Имена звезд: их смысл и значения

Ричард Хинкли Аллен

ИМЕНА ЗВЁЗД:

их смысл и значения

Richard Hinckley Allen

Star-Names and Their Meanings

В переводе Сергея Тимофеева

ООО Остеон-Групп

Ногинск-2020

Представляем вниманию читателей классический текст викторианской эпохи, первоначально напечатанный в 1899 году. Эта информативная, нетехническая монография, касающаяся обширного наследия фольклора и истории, связанного с небесными телами. Она была предпринята автором на основе многолетних исследований наблюдений и астрономической литературы, принадлежащей перу авторов древнекитайской, арабской, ближневосточной, эллинской и римской цивилизаций.

      Если у звезды есть собственное имя — и у большинства звезд, более или менее ярких, чем у звезд созвездий Большой или Малой Медведицы, есть имена — тогда эта книга расскажет вам все об этом имени и его истории на всех языках, которые к нему относятся. Если вы подыскиваете название для лодки, яхты или корабля и хотите знать, что именно это имя означает, проверьте его по этой книге!

     Эта книга — лучшее, что вы видели из рассказов по мифологии, связанных с каждым из созвездий. Книга описывает вначале созвездие звёздного неба, а затем рассказывает о каждой из содержащихся в нём звёзд.

           ISBN

© C. Тимофеев. Перевод с английского, 2020.

© Л.И. Моргун. Редактирование, 2020.

Ричард Хинкли Аллен

ЗВЁЗДНЫЕ ИМЕНА: ИХ СМЫСЛ И ЗНАЧЕНИЯ

       О, какое разнообразие среди этих глубоких клириков

и великих астрологов!

Плиний Ст. Естественная история

Я С БЛАГОДАРНОСТЬЮ ПОСВЯЩАЮ ЭТИ СТРАНИЦЫ ПАМЯТИ 

ХЬЮБЕРТА ЭНСОНА НЬЮТОНА

И

УИЛЬЯМА ДУАЙТА УИТНИ

СТАРШИХ ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ ЙЕЛЬСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

КОТОРЫЕ ПЕРВЫМИ ПООЩРЯЛИ МЕНЯ В МОЕЙ РАБОТЕ

                   "О звездах знаешь ли?              

. . . . . . . . 

Все, что о звездах знаю,

Он отвечал, — Их имена, немногих,

И что с небес нам знаки подают,

Что несть числа им".

                               Дэн Джеффри Чосер Дом славы.

ВВЕДЕНИЕ

Публикация этой книги, посвященной названиям звезд, призвана восполнить недостаток произведений подобной тематики в нашей популярной астрономической литературе. Она не предназначена только тем, кто избрал астрономию своей профессией и кого, как правило, мало заботят старые названия объектов его изучения, — алфавиты, числа и круги небесной сферы для целей идентификации этих объектов более предпочтительны, более удобны. Вместе с тем, некоторые крупные ученые отнюдь не считали данный предмет не заслуживающим внимания, — Гроций, Скалигер, Хайд, а у нас Уитни, среди прочих, много послужили своим редким талантом к его освещению; а Иделер, обладая некоторым весом не только в астрономии, но и в некоторых иных науках, столетие назад так писал об изучении названий звезд:

Это, по истинной своей природе, самое настоящее исследование созвездий, и притом стоящее затраченного на него времени изучение их истории за все века, прошедшие с того мгновения, когда дух человека соприкоснулся с предметом, неизменно вызывающим самый повышенный интерес, — звездным небом.

Старый Томас Гуд из Тринити Колледжа, Кембридж, в 1590 году утверждал, что такое знание идет на пользу обучению... ибо предмет не может быть разъяснен без обозначения названий и добавлял, что знания эти доставляют дополнительное удовольствие разуму, когда мы рассматриваем ночное небо. Едва ли не все вспомнят слова Томаса Карлейля:

Почему никто не научит меня звездному небу, чтобы я не чувствовал его чужим себе, почему не научит созвездиям над моей головой, из которых я к сему дню не знаю и половины?

Естественно, что названия звезд в основном пришли к нам от арабов, чья жизнь в пустыне и чистое небо послужили причиной их близкого знакомства со звездами, как писал Аль-Бируни[1]:

Тот, чья крыша — небо, и нет у него иного укрытия, над кем звезды восходят и заходят, следуя неизменными маршрутами, тот соотносит начало своих дел и определяет время сообразуясь с ними.

Вспомним, что говорит шейх Ильдерим Бен-Гуру в Роще Пальм:

Звезды много значат в жизни араба; без них трудно находить дорогу в пустыне по ночам. И в благодарность за их помощь, мы называем в честь их своих лучших коней. Чем не звезды мои кони?

Впрочем, многие названия звезд, о которых предполагают, что они даны Арабами, на самом деле позаимствованы ими у Греков, во время правления Аббасидов[2] из сочинения Клавдия Птолемея Ἡ Μεγάλη Σύνταξις τῆς Ἀστρονομίας, Великой астрономической Системы, созданной во втором веке. Ведь именно в начале этого халифата, в золотую пору великого Харуна Аль-Рашида (Аарон Справедливый), трактат Птолемея Σύνταξις[3] был переведен как Al Kitāb al Mijisti, Великая Книга.

Этот перевод, в различных редакциях, продолжал изменяться в научной среде того времени, пока, наконец, во второй половине IX века Аль Сабит ибн Курра не сделал новый, ставший, в итоге, через латинскую версию перевода с арабского Кремонца (Герарда из Кремоны) XII века, основой первой полной печатной версии Альмагеста. В этом издании (Венеция, 1515 год), настолько явно отобразилась общность его происхождения, что Иделер и Смит называли его не иначе как арабо-латинский Альмагест. Греческий текст (Syntaxis), как кажется, был фактически неизвестен в Европе, пока его не перевел на латинский язык с ватиканской рукописи монах Георг из Трапезунда (Трапезундец); этот перевод выдержал несколько изданий в течение 16-ого столетия. Эти и подобные им работы содержали варварские греко-арабо-латинские слова, которые, в различной орфографии, вошли в современные каталоги как названия звезд.

Но были и другие, местные, очень древние, названия, времен язычества исмаилитов, предшествовавших распространению влиянию культуры Средиземноморья, возможно даже доисторических ʽArb al Baidā, Арабов Пустыни, — названия, обычные и характерные для пастухов, обязанные своим происхождением их быту. Так, мы можем найти среди них обычные для кочевников слова, обозначающие погонщиков, пастухов и их жен; лошадей, всадников и их снаряжения; крупный рогатый скот, верблюдов, овец и коз; хищников и других животных; птиц и пресмыкающихся. Следует, однако, помнить, что архаичная терминология Арабов — архаичная только в том смысле, что мы не знаем ее истоков — и в некотором отношении является уникальной. Они не объединяли вместе несколько звезд, чтобы получить какую-либо фигуру, как и их западные соседи, ставшие впоследствии их учителями; единичные звезды представлялись самостоятельным существом, — правило, которое, как кажется, строго соблюдалось, — за исключением случаев, когда речь шла о некоторых неодушевленных объектах. Равным образом, но для названий меньшего числа звезд, использовались слова, обозначающие географические, анатомические и ботанические термины; палатки, хозяйственную и домашнюю утварь, украшения; кормушки и стойла; лодки, похоронные носилки, кресты, троны; колодцы, водоемы и реки; плоды, зерно, орехи — все это они отобразили в названиях звездного неба.

У них также существовал и другой, специфический класс наименований, таких как Al Ṣaidak, Al Simāḳ, Al Suhā, соответственно Надежная, Человек без оружия, Высокомерная; также Переменная, Блуждающая, Следующая и Надзирающая; или Счастливая, Несчастная, Уединенная и т.д. Ни один из этих ранних астеризмов не использовался, однако, учеными арабами; для них они выглядели не более чем занимательными и курьезными, как и для нас. Они назывались арабскими, в то время как изображения Птолемея носили названия астрономических, — различие, сохраненное в этой книге употреблением слов арабский или арабоязычный для первых, и аравийский для вторых. Персидский астроном, Абу-л-Хусейн Абд-ар-Рахман ибн Умар, более известный под именем ас-Суфи[4], мудрец и мистик, говорит об этом различии в своем труде "Книга Неподвижных Звезд"; ал-Казвини, тремя столетиями спустя, следует тому же разделению.

Различные арабские названия, которые, как мы видим, соответствуют единичной звезде или группе звезд, или одинаковые названия для некоторых из них, занимающих различные положения на небе, очевидно, являются следствием различия племенных названий, т.е. каждое племя имело для них собственные обозначения.

Остальные названия звезд, за редким исключением, пришли к нам из латинских или греческих первоисточников — многие из них, подобно аравийским названиям, хотя и рассматриваются в настоящее время как личные, были поначалу вспомогательными или просто указывали положение звезды в созвездии; некоторые — результат ошибок перевода или недоразумений, зачастую — при переписывании. Впрочем, они уже слишком прочно вошли в наш лексикон, чтобы быть исправленными или исключенными.

Вергилий пишет в 1-ой Георгике:

В первый раз мореход назвал и исчислил светила;

и Сенека, по преданию, друг св. Павла, в Исследованиях о природе:

Греки исчислили и дали названия звездам;

и слова этих языческих авторов почти полностью совпадают со словами священного псалмопевца, который по меньшей мере за четыреста лет до них, сложил:

Исчисляет количество звезд;

Всех их называет именами их.

и пророк Исаия:

Он называет их всех по имени.

При том, что утверждение Сенеки может иметь под собой некоторую основу, а слова Вергилия относительно первенства мореходов в обозначении звезд признаны истинными лишь частично, все-таки большинство астеризмов пришло к нам из Пустыни, где звезды были востребованы и использовались для прокладки маршрутов, подобно океанской навигации, а потому являлись объектом пристального интереса и изучения. Действительно, пророк Мухаммед говорит, обращаясь к своим последователям, в 6-ой Суре Корана:

Он – Тот, Кто сотворил для вас звезды, чтобы вы находили по ним путь во тьме суши и моря.

Не будет большой ошибкой принять, что поначалу звезды получили свои имена от пастухов, охотников и виноградарей, моряков и путешественников, — в большинстве своем обычных людей, не ученых и не исследователей; и что наши современные каталоги — свод названий, накопленных по крайней мере трехтысячелетней историей различных народов, в основном кочевников, но также и ученых, Аравии, -

Этих земных крестных отцов небесных светил,

Давших имя каждой неподвижной звезде, —

а также Греции и Рима.

Может показаться, что звездной мифологии было уделено слишком много внимания, ведь сейчас эта тема довольно банальна; однако это необходимо для уяснения взаимосвязи истории возникновения астеризмов и их влияния на литературу, да и самая древность этих мифов способна пробудить наш интерес. Действительно, не следует забывать, что звезды в значительной степени послужили источниками этих мифов, — Евсевий, в первой половине 4-ого столетия, утверждает в Приготовлении к Евангелию:

Древние полагали, что легенды об Осирисе и Изиде, и все прочие мифологические басни [подобного рода], имеют начало в звездах, их конфигурации, их перемещении и их расположении, и т.д.

И Проктор пишет в Мифах и Чудесах Астрономии, что главное очарование такого изучения

присуще не чудесам, которые демонстрирует нам наука, но в знаниях и легендах, связанных с историей, странными фантазиями, с которыми они ассоциировались в давние времена, полузабытыми мифами, которые они породили.

И все же эти мифы, западные в своей нынешней форме, слишком современные и слишком обычные, возвращают нас назад, в туманное прошлое, к своему вероятному источнику где-то на вершинах Гималаев, у источника Ганга, на отмелях Евфрата, где наука, их изучающая, обнаруживает их происхождение и несомненную связь с наиболее древней из земных религий, возникшей задолго до времен Моисея, — попытки объяснения явлений природы посредством наблюдения на земле и в небе действия природных сил и проявления Божественного Разума.

Запас знаний, накопленный человечеством в интересующей нас области за четыре или пять тысячелетий огромен, и для полного своего осмысления требует от ученого длительных кропотливых изысканий в различных областях: археологии, астрономии, литературе и филологии. К сожалению, такого человека, со времен Иделера и до сегодняшнего дня так и не нашлось; поэтому, желая вновь пробудить интерес к этой проблеме и надеясь, что найдется более компетентный исследователь чем я, — я взял на себя труд провести некоторые исследования и сделал все, что в моих силах, хотя, должен признать, далеко не во всем труд мой соответствует моим идеалам. Я не старался быть оригинальным. Большую часть информации я почерпнул из различных разрозненных источников и, объединив, представил, как мне кажется, в доступной форме, хотя не без ошибок и, конечно, не без неизбежных упущений, поскольку, пока я занимался разборкой материала, подобно Мильтону в Меланхолии:

Вникая в свойства нам известных

Целебных трав и тел небесных,[5]

то обнаружил, как пишет в предисловии к своему Словарю доктор Сэмюэл Джонсон:

что найденное определение влечет за собой поиск следующих определений, книга ссылается на книгу, что искать не всегда означает найти, а найти не всегда означает получить информацию.

Так что, вслед за ним,

Я вынужден был положить предел своей работе, чтобы закончить ее, хотя по сути она так и не была закончена.

А чтобы умерить пыл критиков, которые вне всякого сомнения найдут недочеты в моей работе, я снова процитирую вышеуказанный источник:

Словарь [6] подобен часам; иметь плохие все же лучше, чем не иметь никаких; но даже от лучших нельзя ожидать, чтобы они всегда показывали правильное время.

Книга доктора Христиана Людвига Иделера Исследования о происхождении и значении названий звезд, вышедшая в Берлине 2 апреля 1809 года, послужила мне основным источником информации о звездных названиях — арабских, греческих и латинских в особенности. Именно ему обязаны мы переводом арабского оригинала Казвини[7] Описание Созвездий, написанного в 13 столетии, который составил основу Исследований, с дополнениями самого Иделера, а также фрагментами классических и иных источников. Помимо вышеуказанной, следующие книги легли в основу моего труда.

Бедфорский каталог у капитана (впоследствии вице-адмирала) Уильяма Генри Смита[8] в Круге Небесных Объектов, книга, имеющая исключительное значение с точки зрения информативности о названиях звезд и обладающая уникальным колоритным стилем, также послужила для меня источником.

Недавно изданная Заря астрономии сэра Джозефа Нормана Локьера — одна из наиболее интересных работ, хотя не все его выводы бесспорны — снабжена многочисленными ссылками на древнеегипетские храмы, в которых поклонялись различным звездам; это новое исследование в направлении, которому положил начало профессор Ниссен в Германии, проведенное почти одновременно с последним, но независимое.

Глоссарий Греческих Птиц профессора Д'Арси Томпсона Вентворта использовался при рассмотрении орнитологической символики[9] на ранних монетах, скульптурах и т.д.; некоторые из них, до настоящего времени не получившие объяснения, предположительно имеют отношение к астрономии.

Детали спектрального анализа взяты в основном из Спектрального Анализа Звезд, 1890, автор доктор Юлиус Шайнер, Королевская Астрофизическая обсерватория Потсдама, переведенного профессором Е.Б. Фростом, Дартмутский колледж, 1894.

Вопросы, связанные с астрономией Китая освещаются по работе г. Джона Уильямса, 1871, — Наблюдения комет с 611 года до н.э. по 1640 год н.э., извлеченные из китайских летописей, — названия звезд взяты отсюда, а также из г. Джона Ривза, приложение[10] к I тому, части 2, Словаря преподобного доктора Роберта Моррисона, изданного в Макао, 1819, с нумерацией звезд Боде. Я также воспользовался недавно опубликованной в China Review работой преподобного доктора Иосифа Эдкинса. Переводы звездных названий, приведенных у Ривза, выполнены профессором Казутами Укитой, Теологическая школа Дошиша, Киото, Токио; но он выразил сомнение в правильности соответствия многих из них конкретным звездам.

Профессор Ричард Дж. Х. Оттхейл, Колумбийский университет, любезно оказал помощь с транскрипцией и переводом еврейских и арабских наименований звезд, добавил таблицу с арабским алфавитом и английскими эквивалентами арабских букв. К сожалению, его отсутствие за границей, в то время как из печати вышли первые оттиски, привело к некоторым ошибкам, которые я, однако, постарался исправить в Указателе. Месопотамские[11] названия взяты из различных источников.

Звездные величины мной взяты из данных, предоставляемых Harvard Photometry, содержащей список из 4260 видимых невооруженным глазом звезд от северного полюса до -30о, изданного в 1884 году профессором Эдуардом К. Пикерингом, а также из Uranometria Argentina[12], законченного доктором Бенджамином А. Гулдом и опубликованного в 1879 году.

Карты звездного неба северного полушария, которыми я обычно пользовался, помещены в Uranometria Nova доктора Фридриха Вильгельма Августа Аргеландера, опубликованной в Берлине, в 1843 году, с 3268 звездами до 6-ой величины; и доктора Эдуарда Хейса, в его Atlas Coelestis Novus, 1872. В последней внимательный читатель найдет 5421 звезд до 6 ¹/2 величины[13] от северного полюса до -40о, т.е. большей части неба. Смит более консервативно пишет об этом наиболее часто обсуждаемом аспекте в наблюдательной астрономии:

число звезд, видимых невооруженным глазом, редко значительно превышает тысячу; хотя, из-за их мерцания и нечеткой видимости, число их кажется бесконечным. На самом деле, хотя люди, обладающие острым зрением, могут увидеть больше, невооруженному глазу в обеих полушариях доступно около трех тысяч звезд от первой до шестой величины, приблизительно в такой пропорции:

итого 3000. Профессор Дэйвид П. Тодд, в своей New Astronomy, 1897, увеличивает число звезд 5-ой величины до 1400, а 6-ой величины до 5000, увеличивая таким образом общее число видимых звезд до 7185; но для этого, как мы полагаем, необходимы необыкновенно острое зрение и особое состояние земной атмосферы.

Цвет звезд, в основном, приводится по каталогу Смита; однако следует помнить, что даже у весьма авторитетных авторов оттенки цветов отличаются, и не всегда могут совпадать с приводимыми; особенно это касается небольших объектов.

Я начинаю свой труд с краткого рассмотрения Зодиаков, — Солнечного и Лунного, — поскольку они постоянно упоминаются при описании отдельных созвездий; следующие три главы посвящены их истории у различных народов, каталогизации и анализу у ранних авторов, их связи с астрологией, искусством, фольклором, литературой и религией. Затем следуют подробные описания каждого созвездия в алфавитном порядке, с астрономическими объектами, в них присутствующими, происхождением, значением и историей их названий, некоторыми научными данными о них. При работе над этой частью моей книги неоценимую помощь мне оказал профессор Чарльз А. Янг, Принстонский университет, которому, хотя и с некоторым опозданием, я приношу мою искреннюю благодарность. Заканчивает книгу глава, посвященная нашей Галактике.

Там, где это, по моему мнению, необходимо, названия некоторых звезд даются в индексах, хотя в некоторых случаях они могут быть сомнительны по причине неизвестности происхождения.

В заключение, хочу также высказать признательность за ценные замечания, высказанные профессором Эдвардом С. Холденом, до недавнего времени директора Ликской обсерватории; мистеру Аддисону ван Нейму, библиотека Йельского университета, за помощь в поиске необходимых изданий и переводах; Messrs Theodore L. De Vinne & Co. (the De Vinne Press), за подготовку книги к печати; мистеру П. Дж. Кассиди, за внимательную и кропотливо выполненную корректуру. Кроме того, приношу искреннюю благодарность моей юной подруге, мисс Люси Н. Моррис, Морристаун, за ее помощь в различных аспектах подготовки книги, в особенности за выполненную подборку поэтических цитат.

И теперь, надеясь, что мой труд, даже со всеми его недочетами, может послужить к тому, чтобы поспособствовать развитию интереса к классификации и исторических изысканий в области практической астрономии, представляю его на суд всех любителей звездного неба.

Ричард Хинкли Аллен.

Мидоу Вью, Чэтхэм, Нью Джерси,

Февраль 16, 1899.

И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной

     Бытие, I, 14

Звезды в самом деле самые прекрасные создания

     Хонест Джордж Уитхер

Дружите со звездами

     Г-жа Сигурни

СОЛНЕЧНЫЙ ЗОДИАК

Ты видишь, яркий пояс обрамляет

Движенье Солнца, средь небес мерцая.

В себя вместил двенадцать он престолов,

Что Феба ожидают золотого.

     Луиш де Камоэнс Луизиады[14]

По поводу места и времени происхождения этого термина существует множество различных теорий; на настоящий день, как кажется, признано почти всеми, что он возник в ранней Месопотамской астрономии и содержал первоначально только шесть знаков: Телец, Рак, Дева, Скорпион, Козерог и Рыбы, и позднее подвергшегося дополнительному делению по причине ежегодного последовательного появления двенадцати полнолуний в этих знаках. Уже Сервий, около 400 г. нашей эры говорил [комм. Верг. Георг. I. 33], что длительное время зодиак состоял из одиннадцати созвездий, поскольку Скорпион и его клешни представляли собой один знак, традиция, восходящая к Греции и Риму.

Риччоли, около 1650 года, называет его халдейским именем Hadronitho Demalusche, или Кругом Знаков; однако к этому мнению следует относиться с чрезвычайной осторожностью[15], поскольку в то время научное изучение Вавилона еще не началось, а современные ученые полагают, что в Аккаде он был известен как Innum, и как Pidnu-sha-Shame, Небесная Борозда, вспаханная небесным Указующим Быком, нашим Тельцом, который с 3880 по 1730 годы до нашей эры был первым знаком из двенадцати.

Несмотря на то, что наши знания о развитии астрономии в этой стране пока сильно ограничены, можно со всей определенностью сказать, что названия аккадских месяцев были неразрывно связаны с делением этой большой окружности; такой календарь, по мнению профессора Арчибальда Генри Сейса из Оксфорда, был принят около 2000 года до нашей эры. Отсюда оно перешло к евреям через Ассирию и Арамею, на что указывает идентичность принятых в этих странах названий; эти одиннадцать (или двенадцать) знаков на время стали объектом языческого поклонения, как на это указывается со всей очевидностью в 4-ой Книге Царств, XXIII, 5.

В вавилонском Энума Элиш или Эпосе о Сотворении Мира, переведенного Джорджем Смитом в 1872[16], имеется слово Mizrātā, — этим словом, вероятно, обозначается Млечный Путь, — впоследствии использованное в Библии в виде Mazzārōth; Mazzālōth встречается в Таргумах и позднейших еврейских писаниях. Это слово, хотя и с определенными допущениями, могло быть образовано от корня, обозначающего наблюдать созвездия, в определенные ночные часы пересекающие небесный меридиан; но доктор Томас Хайд[17], осуществивший в 1665 году в Оксфорде перевод Зиджа, или Таблиц, Улугбека, и работ ат-Тизини, производит его от Ezor, Пояс; более поздний исследователь, Дильман, — от слова Zāhir, или Зухра, яркая, красивая, блестящая звезда, использующееся также для обозначения чего-нибудь особенно яркого. Тем не менее, в Библии это слово используется по-разному, обозначая то Большую Медведицу, то Сириус, то планеты, или даже созвездия в общем; в действительности, как думают, оно означало лунные дома.

Другое имя, данное евреями зодиаку, было Galgal Hammazālōth, Круг Символов; Байер отмечает, что они также использовали для его обозначения причудливое название Opus Phrygionarum[18], Рукоделие Фригийцев, т.е., вышитое золотом.

Еврейский историк Иосиф Флавий, а вслед за ним св. Климент Александрийский, в 200 г. нашей эры, предполагал, что двенадцать камней на нагруднике высших священных чинов могут символизировать двенадцать зодиакальных созвездий. Филон Иудейский (также известный как Александрийский), приблизительно около того же времени, связывает последние с звездами в видении Иосифа; современный поэт Иоганн Кристоф Фридрих Шиллер, в пьесе Пикколомини, следующим образом представляет древнее поверье относительно сакрального числа:

Двенадцать знаков в зодиаке — пять

И семь; из этих двух священных чисел

Слагается двенадцать.

в то время как Смит пишет:

Аллегорические изображения благословения Иакова идентифицируются некоторыми авторами как символ Солнечного Пути, где Бог, в виде человека с луком, представлен Стрельцом. Древние евреи долгое время признавали Еноха положившим начало делению зодиакального пояса на двенадцать частей; Берос (Бероссос, как теперь пишут, халдейский историк, ок. 260 г. д.н.э.) и Иосиф, оба признают, что Авраам был также известен своими астрономическими наблюдениями, и даже научил этому египтян.

Относительно этих последних, поскольку наши двенадцать знаков, расположенных на Denderah planisphere, имеют, кажется, Греческое или Римское происхождение, мы ничего сказать не можем по причине недостатка знаний относительно того, что именно представлял собой зодиак в их астрономии, хотя, возможно, это были двенадцать божеств; Св. Климент сообщает нам, что Белый, или Священный Ибис, Ibis aethiopica или religiosa, был его эмблемой. Иезуит отец Анастасиус Кирхер[19], 1602-1680, сохранил для нас в греческом тексте некоторые коптско-египетские названия, с их предполагаемыми значениями на латыни; но это, скорее всего, переводы с оригинала, а не взятые из разговорного языка. Среди них встречается, непосредственно для обозначения зодиака, Ταμετοῦρο εντενίφθα, вне зависимости от значения. Впрочем, мисс Агнес М. Клерк утверждает, что когда египтяне заимствовали греческие изображения, они внесли в них некоторые изменения, давшие в результате круг живых существ.

В Аравии зодиак носил название Al Minṭakah al Burūj, Пояс Знаков, который Байер цитирует как Almantica seu Nitac; и, в более общем смысле, Al Falak, Пространство Неба.

В Греции он назывался τα Δωδεκατημόρια, Двенадцать Частей, и ό Ζωδιακός Κύκλος; но Аристотель, этот Гумбольдт 4-го столетия до нашей эры, именует его ό Κύκλος τῶν Ζωδίον[20], Кругом Маленьких Животных, поскольку все знаки перед Весами представляли собой живые существа. Немецкое Thierkreis имеет то же самое значение. Прокл (5-ое столетие нашей эры) называет его ό Λοξός Κύκλος, Наклонный Круг, что первоначально относилось к эклиптике; но начиная с Арата, который отделил клешни от Скорпиона, он назывался τα Ἔιδωλα δυοκαίδεκα, Двенадцать Символов [Явления. 454]. Поскольку у Гомера и Гесиода мы не находим никаких упоминаний о зодиаке, то можем в какой-то степени принять за правильное, что он стал известен в Греции благодаря другому поэту, Клеострату Тенедосскому, около 500 г. до н.э., и его наблюдениям на горе Ида.

В Риме обычно использовалось название Zodiacus; qui Graece Ζωδιακός dicitur у Цицерона в О дивинации (О ведовстве) [II. 89]; также Orbis signiferus, или Circulus signifer у Цицерона и Витрувия, Рожденный Знаками Круг, который стал Signiportant в Livre de Creatures, поэме 12-го века англо-норманского поэта Филиппа де Тауна. У поэтов использовались названия Media Via Solis и Orbita Solis; Звездный Пояс, Balteus stellatus, у Манилия; и varii Mutator Circulus anni у Лукана.

Sigillarius Байера, вероятно, из вульгарной латыни, обозначает Маленькие Символы; он же приводит названия Limbus textilis, Тканый Пояс, и Fascia, Пояс, использованные Птоломеем для обозначения Млечного Пути[21].

Чосеровская строка из Троила и Хризеиды —

и звезды Зодиака светят ярко

заимствована из Клавдиана Против Руфина [I. 365], и обращается к небу; но в Трактате об Астролябии он пишет:

Этот небесный зодиак называется кругом символов.

В другом месте он называет зодиак Eyrish bestes и Cercle of the Bestes, потому что

греческое zodia означает «зверь» по-латыни;

ζῶα, оригинальное слово в Откровении, IV, 6 буквально переводится как животные в старом переводе Библии и живые создания в новом переводе. Возможно, терминология Чосера восходит к Метаморфозам Овидия.

В англо-саксонских манускриптах встречается название Mielan circul zodiacum, Великий Зодиакальный Круг, и Twelf Tacna, Двенадцать Знаков; но их потомкам, нашим английским предкам, четыре-пять столетий назад он был известен как Bestiary, Our Ladye's Waye и как Girdle of the Sky; в то время как эклиптика называлась Небесным Ярмом, или Поперечным Кругом, а главный меридиан Noonsteede или Noonstead, Полуденным Кругом.

Мильтон, в Потерянном Рае, объясняет наклон земной оси прямым вмешательством Творца:

Одни твердят, что Ангелам Господь

Земные сдвинуть полюсы велел

На двадцать с лишним градусов; с великим

Трудом они центральный этот шар

Столкнули вкось. Иные говорят,

Что Солнцу было ведено свой бег

От равноденственной стези сместить

На тот же самый угол и, Тельца

Минуя, и сестер — семь Атлантид,

Все выше возноситься,— к Близнецам

Спартанским и тропическому Раку,

Оттуда предпринять обратный путь,

Ко Льву спуститься; Деву и Весы

Оставить позади и донестись

До Козерога,— областям земным

Даруя смены годовых времен...[22]

Поуп, в своем Опыте о Человеке, называет его Solar Walk, и делит на Houses of the Sun и Monthly Abodes of Apollo.

Данте Алигьери, 1265-1321, пишет

Наклонный круг, которым следуют планеты,

и называет его Rubecchio, тосканским словом, обозначающим мельничный жернов, чьи зубцы представляют различные знаки, образ, который часто использовал великий поэт. Лонгфелло переводит как Зубчатое Колесо Зодиака. Но за много столетий, а возможно и тысячелетий, до Данте, в Индии, в Риг Веде

Колесо о двенадцати спицах вращеньем проходит по небу;

720 [= 360 дней + 360 ночей] рожденных парами в нем пребывают.

И еще

Двенадцать спиц, одно колесо, внутри содержит еще 360 [спиц].

Общее название, использовавшееся в Индии, было Rāsi chakra.

В соседней Персии, Bundehesh, или Космогония, на диалекте пехлеви, около 8-го — 9-го столетия, представляющая собой невообразимую смесь персидских и семитских слов, говорит о нашем зодиакальном делении как Twelve Akhtārs, которые возглавляют армию Ормузда, в то время как семь Asvahtārs, или планет (включая метеоры и кометы) сражаются на стороне Аримана.

Впоследствии времени в этой стране, а также в Индии и Китае, двенадцать знаков были разбиты на четыре большие группы и каждой отведена четверть неба, в каждой имелась Королевская Звезда, или Страж; небесный круг, упоминаемый в Авесте, или Божественном Законе, данном Зороастром, как полагают, эквивалентен нашему зодиаку.

Мистер Роберт Браун-мл. утверждает, что китайские Kung, или знаки зодиака, включают Тигра (Стрелец), Зайца (Скорпион), Дракона (Весы), Змею (Дева), Лошадь (Лев), Барана (Рак), Обезьяну (Близнецы), Петуха (Телец), Собаку (Овен), Свинью (Рыбы), Крысу (Водолей), Вола (Козерог). Это и в самом деле зодиак; и хотя недавние исследования [см., например, работы доктора Terrien de Lacouperie] указывают на западное происхождение китайской цивилизации [приблизительно 4000 лет назад], и даже (что представляется наиболее интересным) возводят первые китайские иероглифы к аккадской клинописи, как возникшие из одного источника, тем не менее, китайский зодиак, вне всякого сомнения, вполне самостоятелен, даже несмотря на включение Вола и Барана, которые все-таки не Телец и Овен.

Это хорошо видно на храмовых монетах[23], полный набор которых, неизвестного века, имеется у меня в коллекции.

Вместе с тем, китайский зодиак отсчитывался в направлении, обратном нашему, т.е. обратном движению солнца по небесной сфере, и начинался с Крысы. Он известен как Yellow Way, и сформировался приблизительно между 27-м и 7-м столетиями до нашей эры; двенадцать знаков в нем соответствуют двенадцати месяцам года. По прошествии времени он был заимствован некоторыми соседними народами, и до наших дней сохранил у них некоторые свои первоначальные особенности. После учреждения в Китае миссий ордена иезуитов в 16 столетии, там был принят наш зодиак, его названия переведены и используются в настоящее время.

В Англии Беда Достопочтенный, 673-735, заменил первые одиннадцать знаков на изображения одиннадцати апостолов, представив зодиак как Corona seu Circulus sanctorum Apostolorum, Иоанн Креститель был поставлен им на место Водолея, чтобы завершить круг. Сэр Уильям Драммонд, в 17 столетии, представлял зодиакальные созвездия в виде двенадцати библейских патриархов, а преподобный Д. Таунсенд превратил их в двенадцать цезарей; имеются и другие, не менее причудливые замены зодиакальных знаков. Например, Древо Жизни в Апокалипсисе также считалось чем-то вроде зодиака, как

двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой.

Вероятно, все народы мира представляли солнечный зодиак в виде последовательности символов, как правило, животных. Даже в Родезии, в земле племени Машона[24] в Южной Африке, недавно были найдены каменные диски, тридцати восьми дюймов в диаметре, с изображениями зодиака по краям; ранняя традиция Мандеев считает фигуры зодиака изображениями детей их главных божеств Ur'a и Rūhā.

Изображения двенадцати символов на стенах или полу ранних церквей, соборов и общественных зданий, а также, иногда, частных сооружений, часто встречаются в Европе, но еще более часто в храмах Востока[25]; посетители Нью-Йорк Стейт Билдинг на Всемирной выставке в Чикаго в 1893 году, приуроченной к 400-летию открытия Америки Колумбом, могли видеть потрясающий восьмиугольный зодиак[26], придуманный гг. Мак Кимом, Мидом и Уайтом и выложенный медью на полу в вестибюле, который, не будучи астрономически правильным, тем не менее добавил эффектности интерьеру своей красивой структурой.

Зодиакальные созвездия имеют неодинаковую величину; Гиппарх, который использовал более строгое деление круга эклиптики на двенадцать равных частей, протяженностью в 30о, приводит зодиакальные знаки в своем альманахе; но они не совпадают с нынешними созвездиями, имеющими те же названия и занимающими на сфере, в отличие от своих предшественников, расстояние вплоть до 33о.

Созвездия к северу и к югу от зодиака, которые восходят и заходят одновременно с ним, в более позднее время получили в Греции название paranatellon.

Купол неба над нами испещрен фресками,

являющими нам замысел Великого Художника.

Аллен Трокмортон, Зарисовки.

СОЗВЕЗДИЯ

Ограниченные в наши дни произвольными внешними линиями, вне зависимости от того, что, судя по названию, должны были бы изображать, в древности были очерчены строго в соответствии с ним, хотя сходство порою было весьма отдаленным. Звезды, примыкавшие к созвездиям, но не входившие в отведенные им границы, назывались греками ἀμόρφωτοι, существующие вне формы, и σποράδες, рассеянные; латинские авторы использовали слова extra, informes, dispersae, disseminatae, и sparsiles; арабские — Al Ḣārij min Al Ṣūrah, оставшиеся вне изображения.

В наши дни, однако, каждая звезда принадлежит какому-либо созвездию, хотя их границы не до конца согласованы астрономами. Тем не менее, для северного полушария границы эти определяются согласно Аргеландера, а для южного — Гулда; границы Гулда в большинстве своем согласны с делением сэра Джона Гершеля, т.е. в форме дуг меридианов и кругов склонений для данной эпохи.

Эти небесные изображения были известны грекам как Σήματα и Τείρεα, Знаки; Σώματα, Формы; Ζώδια, Животные и Растения; как Μετέορα, Небесные Предметы, наше слово Метеоры. Гиппарх называл их Ἀστερισμοί, равно как и Птоломей, но также и Μορφώσεις, Подобия, и Σχήματα, Изображения.

Плиний и другие латинские авторы называли их Astra, Sidera, и Signa, пока их не заменило в более позднее время Constellatio, в 1515 году в Альмагесте — Stellatio; у арабов они были известны как Al Ṣuwar, Изображения.

Арат, в Φαινόμενα (Явления, 270 г. до н.э.), упоминает сорок пять названий, но многие из них, по всей вероятности, были обозначены халдеями за тысячи лет до него, а возможно, даже их предшественниками; в самом деле, он вовсе не обязательно придумал то, что описал. Эратосфен, спустя почти столетие после Арата, сократил их число до сорока двух в Καταστερισμοί (Катастеризмах), работе, которую считали вышедшей из-под его пера вплоть до времени Римана; они упоминаются в известном сочинении Гая Юлия Гигина Poeticon Astronomicon (начало нашей эры), и Децима Магна Авзония, христианского поэта, жившего почти четыре столетия спустя.

Каталог Гиппарха, ныне утраченный, за исключением фрагментов, сохранившихся у Птолемея, как пишут, содержал сорок девять созвездий и 1080 звезд, но в его комментариях к Евдоксу и Арату, которые до нас дошли, упоминаются только сорок шесть. Этот великий астроном, как писал Плиний в 78 году в своей Естественной Истории (переведенной Филимоном Холландом в 1634 году), не может не заслужить достаточной похвалы… более чем кто-либо доказал родство человека со звёздами и то, что наши души являются частью неба… Он решился на дело, смелое даже для богов, – переписать для потомства звёзды и пересчитать светила… Он определил места и яркость многих звёзд, чтобы можно было разобрать, не исчезают ли они, не появляются ли вновь, не движутся ли они, меняются ли в яркости. Он оставил потомкам небо в наследство, если найдётся тот, кто примет это наследство, и утверждал, что к составлению каталога его побудило появление в 134 г. до н.э. яркой новой, или сверхновой звезды в Скорпионе. Наблюдения Гиппарха, по всей видимости, были сделаны между 162 и 127 г. до н.э.

Плиний, хотя его космографические сведения более бедные, посвятил астрономии две главы в своей Естественной Истории, и, основываясь на визуальных наблюдениях, упоминает семьдесят два[27] астеризма и 1600 звезд; однако, при внимательном прочтении оригинала обнаруживается, что мы имеем дело с фрагментами старых созвездий, ибо он нигде не ссылается на новые, за исключением Thronos Caesaris (Трон Цезаря), вероятно, Южный Крест.

Птолемей, в своем труде Syntaxis, в 7-ом и 8-ом томе, следуя общепринятым взглядам, признает наличие сорока восьми созвездий, ныне известные как древние: двенадцать зодиакальных, двадцать одно северного полушария неба и пятнадцать южного, а также описывает 1028 звезд, в том числе 102 ἀμόρφωτοι, позаимствованные им, вероятно, у Гиппарха, хотя и с некоторыми изменениями, в чем он сам признается, ибо в пятой главе седьмой книги пишет:

А относительно названий звезд по частям фигуры мы не всегда пользовались теми же самыми, что и наши предшественники, поскольку и они так же поступали по отношению к своим предшественникам: они часто брали другие названия в зависимости от удобства или большего соответствия правильности начертания фигуры[28].

Его каталог включает все звезды до приблизительно 54о южного склонения; первые его наблюдения следует полагать сделанными около 127 г. н.э., последние — около 151 г. н.э.; у него мы находим первый сравнительный список звездных величин.

В 1252 году Европа вернула себе утраченные позиции в развитии астрономической науки составлением Los Libros del Saber de Astronomia, знаменитыми Alfonsine Tables (Альфонсовыми или Альфонсинскими Таблицами), над которыми трудились арабские или мавританские астрономы, в Толедо, под патронажем Инфанта, впоследствии короля Леона и Кастилии, Альфонсо Х, El Sabio — Мудрого, и Астронома Леона и Кастилии, который пренебрег короной ради астролябии и забыл землю ради неба.

Эти Таблицы и их латинские переводы сильно арабизированы, как это ясно видно из современных названий звезд, взятых из них, в то время как основной труд в основном является копией сочинения Птолемеея, в которое внесены необходимые исправления. Впрочем, для средневековой науки этого оказалось достаточно, и они употреблялись по крайней мере до 16-го столетия; Эден[29], в 1555, цитирует работу голландского математика Геммы Фрициуса On the Maner of Fyndynge the Longitude: Затем, используя по выбору, Эфемериды или таблицы Альфонса... Альфонсины печатались несколько раз: первый раз в 1483 году, двести лет спустя после смерти Альфонсо, затем в 1492 и 1521 году, оба издания в Венеции, на латинском языке; в 1545 году в Париже; в 1641 году в Мадриде, и, наконец, здесь же в 1863-1867 — прекрасное издание, богато иллюстрированное, с ранним текстом на испанском языке и приложением в конце копий оригиналов.

Этого же самого Альфонсо часто осуждали за замечание:

Если бы я присутствовал при Творении, то дал бы некоторые полезные советы для лучшего порядка во вселенной;

высказанное им по поводу абсурдной системы Птолемея, которое вовсе не кажется таким уж непочтительным в наши дни, нежели было во времена, предшествовавшие Копернику. Карлейль перефразирует его в своей History of Friedrich II of Prussia (Истории Фридриха II Прусского),—

что касается машины с кривошипом, очень жаль, что у Творца не оказалось советчика!

и отмечает, что, к сожалению, это, и только это, из многих мудрых изречений единственно запомнилось человечеству.

Со времен Птолемея, за исключением Таблиц Альфонсо, астрономическая наука ни на шаг не продвинулась за 1300 лет, и Syntaxis продолжал оставаться эталоном астрономии, своего рода астрономической Библией, из которой нечего было брать, и к которой нечего было добавить.

В пятнадцатом веке, однако, они были переведены и исправлены под эгидой знаменитого Улугбека, внука великого татарского полководца, великого Тимура, Тимурленга, иначе Тамерлана, и под именем Каталога опубликованы в Самарканде, 5 июля 1437 года. Описание созвездий взяты из работ Ас-Суфи, написанных пятью веками ранее, некоторым даны новые названия; внутреннее совершенство работы, а также заслуженный авторитет автора как астронома, а также и его помощников, сделали ее основополагающим трудом почти на два столетия. После Улугбека, уже в Европе, был создан в 1548-51 гг. глобус Герхарда Меркатора (Герарда Кремера), с изображениями 51-го астеризма и 934 звезд, а также многочисленными надписями. Примерно в это же время выдающимися трудами Коперника были заложены основы современной астрономии, а вскоре вышел звездный каталог Тихо Браге, опубликованный уже после его смерти, в 1602 году, с сорока шестью созвездиями, и содержащий только 777 звезд, мистическое число, возможно потому, что этот исследователь, которого смело можно назвать первым ученым, положившим начало современным методам наблюдения, все еще находился под влиянием астрологии.

Впоследствии появилась Uranometria Иоганна Байера, известного протестантского юриста из Аугсбурга, работы которого имеют, впрочем, много оккультного, в которой автор, вероятно, следует Тихо Браге. Эта с налетом мистики работа содержит рисунки, в стиле Дюрера, сорока шести античных созвездий и список из 1709 звезд; в нее также включены двенадцать новых южных созвездий. В особенности она примечательна тем, что на изображениях созвездий впервые официально появились буквы греческого и латинского алфавита для обозначения отдельных звезд, что было весьма удобно по сравнению с предшествующим громоздким написанием и используется до сих пор[30]. Впрочем, такое обозначение прижилось не сразу, а с течением времени; существует также мнение, что за пятьдесят лет до Байера, Пикколомини в Сиене, а задолго до него персы и евреи использовали нечто подобное. Доктор Роберт Вити, Лондон, так писал об этом в 1681 году в своей работе Οὐρανοσκοπία:

Ибн Эзра говорит, что они первыми объединили звезды в созвездия, и обозначили их буквами еврейского алфавита, а когда они кончились, добавили вторую букву, следуя определенному правилу, а зачастую и третью, исходя из сущности Созвездия.

После Байера, новые созвездия появлялись в Planisphaerium Stellatum Якоба Барча (Барчиуса); в Rudolphine Tables, 1627, кеплеровская редакция каталога Тихо; в работах Августина Ройе, 1697; и в Catalogue of Southern Stars, датируемого тем же годом, доктора Эдмунда Галлея, составленном по его наблюдениям на острове Св. Елены. Prodromus Astronomiae, 1690, Яна Гевеля, или Гевелия, с приложениями в виде карт, Firmamentum Sobiescianum, также содержал новые созвездия, как и Historia Coelestis Britannica преподобного доктора Джона Флемстида, оконченная и опубликованная в 1729 Crosthwait и Sharp после его смерти, последовавшей в 1719 году. В ней содержалось 54 созвездия, звезды были последовательно пронумерованы согласно их прямому восхождению; дополнительно был выпущен Atlas, в 1753 году, а затем повторно в 1781. Аббат Николя Луи де Лакайль, истинный Колумб южного неба[31], в своих Мемуарах, 1752 г., и Coelum Stelliferum, 1763, выделил четырнадцать новых созвездий, которым присвоил имена главных орудий наук и изобразительного искусства; некоторые были предложены Пьером Шарлем ле Монье, с 1741 по 1755 г., и Джозефом Жеромом Лефрансуа (ле Лаландом) с 1776 по 1792 год; третья редакция Astronomie Лаланда содержала в общей сложности 88 созвездий. Наконец, в 1800 году, Иоганн Эллерт Боде опубликовал девять новых созвездий в своей Uranographia, хотя некоторые из них принадлежат Лаланду; второе издание, под названием Die Gestirne, вышло в 1805 г. Но ни одно из предложенных последними тремя авторами созвездий не было принято и на современной карте звездного неба они отсутствуют.

Большая часть новых созвездий располагалась, конечно же, в южной его части, четверть которой, хотя и упоминалась писателями времен фараона Нехо, пославшего финикийский флот, чтобы он обогнул Африку, около 600 г. до н.э., тем не менее, практически не была известна до открытия Нового Света, стимулировавшего изыскания первых путешественников начала 16-го века. Некоторые из них вели записи своих наблюдений за звездами — среди них можно упомянуть итальянцев Корсали, Пигафетта и Веспуччи, голландцев Питера Теодора из Эмбдена (он же Питер Диркзоон Кейзер) и Фредерика Хоутмана. Но проделанные ими труды оставались неизвестными, пока не появились спустя столетие в работах Байера и Кеплера, хотя и упоминались в Decades Петера Мученика[32], переводах Идена и тому подобных сочинениях; некоторые созвездия были изображены на теперь практически неизвестных глобусах Эмерика Молинье, Йодокуса Хондиуса и Виллема Янсзона Блау, созданных в 1592 и последующие годы.

До сих пор звездное пространство вокруг южного полюса, объект этих наблюдений, не разбитое на созвездия, было несимметричным относительно полюса, хотя и представляло собой круг, достигая Арго, Жертвенника и Центавра, т.е. приблизительно 20° по одну сторону, и Кита и Южной Рыбы, в пределах 60°, с другой; его центр, расположенный неподалеку от γ Гидры и Малого Магелланова облака, был южным полюсом мира с 2000 до 2400 до н.э., когда α Дракона соответствовала его северному полюсу. Этот факт натолкнул Проктора на гениальное предположение, что именно в это время и были образованы самые ранние из древних созвездий.

Это, пожалуй, заслуживает внимания, поскольку Ductor in linguas, или Guide into Tongues, многоязычный словарь, выходивший в 1617-27, Джона Миншоу, в поздних редакциях под словом Asterisme упоминает

всего восемьдесят четыре, за исключением некоторых, добавленных позднее первооткрывателями Южного полюса

но, поскольку полный список в нем отсутствует, есть основания полагать, что здесь допущена ошибка.

В наше время среди астрономов нет единого мнения относительно числа созвездий, хотя они и полностью согласны с их современными границами. Так, например, Иделер описывает 106, отмечая при этом, что одни из них устарели, а следы других навсегда потеряны, каталог Аргеландера насчитывает только 86, Паруса, Корма и Киль в нем включены в Арго; а в British Association Catalogue 1845 года их всего 84. Профессор Янг признает обычно используемое деление на 87 созвездий, то есть 84 и Арго, разделенный на Паруса, Корму и Киль; Star Atlas Аптона, 1896 года, содержит 85 созвездий; Standard Dictionary — 89, хотя список из 188 звездных наименований в последнем откровенно разочаровывает. Не могу не упомянуть очень популярную в свое время книгу Илайжда Баррита Geography of the Heavens (География небес), выходившую в различных изданиях с 1833 по 1856 год. Здесь описаны пятьдесят хорошо известных созвездий, видимых на широте Хартфорда, штат Коннектикут, 41о46', хотя в его таблицы, описывающие небо целиком, включены 96, большая часть которых отображена на прилагаемых картах, а изображения взяты с рисунков Волластона. Хотя эта работа и не представляет исключительной научной ценности, более того, содержит ошибки и недочеты в астрономической терминологии, они разошлись общим тиражом свыше четверти миллионов экземпляров, и оказали большое влияние в популяризации астрономических знаний среди людей моего поколения. И я рад, пользуясь случаем, воздать должное памяти автора, в знак благодарности за привитую мне в детстве любовь к небесам.

В настоящее время считаются более или менее признанными от восьмидесяти до девяноста созвездий; на различных современных картах обозначены, вероятно, около миллиона звезд, и это количество только в ближайшее время увеличится, по всей вероятности, до трех миллионов, как только будут завершены совместные работы по фотографированию, которой в различных странах мира заняты восемнадцать обсерваторий. Появление в печати первых результатов этих наблюдений можно ожидать в ближайшие нескольких лет, полностью работа займет по предварительным оценкам двадцать пять-тридцать лет.

Большинство астрономов отрицательно относятся к такому большому количеству созвездий, и не без оснований, ибо, как пишет в своей монографии о Гершеле и современной астрономии мисс Клерк:

Небесные карты превратились в собрание расстройств и смятений, путаницу, сбивающую с толку. Новые созвездия, вычлененные из старых, то ли есть, то ли нет, поскольку признаются одними астрономами и отвергаются другими; свободные места на небе были захвачены астрономами для прославления инструментов, которыми они пользуются — телескопов, квадрантов, секстантов, часов и пр.; химические приборы расположили на берегах реки Эридана, уже и так самого извилистого и неудобоваримого по форме созвездия; а змеи и драконы вызывают недоумение своими немыслимыми извилинами от часа к часу прямого восхождения;

и прочие, тому подобные, несуразности. Такое положение вещей заставило Королевское Астрономическое общество в 1841, в лице сэра Джона Гершеля и мистера Фрэнсиса Бейли предпринять некоторые реформы. Впрочем, несмотря на некоторые улучшения, связанные с удалением нескольких созвездий и разделением других, их реформы были слишком общими и в целом успеха не имели, так что практически все те созвездия, которые наблюдались на небесной сфере в их время, мы наблюдаем и сейчас; так оно и останется, по-видимому, и в дальнейшем, по крайней мере, в ближайшем обозримом будущем.

Изменения старой системы звездных обозначений, вместе с тем, были выполнены более тщательно, и, вопреки общему мнению, практически доведены до логического завершения; однако и здесь порой возникает путаница в их названиях, различных каталожных номерах и буквенных обозначениях, даже среди астрономов, не говоря уже о простых любителях наблюдений за звездами, какими являемся мы с вами. Что и отмечает, достаточно выразительно, далее мисс Клерк:

очевидные ошибки, неисправленные расхождения, мыслимые и немыслимые погрешности, продолжают существовать в виде безнадежно запутанной системы произвольных наименований, до тех пор, пока не случается так, что звезда приобретает такое количество наименований, которое не снилось самому отъявленному мошеннику.

II

Когда были образованы и место происхождения самых ранних из имеющихся сейчас созвездий, вопрос, хоть и часто задаваемый, но на который до недавнего времени было невозможно дать ответа, впрочем, и сейчас ответить на него можно лишь с определенной степенью достоверности. Греция и Рим, Египет и Халдея, Китай, Индия, Эфиопия и Финикия, возможно, и другие страны, могут претендовать на честь первенства, поскольку их история, наука и традиции, — все может быть приведено в качестве доказательств; а потому мы, не вступая в дискуссии, и не принимая за истину точку зрения ни одной из сторон, согласимся пока с мнением Лапласа, что формы и названия созвездиям даны не случайным образом.

Арат[33], первый греческий поэт, чьи астрономические произведения до нас дошли не полностью, говорит о них как о созданных в незапамятные времена, и пишет в Явлениях:

...Когда-то

Выдумал знаки сии человек поколенья былого,

Каждому имя найдя и точные дав очертанья.

........................

Вот почему он решил собрать в сочетанья светила,

Так, чтобы, расположась рядами, они создавали

Изображенья. Тогда имена получили созвездья...[34]

Его сфера, вероятно, идентичная сфере Евдокса, созданной столетием ранее, довольно точно отображает вид неба приблизительно в период с 2200 по 2000 гг. до н.э., и этот факт натолкнул многих на мысль, что она восходит к древнему Вавилону; расхождения в поэтическом описании неба и собственно небом в свое время подвигли Гиппарха, первого комментатора Явлений, на множество ненужных, хотя в некоторых случаях и верных, критических замечаний, что Арат, подобно Цицерону, был человеком, невежественным в астрономии. Тем не менее, его поэма в наши дни остается, видимо, единственным источником знаний о ранних созвездиях и необходимым подспорьем при изучении карт звездного неба. Представляется, что его поэтическое творчество основано на прозе Евдокса, и на некоторых сочинениях Теофраста, и пользовалось широкой известностью. Лэндсир[35] пишет в своей работе Sabaean Researches (1823):

Когда поэма, имевшая название Явления Арата, была представлена в Риме Цицероном и некоторыми другими выдающимися гражданами, мы узнаем, что среди римских дам возникла мода на золотые и серебряные украшения в виде созвездий на весьма дорогих вышитых тканях, подобно тому как еще ранее в Афинах они изображались на выпуклых потолках, введенные Антигоном Гонатом,

царем Македонии и покровителем Арата. Эта произведение часто переводилось, толковалось, комментировалось и цитировалось; нам известно тридцать пять комментариев греческих авторов на эту работу. Она и далее будет использоваться как практическое руководство по звездной астрономии, как и в конце шестого века нашей эры. Его перевел юный Цицерон, за семьдесят лет до появления Энеиды Вергилия; в 15 году нашей эры его перевел Цезарь Германик; Руф Фест Авиен перевел его в 4-ом веке нашей эры; Гуго Гроций приводит комментарии к нему в своем труде Syntagma Arateorum (1600). Из нескольких английских переводов наиболее полным и точным является перевод, сделанный мистером Робертом Брауном-младшим в 1885 году.

Возможно, что его цитирует Св. Павел в Деяниях апостолов, XVII, 28; это место весьма популярно у христиан в его и последующее время, ссылки на него также часто встречаются в трудах первых отцов Церкви.

Кажется вероятным, что, за исключением Малой Медведицы, Малого Коня и Весов в их нынешнем представлении, первообразы остальных сорока восьми теряются в глубокой древности. Впрочем, Плиний утверждал [II.31], что созвездия Овна и Стрельца обязаны своим происхождением Клеострату в период между 548 и 432 г. до н.э., а остальные, что вряд ли возможно, приписываются Евдемону, ученику Аристотеля, и пифагорейцу Энопиду Хиосскому около 500 г. до н.э., которые, в свою очередь, воспользовались знаниями древних египтян.

Как бы то ни было на самом деле, но мы знаем, что многих выдающихся греков от Гомера и Гесиода до Птолемея интересовала эта тема и они сохранили для нас разделение звездного неба, существовавшее в их времена. Одним из первых астрономов был Фалес (640-546 г. до н.э.), благодаря которому мы имеем Малую Медведицу; Евдокс, который, в соответствии с общепринятым мнением, оставил нам знания древних египтян в написанном им ок. 366 г. прозаическом труде Явления, — Цицерон даже называет его величайшим из когда-либо живших астрономов; затем Гиппарх[36], о котором Плиний сказал [II.95], что он не может не заслужить достаточной похвалы, во многом заложивший основы современной науки. Его работы, однако, почти не сохранились до нашего времени; исключение составляют Комментарии и звездный каталог, помещенные у Птолемея. Всех их сегодняшние астрономы вспоминают с большим уважением, и, вне всякого сомнения, мы находим в Греции прямой источник большинства созвездий, отмеченных на наших современных звездных картах, а также мифов, с ними связанных. И все же, мы не можем отрицать, что во многих случаях они являют собой видоизменения доисторических легенд и мифов, родившихся на берегах Евфрата, Ганга и Нила; более того, сами греческие астрономы признают первенство и заслуги Халдеи и Египта, в особенности последнего.

В то же время, некоторые астеризмы имеют несомненное происхождение из Греции и связаны, в основном, с путешествием аргонавтов; и святой Климент, следуя многим, — и даже великий сэр Исаак Ньютон, — приписывают идею разбиения звездного неба на созвездия Хирону, знаменитому наставнику Ясона, чтобы он мог пользоваться ими во время своего известного всем путешествия, предпринятого около 1420 г. до н.э. Это приблизительно совпадает с временем их появления, о котором такой авторитетный автор, как Сенека, говорит, что они стали использоваться в Греции около 1500 г. до н.э., что может быть истиной, если учитывать возможность заимствования их у других народов. Но слагатели мифов приписывали эту часть Атласу, отцу Гиад и Плеяд, держателю Неба, исполнявшему эту должность, и, следовательно, знавшего Небеса как никто другой; они же (мифотворцы) создали историю каждого созвездия.

Впрочем, значительная часть имеющихся свидетельств ненадежна, даже детски наивна, и все, что мы можем сказать с полной определенностью — наша нынешняя астрономия как наука возникла в Греции, и ей со времен Фалеса и Анаксимандра уделялось большое внимание; своей кульминации она достигла в работах Александрийской школы[37], расположенной в Египте, но по своей сути являвшейся греческой.

Римлянам в этом отношении мы обязаны гораздо меньшим, — они всегда были готовы признать в этом вопросе превосходство Греции, — хотя и находим в их поэтических и прозаических произведениях многое, относящееся к звездной астрономии и метеорологии. Среди них мы не видим сколько-нибудь выдающихся астрономов, и когда Юлий Цезарь приступил к реформе календаря, хотя и сам был несколько знаком с звездной наукой, как показывает его De Astris, он вынужден был призвать на помощь Созигена. Архитектор Витрувий (Марк Витрувий Поллион), живший незадолго до начала нашей эры, и, видимо, бывший одним из немногих представителей науки астрономии, в 9-ой книге своего труда De Architectura передает нам значительную часть своих познаний, связывая их с определенным положением солнечных часов; Колумелла (первый век нашей эры), в своей работе De Re Rustica (О сельском хозяйстве), делает множество ссылок на звезды и созвездия в связи с их предположительной связью с погодой и урожаем.

Многие утверждали, что египтяне были первыми, кто дал изображения и названия группам звезд; Дюпюи, возможно, вдохновленный Макробием (5-й век н.э.), ищет следы нынешнего солнечного зодиака именно в этой стране [Sat. I.21.16], и датирует его появление за 13000 лет до н.э., когда разливы Нила и, соответственно, урожаи и сезоны, были сопоставлены с определенным расположением звезд, которым эти события соответствовали. И в этом мнении он не одинок.

То немногое, что нам известно о ранних созвездиях Египта, показывает, что они, по всей видимости, имеют свое происхождение из природных явлений, и в этом смысле отличаются от Греции, в которой, если рассматривать их все, начиная с самого раннего периода ее истории вплоть до расцвета греческой цивилизации, носят на себе очевидное влияние Халдеи. Диодор Сицилийский, в первом веке до Р.Х., и Лукиан, три столетия спустя, утверждают это со всей очевидностью.

Приведем некоторые астеризмы, чье происхождении из Египта в настоящее время не вызывает сомнения: Sahu идентифицируется с Орионом, хотя некоторые исследователи ограничивают его верхней частью созвездия, Sept, Set, Sothis и т.д. с Сириусом; Hippopotamus (Гиппопотам) — часть нашего Дракона; Thigh (Бедро) наша Большая Медведица; Deer (Лань) наша Кассиопея, которая также включает часть Leg. Некоторое сомнение вызывает Mena, или Menat, огромное созвездие, включающее в себя, если верить Ренуфу[38], Антарес и Арктур; Many Stars наши Волосы Вероники; Arit, что, по мнению Ренуфа, значит β Андромеды; Fleece (Руно) — некоторые звезды Овна; Goose (Гусь) — α Овна; Chu, или Chow — Плеяды; Cynocephalus (Павиан) — по утверждению Лаланда, некоторые звезды Жертвенника; Servant (Служитель), о котором Бругш говорит, что это наш Пегас, хотя на плафоне Дендеры здесь изображен Шакала; Two Stars (Две звезды), по всей видимости, Кастор и Поллукс; и Lute-Bearer (Лютнист), или Repā, Повелитель, вероятно наша Спика.

До сих пор не идентифицированы Stars of the Water (Звезды Воды); Mena's Herald (Провозвестник Мину); Mena's Followers (Свита Мину); Necht, в непосредственной близости от нашего Дракона; Lion (Лев), не соответствующий нашему созвездию Льва; и Hare (Заяц), и некоторые другие, о которых Лаланд не вполне определенного говорит, что они располагались на границах Змееносца, Скорпиона и Водолея.

В истории Египта есть упоминания о дне весеннего равноденствия, в нашем созвездии Тельца, 3285 г. до н.э.; однако астрономия в этой стране не являлась наукой в полном смысле слова, и мы мало что знаем вне случаев, связанных с религией, в частности поклонением на севере, около 5200 г. до н.э., некоторым звездам, ассоциируемым с богом Ан, Анну, Ант или Он, в виде покровителя царской власти Сета, или Тифона, бога Тьмы, и иными многочисленными синонимами. Восточные и западные звезды показаны на пирамидах и храмах Гизы, около 4000 г. до н.э.; в то время как на юге Египта поклонялись южным звездам, еще в 6400 г. до н.э., а возможно и раньше, под видом Гора, южного бога Солнца, хотя впоследствии мы иногда видим его как северное божество. Восходящие звезды изображаются в виде юных богинь; заходящие — в виде умирающих богов; фигура, объединяющая три звезды, символизирует божество.

Мнение, что родиной астрономии и деления неба на созвездия является Индия, высказывалось многими, в частности, сто лет назад — сэром Уильямом Джонсом и гг. Колбруком, Дэвисом и фон Шлегелем, однако современные исследования показывают, что в санскритской литературе имеется немного данных для подтверждения этой гипотезы; большинством же признано, что индусы много позаимствовали у Греков, возможно, начиная с Пифагора, который, по некоторым известиям, побывал там и даже изучал учение Зороастра. Действительно, Ариабхата, 5-й или 6-й век н.э., содержит те же созвездия, что мы встречаем у Гиппарха; а наиболее известный ученый-астроном Варахамихира[39] (504), говоря о созвездиях, использует их греческие наименования, приспосабливая их, однако, к особенностям своего языка. Вне всякого сомнения, на Индию, как и на остальную часть Азии, огромное влияние оказала Аравия.

Профессор Уитни, суммируя эти мнения, высказывается следующим образом:

Мы склонны рассматривать индийскую науку как ответвление греческой, имеющей своим происхождением время около начала христианской эры и достигшей расцвета в пятом — шестом веках;

но подвергает ее критике, подобно Аль-Бируни. В анналах Китая, страны, которой приписываются едва ли не все изобретения человечества, новые и старые, в небе и на земле, образование созвездий приписывается Ся, премьер министру императора Хуан Ди (2637 г. до н.э.); проведены многочисленные наблюдения Плеяд (2537 г. до н.э.), в обсерватории, которая была возведена в 2608 г. до н.э. Но по-настоящему астрономические наблюдения в этой стране начали проводиться лишь около десятого — двенадцатого веков до н.э., причем практически исключительно в интересах астрологии.

Достижения астрономии в Китае, по всей видимости, весьма преувеличены, и являются заслугой в первую очередь Халдеи, а затем арабов, во времена халифов оказавших на нее сильное влияние; а последние связаны с миссионерами-иезуитами, поселившимися здесь в 16-м столетии, в первые годы правящей до настоящего времени династии Цинь, и способствовавшими распространению представлений о созвездиях западных ученых. Начиная с этого времени их названия были приняты в китайской транскрипции, именуемой Цзе Куо Мин, Имена Западных Народов, и стали обычны, в особенности для созвездий, видимых только к югу от параллели Пекина, 40°. Коренные названия именовались Чун Куо Мин, Имена Отечественные; Эдкинс считает, что в истории Китая относительно звездных наименований было два больших периода: первый, около 2300 г. до н.э., связанный с простыми людьми, и второй, с 1120 по 220 г. до н.э., во время правления династии Чжоу, связанный с людьми высшей власти. И именно в этот период, около 600 г. до н.э., были составлены карты с относительно точным расположением приблизительно 1460 звезд. Теперь они хранятся в Королевской библиотеке в Парижее.

На протяжении всей своей истории астрономия в Китае находилась под особым вниманием государства, регулятором во всех сферах жизни, как частной, так и общественной.

Древние китайцы расположили двадцать восемь сю и двенадцать кун, или знаков зодиака, в четырех больших равных по размеру областях — Tsing Lung, Лазурный Дракон; Heung Woo, Черный Воин; Choo Neaou, Красная Птица, Феникс, Фазан или Перепел; и Pih Hoo, Белый Тигр. Звезды и созвездия разграничивались тремя большими иенами, или оградами — Tsze Wei, околополярные звезды; Tien She и Tai Wei, содержавшие все прочие видимые звезды.