The European Proceedings of

Social & Behavioural Sciences

EpSBS

Future Academy ISSN: 2357-1330

SCTCMG 2018
International Scientific Conference «Social and Cultural
Transformations in the Context of Modern Globalism»

МИФОЛОГЕМА ВЕЧНОЙ ЖЕНСТВЕННОСТИ В РОМАНЕ

Г. ГАЗДАНОВА «ВЕЧЕР У КЛЭР»

Ivanov Eugene

Tomsk state pedagogical University, Kievskaya str., 60, Tomsk, Russia, ayaom@list.ru; +79149521721
Abstract

В статье предпринимается попытка представить роман

«Вечер у Клэр» как символисткое произведение. Основанием
для этого стал образ главной героини, вынесенный в
название. Загадочность и противоречивость образа Клэр
соответствует эстетике символистов - связать в одно целое
непостижимое и простое, небесное и земное, высокое и
низкое. При этом газдановский образ лишён мистики и
тумана. «Простота» и «ясность», предзаданная в
«говорящем» имени-образе «Клэр», не лишает его
многомерности и символической концетрации смысла.
Впервые образ Клэр трактуется в гендерном
противопоставлении «своё» / «чужое» как феминное/
маскулинное, что соотносится с интенцией
автобиографического героя – следовать «в определённом
направлении - к женщине» (М. Горький). Образ Клэр
предстаёт медиатором космологического уровня, он
конверсирует агрессию насилия и смерти в виталистическое

This is an Open Access article distributed under the terms of the Creative Commons Attribution-Noncommercial 4.0
Unported License, permitting all non-commercial use, distribution, and reproduction in any medium, provided the original work is
properly cited.
 The European Proceedings of
Social & Behavioural Sciences
EpSBS

Future Academy ISSN: 2357-1330

будущее, репрезентированное в тексте «площадью Согласия».

Мифологема Вечной Женственности (Ewig-Weibliche)
трактуется нами как модус корреспонденс в самосознания
героя и сопрягается с инаковостью, контаминированной в
романе с криптосентическим образом «иного». «Иное» -
«реальнейшая реальность», получаемая в результате
«перерождения» несовершенного кажимого мира. «Иное»
проявляется в результате созидания «позднего воображения»
и «искусства воспоминаний». Образ женщины в контексте
переходного времени суток - «вечера», излюбленного
модернистами, задаётся с самого названия романа. Обе эти
позиции когерентны мифологеме Вечной Женственности.
«Непобедимое очарование» Клэр конверсирует хаос войны. И
её предвосхищаемый «иной образ» как Вечная
Женственность позиционирован в одной виталистической
перспективе с образом духовного наследства, который герой
воспроизводит в «галерее воспоминаний» о детстве и юности
в России. При этом, чем сокровеннее локусы внутреннего
мира героя, тем сдержаннее их обозначение на письме:
особенно дистанциированно описаны отношения с матерью,
имя которой не сообщается.

© 2017 Published by Future Academy

www.FutureAcademy.org.UK

This is an Open Access article distributed under the terms of the Creative Commons Attribution-Noncommercial 4.0
Unported License, permitting all non-commercial use, distribution, and reproduction in any medium, provided the original work is
properly cited.
http://dx.doi.org/
Corresponding Author:
Selection and peer-review under responsibility of the Organizing Committee of the conference
eISSN: 2357-1330

Keywords: мифологема «вечная женственность», образ

«иного», инаковость, мужское\женское
Introduction
Мнемоническое повествование в романе Г. Газданова
«Вечер у Клэр» представлено соединением различных
временных пластов. «Сближение исторического и
биографического времени в восприятии и памяти
повествователя связано с переживанием воспоминаний как
реальности» (Косенкова, 2014, p. 134).
“Вечер у Клэр» - роман становления, и это определяет
установку на самостоянье в турбулентности внешней
реальности. Преодоление «ужасов перед историей» (Eliade,
1998, с. 36) осуществляется пересозданием мира в личном
опыте «перерожденья». М. Элиаде историческое время
называет «старым временем», его следует «уничтожить и
восстановить» заново (materia prima «первичный хаос»)
(Eliade, 1998, с. 92).
«Уничтожение мира с последующим его воссозданием»
через путешествие в детство достигается благодаря
воспоминаниям от «настоящего времени до «абсолютного
начала…Очень важно держать в памяти даже самые
незначительные детали существования (настоящего или
предшествующего), т. к. только благодаря этим
воспоминаниям удаётся «сжечь» своё прошлое, овладеть им
помешать ему воздействовать на настоящее» (Eliade, 2014, с.
91-92). Таким образом, «сжигание»-воспоминание предстоит
алхимической возгонкой старого мира до квинтэссенции
«первичного бульона». Катализатором пути героя в Золотой
век детства стал его союз с Клэр, образ которой
http://dx.doi.org/
Corresponding Author:
Selection and peer-review under responsibility of the Organizing Committee of the conference
eISSN: 2357-1330

окольцовывает роман с названия до финала подобно

герменевтическому кругу.
Идея Вечной Женственности (далее ВЖ) стремится к
лапидарности символа и его зашифрованности.
«Символический мир не располагается в одной плоскости, он
углубляется, умножается, восходя от "реального" к
"реальнейшему" (очень часто через использование
психологических механизмов памяти, воображения,
интуиции, сна, сновидения). Мир в символистском романе
выстраивается по эйдетическому принципу, то есть путем
поуровневого углубления от явления к сущности, к идее -
эйдосу. Вся смысловая вертикаль не дана в тексте,
присутствует только ее "порождающая модель" (некоторый
концептуально важный приём художественной формы).
Символически углубленное прочтение изображенной
действительности совершает читатель, а направляет процесс
восприятия художественная форма - текучая, далекая от
однозначной определенности, динамичная, содержащая
побуждающий, творческий импульс» (Барковская, 1996, с.
39). Имя-образ Клэр представляет собой предельную степень
кристаллизации этого импульса: «Еntpuppt sich dann der der
literarische "Held" al seine bloße Realisierung bzw.
Personifizierung seines Namens, der ihm zum "Schicksal " wird
der sein Geschick in "nuce" vorprogrammiert» (Hansen-Löve,
Aage A., 1982).
Иностранное слово звучит как чужое. Но через призму
«иного» в романе оно скорее другое - «новое». Ведь ВЖ,
когда в женщине–ангеле просвечивает женщина-вамп.
Данную мысль и то, что «жизнь - залог свиданья» (А. С.
http://dx.doi.org/
Corresponding Author:
Selection and peer-review under responsibility of the Organizing Committee of the conference
eISSN: 2357-1330

Пушкин) парафразируется в творчестве Ф. Сологуба, В.

Брюсова, И. Бунина, развивает Панова Л. Г. (Панова, 2018).
Problem Statement
Отношения полов - один из ключевых вопросов
интеллектуальной рефлексии на рубеже веков. Т. И. Ерохина
(2015) даёт общую картину культивирования ВЖ в эстетике
символизма. Она отмечает закономерность «слияния
мужского и женского начал», где женщина предстаёт
«великой тайной мироздания, притягательной и мучительной,
прекрасной и загадочной, как жизнь и смерть…». Мужское
начало, таким образом, сохраняет стабильность в одном – оно
страдающее и ожидающее, угадывающее и обманывающееся.
И хотя герой в романе вегетативно «ожидает»-«ищет»
(Газданов, 2009, 24 – 25, 45, 100) встречи с Клэр, многое в
нём не совпадает с общей парадигмой символизма. Не
случайно, газдановеды отмечают своеобычность первого
романа Г. Газданова (Dienes, L., 1982). Это отразилось и на
своеобразии символической конструкции ВЖ в «Вечер у
Клэр».
Главный герой может показаться страдающим,
несамодостаточным, «зацикленным» на разладе с внешним
эмпирическим миром. Он без колебаний признаёт
«превосходство» и младших сестёр, и матери (Газданов, 2009
с. 65-66, 68), но это самоуничижение исчезает, когда он
решает завершить плотские отношения с Клэр, отстранённо
любуясь ее «законченным телом» (Газданов, 2009, с. 47).
Теперь, когда один покров тайны снят, открываются «иные»
пути самосовершенствования и «новых возможностей»
(Газданов, 2009, с. 101). Достижение тела Клэр и
http://dx.doi.org/
Corresponding Author:
Selection and peer-review under responsibility of the Organizing Committee of the conference
eISSN: 2357-1330

последовавшая за ним очищающая «печаль» излечило от

одержимости объектом, не имеющим ничего общего с героем
в духовном плане. «Перерождение» героя состоялось и в
духовной сфере, и на уровне души.
Образ Клэр воплощает материальный мир в ее свёрнутой
до символа-имени иконичности. «Говорящее» имя главной
героини (переводится с французского как «простой»,
«ясный», «прозрачный») не только воплощает в
первоэлементной форме эмпирический мир-майю, но и
фиксирует его по признаку происхождения идеи
«естественного человека». Париж - родина революций. Тезис
французских гуманистов - «назад к природе» - ставится под
сомнение в иронии Соседова в связи с пошлой французской
песенкой, которой Клэр дразнила будущего любовника.
Символистки многослойным выглядит и сравнение женщины
с цветком в этом куплете («Простая, как цветок полей»)
(Газданов, 2009, с. 44). Оно переплетается с экфразисом
«непропорциональной», «толстой Леды» (Газданов, 2009, с.
90, 93). Дело в том, что идеалом женской красоты в эстетике
Серебрянного века была хрупкая женщина-цветок, так же,
как в античной мифологии - изящная и верная птица лебедь.
Верность как идеал заявлен и в эпиграфе романа, в письме
пушкинской Татьяны (Газданов, 2009, с. 39).
Благородная, верная и одухотворённая ипостась
женственности бережно изображается в образе матери героя.
Связь с Клэр наполнена переменчивым, плотским,
обманчивым наваждением. Но и образ Клэр, и образ матери
суть грани одного витального ноумена женственности как два
её полюса. В своей изначальной естественной простоте они
противостоят нелепости и смятенной энтропии войны как
http://dx.doi.org/
Corresponding Author:
Selection and peer-review under responsibility of the Organizing Committee of the conference
eISSN: 2357-1330

производных маскулинности, подобной «феномену … какой-

то нематериальной биологии», «отмиранию кораллов»
(Газданов, 2009, с. 118). Таким образом вскрывается
непримиримая коллизия образа Клэр. Она и одна из граней
пафоса женственности, и потрясение, превосходящее «ужасы
истории» в виде гражданской войны. Гендерный вектор
заявляется с первого разговора влюблённых и в дальнейшем
он становится мотивом. В основе его лежит «мысль, что с
женщинами нужно как-то особенно разговаривать»
(Газданов, 2009, с. 88, 99). Эффект от предложения Клэр
заняться любовью в отсутствие мужа - «оцепенение» длился
циклических 10 лет - «безмолвный грохот величайшего
потрясения в моей жизни» (Газданов, 2009, с. 100).
«Перерождение» (Газданов, 2009, с. 126) - единственная
причина добровольного ухода на войну, и связана она в
первую очередь с самоутверждением героя как мужчины,
преодолевшего «ужасную трусость» (Газданов, 2009, с. 128) и
страх смерти. В. Г. Шмырова называет мир инаковости,
беспорядоченности и запутанности, который окружает героя,
сумасшедшим: «нормальности не существует, есть
разновидности человеческой неадекватности в мире романа,
тупика человеческого мышления… Диалекты, языки,
менталитеты, страны – это такие же способы инаковости,
другими словами – формы сумасшествия, как и все
человеческие различия, перечисленные выше…, а различие
полов – в некотором смысле, ещё одна производная
искривлённого мышления… Эта инаковость, по мысли
писателя, является следствием неадекватности восприятия
мира человеческим сознанием, которая, в свою очередь,
http://dx.doi.org/
Corresponding Author:
Selection and peer-review under responsibility of the Organizing Committee of the conference
eISSN: 2357-1330

возникает как результат деформации мышления идеей

конечности – знанием о смерти» (Шмырова, 2013, с. 179-182).
Поэтому не удивительно, что герой стремится к
очистительной простоте - в интеллектуальной сфере (его
приоритеты Авакум, Бёме, Толстой), а в любви его привлекла
любительница пошлых анекдотов Клэр. Так же наставляет
дядя Виталий: «Никогда не становись убежденным
человеком, не делай выводов, не рассуждай и старайся быть
как можно более простым» (Газданов, 2009, с. 122).
Инаковость, выраженная в поэтике символизации
женственности, контрастно противостоит реалистическому
миру мужчин как «своему». Собирательный образ
мужественности воплощается в образах отца и сына
Соседовых. Они оба бесстрашны, терпеливы в общении с
женщинами, мудры, погружены в творчество, оба рассеяны в
быту. Так портретирование отца героя наполнено живыми
подробностями - такими, как, «широкая волосатая спина»
(Газданов, 2009, с. 55). Его телесная избыточность полна
жизни и энергии. Созерцание волос на теле Клэр
эвфмеистично вуалируется. Описание внешности Клэр
вообще сводится к восприятию ее глаз, как эротическому
локусу. В образе матери преобладает стремление сохранить
ее картинно-статуарный, негнущийся под ударами судьбы -
она в отличие от мужа и сына организованна. Её отличает
цельность как личности, а у Клэр «иная» цельность -
телесной формы. При этом автор в изображении «своего»
мужского мира использует пространственно выраженные
диегетические способы описания, а женственность имеет
интенцию к двоемирной вневременной символизации,
«одновремённость всех времён» как сформулировал Борхес»
http://dx.doi.org/
Corresponding Author:
Selection and peer-review under responsibility of the Organizing Committee of the conference
eISSN: 2357-1330

понятие «вечность» (Борхес Х. Л., 1992). Мать Николай

сравнивает с неподвижной «чудесной» картиной (Газданов,
2009, с. 66), а портретирование возлюбленной он избегает в
силу её континуальной текучести - «похожая то на леди
Гамильтон, то на фею Раутенделейн» (Газданов, 2009, с. 92).
«Лик женщины ее видимый образ, лицо оборачивается
личиной маской, притворством, скрывающим истинную
сущность» (Ерохина, 2015, с. 212).
Клэр как образ-символ содержит коннотацию вечной
женственности. Героем, имеющим опыт братоубийственной
войны как «искусственного…небожественного» (Газданов,
2009, с. 148) обострения всевозможных противоречий,
движет интенция снять с окружающей действительности
покров тьмы вещей - «стереть» «случайные черты».
Разглядеть в кажущемся differance соответствие - задача
художника-символиста. Гармония различного на невидимом
высшем плане бытия связывается в континууме вечной
женственности теургически. Автор, поэтизируя и
приукрашивая очевидное для непосвящённого сознания
несовершенство женщины как акциденцию, тем самым
воссоздаёт её субстанциональное превосходство в ином
трансцендентном плане. Не все женщины «подходят» для
идеализации, а только молодые. Суетливые старухи на улице
и горничная Клэр не вписываются в сферу никогда не
стареющей – вечной женственности, способности к
рождению «нового». В романе «Вечер у Клэр» два
мифологических сюжета: инициальный и космогонический.
Когда в тексте эти семиотические магистрали присутствуют
вместе, «главным становится не переход, а соединение»
(Жиганова, 2007, с. 17).
http://dx.doi.org/
Corresponding Author:
Selection and peer-review under responsibility of the Organizing Committee of the conference
eISSN: 2357-1330

Роман «Вечер у Клэр» завершается целеполаганием

главного героя Николая Соседова искать иной образ Клэр.
Ситуация рассказывания ограничивается редукцией
нескольких вечеров ухаживания до вечера близости как
моменте истины-прозрения. Герой после телесного
соединения с возлюбленной восстанавливает «всю жизнь»
как «галерею воспоминаний». (Газданов, 2009, с. 46).
Свёртывание «жизни» до «свидания верного», редукция
серии вечеров в «вечер» демонстрируют общую тенденцию в
поэтике романа - создавать символические сгущения
смыслов. Движение к первоэлементам символической
сконцентрированности через хаос войны в прошлом и путь
эмигранта в будущем делает образ Клэр маяком и драйвером
жизненного порыва.
Гёблер определяет многосоставную природу
газдановского героя: «Персонаж больше не изображается как
нечто цельное, но как “совокупность отдельных ипостасей”»
(Göbler, 1999). Саморефлексия Соседова подчёркивает
«множество существований», и «всё то количество жизней»
(Газданов, 2009, с. 160), которое он из себя представляет
подобно мириадам сперматозойдов, направляющихся к
яйцеклетке, если применить аналогию из «нематериальной
биологии» (Газданов, 2009, с. 118). Цельность Клэр
побуждает героя преодолеть хаотичность и придаёт ВЖ в
романе космогоническую окрашенность «Именно исходя из
этой «цельности» развиваются позднейшие модификации.
Космическая среда, населённая человеком, какой бы
ограниченной она ни была, является «миром», его
«происхождение» и его «история» предшествуют всем
другим частным историям. Мифическая идея
http://dx.doi.org/
Corresponding Author:
Selection and peer-review under responsibility of the Organizing Committee of the conference
eISSN: 2357-1330

«происхождения» накладывается на идею «сотворения»

((Eliade, 2014, с. 47).
Герой идёт навстречу вызовам судьбы для того, чтобы
противостоять конечности видимого мира. Выход в иное
неизведанное у него - это возможность проявить свои
скрытые возможности. Потребность самоутверждения делает
его добровольцем на стороне «побеждаемых» белых. Образ
Клэр как центростремительная сила, которая была для
Николая идеей фикс, заполнявшая всё его юношеское
воображение, «перегорает» в сфере воспоминаний о детстве
и мартирологе на бронепоезде «Дым». А мир, который был
заслонён её мучительным обликом, открылся для героя во
всей полноте в финальном эпизоде романа, где изображён
момент зарождения мира видением «сбывающегося сна о
Клэр».
С.А. Кибальник, комментируя особенности газдановского
мифологизма, отмечает его «широкую, универсальную
природу, причем образы различной мифологической природы
перетекают и превращаются друг в друга» (Кибальник, 2011,
с.73).
Хаос-закваска появляется из оплодотворения воды огнём,
У Р. Генона находим: «Для того чтобы этот хаос начал
принимать форму и организовываться, духовные силы,
которые библейская Книга Бытия называет «Элохим»,
должны сообщить ему первоначальную вибрацию; эта
вибрация есть Fiat Lux, «Да будет Свет», что освещает хаос и
становится необходимым исходным моментом всякого
последующего развития» (Генон, 2013, с. 9). Элохим
переводится как «множество» пламен, а море в кругозоре
отбывающего на чужбину Соседова как раз и было усеяно
огоньками флотилии. Рассыпанный свет огней собирается в
нарождающуюся светозарную форму образа героини
http://dx.doi.org/
Corresponding Author:
Selection and peer-review under responsibility of the Organizing Committee of the conference
eISSN: 2357-1330

Немного спустя после публикации романа Г. Газданов

вступит в масонскую ложу, где будёт участвовать в
обсуждении проблем, которые освещаются в «Вечер у Клэр».
И. Л. Бабич сделала обзор заседаний этой просветительской
организации и процитировала доклад Г. Газданова
«Китайская стена» о значении символов «преодолевать
границы между людьми», вытекающем из их универсальной
природы (Бабич, 2016).
Research Questions
Вопрос пола в гендерном аспекте как модус сознания поставлен в
романе в трёх позициях: патриархальная дедовская модель, «золотая
середина» в идиллии родителей и модель формального соблюдения
приличий родителей Клэр. Мужское братство герой полагает как
коммуникацию, ограниченную сроком человеческой жизни: «Я думал:
дружба - это значит: мы ещё живы, а другие умерли» (Газданов, 2009,
с. 63). Союзы полов в романе гендерно утрированы. На контрастной
основе, построены пары отца и матери, Клэр и Николая. Принцип
полярной инаковости в наибольшей степени обогащает партнёров -
антиподов. Преодоление инаковости как познание женского тела в
саморефлексии героя выглядит экзистенциальным событием, более
важным, чем страх быть убитым на войне. В отличие от классической
схемы (актант, пройдя испытание, получает награду), близость с Клэр
- ещё более сложное испытание инаковостью, которое только после
перепекания «печалью» даёт эффект завершённости перехода в новую
жизнь и ощущение уверенности в себе.
«Наверное, главным итогом Серебряного века можно считать,
что русская культура очутилась в русле общеевропейского
культурного процесса. Она заговорила на общеевропейском
языке, стала измеряться общеевропейским «аршином»
(Березовая, 2001). При этом идея ВЖ, восходящая ещё к
http://dx.doi.org/
Corresponding Author:
Selection and peer-review under responsibility of the Organizing Committee of the conference
eISSN: 2357-1330

платоновской «душе мира», в русской литературе благодаря

творчеству В. Соловьёва стала уникальным эстетическим
топосом.
Направление к женщине как ВЖ имеет своей целью
сотворение мира не только умозрительное, но и в контексте
жизнетворчества символистов требует непосредственный
половой контакт, что является одновременно и небесным
космогоническим актом. Комментируя софийно -
эротические стихи В Соловьева, Л. Р. Усманова пишет: «… у
В. Соловьева софия — космический творческий принцип,
«существенный образ красоты», «светлое тело вечности» –
полностью отождествляется с вечной женственностью,
которая должна явиться в мир и спасти его красоту от
тления» (Усманова, 2013, с. 35). В романе «Вечер у Клэр»
интимная близость сопровождается созерцанием облаков на
обоях комнаты Клэр, которая переключает ситуацию
рассказывания в режим воспоминаний.
В мире Газданова «иное» значит «новое». Путь в
направлении к женщине становится манящим путём во
взрослую жизнь, который осуществляется самоиспытанием.
Герой противопоставляет в ценностном плане свой
патриархальный мир буржуазному миру Парижа, но в этом
нет радикального протеста. Чужой мир предстаёт субстратом
«перерождения» или преображением инаковости. Так же, как
до сих пор непознанный мир тела женщины был объектом
мечты и имагинативного пересоздания, так мир Парижа с его
«конским запахом» (навоза), нелепых старух и рекламы гуру
с «всезнающими глазами под роговыми европейскими
очками» (Газданов, 2009, с. 39) вселяет виталистическую
перспективу открытия новых ещё невидимых потенциалов,
http://dx.doi.org/
Corresponding Author:
Selection and peer-review under responsibility of the Organizing Committee of the conference
eISSN: 2357-1330

сфокусированных в новом образе Клэр. Французское слово

«Клэр», таким образом, символизирует Париж и как
«бордельный город», отсылающий к библейскому Вавилону
(«я шагал по длинной и узкой улице Babylone» (Газданов,
2009, с. 39), который может «достигать максимального
«развертывания» в образе страны-борделя, нации-борделя»
(Мельникова, 2011) и как образ –– протенция, уверенность в
завтрашнем дне. Инаковость как одно внешнее по
отношению к герою целое – «старое время» пролегает в
русле «ужасов истории» и девиантного поведения Клэр. Мир
Клэр был доведён имагинативными усилиями героя до
кондиции ВЖ подобно фантазиям дон Кихоту с его
Дульсинеей, упоминаемого в тексте. С завершением
адюльтера он окончательно становится символом ВЖ.

Purpose of the Study

Во время работы ставилась цель описать особенности
символисткой эстетики в романе, выделяя символ ВЖ как её
почву. Проанализировать образ ВЖ имплицитно в ракурсе
оппозиции плотское\духовное через образы Клэр и матери
героя, и эксплицитно через диалектическое единство
противоположностей мужского и женского начал.

Research Methods
Историко-литературный метод, структурно-
семиотический метод, герменевтический метод, историко-
семантический метод.

Findings
http://dx.doi.org/
Corresponding Author:
Selection and peer-review under responsibility of the Organizing Committee of the conference
eISSN: 2357-1330

В результате анализа «сильных позиций текста»

(названия, эпиграфа, экспозиции, финала), «говорящего
имени» главной героини, ряда мотивов и системы образов
были обнаружены инвариантные символистские черты
Вечной Женственности в тексте романа, а также её
окказиональные элементы. К последним относится
жизнеутверждающая установка «Вечер у Клэр» как романа
становления и космогоническая «перезагрузка»
разрушенного Гражданской войной мира с помощью образа
Вечной Женственности.

Conclusion
Герой не ищет лёгких путей в жизни. Наоборот. На
фронте он выбирает сторону обречённых белых, на стороне
которых даже нет правды, в глазах уважаемого им «мудрого
наставника» дяди Виталия. Его возлюбленная – человек, с
которым ему не удаётся найти общий язык. Симметрично с
этим он ощущает себя на войне «русским иностранцем» в
глазах «простых» людей. Его привлекает возможность
преодолевать невозможное, как путь эволюции личности.
Поэтому и наличная эмигрантская действительность
предстаёт в виталистическом воодушевлении.
«Символистский роман, сложившийся в кризисную для
жизни России эпоху, отразил стремление писателей внести в
хаос действительности универсализм мифа, позволяющий
увидеть не только эсхатологическую, но и историософскую -
обнадеживающую - перспективу развития мира» (Барковская,
1996, с. 39).
Текущая жизнь в фокусе становления предстаёт как
трансфокаторная реализация ирреального проекта, который
http://dx.doi.org/
Corresponding Author:
Selection and peer-review under responsibility of the Organizing Committee of the conference
eISSN: 2357-1330

герой-визионер постоянно фиксирует. «А, вы француженка, -

сказал я, обрадовавшись неизвестно почему (Газданов, 2009,
с. 87). «Но ведь Клэр француженка, – вспомнил вдруг я, и
если так, то к чему же была эта постоянная и напряжённая
печаль о снегах и о зелёных равнинах, и о том всём
количестве жизней, которую я проводил в стране,
скрывавшейся от меня за огненным занавесом» (Газданов,
2009, с. 160]. Познание тела Клэр в Париже и так же
неосознанный отказ от этого в России выглядят как
предопределённые акты вхождения в среду текучих
идентичностей Западного мира, чужое пространство Хаоса.
М. Элиаде пишет, что, когда миссионеры (в романе есть
упоминание о конквистадорах в травестийно-авантюрном
ключе) или другие поселенцы заселяют чужое с их точки
зрения пространство, они совершают обряды сакрализации,
упорядочивают Хаос в Космос (Элиаде, 1998, с. 36).
Носитель патриархальных ценностей, Соседов осваивает
страну-родину революций через телесное соитие с
женщиной, которое он одухотворяет мечтой, идеализируя её
феминную суть: «она не переставала оставаться собой»
(Газданов, 2009, с. 49).

References
Бабич, И. Л. (2016). Гайто Газданов и масонская ложа «Северная звезда» (1932 — 1971 годы).
Новый исторический вестник, 49 (3), с. 184-199.
Барковская, Н. В. (1996). Поэтика символисткого романа 10.01.01 - Русская литература
Автореферат диссертации на соискание ученой степени Екатеринбург, 1996.
Березовая, Л. Г. (2001). Серебряный век в России: от мифологии к научности (к вопросу о
содержании понятия). Новый исторический вестник, 3 (5).
Борхес, Х. Л. (1992). Письмена бога. Москва: Республика, 516 с.
Газданов, Г. (2009). Собрание сочинений: В 5 т. T. 1. Романы. Рассказы. Литературно-
критические эссе. Рецензии и заметки. Москва: Эллис Лак, 880 с.
Генон, Р. (2003). Заметки об инициации. Москва: Прогресс-Традиция, с. 9.
Диенеш, Л. (1982). Русская литература в изгнании: жизнь и работа Гайто Газданова. (Slavistishe
Beiträge, Band 154). - Münhen, 1982. - 224 с.
http://dx.doi.org/
Corresponding Author:
Selection and peer-review under responsibility of the Organizing Committee of the conference
eISSN: 2357-1330
Диенеш, Л. (1995). Гайто Газданов. Жизнь и творчество. Владикавказ: Изд-во Сев. - Осет. ин-та
гуманитарных исслед., 327 с.
Жиганова, Е. П. (2007). Особенности воплощения женского образа в творчестве А Блока
(ритуально-мифологический аспект) дис. ... канд. филол. наук: 10.02. 02 Белорус. гос. ун-т,
Минск, 108 л.
Ерохина, Т. И. (2015). Грани женственности в русском символизме. Ярославский педагогический
вестник, 6, с. 214.
Кибальник, С. А. (2011). Газданов, Джойс, Гомер (о мифологическом подтексте в романе «Вечер у
Клэр») Мир русского слова, 2, с. 73.
Косенкова, И. О. (2014). Мотив музыки и темпоральный аспект акустических образов в
художественной прозе Гайто Газданова (на материале романов «Вечер у Клэр» и
«Возвращение Будды») Materials of the IV international scientific conference: (pp 134)
University of Guilan, Belarusian State University, Secondary school №54 Moscow. Prague.
Мельникова, Н. Н. (2011). Архетип грешницы в русской литературе конца ХIХ – начала ХХ веков:
дис. … канд. филол. наук: 10.01.01 Москва, 350 с.
Панова, Л. Г. (2018). Три реинкарнации Клеопатры в прозе Серебрянного века: новые узоры по
пушкинской канве. Русская литература, 1, 137-163.
Усманова, Л. Р. (2013). Внутренние и внешние источники понимания вечной женственности в
русской философии. Известия Волгоградского государственного педагогического
университета 8 (83), с. 35.
Шмырова, В. Г. (2013). Принципы построения художественного мира в романе Гайто Газданова
“Вечер у Клэр”. Киевский национальный университет имени Тараса Шевченко. Выпуск
XVII. – С. 174-183.
Элиаде, М. (1998). Миф о вечном возвращении. Архетипы и повторяемость. СПб.: Алетейя, 246 с.
Элиаде, М. (2014). Аспекты мифа. Москва: Академический проект, с. 91-92.
Göbler, F. (1999). Zeit und Erinnerung in Gajto Gazdanovs Roman “Вечер у Клэр» Zeitschrift für
Slavistik 44 (1999) 1, 79-87.
Hansen-Löve, Aage A. (1982). Die 'Realisierung' und 'Entfaltung' semantischer Figuren zu Texten.
Wiener slawistischer Almanach Bd. 10.