Максимилиана

Максимилиана

Автор Ka Lip

Глава 1

Стоящие около вереницы дорогих машин, остановившихся у ступенек, ведущих ко входу в заброшенный старинный особняк, люди в строгих деловых костюмах, обернулись на шум и голоса.

Несколько охранников в камуфляже тащили в их направлении двух подростков, которые яростно вырывались, вот только весовые категории были разные. Охранники этого поместья были все как на подбор бывшие военные из «горячих точек» – высокие, широкоплечие. С такими даже «Рембо» бы не справился, не то, что два щуплых подростка в толстовках, кепках и драных джинсах. У них был вид обычной сегодняшней молодежи – то ли бомжи, то ли наркоманы. Хотя, присмотревшись, было видно, что одежда на них дорогая, брендовых молодежных марок, но это только для знающего человека. А для обычного обывателя таких воспринимают, как неблагополучную молодежь и сторонятся, пряча сумки и кошельки.

Разговаривавшие респектабельные мужчины, стоящие у дорогого бронированного лимузина, заинтересованные шумом, смотрели в сторону приближающихся к ним охранников.

Всё это время, пока ребята в камуфляже тащили за шкирки двух нарушителей спокойствия, из уст тех слышались возгласы: «Вы не имеет права. Отпустите. Руки убери!» и тому подобное.

Наконец подойдя к стоящим мужчинам, охранники встряхнули подростков, да с такой легкостью, как будто те вообще ничего не весили, или парни, держащие их, были так накачены, что не чувствовали веса парнишек. И все стихли.

– Что это? – после затянувшейся паузы, которую никто не посмел нарушить, спросил высокий мужчина в дорогом костюме лет тридцати пяти, окидывая брезгливым взглядом то, тех, кого держали перед ним.

– Залезли в ваши владения, господин Князев, – сказал один из охранников.

– Неправда! Это ничейный дом, мы сюда всё лето ходим.

– Теперь он принадлежит господину Князеву, – спокойно пояснил стоящий сбоку худощавый молодой человек в дорогих очках и с папкой в руке.

– Мы этого не знали! Нигде не написано, что теперь это дом Князева… - опять наперебой запищали подростки, перебивая друг друга, а потом замолчали.

– Вот видите, Андрей Владимирович, молодые люди не знали, что это уже принадлежит господину Князеву. Так что говорит по этому поводу закон? Скажите нам, наш многоуважаемый юрист? – сказал другой мужчина, обращаясь к стоящему рядом с ним, судя по всему, юристу.

Юрист, мужчина лет сорока пяти, так же, как и все, в строгом деловом костюме, держащий в руках несколько папок, без запинки ответил:

– Незнание закона не освобождает от ответственности, Вы и сами это знаете, Игорь Сергеевич.

– Это ещё не всё, – перебил спокойную беседу респектабельных мужчин охранник, – эти ещё и целовались…

– О как! Какие пикантные подробности… – усмехаясь, сказал Игорь Сергеевич, смотря на двух мальчишек. Правда лица их он так и не рассмотрел, как и все окружающие, так как у подростков были надеты не только кепки, но и накинуты капюшоны, которые полностью скрывали их лица от взглядов.

– У нас отменили эту статью, – Вениамин Валентинович с брезгливостью смотрел на подростков, пытаясь увидеть их лица.

– Это да… а вот сколько лет молодым людям? – спросил худощавый мужчина, секретарь господина Князева.

– Дети… вам сколько лет? – с сарказмом в голосе произнёс Игорь Сергеевич. Видя, что подростки молчат, он сказал:

– Такие юные, а уже педики… и куда катится мир?

– Вы не имеете права нас оскорблять! – громко выкрикнул один из подростков и попытался вырваться из рук охранника.

– Молчи, Гай! – закричал второй и тоже попытался вырваться.

– Хватит этого балагана, – наконец произнёс тот, которого охранник назвал господином Князевым, – в полицию их сдайте. Я и так достаточно много времени потерял …

Сказав это, мужчина хотел уже отвернуться от неприятных ему подростков, да ещё с такими выяснившимися подробностями. Но увидел, как один из них, вывернувшись и сделав подсечку охраннику, бросился на помощь второму, и всё закрутилось…

Шум, крики, бегущие на помощь охранники и в результате - потасовка, которая происходила прямо перед ними. Из этой кучи людей в камуфляже и двух юрких подростков, которые всё пытались убежать, после очередного пинка, вылетел один из подростков и шмякнулся коленками о неровный асфальт, который был когда-то здесь перед входом в особняк.

Явно падение было болезненно. Подросток вскрикнул и, попытавшись подняться, опять упал. Единственное, что он смог сделать, так это перевернуться. И теперь парень сидел на асфальте, рассматривая кровоточащую коленку и стёртые ободранные ладони рук.

– Макс… ты как?! – закричал второй подросток, пытаясь придти на помощь своему другу.

Ответить Максу не дали. Подбежавший к нему охранник грубо схватил пацана за толстовку и потащил за собой. Такие действия, видно, сильно разозлили Макса, и он стал отбиваться руками и ногами от того, кто тащил его.

– Руки свои убери, – прошипел Макс, и наконец вырвался из рук охранника.

Падая опять назад, у него с головы слетел не только капюшон толстовки, так как охранник пытался пацана перехватить, но и кепка, которая осталась в руке у охранника.

Волна золотых волос рассыпалась по плечам подростка, причём волосы были настолько длинные, что они, как змеи, скрученные в петли, сползали по его спине и расползались вокруг по пыльному асфальту.

– Максим! – опять закричал второй подросток.

Тот, кто сидел на земле, на этот крик поднял голову, и стоящие мужчины увидели лицо юной девушки. Она была красива. Да, красива. Конечно, это можно применить ко многим, но вот такую совершенную красоту встретишь редко у кого. Огромные миндалевидные глаза, обрамлённые длинными изогнутыми ресницами, которые, как крылья бабочки, запорхали, открывая взгляду серую радужку глаз. Тонкий, правильной формы небольшой нос, красивые губы, высокие скулы, идеальная линия подбородка и тонкая, изящная шейка. И, конечно, волосы: густые, вьющиеся в крупные локоны – они были золотыми. Или это солнце, так отражаясь в них, создавало эффект блеска золота…

Девушка стёрла слезинку со щеки, видно, всё-таки она сильно ударилась. Её коленка кровоточила, да и ладони все были в порезах о мелкие камушки на асфальте.

– Макс… почему Максим? – ошарашено произнёс Вениамин Валентинович, смотря на это создание, причём все остальные мужчины молчали и просто рассматривали её. Даже охранники замерли и застыли, не зная теперь, что делать.

– Максим… – произнёс Андрей Владимирович. – Я слышал это имя от Вашего отца… Вы дочь Изборцева – Максимилиана?

Девушка молчала и лишь бросила грозный взгляд в сторону сказавшего это. Да вот только от этого взгляда, от взмаха ресниц, от поволоки в её глазах, у всех перехватило дыхание.

– Вы позволите Вам помочь? – подходя к ней, сказал Князев.

Не дожидаясь её ответа, он легко поднял девушку с асфальта и посадил в открытую дверь своего лимузина на заднее сиденье.

– Отпустите меня…– отстраняясь от него и вжимаясь в сиденье, прошептала девушка.

– Я лишь хочу доставить Вас к отцу, – холодно произнёс Князев, – позволите обработать Вашу коленку?

Несмотря на то, что она молчала, он достал аптечку, и полив перекисью на марлевую салфетку, приложил её к разбитой коленке девушки. Потом взял по очереди её руки, протёр их другими влажными салфетками, тоже смоченными в перекиси водорода.

– Спасибо, – девушка выдернула свои руки из его рук и сама стала протирать порезы и ссадины на руках.

– Раз Вы сами справитесь, тогда, я думаю, можно ехать.

– Я без Гая не поеду, – взглянув в глаза сидящего перед ней мужчины, произнесла она.

– Он поедет в другой машине… Не нужно со мной спорить, здесь все делают так, как я скажу, – на этих словах Князев обернулся к открытой двери, – господа, я думаю, на сегодня мы завершим осмотр моих владений. Всем спасибо, прошу садиться в машины, мы возвращаемся в город, там обсудим все детали, которые не смогли обсудить из-за непредвиденных обстоятельств. Молодого человека посадите в джип и уточните, куда его подвезти, я так понимаю, он не относится к семье Изборцева. Мы же заедем в особняк Андрея Андреевича.

Максим видела, что здесь никто не возражает этому мужчине, а она замерев, сидела и думала о том, как всё глупо вышло. Ну откуда же она и Гай знали, что это заброшенное поместье кто-то купил? Оно всегда было ничьим, и когда их поймали охранники за этим… Да, собственно, ничего и не было… Просто Гай лишь коснулся её губ и всё… и вот за этим их поймали. Притащили сюда, обвинили в воровстве, да ещё в том, что они гомики. В результате теперь её везут к отцу.

Князев… она посмотрела на сидящего рядом с ней мужчину: он был высок, широкоплеч, наверное, ему ближе к сорока. Такой взгляд - властный, холодный, от него становится страшно, и голос...

– Позвольте представиться, раз уж вышло такое недоразумение с вашей поимкой, – Максим услышала его голос и опять вздрогнула. Ей было очень неуютно в его присутствии.

– Князев Яромир Савельевич, теперь ваш сосед. Ведь земли вашего отца граничит с моими владениями.

– Максимилиана Изборцева.

Ответив, Максим отвернулась, чувствуя на себе его изучающий взгляд и понимая, что больше всего на свете она хочет поскорее приехать домой, чтобы выйти из машины и забыть о нём навсегда.

***

Как и предполагала Максим, к тому моменту, когда весь кортеж из дорогих машин остановился перед ступеньками их дома, там уже стоял её отец с Трифоном и Ставром. Такое пристальное внимание к своей персоне девушке было неприятно. Ладно ещё Ставр, он вроде как теперь её телохранитель, правда, она всячески сопротивлялась этому, и сегодня в очередной раз сбежала от него и его людей. Но, зачем ещё с отцом стоит и Трифон? Он вообще юрист в фирме её отца. И что он сейчас делает здесь со всеми?

Когда машины остановились, люди Ставра, все одетые в военную форму черного цвета, правда, без знаков отличия, подошли ближе и замерли в ожидании сигнала от своего руководителя.

Из открытой двери лимузина первым вышел сам Князев.

– Здравствуйте, господа, – спокойно сказал он, хотя в его голосе чувствовался металл, и то, что не понравилось Максим - там была скрытая угроза. Или ей это показалось… – Не стоит волноваться, я приехал с миром… подвез до дома Вашу дочь. Прошу Вас, мадмуазель, – Князев, элегантно наклонившись, протянул руку Максим, а та, понимая, что это без вариантов, опираясь на нее, вылезла из машины.

– Что с ней? – сухо спросил Андрей Андреевич, видя разбитые коленки своей дочери, да и в целом ее растрепанный внешний вид.

– Думаю, ничего серьезного…. споткнулась, – холодно ответил Князев.

Максим наконец вынула свою руку из руки Князева, и подняла глаза на тех, кто стоял перед ней. Взгляд отца ничего хорошего не предвещал, а Ставр и его люди смотрели так, как будто были готовы броситься в бой. Только Трифон, как обычно, пристально разглядывал ее сквозь стекла своих дорогих очков. Она убрала с лица падающий на глаза локон и закинула его за плечи. Как же она сейчас хотела надеть на голову свою любимую кепку, чтобы спрятать под нее волосы, да и лицо скрыть под козырьком от таких пристальных взглядов.

– Максимилиана, подойди, – не отрывая взгляда от лица Князева, произнес отец девушки.

То, что в воздухе было всё наэлектризовано от напряжения, это ничего не сказать. Казалось, что все мужчины, как хищники, замерли в преддверии схватки.

Девушка, чувствуя это и не понимая, почему так все напряжены, сделала шаг вперед, забыв о своей ушибленной коленке, и, естественно, сразу вскрикнула, наступив на ногу. Князев успел придержать ее за талию, но в доли секунды рядом с ними оказался Ставр. Он перехватил девушку и, подняв ее на руки, понес в сторону лестницы, ведущей в дом.

– Папа, со мной, правда, всё в порядке. Я сама упала, – Максим стала это говорить, чувствуя, что обстановка слишком напряжена и нужно всё объяснить отцу, чтобы он понял, – мы с Гаем гуляли и я споткнулась, а господин Князев подвез…

– Ставр, в дом её унеси, – сухо сказал отец.

Тот понес Максим в дом, а она замолчала, понимая, что лучше ничего больше не говорить.

– Спасибо, Яромир Савельевич, – так и не прерывая зрительного контакта, сказал Изборцев, – что подвезли мою дочь. Я Вам признателен в этом.

– Теперь мы соседи и это вполне нормально - помогать друг другу, – сухо ответил Князев и затем, не прощаясь, сел в лимузин. Его охранник закрыл за ним дверь.

Кортеж машин, плавно и величественно обогнув фонтан, поехал в сторону ворот на выезд из поместья Изборцева.

– Трифон… он действительно купил тот давно пустующий особняк? – провожая взглядом машины, спросил Изборцев.

– Да, Андрей Андреевич, я не успел Вам сказать… вот как раз поэтому и приехал . Дела очень серьезны, Вы же знаете, такое по телефону не обсуждают…

– Трифон… ты хоть и молод, кстати, сколько тебе? Тридцать пять? … Значит ты уже десять лет являешься моим юристом, так что не нужно этих подготовительных речей. Наши дела очень плохи, если не сказать большее… это крах всего…

– Но Вы ведь не сдадитесь? – Трифон смотрел на стоящего перед ним мужчину, который за последние полгода постарел на глазах. Он уже не выглядел на свои сорок пять лет, хотя и сохранил прежнее величие в осанке, а в его взгляде чувствовались власть и сила.

– Нет, Трифон, я не отдам Князеву свою империю. Он никогда не получит «Булат».

Глава 2

Комната девушки располагалась на втором этаже их особняка. Чтобы дойти до неё, нужно было подняться по широкой лестнице, ведущей из просторного холла на второй этаж. Лестницу устилал красный ковёр, приглушающий шаги своим мягким ворсом. На стенах висели картины, а мозаичные витражи окон, пропуская лучики света, бросали причудливые узоры на стены и картины.

Макс молча созерцала эту красоту игры тени и света на старинных картинах в массивных рамках, пока Ставр бережно нёс её до комнаты. Максим понимала, что просить его отпустить, и говорить ему, что она сама дойдёт , бесполезно. Ставр получил возможность прикоснуться к ней и теперь пользовался этим. То, что она ему нравится, девушка поняла давно. Наверное, это интуитивно развито у каждой женщины. Правда, за всё это время Ставр ни разу не показал своего отношения к ней, ведь он профессионал. Столько лет возглавляет охрану её отца и всего, что им принадлежит.

Ставр с удовольствием все эти годы возглавлял охрану, и то, что он помешан на всём военном, она понимала. Это выражалось не только в его манере одеваться в стиле Рембо с примесью нациста гестапо – эти чёрные штаны из плотной ткани со множеством карманов, сверху чёрный китель тоже с карманами, правда без погон, но с портупеей. И, конечно, высокие грубые ботинки тоже чёрного цвета на шнуровке. Не хватало ещё только свастики и криков: «Я воль, мой фюрер». Хотя и без этого дисциплину Ставр среди своих поддерживал железную. Все, кто входил в его команду, одевались также. Ходили, как роботы, чуть ли не маршировали под окном, а если что случалось, превращались просто в нинзя с такой техникой восточных единоборств, что японцы отдыхают. Хорошо хоть Ставр и его люди, когда выезжали за пределы их поместья и ехали в город, переодевались в костюмы с белой рубашкой, правда, тоже все чёрного цвета и оттопыренными сбоку складками пиджака, говорящими о наличии оружия.

Не то, чтобы Максим не нравился Ставр. Наверное, она просто воспринимала его, как одного из людей отца, и в целом ей было всё равно какой он, и тем более всё равно, что она ему нравится. Она вообще привыкла, что нравится мужчинам, но их внимание сильно раздражало. Вот поэтому и носила она такой молодёжный стиль – что-то среднее между мальчиком и девочкой. Постоянно ходила в джинсах, и застиранных, мешковатых майках, длинных свитерах, толстовках не по размеру, да ещё и с капюшоном на голове. И, конечно, в кепке, которая просто спасала её. Она прятала под неё свои золотые волосы и закрывала козырьком пол-лица. Только так она чувствовала себя свободной и раскованной.

Зайдя в её комнату, Ставр бережно посадил девушку на кровать и заботливо подложил ей под спину подушки, а затем стал развязывать её ботинки. Макс тоже любила носить высокие ботинки на шнуровке, просто в них было удобно ходить.

– Став, – многие его так звали, не произнося «р» в имени, – я не настолько больна. Я могу и сама всё сделать…

– Я только посмотрю лодыжку, всё-таки я прошёл курс оказания первой медицинской помощи.

То, что с ним спорить бесполезно, она знала, и поэтому молча смотрела, как он снял с неё ботинки и носки. Действительно, она всё-таки подвернула ногу в этой потасовке. Правая лодыжка немного опухла и отекла.

Ставр, видя это, быстро дал чёткие команды по рации, висящей у него на поясе сбоку, и продолжил держать в своих руках её ступню.

Уже через минуту в дверях появился его человек с аптечкой. Он поставил её перед Ставром и вышел.

– Будет немного больно, – спокойным голосом сказал он.

Максим даже не успела что-либо сказать, когда он дернул её ногу, вправляя сустав, а она вскрикнула от боли и замолчала. Ей совсем не хотелось показывать перед мужчиной свои эмоции.

– Извини, – он рассматривал её лицо, потом опять перевёл взгляд на поврежденную ногу.

Максим смолчала и ждала, пока он мазал ей ногу, а затем прикладывал к отёку пакет, который был очень холодным, но от его прикосновения становилось легче. Пакет с холодом он бережно примотал к ноге эластичным бинтом. Затем приступил к обработке разбитых коленок, видимых сквозь дырки в джинсах.

– Будет удобнее, если ты снимешь джинсы.

Так обычно говорят доктора своим пациентам, вот только взгляд Ставра на неё был не как у врача. Макс поежилась..

– Со мной всё в порядке…

Но это не действовало на Ставра. Он продолжил свои медицинские манипуляции даже при её отказе снять джинсы. Потом взял по очереди её ладони и тоже обработал их антисептиком в местах порезов о мелкие камешки.

– Максимилиана, ты мне очень нравишься, – Ставр так и держал её руку в своей, сидя на кровати напротив неё.

– Ты хочешь со мной встречаться? – она понимала, что этого разговора уже не избежать. То, что он всё это время к нему готовился, она осознавала, и сейчас, буквально в прямом смысле этого слова, была припёрта к кровати.

– Хочу жениться на тебе… Но если ты хочешь сначала узнать меня поближе, то мы можем просто повстречаться.

– Я не хочу ещё замуж и дело не в тебе, – Макс понимала, что такие слова всегда сильно задевают любого мужчину, и как бы она не относилась к Ставру, делать ему больно она не хотела, поэтому попыталась объяснить ему, – пойми, я всё это время жила в Англии. Вернее не так, ещё в детстве меня отец туда отправил в эту закрытую школу. Там как в монастыре было. Я телевизор и Интернет только сейчас увидела, а там: серое платье, дисциплина и учёба – и так все десять лет… это первое моё лето, когда я свободна…

– Но ты ведь встречаешься с Гаем… или я для тебя слишком стар по сравнению с ним? Конечно, мне ведь уже тридцать.

Максим понимала, что Ставр не слышит её или не хочет слышать.

– Гай мой ровесник, но дело не в возрасте, он просто такой же, как я, ему нравится свобода…

– У тебя будет всё, что ты захочешь, когда станешь моей женой. Я богат и смогу тебе позволить всё.

– Да пойми, не в деньгах дело… я просто хочу быть свободной…

– Значит, он тебе нравится.

Ставр резко встал и стал собирать всё, что выложил на кровать из аптечки.

– Из дома без охраны ни шагу. Я ужесточу контроль над тобой. Все передвижения согласовываешь со мной и не пытайся больше сбежать. Не нужно мне возражать – это распоряжение твоего отца,– видя растерянное лицо девушки, он опять залюбовался ею. Такой красивой с этими разметавшимися золотыми волосами, которые спутанными завитками лежали на подушке. Но он сдержал себя. Он профи и не позволит эмоциям выйти из-под контроля. А Гай… Пацан ему не соперник. Всего лишь восемнадцатилетний сопляк, щуплый дохляк, ему чуть наподдай - и уже нюни распустит. Ставр ещё раз посмотрел на растерянное лицо Максим.

– Я скажу, чтобы тебе принесли сюда чай.

***

Когда за Ставром закрылась дверь, девушка откинула голову на подушку и вздохнула, понимая, что из одной тюрьмы попала в другую. Она с ужасом вспоминала свои десять лет в этой школе: огромную территорию, огороженную высоким кирпичным забором, мрачные корпуса зданий в викторианском стиле; неуютные комнаты учениц, которые жили по пять человек в каждой; и жёсткую дисциплину, нарушение которой каралось наказаниями в виде комнаты без окна, зато с горой учебников. Их нужно было прочесть и выучить по ним весь материал. И только при его сдаче тебя выпускали оттуда. Зато, когда отец наконец забрал её в свой дом, она как заново родилась. Она соскучилась по России, устав от мрачной Англии. И увидев это лето, поля в ромашках, берёзки и солнце в их зелёной листве, и воздух, такой чистый, что не надышаться, окунулась в свободу с головой.

С Гаем она познакомилась случайно, и, конечно, он ей сразу понравился, потому что тоже всё это любит, он свободу любит.

Она вспомнила их первое знакомство у пруда. Гай вообще думал, что она парень и попросил помочь ему достать из пруда велосипед. Тот упал в воду, когда Гай, проезжая по шаткому мостику, и свалился в этот пруд. Велосипед, видно, зацепился там за корягу, и его нужно было тащить. Вот они и тащили вдвоём, вымокнув и перемазавшись тиной и глиной, так как весь берег пруда был глинистым и скользким. Потом они долго смеялись, когда он увидел, что она девушка. И ей он понравился тем, что он не смотрел на неё так, как смотрят все мужчины. Он просто хлопнул её по плечу и сказал, что будет звать «Максом». И вообще, всегда мечтал о друге, а то здесь ему скучно всё лето быть одному. Оказалось, его родители каждое лето отправляют его сюда на природу из душной Москвы на отдых. Вот только здесь особо нет компании сверстников, все сидят за своими высокими заборами в своих элитных поместьях, а Гай любит свободу.

Так они и стали проводить время вместе, гуляя по полям, собирая в лесу ягоды, Гай в этом разбирался. А ещё они ходили на пруд и, сидя на берегу, кидали камешки а потом смотрели, как от них расходятся круги по гладкой водной поверхности. Затем шли в поле и залезали на огромные вековые дубы, стоящие там, зная, что с их веток открывается роскошный вид на всё вокруг. Ещё в округе было много заброшенных построек, и они лазили по ним. Было очень увлекательно ходить по полуразрушенным домам, залезать на пустующие чердаки и представлять, как здесь раньше всё было, когда жили люди.

Вот так они и залезли в пустующий дом, а оказалось, он уже куплен этим Князевым. В том доме всё было разрушено, и от этого становилось страшно и неуютно. И тогда Гай в первый раз взял её за руку немного не так, как всегда. Она почувствовала это и замерла, а он совсем несмело и неуверенно вдруг прижался к её губам, а дальше они услышали голоса.