ЧАНЬ: 135 ГУН-АНЬ

Что такое ЧАНЬ («Цзэн» по-японски)? Ответить на этот вопрос однозначно не так просто. Более того, некоторые утверждают, что это невозможно выразить устным словом или письменным знаком. Стоит лишь начать говорить об этом, как в то же мгновение ЧАНЬ перестает существовать, теряется весь смысл. Хотя ЧАНЬ – это нечто, что находится за пределами слов и понятий, тем не менее, это не является чем–то таким, что невозможно выразить ни словом, ни жестом. Для того, чтобы ввести читателя в мир ЧАНЬ у нас нет иного пути, как прибегнуть к помощи языка, переводя с древнекитайского на русский. Вот почему о ЧАНЬ написано так много книг и так много слов уже сказано по этому поводу на большинстве языках мира.

Итак, что же такое ЧАНЬ? Цзэн, более знакомое европейцам японское произношение китайского слова «чань», означает санскритский термин dhyana (медитация, созерцание). Хотя все три слова идентичны, практическая реализация ЧАНЬ не имеет ничего общего с пассивной практикой медитации dhyana. Действительно, довольно сложно описать ЧАНЬ при помощи слов. Вот почему одни называют это мистическим опытом или таинством, а другие просто считают ЧАНЬ мистицизмом. Если ЧАНЬ на самом деле является проявлением мистического опыта человека, тогда это – прямой путь к познанию мира природы и места человека в нем. Если это таинство, тогда, ничто иное, как абсолютная Пустота. Если ЧАНЬ – мистицизм, то в таком случае, оно является краеугольным камнем всех доктрин, учений, философий и религиозных воззрений человечества, источником любой мысли. Чтобы дать определение ЧАНЬ и понять что же это такое на самом деле, мы пытаемся прибегнуть к таким понятиям, как мистический опыт, таинство, божественность, и поставить их рядом с термином «ЧАНЬ». Однако, это вовсе не означает, что таким образом эти слова могут помочь нам познать истинный смысл того, что стоит за этим словом. Вот почему ЧАНЬ не имеет ничего общего ни с мистическим опытом, ни с таинством, ни с божественным началом, ибо ЧАНЬ – это только ЧАНЬ, ни больше и ни меньше.

ЧАНЬ берет свое начало от самых корней решения той или иной проблемы, источником которых всегда является сам индивидуум. В тот момент, когда Вы узнаете, кем являетесь в действительности, Ваше «я» или эго исчезнет одновременно с этим пониманием. Это новое знание о самом себе мы называем «самосовершенствованием» или постижением собственной природы, благодаря чему Вы обретаете способность решать свои проблемы. До тех пор, пока Вы сами не совершенны, окружающая среда кажется Вам такой же несовершенной. Это напоминает зеркало с изогнутой поверхностью, в котором все отражения являются искаженными. В Чаньской литературе часто встречается образ изображающий поверхность воды, в ряби которой отраженная луна никогда не бывает идеально круглой. Поэтому, с точки зрения ЧАНЬ, главной причиной всех поражений и неудач человека является отнюдь не сложные условия окружающего мира, в котором он живет, но его непонимание собственной природы, самого себя.

Чаньская практика помогает устранять собственное «я». Речь идет не только об эгоистичном, малом «я», но о «Я» с большой буквы, которое в философии называется «правдой» или «сущностью бытия». Только тогда обретается абсолютная свобода. Таким образом адепт ЧАНЬ, будь–то практикующий врач или юрист, журналист или разнорабочий, не воспринимает собственную ответственность, как непосильное бремя и не чувствует на себе тяжелого давления жизни. Наоборот, он чувствует, что является носителем жизненной силы, которую полностью реализует в своей каждодневной деятельности. Это и есть выражение абсолютной свободы. Так жизнь адепта ЧАНЬ становится полноценной, счастливой и открытой для всего мира, ибо в ней перестает быть страх. Причиной этому служит сама практика ЧАНЬ, которая непрерывно обеспечивает его инструментами для раскопок «древнего храма мудрости», лежащего под толщами песка и земли. Чем глубже он проникает в недра земли, тем выше мудрость, которую практикующей ЧАНЬ постигает на собственном опыте. В итоге, он добирается до мудрости всей вселенной, когда нет ни одной вещи, ни одного места, которые были бы за пределами его всеобъемлющей мудрости тела. На этой стадии мудрость становится Абсолютом. Будучи абсолютом, она перестает преследовать всякую дальнейшую цель.

С одной стороны, все мы отождествляемся с неким божественным и наиболее реальным началом и, с другой стороны, с чем–то мирским и, по большому счету, весьма иллюзорным, тогда как нам кажется, что все наоборот. То, что мы относим к священной стороне является природой Будды, божественным миром внутри каждого из нас. Мирская сторона – каждодневное проявление обычного эго, набор индивидуальных черт характера, которое осуществляет контроль над сознанием с амбициозными претензиями к этому миру. Именно этого «тирана» призвана низвергнуть и обуздать вся Чаньская практика. Под спасением или освобождением понимается такое состояние, когда, благодаря выживанию продвинутого сознания, которое, в свою очередь, определяется религиозным опытом человека, достигается конечный берег, Нирвана. Когда подобное случается, это, прежде всего, является показателем того, что его эго преодолело себя и воплотилось в другом, сокровенном самосознании. Однако подобная трансформация не происходит автоматически для того, чтобы покончить с эго. Тиран продолжает владеть нашими стремлениями на пути к восьмиярусной правде до тех пор, пока мы, наконец, не добьемся привилегии быть свидетелем поражения собственного «я» и, пусть даже короткого, но переживания своего сокровенного самосознания. Без сомнения, просветление является свидетельством нашего единства с божественным началом. До тех пор, пока мы не переживаем просветления, мы думаем, что Будда существует в пределах нашего сознания. Мы, конечно же, не знаем это наверняка и поэтому не можем явно свидетельствовать об этом. Мы можем выступать в роли религиозных экспертов, но без просветления мы способны лишь высказывать бесконечное множество мнений об этом, быть, по собственному выражению Шакьямуни «пастухом, который пересчитывает чужих овец». Ниже приводится список из семи признаков, характеризующих опыт просветления:

1) ваше внимание вдруг заостряется на чем–то совершенно мимолетном, будь то слово или случайно брошенная реплика, фраза или ритмичный звук, звон далекого колокольчика или капающая вода, свист цикады или щебетание птиц и т.д.;

2) периодически возобновляемое ощущение того, что ваш разум, в буквальном смысле слова, переворачивается. Это ощущение вполне естественно и называется «переворачиванием в ложе сознания (paravritti). Такое же ощущение, но в более слабой форме мы испытываем после входа в состояние стабильного сознания (samadhi);

3) осознание уходящего момента, мгновенно теряющего значение в точке исчезновения на горизонте, в точке гашения, подобно гаснущему пламени свечи. Этот феномен нельзя назвать потерей сознания, скорее наоборот, но при этом возникает чувство раздвоения личности, то есть вашего эго, которое постоянно «бликует», проявляя себя весьма импульсивно;

4) чувства продолжают реагировать, то есть, стимул захвата внимания продолжает регистрироваться, определяется точка видения, а окружающие вас предметы остаются неизменными, за исключением того, что все начинает казаться необыкновенно умиротворенным, отчетливым и ясным. Буквально на всем лежит налет изначальной любви и очарования. Возникает ощущение отстраненного видения, которое может быть сравнимо с тем, тогда вы, всматриваясь в одну точку на хрустальном шаре, видите на его поверхности весь объем комнаты, в которой находитесь;

5) понимание того, что вы возвращаетесь отовсюду, куда бы не отправлялись;

6) другое, автоматически возобновляемое ощущение того, что ваш интеллект вновь переворачивается, полностью изменяя свое положение;

7) возникает волна эйфории и неконтролируемого восторга, выражающегося в восклицаниях. Подобная эйфория продолжается от нескольких дней до нескольких недель, и больше. Это возвышенное состояние обычно называют «Чаньской болезнью», «божественным опьянением» или даже, согласно Платону, «божественным безумием», характерными признаками которого является кретинский вид, неоправданный восторг, желание пританцовывать, скакать, петь, орать, как правило, невпопад и не к месту. Возможно также, возникновение нарушений нервной системы, которые могут продолжаться достаточно длительный период времени.

После этих первых осложнений адепт ЧАНЬ может совершенно неожиданно сделать совершенно определенные и даже весьма смелые, но непонятные окружающим заключения. Чаще всего, это касается заявлений о том, что он достиг просветления, что, само по себе, звучит достаточно причудливо. По правде говоря, никто никогда не может сказать, что испытал просветление. Заявляющий такое, по определению, должен исчезнуть со сцены. Слова, в этом смысле, отчасти, объясняют преднамеренную нелепость многих известных Чаньских гун-ань («коан» по-японски), так называемых «вопросов–и–ответов». Полный опыт просветления продолжается не больше нескольких секунд, что, в сравнении со средней продолжительностью жизни человека, составляет один короткий миг погружения на глубину ЧАНЬ. И все же, в этом–то и заключается некая жизненная необходимость. Только в просветлении мы становимся свидетелями наших истинных отождествлений, которые испытываем не однажды, но много раз на протяжении осознанной жизни.

Хуэй Нэн (638–713 гг.), Шестой патриарх, внес, пожалуй, самый весомый вклад в развитие Чань–буддизма в Китае. Его учение можно выразить в одной короткой фразе: «Нет ничего постоянного, нет ни сознания, ни формы (тела)». Нужно достичь такого уровня сознания, к которому эта фраза относится на все сто процентов, то есть нужно понять природу Будды (просветленного) внутри себя, а также понять и то, что за так называемой природой Будды мы подразумеваем не только конкретную форму, но, скорее, отсутствие таковой. Сущностью природы Будды является пустота (sunyata). Подобный опыт, это важно здесь отметить, не ограничивается Буддистскими практиками. Чистое состояние отсутствия эго и открытия божественной идентичности знакомы, практически, всем религиям. Тем не менее, Хуэй Нэн часто критикуется за то, что он сообщил людям о жизненной важности переживания просветления, не снабдив их необходимым для этого инструментарием. Нужно помнить, что Хуэй Нэн не совершенствовался в стенах монастыря и, таким образом, не является продуктом монашеской «муштры». Интеллектуальный и чувствительный, он вырос в бедности, на улицах и в постоянных скитаниях. Никто не инструктировал его, как достигается просветление. Когда его сознание созрело до степени необходимости, это произошло с ним само по себе. Более того, всегда есть определенный риск оказаться вовлеченным в обсуждение опыта просветления, ибо вряд ли кто–то захочет сидеть за одним столом рядом с буддой или полубогом, который еще вчера был просто близким другом. В некоторых древних текстах приходится встречать описание случаев массового просветления. Кто–то сказал так–то и так–то и две тысячи человек, услышав эти слова, моментально достигли просветления. Трудно поверить в подобные утверждения, но то, что массовый транс достигается массово и глубоко, это подтвержденный факт.

Буддийская традиция строится на культивировании и реализации мудрости, которая означает внутреннюю борьбу и страдание. Но как достигается подобная мудрость? В этом мы полагаемся на буддийские методики, подобно тем, что нашли свое отражение в практике ЧАНЬ. Существует метод (upaya) понимания и восприятия ЧАНЬ, который впервые был обнаружен принцем Сидхартхой Гаутамой или Шакьямуни, имя, которое означает «Достигший просветления». Шакьямуни родился в Индии приблизительно 2500 лет тому назад. После того, как в возрасте 35 лет, он, сидя под священным деревом Ботхи, достиг просветления и осознал, что пути выхода из цепи бесконечных перерождений лежат не в практике аскетизма и уходе из мира людей, а в нравственном самоочищении, его стали называть Буддой, то есть Просветленным. Именно он научил людей методу постижения ЧАНЬ.

ЧАНЬ включает четыре ключевых момента: веру, познание, практику и реализацию. Вера относится к сфере религии; познание – философская категория; практика – это вера, воплощенная в действии; и, наконец, реализация, или само просветление, достижение состояние просветленного. Без веры мы не можем познавать; без познания мы не можем практиковать; без практики мы не можем достичь просветления. Все вместе, эти понятия составляют дверной проем, через который мы проходим, дабы познать невероятные глубины мудрости. Многие думают, что ЧАНЬ – это нечто такое, что находится за пределами обычных знаний и, таким образом, недоступен простому человеку с обычным мировоззрением. Такого мнения придерживаются те, кто смотрит на ЧАНЬ как бы со стороны. Но ЧАНЬ находится всюду, как изнутри, так и снаружи всех вещей и явлений. Это то, что находится буквально в каждом из нас. Конечно, с точки зрения религиозной практики, ЧАНЬ является делом сугубо личным, которое, в плане развития индивидуального сознания, направлено на постижение универсальности.

Одним из главных условий достижения универсальности является строгая самодисциплина, полная мобилизация всех внутренних сил и предельная концентрация духа. Вот почему адептам ЧАНЬ приходится постоянно корректировать свой опыт и знания с тем, чтобы не накапливать и не сгущать в сознании разные шлаки и нечистоты, прежде всего, нравственного плана. В противном случае, возникает опасность крайне субъективного взгляда на мир. Для предотвращения развития этой тенденции в становлении индивидуума, с древнейших времен существовали различные методики самоконтроля и сверки собственного поведения с тем, что изначально было дано человеку природой. Кроме того, совершенно невозможно достичь прозрения и раскрыть в себе свою изначальную природу путем сугубо интеллектуальных поисков и усилий. В силу того, что прозрение не поддается описанию или определению, не имеет ни форм, ни характеристик, оно не может передаваться, как некая вещь от одного к другому. Достижение просветления, озарения или прозрения относится к сфере интуитивного и не поддается ни вычислению, ни прогнозированию. Мудрость, как ее представляют себе мастера ЧАНЬ, не есть колоссальный объем рациональных знаний, но чистая интуиция, которую еще называют «мудростью тела».

Такая абсолютная мудрость фиксируется на отметке «полного отсутствия мыслей» и какого–либо участия разума в жизнедеятельности адепта ЧАНЬ. Его сознание само освобождает себя от любого воздействия на него внешних факторов. Не притягивая их к себе, оно произвольно выбирает нужный фокус, дистанцию и скорость интуитивного восприятия истины в любой момент времени. Для достижения такого уровня сознания древние использовали различные методы устранения всякой интеллектуальной активности и тонкой эмоциональности для того, чтобы дать возможность чистому и не замутненному сознанию самому совершать собственные открытия. В этом смысле, одним из наиболее распространенных методов в Китае, особенно в период с VIII по XI вв. был метод «открытых дел», в которых нашло свое отражение древняя практика поднимать перед правителем проблему с целью коалиционного поиска верного решения. Такая практика называлась «гун–ань» (японское чтение «коан»), которая, впоследствии, стала интерпретироваться, как метод «вопросов–и–ответов», вернее, вопросов, на которые необходимо было найти правильные ответы в соответствии с личным уровнем готовности к просветлению. У адептов Чань, в эту форму вкладывалось понятное только для посвященных глубокое содержание и тайный смысл изрекаемых формул и фраз. Способ интуитивной мудрости мог выражаться не только вербально, но и языком жестов, такими совершенно неадекватными с точки зрения здравого смысла символическими знаками и реакциями, как удары палкой, пинки, плевки, удары по голове вопрошающего, шлепки, хлопки, звериные рыки, и даже укусы. Все эти средства были призваны сломать интеллектуальные барьеры в сознании адепта ЧАНЬ, шокировать его чувства и разум, тем самым, заставляя его двигаться по совершенно неизведанному пути, поступать непредсказуемо и спонтанно, в согласии лишь только с самим собой и собственной природой, что придавало еще более мощный импульс в поисках истинного.

В истории китайского Чань–буддизма (который несколько разнится с японской традицией Цзэн), существовали, главным образом, две школы: «Линь–чжи», в которой использовались методы «гун–ань», и «Цао–дун», которая пропагандировала метод молчаливого достижения озарения. Использование методов любого из этих направлений может привести к просветлению. Но независимо от того, каким методом Вы пользуетесь, прежде всего, необходимо уметь расслаблять тело и разум, а затем концентрироваться на едином сознании. Только после этого Вы сможете одинаково ровно использовать, как метод вопросов–и–ответов, так и метод молчаливого озарения.

В самом начале своего возникновения, вопросы–и–ответы, как средство достижения просветления, представляли собой метод так называемого «тяжелого образования» связанного со всеми сложностями постижения завуалированного смысла и скрытого значения тех или иных высказываний или жестов патриархов и мастеров ЧАНЬ. Впоследствии, этот метод приобрел более широкое значение и воспринимался уже не как средство устранения «интеллектуального хлама», но как способ поиска и развития в себе интуитивного начала. Мастера ЧАНЬ часто прибегали к этому методу для того, чтобы определить уровень готовности своих учеников на пути достижения просветления. Говоря современным языком, это был своего рода экзамен