Кемеровский государственный университет

Музей-заповедник «Томская Писаница»

Администрация Кемеровской области
Федеральный исследовательский центр угля и углехимии Сибирского отделения Российской академии наук
Институт археологии Российской академии наук
Институт археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук
Сибирская Ассоциация исследователей первобытного искусства
Комитет музеологии стран Азии и Тихоокеанского региона ICOFOM

АРХЕОЛОГИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ
СИБИРИ И ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
(ПРОБЛЕМЫ ИНТЕРПРЕТАЦИИ И СОХРАНЕНИЯ)

Кемерово
2016
 УДК 902/904 (51 + 571.1) (063)
ББК Т4 (2 Рос) – 4я 431
А87
Издание сборника осуществлено в рамках выполнения государственного задания
Министерства образования и науки РФ №33.1175.2014/К,
при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда
(проект №16-11-42501), Администрации Кемеровской области, Кемеровского
государственного университета, Музея-заповедника «Томская Писаница»

Отв. редактор: докт. ист. наук, проф. В. В. Бобров

Редактор английского текста: канд. филол. наук, доц. Т. А. Логунов

Археологическое наследие Сибири и Центральной Азии (проблемы

интерпретации и сохранения): материалы международной конференции /
под ред. В. В. Боброва. – Кемерово: Кузбассвузиздат, 2016. – 360 с.
ISBN 978-5-202-01364-5
А87 В сборнике публикуются материалы международной научной конференции «Археологическое
наследие Сибири и Центральной Азии (проблемы интерпретации и сохранения)», проведён-
ной 19–21 октября 2016 г. в г. Кемерово. Авторы статей рассматривают актуальные проблемы
изучения дописьменной истории Сибири и Центральной Азии, документирования и интерпре-
тации памятников древнего искусства, сохранения и использования объектов археологического
наследия. Отдельный тематический раздел «Музей и наука: актуализация историко-культурного
и природного наследия Сибири и Центральной Азии в музеях» посвящён 40-летию со дня
основания музея «Археология, этнография и экологи Сибири» Кемеровского государственного
университета.
Издание адресовано археологам, этнографам, историкам науки, музееведам, культурологам и
всем, интересующимся вопросами изучения и сохранения археологического наследия.

ISBN 978-5-202-01025-5 ББК Т4 (2 Рос) – 4я 431

А87

На обложке: петроглифы в горах Оглахты, Хакасия;

оленный камень Хушуутийн тал, Монголия.
Фото: Е. Миклашевич

© Авторы статей, 2016

© Кемеровский государственный университет, 2016
 Kemerovo State University
Museum-preserve "Tomskaya Pisanitsa"
Administration of Kemerovo region
Federal Research Centre for Coal and Coal Chemistry of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences
Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences
Institute of Archaeology and Ethnography of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences
Siberian Association of Prehistoric Art Researchers
Committee for Museology of Asian and Pacific Countries of ICOFOM

ARCHAEOLOGICAL HERITAGE
OF SIBERIA AND CENTRAL ASIA
(PROBLEMS OF INTERPRETATION AND PRESERVATION)

Kemerovo
2016
Editor: Doctor of History, prof. V. V. Bobrov
Editor of English text: Candidate of Philology T. A. Logunov

Archaeological Heritage of Siberia and Central Asia (problems of inter-

pretation and preservation): Proceedings of the International Conference /
Ed. by V. V. Bobrov. – Kemerovo: Kuzbassvuzizdat, 2016. – 360 p.
ISBN 978-5-202-01364-5

The collection contains proceedings of the International Scientific Conference "Archaeological

Heritage of Siberia and Central Asia (problems of interpretation and preservation)" held on 19–
21 October, 2016 in Kemerovo. The authors of the articles discuss urgent issues in the study of
prehistory of Siberia and Central Asia, documenting and interpreting the ancient art, as well as
preservation and management of archaeological heritage. A separate section "Museum and Science:
actualizing cultural and natural heritage of Siberia and Central Asia in museums" is dedicated to the
40th anniversary of the Museum "Archaeology, Ethnography and Ecology of Siberia" of Kemerovo
State University.
The publication is addressed to archaeologists, ethnographers, historians of science, experts in museum
and culture studies and to all who are interested in study and preservation of archaeological heritage.

ISBN 978-5-202-01025-5

© Authors, 2016
© Kemerovo State University, 2016
УДК 902
А. А. Ковалёв
Институт археологии Российской академии наук
Санкт-Петербург, Россия

ГРАВИРОВАННЫЕ КАМЕННЫЕ ПЛАСТИНКИ ИЗ ЧЕМУРЧЕКСКОГО

РИТУАЛЬНОГО КОМПЛЕКСА ХАР ЧУЛУУТ 1 И ГИПОТЕЗА
ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ ЧЕМУРЧЕКСКОГО ФЕНОМЕНА
В 2015 г. А. А.Ковалевым и Ч. Мунхбаяром в Баян-Ульги аймаке Монголии был исследован
ритуальный комплекс Хар чулуут 1, относящийся к чемурчекскому культурному феномену
(XXVI‒XVIII вв. до н. э.). При раскопках был обнаружен «клад» из 79 каменных пластинок,
многие из которых были украшены гравированными изображениями. Ближайшими аналогиями
найденным миниатюрам являются гравированные каменные пластинки из мегалитических
памятников Иберийского полуострова (XXXI‒XXVII вв. до н. э.), а также антропоморфные
стелы типа Сьон-Аоста (XXIX‒XXVII вв. до н. э.), что подтверждает гипотезу западноевро-
пейского происхождения чемурчекского феномена. Схожие гравировки на гальках и сланцевых
пластинках, по мнению автора, распространяются в Саяно-Алтае в результате воздействия
культурных традиций пришлого чемурчекского населения.
Ключевые слова: ранний бронзовый век, чемурчекский культурный феномен, антропо-
морфные изображения, мегалитическое искусство.

A. A. Kovalev
Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences
Saint-Petersburg, Russia

ENGRAVED STONE PLAQUES FROM THE RITUAL COMPLEX OF KHAR CHULUUT 1

AND THE HYPOTHESIS OF WESTERN EUROPEAN ORIGIN
OF CHEMURCHEK (QIEMUERQIEKE) PHENOMENON
In 2015, the ritual complex of Har Chuluut 1 in Bayan-Olgii aimag of Mongolia was investigated by
A. Kovalev and Ch. Munhbayar. This site belongs to Chemurchek (Qiemuerqieke) cultural phenomenon
(26‒18 c. BC). During the excavation, a 'treasure' of 79 engraved and not-engraved stone plaques was
found. The closest analogies of these engraved plaques are engraved anthropomorphic plaques from
megalithic monuments of the Iberian Peninsula (31‒27 c. BC.), as well as statues-menhirs of Sion-
Aosta type (29‒27 c. BC), which supports the hypothesis of Western European origin of Chemurchek
phenomenon. Similar anthropomorphic engravings on pebbles and slate plates, according to the
author, were distributed in the Sayan-Altai region as result of expansion of cultural traditions of Che-
murchek people.
Keywords: Early Bronze Age, Chemurchek (Qiemuerqieke) cultural phenomenon, anthropo-
morphic figurines, statues-menhirs, Megalithic Art.

В июне-августе 2015 г. отряд Международной Центрально-Азиатской археологической

экспедиции под руководством А. А. Ковалева и Ч. Мунхбаяра по заданию Санкт-Петербург-
ского государственного музея-института семьи Рерихов провел масштабные исследования на
чемурчекском ритуальном комплексе Хар чулуут 1, расположенном в высокогорной части
Монгольского Алтая, на правом берегу реки Годон-гол – одного из верхних притоков реки
Кобдо (Ховд) (Уланхус сомон Баян-Ульги аймака Монголии) [Ковалев, Мунхбаяр, 2015].
До начала раскопок сооружение представляло собой сильно занесенную лёссовыми отло-
жениями и задернованнную каменную прямоугольную платформу шириной 24 м, длиной
около 35 м, обнесённую по краям вертикальными каменными плитами, возвышавшимися над
современным горизонтом на 0,2–0,4 м (далее – западная постройка). Далее к востоку просле-
живались линии каменной выкладки на древнем горизонте (далее – восточная постройка).
136
 Восточная постройка была исследована полностью, раскопом размерами 37 × 26 м. Эта
постройка представляет собой в целом подпрямоугольную каменную выкладку, сложенную из
окатанных глыб диаметром 0,2–0,4 м. Камни постройки в древности частично перемещены.
Восточная постройка, как и платформа, ориентирована длинной осью по линии запад-восток
с отклонением в 10 градусов против часовой стрелки. Начинается это сооружение в одном метре
от восточной стенки западной постройки. Длинная ось сооружения совпадает с длинной осью
западной постройки. Северную и южную стороны восточной постройки составляют, соответст-
венно, два параллельных ряда валунов длиной по 36 м. От их восточных концов, соответственно,
на север и на юг-юго-восток отходят по одному ряду валунов длиной по 11 м, образуя «выпуклый»
к востоку контур. Концы этих рядов оставляют между собой зазор в 3,5 м. От этих концов к
западу отходят, соответственно, по одному ряду камней длиной по 15 м. Два ряда валунов дли-
ной по 11 м на продолжении этих линий к западу отходят от центральной части восточной
стороны ограды западного сооружения. Между этими двумя коридорами-порталами находится
выложенный из валунов в один ряд прямоугольник размерами 7 × 3,5 м, ориентированный длин-
ной осью в меридиональном направлении.
Западная постройка (вытянутая длинной осью с запада на восток прямоугольная платформа
длиной 35, шириной 24 м) была исследована частично, раскопом шириной (с севера на юг)
26 м, длиной 25 м. Платформа удерживалась по краям стенкой-оградой из вертикально установ-
ленных каменных плит, вкопанных в материк на глубину до 0,8 м, высотой от уровня древнего
горизонта до 1 м. Плиты вкапывались на различную глубину с целью вывести их верхний край
на примерно одинаковую высоту, верхние и боковые грани плит часто были обработаны. У
середины восточной стенки снаружи были вкопаны две каменные стелы, одна из которых
представляла собой глыбу гранита высотой от древнего горизонта 1,2 м, шириной 1 м, наиболь-
шей толщиной 0,6 м, а другая, обнаруженная в ходе зачистки, имела ширину 0,6 м, толщину
0,3 м и была обломана в древности.
В ходе работ на западной постройке было зафиксировано и собрано около 150 обломков
плит с изображениями. Частью они сохранились in situ в составе ограды, частью лежали с внут-
ренней стороны ограды на поверхности платформы, частью залегали с наружной стороны.
Все лежащие близ ограды обломки, как и многие фрагменты, найденные нами вне контекста,
относились к композициям, выбитым на плитах ограды. Как уже говорилось выше, ряд обломков
с особо сложными композициями был собран в центральной, свободной от забутовки, части
платформы. Эта часть, видимо, имела особое ритуальное значение. Обломки плит с изображени-
ями здесь лежали в один-два слоя на различных уровнях. Кроме того, более сотни фрагментов
плит с изображениями, происходящих из ритуального комплекса, были собраны в окрестнос-
тях памятника.
Архитектура прямоугольной платформы в композиции со стелой в точности соответствует
стандарту чемурчекских памятников китайской части Монгольского Алтая [Ковалев, 2011, с. 184].
Наибольшая концентрация таких сооружений наблюдается собственно в волости Чемурчек
(Чемерчек) городского уезда Алтай Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР, откуда до
места наших раскопок по известной издревле горной дороге через перевал Урмогайты (Ирмэг-
тийн даваа) будет не более 100 км [Сапожников, 1949, с. 360–373]. Ритуальные площадки с
выложенными камнем по контуру прямоугольниками и порталами были выявлены с востока от
чемурчекских курганов при раскопках в Ховд аймаке Монголии [Тишкин и др., 2012; Тишкин
и др., 2015, Ковалёв и др., 2015]. На основании этих аналогий, а также аналогий найденным
рисункам, ритуальный комплекс можно предварительно отнести к XXIV‒XXII векам до н. э.
В ходе работ были осуществлены прирезки к западу извне ограды с южной и северной
сторон шириной по 1,5 м, длиной по 10 м, в рамках которых полностью исследовались перифе-
рия платформы и плиты ограды. В результате этих работ были дополнительно выявлены много-
численные изображения на плитах ограды, а также клад, включающий 79 фрагментов и целых
сланцевых пластинок, как с изображениями, нанесёнными в технике гравировки, так и без изо-
бражений. К сожалению, только часть пластинок удалось зафиксировать in situ, однако можно
констатировать, что уложены они были в 30 см от ограды горизонтально, компактно, в 5‒6 слоёв,
137
Рис. 1. Ритуальный комплекс Хар чулуут 1. Гравированные каменные пластинки № 10, № 1, № 2, № 12,
№ 7, № 4, № 5, № 3 (по: [Ковалев, Мунхбаяр, 2015]).

138
на уровне на 5‒10 см ниже древней дневной поверхности. Целые пластинки имеют симметрич-
ную форму, украшены изображениями рядов треугольных фестонов и гирлянд из листовидных
фигур, а также прямых параллельных линий. Края всех этих пластинок подработаны для при-
дания им симметрии, округлого верхнего абриса либо достижения общей трапециевидной формы.
Толщина камней от 1 до 3 мм. С помощью орнаментального пояска фигура разделяется по вер-
тикали на верхнюю и нижнюю части. Линии из листовидных фигур часто составляют сетку.
Сетка может быть составлена и из прямых линий. Линии с подвешенными треугольными фесто-
нами в нескольких случаях образуют два-четыре ряда «ожерелий» в верхней части предмета. В
нижней части орнамент составлен из вертикальных линий, образующих полосы, либо из косых
линий, образующих зигзаг или сетку. При общей антропоморфности лицо не изображается.
Подобные треугольные фестоны и «низки» листовидных фигур были выгравированы и на
трёх плитах фасада западной постройки, что в том числе свидетельствует о захоронении плас-
тин в период функционирования комплекса.
В статье приводятся прорисовки восьми наиболее выдающихся миниатюр (рис. 1).
По характеру изображений найденные плитки более всего напоминают произведения мега-
литического искусства Западной Европы первой половины 3 тыс. до н. э.: стелы типа Сьон-
Аоста (юго-западные Альпы) и гравированные пластинки из мегалитов юго-запада Иберий-
ского полуострова. Сланцевые гравированные пластинки из Южной Испании и Португалии
(рис. 2: 10) бытуют с XXXI по XXVII века до н. э [Buonaventura, 2011, p. 167‒169]. Они, как
правило, имеют подтрапециевидную форму (в поздний период распространяются пластинки
с выделенным контуром головы), в верхней части (как бы на месте лица) остаётся подтреуголь-
ный неорнаментированный участок (то же самое мы видим и на наших пластинках 1, 2, 10),
ограниченный прорезанными линиями или поясками, нижняя часть пластинки отделена пояском
или горизонтальной линией [Lilios, 2008]. Основными элементами композиции являются ряды
заштрихованных треугольников, вписанные друг в друга параллельные зигзаги, заштрихован-
ные квадраты, расположенные в шахматном порядке. На стелах типа Сьон-Аоста, изготовление
которых относится к первой трети 3 тыс. до н. э. [Ковалёв, 2012, с. 153, 154] мы видим много-
рядные ожерелья из «висящих» треугольных фестонов, линии и гирлянды из листовидных
фигур с дополнительными прочерченными контурами внутри (как вариант – ряды из концент-
рических ромбиков), вертикальные линии, отходящие вниз от пояса, параллельные вписанные
друг в друга зигзаги, косую сетку из ромбов [Dei di pietra, 1998, p. 166, 167, 174–177, 180, 181,
186, 187; Corboud, 2009, Favre et al., 1986] (рис. 3). Похожие «ожерелья» и ряды фестонов укра-
шают статуарные памятники Испании [Ковалёв, 2012, с. 154].
Эти типы произведений древнего искусства относятся к более раннему времени, чем воз-
можный период функционирования комплекса Хар чулуут 1, и входят в общий круг мегалити-
ческих памятников, с которыми связано происхождение чемурчекского феномена. Кроме того,
использование ожерелий из рядов свисающих треугольных фестонов является характерным
признаком чемурчекской скульптуры, восходящим именно к альпийским или иберийским про-
тотипам [Ковалёв, 2011, с. 200, 201]. Таким образом, можно предполагать западноевропейские
корни традиции изготовления сланцевых пластинок Хар чулуута.
Тем не менее, необходимо указать, что в Саяно-Алтае обнаружено несколько местонахожде-
ний орнаментированных гравированными изображениями галек и сланцевых пластинок, отно-
сящихся к очень раннему периоду. Так, к неолиту, по утверждению автора раскопок, относятся
несколько пластинок с орнаментом в виде косой сетки, обнаруженных в слое поселения Корна-
чак 2 в Верхнем Причумышье [Кунгуров, 1997, рис. 1, 13]. К неолиту автор раскопок Н. Ю. Кун-
гурова относит жилище на поселении Усть-Куюм, на дне которого найдены уложенные гальки
с рядами заштрихованных треугольных фестонов [Кунгурова, 2002] (рис. 2: 4, 5). Неолитичес-
кий возраст усть-куюмской находки оспаривается [Савинов, 2003], само поселение имеет слож-
ную стратиграфию, на нём представлены материалы как более ранних, так и более поздних
эпох [Эпоха энеолита и бронзы, 2006, с. 117]. Сланцевая антропоморфная пластинка с изобра-
жениями двух заштрихованных дугообразных полос (гривны?) входит в число находок комп-
лекса 5А поселения Тыткескень 2 – мешаного слоя с материалами от позднего неолита до брон-
139
зового века [Кирюшин, Кирюшин, 2008, с. 15, 98]. К. Ю. Кирюшин относит эту находку к эпохе
энеолита [там же, с. 98, 99]. В то же время рядом, на поселении Тыткескень VI, около тридцати
галек и сланцевая плитка с подобными орнаментальными композициями были обнаружены
совместно с керамикой раннего бронзового века в верхнем горизонте, залегающем выше мате-
риалов энеолитической большемысской культуры [Кирюшин и др., 2006] (рис. 2: 1–3). Судя по
опубликованным рисункам, эти находки близки нашим находкам как принципами вертикального
деления, так и изображением ожерелий, рядов треугольных фестонов, зигзагов, вертикальных
полос в нижней части. Три обломка сланцевых пластин с изображением рядов треугольных

Рис. 2. Аналогии гравированным каменным пластинкам из комплекса Хар чулуут 1.

1‒3 – Горный Алтай, Тыткескень 6, гальки, пластинка (по: [Кирюшин, Кирюшин 2008]); 4‒5 – Горный
Алтай, Усть-Куюм, гальки (по: [Кунгурова 2003]); 6‒9 – Тува, Этекшил, гальки (по: [Семёнов, 2007]); 10
– памятники финального неолита Иберийского полуострова, пластинки (по: [Lilios, 2008]). Без масштаба.

140
фестонов и полос, заполненных косой штриховкой, найдены на поселении Кара-Тенеш в Горном
Алтае [Эпоха энеолита и бронзы, 2006, с. 22, рис. 24]. Эти находки происходят из мешаного
слоя, содержавшего керамику как афанасьевской культуры, так и бронзового века [там же, с. 18,
19]. В Туве, на стоянке Хадынных-1 «в слое, содержавшем афанасьевскую и окуневскую кера-
мику» была найдена орнаментированная галька, затем гравированные гальки и «плитки слои-
стого песчаника» были найдены на стоянке Тоора-Даш «в слоях с окуневской керамикой, а
также в слоях предскифского и раннего скифского времени» [Семёнов, 1992, рис. 19, 3, 4, 6, 8,
10, 11; 2007, с. 70]. Двадцать четыре гальки с гравировками найдены в Туве на дюнах развеян-

Рис. 3. Антропоморфные стелы типа Сьон-Аоста (мог. Пти-Шассер, Швейцария)

(по: [Favre et al., 1986]). Стелы № 20, № 5, № 18, № 15. Без масштаба.

141
ной стоянки Этекшил вместе с керамикой эпохи бронзы («второго этапа окуневской культуры»
по В. А. Семёнову) [Семёнов, 1992, рис. 19, 1, 2, 5, 7, 9; 2007] (рис. 2: 6–9). Опубликованные
В. А. Семёновым прорисовки тувинских галек показывают аналогичное нашим вертикальное
членение, дуги-гривны или подтреугольные контуры вокруг предполагаемого лица, изображе-
ния рядов треугольных фестонов, зигзагов, косой сетки, «ёлочки», заштрихованных полос.
Рассмотревший недавно все эти материалы К. Ю. Кирюшин делает вывод о существовании
единой «традиции орнаментации плиток и галек», зарождающейся в эпоху неолита, и развива-
ющейся вплоть до поздней бронзы – появления орнаментированных галек позднекарасукского
поселения Торгажак в Хакасии [Кирюшин, Кирюшин, 2008, с. 99]. Однако антропоморфные
гальки и пластинки с выделением места отсутствующего лица, вертикальным членением и
вышеуказанными особенностями орнаментации в достоверном контексте появляются только
в период ранней бронзы (Хар чулуут 1, Тыткескень VI, Тоора-Даш, возможно, Этекшил). Эти
предметы имеют несомненное сходство с западноевропейскими, о которых говорилось выше.
Можно отметить, что одна из этекшильских галек попросту идентична «типовой» португаль-
ской сланцевой пластинке – треугольное обрамление «лица» двумя рядами полос и двенадцать
горизонтальных рядов заштрихованных треугольных фестонов [Семёнов, 2007, рис. 1, 5] (ср.
рис. 2: 8 и 10). Таким образом, независимо от существования в Центральной Азии местных тра-
диций орнаментирования небольших камней, идея создания портативных антропоморфных
«идолов» с характерной зональной гравировкой могла прийти в этот регион из Западной Европы
с носителями чемурчекского культурного феномена в середине 3 тыс. до н. э.
С этой точки зрения простая косая штриховка на бесформенных плитках с поселения Кор-
начак 2 может быть никоим образом не связана с более поздней традицией. Находки из меша-
ных слоёв на поселениях Тытскескень 2 и Кара-Тенеш можно связать с комплексом периода
ранней бронзы, датировав их второй половиной 3 тыс. до н. э. На гальках с поселения Усть-
Куюм, хотя и присутствуют ряды заштрихованных треугольных фестонов, нет характерных
признаков антропоморфности. К сожалению, обстоятельства этой находки, однозначно под-
тверждающие связь клада галек с неолитической эпохой, не полностью обнародованы. Близкой
аналогией композиций с усть-куюмских галек являются рисунки с зеркально-симметричными
композициями на орнаментированных путовых костях лошади, найденных на энеолитическом
поселении Ботай [Даниленко, 1985, с. 45, 46].

Список источников и литературы

Даниленко Т. А. Костяной инвентарь поселения Ботай // Энеолит и бронзовый век Урало-Иртышского
междуречья. ‒ Челябинск, 1985. ‒ С. 34‒47.
Кирюшин К. Ю., Кирюшин Ю. Ф. Культурно-хронологические комплексы поселения Тыткескень-2
(итоги работ 1988–1994 гг.). ‒ Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та, 2008. ‒ 335 с.
Кирюшин Ю. Ф., Семибратов В. П., Кунгуров А. Л., Грушин С. П. Материалы эпохи бронзы с поселения
Тыткескень-VI на Средней Катуни // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и
сопре-
дельных территорий. Т. XI. ‒ Новосибирск: Ин-т археологии и этнографии СО РАН, 2006. ‒ С. 370–373.
Ковалёв А. А. Великая чемурчекская миграция из Франции на Алтай в начале третьего тысячелетия до
н.э. // Российский археологический ежегодник. № 1. ‒ СПб.: Университетский издательский консорциум
«Юридическая книга», 2011. ‒ С. 183–244.
Ковалёв А. А. Древнейшие статуи Чемурчека и прилегающих территорий. ‒ СПб.: МИСР, 2012. ‒ 158 с.
Ковалёв А. А., Мунхбаяр Ч. Чемурчекский ритуальный комплекс Хар чулуут I в истоках реки Ховд (Кобдо)
(предварительное сообщение) // Древнейшие европейцы в сердце Азии: чемурчекский культурный фено-
мен. Часть II. Результаты исследований в центральной части Монгольского Алтая и в истоках Кобдо;
памятники Синьцзяна и окраинных земель. ‒ СПб: МИСР, 2015. ‒ С. 155‒214.
Ковалёв А. А., Мунхбаяр Ч., Грушин С. П., Тишкин А. А., Ожередов Ю. И. Чемурчекские курганы в уро-
чище Хуурай салааны ам (Ховд сомон Ховд аймака Монголии) // Древнейшие европейцы в сердце Азии:
чемурчекский культурный феномен. Часть II. Результаты исследований в центральной части Монгольского
Алтая и в истоках Кобдо; памятники Синьцзяна и окраинных земель. ‒ СПб: МИСР, 2015. ‒ С. 100‒141.

142
Кунгуров А. Л. Неолит Верхнего Причумышья // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского
края. Вып. VIII. ‒ Барнаул, 1997. ‒ С. 98–104.
Кунгурова Н. Ю. Графические изображения на гальках Усть-Куюма // Степи Евразии в древности и сред-
невековье. Кн. II. ‒ СПб.: Изд-во Государственного Эрмитажа, 2002. ‒ С. 81–84.
Савинов Д. Г. Торгажакские гальки (основные аспекты изучения, интерпретация) // Археология, этно-
графия и антропология Евразии. 2003. № 2(14). ‒ С. 48–71.
Сапожников В. В. По Алтаю. ‒ М.: ОГИЗ-Географгиз, 1949. ‒ 579 с.
Семёнов Вл. А. Неолит и бронзовый век Тувы. ‒ СПб: ЛНИАО, 1992. ‒ 152 с.
Семёнов Вл. А. Гравированные гальки из Тувы. Каменная скульптура и мелкая пластика древних и средне-
вековых народов Евразии (Труды САИПИ 3). ‒ Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та. 2007. ‒ С. 70–73.
Тишкин А. А., Грушин С. П., Ковалёв А.А., Мунхбаяр Ч., Эрдэнэбаатар Д. Пристройки культового
назначения у курганов чемурчекской культуры (Монгольский Алтай) // Методика исследования культовых
комплексов. ‒ Барнаул: «Пять плюс», 2012. ‒ С. 104–114.
Тишкин А. А., Грушин С. П., Ковалёв А.А., Мунхбаяр Ч. Исследования чемурчекских памятников в долине
реки Буянт (Ховд аймак Монголии) в 2007‒2008 годах // Древнейшие европейцы в сердце Азии: чемур-
чекский культурный феномен. Часть II. Результаты исследований в центральной части Монгольского
Алтая и в истоках Кобдо; памятники Синьцзяна и окраинных земель. ‒ СПб: МИСР, 2015. ‒ С. 6‒41.
Эпоха энеолита и бронзы Горного Алтая. Часть 1 / Погожева А. П., Рыкун М. П., Степанова Н. Ф., Тур С. С.;
под ред. В. И. Молодина. ‒ Барнаул: АзБука, 2006. ‒ 234 с.
Buonaventura R. Chronology of megalithism in South-Central Portugal // Menga. Revista de prehistoria de
Andalusia. Monográfico № 1. ‒ 2011. ‒ P. 159–190.
Corboud P. Les stèles anthropomorphes de la nécropole néolithique du Petit-Chasseur à Sion (Valais, Suisse) //
Bulletin d'études préhistoriques et archéologiques alpines. T. XX. ‒ 2009. ‒ P. 1–89.
Dei di pietra. La grande statuaria antropomorfa nell' Europa del III millennio a. C. Dieux de pierre. La grande
statuaire anthropomorphe en Europe au IIIe millénaire avant J. C. / Belley A.M., Mezzena F., Renda A., Zidda
G. – eds. ‒ Milano: Skira, 1998. ‒ 222 p.
Favre S., Gallay A., Farjon K., De Peyer B. Stèles et monuments du Petit-Chasseur, un site neolithique du Valais
(Suisse). ‒ Geneve, 1986.
Lilios K. T. Heraldry for the Dead. Memory, Identity, and the Engraved Stone Plaques of Neolithic Iberia. ‒
Austin: University of Texas Press, 2008. ‒ 218 p.

143