Кипчаки. Древняя история тюрков и Великой Степи

Мурад Аджи - Кипчаки.
Древняя история тюрков и Великой Степи
Мурад Аджи
Кипчаки. Древняя история тюрков и

Великой Степи
Эта книга о тюркском народе — о его становлении на Алтае и расселении по
евразийскому континенту. Красочные описания и легенды повествуют о
малоизвестных событиях мировой истории человечества, о жизни и быте
древних тюрков, об их достижениях, победах и поражениях. Подобных книг
еще не было.
Издание дается в авторской редакции.
1
Мурад Аджи - Кипчаки. Древняя история тюрков и Великой Степи
Наша Родина — Степь…

…а колыбель — Алтай
Вступление
На тюркском языке говорило и говорит очень много людей — миллиарды. От
снежной Якутии до Центральной Европы, от Сибири до жаркой Индии. Даже в
Африке есть поселения, где звучит тюркская речь.
Велик и необычаен тюркский мир. Самые многочисленные в нем — турки.
Они живут в Турции, большой стране, известной во всех уголках мира.
Известной своим народом, старинными обычаями, высокой и неповторимой
культурой. О ней написаны тысячи книг и статей.
А о тофаларах, которых всего несколько сот человек, наоборот, многого не
расскажешь. Они малоизвестны. Обитают в глухой сибирской тайге, в двух-
трех деревнях. Зато самый древний и самый чистый тюркский язык, возможно,
сохранили именно тофалары. Их жизнь веками протекала почти без общения с
другими народами. Ничто не засоряло их речь.
Действительно, велик тюркский мир… И очень загадочен… Он, как
бриллиант, каждая грань которого — народ. Азербайджанцы, алтайцы,
балкарцы, башкиры, гагаузы, казахи, караимы, карачаевцы, киргизы, крымские
татары, кумыки, татары, тувинцы, туркмены, уйгуры, узбеки, хакасы, чуваши,
шорцы, якуты — всех сразу и не вспомнить.
Десятки народов объединяет тюркский мир, народов родственных и все же
особенных. Их речь неповторима, она с особым оттенком звуков и смыслов.
Порой одно и то же слово у разных народов имеет совершенно другой смысл. И
это нормально! Потому что в этом безграничность тюркского языка, его
удивляющая простота и древность.
Но так было не всегда. Когда-то в давние времена тюрки говорили на одном
языке, понятном всем. Примерно две тысячи лет назад началось деление их
речи на наречия (диалекты), понятные лишь своим. Однако общий язык долго
не забывался. На нем по-прежнему общались на базарах и ярмарках, куда
съезжались купцы из дальнего далека.
Этот общий язык дал начало литературному языку. Поэты и сказители в своих
произведениях оттачивали каждое слово, чтобы потом услаждать весь
тюркский мир. А еще на общем языке говорили государственные чиновники,
собирая войска или принимая подати… Целые государства тогда говорили и
писали по-тюркски!
Что, именно язык отличает один тюркский народ от другого? Не в
многообразии ли языков секрет того бриллианта, который зовется «тюркский
мир»?
Увы. Всё куда сложнее.
Оказывается, на планете есть народы, которые теперь даже не знают, что они
тюрки. И не догадываются об этом… Враги когда-то поработили их и под
2
страхом смерти запретили говорить на родном языке. Вот люди и забыли его. А
с ним — забыли предков и все, что было прежде… Они стали беспамятными
народами, живут, не ведая о себе, о своем истинном прошлом.
К сожалению, в истории планеты бывало и такое.
Они, эти люди, конечно, лицами по-прежнему похожи на своих предков (по-
другому и быть не могло). Именно таковыми стали австрийцы и баварцы,
болгары и боснийцы, венгры и литовцы, поляки и саксонцы, сербы и украинцы,
чехи и хорваты, бургунды и каталонцы… Едва ли не все они голубоглазые,
светловолосые (как древние тюрки!) и — ничего не помнящие. Просто
поразительно.
Немало тюрков, забывших родство, есть среди американцев, англичан, армян,
грузин, испанцев, итальянцев. И особенно — среди иранцев, русских и
французов. Они тоже прекрасно сохранили внешность древних тюрков и тоже
всё напрочь забыли…
Грустная история. К сожалению, ее сделали именно такой — грустной, вернее
недосказанной.
Отдельно в ней стоят казаки — народ не народ, племя не племя. Не поймешь.
Их истинную историю тоже скрывают, придумывая ей взамен небылицы. Вот и
вышло, что казаки словно затерялись где-то на перекрестке времен: считают
себя славянами, но еще не забыли родной тюркский язык. В иных казачьих
станицах они по-прежнему говорят (гуторят или балакают) именно на нем.
Правда, лукаво называя его не «родным», а своим «домашним» языком!
Я долго пытался понять, почему же так малоизвестен тюркский мир. Случайно
ли это?.. Ни один язык не имеет столько оттенков и наречий (диалектов), как
тюркский: кровь у людей одна, предки одни, история одна, а языки разные и
сами народы получились разные. Почему?
Ответ нашел именно в истории, в туманной глубине веков. Об этом и хочу
рассказать. Книга «Кипчаки, или Древняя история тюрков» — начало рассказа.
Ее продолжат две другие книги — «Огузы, или Средневековая история
тюрков» и «Новая история тюрков».
Что есть народ?
На нашей планете живет много разных народов. Сколько точно? Неизвестно.
По одним сведениям четыре тысячи, по другим — вдвое больше. Трудно
сосчитать. Почти невозможно. Потому что до сих пор не установлено, что такое
«народ»? Кого можно так называть? Есть разные точки зрения.
Люди лишь на первый взгляд кажутся похожими, но на самом деле это далеко
не так. Отличий среди них много, даже чисто внешних. В государствах
Африки, например, преобладает чернокожее население, а в Китае —
желтокожее, в странах Европы — белокожее.
И все они — обитатели планеты, наши современники.
Разумеется, люди различаются не только внешне, но и характером, и
3
поведением, и своим отношением к жизни, к окружающим. Да, в чем-то народы

бесспорно похожи друг на друга, а в чем-то не похожи вовсе.
Часто народом называют жителей той или иной страны. Скажем, в
Азербайджане живет азербайджанский народ. А в Грузии — грузинский.
Значит, сколько стран, столько и народов?
Отчасти — да. У людей здесь общая разговорная речь, всем нравятся одни и те
же песни, танцы, праздники, наряды, еда. У них общая религия и история. А
главное, что объединяет их, это чувство Родины. По нему судят и о человеке, и
о народе. Родина у всех бывает только одна.
Но в Баку живут и те, кто не знает азербайджанского языка или не считает его
родным, кто не называет себя мусульманином. Вот и возникает вопрос, эти
люди — азербайджанский народ? Конечно, азербайджанский. Таковы там
русские, евреи, грузины.
Народ — это не просто жители страны… Люди могут жить в одном городе,
даже в одном дворе, но жить по разным обычаям.
Тогда, может быть, обычаи, традиции создают народы?
Тоже и да, и нет… Народ — не группа людей, собравшихся вместе. Нельзя
кому-то собраться вместе и назвать себя «народом», не имея общей истории,
вернее не имея общих предков.
Становление народа — процесс очень долгий, вековой. Это настоящее
историческое явление, зависящее от очень многих причин. Порой самых
неожиданных. Народ, что и плод дерева, зреет положенное ему время. Как? Вот
этого как раз никто и не знает.
Еще в глубокой древности люди научились присматриваться друг к другу,
наблюдать друг за другом. Постепенно у человечества накапливались знания о
бытовых и культурных особенностях народов, об их взаимоотношениях и
различиях. Эти знания много позже сложились в целую науку. Ее назвали
этнографией, («этнос» означает «народ», «племя»), то есть наукой о народах
мира.
Появление этнографии не случайно. Давно было замечено, что ссоры и войны
внутри одной страны или между соседними странами возникают из-за
разногласий. А разногласия порой начинаются с незнания обычаев и привычек
соседей. Все люди очень болезненно переносят оскорбление своих традиций,
мало кому такое по душе.
Именно поэтому так важны знания по этнографии: они помогают сохранять
мир на планете. В них основа дружбы! Иногда требуется всего лишь одно слово
или добрый жест, чтобы сосед улыбнулся, понял тебя и протянул руку.
А если один человек улыбнется другому, если поздравит его с праздником, то
жизнь у них станет светлее. Вот для чего нужна этнография: она помогает
людям правильно жить среди других людей.
— Салам аллейкум, — скажет грузин азербайджанцу.
4
— Гамарджоба, — ответит ему азербайджанец, показывая уважение

грузинских обычаев.
И Земля потеплеет от их добрых приветствий и улыбок.
Почему мы так говорим?
И все-таки народы мира в первую очередь конечно же отличает их речь. Язык
и письменность — главное в жизни людей. Как скажешь, так тебя и поймут:
слова передают мысли людей.
У каждого народа свой язык, своя речь, своя манера говорить и думать. И это
тоже подмечает этнография. А о том, как появились языки, рассказывает
легенда, ее сложили в глубокой древности, когда науки еще не было.
В давние-давние времена, утверждает легенда, люди говорили на одном языке.
Друг друга понимали без переводчиков. Но однажды случился Великий потоп,
от которого спаслись единицы. И, дабы не погибнуть от потопа вновь, люди
начали в городе Вавилоне строить башню, чтобы по ней подняться на небеса.
Это вызвало гнев богов и они разрушили башню. А чтобы люди не
договорились о постройке новой, им смешали языки и рассеяли их по Земле.
Каждый народ с тех пор знал только свою речь. Так якобы и появились народы.
Конечно, это — всего лишь легенда… Но придумана она не случайно. В ней
люди видели объяснение, почему одни племена и народы отличаются от
других, почему одни не понимают речь других. И такое объяснение их долго
устраивало.
Если следовать легенде, то какой-то народ оказался там, где высокие горы
поросли хвойным лесом, где сияющие реки тонули в хрустальных озерах, где
небо самое высокое и самое чистое в мире. Эта земля — Алтай. Самое красивое
место на свете. Самое родное.
Что означает слово «Алтай»? Кто-то теперь переводит его как «золотые горы».
Но это не так. Древние тюрки понимали его иначе. Землей предков или
Божественной землей называли они Алтай, свою, вернее, нашу Родину.
Язык, который звучал здесь еще в древности, был именно тюркским. Его
одними из первых услышали китайцы.
Именно китайцы первыми записали слово «тюрк» — «тюкю», что на их языке
означает «крепкий», «сильный». Так когда-то писали о северных соседях Китая
— об алтайцах, которые удивляли всех своей необычной внешностью. Они
были светловолосыми и синеглазыми, отличались силой и военной ловкостью.
А еще алтайцев китайские мудрецы называли «теле». Но не всех, а только тех,
кто имел «знакомую» китайцам внешность, то есть был темноволосым и
кареглазым, как сами китайцы.
Эти подмеченные еще в глубокой древности отличия среди тюрков
сохранились поныне. С тех древних пор живет в истории народов слово
«тюрк»… Конечно, китайцы услышали его от самих тюрков, но придали ему
чуть искаженное звучание. Каждый народ, принимая чужое слово в свою речь,
5
обычно искажает его, делая удобным для собственного произношения…

Выходит, даже звуки разные народы произносят по-разному!
Что видно сквозь толщу веков?
Конечно, для ученых-этнографов сведения китайских летописцев очень
интересны. Но полагаться только на них ученым нельзя.
Летописи, словно люди, склонны к преувеличениям. Увы, это действительно
так. Даже самый честный человек порой сильно преувеличивает, он, того не
желая, ошибается по причине незнания иных деталей события. Особенно когда
доверяется слухам.
А древние китайцы писали именно так — по слухам. Они знали о тюрках очень
мало, почти ничего. Писали, пользуясь небылицами. Ведь тюрки тогда
нагрянули на китайские земли и покорили их. Это вызвало переполох в Китае.
Огромная китайская армия — гордость императорских династий Инь и Чжоу
— уступила тюркскому войску. Китай вынужден был подчиниться и платить
дань. Видимо, отсюда и появилось это необычное для соседнего народа
название — «тюрк», то есть «крепкий», «очень сильный». Иначе говоря,
«непобедимый»… А не оправдывали ли так китайцы свое поражение?!
Древние летописи часто содержат очень любопытные сведения о событиях, о
людях, о появлении тех или иных названий. Это, конечно, интересно само по
себе. Но у науки этнографии есть иные приемы познания.
Например, китайцы сообщили об отличиях во внешности тюрков. А как
проверить их сведения? На Древнем Алтае, утверждают они, обитали
светловолосые и синеглазые люди: по-китайски «тюкю» или «динлины».
Людей с такой внешностью, как известно, в самом Китае не было. Один
летописец даже написал, что эти тюрки похожи на обезьянок, других сравнений
у него просто не нашлось, (голубоглазые обезьянки водятся на юге Китая). И
удивление чужестранцев понятно: они не видели людей с такими лицами.
Поэтому именно ее, внешность, и отмечали древние авторы, когда писали о
тюрках.
А о другой части тюркского народа, о «теле», которые жили на востоке Алтая,
китайцы писали совсем иначе. Они не обращали внимания на внешность этих
людей, потому что она была им привычна…
Один народ и два лица?! Да, это так.
Современные ученые блестяще подтвердили правильность наблюдений
китайских летописцев. Сделал это выдающийся академик Михаил Михайлович
Герасимов. Он по черепам и костям из древних захоронений научился в
точности восстанавливать лица и фигуры давно умерших людей. Ему удавались
даже малейшие детали портрета.
Как? Здесь тоже наука? Конечно! И называется она антропологией. Воистину,
ей под силу иные чудеса.
Скульптуры, сделанные академиком Герасимовым, поразили всех своей
6
удивительной точностью. Точность портретов просто потрясающая. Ученый,

например, вернул образы выдающихся людей прошлого: русского царя Ивана
Грозного, адмирала Ушакова, великого тюркского астронома Улугбека.
Несколько своих гениальных скульптур Михаил Михайлович Герасимов
сделал по черепам, найденным в курганах — в древних захоронениях тюрков.
Он воссоздал тюркские лица… И мы теперь знаем, как выглядели наши предки.
Глядя на них, на эти уникальнейшие скульптуры, остается только развести
руками. Такие же лица и сегодня встречаются на улицах городов и сел. Слава
Богу, ничего не изменилось! Хотя, конечно, кое-какие изменения в лицах
тюрков все-таки есть, и они весьма заметны. Однако об этом чуть позже.
Сейчас же попытаемся выяснить, как и когда тюрки поселились на Алтае.
Открытие, сделанное в тиши кабинета
Легенда о Вавилонской башне, как бы красива она ни была, не могла
устраивать ученых — им важна точность, а в легендах этой желаемой точности
как раз и нет. События в них отражены не четко, «расплывчато». И этнографы
обратились к археологам.
Археология — наука о древностях, она изучает историю общества по
материальным следам жизни людей, устанавливает, где и как жили люди
тысячи лет назад. По найденным развалинам древних городов, по
захоронениям, по заброшенным пещерам, по едва приметным рисункам на
скалах, по черепкам битой посуды ведут археологи свой кропотливый поиск,
пытаясь воссоздать картины былого.
Древний Алтай давно привлекал к себе внимание ученых. Здесь на безлюдных
землях в XVIII веке совершенно случайно были обнаружены следы древних
поселений — колоссальные курганы, намогильные памятники, руины дворцов,
скульптур, подобных которым не было и нет ни в одной стране мира.
Удивляли ученых и здешние скалы с выразительными рисунками и
таинственными письменами, которые когда-то оставили древние художники.
Всё прекрасно сохранилось! И всё было не изучено.
Какому народу принадлежали те бесценные сокровища? Кто обитал на этих
заброшенных территориях? Эти вопросы долгое время оставались без ответа.
Алтай представал таинственным островом сокровищ в центре Азии, тайны,
словно туман, окружали его.
Сто с лишним лет ученые Европы бились над, казалось бы, неразрешимой
задачей — хотели понять прошлое Алтая. Ничего не получалось. Лучшие умы
археологической науки не могли найти даже намек на ответ. И тогда ученые
решили, что «мертвые» письмена принадлежат какому-то исчезнувшему народу
и прочитать их нельзя.
Тайна, как туман, продолжала окутывать Древний Алтай. Следы его
обитателей вроде бы были на виду, их находили все больше и больше, но
ясности эти находки уже не прибавляли. Народ-невидимка стойко хранил свои
7
тайны.
Первым, кто прочитал таинственные строки на алтайских скалах, был
замечательный ученый из Дании, профессор Вильгельм Томсен. Он не был
археологом, он был выдающимся лингвистом.
Лингвистика — наука, изучающая языки народов мира. Древние и настоящие.
Эта наука тоже немало послужила в деле познания тайны тюрков. Но своего
последнего слова она не сказала и сейчас. Перспективы у этой науки огромны,
ее открытия еще впереди.
Профессор Томсен сделал то, что не под силу было никому из археологов.
Правда, всё произошло тихо и буднично — в кабинете, очень далеко от Алтая.
15 декабря 1893 года в Дании прозвучало его открытие, оно было громом
среди ясного неба. Профессор Томсен тогда представил доклад Научному
королевскому обществу Дании. И мир узнал о главной тайне Древнего Алтая —
о якобы «мертвом» народе. Профессор блестяще расшифровал таинственные
надписи на скалах Древнего Алтая и установил, что читались они по-тюркски!
И все вроде бы стало понятно. Древний Алтай — Родина тюрков, колыбель
тюркского народа.
Оспаривать выводы профессора Вильгельма Томсена никто даже не пытался,
настолько убедительными и бесспорными оказались они. Но и соглашаться с
ними не спешили. Получилось, что был доклад, было научное открытие, и
вместе с тем их как бы не было вовсе.
Позже были найдены китайские летописи, которые тоже говорили о тюрках
Древнего Алтая… Казалось бы, завеса над историей тюрков открылась еще в
XIX веке. Но нет же. Этого как раз и не случилось, потому что в работу ученых
вмешалась политика и те, кто желал скрыть правду.
О чем рассказали камни?
Политикам важно исказить историю. У них свое, искаженное представление о
прошлом. Правда таким людям обычно вредит. Их интересует только политика
и в выгодном для себя свете. Даже безупречно прочитанные профессором
Томсеном надписи они будто и не заметили.
Конечно, у них был свой резон. Политики сомневались, ждали новых
результатов исследования и в чем-то были безусловно правы. Действительно,
без точных ответов на вопросы, как и когда тюрки поселились на Алтае, нельзя
говорить об истории тюркского народа.
И археологи заглянули во времена, когда не было народов и тюрки не были
тюрками, потому что не было тюркского языка — люди просто не умели
говорить, они объяснялись жестами и отдельными звуками… Полудикие
племена обитали всюду на планете.
На Алтае первобытные племена, судя по археологическим находкам,
появились примерно двести тысяч лет назад. Они, эти племена, пришли с юга,
со стороны Индокитая. Там обнаружены самые древние поселения человека в
8
Азии, им около миллиона лет.

С Индокитая, как выяснилось, тянутся следы первобытных людей Азии,
Америки, Европы. Там «земля обетованная», там район зарождения большей
части человечества — всех монголоидов и европеоидов.
Чем приглянулись Алтайские горы древним людям? Остается лишь гадать.
Красотой природы? Маловероятно. Куда вероятнее иное — безопаснее и
сытнее была здесь жизнь.
Надо заметить что, в те далекие времена люди особо не отличались от
животных. У них не было орудий труда, они плохо умели защищать себя от
хищников. Поэтому жили в горах либо в густых лесах — словом, там, где был
шанс выжить и спастись в минуту опасности, полагаясь только на свою
ловкость.
Двести тысяч лет назад пришел первый человек на Алтай — время немалое…
Благодаря археологам, известно многое о жизни далеких предков. Например,
как они выглядели, чем занимались, где жили, на кого охотились, какую
одежду носили.
Эти знания стали доступны благодаря неуемной энергии великого археолога,
академика Алексея Павловича Окладникова. Он будто видел насквозь горы
Древнего Алтая, смотрел через толщу земли и веков.
А началось все вроде бы с ерунды.
Однажды Алексей Павлович, ученый очень самобытный, гулял в парке города
Горно-Алтайска, шел по тропинке вдоль речки Улалинки и думал о чём-то
своём. Вдруг его взгляд упал на камушек, их великое множество валялось на
берегу. Камушек как камушек. Алексей Павлович остановился и поднял его.
Вот собственно и всё открытие. Мгновение… и именно с него, с того
мгновения, Окладников стал ученым, известным миллионам людей.
Тот камушек оказался каменным орудием первобытного человека!
Тысячи людей прошли той тропинкой, но прошли они мимо. Лишь Алексей
Павлович заметил находку, потому что он родился археологом, наука была его
призванием, он очень многое знал и умел. Его находка не была случайной, он
готовился к ней всю свою сознательную жизнь.
Ни река, ни мороз не могут так обработать камень, как это сделает человек…
Удивительная все же наука — археология, она позволяет радоваться
обыкновенному камню. Радоваться лишь потому, что тысячи лет назад этого
камня касалась рука другого человека. Тепло прикосновений, оказывается,
сохраняется на века!
Потом на берег речки Улалинки приехала археологическая экспедиция,
начались раскопки, Алексей Павлович руководил ими.
В городском саду вечерами по-прежнему играл духовой оркестр, сюда
приходили отдыхающие, а археологи на глазах удивленной публики
откапывали заброшенную пещеру. Как выяснилось потом, самую древнюю на
9
Алтае стоянку первобытного человека. Ее откапали и назвали Улалинской. По

имени речки Улалинки, что протекала рядом.
Вскоре на Алтае были открыты другие стоянки первобытного человека. Там
тоже нашли каменные топоры, ножи, наконечники стрел и копий, которые
смастерили древние люди… Постепенно росли знания о Древнем Алтае, его
истории.
Иные находки были просто уникальными, они удивили даже маститых ученых.
В них всё было необычно, всё иначе, чем на других стоянках древних людей.
Например, каменные ножи и кинжалы оказались острыми, как бритва. Ими
можно бриться.
Камень острее бритвы?! Такого не бывало. Однако здесь было именно так.
Первобытные люди Древнего Алтая делали ножи острее бритвы. Много
спорили о них ученые, долго сомневались. Современный человек подобного не
сделает. Не сумеет. Нужны инструменты и очень точные станки.
А алтайцы делали без всяких инструментов и станков! Как? Очень просто.
Правда, чтобы понять эту гениальную простоту, археологи обратились за
советом к физикам, с ними вместе экспериментировали. И сообща докопались
до истины.
Оказывается, алтайские умельцы не обивали камень другим камнем, как
поступали все первобытные люди планеты. Они обрабатывали камни огнем и
водой. Поэтому их орудия и не имели равных в мире.
Конечно, не всякий камень выдерживал столь серьезную обработку. Годился
лишь нефрит, редкий зеленоватый минерал с черными прожилками и весьма
прочный. На Алтае есть месторождения нефритов, о них-то и узнали
первобытные обитатели пещер.
Сделанное учеными открытие доказывало, что горы для древних жителей
Алтая были не просто горами, а хранилищами полезных ископаемых! Значит,
именно алтайцы — самые древние геологи на планете. Ведь именно они
первыми научились искать и добывать полезные ископаемые, пригодные для
изготовления каменных орудий.
У алтайцев, выходит, зародилась геология.
Первое переселение с Алтая
Пещерная жизнь на Древнем Алтае продолжалась тысячи и тысячи лет, и все
это долгое время практически ничего не менялось — охота, рыбная ловля по-
прежнему кормили людей.
И все-таки перемены в той вялотекущей жизни были: пульс изменений
времени археологи чувствуют по находкам.
Так, ученые отметили появление вещиц из металла. (Это была бронза, сплав
меди и олова.) Значит, на Древнем Алтае начался бронзовый век, он пришел на
смену веку каменному.
Конечно, не в один день и не в один год люди поняли, что металл надежнее
10
камня. Бронзовые наконечники стрел и копий долго соседствовали в обиходе

алтайцев с каменными орудиями. А это уже говорило о многом. В частности о
том, что жизнь алтайцев действительно неудержимо менялась: колоссальные
перемены наметились в ней. Ведь бронзовыми топорами можно рубить
деревья!
Казалось бы, велико дело — рубить деревья? Но как много стоит за этими
простыми словами. И в первую очередь то, что жизнь людей переставала быть
первобытной. Она переставала зависеть от капризов природы. Человек вышел
из пещеры! Он стал свободным в выборе жилья. Сам стал строить себе жилища.
Событие (без преувеличений!) просто выдающееся. Значит, в то время люди
учились рубить теплые жилища из бревен. Десятилетия понадобились им, но
рубленые дома были огромным шагом вперед, к прогрессу. Их назвали курень.
Курень — дом особенный. Он еще не изба, но уже и не пещера, и не шалаш. У
него не было ни окон, ни дверей, ни деревянного пола — только стены и
шатровая крыша. Постройку с боков обсыпали землей или, наоборот,
углубляли в землю. Сверху (в плане) курень казался восьмигранным. Вход в
помещение делали с восточной стороны (и это стало традицией тюркского дома
на века!). Вместо дверей вешали шкуры, пол выстилали сухой травой или
соломой. А в центре куреня горел костер — очаг, поэтому в крыше устраивали
отверстие для дыма и света. Теплыми были курени даже в сильный мороз.
Новые жилища люди строили где угодно. В любой понравившейся местности.
Этим и отличался курень от пещеры, которую создавала природа и которую
никуда нельзя было перенести.
Так, выстраивая курени, вернее новые поселки, древние люди медленно
заселяли долины Алтая. Они селились там, где богатая природа и щедрая охота,
где им было удобно жить.
Никто в мире тогда не строил жилищ из бревен. Не умел. Бревенчатые
постройки — бесспорное изобретение алтайцев. Великое изобретение, которое
вывело первобытных людей в мир.
В ту пору иные племена ушли с Алтая на север — на Урал… Однако нельзя
утверждать, что заселяли Урал тюрки. Нет. И пять тысяч лет назад, когда
появились «алтайские» поселения вдали от Алтая, не было тюркского народа.
Рано. Плод еще не вызрел.
Алтайцы в разговорах использовали лишь десяток-другой слов. Их речь
звучала, как щебет птицы, слишком просто, о ней нельзя говорить как о
разговорном языке. Отдельные звуки, жесты, даже простейшие слова — это
еще не язык. Это лишь зачатки речи. Должны пройти века, прежде чем
выстроится язык и польется речь.
Придя на Урал, древние алтайцы принесли сюда и свои знания. Что вполне
естественно. Они строили, например, точно такие же курени, потому что
других жилищ не знали.
11
Новые деревни и поселения тоже появлялись в лесах, по берегам рек. Их следы

сохранились. Они удивительно похожи на алтайские. Почти одинаковые. Так
же как домашняя утварь, орудия труда и многое другое.
Археологи нашли на Урале даже заброшенные города той поры. Значит
(можно было бы предположить), были подобные города и на Алтае. И это
действительно так — древние алтайские города известны, правда, их никто не
изучал, о чем с сожалением приходится говорить.
Но они были!
На Урале самый изученный ныне город — Аркаим, ему, судя по всему, пять
тысяч лет. Здесь жили мастера-металлурги. Они добывали медь и олово,
плавили из них бронзу. Едва ли не в каждом дворе Аркаима стояла
металлургическая печь. День и ночь не затухал в ней огонь. Свои поделки
уральцы возили на Алтай.
Так кто же жил в Аркаиме? Какой народ построил его? Споров на сей счет
много, но ясности нет. А жили явно алтайские переселенцы.
Племена с Алтая селились на Урале тесными колониями. Потом часть их ушла
дальше, на запад, где мягче климат и богаче природа. Каждая колония, или
племя (еще не государство, а лишь будущее государство или княжество!)
искала удобные земли, чтобы осесть там на века.
Не дороги, а звериные тропы разводили алтайские племена по необжитой
земле Северной Европы. Началось медленное отделение и отдаление одного
племени от другого. Событие долгое, неприметное.
Разговорная речь, как и быт людей, за века претерпевала изменения. Прежняя,
простая речь (с преобладанием жестов и мимики) становилась сложнее — звуки
обогащали ее, но она была понятной теперь лишь соплеменникам.
Удивительно, люди, прежде знавшие один, пусть упрощенный язык, забывали
друг друга. (Выходит, в чем-то легенда о Вавилонской башне и верна?!)
Расселяясь по землям Северной Европы, вчерашние соплеменники как бы
замыкались в себе, потому что общались лишь с близкими и дальними
родственниками. А это не могло не дать своих результатов: племена (точнее
союзы племен) постепенно становились народами, у которых общий корень —
алтайский.
Таковы сегодня удмурты, марийцы, мордва, коми, финны, вепсы, карелы,
русы… У каждого народа веками складывался свой язык, свои обычаи и
традиции, свои праздники и будни. Словом, своя культура.
Становление народа — процесс непредсказуемый и очень долгий. Разумеется,
далеко не всякое племя вырастало в народ.
Как открывали Древний Алтай
А тех уральских переселенцев, кто не терял связи с Алтаем, кто наведывался
сюда, на свою древнюю Родину, наверное, потом назвали «тюрками». Как и
самих алтайцев. Хотя, может быть, это утверждение и спорно.
12
Когда гремела слава Аркаима, Синташта и других уральских городов, Алтай

был в тени. Он ничем не выделялся. Слава скромно ждала его впереди.
Алтайцы тогда открывали окружающий мир, заселяли новые земли. Они, того
не ведая, готовились к выдающимся событиям, которые еще не начались здесь,
но для которых были идеальные условия, созданные самой природой.
Первопроходцы пробирались по диким горам, через нехоженые леса. В
поисках пастбищ для скота они преодолевали высокие горные хребты,
переплывали бурные реки. Трудно и долго шли они к своей славе, обживая
Алтай.
Неприступные горы, поросшие лесом, назвали тайгой.
Знакомое слово, не правда ли? Теперь его знают всюду. Но мало кто
задумывался, откуда пришло оно, когда появилось.
Как путешествовали первопроходцы? Наугад? Вовсе нет. Они неплохо
ориентировались по солнцу, научились читать карту звездного неба. Свой путь
сверяли с реками и знали о реках многое: где начинается, как и куда течет. Реки
были их единственными дорогами и им стали давать имена, чтобы не путать…
А это уже географические знания!
В древности у рек Алтая, очевидно, названий не было. Ученые полагают,
прежде все они назывались одним словом «катунь», что означало «просто
река». Обыкновенная и единственная река, которая протекала рядом с пещерой
или поселком. О других реках люди не знали, даже не догадывались о них.
Это старинное имя потом сохранили за самой главной рекой Алтая —
Катунью. А другую реку, которая тоже берет начало с белоснежных вершин,
назвали Бия. И это древнее имя осталось на века на географических картах
мира. Бия и Катунь шумно проносятся по горным долинам и сливаются в одну
широкую реку, которая течет до Северного Ледовитого океана. Это Обь.
Заметим, все названия тюркские!..
Бия и Катунь в переводе с тюркского означают «господин» и «госпожа», а Обь
— «бабушка»… По названиям гор, рек, озер, оказывается, тоже можно узнать о
народе, о его прошлом. Это тоже наука! И называется она топонимикой.
Специалистов здесь чуть больше, чем пальцев на правой руке, потому что
топонимика требует от ученого очень глубоких знаний и по истории, и по
географии, и по лингвистике, и по этнографии. Он должен знать буквально все.
Крупнейшим топонимом стал Эдуард Макарович Мурзаев. Его замечательная
книга «Тюркские географические названия» раскрыла многие тайны Алтая и
Евразии. Прочитав ее, совсем иными глазами теперь смотришь на
географическую карту.
Например, всем хорошо известное название Енисей способно поведать немало.
Топонимика раскрывает тайну звуков, скрытую в нем.
В верховьях этой реки, оказывается, были очень древние поселения алтайцев.
Сохранилось предание, что первые тюрки — именно тюрки как народ! —
13
появились как раз здесь. Они назвали реку Анасу, что означает «мать-река»…
С рекой, вернее с водой, у древних тюрков было связано многое. Например,
только что родившегося ребенка окунали в ледяную купель реки. Выживет —
значит будет здоровым и сильным, а если — нет, то никто не жалел о потере…
Вот откуда брал здоровье народ!
А не отсюда ли тогда слово «тюрк», то есть «сильный»?.. Поразительно
просто.
Забылись былой смысл и название самого глубокого и самого чистого в мире
озера. На языке древних тюрков оно значило «священное озеро» и люди
произносили его возвышенно — «Бай-кёль». Для мужчины считалось за честь
облить себя его бодрящей дух водой.
А река, которая начинается от Байкальских гор, вообще потеряла все — и
старинное имя, и историю. Сегодня она — «Лена». Хотя прежде была — Илин,
то есть «восточная».
Она была самой восточной рекой Древнего Алтая. В трудную пору на ее
берегах нашли приют иные алтайские роды (улусы). С незапамятных времен
здесь слышна тюркская речь. А обширные просторы Саха-Якутии поныне
являются настоящим заповедником древностей тюркского мира, политические
катастрофы и катаклизмы обошли их стороной, удаленность сберегла их.
Древний Алтай как раз начинался от Бай-кёля и Саха-Якутии, тянулся он
далеко на запад до необозримой евразийской степи. Это была целая страна,
которая взрастила тюрков, стала им и колыбелью, и отчим домом.
…Топонимика наука удивительно точная. Есть китайские, арабские,
персидские, греческие названия, которые тоже распознаются сразу. Иначе и
быть не может. Ведь в них проявились древние традиции народа, потому что
географическое имя, или название, всегда имело и имеет очень глубокий
смысл!
У каждого народа, как выясняется, был целый ритуал дачи имен. Например,
тюрки давали имена горам, но вслух их не произносили — плохая примета.
Поэтому одна и та же гора вполне могла иметь два или даже три имени…
Традиция, которая возникла явно не на пустом месте.
Были легенды о духах гор, о том, как они посылали болезни стадам, портили
пастбища, осушали колодцы. Чтобы задобрить покровителей гор, люди
приносили им жертвы. И — придумывали горам ложные имена (их-то и
разрешалось произносить вслух).
Правда, порой названия получались путанными, непонятными. Но делалось
это сознательно, чтобы злые духи, не поняв, о чем идет речь, заблудились.
Скажем, известен на Алтае Абай-Кобы, что переводится как «лог старшего
брата». Но не о брате речь. Правильнее — «медвежий лог». Медведь был
покровителем этого места.
А название горы Кызыы-Кышту-Озок-Бажы говорит само за себя. Правда,
14
никто толком не помнит, как оно появилось, что означало, но местные жители
произносят его исправно. Перевод крайне путанный, что-то вроде «зимовье в
верхней части ущелья у устья». Что оно означало?.. Но злые духи никогда не
находили это умело «спрятанное» зимовье.
На вершинах иных гор древние тюрки устанавливали обо — святилища. Сюда
приносили жертвы, здесь отпускали грехи. Поэтому в названиях этих гор
встречается слово «обо». Обо-Озы, Обо-Ту. Грешник издалека приносил сюда,
на вершину, камень, равный величине своего греха. Он сам выбирал его у
подножия горы и нес на плечах. Из таких «камней-прощений» и выкладывали
обо.
Древние тюрки обожествляли горы и прощение искали здесь. Потому что
сюда, по народным приметам, слетаются души умерших предков, они и вершат
суд. Но не к каждой горе, а только к священной…
А как гора становилась священной? Почему? Теперь, конечно, никто не
помнит. Нераскрытая тайна тюркского народа? Может быть, о ней и знают что-
то старики, но молчат.
Самой известной всегда считалась Уч-Сумер — гора трех вершин. Она —
Центр мира (Меру). Отсюда все начиналось, и здесь все заканчивалось. Это
было самое святое место на Древнем Алтае, где даже говорили шепотом. Рядом
не охотились… Травинку не рвали. Грех.
Потом открылись другие священные вершины — Борус, Хан-Тенгри,
Кайласа… Все они долго были святынями тюркского народа. Около них
собирались на праздники тысячи людей. Эти святыни не забылись, правда,
приходят к ним ныне лишь единицы.
Не только рекам и горам поклонялись древние тюрки. Раз в год они устраивали
праздник ели. Самый долгожданный праздник для детей и взрослых. Эта
традиция тоже не забылась.
Праздник ели
На Алтае ели всегда были удивительной красоты. Стройные, как стрелы. Ель
издревле у тюрков считалась священным деревом. Ее «пускали» в дом. В ее
честь устраивали праздники еще три-четыре тысячи лет назад, тогда, когда
люди поклонялись языческим богам.
Праздник сперва посвящался Йер-су, который жил в центре Земли — в месте
отдыха божеств и духов.
Рядом с Йер-су был Ульгень, старик с густой белой бородой. Люди всегда
видели его в богатом красном кафтане. Ульгень был главой светлых духов. Он
восседал на золотом престоле в золотом подземном дворце с золотыми
подземными воротами. Солнце и луна подчинялись ему.
Праздник ели наступал в самый разгар зимы — 25 декабря. Тогда день
побеждал ночь. И солнце чуть дольше прежнего оставалось над землей. Люди
молились Ульгеню, благодарили его за возвращенное солнце. А чтобы молитва
15
была услышана, украшали ель — любимое дерево Ульгеня. Ее приносили в

дом, к ветвям привязывали яркие ленточки, рядом складывали подарки.
Всю ночь веселились по случаю победы солнца над тьмой. Всю ночь
приговаривали: «Корачун, Корачун». Праздник так и назывался Корачун — на
древнетюркском языке это слово означало «пусть убывает»…
Пусть убывает ночь и прибывает день.
Вокруг елки до утра водили хоровод, который называли «индербай»: люди
вставали в круг, символизирующий солнце. Так они звали небесное светило
вернуться. Все верили, что самое сокровенное желание, загаданное в ту ночь,
непременно сбудется.
И верно, Ульгень ни разу не ответил отказом, ни разу в жизни не подвел: после
праздника ночь всегда шла на убыль, а красное солнце все дольше и дольше
оставалось на небе.
Ель назвали «деревом Ульгеня». Она связывала мир людей с подземным миром
божеств и духов. Ель, словно стрела, указывала Ульгеню путь наверх… Отсюда
название «ёл», что по-тюркски так и будет «дорога», «путь».
Вот откуда имя у дерева!
Столько веков прошло, а древний праздник не забылся. Сегодня это всем
известный праздник новогодней елки! Ульгень, правда, получил новое имя —
Дед Мороз, но его роль на празднике и его одежда остались прежними.
По-прежнему водят хоровод вокруг елки. И никто ни о чем не догадывается…
А между прочим, кафтан, шапка, кушак, валенки, то есть одежда Деда
Мороза, — из гардероба древних тюрков. Точно в такой одежде ходили они.
Археологи доказали это с безупречной точностью.
Ульгень, как говорят предания, иногда менял свой облик. Тогда его называли
Эрлик. Впрочем, возможно, Эрлик был братом Ульгеня… Сейчас трудно
докопаться до истины, столько веков прошло. Наверное, это и не так важно.
Куда важнее другое. У древних тюрков Ульгень и Эрлик являли собой добро и
зло, свет и тьму. Поэтому 25 декабря все, даже самые злые, люди были
добрыми и щедрыми. В том числе и Эрлик, символ зла. Он в этот день
приносил в торбе подарки. И дети искали его. Они ходили с песнями и
колядовали. (Слово «коляда» тюркское, дословно оно переводится так —
«вымаливай благополучие».)
Рисунки Древнего Алтая
Древние тюрки были очень наблюдательны. Они не боялись природы, не
прятались от нее — они стремились понять ее. Постепенно у них складывался
свой мир, свои знания. Создавалась своя, очень уникальная, тюркская культура.
К сожалению, пока о ней известно немного, ее почти не изучали ученые.
Заглянуть в прошлое тюрков археологам помогли рисунки художников. Их
тысячи. Они остались на скалах Алтайских гор с давних времен. Рисунки
удивительны в первую очередь тем, что в них картины далекого прошлого —
16
сцены жизни.
Конечно, далеко не каждый из современных людей поймет это искусство
художников древности, осмыслит его. Здесь каждая черточка, каждый штрих и
силуэт наполнены глубоким смыслом. Например, баран в древней тюркской
культуре символизировал богатство, достаток. Лев — власть, черепаха —
вечность, покой, конь — войну, мышь — урожай, а дракон — солнце,
благополучие и счастье.
Всего один образ, а за ним стоит целая поэма, вызывавшая море чувств и
размышлений… В рисунках художники раскрывали то, чем люди жили, о чем
говорили, чего боялись, чему поклонялись. Словом, жизнь.
Вот чем ценно наскальное искусство — оно, как и язык, делало народ народом.
У древних тюрков это искусство зародилось три-четыре тысячи лет назад.
Сама жизнь подсказывала художникам сюжеты, а они лишь запечатлевали их.
Этим и интересны для науки рисунки: нужно только смотреть и скалы оживут,
сами начнут сообщать информацию из прошлого.
Для своих работ художники обычно выбирали скалы желтого или
коричневатого цвета. Чем они приглянулись? Неизвестно. Но самые древние
рисунки ученые нашли именно на таких разноцветных скалах. Причем
изображения, как правило, располагались группами — в одном, другом,
третьем месте на огромной скале. Видимо, в этом тоже был какой-то смысл,
какая-то тайна.
«Рисовал» древний художник, разумеется, без кистей и красок. Он выбивал
долотом на камне точки, одну за другой. Из этих точек получалась линия.
Линия и передавала изображение, которое художник доверял времени.
Археологи, к своему немалому удивлению, заметили, что фигурки животных
на каменных картинах часто размещались по пять или по десять штук. «Но это
же счет по пальцам руки!» — воскликнули они. Значит, в глубокой древности
тюрки умели считать?! А считали они, судя по всему, отменно.
На Древнем Алтае существовал календарь «животного цикла». Каждые
двенадцать лет он начинался сначала. Предание об этом рассказывает так…
Один хан захотел узнать о войне, которая была когда-то. Но никто не назвал ее
дату, потому что люди не умели считать время. Тогда хан приказал согнать
всех известных животных к реке и столкнуть их в воду. Реку переплыли только
двенадцать животных. Их именами и назвали годы календаря. Год Коровы, год
Зайца, год Барса и другие. Хан утвердил для тюркского народа двенадцать
месяцев в году и назвал двенадцать главных созвездий.
Удивительно. Этот двенадцатилетний календарь зависел от фаз движения луны
и солнца… Он, как установили ученые, был составлен далеко не случайно, а
после детальных математических и астрономических расчетов.
Не от алтайцев ли мы переняли двенадцать месяцев в году? И два раза по
двенадцать часов в сутки?.. Один раз для дня, другой — для ночи.
17
Видимо, это так. Иначе чем объяснить, что в древнетюркских письменах

ученые встречали, например, такие даты: «час Лошади дня Коровы пятого
месяца года Барса». И, что любопытно, все понимали, когда случилось
указанное событие… Выходит, у тюрков названиями животных определялись
даже часы и дни? Как же все-таки интересно они видели свой мир.
Каждый год имел отличительные признаки, о них тоже знали все. В годы Зайца
и Овцы, например, ждали несчастья и неурожая, а годы Барса, Собаки и
Коровы, наоборот, сулили людям урожай и благополучие.
В древних рисунках Алтая пытливый исследователь может прочитать немало.
Рисунки, например, поведали, как охотились алтайцы. С собаками. Это тоже не
ускользнуло от внимания художника. На одной картине изображен мужчина,
отправляющийся на охоту, за его спиной виден лук, на боку кожаный колчан со
стрелами, а следом за ним бежит собака.
Раннее искусство тюрков необычайно и поразительно. Нет, не в
художественных достоинствах его ценность — оно передает жизнь людей
далекого прошлого! А это куда важнее. Передает такой, какой она виделась и
была на самом деле. Даже силуэты зверей, рыб, птиц были не простой
прихотью художника. Они были частицами духовной культуры народа.
Потом в настроениях художников наметились перемены. Они наступили
примерно три тысячи лет назад или чуть позже. Звери как бы отошли на задний
план, уступив место фигуркам людей.
Удивительно красивые лица смотрят из глубины веков. От них нельзя
отвернуться, их нельзя забыть. Это же портреты наших прапрапра… бабушек и
дедушек. Сто или даже двести поколений разделяют нас.
Примерно в то время появились на Алтае и первые скульптуры людей. И тоже
в основном женщинам отдавали свои таланты древние ваятели. Они были еще
не очень умелыми мастерами, их скульптуры приземисты, грубоваты. Но
лица…
Какие же выразительные лица удавались им!.. Чуть скуластые, с
неповторимым разрезом глаз. Глаза, похожие на молодую луну, отличали
алтайцев. И вот что примечательно, именно такими глазами выделяются тюрки
сегодня.
Судя по рисункам, древние алтайцы любили петь песни, водить хороводы. Они
устраивали маскарады, очень зажигательно танцевали, взявшись за руки. И это
их увлечение на века сохранили скалы.
Искусство народа — это его душа! Она не умирает и тогда, когда умер сам
народ.
Как сделали одно выдающееся открытие
Тюрков от других народов отличало, разумеется, не только искусство, но и
желание увидеть мир. Они любили путешествовать, любили познавать природу,
искали объяснения ее загадочным явлениям. Это помогало им жить в горах, где
18
климат не для слабых — сильнейшие морозы зимой и нестерпимая жара летом.

Лишь для умелых и знающих людей суровый Алтай мог стать родным домом.
И вот примерно две с половиной тысячи лет назад здесь, на Алтае, случилось
чудо. Вернее, никакого чуда как раз и не было, просто произошло то чудесное
преображение, которое рано или поздно должно было произойти с талантливым
народом.
Словом, кто-то увидел, как яркой чертой прочертилось небо и на землю упала
звезда. То был метеорит, большой черный камень. Небесный гость не остался
незамеченным, он очень заинтересовал одного человека, которого звали
Темир…
Так (а может быть, совсем не так) древние тюрки впервые узнали о железе, о
«небесном металле», потому что упавший на землю метеорит был железный.
Конечно, о метеоритах люди знали с давних времен, тысячи раз видели их. И
знали не только на Алтае. В Древнем Египте, например, из метеоритов делали
ножи необычайной прочности, они ценились выше золотых. Лишь цари и знать
имели оружие из железа.
А на Алтае этот самый тюрк по имени Темир научился делать то, о чем никто в
мире и не помышлял. Он придумал металлургический горн — печь, в которой
выплавлял железо.
Это было одно из величайших изобретений человечества. Оно сравнимо разве
что с изобретением колеса — его последствий даже не перечислить. В мировой
истории таких выдающихся открытий было всего два-три. Они из ряда вон
выходящие. Гениальные!.. Вечные. Других оценок им просто нет.
Благодаря Темиру железо стало доступно людям. «Против врага,
вооруженного палкой, готовь железный щит», — говорили с тех пор тюрки.
Тайна выплавки железа стала главной тайной тюркского народа, его щитом.
Секреты металлургического горна передавали из уст в уста, от отца к сыну. О
них знали только самые надежные семьи. К этим людям чужаков и близко не
подпускали. Кузнецы и металлурги всегда были едва ли не самой главной
драгоценностью тюркского народа — сокровищем!.. Сыну металлурга,
например, запрещали жениться на девушке из другого, «неметаллургического»
рода, чтобы он случайно не проговорился ей во сне.
Умение кузнецов приравнивали к деяниям святых. И это было оправданно.
Ведь с железом к тюркам пришло невиданное благополучие. Они стали самым
сильным народом мира и самым богатым. Всюду господствовал бронзовый век,
лишь у них железо было повседневным металлом.
«Кто подарил Темиру эту светлую мысль?» — вопрошали люди, держа в руках
драгоценные слитки железа, которые Темир добывал из простых камней
(вернее, из железной руды). «Ее дал добрый Небесный Бог», — дружно решили
все.
Добрый Бог и стал покровителем алтайцев. Его назвали Тенгри, что по-
19
тюркски означало «Бог Небесный» или «Вечное Синее Небо». Тенгри с тех пор
защищал тюрков, помог им стать народом.
На Древний Алтай Он отправил своего любимого сына Гесера, который и
приобщил людей к праведной жизни… Гесер был первым Пророком на Земле.
Посланником Бога Небесного, он рассказал людям о Тенгри.
У народов Центральной Азии сохранилось немало преданий о Гесере, о его
славных деяниях. Правда, за века имя Гесера немного видоизменилось, что не
редкость в истории народов. Кедером или даже Хызром теперь чаще называют
его тюрки. В памяти народа он сохранился вместе с образом Бога Небесного —
Тенгри.
Он мудрец и страж источника жизни на Земле. Бессмертный герой, которого
одни люди видят бородатым стариком, опирающимся на посох, а другие —
цветущим, сильным юношей.
Любопытно, образ Хызра (Кедера или даже Кедерлеса) сегодня встречается у
многих народов мира. Однако не у всех, а только у тех, которые были тесно
связаны с древней культурой тюрков, с Тенгри… А это просвещенному
человеку говорит о многом.
В преданиях о Гесере звучат воспоминания о светлой поре, когда в Алтайские
горы пришло счастье и земля была очищена от первобытных демонов и
чудовищ. Алтайцы нашли тогда богатые залежи железной руды, начали строить
города и поселки. Они познали Бога Небесного… Жизнь их неузнаваемо
менялась.
Этот период истории Древнего Алтая изучил замечательный археолог,
профессор Сергей Иванович Руденко. Правда, в своих книгах он никогда не
говорил о тюрках. Алтайцев он называл скифами.
И делал это не случайно.
Скифы — таинственный народ?
В то время, когда Сергей Иванович вел раскопки, правду о тюркской культуре
не говорили и не писали. Запрещалось! В царской России, а позже в Советском
Союзе за одно только упоминание о ней ученых сажали в тюрьму, даже
расстреливали. Запретная тема.
Но вот о скифах говорить разрешалось. Разрешалось исследовать их
поселения, их захоронения. И ученые говорили, исследовали. Однако далеко не
все… Например, умалчивали, на каком языке общались скифы между собой,
откуда были родом. А главное — кто были они.
Это оставалось тайной за семью печатями, вернее, молчаливым уговором
ученых не касаться запретной темы. Получалось, что скифы упали с неба,
говорили на «инопланетянском» языке. Они неожиданно появились в степях
нынешних Казахстана, Узбекистана, России, Украины, Болгарии, Венгрии. А
потом исчезли.
Появились таинственно — из ничего — и исчезли тоже таинственно — в
20
никуда… Но так же не бывает?!

Первым из европейцев, кто сообщил о скифах, был древнегреческий писатель
Геродот, знаток древнего мира. В книге «История» он поведал о жизни
степного народа, о его праздниках и верованиях, о традициях и умении воевать.
Даже о внешнем виде скифов, об их одежде рассказал.
Скифы, отмечал Геродот, в европейские степи пришли с востока. Издалека…
Но откуда именно? Он не написал, потому что его знания географии были
очень несовершенны. А кроме как с Алтая, о котором греки даже не слышали,
скифам прийти было неоткуда.
Много позже, когда ученые узнали об Алтае, о тюрках, возникло мнение, что
скифы — это откочевавшие тюрки Алтая. Вернее, их некоторая часть, по
каким-то причинам покинувшая родину.
Эти предположения были вполне оправданы, потому что у скифов и тюрков
культура абсолютно одинаковая. Искать отличия — это то же самое, что искать
отличия между братьями-близнецами, пустая трата времени.
В России мысль о единстве скифов и тюрков высказал триста лет назад
русский историк Андрей Лызлов. Но его правда пришлась не ко двору, и
ученый пострадал за нее. Она не понравилась царю Петру I, заклятому врагу
тюркского народа, который после Азовских походов оккупировал Великую
Степь и из вольной тюркской страны сделал колонию России. Теперь ему
важно было скрыть, что тюрки — коренной народ России и Украины, который
живет здесь с незапамятных времен. И он сказал, что у тюркского народа якобы
нет и никогда не было ни Родины, ни культуры. Так в российской истории
вместо тюркского народа появились «дикие кочевники» и «поганые татары».
Вскоре в Россию прибыли из-за границы ученые, которым платили огромные
деньги за то, чтобы они словесно и письменно говорили о скифах как о
славянах, а тюрков всюду называли дикими кочевниками.
Тогда, с тех самых пор, и перестали говорить правду о тюркском народе и о
скифах… Так несли откровенную ложь и, не жалея сил, утверждали ее. Но в это
все равно никто не верил, настолько нелепо выглядела выдумка. При чем здесь
славяне? Славяне в Степи никогда не жили, они жители лесов.
Тогда пошли дальше, придумали новую ложь, якобы скифы были из Персии и
говорили по-персидски… К сожалению, эта фантазия прижилась, живет до сих
пор в российской исторической науке.
Даже письменные памятники, найденные в скифских курганах и написанные
рунами по-тюркски, не убеждают невежд. Ничто не убеждает. Выходит, верна
пословица «Каждый видит то, что он хочет видеть».
Но правда даже под запретом все равно остается правдой. Она и манила к себе
честных ученых. Профессор Сергей Иванович Руденко, к счастью, оказался из
их числа.
Он не пошел против запрета, это грозило бы большой бедой. Но ученый честно
21
рассказал в своих книгах именно о тюрках, об их культуре. И тем ценен его

труд, который читается как бы между строк. (Что делать, в опасные времена
ученые иные книги писали именно так — между строк.)
Руденко установил, что скифы жили на Алтае и переселились в Европу именно
оттуда. Они были тюрками: говорили и писали на тюркском языке. Хотя, по
словам Геродота, назвали себя сколтами.
Иранцы и индусы их знали под именем «сак». Эти имена скифов произошли от
древнетюркского слова «сакла», что означало «сохранить»… Между прочим,
очень точное слово! Да, скифы ушли с Алтая. Но ушли гордо, сохранив в себе
веру предков!.. Надо заметить, что это совершенно не раскрытая наукой
история, о ней почти ничего не известно. Лишь народные предания хранят
отрывки тех сведений да буддийские летописи.
Видимо, много крови пролилось на Алтае тогда, две с половиной тысячи лет
назад. Жаркие споры переросли в войну. Одни роды с оружием в руках
защищали главенство старых богов (Йер-су, Ульгеня, Эрлика). Другие
отстаивали торжество нового Бога Небесного — Всесильного Тенгри.
Впервые в мировой истории человечества сошлись на поле брани язычество и
новая религия! Это явно была война за веру.
Последователи «старой веры» отступили, их назвали скифами (или сколтами,
или саками). Конечно, они не были новым народом и быть им не могли.
Неожиданно появились и неожиданно исчезли. Как безвестная комета.
Но народ же не возникает из ничего и не исчезает в никуда.
Подаренное Тенгри
Почему именно на Алтае возник тот духовный спор? Ответ — в душе
тюркского народа. А душа тюрка — это непостижимый мир грез и
таинственных образов, они и рождали богатства духовной культуры.
У древних тюрков считалось, что благополучие народа во власти духов —
покровителей родов. И люди верили в них, называя своим Хозяином. Кто-то
верил во власть духа лебедя, кто-то искал защиты у духов волка, медведя,
рыбы, оленя…
А все вместе тюрки почитали Змею или Дракона. (Змея по-древнетюркски
«мага» или «йылан», дракон — «лу», а ящерица — «гот», отсюда, видимо,
пришло название, которое закрепилось за тюрками в Европе, — готы.)
Хозяина рода изображали на знаменах. Именно в знамени обитал дух-
покровитель, поэтому к знаменам было особое отношение. Между прочим, на
языке древних алтайцев слова «знамя» и «дух» звучали совершенно одинаково
и означили одно и то же.
Свои знамена древние тюрки сперва делали из шкур убитых животных. Потом
— из ткани или шелка. Уронить знамя считалось большой бедой, а склонить
знамя — большим позором.
Змей был объектом всеобщего поклонения не случайно. Считалось, что он —
22
прародитель людей, дает людям мудрость и знания. Это предание живет с

очень давних пор… В Центральной Азии змей (дракон) поныне в особом
почете, ему посвящают праздники, его изображения можно встретить
повсюду…
Любопытно, что в легендах других народов древних тюрков часто называли
«наги» или «люди-змеи». Змей, согласно преданию, был владыкой подземного
мира. Поэтому подчиненные ему божества (Йер-су, Эрлик и другие) обитали
под землей. И люди долго верили в них, владык подземного мира.
Новый Бог — Тенгри — был совершенно из другого мира. Из небесного. С
ним к людям пришла другая вера. И иная жизнь! С железными орудиями в
руках. «Хозяин мира — Небесный Бог», — сказали тюрки. Вернее, те, которые
увидели, что старые боги потеряли силу.
Конечно, не всем понравились такие слова. Противники уступили и ушли с
Алтая, сохранив старую веру во владык подземного мира… Так в V веке до
новой эры началась история скифов (саков, сколтов).
Они ушли, а на Алтае начались грандиозные перемены, которые и должны
были наступить при железных орудиях труда. Их-то и исследовал профессор
Сергей Иванович Руденко. Ученый провел раскопки Пазырыкских курганов и
нашел там настоящие сокровища. Разумеется, не о золоте и серебре речь. Его
находки куда ценнее. Они позволили узнать о жизни тюрков, ставших
обладателями железа. Профессор Руденко добыл из-под земли доказательства!
Доказательства, сделанные руками алтайцев. Вот чем хороша его работа.
Он положил на алтарь науки не пустые слова, как поступили наемные ученые
по указке царя, а археологические находки! Самым бесценным сокровищем,
несомненно, была уздечка: без нее не запрячь коня. В земле кургана
сохранились не только кожаные ремни, но и железные удила. Еще — железные
кресты, служившие украшением.
Сегодня уздечка — вещь обычная. А мало кто знает, что появилась она на
Алтае. Что вместе с ней появилась новая культура, которую называли
тюркской… На вид она проста, эта уздечка, но именно она сделала тюрка
тюрком — непобедимым всадником! Никто в мире не сумел столь изящно
оседлать коня и на коне завоевать мир.
Конь раздвинул границы Древнего Алтая, он открыл дальние дороги, стал
новым видом транспорта и тягловой силой. Именно на коне тюркский народ
устремился вперед, к прогрессу… Много новинок появилось в быту у алтайцев.
В курганах Алтая археологи нашли мечи, шашки и кинжалы, стремена и
кольчуги, шлемы и латы… Убедительно? Конечно. Ни один народ мира не
имел такого прекрасного оружия. Только тюрки. Именно поэтому они легко
разбили огромную армию китайского императора… Вот почему слово «тюрк»
появилось в китайских летописях. Мало того, уже в IV до новой эры китайцы
переняли у тюрков их форму одежды, тоже стали носить штаны. Потом они
23
приобщились и к верховой езде…

Люди Алтая знали, что это Тенгри дал им необычайную силу и умение, это Он
научил пахать землю, чего тоже никто на свете не умел делать… Чугунные
сошники (родоначальники плуга) археологи нашли как раз на Древнем Алтае!
Урожай алтайцы убирали железными серпами, зерно выбивали железными
цепами. На полях растили рожь и просо… Зерно хранили в глиняных
кувшинах. Для урожая строили также амбары и овины, кули и лари. А хлеб
выпекали караваями, в специальных печах. Делали это пекари-каравайчи. Они
придавали хлебу круглую форму, чтобы он был похож на солнце… Вкусный
получался хлеб. На дрожжах, с румяной корочкой.
С тех пор люди Алтая забыли про голод.
Перемены не обошли и жилища древних тюрков. Курени уступили рубленым
избам («исба» от тюркского «иси бина» — «теплое место»), где было тепло и
уютно. Внутри избы клали кирпичную печь. Ту самую, которую сегодня
почему-то называют «русской»… Забылось, что кирпич — главный
строительный материал тюрков. («Кирпеч» — по-тюркски «глина из печи».)
Ни один народ мира из кирпичей и бревен тогда не строил… Просто не умел.
Древние тюрки во всем сохраняли свое лицо, его не спутать даже через века.
Например, они внешне выглядели иначе, чем другие народы, благодаря своей
национальной одежде. Их стол отличали мясные и кисломолочные блюда, а
пышный черный хлеб делал еду неповторимой. Другие народы даже хлеб
выпекали по-другому.
Одежда и национальная кухня — чрезвычайно важные вещи в этнографии. И
это естественно. У народа-всадника и одежда, и еда совсем другие, чем,
например, у народа-рыбака.
А всадниками на Алтае были все от мала до велика. Считалось позором ходить
пешком. Ребенка сначала сажали на коня, а уж потом учили ходить. Рядом с
конем вырастал тюрк. Конь был с ним всю жизнь. Даже в могилу они уходили
вместе.
Вот почему первые в мире штаны, шарвары, сапоги с каблуками появились
именно у народа-всадника — у тюрков. Седла со стременами, железные шашки,
кинжалы, пики, удивительной мощи луки тоже появились именно у воина-
всадника — у тюрков… Другим народам они, эти предметы, были просто не
нужны. Они не смогли бы ими пользоваться.
Железные серпы и топоры, чугунные плуги, теплые избы, изящные дворцы и
терема, повозки, брички, кадарки и многое-многое другое подарили
человечеству трудолюбивые тюрки.
Вот они, конкретные достижения древней тюркской культуры! Налицо… В
старину на Алтае говорили: «Все — добро и зло, бедность и богатство — дается
только Тенгри».
Бог Небесный
24
Кто же он, Великий Тенгри, сердце тюркской культуры?

Тенгри — невидимый дух, обитающий на Небе. Огромный. Величиной с небо,
весь мир. Поэтому древние тюрки Его почтительно называли «Вечное Синее
Небо» или «Тенгри-хан». Титул «хан» указывал на Его главенство во
Вселенной.
Он — Единый Бог, Создатель мира и всего сущего на Земле. Владыка. Об этом
сохранились древние предания, их не забыли.
Чтобы понять мудрость и глубину веры в Тенгри, людям надо было уяснить
себе одну прописную истину: «Бог един, Он видит все». От Него ничего нельзя
скрыть. Он хозяин и судья.
С правилом бояться Суда Божьего и жил тогда тюркский народ. Но не со
страхом!.. Люди были уверены: в мире есть высшая справедливость. Это —
Божий Суд. И никто не избежит его — ни царь, ни раб.
Бог — и защита, и кара в одном лице! На этом строилась у тюрков вера в Бога
Единого.
Религия — вот высшее достижение духовной культуры тюркского народа,
люди отошли от язычества. Обращались они к Тенгри всегда по-разному: Бог
(Богдо или Боже), Ходай (или Кодай), Алла (или Олло), Господи (или Гозбоди).
Эти слова горы Алтая слышали уже две с половиной тысячи лет назад! Были,
конечно, и иные обращения к Тенгри.
Но слово «Бог» произносили чаще всех остальных, оно означало «обрести мир,
покой, совершенство». С Богом теперь тюрки шли в бой. С Богом они начинали
любое трудное дело.
Обращение «Ходай» (буквально «стань счастливым») было иным, оно
подчеркивало, что Тенгри — Всесильный в этом мире. Творец, Создатель мира
сего. Отсюда — Всесильный, Одаривающий счастьем.
«Алла» (Ала) древние тюрки произносили реже, лишь когда просили о чем-то
Великого Тенгри-хана… О самом сокровенном… Это слово сложилось из
тюркского «ал» (рука). Иначе говоря, «дающий и забирающий», вот что когда-
то означало «Алла». Произнося его, полагалось читать молитву и подставлять
ладони Вечному Синему Небу.
А слово «Господи» было совсем редким, его имели право произносить лишь
священнослужители. Дословно оно означает «прозрение глаз» или «дающий
прозрение». Это — высшие обращение к Тенгри, самое сокровенное. Очень
глубокий философский смысл имело оно. Духовно чистый праведник просил
наставления на путь истинный, чтобы понять то, что стоит за видимой
стороной явления…
С годами уточнялись правила, по которым люди молились, справляли
праздники, назначали посты. Эти правила назвали обрядом. Вели обряд
священнослужители.
Тюркские священнослужители отличались от остальных людей одеждой и
25
светлыми помыслами. Они ходили в длинных халатах (кафтанах, епанче) и

остроконечных капюшонах (башлыках)… Высшие чины — в белых, остальное
духовенство — в черных одеждах.
Естественно, и священнослужителей «рисовали» древние художники на скалах
Алтая. Мы теперь знаем, какими были они, эти таинственные «белые
странники», как их называли в народе. Проповедники веры.
Знаком Тенгри-хана тюрки выбрали прямой равносторонний крест, его назвали
«аджи». Крест, надо заметить, и прежде был знаком тюркской культуры, но то
был «косой» крест, символ преисподней и старых, подземных богов.
Поначалу аджи были просты в исполнении, потом стали настоящими
произведениями искусства. Их делали ювелиры: поверхность креста золотили,
украшали драгоценными камнями, чтобы он сиял и радовал душу.
На Алтае кресты появились примерно три-четыре тысячи лет назад. Однако
если говорить строго, то были всё-таки не кресты. Крестами их назвали
европейцы, когда узнали о вере в Тенгри.
Крест — это пересечение двух линий. А на знаке Тенгри никаких пересечений
нет, смысл здесь в ином. Там изображен круг-солнце, от которого расходятся
четыре луча. Вот что такое знак Тенгри.
Лучи солнца!.. Вернее, лучи божественной благодати, исходящей из единого
центра. Они и есть знак Небесной природы, который навсегда отметил
тюркскую духовную культуру. По-другому и быть не могло у народа, который
верил в силу Вечного Синего Неба.
Иногда к знаку Тенгри (к кресту) прибавляли полумесяц. А это обретало уже
совсем иной смысл: служило напоминанием о времени и вечном. Ведь древние
тюрки время понимали как единство луны и солнца. (Отсюда их
двенадцатилетний календарь.)
Знак Тенгри вышивали на боевых знаменах. Его носили на груди, подвесив на
цепочку. Его рисовали татуировкой на лбу. Художники вплетали его в узоры и
орнаменты… А как же иначе? Отсюда национальные традиции.
Тюрки в Индии
Весть о Всесильном Боге Небесном и Его богатой стране птицей летела с
Алтая. Её разносили по миру сами тюрки, своими делами и достижениями
показывая себя. Их «белые странники» уходили в разные страны. Они
проповедовали с именем Тенгри на устах.
Китай не принял тюркских проповедников. И поплатился — сюда пришли
всадники, они силой покорили Китай. Не спасла Великая Китайская стена. Но
весть о Тенгри пришла и сюда, в страну, назвавшей себя Поднебесной
империей. Не исключено, что китайцы имели свое представление о культе Неба
и пытались защищать его.
Но в Индии все сложилось иначе. Там интерес к Тенгри проявился сразу… И
— две с половиной тысячи лет назад (или даже чуть раньше) открылись
26
индийские страницы в тюркской истории.

Алтай и Индия стали жить единой духовной жизнью. Многое связывало их. В
первую очередь — вера. (Правда, индусы понимали своего Будду иначе, чем
тюрки понимали Тенгри, но это не мешало им искать вечные истины, вести
духовные диалоги.) О тех далеких днях напоминают, например, индийские
легенды о нагах.
Нагами индусы называли белых полулюдей-полубогов, прародителем которых
был змей. Их страна лежала далеко на севере от Индии, там, где в земле
спрятаны несметные сокровища и железный крест. Под именем Шамбху
(благоприятствующий) индусы знали ту далекую страну. А еще ее называли
Шамбхкала (по-тюркски — «светящаяся крепость»).
По легенде, наги были с лицами людей, но имели змеиное туловище. Они
могли превращаться и в змей, и в человека. Это были очень нежные,
музыкальные существа, любившие поэзию. Их женщины славились редкой В
Индии хранится старинная книга «Махабхарата», в которой рассказывается, как
пришла сюда религия, как сложилась духовная культура. Эта книга — летопись
Древней Индии. Там есть страницы о нагах, об их загадочной северной
стране… Причем это не сказка, нет. Речь идет о событиях вполне реальных,
рассказывать историю легендами — давняя традиция индусов. Так повелось
еще с глубокой древности. (Индийские ученые относятся к своим легендам
очень серьезно, называя их абсолютно надежными документами.)
Индусы не скрывают, например, что именно у нагов, то есть у тюрков, они
взяли священный текст «Праджняпарамита». Лишь мудрейшим просветителям
разрешалось читать его, лишь им одним была доступна заключенная в тексте
мудрость.
Конечно, этим индусы оказали великую честь тюркской культуре. Они
сохранили святыни тюрков… Сохранили то, что сами тюрки забыли.
Страна Шамбхкала лежала у подножия горы Самбыл-Тасхыл, в бассейне реки
Хан-Тенгри. Там, за стеной ледяного тумана, скрыты города, монастыри,
цветущие кущи. Об этой таинственной стране веками ходят легенды.
Считалось, что здесь жили монахи, владевшие сокровенным знанием.
Эту страну искало немало людей. Тщетно. Никто даже не приблизился к ней.
Бытует мнение, будто она сокрыта в недоступной долине Тибета, там, где
земная жизнь соприкасается с высшим разумом небес.
Такое мнение высказывали крупнейшие ученые-востоковеды. С ними
соглашались, например, знаменитый путешественник и этнограф Николай
Михайлович Пржевальский, философ Николай Константинович Рерих,
просветительница Елена Петровна Блаватская. Но, увы, принять их мнение
трудно. Они явно ошибались, поэтому-то ничего и не находили. К сожалению.
Искали не там!
В XIX веке ученые вообще ничего толком не знали об Алтае, о его древней
27
культуре, о многом даже не догадывались… Ведь скрыв и исказив историю

тюркского народа, российские власти своими действиями загнали в тупик всю
российскую науку, заставляя ошибаться даже признанные авторитеты.
Вот и не знал, что на Тибет и в Индию вера в Бога Небесного пришла с Алтая.
Больше ей прийти было неоткуда! Там она пустила глубокие корни. Поныне
сохранилось религиозное течение ламаизм, основу которого заложили тюрки.
Об этом помнят сами ламаисты Тибета, Монголии, Бурятии.
Но в Индии имя Тенгри, конечно, не забыто. Разве случайно, что Будду там
изображают с голубыми, «тюркскими» глазами. А не есть ли это отголосок
какой-то забытой истории? Например, той, которая случилась две с половиной
тысячи лет назад, когда в Индию с севера пришли неведомые всадники. Они
поселились здесь. Их назвали шаками — новым народом Индии. О тюрках-
саках велась тогда речь.
Мало того, индусы Будду (учение о нем появилось именно в те годы!)
называли «Шакьямуни» или «Тюркский бог». Значит, учение Будды, вполне
возможно, распространяли именно они, тюрки. А это уже, согласитесь, не мало:
Будда мог воплощаться в нага, утверждает индийская легенда… С верой в Бога
Небесного в Индии по-прежнему живет не менее пятидесяти миллионов
человек. Они не буддисты и не мусульмане. Их называют христианами, но
христианами, которые не похожи на всех остальных христиан мира. У них иной
обряд, иные символы. Они признают крест Тенгри, его носят на груди, перед
ним читают свои молитвы… Может быть, это единственное на Земле место, где
сохранилась в первозданной чистоте вера тюрков? Кто знает… Известно же,
ничто на свете не проходит бесследно.
А следы былого проступают порой неожиданно, там, где их совсем не ждут.
Скажем, судя по легендам Индии, именно тюрки научили индусов пахать
землю железными плугами, убирать урожай железными серпами. Плодородие и
обильные урожаи индусы издревле связывали только с нагами… Плуги,
найденные археологами на Алтае, и легенды Индии, Пакистана, кажется,
соединяют воедино разрозненные сведения о древних тюрках и расставляют
многое по своим законным историческим местам.
К слову, знаменитая индийская конница тоже появилась с приходом
алтайцев… Подчеркнем еще раз, влияние тюрков на культуру Индии было в те
годы очень заметно. Находки археологов убедительно говорят об этом. И,
разумеется, не только они.
Ведь выходцы с Алтая были не гостями в Индии, они стали ее гражданами.
Сегодня родословная едва ли не каждого десятого индуса или пакистанца имеет
тюркские корни. Заметная часть населения…
В Индии долгое время у власти стояла знаменитая Солнечная династия —
один из двух царских родов. Ее основал Икшваку, внук Солнца. Этот царь в V
веке до новой эры переселился в Индию с Алтая, где жил в долине реки Аксу.
28
Сев на царский трон, Икшваку заложил город Айодхья — столицу государства

Кошала (или Кошкала?). Город сохранился поныне. Там есть музей Солнечной
династии, а в нем — сведения о тюрках, которые пришли с Алтая.
Город Айодхья пережил взлеты и падения. Его одно время называли даже
столицей Северной Индии, настолько велико было влияние государства
Кошала. Потом город пришел в упадок, запустение, потом начался его новый
подъем… С тюрками жизнь в Индии перестала быть спокойной.
Река, на которой стоит город Айодхья, зовется Сарайя. Похоже, еще одно
тюркское географическое название — оно явно указывает на дворец. И верно,
город был столицей, с дворцами, храмами, красивыми домами. Царский дворец
и дал имя реке.
А разве не наводят на раздумья другие географические названия Индии? Их
много. Тот же Индостан… Откуда это слово? Окончание «стан» давали только
тюрки. (Татарстан, Казахстан, Башкортостан, Дагестан — «стан» означает по-
тюркски «страна».)
В жизни все взаимосвязано, все имеет свое продолжение и следы… Во времена
правления Солнечной династии люди семьями уезжали с Алтая в Индию. Так
продолжалось веками. Тюрки здесь часто становились местной знатью:
великими полководцами, поэтами, учеными, священнослужителями. Но
говорили они по-тюркски… Это тоже запечатлели легенды, а также
родословные иных аристократов. Например, знаменитейшие династии
махараджей Удайпура, Джодхпура, Джайпура начались от тюрков Древнего
Алтая.
И в этом тоже нет ничего удивительного. Индия и Алтай были как одна
огромная страна. Их связывали дороги, которые сохранились ныне. Это —
Бийский и Нерчинский тракты.
А самой первой дорогой в Индию стал легендарный Висячий проход, и его
проложили тюрки. Таинственная дорога, никто уже о ней и не помнит.
Сохранились лишь предания да подвесные мосты, которые с тех пор строят на
Памире и Тибете.
По висячим мостам древние всадники переправлялись через горные реки,
бездонные пропасти. Они проезжали на конях над облаками, показывая
отчаянную храбрость.
Долго этой дорогой ходили паломники. Они ходили в Индию к родственникам,
к священной горе Кайласа и в город Кашмир.
Для тюрка увидеть гору Кайласа (как и саму Индию) было большой радостью.
Считалось, человек, увидевший ее, будет счастлив всю оставшуюся жизнь. Там,
на горе Кайласа, по преданию, место отдыха Тенгри-хана. Святое место.
Тюрки в Иране
Не только Индия тогда познала Бога Небесного. «Белые странники» побывали
и в Иране. Там сохранились предания об Ажи-Дахака, которые проливают свет
29
на ту далекую историю.
Ажи-Дахака — иноземный царь, взявший власть над Ираном. Он жил в образе
змея. Вел борьбу за веру в Бога Небесного. Однако простые иранцы не приняли
его веры, — не каждому народу давалась она.
Иранцы долго еще оставались огнепоклонниками. Лишь знать тогда поверила
в Тенгри. И, как большой секрет, из поколения в поколение передавала
воспоминания о своих предках, служивших при дворе Ажи-Дахака… Или —
сообщала, что их предки были тюрками. Речь идет о знаменитой царской
династии Аршакидов, ее за 250 лет до новой эры основал Арсак (Аршак),
рыжий пришелец с Алтая. Так записано в истории Ирана.
Поразительнейший факт: в Иране не забылась тюркская речь до сих пор. Там
есть города и деревни — целые районы, которые говорят по-тюркски. Когда-то
Иран занимал огромную территорию, в несколько раз превышающую
нынешнюю, и как отголосок тех лет сохранились народы, легенды.
А началась иранская страница в тюркской истории с прихода саков (шаков),
которые шли в Индию… Потом был Ташкент. Очень древний город,
отметивший свой двухтысячелетний юбилей. История этого города очень
показательна, она словно соткана из неизвестности, как и вся тюркская история.
Слово «Ташкент» обычно переводят как «каменный город». Но это не точно,
потому что слово «кент» по-тюркски уже означает «каменный город». Значит,
налицо что-то иное, что объяснит лишь наука топонимика.
Профессор Эдуард Макарович Мурзаев многое знал об умении тюрков давать
имена городам, рекам, горам. Ученый в своей книге попытался проследить и
название города Ташкент, однако до конца сделать это ему не удалось.
Позже выяснилось, что слово «ташты» или «дашты» у тюрков означало «на
чужбине», оно пришло из Индии, из языка жрецов — из санскрита (мы еще
вернемся к нему). А раз «чужбина», то слово «Ташкент» уже прочитывается
совсем иначе. В русском варианте скорее так — «Каменный город на чужбине».
То есть, в названии подчеркивается, что не деревянный, как строили всюду на
Алтае, а именно каменный был город.
Но почему «на чужбине»? Здесь свой ответ, свое объяснение.
Когда-то в центре Азии было большое цветущее государство Бактрия, часть
Иранской державы. Его слава доходила до Европы, она и привлекла сюда
воинов Александра Македонского… Бактрия померкла неожиданно, потом
долгие войны окончательно разорили ее.
Эти войны вели уже пришельцы с севера — «дикие племена», как их теперь
привычно называют историки, то есть тюрки. Те самые тюрки, которых знали
под именем «саки». Это они вторглись в Бактрию. Потом, преодолев по
Висячему проходу неприступные горы Памира, часть саков пошла в Индию.
Через триста лет после этих разорительных походов, уже в I веке на арене
истории появились новые выходцы с Алтая. На их знаменах был крест, они
30
несли новую веру. Их приход и есть новая иранская страница в тюркской

истории.
Ведь неудача Ажи-Дахака (вернее, его проповедников) не остановила тюрков:
Алтай послал в Иран своих всадников. И тюркская армия на этот раз сполна
показала себя. Война за земли погибшей Бактрии была недолгой и
решительной.
Так здесь появилось Кушанское ханство. Государство, утонувшее в густом
тумане неведения: с любым народом теперь принято связывать историю
Кушан, с греками, с иранцами, но только не с тюрками.
А Ташкент как раз и был здесь первым тюркским городом. Он рос рядом с
древними бактрийскими городами — Маракандом и другими… Ведь
неподалеку от Мараканда было месторождение железной руды, оно в первую
очередь и привлекло алтайцев.
Бактрийскому городу тюрки дали новое имя — Самарканд (видимо, от Сумер-
канд). А район неподалеку они назвали Железные ворота. Железная руда тогда
интересовала лишь тюрков.
Кушанское ханство отличалось небывалым могуществом. Нынешняя Средняя
Азия, Афганистан, Пакистан, часть Индии, Ирана, даже земли Китая
подчинялись ему. К сожалению, очень мало правды пока известно о
знаменитом Кушане. Даже имена его царей остаются тайной, хотя они вроде бы
и сохранились. Но сохранились в речи индусов, иранцев или китайцев, а не
тюрков. Скажем, основателя ханства знают под именем Гувишка. На его
монетах чеканилось «Говерка». А как звучало его имя по-настоящему, по-
тюркски? Неизвестно.
Археологи нашли немало памятников той поры. На иных — надписи… Четкие
тюркские руны. Выходит, действительно, еще до новой эры тюрки начали
заселять эту чужбину. Отсюда и письмена, и Ташкент — «каменный город на
чужбине»… Нужно лишь захотеть увидеть их: железо и рунические памятники
здесь появлялись одновременно.
А в местечке Дашт-Навур (опять Дашт!) французские археологи нашли на
территории современного Афганистана следы другого тюркского города того
времени, и рядом — скалу с такими же рунами. И в Кара-тепе, что неподалеку
от Ташкента, тоже был тюркский город. Здесь среди руин древнего храма
обнаружены сосуды. И опять с надписями… Вот они, послания предков!
Однако по указке политиков ученые стараются «не замечать» их.
Разумеется, о том времени можно судить и по другим зримым приметам.
Например, по самим тюркам, которые живут здесь. Узбеки — прямые потомки
выходцев с Алтая. Государство Узбекистан со столицей Ташкент — гордость
тюркского мира. Славу своей стране они принесли сами!.. Что убедительнее?
Что весомее? Яснее о народе, кажется, и не скажешь.
Братья узбеков по-прежнему с той «кушанской поры» обитают в Афганистане
31
и Пакистане. Их называют пуштунами. Тоже большой народ. Правда, за века

потерявший родной язык: их речь теперь сильно засорена другими наречиями.
Но пуштуны сохранили внешность предков и их обычаи… А свою историю
забыли. Но и забыв, они остались частицей тюркского мира, прошлое которого
связано с Древним Алтаем.
О туркменах же подобного не скажешь, там все иначе. Они, судя по всему, и
есть истинные туранцы, но называют себя тюрками. Им ближе ценности
иранской культуры. Возможно, в тюркском мире они гости, перенявшие чужой
язык… Правила поведения тюрков им явно чужды.
Отдельного разговора заслуживают киргизы, бесспорные тюрки, живущие в
горах Памира. Они многое взяли от китайской культуры, но при этом
полностью сохранили правила тюркского поведения.
Смешение культур — интереснейшее явление в истории народов. Оно было
всегда. В Кушанском ханстве алтайская культура переняла все лучшее, что
было у местных, туранских народов, и отдала им свое лучшее… Земли ханства
ученые назвали «котлом», где плавились культуры народов Востока. Тюрки,
иранцы, индусы веками жили бок об бок — многое перемешалось в их жизни.
Естественно, здесь, в Центральной Азии не мог не сложиться новый лик и у
тюркского народа. Века сделали свое дело. Здешние тюрки уже давно
отличаются от своих алтайских сородичей. У них по сути новая тюркская
культура! Поэтому их и назвали тюрками-огузами. («Огуз» значит «мудрый»,
«многоопытный».)
Великий «котел народов» дал миру великих ученых, поэтов, богословов,
врачей, которые прославили Восток, тюркский мир и все человечество… Сама
земля здесь рождала мудрецов. Они как звезды первой величины на культурном
небосклоне человечества.
Гостей поражали цветущие города Кушанского ханства, дворцы с изящными
статуями, великолепная архитектура храмов. И, конечно, поэты, которые в
райских садах под щебет птиц читали стихи.
Добрососедство народов — необъяснимый феномен. Оно незаметно меняет
очень многое. Даже внешность людей. Тюрки-огузы, например, в своей массе
стали кареглазыми, темноволосыми… Но характеры их остались, как и у
алтайских сородичей, — горячие, взрывные.
И одновременно это очень рассудительный народ.
Знаменитый хан Эрке
О величии Кушанского ханства мир узнал в I веке, тюрков прославил
знаменитый царь Канишка. К счастью, сохранилось его настоящее имя — Хан
Эрке («Канерка» — так чеканили на монетах).
Философ, поэт, блестящий правитель и военачальник — хан Эрке, как никто,
вознес тюркскую культуру. Сделал ее высшей на Востоке. При нем слово
«тюрк» произносили с трепетом в голосе. Так же как слово «святой».
32
В 78 году Эрке сел на трон Кушанского ханства. Двадцать три года правил он.
Главным оружием мудрейшего хана были не шашка, не пика, не железная
кольчуга, а слово. Самое сильное в мире слово — «Бог». Именно оно принесло
победы ему и всему тюркскому миру.
Хан Эрке подарил Востоку веру в Тенгри.
Прекрасное знание обряда, молитв, самого учения помогало ему. Его речь
звучала красиво и правильно, ее слушали часами. Очень образованным
человеком был правитель. В речах хана, в его разумной политике люди Востока
видели, что у пришельцев-тюрков в цене не золото, не коварство, не власть над
другими народами. У них в цене поступки и благородство. Правитель был
лицом народа! Ему поверили. Значит, поверили и народу.
Хан Эрке мудро убеждал, что каждый человек сам, своим поведением создает
рай или ад на Земле для себя и близких. Никого нельзя винить в своих
собственных несчастьях и бедах, учил он. Лишь себя. Потому что Бог дает тебе
ровно столько, сколько ты заслужил.
Вот он, Суд Божий, самый справедливый на свете суд… Получается, что под
Вечным Синим Небом только ты, твои поступки и Бог, который судит их. Все
остальное — не столь важно. Идея новой религии была чрезвычайно проста:
сделай добро, и мир станет добрее к тебе.
Люди, поняв эту бесхитростную истину, принимали ее. Ведь ни у одного
другого народа подобной мудрости не было. Это и привлекало к духовной
культуре тюрков… Все в твоих руках. Только помни об этом.
Тюрки, например, верили в вечность души, в свое перерождение после смерти.
Каждый знал, что в будущей жизни даже самый отъявленный грешник сможет
искупить все свои грехи. Ему давался шанс и надежда уже в нынешней жизни.
Этим вера в Тенгри крепила дух людей, звала к подвигу.
«Спасение — в поступках», — не уставая, учил хан Эрке.
Поражал чужестранцев и обряд, который тюрки вели во имя Тенгри. Он был
величественный. Очень торжественный. Имя Бога Небесного не упоминали в
спешке. Чинность, размеренность отличали обряд. Такого великолепия, такой
пышности языческий мир тоже не знал. И не ведал о них.
Язычникам тюрки казались пришельцами с другой планеты. У них все было
лучше и чище, поэтому Алтай на Востоке назвали «Эдемом» — Раем земным, а
их самих — ариями. Это название (как в Индии Шамбхкала) сохранялось за
родиной тюркского народа более тысячи лет, а о самих всадниках слагали
легенды.
Города Кушана при хане Эрке просыпались под мелодичный перезвон
колоколов: священнослужители звали народ на утреннюю молитву… Можно
лишь догадываться о тех волнующих минутах.
К сожалению, о них известно очень мало. Какие именно были колокола? Как
выглядели звонницы? Теперь не знает никто. Но колокола уже были (и это
33
известно по раскопкам). Даже само слово «колокол», возможно, появилось

именно в те далекие годы. Оно на древнетюркском языке означало обращение к
Небу. Дословно: «Моли Небеса». И люди молили.
Обряд молитвы они справляли около храма, под высоким Небом Тенгри… Так
же как на Алтае когда-то молились около священных гор. Храмы, судя по их
остаткам, строили небольшими. Поначалу они служили напоминанием о
священных горах, потом стали объектом архитектуры.
Внутрь храма прихожанам входить запрещалось. Входили лишь
священнослужители, и то на минуту-другую. Но даже дышать там они не имели
права… Святое место!
У других народов обычай был иным. Там верующие входили в храмы.
Возможно, тюрки позже переняли эту традицию. (К сожалению, в науке пока
мало ясности — как развивались те или иные традиции культуры, почему одни
уступали место другим.)
Перед молитвой полагалось жечь ладан небесный. Его жгли в чашах (кадилах).
По древнему алтайскому преданию, нечистая сила не переносит запаха
благовоний. («Кадыт» назывался обряд, на древнетюркском языке —
«отвращать», «отпугивать».)
Молились Тенгри под негромкое пение. Хор выразительно выводил
божественную мелодию, прославляя Бога Небесного. «Йырмаз» — так
назывались эти песни-молитвы. (Дословный перевод «наши песни».)
И всюду в духовной культуре тюрков был равносторонний крест Тенгри. Его
на Востоке назвали «ваджра»…
Хан Эрке не жалел сил для распространения веры. Событие, оставшееся в
памяти народов Востока… Большое событие. А кресты Тенгри, руины
тюркских городов и храмов той, «кушанской», поры попали в поле зрения
археологов, о них известно.
Можно лишь догадываться о невероятной смуте, которая захлестывала тогда
души людей, не веривших в Тенгри. Они «терялись», были слишком
подавлены. И, пораженные своей собственной слабостью, мучились.
Конечно, не надо забывать, что железо, прекрасная армия, достаток в стране
тоже убеждали в высоком предназначении тюркской культуры, но убеждали
совсем не так, как обряд богослужения. Вот почему Алтай, а позже и
Кушанское ханство стали духовными центрами Востока. К тюркам, на их
родину шли как в рай… (К слову сказать, известны более поздние старинные
географические карты, где Алтай действительно назван Раем земным.) Сюда
приходили посланцы других народов, они учились их культуре. Для
чужестранцев в Кушанском ханстве открыли Гандхарскую школу искусств и
духовные учебные центры. Видимо, подобные центры были и на Алтае.
На Алтае в свое время учился еврей Йешуа, который пришел сюда вслед за
Моисеем (Мусой). Косвенно об этом упоминается в Коране. Этот Йешуа потом
34
и принес в Римскую империю весть о всадниках Бога Небесного. Его слова

записаны в Апокалипсисе, в самой первой книге христиан. За это его назвали
Иисусом Христом (Исой)… Или — «Помазанником Божьим», то есть
«человеком, видевшим божественное!»
…Частыми и желанными гостями у правителя Кушанского ханства были
священнослужители Индии, Тибета. Не могли не быть, потому что хан Эрке
превратил Кашмир в священный город. В место паломничества.
Свой храм имели в Кашмире паломники с Алтая. Видимо, это был знаменитый
поныне Золотой храм.
Благому делу отдавал свои силы и время хан Эрке, оно приносило щедрые
плоды всему тюркскому миру. Сторонники Будды собрали в Кашмире свой IV
Собор. Сюда съехались многие известные буддисты Востока. Они признали
имя Тенгри и его учение, которое наполнило буддизм новым содержанием
(«махаяна»).
Текст нового обряда был отчеканен на медных пластинах, которые сразу же
стали (и остаются поныне!) святыней буддизма в Китае, на Тибете, в
Монголии… С этих пластин, вернее с IV Собора, зародилась новая ветвь
буддийской религии, которая позже получила название «ламаизм».
Мудростью находил себе союзников хан Эрке, величайший просветитель
Востока. Он причислен буддистами к лику святых, его имя они упоминают в
молитвах, и лишь тюрки не вспоминают своего славного хана.
…К счастью, о великом человеке помнят другие народы.
Дороги в степь
Расцвет Кушанского ханства во II веке, кажется, разбудил Алтай, вернее
всколыхнул его. И тому были причины.
На Алтае климат суровее, чем в Средней Азии. Поэтому урожаи здесь были
беднее. Горы, надо отметить, везде скупы на землю, на достаток… И алтайские
ханы посмотрели на степь. Плодородной земли там очень много, но мало кто
мог жить на ней.
Степь издревле страшила людей. Там нет деревьев, — значит, нет топлива для
очага, нет бревен для изб и куреней… Там мало рек, значит, нет воды для скота,
для огородов, а порой и просто для питья. «Степь — это страна мрака», —
шептали старики.
И они были правы. Там нет даже ориентиров, лишь ровная земля кругом да
солнце в небе. Куда идти? Как находить дорогу? А ветры порой дуют неделями.
Страшные ветры. Буран в миг занесет снегом поселок по самые крыши…
Неприветлив степной климат. Даже первобытные люди никогда не селились
здесь. Избегали. В горах, по берегам морей, в лесах они селились, а в степи —
нет. Неподготовленному человеку там не выжить. Он, например, не пройдет
пешком — долгой ходьбы не выдерживает обувь, жесткая трава стирает ее до
дыр. А о босых ногах и говорить не приходится.
35
Но иного пути у тюрков Алтая не было. Только через степь — в будущее вела
народ дорога жизни. К богатым пастбищам, щедрым пашням. К простору,
наконец.
Как на две чаши весов смотрели алтайцы на свою судьбу, — какая чаша
перетянет? Известно же, надежда и страх — два крыла у человека. Надежда
взяла верх.
Первые семьи с опаской отселялись на новое жительство… А на Алтае в ход
снова вошло слово «кыпчак», переселенцев всегда там называли кыпчаками.
Так уж повелось с Индии, с первых тюрков там. Какой смысл был в этом
прозвании? Его объясняют по-разному. Например, «тот, кому тесно».
Впрочем, не исключено и иное. «Кыпчак» — это имя одного из древнейших
тюркских родов. Возможно, он когда-то первым отселился с Алтая, и других
переселенцев стали называть его именем.
Так или иначе, но только сильный род мог выйти один на один с суровой
степью. Только сильный народ мог поселиться там. Тюрки решили свою судьбу
сами, их никто не выгонял с Алтая, сами ушли. Но ушли они не с пустыми
руками. У народа в то время были лучшие в мире орудия труда — железные! За
спиной стоял огромный опыт жизни в Индии, Средней Азии и, конечно, на
Урале и Древнем Алтае… К сожалению, обо всем этом историки будто бы и
забыли.
Надо ли удивляться, что в степи были быстро построены города, станицы?..
Были проложены дороги, наведены переправы через реки, прорыты каналы…
Вот так конкретно выглядят дела сильного народа, следы их остаются на века!
Сегодня они — удел археологов.
В цветущий край с годами превратилось Семиречье — новое тюркское
ханство. Его города сверкали в степи, как звезды в небе… Хотя, конечно, вряд
ли они поражали своей архитектурой, изысканностью. Их назначение было
иным.
В наше время эти города изучал замечательный казахский археолог, академик
Алькей Хакенович Маргулан. Он впервые увидел древние руины случайно, из
иллюминатора самолета. Опытный ученый разглядел в бескрайней степи
развалины зданий, заросшие травой, присыпанные песком. Потом Алькей
Хакенович выезжал в степь, на места заброшенных городов… Академик
Маргулан сделал что мог, он об этом написал книгу.
Но многое до сих пор так и осталось непознанным. Слишком велик объект
исследования! Слишком сложный… То была чрезвычайно важная пора в
истории человечества: люди начали обживать степи — природную зону, в
которой прежде не жили… (Разумеется, не о единичных поселениях речь, а
именно о заселении незаселенной части планеты.)
Немало вопросов оставило то время науке. Например, как и на чем
передвигались люди? Это очень важно знать. Вопрос лишь на вид прост.
36
Пешком по степи не пройдешь, на себе много не принесешь. Значит,

требовалось придумать то, чего нигде не было. Но что?
Да, тюрки считались всадниками, они оседлали коня. Но всадник перевозит
только себя самого. А как ему везти поклажу? Для строительства, для очага,
для проживания?.. Все надо было запасать впрок, брать с собой, все привозить.
Арабы тогда перевозили грузы на верблюдах, индусы — на слонах, китайцы —
на буйволах, иранцы — на ишаках… У тюрков был конь, он и выручил народ.
Это теперь мы знаем о телегах, о бричках. Древние люди Алтая о них не знали,
они не придумывали колес: для жизни в горах это не самые подходящие
предметы быта. Просто ненужные. Их алтайцам пришлось приспосабливать
специально для степи! Колесный транспорт — вот с чего началось заселение
степи. Выдающееся произведение разума.
Кто придумал телегу, бричку? Конечно, тюрки. Потому что именно им эти
предметы стали нужными. Значит, средства передвижения — тоже
отличительный знак тюркской культуры. Еще один, как и кирпич, изба или
войлок.
Имена изобретателей забыты, а телега служит людям до сих пор. «Телеган» на
древнетюркском языке означает «колесо». Иначе говоря, «колесный
транспорт».
Бричка появилась позже. Она похожа на телегу, но лучше. В степи ей не было
равных. Запряженная двойкой (или тройкой) коней бричка стала скоростным
транспортом. А были еще кадарка, тарантас. Тройки неслись по степи, как
ветер, оставляя за собой облака пыли.
Для них строили дороги, ладили между городами «ямы» (так тюрки называли
почту). Никто в мире в ту пору не ездил быстрее. Ямщики-почтальоны
доставляли депеши с невероятной скоростью — двести и даже триста
километров в день покрывала ямщицкая тройка.
Это не просто много. Это очень-очень много. Для сравнения: тогда люди
передвигались по дорогам со скоростью двадцать-тридцать километров в день.
Лишь тюрки, не зная расстояний, мчались на перегонки с ветром. Им
покорились пространство и время.
Степь Семиречья первой приняла тогда ямщиков.
Великое переселение народов
Движение тюркского народа в степь было грандиозным событием в истории
человечества. С ним сравнимо разве что открытие и заселение Америки. Но
тогда все было куда масштабнее, крупнее: заселялась новая природная зона
Земли!
Это переселение назвали Великим, началось оно во II веке с Алтая, двигалось в
сторону Европы и продолжалось триста с лишним лет.
Конечно, массовые переезды тюркских семей были и прежде — в Индию, в
Иран, в Среднюю Азию. Но они были просто массовыми, а не великими
37
переездами. И исход скифов в степь тоже не называли Великим — слишком

малочисленны и слабы были тогда тюрки.
Триста лет… Солидное время. Впрочем, заселение новых земель и не могло
быть быстрым. Иначе оно не было бы Великим.
Кипчаки шли по степи, как по натянутому над пропастью канату, — осторожно
и уверенно. Делали непосильное для других народов дело: масса
замечательных изобретений появилась тогда. Они облегчали жизнь, вселяли
уверенность. Собственно, эти изобретения и помогли тюркскому народу
выжить в безжизненной степи.
У брички, например, появилась крыша-навес. Получилась кибитка — удобный
домик на колесах. Утеплили кибитку войлоком, получилась избушка, в ней
стало тепло и зимой. Когда несколько избушек собиралось на ночлег, их
выстраивали кругом. Вырастал настоящий городок на колесах. За считанные
минуты вырастал он в степи. А это и крепость, и местожительство.
Войлок у тюрков обрел новое качество, он стал строительным материалом.
Тоже очень важное изобретение для сохранения зимой тепла, а в жару —
прохлады. Кроме тюрков, ни один народ мира не обрабатывал так изящно
шерсть. Просто и быстро.
Изделие из войлока на дожде не мокнет — капли по ворсинкам стекают вниз,
на землю… Так появилась на всадниках накидка-епанча, известная бурка. Из
войлока делали красивые ковры-арбабаши, валяли теплые сапоги-валенки.
Были мастера, столь умело выделывавшие шерсть, что из нее степняки шили
себе одежду, головные уборы… «Фетр» ныне называют этот тончайше
выделанный войлок.
Войлок — бесспорная визитная карточка тюркского народа, еще одна печать
его умения и смекалки.
В повозке-избушке на полу лежал ковер-арбабаш, а на нем стоял сумавар, в
котором кипятили воду при переезде или готовили пищу… До сих пор не
придумано ничего экономнее и проще сумавара. Правда, называют его теперь
«русским самоваром». Но изобретение-то тюркское, оно, как и ямщицкие
тройки, появилось во времена Великого переселения народов.
Многое дала тогда тюркскому народу степь, многому его научила…
Но, конечно, не забывались и старые алтайские традиции. Новое лишь
прирастало к старому. Горы по-прежнему жили в сердцах людей, являлись им
во сне. И получалось нечто странное: вырастали новые поколения тюрков, в
жизни не видевшие гор, но почитавшие их. Они знали о горах лишь
понаслышке.
В результате в степи возникло еще одно удивительное явление тюркской
культуры — курганы, рукотворные копии гор. Они — зримое продолжение
алтайских традиций. Еще один знак присутствия тюрков на планете Земля!
Курган отсыпали на месте захоронения хана или знаменитого полководца. Он
38
был священным. Около него степняки-кипчаки чтили усопшего, молились

Тенгри. Обряд вели строго по завету предков, которые тоже молились у
священных гор. У себя в степи кипчаки все делали вроде бы так, и уже не так.
…Изучая курганы, археологи пришли к неожиданному открытию. Степные
курганы, оказывается, строили! Не отсыпали, а именно строили. Они —
инженерное творение, способное поведать о многом.
Поначалу степняки хоронили так же, как на Алтае… Но в степи другая
природа, поэтому и обряд погребения должен был стать другим.
Умерших соплеменников древние алтайцы чаще предавали не земле, а
небесам. Свершалось таинство, которое могло быть только у жителей гор. Ведь
в скалистых горах или в вечной мерзлоте вырыть могилу порой просто не
возможно.
Покойника, завернутого в белую ткань, алтайцы выносили на священное
место. И оставляли там, на высокой каменной площадке. Неподалеку разжигали
костер из сухих веток, пропитанных жиром. Столб дыма привлекал пернатых
хищников, которые слетались с окрестных гор на поминальный пир…
На прощальном камне оставались лишь бурые пятна и кости.
Какой же глубокий смысл был у этого обряда «погребения». В нем целое
философское учение. Тюрки считали, что смерть есть рождение новой жизни.
Потому что душа человека бессмертна, после смерти она не умирает, а
переселяется в другого человека или в животное. Стало быть, тело умершего
приносили в дар этой новой, нарождающейся жизни.
В иных случаях древние алтайцы тело умершего предавали земле, обычно на
вершине горы… При этом в земле из бревен строили небольшой сруб, некий
«дом» покойника. Такие захоронения археологи называют «срубными».
Могильные срубы — прародители гробов, в них ныне хоронят едва ли не у
всех европейских народов.
…Так было на Алтае. Но в степи иная природа. Поэтому тела покойников
стали предавать только земле. Для знати строили погребальные срубы,
отсыпали курганы, на вершину которых ставили памятник, похожий на
древний прощальный камень для пиршества хищных птиц.
Рубленная из бревен комната помещалась внутри кургана, здесь лежало тело
усопшего, рядом — еда, оружие, различные предметы, убитые конь и рабы.
Сюда, в погребальную комнату, вел сверху подземный ход, по нему спускались
священнослужители. Подземный ход был далеко не во всех курганах, а лишь
там, где покоились мощи особо отличившихся людей. Иначе говоря, святых!
С курганами тюркские земли сразу преобразились. Сделались заметными.
Истинно тюркскими! Ведь слово «курган» у соседних народов в старину имело
значение «граница». Люди знали, где курганы, там — тюрки. Значит, чужая
земля.
…И это далеко не все, что поведали археологам степные курганы.
39
Оказывается, они служили ориентирами, приметными издалека, поэтому их

строили вдоль дорог. Это тоже стало традицией, и поныне степные кладбища
размещают около «столбовой» дороги.
Однако самое неожиданное назначение кургана открылось к III веку. Прежде
такого не было. Курган для степняка стал храмом под открытым небом. Как
прежде священные горы. Перед входом в курган делали площадку, ее назвали
«харам». Здесь запрещалось разговаривать, можно было только молиться. А на
вершине кургана вместо прежнего памятника строили из кирпичей что-то
похожее на шатер.
Что это было? Зачем? Возможно, именно так люди придавали ритуальной
постройке очертание священной горы Кайласа. Может быть причина иная.
А если эта догадка верна, то тогда понятно, почему к IV веку в степи
появились первые храмы. Именно храмы, где хранили святые мощи и около
которых молились. Кипчаки их называли «килиса», то есть «церковь» (от слова
«Кайласа»)…
Шатровый стиль повторял собой контуры священной горы, он утвердился в
храмовой архитектуре именно тогда. Это была очередная новая примета
тюркской духовной культуры!
Свои храмы кипчаки с тех пор ставили только на высоком месте. Будто на
кургане. Или — на могилах выдающихся людей.
Вот, оказывается, как много тайн хранят обыкновенные степные курганы. Эти
вроде бы насыпанные горы земли.
…Великое переселение народов явно было не движением голодных и
оборванных орд, как это видится иным ученым. То было продвижение и
развитие культуры Великого Алтая на территории Евразии. Тюрки делали шаг
к сближению Востока и Запада, совершая подвиг титанов. Само по себе это,
бесспорно, выдающееся историческое событие. Иначе говоря, создавая свое
новое государство, они как бы соединяли разрозненный древний мир воедино.
Так появилась Евразия (отсюда — евразийство).
Пять поколений, пять жизней прошло, прежде чем кипчаки подошли к
Кавказу, к границам Римской империи. Сделал это хан Акташ. Он первым
увидел Запад.
Хан Акташ
Конница вышла на берег реки неожиданно… И заворожено остановилась.
Такой многоводной реки степняки давно не видели. Ее назвали Идель (Волга).
Разбили, как обычно, лагерь на берегу, отправили разведку.
Долго ли, коротко ли, но разведка донесла о людях, живших здесь и
говоривших на непонятном языке… Так (а может быть, совсем не так)
«встретились» Восток и Запад — тюрки с жителями Европы.
Кто были они, эти европейцы? С уверенностью сегодня сказать невозможно.
Идель тогда впадала в Каспийское море совсем не там, где ныне Волга.
40
Километров на триста южнее. Река, делая широкую петлю, вторгалась в

кавказские степи, близко подходила к горам Кавказа. А кто жил на берегах в
том месте, к которому вышли тюрки, — неизвестно.
Старое русло Идели сохранилось, но памятники той поры — нет (время, как
известно, не щадит даже камни). Многое погибло. Хотя материал для изучения
есть.
Например, древние города… Правда, о них многого теперь и не узнаешь. Они
словно растеклись по земле, растворились в грязи. Ведь их строили из глины,
смешанной с соломой. Из самана. Дома получались теплыми, но не
долговечными. От дождей, от морозов глина размывалась. Лишь кирпичные
фундаменты уцелели. По ним археологи и узнали строителей — тюрки…
Только они оставляли подобные следы в степи.
Остается лишь удивляться, как же много может поведать пытливому археологу
обыкновенный кирпич, эта глина, обожженная в печи. Например, о мерах
длины, которые были у тюрков, узнали именно по кирпичам. Выяснилось, что
зодчие использовали несколько единиц измерения. Аршин и сажень служили
им еще на Алтае. А вот главной меркой всегда оставался сам кирпич, его длина.
Свои кирпичи тюркские мастера делали строго заданного размера — 26–27 см
длиной, 5–6 см толщиной. Не больше, не меньше. Половина длины есть
ширина, она как раз умещалась на ладони мужчины. Все было очень практично.
Из таких кирпичей построены тысячи зданий от Байкала до Западной Европы
— во всей степи. На каждом кирпиче стояла тамга (фирменный знак)
строителя. Не спутать.
Бывали и квадратные кирпичи. Но и они были всюду одинаковыми: тоже 26–
27 см. Семь с половиной кирпичей — это одна сажень (с учетом толщины
раствора, разумеется)… Мера длины. В одной сажени три аршина.
Вот так, — с измерений! — начиналась тюркская архитектура. Строители явно
имели перед глазами проект, потому что здания получались красивыми,
аккуратными, строгими. Без проекта, без расчетов таких не построить.
Немало следов древних зданий археологи нашли в бассейне Волги (Идели), на
Урале, на Алтае, в Казахстане, в Дагестане, на Дону, на Украине, в
Центральной Европе.
Хорошо сохранились в степи и другие памятники Великого переселения
тюрков. Совсем неожиданные. Их и памятниками-то назвать трудно, это
придорожные камни. На каждом высечен рисунок оленя, поэтому археологи их
назвали «оленными».
Солнечный олень (или правильнее елень) — еще один знак Тенгри, а значит,
знак тюркской духовной культуры. Он отмечен задолго до появления у тюрков
креста.
Оленные камни служили путникам настоящим справочным бюро. На них,
приметных издалека, выбивали рисунки и тексты, которые помогали
41
ориентироваться в незнакомой местности.

«Пойдешь направо — встретишь дворец, пойдешь налево — ничего не
найдешь…» Нет, эти слова не из сказки, а с придорожного камня. Они и есть та
самая справка. Но справка, которую прочтет не всякий. А только свой!
Знающий руническую письменность. И добрую тюркскую традицию помогать
путникам.
Направо, налево, прямо, назад — это тайные ориентиры. Направо значило на
юг, налево — на север, вперед — на восток… Путник, прочитав придорожную
справку, знал, что ждать впереди, и готовился к встрече.
На больших валунах или скалах, которые встречаются в степи, записывали
целые послания. Высекали поэтические строки… Конечно, все это тоже была
давняя алтайская традиция, она навеки прижилась в степи.
О своем Великом переселении в степь тюрки слагали поэмы, сказания. Что-то
сохранилось даже от современников той далекой поры. Скажем, древнее
сказание «Акташ», его теперь рассказывают по-разному, но главное осталось.
Правда, башкиры утверждают, что хан Акташ был башкир. А татары —
татарин, кумыки же говорят, что он был кумык… В Дагестане есть река Акташ,
на ее высоком берегу развалины древнего города, который, по преданию,
основал знаменитый хан… Свою столицу… Кому верить — татарам, кумыкам
или башкирам?
Всем сразу! И вот почему.
Хан Акташ основал на Идели страну, она, видимо, уже тогда называлась Дешт-
и-Кипчак. Нынешние кумыки, башкиры, татары были кипчаками, то есть
единым народом. Ничто не разделяло их, как теперь, у них тогда был один
правитель, одно ханство… К сожалению, братья забыли о своем родстве. Вот и
спорят.
При хане Акташе, то есть в III веке, встало на ноги новое большое тюркское
ханство. Оно было порождением Великого переселения народов, его
результатом! Освоение земель только так и могло завершиться — новым
государством. А всякая страна, как известно, обязательно имеет границы,
правителя и имя.
Дешт-и-Кипчак — это название с очень глубоким смыслом. Его ныне
переводят как «степь кипчаков» (то есть тюрков, переселившихся в степь).
Однако такой перевод слишком мало что объясняет, он не в традициях
тюркской культуры. Смущает слово «дешт» или «дашт», оно как бы лишнее. К
тому же в древности это слово у тюрков означало все-таки «чужбина», а не
«степь».
Могли ли степняки назвать свою родину «чужбиной кипчаков»?.. Никогда.
Неуютно звучит.
А разгадка в незаметном и, что затерялось в середине названия. Оно словно
забытый отголосок древности и прежде звучало как «иситеп» — по-тюркски
42
«согревшая». В русском варианте получается: «чужбина, согревшая кипчаков».

Вот когда всё встает по местам. (В тюркском языке, правда, строй фразы ныне
иной, но смысл остался тот же.)
Дешт-и-Кипчак! Так, и только так, могли сказать тюрки, ушедшие в степь.
Они, вчерашние горцы, обрели новый дом. Он «согрел» их.
Для степняка теперь нет слова теплее, чем «иситеп». Это — Родина. Самая
теплая на свете земля. «Наша колыбель — Алтай, а Родина — Степь», —
говорили кипчаки.
Впрочем, не исключены и иные толкования Дешт-и-Кипчака, возможно, кому-
то они покажутся точнее. Например, если за основу взять тюркское слово
«таш» («даш») — камень, скала, возвышенность, то образуется слово «ташта»
(«дашта») — место пребывания. В нем и ищут объяснение… Можно
склониться еще и к иранской версии (есть и такая!)…
Но так или иначе, а старинное тюркское слово «иситеп» все равно будет ближе
сердцу степняка.
Идель
Хан Акташ заложил на Идели города, станицы, хутора и дозоры. Он был очень
деятельный правитель… А то, что татары, башкиры и кумыки, называя его
своим, рассказывают о нем по-разному, к сожалению, показательно для
забывчивых людей.
Акташ — тюркский герой, вероятнее всего, это даже некий собирательный
образ. Образ народа, преодолевшего невероятные трудности. На Урале и на
Кавказе оставил он следы своих подвигов… Было же основано на новой земле
новое ханство, в котором жил единый народ.
Тюрки вели своего белого коня по берегам Идели и на север, и на юг — куда
хотели. Уже в III веке были заложены их первые города на этой великой реке.
Они, эти города, не забыты, живут и здравствуют. Например, Сумеру (Самара),
она — память о священой алтайской горе Уч-Сумер. Возможно, именно здесь
было что-то напоминающее о ней: то ли гора, то ли растительность, то ли еще
что-то. Случайных названий тюрки никогда не давали.
Около могилы святого человека вырос город Симбир — «одинокая могила»
(Симбирск), на песчаной горе — Сарытау — «желтая гора» (Саратов)… И
конечно, уже тогда знали город Булгар, здесь жили тюрки и другие народы.
Город имел смешанное население, и это видно из его названия.
Строились города также по притокам Идели: на берегах Камы, Оки, Агидели.
На Урале — Челяба (Челябинск), Тагил, Курган и другие… Все названия
тюркские, каждое имеет смысл.
Но чужих земель кипчаки не трогали. Удмурты, марийцы, мордва, коми,
пермяки и другие народы нынешнего Поволжья и Урала навсегда остались их
добрыми соседями. По сути, это — народы-братья, у всех у них алтайские
корни.
43
На Идели конники хана Акташа встретили поселения скифов — тех самых

тюрков, которые ушли когда-то с Алтая. Сегодня этих людей называют
чувашами. Они по-прежнему хранят древнейшую веру тюркского народа. Но
уже признают и Тенгри, называя Его Тура.
Чуваши — настоящий народ-музей, таинственное сокровище тюркского мира,
которое терпеливо ждет своего часа познания…
Конечно, были на берегах Идели и кровавые столкновения, без войн не
обходилось и здесь. Всадники, например, вынуждены были обнажить шашки,
когда дорогу им преградили аланы — очень сильный и воинственный народ,
перед ним отступали даже римские легионеры.
Аланы не пустили тюрков к берегам Дона, не дали им искупать и напоить
коней.
Хан Акташ вернулся на Идель ни с чем. В устье реки он заложил город
Семиндер, будущую столицу Хазарского ханства. И тем навеки утвердил, что
Идель — тюркская река.
Но освоение степи тогда приостановилось. Без хорошего войска оставаться
здесь было опасно: Европа не скрывала своей враждебности. А тюркам во что
бы то ни стало требовалось утвердиться на Кавказе, потому что горы — это
природная крепость, которая надежнее любых крепостей. Иначе потеряли бы
Идель.
Хан Акташ с боем пошел на Кавказ.
На берегу горной реки заложил город. По сути это был первый тюркский город
на Северном Кавказе и во всей Европе… Сейчас на его месте остались лишь
курганы. Кое-где видны следы кирпичных стен и земляных валов. Рядом река
Акташ. А за рекой — кумыкское селение Эндирей. За древность уважают его
кумыки!
Отсюда, от этого забытого ныне города, путь Великого переселения лежал на
юг, но был не долгим. У стен Дербента конница безнадежно встала. Дальше
путь был наглухо закрыт.
Город Дербент считался надежным стражем западного мира, неприступной
крепостью стоял он на вершине горы. От крепости до берега моря тянулась
высокая каменная стена, она надежно перегораживала путь в Иран и Римскую
империю. Стена была очень высокая и такая широкая, что по ней ездили на
арбе, как по улице.
Город жил этой стеной. Вернее, он жил знаменитыми воротами: их открывали
перед торговыми караванами, за что брали деньги или товары.
Перед тюркскими всадниками ворота закрыли наглухо… Здесь, в предгорье
Кавказа Великое переселение народов остановилось: справа высились горы,
слева плескалось море. Впереди был тупик. Идти некуда.
А на планете III век уже отсчитывал свою вторую половину. В тюркском мире
наступили годы затишья.
44
Кавказ
Страна, что лежала за дербентскими воротами, манила к себе кипчаков.
Манила своей неизвестностью. То была новая для степного Востока земля, с
иной культурой. О Европе, о Римской империи тюрки, конечно, слышали и
раньше. Но никогда не видели их.
Оказавшись в тупике, они доверились Небу…
Дешт-и-Кипчак продолжил свою размеренную жизнь: строил, плавил железо,
растил урожаи и скот. Люди отмечали праздники и свадьбы, радовались
рождению детей, скорбели по уходу в мир иной своих ближних. Все было как
всегда. Жизнь текла своим неторопливым чередом.
На Кавказе появлялись тюркские селения, вырастали новые города. Один из
них — Хамрин. Город прославился священным деревом, о котором упоминали
едва ли не все историки Кавказа. Деревом по имени «Тенгри-хан».
Разумеется, речь шла не просто о священном дереве, как у язычников… Вовсе
нет… У тюрков жила легенда о мировом древе, в котором соединяется все,
созданное Великим Тенгри. (В этом случае полагалось обращаться к Тенгри со
словом «Ходай» — «Создатель», «Творец».)
Учение о мировом древе — это целая наука, познав ее, человек становится
мудрецом. Он видит модель мира и начинает понимать, как устроен мир. В
Европе эту науку назвали философией.
Ветви мирового древа достигают неба, они принадлежат Богу и птицам. Корни
древа уходят глубоко в преисподнюю, в царство Змея. А ствол находится в
срединном мире — там, где живут люди, кони и звери.
Древо жизни вечно, как вечен Бог. Его нельзя увидеть, как нельзя увидеть
Бога.
Согласно легенде, по древу жизни переходят духи и мысли из одного мира в
другой. Именно оно, мировое древо, дает человеку познание… А что, если
город Хамрин был городом мудрецов и философов? Что, если здесь, под
покровом ветвей мирового древа кипчаки просили совета Тенгри?.. Кругом же
кольцо враждебного мира.
В городе Хамрине позже построили храмы, еще позже — мечети. Но древо
оставалось его главной святыней… Сейчас там селение Каякент. Селение со
строгой планировкой города. А на околице, в память о прошлом, растет
священное дерево «Тенгри-хан»… Кумыки, конечно, что-то забыли, многого не
знают о древе жизни, но хранят особое уважение к дереву, что растет в селении
Каякент.
К дереву своих будущих воспоминаний?!
…А тогда, в III веке в мире зарождались великие события. Они начинались по
ту сторону дербентской стены и поначалу шли без участия тюрков. Но именно
кипчаки должны были стать их главными участниками и главной движущей
силой.
45
«Что предписано Тенгри, того не избежать», — учит древняя мудрость.

Невероятно, но факт — дербентские ворота открылись сами! Без участия
степняков… Известно, что чистые помыслы ниспосланы Небом, они не
проходят бесследно. И в этом убеждает дальнейшая история Кавказа и всей
Европы.
О приходе кипчаков узнали армяне, которые у себя в далеком Закавказье
безнадежно проигрывали войну с Ираном. Им нужен был сильный союзник, и
армяне нашли дорогу к городу Хамрину. Они первыми в Европе признали
тюрков. И сделали всё, чтобы Дербент пропустил всадников.
Армянский правитель Хозрой I не ошибся в союзнике. Кипчаки повергли
противника в ужас, наголову разбив его в бою. Война тем и закончилась.
Армения вышла из-под власти Ирана, а тюрки подчинили себе Дербент и всё
западное побережье Каспия…
В нынешнем Азербайджане много примет того славного времени. Например,
селение Кыпчак или город Гянджа. Даже в иных малоизвестных селениях и
городах есть памятники эпохи Великого переселения народов. Стоило бы
присмотреться к городу Гусары, это его современное название, но оно видимо,
идет от имени Гесера… Тюркский мир тогда, в Ш веке, полноправно вступил
на Кавказ. Пустил здесь корни. Навсегда стал частицей культуры Кавказа и
всей Европы! Так что здесь возможны самые невероятные открытия.
Вступление тюрков на Кавказ было событием чрезвычайным в мировой
истории! В нем — и сила всадников (новой армии, с которой обязаны считаться
все), и будущее Великого переселения народов, его обозначившиеся
перспективы (на горизонте кипчаков показались Европа, Ближний и Средний
Восток).
Все связалось тогда на Кавказе в плотный политический клубок, все ждало
своего продолжения. Время сжалось, словно пружина, готовая дать толчок
глобальным событиям истории. Мир готовился стать другим.
Именно приход тюрков в Европу подвел здесь черту под эпохой античности и
начал эпоху средневековья! Началась новая Европа — уже и тюркская! Она как
бы перешла из поры отрочества в пору юности… Это важнейшее событие, к
сожалению, просмотрели историки.
Конечно, Кавказ и прежде играл в мировой политике особую роль, он —
граница между Востоком и Западом. Граница двух миров! Здесь долго
пересекались интересы Ирана и Римской империи: веками шли
кровопролитные войны.
Кроме того, Кавказ был едва ли не единственным местом в западном мире, где
умели делать железо. То самое железо, которое ценилось выше золота. (Правда,
железо здесь не плавили, оно получалось низкого качества; что-то подобное
делали и кельты в Карпатах.) Но всё равно борьба за обладание им велась не на
жизнь, а на смерть. Без кавказского металла в Римской империи навсегда был
46
бы бронзовый век. Выплавки железа там не знали. Поэтому даже доспехи

своим легионерам делали из бронзы. Иран тоже пользовался кавказским
железом.
Когда тюрки разбили в Закавказье армию Ирана, все разом перевернулось, все
изменилось самым неожиданным образом. Мировая политика, которая
выстраивалась веками, в один день рухнула. Рухнула без шума и треска. Но
понять это могли только очень искушенные люди.
Среди кипчаков таковых не нашлось. Они многого, что творилось в Европе,
вообще не знали. Ушли из Закавказья, даже не вкусив плодов своей победы, —
оставили это другим. Помогли армянам и ушли осваивать побережье Каспия.
А в «ничейное» Закавказье заторопился римский император Диоклетиан —
хитрейший лис и мудрейший политик того времени. Под его властью лежала
Европа, и теперь он чувствовал, что может стать хозяином мира.
Диоклетиан к 297 году подчинил себе все Закавказье. Потом напал на
ослабленный Иран, захватил самые богатые его провинции. Поход его был
стремительный. Победоносный. Рим ликовал. Поговаривали уже о новом
«Золотом веке» империи. Такого успеха никто не ожидал, даже сам император.
Но победа далась слишком легко. Подозрительно легко, это и насторожило
Диоклетиана. Только он в той победе над персами почувствовал беду. А мятеж,
вспыхнувший потом в Армении, был дальним всполохом той беды, которая
неотвратимо стеной шла на Империю.
Мятеж в Армении, конечно, подавили. Христиан — зачинщиков бунта
заключили в тюрьму. Но это уже ничего не могло изменить. Армяне были
словно околдованы. Они ждали очень важного события, которое должно было
вот-вот случиться. Ждали чуда, которое предрек христианин Григорий.
Этот Григорий увидел в небе огненный столп и крест на его вершине. От
креста лучился яркий свет, как от молнии.
Армяне тогда еще не верили в спасительную силу креста, они были
язычниками. Но зато все прекрасно помнили знамена с крестами, под которыми
сражались кипчаки. И поразились. Точно такой же крест в небе увидел
Григорий! Божественное предзнаменование.
«Тюркам помогает их Бог Небесный», — решили они.
Молва о всесильном тюркском Боге понеслась по Европе быстрее ветра. Ее
распространяли христиане, повторяя пророческие слова Иисуса Христа о
всадниках, которые освободят мир от владычества Рима. Это пророчество было
записано в Апокалипсисе — одной из главных книг христиан! Им жили. Люди
читали и перечитывали, сверяя каждую строчку с тем, что происходило вокруг.
Все сходилось. Все было именно так, как говорил тот, кого потом назвали
Христом.
«Пророчество сбылось. Ждите», — сказал всем Григорий, увидев на небе
сияющий крест Тенгри… А не за эти ли слова армяне назвали его позже своим
47
Просветителем?
Победа была рядом, она должна была прийти сама.
…Разумеется, тюрки ни о чем, что творилось в Европе, даже не догадывались.
Они абсолютно ничего не знали. Пока к ним не пришел молодой армянский
священник. Его звали Григорисом, он был внуком Григория Просветителя.
Юноше едва исполнилось шестнадцать лет. Он смиренно поклонился и на
ломаном тюркском языке попросил встречи с царем кипчаков.
Сказано же: «Что предписано Тенгри, того не избежать».
Тюрки и христианство
Зачем пришел юный епископ Григорис? Чего хотел он от хана? Нет, не
военной помощи.
Армяне на этот раз просили научить их побеждать. Они (и язычники, и
атеисты!) пожелали принять веру в Бога Небесного, Который сделал тюрков
непобедимым народом. Христианский епископ Григорис первым из европейцев
пришел учиться вере в Тенгри, чтобы потом просвещать свой народ. По сути он
желал продолжить деяния Гесера и хана Эрке, но уже в Европе!..
Надо отметить, что в Европе о Боге Небесном даже не слышали. Евреи
молились идолам (терафим) и языческим богам (элохим). Римляне поклонялись
Юпитеру. Всюду царило языческое многобожие и откровенное варварство.
Христиане же вообще не признавали никаких богов. Они отрицали их, называя
себя атеистами. Ждали лишь прихода всадников — вестников Посланца Бога
Небесного… И вот всадники явились!
Появление кипчаков у границ Римской империи, их блестящую победу над
Ираном заметили в первую очередь именно христиане. О пришельцах
заговорили. Уж очень выделялись они: их железные доспехи и вооружение
делали кипчаков в глазах европейцев пришельцами из другого мира. Именно
так и было на самом деле. Они вышли из светлого мира, который жил под
высоким небом Тенгри.
Языческая Европа смотрела на них снизу вверх, — только так и должен
смотреть пеший на всадника. Европа уступала тюркам в главном: вера в Бога
была для нее недосягаемой ценностью! В Бога, который подарил тюркскому
народу железо.
Чтобы понять смысл этих слов, достаточно одного простого примера.
Хороший удар железной шашкой перерубал бронзовый меч надвое. Иначе
говоря, хваленые римские войска перед кипчаками были безоружными. Как
дикари с деревянными палками.
Можно что угодно и как угодно говорить о крушении Римской империи,
строить любые гипотезы и предположения, но без учета этого простого факта
все разговоры будут явно несостоятельными.
Тюркский Тенгри олицетворял железо, а римский Юпитер — бронзу. Победы
кипчаков были неминуемы, как неминуема победа железа над бронзой.
48
Империя Рима была обречена, ее судьба зависела лишь от времени и от

желания кипчаков.
…Армяне явно не случайно послали епископа Григориса к тюркам. Они,
может быть, единственные в Европе угадали ход будущих событий. И начали
быстро отдаляться от умирающего, но еще не умершего Рима.
Вот почему армянский юноша-епископ пришел в Дербент. Он принял
крещение (по-тюркски «ары-сили» или «ары-алкын»). Трижды окунули его в
воду, освященную серебряным крестом.
Крещение водой — важнейший обряд религии Тенгри. Посвящение в веру!
Иначе говоря, в тюркский мир. Это алтайский обряд, потому что на Древнем
Алтае новорожденных младенцев окунали в ледяную купель. После такого
купания человек входил в мир Вечного Синего Неба. (Отсюда в конце концов
тюркское слово «тюрк», что даже на китайском языке значило «здоровый»,
«крепкий».)
У древних тюрков было и слово «арыг». Оно означало «чистый» в смысле
духовно. Им называли человека, прошедшего святой обряд очищения.
Водное крещение появилось на Алтае. У народа, который заботился о своей
физической и духовной чистоте. Это сегодня его приписывают то христианам,
то еще кому-то, что совершенно неправильно. У ранних христиан его не было и
быть не могло. В Европе о нем узнали только после прихода кипчаков. Это —
неоспоримый факт, который не скрывают даже христианские историки. В IV
веке там начали строить баптистерии — бассейны, в которых крестили
христиан!
Более того, на Тибете, где сохранились традиции веры в Тенгри, по-прежнему
существуют обряды ары-алкын и ары-сили…
Выходит, армянский епископ был первым европейцем, посвященным в веру
Тенгри. Так открытые душой тюрки выразили свое отношение к союзничеству
с Западом… Известно даже озеро, где крестили Григориса. Оно недалеко от
селения Каякент и называется Аджи, то есть «озеро-крест».
Чистого (духовно!) Григориса тюркские священнослужители препроводили в
город Хамрин и там посвятили в тайну мирового древа. Он увидел священные
книги тюрков — завет Тенгри, которые сегодня, судя по некоторым
фрагментам, вошли в Коран. И лишь тогда, после посвящения, ему разрешили
сложить вместе два пальца — большой и безымянный — на правой руке.
Получился божественный знак умиротворения.
Так, двумя пальцами, соединенными вместе, на Востоке обозначали
преданность Небу. Их опускали на лоб, на грудь, на левое плечо, на правое
плечо… Этим движением тюрки просили у Бога Небесного защиты и
покровительства. (Таким образом, первый христианин, который осенил себя
крестным знамением, тоже был епископ Григорис.)
Христиане не знали крестного знамения, как не знали силы креста. Это тоже
49
они заимствовали у кипчаков.

Григорис рассказал им о Христе, которому поклонялся, о Европе, о гонениях
на христиан. И тюрки поверили ему, приняв Христа за сына Бога Небесного.
Потому что знали других сыновей Тенгри. Особенно Гесера — Пророка
тюркского народа. Ему посвящена молитва, которая отличается краткостью и
редкой емкостью слов.
«Гесера даровали Мы тебе, так обрати же к Господу молитвы…» — это строки
из завета Тенгри. (Сегодня они стали сто восьмой сурой Корана.) Не забыты
они на Востоке до сих пор, хотя смысл слова «Гесер» (Каусар, Кевсер) уже не
все помнят и там.
Долго постигал Григорис тайны богослужения. Ему помогли устроить в
Дербенте христианскую церковь. (Позже она была названа Албанской
церковью — по имени страны, которая появилась на Кавказе, — Кавказской
Албании, город Гесер, видимо, был одним из ее городов.)
А самой первой в Европе утвердила у себя новую христианскую церковь
Армения. Случилось это в 301 году. Там признали Тенгри и Его крест. Армяне
переняли у тюрков обряд богослужения. (У христиан не было даже своего
обряда, они молились по правилам иудейской религии, в синагогах.)
Армяне первыми отошли от этих старых правил и тем вызвали возмущение в
Риме. Император Диоклетиан тогда и начал свои знаменитые гонения на новых
христиан.
Однако преследования, казни, ссылки уже не пугали. Число сторонников новой
веры только росло… Зерна тюркской духовной культуры давали обильные
всходы даже на каменистой земле языческого Рима! Потому что нет в мире
никого сильнее Бога Небесного!
Народы Римской империи, не боясь, говорили о бессилии старых богов. Все
откровенно отвернулись от Юпитера, крушили скульптуры Меркурия, ломали
статуи идолов…
«Что предписано Тенгри, того не избежать!»
Наконец это поняли и в Риме. Император Диоклетиан захотел даже принять
новое христианство, но испугался. В отчаянии он оставил трон и ушел из
дворца. Мудрый политик вдруг почувствовал, что проиграл тюркам.
Проиграл, даже не вступив с ними в бой!
Вот тогда — в то самое мгновение! — и рухнула единая Римская империя.
Рухнула без войн, без катастроф. Она перестала верить в себя. А это самый
большой на свете грех.
Крест над храмами Европы
Армения, Кавказская Албания, потом Иверия (нынешняя Грузия), Сирия,
Египет наперебой звали кипчаков: Великое переселение народов нашло здесь
свое продолжение. Но его уже правильнее было бы называть Великим
переселением культур. Переселялись же не кипчаки, а их культура!
50
Всюду признавали крест Тенгри, а с ним и тюркскую духовную культуру.

Новое христианство (по тюркскому образцу!) давало им полную свободу от
власти Рима.
Для них, для этих стран, кипчаки учредили у себя в Дербенте Патриарший
престол. Это было важное начинание. Своеобразная духовная школа для
Запада. Сюда (как когда-то на Алтай или в Кушанское ханство) приезжали за
опытом. Здесь обучали первых христианских священников, показывали им
обряды и правила богослужения, посвящали в тайны веры, готовили
проповедников.
А как иначе европейцы узнали бы о Боге Небесном?.. Кавказ долго еще
оставался просветительским центром Европы.
Здесь, в Дербенте была построена самая первая в мире христианская церковь.
Она была построена опять же по образцу тюркских храмов, в нее тоже
запрещалось входить прихожанам. К новому духовному роднику устремились
сотни людей из бывших колоний Рима.
Здание той церкви сохранилось… Археологи откопали его совершенно
случайно, когда вели в крепости раскопки. Никто даже не ожидал встретить
здесь столь бесценную находку. Поначалу ее не поняли и приняли за
зернохранилище. И лишь потом, когда помещение очистили от земли, стало
ясно, что это древнейший храм. Весь, по самый купол, он ушел в землю…
Столько веков прошло, а Бог сохранил его.
Тюрки свои храмы строили именно так, чтобы сверху здания напоминали
равносторонние кресты. Храм в Дербенте как раз такой. Размерами небольшой.
Стены кирпичные. Все как было тогда у степняков.
Точно такие же церкви появились в Армении, в Иверии и у других союзников
кипчаков. Об их тюркском происхождении говорят и знаки, которые высекали
мастера-строители на стенах храмов. Ученые долго ломали головы: «Что
означают эти непонятные знаки?»
А всё оказалось очень просто. Это тамга. Своеобразный герб, он был у всех
тюркских родов (тухумов). (Тамга, между прочим, дала начало европейской
геральдике, этой выразительной науке о символах и родословных.)
Веками молчавшие надписи на стенах древних церквей перестали молчать,
когда нашелся их хозяин.
В Армении, например, ученым встретилась такая надпись: «Прими сей дар для
общины монахов» и рядом инициалы дарителей. Почти тысяча семьсот лет
этим словам. Они высечены на древнетюркском языке.
Вот такие поздравления получил от кипчаков армянский народ по случаю
принятия новой веры. Короткая фраза, но очень выразительная, а в ней целая
страница истории народов.
А в одном храме (около часовни Вачагана III Блаженного) на камне рукой
древнего мастера вырезан всадник в одежде священнослужителя. Он ровно, по-
51
тюркски, сидит на коне, ноги его свободны, без стремян.

Что, еще одна загадка истории? Вовсе нет.
Только так и ездили в степи священнослужители. Им стремена не полагались.
Стремя — принадлежность воина.
…Торжественным был тот день в Армении. 10 ноября 326 года крест Тенгри
вознесся над первыми церквами Европы. Поныне хранит армянский народ веру
и свой крест-освободитель.
Праздник обретения Святого креста в Армении всегда отмечали очень
торжественно: то был поворотный момент их истории. Главу Армянской
церкви Григория Просветителя все-таки правильно называли Угодником
Божьим, — это он указал своему внуку и своему народу дорогу к тюркам.
На царской колеснице, под охраной конного войска (всадников!) провожали
Григория из Дербента. А вез он из тюркского мира святейшую реликвию —
равносторонний крест! Знак новой Европы.
Высокой, очень высокой чести удостоили тюрки главу Армянской церкви,
объявив его «катыликом», что по-тюркски значило «союзник» или
«приобщенный». Этот титул с тех пор сохранился на века за главой Армянской
церкви — католикос. (Греческое окончание «-ос» появилось в нем позже.)
Христианские общины Сирии, Египта, Византии склонили колени перед ним,
перед Угодником Божьим, первым истинным пастырем христианского мира…
Авторитет Армении рос в те годы неудержимо.
Много перемен через армян пришло в культуру Европы и Средиземноморья:
Запад приобщался к сокровищам тюркского мира. С тех пор и сияют
немеркнущие поныне слова: «Свет начинается с Востока». Очень глубокий
смысл в них.
Свет начинается с Востока. Воистину…
Но о самом Востоке Европа не знала почти ничего. Ее общения с тюркским
миром были редки. Этим и воспользовались римляне, чтобы выставить
кипчаков злодеями, ужасными и дикими варварами, отпугнуть от них людей и
тем продлить свое владычество. Им, к сожалению, удалось многое.
Но был один-единственный европеец, который знал правду о тюркском народе
и его культуре, — епископ Григорис. Он жил в Дербенте, вел службу во имя
Бога Небесного и все видел своими глазами. Молодого человека сравнивали с
Пророком, видя в его искреннем служении подвиги Гесера. Пророков
Равностоятель называли Григориса европейцы.
Это как раз и не устраивало тайных врагов Бога Небесного, которые затаились
в Риме. Римские правители боялись правды о кипчаках, боялись их прихода в
Европу. И они прибегли к своему л Трагический день… Григорис не нашел чем
оправдаться. Все было против. И тюрки казнили его страшной казнью. Здесь
же, в Дербенте, на площади. Юношу привязали к хвосту дикого коня, потом
судьи зачитали ему приговор.
52
Но и перед смертью он не попросил пощады. Молчал, потому что ему не в чем

было оправдываться. Лишь посмотрел на небо и тихо произнес: «Тенгри
салгъан намусдан къачмас!» («Что предписано Тенгри, того не избежать!»)
Не сразу поняли ошеломленные судьи, что произошло. А когда поняли, конь
уже мчался вдоль берега моря. Он был слишком далеко…
Казнь признали жертвенной. И начали молить Тенгри, чтобы душа героя и
невинной жертвы стала покровительницей кипчаков. Это тоже было
древнейшей традицией Алтая — искать покровительства у героя.
С той минуты епископ Григорис получил тюркское имя Джарган (отчаянный
до безрассудства). По духу он стал тюрком — родным человеком, отчаянным
до безрассудства, как и сами кипчаки. Степняки приняли его в свою общину. И
долго молились, чтобы душа Джаргана воплотилась в новорожденном
тюркском мальчике и уже никогда больше не покидала тюркский мир.
(Надо заметить, смене имени, как и перевоплощению души, тюрки придавали
особое значение еще в глубокой древности; смена имени обозначала окончание
старой жизни и начало новой.)
Хоронили Джаргана с почетом. Как национального героя тюркского народа.
На вершине самой высокой горы в окрестности Дербента. На могиле
установили часовенку. На месте казни — храм.
А на девятый день после захоронения случилось чудо. Рядом с могилой
открылся родник. Целебная вода забила из земли, на самой вершине горы, где
никогда не было родников. К святой могиле потянулись паломники. Издалека
шли они.
Вскоре здесь выросло селение, там жили стражники святого места. Из
поколения в поколение хранили они тайну тех мест. Сохранили они и родник с
целебной водой, сюда по-прежнему приходят люди.
Тюрки и Византия
В памяти разных народов историю сберегали по-разному. Чаще всего события
облекали в легенды или сказания, в поэмы или былины, а потом передавали из
уст в уста.
Даже забыв что-то, народ помнил о себе главное, знал о своей прошлой жизни,
потому что в памяти жила информация… А прочитать скрытую в легенде
информацию — дело для сегодняшней науки вполне посильное.
Выходит, культура — это еще (кроме всего остального) и хранилище памяти
народа. Без культуры нет народа, нет прошлого. Предания, сказы, поэмы
сочиняли не от скуки или безделья, каждое произведение имело глубокий
смысл. С каждой строчкой невидимым узелком связывалась тайна.
Тюркские легенды именно такие: затейливо выписанные слова, до мельчайших
штрихов выверенные образы и обязательная тайна, вернее тайный смысл,
уложенный между строк.
Каждого легендарного героя тюрки берегли, словно дорогие жемчуга. Имя,
53
одежда, оружие… все имело смысл, все было не случайным. Сказитель помнил
десятки преданий. И если рассказчик забывал имя героя или какую-то деталь
повествования, то он не имел права рассказывать легенду.
Ту историю, что случилась у стен Дербента, тюрки, конечно, не забыли.
Азербайджанцы, кумыки, татары и сегодня помнят о неком восточном городе, в
который повадился огромный Змей Аждарха. Он захватил источник и требовал
молодых девушек. Но дочь правителя защитил воин. Победил он Змея не
оружием, а молитвой. Все увидели, слово, сказанное им, сильнее меча, ибо
было то слово «Бог».
За века легенда претерпевала изменения. Менялись иные детали, что-то в ней
рассказывали по-другому, воину даже давали новые имена — Хызр или Хызр-
Йльяс, Кедер или Кедерлес, Джирджис. Однако он всегда оставался вечно
юным стражем источника жизни.
В Европе эту легенду тоже знали с незапамятных времен. Там воина назвали
святым Георгием (или Георгом, Джорджем, Егорием, Юрием, Иржи… десятки
имен). И здесь нет ничего удивительного.
Святой Георгий, Хызр, Кедер и Джарган в жизни были одно и то же лицо. Но в
силу ряда причин (религиозных, политических) его разделили. Иначе говоря,
сделали разными людьми… Подобные примеры не редкость в истории народов,
политики часто вмешивались в культуру, не церемонясь. Впрочем, известно и
обратное, — когда опять же в угоду политике несколько человек в легендах
«объединялись» в одном. Как, например, хан Акташ.
Тюркскую легенду о Джаргане в Риме не признали. Там не могли ее признать!
Римские епископы испугались, ее текст обнажал сокровенную тайну Западной
церкви. И в 494 году они запретили христианам даже упоминать имя Григориса
(Джаргана). Тюркского святого переделали в мученика, потом в убийцу:
посадили на коня, «заставили» убивать Змея, иначе говоря, прародителя
тюрков. Легенду изменили до неузнаваемости! Таким стал святой Георгий (он
же Джарган, он же Григорис), таким он известен ныне.
И все это делалось для того, чтобы никто не узнал о его истинном подвиге. Что
от тюрков пришел в Европу образ Бога Небесного. Что они стояли у истоков
христианской культуры, которая утвердилась в Европе после падения Римской
империи. Что они и сокрушили Рим!
Выходит, меняли вовсе не легенду, нет, — злонамеренно искажали историю
тюркского народа. И делал это отнюдь не запуганный монах-переписчик. Здесь
была политика Западной церкви, которая веками велась против кипчаков!
Очень коварная политика… Поэтому-то так мало правды известно о Дешт-и-
Кипчаке, о его народе.
Но факты навсегда остались фактами. Они никогда не меняются, потому что
их связывает логика. Именно логика (эта серьезнейшая наука о
доказательствах!) и позволила восстановить иные события, узнать, что и как
54
было на самом деле.

…А было вот что. В 311 году в Дербенте появились греки-христиане. Не с
добрыми мыслями пришли они. Греки задумали неслыханное по дерзости
преступление, его следы скрывают и до сих пор.
Тогда на земле бывшей Римской империи стояла великая смута: прежняя
власть пала, а новой не было. Семь августов, семь претендентов дрались за
престол. Люди открыто говорили о бессилии старых римских богов… Словом,
огромная империя раскололась на Восточную и Западную. И царил там хаос.
Греки первыми среди европейцев вспомнили древнее правило политики: «Чей
бог, того и власть». И они пошли к тюркам, чтобы хитростью выкрасть у них
Бога Небесного и таким образом получить власть над Европой! Никому прежде
подобное даже не приходило в голову. К тюркам приходили учиться, но не
воровать.
Одним из семи августов, или императоров (а вернее, все-таки претендентов на
трон пошатнувшейся Римской империи), был грек Константин. Но он, как и
остальные, был «голым» императором — владел лишь титулом и не имел
армии, а значит, и власти.
Средиземноморье удерживал Максенций, действительный император. В Риме
стояла его армия. Казалось бы, ничто не предвещало ей беду. Как вдруг
появились всадники. Над ними реяли знамена с крестом (лабарумы), которых
европейцы прежде не видели. Нападение было и дерзким, и внезапным.
В 312 году около Мульвийского моста — под стенами непобедимого Рима! —
войска Максенция были наголову разбиты. Он сам был убит. А Константин
поспешил назвать себя победителем. Это он, заключив союз с кипчаками, их
руками добился себе желаемого. Тюркские всадники выиграли битву, но
приписана она грекам, у которых даже не было армии.
Расстановка сил в Европе тогда резко изменилась в пользу Константина…
Пора безвластия кончилась.
Любопытно, что в тот 312 год греки пригласили к себе и тюрков-
священнослужителей, которые читали собравшимся толпам молитвы во имя
Бога Небесного. (Разумеется, на тюркском языке.) Читали молитвы на
площадях греческих городов. Сделали это по приказу Лициния — соперника
Константина в борьбе за власть на востоке империи.
Вот когда и от кого слово «Бог» впервые услышали в Европе… Вот они,
немеркнущие факты истории народов.
В победе над Максенцием люди увидели волю Божью. Под знаменем с крестом
отряд кипчаков легко разбил римскую армию, это приняли за знак Неба…
Воистину, «чей бог, того и власть», — сказали все.
Константин был очень ловким политиком, он сразу понял, что теперь важно
закрепить за собой веру в нового Бога, сделать ее и тюрков своими. И он вслед
за Лицинием тоже высказался за признание нового христианства, которое
55
зародилось тогда на Кавказе. Союз с кипчаками был очень выгоден ему…

При написании истории иные ученые по приказу политиков что-то отрицают,
замалчивают или скрывают. Они будто не знают, что скрыть правду нельзя.
Она, как шило из мешка, появляется неожиданно. Греки пошли по пути
сокрытия правды. При Константине они приняли веру в Бога, этого не отрицает
никто. Но приняли ее от тюркских священнослужителей! Вот об этом историки
почему-то умалчивают. Забывая, что других учителей и носителей веры в Бога
Небесного тогда не было. Только кипчаки!
На Востоке из религии тюрков вырос буддизм, на Западе — новое
христианство. Тенгри открывался людям по-разному, и в этом (в Его
присутствии!) был еще один след Великого переселения народов. Европейцы
признавали Бога, а с Ним — и тюркскую духовную культуру. Этого же не
скрыть!
Как невозможно скрыть, что Константин не признал Бога. Он оставался всю
жизнь язычником, Верховным жрецом. Потому что не вера интересовала его, а
власть. Он шел на все, лишь бы обмануть кипчаков. Лишь бы быть с ними
рядом. Лишь бы их руками загребать жар власти.
Щедро заплатив за победу над римлянами, он не скупился на подарки и
обещания. Не жалел ничего, лишь бы подольше задержать тюркских воинов у
себя. Лишь бы они служили ему. И всадники остались! Греки словно опоили
их… «Федератами» назвали потом этих предателей. (Слово «федерат»
происходит от латинского «договор».)
Константин угождал им, как мог. Ввел, например, новый календарь: день
отдыха назначил на воскресенье, как у тюрков. Людей обязал ходить в церкви,
молиться новому Богу Небесному.
Заметим, до 325 года греки молились только Тенгри! И читали священные
тексты и молитвы тюрков!
Факт чрезвычайный. И абсолютно забытый. А он хорошо проясняет иные
темные пятна истории Европы… Даже на монетах Византии чеканили
изображения Солнца — вернее, «солнечные» равносторонние кресты… «Знаки
солнца». А о самом Константине говорили не иначе как о «поклоннике
солнечного культа». С чего бы это?
Более того, тюркский язык надолго стал языком византийской армии, его так и
называли — «солдатским». Тысячи семей степняков переехали к грекам. Им
давали лучшие земли, за их переезд платили ханам Дешт-и-Кипчака золотом.
Конечно, эти переезды — тоже Великое переселение народов, его
продолжение. Однако не свободное! Скорее они были все-таки покупкой людей
за золото.
Кипчаки, собственно, и создали Византию, знаменитую страну на востоке
Европы… Через три поколения там сложилась византийская культура, плод
содружества двух народов, поныне вызывающий восхищение. Но Восток там
56
явно преобладал, считают специалисты.

Ничего удивительного. На земле Европы повторилась история Кушанского
ханства, с той лишь разницей, что правителем в Византии был грек, а не тюрк.
Но слияние двух культур налицо! (Как же просто греки купили себе кипчаков,
как мастерски потом перехитрили их.)
…У Константина теперь не было врагов, он уверенно оседлал доверчивых
кипчаков. Поэтому не жалел ничего ради дружбы с ними, ради переманивания
их. Иначе о Византии никто бы никогда и не услышал.
Император в 324 году заложил Константинополь, новую столицу. И это дело
он поручил тюркским мастерам. Чтобы город в пику Риму они построили по
своему — восточному! — образцу. Чтобы храмы в нем возвели во имя
Тенгри… Все предусмотрел хитрец.
Так родилась Византия.
Коварство императора Константина
Вчерашняя колония Рима год от года обретала небывалую силу, благодаря
кипчакам она быстро превратилась в цветущую страну. Союз с тюрками
выгодно отличал ее. Греки диктовали свои условия и Египту, и Палестине, и
Сирии, и самому Риму. Но этого Константину было уже мало.
В 325 году он собрал в городе Никее всех христианских священников. Это был
первый съезд духовенства (Вселенский собор), известный под именем
Никейского.
Собор преследовал одну-единственную цель. Ее даже не скрывали. Император
приказал Собору создать христианскую церковь, но уже не по тюркскому, а по
греческому образцу. Вот что вынашивал он долгие годы этот грек, вот ради
чего шел на все.
В Греческой церкви Тенгри и Христос, по замыслу Константина, становились
одним лицом, вернее единым богом… Греки решили, что так, завладев именем
Тенгри, они завладеют и силой божьей. Для этого понадобился им Никейский
Собор и собственная церковь.
Но, забирая в свою церковь Тенгри, они посягали на молитвы, обряды, храмы
тюрков… На всю их духовную культуру. То, что тюрки копили веками, теперь
переходило Византии, ее Церкви… Это ли не преступление перед тюркским
народом?! Не его ли так старательно скрывают?!
На Никейском Соборе никто даже не понял, что приказал император
Константин. А когда поняли, возмутились. Большей нелепости не придумать —
смешать воедино Бога и человека. Это кощунство.
Первым встал на защиту Тенгри египетский епископ Арий. Он сказал, нельзя
равнять человека с Богом. Потому что Бог — это дух, а человек — плоть, то
есть творение Божие, которое рождается и умирает только по воле Бога.
Арий был очень образованным человеком. Он убеждал уверенно. Его
приветствовали епископы Армянской, Албанской, Сирийской и других
57
церквей. Никто из них, разумеется, не отрицал Христа, но никто и не равнял его

с Богом. Боялись кары Небесной.
Спор закончился печально. Император Константин грубо оборвал его, сказав,
что перечить себе не позволит.
Но несогласные епископы мнения не изменили. Они не подчинились приказу
Константина и не приравняли Бога к Христу. Иначе говоря, сохранили в
чистоте веру, которой их учили в Дербенте тюркские священнослужители.
В христианских церквах Армении, Кавказской Албании, Иверии, Сирии,
Египта, Эфиопии истинным Богом оставался Тенгри. Только Он, Ему
молились. Подобие Его образа изображали на иконах. Ему посвящали храмы…
Поразительно: тюркские ханы не заметили Никейского Собора, они словно
обитали в другом мире. «Нет бога, кроме Бога» — с этой мыслью жили они.
Грекам все сошло с рук и на этот раз. Чтобы оправдать себя вновь, они
сочинили Новый завет — книгу о деяниях Христа и о его родословной,
объявив, что нашли записки учеников Христа… Ложь их была безгранична.
Как можно найти записки? Где? Если имя Христос появилось только во II веке.
(Появилось из уст самих греков!)
«Плюнешь в Небо — попадешь себе в лицо», — говорят в таких случаях
тюрки.
Впрочем, сочинители Нового завета не очень утруждали себя. Узнав о Гесере
(сыне Тенгри), часть его подвигов греческие редакторы приписали Христу, а
что-то они откровенно взяли из истории Будды. Так, политиками, людьми
очень далекими от религии, была составлена главная книга христианства, ее
потом переписывали не раз и не два другие такие же политики. К истинной
вере это не имело никакого отношения.
Константин именно был политиком, он прекрасно знал, что творил, обо всем
ведал, удачно выбрав момент для создания своей церкви. У кипчаков тогда
резко обострились отношения с аланами, и им было не до греческих новаций.
«Если двое враждуют, один из них умирает», — говорят на Востоке.
Битва за Дон
Восток всегда жил по своим правилам. Там всегда было свое понимание
жизни, свое представление о ценностях. Он прощает, но не забывает обиду.
Вражда алан и тюрков из-за реки Дон длилась долго. И после хана Акташа не
затихала она. Спор рано или поздно должен был чем-то закончиться. Не река
была его причиной. Река служила лишь поводом.
Дон был в те годы восточной границей Европы. За право входа на европейскую
землю и воевали кипчаки. Препятствовали им не аланы, а все те же греки и
римляне, которые тайно помогали аланам и которые явно желали видеть
тюрков только федератами, то есть зависимыми батраками.
Таковы были пружины политики…
Считается, что слово «Дон» пришло на географическую карту из речи алан
58
(так утверждают некоторые ученые). Пусть. У них оно означало «вода».

Возможно. А разве другие реки состоят из песка и камней?..
Конечно, не из-за реки и ее названия шел спор. Кипчакам нужен был выход на
Дон, в степи Европы, им требовались новые земли, потому что их население
росло. И росло очень быстро. Богатая жизнь их городов и станиц влияла на
численность населения: признавались большие семьи и богатые, зажиточные
дворы.
«Четверо детей — не семья», — говорили кипчаки. С пятым (или с седьмым!)
ребенком мужчина получал уважение в обществе. И лучше, если это были
мальчики.
По традиции, которая зародилась тогда у степняков, в отчем доме оставался
младший сын, он помогал престарелым родителям. А старшие дети ехали на
новые земли, шли на службу в армию.
Какие же мудрые были законы у Дешт-и-Кипчака: страна жила ради своих
детей. С заботой о них. Поразительно. Ребенка берегли, как умели, чтобы он
потом берег родителей.
Если по каким-то причинам в семье был только один сын, юноше на ухо
вешали серьгу. На службе, в строю, при команде «равняйся», командир, видя
солдата с серьгой, не посылал его на опасное дело. Не имел права. А тот, кто
был последним мужчиной в своем роду, носил две серьги в ухе. Ради
сохранения фамилии (рода) его берегли особо.
В армии служили все. Служба была обязательной для мужчины. И очень
почетной. Исключений не признавали. Если юноша не был в строю, ему
запрещали жениться. Девушки даже не смотрели на него. И парни из кожи вон
лезли, лишь бы отличиться… Армия была сильным стимулом в жизни
общества. Ее свято уважали.
Перед службой юноша сам выхаживал себе жеребенка. В строй шел с боевым
конем и со своим оружием. Был неплохо подготовлен к походной жизни,
многое умел. Этого тоже требовала традиция: мальчишка всегда работал — на
безделье у него не оставалось времени. Он целый день либо помогал родителям
по хозяйству, либо тренировался со сверстниками. В трудах и заботах он
постигал правила степной жизни. А иначе их не постичь.
Кипчаки рождались всадниками. Никто в мире не сидел лучше их в седле.
Конь — это второе «Я» тюркского народа. И для мужчин, и для женщин. Нет
чище существа на Земле, нет благороднее, чем конь. Они были признанные
мастера в коневодстве.
Храбрецы отчаянной удалью радовали видавших виды стариков. Джигитовку
тюркский народ всегда сравнивал с искусством! Конь и человек сливались в
единое целое. Оценить это произведение Великой Степи может только тот, в
ком не остыла тюркская кровь! Без скачек, без состязаний кипчаки не знали
праздников, не ведали будней. Вот почему конница навсегда стала главной
59
ударной силой Дешт-и-Кипчака.

Но ее для войны с аланами было мало.
Аланы в бою брали умением. Они очень расчетливо вели сражение.
Выстраивали боевой квадрат, плотно закрывались медными щитами и
выставляли вперед длинные пики. Не подойти. Короткие мечи и легкие луки в
руках аланских воинов останавливали любого.
Всадников не выручали шашки. В военном искусстве аланы превосходили
тогда и римлян, и тюрков. Но кипчаки нашли к ним подход. Долго искали его.
И нашли! Они придумали тяжелый лук. Он вошел в историю оружия как
«тяжелый лук тюркского типа».
Не всякий молодец растягивал такой лук. Полтора метра длиной! Не всякий
мог пустить из него стрелу с тяжелым железным наконечником… Страшная
убойная сила.
А еще раньше тюркские умельцы придумали свистящие стрелы. Тоже очень
удачное военное изобретение. Стрела в полете издавала устрашающий звук.
Как беду накликающий свист несся за ней… Словно демон летел.
Видимо, были и другие изобретения, другие новинки. К сожалению, военная
история того времени исследована учеными мало.
Наконец настал 370 год… Исторический год. Хан Баламир пошел на Дон. У
него были серьезные аргументы для серьезного разговора. Аланы не знали о
новинках тюркских оружейников, они привычно выстроили свой боевой
квадрат и замерли в ожидании нападения. Горнисты пропели тяжелую песнь
атаки, буря теперь была неминуема.
Но тюрки на этот раз не спешили с атакой. Хан Баламир поцеловал знамя,
потом произнес слова клятвы-напутствия и лишь потом по давней тюркской
традиции осенил воинов знаком Тенгри. И войско пошло на сближение.
Перед строем неприятеля всадники встали. Послышалась боевая песня. Вперед
выехали лучники. Залп свистящими стрелами поверг противника в ужас. Над
головами алан будто зашумели злые духи, ведьмы стали кликать беду. Армия
забеспокоилась… Но это была лишь психологическая атака. Она удалась.
Ее продолжили богатыри-лучники. Их тяжелые стрелы били на убой. Медные
доспехи защищали алан, как яичная скорлупа: тюркские стрелы пробивали их
навылет. Боевые ряды рухнули. Началась паника. И лишь тогда бой принял
желанный ход. Взлетали шашки и рубили, рубили, рубили… Рубили без устали.
Уже река покраснела от крови. Уже земля почернела от трупов. А они все
рубили, рубили.
Тюрки ушли победителями. И два года не возвращались на окровавленный
Дон, земле требовалось время успокоиться.
Лишь в 372 году первые кибитки разведчиков вновь прибыли сюда. На этот раз
выбирать места для городов и станиц… Археологи точно установили, почти все
старинные города по Дону заложены именно в то время. Кипчаками!
60
Так за рекой Танаис и закрепилось новое имя — Дон. Или — Ана-Дон

(матушка-Дон), как иногда называют его кумыки.
«Дон» — слово исконно тюркское («холмистая местность» в давние времена
означало оно). Сравните, на Древнем Алтае были Дон-Терек, Дон-Хотан и
другие… Значит, тюрки знали это слово, пользовались им. Название
подчеркивало, что река протекает не по плоской степи, а по степи с
возвышенностями и холмами.
Вот о чем говорит короткое и выразительное название.
Тюрки в Европе
Все дальше и дальше от Алтая уходили степные поселения. Все дальше и
дальше на запад уходила граница необъятной страны. В мире уже не было
равного ей гиганта.
Римская империя в свои самые лучшие годы не имела и четверти той
территории, что приходилась на Дешт-и-Кипчак. А о Византии и говорить не
приходится, та по площади сравнима лишь с одним-двумя юртами (районами)
степной державы.
Восемь месяцев занимал путь от восточной до западной границы Великой
Степи, от Центральной Европы до берегов таежной реки Илин.
Кипчаки обживали необжитые, вернее «ничейные» земли. За счет этих земель
и росла страна. Конечно, росла она не сама по себе, как тесто от дрожжей.
Люди вели постоянный бой с бездорожьем, с суровыми зимами, с засухой, с
весенним половодьем. И вновь шли, оставляя позади города и станицы, дороги
и переправы, пашни, сады, каналы и пастбища.
Очень трудное это дело: обживать необжитые земли. Каждый раз все начинали
с начала. Дороги, переправы, станицы, пашни, города… И так из года в год.
Всю жизнь.
Конечно, были столкновения с неприятелем. Но таких крупных, как за Дон,
сражений больше не было. Силу кипчаков знали в Европе: молва бежала далеко
впереди их войска.
Шашка и плуг, боевой конь и отара, воин и чабан… Они были на гербе
Великого переселения народов, они символизировали его. (К ним добавлялись
строитель, ремесленник, кузнец, оружейник, ткач, даже винодел и пекарь.)
Только мастерам своего дела по силам было обжить необжитые земли.
Теми мастерами-умельцами и был тюркский народ! Великое переселение
народов — это не завоевание других стран и народов, это создание своей,
новой, страны. Не поганые татары и не воинственные кочевники, как их
принято называть, а именно умельцы и труженики осваивали степь.
Около реки Десны, на высоком берегу, в V веке заложили кипчаки город
Биринчи (позже Брянечьск), по-тюркски «первый», «главный», он потом стал
столицей Дешт-и-Кипчака, влиятельнейшим городом Европы.
Красивое место. Здесь степь сходилась с лесом, а тюркский мир — с Северной
61
Европой. Сейчас город знают как Брянск. Разумеется, о его древностях молчат.
Лишь местные археологи удивляются находкам, которым не менее полутора
тысяч лет. Но объяснить происхождение этих «странных» находок не может
никто. Горожане ничего не знают о себе, о своем городе. Они видят кирпичи и
фундаменты древних зданий, осколки глиняной посуды, золотые изделия,
которые порой находят в земле, и недоумевают.
Есть от чего им недоумевать. Тысячу лет здесь звучала речь их предков. Но ее
не вспоминают… У древнего города теперь нет истории, ее по приказу Петра I
забыли. Вернее, вычеркнули.
А в тюркском мире Биринчи играл очень важную роль. Здесь жил главный
священнослужитель и его «белые странники» (так называли кипчаки своих
проповедников). Город был духовной столицей Великой Степи. Святым
местом.
Важность ему придавали и богатые залежи железной руды. Поэтому
«столица!» А рядом — города. Много городов и городков.
Во времена Великого переселения народов заложили, например, город Толу
(нынешняя Тула). Город ремесленников, металлургов, оружейников и просто
умельцев. Толу от тюркского «толум» — «оружие»… К сожалению, и этот
город давно живет без прошлого, живет как будто во сне. Его тоже отсекли, как
отсекли всю древнюю историю у Великой Степи и у тюркского народа.
Столь же печальна судьба древнего Курсыка (ныне Курска). Что это был за
город? Чем занимались жители? Топонимика объясняет вполне понятно —
«готовый к бою». Так переводится с тюркского языка название. Иначе говоря,
«охранный город».
Город Карачев тоже был городом, который просыпался от звуков военной
побудки… Эти города-воины охраняли дальние и ближние подступы к
Биринчи. Другие города жили своими промыслами и мастерскими: Кипензай
(Пенза), Бурунинеж (Воронеж), Шапашкар (Чебоксары), Челяба (Челябинск),
Булгар… Десятки городов.
Города Дешт-и-Кипчака связывали дороги, почта.
В те далекие времена вырос и город Балтавар (ныне Полтава), он прославился
торговлей. Здесь проходили богатые торги и ярмарки, сюда приезжали
заморские купцы. Об этом говорит и название города (по-тюркски
«изобильный»). Конечно, то был не единственный город торговли в Дешт-и-
Кипчаке.
В низовьях Дона хан Кобяк заложил город на высоком холме. Его до сих пор
так и называют — Кобяково городище. Рядом город Аксай. Там жили
стражники, про которых говорили, что они вход на Дон держат… В низовьях
каждой крупной реки кипчаки возводили город-крепость.
Умело они строили свои города. С виду вроде бы простые, неброские, но
удобные: с квартальной планировкой, с широкими улицами. Их строили по
62
правилам тюркской архитектуры — с кирпичными фундаментами. И

обязательным майданом (центральной площадью, где жители собирали сходы).
По фундаментам археологи судят о древних зданиях и об их внешнем виде.
Оказывается, это были сложные инженерные сооружения. Строители, прежде
чем браться за работу, проводили расчеты… Значит, среди них были инженеры,
математики, проектировщики?.. Или эти знания носил в себе один человек?
Удивительно.
Под городом рыли подземные ходы, огромные залы, где хранили запасы пищи.
А при неожиданном нападении горожане скрывались в подземелье от
неприятеля. И город будто вымирал. Ничто не выдавало присутствия людей.
Очень удивили археологов эти подземные города: под городом как бы еще
один город! Удивили кирпичные своды залов, продуманность галерей, в
которых свободно разъезжались всадники. Были там и вентиляция, и
водоснабжение…
Как удавалась столь искусная работа? Непонятно. Но кипчаки одно время
строили именно двухъярусные города. Иногда свои города они огораживали
частоколом из бревен или кирпичными стенами. Это тоже защита, но защита
иного свойства.
И водопроводы были не редкостью: под булыжной мостовой укладывали
глиняные трубы для воды.
Место для будущих городов выбирали так, чтобы и красивое, и удобное было.
Перед Аксаем, например, редкостный вид: и Дон, и степь, и небо до самого
горизонта…
От Дона новые дороги потянулись к реке, которую греки называли Борисфен.
Сейчас эту реку знают как Днепр.
Что означает «Днепр»? Мнения разнятся. Но не об этом речь. Интереснее
другое: названия крупным рекам Европы кипчаки стали давать, начиная со
слова «дон». Почему? Донепр, Донестр, Донай. Явная тайнопись. Что значила
она? Ученые не нашли ей объяснения. Случайное совпадение, решили они.
Оказалось, вовсе не случайное. Объяснение — опять же в холмах и
возвышенностях, рядом с которыми протекают эти реки, и в тюркской
традиции. (Открывать новые земли — дело нам неведомое, а давать точные
географические названия — вообще забытое.)
У тюрков были отряды разведки, они присматривали в степи пастбища, пашни,
места для поселений, они и давали названия. А как? Мы не знаем.
Осторожно шли разведчики по нехоженой степи. Осторожно ехали за ними
переселенцы. Двести лет продвигался авангард тюркского народа от Алтая,
пока не дошел до Европы.
Увидеть Альпы (вернее, всю Европу сразу!) выпала честь великому тюркскому
предводителю Аттиле — вечному герою Великой Степи.
Лицемерие Рима
63
Своим спокойным и миролюбивым поведением кипчаки наводили ужас на

римских правителей. Уверенных в себе всадников боялись. И тайно шпионили
за ними, желая навредить при первом удобном случае. Но внешне все
выглядело вполне пристойно.
О кипчаках, например, лестно отзывались греки, которые с 312 года сами
вызвались добровольно платить Дешт-и-Кипчаку дань. (А как лестно не
отзываться, как не угождать, как не платить, если у них в армии служили
кипчаки, если их города строили кипчаки, если их поля обрабатывали кипчаки.)
Рим тоже платил дань. Но делал это отнюдь не по своей воле…
Около северных границ Римской (Западной) империи первые кибитки
степняков появились в 380-х годах. Именно эту дату указывали современники.
Значит, тогда здесь и возникли первые тюркские поселения.
Соседство с кипчаками поначалу сильно пугало римлян. Но с годами все
изменилось. Они перестали бояться. Рим по примеру Византии стал искать свои
подходы к пришельцам с Востока. И нашел.
Случилось это быстро. У кипчаков тогда был неурожай, два года жесточайшей
засухи. Голод «выкашивал» людей, как траву. И римские торговцы, словно
лисы в курятник, повадились в новые тюркские городки. Они наживались на
голоде кипчаков: продавали им лежалые продукты.
Продавали только за золото. А когда у семьи кончалось золото, то торговцы
меняли тюркских детей на мясо дохлых римских собак. И родители шли на этот
обмен, сами отдавали своих детишек в рабство, видя в этом единственный шанс
спасения их от голодной смерти.
Факт отвратительный. Мерзкий. Однако он говорит о морали римлян, об их
истинном облике.
Тюрки терпели беду стойко. Они могли ограбить торговцев или выгнать их
вон, но не делали этого. Они терпели, стиснув зубы… А между прочим, в те
годы Рим принял греческое христианство, назвался «катыликом», то есть
союзником тюрков. И наживался на их горе.
Этот «союзник» был способен на все. Он был уже в подчинении у Византии,
но ненавидел весь мир. И особенно кипчаков, которые лишили Рим его былого
могущества. Уступив в открытом бою, римляне начали тайный бой. Он
продолжался не один век. Здесь они победили: оговорили тюрков перед
потомками, выставляя их то уродами, то дикарями, то кочевниками, которые
даже «едят по-звериному»… Им все блестяще удавалось в этой закулисной
борьбе.
Как можно есть «по-звериному»? Оказывается, очень просто. Нужно взять в
руку ложку или вилку, так ели тюрки, помогая себе ножичком (он всегда был в
ножнах рядом с кинжалом.) Перед едой «по-звериному» полагалось мыть руки
из кумгана и вытирать их полотенцем. Вот и все.
Европейцы о ложке с вилкой даже не слышали. Они ели не «по-звериному» —
64
руками. Греческие вельможи, например, держали в домах арабских мальчиков

и об их жесткие волосатые головы вытирали после еды свои жирные руки.
И о красоте у европейцев были совсем иные представления, чем у кипчаков.
Византийский император Юлиан слыл красавцем, у него борода, как пеплом,
была усыпана вшами. Живая, кишащая борода кого-то приводила в восторг, ею
он гордился.
Греки и римляне не знали бань. «Баня» — изобретение тюркское, и слово тоже
тюркское, от «бу» (пар) и «ана» (мать), иначе говоря, «мать пара».
Знаменитые римские термы были открыты далеко не для всех. Лишь
избранные в трехсоттысячном Риме могли позволить себе принять ванну. У
кипчаков все было иначе, баня была предметом повседневного быта. Степь
приучила народ к чистоте, к порядку. Хозяйка еду не готовила, прежде чем не
уберет дом. Чистота жилищ и личная чистота — это еще одна черта тюркского
народа, потому что любая грязь в степи оборачивалась эпидемией, болезнями…
Нечистоплотности не терпели.
Каждый кипчак умывался утром и вечером. А также перед едой и перед
молитвой.
У тюрков жило поверье, когда ты спишь, твоя душа летает по свету, а утром
возвращается. Как раз за мгновение до того, как ты просыпаешься. И если
человек не умыт, душа пугается и навсегда улетает. (По этой же причине
запрещается во сне укрывать голову одеялом.)
Обычаям кипчаки следовали строго, потому что в обычаях был собран
народный опыт жизни! Его мудрость. А соблюдали их, чтобы не повторять
ошибок предшественников.
Каждая деталь обычая имела смысл. И ничего лишнего.
Был, например, целый ритуал стрижки ногтей. Оказывается, жизненная сила
тюрка (его хут) днем под ногтями, а ночью под корнями волос… Там должна
быть идеальная чистота, об этом знал даже ребенок.
Многого в жизни кипчаков не понимали европейцы. Поэтому они терялись в
догадках, придумывали нелепости, одну за другой, чтобы объяснить тюркские
реалии жизни.
Скажем, зачем нужны кибитки? Непосвященный человек не ответит. Так и
римские шпионы, увидев кибитки разведчиков новых земель, решили, что
кипчаки — кочевой народ. И разнесли это по всему свету.
Но греки видели у них иное — совсем не кибитки… Случайно уцелели записки
византийца Приска. Это бесценный исторический документ, сообщающий
правду о Великом переселении народов, об Аттиле, о любопытных мелочах
быта кипчаков. Он уцелел случайно, все другие документы римляне за века
полностью уничтожили.
Записки Приска ценны тем, что написаны человеком, который все видел сам.
Не только видел, но и касался руками. Он приезжал во дворец к Аттиле в
65
составе посольства Европы. Приезжал вымаливать мир у разгневанного

тюркского царя.
Жаркие горели тогда страсти.
Европа начиналась на Алтае
Аттилу боялись. Одно лишь упоминание его имени приводило в трепет
правителей Европы. Аттила — это полмиллиона всадников. Огромная сила.
Хорошая армия… А что это такое? Толпы вооруженных людей? Нет. Она
должна быть организована. Дисциплинирована. Послушна. С опытом и
традициями. С силой духа. Вот что такое хорошая армия… И этого все равно
мало.
Собрать вооруженных людей можно быстро, но научить их воевать — дело не
одного поколения: в армии, как в зеркале, отражено все лучшее, что есть в
культуре людей, в хозяйстве страны, в характере народа, наконец.
Армия не появляется из ничего — на голом месте. Ее долго воспитывают,
растят, объединяют идеей.
Труд кропотливый, но благодарный, потому что армия охраняет народ,
охраняет страну. Без армии народ не имеет лица, он рано или поздно станет
слугой, исполнителем чужих приказов и интересов… Впрочем, все это давно
известные истины.
Однако порой стоит задуматься над ними. Ибо они убеждают, что Аттила не
собирал полудикие племена на задворках Европы, как это написано в
учебниках истории.
У тюрков была своя отличная армия, которая неплохо показала себя в Китае, в
Иране, на Дону, даже у стен Рима. В мире не было сильнее ее.
Она делилась на войска — тьмы. По десять тысяч всадников в каждом. Войска
— на полки и сотни. Их собирали из родов — юртов или улусов. Командовал
хан, глава улуса или юрта. Он назначал себе помощников — атаманов.
Войско носило имя либо своего хана, либо своего юрта. Эта была давняя
алтайская традиция, отмеченная еще при заселении тюрками Индии. Одно из
войск армии Аттилы называли «бургунд», другое — «савойя», третье —
«теринг»… Каждое войско имело знамя, а с ним — имя, боевую историю и
уважение.
Всего войск было пятьдесят! В их числе Яицкое, Уральское, Донское и другие
юртовые войска.
Разумеется, служили в них тюрки, и говорили всадники только по-тюркски.
Других языков армия Дешт-и-Кипчака не признавала, другие народы ей были
просто не нужны. Хотя кто-то из алан наверняка был во вспомогательных
соединениях или даже в строю — сильный народ… Иное дело армия Византии,
где главенствовал тюркский — «солдатский»! — язык, там кипчаки составляли
заметную часть населения страны и большинство в ее армии. Поэтому сами
греки уже вынуждены были учиться говорить по-тюркски.
66
Римские шпионы, услышав имена войск Аттилы — «теринги», «бургунды»,

«лангобарды», — терялись в догадках. Они не слышали прежде этих имен. Что
за люди? Прежде правители Рима в свою армию привлекали покоренные
народы силой, значит, решили все, и за кипчаков воевали другие народы.
Отсюда — «сборище народов». Название, которое, к сожалению, вошло в
науку, когда речь заходит об Аттиле, о его армии и вообще о Великом
переселении народов. Отсюда — и «гунны», «готы», «варвары»…
Римляне сознательно придумывали кипчакам разные клички, они не хотели
произносить вслух имени своего победителя! С тех пор о кипчаках и говорят
только как о «сборище народов», о «союзе племен», о «гуннах», которых якобы
собрал Аттила.
На самом же деле все было совсем иначе. Например, византийские хроники за
438–439 годы сообщали о гуннах и о других якобы «народах» в армии Аттилы
буквально следующее: они ничем, кроме имени, не отличались, говорили на
одном языке, поклонялись Тенгри. В других летописях сообщается, что гунны
произошли от готов… А вот строка из документа 572 года: «В это время гунны,
которых мы обычно называем тюрками…»
Таковы факты.
Кому верить, документам эпохи Великого переселения народов, исторической
науке или политикам от науки? Тем самым политикам, которые придумали миф
о «германских племенах», якобы объединенных Аттилой?
Одна ложь, как известно, всегда рождает другую. А были ли на свете эти
«германские племена»? Маловероятно. Те, кого так назвали историки, пришли
в составе армии кипчаков — с Востока. Пришли как юртовые войска. Еще на
Алтае началась их боевая слава.
Дело простое… Известное. Правда, забытое. Это — грандиозная политическая
афера, в которой концы не сходятся с концами, она ждет своего исторического
расследования.
Свои западные земли в центре Европы кипчаки назвали Альман (по-тюркски
«дальний», «самый удаленный»). Эти земли действительно лежали дальше
других от Алтая. (Поныне только тюрки зовут Германию Альманией.)
Возможно, и слово «Альпы» того же корня — «алп» (по-тюркски «герой»,
«победитель»).
До прихода кипчаков здесь, в центре Европы, издревле обитали племена
франков, венедов, тевтонов и других народов. Римский историк Тацит
рассказал о них достаточно подробно. Другие древние историки тоже не
обошли их вниманием. И что же? Везде одно. Эти племена объединить в
первоклассную армию невозможно. Они вели первобытный образ жизни:
ходили в шкурах, из оружия имели копья и дубины, даже бронзовые мечи и
пики были там большой редкостью… Об этом кроме Тацита свидетельствует и
археология… Так о каких же «германских племенах» речь? О каком
67
противостоянии их Риму?
Иное дело бургунды, железные всадники. Эти «германцы» пришли в Европу с
берегов Байкала — там был их родовой юрт (земля). На территории нынешней
Иркутской области есть местность Бургунду, где когда-то и жил этот род.
Находки археологов на Древнем Алтае не оставляют даже сомнений. В истории
бургундов действительно были и руническое письмо, и вся тюркская культура.
Целые страницы занимали они.
Вот он, истинный след, этого «германского племени». След доказанный, а не
придуманный.
В 435 году (к началу царствования Аттилы) войско дошло до центра Европы и
основало Бургунд-юрт, или Бургундию. Обо всем этом известно… В Бургундии
говорили по-тюркски и писали рунами, о чем можно узнать даже сегодня в
музеях самой Бургундии. Экспонаты убедительнее слов! Орнаменты, предметы
быта, национальная кухня, даже внешность самих бургундов — все тюркское…
Действительно, нет предмета для спора, все понятно тому, кто хочет что-то
понять.
Бургундия — страна, основанная кипчаками. Даже название ее говорит об
этом.
Надо отметить, что всегда, во все эпохи переселенцы, покидая родные дома,
брали с собой их имена. Тоже традиция, которой люди следуют, не
задумываясь… Ни один опытный этнограф не оставит ее без внимания.
Например, заселяя Америку или Австралию, европейцы сохранили там родные
названия, получалось: Нью-Йорк, Новая Англия, Нью-Плимут, Москва, Санкт-
Петербург и другие. Подобных примеров масса.
А не тюрки ли и начали эту традицию перемены мест и их названий? Скажем,
сохранились юрт Тулун (Толун) на Алтае, город Толу (Тула) в центре России,
город Тулуза во Франции. Их основали современники Аттилы. И в каждом
жили оружейники!.. Тулуза, например, с 419 по 508 годы была даже столицей
западноевропейских кипчаков (вестготов). А все вместе эти города — лишь
вехи на пути Великого переселения народов, их название произошло от одного
и того же тюркского слова «толум» — «оружие».
Выходит, современная Европа начиналась в Сибири?.. А не Сибирь ли
вдохнула в отсталую Европу новую жизнь?
Разве нет? Отсюда, с Древнего Алтая, пришла основная масса ее населения,
которая благодаря римским историкам получила название «германские
племена».
Рядом с бургундами в армии Аттилы воевали теринги (туринги). И они пришли
с Алтая! Там тоже сохранилось место их родового юрта. Оно не забыто.
«Теринг» по-тюркски — «глубокий», «нечто обильное». Это название тоже
«кочевало» вместе с Великим переселением народов, оно тоже оставило не
один след на географической карте. Юрт турингов появился в Европе
68
одновременно с Бургунд-юртом. Его ныне знают как Тюрингию — землю

Германии. Еще недавно он славился скакунами, отменным кумысом и
душистым йогуртом… Выходит, не забылись древние тюркские промыслы!
Живут.
А название итальянского города Турин в расшифровке, кажется, и не
нуждается, оно говорит само за себя. История города тоже очень тесно связана
с Великим переселением народов, с улусом савойя.
Нелишне отметить, что едва ли не каждое старинное поселение Северной
Италии так или иначе имеет тюркскую историю: кипчаки селились здесь
массово. Например, в Венеции есть Площадь тюрков, старинное место в
старинном городе. Потому что славу этому поселению принесли именно
тюрки-кипчаки (лангобарды), из мелкого поселения создавшие город. Они с
Алтая привозили сюда лиственницы, на которых и поныне стоит старая
Венеция… Нет, нельзя забывать о Великом переселении народов, когда речь
заходит об истории Европы: в жизни все слишком взаимосвязано.
Саксония, Бавария, Савойя, Каталония, Болгария, Сербия, Хорватия, Чехия,
Польша, Венгрия, Австрия, Англия, Литва, Латвия (список большой!)… Их
тоже основали тюрки-кипчаки. Эти страны начались с Аттилы. Он привел
авангард своего народа в Европу, он утвердился около величественных гор,
похожих на Алтай. И горы получили название Альпы Аттилы — ныне
Этцельские Альпы (так европейцы исказили имя тюркского полководца).
Тюрки дали название Карпатам и Балканам. Дословно по-тюркски «балкан» —
это «гора, поросшая лесом». Причем не хвойным, а лиственным лесом. Как раз
тем, которым богата эта часть Южной Европы. Прежде она называлась Гем или
Эм, от Гемимонт (Древний Хемус).
А в слове «Карпаты» тюркский корень виден невооруженным глазом —
«выходить из берегов», «переливаться через край». Действительно, эта
местность славится ужасными наводнениями. Точнее назвать ее трудно. До
прихода кипчаков европейцы называли ее Сарматские горы.
Аттила — вождь тюрков
Увы, обман — это тоже искусство. Постыдное, но искусство. Им сполна
владели римляне. Они выдумывали одну нелепость за другой, чтобы скрыть
правду о тюркском народе, вытравить память о нем и тем оправдать свои
собственные слабости и поражения. Так, например, родилась легенда о
Марсовом мече.
Этот меч в Европе был символом божественного избрания. Аттиле его открыл
пастух, который заметил, что одна телка в стаде хромает. Озабоченный, пастух
пошел по кровавому следу и обнаружил меч, торчащий из земли. Извлек его и
подарил Аттиле.
Вроде бы безобидная сказка?
Вовсе нет. Она появилась после блестящей победы Аттилы в 443 году. Ею
69
римляне оправдывали свое поражение. Хотя в их поражении волшебный меч

был явно ни при чем. И уже забыты истинные причины тюркских побед.
Забыты сила армии, бесстрашие воинов, железное оружие, тяжелые луки.
Забыты города ремесленников и металлургов, которые делали самое лучшее в
то время оружие мира… Все забыто. Все перечеркнуто и искажено. Победы
кипчаков свелись к случайности, к какому-то волшебному мечу.
К сожалению, таких хитроумных легенд придумано немало. На них и строили
недруги историю тюркского народа… Здесь намек, там недомолвка, а все
вместе — откровенный обман. Лишь крупицы истины оставляли они.
В 434 году сел Аттила на трон Дешт-и-Кипчака — огромного государства.
Именно государства, устройством которого восторгались китайцы (об этом
написаны книги). Значит, вовсе не «союз племен» возглавил Аттила, а страну,
хорошо известную в мире.
Аттила сел на трон совсем юношей. Поначалу они правили вместе с братом.
Правили успешно. Но их мир и согласие не устраивали Византию и Рим,
которые мечтали поссорить братьев. Поссорить, во что бы то ни стало и тем
разрушить тюркскую державу, внести в нее разброд.
Началась паутина заговоров, открытого боя враги боялись, они были слишком
беспомощны и слабы. Отравить, подкупить, рассорить, обмануть, исподтишка
убить… Вот излюбленные приемы трусов. Аттила столкнулся с ними, когда
начал царствовать. Несколько покушений пережили они с братом.
Слава Тенгри, отравленные стрелы летели мимо, а яд растворялся в
противоядии… Даже здесь тюрки оказались сильнее.
За Аттилой закрепилось прозвище Бич Божий. Враги терялись в догадках, от
злобы скрежетали зубами, но убить его не могли. И дивились мудрости
молодых правителей, которых даже яд не берет.
А царствовать Аттила начал не с войн — с мира. По духу он был
миролюбивым человеком, как и все сильные, уверенные в себе люди. В городе
Маргусе он назвал императору Западной империи свои условия мира и
назначил Риму ежегодную дань в триста килограммов золота. Столько же
платила Византия.
Рим согласился. Он готов был платить. Лишь бы не война.
Заключив договор, Аттила в 435 году начал расширять владения Дешт-и-
Кипчака на севере Европы. Они с братом вышли к берегам Балтики, немало
новых городов оставил их визит на территории нынешней Чехии, Польши,
Литвы и Латвии.
Был заложен тюркский плацдарм на севере Европы.
Посетили братья свои владения на Идели, Дону, Яике, Алтае, Кавказе… Дешт-
и-Кипчак — страна большая, забот у ее правителей было много. (Отголоски тех
посещений сохранились в народных преданиях, Аттила — любимый герой у
всех европейских народов, имеющих тюркские корни.)
70
Рим и Византию очень пугало усиление соседней державы. Они не желали

этого. Но как помешать братьям — не знали. Потом нашли путь: через
христиан! Только они, давние союзники, имели доступ к тюркам, к их
духовенству.
Микроб раздора проник в Дешт-и-Кипчак… Христиане и не догадывались, что
их руками плетется хитроумная интрига. Так политики тихо превратили
религию в свое оружие.
Болезнь пришла к кипчакам. Она ползла незаметно, протекала скрытно.
Зависть, сплетня, оговор — взялись будто бы ниоткуда. Но они действовали,
как ржа на железе, — безотказно. Все было подстроено очень умело. И
наблюдая за участившимися стычками братьев-правителей, Византия
отказалась платить им дань…
Аттила быстро разгадал уловку врага. Он помирился с братом и в 441 году
сполна показал свой горячий нрав. Его всадники быстро убедили греков, что
договор с кипчаками надо выполнять полностью. И в срок.
Словно огненный смерч пронесся тогда над северными землями Византии.
Стремительный и неотвратимый. Города погрузились во мрак: руины лежали
там, где прежде кипела жизнь. Византийский император в отчаянии метался,
просил перемирия. Любую цену платил за мир.
Аттила поверил ему и увел свои войска с Балкан.
Прошел год. Но греков он ничему не научил. Все началось сначала. Опять
зачастили греческие и римские агенты-христиане, опять пошли сплетни и
раздоры. И урок повторился. На этот раз Аттила был тверже. Он наголову
разбил византийскую армию, не дал ей никаких шансов на спасение.
Конечно, то было братоубийственное сражение!.. Кипчаки-федераты,
служившие Византии и ставшие христианами, подняли руку на своих братьев,
сторонников Тенгри. И поплатились.
Аттила подошел к стенам Константинополя.
Столица Византии сдалась на милость победителя.
Но кипчаки не стали брать незащищенный город, он им был не нужен. Вся
Византия была не нужна… Удивительно: ни одного народа не покорили тюрки
за всю историю Великого переселения народов. Ни одной страны не захватили
они. Заселяли только новые земли, там строили свои города…
Аттила недолго ждал у стен Константинополя, византийцы быстро собрали
задолженность по дани. А это почти две с половиной тонны золота! И, назначив
им новую дань, кипчаки спокойно ушли из Византии.
Пыль не улеглась на их дороге, а греки принялись за старое. Урок не пошел им
впрок. Помогали и христиане, и обольстительные красавицы, и дорогие
подарки, а главное — умение греков терпеливо плести интригу. Все было
брошено на карту. Ссору братьев-правителей на этот раз решил кинжал.
Аттила остался один на троне. Но за кровь брата, вернее, за подстроенную их
71
ссору, отомстил сполна: нож и вилка вновь стали доступны вождю. (По обычаю
тюрков, в доме, где не отомщенная кровь, не пользуются вилкой и ножом при
еде.)
О новом походе Аттилы в Византию (447–448 годы), как на беду, почти ничего
не известно. Все исчезло, даже упоминания. Известно лишь, что Византия
понесла тяжелейший урон — все ее города были стерты с лица земли. Но как
проходила война? Какие и где были сражения? Неизвестно, свидетельства
уничтожены.
Признав свое полное поражение, греки ушли с Северных Балкан, оставив их
тюркам. Граница Дешт-и-Кипчака тогда вплотную приблизилась к
Средиземноморью и Константинополю.
Тюрки глазами византийца Приска
449 год. Буря в Европе, кажется, улеглась, Аттила сменил гнев на милость.
Тогда-то и отправилась к нему делегация, в которой был византийский
чиновник Приск. Делегация ехала искать мир, мир любой ценой.
«Переехав через некоторые реки, — написал в донесении Приск, — мы
прибыли в огромное поселение, в котором был дворец Аттилы».
Как называлось то поселение? Неизвестно. Возможно, речь шла о древней
столице Болгарии — городе Преслав. Или о каком-то древнем городе Баварии.
Так или иначе, но то был новый тюркский город в центре Европе, он вырос
вместе с Великим переселением народов.
Грек поразился увиденному. Такие города европейцы не строили. Особенно
поразил дворец Аттилы. Рубленный из бревен, украшенный резными
наличниками, дворец будто парил над землей. Он светился солнцем, настолько
тонкой была работа. Его высокие остроконечные шпили подпирали небо.
Около дворца стоял терем царицы Креки. Он был меньше, но казался еще
лучше — кружевным. Резные узоры делали его сказочным… Сотканным из
лучей света.
Покои властителей были обнесены высоким забором с изящными
сторожевыми башенками.
Приск долго стоял, заворожено глядя на это невиданное деревянное чудо. У
него не было слов. Только немое восхищение. Изумленный грек, входя во
дворец, так и не понял, как можно уложить бревна, чтобы здание казалось
круглым? А круглым оно не было. Оно лишь казалось таким. На самом деле
оно было восьмигранным. Таковы архитектурные традиции тюрков.
Восьмигранники-курени они строили еще на Древнем Алтае.
Терем — это тот же курень. Только выше и чуть по-иному сложенный.
«Пол устлан сделанными из шерсти коврами, по которым ходили», — отметил
Приск. Верно. Кипчаки на пол жилищ всегда клали половики или войлочные
ковры — это давняя традиция.
Византиец был человеком любознательным, он подмечал мелочи быта. Что
72
делали, что носили, что ели кипчаки… Ничто не ускользнуло от его взгляда —
взгляда опытного шпиона (таковым в жизни был Приск). Простого человека
сюда бы не послали.
Приятно поразился грек красоте тюркских женщин. Их аккуратной, строгой
одежде. Особенно — платкам (или шалям), которые украшала длинная бахрома
— кисти. Белые шали кипчаки делали для храма и дней траура, пестрые — для
праздников и повседневной жизни.
Казалось бы, текст донесения византийца ясен сам по себе. Его надо только
читать. Но нет. Например, терем, в котором жила царица Креки и который
Приск впервые увидел у тюрков, теперь называют «греческим»… Якобы
терема придумали греки. Изобретение войлока (фетра) приписано французам.
А шали — еще кому-то. Хотя это достояние тюркского народа, оно копилось
веками.
Собственно, все эти предметы быта и отличали культуру кипчаков в Европе,
они создавали лицо народа, делали его узнаваемым и не похожим на все другие
народы.
А кипчаки? Как относились сами кипчаки к явным подтасовкам своей
истории? Да никак. Они всегда оставались тюрками… Людьми широкой души,
прощающей всех и вся. Не умеет тюрк держать камень за пазухой… Не умеет
постоять за себя, все оставляет на «потом». Такой он. Знает, что правда все
равно победит. Тем и живет.
О чем говорить, если, даже пережив столько попыток отравлений, Аттила
пригласил посольство Приска к себе на пир… Это был не порыв щедрой души.
Обыкновенный тюркский обычай. Не принять гостя для кипчака позор. Аттила
не мог не позвать Приска к столу.
Умелые политики уже тогда пользовались открытостью тюрков, их
порядочностью, гостеприимством. Пользовались, разумеется, в своих
корыстных целях. А тюрки — своей доверчивость! — открывали им свои
слабые стороны, делали себя уязвимыми. И тем ослабляли Дешт-и-Кипчак.
Здесь никто не виноват — таков характер народа. Его нельзя изменить указом.
Он был, есть и будет, потому что передается с молоком матери и складывается
веками. Иные традиции, конечно, надо бы поменять еще со времен Великого
переселения народов, потому что в Европе была другая среда, другая культура,
значит, там надо жить по-другому. С другой моралью. Но этого никто не
догадался сделать. За свою недальновидность и поплатились кипчакские ханы.
Известно же, что в чужой дом со своими порядками не приходят. А Европа все-
таки была для тюрков тогда чужим домом, она сама переделала их.
…Палаты, где проходил пир, пахли свежим деревом. Вдоль стен стояли
широкие лавки. Рядом массивные дубовые столы. Аттила сидел во главе стола.
Это почетное место (трон) называлось «тверью», оно было закрыто тонкими
пестрыми занавесками. Рядом, на ступеньке сидел его старший сын Эллак. Он
73
сидел, опустив глаза и не притрагиваясь к еде. Всегда готовый услужить отцу…

Ухаживать за отцом — благородная обязанность сына! С этим жили кипчаки, и
в этом тоже проявлялся их характер. Подчинение старшему было
беспрекословным, потому что старший обязан по адату (закону) защищать
младшего. Существовал целый ритуал поведения и за столом, и в быту.
Перед едой, рассказывал Прииск, «они помолились Богу». Прочитали молитву
и приступили к еде. Руководил молитвой священнослужитель, отец Орест —
личность очень загадочная в истории Европы.
Прекрасно знал европейские языки, был жемчужиной своей эпохи… Судьба
этого человека поразительна. Есть две ее версии. Согласно одной, он был у
Аттилы духовником, а по другой — служил секретарем-переводчиком.
Уроженец Дешт-и-Кипчака (точнее, нынешней Австрии, Венгрии). Можно ли
его называть тюрком? Но ничто и не указывает на иное, кроме утверждений
римских историков, будто он был родом из римлян.
Стал бы Аттила приближать к себе чужестранца? Стал бы ему доверять свои
сокровенные мысли и чувства? Стал бы посылать его своим послом в
Константинополь? Никогда. Духовник — это ближайший человек, доверенный.
Воспитатель и старший друг.
Любопытно, отец Орест, как и многие соратники Аттилы, после смерти
полководца сделал в Риме блестящую карьеру. Там было уже много тюрков —
и в императорском дворце, и в среде военачальников, духовенства. Это была
пора туманная, пора заговоров, переворотов, тайных убийств, — римское
общество бурлило, принимая кипчаков. Каждый искал свое место в обществе.
И здесь с приходом тюрков повторялась история Византии, и здесь начиналось
смешение культур и народов. Кипчаки пытались было взять власть в свои руки.
Сделал это все тот же отец Орест, он возглавил армию федератов и возвел на
римский престол своего сына, удивительно красивого молодого человека. Сын
отца Ореста взял себе латинское имя Ромул Августул, когда его короновали
императором Западной империи. Так что последний римский император был
кипчак!
5 сентября 476 года его сверг другой тюрк по имени Одоакр и тем положил
«официальный» конец Римской империи. Кипчаки, заспорившие у римского
престола, сами лишились его.
Очень неожиданно обернулась и биография отца последнего римского
императора. По другой версии, в 511 году, то есть через тридцать лет после
смерти (!), римляне «сделали» Ореста христианином и дали ему имя святой
Северин… («Житие святого Северина» — это целый трактат, сотканный из
противоречий.)
…Много, очень много раздумий вызывают записки грека Приска у любого
здравомыслящего человека. События не умещаются в прокрустово ложе
«официальной» истории…
74
Как проходило застолье у Аттилы, что пили, о чем говорили, над кем смеялись,
что носили — и об этом Приск написал весьма достоверно.
Застолье то, как и положено, заканчивалось песней. Той самой песней, которая
вливается в душу и хмелит ее лучше всякого вина. Без песни не было тюрка ни
в V веке, ни позже, ни раньше… Ничего не поделаешь, музыка, как и речь, у
каждого народа своя. И история фиксирует это.
Вышли музыканты и начали вытворять удивительное. Под их руками оживали
струны, взлетали смычки… Приск онемел. Он услышал музыку.
Поразительнейшую музыку. Увидел диковинные музыкальные инструменты,
которых греки не знали. (То были прабабушки и прадедушки виолончели,
скрипки, арфы, балалайки, тальянки.)
После песен в круг вышел юродивый. Он нес всякий вздор, заставляя смеяться
до слез. Аттила хохотал над своим шутом вместе со всеми.
А не отсюда ли, из желания подражать великому Аттиле, пришли позже во
дворцы европейских королей шуты, которые веселили и развлекали гостей на
балах, говорили королям правду в глаза, и им, по их шутовству, все сходило с
рук? Причем шуты были только в тех королевских домах, чья родословная
восходит к тюркскому корню. У шотландцев, например, или римлян шутов не
было. Не в их традиции…
Еще Приск отметил удивившую его скромность Аттилы. Царь жил явно не по-
царски. Одежда, еда великого человека ничем не выделялись. Были такие же,
как у всех.
Выделяли полководца люди, с восторгом смотревшие на героя. За дела, за
поступки уважали Аттилу необыкновенно. Его храбрость и мудрость не
оставляли равнодушным. На охоте, например, мало кто мог сравниться с ним.
Он охотился верхом на коне. Кабанов, оленей, медведей загонял и бил на ходу
булавой или секирой.
Ценил соколиную охоту. «Сок-кол» по-тюркски «навестить руку», «бер-кут»
— «принести добычу». Названия птиц говорят сами за себя. Как и «корчу» —
«вредитель», поэтому коршунов на охоту не брали. При дворце Аттилы
служили «соколчи» — те самые, которые следили за ловчими птицами,
кормили их, готовили к охоте.
Были люди, доставлявшие диких медведей для праздничных забав. Они ловили
зверей в лесу и привозили их в клетке в столицу. Медвежий бой очень ценили
тюрки.
В загон выпускали дикого медведя. К нему под разгоряченные возгласы
публики выходил смельчак с рогатиной в руке или ножом. Он выходил важно,
беззаботно. Зверь чувствовал смерть, но не мог ей препятствовать. Наконец не
выдерживал и… Собравшийся народ замирал от восторга. Разъяренный
медведь бросался на человека, а тот ловко в мгновение броска по самую
рукоять загонял ему нож в сердце. Овацией приветствовали победителя.
75
Любили тюрки борьбу на кушаках, понимали в ней толк. Без национальной

борьбы праздник был не праздник. Призом победителю назначали барана.
Древнейшая традиция!
А кулачный бой? Тоже милая забава. Это было не состязание, не спорт.
Священнодействие, которое всегда в характере тюрка. Каждый мог выйти и
пробовать свои силы, согреть свою кровь. С детства ходили степняки на
«кулачки», в открытом бою проверили себя. Двор на двор, улица на улицу. Там
решали споры — когда глаза в глаза с противником. Только ты и он.
В обществе было кулачное право. Его уважали. Его боялись. Бились стенка на
стенку или один на один. До первой крови. Все строго по правилам. А за
нарушение правил могли убить тут же, на месте. И никто не имел права мстить
за это справедливое убийство.
Много радостей было в жизни кипчаков, много праздников украшало им
жизнь… После удачного военного похода затевали любимую игру, всадники
брали в руки не шашки, а длинные кривые клюшки и гоняли ими по полю
голову врага, завернутую в кожаный мешок. Величественная игра победы!
Эта дикая забава не забыта поныне, она называется «поло». (Ее любят
англичане, потому что их предки пришли на острова вместе с Аттилой.) Но
гоняют теперь не отрубленную голову врага, как гоняли когда-то, а деревянный
шар. Зато по тем же древним правилам!
Традиции, как и народ, не умирают… Умирают лишь воспоминания.
Битва с объединенной армией Европы
С делегацией Приска Аттила был подчеркнуто холоден. Каждым своим жестом
показывая, что она неприятна ему. Неприятен обман, царящий кругом. Великий
кипчак давно знал, что искусство лжи — и есть политика. Но он не мог
смириться с этой уродливой нормой, существующей в Европе. Не мог принять
ее.
Он жил по другим правилам, с другой политической культурой. Его мораль
была иной. Кипчаки росли с мыслью, что обманом не разбогатеешь и ничего,
кроме позора, не добьешься. Вот и сейчас Аттила ясно видел, что христиане
переманивают его лучших воинов. Делают это открыто и нагло. Он показал
списки и потребовал выдачи предателей. Но европейцы, лицемерно улыбаясь,
все отрицали.
Царь кипчаков не владел искусством вести переговоры, потому что был
слишком честным для политики человеком. Он говорил с послами открыто. Что
те принимали за слабость Аттилы и издевались над ним.
Собственно, говорить-то было не о чем. Все ясно и так. От него переманивали
войско. Военачальников. Конечно, это не могло устраивать Аттилу. Но то было
лишь полбеды.
А вся беда состояла в том, что они, эти люди, не могли не уйти! Уход их был
неотвратим. Его нельзя остановить ни указом, ни казнями, ни страхом, он
76
заложен в природе человеческого общества. Потому что общество само

устанавливает свою численность!.. Как? И это еще одна непознанная тайна
этнографии.
Талантливые люди уезжают из родной страны, как правило, не из-за денег, а
из-за власти и перспектив. Той самой власти и тех самых перспектив, которых
никогда бы они не имели у себя дома.
Кипчаки ненавидели Рим и не скрывали своей ненависти, однако уходили
служить чужой стране. Один из перебежчиков, например, так и написал в
письме, что он горячо мечтает стереть само имя римляне и преобразовать
Римскую империю в Кипчакскую. Но при этом он с грустью отметил, что у
тюрков очень плохие законы. «Поэтому я решил скорее стремиться к
возрождению славы Рима во всей его незыблемости», причем возрождения за
счет тюрков, закончил он.
Это трагедия, настоящая трагедия коснулась кипчаков: рост населения давал
им ядовитые плоды… Их стало слишком много на свете, даже огромный Дешт-
и-Кипчак был уже тесен. Общество не могло вместить своих одаренных сынов,
не могло создать им должное благополучие… У народа не могут быть сразу сто
мудрецов или тысяча талантливых военачальников. Для них не найдется дел.
Нужен только один мудрец и один хороший военачальник (в крайнем случае,
два-три, но не сто и не тысяча). Так же как не могут быть рядом сто великих
поэтов… Их устанут слушать. Переизбыток талантов — это такая же трагедия
общества, как и их недостаток. Вот с чем столкнулись кипчаки.
Римляне и греки, наоборот, испытывали недостаток в талантах. Языческая
Европа давно и безнадежно состарилась, ей нужна была свежая кровь, которая
обновила бы ее культуру. Поэтому она охотно принимала перебежчиков,
создавала им прекрасные условия жизни, жертвовала многим. Рим, например, в
380 году даже принял унизительное для себя греческое христианство. Принял
от отчаяния. Зная, что кипчаки — союзники христиан. Так они открывали для
себя пути к тюркскому миру.
А тюрки, эти простодушные тюрки… Баловни Судьбы… Они сидели на коне,
не чувствуя повязки, которая все плотнее и плотнее закрывала им глаза. Не
замечали, что творилось вокруг, жили одним днем. Рано или поздно,
перебежчики из Дешт-и-Кипчака должны были показать себя. Они же по крови
кипчаки!
Это от них римляне узнали об аталычестве — о древнем тюркском обычае
отдавать детей на воспитание в другие семьи. И отправили к Аттиле отпрыска
из знатного римского рода Аэция. Этого Аэция Аттила назвал младшим
братом, учил его, как того требует обычай… А когда пришло время, Аэций
вернулся домой искушенным человеком. Он стал генералом, потом
полководцем римской армии. Лучше него (ученика самого Аттилы!) никто во
всей Западной империи не знал кипчаков.
77
Это он, Аэций, не жалея себя, потом стравливал тюркских правителей,

наговаривая одному на другого, это он переманивал кипчаков, зазывал
военачальников, духовенство, простых людей. Давал им богатые земли и
поместья, должности и звания. Делал для них все, потому что трагедию
талантов тюркского народа он понял раньше самих тюрков. Нашел слабину и
сумел использовать ее во благо Рима. Он воевал против тюрков руками самих
тюрков.
Кто был сам Аэций? Уж слишком уверенно он чувствовал себя в обществе
кипчаков, как свой человек. Неудивительно. Его же отец по имени Гауденций
был тюрком, главнокомандующим (магистром) в римской коннице, а мать
Итала была римлянкой, «благородной и богатой женщиной», как писали о ней
современники… От их брака родился злой гений.
Галлия (теперь Франция) стараниями Аэция стала настоящим королевством
перебежчиков. Там жили тысячи кипчакских семей, и все там было тюркское.
Даже имя столицы. Привычное для тюркского уха слово — Тулуза.
…Выдачи этих предателей и требовал Аттила А разведка у кипчаков работала
исправно. Она отметила, например, что и галльский город Аврелиан
переименован на тюркский лад — Орлеан. (Такие «переименования»
неизбежны, искажая чужое слово, пришельцы делают его понятным для себя.)
Посольство Приска отрицало все, даже появление в Галлии новых тюркских
городов!.. Не найдя слов, Аттила выгнал лжецов из дворца.
А тем временем события принимали крайне неприятный для кипчаков оборот.
Враги тянули, выигрывая время, чтобы Аэций успел собрать объединенную
армию Европы, они рассчитывали на внезапность удара. Однако просчитались.
Аттила сам пошел в Галлию. Тулуза и Орлеан привлекали его. Прихода
Аттилы здесь не ждали и не готовились к нему.
Едва завидев знамена с крестом и отряды всадников, переселенцы и вся Галлия
потеряли покой. Суд над изменниками был быстрым и справедливым. Ему даже
не сопротивлялись. Перебежчики знали, для кипчака предательство — самый
большой грех. Степняки простят все, но только не предательство и трусость.
Горькие минуты раскаяния… Уже в Орлеане, когда Аттила завершил расправу,
ему донесли о выходе римских войск, Аэций объявил войну. Смутное
предчувствие вдруг обожгло Аттилу. Обманы и подозрения давно мучили его.
Он обратился к гадателю.
По обычаю, зарезали барана. И когда гадатель взглянул на лопатку животного,
он отшатнулся и предрек беду. (Не исключено, что и гадатель получил из Рима
подарок.)
Так, еще до начала битвы, Аэций ходил в победителях. Ему удалась
психологическая атака: он заронил смуту в душу Аттилы…
Но то была его единственная победа. Слишком рано он обрадовался,
предложив провести бой на Каталаунских полях, знаменитой равнине
78
Шампанье. Явно поспешил.

Местность, правда, была не удобна всадникам, но Аттила принял невыгодные
ему условия, может быть даже специально сделав это, чтобы притупить
внимание противника. Однако снова тяжелые предчувствия стали мучить его:
Аттиле вдруг показалось, что ему навязали условия боя, он не хотел принимать
их, но принял.
В страдании полководец поднимал голову, подолгу смотрел вверх, но Небо
молчало. Безмолвно прошла ночь перед боем. Засветилось раннее утро. Войска
построились в шеренги, а Аттила все еще метался в сомнениях. Наконец
произнес: «Бегство печальнее гибели». И измученный самим собой подошел к
коню. Солнце было уже высоко.
С возгласом «ура!» всадники устремились в атаку. Но Аэций, воспитанник
самого же Аттилы, все рассчитал правильно. Атака захлебнулась, тюрки были
отброшены. И тогда, почувствовав горечь поражения, Аттила успокоился.
Слава Тенгри, в ту минуту он победил сам себя.
Подъехал к войскам и нашел, что сказать. Его чистый дух рождал чистые
слова, они звучали, как песня рубящей шашки. Слова полководца распаляли
сердца кипчаков:
«Защита — признак страха… Отважен тот, кто наносит удар… Мщение — это
великий дар природы… Идущего к победе не достигают стрелы… Кто
пребывает в покое, когда Аттила сражается, тот уже похоронен» — эти слова
были последними в его короткой речи.
«Сарын къоччакъ!» («Слава храбрецам!») — прогремел великий кипчак и
шашкой перекрестил своё войско. Его голос утонул в ответном яростном «у-ра-
а», что на языке кипчаков означает «бей», «рази».
В одно мгновение все смешалось. Каталаунские поля словно озарились ярким
светом победы. Солнце теперь отражалось в тюркских шашках, просветлела
земля. На этот раз битва с объединенной армией Европы закипела по-
настоящему… Посланцы Тенгри лишь ночью вернулись в свой лагерь. Усталые
и довольные возвращались они.
Утром великодушный Аттила дал уйти недобитой армии Аэция, а врага нельзя
щадить. Благородный жест побитые римляне приняли за слабость кипчаков.
Они, вернее их историки, потом засчитали Аттиле поражение в битве на
Каталаунских полях.
Вот чем заканчивается жалость на поле боя!
Аттила ничего этого, конечно, знать не мог. Как он мог знать о событиях,
которые произойдут через века? Полководец повел свое войско на Рим, сметая
с лица земли города Северной Италии, где теперь жили тюрки. Особенно
пострадал Милан — еще одно прибежище кипчаков-перебежчиков.
Вскоре войска Аттилы стояли на дальних подступах к Риму… «Потерпевшие
поражение» кипчаки с боевыми знаменами явились в Рим! Их встречала знать
79
во главе с епископом Львом. Римляне умоляли Аттилу пощадить их, они знали
о доброте тюрков, об их отзывчивости и незлопамятности. Римский папа с
мольбой даже встал на колени… Эта встреча отражена в картине Рафаэля,
которая хранится в Ватикане.
Конечно, не слезы врага остановили кипчаков. И даже не ложь о том, что в
Италии якобы свирепствует чума. Крест, который поднял над собой римский
епископ. Он остановил.
То был крест Тенгри! Всадники приняли его за волю Неба. Рим поднял над
собой тюркскую святыню, признавал власть Дешт-и-Кипчака. Война
закончилась.
Аттила повернул домой… Зрелище поверженного врага не доставляло
удовольствия.
Смерть Аттилы
И все-таки они его перехитрили… Нагло и коварно. Недобитые враги тем и
страшны, что способны на все, даже самое подлое, — для них нет преград.
Ничто не останавливает их.
Как перед Аттилой очутилась красавица по имени Ильдико? Никто не знал.
Полководец увидел прекрасную девушку и влюбился. Он был человеком с
большим и пылким сердцем. Их свадебный пир продолжался всю ночь. А
утром стражники заметили, что Аттила долго не выходит из спальни. Прождали
до обеда. Подозрительная тишина стояла в покоях правителя.
Взломали дверь, ворвались и увидели страшное зрелище. Полководец лежал в
луже крови, а девица, как статуя, неподвижно сидела рядом… Была ли его
смерть случайной? Никогда. В ту ночь византийский император Маркиан в
Константинополе увидел во сне сломанный лук Аттилы. Это знак беды.
В жизни, конечно, бывает, что и сны сбываются. Но, помня о попытках греков
отравить Аттилу, в случайность его смерти почему-то не верится.
Подготовленное убийство?.. А иначе его и не назовешь.
От горя люди Дешт-и-Кипчака обезумели. Нелепейшая смерть вождя
подкосила их. Траур опустился на города и селения. Женщины надели белые
одежды, распустили волосы. А мужчины, как того требовал обычай, стали
отрезать себе клоки волос и делать глубокие надрезы на щеках. Умер
непобедимый воин! Его полагалось оплакивать не слезами, а кровью.
В поле разбили шатер, куда поместили останки полководца. Отборнейшие
всадники день и ночь кружили вокруг шатра, отдавая дань памяти великому
тюрку.
После кровавого оплакивания вблизи шатра началась «страва» (тризна),
грандиозное пиршество. Дикое, почти нечеловеческое зрелище — похоронная
скорбь и безудержное веселье рядом. Обряд поразителен. Уходя в мир иной,
правитель должен видеть, что благополучие, которое он дал народу, не
кончается с его уходом. Жизнь продолжается.
80
Глубокой ночью тело предали земле.

Останки Аттилы положили в три гроба. Первый из золота, второй из серебра,
третий из железа. Сюда же сложили оружие полководца, его ордена, которые
он никогда не носил при жизни.
Где похоронили Аттилу, неизвестно. Всех, кто участвовал в похоронах, убили.
И они спокойно ушли в мир иной служить своему повелителю…
Дни скорби кипчаков стали началом праздника для римлян и греков. Враги
радовались смерти Аттилы и своей радости не скрывали. Теперь им важно было
перессорить наследников и ждать, пока кипчаки, измучив себя, окончательно
ослабеют.
На трон законно претендовал лишь старший сын — Эллак. Его оклеветали,
озлобили. Начались междоусобицы.
Тюрки словно ополчились против самих себя. Брат пошел на брата. Род пошел
на род. Это была война всех против всех (горе сделало людей слепыми и
безрассудными). Когда в бою убили Эллака, римские политики, проповедники
и легионеры знали, что им дальше делать. Разобщать, разделять. Поддерживать
слабых, вредить сильным. Главное — больше клеветы, больше слухов.
Сплетня — это самое лучшее оружие в борьбе с тюрками, дальше против себя
они все сделают сами… Вот так, жестоким и долгим братоубийством,
закончилось Великое переселение народов: народ, достигший огромной
численности, уничтожал себя.
Но итог тех лет все-таки не был печальным для тюркской культуры. Он был
скорее неожиданным и даже парадоксальным. Тогда, то есть к концу V века,
кипчаки заселили пол-Европы и всю Центральную Азию. Тюркская речь
заглушала на Евразийском континенте любую другую. Тюрки были самым
многочисленным народом мира.
Да, они дрались между собой, имели разную веру, стремились к разной
культуре, все так, но они были выходцами с Алтая! Людьми одной крови —
тюркской. И это навсегда объединило их, пусть разных.
Вот, пожалуй, главный итог Великого переселения народов!.. Один народ дал
жизнь десяткам других народов.
Новый Дешт-и-Кипчак
Огромный Дешт-и-Кипчак, как и Кушанское ханство, распался. Австразия,
Алемания, Бавария, Бургундия, Богемия… много новых тюркских государств
появилось тогда в Европе. (Не меньше их было и в Азии.) Осколки теперь
лежали на кровоточащей земле Дешт-и-Кипчака.
Иные тюркские земли называли себя королевствами, там действовали законы
Рима. Например, королевство вестготов. А каганатами стали те страны, где по-
прежнему главенствовала культура Востока… В каганатах правили каганы. Их
выбирали из ханов.
Выборы, судя по сохранившимся сведениям, проходили так. Будущего
81
правителя тюрки сажали на белый ковер, потом его обносили вокруг храма или
святого места. (Обносили девять раз по солнечному кругу.) Затем избраннику
накидывали на горло веревку и душили. Когда тот лишался сознания,
спрашивали: «Сколько лет можешь быть каганом?» Сколько скажет, столько и
будет.
Заканчивались выборы массовым грабежом. Грабили имущество кагана.
Забирали до последней нитки. Обряд назывался «хан талау» (ограбление хана).
В нем был глубокий смысл. Так правителю показывали, что отныне он на
содержании народа… (Любопытно, обряд «хан талау» долго не забывался в
Европе, в средневековье, например, грабили кладовые Западной церкви после
выборов каждого нового папы римского.)
Иногда выборы кагана проходили иначе. Ханы бросали вверх священную
палку. Так, чтобы она опустилась острием в очерченный на земле круг… Кому
удавалось, значит, тому помог Тенгри.
…В конце V века выбрали правителя каганата Австразии. Это было новое
тюркское государство в центре Европы. Оно занимало земли, самые западные
от Алтая: нынешнюю Францию, Люксембург, Бельгию, Швейцарию, части
Испании и Южной Германии, Австрию. Здесь жили тюрки.
Потом появился каганат Авария, он появился позднее Австразии и лежал к
востоку от нее. Там, где сегодня земли Чехии, Венгрии, Польши, Литвы,
Латвии, части Германии, Хорватии. И здесь жили тюрки, которых в Европу
привело Великое переселение народов.
Каганат Украина занимал почти всю свою нынешнюю территорию и часть
Центральной России, до Москвы-реки.
К югу от Украины располагался каганат Великая Булгария. Он широкой дугой
опоясывал побережье Черного моря, захватывал земли сегодняшней Болгарии,
Румынии, Югославии, части Южной России и Украины. Эти земли тоже
заселяли тюрки, которые пришли с Алтая.
Весь Кавказ и вся Донская степь входили в каганат Хазария.
Земли вдоль Идели назывались просто — каганат Булгария.
Алтайскую степь (от Яика до Байкала) именовали одним словом — Сибирь.
На севере одинокой звездой горела Саха — самая восточная страна тюрков,
самая самобытная.
И все-таки символом каждой новой страны был всадник, знамя и
равносторонний крест, как при Аттиле. Люди по-прежнему молились Тенгри.
Вечное Синее Небо было над их головой.
Остальная Европа молилась распятому Христу, которого на картинах
изображали агнцем, то есть овцой.
Это отличие надолго стало главным отличием тюркских и нетюркских земель в
Европе. Тюркской и нетюркской культуры.
82

Кипчаки. Древняя история тюрков и Великой Степи

Загружено:

Сведения о документе

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Кипчаки. Древняя история тюрков и Великой Степи

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

Мурад Аджи - Кипчаки.

Древняя история тюрков и Великой Степи

Кипчаки. Древняя история тюрков и

Наша Родина — Степь…

поведением, и своим отношением к жизни, к окружающим. Да, в чем-то народы

— Гамарджоба, — ответит ему азербайджанец, показывая уважение

обычно искажает его, делая удобным для собственного произношения…

удивительной точностью. Точность портретов просто потрясающая. Ученый,

Азии, им около миллиона лет.

Алтае стоянку первобытного человека. Ее откапали и назвали Улалинской. По

камня. Бронзовые наконечники стрел и копий долго соседствовали в обиходе

Новые деревни и поселения тоже появлялись в лесах, по берегам рек. Их следы

Когда гремела слава Аркаима, Синташта и других уральских городов, Алтай

была услышана, украшали ель — любимое дерево Ульгеня. Ее приносили в

Видимо, это так. Иначе чем объяснить, что в древнетюркских письменах

климат не для слабых — сильнейшие морозы зимой и нестерпимая жара летом.

никуда… Но так же не бывает?!

рассказал в своих книгах именно о тюрках, об их культуре. И тем ценен его

прародитель людей, дает людям мудрость и знания. Это предание живет с

приобщились и к верховой езде…

Кто же он, Великий Тенгри, сердце тюркской культуры?

светлыми помыслами. Они ходили в длинных халатах (кафтанах, епанче) и

индийские страницы в тюркской истории.

культуре, о многом даже не догадывались… Ведь скрыв и исказив историю

Сев на царский трон, Икшваку заложил город Айодхья — столицу государства

несли новую веру. Их приход и есть новая иранская страница в тюркской

и Пакистане. Их называют пуштунами. Тоже большой народ. Правда, за века

известно по раскопкам). Даже само слово «колокол», возможно, появилось

и принес в Римскую империю весть о всадниках Бога Небесного. Его слова

Пешком по степи не пройдешь, на себе много не принесешь. Значит,

переездами. И исход скифов в степь тоже не называли Великим — слишком

был священным. Около него степняки-кипчаки чтили усопшего, молились

Оказывается, они служили ориентирами, приметными издалека, поэтому их

Километров на триста южнее. Река, делая широкую петлю, вторгалась в

ориентироваться в незнакомой местности.

«согревшая». В русском варианте получается: «чужбина, согревшая кипчаков».

На Идели конники хана Акташа встретили поселения скифов — тех самых

«Что предписано Тенгри, того не избежать», — учит древняя мудрость.

бы бронзовый век. Выплавки железа там не знали. Поэтому даже доспехи

Империя Рима была обречена, ее судьба зависела лишь от времени и от

они заимствовали у кипчаков.

Всюду признавали крест Тенгри, а с ним и тюркскую духовную культуру.

тюркски, сидит на коне, ноги его свободны, без стремян.

Но и перед смертью он не попросил пощады. Молчал, потому что ему не в чем

было на самом деле.

зародилось тогда на Кавказе. Союз с кипчаками был очень выгоден ему…

явно преобладал, считают специалисты.

церквей. Никто из них, разумеется, не отрицал Христа, но никто и не равнял его

(так утверждают некоторые ученые). Пусть. У них оно означало «вода».

ударной силой Дешт-и-Кипчака.

Так за рекой Танаис и закрепилось новое имя — Дон. Или — Ана-Дон

правилам тюркской архитектуры — с кирпичными фундаментами. И

Своим спокойным и миролюбивым поведением кипчаки наводили ужас на

руками. Греческие вельможи, например, держали в домах арабских мальчиков

составе посольства Европы. Приезжал вымаливать мир у разгневанного

Римские шпионы, услышав имена войск Аттилы — «теринги», «бургунды»,

одновременно с Бургунд-юртом. Его ныне знают как Тюрингию — землю

римляне оправдывали свое поражение. Хотя в их поражении волшебный меч

Рим и Византию очень пугало усиление соседней державы. Они не желали

сидел, опустив глаза и не притрагиваясь к еде. Всегда готовый услужить отцу…

Любили тюрки борьбу на кушаках, понимали в ней толк. Без национальной

заложен в природе человеческого общества. Потому что общество само

Это он, Аэций, не жалея себя, потом стравливал тюркских правителей,

Шампанье. Явно поспешил.