Женщина хочет...

ЛЕРА

Лера очень долго сидела в коридоре больницы, дожидаясь, пока пригласят в палату мужа. Сегодня он позвал её для серьёзного разговора. Она никак не думала, что болезнь его так надолго затянется. Всегда внешне пышущий здоровьем мужчина вдруг почувствовал себя плохо и вот уже, который месяц угасал на глазах. Сколько раз она пыталась узнать у врачей его диагноз – они всегда или отмалчивались или делали вид, что всё у него хорошо и он скоро пойдёт на поправку. Конечно, жизнь с этим человеком у неё не задалась, но когда человек угасает на глазах, сердце женщины переживает даже за такого, который принёс за десять лет их совместной жизни столько страданий, что хватило бы, не на одну женщину. Не дай бог! Даже не хочется вспоминать.

Дверь в палату открылась, её позвали. Когда она вошла, Слава лежал с закрытыми глазами, бледный, вытянувшись во всю длину кровати. Казалось, что он не дышал, но присмотревшись внимательно, Лера поняла, что он дышит, хотя очень медленно и не глубоко. Врач с медсестрой вышли, оставив их наедине. Она придвинула стул ближе к нему и села. Долго смотрела на его когда-то очень красивое лицо. Сейчас он был похож на высохшую мумию. Скулы выдвинулись вперёд, глазницы увеличились, нос заострился. Она не стала его беспокоить, ждала, когда он сам заговорит с ней.

Закрыв глаза, в воспоминаниях оказалась на десять лет назад, когда впервые познакомилась со своим мужем. Тогда Лера жила в Москве с родителями, два года, как окончила университет. Ей удалось устроиться работать в банк. Хорошая должность, хорошая зарплата. И вдруг он: красивый, высокий, с небесно-голубыми глазами, с курчавыми до плеч волосами. По его облику было видно невооружённым взглядом, что в своей жизни он обласкан женщинами и ими же избалован. Многие, кому он хоть раз встретился на пути, если и не оборачивались ему вслед, то наверняка отмечали его внешние достоинства. Очень уверенный в себе, с несгибаемым стержнем внутри, видимо, он не знал отказа ни в чём и не стеснялся требовать от всех, чего его душа желала. Да, женщина, если полюбит такого мужчину, готова для него на всё. Он покорил всех девчонок в банке. Каждый день приходил к ним на работу с цветами, конфетами. Девочки шептались между собой – из-за кого из них такая честь? Наконец, после четвёртого захода, Слава подошёл именно к ней и подарил огромный букет красных роз – символ того, что он влюблён в неё. Она смутилась, покраснела, но цветы приняла. Он понравился ей.

В тот же вечер Слава пригласил её гулять по городу. Он оказался приятным собеседником, весёлым, находчивым к ответам на задаваемые вопросы. В Москве он был по делам своей фирмы и пробыл в столице десять дней. Слава завалил Леру цветами, подарками, познакомился со всей её роднёй, очаровал её родителей. Одна бабушка осталась равнодушной к его ухаживаниям. Она сказала: «Хамелеон. Запомни, внучка, с красивого лица не воду пить».

Но, в конце концов, и она сдалась. Ему удалось растопить и её сердце. Как же она была тогда права! «Бабушка, бабушка! Почему ты не отговорила меня от этого замужества? Где была твоя интуиция? Она была усыплена этим мощным напором, с которым Слава вторгся в нашу жизнь. Что я говорю? Да разве можно было бы меня остановить, переубедить? Никакие доводы, никакие силы не помешали бы мне тогда. Я была ослеплена любовью к этому человеку. Он, как вихрь, вскружил мне голову. Я ничего не понимала, ничего не хотела видеть вокруг себя. Только он! Хотя если бы я имела «трезвую голову и ум», то и тогда можно было бы заметить в нём те черты, которые проявились позже. Но...»

В один из дней он уехал, взяв с неё слово, что она станет ждать. Лера думала, что его отъезд надолго. Каково было её изумление, когда через три дня он появился снова! Оказалось, что Слава прилетел из Питера всего на два часа, чтобы только повидать её. Его визиты в Москву продолжались целый месяц, через два-три дня, на пару часов. Затем он сделал ей предложение по всей форме, попросив её руки у родителей. Крепость была взята, как говорится, штурмом. Она согласилась.

Они расписались и по его настоянию венчались. Было сыграно две свадьбы: одна в Москве, другая в Санкт-Петербурге. По просьбе Леры в свадебное путешествие они отправились в Париж. Лера была на седьмом небе. Париж! Её заветная мечта. Рядом любимый мужчина. Правда, правда! Она очень была влюблена в него. Она его обожала, и было за что. Тогда Слава выполнял все её прихоти. Был ласков, щедр, обходителен. О таком муже мечтает каждая женщина.

Лера всегда болезненно относилась к своей фигуре. При всей её хрупкости у неё была довольно большая грудь, и из-за этого выработался комплекс. И уж никогда она не думала, что в неё влюбится такой красавец, как Слава. Однажды она поинтересовалась у него:

– Почему ты именно меня выбрал из всех девушек в банке?

– Потому что ты была самая скромная из них. Красивая, умная. Ты ведь даже не спросила у меня, кто я, кем работаю. Ты отнеслась ко мне как к человеку, как к мужчине. Полюбила такого, какой я есть. Многие из женщин, с которыми мне приходилось встречаться, интересовались в первую очередь моими доходами и жилплощадью.

Это была правда. Лера никогда не интересовалась его доходами. Ей он был интересен как мужчина, который выбрал её из всех себе в жёны. Только теперь она окончательно убедилась, почему на самом деле он выбрал именно её. Он с самого начала их знакомства понял, что именно она будет подчиняться ему беспрекословно.

Её сердце заныло от нахлынувших воспоминаний. Приложив ладонь к груди, она открыла глаза и увидела, что Слава внимательно смотрит на неё. Он протянул слабую руку к ней для приветствия.

– Я засмотрелся на тебя. Ты о чём-то думала? Сейчас твоё лицо было таким счастливым... Я давно не видел тебя такой.

– Действительно, ты не видел меня такой целых девять лет. Счастливой я была только один год из нашей совместной жизни, первый год после свадьбы. Что случилось? Для какого серьёзного разговора ты пригласил меня сегодня?

– Лера! Я хочу исповедоваться перед тобой.

Что это с ним? Хотелось сказать ему прямо: «Какая муха тебя укусила? Перед кем ты собираешься совершить такой поступок? Я ведь для тебя никто». Но в силу своей деликатности она сказала:

– Исповедуются перед священником. К чему такой пафос?

– Хочу попросить у тебя прощения за все годы, которые ты мне отдала, несмотря ни на что.

– Договаривай! Несмотря на что?

– Зачем я стану перечислять те ошибки, которые совершал? Ты их сама хорошо знаешь. Сейчас я тебя умоляю – прости меня. Не хочу уходить в иной мир с этим грузом. За месяцы, проведённые на больничной койке, я многое переосмыслил. Оказалось, что я никогда не был умным человеком. Ум – это не владение бизнесом, не капитал, не обладание женщинами. Ум – это состояние души, отчётливое понимание, для чего и для кого ты живёшь. У меня не было ни того, ни другого. Мои родители и ты были моим капиталом, которым я не сумел как следует распорядиться. Я очень виноват перед вами. Если вы не простите меня, я не знаю тогда, как мне быть дальше. Я знаю, что дни мои сочтены, и потому низко кланяюсь перед вами. Жаль, что нет сил, встать на колени.

Лера не ожидала от него таких слов. Она не могла даже предположить, что её муж способен сказать такое. А он продолжал:

– Ты молчишь... Я представляю, о чём ты сейчас думаешь. Если бы со мной так поступали, как я с тобой! Не знаю, смог бы я простить... Ты не я! Ты простишь меня? Если бы ты знала, как я любил тебя! Я ревновал тебя даже к фонарному столбу. Теперь только понял – зачем? Ведь ты была всё время верна мне. Это всё моё больное воображение. Я в каждом мужике видел соперника.

Лера понимала, что молчать дальше нет смысла. Бить лежачего, больного человека, даже словами, не в её характере. И всё же!..

– Значит, распускать руки, издеваться, сквернословить, обзывать – это твоя любовь? Это всё, на что ты был способен?

Он молчал. Ему нечем было возразить. В действительности, всё так и было. Скорбная складка у рта, вопрошающие глаза и скупая мужская слеза сделали своё дело. Лера наклонилась к нему и поцеловала в щёку. Конечно же, она простила его. Ему стало легче дышать, лицо разгладилось. Его ладонь легла на её руку. Он уснул и спал ровно один час, ровно на сколько хватало сделанного обезболивающего укола. Всё это время Слава цепко держал её за руку. Лера смотрела в окно и думала: «Да, я тебя простила, но как забыть то, что происходило между нами эти девять лет из десяти, что мы жили вместе? Как забыть два аборта, на которые ты меня принудил? Ты говорил, что нам ещё рано иметь детей. Ты заставил меня сделать это против моей воли. А я так хотела иметь дочь или сына!»

В тот вечер, когда в женской консультации она узнала, что беременна, сердце её рвалось наружу от счастья. Ей казалось, что вот она, её мечта: иметь от любимого мужчины ребёнка. Лера еле дождалась Славу с работы, чтобы сообщить ему эту радостную весть, но он нахмурился и тут же, без всяких предисловий, сказал, как отрезал:

– Завтра же ты идёшь в клинику и сделаешь аборт. Я сейчас же обо всём договорюсь.

Сколько она его не уговаривала оставить ребёнка, он был непреклонен. Увидев её слёзы, Слава замахнулся на Леру, чтобы нанести удар. Она зажмурилась от ужаса и потеряла сознание. Это и спасло её от удара. После он просил у неё прощения, но остался при своём мнении. Утром он сам отвёз Леру в клинику, и ей ничего не оставалось, как согласиться на аборт. Целый месяц он был ласков с ней, обходителен, сдувал, как говорят, пылинки. Это шёл второй год их совместной жизни. Она была так сильно влюблена, что позабыла об аборте, о замахе для удара. Она, как слепая, шла за ним, ничего не замечая вокруг себя. Если бы не её всепоглощающая любовь к этому человеку, разве бы она так себя вела? Разве бы она сейчас, сидя у его постели, вспоминала обо всех ужасах, произошедших с нею?

«Как забыть то, как ты в порыве ревности, неизвестно к кому и к чему, ударил меня, назвал сукой, проституткой, а потом понёс меня на руках в ванную, стоял на коленях, мыл меня и плакал, как крокодил, пожирающий свою очередную жертву? После зализывал мои душевные раны, валялся в ногах, просил прощения. Один месяц, а потом всё началось с начала. Ты дважды увольнял меня с работы, заставлял сидеть дома, встречать тебя, ублажать, как какого-то барина. Чуть что-то не так – опять распускал руки, обзывал самыми последними словами, унижал. Не забыть мне и то, как я три раза пыталась сбежать от тебя, скрыться, потеряться навсегда, но ты, неизвестно как, находил меня, тащил домой и на целые месяцы закрывал на ключ в комнате с железными решётками на окнах. Однажды ты приказал мне раздеться догола, направил на меня ружьё и заставил встать на колени. Я понимала, что ты не выстрелишь, лишь позабавишься своей властью надо мной. Так и было. С твоих глаз будто спала пелена – ты бросил ружьё в сторону, убежал в другую комнату. Эта история сильно повлияла на меня. Я чуть не совершила страшный грех. Я сама захотела убить тебя. Приготовилась по всем правилам: свечи, вино, красиво накрытый стол и ЯД. У меня тряслись руки от того, что я задумала. Я представляла, как налью тебе бокал вина, в котором я приготовила тебе смертный приговор, как ты замертво упадёшь на пол. Я посмотрю на твоё красивое, мёртвое тело, потом вызову милицию и с осознанием выполненного дела спокойно сдамся в руки правосудия. Ты в тот вечер не пришёл и вообще не появлялся на глаза целую неделю. Как будто предчувствовал: что-то должно случиться. Я была рада, ты дал мне время не совершить задуманное.

А потом, после очередного приступа твоей ярости, я не выдержала и пошла топиться. На мосту, глядя в тёмную воду, которая притягивала, манила меня, я посмотрела на небо. Мне, видимо, хотелось хоть с кем-то попрощаться. С кем? Ведь я не верила в те силы, которые на небесах, но так уж устроен человек – где-то внутри каждого из нас существует искра божия. Я подняла руку, чтобы перекреститься. Небо было сплошь закрыто тучами. Оно было тёмным, как внизу вода. В висках застучало. Господи! Да мне не с кем даже попрощаться! Мне не перед кем повиниться за страшный грех, который я собираюсь взять на свою душу! Я поняла – значит, не судьба. Собственно, почему я должна была совершить над собой насилие? И я решила – назло тебе буду жить, чего бы это мне не стоило.

Мне не забыть, как однажды с тобой будто что-то произошло. Ты стал опять нежным, любящим. Окружил меня всяческой заботой. Мы поехали на отдых в Грецию. Там ты мне признался, что поступал так со мной потому, что я красивая, как твоя мать, которую ты помнишь только по фотографии. Она ушла от твоего отца и от тебя к другому мужчине. Отец женился на другой женщине, с которой ты не нашёл общего языка. Я поняла, но сказала:

– Я тут, при чём? Я твоя жена, верна тебе, вышла за тебя по любви. Что тебе ещё надо?

Тогда ты обескуражил меня:

– Я хочу, чтобы ты родила мне ребёнка.

Я согласилась. Мне казалось, что ты всё понял, что наша совместная жизнь теперь коренным образом изменится. Мы стали стараться забеременеть. Два года ждали этого события – ничего не получалось. Ты снова озлобился, называл меня бесплодной дурой, стал таскаться по кабакам, по притонам, имел беспорядочные связи с проститутками. Слава богу, твои домогательства ко мне прекратились. Ты как бы перестал меня замечать. Я снова устроилась на работу. Мне нравилось, что вокруг меня люди, что они уважительно относятся ко мне. Почувствовав свободу и поняв, что ты не замечаешь, как я живу, решила – пора нам с тобой разбежаться по сторонам. Чужим людям нельзя долго жить под одной крышей. Я сказала тебе об этом. Что ты мне ответил?

– Ты будешь здесь жить до тех пор, пока смерть не разлучит нас. Не забывай про клятву, данную мне однажды. Не делай то, о чём бы ты потом горько пожалела. Подумай о своей матери.

Действительно, был случай, когда ты пригрозил моим родителям, что если они встрянут между нами, ты пойдёшь на крайние меры. После этого я стала осмотрительнее. Не рассказывала маме о своей семейной жизни, да и вообще, ни с кем не делилась своими проблемами. Говорила, что у меня всё хорошо. Своих родителей ты вообще никак не признавал. Я, украдкой от тебя, держала с ними связь и помогала, чем могла. Вот и сейчас, лёжа, как ты говоришь, на смертном одре, ты ни разу не вспомнил о них. Конечно же, я и сама виновата, что ты так поступал со мной. Нужно было после первого грубого обращения, после первого удара, дать отпор. Я не стала этого делать даже тогда, когда ты поступил так со мной и в следующий раз. Почувствовав, что всё проходит безнаказанно, ты осмелел и уже действовал так, как считал нужным для себя. Я любила тебя, иначе бы не стала так долго сносить все твои унижения, оскорбления, побои. Какой же я была наивной! Да, была грустна моя дорога на земле рядом с тобой. Зачем нужно было терпеть всё? Почему я не одумалась раньше? Как же нужно не любить себя, чтобы отдать себя на заклание! Никогда больше не стану этого делать! Я полюблю себя и никому не позволю себя унижать! И вспоминать ни о чём больше не стану, так как если всё вспомнить, нужно прожить ещё десять лет с этим грузом. Хватит!»

«Ах, неприступным, вечным, как скала,

Хотелось бы мне в жизни этой быть!

Но тщетно всё.

Жизнь эта такова,

Что мы не в силах её бег остановить!» Яманоэ Окура.

– Лера! Очнись!

Она посмотрела на мужа. Глаза плохо видели после долгого неподвижного взгляда в окно, на яркий дневной свет.

– Ты проснулся? Как ты себя чувствуешь?

– Позови медсестру!

Лера нажала на кнопку вызова. Пришла медсестра, проверила пульс, потрогала лоб.

– Что ты лапаешь меня, как маленького ребёнка? – заворчал он на неё. – Ты прекрасно знаешь, зачем я тебя пригласил. Сделай мне укол.

– Вячеслав Максимович! Вам ещё рано его делать. Я не имею на это никакого права.

– Тогда позови мне врача и уведи жену минут на пятнадцать, – уже шёпотом сказал он ей. – Я не хочу, чтобы она видела, как я страдаю.

Лера стояла в коридоре и через чуть открытую дверь слышала, как Слава категорично требовал от врача сделать ему обезболивающий укол, несмотря на то, что его не следовало делать.

Врач говорил ему:

– Вы прекрасно знаете, что такие уколы строго на учёте. Я не могу делать то, что не положено. Они вас только быстрее приблизят к концу.

– Мне плевать, что мой конец наступит быстрее. Сегодня, сейчас, мне нужно, чтобы моя жена не видела, как я мучаюсь. На это есть свои причины. Слишком много страданий я ей принёс. Я хочу хотя бы ещё один час покоя. Мне о многом нужно ей сказать, предупредить. Вы же человек!

– Хорошо. Я скажу, чтобы вам сделали укол, но это в последний раз. Дальше только по назначению.

Пришла медсестра, сделала ему укол, после чего Лера опять зашла в его палату.