Тайна желтых нарциссов (Tajna zheltyh narcissov)

Эдгар Уоллес

Тайна желтых нарциссов

Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»

2018

© Б. С. Акимов, перевод на русский язык, 2018

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», издание на русском языке, 2018

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», художественное оформление, 2018

ISBN 978-617-12-5527-2 (epub)

Никакая часть данного издания не может быть

скопирована или воспроизведена в любой форме

без письменного разрешения издательства

Электронная версия создана по изданию:

Власника великої торговельної компанії Торнтона Лайна знаходять мертвим, з букетом жовтих нарцисів на грудях. У його кишені записка з чотирма китайськими ієрогліфами, що означають «Він сам собі цим зобов’язаний». У вбивстві підозрюють Одетту, молоду касирку, з якої незадовго до смерті посварився Торнтон. Але детектив Джек Тарлінг не вірить у винність Одетти. Йому вдається дізнатися, що колись в житті Торнтона був зв’язок з китайською танцівницею. Її сценічний псевдонім — Маленький нарцис... («Таємниця жовтих нарцисів»)

Адвокат Джим Стиль береться допомогти матері і дочки отримати законну спадщину. Адже інакше величезні статки отримає хитрун і негідник Дигби Гроут. Джим робить все можливе, щоб відновити справедливість. Але поодинці йому не впоратися. І тоді помічником несподівано ставати таємнича «синя рука»... («Синя рука»)

Уоллес Э.

У63 Тайна желтых нарциссов : роман / Эдгар Уоллес ; пер. с англ. Б. Акимова («Тайна желтых нарциссов»), Н. Григорьева («Синяя рука»). — Харьков : Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», 2018. — 320 с. — (Серия «Золотой век детектива», ISBN 978-617-12-4727-7)

ISBN 978-617-12-5018-5

Владельца крупной торговой компании Торнтона Лайна находят мертвым, с букетом желтых нарциссов на груди. В его кармане записка с четырьмя китайскими иероглифами, что означают «Он сам себе этим обязан». В убийстве подозревают Одетту, молодую кассиршу, с которой незадолго до смерти поссорился Торнтон. Но детектив Джек Тарлинг не верит в виновность Одетты. Ему удается узнать, что когда-то в жизни Торнтона была связь с китайской танцовщицей. Ее сценический псевдоним — Маленький нарцисс… («Тайна желтых нарциссов»)

Адвокат Джим Стиль берется помочь матери и дочери получить законное наследство. Ведь иначе огромное состояние получит хитрец и негодяй Дигби Гроут. Джим делает все возможное, чтобы восстановить справедливость. Но в одиночку ему не справиться. И тогда помощником неожиданно становиться таинственная «синяя рука»… («Синяя рука»)

УДК 821.111

Печатается по изданию:

Уоллес Э. Тайна желтых нарциссов ; Синяя рука : романы / Эдгар Уоллес : пер. с англ. — М. : Мир книги, Литература, 2010. —304 с. — (Серия «Золотой век детектива»).

Перевод с английского Бориса Акимова («Тайна желтых нарциссов»), Н. Григорьева («Синяя рука»)

Дизайнер обложки Алина Ачкасова

ТАЙНА ЖЕЛТЫХ НАРЦИССОВ

Глава I

Владелец фирмы «Лайн»

— Боюсь, что не вполне поняла вас, мистер Лайн, — сказала Одетта Райдер и хмуро поглядела на молодого человека, сидевшего за письменным столом.

Ее нежную кожу залил румянец, а в глубине серых задумчивых глаз вспыхнул огонек, который насторожил бы любого собеседника. Но мистер Лайн был настолько уверен в себе, своих способностях и впечатлении, производимом на окружающих, что считал их всех обязанными покоряться его желаниям.

Он не смотрел ей в лицо. Его взгляд скользил по ее чудесной фигуре, он восхищался изумительной осанкой Одетты, ее красиво посаженной головой и тонкими нежными руками. Он смахнул со лба длинные черные волосы и улыбнулся. Ему доставляла удовольствие мысль, что выражение его лица свидетельствует о развитых умственных способностях, а бледная кожа — о долгих напряженных размышлениях.

Он отвернулся и поглядел в большое внутреннее окно, из которого открывался вид на оживленные торговые помещения фирмы «Лайн». В свое время он велел оборудовать собственный кабинет в полуэтаже, а окна были устроены с таким расчетом, что шеф в любой момент мог одним взглядом проконтролировать важнейшие отделения своего предприятия.

Время от времени Лайн поворачивался лицом к собеседнице. Он знал, что внимание всех девушек магазина сейчас приковано к сцене, разыгрывающейся в его апартаментах, тем более что ее можно было наблюдать из нижнего этажа. Одетта тоже отлично понимала, что происходит, и чем дольше ей приходилось оставаться в кабинете шефа, тем неуютнее она себя чувствовала. Она сделала движение, порываясь уйти, но Лайн удержал ее.

— По-моему, Одетта, вы неправильно поняли меня, — произнес он мягким, мелодичным, почти ласковым голосом. — Вы читали мою маленькую книжечку? — внезапно спросил он.

— Да, я прочла в ней кое-что, — ответила она, и густая краска еще сильнее выступила на ее щеках.

Он засмеялся:

— Вас, вероятно, удивляет, что человек моего статуса занимается тем, что пишет книги. Однако бóльшая часть произведений была сочинена до того, как я принял управление этим делом, — я тогда еще не руководил торговой фирмой.

Она ничего не ответила, и он с любопытством посмотрел на нее.

— Каково ваше мнение о моих стихотворениях? — спросил он после непродолжительной паузы.

Ее губы чуть дрогнули, но он не догадался, какие чувства испытывает девушка.

— Я считаю их неудачными, — тихо сказала она, — у меня нет другого определения.

Он наморщил лоб.

— Какой же у вас посредственный, если не сказать дурной, вкус, мисс Райдер! — с досадой произнес он. — Эти стихи лучшие критики нашей страны сравнивали с самыми поэтичными произведениями древних эллинов.

Она хотела что-то возразить, но сдержалась и поджала губы. Торнтон Лайн передернул плечами и принялся расхаживать взад-вперед по своему роскошному кабинету.

— Оно и понятно, широкие массы рассуждают о стихотворениях, как об овощах, — заметил он, немного помолчав, — вам нужно заняться своим образованием, особенно в области литературы. Придет время, и вы будете благодарны мне за то, что я дал вам возможность познакомиться с глубокими мыслями, к тому же изложенными таким красивым языком.

Она взглянула на него:

— Я могу идти, мистер Лайн?

— Подождите, — холодно ответил он.

— Вы сказали, что я вас неправильно понимаю.

— Да-да, и хочу пояснить свою мысль. Вы, как вам, вероятно, самой известно, — очень красивая девушка. В дальнейшем вы, как это принято в вашем сословии, выйдете замуж за человека средних умственных способностей и не слишком образованного. Вы будете у него под боком вести образ жизни, который во многих отношениях напоминает существование рабыни. Такова судьба всех женщин среднего класса, и вы это знаете. Хотите ли вы разделить подобную судьбу только потому, что какой-то мужчина в черном сюртуке и белой сорочке скажет вам слова, которые для интеллигентных людей не имеют никакого значения? Я никогда не предложил бы вам столь дурацкую церемонию, зато предпринял бы все возможное, чтобы сделать вас счастливой.

Он подошел к девушке и положил ей руку на плечо. Она, вздрогнув, отступила назад. Его это позабавило:

— Ну, каков ваш ответ?

Она вскинула голову, ее глаза недобро блеснули, но она постаралась овладеть собой.

— Видите ли, я одна из тех неразумных молодых девушек из предместья, которые придают большое значение словам, произносимым при венчании. Вы, в свою очередь, презираете такие слова. В конце концов, я не настолько глупа, чтобы не знать, что церемония венчания сама по себе еще не делает людей ни счастливыми, ни несчастными. Не важно, брак это или иная форма отношений, но человек, которому я отдам свою любовь, должен быть мужчиной с головы до ног.

Он посмотрел на нее с нескрываемым раздражением.

— Что вы имеете в виду? — произнес он голосом уже не таким мягким и ласково-льстивым, как прежде.

У Одетты чуть не выступили слезы на глазах, но она сдержалась.

— Мне неприятен не знающий удержу человек, который выражает свои мысли и чувства в ничего не значащих стихах; еще раз повторяю: я способна полюбить только настоящего мужчину.

Лицо Лайна помрачнело.

— Вы отдаете себе отчет, с кем вы разговариваете? — спросил он, повышая голос.

Она задышала часто и прерывисто.

— Я говорю с мистером Торнтоном Лайном, владельцем фирмы «Лайн», шефом Одетты Райдер, которая каждую неделю получает от него три фунта жалованья.

Он пришел в бешенство и предупредил ее, не скрывая угрозы:

— Берегитесь!

— Я говорю с человеком, вся жизнь которого является сплошным упреком для настоящего мужчины. — Одетта заговорила быстро и больше не стеснялась. — Вы неискренни и ведете роскошный образ жизни, потому что ваш отец был очень богат. Вы тратите деньги, не считая их, те деньги, которые люди зарабатывают для вас тяжелым трудом. Я вас не боюсь, и меня не запугать! — гневно воскликнула она, когда он к ней приблизился. — Сегодня же я оставлю свою должность.

Торнтон Лайн был глубоко оскорблен презрением своей служащей. Она это поняла и пожалела о своей резкости, ей захотелось хоть чуть-чуть загладить свою вину.

— Мне очень жаль, что я была так несдержанна, — мягко сказала она, — но вы сами начали этот разговор, мистер Лайн.

Он не произнес ни слова и кивнул на дверь. Одетта Райдер покинула кабинет, и мистер Лайн подошел к одному из больших окон. Он видел, как она с опущенной головой медленно прошла сквозь ряды сотрудников и на другой стороне магазина поднялась на три ступеньки, ведущие к помещению главной кассы.

— Ты еще заплатишь мне за это, — прошипел он сквозь зубы.

Он был растоптан и унижен. Его, сына богача, всю жизнь берегли и ограждали от жестокой борьбы за существование. Он не посещал общественной школы, где мог бы столкнуться с повседневной жизнью и проблемами других людей, — он учился исключительно в частных закрытых заведениях, в которые принимались только дети богатых людей. Его постоянно окружали льстецы, желавшие извлекать пользу из его богатства, и никогда ни он сам, ни его действия, ни его слова не подвергались критике со стороны учителей и наставников. Вполне понятно, что третьестепенная печать сверх всякой меры восхваляла его литературные произведения, — она имела от этого немалую выгоду.

Лайн закусил губу, подошел к письменному столу и позвонил. Тут же вошла его секретарша.

— Мистер Тарлинг здесь?

— Да, сэр, он уже четверть часа ожидает в зале заседаний.

Лайн кивнул:

— Благодарю.

— Позвать его сюда?

— Нет, я сам пойду к нему.

Он вынул из позолоченного портсигара сигарету и закурил. Нервы были возбуждены недавней беседой, рука дрожала, но буря в его душе понемногу улеглась, потому что ему пришла в голову одна неплохая мысль. Тарлинг! Вот кто ему нужен! Человек необычайного ума, почти гений. Его визит как нельзя кстати. Лайн быстрыми шагами направился по коридору, соединявшему его личные апартаменты с залом заседаний, и с вытянутыми вперед руками вошел в просторное помещение.

Человек, которого он так радушно приветствовал, выглядел не то на двадцать семь, не то на тридцать семь лет. Он был высокого роста, стройный и смуглолицый; его голубые глаза смотрели на Лайна твердо и непроницаемо. Тарлинг пожал Лайну руку, пренебрежительно отметив про себя, что рука эта вялая и мягкая, как у женщины. Лайн, поздоровавшись, заметил, что Тарлинг явился не один. С ним был какой-то щуплый человек небольшого роста, сидевший за выступом стены. Когда Лайн посмотрел на него, он поднялся и отвесил учтивый поклон.

— Китаец? — поинтересовался Лайн у Тарлинга, с любопытством разглядывая незнакомца. — Чуть не забыл, вы же прибыли из Шанхая! Да садитесь, пожалуйста, прошу вас.

Лайн придвинул себе стул и предложил Тарлингу портсигар.

— О поручении, которое я собираюсь вам дать, поговорим потом. Должен признаться, я очень высокого мнения о вас, я прочел то, что о вас пишут в газетах. Недавно вы нашли драгоценности герцогини Генри, это потрясающе! Я и раньше слышал о вас, когда был в Китае. Насколько я осведомлен, вы не служите в Скотланд-Ярде?

— Нет. Я занимал крупную должность в шанхайской полиции и, возвращаясь в Англию, намеревался поступить в здешнюю полицию, но разные обстоятельства побудили меня открыть собственное сыскное агентство. В Скотланд-Ярде я не имел бы той свободы действий, о которой всегда мечтал.

Лайн удовлетворенно кивнул.

— Весь Китай наслышан о подвигах Джека Оливера Тарлинга. Китайцы называют вас Ли-Иен — Охотник на людей, не так ли?

Лайн привык судить о людях со своей точки зрения, и в человеке, сидящем напротив, видел ценного партнера. Похоже, у сыскной полиции Шанхая имелись собственные методы работы, и она не особенно беспокоилась по поводу того, согласуются ее действия с буквой закона или нет. Рассказывали, например, что Охотник на людей подвергал арестованных пыткам, чтобы напасть на след крупных преступлений. Лайн знал далеко не все легенды об Охотнике на людей, а те, что слышал, принимал на веру, поскольку понятия не имел, достоверны они или вымышленны.

— Я догадываюсь, зачем вы меня вызвали, — задумчиво произнес Тарлинг. — В письме вы в общих чертах наметили мне задачу. Вы подозреваете одного из своих служащих в том, что в течение многих лет он путем больших растрат нанес вашей фирме значительные убытки. Речь идет о некоем мистере Джордже Милбурге, вашем главном управляющем, я прав?

— Давайте пока забудем об этой истории, — тихо сказал Лайн. — Я представлю вам Милбурга, и он, по-моему, окажется полезен при осуществлении моего плана. Не собираюсь утверждать, что он честный человек и мои подозрения против него необоснованны, но в данный момент я занят кое-чем более важным и буду признателен вам, если историю с Милбургом вы отодвинете на второй план. — Лайн подошел к длинному столу, взял трубку и позвонил в магазин. — Попросите мистера Милбурга зайти в зал заседаний. Так вот, — продолжил он разговор с сыщиком, — «дело» Милбурга вполне может подождать, я даже не знаю, имеет ли смысл к нему возвращаться. А вы уже начали расследование? Если да, то изложите мне, пожалуйста, вкратце самое существенное, пока Милбург не явился.

Тарлинг вынул из кармана листочек бумаги, разгладил пальцами и взглянул на него.

— Какое жалованье получает Милбург?

— Девятьсот фунтов в год, — ответил Лайн.

— А тратит около пяти тысяч или больше, — усмехнулся Тарлинг. — И это только начало, а если я продолжу копать, наверняка обнаружится, что сумма трат гораздо значительнее. Он владеет собственным домом и устраивает званые приемы.

Лайн нетерпеливо махнул рукой.

— Пока оставим это. Я уже сказал, что в данный момент у меня есть для вас задача куда важнее. Пускай Милбург ворует.

— Вызывали, сэр?

Лайн даже не заметил, что дверь отворилась. На пороге стоял человек с лицемерной улыбкой и потирал руки, словно мыл их невидимым мылом.

Глава II

Необоснованные обвинения

— Разрешите представить: мистер Милбург, — немного смущенно произнес Лайн.

Милбург напустил на себя бесстрастный вид, натянуто улыбнулся, и в маловыразительных чертах его лица отразилось полное самодовольство. Тарлинг быстро взглянул на него и сделал нужные выводы. Милбург был прирожденный лакей, с тупым выражением лица, обширной лысиной и сутулыми плечами, как будто он каждую минуту готов был кланяться.

— Закройте двери, мистер Милбург, и присядьте. Это мистер Тарлинг, сыщик, — загадочно сообщил Лайн.

— Чрезвычайно интересно, сэр.

Милбург почтительно поклонился Тарлингу. Сыщик внимательно наблюдал за ним, но мистер Милбург не краснел и не бледнел, его лицо оставалось непроницаемым. Тарлинг не обнаружил во внешности Милбурга ни одного из тех признаков, по которым преступники часто выдают себя с головой.

«Опасный тип», — подумал он и взглянул на Линг-Чу, своего спутника, чтобы узнать, какое впечатление произвел на него управляющий. Любой другой посетитель не заметил бы ничего особенного в выражении лица и позе китайца. Но Тарлинг увидел, что его губы почти незаметно дрогнули и ноздри слегка раздулись. Это были не допускающие сомнений признаки, что Линг-Чу почуял преступление.

— Мистер Тарлинг, сыщик, — повторил Лайн. — Я много слышал о вас, когда был в Китае. Вы ведь помните, что я во время своего кругосветного путешествия провел в этой стране три месяца? — спросил он Тарлинга, который коротко кивнул в ответ.

— Да, я знаю, вы проживали в «Бунт-отеле» и нередко посещали туземный квартал. Вам пришлось пережить досадное приключение, когда вы отправились курить опиум.

Лайн покраснел, потом засмеялся:

— Вы, оказывается, осведомлены обо мне гораздо лучше, чем я о вас, мистер Тарлинг! — По его тону было понятно, что упоминание о досадном приключении ему неприятно. Он быстро переменил тему и обратился к своему служащему: — Мистер Милбург, я имею все основания полагать, что в моем бизнесе пропадают деньги, а расхищает их один из служащих главной кассы.

— Это совершенно невозможно! — с напускным ужасом воскликнул мистер Милбург. — Кто решился на такое? Но я поражаюсь вашей проницательности, сэр, что вы это обнаружили. Я всегда утверждал, что вы замечаете то, что мы, старые деловые люди, не видим даже тогда, когда это творится у нас под носом!

Мистер Лайн, удовлетворенный лестью, улыбнулся:

— Вас, вероятно, заинтересует, мистер Тарлинг, что я имею в этом смысле некоторые познания, я бы даже сказал — имею кое-какое отношение к преступному миру. Вы, наверное, знаете, что я в известной степени забочусь об одном несчастном человеке. За последние четыре года я предпринимал всяческие попытки к его исправлению. Через несколько дней он снова выйдет из тюрьмы. Все хлопоты я взял на себя, — скромно добавил Лайн, — потому что осознал: люди, которые, как я, находятся в благополучном имущественном положении, обязаны помогать другим, лишенным столь благоприятных условий и вынужденным проводить свою жизнь в тяжелой борьбе за существование.

На Тарлинга эти слова не произвели ни малейшего впечатления.

— Знаете ли вы, кто все это время обкрадывал вас?

— У меня есть все основания подозревать одну молодую барышню. Я был вынужден сегодня уволить ее без предупреждения и попросил бы вас следить за ней.

Сыщик кивнул:

— Сравнительно простая вещь. — По его лицу скользнула улыбка. — Но разве на вашем большом предприятии не служит частный сыщик, который мог бы заняться этим делом? Я не интересуюсь мелкими кражами. Идя сюда, я предполагал, что речь пойдет о гораздо более важной задаче.

Он замолчал и посмотрел на Милбурга, но не стал в его присутствии еще что-либо объяснять.

— Вам это дело кажется незначительным, но для меня оно имеет огромную важность, — серьезным тоном заметил мистер Лайн. — Речь идет о девушке, которая пользуется большим уважением у сослуживцев и по этой причине имеет заметное влияние на их взгляды. Очевидно, именно она продолжительное время делала подлоги в учетных книгах, утаивала деньги фирмы и при этом встречала благожелательное отношение со стороны окружающих. Вполне понятно, что такая особа гораздо опаснее, чем какой-нибудь бедный преступник, поддавшийся минутному искушению. По-моему, ее следует наказать, но признаюсь вам откровенно, мистер Тарлинг, у меня нет достаточных доказательств, чтобы накрыть ее с поличным. Иначе я не обратился бы к вам.

— Вот оно что, так я сначала должен собрать материал? — с любопытством спросил мистер Тарлинг.

— Кто эта девушка, о которой идет речь? — поинтересовался Милбург.

— Мисс Райдер, — мрачно бросил Лайн.

— Мисс Райдер? — Милбург сделал крайне изумленное лицо. — Мисс Райдер? Нет, это совершенно невозможно.

— Почему невозможно? — вскинул голову Лайн.

— Простите, сэр, я только полагал… — заикаясь, пробормотал управляющий, — …это совершенно на нее не похоже. Она такая славная девушка!

Торнтон Лайн косо посмотрел на Милбурга.

— У вас имеются какие-то основания заступаться за мисс Райдер? — холодно спросил он.

— Нет, сэр, вовсе нет. Прошу вас, не думайте ничего такого, — заволновался мистер Милбург, — просто мне это кажется почти невероятным.

— Все невероятно, что не согласуется с обычным ходом вещей, — многозначительно произнес Лайн, словно в упрек управляющему. — Например, было бы почти невероятно, если бы вас, мистер Милбург, обвинили в краже. Объясните мне, насколько вероятно или невероятно, если бы вдруг открылось, что вы тратите пять тысяч фунтов в год, хотя ваше жалованье, как мы знаем, составляет только девятьсот фунтов?

Милбург на секунду потерял самообладание. Он провел ладонью по лбу и лысине, и все заметили, что его рука дрожит. Тарлинг, все время наблюдавший за выражением его лица, увидел, каких усилий стоило управляющему не утратить состояния равновесия.

— Да, сэр, это было бы очень странно, — сказал Милбург, немного овладев собой.

Лайн все более и более взвинчивал себя, и, хотя его резкости адресовались Милбургу, мысленно он апеллировал к гордой высокомерной девушке с гневными глазами, которая так уничижительно обошлась с ним в его же собственном кабинете.

— Было бы очень странно, если бы вас присудили к тюремному заключению, потому что мне удалось бы доказать, что вы в течение долгих лет обворовывали фирму, — возбужденно продолжал Лайн. — Я убежден, что все наши служащие привели бы в свое оправдание то же, что и вы.

— Да, я согласен, — произнес Милбург со своей обычной лакейской улыбкой. Он вновь натянул на лицо маску любезности и начал потирать руки. — Это оказалось бы так странно, что никто не поразился бы больше, чем сама несчастная жертва.

При этих словах управляющий расхохотался во все горло.

— Может быть, и нет, — холодно заметил Лайн. — Я хочу сейчас в вашем присутствии сделать заявление, прошу вас, слушайте внимательно. Месяц тому назад вы пожаловались мне, — Лайн чеканил каждое слово с подчеркнутым ударением, — что в кассе не хватает мелких сумм.

Такое смелое утверждение прозвучало неожиданно, но Лайн намеренно прибег к хитрому приему. Успех его импровизированного плана определялся не только виновностью Милбурга, но и его нежеланием сознаваться в своих грешках. Если бы управляющий возразил против умозаключения своего шефа, то тем самым признал бы, что причастен к воровству. Тарлинг не сразу разгадал коварный подвох, но теперь начал догадываться, куда клонит Лайн.

— Разве я жаловался вам, что за последний месяц была растрата? — с изумлением спросил Милбург.

Улыбка исчезла с его лица, сменившись растерянностью. Его загнали в тупик.

— Да, я отчетливо помню ваши слова, — ответил Лайн, зорко наблюдая за Милбургом. — И спрашиваю вас в присутствии мистера Тарлинга: это соответствует действительности?

После продолжительной паузы Милбург кивнул и пролепетал упавшим голосом:

— Да, соответствует.

— Тогда же вы лично сообщили мне, что подозреваете мисс Райдер в совершении растраты, не так ли?

Снова повисла пауза, и вторично Милбург кивнул.

— Вы слышите? — торжествуя, обратился Лайн к сыщику.

— Да, — спокойно ответил Тарлинг. — Но какая тут моя роль, ведь такие дела расследует обычная полиция?

Лайн сдвинул брови.

— Надо сначала подготовить данные для полиции. Я посвящу вас во все подробности, дам вам адрес молодой особы, а также все сведения о ее личности. Вашей задачей будет добыть нам такую информацию, чтобы мы оказались в состоянии передать этот инцидент Скотланд-Ярду.

— Понятно, — улыбнулся Тарлинг, но потом покачал головой. — Я не могу заняться этим делом, мистер Лайн.

— Почему? — удивился тот.

— Потому что я не занимаюсь подобными вещами. Когда я прочел ваше письмо, у меня возникло ощущение, что благодаря вам в мои руки попадет один из интереснейших случаев, с которым мне когда-либо приходилось сталкиваться. Однако первое впечатление иногда бывает обманчивым. — Тарлинг взялся за шляпу.

— Что вы хотите этим сказать? Вы что, отказываетесь от ценного клиента?

— Я не знаю, насколько вы ценны, но в данный момент перспектива выглядит не очень радужной. Мне не интересна эта история, мистер Лайн.

— Вы полагаете, что дело недостаточно значительно для вас, не так ли? — спросил Лайн, неприятно пораженный отказом. — Я готов заплатить вам за труды пятьсот фунтов.

— Даже если вы заплатите мне пять тысяч фунтов, да хоть пятьдесят тысяч, я вынужден отклонить ваше предложение, — ответил Тарлинг решительно и категорически.

— Позвольте осведомиться, почему вы не желаете заняться этим расследованием? Вы знакомы с этой девушкой? — визгливо крикнул Лайн.

— Я никогда не видел ее в глаза и, по всей вероятности, никогда не увижу. Я хочу только подчеркнуть, что мне неприятно иметь дело с искусственно построенными обвинениями.

— Искусственно построенными?

— Именно. Вы меня хорошо знаете, поэтому вас не удивит, если я выражу свою мысль в краткой и понятной форме. В силу какой-нибудь причины вы злы на одну из своих сотрудниц. Я читаю ваш характер по вашему лицу, мистер Лайн. Мягкая форма вашего округлого подбородка и чувственный рот показывают мне, что вам не доставляет особых угрызений совести ваше обращение с женщинами, которые у вас служат. Я не утверждаю, но предполагаю, что какая-нибудь порядочная девушка дала вам как следует по носу, что вас крайне рассердило, и, обуреваемый жаждой мести, вы сочиняете против нее совершенно необоснованные обвинения. Мистер Милбург, — продолжал Тарлинг, кивая на управляющего, — имеет основания идти навстречу вашим низким желаниям, потому что он ваш работник, и, кроме того, на него оказывает сильное воздействие скрытая угроза, что вы упрячете его в тюрьму, если он откажется действовать заодно с вами.

Лицо Торнтона Лайна исказила ярость.

— Как вы смеете так со мной разговаривать? Вы сейчас в самой возмутительной форме бросили мне в лицо незаконное обвинение, и я подам на вас в суд за клевету. Вы просто чувствуете, что мое задание вам не по силам, и ищете повод отклонить его.

Тарлинг вынул из кармана сигару и откусил кончик.

— Моя репутация слишком хороша, чтобы я впутывался в подобные грязные дела. Мне не хочется никого обижать, и я сожалею, что придется отказаться от возможности прилично заработать, но я не хочу зарабатывать деньги, совершая подлости, мистер Лайн. Позвольте дать вам добрый совет: оставьте этот вздорный план, вызванный исключительно вашим задетым самолюбием. Замечу мимоходом, что это наиболее неудачная форма вести дела. Куда лучше было бы пойти и попросить извинения у молодой дамы, которую, как я предполагаю, вы грубейшим образом оскорбили.

Тарлинг кивнул своему спутнику-китайцу, и они медленно вышли из помещения. Лайн глядел им вслед, дрожа от гнева. Он сознавал свое бессилие, но, когда дверь уже закрылась, с криком вскочил, широко распахнул ее и подлетел к сыщику.

Тарлинг схватил его, поднял, отнес обратно в зал и посадил на стул. Потом добродушно взглянул на него сверху вниз.

— Мистер Лайн, дорогой кузен, — саркастически произнес он, — вы подаете дурной пример преступникам. Хорошо, что ваш приятель еще в тюрьме.

Тарлинг повернулся и вышел.

Глава III

План мести

Два дня спустя Торнтон Лайн сидел в своем большом автомобиле, припаркованном на краю тротуара, и смотрел на площадку перед воротами тюрьмы. Он был поэтом и актером — редкое сочетание для делового человека и владельца торговой компании. Торнтон Лайн не состоял в браке. Он окончил университет и получил высший балл за научную работу. Помимо того, он выпустил тоненький томик своих стихов. Качество их оставляло желать лучшего, но книжечка получилась красивой: с изящными заставками и переплетом в старинном стиле.

Торговые дела хоть и были далеки от поэзии, но позволяли Лайну вести роскошный образ жизни: он владел несколькими автомобилями, поместьем в деревне и домом в городе. Отделка и мебель для обоих домов поглотили такие крупные суммы, на которые удалось бы скупить немало мелких магазинов, но молодой Лайн ни в чем себе не отказывал.

Его отец, Джозеф Эмануэль Лайн, основал фирму «Лайн» и поднял ее на значительную высоту. Он разработал особую систему продаж, согласно которой каждого клиента обслуживали сейчас же, как только он входил в магазин. Эта система основывалась на незыблемом принципе — постоянно держать на складе достаточные запасы готовых товаров.

Торнтон Лайн унаследовал дело отца как раз в тот момент, когда выход в свет его маленького поэтического томика возвел его в сонм непонятых знаменитостей. Он выбирал для своих стихотворений необычную пунктуацию, перевернутые запятые, обилие восклицательных и вопросительных знаков, выражавших его гнев и презрение ко всему человечеству. Несмотря на то, что сборник получился очень тоненьким, его не покупали, но Лайн сумел добиться расположения джентльменов и дам узкого круга, которые точно так же, как и он, писали стихи и книгами которых никто не интересовался.

Новоиспеченная знаменитость долго пребывала в убеждении, что наилучшее проявление благородства — презрение к окружающему миру. Веди он и дальше подобный образ жизни, Торнтон Лайн мог бы добраться до высших степеней непонятности — на такую высоту, где чувствуешь себя выше брака, общественных установлений и даже выше мыла, чистых сорочек и свежего воздуха. Но внезапная смерть отца и необходимость принять бразды правления фирмой «Лайн» лишила Торнтона возможности воспарить к вершинам совершенства.

Сначала он хотел продать семейную фирму и поселиться где-нибудь во Флоренции или на Капри, в какой-нибудь уединенной вилле. Но потом ему стало нравиться его новое положение, в котором он усматривал некий комизм: ученый человек, важный барин и непонятый поэт отныне должен был засесть в купеческой конторе. К удивлению горожан, молодой Торнтон отбросил все свои странности и продолжил дело отца, точнее говоря, он лишь подписывал чеки и получал прибыль, а действительное руководство фирмой передал тем людям, которым доверял его отец, создавший предприятие с нуля.

Но кое о чем Торнтон позаботился в первый же день, как занял высокий пост. Он составил воззвание к трем тысячам своих служащих и велел напечатать его на изысканной бумаге верже ручной выделки, стилизовать под античность, украсить великолепными заставками и широкими полями. Он процитировал Сенеку, Аристотеля, Марка Аврелия и вставил несколько стихов из «Илиады». Воззвание обратило на себя внимание газетчиков и удостоилось нескольких длинных статей критиков и рецензентов, как будто речь шла не о манифесте частной компании, а о какой-то нашумевшей книге.

Торнтон Лайн получил новый интерес к жизни: теперь он сам себе казался весьма значительным, и многие из его восторженных друзей только руками разводили и с изумлением спрашивали: «Как можете вы, человек таких способностей и такого вкуса, посвящать свое драгоценное время торговому ремеслу?» Жизнь и дальше сулила ему сплошную красоту и наслаждения, если бы все люди, которые встречались на его пути, считали его полубогом. Увы, по крайней мере, на двоих из них высокая образованность, поэтический талант и крупные миллионы Лайна не производили никакого впечатления.

В лимузине было тепло, так как он отапливался электрической печкой. В это хмурое апрельское утро на улице было очень холодно. Женщины, стоявшие в некотором отдалении от тюремных ворот, зябко поеживались и плотно кутались в платки и шали; к тому же пошел снежок, укрыл всю местность легким белым покрывалом и припорошил первые весенние цветы, которые выглядели на этом фоне довольно жалко.

Тюремные часы пробили восемь. Отворилась маленькая дверь, и оттуда появился человек. Он наглухо застегнул воротник и надвинул на лицо кепку. Лайн отложил газету, которую все время читал, открыл дверцы автомобиля, вышел и поспешил навстречу арестанту.

— Сэм! — радостно закричал он. — Вы меня не ждали?

Человек остановился, как громом пораженный, и уставился на фигуру в дорогом пальто.

— О, это вы, мистер Лайн, — ответил