Е.Л.

Кузьмишин

Этапы инициации в масонстве

Рассуждения о сути и характере инициации являются одним из самых плодотворных

способов проведения досуга среди большинства исследователей религиозных и
оккультных феноменов как нашего времени, так и всех былых времен. Однако
фактически неизменным их итогом и результатом является вывод о том, что сколько
людей, столько и мнений, что для каждого инициация значит нечто сугубо своё,
личностное и неповторимое. Поэтому любые попытки выстроить нечто, хотя бы
отдаленно напоминающее «теорию инициации» заранее обречены на неудачу, и
единственное, что остается исследователю и просто заинтересованному лицу — это
стараться определить хотя бы какие-то закономерности и обобщить хотя бы крупицы
опыта отдельных личностей, без всякой надежды на понимание со стороны всей
остальной массы лиц, заинтересованных решением этой систематизационной
проблемы, и напротив — заранее осознавая, что полученные результаты непременно
вступят в противоречие с совершенно противоположным опытом десятков оппонентов.
Отсюда и основная характерная черта всех рассуждений об инициации, с которыми
автору доводилось знакомиться: исследователи либо характеризуют чисто
формальные, внешние стороны процесса, либо концентрируются на собственных
внутренних переживаниях, непременно субъективных и глубоко эмоциональных.
Первое переводит их труды в разряд ритуалистических, второе — в разряд
«духовидческих писаний» или «откровений», то есть полностью выводит за рамки
научного и даже наукообразного дискурса.
В свое время М. Бейджент и Р. Ли в своем исследовании истории эзотерики
«Эликсир и камень» так описали особенности двух типов религиозного опыта: в первом
случае, это должен быть непосредственный опыт или духовного вознесения субъекта в
нематериальные сферы или нисхождения духовных сфер для прямого и
непосредственного общения с субъектом, во втором же случае это совокупность
действий, являющихся прямо или косвенно магическими, с целью стирания грани
между духовными сферами и субъектом или совокупностью субъектов. В первом случае
мы говорим, таким образом, о религиозном или мистическом переживании, которое
самоценно, не нуждается ни в каких действиях ни до, ни после него, а также
подразумевает относительную пассивность субъекта. Таковы мистические опыты,
например, библейских пророков, шаманов, прорицающих жрецов античности, медиумов
и спиритов. Это инициация внутренняя, эзотерическая и сущностная. Во втором случае
мы говорим о совокупности внешних и внутренних приготовлений человека или группы
людей, сконцентрированных или напротив — растянутых во времени, которые служат
цели введения этого человека или группы людей в некое особое пограничное
состояние, способствующее осуществлению инициации первого типа.
Если принять как данность независимость духовных сфер от мира людей и их
интеллектуальной сферы, изначальное положение человека как существа низшего
порядка, будь то изначальное и базовое его положение, или приобретенное на время,
то приходится признать, что сама идея оказания человеком влияния на духовные
сферы абсурдна и не выдерживает никакой критики. Однако если принять во внимание
принцип магической аналогии и предположить, что он является одним из неизменных
природных законов, одним из частных случаев применения закона взаимоотношений
Макрокосма и Микрокосма («что наверху — то и внизу»), то в таком случае для
человека открывается определенное окно возможностей, которым просто грех не
воспользоваться.
Мирча Элиаде пишет в «Опытах мистического света»: «Важно подчеркнуть, что,
какова бы ни была природа и интенсивность опыта света, он всегда переходит в опыт
религиозный. У опытов света всех типов... есть один общий знаменатель: они выводят
человека из его мирской, пространной вселенной, или из его исторической ситуации, и
выталкивают его в качественно другую вселенную, в иной мир, трансцендентный и
сакральный. Структура этой трансцендентной и сакральной вселенной оказывается
различной в разных культурах, в разных религиях...».
Иными словами, даже такой видный исследователь эзотерики признает, что,
несмотря на явную обусловенность человеческого присутствия в духовных сферах
совокупностью чисто человеческих представлений и идей, это присутствие, тем не
менее, является качественным скачком в развитии человеческой личности и носит
необратимый характер. Тот же Элиаде далее указывает как на суть процесса
инициации на тот факт, что переход в иные сферы носит для человека необратимый
характер, что просвещение Светом делает его впредь открытым для непостижимых
человеческим разумом материй на все оставшееся время, при этом не лишая его всей
полноты земной жизни. Таков вертикальный вектор инициации.
Любая инициация может быть образно представлена как в виде сферической
диаграммы, так и в виде простейшей крестообразной схемы, где вертикаль
представлена духовным падением и последующим возвышением кандидата, в то время
как горизонталь воплощает странствия кандидата из темных областей зримого
материального мира в обители Света. В данной работе мы собираемся представить
систематизацию этапов посвятительной церемонии на материале масонских ритуалов
инициации, которые, впрочем, достаточно мало отличаются от посвятительных обрядов
других эзотерических обществ, известных автору.
Как уже говорилось выше, созданные людьми инициационные общества и ритуалы,
вне всякого сомнения, носят вторичный характер относительно посвящения путем
личного Откровения высших сфер человеку, поэтому их символизм, в основном,
совершенно земного, человеческого происхождения и может поэтому трактоваться
достаточно вольно в зависимости от точки зрения толкователя. Важно понимать, что
практически в любой посвятительной традиции современной западной эзотерики, даже
на первый взгляд, наблюдаются несколько слоев смысла, от примитивного, бытового,
до сложного психоаналитического, и это минуя все исторические напластования
смыслов мифологических и религиозных. Поэтому каждый из символических этапов
посвящения в любой традиции непременно будет истолкован совершенно по-разному
самими носителями традиции, сторонниками других традиций и непредвзятыми
учеными.
В общем и целом, масонский посвятительный ритуал любого устава и послушания, в
трех ли первых символических степенях, в дополнительных ли степенях и орденах,
зримо и ощутимо подразделяется на этапы, число которых может варьироваться от 3-4
до 12-14. В своей наиболее законченной форме посвятительный ритуал состоит из
следующих обрядовых действий:

Открытие работ,
Приготовление кандидата,
Представление кандидата рекомендатором,
Ввод кандидата,
Молитва,
Странствия или испытания,
Приближение к алтарю,
Клятва,
Сообщение тайн и таинств,
Облачение,
Опознание и проверка,
Провозглашение и приветствие,
Закрытие забот.

Конечно, масонские ритуалы открытия и закрытия работ являются частями целого

лишь в данном конкретном случае, поскольку во всех остальных они являются
самостоятельными законченными ритуалами с собственной логикой и собственным
символизмом, вне зависимости от устава и степени несущими определенный смысл,
отличный от узкой тематики посвящения нового кандидата. В данном списке они лишь
отражают реальную последовательность выполнения ритуальных действий на
масонском собрании.
Также говоря в особенности о масонской инициации необходимо помнить, что это
Братство носит в высшей степени синкретический характер во всем, что касается его
учения, ритуалов, самой структуры и приписываемых ей инициатических этапов. Так,
например, масонские энциклопедии Гоулда и Маккоя ведут отсчет истории масонства от
Мистерий древнего Востока, римских коллегий мастеровых, строительных братств
Средневековья, Ордена Тамплиеров, розенкрейцеров и алхимиков как средних веков,
так и нового времени, от подпольных кружков английских якобитов и иезуитского
ордена, от вольнодумцев Века Просвещения и т.д., не говоря уже о легендарных его
истоках, обнаружить которые при желании можно в повествованиях о строителях
египетских Пирамид, Вавилонской башни, Соломонова Храма и Ноева Ковчега. Нет
поэтому ничего странного в том, что практически на всех этапах масонское посвящение
представляет собой причудливый калейдоскоп традиций, понемногу заимствовав из
каждого из перечисленных источников и творчески переработав наследие мировой
духовной культуры с незапамятных времен до современности и корпоративные
технологии — с сотворения мира и до наших дней.

Приготовление кандидата

Как ни парадоксально, в современном масонском посвящении практически все

необходимые приготовления завершаются кандидатом до начала посвящения.
Действительно, в современной процедуре приема профана в масонскую организацию
основную роль играют не мистические переживания кандидата в ходе посвятительного
ритуала, а предварительные собеседования, во время которых как рекомендатор
выспрашивает у кандидата все основные интересующие его подробности, так и сам
кандидат в значительной степени удовлетворяет свое любопытство относительно как
организации в целом, так и обстоятельств своего приема и дельнейшего членства в
ней. Для кандидата фактически не остается тайн во всем том, что касается его статуса
в организации, ее основных целей и задач, необходимой для него в будущем работы.
Способности кандидата, его соответствие требованиям к вступающим в Братство, склад
его личности, ее черты, его устремления и цели вступления в Братство также не
остаются неизвестными рекомендатору, конечно, при условии правильно проведенного
собеседования. В этих обстоятельствах естественно, что дальнейшая процедура носит
скорее официальный, формальный, нежели действительно что-то определяющий
характер. Вполне вероятно, что предварительные приготовления к ритуальным
приготовлениям кандидата, если можно так выразиться, и в былые времена занимали
не менее существенное место в процедуре приема, однако в настоящее время кандидат
приходит к порогу масонского Храма только тогда, когда к нему больше не возникает
вопросов у рекомендаторов, а решение о его приеме принято большинством голосов
членов ложи на собрании за месяц до даты предполагаемого посвящения. Далее ему
предстоит совершить последовательность довольно сложных ритуальный действий, в
которых он исполняет исключительно пассивную роль. Эти действия состоят из:

- прошения о допуске в Храм,

- принятия должного для допуска в Храм внешнего вида,
- прохождения первого испытания и обретения первого проходного слова, без
владения которым исключается любое проникновение в масонский Храм.

Если говорить о классическом масонстве начала XVIII века, ремесленном Братстве,

постепенно претерпевающем смену ориентиров и перепрофилирование в
умозрительное общество философов, можно буквально по датам вычислить, когда
спекулятивный элемент «лож джентльменов» начал доминировать в общемасонской
практике, а именно когда в обиход масонской ложи прочно вошло понятие «Камера
Размышлений», тем самым знаменуя перевес в сторону символического понимания
посвящения. По разным данным, впервые применение Камеры Размышлений
наблюдалось в Англии в 1730-е годы, то есть фактически непосредственно после
принятия Нового Общего регламента и реформ д-ра Теофила Дезагюлье, «отца нового
масонства». Ритуал, изначально носивший скорее характер официального
представления нового работника строительной бригаде превратился в имитацию
рыцарского посвящения со всеми сопутствующими атрибутами — постом, бдением,
акколадой, титулованием и облачением.
Известно, что в героическом эпосе Древней Греции встречаются три структурных
аспекта инициации: 1) герой проходит инициацию вдали от дома (в лесу, на острове
или в пещере); 2) ему предстоят испытания и подвиги, дающие право жениться или
получить власть (Персей спасает Андромеду, Тесей побеждает Минотавра, Ясон
добывает золотое руно и т.д.); 3) некоторые из героев (Геракл, Тесей, Одиссей)
спускаются в царство Аида или попадают в Египет (Геракл, Менелай), что, в принципе,
для древних авторов было близко к аналогичности. При прохождении инициации
кандидат в вольные каменщики точно так же претерпевает вышеперечисленные
перемены, в чем, в основном, и состоит его инициатический опыт.
Говоря о масонском посвятительном ритуале, приходится признать, что общая
эклектичность масонского символического поля обусловила и присутствие в
инициатическом обряде черты нескольких традиций. Представляется возможным
определить фактически каждый из этапов посвящения, а также их отдельные детали, с
точки зрения принадлежности традиции, совершенно четко очерченной в историческом
и идеологическом плане. Даже на первый, поверхностный взгляд здесь можно
выделить черты, присущие средневековым строительным артелям, древним
мистериальным культам Средиземноморья, рыцарским средневековым традициям в их
романтизированном прочтении литераторами Нового времени, английской клубной
культуре, церковной литургии. Еще с эпохи Возрождения европейская интеллигенция
связывала образы, навеянные возвращенной читателю греческой и римской
классической литературой, для создания параллельной интеллектуальной реальности,
и совершенно естественно поэтому, что в обрядах посвящения явно прослеживаются
различные признаки мистериальных культов классических Греции и Рима в изложении
классических авторов, из которых в особенности следует отметить Геродота, Плутарха
и Апулея.
Ярким примером контаминации мистериальной и бытовой цеховой традиций
является сам ритуал составления кандидатом символического завещания. Он умирает
для профанного мира, чтобы обрести посвящение в степень Ученика Вольного
Каменщика. Смерть эта воплощена в его пребывании в Камере размышлений —
подземном (в идеале) помещении без окон и с земляным полом, освещенным одной
свечой, помещенной внутрь черепа, в окружении символов смерти и первичных
алхимических элементов (сера, соль, ртуть). Здесь мы не планировали вдаваться в
подробности герметической символики Камеры размышлений, и достаточно будет
просто отметить, что пребывание в ней кандидата является первым испытанием,
которому он подвергается фактически еще не расставшись с материальным миром и
именно в процессе которого начинает рваться его связь со статусом профана. Сам
кандидат не подозревает, что его испытания уже начались, но, тем не менее, он уже
символически совершил нисхождение в подземные сферы, откуда ему предстоит начать
подъем к Храму, где он впоследствии обретет масонский Свет. Если кандидат обладает
определенными знаниями в области герметизма или истории посвятительных обществ,
он, конечно, будет способен осознать символизм окружающих его предметов, однако
даже в том случае, если он недостаточно образован для этого, сама психологическая
атмосфера Камеры размышлений способна выполнить необходимую функцию
вовлечения кандидата в атмосферу ритуала и внушить ему необходимое для
восприятия инициации настроение — сложную эмоцию, состоящую из смятения,
опасения и надежды.
Интересно, что в современном масонстве сакральная мистерия смерти, через
которую проходит кандидат во время составления философского завещания, отчасти
нивелируется необходимостью заполнять также и официальные документы
административного делопроизводства ложи, в которую он вступает — членскую анкету,
иногда финансовую подписку. Отсюда и определенное снижение эмоционального
накала на подготовительном этапе. По завершении завещания, которое считается
официальной формой прошения о приеме, сопровождающий офицер уносит его в зал
собраний, передает Мастеру ложи, и члены ложи должны еще раз проголосовать за
прием кандидата. Ясно, что здесь также наблюдается смешение ритуальных традиций,
а во времена ремесленного цеха голосование могло проходить один раз —
непосредственно перед приемом кандидата.
Интересно отметить, что в современном ритуале Шотландского устава завещание
вносит в зал собраний Эксперт ложи, нанизав его на острие своего меча. Здесь
очевидно наследие рыцарских (или псевдорыцарских литературных) традиций,
поскольку как сама должность Эксперта, так и разрешение входить в масонский Храм с
мечом являются относительными новшествами. Катехизис учит, что в масонском Храме
запрещено присутствие оружия, которое чуть ли не в первую очередь относится к
«металлам», которые нужно «сложить у порога Храма». Должности Экспертов
(Диаконов) появились в масонстве лишь на рубеже XVIII и XIX веков, и первоначально,
и по сей день во многих странах, они ходили с посохами, получив мечи лишь
значительно позже и в нарушение древних уложений.
Итак, кандидат официально подал прошение, получил согласие, претерпел во время
первого испытания переход из мира профанов в промежуточное пространство между
мирами, - и теперь он должен быть приведен в должный вид для того, чтобы
переступить порог Храма.
Как уже говорилось, перед подъемом по ступеням храмового притвора кандидат
находился в центре Земли, обители мрака и смерти. Согласно другим европейским и
американским ритуалам, в которых вообще отсутствует тематика испытаний стихиями,
принято считать, что кандидат пришел к порогу Храма просто из профанного мира, не
сильно, впрочем, отличающегося от Аида, потому что он наполнен порочными
страстями, тьмой и злом. Соответствующим образом кандидат и выглядит. Согласно
предписаниям ритуала, он «не одет и не раздет, не бос и не обут, пребывает во тьме».
На практике это воплощается обычно в особые ритуальные одежды кандидата или
изменение его собственной одежды. Традиционно кандидат должен предстать перед
дверями Храма с обнаженной левой стороной груди, левой рукой, правой ногой и левой
стопой, что достигается закатыванием рукава и брючины. Однако во многих странах
кандидатов просят полностью переодеться в специальное рубище, представляющее
собой куртку и штаны с неодинаковыми рукавами и штанинами, из грубой мешковины,
а также переобуться в тряпичную обувь без задников. Здесь опять же не стоит
останавливаться на истории складывания именно такой традиции облачения кандидата
(она многопланова и зачастую довольно слабо мотивирована), и вполне достаточно
отметить, что это облачение символически отражает как отход аспиранта от обычаев
окружающего профанного мира, так и его смятение и неуверенность. Вообще говоря,
совершенно необходимый для масонского посвятительного ритуала эффект
предельного психологического дискомфорта в сочетании с надеждой на
удовлетворение своих духовных чаяний достигается в немалой степени именно за счет
простого приведения кандидата в непривычное полуодетое состояние. Нужно помнить,
что при этом у него завязаны глаза, он знает, что находится среди других, видящих его
людей, что ему предстоят еще не известные испытания, а также что полагаться ему
приходится только на сопровождающего офицера ложи, причем, в самом прямом
смысле слова.
Лишение кандидата части одежды могло присутствовать и в средневековом
ремесленном цехе: его просили снять нарядный праздничный кафтан и плащ,
возможно, туфли или пряжки с туфель. Не исключено, хотя и не подтверждено
историческими документами, что кандидата могли проверять на принадлежность к
мужскому полу, прося обнажить грудь. Однако главная цель этого в ремесленном цехе
была вполне бытовой и простой, в отличие от современного смысла, вкладываемого в
это ритуальное действие. В ремесленном цехе обряд дивестиции (раздевания)
неразрывно связан с обрядами дискальцеации (разувания) и деституции (лишения
материальных средств), потому что примат всеобщего равенства братьев требовал
лишения всякого входящего в ложу любых предметов, могущих подчеркивать
неравенство — оружия, денег, богатой одежды. Мастеровые присутствовали в ложах,
одетые в рубахи, панталоны, туфли без пряжек и фартуки. Остальное оставалось за
порогом. Деституция как необходимое условие осталась и в современном масонстве,
однако с тех пор обросла многочисленными другими символическими толкованиями,
включая алхимические и библейские.
Дивестиция и дискальцеация же существуют в сильно измененном и утратившем
свое первичное значение виде. Например, переобувание кандидата в туфли без
задника увязывается с цитатой из Книги Исхода, когда Глас Господень из Неопалимой
Купины призывает Моисея снять обувь, поскольку он стоит на святой земле. Земля, на
которой стоит Соломонов Храм, также полагается святой, а посему кандидат должен
снять обувь с задниками. Но никто не задумывается, зачем ему в таком случае
обуваться в обувь без задников. Объяснений этот обряд не имеет, если не знать, что в
средневековой Европе каблуки на обуви являлись знаком отличия дворянского
сословия, а в особенности выкрашенные в красный цвет. Избавление от знаков
различия в ремесленном цеху было мотивированным, чего нельзя сказать о
современном спекулятивном масонстве.
Подводя промежуточный итог, можно сказать, что приготовление кандидата путем
лишения части одежды несет в себе отпечаток цеховой традиции в большей степени,
чем все другие. Переоблачение кандидата в особое рубище является плодом более
поздних нововведений. И совершенно иным духом веет от практикуемого некоторыми
масонскими и парамасонскими уставами переоблачения кандидата в альбу — белую
хламиду с рукавами. Оно определенно является наследием инициатической традиции
древних мистериальных культов, описанной, в частности, еще у Апулея и широко
практиковавшейся в христианской литургии. Здесь можно говорить о наслоении
традиций мистериального, монашеского и рыцарского посвящений.
Интересна символика масонского проходного слова (пароля) и способа его
сообщения. Естественным и традиционным ответом на вопрос часового (Привратника) -
«Кто идет?» - является, что очевидно, декларация самоидентификации. Иными словами
проситель должен назвать себя. Согласно масонским ритуалам, он в ответ сообщает
часовому проходное слово. В современных масонских уставах после посвящения член
Ордена продолжает именоваться своим светским именем с прибавлением к нему
определителя «брат». Однако в традиции сообщения проходного слова совершенно
очевидно прослеживается древнейший след древних инициатических культов — смена
имени посвященного. Ритуальная форма допуска в Храм во многих современных
уставах звучит следующим образом:

- Кто идет?
- АБВГД.
- Проходи, АБВГД.

Таким образом, пароль, сообщенный кандидату перед дверями Храма

сопровождающим офицером, в той или иной степени является его инициатическим
именем, идентификатором на время посвящения и пребывания в той степени, в
которую проводится посвящение.
Со временем в области паролей прошел процесс вторичной номинации, и в наше
время уже мало кто вспоминает, что проходное, или священное, слово степени
является общим именем (наименованием) для всех членов этой степени. Как известно
отдельные проходные слова существуют для аспиранта у дверей Храма, ученика,
кандидата в подмастерья, подмастерья, кандидата в мастера и для мастера-каменщика.
Далее при посвящении в каждую из высших степеней мастер будет получать по
проходному (для входа в Храм) и священному (опознавательному) слову.
В данном случае это отступление было необходимо для облегчения понимания,
почему кандидата вводят в Храм и проводят через последующие испытания, постоянно
при этом повторяя, что он «человек свободный и добрых нравов». Просто как только
кандидат заполнил философское завещание, он перешел из разряда профанов
(кандидатов) в разряд инициируемых (испытуемых, аспирантов), заняв промежуточное
положение между профанным миром и масонским Храмом, вступив на его порог. Он уже
претерпел первое испытание нисхождением в центр Земли, он принял должный вид для
входа в Храм, он получил разрешение войти, а следовательно, он изменился, и теперь
ему положено принять первое инициатическое имя, которое отражает и воплощает те
свойства, которые, собственно, и дают ему право войти в ложу - «Свободный и добрых
нравов» (free and of good report / good morals). В современных версиях ритуалов
формулировка допущения уже несет в себе следы вторичной номинации:

- Кто идет?
- Профан (имя), желающий стать вольным каменщиком.
- Как дерзнул он такие питать надежды?
- Ибо он свободен и добрых нравов.
- Ежели действительно он свободен и добрых нравов, пусть следует далее...

Здесь заметны следы исторической редакции, призванной сгладить воображаемые

стилистические неровности текста, существующие только с точки зрения того, кто уже
не понимает, что «свободен и добрых нравов» есть новое имя аспиранта.
 Итак, будучи приведен в должный вид и обретя новое имя, кандидат наконец
переступает порог Храма.

«Здесь и сейчас» и вечность в инициации

Возвращаясь к трем сторонам античного посвящения, мы только здесь видим, что

кандидата подвергают испытаниям. Причем, только в относительно поздних по времени
составления уставах. Более или менее аутентичные цеховые уставы раннего времени
не подразумевают прохождение кандидатом мистериальных испытаний и странствий. В
них кандидата представляют ложе, он приносит ритуальную клятву, с глаз его снимают
повязку, сообщают ему опознавательные знаки и слова, объясняют смысл окружающих
его символов, - и всё. Лишь преобразование масонства в философское общество на
грани церковной литургии и герметической практики привело к введению в обиход
посвятительных процедур, известных по описаниям в духовной и исторической
литературе. В современном Шотландском уставе это испытания стихиями, имеющие
ярко выраженный алхимический характер. «Долина смертной тени» - Камера
Размышлений в качестве первого испытания — приравнивается здесь к стихии Земли, и
далее кандидат проходит проверку Воздухом, Водой и Огнем. Каждую стихию он
постигает во время отдельного «символического странствия», обычно совершаемого
вокруг зала собраний — обряда циркумамбуляции.
В ремесленных ложах тоже кандидата несколько раз обводили вокруг зала
собраний, но значение этой процедуры было предельно прагматическим и
незамысловатым. Согласно древним хартиям, в Цех не мог быть принят физически
неполноценный каменщик, инвалид, увечный, больной или умственно отсталый.
Прохождение кандидата вокруг ложи сопровождалось призывом Мастера к братьям
внимательно осмотреть кандидата и выразить мнение о его пригодности к работе. За
исключением этого призыва, именно так исполняется обряд циркумамбуляции в
современной английской универсализированной системе Эмулейшен. В других
ритуальных системах «символические странствия» носят более эзотерический
характер.
Само понятие «странствия» имеет для масонства непреходящее значение, потому
что подразумевается, что вольные каменщики Средневековья не могли обрести
мастерского звания, не пропутешествовав несколько лет по разным землям и не
поработав в разных мастерских, потому что только так обретался должный рабочий
опыт. Соответственно, наиболее полно раскрывается тема странствий и приобщения к
поистине вселенскому Братству во второй степени — звании Подмастерья, - когда
новопосвященный, в отличие от Ученика, получает право посещать собрания не только
своей, но и других лож, а также «переходить от мастера к мастеру», то есть
становиться членом других лож на постоянной основе.

Эклектика как стиль

На протяжении нескольких веков все масонские ритуалы претерпевали

многочисленные редакции, дополнения, исправления — цензурные и бытовые,
сокращение и искусственное удлинение, так что для огромного количества
современных масонских ученых стал своего рода идеей фикс поиск «первоначальных
истинных ритуалов в их первозданной красоте и стройности». Конечно, под
стройностью здесь подразумевается элементарная и символическая логика. Однако как
бы ни старались исследователи, успехи их на этом поприще незначительны. Причина
этого, в основном, одна - «изначальной истинной логики» в масонских ритуалах не
было, потому что они представляли собой первоначально довольно хаотическое
нагромождение всевозможных ремесленных, религиозных и оккультных символов,
выстраивать которые в ряды и логические цепочки начали только создатели первых
уставов высших степеней в конце XVIII века. А в то время масонский «канон» уже
более или менее сформировался, поэтому все попытки этих реформаторов привести
масонский символизм к некоему общему знаменателю воспринимался подавляющим
большинством братьев как посягательство на устои, а поэтому большой поддержки так
и не нашел.
 Таким образом, все попытки создать цельную логическую картину масонского
символизма в рамках того или иного градуса того или иного устава заведомо
представляются субъективными и отражающими не истину, а точку зрения того или
иного исследователя. Взять хотя бы посвятительные испытания Шотландского устава.
Перед их началом кандидату сообщается, что впредь любое действие,
предпринимаемое в этих стенах, ему надлежит начинать с молитвы, что и
демонстрируется ему наглядно. Кандидата ставят на колени, и вместе со всеми
присутствующими он произносит молитву Великому Строителю Вселенной о
благословении грядущих трудов, вполне христианско-экуменического характера, из
которой только в 1750-е годы окончательно исчезло упоминание «единой святой
вселенской апостольской церкви» и слова «во имя Господа нашего Иисуса Христа».
Однако говоря о важнейшем этапе инициации — испытании кандидата странствиями и
тяготами, нельзя не упомянуть о контаминации языческой и христианской традиций,
особенно ярко проступающей именно здесь. Ведь непосредственно после молитвы
кандидата поднимают с колен и подвергают серии совершенно эллинистических
мистериальных очищений.
Вот как описывает Арнольд ван Геннеп в своей книге «Обряды перехода.
Систематическое изучение обрядов» последовательность обрядов при инициации в
Элевсине:

- смотр кандидатов (жрец путем наложения запрета-табу отстраняет тех из них, чьи
руки нечисты и речь невнятна);
- неофитов вводят в святилище, и, попадая за ограду, они окропляют себя священной
водой из сосуда у двери;
- alade mysthai — неофитов ведут бегом к берегу моря; это «отстранение» или
«изгнание»; отделение непосвященного от его прежней жизни;
- купание в море, причем каждый неофит приводил свинью, которую мыл
одновременно с тем, как купался сам;
- возвращение в святилище и принесение жертвы. Мисты, обученные малым мистериям,
после бега к морю и принесения жертвы не появлялись более на людях, а в
уединенном месте ждали отправления в Элевсин, соблюдая пищевые и другие табу.
через три дня от Афин до Элевсина с перенесением Иакха и святынь, многократно
останавливаясь в пути.
- вход за ограду. У нас нет достаточных сведений о дальнейших церемониях. Известно
лишь, что инициация состояла из а) шествия через зал, разделенный на темные
отделения, каждое из которых олицетворяло один из участков ада; подъема по
лестнице; прибытия в ярко освещенное помещение, вступления в мегарон, где
выставляются святыни; разыгрывания похищения Коры; оно включало детали,
неизвестные непосвященным и не содержащиеся в легенде, имевшей хождение в
народе. Первая часть почти универсальна: новички умирают для мирского. проходят
через Гадес, а затем возрождаются, но в сакральном мире; следующие обряды
состояли из всякого рода песнопений, танцев, шествий, о которых нет достаточных
сведений».

Такая длинная цитата оправдана здесь только тем, что все описанные здесь
испытания встречаются в масонстве — буквально все, пусть и в разных степенях и
разных уставах. В настоящей статье мы сконцентрировали внимание на посвящении в
первую степень символической ложи, поэтому особенным значением в этом
перечислении наполнено для нас упоминание отбора кандидатов, их отделение от
профанного мира рассмотренными ранее способами, очищение воздухом, омовение и
очищение огнем. Забегая вперед, можно сказать, что при рассмотрении всей системы
элевсинского посвящения совокупно нельзя не сопоставить ее с завершенным циклом
масонского посвящения — от Ученика до Мастера — только на протяжении одного
инициационного периода в несколько дней (как это, впрочем, принято и в современном
американском масонстве).
В ряду масонских испытаний кандидата во время посвящения отдельно стоят
испытания чашей, которые четко подразделяются на два типа.
Для того чтобы приблизиться к Востоку для принесения торжественного
обязательства (клятвы) и стать членом Братства, каменщик должен пройти ритуальное
очищение в ходе странствий и испытаний. Но для того, чтобы отправиться в
странствия, все присутствующие должны удостовериться, что кандидат избавился от
всего старого, ветхого, прошлого, «дабы не осталось в нем ничего от профана».
Кандидат полуобнажен, лишен металлов, беспомощен, слеп, но этого все еще
недостаточно. Для того чтобы следовать далее и приступить к очищению, он должен
испить чашу Забвения и тем самым стереть из своей памяти весь прошлый опыт с тем,
чтобы с чистого листа начать новую жизнь в духе. Ему предлагается чаша с напитком
горечи и сообщается, что только испив ее до дна, он станет достоин нового опыта.
Такой символизм первой чаши в некоторых уставах, по логике, нуждается в своего
рода контрфорсе, и его роль выполняет чаша сладости, которую кандидат выпивает по
окончании испытательной части посвящения — эта чаша также именуется чашей
Вечности. Выпив содержащийся в ней сладкий напиток, кандидат, согласно ритуалу,
навечно сохраняет в памяти обстоятельства своего посвящения, потому что так
устанавливается духовная и физическая его связь с эгрегором Ордена, который отныне
становится составной частью его души и подчиняет ее порывы своим законам и
нравственным нормам.
Не таков символ чаши в современном Древнем и Принятом Шотландском уставе.
Здесь чаша выполняет роль первого (или нулевого, предварительного) испытания и
первого нравственного урока, который надлежит кандидату извлечь из своего
посвящения. Испивая чашу горечи, кандидат сначала получает приказ поклясться в
чистоте своих намерений, а затем — наставление о том, что человек слаб и что все
слова его суть правда лишь отчасти, однако Братство своим духовным взором видит
человека насквозь и верит ему, несмотря ни на что, потому что способно прозреть его
благую природу сквозь свойственные любому человеку напластования страстей и
сомнений. Эта чаша не дублируется второй чашей в конце, хотя могла бы. Потому что
здесь мы вступаем на весьма скользкую дорогу рассуждений о символизме жертв крови
в масонстве.
Жертва крови испокон веку была существенным элементом множества религиозных
и совершенно светских церемоний. Достаточно вспомнить старинный языческий обряд
побратимства, ритуальные истязания кандидатов в Мистериях античных Греции и Рима,
Египта и Самофракии, нанесение ран посвящаемым к народов Австралии и Полинезии,
- в общем все то, о чем замечательно написал М. Элиаде в «Обрядах инициации и
посвящения». Можно вспомнить здесь и обычай подписывать собственной кровью
самые важные документы — чаще всего духовного свойства. Можно вспомнить
ритуальный обмен кровью между побратимами и членами одного рода или разных
родов в древнем Риме. И как это ни двусмысленно звучит, все это присутствует и в
масонском ритуале. Да, нельзя не признать, что в масонстве присутствует жертва
крови, в явном или скрытом под напластованиями разных редакций виде.
Несомненно, кровавая жертва не носит характера наследия ремесленной традиции.
можно спорить, происходит она от оккультных или религиозных (христианских) корней,
но факт остается фактом. По окончании ритуального очищения кандидата землей,
воздухом, водой и огнем его словесно подводят к выводу о необходимости
прохождения также и очищения кровью. «Испытуемый, - обращается к нему Мастер
ложи, - я воздаю должное мужеству, вами проявленному до сей поры. Однако да не
покинет оно вас впредь, ибо не завершены еще ваши испытания. Орден, в лоно коиего
вы ищете быть принятым, быть может, потребует от вас некогда пролития крови до
последней ее капли. ежели вы чувствуете в себе должное мужество, вам надлежит дать
нам увериться в нем иным путем, нежели простыми словесными обещаниями. Вашей
собственной кровью, пролитой здесь перед нами, должны вы будете скрепить ваши
клятвы. Изъявляете ли вы на то согласие?»
В современном ДПШУ отредактированный ритуал в течение одной минуты после
произнесения этих слов сводит напряженную ситуацию к новому нравственному уроку,
атмосфера разряжается, и никакой жертвы не происходит. Однако еще век назад у
кандидата действительно брали немного крови. Возвращаясь к описанию ван Геннепа,
отметим, что принесение жертвы посвящаемым необходимо для посвящения, согласно
мистериальной традиции, потому что так осуществляется приобщение к покровителям
мистериальной традиции – будь то языческие боги или оккультные эгрегоры – и так
испрашивается их благословение. В масонском обряде благословение испрашивается
традиционной молитвой, о чем см. выше, а жертва приносится кандидатом, согласно
печатному ритуалу, бескровно – инициируемый жертвует своим профанным «я» и
приносит на алтарь Братства все свое достояние в окружающем профанном мире.
Но кровь продолжает присутствовать в масонской обрядности, даже при том
условии, что редакции последнего века практически тотально искоренили в масонской
традиции все так или иначе могущее вызвать сомнения или нарекания у типичного
современного европейского и североамериканского масона – благообразного пожилого
белого состоятельного прихожанина-протестанта. Обряд реального и буквального
пролития кандидатом крови сохраняется в ряде современных Египетских уставов, а
также в Шведском уставе, хотя, естественно, ни сейчас, ни в прежние времена он не
предназначался для причинения кандидату вреда и был обставлен всеми возможными
предосторожностями. Кровью кандидат подписывает свое торжественное
обязательство. Сначала же кровь его стекает в чашу, в этом случае являющуюся
«второй чашей» посвящения. Ведь жертва крови замыкает ряд инициацических
испытаний, в то время как чаша предварительной клятвы его открывала.
Описанное ранее философское обязательство кандидата сжигается, и пепел его
также помещается в чашу. Вообще, говоря о ритуалах посвящения в различных
уставах, приходится сталкиваться с упоминанием нескольких чаш, однако
определенные ритуальные действия в ложе непременно наталкивают на мысль о том,
что чаша вполне может быть и одна. Так, например, по некоторым данным, в
современном Шведском уставе в одной чаше смешивается кровь кандидата, пепел его
завещание и вино, после чего этой чаши приобщаются все присутствующие, таким
образом совершая мало того что совершенно оккультную церемонию, так еще и
пародируя при этом таинство евхаристии. Нельзя, тем не менее, судить об этом
однозначно, потому что Шведский устав в некотором роде остается современной
тайной за семью печатями, поскольку никому из известных мне авторов так до конца и
не удалось выяснить суть причудливых и тесных его связей с церковью – как
католической, так и протестантской. В любом случае, широко известен тот факт, что
приобщение одной чаши с вином и преломление одного хлеба являются неотъемлемой
составной частью каждого ритуала розенкрейцерских масонских степеней, пусть
капитулы и отрицают литургический характер происходящего в их стенах. Однако
здесь мы говорим не о христианских параллелях, а об оккультных чертах масонских
ритуалов, связанных с чашей.
Чего в них совершенно нет, так это буквально просящегося в ритуал
сорасположения чаши и меча. Действительно, в ритуале присутствуют мечи, в ритуале
присутствуют чаши, однако вместе или параллельно они совершенно не
употребляются. Это, на мой взгляд, свидетельствует о том, что составители масонских
ритуалов все же были относительно далеки от магических обществ и источников, по
крайней мере, в нашем современном их толковании. Уж больно подозрительно то, что
сочетание «меч и чаша» не встречается в масонской обрядности, невзирая на то, что в
ней встречается целый ряд иных сочетаний с комбинацией «лингам-йони» в основе.
По завершении испытаний в ритуале не остается фактически ничего больше
оккультного, сложного, символического или просто интересного. Кандидату сообщают,
что он обретает право вступить в преддверие (притвор или внешний двор) масонского
Храма Царя Соломона, для чего обучают ритуальным шагам, которые ему надлежит
сделать от порога ложи по направлению к Востоку. Солярный цикл его перемещений по
залу собраний во время странствий ввел его в преддверие Храма. Теперь он имеет
право перемещаться по Храму только по прямым линиям и перпендикулярам. Более
конкретно – путь новопосвященного Ученика есть путь от преддверия на Восток, ведь
завершается посвятительный цикл, по старинным регламентам, только в степени
Бывшего Досточтимого Мастера. Новопосвященному надлежит в степени Ученика
заслужить право “следовать далее”, перейти, сделав еще несколько шагов, в
символический внутренний двор – место пребывания Подмастерий, а затем опрометью
броситься вперед, невзирая на ужасные опасности – чтобы силой и мужеством взять
себе право восседать на Востоке с Мастерами.
Пока же он преодолевает треть длины ложи ритуальными шагами Ученика и
оказывается перед алтарем, где приносит торжественную клятву любить братьев, во
всем им помогать, чтить и соблюдать законы Бога, нравственности, общества и
Братства, а также не разглашать то, что разглашать ему запретят. После этого с глаз
его снимают повязку, и он наконец обретает Свет.
 В некоторых ритуалах Свет даруется кандидату постепенно: сперва «Малый Свет» -
когда повязку снимают на минуту, а освещение в ложе гасят, чтобы в полутьме
сообщить новопосвященному очередной нравственный урок, а только потом «Великий
Свет» - когда новый Ученик, ослепленный потоком света, впервые видит ложу, всех
братьев, и таким образом вступает в новый мир и новую жизнь. Инициация
совершилась. Или не совершилась, смотря по тому, каковы ее последствия. Судя по
моему личному опыту, крайне мало в наши дни случаев, когда перенесенный
человеком подобный опыт действительно круто меняет его жизнь, крайне мала
вероятность каких-то действительно сущностных перемен в его характере, жизни,
образе мысли и т.д. Однако каждый второй из новопосвященных говорил – и в
дальнейшем подтверждал и словами, и делом, - что этот опыт неповторим для
современного человека и не лишен по-настоящему значительного духовного влияния
на все его бытие.
По принесении торжественного обязательства новопосвященному немедленно
сообщают опознавательные знаки и слова степени, облачают его в новые одежды – а
именно, в масонстве, вручают ему белые фартук (запон) и перчатки, после чего
подробно наставляют в символизме всех основных элементов убранства Храма.
Также довольно часто ему зачитывают (или рассказывают наизусть) очень длинное
наставление о нравственных символах и уроках первой степени (желающим достаточно
прочесть первую главу «Морали и Догмы» А. Пайка, чтобы сложилось представление о
среднем его объеме), подробно рассказывают о значении всех встретившихся во время
посвятительной церемонии символов и процессов, об истории масонского Ордена, его
целях и задачах. Еще в конце 1950-х годов европейский и североамериканский
вольный каменщик мог в определенный день закрыть свой магазинчик или свою
контору в два часа дня, или уйти в это же время с работы, чтобы в три часа дня
присутствовать на открытии собрания в своей ложи, откуда придти домой к ужину,
часам к восьми вечера, и спокойно лечь спать. В наше время сверхскоростей и
повальной загруженности масонского контингента работой и прочими суетами этого
мира масонские ложи, к сожалению, вынуждены приспосабливать свои регламенты к
современности, и длинные наставления перенесены, в основном, на особо созываемые
ученические и подмастерские учебные ложи, а также выдаются ученикам и
подмастерьям в печатном виде.
По окончании наставлений новопосвященный обходит основных офицеров ложи –
по разным ритуалам, или троих главных, или всех семерых, - и дает им себя опознать
как Ученика Вольного Каменщика по знакам, шагам, пожатиям и проходным словам.
Только после этого, а также после рапорта офицеров Мастеру о том, что Ученик
соответствует всем положенным требованиям, Мастер привлекает внимание всех
собравшихся к новопосвященному, снова стоящему на Западе, и торжественно
провозглашает его «Учеником Вольным Каменщиком и в сем звании членом сей
достопочтенной ложи». В некоторых посвятительных традициях существует четкое
разделение между посвящением в организацию вообще и приобщением к данной
конкретной ее первичной структуре. В масонстве эти провозглашения совмещены, в
частности, потому, что одним из главных масонских принципов является отрицание
индивидуального членства и личного масонства. Масон не существует вне ложи.
Масонский посвятительный путь носит исключительно коллективный характер, что
обосновано рядом его этических принципов. Поэтому кандидат подает прошение не в
Орден вообще, а в конкретную ложу, и эта конкретная ложа принимает решение о его
принятии, а затем – при неблагоприятном стечении обстоятельств – о его исключении
из Братства. По масонским канонам, ложе принадлежит исключительное право на
определение масонского статуса своих членов, и в этом одна из важнейших исконных
черт автономии, свойственной отдельным символическим ложам в масонском Ордене.
В некоторых уставах непосредственно перед провозглашением нового Ученика
Мастер приказывает ему совершить первую символическую работу, и новопосвященный
наносит резцом и молотком три символических удара по Грубому Камню, что воплощает
начало его работы над собственной душой. Главной задачей Ученика на протяжении
всех символических трех лет его ученичества является обработка грубого камня его
души и избавление его от всех неровностей, посредством резца аскезы и в
соответствии с уровнем справедливости и отвесом праведности.
 Но иногда первый труд Ученика совмещается с его последним трудом, и в ряде
других уставов начинает и заканчивает, соответственно, ритуал перевода в степень
Подмастерья.
По совершении провозглашения в большинстве современных уставов Ученик
выслушивает приветствия Оратора, Мастера, других желающих, а затем присутствует
при первом в своей жизни ритуальном закрытии работ, которое добавляет новых
загадок и многозначительных аллегорий к уже набравшемуся во время посвящения
солидному запасу пищи для размышлений, которыми он непременно должен заняться
после посвящения, чтобы оно состоялось для него по-настоящему, а не только
формально, на листах протокола собрания.
Не последнее место по значению должны, конечно, занимать его размышления над
причудливой смесью различных традиций, порожденных масонством и породивших
масонство как таковое, поскольку отсутствие любой из описанных выше
посвятительных линий определенно не уничтожило бы спекулятивное масонство как
явление, но совершенно точно сделало бы его чем-то другим. С другой стороны, тогда
и мы бы посвятили свое исследование чему-то другому и не остались бы в накладе:
ведь что-что по-настоящему примечательно в масонстве, так это то, что в нем каждый
найдет то, что ищет и что ему по вкусу, а также сумеет себя занять чем-то неизменно
полезным для души и ума.