Null

ИННА ГОНЧАРОВА
ПОСТРЕНЕСАНС
КИЕВ – 2009
1
ПОСТРЕНЕСАНС © Инна Гончарова 2009
Часть первая
ДО
Апрель 2009 года, Киев, Украина
В предрассветной тишине громко тикают часы. Так громко, что заснуть снова,
кажется, уже будет невозможно. Тем не менее, я снова упрямо закрываю глаза,
старательно считаю слонов и слонят и уговариваю себя поспать еще хотя бы час.
Тиканье часов, как тяжелая поступь слонов: раз, два, три, потом, как медленный
топот маленьких смешных слонят, которые спешат за своими огромными родителями: раз,
два, три... Как вальс, который тоже раз, два, три... Вальс маленьких слонят... Именно это
приснилось мне, когда я, в конце концов, заснул.
Во второй раз в это утро я проснулся от резкого телефонного звонка. Глянул на все
те же треклятые часы на стене, которые не давали мне спать на рассвете. Уже половина
одиннадцатого. Не очень рано, тем не менее, интересно, кому не спится в субботу в такое
время... С трудом дотягиваюсь до телефона, беру трубку. Что еще следует ожидать в
субботнее утро... Разумеется, ничего хорошего. Звонила бывшая. Не жена. Просто
любовница. Мы разошлись накануне, как обычно с треском и грохотом. Она сказала, что
не понимает, что во мне находят все, и чего она во мне никак не может рассмотреть.
Кстати, и я этого тоже не понимаю...
- Это я.
- Я слышу, что это ты. И почему тебе не спится?
- Ты спал... Прости.
- Да, спал, - молча, жду, когда она, в конце концов, скажет, зачем позвонила мне
в субботнее утро, ведь она, как никто другой знает, что именно в субботу я
люблю поспать как минимум до полудня.
- Не клади трубку.
- И не думаю.
- Прости еще раз.
- Лишнее. Говори быстрее, что нужно.
- А ты не очень-то любезный…
2
- Какой есть. Ты тоже, судя по всему, болезнью любезности не страдаешь,
поскольку позвонила мне так рано, прекрасно зная, что в это время в субботу я
еще сплю и вижу десятый сон.
- О маленьких слонятах...
- Что ты сказала?
- Ничего... Я знаю, когда тебе не спится, ты считаешь слонят... Раз, два, три... - я
улыбнулся и почти растаял. - Вот ты до сих пор спишь, а я уже работаю,- она
снова сознательно испортила мне расположение духа, поэтому я ее довольно
резко оборвал:
- Поставь себе за это памятник, - Мы были не просто любовниками, а еще и
партнерами по бизнесу и коллегами, поэтому бывшей она была для меня только
в постели. Я замолчал в ожидании продолжения – зачем-то же она мне
позвонила.
- Сегодня ко мне привели очень интересного пациента. Не в офис, а домой. Не
хотят пока заводить карточку - обычная история. Помнишь, когда-то к нам
обращался Доренко, народный депутат? Мы тогда лечили его бывшую жену от
депрессии.
- Помню. Он еще остался нам должен, кажется, около трехсот долларов.
- Это он нас порекомендовал. У него остался мой домашний номер телефона. Так
слушай. Сегодня с самого утра от этого Доренко ко мне пришли отец с сыном.
Отец, такой весь из себя интеллигентный, в дорогих очках, с приятными
морщинками возле умных глаз. Кстати, иностранец - француз. Мы с ним
общались одновременно на английском и русском. Мальчику - двенадцать лет,
но выглядит он старше. Очень красивый: белокурые волнистые волосы, мягкая
линия губ, большие серо-голубые глаза, при этом темные, почти черные брови.
И физически очень гармонично развитый: широкие плечи, прямая спина.
Короче говоря, - юный Аполлон Бельведерский, собственной персоной. Если
честно, я не могла от него глаз отвести.
- Раньше тебя никогда не тянуло на мальчиков... Ты всегда предпочитала
взрослых мужчин, - я решил немного пошутить, но София пропустила мою
шутку мимо и продолжала, не отвлекаясь:
- Отец пожаловался, что его ребенок слишком быстро развивается. И не просто
быстро, а к тому же очень гармонично.
- На протяжении всей жизни или только в последнее время?
3
- На протяжении всей жизни.
- Так это же хорошо, когда ребенок быстро и гармонично развивается! По
крайней мере, мне всегда казалось именно так. И не только мне. Или по этому
поводу уже существуют другие мысли или теории? С чего это вдруг отец по
этому поводу так переживает? Да еще и обращается за консультацией к
иностранным специалистам?
- Он сказал, что уже давно работает в Украине. И мать мальчика будто бы из
местных.
- Предположим... И что, этот мальчик - вундеркинд?
- Все дело в том, что нет. У него нет каких-то одних определенных способностей,
которые бы он мог продемонстрировать всему миру, и мир в ответ восторженно
бы ему зааплодировал. Тем не менее, за что бы Лео не взялся, он делает это
очень хорошо. В школе он легко получает самые высокие баллы, усваивает
материал намного быстрее других, решает за один урок вместо одного четыре
варианта контрольной работы. Он играет на нескольких музыкальных
инструментах. Причем на фортепиано его играть научили, а другими
инструментами он овладел самостоятельно. Не Бог весть как играет, не как
Моцарт, но для своего возраста весьма недурственно. И голос у него приятный -
поет в детском хоре. Хорошо двигается, как настоящий танцор, хотя и этому он
никогда не учился.
- И все-таки, я не понимаю, что в этом всем такого плохого, что отец вдруг
решил привести своего ребенка к психоаналитику? Мальчик как-то не так себя
ведет? Не общается с ровесниками? Замкнутый?
- Нет. Напротив. Обычный мальчик. Еще и с незаурядными лидерскими
задатками. Конечно, он предпочитает общение с взрослыми, так как ему с ними
более интересно общаться, но и с ровесниками тоже быстро находит общий
язык. Не замкнутый. Наоборот: довольно открытый человек. Говорю же тебе:
он гармоничный во всем.
- Тогда я уже совсем ничего не понимаю! Зачем мальчику наша помощь, если у
него и без нас все в полном порядке?
- Отец мальчика хочет, чтобы мы из его сына сделали вундеркинда.
- ??????????????????????????????????????????????????????????? - я уверен, что по
ту сторону телефонной связи София почувствовала, а не услышала мой вопрос.
4
В профессиональном плане мы всегда понимали друг друга без слов, чего ни в
коем случае нельзя было сказать о нашей личной жизни.
- То, что услышал. Хочет зарабатывать на ребенке деньги и даже не скрывает
этого своего желания. Наверное, сам ничего не умеет... - поспешила она сделать
выводы.
- А говорила, интеллигентной внешности...
- Все мы не без недостатков, - философски заметила София. - Так мы возьмемся
за мальчика?
- А что сам мальчик думает по этому поводу? Ведь ему уже двенадцать – не
маленький.
- Кажется, ему все равно. Он с удовольствием будет учиться, чему угодно, но у
него имеются определенные проблемы с направлением усилий на публичное
признание его достоинств. Ему с головой хватает того, что он сам о себе знает.
Когда его хвалят, ему это, разумеется, приятно, но при этом он все равно
стыдливо опускает глаза в пол, будто говорят сейчас не о нем. И это, кстати, без
каких бы то ни было признаков лицемерия.
- Интересно. И что нам предлагают за работу? - на самом деле я уже не слушал
Софию.
Сколько бы ни предлагали, а я уже размышлял над тем, как сделать из
самодостаточного человека не самодостаточного, и, вообще, возможно ли это, ведь, на
мой взгляд, такой процесс является регрессом, а не прогрессом.
Мы договорились встретиться втроем уже в понедельник: София, я и Лео, чтобы

вместе решить, что и как нам дальше делать. Направление было в целом понятно, но
способы достижения цели еще не проросли ни в моей голове, ни в голове Софии.
Было ровно половина шестого вечера (я сверил время по часам на стене), когда в
мой кабинет вошел Лео. София права: мальчик был настоящим красавцем. Хотя...
наверное, не в общепринятом представлении. Его красота была не слащавой, не
игрушечной, а очень живой и какой-то мятежной, бунтарской. Выглядел Лео не на
двенадцать, а на все четырнадцать или даже на пятнадцать лет. Он был уже ближе к
юноше, чем к мальчику. Первое, что бросалось в глаза при взгляде на Лео, это его глаза.
Серо-голубые, огромные глаза с очень длинными и густыми ресницами. Это очевидно
были глаза романтика и художника. Наверное, именно эти глаза заслоняли все другие
недостатки во внешности мальчика. Например, у него был довольно большой нос и
5
высокий открытый лоб, и весьма длинные руки... Тем не менее, все это я заметил только
после того, как вынырнул из плена его глаз, для чего, сознаюсь, мне пришлось приложить
немалые усилия.
Лео поздоровался со мной на украинском и заметил, что может также общаться на

французском, английском и русском. Из этого перечня я выбрал русский. На этом языке
он разговаривал очень бегло и почти без акцента. Оказалось, что Лео приехал к нам в
офис один, без отца.
- Отец должен приехать позднее, - объяснил Лео, удобно устраиваясь в кресле

напротив меня.
Декабрь 1995 года, Лондон, Великобритания
- Да, она согласилась. Я сам этого не ожидал, но это так: мы можем приступить
хоть завтра.
- Ты пообещал ей деньги?
- Ну что ты такое несешь? Ведь она моя жена!
- Это и удивительно, что твоя законная жена вместо того, чтобы родить ребенка
от своего любимого мужа, легко согласилась на участие в эксперименте.
- Кто тебе сказал, что легко? Это решение далось ей очень и очень тяжело. И мне,
кстати, также. Я тебе при встрече все объясню... Давай встретимся через час в
лаборатории, - выключил телефон и вытер пот со лба. Сел в большое кресло-
качалку. Немного покачался - для успокоения нервов. Не утешило и не
успокоило. Сердце неприятно давило, как никогда раньше.
Нужно сознаться самому себе, что на эксперимент согласился, прежде всего, он
сам. Уговорить жену было не так уж и сложно, так как она всегда и слишком доверяла
ему. Он ощущал себя очень виноватым перед ней, однако не в том, что предложил ей
участие в этом эксперименте с непредсказуемым результатом, а в том, что именно из-за
него их семья не могла иметь детей. Это было уже окончательно доказано. По стечению
обстоятельств, и у Нины тоже были какие-то женские проблемы, но с ними можно было
эффективно бороться, например, с помощью искусственного оплодотворения. Таким
образом, сам Бог велел им воспользоваться такой возможностью...
6
Я снова погрузился в глаза Лео, теперь уже сознательно, чтобы быстрее и глубже
докопаться до сути мальчика.
Раньше мне никогда не приходилось работать с детьми. Тем не менее, все когда-то
бывает впервые.
- Итак, я буду задавать тебе разные вопросы, а ты - отвечать. Хорошо?

- Я не знаю, зачем, но хорошо, - вздохнул Лео.
- Я хочу знать о тебе все...
- Но я и сам о себе всего не знаю. Я едва лишь начал изучать себя, и еще в самом
начале пути.
- Твой отец попросил меня тебе помочь...
- Думаете, что вы сможете мне помочь? - ресницы над глазами изумленно
подпрыгнули вверх.
- Разумеется, - очень уверенно ответил я ему, хотя сам в этом совсем не был
уверен.
Лео снова вздохнул:
- Не знаю, зачем это отцу. Думаю, мне не нужна помощь, ни ваша, ни кого-то
другого. Я и сам справлюсь.
Я не мог не согласиться с Лео в том, что он и сам может со всем справиться, но я
уже рассчитывал на гонорар от его отца. В мыслях я уже получил этот гонорар и
израсходовал его - до последней копейки.
- Наверное, да. Но со мной ты справишься намного быстрее. У тебя есть шанс

пройти свой путь без лишних ошибок.
Лео пренебрежительно улыбнулся:
- Думаю, ошибки - это обязательные ступеньки к самопознанию и к познанию

окружающего мира. Это - бесценный опыт. Человек должен на собственной
шкуре прочувствовать все тонкости того, как именно работают законы жизни.
Надо самому шаг за шагом пройти свой путь.
- Но можно научиться на одной ошибке, а можно делать их всю жизнь.
7
- Моя сознательная жизнь только началась, и я еще имею полное право на
определенное количество ошибок. Я даже на них рассчитываю. И чем быстрее я
их сделаю, тем быстрее пойму себя и мир.
Наш разговор почти зашел в тупик.
- Хорошо. Твои ошибки никто у тебя не отбирает. Вдобавок, я говорил только о

лишних ошибках. - Казалось, Лео уже надоело со мной спорить. Он снова едва
улыбнулся и на этот раз промолчал.
Ситуация была не типичной. Чаще всего к психоаналитику приходят люди,
которые осознают наличие у них какой-то определенной проблемы или комплекса
проблем, и, если даже не осознают это в полной мере, то хотя бы интуитивно
чувствуют, и надеются на помощь. Лео же было наплевать и на меня, и на мои
способности и возможности в психоанализе, так как у него и без меня все было
хорошо. Самое главное, я уже и сам понял, что ничем не могу Лео помочь. И его отцу
тоже вряд ли. Тем не менее, я не привык отступать.
- Хорошо, Лео. Я буду с тобой откровенным. Ты знаешь, зачем твой отец привел
тебя к нам?
- Он считает, что я - трудный ребенок, конечно, в переносном смысле, и что с
вашей помощью от этой проблемы можно навсегда избавиться.
- А почему он именно так считает? Как ты думаешь?
- Потому что я не хочу быть таким, как все, - быстро ответил Лео. - Я не хочу
надевать пальто, так как все сейчас по улице ходят именно в пальто, несмотря
на жару. Я всегда стараюсь отстаивать свою точку зрения, даже если она идет
вразрез с общепринятой. Я не хочу стать юристом только потому, что это
престижная профессия. Если мне не интересно, я громко говорю, что мне не
интересно... Если мне не нравится, то я так именно и говорю... Я могу
промолчать, но я не умею и, главное, не хочу врать.
- Ты не хочешь быть таким, как все, или ты не являешься таким, как все?
Лео задумался.
- И не являюсь, и не хочу, - выкрутился. Молодец!

- А чем ты отличаешься от других? Ведь у тебя такие же руки, ноги, голова, как и
у всех; на морозе, как и всем, тебе холодно, на солнце - жарко; как и все, ты
сначала был грудным ребенком, потом взрослые тебя научили читать и писать...
8
- Да, все так: у меня действительно все точно так же, как и у других, - перебил
меня Лео. - Но когда меня учили читать и писать, мне казалось, что я все это
уже давным-давно знаю и теперь просто вспоминаю...
- Ты начитался о перевоплощении душ? И думаешь, что твоя душа старше, чем у
других? Думаешь, что ты особенный?
- Нет! - в голосе - бездна негодования - Дело в том, что все люди - особенные. И
я, и вы, и каждый другой человек.
- Ты веришь в Бога?
- Да.
- Но, кажется, Бог считает всех своих детей равными.
- Не путайте равенство с особенностью. Мы все одинаково рождаемся и
одинаково умираем, но все проживаем совсем по-разному свою жизнь. Кто-то
достойно и счастливо, кто-то в страданиях или зависти, кто-то совсем без толку,
кто-то сознательно, а кто-то всю свою жизнь плывет по течению... Это
равенство - оно исключительно в материальной плоскости.
- Кто ты по вероисповеданию?
- Католик, потому что так решили мои родители. Отец - католик, мать, кажется, -
православная, точно не знаю, может, она и вообще не крещенная, но оба
родители - не религиозные. Они – ученые.
- А ты сам, если бы у тебя была возможность выбирать, какую церковь для себя
избрал бы?
- Я верю в Бога. И ни одна церковь в данном случае ни при чем. Тем не менее, я
уважаю все церкви. Каждая из них - это надежный спасательный круг для
определенного количества людей. Церковь - это огромная сила, которая
формировалась и развивалась на протяжении веков, и, если кому-то из людей
недостаточно своих собственных сил, то церковь действительно может стать
для такого человека настоящей спасительницей. Церковь сильна своей паствой,
а паства - церковью, в которой она сознательно растворяется. Такой вот
взаимовыгодный обмен.
- Тем не менее, тебе это, кажется, не очень нужно?
- Я сам себе церковь, и могу общаться с Богом, где угодно - по собственному
желанию.
- А не слишком ли много ты на себя берешь?! - не удержался я.
9
- Каждый должен брать на себя столько, сколько может донести, - спокойно
заметил Лео и откинулся на спинку кресла в ожидании моих новых вопросов. Я
уже очень устал от этого блица. То есть, честно говоря, прежде всего, я очень
устал от самого Лео. Он держал меня в огромном напряжении своей
цельностью. Я пропускал в свои ворота один за другим все больше мячей. -
Само божественное начало определяет особенность каждого человека: чем
больше в человеке божественного, то есть духовного, а, лучше и проще сказать,
души, тем больше и глубже его особенности.
- Потрясающе... - я устало прикрыл глаза.
- Что потрясающе?
- Твоя теория потрясающая. Не так самая теория, так как она, кажется, всего
лишь компиляция мыслей философов, живших в разные времена и, кстати,
проповедовавших совсем разные взгляды. Но для двенадцатилетнего мальчика -
в самом деле, потрясающе, так как, признаю, это - не бездумная компиляция.
- Знаете, первым с папскими индульгенциями начал бороться Ян Гус еще за сто
лет до Мартина Лютера. Тем не менее, именно Лютер стал идейным
вдохновителем Реформации и основателем протестантства, которое существует
и процветет уже полтысячелетия. Важно не просто иметь мысли и идеи.
Гораздо важнее понятно их сформулировать и донести.
- А ты много читаешь...
- Ага. И еще я очень много думаю.
Я кивнул...
Март 1996 года, Лондон, Великобритания
Он действительно чувствовал себя очень виноватым перед женой... Даже теперь,

когда все уже случилось, произошло, он так и не смог ей всего сказать: ни того, что при
искусственном оплодотворении использовали вовсе не его бессильную сперму, ни того,
что вообще никакой другой мужской спермы при этом оплодотворении использовано не
было... Не понадобилась... И не должна была понадобиться.
Всем занимался Бил, и он все сделал профессионально. Поль только помогал

осуществлять другу и коллеге все необходимые операции.
10
Ровно через семь месяцев должен родиться мальчик...
- Это я уже заметил: что ты очень много думаешь.

- Насмехаетесь? Относитесь ко мне, как к мальчишке?
- Ни в коем случае. Я уже имел возможность убедиться, что ничего от обычного
мальчишки в тебе нет. Если бы все взрослые столько знали и сталько думали,
как ты, и если бы все взрослые так, как ты, сознательно размышляли о сложных
вопросах, кажется мне, мир был бы намного лучше.
- Мир и сейчас совсем неплохой. Вы так не считаете?
- Пределов совершенства не существует - и это не я сказал. Хотя, думаю, что по
этому поводу у тебя тоже есть свое собственное мнение.
- Я с этим полностью согласен. Поиски совершенства настойчиво толкают к
развитию.
И вот из этого парня мы с Софией должны будем изваять вундеркинда!
Я предложил Лео чай, но он попросил у меня кофе. Я сам пошел на кухню за

напитками, поскольку мне нужно было немного выиграть время, чтобы подумать.
Я медленно пересыпал в кофеварку душистые кофейные зернышки, нажал

большую красную кнопку для их перемола. Прислушался: прикольно жужжит!
Но спокойно подумать в одиночестве мне так и не довелось. На кухню заглянула

София:
- Ну как?
- Дохлый номер. Он слишком самодостаточный, чтобы быть вундеркиндом. Он
вообще уже давно не «киндер» - вот в чем сложность. А, может, он никогда и не
был ребенком?
- Как это? - удивилась София.
- Не знаю.
- Уже перемололся!
- Что?
- Кофе!
11
- А... Ты об этом... - я махнул рукой, будто сразу отмахнулся от всего земного, то
есть сугубо бытового. – Представь себе шар, а в его середине что-то находится.
Ты хочешь этого «что-то» достать, но поверхность шара такая твердая, такая
цельная, что все твои усилия напрасны. Вот так и Лео: хочешь достать до его
сути, тем не менее, куда не ткнешься, натыкаешься на броню.
- Он такой закрытый?
- Наоборот! Он очень открытый человек. Ответит с удовольствием на все твои
вопросы. Просто спустя некоторое время общения с ним ты сам попадаешь в
самое сердце этого шара и постепенно превращаешься в то «что-то», чего так
долго пытался достать и не мог.
- Не поняла...
- Ну, он легко высчитает в тебе все лучшее и рациональное, и поместит это в
себя, в свой шар, конечно, творчески синтезируя с тем, что уже в нем
присутствует.
- Все равно не поняла, - вздохнула София.
- Потом объясню. Или сама поймешь, когда хоть немного пообщаешься с Лео.
Ладно, пойду дальше продолжать собеседование с нашим будущим
вундеркиндом.
- Постой! Ты же сказал, что это - дохлый номер, - София зачем-то сделала
неудачную попытку задержать меня за рукав.
- Дохлый, но ведь как интересно!
Сентябрь 1996 года, Лондон, Великобритания
Нина проснулась от боли. Подумала, что приснилось. Перевернулась на другой

бок. Попробовала снова заснуть, но боль не проходила, наоборот только усиливалась - все
больше, и больше. Посмотрела на часы: около шести утра.
Она едва тронула за плечо мужа:
- Поль, уже... Просыпайся.

- Что? - Поль резко открыл глаза и сел в кровати.
- Началось.
- Что началось?
- Роды.
12
- Ты можешь самая одеться? - он уже окончательно проснулся.
- Да.
- Тогда я побежал в гараж. Так будет намного быстрее, чем вызывать скорую.
Выходи на крыльцо, - не дождавшись ответа от Нины и быстро одеваясь по
дороге к выходу из дома, он, наконец, осознал, что именно должно сейчас
произойти: еще два или три часа, и он станет отцом.
В сплошной тишине заклокотал мотор. Поль вывел машину из гаража. Нина уже
стояла на ступеньках крыльца. Больница совсем близко - за углом.
Через семь минут он уже сидел в холле больницы и вместе с другими мужчинами
заботливо и нетерпеливо ждал радостную весть. Все произошло значительно раньше, чем
он себе представлял. Уже через минут сорок в холл вышла дородная женщина в белом
халате и громко произнесла его фамилию. Он подошел к ней вплотную, стараясь
выглядеть спокойным.
- У вас мальчик, - радостно улыбаясь, сказала ему женщина, будто это у нее кто-
то только что родился.
- Я знаю, - сорвалось само собой.
- Узнали на УЗИ? - поинтересовалась женщина, не вытирая со своего круглого и
очень доброго лица улыбку. Именно такие женщины должны работать в
родильном отделении: большие, добрые, опрятные и всегда улыбающиеся.
- Что? А... Да, конечно, на УЗИ. И что теперь? - растерянно спросил он, крепко
держась за нижнюю пуговицу своего пиджака - будто за соломинку.
- Все хорошо. И мальчик, и его мама - вполне здоровы и счастливы. Надеюсь, что
вы также. Если вы хотите пройти к вашей жене, то можете это сделать через
минут двадцать. Позвоните по телефону 1123, я выйду и вас проведу.
Конечно, он хочет - посмотреть на своего малыша.
- Благодарю. Я позвоню через минут двадцать.

Женщина еще раз одарила его своей улыбкой и медленно растворилась за дверью.
Поль обвел глазами холл. В удобных креслах расположилась несколько мужчин.

Один из них крепко спал. Двое или трое читали газету или делали вид, что читают. У
одного из читающих было видно, как тонкая газетная бумага дрожит в руках - наверное,
от волнения. Но даже это естественное родительское волнение выглядело спокойным и
уравновешенным. Все вокруг знали, что в стенах этого здания каждую минуту свершается
13
чудо: происходит таинство рождения. И только одному Полю было известно, что здесь, в
этой самой обыкновенной больнице на окраине Лондона, только что свершилось
настоящее чудо...
- Так на чем мы остановились? - я поставил одну чашку с кофе на стол перед Лео,
а к другой жадно припал губами.
- На пути к совершенству, - улыбнулся мальчик.
Я оторвался от своего кофе и улыбнулся ему в ответ:
- Ни больше, ни меньше, - я чувствовал, что все барьеры и границы между нами

постепенно исчезают. Наверное, это кофе так сближает. - Ты давно в Киеве?
- Давно.
- А раньше где вы с отцом жили?
- Почему же только с отцом? - Лео обиженно поднял на меня глаза. - Мама у
меня тоже есть - как и у всех людей, - он мягко улыбнулся, а потом все равно
вздохнул. - Втроем, мама, отец и я, мы жили сначала в Лондоне, потом в Лионе.
Мой отец - он из Лиона. Со временем мы снова перебрались в Лондон. Там отец
работал в исследовательской лаборатории. А потом... Потом мама ушла от отца
к его другу Билу и в скором времени родила ему дочку, а недавно еще и сына.
- Ты остался с отцом по взаимному согласию родителей?
- Да. Ведь мать должна была вот-вот родить еще одного ребенка, а у отца -
никого, кроме меня. Когда настало время мне идти в школу, отец почему-то
решил перебраться сюда - на родину матери. Я не знаю ни одного из мотивов
или причин этого его поступка, - предупредил Лео. - Я спрашивал у отца, но он
молчит. Конечно, было бы более естественным, если бы мама перебралась
сюда, а так... Но, как здесь говорят, имеем то, что имеем.
- А родственники матери в Украине есть? - мой недопитый кофе успел остыть.
Лео же свой уже давно проглотил почти одним глотком.
- Да. Мама из Галиции. Бабушка умерла в прошлом году, а дедушка жив и еще
очень бодрый. Он до сих пор преподает английский в университете.
- Вы общаетесь?
14
- Конечно. Он приезжает в Киев, а я к нему во Львов. Знаете, в последнее время я
все больше склоняюсь к тому, что отец чего-то опасается. Или кого-то. Именно
поэтому мы, наверное, переехали жить в Киев. И даже здесь мне уже пришлось
поменять несколько школ, - это была настоящая победа! Лео начал доверять мне
свои потайные мысли.
- Насколько я понимаю, в Киеве твой отец нигде постоянно не работает...
- Да.
- И на что вы живете?
Лео обиженно хмыкнул.
- Во-первых, отец из очень состоятельной семьи, и лет десять назад его родная
бездетная тетка оставила ему большое наследство. Во-вторых, насколько мне
известно, отец очень неплохо зарабатывал, когда работал в Лондоне, - наверное,
что-то накопил тогда. В-третьих, отец пишет научные статьи и монографии и
получает за это гонорары, и это суммы немалые. Так что мы совсем не
бедствуем. Отец уже давно мог приобрести нам постоянное жилье, тем не
менее, не делает этого, кажется, сознательно, и приблизительно раз в год мы
меняем адрес.
Пока что картина в моей голове вырисовывалась не очень определенная. Поль
Готье (фамилию отца мальчика я узнал от Софии), француз из Лиона, работает в Лондоне
в исследовательской лаборатории. В Британии он знакомится с украинкой из Галиции.
Там же, в Лондоне у них рождается ребенок. В скором времени они переезжают в Лион,
потом снова в Лондон. Там родители мальчика разбегаются, кто куда: мать становится
женой друга отца, рожает ему двух детей, а отец зачем-то переезжает вместе с сыном на
родину матери. Надо будет еще поговорить об этом с Полем, конечно, если тот захочет ...
- Твоя фамилия Готье? - вдруг спросил я и не ошибся в выборе своего очередного

вопроса к мальчику.
- Нет. Хотенко. Эта фамилия матери. Отец сказал, что так будет лучше - не
выделяться. Поэтому я сейчас Леонард Хотенко. Все-таки в Украине это звучит
не так экзотично, как Леонардо Готье, - мальчик доброжелательно улыбнулся.
- Скажи мне, а ты сам, кем себя скорее чувствуешь: Леонардом Хотенко или
Леонардо Готьє?
Лео на минуту задумался:
15
- Без разницы. Я привык к тому, что имею две фамилии. Мне одинаково хорошо,
- кто бы в этом сомневался!
- Ну, хорошо, тогда скажи, гражданином какой страны ты себя считаешь?
Лео задумался уже не на минуту, а на все три:
- Меня впервые об этом спрашивают... - объяснил он свои продолжительные

раздумья. - Если честно, я никогда над этим глубоко не задумывался. Мы часто
с отцом бываем в Лондоне, Лионе, Париже, других европейских городах, мы
путешествуем по разным странам, и все они мне очень по душе, тем не менее, и
Украину я тоже люблю, ведь я здесь живу. Наверное, естественно любить
страну, в которой живешь. Кстати, я приехал в Киев, не зная ни одного слова
по-русски. Этот язык я выучил уже здесь. Мама со мной разговаривала всегда
на украинском, а отец – на французском и английском. Между собой они
разговаривают на английском. Так что по маме я украинец, - продолжал
медленно рассуждать Лео, - по отцу - француз, тем не менее, родился я в
Лондоне... Наверное, я гражданин мира! – вот такое резюме выдал мне этот
мальчик с огромными глазами!
- Круто! - не удержал я своих эмоций. - Кажется, быть гражданином мира -
совсем неплохо.
Наконец, я посмотрел на часы. В конце апреля уже длинные вечера, и время
пролетает незаметно. Но то, что я увидел на циферблате, меня действительно удивило:
скоро половина девятого! А отца Лео все нет!
- У отца в семь должна была состояться какая-то важная встреча, - мальчик

догадался, о чем именно я думаю. - Наверное, он на ней задержался.
Я кивнул. Надо было уже как-то завершать нашу вступительную беседу. Для
первого раза - хватит. Было видно, что мальчик устал и, если быть откровенным, то я,
наверное, устал еще больше, чем он.
- Давай закажем пиццу, - предложил я мальчику. - Не знаю, как ты, а я очень

проголодался.
- Я совсем не против пиццы.
Пришлось самому разыскивать в справочнике телефоны пиццерий. София уже
ушла домой - я слышал, как громыхнула за ней входная дверь. У нее такой информации -
16
целый специальный блокнот, который она всегда таскает с собой. Не дождалась, пока мы
с Лео закончим общение. Наверное, побежала на свидание – зло щелкнуло в моей голове.
- Привезут минут через двадцать, - сообщил я Лео, который в это время глазами
изучал названия книжек в моем рабочем шкафу.
- А что у вас здесь делает альбом «Живопись эпохи Ренессанса»?
- Подарили. И даже уже не припомню, кто. Всем известно, что я большой
ценитель живописи.
- Правда?! Я - тоже. Можно посмотреть?
- Конечно. Пожалуйста. Смотри, на здоровье, пока нам не привезут пиццу. А я
еще сбегаю за кофе.
Когда я вернулся в свой кабинет с кофе, Лео разглядывал портрет Чечилии
Галерани кисти Леонардо да Винчи из Краковской галереи Чарторыйских, больше
известный как портрет Дамы с горностаем. Я тоже был влюблен в эту картину
Леонардо. Чечилия мне нравилась больше, чем Джоконда. Мягкий овал лица, очень
умные и немного печальные глаза, тонкие длинные пальцы, которые медленно
перебирают шерстку грызуна, и фирменная леонардовская улыбка на устах
девушки... Я остановился возле Лео. Кивнул в сторону альбома:
- Нравится? - но Лео ничего мне не ответил. Он продолжал неотрывно смотреть в

глаза той, которая умерла в далеком от нас пятнадцатом веке. Пришлось
вежливо отойти, чтобы не мешать.
Принесли пиццу. Я рассчитался и пригласил мальчика к столу. Он, наконец,
оторвался от своего занятия и положил альбом в раскрытом виде на журнальный столик.
Леонардо да Винчи. Дама с горностаем
Мы не успели приступить к трапезе, как в кармане Лео забренчал телефон.
17
- Да, это я...- растерянно выговорил мальчик. - Да, Поль Готье. Что?! Что вы
сказали?! - и телефон выпал из его рук на пол.
- Что случилось? - подскочил я. Мне так и не пришлось донести до рта ни одного
кусочка пиццы.
- Это милиция, - коротко ответил Лео, тяжело опускаясь в ближайшее от него
кресло. - Час тому назад в пабе «О'брайанс» был убит мой отец.
Так! Только этого не хватало! Я никогда не встречался с Полем Готье, не
представлял себе, что это за человек, хороший или плохой, порядочный или нет, поэтому
еще не определился, как мне реагировать на такое сообщение. Первое, что пришло мне на
ум: я уже никогда не получу своего гонорара за создание из Лео вундеркинда. И Бог с
ним, с гонораром!
- Спокойно, спокойно... - это я уговаривал себя, а не его, так как, казалось, что
Лео сейчас спокойнее, чем удав. Он был в оцепенении - одна из форм истерики.
- Во-первых, давай включим новости, может, что-то больше узнаем, ведь у нас
не Нью-Йорк, и людей каждый день не убивают просто так в пабе в центре
города...
- Что вы имеете против Нью-Йорка? - вдруг вступился за этот город Лео.
- Ничего! Так, ерунда ... Во-вторых, надо, наверное, поднять с пола и включить
твой телефон...
- А если это не милиция? - справедливо, очень справедливо. Умный, начитанный
мальчик. - У вас есть в офисе телевизор?
- В прихожей. Иди включай. Пульт на телевизоре. А я посмотрю, что по этому
поводу уже пишут в Интернете.
Там я нашел короткое сообщение: «Сегодня приблизительно в 20.00 в пабе
«О'брайанс», расположенном по улице Михайловской, в центре Киева, убит путем
отравления гражданин Франции Поль Готье. По информации МВД, убитый встречался в
пабе с неизвестным, которого милиция и подозревает в содеянном преступлении. Тем не
менее, милиция не отказывается также от версии о самоубийстве. Поль Готье в последнее
время проживал в Киеве.» И все. Публичное самоубийство?! Смешно! Такое могла
придумать только наша милиция.
Я вышел в прихожую, где работал телевизор.
- Что-то есть?
18
- Нет. Новости через минут десять. Сейчас везде сериалы - прайм-тайм.
- Подождем.
- А в Интернете? - Я пересказал ему коротенькое сообщение. - Звонили по
телефону с аппарата отца. В его телефоне я под номером один как Лео.
Возможно, что там есть еще дополнительные титулы: сын или что-то подобное.
Кто там у него еще и под какими номерами - не знаю...
- У тебя есть телефоны родственников? Мамы, дедушки из Львова и тех, что
живут в Лионе?
- Мамы - да, и еще дедушки из Львова. В Лион отец всегда звонил сам.
- Надо придумать, что с тобой делать. Я же не просто так всю жизнь занимаюсь
анализом... пусть и психо... Ты обращал внимание на то, что твой отец чего-то
опасается, в школу он тебя отправил под фамилией матери, смена стран,
квартир, школ... И эти попытки сделать тебя таким, как все... Вместо того,
чтобы гордиться твоей яркой индивидуальностью... Все это говорит о том, что
он опасался не за себя, а за тебя. Но почему?
- Я не знаю. Правда, не знаю. Я ничего не знаю! Он мне ничего не рассказывал.
Считал, что я еще маленький.
- Хорошо. Не знаешь, так не знаешь. Разберемся. Набирай маму и дай мне трубку
после того, как с ней пообщаешься.
Уже через минуту он протянул мне телефон:
- Мама... Возьмите.
- Доброго дня, - я заговорил по-украински.
- Доброго дня, - мелодичный женский голос произносил слова с легким и в
данном случае с очень приятным Галицким акцентом. - Я только что
разговаривала с сыном. Он сказал, что случайно находился у вас, когда узнал о
трагедии... Сочувствую. Вы здесь совсем ни при чем, а разбираться придется...
- Все нормально. Тем более, я чувствую себя ответственным за вашего сына, так
как ваш бывший муж обратился ко мне за помощью...
- За помощью? В чем?
- Я психоаналитик, - этого признания оказалось достаточно.
- Это очень похоже на Поля: перекладывать свои проблемы на других, - вздохнул
голос. - Я сейчас посоветуюсь с мужем, и, наверное, мы приедем.
- Есть еще ваш отец... - напомнил я.
19
- Да. Я же не говорила, что мы приедем за Лео, чтобы его забрать. Возможно, он
останется в Украине. Мы приедем, чтобы урегулировать этот вопрос.
- Я оставлю Лео пока что у себя. Вы не возражаете? Пришлите на его телефон
адрес вашей электронной почты, и я дам вам все свои координаты, включая
паспортные данные.
- Хорошо. Своему отцу я позвоню по телефону сама. Дайте мне еще Лео.
Пока Лео внимательно слушал, что говорила ему мать, я, наконец, поймал по
телевизору новости.
В новостях не рассказали ничего нового. То же самое, что и в Интернете. Только

еще показали вывеску паба. Я подумал, что во всем мире для питейного заведения это
была бы, наверное, антиреклама, а у нас, скорее, - наоборот. Народ потащится смотреть,
где именно был столь странным для нашего времени способом убит респектабельный
гражданин Франции, ученый и рантье. Это во времена Чечилии Галерани, чей портрет все
еще лежал раскрытым на журнальном столике возле Лео, убийство путем отравления
было практически нормой... Впрочем, какая разница, каким именно способом был убит
Поль Готье. Для его сына Лео - никакой разницы. Сам факт преднамеренного убийства,
если это оно имело место, а я склонялся именно к такой мысли, уже наводит на
определенные выводы. Возможно, Лео нуждается в защите.
Я позвонил по телефону своему однокласснику, который закончил юридический

факультет и в последнее время работал в городской прокуратуре. Оказалось, что об
убийстве иностранного гражданина он еще ничего не слышал, так как в прокуратуру это
дело, конечно, еще не дошло, тем не менее, обещал все выяснить, если не сегодня, то
завтра утром. Лео я сказал, чтобы телефон брал только в том случае, когда увидит
известный ему номер. Если снова позвонят по телефону с аппарата его отца, то пусть
сразу передает телефон мне.
А теперь надо поесть. Обязательно надо поесть. А перед этим сесть в одно из
удобных кресел и глубоко успокоиться. Под «глубоко успокоиться» я всегда имел в виду
настоящий покой, который наступает после окончательного осознания того, что все, что
можно было сделать, уже сделано, а дальше будет - как будет, поэтому и нечего
волноваться.
Сел, глубоко вздохнул. Вроде бы сделано уже все, что можно было сделать в такой
ситуации. Поэтому теперь с легким сердцем можно приступить к трапезе. Я жестом
20
пригласил Лео скорее присоединиться ко мне за журнальным столиком, на котором стояла
коробка с уже совсем холодной пиццей. Конечно, можно бы было пойти на кухню, чтобы
ее разогреть, но и без этого будет вкусно - в этом я нисколько не сомневался.
Лео расположился возле меня. Я уже занес руку с ножом над пиццей... Но, кажется,
поужинать нам с Лео сегодня не удастся. Теперь звонил уже мой мобильный телефон. Я
посмотрел на номер. Это была София. Молодец: звонит с нашего «секретного»
неконтрактного аппарата.
- Ты слышал? - в чрезвычайных ситуациях София была очень конструктивной и

обходилась без лишних слов.
- Конечно.
- Мальчик с тобой?
- Да. Мы ужинаем.
- Что вы делаете?!
- Ужинаем, - повторил я. - Хотя скорее я бы сказал так: намереваемся поужинать.
- Другая на месте Софии, наверное, разозлилась бы и истерически заверещала
бы о моей беспомощности, дерзости или что-то в этом духе. София же минуту
помолчала, будто задумалась, действительно ли правильно мы поступаем, что
вдруг сели ужинать, когда в мире такое творится, а потом очень спокойно
выдала:
- Вляпались мы с тобой, коллега...
Я кивнул и был уверен, что находясь сейчас где-то за десять или даже за двадцать
километров от меня, София увидела этот мой жест, который целиком и полностью
подтверждал ее весьма здравую мысль.
Август 2000 года, Лондон, Великобритания
К сожалению, в последнее время ее отношения с мужем совсем испортились.

Прежде всего, потому, что Нина никак не могла понять, почему она, ученый, которая
всегда подавала такие большие надежды на стезе науки, уже третий год подряд должна
сидеть без работы в Лионе, когда ее снова и очень настойчиво зовут работать в
престижную лондонскую лабораторию. Она неоднократно приходила с этим к мужу, но
он отмалчивался или спрашивал ее: - Тебе чего-то не хватает? Или же: - Тебе, что, не на
21
что жить? - будто она не ученый-генетик, а обычная домохозяйка без амбиций и двух
высших образований.
Жить им, в самом деле, было на что. Но так жить Нина никогда не предполагала.
Поэтому, когда муж улетел на две недели читать лекции в Нью-Йорк, она, оставив сына
на свекровь, поспешила в Лондон договариваться о работе. И плевать, когда муж будет
против, в случае, если ее снова возьмут работать в лабораторию.
Несмотря на, что август - традиционная пора отпусков, в Лондоне бурлила жизнь.
При этом офис лаборатории в Южном Лондоне был полупустым.
Ее ждали - это было приятно. Поэтому хватило и сорока минут, чтобы пройти все
формальности по трудоустройству.
- Вы поступаете в распоряжение Уильяма Синклера. С первого сентября можете

приступать к работе. Надеюсь, что новый период нашего с вами сотрудничества
будет продолжительным и плодотворным, - широко и очень дружелюбно
улыбнулся ей директор лаборатории.
Нина также тепло улыбнулась ему навстречу:
- Надеюсь, что больше мне уже не придется это сотрудничество перерывать.

Чарльз Браун недоверчиво покачал главой:
- Вы такая молодая женщина... И у вас еще могут родиться дети… Однако хочу
вам напомнить, даже они в наше время - совсем не помеха работе. Я правильно
понимаю, что именно из-за рождения сына вы нас покинули на столь
продолжительное время?
Нина в ответ коротко кивнула и заверила:
- Больше детей у меня не будет.

Директор вежливо не стал с ней спорить.
На пороге здания, где был расположен офис лаборатории, Нина встретила того
самого Уильяма Синклера, в распоряжение которого она должна была «поступить» с
первого сентября.
22
- Нина! Я так рад тебя видеть! - казалось, он охотно заключил бы ее в свои
объятия, и, наверное, именно для того, чтобы этого в запале не сделать,
остановился на три ступеньки выше от Нины.
- Привет! Я тоже очень рада тебя видеть! - и она была в этом искренней.
- Так вы возвращаетесь? - наверное, ничем больше Бил не смог объяснить себе
эту внезапную встречу с Ниной Готье на ступеньках офиса.
- Я - да. Относительно Поля не знаю, - честно призналась Нина. Бил выглядел
таким удивленным, что она решила предупредить его следующий возможный
вопрос к ней. - Нет, мы не развелись. Еще нет… Я просто для себя твердо
решила, что если Поль будет против моего возвращения в лабораторию, я все
равно это сделаю: буду снова здесь работать. Я больше не могу делать вид, что
мне интересно играть в домохозяйку, - с Билом можно быть откровенной. Когда
Нина с Полем жили в Лондоне и работали вместе в лаборатории, в то время
именно Бил был для них самым близким товарищем. - Только что я подписала
новый контракт, и с первого сентября буду работать в твоем отделе.
- Даже так?! – по всему было видно, что Бил действительно искренне и открыто
радуется этой новости - как ребенок.
Нина рассмеялась:
- Ага!
- Тогда пошли пить кофе по этому поводу, - предложил Бил. - Конечно, если у
тебя есть время…
У Нины время было. В Лион она собиралась вернуться только завтра. Правда, в
планах на сегодня было еще попасть в Национальную галерею и заглянуть в некоторые
любимые магазины. Посмотрела на часы. Убедилась, что успеет и по магазинам, и в
галерею, которая как раз сегодня, к счастью, работает до позднего вечера - перед
выходными.
- От кофе не откажусь, - в конце концов, согласилась Нина.

Как хорошо снова идти по улицам Лондона! Как ей здесь легко дышится! И как
переполняет ее здесь неповторимое и сладкое ощущение полноты жизни! Мысль о том,
что она скоро снова будет работать, исследовать, создавать, подхватила и несла Нину с
ускорением, так, что ступни ее ног, казалось, едва дотрагиваются до асфальта тротуарной
дорожки... Во всем мире, кроме Лондона, есть еще всего лишь один город, в котором она
всегда ощущала себя сама собой: родной Львов, который остался для нее в далеком
23
прошлом, но который и сейчас иногда мог вдруг ей присниться где-то под утро, когда сон
такой легкий и прозрачный...
- Мы пришли, - вдруг голос Била жестко вернул ее на землю.

В пабе было полупусто и очень уютно...
- Все, идем! – это я сказал уже не Софии, а Лео, который снова внимательно
рассматривал портрет Чечилии Галерани в моем роскошном альбоме.
- Куда? – зачем-то поинтересовался Лео, не отрывая взгляда от прекрасного
женского лица на качественной репродукции.
А, в самом деле, куда нам идти? И главное, зачем?! Но не в офисе же оставаться!
Иногда надо действовать просто так, чтобы действовать, а не сидеть на месте в ожидании,
когда события самые тебя найдут. Если и дождешься, то в таком случае останется лишь их
принять... Последнее было не в моих правилах. Я всегда старался выстраивать
обстоятельства своими силами и под себя.
- Прогуляемся.
Лео ничего не ответил на мое довольно банальное предложение, тем не менее, он
все-таки закрыл альбом и поставил его в шкаф.
Я выключил компьютер, свет, поставил офис на сигнализацию, тщательно закрыл

тяжелую бронированную дверь на все замки, и после всех этих многочисленных операций
мы с Лео, наконец, вышли на улицу.
Обожаю весну! Особенно конец апреля - начало мая, когда природа просыпается
после продолжительной зимней спячки: открывает сонные глаза, потом принаряжается,
вешает на себя гирлянды цветов, укрывается ярко-зеленым одеялом, умывается мелким,
теплым, весенним дождем...
Когда мы с Лео вышли на улицу, как раз только что прошел такой дождь... Воздух
был наполнен приятной влагой, которая медленно поднималась от мокрого асфальта и
лениво накрапывала с деревьев. Пахло свежестью и весной, надеждой и любовью...
24
Вдруг мне захотелось выяснить для себя, чувствует ли мой подопечный что-либо
подобное, или этот мальчик вылеплен из совсем другого теста, ведь утверждают, что
молодое поколение намного прагматичнее нас, и лишние сантименты его представителям
не присущи.
Я посмотрел на Лео, который шел рядом, но на полшага впереди меня. Тот,

наверное, затылком почувствовал мой взгляд и повернул ко мне свое красивое юношеское
лицо. Он улыбался, а в его глазах отражались блестящие после дождя юная зелень,
разноцветные автомобили и удовлетворенные собой и весной прохожие. Все это сразу
рассыпалось в глазах Лео на составляющие, превращалось в калейдоскоп и переливалось
там всеми существующими на земле красками. От этого глаза Лео казались еще больше...
- Прогуляться - это было действительно классное предложение, - заметил Лео, и

радуга в его глазах заиграла еще ярче. - А куда мы пойдем после прогулки?
- Поедем ко мне, - ничего лучшего я не придумал...
Октябрь 2000 года, Лондон, Великобритания
Уильям Синклер считал себя порядочным человеком, и, главное, он, в самом деле,
был таким: очень уравновешенным и чрезвычайно порядочным. Поэтому, когда он вдруг
понял, что в последнее время стал относиться к Нине Готьє не только как к коллеге и
подчиненной, а еще и как к женщине, и теперь все время именно о ней думает - иногда
даже вместо работы и всегда во время отдыха, то решил, что с этим нужно что-то
обязательно делать.
Первое, что пришло ему на ум: напрочь выбросить это из головы, и тогда вместе с
мыслями о Нине должно исчезнуть и новорожденное чувство к ней. Но этот «научный»
эксперимент не принес желаемого результата. И мысли никуда не подевались, и чувство
не исчезло, наоборот, только росло. Вдобавок, по всем признакам, было видно, что и Нине
нравится общество Уильяма не только во время их совместной работы в стенах
лаборатории.
Поль был вынужден согласиться на возвращение Нины к научной работе. Он

переехал с ней и с Лео из Лиона в Лондон, но целыми днями почти не выходил из
квартиры, которую они арендовали неподалеку от лаборатории, и все время что-то писал.
Свои записи Поль не показывал ни Нине, ни Билу, ни кому бы то ни было другому,
25
хранил их в сейфе, ключ от которого был только у него. Нина на странное поведение
мужа старалась не обращать внимания - пусть поиграет в «тайны мадридского двора»,
если в детстве не наигрался, тем не менее, Била затворничество друга очень
настораживало и беспокоило. Несколько раз он делал попытки узнать, о чем именно
пишет Поль, конечно, от самого Поля, тем не менее, тот только еще больше замыкался, и
секретов своего творчества так никому и не открыл.
Казалось, Поль сознательно старался не замечать, что Нина все больше времени
проводит с Билом, и, главное, что общение с его другом и ее коллегой Нине очевидно
нравится больше, чем отдыхать под одной крышей со своим мужем.
Билу бы радоваться такому поведению Поля, как это делали бы большинство

мужчин на его месте, но природная порядочность Уильяма Синклера, оставленная ему в
наследство, наверное, всеми поколениями его благородных шотландских предков, не
позволяла ему в такой ситуации насмехаться и обманывать, тем более - друга.
В конце концов, Бил решил, что ситуация вообще уже загнана в глухой угол, и
настало время ее как-то «разруливать». С Полем обсуждать проблему отношений в их
треугольнике, который явно вырисовался, было нецелесообразно, ведь было также
очевидно, что Поль от нее отстранился специально и сознательно. Оставалась Нина.
В пятницу после работы Бил с Ниной сидели в пабе неподалеку от Трафальгарской

площади. Перед Ниной стоял бокал с красным вином. Бил крепко и нервно держал
полный бокал с элем и не делал из него уже несколько минут ни одного глотка. Оба
смотрели друг на друга и не знали, с чего начать трудный и судьбоносный для обоих
разговор, инициатором которого выступил Бил.
Во время обеденного перерыва он сурово бросил Нине:
- Нам нужно очень серьезно поговорить.

Нина в ответ вздохнула и с надеждой спросила:
- Что, обязательно сегодня? - стараясь оттянуть время «Ч», поскольку

догадывалась относительно возможной темы разговора.
- Да, сегодня.
И вот теперь эти тяжелые, очень тяжелые минуты общего молчания в
многолюдном шумном пабе.
26
Наконец, Бил заговорил. Он решительно приступил к обсуждению сути вопроса без
каких бы то ни было вступлений или преамбул:
- Думаю, что для тебя давно уже не является секретом, что я... - он на минуту
задумался, - отношусь к тебе не так, как к другим женщинам? - Наверное, это
был вопрос, но Нина, очевидно, не собиралась на него отвечать. - Я... - он все
время хотел сказать «люблю тебя», тем не менее, запрещал себе это сделать,
чтобы не потерять контроль над разговором и вообще над всей ситуацией, -
понимаю, что мое отношение к тебе некоторым образом выходит за рамки
отношений между коллегами и друзьями... - он очень тщательно подбирал
слова, тем не менее, это «люблю тебя» все время прыгало на кончике его языка.
- Да, мы все втроем, я, ты и, прежде всего, Поль, делаем вид, что ничего не
происходит. Но ведь на самом деле, я прекрасно сознаю, что ситуация давно
уже «зависла», и ее нужно немедленно решать. Нужно принимать какое-то
решение. И это решение должен принять кто-то из нас, причем из нас двоих:
или ты, или я. И лучше, если это будешь ты...
- Перекладываешь на меня ответственность... - наконец, вымолвила что-то и
Нина.
- Ни в коем случае!
- Это очень по-мужски... - грустно усмехнулась Нина. - Пусть женщина
принимает решение, а я с ним просто соглашусь или смирюсь. И потом пусть
сама на себя обижается или пеняет, если ее решение вдруг окажется
ошибочным.
- Я просто очень боюсь, что наши с тобой решения могут оказаться
альтернативными.
- А ты не бойся! Говори, ну, быстро говори, что ты хочешь и как ты видишь
выход из ситуации! - Нина говорила почти шепотом, но этот ее шепот был
больше похож на крик.
- Я хочу быть с тобой. Так как... я люблю тебя, - он все-таки это сказал! И
действительно очень боялся, что она ответит что-то в духе пушкинской
Татьяны: «Но я другому отдана и буду век ему верна.» - Если бы Поль не был
моим другом, все было бы намного проще...
27
- Ты думаешь? - недоверчиво протянула Нина, наконец, подняв со стола бокал с
вином. - Нет, если и проще, то не намного... Хорошо. А если я скажу, что
останусь с Полем? Каковы тогда будут твои действия?
- Я уеду из Лондона.
- Куда?
- Пока что не знаю, но ученому моего уровня всегда найдется место для работы,
чтобы чувствовать себя нужным и полезным.
- Ты же родился здесь... - заметила Нина, допивая вино.
- Да, но какое это имеет значение?!
- Если по-честному, тогда должны были бы уехать мы с Полем. Однако... однако,
никто никуда не поедет! Так как я уже твердо решила уйти от Поля, поскольку
давно поняла, что люблю тебя, - жестом она показала, чтобы он не перебивал, -
и только и ждала, когда ты, наконец, отважишься признаться мне в своей
любви. И, честно говоря, уже думала, что ты никогда этого не сделаешь. Вот! -
закончила она в отчаянии.
- А как же Поль? Что с ним будет?
- Ты даже сейчас думаешь, прежде всего, о нем, а не о себе! Только что
произошло чудо: ты сказал, что любишь меня! Но при этом ты даже ничего не
ответил на мое аналогичное признание! Это же настоящее чудо: когда люди
находят друг друга! Вот такой ты, Синклер: нерешительный и благородный! А
что касается Поля... Он - взрослый человек. Будет жить как-то, может, кого-то
еще встретит и полюбит. Ведь жизнь продолжается!
Я уже припарковал свой «Ситроен» возле подъезда моего дома, когда снова
настойчиво зазвенел телефон Лео.
- Мама, - сообщил Лео, посмотрев на номер. - Он нажал кнопку, но уже через

секунду удивленно передал телефон мне.
- Это я, Нина, - голос у леди был очень взволнованным. - Я только что имела
продолжительную беседу с мужем. Оказалось, что он кое-что знает, чего не знала
я. О Поле.... Мы не приедем. Так будет лучше. Прежде всего, для Лео. Я не могу
вам все сказать по телефону. Я вообще ничего не могу вам сказать по телефону... -
28
она едва не плакала. - Я сама ничего до сегодняшнего дня не знала. Совсем ничего!
Найдите возможность передать мне номер вашего скайпа, а еще лучше не вашего,
через который мы могли бы с вами пообщаться. А пока что... Единственное, что я
могу вам сейчас сказать... вернее о чем умолять... Оставьте, пожалуйста, Лео у
себя. Я чувствую материнским сердцем, что он вам не безразличен. Это будет
лучше, чем, если его заберет мой старый отец, а мы с мужем вообще не можем
этого сделать, по крайней мере, сейчас. - Я слушал и молчал. - Вы думаете, что мне
ответить?
- Вы хотя бы знаете, что я только сегодня познакомился с вашим сыном? -

наконец, проснулся я.
- Нет.
- И я ему вообще еще никто. Так, всего лишь случайный знакомый. Тем не
менее, вы правы, что судьба Лео меня беспокоит, так как даже за такое короткое
время я успел к нему привязаться и полюбить, ведь ваш сын - действительно
неординарный человек, - я ни капли не кривил душой.
- Тогда соглашайтесь! Умоляю! Мне больше некого просить. Поль ни с кем

близко не общался. Я буду вам хорошо платить. Кстати, я знаю, что Поль оставил
завещание, и я даже знаю, что согласно ему он почти все свое имущество завещал
Лео под мою опеку, но с правом передачи этой опеки. Как только я оформлю
наследство, я сразу передоверю опеку над имуществом Лео вам. Поль был очень
состоятельным, и у вас с головой хватит средств на воспитание мальчика.
- Кажется, вы слишком доверяете незнакомым людям. Это, во-первых. И, во-

вторых, не в деньгах дело.
- Как ученый я убеждена, что ничего в мире не бывает случайного, и если вы

оказались рядом с моим сыном в такой поворотный для него момент жизни, то на
то была воля Божья, - вздохнула Нина в таком сейчас далеком от нас с Лео
Лондоне.
- Оставьте патетику, - оборвал я ее, наверное, слишком резко. - Это я,

миссис, умоляю вас триста раз подумать по поводу моей кандидатуры. Я и без
ваших уговоров согласен взять под опеку Лео, и даже за свои средства. Тем не
29
менее, мне тридцать три года, и я еще никогда не состоял в браке, не имею детей,
поэтому, естественно, не имею никакого опыта в их воспитании.
- Вы сказали, что вы психоаналитик...
- Это правда. Но же я не Господь Бог.
- Вы справитесь. И, пожалуйста, не отказывайтесь от денег Поля, - добавила

она.
- Вам они также не помешают...
- Для меня они совсем ничего не решат, ведь мой нынешний муж - Синклер,
если вам это о чем-то говорит, - мне это ни о чем не говорило, но я промолчал в
ответ, чтобы не показаться невеждой. - Так мы с вами договорились?
- Да.
- Благодарю. И еще: поменяйте для Лео школу, и меняйте ее хотя бы раз в

году, то есть делайте, пожалуйста, все так, как это делал Поль. И, умоляю,
минимум информации о Лео кому-нибудь. Когда оформим на вас опеку, дайте Лео
вашу фамилию. Так будет лучше. В скором времени мы с вами обязательно
свяжемся и встретимся, - и она резко оборвала разговор, наверное, надеясь тем
самым избегнуть лишних вопросов с моей стороны.
Вот так я вдруг стал отцом, к тому же двенадцатилетнего и, мягко говоря,

совсем нестандартного мальчика.
Лео стоял во время нашего с Ниной телефонного разговора рядом со мной,

однако, делал вид, что никоим образом не интересуется его предметом. Наверное,
по обрывкам моих фраз, он обо всем уже догадался, поэтому совсем не удивился
моему приговору:
- Ты остаешься со мной. Твоя мать не приедет, по крайней мере, сейчас. - Лео

кивнул. Казалось, он тщательно скрывал свою радость по поводу того, что, в
конце концов, все именно так разрешилось: он остается со мной в Киеве, и его
не заберут ни во Львов, ни в Лондон. - И скажи, пожалуйста, кто такой
Синклер? - решил я все-таки заполнить дырку в своем образовании.
- Муж моей матери, - удивленно ответил Лео.
30
- Это я уже знаю. Однако, твоя мама намекнула, что эта фамилия якобы не
совсем простая.
- А-а-а... - протянул, улыбнувшись, Лео. - В самом деле, не простая. Синклер -
это одно из древнейших семейств Британии, вернее Шотландии. А фамилия
Сен-Клер вам о чем-то говорит?
Я напряг память:
- Что-то такое слышал... Но не помню в связи с чем, - честно сознался я, хотя мне и
было очень стыдно перед Лео за свою необразованность.
- Придется мне провести с вами ликбез по истории, - снова без всякого

превосходства и снисходительности улыбнулся мне Лео. И сразу стало понятно, кто из
нас кого будет воспитывать и учить. - Сен-Клер - нормандский род, поселившийся в
Шотландии. Со временем шотландская ветвь переименовалась в Синклеров.
- А что есть еще не шотландская? - исключительно из вежливости поинтересовался

я, хотя на самом деле мои мысли в эту минуту летали очень и очень далеко от этого
вопроса.
- Есть, - ответил Лео, наверное, оседлав свой «конек». - В средние века некоторые
шотландцы приезжали во Францию, чтобы служить, кстати, за очень приличное
жалованье, в королевской шотландской гвардии. Иногда они там, во Франции, и
оставались: вступали в брак, рождали детей. Все они и до сих пор Сен-Клеры, как их
предки. Синклеры и Сен-Клеры - действительно славный и очень древний род, который
может гордиться огромным количеством своих выдающихся представителей. Многие из
них были масонами...
- Вот о масонах я кое-что слышал, - был вынужден я оборвать Лео, хотя его рассказ
и являлся для меня действительно очень интересным и полезным. - Давай, лучше,
вернемся к нашим баранам. Нам надо как-то устроить наш быт. И что-то подсказывает
мне, что на вашу с отцом квартиру нам сейчас лучше не наведываться. Поэтому прежде,
чем идти домой, нам следует сначала зайти в супермаркет и купить там для тебя хотя бы
новую зубную щетку...
31
Ноябрь 2000 года, Лондон, Великобритания
Вот уже несколько дней ее беспокоил один единственный вопрос. Она совсем не
понимала, что именно с ней происходит. Сомнения переплетались с решительностью,
радость с глубоким оскорблением. Водоворот ощущений и чувств перемешался так, что
одно нельзя было отделить от другого.
Нина почти на сто процентов была уверена, что снова беременна. И это произошло
очень быстро, и на этот раз без всякого искусственного оплодотворения.
В конце концов, Нина решила сходить к врачу, и тот безапелляционно подтвердил

ее беременность. На вопрос по поводу диагноза, который ей когда-то поставили, врач
заулыбался:
- Это же не смертельно. Не проходило, а потом прошло. Такое бывает. Как-то не

так повернулись, другая поза, кстати, как я понял, другой мужчина. Считайте, что на этот
раз вам повезло, и произошло чудо. Конечно, это в том случае, если вы планировали еще
рожать...
Нина рожать не планировала, но когда она узнала о своей странной, принимая во

внимание поставленный ей когда-то окончательный диагноз, беременность, то
действительно глубоко задумалась над тем, может, действительно нужно воспользоваться
предоставленной природой возможностью и родить еще одного ребенка. С этой мыслью
она пришла к Билу. Тот внимательно ее выслушал, сказал, что очень рад беременности
Нины, и что он даже не смел о таком мечтать, и что нужно обязательно рожать и, даст Бог,
еще не одного.
Сказать, что Бил был очень удивлен и встревожен радостной для него новостью, с
учетом диагноза, о котором Нина ему честно и откровенно рассказала, да и сам он знал о
нем от Поля, - это вообще ничего не сказать. Поэтому после разговора с Ниной Бил сразу
же побежал к Полю.
Совсем недавно друзья сумели без скандала «поделить» Нину - как

цивилизованные люди. Договорились обо всем за бутылкой виски под пьяную болтовню:
и о том, что они все равно останутся друзьями, и о том, что Лео будет жить с отцом, и о
непременном соблюдении и в дальнейшем условия сохранения тайны о рождении
32
мальчика. Теперь они должны были пройти через еще один очень серьезный и важный
разговор - хоть с бутылкой виски, хоть на трезвую голову... И лучше, если на трезвую...
Лео с интересом рассматривал мое откровенно холостяцкое жилище.
Когда-то я приобрел небольшую и очень заброшенную однокомнатную квартиру и

своими руками превратил ее в элегантную студию. Поскольку большая часть моей жизни
все равно проходит в офисе, то мне вполне хватало и имеющейся квартирной площади, и
отсутствия в квартире отдельных спальни и кухни.
Стены квартиры густо украшены самыми разнообразными мелочами, которые я

привозил со всех концов света. Каждая из них напоминала мне о моем очередном
путешествии.
Мебели минимум. Напротив одного из окон - большое зеркало в легкой красной

раме. На полу вместо банального дивана или еще более банальной кровати – большой
матрас, на котором множество подушек разной величины и формы. Книжные шкафы
распределены между застекленной ложей и небольшой прихожей.
Иногда мне кажется, что женщины не задерживаются возле меня именно из-за
моей квартиры. Большинство из них мечтают об огромных шкафах для одежды,
гардеробных, просторных кухнях-столовых, роскошных имперских кроватях а ля
Людовик. Женщины смотрят на мой богемный матрас на полу, десятки или даже сотни
совсем ненужных (конечно, с их точки зрения) мелочей, единственную кастрюлю на
плите, при отсутствии духового шкафа для выпечки, и, наверное, сразу понимают, что
даже ради них, самых лучших и самых красивых представительниц действительно
прекрасной половины человечества, я ни коем случае не откажусь от присущего мне
образа жизни.
Единственная, кому нравился мой матрас, была София...
- Будешь спать на кресле. Оно раскладывается, - Лео, молча, кивнул. - Шкаф для
одежды в прихожей. Других шкафов в квартире нет.
- Вижу, - отозвался Лео.
33
- Я тебе выделю отдельную полку.
- Благодарю. Мне очень неудобно, что я свалился вам как снег на голову... - завел
Лео обычную интеллигентскую песню.
- Брось! Я тебя очень прошу! И никогда об этом больше не заводи пластинку!
Все нормально! Честное слово! - я почти вплотную подошел к мальчику,
который стоял спиной к зеркалу.
- Хорошо. Не буду, - послушно согласился Лео. - Я вас не подведу, - зачем-то
пылко заверил он меня.
- Не сомневаюсь в этом, - и в странном для самого себя порыве крепко по-
мужски прижал Лео к себе.
Еженедельник
ххх
Свои весьма абстрактные раздумья я назвал именно так. Обычно это принято
называть дневником, однако я точно знаю, что вести записи каждый день я все равно не
буду, поэтому не имеет смысла лукавить. Если бы я назвал свое «произведение»
ежемесячником, то тоже, наверное, попал бы в точку...
Есть мысли, которыми не хочется делиться ни с кем. Прежде всего, потому, что
они еще не совсем четкие и не окончательно структурированы. Поток сознания. Стая
слов. Бесшабашный и отчаянный выплеск юношеского максимализма и идеализма.
Только бумаге такое и можно доверить. Чтобы потом когда-нибудь самому перечитать и
изумленно у себя же спросить: и неужели это я написал? Конечно ты, дружок! Кто же, как
не ты!
Кстати, это Вадим приклеил ко мне ярлык непревзойденного идеалиста. А я и не

сопротивляюсь. Пусть будет так! Еще Вадим говорит, что я не только придумал для себя
идеальный мир, но к тому же довольно комфортно живу в нем, а такое, якобы, под силу
мало кому. Думаю, что и мне это под силу тоже лишь пока, да и то - исключительно из-за
моего совсем еще зеленого возраста. Я просто могу себе еще такое позволить: быть
идеалистом. Вадим с этим тоже согласен. Он говорит, что со временем и с возрастом
каждый человек должен превратиться в реалиста, или счастье ему не дождаться. Я
спросил, что такое, в его понимании, счастье. Вадим задумался и сразу ничего мне не
34
ответил. Минут двадцать он ходил туда-сюда по квартире, выпив за это время два или
даже три бокала коньяка, а потом, вздохнув, сказал:
- Ну не знаю, не знаю я, что это такое: счастье. Наверное, дать ему определение
может только очень счастливый человек. К сожалению, я не ощущаю в полной
мере себя счастливым. Мне очень многого в жизни не хватает - для счастья.
- Однако выглядишь ты вполне счастливым, - мы уже на второй день после моего
переезда к Вадиму перешли на «ты», по его инициативе.
- Маска. Обычная маска, которая почти срослась с лицом. Психоаналитик должен
выглядеть счастливым, просто обязан. В противном случае, ему никто не будет
верить. И он умрет с голоду, - он не очень весело улыбнулся. - Тебе же врать не
буду. Потому что не могу!
- А я думаю, что счастье - это гармония.
- Гармония? - Вадим так тяжело вздохнул, что мне стало его жаль. - Да,
гармония... Это ты очень хорошо сказал. Прежде всего, гармония себя с
окружающим миром. А когда этой гармонии нет, то и счастья тоже.
- А ты понимаешь, чего именно тебе не хватает для гармонии?
- Понимаю, конечно. Ведь повторюсь: я - психоаналитик! И свою собственную
жизнь проанализировать для меня - не проблема. Хотя бы потому, что мне
тридцать четвертый год, а я до сих пор не нашел своей половины. А какая
гармония - без половины?
- А что, свою половину так тяжело найти? - наверное, для взрослого и опытного
человека мой вопрос должен был показаться чересчур наивным.
- Еще как сложно! - очень серьезно ответил Вадим, кажется, не заметив особой
наивности в моих словах. - Ты, наверное, слышал легенду, что когда-то на
земле жили люди, которые были двуполыми?
- Как гермафродиты?
- Что-то в этом духе... Вот послушай, - Вадим взял с полки книжку. - Это из
диалога «Пир» Платона: "Когда-то были люди трех полов, а не двух, как
нынче, третий пол соединял в себе качества и мужчин, и женщин
одновременно; от него сохранилось имя, которое стало бранным, - андрогин,
хотя сам он исчез. Страшные своей силой и мощью, люди эти питали большие
замыслы и посягали даже на власть богов; они старались совершить
восхождение на небо, чтобы напасть на небожителей. И тут Зевс нашел способ
35
сохранить людей и положить конец их буйству. Он разрезал их пополам, и
тогда они стали более слабыми и полезными для бога, так как их число
увеличилось. Когда тела этих людей были рассечены пополам, каждая
половинка с устремлением бросилась к другой своей половине, они
обнимались, сплетались и, страстно желая срастись, умирали от голода и
вообще от бездеятельности, так как ничего не хотели делать порознь... Итак,
любой из нас - это половина человека. Мужчины, которые представляют из себя
одну из частей того двуполого существа, которое называлось андрогином,
расположены к женщинам, а женщины такого же происхождения - к
мужчинам..."
- Красивая легенда, - я удобно устроился на диване, в предвкушении
внимательно выслушать философскую проповедь Вадима.
- Наверное, это не легенда, раз люди на протяжении тысячелетий и до сих пор не
оставили своего жадного стремления к единению. И возможно, действительно:
на всем свете существует лишь один-единственный человек, который является
настоящей половинкой другого. А мир очень большой, и людей на нем очень и
очень много, поэтому и слоняются и мужчины, и женщины в поисках своей
половины почти вся жизнь. И бывает, что так никогда и не находят...
- Печально… Очень грустные вещи ты рассказываешь... Как законченный
реалист, - улыбнулся я. - А в идеале каждый человек должен найти свою
половинку, так как именно для этого воссоединения он, наверное, и рождается,
- если следовать Платону: чтобы быть более сильным, более могущественным,
таким, какими были андрогины, ну, и чтобы не умирать от бездеятельности...
- Посмотрю, как ты когда-то справишься с поисками своей половинки...
Философ... - Оказывается, иногда «философ» может звучать как бранное слово.
Если честно, мне искренне жаль Вадима, так как я, наверное, в отличие от него,
знаю, почему он до сих пор не нашел своей половинки. Их отношения с Софией, мне
кажется, совсем тупиковые. Они то разъезжаются, то снова живут вместе, при этом по
пять раз на день ссорятся, ругаются, кричат. И только во время работы вывешивают
белые флаги. Наверное, как раз из-за наличия общего бизнеса, который они
старательно выстраивали много лет, Вадим и София все никак не могут окончательно
отпустить друг друга, так как каждому из них кажется, что тогда одновременно
разрушится и их рабочий тандем. И еще интересно: иногда, когда я за ними наблюдаю
в офисе, мне кажется, что они на самом деле любят друг друга. Парадокс! И все-таки, я
36
уверен, что Вадиму и Софии надо искать свои половинки где-то за пределами их
офиса, на стороне, а для этого им нужно окончательно разойтись. К сожалению, я не
могу это открытым текстом озвучить Вадиму, так как вмешиваться в личную жизнь
другого человека считаю некорректным, неправильным и лишним, - даже на словах.
Вадим же своим поведением только подтверждает правило, что сам сапожник - всегда
без сапог. И «психоаналитик» тоже иногда может звучать как бранное слово...
Вот почему я доверяю эти свои мысли бумаге...
А еще на примере Вадима, если исходить из его собственной теории, можно прийти к
выводам, что, во-первых, одной любви, даже с обеих сторон, мало, чтобы слиться в
одного человека и превратиться в андрогина, во-вторых, слияние может происходить
только на каком-то одном определенном уровне, а на других... на других будет сплошной
расбаланс. И в этом случае тоже с превращением в андрогина вряд ли сложится…
Не перестаю удивляться, какое невероятное количество измерений имеют отношения

между людьми! Одной человеческой жизни, пожалуй, мало, чтобы постичь их все...
ххх
За окном дождь. Через раскрытое настежь окно слышны шум улицы и

торжественный барабанный бой дождевых капель - по тротуарам, машинам и крышам
домов.
Я смотрю сверху на разноцветные зонтики, с которых накрапывает вода, на

очищенную дождем от городской пыли и грязи листву деревьев, на большие и тяжелые
капли, которые разбиваются в лужах, превращаясь в пузырьки... Я смотрю на этот
сложный мир... С каждым прожитым годом моей еще совсем недлинной жизни он кажется
мне все более сложным и все более интересным. Каждое мое прикосновенье к нему
вызывает у меня множество вопросов.
Например, вчера я задумался, почему процесс человеческого взросления такой

мучительный? Можно сказать, безжалостно мучительный. И, наверное, почти нашел для
себя ответ на этот вопрос. В подростковом и юношеском возрасте человек очень быстро
растет вверх, в его организме происходят колоссальные гормональные изменения, целые
сдвиги, и вместе с тем - стремительный внутренний рост. В одних людях в это время
сильнее всего действуют гормоны, у других на первый план выступает стремительное
37
интеллектуальное и духовное развитие, которое часто опережает взросление в
эмоциональной или физической сферах. Таким образом, один большой процесс
распадается на несколько процессов, в определенной степени связанных между собой, но
при этом явно отделенных друг от друга. И каждый из этих процессов движется в
присущем ему темпе. Это движение во времени может не совпадать, и чаще всего так это
и происходит. Отсюда, наверное, и выражение: «сложный переходной возраст», о котором
все время твердят взрослые. Этот переход, как переход через Альпы или Рубикон, как
взятие первой в жизни вершины, как восхождение на Говерлу или Эверест - ведь,
понимаю, что и первые вершины у каждого свои.
Меня тоже, как и всех прочих, ожидает моя первая в жизни вершина. И я чувствую,
что мое восхождение на нее произойдет очень скоро. Где-то там, за разноцветными
смешными зонтиками, мокрыми терракотовыми крышами домов и прозрачной стеной
дождя...
ххх
Знаю, все мои суждения еще очень поверхностны. Кое-кому они могут показаться
смешными и по-юношески неглубокими. Пусть! Я не боюсь выглядеть смешным. Я
взрослею...
Только вчера я приехал из Крыма. Я вернулся домой обновленным, поскольку

именно там, на отдыхе, во время моих последних в жизни школьных каникул, под
теплыми и ласковыми лучами крымского солнца со мной произошло кое-что, что, я
считаю, и стало преодолением мною моей первой ступеньки на пути к гармонии.
Четыре дня назад я впервые был с женщиной. Она намного старше меня. Была у
нас вожатой в молодежном лагере. Ей двадцать четыре. Зовут - Инна. Она красивая и
умная. Замужняя и имеет маленькую дочку. И я бы ни за что не выказал своего интереса к
ней, если бы она сама не проявила инициативу.
В первый же вечер, когда вся наша группа собралась возле костра, она подсела ко
мне, долго и бесцеремонно рассматривала, потом наклонилась почти к самому моему уху
и спросила:
- Ты знаешь, что похож на Аполлона? - и когда я ничего на это не ответил,

засмеялась: - Или ты не знаешь, кто такой Аполлон?
38
- Кто такой бог Аполлон, я, конечно, знаю, - наверное, в моем голосе была целая
пропасть оскорбления из-за того, что она ведет себя со мной, как с маленьким
мальчиком. - А вот относительно моей на него похожести - сильно сомневаюсь.
- А ты не сомневайся! - снова засмеялась Инна. - Юноша, человек должен знать,
что она красив, и не надо этого стыдиться. Сколько тебе лет?
- Пятнадцать, - честно ответил я, нервно отламывая ветвь с куста, возле которого
сидел. Меня бесил этот разговор с откровенными нотками сексуальности со
стороны молодой женщины.
- Хм.. А я думала, больше, - и пошла себе дальше.
На протяжении всего следующего дня Инна не проявляла по отношению ко мне
никаких знаков внимания. А я уже не мог не смотреть в ее сторону. Мне хотелось
дотронуться до ее длинных светлых волос, волной развевавшихся на морском ветру, до
обнаженного круглого плеча, которое уже успело немного поджариться на жестоком
июльском солнце, заглянуть в глубину огромных светло-серых глаз, которые она все
время старалась спрятать под очень темными очками, закрывавшими чуть ли не половину
ее лица. Все так, все понятно: наваждение, продиктованное игрой проклятых гормонов! А
вот, следует ли сопротивляться этому наваждению?
Наверное, поймав на себе уже чуть ли не сотню таких моих очень и очень
откровенных взглядов, Инна, в конце концов, решила познакомиться со мной ближе.
Сначала мы просто много болтали. Оказалось, Инна преподает историю в одной из

городских гимназий, и поскольку я тоже очень люблю и довольно неплохо знаю этот
предмет, то поговорить нам с ней действительно было о чем. Тем более, что я уже успел
побывать и в Афинах, и в Риме, и в Каире - мы ездили туда с Вадимом на встречи с
мамой.
И только за два дня до окончания смены, Инна, ничего не говоря, взяла меня за
руку и увела за собой в свою палатку.
Была глухая кромешная ночь... Все уже разошлись от костра - кто спать, кто
целоваться по кустам.
В палатке было душно и жарко. Разбросанные по матрасу вещи... Большой рюкзак

вместо подушки... В отверстие палатки нагло заглядывает круглый месяц - как большой,
медный, начищенный до блеска таз.
39
- Закрой... - попросила Инна, уже снимая с себя майку. Я плотно закрыл палатку,
и медный таз остался в другом измерении - светить тем, кто прятался в
поцелуях и ласках по кустам и не был в эту волшебную ночь счастливым
обладателем отдельной палатки. - Иди ко мне. Ну, быстрее... - прошептала Инна
и протянула ко мне руки. - Не бойся. У каждого это бывает впервые. Ведь у
тебя сегодня впервые? Да? – Я, молча, кивнул. - Это трогательно и волшебно, -
словно уговаривала она меня. - Это - прекрасно! - мне же было просто
интересно, что все в этом находят...
- Не знаю, что в таком случае нужно говорить, - вздохнув, сознался я.
- А ты молчи... - она нежно провела кончиками пальцев по моим губам. Не
удержавшись, я крепко схватил девичью руку и привлек Инну к себе.
Наваждение не оставляло меня. Гормоны исправно делали свое дело. Казалось,
что это они руководят моим телом, моими руками, которые дерзко снимали с
девушки шорты, словно делали это каждый день, моими губами, которые то
шептали какой-то приятный бред, то целовали нежную кожу на ее виске, шее,
груди, горячем от желания животе... Я еще не совсем хорошо понимал, что и
как надо делать, тем не менее, кажется, мое тело за меня это уже хорошо
знало... Нет движения в природе без причины; осознай причину, и тебе уже не
нужен опыт...
- Я же говорила тебе, что это - прекрасно... - словно из другого мира долетели ко
мне ее слова … уже после....
А по другую сторону палатки звенели цикады, шелестели от прикосновения
легкого бриза одежды сурового кипариса, где-то далеко, за горой лаяла собака...
Потом я стоял на коленах перед ней, словно перед богиней. Но молился не к ней, а
к той волшебной ночи, которая нас свела и предоставила мне замечательную возможность
познать еще одну сторону Вселенной. Все наше познание начинается с ощущений...
Благодаря Инне я открыл для себя женщин...
Вероятно, мне повезло, что именно в это время - своего взросления - я живу под
одним крышей с психоаналитиком.
Вернувшись домой, я некоторое время колебался, рассказать ли об этом моем

приключении Вадиму. И, в конце концов, решил это сделать. Вероятно, если бы Вадим
был моим отцом, я бы смолчал, но Вадим был мне, прежде всего, другом.
40
Он выслушал меня, не скрывая теплой улыбки, в которой не было ни тени
превосходства или снисходительности:
- Понравилось? - спросил он меня, когда я закончил свой сумбурный рассказ.

- Еще не понял окончательно, - я вынужден был это признать.
- Ну, хотелось бы еще? - уточнил Вадим.
- Наверное, да. В тот момент, который обычно называют половым актом, на миг
мне показалось, что я уже стал андрогином... крепким, сильным, почти
совершенным... а потом это ощущение куда-то исчезло...
Вадим рассмеялся:
- Ты хочешь всего и сразу. Не спеши, дружок. Когда-нибудь, наконец, ты

встретишь женщину, возле которой это ощущение не будет никуда исчезать...
Конечно, если тебе посчастливится.
Как же я хочу, чтобы мне посчастливилось!
Июнь 2013 года, Киев, Украина
Июнь в этом году отличается жарой и грозами. Уже третью неделю подряд
приходится не выключать кондиционер ни днем, ни ночью. В противном случае можно
задохнуться. Вечера также не приносят желанной прохлады. Воздух почти не движется.
Даже легкий ветерок кажется горячим и колючим. И все-таки вечером уже можно
временно покинуть квартиру, чтобы прогуляться по городским улицам.
Каждый вечер мы выходим с Лео на прогулку. Иногда, очень редко, к нам

присоединяется София - тогда, когда мы с ней не находимся в ссоре, а противостояние у
нас в последнее время, кажется, перманентным. Мы покупаем мороженое в ближайшем
супермаркете и медленно бредем куда-то - куда именно, не столь важно.
Цветет липа. Необыкновенно густо цветет. От невероятного количества цвета, за

которым не видно даже листвы, склоняются наземь ветви. Почему-то липа цветет именно
в июне, а не в июле, как о том говорит календарь... По дороге мы разговариваем, время от
времени останавливаясь и с удовольствием вдыхая головокружительный липовый аромат.
41
Наши мужские разговоры - о старом, как мир: о смысле жизни и о женщинах, о
дружбе и любви, о политике, науке и искусстве, о прочитанных и непрочитанных книгах и
о липовом цвете, от тяжести которого устало склоняются наземь ветви...
Как психоаналитику мне очень интересно наблюдать постепенное и поэтапное

взросление Лео. Наверное, потому, что я совсем не помню, каким образом это
происходило со мной, и как когда-то взрослел я сам. Словно я был много лет маленьким, а
потом однажды вдруг проснулся сразу взрослым.
Тем не менее, когда Лео рассказал мне о своей первой женщине, я тоже невольно
вспомнил свою...
Ее звали Ириной, и она училась в параллельном со мной классе. Мы встречались с

ней на протяжении всего выпускного школьного года. Казалось, что наша любовь -
навсегда.
Это произошло с нами тоже летом. Уже отгремел выпускной вечер, и мы оба с
Ириной погрузились с головой в подготовку к вступительных экзаменам в вузы: я в
университет - на психологический, а она - в художественный институт на
искусствоведение.
На выходные мои родители уехали на дачу, и я остался в квартире один со своими

многочисленными учебниками и старым и ужасно ленивым котом Сандро.
Ирина сама позвонила мне по телефону приблизительно в полдень в субботу и

напросилась ко мне в гости, чтобы я мог хотя бы немного отдохнуть перед экзаменом по
истории, который я должен был сдавать уже в понедельник.
В ожидании Ирины я отложил учебники и без дела слонялся по квартире.

Июльская жара врывалась в открытые настежь окна и лениво растекалась по всей
квартире.
Ирина пришла приблизительно в три, хотя обещала прийти раньше. Жара была в
самом разгаре, и желтая майка лидера крепко обнимала ее уже окончательно
сформировавшуюся и, на мой взгляд, очень аппетитную грудь. Короткие шорты
подчеркивали длинные сильные ноги. Волосы был опрятно подобраны в высокий
лошадиный хвост - чтобы не было жарко.
42
- Ух! - сказала она ко мне с порога. - Такая жара! Пока перебежала от своего
дома к твоему, уже вся мокрая. Думаю, может напроситься к тебе в душ? И
лучше если бы была только холодная вода...
- Так и есть: вода только холодная – горячую выключили неделю назад на
профилактику. Хочешь в душ, иди. Обожди только минуту. Я дам тебе
полотенце, - и я вынес ей из родительского шкафа большое пушистое
полотенце.
Она долго плескалась в холодной воде. Я слышал, как все время журчит душ, хотя,
вполне вероятно, Ирина просто любовалась собой - в зеркало под назойливое журчание
воды. А я уже не мог не думать о ее мокром обнаженном теле и аппетитной груди,
которая была так близко от меня: за тонкой деэспешной дверью ванной комнаты. Она
вышла на кухню, где я ее поджидал, завернутая в полотенце. Босые ноги оставляли на
полу несимметричные мокрые пятна, которые моментально высыхали от невероятной
жары. Вода лишь совсем немного дотронулась до ее волос и блестела отдельными
редкими каплями, переливающимися на солнце, словно бриллианты. Я замер от
восхищения и нестерпимого желания.
Ирина не очень смело, словно все еще колеблясь, подошла ко мне почти вплотную:
- Ну, так как? Когда-то же нужно начинать... - меня не нужно было долго
приглашать и уговаривать.
Потом я долго искал презерватив в родительской спальне - что-что, а по этому
поводу отец меня проинструктировал тщательно и заранее. Во время моих поисков Ирина
терпеливо ожидала в дверях. Найдя пачку с презервативами в самой глубине ящичка, я
очень обрадовался, повернулся к Ирине и глазами поманил ее к себе. Она, теперь уже не
колеблясь, медленно отделилась от двери и подошла к кровати, на которой я сидел. На
этой родительской кровати все и произошло: неумелые, но до боли страстные объятия,
жаркие поцелуи, мокрые от жары и движений тела, которое, в конце концов, слились в
единое целое.
После всего случившегося у меня было чувство, будто это не Ева, а я откусил в раю
кусочек от сладкого запретного яблока...
Экзамен по истории в понедельник я сдал на «отлично». Мы оба довольно легко

поступили в высшие учебные заведения: молодые, умные, красивые! С начала занятий
встречались все реже, так как у каждого в институте появилась своя компания. Уже в
43
конце первого курса Ирина вышла замуж за лейтенанта и в скором времени перевелась на
заочный, так как должна была переехать в Днепропетровск, куда отправили служить ее
мужа. Слышал, что сейчас у них уже трое детей.
После Ирины у меня было много девушек, пока в моей жизни не появилась София.
Я был уже на пятом курсе, а она только что поступила. Как выпускник я был в жюри
конкурса «Мисс Университет», в котором принимала участие и София. Она тогда заняла в
конкурсе лишь третье место, зато в качестве главного приза получила меня: отличника и
красавчика, по которому «умирали» все студентки психологического факультета. И не
только психологического. Наши отношения развивались молниеносно. А потом вдруг
зависли, и до сих пор так и висят... Уже много лет. Я так и не отважился сделать ей
предложение, скорее, не понимая, а подсознательно чувствуя, что какой бы София ни
была умной и красивой, но все-таки она - не моя женщина.
Надо будет рассказать все это Лео... Пусть подумает.
Иногда мне кажется, что дети нам даны, прежде всего, для того, чтобы мы могли с
ними снова и снова переживать наиболее яркие моменты своих собственных детства,
юности и молодости, разобраться в прошлом, окончательно переварить его и, в конце
концов, идти дальше.
Апрель 2014 года, Лондон, Великобритания
Весна уже полностью вступила в свои права. Почти по-летнему тепло. Расцвели
сирень и глициния. На лужайках многочисленных лондонских скверов и парков уже
можно сидеть и лежать прямо на траве, и это делают почти все, кто здесь отдыхает.
Нина и Бил проводили этот выходной день с детьми в Сент-Джеймском парке.

Здесь сегодня было так же людно, как и во всех других скверах и парках Лондона. Жители
города, за долгую зиму соскучившиеся по солнцу, наслаждались его еще
доброжелательными лучами, и дыханием легкого ветра, и голубизной неба, и ароматом
сирени.
- Надо, наконец, что-то с этим делать, - сказала Нина, когда дети убежали от них
кормить лебедей. - Я считаю, что он должен все знать.
44
- Зачем?! Что это ему даст, кроме «головной боли»?! Пожалей его! Ты же мать! -
они говорили между собой тихо, почти шепотом, и, наверное, поэтому все
восклицательные знаки в конце совсем коротких предложений казались им
самим зловещими.
- Как мать я не могу ему врать. Лучше бы я и дальше об этом ничего не знала! И
тогда все бы оставалось на своих местах. Навсегда...
- А ты подумай об этом не как мать, а как ученый, как научный работник... -
посоветовал Бил.
- Хорошо. Давай мы еще раз тщательно взвесим все плюсы и минусы...
Сегодня вечером - мой выпускной. Двенадцать долгих школьных лет остались за

плечами. Впереди - взрослая жизнь.
Сказать, что я просто счастлив сегодня, это значит - ничего не сказать. Я не просто
счастлив. Я очень-очень счастлив! Наконец-то, больше не придется отсиживать лишние
уроки и напрасно терять время, выслушивая скучные разглагольствования учителей,
рассчитанные, Бог весть, на кого. Наконец-то, не нужно будет отстаивать свою позицию о
том, что я имею полное право на собственное мнение, и мне наплевать, что написано по
этому поводу в учебнике. Наверное, мне не повезло с учителями...
Июнь 2014 года Киев, Украина
Сегодня вечером - выпускной Лео. Кажется, я по этому поводу волнуюсь намного

больше, чем он. Он, наверное, еще не совсем осознает, какой большой этап его жизни уже
остался позади. Следующие этапы, конечно, будут не менее важными, но фундамент уже
заложен, и именно он будет в значительной степени определять все дальнейшие шаги.
София вызвалась сопровождать нас, но мы с Лео решили, что пойдем в школу

вдвоем - как отец с сыном. Кстати, у меня на самом деле мог бы быть такой сын... Такой?
Сегодня вечером все будет, как всегда в этот день: счастливые девушки в вечерних
нарядах, которые они еще не умеют носить, будут хромать по школьному двору и улицам
на высоченном каблуке, держа друг дружку за руку, чтобы, не дай Бог, не упасть; не
45
менее счастливые юноши в белоснежных рубашках, галстуках-удавках и деловых
костюмах будут прислушиваться к шелесту тонких тканей на одежде своих взрослых
одноклассниц и вдыхать аромат их духов с примесями запахов пота и цветов. Сегодня
можно целоваться и обниматься на глазах у всех, пить вино, громко смеяться, не обращая
внимания на косые взгляды учителей, родителей и одноклассников...
Я посмотрел на себя в зеркало - прежде всего, чтобы поправить галстук. Неужели

прошло уже двадцать два года?!
В тот удивительный рассвет мы целовались с Ириной на одной из палуб теплохода,

который с ветерком вел нас в новую жизнь, не подозревая, что там наши пути разойдутся
навсегда...
Меня тревожит странное чувство. Словно сейчас не начало августа, а весна, и все
вокруг цветет пышным цветом, и жизнь моя - чистая тетрадь, в которой я могу написать
все, что мне заблагорассудится. Словно много лет я тщательно накапливал знания,
представления, опыт, чтобы теперь с удовольствием и размахом использовать их все для
следующего рывка. Но потом я вдруг останавливаю себя: куда именно и зачем мне
рваться или прорываться?
Вадим часто говорит, что самое главное - это правильно выбрать свой путь.
Каждый раз, когда он это изрекает с очень умным видом, я сразу вспоминаю совсем
простенькую старую песенку, на мой взгляд, с очень непростыми словами:
«Дороги, которые мы выбираем, не всегда выбирают нас!»
В одном из разговоров я напомнил эти слова Вадиму. Улыбнувшись, он сказал:
- Если путь выбран правильно, то с этим не должно быть никаких проблем.

Интересно, сколько нужно пройти выбранным путем, чтобы, наконец, понять,
действительно ли он твой?
46
Август 2014 года, Париж, Франция
В тот день было очень сухо и жарко. Живописные уличные парижские кафе стояли
пустыми, так как маркизы и навесы не спасали от безжалостных солнечных лучей. Даже
кондиционеры едва и из самых последних сил справлялись с жарой.
Они договорились встретиться в одном из кафе на Монмартре. Ровно в шесть

вечера все собрались за круглым столиком, покрытым белоснежной скатертью – белее,
чем первый снег.
Радостные приветствия, доброжелательные улыбки, обмен обязательными и ничего

не значащими «са va» и «ca va bien!».
Главный разговор должен была состояться в парке. Так решили Нина и Бил. Лео и
Вадим еще даже не догадывались ни о том, что такой разговор предполагается, ни, тем
более, относительно предмета этого разговора.
Они медленно прогуливались по одной из аллей Венсенского леса, когда Нина,

которая шла немного впереди, вдруг резко повернулась ко всем и прокурорским тоном
вымолвила:
- Мы не просто так приехали сюда, господа. Есть очень серьезный и

суперважный разговор, услышать который не должны никакие другие уши,
кроме наших с вами, - она осмотрелась вокруг и удостоверилась, что вблизи нет
ни души. - Мы с Билом очень долго колебались, должен ли Лео об этом знать,
но в результате все же склонились к мысли, что должен. Так как это его жизнь.
По странному стечению обстоятельств жизнь Лео стало и вашей, Вадим,
жизнью, поэтому мы решили, что вы тоже должны присутствовать во время
нашего разговора с Лео. Не скрою, мы сознательно приурочили этот разговор к
тому возрасту, когда согласно украинскому законодательству Лео станет
совершеннолетним и дееспособным гражданином. - Лицо Лео совсем не выдало
того волнения, которое молнией пронзило все его тело от головы до ног сразу
после слов Нины. Это волнение только на миг задержалось в пятках, вероятно,
чуть заземлилось, а потом снова поднялось, остановившись в груди. - А новость
такая: Поль Готье не является отцом Лео, - теперь голос Нины был подчеркнуто
равнодушным, без красок и оттенков.
- Так это вы мой отец, Бил? - юноша с надеждой перевел взгляд с матери на отчима.
47
- Нет, - ответила Нина за мужа. - У тебя вообще нет отца.
Несколько минут все молчали. Нина и Бил ждали ответной реакции, которая
обязательно должна была последовать после получения такой заявления. Лео и Вадим
медленно переваривали полученную информацию.
- То есть, как это нет? – наконец, переспросил Лео. - Может, ты имеешь в виду
искусственное оплодотворение? - и снова в голосе Лео затеплилась надежда,
что речь идет именно об этом, и потому не свойственная Нине патетика не
имеет под собой особых оснований. Ну, подумаешь: искусственное
оплодотворение! Кого сейчас этим удивишь?!
- Да, и искусственное оплодотворение тоже, - Лео с облегчением вздохнул, но
Нина жестом показала, что радоваться ему еще рановато, и все не так просто. -
Ты на самом деле родился в результате некоторым образом искусственного
оплодотворения, и я действительно твоя мать, но при этом при зачатии не была
использована сперма ни одного мужчины, - она немного помолчала, чтобы
набрать в легкие больше воздуха и иметь возможность продолжать. - Лео был
назван в честь человека, который дал ему старт в жизни...
Первым начал что-то понимать Вадим:
- Вы утверждаете, что для зачатия Лео вместо спермы был использован какой-то
другой материал? Но это же открытие, которое должно было перевернуть мир!
В разговор вступил Бил:
- Это открытие уже давно перевернуло мир, но относительно его реализации и

практического использования ведутся такие отчаянные дискуссии, что мы не
отважились презентовать миру результат своего сенсационного эксперимента.
Честно говоря, когда мы с Полем узнали, что родился обычный и здоровый
мальчик, то чисто по-человечески пожалели и мальчика, и его мать, - он
влюблено посмотрел на Нину. - Мы решили уберечь малыша от науки, прессы и
не калечить ему жизнь. Бог с ней, со славой!
- Вы думаете, Поля убили именно из-за этого?
- Думаю, да. Я не знаю, каким образом, но кто-то получил информацию, что
такой эксперимент имел место, и что он был удачным. Может, сам Поль на
пьяную голову кому-то проговорился... Хотел похвастаться своими научными
48
успехами... Не знаю. Может, в ту ночь кто-то нас видел в лаборатории вместе с
Ниной, и этот кто-то знал, над какой проблемой мы тогда с Полем работали.
- Но зачем было его убивать?! И, скажу я вам, не так уже и сильно они искали
Лео... Если бы хотели, то нашли, - хмыкнул Вадим, при этом положив руку на
плечо Лео, который все еще ошеломлено молчал. - Ведь, как говорят, «ищущий
всегда обрящет!»
- Я не знаю, о чем именно узнали те люди. Может быть, они не были уверены...
Может, искали записи, которые на самом деле Поль вел, - для подтверждения,
что эксперимент был удачным... Некоторое время Поль действительно носил
эти записи при себе. Но тогда, когда его убили, записей при нем уже не было,
так как за час до этого он отправил их мне, но не на мое имя, - обычной
бандеролью. Он тщательно записывал все, что происходило с Лео: его первые
шаги, слова, мысли, о его физическом состоянии и развитии... Самые
подробные детали... Поль был настоящим ученым…
- Кто, кроме вас с Полем знали об эксперименте?
- Никто. Даже Нина ничего не знала об этом. Она была уверена, что для
искусственного оплодотворения я использовал сперму Поля. Я рассказал ей обо
всем только после его убийства...
Вдруг проснулся Лео:
- Люди добрые! Так я все еще не понял: кто же все-таки на самом деле был или
есть моим отцом?
Все трое, Вадим, Нина и Бил, одновременно повернулись к юноше. Он стоял под
их взглядами, чувствуя себя совсем беззащитным, словно голым, и с нескрываемым
волнением ожидал, когда, в конце концов, ему назовут заветное имя...
Но никто из троих взрослых так и не отважился выговорить это имя вслух.

Наконец, Вадим решил только намекнуть:
- Не напрасно тебе всегда нравился портрет Чечилии Галлерани...

И только тогда Лео начал что-то понимать.
49
Они успокаивали меня все вместе: Нина, Бил, Вадим... Последний сказал, что я
должен гордиться такими корнями, и он, на самом деле, очень и очень рад за меня. Было
бы чему радоваться! Нина и Бил в один голос уговаривали меня, что я везунчик, и что мне
просто посчастливилось: родиться, выжить, да к тому же еще быть таким совершенным, а
приоре, от самого рождения...
Я дал слово, что никому и никогда обо всем услышанном мною в Венсенском лесу
не расскажу. Еще бы! Конечно, я этого не сделаю. Хотя бы ради самого себя...
Но мне придется с этим жить. А как, как с этим жить?!
50
Часть вторая
П ОСЛЕ
Сентябрь 2014 года, Киев, Украина
Информации о предмете, которым я интересовался, и Интернете было совсем мало:

«2 мая 1519 года Леонардо умер 67 лет от рождения в замке Амбуаз после довольно
продолжительной болезни. Его могила была забытой еще в 17-му веке, и только в 1869
году ее после длительных поисков вновь нашел французский ученый Арсений Гуссе,
которому повезло на месте старой капеллы Святого Флора найти череп с восьмью зубами
и высоким лбом. Потом Гуссе нашел на полу камни с буквами INC. После некоторых
дополнительных поисков ему повезло найти также плиты с буквами LEO и DUS. Эти
буквы, украшенные причудливыми арабесками, очевидно говорили LEOnarDUS vINCius.
Найденные Гуссе останки Леонардо да Винчи были перенесены в часовню Святого
Губерта в Шато Амбуазе.»
Наверное, в часовню Святого Губерта попали не все останки...
Я, правда, пока не знаю, как можно помочь Лео жить всю жизнь с тем, о чем он
недавно узнал! Я вижу, как ему тяжело, как он мучится, и ничего с этим не могу поделать.
Все мои соображения по этому поводу ничего не стоят против его боли и неуверенности в
своей дальнейшей судьбе. Теперь он уже точно знает, что не такой, как все. Иногда мне
кажется, что решение Нины и Бела сделать Лео осведомленным в тайне его рождения
было не до конца взвешенным, поверхностным, ошибочным, ведь они итак никогда не
врали ему, а только замалчивали информацию. С другой стороны, в их позиции также есть
определенный смысл: каждый человек имеет право знать о своем происхождении. И Лео
не исключение...
Пришлось взять себя руки. Успокоиться. Хорошо, что рядом есть Вадим. Он
сказал:
51
- Забудь и живи, как раньше. Ничего не изменилось. Ты остался таким, как был.
Твое настоящее знание того, что было и раньше, но ты просто об этом не знал,
ничего не меняет. Посмотри на себя в зеркало: ты - обычный человек. Немного
красивее и умнее, чем большинство других людей, но это, пожалуй, и все твои
отличия. И это совсем не повод беспокоиться.
Я слушаю Вадима и понимаю, что он абсолютно прав. Во мне все так, как и у
других людей: руки, ноги, голова, внутренние органы, половые функции... Но все прошли
путь от слияния сперматозоида с яйцеклеткой, а я - нет. И я никак не могу освободиться
этой навязчивой мысли.
Еще Вадим сказал, что мне нужно переключиться на что-то приятное, чтобы
вообще перестать об этом думать и вспоминать. Поэтому, несмотря на начало занятий в
университете, мы с Вадимом решили в сентябре немного попутешествовать - пока тепло,
и моя рана еще продолжает кровоточить.
Полетели на Крит. Памятники древних цивилизаций, солнце, море, пальмы,

роскошный отель, миллионы роз, и десятки, сотни, тысячи длинноногих загорелых
девушек. Мы спали до обеда, потом часами купались и ныряли в море, вечером не
вылезали из ресторанов и баров, а ночью занимались любовью (если это слово в данном
контексте справедливо, ведь более грубое употреблять не хочется) с длинноногими и не
очень длинноногими девушками. Мне было совершенно безразлично, какие у них ноги, и
вообще какие они. Кажется, Вадиму тоже.
Эта поездка окончательно разрушила возрастной барьер, который существует на

бумаге между мной и Вадимом. Если раньше, в голосе Вадима иногда все-таки
проскальзывали родительские нотки, на правах старшего, то теперь от них не осталось ни
следа. Наверное, в глазах всех мы выглядим как лучшие друзья. Собственно говоря, мы и
есть - лучшие друзья. По крайней мере, я сам именно так и отношусь к Вадиму.
Путешествие действительно немного успокоило и развеяло меня.
Потом я с головой погрузился в учебу. Учиться на экономическом факультете мне

было слишком легко, чтобы одного этого было достаточно для заполнения всего моего
времени. Потому пришлось пойти еще на курсы японского и испанского, а еще - в
художественную школу для взрослых. Подумал, что именно этого мне сейчас не хватает:
уроков живописи и рисунка. Когда-то Вадим спросил, как именно выглядел мой отец. Я
52
не стал искать фотографию, а нарисовал на клочке бумаги портрет Поля Готье. Вадим
тогда спросил меня, учился ли я рисовать. Нет, не учился. Теперь понятно, что учиться
этому мне было совсем необязательно, ведь ... все нормальные люди прошли трудным
путем от слияния сперматозоида с яйцеклеткой, а я вынужден идти по сокращенной и
облегченной программе.
И когда преподаватель живописи оценивает мои работы и при этом радостно

восклицает:
- Ты - гений! – только я один и знаю, что отнюдь не заслуживаю этого звания, так
как, на самом деле, моей рукой водит совсем другой человек, который и
является, верней была настоящим гением. А я - лишь его жалкая копия,
отражение, слепок.
Вадим как-то сказал, что у меня есть шанс закончить все то, что не успел сделать
Он. Однако вертолеты и парашюты уже давно летают, прожектора светят, часы идут,
автомобили ездят, к Его рисункам мне притронуться все равно в любом случае не дадут, и
в Норвегии уже даже построен современный мост по его старинному проекту. Так что же
еще осталось сделать мне?
Мост
Прожектор
53
Вертолет
Ноябрь 2014 года, Киев, Украина
В ночной тишине громко тикают часы. Так громко, что заснуть снова, кажется, уже
будет невозможно. Тем не менее, я снова упрямо закрываю глаза, старательно считаю
слонов и слонят и уговариваю себя заснуть.
Тиканье часов, как тяжелая поступь слонов: раз, два, три, затем, как медленный
топот маленьких смешных слонят, которые спешат за своими огромными родителями: раз,
два, три... Как вальс, который тоже: раз, два, три... Вальс маленьких слонят... Мой
любимый вальс... Жил на свете слоненок, и была него мечта: стать белым... А я так хотел
стать свободным!
Окончательно уснуть я так и не смог.
Было, наверное, уже очень поздно, когда сквозь первую дремоту я услышал
телефонный звонок. И я уже знал, что это София...
- Это я... - она сказала это очень тихо, потом замолчала и тревожно задышала в
ожидании моего ответа.
- Я слышу, что это ты. И почему тебе не спится? - тяжело вздохнул я.
54
- Ты спал... Извини. - и снова ее тревожное дыхание.
- Что тебе нужно? - я нарочно добавил к своему голосу довольно резкие нотки.
- Почему ты не пришел? - и об этом она спрашивает меня во втором часу ночи! -
я не поленился посмотреть на часы.
- Я думал, что ты все поняла... - пришлось сесть в кровати и окончательно
проснуться. - Слушай, скажи мне, как психоаналитик психоаналитику: ты, в
конце концов, жить нормально хочешь? - И не дождавшись ее ответа, перешел
в решительное наступление: - Может, уже хватит нам водить друг друга за нос?
И нужно остаться просто друзьями и коллегами? Мне скоро сорок. Тебе уже
исполнилось тридцать пять. Я просто не понимаю, что ты ждешь от меня? Если
за столько лет я так и не сделал тебе предложение руки и сердца, неужели ты
думаешь, что все это еще может произойти?!
- Может, лучше поговорим об этом не по телефону? - тихо спросила София, в
голосе которой были слышны с трудом скрываемые слезы.
- Ты же сама позвонила мне по телефону... - сонно вздохнул я, уже выпустив пар.
- А что ты хотела услышать? Извинения? Я больше не могу просить у тебя
прощение, тем более, что я ничего, слышишь, ничего тебе не обещал!
Она быстро положила трубку. Наверное, сидит и рыдает. И чего, спрашивается,
рыдать? Надо благодарить меня: я же ее, глупышку, прежде всего, освобождаю!
Всегда сначала надо поставить точку, прежде, чем начать новое предложение...
Предварительное решение о том, что, в конце концов, мне все-таки пора начать
новую жизнь, пришло ко мне, когда мы с Лео отдыхали на Крите.
Я лежал в шезлонге на берегу моря, которое смешными барашками вылизывало

мои ноги, и ловил на своем лице последние бархатные лучики солнца, которое как раз
медленно заходило за горизонт. Лео был неподалеку, вместе с красивой золотоволосой
девушкой. Они о чем-то болтали, громко смеялись, посыпали друг друга песком и
выглядели при этом довольно счастливыми. Наверное, Лео почувствовал на своем затылке
мой взгляд, поскольку он обернулся ко мне. Счастливая маска сразу соскочила с лица
юноши, и я встретился один на один с его очень серьезными глазами. Я мог и дальше
обманывать Софию и себя. Но я не мог обманывать его. Я не имею права выглядеть в его
глазах - без сапог. Особенно теперь, когда ему так тяжело.
55
Я привез его в этот уютный отель на берегу моря, чтобы он мог хотя бы немного
развеяться и, быть может, избавиться от своих невеселых мыслей. Быть особенным всегда
очень сложно, но, я легкомысленно считал, что Лео к этому не привыкать. Вспомнил наш
первый с ним разговор, как он уговаривал меня, что все люди на свете особенные - не он
один. Оказалось, что чувствовать себя особенным среди особенных намного легче и
проще, чем быть принципиально не таким, как все.
Я старался его поддержать. Я сказал ему:
- Забудь и живи, как раньше. Ничего не изменилось. Ты остался таким, как был.
Твое настоящее знание того, что было и раньше, но ты просто об этом не знал,
ничего не меняет. Посмотри на себя в зеркало: ты - обычный человек. Немного
красивее и умнее, чем большинство других людей – всего-то. И ведь это совсем
не повод так переживать.
Но верил ли я сам себе, когда это говорил?
Я прочитал о нем, наверное, все, что вышло в печати за последние пятьсот лет: от
Вазари до Мережковского, и не только их. Я перелопатил сотни монографий, статей,
исследований и романов на русском, английском, французском. Выучил итальянский,
чтобы иметь возможность прочитать о нем и на итальянском тоже. Я изучил около семи
тысяч страниц его манускриптов, для чего ездил в Лондон в Музей Виктории и Альберта
и в королевскую Виндзорскую библиотеку, в Париж в «Institut de France» и в Милан в
Библиотеку Амброзиа. Целая энциклопедия в россыпи: геометрия, физика и оптика,
гидравлика и гидродинамика, архитектура и искусство, военное и фортификационное
строительство, градостроительство... И такой сакральный вопрос, почему птицы летают?
Он старался раскрыть этот секрет природы с помощью науки, чтобы человек мог
уподобиться птицам и, наконец, преодолеть земное притяжение.
Я тщательно изучал его судьбу, его жизненный путь - шаг за шагом, год за годом,
минута за минутой, старался выявить и понять все его склонности, составить детальный
перечень его учителей, друзей, приятелей, знакомых, учеников и врагов.
56
Я много раз спрашивал себя, зачем я все это делаю, и каждый раз не находил
определенного и четкого ответа.
Вадим без лишних вопросов и нареканий выдает мне деньги на мои странствования
в прошлое. Однако при этом он грустно улыбается.
Недавно, когда Вадим отправлял меня в мою очередную поездку, на этот раз в
Милан, на прощание он мне сказал:
- В скором времени ты напишешь бестселлер с отгадками и ответами на все те

вопросы, которые мучили на протяжении столетий не одно поколение ученых и
историков. Ведь именно ты Его знаешь и понимаешь лучше, чем все другие
исследователи Его огромного и многогранного наследия. - Мы никогда с
Вадимом не называли вслух Его имя. - Тем не менее, - продолжил Вадим свои
милые «издевательства» надо мной, - не надейся, что этот бестселлер принесет
тебе еще что-то, кроме денег и недолговечной славы. Тебе все равно не поверят,
и твои отгадки назовут обыкновенными выдумками.
Когда я вернулся из Милана, Вадим, внимательно выслушав мой доклад о
путешествии по Италии, снова решил меня немного наставить на путь истинный:
- Ты все время стараешься полностью подменить свою жизнь его жизнью, однако
ведь ты - не он.
Я понимаю Вадима. Ему сейчас очень тяжело со мной. Он старается мне помочь:
не давит на меня, не читает нотации, поддерживает все мои начинания, даже если они
идут вразрез с его представлением о том, что и как я должен делать. Я прекрасно осознаю,
что давно уже могу уйти от Вадима и жить отдельно, чтобы освободить его и от
ответственности за мою жизнь, которую он когда-то взял на себя, находясь в полном
неведении, чем это все обернется для него и для меня, и от моего молчаливого, но от этого
не менее очевидного нытья. Однако я постоянно откладываю этот шаг, так как еще не
уверен до конца, что так будет лучше, прежде всего, для меня. Да, я не хочу вариться в
собственном соку. Да, я - эгоист. Каюсь! Вдобавок, мы с Вадимом очень привыкли друг к
другу. Мы понимаем друг друга. Поэтому пока он еще не устроил свою личную жизнь, я
никуда от него не уйду.
57
ххх
Моя судьба нашла меня сама.
Я только что закончил экстерном университет, и по поводу получения мной

диплома мы с Вадимом отправились в Канны, чтобы отпраздновать это событие. Мы все
события праздновали подобным образом: на новом месте, где еще никогда не бывали и
где можно по-настоящему отдохнуть и набраться свежих впечатлений.
Когда мы приехали в Канны, там как раз только что закончился кинофестиваль, и
еще не все звезды разъехались по своим домам и съемочным площадкам. То там, то сям
можно было встретить знакомые лица. Однако мужчину, который подошел ко мне на
набережной, я никогда раньше не видел.
Был тихий южный вечер. Вадим валялся где-то на берегу моря, а мне уже лежать
надоело, и я решил немного прогуляться по знаменитой набережной.
- Простите, - вдруг обратились ко мне по-французски. - Вы местный или здесь

отдыхаете? - Я подумал, что у меня пытаются спросить дорогу и, наверное, на
моем лице возникло очень внимательное выражение.
- Отдыхаю...
- Еще раз простите за мою назойливость, - он был сама вежливость, - но не могу
не спросить, откуда именно вы приехали? - чувствовалось, что французский для
него не является родным. По его акценту я сумел определить американца и
первым перешел с ним на английский:
- С Украины.
- Ого... - протянул удивленно и, кажется, немного разочарованно он. - Хотя...
почему бы и нет. У меня к вам предложение, - я вздохнул при этих его словах,
подумав, что меня зацепил обычный мошенник - таких на курортах много, но
он, несмотря на недоверие, которое невольно едва скользнуло по моему лицу,
спокойно продолжал: - Не знаю, скажет ли вам что-то мое имя, но в Голливуде
его хорошо знают. В ближайших моих планах съемки фильма «Утро с гением»,
и я уже с ног сбился в поисках актера на роль молодого Леонардо...
- Кого?!!!!! - не удержался я, чтобы его не перебить и не переспросить.
58
- Леонардо да Винчи... - от моих восклицательных знаков он, кажется, немного
смутился. - Я увидел вас и понял, что именно таким я его себе и представляю, и
лучше, чем вы, мне на эту роль никого не найти.
- Вы надо мной издеваетесь, - снова грустно вздохнул я. - Я же даже близко не
актер. Даже близко!
- А... - он махнул рукой. - Кем бы вы ни были... В каждом человеке присутствует
природное актерское дарование, а три или четыре дубля помогут сделать
актера, из кого угодно.
- Не великого...
- Что вы сказали, простите?
- Я говорю, не великого актера.
- Не всем быть великими, молодой человек. Кому-то надо просто работать, а еще
лучше сказать, пахать, - он немного помолчал. Молчал и я. – Что ж, думайте.
Вот вам моя визитная карточка. Я вас не тороплю, но у вас все-таки не очень
много времени на раздумья, поскольку у меня довольно сжатые сроки, чтобы
приступить к работе над лентой. Если вы мне дадите свой электронный адрес, я
пришлю вам сценарий, - я написал ему свой адрес на салфетке, который нашел,
порывшись, в одном из карманов шортов. - Когда прочитаете и хорошо
подумаете, позвоните мне по телефону. Пожалуйста, в любом случае позвоните,
даже если ваш ответ будет отрицательным. Договорились? - я кивнул. - Вот и
хорошо. Тогда я с нетерпением буду ждать вашего звонка.
Вадим на мой путаный рассказ о случайной встрече с голливудским продюсером и
его сомнительное предложение ко мне искренне засмеялся:
- А ты думал, что тебе дальше делать: или ехать на стажировку в Лондон, или
раскинуть свои резюме по наиболее привлекательным вакансиям. А тут и
думать не надо. Судьба все решила за тебя сама.
- Ты действительно считаешь, что мне нужно согласиться?!
- Сначала почитай сценарий. Если он достойный тебя, то конечно, надо
соглашаться. На твоем месте любой другой просто прыгал бы от счастья, к тому
же на одной ноге, а ты старательно сопротивляешься такому счастливому
случаю. Экономика от тебя никуда не убежит, и все прочее тоже. К тому же еще
неизвестно, утвердят ли тебя на роль. Хотел бы я на тебя в ней посмотреть...
59
Сценарий оказался, на удивление, интересным и добротным. И меня утвердили на
роль молодого Леонардо - кто бы в этом сомневался!
Оказалось, что я не обделен, в том числе, актерскими способностями, поэтому

Марку не пришлось тратить на меня по три или четыре дубля. Почти все сцены я играл с
первого.
Пришлось действительно «попахать»: съемки длились по десять - пятнадцать часов

на итальянской июльско - августовской жаре в неудобных средневековых костюмах и в
гриме, который растекался по лицу под жестокими солнечными лучами субтропиков.
В конце сентября я вернулся домой. Однако я снова ничего не успел решить по

поводу своих дальнейших жизненных шагов, поскольку уже через неделю после моего
возвращения в Киев мне позвонил Марк и предложил принять участие в пробах на
главную роль, по его словам, в «офигенном фильмеце». Я тяжело вздохнул, но, понимая,
что спорить с судьбой – бесполезная трата времени и сил, сказал ему, чтобы он присылал
мне сценарий своего «офигенного фильмеца». И этот сценарий оказался, на самом деле,
тоже ничего. У Марка был хороший вкус и очень обширные связи.
Так я стал актером. И не где-нибудь, а в Голливуде, который является настоящей

Меккой кинематографа.
Зимой «Утро с гением» было номинирован на одиннадцать «Оскаров». Марк был

очень доволен. Еще больше он обрадовался, когда из одиннадцати номинированных
«Оскаров» наша лента все-таки получила их целых восемь! В том числе и я получил
«Оскара» - за лучшую мужскую роль. Вот такой небывалый и странный дебют: Лео
Ходкевич в роли молодого Леонардо. Встречайте!
На вручение «Оскара» приехал Вадим...
Так невольно, без всяких усилий с моей стороны, я стал знаменитым. Роли
посыпались на меня, как из рога изобилия. Я мог выбирать, и я старался выбирать,
насколько это было в моих силах, так как Голливуд диктует актерам свои собственные и
очень жесткие условия.
Никогда бы не мог подумать, что актерская работа такая трудная и изнурительная:

все время на людях - то на съемочной площадке, то под прицелом вездесущих папарацци,
то под ярким светом телекамер. И все назойливо и навязчиво стараются дотронуться до
60
тебя, чтобы хотя бы минуту погреться в лучах твоей славы. Иногда вечером мне кажется,
что кожа от этого стала уже липкой и грязной. Женщины, как мотыльки в огонь, прыгают
к тебе в постель - не надо ничего для этого делать: ни комплиментов, ни уговоров, ни
ухаживаний. Все это за тебя делает слава. Не интересно! Не интересно не ощущать микс
легкого сопротивления и заинтересованности со стороны женщины, не теряться в
догадках, понравился ли ты ей, или нет, не разгадывать тайны ее личности, не нырять в ее
глубины, не иметь необходимости завоевывать ее шаг за шагом... Не интересно!!!
Тем не менее, не могу не признать, что именно постоянная изнурительная работа

на самоистребление кое-как отвлекла меня от моих печальных мыслей. На них иногда
просто не хватает ни времени, ни сил...
24 апреля. Сегодня у меня день рождения. Очередной. И уже сорок три года
остались позади. Сколько еще впереди, не знаю. И знать не хочу. Сколько бы ни было, -
все мои.
Я слоняюсь по нашему с Лео большому дому туда-сюда. Мы переехали в него,

когда Лео только что закончил школу. Вдвоем с творческим подходом устраивали для
себя очередное холостяцкое жилище: сами развешивали гардины, подбирали мебель.
Я без дела слоняюсь по второму этажу, потом по первому, потом по двору... Мне
скучно, грустно и одиноко. Нужно, наверное, продать, к чертям собачьим, этот дом и
снова купить себе обыкновенную квартиру. Зачем мне одному столько места?
Мне не хватает Лео. Очень не хватает. Я давно уже сознался в этом себе, но
никогда не говорил и не скажу об этом ему. Я все понимаю: это - закон жизни, когда,
наконец, дети вырастают и оставляют родительский дом навсегда. Однако Лео уехал от
меня так далеко, что у нас нет возможности общаться с ним так часто, как хотелось бы,
причем, как хотелось бы и мне, и ему, ведь я стараюсь не навязывать ему свое общение.
Электронная почта и скайп не могут заменить живого общения с глазу на глаз без лишних
приборов, устройств и тысяч километров расстояния.
Теперь у меня очень много свободного времени. Лео говорит, что свое свободное
время надо всегда использовать с максимальной пользой для себя: например, почему бы
61
его не проводить в поисках своей половинки, вместо того, чтобы без дела слоняться по
слишком просторному дому. Стараюсь быть «послушным мальчиком». Поэтому с
завидной периодичностью начинаю новые отношения с очередной красавицей. Пока что
напрасно.
Кстати, с Софией мы еще два года назад довольно мирно поделили бизнес. В
прошлом году она, наконец, родила ребенка, девочку, правда, одна, без мужа, но сейчас
такое часто бывает. Женщины стараются быть самостоятельными даже в этом. Я не знаю,
плохо это или хорошо. Наверное, когда года идут, а рядом так и не появился достойный
мужчина, то рождение ребенка и в самом деле может стать для женщины единственным
спасательным кругом. Стал же для меня в подобном случае таким спасательным кругом
Лео. Разница только в том, что, когда мне только что исполнилось сорок два, мой птенец
уже вылетел из родительского гнездышка и устремился в самый водоворот жизни, а
София, которая лишь немного младше меня, будет еще много лет наслаждаться
присутствием под боком своего маленького птенца. Но и эти года тоже очень быстро
промелькнут...
Наверное, женщины любят меня. И совсем уж точно, что я очень неравнодушно к

ним отношусь. Однако, как когда-то София, я и вправду не очень ясно себе представляю,
что именно они во мне все находят. Стареющий, ленивый, не миллионер, не красавец, не
умница... Человек обыкновенный. Напротив, при этом я очень хорошо понимаю, что
женщины находят в Лео. Ведь он подобен Богу: гармоничный и сбалансированный во
всем. Он-то как раз – человек необыкновенный. Наверное, снова настало на земле время
возрождаться мифологическим Героям, и Лео - один из них. При этом, у меня такое
впечатление, что в последнее время самого Лео женщины интересуют не слишком.
Насытился, наверное. Он весь сосредоточен на работе. Очень много снимается. Недавно
договорился с Марком, чтобы тот заказал у него сценарий, и теперь по ночам Лео
находится в сладком плену творческих мук - вместо плена пылких девичьих объятий.
Интересно, что за сценарий выйдет из-под его пера? Хотя, к гадалке не ходи, это будет
хороший сценарий. Лео говорит, что пишет о поисках человеком своего собственного
пути... Не свежо и не остроумно, тем не менее, думаю, что Лео сумеет подобрать новые
слова для этой старой-старой песни.
62
В последнее время я все чаще возвращаюсь мыслями в свое прошлое. Наверное,
кризис среднего возраста, в конце концов, настиг и меня. Настало время подводить
предварительные итоги.
Недавно мне приснилась Марыся...
С Марией Левицкой, полькой из Лодзя, я познакомился на Крите. Она была одной

из тех многочисленных девушек, с которыми мы вместе с Лео прожигали время в трудный
для нас обоих сентябрь 2014 года - сразу после признания Нины и Била. В отличие от
всех других девушек, Марыся запала мне в душу настолько, что я решил попросить у нее
оставить мне ее электронный адрес, чтобы я мог написать ей из Киева. Тогда в моей
голове еще только вызревала мысль по поводу возможного разрыва с Софией, и не было
для этого сделано ни шага. В моей жизни первую скрипку всегда играют привычка и страх
перед переменами... Увы...
Адрес у Марыси я попросил на всякий случай. Она мне его дала, но, наверное, без
особой надежды, что я когда-нибудь ей действительно напишу. А я взял и написал.
В один из зимних вечеров уже после окончательного разрыва с Софией мне было
очень грустно и одиноко. Чтобы немного отвлечься, я перебирал летние вещи из
чемодана, с целью отправить их, наконец, в стиральную машинку, и вдруг в шортах нашел
адрес, который начинался с красноречивого «marysya». Тогда я сразу вспомнил и о самой
Марысе, и о том, как она мне понравилась – по сравнению с другими девушками. И я для
себя решил: почему бы и нет, почему бы не написать.
Сначала мы долго переписывались. Потом весной я полетел в Польшу, и мы

провели с Марысей множество замечательных минут. В сентябре Марыся приехала ко
мне, после чего в моем сундучке для воспоминаний осталось несколько дивных и
волшебных дней золотой осени, проведенных вместе с Марысей на склонах Днепра. Затем
она уехала домой, а я остался в Киеве с не причесанными и непослушными мыслями о
том, что, уже настала пора что-то решать по поводу наших с Марысей дальнейших
отношений. И я предложил ей переехать ко мне, - ничего не придумал лучше. После этого
моего письма она молчала несколько дней, хотя раньше всегда отвечала сразу. Наконец, я
получил от нее короткое сообщение: «Мне очень тяжело решиться на это. На такой шаг я
могла бы пойти, наверное, только в случае, если бы я вдруг от тебя забеременела».
Извини, девочка, но я всегда слишком тщательно заботился о том, чтобы
63
незапланированные дети не рождались на свет, поэтому со мной не может быть ни
«вдруг», ни «наверное»...
Марыся приснилась мне беременной...
Утром я позвонил Марысе в Лодзь. Трубку взяла ее мама, пани Беата Левицкая, с
которой я познакомился во время своего визита в Польшу. Пани Беата почти не
разговаривала ни на английском, ни на русском, ни на украинском, но из ее нескольких
напряженных от старания что-то мне объяснить фраз я все-таки сумел понять, что Марыся
несколько месяцев назад вышла замуж и теперь ждет ребенка...
Наверное, женщины любят меня, но, в результате оказывается, что вот она какая -
совсем небольшая цена их любви... Может, и моей любви к ним цена не выше этой, ведь в
мире все сбалансировано?
Да, пожалуй, настало время подводить предварительные итоги… Вместо этого я

слоняюсь без дела по нашему с Лео большому дому туда-сюда. Сначала по второму
этажу, потом по первому, потом по двору... Мне скучно, грустно и одиноко...
Наконец, я его закончил писать! Это уже второй сценарий, написанный мной по
заказу Марка. Рабочее название новой ленты «Дама с горностаем». На этот раз это будет
психологически-мистический детектив. Из Краковской галереи похищена знаменитая
картина Леонардо да Винчи. Полиция сбилась с ног в поисках вора и, прежде всего,
картины. Перекрыты все государственные границы Польши. В результате оказалось, что
картину никто не собирался ни вывозить куда-то, ни продавать. Вор безумно и,
разумеется, безнадежно влюбился в портретное изображение и не смог отказать себе в
том, чтобы оставить его себе любоваться им навсегда. Он увидел впервые портрет еще в
детстве и всю жизнь мечтал о нем, верней о ней - той, которая была изображена на
портрете. По ночам дама с горностаем оживает, выходит из портрета и гостит у нового
владельца полотна. Они общаются и занимаются любовью. Зрителю не ясно до конца,
происходит ли это на самом деле или только в представлении героя. Полицейскому-
супермену пришлось долго, шаг за шагом постепенно приближаться к обычному учителю
гимназии, который и совершил кражу века, и на чердаке дома которого некоторое время
64
находилась картина. Портрет возвращают в галерею на его законное место, а вор умирает
в тюрьме от несчастной любви, конечно, к даме с горностаем.
Марк сказал, что поручит снимать эту ленту самому лучшему режиссеру, так как
она должна быть красивой и очень цельной, а на роль дамы с горностаем и полицейского-
супермена он привлечет самых ярких голливудских звезд. А влюбленного вора я очень
хочу сыграть сам. Это моя мечта - сыграть вора. Марк пока не соглашается. Говорит, что
настоящие кумиры не имеют права играть воров.
Оказывается, что Голливуд - это настоящий Клондайк для творческого человека.

Главное, попасть кому-то на глаза, как я когда-то попал на глаза Марку, понравиться,
заработать первоначальный капитал, как в виде денег, так и в виде имени, чтобы оно было
узнаваемо и на слуху, а дальше уже можно широко реализовывать свои таланты и
способности, в какой угодно области кинематографа: хочешь, продолжай только
актерствовать, или, если тебе этого уже мало, пиши сценарии и музыку для фильмов,
создавай костюмы или становись сам продюсером или режиссером. Случайно меня нашло
дело, о возможности заниматься которым я никогда в жизни даже не задумывался.
Работа занимает у меня всегда очень много времени, иногда немало физических
сил, но она почти никогда не забирает моих сил душевных. Кто-то другой руководит
моими мыслями и водит моей рукой. И только избранные знают, кто именно.
Неоднократно я ловил себя на мысли, что мне в принципе совершенно не интересен
результат моей работы, вернее общественное признание этого результата: все эти премии,
призы, знаки внимания. Приятно, конечно, очень приятно, но не более того. Я получаю
огромное наслаждение от самого творческого процесса. Именно он для меня - главное.
Самое ужасное, что именно там, где заканчивается «приятность», начинается

сплошной бред... Иногда мне уже снится, как ко мне отовсюду тянутся человеческие руки
в желании разорвать меня на маленькие кусочки и разобрать по домам - на сувениры. Я
все время стараюсь избегать публичных проявлений славы, но чем дальше, тем сложнее
мне это дается.
Когда я не пишу и не снимаюсь, то закрываюсь в своем большом доме в Беверли-

Хиллз и слоняюсь по нему туда-сюда. Сначала по второму этажу, потом по первому,
потом по двору... Мне скучно, грустно и одиноко...
65
Сентябрь 2021 года, Беверли-Хиллс, Калифорния, США
- Иди ты к черту! Слышишь меня?! К черту!!! - казалось, от этого отчаянного

вопля Лео сейчас на маленькие кусочки разлетятся все окна в его огромном
особняке.
- Никуда я не пойду! И не подумаю! - Марк тяжело опустился на большой
кожаный диван в гостиной. За двадцать минут разговора со своим любимцем-
протеже Марк уже устал так, словно целую ночь до этого таскал мешки, а еще
перед этим целую ночь занимался любовью.
- Я не желаю ни с кем разговаривать! И особенно с тобой. Не желаю!
- А придется! Послушай, сядь, наконец! И перестань метаться туда-сюда словно
тигр в клетке!
- Да! Я - в клетке! Вот! Найдено, наконец, для моего положения правильное
определение! Попал! - Казалось, Лео немного успокоился. Он подошел к
столику и налил себе в уже совсем пустой стакан виски. Налив от души, почти
до краев.
- Ну, послушай, какая такая клетка... Ты же богатый, знаменитый, лауреат,
наверное, всех существующих в кино и на телевидении премий... Тебя обожают
продюсеры, режиссеры и женщины. Ты можешь делать все, что угодно!
- Ага! Все, что угодно тебе! - Лео залпом осушил стакан и пошел за новой
порцией виски.
- Удивительно... Я никогда не замечал за тобой склонность к алкоголю, - вдруг
очень спокойно заметил Марк. Он поднялся с дивана и направился к столику с
бутылками, чтобы налить что-то и себе.
- Я не люблю алкоголь, - вздохнул Лео, снова наполняя свой стакан до края. - Но
сейчас я его пью с большим удовольствием. - Лео отхлебнул пару глотков и
поставил стакан на столик. - Давай налью... - Он налив Марку виски и высыпал
ему из холодильника полстакана льда. - Марк, я больше так не могу!
Пожалуйста, пойми меня! Умоляю! Оставьте меня все в покое! Хотя бы на
неделю! Хотя бы на один день!
- Скажи, ну как, как я могу тебя оставить в покое, когда ты в обход меня уже
подписал с Paramount Pictures контракт на роль Дракулы? Ты что, думал, я не
узнаю об этом?
66
- Конечно, ты в любом случае об этом узнал бы. Но, честно говоря, я думал, что
это произойдет немного погодя. А я все равно сыграю Дракулу! - Лео упрямо
стукнул кулаком по столику с бутылками, и они в ответ ему что-то мелодично
пропели.
- Нет, ты просто с ума сошел! Ну, скажи, на милость, какой из тебя Дракула?!
- Я тебе еще о чем-то расскажу... - зловещим голосом продолжал Лео. - Пока ты
не узнал сам... Еще я веду переговоры с Hallmark о роли Чезаре Борджиа. Это
раз. И уговариваю UA отдать именно мне роль агента-пьяницы в очередном
фильме из цикла о Бонде. Вот так! Чтобы ты это знал из первых уст!
- Нет, ты, в самом деле, сошел с ума! - Марк едва не поперхнулся виски.
- Да! Я сошел с ума! Да, я - ненормальный! Пусть так! Но мне ужасно, слышишь,
ужасно уже надоело играть всех этих однообразных напыщенных красавчиков!
Я устал от них, а еще больше от себя в этом амплуа! В результате, потом таким
же красавчиком мне приходится притворяться и в жизни со всеми этими
моделями и актрисками, которые виснут на мне, как виноградные грозди.
- А публика нет, публика не устала! Она привыкла к тебе именно такому. Лео, я
тоже тебя умоляю! Успокойся, пожалуйста! Если ты не будешь меня слушаться,
мы можем потерять очень много денег....
- Начхать!
- Это тебе начхать, потому что ты со своими красотой и многочисленными
талантами всегда себе заработаешь на булку с маслом! А мне не начхать!
- Думаешь, что заработаю?! Ведь меня уже нет! Лео Ходкевича нет! Он давно
уже превратился в гору дисков, кучу денег и море фальшивых улыбок! Меня
растащили на футболки и плакаты, на рекламу сигарет (хотя я сам не курю),
часов, автомобилей и секса!!!!
- Ну, и что? Разве это плохо? Молодежь старается быть на тебя похожими...
- На меня? Похожими?! Ой, держите меня, ой, не могу! Похожими на меня?! Ха-
ха-ха!
- Так, Лео, все! Прекрати истерику! Или я буду вынужден вызвать Вадима. Он,
кажется, - единственный, кто может помочь вывести тебя из состояния
депрессии и вернуть с небес на землю... - и Марк резко вышел, зло громыхнув
стеклянной дверью.
Лео проводил его недвусмысленным и очень характерным жестом...
67
Марк все-таки вызвал Вадима – в качестве скорой помощи. Тот прилетел в Лос-
Анджелес неделю назад без предупреждения и до сих пор еще гостит у меня.
Вадим опытным глазом внимательно глянул на меня, полупьяного, с трехдневной

щетиной, встретившего его, валяясь на полу на роскошном персидском ковре с книжкой в
руках, вздохнул, про себя решая, что именно теперь со мной делать, и только после этого
вежливо со мной поздоровался. Я неуверенно поднялся с пола, чтобы пожать ему руку.
- Сиди, - махнул рукой Вадим. - Я снова послушно опустился на ковер. – Так что
все-таки происходит, сынок?
Мне было тяжело сформулировать, что именно со мной в последнее время
творится, но я очень старался...
- Все с тобой ясно, - подвел он под моим коротким и путаным рассказом жирную
черту. - Есть три испытания, которое не проходит большинство людей. Это
испытание властью, славой и деньгами. Обычно люди, которые не проходят
испытания, легко приспосабливаются ко всем внешним атрибутам этих трех
китов, а ты сопротивляешься, так как власть, в частности над душами, тебя в
принципе не интересует, деньги для тебя - лишь инструмент для получения
определенного уровня комфорта, а слава - для того, чтобы реализоваться в
полной мере и иметь возможность донести до людей свою позицию. - я только
кивал. У Вадима на его трезвую голову намного лучше, чем у меня, получалось
формулировать мои собственные мысли. - И я знаю лекарство от твоей
болезни: это - работа. Очень и очень много работы.
- Или Дракулу, или никого! - снова поднялась на дыбы мое тихое и пока мирно
дремлющее упрямство.
- Конечно, и Дракулу, - улыбнулся Вадим. - И Чезаре Борджиа, и агента-пьяницу,
и вора, похитившего даму с горностаем, верней с домашним хорьком...
Октябрь 2021 года, Киев, Украина
Мой бедный мальчик! Впервые после ... короче говоря, после ... ты решил стать
собой и сразу встретил такое отчаянное сопротивление! Тем не менее, это хорошо, что
68
так случилось. Война, любая, все равно с кем, отвлекает от лишних мыслей, мобилизует и
не оставляет времени для окончательного погружения в депрессию.
Наш поединок с Голливудом длился не очень долго и закончился полным и

окончательным поражением последнего и, соответственно, моей блестящей победой. Я
все-таки сыграл своего Дракулу. И, наверное, весьма неплохо сыграл. Марк чуть не
лопнул от злости. Америка, затаив дыхание, довольно продолжительное время
напряженно молчала, переваривая «выдающееся событие» в кинематографической жизни,
Европа, наоборот, сразу взорвалась овациями: призы за лучшую мужскую роль в Риме,
Берлине, Киеве. Правда, теперь меня уже разбирают на кусочки в качестве бессмертного
Дракулы, и именно в его виде я красуюсь на футболках, сумках, в рекламе и, как ни
странно, в анекдотах. Даже видеоклип из ленты нарезали и крутят его целыми днями и
ночами по всем телеканалам Старого и Нового Света.
После Дракулы Марк уже легко согласился с тем, чтобы я сыграл влюбленного
вора портрета Чечилии Галлерани из Краковской галереи. За эту роль я получил своего
очередного Оскара. Потом я на некоторое время превратился в Чезаре Борджиа, и не
только отправлял на тот свет направо и налево честной народ вокруг себя, но еще и
неимоверно страдал из-за этого...
Однако женщины не стали от этого меньше на мне виснуть, а мужчины -

завидовать. Просто теперь я одновременно стал и вором, и красавчиком. Оказывается,
воры тоже могут быть красавчиками... И, оказывается, что они тоже люди... И не только
режут, убивают и совершают другие разнообразные пакости, но еще и страдают, любят и
думают. И мир совсем не черно-белый, как привыкли его представлять в Голливуде, а
благодаря Голливуду, и большинство людей повсюду в мире...
Я стараюсь меньше появляться на людях. Выхожу из дома только для того, чтобы
попасть на съемочную площадку, и по официальным приглашениям на мероприятия, на
которых нельзя не присутствовать публичному человеку. Я отчаянно пытаюсь избегать
общения с легкомысленными голливудскими красавицами, которые охотятся на меня не
хуже опытного охотника или рыбака. Я не хочу попасть ни на мушку, ни на крючок.
69
Июнь 2022 года, Бевели-Хиллс, Калифорния, США
- А вы совсем не такой, каким я вас себе представляла, - сказала Лив, выключая

диктофон.
- А каким вы меня себе представляли? - Лео было приятно общаться с этой
маленькой стройной журналисточкой, которую Марк пригласил взять у
«кумира молодежи» правильное «домашнее» интервью.
Лив задумалась на минуту, потом улыбнулась:
- Наверное, чуть больше похожим на ваших героев.

- Я сыграл очень много ролей. На кого именно, на ваш взгляд, я должен быть
больше похожим? Неужели на Дракулу?
Лив рассмеялась:
- Признаю, что ваш Дракула - очень убедительный, но в жизни вы, кажется,

больше похожи на вашего первого киногероя: юного Леонардо да Винчи в
«Утро с гением». Я очень люблю эту ленту.
- Я тоже... Будете еще кофе?
- Не откажусь.
Лео нравилось варить кофе. Это было для него как ритуал. Он все делал очень
медленно: открыл шкаф, взял банку с кофе, насыпал его в кофейник, залил водой, держал
на огне, пока не поднялась пенка, на минуту забрал кофейник от огня, потом снова поднес
к плите, чтобы душистая кофейная пенка поднялась во второй раз. Через несколько минут
Лео разлил кофе по маленьким чашечкам и поставил их на круглый журнальный столик
перед собой и девушкой.
Лео с наслаждением вдохнул кофейный аромат. Лив уже пила свой кофе, прикрыв
глаза от удовольствия:
- Очень вкусно! - пропела девушка.

- На здоровье, - чем больше он на нее смотрел, тем больше она ему нравилась:
длинная нежная шея, которая казалась еще длинней, наверное, из-за
классической прически в виде гладкого лошадиного хвоста; тонкие пальцы,
одетые в большое количество серебряных колец, осторожно держат маленькую
кофейную чашку; обычная красная майка подчеркивает полноту высокой груди,
70
а большие карие глаза излучают ум и энергию. Лео покачал головой, чтобы
избавиться от наваждения: наверное, это все из-за того, что она не похожа на
большинство голливудских красавиц, с которыми ему в последнее время
приходилось иметь дело. Голливуд заставил его со временем привыкнуть
смотреть на женщину как на красивое приложение к мужчине. Даже
журналистки, которые пишут о кинозвездах, обычно выглядят очень
гламурными и больше похожи на модели с подиума, чем на настоящих акул
пера.
- Вы заняты завтра вечером? - невольно вырвалось у Лео.
- Нет, - с готовностью ответила она.
- У меня приглашение на открытие нового джаз-клуба. Вы пойдете со мной?
- Да, с удовольствием, - не колеблясь, словно ожидала от него такого
предложения.
Они встретились возле клуба в восемь. Лив была в одежде в стиле двадцатых
годов двадцатого века: прямое короткое платье, обшитое стеклярусом, на голове
шапочка из бисера, подчеркивающая правильные черты красивого девичьего лица.
Она была такой настоящей...
Их с Лив роман был скоропалительным, ярким, пылким и красивым. Уже через

неделю о нем писали все газеты и журналы, трубили все теле и радио каналы,
смаковали все интернетовские таблоиды: наконец-то, красавчик Лео влюбился,
пусть не в модель и не в кинозвезду, но в девушку умную, приятную и даже
красивую.
Казалось, что Марк был счастлив не меньше Лео.
- Надо было, наконец, снять с тебя клеймо женоненавистника и одиночки. О тебе

всегда нечего было писать, кроме как о твоих ролях, - успокаивал он Лео, когда
тот иногда возмущался по поводу резкой вспышки интереса СМИ к его
персоне. - Корона с тебя не слетит, если вас раз в неделю где-нибудь застукают
папарацци. Пусть застукивают и пусть пишут. Это очень полезно для твоего
имиджа.
- Пошел ты вместе со своим имиджем, сам знаешь куда!
- Подчеркиваю: это твой имидж, а не мой.
- Конечно, мой! Только пользуешься им ты.
71
- Не преувеличивай, Лео...
Тем временем Лео уже подумывал о женитьбе и даже присмотрел для Лив
замечательное обручальное кольцо с розовыми бриллиантами...
Купив обручальное кольцо, я прямо с магазина позвонил Лив и сказал, что скоро
приеду к ней с очень серьезным предложением.
Я приехал на минут двадцать раньше, чем обещал, так как рассчитывал на пробки и
заторы на улицах в это время дня, а их, к моему удивлению, не было. Дверь в квартире
Лив была не плотно закрыта, и я невольно подслушал, как девушка живо разговаривает с
кем-то по телефону:
- Понимаешь, у нас все зашло слишком далеко. Думаю, что сейчас он мне сделает
предложение руки и сердца... Да, конечно, он мне очень нравится. Три в одном: красивый,
богатый и талантливый, но я же тебе говорила, что пока что не собираюсь замуж. Это, во-
первых. А во-вторых, я не так уж его и люблю, чтобы в двадцать пять вдруг погрузиться с
головой в семейные отношения. Думаю, что в скором времени он к тому же захочет детей.
Он уже мне намекал. Ты меня представляешь в роли счастливой мамаши? Это же абсурд,
Марк! Мы так с тобой не договаривались...
Слушать дальше не было никакого смысла. Я просунул обручальное кольцо в

дверную щель и пошел прочь.
Я не стал выяснять отношения с Марком. И с Лив тоже. Они оба, и Марк, и Лив,
бомбардировали меня звонками, я все равно не брал ни домашний, ни мобильный
телефоны. Так как нет никакого смысла говорить о любви здесь, в Голливуде, где она,
кажется, бывает только в кино...
Октябрь 2022 года, Бевери-Хиллс, Калифорния, США
Через несколько недель после случившегося инцидента Марк стоял на пороге дома
Лео и рассерженно стучал в стеклянную дверь. Лео, сидевший в гостиной, которого Марк
72
мог запросто наблюдать через стекло, делал вид, что он никоим образом не видит и не
слышит своего незваного гостя.
Наконец, Лео надоело слушать, как Марк отчаянно громыхает в его дверь.
Марк увидел, как Лео очень неохотно поднялся с кресла и медленно приблизился к
прозрачному стеклянному барьеру на пути в дом. Он замер на пороге на минуту, словно
колеблясь, открыть, наконец, своему обидчику, или все-таки не нужно этого делать.
Открыл. Мрачно спросил:
- Ну, чего тебе?

- Завтра у тебя начало съемок в новом фильме...
- Я помню. Буду вовремя.
- А еще у тебя контракты с...
- Все подписанные соглашения и контракты я выполню, - бесцеремонно перебил его
Лео. - Но больше ничего подписывать не буду, а даже, если и буду, то уже точно
без тебя.
- Лео, ведь это именно я сделал из тебя актера, - в свою очередь, обиженно заметил
Марк, стараясь перейти через порог дома, но Лео надежно перекрывал вход своим
натренированным телом.
- Нет, Марк, ты просто дал мне шанс им стать. Актером я сделал себя сам, успешно
воспользовавшись предоставленным мне шансом...
- Лео, я действительно не хотел тебя обидеть, - начал оправдываться Марк.
- Конечно...- хмыкнул Лео. - Ты просто подсунул мне девушку, на которую я не мог
не обратить внимания. Ты все тщательно просчитал - на пути к реализации своего
желания контролировать меня даже в постели.
- Кумиры не имеют права долго быть одинокими...
- Это ты так считаешь, - вздохнул Лео.
- А ты всегда хотел жить против правил... - пожаловался Марк.
- Вся моя жизнь - это исключение из правил... - выдохнул Лео в ответ и сразу же
глухо замолк. - Ничего, Марк, - через несколько минут напряженного молчания он
довольно пренебрежительно похлопал Марка по плечу. - Ты найдешь и вылепишь
себе другого актера. И он будет намного лучше, чем я: он будет тебе
признательным за твои старания и, главное, будет послушно и тщательно
реализовывать все твои советы и блестящие идеи. А теперь все, иди... Встретимся
73
завтра на съемочной площадке. Честное слово, в мои намерения вовсе не входило
выяснять с тобой отношения...
Марк недаром нервничал. Завтрашние съемки должны были начаться не в

Голливуде, а в Нью-Йорке. А туда еще надо было долететь. Однако, когда я разговаривал
с Марком, то уже позаботился об этом: заранее забронировал себе билеты на удобный
рейс, чтобы до начала работы еще успеть немного отдохнуть в отеле.
В Нью-Йорке я всегда останавливался в одном и том же отеле. На то были свои

причины. Одну из моих ранних лент «Толпа» снимали в Нью-Йорке. Несмотря на уже
полученный мной Оскар, меня, тогда еще совсем молодого актера, поселили в небольшом
и не очень фешенебельном отеле. Пахита Гомес работала в том отеле горничной. Она
была совсем юной, еще младше, чем я. Тогда ей, наверное, было шестнадцать или
семнадцать. Пахита приехала в Нью-Йорк из Мексики за лучшей жизнью, как и
множество других мексиканских девушек. Мы случайно столкнулись в моем номере. Она
как раз в нем убирала, а я вернулся в него за каким-то пустяком, кажется, за шортами,
чтобы сразу переодеться в них после съемок.
Пахита была очень симпатичной и по-южному аппетитной... С тех пор я всегда

останавливался в отеле, где она работала, хотя это и противоречило моему статусу
кинозвезды первой величины. Я внимательно выслушивал болтовню Пахиты, а она
платила мне за это качественным сексом, или наоборот, это я платил ей за классный секс
тем, что выслушивал бесконечные рассказы про ее очень большую семью: четыре сестры,
три брата, матушку, отца, бабушку, бесчисленных теток и дядек, кузенов и кузин. Все они
жили жизнью, которая с моей не пересекалась ни в одной точке, кроме тела Пахиты.
Кажется, Пахиту вполне устраивала ее жизнь, и она никоим образом не старалась

ничего в ней изменить. Наблюдая за жизнью Пахиты и слушая рассказы о ее огромной
семье, я невольно окончательно утвердился в мысли, что каждый человек имеет только то,
что хочет иметь, к чему он сам стремится.
Пахита была довольно умной, чтобы понимать, что меня с ней ничего не может
связывать, кроме секса. И вдобавок она была совсем не корыстолюбивой, так как никогда
даже не намекнула, что хотела бы получить от меня или подарок, или денежное
74
вознаграждение за свои старания в постели. Она счастливо жила на свое небольшое
жалованье горничной. И ей не нужно было завтра ничего больше, чем она уже имела
сегодня. Однажды определив для себя свое место в этом мире, она не претендовала на
что-то другое. Как-то я спросил у нее, не хочет ли она пойти учиться, чтобы стать
менеджером или администратором в отеле. Она удивленно ответила: зачем? Я даже был
готов оплатить ее обучение, тем не менее, если оно ей не нужно, то действительно: зачем?
Обычно я звонил Пахите заранее, за пару-тройку дней до своего приезда, чтобы

предупредить ее о том, что скоро буду. И на этот раз я поступил также. Она, молча, как
всегда, меня выслушала и коротко ответила «окей».
В холле отеля пахло лилиями. Они стояли в большой вазе на журнальном столике и
распространяли вокруг головокружительный аромат. Такие же лилии встретили меня в
моем номере. Я подошел к комоду, чтобы ближе насладиться их ароматом, а потом
выставить цветы за дверь, и вдруг увидел, что под вазой лежит сложенная вдвое бумажка.
Я осторожно вытянул ее из-под тяжелой вазы, раскрыл и прочитал. Это была записка.
Детским почерком почти печатными буквами рукой моей верной Пахиты в ней было
написано: «Не приду. Выхожу замуж.»
Все течет, все меняется...
Октябрь 2022 года, Киев, Украина
Мы встретились с ней снова, то ли на сайте «Одноклассники», то ли другом

подобном сайте (их сейчас так много!) - уже не припомню, на каком именно. Десять лет в
одной школе, восемь лет в одном классе. Только последние два школьных года мы
учились с Валерией в параллельных классах. Однако все это было в совсем другой жизни.
В школе мы не встречались, не дружили и даже почти не общались. Все мои мысли были
тогда заняты красавицей Ириной, и ни на каких других девушек я не обращал никакого
внимания.
И вдобавок Валерия была круглой и непревзойденной отличницей. Для

большинства юношей школьного возраста это как приговор: не подходи к ней! И не
потому, что опасно для жизни, а потому что очень скоро нагонит скуку из-за своей
бесконечной, безграничной правильности. В школе ее называли «ходячая энциклопедия»,
75
и она старалась всегда оправдывать этот титул. Теперь-то я уже понимаю, что это была ее
броня, ее защита от окружающей среды, ее неудачная и довольно непродолжительная
попытка познать мир исключительно посредством книг, не погружаясь в настоящую
жизнь.
Внешне Валерия была довольно симпатичной, но никто из нас, одноклассников, не

мог представить ее себе рядом с лицом мужского пола. Оказалось, что мы все тогда по
поводу Леры весьма и глубоко ошибались.
Сразу после школы Валерия вышла замуж - первой из нашего выпуска. В скором
времени она также первой родила ребенка. Это не помешало ей закончить блестяще с
красным дипломом университет, потом аспирантуру, быстро защититься, и, в конце
концов, родить еще одного ребенка. Когда мы снова «познакомились», Лера была
директором и совладельцем рекламного агентства, одновременно преподавая рекламу и
маркетинг в одном из государственных столичных вузов. Она была лет семь уже
разведена - муж через двадцать с гаком лет супружеской жизни вдруг нашел себе
молоденькую подружку, с которой он высказал твердое намерение соединить свою
дальнейшую судьбу. Оказалось, что пословица «Седина в бороду, бес в бедро» - не только
пословица, но еще и правда жизни. Тем не менее, кажется, Лера не сильно переживала по
этому поводу. С бывшим мужем она сумела установить неплохие ровные отношения. Два
раза он старался к ней вернуться - его беса хватило ненадолго. Она, молча, выслушивала
искренние извинения бывшего, не отвечала ему отказом, но и не говорила «да», сохраняла
с ним определенную дистанцию, но вместе с тем держала его на коротком поводке - вдруг
еще понадобится. Очень часто он приходил к ней с бутылкой вина и букетом цветов:
просто так - поговорить. В этом Лера не могла отказать никому, даже бывшему мужу.
Таким образом, когда мы с ней познакомились снова, согласно паспорту, юридическому и
социальному статусу она была будто бы одна, но вместе с тем и не такой уж одинокой.
В течение приблизительно полутора месяцев мы активно общались с Лерой

исключительно при помощи электронной почты. Наконец, я предложил ей встретиться
лично и обязательно на нейтральной территории. Она сразу и, кажется, с радостью,
приняла мое предложение, даже сказала, что сама уже хотела предложить мне что-то
подобное, так как, сколько уже можно общаться заочно, когда мы все-таки не чужие
люди, бывшие одноклассники, живем в одном городе, да еще и, как оказалось, недалеко
друг от друга.
76
Мы договорились встретиться в одном из плавучих ресторанов, которые
выстроились вдоль Набережной.
В ожидании Леры я сидел на открытой веранде с видом на Днепр, и легкий ветерок

ласково и нежно теребил мои уже местами поседевшие волосы. Пахло рекой, дымом,
геранью и добротной ресторанной кухней. Смесь этих совсем разных запахов была
довольно странной, и в другой ситуации, возможно, она вообще мне не смогла бы
понравиться, тем не менее, сегодня я был настроен воспринимать все сквозь розовые
очки.
Через столик от меня стайка откровенно скучающих девушек демонстративно

лениво потягивали кофе. Еще дальше молодая пара живо и слишком громко обсуждали
нюансы ремонта в квартире.
Вежливая маленькая официантка поставила передо мною стакан грейпфрутового

сока и чашку с американо. Вдруг мне до чертиков захотело выкурить сигару, хотя я не
курю. Именно в этот момент я увидел Леру, который, едва улыбаясь, очень медленно шла
между столиками ко мне. На миг я прикрыл глаза, чтобы меня покинуло чувство, что все
это происходит как в замедленной съемке.
Когда я открыл глаза, Лера уже стояла возле моего столика и улыбалась не едва, а
широко и искренне.
- Ну, привет, друг! - протянула она мне руку, не снимая яркой улыбки с
напомаженных темно-вишневых губ.
- Привет, - выдавил я из себя, не очень соображая, что и как мне говорить дальше.
- Наконец, мы встретились. Надо же с чего-то начинать наш первый разговор не в
глобальной паутине, а с глазу на глаз! - тепло засмеялась Лера, удобно устраиваясь
в кресле напротив меня. И мне сразу стало очень спокойно и уютно. - У меня три
часа свободного времени, - по-деловому предупредила она меня. - Потом обещала
забрать внуков. По субботам я чаще всего выполняю обязанности бабушки. И не
без удовольствия. - Мне очень хотелось сказать, что она совсем не похожа на
бабушку, но я решил пока что удержаться от комплиментов. Наверное, Лера и сама
прекрасно знала, что на бабушку она отнюдь не тянет. Я быстро подсчитал: она
младше меня на год, значит, что ей сейчас сорок шесть. Из интернетовского
общения с Лерой я помнил, что ее дочке двадцать восемь, сыну двадцать три,
77
старшей внучке уже девять лет, а внуку - недавно исполнилось два года. Внуки оба
были детьми дочки от двух ее мужей. Сын Леры пока что не был женат. Кажется,
что если бы у дочки Леры было не два мужа, а все двадцать два, и если бы у Леры
было не два внука, а двадцать два, Лера все равно оставалась бы такой же, какой
она была сейчас: она так же ярко и искренне улыбалась бы, и так же шикарно
выглядела бы. Все, что творилось вокруг нее и с ней самой, Лера воспринимала
как данность, как обычное проявление жизни, которая, как известно, у каждого
своя. Наверное, где-то глубоко в душе она была не экономистом, а философом... -
Я действительно очень рада тебя видеть, - Лера уже смотрела не на меня, а очень
внимательно в меню, которое она начала изучать с конца. Я всегда поступаю
аналогично...
- Верю, так как я тоже очень рад тебя видеть. Я даже не мог себе представить, что
так обрадуюсь, когда тебя, наконец, увижу, уже не на фотографии, а «живьем», -
честно признался я. - А ты на самом деле выглядишь лучше, чем на фотках,
которые на сайте.
- Еще бы! Ведь на фотках - это не я, а мое второе «я», - рассмеялась снова Лера. - Я
никогда не была фотогеничной. Напротив. А в жизни я - настоящая. А ты почти не
изменился...
- Не придумывай... Это я просто в последнее время немного похудел. А поседевшие
волосы, а...
- Ерунда! Тебе идет...
- Как давно это было! - воскликнули мы в один голос и также вместе замолчали,
поскольку пришла официантка за нашим заказом.
А еще через три недели я предложил Лере выйти за меня... И, как это ни
удивительно, она, почти не колеблясь, согласилась. Так в сорок семь лет я стал
женихом. Впервые! Смех да и только!
Ради такого важного события в жизни Вадима, моего самого близкого друга и лучшего
в мире отца, я прилетел в Киев, наплевав на плотный график съемок и все другие дела.
Киев встретил меня совсем не по-декабрьски: туманом и теплом. Розово-серое небо

возле аэропорта больше напоминало предвесеннее небо в феврале.
78
В ожидании своего багажа я наблюдал, как маленькая девочка забавляется потешной
игрушечной обезьянкой. Именно в этот момент я услышал, что объявляется посадка на
рейс до Львова. У меня был еще один день в запасе, и я побежал в кассу, чтобы успеть
купить билет в город своего детства.
Через полтора часа я уже был в Львове. Сначала я арендовал себе на ночь квартиру.
Потом пошел прогуляться любимыми улочками города.
Немного задержался возле дома на Театральной, где когда-то жили мои бабушка и
дедушка. Дед умер всего несколько лет назад. Мама унаследовала эту квартиру, решила ее
не продавать, чтобы оставить хотя бы одну зацепку в родном городе, сдавала квартиру в
аренду. Я посмотрел на знакомые окна с двумя горшками герани, из которых было видно
краешек часовни Боимов и весь Кафедральный костел.
Между часовней и костелом к одному из домов прислонилось кафе, даже из

затворенной двери которого вкусно пахло кофе, и звучал счастливый смех. И мне вдруг
нестерпимо захотелось присоединиться к этому веселью, и заодно насладиться душистым
львовским кофе с традиционным сырником.
Я зацепил ее случайно... Она сидела в кафе спиной ко мне на проходе к барной стойке
и была полностью сосредоточена на том, что писала на маленьком ноутбуке. Куртка,
прикрывавшая ее худенькие плечи, от моего случайного прикосновения тяжело упала на
кафельный пол, громыхнув, скорее всего, ключами. Однако она этого даже не заметила. Я
поднял куртку с пола и осторожно повесил ее на стул, стоявший рядом со стулом, на
котором сидела и что-то столь сосредоточенно творила девушка. Она, наконец, обратила
на меня свое внимание: обернулась, едва кивнула головой в знак признательности, и
коротко, но очень искренне улыбнулась.
И я не пошел дальше... Меня нисколько не удивило, что она оказалась не львовянкой и

даже вообще не украинкой. Сесил Вернье, девушка, которую я нашел в Львове где-то
между произведениями архитектуры и кулинарными шедеврами, была француженкой,
правда, наполовину польского происхождения. Ее прабабка была уроженкой Львова. Вот
почему Сесил вдруг сюда занесло. Когда Сесил была совсем маленькой, старенькая
прабабабушка много рассказывала ей о своем родном городе. Бабушка Януся давно уже
умерла, тем не менее, ее взрослая внучка решила реализовать бабушкину мечту снова
побывать в Львове.
79
Сесил не могла меня узнать. На отдыхе я всегда отпускал короткую бороду и носил
затемненные очки, которые надежно скрывали почти треть моего слишком узнаваемого
лица. Я назвался Львом и показал Сесил город Льва, мой город, так, чтобы она могла его
не только увидеть, но и полюбить. Почти сутки она смотрела на Львов моими глазами.
На следующий день я отвез ее в аэропорт, а сам в тот же вечер уехал в Киев поездом. В
последний миг прощания Сесил по моей просьбе написала на ярком рекламном флаере
адрес своей электронной почты.
Июль 2023 года, Лос-Анжелес, США
- Я знаю, кто ты.

Лео искусственно рассмеялся:
- Ну, и удивили! Меня знают все, кто ходит в кино и смотрит телевизор, а таких -
большинство.
- Я знаю, что ты не тот, за кого себя выдаешь, - мужчина говорил очень тихо,
приходилось прислушиваться, чтобы услышать всю произнесенную им фразу
целиком.
- Бред! Послушайте... Ведь я слишком публичный человек, чтобы иметь хоть
малейшую возможность кого-то из себя строить. Мою биографию досконально
знает каждый журналист и кинокритик. Ее со всеми подробностями и деталями
можно найти в Интернете, печатных СМИ, наконец, на моем персональном сайте.
В моем грязном белье уже столько и так глубоко покопались папарацци и фаны,
что, мне кажется, вряд ли можно докопаться еще до чего-то. И если вы еще что-то
там нашли, то вам просто невероятно повезло. И вы сможете продать ваше
открытие за очень большие деньги. Если же вы похитили меня, чтобы получить
выкуп, то напрасно старались, так как в США у меня нет никаких родственников, а
со своим продюсером я недавно побил горшки...
- Я знаю, кто ты...
- Это у вас такая мантра? - попробовал пошутить Лео. Глаза человека напротив
налились кровью. - Меня будут искать, - снова решил достучаться до его сознания
Лео. - Вы меня слышите? - Но тот если и слышал, то не хотел слышать. Сжав
кулаки и зло громыхнув дверью, мужчина ушел в другую комнату.
80
Наконец, у Лео появились время и возможность внимательно осмотреть помещение,
куда его привезли. Все случилось так быстро, просто мгновенно, и он не успел осознать,
что именно с ним происходит.
Не очень поздно, приблизительно около полуночи Лео пешком возвращался из своего

любимого джаз-клуба, не чувствуя никакой опасности. Вдруг возле него остановился
автомобиль, марку которого он даже не успел заметить, из которого выскочили три
огромных детины в масках и в черном, крепко схватили его и довольно осторожно
засунули в салон автомобиля. Лео совсем не был готов к такому повороту событий,
поэтому у него не хватило ни времени, ни возможности, чтобы как-то сгруппироваться и
оказать сопротивление.
Первое, что пришло на ум Лео: это Марк решил его взять на испуг, чтобы снова
вернуть под свое крыло. Это было в духе Марка. Уже вторая мысль ему справедливо
подсказала, что для начала нужно просто успокоиться, чтобы иметь возможность
принимать взвешенные решения, конечно, если это понадобится. Не убили сразу, значит,
имеют на него определенные планы и, значит, что эти планы можно попробовать
скорректировать в свою пользу.
На глаза Лео повязали черный платок, и он не мог видеть, куда очень долго следует
автомобиль.
Поднимались довольно долго на лифте, значит, они в квартире, а не в отдельном

строении. Достаточно просторная комната. На окнах тяжелые темные шторы. Минимум
мебели. Ощущение того, что здесь никто постоянно не живет. Те огромные детины,
которые его сюда привезли, наверное, отсюда уже ушли - он слышал, как за ними
захлопнулась дверь. Кругом было так тихо, что, скорее всего, они в квартире только
вдвоем с этим странным человеком.
Лео не успел побыть наедине с собой даже десяти минут. Незнакомец, который,
наверное, и был его похитителем, вернулся в комнату с двумя фотокарточками. Он бросил
их на пол возле радиатора, к которому был прикован за одну руку Лео.
- Смотри!
Лео бросил быстрый взгляд на фотографии. На обеих был портрет Леонардо да Винчи.
Только один был обычной глянцевой открыткой с не очень качественной репродукцией, а
второй, черно-белый - распечатан с компьютера.
81
- Ну и что? - он посмотрел похитителю прямо в глаза. - Этот портрет я видел не менее
ста раз. Думаю, как и большинство других образованных людей во всем мире.
Похититель довольно нервно рассмеялся:
- Еще бы. Ведь на втором портрете - ты. Это компьютерная обработка твоего
собственного фотопортрета. Состаренное изображение. Таким ты был бы в
шестьдесят. Но не будешь. Я проследил всю твою историю: от зачатия и рождения
в Лондоне до твоего суперзвездного настоящего. Поля Готье убили мои наемники.
Так не должно было быть, но, увы, так произошло. Случайно. Тогда у меня просто
не хватило денег продолжить поиски. И вдобавок я испугался, что меня разоблачат,
поэтому решил на время затаиться.
Лео вздохнул:
- Признаю: история моей жизни - довольно интересная история, но не настолько, как

вам кажется. Мне самому она очень нравится. Когда-нибудь я напишу на основе ее
сценарий и снимусь в роли самого себя…
- Не напишешь. И не снимешься. Так как я тебя уничтожу раньше.
- Послушайте, если вы все равно уж решили меня уничтожить, то, может, все-таки
объясните мне, почему? Считайте, что это мое последнее желание перед смертью, -
Лео был, на удивление, очень спокоен, слишком спокоен для своего скверного
положения. Наверное, потому, что он осознавал: на всем белом свете нет никого,
для кого его смерть могла бы внести определенные коррективы в жизнь... Даже
верный Вадим сейчас счастлив и уже не один. К тому же, что-то он на этом свете
все-таки успел сделать: громкие роли, сценарии, черновики книги...
- Проблема в том, что ты сам ни в чем не виноват. Ты - жертва. Не моя, а тех людей,
которые решил пойти против Творца: Поль Готье и Уильям Синклер возомнили,
что они сильнее и могущественнее, чем Он, и уже без Его помощи могут создать
человека совершенного ...
- Послушайте... Что вы несете? Во-первых, меня родила женщина... Самая
обыкновенная женщина. А она, как известно, создание Божье... Да, я был зачат
посредством искусственного оплодотворения, но мой случай совсем не
оригинален. Очень много детей сейчас рождаются именно таким образом. Во всем
остальном я абсолютно нормальный человек.
82
- Наверное, ты даже сам не знаешь, что зачат был не с помощью обычного
искусственного оплодотворения, а в результате клонирования... Говорю ведь: ты
тоже - жертва.
- Ну, что вы такое несете?! - вот что-что, а играть Лео умел мастерски, в том числе
возмущение. - Я никогда не интересовался этому вопросом, тем не менее,
насколько мне известно, клонирование человека запрещено почти во всех
цивилизованных странах!
- Теперь - да. Но когда ты родился, тогда - еще нет. Вдобавок, этот эксперимент был
тайным. Кажется, твои создатели хотели доказать что-то не миру, а самим себе.
Что касается тебя... Ты не имеешь права жить!
- Это вы так решили? – спокойно поинтересовался Лео.
- Нет! Бог!
Для Лео теперь картина вырисовывалась более или менее ясная: религиозный фанатик,
скорее всего католик, хотя и не обязательно, что католик. Каким образом и когда он узнал
о тайне рождения Лео, неизвестно. Может, действительно, проговорился Поль. Наверное,
одиночка. Поэтому после убийства Поля некоторое время его, Лео, никто особенно не
искал. Оказывается, просто не было такой возможности. Затаился. Ждал своего звездного
часа. А они с Вадимом еще удивлялись.... Возможно, похититель имеет также некоторые
аномалии в психике, так как столько лет оставаться верным своему праведному гневу
может только ненормальный. Действительно, можно было бы и догадаться, что только
ненормальному понадобится искать доказательства происхождения человека
исключительно для того, чтобы, в конце концов, своими собственными руками отправить
его на тот свет, осуществив тем самым показательный акт возмездия. Все другие,
наверное, делали бы это ради исследования земного существования необычного человека.
Все прочие сделали бы из этого сенсацию и заработали бы на этом себе имя...
- Хорошо, если я - жертва, причем невинная, тогда зачем меня убивать?

Демонический хохот похитителя в ответ только утвердил Лео в мысли, что тот на
самом деле не вполне нормален:
- Чтобы никто и никогда не узнал правды о тебе, и что такое вообще возможно.
Чтобы не было прецедента! А Синклеру все равно никто не поверит.
- Почему? Ведь он ученый...
- Раньше надо было сознаваться, а не теперь, когда прошло столько лет,
-назидательно заметил сумасшедший.
83
- Синлер никогда не гнался за дешевой славой... - сказал Лео и сразу замолк.
- Я буду убивать тебя медленно и сниму весь этот процесс на видео. Это будет твоя
последняя роль. Наверное, лучшая. И все будут думать, что ты стал жертвой
обычного маньяка.
- Но вы же - не маньяк... Вы - умный и верующий человек, - колебаться у Лео не
было времени, равно, как и мучить себя вопросами типа, имеет ли он на это право.
- И вы не можете вот так просто взять и убить человека - создание Божье.
Хорошо… - вздохнул Лео. – Давайте по-другому. Пожалуйста, дотроньтесь до
меня, - голос Лео был очень кротким, спокойным и наставническим, как у пастора.
- Может, тогда вы, в конце концов, в полной мере осознаете, что ошибаетесь, и что
я самый обычный человек, подобный вам, и ничего особенного во мне нет,
ничегошеньки! - Лео в энергичном или, лучше сказать, энергетическом порыве
протянул мужчине свою свободную руку, и тот интуитивно взял ее в свою. Этого
было достаточно для Лео, который с детства увлекался разнообразными
восточными практиками, чтобы успеть перехватить представленную ему руку и
быстро железной хваткой схватить врага за горло. Куда именно надо давить, Лео
также знал очень хорошо. Поэтому когда он, наконец, расцепил пальцы, человек
возле него уже не дышал.
Теперь Лео осталось освободить из оков руку, прикованную к радиатору. Очень
пригодилась недавно сыгранная роль Гудини и изучение в связи с этим элементарных
основ его мастерства. На освобождение, однако, ушло довольно много времени.
Хорошо, что Лео никогда не рассчитывал только на компьютер и профессионализм
операторов.
Наконец, освободившись, Лео внимательно осмотрел квартиру. Ничего

подозрительного не обнаружил. Скорее всего, ее арендовали исключительно для
реализации преступного замысла. Разбил камеру. Осторожно поднял с пола оба
портрета Леонардо и положил их в карман. Таким он будет в шестьдесят!
84
Лео тщательно вытер подолом сорочки все места, где могли остаться отпечатки его
пальцев...
Был ли у меня выбор? Кажется, он есть всегда. Главное, что я его сделал.
Июль 2023 года, Киев, Украина
Наш дом теперь периодически наполняется звонким детским смехом Лериных

внуков. И я давно уже перестал считать слонов на ночь...
Правда, в скором времени обычный счастливый ритм нашей жизни был прерван
печальным известием. О нем я самым банальным образом узнал с экрана телевизора.
Утром, щелкая каналами, случайно попал на чрезвычайные события. Знакомый
автомобиль, знакомые номера... Однако Софии не было за рулем. Кому-то на некоторое
время она передоверила управление своей машиной и своей жизнью, а этот кто-то, к
сожалению, не справился. Не удивительно. Управлять жизнью Софии оказалось не по
зубам даже мне...
Обычно, когда узнаешь о подобных событиях с экрана телевизора, то всегда

кажется, что это происходит очень далеко, совсем в другом измерении, и с твоими
знакомыми и близкими случиться не может. Когда же это случается где-то рядом, совсем
близко, то в который раз невольно задумываешься и над смыслом жизни, и над
внезапностью смерти, и о последствиях ее для живых.
85
Мать Софии, уже очень пожилая женщина, громко рыдала в трубку. Увы, или,
быть может, к счастью, за свою жизнь я так и научился высказывать слова сочувствия и
поддержки. Они всегда казались мне лишними и искусственными. В такой сложный
момент жизни, связанный с уходом в вечность близких, никакие слова не могут помочь
тем, кто остался на земле, наоборот, по моему мнению, такие слова только мешают
собраться, взять себя у руки и жить дальше. Прежде всего, это испытание для живых, тест
на их силы выстраивать и далее свою жизнь, и, главное, быть в ней в полной мере
счастливыми.
Я нарочно довольно грубо прервал поток слез мамы Софии:
- Дочка Софии, Танечка, с вами?
Анна Васильевна перестала плакать:
- Нет, она сейчас у подруги Софии.

- У Иры?
- Да.
- София вам говорила, кто отец Татьяны?
- Нет, - честно призналась она. - Сонечка была такой скрытной, особенно со мной.
Впрочем, с другими тоже… - и снова разрыдалась.
- Так вот: отец ребенка - я. - Это было полнейшей неправдой, но я вдруг
почувствовал, что именно так должен поступить. Решение было спонтанным. - У
нас с Софией были определенные договоренности. И я хотел бы забрать ребенка к
себе. Думаю, моя жена будет не против.
Оказалось, что Лера действительно не против. Я все ей объяснил: и о наших с
Софией давнишних очень продолжительных и довольно не легких отношениях, и о
том, что на самом деле это не мой ребенок, но я должен забрать девочку, потому что...
На самом деле, я и сам не знаю, почему ... Наверное, потому что в наше время среди
настоящих людей уже не бывает бывших.
86
В тот ужасный день, когда мне чудом удалось избежать смерти, а после - узнать
от Вадима о трагической гибели Софии, я заказал себе билет на ближайший рейс в
Париж...
87
Часть третья. РЕНЕСАНС
Июль 2023 года, Париж, Франция
В парижском аэропорту Лео с помощью мобильного телефона подключился к

Интернету. К счастью, Сесил была там. Он написал ей на французском:
LEV
Привет
CECIL
Привет
LEV
Ты в Париже?
CECIL
Да. Где же мне еще быть?
LEV
Ты можешь быть, например, в Львове
CECIL
Я дома. А ты?
LEV
В Париже
CECIL
Шутишь?
88
LEV
Нет. Я действительно в Париже. Только что прилетел. Сейчас в аэропорту. Где и когда мы
можем встретиться?
CECIL
Я живу рядом с Эйфелевой башней, хотя, понимаю, это выглядит очень банально
LEV
Нормально это выглядит. Сколько по времени добираться до тебя от аэропорта?

Выйдешь?
CECIL
Лучше заходи ко мне
И она написала адрес.
- Это ты или не ты? - Cесил стояла в дверях и подозрительно смотрела на своего

незваного гостя.
- Я.
- Хм... В Львове ты выглядел несколько иначе, - она продолжала держать его на
пороге.
- Просто ты не старалась ко мне присмотреться, - с помощью своей яркой
профессиональной улыбки он попробовал растопить льдинки в глазах Сесил. Не
получилось.
- Еще и как старалась, но ты все время прятал свое лицо за полутемными очками,
несмотря на то, что на дворе декабрь. И еще у тебя тогда была борода... Знаешь, без
бороды и очков ты выглядишь совсем иначе. Теперь ты мне кого-то напоминаешь...
Кажется, какого-то актера из голливудских звезд. Сейчас, вспомню, кого именно...
- Не нужно... Я и сам тебе скажу. Я никого тебе не напоминаю. Это я и есть, - в
конце концов, сознался Лео.
- Значит ты не Лев?! - обиженно воскликнула Сесил, инстинктивно прикрывая перед
ним дверь.
89
Он успел подставить ногу и потянул дверь снова на себя:
- В определенном смысле, Лев. На самом деле я собственной персоной Лео

Ходкевич, если ты о таком слышала.
- Конечно, слышала, - она измерила его откровенно изучающим взглядом - с головы
до ног. - Да, теперь вспомнила. А зачем обманывал? - подозрительности во взгляде
Сесил не уменьшилось, а только прибавилось.
- Мне намного удобнее и комфортнее в городе моего детства быть просто Львом,
чем голливудской суперзвездой, - объяснил он, не вдаваясь в подробности.
- Понимаю, - снова хмыкнула она. - Интересный у нас с тобой выходит разговор.
Столько месяцев общались, и я даже не догадывалась, что разговариваю все это
время с таким суперстар.
- Это для тебя так важно?
- Совсем нет. Наоборот.
- Я же не обманывал тебя. Просто сохранял инкогнито.
- Угу... Проходи, - она явно еще не пришла в себя от факта, что вместо очень
симпатичного ей Льва к ней вдруг и неожиданно пожаловал чужой звездный Лео
Ходкевич. - Самая не понимаю, почему я тогда не попросила тебя снять очки...
Лео рассмеялся:
- Тогда бы не было сюрприза.

- К черту такие сюрпризы! Ведь я когда-то читала, что Ходкевич с Украины, -
продолжала размышлять Сесил. - И вот, дуреха, никак не сопоставила! Мне даже в
голову такое не могло прийти...
- Брось и забудь. Мы уже все выяснили. И я не стал другим от того, что не Лев, а
Лео.
- Надеюсь... В качестве Льва ты мне очень понравился, - ее искреннее признание
заставило его самодовольно улыбнуться. - Мне казалось, что я знаю о тебе уже все,
а оказалось, что ничего...
- Ты на самом деле знаешь обо мне все, так как ты знаешь самое главное: мои
настоящие мысли, а через них мою душу. А теперь скажи мне: у тебя кто-то есть?
Это для меня очень важно.
- Сейчас, дома? - не поняла она.
90
- У тебя есть мужчина? Ты с кем-то сейчас встречаешься? - он уже крепко держал ее
за плечи, так крепко, чтобы она не смогла вырваться. - Сесил, молча, кивнула. -
Придется с этим что-то делать...
- Зачем? - вместо ответа он ее поцеловал в полуоткрытые в ожидании этого поцелуя
губы.
Они лежали на полу, обнявшись, и оба смотрели на небо над Эйфелевой башней,
по которому очень густо были рассыпаны звезды. Ночная прохлада после знойного
дня неохотно просачивалась в открытое окно. Воздух в комнате, немного
охлажденный днем кондиционером, теперь снова пахнул смесью мегаполиса и
человеческого пота.
- Наверное, это романтично: заниматься любовью под Эйфелевой башней? Хотя

тебе, наверное, не привыкать, - улыбнулся Лео, нежно и долго целуя Сесил в висок.
- Бывало и такое... Знаешь, а Лео Ходкевич все-таки намного наглее, чем Лев из
Львова.
- Ты думаешь?
- В Львове ты даже не попробовал меня поцеловать, а здесь прямо с порога - и в
дамки, верней на пол.
- В Львове я только знакомился с тобой... И прости, пожалуйста: до кровати я просто
не мог дотерпеть. Так долго сюда ехал!
- Наверное, Лео Ходкевич просто привык к легким победам - в противоположность
Льву, - вздохнула она, теснее прижимаясь к нему.
- Буду откровенным: да, привык. Есть немного. Но к тебе это не имеет никакого
отношения. И неужели Лев выглядел таким неуверенным?
Сесил ничего не ответила. Она мягко освободилась из его объятий, встала и подошла к
окну. Спросила через спину, не поворачивая головы, будто не у него, а у звездной ночи:
- И что дальше? Какой во всем этом смысл?

- Я люблю тебя! И, кажется, это глубочайший смысл, который только может быть! И
я хочу быть с тобой всегда.
- Но это невозможно, - она выдохнула это быстро, тем не менее, недостаточно
уверенно.
- Почему?
91
- Хотя бы потому, что я в Париже, а ты ...
- Я везде и всюду, - перебил он. - И ты будешь везде и всюду со мной.
Она покачала головой:
- Через четыре месяца у меня защита на докторскую степень. Здесь, в Париже. Ты

знаешь.
- Но четыре месяца очень быстро промелькнут, - не сдавался Лео - не для того он
пересекал океан.
- У меня здесь родители, друзья, жених, наконец...
- Никуда они не денутся. Кроме жениха, конечно. С ним, я тебе уже говорил, что-то
нужно делать. Или ты его любишь? Извини, забыл спросить о такой мелочи...
- Не знаю. Когда соглашалась выйти за него, казалось, что да, люблю, а теперь я,
правда, не знаю... Только что мне было так хорошо, так свободно с тобой, как
никогда и ни с кем в жизни! И сейчас, если бы не эти мысли о будущем и его
неопределенности, я, наверное, чувствовала бы себя самым счастливым человеком
на земле.
- А ты гони эти мысли прочь и чувствуй себя в полной мере самой счастливой!
Сесил, наконец, повернулась к Лео. Обнаженная и от того, казалось, беззащитная

она раскрепощено стояла на фоне открытого окна, за которым к небу цвета воронового
крыла был будто пришпилен стальной монстр, человеческое творение - Эйфелева
башня. Казалось, что Сесил - отдельно, звездное небо - отдельно, и башня - тоже
отдельно, но все вместе это выглядело просто сказочно.
- Не двигайся! Пожалуйста, не двигайся! Я хочу тебя такой запомнить, любимая моя

богиня! И ради Бога: ничего больше себе не придумывай!
Сесил вздохнула, уже улыбаясь и немного оттаяв:
- Когда я была маленькой, прабабушка Януся мне тоже всегда говорила: вечно ты,
Цецилия, что-то себе напридумываешь, а потом и самая не знаешь, что со своими
выдумками делать!
- Как ты сказала? Цецилия?!
- Ну да. Это же мое имя на латыни...
92
В ту же ночь я ей все о себе рассказал. Все-все. Даже о преступлении. И она не

охала и не ахала. Молча, выслушала. Не переспрашивала. Просто поверила. Я недаром
перелетел через океан...
Много лет я думал, что моя жизнь не может быть полноценной, по определению,
так как у меня нет никаких шансов найти на земле свою половинку и стать от этого
сильнее и мудрее. Я считал себя лишь слепком, отражением, отголоском гениальной
фигуры, а оказалось, что также имею право на свободу, независимость и
самостоятельность и могу с уверенностью смотреть не только в чужое прошлое, но и в
свое собственное будущее. Раньше иногда мне не хотелось жить, так как я не видел
особого смысла в своей искусственной жизни, в котором, казалось, не я, а за меня решали,
что и как мне делать. Сейчас я преисполнен жаждой к жизни, которой еще вчера мне
казалось неинтересной и вполне прогнозируемой. Человек - подобен миру. Кажется, и
наоборот. Теперь я понимаю, сколько времени мною было потрачено напрасно! Ведь я и
раньше мог воспользоваться своим правом на свободу и, тем не менее, вместо этого
сначала жил чужой жизнью, а потом долго вообще не жил, а существовал. Хотя...
Наверное, ничего не бывает на свете просто так, и я должен был шаг за шагом пройти все
эти этапы, чтобы, наконец, прозреть и собрать себя из разрозненных кусочков в целое.
Мудрость является дочкой опыта...
Сейчас мы оба с Сесил разрываемся между Старым и Новым Светом и

перегружаем Интернет сообщениями, которые для любого другого не имеют никакого
смысла и содержания. За три с половиной месяца я четыре раза летал в Париж, и дважды
ко мне прилетала Сесил. Мы летим в одну сторону на крыльях любви, а уже в обратную -
как все, на самолете.
Октябрь 2023 года, Париж, Франция
Сесил никогда не вела дневника. Все ее попытки записывать свои потайные,

запутанные и непричесанные мысли, с детства терпели фиаско из-за бешеного темпа
жизни. Ей всегда не хватало времени искать в ящичке тайник с тетрадкой или открывать в
компьютере запаролированные на все замки файлы. А со временем она научила свои
93
мысли, чтобы они сами причесывались и принаряжались. Этому весьма оказала
содействие избранная Сесил специальность: журналистика. Нет, совсем нет: мысли Сесил
не были отделены от нее, тем не менее, они без каких-либо усилий с ее стороны
самостоятельно выстраивались в стройные четкие шеренги. Сесил оставалось только сесть
и успеть их быстро записать. И для этого не нужно было заводить сокровенные дневники
в письменном или электронном виде, так как упорядоченными мыслями можно без стыда
делиться со всеми. Теперь Сесил достаточно было просто написать очередное эссе,
рассказ или статью, соединяя для себя приятное с полезным.
Когда в ее жизни вдруг появился сначала Лев, потом Лео, она этому совсем не
удивилась, приняла как данность, не стала ни на йоту сопротивляться. Для всех вокруг
Сесил всегда жила неправильно. И все, что случилось, целиком вписывалось в ее
неправильную жизнь.
Мешало лишь одно: что Лео - кинозвезда. Если бы Лео оставался просто Львом, Сесил
бы это намного больше устраивало. Однако: имеем то, что имеем. И если кое-как
абстрагироваться от его «звездности», то можно пережить даже ее.
Так про себя размышляла Сесил, очень быстро и довольно громко стуча по клавишам
своего ноутбука. Она как раз описывала их с Лео знакомство. Новелла называлась «В
старинном граде Льва». В ее повествовании Лео был не кинозвездой, а выдающимся
скрипачом с мировым именем, и звали его Иван-Жан. Главное, что предстояло еще Сесил
тщательно выписать: это прощальный разговор с женихом, ведь она сих пор не очень ясно
себе представляла, какие именно слова ей нужно будет подобрать в подобной, на ее
взгляд, очень сложной ситуации. Ведь жених еще ни сном, ни духом ничего не знает о
том, что Сесил уже окончательно не собирается за него выходить. Это, во-первых. Во-
вторых, Люка в самом деле совсем не виноват в том, что она встретила Лео уже после
него, и после того, как дала слово, что выйдет именно за Люка, а не за кого-то другого. К
тому же, при разрешении данной проблемы очень мешала звездность Лео. Она слишком
хорошо знала Люка, чтобы не предвидеть возможное обвинение с его стороны в ее адрес в
корыстолюбии. Ведь каждый меряет по себе. Она может ему сто или двести раз твердить,
что ей нет никакого дела до миллионов Лео, и она была бы с ним даже, если бы тот был
нищим, тем не менее, Люка этому все равно не поверит, так как его самого чужие
миллионы интересуют еще как. Люка работал не последним клерком в большом банке, и
деньги для него были не только работой, но еще и мерилом всего и всех. Это, наверное,
94
было чуть ли не единственным недостатком Люка. Во всем остальном он был почти
безупречен: умный, симпатичный, образованный, из хорошей семьи. Да, он не был
способен летать, но он и не ползал, а ходил по земле с высоко поднятой головой. Не всем
же летать. Кому-то нужно и ходить. Сесил казалось, что именно Люка с его
фундаментальным, прагматичным и трезвым подходом к жизни может уравновесить ее,
Сесил, творческую натуру. Хотя и сама Сесил, и ее окружение небезосновательно
считали, что, на самом деле, ее действительно творческая натура имеет четко
определенные границы, причем заданы они именно Сесил, даже не ее природой. Несмотря
на свою принадлежность к творческой журналистско-писательской братии, Сесил, в
противоположность многим прочим своим коллегам, никогда не витала в облаках, она
всегда умела вовремя остановиться, не действовать импульсивно и даже, в случае
необходимости, могла спрятаться за неприкрытым и, как это часто говорят, голым
цинизмом. В этом они с Люка были друг друга достойны, а может, это именно он, Люка,
научил ее быть такой, ведь они были знакомы с детства. При определенных
обстоятельствах Сесил могла быть и жесткой, и жестокой, причем всегда действовала так
сознательно. Оправдывала и успокаивала себя тем, что хирург, чтобы помочь пациенту,
обычно сначала должен сделать ему больно. По мнению Сесил, в ситуации с Люка для нее
была отведена как раз роль хирурга.
Споткнувшись об эту мысль, Сесил тяжело вздохнула и снова стала быстро стучать по
клавишам ноутбука:
«Она часто задумывалась, почему литературу и кинематограф, который также

существует на литературной основе, всегда очень четко разделяют на жанры. Ведь
литература - это отражение жизни, и в начале - было слово. Наверное, именно поэтому
литература стоит обособлено, особняком от других видов человеческого творчества, и
обычно ее не относят к искусствам. В жизни каждого человека, конечно, происходят, в
том числе, и смешные истории, но при этом ведь ни у кого же язык не повернется назвать
жизнь сплошной комедией. Трагические и драматические моменты тоже рано или поздно
увенчиваются торжеством жизни, которая, как известно, всегда продолжается, и в ней
снова может настать время для веселья и комедии.
Еще часто говорят, что жизнь похоже на зебру: белые полосы перемежевываются с
черными. Ерунда! Она для себя давно уже приняла, что, на самом деле, жизнь вовсе не
черно-белая, а разноцветная. Если бы жизнь действительно была черно-белой, то люди
95
половину своей жизни плакали бы навзрыд, а половину - смеялись бы как ненормальные.
А на самом деле, люди большую часть своей жизни просто живут: спят, едят, работают,
занимаются любовью, и так далее. И отрицательные эмоции у них находятся совсем рядом
с положительными, и наоборот. И часто даже не рядом, а одновременно. Смешение
черного и белого, как известно, дает серый цвет, а видеть всю свою жизнь в серых тонах
она категорически отказывалась. Лучше, к примеру, механически смешать желтый и
синий, чтобы в результате получить зеленый. Свой разговор с женихом она представляла
себе в красном цвете, поскольку красный - основной, и его нельзя получить путем
смешения других цветов.»
Как раз в этот момент к Сесил постучал Лео:
LEV
Привет, любимая!
СECIL
Привет!
СECIL
Ты как?
СECIL
Нормально
LEV
Что так кисло?
СECIL
Ты видишь и чувствуешь на расстоянии?
LEV
Угу
СECIL
На следующей неделе защита. Ты приедешь?

96
LEV
Конечно
СECIL
И, в конце концов, мне надо поговорить с Люка
LEV
Ты до сих пор с ним не поговорила?!
СECIL
Нет
LEV
Мне кажется, ты просто не хочешь сделать окончательный шаг
СECIL
Это наезд? Хочу. Очень хочу. Просто не знаю, как
LEV
Придумай. Ты же придумываешь целые жизни людей, никогда не существовавших, -

только в твоем воображении
СECIL
Чужую жизнь придумать намного легче, чем всего лишь один решающий разговор,
коренным образом изменяющий жизнь собственную
LEV
Может, давай я с ним поговорю
СECIL
А ты здесь при чем?
LEV
Действительно, ни при чем. Ты же ушла к Лео, а не ко Льву

97
СECIL
Я все улажу. Все будет хорошо. Обещаю.
LEV
Все будет хорошо в любом случае, потому что я тебя люблю
СECIL
И я тебя. Очень. Я выхожу. Нужно придумать текст
Однако придумывать «текст» ей уже было некогда. За ее спиной стоял Люка. Сесил
поспешно закрыла комп.
- Проходил мимо твоего любимого кафе и, увидев, решил подойти.

- Ты спешишь?
- К счастью, уже нет. Рабочий день закончился, а ты… этого даже и не заметила. В
последнее время ты вообще ничего не замечаешь вокруг. Все пишешь... - он кивнул
на ноутбук.
- Как всегда. Я думала, ты привык.
- Конечно, привык. Ведь мы с тобой уже давно как муж и жена... - он сам поднял эту
щекотливую тему, и она решила этим воспользоваться. Хорошо, что это
происходит на улице, в кафе, во время случайной встречи, и ей для этого не
пришлось специально вызывать Люка на серьезный разговор.
- Тем не менее, мы никогда с тобой не будем мужем и женой, - улыбнулась Сесил.
Она намеревалась свести настоящую драму к легкой мелодраме.
- ? - его брови изумленно подпрыгнули. - Шутишь, как всегда. Наша свадьба уже
назначена: ровно через месяц, в скором времени после твоей защиты.
- Через месяц меня здесь не будет. Прости.
- А где ты будешь? Тебя пригласили куда-то работать? – вот, черт!: одна работа на
уме! Она отрицательно покачала головой и вздохнула:
- Я ухожу от тебя. Я... я уже точно знаю, что мы друг другу не подходим.
- Так... - он, наконец, тяжело опустился на стул возле нее. - И давно ты это знаешь?
- Я знала это всегда, просто долго еще чуть-чуть в этом сомневалась.
- Значит, теперь не сомневаешься, - он тщательно подчеркнул «не».
- Этот вопрос или констатация факта?
98
- А считай, как хочешь! - он с минуту помолчал. - Мне всегда казалось, что нам
хорошо вместе.
- Вот именно: казалось... А ведь на самом деле...
- Что на самом деле?!
- Мы с тобой такие разные! Будто с разных галактик. Наши с тобой жизни настолько
отделены друг от друга! Иногда мне кажется, что они пересекаются только ночью,
в постели. Ты уравновешенный, правильный, умный, целеустремленный, а я,
наоборот, - легкомысленная, неправильная, не имею большой цели. Ты всегда
знаешь, куда идешь, а я могу просто бродить по улицам города, разговаривая с
домами и... сама с собой.
- Угу… Очень умный у тебя собеседник... - наконец, и он слегка улыбнулся.
- Мы с тобой еще очень молодые. И у тебя, и у меня еще все будет хорошо.
- У тебя кто-то есть... - констатировал он, но без каких бы то ни было оттенков
недовольства или злости.
- Есть. Но я ухожу от тебя не из-за него. Если ты поймешь это, тебе будет намного
легче воспринять мой поступок без обиды, – она и вправду беседовала с ним, как
врач.
- Говоришь, что неправильная, а действуешь как по нотам - как в плохой пьесе.
- Наверное, мне не хватает таланта, если я пишу такие плохие пьесы... – снова
улыбнулась сквозь слезы Сесил. - Люка, я и в самом деле очень и очень хочу,
чтобы ты меня понял, и чтобы из-за расставания мы с тобой не превратились во
врагов или в чужих друг другу людей.
- Зачем? - устало спросил он, машинально обрывая лепестки с букета, который стоял
перед ним на столике.
- Мы столько лет жили рядом, плечом к плечу, что у нас все равно навсегда
останется много общего: друзья, приятели, знакомые, в конце концов,
воспоминания. К тому же я уверена: в наше время среди настоящих людей уже не
бывает бывших.
С этим трудно было поспорить. Он, молча, кивнул, встал и понуро пошел своей
дорогой...
А Сесил осталась. Вздохнув, она снова открыла свой комп, и вскоре по клавишам
запрыгали ее ловкие быстрые пальцы. Теперь ей писалось совсем просто, наверное,
потому что стало намного легче на душе. Она очень скоро закончила новеллу только что
99
произнесенными ею самою словами: «В наше время среди настоящих людей уже не
бывает бывших». И это не просто слова. Сесил действительно была в этом уверена.
Июнь 2025 года, между Мексикой и Беверли-Хиллс, Калифорния, США
LEV
Привет, любимая!
СECIL
Привет, дорогой!
СECIL
Ты как?
СECIL
Грустно и одиноко. Жду тебя. В ожидании все время пишу
LEV
Съемки закончатся уже на будущей неделе
СECIL
Я помню. Но до будущей недели еще надо дожить
LEV
Надеюсь, что доживем. У меня здесь было много времени подумать
СECIL
О чем? Или о ком?
LEV
О нас с тобой
СECIL
100
?
LEV
Я решил, что пора мне уже завязывать с кино
СECIL
А вдруг, твоя лучшая роль еще впереди
LEV
Если впереди, то она меня найдет
СECIL
Почему вдруг такое решение?
LEV
Не вдруг. Устал и плохо себя чувствую
СECIL
И ты так просто об этом говоришь! Ты ходил к врачу?
LEV
Да. Говорит, переутомление. У меня все тело ломит
СECIL
Довел себя этими съемками до ручки! Все время то в самолете, то по жаре, а сейчас еще
эти скачки на лошадях
LEV
Потому и решил завязать
СECIL
Может, все пройдет, когда отдохнешь
LEV
101
Надеюсь. Я уже очень хочу домой
СECIL
Я жду тебя
Не знаю, зачем я пошел к тому врачу, ведь я мог и не ходить к нему, чтобы узнать
свой диагноз. Достаточно было почитать специальную литературу. Переутомление. Как
же! Пусть он так себе и дальше думает – тоже мне, специалист! Я уверен, если бы сейчас
меня заставили пройти глубокое исследование, то оказалось бы, что... Нет, не буду писать.
Даже думать об этом не хочу. Только я один знаю, что под краской у меня уже совсем
седые волосы, по ночам меня мучит бессонница, возле глаз давно появились
предательские морщинки, которые на съемках тщательно закрашивают гримеры. Я
старею на глазах.
Июль 2025 года, Беверли-Хиллс, Калифорния, США
- Ты действительно плохо выглядишь, - не удержалась с порога Сесил, поднимаясь к

нему на цыпочках, чтобы поцеловать в щеку. - С этим надо что-то делать. Тебе
просто необходимо очень хорошо отдохнуть.
- Не поможет, - махнул он свободной от сумки рукой.
- Почему ты так считаешь?
- Почему... Может, расскажу после, не сейчас... Я так соскучился по тебе! - он,
наконец, поставил сумку и подошел к Сесил.
- Ты будто не приветствуешь меня, а прощаешься...
- Может, так оно и есть... - вздохнул он.
- Ты нашел себе в Мексике другую? - спросила, хотя точно знала, что это не так,
только для того, чтобы услышать:
- Ты у меня единственная: была, есть и будешь.
- Что с тобой, Лео? - она смотрела на него снизу вверх, чувствуя себя по сравнению
с ним совсем маленькой, и не только по росту.
102
- Ничего.
- Только не ври мне, умоляю!
- Потом, все потом, - его рука уже скользнула под майку Сесил в поисках ее груди.
Найдя, сжала нежно, чтобы не сделать больно.
Сесил никогда не умела описывать интимные сцены... Наверное, они у нее не лепились
как раз из-за их интимности: когда в комнате только двое, когда глаза в глаза, уста в уста,
тесное переплетение тел в единое целое, смесь запахов свежести только что выстиранной
простыни, пряных женских духов, терпкого мужского одеколона, соленого человеческого
пота... Когда начинаешь такое описывать, не покидает чувство, будто подсматриваешь в
замочную скважину.
Чертов ремень! Не хочет расстегиваться! Наконец, все-таки вышло! Теперь заел замок
на джинсах. И это удалось скоро уладить. Джинсы упали на пол. В это время она быстро
снимала через голову майку, а он с нее - последнее белье. И не надо никаких слов!
Затрудненное от отчаянного желания дыхание, ускоренный стук сердца в груди, закрытые
от предчувствия наслаждения глаза, первые медленные движения навстречу друг другу.
Ближе, ближе, еще ближе. И вот, наконец, в тесном объединении двух половинок
постепенно начинает рождаться истина. Она появляется на свет не сразу. Как ребенка ее
нужно сначала выносить в себе, выпестовать, приложить усилия для ее рождения.
- Господи, как хорошо! - это закричала она от самой сладкой боли в мире. Еще
несколько движений навстречу друг другу... Еще совсем немного осталось... Все.
Теперь все: таинство рождения истины, в конце концов, произошло. - Ты здесь? -
услышал он издалека сквозь паутину калейдоскопа ощущений и чувств.
- Уже здесь...
Она неоднократно пыталась найти нужные слова, чтобы все это описать, а он
десятки или даже сотни раз сыграл это перед камерой. Потом ее читали, а его
смотрели миллионы людей по всему свету, которые, как ни странно, верили им обоим,
и таким образом, они оба разными способами вдохновляли этих людей на поиски
истины, наверное, потому, что сами ее, в конце концов, все-таки сумели найти...
103
Сентябрь 2025 года, Париж, Франция
Лучше всего в лесу ранней осенью и весной. Почему весной, понятно: потому что
природа медленно просыпается и бурно возрождается. Осенью же весь лес оплетает
тонкое кружево паутины, сквозь которую мир выглядит волшебным.
В один из таких сказочных сентябрьских дней, когда все вокруг кажется еще
прекраснее, и вдвое сильнее хочется жить, Лео и Сесил медленно прогуливались по одной
из аллей Венсенского леса, озаренных нежными бледно-розовыми солнечными лучами,
когда Лео вдруг вымолвил страшное:
- Кажется, я скоро умру.

Сесил резко остановилась. Она лишь на миг растерялась, но сразу взяла себя в руки:
- Это ты так решил, или тебе кто-то подсказал? - голос спокойный, без надрыва и
напряжения.
- Мне не нужно ходить к врачу, чтобы понять, что именно со мной происходит.
- Но ты можешь ошибаться.
- Я очень хотел бы ошибаться, но, к величайшему сожалению, я не ошибаюсь. Мне
только что исполнилось двадцать девять лет, а мой организм изношен, как будто мне
уже все пятьдесят. Боюсь, что эти процессы будут, чем дальше, тем больше
ускоряться. Этого еще никто не изучал и не исследовал, соответственно, никто не
знает, как с этим бороться. Понимаешь, у таких... - он хотел сказать людей, но быстро
проглотил это слово, - особей, как я, обычно происходит процесс ускоренного
старения клеток. Это означает, что жить мне осталось уже недолго.
- Сколько?
- Не знаю. И, наверное, никто этого не может сказать.
- А Синклер? - надежда все еще не оставляла Сесил.
- И он тоже.
- Ты с ним об этом говорил?
- Нет. Зачем? Я читал: ученые до сих пор еще не поняли, что именно является
сигналом для включения и выключение генов теломиразы. Понимаешь, ни один из
них! К тому же, я родился, когда еще никто не мог предвидеть, что используя при
оплодотворении ядро взрослой яйцеклетки, а в моем случае вообще пожилого
человека, тем самым наделяют плод, который должны родиться, уже «старыми»
теломерами.
104
- О... Это для меня очень сложно, - вздохнула Сесил. - Я знаю только одно: ты
должен жить!
- Я ничего не могу с этим поделать, - он грустно покачал главой.
- Ты должен! Лео, дорогой, умоляю! Придумай что-то! Сделай что-то! Ведь у нас с
тобой скоро будет ребенок! Ты нам очень нужен! - и наконец, из ее глаз брызнули
слезы.
Уже через каких-то девять часов мы с Сесил были в Лондоне и стояли на пороге
дома, в котором в последнее время жили Нина и Бил.
- Господи! Сынок! Что произошло, почему без предупреждения? Сесил! Рада тебя
видеть. Проходите! - мама все еще красивая и стройная. Моя мама!
- Бил дома?
- Да... Проходите! Он за домом во дворе. Вы голодны? - мама никогда не забывала,
что она с Украины.
- Прежде всего, мне нужен Бил, но, наверное, от ужина, мы потом не откажемся.
Правда, Сесил? Ты пока останься здесь.
Бил что-то мастерил на заднем дворе. Увидев меня, сразу все отложил, вытер руки
полотенцем и сел напротив. Он выслушал меня очень внимательно, ни разу не
перебив.
- Пока что я не знаю, как тебе помочь, но я подумаю. Ты, наверное, читал: ученые
до сих пор еще не поняли, что именно является сигналом для включения и
выключение генов теломиразы. Но кто-то ведь должен быть первым. Тем более,
однажды мне уже пришлось им быть, - он по-дружески и тепло похлопал меня по
плечу. - Будем надеяться, что и теперь все будет хорошо. Ведь так?
Я исповедовался, и мне сразу стало намного легче. Удивительно, но у Нины и Била
я чувствовал себя как дома, хотя никогда с ними вместе не жил. Наверное, это потому, что
они на самом деле были моими биологическими родителями: когда-то Бил придумал меня
почти из ничего, а Нина, сама того не подозревая, осуществила его задумку. И если
сначала она не знала о своей странной миссии, то потом сознательно приняла меня таким,
каким я есть. Если бы сейчас сюда еще приехал Вадим, я вообще почувствовал бы себя
105
самым счастливым человеком в мире: все мои близкие были бы тогда в сборе, рядом со
мной.
И вдруг я поверил, что действительно все будет хорошо…
Сентябрь 2025 года, Лондон. Великобритания
В тот вечер они с Билом уже много выпили, и пили, и пили дальше...
В конце второй бутылки виски Бил уже не впервые за вечер похлопал Лео по
плечу:
- Знаешь, а ты стал даже лучше, чем мы с Полем могли себе это представить. Ты -
настоящий.
- Угу. После такого количества виски кто угодно будет казаться настоящим и даже
идеальным. И я в этом смысле, наверное, не хуже других.
- Лео, перестань! Пожалуйста, перестань! Я прекрасно понимаю, как тебе сейчас

тяжело, но ведь это не впервые в твоей жизни. И ты всегда переживал все сложные
ситуации, и выходил из них победителем.
- Наверное, все мои победы были Пирровыми... Так бывает, Бил.
- Тебе никогда не казалось, что нам в повседневной жизни очень мешает

образование?
- Что?!
- Образование, говорю, нам мешает...
- А... Да, наверное, мешает… - рассеяно согласился Лео.
- Тот, кто не знает, что победа бывает Пирровой, намного счастливее нас, так как
он считает любую победу просто победой - без лишних эпитетов. Наливай!
- Наши жены не допустят нас сегодня к себе... - Лео доверху наполнил оба бокала.
- Куда они денутся! - рассмеялся Бил, до дна выпивая свой.
106
Мы жили с Сесил у Синклеров несколько месяцев. Все это время Бил тщательно
изучал мой организм.
Я тоже не теряю зря времени: пишу сценарий к новой ленте, который уже заранее
успел продать Paramount Pictures. Написание мною большого сценария и было для всех
основной версией, почему я временно не снимаюсь. Я уже давно привык к тому, что мне
никогда не стоит забывать: моя жизнь всегда находится под гипертрофированным
вниманием журналистской братии и кинематографического сообщества. Они еще не
пришли в себя от обсуждения факта моей внезапной женитьбы. Поэтому, не сомневаюсь:
после все будут говорить, что в Лондоне я прячу свою беременную жену от фото и кино
камер.
Я строчу свой сценарий с необычайным вдохновением и огромным наслаждением

от творческого процесса. Это будет трехчасовое эпохальное полотно о становлении США.
Почему-то меня вдруг потянуло на историю. Главный герой ленты - Артур Сен-Клер,
который некоторое время в 1787 году занимал должность президента законодательного
конгресса США. Как и все другие Сен-Клеры, он имеет определенное отношение к семье
Била. Когда я писал, то представлял себе самого Била, одетым по моде восемнадцатого
века: в камзоле, парике, с большим открытым лбом и таким же открытым взглядом.
Только вперед! Историю обычно делают целеустремленные и отчаянные люди...
Наконец, в один из вечеров, только что возвратившись из лаборатории, Бил

немного меня обнадежил:
- Кажется, я нашел... Мне это еще только кажется, но уже кое-что вырисовывается.
Теперь я должен все тщательно проверить, чтобы не подвернуть тебя опасности.
Я махнул рукой:
- Мне уже все равно. Хуже не будет.

- Всякое бывает... - философски вздохнул Бил, не вдаваясь в детали, и пошел
ужинать, оставив меня на дворе уже с некоторой надеждой.
Я даже не стал передавать наш с Билом разговор Сесил, - чтобы не сглазить.
107
Декабрь 2025 года, Киев, Украина
В этом году мне уже стукнул полтинник, а я все по-прежнему, как ребенок,
радуюсь приближающемуся Рождеству. Странно, но, чем старше я становлюсь, тем
больше я люблю этот детский праздник. Собственно говоря, почему его обычно считают
исключительно детским? Это праздник, когда сбываются мечты, а мечты - они же бывают
не только у детей. Просто у детей маленькие мечты, учитывая их малый возраст, а у
взрослых - они большие, иногда такие большие, что хочется поделиться ими со всем
светом, - наверное, чтобы легче было нести.
Однако в предстоящий новый год я вступаю без какой-то одной большой мечты.
Все, что я перед этим загадывал, уже почти сбылось. У меня есть все, о чем я мечтал и к
чему я так тяжело и с ошибками шел долгие-долгие годы: умная и красивая жена,
маленькая дочурка, взрослые дети и даже уже немаленькие внуки. И скоро должен
родиться еще один внук - первый ребенок Лео.
Я так долго искал тебя, счастье! Почему одни находят его сразу, а другим
приходится долго пробиваться к нему сквозь высокие неприступные стены и дремучие
леса, находясь в продолжительном, постоянном и очень напряженном поиске, который до
предела истощает, а иногда даже дотла истребляет? Почему человечеством до сих пор так
и не изобретено одного, настоящего, действенного и исчерпывающего рецепта счастья?
Такого, чтобы один - для всех?!.
Поиски ради поисков бессмысленны и только еще более запутывают. Сегодня я

уже глубоко уверен: все поиски - напрасны и ничего не стоят, если они не имеют венцом
большой результат, который, в свою очередь, состоит из множества маленьких
промежуточных результатов, которые, собственно говоря, и являются вехами наших
жизненных этапов. Каждый промежуточный результат поисков, каждый этап в жизни
человека - это новое открытие им себя и мира, следующая, более высокая ступенька к себе
и Творцу, пылинку которого несет в себе любой из нас.
Мы все заканчиваем одинаково свое земное существование: телесной смертью и

бессмертием души, тем не менее, идем к столь одинаковому концу совсем разными
путями, собственноручно выбирая их для себя, в зависимости, прежде всего, от силы духа.
108
Поиски счастья - это вместе с тем и поиски людьми самих себя, которые длятся
всю жизнь и никогда не заканчиваются, даже с телесной смертью, так как она - тоже еще
совсем не конец, а лишь следующее духовное возрождение.
А еще я, в конце концов, понял, что судьба одаривает счастьем только тех, кто
действительно и безапелляционно к нему готов. Далее перед каждым новоиспеченным
счастливцем, возникает еще более трудная и важная задача: удержать этот прекрасный
миг, растянуть его во времени - на всю земную жизнь, а потом перенести еще и в
следующую. Может, тогда, тот, кому мы передадим эстафету жизни, обретет свое счастье
намного скорее нас...
Красавица елка уже ждет меня в холле. И сейчас я позову Таню помочь мне ее
украсить...
Вечером мы все вместе будем сидеть за большим семейным столом, и каждый

будет искренне улыбаться друг другу, и, надеюсь, что каждый в этот момент будет
чувствовать себя глубоко счастливым...
В эту рождественскую ночь Бил сделал мне действительно царский подарок:

сказал, что наша с ним сложная задача уже наполовину решена, и сразу после праздников
можно попробовать провести со мной очередной эксперимент. Он так и сказал:
эксперимент. Сначала я даже обиделся на него за такой стандартный подход, ведь я не
какой-то безжизненный предмет, а человек. Бил уловил недовольство в моем голосе и в
обычной для себя манере по-дружески похлопал меня по плечу:
- Да брось обижаться. Я же ученый. Для меня все в мире - сплошной эксперимент, да

и сам мир тоже. Например, люди - это один из экспериментов Господа Бога, - и он
громко и весело рассмеялся, а я вслед за ним.
- А любовь?
- Вот зануда! Я ему о сугубо материальном, а он...
109
Январь 2025 года, Западный Лондон, Великобритания
- Я позаботился, что сегодня нас никто здесь не увидит.

- А камеры?
- Не беспокойся. Я и об этом подумал. Я же - очень умный, - весьма серьезно
прошептал Бил, осторожно прикрывая за собой дверь в лабораторию.
- Относительно твоего ума - не сомневаюсь! - также шепотом заметил Лео. - Не
имею права. Ты же не просто умница, ты - гений! Мое существование тому -
прекрасное подтверждение, - улыбнулся Лео. Однако в данную минуту Бил совсем
не был расположен к шуткам.
- Проходи. Сейчас мы попробуем уболтать твой организм оставаться в таком
состоянии, в котором он сейчас находится. Обратных процессов, правда, не
обещаю. Снова в свой биологический возраст ты уже вряд ли вернешься.
- С моей стороны выглядело бы слишком большой наглостью, если бы я имел к тебе
претензии по этому поводу...
Прошло уже почти полгода после «эксперимента», проведенного со мной Билом. И

этот его «эксперимент» оказался успешным. За полгода в моем организме, кажется, не
произошло никаких отрицательных изменений.
Бил снова сделал гениальное открытие, и снова не нашел смысла поделиться им с

ученым миром.
- Это же прямое вмешательство в дела Господа Бога, - объяснял он мне свою

позицию. - Достаточно уже того, что с человечеством сделала медицина: Европа
чем дальше, тем больше стареет, да и Америка от нее в этом не отстает.
- Ты мог бы сделать на этом имя и заработать кучу денег!
- Меня целиком устраивает мое древнее славное имя и та совсем небольшая кучка,
которая у меня уже есть. Больше - это будет слишком. Всему должна быть мера.
Мы, ученые, должны только помогать Творцу, а не подменять его…
110
Апрель 2026 года, Лондон, Великобритания
Сесил проснулась от боли. Подумала, что приснилось. Перевернулась на другой

бок. Тщетно попробовала снова заснуть, однако боль не проходила, наоборот, только
усиливалась - все больше, и больше. Посмотрела на часы: около шести утра.
Она едва тронула за плечо мужа:
- Лео, уже... Просыпайся.

- Что? - Лео резко открыл глаза и сел в кровати.
- Началось.
- Что началось?
- Роды.
- Ты можешь самая одеться? - он уже окончательно проснулся.
- Да.
- Тогда я побежал за машиной. Так будет намного быстрее, чем вызывать
скорую. Выходи на крыльцо, - не дождавшись ответа от Сесил, и быстро
одеваясь по дороге к выходу из дома, он, наконец, осознал, что это должно
произойти уже очень скоро: еще каких-нибудь два или три часа, и он станет
отцом.
В сплошной тишине заклокотал мотор. Лео вывел машину из гаража. Сесил уже
стояла на ступеньках крыльца. Больница совсем близко - за углом. Когда-то, тридцать лет
назад в этой самой больнице родился и он сам.
Через десять минут он уже сидел в больничном холле вместе с другими мужчинами
в ожидании радостного известия.
Все произошло значительно раньше, чем он себе представлял. Уже через час в холл
вышла дородная женщина в белом халате и громко произнесла его фамилию. Он подошел
к ней, тщательно и напрасно стараясь выглядеть спокойным.
- У вас девочка, - радостно улыбаясь, сказала ему женщина, будто это у нее кто-
то только что родился. - Все хорошо. И девочка, и мама – здоровы и счастливы.
Надеюсь, что вы тоже. Если вы хотите пройти к вашей жене, то можете это
сделать через минут двадцать. Позвоните, пожалуйста, по телефону, 1123, я
выйду и вас проведу.
Конечно, он хочет: посмотреть на свою дочурку, и чем быстрее, тем лучше.
111
- Благодарю. Я позвоню.
Женщина еще раз одарила его своей улыбкой и медленно растворилась за дверью.
Лео обвел глазами холл. В удобных креслах расположились несколько мужчин.

Один из них крепко спал. Двое или трое - читали газету или делали вид, что читают. У
одного мужчины было видно, как тонкая газетная бумага дрожит в руках - наверное, от
волнения. Но даже это естественное родительское волнение выглядело спокойным и
уравновешенным. Все вокруг знали, что в стенах этого дома каждую минуту свершается
настоящее чудо: происходит таинство рождения одних людей и вместе с тем возрождение
других.
В то же время опытный Лео уже вычислил нескольких наиболее наглых папарацци,

которые под видом встревоженных папаш тщетно пытались раствориться среди других
мужчин, томящихся в ожидании в больничном холле. И он несколько пренебрежительно и
112
даже свысока улыбнулся этой пустой назойливости тех, кто кормит толпу
легкомысленными зрелищами...
Полгода назад умер от сердечного приступа Бил, и на всем свете не осталось ни

одного человека, кто бы мог подтвердить или опровергнуть тайну моего происхождения,
ведь Нина знала об этом тоже только от Била.
Со смертью Била я и сам все реже и реже вспоминаю, как именно и благодаря чему
и кому я когда-то давным-давно появился на свет. А может, все это сплошная выдумка, и
на самом деле в сентябре 1996 года в обычной лондонской больнице родился обычный
мальчик Леонардо, сын Нины и Поля Готьє? Я задаю себе этот вопрос, а потом смотрю на
себя в зеркало, из которого на меня смотрит тот, совсем другой Леонардо...
А еще недавно я, наконец, доехал к Амбуаза. Долго сидел на камне с надписью

«Sous cette Pierre / Reposent Des Ossements / Recueillis Dans Les / Pouilles De L'Ancienne /
Chapelle Rojale D'Amboise / Parmi Lesquels On Suppose / Que se Trouve La Depouille /
Mortelle De Leonard De Vinci. / Ne En 1452. / Mort En 1519. / 1874.» и думал о своей
странной разноцветной жизни, которая уже почти пролетела и осталась позади. Однако я
все еще не собираюсь подводить итоги. Лучше пусть это сделают за меня потомки, если у
них будет на то желание и время.
113
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Май 1535 года. Замок Сан-Джованни-ин-Кроче. Ломбардия
Уже несколько месяцев, как у нее появилось предчувствие, что жить ей осталось
совсем недолго, а в последнее время это ощущение не оставляло ее ни на минуту,
поэтому, сегодня она окончательно решила, что, наконец, настало время привести к
порядок все свои бумаги и дела. И тех, и других было слишком много, чтобы это можно
было сделать быстро. Значит, это нельзя откладывать.
Она подошла к большому сундуку, в котором хранила всю свою многолетнюю

переписку и архив. Философы, художники, поэты... Столько громких имен! Перед
глазами промелькнула все ее блестящая жизнь...
Сверху находилась переписка с Людовико. Это - история. Пусть себе и дальше

лежит. Пусть эти письма читают и изучают потомки и историки. Она переложила письма
Людовико вниз, а с самого дна сундука вытащила другую большую пачку писем, крепко
перевязанную красной шелковой лентой.
Вздохнув, развязала ленту, присела к столу и тщательно разложила письма по

годам.
1489
Любимая моя богиня! Разреши, я буду всегда тебя так назвать, так как ты на самом
деле являешься моей любимой богиней. Я не видел тебя всего лишь один день и уже успел
ужасно соскучиться по тебе. Ты с печальной улыбкой смотришь на меня с еще
незавершенного портрета, но никакой портрет не может в полной мере передать ни
твой ум, ни твою душу. Завтра я пойду к Людовико представлять ему очередной проект
совершенного города, который, он, наверное, отвергнет, как и все предыдущие, а
послезавтра я обязательно прибуду на встречу, посвященную обсуждению некоторых
вопросов философии, которую ты у себя устраиваешь. Уже в ожидании нашей с тобой
встречи...
114
1490
Несравненная донна Чечиллия! Любимая моя богиня! Представляю себе, как тебе сейчас
больно: Людовико, наконец, женится! Ты всегда знала, что, рано или поздно, это должно
случиться, ведь они были помолвлены еще с того времени, когда Беатриче исполнилось
десять лет. Династический брак. Ну и пусть, пусть он себе женится! Уверен, что в
ваших с ним отношениях при этом ничего не изменится. Ты и дальше будешь его
любимой женщиной. И так будет всегда. Ведь ты и сейчас живешь в герцогском дворце,
и Людовико публично признал нашего маленького Чезаре своим сыном, несмотря на
ревность Беатриче. Что касается меня, я вообще себе не представляю, как тебя можно
не любить! Ни Беатриче, ни Лукреция, никакая другая женщина не смогут вытеснить
тебя из сердца герцога. Потому что ты - лучшая...
1492
Несравненная моя Цецилия! Вот это уже слишком! Он выдает тебя замуж за этого
старого болвана графа Бергамино! А тот и рад стараться. Как я его понимаю! Ты все
дальше от меня, моя любимая богиня! В который раз прошу тебя простить меня за то,
что я всего лишь инженер и художник, и к тому же незаконнорожденный, а не
наследный граф или герцог, и что именно твой высокородный любовник платит мне
жалованье, причем немалое, которое позволяет мне не бедствовать и, главное, всегда
быть рядом с тобой. Я не могу быть твоим мужем, а ты - моей женой, но нет и
никогда не будет на свете женщины более близкой мне, чем ты. Я обещаю тебе...
1494
Несравненная моя! Я уже стал думать, что ты не хочешь меня видеть из-за этих
бессмысленных слухов обо мне и Джакомо, как вдруг узнал от твоей служанки, что ты
беременная, плохо себя чувствуешь и потому не выходишь из дома. Не слушай никого! Я
люблю и буду любить только тебя, моя богиня! И очень надеюсь, что ребенок, который
ты носишь под сердцем, имеет ко мне хотя бы какое-то отношение...
Она три раза подряд перечитала все письма из пухлой пачки, грустно и очень
тяжело вздохнула, еще немного поколебалась, а потом все-таки бросила их в огонь,
который с радостью принял бумаги в свои пылкие объятия. Целый мир за один лишь миг
навсегда дотла исчез в огне. Что там мир! Вселенная!
115
Он обещал, что у всех ее писем к нему будет такая же судьба. Цецилия не могла
проверить, сделал ли он так, как обещал, но знала, что он всегда держал слово. И теперь
на всем белом свете не осталось ни одного листка бумаги, на котором она с любовью
выводила буква за буквой: «Мой Леонардо...», как и ни одной записки с пафосно-пылким
вступлением: «Моя любимая богиня!». Можно подумать, что он был поэтом, а не
художником...
О время, истребитель вещей, и старость завистливая, ты разрушаешь все вещи, и

все вещи пожираешь твердыми зубами лет, мало-помалу медленной смертью. Истина
была единственной дочерью времени...
27.07.2009
116

Null

Загружено:

Сведения о документе

Оригинальное название

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Null

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

ИННА ГОНЧАРОВА

Апрель 2009 года, Киев, Украина

Мы договорились встретиться втроем уже в понедельник: София, я и Лео, чтобы

Лео поздоровался со мной на украинском и заметил, что может также общаться на

- Отец должен приехать позднее, - объяснил Лео, удобно устраиваясь в кресле

Декабрь 1995 года, Лондон, Великобритания

- Итак, я буду задавать тебе разные вопросы, а ты - отвечать. Хорошо?

- Наверное, да. Но со мной ты справишься намного быстрее. У тебя есть шанс

- Думаю, ошибки - это обязательные ступеньки к самопознанию и к познанию

- Хорошо. Твои ошибки никто у тебя не отбирает. Вдобавок, я говорил только о

- И не являюсь, и не хочу, - выкрутился. Молодец!

Март 1996 года, Лондон, Великобритания

Он действительно чувствовал себя очень виноватым перед женой... Даже теперь,

Всем занимался Бил, и он все сделал профессионально. Поль только помогал

Апрель 2009 года, Киев, Украина

- Это я уже заметил: что ты очень много думаешь.

Я предложил Лео чай, но он попросил у меня кофе. Я сам пошел на кухню за

Я медленно пересыпал в кофеварку душистые кофейные зернышки, нажал

Но спокойно подумать в одиночестве мне так и не довелось. На кухню заглянула

Сентябрь 1996 года, Лондон, Великобритания

Нина проснулась от боли. Подумала, что приснилось. Перевернулась на другой

Она едва тронула за плечо мужа:

- Поль, уже... Просыпайся.

- Благодарю. Я позвоню через минут двадцать.

Поль обвел глазами холл. В удобных креслах расположилась несколько мужчин.

Апрель 2009 года, Киев, Украина

- Ни больше, ни меньше, - я чувствовал, что все барьеры и границы между нами

- Твоя фамилия Готье? - вдруг спросил я и не ошибся в выборе своего очередного

- Меня впервые об этом спрашивают... - объяснил он свои продолжительные

- У отца в семь должна была состояться какая-то важная встреча, - мальчик

- Давай закажем пиццу, - предложил я мальчику. - Не знаю, как ты, а я очень

- Нравится? - но Лео ничего мне не ответил. Он продолжал неотрывно смотреть в

Леонардо да Винчи. Дама с горностаем

Мы не успели приступить к трапезе, как в кармане Лео забренчал телефон.

Я вышел в прихожую, где работал телевизор.

В новостях не рассказали ничего нового. То же самое, что и в Интернете. Только

Я позвонил по телефону своему однокласснику, который закончил юридический

- Ты слышал? - в чрезвычайных ситуациях София была очень конструктивной и

Август 2000 года, Лондон, Великобритания

К сожалению, в последнее время ее отношения с мужем совсем испортились.

- Вы поступаете в распоряжение Уильяма Синклера. С первого сентября можете

- Надеюсь, что больше мне уже не придется это сотрудничество перерывать.

- Больше детей у меня не будет.

- От кофе не откажусь, - в конце концов, согласилась Нина.

- Мы пришли, - вдруг голос Била жестко вернул ее на землю.

Апрель 2009 года, Киев, Украина

Я выключил компьютер, свет, поставил офис на сигнализацию, тщательно закрыл

Я посмотрел на Лео, который шел рядом, но на полшага впереди меня. Тот,

- Прогуляться - это было действительно классное предложение, - заметил Лео, и

Октябрь 2000 года, Лондон, Великобритания

Поль был вынужден согласиться на возвращение Нины к научной работе. Он

Билу бы радоваться такому поведению Поля, как это делали бы большинство

В пятницу после работы Бил с Ниной сидели в пабе неподалеку от Трафальгарской

Во время обеденного перерыва он сурово бросил Нине:

- Нам нужно очень серьезно поговорить.

- Что, обязательно сегодня? - стараясь оттянуть время «Ч», поскольку

Апрель 2009 года, Киев, Украина

- Мама, - сообщил Лео, посмотрев на номер. - Он нажал кнопку, но уже через

- Вы хотя бы знаете, что я только сегодня познакомился с вашим сыном? -

- Тогда соглашайтесь! Умоляю! Мне больше некого просить. Поль ни с кем

- Кажется, вы слишком доверяете незнакомым людям. Это, во-первых. И, во-

- Как ученый я убеждена, что ничего в мире не бывает случайного, и если вы

- Оставьте патетику, - оборвал я ее, наверное, слишком резко. - Это я,