САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНРШЕРСИТЕТ

На правах рукописи

НАРИЖНИЙ Сергей Викторович

КОМПЕНСАЦИЯ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА:

УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ АСПЕКТ

Специальность 12.00.09 - уголовный процесс, криминалистика,

теория оперативно-розыскной деятельности

Д И С С Е Р ТА Ц И Я
на соискание ученой степени
кандидата юридических наук

Научные руководители -доктор

юридических наук, профессор

В. Г. Даев

Заслуженный деятель науки РФ,

доктор юридических наук, профессор
В.З.Лукашевич

Санкт-Петербург
1999
 О ГЛ А ВЛ Е Н И Е

Введение ................................................................................................................ 3
Глава 1. Понятие морального вреда и
определение размеров его компенсации.............................................12
1.1....................................................................................................................................................................Из

истории возмещения морального вреда в уголовном

судопроизводстве..........................................................................................12
1.2. К понятию морального вреда в уголовном процессе................................29
1.3. Критерии определения размера компенсации морального вреда
в уголовном процессе...................................................................................42
Глава 2. Проблемы компенсации морального вреда потерпевшим от
преступлений............................................................................................64
2.1. Гражданский иск о компенсации морального вреда
в уголовном процессе.......................................................................................64
2.2. Иные формы компенсации морального вреда потерпевшим от
преступлений...............................................................................................108
Глава 3. Компенсация морального вреда, причиненного
незаконными действиями правоохранительных органов . . . . 122
3.1. Проблемы компенсации морального вреда лицам,
незаконно привлеченным к уголовной ответственности..........................122
3.2. Перспективы расширения сферы ответственности государства за
моральный вред, причиненный при производстве по уголовному делу . 167
Заключение............................................................................................................181
Список использованной литературы...................................................................185
Приложения...........................................................................................................202
 ВВЕДЕНИЕ

Понимание сути тех значительных изменений, происходящих в нашем

обществе в последнее десятилетие XX века во многом можно почерпнуть из
содержания Конституции Российской Федерации, принятой всенародным
голосованием 12 декабря 1993 года. В статье 2 основного закона нашей страны,
в частности, сказано: "Человек, его права и свободы являются высшей
ценностью". Обязанность же защищать права и свободы гражданина
возлагается на государство. Это предполагает нашичие соответствующей
правовой системы государства, охраняющей как материальную, так и
нематериальную стороны жизни человека.
В отечественном праве охране неимущественных прав личности, в
отличие от имущественных, до последнего времени уделялось не так много
внимания. Только с начапа 1990-х годов в нашей стране начап формироваться
институт материальной компенсации морального вреда (физических и
нравственных страданий), ставший ведущей правовой формой защиты
неимущественных прав и других нематериальных благ гражданина. С 1 января
1995 г. действует Гражданский кодекс РФ (Часть 1), глава 8 которого
специально посвящена защите нематериальных благ человека. Относящаяся к
этой главе ст. 151 ГК РФ предоставляет гражданину право требовать через суд
денежную компенсацию за моральный вред, причинённый посягательством на
его личные неимущественные права и другие нематериальные блага.
Разумеется, основным механизмом реализации права граждан на такую
компенсацию является гражданский процессуальный порядок. Вместе с тем,
следует отметить, что есть две группы лиц, связанных со сферой уголовного
судопроизводства, представителям которых приходится испытывать наиболее
тяжелые моральные страдания.
 4

Во-первых, достаточно очевидно, что самыми серьёзными

противоправными посягательствами, соответственно, причиняющими
пострадавшему наиболее глубокие физические и нравственные страдания,
являются деяния, подпадающие под признаки преступления. Во-вторых,
неизбежные ошибки правоохранительных органов в процессе выявления лиц,
совершивших преступные деяния, влекут острейшие душевные переживания и
у лиц, безвинно привлеченных к уголовной ответственности. Несомненно, что и
"жертвы преступлений", и "жертвы правосудия" заинтересованы, по
возможности, в максимально быстром получении компенсации за причинённый
им моральный вред. В этой ситуации вполне логичным представляется создание
непосредственно в рамках уголовного процесса достаточно простых, и в тоже
время надёжных механизмов, позволяющих в предельно короткие сроки и с
наименьшими затратами времени и сил компенсировать моральный вред,
причинённый как потерпевшим от преступлений, так и пострадавшим от
судебно-следственных ошибок. Не случайно, действующее законодательство
допускает возмещение этим лицам материального ущерба в уголовно-
процессуальном порядке, в соответствии, прежде всего, с положениями ст.ст.
29, 58-1 УПК РСФСР (во втором случае такой порядок блокируется с
административной процедурой).
Однако, приходится констатировать, что с 3 августа 1992 года', в
уголовно-процессуальное законодательство не внесено ни одного изменения
или дополнения, которые отразили бы те значительные изменения,
происходящие в сфере гражданского законодательства, связанные с
формированием института материальной компенсации морального вреда. Лишь
применительно к ст. 29 УПК РСФСР, в соответствии с разъяснениями,
содержащимися в постановлении Пленума Верховного Суда РФ К910 от 20
декабря 1994 г., потерпевшим от преступлений было позволено предъявлять

1
Дата введения в действие на территории Российской Федерации Основ гражданского законодательства Союза ССР и
республик, которые впервые содержали общую норму (ст. 131), допускающую материальную компенсащпо
морального вреда, причинённого виновными действиями.
гражданский иск о компенсации морального вреда при производстве по
уголовному делу. При этом вплоть до настоящего времени законодатель не дал
ответов на массу вопросов уголовно-процессуального характера, возникших при
рассмотрении таких исков на практике.
Лица же, пострадавшие от правосудия, вынуждены тратить огромную
массу времени и сил, чтобы полностью реализовывать своё право на
компенсацию причинённого им вреда. Дело в том, что для возмещения
реабилитированным морального и имущественного вреда существуют два
разных пути: моральный вред (применительно к ст. 1100 ГК РФ)
компенсируется в порядке гражданского судопроизводства, а материальный - в
смешанном уголовно-процессуальном и административном порядке. Во втором
случае такой комбинированный порядок вытекает из продолжающих
действовать Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. "О
возмещении ущерба, причинённого гражданину незаконными действиями
государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при
исполнении ими служебных обязанностей", утверждённого им "Положения о
порядке возмещения ущерба, причинённого фажданину незаконными
действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и
суда"^ и межведомственной Инструкции от 2 марта 1982 г. по применению
данного Положения.
Таким образом, с одной стороны оптимизация судопроизводства, а с
другой стороны, интересы пострадавших как от преступлений, так и от судебно-
следственных ошибок, требуют серьёзного совершенствования действ>тощего
уголовно-процессуального законодательства с целью созданию эффективно
действующих механизмов компенсации морального вреда, причинённого
указанным лицам.

1
Ведомости Верховного Совета СССР. 1981. №21. Ст. 741 (В дальнейшем - Указ и Положение от 18 мая 1981 г.).
2
Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств. 1984. №3. С. 3-10 (В дальнейшем - Инструкция от 2 марта
1982 г.),
 6

Достаточно молодой возраст формирующегося института денежной

компенсации морального вреда во многом предопределяет отсутствие
серьёзных теоретических разработок по этому поводу как в гражданском праве,
так и в сфере уголовного судопроизводства. В области компенсации морального
вреда вообще, прежде всего в периодических изданиях, опубликовано большое
количество работ таких правоведов-цивилистов, как М.Я.Шиминова,
Н.С.Малеин, М.Н.Малеина, А.В.Шичанин, В.Жуйков, А.М.Эрделевский
(последним уже написаны и первые работы монографического характера). При
этом, указанные специалисты в области гражданского права иногда лишь
косвенно, очень мало и крайне фрагментарно касались проблем компенсации
морального вреда в сфере уголовного судопроизводства. Учёные же,
специализирующиеся в области уголовного процесса, П.Яни, В.Я.Понарин в
своих работах обращались к этой теме также попутно и ещё до принятия ныне
действующего Гражданского кодекса РФ. Н.В.Кузнецова в своём
диссертационном исследовании рассмотрела только проблемы компенсации
морального вреда потерпевшим от преступлений, оставив без внимания
вопросы, связанные с компенсацией вреда жертвам судебно-следственных
ошибок.
Отсутствие должного внимание как к теоретическим, так и к
практическим проблемам компенсации морального вреда в уголовном процессе
и предопределило выбор темы диссертации.
Целью исследования является: разработка теоретических положений,
относящихся к вопросам компенсации морального вреда в уголовном
судопроизводстве; выработка практических рекомендаций, направленных на
законодательное создание в уголовном процессе эффективно работающих
механизмов компенсации морального вреда лицам пострадавшим и от
преступлений, и от правосудия.
Соответственно, задачами исследования являются.
 исследовать историческую взаимосвязь института компенсации
морального вреда и уголовного судопроизводства;
раскрыть понятие морального вреда применительно к уголовному
процессу;
выяснить условия компенсации морального вреда и определить критерии
оценки его размера в уголовном процессе;
выявить уже действующие и возможные в будущем формы компенсации
морального вреда потерпевшим от преступлений;
определить условия, при которых возможно рассмотрение гражданского
иска о компенсации морального вреда при производстве по уголовному делу;
установить правовые обоснования добровольной компенсации
морального вреда потерпевшим от преступлений;
уточнить основания ответственности государства независимо от вины
причинителя вреда за моральный вред, причинённый незаконными действиями
органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда;
предложить возможную процедуру компенсации морального вреда в
рамках уголовного судопроизводства лицам, подвергнувшимся незаконному
уголовному преследованию;
сформулировать предложения по совершенствованию действующего
порядка компенсации морального вреда потерпевшим от преступлений и
пострадавшим от судебно-следственных ошибок.
Методологическую базу исследования составляют диалектический метод
научного познания, общенаучные и частнонаучные методы теоретического
анализа, такие как исторический, логический, сравнительно-правовой,
статистический, социологический, системно-структурный.
Нормативной базой исследования являются Конституция Российской
Федерации, действующее уголовное, уголовно-процеч^суальное, гражданское,
гражданско-процессуальное законодательство, руководящее разъяснения
Пленумов Верховного Суда РФ.
 8

Теоретической основой исследования являются труды российских з^чёных

по общей теории государства и права, по уголовно-процессуальному,
уголовному, гражданскому, гражданско-процессуальному праву.
Эмпирической основой исследования послужили результаты
опубликованной практики Верховного Суда РФ по вопросам темы диссертации,
материалы обобщения 600 уголовных дел, связанных с посягательствами на
неимущественные права и другие нематериальные блага граждан. Указанные
дела были рассмотрены Николаевским федеральным судом Волгоградской
области и Гатчинским федеральным судом Ленинградской области в 1997 г.
Кроме того, автором проведено анкетирование 79 работников МВД,
прокуратуры и суда г.Гатчины Ленинградской области по практике применения
компенсации морального вреда в уголовном процессе.
В диссертации впервые предпринята попытка комплексного изучения
основных проблем, возникающих в сфере уголовного судопроизводства в связи
с компенсацией морального вреда как потерпевшим от преступлений, так и
лицам, подвергнувшимся незаконному уголовному преследованию. В работе
содержатся предложения, направленные на законодательное создание в рамках
уголовного процесса простых и доступных механизмов компенсации
морального вреда указанным лицам.
В качестве основных положений, представленных на защиту, можно
выделить следующие.
Рассмотрение института компенсации морального вреда в уголовном
процессе в качестве составной части более широкого института защиты
имущественных и неимущественных прав личности в сфере уголовного
судопроизводства, с внесением соответствующих изменений и дополнений в
уголовно-процессуальный кодекс.
Сохранение действующего в уголовно-процессуальном законодательстве
термина "моральный вред", под которым в уголовном праве и уголовном
процессе должно пониматься тоже самое, что и в гражданском праве, то есть
физические и нравственные страдания.
Совершение любого преступления сопровождается физическими или
нравственными страданиями для потерпевшего, что предполагает презумпцию
причинения ему морального вреда.
Потерпевшие от всех видов преступлений, посягающих как на
неимущественные, так и на имущественные права и блага фаждан, должны
иметь право на получение денежной компенсации причинённого им морального
вреда.
Интересам разумности и справедливости отвечает установление границ
размеров компенсации причинённого преступлением морального вреда,
производных от максимального и минимального размеров уголовного
наказания (в виде лишения свободы или исправительных работ) за
соответствующий вид преступлений. Конкретный же размер такой компенсации
должен определяться в вышеуказанных границах на основании критериев,
установленных гражданским законодательством в ст.ст. 151, 1101 ГК РФ.
Гражданин, пострадавший от преступления, должен признаваться
потерпевшим, как правило, одновременно с возбуждением уголовного дела.
При этом ему должны разъясняться соответствующие права, в перечень
которых должно входить и право на предъявление гражданского иска о
компенсации морального вреда при производстве по уголовному делу.
По делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть
потерпевшего, заявить в уголовном процессе гражданский иск о компенсации
морального вреда должен иметь право только кто-то один из близких
родственников погибшего.
Орган дознания, следователь, прокурор и суд должны принимать меры
обеспечения только предъявленного гражданского иска о компенсации
морального вреда.
 10

Если гражданский иск о компенсации морального вреда остался

непредъявленным, суд при постановлении приговора не должен обладать
правом по собственной инициативе разрешать вопрос о компенсации
морального вреда, причинённого преступлением.
При производстве по уголовному делу в качестве гражданских
ответчиков, наряду с родителями, попечителями и другими гражданами и
юридическими лицами, в силу закона несущими материальную ответственность
за вред (материальный и моральный), причинённый преступными действиями
обвиняемого, следует привлекать также и сопричинителей такого вреда, в
случае их освобождения от уголовной ответственности по нереабилитирующим
основаниям.
Лица, совместно причинившие своими преступными действиями
моральный вред, отвечают перед потерпевшим солидарно. Суд вправе
возложить на таких лиц ответственность в долях только по заявлению
потерпевшего и в его интересах.
Подозреваемым, обвиняемым и подсудимым, наряду с другими правами,
должно разъясняться и их потенциальное право на компенсацию причинённого
им морального вреда, в случае их последующей реабилитации.
Необходимым условием ответственности государства за моральный вред,
причиненный гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного
привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве
меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде является
постановление оправдательного приговора; прекращение уголовного дела за
отсутствием события преступления, за отсутствием в деянии состава
преступления, а также за недоказанностью участия гражданина в совершении
преступления.
Ответственность государства за моральный вред, причинённый
гражданину в вышеуказанных случаях незаконного уголовного преследования.
 11

может возникнуть и при частичной реабилитации гражданина, однако перечень

таких случаев должен быть определён нормативным путём.
Морал ьн ый вред, явившийся следствием с ам ооговора
реабилитированного лица не должен подлежать возмещению, но только при
условии, если такой самооговор не был вызван применением к гражданину
насилия, угроз и иных незаконных мер.
Процедура компенсации морального вреда, причинённого гражданину
незаконными действиями правоохранительных органов, должна регулироваться
нормами уголовно-процессуального законодательства и протекать в судебном
порядке.
Размеры денежных компенсаций, выплачиваемых из государственной
казны реабилитированным лицам за причинённые им моральные страдания,
должны устанавливаться государством законодательно.
Диссертация подготовлена на кафедре уголовного процесса и
криминалистики юридического факультета Санкт-Петербургского
государственного университета, где осуществлены её рецензирование и
обсуждение. Основные положения и выводы, изложенные в диссертации,
нашли отражение в опубликованных статьях, в докладах, сделанных на
совещаниях работников дознания и предварительного следствия Гатчинского
УВД, прокуратуры и суда г.Гатчины. Практические рекомендации,
содержащиеся в диссертационном исследовании, используются в повседневной
судебной деятельности автора.
Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка
использованной литературы и приложений.
 12

Глава 1

ПОНЯТИЕ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА И ОПРЕДЕЛЕНИЕ РАЗМЕРОВ

ЕГО КОМПЕНСАЦИИ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

1Г. Из истории возмещения морального вреда в уголовном

судопроизводстве

Институт материальной компенсации морального вреда в современном

законодательстве России начал формироваться в начале 1990-х годов. В
настоящее время в отечественном праве под моральным вредом понимаются
физические или нравственные страдания, которые подлежат денежной
компенсации в случае нарушения личных неимущественных прав гражданина
или посягательства на принадлежащие ему другие нематериальные блага, а
также в других случаях, предусмотренных законом (ст. 151 ГК РФ).
Необходимо отметить что, взыскание материальной компенсации за
причиненные душевные переживания не является чем-то принципиально новым
как для нашей страны, так и для зарубежных стран, во многих из которых эта
компенсация давно предусмотрена и является неотъемлемой частью их
правовых систем. Как известно, институт компенсации морального вреда
является прежде всего предметом правового регулирования нормами
гражданского права. Однако, совершенно очевидно, что подавляющее
большинство случаев противоправных посягательств на нематериальные блага
граждан одновременно образуют и состав уголовно-наказуемых деяний, что, по
всей видимости, и предопределило тесную связь защиты идеальных благ
человека и уголовного судопроизводства. В древние времена отсутствовало
строгое разграничение между гражданским и уголовным правом и зачастую
наказание, накладываемое на виновного в виде штрафа, взыскивалось
 13

полностью или частично в пользу потерпевшего. Такое взыскание, в случае его

наложения за посягательство на неимущественные права личности, очевидно,
можно рассматривать и как денежную компенсацию за физические и
нравственные страдания, причиненные пострадавшему. В дальнейшем, с
развитием правовой мысли и постепенным разделением гражданского и
уголовного процесса, законодательства некоторых стран стали предусматривать
для потерпевших возможность предъявления в уголовном деле гражданского
иска о компенсации не только имущественного ущерба, но и моральных
страданий.
Уже в Римском праве, традиционно делавшем главный акцент на защите
имущественных прав граждан, намечалась тенденция и к защите
нематериальной сферы жизни человека, то есть его здоровья, чести,
достоинства. Установленные ещё Законом XII таблиц вознаграждения - за
сломанную кость свободного человека 300 ассов, раба 150 ассов, за причинение
обиды (нанесение побоев, оскорбительных ударов, без ранения) 25 ассов и т.д.,
были несомненной попыткой не только, выражаясь современным языком,
возместить вред здоровью, но и материально компенсировать причиненные
потерпевшему страдания^ За нарушение чужих неимущественных прав на
виновного налагался денежный штраф, который шел целиком в пользу
пострадавшего. Широкое распространение денежных выплат в пользу
пострадавших имело несомненную прогрессивную роль, выступая в качестве
замены существовавшего института кровной мести. "Законы XII таблиц
сохраняют принцип талиона лишь при телесных повреждениях и то только
тогда, когда стороны не договорятся о штрафе в пользу потерпевшего, причем
штраф уже и в этом случае признается официальной заменой частной
расправы"^.

1
См.; Памятники римского права. М., 1997. С.11; Римское частное право // Под ред. проф. И.Б.Новицкого и проф.
И.С .Перегерского. М., 1994. С.526-527.
2
Чельцов-Ъебуюв МЛ. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995. С. 127.
 14

Общеизвестно, что судопроизводство стран Западной Европы

складывалось под значительным влиянием Римского права. Его несомненные
черты наследует, например. Салическая правда, устанавливаюш,ая, в частности,
так называемый вергельд, который выплачивался осужденным в качестве
выкупа за нанесенную потерпевшему обиду и распределялся так, что две трети
его шли в пользу обиженного, одна треть - в пользу графа-судьи. Такса
вергельда зависела от тяжести преступления, общественного положения
обидчика и обиженного'.
В Уголовно-судебном Уложении императора Карла V, принятом в
Германии в 1532г., более известном как "Каролина", упоминается
Schmerzensgeld, с>тцествующий под этим же названием и в настоящее время
институт денежного вознаграждения за боль и страдания. Размер
Schmerzensgeld определяется судьей в зависимости от степени причиненной
боли2.
По кодексу 1877г. потерпевшему от некоторых преступлений (именно
оскорбление чести и телесное повреждение) было предоставлено право
предъявить в уголовном суде требование о буссе, то есть о денежном
вознаграждении с виновного в пользу потерпевшего, с установленным законом
максимумом ^. Одновременно в немецком законодательстве появляются и
ростки государственной заботы о лицах незаконно привлекавшихся к уголовной
ответственности, в частности о тех кто неправомерно был лишен свободы.
Принятый в Пруссии в 1776г. Закон гласил о том, что если лицо задерживалось,
а потом оправдывалось, "...ему должны быть не только полностью возвращены
понесенные издержки, но и выплачена денежная сумма в качестве
определенной компенсации в соответствии со всеми обстоятельствами дела из
фондов суда таким образом, чтобы оправданному лицу мог быть возмещен

'Тамже. С. 168.
2
Тамже. С.168.
Беляцкин С.А. Вошещение моршшного (неимущественного) вреда. М., 1996. С.24-25.
Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. СПб., 1996. С. 74.
 15

ущерб, который он понёс" \ В дальнейшем данное положение нашло своё

продолжение в параграфе 847 Германского гражданского уложения,
регламентирующем денежную компенсацию за страдания, явившиеся
следствием нарушения телесной неприкосновенности, причинения вреда
здоровью или незаконного лишения свободы. Под лишением свободы, в данном
случае, понимается ограничение физической свободы, заключение в тюрьму
или надевание наручников. Хотя в Германском гражданском уложении и не
упоминается конкретно о возможности материальной компенсации за
страдания, причиненные в иных случаях, тем не менее немецкая судебная
практика допускает такую компенсацию в целях защиты и иных прав и благ
личности''.
Ещё задолго до революции 1789г. во Франции встречались судебные
решения, определяющие потерпевшему денежное вознаграждение за
моральные страдания. Статья Гражданского кодекса, явившегося одним из
последствий революции, о том, что всякое деяние, причин5пощее другому вред,
обязывает того, по чьей вине вред произошел, к удовлетворению, была
истолкована судами в смысле возмещения вреда экономического и не
экономического. Обычными случаями возмещения нравственного вреда были:
оскорбление и клевета в устной и письменной форме, вторжение в чужое
жилище, причинение вреда здоровью, незаконное лишение свободы. За смерть
родных могли искать возмещения морального вреда родители, дети, братья и
сестры. При этом не было необходимости в том, чтобы они являлись
наследниками в имуществе, достаточно было доказать наличность
действительного вреда. Нравственный вред является основанием для
выступления потерпевших в качестве гражданских истцов в уголовных делах ^.
"...Французское законодательство предоставляет потерпевшему от

1
Бойцова ВВ., Бойцова Л.В. Реабилитащм необоснованно осужденных граждан в современных правовых системах. Тверь,
1993. С.14.
2
ЭрдеяевскийАМ.. Компеисадия морального вреда в России и за рубежом. М., 1997. С.13.
3
Schneider Е. Schmerzensgeld. Heme/Berlin, 1994. S.17.
4
Белящин С.А.. Указ.сочн. С.31-32.
 16

преступления искать вознаграждения, по его усмотрению, или в порядке

гражданского, или в порядке уголовного суда, но без права изменения раз
выбранного порядка"^
Страной, наиболее усвоившей принцип возместимости морального вреда,
является Англия. "Английское право при возмещении вреда не делает никакой
разницы между вредом материальным и нематериальным. За всякий вред
полагается вознаграждение, если он действительный и серьёзный..." ^.
Положения англосаксонской правовой системы можно обнаружить в
законодательствах многих государств, что связано с тем, что Англия была
крупнейшей колониальной державой.
Вариации определений того, что подразумевается в нашем
законодательстве под моральным вредом, в правовых системах Англии и США
(также накопивших немалый опыт в данной области) многочисленны
-"psychological injury" (психический вред); "psychiatric т)шу" (психиатрический
вред, "nervous shock" (нервный шок, нервное потрясение), "ordinary shock"
(обыкновенный шок, обыкновенное потрясение) ^ . Для компенсации
психического вреда, причиненного преступлением, в большинстве случаев
потерпевший может не предъявлять иск в порядке гражданского
судопроизводства, а прибегнуть к схеме, специально предусмотренной законом
для компенсации вреда, причиненного преступлением. В Англии такая
Тарифная схема впервые начала действовать с 1 августа 1964г., подвергаясь при
этом периодическому обновлению. В настоящее время действует схема 1994г. В
ней подробно описаны условия выплаты компенсации, которая, однако может
быть произведена в случаях причинения не любого психического вреда, а
только "лишающего жизненной активности" (подразз^евается снижение
трудоспособности или способности к обучению, разрыв или значительная
утрата социальных связей и сексуальные расстройства) на срок более шести

1
ФойницкийИ.Я. Указ.сочн. Т.2. С.75.
2
Белящаш С.А. Укаа.сочн. С.18.
3
ЭрдеяевскийA.M. Указсочн. СИ.
 17

недель с момента происшествия. Психический вред должен проявляться в

конкретных психических и физических симптомах: беспокойство, напряжение,
бессонница, возбуждение, ^гувство неуверенности, агорафобия, постоянное
чувство вины, мысли о самоубийстве, а также в облысении, астме, экземе,
недержании мочи, псориазе. Степень тяжести психического вреда зависит от
продолжительности периода утраты жизненной активности. При этом
отдельные виды вреда разбиты на 25 групп, в каждой из которых предусмотрен
единый размер компенсации. Нижний предел компенсации составляет 1 тысячу
фунт.ст. Компенсацию по этой схеме может получить заявитель, которому
причинен физический или психический вред, прямо связанный с
насильственным преступлением, что требует доказанности наличия умысла или
грубой неосторожности причинителя вреда в отношении причинения смерти
или вреда здоровью другого лица. К таким преступлениям, в частности,
относятся: поджог, отравление, сексуальные преступления (изнасилование,
кровосмесительство, противоестественные половые сношения - мужеложество
и лесбиянство, непристойное нападение). Каждое заявление рассматривается,
на основе фактических обстоятельств каждого конкретного дела, специальной
Комиссией по вопросам компенсации вреда, причиненного преступлением \
Оказание помощи жертвам преступлений в Великобритании является
составной частью уголовной политики государства. Примечательно, что даже
если преступник и не будет установлен, потерпевший имеет право на
возмещение причиненного вреда за счёт средств государства. В 1988г.
Министерством внутренних дел Великобритании были изданы специальные
инструкции, предусматривавшие различные размеры денежных компенсаций в
зависимости от тяжести причиненного потерпевшему телесного вреда^.
Параллельно с совершенствованием правовых норм, направленных на
защиту нематериальных благ жертв преступлений, набирал силу процесс

Тамже.С.23-26.
2
Безнасюк А., Абабков А. Государственная защита лиц, содействующих уголовноА1у судопроизводству // Росси
юстиияя. 1997. №8. С.39.
 18

формирования института возмещения как имущественного, так и

неимущественного вреда и жертвам системы правосудия, особенно когда это
было связано с незаконным лишением человека свободы. К началу 20-го века
во многих странах Европы, в том числе в Италии, Франции, Португалии,
Швейцарии, Англии, было предусмотрено возмещение вреда нравственного
характера, причиненного человеку в связи с его незаконным привлечением к
уголовной ответственности.
Российское законодательство также имеет свою непростую и
отличающуюся определенной степенью преемственности историю становления
института компенсации морального вреда как потерпевшим от преступлений,
так и пострадавшим от судебно-следственных ошибок.
Обращаясь к истории права Древнерусского государства, можно
убедиться, что уже с момента его создания и на протяжении всего периода
развития защите нематериальной сферы жизни человека, в том числе путём
наложения денежных взысканий в пользу пострадавших от преступлений,
уделялось немалое внимание. Как и в Римском праве, о чём говорилось выше,
тенденция к созданию системы штрафов в пользу потерпевшего или его
родственников, в случае смерти последнего, сыграла свою несомненную
позитивную роль, выразившуюся в постепенном вытеснении обычая личной
расправы с преступником со стороны пострадавших. Обращает на себя
внимание также то обстоятельство, что если компенсация морального вреда в
правовых системах многих стран является способом правовой защиты личных
нематериальных благ, то в русском праве с самого начала сказывается его
определенный самобытный характер, выразившийся, в данном случае, в
установлении денежных вознаграждений, за посягательства не только на
нематериальные блага, но и на довольно широкий круг имущественных прав
граждан.
В дошедших до наших дней договорах, ставших первыми письменными
источниками древнерусского права, которые заключили с греками князь Олег в
 19

911 г. и князь Игорь в 945 г., имеется ряд норм, относящихся к уголовному и
гражданскому праву и регулирующих наказания за уголовные преступления,
связанные, в том числе, с выплатой материального вознаграждения. Статья 4
договора 911 г. (соответствующая ст. 13 договора 945 г.), регламентирующая
ответственность за убийство, предусматривает, в частности, в случае бегства
убийцы, при наличии у последнего имущества, обращение его в пользу
родственников убитого, а в случае отсутствия имущества надлежало
производить поиски виновного и при обнаружении предавать его смерти.
Статья 5 договора Олега и ст. 14 договора Игоря предусматривают денежное
взыскание за причинение телесных повреждений. Денежное взыскание за
имущественные преступления было установлено в статье 6 договора 911 г'.
Первый отечественный кодекс - Русская Правда - предусматривает целый
ряд статей, направленных на защиту жизни, здоровья, чести, имущественной
сферы жизни человека. При воровстве, незаконном пользовании чужой вещью,
помимо возмещения имущественного ущерба, устанавливалось особое
денежное вознаграждение "за обиду". Например, в статье 34 пространной
редакции Русской Правды говорится, что в случае кражи коня, оружия или
одежды, 1фОме возвращения похищенного, виновный платит собственнику ещё
и 3 гривны за обиду. ^ Немало внимания уделяется материальной
ответственности за посягательство на честь и достоинство человека, например
за такое как рвание усов и бороды, как символа мужественности, или за удар
необнаженным мечом. Статья 2 краткой редакции Русской Правды в случае
нанесения телесных повреждений предоставляет потерпевшему альтернативу:
либо самому мстить обидчику, либо, в слз^чае отказа от мести, получить с
последнего три гривны за обиду. ^ Большое значение придаётся имущественной
компенсации родственникам убитого. Русская Правда ограничивает власть
родственников погибшего над убийцей путём предоставления возможности

1
Чельцов-Бебугов М.А. Указ. соч., С.625-626; Салтыкова С. Зарождение древнерусского права // Российская юстац».
1997. №1. С,60.
2
Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 1 Законодательство Древжй Руси. М. 1984. С.66.
3
Там же. С.47.
 20

замены кровной мести выкупом. Убийца мог уладить дело с родственниками

убитого, заплатив названную ими сумму (головщину). Если виновный
оказывался несостоятельным, последние могли наказать его по своему
усмотрению, но не имели права лишить жизни. Население местности, где
проживал убийца, ручалось за него. Однако, если тот всё таки уклонялся от
ответственности, общество (вервь) выплачивало взыскиваемую сумму
родственникам убитого (в этом случае на вервь могла быть наложена и
княжеская вира)^.
Русская Правда в её пространной редакции на протяжении нескольких
веков оставалась общим законом, определяющим принципы отечественного
судопроизводства. Даже в XV и XVI вв. суды нередко назначали стародавние
виры и "продажи", а также "поток и разграбление" (отобрание всего имущества
осужденного и "выбития его вон из земли"). Так в Двинской уставной грамоте
1397 г. одним из основных видов наказания является денежный шграф в пользу
пострадавшего или его родственников ^. Белозерская уставная грамота 1488 г.
за убийства разбойничьими шайками устанавливает смертную казнь, а за иные
формы лишения жизни - денежные взыскания^.
Изданный в 1497 г. Судебник Ивана III, ставший первым кодексом
общерусского права централизованного государства, предусматривал, наряду со
смертной казнью, взыскание головщины из имущества убийцы. В Судебнике
Ивана IV (1550г.) также содержатся положения о возможности предъявления
гражданского иска за убийство. Оба Судебника содержат также целый ряд
статей о взыскании за бесчестье, то есть о выплате в пользу обиженного
определенной денежной суммы, при этом размер суммы зависит от того, к
какому сословию пострадавший принадлежит"*. Судебники 1497г. и 1550г.
сохраняют и принципы распространенного в русском праве положения.

1
Там же. С.64; Бородин СВ. Ответственность за убийство, квалификация и наказание по российскому праву. 'N4.1994.
С. 194.
2
Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.2. Законодательство периода образования и укрепления Русского
централизованного государства. М. 1985. С.181-182.
3
Там же. С.194.
4
Там же. С. 54-62,97-120.
 21

согласно которому "неправомерное обогащение влекло за собой троекратную

регрессную выплату"^
Российское законодательство XVII в. продолжило традиции, согласно
которым, при соверщении имущественных преступлений пострадавшему
выплачивается сверх суммы причиненного собственно имущественного ущерба
дополнительное денежное вознаграждение. Так Соборное Уложение 1649г., в
статье 210 главы X, в частности, предусматривает: "А буде кто чье стадо
конское или иные животины с своея, или с чюжия земли взгонит к себе во двор
насильством безвинно... будет он которую животину уморит голодом или убьёт,
и на нем за ту животину велеть доправити указную цену вдвое, и отдати
исцу..."^. В Уложении, сохранившем идеи всесторонней защиты прав личности,
только определению "размера бесчестия" было посвящено семьдесят три
статьи, что однако объясняется и тем, что сословная дифференщ1ация достигла
в нём высших для средневековья значений. В зависимости от звания и сана
ответственность за оскорбление определялась в размере от 1 до 400 рублей.
Сощ1альное положение человека влияло и на размер денежной компенсации за
причинение телесных повреждений ^. Таким образом, в отечественном праве,
при компенсации за моральные издержки, связанные с посягательством как на
материальные, так и на нематериальные блага, прослеживалась чёткая
тенденция к максимальному фиксированию размера причитающихся выплат.
"Нельзя предоставить судье каждый раз решать самому о размере бесчестья по
индивидуальным обстоятельствам дела: он должен иметь, по мысли прежнего
законодателя, таблицы и таксы. Пусть эти таблицы и таксы произвольны, но
они устанавливают известный внешний порядок, внешнюю градацию"^.
В качестве наказания за убийство Уложение 1649г. предусматривает,
наряду со смертной казнью, взыскание в государеву казну половины имущества

1
Рогов В.А. История Уголовного права, террора и репрессий в Русском государстве XV-XVH ВВ. М. 1995. С. 104.
2
Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.З. Акты Земских соборов. М. 1985. С. 138.
'Тамже. С. 106-112.
4
Беляцкин С.А. Указ. соч. С.38.
 22

убийцы, при этом вторая половина имущества отдавалась по их просьбе жене,

детям и роду убитого'. Следует отметить, что другой характерной чертой того
времени, связанной с защитой человека от посягательств на его физическое и
духовное состояние, является присуждение компенсационной денежной
выплаты как потерпевшему, так и распределение этой выплаты между
потерпевшим и государством.
Правила о взыскании за "бесчестье" в общих чертах действовали и в
XVIII веке, дополненные при Петре I законами об оскорблении чести в
воинском и морском уставах и в манифесте Екатерины II о поединках, а затем в
большинстве перешли в отдел "О вознаграждении за обиды личные
имуществом" Свода законов Российской Империи. В соответствии с
содержащимися в нем положениями, например, за обиду словом и на письме
городовому обывателю уплачивается столько, сколько тот платит за этот год в
казну и в городской доходе.
В дальнейшем, возмещение вреда стало регулироваться законом от 21
марта 1851г.^ Однако в нём отсутствовали какие-либо чёткие общие нормы,
предусматривающие возможность материальной компенсации морального
вреда в качестве одного из способов защиты гражданских прав личности. В
законе можно найти только относительные частные аналоги института
компенсации морального вреда, которые разумеется не могли охватить все
возможные случаи его причинения. Например, предусмотренное ст.ст. 667-669
(первая часть десятого тома Свода законов Российской Империи) взыскание с
виновного в пользу пострадавшего от обиды или оскорбления специального
платежа, строго зафиксированного в размере от 1 до 50 руб. и заменяющего
уголовное наказание. Или статья 678 (там же), обязывающая судей,
постановивших неправосудный приговор, возместить неправильно
осужденному материальный ущерб, а также выплатить ему определенную в

1
Соборное уложение 1649 года. Текст и кош1ентарни. Л., 1987. С.129-131, 382-393.
2
Свод Законов Российской Империи. Законы Граткданские. Часть периая. Том 10. СПб., 1835. С.104.
3
Полное собрание Законов Российской империи. Собр.второе. XXVI. Огд.1. СПб., 18.52. С.210-224.
 23

законе сумму денег. В тоже время, при причинении вреда здоровью человека,
при совершении убийства, прослеживается отс)ггствие чётких и
недвусмысленных норм, предусматривающих компенсацию именно физических
и психических страданий, что делало крайне затруднительным для
потерпевших от этих преступлений, или их родственников, получить с
виновного лица материальное удовлетворение за перенесенные ими страдания.
В законе говорится "о вреде и убытках" от деяний преступных (ст.644) и
не преступных (ст.684). При этом не ясно, подразумевается ли под вредом,
подлежащим возмещению, вред только имущественного характера, или данный
термин можно трактовать шире. Мнения правоведов того времени по данному
поводу разделились. Например, П.Н.Гуссаковский в связи с этим отмечал, что
стремление путём денежного вознаграждения доставить возможное
удовлетворение лицам, потерпевшим нравственный вред, приводит неизбежно к
явно несообразному положению, в силу которого означенное вознаграждение
должно соизмеряться не с важностью вреда и даже не со степенью участия злой
воли в совершении деяния, причинившего вред, а с большей или меньшей
состоятельностью пострадавшего^ Противником материальной компенсации
морального вреда бьш также и Г.Ф.Шершеневич, утверждавший: "Нужно
проникнуться глубоким презрением к личности человека, чтобы внушать ему,
что деньги способны дать удовлетворение всяким нравственным страданиям.
Переложение морального вреда на деньги есть результат буржуазного духа,
который оценивает всё на деньги, который считает всё продажным" ^. Иной
точки зрения придерживался С.А. Беляцкин, который будучи сторонником идеи
компенсации морального вреда вообще, при этом полагал, что
законодательство дореволюционной России не препятствовало возмещению
неимущественного вреда. "Пусть даже законодатель не задавался серьёзно
мыслью о не материальном вреде, а сосредоточивал внимание главным образом
на имущественном ущербе ввиду большинства случаев именно такого ущерба.

1
Гуссаковский П.Н. Вознаграждение за вред // Журнал Министерства юстиции. 1912. №8. С.35.
2
Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Вып.З. М. 1912. С.683.
 24

Но раз закон не выразил категорического веления по этому предмету, он по

меньшей мере развязал руки пра1сгике" \ Следует отметить, что хотя не сразу и
с большими сложностями, но судебная практика к началу XX века стала
предпринимать попытки легализации принципа возмещения морального вреда.
В 1909 г., по делу Дамбы (№46), Сенат развил теорию возмешения
нематериального вреда в связи с увечьем, дав толкование понятию вреда,
причиненного лицу человека увечьем, понимая под ним всякий вред, всякое
зло, которым подвергся потерпевший. Далее Сенат разъяснил, что при
исчислении размера вознаграждения суд не только вправе, но и обязан принять
во внимание рядом с материальным >тцербом и др>тие вредные, не менее
тяжкие и нередко непоправимые последствия увечья, как то: расстройство
здоровья, физическое уродство, большая или меньшая беспомошность
потерпевшего и вообще более или менее серьёзное з/^удшение в условиях его
дальнейшей жизни^.
Отсутствие в гражданском законодательстве того времени общих норм о
допустимости компенсации морального вреда отражалось и на возможностях
потерпевших от преступлений получить денежную компенсацию за
причиненные душевные переживания. Постепенное разделение гражданского и
уголовного судопроизводства, с нарастанием тенденции в уголовном
законодательстве к взысканию денежных штрафов не в пользу потерпевшего, а
в доход государства, в значительной степени уменьшило для потерпевших
возможность получить материальное удовлетворение за причиненный им
моральный вред путём уголовного наказания виновных. Указанное выше
состояние гражданского законодательства создавало потерпевшим препятствия
для предъявления иска о компенсации морального вреда и в уголовном
процессе. Хотя Судебные уставы от 20 ноября 1964г. ^^ и признают за

^
БеляцкинС.А. Указ.соч. С.44^5.
2
См.: Там же. С.53; Случевский В.К. Гражданский иск на уголовном суде. Общие замечания // Устав уголовного
судопроюводства. Систематический комментарий. М. 1914. С.52.
3
Устав уголовного судопроизводства. Систематический комментарий. Ст.6 и 7. М., 1914. С.31-53.
 25

потерпевшим право предъявить иск о вознаграждении в уголовном суде, для

совместного рассмотрения с уголовным делом, однако одним из условий
предъявления данного иска, было причинение преступлением такого вида
вреда, который открывал бы право на предъявление иска и в гражданском суде.
И тем не менее, во второй половине XIX века, в отступление от общих начал
гражданского законодательства, как отмечает И.Я.Фойницкий: "...Практика
наша (уголовного судопроизводства - С.Н.) для удовлетворения потребности
потерпевших в участии в деле допускала н е о д н о к р а т н о (разрядка наша.
-С.Н.) гражданский иск и на основании морального вреда..."'.
После револю1щи 1917 г., отечественная правовая система претерпела
кардинальные изменения, но вплоть до 1990 г. в гражданском законодательстве
отсутствует как сам термин "моральный вред", так, соответственно, и нормы,
предусматривающие его компенсацию. Несмотря на это, в 20-е годы, после
принятия Гражданского кодекса 1922 г. среди юристов возникли споры по
поводу допустимости возмещения морального вреда. С одной стороны,
например, Зейц А. категорически отвергал саму возможность компенсации
морального вреда в советском обществе"^. В свою очередь, Б.Утевский полагал,
что и СТ.403 ГК РСФСР 1922г. и ст.44 УК РСФСР, принятого 22 ноября 1926г.
(о наказании в виде возложения обязанности загладить причиненный вред),
давали основание для возмещения не только материального, но и морального
вреда С его точки зрения в ст.403 ГК имущественный вред противопоставлялся
вреду, нанесенному личности"*, а также, по мнению автора, нет никаких
оснований ограничивать понятие личность только физической
неприкосновенностью, поскольку данное понятие носит скорее нематериальный
характер, более охватывая духовную моральную сферу человека * ^.
Сторонниками принципа возмещения морального вреда в то время были

1
Фойницкий И.Я. Указ.соч. С.77-78.
2
Зейц А. Возмещегше морального вреда по советском\ праву // Ежснеде.чьник советски юстиции. 1927. №47. С. 1465.
3
R частности, в ст 40^ ГК РСФСР указывалось. "Причинивший вред личности или имутеству ^-футого с,бя:^н
вгвместить ггоичиненньш вред" (Гражданский кодекс РСФСР \ f ., 1950 С 546)
4
Утеиский Г,.'р.оямеп1ение неимчтчественного йреда как мера социальной чапвггы // Р.женедельник советской юстгадт.
1927. №.Я5, С. 1084.
 26

также И. Брауде^ Б.Лапицкий^, К.М.Варшавский^. Однако эти суждения

практически никак не повлияли на судебную практику тех лет, отказывавшуюся
удовлетворять иски о защите нематериальных благ путём взыскания денежных
сумм. Разумеется и по уголовным делам потерпевшие от преступлений были
лишены возможности предъявить иск в связи с причиненным им моральным
вредом.
После принятия в 1964г. нового Гражданского кодекса РСФСР, в ст.1
которого было сказано, что ГК РСФСР "...регулирует имущественные и
связанные с ним н е и м у щ е с т в е н н ы е (разрядка наша. - С.Н.)
отношения", дискуссии о возможности материального возмещения морального
вреда открылись BHOBb"*, Тарховым В.А. была высказана мысль о том, что
иногда неправильно з^сазывают на то, что наше законодательство
(действовавшее в тот период времени. - С.Н.) не допускало имущественной
ответственности за неимущественный вред, поскольку из текста закона нельзя
сделать определенного вывода, допускается такое возмещение или нет. Автор
полагал, что сложившаяся ситуация является отражением толкования судебной
практики, которая с самого начала отрицательно относилась к возмещению
морального вреда, а затем такое мнение не без борьбы укрепилось и в
литературе.^ На схожих позициях по этому вопросу тогда стояли Н.С.Малеин ^,
Ю.Х.Калмыков ^ , Л.А. Майданик, Н.Ю.Сергеева ^ , М.Я.Шиминова ^ ,
С.Н.Братусь'^, А.М.Белякова^\
Хотелось бы подчеркнуть, что в сложившихся обстоятельствах
законодательство, регулирующее уголовное судопроизводство, тем не менее

1
Брауде И. Возмещение неимуществешюго вреда // Ревопюцимшая законность. 1926. №9-10. С.1929.
2
Лапицкий Б. Вознаграждеш1е за неимущественный вред / Сборник Ярославского змиверситета. Ярославль, 1920. Вып. 1.
С.107-134.
3
Варшавский К.М. Обязатепьства, вытекающие вследствие причинения вреда дру10му. М Л929.
4
Гражданский кодекс РСФСР. М., 1988. С.7.
5
Тархов В.А. Ответствегаюсть по советскому гражданскому праву. Саратов, 1973. С.139.
''МалеинН.С. Возмещение вреда, причиненного личности. М., 1965. С.18-19.
7
Калмьгеов Ю.Х. Возмещение вреда, причиненого имуществу. Саратов, 1965. С.22.
8
Майданик Л.., Сергеева ШО. Материальная ответственность за повреждение здоровья. М., 1968. С.17.
9
Шиминова М.Я. Имущественная ответственность за моральный вред // Советское государство и право. 1970. №1 .С 121.
10
Братусь С.Н. Юридаческая агеетственность и законность. М.1976. С.202.
11
Белякова A.M. Имущественная ШБетственность :и причинение вреда. М.1979. С.10.
 27

создавало больше возможностей для материальной компенсации моральных

переживаний, нежели действовавшее тогда законодательство гражданское.
Во-первых, принятый 27 октября 1960г. Уголовно-процессуальный кодекс
РСФСР, действующий и поныне, впервые в российском законодательстве
легализовал термин моральный вред'. В статье 53 данного кодекса, в частности,
говорится: "Потерпевшим признаётся лицо, которому преступлением причинен
моральный, физический или имущественный вред".
Во-вторых, принятый одновременно с Уголовно-процессуальным
Уголовный кодекс РСФСР, как и прежний УК РСФСР 1926г. (ст.44), в качестве
одного из видов наказания предусматривал возложение обязанности загладить
причиненный вред (ст.32). В данной статье, в частности, указывалось:
"Исполнение обязанности загладить причиненный вред состоит в
непосредственном устранении причиненного вреда своими силами, или в
возмещении материального ущерба своими средствами...". То есть можно
говорить об очевидном противопоставлении имущественному ущербу других
видов вреда. Посколы^^ о возмещении имущественного ущерба говорится
отдельно и при этом в тексте статьи не указывается прямо об устранении каких
видов причиненного вреда идёт речь, можно сделать вывод, что здесь имеются
в виду два других вида вреда - физический и моральный, из числа
упоминавшихся в ст.53 УПК РСФСР^.
При этом бесспорно, что при совершении таких преступлений, как
клевета или оскорбление, из трёх легализованных в уголовном
судопроизводстве видов вреда - имущественного, физического или морального
- потерпевшему причиняется только последний. Одновременно, в санкциях
соответствующих статей Уголовного кодекса РСФСР ( ч. 1 ст. 130 и ч. 1 ст. 131 ), в
качестве одного из видов наказания за данные преступления было
предусмотрено возложение обязанности загладить причиненный вред. То есть в

' Если быть совсем гочным, то гфмин "моральный вред' впервые был использован в ст.24 Основ уголовного
судопроизводства Союза ССР и союзных республик, принятых Верховным Советом СССР 25 декабря 1958г. 2
См., например. Ной И.С. Вопросы теории наказания в советском уголовном праве. Саратов, 1%2. С.103.
 28

данном случае подлежал заглаживанию именно моральный вред, и у виновного

лица не было особых препятствий, чтобы загладить его и в материальной форме
(выплата денег, покупка подарка или путёвки в санаторий для потерпевшего).
Кроме того, применение при вынесении приговора ст.43 УК РСФСР
(назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено законом)
теоретически создавало условия для компенсации потерпевшим морального
вреда практически за совершение любого преступления.
В гражданском законодательстве только в Законе СССР от 12 июля 1990г.
"О печати и других средствах массовой информации" впервые было чётко
указано как о возможности материальной компенсации морального вреда, так и
впервые был использован данный термин \ При этом сам термин "моральный
вред" в законе расшифрован не был. Общая норма для компенсации
морального вреда впервые была установлена только в Основах гражданского
законодательства Союза ССР и республик, принятых Верховным Советом
СССР 31 мая 1991г. и введенных в действие на территории Российской
Федерации с 3 августа 1992г. Ст. 131 данного закона гласит: "Моральный вред
(физические или нравственные страдания), причиненный гражданину
неправомерными действиями, возмещается причинителем при наличии его
вины. Моральный вред возмещается в денежной или иной материальной форме
и в размере, определяемых судом, независимо от подлежащего возмещению
имущественного вреда". Соответственно, впервые законодательно было
раскрыто и содержание термина "моральный вред", определенного как
"физические ли нравственные страдания". Данное определение было сохранено
и в статье 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, однако в ней была
значительно сужена сфера объектов, при посягательстве на которые можно
претендовать на денежную компенсацию моральных страданий. Моральный
вред стал подлежать безусловной компенсации только при нарушении
неимущественных прав гражданина и посягательстве на иные нематериальные

' Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1990. №26. Ст.492.
 29

блага. А во всех других случаях обязанность денежной компенсации должна

быть прямо предусмотрена законом. Пока единственным примером такого
случая является статья 15 Закона РФ "О защите прав потребителей" от 7
февраля 1992г. ( в ред. Федерального закона от 09.01.96 №2-ФЗ).
Приходится констатировать, что до настоящего времени уголовно-
процессуальное законодательство никак "не отреагировало" на вышеуказанные
значительные изменения, произошедшие в законодательстве гражданском.
Формулировки ст.ст. 29, 54 УПК РСФСР, регулирующие процедуру
предъявления гражданского иска в уголовном деле, продолжает
предусматривать возможность взыскания в уголовном процессе только
материального ущерба. Другое дело, что судебная практика, начиная уже с
1992г., пошла по пути удовлетворения в уголовном процессе исков о
компенсации морального вреда потерпевшим. В данном случае судьями была
допущена очевидная аналогия с возмещением материального вреда.
Постановлениями Пленумов Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994г. №10
"Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального
вреда"' и от 29 апреля 1996г. №1 "О судебном приговоре" ^ была всего лишь
подтверждена возможность такого подхода к данной проблеме^.

1.2. К понятию морального вреда в уголовном процессе

Как уже отмечалось выше термин моральный вред в российском праве

впервые был использован в нормах, регулирующих уголовное
судопроизводство. В CT.53 УПК РСФСР 1960г. наряду с физическим и
имущественным вредом, моральный вред указывается в качестве основания для
признания лица потерпевшим от преступления. Однако на протяжении трёх
десятков лет ни в официальном законодательстве, ни в Постановлениях

1
Ъюштекнь Верховного суда Российской Федерации. 1995. №4. С. 15.
2
Бюллетень Верховного суда Российской Федерации. 19%. №7. С.7.
3
Более подробно об этом говорится во второй главе диссертации.
 30

Пленумов Верховного Суда РСФСР или Верховного Суда СССР не было каких-
либо разъяснений того, что скрывается за этим термином. В тот период времени
на практике это было и не так актуально: концепция материального возмещения
морального вреда отвергалась, при признании лица потерпевшим моральный
вред почти всегда указывался наряду с имущественным или физическим
вредом, а по отдельным категориям преступлений (оскорбление, клевета), его
наличие сомнению не подвергалось, поскольку он являлся необходимым
элементом состава преступления. Попытки дать толкование данному термину
предпринимались только учёными-правоведами. Если попробовать рассмотреть
эти далеко не одинаковые толкования в обобщенном виде, то прежде всего
можно выделить два похода к данному вопросу: условно назовём их узкий и
широкий.
Апофеозом первого из вышеназванных подходов является такое
предельно узкое понимание морального вреда: "Поскольку уголовным
законодательством в сфере морали охраняются лишь отношения чести,
достоинства и доброго имени человека, последствия преступного
посягательства на эти ценности и есть моральный вред"'. В этом случае
остаётся не совсем ясным, почему автор подобного суждения так ограниченно
понимает сферу морали, которая, как известно, "регулирует поведение человека
во всех без исключения сферах общественной жизни", в связи с чем,
представляется вполне очевидным, что посягательство, например, на
имущество или на физическую неприкосновенность человека является
одновременно и посягательством на моральные устои, сложившиеся в
обществе. В данной связи имело место и такое определение: "Моральный вред
состоит в нарушении объективных прав гражданина, которое оскорбляет его
честь, роняет его достоинство в глазах других людей, дискредитирует его и в
связи с этим причиняет нравственные cтpaдaния" ^ Авторы данного

1
Яни П. Моральный вред как основание для прюнания потерпевшим // Советская юстищы. 1993. №8. Сб.
2
Словарь по этике. М., 1975. С. 168.
3
Савицкий В.М.,ПотеружаИ.И. Потерпевшийв советском уголовном процессе. М., 1963. Сб.
 31

определения отличаются более взвешенным подходом, поскольку отмечают, что

когда у человека похищают имущество или наносят ему побои, то это
конечно связано с определенными моральными переживаниями и в этом
смысле моральный вред является как бы <^ганическо& частью всякого вреда,
причиняемого гражданину преступлением, и его даже теоретагаески
невозможно отделить от вреда физического или имущественного. Однако, далее
всё таки высказывается мнение, что такое широкое понимание морального
вреда имеет скорее бьгговое, нежели юридическое значение *. Ученые, стоящие
на такой позиции фактически считали, что моральный вред имеет
самостоятельное значение лишь в случаях, когда цель преступника сводилась
именно к причинению гражданину морального вреда в результате совершения
преступления (например, при клевете)^.
Правоведы, придерживающиеся более широкого подхода к данной
проблеме, полагают, что под моральным вредом, причиненным преступлением,
нельзя понимать лишь умаление чести и достоинства граждан, что он может
также заключаться в причинении лицу и иных нравственных страданий,
например, при совершении половых преступлений, хулиганстве, краже^.
Однако, характерной чертой обоих подходов является этимологический
характер толкования слова "моральный". Почти все авторы, не без оснований,
рассматривают данное слово в качестве синонима слова "нравственный" и
делают главный акцент на нравственных страданиях (переживаниях)
потерпевшего (лат. Moralis переводится как нравственный)"*. Думается, что
данная точка зрения оправдывала себя лишь до тех пор, пока гражданское
законодательство не дало своего толкования морального вреда, которым в
данное понятие, наряду с нравственными страданиями, в некотором роде

1
Там же. С.6-7.
2
ЯниП. Указ.соч. Сб.
^
См.: Кокорев Л.Д. Погфпевпшй от преступления в советском уголовном процессе. Воронеж. 1964. С,7; Грошевой Ю.М.,
Шумилин С.Ф. К вопросу о запдгге чести и достоинства в советском уголовном процессе // Проблемы правоведения. Киев.
1985. Вып.46. С.93; Горбачева ЕВ. Виктимологические аспекты уголовного судопроизводства по делам
несовершеннолетних // Правоведение. 1981. №3. С.95. 4 Словарь по этике. М.1975, С.198.
 32

искусственно, были втиснуты и страдания физические. Одновременно нельзя

упускать из виду, что сильные душевные переживания являются последствием
многих преступлений, однако, зачастую такие переживания лишены ярко
выраженной нравственной (этической) окраски: сильный испуг, горе, например,
в результате утраты предметов, не имеющих определенной материальной
ценности (памятного сувенира, ценной фотографии). Не случайно некоторыми
исследователями отмечается, что на практике многие работники
правоохранительных органов, ещё до изменений в гражданском
законодательстве, применяя нормы процессуального закона о потерпевшем,
моральные переживания отождествляли с более широкой категорией душевных
(психических) переживаний*.
Несомненный интерес здесь представляет точка зрения В.А.Дубривного,
который под моральным вредом понимал "нарушение нормального
психического состояния человека, вызванное преступным посягательством на
охраняемые законом его субъективные права и интересы, а также иные блага, в
результате чего этому лицу причиняются нравственные страдания""^. Думается,
автор совершенно напрасно таким образом разделил понятия "нарушение
нормального психического состояния" и "нравственные страдания", поскольку
весьма проблематично, что из первого следует второе, а не, по крайней мере,
наоборот. Ведь если попытаться построить логическую цепочку, то сначала
против человека совершается какое-либо преступное посягательство, при этом
он должен осознать для себя его отрицательный характер, то есть, в частности,
дать ему и определенную этическую оценку, далее (в большинстве случаев
почти сразу) пострадавший начинает испытывать в связи с этим нравственные
переживания (страдания), которые и являются по своей сути нарушением
нормального психического состояния или, по другому "психическим вредом".
Хотя последнее понятие более широкое по своему содержанию нежели

1
См., например. Зашзжга прав потерпевших в уголовном процессе. Ота.ред Ларин A.M. М.Д993. С.57-59; Яни П. Указ.соч.
2
Дубривный В.А. Потерпевший на предварительном следствии в советском уголовном процессе. Саратов, 1966. С.9.
 33

нравственные страдания, по существу это явления одного порядка, так как

нравственные страдания, равно как и физические, коренятся в психике
потерпевшего. Хотя физические страдания, как нам представляется, не могут
наверное полностью охватываться понятием "психический вред", о чём будет
сказано несколько ниже.
В первом параграфе уже обращалось внимание на то, что те серьёзные
подвижки, произошедшие в области гражданского законодательства, в
частности, давшего своё определение морального вреда, пока никак не
отразились на уголовно-процессуальном законе. Однако, указанные изменения
не находят достаточного отклика и у специалистов, занимающихся уголовным
судопроизводством, многие из которых продолжают связывать с моральным
вредом только нравственные страдания. В частности, В.Я.Понарин уже в 1994г.
пишет: "Моральный вред - это нравственные страдания лица, вызванные
преступным посягательством на его честь, достоинство, а также на иные блага,
охраняемые как законом, так и нормами морали''^. Аналогичные толкования
даются рядом авторов и в 1997г., которые однако не ограничиваются тем, что
не упоминают в своих определениях о физических страданиях, как об одной из
разновидностей морального вреда, но и относят эти страдания к другому типу
вреда - физическому^, что вызывает уже полное недоумение, поскольку после
принятия в 1996г. Уголовного кодекса Российской Федерации термин
"моральный вред" стал принадлежностью и уголовного законодательства. В
новом Уголовном кодексе упоминается о добровольном возмещении
морального вреда, как об обстоятельстве, смягчающем наказание (п."к" ч.1
СТ.61 УК РФ), а также, как об одном из условий освобождения от уголовной
ответственности в связи с деятельным раскаянием и в связи с примирением с
потерпевшим (ст.ст.75, 76 УК РФ). Последнее обстоятельство нашло свое
отражение в соответствующих изменениях статьи 9 УПК РСФСР. Поскольку в

1
Понарин В Я Защита имущественных прав личности в Уголовном процессе России. Воротеж, 1994. С.79.
2
См. Например: Уголовный процесс. Общзя часчъ. Под ред. В.П.Божьева. М.,1997.С.96, yioiiOBH^vupoupccyajibHoe .граво
Российской Федерации. Под ред. П.А.Лупинской, М., 1997. С.78.
 34

данном контексте моральный вред упоминается именно в связи с его

возмещением, то безусловно и пониматься данный термин должен только так,
как он трактуется гражданским законодательством. Последнее обстоятельство
представляется достаточно важным.
Во-первых, эффективное использование уголовно-процессуальной
терминологии возможно только тогда, когда употребляемые термины имеют
предельно четкое, адекватное материально-правовое значение и наоборот.
Необходимо помнить, что взаимоотношение материального и процессуального
права, с точки зрения возникновения соответствующих категорий, возможно
только с позиции признания производности процессуального права от
материального через такое промежуточное звено, как правоприменительный
процесс'.
Во-вторых, если судьи, рассматривающие уголовные дела, принимая
решение о компенсации потерпевшим морального вреда, будут иметь в виду
только страдания нравственного характера, упуская из виду страдания
физические, это будет естественно влиять на размер денежной компенсации в
сторону её уменьшения. В свою очередь, без компенсации останутся
физические страдания и при возмещении вреда здоровью, поскольку в этом
случае их компенсация законом просто не предусмотрена. Таким образом,
неправильная трактовка понятия морального вреда в уголовном процессе может
служить причиной явного ущемления прав потерпевших на максимально
полное возмещение вреда, причиненного преступлением.
В связи с вышесказанным, с одной стороны, нельзя не согласиться с
мнением некоторых отечественных правоведов, отмечаюпщх определенную
неудачность избранного в российским законодательстве для обозначения
физических или нравственных страданий термина "моральный вред". Однако,
трудно согласиться с таким предложением НВ.Кузнецовой, относящимся к

1
См.: Гошенев В.М. О гфироде х!С^<?тхуальжя:о права // Правоведение. 1974. №2. С.48; Даев В.Г. Взаимосвязь
уголовного права и процесса. Леншпрад, 1982. С 35.
2
Эрдеяевский A.M. Компенсация морального вреда в России и за рубежом. С. 11 .;Яни П. Указ.соч. С.6-7.
 35

уголовному судопроизводству: "Вместо термина "моральный вред" более

правильным и целесообразным было бы законодательное закрепление термина
"неимущественный вред", которым охватывались бы все последствия
престу^пления неимущественного характера (физические, психические и
собственно моральные)" \ Определенный скепсис в этом предложении
вызывают сразу два момента.
Прежде всего, автор, по всей видимости, >'п>'скает из вид>', что вводимым
ею термином "неимущественный вред" будут охватываться не только
перечисленные ею последствия неимущественного характера (физические,
психические и собственно моральные), относящиеся к сфере страданий ^, то есть
душевной, нематериальной области человека. Понятие "неимущественный
вред" неизбежно должно будет включать в себя и вред физический ^, что
недопустимо с точки зрения возмещения физического вреда или вреда
здоровью, урегулированного в гражданском законодательстве несколько иначе,
нежели компенсация морального вреда. Вывод о самостоятельной роли
физического вреда, среди других его видов, можно сделать и из анализа
действующего уголовно-процессуального законодательства. В уже
упоминавшейся нами ранее ст. 53 УПК РСФСР говорится о трёх видах вреда,
необходимых для признания лица потерпевшим: моральном, физшюском или
им>тцественном. Если следовать логике законодателя, то первые два вида вреда
и буд^т: образовывать неимущественный вред. В тоже время, в статьях 29, 30,
54 УПК РСФСР, употребляется термин "материальный", когда ведёт речь о
возмещении в >толовном процессе ущерба, причиненного преступлением.
Законодатель избегает в данном случае использования термина
"имущественный", поскольку он не охватывает физический вред (вред

1
Кузнецова Н.В. Проблемы компенсации морального вреда в уголовном процессе. Автореферат диссертации на соискание
учёной степени кандидата к^идических наук. Ижевск., 1997. С. 10.
2
Использование здесь слова 'физические применительно именно к слову 'страдания вытекает из последующих
рассуждении автора о том, что проявлениями морального вреда могут быть физические, нравственные и психические
сградания (Кузнецова Н.В. Там же. С.13).
3
См., например: ГЭрделевский A.M. Моршаный вред и кошюнсация за страдания. М., 1997. С.3-4.
 36

здоровью), который может быть возмещен в материальной форме', то есть в

виде возмещения утраченного заработка и дополнительно понесённых
расходов, вызванных повреждением здоровья. Кроме того, использование в
Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР слова "неимущественный" вместо
слова "моральный" лишит смысла утсазанный в его статье 53 перечень видов
вреда, наличие которых необходимо для признания лица потерпевшим.
И второй момент, на котором хотелось бы остановиться подробнее.
Удивляет произвольная трактовка понятия "моральный вред", предлагаемая
Н.В.Кузнецовой к использованию в утоловно-процессуальном
законодательстве. Она прямо предлагает изменить ч.1 ст.29 УПК РСФСР и
указать в ней, в частности, следутощее: "Под моральным (неимущественным)
вредом в уголовном судопроизводстве понимаются физические,
п с и х и ч е с к и е (разрядка наша. - СП.) или нравственные страдания,
испытываемые гражданами в связи с совершенными против них деяниями,
преследуемыми уголовным законом" ^. Мало того, что такое понимание
морального Бреда не соответствует определению, которое даётся ему в
материальном законе (ст. 151 ГК РФ), поскольку в последнем отсутствует слово
"психические", но и тем самым оно создаёт явную помеху для компенсации
морального вреда при вынесении приговора по уголовному делу. Как известно,
при разрешении в уголовном процессе исков о компенсации морального вреда
следует руководствоваться нормами гра^кданского права, то есть положениями
ст.ст. 151, 1099, 1100, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации'.
Однако гражданское законодательство "не знает" термина "психические
страдания", который предлагается (наряду с физическими и нравственным
страданиями) использовать в уголовно-процессуальном законе для определения

1
Как уже упоминалось въпие, необходимо иметь в виду, что в УПК РСФСР до настоящего времени не втесены изменения,
регламентируюпдае порядок комиенсещни морального вреда в уголовном процессе.
2
Кузнецова Н.В. Указ. соч. С. )0.
3
Постановление №1 Пленума Верховного Суда Россжской Федеращш от 29 апреля 1996г. "О судебном приговоре //
Российская юстиция. 1996. №7. С.57.
 37

морального вреда, и соответственно их компенсация не будет основана на

нормах материального, в данном случае гражданского, права. v,
Хотелось бы подчеркнуть, что ничего не имея против самого слова
"психические" при раскрытии понятия морального вреда, нами отвергается
только попытка использовать его в процессуальном законе до
соответств^тощих изменений в законе материальном по причинам, указанным
выше.
Вместе с тем, проблематичным видится и предложение, относящееся
прежде всего к области гражданского законодательства: использовать понятие
"психический вред" для обозначения того, что сейчас определяется как вред
моральный. "Поскольку...моральный вред находит выражение в негативных
психических реакциях потерпевшего, правильнее было бы использовать
понятие "психический вред" \ На данном предложении хотелось бы
остановиться подробнее.
Первым делом необходимо выяснить, какой смысл вкладывал
законодатель, применительно к ст.151 ГК РФ, в понятия нравственные и
физические страдания. Если рассматривать первые в качестве синонима
понятию "нравственные переживания", то для их расшифровки можно
обратиться к такому авторитетному толкователю как Пленум Верховного Суда
Российской Федерации, который в Постановлении №10 от 20 декабря 1994г.,
разъясняет следующее: "Моральный вред, в частности, может заключаться в
нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью
продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием
семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих
действительности сведений, порочащих честь, достоинство и деловую
репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо
прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным
повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в

Эрдеяевский A.M. Компенсация морального вреда. М. 1996. С. 13.

 38

результате нравственных страданий, и др." ^ Сдедует отметить, что данным

разъяснением, наряду с непосредственным моральным вредом, признаётся и
вред вторичного характера, когда говорится о {фавствегшых переживаниях в
связи с болью или в связи с заболеванием, перенесённым в результате
нравственных страданий^. То есть вторичные нравственные переживания могут
явиться следствием как физических страданий (боль), так и страданий
нравственных, непосредственно прт^иненных правонарутаением.
Если попытаться обобщить вышеприведенное разъяснение Пленума
Верховного Суда РФ, имея в виду, что под переживанием в психологии
понимается "любое испытываемое субъектом эмоционально окрашенное
состояние", то все вышегфиведенные нравственные переживания можно
назвать отрицательными эмоциями, возникающими в человеческой психике ^.
Единственное условие - нравственный характер отрицательных эмоций
-выполняется в подавляющем большинстве случаев, поскольку этическими
нормами в той или иной степени, регулируется весь спектр общественных
отношений, и посягательство, нарушающее нормы писаного права,
одновременно нарутпает и нравственные принципы, сложившиеся в обществе.
Наверное, можно говорить если не о тождественности терминов "психические
страдания" и "нравственные страдания", то уж во всяком случае о том, что
второе понятие полностью охватывается первым, поскольку нравственные
страдания не мог>'т с>тдествовать вне области человеческой психики.
Несколько иначе обстоит дело с пониманием физш1еских страданий. Хотя
в Постановлении Плен>т^1а Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994г. и
говорится о физической боли от причиненного вреда здоровью, однако только в
ко1гтексте нравственных переживаний, явившихся следствием этой боли.
Необходимо учитывать, что в этом слутгае, помимо психических страданий

1
Бюллетень Верховного Суда Российской Федератдаи. 1995. №3. С.9.
1
Эрделевский А.М. Моральный вред и компенсация за страдания. С.З.
3
Краткий психологический словарь. М., 19&5. С.238.
1
Слово "психика" происходит or греческою о psychikos - душевный, и оиреденяегся как сиегемное свойство
высокооргшшзовашюй №1терии, заключающееся в активном отражении субъектом объективного мира. (Там же. С.265).
 39

(нравственных переживаний), имеют место и собственно физические страдания,

по сути и являющиеся той самой физической болью. В связи с отсутствием
официальных комментариев, в теории под видами физических страданий
предлагается, например, понимать боль, удушье, тошноту, головокружение, зуд
и другие болезненные симптомы (ощущения) \ Вполне очевидно, что все эти
болезненные ошущения будут отражаться в сознании пострадавшего и
вызывать самые различные психические переживания: страх и озабоченность
за свою жизнь и здоровье, беспокойство за исход лечения, горе из-за утраты
какого-то органа, чувство ущербности и социальной неполноценности. Говоря
другими словами: физичес1сим страданиям почти всегда сопутствуют страдания
психического характера. Однако, поскольку в сознании будут отражаться не
просто какие-то события, а болезненные симптомы или по другому физические
страдания, то последние изначально существуют своей самостоятельной
жизнью и тем самым, в отличие от страданий (переживаний) нравственных,
никак не подпадают под категорию психических страданий. Не случайно слово
"переживания", сочетаясь со словом нравственные, не сочетаются однако со
словом "физические". Следовательно, можно утверждать, что термин
психические страдания не включает в себя категорию "физические страдания"
и, соответственно, понятие "психический вред" не в состоянии полностью
охватить оба вида страданий, которыми характеризуется моральный вред в
отечественном законодательстве. А из этого в свою очередь следует
несостоятельность предложения об использовании нового понятие
"психический вред" для определения физических и нравственных страданий.
Этот вывод представляется закономерным, если вспомнить, что за
рубежом, упоминая о вреде, причиняемом здоровью, разделяют понятия
"психический" и "физический", о чём, кстати, косвенно упоминает и сам автор
вышеуказанного предложения. Так, в Англии и США аналогом нашего
морального вреда, в частности, является "психологический вред" (psychological

См.. Эрдачевский A.M. Компенсация морального вреда в России и за рубежом. С. 130.

 40

damage), который определяется как "физические и психические страдания"

(physical and mental sufferings), причём под психическими страданиями англо-
американская судебная практика понимает негативные эмоциональные реакции
(emotional reactions) \
Можно также сослаться и на Декларацию основных принципов
правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью, принятой
резолюцией 40/34 Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1985г. В которой
идёт, например, речь о финансовой компенсации жертвам, которые в результате
тяжких преступлений получили значительные телесные повреждения или
существенно подорвали своё психическое или физическое здоровье ^.
Учитывая то, что моральный вред, как он понимается в нашем
законодательстве, практичесьси включает в себя вред психический, вряд ли
целесообразно и дополнительное включение последнего в перечень видов
вреда, наличие которых необходимо для признания лица потерпевшим в
соответствии со ст.53 УПК РСФСР.
Сказанное выше, с учётом очевидной производности процессуального
права от материального, даёт основание сделать вывод о нецелесообразности до
соответствующих изменений в материальном законе использовать в уголовно-
процессуальном законодательстве иной термин вместо понятия "моральный
вред". При этом, и в случае возможных изменениях в гражданском
законодательстве необходимо иметь в виду, что если ограничиваться только
изменением названия того, что сейчас понимается в нём под физическими и
нравственными страданиями, то для этой цели вряд ли будут приемлемыми
такие термины как "неимущественный вред" или "психический вред".
Думается, что понятию "моральный вред" в его сегодняшнем понимании
наиболее соответствует название "нематериальный вред", поскольку им можно
охватить оба вида страданий, характеризующих моральный вред. Однако,
весьма сомнительно, что слово "нематериальный" является более удачным по

1
Эрделевский A.M. Моральный вред и компенсация за страдания. С.2.
2
См.: Щерба П.С., Зайцев О.А. Охрана прав потерпевших и свидетелей по уголовным делам. М., 1996. С.56-57.
 41

сравнению со словом "моральный", которое уже весьма прочно "5^*рьШМось в

отечественном праве.
Совершенно ясно, что в уголовном процессе компенсации подлежит не
всякий моральный вред, а только вред, причиненный преступлением. Однако в
настоящее время, как уже отмечалось в первом параграфе настоящей главы, не
всякий моральный вред можно возместить, поскольку из смысла ст.151 ГК РФ
следует, что безусловной компенсации подлежит моральный вред,
причиненный посягательством на нематериальные блага гражданина, а в других
случаях такая компенсация должна быть прямо предусмотрена законом. Иными
словами это означает что потерпевшие почти по всем видам преступлений в
сфере экономики, составляюпщх более половины всех совершаемых
преступлений, лишаются возможности компенсировать причиненные им
несомненные моральные переживания. Мало кто будет отрицать огромный
психологический стресс, испытываемый людьми, у которых "вынесли" из
квартиры все ценные вепщ или угнали автомобиль. Думается, что компенсация
морального вреда от преступлений, направленных на материальные блага, и
есть один из тех "других случаев", который должен быть предусмотрен
законом. Денежная компенсация такого рода страданий бьша бы в высшей
степени оправданна. К тому же она соответствовала бы многовековым
традициям российского права, связанным с выплатой денежного
вознаграждения "за обиду" по многим не только неимущественным, но и
имущественным преступлениям, о чем уже говорилось выше.
Решением данной проблемы бьшо бы соответствующее изменение
уголовно-процессуального законодательства, в частности ст.29 УПК РСФСР,
регулирующей предъявление гражданского иска в уголовном деле. Разумеется,
в первую очередь в ней следует указать, что иск может предъявить лицо
понесшее от преступления как материальный ущерб, так и моральный вред. А
далее необходимо дать расшифровку морального вреда, например, такую: "Под
 42

моральным вредом, подлежапщм денежной компенсации, понимаются

физические и нравственные страдания, испытываемые гражданами в связи с
совершенным против них деянием, предусмотренным уголовным законом".
Соответственно, положение аналогичного характера должно содержаться в
новом Уголовно-процессуальном кодексе России, который в настоящее время
готовится к принятию.

1.3. Критерии определения размера компенсации морального вреда

в уголовном процессе

Согласно действующим в настоящее время нормам гражданского

законодательства общими условиями компенсации морального вреда вообгце
являются: 1) напичие морального вреда; 2) неправомерное действие
причинителя вреда; 3) причинная связь между неправомерным действием и
моральным вредом; 4) вина причинителя вреда.
Для компенсации морального вреда в уголовном процессе, как уже
указывалось в предыдущем параграфе, дополнительным условием является не
просто неправомерное действие причинителя вреда, а такое, которое бы
нарушало уголовное законодательство, образуя тем самым состав
преступления. Данное обстоятельство в значительной степени упроп;ает для
пострадавших процесс доказывания своих исковых требований, поскольку
противозаконность действия причинителя вреда и его вина входят в предмет
доказывания по уголовному делу. Одновременно, наличие иска о компенсации
морального вреда ставит перед уголовным судом дополнительные задачи,
решение которых не предусмотрено непосредственными целями уголовного
судопроизводства. Необходимым является решение вопросов о самом факте
претерпевания морального вреда и о его причинной связи с совершенным
преступлением.
 43

Как известно, презу-мпция морального вреда прямо не предусмотрена в

нашем законодательстве'. При компенсации морального вреда суды
руководствуются уже уттоминавшимся Постановлением Пленума Верховного
Суда РФ №10 от 20 декабря 1994г., в котором в частности говорится: "Суду
необходимо также выяснить, чем подтверждается факт причинения
потерпевшему нравственных или физических страданий..." Однако
исследователями отмечается, что на практике суды фактически применяют
презюмрфование морального вреда, устанавливая факт неправомерного
действия, предполагают и моральный вред им причиненный, рассматривая
далее только вопрос о размере его компенсации в денежной форме ^. Данное
обстоятельство подтверждается и результатами нашего собственного обзора
судебной практики. Так, из 130 изученных уголовных дел по которым
предъявлялись иски о компенсации морального вреда, судом было отказано в
удовлетворении только двух исков (см. приложение 2). При этом оба случая
отказа были связаны не с отсутствием моральных страданий у потерпевшего, а
с отсутствием закона, предусматривающего компенсацию морального вреда,
причиненного нарушением имущественных прав гражданина ^. Соответственно,
вполне обоснованным выглядит предложение о законодательном закреплении
презумпции морального вреда"*. Думается, что данное предложение заслуживает
всяческой поддержки, особенно для случаев причинения физических и
нравственных страданий преступлением.
Посколы^ нормами морали по сравнению с уголовным законом
регулируется значительно более широкая сфера общественных отношений,
нами разделяется точка зрения ряда авторов о том, что совершение практически

1
в этой связи хотелось бы заметать, что, например, в США в случаях умышленного, особо оскорбляющего вторжения в
чье-либо душевное и эмоциональное спокойствие, пострадавший, для получения денежной компенсации, не обязан
подтверждать свои душевные переживания какими-либо объективными данными (См.: Trindade FA. Mental distress.
Oxford Joma] of l^al Studies. 1986. V.6. №2. P. 221-225; Robert Т., Cheng D. Business and Law. West Publishmg Co.,
19S4. P.47). 1 Эрдглетхий A.M. Компенсаг(ия морального вреда в России и за рубежом. С.76.
3
Архив Гатчинского федерального городского суда Ленинградской области за 1997 г. Деда №1-1340 и №1-1428.
4
См., например: Эрдедевсхий А.М. Компенсшщя морального вреда в России и за рубежом. С.77; Кузнецова Н.В. Указ.соч.
С.15.
 44

любого преступления сопровождается причинением морального вреда'. При

наличии соответствующих изменений в законодательстве, которые позволили
бы компенсировать моральный вред, причиняемый имущественными
преступлениями, потерпевшие по всем уголовным делам могли бы
претендовать на денежную компенсацию перенесенных ими физических и
нравственных страданий.
Нынешнее же состояние законодательства создаёт определенные
трудности для презюмирования морального вреда в уголовных делах, поскольку
перед судьями нередко стоит достаточно непростая задача: прежде всего
выяснить, на какие блага было направлено преступное посягательство:
нематериальные или имущественные. Так, при рассмотрении дел о кражах суды
в большинстве случаев отказывают потерпевшим в исковых требованиях о
компенсации морального вреда, полагая, что посягательство направлено на
имущественные права граждан. Однако, например, в случае совершения кражи
личного имущества с незаконным проникновением в жилище, предусмотренной
ст. 158 Ч.2 п."в" УК РФ, помимо посягательства на имущественные права
налицо и нарушение неприкосновенности жилища и частной жизни, что
естественно должно влечь компенсацию причиненного в связи с этим
морального вреда.
Причинная связь между моральным вредом и совершенным
преступлением не всегда так очевидна, как это может показаться на первый
взгляд. Предполагая, что фактически любым преступлением потерпевшему
причиняется моральный вред, под последним подразумеваются прежде всего
душевные сградания, причинённые преступлением непосредственно.
Однако, в некоторых случаях, при решении вопроса о размере компенсации
может возникнуть вопрос и о причинении упоминаемого в предыдущем
параграфе так называемого вторичного или опосредованного морального вреда,
наличие которого может повлиять на увеличение размера взыскиваемой

1
См , шлример: Ма-теин НС О моральпом яреда // Государство и право. 1993. т. С.34; Понарин В.Я. Указ.соч С 82
 45

денежной суммы. Не так просто доказать, что возникшее у потерпевшего

заболевание, и появившиеся вместе с ним физическая боль и нравственные
переживания по поводу болезни, связаны именно с нравственными страданиями
от совершенного преступления. Вполне вероятно, что в этом случае могут
потребоваться заключения судебно-медицинской, судебно-психиатрической,
судебно-психологической экспертиз.
Поскольку степень вины причинителя вреда, в соответствии с
положениями ст.ст. 151, 1101 ПС РФ, является одним из критериев для
определения размера компенсации морального вреда, необходимо иметь чёткое
представление о формах вины и её подвидах, чтобы правильно их определять в
каждом конкретном случае. Вина, то есть психическое отношение причинителя
вреда к своим противоправным действиям и их последствиям может
проявляться в форме умысла и неосторожности.
В первом случае, и в гражданском законодательстве, и в уголовном, в
качестве подвидов умышленной формы вины рассматриваются прямой и
косвенный умысел. "Преступление признаётся совершенным с прямым
умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий
(бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления
общественно-опасных последствий и желало их наступления" (ст. 25 УК РФ).
В случае же косвенного умысла будет сознательное допущение этих
последствий либо безразличное к ним отношение.
В соответствии с положениями ст. 26 УК РФ по неосторожности
преступление может быть совершено по легкомыслию или небрежности.
Совершая преступление по легкомыслию, виновный предвидит возможность
наступления общественно-опасных последствий своего поведения, но
самонадеянно рассчитывает на их предотвращение. А при небрежности он не
предвидит возможности наступления этих общественно-опасных последствий,
хотя должен был и мог их предвидеть.
 46

Вина, являясь элементом состава преступления, соответственно

определяется по любому уголовному делу, независимо от подачи иска о
компенсации морального вреда. Однако, следует иметь в виду, что форма вины
при совершении преступления и при причинении морального вреда, связанного
с ним, может быть различной. Например, при совершении разбоя с незаконным
проникновением в жилищ^е в намерения преступника может не входить
напугать ребёнка, случайно оказавшегося в квартире. То есть, совершая
разбойное нападение и действуя с прямым умыслом, виновный причиняет
моральную травму ребёнку по неосторожности, вследствие небрежности,
поскольку не предвидел, что помимо взрослых в квартире окажется и ребёнок,
хотя должен был и мог это предвидеть.
Однако, в соответствии с положениями ст. 1100 ГК РФ, компенсация
морального вреда может иметь место и независимо от вины причинигеля вреда
в случаях, когда:
1) вред причинен жизни или здоровью гражданина источником
повышенной опасности;
2) вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения,
незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного
применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки
о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде
ареста или исправительных работ;
3) вред причинен распространением сведений, порочащих честь,
достоинство и деловую репутацию.
4) в иных случаях, предусмотренных законом
Для сферы уголовного судопроизводства интерес представляет второй
случай, когда в соответствии с требованиями ч.1 ст. 1070 ГК РФ, моральный
вред, причиненный незаконным осуждением, незаконным привлечением к
уголовной ответственности и незаконным применением в качестве меры
пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, подлежит
 47

компенсации со стороны государства. Представляется, что данный вред может

быть компенсирован не только путём подачи иска в гражданском
судопроизводстве. В данном случае, если руководствоваться прежде всего
интересами реабилитированных и применять аналогию с процедурой
возмещения материального ущерба, причиненного незаконными действиями
органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, такой
моральный вред целесообразнее компенсировать в стадии исполнения
приговора по уголовному делу, в порядке, предусмотренном ст.369 УПК
РСФСР'. Именно на этот порядок, при возмещении материального вреда,
ориентирует и ныне действующее Постановление Пленума Верховного Суда
СССР №15 от 23 декабря 1988г. "О некоторых вопросах применения в судебной
практике Указа Президиума Верховного Совет СССР от 18 мая 1981г. (также
действующего. - С.Н.) "О возмещении ущерба, причиненного гражданину
незаконными действиями госудщ)ственных и общественных организаций, а
также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей"^.
Исходя из общих начал уголовного судопроизводства, представляется
достаточно очевидным, что при вынесении приговора ни при каких
обстоятельствах, без вины причинителя вреда, если он одновременно является и
подсудимым, моральный вред (а также и материальный) взыскан быть не
может. Из смысла ст.29 УПК РСФСР следует, что в уголовном процессе
возмещению подлежит вред, причиненный непосредственно преступлением,
то есть " . . . в и н о в н о (разрядка наща. - С.Н.) совершенным общественно
опасным деянием".
Однако, в уголовном процессе, при вынесении приговора, может иметь
место ситуация, когда моральный вред взыскивается без вины лица,
вынужденного выплачивать денежную компенсацию. Это может произойти в

1
По^фобнее об этом говорится в третьей главе диссертации.
2
Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М.,
1995. С.341.
3
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М., 1996. С.22.
 48

ситуации, когда за действия виновных гражданско-правовую ответственность

несут не они сами, а гражданские ответчики \ Например, в случае виновного
причинения вреда автомобилем, принадлежащим какому-нибудь юридическому
лицу, моральный вред будет взыскиваться не с подсудимого (водителя
автомашины), а с владельца источника повышенной опасности (юридического
лица), чья вина в совершенном дорожно-транспортном преступлении
полностью отсутствует.
Одним из самых дискуссионных вопросов, притягивающих повышенный
интерес юристов, продолжает оставаться проблема выработки чётких критериев
определения размера компенсируемого морального вреда. Представляется
далеко не случайным, что говоря о взыскании денежной суммы за причиненный
моральный вред законодатель в ныне действующем Гражданском кодексе РФ
употребляет термин "компенсация", как наиболее точно отражающий суть
данного явления. Термин же "возмещение", использовавшийся, например, в
ст. 131 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик, и более
присущий взысканиям за причиненный материальный вред, предполагает
выплату стоимостной эквивалентности причиненного ущерба. При этом
совершенно очевидно, что при денежной оценке морального вреда принцип
эквивалентности явно не срабатывает: физические и нравственные страдания не
имеют стоимости, несоизмеримы с благом, которое может быть предоставлено
взамен и поэтому н е в о з м е с т и м ы . Таким образом, в строгом смысле
слова, можно вести речь лишь о материальной к о м п е н с а ц и и за
перенесенные страдания, что в итоге и нашло своё отражение в
законодательстве^.
Невозможность точной оценки причиненных душевных страданий во
многом предопределяет известную ещё с прошлых веков доктрину о том, что
при определении размера денежного вознаграждения, свободное и

1
См.. Кузнецова Н.В. Указ.соч. С.15.
2
См Мазалов АГ Гражданский иск в уголовном процессе. М., 1977. С. 32; Эрдепевааш A.M. О размере возмещения
морального вреда // Российская юстиция. 1994. №10. С. 17; Беляцкин С.А. Указ.соч. С. 17.; Малеин Н.С. Гражданский
закон и права личносга в СССР. М., 1981. С. 165-166.
 49

справедливое судейское усмотрение является неотъемлемой составной частью

института компенсации морального вреда. Так в английском праве, в начале
нашего века, данный принцип обосновывался тем, что при компенсации
морального вреда суд считается с конкретными данными, конкретной
справедливостью, средствами сторон и многими другими обстоятельствами.
Соответственно, если бы на этот предмет существовали заранее установленные
критерии, обязательные для суда, то богатый человек мог бы сделаться
всеобщим мучителем, подобно некоему знатному римлянину, имевшему
обыкновение ходить вокруг форума и бить по щекам каждого встречного, в то
время как раб с кошельком следовал за ним, расплачиваясь за удары по
установленной в законе таксе \
Современное законодательство России, создав институт материальной
компенсации морального вреда, во многом впитало указанную идею свободного
усмотрения, не установив никаких реальных минимальных и максимальных
ограничений денежной суммы, которая может быть взыскана в качестве
компенсации за причиненные физические и нравственные страдания.
Однако, нынешнее состояние зарубежного законодательства в этой части,
направленность некоторых векторов его развития, непосредственные традиции
отечественного права не дают бесспорных оснований класть идею свободного
усмотрения в качестве базисного принципа при определении размера
компенсации морального вреда. Даже рассматривая вышеуказанный пример со
знатным римлянином с современных позиций, следует признать его
определенную неудачность. Древнеримское право, особенно на ранних стадиях
развития, не знало чёткого разделения судебного процесса на гражданский и
уголовный и поэтому денежная компенсация обиженному являлась
одновременно и своеобразным наказанием обидчика. Современное же
законодательство позволяет привлечь такого богатого человека не только к
гражданско-правовой ответственности (в виде взыскания денежной

БелящинС.А. Указ.соч. С. 19-20.

 50

компенсации в пользу пострадавшего), но и к ответственности уголовной за

причиненные побои (в соответствии с нашим законодательством, на основании
ст. 116 УК РФ, он мог бы быть подвергнут наказанию вплоть до трёх месяцев
ареста).
В настоящее время исследователями отмечается явно прослеживающаяся
тенденция к определенному упорядочиванию размера денежных сумм,
взыскиваемых за причиненный моральный вред. Так, в той же
Великобритании, как уже было показано в первом параграфе настоящей главы,
введены специальные таблицы для определения размеров компенсации
морального вреда, причинённого умышленными преступлениями. В США, в
случае смерти потерпевшего от преступления, его наследникам может быть
выплачена денежная компенсация, однако в размере ограниченном 250
тысячами долларов^ Кроме того, американское законодательство устанавливает
максимальный предел суммы, подлежащей выплате гражданину, незаконно
содержавшемуся под стражей. Аналогичные ограничения существуют и в
законодательстве Японии ^. Хотя в англо-американском праве для вреда,
причинённого по неосторожности определение денежного взыскания не
упорядочено, необходимость подчиняться прецедентам при решении вопроса о
наличии оснований ответственности фактически приводит к тому, что судья
принимает во внимание и размер компенсации морального вреда,
присужденный ранее в сходном деле. В Германии выработанное судебной
практикой предписание ориентирует судей на ранее вынесенные судебные
решения по делам, связанным с сопоставимыми правонарушениями ^. При
желании перечень примеров можно продолжить.
Обращаясь к отечественному опыту, нельзя не вспомнить нормы
прежнего российского законодательства, традиционно пытавшегося

1
См.: Бородин СВ. Указ.соч. С. 196.
2
См.. Бойцова В.В., Ъойцова Л.В. Реабилитация необоснованно осуждены граждан в современных правовых системах.
f«?pb, 1993, С.97,
3
:^делевский A.M. Компенсация морального вреда в России и за рубежом. С Л 27.
 51

упорядочить денежные суммы, взыскиваемые за причиненный моральный вред,

о чём уже также говорилось выше.
Вместе с тем, нельзя утверждать, что современное российское
законодательство совсем уж не предусматривает никаких критериев для оценки
причиняемого морального вреда. Об общих критериях, которые должен
принимать во внимание суд при определении размера компенсации морального
вреда, говорится в ст.ст.151 и 1101 ГК РФ. Частично эти критерии носят
дублируюпщй характер и если попытаться свести их воедино, то можно
выделить следующие:
1) степень вины причинителя вреда;
2) характер и степень физических и нравственных страданий, которые
должны оцениваться с учётом фактических обстоятельств, при которых был
причинен моральный вред и индивидуальных особенностей потерпевшего;
3) требования разумности и справедливости;
4) иные заслуживаюш,ие внимания обстоятельства.
Данный перечень необходимо дополнить ещё двумя носящими общий для
всех видов вреда критериями, предусмотренными ст. 1083 ГК РФ и
допустимыми при оценке морального вреда, причинённого по неосторожности:
степень вины потерпевшего и имущественное положение гражданина,
причинившего вред.
В первом случае, при грубой неосторожности потерпевшего,
содействовавшей возникновению или увеличению вреда, в зависимости от
степени вины потерпевшего и причинителя вреда, размер компенсации
должен быть уменьшен.
Во втором случае, за исключением ситуаций, когда вред причинен
действиями, совершенными умышленно, суд м о ж е т уменьшить размер
компенсации морального вреда, с учётом имущественного положения
причинителя вреда (разрядка наша. - С.Н.). Таким образом, в этом последнем
 52

случае, определяя размер денежной компенсации, суд вправе учесть

им)тцественное положение виновного, но вовсе не обязан это делать.
Если говорить в целом, то нельзя не отметить, что все
вышеперечисленные критерии носят весьма общий и обтекаемый характер и в
случае необходимости предоставляют практически неограниченный простор
свободному усмотрению судьи, никак не скованному никакими верхними или
нижними пределами присуждаемой денежной компенсации.
На практике, очевидная размытость критериев оценки морального вреда
зачастую приводит к их игнорированию судьями. Так, из 93 изученных нами
уголовных дел, по которым при постановлении приговора суд принимал
решения о компенсации морального вреда, только по 49 делам (52,6%) суд
обосновывал в приговоре принимаемое решение и ссылался на один или
несколько из вышеуказанных критериев, предусмотренных ст. ст. 151, 1101 ГК
РФ (см. приложение 3).
Указанная ситуация, установленная нормами закона, неминуемо стала
порождать явно несправедливые с точки зрения как пострадавших, так и
здравого смысла судебные решения. Например, при прочих равных условиях
(равной степени вины причинителя вреда, отсутствии существенных
индивидуальных особенностей потерпевшего и других заслуживающих
внимание обстоятельств) пострадавший от преступления, связанного с
нарушением его авторских прав, получает большую денежную компенсацию,
чем потерпевший от преступления, результатом которого стала утрата им
зрения или слуха'.
Не имея каких-либо реальных ограничений размера присуждаемой
денежной суммы и даже самого приблизительного её базисного уровня, судьи,
для чтобы создать хоть какое-нибудь единообразие в принимаемых ими
решениях, просто вынуждены, по мере имеющихся возможностей, обращать
внимание на размер компенсаций, ранее взысканных ими или другими судьями

Там же. С. 132.

 53

по аналогичным категориям дел. Иными словами, хотел того законодатель или

нет, он в настоящее время фактически толкает судебную практику на путь
формирования своеобразной системы судебных прецедентов, для
использования её при определении размера морального вреда, подлежащего
взысканию.
Конечно, можно уповать на то , что судебная практика в конце концов
наверное вьфаботает повсеместно более или менее стабильные размеры
денежных компенсаций морального вреда, причинённого при схожих
обстоятельствах и по аналогичным категориям преступлений. Но при этом
нельзя забывать, что прецедентное право в англо-американской правовой
системе формировалось даже не десятилетиями, а столетиями, в то время как
история компенсации морального вреда в современной России не насчитывает
и десяти лет. Кроме того, не секрет, что тщательность анализа работы наших
судов оставляет желать лучшего. Это сказывается и на отсутствии сколько-
нибудь серьёзной и доступной всем судьям систематизации судебной пракгики
в части размера компенсируемого морального вреда.
Зачастую, даже судьи, работающие в одном суде, за моральный вред,
причинённый одинаковыми преступлениями, совершенными при схожих
обстоятельствах, взыскивали компенсации, превышающие одна другую в
несколько десятков раз.
Например, согласно приговору Гатчинского федерального суда
Ленинградской области от 11 сентября 1997 г. с Кабак B.C., осужденного по ст.
264 Ч.1 УК РФ, в пользу потерпевшего Серикова СВ. в счёт компенсации
причиненного преступлением морального вреда было взыскано 1 миллион
неденоминированных рублей \ А в соответствии с приговором этого же суда от
19 февраля 1997г. с Григорьева А.Н., также осужденного по ст. 264 ч.1 УК РФ,

1
Архив Галчинскат тройского суда Ленинлрадской области за 1997 г. Дело №1-150.
 54

в пользу потерпевшего Милюкова С.Н. в качестве компенсации за причиненный

моральный вред было взыскано 30 миллионов неденоминированных рублей'.
При этом, в результате совершения вышеуказанных однотипных
преступлений обоим потерпевшим был причинен тяжкий вред здоровью, то
есть телесные повреждения, относящиеся к одной и той же категории. Как
следует из материалов дел у потерпевших нет ярко выраженных
индивидуальных особенностей и в их действиях отсутствовали грубая
неосторожность, которая могла бы содействовать возникновенрпо или
увеличению вреда. При таких обстоятельствах, превышение размера одной
компенсации над размером другой в несколько десятков раз исходя из
принципов правосудия трудно назвать разумным. А с точки зрения
потерпевших (прежде всего Серикова СВ., получившего значительно меньшую
компенсационную выплату) такое превышение явно будет и несправедливым.
Если наряду с вышесказанным, принять во внимание инфляцию и
периодические денежные реформы, объясняющиеся нестабильностью нашей
экономики, то можно смело утверждать, что упорядочивание денежной оценки
взыскиваемого морального вреда путём хаотического формирования
неофициальной системы судебных прецедентов будет продолжаться ещё не
одно десятилетие.
Таким образом, нет ничего удивительного в том, что почти сразу же после
введения в наше законодательство института компенсации морального вреда,
учёными-юристами стали предлагаться более строгие критерии его денежной
оценки. Так, В.Я.Понариным специально для уголовного судопроизводства
были предложены два метода такой оценки: "подёгшый" и "посапкциохшый".
При использовании первого из них предлагается принимать во внимание
количество дней в году и учитывать долю ежемесячного заработка (дохода)
подсудимого, приходящегося на один день. Соответственно, если суд придёт к

1
Там же. Дело №1-479.
2
Понарин В.Я. Указ.соч. С.84-86.
 55

выводу о необходимости взыскания с подсудимого суммы денег в размере

семнадцатидневного дохода, то зная доход подсудимого, приходящийся на
один день, легко определить и общую сумму денег, подлежащую взысканию с
виновного в качестве компенсации морального вреда. Однако автор сам
отмечает, что уязвимость этого метода состоит в том, что он не связан тесно с
самим деянием, его правовой оценкой и вызванными им последствиями. А
обеспечение требования справедливости при взыскании денежных сумм с
подсудимых, обладающих разными доходами, отмечаемое автором в качестве
достоинства метода, одновременно является и его существенным недостатком:
этот метод неприменим при взыскании морального вреда за умышленные
преступления (составляющие большую часть всех преступлений), поскольку в
этом случае в соответствии с требованиями ч.З ст. 1083 ГК РФ суд не имеет
права учитывать имущественное положение причинителя вреда.
Суть предлагаемого В.Я.Понариным "посанкционного" метода сводится к
установлению денежной компенсации за причинённый моральный вред в
зависимости от размера санкции статьи Уголовного кодекса, применяемой к
подсудимому. Во внимание берется только один вид возможного наказания
-лишение свободы, выраженное в месяцах. При этом предлагается за каждый
месяц лишения свободы взыскивать с виновного один минимальный месячный
размер оплаты труда. Например, если за определённое преступление
предусмотрено наказание в виде лишения свободы от одного до трёх лет, то
размер взыскиваемого морального вреда должен находиться в пределах от 12 до
36 минимальных месячных размеров оплаты труда.
Однако и данный метод не лишен своих недостатков. Прежде всего,
видится недопустимой жёсткая зависимость конкретного денежного взыскания
от точного размера наказания в виде лишения свободы. Нельзя забывать, что
вышеперечисленные критерии, установленные гражданским законодательством
для определения размера взыскиваемого морального вреда, значительно
отличаются от критериев, которые в соответствии с частью третьей статьи 60
 56

УК РФ необходимо учитывать при назначении наказания виновному. Исходя из

этих требований, при назначении уголовного наказания учитываются характер и
степень общественной опасности преступления, личность виновного, в том
числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние
назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его
семьи. Как можно убедиться, серьёзным фактором, влияющим на размер
наказания, являются данные, характеризующие личность виновного и которые,
в то же время практически не должны учитываться при определении размера
компенсации морального вреда^ Из сказанного напрашивается естественный
вывод о том, что размер денежной компенсации моральных страданий не
должен напрямую зависеть от размера конкретного уголовного наказания и мог
бы определяться на основании критериев, имеющихся в гражданском
законодательстве, но с учётом ограничений, создаваемых, в свою очередь,
максимальным и минимальным сроками лишения свободы, установленными
санкцией соответствующей статьи уголовного кодекса.
Далее, чтобы использовать "посанкционный" метод в большем
количестве случаев, В.Я.Понариным предлагается приравнивать назначенное
наказание в виде исправительных работ к наказанию в виде лишения свободы
из расчёта день за день. Данное предложение вызывает некоторое недоумение,
поскольку уголовным законодательством давно предусмотрено такое
приравнивание (ст.ст. 50 ч.З, 72 ч.З УК РФ), однако при этом три дня
исправительных работ приравниваются к одному дню лишения свободы. По-
видимому учёт этого соотношения будет уместен и при определении размера
взыскиваемого морального вреда.
Третий момент, на который хотелось бы обратить внимание. В.Я.Понарин
в общем-то справедливо указывает, что статьи уголовного кодекса, объективно
отражая степень содеянного виновным, позволяют с помощью посанкционного
показателя обеспечить аутентичное соотношение между взыскиваемой суммой

Исключение сосгавмет только уже доминавшийся факультативный фактор в виде учета имущественного положения
 57

и размером причиненного морального вреда. Но эта аутентичность в некоторых

сл)Д1аях срабатывать не будет, поскольку степень содеянного виновным не
всегда выражается только объективными обстоятельствами дела. В ряде статей
особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации предусмотрено
усиление наказания за преступления, совершённые неоднократно или при
наличии прежних судимостей. Например, умышленное причинение тяжкого
вреда здоровью карается наказанием от двух до восьми лет лишения свободы
(ст. 111 чЛ УК РФ), а за аналогичное преступление, но совершенное
неоднократно или лицом, ранее совершившим убийство, уже предусмотрено
наказание от пяти до двенадцати лет лишения свободы (ст. 111 ч.З п."в" УК
РФ). Иными словами, в данном случае, данные, относяп;иеся только к личности
преступника, заведомо поднимают верхний и нижний предел размера
компенсации за причинённый моральный вред. Как >'же отмечалось выше это
является недопустимым с точки зрения норм фажданского законодательства
(cT.CT.151, 1101 ГК РФ), которыми должен руководствоваться суд, при
компенсации морального вреда в уголовном процессе ^ Таким образом, если
данные о личности преступника предусмотрены в диспозиции статьи
уголовного закона в качестве квалифицирующих признаков, влияя тем самым
на размер наказания, определение размера компенсации морального вреда
должно производиться с учётом уголовного наказания, предусмотренного за
аналогичное деяние, но не содержащего такого квалифицирующего признака.
И последнее обстоятельство, на котором хотелось бы остановиться в
"посанкционном" методе. Данный метод предполагает определение размера
компенсации морального вреда по всем видам преступлений, хотя после
введение в действие с 1 января 1995г. статьи 151 Гражданского кодекса РФ
моральный вред, связанный с посягательством на имущественные права

причинигеля вреда, применяемый однако только по усмотрению суда и только по делам с неосторожной формой вины.
1
Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. №7. С.7.
 58

граждан, компенсированию практически не подлежит'. Автором никак не

разработаны варианты компенсации моральных страданий, когда преступное
посягательство носит комбинированный характер, нарушая помимо
имущественных прав граждан, также и их неимущественные права (кража
личного имущества с незаконным проникновением в жилище, угон автомобиля
с применением насилия и т.д.). Совершенно очевидно, что в указанных случаях
санкции статей уголовного кодекса ( для вышеприведенных примеров это
санкции ст. 158 ч.2 п."в" УК РФ и ст. 166 ч.4 УК РФ) не будут объективно
отражать как степень опасности совершенного преступником посягательства на
нематериальные блага потерпевшего, так и, соответственно, размер
компенсируемого на основе этих санкций морального вреда. Следовательно,
если преступление носит указанный комбинированный характер, определять
размер взыскиваемого морального вреда необходимо исходя из размера
наказания, предусмотренного только за соответствующее преступление против
неимущественных прав личности. Так, при компенсации морального вреда,.
причиненного грабежом с применением насилия, не опасного для жизни и
здоровья потерпевшего, следует исходить из размера наказания,
предусмотренного за причинение побоев ( ст.116 УК РФ ).
Во многом лишённой вышеуказанных недостатков видится методика
определения размера компенсации морального вреда, предложенная
А.М.Эрделевским . Вьфатце эта методика сводится к следующему. В её основу,
также как и в "посанкционном" методе В.Я.Понарина, закладывается
соотношение размеров санкций различных статей уголовного кодекса, как
наиболее объективно отражающих соотносительную значимость охраняемых
этими статьями благ. При этом автор вводит некий базисный уровень размера
компенсации морального вреда, определённый применительно к страданиям,
испытываемым потерпевшим при причинении тяжкого вреда здоровью.

1
Единственное исключение, как уже отмечалось вьнне, составляет ст. J5 Закона о защите прав потребителей от 07.02.92г.
(в ред. Федерштьшго закона от 09.01.96г.).
2
См.: :^деяевскнй A.M. Компенсация морального вреда в России и за рубежом. С. 133-J40.
 59

совершенного с особой жестокостью, издевательствами или мучениями. Этот

уровень предлагается установить в размере 720 минимальных размеров оплаты
труда (далее - МРОТ). Обосновывая данный размер, автор исходит из того, что
720 МРОТ - это заработок гражданина за десять лет при размере месячного
заработка 6 МРОТ и именно такой среднемесячный заработок в настоящее
время в наибольшей степени стимулируется нашим налоговым
законодательством. Примен5[я этот базисный уровень и соотношение
максимальных размеров санкций статей уголовного кодекса автор
разрабатывает таблицу размеров компенсации презюмируемого морального
вреда применительно к различным видам посягательств на нематериальные
блага личности. Так, в соответствии с таблицей базисный уровень, например,
просто за причинения тяжкого вреда здоровью будет 576 МРОТ, а, например, за
подмену ребёнка - 360 МРОТ.
Далее, руководствуясь критериями, предусмотренными гражданским
законодательством, применительно к конкретному преступлению, предлагается
определять уже размер компенсации действительного морального вреда. При
этом, по мнению автора, действительный размер может превышать
презюмируемый не более чем в четыре раза, однако без ограничений размера в
сторону уменьшения.
Для облегчения учёта критериев компенсации морального вреда
А.М.Эрделевским рекомендуется использовать разработанную им специальную
формулу следующего вида: D = d x fv x i x C x (l - fs) x p.
Буквами латинского алфавита в ней обозначены:
D - размер компенсации действительного морального вреда;
d - размер компенсации презюмируемого морального вреда;
fv - степень вины причинителя вреда, предлагаемая в пределах О ^fv < 1 ;
i - коэффициент индивидуальных особенностей потерпевшего, при этом
 60

с - коэффициент учёта заслуживающих внимания фактических

обстоятельств, предлагаемый в пределах от нуля до двух включительно;
fs - степень вины причинителя, при этом О ^fs < I ;
р - коэффициент имущественного положения причинителя вреда, который
должен естественно приниматься во внимание только при соверщении
правонарушения по неосторожности и который, по мнению составителя
формулы, должен быть помещен в пределы от 0,5 до 1 включительно.
Для коэффициента, отражающего степень вины причинителя вреда, автор
предлагает использовать следующие значения: 0,25; 0,5; 0,75 и 1 для,
соответственно, простой неосторожности, грубой неосторожности, косвенного
умысла и прямого умысла.
Для коэффициента, отражающего степень возможной вины
потерпевшего, автор предлагает значение 0,5 при грубой неосторожности
потерпевшего, а при наличии любого вида умысла - равным 1, что равносильно
отказу в компенсации морального вреда, в соответствии с ч.1 ст.1083 ГК РФ.
На наш взгляд, вместо имеющегося ныне слишком неограниченного
свободного усмотрения суда при определении размеров компенсации
морального вреда, в вышеприведенной методике проявляется противоположная
крайность.
Представляются излишними и не всегда обоснованными
предпринимаемые автором этого метода попытки чрезмерной детализации
критериев компенсации моральных страданий. Например, предлагаемая
дифференциация значений степени вины причинителя вреда явно дублирует
уже существующее в Уголовном кодексе разделение большинства
преступлений против личности в зависимости от формы вины. Так, размеры
наказаний за умышленное причинение вреда здоровью средней тяжести (ст.112
Ч.1 УК РФ) и за причинение такого же вреда, но по неосторожности (ст.118 ч.З
УК РФ), отличаются весьма ощутимо: в первом случае до трёх лет лишения
свободы, а во втором до трёх месяцев ареста. Разумеется, также ощутимо
 61

должен различаться и размер взыскиваемого морального вреда в каждом из

этих случаев. Обращаясь к расшифровке формулы А.М.Эрделевского, нетрудно
заметить, что если ему ещё как-то удалось предложить фиксированные
значения для различных степеней вины подсудимого и потерпевшего, то для
учёта индивидуальных особенностей потерпевшего и заслуживающих внимания
обстоятельств пршшнения морального вреда никаких конкретных значений ему
предложить не удалось, за исключением придуманной им самим же "вилки"
этих значений от О до 2. Как бы в оправдание автор отмечает, что каждому виду
правонарушений свойственны характерные именно для этого вида особенности
и обстоятельства. К этому можно добавить, что и преступления одной видовой
принадлежности могут быть совершены при весьма различных обстоятельствах,
которые абсолютно по разному могут повлиять на психику пострадавших, у
каждого из которых, при этом, могут оказаться свои особые индивидуальные
особенности. Поэтому представляется практически невозможным установить
какие-либо общие коэффициенты индивидуальных особенностей потерпевшего
и заслуживающих внимания фактических обстоятельств дела даже в пределах
одного вида преступлений, не говоря уже об учёте их внутривидовой
индивидуализации.
Одновременно, попытка введения вышеуказанной формулы, как нам
кажется, явно необоснованно и до предела сузит прерогативы суда при
определении размера компенсации по конкретному делу, и тем самым роль суда
будет сведена во многом к выполнению чисто бухгалтерской функции. Здесь
представляется уместным провести аналогию с механизмом определения
наказания, в том числе и в виде денежного штрафа, по уголовным делам, когда
законодатель устанавливает только верхние и нижние границы наказания,
оставляя окончательное определение его размера на усмотрение суда. Суд при
этом естественно исходит из установленных уголовным законом (ст.60 УК РФ)
критериев определения размера наказания, но никак не из формулы, хотя бы и
разработанной на основе этих критериев. При этом вряд ли кто-либо будет
 62

утверждать, что справедливое и законное определение размера уголовного

наказания менее важно, нежели правильное определение размера компенсации
морального вреда. Так почему же, предоставляя судье право назначать
уголовное наказание в пределах, установленных санкцией соответствующей
статьи уголовного кодекса, нельзя предоставить ему аналогичное право
определения размера компенсации морального вреда в границах, производных
от верхнего и нижнего пределов уголовного наказания. При этом, как
предлагает В.Я.Понарин, размеры соответствующих границ можно соотносить с
верхним и нижним пределами размера уголовного наказания в виде лишения
свободы из расчёта 1 МРОТ за один месяц лишения свободы. Хотя с учётом
некоторой экономической обоснованности размера базисного уровня,
предложенного А.М.Эрделевским, один месяц лишения свободы наверное
лучше соотносить с шестью минимальными размерами заработной платы.
Последний показатель легко высчитать, если 720 МРОТ (размер предлагаемого
базисного уровня) разделить на 120 месяцев (максимальный размер наказания,
установленный за причинение тяжких телесных повреждений с особой
жестокостью, издевательством или мучениями для потерпевшего).
При таком подходе размер денежной компенсации за моральные
страдания, причиненные, в частности, преступлением, предусмотренным
частью 1 статьи 264 УК РФ, будет находиться в границах от 3005 руб. 64 коп.
до 12022 руб. 56 коп\ Это, например, будет полностью исключать приведенную
выше ситуацию из судебной практики, когда размеры денежных компенсаций
по уголовным делам, предусмотренным ч. 1 ст. 264 УК РФ, отличались друг от
друга в тридцать раз.
Если попытаться подвести некоторые итоги вышесказанному, то
наверное, в целом, следует согласиться с идеей об ограничении размеров
компенсации морального вреда с помощью санкции статьи уголовного закона.

1
Санкция чЛ ст. 264 УК РФ предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от 6 месяцев до 2 лет (24
месяцев). Умножение 500 р>'б. 94 коп. (сумма шести м^ппшальных размеров оплаты труда) на указанное количество
 63

Соответственно, указанная компенсация должна находиться в пределах

денежных сумм, соотносимых с максимальным и минимальным размерами
уголовного наказания (в виде лишения свободы или исправительных работ),
предусмотренного уголовным законодательством за соответствующий вид
преступлений. При этом следует иметь в виду два существенных момента.
Во-первых, если данные о личности преступника предусмотрены в
диспозиции статьи уголовного закона в качестве квалифицирующего признака,
определение размера компенсации морального вреда должно производиться с
учётом уголовного наказания, предусмотренного за аналогичное деяние, но не
содержащего такого квалифицирующего признака.
Во-вторых, если преступлением одновременно нарушены и
имущественные, и неимущественные права потерпевшего, определение размера
компенсации за моральный вред должно производиться исходя из наказания,
предусмотренного только за соответствующее преступление против
неимущественных прав личности.
Конкретный же размер компенсации за причиненный преступлением
моральный вред должен определяться в соответствующих границах уже с
учётом критериев, установленных гражданским законодательством в статьях
151,1083,1101 ГК РФ.

месяцев и создает границы размера денежной компенсации за моральный вред, причиненный преступлением,
предусмспреташм ч. \ ст. 264 УК РФ.
 64

Гл а в а 2

ПРОБЛЕМЫ КОМПЕНСАЦИИ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА

ПОТЕРПЕВШИМ ОТ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

2.1. Гражданский иск о компенсации морального вреда

в уголовном процессе

Как известно, к последствиям преступления, наряду с социально-

опасными изменениями общественных отношений, охраняемых зтоловным
законом, относится также и вред, причиняемый отношениям, охраняемым
другими отраслями права, в частности, гражданским законодательством.
Формой восстановления нарушенных преступлением гражданско-правовых
отношений и, одновременно, важнейшей формой возмещения вреда,
причиненного преступлением, является право потерпевшего предъявить к
виновному лицу соответствующий гражданский иск. Действуюпщм
законодательством потерпевшему предоставляется возможность выбора в
реализации такого права: предъявить иск либо в порядке гражданского
судопроизводства, либо непосредственно в уголовном процессе. В последнем
случае для того, чтобы решение по нему было принято судом при
постановлении приговора по з^оловному делу.
Достаточно очевидно, что институт гражданского иска в уголовном
процессе по сути является комплексным уголовно-процессуальным правовым
институтом, находящимся в тесной связи с уголовным правом, гражданским
процессом и гражданским правом^. Кроме того, исковая форма защиты права в

1
См. об этом, например Даев В Г Современные проблемы гражданского иска в уголовном процессе. Л., 1972. С. 13-
14; Хандурин НИ Проблемы теории и практики гражданского иска в уголовном процессе: Автореф. дис. канд. юрид.
наук. Киев, 19&7 С 17; Губаева АЗ Гражданско-правовая ответственность эа вред, причшжнный преступлением:
Автхэреф дас.канд. юрид. наук. Л., 1985. С.З.
 65

уголовном процессе, в отличие от гражданского, имеет целый ряд

существенных особенностей.
С одной стороны, юридическая природа обязанности виновного лица
нести ответственность по гражданскому иску, заявленному как в гражданском,
так и в уголовном процессе, бесспорно является гражданско-правовой. При
этом, гражданское судопроизводство в первую очередь предполагает
диспозитивность, то есть наличие у участников процесса возможности свободно
распоряжаться своими правами. В то же время, действующий в уголовном
судопроизводстве принцип публичности, напротив, подразумевает обязанность
специально уполномоченных государственных органов и должностных лиц
принимать определенное решение по делу независимо от воли лиц, интересы
которых затронуты преступлением. ^ Это, в свою очередь, не могло не
отразиться и на исковой форме защиты права, действующей в уголовном
процессе.
Среди явных признаков влияния принципа публичности на институт
гражданского иска в уголовном деле можно выделить следующие:
1) Осуществление процесса доказывания иска в уголовном
судопроизводстве производится по правилам, установленным уголовно-
процессуальным законодательством ( ч.5 ст.29 УПК РСФСР), при том, что в
гражданском процессе каждая из сторон сама доказывает обстоятельства, на
которые она ссылается как на основание своих требований, и сама представляет
суду соответствующие доказательства.
2) Обязанность органов дознания, предварительного следствия,
прокуратуры и суда принять меры по обеспечению предъявленного или
возможного в будущем гражданского иска ( ч.1 ст. 30 УПК РСФСР).
3) Наличие у прокурора возможности предъявить или поддержать
предъявленный потерпевшим гражданский иск, если этого требует охрана

См. МаэаловА.Г . 1 ражданмшй иск в уголовном процессе. М., 1977. С.6-7.

 66

государственных или общественных интересов или прав граждан (ч.З ст.29, ч.5
СТ.248 УПК РСФСР).
4) Обязанность следователя разъяснять потерпевшему, понесшему ущерб
от преступления, право на предъявление гражданского иска в уголовном деле
(ст. 137 УПК РСФСР).
5) Зависимость в принятии окончательного решения по иску от
результатов рассмотрения уголовного дела: решение о возмещении ущерба в
уголовном деле может быть принято только при вынесении обвинительного
приговора (ст.ЗЮ УПК РСФСР).
Последнее обстоятельство вынуждает потерпевшего, в случае оправдания
подсудимого в связи с отсутствием в его действиях состава преступления или
прекращения судом дела по нереабилитирующим основаниям, дополнительно
обращаться с иском в порядке гражданского судопроизводства.
На момент принятия (27 октября 1960г.) и ввода в действие (1 января
1961г.) Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, продолжающего
действовать и в настоящее время, отечественное законодательство, как
известно, не предусматривало возможности материальной компенсации
морального вреда. Поэтому неудивительно, что в указанном кодексе была
предусмотрена возможность предъявления в уголовном деле иска только о
возмещении материального вреда, причиненного преступлением (ст.29 УПК
РСФСР). С введением с 3 августа 1992г. на территории Российской Федерации
Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик (ст. 131), а затем с
принятием части первой Гражданского кодекса РФ (ст. 151), у потерпевших от
преступлений появилось очевидное материальное право на денежную
компенсацию причиненного им морального вреда, но процессуальная
реализации данного права предусматривалась законом только в рамках
гражданского судопроизводства. Отсутствие какой-либо адекватной реакции
уголовно-процессуального законодательства на указанные существенные
изменения, происходящие в области гражданского законодательства России,
 67

неизбежно поставили перед правоприменительной практикой вопрос о

допустимости предъявления в уголовном процессе иска и о компенсации
морального вреда, причиненного преступлением.
Подавляющее большинство доводов, приводимых в поддержку
гражданского иска о возмещении материального вреда в уголовном процессе,
могут служить подтверждением целесообразности рассмотрения в нём и иска о
компенсации морального вреда \ Среди преимуществ такого рассмотрения
хотелось бы выделить следующие:
1) Наиболее быстрое возмещение вреда, причиненного потерпевшему
преступлением.
2) Наличие благоприятных условий для достаточно всестороннего
исследования доказательств по иску, когда решение по нему принимается
судьёй наиболее полно информированным обо всех обстоятельствах и
особенностях совершенного преступления.
3) Исключение параллелизма в работе судов и, во многом, искусственного
создания дополнительных дел для гражданского судопроизводства.
4) Получение потерпевшим (гражданским истцом) существенной
поддержки в лице следователя и прокурора, которые, изобличая виновного в
совершенном преступлении, тем самым подтверждают и основательность
требований потерпевшего. Одновременно и государственный обвинитель
приобретает союзника в лице гражданского истца, содействующего ему в
поддержании обвинения.
5) Возможность максимально полной реализации потерпевшим своих
прав в пределах одного судебного разбирательства, поскольку он избегает
двойной траты времени на участие в уголовном и гражданском процессах. Тем
самым он освобождается и от дополнительных переживаний, вызываемых
повторным исследованием обстоятельств совершенного преступления.

1
См., например. Мазалов А.Г. Указ.соч.С.4-6; Савицкий В.М., Потеружа И.И. Потерпевший в советском уголовном
процессе. М.,1963. С. И3-114; Кокорев Л.Д. Потерпевший от преступления в советском уголовном процессе. Воронеж,
1%4. С.М-95.
 68

6) Появление у подсудимого возможности не представать перед судом во

второй раз в качестве гражданского ответчика по гражданскому делу. К тому
же, он, в случае оспаривания предъявленного к нему иска, может приводить
свои контрдоводы в рамках полноценного судебного заседания,
непосредственно в присутствии истца. В противном случае, при рассмотрении
таких исков уже после вынесения приговора, судьи по гражданским делам
сталкиваются со значительными трудностями, поскольку лица, осужденные к
лишению свободы, к моменту рассмотрения иска, как правило, уже отбывают
наказание в исправительных колониях, зачастую расположенных в других
областях и краях страны.
7) Экономия времени свидетелей, экспертов, переводчиков, специалистов,
которых не отвлекают вторично для выяснения одних и тех же обстоятельств.
8) С>тцественное усиление превентивного воздействия как на самого
правонарушителя, так и на других лиц, связанное с одновременным
применением уголовной и материальной ( гражданско-правовой )
ответственности за совершенное преступление.
Таким образом, представляется вполне закономерным, что в
складывающихся условиях судебная практика пошла по пути фактического
формирования в уголовном процессе института компенсации морального вреда,
по аналогии с уже имеющимся в нём, давно апробированным и достаточно
эффективным механизмом возмещения материального вреда, причиненного
преступлением. Почти сразу, вслед за соответствуюищми изменениями в
гражданском законодательстве, суды при постановлении приговоров нередко
стали принимать решения и об удовлетворении предъявляемых исков о
компенсации морального вред \ Заметную роль в поддержке такого подхода к
проблеме сыграло Постановление №10 Пленума Верховного Суда РФ
"Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального

1
См. об этом. НарижпийС.В. Возмещение морального вреда, причиненного нотерпепшем>'-. >толош10-
процессуалышй аспект // Российская 10стищ1я. 1996. №9. С.41.
 69

Вреда" от 20 декабря 1994г., в пункте 9 которого говорится: "Применительно к

статье 29 УПК РСФСР потерпевший ...вправе предъявить иск о компенсации
морального вреда при производстве по уголовному делу" ^. Аналогичное
разъяснение содержится и в п.21 Постановления №1 Пленума Верховного суда
РФ от 29 апреля 1996г. "О судебном приговоре" ^. Вполне естественно, что
такое решение проблемы среди юристов было воспринято весьма
неоднозначно, так как, что называется невооруженным глазом видно
несоответствие данных разъяснений положениям статьи 29 УПК РСФСР,
которая, повторимся, предусматривает в уголовном процессе возмещ;ение
только материального вреда ^. Не случайно также, что именно в последнее
время, в том числе и в связи с данной ситуацией, возникла дискуссия об
обязательности для судов разъяснений Пленума Верховного Суда РФ"*.
Думается, что споров по поводу толкования ст.29 УПК РСФСР (применять ли
нормы действующего федерального закона или руководствоваться
разъяснениями Пленума Верховного суда, противоречащими этому закону), а
также в других подобных ситуациях, связанных с ликвидацией очевидных
пробелов в уголовно-процессуальном законодательстве, было бы значительно
меньше, если бы Пленум Верховного Суда прямо указывал, что в решении
таких задач он опирается на аналогию закона.
Вполне очевидно, что в случае с компенсацией морального вреда в
уголовном процессе правоприменитель, столкнулся с явным пробелом в
законодательстве, то есть с отсутствием нормы, "...которая должна быть в
системе права, с точки зрения принципов и оценок самого права" ^. Исходя из
общих принципов процессуального права, в том числе закрепленных и
законодательно (ст. 10 ГПК РСФСР), выходом из данной ситуации послужило

1
Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1995. №3. СП.
2
Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1996. №7. С.7.
3
Об этом пощюбнее см.: Кузнецова Н.В. Проблемы компенсации морального вреда в уголовном щюцессе. Автореф.
дис.канд. юрид. наук. Ижевск, 1997. С.5;НарижнийС.В. Указ.соч. С.41.
4
См.; Демидов В.В. О роли и значении Постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации // Бюллетень
Верховного Суда Российской Федерации. 1998. №3. С.21-24.
5
Черданцев А. Гфименение закона по аналогии // Российская юстиция. 1998. №6, С.41.
 70

очевидное применение аналогии закона, когда для рассмотрения иска о

компенсации морального вреда в уголовном процессе был применен закон
регулирующий сходные отнощения по возмещению материального вреда (ст.29
УПК РСФСР).
В отличие от уголовного законодательства, прямо запрещающего
применение уголовного закона по аналогии (ст.З УК РФ), уголовно-
процессуальное законодательство таких запретов никогда не содержало. Мало
того, ст. 13 Устава уголовного судопроизводства 1864г. и ст.2 УПК РСФСР
1926г. воспрещали суду останавливать разрешение дела под предлогом
отсутствия, неполноты, неясности или противоречия законов. В УПК РСФСР
вопрос об аналогии просто никак не отражен. При теоретическом обсуждении
данной проблемы многими учёными допускается возможность применения
аналогии закона в уголовном судопроизводстве ^ Действительно, судебная
практика постоянно указывает законодателю на невозможность полного
урегулирования всех процессуальных вопросов, которые могут возникнуть при
производстве по уголовному делу. Соответственно, отказ от применения
аналогии нередко ставил бы юристов-практиков в чрезвычайно
затруднительное, а иногда и безвыходное положение. Случай с компенсацией
морального вреда в уголовном процессе далеко не единственный, когда суд, не
говоря об этом прямо, фактически применял аналогию закона, восполняя
очевидные пробелы в законодательстве. Достаточно привести пример из
практики обжшювания в суде законности и обоснованности ареста, избранного
на предварительном следствии в качестве меры пресечения. В тексте статей
220-1, 220-2 УПК РСФСР говорится о возможности принесения такой жалобы
только на избрание меры пресечения в виде заключения под стражу, и ничего
не упоминается о возможности подать жалобу на законность и обоснованность
задержания по подозрению в совершении преступления. Поэтому Пленум

1
Строгович МС Курс советского уголовного процесса. Т. 1. М., 1968. С.49; Полянский Н.Н. Вопросы теории
советского уголовного процесса. М., 1956. СЛ67-168; Рахунов Р.Д. Аналогия в советском уголовном проц«хе //
Правоведение 1971 №2. С. 68-75; Уголовный процесс. Общая часть. Под ред. В.П.Божьева. М.1977. С.27-28.
 71

Верховного Суда РФ, восполняя выщеуказанный пробел федерального закона,

был вынужден дать необходимое разъяснение о том, что и жалоба лица,
задержанного по подозрению в совершении преступления, должна приниматься
судом к производству и разрешаться по существу'.
Следует отметить, что возможность применения аналогии в уголовном
судопроизводстве была подтверждена и Конституционным Судом Российской
Федерации, который в своём постановлении от 13 ноября 1995г., допуская
возможность судебного обжалования постановлений о прекращении уголовного
дела на стадии предварительного следствия, прямо з^азывает, что такие
жалобы должны рассматриваться с учётом "...установленного уголовно-
процессуальным законодательством порядка судебной проверки иных действий
органов дознания, следователей и прокуроров""^. Иными словами, такие жалобы
предлагается рассматривать по аналогии с единственным имеющимся в УПК
РСФСР порядком рассмотрения в суде жалоб на действия органа дознания,
следователя и прокурора - процедурой судебной проверки законности и
обоснованности ареста или продления срока содержания под стражей,
предусмотренной ст.220-2 УПК РСФСР.
Вместе с тем, допуская в уголовном процессе компенсацию морального
вреда по аналогии с уже имеюпщмся в нём механизмом, регулирующем
возмещение имущественного ущерба, следует заметить, что порядок
производства по гражданскому иску в уголовном деле определяется не только
нормами части первой статьи 29 УПК РСФСР, к которой фактически относятся
вышеприведенные разъяснения Пленума Верховного Суда РФ по этому поводу.
Анализ уголовно-процессуальных норм, относящихся к условиям возмещения
материального вреда в уголовном процессе, показывает, что далеко не все из

1
Постановление №6 Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О выполнении судами постановления
Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 апреля 1993г, №3 "О практике судебной проверки законности
и обоснованности ареста или продления срока содержания под стражей". // Бюллетень Верховного Суда РФ 1995. №6.
С.3-4.
2
Постановление Конституционного Суда РФ от 13 ноября 1993г, "По делу о проверке конституционности части пятой
статьи 209 Уголовно-продаосуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан Р.Н.Самигуллиной и
А.А.Апанаосяко" // Собрание законодательства РФ. 1995. №47. Ст.4551.
 72

них в полной мере применимы к регулированию производства по иску о

компенсации морального вреда. Очевидные существенные различия между
материальным и моральным вредом предопределяют определенную специфику
компенсации последнего в уголовном процессе. Явная фрагментарность
правового подхода, использованного при внедрении в уголовное
судопроизводство такого достаточно сложного института, каковым является
институт компенсации морального вреда, неизбежно привела к появлению
целого ряда новых вопросов уголовно-процессуального характера. Среди таких
вопросов можно выделить следующие:
1) О круге лиц, имеющих право предъявить иск о компенсации
морального вреда в уголовном деле.
2) О том, кто и на какой стадии производства по уголовному делу
должен разъяснять потерпевшим их право на компенсацию морального вреда.
3) О возможности наложения ареста на имущество в целях обеспечения
компенсации морального вреда, причиненного преступлением.
4) Об условиях применения долевой ответственности за совместно
причиненный моральный вред.
5) О праве суда по собственной инициативе при постановлении приговора
решать вопрос о компенсации морального вреда, если соответствующий иск не
был предъявлен.
На этих и некоторых других вопросах, связанных с особенностями
компенсации морального вреда потерпевшим от преступлений, хотелось бы
остановиться более подробно.
Если проводить прямую аналогию с возмещением материального вреда,
то, применительно к ч.1 ст.29 и ст.54 УПК РСФСР, гражданский иск о
компенсации морального вреда при производстве по уголовному делу вправе
предъявить физическое лицо или юридическое лицо, понесшее моральный вред
от преступления. Из числа физических лиц такими несомненно являются
потерпевшие, которым преступлением непосредственно причинен моральный
 73

вред. В слзл1ае полной или частичной недееспособности потерпевшего

(вследствие малолетства, состояния здоровья) иск могут предъявить его
законные представители, которыми могут быть: адвокаты, близкие
родственники и иные лица, управомоченные в силу закона представлять при
производстве по уголовному делу законные интересы гражданского истца (ст.56
УПК РСФСР).
В определенной мере обособленное положение между потерпевшими и
их законными представителями занимают близкие родственники погибшего от
преступления, которые в таких делах наделяются правами потерпевшего, а
соответственно и правом на предъявление иска (ч.4 ст.53 УПК РСФСР). Среди
юристов уже длительное время ведётся спор о том, кем в уголовном процессе
являются указанные близкие родственники погибшего: потерпевшими или
законными представителями. В частности, в литературе высказывается мнение,
что родственники погибшего лица участвуют в уголовном деле в качестве его
представителей и не могут быть признаны потерпевшими, посколы^ вред
причиняется им косвенно. Таким образом признание близких родственников
погибшего потерпевшими не соответствует закону и противоречит
общепринятому пониманию потерпевшего, как лица, которому преступлением
непосредственно причинен вред^
В свою очередь немало з^ёных полагают, что указанных лиц всё-таки
следует причислить к категории потерпевших. Такая позиция обосновывается
прежде всего тем, что близким родственникам погибшего причиняется
несомненный и немалый моральный вред ^. Одновременно приводятся и
достаточно веские аргументы против признания законными представителями
близких родственников погибшего потерпевшего. Во-первых, в отличие от
потерпевшего его представитель не пользуется таким существенным правом как

1
См., например: Савищаш В.М., Потеружа ИМ. Указ. соч. С. 14.
2
См., нащ>имер. Кокорев Л.Д. Указ. соч. С.13; Правовые гарантии законности в СССР, под ред. М.С.Строговича. М.,
13;ПравовыегарантиизаконностивСССР,подред.М.С.Строговича.М.,!962.' С.230; ЧельцовМ. А.Советсишутоловныйщюцесс.М.,1 962.С. 124,260;Ращ-новР.Д.Участвшш утолоБно-
проце ссуальной деятельности. М., 1%1. С.244245; Пряншпников Е. Потерпевший от пре ст^тшения // Законно сть.
1994. №12. С.36-37.
 74

иметь в процессе своего представителя. Если родственники погибшего будут

участвовать в уголовном деле в качестве его представителей, то это обяжет их
всегда лично выступать в процессе и лишит возможности иметь своих
представителей. И, во-вторых, родственников погибшего лица нельзя
рассматривать в качестве его представителей, так как в основе
представительства (кроме представительства недееспособных) должно лежать
соглашение сторон, чего нет в данном случае^.
Однако не менее сушественными представляются и вышеприведенные
доводы против признания близкрск; родственников погибшего потерпевшими.
Тем более, что Савицкий В.М. и Потеружа И.И. в своих рассуждениях
фактически предвосхитили данное впоследствии и действующее и поныне
разъяснение Пленума Верховного Суда СССР о том, что потерпевшим должен
признаваться гражданин, которому моральный, физический или
имущественный вред причинен преступлением н е п о с р е д с т в е н н о
(разрядка наша. - С.Н.) ^ . Поэтому заслуживает всяческой поддержки
предложение В.П.Божьева придать данному разъяснению нормативный
характер, уточнив формулировку ч.1 ст.53 УПК РСФСР и отразив эти
положения в проекте нового УПК^. Совершенно очевидно, что смерть человека
в результате совершенного преступления, причиняет огромные душевные
(моральные) страдания не только близким, но и другим родственникам
погибшего, а также его друзьям, коллегам по работе. "Разве человек, у которого
убили друга, или невеста, у которой убили жениха, не испытали от
преступления моральный вред?"^. Если не придавать значения принципу
непосредственности причиненного преступлением вреда, то согласно общему
понятию потерпевшего (ч.Т ст.53 УПК РСФСР) указанные лица должны

1
Кокорев Л.Д. Указ. сочн. С. 12-13.
2
Постановлешге №16 Плещ'ма Верховного Суда СССР "О практике применеши судами законодательства,
регламентирующего участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве" от 1 ноября 1985г. // Сборник
постановлений Плен^-мов Верховных С}'дов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 1995.
С.297.
3
Божьев В.П. Процессуальный статус потерпевшего // Российская юскщия. 1994. №1. С.47-48.
4
Прянишников Е. Указ. сочн. С.37.
 75

признаваться таковыми. Следствием этого шага будет возможность

практически неограниченного расширения круга потерпевших, а,
соответственно, и гражданских истцов, которые наверняка будут требовать
компенсации причинённых им моральных страданий в рамках уголовного
процесса. В итоге, судебное разбирательство по уголовному делу может
оказаться буквально перегруженным такого рода исками, что явно никак не
будет способствовать эффективности и качеству решения основных задач
уголовного судопроизводства.
Таким образом, представляется, что грядущее принятие нового Уголовно-
процессуального кодекса России ни в коей мере не должно поколебать
своеобразный обособленный статус в уголовном процессе близких
родственников погибшего, занимающий пограничную область между
положением потерпевших и их законных представителей. В тоже время, в свете
наделения потерпевших правом на компенсацию причинённого им морального
вреда, формулировка этого статуса, содержащегося в части 4 статьи 53 УПК
РСФСР, требует определённого уточнения. Данная формулировка фактически
не содержит каких-либо ограничений количества близких родственников,
которые могут получать права погибшего потерпевшего. Это также неминуемо
может привести к появлению достаточно большого колршества лиц, которые
будут претендовать как на получение таких прав, так и на компенсацию уже в
рамках уголовного процесса причиненного им морального вреда. Последнее
обстоятельство, естественно, может оказать определенное негативное влияние
на нормальный ход судебного разбирательства по уголовному делу.
Хотя в уже упоминаемом выше Постановлении Пленума Верховного Суда
СССР от 1 ноября 1985г., применительно к ч.4 ст.53 УПК РСФСР, и
рекомендуется предоставлять права потерпевшего только одному из близких
родственников погибшего лица (при наличии достигнутой между этими
родственниками договоренности), однако "...если на предоставлении прав
потерпевшего настаивают несколько лиц из числа близких родственников
 76

погибшего, они также могут быть признаны потерпевшими" \ Поэтому хотелось

бы, чтобы в текст закона были внесены разумные ограничения на количество
близких родственников, приобретающих права погибшего потерпевшего в
уголовном процессе. В несколько измененном виде часть 4 статьи 53 УПК
РСФСР и аналогичная норма в новом УПК РФ могли бы выглядеть так: "По
делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть потерпевшего,
права, предусмотренные настоящей статьёй, пол^'чает один из его близких
родственншсов". Представляется, что при отсутствии договоренности между
родственниками, следователь, прокурор или судья, в своём постановлении
самостоятельно решают вопрос кому из близких родственников предоставить
права потерпевшего. Разумеется, что при этом все остальные родственники
погибшего вовсе не лишаются права предъявить гражданский иск о
компенсации морального вреда, но только в порядке гражданского
судопроизводства.
В последнее время в гражданском праве важное значение приобрела
проблема допустимости предъявления иска о компенсации морального вреда
юридическим лицом. Актуальность данного вопроса несомненна и для
уголовного судопроизводства, поскольку в случае его положительного решения,
юридические лица, при определённых условиях, могут получить возможность
предъявления соответствующего иска и при производстве по уголовному делу,
по аналогии с возмещением им>тцественного ущерба. По этому поводу в
литературе сутцествует два диаметрально противоположных суждения.
Согласно первому из них, возможность причинения юридическому лиц>'
морального вреда считается вполне допустимой. Обоснованием данной
позиции в настоящее время служит соответствующая трактовка статьи 152 ГК

1
Постановление №16 Пленума Верховного Суда СССР "О пра1стаке применения судами законодательства,
регламентирующего участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве" от 1 ноября 1983г. // Сборник
постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 1995.
С.298.
2
См., например; Понарин В.Я. Защита имущественных прав личности в уголовном процессе России. Воронеж, 1994.
СЛ8-79, Жуйков В. Возмещение морального вреда //Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1994. №11.
С.8.
 77

РФ, положения которой регламентируют защиту чести, достоинства и деловой

репутации. В части пятой этой статьи, в частности, говорится о том, что при
защите чести, достоинства и деловой репутации гражданин вправе наряду с
опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального
вреда, причиненных их распространением. А часть 7 статьи 152 ГК РФ, являясь
отсылочной нормой, гласит: "Правила настоящей статьи (то есть и её части
пятой. - С.Н.) о защите деловой реп>'тации гражданина соответственно
применяются к защите деловой репутации юридического лица".
По всей видимости, исходя только из грамматического анализа указанной
статьи, в пункте 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ №10 от 20
декабря 1994г. "Некоторые вопросы применения законодательства о
компенсации морального вреда" было указано, что правила, рег>^лирующие
компенсацию морального вреда в связи с распространением сведений,
порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в слзгчаях
распространения таких сведений в отношении юридического лица \
Однако сторонники второго подхода к данной проблеме обосновывают
принципиальную невозможность компенсировать моральный вред
юридическим лицам, руководствуясь прежде всего логическим анализом и
систематическим толкованием статей 151, 152 1101 ГК РФ"^. Доводы
противников компенсации морального вреда юридическим лицам
представляются весьма убедительными и в обобщенном виде выглядят
следующим образом.
Во-первых, определение морального вреда, даваемое в ст.151 ГК РФ,
несомненно предполагает, что "физические и нравственные страдания" мог>'т
причиняться только гражданину (физическому лицу). Поскольку, в противном
случае следует полагать, что физические и нравственные страдания может

1
Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1995. №3. С.9.
2
См., в часяности: Эрделевский A.M. Моральный вред и компенсация за страдания. М., 1997. С.9-10; Он же. О
компенсации морального вреда юридическим лицам // Хозяйство « право. 1996. №11 С. 105- 106; Боннер А. Можно
ли причинить вред юридическому лицу? // Российская юстиция. \^^. №6. С.46; Шелютго М.Л. Гражданско-правовая
защита деловой репутации юридических лиц// Журнал российсК«Я^О права. 1997. №12. С.41.
 78

претерпевать и юридическое лицо. В свою очередь, для этого наверное

необходимо, чтобы оно обладало психикой и было способно испытывать
эмоциональные реакции в виде страданий и переживаний, а это допущение уже
явно выходит за пределы здравого смысла.
Во-вторых, если считать, что понятия "морального вреда" применительно
и к юридическому лицу и к гражданину не совпадают, то мы столкнёмся с явно
новой категорией, не предусмотренной законодательством.
В-третьих, применение в части 7 статьи 152 ГК РФ слова
"соответственно" подразумевает соответствие подлежащих применению норм
данной статьи правовой природе юридического лица. В частности, необходимо
учитывать неодушевлённый характер последнего, как искусственно созданного
субъекта права.
В-четвёртых, с ныне действующим гражданским законодательством
полностью согласуется и разъяснение, содержащееся в пункте 8
вышеуказанного Постановления Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994г. В
нём, в частности, говорится. "При рассмотрении требований о компенсации
при1шнённого г р а ж д а н и н у (разрядка наша. - СП.) морального вреда...
размер компенсации зависит от характера и объёма причинённых истц>'
нравственных и физических страданий, степени вины ответчика в каждом
конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельства... ^" Таким
образом, данное разъяснение, допускающее компенсацию морального вреда
только гражданину, находится в явном противоречии с вышеприведенным
пунктом пятым указанного Постановления Плен>'ма Верховного Суда РФ.
Думается, что сказанное выше позволяет сделать вывод о том, что
применительно к положениям ст. 152 ГК РФ, юридшхеское лицо вправе
требовать только опровержения сведений, порочащих его делов>'ю реп>'тацшо,
и возмещения убытков, причиненных распространением таких сведений.
Др>тое дело, что засл>'живает всяческой поддержки предложение А.Боннер о

Бюллетень Верховного Суда Российской Фс.!1ррации 1995 №Я_ СЮ .

 79

внесении соответстБ>тощих изменений в гражданское законодательство,

которые пред>'сматривали бы возможность возмещения (в денежном
выражении) неимущественного вреда, причиненного деловой репутащ1и
юридического лица \
Хотя в силу свой специфики юридические лица и не являются носителями
морального вреда, тем не менее, они наверное могут в уголовном процессе
предъявить к подсудимому, или к лицам, несущим материальную
ответственность за его действия, регрессный иск в связи с ранее выплаченной
потерпевшему денежной компенсацией причинённого морального вреда. О
допустимости при производстве по уголовному делу регрессных исков вообще
упоминается у целого ряда авторов ^. Наиболее ярким примером таких
регрессных исков, получивших самое широкое распространение на практике,
являются иски о возмещении расходов, связанных с лечением потерпевших от
преступлений^. Применительно же к компенсации морального вреда вполне
реальной, например, видится возможность предъявления в уголовном деле
регрессного иска юридическим лицом, ранее возместившим вред, причинённый
его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных)
обязанностей или в связи с экспл>'атацией источника повышенной опасности.
Кроме того, законодателю по всей вероятности следовало бы решить
вопрос о предоставлении юридическому лицу права непосредственно при
рассмотрении уголовного дела предъявлять иск об опровержении порочащих
его деловую репутацию сведений, если распространение этих сведений связано

1
Боннер А. Указ.сочн. С.52.
2
Даев ВТ. Право на предъявление регрессного иска в уголовном проо/ессе II Советская юстиция. 1972. №21. С. 13-
ЕрмаковИ. Регрессный иск в уголовном деле // Советская юстиция. 1975. №21. С.31; ХандуринН.И. Указ.сочн. С.20;
Курмакаева СМ. Регрессный иск в уголовном деле. Канд. дис. Л., 1989. С.88- Ш; Понарин ВЯ. Указ.сочн. С.82.
3
См.. Постановление №9 Пленума Верховного Суда СССР от 13 декабря 1974г. "О практике применения судами
Указа Президаума Верховного Совета СССР т 25 июня 1973г. "О возмещении средств, затраченных на лечение
граждан, потерпевших от преступных действие' (с изменениями, внесенными постановлением Пленума №14 от 30
ноября 1990г.) // Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по
уголовным делам. М., 1995. С. 126-129; также см., например. ОпределенОие Военной коллегии Верховного Суда РФ
от 14 сентября 1995г. по делу Пустових // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 3 996. №5. С. 11-12.
 80

с совершением уголовного преступления ^ Но решение данного вопроса во

многом зависит от пересмотра взглядов по более широкой проблеме, связанной
с допустимостью расширения сферы применения гражданского иска в
уголовном деле вообще. В юридической литературе уже неоднократно
высказываются мнения в пользу положительного решения данной проблемы ^. В
частности, в уголовном процессе предлагается рассматривать иски об
опровержении сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию.
С точки зрения эффективности и качества правосудия это предложение
представляется достаточно важным, поэтому на нём хотелось бы остановиться
более подробно.
Наверное подавляющее большинство потерпевших заинтересованы в
том, чтобы их права, нарушенные преступлением, были защищены
максимально полно и в предельно сжатые сроки. В частности, потерпевшие по
делам, связанным с оскорблением, клеветой, заведомо ложным доносом,
безусловно вправе рассчитывать на то, чтобы в рамках одного судебного
разбирательства, наряду с уголовным наказанием виновного, были бы
предельно полно заглажены и моральные издержки, связанные с совершенным
преступлением, то есть был^ нриняты^ решения как о денежной компенсации
причинённого морального вреда, так и об опровержении сведений, порочащих
честь, достоинство и деловую репутацию потерпевшего.
Прежде всего нельзя не коснуться предыстории взаимосвязи уголовного
судопроизводства и гражданско-правовой ответственности за посягательство на
честь, достоинство деловую репутацию гражданина. Так до 18 августа 1992г. в
отечественном судопроизводстве имелось достаточно серьёзное препятствие,
исключадшее возможность (как в одном судебном разбирательстве, так и
вообще) одновременнеге нривлеченй» к уголовно» it гршкданско-иравввой

1
Савицкий ВМ. Гарантии прав потерпевшего в советском уголовном процессе // Акгуальные вопросы современного
уголовного права, криминологии и уголовного щюцвоса. Тбилиси, 1986. С. 199-200.
2
См., например-. Кокорев Л.Д. Указ.сочн. С.92-96; Даев ВГ. Современные проблемы гражданского иска в уголовном
процессе. С. 64-65; ХандуринН.И. Указ.сочн. С. 13.
 81

ответственности лица, совершившего деяния, предусмотренные статьями 130

Ч.1, 131 УК РСФСР, в тот момент регламентировавшими уголовную
ответственность за клевету и оскорбление. В постановлении Пленума
Верховного Суда СССР №2 от 2 марта 1989г. разъяснялось следующее: "В
случае, когда действия лица, распространившего порочащие другое лицо
измышления, содержат признаки преступления, предусмотренного ч.1 ст. 130
или ст. 131 УК РСФСР..., потерпевший вправе обратрггься в суд с заявлением о
привлечении виновного к уголовной ответственности л и б о (разрядка наша.
-СИ.) предъявить иск о защите чести и достоинства в порядке гражданского
судопроизводства*. Однако такая позиция з^же в то время разделялась^алеко не
всеми юристами^. В дальнейшем. Пленум Верховного Суда Р*Ф в своём
постановлении №11 от 18 августа 1992г., отменив постановление Пленума
Верховного Суда СССР от 2 марта 1989г., разъяснил, что в вышеприведенных
случаях потерпевший вправе обратиться в суд с заявлением о привлечении
виновного к уголовной ответственности, а также предъявить иск о запщте чести
и достоинства в порядке гражданского судопроизводства^.
Следует заметить, что по сравнению с ныне сложившейся в уголовном
судопроизводстве ситуацией, до 1 января 1997г. в соответствии с
действовавшим тогда Уголовным кодексом РСФСР, по делам об оскорблении и
клевете^ у потерневшяк всё так» была больше шансов в рамках одного
судебного разбирательства полностью восстановить свои нарушенные права. В
этом кодексе имеется наказание в виде возложения обязанности загладить
причинённый вред (ст. 32 УК РСФСР), которое предусмотрено и санкциями
статей 130 Ч.1 и 131 Ч.1 УК РСФСР. Назначая такое наказание, суд, мог обязать

1
Постановление Пленума Верховного Суда СССР №2 от 2 марта 1989г. "О применении в судебной практике статьи 7
Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик о защите чести и достоинства граждан и
организаций // Бюллетень Верховного Суда СССР. См. об этом также. Сергеев А.П. Право на запщгу репутации. Л.,
1989. С.23.
2
См, например: Ярошенко К.Б. Жизнь и здоровье под охраной закона. М., 1990. С.156.
3
Постановление Пленума Верховного Суда РФ №11 от 18 августа 1992г "О некоторых вопросах, возникших гфи
рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан и организаций" // Бюллегтень Верховного Суда
Российской Федерации 1992. №11. С.8.
 82

осужденного, например, опровергнуть ранее распространённые им сведения

клеветнического характера о потерпевшем.
В соответствии с действующим на сегодняшний день законодательством,
в приговорах по делам об оскорблении клевете, ложном доносе и других *, суд
не имеет права одновременно решать вопрос и об опровержении сведений,
порочащих честь, достоинство и деловую репутащио потерпевших. Создана
ситуация, когда для того, чтобы опровергнуть такие сведения, фактически
необходимо провести повторное судебное разбирательство по этому же делу,
только по правилам гражданского процесса.
Пленум Верховного Суда СССР в своём постановлении №16 от 1 ноября
1985г., обратил внимание на такое явно неудобное, прежде всего для
потерпевших, положение. В данном постановлении, в частности, говорится о
том, что в случае распространения ложных позорящих гражданина сведений
или измышлений в печати, суд "...может одновременно с постановлением
приговора вынести частное определение, которым поставить вопрос о
необходимости опубликовать опровержение сведений, дискредитирующих
потерпевшего". Думается, что такое решение проблемы является далеко не
самым удачным. Прежде всего необходимо отметить, что данная рекомендация
относится только к случаям опубликования позорящих потерпевшего сведений
в печати. Кроме того суд может (разрядка наша. - С И .), но вовсе не обязан
выносить такое частные определение, юридическое значение которого, к тому
же, всё таки менее значимо нежели решение суда, принятое по
соответствующему иску.
Ситуация стала ещё более нелогичной, когда потерпевшим бьшо
позволено предъявлять в уголовном процессе иски о денежной компенсации

1
Имеются в виду уголовные дела, например; о клевете в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора,
следователя, лица, производящего дознание судебного пристава (ст.298 УК РФ); об оскорблении представителя власти
(ст.319 УК РФ); о фальсификации изб1фата(1ьных документов (ст. 142 УК РФ).
1
Постановление №16 Пленума Верховного Суда СССР "О практике примене1пи судами законодательства,
регламентирующего участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве" от 1 ноября 1985г. // Сборник
постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 1995.
С.299.
 83

причинённого морального вреда, но так и не было разрешено в этом же

судебном разбирательстве требовать опровержения сведений, порочащих их
честь, достоинство и деловую репутацию. Иными словами, в этом случае
потерпевшему, чтобы полностью реализовывать своё бесспорное материальное
право на защиту чести, достоинства и деловой репутации, предусмотренное
ст. 152 ГК РФ, необходимо принять участие в двух судебных разбирательствах:
в уголовно-процессуальном (по иску о компенсации морального вреда) и в
гражданско-процессуальным (по nci^ об опровержении сведений, порочащих
его честь, достоинство и деловую репутацию).
По всей видимости, интересы как всех участников уголовного
судопроизводства, так и потерпевших в особенности, требуют
незамедлительного внесения в уголовно-процессуальное законодательство
необходимых изменений и дополнений, которые позволили бы предъявлять в
уголовном деле, наряду с иском о компенсации материального и морального
вреда, также и иск об опровержении сведений, порочащих честь, достоинство и
деловую репутацию. Так часть 1 статьи 29 УПК РСФСР, после слов "совместно
с уголовным делом", можно дополнить предложением следующего содержания:
"Если в результате совершенного преступления распространены сведения,
порочащие честь, достоинство и деловую репутацию физического или
юридического лица, такое лицо вправе при производстве по уголовному делу
также предъявить соответствующий гражданский иск об опровержении таких
сведений".
Помимо граждан, юридических лиц и их представителей право на
предъявление гражданского иска в уголовном деле имеет и прок)фор.
Своеобразность положения прокурора среди других лиц, имеющих право на
предъявление такого иска в связи компенсацией морального вреда, в первую
очередь предопределяется правовыми основаниями предъявления прокурором
гражданского иска в ухоловном процессе вообще.
 84

В соответствии с частью 3 статьи 29 и частью 5 статьи 248 УПК РСФСР,

прокурор вправе предъявить или поддержать предъявленный потерпевшим
гражданский иск, если этого требует охрана государственных или
общественных интересов или прав граждан. Очевидно, что при этом прокурора
нельзя причислит ни к разряду гражданских истцов, ни их представителей. Это
объясняется тем, что в первом случае, при заявление иска прокурором,
следователь или суд должны были бы вынести определение о признании
прокурора гражданским истцом, что полностью исключено, поскольку он
защищает не свои права и не пользуется правом на возмещение ущерба. В то же
время npoiQpop не может быть представителем гражданского истца, так как он
выступает не по поручению последнего и не в коей мере не связан его
волеизъявлением. Предъявив гражданский иск при производстве по уголовному
делу, прокурор берёт на себя обязанность доказывания его основания и
размера, что предполагает необязательность участия в процессе доказывания
иска самого потерпевшего. При этом неучастие в судебном заседании
прокурора не является основанием для оставления его иска без рассмотрения,
как это происходит в случае с неявкой гражданского истца (ст.252 ч.1 УПК
РСФСР)^
С точки зрения потерпевшего или его представителя, заявивших иск о
компенсации морального вреда, немаловажным обстоятельством является
право прокурора поддерживать гражданский иск в уголовном процессе. Это
предполагает непосредственное участие прокурора в обосновании
поддерживаемого им иска и существенно облегчает потерпевшему задачу по
доказыванию своих исковых требований.
Предъявление в уголовном процессе гражданского иска прокурором,
обуславливаемое необходимостью охраны прав граждан, является, в частности,
одним из важных способов защиты права несовершеннолетних, социально
уязвимых потерпевших на возмещение причинённого им преступлением

' Мазалов А.Г. Указ.сочн. С.85-86.

 85

ущерба. При производстве по уголовному делу такое право может быть также
реализовано путём предъявления соответствующего иска законными
представителями вышеуказанных потерпевших или с помощью взыскания
причинённого ущерба по собственной инициативе суда. Но учитывая, что
взыскание морального вреда по инициативе суда, в соответствии с
положениями части 4 статьи 29 УПК РСФСР, представляется нам
нецелесообразным вообще ^, в целях всесторонней защиты интересов
потерпевших, которые не могут самостоятельно защитить свои права,
следовало бы внести определённые изменения в правовой статус прокурора в
уголовном процессе. Применительно к ст.29 ч.З и ст.248 ч.З УПК РСФСР
прокурору, вместо предоставления права, наверное следовало бы вменить в
обязанность предъявлять гражданский иск о компенсации морального вреда в
случаях его причинения несовершеннолетнему потерпевшему или лицу,
которое в силу физических или психических недостатков, или иных причин не
может лично осуществлять свои права, и когда такой иск не был предъявлен
законными представителями указанных лиц^.
Обязанность по компенсации морального вреда, причинённого
преступлением, в первую очередь лежит на виновном лице, непосредственно
совершившем преступление. Но в определённых случаях такая обязанность
может быть возложена и на других лиц. В соответствии с положениями статьи
55 УПК РСФСР, в качестве гражданских ответчиков по уголовному делу могут
быть привлечены родители, попечители или другие лица, а также предприятия,
учреждения и организации, которые в силу закона несут материальную
ответственность за ущерб, причинённый преступными действиями виновного
лица. Согласно ст.56 УПК РСФСР, представителями указанных лиц могут быть

1
Более подробно о& этом см. параграф 2 настоящей главы.
2
Кокорев Л.Д., Например, считает £вобходимым раосмагривать право прокурора на предьиалснис гражданского иска
в уголовном процессе, предусмотренное ст.ст. 29, 248 УПК РСФСР, в качестве его обязанности (см. Кокорев Л.Д.
Указ.сочн. C.JO9).
3
Ст. 55 УПК РСФСР продолжает упоминать о допустимости привлечения в качестве гражданских ответчиков и
опекунов, однако в настоящее время это стало невозможным, ст. 32 ГК РФ определяет то опека уе^апаиливаегся над
малолетими лииаммц в ю время как ^оливна* oiBeiciBemiocib возможна только после достижения Н-летеш
возрас/а (ci. 2G УК РФ).
 86

адвокаты, близкие родственники и иные лица, зшравомоченные в силу закона

представлять интересы фажданского ответчика при производстве по
уголовному делу.
Правильное определение надлежащего гражданского ответчика и
привлечение его для участия в уголовном пр1оцессе является достаточно
важным для своевременного решения вопроса о возмещении вреда,
причинённого потерпевшему. Ошибка в этом вопросе, а равно пренебрежение
им на предварительном следствии или при назначении дела к слушанию в суде,
может повлечь дополнительное затягивание судебной процедуры, вплоть до
передачи иска на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства. Это
в первую очередь негативно отразится на интересах потерпевшего, поскольку
может вынудить его участвовать по тому же поводу и в гражданском процессе,
что явно отсрочит момент окончательного восстановления всех прав
потерпевшего, нарушенных преступлением.
По всей видимости, все лица, перечисленные в ст. 55 УПК РСФСР, могут
нести в уголовном процессе гражданско-правовую ответственность и по искам о
компенсации причинённого морального вреда. Более конкретный перечень
субъектов, которые могут выступать в уголовном судопроизводстве в качестве
гражданских ответчиков по искам о компенсации морального вреда, можно
составить, если обратиться прежде всего к статьям 1069-1100 ГК РФ, а также к
некоторым другим нормативным актам. Такими гражданскими ответчиками в
уголовном деле могут быть:
а) Родители (усыновители) или попечители несовершеннолетних в
возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет, когда у последних нет доходов
или иного имущества, достаточного для возмещения вреда (ст. 1074 ГК РФ).
б) Воспитательное, лечебное учреждение, учреждение социальной
защиты населения или другое аналогичное учреждение в котором находился
несовершеннолетний в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет,
нуждающийся в попечении, и которое в силу закона является попечителем
 87

такого несовершеннолетнего, причинившего моральный вред совершённым

преступлением (ст. 1074 ч.2 ГК РФ).
в) Юридическое лицо или гражданин - в случае преступного причинения
морального вреда его работником при исполнении трудовых (служебных,
должностных) обязанностей (ст. 1068 ГК РФ).
г) Государство (соответствующие финансовые органы, которые могут
выступать от имени казны Российской Федерации, казны субъекта Российской
Федерации) - в случае причинения морального вреда гражданину в результате
незаконных действий (бездействия) должностных лиц государственных органов
(ст.53 Конституции РФ, ст. 1069, 1071 ГК РФ).
д) Средства массовой информации - в случае, распространения ими не
соответствующих действительности сведений, порочащих честь и достоинство
гражданина либо причинивших потерпевшему иной неимзтцественный вред
(ст.62 Закона РФ "О средствах массовой информации" и ст. 1100 ГК РФ).
е) Владелец источника повышенной опасности - в случае причинения
вреда источником повышенной опасности (ст.ст. 1079,1100 ГК РФ).
Среди учёных, занимающихся уголовным процессом, достаточно
длительное время обсуждается вопрос о возможности привлечения в качестве
гражданских ответчиков других лиц, причинивших вред совместно с
подсудимым по уголовному делу. Имеются в виду лица, в отношении которых
уголовное дело было прекращено по так называемым нереабилитирующим
основаниям, в соответствии с положениями ст.ст. 5-9 УПК РСФСР.
Сторонники такого предложения считают несправедливой ситуацию,
когда лицо, несущее материального ответственность за ущерб, причинённый
подсудимым, является гражданским ответчиком по уголовному делу, а лицо,
причинившее вред совместно с подсудимым устраняется из уголовного дела. В
связи с этим предлагается дополнить уголовно-процессуальное
законодательство положением о том, что в качестве гражданских ответчиков по
 88

уголовным делам могут привлекаться и лица, причинившие ущерб вместе с

подсудимыми
Противники привлечения таких лиц в качестве гражданских ответчиков
вполне обоснованно утверждают, что по смыслу ст.29 УПК РСФСР
гражданский иск в уголовном деле не может быть предъявлен к лицу, дело в
отношении которого прекращено или к лицу, подлежащему освобождению от
уголовной ответственности в связи с невменяемостью. Одновременно, в
соответствии с частью 1 статьи 55 УПК РСФСР, гражданский ответчик в
уголовном деле - это лицо, несущее по закону гражданско-правовую
ответственность за действия подсудимого, а не за свои собственные. При этом
весьма трудно совместить статус гражданского ответчика со статусом
свидетеля, каковым является лицо, в отношении которого прекращено
уголовное дело^.
До рассмотрения в уголовном судопроизводстве исков о компенсации
морального вреда доводы сторонников второго подхода к указанной проблеме
выглядели более убедительными: з^аствовать одному и тому же лицу в
уголовном деле одновременно и в качестве гражданского истца и в качестве
свидетеля представляется по меньшей мере противоречапщм закону. К тому же
интересы потерпевших при возмещении имущественного ущерба ущемлялись
мало, так как в соответствии с рекомендациями Пленума Верховного Суда
СССР от 23 марта 1979г. весь причинённый ущерб взыскивался с подсудимого.
При необходимости, потерпевший имел право в дальнейшем заявить в порядке
гражданского судопроизводства иск о возмещении ущерба солидарно с
осужденным к лицам, дело в отношении которых бьшо прекращено ^. Таким
образом, потерпевший имел возможность реализовать своё право на полное

1
См.; Кокорев Л.Д. Указ.сочн. С.90-92, Хандурин П.И. Указ.сочн. СЛ 6.
2
Об этом подробнее см., например; Мазалов А.Г. Гражданс1гий иск в уголовном процессе // Проблемы кодификации
уголовно-процессуального права. М., 1987. С.84.
3
Постановлйше Пленума Вфховтюго Суда СССР №1 от 23 марта 1979г. "О практике применения судами
законодательства о возмещении материального ущерба, причинённого преступлением" // Сборник постановлешй
Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 1995. С. 177.
 89

возмещение причинённого ущерба и без дополнительного предъявления

соответствующего иска к другим сопричинителям вреда.
Однако, наметивщаяся в современной судебной практике устойчивая
тенденция к применению долевой ответственности за совместно причинённый
моральный вред, о чём будет сказано чуть ниже, свидетельствует о
возможности более серьёзного ущемления прав потерпевших в выщеуказанных
случаях. Такой подход, с точки зрения действующего уголовно-
процессуального законодательства, исключает возможность полной
компенсации причинённого морального вреда потерпевшему без обращения
последнего в порядке гражданского судопроизводства к другим
сопричинителям вреда, освобожденным от >толовной ответственности. Также
принимая во внимание предусмотренный для таких лиц статьёй 51 Конституции
РФ свидетельский иммунитет, которым они, кстати, достаточно часто
пользуются, законодателю наверное следует пересмотреть свои взгляды на
проблему привлечения при производстве по уголовному делу в качестве
гражданскртх ответчиков лиц, уголовные дела в отношении которых
прекращены по нереабилитирующим основаниям. Кроме того, необходимо
отметить, что действующим Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР в
одном случае фактически допускается возможность допроса в качестве
свидетеля и гражданского ответчика, когда тот является также и законным
представителем несовершеннолетнего подсудимого. Применительно к статьям
72, 399 УПК РСФСР в качестве свидетелей могут быть допрошены родители
или иные законные представители несовершеннолетнего подсудимого,
зачастую привлекаемые в уголовном процессе и в качестве гражданских
ответчиков за вред, причинённый несовершеннолетним (ст. 1074 ГК РФ). С
учётом вышеизложенного, формулировка первого предложения части 1 ст. 5 5
УПК РСФСР могла бы выглядеть следующим образом: "В качестве
гражданских ответчиков могут быть привлечены родители, попечители или
другие граждане и юридические лица, которые в силу закона несут
 90

материальную ответственность за ущерб, причинённый преступными

действиями обвиняемого, а также сопричинители такого ущерба, в случае их
освобождения от уголовной ответственности по нереабилитирующим
основаниям, предусмотренным статьями 5-9 настоящего кодекса".
Формирующаяся ныне судебная практика компенсащш морального вреда,
причинённого совместными действиями нескольких лиц, вообще
представляется достаточно спорной. Так, судебная коллегия по уголовным
делам Верховного Суда РФ своим определением изменила приговор суда в
части солидарного возмещения морального вреда, причинённого осужденными,
один из которых покушался на жизнь потерпевшего, а другой совершил в
отношении того же потерпевшего квалифицированное хулиганство. Верховный
суд посчитал, что в данном случае моральный вред должен компенсироваться в
долевом порядке, поскольку при решении вопроса о его компенсации суду
надлежало исходить из степени вины каждого из причинителей вреда'.
В соответствии с приговором Гатчинского федерального суда
Ленинградской области от 10 сентября 1997г. с Воскресенского Н.В. и
Фёдорова А.В., осужденных по ст.ст. 131 ч.2 п."б" и 132 ч.2 п."б" УК РФ, в счёт
компенсации причинённого морального вреда в пользу потерпевшей было
взыскано 10 миллионов руб. солидарно. Однако своим определением от 28
декабря 1997г. судебная коллегия по уголовным делам Ленинградского
областного суда данный приговор в части решения по гражданскому иску
изменила, взыскав с каждого из осу>вденных по 5 миллионов рублей в счёт
компенсации морального вреда^.
Батченко С.А., Хворот А.Н. и Золотухин Г.А. по приговору
Николаевского федерального суда Волгоградской области от 30 мая 1996г.
были осуждены по ст.206 ч.2 УК РСФСР. При этом, с каждого из них в пользу

1
Определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ №77-097-22 по делу Никодаенко А. и Николаенко И. //
Бюллетень Верховного Суда Российской Федеращш. 1998. №4. С.21.
2
Архив Гатчижкого федерального городского суда Лсгпппрадской области за 1997г. Дсхло №1- 1265.
 91

потерпевшего было взыскано по 2 миллиона руб. в счёт компенсации

причинённого морального вреда^
Все три приведённых примера демонстрируют отчётливо наметившуюся в
последнее время в практике судов всех уровней, вполне определённую
тенденцию, направленную на применение долевой ответственности при
совместном причинении морального вреда. В частности, из 20 изученных нами
уголовных дел, по которым моральный вред потерпевшему причинялся
совместными действиями нескольких преступников, в 9 случ21ях (45%) суд
принимал решение о взыскании соответствующей денежной компенсации с
осужденных лиц в долевом порядке (см. приложение 2). На наш взгляд такая
практика находится в некотором противоречии с действующим гражданским
законодательством, и вот почему. Действительно, в части 2 статьи 1101 ГК РФ
указано, что размер компенсации морального вреда определяется судом, в
частности, в зависимости от степени вины причинителя вреда в случаях, когда
вина является основанием возмещения вреда. Тем не менее, ни в самой ст. 1101,
ни в регулирующем компенсацию морального вреда параграфе 4 главы 59 ГК
РФ, ничего не упоминается об ответственности за совместно причинённый
моральный вред. Вместе с тем, из положений ч.1 ст. 1099 ГК РФ следует, что
основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяется
правилами главы 59 и ст. 151 ГК РФ. Это, в частности, означает, что при
компенсации за совместно причинённый моральный вред применимы нормы
параграфа первого указанной главы гражданского кодекса, определяющие
общие положения ответственности за причинение вреда ^. По общему правилу,
содержащемуся в ст. 1080 ГК РФ, лица, совместно причинившие вред, отвечают
перед потерпевшим солидарно. Предусмотренное этой же статьёй отступление
от этого правила, с возложением на сопричинителей вреда ответственности в
долях, возможно только при соблюдении двух условий: при наличии заявления

1
Архив Николаевского федерального районного суда Волгоградской области за 1996г. Дело №1-22.
2
См. также: Эрделевский A.M. Компенсация морального вреда // Законность. 1997. №5. С.36-37.
 92

потерпевшего и в его интересах.

Таким образом, всё вышесказанное не позволяет с полной уверенностью
утверждать, что вышеприведённое положение ч.2 ст. 1101 ГК РФ относится
именно к случаям причинения морального вреда, аналогичным трём
приведённым. Мало того, в тексте ст. 1101 вообще говорится только о степени
вины причинителя (разрядка наша. -С.Н.), а не каждого из причинителей
морального вреда. Всё это позволяет сделать вывод, что данный критерий
определения размера взыскиваемой компенсации морального вреда мажет;
относится к двум другим предусмотренным законом обстоятельствам:
1) Причинитель вреда, возместивший совместно причинённый вред,
вправе требовать с каждого из других причинителей вреда долю выплаченного
потерпевшему возмещения в размере, соответствующем с т е п е н и вины
(разрядка наша. - С.Н.) этого причинителя вреда (ч.2 ст. 1081 ГК РФ).
2) При грубой неосторожности самого потерпевшего, содействовавшей
возникновению или увеличению вреда, в зависимости от с т е п е н и вины
(разрядка наша. - С.Н.) потерпевшего и причинителя вреда размер возмещения
должен быть уменьшен (ч.2 ст. 1083 ГК РФ).
Теперь, уже с учётом изложенного, хотелось бы ещё раз обратиться к
трём вышеприведённым делам из современной судебной практики компенсации
морального вреда, причинённого несколькими лицами. Для первого из
вышеприведённых случаев ответственность в долях за причинённый моральный
вред ещё как-то можно попытаться обосновать тем, что, хотя она и была
возложена за фактически единое преступное посягательство на потерпевшего,
совершённое совместными действиями двух лиц, но эти действия всё-таки были
квалифицированы разными статьями уголовного кодекса. Однако два
последних примера вызывают полное недоумение. Достаточно очевидно, что в
обоих случаях вред потерпевшим был причинён совместными действиями,
соответственно двух насильников и трёх хулиганов, осужденных по
одинаковым статьям уголовного закона. Применение долевой ответственности
 93

при таких обстоятельствах не будет оправданным даже с точки зрения ч.2

ст. 1101 ГК РФ, поскольку суд, взыскав с каждого из осуяедённых одинаковый
размер компенсации морального вреда, тем самым никак не выделил степень
вины кого-либо из них.
При этом совершенно ясно, что по всем трём уголовным делам при
возложении долевой ответственности за причинённый моральный вред не было
выполнено ни одно из двух условий, предусмотренных для наступления такой
ответственности частью 2 статьи 1080 ГК РФ. Во всех делах отсутствовало
заявление потерпевшей стороны с просьбой применить долевую
ответственность к виновным. Ну, а преимущества солидарной ответственности
перед долевой не нуждаются в особых комментариях. Применение последней, в
первую очередь, явно ущемляет права потерпевшего, резко уменьшая его
шансы своевременно и в полном объёме компенсировать причинённый
преступлением моральный вред. Здесь уместно привести, в частности, такой
пример. В случае осуждения только одного из двух сопричинителей морального
вреда, когда дело в отношении второго выделено в отдельное производство в
связи с его розыском, потерпевший рискует получить вторую часть денежной
компенсации за понесённые душевные страдания либо через много месяцев
(зачастую и лет), либо вообще не получить её никогда.
Представляется, что для решения этой проблемы необходимо как
минимум соответствующее разъяснение Пленума Верховного Суда РФ, в
котором бьшо бы чётко указано, что лица, совместно причинившие моральный
вред, несут перед потерпевшим ответственность по правилам установленным
ст. 1080 ГК РФ. Одновременно, применительно к ч.2 ст. 1101 ГК РФ, при
определении размера денежной компенсации морального вреда степень вины
причинителя вреда должна учитываться в случае регрессного требования
одного из причинителеи вреда, возместившего совместно причинённый вред, к
другим причинителям вреда (ч.2 ст. 1081 ГК РФ), а также в случае наличия в
 94

действиях потерпевшего грубой неосторожности, содействовавшей

возникновению или увеличению вреда (ч.2 ст. 1083 ГК РФ).
С точки зрения максимального соблюдения прав пострадавшего от
преступления на возмещение причинённого ему ущерба, определённый интерес
представляет процедура наделения его статусом гражданского истца в
уголовном деле. Наверное бесспорно, что чем раньше такой пострадавший
будет признан гражданским истцом, тем больше у него будет возможностей
добиться полного восстановления своих нарушенных прав. Исходя из
положений статей 54, 137 УПК РСФСР, появление в уголовном процессе
гражданского истца напрямую связано с разъяснением пострадавшему его
права на предъявление в уголовном деле гражданского иска о возмещении
вреда, причинёного преступлением, и последующим заявлением такого иска.
"В отличие от гражданского судопроизводства, где вопрос о принятии
такого искового заявления решается только судьёй, в уголовном процессе в
качестве лица, от которого зависит принятие искового заявления, в стадии
предварительного выступает также следователь''^. Только после вынесения им
соответствующего постановления пострадавший от преступления приобретает в
уголовном деле статус гражданского истца. Как показывает практика, в том
числе и личный судебно-следственный опыт автора, зачастую постановление о
признании потерпевшего гражданским истцом выносится далеко не сразу после
того, как стало ясно, что совершённым преступлением гражданину причинён
ущерб. Довольно часто такие постановления выносятся либо в конце
предварительного следствия, либо об их вынесении следователь может и просто
забыть . Это связано как с известной зафуженностью делами работников
дознания и предварительного следствия, так и с тем, что непризнание
потерпевшего гражданским истцом, при наличии к тому оснований, не влечёт
особых негативных последствий в работе следователя (дознавателя), так как не

1
Даев В.Г. Современные проблемы гражданского иска в уголовном процессе. С.40.
2
См. об этом подробнее; Там же. С.28, Кокорев Л.Д. Указ.сочн. С.99; Абабков А. Защитить права потерпевшего //
Российская locTHUjM. 1997. №3. С.16.
 95

является, например, причиной для возвращения дела для производства

дополнительного расследования - гражданский иск ведь не поздно заявить и в
подготовительной части судебного разбирательства или рассмотреть в порядке
гражданского судопроизводства. В настоящее время, применительно к
компенсации морального вреда, также обращает на себя внимание одно
обстоятельство, явно ущемляющее права потерпевших. По продолжающему
действовать законодательству гражданским истцом, в порядке ст. 137 УПК
РСФР, может быть признано лицо, которому причинён только имущественный
ущерб. Иными словами, никто не обязывает следственных работников
разъяснять потерпевшим их право на предъявление в уголовном процессе иска
о компенсации причинённого преступлением морального вреда.
В частности, из 600 изученных диссертантом уголовных дел, связанных с
посягательствами на различные неимущественные блага граждан, только в 29
делах (4,8 %) имелись письменные сведения о разъяснении потерпевшим права
на предъявление в уголовном процессе гражданского иска о компенсации
причиненного морального вреда (см. приложение 2). О явной
неосведомленности многих потерпевших о возможности предъявления такого
иска свидетельствует и то, что иски о компенсации морального вреда
заявлялись только по 130 из 600 указанных уголовных дел. Причем на стадии
предварительного следствия такие иски предъявлялись только в семидесяти
двух случаях (см. приложение 1).
Эти данные подтверждаются и результатами анонимного опроса
работников дознания и предварительного следствия УВД и прокуратуры
г.Гатчины Ленинградской области (см. приложение 4). Так, из шестидесяти
пяти опрошенных должностных лиц, только сорок четыре следователя и
дознавателя (67,6%) разъясняют потерпевшим их право на предъявление иска о
компенсации морального вреда при производстве по уголовному делу. При
этом всего лишь трое из них делают это в письменной форме (применительно к
порядку, предусмотренному ст. 137 УПК РСФСР).
 96

Все эти упущения приводят в итоге к существенным ущемлениям прав

потерпевших (гражданских истцов): они лишаются права своевременно
обжаловать действия и решения должностных лиц правоохранительных
органов, своевременно заявить ходатайства и отводы, в частности, не в
состоянии, еще в начале предварительного следствия, заявить ходатайство о
принятии мер по обеспечению возможности возмещения ущерба от
преступления. Кроме того, неосведомленность потерпевших на
предварительном следствии о своём праве на предъявление иска о возмещении
причиненного преступлением ущерба, в том числе и морального вреда, влечет
неподготовленность пострадавших к надлежащему поддержанию иска, даже в
случае заявления такого в подготовительной части судебного заседания. При
этом, если потерпевший, чтобы лучше подготовиться к поддержанию своих
исковых требований, решит обратиться с иском в порядке гражданского
судопроизводства после вынесения приговора суда, это разумеется станет для
него дополнительным затягиванием судебной процедуры.
Решение этой проблемы нам видится в следующем. Как известно,
процессуальный статус потерпевшего существенно весомее положения
гражданского истца в уголовном процессе. Нарушение прав потерпевшего, в
частности, непризнание на предварительном следствии пострадавшего от
преступления (его представителя) потерпевшим (законным представителем
потерпевшего) во многих случаях влечёт возвращение уголовного дела для
производства дополнительного расследования^ Поэтому довольно редки случаи
непризнания потерпевших таковыми на предварительном следствии и,
соответственно, незнание ими своих прав, предусмотреных ст. 53 УПК РСФСР.
В свете вышесказанного и учитывая, что пострадавший от преступления
практически не может быть признан гражданским истцом раньше, чем будет
признан потерпевшим ^, наверное наиболее приемлемым будет включение в

1
См. об этом подробнее; Кокорев Л.Д. Указ.сочн. С.14.
2
Анализ статей 136,137 УПК РСФСР показывает, что нельзя признать пострадавшего сначала гражданским истцом,
то есть признать за ним право на возмещение причинённого преступлением вреда, а уже затем решать вопрос.
 97

перечень прав потерпевших, содержащихся в ст. 53 УПК РСФСР, права на

предъявление гражданского иска в уголовном деле в сл>^ае, если деянием,
преследуемым уголовным законом, потерпевшему причинён материальный или
моральный вpeд^ Соответственно, ст. 137 УПК РСФСР будет продолжать
регулировать порядок разъяснения права на предъявление иска о возмещении
вреда юридическим лицам, а также регламентировать процедуру вынесения
постановления о признании гражданским истцом.
Вместе с тем, включение права на предъявление иска о возмещении вреда
в общий перечень прав потерпевшего от преступлений, предусмотренных ст. 53
УПК РСФСР, явится только частичным решением проблемы своевременности
получения потерпевшим статуса гражданского истца. Более полно такая
проблема может быть решена только после получения соответствующего
законодательного ответа на вопрос о более точном определении стадии
уголовного процесса, на которой должно выноситься постановление о
признании лица потерпевшим от преступления. Так в статье 136 УПК РСФСР
нет чёткого указания: на каком этапе производства по уголовному делу
следователь обязан вынести постановление о признании лица потерпевшим.
Соответственно такое постановление может быть вынесено и в самом конце
предварительного следствия (достаточно частое явление на практике), что
безусловно отгягивает и момент признания потерпевшего гражданским
истцом'^. Не случайно действующий в настоящее механизм признания

причинён ли ещ такой вред вообще, то есть является ли он потерпевшим применительно к ст. 53 УПК РСФСР (См.;
Савицкий В.М., ПотеружаИ.И. Указ.сочн. С. 121).
1
Исхода из смысла ст. 13 УПК РСФСР и ст. 4 9 Конституции РФ, декларирующих принцип презумпции невиновности,
признать человека пресгушшком может только суд, соответственно и преступление можно назвать таковым только
после вынесения соответствующего приговора суда. Поскольку принцип презумпции невиновности действует на всех
этапах уголовного судопроизводства и появление потерпевшего в процессуальном смысле слова предшествует
приговору суда, заслуживает всяческой поддфжки предложение В.Божьева о модернизации в этой части
«^рмулировок статей 53, 136 УПК РСФСР (см.. Божьев В. Процессуальный статус потерпевшего // Российская
юстиция. 1994. №1. С.48-49). Нами, например, предлагается заменить в указанных статьях, а также в ст.ст. 54, 137
УПК РСФСР, используемый в них термин "преступление" на понятие "деяние, предусмотренное уголовным законом'
2
См. также об этом: Божьев В, Указ.сочн. С.48.
 98

пострадавшего от преступления потерпевшим критикуется многими

юристами^.
В частности, представляет определённый интерес мнение А.Тихонова о
том, что "заявление гражданина о преступлении, в результате которого ему
причинен вред, либо он поставлен в реальную опасность причинения вреда,
должно быть равносильно признанию пострадавшего от преступления
потерпевшим." Однако, тогда остается непонятным; кто именно будет решать
вопрос о причинении вреда заявителю, если по заявлению пострадавшего
уголовное дело может возбуждаться не сразу, а в трех- или десятидневный
срок (ст. 109 УПК РСФСР), а также неясно, кто в такой ситуации будет
разъяснять потерпевшему его права. В данном случае наиболее
предпочтительным представляется предложение о том, чтобы решение о
признании гражданина потерпевшим принимал следователь, прокурор или
судья при возбуждении уголовного дела, разумеется, если потерпевший к этому
моменту уже известен. Одновременно, указанные должностные лица обязаны
немедленно уведомить потерпевшего о признании его таковым и разъяснить
права, которыми тот может пользоваться, в том числе и право на предъявление
иска о возмещении вреда, причинённого преступным посягательством^.
От ' момента появления в уголовном деле гражданского истца в
определённой степени зависит и своевременность принятия мер по
обеспечению возмещения причинённого преступлением ущерба. После
вынесения соответствующего постановления о признании потерпевшего
гражданским истцом по уголовному делу, последний, в соответствии с
приобретёнными им правами, предусмотренными ст.54 УПК РСФСР, может
заявить перед следователем (судом) ходатайство с просьбой немедленно

' Прогченко Б. Основания и порядок признания гражданина потерпевшим от преступления // Социалистическая

законность. 1981. №4. С.52 ; Тихонов А. Потерпевший: уголовно-процессуальный аспект // Советская юстиция. 1993.
№19. С.26-27; Прянишников Е. Псугерпевший от преступления. // Законность. 1994. №12. С.36; Яни П.С.
Законодательное определение потерпевшего от преступления // Российская юстиция. 1995. №4. С.40-41; Щерба П.С,
Зайцев А.О. Охрана прав потерпевших и свидетелей по уголовным делам. М., 19%. С.6-7.
2
Тихонов А. Указ.соч.С.26.
3
Яни П.С. Указ.сочн. C. 4V, Юношев С. Укрепление правового статуса потерпевшего и его представителя //
Российская юстиция. 1998. №11. С. 21
 99

Принять меры по обеспечению заявленного им иска \ К таким мерам, в первую

очередь, относится наложение ареста на имущество или денежные суммы,
принадлежащие виновному лицу или гражданским ответчикам по делу (ст.ст.
30,175 УПК РСФСР).
Особая важность, придаваемая законодателем обеспечению возмещения
ущерба от преступлений, проявляется, например, в предоставлении органу
дознания, следователю, прокурору и суду права наложить арест на имущество
даже в целях обеспечения гражданского иска, возможного в будущем (ч.1 ст.ЗО
УПК РСФСР). Кроме того, на всех этапах производства по уголовному делу
соответствуюпще должностные лица обязываются законом уделять самое
пристальное внимание мерам по обеспечению гражданского иска.
Так, прокурор, по поступившему к нему с обвинительным заключением
уголовному делу обязан, в частности, проверить: приняты ли меры обеспечения
гражданского иска (п.9 ст. 213 УПК РСФСР).
Аналогичная проверка должна быть сделана и судьёй, при решении
вопроса о назначении судебного заседания по поступившему в суд уголовному
делу (п.6 СТ.222 УПК РСФСР). В случае отсутствия данных о мерах по
обеспечению гражданского иска, когда они являются необходимыми, судья
должен решить вопрос о принятии таких мер (ст. 233 УПК РСФСР).
В случае удовлетворения гражданского иска суд вправе до вступления
приговора в законную силу постановить о принятии мер обеспечения
гражданского иска, если таковые ранее не были приняты (ст.311 УПК РСФСР).
Общеизвестны крайне низкие показатели реального исполнения решений
судов о возмещении ущерба, в том числе причинённого и преступлениями. В
этих условиях повышение значения своевременности наложения ареста на
имущество должников, безусловно является важным средством нормализации
положения в этом вопросе. Например, в судах Российской Федерации в первом

1
Разумеется, своевремешюсть осуществления таких мер также зависят и от расторопности органа дознания,
следователя, прокурсура или суда, которые обязаны принять меры по обеспечению возмещения причинённого
 100

полугодии 1997 года по исполнительным листам о взыскании ущерба,

причинённого преступлениями, по сравнению с аналогичным периодом 1996
года, реальные взыскания судебных исполнителей, в относительном
исчислении повысились с 19,0 до 29,7 %. Этому, в частности, способствовало
более активное принятие мер к обеспечению иска в стадии судебного
разбирательства путём производства ареста на имущество*.
На важность своевременного наложения ареста на имущество в
уголовном процессе неоднократно обращали внимание такие учёные, как П.П.
Гуреев, С.А. Альперт, 3.3. Зинатуллин, В.Я. Понарин ^ . С учётом
вышеизложенного, далеко не случайными представляются давно
высказываемые в юридической литературе суждения о целесообразности
отнесения процедуры наложения ареста на имущество к неотложным
следственным действиям^.
Необходимо отметить, что приведённые выше и действующие в
настоящее время нормы статей 30, 175, 213 п.9, 222 п.6, 233, 311 УПК РСФСР
рассчитаны прежде всего на регулирование обеспечения возмещения
материального ущерба, причинённого преступлением. Думается, что для
обеспечения компенсации морального вреда при производстве по уголовному
делу применимы далеко не все из этих норм. Здесь также следует учитывать
явную специфичность как самого морального вреда, так и условий,
сопровождающих его компенсацию.
Во-первых, в определении размера денежной суммы, которую истец
просит взыскать с ответчика, он ничем не ограничен, поскольку в зт-оловном

преступлением ущерба (наложить арест на имущество должника) и по собственной инициативе, не дожидаясь

соответствующего ходатайства потерпевшего (гражданского истца).
Исполнительное производство в судах Российской Федеращш (первое полугодие 1997 года) // Российская юстиция.
1997.№12.С.51.
2
См., например: Гуреев П.П. Гражданский иск в уголовном процессе. М., 1961. С.49; Альперт С.А. Защита в
советском уголовном процессе прав и законных интересов лиц, пон«;ших имущественный ущерб от преступления;
Зинатуллин 3.3. Возмещение материального ущерба в уголовном процессе. Казань, 1974. С. 20-23; Понарин В.Я.
Указ.оочн. С. 42.
3
Новичкова З.Т. Обеспечение иска в советском уголовном судопроизводстве. М., 1973. С.17; Зотов В. Последствия
хищений и их устранение. Ташкент, 1980. С. 126; Зинатуллин 3.3. Указ.сочн. С.21-22; ХандуринП.И. Указ.сочн.
С.16-17; Коряковцев ВВ. Меры обеспечения возмещения ущерба и возможной конфискации имущества в советском
уголовном щюцессе; Автореф. дисканд. юрид. наук. Л., 1989. С. 13.
 101

процессе истец освобождён от уплаты какой-либо пошлины по заявленному им

гражданскому иску, а в гражданском процессе размер госпошлины по делам о
компенсации морального вреда крайне незначителен и не зависит от размера
иска . Соответственно, денежная сумма, которую истец просит взыскать в
качестве компенсации за причинённые моральные страдания, определяется им
весьма произвольно и в большинстве случаев в сторону явного завышения
величины этой суммы^.
Во-вторых, согласно ст. 151,1101 ПС РФ, размер компенсации морального
вреда определяется судом, то есть законодатель фактически отказался от
прямого регулирования его конкретного размера, оставив этот вопрос на
усмотрение суда. Это представляется достаточно очевидным, поскольку какой-
либо базовый или ориентировочный размер компенсации законом не
установлен, как не существует и общей единицы измерения или эквивалента
между перенесёнными страданиями и денежной единицей. Таким образом, до
вынесения судебного решения окончательного размера компенсации
морального вреда не существует. Следовательно мнение истца о размере
компенсации, выраженное им в исковом заявлении, не может считаться ценой
иска, на которую, в целях обеспечения последнего, необходимо
ориентироваться при определении количества имущества подлежащего арестуй.
Следует отметить, что работники правоохранительных органов пока ещё
крайне редко принимают необходимые меры для обеспечения исков о
компенсации морального вреда (см. приложение 2). Так, только по 5 (3,8%) из
130 изученных уголовных дел, по которым предъявлялся иск о компенсации
морального вреда, работниками предварительного следствия выносилось

1
Постановление Пленума Верховного Суда РФ №10 от 20 декабря 1994г. "Некоторые вопросы применения
законодательства о компенсации морального вреда" //Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1 995. №3
СИ.
2
См. об этом: Жуйков В. Возмещение морального вреда // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1994.
№11. С.U.
3
См • Эрделевский А.М. Комжжация морального вреда в России и за рубежом. М. 1997. С. 121-122; Резнж! I M
Неимущественный иск не подлежиг обеспечению неимущественным арестом // Российская юстиция. 1994. №6. С. Ш.
 102

решение о наложенрш ареста на им>тцество обвиняемого (гражданского

ответчика).
В этой связи среди юристов даже возникла острая дискуссия о
допустимости вообще наложения ареста на им>тцество для обеспечения исков о
компенсации морального вреда. Поводом для такой дискуссии стало
определение Свердловского народного суда г.Москвы от 19 октября 1993г. о
наложении ареста на имущество известного музыканта Петрова Ы.А.,
выступавшего в роли соответчика в деле по иску фирмы "Ю.С.С.Ю. Артс
Гр>т1п, Инк." С.Шарпа, Т.Дэла о защите чести и достоинства и возмещении
морального вреда в размере 1,150 млрд. рублей (неденомишфованных).
Определением судебной коллегии по гражданским делам Московского
городского суда от 16 ноября 1993г. указанное определение народного суда
бьшо отменено, со снятием ареста, наложенного на имущество Петрова Н.А.
Данное решение было обосновано тем, что моральный вред, хотя и
определяется в конкретной денежной сумме, но признаётся вредом
неимущественным и поэтому такая мера обеспечения иска, как наложение
ареста на имущество, недопустима.
Постановлением президиума Московского городского суда от 25 мая 1994
г. определение кассационной инстанции оставлено без изменения, а протест
заместителя Председателя Верховного Суда РФ, в котором ставился вопрос о
его отмене, - без удовлетворения. При этом в постановлении, в частности, было
отмечено, что обеспечение иска в виде ареста на имущество применяется по
требованиям, носящим имущественный характер'.
12 августа 1994г. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного
Суда РФ определение коллегии по гражданским делам и постановление
президиума Московского городского суда отменила, указав, что
вышеприведенные выводы кассационной и надзорной инстанции противоречат
закону. Так, закон не устанавливает применение мер по обеспечению

1
Мосгорсуд СШСЯОНШ1 протест зам«лш.=ля Председателя Верховного Суда // Российская юс-гагщя. 1994. №8. С. 37-41.
 103

гражданского иска только при наличии определённых требований, например

имущественных: о характере требований закон вообще не упоминает и с ним не
связывает возможность или невозможность применения мер по обеспечению
иска. Ст. 133 ГПК РСФСР устанавливает только условия, при которых
обеспечение иска допускается: если непринятие мер может затруднить или
сделать невозможным исполнение решения суда. Отсюда был сделан вывод:
"...Обеспечение иска о возмещении морального вреда, хотя этот вред
действительно является неимущественным, возможно, поскольку в случае его
удовлетворения исполнение решения состоит во взыскании денежных сумм,
которое может быть, при определённых обстоятельствах, обращено и на
имущество должника"^.
Такую точку зрения по данному вопросу, с аналогичной в целом
аргументацией, разделяют целый ряд научных и практических работников,
специализир)/юшихся в сфере права^.
Однако, наверное никак нельзя не прислушаться и к доводам
придерживающегося прямо противоположных взглядов Г.М.Резника. Им, в
частности, отмечается: "При отсутствии цены иска (о чём в нашей работе
говорилось чуть выше - С И.) и символической госпошлине заявление
произвольных, гигантских, буквально с потолка взятых сумм компенсации
морального вреда - закономерность. Считать возможным обеспечение
подобных исков им)Ш1ественным арестом - значит толкать к произволу" ^.
Данный вывод автор иллюстрирует достаточно яркими примерами из судебной
практики, когда в целях обеспечения исков о компенсации морального вреда,
ориентируясь на явно завышенные "потолочные" суммы, предлагаемые
истцами в своих заявлениях, суды явно необоснованно и достаточно серьёзно
ущемляли права и интересы гражданских ответчиков. По уже упоминаемому

1
Российская юстиция. 1994. №10. С.38.
2
См., например. Падва Г., Короткова Е. Обеспечение исков, вытекающих из личных неимущественных отношений //
Российская юстиция. 1994. №3. С.43-44; Треушников М.К. Обеспечение неимущественного иска имущественным
арестом возможно // Российская юегтдая. 1994. №10. С.39; ЖуйковВ. Указ.сочн. С.14.
3
РезникГ. Указ.сочн. СП.
 104

делу пианиста Петрова НА., в связи с заявленной просто астрономической

суммой компенсации морального вреда (1,150 млрд. руб.) было по существу
арестовано всё его имущество, включая приватизированную квартиру, дачу, две
автомашины, вклады. Суды, фактически блокируя нормальную работу
учреждений, налагали арест на расчётные счета средств массовой информации,
даже на банковский счёт благотворительного фонда. При этом, нередко в
удовлетворении таких, зачастую многомиллионных, исков в итоге вообще было
отказано, или иск удовлетворялся на многократно меньшую сумму'.
Таким образом, видится вполне закономерным, что заместитель
Председателя Верховного Суда Верховного Суда РФ В.М. Жуйков, стоящий на
позициях допустимости наложения ареста на имущество по иску о компенсации
морального вреда, всё таки посчитал необходимым отметить, что предъявление
исков о возмещении морального вреда в огромных, явно не соответствующих
обстоятельствам дела размерах, и наложение арестов на имущество ответчиков,
равное по стоимости этим размерам (а им чаще всего может оказаться всё
имущество), может привести к злоупотреблениям истцов своими правами.
Поэтому судья, решая вопрос об обеспечении таких исков, должен проявлять
большое внимание ко всем деталям дела, разумность в принятии решения и
строго соблюдать всю процедуру вынесения определений, которые в силу ст.
224 ГПК обязательно должны быть мотивированными. Представляется, что при
разрешении ходатайств истцов об обеспечении исков о возмещении морального
вреда, предъявленных в явно завышенных и нереальных размерах, судьям
следует разъяснять истцам возможные последствия таких процессуальных
действий на случаи отказа в исках, предусмотренные ч. 2 ст. 140 ГПК (право
ответчика потребовать от истца возмещения убытков, причинённых ему мерами
по обеспечению иска, допущенными по просьбе истца), а также потребовать в
соответствии с ч. 1 ст. 140 ГПК от истца предоставления обеспечения
возможных для ответчика убытков. Обеспечение иска в подобных случаях

См.: Там же. с. И; Реэник Г. Имущественный арест по неимущественному спору; за и против // Российская
 105

может быть произведено судьёй не в полном размере, о котором просит истец, а

лишь в той части, в какой судья признает это необходимым \
Разумеется, что все вышеприведённые рекомендации направлены на
защиту законных интересов гражданских истцов от мер по обеспечению
неоправданно завышенных исков о компенсации морального вреда прежде
всего в сфере гражданского судопроизводства. Хотя последняя из этих
рекомендаций несколько озадачивает ^ , наверное все они могут быть
использованы и при наложении ареста на имущество в уголовном процессе.
При этом нами разделяется неоднократно высказанная в литературе точка
зрения о допустимости применения норм гражданско-процессуального закона
при рассмотрении гражданского иска в уголовном деле, при условии, если эти
нормы не противоречат принципам уголовного процесса и соответствующие
отношения не урегулированы уголовно-процессуальным законодательством^. О
принципиальной возможности такого применения свидетельствует и
продолжающие действовать разъяснения Пленума Верховного СССР о
необходимости руководствоваться статьями 345, 347, 426 ГПК РСФСР при
исполнении приговора в части гражданского иска"*.
Вместе с тем, процедура обеспечения возмещения вреда при
производстве по уголовному делу имеет известные особенности, серьёзно
отличающие её от аналогичной процедуры в гражданском процессе.
Прежде всего нельзя забывать, что в отличие от гражданского
судопроизводства, где решение о наложении ареста на имущество принимается

юстиция. 1995. №1.С.ЗО.

1
ЖуйковВ. Указ.сочн. С. 14-15.
2
Обеспечение иска о ком1Юнсации морального вреда не в объёме, просимом истцом, а в той часта, в какой судья
признает это необходимым может быть истолковано как предрешение выводов суда (см. об этом: Резник Г.
Имущественный арест по неимущественному спору: за и против. С.30).
3
См., например: Божьев В. Применение норм ГПК при рассмотрении гражданского иска в уголовном процессе //
Советская юстиция. 1971. №15. С. 19; Петрухин И.Л. Вправе ли кассационная инстанция увеличить сумму
гражданского иска по уголовному делу'? // Советское государство и право. 1966. №10. С.61; Мазалов А.Г.
Гражданский иск в уголовном процессе. С.37-38; Даев В.Г. Современные проблемы гражданского иска в уголовном
процессе. С. 12-14; Понарин В.Я. Производство по гражданскому иску при расследовании уголовного дела. Воронеж,
1978. С. 20.
4
Постановление Пленума Верховного Суда СССР №1 от 23 марта 1979г. "О практике применения судами
законодательства о возмещении материального ущерба, причинённого преступлением" // Сборник постановлений
Пленумов Верховных Судов СССР иРСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 1995. С.180.
 106

только судом (судьёй), в уголовном процессе право принять такое решение

имеют также орган дознания, следователь и прокурор. Не секрет, что в
настоящее время многие работники дознания и предварительного следствия не
имеют высшего юридического образования, а если и получили в своё время
высшее образование, то зачастую в областях очень далёких от юриспруденции.
Нетрудно представить, что будет если такой следователь, слишком буквально
понимая действующее законодательство, в целях обеспечения явно
завышенного иска о компенсации моральных страданий, наложит арест на
банковский счёт какого-нибудь завода, на свою беду оказавшегося владельцем
автомашины, сбившей пешехода.
Другим, уже упоминаемым выше, отличительным признаком наложения
ареста на имущество в уголовном судопроизводстве является допустимость
такого наложения в целях обеспечения возможного в будущем гражданского
иска. Использование данной меры для обеспечения возмещения материального
вреда в достаточной степени объяснимо тем, что размер вреда такого вида
существует объективно (в виде цены вещи, стоимости её ремонта и т.д.),
работник предварительного следствия может сам определить цену будущего
иска и исходя из неё ориентироваться в количестве имущества, на которое он
налагает арест. В случае, если соответствующий иск так и не будет предъявлен,
работа следователя всё равно не будет напрасной, поскольку суд по
собственной инициативе может принять решение о возмещении материального
ущерба, причинённого преступлением.
Иное дело попробовать обеспечить возможный в будущем иск о
компенсации морального вреда, истинная цена которого станет известной
только после вынесения приговора суда. Использование этой нормы и для
обеспечения компенсации морального вреда, может привести к безграничному
произволу следственных работников и соответствующим притеснениям прав
подсудимых и гражданских ответчиков. В следующем параграфе данной главы
 107

будут приведены, на наш взгляд, достаточно убедительные доводы против

предоставления суду права компенсировать моральный вред по собственной
инициативе. Соответственно, если иск о компенсации морального вреда в
>толовном деле так и не будет предъявлен, то нарушение прав подсудимого и
гражданских ответчиков станет уже совершенно очевидным. Таким образом,
вряд ли стоит законодательно закреплять возможность наложения ареста на
имущество в качестве меры обеспечения компенсации морального вреда до
подачи соответствующего иска.
Вместе с тем, представляется, что применительно к уголовному процессу
по настоящему действенной мерой против злоупотребления истцов своими
правами, может стать предлагаемое нами законодательное установление
зависимости размеров взыскиваемой компенсации морального вреда от санкций
соответствующих статей уголовного кодекса ^. Ограничение размеров
компенсащш морального вреда будет реально препятствовать как требованиям
неоправданно завышенных денежных сумм, так и возможным последующим
нарушениям имущественных прав подсудимого и гражданских истцов. С
другой стороны, это является лишним подтверясдением необходимости
введения такого ограничения.
Заслуживает внимания предложение ещё одной меры, которая могла бы
способствовать защите имущественных интересов подсудимых и гражданских
ответчиков от вреда, причинённого незаконным наложением ареста на их
имущество. Так, В.Я.Понарин предлагает возмещать такой вред по правилам,
аналогичным тем, что зафиксированы в принятом Указом Президиума
Верховного Совета СССР от 18 мая 1981г. Положении "О порядке возмещения
ущерба, причинённого гражданину незаконными действиями органов дознания,
предварительного следствия, прокуратуры и суда" ^. То есть обязанность по
возмещению такого вреда предлагается возложить на государство. Однако,

1
Подробно об этом говорится в третьем параграфе первой главы.
2
Понарин В.Я. Защита имущесгвешшх прав личносга в уголовном процессе России. С. 166.
 108

реализация такого предложения невозможна без наличия соответствующего

финансово-экономического потенциала государства, и поэтому в ближайшей
перспективе вряд ли осуществима. Кроме того, для введения такой
государственной обязанности в жизнь потребуются серьёзные изменения и в
уголовно-процессуальном, и в гражданском законодательстве, что является
отдельной темой для дискуссии^
Думается, что сказанное выше достаточно наглядно демонстрирует какие
серьёзные проблемы влечёт предоставление потерпевшему от преступления
права предъявлять гражданский иск о компенсации морального вреда при
производстве по уголовному делу. Для решения этих проблем требуются как
безотлагательные внесения соответствуюпщх изменений и дополнений в
уголовно-процессуальное законодательство, так и необходимые разъяснения
Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

2.2. Иные формы компенсации морального вреда

потерпевшим от преступлений

Наряду с предъявлением гражданского иска, другой действующей в

рамках уголовного судопроизводства и в определённой степени законодательно
урегулированной формой компенсации морального вреда является его
добровольное возмещение (заглаживание). В Уголовном кодексе РФ
упоминается о добровольном заглаживании морального вреда как об
обстоятельстве, смягчающем наказание (пункт "к" части 1 статьи 61 УК РФ), а
также как об одном из условий освобождения от уголовной ответственности в
связи с деятельным раскаянием и в связи с примирением с потерпевшим (статьи
75 76 УК РФ). Последнее обстоятельство нашло своё отражение в новой
редакции статьи 9 УПК РСФСР. Здесь следует сразу же отметить очевидное
упущение законодателя, вопреки требованиям материального закона (сггатьи 75

Подробнее об э«,м см. во шором параграфе третьей главы.

 109

УК РФ), не включившего положение о возмещении вреда и в текст статьи 7

УПК РСФСР, регламентирующей условия прекращения уголовного дела в связи
с деятельным раскаянием. Исправление этого упущения крайне важно,
поскольку возмещение вреда по смыслу ч.1 ст. 75 УК РФ является одной из
необходимых предпосылок для прекращения уголовного дела по ст. 7 УПК
РСФСР^
Таким образом, с одной стороны, добровольное заглаживание
причинённого преступлением вреда (в том числе и морального) в какой-то
степени стимулируется законодательно. А с другой стороны, закон связывает с
добровольным заглаживанием такого вреда (в том числе и морального)
наступление определённых юридических последствий для виновного лица:
смягчение наказания рши, при соблюдении дополнительных условий,
возможность освобождения от уголовной ответственности.
Вместе с тем, добровольность компенсации морального вреда несомненно
предполагает ряд особенностей как в сравнении с исковой формой компенсации
морального вреда, так и в сравнении с добровольным возмещением
материального вреда от преступления.
Прежде всего необходимо помнить, что одной из специфических
особенностей морального вреда является невозможность его точной оценки, в
то время как размер имущественного ущерба, как правило, несложно высчитать
как виновному, так и пострадавшему. Вполне закономерно ^ что
непосредственное определение размера компенсации морального вреда
является исключительной прерогативой суда (ст. 1101 ПС РФ). Очевидно, что в
процедуре добровольной компенсации причинённого морального вреда суд
никакого участия принимать не может. "Преступник, добровольно возмещая
моральный вред, не имеет представления о действительном, т.е. таком, который
мог бы быть определён судом, размере компенсации". В этом случае в

1
См. об этом: Коломеец В. Явка с повинной: новая трактовка // Российская юстиция. 1997. №10. С.35; Чувилвв А.
Деятельное раскаяние // Российская юстиция. 1998. №6. СЮ.
2
ЭрдеяевскикА-М. Моральный вред в уголовном праве и процессе // Законность. 1997. №3. С.24.
 по
определении размера компенсации морального вреда будут принимать участие
прежде всего виновный и потерпевший, причём полнота компенсации должна
определяться, наверное, с точки зрения последнего, а не с позиций причинителя
вреда.
В то же время, при производстве по уголовному делу возможна ситуация,
когда соответствующий иск не предъявлялся, но виновный передал
потерпевшему какую-то сумму денег в качестве компенсации за причинённый
моральный вред. Представляется что, решая вопрос об учёте данного факта в
качестве смягчающего вину подсудимого обстоятельства, суд не должен
придавать большого значения соответствию размера компенсации морального
вреда, добровольно выплаченного потерпевшему, размеру, который мог бы
быть определён судом. Из текста статьи 61 УК РФ следует, что уже одна только
направленность действий виновного на компенсацию вреда, в том числе и
морального, может быть отнесена к обстоятельствам, смягчаюпщм его
ответственность (п)шкт "к" части первой указанной статьи).
Несколько по иному обстоит дело при освобождении лица от уголовной
ответственности по основаниям, предусмотренным ст.ст. 75, 76 УК РФ. Часть
первая статьи 75 УК РФ выглядит следующим образом: "Лицо, впервые
совершившее преступление небольшой тяжести может быть освобождено от
уголовной ответственности, если после совершения преступления добровольно
явилось с повинной, способствовало раскрытию преступления, возместило
причинённый ущерб или иным образом загладило вред, причинённый в
результате преступления". В свою очередь статья 76 УК РФ гласит: "Лицо,
впервые совершившее преступление небольшой тяжести, может быть
освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с
потерпевшим и загладило причинённый вред". Из смысла этих статей следует,
что одним из условий прекращения уголовного дела в связи с деятельным
раскаянием или примирением с потерпевшим является полное заглаживание
причйнённего^ вреда. Так-кш^ вонрое^нолноте возмещения морального вреда, в
 Ill

отсутствии решения суда практически целиком лежит на потерпевшем, его

мнение по этому поводу, вероятно, долщю быть как-то отражено
документальное Письменная фиксация факта добровольной компенсации
морального вреда (да и не только морального) должна иметь место независимо
от того, возмещается этот вред частично или полностью. Уголовно-
процессуальное законодательство никак не регламентирует каким должен быть
документ, отражающий этот факт. В этой связи, например, предлагается
заключать специальное соглашение о добровольной 1сомпенсации морального
вреда между виновным и потерпевшим^. Приме51ительно к уголовному
судопроизводству более приемлемым видится предложение В.Я.Понарина о
необходимости в досудебных стадиях процесса, в соответствии с требованиями
ст. 141 УПК РСФСР, составлять протокол, подтверждающий возмещение
ущерба на добровольных началах^.
Однако, необходимо учитывать, что ст. 141 УПК РСФСР регулирует
порядок составления протокола о производстве следственных действий, к
которым трудно причислить добровольную компенсацию вреда, причинённого
преступлением. Кроме того, следует отметить, что процесс добровольного
заглаживания вреда, как имущественного, так и морального, в большинстве
случаев носит сугубо частный характер, без вмешательства работников
правоохранительных органов, которых обычно только уведомляют об уже
свершившемся факте. Поэтому виновный и пострадавший вряд ли будут
придерживаться какой-то специально установленной формы доьсумента,
фиксирующего этот факт. Межд^? тем, как показывает практика, в уголовном
процессе уже давно во многом сложился порядок регистрации добровольного
возмещения материального вреда от преступления, когда о его возмещении
потерпевший пишет соответствующую расписку, передаваемую затем
следователю для приобщения к уголовному делу. Наверное нет никаких

1
См.: Михаиле» в. Признаки деятельного раскаяния //Российская юсггипия. 19%. №4. 0.7.
2
См • ЭрщеЫХЙй А.М. Компенсация морального вреда в России и за рубежом. С. 197-198.
3
ПонарииВ.Я. Затдагга имущественных прав личности в уголовном процессе России. С. 124.
 112

препятствий использовать этот порядок и для оформления факта добровольной

компенсации морального вреда.
Вторым моментом, обращающим на себя внимание, является то, что
гражданским законодательством пред>'смотрен только один способ
компенсации морального вреда - в денежном выражении (ст.ст 151, 1101 ГК
РФ). Однако, в статьях 61, 75, 76 УК РФ речь идёт не о добровольной
компенсации, а о добровольном заглаживании (возмещении) морального вреда.
И это, по всей видимости, не является случайным. Д}т^ается, что тем самым
законодатель создал условия для расщирения количества способов, с помощью
которых в уголовном процессе может быть возмещён моральный вред.
Заглаживанием морального вреда, например, может быть принесение обычных
извинений, принесение извинений через газету (в слз'чае клеветы или
оскорбления в печатном органе), уход за потерпевпшм в больнице, покупка для
него путёвки в санаторий^ В частности, из 600 изу^1енных нами уголовных дел,
связанных с посягательствами на неимущественные блага граждан, девять
З^оловных дел, было прекращено судом на основании ст. 9 УПК РСФСР. При
этом их прекращению способствовало принесение виновными своих извинений
перед потерпевшими, что судом рассматривалось в качестве заглаживания
причиненного морального вреда (см. приложение 1).
Таким образом, нам трудно разделить позицию Н.В.Кузнецовой о том,
что единственным способом компенсации морального вреда является его
денежная компенсация и иных способов действующее законодательство не
предусматривает^.
На практике возможна ситуация, когда моральный вред добровольно
заглаживается только неимущественным способом, например, путём
принесения извинений, и при этом потерпевшим предъявляется ещё и иск о

1
См об этом Щерба С И Савкин А.В. Деятельное раскаяние в совч)шенном преступлении. М., 1977. С.23; Ионарин
В.Я.Зашт 1мущественньк прав лшно«яи в уп)ловном процессе России. С.81; Эрделевский A.M. Моральный вред в
уголовном щмве и npowooe. С.25.
2
Кучнедова H.R Укач. соч. СЛ7.
 113

денежной компенсащ1и морального вреда. По всей вероятности, в этом случае

суд должен учитывать такое добровольное заглаживание в качестве фактора,
снижающего размер взыскиваемой денежной компенсащ1И.
Третьим обстоятельством, требующим уточнения, является возможная
ситуация, когда добровольное возмещение морального вреда было произведено
за преступное деяние, посягающее только на имущественные права
гражданина. Как известно, гражданским законодательством допускается
возможность такой компенсапди только в случаях, специально
предусмотренных законом. По этому поводу в литературе высказывается
мнение, что единственным примером такого закона в настоящее время является
статья 15 Закона РФ от 7 февраля 1992 "О защите прав потребителей" ^ Однако
в ст. 61 УК РФ говорится о добровольном возмещении морального вреда,
причинённого преступлением вообще, независимо от разновидности
последнего. Иными словами добровольность заглаживания морального вреда
предполагает также возможность его компенсащ1и и при отсутствии у
потерпевшего субъективного права требовать такого возмещения. При этом,
естественно, факт такого возмещения должен учитываться в качестве
смягчающего вину подсудимого обстоятельства^.
В то же время, если виновное лицо не изъявит намерений добровольно
компенсировать моральный вред, причинённый имущественным
преступлением, это не должно служить основанием для отказа в прекращении
уголовного дела по основаниям, указанным в ст.ст. 75, 76 УК РФ, поскольку у
потерпевшего пока отсутствует право требовать такое возмещение.
Большинство юристов не без основания считают, что моральный вред
исключает реститущно, как форму его возмещения. Ещё в начале нашего века
С.А.Беляцкиным бьшо высказано такое суждение: "Если под возмещением
вреда понимать исключительно приведение нарушенного блага в то состояние,
в котором оно находилось до нарушения (реституцию), то, строго говоря.

1
Эрдеяевский А.М. Моральный вред в уголовном праве и процессе. С.25.
2
Эрделевский A.M. Там же. С.26
 114

моральный вред не возместим. Присуждение денежного эквивалента, способное

устранить имущественный ущерб, не в состоянии погасить вред моральный.
Орган человеческого тела, отрубленный, душевное спокойствие, отнятое, не
покупаются и не продаются" * . Аналогичные взгляды на этот счёт
высказываются и современными- юристами, отвергающими возможность
реституции, в том числе и уголовно-правовой, применительно к компенсации
морального вреда2.
В этой связи, вряд ли можно согласиться с мнением о том, что
своеобразная утоловно-правовая реституция возможна по делам, связанным с
посягательством против чести и достоинства граждан: опровержение сведений,
порочащих честь и достоинство либо содержащих клевету, в тех же средствах
массовой информации, через которые они были распространены,
опубликование ответа потерпевшего и т. д ^. Реституция предполагает
восстановление нарушенного блага, приведение его в прежнее состояние.
Совершенно очевидно, что опубликование опровержения на клевету не может
полностью избавить человека от тех душевных мутс и переживаний, которые он
уже испытал и продолжает испытывать, но только, возможно, в меньшей
степени. Внутренний мир человека слишком сложен и хрупок для того, чтобы
сразу вслед за опубликованием соответствующего опровержения в нём
восстановились прежние мир и покой. Кроме того, постр^авший отлично
понимает, что нет никаких гарантий, в том, что заметку с опровержением
прочитали все те люди, ознакомившиеся с ранее опубликованной
клеветнической статьёй. В данном случае мы имеем дело только с уголовно-
правовым заглаживанием причинённого морального вреда.
Очевидное сходство формирующегося порядка компенсации морального
вреда в уголовном судопроизводстве с уже имеющимися в нём механизмами

1
Беляцкин С.А. Возмещение морального (неимущественного) вреда. М., 19%. С. 16.
1
См.; ПонаринВ.Я. Защита имущественных прав личности в уголовном процессе России. С.81; ШичанинА.В.
Проблемы становления и перспективы развигия инстшуга возмещения морального вреда. Автореф. дне...канд. юрид.
наук. М., 1995. С.20.
3
Кузнецова Н.В. Указ.сочн. С. 16.
 115

возмещения материального вреда неминуемо ставит и такой достаточно

непростой вопрос: вправе ли суд при постановлении приговора по собственной
инициативе принимать решение о компенсации морального вреда, если
соответствующий гражданский иск остался непредъявленным. Ныне
действующее законодательство (ч.4 ст. 29 УПК РСФСР) суду предоставляет
такое право только при возмещении материального ущерба. Пленум Верховного
Суда РФ по данному поводу каких-либо р^ъяснений не давал. В связи с этим в
литературе была высказана точка зрения о допустимости компенсации
морального вреда по собственной инициативе суда при постановлении
приговора^ Данная точка зрения представляется нам несколько поспешной и не
достаточно обоснованной. Главным и фактически единственным доводом,
приводящимся в обоснование такой позиции, является актуальность такого
возмещения в отношении социально уязвимых потерпевших
(несовершеннолетних, недееспособных) ^. По этому поводу можно сразу же
заметить, что интересы указанных лиц в уголовном процессе вполне могут и
должны защищаться их законными представителями (ст.ст. 56, 399 УПК
РСФСР), а также прокурором (ст.ст. 29 ч.З, 248 ч.5 УПК РСФСР), путём
предъявления (поддержки) соответствующего гражданского иска.
Кроме того, помимо весьма гипотетической полезности компенсации
морального вреда в порядке, предусмотренном ч.4 ст.29 УПК РСФСР, можно
привести немало серьёзных отрицательных издержек, которые она может
повлечь.
В первую очередь необходимо коснуться правовой природы права суда
при постановлении приговора принимать решение о возмещении вреда от
преступления, когда соответствующий гражданский иск не предъявлялся. Хотя
совершенно очевидно, что такая форма возмещения вреда не является исковой,
но юридическая природа обязанности лица, привлекаемого к ответственности

1
Понарин В.Я. Защита имущественных прав личности в уголовном процессе России. С. 62; Кузнецова Н.В.
С. 11, 17.
Кузнецова Н.В. Указ.сочн. С. 17.
 116

безусловно будет гражданско-правовой \ То есть, этот институт, как и исковая

форма возмещения вреда в уголовном процессе, является комплексным
правовым институтом, регулируемым нормами и уголовно-процессуального, и
гражданского права. Конечно же, и на обстоятельства возмещения вреда по
инициативе суда принцип публичности накладывает ощутимый отпечаток, во
многих случаях доминируя над принципом диспозитивности, который более
присущ гражданскому судопроизводству. Однако и в этом случае должен
соблюдаться определённый баланс этих принципов ^. Представляется, что при
решении вопроса о допустимости компенсации морального вреда в порядке,
предусмотренном ч.4 ст.29 УПК РСФСР, принцип публичности должен
уступить принципу диспозитивности.
Здесь уместно напомнить, что ещё М.А.Чельцов выступал с критикой
предоставления суду права при постановлении приговора по собственной
инициативе принимать решение о возмещении потерпевшему вреда,
причинённого преступлением, довольно резонно замечая: "С одной стороны,
потерпевшего, не желающего взыскивать с обвиняемого причинённый ему
ущерб, нельзя принудить к получению присужденной ему суммы; с другой
стороны, возможно, что потерпевший имел в виду предъявить иск по окончании
уголовного дела и оценивал свой ущерб в большей сумме, чем это сделал суд
без искового заявления потерпевшего" ^. Последний довод особенно авсгуален
для компенсации морального вреда, размер которого не поддаётся обычному
подсчёту и который, в отличии от вреда материального, не входит в предмет
доказывания по уголовному делу'*. Отсюда напрашивается естественный вывод,
что определение размера компенсации морального вреда без предъявления
соответствующего гражданского иска не входит в обязанности суда.

1
Мазалов А.Г. Гражданский иск в уголовном процессе. С.7; Савицю^ В.М., Потеружа ИИ. Указ.сочн. С. 126.
2
Следует заметить, что явная приоритетность принципа публичности при возмещении вреда, причинённого
преступлением, закреплена уголовно-процессуальным законодательством только в части доказывания гражданского
иска, предъявленного по уголовному делу: в части 5 статьи 29 УПК РСФСР указано, что доказывание такого иска,
производится по правилам уголовного судопроизводства.
3
Чельцов М.А. Гражданский иск в уголовном процессе. М., 1945. С. 17.
А
Последаее обстоятельство вытекает из смысла ст.68 У1Ж РСФСР. Также см. об этом. Эрделевский A.M. Моральный
вред в уголовном праве и процессе. С.24-25.
 117

рассматривающего уголовное дело. Если же суд всё-таки попытается вынести

решение о взыскание морального вреда по собственной инициативе, он будет
вынужден также взять на себя обязанность и по доказыванию факта
причинения морального вреда, и по определению его размера. Всё это, прежде
всего негативно отразится на правах потерпевшего, которому в этом случае
даже не предоставят возможности высказаться о сумме, которую он просит
взыскать в качестве компенсации, а также привести все необходимые
аргументы для обоснования этой суммы. Такие аргументы потерпевший мог бы
привести, подав иск в порядке гражданского судопроизводства, но уже
принятое по этому поводу решение суда по уголовному делу лишает его этого
права. При таком подходе, без сомнения будут нарушены основополагающие
права гражданина: прежде всего он лишается возможности свободно
распоряжаться предоставленными ему правами, в частности, самому выбирать
способ защиты своих нарушенных интересов. В данном случае у потерпевшего
должно сохраняться право выбора: либо возмещать причинённый ему вред в
уголовном процессе, либо возмещать его в порядке гражданского
судопроизводства.
Помимо нарзтпения прав потерпевшего, возмещение морального вреда по
инициативе суда влечёт и существенное ограничение прав подсудимого. В
отсутствии соответствующего гражданского иска, згшвленного потерпевшим,
подсудимый может просто не предвидеть возможности привлечения его к
гражданско-правовой ответственности. В отличие от материального ущерба,
стоимостная оценка которого, как уже отмечалось выше, относится к
обстоятельствам доказывания по уголовному делу, моральный вред далеко не
всегда столь очевиден. К тому же, ввиду отсутствия заявленного иска о его
компенсации, подсудимый не может знать даже примерный размер денежного
взыскания, к которому он может быть присужден. Следовательно, подсудимый
лишается возможности как попытаться доказать свою невиновность в
причинении морального вреда, так и дать соответствующие объяснения по
 118

поводу возможного его взыскания, в частности, указать на наличие каких-либо

обстоятельств, освобождающих его от такого рода взыскания или снижающего
его размер.
В свете вышесказанного не вызывают удивления и результаты изучения
современной судебной практики. Ни по одному из 600 изученных автором
уголовных дел, связанных с посягательствами на неимущественные блага
граждан, суд при постановлении приговора не принимал решение о
компенсации морального вреда по собственной инициативе, если
соответствующий гражданский иск в уголовном процессе не предъявлялся (см.
приложение 1).
По отношению к возмещению материального ущерба в порядке,
предусмотренном ч.4 ст.29 УПК РСФСР, в науке высказывалось, например,
мнение, что для наиболее полного обеспечения прав подсудимого, ему перед
началом судебного следствия необходимо, помимо других прав, разъяснить, что
согласно закону он может быть обязан судом к возмещению материального
ущерба, и задать вопрос, признаёт ли он себя обязанным возместить ущерб в
той сумме, которая установлена расследованием ^ Однако в случае решения
аналогичного вопроса о компенсации морального вреда остаётся непонятным, о
какой возможной сумме компенсации следует спрашивать подсудимого:
предварительным следствием такая сумма установлению не подлежит, а без
соответствующего иска не существует даже ориентировочного размера такой
компенсации.
Возможно, во многом удалось бы избежать вышеуказанного нарушения
прав потерпевших и подсудимых, если бы законодательно было реализовано
уже неоднократно высказывавшееся предложение о включении в санкции
статей Уголовного кодекса, наряду с основными наказаниями, и одновременной

' Мазалов А.Г. Гражданский иск в уголовном процессе, С.8.

 119

компенсации морального вреда потерпевшему, а в случае гибели последнего,

его родственникам'.
При этом, например, предложение о такой форме компенсации
морального вреда родственникам погибшего по делам об умышленных
убийствах, обосновывается тем, что наказание за убийство здесь
концентрируется в одной санкции уголовного закона и подчёркивает его
строгость и бескомпромиссность при охране человеческой жизни ^ .
Одновременно, чтобы сохранить у потерпевших право выбора формы
реализации своего права на компенсацию морального вреда, законодательно
можно было бы закрепить положение о том, что такое дополнительное
наказание не применяется, если по делу заявлен гражданский иск. О реальности
таких изменений в уголовном законодательстве свидетельствует как
зарубежный опыт, так и дореволюционная история российского
законодательства, о чём уже говорилось в первой главе диссертации.
Такая форма компенсации морального вреда была бы уместна и ещё по
одной причине. Как показывает судебная практика, но делам об умышленных
убийствах родственникам погибшего зачастую психологически чрезвычайно
тяжело вести речь о денежной компенсации за такую, не имеющую цены
категорию, как жизнь близкого человека. Представляется далеко не случайным,
что во многих случаях родственники погибшего предпочитают, чтобы их
интересы отстаивались в суде адвокатами, которым намного легче преодолеть
вышеуказанные психологические трудности, неминуемо возникающие у
потерпевших при предъявлении подобного рода исков.
Суммируя сказанное в данной главе, можно сделать следующие выводы.
Возбуждение уголовного дела должно сопровождаться одновременным
признанием пострадавшего от преступления гражданина потерпевшим, если к
этому моменту он уже стал известен. При этом потерпевшему должны

1
См., на1^имер. Бородин СВ. Проблемы возмещения ущерба за умышленные убийства // Государство и право.
1994. }fe4. С.92-%, КазанцевВ. Возмещение морального вреда // Российская юстиция. 1996. №5. С.49.
2
Бородин СВ. Указ.сочн. С. 95.
 ♦................ 120

разъясняться соответствующие права, в перечень которых должно входить и

право на предъявление гражданского иска о компенсации морального вреда при
производстве по уголовному делу.
При производстве по уголовному делу потерпевшие должны обладать
правом на предъявление, наряд>' с иском о компенсации морального вреда, и
иска о оо опровержении сведений, порочащих их чесгь, досшинство и деловую
ренугацию, если гакие сведения были расиросфанены в резулыаге
совершенного престутшения.
По делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть
иотерпсвшсго, правом заявить в утоловном процессе гражданский иск о
ком1£енсации морального вреда должен обладать только кю-ю один из близких
родсгвенников iioiибше!о.
Орган дознания, следовагель, прокурор и суд, применительно к ч. 1 ci. 30
У1Ж РСФСР, должны принимать меры обеспечения голько предъявленною
гражданского иска о компенсации морального вреда.
Если Гражданский иск о компенсации морального вреда остался
непредъявленным, суд при постановлении приговора не должен облада1Ь
правом но собсгаенной инициатаве разрешатъ вопрос о компенсации
морального вреда, причиненного преступлением.
В утоловном процессе в качестве гражданских ответчиков, наряду с
родителями, попечителями и другими гражданами и юридическими лицами, в
силу закона несущими материальную отвсгсгвенность за вред (материальный и
моральный), причинённый преступными действиями обвиняемого, следует
привлекать также и сопричинителей такою вреда, в случае их освобождения от
уголовной огеетст^енносги по нереабилитмрующим основаниям.
Лица, совместно причинившие своими престутхными действиями
моральный вред, огеечают перед потерпевшим солидарно. Суд вправе
во'з:южи1ъ на таких лиц ответственность в долях только по заявлению
иотерпевшего и в его linrepecax.
 1Z1

Помимо предъявления соответствутощего гражданского иска, друтой

реально действующей в уголовном 1фоцессе формой компенсации морального
вреда потерпевшим от престугшений является добровольное заглаживание
такого Брсда виновным лицом.
В перспекгиве возможно появление и такой формы компенсации
морального вреда, как нормативное закрепление в санкциях статей Уголовного
кодекса РФ дополнительного наказания в виде взыскания с виновного лица в
пользу потерпевшего (его родственников) денежной компенсации за
причиненные моральные страдания.
 122

Гл а в а 3

* 1/Л1Л A Tf I 1 1ЛГ

JVlUr/VJmrTUl

ПРИЧИНЁННОГО НЕЗАКОННЫМИ ДЕЙСТВИЯМИ

ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ

3.1. Проблемы компенсации морального вреда лицам, незаконно

привлечённым к уголовной ответственности

Характсризутощис утоловно-процсссуальную деятельность отношения

власти и подчинения неразрывно связаны с возможностью применения
определенных мер государственного принуждения к лицам, не исполняющим
фебования закона или для предупреждения такою неисгюлнения. Среди других
офаслей публичного права уго;ювный 1фоцесс выделяется досгаточно
широким набором способов юсударственного принуждения, зачастую
связанных с сущеегвенными ограничениями прав и свобод 1шчнос1и. Для
любой меры yiоловно-гфоцессуальною гфинуждения присуща возможность её
использования независимо от воли и желания лица к которому она
применяется. Использование таких мер может происходить практически на всех
сгадиях уголювною процесса. Сфера уголовно!о судопроизводства безусловно
являе^гся той облас1Ъю общес1'венных отношений, где законом допускасгся
наиболее серьёзное вторжение государегва в личную жизнь граждан.
Вмесге с гем, уюловное судо1фоизводство, как и любая другая сфера
деягельносги человека не засфахована от возможных ошибок. Э^го во многом
связано и с тем, что эвристическая в значительной части деятельность по
раскрытию и расследованию престутшений невозможна, если не позволить
ищутцсму рисковать, принимать решения в условиях недостаточной
 123

информационной определённости'. К сожалению, при осуществлении такой

дешельносги, наряду с ошибками, должносгаые лица иногда допускают и
сознательное злоугютребление своими властными uojmoMOHHHMH, например,
используют неправомерные по форме и безнравственные гю существу мегоды
доказывания, гак, за ivvjr. за нарушение норм уголовно-процессуального
законодагельства привлечено к ответственноста свыше 2700 сотрудников
органов внутренних дел". С одной стороны, возможные ошибки и
злоуггогребления в нaибoJгьшeй сгепени могуг огразигься на правах и законных
интересах лиц, вовзгекаемьгх в орбиту yrojwBHoro судопроизводсгва в качесгве
обвиняемых (подозреваемых, гюдсудимых, осужденных). А с другой сгороньг,
именно в отношении этих лиц в уголовном процессе возможно применение
наиболее суровых мер принуждения, гаких, наггример, как задержание по
подозрению в совершении престухигения (сг. 122 У1Ж РСФСР), заключение под
сгражу (сг. УО > i uv гу^ч'к^г).
Ошибки при осущecтвJгении ггравосудия дорого обходягся как отдельной
личносги, гак и общесгву в nejwM. Нарушение cггpaвeдJгивocги в юй сфере, где
она должна бьпь в первую очередь, негагивно влияег на душевное сосгояние
человека, гюрождае^! неуважение к закону и должносгньгм jrnnaM, серьёзно бьёг
по общественным ценностям и пресгижу государсгва. Поэтому идея
ответственности государства за действия своих правоохранительных органов
уже не одно столетие занимает умы правоведов самых разных стран". Не
оставались в сгороне ог обсуждения эгой идеи и российские юрисгы. Хогя
геория огвегсгвенносги государсгва за ущерб, причинённый при
осуществлении правосудия, в дореволюционной России так и не нашла своего
отраження на практике, немало видных отечественных правоведов уже в то
время выстуттали за установление такой государственной ответственности.
Такие извесгные учёные как n.И.ЛюбJгинcкий, Н.Н.Розин, Н.Н.Лазаревский

1
ТоминВ.Т. Острые углы уголовного судопроизводства. М,, 1991. С. 109.
2
Москачькова Т.Н. Эгака уголовно-процессуального доказывания. М., 1996. С.З.
3
См. об этом в первом параграфе первой главы диссертации.
 124

отчётливо понимали важное правовое, социальное, политическое значение

усгановления огвсгсчвенносш государсгва за ущерб, причинённый невиновно
осужденному'. При этом, уже в то время поднимался вопрос и о необходимости
компенсации моральных сфаданий, причинённых шкому лицу. "Само собой
разумеегся, чю деньги не Moiyг возмесшгь субьек1ивных сфаданий, гяжесгь
которых не поддаётся оценке, но они важны как моральное удовлетворение, как
задача, основанная на признании юсударсгвом ошибочною назначения эгой
меры, на восстановление попранной справедливости"^.
Тем не менее, реальное законодательное воплощение принципа
ответственности государственной казны перед лицами, пострадавшими от
правосудия, произошло в нашей сфане чугь менее двух десятков лег назад. 18
мая 1981 1. был издан Указ Президиума Верховною Совега СССР "О
возмещении ущерба, причинённою фажданину незаконными дейсгеиями
государствеиных и общественных организаций, а также должностных лиц при
исполнении ими служебных обязанностей". Этам Указом было угверждено
Положение "О порядке возмещения ущерба, причинённою1 ражданину
незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия,
прокуратуры и суда" ^ . Нормы указанных правовых актов были
конкре^гизированы в Инструкции по применению Положения "О порядке
возмещения ущерба, причинённого фажданину незаконными действиями
органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда",
утвержденной Минюсгом СССР, Прокурачурой СССР, Минфином СССР 2
марта 1982 г".
Далее были внесены соответствующие изменения в ст. 447 ГК РСФСР,
фактически провозгласившие государство субъектом ответственности за ущерб,

1
См.: Люблинский ГШ. Свобода личности в уголовном процессе. СПб, 1906; Резин Н.Н. О вознаграждени лиц,
невинно привлечённых к уголовному суду // Журнал министерства юстиции. 1897. Ноябрь. №9; Лазаревский Н.Н.
Ответственность за ^-бытки, пр1гчинённые должностными лицами. СПб., 1905. С. 13-14.
2
Люблинский П.И. Указ. соч. С. 663.
3
Ведомоега Верховжн^о Совета СССР. 1981. №21. Ст. 741. (В дальнейшем Указ и Положение от 18 мая 1981г.).
4
Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств. 19&4. №3, С. 3-10, (В дальнейшем - Инструкция от 2 марта
1982г.>
 125

причинённый незаконным уюловным преследованием: "Вред причинённый

гражданин^' Б результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к
утоловной ответственности, незаконного применения в качестве меры
пре сечения заключения под стражу, незаконного наложения
админисфагивного взыскания в виде аресга или исправигельных раоог,
возмещаегся юсударсгвом в полном объёме независимо ог вины должносгных
лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в
порядке установленном законом '. Важным обстоятельством, обращающим на
себя внимание во всех вышеприведенных нормативных актах, является
установление возможности возмещения причиненного вреда и при отсутствии
вины должностных лиц правоохранительных органов.
Разумеется ни в Указе и Положении от 18 мая 1981 г., ни в Инструкции от
2 марта 1982 г. не упоминается о материальной компенсации морального вреда,
поскольку законодагельсгвом нашей страны, как известно, вообще не
предусматривалась возможность такой компенсации на момент принятия
указанных норматавных акгов. Тем не менее, ст. 10 Положения от 18 мая 1981
1. и П.22 Инструкции от 2 марта 1982 г. предусматриваю! иные способы
заглаживания морального вреда, причинённого гражданину незаконным
уголовным преследованием.
Так, в случае постановления оправдательного приговора, прекращения
уголовного дела за отсутствием события преступления, за отсутствием в деянии
состава преступления или за недоказанностью участия гражданина в
совершении преступления органы дознания, предварительного следствия,
прокуратуры или суд, помимо разъяснения этому гражданину порядка
восстановления его нарушенных прав и возмещения иного ущерба, обязаны
также по его просьбе в месячный срок письменно поставить в известность о
своём решении трудовой коллекгив или общественные организации по месту
жительства.
1
в настоящей работе мы касаемся вопрсхюв компенсации вреда, причиненного незаконными действиями
 126

А если сведения об осуждении или привлечении такого гражданина к

уголовной ответственности, применении к нему в качестве меры пресечения
заключения под стражу были опубликованы в печати, то по требованию этого
гражданина, а в случае его смерти - по требованию родственников, органов
дознания, предварительного следствия, прокуратуры либо суда
соответствующие редакции в течение одного месяца обязаны сделать об этом
необходимое сообщение. Если редакция газеты, журнала или иного печатного
органа не опубликует такое сообщение, то заинтересованные лица могут
обратиться в суд в порядке предусмотренном гражданским законодательством.
Заслуживающим поддержки представляется предложение Л. А.
Прокудиной направлять письменные сообщения о реабилитации гражданина
также и по месту учёбы, если реабилитированный является учапщмся или
студентом \
Другим очевидным пробелом вышеуказанного режима заглаживания
морального вреда реабилитированному является указание на возможность
требования необходимого опровержения порочапщх его репутацию сведений
только в печатных органах. Весьма часто такие сведения распространяются и
иными способами, в том числе по радио и телевидению. Думается, что при
подготовке нового законодательства о реабилитации этот пробел будет
восполнен.
Казалось бы, с 3 августа 1992 г., с момента распространения на
территории Российской Федерации действия Основ гражданского
законодательства Союза ССР и республик (далее - Основы), принятых
Верховным Советом СССР 31 мая 1991 г., реабилитированные граждане вправе
были рассчитывать и на денежную компенсацию душевных мук, причинённых
незаконц^!»^ уголовным рреследованием. Статья 131 Основ позволила

правоохрашггсяыплх органов, только в сфере уголовного судо1фоизводства.

1
Прокудина Л.А. Возмещение ущерба, гфичинённого незаконными действиями щ)авоохрашггельных органов. М., 1997. С.
39.
2
Малеина М.Н. Защита личных неимущественных прав советских граждан. М., 1991. С. 64.
 127

возмещать моральный вред, причинённый гражданину неправомерными

действиями, в денежной или иной материальной форме, при наличии вины
причинителя вреда. А в части второй статьи 127 этих же Основ были во многом
продублированы положения статьи 447 ГК РСФСР: в перечень оснований,
даюпщх реабилитированному право на возмещение причинённого ущерба,
было только дополнительно включено незаконное применение в качестве меры
пресечения подписки о невыезде. Однако попытки реабилитированных граждан
получить из государственной казны материальную компенсацию за несомненно
причинённые им моральные страдания не находили особой поддержки в
судебных инстанциях. Только с 1 марта 1996 г., с принятием части второй
Гражданского кодекса РФ, а именно его статьи 1100, лица, подвергнувшиеся
незаконному уголовному преследованию, получили конкретную и бесспорную
материально-правовую базу для компенсации со стороны государства и своих
моральных переживаний.
Правоприменительная практика последних лет показывает, что суды в
конечном итоге отказывали "жертвам правосудия" в удовлетворении исков о
компенсации морального вреда, причинённого им в период с 3 августа 1992 г.
по 29 февраля 1996 г. Такой подход наглядно иллюстррфуют, в частности, такие
примеры из судебной практики.
Астраханский областной суд отказал Степановской в иске к Астраханской
областной прокуратуре и Управлению финансов Астраханской области о
возмещении морального вреда, причинённого необоснованным привлечением
её к уголовной ответственности по ст. 15, ч.1 ст. 93 и ст. 175 УК РСФСР
(приговором суда она была оправдана).
В кассационной жалобе истица просила решение суда отменить по тем
мотивам, что оно не соответствует действующему законодательству.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ,
рассмотрев 8 августа 1994 г. дело по кассационной жалобе истицы, оставила
решение суда без изменения, указав следующее.
 128

Принимая решение об отказе в иске, суд исходил из того, что

действующим на территории Российской Федерации Положением о порядке
возмещения ущерба, причинённого гражданину незаконными действиями
органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, от 18 мая
1981г. не предусмотрена возможность возмещения морального вреда в связи с
необоснованным привлечением к уголовной ответственности. Такой вывод суда
был признан правомерным.
Согласно ч. 2 ст. 127 Основ, вред, причинённый гражданину в результате
незаконного привлечения к уголовной ответственности, применения в качестве
меры пресечения заключения под стражу, возмещается государством
независимо от вины должностных лиц органов дознания, следствия,
прокуратуры и суда в порядке, установленном законодательными актами.
Таким образом, специальной нормой закона определено, что вред,
причинённый указанными выше незаконными действиями прокуратуры, может
быть возмещён в порядке и в пределах, предусмотренных законодательством. В
Положении же от 18 мая 1991 г. не содержится норм, предусматривающих
возможность возмещения морального вреда в связи с незаконными действиями
указанных органов. Общее правило о возмещении морального вреда,
содержащееся в ст. 131 Основ, не подлежит применению, если специальной
нормой (ч. 2 ст. 127 Основ) вопрос об условиях и пределах возмещения вреда
разрешен по-иному'.
Кожков обратился в суд с иском к Управлению внутренних дел и
прокуратуре Корякского автономного округа о компенсации морального вреда в
размере по 30 млн. руб. с каждого, ссылаясь на то, что он был незаконно
привлечён к уголовной ответственности, к нему были применены в качестве
меры пресечения сначала арест, потом подписка о невыезде, но приговором
суда Корякского автономного округа от 21 сентября 1994 г. он был оправдан, а

Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1995. №1. С. 13.

 129

12 июля 1995г. приговор был оставлен без изменения Судебной коллегией по

уголовным делам Верховного Суда РФ.
Решением Судебной коллегии по гражданским делам суда Корякского
автономного округа в счёт компенсации морального вреда в пользу истца с
прокуратуры и УВД Корякского автономного округа было взыскано,
соответственно, 10 млн. руб. и 15 млн. руб.
По кассационным жалобам ответчиков Судебная коллегия по
гражданским делам Верховного Суда РФ 6 марта 1996 г. это решение отменила,
указав следующее.
Незаконное привлечение к уголовной ответственности и незаконное
применение в качестве меры пресечения ареста и подписки о невыезде имели
место в период действия Основ гражданского законодательства. Согласно ч. 2
ст. 127 Основ, вред, причинённый гражданину в результате незаконного
осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности,
незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу
или подписки о невыезде, возмещался государством независимо от вины
должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры
и суда в порядке, установленном законодательными актами. Истец имел право
на возмещение вреда, но не за счёт органов дознания, предварительного
следствия и прокуратуры, а за счёт государства в установленном порядке. По
данному делу он обратился в суд с иском о компенсации морального вреда.
Часть 2 ст. 127 Основ гражданского законодательства не предусматривала
возможности компенсации морального вреда. В ст. 131 тех же Основ
допускалась компенсация морального вреда гражданину, которому он причинён
неправомерными действиями лишь при наличии вины причинителя вреда. По
данному делу суд незаконно взыскал денежные суммы в счёт компенсации
морального вреда, причинённого истцу, непосредственно с органов
предварительного следствия и прокуратуры. В обоснование решения о
компенсации морального вреда с управления внутренних дел и прокуратуры суд
 -' 130

сослался на ст.ст. 22, 45, 46, 53 Конституции РФ. Между тем, согласно ст. 53
Конституции РФ, каждый имеет право на возмещение государством вреда,
причинённого незаконными действиями (или бездействием) органов
государственной власти или их должностных лиц. Но это не значит, что
01ве1С1веннос1ь за причинённый ис1цу вред должна быгь возложена
непосредственно на органы предБар?тТсльного следствия и прокуратуры.
Положения с гагей 22, 45, 46 Консги1уции РФ, нровозишшающие нрава
фаждан на свободу и личную неприкосновенноегь, на защи1у своих нрав и
свобод всеми с1юсобами, не запрещенными 'законом, гаранiирующие судебную
защигу нрав и свобод, гакже не могли явл}||ьс>1 основанием к компенсации
истцу морального Бреда за счет органов предварительного следствия и
прокуратуры.
В с г. 1070 части второй ГК РФ, введённой в действие с 1 марта 1996г.
(эгой сгагье придана обрагная сила - с 1 марга 1993 г.), не нредусмогрено
возложение огве1Сгвеннос1и за le же дейсгвия, указанные в ч. 2 сг. 127 Основ,
нстюсредствепно на органы предварительного следствия и прокуратуры j
Возмещение «реда производиiva за СЧС1 казны Российской Федерации, а в
случаях, нредусмогренных законом, - sd счёг казны субыгкга Российской
Федерации или казны муницинально!о образования в полном объёме
независимо ог вины должносгных лиц лих opianoB. С»а1ья 1100 ГК РФ,

перечисленным в ч. 1 c i. 1070 ГК РФ, введена в деисгвие лишь с 1 марга 1996г.,

ей не придана обрагная сила, она можег применягься лишь к правоогношениям,
возникшим после i марга ivvo г. к згому времени 1фичинение вреда исгпу не
относится, поэтому права на компенсащйо морального вреда он не имеет не
только за счёт органов следствия и прокуратуры, но я за счёт казньТ Российской
Федерации.
В связи с неправильным применением закона решение отменено в силу п.
4 сг. 306 ГПК РСФСР. Поскольку обсгоягельсгва дела судом усгаповлены, но
 131

допущена ошибка в применении норм права. Судебная коллегия в силу п. 4 ст.

305 ГШ РСФСР вынесла новое решение об отказе истцу в компенсации
морального вреда\
Аналогичные доводы были приведены и Судебной коллегией по
гражданским делам Ленинградского областного суда, которая своим решением
от 13 ноября 1996 г. отказала в иске Волкову В.Ф., просившему взыскать с
отделения федерального казначейства по Сланцевскому району' Ленинградской
области 500 млн. руб. в качестве компенсации морального вреда, причинённого
ему незаконным привлечением к уголовной ответственности и
соответствующим незаконным содержанием под стражей в период с 24 ноября
1992 г. по 11 ноября 1993 г.
Таким образом, принимая вышеуказанные решения, суды прежде всего
мотивировали их тем, что ч. 2 ст. 127 Основ, делает ссылку на специальный
законодательный акт, в данном случае на Указ и Положение от 18 мая 1981 г.,
которые не содержат норм, предусматривающих возможность материальной
компенсации морального вреда. Такой подход к проблеме, однако, разделяется
далеко не всеми юристами. Изложение иных точек зрения по этому вопросу
представляется достаточно актуальным и по сей день, поскольку именно с
начата 1990-х годов в судах существенно возросло количество вынесенных
оправдательных приговоров, а, соответственно, стало и больше лиц, которые
могли бы претендовать на материальную компенсацию перенесенных ими
моральных страданий. Только по делам с дознанием и предварительным
следствием в 1993 - 1994 годах в судах Российской Федерации было оправдано
6256 человек^. Наверное, пет особой необходимости убеждать кого-либо в том,
какие сильнейшие муки и переживания испытывают граждане, ставшие
жертвами судебных или следственных ошибок. Для таких людей компенсация
причинённого им морального вреда, зачастую, оказывается намного важнее.

1
Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1996. №10. С. 1-2.
2
О работе судов Российской Федерации в 1994 году // Российская юстиция. 1995. №6, С. 49.
 132

нежели возмещение имущественного ущерба.

Многомесячное, а нередко и многолетнее необоснованное пребывание
человека под стражей , помимо острейших переживаний нравственного
характера, почти всегда сопряжено для него и с огромными физическими
страданиями, являющимися следствием не выдерживающих никакой критики
условий содержания в следственных изоляторах. Общеизвестно, что в
следственных изоляторах Российской Федерации не обеспечивается даже
элементарный жизненный уровень, необходимый для поддержания здоровья.
Большинство следственных изоляторов размещено в зданиях дореволюционной
постройки, требующих незамедлительного ремонта и реконструкции. Число
содержащихся в камерах обычно в несколько раз превышает санитарные
нормы, отчего арестованные вынуждены спать по очереди, на полу, часто без
постельных принадлежностей. Все это ведет к конфликтам, сопровождающимся
драками и получением увечий. Перенаселенность камер естественно
сопровождается антисанитарией, в результате которой в СИЗО свирепствуют
эпидемии и инфекционные заболевания. На очень низком уровне находится
также и медицинское обслуживание заключенных ^ Не случайно, по данным
Г.Ф. Хохрякова, 30-35% лиц, освобождающихся из мест лишения свободы,
нуждаются в специальном психологическом или психиатрическом
вмешательстве для восстановления механизмов приспособления, которые
оказались ослабленными или нарушенными^.
Конечно, практически невозможно возместить невиновному человеку
перенесённые им в таких условиях нравственные и физические страдания. Тем
не менее, денежная компенсация этих страданий, в том числе и за моральный
вред, причинённый в период с 3 августа 1992 г. по 29 февраля 1996 г., была бы

1
См. об этом подробнее: Стецовский Ю. Содержание под стражей: право и прокурорская тактика // Российская юстиция.
1994. №2. С. 17; Мельннковский М. Нормализовать обстановку в следственных изоляторах // Российская юстиция. 1995.
№9. С.42; Мих]шн А. Обеспечение свободы совести осужденных // Российская юстиция. 1996. №6. С.53, Дуга
нормализации ситуации в следственных изоляторах // Российская юстиция. 1997. №1. С.45-47; Балакшин В. Срок
содержания подсудимых под стражей ограничен и для суда // Российская юстиция. 1996. №9. С. 15; Налимов В.
Охфедельпом сроке содержашга обвиняемого под стражей // Российская юстиция, 1998. №8. С.41; Мос1салькова Т.Н. Указ.
СОЧИ. С.103-105.
2
Хохряков Г.Ф Парадоксы тюрьмы. М., 1991 С.4.
 133

в высшей сгепени оправданной, ведь речь идсг о тысячах, реабилитированных в

указанный период лдодей.
В этой связи, несомненного внимания заслуживает точка зрения
А.М.Эрдеа1е8ско10, который неоднократно высказывал своё несоишсие со ск!
4адывашш^ися судебной пракгшшй, отмечая 1фи ном следующее.
Сшлж^но ч. 2 ст. 127 Основ, вред 1юдлежит возмещению независимо от
вины должностных лиц соответствующих органов в порядке, установленном
законодагелъными акгами. С учётом ст. 131 Основ, моральный вред должен
подлежать возмещению при наличии вины должностных лиц в порядке,
установленном законодательными актами. Далее учёный, думается вполне
справедливо, отмечает, что эта норма не требует "специально10 порядка" или
"порядка, специально установленно1о", а требует лишь, чтобы соблюдался тот
порядок, который установлен законодательными актами. В свою очередь,
пунктом первым Положения от 18 мая 1981 г., реабилитированным, помимо
восстановления различных прав и возмещения имущественного вреда,
предусматриваегся также и компенсация и н о г о ущерба, откуда делается
вывод, что П.1 этого ПoJЮжeния в части возмещения и н о г о, то есть
неимущеегвенного ущерба, имел своего рода резервный характер, так как на
момент утверждения Положения or 18 мая 1981 г. отечественное
законодательство не предусматривало возможности материального возмещения
морального вреда. В период же действия Основ, по мнению А.М.Эрделевского,
порядок возмещения реабилитированным морального вреда законодательсгвом
определён был - это общий исковой хюрядок. Возмещение производигся
государством из средегв государственной казны (ч. 2 ст. 127, ч.З ст. 25
Основ); гражданин обращается в суд с гребованием (иском) о возмещении
морального вреда в соответствии с нормами ГПК РСФСР; суд в установленные
этим же кодексом сроки определяет размер возмещения морального вреда в
денежной форме (ст. 131 Основ) и выносит решение (ГПК РСФСР).
Упоминание же в части 2 статьи 127 Основ о порядке, установленном
 134

законодагельством, обьясняегся гем, что особая 1фоцедура была установлена

Положением от 18 мая 1981 г. именно но возмещению имущественного
ущерба \
Представляется, что при компенсации морального вреда указанным
способом, "жертвам правосудия" необходимо доказывать вину должносгных
лиц правоохранительных органов (напомним, что статья 131 Основ
предусматривает компенсацию морального вреда только при наличии вины
причинителя вреда) лишь на временном отрезке с 3 авгусга 1992 г. по 12
декабря 1993 г. С принятием Конституции Российской Федерации, сгатья 53
которой предоставляет каждому право на возмещение государством вреда,
причинённого незаконными действиями (или бездействием) органов
1осударегвенной власги или их должносгных лиц, был зшюжен правовой
фундамент для возмещения реабилитированному со сгороны государства
любого вида вреда (какие-либо изъятия в статье отсутствуют) и независимо от
вины должностных лиц, поскольку данное условие также не оговаривается.
Думае^1ся, что после 12 декабря 1993 г. при предъявлении иска к юсударству о
компенсации понесенных им моральных страданий, связанных с незаконным
уголовным преследованием, реабилитированный хражданин вгфаве опираться и
на ст. 53 Констигуции РФ, имеющую высшую юридическую силу и прямое
действие. Таким образом наверное, можно говорить о том, что с моменга
принягия Конституции РФ факгически 1фезюмируегся огвегсгвенность
государсгва за причинение вреда действиями (бездействием) opianoB
государственной власти и их должностных лиц.
В этой связи вполне закономерными видятся и послед>тощие изменения в
1ражданском законодагельстве, существенно расширившие сферу
ответственности государства за вред, причинённый государственными
органами, органами местного самоуправления, а также их должностными
лицами. Указанный вред, причинённый гражданину или юридическому лицу, в

1
См.: Эрделевский AM, Отвектаенность эа причинение, морального вреда // Российская юсгииля 1994. №7. С 37-58; Он
 135

соответствии с положениями ст. 1069 ГК РФ, подлежит возмещению за счёт

казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или
казны муниципального образования. Тем не менее, перечень оснований, по
которым "жертве правосудия" можно возместить вред независимо от вины
соответствующих государственных органов и их должностных лиц остался
прежним, то есть аналогичным перечню, содержащемуся в части 2 ст. 127
Основ. Такими основаниями являются:
а) незаконное осуждение;
б) незаконное привлечение к уголовной ответственности;
в) незаконное применение в качестве меры пресечения заключения под
стражу или подписки о невыезде;
г) незаконное наложение административного взыскания в виде ареста или
исправительных работ.
Этот же перечень был полностью продублирован и в ст. 1100 ГК РФ,
установившей основания компенсации морального вреда независимо от вины
причинителя вреда.
Однако, появление у реабилитированных граждан теперь уже
бесспорного материального права на компенсацию причинённых им моральных
страданий, одновременно, породило и массу новых проблем, как материально-
правового, так и процессуального характера. На наш взгляд к таьсим проблемам
относятся:
вопрос, связанный с условиями, наличие которых необходимо для
появления у реабилитированного права на компенсацию морального вреда;
спор об обстоятельствах, исключающих возможность компенсации
морального вреда реабилитированному;
проблема определения размера компенсации морального вреда,
причинённого незаконным уголовным преследованием;

же . Компенсаия яьюрального вреда в России и за рубежом. М. 1997. С.81-82.

 136

дискуссия об отраслевой принадлежности института возмещения вреда

реабилитированным вообш;е;
вопрос о процессуальном порядке компенсации морального вреда
"жертвам правосудия";
проблема определения надлежащего ответчика, который должен
представлять интересы государства по делам о возмещении вреда,
причинённого незаконными действиями правоохранительных органов.
На всех этих проблемах хотелось бы остановиться более подробно.
В соответствии со статьей 2 Указа от 18 мая 1981 г., право на возмещение
ущерба, причинённого гражданину незаконным уголовным преследованием,
возникает у последнего при условии постановления оправдательного приговора
или прекращения уголовного дела за отсутствием события преступления, за
отсутствием в деянии состава преступления, а также за недоказанностью
участия гражданина в совершении преступления. Тем самым законодатель
установил замкнутый перечень ситуаций, допускающих возмещение ущерба,
причинённого реабилитированному. Однако, незаконными действиями
правоохранительных органов причиняется ущерб, в том числе и моральный, не
только в вышеуказанных случаях полной реабилитации гражданина, но и при
его частичной реабилитации. К таким случаям, наверное, можно отнести:
1) Изменение квалификации содеянного на статью закона,
предусматривающую менее тяжкое преступление с назначением по ней нового,
более мягкого наказания.
2) Оправдание (прекращение дела) в части предъявленного обвинения.
3) Назначение судом наказания, которое не поглощается сроком
предварительного заключения.
4) Замена наказания более мягким в процессе исполнения приговора,
когда новое наказание уступает размеру (тяжести) уже исполненного.
В литературе уже неоднократно высказывались предложения о
распространении сферы действия Указа и Положения от 18 мая 1981 г. и на
 137

вышеуказанные случаи^ Однако, все попытки частично реабилитированных

граждан, на основании этих нормативных актов, возместить причинённый им
ущерб, в конечном итоге оказывались безрезультатными ^. В связи с этим,
Пленум Верховного Суда СССР в своём постановлении №15 от 23 декабря 1988
г. "О некоторых вопросах применения в судебной практике Указа Президиума
Верховного Совета СССР от 18 мая 1%1 г "О возмещении ущерба,
причинённого незаконными действиями государственных и общественных
организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных
обязанностей" (далее^- постановление Пленума Верховного Суда СССР от 23
декабря 1988 г.), в частности, разъяснил: "...Изменение квалификации
содеянного на статью закона, предусматривающую менее тяжкое преступление
с назначением по ней нового, более мягкого наказания, либо снижение меры
наказания без изменения квалификации не являются основанием для
возмещения ущерба в соответствии с Указом от 18 мая 1981 г"^.
Представляется, что в случаях денежной компенсации морального вреда,
причинённого незаконным уголовным преследованием, применение подобных
ограничений недопустимо, поскольку Указом и Положением от 18 мая 1981 г.,
как известно, материальная компенсация морального вреда не
регламентируется. Компенсация нравственных страданий лицу,
реабилитированному частично, будет справедливой и с морально-этической
точки зрения. Бесспорно, подсудимому далеко не безразлично за какое
преступление он будет осужден: за групповой разбой или укрывательство
данного преступления, за изнасилование или за причинение потерпевшей
только лёгкого вреда здоровью. Соответственно, трудно вообразить какие
душевные муки и страдания испытывает обвиняемый (подсудимый) между

1
См., напримч>: Ярошенко К.Б. Жизнь и здоровье под охраной закона. М., 1990. С. 140-141; Москалькова Т.Н. Честь и
достоинство, как их защитить? (уголовно-процессуальный аспект). М., 1992. С. 113-116; Бойцова В.В., Бойцова Л.В.
Реабилшшди необоснованно осуаденных граждан в современных правовых системах. Тверь, 1993. С. 43.
2
См., например; Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1991. №3, С,14-15; Бюллетень Верховного Суда Российской
Федерации. 1993. №1. C.5.
3
Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М.
1995. с. 341.
 138

предъявлением ему обвинения в совершении умышленного убийства при

отягчающих обстоятельствах, за которое предусмотрено наказание вплоть до
смертной казни, и до его осуждения за причинение смерти по неосторожности,
максимальное наказание за которое - три года лишения свободы.
Таким образом, материально-правовым основанием компенсации
морального вреда, причинённого незаконными действиями
правоохранительных органов, независимо от вины причинителя вреда, прежде
всего являются положения ст. 1100 ПС РФ. А в перечень указанных в этой
статье случаев, предусматривающих возникновение права на такую
компенсацию, думается, вполне укладываются вышеприведённые примеры
частичной реабилитации гражданина. Конечно же, незаконным будет
осуждение лица в совершении умышленнопг убийства, если в дальнейшем
кассационная инстанция изменит этот приговор и переквалифицирует действия
осужденного на совершение убийства при превышении пределов необходимой
обороны, с соответствующим снижением размера наказания. Если подсудимый
по многоэпизодному делу, в итоге будет оправдан по одной из статей
предъявленного ему обвинения, то предшествующее привлечение его к
уголовной ответственности по этой статье также будет незаконным. Важным
здесь представляется щ^авильное понимание термина "незаконный",
используемого законодателем. Во многих случаях причинения вреда
действиями правоохранительных органов должностные лица этих органов, тем
не менее, осуществляли свою деятельность строго в соответствии с законом.
Наверное по этому поводу следует разделить точку зрения Б.Т.Безлепкина,
пояснившего следующее: "...Термин "незаконный" в данном случае следует
понимать в том смысле, что привлечением к уголовной ответственности
невиновного, его заключением под стражу, и осуждением всегда нару«|риются
законные субъективные права и интересы данного гражданина"

1
Безлепкин Б.Т. Судебно-правовая защита прав и свобод граждан в отаошениях с госуддрстаенными органами и
должностными лицами. М., 1997. С. 91.
 139

Вместе с тем, вероятно, должно быть и разумное ограничение числа

случаев, дающих право на компенсацию причинённого незаконным уголовным
преследованием морального вреда, независимо от вины причинителя вреда.
Если положения ст. 1100 ГК РФ понимать буквально, то, по всей видимости,
моральный вред следует компенсировать практически всем арестованным,
освобождаемым из-под судом стражи в порядке ст. 220-2 УПК РСФСР (по
жалобе на законность и обоснованность избрания ареста в качестве меры
пресечения в период предварительного следствия). Однако, большинство из
таких лиц заключают под стражу вторично, либо ещё в период
предварительного следствия (по новым основаниям), либо при вынесении
обвинительного приговора, связанного с назначением наказания в виде
лишения свободы.
Нарушение процедуры предъявления обвинения, исключение из
обвинения одного из десяти эпизодов преступной деятельности, причём не
самого значительного, также можно рассматривать под ракурсом
необходимости возмещения причинённых моральных переживаний. Все эти и
им подобные случаи весьма нередки на практике, и в силу известной специфики
как морального вреда, так и уголовного судопроизводства, ситуацию можно
довести до абсурда, когда чуть ли не каждый второй осужденный будет
требовать, практически в бесспорном порядке (вину причинителя вреда
доказывать не надо), компенсации причинённых ему "душевных переживаний".
Думается, что применительно к ст. 1100 ГК РФ, Пленуму Верховного Суда РФ
своим постановлением следовало бы разъяснить какие конкретно случаи
незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной
ответственности, незаконного избрания в качестве меры пресечения ареста или
подписки невыезде порождают право на компенсацию причинённых в связи с
этим моральных страданий.
Соответственно, во всех остальных случаях незаконной деятельности
органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда моральный
 140

Вред должен компенсироваться в соответствии с требованиями ст.ст. 1069, 1070

Ч.2 ГК РФ, то есть истец должен доказать вину соответствующих должностных
лиц. При этом следует иметь в виду, что ч.2 ст. 1070 ГК РФ предусматривает
несколько отличный от других порядок возмещения вреда, причинённого при
осуществлении правосудия. Такой вред подлежит возмещению только в случае,
если вина судьи установлена приговором суда, вступивщим в законную силу.
В соответствии с Указом от 18 мая 1981 г. единственным
обстоятельством, исключающим для полностью реабилрггированного
гражданина возможность возмещения причинённого ущерба, является
самооговор. Часть третья статьи 2 данного Указа гласит: "Ущерб не подлежит
возмещению, если гражданин в процессе дознания, предварительного следствия
и судебного разбирательства путём самооговора препятствовал установлению
истины не делу и тем самым способствовал наступлению указанных в части
первой настоящей статыг последствий ( w виде незаконного осуждения,
незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного
применения в качестве меры пресечения заключения под стражу - С.Н.)" ^
В пункте 3 Инструкции от 2 марта 1982 г. данное обстоятельство было
более детализировано. Во-первых, было^ указано, чта наличие в действиях
гражданина самооговора устанавливается органами дознания,
предварительного следствия, прокуратуры и суда. И, во-вторых, было признано,
что самооговор не является обстоятельством, исключаюпщм право на
возмещение ущерба, когда он явился следствием применения к гражданину
насилия, угроз и иных незаконных мер^.
В дальнейшем, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 23
декабря 1988 г., по поводу последнего уточнения дополнительно было
разъяснено, что при самооговоре факт применения насилия, угроз или иных
незаконных мер должен быть установлен следственными органами, прокурором
или судом. Кроме того, в данном постановлении было дано толкование термина

1
Бюллетень текущего законодательства за апрель-май 1981 г. М., 1981. С. 4-5.
2
Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств. 1984. №3. С. 3^.
 141

"самооговор", под которым предложено понимать "...заведомо ложные

показания подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, данные с целью убедить
органы предварительного расследования и суд в том, что именно им совершено
преступление, которое он в действительности не совершал" \
На пфвый взгляд может показаться, что^ проблема еамоегсшора не имеет
особого отношения к компенсации реабилитированнБшг морального вреда,
поскольку такая компенсация, в отличие от возмещения имущественного
ущерба, не регулируется нормами Указа от 18 мая 1981 г. и Инструкции от 2
марта 1982 г. К тому же, рядом авторов была высказана точка зрения о том, что
в настоящее время положение о самооговоре, содержащееся в ст. 2 Указа от 18
мая 1981 г. и ограничивающее право на возмещение ущерба гражданину,
подвергнувшемуся незаконному уголовному преследованию, не подлежит
применению, поскольку ст. 53 Конституции РФ и п. 1 ст. 1070 ГК РФ
устанавливают право на возмещение государством вреда без подобных
ограничений^.
Однако более правильной нам представляется позиция
А.М.Эрделевского, высказавшего иную точку зрения на этот счёт. Прежде
всего, з^ёным отмечается, что в период действия ПС РСФСР в статье 2 Указа от
18 мая 1981 г. и применительно к случаям самооговора был конкретизирован
вытекавший из смысла ст. 458 ГК РСФСР вывод - если умысел потерпевшего
содействовал возникновению или увеличению вреда, то в возмещении вреда
должно быть отказано (хотя прямо ст. 458 ГК РСФСР устанавливала в качестве
основания для уменьшения размера возмешЕения или отказа в таковом грубую
неосторожность потерпевшего). В настоящее время ч. 1 ст. 1083 ГК РФ
непосредственно устанавливает, что вред, возникший вследствие умысла
потерпевшего, возмещению не подлежит. Отсюда делается соответствующий

1
Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М.,
К ж с ^ Комментарий / Под ред. Б.Н. Топорника. М., 1994. С. 281; Комментарий к Гражданскому кодексуРФ
(Части вторф I Под ред. ОН. Садикова. М., 1996. С 664.
 142

вывод о применимости этого правила и к случаям причинения вреда

реабилитированному вследствие самооговора последнего. Иными словами, в
случае наличия в действиях реабилитированного лица самооговора, в
совокупности с правилами ст. 1070 ГК РФ предлагается применять в качестве
общей нормы и ст. 1083 ГК РФ, устанавливающую основания отказа в
возмещении вреда или уменьшения его размера'.
Действительно, из приведенного выше определения самооговора,
данного Пленумом Верховного Суда СССР, следует, что самооговором
являются как раз умышленные действия, направленные на убеждение
правоохранительных органов в том, что именно оговоривший себя совершил
преступление, которого он в действительности не совершал. Тем самым такой
человек сознательно обрекает себя на те лишения, которым подвергаются лица,
подозреваемые (обвиняемые) в совершении преступлений.
Разумеется, применительно к ст. 1083 ГК РФ необходимо иметь в виду,
что не всякий самооговор может служить основанием для отказа в возмещении
ущерба, причинённого реабилитированному. Не случайно, как в Указе от 18 мая
1981 г. и Инструкции от 2 марта 1982 г., так и в постановлении Пленума
Верховного Суда СССР от 23 декабря 1988 г. проблеме самооговора уделяется
достаточно пристальное внимание. В вышеуказанных документах, в судебной
практике, в исследованиях учёных уже имеются определённые наработки и
обобщения, касающиеся условий признания самооговора обстоятельством,
влекуищм отказ в возмещении ущерба реабилитированному. Думается, что этот
накопленный опыт вполне можно использовать и для решения вопроса о
допустимости компенсации реабилитированному морального вреда.
Следует сказать, что самооговор обвиняемого (подсудимого) далеко не
новое явление в истории уголовного судопроизводства. При этом с фактами
самооговоров на предварительном следствии и в суде приходится сталкиваться

1
См.. Эрделевский A.M. Компенсация морального вреда в России и за рубежом. С. 86-87.
 143

намного чаще, чем можно себе представить^ Причины самооговора могут быть
самыми разными. Например, Р.Д.Рахунов попытался дать такую
классификацию причин ложного самооговора:
а) стечение обстоятельств, убеждающих честного человека считать себя
виновным в деянии, которого он не совершал или которое не содержит состава
преступления;
б) корыстные и другие эгоистические соображения, которые побуждают
обвиняемого взять на себя чужую вину;
в) болезненная психика, толкающая обвиняемого на путь признания;
г) юридическая некомпетентность, приводящая к тому, что обвиняемый,
не оспаривая факта, признаёт себя виновным в таком противоправном деянии,
которого он в действительности не совершал;
д) самооговор под влиянием угроз, внушения и других форм воздействия
и принуждения^.
Нетрудно заметить, что значительная часть указанных причин
самооговора отнюдь не связана с каким-то сознательным желанием человека
оговорить себя и убедить правоохранительные органы в том, что именно он
совершил преступление, которого в действительности не совершал.
Соответственно, Указ от 18 мая 1981 г.. Инструкция от 2 марта 1982 г.,
постановление Пленума Верховного Суда СССР от 23 декабря 1988 г.
предусматривают несколько условий признания самооговора в качестве
обстоятельства, исключающего возмещение ущерба реабилитированному.
В первую очередь, оговаривающее себя лицо должно давать показания
или делать заявление умышленно, заведомо сознавая их ложность. Очень
интересный и одновременно типичный случай неумышленного самооговора,
выразившегося в признании своей вины обвиняемым лицом, приводится
Н.С.Алексеевым и В.З.Лукашевичем. Гражданка П. обвинялась в том, что

1
См. об УЮМ подробнее: Петрухин И.Л. Самооговор // Советская юстиция. 1970. №13. С. 11 ; Рахунов Р.Д. Признание
Обвиняемым своей вины. М., 1975. С. 38-39; Ларин A.M. Презумпция невиновности. М., 1982. С. 81-82.
2
Рахунов Р.Д. Гфизнание обвиняемым своей вины. С. 40.
 144

управляя автомашиной и нарушив правила дорожного движения, она сбила

гражданина, который получил тяжкие телесные повреждения. На
предварительном и судебном следствии П. свою вину в предъявленном ей
обвинении признала и показала, что, по-видимому, она проявила
невнимательность к дорожной обстановке, в результате чего не видела
находившегося на проезжей части человека и совершила на него наезд. Однако,
в конце судебного разбирательства П. заявила, что в последнее время она
почувствовала ухудшение зрения и что с правой стороны правого глаза
появилась пелена. В связи с этим, по ходатайству защитника было назначено
медицинское освидетельствование подсудимой. Врачи установили
значительный дефект правого и левого глаза, вызванный опухолью левой
половины затылочной части мозга, в результате чего у П. развилось выпадение
правых полей зрения правого и левого глаза. После этого в клинике была
произведена трепанация черепа П. с удалением опухоли, что повлекло за собой
длительную госпитализацию. В новом судебном заседании эксперты пояснили,
что, поскольку опухоль у П. развивалась в течение 3-4 лет, она не знала и не
могла подозревать, что у неё заболевание глаз. Эксперты также заявили, что
выпадение периферического зрения проходит у человека незаметно и
постепенно и дали категорическое заключение, что П. в момент наезда не могла
видеть потерпевшего в силу усилившегося дефекта зрения, добросовестно
полагая, что зрение у неё нормальное. Государственный обвинитель от
обвинения отказался.
Приведённый случай наглядно демонстрирует, как драматическое
стечение обстоятельств может заставить честного человека признать свою вину
в деянии, которое на самом деле не содержит состава преступления.
Естественно, что такой самооговор гражданина нельзя признавать
обстоятельством, препятствующим выплате ему компенсации за вред
причинённый незаконным уголовным преследованием.

1
См.. Алексеев Н.С, Лукашевич В.З. Ленинские идеи в советском уголовном судопроизводстве. М., 1970. С. 180-181.
 145

Другим условием, позволяющим признать самооговор обстоятельством,

исключающим возмещение ущерба, причинённого реабилитированному,
является добровольность его соответствующих показаний и заявлений.
Согласно п. 3 Инструкции от 2 марта 1982 г. самооговор, явившийся
следствием применения к гражданину насилия, у г р о з и иных н е -
з а к о н н ы х мер, не исключает возмещения ущерба. Существует мнение,
что в значительном количестве случаев самооговор связан с использованием
физического и психического насилия к подозреваемому (обвиняемому)'. С
принятием Конституции РФ в определённой степени усложнился процесс
доказывания вины в совершенном преступлении. Подозреваемый, обвиняемый,
подсудимый вправе хранить молчание на всём протяжении производства по
уголовному делу. Никто не обязан свидетельствовать против супруга и близких
родственников (ст. 51 Конституции РФ). С устранением уголовной
ответственности за недонесение следствие также лишилось части источников
доказывания. Однако, любое нераскрытое преступление во все времена тяжким
бременем ложилось на орган дознания. В то же время, в соответствии с
нормами ст.ст. 69, 77 УПК РСФСР показания подозреваемого и обвиняемого
могут служить в качестве источника доказательств. Поэтому некоторые
работники органов дознания и предварительного следствия не могут устоять
перед ис10тпением любым способом получить признание вины человека,
заподозренного в совершении преступлении.
Наиболее серьёзной и трудноразрешимой проблемой здесь является
возможность установления следственными органами, прокурором или судом
факта насилия, угроз или иных незаконных мер.
Как правило, заявления о применении таких способов получения
показаний делаются подсудимыми в ходе судебного разбирательства. По
сложившейся практике во многих таких случаях суды вызывают и допрашивают

1
См. об э^гом, например. Руднев Вл. Возмещение ущерба при незаконном аресте // Российская юстиция. 1997. №12. С. 21.
Одаижо, нам представляется, что это не совсем так, поскольку число жалоб подсудимых на хфименение к ним насилия на
 146

в качестве свидетелей оперативных работников милиции и следователей об

обстоятельствах получения ими показаний у подсудимого (на тот момент
подозреваемого или обвиняемого) на предварительном следствии. Однако мало
кто сомневается в практической бесполезности подобных допросов, поскольку
ответы таких свидетелей предугадать нетрудно: показания такой-то давал
добровольно, никакого физического или психического давления на него не
оказывалось. Вопреки положениям ст. 51 Конституции РФ, в соответствии с
которыми никто не обязан свидетельствовать против себя, должностные лица
органов дознания и предварительного следствия дают свидетельские показания
об обстоятельствах, которые могут быть вменены им в вину как преступление
(принуждение к даче показаний предусмотрено, например, статьей 302 УК РФ).
О таких обстоятельствах может быть допрошено только лицо, привлекаемое в
качестве подозреваемого, обвиняемого, а в суде - только подсудимый (ст.ст. 76,
77 УПК РСФСР)^
Более предпочтительным выглядит другой способ проверки заявлений
подсудимых о применяемых к ним незаконным методам допроса. Нередко, на
основании таких заявлений суды направляют соответствующие материалы
прокурору для решения вопроса о возбуждении уголовного дела. Однако, в
подавляющем большинстве случаев прокурорами отказывается в возбуждении
таких дел в основном по причине отсутствия достаточных данных,
указывающих на признаки преступления. При этом в соответствующих пос-
гановлениях об отказе в возбуждении уголовного дела, как правило,
используются формулировки вероятностного свойства. "Нежелание возбуждать
уголовные дела, даже при достаточных доказательствах применения насилия,
кое-где приобрело необратимый характер". Совершенно справедливой видится
критика существующего положения дел. Если в начальной стадии процесса

допросах во много раз превышает количество должностных лиц, привлечённых за это к уголовной ответственности. О
причинах обилия таких жалоб будет сказано немного ниже.
1
См. об этом. 1Ьпсш1^фов В., Ворожцов С. Подсудашый заявил, ко mie применяли пезакммые методы расследования И
Российская юстшцта. 1995. №8. С. 26.
2
иЬфинский С. Наси-тае при дощюсах - реальная угроза правосудию // Российская юстиция. 1997. №12. С .38.
 147

достоверно установить одно из обстоятельств, предусмотренных ст. 5 УПК

РСФСР для обоснованного отказа в возбуждении дела, не представляется
возможным, дело подлежит возбуждению и дальнейшее доказывание
осуществляется посредством производства следственных действий.
Недопустимость отказа в возбуждении дела на основе одного лишь
предположения о возможности отсутствия события, состава преступления и пр.
очевидна^.
Таким образом, главным средством выявления насилия, используемого
на допросах, и связанного с ним вынужденного самооговора должно служить
расследование по возбужденному по этому поводу уголовному делу.
Постановление (определение) о прекращении такого уголовного дела по
нереабилитирующим основаниям или вынесение по нему обвинительного
приговора несомненно будет, наряду с очевидным доказательством вины
соответствующего должностного лица, бесспорным фактором,
препятствующим отказу в возмещении вреда, причинённого оговорившему себя
лицу.
В свете вышесказанного, наверное целесообразно внести необходимые
изменения в уголовно-процессуальное законодательство, обязывающие суд
возбуждать уголовное дело по каждому факту заявления подсудимого о
применении к нему незаконных мер в целях получения признания вины. Вместе
с тем, судебно-следственная практика показывает, что распространённость
подобных заявлений вызывается не только действительно имеющими место
случаями насилия на допросах, но и ещё как минимум двумя причинами. Во-
первых, такое заявление является хорошим способом объяснить изменение
своих первоначальных показаний, когда в ходе предварительного следствия по
тем или иным причинам (влияние сокамерников, родственников и др.)
подсудимый решил попытаться избежать уголовной ответственности. Особенно
это проявляется после окончания предварительного следствия, когда

1
Никавдров В., Ворояшт С. Указ. соч. С. 27.
 148

обвиняемый (подсудимый), ознакомившись со всеми материалами дела и

полагая, что имеющихся в нём доказательств его вины недостаточно,
рассчитывает на вынесение оправдательного приговора в связи с
недоказанностью его вины. Во-вторых, подсудимые, делая заявления о
применении к ним незаконных методов расследования, чётко осознают свою
полную безнаказанность, даже если и оговаривают заведомо невиновных
должностных лиц. По всей видимости, такой оговор нельзя рассматривать в
качестве средства защиты от предъявленного обвинения, поскольку это явно
противоречит закону: наказывая любое лицо за заведомо ложный донос (ст. 306
УК РФ), нет никаких оснований для освобождения от ответственности за
аналогичное деяние обвиняемого. По общему правилу процессуальное
положение обвиняемого не освобождает его от ответственности за совершение
нового преступления\ Важной превентивной мерой против необоснованных
заявлений подсудимых (обвиняемых) о принуждении их к даче признательных
показаний явилось бы привлечение таких лиц к уголовной ответственности за
оговор заведомо невиновных работников правоохранительных органов.
Думается, что в случае, когда такие заявления подсудимый делает по ходу
своих показаний, следовало бы получать от него ещё и соответствующее
отдельное заявление, в котором он предупреждался бы об уголовной
ответственности за заведомо ложный донос.
Применительно к положениям ч. 1 ст. 1083 ГК РФ достаточно спорным
выглядит высказанное Л.А.Прокудиной мнение о том, что самооговор ни при
каких обстоятельствах не должен исключать права реабилитированного на
возмещение ущерба. Мотивируется это тем, что признание обвиняемым своей
вины может быть положено в основу обвинения только при его подтверждении
совокупностью имеющихся доказательств по делу. Отсюда делается вывод, что
если гражданин был привлечён к уголовной ответственности только на
основании его самооговора, а затем этот человек был реабилитирован, то

См. там же. С. 29.

 149

можно говорить об ошибке следователя, привлекшего гражданина к уголовной

ответственности необоснованно, без достаточных к тому оснований^.
Однако такой подход к проблеме представляется несколько упрощённым.
Прежде всего, необходимо отметить, что в большинстве случаев после
предъявления человеку обвинения сбор доказательств по делу не заканчивается.
Человек может стать обвиняемым, и вдобавок оказаться под стражей в самом
начале предварительного следствия, когда проверка уже имеющихся
доказательств его вины и сбор новых ещё только начинается. При этом
первоначально собранные доказательства могут в силу разных причин в итоге
оказаться негодными, а новых может и не прибавиться. Вместе с тем, как
показывает практика любое обвинительное заключение помимо признательных
показаний обвиняемого всегда содержит хотя бы косвенные доказательства его
вины. Другое дело, что в случае отказа подсудимого от ранее данных им
признательных показаний, оставшихся косвенных доказательств может
оказаться просто недостаточно для того, чтобы положить их в основу
обвинительного приговора. Кроме того, сознательно и добровольно оговаривая
себя, человек не только умышленно подвергает себя лишениям, связанным с
уголовным преследованием, но и препятствует нормальной деятельности
правоохранительных органов, направленной на быстрое и полное установление
истины по делу. Поэтому возмещать ущерб обвиняемому при таких
обстоятельствах было бы противоестественно^.
Из положений, содержапщхся в ст. ст. 151, 1099-1101 ГК РФ, следует, что
определение размера компенсации морального вреда реабилитированному
осуществляется по общим критериям, установленным для определения размера
такой компенсации вообще. Разумеется не может быть учтена только степень
вины причинителя вреда, поскольку в этом случае компенсация морального
вреда допускается и при отсутствии такой вины. Таким образом, при оценке

1
проку дина л. А. Указ. соч. с. 29.
2
Понарин В.Я. Защита имуществешшх прав личности в уголовном процессе России. Воронеж, 1994. С. 127.
 150

морального Бреда, причинённого гражданину незаконным уголовным

гфеследованием, необходимо учитывать:
харакгер и игенёнь физических и нравственных сфаданий, исходя при
Э10М из фак1ических 0(5с"10Я1ельс1в, при коюрых был причинён моральный
вред и индивидуальных особенносгей ногерневшего,
1ребования разумности и справедливости;
иные заслуживающие внимания обстоятельства.
Как уже отмечалось нами в паршрафе фетьем главы первой дис<гертации,
вышеперечисленные кригерии носят весьма общий и обтекаемый характер и в
случае необходимости предоставляют пракгически неограниченный просгор
свободному усмофению судьи, фантазия которою не сковывается никакими
верхними или нижними пределами присуждаемой денежной суммы. Думается
нет смысла во второй раз перечислять все те негативные моменты, которые
порождает такое свободное судейское усмофение. Одновременно, гю поводу
определения размера компенсации морального вреда, причинённого
потерпевшему от преступлений, нами высказывалось предложение о
целесообразности установления верхнего и нижнею пределов размера гакой
компенсации, соотносимых с соответствующими границами наказаний,
предусмофенных за тот или иной вид пресгуплений. Это преддюжение
представляется не менее актуальным и для ел>'»1аев компенсационных выплат
реабилитированным. Разумее^гся, что границы таких выгшат долгжны ггри этом
оггреде;гягьея иным сггособом. Введение разумных ограничений на размеры
денежных комггенсагщй, вышгачиваемых реабшгитированным за ггричинённый
моральный вред, представляется оправданным сразу по несколысим причинам.
Как извесгно, наряду с возможностью вьггь1гаты реабшгитированному
денежной комггенсации независимо от вины причините;ш вреда (ст.ст. 1070,
1100 ГК РФ), ещё одной особенностъю возмещения вреда таким лицам яв;гяется
вoзjгoжeниe этой обязанноеги на государство. Предегав;гяегся, что Д1гя нагией
страны, не первый год испытывающей серьёзные экономические трудности.
 151

определение размера выплачиваемой реабилитированному денежной

компенсации с помощью ничем неограниченного судейского усмотрения
является непозволительной роскошью. Возможно вопрос обоснованного
расходования государственных средств и моральные страдания невиновно
осужденного гражданина являются и несопоставимыми понятиями. Но почему
бы не затронуть и эту тему, являющуюся не более приземлённой, чем тема
денежной оценки такой, по большому счёту, неоценимой и несовместимой с
деньгами категории, как душевные страдания. По этому поводу хотелось бы
привести некоторые примеры из опыта зарубежных стран. В Польше, согласно
УПК, гражданин имеет право получить "вознаграждение за испытанную
несправедливость". Но по сложившейся практике оно должно быть умеренным,
присуждаться с учётом финансового положения государства и не может
составлять неосновательного обогащения. Даже такие благополучные в
экономическом отношении страны как ФРГ, Япония, Франция не стесняются
более чётко регулировать размеры выплачиваемых "жертвам правосудия"
компенсаций. Так, в ФРГ вообще установлен жёстко фиксированный размер
компенсации - 10 марок за каждый день проведённый в заключении. В Японии
компенсация за незаконное нахождение под стражей, учитывающая в том числе
и душевные страдания, должна исчисляться суммой не менее 200 иен и не
более 400 иен за каждый день, проведённый под арестом. В соответствии же с
французским законодательством, каждый такой день должен оцениваться в
размере не менее 0,25 % франков^.
С другой стороны, установление нижнего предела взыскиваемой с
государства денежной суммы будет служить реабилитированному гарантией
получения хотя бы минимального, но вполне определённого размера
компенсации, что отнюдь не гарантируется нынешними законодательными
нормами. Необходимо также отметить, что установление верхней границы
компенсации, присуждаемой лицу, незаконно подвергнувшемуся уголовному

1
См.. Бойцова ВВ., Ьойцова Л.В. Реабилитш^ия необоснованно осркденных граждан в современных правовых системах.
 152

преследованию, не может в принципе сказаться на полноте возмещения

морального вреда. Ведь совершенно очевидно, что какая бы огромная сумма не
была выплачена пострадавшему, она всё равно не возместит перенесённых им
душевных мук, а только в какой-то мере их загладит.
Кроме того, упорядочивание размеров компенсационных выплат
несомненно будет способствовать установлению более справедливого
отношения государства к каждому из своих граждан. При неограниченном
судейском усмотрении возникает сколько угодно ситуаций, когда, например,
незаконно находившийся на подписке о невыезде гражданин, в итоге получает
намного большую компенсационную выплату нежели оправданный гражданин,
проведший аналогичный период времени в следственном изоляторе.
При незаконном применении к гражданину в качестве меры пресечения
заключения под стражу или подписки о невыезде, определение размера
компенсационной выплаты, думается, не должно представлять особой
сложности. Главное, это установить размер компенсации за один день
содержания под стражей и один день нахождения на подписке о невыезде.
Такой размер не следовало бы делать фиксированным, поскольку
индивидуальные особенности пострадавшего (прежде всего наличие или
отсутствие у него прежних судимостей, возраст, состояние здоровья), условия
содержания в камере и т.д. могуг быть различными. Эти, предусмотренные
ст. ст. 151, 1101 ГК РФ обстоятельства, в рамках установленной "вилки" и
должны учитываться судом при определении окончательного размера
компенсации.
Несколько более сложным видится процесс определения денежного
вознаграждения за страдания при незаконном привлечении к уголовной
ответственности (когда мера пресечения не избиралась) и незаконном
осуждении, когда наказание реально не исполнялось или не было связано с
лишением свободы или исправительными работами. В этих случаях, наверное.

с. 97-98; Москалькова Т.Н. Честь и досгоинстао : как их загщгппъ (уголовно-процессуальный аспект). С. 126-127.
 153

необходимо также законодательно установить разумные верхние и нижние

пределы компенсации, в рамках которых уже определять конкретное денежное
вознаграмедение, присуждаемое реабилитированному. Несомненно, что на
остроту нравственных переживаний невиновного, помимо его индивидуальных
особенностей, сильное влияние окажут степень тяжести предъявленного ему
обвинения, характер назначенного наказания и т.д.
Следует заметить, что нормативное установление верхних и нижних
границ компенсационных выплат, присуждаемых реабилитированному, вряд ли
является прерогативой процессуального права. Представляется, что
минимальные и максимальные размеры таких денежных компенсаций должны
быть определены в специальном Законе о возмещении ущерба, нанесённого
несправедливым привлечением к уголовной ответственности и осуждением \
В литературе уже длительное время ведётся дискуссия об отраслевой
принадлежности института возмещения ущерба реабилитированным лицам.
Целый ряд авторов отстаивает точку зрения о том, что возникающие по поводу
реабилитации правоотнощения по своей правовой природе являются уголовно-
процессуальными. Например, Б.Т.Безлепкин считает, что "отношения,
связанные с причинением ущерба при производстве по уголовному делу,
неотделимы от уголовно-процессуальной деятельности по привлечению к
уголовной ответственности, применению меры пресечения в виде заключения
под стражу и осуждению. Это - лишь звенья в общей цепи её развития" ^.
Разделяющий эту точку зрения В.Я.Понарин, приводиг в её поддержку
следующие доводы. Правоотношения, возникающие в связи с возмещением

1
о необходимости принятия такого закона см.: Бойцова В.В., Бойцова Л.В. Реабилитация необоснованно осужденных
граждан в современных щншовых системах. С. 100; Бойцова Л.В. Возмещение ущерба "жертвам правосудия" в России. С.
46. Неюбежность принятия специального Закона о реабилитации по аншюгии с уже достаточно устаревшими, но
продолжающими действовать Указом и Положением от 18 мая 1981 г.. Инструкцией от 2 марта 1982 г., представляется нам
достаточно очевидной. Во-первых, незаконное уголовное тфеследование влечёт нарушение целого комплекса прав и свобод
личности, регулируемых различными отраслями права, гражданским, жилищным, трудовым, пенсионным. Соответственно
и восстановление этих прав и свобод должно координироваться каким-то единым межотраслевым законодательным актом
комплексного характера. Во-вторых, о неминуемости принятия такого закона свидетельствует и ч. 1 ст. 1070 ГК РФ, в
котчф**, в частности, указано, что вред, щжчинённый незаконными действиями гфавоохранкгельных органов возмещается
"в порядке, установленном законом". Думается, что такая ссылка явно предполагаег наличие соответствующего
специального закота о возмещении вреда, причинённого реабилнгированному.
2
Безлепкин Б.Т. Отраслевая принадлежность института возмещения ущерба реабилитарованному // Советское государство
и право. 1989. №1.С.72.
 154

ущерба реабилитированному, урегулированы нормами уголовно-

процессуального права (ст. 58-1 УПК РСФСР). Возникают они только при
производстве по уголовному делу. Их субъектами являются участники
уголовного процесса. Рассматриваемая группа правоотношений в итоге
подчинена достижению отдельных задач уголовного судопроизводства - защите
прав и свобод граждан (ет. 2 УПК РСФСР)т И кроме того, анализируемый вид
правоотношений опирается на уголовно-процессуальный метод правового
регулирования. Имея властный характер, он призван при защите
имущественных прав реабилитированного обвиняемого удержать участников
процесса в рамках тех правил, которые предусмотрены уголовно-
процессуальным законодательством^
Придерживающаяся иных взглядов на эту проблему К.Б.Ярошенко
вполне резонно обращает внимание на такой факт: "Соответствующие нормы о
возмещении ущерба (реабилитированному - С И.) по своей природе являются
материально-правовыми, а значит уже в силу этого в состав процессуального
права включены быть не могут" ^. Во многом на схожих с этой позициях стоят
В.В.Бойцова и Л.В.Бойцова, отмечающие комплексный характер
реабилитационных правоотношений. При этом, хотя последние и вытекают из
уголовно-процессуальной деятельности, пограничны с уголовна-
процессуальными отношениями, но являются самостоятельными и не могут
отождествляться с последними. Эти правоотношения предлагается
рассматривать в качестве системы, состоящей из двух подсистем отношений:
материальных и обслуживаюпщх их процессуальных реабилитационных
отношений^.
Нам также представляется совершенно очевидным, что при решении
вопроса о возмещении ущерба, причинённого незаконным уголовным
преследованием, применяются и нормы материального права ( ст.ст. 1069,1070,

1
Пош^ш В.Я. Защита имуществешнлх нрав лнвдести в угожжном процессе России. С. 128.
3
^S^B.B., Бо^вГдВ. Реабилитация необоснованно осуаденных граадан в современных хфавовых системах. С. 41-
42.
 155

1071, 1100 ГК РФ и др.), и нормы гражданско-процессуального и уголовно-

процессуального права, а также нормы, содержащиеся в специальных актах
-Указе и Положении от 18 мая 1981 г.. Инструкции от 2 марта t982 г. Однако
применительно к компенсации реабилитированному морального вреда,
хотелось бы несколько сузить спектр рассматриваемой проблемы. В настоящее
время, при компенсаций тшеога вреда возникает естественный вопрос о том,
нормами какого процессуального права должна^ регулироваться процедура этой
компенсации.
Дело в том, что из смысла статей 1070 и 1100 ГК вытекает явное различие
механизмов возмещения реабилитированным имущественного и морального
вреда. Так, в ст. 1100 ГК РФ нет указаний на правовой режим, непосредственно
регламентирующий порядок компенсации морального вреда, причинённого
незаконными действиями правоохранительных органов. Поэтому такой режим
следует искать в ст. 1070 ГК РФ, регулирующей условия возмещения всякого
вреда, гфичинённого реабилитированному*. В соответствии с имеющейся в этой
статье ссылкой на порядок, установленный законом, материальный ущерб
возмещается в соответствии с продолжающим действовать Положением от 18
мая 1981 г., которое как известно денежного компенсацию морального вреда не
предусматривает. Поскольку законодательный акт, регулирующий специальный
порядок компенсации морального вреда реабилитированным отсутствует, то
для такой компенсации остаётся только общий исковой порядок.
Использование же в этой ситуации аналогии с процедурой возмещения
имущественного ущерба, предусмотренной Положением от 18 мая 19&1 г., в
полной мере вряд ли возможно. При таком подходе, по делам, прекращенным
на досудебных стадиях, размер компенсации за причиненный моральный вред
должен был бы определяться не судами, а органами предварительного

1
в дадаом случае ссылка на сг. 1070 ГК обязательна еще и по второй причине - в этой статье указано, что именно
государево возмещает вред причинённый невиновно подвергнувшемуся уголовному хфеследованию, в то врем» как в ст.
1100 ГК данное указание отсутствует.
 156

следствия и прокуратуры, что с учетом известной специфики и сложности

определения размера компенсации за такой вид вреда, не будет основано на
законе, так как войдет в противоречие, в частности, со статьями 151,1101 ГК
РФ, в соответствии с которыми только суд может возложить обязанность
денежной компенсации морального вреда и определить ее размер. Однако, если
окончательное решение о признании лица невиновным принималось судом, то и
вопрос о возмещении ущерба решается в судебном порядке, а именно в
соответствии со ст.369 УПК РСФСР, как того требует Постановление Пленума
Верховного Суда СССР № 15 от 23 декабря 1988г. "О некоторых вопросах
применения в судебной практике Указа Президиума Верховного Совета СССР
от 18 мая 1981 г. "О возмещении ущерба, причиненного гражданину
незаконными действиями государственных и общественных организаций, а
также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей".
Следовательно, в последнем случае, еще до внесения соответствующих
изменений в законодательство можно говорить о возможности рассмотрения
вопроса о возмещении реабилитированным всех видов вреда в одном судебном
заседании, что позволит сэкономить время и душевные силы людям, и без того
настрадавшимся от правоохранительной и судебной систем, а также будет хоть
немного препятствовать росту количества гражданских дел в судах. Это
представляется возможным сделать, если лицам, реабилитированным в суде,
компенсировать моральный вред в порядке, аналогичном судебной процедуре
возмещения ущерба, которая предусмотрена Положением от 18 мая 1981 г.
Такой подход будет тем более справедливым, поскольку в отношении "жертв
преступлений" суды уже давно стали действовать фактически по аналогии,
принимая решение о возмещении им морального вреда при постановлении
приговора, хотя, как уже отмечалось во второй главе диссертации, в статьях 29,
54, 303 УПК РСФСР до сих пор говорится о возмещении в рамках уголовного
судопроизводства только материального вреда.
 157

Проявляя заботу о реабилитированных гражданах, в целях скорейшей и

эффективной защиты их интересов, вероятно всё же стоит законодательно
предусмотреть специальный, максимально упрощенный порядок возмещения
причиненного им вреда, в том числе и морального. По всей видимости, в этом
случае будет все же не совсем уместно брать за основу механизм возмещения
ущерба, предусмотренный Положением от 18 мая 1981 года и Инструкцией по
его применению от 2 марта 1982 года, так как помимо описанных выше
обстоятельств, эта процедура носит достаточно многоступенчатый характер и к
тому же не урегулирована единым общедоступным законодательным актом.
На основании механизма, созданного вышеуказанными нормативными
актами, реабилитированному лицу, после вынесения соответствзшэщего
постановления (определения) о прекращении дела или оправдательного
приговора, должно быть направлено извещение, в котором разъясняются право
на возмещение ущерба и соответствующий порядок. После этого,
реабилитированный гражданин, для определения размера ущерба, вправе в
течение шести месяцев обратиться либо в соответствующее вышестоящее
следственное подразделение или в вышестоящую прокуратуру при
прекращении уголовного дела в стадии предварительного следствия, либо в
суд, рассматривающий уголовное дело по первой ршстанции при
оправдательном приговоре или соответствующем определении (постановлении)
кассационной или надзорной инстанции. Эти органы, затребовав
соответствующие документы, в месячный срок определяют размер ущерба, о
чем выносится соответствующее постановление, копия которого в течение трех
С)ггок направляется реабилитированному лицу. Полученный документ
гражданин может предъявить в финансовый отдел районной администрации,
где в течение пяти дней ему выдается соответствующий чек, по которому
реабилитированное лицо в учреяедениях Госбанка и должно получать
компенсационную денежную выплату.
 158

Одно только описание всего вышеприведенного механизма, наверное,

оттолкнет достаточно большую часть реабилитированных от многомесячных
хождений по бюрократическим инстанциям. Другой очевидный момент,
уменьшающий шансы пострадавших на возмещение ущерба, причиненного
незаконным уголовным преследованием, коренится в их элементарном
незнании своих прав на такое возмещение. Так, ни в одном из 57 изученных
уголовных дел, прекращенных по реабилитирующим основаниям органами
дознания, предварительного следствия, прокурором и судом Гатчинского
района Ленинградской области в 1997 г., не содержалось сведений о
направлении реабилитированным лицам соответствующего извещения,
разъясняющего им право и порядок возмещения причиненного ущерба.
Отсутствовали такие сведения ив 12 уголовных делах, по результатам
рассмотрения которых в 1997 г. в Гатчинском федеральном суде были
вынесены оправдательные приговоры.
О явно недостаточном внимании, уделяемом должностными лицами
МВД, прокуратуры и суда правам реабилитированных граждан,
свидетельствуют и результаты анонимного анкетирования 79 работников
правоохранительных органов (дознавателей, следователей и судей) Гатчинского
района Ленинградской области (см. приложение 4). Так, только 12 из 79
опрошенных должностных лиц (15,2 %) доводят до сведения "жертв
правосудия" содержание статьи 58-1 УПК РСФСР, обязывающей орган
дознания, следователя, прокурора и суд разъяснять реабилитированному
порядок восстановления его нарушенных прав. Сама же процедура такого
восстановления, изложенная в межведомственной Инструкции от 2 марта 1982
г., не разъясняется пострадавшим никем из опрошенных. Как оказалось, с
содержанием данной Инструкции были знакомы лишь 3 из 79,
подвергнувшихся анкетированию должностных лиц (3,8 %).
Результаты исследования совпадают с уже приводимыми в литературе
данными о том, что законодательство о реабилитации 1981 года осталось
 159

недостаточно известным для работников правоохранительных органов \ И это

не вызывает слишком большого удивления: Инструкция от 2 марта 1982г.,
например, первоначально была опубликована в Бюллетене текущего
законодательства за февраль-март 1982 г., издаваемом с грифом для служебного
пользования, который имел возможность читать далеко не каждый работник
правоохранительных органов. В более общедоступном издании эта Инструкция
появилась только спустя два года - в 1984 году в третьем номере Бюллетеня
нормативных актов министерств и ведомств. Таким образом вполне
закономерно, что этот, созданный полтора десятка лет назад механизм
возмещения вреда реабилитированным, в полной мере не работает и до
настоящего времени.
Действующая процедура компенсации ущерба реабилитированным
вполне справедливо критикуется из-за её громоздкости и блокировки с
административно-процессуальным порядком возмещения вреда ^ .
Одновременно, мы полностью солидаризируемся с уже неоднократно
высказанным мнением о том, что данная процедура должна от начала до конца
регулироваться нормами уголовно-процессуального законодательства и
осуществляться посредством продолжения производства по уголовному делу, в
рамках которого причинён вред обвиняемому, то есть являться логическим
продолжением основного дела^. При этом, заслуживает всяческой поддержки
предложение о дополнении Уголовно-процессуального кодекса главами об
общих условиях и порядке возмещения ущерба гражданину при его
реабилитации"*. В связи с этим, например, В.Я.Понариным предлагается и

1
См., например: Бойцова В.В., Бсйцова Л.В. Реабюшгация необоснованно осужденных граждан в современных 1фавовых
системах. С. 38.
2
Понарин В.Я. Запдага имущественных прав л№Шости в уголовном процессе России. С. 130.
3
См напртер: Там же. С. 1.31; Кокорев Л.Д. Три кита правосудия // Юридический вестник. 1992, №11
4
Кошрова Н.А., Сидорова Н.А. Судебная этика. СПб., 1993. С. 35-36, Понарин В.Я. Зашща имущественных прав
личности в уголовном процессе России. С. 133-136.
 160

кон1фетный проект таких глав. Однако, на наш взгляд, не смотря на достаточно

серьёзную проработанность этот проект не лишён существенных недостатков^
Во-первых, в соответствии с проектом, по всем делам, прекращённым на
стадии предварительного следствия, процедура возмещения
реабилитированному имущественного ущерба будет отличной от процедуры
компенсации морального вреда. В части возмещения имущественного вреда (а
также восстановления иных нарушенных прав) предложенный механизм очень
похож на схему, содержащуюся в Инструкции от 2 марта 1982 г. Это означает,
что для возмещения этого вида вреда пострадавшему от правосудия
необходимо обращаться в орган принявший решение о реабилитации (в орган
дознания, предварительного следствия или в прокуратуру), а для получения
компенсации за причинённые моральные страдания ему придётся обращаться в
суд (как уже неоднократно отмечалось, размер морального вреда определяется
только судом). Посколы^ о процедуре рассмотрения такого обращения в суде у
автора ничего не говорится, надо полагать, оно подлежит рассмотрению в
общем исковом порядке, регулируемом нормами гражданского
судопроизводства, что, в свою очередь, означает неосуществимость принципа
"чисто уголовно-процессуального порядка возмещения ущерба
реабилитированным". Для последних это обернётся не только дополнительной
тратой времени и сил. В соответствии с проектом указанных глав
предполагается, что принимать решение о признании за реабилитированным
права на возмещение ущерба и определять его размер должен орган дознания,
следователь, прокурор (а также суд и судья), принявшие решение о
реабилитации. А это в большинстве своём, как раз, те самые должностные
лица, которые ранее подписывали постановления о привлечении этого
гражданина в качестве обвиняемого или об его аресте. "Практические
работники подчас ...находятся в плену первоначальных показаний гражданина о

1
Необходимо замспль, чю мехянюм возмещения реабилигарованному вреда, во многом аналогичный механизму
предложенному В.Я.Понариным, содержется и в одном из проектов нового УПК РФ (См.. Прокудина Л.А, Указ.соч. С. 99-
102).
признании его в совершении преступления, вписывающихся в рабочую версию.
Впоследствии же, когда версия не подтверждается гражданин
реабилитируется, работники правоохранительных органов обвиняют граждан в
попытке запутать следствие, отказывая им в возмещении ущерба (под
предлогом самооговора. - СН.)"".
Во-вторых, по вышеуказанной причине представляется спорным и
предложение о том, чтобы при прекращении дела судом второй инстанции
размер вреда определял суд, постановивший приговор. Исследователями
отмечается, что необъективизм, предвзятость при вынесении определения о
возмещении утцерба бывали вызваны и тем обстоятельством, что выносились
они тем же судом, который постановил обвинительный приговор в 1-й
инстанции".
В-третьих, следует отметить, что несудебный порядок восстановления
нарушенных имущественных прав реабилитированного противоречит ст. 46
Конституции РФ, гарантирующей каждому гражданину судебную защиту его
прав и свобод.
Таким образом, нам представляется, что процедура возмещения утцерба
гражданину при его реабилитации должна не только регулироваться нормами
уголовно-процессуального законодательства, но и быть чисто судебной. При
прекращении з^^оловного дела по реабилитрфующим основания в стадии
предварительного следствия вопрос о компенсации- причинённого
пострадавшему вреда должен решаться в районном суде по месту производства
предварительного следствия (дознания). В случае вынесения оправдательного
приговора в суде первой инстанции этот вопрос должен решаться этим же
судом. Л при прекращении дела в суде второй инстанции этот же суд должен
вынести решение и о возмещении реабилитированному причинённого вреда, в
том числе и морального. Процессуальный порядок такого возмещения.

1
Прокудина Л.А. Указ. соч. С. 26.
2
См.: Уютопа В В, Бойцова Л В Реабилитация н«>боснованно осужденных граждан в современных ,ч>авовых системах
С. 63.
 162

наверное, должен быть аналогичен поряд!^, предусмотренному ст. 369^ УПК

РСФСР.
Кроме того, вероятно нелишним будет вписать в соответствующие статьи
>толовно-процессуального кодекса, содержащие перечень прав подозреваемого,
обвиняемого, подсудимого, и потенциальное право последних, в случае
возможной реабилитации, на возмещение государством вреда, причиненного
незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия,
прокуратуры и суда.
В настоящее время, как уже говорилось выше, практически имеется
только один нормативно урегулированный механизм компенсации морального
вреда, причинённого незаконным уголовным преследованием - это общий
исковой порядок. Вследствие несовершенства и несогласованности
действующего законодательства о реабилитации на практике, однако, возникает
немало трудностей при определении органа, обязанного представлять интересы
государственной казны в суде. На основании ч. 1 ст. 1070 ГК РФ вред,
причинённый гражданину незаконным уголовным преследованием,
возмещается за счёт казны Российской Федерации, а в случаях,
предусмотренных законом, - за счёт казны субъекта Российской Федерации или
казны муниципального образования. В соответствии со ст. 1071 ГК РФ, в
указанных случаях, от имени казны выступают соответствующие финансовые
органы, если в соответствии с п. 3 ст. 125 ГК РФ эта обязанность не возложена
на друтой орган., юридическое лицо или гражданина.
В постановлении Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего
Арбитражного Суда РФ № 6/8 от 1 июля 1996 г. "О некоторых вопросах,
связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской
Федерации" по этому поводу отмечается: "В слзлчае предъявления фажданином
или юридическим лицом требования о возмещении убытков, причинённых в
результате незаконных действия (бездействия) государственных органов,
органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов»
 163

необходимо иметь в виду, что ответчиком по такому делу должна признаваться

Российская Федерация, соответствующий субъект Российской Федерации или
муниципальное образование (статья 16) в лице соответствующего финансового
или иного управомоченного органа. ...При удовлетворении иска взыскание
денежных сумм производится за счёт соответствующего бюджета, а при
отсутствии денежных средств - за счёт иного имущества, составляющего
соответствующую казну"*.
В обзоре же судебной практики Верховного Суда РФ за первый квартал
1997 года говорится, что при рассмотрении дел о возмещении вреда,
причинённого гражданину или юридическому лицу, ответственность за который
установлена ст.ст. 1069, 1070 ГК РФ, надлежащими ответчиками являются
Министерство финансов РФ, если вред подлежит возмещению за счёт казны
Российской Федерации, управление финансов субъекта Российской Федерации,
если вред должен возмещаться за счёт казны субъекта Российской Федерации,
либо финансовый отдел муниципального образования, если вред возмещается
за счёт казны этого образования. При этом в решении об удовлетворении иска
должно быть сделано указание, что соответствующая сумма возмещения
взыскивается за счёт средств казны Российской Федерации (казны субъекта
Федерации, казны муниципального образования), а не за счёт средств самого
финансового органа^.
Вместе с тем. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда
РФ отменила постановление судьи, которым на финансовый отдел
администрации района была возложена обязанность возместить ущерб двум
гражданам в связи с незаконным привлечением их уголовной ответственности.
В определении Судебной коллеги, в частности, указано, что в соответствии со
ст. 53 Констшуции РФ ущерб, причинённый незаконными действиями органов
государственной власти и их должностных лиц возмещается государством.
Однако, в силу ст. 12 Конституции РФ органы местного самоуправления не

1
Бюллетень В^ховного Суда Роее1йек<* Федерации 1996. №9^. G, 3.
2
Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. №8. С. 20.
 164

входят в систему органов государственной власти. На этом основании со

ссылкой на ст. 1070 ГК РФ при новом рассмотрении суду рекомендовано
выяснить, на какой орган федерального казначейства должно быть возложено
возмещение причинённого заявителям вреда (определение Судебной коллегии
по уголовным делам Верховного Суда РФ № 2-Д96-18 по делу Киселёва и
Ноженко). Высказанная Верховным Судом РФ по данному делу позиция
позволяет сделать вывод о том, что возложение при реабилитации гражданина
материальной ответственности на орган местного самоуправления
противоречит закону.
Тем не менее и органы федерального казначейства также не наделены
правом выступать в судах от имени Российской Федерации. В соответствии с
Указом Президента РФ от 8 декабря 1992 г. № 1556 "О федеральном
казначействе". Положением о Федеральном казначействе Российской
Федерации, утвержденным постановлением Правительства РФ от 27 августа
1993 г. № 864, их задачей, среди прочих, является организация бюджетного и
финансового исполнения республиканского бюджета Российской Федерации ^.
Соответственно, они уполномочены исполнять решения, принятые
распорядителями средств федерального бюджета, а не представлять
Российскую Федерацию, от имени которой приобретать или осуществлять
имущественные и личные неимущественные права и обязанности, выступать в
суде могут лишь органы государственной власти в рамках их компетенции,
установленной актами, определяющими статус этих органов (п. 1 ст. 125 ГК
РФ). Из этого следует, что органы федерального казначейства по искам,
обязанность удовлетворения которых лежит на Российской Федерации не
являются надлежащими ответчиками и не могут выступать в суде от имени
Российской Федерации^.

1
Там же С 17.
2
Собшнне актов Президента и Правительства Российской Федерации. 1993. №35. Ст. 3320.
» См ^свинова Т. Порядок возмещения вреда, причинённого граж^»шу нез^о^м привлечением к >толовнои
оваТ.Порядоквозмещениявреда,причинённогограж^»шунез^о^мпривлечениемк>толовноиотвегсгаенносш, нуждается в уюттш II Российская юспщия. 1998. №7. С. 38-39.
 165

В то же время, если суды по каждому делу о возмещении вреда,

причинённого незаконными действиями правоохранительных органов, будут
привлекать в качестве ответчика Министерство финансов РФ, то это приведёт к
отвлечению его работников для осуществления представительства в суде, к
значительному удорожанию судебной процедуры, к неминуемому затягиванию
судебного разбирательства. При этом, для осуществления представительских
функций министерству необходимо будет увеличивать штат сотрудников, либо
осуществлять подготовку соответствз^ощих специалистов на местах. По этому
поводу, например, высказано предложение о целесообразности исполнения этих
функций (при необходимости) представителем третьего лица
государственного органа, должностное лицо которого выносило решение о
прекращении дела по реабилитирующему основанию'. Однако, это
предложение представляется нам не совсем удачным, поскольку на практике
может привести к достаточно странной, если не сказать больше, ситуации. При
прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям в суде или при
оправдании подсудимого представитель суда, принявшего соответствующее
решение, опять же в суде (в большинстве случаев в том же самом), и должен
будет осуществлять вышеуказанные представительские функции.
Более предпочтительным вариантом на наш взгляд могло бы служить
предоставление прокурору права представлять интересы государства в делах о
возмещении ущерба, причинённого незаконным уголовным преследованием.
Это вполне корреспондируется и с уже имеющимся у прокурора правом в
случае необходимости защиты государственных интересов предъявлять или
поддерживать предъявляемый гражданский иск в уголовном деле (ст.ст 29, 248
УПК РСФСР).
Думается, что снятию этой и других вышеприведённых проблем,
возникаюпщх при реабилитации лиц, ставших жертвами судебно-следственных
ошибок, способствовала бы реализация упоминавшегося выше предложения о

1
Там же. С. 39.
 166

дополнении УПК новыми главами об общрк условиях возмещения вреда

гражданину при его реабилитации и о порядке такого возмещения. В главе об
общих условиях возмещения такого вреда, в частности, должно быть отражено
следующее:
установлен детализированный перечень оснований (применительно к ст.
1100 ГК РФ), предоставляющих пострадавшему право на компенсацию
морального вреда со стороны государства;
указано о допустимости отказа реабилитированному в компенсации
причинённого вреда или уменьшение его размера только при наличии условий,
предусмотренных ст. 1083 ГК РФ;
исчисление размеров компенсации морального вреда, присуждаемой
реабилитированному, должно определяться по правилам ст. ст. 151, 1101 ГК РФ,
в пределах минимальных и максимальных денежных сумм, установленных для
каждой разновидности случаев причинения такого вреда и содержащихся в
специальном Законе о реабилитации.
В главе же, регулирующей порядок возмещения вреда
реабилитированному, в частности, необходимо указать следующее:
при прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям на
стадии дознания и предварительного следствия решение о возмещении
реабилитированному вреда принимается судом по месту производства дознания
или предварительного следствия;
при оправдании подсудимого или прекращении уголовного дела по
реабилитирующим основаниям в суде решение о возмещении вреда
реабилитированному принимается, соответственно, судом (судьёй),
постановившим оправдательный приговор, или судом (судьёй), прекратившим
дело;
производство по делу о возмещении вреда реабилитированному
осуществляется в порядке аналогичном порядку, предусмотренному
требованиями ст. 369 УПК РСФСР;
 167

при рассмотрении такого дела интересы государства, несущего

обязанность по возмещению ущерба реабилитированному, в случае
необходимости, может представлять прокурор.
Таким образом, законодательное закрепление процедуры возмещения
реабилитированному ущерба, как продолжение производства по уголовному
делу представляется наиболее оптимальным. В этом случае, будучи подробно
регламентированной нормами единого Уголовно-процессуального кодекса,
процедура возмещения вреда будет иметь четко выраженный уголовно-
процессуальный характер, что должно значительно облегчить
реабилитированным гражданам практическую реализацию своих прав.

3.2. Перспективы расширения сферы ответственности государства за

моральный вред, причинённый при производстве по уголовному делу

В последние время наметилась устойчивая тенденция к расширению

сферы ответственности государства за незаконные действия (бездействие)
органов власти и их должностных лиц ( ст.ст. 53 Конституции РФ, ст. 1069-1071
ПС РФ). Однако, при отсутствии вины причинителя возмещение вреда,
связанного с ошибками, во все времена неизбежно сопутствующими
уголовному судопроизводству, возможно только в случаях незаконного
осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности,
незаконного применения меры пресечения в виде ареста или подписки о
невыезде. А во всех остальных случаях такое возмещение вреда возможно
только при наличии вины причинителя вреда. Соответственно, когда такая вина
отсутствует или доказать её невозможно, государство до сих пор пользуется
привилегией безответственности за незаконное ущемление прав своих
граждане

1
Об этом см.; Бойцова В.В., Бойцова Л.В. Ишерпретация принципа ответственности государства за ^тцерб,
причинённый гражданам, в практике Конституционного Суда РФ // Государство и право. 1996. №4. С. 49-51
 168

В таких случаях пострадавшие вынуждены на основании общих

положений гражданского судопроизводства доказывать вину конкретных
должностных лиц в причинении им вреда. Однако, совершенно очевидно, что
во многих случаях сделать это почти нереально, в силу известной специфики
уголовного судопроизводства. Во-первых, зачастую вина причинителя вреда
весьма труднодоказуема. Неслучайно, что практика почти не знает случаев
успешных исков к государственным органам и должностным лицам за ущерб в
сфере правосудия \ Во-вторых, иногда невозможно определить вину
конкретного лица: виноват ли следователь, вынесший постановление о
привлечении невиновного к уголовной ответственности, или прокурор,
утвердивший обвинительное заключение и направивший уголовное дело в суд,
или судья, равно как и два народных заседателя, вынесших неправосудный
приговор. В-третьих, возможна ситуация, когда вообще отсутствует чья-либо
вина: свидетель может ошибиться при опознании подозреваемого, результаты
которого послужили главным основанием для неправомерного привлечения к
уголовной ответственности. Иными словами; граждане, которым был причинён
вред иными незаконными действиями правоохранительных органов (не
указанными в ч. 1 ст. 1070 ГК РФ), практически не имеют особых шансов его
компенсировать.
Наиболее оптимальным выходом из этого положения является
расширение перечня оснований, дающих право на возмещение вреда,
причинённого незаконными действиями правоохранительных органов,
независимо от вины причинителя вреда. К плюсам такого расширения можно
отнести поддержание престижа государства и уважения к нему с помощью
гарантированного государством восстановления правового статуса
пострадавших. Интересам последних соответствует наличие у государства
наиболее широких возможностей обеспечить полное восстановление

См. Бойцова Л. Возмещение ущерба "жертвам правосудия" в России // Российская юстация. 1994. №6. С.45.
 169

нарушенных прав граждан, включая и значительные компенсационные выплаты

за причинённые моральные страдания.
В литературе неоднократно высказывались предложения о
необходимости возмещать вред, причинённый, в частности, незаконным
задержанием в порядке ст. 122 УПК РСФСР \ незаконным помещением
подозреваемого или обвиняемого на стационарную судебно-психиатричеи^то
экспертизу^, незаконным отстранением от должности ^. Кроме того, существует
мнение о необходимости компенсации из государственных фондов вреда,
причинённого гражданскому ответчику в случае его незаконного вовлечения в
орбиту уголовного судопроизводства"*.
С учётом складывающихся в нашем обществе приоритетов в пользу
всесторонней защиты прав и свобод личности, а также по мере выхода нашей
страны из экономического кризиса, вполне вероятно, что вышеприведённые
предложения найдут своё реальное воплощение и в-действующих нормативных
актах. Поэтому хотелось бы остановится на этих предложениях более подробно.
В настоящее время давно назрел, а может быть даже и перезрел, вопрос
об установлении ответственности государства (применительно к ч. 1 ст. 1070
ГК РФ) за вред, причинённый гражданину в связи с его незаконным
задержанием по подозрению в совершении преступления в порядке,
предусмотренном ст. 122 УПК РСФСР. Как это не парадоксально, но ни нормы
Указа и Положения от 18 мая 1981 г., ни правила ст.ст. 1070, 1100 ГК РФ не
упоминают о возмещении причинённого в таких случаях вреда.

1
См., например: Москалькова Т.Н. Честь и достоинство: как их защитить? (зтоловно-процесс}'альный аспект). С. 112-
113; Бойцова В.В., Бойцова Л.В. Реабилитация необоснованно осужденных в современных правовых системах. С. 100.
2
См., например; Мазалов А.Г. Реабилитация // Уголовно-процессуальное законедатеяьсгео Союза ССР и РСФСР.
Теоретическая модель. М., 1990. С. 184-185; Безлепкин Б.Т. Судебно-правовая защита прав и свобод граждан в
отношениях с государственньвш органа^ми и должностнь»*и лицадя-f. С. 92.
3
См., например: Савицкий В.М. Новый закон о возмещении ущерба невиновным // Суд и применение закона. М.,
1982. С. 5-9; Пошрин В.Я. Защита прав личности в }толовном процессе России. С. 125. Здесь следует за.метить, что в
соответствии с п.7 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 23 декабря 1988г., применительно к Патожению
от 18 мая 1981 г., ущерб, причинённый потерей заработка и 1шых тр^'довых до.ходов в связи с незаконным
отстранением от должности и незаконным нахождением на стационарной судебно-психиатрической экспертизе,
признан под.чежащт* возмещению (Сборник постановлений Плен5'мов Верховных С5'Дов СССР и РСФСР
(Российской Федеращш) по уголовным делам. М., 1995. С. 342).
4
См.: Понарин В.Я. защита имущественных прав личности в уголовном процессе России. С. 160-166.
 170

В соответствии со ст. 122 УПК РСФСР орган дознания или следователь

вправе задержать лицо, подозреваемое в совершении преступления, за которое
может быть назначено наказание в виде лишения свободы, только при наличии
одного из следующих оснований:
1) когда это лицо застигнуто при совершении преступления или
непосредственно после его совершения;
2) когда очевидцы, в том числе потерпевшие, прямо укажут на данное
лицо, как на совершившее преступление;
3) когда на подозреваемом или на его одежде, при нём или в его жилище
будут обнаружены явные следы преступления.
4) при наличии иных данных, дающих основания подозревать лицо в
совершении преступления, но только лишь в одном из следующих случаев: а)
если это лицо покушалось на побег, б) когда оно не имеет постоянного места
жительства, в) когда не установлена личность подозреваемого.
При этом срок задержания не может превышать 72 часов.
Вполне очевидно, что задержание в порядке ст. 122 УПК РСФСР является
в уголовном процессе одной из самых суровых мер принуждения. Задержанный
помещается в изолированное, охраняемое, специально оборудованное
помещение (изолятор временного содержания) и на срок до трёх суток
фактически лишается свободы. Многими учёными совершенно справедливо
отмечаются сильнейшие душевные переживания таких шш}. Они неожиданно
оказываются оторванными от родных и близких, привычного образа жизни,
работы, терпят бытовые неудобства. Задержание по подозрению в
преступлении - труднопереносимая мера принуждения, причём не только и не
столько в смысле условий содержания, сколько в чисто психологическом
отношении. Задержанный, как правило, несколько суток пребывает в состоянии
сильнейшего стресса, вызванного резкой переменой положения. Такой стресс
способен вызвать чувство безысходности и бесполезности защиты даже у

1
См., например: Безлепкин Б.Т. Судебно-правовая защита прав и свобод граждан в отношениях с государственными
органами и должностными лицами. С. 44; Москалькова Т.Н. Этика уголовно-процессуального доказывания. С, 99-101.
 171

невиновного. Он прекрасно понимает как невероятно сложно, почти

невозможно полностью восстановить свою репутацию, запятнанную
несправедливым задержанием. Ведь "...в глазах людей, мало искушенных в
тонкостях юриспруденции, задержание часто расценивается как свидетельство
несомненной причастности человека к совершению преступления" ^. Денежцая
компенсация моральных страданий,^ причинённых невиновному гражданину
ошибочным задержанием, в глазах окружающих^ явится и своеобразным
признанием со стороны государства допущенной ошибки.
При этом нельзя не отметить, что по сравнению с другими мерами
уголовно-процессуального принуждения вероятность ошибки при задержании
подозреваемого является наиболее высокой. Это объясняется следуюпщми
причинами.
Во-первых, например, в отличие от ареста потребность в задержании
возникает внезапно, что не даёт возможности подвергнуть тщательной проверке
данные, послужившие основанием для его применения.
Во-вторых, право на задержание гражданина в порядке ст. 122 УПК
РСФСР имеет довольно широкий круг работников органов дознания и
предварительного следствия. В то же время, в уголовном процессе это
единственный способ, когда человека можно лишить свободы, не получив
соотвстствующега разрешения у прпкуроря или гудк^г^
Несомненно^ что указанные факторы значительно увеличивают риск
применения задержания в отношении невиновного лица. ВпоЛне естественно,
что мерой, страхующей использование такого вида процессуального
принуждения, в частности, должна являться гарантированность возмещения
вреда, причинённого в случае возможной ошибки. Однако возможность такого

1
Москалькова Т.Н: Чеете идостоинство; тк же защитить? (угеяевжьпрецеееуальтаигяеяекг). С. 1Ш.
2
В соответствии с ч. 2 ст. 22 Конституции РФ арест может бьпъ произведён только на основании судебного решения, а
срок задержат» д&соетвеиетщчое^р^судебного решения не доджей превышать 48^чае€». Оданко, в еовтветстеин с п.
6 Заключительных и переходных положений Конституции РФ до приведения уголовно-процессуального
йй преядаий
порядок ареста, содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления.
 172

возмещения в настоящий момент является самой минимальной. Пострадавшему

для этого необходимо обратиться в суд и защищать свои права на основании ст.
1069 ГК РФ, то есть доказывать вину конкретного должностного лица в его
задержании. Но в большинстве случаев такая вина явно отсутствует, поскольку
на момент задержания, как правило, имеется хотя бы одно из перечисленных в
ст. 122 УПК РСФСР оснований, обосновывающих задержание.
Недоумение по поводу невозможности возмещения ущерба,
причинённого незаконным задержанием вызывает ещё и такое обстоятельство.
Если, например, незаконное заключение под стражу, избранное в качестве меры
пресечения, длилось один или два дня, то в соответствии с действующим
законодательством пострадавший имеет полное право на возмещение
причинённого ему вреда. Получается, что решение вопроса, возмещать или не
возмещать вред, наступивший в результате краткосрочного лишения свободы,
зависит лишь от того, как официально именуется это лишение свободы
-задержанием или мерой пресечения. Вряд ли это оправданно. Нужно также
учесть, что если задержание предшествовало заключению под стражу и потом
оба эти действия были признаны незаконными, то реабилитированному будет
возмещён весь ущерб, т.е. причинённый как заключением под стражу, так и
задержанием. Иными словами, возмещение вреда, причинённого незаконным
задержанием в этом случае всё-таки происходит, но при условии, если он был
увеличен последующим лишением свободы. Логичность такого положения
весьма сомнительна1.
Представляется, что устранение явно несправедливого отношения,
установившегося по отношению к лицам, подвергнувшимся незаконному
задержанию в порядке ст. 122 УПК РСФСР, возможно даже без
соответствующего изменения законодательства. Во многом схожая ситуация
возникла, когда после соответствующих изменений в уголовно-процессуальном
законодательстве была установлена процедура обжалования в суд ареста.

' См.: Москалькова Т.Н. Честь и достоинство: как их защитить? (уголовно-процессуальный аспект). С. 112-113.
 173

избранного в качестве меры пресечения на предварительном следствии (ст.ст.

220-1, 220-2 УПК РСФСР). При этом о возможности обжалования в суд, наряду
с арестом, и обоснованности задержания по подозрению в совершении
преступления также было "забыто". Во второй главе диссертации мы уже
отмечали, что выходом из данной ситуации явилось фактическое применение
аналогии закона. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 апреля
1993 г., было указано, что и жалоба лица, задержанного по подозрению в
совершении преступления, должна приниматься судом к производству и
разрешаться по существу'.
Думается, что и при решении вопроса о компенсации, как минимум,
морального вреда, причинённого незаконным задержанием, нет особых
препятствий для использования аналогии закона. Как известно, право на
компенсацию морального вреда, независимо от вины причинителя вреда, в
связи с незаконным уголовным преследованием установлено нормами
гражданского законодательства (ст. 1100 ГК РФ). В то же время, статьёй 6 ГК
РФ предусматривается возможность применения аналогии закона, если
отношения прямо не урегулированы законодательством. Соответственно,
Пленум Верховного Суда РФ вполне бы мог в своём постановлении дать
соответствующее разъяснение о возможности, применительно к ст. 1100 ГК РФ,
компенсации морального вреда, причинённого гражданину в результате его
незаконного задержания по подозрению в совершении преступления (в порядке
ст. 122 УПК РСФСР).
Необходимость предоставления права на такую компенсацию лицам,
подвергнувшимся незаконному задержанию, объясняется ещё и такой
причиной. 20 февраля 1998 г. Государственной Думой РФ был принят Закон о
ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и
Протоколов к ней (далее Конвенции - С П ). 13 марта 1998 г. этот закон был

1
Постановление №6 Пленума Вфховного Суда Российской Федерации "О выполнении судами постановления Пленума
Верховного Суда Российской Федерации от 27 апреля 1993г. №3 "О практике судебной проверки закошюсти
 174

одобрен Советом Федерации, а 30 марта 1998 г. был подписан президентом

Российской Федерации. В этом законе не содержится каких-либо оговорок
относительно применения пункта 5 статьи 5 Конвенции, гласящего о том, что
каждый, кто стал жертвой незаконного ареста или задержания имеет право на
компенсацию'. Таким образом нормы, содержащиеся в Конвенции, Протоколах
к ней и решениях Европейского Суда по конкретным делам, теперь стали
составной частью российской правовой системы. При расхождении законов
Российской Федерации с международными договорами законы, в соответствии
со ст. 15 Конституции РФ, должны быть приведены в соответствие с
договорами.
Кроме того, из положений Конвенции (ст. 5) следует, что помещение
подозреваемого или обвиняемого в медицинское учреждение для проведения
стационарной судебно-психиатрической экспертизы считается разновидностью
лишения свободы. Такой же вывод можно сделать и из анализа содержания
статьи 188 УПК РСФСР, регламентирующей порядок помещения обвиняемого
или подозреваемого в медицинское учреждение для производства такой
экспертизы. Так, в данной статье, в частности, говорится: "Помещение в
лечебно-психиатрическое учреждение обвиняемого или подозреваемого, не
содержащегося под стражей, производится с санкции прокурора или его
заместителя. Время пребывания в психиатрическом лечебном учреждении
засчитывается в срок содержания под стражей". Таким образом, совершенно
очевидно, что помимо необходимости введения судебного санкционирования

и обоснованности ареста или продтения срока содержания под стражей". // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1995. №6.
С.3-4.
1
Конвенция о защите прав человека и основных свобод // Российская юстиция. 1998. №7. С. 5. В статье 5 конвенции
речь идёт о законных основаниях и порядке лишения человека свободы. В соответствии с указанным федеральным
законом относительно положений пунктов 3 и 4 данной статьи, пред^-сматривающих только судебный порядок ареста
или задержания. Российская Федерация сделала оговорку о возможности, до внесения соответствующих изменений в
законодательство Российской Федерации, использовать ныне действующий порядок ареста, содержания под стражей и
задержания лиц, подозреваемых в совершении преступлений.
2
В подпункте "Ь" путасга 1 статьи 5 Конвенции говорится об аресте или задержании лица с целью обеспечения
выполнения любого обязателыпъа, предписанного законом. См. об этом. Пегрухин И. Комментарий к Федеральному
закону "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" // Российская
юстиция. 1998. №7. С. 2-4.
 175

помещения таких лиц в лечебно-психиатрический стационар', следует ещё

законодательно установить и право лица, признанного в конечном итоге
невиновным, на компенсацию причинённого ему вреда, в том числе и
морального. Лишение невиновного человека свободы, в каких бы формах оно
не осуществлялось, всегда будет сопровождаться самыми глубокими
душевными страданиями как из-за самих условий содержания в неволе, так и
из-за произошедшей несправедливости.
Наверное, вряд ли кто-нибудь будет отрицать наличие серьёзных
нравственных переживаний, сопутствующих и всякому отстранению человека
от занимаемой должности против его воли. Особенно глубокими такие
переживания будут в случае, если такое отстранение осуществлено по
постановлению следственных органов, при расследовании уголовного дела.
Статья 153 УПК РСФСР гласит: "При привлечении должностного лица в
качестве обвиняемого следователь в случае необходимости отстранить
обвиняемого от должности выносит об этом мотивированное постановление,
подлежащее санкционированию прокурором или его заместителем.
Постановление направляется для исполнения по месту работы обвиняемого.
Отстранение от должности отменяется постановлением следователя, когда в
применении этой меры отпадает дальнейшая необходимость".
Предельно ясно, что о таком отстранении от должности почти сразу
станет известно подавляющему большинству сослуживцев отстранённого лица.
При этом пятно, поставленное на репутации невиновно пострадавшего
руководителя, возможно никогда не удастся "смыть" до конца. У коллег по
работе, в большинстве случаев далёких от юриспруденции, он всегда будет
ассоциироваться с человеком, который когда-то находился под следствием и в
связи с этим даже отстранялся от занимаемой должности. Компенсация
причинённого пострадавшему морального вреда (а также и других видов вреда).

Там же. С. 4.
 176

как и в случае с незаконным задержанием, будет служить и своеобразным

извинением государства за допущенную несправедливость.
Практически одновременно с введением государственной
ответственности за вред, причинённый гражданину незаконным осуждением,
незаконным привлечением к уголовной ответственности, незаконным арестом,
независимо от вины причинителя вреда, среди учёных был поднят вопрос и об
установлении такой ответственности за вред, причинённый гражданскому
ответчику в связи с его незаконным вовлечением в орбиту уголовного
судопроизводства \ При этом, конечно же, речь в первую очередь шла о
возмещении такому гражданскому ответчику имущественного ущерба,
связанного, например, с незаконным взысканием с него более крупной суммы
денег в счёт погашения ущерба, с незаконным наложением ареста на
имущество или денежные вклады и т.п. Однако несомненно, что наряду с
имущественным вредом, гражданскому ответчику может быть причинен и
немалый моральный вред. Прежде всего, сам факт незаконного привлечения
лица в качестве гражданского ответчика в связи с совершенным преступлением
причиняет гражданину массу неудобств психологического характера.
Например, на работе приходится предъявлять повестку к следователю или в
суд, что может повлечь самые разные и далеко не самые приятные домыслы и
слухи. Наложение же ареста на имущество гражданского ответчика, а тем более
проведение обыска в его квартире, когда в качестве понятых, как правило,
приглашаются соседи по дому, способно создать самую благодатную почву для
подобных разговоров. Кроме того, необоснованное производство
вышеуказанных следственных действий напрямую связано с нарушением права
граждан на неприкосновенность жилища и частной жизни.
Действующее законодательство позволяет возместить такой вред (и
моральный, и материальный) только при наличии вины в действиях
должностных лиц правоохранительных органов (ст.ст. 1069, 1070 ч.1 ПС РФ).

1
См., нагфймер: Кокорев Л.Д., ПонаринВ.Я. Рец. на кн.: Безлепкин Б.Т. Возмещение вреда, причинённого
гражданину судебно-следстаешшмиорганами. М., 1979. //Правоведение. 1981. №3. С. 117.
 177

Опять же, вследствие особенностей уголовного судопроизводства, такая вина

зачастую либо отсутствует, либо её достаточно трудно доказать.
В.Я.Понарин первым среди з^ёных попытался подвести серьёзную
теоретическую базу под предложение о необходимости установления
специальной (не требующей наличия вины причинителя вреда) государственной
ответственности за вред, причинённый гражданскому ответчику в сфере
уголовного судопроизводства. Автор считает, что основанием ответственности
за такой вред является уголовно-процессуальный, а не гражданско-правовой
деликт. Обосновывается это следующими доводами.
Во-первых, в отличие от гражданско-правовой ответственности на общих
основаниях, при уголовно-процессуальном деликте ответчиком всегда является
государство^.
Во-вторых, при уголовном процессуальном деликте ответственность
возможна и при отсутствии вины причинителя вреда. В то время как наличие
такой вины является необходимым условием для наступления гражданско-
правовой ответственности на общих основаниях (исключение составляет
ответственность владельца источника повышенной опасности).
И в третьих, непосредственным объектом уголовно-процессуального
деликта в большинстве случаев являются не отношения, урегулированные
нормами гражданского права (как при гражданско-правовом деликте), а
процессуальные отношения, складывающиеся между участниками процесса при
производстве по уголовному делу.
Отсюда учёным делается достаточно закономерный вывод о
целесообразности возмещения вреда гражданскому ответчику по правилам,
аналогичным тем, которые установлены для реабилитации обвиняемого
(подсудимого, осужденного). Подкрепляется этот вывод ещё и тем, что
отношения, возникающие в связи с причинением гражданскому ответчику
вреда в сфере уголовного^ судо1гроизводства^ и отношения, урегулированные

1
Следует отметить, что это происходит при возмещении вреда, причинённого любыми незаконными действиями
органов власти и их должшхггных лиц (ег. 53 Кожшпуции РФ; ст.ст. 1069, Ю70 ч.2 ГК РФ).
 178

Указом от 18 мая 1981 г., порождены одними и теми же юридическими фактами

- незаконными действиями правоохранительных органов. Возникают эти
правоотношения в одной и той же сфере - в уголовном процессе. И кроме того,
они являются средствами защиты, а не мерами юридической ответственности в
виде обязанности претерпеть меры государственно-принудительного
воздействия (санкции) за-совертттеннпе правонарушение^
Кроме того, В.Я.Понарин полагает, что условиями возникновения у
гражданского ответчика права на возмещение вреда, кроме постановления о
замене ненадлежащего ответчика, являются те же самые процессуальные акты,
которые обуславливают и реабилитацию лиц, подвергнувшихся незаконному
уголовному преследованию. Как известно, такими актами являются:
постановление оправдательного приговора; прекращение уголовного дела за
отсутствием события преступления, за отсутствием в деянии состава
преступления или за недоказанностью участия гражданина в совершении
преступления^. Однако такую точку зрения трудно разделить в полной мере.
Дело в том, что прекращение уголовного дела за отсутствием в деянии состава
преступления, а также оправдание подсудимого по этому же основанию,
отнюдь не исключает возможности гражданско-правовой ответственности как
реабилитированного, так и лиц, несущих в силу закона материальную
ответственность за его действия (гражданских ответчиков). Деяние,
совершенное реабилитированным, вполне может содержать состав
гражданского правонарушение. Совершение неслучайно, правила ст. 310 УПК
РСФСР предписывают суду в^ случае оправдания подсудимого за отсутствием
состава преступления не отказывать в удовлетворении гражданского иска, а
оставлять его без рассмотрения. Это даёт гражданскому истцу возможность
предъявить иск в порядке гражданского судопроизводства. И, наверное, только в
случае отказа в удовлетворении такого иска в гражданском процессе, у
гражданского ответчика (признанного таковым ещё при производстве по

1
См.. ПонаринВ.Я. Защита имущественных прав личности в уголовном процессе России. С. 161-163
2
Там же. С. 164.
 179

уголовному делу), может возникнуть право на компенсацию причинённого

вреда.
Основаниями компенсации морального вреда, причинённого
гражданскому ответчику незаконным вовлечением в уголовный процесс, о чём
уже говорилось выше, могут стать: незаконное привлечение гражданина в
качестве гражданского ответчика по уголовному делу; незаконное проведение
обыска по месту жительства гражданского ответчика; незаконное наложение
ареста на его имущество. Представляется, что при соответствующих
изменениях в законодательстве, перечень этих оснований, равно как и условий
возникновения у ответчика права на компенсацию вреда, целесообразно
закрепить нормативно. В этом случае, представляется также важным внести и в
ст.ст. 55, 58-1 УПК РСФСР необходимые дополнения о праве лица,
привлекаемого в качестве гражданского ответчика, на компенсацию вреда,
причинённого незаконными действиями органов дознания, предварительного
следствия прокуратуры и суда.
Кроме того, мы полностью разделяем точку зрения В.Я.Понарина о том,
что процедура получения гражданским истцом компенсации должна
осуществляться по правилам, аналогичным тем, которые применяются для
возмещения вреда реабилитированному ^ Иными словами, эта процедура
должна регулироваться нормами уголовно-процессуального закона, что будет
способствовать как более полной и эффективной защите прав пострадавшего,
так и рациональности судопроизводства в целом.
Таким образом, уже сейчас в отечественном праве требуется срочное
законодательное закрепление двух дополнительных оснований, влекущих право
на компенсацию вреда (в том числе и морального), причинённого незаконным
лишением свободы. Этими основаниями являются: незаконное задержание
гражданина по подозрению в совершении преступления в порядке,
предусмотренном ст. 122 УПК РСФСР, и незаконное помещение обвиняемого

1
Там же. С. 166.
 180

(подозреваемого) в медицинское учреждение для проведения стационарной

судебно-психиатрической экспертизы ст. 188 УПК РСФСР). При этом,
срочность указанных изменений и дополнений закона объясняется не только
целями всесторонней защиты прав личности, но и необходимостью приведения
нащего законодательства в соответствие с международными правовыми
нормами, в данном случае с положениями ратифищфованной нашей страной
Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней, о
чём уже упоминалось выше.
Кроме того, по мере укрепления финансово-экономического положения
нашей страны, возможно появление ещё двух оснований, при которых
государство, независимо от вины соответствующих должностных лиц,
осуществляло бы возмещение материального и морального вреда,
причинённого гражданину органами дознания, предварительного следствия,
прокуратуры и суда. Такими основаниями вполне могли бы стать: отстранение
обвиняемого от должности в порядке ст. 153 УПК РСФСР и незаконное
вовлечение гражданина в орбиту уголовного судопроизводства в качестве
гражданского ответчика.
 181

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Результаты диссертационного исследования позволили автору обосновать

некоторые новые положения и разработать практические рекомендации,
относящиеся к сфере рассматриваемых отношений. В работе обосновывается
вывод о том, что институт компенсации морального вреда в уголовном
процессе должен рассматриваться в качестве составной части более широкого
института защиты имущественных и неимущественных прав личности в сфере
уголовного судопроизводства, с внесением соответствующих изменений и
дополнений в утоловно-процессуальное законодательство.
Как известно, до настоящего времени утоловно-процессуальное
законодательство ещё никак "не отреагировало'' на те существенные изменения,
происшедшие в области в гражданского законодательства, связанные с
расширением перечня видов вреда, подлежащего материальной компенсации.
На практике это ведёт к формированию института компенсации морального
вреда в уголовном процессе во многом по аналогии с уже существ>тощим в нём
институтом возмещения материального ущерба. Однако, изучение уголовных
дел, а также анализ соответствующих уголовно-процессуальных норм
показывает, что далеко не все из этих норм в полной мере применимы к
регулированию компенсации морального вреда. Очевидные существенные
различия между материальным и моральным вредом предопределяют и явные
особенности компенсации последнего в уголовном процессе.
С целью создания полноценного механизма компенсации морального
вреда в уголовном судопроизводстве автором предлагается ряд практических
рекомендаций по законодательному регулированию данного вопроса.
Необходимо сохранить действутощий в уголовно-процессуальном
законодательстве термин "моральный вред", под которым в уголовном
 182

судопроизводстве должно пониматься тоже самое, что и в гражданском праве,

то есть физические и нравственные страдания.
Поскольку совершение практически любого преступления
сопровождается физическими или нравственными страданиями для
потерпевшего, это предполагает презумпщш) причинения ем>' морального
вреда.
Право на получение денежной компенсации за причинённый им
моральный вред должны иметь не только потерпевшие от преступлений,
связанных с посягательствами на их нематериальные блага, но и потерпевшие
от преступных посягательств на имутцественные права и блага граждан.
Требованиям разутАНОсти и справедливости (один из критериев оценки
морального вреда, предусмотренный ст. 1101 ГК РФ) отвечает установление
границ размеров компенсации причинённого престутшением морального вреда,
производных от максимального и минимального размеров уголовного
наказания (в виде лишения свободы или исправительных работ) за
соответствующий вид преступлений.
Гражданин, пострадавший от преступления, должен признаваться
потерпевшим, как правило, одновременно с возбуждением утоловного дела.
Одновременно ему должны разъясняться соответствующие права, в перечень
которых должно входить и право на предъявление гражданского иска о
компенсащ1и морального вреда при производстве по >толовному дел>'.
По делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть
потерпевшего, только кому-то одному из его близких родственников должно
быть предоставлено право заявить в уголовном процессе гражданский иск о
компенсации морального вреда.
Только после предъявления гражданского иска о компенсации
морального вреда орган дознания, следователь, прокурор и суд должны
принимать меры обеспечения такого иска.
 183

Если гражданский иск о компенсации морального вреда в уголовном

процессе остался непредъявленным, суд при постановлении приговора не
должен обладать правом по собственной инициативе разрешать вопрос о
компенсации морального вреда, причинённого преступлением.
При производстве по >толовному делу в качестве гражданских
ответчиков, наряд>' с родителями, попечителями и другими гражданами и
юридическими лицами, в силу закона несущими материальн>то ответственность
за вред (материальный и моральный), причинённый преступными действиями
обвиняемого, следует привлекать также и сопричинителей такого вреда, в
случае их освобождения от уголовной ответственности по нереабилитирутощим
основаниям.
Лица, причинившие моральный вред совместными преступными
действиями, должны отвечать перед потерпевшим солидарно. Суд вправе
возложить на таких лиц ответственность в долях только по заявлению
потерпевшего и в его интересах.
Подозреваемым, обвиняемым и подсудимым, наряду с другими правами,
должно разъясняться и их потенциальное право, в случае их последующей
реабилитации, на компенсацию морального вреда, причинённого незаконным
уголовным преследованием.
Необходимым условием ответственности государства за моральный вред,
причиненный гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного
привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве
меры пресечения заключения под страж> 'шш подписки о невыезде является
постановление оправдательного приговора; прекращение >толовного дела за
отсутствием события преступления, за отсутствием в деянии состава
преступления, а также за недоказанностью з^астия гражданина в совершении
прест>'плсния.
Ответственность государства за моральный вред, причинённый
гражданину Б Быше>'казанных сл^-чаях незаконного уголовного преследования.
 184

может возникнуть и при частичной реабилитации гражданина, однако перечень

таких слут1аев должен быть определён нормативным путём.
Морал ьн ый вред, явившийся следствием с ам ооговора
реабилитированного лица не должен подлежать возмещению, но при условии,
если такой самооговор не был вызван применением к гражданину насилия,
угроз шш иных незаконных мер.
Процедура компенсации морального вреда, причинённого гражданину
незаконными действиями правоохранительных органов, должна регулироваться
нормами уголовно-процессуального законодательства и протекать в судебном
порядке.
Размеры денежных компенсаций, выплачиваемых из государственной
казны реабилитированным лицам за причинённые им моральные страдания,
должны устанавливаться государством законодательно.
Высказанные предложения и рекомендации не являются
исчерпывающими и представляют собой попытку содействовать созданию в
сфере уголовного судопроизводства эффективно дейсгвутощих механизмов
компенсации морального вреда как потерпевшим от престуттлений, так и
пострадавш^им от судебно-следственных ошибок.
 185

список ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Нормативный материал

1. Конституция Российской Федерации. - М.; Юрид. лит., 1993. - 64 с.

2. Конвенция о защите прав человека и основных свобод и Протоколы
к
ней. /7 Российская юстиция. - 1998. - №7. - С. 5-12.
3. Федеральный закон "О ратификации Конвенции о защите
прав
человека и основных свобод и Протоколов к ней" // Российская
юстиция. - 1998. - №7. - С. 2.
4. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР. - М.-СПб.:
Издательский
Торговый Дом "Герда", 1998. - 256 с.
5. Уголовный кодекс Российской Федерации. - М.: Изд.труппа
^ШФРА-
М-НОРМА, 1996. - 208 с.
6. Гражданский кодекс Российской Федерации. - М.: "Проспект", 1997.
-
416 с.
7. Гражданско-процессуальный кодекс РСФСР. - М., 1996. - 192 с.
8. Закон Российской Федерации "О средствах массовой информации"
от
27 декабря 1991 т. (в ред. Федеральных законов от 13.01.95 ]^Г«6-Ф3, от
06.06.95 JЧ^87-ФЗ, от 19.07.95 №114-ФЗ, от 27.12.95 JЧ^2Г1-ФЗ) //
Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета
СССР. - 1990.- №26. - Ст.492.
9. Закон Российской Федерации "О защите прав потребителей" от
7
февраля 1992 г. (в ред. Федерального закона от 09.01.96 №2 - ФЗ) //
Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. -
1992.-№15.-Ст. 766.
 186

10. Положение "О Федеральном казначействе Российской Федерации"

от 27 августа 1993 г. // Собрание актов Президента и Правительства
Российской Федерации. -1993. - №35. - Ст. 3320.
11. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. "О
возмещении ущерба, причинённого гражданину незаконными
действиями государственных и общественных организаций, а также
должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей" //
Ведомости Верховного Совета СССР. - 1981.- JN'«21. - Ст.741.
12. Положение "О порядке возмещения ущерба, причинённого
гражданину незаконными действиями органов дознания,
предварительного следствия, прокуратуры и суда" от 18 мая 1981 г. //
Ведомости Верховного Совета СССР. -1981. - jN'b21. - Ст.741.
13. Инструкция по применению "Положения о порядке возмещения
ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов
дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда"
(Утверждена 2 марта 1982 г.) // Бюллетень нормативных актов
министерств и ведомств. -1984. - №3. - С. 3-10.

2. Специальная литература

14. Абабков А. Защитить права потерпевшего // Российская юстиция. -

1997.-jNb3.-С. 16-17.
15. Алексеев Н.С., Лукащевич В.З. Ленинские идеи в
советском
уголовном судопроизводстве. - Л.. Изд-во ЛГУ, 1970. - 192 с.
16. Альперт С.А. Защита в советском уголовном процессе прав и
законных интересов лиц, понесших имущественный ущерб от
преступления. - Харьков. Харьк. юрид. ин-т, 1984. - 36 с.
17. Балакшин В. Срок содержания подсудимых под стражей ограничен и
для суда // Российская юстиция. -1996- №9- С. 15.
 187

18. Безлепкин Б.Т. Отраслевая принадлежность института возмещения

ущерба реабилитированному /7 Советское государство и право. - 1989.
-№1.- С. 65-73.
19. Безлепкин Б.Т. Судебно-правовая защита прав и свобод граждан в
отношениях с государственными органами и должностными лицами. -
М.: Учебно-консультационный центр "ЮрИнфоР", 1997.-128 с.
20. Безнасюк А., Абабков А. Государственная защита лиц,
содействующих уголовному судопроизводству // Российская юстиция.
-1997.-№8. -С. 38-41.
21. Белякова A.M. Имущественная ответственность за причинение
вреда.
- М.: Юрид. лит., 1979. - ПО с.
22. Беляцкин С.А. Возмещение морального (неимущественного) вреда. -
М.: Юридическое бюро "Городец", 1996. -76 с.
23. Божьев В. Применение норм ГПК при рассмотрении гражданского
иска в уголовном процессе // Советская юстиция. -1971.-№15.- С.
18-19.
24. Божьев В.П. Процессуальный статус потерпевшего // Российская
юстиция. -1994. - №1. - С.47-49.
25. Бойцова ВВ., Бойцова Л.В Интерпретация принципа
ответственности государства за ^тцерб, причинённый гражданам, в
практике Конституционного Суда РФ // Государство и право. - 1996. -
№4. - С. 48-58.
26. Бойцова В.В., Бойцова Л.В. Реабилитация необоснованно
осужденных граждан в современных правовых системах. - Тверь, 1993.
-104 с.
27. Бойцова Л. Возмещение ущерба "жертвам правосудия" в России //
Российская юстиция. -1994. - №6. - С. 45-47.
28. Боннер А. Можно ли причинить вред юридическому лицу? //
Российская юстиция. -1996. - №6. - С. 44-46, 52.
 188

29. Бородин СВ. Ответственность за убийство: квалификация

и
наказание по российскому праву. - М.: Юрист, 1994. - 216 с.
30. Бородин СВ. Проблемы возмещения ущерба за умышпенные
убийства И Государство и право. -1994. - №4. - С.92-96.
31. Братусь СН. Юридическая ответственность и законность. - М., 1976.
-215 с.
32. Брауде И. Возмещение неимущественного вреда // Революционная
законность. - 1926. - №9-10.
33. Варшавский К.М. Обязательства, вытекающие вследствие
причинения вреда другому. - М., 1929.
34. Горбачева Е.В. Виктимологические аспекты уголовного
судопроизводства по делам несовершеннолетних // Правоведение. -
1981.-№3.-С95.
35. Грошевой Ю.М., Шумилин СФ. К вопросу о защите чести и
достоинства в советском уголовном процессе // Проблемы
правоведения. - Киев., 1985. - Вып.46. - С.93-97.
36. Губаева А.З Гражданско-правовая ответственность за вред,
причинённый преступлением: Автореф. дис.канд. юрид. на>тс - Л.,
1985.- 2 1с .
37. Гуреев П.П. Гражданский иск в уголовном процессе.- М., 1961.- 96 с.
38. Гуссаковский П.Н. Вознаграждение за вред // Журнал Министерства
юстиции. -1912. - №8. - С.35.
39. Даев В.Г. Взаимосвязь уголовного права и процесса.- Л.,1982.- 112 с.
40. Даев В.Г. Право на предъявление регрессного иска в уголовном
процессе // Советская юстиция. -1972. - №21. - С. 13-15.
41. Даев В.Г. Современные проблемы гражданского иска в >толовном
процессе. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1972. - 71 с.
 189

42. Демидов В.В. О роли и значении Постановлений Пленума

Верховного Суда Российской Федерации // Бюллетень Верховного
Суда Российской Федерации. -1998. - №3. - С.21-24.
43. Дубривный В.А. Потерпевший на предварительном следствии в
советском уголовном процессе. - Саратов, 1966. -100 с.
44. Ермаков И. Регрессный иск в уголовном деле // Советская юстиция. -
1975. -№21.-С.31-32.
45. Жуйков В. Возмещение морального вреда //Бюллетень Верховного
Суда Российской Федерации. -1994. - №11. - С. 6-16.
46. Защита прав потерпевших в уголовном процессе. Отв.ред.
А.М.Ларин. - М.: Наука, 1993. - 245 с.
47. Зейц А. Возмещение морального вреда по советскому праву //
Еженедельник советской юстиции. - 1927. - №47. - С. 1465.
48. Зинатуллин 3.3. Возмещение материального ущерба в уголовном
процессе. - Казань: Изд-во Казан. Ун-та, 1974. - 99 с.
49. Зотов В. Последствия хищений и их устранение. - Ташкент, 1980. -
202 с.
50. Исполнительное производство в судах Российской Федерации
(первое полугодие 1997 года) // Российская юстиция. - 1997. - №12. -
С.51-52.
51. Казанцев В. Возмещение морального вреда // Российская юстиция. -
1996.-№5.-С.48-49.
52. Калмыков Ю.Х. Возмещение вреда, причиненого имуществу. -
Саратов: Изд-во Саратов. Ун-та, 1965. - 72 с.
53. Кокорев Л.Д. Потерпевший от преступления в советском уголовном
процессе. - Воронеж: Изд-во Воронеж. Ун-та, 1964. - 138 с.
54. Кокорев Л.Д. Три кита правосудия // Юридический вестник. - 1992. -
№11.
 190

55. Кокорев Л.Д., Понарин В.Я. Рец. на кн.: Безлепкин Б.Т. Возмещение
вреда, причинённого гражданину судебно-следственными органами.
М., 1979. //Правоведение. - 1981. - №3. - С. 117.
56. Коломеец В. Явка с повинной: новая трактовка // Российская
юстиция. - 1997. - Х«10. - С. 35-36.
57. Комарова Н.А., Сидорова Н.А. Судебная этика. - СПб.: Изд-во
СПбГУ, 1993.-136 С.
58. Комментарий к Гражданскому кодексу РФ (Части второй) / Под ред.
О.Н. Садикова. - М., 1996.
59. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Под
общ. ред. Ю.И.Скуратова и В.М.Лебедева. - М.: Издательская группа
ИНФРА -М - НОРМА, 1996. - 592 с.
60. Конституция РФ. Комментарий / Под ред. Б.Н. Топорнина. - М.,
1994.
61. Коряковцев В.В. Меры обеспечения ^тцерба и возможной
конфискации имущества в советском уголовном процессе: Автореф.
дис.канд. юрид. наук. - Л., 1989. -16 с.
62. Кузнецова Н.В. Проблемы компенсации морального вреда в
уголовном процессе: Автореф. дис.канд. юрид. наук. - Ижевск., 1997.
-23 с.
63. Курмакаева С.М. Регрессный иск в уголовном деле. Канд.дис. - Л.,
1989.-184 с.
64. Лазаревский Н.Н. Ответственность за убытки, причинённые
должностными лицами. - СПб., 1905.
65. Лапицкий Б. Вознаграждение за неимущественный вред / Сборник
Ярославского университета. - Ярославль, 1920. - Вып.1. - С.107-134.
66. Ларин А.М. Презумпция невиновности. - М.: Наука, 1982. - 152 с.
 191

67. Левинова Т. Порядок возмещения вреда, причинённого гражданину

незаконным привлечением к уголовной ответственности, нуждается в
>точнении // Российская юстиция. -1998. - №7. - С. 38-39.
68. Люблинский П.И. Свобода личности в уголовном процессе. - СПб,
1906.
69. Розин Н.Н. О вознаграждении лиц, невинно привлечённых к
уголовному суду // Жзфнал министерства юстиции. 1897. Ноябрь. №9.
70. Мазалов А.Г. Гражданский иск в уголовном процессе. - М.: Юрид.
лит., 1977.-176 с.
71. Мазалов А.Г. Гражданский иск в уголовном процессе // Проблемы
кодификации уголовно-процессуального права /Под ред. А.М.Ларина
идр.-М., 1987. -С. 78-92.
72. Мазалов А.Г. Реабилитация // Уголовно-процессуальное
законодательство Союза ССР и РСФСР. Теоретическая модель / Под
ред. В.Г.Ветрова и др. - М., 1990. - 316 с.
73. Майданик Л.., Сергеева Н.Ю. Материальная ответственность за
повреждение здоровья. - М.: Госюриздат, 1962. - 232 с.
74. Малеин Н.С. Возмещение вреда, причиненного личности. - М.:
Юрид.лит., 1965. - 230 с.
75. Малеин Н.С. Гражданский закон и права личности в СССР. - М..
Юрид.лит., 1981.-215 С.
76. Малеин Н.С. О моральном вреде // Государство и право. - 1993. -
№3
- С. 32-39.
77. Малеина М.Н. Защита личных неимущественных прав советских
граждан. - М.. Знание, 1991. -128 с.
78. Малеина М.Н. Компенсация за неимущественный вред // Вестник
Верховного Суда СССР. -1991. - №5. - С. 27-29.
79. Малеина М.Н. Нематериальные блага и перспективы их развития //
Закон. - 1995. - №10. - С. 102-105.
 192

80. Мельниковский М. Нормализовать обстановку в следственных

изоляторах // Российская юстиция. -1995. - №9. - С.42.
81. Михайлов В. Признаки деятельного раскаяния // Российская
юстиция. -1998. - №4. - С. 5-7.
82. Михлин А. Обеспечение свободы совести осужденных // Российская
юстиция. -1996. - №6. - С. 53-54.
83. Мосгорсуд отклонил протест заместителя Председателя Верховного
Суда // Российская юстиция. - 1994. - №8. - С. 37-41.
84. Москалькова Т.Н. Честь и достоинство, как их защитить? (уголовно-
процессуальный аспект). - М.: Знание, 1992. -128 с.
85. Москалькова Т.Н. Этика уголовно-процессуального доказывания. -
М.: Издательство "Спарк", 1996. -125 с.
86. Налимов В. О предельном сроке содержания обвиняемого под
стражей // Российская юстиция. - 1998. - №8. - С.41.
87. Нарижний СВ. Возмещение морального вреда, причиненного
потерпевшему: уголовно-процессуальный аспект // Российская
юстиция. -1996. - №9. - С.41.
88. Нарижний СВ. Компенсация морального вреда пострадавшим от
судебно-следственных ошибок // Российская юстиция. - 1997. - №10. -
С 40-42.
89. Нарижний СВ. О некоторых вопросах компенсации морального
вреда потерпевшим от преступлений // Вестник Санкт-Петербургского
государственного университета. Сер. 6, -1998. - Вып. 2 (№13). - С
105-109.
90. Никандров В., Ворожцов С Подсудимый заявил: ко мне применяли
незаконные методы расследования // Российская юстиция. -1995. -
№8.-С. 26-30.
91. Новичкова З.Т. Обеспечения иска в советском уголовном
судопроизводстве. - М.: Изд-во МГУ, 1973. - 30 с.
 193

92.Ной И.С. Вопросы теории наказания в советском уголовном праве. -

Саратов, 1962. -156 с.
93.О работе судов Российской Федерации в 1994 году // Российская
юстиция. -1995. - №6. - С. 49-53.
94.Падва Г., Короткова Е. Обеспечение исков, вытекающих из личных
неимущественных отношений // Российская юстиция. - 1994. - №3. -
С.43-44.
95. Памятники римского права. - М.: Зерцало, 1997. - 607 с.
96.Петрзосин И. Комментарий к Федеральному закону "О ратификации
Конвенции о заищте прав человека и основных свобод и Протоколов к
ней" // Российская юстиция. - 1998. - №7. - С. 2-4.
97.Петрухин И.Л. Вправе ли кассационная инстанция увеличить сумму
гражданского иска по уголовному делу? // Советское государство и
право. - 1966. - №10. - С. 48-61.
98.Петрухин И.Л. Самооговор // Советская юстиция. - 1970. - №13. - С.
11-13.
99.Полянский Н.Н. Вопросы теории советского уголовного процесса. -
М.: Изд-во МГУ, 1956. - 271 с.
100. Понарин В.Я. Защита имущественных прав личности в Уголовном
процессе России. - Воронеж, 1994. -187 с.
101. Понарин В.Я. Производство по гражданскому иску при
расследовании уголовного дела. - Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та,
1978. - 128 с.
102. Правовые гарантии законности в СССР / Под ред.
М.С.Строговича. - М., 1962.
103. Прокудина Л.А. Возмещение ущерба, причинённого незаконными
действиями правоохранительных органов. - М.: Юридическое бюро
'ТОРОДЕП:', 1997. - 132 с.
 194

104. Протченко Б. Основания и порядок признания гражданина

потерпевшим от преступления // Социалистическая законность. -
1981.-№4. -С.52.
105. Прянишников Е. Потерпевший от преступления. // Законность. -
1994. -№12. -С.35-37.
106. Пути нормализации ситуации в следственных изоляторах //
Российская юстиция. - 1997. - №1. - С.45-47.
107. Рахунов Р.Д. Аналогия в советском уголовном процессе //
Правоведение. - 1971. - №2. - С.68-75.
108. Рахунов Р.Д. Признание обвиняемым своей вины. - М., 1975. - 166
с.
109. Рахзшов Р.Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности. -
М., 1961. -280 с.
110. Резник Г. Имущественный арест по неимущественному спору: за и
против // Российская юстиция. -1995. - №1. - С. 29-30.
111. Резник Г.М. Неимутцественный иск не подлежит обеспечению
неимущественным арестом // Российская юстиция. - 1994. - №6. -
С.10-11.
112. Римское частное право / Под ред. проф. И.Б.Новицкого и проф.
И.С.Перетерского. - М.: Юристъ, 1994. - 543 с.
113. Рогов В.А. История Уголовного права, террора и репрессий в
Русском государстве XV-XVII вв. - М.: Юристъ, 1995. - 288 с.
114. Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.1. Законодательство
Древней Руси. - М., 1984. - 432 с.
115. Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.2. Законодательство
периода образования и укрепления Русского централизованного
государства. - М., 1985. - 520 с.
116. Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.З. Акты Земских
соборов. - М. 1985. - 512 с.
 195

117. Руднев Вл. Возмещение ущерба при незаконном аресте //

Российская юстиция. -1997. - №12. - С. 21.
118. Савицкий В.М. Гарантии прав потерпевшего в советском
уголовном процессе // Актуальные вопросы современного уголовного
права, криминологии и уголовного процесса. - Тбилиси, 1986. - С. 198-
209.
119. Савицкий В.М. Новый закон о возмещении ущерба невиновным //
Суд и применение закона. - М., 1982. - С. 5-9.
120.Савицкий В.М., Потеружа И.И. Потерпевший в советском
уголовном процессе. - М.: Госюриздат, 1963. - 171 с.
121.Салтыкова С. Зарождение древнерусского права // Российская
юстиция. - 1997. - №1. - С. 59-62.
122. Сергеев А.П. Право на защиту репутации. - Л.: Знание, 1989. - 32 с.
123.Случевский В.К. Гражданский иск на уголовном суде. Общие
замечания // Устав уголовного судопроизводства. Систематический
комментарий. - М., 1914. - С. 51-53.
124. Соборное уложение 1649 года. Текст и комментарии. - Л.,1987-
448 с.
125. Стецовский Ю. Содержание под стражей: право и прокурорская
тактика // Российская юстиция. - 1994. - №2. - С. 12-20.
126. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т.1. М.:
Наука, 1968. - 470 с.
127. Тархов В.А. Ответственность по советскому гражданскому праву. -
Саратов.: Изд-во Сарат. ун-та, 1973. - 456 с.
128. Тихонов А. Потерпевший: уголовно-процессуальный аспект //
Советская юстиция. - 1993. - №19. - С.26-27.
129. Томин ВТ. Острые углы уголовного судопроизводства. - М.:
Юрид. лит, 1991.-240 С.
 196

130. Треушников М.К. Обеспечение неимущественного иска

имущественным арестом возможно // Российская юстиция. -1994. -
№10. - С.38-39.
131. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации. / Под
общ. ред. П.А.Лупинской. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Юристъ,
1997. - 591 с.
132. Уголовный процесс. Общая часть. / Под ред. В.П.Божьева. - М.:
Издательство "Спарк", 1997. -193 с.
133. Утевский Б. Возмещение неимущественного вреда как мера
социальной защиты // Еженедельник советской юстиции. - 1927. -
№35.-С.1084.
134. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т.2. - СПб.:
Издательство "Альфа", 1996. - 608 с.
135. Хандурин Н.И. Проблемы теории и практики гражданского иска в
уголовном процессе: Автореф. дис...ьсанд. юрид. наук. - Киев., 1987. -
23 с.
136. Хохряков Г.Ф. Парадоксы тюрьмы. - М.: Юрид. лит., 1991. - 224 с.
137. Чельцов М.А. Гражданский иск в уголовном процессе. - М., 1945.
23 с.
138. Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. - М., 1962. - 503 с.
139. Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. -
СПб.: Равена, Альфа, 1995. - 846 с.
140. Черданцев А. Применение закона по аналогии // Российская
юстиция. - 1998. - №6. - С.41-42.
141. ЧувилёвА. Деятельное раскаяние // Российская юстиция. - 1998.
Х2б.-С.10-11.
142. Шелютто М.Л. Гражданско-правовая защита деловой репутации
юридических лиц // Журнал российского права. - 1997. - №12. -
С.33-42.
 197

143. Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Вып.З.- М., 1912. - С.683.
144. Шиминова М.Я. Имущественная ответственность за моральный
вред // Советское государство и право. - 1970. - №1. - С. 118-122.
145. Ширинский С. Насилие при допросах - реальная угроза
правосудию //Российская юстиция. -1997. - №12. - С.38.
146. Шичанин А.В. Проблемы становления и перспективы развития
института возмещения морального вреда: Автореф.дис...канд. юрид.
наук.-М., 1995.-34 с.
147. Щерба П.С., Зайцев А.О. Охрана прав потерпевших и свидетелей
по уголовным делам. - М.: Издательство "Спарк", 1996. - 123 с.
148. Щерба СП., Савкин А.В. Деятельное раскаяние в совершенном
преступлении. - М.: Издательство "Спарк", 1997. -ПО с.
149. Эрделевский A.M. Компенсация морального вреда // Законность. -
1997.-№5.-С.36-40.
150. Эрделевский A.M. Компенсация морального вреда в России и за
рубежом. - М.: Издательская группа ФОРУМ-ИНФРА-М, 1997. - 240 с.
151. Эрделевский A.M. Компенсация морального вреда. - М.: Юристъ,
1996. - 96 с.
152. Эрделевский A.M. Компенсация морального вреда // Законность. -
1997. -№5. -С. 36-40.
153. Эрделевский A.M. Компенсация морального вреда в Германии //
Законность. -1997. - №7. - С. 44-46.
154. Эрделевский A.M. Критерии и метод оценки размера компенсации
морального вреда // Государство и право. - 1997. - №4. - С. 5-12.
155. Эрделевский A.M. Моральный вред в уголовном праве и процессе
// Законность. -1997. - №3. - С.24-26.
156. Эрделевский A.M. Моральный вред и компенсация за страдания. -
М.: Изд-во БЕК, 1997. -179 с.
 198

157. Эрделевский A.M. О компенсации морального вреда

юридическим
лицам // Хозяйство и право. -1996. - №11. - С. 105-108.
158. Эрделевский A.M. О размере возмещения морального
вреда //
Российская юстиция. - 1994. - №10. - С. 17-19.
159. Эрделевский A.M. Ответственность за причинение
морального
вреда // Российская юстиция. -1994. - №7. - С.35-38.
160. Эрделевский A.M. Правовое регулирование
компенсации
морального вреда в США // Законность. - 1997. - №6. - С. 47-54.
161. Юношев С. Укрепление правового статуса потерпевшего и
его
представителя // Российская юстиция. -1998. - №11. - С. 21-22.
162. Яни П. Моральный вред как основание для
признания
потерпевшим // Советская юстиция. -1993. - №8. - С. 6-7.
163. Яни П.С. Законодательное определение потерпевшего от
преступления // Российская юстиция. - 1995. - №4. - С.40-41.
164. Ярошенко К.Б. Жизнь и здоровье под охраной закона. - М.:
Юрид.
лит., 1990. - С. 174 с.

3. Судебная практика

165. Определение Военной коллегии Верховного Суда РФ от

14
сентября 1995г. по делу Пустовит // Бюллетень Верховного Суда
Российской Федерации. 1996. №5. С. 11-12.
166. Определение Судебной коллегии по гражданским делам
Верховного Суда РФ от 6 марта 1996 г. по делу по иску Кожкова //
Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 1996. - №10. -
С. 1-2.
167. Определение Судебной коллегии по гражданским
делам
Верховного Суда Российской Федерации по делу по иску
 199

Степановской // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации.

-1995.-№1.-с. 13.
168. Определение Судебной коллегии по уголовным делам
Верховного
Суда РФ №77-097-22 по делу Николаенко А. и Николаенко И. //
Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. -1998. - №4. - С.
21.
169. Постановление №1 Пленума Верховного Суда Российской
Федерации от 29 апреля 1996г. "О судебном приговоре" // Российская
юстиция. - 1996. - №7. - С. 54-58.
170. Постановление №16 Пленума Верховного Суда СССР "О
практике
применения судами законодательства, регламентирующего участие
потерпевшего в уголовном судопроизводстве" от 1 ноября 1985г. //
Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР
(Российской Федерации) по >толовным делам. - М.: Фирма "Спарк",
1995.-С. 296-301.
171. Постановление №6 от 29 сентября 1994 г. Пленума
Верховного
Суда Российской Федерации "О выполнении судами постановления
Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 апреля 1993г.
№3 "О практике судебной проверки законности и обоснованности
ареста или продления срока содержания под стражей"// Бюллетень
Верховного Суда РФ-1995. - №1 - С.3-4.
172. Постановление Конституционного Суда РФ от 13 ноября
1995г. "По
делу о проверке конституционности части пятой статьи 209 Уголовно-
процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан
Р.П.Самигуллиной и А.А.Апанасенко" // Собрание законодательства
РФ. -1995. №47. -Ст.4551.
173. Постановление Пленума Верховного Суда РФ №10 от 20
декабря
1994г. "Некоторые вопросы применения законодательства о
 200

компенсации морального вреда" // Бюллетень Верховного Суда

Российской Федерации. -1995. - №3. - С. 9-11.
174. Постановление Пленума Верховного Суда РФ №11 от 18
августа
1992г. "О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами
дел о защите чести и достоинства граждан и организаций" //
Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. -1992. -№11.-
С. 7-8.
175. Постановление №6/8 от 1 июля 1996 г. Пленума Верховного
Суда
РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ "О некоторых
вопросах, связанных с применением части первой Гражданского
кодекса Российской Федерации" // Бюллетень Верховного Суда
Российской Федерации. - 1996. - №9. - С. 1-10.
176. Постановление Пленума Верховного Суда СССР №1 от 23
марта
1979г. "О практике применения судами законодательства о
возмещении материального ущерба, причинённого преступлением" //
Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР
(Российской Федерации) по уголовным делам. - М.: Фирма "Спарк",
1995.-С.175-181.
177. Постановление №15 от 23 декабря 1988 г. Пленума верховного
Суда
СССР "О некоторых вопросах применения в судебной практике Указа
Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. "О
возмещении вреда, причиненного гражданину незаконными
действиями государственных и общественных организаций, а также
должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей" (с
изменениями, внесенными постановлением Пленума №5 от 29 марта
1991 г.) // Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР
и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. - М.: Фирма
"Спарк", 1995. - С. 340-344.
 201

178. Постановление №9 Пленума Верховного Суда СССР от 13

декабря
1974г. "О практике применения судами Указа Президиума Верховного
Совета СССР от 25 июня 1973г. "О возмещении средств, затраченных
на лечение граждан, потерпевших от преступных действий" (с
изменениями, внесенными постановлением Пленума №14 от 30
ноября 1990г.) // Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов
СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. - М.:
Фирма "Спарк", 1995. - С.126-129.
179. Постановление Президиума Калужского областного суда
от 6
января 1994 г. по делу Ерохина // Бюллетень Верховного суда
Российской Федерации. - 1995. - №4. - С. 15.
180. Архив Гатчинского федерального суда Ленинградской области
по
уголовным делам за 1997 г.
181. Архив Николаевского федерального суда Волгоградской
области по
уголовным делам за 1997 г.

4. Литература на иностранных языках

182. Schneider Е. Schmerzensgeld. - Пете/ Berlin, 1994.

183. Robert Т., Cheng D. Business and Law. - West Pubhshing Co., 1984.
184. Trindade F.A. Mental distress // Oxford Jomal of Legal Studies. - 1986.
-
V.6.№2.-P. 221-225.
 202

Приложение 1

Способы компенсации морального вреда

в уголовном судопроизводстве
(результаты изучения судебной практики)

Количество
уголовных дел %

1. Предъявление гражданского иска 130 21,7

2. Добровольное возмещение причиненного
морального вреда И 1,8
2.1. В том числе, деньгами 2
2.2. Иным способом 9
3. Компенсация морального вреда по инициативе суда,
когда гражданский иск остался непредъявленным О О
4. Компенсация морального вреда не осуществлялась 459 76,5

За 100 % взято 600 уголовных дел (связанных с посягательствами на

неимущественные права и блага граждан), рассмотренных Гатчинским
федеральным судом Ленинградской области и Николаевским федеральным
судом Волгоградской области в 1997 г.
 203

Приложение 2

Результаты изучения практики предъявления гражданских исков о

компенсации морального вреда при производстве по уголовному делу

Количество
уголовных дел %
1. Потерпевшим разъяснялось, в порядке, предусмотренном
ст. 1S7 УПК РСФСР, право на предъявление иска
29 4,8
72 55,4
58 44,6

5 3,8

46 35,3
47 36,1

20 15,3

11
9

23 17,7

2 1,5
2 1,5
о компенсации морального вреда
2. Иск был предъявлен на предварительном следствии
3. Иск был предъявлен в суде
4. На имущество подсудимого (гражданского
ответчика)
налагался арест
5. Предъявленный иск был удовлетворен полностью
6. Предъявленный иск был удовлетворен частично
 7. Иск был предъявлен к нескольким
подсудимым -
сопричинителям морального вреда
7.1. Моральный вред взыскан в солидарном порядке

7.2. Моральный вред взыскан в долях

8. Иск был передан на рассмотрение в порядке
гражданского
судопроизводства
9. Иск был оставлен без рассмотрения
10. В удовлетворении иска было отказано

За 100 % взято 130 уголовных дел, по которым предъявлялся гражданский

иск о компенсации морального вреда и которые были рассмотрены Гатчинским
федеральным судом Ленинградской области и Николаевским федеральным
судом Волгоградской области в 1997 г.
 204

Приложение 3

Результаты изучения критериев, используемых судьями

при постановлении приговора, для обоснования размеров
взыскиваемых денежных компенсаций за моральный вред

Количество
уголовных дел %
1. Принято
решений о частичном или полном удовлетворении
заявленных исков о компенсации морального вреда 93 100
2. Суд обосновал принятое решение 49 52,6
3. В обоснование принятого решения суд принял во внимание:
3.1 .Обстоятельства дела 20 21,5
:5 26,9
2 2,2
0 0
4 4,4
18 19,4
3.2. Характер степень физических и нравственных страданий, с
учётом индивидуальных особенностей потерпевшего
3.3. Степень вины причинителя вреда
3.4. Иные обстоятельства
3.5. Грубую неосторожность потерпевшего
3.6. Имущественное положение причинителя вреда
4. В приговоре отсутствовало обоснование принятого решения
о компенсации морального вреда 44 47,4

За 100 % были взяты 93 уголовных дела, по которым суд принимал

решение о частичном или полном удовлетворении гражданского иска о
компенсации морального вреда. Указанные дела были рассмотрены Гатчинским
федеральным судом Ленинградской области и Николаевским федеральным
судом Волгоградской области в 1997 г.
 205

Приложение 4

Результаты анонимного анкетирования должностных лиц МВД, прокуратуры

и суда г.Гатчины Ленинградской области по практике решения вопросов,
связанных с компенсацией морального вреда в уголовном процессе

1. 65 работникам дознания и предварительного следствия был задан вопрос:

"Разъясняете ли потерпевшим их право на предъявление иска о компенсации
морального вреда при производстве по уголовному делу?"
Получены ответы: "Да" -44(67,6%).
"Нет" - 22 (33,4 %).
2. Анкетируемым, положительно ответившим на первый вопрос был задан
такой вопрос: "Разъясняете ли потерпевшим вышеуказанное право в порядке,
предусмотренном ст. 137 УПК РСФСР?"
Получены ответы: "Да" - 3.
"Нет" -41.
3. 79 должностным лицам (дознавателям, следователям, судьям) был задан
вопрос: "Доводите ли вы до сведения лиц, освобожденных от уголовной
ответственности по реабилитирующим основаниям, положения ст. 58-1 УПК
РСФСР?"
Получены огветы: "Да"- 12(15,2%).
"Нет" - 67 (84,8 %).
4. Вышеуказанным 79 должностным лицам был задан вопрос:
"Знакомы ли вы с содержанием межведомственной Инструкции от 2 марта
1982 г., регламентирующей процедуру восстановления нарушенных прав
реабилитированных лиц?"
Получены ответы: "Да" - 3 (3,8 %).
"Нет" - 76 (96,2 %).
 206

5. Положительно ответившим на предыдущий вопрос, было предложено

ответить на такой вопрос: "Разъясняете ли вы реабилитированным лицам
механизм восстановления нарушенных прав?"
Получены ответы: "Да" - 0.
"Нет"- 3.
6. 79 вышеуказанным должностным лицам был задан вопрос:
"Разъясняете ли вы реабилитированным их право, предусмотренное ст. 1100
ПС РФ, на компенсацию причиненного морального вреда?" Получены
ответы: "Да" - 5 (6,3 %).
"Нет" - 74 (93,7 %).

Анкетирование проводилось 7-8 декабря 1998 г. в г.Гатчине

Ленинградской области.