Ужин кракена

1

«В еликий Пророк родится от союза морского гада и чёрной овцы, и в день его появления на свет на мир обрушится Чёрная Буря такой страшной силы, что не останется ни одного материка, не затронутого ею…»

2

Сперва Уолтер услышал отвратительный металлический скрежет, как будто открывалась и закрывалась ржавая калитка. Детектив огляделся, но кругом лежала такая кромешная тьма, что он не увидел даже собственной вытянутой руки. Тогда он напряг слух до предела и всё равно не смог понять, откуда именно доносился звук. А звук был такой гадкий, неестественный и громкий, что попросту замирало сердце. По своей мощи он превосходил гудок парохода. Уолтер больше не мог выносить этого. Он крепко зажал уши ладонями и крайне удивился тому, что звук не стал тише, а, напротив, лишь усилился. Калитка открывалась и закрывалась, и скрежет стоял невыносимый. Он затопил всё пространство вокруг, весь мир, всю вселенную. Если бы Смерть умела говорить, то её голос звучал бы именно так. И только Уолтер задумался о смерти, как леденящий душу звук изменил тональность и стал ещё более мрачным и тяжёлым. В следующее мгновение детектив представил то место, в котором, по всей видимости, уже очень скоро окажется его измученная душа, и скрежет ржавой калитки вновь переменился, став поистине инфернальным. И лишь теперь, заметив столь разительные изменения в звуке, Уолтер неожиданно осознал, что всё это время подобным образом звучали его собственные и в то же время не принадлежавшие ему, а навязанные кем-то извне мысли. Это они рвали ему барабанные перепонки и не давали никакого покоя уже который час… день… месяц… год… Сколько он уже находился в этом мраке? Он прислушался к ним, изо всех сил стараясь отделить одну мысль от другой, и вдруг совершенно внезапно сквозь весь этот металлический шум и помехи различил нечто, отдаленно похожее на человеческую речь. Только спустя несколько минут ему удалось разобрать первые отдельные слова, и когда он их услышал, всё его тело пробрала сильнейшая дрожь.

— Покорись мне, дитя моё. Не сопротивляйся, — проскрежетал чей-то отвратительный голос. — Прими меня и стань частью меня. Позволь наполнить твоё сознание вселенской мудростью. Узри истину! Почувствуй правду! Не сопротивляйся!

В этот самый миг Уолтер ощутил, как по его лицу поползло нечто холодное, влажное и склизкое. Не помня себя от ужаса, он тут же схватил гадкую мерзость — в его руках оказалось длинное, извивающееся, как змея, щупальце. И всё бы ничего, но рук у детектива было всего две, а щупалец — бесконечное множество. Они вывалились на него прямо из темноты. Он сопротивлялся, отчаянно сопротивлялся, но они всё равно добрались до его глаз и выдавили их, а затем заползли в пустые глазницы и устремились к мозгу. Он ощутил такую боль, какую невозможно описать словами, после чего закричал во всю глотку и…

И внезапно очнулся. Он лежал на холодном мокром песке. Сверху на него лился худосочный свет, где-то в стороне шумело море. Морщинистая тёмная вода, таящая в себе ужасные вековые тайны, ревела, не умолкая. Она клокотала и шипела, пенилась и бурлила. Уолтер приподнялся и увидел перед собой огромное свинцовое море, простирающееся до самого горизонта. Волна накатывала за волной, и белые буруны разбивались о берег. И неожиданно детектив всё вспомнил. Вспомнил, как они с Викторией пытались сбежать с острова, как сели в ялик и вышли в открытый океан, а дальше…

— Нет-нет-нет, — зашептал Уолтер, отказываясь принять сумасшедшую реальность.

У него задрожали руки, но не от холода, а от того непостижимого ужаса, что немедленно нахлынул на него. Да, он всё вспомнил. И то, как они покинули порт под названием «Тёмные воды», и то, что случилось с ними после, когда они уже перестали видеть сушу.

— Боже мой, — детектив до последнего отказывался поверить в то, что подсовывала ему память.

Какое-то время он сопротивлялся кошмарным образам, но в итоге всё же сдался и принял их. Он закрыл глаза, и жуткие картины одна за другой замелькали перед его мысленным взором. Вот они вместе с Викторией сели в ялик, вот они покинули порт и вышли в океан — а дальше… А дальше случился мощный взрыв, как будто на глубине взорвалась бомба, после чего водная гладь раскололась надвое, и из тёмных холодных пучин восстала монструозная тварь, противоестественная и богохульственная. Перед ними предстала огромная бесформенная масса болотного цвета. Она имела девять глаз, разбросанных по всему телу и горевших ослепительным зелёным светом, как сигналы маяка, и не меньше сотни рук-щупалец. Рот существа представлял собой бездонную чёрную дыру, наполненную острыми зубами-тёрками. То был сам великий и ужасный Кракен. Издав какой-то невообразимый и непередаваемый звук, фантасмагорическое существо взметнуло вверх одновременно три щупальца и ударило ими по воде, после чего всё в одночасье померкло и закончилось. Уолтера выбросило за борт, и тёмная холодная вода приняла его в свои объятия. Он барахтался, как щенок, изо всех сил борясь за жизнь, но стихия, казалось, не желала дать ему ни единого шанса. Его крутило в водовороте, точно жалкую щепку, всё сильнее и сильнее утягивая на дно. В какой-то момент, не смея больше терпеть, он сделал глубокий вдох под водой и тотчас лишился чувств. И всё померкло. И всё закончилось. А что до Виктории, то…

Детектив открыл глаза, сел и тревожно осмотрелся по сторонам. Её нигде не было видно. Её просто нигде не было. Не было… О! Как же зарыдала его душа в этот миг! Он проклял весь мир, рай и ад, если только они существовали, день своего появления на свет и своё чудное спасение из щупалец Кракена. Без неё ему вдруг всё стало ненавистно. И он рухнул на спину и пролежал так ещё некоторое время, не шевелясь и не открывая больше глаз.

Когда Уолтер пришёл в себя, солнце уже клонилось к закату и на остров медленно опускались сумерки. Надо было жить дальше. Он был вынужден это делать против собственной воли. Уолтер поднялся на ноги и как в тумане побрёл в пустоту. Он шёл по берегу, и вода тут же стирала его следы с песка. Как будто он здесь никогда и не ходил. Как будто его не существовало вовсе. Хотя, признаться, он бы не отказался от того, чтобы его стёрли из этой бессмысленной жизни. Лишь бы позабыть весь этот кошмар. Лишь бы возвратить к жизни Викторию… Он проплёлся мимо водолазного колокола, заросшего ржавчиной и толстым слоем грязи, рядом с которым валялись давно сгнившие доски и остатки чьих-то костей. Детектив не обратил никакого внимания на находку и не задержался возле неё. Он по-прежнему брёл всё дальше, и дальше, и дальше, до тех пор, пока вид моря, кишевшего кошмарными дьявольскими созданиями, не стал ему попросту невыносим. Тогда Уолтер свернул вправо и прошагал так ещё несколько часов.

3

Мысли о Виктории, окрашенные в траурные тона, не оставляли его ни на секунду. Он отчаянно сопротивлялся им, но они никак не отступали. Всё так же скрежетали и гремели у него в голове. Ощущения были просто ужасные. На него словно выливали то ледяную воду, то кипяток, и он дрожал и трясся, как в лихорадке. Он без остановки смотрел на небо и молился о том, чтобы всё поскорее закончилось. Заходящее солнце светило ему в спину, а колючий ветер беспощадно хлестал по щекам. Но Уолтер не чувствовал ни холода, ни боли. Ничего не чувствовал, кроме бездонного чёрного отчая-

ния.

«Я всё потерял… потерял… потерял», — открывалась и закрывалась ржавая калитка у него в голове.

И он действительно всё потерял, всего себя целиком. Когда-то его будущее было распланировано до мельчайших подробностей, теперь же оно едва-едва вырисовывалось. Он попросту не знал, да и не желал больше знать, что отныне ждало его дальше. За следующим поворотом. За следующим деревом. За следующим пригорком. Так он и брёл, смотря то в небо с молитвой на устах, то в чёрную землю с ненавистью и отчаянием.

«Неужели всё это происходит со мной наяву? Быть может, это сон? Или смерть после смерти? Ад внутри ада? Или что-то ещё, что не подвластно моему пониманию?»

Он взобрался на крутой косогор и вдруг совершенно неожиданно услышал сардонический замогильный хохот, разнёсшийся над всей пустошью, а после увидел и её, обладательницу вязкого ужасного голоса. Это была неопрятная и гадкая фигура, то ли девочки, то ли старухи, но при этом в два раза выше обычной женщины. Тощая великанша шла, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, и её походка навевала неописуемый страх. Из одежды на ней были гнилые лохмотья, а на лице — железная маска, закрывавшая рот и подбородок. Бесконечный ужас тотчас овладел детективом и парализовал его, и одно только это обстоятельство помешало броситься в ту же секунду наутёк. Так что он просто беспомощно свалился в высокую траву и сжался, как побитый зверь. А затем злобный и язви­тельный хохот повторился ещё раз, и Уолтер закрыл уши руками, лишь бы ничего больше не слышать.

«Что, чёрт возьми, здесь происходит? — в панике подумал он. — Я не хочу больше существовать в этом проклятом месте».

Детектив лежал в траве и крепко-крепко сжимал голову руками, чтобы в уши не проникало ни единого звука. Так протекли долгие и бесконечные две минуты, и вдруг Уолтер, сам того не желая, вызволил из памяти кошмарный образ хохочущей твари: ненормальный рост, гнилое тряпьё, железная маска, — и его с новой силой бросило в дрожь. То была не женщина, а какая-то богохульственная пародия на неё. Так прошло ещё немного времени. Сколько именно, детектив не брался судить, но в конце концов он убрал руки от головы, прислушался и ничего не услышал.

«Ушла? — тут же проскользнула в его сознании мысль, подарившая надежду. — Или её никогда здесь и не было?»

Он осторожно привстал, чтобы осмотреться по сторонам, и в этот самый миг чертовски громко хрустнула сухая ветка под его рукой. Боже мой! Уолтер едва не скончался на месте, едва не испустил дух, едва не обратился в прах. И он снова увидел премерзкую гадину, а она, услы­шав хруст чёртовой ветки, встала на мёртвый якорь, развернулась и поглядела в его сторону, прямо на Уолтера. И вот перед ним опять оказался этот чудовищный образ: железная отвратительная маска, гнилостное отвратительное лицо, скрывающееся под ней, и чёрные длинные волосы, ниспадающие