Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
БИБИХИН
мир
Издательство «ВОДОЛЕЙ»
ТОМСК -1995
ББК 87
Б59
В. В. Бибихин. мир 3
1
Учредитель издательства «Водолей»
Томская областная научная библиотека
им. А. С. Пушкина должен сразу извиниться перед пришедшими и,
может быть, расстроить их: я буду говорить не об
истории понятия, как сказано в объявлении, которое
В оформлении использованы страницы рукописей составлялось без меня. История философских
Леонардо да Винчи мнений о мире была бы заtватывающей темой,
открыла бы много неожиданностей, но у меня
просто нет для нее достаточных знаний. А главное,
Бибихин в. В. раньше, чем мы задумаемся о понятии, мы уже
Б59 Мир.- Томск: «Водолей», 1995.- 144 с. имеем дело с миром, не со словом, а с самой
вещью. Что это за вещь - мир? Наше положение
было бы незавидно, если бы мы не могли без
специальных знаний задуматься о том, в чем мы
Главный редактор Е. Кольчужкин движемся и существуем.
Подзаголовок «история понятия "мир"» не
Сдано в набор 07.08.95. Подписано в печать 10.09.95. отвечает нашей цели, и все-таки он возник не
формат 70хI(Ю Vз2. Гарнитура Тайме. Печать офсетная. случайно. Требовалось как-то прояснить тему, и
Печ. л. 4.5. Условн, печ. л. 7.56. Уч.-изд. л. 8.29. всего естественнее было организаторам этих фа
Заказ N~ 392 культативных курсов, да и всякому видящему, что
такая тема заявлена, подумать, что речь пойдет о
Издательство «Водолей" понятии мира. Неужели о мире самом по себе
634032. Томск. пер. Батенькова, 1. собираемся говорить? Мир велик; о нем ведут свой
дискурс многие науки. Они давно с целым миром
4-я типография ВО «Наука" не справляются, разбили его на части, части еще
630077. Новосибирск. 77. ул. Станиславского. 25 на другие части и на части частей. Вдруг опять
говорить о целом мире? Старо, странно.
Есть ли вообще в философии такая тема -
030100000о
Б Без объявл, мир? Похоже, ее там нет. Во всяком случае, в
М46(03)-95 философской энциклопедии статьи «Мир» не найти.
Говорят о вселенной, есть теории вселенной. Но
ISBN 5-7137-0025-9 имеется в виду определенный срез: физическое
устройство вселенной, галактики, туманности, рас
© Бибихин В. В., 1995 стояния, возрасты небесных тел. Может быть, мир
© «Водолей», оформление, 1995 это и есть вселенная? «Мир есть вселенная». Мы
невольно отшатываемся от такого определения, нам
4 В. В. Бибихин. мир В. В. Бибихин. мир 5
делается не по себе, мы ощущаем неуют, если хлеб по булочным, и делает это совестливо и
аккуратно на протяжении десятилетий, с очень
наш мир вселенная: оказываемся без крыши над
головой на крошечной планете в недрах бескрайнего редкими срывами,- это заставляет ВСПО".1нить об
удивительном порядке звездного неба. движении
пространства, где кроме обитаемого нами небесного
тела еще несчетное множество солнц, из них много
светил. Но при таком взгляде, так сказать, из
пространства вселенной на маленькую Землю и на
таких, что '.' и невообразимо больше нашего. В
сравнении с теми расстояниями в миллионы
маленький город Москву, наполненную миллионами
световых лет маленькие расстояния, например,
живых существ, разумных и неразумных, большого
между домами или городами на нашей Земле, достижения в том факте, что в целом в городе
начинают казаться совсем ничтожными. Человек,
побеждает порядок, усмотреть не удается. Похоже,
который видит себя крошечным на крошечной
что порядок как бы не человеком придуман; что
порядок в природе, в космосе, в движении светил
планете, не может не думать невольно о
явно не хуже, в целом совгршеннее и удивительнее,
малозначительности своих маленьких движений и
чем порядок человеческого общежития. Похоже, что
действий в масштабах вселенной. Выходит всё
человеческий порядок как бы только подражает
равно, что я делаю, маленький; разницу между
порядку природы, и в соревновании между порядком
одним и другим, скажем, стоянием и лежанием,
подъемом и опусканием из-за мелкости самого
общества и порядком при роды человеческий порядок
феномена становится трудно уловить. О чем,
неизбежно проигрывает. отстает, как бы запутыва
собственно, речь? Заползет ли муравей просто в ется в самом себе, начинает требовать непомерно
много сил для своего поддержания, нуждается в
щель своего муравейника или будет еще продолжать
заимствованиях из порядка природы. В грандиоз
мужественно отстаивать, скажем, правопорядок в
ности человеческий порядок тоже, конечно, уступает
муравейнике и вокруг него - велика ли разница?
порядку природы. В самом деле, организовать
С этих гор, с верхних этажей этого здания
Москва похожа на большой муравейник. То, что
теплоснабжение и водоснабжение даже очень
люди, тысячекратно пересекаясь между собой, большого города или дорожную сеть на шестой
уверенно идут каждый своим путем и на ночь
части суши - одно дело, а на миллиарды лет
пустить в ход с невероятной, неуклонной точностью
находят, где приютиться, а с утра снова несколь
целую планетную систему и бесчисленное множе
кими миллионами начинают вдруг все двигаться,
ство таких систем другое. Словом, порядок
выходят из домов, причем мало кто встает поперек
человеческого общества оказывается в рамках и 8
порядка, и эксцессы по существу немногочисленны,
масштабах вселенной только подражанием, да и не
так что могут до поры до времени почти не
очень удачным, со срывами, порядку вселенной.
учитываться,- эксцессы как бы только высвечивают
порядок, подчеркивают его победу,- это удиви Мы редко смотрим так на свое общество словно
с высоты птичьего полета, редко думаем, какая
тельная картина. Человек, который ежедневно в
пять утра, повинуясь чувству долга, словно
пылинка Земля и как на этой пылинке затеряно
среди миллиардов людей наше маленькое сущест
категорическому императиву, встает, чтобы к шести
вование. Что это из-за желания уйти, как
или еще раньше по утреннему холоду развести
6 В. В. Бибихин. мир В. В. Бибихин. мир 7
улитка, в свой домик, чтобы не видеть, не слышать? в космосе, человек докажет себе, что он не
Чтобы не думать, зачем в глубине одной из тысяч песчинка или не обычная песчинка, что он очень
галактик.. в лучах одной из миллионов звезд на даже может потягаться силами с космосом? Не со
ничтожном пятачке маленькой планеты должна быть всем, конечно, а только с частью.
еще зачем-то нужна улитка? ИЛИ все эти потуги человека что-то взорвать,
Или, кто знает, человечество мало думает о куда-то взлететь, что-то радикально переналадить
своей крошечности потому, что оно на самом деле - только безумие в самом прямом смысле слова?
очень сильно и чувствует, что ему суждено разжечь Только ребяческое временное но все равно
во вселенной пламя разума, распространиться в страшное - заблуждение? Что если видимая им
некую космическую цивилизацию? Может быть, вселенная, куда он порывается, на самом деле
недаром человек уже сейчас умом охватывает скрывает свое существо; что если она пронизана
галактики, заглядывает в далекие уголки вселенной? не законами массы и расстояния, аневедомым
Неужели зря? Интуиция вроде бы не должна другим началом? Разве не так, собственно, оно и
обманывать, она редко обманывает, она не обманула есть? Физика не нашла зерна вещества. То, чем
Колумба, разве что он назвал новую землю Индия, пронизана и чем сцеплена вселенная, по совести,
а она оказалась Америка,- еще богаче, неожидан неизвестно. Что ее держит, что ею правит, где ее
нее. Так что недаром из человеческого муравейника начало, где конец, неизвестно.
уже нацелены щупальцы, радиотелескопы в немые Человек воображает себя песчинкой и не потому
лимые пространства? И опрометчивость, с какой ли размахивается как можно шире в космическом
человек делает свои первые довольно нелепые пространстве, силясь утвердить свое величие, на
попытки прыгнуть в то пространство, тратя почем деле подтверждая свою малость. Но его представ
зря лучшие богатства своей пока еще единственной ление о себе как о ничтожной частице вселенной
Земли и буквально превращая ее в пустырь, чтобы поверхностно, вторично, оно появляется там, где
послать на смехотворно близкое расстояние в забыты и исходное царственное чувство человече
пустоту космоса, так сказать, на несколько шагов ского младенца в мире, и доводы логики. Логика
от собственного дома, кусок металла с видящими говорит, что мы не можем быть малой частицей
и чувствующими приборами,- только первый шаг, вселенского целого. В самом деле, допустим,
и мы научимся потом перенаправлять движения вселенная бесконечна. Всякая часть бесконечности
планет, а то и что-нибудь побольше? есть бесконечность. Всякая бесконечность равна
Вряд ли только, это уже сейчас можно с полной другой бесконечности, поскольку бесконечность не
уверенностью сказать, человек сделает лучше, чем может быть меньше бесконечности. Мы часть
природа. Скорее всего, будущий устроенный им бесконечной вселенной. Следовательно, каждый из
космических масштабов порядок опять будет про нас в качестве части вселенной - бесконечность
игрывать, медленно, но верно, а то и катастрофи и равен вселенной. Допустим, наоборот, что
чески, порядку вселенной, как и теперешний вселенная конечна. Если она конечна и притом
человеческий порядок проигрывает порядку при роды. единственна, иначе была бы не вселенной, а частью
Но уж тогда, по крайней мере, натворив дел какого-то другого целого, то такая вселенная -
8 В. В. Бибихин. мир
В. В. Бибихин. мир 9
конечная и единственная обладает в себе нам в высшей степени все равно, что они там и
уникальным свойством, а именно устроена так, что,
кому доказывают. Мы полагаемся на чутье и еще
несмотря на свою конечность, не имеет ничего,
очень хорошо, если иногда проверяем его расчетом.
чего бы ей недоставало, т. е. обладает уникальным
Однажды я решал с пятиклассницей физические
свойством полноты, и значит каждая ее часть
задачки. Не то что она упустила усвоить материал,
такова, что без нее вселенная будет уже не полной,
нет, но она как-то совершенно одинаково вставала
т. е. каждая часть равносильна целому в том
в ..тупик и перед сложным, и перед простым
смысле, что мельчайшая часть оказывается точно
дсиствисм. Уже решенное не укладывалось у нее
таким же условием полноты целого, как самая
в голове и не прибавляло ей уверенности, даже
большая часть и как совокупность вселенной.
наоборот: чем больше операций было выполнено и
Эти силлогизмы обладают математической досто
записано, тем больше были ее сомнения. Вдруг я
верностью. Но они не имеют для нас силы. Они
догадался: ты не веришь, что математические
имели силу для человека, всерьез принимавшего
действия дают правильный результат? Она не
метафизику. Мы презираем метафизику. Мы
верила. И в таблицу умножения не веришь? Нет.
переполнены диалектикой, которая валит метафи
Но в то, что дважды два четыре? С удивлением
зику с ног. Ну и что, что мы бесконечны. Все
она признала, задумавшись, что не верит, что
относительно, бесконечность есть конечность. Закон
дважды два четыре. Что-то было тут для нее
единства противоположностей гласит, что конечность
неубедительным, у нее оставалось ощущение
и бесконечность неким образом одно. Полнота
подвоха. Не только этой девочке: дважды два
относительна, полнота есть неполнота, неполнота
современному человеку не убедительны. Что там
есть полнота. Мы же ведь все-таки стоим на
логика, говорящая, что человек равен вселенной:
современном уровне философского развития. Мы
даже та простая логика, что от вытаптывания земли
поэтому с порога отвергаем метафизическую логику.
мы получим вытоптанную землю, никого не
То ли человек во вселенной крошечно мал и на
убеждает. А вдруг нет.
Фоне гигантских горящих звезд его копошения
У нас у всех есть хорошая доля презрения к
безразличны, то ли человек равен вселенной и
философии, к ее бессильным рассуждениям. Это
каждый его поступок отзывается на вселенском
презрение только для приличия смягчено неуверен
целом, - кто разберет, может быть, по закону
ным допущением, что вдруг все-таки в этой
перехода количества в качество то и другое верно,
философии что-нибудь да есть. Правда, подозрения,
поступки безразличны и поступки важны, все течет,
что в философии что-то еще скрывается, становится
смотря как смотреть, посмотришь так и вроде бы
все меньше. Надо поискать философа, который
выходит так, посмотришь иначе и вроде бы все
верит в философию. Философская публицистика в
выходит иначе.
средствах так называемой массовой коммуникации
Логическим умозаключениям мы не верим. Какие
все время пытается сделать вид, будто у нее на
еще парадоксы бесконечности, что за изощрения.
руках еще есть нетронутая стопка козырных карт,
Глубокое или даже садистское равнодушие к
когда на самом деле у нее, похоже, и вообще на
выкладкам разума - наша общая черта сегодня, руках уже никаких карт нет. Из «философских
10 В. В. Бибихин. мир В. В. Бибихин. мир 11
идей», опустошенных до последней пустоты, выко подробном календаре, и все равно не найти себя.
лачивается последний прок, уже едва ощутимый, Найти себя в пространстве мало. Надо найти себя
с тем единственным бесспорным результатом, что в мире. Человек живет в окружающей среде. Этого
иренебрежения к философии становится больше. мало. Иметь место в окружающей среде, скажем,
Мы не надеемся на рассуждения, мы надеемся на восточноевропейской равнине в таком-то ее
на интуицию и волю. От воли, похоже, осталась городе или селе, мало. Человек еще не обязательно
только воля к воле. Мы блюдем Форму волевого нашел себя, даже если нашел себе тут дом и
поведения тем настойчивее, чем больше мы больше, прописку . Надо найти свое место в мире.
растеряны. Что мы растеряны, мы всего меньше Что бы это могло значить?
готовы признать. Кто-то, может быть, растерян, но Найти свое место в мире заведомо трудно.
не я. А если я все-таки растерян, то не должен Говорят, что в России найти себя особенно трудно.
показыватъ, хотя бы для того, чтобы не ставить Многие не находят. Мало меняет дело то, что они
себя в глупое положение. потом все же как-то устраиваются. Людям, конечно,
Уверенная воля нам нужна именно потому, что ничего другого не остается, когда они не нашли
мы растеряны. Мы растеряны не временно и себя, кроме как устроиться - устроить себя,
отчасти, а в таком же смысле, в каком ходим на например, сформироваться в культурную личность,
двух ногах. Мы растеряны потому, что нам никак построить ее из подручных средств. В число
не удается собраться. Стоит нам задуматься, мы подручных средств войдут, конечно, и многие части
по меньшей мере раздваиваемся. От этого мы самих себя, неузнанных, ненайденных. Но устрой
стараемся не задумываться, особенно когда «зани ство себя человека не устраивает. Оно устраивает
маемся философией». Мы не хотим признаться себе, кого-то другого. Как могло быть иначе, ведь
что растеряны,- и тут же невольно признаемся, устроившийся, устроивший себя, с самого начала
говоря, что ищем себя. Если бы мы не были устраивал по-настоящему не себя, себя он не нашел,
растеряны, какая была бы надобность искать себя. он устраивал кого-то другого.
А между тем «найди себя» - не реабилитационная Спросим иначе: спросим, не как найти себя,
программа для отдельных индивидов, хромающих как найти свое место в мире, а спросим, как
в стороне от общей колонны, а дело каждого и, найти мир? Может быть, найти себе место в мире
похоже, первое дело. потому и не удается, что мы ищем не только еще
Кто-нибудь скажет: что же меня искать? Вот неизвестного себя, но и неведомо где.
он я, и могу, чтобы удостовериться, похлопать Мы растеряны, мы не можем найти себя не
себя по бокам. Но человеку, оказывается, мало потому, что с нами случилось что-то неладное,
просто обнаружить свое тело в пространстве, чего надо стыдиться как глупости, а потому, что
скажем, в таких-то координатах земного или не знаем, где искать, не знаем, где мир. Мы в
космического пространства (на Луне). Человек мире. Мир неведомо где. Может быть, мира уже
может с полной определенностью знать свое нет. Мы не в силах найти себя и растеряны
местоположение во времени и в пространстве, свою потому, что нет того самого, в чем наше место.
точку на самой детальной карте и в самом Дело не в нас, дело в мире.
12 В. В. Бибихин. мир
В. В. Бибихин, мир 13
Мир нельзя увидеть даже не потому, что он
Нам, возможно, скажут, что мы заблудились в
велик и включает не только то, что есть, но и
трех соснах. Мир вот он: все, что вокруг, близко,
далеко ли, все, что существует и все, что не
то, что еще только может быть; и мир нельзя
увидеть не потому, что каждый видит мир
существует,- всё мир. Мир - это просто всё.
по-разному; и не потому, что в мире, который я
ДpeBH~e греки так его называли: to рап, ta panta
вижу, нет меня, а в мире, как его видит другой,
все, вся, всяческая. Может быть не надо
усложнять? Может быть, как раз ни~его проще я есть, так что они всегда не полные миры, значит
не миры. Мир прежде всего нельзя увидеть как
мира нет, раз он по определению - всё: бери
раз по той причине, по которой кажется, что его
все, ровным счетом ничего не исключая, и
всего проще увидеть: потому что он целое. Пытаясь
получишь мир. Схватить отдельные вещи с их
охватить всё, мы не случайно добавляем: всё в
расплываюшимися, сливаюшимися границами
мире, всё в целом. Но всё становится целым не
это, действительно, очень сложно, но мир'? Вот он,
потому, что досчитано до конца, как художествен
смотри, живи. Не потому ли, что «всёя - это
предельно просто, философы не нам чета,
ное произведение приобретает цельность не тогда,
когда включило, наконец,' изображения и людей,
настоящие, занятые делом Философы не
включили тему «мир» В круг своего исследования.
и животных, и растений, и минералов. Не целое
возникает в момент, когда налицо сумма его
Они переходят непосредственно к важным задачам,
составляющих, а всегда наоборот, мы говорим о
к трактовке этой всеобъемлющей мировой данности,
сумме, когда ощущаем целое. Всё в целом мы
к мировозэрениям, которые могут быть истинными
сосчитываем, целое угадываем. Не целое
или ложными, между прочим. Вот где кипят
измеряется суммой, а сумма примеряется к
идеологические схватки, вот где острые умы
невидимому целому, пока не совпадет с ним. Мы
изощряют свою способность схватывать в единой
говорим «целая тарелка» не тогда, когда заполнена
картине необозримое множество явлений и словно
до самых краев ее емкость. Все вещи в мире -
бы взором полководца с возвышения, откуда всё
условные цельности и существуют, пока относи
видно, вооружившись к тому же инструментами
прозорливого видения, обозревать пестрое многооб
тельно целы. Мир - безусловная цельность, целое
как таковое. Как налитая с верхом тарелка - не
разие явлений, оценивать их подлинную суть,
отбрасывая малосущественные, привходящие. акци
«целая», так «целый мир» - не нагромождение
он, мир, вокруг! мы слышим в этом приглашении в захватывающей радости он один, весь хорош,
что-то нескладное. Нам показывают на вещи, много целый, а если бы не был весь хорош, то и радость
вещей, а приглашают увидеть в них то, что в была бы не такой. Или наоборот: бывают состояния,
них видеть нельзя и можно только поверх них когда весь мир - именно весь - кажется словно
угадать, ощутить: полноту. Я ее не ощущаю, мир подточенным, во всем начинает мерещиться обман,
для меня, возможно, давно распался. За жестом неладность, всё словно поползлось, даже мы сами.
«да вот же он, мир!» стоит нежелание заметить, Мы не любим таких состояний, пытаемся развеять
что с целостью мира не все в порядке. их. Но они роднят нас с целым миром.
Мир нельзя видеть, нельзя, даже очень поста Это, скажут нам, только настроения, психология.
равшись, определить его и сказать: вот он, внутри Нам вместо хорошей философии, оперирующей
пределов. Он сам предельное целое. Мы не знаем, содержательными концепциями, хотят подсунуть
что такое целое; мы его узнаём, когда оно есть. психологию, да еще хуже, какой-то импрессионизм,
Оно всегда относительно, мы к этому привыкли, мерцание смысла, когда надо крепко взять понятие
но мир - безусловное целое, привычки которого в руки и держать его, не выпуская. А настроения
у нас нет. Между тем мы на каждом шагу уверенно - мало ли у кого могут быть какие настроения.
и легко говорим: мир, весь мир, целый мир. Миру Правда, вспомнят, у Хайдеггера настроение значит
то и дело дают определения: мир широк, мир что-то важное. А сам Хайдеггер теперь вроде бы
тесен, мир прекрасен, мир тюрьма. «Дух челове уже признанно занял место в современной мысли.
ческий - в плену. Плен этот я называю "миром", Из-за Хайдеггера понятие настроения начинает
мировой данностью, необходимостью» - так начи исподволь проскальзывать в академическую фило
нается книга одного русского философа. Мир дарят. софию. Во всяком случае, маленькая статья
Это значит, что каким-то знанием - но не в «Настроение» включена в философский энциклопе
результате пересчета предметов - мы знаем, что дический словарь. В пятитомной философской
бывает такая вещь, как полнота. Мы о ней энциклопедии уже упоминалось мельком, что в
16 В. В. Бибихин. мир В. В. Бибихин. мир 17
философское сознание понемногу внедряются, - не Мы же видим, что все на свете так: то расплывается
во всякое пока, а в сознание философов-пероона и разбрасывается, так что не уловишь и не
листов, т. е. не вполне еще наших,- такие соберешь, то снова створоживается в целостную
«непривычные для философии понятия), выражаю форму. Форма единства, целостная форма - это,
щие «острые моменты обыденного человеческого говорят нам, закон жизни, закон всего действи
существования), как настроение, забота, страх. тельного. Организмы. социальные процессы, кораллы
Они - объясняют нам - «моменты человече - всё неким образом кристаллизуется в целостные
ского существования). Т. е., по-видимому, челове формы. Так и поток жизнеощушения. Нечего
ческое существование, как бы неизменная субстан спрашивать, откуда взялась целостная форма. Ею
ция, имеет свои состояния, как бы акциденции; к всё на свете устроено; в конце концов, даже хаос
последним относится настроение. Объяснение рас - только определенная степень ослабления цело
считано на общепонятность. Мы узнаем привычное: стной формы. Всякое познание, учат нас, тоже
есть человек, есть его настроения, они приходят «начинается С нерасчлененного представления о
и уходят, но это не беда, от них остается опыт, целом), а если бы не было целого, мы ничего не
личность обогащается, питается потом зарядом смогли бы и познавать. Так что, нас пристыдят.
былых настроений, делается более зрелой, анали не надо спрашивать, откуда взялась целостная
не меняется; дело не в деталях, а в том, что единицу, единица число. Можно как угодно
наше жизнеощущение - недооформленный поток, формализовать эту процедуру, например, можно
приобретающий в настроении целостную форму. определять число как «понятие, служашее для
Откуда спустилась целостная форма? Как она количественной характеристики предметов), с от
смогла ввести в свои берега поток жизнеощущения? сылкой к термину «количество), причем количество
На этот вопрос мы уже 'не слышим ответа. определяется как «отображение общего и единого),
По-видимому, для автора определения речь идет единое, в свою очередь,- как «начало множества),
опять о слишком понятных вещах. Как-то смогла! «множество» как «класс), «класс) как «совокупность
18 В. В. Бибихин. мир В. В. Бибихин. мир 19
элементов», т. е. опять единство единиц, число. которых никогда еще не знало человечество; и
Можно еще абстрактнее: число есть «класс всех они, математика и науки, будут развиваться
равночисленных классов», а «равночисленные клас дальше,- при условии, что им не будут ставить
сы» суть классы, между всеми элементами которых палки в колеса, некстати напоминая о неопреде
соблюдается одно-однозначное соответствие, т. е. лимости числа.
элементу одного класса можно без двусмысленности Но, может быть, блестящая слепота науки,
сопоставить элемент другого класса. Но ведь заботящейся о точности и правильности своих
«элемент класса» невозможно определить иначе, операций и не задумывающейся, по своему существу
как единицу, единица есть число. Из тавтологии неспособной задуматься о том, что вне этих
при определении числа мы при любой формализа операций, о 10М, с чем она имеет дело до научной
ции не выбираемся, достигая только того, что обработки, поскольку предметом науки может стать
запутываем себя, чтобы уйти от встречи лицом к только то, что заранее уже подвергнуто научному
лицу с этим неведомым число, единицей. «представлению»,- эта блестящая слепота науки,
Единство есть единое, единое есть число, число которая позволит ей развиваться и тогда, когда на
ссть счет единиц, количество единств. Стоп. дальше Земле не останется земли, когда придется решать
пути нет. задачи жизнеобеспечения застекленных автономных
Но, может быть, пора честь знать? Не колоний в космосе, и когда не останется уже
уподобляемся ли мы той школьнице, которая не никакого бытия, тогда она придет к своим самым
верила, что дважды два четыре? А мы встаем в головокружительным изобретениям, тогда только
тупик перед единицей. Заблудились даже не в трех избавится от всех помех,- может быть, эта слепота
соснах. Надо же, наконец, соблюдать какие-то науки к тому, что не научно, происходит не по
правила философского приличия, не придираться к оплошности деятелей науки, а оттого, что наука
мелочам, заняться делом. Все ведь знают, что такое однажды разрешила себе навсегда забыть, что она
единое. Единое есть единое. Пора бросить, скажут не знает,что такое число, не энает, словно во
нам, словесные фокусы; так много насущных задач, сне, чем она оперирует, знает только, что оперирует
с нами шутить. Бытие и по определению есть не устраивается,- а люди в том, что раньше и
объективная реальность, существующая вне и прочнее и убедительнее, чем разум: люди в своем
независимо от сознания человека. Бытие - скажем, непосредственном присутствии на земле, люди в
вот эти стены, такие прочные; фундамент, еще своем существе, люди в настроении удали у
поставить или не поставить или потом снова присутствия, настроенного утверждать себя, на
разобрать,- наверное, не бытие или по крайней земле был создан этот город, Москва, а не был
32 В. В. Бибихин. мир В. В. Бибихин. мир 33
бы создан иначе. В стенах здания главное, выходит, Опять единство? Единство объясняет собой все,
не бетон. Сам по себе выбор строительных его не объяснит никто. Никакой природы без
материалов - уже довольно случайное и позднее единства нет. Природа воды одна во льде и в
производное истории человеческого присутствия на паре, вода есть единство льда и пара. Вся природа
восточноевропейской равнине. В том, что эти стены (<<весь мир») оказывается как единство неуловимой,
есть,.дает о себе знать присутствие человека, и в единои природе нет ни камней, ни магмы, ни
именно такое вот. огня, ни холода, она «единство» всего, елянство
Если бытие - не вещи, которые там и здесь, невидимо, но без этого неосязаемого единства нет
а само по себе есть, то мы имеем его Опыт ни огня, ни холода как природы, есть только
прежде всего в нашем собственном человеческом одноразовые ощущения.
присутствии, которое открывается нам в нашем Охватить природу не легче, чем охватить
настроении, даже в подавленном. единство, скорее наоборот. Мы знаем, что такое
А вдруг более настоящее бытие - это природа? единство, не больше, чем что такое целое. Мы
Ведь сам человек создание природы. Он вершина познаём с помощью единства.
биологического развития. Мы как будто ходим по кругу. Мир - единство,
Что такое природа? Природа, например, это лес. цельность. Единое, говорили древние, есть бытие.
Лиственный лес летом зеленый, зимой серый. Какой МЫ так уже не говорим. Бытие, говорим мы,
лес природа - зеленый или серый? И летний, и это, скорее всего, природа. Природа. однако, в
зимний лес одинаково природа. Лес - природа своем существе есть единство ПРОТивоположных
как лес вообще, как единство своей зимней и вещей. Или бытие есть общество, история. Но
летней формы. Следовательно, лес увидеть нельзя: человек, чтобы стать общественным, историческим
ведь мы видим или летний лес, или зимний, а сушеством, должен найти себя, вернуться к простой
лес сам по себе, летний-и-зимний, т. е. не летний цельности своего присутствия, раздвоенный и
и не зимний,- такой лес мы нигде не видим и расстроенный не делает историю.
никогда глазами не увидим. Тем более природу Тупик? Здравый смысл говорит нам, что наш
видеть, в смысле. разглядывать глазами, нельзя: мы «предмет», мир как целое, надо «конкретизировать»,
наблюдаем то, что переходит в другое, и природа иначе он ускользает. Здравый смысл велит:
в этом переходе. Мы видим саму природу вернитесь к определенным задачам. То, что мы не
постольку, поскольку видим то, чего видеть не знаем, что такое цельность, что такое мир, ведь
можем: единство противоположных вещей. не мешает нам их решать.
Что зимний лес и летний лес - одно, т. е. Например, Александру Македонскому не мешало
лес, этого перелетные птицы, например, не видят. покорять мир то, что в его времена расплывались
Они вообще не видят зимнего леса зимой, видят в неизвестности не то что границы мира вообще
только летний. Увидеть, что летний лес и зимний но и края обитаемой земли. Между тем забот~
- одно, мог только человек. Человек взял летний Александра была вовсе не выяснить сперва в
лес и зимний лес в их единстве, в том, что оба точности границы земли и получить ее карту,
- один и тот же лес. после чего идти в поход, чтобы захватить всю
2 Зак а з No 392
В. В. Бибихин. мир 35
34 В. В. Бибихин. мир
Божсственная
И
не мы так установили, повторяет Ямвлих но Это Ямвлих, математик начала 4 века. Мы из
при рода такова. ' всего этого почти ничего не понимаем. Какая идея
«И всякая совокупность множества, равно как идей, ЕtБо<; Eioo)v, какой божественный логос, какое
и Всякая часть деления, образуется через единицу' еще порождение единицей самой же себя? Почему
десятка - это единство, тысяча - это тоже некое вдруг мужеженское начало? Какая ваятельница? С
единство, и тысячная часть - опять единство, и другой стороны, сказать, что мы совершенно этого
так все части до бесконечности. В каждом из Этих не понимаем, мы не можем. По крайней мере
чисел единица по своему виду (эйдосу, ЕПiEt ) одна одну вещь мы понимаем очень хорошо: что ничего
и та же, по величине же все новая и новая этого мы не должны знать и ничем этим не
Порождая саму себя из самой себя подобн~ должны заниматься, разве побочно, между прочим,
вселенскому логосу и природе сущего, BC~ сохраняя в порядке гуманитарного хобби, если хотим честно
и не давая распасться ничему из того что ею заниматься современной математикой, а не просто
соединяется, единица одна среди Bce~ прочего рассуждать о ней и о том, как она, современная
наилучшим образом способная являть, уподобляясь математика, отличается от античной. Есть какая-то
~се~бще~у спасительному промыслу , даже и боже измена строгости науки, нецеломудренностъ, когда
в художнике как некое художество ( tEXVТJ) а в ния математики и каждой отдельной науки от
Мыслящем а
к; К мышление...
,
Божественная метафизики. Поэтому метафизика абсолютно необ
ходима для всех современных наук как то, от чего
40 В. В. Бибихин, мир
В. В. Бибихин. мир 41
они отмежевались и без отмежевания от чего не
стали бы сами собой. Наукам непременно была особенное достоинство'? Наука, научили нас повто
нужна и до сих пор прежде всего нужна
рять, разгадывает тайны мира. действительно ли
метафизика, философия, чтобы отдавать ей то, чем наука разгадывает тайны мира, если она принц~
науки не занимаются и должны не заниматься, пиально проходит мимо собственных понятии,
чтобы иметь возможность развития. прежде всего понятий единицы и числа? Может
В результате произошло что-то неожиданное и быть, единое мира, единства всего, целое на самом
грозное для наук, поставившее их все под удар.
деле никогда не было занятием строгой науки?
Вместо того, чтобы тоже осмыслить себя как Так оно и есть. Наука, не заявляя об этом,
принципиально другое, чем науки, философия стала
«естественным образом» не касается целого, она
глядеть на науку снизу вверх и со времен Спинозы занята своими областями. Так же аккуратно, как
стала мечтать как-то перснять научные и жела
свои начала, наука - настоящая наука - обходит
тельно математические методы. В частности, и оставляет в покое мир. Когда наука говорит о
философия заметила, что математика уже не «еще не разгаданных тайнах», она говорит не
занимается теологией единицы, и решила, что не совсем всерьез, да и едва ли она это говорит. Что
надо отставать от столь передовой науки, что надо
тайна жизни, например, остается и, пожалуй,
идти в ногу со временем. Этим философия лишила останется тайной, об этом наука по-своему хорошо
науку как раз главной поддержки, на которую знает. Пафос науки вовсе не страсть к разгады
философия способна: быть тем, от чего современная ванию тайн. Пафос науки в ее чистоте и строгости.
наука отталкивалась бы, чтобы определиться. Настоящая наука на самом деле не собрание
«Число - понятие математическое»; постановляя разгадок. Она даже не собрание познаний и
так, философия якобы идет в ногу с совре-э-нной информации. Все здание европейской науки держит
специализацией наук; не надо-де заходить в чужую ся чудом - чудом повторяющейся в каждом новом
область, каждому свое. Однако число никогда не поколении исследователей способности видеть в
было и не будет «понятием математики»: матема каждом факте и в каждом открытии не ответ, а
тика им пользуется, не понимая его. Numerus, вопрос. Нет никакой гарантии того, что эта
число означает в латинском языке «элемент, способность вдруг не прервется или не будет
составная часть, соразмерность, ритмичность, такт,
прервана. Способность видеть и .ставить вопросы,
тактичность, созвучие, благозвучие, гармония, му если она вдруг окончится, сразу сделает науку
зыка, мелодия, напев, стихотворный размер, число,
системой суеверий, собранием примет. Поэтому
количество, множество, порядок, интервал, положе
наука со своим прошлым на самом деле держится
ние, значение, достоинство, функция, роль». Но на «теперь»: вековая постройка стоит на фундаменте
глядящая на науку снизу вверх современная НОВОй готовности по-прежнему видеть природу как
философия спешит сдаться ей на милость: «число открытый вопрос.
- понятис математики».
Система якобы научных знаний о «мире в целом»
Мы видели в неспособности науки понять свои - дело околонаучного пригорода, научной публи
понятия слепоту. Может быть, в этом есть еще и цистики. Конечно, печатная продукция научной
публицистики намного превышает продукцию науки.
42 В. В. Бибихин. мир
В. В. Бибихин. мир 43
Настоящая наука не занята сведением концов идет и чего она никогда не касается. Вопросы
картины мира с концами, способность к ней науки такой разговор с тайной, в котором
измеряется скорее решимостью удерживаться от природе не приписывают речей, а дают только
почти неудержимого желания свести концы с отвечать «да» и «нет» на отдельные вопросы.
концами. Она начинается с нежелания принимать Похоже, мы увидели что-то новое, хотя по
готовые ответы и поддерживается умением взглянуть своему кругу. Пусть наука не знает, что такое
на любое достижение снова как на проблему, ничего единство, которым она постоянно оперирует, но в
не считая окончательно решенным, ни один вопрос этом ее незнании не просто слепота, а строгость
не называя навсегда снятым. Каждое решение - особого рода; желая знать то, что можно знать,
новый вопрос. Наука занята сохранением остроты наука тем самым очерчивает контуры того, что не
вопросов от давящей потребности снять их, поддается знанию. Наука не думает, будто простым
обережением вопроса в его неснятости от напора развертыванием своих структур она создает знание
смысла. Можно сказать: наука это чудом первоначала; она, если ее спросить, не знание о
длящееся упрямое противодействие. напрашивающе «целом», а знание вот этого и вот этого. Она
муся смыслу, сбережение непонятной загадочности стоит на «если - то»: если изолировать движение,
того, что есть. «Общий», «цельный» смысл теснит отвлечь его от случайных условий, то мы получим
науку со всех сторон, он как миф неизмеримо вот такие законы инерции, и т. д. Наука никогда,
древнее науки, смысла требует всё, он ожидается в отличие от философии, не говорит безотноси
множеством социальных и других заказов. Но тельно.
всякое научное открытие - это усовершенствование Мы не обязаны повторять ошибку публицистики
«архитектуры вопросов» (Ионеско) , появление, после и приписывать науке объяснение всего. Наука
отпадения' многих, еще большего их числа большей говорит об условном: в таких-то условиях то-то.
тонкости, большей вопросительности. С каждым Вовсе не так, что, имея дело неведомо с чем -
новым открытием здание вопросов науки становится с единством, наука, так сказать, незаконно
громаднее, чуднее. Становится еще менее ясен его подсовывает знание туда, где его не было. Именно
«общий смысл», еще проблематичнее - здание в этим, со своей стороны, занята научная публици
целом. стика. Критика такой публицистики невозможна
Ощущение загадки Целого, делающей возможным ввиду ее необозримого объема; следить за ходом
развертывание новых вопросов, так присутствует в ее мысли трудно чаше всего потому, что она сама
работающей науке, что почти никогда в ней не за ним не следит. Настоящая наука, наоборот, по
высказывается. Научная публицистика в этом свете самому существу есть критика самой себя, потому
не просто извращение смысла науки, но она и что заранее обязывает себя выставлять только такие
выполняет за науку вместо науки социальный заказ гипотезы и в таких определениях, которые
на смысл и тем' отчасти помогает, чтобы науку допускали бы проверку и, следовательно, опровер
оставить в покое. Наука ставит свои вопросы, она жение.
не говорит, в отличие от публицистики, о разгадке Строгую науку не удалось бы уличить в том,
тайн. Тайна - это то, вдоль чего наука всегда что она берет за свои единицы неведомо ей что
44 В. В. Бибихин. мир В. В. Бибихин. мир 45
- единства - и оперирует с ними как с известно деятельности нас не устроят: наука должна, мы
чем. Наука по своему замыслу с начала и до требуем, подняться на мировой уровень, как будто
конца оставляет единство, если воспользоваться недостаточно, чтобы она была просто самой собой,
выражением Василия Васильевича Налимова, не строгой наукой: история, мы стремимся, должна
распакованным. Чем неудержимее нераспакованное приобрести всемирный размах, как будто всемирная
единство мира манит к распаковке, тем удивитель история не складывается из истории каждого
нее способность науки пока еще не превращаться человека; хороший конгресс - всемирный и т. д.
в то, что из нее давно сделала публицистика, «Абсолютная цельность (totalitas, подразумевается
в миф. - мира), пишет Кант «<О форме и принципах
Что бы ни говорила нам публицистика, наука чувственного и умопостигаемого мира», Соч. в 6
распаковкой мира как целого не занята. Настоящая М.: Мысль, 1964, т. 2, стр. 388),- хотя
1'1'., и
наука в своем существе - зто чистая техника. представляется понятием повседневным и легко
Ее утверждения говорят в форме «если - то». В понимаемым... при более глубоком взвешивании
частности, конечно, и в форме «Если вы хотите представляет '" для философа величайшие трудно
распаковать мир, и если "распаковать" для вас сти». Величайшие трудности не в том смысле, что
значит то-то и то-то, тогда ... ». Наука никогда не если приложить предельные усилия, эти трудности
говорит только о том, как пробурить скважину и как-то разрешатся. «Величайшие» трудности здесь
как достать из-под земли, из-под болота или из-под именно неподъемные. В том же сочинении, так
воды нефть. Наука обязательно одновременно называемой диссертации 1770 года, Кант не
скажет массу других вещей: если вы достанете случайно заговаривает о том, что «может сущест
нефть, будет то-то; нефть образовывалась на вовать интеллект, хотя и не человеческий (!),
протяжении стольких-то сотен миллионов лет; нефть который одним взором ясно мог бы обозревать
при данных темпах расходования кончится примерно множество без последовательного прибавления еди
через столько-то лет; сжигание нефтепродуктов даст ниц измерения» (Соч., т. 2, М.: Соцэкгиз, 1940,
такой-то глобальный эффект; продажа их за с. 396). Но что для философа и строгого ученого
границу даст такие-то преимущества сейчас и представляет величайшие трудности, для нефилосо
такие-то убытки тогда-то; альтернативные источни фа не представляет.
ки энергии такие-то, и т. д. Наука никогда не Настала пора сказать машине человеческого
говорит: из-под земли нужно выкачать нефть. хозяйствования на планете: остановись. Так уже и
Распаковкой мира занята не наука. делают: выходят на быстроходных лодках, чтобы
Поэтому мы должны сначала спросить себя, встать перед гарпунными пушками китобойцев,
почему мы киваем на науку, когда на каждом ложатся на рельсы, чтобы не прошли военные
шагу оперируем миром в целом, разрушаем старый грузы. Только какой из поездов теперь надо
мир, строим новый, изучаем мир, осваиваем мир, остановить? Может быть, уже поздно? Может быть,
путешествуем по всему миру, удивляем мир, следовало остановить первый поезд в ПроПLЛОМ веке?
покоряем мир, чего только не делаем с миром, и Может быть, надо, как делает образованная
именно с целым миром, а то масштабы нашей общественность на современном Западе, вообще
В. В. Бu6uхuн. мир 47
46 В. В. Бибихин. мир
века, в Новое время. Между прочим об этом попавшееся было: остерегитесь; если вы окончили
можно прочесть у Хайдеггера в статье «О существе университет, многие ваши шансы стать настоящим
основания» (сборник «Wеgmагkеп», «Путевые замет человеком у вас отняты; если вы кандидат наук,
ки»), Когда Хайдеггер писал ту статью,- она ваша ситуация крайне опасна; если вы доктор
предназна чалась в сборник к семидесятилетию наук, почти никакой надежды для вас не осталось.
Гус~ерля,- он думал не о том, что надо заполнить «Научное» многословие расплеснулось по миру
ячеику ~ списке философских проблем: о мире, и напитывает собой «каналы» информации. Удобство
нсзанятои теме, еще нет исследований. Он был многословия достигло небывалой степени; человек
задет другим. Он был поражен тем, что его не сообщает о человеке в Бомбее, завтра он
ПОняли и о «Бытии и временю> заговорили сразу докладывает о человеке и мире в Москве, на
все словно для того, чтобы заговорить то, что там послезавтра его приглашают дискутировать о
сказано. Он попытался разъяснить, что мир в человеке, мире и будущем в Белграде. Если бы
«Бытии и времени» вовсе не собрание не появился Раджниш, чтобы увидеть сознание
охваченных человеческой заботой, вещей, среди лишним, об этом, наверное, догадались бы камни.
которых человек орудует молотком и другими Мы всегда опасно близки к тому, чтобы
инструментами, а трансценденция, т. е. то, что, заскользить по удобной расположенной в сознании
наоборот, всегда неизбежно располагается за гори плоскости рассуждений, соображений, сравнений,
зонтом всяких человеческих операций. Примерно покатитъся по ней и, например, начать перечис
тогда же или чуть позднее он заметил, что если лени е картин мира, какие они были и каких их
хочешь мыслить всерьез, то надо считаться с тем не было и какие они еще могут быть и какие
что тебя поймут иначе, чем ты думаешь. ' будут,- до сытости И до полной уверенности, что
Он был задет тем, что люди схватывают сложное ни мы себя не понимаем, ни кто бы то ни было
и безвозвратно далекое легче, чем простое и нас уже не поймет и никогда не захочет понять.
близкое. Почему так устроено? Потому что простое Всего легче поместить нашу тему - мир - в
и близкое тревожно, но есть ничья область _ сознании, скажем - в историческом сознании. Но
соз~ание, в котором каждый может спокойно видеть очень похоже на то, что историческое сознание
свои сон наяву? это лучший способ сна наяву, сон особого рода,
Как-то в библиотеке я увидел на столе выдачи позволяющий отключиться от нашего же собствен-
сброшенные книги Раджниша с красивым портретом
на суперобложке. Я попросил разрешения посмот
реть их тут же на месте, открыл наугад первую * Bhagwan Shree Rajneesh. Dang Damg Doko Dang. Talks оп
и прочел слова, на которые упал взгляд: «Помните, zcn. Роопа: Rajneesh Foundation, 1977. Р. 71.
В. В. Бибихин. мир 57
56 В. В. Бибихин. мир
должен, значит я такой замечательно нравственный А что, если мир-покой отвлеченного сознания
человек, что у меня есть сознание своего долга. на самом деле еще вовсе не мир, а продолжение
А у другого нет. Сознание само по себе так ценно сна'? Не потому ли пожелания мира ничего не
что, пожалуй, поскольку оно у меня такое сильное: стоят, а только плодят подмывающую беспочвен
я должен теперь учить - преподавать сознание ность'? Что, если мир совсем другой?
долга, этику, ведь этика говорит о долге, а у Если настроение - это тон чистого присутствия,
меня обостренное сознание именно долга. Я знаю, если мир, неопределимый, имеет место, без чего
что должен... Ну конечно, знаю, знаю; я же ведь мы со своей стороны никогда не могли бы найти
это и сознаю, что вы еще хотите'? Я теперь вполне свое место в мире, то мир должен давать о себе
пригоден вступить с вами в диалог, субъект-субъ знать прежде всего в человеческом бытии и больше
ектныи, о долге, и я вполне подходящая нигде с такой ясностью, как в нем. Мы находим
кандидатура для того, чтобы поехать на междуна свое место в мире так, что мир имеет место в
родную конференцию философов, занимающихся нашем бытии как мелодия присутствия.
проблемами этики. Бывает ли такое'? Бывает ли, что мы находим
В каком настроении протекает сознание'? В свое место в мире, так что нашим местом
мирном настроении. Сознание не агрессивно, оно оказывается сам мир, и наше присутствие с его
ищет контактов, оно любит покой, Покой В наше неслышной мелодией становится миром'? Бывает ли
время первоочередная задача,- его охранение. Что так, что мы находим себя и примиряемся с миром
такое покой? Это мир. Что такое мир? Мы об в настроении мира'? Или не только так бывает,
этом спросили с самого начала. - Нет, поправляет но так только мы и узнаем себя, так только и
сознание, маленькая ошибочка у вас вышла: вы становимся самими собой'? Если так бывает, то мы
говорили о мире как универсуме, это одно дело, узнаем, опознаем способ, каким наше чистое
а мир покои - совсем другое; мы поддались присутствие может быть миром, даже в самом
одинаковости слова, омонимии, помните гипотезу неумелом описании. Узнаем не потому, что это
лингвистической относительности? Вот так-то. Ну описание создаст, «навеет» на нас настроение мира,
да ладно, со всеми бывает. Все-таки не сбивайтесь а потому, что мы настроение мира по-настоящему
работе сознания приходит конец. «Не могу работать, которого среди голосов мира не бывает. Согласие
нет настроения». Скажите точнее: не могу спра мира внсзапно и ничего не имеет общего с
виться со своим настроением, оно грозит отвлечен
постспенным улаживанием и согласовыванием, ко
ной работе сознания, снов сознания уже с той торые так никогда и не удается довести до конца.
ясностью не вижу, картина мира моя бледнеет. Согласие мира удается сразу, хотя мы в нем как
Настроение - помеха для работы сознания. раз не пытаемся ничего согласовывать наоборот
Настроение - не помеха для мысли, а ее звездный оставляем вещи самим им так, что они' в согласи~
час, ее праздник, ее событие, начинающееся со мира словно отслаиваются, расслаиваются, избавля
спутывания карт сознания. Разные настроения ются от тесноты, возвращаются к себс. Мир
сливаются в одно. Человек ими захвачен, заворо неслышн~ поднимает человеческое существо до
жен. Их пугаются как безволия. Оттого, что свободнои взвешенности, одновременно такой дале
пугаются, от страха самих себя делают все то кой и так близкой всем вещам, и окутывает всё
безрассудное, что делают, чтобы справиться со тишью. Эта тишь - покой И не покой, а сама
своим «нет настроения», и винят настроения, вместо
персмена. Это не покой в смысле успокоения:
того, чтобы винить свой страх. Безволие подлинного без-вольная воля мира ПОчти невыносима; все вещи
настроения - не потеря себя, наоборот, находка. словно возрастают в своей неведомой самостоятель
ности, перестают говорить нам то, что, казалось
Оно впервые только и позволяет человеку выйти
на волю - выйти на улицу, выйти в мир. нам, хотели говорить всегда. Они все стали новые
Только в завороженном безволии глубокого и невиданные - и одновременно домашние.
настроения приходит мир. Только тогда, и не Мы привыкли думать, что все существа
подчиняются только властным голосам страсти
раньше, мысль имеет шанс: имеет шанс выйти из
опутавших ее сетей собственной стратегии и необходимости. Теперь открывается другое. В
тактики. Опомниться. завороженном взвешенном согласии мира человече
ское существо, чистое присутствие,- только оно
Тихое бсзмолвие мира не оставляет человека в
покое, наоборот, захватывает. Захваченность под остается от человека, в остальном человек себе
нимает человеческое существо. Прикосновение к кажется странсн,- на самом деле не узнает себя
и разведывать себя: человек равен в мире себе Отчуждение от мира как таинственного согласия
всему, неведомому , целиком вместе с этой - так родители спешат развлечь ребенка - вовсе
для-себя-самого-неведомостью находит в нем себя, не учат породнению с вещами мира; наоборот,
не зная, что нашел, но зная, что нашел. Равенство вдвойне постылым делается все, чем нас хотели
человека миру равно равенству себе человека. завлечь.
жизни только спасает от сна'? Мы должны все-таки нашу, а не просто предаваться ее течению, как
придерживаться принятого словоупотребления, ко делают скоты бессловесные (как так? значит
«идсологичсскос сознание» пока еще не мешает
торое говорит, что истинная, проснувшаяся жизнь
- это сознание'? быть «скотами бессловесными», нужно какое-то
Или, кто знает, Чаадаев сказал «сознание жизни другое сознание'? Так найди же слово, хоть ты и
пробуждает от сна», как бы не вдумываясь'? прснсбрегасшь терминологией, нельзя же одним и
Возможно, Чаадаев говорит «сознание», потому что тем же словом называть противоположные вещи!
вся европейская публицистика после Лекарта вот И Чаадаев находит, вернее, в русском языке
уже двести лет и особенно в последние сто лет находится слово по его смыслу. - В. Б.). Когда
только и делает, что расширяет сознание'? У эта совесть, это сознание потеряно, то нет
воскресения».
Чаадаева благородное пренебрежение к терминоло
гии, к философской технике, он говорит «сознание», Вдруг совесть на месте сознания? Что за переход
потому что все говорят. Но он, Чаадаев! Он вдруг от сознания к совести? И о чем хочет сказать
слышит в этом слове что-то ненадежное и берет Чаадаев, отодвинув «идеологическое сознание»?
его обратно. Потому что процитированная выше Совесть... проснуться от смерти... власть, данная
запись после слов «жизнь разумная прерывается
нам ...uдейсuтвовать на минуту будущую... Это совсем
всякий раз, как исчезает сознание жизни», другои пеизаж, чем плоскость сознания.
мир только и начинает впервые для нас присут отражает «мир». Оно работает не обязательно с
ствовать как целое, а до того был разбросан, и целым миром, ему достаточен «региональный
мы были растеряны, хоть не признавались, и не монизм», чтобы оно отражало только «регион» мира.
могли найти свое место в мире, а теперь нашли, Сознание высвечивает области, отражает то, что
не точку на карте, а себя, и наше место оказалось оно отражает; с целым миром оно не обязано
_ мир, молчаливое согласие. И мы решили: мы связываться; оно фиксирует то, что поддается
не будем больше раскалывать мир, пообещали себе, фиксации. Оно видит фонарь и говорит: это фонарь,
что не забудем, что мира, который казался я его сознаю, я его отражаю.
пространством и скоплением вещей, не найти без И все же на самом деле сознание прежде всего
мира-согласия, что мира без мира нигде нет, что отражает или во всяком случае готово отразить
мир есть только в мире, в том, которому мы целый мир. Если бы сознание не могло с самого
говорим «да», потому что узнаем внеслышном начала отразить всё и не было бы уверено в том,
голосе отрешенного согласия себя, наше существо, что способно отразить всё, оно никогда не могло
его присутствие. бы сказать, что удовлетворительно отразило какой
Мы сделали попытку проснуться и оказались в бы то ни было регион: ведь без уверенности в
странном месте. Или странным было то простран своем умении отразить всё оно не имело бы права
ство, где мы искали без надежды на успех мир считать, что в регионе не осталось ничего
в сознании и в историческом сознании? Где мир? неотраженного. Априорная уверенность в умении
Мир науки - это вопросы науки, научное знание отразить всё первое в сознании, его не
как архитектура вопросов. Мир нашего присутствия осознаваемая им основа. даже если сознание
- это тот, где мы находим себя, в котором отразило немногое, оно заранее шло на отражение
находим себе место. Но мир в сознании, которым чего угодно.
незримый», слово, конечно, тоже было, но не в небывалой трезвой окрыленности, чуждои дым
нашедшее себя, не вернувшееся в свою «отчизну». ному восторгу, то это не угасание мысли, «то
Родина слова - это «мир незримый». мысли пыл в душевной тишине». Или много лгут
Там, до мира, где слово, конечно, есть, оно не певцы? И для мысли самой по себе, без помощи
в своей «отчизне» И потому еще не может найти поэзии, нет возможности хранить мир, не може~
себя, не может звучать. Теперь поэт слышит - она не отражать его? Не может дать ему слово.
неведомый голос ему говорит (в стихотворении
«Земля цвела. В лугу, весной одетом ... »):
78 В. В. Бибихин. мир В. В. Бибихин. мир 79
4 недостатков прежних слишком статических систем.
Не поступить ли сходным образом и нам'!
Только что же это за вещь такая - философская
Почсму бы нам тсперь не подвести итоги всему, система, что ее можно получить дозированием,
что мы наговорили, привести в систему, сгладить прибавляя ей принципов, когда каких-то принципов
крайности .. Подправить. Придется тогда, наверное, ей недостает'! Или мысль все-таки более простая,
учесть, что, говоря о мире, мы, похоже, идем в более непоправимая, менее обеспеченная вещь,
колее восточной мысли. Давно замечено, что, имеющая дело с тем, что есть, и не имеющая
например, . когда Августин на Западе говорит об права подменять то, что есть, конструктами'!
истории, динамике, Дионисий Ареопагит на Востоке да и какие конструкты в мире, до которого
говорит об иерархическом строе творения, о статике, мы договорились,- В отрешенном согласии, где мы
на Востоке, недаром еще в нашем веке западное Часто мы бываем захвачены вещами. Это
соображение о том, что общество требует какого-то называется увлеченностью. Мы увлекаемся, потом
времени развития, чтобы подняться на более увлечения проходят. Когда проходят, вещи пере
высокую «ступень», и никакими уловками ту стают казаться увлекательными, как раньше. Что
историческую зрелость раньше времени не добыть, произошло'! Вещь изменилась? Обычно нет, до
на Востоке как-то не звучало; здесь плохо видели удивления. Вещь та же, увлечения уже нет. Мы
неподатливость истории, ничто не мешало сказать: изменились? Но когда это мы успели'! Иногда
даешь высший этап сейчас. увлечсния приходят и уходят так быстро, что ни
И нам тоже скажут: бытие в западной мысли вещь, ни мы не успеваем измениться. Увлечения
исторично, оно событие; мир, о котором мы могут длиться несколько часов и меньше, как
говорим, тоже вроде бы событие, но оказывается несколько лет и всю жизнь. Что изменяется'! Стоит
у нас вынутым из истории покое м согласия. Нам обратить внимание на эту загадку. Сразу ясно по
надо бы, значит, тут что-то скорректировать, крайней мере одно: в увлечении мы привязываемся
прибавить историчности. В одной из статей серии к вещам. Привязаться может только то, что было
по истории русской философской мысли «Литера свободно. Где мы не свободны, там не можем и
турной газеты» об очередном русском мыслителе привязаться. Мы не привязываемся к тому - даже
говорится, что он исправил недостаток систем к самому хорошему,- с чем связаны принужде-'
предшествующих русских мыслителей: там преоб нием. Привязавшись, мы тоже не перестаем быть
ладала статистика, статическое описание «мира в свободными, пока остаемся привязанными; наша
Боге», «мира идей», не хватало динамики, процес свобода дает о себе знать в привязанности.
суальности, и чтобы восполнить этот врожденный Привязанностъ говорит о том, что наша свобода
недостаток динамики, мыслитель, о котором идет - отрешенность - никуда не ушла.
речь, вот что сделал: он добавил к принципу Прошлый раз я ответил на записку «Если
статики еще и принцип динамики, тогда у него сознание не отражает себя, как же оно отражает
уже получилась более совершенная система, без всё», сказав, что оно, конечно, отражает и себя,
80 В. В. Бибихин. мир
В. В. Би6ихин. мир 81
ведь есть же самосознание. Потом я увидел в на пока. Тем будет прочнее петля захвата ... потом.
словах записки неожиданный смысл, не заметный Отпустить насовсем, просто так? Такого сознание
с первого взгляда. Ее важный смысл такой: как не потерпит. Отпустить на всё время? Нет:
вообще может быть, что сознание, принимая, т. е. отпустить на время, чтобы потом вернуть.
не отражая само себя, не принимает, отражает всё Вернуть. Это, собственно, наше отношение к
вовне себя? Ведь обычно то, что в мире с собой, времени. Что время уносит всё, для нас невыно
в мире исо всем. То, что по-настоящему привязано . симый скандал. Как время уносит, так оно пусть
к себе, способно привязаться и к другому; и и вернет. Что вернет? В конечном итоге - золотой
наоборот, едва ли возможно привязаться к век.
чему-нибудь, . не привязавшись к себе, отразив себя. Мы берем учебник, чтобы читать, чтобы выучить
В свете этого глубокого смысла записки ответ на науку. Наука - некая цельность знания, знания
нее- сознание отражает в самосознании и само ведь увлекают нас не потому, что их много, а
себя - остается, однако, прежним. Сознание не потому, что в конце они обещают полноту,
принимает и себя. Оно отражает и себя тоже. восстановление, собирание воедино. Достижение
Разве что только остановившееся на полдороге этой цели нас влечет, а не бесконечный ряд.
сознание этого не замечает. Оно во всяком случае Целого сейчас, пока я читаю учебник, еще нет.
готово отразить себя, и nоследовательное сознание, Но я сейчас читаю, чтобы оно было. Цельность,
отражающее всё, начинает отражать - выявлять, которая у меня была в наивном первом взгляде
разбирать, организовывать, и организации нет конца на мир и которая почему-то кончилась, оттого я
себя тоже. В сознании нет упора, который и стал читать учебник,- вот ее мне и призвано
остановил бы его как таковое от того, чтобы, вернуть время, к ней-то я и хочу прийти со
отразив себя, отразить свое отражение, отразить временем. При помощи времени. Время, на которое
отражение своего отражения, пока оно не помра мы таким образом надеемся, имеет простой и
чится, запутавшись в себе. По своей установке близкий смысл: оно мне то целое, которого мне
сознание отражает абсолютно всё, иначе его победа сейчас не хватает, вернет. Оно вернет мне полноту,
над миром останется неполной. Отражение настоль покой, согласие, которые сейчас, когда я потерян
ко первично в сознании, что оно только вторично и растерян, меня покинули. Время - залог, что
узнает, что именно оно отражает. Отражает оно ушедшее не ушло. Но как же так: ведь ушедшее
раньше, чем узнает: сначала отражает, потом ушло как раз из-за времени, время унесло? И мы
узнает. говорим, что время вернет? Почему не унесет еще
А если не отразить, если допустить? Нельзя, дальше? - Впрочем, время ли унесло, крадет ли
возражает сознание, это будет пассивностью, нас вообще что-нибудь время само по. себе? Может
заглотит, захватит поток, мы захлебнемся. Погиб быть, нет? Старикам начинает лучше помниться
нем. Как можно. То есть на время, тактически раннее, чем то, что было недавно. Значит, меньшее
допустить, держа под неустанным контролем, время для них уносит больше, чем большее? Или
подпустить, но чтобы потом вернее отразить. и это не так, а просто раннее затонуло так глубоко,
Метод прицеливания. Допустим: пусть. То есть - что время над ним, как говорится, не властно?
4 Заказ N9 392
82 В. В. Бибихин. мир В. В. Бибихин. мир 83
Где вообще время? Аристотель говорил, что оно от них, было более существенным. Не случайно
или совсем не существует, или «едва сущест оно и ушло от нас, так что уже никак не вернешь.
вует», ~ll\Al(; ~:(Пt <Физика IV 10, 217 Ь 32-33>. Или, наоборот, время - это возвращение, и не
Прошлое было, его уже нет. Будущее, даже если только в том смысле, что с его помощью мы хотим
оно точно бvдет, сейчас во всяком слvчае не вернуть потерянную цельность? Вечное возвраще
существмет. Настоящее так расколото на' то, что ние? Круги: то, что было, то опять будет. Как
отпадает в прошлое, и то, что пока не наступило, же все-таки обстоит дело с временем: его не
что само по себе «теперь» похоже на точку, подобно вернуть - или, наоборот, прошедшее будет опять,
точке, не занимает места и опознается только как и повторится всё как встарь? Похоже, мы
граница между двумя. Границы самой по себе как врашаемся по кругу вместе со временем и не
таковой нет, вся граница принадлежит или одному, можем остановиться, голова уже закружилась.
И.1И другому. Попробуем разобраться, т. е., стало быть, уже
Как разобрать время? Что значит разобрать, не разобрать время, а разобрать-ся: разобрать себя.
какие нагромождения? Самого времени. Разбирая Мы уже разбирали себя: на дне мы увидели
время, не теряем ли мы время? Мы хотим его существо человека как чистое присутствие. П ри
разобрать - а зачем, его и так быстро разбирают, сутствие - мое, не представленное, не отраженное,
так, что v нас его все меньше. Значит, разберут не манипулированное, а как оно есть,- присутст
время без нас? Видимо, так оно и есть: наше вует в одной из своих мелодий, настроений.
время разберут без нас. Впрочем, мы в другом же Настроение мира - сам же мир, затаенный покой
хотим смысле разобрать, не в том смысле, чтобы согласия, в котором мы согласны с вещами, что
от него ничего не осталось: чтобы осталась в руках они есть то, что они есть. Мы допускаем тогда
суть времени. Но суть времени - похоже, уже целый мир. Мы не сначала справляемся, что такое
не время, а просто суть. Суть, пожалуй, не во целый мир и где он, какого он объема, и потом
времени. Недаром мы хотим со временем дойти до соглашаемся: ладно, будь, если такой, но чтобы
сути. Разбирая время, мы хотим добраться не до не другой, а то я не соглашусь. Как раз наоборот:
времени: не до временного. С другой стороны, нам в событии мира нас захватывает согласие мира -
нvжно время, чтобы добраться до сути, как до его волшебная тишина,- и после этого мы знаем,
сути времени, так и, главное, до самой сути дела. что со мной пусть будет как будет, но я принимаю
Время - это то, с чем - «со временем» - через целый мир; не требую, чтобы мне показали, что
что и благодаря чему мы доберемся до настоящего. в мире, и тогда я осознаю или отражу, а
Постойте: только что мы сказали, что не заранее целый мир мною допущен, я заранее с
временное - раннее и простое - увлекает нас, ним со-гласен. Так Данте в безвольной заворожен
захватывает; но мы хотим добраться до него со ноети понимал, что «когда она <Прекрасная Дама)
временем. Со временем во всем разберемся. Между появлялась откуда-нибудь, в надежде на дивное
прочим, если мы хотим разобраться и со временем, приветствие ни одного врага у меня не оставалось,
то не можем не заметить, что время разнос но меня охватывало пламя милосердия, заставляв
Наступили новые времена; древнее время, в отличие шее прошать любому обидчику; и кто бы тогда
84 В. В. Бибихин. мир В. В. Бибихин. мир 85
ни спросил меня о чем-либо, мой ответ был бы бытие первично, сознание вторично. Но услышали
только "любовь", со взором, облеченным в мы это и повторили словно для того, чтобы сразу
смирение» (Новая жизнь. 11, 1). u забыть. Отметиться, так сказать, чтобы больше на
Я не раньше откуда-то знаю, что такое целыи прежнее место не возвращаться. Философия, нао
мир, а в согласии мира, когда целый мир для борот, обязана всегда возвращаться на место бытия.
меня такой, что я допускаю ему быть, я только Бытие первично вовсе не значит, что,
и начинаю знать, какой он. Откуда я знаю, что следовательно, чем бы мы не занялись, бытие,
он целый? Кто сказал Данте, что любой обидчик, наподобие материала, всегда у нас в руках. Так
любое враждебное не выпадет из согласия, которого кажется и так должно казаться сознанию. для него
хватит на всё? По-видимому, мир не вместилище, первичность бытия гарантирует, что всегда будет
в котором всё сперва размещается, а потом чем отражать, всегда будет чем оперировать, что
взвешивается в целом. Он раньше и он другое, рассчитывать, устанавливать. для сознания все так
чем что бы то ни было, что любым способом просто и обстоит: бытие первично - значит, можно
задевания способно задеть меня в ряду вещей. Как и нужно его отражать, и к этому отношению,
мир там, раньше,- я не знаю; знаю только, что отражению, сводятся все счеты с бытием. Оно
он меня касается способом таким же неуловимым, первично - и делается ясно: проделывай в нем
как он сам. Способ касания мира и должен туннели, вступай в «трудовое отношение» к нему.
оставаться непонятным уже потому, что, поняв его Разве это не верно в конце концов, разве можно
способ, мы стали бы способны на него; но мы в с этим как-то спорить? Бытие первично, сознание
принципе не способны сделать так, чтобы мир стал, вторично, т. е. работает с первым как с сырьем
когда его нет. Способ мира и его касания не имеет - это, казалось бы, такая правда, что и сломав
ничего общего и со сверхъестественной силой и с себе голову мы с ней ничего не поделаем.
операциями богов и ангелов, непостижимо дейст Философия здесь, однако, не кончается; она
вующих: мир ближе к нам, настолько, что, не здесь начинается. Бытие - начало философии, и
будучи «способом», он сам и есть способность, в мы не должны сделать его концом, в котором она
том числе и наша способность к нему самому, и умирает жалкой смертью, от недостатка предмета
всё, что в нем делается, получает возможность от первой необходимости: отчетливости мысли. В самом
этой способности. Способность, как говорится, деле, бытие первично, сознание вторично, говорим
можно только развить; устроить ее себе мы не мы, и не следующим шагом, а в этом самом
можем. произнесении почему-то успокаиваемся: стало быть,
Нам скажут: что же это мы? За что ни осталось только отразить первичное. Но как его
возьмемся, то не можем сами, не в нашей воле, отразить, когда оно первично? Как сделать, чтобы
заворожены неприступным покоем. Не отказываемся оно каждый раз не опережало и самое отражение?
ли переделывать мир, учим пассивности? Философия Если бытие первично, то и отражение в своем
имеет дело с началами, которые от нас не зависят, существе тоже бытие, которое собой себя
от которых зависим мы. Это как будто давно отражает. Кажущийся круг, в котором мы здесь
знали; мы, кажется, первое, что услышали,- что закруживаемся,- не путаница, не темнота: нас
86 В. В. Бибихин. мир
В. В. Бибихин. мир 87
сознанием погребена, оплакана, зарыта, на ней
останавливает начало как таковое, неприступное
поставлен крест. Можно заняться, кто хочет,
для манипуляций отражающего сознания, не
эксгумацией трупа. Но что потом делать с трупом?
знающего, чем и как оно отражает. Бытие первично
Только сознание, похоже, знает, что делать.
-- значит никакими способами осознания сознание Эксгумация трупа философии ведется им с
отразить его не может так, чтобы в самом
размахом. Хоть плачь, хоть смейся. Правда,
отражении'! раньше отражения и как его же
Спиноза велел: поп lugere, поп ridere, sed intelligere,
собственное, отражения, начало уже не было бытия.
не плачь, не смейся, но понимай.
Где? Внутри отражения как та ясность, тот свет,
Трудность, однако, в том, что начала понять
в котором человек только и способен что бы то привычным образом -- схватить -- невозможно.
ни было отразить. Бытие раньше сознания.
Они сами захватывают нас. Или, может быть,
Сознание говорит это, и не следующим шагом, не
Спиноза говорит о понимании в другом смысле --
в порядке силлогизма, а тут же подразумевает:
в том смысле, в каком в старину говорили, что
стало быть, сознание выше бытия; еще бы, оно, духовная пища ведет себя наоборот, чем телесная;
сознание, узнало про бытие, что бытие раньше; и когда мы едим телесную, то превращаем ее в
что бытию теперь некуда деться; что его теперь свое тело, но духовная, наоборот, превращает нас
можно отразить, установить его, распорядиться им.
в себя, так что в отношении духовной пищи
Что значит способность отразить бытие, как не
«человек есть то, что он ест» (Парацельс),-- т. е.
обладание чем-то, что заранее -- априори -- так человек такое существо, что когда он «понимает»
устроено, что какой бы новой стороной бытие ни начала, то понимает их не перевариванием, как
повернулось, для него приготовлено зеркало, которое
телесную пищу, а собственным упрощением до
его отразит? Сознание говорит: бытие первично, самих начал, сливается с началами. В некоторых
сознание вторично; и имеет в виду: сознание
русских говорах «понимание» значит любовь, и об
первично, бытие вторично. Как еще иначе прика
обрученных молодых людях говорят: «у них
жете считать, если у сознания раньше всякого
понимание». У Боккаччо во второй новелле
бытия уже есть способность так или иначе, пускай четвертого дня венецианская дама сообщает куме:
даже «определенным» образом, но все-таки его «Мой нежный друг, который любит меня больше,
отразить? чем себя ... », буквально -- «мое понимание»,
Подразумевая: «сознание активно, бытие налич 10 'ntendimento mio. И Спиноза, когда говорил об
но», сознание заранее намечает себе, как справиться о понимании начал (в русском переводе
intelligere,
с бытием. Т. е. сначала, конечно, надо справиться почему-то о «познании» начал, хотя это было бы
о нем, в смысле -- осведомиться, удостовериться,
по-латински другое слово, cognitio), говорил о
что наше его отражение будет правильным и любви, о принятии. Понимающее принятие, фило
безошибочным: а потом, конечно, и справиться еще софия, возвращает человека к началам и к нему
раз, справиться с ним в смысле овладеть им. Это самому, восстанавливает его, «возрождает». «Пони
безотказный метод. Сознание никогда ничем не мающая любовь», amor intellectualis (но не
смутишь. Оно заранее отразило в себе наши доводы. «познавательная любовь», как в русском переводе,
Оно говорит с нами, уже отраженными. Философия
88 В, В. Бибихин. мир
В. В. Бибихин. мир 89
который словно держит автора в узде, не позволяя
ему вольничать) - это, по Спинозе, счастливое отразив, мы отразим уже не се, потому что
осуществление человека в самой природе его души, отражаем благодаря ей. Возможности просто можно
то первое и последнее, что есть в человеке как только отдать себя. Такое отдание себя чистому
существо человека. Поэтому в конце спинозовской принятию - философии - происходит в отрешен
«ЭТИКИ», Ethica ordine geometrico demonstrata et in ности- мира, в покое его согласия.
quinque рапез distinta, в пятой части, Ое potentia Может быть, и время как возвращение начала
intellectus, seu de libertate humana, «О способности - в своей сути возможность просто'? Может быть.
понимания, или О человеческой свободе», теорема Сейчас мы не в состоянии пойти дальше этой
37 гласит: В природе нет ничего, что было бы догадки. Пока, разбираясь во времени, разбирая
противно этой понимающей любви, иными словами, себя во времени, мы видим две вещи. Во-первых,
что могло бы ее уничтожить; и причина в том, время - как говорит само слово, оно того же
«доказывает» Спиноза, что понимающая любовь и происхождения, что «вертеть»,- вращение и
есть «природа ДУШИ». возвращение. Во-вторых, время - это всегда другое,
Понимание это любовь, любовь это понимание'? т. е. как раз не возвращение, а преодоление
Нам может показаться, что мы здесь выходим за возвращения. Две противоположные вещи. Что
пределы строгой мысли. Оно, может быть, и время - возвращение, напоминает этимология. Что
красиво, но не лучше ли вернуться к настоящей времени нет без другого, нового, об этом говорит
философии'? Говоря «философия», мы думаем о Аристотель в своем знаменитом разборе времени
системах рассуждений. Но это слово состоит из (Физика IV 10-14): «В самом деле, когда у нас
двух, филия, любящее принятие, и софия, умение самих мысли не изменяются или когда мы не
в смысле понимания. Данте переводит на италь замечаем, что у нас мысли изменяются, нам
янский: философия есть amoroso uso di sapienza, не кажется, что прошло время... Если бы
любящее мудрствование. Привычно повторяя «фи "теперь", то Vt'lV, текущий момент, не было каждый
лософия», мы давно не задумываемся, что говорим раз другим, но одним и тем же, не было бы
о принимающем понимании. времени».
С началами не просто, они слишком просты, Что такое время - возвращение или каждый
чтобы с ними можно было просто. Мы хотим их раз другое'? Или то и другое, возвращение того
схватить, а захватывают они нас. Сознание на же самого и всегда новое, только по-разному'?
самом деле не раньше бытия: бытие раньше С прошлым и будущим дело обстоит не
сознания. Раньше, чем сознание отразило бытие, одинаковым образом. Прошедшее время (не про
бытие незаметно для сознания успело дать ему эту шлое, которое было великим и безвозвратно ушло,
возможность. Сознание думает, что никакой другой а прошедшее время, из-за которого великое прошлое
возможности, кроме как отражать, бытие ему не ушло) хуже, чем будущее. Из-за прошедшего
дает и не может дать. Но бытие раньше и этой времени я, например, забыл, что знал, и вообще
возможности: оно не эта возможность, оно возмож всё ухудшилось, обветшало, пришло в упадок. Если
ность просто. Возможность просто нельзя отразить: что улучшилось,- скажем, я все-таки стал по
и вся яже в них») и клялся Живущим во веки потому что время еще не подошло. Тезис о том,
веков, Который сотворил небо и все, что в нем, что время вечно и никогда не кончится, утверждает
землю и все, что на ней, и море и все, что в и уверяет нас, что всегда будет время для
нем, что времени уже больше не будет; но в те прекращения, наконец, неподлинной истории с ее
дни, когда ВОЗгласит седьмой ангел, когда он обманчивым временем и осуществления подлинной
вострубит, совершится тайна Божиях - i:'tEАЕcr8Т], истории с ее новым временем. догмат о вечности
т. е. доидет до конца, до ti:л.()~, уже ничего не времени есть такое обещание, данное нами самим
останется неосуществившегося, скрытого. себе.
Не нужно v думать, что здесь совершенно Полнота времен, век-зон (слово того же
исключительный, «апокалиптический» контекст, а происхождения, что наше «юный»), исполнение
.1 юд И живут на самом деле гораздо спокойнее. времени, когда время станет одновременно и
По-настоящему .1ЮДИ никогда не думают, что будни возвращением, и другим,- это старое название
будут тянуться без конца. Если' бы нам просто мира. «Мир сей» и «век сей» в Евангелии одно и
сказали, что день будет тянуться за днем и завтра то же. Апостол Павел в начале 1 Послания к
будет, как вчера, а мы безусловно увидели бы, Коринфянам говорит, как ничтожна мудрость
что именно так всегда будет тянуться, мы не земная, при родная в сравнении с мудростью,
поверили бы. Наша повседневная апокалиптика которую чудесным образом, сверхприродно, от лица
прячется в незаменимом размытом образе обсша к лицу сообщил людям сошедший на землю
ющего будущего. Мы верим, что будмшее будет Богочеловек: «Где мудрец'? где книжник? где
другое и новое. И когда люди убежденно говорят, совопросник века сего'? Не обратил ли Бог мудрость
что время вечно, что - скажем, поскольку материя мира сего в безумие?». И в католическом гимне,
вечна, а время форма существования материи, в секвенции Dies пае, «день гнева», говорится:
время никогда не прекратится, то имеется в виду
вовсе не то, что мы обречены на вечное повторение, Dies irae, dies Ша
так что смиритесь и ничего не ждите, вечно будет
Solvet saeclum in favilla,
зима, лето и вечно будущее будет преврашаться
Teste David сит SуЬШа.
в прошедшее. Смысл мировозэренческого догмата о
том, что время никогда не кончится, скорее как
раз ПРОТивоположный: светлое будущее неизбежно «день гнева, день тот разрешит (распустит,
осуществится, потому что никогда не будет так, расплетет) век в пламени, свидетели тому Давид
что кто-то нам скажет: «Времени больше не будет»: с Сивиллой». Век - это saeculum, век - мир,
этого никто никогда не скажет, и следовательно: век, как в русском,- человеческий век, в смысле
у нас всегда - вечно - есть, будет время для поколения, 33 и одна треть года, и в смысле
наших планов и их осуществления, а цель наших полного века, ста лет, и в смысле эпохи, и в
планов как раз в том, чтобы началось новое время, смысле «мира сего», и в смысле вселенной, всего
94 В. В. Бибихин. мир В. В. Бибихин. мир 95
мира. Ниже в секвенции в значении человеческого именно тем, что безусловно, божественно хорош,
мира уже не saeculum, а mundus: так хорош, что Бог бросает своего единственно~
и любимого Сына,- Сын этот скажет, «Бог мои,
Liber scriptus proferetur, Бог мой, почему меня бросил» (Евангелие от
In quo totum continetur, Матфея 27, 46) ,- лишь бы мир спасся, спасся не
Unde mundus judicetur, в смысле кос-как еще остался после всех бед уж
увечным, да живым, а в смысле восстановился в
«будет вынесена перед всеми написанная книга, в ирежней и в еше большей, потому что уже
которой содержится всё и по которой будут судить спасенной и прошедшей через такие испытания,
мир». красоте. Т. е. чтобы весь «век» исполнился, как
В библейском употреблении мир-век, космос-зон полнее ему исполниться уже нельзя.
значит разные вещи. Прежде всего - прекрасное Вот мир в исконном библейском смысле, чудесное
творение Бога. «Мир (космос) через Него (Бога) и непостижимо совершенное, не просто совершенное,
начал быть». Как в начале Библии, в первых а еще и дорогое самому Богу, и не просто дорогое,
строках книги Бытия «<И сказал Бог: да будет а кровно дорогое так, что кровь собственного Сына
свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он Бог готов отдать - рискнуть собственным своим
хорош»); так же и в Евангелии. Тут ничего не Сыном,- чтобы только' мир не пошатнулся, был
изменилось: Бог сотворил мир, и значит, мир спасен, какой он есть драгоценный и любимый и
хорош. В Евангелии Бог даже не просто видит и совершенный. Такой мир, конечно, судить нельзя.
говорит себе, что мир хорош, он влюбляется в Бог посылает Сына вовсе не судить.
созданный им мир <Евангелие от Иоанна 3, 16-17): Такой мир, такой век только назван в начале
«Потому что так полюбил Бог мир, 'tOV кооцо«, Книги Бытия и Евангелия от Иоанна. О нем только
что отдал своего единственного Сына, чтобы всякий известно что он несомненно есть. Человек с ним
верующий в него не погиб, но имел жизнь веч в Библи~ разминулся. Едва мелькнув издали, целый
ную. Ведь Бог послал своего Сына в мир, EI:C; 'tOV мир раскололся на два. Возник мир сей, или век
кооцо« , не чтобы судить мир, но чтобы мир сей, злое царство князя мира сего, которое во зле
спасся через него». Еще бы. Мир создан таким, лежит «<весь мир лежит во зле», 1 Послание
что Бог говорит о нем, что он хорош, и любит Иоанна 5, 19). Мудрость мира сего обращена Богом
мир, свое создание; о том, чтобы судить такой в безумие здесь' всё оборотничество, всё наоборот
мир, не может быть речи. Другое дело, что миру (евы ~ОЗР~lДаете, а мир возрадуется», Евангелие от
грозит беда, как громадному прекрасному созданию Иоанна 16, 20>, потому что «бог века сего» (не
может грозить беда; у мира есть страшная добрый бог, а злой князь мира сего) «ослепил
опасность, что он пошатнется, затмится, не будет умы» (2 Послание к Коринфянам 4, 4), поэтому
именно тем, что он есть,- таким прекрасным, что «пустъ никто сам себя не обманывает, если кто
и сам Бог его любит,- перестанет быть совершен думает быть мудрым среди вас в веке сем, пусть
ным; а отпасть ему от совершенства хоть чуть, и станет безумным, чтобы стать мудрым» (1 Послание
он уже весь станет ни к чему, ведь он хорош к Коринфянам 3, 18) - «безумным» в сглажива-
96 В. В. Бибихин. мир В. В. Бибихин. мир 97
ющем синодальном переводе, так что можно закономерно имею сначала одни мысли, после чего
вообразить безумца в интересном смысле эксцен приобретаю другие, а в более глубоком опыте я
трического чудака, но в греческом стоит ~1&p6~, стал новыи, себя прежнего не совсем узнаю,
~tmpi<x : элементарная плоская глупость. Лютеров признаю только поневоле, что то был тот же я,
ский перевод дает еiп Narr, «стань дураком», в но понять, как я мог быть тем, чем был,- не
одном из новых французских персводов - qu'il понимаю: переменился; отчего - не совсем отдаю
devienne fou, глупым, для мира совсем неинтерес себе отчета, но раньше и не думал, что смогу
ным, тягостно ТУПЫМ,- не бойся быть таким или так думать, так стать другим, хоть в этом себе,
казаться таким занудно-плоским для мира. который стал вдруг другим, не vзнаю чужого,
Раскол абсолютный. О «веке сем», «мире сем» узнаю себя настояшего, а прежний был себе чужой
не сказано доброго слова. «Не любите его», всё и раскаиваюсь, что отдавал себя чужому, и
прекрасное отошло к «веку иному», «будущему полностью перехожу уже в новое, «забывая старое,
веку», «дружба с миром есть вражда» (Послание простираюсь вперед», С тем собой старым не хочу
Иакова 4, 4). «Мир сей» надо оставить, чтобы иметь ничего обшего. Старое отрезано: покаяние,
иметь вечную жизнь в «будущем веке» (Евангелие перемена мысли. Через порог такого покаяния я
от Марка 10, 30). Вот он, прекрасный сотворенный только и могу, отряхнув прах мира сего, шагнуть
Богом мир; ради него, чтобы его спасти, т. е. - не в «мир иной», О «мире ином» В отличие
восстановить в полноте, пришел Христос,- и тут от «мира сего» Евангелие никогда не говорит; «мир
же оказывается, что шагнуть к нему нельзя, потому сей» без сожалений оставляется, чтобы выйти из
что перед человеком сразу встает не мир Божий, него в вот евангельское выражение - «век
а злой мир сей, который надо судить и больше грядущий». Из века сего в век грядущий.
того, он уже осужден, но он въелся в человека переступив через высокий порог «метанойи», как
и само тело человека невозвратимо погрязло в бы смерти себя прошлого и возрождения нового.
злом мире, самые глаза его и уши и сердца злы Это нам о чем-то напоминает. Аристотель,
и не дают доступа к Божьему миру, и надо определяя время как другое и новое, говорил:
покаяться, по-гречески ~И<х- vo€tv, переменить ум. «Когда у нас самих мысли не изменяются или мы
«Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное: не замечаем изменения, нам не будет казаться,
<Евангелие от Матфея 3, 2); «если не покаетесь, что протекло время» (уже цитировалось) , и
все погибнетея <Евангелие от Луки 13, 3 и 5). приводит В пример людей, спяших летаргическим
M€'t<xvo€tV, покаяться, значит буквально и пер сном: когда они просыпаются, им не кажется, что
воначально «переменить свои мысли», как мы прошло очень много времени. Человек не спит
говорим: думал одно, а потом «передумал», только летаргическим сном, когда «мысли изменяются» и
не в значении «перерешил», «изменил тактику «мы замечаем изменения». Это - перевод, хороший
поведения», а в том смысле, что весь прежний перевод В. П. Карпова, однако у Аристотеля другое:
строй мысли вдруг и как бы сам собой распался, ~Е'tаВ<ХЛЛ(J)~€V 'тly ()нхуошу «мы изменяемся своей
и человек не понимает больше: как я мог быть мыслью» мы сами изменяемся, причем это
прежним? Перемена мысли - но не так, что я наше изменение от нас не ускользает, ~тl ла8m~tt:V
98 В. В. Бибихин. мир В. В. Бибихин. мир 99
IlI:t(х'I·kх'ЛЛоvtl:~. Тогда для нас существует время Но я узнаю себя настоящего только в другом
как новое, другое. новом. Человек - другой по своему существу. Как
Времени как смены старого новым нет без нашего другой он осуществляется во времени и в отношении
изменения в мысли. Мста!)(хллt:lv ti]v (')ltXVmav у к другу, в котором как именно в другом он узнает
Время ткется из моментов «теперь». Само полнота еще не полного настоящего, которое не
«теперь», аристотелсвское t() v1iv, «ныне», «этот вот знает, что оно в своем существе другое. Выражение
момент» - не время. Русское «ныне» этимологи «век сей» стало, правда, неупотребительным, но
чески то же, что «новый». Новое, молодое, юное когда мы говорим «наше время», мы тоже
- существо вечности. Вечность и век, aio)v, эон подразумеваем современный мир, и тоже заблудший.
сама юность. Вечность присутствуст как Зон как полнота времен исчерпает мир, приведет
юнос-новос, Юное-новое - это настоящее, которое его весь и во всех отношениях к завершению.
само не время, но которое тем, что оно новое, История завязана с миром в один узел. История
делает другое прошлым. Юное-новое настоящее имеет дело с миром, она не в одном из своих
настает в нас самих, еще лучше было бы сказать планов, а по существу мировая. Историческое
нами самими, потому что мы ведь не событие - всегда событие мира. Не человеческого
констатируем из неподвижных себя: новое настало, только. Наука смотрит в далекие части Вселенной,
такой констатации, будь она возможна, все равно и те пространства принадлежат истории, потому
скоро пришел бы конец, а мы сами изменяется, что если не они сами, то по крайней мере их
и опять же, не просто отмечая перемену в себе смысл входит в историю, и история не может
- «вот, наши мысли изменились» - а так, что кончиться, пока далекие звезды остаются загадкой.
от нас не скрыто, что мы стали другие, и не Если человечеству придется уйти, когда построенные
запланировали себя другими, а, как уже сказано, наукой вопросы будут еще оставаться вопросами,
сами изменились, уже не понимая, отчего были случится не конец истории, а ее срыв. В историю
прежними, принимая себя, какими стали, за мир вовлечен так, что она завершится только в
настоящих, себя прошлых - за ненастоящих; так целом мире. Мы спрашиваем: почему так должно
что возврата ко мне прошлому уже нет, хотя в быть? Почему век, saeculum, полнота времен
главном возврат есть, потому что все настоящее в означает одновременно полноту мира, почему эон
том мне, прошлом, вошло в мое теперешнее это мир, почему история это история мира?
настоящее. Я новый так, что не другой самому Попробуем определить существо времени как
себе, а узнал в себе новом себя настоящего, хотя возвращение другого. Оно заключается в том, что
и прошлый был я, только не знал, не гадал, что другое (новое) каждый раз опять наступает, причем
узнаю себя в другом новом. так, что каждый раз мы не растерянно встаем
100 В. В. Бибихин. мир В. В. Бибихин. мир 101
перед другим, а узнаем в нем то самое: новое, «Времени больше не будет», так сказано в
его небывалое, но безошибочно опознаваемое Апокалипсисе, когда уже не сможет наступить
явление. Новое, другое - пространство осуществ другое новое. Оно не сможет наступить, говорим
ления человека, который находит себя в настоящем. мы, когда будет явлено всё, ничто не будет
Настоящее время - это место, где только и может упущено. Но всё - не сумма вещей, а мир, то
иметь место- присутствие как существо человека. В самое другое. «Времени больше не будет» - это
присутствии человека время присутствует как относится к новому оону. Только он, возвращаю
возвращение другого, т. е. в своем существе. щееся небывало новое, выходит из времени. В
Поэтому мир, который мы знаем в чистом опыте полноте истории времени больше не будет не так,
присутствия, может иметь место только во времени. что при желании считать часы для этого не
Согласная тишина мира - не выход из времени найдется чисел, а так, что перемена к другому,
в стоячую вечность, а наоборот, вхождение в полное сбывающееся существо времени, не потребует
существо времени. Полнота времен наступит не больше ожидания, другое будет настоящим.
через столько-то лет. От любого прибавления лет Такое «времени больше не будет» как полнота
время не станет полнее, два миллиарда лет не истории - противоположность безвременью. Без
более полное время, чем один. Время исполнится временье - это когда идет счет часов, дней, лет
не когда-то, а в своем существе, в возвращающемся и тысячелетий, но время никак не осуществится
присутствии другого, небывало нового, не в смысле в совсем существе небывало нового, со временем
«еще одного», а в смысле перемены. Время есть возвращается не то самое, а то же самое.
перемена, но такая, что в сменившемся мы узнаем Присутствие как другое тому же самому упускается,
то самое. Наступление того самого в смене, мир не сбывается. Счет времени при безвременьи
перемена, возвращающая то самое,- существо не только не останавливается - наоборот, в него
времени, вечность не в воображенном смысле переходит будто бы все существо времени, во
длящегося постоянства, рая, который хуже ада, а времени и от времени не остается ничего, кроме
вечность - оон: юное как сама новь. его счета: кварталами, годами, пятилетками,
Существо времени - вечно юное - не когда-то юбилеями. И как время, утратившее свое существо,
и не где-то, а во всяком настоящем теперь, как нарастает, так вещи мира с ускользанием мира
вернувшаяся небывалость другого. Существом вре множатся, тесня нашу свободу и вместе со свободой
мени как наступления другого (существо времени лишая нас возможности привязаться к ним, вместо
само не время) откладывается время, так, что захваченности ими оставляя нас считать их. Мы
существо времени всегда оказывается раньше считаем их числом, одно, два, три дерева, тысяча,
времени. Оно то настоящее, которое наступает две, три, четыре тысячи человек, или чем придется:
всегда прежде времени, всегда не во времени и считаем дерево пиломатериалом, человека
не за время, а внезапно, и всегда не вовремя, не рабочей силой. Потому что вещи без мира уже
ко времени, хотя время начинает разматываться не отпускают нас в согласную тишину, значит не
от него, от вневременного существа времени, от могут и привязать нас к себе, а мы не можем
преждевременной нови. отпустить их и не можем допустить им быть тем,
102 В. В. Бибихин. мир
В. В. Бибихин. мир 103
что они есть. Только в свободном согласии мира
мы принимаем вещи, не считая их ничем.
5
Здесь нужно сделать замечание о языке. Что
слово говорит то, что оно говорит, и его надо
Мы говорим: «присутствие», существо человека,
отпустить так, чтобы оно говорило само - это
в единстве~ном числе. Мы можем рассчитывать,
похоже, в нашей власти; больше того, TaKa~ пряма~
речь наш долг, если мы хотим, чтобы слово хранило
что нас поимут: человек - каждый - единствен
ный, и общество людей складывается по другому
правду. Что эон, полнота времени, значит мир
закону, чем общество животных: у животных -
(есыны века сего» в Евангелии - то же, что
потому что они одинаковые, морские котики с
«сыны мира сего») , не учреждено каким-то советом
Myдpe~OB так, что мы вот теперь можем извлекать
морскими котиками, у людей - потому что они
строгость мысли важнее, чем точность. В трактате Потом, конечно, «Критика чистого разума»
«О небе» подробнее. чем в «Физике», доказывается, Канта, антиномии чистого разума и система
почему бесконечное тело не может существовать, «космологических идей», из которых высшая,
в том числе и доводом от противного: пусть оно, нсвидимая, в свете которой выступают остальные,
бесконечное тело, существует; его тогда нельзя соответствует миру в его бесконечной неприступности.
В. В. Бибихин. мир 111
110 В. В. Бибихин. мир
самого. В «Опавших листьях», Короб 1, у Розанова Все ли постройки в человеческой истории стоят
есть запись от 7 декабря 1912 Г.: «Иногда чувствую на договоре'? Чем торжественнее коллективное
что-то чудовищное в себе. И это чудовищное - соглашение, чем окончательнее план, чем много
моя задумчивость. Тогда в КРУГ ее очерченности словнее взаимные обещания, которые дают друг
ничто не входит. Я каменный. А камень другу люди, сознательно решающиеся никогда не
чудовище. Ибо нужно любить и пламенеть... В отступать от начатого предприятия, тем глуше
задумчивости я ничего не мог делать. И, с другой молчание человеческого камня, и кажется, что его
стороны, все МОГ делать (егрех»). Потом грустил: можно заговорить, если говорить достаточно много.
но уже было поздно». Розанов пугается, едва Заговариванием бездны, заговариванием особенного
прикоснувшись к своей каменности, одергивает себя: камня, который лежит на дне человеческого
«А надо любить и пламенеть». Потом вглядывается существа, образует это дно, делает его неприступ
в нее, и запись кончается загадочным: «Она ным, мы занимаемся чаще, чем думаем. На камне,
(каменная задумчивость - В. В.) съела меня и однако, построена и сама наша речь, которая не
всё вокруг меня». Каменная неприступность не дает создана никем другим, кроме как человеком, но
Отсюда происходит то, что называют преобладанием «обустроенном» обществе имеют конструктивные
общества над одиночкой. Следовала бы, однако, формы сотрудничества. Отсутствует или ослаблено
сначала разобрать, создается ли общество накопле лишь общество как продукт общественного договора,
нием определенного множества индивидов или потому что договориться не удается. Существенное
одиночка с самого начала несет в себе другого, общение, однако, происходит до всякого обществен
заранее его предполагает, от него узнает себя. ного договора. Договориться могут только догова
Когда человек уходит от людей, как монах в ривающиеся, и общественный договор, забота о нем
пустыню или интеллигент во внутреннюю эмигра или ожидание его предполагают общественное
цию в вольном или невольном подражании существо, исподволь уже сложившееся в состояв
пустыннику, это делается не ради прерывания шемся или несостоявшемся отношении к другому.
как кажется, лучше способно сберечь их должный иметь тайной или явной целью освобождение от
смысл, чем исказившееся общение. Когда говорят, такой зависимости, вовсе не обязательно хранит
что у нас в России нет общества или что общество ее, скорее восстает против нее. Общество может
слишком слабо в сравнении с задавившим его отгородиться от других. Хранить общество - значит
государством, за этим стоит не то, что человек ли это соблюдать превыше всего условия договора,
у нас перестал быть «общественным сущест выполнять принятые решения? Безусловно, общество
вом», ~<!>ov 7tолtttКоV, а то, что предполагающиеся хранится и выполнением принятых решений, хотя
таким существом связи дают о себе знать не бы ради дисциплины самоотчетности. Но общество
столько в отношениях между людьми, сколько в держится прочнее всего не принятием решений и
отрешенных образах религии, идеологии, надчело не их исполнением. Общество скрепляется не
веческого авторитета. Через сами эти жалобы на договором, тем более что решения могут оказаться
недоразвитость у нас общества - или, в других неправильными. Устои общества прочнее, чем
вариантах, правового государства,- то же самое, меняющаяся идеология, они коренятся в исходной
не ослабевшее общественное начало воплощается в привязанности человеческого существа к другому.
Общественный договор формулируется и поддержи-
122 В. В. Бибихин. мир В. В. Бu6uхuн. мир 123
в согласии мира через понимающее принятие
вается усилием сознания и сознательной воли. О
Целого, до чего ни в какое соглашение вступить
зависимости от другого говорит совесть. Мы
не может иначе, как условно, и ничему не скажет
коснvлись их различия, разбирая то место у
безусловного «да», заранее чувствуя, что ровни ему
Чаадаева, где он от «идеологического сознания»
среди отдельных вещей мира нет. Это значит, что
возвращается, к сознанию в смысле совести. Нужно
и человеческому объекту он никогда не может
ли отличать общественное сознание от совести?
сказать по-настоящему «да». Отсюда условность всех
Есть ли такая вещь, как) общественная совесть?
договоров, их, так сказать, игрушечность. Только
Совестью общества называют людей, способных
условно, только от и до человек может дать свое
напомнить договорившемуся обществу, что оно не
согласие чему бы то ни было, кроме согласия
имеет права вполне распорядиться собой. Совесть
мира. Но общество в своей основе и не договор.
не дает забыть, что мы не принадлежим себе.
Общество в конечном счете стоит на узнавании в
Борьба партий и государств за независимость
ближнем не просто родственника, не просто
внешне движима негодованием по поводу терпимых
земляка, говорящего на том же языке, не просто
несправедливостей, но втайне движима предпочте
единомышленника, верующего в тех же богов, а
нием YД~HOГO общественного договора неудобной,
непонятнои привязанности к другому. Эта привя
Другого, каким человек тайно знает себя в своем
занность, часто тайная, если она порвана, возвра
собственном существе. Человек, мы говорили,
Другой по определению. Общий язык связывает не
шается в других, явных и убедительных формах.
всегда, а угрозу, которую только общий язык с
Во всяком предприятии независимого человеческого
собой и несет, - заговорить вдруг на разных языках
обустройства верх над сознательной волей так или
впредь без какой-либо надежды на взаимопонима
иначе берет со временем закон (новый порядок),
ние,- несет всегда. Нет вражды отчаяннее, чем
не менее неприступныи оттого, что, казалось бы,
между родственниками и единоверцами. Самые
введен людьми для людей.
жестокие войны гражданские. Ревность к общему
О камень, который дает о себе знать раньше
отечеству, к общим богам так же раскалывает, как
всего в розановской «задумчивости» и, не узнанный,
сплочает людей. Вопреки этому многообразному
проступает позднее в законе, разбиваются рано или
расколу, оттачивая себя на его преодолении, людей
поздно все условности и договоры, как бы сознание
связывает более прочная связь узнавания другого
ни подкрепляло их своим усилием. На том же
в себе, себя в другом. Не обязательно чтобы это
узнавание безусловно другого, вбираю~ее в себя
камне стоит, или, вернее, этим камнем является
отношение человека к другому, основа человеческих
из-за своего размаха всякое другое узнавание, было
связей. Обшество в этой своей основе так же
осознано, как не обязательно, чтобы человек знал,
переживает свои временные устройства, как язык
почему именно он не может сказать полновесного
- свои исторические формы.
«да» ничему в мире, кроме как целому миру.
Мы уже догадывались о каменной неприступно
Сознание осозн~ет только то, что ему уже дано,
сти человеческого сушества, когда говорили, что
можем найти себя только в мире; что человеческое
тогда как другои определяет меня - в этой самой
моей неполноте, заставляющей искать себя,- и
сушество, чистое присутствие, узнает себя только
124 В. В. Бибихин. мир В. В. Бибихин. мир 125
тогда, когда еще не открылся мне. Больше того, сти, которая только тайное лицо отрешенности
по-настоящему осознать в другом себя и невозмож мира. Догадываясь через другого о себе самом,
но. От сознания тогда потребовалось бы слишком пусть в несогласии с ним, я утверждаю такую
многое - отказ от собственной природы, отражения. связь с ним, прочнее которой нет связи вещей
Отражая в своем сознании другого, я делаю его или предметов: признаю его за существо, тоже
аспектом самого себя, гранью своей многогранной способное, как я, сказать безусловное «да» только
личности. Себя в другом я могу по-настоящему не согласию мира; в самом его неприятии меня, в
осознать, а только угадать. Полагаясь на сознание, неспособности безусловно принять меня угадываю
я, скорее всего, не дам хода своей догадке. Она себя, свою собственную неприступность, а до того,
останется во мне как голос совести. Совесть говорит пока приспосабливал его к образам своего сознания,
мне, что я никогда не' один. Сознание, напротив, нигде не мог себя узнать или угадать и оставался
неопровержимо доказывает мне, что я один, вызывающе одиноким. Угадыванием себя в другом,
единственный, неповторимый, таких больше нет. любовью и ненавистью сцепляется человеческое
Другим знанием, догадкой, предчувствием, совестью общество, отсюда его нерушимая прочность, которую
я вижу, что я весь при другом, что я в самом не сравнишь с прочностью договоров и условностей.
своем существе другой, чем сейчас сознаю себя. Я Общество, прежде всего - связанная тесными
угадываю в другом себя вовсе не по подобию с отношениями, часто родством, регулярными пере
таким, каким себя сейчас сознаю,- такого другого делами земельных наделов, совместным несением
я как раз никогда собой не прианаю, такой меня повинностей, взаимопомощью сельская община, но
скорее отталкивает,- но догадкой совести угадываю также и всякое общество называется в нашем языке
в другом себя такого, каким себя пока не знаю, миром. Это значение - мир как община - похоже,
настоящего. В неприступности, неподвластности очень старо, и его нужно отличать от позднего
другого я узнаю себя самого вместе с моей бездной евангельского «мира» как «мира сего», противопо
и с моей неприступной каменностью. ставляемого «будущему веку». В каком смысле
Именно потому, что я угадываю в нем община это мир, нужно было бы разобрать
настояшего себя, которого в самосознании не подробнее. Конечно, какое-то понимание этого у
распознал и от которого в самонаблюдении нас уже есть. Называя общину, общество миром,
отшатнулся, я отметаю, легко и уверенно, ложные наш . язык ставит опыт мира в связь с нашим
образы, под которыми он, возможно, хочет в моих отношением к другим людям. Связь эта не может
и своих глазах скрыться. Я оказываю ему честь, быть прямой. Наше общение с другими совсем не
не соглашаясь с ним, вызывающе говоря с ним на обязательно и далеко не всегда мирно. Мой опыт
разных языках. Мой соотечественник, земляк, мира должен, желательно, каким-то образом стать
родной, мой самый близкий, он же и самый обшим. Он предполагает, однако, безусловную
далекий. Я имею смелость, дерзание заглянуть в свободу, мою и других. Свобода во всяком обществе
него глубже всякой условности, признать его за ограничена. Полное согласие между людьми невоз
того самого другого, которого я угадываю в моей можно.
должны спешить себе этот камень вернуть. Ясно Когда на призыв «придите, трудящиеся, и я
только одно, что сообщество, малое или большое, облегчу» люди сплачиваются в единый организм и
никогда не облегчит человеку его обязательного коллектив становится ширмой, за которой прячутся
человеческого труда, и если облегчит, то на беду. от своего труда или прячут свой труд от себя,
Разделение труда не значит, что теперь каждому количество труда делается не очень существенным.
130 В. В. Бибихин. мир В. В. Бибихин. мир 131
Непосильный объем его становится только заменой и либерал с либералом. Мир устроен загадочнее и
ожидаемому усилию, т. е. идет в счет только как прочнее партии. Человек по-настоящему узнает себя
мера человеческого всесилия, самого по себе не в похожем, а в другом потому, что сам в
безразличного или злого. Коллектив, сплоченный своем собственном существе тайно угадывает
таким условным трудом, исподволь ищет способов другого. Конечно, он узнает себя в живом существе,
распада. Его замыслы сокрушаются, как мечты в растении, в природе, и обществом охватывается
Вавилона в свирепом 136 псалме библейской всё это. Человек связан со всем и ко всему льнет.
Псалтири: «Горе тебе, дочь Вавилона! Торжеству Но в животных, в растениях, в природе человек
ющий враг схватит твоих детей и разобьет их о еще не до конца узнает себя потому, что они не
камень» (в Синодальном переводе: «Блажен, кто совсем другие ему, они принадлежат человеку и
возьмет и разобьет младенцев твоих о камень») . продолжают его. Настоящий другой так же мало
Как человек не найдет себя в собственных принадлежит человеку, как существо человека,
планах, так общество не обустроит себя по чистое присутствие не принадлежит ему, а наоборот,
решению, скорее наоборот. Общество, напоминает человек принадлежит этому своему существу,
наш язык, не устройство, а мир. Мир нельзя признан вернуться к нему и в нем осуществиться.
устроить, забыв, что он с самого начала уже был В этой особенной принадлежности человек принад
для человека тем целым, без которого человека лежит своему другому не так, как вещь принад
еще нет. Тем, что человек с самого начала лежит хозяину,- хотя здесь заложена и опасность
относится к миру, заранее предполагается его связь рабства у другого, и угроза принадлежать ему, как
с другим. Может ли быть такое, что общество-мир вещь принадлежит хозяину.
всегда уже есть и устраивание общества на самом В этом, но и только в этом смысле принад
деле бывает только возвращением к нему или лежности другого к моему собственному существу
уходом от него? Нет причин думать, что с я заранее принадлежу обществу как целому миру,
человеческим обществом иначе, чем с человеком, а вовсе не в том смысле, будто общество
который осуществляется не так, что устраивает коллективной властью вправе привязать меня к
себя заново. Он не может даже заглянуть за тому, чему я не могу сказать безусловного «да».
пределы своего существа, чистого присутствия. я найду себя только в мире. В его согласии, в
Точно так же обществу никогда не дано стать допущении вещам быть тем, что они есть, в
ничем другим, кроме как восстановлением мира, отпускании вещей на волю, в возвращении к
причем ни в частном мире общество никогда не чистому присутствию Я встречаюсь С другим.
узнавание у меня нет средств, такое дается только до моего самосознания, до различения моего и
чудом. твоего другой своим присутствием уже задел меня,
. Он ненавидит, потому что видит во мне вещь, заразил мое настроение, поселился во мне, и я
которой не может сказать «да», И не видеть ее принял себя, каким оказался, с самого начала
не может, потому что наблюдению в человеке открытым присутствию других. Общество называется
открыта только вещь; присутствие невидимо и в том же самом смысле миром, в каком мир есть
недоказуемо. Он не может допустить меня, потому то, к чему я должен вернуться, чтобы собрать
что ненавистное недопустимо. Из-за меня, ненави себя. Ни с чем другим, кроме как с целым миром,
стного, он не знает мира и оттого ненавидит меня я не соглашусь, Что входит в общество, вернувшесся
еше безысходнее. Моим настроением другой, ко к миру'! Легче спросить: что из него исключено?
нечно, заражен раньше, чем заметил меня. Но он Исключены ли вещи'! Как они могут быть
ненавидит и свою зависимость от моего настроения исключены, если заведомо допущены согласием
- настолько, .что ненависть делается вторым его мира'! Мир-общество не исключает ничего.
существом. Прервались ли связи между нами? Событие мира не может быть устроено челове
Скорее наоборот. Когда произносятся слова: «Я ком, тем более - подстроено: никаким напускным
разрываю с вами отношения», «вы для меня больше спокойствием его согласия не подменить. В
не существуете», человек продолжает присутствовать. человеческой воле только принять и не принять
для ненавидящего, как присутствие умершего его. В принадлежности человека миру принятие
человека не прекрашается для тех, кто был с ним И.1И непринятие, однако, ничего не меняется.
связаны раньше, чем замечают. Заражение тоном безысходно задействует человека. ()J.Ю не снимается
134 В. В. Бибихин. мир В. В. Бибихин. мир 135
никакой деятельностью. Человек, не принявший Это собственное дело каждого в мире основа
согласия мира, не успокоится в своей неотпуска общества, которая обеспечена ему раньше всяких
ющей привязанносги к вещам. Он вникает в них, усилий найти общее дело и на почве дела
чтобы разоблачить их, и они всегда поддаются объединиться. Это не значит, что всякое указание
разоблачению. на общее дело для объединения в нем неправомерно.
Входит яи в мир человек, не принимающий Но раньше всякого дела - труд узнавания себя
мира? Бывают ли чужие миру? Изгнание чужих, в мире.
мы знаем, не только бывает, но и доходит до Коллектив не может существовать без объеди
того, что каждый или оказывается под угрозой, няющего мировоззрения. Раньше место объединяю
или начинает изгонять чужого в самом себе. Другое щего учения о мире занимала религия. Сейчас о
дело, что такое изгнание невозможно. Но человек мировоззрении тоже иногда говорят в смысле
занимается не только тем, что возможно. Изгнание религиозной системы, например, «христианское
из коллектива чужих делает содержанием жизни мировоззрение». Христианское мировоззрение теперь
коллектива подозрение, что он очистился не до уже одно из многих. Внутри христианского
конца. Никогда не удается определить, уничтожены мировоззрения тоже надо различать, учение какой
ли действительно все чужие, и чем шире охват из церквей имеется в виду. Единое мировоззрение
уничтожения, тем острее тревога, что часть чужих всегда неотвратимо склоняется к расколу. Коллек
не выявлена. Жизнь каждого становится условной тив, всего теснее сплотившийся под сообща
до окончательного выяснения. В напряженном исповедуемым мировоззрением, оказывается под
ожидании каждый хочет, чтобы его поскорее самой неминуемой угрозой раскола. Причиной не
проверили, и больше того, предпочитает изъятие и устройство мировоззрения, хорошее или плохое, а
уничтожение пусть даже его самого, если он факт его наличия. Ощущаемый раскол между любой
окажется чужим, условному существованию под расшифровкой мира и миром превращается в раскол
следственного. Когда суд тянется бессрочно, приго внутри мировоззрения. Поэтому случается не так,
вор лучше продолжения следствия. Покончить с что за различием в воззрениях следует раскол, а
условностью существования в коллективе, изгоня скорее наоборот. Раскол между христианским
ющем чужих, может только окончательная проверка Востоком и Западом произошел не потому, что
каждого. Но человека проверить до конца невоз Запад якобы добавил в Символ веры, в остальных
можно. Существо человека - чистое присутствие. членах повсюду одинаковый, слова «филиокве».
Проверяется всегда что-то, присутствие же не что, Сначала наметился раскол, и тогда его знаменем
а есть. стало старое разночтение, проходившее до тех пор