Everand Logo

Welcome to Everand!

  • Discover millions of ebooks, audiobooks, and so much more with a free trial

    Only $11.99/month after trial. Cancel anytime.

    Три дня иного времени
    Три дня иного времени
    Три дня иного времени
    Ebook176 pages1 hour

    Три дня иного времени

    By Борис Гречин

    ()

    Read preview

    About this ebook

    «По жанру “Три дня иного времени” фантастическая повесть. Но, как это часто бывает у Б. С. Гречина, формальные моменты у него уходят на второй план, будучи заслонёнными содержанием. Поэтому собственно фантазийный элемент в этой повести почти не замечается, во всяком случае, не бросается в глаза. Но она не для того, как я понимаю, и создавалась, чтобы быть просто аттракционом, “обратной стороной Луны”. Она про другое. В ней происходит соприкосновение разных времён. Если точнее, разных миров. Главный герой оказывается во временной петле, переместившись из одного исторического времени в другое. И это соприкосновение не столько открывает нам наше прошлое, сколько наше невероятно похожее на него настоящее. История делает петли, повторяя себя, но, кажется, и раз за разом предоставляя людям возможность избрать для себя совершенно иной путь или хотя бы путь немного иной. Именно поэтому “Три дня иного времени” ― это в каком-то смысле обманчивое название: это три дня вполне себе этого времени. В повести есть обличительный монолог главного героя, обращённый к представителям диссидентства. К кому обращён этот монолог? Уж точно не к советским диссидентам. И даже не к революционным интеллигентам конца XIX века. Скажем честно, он адресован инакомыслящим десятых годов века нашего. Хотя и тем, кто бросал бомбы в царя, а по факту ― в Отечество и Бога, и тем, кто проговорил и приговорил на кухнях великую, пусть и потерявшуюся державу, его бы тоже в уши. Всё возвращается. Речь не о том, что мыслить инако ― плохо, речь о беспечности и безответственности. Впрочем, я сомневаюсь, что кто-то из них что-то услышал бы и услышит. Мы не знаем своей истории, не читаем русскую литературу, не размышляем над русской философией. А ведь там всё уже есть ― и в виде предсказания, и в виде хроники трагедии, и в виде, так сказать, посмертного текста. Поэтому, когда вы будете читать “Три дня иного времени”, не ждите, что вас будут развлекать, но не ждите и что вам будет хорошо. Кто, однако, сказал, что после чтения серьёзной литературы должно быть хорошо? Лекарства порой горьки. Но прозу Б. С. Гречина отличает и ещё одна вещь: в конце он всегда даёт читателю надежду. По крайней мере, на возможность сразиться с самим собой за своё счастливое будущее». © Л. В. Дубаков

    LanguageРусский
    PublisherБорис Гречин
    Release dateJun 27, 2021
    ISBN9781005977658
    Три дня иного времени
    Author

    Борис Гречин

    Борис Сергеевич Гречин, 1981 г. р. Канд. пед. наук. Работал в Карабихской сельской школе Ярославского муниципального района, Ярославском педагогическом колледже, старшим преподавателем в Ярославском госпедуниверситете, заведующим муниципальным детским садом No 30 Ярославля. В настоящее время переводчик. Председатель и служитель МРО "Буддийская община "Сангъе Чхо Линг"" г. Ярославля (ОГРН 1147600000283). Публикации: литературно-художественный журнал "Мера", изд-во Altaspera Publishing.Написать автору можно по адресу visarga@bk.ru

    Read more from Борис Гречин

    Related to Три дня иного времени

    Related ebooks

    Related podcast episodes

    Related articles

    Related categories

    Reviews for Три дня иного времени

    0 ratings

    0 ratings0 reviews

    What did you think?

    Tap to rate

    Review must be at least 10 words

      Book preview

      Три дня иного времени - Борис Гречин

      Борис Гречин

      Три дня иного времени

      повесть

      Ярославль — 2017

      * * *

      УДК 82/89

      ББК 84(2Рос=Рус)

      Г81

      Б. С. Гречин

      Г81 Три дня иного времени : повесть / Б. С. Гречин — Ярославль, 2017. — 83 с.

      «По жанру Три дня иного времени фантастическая повесть. Но, как это часто бывает у Б. С. Гречина, формальные моменты у него уходят на второй план, будучи заслонёнными содержанием. Поэтому собственно фантазийный элемент в этой повести почти не замечается, во всяком случае, не бросается в глаза. Но она не для того, как я понимаю, и создавалась, чтобы быть просто аттракционом, обратной стороной Луны. Она про другое. В ней происходит соприкосновение разных времён. Если точнее, разных миров. Главный герой оказывается во временной петле, переместившись из одного исторического времени в другое. И это соприкосновение не столько открывает нам наше прошлое, сколько наше невероятно похожее на него настоящее. История делает петли, повторяя себя, но, кажется, и раз за разом предоставляя людям возможность избрать для себя совершенно иной путь или хотя бы путь немного иной. Именно поэтому Три дня иного времени ― это в каком-то смысле обманчивое название: это три дня вполне себе этого времени. В повести есть обличительный монолог главного героя, обращённый к представителям диссидентства. <…> К кому обращён этот монолог? Уж точно не к советским диссидентам. И даже не к революционным интеллигентам конца 19 века. Скажем честно, он адресован инакомыслящим десятых годов века нашего. Хотя и тем, кто бросал бомбы в царя, а по факту ― в Отечество и Бога, и тем, кто проговорил и приговорил на кухнях великую, пусть и потерявшуюся державу, его бы тоже в уши. Всё возвращается. Речь не о том, что мыслить инако ― плохо, речь о беспечности и безответственности. Впрочем, я сомневаюсь, что кто-то из них что-то услышал бы и услышит. Мы не знаем своей истории, не читаем русскую литературу, не размышляем над русской философией. А ведь там всё уже есть ― и в виде предсказания, и в виде хроники трагедии, и в виде, так сказать, посмертного текста. Поэтому, когда вы будете читать Три дня иного времени, не ждите, что вас будут развлекать, но не ждите и что вам будет хорошо. Кто, однако, сказал, что после чтения серьёзной литературы должно быть хорошо? Лекарства порой горьки. Но прозу Б. С. Гречина отличает и ещё одна вещь: в конце он всегда даёт читателю надежду. По крайней мере, на возможность сразиться с самим собой за своё счастливое будущее». © Л. В. Дубаков

      ISBN: 978-1-005-97765-8 (by Smashwords)

      © Б. С. Гречин, текст, 2017

      © Л. В. Дубаков, аннотация, 2017

      * * *

      I

      Я проснулась от звонка будильника, помня чувство радости. Было в этой радости и какое-то сердечное содрогание, близкое ужасу. Так случается.

      Будильник я вчера завела на шесть утра для того, чтобы успеть на экзамен по английскому в первую пятёрку, и этот экзамен, наверное, был самым важным событием в наступившем дне. Но вот отчего-то вовсе он не казался таким важным, а сон — казался.

      Я снова прилегла на подушку, чтобы припомнить сон, будто подушка могла его ещё удерживать. И удерживала, значит, потому что я вспомнила, вспомнила отчётливо.

      Мне снилось, что зима превратилась в лето. Я в лёгком летнем платье иду по улице Свободы, оказываюсь у её начала, перехожу Комсомольскую. Сразу за пешеходным переходом — лужайка с клумбами, пешеходная дорожка идёт через эту лужайку наискось к остановке троллейбуса № 1. Мне не нужно на этот троллейбус, я сейчас поверну направо — но нет, не поворачиваю. Вдоль дорожки стоит скамейка, единственная. На скамейке сидит молодой мужчина в офицерском мундире.

      Я иду к нему и сажусь рядом. Мужчина молчит, глаза у него полуприкрыты. Может быть, его летнее солнце разобрало… Фуражку он снял.

      Фуражка — необычного покроя. И мундир — не наш, советский, привычный. Да какое там советский! Это ведь самый что ни на есть царский мундир: два ряда пуговиц с орлом и эполеты с бахромой. Мне приходит на ум (во сне), что передо мной артист из театра — вот же прямо перед нами театр имени Фёдора Волкова. Ну а как иначе, не из прошлого ведь века он взялся. И, значит, к этому поручику (или кто он там) совсем не обязательно испытывать классовую ненависть, а можно с товарищем артистом поболтать по-дружески. Что-то подсказывает мне, что даже и к белогвардейскому офицеру не обязательно испытывать лютую ненависть, но эту мысль я не думаю до конца. Эта мысль — не общественная, такие держат про себя, а если говорят вслух, то лишь в узком кругу, и соответствующие книги читают за ночь.

      — Вы играете Печорина? — спрашиваю я.

      Да, вспоминаю я: его мундир похож на мундир Печорина, как его увидел Врубель, иллюстрация «Печорин на диване» есть в четырёхтомнике Лермонтова. А впрочем, как его увидел Врубель? У его Печорина взгляд такой глубокий и отрешённый, что неясно, как этот человек мог искать приключений, любить женщин, стреляться на дуэли… В школе я писала сочинение по образу Печорина и получила «трёшку». А кто бы не получил? Кто знает, что такое Печорин и что писать о нём?

      Товарищ артист (господин офицер?) открывает глаза.

      Сейчас я вижу, что он действительно очень похож на Печорина Врубеля. Узкое лаконичное лицо без лишних черт, прямой тонко вырезанный римский нос с лёгкой, правда, горбинкой и большие эти чисто врубелевские глаза.

      — Я никого не играю, — отвечает он.

      — Да? — уточняю я с насмешкой. — Уж не хотите ли вы сказать, что вы — взаправду офицер царской армии?

      — Я ничего не хочу сказать, это вы говорите.

      — А не боитесь вы вот так сидеть в общественном месте, господин эксплуататор? — подначиваю я его, одновременно и восхищённая, и раздосадованная его бесстрашным равнодушием. — Сейчас, конечно, не семнадцатый год…

      Мужчина улыбается одним краем рта:

      — Вы уверены?

      И именно здесь рождается острое чувство прикосновения к тайне, близкое к ужасу, но сладкое: я вдруг понимаю, что могла нечаянно попасть во временнýю яму и провалиться на шестьдесят три года назад, в тысяча девятьсот семнадцатый. В этом случае господину офицеру очень скоро ой как не поздоровится… А вдруг он имел в виду тысяча восемьсот семнадцатый? Тогда не поздоровится мне: в этом году мои таланты примерной комсомолки и будущей советской учительницы совсем никому не нужны…

      II

      Я позавтракала одна (отец был снова в экспедиции): съела на завтрак сырок «Дружба», доела горбушку от батона, допила пакет молока. Пролистала «гармошку» шпаргалки: хотя бы зацепиться взглядом за то, что недоучила. Ни за что не зацепилась, да и то: последнее дело — учить в день экзамена. Скорчила перед зеркалом несколько гримас, пытаясь воспроизвести «губную артикуляцию», которой нам ставила Наталья Константиновна, молодой педагог по фонетике. Плохо у меня, студентки иняза, с артикуляцией, и с фонетикой, и с интонацией, а разве у кого-то лучше? Только у самой Натальи Константиновны и лучше… В первую пятёрку мне попасть не удалось, да и зачем я рвалась? Пришла и моя очередь отвечать билет: тему Sport in the Soviet Union и пересказ отрывка из Хемингуэя вместе с его биографией. Принимала экзамен Клавдия Ильинична, немолодой педагог по прозвищу «Железная Клава».

      Тему я учила и проворно оттарабанила. Уж, конечно, забыла всю губную артикуляцию, да и не сдалась она Клавдии Ильиничне совсем. Ответила на два вопроса: первый — о ближайшей будущей олимпиаде (вопрос-то был с подвохом, ближайшая — не в Москве, а зимняя в Лэйк-Плэсид, должна начаться через месяц), и о «любимом виде спорта»: про плавание. Не очень искренне ответила, потому что всё мне удавалось легко, всё я любила, и бадминтон, и баскетбол, и настольный теннис, и лыжи — и ничем как следует не занималась. Но нужно ведь было про что-то отвечать, а тех, кто разбрасывается, не уважают, это я крепко усвоила ещё со школы.

      Хуже обстояло дело с Хемингуэем, особенно с биографией. Поди упомни всех этих классиков! Они настрочили, а нам мучайся.

      — Ernest Hemingway was, ehm… [Эрнест Хемингуэй был, эээ… (англ.)] — мямлила я, наблюдая, как суровеет

      Enjoying the preview?
      Page 1 of 1