Битва Цветов. Часть первая

Битва Цветов

Автор Ka Lip

Пролог

«И всё меняется и крутится и 240 раз…

И крутится, и крутится, и…»

Корейская песенка про карты хато (хватху) 화투*

Снежинки медленно кружились, оседая на траву и делая цвета не такими яркими. Белый цвет приглушал зеленый, смягчал его, и постепенно картина восприятия весеннего сада становилась мягче, изысканней.

– Твой ход, – раскосые глаза парня напротив внимательно следили за цветными картами, лежащими на невысоком столике.

– Йонг, я думаю, нам стоит отложить нашу игру, – привычным жестом убрав со лба черные как смоль волосы, молодой человек смотрел на выпавшие карты.

– Как скажешь, Мэй. Я не против, тем более мы всегда можем ее продолжить, – парень встал с подушки, на которой сидел по-турецки.

– Снег пошел, – Мэй перевел взгляд на кружащиеся снежинки за пределами ханока**. – Зима не хочет уходить с корейской земли.

– Ты поэтичен сегодня, – Йонг оправил свою чогори*** из черного шелка и взял лежащую на небольшой подушечке биту. – Думаю, у господина Со Ена было достаточно времени подумать. Ведь так?

Постукивая по ладони битой, Йонг спустился по невысоким ступенькам в сад. Там на коленях стоял сильно избитый мужчина со связанными сзади руками. Справа и слева от него находились крепкие парни в черных костюмах, белых рубашках и черных галстуках.

– Господин Ли Йонг, я ничего не знаю, – видя приближение Йонга, затараторил мужчина, всхлипывая. Из его носа текла кровь, окрашивая свежевыпавший снег красным.

Удар битой пришелся по лицу. Хруст носовых хрящей заставил Мэя поморщиться. Он сидел и наблюдал за происходящим через раздвижные двери.

– Пощадите! Я ничего не знаю... о переводе этих денег знали только вы и господин Самойлов.

Мужчина не успел договорить, очередной удар битой по голове отбросил его на снег.

– Я думаю, он больше ничего нам не скажет, – Мэй поднялся с подушки и также расправил черный шелковый чогори. Затем он взял стоящую у стены трость с серебряным набалдашником в виде пасти монстра.

Йонг отошел в сторону, зная, что хочет сделать Мэй.

Два охранника тоже поняли, что от них нужно. Они подняли мужчину и замерли, держа его под сведенные назад руки.

Приблизившись к ним, Мэй медленно вынул из трости острое, отразившее яркость снега лезвие металла и, замахнувшись, отрубил длинным клинком голову Со Ену.

Поглядев, как голова, упав в снег, делает его бурым, Мэй вынул из кармана белоснежный шелковый платок и медленно стер с лезвия кровь, а затем убрал смертоносное оружие в ножны, и оно снова стало обычной тростью.

– Я знаю, это Самойлов организовал пропажу собственных денег со счета, чтобы сейчас обвинять нас в том, что мы не заплатили за товар. Делать это было очень глупо. Мы все равно найдем тех, кто перевел деньги себе, и раскрутим всю цепочку, – Мэй повертел в руке трость, рассматривая хищную пасть в серебре. – Сегодня я еще раз сделаю перевод за поставку неодима****, а затем вылетаю в Россию.

– Ты знаешь, что мой клан Ли всегда был предан твоему клану Хон, поэтому можешь рассчитывать на мою поддержку, – Йонг склонил голову в учтивом поклоне. – Я приеду в Россию позже, – он поднял глаза. – наша игра в карты незакончена, Хон Мэй.

– Продолжим ее жизни, Ли Йонг, и теперь ставка в ней – все из рода Самойловых. Ему не стоило недооценивать противника.

– Русские поспешны в своих действиях и очень жадные до денег, – Йонг брезгливо поморщился, видя, что на паджи**** все-таки попала кровь. – Они не знают игры хватху, где главное – уметь просчитать комбинацию и разгадать замысел соперника.

– Знаешь, а я все же считаю, что для победы в хватху необходима удача. А она всегда со мной.

– Встретимся в России, Хон Мэй.

Ли Йонг опять учтиво склонил голову. Мэй ответил на поклон, держа в руке трость с хищным оскалом монстра в серебре.

Примечания:

* Слово хватху пишется в два иероглифа 화투 , означающих соответственно «цветы» и «бой». Таким образом, само название этих карт можно перевести, как «бои цветов». Национальная корейская игра.

** Ханок — дом, построенный в традиционном корейском стиле.

*** Чогори – это национальная рубашка, которую носят мужчины в Корее.

**** Паджи – мешковатые штаны свободного кроя, национальная одежда мужчин в Корее. Такие штаны специально делались широкими и свободными, чтобы в них было комфортно сидеть на полу.

Глава 1-1

Май (ирис) – Чой яги

В мае наступает пора цветения ирисов. Именно поэтому корзина, полная цветов ириса, располагается на картах, символизирующих этот месяц.

10+5 очков

Если собираются все 4 карты, выдается бонус – 35 очков

Мокрый асфальт отражал блики ночного города и свет фар несущейся по его улицам машины. Лис нервно переключала скорость, бросая взгляды в зеркало. Полиция на хвосте не входила в ее планы. И в то же время ехать медленнее она просто не могла. Скорость давала ей жизнь, наполняя кровь адреналином, чувством кайфа. И она кайфовала от сливающихся в единый фон ночных фонарей, от машины, которая была продолжением ее самой, и от предстоящей гонки.

Телефон, небрежно брошенный на сиденье, звонил уже в третий раз.

– Да, – не отрывая взгляда от дороги, ответила Лис, ведя машину левой рукой и держа трубку в правой.

– Ты где? – прозвучал недовольный голос брата.

– А что? Или ты теперь в мои няньки записался? Перед отцом выслуживаешься? Так это зря. Он не перепишет на тебя мою долю наследства, как ни старайся.

– Прекрати так со мной разговаривать, – Глеб смягчил тон. – Я волнуюсь за тебя.

– Это ты родителям рассказывай, а мне заливать не нужно. Если братский долг заботы о сестренке выполнен, то пошел нахуй!

Лис нажала на «отбой» и швырнула телефон на сиденье. Пошарив освободившейся рукой по карманам косухи, нашла сигареты. Вытянула зубами из пачки длинную, тонкую, похожую на карандаш сигарету, дождалась когда отщелкнет прикуриватель, и, прижав к кончику сигареты раскаленный красный метал, затянулась спасительным дымом.

Он перебил привкус горечи от разговора с братом.

Все ложь. Даже этот звонок, мнимое беспокойство за нее, был пропитан ложью. Она давно рассталась с иллюзиями. Хотя никогда в них и не жила; возможно, только в детстве, в том далеком детстве, когда мир казался другим. Тогда в ее мире были папа, мама, старший брат, сестренка и она, самая младшая в семье. И все в ее мире было пронизано любовью. Вот такой наивной дурой она была, пока мир вокруг не стал проявляться в истинном виде. Папа жил ради денег, а на его деньги жили все. Но глупая дочка хотела отцовской любви, а он пихал ей купюры и уезжал. Потом она узнала о его любовницах, но было уже все равно. Деньги заменили ей любовь отца, и она приняла эту подмену.

Опять тупая боль внутри. А ведь она так старалась казаться бесчувственной стервой, и ей это удавалось. В это поверили все – в то, что у нее нет сердца; а сердце, сука, болело...

Лис выпустила струйку сигаретного дыма в приоткрытое окно и переключилась с третьей скорости на четвертую. Ей нравились машины с механикой. В этом действии было что-то магически-завораживающее. Выжать сцепление и передвинуть рычажок из одного ответвления в другое. Затем плавный отпуск педали сцепления, и одновременно другая нога жмет на газ. И ты уходишь вперед.

Она не понимала, как все кайфуют от коробки автомат. Это для тупых блондинок придумали две педали, хотя и с ними они путались.

Мысли опять вернулись к ее семье.

Мама была всегда очень занята и всегда только собой. Как-то Лис услышала в разговоре мамы с подругой, что дети испортили ее фигуру, и Лис поняла, почему мама не любит ее. Но и это уже было неважно. У нее появилось то, что наполнило ее жизнь смыслом – машины. Хорошие, дорогие машины, которые дарили скорость и кайф.

Следующим разочарованием в ее жизни был старший брат – Глеб. Она как дура молилась на него. Он был старшее ее на семь лет, и она считала его воплощением всех добродетелей, идеалом мужчины. И опять полный облом. Ее брат любил лишь деньги отца. Лис это поняла. Чувствовать фальшь она научилась раньше, чем водить машину. Фальшь в семье Самойловых – кредо для всех.

– Куда прешь, урод? – Лис нажала на клаксон.

Она терпеть не могла вот таких наглых пижонов на дорогих тачках, которые без повортников перестраивались из ряда в ряд.

Таких уродов она учила. И сейчас была не намерена отступить от своих правил.

Резко крутанув руль вправо, ушла в запрещенный обгон по крайней правой полосе. Добавила газ, резко перестроилась влево – прямо перед новенькой Маздой, которая ее подрезала.

Удар по тормозам, и морда Мазды стремительно приближается к бамперу ее машины. Это она наблюдала в зеркальце заднего вида.

И опять газ. Осознавая, что тот, кто был за рулем Мазды, испугался, Лис улыбнулась и выкинула в окно недокуренную сигарету. Свет фар Мазды остался позади. Видно, урод за ее рулем нехило обделался и теперь приходит в себя. Лис прибавила скорости, уйдя в размышления о семье.

Только Тая, ее старшая сестренка, оставалась той, кем была для нее всегда – искренним, душевным человеком. Может, потому что Тая любила рисовать и уходила в свои миры, закрываясь ото всех. Таисия была другой, не такой как они. Папа считал ее блаженной, мама – дурочкой, Глеб вообще не воспринимал как человека. А Лис была счастлива, что в ее семье есть хоть один человек, которому она небезразлична.

Воспоминания о Таисии наполнили душу теплом. Как хорошо жить, зная, что есть в этом гребаном мире человек, который искренне любит тебя. Только с Таей она была настоящей, не той конченной сукой, которая насрала на всех и все. Этот образ помогал ей выживать и был как щит для нее. Ведь за этим щитом пряталась двадцатилетняя девочка с наивной душой. Только вот такой девочке не выжить в этом мире. Поэтому Василиса стала Лис, а Лис могла выжить везде.

В очередной раз перестраиваясь из ряда в ряд, Лис вклинилась между кортежем дорогих машин и джипами сопровождения. То, что это именно кортеж, и их ведут джипы с переда и сзади, она сразу просекла. Как передвигаются крутые шишки, она знала, но ей было пофиг, кто эти ребята, и что не стоит влезать между их машинами. Время поджимало, скоро начнутся гонки, а ей еще полгорода проехать.

Джип сзади грозно просигналил. Она показала фак, высунув руку из окна, резко вынырнула из их ряда, а потом опять вернулась в этот же ряд, перед другой машиной. Вот так, перестраиваясь, Лис пыталась как можно быстрее проехать. Через три машины будет кусок свободной дороги, и тогда она уйдет в отрыв.

Глава 1-2

Сигналы джипов сопровождения отвлекли Мэя от экрана телефона. Он перевел взгляд на дорогу и увидел, в чем причина. Дорогой спортивный Мазерати цвета мокрого асфальта вклинился в их кортеж, а охрана, сопровождающая его пыталась вытеснить этого наглеца.

Хотя нет, за рулем Мазерати был не парень. Мэй увидел характерный жест руки из приоткрытого окна тонированного спорткара. Рука принадлежала девушке, судя по кольцам и крашеным ногтям. Он продолжил наблюдать за перестроением Мазерати. Если бы Мэй был у себя дома, то его охрана давно бы изрешетила пулями это авто и наглую особу. Но он не дома, вот и приходится терпеть этих русских. Хотя кто знает? Может, за рулем и не русская. Мэй увидел номер Мазерати, когда она перестроилась прямо перед его Майбахом. Русские называют такие номера блатными. Повтор чисел в зеркальном отражении. Значит, все же русская, это их традиция – придавать номерам столь сильное значение и подчеркивать свой высокий статус.

Взяв лежащие на узком столике сигареты, Мэй ждал, когда сидящий рядом телохранитель поднесет ему зажженную зажигалку.

Мазерати лихо перестроился. В движении машины чувствовалась уверенность. Мэю нравились водители, которые не боялись скорости. Он и сам такой. И сейчас он едет туда, где можно насладиться созерцанием искусства покорения пространства.

Последовало несколько удачных, хотя достаточно рисковых перестроений, и серый Мазерати умчался в ночь. Мэй затушил сигарету, вернувшись к экрану телефона. Несмотря на ночь, дела никто не отменял. Партнер и друг из клана Ли Йонг интересовался их общими делами. Мэй ушел в переписку с ним по Мессенджеру.

Показав очередной фак мудакам из кортежа, Лис нажала на газ и ушла в точку. Ее повеселило то, что только сейчас она увидела номера машин тех, кого сделала. Они были с корейскими флагами. Иностранцы...

«Ну и пофиг, – решила Лис, – пусть знают наших, раз приперлись сюда».

Впереди была практически пустая трасса, и Лис уже ничего не сдерживало в желании ощутить скорость.

Она вернула громкость магнитоле – пришлось ее сделать потише, отвечая на звонок Глеба.

Пространство спорткара заполнил убойный хит самой популярной в мире молодежной группы.

«Они ведь корейцы».

Хотя ей было все равно, что за парни драли глотки из динамиков. Ей просто нравилась их энергетика, в сочетании со скоростью она создавала улет.

***

– Бля, Лис! – в открытое окно просунулось лицо парня. – Какого хрена ты делаешь?!

– Дик, хватит психовать. Держи. Сам знаешь, что делать.

Дик сменил гнев на милость и принял из рук Лис объемную пачку купюр.

– Ок. Лис, здесь есть пара денежных челов. С ними погоняешь. Ты этих пижонов на раз-два сделаешь, – парень с татуировками на руках подмигнул. – Кстати, на гонки корейцы хотели приехать, денежные. Сегодня удача нам светит. Я тебе СМСю, когда они будут. Ты подцепи их на крючок... сама знаешь как. Проиграешь пару заездов, а потом натянем этих косоглазых по самые яйца! Короче, тридцать процентов мои!

После столь воодушевленной речи Дик растворился в толпе, а Лис подумала, что в эту ночь слишком много корейцев в Москве.

Она уверено вывела машину на место старта. Тусовка стритрейсеров была ее темой. Свобода, скорость и адреналин, пробегающий по венам от ощущения победы. Она этим жила. Больше ничто ее не интересовало.

Врубив музыку на всю громкость, затянувшись сигаретой, Лис ждала, когда на телефон упадет сообщение от Дика.

И оно пришло.

Гонка – это кайф, это то, что нереально понять, не вжимая в пол педаль газа, не видя перед собой сливающееся в поток пространство. Но это не все, что привлекло в ночных гонках Лис. Русская рулетка... раньше гусары оставляли в барабане пистолета один патрон, прикладывали его к виску. Лис понимала их, понимала, зачем они делают такое. Игра со смертью. Эта заставляло бурлить кровь.

Щелчок и промах...

Так же и она каждый раз, выжимая педаль газа в пол, отщелкивая выключатель с подачей закиси азота, знала, что балансирует на грани. Только свою жизнь она никогда не ценила. Это ей привили родители, говоря, что для отца она лишь отстег купюр, а для мамы – испорченная фигура. Раз ее жизнь – ошибка, значит, она может распоряжаться ею как хочет. И она каждый раз играла со смертью и побеждала.

Хотя так часто Лис хотелось уйти туда, в небытие, где не будет ничего. Там не будет этой пронзительной боли внутри от несправедливости этого мира. И только Тая держала ее от этого шага. Сестра, она не может причинить ей боль, Лис знала это и каждый раз в последние секунды крутила руль, чтобы не вмазаться в стенку или не вылететь с дороги.

Мигание экрана телефона вывело Лис из грустных мыслей. Дик сообщил, что приехали корейцы. Впереди у нее два старта, которые она должна проиграть. А потом они клюнут, вложат бабки, и она сделает их. То, что Лис сделает всех, ни она, ни Дик не сомневались. Дик давно понял, что у нее полностью отсутствует чувство самосохранения. Он всегда ставил на нее, только вот желающих с ней гоняться было немного. Свои знали, что это без вариантов – обогнать психованную на сером Мазерати. Приходилось ждать залетных. Сегодня такие были, и именно их Дик припас для финальной гонки.

Глава 1-3

Бережно доставая краски из стола, Тая прислушивалась к голосам за дверью. Отец сегодня вернулся рано, и это значит, что очередной скандал с матерью часа на два обеспечен. Все это часть ее жизни, Тая привыкла, пусть и не хотела такого. Ведь бывают же другие семьи, где не так? Наверное. Но она не знала других семей.

Мама говорила на повышенных тонах, голос отца звучал отрывисто и грозно. Тая вздохнула и набрала номер сестры.

– Привет. Василиса, ты как? – Тая слышала, как музыка ударившая в уши стала тише.

– Привет. Все супер. Не волнуйся. – Лис улыбнулась, чувствуя искреннее волнение сестры.

– Я хотела сказать, что с Ериком уже погуляла, тебе не нужно с ним выходить. Ты ведь поздно сегодня будешь?

– Часа через три. Тай, а ты что не спишь? Ночь уже, – в трубке послышался вздох, и Лис все поняла. – Они опять ругаются?

– Я просто решила порисовать немного... И вот тебе позвонить.

Лис знала, что родители опять устроили разборки с руганью и криками, поэтому Тая не спит. Но что она могла сделать? Так они живут всю жизнь. Это их счастливая, обеспеченная семья.

– Как Ерик? – Лис перевела беседу на собачку мамы, уходя от больной темы.

– Он был рад прогулке, а сейчас поел и заснул у себя на пуфике.

Несчастный чихуахуа. Мама его купила, как одну из модных игрушек, ее не волновало, что собачка живая. Тогда, видя мучения животного, Лис взяла выгул, кормление и обеспечение всем необходимым этого маленького, трясущегося создания на себя. Конечно, и Тая в это включилась. Она не могла остаться безучастной. И вот теперь они гуляли с Ериком по очереди, в зависимости от того, кто раньше придет домой.

– Тай, не волнуйся, я скоро буду. И обязательно посмотрю, что ты нарисовала.

– Хорошо, – щеки Таисии окрасились румянцем. Она не считала себя художницей, просто рисовала. Ей это нравилось, а Василиса всегда хвалила ее. Она смущалась от похвал младшей сестры, но все же это было очень приятно.

Лис отключилась. Тая положила телефон на столик и, отлив воды из бутылочки в стаканчик, взяла кисть. Перед ее мысленным взором уже был пейзаж, который она хотела перенести на кусок плотной бумаги. Она видела то, что сейчас будет рисовать.

Крики из-за двери усилились. Мимо кто-то прошел. Раздался грохот и звон стекла.

Таисия взяла беруши из пластиковой баночки и, смочив их в слюне, заткнула уши. Теперь ее окружала тишина, тишина насыщенная звучанием ее мира.

***

Смотря на разношерстную тусовку вокруг машины, Лис постукивала пальцами в такт музыки, периодически надувала пузыри из жвачки, которые лопались, смешно прилипая к носу и губам.

– Привет, – дверь справа открылась, в машину сел высокий худощавый парень в рваных джинсах, темной объемной толстовке и с кепкой на голове.

Лис, содрав с лица неудачно лопнувшую жвачку, обменялась с ним поцелуями щекой к щеке.

– Привет, – она вернула жвачку в рот и стала ее усиленно разжевывать.

– Ты чего смурная? – парень откинулся на сиденье. – Из-за двух проигрышей? Так ты же специально в поддавки играешь. Колись, кого раскручивать будешь?

– Козлов-корейцев.

– Почему козлов? – парень снял кепку и отогнул зеркальце на лобовом стекле, пытаясь привести в порядок светлые волосы.

– Одних сегодня встретила на дороге... Короче, забей!

Парень оторвал взгляд от зеркала.

– Дома опять что-то не так?

– Локи, я же сказала – забей, – Лис театрально закатила глаза, а затем, отвернувшись, уже нормальным тоном произнесла: – Родаки ругаются, а там Тая одна...