ОТ АВТОРА

Все быстрее и быстрее бегут годы. А память человека, к

сожалению, притупляется, она как бы подтачивается, незримые
враги, время например, неумолимо выметают из нее что-то
значительное, интересное...
На смену прошлому идут новые события, появляются
новые люди, новые персонажи наших дней. И эти новые события
заставляют нас по-иному мыслить и, естественно,
переосмысливать пережитое. Те давние события уже проходят
перед мысленным взором в другом ракурсе, чем прежде.
Вот почему я, следуя настойчивым советам друзей и
соратников по службе, решил взяться за перо, чтобы поведать
молодым морякам о тех примечательных фактах, свидетелем
которых был.
Вся моя сознательная .жизнь с семнадцати лет связана с
Советским Военно-морским флотом. А началось это в далеком
1939 году, когда впервые отмечался празднично день ВМФ. Мне,
подростку, в далеком южном городе, столице солнечного
Дагестана Махачкале довелось среди таких же вездесущих
пацанов побывать на настоящем боевом корабле — канонерской
лодке «Маркин» Каспийской флотилии и не только побывать, но
и выйти в море. Этот выход моряки сделали в качестве подарка
горожанам за радушный прием.
Прошла целая жизнь, и вот теперь, на склоне лет,
оглядываясь назад, я, не кривя душой, убежден: если бы жизнь
можно было начать с нового листа, я бы ее повторил, разве что
исключая те ошибки, которые допускал.
Судьба подарила мне настоящее счастье, исполнила мою
детскую мечту — стать офицером флота. Я им стал и прослужил
на флоте сорок лет.
Как говорили литературные герои К.М. Станюковича, мне
довелось плавать под Южным Крестом, отведать соль всех
океанов Земли. Мне же довелось в отличие от моих
однокашников по Высшему военно-мор- скому училищу им.
Фрунзе служить в элитной службе флота, и не только служить,
но и создать ее — Подводный спецназ на «Седом Хазаре» — на
Краснознаменной Каспийской флотилии и в течение почти
четырнадцати лет ею командовать.
Считаю, что вытянул счастливый билет еще в 1939 году, и
мне, как никому другому, судьба подарила возможность
проявить себя еще и как администратор, создать уникальную
часть и послужить на благо нашей Родины.
Довелось быть свидетелем того, как возрождался и креп
после войны ВМФ. Нашему поколению выпала многотрудная
доля, в частности я в течение долгих лет участвовал в
послевоенном боевом тралении на Балтике, был свидетелем того,
как Советский флот вышел на просторы Мирового океана. Все
это стало возможным благодаря тому, что рядом были опытные,
умелые и преданные флоту наставники-командиры, получившие
закалку в годы войны. Войну мы пережили в курсантские годы
на боевой практике на кораблях действующего флота и были
свидетелями той отваги и мужества, проявленного нашим
великим народом как на полях сражений, так и в тылу.
Становление мое как офицера было бы невозможным, если
бы не мои соратники по корабельной службе, делившие со мной
и радости, и невзгоды. А ведь корабельная служба, особенно на
тральщиках, — опасный и нелегкий труд.
Сейчас же, с высоты прожитого, я не могу не воздать
должное нашим женам и не сказать о них доброго слова. Да-да,
именно им, доблестным боевым подругам, отдавшим, как и мы,
флоту свои лучшие годы, жар души, теплоту сердец и
разделивших с нами всю тяжесть флотской службы. Они не
сетовали на бытовую неустроенность, на наши длительные
отлучки в море, они героически все это переносили на своих
хрупких плечах, в силу ограниченных возможностей обустраи-
вали семейный быт, растили и воспитывали детей и внуков, да
еще и работали, участвовали в общественной жизни гарнизонов.
Это им мы должны быть признательны за радость семейной
жизни, их мы должны славить за выращенных и воспитанных в
лучших традициях Советского и Российского флота детей и
внуков. Слава вам, родные наши подруги!
 Никогда прежде у меня не возникала мысль о написании
книги, в которой было бы собрано самое интересное из
пережитого. Уже будучи на пенсии, супруга постоянно и
настойчиво внушала мне необходимость поделиться столь
памятным прошлым с молодежью.
Около полувека проработала Аида Павловна вра-
чом-рентгенологом во флотских медицинских учреждениях,
везде была уважаема, являлась активным пропагандистом
флотской службы. Она вырастила и воспитала сына, ставшего
капитаном 2-го ранга, внука, пошедшего по стопам дедов и отца
и проходящего сейчас службу офицером на подводной лодке
Северного флота. Именно она создала флотскую династию.

Светлой памяти моей супруги, спутницы по жизни в

течение полувека, я посвящаю эту книгу.

ПРЕДИСЛОВИЕ
Люди Древнего мира, назвав нашу планету Земля, не
представляли себе, что она на три четверти занята Океаном,
который с незапамятных времен манит своей таинственностью и
пугает грозной силой, обещая несметные богатства и суля
большие опасности. Люди всегда поддавались гипнозу Океана.
Он пребывает в глубинах нашего подсознания как один из
первоэлементов наряду с огнем, воздухом, молнией. Мы смутно
представляем, что подвижная масса вод, подчиненная ритму
небесных светил, является источником жизни и тесно связана с
происхождением человека и его судьбой.
Многовековая история человеческого общества, весь его
путь к прогрессу теснейшим образом связаны с Океаном, с
освоением его огромных пищевых, сырьевых и
топливно-энергетических ресурсов. Однако во многовековой
истории нашей планеты много катастрофических войн, которые
часто разворачивались на просторах Мирового океана. Это
прямая угроза безопасности с океанских просторов.
 Налицо явный парадокс. Океан — голубое зеркало
планеты, колыбель жизни на Земле, единственная дорога, веками
соединяющая народы различных континентов, и в то же время
угроза мирной жизни?!
Океан из колыбели жизни становится ареной жесточайших
сражений, как на поверхности, так и в глубинах. Сбылись
предсказания великого Леонардо, уничтожившего чертежи своей
подводной лодки: «Люди настолько злы и коварны, что готовы
были бы убивать друг друга даже на морском дне».
«Записки...» не претендуют на всеобъемлющее освещение
истории проникновения человека в глубины Океана, это
отдельная тема.
Мне хочется осветить вопросы боевых действий на море
северных славян с древних времен, как это оговорено в Альбоме
спецназ-50: «...Боевое применение воинских формирований,
выполняющих разведывательные и специальные задачи в тылу
противника, имеет свою богатую историю, и нам, россиянам,
есть чем гордиться и о чем сожалеть».
В далеком прошлом Русь славилась искусными ны-
ряльщиками, которые обладали крепким здоровьем,
выносливостью и могучей силой.
В летописях упоминается о том, что древние северные
славяне погружались под воду, дыша через тростниковые
трубки. В XVI веке запорожские казаки скрытно подбирались к
врагу в опрокинутых челнах, используя, в сущности, принцип
водолазного колокола.
Французский историк Монжери в 1827 г. писал: «По
крайней мере, нет сомнения, что такого рода суда /потаенные/
были употребляемы в Европе в XIII веке. Славяне часто избегали
преследования турецких галер с помощью больших «потаенных»
судов. При этом он ссылался на записи французского философа
Фурье, побывавшего в Константинополе и свидетельствовав-
шего: «Здесь мне рассказывали совершенно необыкновенные
истории о нападении северных славян на турецкие города и
крепости, — они являлись неожиданно, поднимаясь со дна моря,
и повергали в ужас береговых жителей и воинов, мне и раньше
рассказывали, будто славянские воины переплывают море под
водой, но я посчитал эти рассказы выдумкой. А теперь я лично
говорил с теми людьми, которые были свидетелями подводных
набегов славян на турецкие берега».
Таким образом, наши древние собратья создавали
разведывательные подразделения и с помощью примитивных
подводных средств передвижения выполняли боевые задачи.
В Петровскую эпоху русский крестьянин изобрета-
тель-самоучка Ефим Никонов обратился к государю с
челобитной. Он писал, что берется построить судно, которое
может идти в воде «потаенно» и подходить к вражеским
кораблям «под самое дно», а также «из снаряду разбивать
корабли».
Петр I, высоко оценив предложение, повелел оказать
Никонову всяческое содействие. Несколько лет Никонов
трудился над своим детищем. В 1724 г. в присутствии царя и его
свиты лодка была спущена на воду, но желаемый результат не
был достигнут, однако Петр приободрил конструктора и
предупредил чиновников, чтобы ему «никто не смел ставить в
вину конфуз». После кончины царя никому не было дела до
«потаенного судна».
Однако конструкторская мысль, направленная на
строительство подводных лодок в России, продолжала
развиваться. Были оригинальные проекты Казимира
Черновского, генерал-адъютанта Карла Шильдера, немецкого
конструктора Бауэра, который, не получив поддержки в Англии
и США, обратился в Россию к великому князю Константину
(1855). В России лодка Бауэра провела 124 погружения, затем он
строит подводную лодку с паровым двигателем для надводного
плавания и со сжатым воздухом для подводного. Судно должно
было нести 24 пушки. Однако придирки российских чиновников,
настаивавших на переносе строительства судна в Сибирь,
вынудили его покинуть Россию.
Значительный вклад в развитие подводного кораб-
лестроения внес Степан Джевецкий. В 1881 — 1882 гг. он
построил серию сверхмалых подводных лодок (ПЛСМ): 34 из
них были отправлены по железной дороге в Севастополь, а 16 —
в Кронштадт для защиты подступов.
Начавшаяся Русско-японская война подтолкнула не-
дальновидных «стратегов» Российского морского министерства,
и они ускоренными темпами начали форсировать
судостроительную программу по подлодкам. Готовые
подводные лодки типа «Касатка» по железной дороге
доставляются во Владивосток и используются там для решения
боевых задач в прибрежном районе. Это и угроза для надводных
кораблей японского флота и высадка разведгрупп.
Инженер-путеец М.П. Налётов строит подводный минный
заградитель, но об этом русском патриоте разговор отдельный.
Один из первых российских подводников лейтенант И.И.
Ризнич в своих записках говорит: «...Во Владивостоке, с тех пор
как в нем появились плавающие подлодки, блокада была снята, и
только изредка, и то очень далеко от порта, появлялись
миноносцы противника, которые действовали очень осторожно и
моментально исчезали, как только подводные лодки выходили из
порта. Как знать, как бы сложились обстоятельства, если бы в
Порт-Артуре были подводные лодки, естественно, японцы
вынуждены были бы высадить десант в удалении от Артура, а
это могло бы значительно изменить обстановку в том районе.
Послецусимский период в России ознаменовался печатным
бумом по поводу строительства флота. Большое место
отводилось строительству подводных лодок.
На Восток направляется полупогружающийся миноносец
«Кета» под командованием лейтенанта Яновича, который считал
возможным в условиях войны использовать миноносец для
ведения разведки и обороны прибрежных районов. 31 июля 1905
г. «Кета» участвовала в операции против японцев, пытавшихся
высадить диверсионную группу. Неудачная попытка атаковать
торпедами миноносцы противника все-таки нагнала страх,
противник поспешно покинул Амурский залив и больше не
возвращался. Таким образом, это была первая попытка
российских моряков использовать в военных целях сверхмалую
подводную лодку.
 Надо заметить, что в эти годы были сделаны разработки по
созданию водолазного снаряжения и подводных средств
движения, ибо легководолазное дело послужило решению
военных целей и задач. Ведь дыхательные устройства
создавались в первую очередь для боевых пловцов.
В межвоенный период, особенно накануне и в годы Второй
мировой войны, в иностранных флотах интенсивно
изыскивались, проектировались и создавались подводные
средства движения. Наибольшее внимание в этот период
развитию подводных диверсионных специальных сил (ПДСС)
уделяется в Италии и Японии.
Советский Союз, уделяя первостепенное значение
восстановлению народного хозяйства, вынужден одновременно
решать вопросы обороноспособности. В ноябре 1926 г. создается
конструкторское бюро по проектированию подводных лодок.
Многих конструкторов увлекла идея создания сверхмалых
подводных лодок, допускавших маневр подводными силами на
морские театры военных действий страны не только по железной
дороге, но и на транспортных судах и даже на самолетах. Ранее в
Ленинграде было создано Остехбюро — Особое техническое
бюро по военным изобретениям специального назначения во
главе с В.И. Бекаури.
Архивные документы свидетельствуют о том, что в 1936 г.
состоялись заводские испытания АПСС (автономное подводное
специальное судно), водоизмещением 7,2/8,5 тонны, вооружение
1-ТА (торпедный аппарат). Управление велось либо боевым
пловцом, либо по радио с надводного корабля (НК) или
самолета. В другом варианте в носовой части АПСС размещался
заряд ВВ (взрывчатые вещества) — 500 кг. Построено было две
единицы на ленинградском заводе «СудоМех». В 1936 г. на них
проводились заводские испытания, но проблема с
дистанционным управлением не позволила этому проекту
осуществиться.
Были и другие проработки проектов ПЛСМ (подводной
лодки сверхмалой), но это уже другая тема, которая заслуживает
более пристального рассмотрения. Задумок в Остехбюро было
много, но события 1937—1938 гг. поставили на большинстве из
них крест.
История героических дел водолазов-разведчиков
Советского флота восходит к началу 30-х годов прошлого века,
когда «штурмом» подводного мира занимались
профессиональные водолазы ЭПРОНа (Экспедиции подводных
работ особого назначения), она не нуждается в пространном
предисловии. Своими подвигами водолазы-разведчики вписали
славные страницы в анналы Великой Отечественной войны. И
все же...
Легководолазное дело в Советском Союзе зародилось в
далеком 1932 году на Черноморском флоте, когда в Севастополе
в водолазной школе начались тренировочные спуски в
отечественных кислородных дыхательных аппаратах,
совершивших переворот в области водолазного снаряжения.
В эти годы все чаще в спортивных целях используются
указанные дыхательные аппараты.
В 1936 году в Севастополе организуется спортивная секция
военных моряков, которые в автономных дыхательных
аппаратах выполняли различные спортивные упражнения.
В конце 30-х годов выпускники курсов инструкто-
ров-водолазов при Всесоюзном НИИ физической культуры
пробовали уже плавать под водой... на скорость.
Но эта инициатива не имела дальнейшего развития, все
упиралось в несовершенство и сложность кислородных
аппаратов ИПА, ИПСА и ИСМ. К спускам, как было сказано
выше, допускались только профессиональные водолазы. О
массовости не могло быть и речи.
Тогда же первый из легководолазов Леонид Кобзарь
совершил в аппарате переход под водой Южной бухты в
Севастополе за 20 минут. И он же был первым, кто осуществил
выход из подводной лодки, лежащей на грунте, через торпедный
аппарат.
В 1934 году был создан гидрокомбинезон, полностью
изолирующий все тело. На флотах создаются должности
специалистов спасательного дела и разрабатываются документы,
регламентирующие эту деятельность военных моряков.
На Тихоокеанском флоте 6 июля 1936 года проводится
опытовое учение в бригаде подводных лодок по осуществлению
подводного выхода личного состава из подводной лодки с
глубины 10 м, с целью подтвердить возможность выхода личного
состава из затонувшей подводной лодки. Руководители учения в
1938 г. доложили Военному совету ТОФ свои предложения по
созданию курсов по подготовке инструкторов индивидуального
спасательного дела (ИСД). Курсы были созданы и начали работу
9 октября 1938 года. Кстати, в системе ОСВОДа в 1940 году
создаются по этому же образцу Всесоюзные центральные курсы
комсостава Спасательной службы Союз ОСВОДа СССР.
На курсах программа двухмесячной подготовки включала
следующие дисциплины:
— политподготовка;
— матчасть водолазного дела;
— кислородный насос;
— физиология и патология ЛВД;
— химпоглотитель, приборы, анализы;
— погружение;
— мягкое снаряжение и водолазное дело;
— спасательное дело;
— командные навыки.
Кроме того, слушателям давался курс лекций по:
— организации спасательных подводных работ;
— организации легководолазной службы;
— организации кислородозарядных работ;
— гидрокостюмам;
— такелажному делу;
— судостроению;
— связи.
По окончании курсов присваивалось звание «Инструктор
ЛВС» с правом командования пятидесятью легководолазными
постами. Данные курсы сыграли важную роль в первый период
Великой Отечественной войны (более подробно о них сказано
ниже).
В середине 30-х годов прошлого века в СССР к идее
высадки диверсантов на берег при помощи водолазного
снаряжения из заглубленной подводной лодки пришли при
разработке средств спасения для экипажей подводных кораблей
офицеры, специалисты ТОФ — военврач 1-го ранга И.И.
Савичев, капитан 3-го ранга Н.К. Кривошеенко и военинженер
3-го ранга Г.Ф. Кроль в ходе руководства и преподавания на
курсах ИСД пришли к уверенности, что индивидуальный
дыхательный аппарат (ИДА) может получить такое же значение,
как и парашют в воздушно-десантных войсках. С этой целью ими
была проведена огромная исследовательская и конструкторская
работа, направленная на обеспечение таких действий и
совершенствование имевшегося снаряжения и техники.
В октябре 1938 года ими же был подготовлен план
специального учения, утвержденный командующим Ти-
хоокеанским флотом (ТОФ), флагманом 2-го ранга Кузнецовым
Николаем Герасимовичем.
Данное учение по выходу моряков из торпедного аппарата
подводной лодки с глубины 15—20 метров проводилось с целью:
— подрезки противолодочных сетей для форсирования
подводной лодкой противолодочных заграждений;
— замены экипажей подводных лодок в подводном
положении;
— высадки разведывательно-диверсионных групп для
проведения разведки и совершения диверсионного акта на
берегу с реальным применением оружия и взрывчатых веществ
(ВВ).
Учение проходило с 22 по 24 октября 1936 года в бухте
Улисс с подводной лодкой «Щ-112» — командир капитан 3-го
ранга Берестовский. На учении присутствовали представители
Военного совета Тихоокеанского флота. Все цели учения
достигнуты.
Именно этот опыт был положен в основу при создании в
50-х годах частей специального назначения ВМФ. По итогам
учения составлен отчет, где рекомендовалось уделить внимание
вопросам:
— проникновения в военно-морскую базу (бухты, гавани)
водолазов-разведчиков;
— форсирования подводных заграждений с применением
ИСМ.
Исходя из этого, они рекомендовали командованию ВМФ
создать экспериментальные группы (прообраз частей
специального назначения ВМФ) на флотах.
И несмотря на то что опыт учений был признан поло-
жительным, он... был забыт.
Подобные учения в 1940 году были проведены и на
Черноморском флоте (ЧФ), однако и их опыт востребован не
был.
К сожалению, я не располагаю другими данными.
В эти же годы Севастопольскую школу водолазов (1932)
окончил Прохватилов Иван Васильевич. Он, по сути дела, был в
числе тех энтузиастов-подводников, осваивавших первые
автономные кислородные аппараты отечественной конструкции,
но о нем особый разговор.
К слову сказать, в довоенные годы у нас в стране и не
помышляли о том, что легководолазное дело послужило бы для
решения военных задач. А ведь изначально дыхательные
аппараты, подводные приборы и устройства создавались в
первую очередь для боевых пловцов, подводных диверсантов.
Части спецназа ВМФ в России своей родоначальницей
считают Роту особого назначения (РОН), сформированную в
1941 г. в блокадном Ленинграде.
Появление в серии «Командос» книги Миллера (А.С.
Тарас) «Подводный спецназ» с чувством удовлетворения
воспринято на флотах, ибо она принесла практическую пользу
личному составу частей спецназа, и не только им.
Однако следует согласиться с А. Тарасом и отметить
досадную инертность ветеранов спецназа ВМФ и членов
«Фрог-клуба» в практической помощи при подготовке
материала.
 Ведь ветеранам есть что сказать. Хотя бы уточнить
предысторию создания «Советского морского спецназа» на
флотах, а также отрядов по борьбе с ПДСС после известных
событий в Средиземноморье в 1967 г.; наконец об
учебно-тренировочном отряде (ЧФ) (автор, возможно, имел в
виду учебно-испытательный отряд, созданный на базе
Черноморской бригады спецназа в 1977 году, затем
переведенный на Каспий).
И тем неожиданнее и, к слову сказать, приятнее было
появление в журнале «Солдат удачи», № 7, 2001 г., в статье «С
неба — под воду» воспоминаний моего близкого товарища по
совместной службе в Парусном (Балтийский флот (БФ)
подводного «аксакала» Авинкина Валентина Сергеевича. В этом
немалая заслуга Виктора Афонченко, которому удалось-таки
раскочегарить мастера, а это тяжелое занятие, ибо всем, кто знал
Авинкина, известна его идиосинкразия ко всякого рода
писательству.
Статья охватила все аспекты деятельности морских
спецназовцев, без подробностей, лаконично и в то же время
емко. Правда, что-то было упущено, в частности описание
высадки водолазов-разведчиков на воду из вертолета, но это не
столь существенно, главное, что и этот вариант высадки был
освоен.
Кроме собственного опыта, я опираюсь на воспоминания
одного из корифеев разведки ВМФ капитана 1 -го ранга
Шашенкова Дмитрия Уваровича, долгое знакомство с которым
значительно обогатило мой, и не только мой, служебный опыт.
По сути, Дмитрий Уварович был главным инициатором и
идеологом создания наших частей. Именно встречи и беседы с
ветераном ВМФ позволяют мне восполнить пробел в вопросе
освещения деятельности водолазов-разведчиков Советского
флота от Роты особого назначения с 1941 г. и до наших дней.
Как офицер, пришедший в спецназ не смолоду, свое
становление я начал с начальника штаба части Балтийского
флота с 1963 года, а в 1969 году получил блестящую
возможность создать с нуля подобную часть на Каспии и
командовать ею до 1983 года. После этого, будучи в запасе и
находясь в отставке, работал по подготовке групп
спецконтингента, ибо этими вопросами мы занимались
постоянно со дня основания части.
Несмотря на досадные неточности у А.С. Тараса, который,
не зная и не владея хроникой событий при создании частей
специального назначения ВМФ, допускает искажение фактов и
сроков, отраден тот факт, что все чаще в открытой печати
появляются подобные публикации, которые призваны
напомнить молодым морякам-спецназовцам о боевых делах их
дедов и отцов, что крайне необходимо.
Нам, ветеранам этой почетной службы, надлежит поведать
молодым спецназовцам о первопроходцах, офицерах и
адмиралах: И.В. Прохватилове, Е.Д. Яковлеве, Г.В. Потехине,
Коваленко, В.А. Домысловском, В.Ф. Самойленко, И.А.
Алексееве, П.В. Гусеве, В.Я. Звягинцеве, В.С. Станкевиче, И.Г.
Горбенко, Г.С. Рыжове, М.С. Черном, Л.В. Сидоренко, Н.Н.
Пирогове и других рано ушедших из жизни. И конечно же, о
ныне здравствующих: В.А. Романове, А.М. Криковцеве, П.
Коннонове, А.И. Федорове, Д.А. Рубине, Г.И. Захарове, В.П.
Канцедале, Ю.Н. Шитове, Фармагее, Ларине, Л.Г. Медведеве,
В.Н. Белом, В.А. Новицком, В.Н. Калашникове, С.А. Журавлеве,
Г.П. Сизикове, беззаветно отдававших жар своей души и
благородство сердец священному долгу служения Родине.
Мне лестно и радостно осознавать, что сделали первые
шаги и получили навыки в нашей весьма нелегкой службе
именно у нас, на берегах «Седого Хазара», в Баку, отважные
испытатели новых образцов подводных аппаратов Герой
Советского Союза капитан 2-го ранга Ватагин Александр
Иванович и старший мичман Крупа Егор Васильевич, кавалер
орденов Красного Знамени и Красной Звезды.
Рассказать о первопроходцах необходимо сейчас, ибо
продолжают публиковаться отдельные статьи, повторяющие
огрехи А. Тараса. Так, например, в «Независимом военном
обозрении», № 28 (201) от 4—10 августа 2000 года Кирилл
Востоков в статье «Спецоперации на море» допускает
неточности в изложении действий разведывательных отрядов
БФ под Ленинградом.
Подобные неточности встречаются довольно часто: так, в
газете «Труд» от 26.06.1997 в заметке «Боевые пловцы идут на
абордаж» Александр Климов в справке о действиях итальянских
боевых пловцов «взрывает» английский линкор «Роял Мери», но
такого корабля не существовало. Подорван же был вместе с
линкором «Куин Элизабет» линкор «Вэлиент», этот эпизод
заслуживает точного изложения.
И вот сейчас, когда Д. Миллер отмечает, что до сих пор в
открытой печати не было ни одной книги, рассказывающей о
боевой деятельности наших водолазов-разведчиков, хочется
поведать о некоторых событиях далекой Великой Отечественной
войны и послевоенного периода и приоткрыть завесу
секретности, до сих пор скрывающую подвиги наших старших
товарищей и сослуживцев.

Хочется призвать членов «Фрог-клуба», бывших

спецназовцев ВМФ, дополнить воспоминаниями деятельность
этих частей на Балтийском, Черноморском, Северном и
Тихоокеанском флотах.
Еще раз хочется выразить благодарность Д. Миллеру за его
книгу, которая уже нашла почитателей не только в России, но и в
ближнем зарубежье, став настольным учебным пособием многих
специалистов в этой области.
Разумеется, я не претендую на исчерпывающее освещение
деятельности РОН, разведывательных отрядов (РО) флотов в
годы Великой Отечественной войны и частей спецназа флотов в
послевоенный период. Думаю, соратники дополнят эти записки
своими воспоминаниями.
Понимаю, что повторяюсь, но все-таки в своей книге хочу
лишь напомнить, точнее, рассказать молодым спецназовцам
флота о тех, кого нет с нами, о тех, кто и сейчас щедро делится
своим богатым опытом, или о тех, кто в силу каких-то
обстоятельств отошел от активного общения с сослуживцами.
 Хочу подвигнуть сотоварищей отбросить все сомнения,
заглянуть в архивы памяти и восполнить пробелы в освещении
важнейших страниц деятельности нашего славного
Военно-морского флота.

Глава I

ВМФ И ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА

СОЗДАНИЕ РОТЫ ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ,
РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫХ ОТРЯДОВ И
РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫХ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ МОРСКОЙ
ПЕХОТЫ БАЛТИЙСКОГО ФЛОТА 1941 Г.
Великая Отечественная война носила ярко выраженный
континентальный характер. Но ни у кого не поднимется рука
вычеркнуть из анналов истории победы, одержанные
Военно-морским флотом.
Опыт первых дней войны доказал необходимость
добывания в интересах флота ценных достоверных сведений о
противнике, игравших важную роль в общей системе разведки, в
частности на прибрежных участках советско-германского
фронта.
Уже в первые месяцы войны обстановка на Балтике
осложнилась, задач перед разведкой флота стояло много, и
решать их надо было в кратчайшие сроки. Враг блокировал
Ленинград. Штурм не прекращался ни на минуту. Грохот не
затихавшего боя доносился до центра города, как рокот океана.
Казалось, где-то за стенами домов исполинские волны
непрерывно бьются в подножия скал. Жители без ошибки, на
слух, могли различать гулы залпов орудий от шума разрывов
снарядов и бомб, грозный голос нашей артиллерии от вражеской.
Первую декаду сентября немцы рвались к морю, к южному
берегу устья Финского залива, издревле именуемого моряками
Маркизовой лужей. Немцы вышли к воде, но это был узкий
язычок между Петергофом и окраиной Ленинграда. Захватив
Стрельну и Лигово, враг практически подступил
непосредственно к городу, к остановке трамвайного маршрута до
Стрельны.
Ораниенбаум, расположенный к западу от Петергофа,
оставался в наших руках, далее на запад прибрежная полоса до
двенадцати километров с поселками также была нашей — она
прикрывалась огнем батарей южных фортов Кронштадта.
Под ударом врага оказался морской канал, связывавший
Северную столицу с Кронштадтом — огневым щитом колыбели
революции с мощной системой береговой и корабельной
артиллерии.
На подступах к городу враг создал насыщенную ин-
женерную оборону, обеспечил большую плотность войск, что
значительно затрудняло возможность проникновения
разведывательных групп и отрядов в тыл противника.
В сложившихся условиях наиболее эффективным для
переброски разведывательных групп становился морской путь, а
именно подводный, что требовало специального водолазного
снаряжения и подготовленных водолазов-разведчиков.
Из-за несовершенства легководолазного снаряжения
высадка разведывательных групп проводилась с надводных
кораблей, катеров, на надувных лодках, корабельных шлюпках,
но разведчики при этом для страховки надевали водолазное
снаряжение. Производилась также высадка методом
«берег-берег», когда, пользуясь мелководьем, группы обходили
по воде линию фронта как при проникновении в тыл, так и при
возвращении. Производилась переброска групп и отдельных
разведчиков и смешанным способом; проникали в тыл по
мелководью, а возвращались, уходя под воду, или выходили
навстречу силам съемки в точку рандеву.
В августе 1941 г. командование ВМФ принимает решение о
создании специального подразделения легких водолазов,
названного Ротой особого назначения численностью 150
человек, укомплектованного в основном личным составом
Выборгской школы тяжелых водолазов АСС и добровольцев из
числа матросов и старшин. Отбор личного состава производился
через Балтийский флотский экипаж наспех, при этом не все
проходили медицинскую комиссию, что в дальнейшем при-
водило к большому отсеву (до 70—80%). Первоначально стояла
задача: в сжатые сроки (один месяц) подготовить легких
водолазов к форсированию водных преград с глубинами 15—20
м на дистанции до 1000 м.
Подготовка шла поверхностно, без знания легководолазной
специфики. После 2—3 занятий в классе переходили к
практической отработке в подводном положении. Из-за
ограниченного времени спуски под воду были в основном
групповые, одиночной подготовке уделялось мало внимания.
Вначале РОН находилась в составе ЭПРОНа и до сентября
1941 г. боевых задач не выполняла. В сентябре рота была
передана в подчинение Разведывательного отдела штаба
Краснознаменного Балтийского флота с целью использования ее
в интересах проведения разведывательных и специальных
мероприятий в тылу противника. С этого времени принимаются
меры организационного порядка, в первую очередь комплек-
тование роты личным составом из разведывательных отрядов
флота. Были организованы краткосрочные курсы по подготовке
легководолазов в г. Ломоносове на базе дивизиона АСС с
первоначальной программой — подготовка к решению задач по
форсированию в подводном положении водных преград
(рубежей).
Следует напомнить, что легководолазное дело в стране в
предвоенные годы находилось в зачаточном состоянии.
Подготовленных специалистов в ВМФ, как, впрочем, и самого
легководолазного снаряжения, не было. Имелись
индивидуальные кислородные дыхательные аппараты типа
«Эпрон», аппараты несовершенные, предназначенные главным
образом для спасения личного состава подводных лодок в
аварийных ситуациях, а также для проведения подводных кора-
бельных работ, да еще громоздкие гидрокомбинезоны,
совершенно непригодные для подводного плавания. Разумеется,
тогда далеко было до ласт, тем более до аквалангов,
специального вооружения и многого другого, чем располагали
уже к тому времени некоторые развитые страны.
 Одновременно стали уделять большое внимание
разработке снаряжения и средств передвижения разведчиков в
надводном положении (индивидуальные резиновые лодки).
Водолазное снаряжение для плавания приспосабливалось из
имеющегося в наличии.
Одним из инициаторов зарождения РОН стал капитан 2-го
ранга Афанасьев, приложивший немало сил к разработке
легководолазного снаряжения, он же являлся главным
руководителем боевой подготовки легких водолазов на флотах
Советского Союза в годы войны.
Серьезной проблемой был вопрос о подборе командира
роты. Им должен был стать опытный водолаз-специалист,
физически сильный, выносливый, смелый, подготовленный
офицер.
Не один десяток офицерских личных дел пришлось
просмотреть начальнику ЭПРОНа Ф.И. Крылову (1932—1942),
чтобы выбрать достойного на эту ответственную должность. Его
усилия оказались не напрасными.
Всеми этими качествами обладал в наибольшей степени
тридцатичетырехлетний лейтенант Иван Васильевич
Прохватилов — двухметрового роста русский богатырь.
Действительную службу он проходил на Черноморском флоте,
где окончил Севастопольскую школу водолазов в 1932 г. и был
направлен на Дальний Восток во вновь созданное подразделение
ЭПРОНа — Тихоокеанскую экспедицию. Служил Иван
Прохватилов увлеченно, имел немалые способности к своему
делу, строил подводные части пирсов во Владивостоке и
Совгавани. В 1936 г. его направили на курсы командного состава
при Военно-морском водолазном техникуме, который был
создан для подготовки водолазов и водолазных специалистов на
базе водолазной школы, открытой еще в 1882 году в Кронштадте,
затем, в 1941 году, он окончил спецклассы при ВВМОЛКУ им.
М.В. Фрунзе.
Назначение на должность командира РОН Иван Ва-
сильевич Прохватилов принял с радостью. С присущей ему
энергией вместе с политруком роты капитан-лейтенантом
Мащенко Анатолием Федоровичем и инструктором-водолазом
мичманом Никитиным взялся за ее формирование и обучение
личного состава легководолазному делу.
Как говорилось выше, связь Кронштадта с Ленинградом
поддерживалась по морскому корабельному фарватеру (каналу).
Противник всячески старался не только вести артобстрел, но и
заминировать его. Авиация врага с этой задачей не справилась,
тогда немцы придумали другой способ. Спускали на воду ящики
из досок, балластировали их днище, загружали минами,
дождавшись ветра нужного направления и силы, открыв в днище
отверстие, отталкивали эти ящики от берега, ветер гнал их в
сторону фарватера, вода заполняла ящик, он кренился и мины
вываливались, иногда на фарватере. Этот примитивный способ
имел ничтожный процент вероятности, но урон флоту он все же
нанес. Кроме этого немцы использовали для целей минирования
ФВК крестьянские сани, запряженные лошадьми, мины
укладывались в сани и в ночное время доставлялись по льду
залива к фарватеру, где и сбрасывались или затапливались с
санями.
Стремясь взять под контроль эту единственную свя-
зующую артерию, враг, используя захваченный участок
побережья в районе Петергофа, приступил к восстановлению
сгоревшего пассажирского пирса с целью организации
базирования легких катеров для последующего минирования
Ленинградского канала с их помощью. Необходимо было
пресечь попытку врага чего бы это ни стоило.
На флоте, кроме РОН, для выполнения разведывательных и
специальных мероприятий в 1941 — 1942 гг. было создано 7
разведывательных отрядов на следующих направлениях:
— 2 отряда в Ижорском укрепрайоне, из них 1 -й раз-
ведывательный отряд (РО) на Капорском направлении.
Командир РО старший лейтенант С.А. Филиппченко, это был
самый большой отряд (250 человек); 2-й РО на Петергофском
направлении. Командир РО старший лейтенант Е.В. Яковлев;
— отряд в Кронштадтском секторе. Командир РО старший
лейтенант Пломодьяло;
 — отряд Ленинградской военно-морской базы. Командир РО
капитан-лейтенант Корсаков;
— отряд на Невском направлении. Командир РО капитан
Потехин;
— отряд, состоявший из двух разведывательных взводов при
Островном укрепленном секторе на островах Лавенсаари
(Мощный) и Сескар.
Названные разведывательные отряды решали следующие
задачи:
— разведка переднего края и определение состава
сухопутных войск противника;
— корректировка огня нашей морской артиллерии;
— разведка прибрежных аэродромов противника и
наведение на них своей авиации;
— разведка местности, оборонительных сооружений и
инженерных заграждений на берегу, ПДО (противодесантной
обороны) и десантно-доступных участков побережья, а также
непосредственное обеспечение высадки десанта;
— наблюдение в островном районе Финского залива за
оперативным режимом;
— захват пленных, изъятие важных документов из
потопленных кораблей и подводных лодок противника;
— производство специальных действий в тылу врага.
БОЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ РОН
Начало боевой деятельности водолазов-разведчиков на
Балтийском флоте связано с подрывом моста через р. Нарву в
августе 1941 года. Руководил действиями старший лейтенант
Пупков, начальник разведывательного отделения штаба
Лужской военно-морской базы. При отступлении наши
армейские части не смогли взорвать этот мост. По указанию
командования фронтом надо было любыми способами вывести
его из строя. Для этих целей были задействованы авиация и
корабли флота, но мост был цел. Правда, это с некоторыми
условностями можно считать действиями водо-
лазов-разведчиков, ибо Пупков, будучи отличным пловцом,
вместе с матросом вплавь по течению реки отбуксировали мину
образца 1908 г. (300 кг ВВ), в темное время суток закрепили ее на
опоре моста, установили часовой взрыватель, после чего
незамеченными вернулись в расположение наших войск.
Взрыватель сработал в установленное время, мост был
взорван. Старший лейтенант Пупков за этот подвиг награжден
орденом Красного Знамени.
Подчеркиваю: задача ставилась на подрыв моста, а не на
захват его, как пишет Кирилл Востоков в НВО № 28 (201) 4—10
августа 2000 г.
Боевая деятельность РОН началась зимой 1941 г.
привлечением к разведке будущей трассы Дороги жизни через
Ладогу. Руководил операцией командир роты. Проходила она в
исключительно сложных метеорологических условиях и только
в темное время суток.
В головном дозоре одетые в гидрокомбинезоны и
связанные между собой фалом шли матросы Т. Кухаров, А.
Капустин, В. Марковский, за ними следовала группа
обеспечения с легкими санями, на которых были доски, палатка,
продукты и запасная одежда. Поставленную задачу личный
состав выполнил в двухнедельный срок. По результатам этой
работы и была проложена известная Дорога жизни. Кроме того,
водолазы-разведчики роты поднимали грузы с затопленных
судов и барж, а также автомашин, следовавших по Ладоге.
Обычно водолазы-разведчики действовали при ведении
разведки парами, наиболее успешна была пара матросов Фролов
и Гуналов.
Высаженные с катера на надувной резиновой лодке в
Финский тыл, разведчики не замаскировали свои следы на
побережье, что обнаружил финский патруль и начал их
преследование. Заметив погоню, матросы организовали засаду и
уничтожили двух патрульных, третий поднял тревогу.
Разведчикам удалось оторваться — спасло болото. Отсидевшись
четверо суток, они берегом вышли к своим, в то время как катер
двое суток выходил на связь. Действия разведчиков были от-
мечены правительственными наградами.
 Другая пара разведчиков — матросы-орденоносцы
Перепелкин и Лукин, неоднократно успешно ходившие в тыл
противника в начале 1942 г., были направлены для разведки
вражеского аэродрома под Петергофом.
Успешно выполнив задачу, разведчики навели нашу
авиацию на вражеский аэродром, но сами не вернулись...
Часто разведчики возвращались из тыла поодиночке, что
вызывало разнотолки, недоверие к вернувшимся.
При возвращении с задания очередной пары матросов
Спиридонова и Звенцова матрос Звенцов был тяжело ранен, и
товарищ тащил друга на себе много километров, к сожалению,
Звенцов по пути скончался, но Спиридонов доставил тело к
своим — не бросил. Подобных примеров история Великой
Отечественной войны знает немало, ибо девиз разведчиков: не
оставлять своих на поругание врагу свято исполнялся.
Ярким примером разведывательно-специальных действий
водолазов-разведчиков РОН служит операция по уничтожению
пассажирского пирса в Петергофе.
Советская авиация разрушила пирс, но в сентябре 1942 года
воздушная разведка обнаружила, что немцы занимались там
восстановительными работами. Для уточнения полученных
данных аэрофотосъемки в районе пирса, а также выяснения
судьбы скульптурной бронзовой группы фонтана «Самсон» —
гордости Петергофского дворцового комплекса были высажены
со шлюпки две пары водолазов-разведчиков из РОН — матросы
Трапезов и Зайцев, мичман Корольков и матрос Спиридонов,
которые добрались до Петергофского канала и провели разведку
с поверхности воды, после чего возвратились ночью на
ожидавшую их шлюпку.
По результатам разведки было установлено, что противник
круглосуточно ведет восстановительные работы. На пирсе были
обнаружены штабеля различных грузов; в то же время
разведчики не нашли скульптурной группы «Самсона».
Операцию по уничтожению пирса по предложению
разведывательного отдела флота возложили на РОН. Был
разработан план подготовки личного состава группы.
Руководство операцией возглавил командир роты. Для
тренировок под Ленинградом построили аналог Петергофского
пирса. Водолазы-разведчики тщательно изучали подходы к нему,
отрабатывали до автоматизма действия по доставке мин (образца
1908 г.) к объекту, креплению их к сваям пирса. Тренировки
проводились ночью. Мины приводились к нулевой плавучести и
буксировались водолазами-разведчиками под водой,
одновременно проводились тренировки сил высадки, с этой
целью были привлечены три бронекатера, один быстроходный
катер и ЯЛ-6.
Командиром разведывательной группы в составе 6 человек
был назначен мичман Корольков.
Наступала осень 1942 года, враг форсировал вос-
становление пирса. Торопились и водолазы-разведчики. Вскоре
стало известно, что пирс восстановлен.
Боевая операция началась с наступлением темного
времени. ЯЛ-6 с водолазами-разведчиками, имея на буксире две
мины, в свою очередь буксируемый катером, в охранении трех
бронекатеров вышел на корабельный фарватер. На траверзе
Нового Петергофа бронекатера легли в дрейф, а катер повел
шлюпку ближе к берегу; не доходя полутора-двух километров,
катер отдал буксир и вернулся к бронекатерам. Шлюпка с
минами на буксире продолжала движение на веслах, из
предосторожности уключины были обернуты бинтами. За
200—300 м от берега шлюпка остановилась, под воду ушел один
водолаз-разведчик для доразведки и прокладки путеводной нити;
последний успешно справился с поставленной задачей,
обнаружил на пирсе работающих солдат противника, оценил
общую обстановку в районе Петергофского канала, закрепил
путеводную нить (телефонный кабель) и возвратился к шлюпке.
После дополнительного уточнения обстановки командиром
группы была окончательно принята следующая схема движения
водолазов-разведчиков к пирсу:
— двое буксировали подводой мины;
— один доставлял часовые взрыватели;
— двое — обеспечивающие;
 — командир во главе группы.
Надев легководолазное снаряжение, группа, будучи
соединена штертами, двинулась по путеводной нити к объекту.
Через 20 минут подошли к пирсу и приступили к минированию.
Обе мины были закреплены к сваям на расстоянии 50 метров
друг от друга, после чего мичман
Корольков отправил группу к шлюпке, а сам установил
часовые взрыватели с задержкой 6 часов и тоже вернулся на
шлюпку.
Подобрав группу, шлюпка стала отходить в залив. К этому
времени ветер усилился до 5 баллов, шлюпку сносило, и она не
могла подойти к обеспечивающим бронекатерам; команда
соорудила из весел и плащ-палаток парус и, используя попутный
ветер, за два часа пересекла залив (Маркизовулужу) и пристала к
берегу.
И.В. Прохватилов тревожился за судьбу группы и за
выполнение боевого задания. Наступил рассвет, но горизонт был
чист, шлюпки не было видно. Противник заметил бронекатера и
открыл по ним огонь. Быстроходный катер подошел ближе к
берегу и поставил дымовую завесу. Это несколько прикрыло
бронекатера, но немцы усилили артобстрел, и им пришлось
вернуться в базу. Запросили по радио береговые посты НиС
этого района и получили сообщение, что шлюпка на берегу в
районе Ольгино, а возле нее спят люди. Через пару часов группа
была доставлена на базу.
В середине дня поступило сообщение, что в районе
Петергофской пассажирской пристани произошли почти
одновременно два взрыва, которыми были уничтожены
вражеские катера и вновь восстановленный пирс.
С началом навигации 1942 года в прибрежной полосе
Финского залива, между Стрельной и Петергофом, стали
появляться быстроходные катера немцев, однако место их
базирования установить долго не удавалось, даже с помощью
авиации, а они представляли серьезную опасность для кораблей
и судов, шедших по морскому корабельному фарватеру. На
какое-то время их деятельность прекратилась, но вскоре в
Лужской губе, на прибрежных камнях был обнаружен один из
таких катеров. Он имел подвесной мотор, мог принять на борт до
30 человек, имел ход свыше 20 узлов. Обводы корпуса позволяли
подходить к самому урезу воды, не рискуя поломать винт или
сесть на мель. Катер вручную вытаскивался на берег, и его сразу
же замаскировывали сетью. Это был один из типовых немецких
штурмбо- тов, доставлявшихся к воде на специальных автопри-
цепах. Было предположение, что это итальянские катера 10-й
флотилии МАЗ.
Летом 1943 г. в районе Стрельны эти катера потопили
дозорный катер охраны водного района (ОВРа) и приступили
вновь к минированию фарватера Кронштадт — Ленинград.
Остро встал вопрос о производстве разведки базирования
штурмботов и их уничтожении. Эта
разведывательно-специальная операция также была возложена
на РОН. Для проведения операции были сформированы две
группы во главе с лейтенантом Кирилловым и мичманом
Никитиным.
Группа Кириллова вела разведку из района Петергофа на
восток, путем обхода морем фланга, линии фронта. Никитин со
своей группой высаживался с катера и по берегу следовал на
запад к Стрельне. И.В. Прохватилов оборудовал свой КП на
оконечности южной дамбы Морского канала. Поиск шел
медленно. Редко когда удавалось обследовать за ночь километр
береговой полосы. Для ускорения водолазы-разведчики ра-
ботали подряд по два-три дня без смены, укрываясь на день в
камышах, среди камней, на чердаках деревенских бань, сараев и
даже в мусорных ящиках.
Добравшись до Стрельны, разведчики Кириллова стоянку
немецких катеров не обнаружили. Группа Никитина дошла до
Стрельнинского парка, но в парк проникнуть не смогла, ибо
здесь была обнаружена противником и вынуждена была уходить
под воду. При этом группа понесла потери и должна была
приостановить поиск, дабы дать противнику возможность
успокоиться. Судя по нервозности врага, база штурмботов была
где-то рядом, предположительно в Стрельнинском канале.
Командование принимает решение для проникновения в канал
использовать заболоченный участок побережья, где слабее
охрана и оборона и где противник меньше всего ждал нападения.
Однако этот участок имел противодесантные заграждения,
которые были выставлены на льду в прошедшие зимы и с
таянием льда легли на грунт, что естественно затрудняло дейст-
вия водолазов-разведчиков.
Мичман Никитин был местным жителем, до войны работал
в ОСВОДе и хорошо знал район, ему удалось вместе с
матросом-напарником преодолеть этот опасный участок. За
дамбой канала они обнаружили катера,' укрытые
маскировочными сетями, выявили систему охраны и связи, а
также расположение охранного подразделения немцев.
Для проведения операции в состав разведывательной
группы было включено 14 водолазов-разведчиков, разбитых на
четыре подгруппы.
1- й подгруппе надлежало уничтожить линии связи и
задержать силы поддержки противника.
2- й подгруппе — уничтожить катера.
3- й подгруппе — блокировать охранное подразделение
немцев.
4- й подгруппе — прикрыть отход всей разведгруппы.
Ночью катера, имея на буксире шлюпки, направились к
берегу. Шли малым ходом, соблюдая все меры
предосторожности и маскировки. Ветер дул вдоль берега, и
катера сильно сносило с курса. И.В. Прохвати- лов, заметив это,
операцию отложил и всех вернул на базу.
Анализ неудачного выхода показал, что для успеха
операции необходимо высадить водолаза-разведчика
заблаговременно на дамбу Стрельнинского канала с сигнальным
фонарем для обеспечения привода группы к входу в канал. Это
задание поручили выполнить смелому и рассудительному
старшине Ананьеву. На быстроходном катере под покровом
черной, двигавшейся от Стрельны тучи и пеленой дождя его
доставили к самому берегу. Ананьев сориентировался по месту,
включил дыхательный аппарат и готов был прыгнуть в воду, но в
это время вышло из-за тучи солнце. Противник, обнаружив
катер, открыл артиллерийский огонь. Прохватилов скомандовал:
«Полный вперед», Ананьев от рывка упал в бурун за кормой. К
счастью, этого противник не заметил. Маневрами катер отвлек
на себя внимание немцев, получив в корпус изрядное количество
пробоин, что не помешало ему благополучно возвратиться на
базу.
С наступлением темноты водолазы-разведчики группы в
легководолазном снаряжении на двух шлюпках (ЯЛ-6),
буксируемых катерами, вышли в район высадки. Вскоре был
обнаружен световой сигнал Ананьева. Высадка прошла успешно,
задача была выполнена в соответствии с планом, без потерь.
Разведчики уничтожили катера противника, разрушили дом
охранного подразделения, пленных не брали, захватили
документы и благополучно вернулись на дамбу Ленинградского
канала. Весь личный состав группы награжден орденами и
медалями. Старшина Ананьев награжден орденом Красного
Знамени.
Ранее в район Стрельны и Петергофа высаживались
десанты балтийцев. Дрались десантники самоотверженно, их
подвиг был не напрасным, бойцы сделали все, что могли, и не их
вина, что они не достигли главной цели — соединения с частями
сухопутных войск, но они нанесли врагу значительные потери.
Петергофский десант благополучно был высажен и продвинулся
в глубь территории, однако связь с ним была потеряна, и долгое
время никто ничего не знал о судьбе десантников. Фашисты
спешно приступили к созданию противодесантной обороны
южного берега залива. Они вынуждены были стянуть сюда силы
с передовых позиций. Причина тому — балтийские десанты.
Аллеи старинных парков в Стрельне и Петергофе хранят
память о героях Балтики, бесстрашно бившихся за свою
Отчизну.
После уничтожения Петергофского пирса и катеров
противника в Стрельне осенью 1943 г. перед РОН была
поставлена задача по проведению разведки прибрежной полосы
юго-восточнее занятого врагом города Шлиссельбурга. Был
сформирован разведывательный отряд из тридцати пяти
водолазов-разведчиков, наиболее подготовленных для данной
операции. Возглавил отряд командир РОН, с бойцами шел и
замполит. Отряд был разбит на разведывательные группы. Каж-
дый участник получил инструктаж, и каждый знал конечную
цель боевой операции.
Сообразуясь с обстановкой (малые глубины, невоз-
можность использовать катера), командир РОН принял решение
не брать с собой водолазное снаряжение. Разведчики были одеты
в теплое обмундирование, сапоги, каски, имели автоматы и
холодное оружие, запас гранат, патронов, продовольствия, рации
и сигнальные средства. Высадка была произведена ночью,
разведчики с катеров сошли прямо в воду и, неся оружие, рации
над головой, двинулись к берегу. Переход был трудным из-за
низкой температуры воды; за два с половиной часа они смогли
преодолеть три километра неровного каменистого грунта. К
рассвету вышли к камышам, затем дошли до низкого
заболоченного берега с редким кустарником, где и укрылись.
Готовясь к вероятной встрече с врагом, чистили оружие,
пытались просушить и запустить в работу подмоченные рации,
но... не смогли. Выдвинутые разведдозоры начали наблюдение за
движением автотранспорта, системой охраны и обороны района.
К вечеру обстановка была выяснена полностью, т.е. задание
было выполнено, можно было возвращаться. Командир РОН
принял решение с рассветом пробиваться на восток к своим,
через линию фронта. О скрытном подходе к линии фронта не
могло быть и речи — ибо к этому времени отряд был обнаружен.
Враг словно обезумел, отовсюду извергался пулеметный и
автоматный огонь. Разведчики, в свою очередь, начали охоту по
огневым точкам врага. Одно за другим умолкали пулеметные
гнезда врага. Не без потерь разведывательный отряд пробился к
своим.
Командование Ленинградского фронта и Балтийского
флота высоко оценили подвиг разведчиков. Многие получили
ордена и медали. Капитан-лейтенант И.В. Прохватилов был
награжден орденом Красного Знамени.
 Колоссальных усилий стоило РОН уничтожение мин,
поставленных немецкими «минерами» способами, описанными
ранее на корабельном фарватере. Для наблюдения за
минированием вдоль фарватера на льду разворачивались посты,
которые хорошо маскировались, засыпая себя снегом.
Зачастую они имели телефонную связь. По докладу
наблюдателей в район постановки мин посылались во-
долазы-разведчики, которые по концу (тросу) спускались под
воду, производили поиск мин, при нахождении крепили к ним
подрывные патроны, выходили на лед, после чего мины
подрывались. Поиск мин производился с наступлением темноты
и, естественно, был сопряжен с большими трудностями. Во
многих случаях ориентиром для обнаружения мин, как это ни
парадоксально, служили крестьянские сани, на которых они ле-
жали. Водолазы-разведчики работали и в летнее время в
водолазном снаряжении, в качестве наблюдателей с воды и, как
правило, на индивидуальных надувных лодках, ибо были
малоприметны, а в случае опасности стравливали из лодки
воздух и уходили под воду.
Важную роль РОН выполняла по изъятию документов из
затопленных кораблей и подводных лодок. Пример тому —
документы, снятые в 1942 г. с потопленных немецких кораблей
на Ладоге у острова Сухо, являвшегося часовым на Дороге жизни
и бывшим важным объектом, не дававшим покоя врагу.
Предпринятый немцами десант гарнизоном острова был
отброшен с большим уроном, при этом потоплено несколько
десантных барж.
В конце июля 1944 г. в Финском заливе появилась немецкая
подводная лодка «У-250», которая была обнаружена в
Выборгском заливе. 30 июля 1944 г. ПЛ торпедировала и
потопила наш морской охотник «МО-105». В этом же районе
находился «МО-103» (командир — старший лейтенант А.
Коленко), который поднял на борт спасшихся моряков
потонувшего катера; произвел гидроакустический поиск
вражеской лодки, атаковал ее глубинными бомбами и
уничтожил. При этом на борт морского охотника были подняты
шестеро вражеских моряков, в том числе командир ПЛ
капитан-лейтенант Вернер Шмидт. Подводная лодка затонула у
финского берега на глубине 30 м.
Для обнаружения подводной лодки были привлечены
водолазы-разведчики РОН. Поиск можно было производить
только ночью из-за близости вражеского берега. На третьи сутки
удалось обнаружить подводную лодку и проникнуть в нее.
Трудная и опасная задача была выполнена —
водолазы-разведчики изъяли значительное количество
документов, после ознакомления с которыми и их анализа
данных, полученных в результате допроса пленных, в частности
командира подводной лодки, удалось установить, что на лодке
находятся новейшие секретные торпеды, эффективно ис-
пользовавшиеся немцами в войне на море.
Учитывая важность полученных данных, командование
Балтийского флота приняло меры к подъему вражеской лодки и
переводу ее в Кронштадт. Извлеченные торпеды оказались
акустическими-самонаводящимися. Это было новое слово в
торпедном вооружении.
Как ни удивительно, но эта история нашла продолжение в
наши дни.
В июле 2001 г. Санкт-Петербург принимал участников
37-го Международного конгресса моряков-подводников. В
городе морской славы России собрались, по сути, бывшие враги,
воевавшие друг против друга во Второй мировой войне. Теперь
же, по прошествии полувека, все отлично понимали, что в годы
войны были обязаны под присягой исполнять воинский долг
перед Родиной.
И вот на Лютеранском кладбище Кронштадта, у большого
гранитного камня с чугунной доской, извещавшей о захоронении
здесь праха немецких подводников с подводной лодки «У-250» и
советских моря- ков-противолодочников с «МО-105» — моряков
«примиренных смертью», встретились ветераны Второй
мировой и их потомки — российские моряки. Эта стихийная
акция моряков-подводников всех стран, как справедливо заметил
известный писатель моряк Николай Черкашин, возникшая сама
по себе, превратилась в мощное средство «народной
дипломатии».
Рота особого назначения привлекалась к ведению разведки
различных заграждений на входах в военно-морские базы,
порты, десантно-доступных участков побережья противника, а
также к высадке разведывательных групп на острова Финского и
Рижского заливов. Пример использования РОН при разведке
десантно-доступных участков — успешная операция, прове-
денная в 1944 году. Группа водолазов-разведчиков в составе 12
человек была заблаговременно высажена с катера на надувных
лодках на остров Рухну (Рижский залив). Водолазы произвели
разведку, донесли результаты командованию, организовали
огневое прикрытие десанта. Высадка прошла без потерь.
В 1944 г. перед наступлением Ленинградского фронта на
Выборгском направлении РОН получила боевое задание по
захвату языка. Задача была поставлена разведывательной группе
во главе с комиссаром Мащенко. Захват языка планировалось
осуществить на прибрежном шоссе. Подготовка велась
тщательно: сделали доски с гвоздями против автотранспорта;
предварительно провели доразведку района высадки
разведдозором (РД) старшины Удалова. Экипировка группы
хорошо продумана — разведчики одеты легко и удобно: ватные
брюки, шерстяные фуфайки, поверх маскхалаты.
Вооружение разведывательной группы:
— подгруппа прорыва и захвата пленного (три разведчика)
обеспечена автоматами, пистолетами. У каждого по пять гранат;
— подгруппа прикрытия, возглавляемая капи-
тан-лейтенантом Мащенко, кроме этого еще имела пулемет,
установленный на лыжах.
Переход был недолгим, и группа затемно подошла к
проволочному заграждению. Два водолаза-разведчика
подгруппы прикрытия стали делать проход в заграждении, но в
это время были обнаружены неприятелем, и разведгруппа
вынуждена была отойти, не выполнив задания. На отходе
неожиданно встретились с финским дозором, который захватили
в плен. Пленные оказались ценными языками.
 При наступлении Ленинградского фронта и прорыва
оборонительного Нарвского рубежа РОН неоднократно
ставилась задача по захвату языка. Водолазы-разведчики
неоднократно удачно ее выполняли, причем с выходом на
побережье, занятое врагом. Доставка языков производилась в
подводном положении с использованием дыхательной
аппаратуры. Предварительно пленного наспех обучали дышать в
аппарате еще на берегу. Конечно, из-за недостатка времени
многие не усваивали навыков, и пленные подчас погибали.
Проникновение водолазов-разведчиков в тыл противника в
значительной степени зависело от средств высадки, а этому
вопросу в предвоенный период не уделялось достаточного
внимания, приходилось обходиться уже имеющимися на
снабжении флота средствами: корабельными шлюпками,
надувными авиационными лодками и разработанными в ходе
войны индивидуальными высадочными средствами
(плавательные костюмы, легководолазное снаряжение и
одиночные резиновые надувные лодки).
Используемые вышеперечисленные средства часто
являлись причиной неудачных действий разведывательных
групп при высадке на побережье противника и приводили к
большим потерям как среди самих разведчиков, так и среди сил
обеспечения высадки.
Выход из создавшегося положения нашли в РОН. Исходя
из практического опыта, накопленного в ходе войны,
водолазы-разведчики разработали и изготовили индивидуальные
малогабаритные лодки из того же материала, из которого делали
аэростаты заграждения. Лодка, поднимавшая до 150 кг груза,
весила 3 кг и размещалась в противогазной сумке.
Даже такое сравнительно простое и, может быть,
примитивное средство значительно расширило возможности
водолазов-разведчиков по преодолению водных преград и резко
повысило эффективность их возможностей.
Если в 1941 г. и в начале 1942 г. высадка водола-
зов-разведчиков производилась в основном из Ленинграда и
Кронштадта, то появление этих малогабаритных
индивидуальных лодок дало возможность увеличить количество
пунктов, из которых можно было бы
производить высадку. Ими стали кронштадтские форты,
Сестрорецк, Ораниенбаум, дамбы Морского канала
(притопленные корабли), Автово, Новая Ладога и ряд других
пунктов.
Основным способом высадки групп стал смешанный.
Катер брал на буксир шлюпку с разведчиками и доставлял ее к
району высадки. С приходом в назначенный район
ответственный офицер за высадку командывал отдавать
буксирный конец, шлюпка на веслах следовала к пункту высадки
на расстояние 1—2 км от берега, далее разведчики двигались на
малогабаритных лодках на расстояние, обеспечивающее скрыт-
ность высадки до глубин не более 10—15 м. Подойдя на
расстояние 100—300 м, разведчики производили доразведку и,
исходя из обстановки, выходили на берег или, стравив воздух из
лодки, уходили под воду и шли по грунту.
При высадке в подводном положении, обеспечивающем
большую скрытность, разведчикам часто приходилось
форсировать значительные водные пространства. Этот способ
практиковался, когда берег противника находился на небольшом
удалении от нашего.
Тогда действия водолазов-разведчиков были, как правило,
следующие: вначале к берегу посылался наиболее
подготовленный водолаз с путеводной нитью, который по
компасу выходил в заданный пункт, проводил доразведку и
подавал сигнал остальной группе. Разведывательная группа
выходила по путеводной нити по грунту к пункту назначения.
Этот способ упрощал высадку, но имел существенный
недостаток — высадка происходила вблизи неприятеля.
Улучшение качества водолазного снаряжения дало
возможность высаживать водолазов-разведчиков с катера на
ходу. На большой скорости катер продолжал следовать вдоль
береговой черты и, пройдя некоторое расстояние, уходил в базу.
Водолазы-разведчики под водой выходили на берег для
выполнения поставленной задачи.
 Рота особого назначения продолжала выполнять все задачи
командования до окончания Великой Отечественной войны,
своевременно обеспечивая флот и фронт разведывательными
данными о численности, вооружении и перемещениях сил
противника в прибрежной полосе, тем самым внося посильный
вклад в оборону Ленинграда и подготовку прорыва блокады.
Все военное время во главе этого легендарного флотского
спецназа стоял Иван Васильевич Прохватилов. С окончанием
войны РОН прекратила свое существование. Однако ее командир
остался верен водолазному делу и продолжал уже в системе АСС
ВМФ воспитание подводников. Однако его здоровье резко
ухудшилось, и 1953 г. в звании капитана 2-го ранга И.В.
Прохватилов ушел на заслуженный отдых. Ветеран не терял
связей с последователями РОН, а они были созданы на всех
флотах.
Как это ни прискорбно, но следует сказать и о том, что
руководство ВМФ СССР не оценило тех усилий, которые
предпринимались для достижения победы в войне РОН, РО КБФ
и разведывательного отряда особого назначения (РООН) ЧФ,
хоть они были несоизмеримо малыми по сравнению с
огромными успехами наших войск. И все же это была
тактическая ошибка.
Время расставило все по своим местам благодаря усилиям
капитана 1-го ранга Д.У. Шашенкова и контр адмирала Л.К.
Бекренева, неоднократно обращавшихся к командованию ВМФ с
инициативой воссоздания частей спецназа на флотах, ссылаясь
на опыт зарубежных флотов, а также сухопутных войск нашей
страны. Вопрос этот был рассмотрен военно-морским
министром вице-адмиралом Н.Г. Кузнецовым и утвержден в
«Плане мероприятий по усилению разведки ВМС», пред-
ставленном контр-адмиралом Л.К. Бекреневым 24 января 1953 г.
На совещании руководящего состава ГРУ
МГШ министр подтвердил принятие решения о создании
на флотах морских разведывательных пунктов, в первую очередь
на ЧФ и 4-м ВМФ (Южно-Балтийский флот).
 БОЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫХ
ОТРЯДОВ ВОЕННО-МОРСКИХ БАЗ, УКРЕПРАЙОНОВ И
МОРСКОЙ ПЕХОТЫ КБФ
Как показал опыт Великой Отечественной войны, РО
военно-морских баз, укрепрайонов и частей морской пехоты
флота благодаря их способности проникать в тыл противника
путем высадки с надводных кораблей, катеров, подводных
лодок, самолетов (десантирование на парашютах) и
непосредственно через линию фронта являлись эффективными
силами морской разведки. Добывая ценные и в достаточной
степени достоверные сведения о противнике, они играли важную
роль в общей системе разведки фронта в тылу и прибрежной зоне
противника.
Сочетая разведывательную деятельность с выполнением
специальных задач, отряды держали в постоянной
напряженности вражеские силы вдоль побережья Финского
залива, Ладожского озера, а затем и Рижского залива.
Наиболее сложными являлись задачи, связанные с
длительным пребыванием в тылу противника на значительном
удалении от своих баз. Формирование этих отрядов
производилось в сжатые сроки, подготовленного резерва не
было, приходилось уделять внимание не только подбору личного
состава, но и его боевой подготовке, особенно это касалось
офицерского состава. Разнообразность и сложность задач,
возлагавшихся на отряды, требовали серьезной подготовки от
разведчиков, высочайшего политико-морального состояния и
чувства патриотизма. Примером тому могут служить действия в
тылу противника в районе Таллина разведчика-балтийца
старшего матроса Е.Л. Никонова. Захваченный в плен, он не дал
врагу никаких сведений даже под пыткой огнем. Посмертно за
стойкость и мужество старшему матросу Евгению Никонову
присвоено звание Героя Советского Союза.
Но имели место случаи, когда вопросам бдительности при
отборе разведчиков уделялось недостаточно внимания, что
приводило к нежелательным результатам.
 Так, в один из разведотрядов попал на должность радиста
завербованный финнами агент, который принес отряду массу
бед, пока не был разоблачен.
В Ленинградской военно-морской базе в разведот- ряд
набрали штрафников, в сложной обстановке не проявивших
должной стойкости и выдержки. Они были не в состоянии
выполнять сложные задачи разведки, особенно по захвату языка.
При этом не лишне вспомнить, что в этом же взводе служили три
пограничника, прибывших с Дальнего Востока. Через некоторое
время стали грозой для противника, каждый их выход в тыл
врага, а таковых было немало, заканчивался захватом языка.
Основными действиями, применяемыми на протяжении
всей войны разведчиками, были: скрытное наблюдение, поиск,
засада, разведка боем, наведение сил на объекты противника,
корректировка артиллерийского огня, специальные действия.
Так, в январе 1942 г. разведчики из разведотряда
Кронштадтского укрепрайона обнаружили в районе Петергофа
на льду скопление вражеских войск с танками, двигавшихся к
каналу. По оповещению оперативной службы линкор «Марат»
открыл огонь по противнику, взломал лед, чем нанес врагу
большой урон и заставил в панике бежать.
Советское командование усилило оборону на подступах к
Ленинграду на морском направлении, а также деятельность
разведотрядов. Эти действия оправдывали себя, ибо противник
активизировал засылку в наш тыл лыжников-разведчиков и
диверсантов, которых удавалось перехватывать благодаря
проложенным контрольным лыжням, по которым ночью
постоянно курсировали наши дозоры.
Большую работу по наблюдению за противником вел
разведотряд Невского направления, кроме того, он
систематически производил фотографирование переднего края
обороны противника специальной длиннофокусной
аппаратурой, изготовленной на Ленинградском государственном
оптико-механическом заводе (ГОМЗ). Делали панорамные
снимки для командования флота и фронта. Хорошо
выполненные фотографии позволяли более детально изучать
интересующие командование объекты. Так, РО в начале 1942 г.
произвел фотографирование оборонительных сооружений на бе-
регу Невы в районе деревни Московская Дубровка. Со-
ставленная панорама в значительной степени обеспечила успех в
проведении широко известной в истории Великой
Отечественной войны фронтовой операции «У Невской
Дубровки». За выполненную панорамную съемку командующим
Ленинградским фронтом генералом армии Г.К. Жуковым
командир разведотряда капитан Потехин был награжден
орденом Красного Знамени. К сожалению, разведотряды флота в
своем большинстве были обеспечены только аппаратами «ФЭД»
с обычными объективами, а это требовало от разведчиков
большого риска.
На Ленинградском фронте широко практиковалось
проникновение разведывательных групп в тыл противника по
льду на лыжах. Особенно активно этот способ применяли в
Ижорском разведотряде, действовавшем на побережье в районе
Ораниенбаумского пятачка.
Скрытность проникновения в тыл обеспечивалась
действиями разведотряда в ненастную погоду, при этом
использовались старые лыжни противника, а также контрольные
лыжни. Зачастую посылалась обеспечивающая (отвлекающая)
подгруппа, которая путала следы основной разведгруппы,
выходила на берег и возвращалась обратно. Такая практика
оправдывала себя, в значительной степени обеспечивая успех
проникновения боевых групп в тыл противника.
Ижорскому укрепрайону была поставлена задача
проведения разведывательных действий силами всего
разведотряда численностью 120 человек, системы охраны и
обороны острова Готланд. Зимой 1942 г. разведывательный
отряд в белых маскировочных халатах на лыжах вышел из форта
Серая Лошадь и по льду Финского залива начал движение к
объекту. Двигались разведчики только ночью (120 км), а днем
отлеживались в торосах. Переход совершался с большими
предосторожностями; несмотря на сильные морозы, разведот-
ряд не остановился на кратковременный отдых на острове
Мощный (Лавассаари) — маневренная ВМБ КБФ. Благодаря
хорошей организации и высокой физической подготовке
разведчиков, грамотным действиям командира отряда старшего
лейтенанта Филиппченко задание было успешно выполнено,
вскрыта система обороны острова, выявлены силы противника.
Полученные данные позволили командованию принять решение
по захвату острова силами одного батальона, притом без потерь.
Эффективно действовали разведчики Островного
укрепленного сектора по наблюдению за оперативным режимом
в районе Гогландского противолодочного рубежа.
Разведывательные группы высаживались в водолазном
снаряжении на безлюдные острова Финского залива и
длительное время вели наблюдение, а результаты доводили до
сведения командования по радио. Противник засекал эти
выходы в эфир, высылал боевые группы, которые обшаривали
острова, но разведчики уходили под воду, тщательно соблюдая
маскировку своего пребывания. Особенно ценные сведения до-
бывала разведгруппа, высаживаемая на камни банки Вигрунд в
течение 1942—1943 гг., каждый раз на 10—15 суток. В 1943 г.
при очередной высадке разведгруппы на эту банку морской
охотник (МО) подорвался на вражеской мине, и вся группа,
находившаяся на корме, погибла. Нос катера остался на плаву и
был отбуксирован обеспечивающим катером на островную
военно-морскую базу Мощный (о-в Лавассаари). Погиб с
группой один из храбрых и талантливых разведчиков командир
разведотряда на Копорском направлении старший лейтенант
С.А. Филиппченко, который еще в 1941 г. с разведгруппой был
послан в тыл врага под Петергоф, чтобы выяснить судьбу
морского десанта, ранее высаженного и пропавшего бесследно.
С подобным заданием прежде посылалось несколько развед-
групп, но и они возвращались ни с чем. Группа С.А. Фи-
липпченко под Петергофом провела разведку, опросив местных
жителей, и с этими сведениями возвращалась назад, но
нарвалась на засаду. Весь личный состав группы погиб, а
командир, раненный в живот, двое суток полз через линию
фронта и был подобран на переднем крае нашим дозором. Так
стали известны подробности гибели морского десанта под
Петергофом. За проявленную храбрость и мужество старший
лейтенант С.А. Филиппченко был награжден орденом Красного
Знамени.
Несмотря на подрыв катера и гибель разведчиков, в августе
1944 г. на камни банки Вигрунд вновь высаживается
разведгруппа. Наблюдая неоднократные проходы немецких
боевых кораблей, в том числе и эсминцев, в Нарвский залив, она
доложила об этом командованию. Был направлен дозорный
катер для уточнения и производства доразведки. На месте
обнаружены выставленные немцами вехи, которые катером
были переставлены в другие точки. На следующий день водо-
лазы-разведчики наблюдали подрыв трех эсминцев противника
на своих же минах. Посланные в район банки Вигрунд катера
подняли на борт около 100 немецких моряков. Эсминцы
занимались постановкой минных заграждений в Нарвском
заливе.
Разведывательные отряды в период блокады производили
поиск артиллерийских батарей противника, обстреливавших
Ленинград в районах предполагаемого нахождения; с
обнаружением последних по радио сообщали координаты и вели
корректировку огня флотской артиллерии.
Личный состав групп проходил специальную подготовку,
особое внимание уделялось изучению вражеских огневых
средств, характерных признаков расположения артиллерийских
батарей, умению на слух определять калибр артустановок и
умелому ведению корректировки огня своей артиллерии.
Эту задачу успешно выполнила разведгруппа из Крон-
штадтского укрепрайона, возглавляемая старшиной 2-й статьи
В.Д. Федоровым. Эта же группа успешно решала задания по
высадке на острова Финского залива и ведению наблюдения за
оперативной обстановкой в этих районах. За проявленную
храбрость и успешное решение задания командования на фронте
борьбы с .немецко-фашистскими захватчиками в их тылу
старшине 2-й статьи В.Д. Федорову присвоено высокое звание
Героя Советского Союза. Сам герой опубликовал в мирные дни
свои воспоминания в Воениздате: 1961 г.
«Суровые тропы» и «Записки разведчика», а также в
библиотечке журнала «Советский моряк» и газете «Страж
Балтики»: «Неизвестные позывные», 1958 г. и «За рекой
Нарвой», 1960 г.
Редко и на значительном удалении от линии фронта
производилось десантирование разведывательных групп с
самолетов на парашютах, что было сопряжено с дополнительной
подготовкой разведчиков, соответствующей экипировкой. Как
правило, хотя бы один разведчик должен был знать язык
противника. В основном десантирование проводилось из
разведотряда Кронштадтского укрепрайона. Чаще всего
командирами групп ходили разведчики В.Д. Федоров, Логинов,
Ханелайнен.
Активно действовали разведчики разведотряда Ладожской
флотилии, разведгруппы которого высаживались на острова и
побережье с целью разведки деятельности кораблей и катеров
противника, а также корректировки артиллерийского огня по
береговым батареям немцев и финнов, по местам базирования их
кораблей. В июле 1943 г. впервые высадка разведгруппы
произведена с подводной лодки «М-72» на остров Валаам, далее
такие высадки неоднократно производила подводная лодка
«М-79», эти же лодки производили съемку групп. Тактика
высадки групп была следующей: днем командир подлодки
совместно с разведчиками группы по возможности в перископ
изучали места высадки, а ночью из надводного положения лодки
разведчики на надувных лодках высаживались на вражеский
берег. После выполнения задания по условному сигналу от
группы эта же подлодка производила съемку. К большому
сожалению, не все группы возвращались с задания...
Одной из важнейших задач абсолютно всех разве-
дывательных отрядов Ленинградского фронта был захват языка.
Эти задачи ставило не только флотское командование, но и
командование фронта, и даже 8-й армии, оборонявшей
Ораниенбаумский плацдарм. Группы посылались через линию
фронта и на второй или третий день доставляли языка.
Как правило, за доставленного рядового пленного
разведчики представлялись к награждению медалью «За
отвагу», а за офицера — к ордену Красная Звезда.
Летом 1942 года обстановка на фронте резко осложнилась.
Командование в категорической форме требовало
разведывательных данных о положении во вражеском тылу,
настаивало и на добыче языков. Так, в августе разведгруппа на
Петергофском направлении захватила немецкого офицера 217-й
пехотной дивизии, давшего особо ценные сведения о
готовящемся наступлении противника на Ораниенбаумский
пятачок. Данные подтвердились, и замысел врага был сорван.
Нередко языка добывали на контрольной лыжне как у
немецкого, так и финского берегов. Особенно результативно
действовали разведчики Ижорского и Кронштадтского
укрепрайонов. При этом не обходилось без потерь.
Так, трагический случай произошел с командиром
разведгруппы Кронштадтского разведотряда лейтенантом
Иониди; группа, высаженная с бронекатера на двух
авиационных надувных лодках в бухту Кунда, захватила в плен
вражеского капитана 3-го ранга и вышла на лодке в точку
встречи с бронекатером, но катер ушел в базу, не дождавшись
группы. Такое могло случиться из-за неотработанной
организации разведывательного органа Кронштадтского
укрепрайона и преступной халатности командира катера.
Погибли талантливый разведчик лейтенант Иониди, двое
разведчиков и ценный язык... Через сутки надувную лодку с
телами разведчиков и пленного фашиста прибило к маяку
Толбухин.

НЕДОСТАТКИ В ПОДГОТОВКЕ РАЗВЕДЧИКОВ, ИХ

ЭКИПИРОВКЕ, ВООРУЖЕНИИ, СНАРЯЖЕНИИ.
ОТСУТСТВИЕ РУКОВОДЯЩИХ ДОКУМЕНТОВ
На основании опыта, полученного в результате боевых
действий РОН, разведгрупп военно-морских баз, укрепрайонов
и морской пехоты Балтийского флота, следует признать, что
специальные действия этих разведывательных подразделений
не нашли широкого применения в годы Великой Отечественной
войны.
Частые срывы в проведении разведывательных и
специальных мероприятий в тылу противника из-за слабой
тактической подготовки разведчиков потребовали
немедленного устранения этого недостатка. Ведь занятия
проводились, как правило, не систематически, а лишь в
короткие перерывы между боевыми действиями.
В 1943 г. разведкой флота была разработана программа
боевой подготовки личного состава разведот- рядов.
При этом выделялись часы по видам подготовки:
— огневая — 66 часов;
— тактико-специальная — 65 часов;
— морская — 84 часа;
— военная топография — 54 часа;
— инженерная — 36 часов;
— связь — 20 часов;
— вооруженные силы противника — 20 часов:
— химическая — 16 часов;
— санитарная — 14 часов.
Недостатком программы было то, что она не учитывала
физической и политической подготовки. Программа не
обеспечивала "^надлежащей боевой готовности разведчиков,
так как обучение не было подкреплено необходимой
учебно-материальной базой, не хватало
офицеров-преподавателей и мичманов-инструкторов.
Сказывалось отсутствие специальных мин, других
подрывных средств, к сожалению, так и не разработанных в
предвоенные годы. И это в то время как основными задачами
разведгрупп были подрывы мостов, железнодорожных узлов,
пирсов, кораблей, эшелонов.
Разведывательные группы использовали морские мины
образца 1908 года, груженные на телеги и дровни с лошадьми.
Железнодорожное полотно, мосты, шоссейные дороги
выводились из строя зарядами из толовых шашек с помощью
подрывных машинок.
Разведгруппы подрывали немецкие солдатские и
офицерские клубы противотанковыми гранатами, причем это
происходило настолько часто, что вынудило немецкое
командование усилить охрану или размещать их глубоко в тылу.
Успешно действовали разведчики, вооруженные
бесшумным оружием (на стволы винтовок надевались
надульники-глушители) по уничтожению живой силы
противника. Разведчики-снайперы располагались в нейтральной
полосе и вели тщательное наблюдение (поиск) и уничтожение
появляющихся солдат и офицеров. Первое время противник,
естественно, недоумевал.
Капитан 1-го ранга Д.У. Шашенков вспоминал: «...Мне
самому приходилось наблюдать в бинокль такие сцены, когда к
убитому подходили солдаты, недоуменно разглядывали труп и
озирались по сторонам, явно обескураженные случившимся».
Подготовка снайперов в разведывательных отрядах велась
постоянно, своими действиями они доставляли врагу массу
неприятностей.
По причине отсутствия специального и инженерного
вооружения в 1942 году при Разведывательном отделе штаба
флота была создана лаборатория по разработке и изготовлению
специальных средств для проведения действий во главе со
старшим лейтенантом Нестеровым. Лаборатория приступила к
разработке и созданию новых образцов обмундирования,
высадочных средств (надувные лодки, гидрокомбинезоны для
плавания, водолазная дыхательная аппаратура), средств связи,
специальной длиннофокусной фотоаппаратуры, средств
наблюдения.
Все это диктовалось тем, что разведгруппы в начальный
период войны направлялись в тыл противника, имея обычное
вооружение и снаряжение красноармейца. Уже в 1942 г.
разведчики стали получать автоматы (ППШ с плоскими
магазинами) и в тыл уходили уже со смешанным вооружением,
примерно 60—70% с автоматами, остальные с винтовками, а с
1943 г. с автоматами и полуавтоматическими винтовками, как
правило, с собой брали на задания до 400 патронов на автомат,
до 200 патронов на винтовку, по 4 ручных и 1—2 проти-
вотанковые гранаты.
Ощутимым недостатком в экипировке разведчиков было
отсутствие специального обмундирования. В тыл разведчики
отправлялись во флотской и армейской одежде, причем сами
подгоняли ее на основании приобретенного опыта, особенно
после очередного возвращения из тыла врага. Самой удобной
обувью считались флотские кожаные сапоги.
Определенные трудности представлял для разведчиков
осенне-зимний период, когда приходилось комбинировать
одежду, исходя из поставленных задач, зимняя (валенки и
полушубки), осенняя (ватники и сапоги). Для наблюдателей в
целях маскировки в ледовой обстановке была разработана
зимняя палатка «Сугроб», которая защищала от ветра и мороза.
Учитывая Ленинградскую блокаду, большую проблему
представляло обеспечение разведчиков продовольственными
пайками на период действий в тылу противника. Специальных
продовольственных пайков для этой цели в предвоенный период
создано не было, однако тыловые органы флота в условиях
жестокого голода предпринимали невероятные усилия, шли на
большие жертвы, чтобы обеспечить разведчиков твердокоп-
ченой колбасой, шпиком и даже ежедневной плиткой шоколада.
Выделялась и водка, а иногда спирт. Сложность представляли
хлебные продукты, выдавали черный хлеб, а если на длительный
срок — галеты.
И все же, несмотря на относительно скудное питание,
которое не компенсировало физические затраты человека, среди
разведчиков не было случаев заболевания, не было срывов
выполнения боевых задач.
Другим уязвимым местом разведотрядов флота было
отсутствие специальных малогабаритных средств радиосвязи.
Радиостанции типа «Север» появились в начале 1942 г., но их
было мало и обеспечивались ими разведывательные группы,
ведущие поиск артиллерийских батарей противника,
обстреливавших Ленинград.
Кроме того, в разведгруппах не было специально
подготовленных радистов, а те, что выделялись в группы из
частей флота, были случайными людьми, физически
неподготовленными к нагрузкам, которые их ожидали при
выполнении задач в тылу противника. Чувствовали они себя
неуверенно, терялись в сложной ситуации, плохо владели
оружием. Таким образом, они становились обузой для групп и
практически не могли обеспечить бесперебойной и устойчивой
связи с центром.
Наглядный пример порочности такого способа ком-
плектования разведгрупп радистами — ответственная операция
зимы 1942 г. Разведывательная группа из Ижорского
разведотряда не выполнила ответственную операцию из-за
слабой физической подготовленности двух радистов. Они не
умели ходить на лыжах, и нести груз им было не под силу.
Это заставило разведывательный отдел флота организовать
специальные курсы радистов в 1942 г., на которые направлялись
предварительно отобранные разведчики из разведотрядов, что в
значительной степени усилило боеготовность групп и,
естественно, увеличило эффективность выполнения ими боевых
задач. В результате краткосрочной подготовки на курсах во-
долазы-разведчики-радисты выполняли норматив
приема-передачи — 80 знаков в минуту, а также могли
устранить неисправность аппаратуры в полевых условиях.
Отсутствие опыта и нехватка подготовленных офи-
церов-руководителей в вопросах организации и планирования
действий разведывательных отрядов и групп влекли за собой
отдельные просчеты и ошибки, что приводило порой к срыву
запланированных разведывательных и специальных
мероприятий.
Из-за того, что группы не получали четких указаний, где и
до какого времени силы съемки должны находиться в точке
встречи (ожидания), что делать разведчикам, если они не будут
сняты в назначенное время и в назначенном месте, они не могли
выполнить задание. А после выполнения боевой задачи каждый
думал о том, чтобы не отстать, не опоздать, и это опять вело к
неразберихе и срыву съемки группы.
6 сентября 1943 г. разведотряд Кронштадтского ук-
репрайона в составе 40 разведчиков высадился с бронекатера
непосредственно на пирс в базе, к счастью противник не оказал
сопротивления. Неожиданно разведчики увидели зеленую
ракету и начали отход к катеру, приняв ее за сигнал к съемке.
Задание не было выполнено, но никого это не остановило, никто
не попытался установить, кем пущена ракета, каково ее
значение, никто не позаботился принять меры к организации
съемки отряда, уж не говоря о выполнении боевой задачи. В
результате таких стихийных (мягко говоря) действий катер,
приняв на борт 27 разведчиков, отошел от пирса. Через какой-то
промежуток времени появилась вторая группа из 7 человек,
которую катер, подойдя к пирсу, принял на борт, и буквально тут
же появилась третья группа из 6 человек, причем один из
разведчиков в суматохе упал за борт и утонул...
Опять же в сентябре в том же разведотряде из-за нечеткой
организации и больших нарушений в действиях ответственных
за съемку еще две разведгруппы не были сняты катерами с
побережья, занятого врагом. Одна из групп вышла к своим через
линию фронта. Судьба второй сложилась трагически —
разведчики погибли в схватке с неприятелем.
Все это было следствием отсутствия руководящих
документов по боевой деятельности отрядов и групп; те же
документы, что готовились на проведение боевых действий,
явно указывали на полную некомпетентность
офицеров-разработчиков, не имеющих абсолютно никакого
практического опыта в проведении подобных операций.
Этот серьезный недочет послужил стимулом к разработке в
1943 году на флоте «Наставления по проведению
разведывательных и специальных мероприятий РГ и РО в тылу
противника».
«Наставление» предусматривало подготовку разве-
дывательных подразделений к проведению ими мероприятий в
тылу противника, подготовку сил и средств, обеспечивающих
высадку (десантирование) и съемку групп, а также проведение
боевых действий на побережье в тылу противника.
В «Наставлении» рассматривались способы высадки
(десантирование, переход линии фронта) разведывательными
группами в зависимости от обстановки на данном участке
фронта, характера местности, времени года, состояния погоды,
глубины проникновения в тыл противника.
Основным способом переброски разведгрупп и отрядов в
тыл противника был наземный, через линию фронта, что было
связано с большими трудностями, особенно когда враг перешел
к жесткой обороне. Много разведгрупп было потеряно при
проникновении в тыл противника наземным путем, однако их
действия были необходимы при проведении разведывательных
и специальных мероприятий, в интересах контрбатарейной
борьбы с артиллерией врага и в захвате языков.
В «Наставлении» были даны разъяснения по взаимо-
действию с частями сухопутных войск при решении
разведывательных и специальных задач, а также организации
связи РГ и РО с Центром.
СОЗДАНИЕ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫХ ОТРЯДОВ
ЧЕРНОМОРСКОГО, СЕВЕРНОГО, ТИХООКЕАНСКОГО
ФЛОТОВ В ПЕРИОД ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ
ВОЙНЫ И ИХ БОЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
К сожалению, лишь малыми, отрывочными данными о
боевых делах водолазов-разведчиков, разведчиков
разведотрядов флотов мы располагаем, и все-таки они есть, дела
и подвиги их не забыты.
И сейчас вновь невольно на ум приходит мысль об
инертности в использовании архивных материалов для
восстановления фактов беспримерных подвигов геро-
ев-разведчиков ВМФ СССР, что, безусловно, послужило бы
приумножению боевых традиций воинами частей спецназа
флотов России наших дней.
 Использование архивных материалов позволило бы
расставить все по своим местам, отдать должное подвигу героев,
соблюсти хронологию в изложении исторических материалов.
Капитан 1-го ранга Д.У. Шашенков вспоминает, что
подрыв трех немецких эсминцев в Нарвском заливе, на банке
Вигрунд на своих же минах произошел благодаря
своевременному докладу разведчиков Островного укрепленного
сектора о постановке немцами в данном районе минных
заграждений и своевременному переносу ограждающих вех в
другие точки нашими дозорными катерами, что послужило
дезориентации противника и, как результат бдительности и
находчивости разведчиков, подрыву вражеских кораблей на
своем же минном поле.
В послевоенные годы немецкий военный историограф Ю.
Майстер в своем труде «Морская война на востоке 1941 — 1945
гг.» пишет: «Германские корабли (ЭМ) «Т-22», «Т-30», «Т-32»
погибли на своих минах по причине того, что постановка мин
производилась с использованием примитивных навигационных
средств...»
Другой пример: в книге командующего КБФ в годы
Великой Отечественной войны адмирала В.Ф. Трибуца
«Балтийцы наступают» автор, рассказывая о потоплении в
Финском заливе морским охотником «МО-ЮЗ» обнаруженной
немецкой подводной лодки «У-250», ни словом не обмолвился о
том, что лодку в этом районе торпедировал и потопил наш
«МО-Ю5».
Насколько же была закрыта деятельность Роты особого
назначения, если автор опустил такую подробность, как поиск
подводной лодки «У-250» водолазами-разведчиками роты и
изъятие значительного количества документов, которые
показывали наличие на лодке новейших секретных торпед
(самонаводящихся). Это подвиг, ибо поиск шел вблизи финского
берега в ночных условиях.
Можно привести еще некоторые огрехи, но суть в том, что
настало время путем активного изучения архивных материалов
воздать должное подвигу наших флотских разведчиков и
водолазов-разведчиков.
И если благодаря воспоминаниям капитана 1 -го ранга Д.У.
Шашенкова можно было как-то воспроизвести боевые действия
балтийцев, то очень скудными являются материалы об их
собратьях по оружию на других флотах.
Выражаю надежду, что ветераны разведотрядов флотов в
годы Великой Отечественной войны откликнутся на это
обращение, напрягут память, поднимут документы, отыщут в
своих альбомах памятные фотографии и помогут поведать о
героических делах своих товарищей по оружию в годы войны.
И все же, несмотря на скромность материала, рискну
начать с создания разведывательных отрядов и описания их
боевой деятельности на флотах Союза во Второй мировой войне.
Черноморский флот
Эти весьма скромные сведения удалось почерпнуть у
ветерана советского подводного спецназа подполковника в
отставке Романова Владимира Андреевича, одного из тех
немногих составивших ядро первой в Советском ВМФ части
спецназа на Черноморском флоте (ЧФ).
По окончании в 1953 г. Пушкинского военно-морско- го
училища связи (Ленинградская область) он получил назначение
в эту формировавшуюся тогда часть на должность командира
отряда водолазов-разведчиков-радиотелеграфистов, где и
прошел основные ступени служебной лестницы, вплоть до
начальника специальной службы бригады спецназа ЧФ, а с 1973
г. служил в подобной части на Каспии.
Так вот, в годы нашей совместной службы на «Седом
Хазаре» Владимир Андреевич поведал мне рассказанное одним
из первых разведчиков ЧФ времен Великой Отечественной
войны, впоследствии длительное время командовавшим частью
спецназа флота капитаном 1-го ранга Алексеевым Иваном
Онуфриевичем.
Там, как и на Балтике, с началом боевых действий в 1941 г.
встал вопрос получения разведывательных данных о
противнике. Командование флота принимает решение о
создании двух разведывательных подразделений.
Формирование их шло на базе 3-го Морского разведывательного
отряда (МРО) ЧФ, причем соблюдался неукоснительно принцип
добровольности. В отряды отбирались физически развитые,
здоровые матросы, старшины и офицеры кораблей и частей
флота. Командирами отрядов были назначены капитаны Д.С.
Калинин и Коптелов. Подготовка разведчиков проходила по
ускоренной программе, отрабатывались элементы высадки
разведчиков и разведывательных групп в тыл противника
морским путем с надводных кораблей, подводных лодок, на
надувных резиновых лодках и десантирование на парашютах.
Вскоре, в конце 1941 г., отряды приступили к выполнению
боевых задач в тылу по ведению разведки объектов противника,
добыванию секретных штабных документов, оружия, средств
связи, захвату пленных, а также уничтожению складов
боезапаса, радиостанций, железнодорожных путей, эшелонов с
войсками, боевой техникой и топливом.
Биографическая справка
Капитан Калинин Дмитрий Семенович родился в 1910 г. в
Горьковской области, селе Новом Дальнеконстантиновского района.
Русский. В ВМФ с 1932 г. По окончании Военно-политического училища
им. Энгельса в 1937 году служил инструктором политотдела по
комсомолу во 2-м Военно-морском училище в Севастополе; затем
редактором многотиражной газеты. Перед Великой Отечественной
войной был на политработе в частях Дунайской флотилии. В 1942 году
назначен военным комиссаром разведывательного отряда ЧФ, а затем и
командиром.
Отряд Д.С. Калинина под его командованием осуществлял
дерзкие и смелые вылазки за линию фронта с целью ведения
разведки и проведения специальных мероприятий. За успешные
действия в тылу врага капитан Д.С. Калинин был награжден
орденом Красной Звезды.
В период борьбы за освобождение Таманского по-
луострова отряду было дано задание с группой разведчиков
высадиться на вражеский берег в районе Варваровки и, создав
видимость высадки десанта, установить систему обороны и
расположения огневых точек врага. В ночь на 1 мая 1943 года 32
разведчика высадились с катеров. Противник, предполагая, что
это крупный десант, начал усиливать свой гарнизон. Истреби-
тели врага на бреющем полете прочесывали месторасположение
разведчиков. Завязался ожесточенный бой. Получив
подкрепление, противник пошел в атаку. Разведчикам пришлось
отойти. Отход прикрывал командир отряда. Оказавшись в
кольце врагов, капитан Д.С. Калинин взорвал себя вместе с
несколькими румынскими солдатами противотанковой
гранатой.
Отвага и храбрость советского офицера были признаны
даже врагами: румынское командование, отдавая дань
признательности храбрости офицера, похоронило героя с
воинскими почестями.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от
31.05.1944 капитану Калинину Дмитрию Семеновичу присвоено
звание Героя Советского Союза посмертно.
Спустя некоторое время при выполнении боевого задания
в тылу противника погиб и командир второго отряда капитан
Коптелов. К сожалению, подробностей о действиях
разведотряда ЧФ не имею.
К апрелю 1944 года на флоте создается разведывательный
отряд особого назначения в составе десяти человек во главе с
бывшим командиром взвода Балтийской РОН старшим
лейтенантом Осиповым. Отряд участвовал только в одной
боевой операции. 5 апреля 1944 года он высадился с НК в районе
пос. Любимовка. Была поставлена задача вести разведку
кораблей, входящих и выходящих из военно-морской базы
Севастополь, и регулярно передавать по радио добытую
информацию.
10 мая 1944 года отряд по окончании боевого задания был
снят надводным кораблем и возвратился в базу. После
освобождения Севастополя водолазы-разведчики отряда
проводили обследование потопленных немецких кораблей и
изымали документы, представлявшие ценность для нашего
командования.
В конце 1945 года РООН был расформирован.
 Северный флот
В начальный период Великой Отечественной войны на
флоте создается Объединенный разведывательный отряд под
командованием капитана Н.П. Барченко-Емельянова, в его
состав входит разведывательный отряд старшего лейтенанта
В.Н. Леонова — будущего легендарного разведчика, дважды
Героя Советского Союза. О такой колоритной фигуре стоит
поведать современным разведчикам флотского спецназа.
Призван он был на флот из Москвы, с завода «Калибр».
Вначале служил на подводной лодке Балтийского флота, затем
на Севере. Летом, с началом войны, пришел в разведывательный
отряд Северного флота рядовым разведчиком, затем стал
командиром отделения, а осенью 1942-го его назначают
заместителем командира отряда по политчасти.
Вскоре стало очевидным, что тогдашний командир отряда
утратил свои командирские качества, военное счастье его
обходило стороной. Это стали замечать не только подчиненные,
но и командование флота. Нужен был смелый, волевой,
решительный командир, лидер, как теперь говорят, с которым
бы разведчики шли на боевое задание без оглядки.
И такого командира нашли, им стал Леонов, хоть и не
имевший специального военного образования, но получивший к
этому времени солидную боевую практику. Популярность
нового командира разведотряда быстро росла, это привело к
тому, что на флоте признали отряд как подразделение,
способное выполнить любое сложное задание.
Леонова хорошо описал в своих рассказах его под-
чиненный и товарищ по боевым походам М.А. Бабиков:
«...Облик командира, как и всякого незаурядного человека,
многогранен. Короче и четче всего его характеризует само имя
— командир. Такой человек призван и поставлен командовать,
распоряжаться другими людьми. Леонов широкоплечий,
коренастый и плотный, довольно крепок физически, особенно
цепки его длинные руки. Еще в довоенные годы он постоянно
участвовал в соревнованиях по лыжам и владеет ими хорошо.
Умело управляет шлюпкой. Он не хитер, но смекалист, ум у него
оборотистый, быстрый. Что Леонов человек храбрый — в этом
не сомневаются не только разведчики. Но храбр он не
безрассудной горячей храбростью, которая присуща людям
эксцентричным, несдержанным, порывистым. В нем нет
холодности, присущей людям, равнодушным к судьбе
подчиненных. Он не безразличен ни к себе, ни к нам,
десантникам: жить ему, как и всем нам, тоже хочется, он
жизнерадостен и жизнелюбив, ради жизни мы все вместе с ним и
воюем. Только с ними, с этими разведчиками силен и Леонов!»
По-моему, лучшей характеристики командиру трудно дать.
У отряда Леонова богатый опыт десантных операций и
дальних разведывательных пеших походов в глубокий тыл
врага, на оккупированные немцами норвежские земли, за
горный хребет Муста-Тунтури.
При овладении городом Петсамо (Печенга) за захват 88-мм
батареи на мысе Крестовый, прикрывавшей подход к нему,
отличились разведчики разведотряда флота. Командиру отряда
В.Н. Леонову за этот бой было присвоено высокое звание Героя
Советского Союза. Примечателен разговор Леонова с
командующим Северным флотом вице-адмиралом А.Г. Головко
на пирсе в Лиинахамари. Он просил добро возвратиться на мыс
Крестовый, чтобы достойно похоронить погибших товарищей
своего отрада. Это говорит о многом.
Когда комфлот отметил геройские действия отряда и
приказал всех до единого представить к наградам, Леонов
неожиданно задал вопрос: «Как же быть с Агафоновым и
Пшеничных — они первыми ворвались на батарею и захватили
ее, все разведчики отряда считают их героями». На что адмирал
ответил: «Ну если все — тогда ошибки не будет. Пишите
реляции».
К большому сожалению, подробностями действий
разведотряда Леонова я не располагаю, вышесказанное
почерпнуто из воспоминаний адмирала А.Г. Головко и главного
старшины Героя Советского Союза М.А.Бабикова.
 Тихоокеанский флот
На Тихоокеанском флоте после 1938 года ежегодно
проводились учения по высадке разведывательных групп с
подводной лодки в подводном положении. В годы Великой
Отечественной войны в целях поддержания высокой боевой
готовности такие учения продолжались. В 1945 году по опыту
этих учений на флоте разработано «Наставление по высадке
разведгрупп с надводных кораблей и подводных лодок».
В январе 1945 года приступили к формированию 140-го
разведывательного отряда Тихоокеанского флота.
День Победы над гитлеровской Германией выплеснул
через край людскую радость. Ликовала наша необъятная страна,
весь мир. Однако на Востоке флот находился в боевой
готовности, там шла война наших союзников по
антигитлеровской коалиции с не менее коварным врагом —
милитаристской Японией.

Всего через неделю после Победы разведывательный отряд

Северного флота получил команду отбыть на Тихоокеанский
флот. Туда отобрали тех, кто помоложе, поздоровее. А ранее, за
два месяца до окончания войны, из отряда отобрали трех
опытных, боевых командиров отделений и отправили на
Амурскую флотилию.
Сборы были короткими, а дорога на Восток — долгая
Отряд убыл с командиром Леоновым, с героями С. Агафоновым
и А. Пшеничных. Настала пора североморцам отплатить
тихоокеанцам за товарищество, за флотское братство.
С прибытием во Владивосток отряд североморцев, по сути,
влился в Тихоокеанский отряд, ибо «северян» по численности
была одна треть, но они стали ядром нового соединения. Этим
салажатам, не нюхавшим пороха, предстояла учеба короткая, но
крайне напряженная.
В июне разведотряд в обновленном составе перебрался на
остров Русский. Была составлена программа специальной
подготовки с тем расчетом, чтобы в короткие сроки обучить
необстрелянных тихоокеанцев, помочь освоить «северянами»
новый театр военных действий. Вооружившись лупами,
разведчики скрупулезно изучали -побережье противника по
топокартам и аэрофотоснимкам, справочникам. Много
внимания уделялось огневой подготовке, изучению стрелкового
оружия врага, проводились усиленные тренировки высадки на
надувных лодках и в штиль, и при накате, прыгали в воду, таща
за собой лодки, цепляясь за водоросли, срываясь со скользких
камней.
Все прекрасно осознавали близость боевых действий с
Японией, отлично понимали, что эти события должны положить
конец Второй мировой войне.
Война началась в ночь на 9 августа 1945 г. Как и следовало
ожидать, разведотряд Леонова оказался на острие удара наших
войск в этой фазе войны. Первая операция отряда — дерзкая
высадка днем прямо в порт Унги (Юки) с целью выяснения
обстановки в порту, в городе, ибо он был ближайшим к
советско-корейской границе. Отряд активно действовал и
дальше на приморских участках и в первых бросках десанта. Я
не располагаю сведениями о боевой деятельности отряда, но она
достаточно подробно освещена в мемуарах участников этих
сражений. В частности, она описана ветераном Макаром
Андреевичем Бабиковым в книге «На восточном берегу» (серия
«Рассказы бывалых людей»).
Выполнив свой долг, личный состав отряда на японской
шхуне, укомплектовав экипаж своими специалистами,
провожаемый сотнями боевых друзей, взял курс к родным
берегам.
На переходе была получена радиограмма наркома
Военно-морского флота адмирала флота Н.Г. Кузнецова о
преобразовании разведывательного отряда в гвардейский за
боевую активность, за умелые действия, за образцовое
выполнение приказов.
И, пожалуй, было бы справедливо в целях преемст-
венности боевых традиций вновь созданному в 1955 году на том
же острове Русский морскому разведывательному пункту
присвоить звание гвардейского. Издревле принято сохранять
имена и почетные названия кораблей навсегда, и они носят их с
гордостью.
ВОДОЛАЗНЫЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ В КРАСНОЙ
АРМИИ (1941)
Пожалуй, можно было и не обратить внимания на эту
историю, поведанную мне в 1981 году инженером службы
безопасности мореплавания Каспийской флотилии капитаном
3-го ранга в отставке Мацюрой Анатолием Ивановичем.
Но что-то подсказало — это заслуживает внимания, уж
больно необычной она мне показалась, тем паче что нигде о ней
не было ни слова в печати. Суть сводится к тому, что с началом
войны в августе 1941 г. решением наркома обороны СССР в 9 км
от города Горького, в местечке Моховые Горы, на берегу Волги,
была собрана группа инструкторов легководолазного дела,
окончивших в 1940 г. Всесоюзные центральные курсы ком-
состава спасательной службы Союза ОСВОДа СССР в составе
12 человек.
Старшим группы инструкторов назначен А.И. Мацюра. В
группу вошли Гороховский, Исаченко (Украинская ССР),
Авдонин и Троицкий (Ярославль) и др. Цель сборов —
подготовка личного состава стрелкового полка к форсированию
водных рубежей в подводном варианте.
Для этой цели был выделен стрелковый полк, рас-
квартированный в г. Горьком.
На начальном этапе подготовки проводилось обучение
командного состава, затем командиры взводов, рот и батальонов
проводили подготовку красноармейцев под контролем
инструкторов. Программа обучения была рассчитана на
полуторамесячный срок. Использовались дыхательные
аппараты типа «ВИА-1» и «ВИА-2» (водолазный изолирующий
аппарат), состоявшие в тот период на вооружении спасателей
ОСВОДа.
Позднее поступили аппараты «ИПА-3» (изолирующий
подводный аппарат), гидрокостюмы (раздельные рубаха и
штаны), в качестве грузов — металлические цепи, затянутые в
пожарные шланги и одевавшиеся на плечи (под руки), пояса из
чугунных болванок.
Теоретический курс был предельно краток, основное
внимание уделялось практическим действиям. С отработкой
начальных погружений под воду элементы подготовки
усложнялись, вводились аварийные ситуации, а затем бойцы
приступали к тренировкам по хождению под водой, в связке
отделений.
В качестве курсоуказателя использовались магнитные
компасы, кустарным образом загерметизированные с рукояткой
для удобства пользования. Внешне этот компас напоминал
ручной фонарь водолаза (РПФ).
На завершающем этапе подготовки комплектовались
подразделения водолазов-разведчиков, которые, используя
магнитные компасы, прокладывали под водой путеводную нить,
по которой двигались водолазы-подрывники, имевшие при себе
взрывчатку.
В октябре 1941 г. подобная же подготовка проводилась с
другим стрелковым полком в районе Ярославля, но, к большому
сожалению, сведений о фактической боевой деятельности этих
полков на советско-германском фронте нет.
И уже, может быть, совсем не к месту, но все-таки хочется
поведать и еще об одном примечательной факте, имевшем место
в далеком прошлом.
Поразительным в этой истории является то, что неведомая
судьба соединила имена служивших в стрелковом полку
Красной армии крошечное волжское местечко Моховые Горы и
имя инженера-путейца в Порт- Артуре Михаила Петровича
Налетова. Истинно российский патриот, он в тяжелое для
Родины время (1904) задумал строить подводный минный
заградитель, не имея какой-либо поддержки, на свои личные
сбережения. И он создал его. На это патриота подвигла траги-
ческая гибель адмирала С.О. Макарова на броненосце
«Петропавловск», которая болью отозвалась в сердцах русского
народа. Многие патриоты России горели желанием отомстить
врагу, и Налетов решил воплотить желание в реальность. При
всей иллюзорности его стремлений он рассчитывал с помощью
подводного минзага вывести из строя 1—2 японских корабля из
базировавшихся в порту Дальнем и тем самым оттянуть силы
врага от Порт-Артура. И кто знает, если бы он это воплотил в
жизнь, как бы повернулся ход войны, ибо наличие подводной
лодки (пусть СМПЛ) вынудило бы неприятеля высадить десант
вдали от Порт-Артура, что создало бы для японского флота
определенную трудность. Пример этому был: появление во
Владивостоке подводных лодок, поставленных по железной
дороге из Питера, заставило японцев снять его блокаду.
По сути, минный заградитель Налетова — это сверхмалая
подводная лодка: клепаный цилиндр с коническими
оконечностями водоизмещением 25 тонн. Она была вооружена
двумя минами, или двумя торпедами — диаметром 450 мм.
Сдача Порт-Артура не позволила закончить испытания
сверхмалой подводной лодки, и корпус был взорван, дабы не
достался врагу.
Неудача не обескуражила Налетова, впоследствии он
разработал еще ряд проектов подводных минных заградителей.
Созданный им же подводный минный заградитель «Краб»
успешно действовал в Первую мировую войну.
Однако вернемся в Моховые Горы, которые были
свидетелями первых начинаний этого конструктора-самоучки.
В редкие свободные летние дни, еще до службы в
Порт-Артуре, Михаил Петрович Налетов, проводя здесь свой
отдых, предавался страстному увлечению — созданию
подводного корабля. Он привозил интереснейшие механические
модели и занимал ими не только детей. Его игрушечная
подводная лодка сигарообразной формы, длиной 30 см, с
небольшой башенкой-рубкой, имела герметичный корпус,
короткий стержень-перископ и двигатель-винт с заводной
пружиной. Завода хватало на 5 метров подводного хода, затем
лодка выходила в надводное положение.
Как знать, может, на том самом месте, где в 1941 г. был
построен пирс для подготовки красноармейцев к подводным
спускам, и проводил свои опыты конструк- тор-самоучка
подводных минзагов, увлекающаяся натура, человек,
обладавший ясным умом и отчетливо понимавший перспективы
российского флота.
Разумеется, много еще белых пятен даже в истории
Великой Отечественной войны, подвиги многих героев не
оценены по достоинству, но хочется сказать доброе слово
одному из пионеров советского подводного плавания капитану
3-го ранга в отставке Мацюре Анатолию Ивановичу, отдавшему
лучшие годы на благо Родины (службу в ВС закончил на
торпедных катерах Каспийской флотилии), вырастившего и
воспитавшего в традициях советского флота сына, ныне
капитана 1-го ранга, до недавнего времени старшего препода-
вателя Каспийского высшего военно-морского училища им.
С.М.Кирова.
Был и другой российский патриот, также пытавшийся
внести свою лепту в разгром врага, — известнейший русский
дрессировщик Владимир Леонидович Дуров.
Еще в годы Первой мировой войны, в 1915 году, В.Л.
Дуров предложил военному ведомству использовать морских
животных для действий на морских театрах против немцев. В
своей докладной он писал: «Я решил, что должен применить
особо дрессированных животных в войне. Я начал действовать и
изобрел способ посредством ластоногих срезать мины, взрывать
подводные лодки и т.д.».
Построив дома обширный глубокий бассейн, он начал
усиленно тренировать своего любимца морского льва Лео,
применяя испытанный метод дрессировки — поощрение. Он
научил Лео резать минрепы, разработав конструкции особых
ножниц, затем научил его поднимать человекообразную куклу
со дна, бросаться вслед за движущимся макетом подводной
лодки, а укрепленная на теле животного магнитная мина с часо-
вым механизмом мгновенно прилипала к корпусу макета лодки.
Затем он занялся дрессировкой тюленей и всего за три месяца
обучил 20 ластоногих подсекать мины, спасать тонущих людей и
атаковать подводные лодки.
 Однако, несмотря на горячую поддержку моря-
ков-черноморцев, военно-бюрократическая машина не дала
возможности осуществить начинания В.Л. Дурова.
Идея была названа сомнительной и канула в архив
Главного морского штаба России.
Отрадно было услышать, что идея все же нашла по-
следователей. Телевидение недавно поведало, что на Северном
флоте создан Центр по подготовке морских животных, о
котором мечтал наш соотечественник и известнейший
дрессировщик В.Л. Дуров, большая работа, проводившаяся уже
в наше время в Севастополе, продолжается!
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Опыт Великой Отечественной войны на флотах показал,
что деятельность разведывательных подразделений при
решении присущих им боевых задач на побережье и в тылу
противника имела важное значение, полностью себя
оправдывала и вывела их в ряд наиболее активных сил разведки
флотов, показала большие возможности этого рода сил.
Однако масштабы использования разведотрядов и РОН,
результаты их деятельности, особенно в начальный период
войны, значительно снижались по следующим причинам:
— отсутствие на флотах в довоенный период разве-
дывательных подразделений спецназначения, поспешность при
их формировании в связи с началом войны, отсюда низкая
организационная сторона боевой деятельности;
— недостаток опыта в выполнении специальных за-
дач и действий в тылу противника, отсутствие полноценных
учебных и боевых документов, регламентирующих
деятельность этих частей;
— неправильный (а порой и поверхностный) подход в начале
войны к отбору кандидатов для службы в разведотрядах и РОН.
Сыграл свою роль и тот факт, что мало внимания уделялось
морально-политическим и психологическим качествам
матросов, старшин и офицеров, что в значительной степени
снижало боеспособность частей;
 — полное отсутствие специального снаряжения, вооружения,
ВВ, средств взрывания (СВ), специальных продовольственных
автономных пайков и многого другого, чем располагали к этому
моменту развитые страны.
Несмотря на все отмеченные недостатки, а может, и
просчеты, РОН и РО флота независимо от их прямого
предназначения все-таки дополняли регулярные силы флотов,
отнюдь не заменяя их, ибо с помощью этих подразделений,
используя небольшое количество личного состава
(решительных, смелых и хорошо обученных воинов), можно с
успехом достичь хороших результатов при ведении боевых
действий.
В доказательство правильности этого утверждения можно
привести данные о действиях итальянцев и англичан в период
Второй мировой войны, убедительно доказавших, что горстка
смелых боевых пловцов способна не только временно вывести
из строя крупные боевые корабли, но и сковать значительные
силы противника, отвлекая от выполнения более важных задач
сотни бойцов.

Глава II
СОЗДАНИЕ ЧАСТЕЙ СПЕЦИАЛЬНОГО
НАЗНАЧЕНИЯ ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА СССР
Завершилась Вторая мировая война, охватившая все
континенты Земли и морские театры военных действий (МТВД),
полным разгромом Германии и Японии вместе с их сателлитами.
История хранит в своих анналах свидетельства ге-
роических подвигов подводных-диверсантов, вписавших
славные страницы в историю нашей Родины.
Водолазов-разведчиков, о которых идет речь, роднит в
равной степени с боевыми пловцами (подводными
диверсантами) — итальянцами, англичанами, немцами,
американцами, японцами чувство патриотизма, все они шли на
верную гибель, однако стремились изо всех сил выполнить
поставленную боевую задачу. И здесь нельзя не отдать дань их
несгибаемой воле, бесстрашию, стоическому пренебрежению к
смерти.
Следует отметить, что в ходе Второй мировой войны
подводные диверсионные силы и средства (ПДСС) нашли
широкое применение в боевых операциях флотов воюющих
держав на всех МТВД. Использование ПДСС было заманчивым
с точки зрения дешевизны материальных средств на их
разработку, строительство и восполнение потерь, а также
сравнительно короткие сроки создания.
В послевоенный период результаты действий ПДСС
привлекли к себе повышенное внимание руководства флотов
всех государств. Да это и не вызывает сомнения, в конечном
счете несколько сотен самоотверженных боевых пловцов
добились таких результатов, которые могут быть сравнимы
лишь с итогами крупных морских сражений с участием десятков
тысяч людей, применением боевой техники стоимостью в сотни
миллионов долларов.
Считается, что с началом войны диверсионные операции
будут занимать по важности второе место после применения
ядерного оружия.
Руководствуясь этими соображениями, во всех странах
мира проводятся широкие экспериментальные работы по
изысканию наиболее эффективных средств подводных
диверсий, создаются центры подготовки
разведывательно-диверсионных подразделений.
Следует также помнить, что диверсионные действия, как
правило, не раскрывают национальной принадлежности
агрессивной стороны. Все это и порождает особую
заинтересованность у противника в такого рода боевых
действиях.
Несмотря на то что в ряде случаев действия ПДСС были
малоэффективными, а то и вовсе неудачными, опыт боевого
использования этих средств тщательно изучался. Повышенный
интерес к ПДСС в послевоенной период, особенно в наши дни,
объясняется прежде всего возрастанием внимания к
использованию «малых боевых средств» в межрегиональных
конфликтах и локальных войнах, а привлекают они к себе
внимание, кроме всего прочего, своей мобильностью. Они
становятся практически силой, которая вносит значительный
вклад в наступательную мощь военно-морских сил.
Мне кажется, что настало время, когда уже можно
рассказать о нашей службе больше, чем это было сделано
прежде.
Друзья и соратники, а их остается все меньше, те, кто
подвиг меня к написанию этой книги, уверены, что не должны
быть забыты имена тех, кто первым создавал части спецназа на
флотах и флотилиях Союза ССР.
В большей части официальной истории этого периода о
спецназе, особенно морском (подводном), не было сказано ни
слова. С недавних пор в средствах массовой информации
делаются отдельные попытки отдать должное этой героической
службе. Данная публикация не претендует на исторически
документированное полное освещение темы, однако
необходимо отметить, что даты создания частей, имена
командиров, отдельных офицеров, мичманов, отдельные во-
просы тактики действий личного состава на учениях, описание
экипировки, вооружения и снаряжения водо- лазов-разведчиков
соответствуют действительности.
Материалы, изложенные здесь, — это главным образом
воспоминания товарищей по службе, в частности Дмитрия
Уваровича Шашенкова, капитана 1-го ранга в отставке,
сделавшего так много для создания и становления нашей далеко
не простой службы. Это был настоящий бессребреник, отдавший
любимому делу всего себя. Мы все, знавшие его, поражались
силе духа и самоотдаче ветерана, пребывавшего уже в солидном
возрасте, и, не скрываю, завидовали белой завистью этой его
неуемной энергии. Особенно памятны наши встречи в Баку,
когда Дмитрий Уварович оказывал мне практическую помощь
при создании части на Каспии. Долгими вечерами длились наши
беседы, это были поучительные рассказы о зарождении и
становлении отечественного морского спецназа, о деятельности
прародительницы наших частей Роте особого назначения (РОН),
разведывательных отрядах морской пехоты и военно-морских
базах Балтийского флота. Зачастую беседы проходили на
набережной «Бакинской Венеции», и я невольно ловил себя на
мысли, что они чем-то напоминают сказки «Тысячи и одной
ночи», хотя здесь вовсе не было необузданной фантазии, при-
сущей всем флотским рассказчикам, стремящимся привлечь
внимание слушателей. Нет, ничего подобного здесь не было.
Это, в сущности, строгие по своей сути и хронологии
констатации безграничной храбрости воинов-разведчиков поры
Великой Отечественной. Видимо, сама обстановка, тихая южная
ночь, еще не остывшие камни парапета, яркие звезды и легкий
морской ветерок настраивали на такой лад.
Ветерану было что рассказать и о своей флотской службе.
Многое из того, что мне довелось услышать, я привожу на
страницах «Записок...»
Говоря о создании части спецназа на Каспии, я рассказал о
той огромной помощи, которую мне оказал капитан 1-го ранга
Д.У. Шашенков, однако не могу обойти молчанием оказанное
мне внимание и добрые советы офицеров Разведуправления
Главного штаба ВМФ: капитана 1-го ранга В.И. Мартьянова,
полковника В.Ф. Самойленко, капитанов 1-го ранга А.М.
Криковцева, Н.Н. Пирогова, В. Станкевича, Д.А. Рубина, Г.П.
Сизикова, полковника В. К. Клименко и многих других.
Неоценимую помощь оказал начальник Разведуправления
Главного штаба ВМФ вице-адмирал Юрий Васильевич Иванов.
Его приезд в Баку решил вопрос передачи нам технической
позиции, где была затем создана база по подготовке и ремонту
подводных средств движения, ПЛСМ типа «Тритон-2».
Следующий приезд адмирала в Баку в дни, когда в Москве
проходил XXIV съезд КПСС, был сопряжен с ответственным
периодом подготовки особой группы спецконтингента.
Сменивший Ю.В. Иванова вице-адмирал Иван Кузьмич
Хурс постоянно держал под контролем основную задачу,
решаемую частью, — ход подготовки групп спецконтингента.
Общаясь с курсантами при посещении части, он вникал во все
подробности их обучения и обеспечения. Досконально
разобравшись в наших возможностях, он способствовал
переводу на Каспий Учебно-испытательного отряда, морского
разведывательного корабля (МРЗК) «Анемометр» и созданию
условий для проведения заводских и государственных
испытаний ПЛСМТ типа «Тритон-2» на нашей базе. Его
авторитет, признанный на флотах, способствовал упрочению
нашего положения на Каспии. Иван Кузьмич был согласен со
мной и в том, что это большая ошибка — перевод части с Каспия
на Ладогу. История подтвердила нашу правоту. Но то были уже
другие времена, другие веяния...
А вот время, когда к руководству РУ ГШ ВМФ пришел
адмирал Иван Кузьмич Хурс, пожалуй, стоит того, чтобы
остановиться на нем. Будучи заместителем начальника
управления, он уже тогда внушал не только почтение к себе со
стороны офицеров разведуправления, но и со стороны тех, кто
служил в частях. Его осанка, выражение смугловатого (скорее
обветренного) лица говорили о смелости, избытке энергии,
присущей людям беспокойной и властной натуры. Это был чело-
век с несколько дерзкой самоуверенностью, всесторонне
подготовленный моряк с блестящей репутацией большого
руководителя морской разведки. От всей его дышащей
здоровьем фигуры веяло чем-то основательным. И это было
именно так, а посему никто из нас не сомневался, что он займет
этот высокой пост.
Мне особенно памятны его приезды к нам в часть на
Каспии. Он не просто знакомился с людьми, состоянием
учебно-материальной базы, но и обсуждал с офицерами
специальные вопросы и задачи, а также проблемы, отражающие
военно-политическую обстановку в регионе.
Иван Кузьмич не чурался общения с семьями офицеров,
его визиты оставляли у всех присутствующих самое
благоприятное впечатление. Интересный собеседник, он щедро
делился своими воспоминаниями из богатой флотской жизни.
Эти разговоры имели некий подтекст, адмирал преследовал цель
поднять в глазах собеседников приоритет нашей весьма
почетной службы.
 Адмирал производил разборы тактико-специальных
учений на командном пункте части, они были крайне
поучительны. Делал он это без какой-то назидательности и
издевки (а мы знали и таких проверяющих), максимально
используя примеры службы наших собратьев по оружию на
флотах.
Особенно наглядными были его проверки обязанностей
личного состава разведывательных групп. Казалось бы, ничего
нового он не привносил в эти инструктажи, и в то же время это
были основательные проверки боеготовности. Одним словом,
назначение Ивана Кузьмича все мы восприняли с большим
энтузиазмом и надеждой на грядущие большие изменения в
службе.
Мое знакомство с ним состоялось в 1964 г., через две
недели после назначения его на должность начальника штаба
Балтийского спецназа. Осенью 1963 года во время
тактико-специального учения (ТСУ), проводимого в Главной
базе флота, в Балтийске при скрытном минировании кораблей
эскадры, стоящих у пирса во втором бассейне Военной гавани,
по нерадивости сравнительно молодого водолаза-разведчика
был утоплен индивидуальный буксировщик типа «Протей-1».
Предполагали, что подводным течением его вынесло из
бассейна. В части были произведены расследования
разгильдяйства, подготовлены документы на списание. И надо
же было случиться такому — командир части принимает
решение отправить меня в отпуск за прошедший год
(командировка в Индонезию), а по прибытии мне необходимо
уже основательно принять дела начальника штаба и приступить
к исполнению служебных обязанностей. Так случилось, что
факта утраты буксировщика я не знал, да и самого или, вернее,
подобного аппарата не видел. Проездом в отпуск в Москве в РУ
ГШ ВМФ я был представлен заместителю начальника
Разведуправления капитану 1-го ранга И.К. Хурсу, который
после знакомства прописал мне ижицу по поводу утраты
буксировщика. Не понимая сути разноса, но будучи уже не
молодым офицером, я продолжал молча принимать в свой адрес
упреки. И когда весь запал у него иссяк, он неожиданно спросил:
«А когда вы прибыли на службу в часть?» Узнав, что всего две
недели назад, он искренне рассмеялся, и весь его гнев
моментально испарился. Он подошел ко мне, протянул для
пожатия руку и мягким, подкупающе искренним голосом
человека, невольно сорвавшегося, просил извинить его за
вспышку и разнос...
Вот с этого момента я раз и навсегда поверил в искренность
своего большого начальника и старшего товарища, и за весь
период совместной службы не было ни единого случая
усомниться в этом.
Эпопея с утраченным буксировщиком на этом не за-
кончилась и имела довольно-таки счастливое продолжение.
Спустя года два капитан 3-го ранга В.С. Авинкин проводил
очередную тренировку водолазов-разведчиков в том же,
злополучном для нас втором бассейне Военной гавани и по
злому року опять молодой матрос упустил буксировщик.
Авинкин принимает срочные меры к его поиску с помощью
остальных пловцов, а с пирса матросы обеспечения, в свою
очередь, бросают кошки, пытаясь помочь в поисковых работах,
и надо же, вдруг раздается радостный вопль: «Есть буксиров-
щик!» — и действительно, это так, но маленькая деталь — это
был «Протей-1», а утрачен был «Протей-5». Буквально тут же
пловцы обнаружили сегодняшнюю пропажу, и восторгам не
было конца. Надо отдать должное конструкторам и
промышленности, буксировщик был в хорошем состоянии, а вот
удивлением было то, что на кончике к буксировщику был
прикреплен ручной фонарь, ну и, наконец, не хочу вас томить
долгим ожиданием, скажу — батарейки фонаря все еще рабо-
тали... А говорят, чудес не бывает...
Черноморский флот
Советский Военно-морском флот, учитывая распро-
страняющуюся в странах мира эйфорию создания малых средств
ведения войны, не остался в стороне.
Предыстория создания спецназа ВМФ в СССР вовсе не
связана с походом крейсера «Орджоникидзе» в Англию в 1955 г.,
как это утверждает Дон Миллер (А.Е. Тарас). И уж конечно, не
интерес боевого пловца Великобритании Кребба к нашему
крейсеру послужил толчком к созданию в советском флоте
частей спецназа.
Кстати, о Лайонеле Креббе, на которого ссылается А.
Тарас. Он и в самом деле был в английском флоте. Это был
отменнейший аквалангист, звали его — Лайонел Бастер по
прозвищу Краб. Так вот этот Бастер был послан английскими
спецслужбами («МИ-5») под днище КРЛ «Орджоникидзе», уж
больно не терпелось британским специалистам разгадать секрет
великолепных маневренных и скоростных качеств корабля. Все
это делалось в строжайшей тайне даже от собственного
правительства, ибо тогдашний премьер-министр Анто- ни Иден
накануне визита советских лидеров отдал приказ не проводить
никаких специальных операций. Однако своеволие не осталось
безнаказанным и немало голов тогда полетело.
Сам Л. Бастер еще в годы Второй мировой войны
командовал британскими боевыми пловцами. К его прозвищу
Краб прибавилось новое — Человек без адреналина. Это был
настоящий подводный ас. В войну отличился в подводном бою с
тремя «питомцами князя Боргезе», двоих убил, а третьего взял в
плен. Он стал кумиром британских боевых пловцов, у которых
появилась расхожая байка, якобы принадлежащая Крабу: «Когда
я умру, не надевайте мне белые тапочки. Похороните меня в
ластах».
С окончанием войны Британский ВМФ практически
отказался от его услуг, и у Бастера наступила глубокая
депрессия...
Однако этот период длился недолго. Мировая история
делает очередной зигзаг, теперь уже в сторону «холодной
войны».
И, разумеется, таланты Бастера были востребованы
британскими секретными службами, которые вспомнили об
отважном ныряльщике и за огромную сумму, даже по
нынешним временам, предложили ему совершить «прогулку»
под корпусом советского крейсера.
 После этого «визита» и пошли по свету разного рода
легенды. Краба-Бастера и хоронили, и признавали якобы
всплывший обезглавленный труп в Портсмуте. Его сподвижник
и правая рука Сидней Ноулс утверждает, что Бастер еще в 1953
г. нырял под крейсер «Свердлов» с целью установки на
подводной части корпуса специального прибора для слежения за
ним подводными лодками.
Далее следовали самые невероятные истории: Бастер
пленен советскими моряками и работал на нашу разведку; что он
операцию против КРЛ «Орджоникидзе» использовал, чтобы
сдаться русским; что Краб и Сиднея Ноулса уговаривал сдаться
русским и рисовал «потрясающие приключения на службе у
Советов».
Со временем появились все новые байки о Крабе: якобы он
был обнаружен в районе порта Клайпеда, затем в районе порта
Лиепая (Либава), когда кто-то заметил его по корме
проводимого под буксирами в Зимнюю гавань легкого крейсера
для постановки в сухой док в районе Воздушного Моста.
Поднялся переполох, запросили часть Балтийского спецназа
(Парусное), не были ли в это время там водолазы-разведчики. Но
все обошлось, и этот эпизод списали на местных любителей
подводного плавания. Значительно позже промелькнуло
сообщение, что Краб (Кребб, Бастер) задержан в ГДР.
Итак, желающие узнать истину, судя по всему, должны
ждать очень долго, аж до 2056 года, когда по существующим в
Англии законам (ровно через 100 лет) соответствующие
документы будут оглашены. Ну что ж, подождем...
Вот что я узнал о Креббе из заметки А. Карцева в
«Комсомольской правде» от 7 июня 1991 г. «Дуэль под
крейсером».
Итак, первая часть спецназа ВМФ к этому времени уже
существовала два года. Она была создана 23 октября 1953 года
на Черноморском флоте, в Севастополе, в бухте Омега.
Формированием ее занимался начальник разведки флота
генерал-майор Намгаладзе. Первым командиром стал капитан
1-го ранга Яковлев Евгений Дмитриевич, его заместителем —
подполковник Потехин Георгий Владимирович, заместителем
по политчасти — капитан 2-го ранга Иваненко, старшим
водолазным специалистом — капитан-лейтенант В.Я.
Звягинцев, старшими офицерами штаба: майор М.Е. Антипин,
капитан-лейтенант Г.И. Плехов, капитан-лейтенант Захаров,
командир 1-го отряда — старший лейтенант Голиков, командир
2-го отряда — лейтенант В.А. Романов, врач-физиолог В.И.
Костин.
Часть располагала в качестве обеспечивающих средств:
— моторной шхуной;
— подводной лодкой типа «М» (бывший командир лодки
Герой Советского Союза Грешилов); командир подводной лодки
старший лейтенант А. Козлов. Лодка базировалась в Балаклаве.
На вооружении части состояло:
— водолазное снаряжение: аппараты «ИСМ-48», «ВАР»,
гидрокомбинезоны;
— средства радиосвязи: РСТ типа «Север», «Бетта»,
радиостанция «Тензор»;
— средства РЛС: «Пирамида».
В 1957 г. командиром части назначается капитан 2-го ранга
И.О. Алексеев. В годы Великой Отечественной войны, будучи
офицером разведки Черноморского флота, неоднократно
обеспечивал высадку с подводных лодок разведывательных
групп болгарских патриотов.
В 1961 г. часть передислоцирована в г. Очаков Ни-
колаевской области и размещена на острове Первомайском.
В 1968 г. часть преобразована в 17-ю бригаду спецназа
Черноморского флота.
Командир бригады — капитан 1-го ранга И.А. Алексеев.
Начальник штаба — капитан 1 -го ранга П.В. Гусев.
Зам. комбрига по водолазной подготовке капитан 2-го
ранга В. Фармагей.
Командир 2-го отряда — капитан 2-го ранга В. Попов.
Командир 3-го отряда — подполковник В.А. Романов.
К моему большому сожалению, я практически не знал
офицеров бригады и не могу дать хотя бы краткую их
характеристику. Правда, с Владимиром Андреевичем
Романовым нас связывают долгие годы совместной службы на
Каспии.
Впервые мы встретились в 1954 г. в Парусном (КБФ) в
бытность мою там начальником штаба. Он прибыл на совещание
по поводу обсуждения экипировки водолаза-разведчика,
проводившееся представителем вещевой службы тыла
Министерства обороны СССР с офицерами частей спецназа
ВМФ (было же такое время, аж не верится).
Тогда майор В.А. Романов произвел блестящее впе-
чатление. Нет, он не показался нам Джеймсом Бондом, но
коренастая фигура, от которой веяло чем-то основательным,
солидная осанка, открытый взгляд, добрая, располагающая
улыбка, я бы сказал с хитрецой, и конечно же, так шедшие ему
черные усы сразу же расположили к себе этого ветерана
флотского спецназа. Владимир Андреевич служил в
Черноморской части со дня формирования до 1973 г., когда он
прибыл к нам на Каспий для прохождения дальнейшей службы.
Перевод этот был обусловлен теми важными задачами, которые
были поставлены перед частью по подготовке групп
спецконтингента, в вопросах тактико-специальной, ин-
женерной, огневой подготовки и военной топографии.
Полагаю, не лишним будет сказать еще несколько слов о
нашем аксакале. В далеком 1953 году молодой выпускник
Военно-морского училища связи (г. Пушкин Ленинградской
области) получил назначение на Черноморский флот. В кадрах
он, видимо, произвел такое же впечатление, что и на нас спустя
годы: лейтенант был назначен командиром отряда во вновь
формируемую часть спецназа. За службу на ЧФ он прошел все
ступени служебной лестницы вплоть до начальника специ-
альной службы соединения.
Богатый опыт, глубокие знания своей, прямо скажем,
необычной специальности вкупе с отличной водолазной,
воздушно-десантной, инженерной, огневой и физической
подготовкой, не говоря уже О радио, радиоразведывательной и
радиотехнической, — вот портрет ветерана, который волею
судеб оказался на Каспии, что, безусловно, способствовало
росту боевого мастерства личного состава и качественной
подготовке спецконтингента.
Так вот, в пламенном 1943-м баиловский паренек.
(Баилов-пролетарский, в прошлом район г. Баку) по велению
времени и по зову сердца добровольно поступил в школу юнг
Каспийской флотилии. Нелегкой была служба юнги в суровую
военную пору. Потом матрос В. Романов служил радистом на
постах островной зоны Каспия, на плавмаяке Астраханский, где
юнге приходилось подавать боезапас при отражении
фашистских стервятников, пытавшихся заминировать
Астраханский рейд и сорвать подвоз бакинской нефти, которую
так ждал фронт. Затем служба на боевых и учебных кораблях
флотилии, в 1951-м он поступает в ВМУ связи, далее служба в
спецназе ЧФ и ККФ.
Несколько слов хочется сказать и о Г.С. Рыжове.
В 1954 г. выпускник Высшего военно-морского училища
подводного плавания имени Ленинского комсомола лейтенант
Рыжов Георгий Сергеевич был назначен в Черноморский
спецназ на должность командира отряда водолазов-разведчиков.
На первых порах молодому офицеру в становлении оказал
посильную помощь лейтенант В.А. Романов, и с этого момента
завязалась на долгие годы дружба молодых людей, а
впоследствии и их семей.
Высочайшая ответственность за порученный участок
работы, служебное рвение, хорошая подготовка в училище
сделали свое дело — офицер вписался в службу. Активно
участвовал в тактических учениях, возглавляя разведгруппу,
высаживался с подводных лодок, надводных кораблей в ВСП,
освоил ИПСД, десантировался на парашюте на сушу и на воду.
Проявил себя отличным воспитателем подчиненных.
Пользовался непререкаемым авторитетом у личного состава,
снискал уважение командования.
В конечном счете перспективный офицер становится
начальником штаба соединения, и здесь проявился его талант
большого руководителя и организатора. Активная работа в этой
должности была замечена руководством, и Георгий Сергеевич
имел все шансы заслуженно стать командиром соединения. Но
судьба распорядилась иначе — в расцвете сил этот офицер
скоропостижно скончался, а было ему только 46 лет...
Очередное звание капитана 1-го ранга пришло с
опозданием...
Супруга Георгия Сергеевича Людмила Леонидовна
работала в части, она, как и все наши жены, жила делами и
заботами мужа, такова судьба спецназовских флотских жен. Они
вырастили сына, который пошел по стопам отца, связав свою
судьбу с морем. Окончив Одесскую высшую мореходку, работал
на судах торгового флота.

Балтийский флот
30 декабря 1954 года — день рождения части спецназа
Балтийского флота.
Первым командиром части был подполковник Поте- хин
Георгий Владимирович (1917—1960), приказ ГК ВМФ № 01720
от 6.11.54.
Специалист инженерной и огневой подготовки (впо-
следствии начальник штаба) — майор Самойленко В.Ф.
Старший водолазный специалист — старший лейтенант
Авинкин Валентин Сергеевич (с 1956 г.).
Старший инженер — капитан-лейтенант Шолохов Иван
Иванович.
Старший специалист радиоподготовки — капитан
Боголюбов М.В.
Специалист морской подготовки — лейтенант Жу- лин В.И.
Специалист воздушно-десантной подготовки — мичман
Брагин Захар Петрович.
Биографическая справка
Потехин Георгий Владимирович.
Родился 10 ноября 1917 г. в г. Ижевске. В 1936 г. по оконча-
нии школы поступил в Институт физкультуры имени Лесгафта.
Уже на 3-м курсе входил в десятку сильнейших гимнастов города.
К моменту окончания института имел звание младшего лейтенанта
 запаса, штурмана летного дела, совершил 10 прыжков с пара-
шютом. С 1939 г. и до начала войны работал в ВМА им. Вороши-
лова, преподавал специальную и физическую подготовку.
В июле 1941 г. отправляется на фронт в бригаду морской пе-
хоты КБФ, с которой и прошел всю войну. Принимал участие в де-
сантных операциях на острова Ладожского озера и Выборгского
залива, форсировании реки Невы в районах Невского пятачка,
Шлиссельбурга, северного (финского) и южного (немецкого) по-
бережья Финского залива, в операциях по освобождению При-
балтики.
Награжден двумя орденами Красного Знамени, Отечествен-
ной войны и многими медалями.
Войну закончил в г. Либаве (Лиепая) в звании капитана на
должности начальника разведывательного отделения штаба Ли-
бавской ВМБ, затем служба в Группе войск в ГДР, в разведотделе
штаба КБФ.
В 1953 г. получил назначение на ЧФ заместителем командира части
спецназа, а с 6.11.1954 командир части спецназа Балтийского флота.
Уже через год добрая слава о питомцах полковника Потехина
Георгия Владимировича разнеслась по флоту. Будучи сам первоклассным
специалистом разведывательно-специальной подготовки, он знал, что
только высочайший профессионализм в сочетании с высоким уровнем
общефизической подготовки может привести к успешному решению
специальных задач с минимальными потерями личного состава.
В 1960 г. полковник Потехин Георгий Владимирович тяжело
заболел. 21 сентября его не стало...
Это был большой жизнелюб и человек железной воли, он
до конца своих дней оставался командиром части, а ведь ему
было всего 44 года...
Личный состав горячо любил своего Батю, как любовно
они его звали, и было за что: Георгий Владимирович лично
участвовал в составе разведгрупп (РГ) на многих ТСУ как при
высадке в подводном варианте, так и при десантировании на
парашютах, причем в экстремальных условиях. Это был
честный, храбрый офицер, открытый и добрый человек,
заботливый командир.
Я пришел в часть спустя три года после смерти полковника
Г.В. Потехина, когда командиром части был капитан 1-го ранга
Домысловский Виктор Александрович, активный участник
Великой Отечественной войны, заслуженный командир и
опытный разведчик.
Новый командир «Парусного» родился 14 августа 1920 г. В
1941 г. окончил Тихоокеанское высшее воен- но-морское
училище и получил назначение на ТКА Северного флота. В
своих мемуарах бывший начальник ГШ ВМФ адмирал Алексеев
В.Н. тепло вспоминает о первых боевых шагах молодого
командира торпедного катера, уверенно начавшего боевую
деятельность и вскоре заслужившего первую боевую
правительственную награду — орден Красной Звезды, приняв ее
буквально из рук адмирала (тогда комдива и капитана 3-го
ранга). В конце войны грудь офицера украшали ордена Красного
Знамени, Нахимова, Отечественной войны, Красной Звезды и
многие медали.
Послевоенная служба Виктора Александровича прошла в
частях и соединениях Балтийского флота в качестве офицера
разведки.
Став во главе части, капитан 1-го ранга В.А. Домы-
словский продолжил дело Потехина. Надо отдать должное этим
командирам, они воспитали своих подчиненных так, что теми в
служебной деятельности руководило не тщеславие, а верность
долгу! Это ли не результат безграничного самопожертвования
даже в мирное время, результат воспитания подчиненных в духе
великого и глубокого чувства любви к Родине!
Я сразу понял с приходом в часть: здесь служат доб-
ровольцы. Какая-то внутренняя сила воодушевляла их и
поддерживала; мне даже показалось, что они в своем
большинстве были равнодушны к удовлетворению личных
материальных интересов, не подвержены честолюбию. Весь
личный состав был связан накрепко узами товарищества,
несомненно, более тесными, чем те, которые требуют уставы и
воинская дисциплина. Это было большое чувство — уважение
друг к другу, к начальнику — командиру, к памяти Бати.
Домысловский постоянно поддерживал это чувство, чем
снискал уважение всего личного состава.
 Прибыл я на должность начальника штаба, и мне по-
казалось, что попал в коллектив, в котором прослужил долгое
время, это были настоящие патриоты своей службы,
единомышленники, энтузиасты. С чувством особой гордости
вспоминаю этот коллектив, ставший на долгие годы и моей
семьей. Этих людей отличали высокие моральные качества,
твердость характера, решительность, смелость, презрение к
опасности, беззаветная преданность флоту и Родине.
Видимо, эта атмосфера, царившая в части, способствовала
тому, что между сослуживцами поддерживалась, да, пожалуй, и
по сию пору поддерживается тесная связь в пределах России и
всего СНГ, независимо от возраста, прежних должностей и
прочего.
Ежегодно к 30 декабря многие съезжаются в Парусное на
очередной юбилей. Вместе с родоначальниками В.С.
Авинкиным и З.П. Брагиным приезжают сыновья Георгия
Владимировича — Владимир и Алексей. Преемственность
поколений здесь проявляется очень наглядно. Новое
командование с большим радушием и душевностью встречает
ветеранов.
Сыновья многих офицеров и мичманов как большую честь
воспринимают службу в части, где прошли молодые годы их
отцов. Это большое подспорье командованию в воспитании
воинов водолазов-разведчиков.
Надо отдать должное этому коллективу, принявшему меня
в свои ряды, ибо специфика службы для меня была абсолютно
новой, не считая кратковременной командировки в Индонезию,
где пришлось столкнуться с подобной организацией. К тому же
мой предшественник подполковник Самойленко Василий
Федорович службу начал именно в этой системе, прошел все
ступени становления части, стал мастером боевой квали-
фикации. В дальнейшем полковник В.Ф. Самойленко выполнял
ряд ответственных заданий командования, был начальником
отдела РУ ГШ ВМФ, много сделал для повышения
боеготовности нашей службы.
 Старший водолазный специалист капитан 3-го ранга
Авинкин Валентин Сергеевич снискал заслуженный авторитет и
уважение у всего личного состава. Как совершенно справедливо
отмечает в журнале «Солдат удачи» № 7, 2001 г. Виктор
Афонченко, «Авинкин — ... уникальный водолазный специалист
мирового уровня». Обладая колоссальным опытом подводного
плавания, он щедро делился им, подготовив не одну тысячу асов
этой сложной службы. Природа помимо всего прочего щедро
наградила его талантом, он ведь исключительно музыкален: не
имея никакого музыкального образования, прекрасно играет на
фортепьяно, аккордеоне, баяне,гитаре.
Заместитель командира по технической части капитан 2-го
ранга Шолохов Иван Иванович пришел в часть с подводной
лодки. Это флотский инженер с большой буквы, внесший
неоценимый вклад в развитие и практическое освоение
подводных средств движения. Офицер высокой чести и
принципиальности снискал к себе огромное уважение и
заслуженный авторитет командования и личного состава,
воспитал многих единомышленников, подготовив их к
самостоятельной работе по использованию подводных средств
движения.
Командир второго отряда капитан-лейтенант Канцедал
Владимир Петрович (впоследствии капитан 1-го ранга, сменил
автора этих строк на Каспии), как образно говорят, разведчик от
Бога. По моему глубокому убеждению, он был создан природой
для службы в спецназе. Отличный гимнаст и пловец,
самбист—кандидат в мастера спорта, инструктор-парашютист,
инструктор-водолаз, освоивший все типы индивидуальных
подводных буксировщиков, окончил Высшее военно- морское
училище радиоэлектроники (ВВМУРЭ) им. Попова,
первоклассный специалист-связист, РР и РТР. За время службы
в спецназе прошел все ступени от командира отряда до
командира части, начинал в Парусном, прошел службу в бригаде
спецназа ЧФ и закончил ее на Каспии.
Офицеры В.С. Авинкин и И.И. Шолохов, уйдя в запас, не
прервали связь с флотом, продолжают трудиться над
совершенствованием ПОД (подводное средство движения) уже в
стенах ОКБ в Санкт-Петербурге. Здоровья вам и успехов на этом
достойном поприще, дорогие друзья и соратники.
Под стать этим офицерам был наш врач-физиолог
Медведев Леонид Григорьевич. Познакомился я с ним в
служебной командировке в Индонезии, куда Медведев прибыл
на замену проштрафившегося коллеги, за время перехода из
Ленинграда в Сурабайю.
С первого же дня новый врач произвел на меня бла-
гоприятное впечатление: во-первых, это был отличный
специалист, во-вторых, как врач-физиолог, он досконально
изучил вопросы водолазной подготовки. Весь период
командировки прошел, несмотря на непривычный климат, без
каких-либо происшествий, в том числе и при проведении
водолазных спусков в южных морях, как известно,
изобилующих богатым животным миром, не всегда безобидным
для водолазов. В конечном счете группа, выполнив
правительственное задание, без потерь возвратилась на Родину.
Леонид Григорьевич стал на долгие годы моим товарищем по
службе, и я благодарен судьбе, что она подарила мне
возможность познакомиться с таким замечательным человеком.
По возвращении из командировки я рекомендовал командиру
части капитану 1-го ранга В.А. Домысловскому на должность
врача-физиолога офицера Л.Г. Медведева, и ведь выбор этот был
оправдан стократно. Леонид отлично вписался в коллектив,
помимо чисто профессиональных качеств его отличали большая
коммуникабельность, терпимость к недостаткам окружающих.
В первый же год он освоил элементы специфической для части
морского спецназа водолазной и воздушно-де- сантной
подготовки. Выполнял парашютные прыжки на сушу и на воду.
Как-то командующий КБФ адмирал А.Е. Орел выразил
мнение о необходимости тренировки водолазов-разведчиков в
выходе в море на глубину с побережья в штормовую погоду
против наката волн. Этот прием и ранее выполнялся в ВСП, но в
этот раз решили провести тренировку в ГК, подстраховывали
моряка капроновым концом, рядом в готовности были опытные
пловцы в снаряжении. Случилось так, что один матрос по
второму году службы, пытаясь преодолеть крутой накат прибоя,
нахлебался воды и практически отключился. Он немедленно был
доставлен на берег, помещен в ПРС-В и отправлен в часть
(тренировка проводилась в районе пос. Хмелёвка, в 15 минутах
езды от части). Л.Г. Медведев вместе с матросом перешел в
стационарную барокамеру «ПДК-2-М» и провел с ним там более
суток. Этот случай получил такую большую огласку, что в тот
же день из Москвы и Ленинграда в часть прибыли специалисты
Главного медицинского управления МО СССР и НИИ-40
(Ломоносов). Капитан медицинской службы Л.Г. Медведев
вышел из камеры с совершенно здоровым матросом, который в
тот же день заступил в суточный наряд. Триумф врача был вы-
соко оценен командованием и специалистами.
Дальнейшая служба Леонида Григорьевича сложилась
блестяще, он был назначен в НИИ-40, где успешно защитил
кандидатскую, а затем и докторскую диссертации. Профессор,
полковник Л.Г. Медведев служил начальником кафедры
спецфизиологии Военно-медицинской академии им. С.М.
Кирова.
Долгие годы (до развала Союза) нас связывала дружба,
много раз он бывал в Баку, в период проведения заводских и
государственных испытаний ПЛСМ типа «Тритон-2».
Я не могу не вспомнить и заместителя командира по
политчасти капитана 2-го ранга Виктора Максимовича
Третьякова. Этот далеко не молодой офицер в ту пору (1921 года
рождения) освоил водолазную и воздушно-десантную
подготовку, на учениях десантировался и выходил из подводной
лодки через торпедный аппарат, иными словами, это был боевой
офицер. С ним произошел любопытный случай. Высокий
флотский начальник в доверительной беседе спросил: «Виктор
Максимович, а не тяжела ли вам служба в части, может, пора
замену?» — на что тот ответил: «Я согласен, но при одном
условии: ваш кандидат освоит водолазное снаряжение,
парашют, вместе со мной выйдет через торпедный аппарат
подводной лодки и совершит прыжок с самолета». Разумеется, в
кадрах политуправления такого кандидата не оказалось, и
Виктор Максимович продолжил службу.
Говоря об офицерах части, могу также в превосходной
степени охарактеризовать и мичманов. Это был поистине
золотой фонд. Стоит вспомнить фамилии таких
специалистов-инструкторов, кап. 3.Л. Брагин, В. Бычин- ский,
Кнышев, Нестерчук, Прокопов, Сасюк и многих других. Это
блестящие мастера своего дела, люди с высоким чувством
долга, способные выполнить любую боевую задачу.
В 1965 г. капитан 1-го ранга В.А. Домысловский на-
значается заместителем начальника Разведуправления
Тихоокеанского флота, а спустя год становится начальником
управления, ему присваивается высокое звание контр-адмирал. ,
Всего год довелось мне служить под началом талантливого
офицера. Но и за этот короткий срок я смог оценить
незаурядные способности столь высококвалифицированного
разведчика.
Всегда буду с чувством особой гордости вспоминать
своего наставника, сделавшего так много для поднятия уровня
боеготовности части, роста ее авторитета, становления молодых
офицеров.
Мы сдружилась семьями и долгие годы поддерживали
тесную связь, несмотря на то что служба проходила на
расстоянии многих тысяч километров друг от друга.
Следующим командиром Парусного становится капитан
2-го ранга Федоров Арнольд Иванович, 1930 года рождения,
выпускник Высшего военно-морского училища подводного
плавания (ВВМУПП) им. Ленинского комсомола, прибыл он к
нам с должности командира дивизиона кораблей ОСНАЗ КБФ.
Нового командира отличало чувство новаторства. .Будучи
человеком волевым и решительным, он в кратчайший срок
осваивает водолазное дело, индивидуальный подводный
буксировщик «Протей», выполняет прыжки с парашютом на
воду и на сушу. Он воспитывал в воинах подразделений чувство
разумной самостоятельной инициативы, чувство
ответственности каждого отдельного водолаза-разведчика за
порученное дело.
Хочется особо подчеркнуть, что неповторимая атмосфера,
царившая все эти годы, да, пожалуй, оставшаяся и теперь,
способствовала и способствует тому, что между сослуживцами
долгое время поддерживается тесная связь. Много раз мне
доводилось в качестве посредника бывать из Баку на
тактических учениях в Парусном, это обогащало нас обоюдным
опытом, способствовало росту боевого мастерства личного
состава. «Парусники» были всегда желанными гостями у нас, на
«Седом Хазаре».
И еще, сыновья и даже внуки считали за особую
привилегию посещать наши части, это и Парусное, и Очаков, и
Русский остров, и Бакинский Зых, не сомневаюсь, что подобное
испытывают дети, а пожалуй, уже и внуки Североморского
спецназа. А ведь это дорогого стоит!
Очень досадно, что какое-то время должность командира
Парусного, правда, кратковременно, занимали офицеры, не
проходившие ранее службу в этой части, а также в родственных
частях, что, безусловно, не способствовало росту ее боевой
готовности, повышению боевого мастерства
водолазов-разведчиков.
И все-таки справедливость восторжествовала, и ко-
мандиром части стал капитан 2-го ранга Захаров Геннадий
Иванович, прошедший все ступени служебной лестницы. Это
был патриот нашей службы, и мне льстит тот факт, что молодой
офицер, начинавший службу в бригаде десантных кораблей
Балтийской — ВМБ, именно ко мне обратился с просьбой
помочь ему перейти на службу к нам.
Уточню, что Г.И. Захаров начал свою службу в Балтийском
спецназе (в Парусном), а не в Черноморском, как это говорится в
статье в журнале «Власть», № 14 от 16.4.2002.
Перевод состоялся, и, надо сказать, молодой офицер
беззаветно отдался освоению новой специальности. Для него не
существовало препятствий в подготовке. В короткий срок он
снискал заслуженное уважение командования и подчиненных.
Он не чурался сослуживцев, обращался к мичманам и
старшинам, имевшим богатый опыт. Общаясь со специалиста-
ми-офицерами и мичманами-инструкторами, он старался
выведать тайны подводного мастерства и премудрости
воздушно-десантной подготовки. Энергично взявшись за дело,
Геннадий Иванович всегда находился там, где были его
подчиненные, и вскоре создал из вверенного ему отряда
боеспособное подразделение, проникнутое высоким боевым
духом.
Сейчас, когда жизнь круто повернула нашу историю,
хочется сказать молодым спецназовцам флота: «Будьте
достойны памяти и свершений своих дедов и отцов, берите на
вооружение их опыт, их ревностное отношение к службе, их
дружбу, которая не прерывается и поныне».
Я часто задумываюсь, что двигало ими — спецназовцами
уже второго, послевоенного поколения? Любовь к Родине? —
Да! Верность присяге? — Да! Романтика? — Да! Да! Именно это
помогало им служить. Выше говорилось о крепких узах
товарищества, полном единомыслии при решении
учебно-боевых задач.
К тому же здесь присутствовал ореол таинственности,
который постоянно муссировался всеми проезжающими мимо
Парусного на городских автобусах. Ну а пиком всего этого стал
случай, когда водитель маршрута Пионерок — Балтийск,
проезжая Парусное, объявил по громкой связи: «А теперь
посмотрите направо, здесь в замке готовят советских
шпиончиков!» Это было так неожиданно, что бросившиеся к
окнам правого борта пассажиры чуть не перевернули автобус.
Надо же было случиться такому, что среди пассажиров был
наш врач-физиолог капитан медицинской службы Медведев
Леонид Григорьевич (ныне полковник в отставке, доктор
медицинских наук, профессор), который и поведал об этом.
Меры были приняты соответствующими органами, но и после
этого случая таинственность вокруг Парусного не уменьшилась.
В самом деле, часть расположена в сказочно красивом
уголке Зеемландского полуострова. Величественное здание с
примыкавшими постройками, дополненное смотровой башней,
откуда открывается прекрасная панорама на многие километры
вокруг, белая колоннада, обращенная к въездной аллее,
украшавшая летнюю веранду, — все это навевало мысли, весьма
далекие от действительности. Вековые деревья, стройными
рядами окаймляющие въезд в часть, придавали
величественность этому месту, а искусственно обновленное
(1961 — 1962) и углубленное озеро довершало чудесную
картину. Элементы учебно-материальной базы: водолазный
комплекс, вышка (в прошлом служившая основанием для
огневой точки гитлеровцев на косе Нойтиф, затем разобранная
нами, она была доставлена в часть и установлена одним из
первых ветеранов части Захаром Брагиным) не портят общую
картину, наоборот, дополняют и придают новое звучание.
Задолго до прихода в часть мне довелось беседовать с
офицерами, ступившими на эту землю в далеком 1945 г. Они
рассказывали, какое впечатление на них произвел этот городок.
Можно еще рассказать о цветных витражах на огромных окнах,
создающих игру разноцветных бликов в комнатах: о фрамугах
дверей, окаймленных фигурным свинцовым литьем, о лепке на
стенах и потолках, придающей неповторимость интерьеру
здания.
А уникальные печи (под потолок) во всех помещениях!
Чего стоила одна художественно-кружевная облицовочная
плитка!
Шашенков Д. У. Потехин Г. В.
Выход разведгруппы на побережье «противника» на
самодельных надувных лодках

И нструкторы -легководолазы. Справа налево: Мацюра,

Авдонин, Троцкий. Горьковская обл., 1941 г.
Боец-разведчик РОН с самодельной надувной
лодкой
Водолаз-разведчик РОН в снаряжении ВСОН
День Победы. Слева направо: Федоров А. И.,
Красовский И., Пашиц В. Г. Балтийск, 1966 г.

КБФ. Офицеры и мичманы части. 1968 г.

 Командир части Домысловский В. А. вручает грамоту ст.
матросу Старостенко А. И., приказ оглашает Пашиц В. Г.

КБФ. Капитан 2-го ранга Пашиц В.Г. производит смотр I

отряда. 1967 г.
КБФ. Главный корпус части со стороны озера
Вице-адмирал Вице-адмирал

Горбенко И. Г. Черный М. С.
 Севастополь. 1957 г. I ряд (слева направо)\ Антипин М. Е., Казанцев,
Яковлев, Плехов Г. И. II ряд: Марков, Рыжов Г. С., Костин В. М.,
Владимиров В., Романов В. А., Челноков Г. И., Чурсин

Севастополь. 1953 г. В центре — капитан 1-го ранга Яковлев, первый

командир части Спецназ ЧФ
Севастополь. 1955 г. Закадычные друзья: Романов В. А., Рыжов Г. С.

Севастополь. 1957 г. На переходе морем. Рыжов Г. С., Романов

В. А. с личным составом разведгруппы перед высадкой
День ВМФ СССР. Гейдар Алиев и Гамид Касумбеков
поздравляют моряков-каспийцев. Баку, 1979 г.
Романов В. А. Малахов А. Л.
Журавлев С. А. Орлов А. И.
Новожилов С. Н. Вебер А. А.
 Когда в 1968 г. началось переоборудование под паровое
отопление городка (ведь матросам приходилось ежедневно
растапливать более полусотни печей, а ведь их надо было еще
подготовить, да и дровишками разжиться, правда, в рощах
сухостоя хватало), я завещал своему преемнику сохранить в
кабинете как памятник искусства печь...
Помнится и такой курьезный случай. В.С. Авинкин
поручил матросу, эстонцу по национальности, разобрать
обрушившийся дымоход в печи кабинета старших офицеров и
доложить ему (он стоял дежурным по части). Спустя некоторое
время, зайдя в кабинет, он увидел груду кирпича и
облицовочной плитки (кружевной) на месте былого шедевра
печного искусства... Моряк понял, что нужно всю печь
разобрать, а не дымоход.»
В анналах Калининградского исторического музея кто-то
из наших офицеров разыскал историческую справку по
городку. Сейчас, по прошествии многих лет, память
притупилась, но все-таки... Здание, Летний дворец, как он
именовался, было построено в короткий срок в честь
ожидавшегося приезда императрицы Екатерины II на свою
(как сейчас принято говорить) историческую Родину, где-то
спустя несколько лет после вступления на российский престол.
Строительство было произведено по указанию прусского
короля Фридриха Вильгельма II, который в свое время благо-
словил прелестную герцогиню Фике на брак с наследником
Российского престола.
История не сохранила факта ее пребывания здесь, но
досужие обыватели упорно это утверждали. В ближайшей
истории этот дворец принадлежал некоей бюргерской семье
(кстати, по той же версии, в находящейся к северу от части
Круглой роще покоится прах их наследника, погибшего под
Сталинградом, но это опять же лишь рассказы старожилов).
Городок был окружен стеной из красного кирпича на манер
Московского Кремля, но значительно ниже — около 2 метров.
На территории были розарии. Офицеры-медики из Главного
госпиталя флота рассказывали, что в первые послевоенные
годы они, неоднократно проезжая мимо в Светлогорск
(Раушен), Пионерск (Нойкурен) или Зеленоградск (Кранц),
заворачивали, чтобы нарвать букеты роз для женщин-врачей.
После войны городок был занят под подсобное хозяйство
флота. Ну а коль скоро это было так, то дальше все пошло и
поехало: куда витражи, куда красное дерево, куда плиты
белого мрамора, а иные колупали дверные фрамуги, добывая
свинец на дробь...
И вот в 1954 г. назначенный командиром части спецназа
Краснознаменного Балтийского флота полковник Г.В. Потехин
обосновал в этом городке свою часть.
Разумеется, городок не отвечал всем тем требованиям,
которые предъявляются к подобной части, и основное
неудобство — большая удаленность от моря и от стоянки
кораблей обеспечения, правда, наличие озера с лихвой
восполняло недостатки начального периода водолазной
подготовки. Близость Светлогорского леса, отдельных рощиц
позволяла комплексировать полевую выучку
водолазов-разведчиков; оборудованный силами личного
состава тир обеспечивал выполнение элементов огневой
подготовки, удаленность от населенных пунктов давала
возможность совершенствовать инженерную подготовку.
Порой парашютные сборы, если они не завершались ТСУ,
оканчивались десантированием личного состава вблизи части.
Одним словом, почти полувековой срок нахождения части в
Парусном, видимо, о чем-то говорит.
Однако следует сказать, что на моей памяти были три
активные попытки передислоцировать часть.
Первая — идея капитана 1-го ранга В.А. Домыслов- ского
разместить ее в поселке Колосовка, где были прекрасные
огромные кирпичные казармы, а рядом большие пруды —
«диверсантские озера». Они использовались немецкими
диверсантами, кстати, теми самыми, которые, что называется,
под занавес, сделали вылазку в освобожденный нашими
войсками г. Приморск (Фишхаузен) и организовали резню
красноармейцев. Что греха таить, бойцы по случаю победы
позволили себе расслабиться и увлеклись городскими винными
погребами. Та братская могила слева от дороги в сторону
Парусного, не доезжая инженерного батальона, и есть
памятник этим бойцам.
Однако система перепуска воды из одного озера в другое
в Колосовке вышла из строя, да и казармы для нас были
чересчур большими. Одним словом, переезд не состоялся.
Вторая — очень понравившаяся многим, включая
командующего флотом адмирала А.Е. Орла, — городок в
Усть-Двинске (близ Риги). Там была огромная двухэтажная
казарма из силикатного кирпича, большая столовая-камбуз,
несколько очень удобных коттеджей, рядом пирс на протоке
Бюлупе (между реками Лиелупе и Даугавой). Здесь прежде
базировалась бригада торпедных катеров; опять же рядом (300
м) на побережье Рижского залива старые блиндажи и потерны,
оставшиеся от системы береговой обороны, еще времен
Первой мировой войны. Вся территория части поросла
стройными корабельными соснами, разумеется, это был
лакомый кусочек, на который позарились не только мы, но и...
москвичи. Командующий флотом поначалу одобрил этот
выбор, и уже было найдено решение по Парусному, здесь
предполагалось разместить Дом отдыха для личного состава
флота, возвращающегося с боевой службы. Все было хорошо,
но Москва не утвердила этот выбор по причине близости
Рижской курортной зоны, а, может, потому, что Рижский залив
в зимнее время надолго замерзает. Однако сейчас могу сказать,
что это было мудрое решение, иначе в смутное время 90-х
годов эту часть постигла бы участь Очаковской бригады.
К поиску нового места базирования я имел непо-
средственное отношение: мне было поручено произвести
обследование всех свободных военных городков соединений
береговой обороны флота начиная с Таллинской
военно-морской базы. На острове Найсаар (Нарген) остался
прекрасно сохранившийся жилищ- но-административный
комплекс зданий, но прибрежный участок острова не имел
песчаных пляжей, сплошные валуны, а самое главное, с ноября
Финский залив в этом районе замерзал.
Далее я осмотрел район г. Вентспилса, также свободные
городки частей береговой обороны, однако ка- ких-то
мало-мальских возможностей для проведения нашей
комплексной подготовки в этом районе, непосредственно
прилегающем к Ирбенскому проливу, где проходит столбовая
дорога в Рижский залив, разумеется, не было.
Третья — идея капитана 2-го ранга А.И. Федорова —
район Балтийской военно-морской базы, это военный городок
по дороге в поселок Севастопольский, рядом с кинобазой,
затем предполагавшийся к освобождению городок
инфекционного госпиталя (поселок Мечникова), но все они
совершенно не подходили по своим параметрам и были
отвергнуты.
В результате Парусное осталось самым удобным во всех
отношениях, а посему постоянным. В свое время, когда часть
только формировалась, семьи офицеров и сверхсрочников
проживали на территории городка, и все отмечали какой-то
своеобразный микроклимат, ведь на Аллее любви (так матросы
называли дорожку, ведущую от КПП к клубу, куда в субботу и
воскресенье приходили на танцы девушки из близлежащих
городков и поселков. И как мы ни стремились осветить ее —
ничего не получалось, электролампы к началу вечера пе-
регорали, проводка замыкала...) плодоносила ЧЕРЕШНЯ и рос
ПИРАМИДАЛЬНЫЙ ДУБ!!!
Организовывать же увольнение личного состава из
Парусного было практически невозможно. В ближнем
Приморске, кроме вокзального буфета, ничего привле-
кательного не было, до г. Янтарного далеко, да и там насчет
мест культурного отдыха глухо. И надо отдать должное члену
Военного совета флота адмиралу Я.Г. Почупайло, который на
сетования некоторых политработников отрубил: «Парусное —
единственный очаг культуры на много километров вокруг.
Быть там вечерам отдыха нашей молодежи!»
 Возможно, мое предположение покажется до некоторой
степени банальным, но в Парусном были настоящие мужчины,
отборные парни, со всеми недостатками и достоинствами,
присущими этому возрасту. Ежедневные изнурительные
тренировки на воде и под водой, марш-броски, а также вахты и
хозяйственные работы выматывали до предела, и то, что нам
удавалось организовывать в субботние и воскресные вечера,
как-то сглаживало напряженность будней.
Надо отдать должное нашим парням, они вели себя
достойно, как истинные кавалеры, может, когда-то и случались
казусы, но не припомню ни одного случая хамского поведения.
Ну а жадные взгляды, которые они бросали на девичьи
округлости и выпуклости, — это же так естественно для
молодых людей, живущих в условиях воинской службы. И
девушки все это прекрасно понимали и относились спокойно к
подобным недвусмысленным взглядам.
По тем временам наши женихи высоко котировались в
округе, да и далеко за его пределами. Я уже говорил о
тщательном отборе кандидатов на службу в часть. Сама же
атмосфера в части способствовала шлифовке характеров,
большая физическая нагрузка делала из парней
привлекательных молодых атлетов.
Расположенное поблизости от части лесничество
благодаря нашим дружеским отношениям с его начальником
Чекашкиным было на протяжении всего периода хорошим
полигоном для отработки элементов тактико-строевых и
тактико-специальных занятий. Особенно полюбились морякам
учебные закладки и поиск тайников. Это было не случайно —
наряду с тайниками они «отыскивали» в лесу и невест. Три
дочери лесничего, прекрасные девушки, стали «нашими»
невестами, и первым этот «тайник» отыскал старший матрос П.
Доронин, руководитель матросского хора части (внеслужебное
хобби).
Одним словом, Чекашкину понравились наши полевые
занятия, и он через год «закладывал» в тайники своих дочерей.
Шли годы, и три молодые семьи осели в наших краях, а главы
семейств прописались в части на сверхсрочную...
Ранее под давлением сверху нам пришлось подчиниться и
повезти увольняющихся в Балтийск. Приказ есть приказ. В
один из дней этого увольнения ответственный офицер на
автобусе убыл с увольняемыми, а спустя некоторое время я
поехал домой и при въезде в Балтийск увидел наш автобус, а на
траве рядом отдыхающих моряков, тихо поющих песни, рядом
комендантский патруль в числе благодарных слушателей.
Интересуюсь, в чем дело? Моряки отвечают, что они довольны
организацией увольнения и ждут, когда можно будет
возвращаться в часть. Вот тут-то и пришел на помощь Яков
Гурьевич. Весть о его решении была воспринята моряками и их
подругами на ура!
На моей памяти еще один курьезный случай. Скорее
всего, офицер, что интересовался историей нашего городка,
дал работникам Калининградского музея адрес части. Ну а
дальше события развивались по экскурсионному сценарию.
Профсоюзы, организовывая культурный досуг трудящихся,
добрались и до Калининграда. Ретивые работники музея,
выдавая путевки в поселок Янтарный с целью ознакомления с
этим уникальным чудом природы, не преминули
воспользоваться новым маршрутом — Летний Екатерининский
дворец.
И вот, в один погожий летний день у ворот части ос-
тановилось два экскурсионных автобуса. К «несчастью», их
случайно встретил заместитель командира по политчасти
капитан 2-го ранга В.М. Третьяков, который, будучи по натуре
человеком, не терпящим никакого отклонения от устава,
усмотрел грубейшее нарушение режима части приездом,
притом неожиданным, любопытствующей публики. Не дав
опомниться экскурсоводу, он потребовал, чтобы те
немедленного удалились с этой территории. У экскурсантов,
имевших на руках официальную путевку с указанием пункта
осмотра, подобный прием вызвал бурю отрицательных
эмоций, что, в свою очередь, разбудило ответную реакцию
замполита. К обоюдному удовольствию, вовремя
вмешавшийся в этот инцидент командир части капитан 1-го
ранга В.А. Домысловский успокоил обе стороны и... заверил,
что сейчас интерес к дворцу будет удовлетворен сполна.
К моему великому изумлению, он поручил мне провести
обстоятельную экскурсию и тем самым сгладить неприятное
«знакомство» с замполитом. Видимо, он вспомнил, что в
курсантские годы я в течение двух лет был приватным
экскурсоводом в Центральном военно-морском музее в
Ленинграде. Делать нечего, надо сгладить неприятное
впечатление..
Взяв в союзники флотскую мудрость: «Где наша не
пропадала», я обратился к гостям с небольшим вступительным
словом, сказав, что обоюдными усилиями мы справимся с этим
экспромтом. Далее поинтересовался, откуда они прибыли, их
«классовым» составом, визуально оценил возрастной
контингент и, призвав мысленно в помощь Николая Угодника,
пригласил гостей следовать за мной.
По пути, рассказав об Аллее любви, я несколько разрядил
негатив нашего знакомства, показал уникальную для здешних
мест плодоносящую черешню, пирамидальный дуб, а затем и
клуб, при этом мой слух ласкали девичьи ахи и охи. Гостей я
привел к верхнему пруду (озеру), правда, рядом со
свинарником, но отсюда открывался вид на перспективу
городка — дворец с пристройками, башней, очаровательные
рощи, большое озеро. Чтобы как-то снять напряженность, стал
обращаться к присутствующим, преимущественно к подро-
сткам, с вопросами о датах царствования Екатерины, событиях
той эпохи. А в это время лихорадочно вспоминал стили в
архитектуре, характерные для той эпохи.
Галопом по Европам прошелся по сподвижникам
Екатерины — Орловым, Потемкину, Зубову, Суворову,
Ушакову, вспомнил пугачевщину. В памяти всплывали
забавные моменты из книги Иванова «Императрица Фике».
Обратил внимание на тот факт, что летний дворец был
построен на месте скромной загородной усадьбы. Главный
фасад выходит к тенистому саду, левая часть здания смотрит на
озеро и рощу, правая же увенчана белоснежной колоннадой, на
въездную аллею. К главному корпусу сделаны пристройки с
двумя внутренними двориками — хозяйственные помещения и
жилье для прислуги. Подчеркнул, что главный корпус постав-
лен на небольшом холме, и это придает ему величавость, он
словно господствует над прилегающей рощей, в которой
вырублены просеки-аллеи, устроены лужайки, подсажены
деревья, сооружено много декоративных павильонов в
классическом стиле, а также в большом количестве высажены
каштаны, сосны, березки и кусты жасмина, не говоря о
цветнике — розарии, разбитом перед главным корпусом.
На некотором удалении оборудован малый пруд (озеро),
который затейливыми протоками был связан с большим, вода
поступала из источника (родника), ныне пересохшего.
Небольшой парк, разбитый на базе рощи, — один из
выдающихся образцов прусского са- дово-паркового
искусства. Примечательны перспективы аллей, лужаек с
группами деревьев, удачно вкрапленными павильонами.
Многое из того, что я поведал, мне рассказывали офицеры,
служившие здесь сразу после войны. Со временем же парковые
аллеи, лужайки заросли, без должного ухода утратили свою
былую прелесть и красоту.
Достоинством здешних построек явилось то, что все они
искусно сочетались с природным парком и могли быть
приближенно отнесены к классицизму в архитектуре — ибо им
присущи четкость и геометризм форм, логичность планировки,
ясность и уравновешенность композиции. Обратил внимание
слушателей на то, что главное здание дворца с башней в
далеком приближении напоминает Гатчинский дворец, ну это и
понятно: император Павел I был пропитан прусским духом.
Войдя в роль, я обратился к слушателям — нет ли у них
вопросов по теме. Разумеется, они были, и мне удалось
достойно представить флот, ответив на них. Когда мы пошли
на выход, один молодой человек обратил мое внимание на
огромный цветущий каштан с раскидистыми ветвями, росший
(наверное, и по сию пору растущий) против колоннады. И тут,
призвав на помощь всю свою фантазию, я доверительно ему и
еще некоторым слушателям поведал пикантную историю
якобы из жизни Великой императрицы. Сидя на нижней
большой ветви каштана, она вела беседу с Григорием
Орловым, досаждавшим ей своими притязаниями. Именно
здесь она якобы заявила, что отныне и на век будет
благосклонна к Григорию Потемкину. На этой притче я и
закончил экскурсию, принимая благодарности от моих
случайных слушателей, очень сожалевших, что нет хотя бы
небольшого буклета с фотографиями дворца. Автобусы с
гостями уехали, а я облегченно вздохнул.
Однако радость моя была преждевременной. Мы не
успели предупредить дирекцию музея о недопустимости
впредь подобных экскурсий в расположение воинской части.
На следующий день нарочным нас уведомили, что в середине
дня к нам приедет очередная группа экскурсантов, которой
выдана путевка в Летний дворец Екатерины Второй — сиречь к
нам. Кроме того, директор выражал огромную благодарность
за «превосходную, на высоком художественном уровне прове-
денную экскурсию», отмечая, что в книге отзывов вчерашние
гости в письменном виде выражали свою признательность и
благодарность офицеру Виталию Георгиевичу за своеобразное
путешествие по малоизвестным страницам родной истории. Ни
больше ни меньше!
С долей лукавства эту записку мне прочитал командир и
предложил приготовиться к встрече, напомнив, что людская
благодарность дорогого стоит. Сам же он вместе с
разъяренным замполитом отправился в Калининград, чтобы в
удобоваримой форме объясниться с дирекцией музея.
Делать нечего, я набросал тезисы предстоящей экскурсии
и, встретив гостей, повел их по той же «экспозиции». И надо же
было, один из экскурсантов, еще на Аллее любви, задал мне
вопрос о каштане. Я все мог предположить, но чтобы менее чем
за сутки моя байка могла вернуться ко мне, в это трудно
поверить. Ведь первая группа была из Псковской области, а
вторая из Брянской.
И смех и грех, но пришлось ее повторить, когда мы были у
каштана.
Вот такая история имела место в нашей службе в
Парусном. Командир части решил вопрос в музее, больше
экскурсантов у нас не было.
Тихоокеанский флот
5 июня 1955 года Тихоокеанский флот пополнился частью
спецназа на острове Русском.
Первым командиром части стал капитан 1-го ранга Петр
Прокопьевич Коваленко.

Северный флот
26 ноября 1957 г. на флоте создается часть спецназа.
Первым командиром части стал подполковник Ефим
Матвеевич Беляк.
Часть, однако, просуществовала недолго и была
расформирована.
Не имея достоверных данных по частям спецназов
Северного и Тихоокеанского флотов, выражаю уверенность,
что ныне здравствующие офицеры (в запасе и отставке) П.
Коннов, А.М. Криковцев, В. Новицкий, Г.И. Захаров дополнят
эти «Записки...»
В начале 80-х годов вновь создается часть спецназа
Северного флота. Командиром становится капитан 1 -го ранга
Геннадий Иванович Захаров.

Г л а в а III
СОЗДАНИЕ ЧАСТИ СПЕЦИАЛЬНОГО
НАЗНАЧЕНИЯ НА КРАСНОЗНАМЕННОЙ КАСПИЙСКОЙ
ФЛОТИЛИИ
Жарким июльским днем 1969 г. московский скорый
прибыл к перрону столицы Азербайджана городу Баку,
раскинувшегося на юго-западе Апшеронского полуострова.
Подковой огибающий бухту, этот город органично сочетает в
себе седую старину и день нынешний, он поражает обилием
парков и скверов, особенно набережной, превращенной в
роскошный парк, в котором растут каштаны, акации, платаны,
рододендроны, пальмы. Особой же любовью пользуется у
бакинцев та часть, что изрезана многочисленными каналами.
Горожане с любовью называют ее Бакинской Венецией.
Пожалуй, можно без конца перечислять достопри-
мечательности этого чудесного города. Но то, что нам
предстоит в нем создать часть подводного спецназа, к тому же
предназначенную для подготовки спецконтингента, невольно
обескураживало, ибо до сего времени наши предшественники
располагались в медвежьих углах, на островах и т.п. А тут
столица!
Видимо, руководство страны имело в виду не только
очарование солнечного города, не его климат, благо-
приятствующий круглогодичной подготовке. Основным
фактором явилось то, что Азербайджан, а тем более Баку, был
поистине интернациональным регионом планеты Земля, он был
открыт душой и сердцем для всего мира.
Этот факт налагал на нас еще большую ответственность
при формировании части.
Сойдя на перрон, я невольно вспомнил, что ровно 25 лет
назад в такой же жаркий июльский день 1944 года от этого
перрона отошел поезд, в шутку называемый в те годы «пятьсот
веселый» (это были составы товарных вагонов с нумерацией от
500 и выше) с будущими курсантами Ленинградских высших
военно-морских училищ им. М.В. Фрунзе и Ф.Э.
Дзержинского, окончивших Бакинское военно-морское
подготовительное училище. Эти мальчишки, по зову сердца
избравшие в суровую годину войны служение родине на флоте,
отправлялись в город на Неве, только что сбросивший
фашистскую блокаду, город-колыбель революции, детище
великого Петра, альма-матер Российского и Советского флота.
Для меня эти годы пролетели одним днем. Вернулся я в
Баку, имея за плечами четверть века службы на флоте. Позади
годы тяжелых испытаний, напряженное послевоенное
траление на Балтике, памятные походы в океаны, частые
переходы экватора, служебные командировки в
дружественные страны и, наконец, последние пять лет службы
в элитной части спецназа Балтийского флота в качестве
начальника штаба.
И вот теперь мне выпала почетная обязанность создать
подобное соединение на Каспии. Это большая честь, ибо часть
несколько отличается от родственных на флотах, на нее
возлагается задача большой государственной важности. Она
создана совместным Постановлением ЦК КПСС и Совета
Министров СССР от 1969 г., решение же принято на
Международном совещании коммунистических и рабочих
партий в Москве.
Командиром части назначен автор этих записок.
Комплектование проводилось за счет родственных частей
флотов Союза. Коллектив сплотился в крайне сжатые сроки,
ибо уже через месяц прибывала первая группа
спецконтингента.
Начальником штаба был назначен офицер развед-
управления Тихоокеанского флота — капитан 2-го ранга
Горбенко Иван Гаврилович. Службу он проходил на торпедных
катерах, затем в разведке флота, последние годы курировал
часть спецназа Тихоокеанского флота.
Начальник штаба зарекомендовал себя исключительно
добросовестным и высоко исполнительным офицером,
способным четко организовать боевую подготовку всего
состава. Под его руководством штаб стал действенным органом
управления силами. Сам Иван Гаврилович являлся носителем
высокой штабной культуры, пользовался непререкаемым
авторитетом у сослуживцев.
Заместитель командира — старший водолазный
специалист части капитан-лейтенант Черный Михаил Саввович
из бригады спецназа Черноморского флота. Мастер боевой
квалификации подготовил не одну сотню
высококвалифицированных водолазов-разведчиков, а также
курсантов спецконтингента. Пользовался заслуженным
авторитетом у командования и подчиненных. За успехи в
службе награжден орденом «За службу Родине в Вооруженных
Силах СССР» 3-й степени.
Заместитель командира по технической части старший
лейтенант Сидоренко Леонтий Васильевич прибыл вместе со
мной из части специального назначения Бал- тийскогс>флота.
Исключительно грамотный специалист по эксплуатации и
обслуживанию подводных средств движения. Активный
рационализатор, он в кратчайший срок оборудовал, а вернее,
создал электромеханическую мастерскую, которая в полной
мере обеспечивала ход заводских и государственных
испытаний подводных средств движения и сверхмалой
подводной лодки типа «Тритон-2». Умелый воспитатель и
наставник подчиненных.
Врач-физиолог — лейтенант медицинской службы
Белый Владислав Николаевич, выпускник 1969 г. Воен-
но-медицинской академии, исключительно добросовестный и
работоспособный офицер, быстро вписался в коллектив и
успешно освоил свою специальность. Много работал над
совершенствованием знаний. Полностью обеспечивал
безопасность водолазной подготовки как
водолазов-разведчиков, так и курсантов спецконтингента.
Подготовил обширный материал по теме «Вьюн» «О влиянии
физико-географических условий на жизнедеятельность
разведывательных групп в условиях Закавказского ТВД»,
успешно подготовился и защитил диссертацию на соискание
ученой степени кандидата медицинских наук при
Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова. Это был
единственный случай в системе службы спецназа ВМФ за
долгие годы.
Помощник командира по МТО майор Маринин Ана-
толий Александрович назначен из тыла ККФ. Деятельный и
заботливый хозяйственник. Оказал неоценимую помощь в
обустройстве части: в организации бытового устройства
спецконтингента, питания, обмундирования с учетом
национальной специфики.
 Начальник связи офицер Малахов Анатолий Леоно- вич
прибыл на Каспий с МРЗК «Буй», где был начальником службы
радио- и радиотехнической разведки. Окончил армейское
среднее военное училище и получил назначение на Северный
флот, на МРЗК. Не имея специального флотского образования,
был признан впоследствии моряком, ибо имел большой
плавательный ценз на кораблях ОСНАЗа Северного флота в
акваториях Северного Ледовитого и Атлантического океанов.
В этот период мы еще не имели аппаратуры радио* и
радиотехнической разведки, однако Анатолий Леонович
успешно справлялся со своими обязанностями. Его отличали
необыкновенное жизнелюбие, обостренное чувство
товарищества, исключительная исполнительность и
трудолюбие. Помимо своих профессиональных обязанностей
он длительное время вел дела мобилизационной готовности
части.
Много лет А.Л, Малахову партийная организация до-
веряла высокий пост секретаря нашего бюро, причем, надо
отдать должное, он к этому относился творчески. Как командир
части, могу сказать, что это была существенная поддержка и
помощь в достижении наших успехов в боевой подготовке и
высоком уровне боевой готовности.
Мной даны характеристики офицерам, которые пер-
выми создавали часть, но шли годы и, естественно,
происходили штатные и кадровые изменения, появлялись и
новые офицеры.
В 1971 году на стажировку прибыл курсант-выпускник
Высшего военно-морского инженерного училища им. В.И.
Ленина Калашников Виталий Николаевич. Мы дали ему
отличную характеристику: за время стажировки он освоил
индивидуальное подводное средство движения типа «Протей»,
ходил вторым номером на носителе типа «С», участвовал
дублером командира разведывательной группы на
тактико-специальном учении.
Виталий Калашников окончил ВВМИУ им. В.И. Ленина
— первым занесен на мраморную Доску почета.
 Я не собираюсь курить фамиам этому молодому
офицеру, были и в его службе на первых порах промахи, но
подкупала непомерная тяга к постижению сложной и опасной
профессии, он был одержим службой. Являясь
профессиональным водолазным специалистом, он в короткий
срок добился блестящих результатов в использовании
водолазного снаряжения и подводных средств движения; мало
того, он заражал своим примером подчиненных, которые
уверовали в своего командира. Спустя некоторое время
разведывательная группа во главе с В.Н. Калашниковым заняла
призовое место на первенстве разведывательных групп частей
спецназа ВС СССР по специальной программе; он освоил в
совершенстве воздушно-десантную подготовку и со временем
стал заместителем командира части по этому виду подготовки.
На должности командира отряда В.Н. Калашникова
сменил лейтенант Павловский Николай Иванович. Его судьба
такова: после окончания Учебного отряда разведки ВМФ в
Киеве он прибыл к нам в качестве инструктора
радиотехнической разведки. Обладая недюжинными
физическими данными, молодой специалист произвел
благоприятное впечатление. Его быстрая адаптация в
коллективе, освоение всех премудростей службы,
исключительная строевая подтянутость укрепили мою
уверенность в том, что именно он способен прийти на смену
командира отряда.
Он поступил в ВВМИУ им. В.И. Ленина, стал слуша-
телем, а по окончании прибыл к нам и занял должность
командира отряда.
На намять пришел один эпизод из службы в мичманские
годы Павловского, когда он в составе разведывательной
группы на тактических учениях был высажен с надводного
корабля в ВСП на пустынное восточное побережье Каспия в
Туркмении. Командир разведывательного дозора послал его на
поиски колодца с питьевой водой. Однако топокарта оказалась
старого издания, и помеченный колодец давно пересох.
Разведдозор удалился от побережья на 15—20 км и попал в
песчаную бурю. Мичман принял правильное решение, хоть и
попал в подобную ситуацию впервые. Он собрал разведчиков,
соорудил укрытие из плащ-палаток и в течение трех суток они
пережидали ненастье, экономя воду и продовольствие. На
четвертые сутки водолазы-разведчики вышли навстречу
основному составу развед- дозора, при этом скорректировали
данный район на топокарте.
В 1980 г. в часть прибыл выпускник Высшего воен-
но-морского инженерного училища им. Ф.Э. Дзержинского
лейтенант Ватагин Александр Иванович и назначен в
Учебно-испытательный отряд. Время было горячее, полным
ходом шли заводские и государственные испытания
сверхмалой подводной лодки «Тритон-2».
С первых же дней лейтенант обратил на себя внимание.
Его завидно отличали от остальных офицеров-ис- пытателей
целеустремленность, хорошая хватка, внимательность,
осторожность и разумная инициатива. Буквально в короткий
срок Ватагин показал себя толковым испытателем и вскоре
занял место командира-водителя сверхмалой подводной лодки.
В дальнейшем обе группы испытателей поочередно
направлялись на флоты, где «выхаживали» наших собратьев из
частей спецназа на сверхмалой подводной лодке, они же
направлялись в Феодосию для проведения испытаний
носителей водолазов-разведчиков типа «С», где офицер А.И.
Ватагин также был отмечен представителями Госприемки,
науки и производственниками. Как и следовало ожидать,
молодой офицер, старший лейтенант был востребован наукой,
и вскоре откомандирован в НИИ ВМФ в качестве испытателя.
Апофеозом воинской службы Александра Ивановича
был его подвиг во имя службы и науки, отмеченный го-
сударством в 1991 году присвоением ему высокого звания
Героя Советского Союза.
Добрую память о себе оставил молодой офицер-пе-
реводчик лейтенант Алиев Сергей. Отличные знания языка
способствовали налаживанию делового контакта с группами
спецконтингента, что, безусловно, сказывалось на их
подготовке. Будучи коренным бакинцем, он, естественно,
расположил к себе сослуживцев и, несмотря на молодость,
пользовался в части уважением и авторитетом.
В короткий срок сдал зачеты на допуск к самостоя-
тельному исполнению служебных обязанностей и, будучи
высокоорганизованным офицером и специалистом, вник в азы
специфических для нашей части видов подготовки, приобрел
солидный банк спецтерминов, что позволило ему вести занятия
с группами специального контингента на высоком
профессиональном уровне.
Одним словом, этот молодой человек, не будучи
кадровым военным, пришелся к нашему двору как нельзя
лучше, видимо, этому способствовало воспитание, полученное
им в семье. Отец был кадровым офицером, капитаном 1-го
ранга, мать — заведующей кафедрой иностранных языков
одного из бакинских вузов.
Одним из последних водолазных специалистов —
выпускников ВВМИУ им. Ф.Э. Дзержинского прибыл к нам
лейтенант Журавлев Сергей Анатольевич, он и стажировку
проходил в нашей части. Этот потомственный бакинец был
неутомимый испытатель, так уж получилось, что его профилем
стали носители водолазов-разведчиков типа «С», и, надо отдать
должное, он преуспел в этом.
После развала Союза и обретения бывшими советскими
республиками суверенитета капитана 2-го ранга Г.Н. Алфимов
(начальник штаба части), капитан-лейте- нант С.А. Журавлев,
мичман Еремин, Романов и я были приглашены на службу и
работу в идентичную часть Азербайджанских ВМС.
Снаряжение, вооружение, подводные средства движения и
другое имущество были переданы в соответствии с Договором
о разделе между Россией и Азербайджаном.
Недолго прослужил капитан 3-го ранга Журавлев
Сергей Анатольевич в новой части, но и за короткий срок
вместе со своими помощниками-инструкторами мичманами
В.М. Ереминым и В.В. Лариным сделали много для ВМС
Азербайджана.
 Мичманским составом часть была укомплектована за
счет специалистов Каспийской флотилии. Особенно хочется
сказать слова благодарности за отличную службу:
— мичману Злобину Владимиру Александровичу.
Специальность водолаза он начал постигать вместе с
легендарным В.С. Авинкиным в 1943 г. на Байкале в поселке
Слюдянка еще молодым матросом, затем служба на Каспии.
Это был первоклассный инструктор-водолаз, который на
начальном этапе подготовки доходчиво и просто объяснял
новичкам азы сложной и такой мужской флотской
специальности;
— мичману Таранухе Геннадию Степановичу, старшему
инструктору кабинета водолазной подготовки. Это
первоклассный спортсмен-перворазрядник по многим
профилирующим у нас видам спорта, мастер боевой
квалификации по водолазной подготовке, ра- дио- и
радиотехнической разведке (РР и РТР), инструктор
воздушно-десантной подготовки, отличный фотограф. Мы
стремились воспитывать подчиненных так, чтобы ими
руководило не тщеславие, а верность долгу. Долг же от
каждого из нас требовал отличного овладения специальностью,
твердости характера, решительности и смелости, беззаветной
преданности делу, которому служили. Вот этими качествами и
обладал мичман Г.С. Тарануха;
— мичману Веберу Александру Александровичу, старшему
инструктору кабинета радиотехнической подготовки,
инструктору-водолазу. Познакомился я с ним на заседании
партийной комиссии, когда его принимали кандидатом в члены
КПСС, здесь узнал, что он по национальности немец, а в это
время центр формировал команду для приемки сверхмалой
подводной лодки немецкой постройки через третью страну. Я
поговорил с ним на эту тему, вскоре Москва дала свое согласие
на включение его в команду в качестве переводчика. Военный
совет Краснознаменной Каспийской флотилии (ККФ) одобрил
выбор, и ему был оформлен допуск на выезд за рубеж. Но
сначала он был откомандирован к нам в часть и начал
усиленную подготовку как водолаз-разведчик. Его азарту
можно было позавидовать, уже через неделю он освоил
АВМ-5, через месяц сдал зачеты и начал спуски в ИДА-71,
вскоре освоил и индивидуальное подводное средство движения
(ИПСД) типа «Протей-5». По какой-то причине загран-
командировка не состоялась, Вебер остался служить в нашей
части, чему я был рад и признателен такому стечению
обстоятельств. Впоследствии мичман заочно с отличием
окончил Азербайджанский политехнический институт,
факультет связи. Являясь дипломированным
специалистом-связистом, он в кратчайший срок освоил
поступившую новую аппаратуру РР и РТР. Группа под его
руководством на выходе в море блестяще справилась с
поставленной задачей, в ходе работы обнаружила новую РЛС
на побережье Ирана, ранее не зафиксированную, что было
отмечено командованием, и группа была поощрена; »»
— мичману Кононенко Василию Гавриловичу, начальнику
электромеханической мастерской. Участник Великой
Отечественной войны, специалист «золотые руки», вместе с
заместителем командира по техчасти оборудовал и оснастил
мастерскую для подготовки к использованию подводных
средств движения, зарядке аккумуляторных батарей,
производству вывески изделий. Имея большой жизненный и
служебный опыт, он был прекрасным помощником
командованию части в воспитании личного состава;
— старшему мичману Новожилову Станиславу Нико-
лаевичу, начальнику электромеханической мастерской,
внесшему значительный вклад в совершенствование
учебно-материальной базы части. При его непосредственном
участии оборудован уникальный тренажер «водолазная
башня», учебный водолазный кабинет насыщен макетами,
учебными пособиями, позволявшими вести теоретические
занятия на высоком уровне, особенно с курсантами
спецконтингента; при его непосредственном участии построен
ангар для хранения ПЛСМ типа «Тритон-2», расширен бассейн
для производства вывески ПЛСМ. Абсолютная честность,
исключительная работоспособность и добросовестное отно-
шение к воинскому долгу снискали ему любовь и уважение
личного состава и командования;
— старшему мичману Огурцову Александру Влади-
мировичу, инструктору водолазу-разведчику. Срочную службу
проходил в части спецназа Балтийского флота, а в середине
2-го года службы как опытный специалист был переведен
командиром отделения в роту водолазов-разведчиков вновь
сформированного полка морской пехоты БФ. По окончании
службы вернулся домой в Сумгаит, где я его разыскал и
призвал на сверхсрочную службу. Это была находка для нас,
ибо Каспийская флотилия прежде не имела подобной части, а
посему и военкоматы не располагали резервом военно-учетных
специальностей.
Старшего мичмана А.В. Огурцова отличали смелость и
решительность, самоотверженность и хладнокровие в
экстремальных ситуациях, ему была присуща военная
хитрость, он не боялся проявлять разумную инициативу, и
практически это всегда было оправдано. Как командир
Разведывательной группы специального назначения (РГ СпН)
он умело руководил действиями подчиненных, проявляя заботу
о молодых воинах, не подвергая их риску, строго соблюдая
меры безопасности. Обладая высоким профессионализмом,
много сил и энергии отдавал подготовке классных специали-
стов;
— старшим мичманам Еремину Вячеславу Михайло-
вичу и Репенкову Владимиру Владимировичу. С этими
ребятами я познакомился, когда они заканчивали срочную
службу. Они мастера спорта СССР по подводному
ориентированию. Оставшись на сверхсрочную службу,
мичманы вписались в наш коллектив; этот тандем выполнял
самые сложные учебно-боевые задачи по подводному
минированию надводных кораблей на рейдах и в гаванях. Они
стали основными помощниками водолазных специалистов по
воспитанию смелых и решительных водолазов-разведчиков.
Являясь старшими инструкторами учебных кабинетов,
постоянно работали над их совершенствованием и, надо отдать
должное, преуспели в этом важной деле;
— мичману Крупе Егору Васильевичу, отличнику ВМФ,
классному специалисту, водолазу-разведчику, старшине
отряда.
Егор Васильевич совершенно случайно попал к нам в
часть. Срочную службу он проходил в комендатуре штаба
ККФ, там же и «отличился»: узнав о гибели в ДТП своего
земляка и друга, решил по христианскому обычаю помянуть
покойного, но не рассчитал своих сил и был задержан
комендантским патрулем, доставлен в комендатуру гарнизона,
где оказал сопротивление. Весь состав патрульной службы так
и не смог справиться с атлетом, и только появление коменданта
штаба ККФ утихомирило буяна. Отличная предыдущая служба
и исключительная дисциплинированность Крупы — старшины
подразделения, возымели свое действие, и через определенное
время виновник вернул доброе имя и расположение командира.
Узнав об этом случае, я невольно припомнил другой.
Командир части спецназа КБФ капитан 1-го ранга В.А.
Домысловский запросил отдел кадров флота о кандидатуре на
вакантную должность командира второго отряда. Нужен был
офицер, подходящий по своим физическим и моральным
качествам для службы в этой части. Ему предложили
ознакомиться с личным делом офицера с корабля связи
Лиепайской ВМБ старшего лейтенанта В.П. Канцедала. По
мере ознакомления с материалами командир был повергнут в
шок. Дело в том, что В.П. Канцедал, еще будучи курсантом 3-го
курса ВВМУРЭ им. А. Попова, считал себя незаслуженно
задержанным комендантским патрулем в г. Ленинграде. При
попытке его водворения в камеру задержанных разметал весь
состав комендатуры города. И как итог — отчисление на флот.
Через год наш герой, отлично зарекомендовав себя, был
вновь зачислен в училище, однако спустя год, будучи
помкомвзвода на 4-м курсе, решив, что старшина роты
незаслуженно наказал его подчиненного, лично провел свой
«правый суд» — окунув головой означенного старшину в
унитаз и спустив ему на голову воду, дабы смыть нечистоты...
И, естественно, — лишение старшинского звания и списание
матросом на флот. Спустя год отличник ВМФ старшина 2-й
статьи В.П. Канцедал возвращается в родное училище и на сей
раз успешно завершает курс учебы. Ознакомившись с личным
делом, а затем в Лиепае с самим кандидатом на службу в часть
капитан 1-го ранга В.А Домысловский принимает решение
назначить старшего лейтенанта на должность, и, как показало
время, он не ошибся.
Наблюдая за службой старшины 2-й статьи Крупы,
который к концу 3-го года службы стал отличником ВМФ, я
предложил поступить ему в школу мичманов, а затем вернуться
на службу в нашу часть. А надо сказать, к тому времени молва о
части распространилась на флотилии, многие матросы и
старшины делали попытки перехода к нам, однако единицам
это удавалось, отбор был строгий. Но вот Е. Крупу мы позвали
сами.
После успешного окончания школы мичманов Егор
прибыл к нам и был назначен старшиной отряда. Будучи
пунктуальным в исполнении обязанностей, он добивается
примерного уставного поведения подчиненных, чем
способствует, наряду с другими показателями боевой и
политической подготовки, успехами в службе и примерной
дисциплиной, присвоению части почетного наименования
отличной.
Молодецкие замашки Егора уступают место степен-
ности примерного семьянина. В начале 80-х годов мичман Е.В.
Крупа неожиданно просит командира части предоставить ему
возможность продолжить службу в военном училище МО в г.
Харькове, вблизи от родного дома. Добро было дано, и он
продолжает примерную службу в ВС Союза.
Но морская душа не выдерживает этой размеренной
жизни, море зовет, море торопит!
Крупа Е.В. приезжает в Баку, где-то в 1985 г., и, как ни
странно, обращается ко мне (я уже в запасе, но работаю в части)
с просьбой помочь ему вернуться на флот, как я себе
представлял, в родную часть.
Ну раз моряку невтерпеж на берегу, сажусь за бумагу,
пишу от имени просителя «душещипательное» письмо на имя
начальника Харьковского училища, в котором излагаю всю
боль моряка, «влачащего скучную береговую служебную
тяжбу» и умоляющего дать свое согласие на возвращение
просителя на флот. Одновременно пишу не менее слезливое
письмо от начальника училища на имя командующего армией
ПВО в г. Киев, а также письмо командира нашей части с
«мольбой» вернуть «властелина морских глубин» в родную
стихию. И когда все эти письма были прочитаны, то ей-ей у нас
у самих чуть слезы не появились, так нам было жаль
Егорушку-бедолагу.
Надо сказать, усилия наши не пропали даром: Крупа
таки вернулся на флот, но не в свою часть, а в НИИ ВМФ
города Ломоносова и, как показала дальнейшая служба Егора,
нам, просителям, не приходится краснеть — он стал кавалером
боевых советских орденов — Красное Знамя и Красная Звезда!
Вот что значит закалка, полученная в части спецназа «Седого
Хазара»;
— мичману Жмурову Владимиру Степановичу, нашему
великому коку, именно великому, ведь, когда в Астрахань
прибыли Л.И. Брежнев и А.Н. Косыгин, где-то в 60-х годах,
наш Володя, посланный туда от ККФ, произвел фурор. Лидеры
страны отказались от услуг столичных и областных мэтров
кулинарии и полностью довольствовались услугами флотского
мастера, который, кстати, неоднократно потчевал своими ис-
кусно приготовленными блюдами Главнокомандующего ВМФ
и его заместителей, прибывавших в Баку. Его стараниями мы
обеспечивали отличное обслуживание спецконтингента, для
чего мичман заранее изучал кухню той или иной страны и
готовил чудесные праздничные столы для личного состава.
Мичман В.С. Жмуров заслуженно пользовался уважением
командования и любовью личного состава, и, надо отдать
должное мастеру, его блюда славились на всю флотилию.
Частыми гостями у нас были родители матросов и старшин
срочной службы, которые размещались в нашей же гостинице,
созданной на средства Ленинградского адмиралтейского
объединения, для рабочих и служащих, прибывающих к нам на
испытания изделий подводных средств движения (псд). Так вот
родители, посещавшие часть, приглашались к столу вместе с
сыновьями, и лучшей оценкой питания были благодарственные
записи, сделанные ими относительно качества приготовленных
блюд. И не только кулинарными способностями славился
мичман. Он был душой самодеятельности части, мог спеть свои
же частушки и сплясать. Одним словом, мастер на все руки;
— старшему мичману Мещанинову Вячеславу Ива-
новичу, старшему инструктору кабинета автомобильной
подготовки и одновременно исполнявшему обязанности
заведующего гаражом. За годы службы он заочно окончил
Азербайджанский политехнический институт, опытнейший
водитель, рачительный хозяин. Имея высшее образование по
своему служебному профилю, создал в части прекрасную
учебно-материальную базу, чем оказал командованию
большую помощь в деле подготовки водолазов-разведчиков в
вождении автотранспорта различных марок и систем, много
внимания уделял подготовке по этому профилю и спецкон-
тингента. Он обеспечил бесперебойное использование
автотранспорта на всех тактико-специальных занятиях и
учениях. Обладал волевым характером и непреклонностью в
деле достижения конечной цели при решении учебно-боевых
задач.
Наша повседневная служба требовала наряду с вы-
полнением учебно-боевых задач внимания и к повседневным
хозяйственным вопросам. Например, к обеспечению
безаварийного использования автотранспорта, соблюдения
водителями правил дорожного движения. Разумеется, никто не
станет отрицать и тот факт, что порой дежурные инспектора
ВАИ и ГАИ предвзято относятся к водительскому составу.
Одним словом, чего греха таить, командиры и начальники всех
степеней стремятся не обострять отношений с этими службами,
а, наоборот, ищут «дружеские» связи.
Следуя этой непреложной истине, и я не стал исклю-
чением. Посоветовавшись со своими заместителями и
специалистами, мы решили озвучить в нашей части
Всесоюзный день автомобилиста. Сказано — сделано. Загодя
были подготовлены автотехника, гараж, учебный класс
автоподготовки. Отделение водителей усиленно занялось
отработкой элементов общей подготовки. Руководил всем этим
старший мичман В.И. Мещанинов. К этому торжеству
разработали план мероприятий по проведению Праздника
автомобилиста, утвержденный начальником штаба ККФ и
согласованный с начальником ГАИ АзССР.
За две недели до праздника я вручил приглашения
начальникам ГАИ республики, г. Баку и Шаумяновского
района, начальникам Военной автомобильной инспекции
(ВАИ) Бакинского округа ПВО, гарнизона и ККФ, при этом
просил всех приглашенных быть готовыми к проверке знаний и
практических навыков в вождении, осмотру техники и даче
бескомпромиссной оценки результатов смотра. Разумеется,
намекнул о призах победителям.
На стадионе части сделали разметку (флажками) для
проверки умения водителей маневрировать. Установили
большие (для наглядности) щиты по количеству водителей, где
были красочно выполнены контрольные вопросы по правилам
движения автотранспорта из журнала «За рулем». Стадион был
украшен корабельными флагами расцвечивания, для зрителей
были установлены клубные кресла. Кроме приглашенных, в
числе зрителей были семьи офицеров и мичманов, личный
состав части и представители водительского состава частей
разведки и соседей.
В назначенный день и час с разрешения старшего
начальника командир открывал Праздник автомобилиста.
На смотровую площадку строем с оружием под ко-
мандованием мичмана выходило отделение водителей.
 1- й этап включал выполнение строевых приемов с
оружием и без него; действия личного состава по сигналу
«Газы!»; движение автотракторной техники (АТТ) в колонне, в
противогазах (до автобусной остановки — 400 м и обратно),
при этом в кабины машин приглашались представители ГАИ и
ВАИ, которые фиксировали все промахи водителей для
последующего выявления победителей.
2- й этап — выполнение водителями начального
стрелкового упражнения из личного автомата и метание
учебных ручных гранат со взрывателем (запалом); оказание
первой медицинской помощи раненым и пораженным
(элементы Медицинской подготовки и радиационной,
химической и бактериологической защиты (РХБЗ).
3- й этап — выполнение норм ВСК (силовые приемы, бег
и т.д.).
4- й этап — осмотр закрепленного автотранспорта
специалистами по назначению начальника ГАИ АзССР;
выполнение приемов определения неисправностей техники и
ввод в строй АТТ.
5- й этап — практическое управление машиной под
присмотром специалистов по назначению начальника ВАИ
округа.
6- й этап — определение победителей трех первых
призовых мест и их награждение.
По окончании смотра все приглашались к столу на
праздничный обед. Желающим гостям предлагалась сауна.
Весь праздник занимал 3,5—4 часа.
Так как мероприятие было проведено экспромтом, оно
заслужило похвалы командования ККФ, гарнизона. Более того,
этот наш почин сослужил хорошую службу, т.к. открыл
зеленый свет. Конечно же, в этом была большая заслуга
старшего мичмана В.И. Мещанинова;
— старшего мичмана Азиза Мамедова, баталера
финансового. К слову сказать, этот кристальной честности
человек пришел в часть под занавес моей службы. Много сил и
настойчивости пришлось приложить, чтобы ввести у нас эту
штатную единицу, а еще больше, чтобы заполучить Азиза.
Несмотря на молодость, мичман высоко котировался как
специалист.
Старший мичман А. Мамедов активно включился в
боевую деятельность, участвовал в боевой подготовке
подразделений, освоил воздушно-десантную подготовку,
совершил 30 прыжков с парашютом на сушу и на воду.
Впоследствии Азиз Мамедов, став офицером ВС
Азербайджана, возглавил финансовую часть МО Аз.
республики, затем по собственному желанию перешел на
службу в спецназовскую часть ВМС Азербайджана в качестве
начальника воздушно-десантной службы. Он подготовил
десятки молодых воинов.
Хочется назвать имена первопроходцев из числа
старшин и матросов. Вместе со мной и старшим лейтенантом
Л.В. Сидоренко с Балтики прибыли старшина 2-й статьи
Кабакин Александр Викторович и старший матрос Кузнецов
Александр Дмитриевич. Разумеется, это был мой выбор, а
такое право мне предоставил командир части капитан 2-го
ранга Федоров Арнольд Иванович. Конечно же, эти два
классных специалиста и плюс три таких же опытных
водолаза-разведчика с Черноморской бригады спецназа
старшина I статьи Тимофеев Валерий Николаевич, старший
матрос Скиба Николай Степанович и матрос Кубай Игорь
Васильевич стали нашим костяком, своим трудом и старанием
они заложили основу части спецназа на Каспии. Я бесконечно
благодарен этим моим добрым товарищам за тот бескорыстный
вклад в создание специальных сил на «Седом Хазаре»
Можно было бы продолжить этот список наших офи-
церов, мичманов, старшин и матросов, но я поставил себе
целью рассказать о наиболее ярких фигурах, оставивших о себе
память, способствовавших успешному решению задач,
стоящих перед частью.
Всегда с большой теплотой вспоминаю всех офицеров,
мичманов, старшин и матросов, которые своей безупречной
службой ковали добрую славу нашей части, были опорой
командира. Безусловно, каждый из них был индивидуален, но в
главном, в исполнении своего воинского долга, они были
едины, а это, на мой взгляд, самое главное.
Огромную роль в жизнедеятельности части играли
плавсредства, объединенные в оперативно-тактическую группу
кораблей (катеров) спецназа. Возглавил группу командир
МРЗК «Буй» капитан 3-го ранга Шмаров Евгений Петрович, он
был моим однокашником по ВВМУ.
Прекрасный моряк, грамотный и эрудированный
офицер, опытный воспитатель, он в короткий срок завоевал
авторитет у командования и подчиненных. Своим служебным
рвением добился того, что группа являла собой отработанный
механизм, позволявший успешно выполнять стоявшие перед
частью задачи. Евгений Петрович умело организовал и
успешно руководил командирской подготовкой офицерского и
мичманского состава.
Помощник командира МРЗК «Буй» — капитан-лей-
тенант Дудник Николай Алексеевич, с отличием окончивший
ВВМУ, проходил службу на судах Гидрографического
отделения ККФ, откуда и был переведен к нам. С уходом в
запас Е. П. Шмарова он принял дела командира корабля и
выполнял обязанности командира группы. После списания
МРЗК «Буй» весь экипаж перешел на вновь прибывший с СФ
МРЗК «Барометр» (типа «Океан»),
Надо отдать должное, Николай Алексеевич достойно
продолжил работу по сколачиванию группы (она постоянно
пополнялась кораблями и катерами). В короткий срок добился
присвоения МРЗК «Барометр» почетного наименования —
Отличный корабль. Разумеется, не все было так радужно, как
сейчас вспоминается. Были и промахи, но больше было
успехов. Надо сказать, что Н.А. Дудник был «уставник» до
мозга костей. Разумеется, это не недостаток, но во всем нужна
мера, и вот на этой почве были, мягко говоря, некоторые
недоразумения во взаимоотношениях с подчиненными и
сослуживцами, однако они тут же разрешались не в ущерб
делу. В целом же я был доволен службой этого офицера и
всячески поддерживал его авторитет. С уходом в запас Н.А.
Дудник уехал в Украину.
По окончании Каспийского ВВМУ помощником ко-
мандира МРЗК стал старший лейтенант Алфимов Григорий
Николаевич (впоследствии начальник штаба части, капитан
2-го ранга). По моему представлению был назначен
командиром БЧ-1-4 и сл. Р на «Буй», затем перешел на
«Барометр», а далее — служба в части начальником штаба, в
этой же должности он остался в ВС Азербайджана после
распада Союза.
Командир МРЗК «Анемометр» — капитан-лейтенант
Давыдов Владимир Викторович — прекрасный офицер,
отличный моряк, умелый воспитатель. За службу на
Черноморском флоте на МРЗК совершил не одну «автономку»
в океан, причем многократно попадал в нетрадиционную
обстановку при выполнении специальных заданий и всегда
находил достойный выход из сложных ситуаций.
С моим уходом в запас капитан 3-го ранга В.В. Давыдов
по моему представлению назначается начальником штаба
части. В этой должности показал себя хорошим штабистом,
большое внимание уделял планированию боевой подготовки на
всех уровнях. Это его служебное рвение было замечено, и
офицер назначается вновь на ЧФ, где занял «престижную» (в
нашей службе) должность в РУ штаба флота старшего офицера
— командира части спецназа.
С чувством большого удовлетворения и благодарности
за службу вспоминаю мичманов, командиров наших катеров:
КСВ (корабль связи) — старшего мичмана Соловья Ивана
Петровича, ВМ (водолазный морской) — старшего мичмана
Малышкина Михаила Николаевича, ТЛ (торпедолов) —
старшего мичмана Волкова Бориса Павловича — это были
настоящие труженики флота, люди, посвятившие себя
беззаветному служению морю. Надо отдать должное, за весь
период моей службы на Каспии, а это без малого четырнадцать
лет, не было случая срыва плана боевой подготовки по их вине.
 В 1979 году часть пополнилась новым подразделением
— Учебно-испытательным отрядом водолазов-разведчиков,
переведенным к нам с ЧФ.
Созданием этого подразделения решалась глобальная
задача по совершенствованию подводного спецназа на флотах.
Комплектование отряда предусматривало привлечение
специалистов высокого класса, способных к проведению
заводских и государственных испытаний подводных средств
движения, а также специального водолазного снаряжения.
Командир отряда капитан-лейтенант Конев Валерий
Александрович — офицер-водолаз; инженер-механик
капитан-лейтенант Григорьев; офицеры водолазы-испытатели:
старшие лейтенанты Збирня и Володькин, врачи-физиологи:
лейтенанты Ручушкин и Пузанов.
Большую помощь в становлении отряда, его ком-
плектовании оказал контр-адмирал Сенатский Юрий
Константинович, проявивший повышенное внимание ко всей
части и к отряду, в частности назначением перспективных
офицеров водолазных специалистов выпускников
Кораблестроительного факультета ВВМИУ им.ф.Э.
Дзержинского, таких, как: Ватагин, Степанов, Орлов, Щеглов,
Журавлев.
Мичманские должности были частично укомплекто-
ваны на ЧФ, а свободные — нашими мичманами и во-
долазами-разведчиками: Е.В. Крупой, Ю. Мироновым,
Купером, Ю. Скарлатом.
На штатные должности личного состава срочной
службы назначены матросы и старшины, имеющие 2-й или 1 -й
разряды классной квалификации.
Большим стимулом в службе офицеров и мичманов
отряда было то, что командующий Каспийской флотилией
вице-адмирал Г.Г. Касумбеков, сознавая значимость этого
мероприятия для ВМФ, в кратчайший срок изыскал
возможность обеспечить жильем все вновь прибывшие семьи
офицеров и мичманов, что в те времена считалось на флотах
несбыточной мечтой.
 Одновременно с отрядом на Каспий прибыл специально
оборудованный корабль МРЗК носитель — ПСД «Анемометр».
В этот же период с помощью специалистов Ленинградского
адмиралтейского объединения (ЛАО) на территории
технической позиции был возведен металлический ангар для
хранения ПЛСМ типа «Тритон-2». В цехе подготовки псд были
проведены строительные работы для доставки туда изделия,
расширен и углублен бассейн для вывески его. В кратчайший
срок часть привела себя в полную готовность к началу
испытаний.
Вблизи части на средства, выделенные совместным
решением Главнокомандующего ВМФ и министра су-
достроительной промышленности Союза, оборудована
гостиница для представителей ЛАО и Госприемки на 41 место.
Дальнейший ход испытаний подтвердил нашу правоту
по переводу учебно-испытательного отряда и МРЗК
«Анемометр» на Каспий. Каспийская часть к этому времени
располагала всеми необходимыми средствами обеспечения
заводских и государственных испытаний подводных средств
движения.
Личный состав отряда периодически направлялся для
обучения вождению ПЛСМ наших собратьев по оружию на
флотах. Помимо этого основного предназначения личный
состав отряда на особый период мог переключаться на
выполнение задач, присущих отрядам подводного
минирования. Здесь были собраны лучшие
водолазы-разведчики. Личный состав в ходе боевой подготовки
также занимался по специальной тематике, привлекался к
участию в тактико-специальных занятиях и
тактико-специальных учениях по профилю подготовки на
особый период.
Та особая атмосфера, которую мы, командование части,
первые матросы и старшины, прибывшие с флотов, привнесли
в нашу новую часть из Парусного (КБФ), Очакова (ЧФ),
Русского острова (ТОФ), способствовала тому, что между
сослуживцами (офицеры, мичмана, старшины и матросы)
поддерживалась тесная связь; даже после увольнения в запас,
перевода по службе в пределах всей огромной страны,
независимо от возраста, прежних должностей, убеждений. Вот
об этих связях, которые существовали до развала Союза, я и
хочу здесь поведать. Отдать должное нашим старшинам и
матросам, которые переживали отдельные промахи в
становлении части и разделяли радостные моменты наших
удач.
Прошедшие годы изменили всех нас внешне. Судьба
разбросала нас по дальнему и ближнему зарубежью, и потому
мы общаемся, я уже не говорю видимся, очень редко. Но
память о нашей флотской службе неизменна. Как самое
дорогое мы пронесли через годы, через расстояния свою
спецназовскую дружбу.
Итак, часть создана, штат хоть и небольшой, всего-то 29
человек, укомплектован, но все это для выполнения
правительственного задания по подготовке спецконтингента.
Надо же и на Каспии иметь свои разведгруппы, однако таким
штатом нам это было не по силам. Мне пришла на ум
спасительная мысль, которую я высказал командованию ККФ.
Суть ее в том, что нам для подготовки групп спецконтингента
необходим корабль на весь период работы с группами, но при
этом личный состав корабля должен иметь допуск кон-
трольных органов. Разумеется, флотилия не имела такой
возможности, и мы обратились в Разведуправление Главного
штаба ВМФ о передаче нам корабля ОСНАЗ (МРЗК),
подлежащего списанию из-за невозможности дальнейшего
использования в океане по прямому назначению. К нашему
удивлению, вопрос был решен положительно, и уже 22 ноября
1969 года с Северного флота по внутренним водным путям
прибыл на Каспий и включен в состав части МРЗК «Буй» (типа
«Логгер»).
В декабре корабль был поставлен для ремонта и пе-
реоборудования в наших целях. На корабле был оставлен
минимально необходимый штат. Организацион-
но-мобилизационное управление (ОМУ) ВМФ, идя нам
навстречу, пересмотрело наш штат в сторону увеличения,
таким образом у нас была введена должность заместителя
командира части по политчасти, командира отряда
водолазов-разведчиков, начальника связи, четырех
мичманов-инструкторов по различным видам подготовки.
Помимо этого было введено двенадцать должностей личного
состава срочной службы.
Это была наша большая победа в деле становления
части. Забегая вперед, хочу сказать, что таких «кадровых
побед» было еще несколько, что позволило нам приблизиться к
собратьям на Балтийском и Тихоокеанском флотах, но ведь все
это было связано с тем, что мы основательно готовились и
проводили свою непосредственную работу — подготовку
спецконтингента. И за этот участок работы наши руководители
и в Москве и в Баку были спокойны.
Добились увеличения штата, и сразу же встал вопрос об
отборе призывников на службу, а это весьма и весьма острый
момент. Части спецназа флотов решают его на основании
директивы Генерального штаба ВС страны. Балтика проводила
отбор в Белоруссии, Прибалтийских республиках и
Калининградской области. Мне это хорошо известно, ибо,
будучи начальником штаба в Парусном, я непосредственно
занимался этим вопросом. Мы знали, что комсомол Белоруссии
шефствует над БФ, и в один из приездов в Минск я пригласил
членов ЦК ЛКСМБ приехать к нам в гости, познакомиться с
жизнью, боевой учебой и бытом посланцев республики.
Приглашение с благодарностью было принято, и вскоре мы
встречали дорогих гостей. Среди прибывших были второй
секретарь ЦК ЛКСМБ Гришин, чемпион Токийской олимпиады
по фехтованию Никан- чиков. Гости ознакомились со службой
и бытом своих земляков. На полосе препятствий, которой
всегда гордились «парусники», им была предоставлена
возможность попробовать свои силы, но, увы, успеха не до-
бился никто, несмотря на то что в состав делегации входил
мастер спорта СССР по гимнастике. Спортивный праздник в
честь гостей был в разгаре, когда Никанчиков в знак признания
заслуг в спорте своих земляков водолазов-разведчиков передал
в дар нам свою золотую олимпийскую медаль. Здесь же
решением спортивного комитета она была учреждена как
переходящий приз при проведении первенства среди подраз-
делений. Дружба с ЦК ЛКСМБ вылилась в прочный союз,
который способствовал качественному отбору кандидатов для
службы. И надо отдать должное, посланцы республики считали
свою службу в нашей части почетной.
Впоследствии отбор молодежи для службы в части
проходил на «конкурсной» основе. Кроме медицинской
комиссии при РВК г. Минск, мы производили и свой отбор, со
мной приезжали врач-физиолог и старший инструктор
кабинета физической подготовки, вся эта работа велась при
активной помощи представителя ЦК ЛКСМБ, военкома БССР
и председателя ЦК ДОСААФ республики.
Опыт отбора, приобретенный на Балтике, мне удалось в
некоторой степени перенести и на Каспий. Директивой ГШ ВС
СССР нам надлежало производить отбор призывников в
Волгограде. Наши представители направлялись с письмом
Военного совета ККФ к секретарю обкома ВЛКСМ, Военному
комиссару области и председателю ЦК ДОСААФ с просьбой
оказать всяческое содействие в отборе достойных призывников
для элитной части Каспийской флотилии. Отсев, конечно, был,
отбирали придирчиво. Помимо комиссии РВК были наши
представители: врач-физиолог и инструктор физподготовки,
таким образом мы забирали «сливки». С призывниками велась
беседа в пределах возможного и дозволенного, т.е. мы
стремились к добровольному изъявлению желаний на службу в
часть спецназа, и это нам на протяжении всего периода
удавалось. А самое главное, добились того, что в Волгограде и
области у нас образовался резерв приписанных персонально
военнообязанных запаса, наших ВУСов свыше 100%. В 1976 г.
мы провели 60-су- точные сборы приписников, которые были
доставлены к нам в рекордно короткий срок. Разумеется, это
было большим достижением, ибо прибыли матросы и стар-
шины, ранее проходившие у нас службу, и, естественно, им
понадобилось короткое время для того, чтобы встать в боевой
строй.
И еще. О качестве отбора можно было бы судить по тому
факту, что отбор мы начинали с учащейся молодежи,
прошедшей приписку в РВК, собирали характеризующий
материал из школы, комсомольской организации, морской
школы, не гнушались и бесед с родителями. Весь период до
призыва мы держали под пристальным вниманием наших
кандидатов. Теплые отношения с родителями старшин и
матросов, сложившиеся у нас, способствовали сплочению
коллектива и нацеливанию его на совершенствование
боеготовности части, укреплению воинской дисциплины.
Имели место случаи, когда родители обращались с просьбой
призвать на смену сыну его младшего брата, и, несмотря на то
что братья были еще не призывного возраста, это дорогого
стоило. Привязанность матросов и старшин была просто
удивительной. Увольнявшиеся с проходными свидетельствами
на руках просили разрешения пожить еще некоторое время в
части.
 Глава IV
ВООРУЖЕНИЕ, СНАРЯЖЕНИЕ, ПОДВОДНЫЕ
СРЕДСТВА ДВИЖЕНИЯ ЧАСТЕЙ
ВОДОЛАЗОВ-РАЗВЕДЧИКОВ СПЕЦИАЛЬНОГО
НАЗНАЧЕНИЯ
Оснащение частей водолазов-разведчиков в начальном
периоде их становления мало чем отличалось от Роты особого
назначения 1941 г. В.С. Авинкин в статье журнала «Солдат
удачи», № 7 за 2001 г., образно говорит о водолазном
снаряжении, в котором «топали по дну» (ВСОН), ибо ласт все
еще не было, хотя в других странах уже существовали.
В 1936 г. Луи де Корле изобрел ласты, и они завое-
вывали все большее и большее распространение, однако из-за
разразившейся Второй мировой войны их выпуск был
практически прекращен — резина была дорогим
удовольствием и требовалась для более важных дел. Тяжелые
потери, понесенные в результате операций итальянских
диверсионных сил и средств, заставили англичан уделить
серьезное внимание развитию своих ПДСС. В 1943 г.
Военно-морское министерство отдало распоряжение
сконструировать плавательный костюм для
«человека-лягушки», включая ласты, но, увы... В Англии не
нашлось ни одной пары, никто даже не знал, как они
выглядят. И совершенно случайно помогла фотография в
американском журнале, изображавшая очаровательную
голливудскую кинозвезду, которая стояла у плавательного
бассейна с ластами на ногах. Немедленно в США был послан
заказ на образцы.
В Советском Союзе ласты появились где-то в середине
пятидесятых годов. В справочной литературе по водолазной
подготовке дается подробное описание снаряжения, да и
вооружения частей спецназа.
Надо отдать должное руководителям нашей службы в
Москве капитану 1-го ранга Д.У. Шашенкову, полковнику
В.Ф. Самойленко, капитанам 1-го ранга А.М. Криковцеву,
Н.Н. Пирогову, Д.А. Рубину и др., показавших себя
неутомимыми «толкачами» по внедрению в промышленность
новых видов снаряжения, вооружения и подводных средств
движения для частей спецназа ВМФ СССР.
И опять следует отдать должное «патриарху» частей
спецназа ВМФ капитану 1 -го ранга Шашенкову Дмитрию
Уваровичу, который отыскал энтузиастов, взявшихся за
разработку и строительство подводных средств движения.
Это были профессор А.И. Шевело, бессменный главный
конструктор индивидуальных буксировщиков
водолазов-разведчиков В.П. Трошин, создавший впо-
следствии ОКБ подводной техники Ленинградского ко-
раблестроительного института, а также директор Гатчинского
завода «Буревестник» М.И. Кизельгоф.
Я не боюсь повториться и сказать добрые слова моим
сослуживцам по Парусному и добрым друзьям В.С. Авинкину
и И.И. Шолохову, которые и сейчас трудятся в ОКБ. Это
практики с большой буквы, и их опыт бесценен.
Испытания новой техники и вооружения проводились
непосредственно в частях, это давало возможность
промышленности немедленно принимать решения по
внесению корректуры в свои изделия, учитывать дельные
предложения специалистов флота по их совершенствованию.
На память приходят дни, когда проводились испытания
новой аппаратуры радиоразведки и радиотехнической
разведки при десантировании в грузовых контейнерах
«ГК-30». В качестве испытателей были привлечены капитан
3-го ранга Ю.Н. Шитов с изделием РТР и капитан-лейтенант
В.П. Канцедал с изделием РР. Вес изделий был порядка 30 кг,
и надо было видеть, как при приближении к земле, отданный
парашютистом «ГК-30», отделяясь на стропе от него, создавал
рывок. Впечатление было таково, будто туловище несколько
удлиняется — идет на разрыв, а идея закладывалась —
облегчить вес парашютиста при приземлении. Испытателями
поэтому и были выбраны названные товарищи,
спортсмены-разрядники, одним словом, физически развитые
специалисты, способные дать анализ проведенных
испытаний. Проверки прошли успешно, изделия были
приняты и вскоре поступили на вооружение наших частей.
В бытность командования частью на КБФ капитана 2-го
ранга А.И. Федорова проводились тренировки по
десантированию с самолета на воду водолазов-разведчиков с
одновременной выброской на парашютной системе ИПСД
(индивидуальное подводное средство движения) типа
«Протей», однако результаты оказались неудачными, разброс
водолазов и изделия был слишком большим. По результатам
этих тренировок пришлось отказаться от задумки.
Часть постоянно проводила подобные тренировки,
опытные учения, конструкторско-рационализаторская мысль
постоянно будоражила умы, удачные и проверенные
предложения находили достойный отклик и поощрение как со
стороны командования, так и со стороны промышленных
производителей. Генератором идей был А.И. Федоров,
неутомимый рационализатор и изобретатель.
На базе части, пожалуй, не только Балтийской, про-
водились испытания новых систем и комплексов вооружения,
они проходили в ходе тактико-специальных учений, при
выполнении высадки разведывательных групп с надводных
кораблей, подводных лодок в надводном и подводном
вариантах, десантировании с самолетов (вертолетов), при
совершении марш-бросков в различных погодных условиях и
на различной местности. Подобные испытания проводились в
интересах не только спецназа ВМФ, но и других силовых
структур.
Большим подспорьем в этом деле явилось создание
учебно-испытательного отряда спецназа (1978) вначале в
составе бригады на ЧФ, а затем в 1979 г. переданного в нашу
часть на Каспии, и это себя полностью оправдало, т.к.
начались заводские и государственные испытания ПЛСМ
типа «Тритон-2». К этому времени часть располагала
мастерской по ремонту и приготовлению подводных средств
движения и ПЛСМ, корабельной группой обеспечения в
составе МРЗК «Барометр», МРЗК «Анемометр», катерами:
ВМ, ТЛ, КСВ. В дальнейшем, когда выяснилось, что МРЗК
«Анемометр» не пригоден для проведения испытаний «Т-2»,
решением командующего ККФ выделяется плавмастерская
(постройки Астраханского судостроительного завода),
располагавшая электрокраном грузоподъемностью 25 тонн.
Судно позволяло одновременно грузить на борт сразу два
изделия «Т-2», а наличие большого количества жилых
помещений позволяло брать на борт специалистов
промышленности и контрагентов, госприемку. Все это
значительно облегчило и ускорило проведение испытаний.
Самое главное, наличие крана с такой грузоподъемностью
позволило в критические моменты осуществлять быстрый
подъем изделий из воды на борт, учитывая резко
изменяющуюся погодную (ветровую) обстановку на Каспии.
Специально предназначенные для этих целей суда
«Анемометр» и «Гироскоп» на Балтике не обеспечивали эту
работу, т.к. имели электрострелу грузоподъемностью 6,3
тонны, а изделие при отрыве из воды имело вес около 16—17
тонн, к тому же узкий люк грузового трюма также доставлял
хлопоты при погрузке, особенно при волнении моря. Проект
этого судна, видимо, предусматривал его использование на
тихой воде, судно плоскодонное. А побудило руководство
службы взять эти суда в качестве носителей наличие на них
подводных торпедных (533-мм) аппаратов, которые (по их
предположению) можно было бы использовать для
тренировок водолазов-разведчиков по выходу через
торпедные аппараты (ТА), однако не было учтено то, что
грузовой трюм, где были установлены ТА, не имел
герметичности.
 Всего на базе Каспийской части были испытаны и
приняты на вооружение полтора десятка изделий типа
«Тритон-2» и отправлены на флота.
Мы видели, что «Т-2» не является тем средством,
которое необходимо спецназу, однако понимали и то, что оно
позволяет готовить кадры специалистов для последующего
перехода на новые, более совершенные аппараты. И еще: то,
что эти изделия строились на производственной базе такого
судостроительного гиганта, как Ленинградское
адмиралтейское объединение (ЛАО), располагавшее
уникальной судостроительной базой и
высококвалифицированным коллективом строителей,
говорило само за себя. Это была огромная заслуга наших
товарищей из руководства, о которых я говорил выше, ведь
начинали изготовлять подводные средства движения на
гатчинском заводе «Буревестник». Не хочу обидеть
замечательный коллектив этого предприятия и его
руководителя Кизельгофа Михаила Израилевича, они стояли
у истоков зарождения наших частей, честь им и хвала, они
обеспечили наше становление. Но время неумолимо шло
вперед и новые задачи, новые требования диктовали и новые
условия использования частей, новую совершенную технику.
Как же было обидно узнать, что прекращено строи-
тельство изделий «Т-2» и ничего нового не предложено,
расформирован Учебно-испытательный отряд. Распался
отработанный коллектив испытателей, специалистов,
могущих научить водителей ПЛСМ из частей спецназа
флотов.
А ведь к этому времени на ККФ командующий принял
решение передать части спецназа взамен МРЗК «Анемометр»
плавмастерскую с необходимым переоборудованием для
целей проведения испытаний новых изделий, ко всему часть
имела достаточно оснащенную учебно-испытательную базу с
соответствующими морскими полигонами и мерной линией.
Немаловажным было и то, что Каспийский морской театр
позволял проводить боевую подготовку, а также испытания
новых образцов подводных средств движения и ПЛСМ
круглогодично. Наконец весь офицерский и мичманский
состав Учебно-испытательного отряда в течение шести
месяцев после передислокации в Баку на 100% был обеспечен
квартирами, что не всегда получалось на других флотах.
Начиная с 1971 года командование части неоднократно
обращалось к высшему руководству ВМФ СССР с
предложением о создании Учебно-испытательного центра
спецназа ВМФ на Каспии, в Баку, в поселке Гов- сан, рядом с
НИИ ВМФ «Норд». Ибо наличие прекрасной гавани,
созданной в середине 50-х годов для проведения заводских и
государственных испытаний подводной лодки Сормовского
завода, производственной базы НИИ, полигона в Тюркянской
бухте, военного аэродрома в поселке Кала было бы огромным
подспорьем для подготовки специалистов
водолазов-разведчиков для спецназа ВМФ, а также для
разработки и внедрения новых образцов снаряжения и
вооружения.
Автору этих строк довелось этот вопрос докладывать ГК
ВМФ адмиралу Флота Советского Союза Горшкову С.Г. в
1971 г. в период его пребывания на ККФ, однако наши
предложения не были одобрены, на повестке дня стояли
другие, более важные дела.
В 1976 г. я сделал вторичную попытку вернуться к
данному вопросу, предварительно заручившись поддержкой
начальника Разведуправления ВМФ и заместителя
начальника ГРУ ГШ, более того, к этому времени уже
решался вопрос с выделением денежных средств на
обеспечение системы базирования ПЛСМ типа «Пиранья», в
то время самой засекреченной лодки. К сожалению, и на сей
раз это благое дело для ВМФ Союза не нашло своего
решения. А зря, ведь наши собратья в армии имели свои
учебные полки с прекрасной учебно- материальной базой.
Даже мы как бедные родственники посылали туда на
подготовку своих кандидатов в командиры отделений.
И сейчас, по прошествии многих лет, особенно четко
вырисовываются те титанические усилия офицеров спецназа
ВМФ, командиров частей, предпринимавшиеся для
совершенствования организации комплектования частей,
создания новых видов снаряжения, вооружения, подводных
средств движения, аппаратуры и в целом совершенствования
всей учебно-материальной базы подводного спецназа, а также
материальной заинтересованности водолазов-разведчиков. А
ведь это дело большой государственной важности. Однако
эти усилия были напрасными. Появилась, правда, надежда,
что на вооружение станет поступать ПЛСМ «Пиранья».
Однако это был всего лишь миф, изменились времена, отпала
надобность в этой «золотой рыбке» и вообще в
разведывательно-диверсионном оружии. Ко всему произошел
развал великого Союза, а с ним и затяжной финансовый
кризис. С развалом государства была утрачена альма-матер
Советского спецназа — Черноморская бригада и вынуждена
была покинуть свое местопребывание Каспийская часть,
оставив в наследство Азербайджану всю наработанную за
двадцать с лишним лет инфраструктуру части,
учебно-материальную базу и костяк командного и
инструкторского состава. Перевод части на новый театр был
заранее обречен, и об этом предупреждались и командир
части, и руководство службы в ГШ ВМФ. Однако здесь
преследовались личные интересы, а не служебная целесооб-
разность, что, собственно, и подтвердилось спустя несколько
лет. Но за это время часть практически лишилась опытных
офицеров и мичманов — специалистов высокого класса и
вновь оказалась на нулевом цикле, т.е. вернулась к 1969 году,
с той лишь разницей, что времена изменились, перестала
поставляться новая техника, не было приспособленных
военных городков и вообще необходимо было полностью
создавать инфраструктуру части, таким образом становление
ее боеготовности затянулось на долгое время.
Но самая большая беда, на мой взгляд, — утрата чувства
локтя с Ленинградским адмиралтейским объединением, а
ведь это большой и отлично сработавшийся коллектив
рабочих и ИТР.
Однако в мировой истории подобных примеров утраты
наработанного, навыков в действиях боевых пловцов,
систематизации боевого опыта масса.
Одним из них является эпизод времен Первой миро^ вой
войны.
Два итальянских боевых пловца лейтенант медицинской
службы Паолуччи и капитан 3-го ранга Розетти, водители
торпед («колесниц»), высаженные с ЭМ в районе
австрийского порта Пула, провели 31 октября 1918 г.
операцию, вошедшую в «золотую книгу морских подвигов».
Преодолев невероятные преграды: стальную проти-
володочную сеть, деревянные боны с острыми шипами,
несколько линий противоминных сетей, сильное встречное
течение (в период отлива), они приблизились к линкору
австрийцев «Вирибус Унитис» водоизмещением 22 ООО
тонн, установили две мины (по другим данным, вторую
пустили по течению) с часовым механизмом взрывателя.
Пловцы были обнаружены и захвачены в плен. На
палубе же линкора они поняли, что эта изнурительная
операция была бессмысленной, дело в том, что еще днем
рухнула Австро-Венгерская империя (30.10.18) и корабль
стал югославским. Взрыв предотвратить не удалось, и линкор
затонул. Но это была первая подводная операция подобного
типа.
После Первой мировой войны в межвоенный период
наблюдалось медленное развитие техники, оружия и тактики
подводно-диверсионных специальных сил (ПДСС) в
экономически развитых странах, ибо военные авторитеты
продолжали считать подводные лодки, а тем более
сверхмалые подводные лодки «оружием слабейшего».
На долгие годы все, что было наработано и создано в
ПДСС, стало забываться.
Однако в 1935 г. Муссолини развязал войну с Эфиопией
и, опасаясь, что Англия, располагающая мощным флотом на
Средиземном море, окажет Эфиопии помощь, активизировал
работы по созданию «человеко- торпед».
Наряду с работами по совершенствованию подводных
аппаратов разновидности «колесниц» совершенствовались и
создавались автономные дыхательные аппараты с замкнутой
циркуляцией воздуха.
В 1936 г. видоизмененную «колесницу» построили и
успешно испытали. Заложили серию этих аппаратов,
организовали секретную школу для подготовки водителей.
Но... Война с Эфиопией закончилась, флот Англии так и
не вмешался в ход войны. Надобность в новом оружии
отпала, его сдали на хранение (а может, и на слом), школу
закрыли, т. е. история повторилась, все получилось так, как в
1945 г. с Ротой особого назначения...
Однако мировая история делает очередной опасный
зигзаг — фашизм ввергает мир в страшный жернов войны —
Второй мировой.
В июне 1940 г. Муссолини выступил на стороне Гитлера
против союзников, подразделение боевых пловцов было
восстановлено и вскоре преобразовалось в Десятую
флотилию МАО. С этой поры и по сей день Италия остается
лидером в строительстве, совершенствовании и реализации
на мировом рынке подводных средств движения.
Еще один пример, когда всякому сведущему человеку
фатальный исход войны для Германии был очевиден,
фашистское руководство обратило свой взор на создание сил
и средств «малой войны», на формирование в 1944 г.
соединения «К» (диверсионно-штурмовое). Всем нам
памятны события этого периода войны, а именно события
сентября 1943 г., когда английские сверхмалые подводные
лодки провели подрыв красы и гордости фашистского флота
— линкора «Тирпиц» и вывели его из строя на долгие месяцы,
что вызвало ответную реакцию гитлеровцев. Это нападение
предопределило одну из «родовых схваток», предшествую-
щую появлению на свет соединения «К».
. И несмотря на то что шел пятый год войны, матери-
альные ресурсы страны были на исходе, командование
фашистского флота во избежание бюрократических волокит
предоставило широкие полномочия этому соединению на
право ведения переговоров по отбору личного состава для
службы, а также непосредственно со всеми органами ВМФ и,
что особенно важно, с руководящими инстанциями
промышленности.
В этот критический для гитлеровской Германии период
руководство соединения «К» начинает подбирать научных
сотрудников, которые могли бы готовить важные данные для
полного освещения районов предполагаемых диверсий.
Деятельность этого «научного центра» («Раумкоппель»)
осуществлялась в полной тайне. Руководил центром бывший
хранитель Лейпцигского музея страноведения. В его состав
входили географы, геологи, океанографы, метеорологи и
математики, в их распоряжении была библиотека,
располагавшая 30 тысячами экземпляров книг, частично
специального, частично популярно-повествовательного
(путевые заметки и т.д.) характера, более чем 250 тысячами
карт, планов, схем, 50 тысячами фотографий и огромным
количеством географических или имеющих отношение к
географии журналов из всех стран мира. Центр имел своих
картографов, печатников, переплетчиков, фототехническую
лабораторию, благодаря чему карты районов, где
предполагалась высадка диверсионных групп, могли быть в
короткий срок размножены в любой удобной форме.
Сведения, приводившиеся в этих разработках, были
исключительно точными и подробными настолько, что
диверсанты, возвращавшиеся с задания, с благодарностью
говорили: «Мы еще ни разу в жизни не были в этом уголке
земли, но мы могли как старых знакомых приветствовать
каждую тропинку и каждую скалу, настолько точно все
соответствовало предсказанному».
И еще раз хочется подчеркнуть — немецкая про-
мышленность, будучи накануне краха страны, не имея
достаточных мощностей, продолжала конструировать и
строить новые носители боевых пловцов и ПЛСМ, в ча-
стности типа «Зеехунд», «Крейслауф-Зеехунд», «Би- бер-3», а
также сверхмалую подводную лодку-амфибию с гусеничным
движителем «Зеетойфель» и др. Понятно, что многое из
названного не нашло широкого боевого применения, но
творческая мысль работала и претворялась в металле. За этот
короткий промежуток военного времени немцы создали пять
флотилий управляемых торпед и одноместных ПЛСМ,
использовав их против флота союзников.
С окончанием Гражданской войны Страна Советов,
отдавая все силы и средства восстановлению разрушенного
народного хозяйства, была вынуждена одновременно решать
и вопросы обороноспособности.
В ноябре 1926 г. в Ленинграде создается конструк-
торское бюро по проектированию подводных лодок, наряду с
этим многих конструкторов увлекла идея создания ПЛСМ,
допускавших маневр подводными силами между морскими
театрами военных действий страны не только по железной
дороге, но и на транспортных судах и даже на самолетах. А
примеры тому были в начале века, когда из Петербурга
подводные лодки по железной дороге были доставлены во
Владивосток.
Вскоре создается ОСТЕХБЮРО — особое техническое
бюро по военным изобретениям специального назначения. И
в 1936 г. состоялись заводские испытания ПЛСМ «АПСС»
(автономное подводное специальное судно) водоизмещением
7,2/8,5 тонны, вооружение 1-ТА. ПЛСМ по проекту
управлялась либо человеком, либо по радио с надводного
корабля или с самолета, но этот проект не прошел из-за
проблем с дистанционным управлением.
Следующей разработкой ОСТЕХБЮРО была АПЛ
«Пигмей» водоизмещением 18,5 т, экипаж 4 чел., скорость 6/5
узла, дальность плавания 290 в надводном положении, 18 в
подводном миль, глубина погружения 30 м., автономность 3
суток, 2 бортовых ТА 450 мм, пулемет — 7,62 мм. Строилась
АПЛ в Ленинграде на заводе «Судомех», но строительство
завершено не было. К началу Великой Отечественной войны
«Пигмей» числился в составе ВМФ как опытная ПЛСМ,
однако в строй кораблей не вводилась. Есть данные, что АПЛ
была то ли в Балаклаве, то ли в Феодосии, куда ее перевезли
на испытательную базу морского оружия Наркомата ВМФ,
где она и была обнаружена в 1942 г. немцами, которые
показали ее итальянцам, что явилось для последних
сенсацией, ибо они считали, что их ПЛСМ является на тот
момент единственной, однако для историков они оставили
описание АПЛ: «...Это была новейшая единица,
находившаяся на конечной стадии строительства и ввода в
строй. Размеры были схожи с итальянской ПЛСМ, но корпус
несколько больше и стройнее обводы. Рубка большая, узкая,
трапециевидной формы, по бортам продолговатые углубле-
ния для крепления торпед».
Дальнейшая судьба АПЛ неизвестна. Можно пред-
положить, что она была вывезена в том же году в Германию
как образец для строительства своих ПЛСМ, а может, и
затерялась где-то на дорогах Европы, и как знать, не явилась
ли она прототипом немецких «Зее- хундов».
Были и еще оригинальные проекты ПЛСМ, например
«Блоха» конструктора В.Л. Бжезинского. По сути, это был
ныряющий торпедный катер водоизмещением 52/92 тонны;
— ПЛСМ «Блоха-2» — надводное, водоизмещение —
30 тонн, экипаж — 3 чел. Проектная надводная
скорость30—35 узлов, подводная — 4узла;
 — ПЛСМ «Москита», что-то среднее между АПСС и
«Блохой».
Таким образом, в этот короткий временной промежуток
ОСТЕХБЮРО смогло разработать большое количество
оригинальных проектов ПЛСМ, которые по-настоящему
поразили лидеров создания этого рода нового оружия —
итальянцев, и только начавшаяся Вторая мировая война дала
всплеск активности в создании морских штурмовых или
диверсионных подводных средств, а события,
развернувшиеся на морских театрах военных действий в эти
трагические годы, лишь подтверждают это.
С окончанием Второй мировой войны во всем мире
наступило кратковременное затишье. Части подводного
спецназа расформировываются. Не исключением была
судьба 10-й флотилии МАО, но это была всего лишь пауза.
Уже в 1946 г. Уинстон Черчилль произносит знаменитую
речь в Фултоне, пронизанную враждебным политическим
курсом в отношении Советского Союза, объявляя таким
образом «холодную войну» всему социалистическому
лагерю. Новая фаза противостояния заставила Запад
вспомнить опыт подводных диверсантов. На волне этой
политической истерии появляется масса специальных
подразделений, последователей «питомцев гнезда Боргезе».
В Италии создается команда подводных диверсантов —
«КОМСУБИН», которая и по сию пору признается самой
мобильной, высокоэффективной и престижной в мире.
Советскому ВМФ потребовалось около восьми лет
после окончания войны для того, чтобы воссоздать части
спецназа, а оснащение их подводными средствами движения
потребовало еще долгие годы.
На ура в частях встречали первые индивидуальные
буксировщики типа «Протей» и первый носитель водо-
лазов-разведчиков «Тритон-1», и это было понятно, ибо в
частях служили патриоты службы, я уж не говорю о
появлении семейства «Сирен», затем «Тритонов-1М» и,
наконец, «Тритоны-2», но ведь это было уже в 1989 г., т.е.
тогда, когда многие страны вышли на аппараты, которые
были совершеннее наших. И все это, пожалуй, можно
объяснить тем, что в службе спецназа ВМФ не было четкой
стратегии его развития, хотя в конце 70-х годов что-то
наподобие программы будущего было — так называемая
тема «Вьюн» на перспективу до 2000 года. Но пролетели
годы...
В бытность министром обороны СССР Маршала Со-
ветского Союза Г.К. Жукова была предпринята попытка
создания в ВМФ солидной организации спецназа в виде
центра и отдела ГШ ВМФ во главе с Героем Советского
Союза контр-адмиралом Н.А. Луниным. Там были собраны
специалисты своего дела, которые активно включились в
работу по разработке для частей спецназа боевой техники,
снаряжения. Они также разрабатывали тактику действий
разведывательных групп, прогнозирования развития этих
элитных частей ВМФ, подыскивались на южных морях места
для создания Учебно-испытательного центра спецназа ВМФ.
Очень верно, на мой взгляд, подметил в статье «Время
извлекать уроки» генерал-майор Л.Т. Исаев в журнале
«Спецназ», № 4—6, 2000 г.:
«...Сокращающееся из года в год финансирование
привело к тому, что стало ухудшаться снабжение и ос-
нащение спецназовцев, хотя задачи на современном этапе
заметно усложнились, а эти вопросы требуют особого
внимания. К слову сказать, в масштабах ВС РФ это не столь
большие затраты, и на элитные подразделения, какими,
бесспорно, и сейчас являются части спецназа, деньги
необходимо находить».
А ведь прав Л.Т. Исаев. Взять хотя бы экипировку
морских спецназовцев, да и армейских, ведь здесь все,
начиная с малого, подчинено известному принципу:
стандартизация, унификация, т.е. все подгонялось из того, что
есть на снабжении тыла ВС. А ведь было время, когда
 проводились совещания по разработке снаряжения для
спецназаа с участием представителей этих частей.
Если с вооружением дело обстояло удовлетворительно,
поступали и новое оружие, и подводные средства движения,
хотя и они не были шагом вперед, взять хотя бы» «Тритоны»,
«1-М» и «2», но тут как-то можно было еще мириться в
ожидании более совершенной техники (нас в этом
неоднократно заверяли), то с обмундированием было худо.
Сейчас же, когда существует целая сеть магазинов типа
«Альп-индустрия», «Командос» и др., располагающих
снаряжением, необходимым не только для «Русского
экстрима», но и для боя в экстремальных условиях, следует
раскошелиться для обеспечения одеждой из полартека и
гортекса, легкой обувью с подошвой, которая бы надежно
держала разведчика и на мокром грунте и на скальных
отвесах; снаряжением для горной подготовки, специальными
каркасными рюкзаками, более совершенными, чем бывшие на
снабжении, как теперь говорят: с анатомической спинкой. А
ведь все это мало того, что позволит выиграть в объеме и весе,
но определит исход схватки, сохранит жизнь спецназовца.

Гл а в аV
БОЕВАЯ ПОДГОТОВКА
В современных условиях, когда для успешного ведения
боя необходимо прежде всего знание противника, его сил,
средств и характера действий, непременным важнейшим
видом боевого обеспечения является разведка.
История войн вызвала к жизни различные средства и
способы разведки, среди которых особое место принадлежит
разведке в тылу противника. Известно, что великие
полководцы всех времен придавали этому приоритетное
значение, выделяя специальные группы и целые отряды. Роль
разведывательных групп, действующих в тылу противника,
особенно возрастает в связи с тем, что в современных условиях
важно вскрыть подготовку неприятеля к внезапному
нападению и обеспечивать боевые действия своих войск путем
добывания необходимых сведений и проведения диверсионных
действий. Однако опыт Великой Отечественной войны выявил
ряд недостатков в деятельности разведывательных групп и
отрядов в тылу противника. Это и недостаточная
боеготовность — в силу поспешности при формировании, это и
наспех подобранные бойцы, слабо подготовленные, в
результате чего в боевой состав групп попадали нередко люди с
низкими морально-психологическими качествами.
Сокращенные сроки подготовки и переброски в тыл приводили
к недостаточному их материально-техническому обеспечению,
не всегда удачному подбору экипировки, нарушению правил
конспирации. Разведчики слабо знали, а то и вовсе не знали
языка врага.
И тут на память приходят аксиомы сил специальных
операций:
— качество важнее количества;
— силы специальных операций не могут создаваться в
массовом количестве;
— профессиональные силы специальных операций не
могут быть созданы сразу, как только в них возникла
необходимость.
Высокая боеспособность, жизнедеятельность личного
состава разведывательных групп, предназначенных для
действий в тылу противника, являются определенными
условиями при выполнении ими боевых задач.
Усиление боевой готовности частей спецназа тесным
образом связано с уровнем их боевой подготовки, умениями и
навыками, необходимыми для выполнения функциональных
обязанностей. Боевая подготовка представляет большие
возможности для воспитания у военнослужащих высоких
морально-боевых качеств. Тактико-специальная подготовка,
являясь самостоятельным видом обучения в общей системе
боевой подготовки, — основа полевой выучки частей спецназа.
Характерным для них в ВМФ является проведение таких
мероприятий, как подготовка личного состава, боевой техники,
снаряжения, подводное средство движения ПОД и грузов к
высадке с надводных кораблей и подводных лодок, переходу
морем, перелету на летательных аппаратах в районы
проведения боевых операций, десантированию, приведению
техники и оружия к бою после высадки (десантирования),
ведению разведки и проведению специальных мероприятий
против назначенных объектов в тылу противника. Знания и
навыки, полученные на занятиях по тактико-специальной
подготовке, совершенствуются на тактико-строевых,
тактико-специальных занятиях и тактико-специальных
учениях. Эта подготовка проводится на оборудованных
учебных полях или на местности на тактическом фоне.
Я не случайно вначале говорил, какое значение в наших
частях уделялось созданию и оборудованию учеб-
но-материальной базы: водолазного и инженерного полигонов,
парашютного и спортивного городков, стрельбищ, полосы
препятствий «тропа разведчика». Учения, как правило,
проводились в обстановке, приближенной к боевой, но только
приближенной.
В 1962 году Балтийская часть спецназа провела учение
совместно с коллегами из ВМС ГДР в бухте Про- рер-Вик (о-в
Рюген). Высадка водолазов-разведчиков проводилась с
надводного корабля в ВСП на ластах. По плану
тактико-специального учения (ТСУ) должно было быть
высажено две группы, однако командир части капитан 1-го
ранга В.А. Домысловский в последний момент «схитрил» и
одну, сверх плана, группу, состоящую из матросов и старшин
по второму году службы, направил в основной район высадки
для отвлечения внимания от основных групп.
 Разведгруппа благополучно достигла берега, дораз- ведка
никого и ничего не выявила. Произведя маскировку места
высадки, моряки двинулись в глубь территории и, когда они,
преодолев прибрежную полосу, втянулись в ложбину,
неожиданно вспыхнули яркие фонари и раздался резкий,
громкий и властный окрик: «Хальт», щелкнули затворы
автоматов, затем: «Хенде хох». Группа была полностью
окружена и обезоружена. Этот «хитрый ход» условного
противника означал, что кто-то ознакомился с планом учения и
решил воспользоваться этим. Радости «противника» не было
границ, они настолько торжествовали, что все береговые пат-
рули, бросив свои контрольные участки, примчались, чтобы
лично увидеть «плененных балтийских боевых пловцов». Их
восторг был таким, что даже немецкий комсостав забыл о
второй по плану группе. Между тем основные две РГ в
обозначенное планом время высадились в запасном районе,
произведя разведку, благополучно вышли к
сигнально-наблюдательному посту и к узлу связи, скрытно
произвели их минирование, донесли руководству ТСУ о
выполнении задачи и «парадным строем с песней» вышли к
изумленному «противнику». Таким образом «хитрость»
командира оправдалась. И все же самым примечательным в
этом учении было шоковое состояние, которое испытала
разведгруппа при задержании, ибо это было неожиданно.
Молодые матросы долго помнили этот случай. Впоследствии
подобные и ТСУ на Балтике проводились и с участием воинов
ПНР, при высадке десантов, проводившихся в акватории
Балтийского моря под руководством Главнокомандующего ВС
Варшавского договора Маршала Советского Союза В.
Якубовского.
Ежегодно часть проводила мероприятия по отработке
противодиверсионной обороны соединений кораблей при
стоянке их на незащищенных рейдах и в военно- морских базах
флота. Подобные мероприятия обогащали опытом обе
стороны. Все это требовало большой тренированности личного
состава, как правило, они проводились в ночное время. Учения
в конечном счете проходили успешно, но мы ясно
представляли, какие непредвиденные препятствия могли
возникнуть перед водолазами-разведчиками в реальной боевой
обстановке, ведь между обучением и боевыми действиями
«дистанция огромного размера». И тем не менее на них
достигалось главное — рождалась уверенность личного
состава в своих возможностях.
Вы спросите, дорогой читатель, благодаря чему это
оказывалось возможным? Как удавалось этим молодым парням
добиваться тех больших успехов на проводимых учениях?
Ответ предельно прост — их воодушевляла спортивная
сторона боевой подготовки, именно она со временем вселяла в
них чувство абсолютной уверенности; состязательный
характер боевых упражнений в тактико-специальной,
воздушно-десантной, водолазной, горной и др. подготовках
рождал уверенность в своих силах и возможностях.
В 1965 году проводилось тактическое учение Бал-
тийского флота. В соответствии с планом намечалась высадка
морского десанта на о-в Сааремаа. С этой целью части
спецназа была поставлена задача высадить три
разведывательные группы с надводного корабля на надувных
десантных лодках (НДЛ-10). При согласовании плана
тактических учений (ТУ) с командованием Северо-Западного
пограничного округа были определены основные и запасные
районы высадки разведгрупп (РГ) на остров, оговорены меры
безопасности их при высадке, т.е. оповещение застав и
пограничных нарядов о времени и месте высадки РГ на период
проведения ТУ. Убедившись в том, что все предупредительные
мероприятия в округе отработаны, я доложил командованию о
результатах командировки.
В назначенное время РГ в соответствии с планом
высадились с надводного корабля (МРЗК) на трех НДЛ-10, с
оружием и снаряжением (комплект № 1). Была поставлена
задача выйти в район бухт Тага-Лахт и Удепанга-Лахт,
произвести подводный поиск на предмет обнаружения
противодесантных заграждений (ПДЗ), выставленных
«противником», и выдать данные для безопасного подхода
кораблей десанта и высадки сил.
Будучи уверенными, что пограничники предупреждены о
проводящихся учениях флота, РГ, соблюдая все меры
скрытности, вышли на побережье, замаскировали НДЛ-10,
следы, оставленные при высадке, и две группы (командиры
капитан-лейтенанты В. Авинкин и В. Канцедал) устремились в
район бухты Удепан- га-Лахт, третья группа (командир мичман
Нестерчук) в район бухты Тага-Лахт. Однако эта группа,
будучи замыкающей, маскировку следов выполнила
поверхностно, незамеченным оставила одно весло от НДЛ-10.
Все это было обнаружено с рассветом пограничным патрулем,
о чем он донес на заставу. Более того, мичман Не- стерчук уже
с берега условным сигналом карманного фонаря сообщил на
корабль о благополучной высадке, однако эти сигналы заметил
пограничник с наблюдательной вышки и сообщил на заставу,
откуда последовал ответ старшины, что это он освещал себе
дорогу, а из-за прибрежных кустов создалось впечатление
проблесковых сигналов. Утренний доклад о замеченных
следах на песке и осмысленное сообщение наблюдателя с
вышки нарисовали совершенно иную картину, а преступная
халатность начальника заставы, не вскрывшего полученный
секретный пакет с сообщением о проводимых учениях флота и
предупреждении о соблюдении некоторых мер
предосторожности в отношении использования боевого
оружия, породила тревожную ситуацию — фактическое
нарушение государственной границы!
Начальник заставы объявил тревогу и начал пресле-
дование группы, одновременно привлек к этому население,
охотников. Первые две группы оторвались далеко, третья же
была обнаружена и подверглась преследованию.
Пограничники стали фактически применять оружие, мичман
Нестерчук принимает решение в комплекте № 1 преодолеть
небольшое озеро и, оторвавшись от преследователей, укрыться
на противоположном берегу и дать радио на узел связи
Разведуправлё- ния штаба флота о том, что группа фактически
преследуется пограничниками с применением оружия. Такая
радиограмма была получена, и штаб немедленно отреагировал,
позвонив в пограничный округ, чем предотвратил возможные
жертвы.
Нам крупно повезло, что на пограничной вышке вахту
несли молодые солдаты, которые поверили в доводы старшины
заставы о проблесках фонаря, иначе...
Задача, поставленная РГ, была успешно выполнена.
Используя комплекты № 1, водолазы-разведчики, проведя
подводный поиск прибрежных участков в районе бухты
Удепанга-Лахт, обнаружили противодесантную
защиту (подводные мины) противника, обвеховали
безопасный проход, сделали донесение руководству, чем
обеспечили успешное проведение десантной операции.
Флотская киностудия подготовила документальную ленту
этого этапа учения, где отчетливо видно, как группы
посредников на берегу после обработки района силами
охраны, увидев неожиданный отворот сил высадки и их
проход к берегу, минуя ПДЗ, бросились к этому месту. А ведь
в районе, где были выставлены заграждения, чуть ли не
трибуны были воздвигнуты для торжества над ожидаемым
«промахом» наступающей стороны. Надо отдать должное,
что водолазы-разведчики поиск ПДЗ осуществили ночью, не
выдав своей работы обороняющейся стороне. В конечном
счете оповещенные своим командованием пограничники
прекратили преследование группы Нестерчука, которая
присоединилась к первым двум группам и приняла участие в
поиске ПДЗ.
 Позже мы узнали о строгом наказании начальника
заставы, так легкомысленно отнесшегося к секретному
пакету из штаба округа, где давался подробный инструктаж
относительно проходящего учения сил флота и необходимых
мерах безопасности при действиях в пограничной зоне, но,
как говорится, все хорошо, что хорошо кончается.
Нами были извлечены уроки: во-первых, высадку с
надводного корабля на надувных лодках мы не должны . были
планировать вблизи пограничной вышки; во-вторых, не
допускать таких поверхностных маскировок следов высадки.
Самое главное — нами не был направлен на заставу посредник,
мы ограничились заверениями штаба Пограничного округа.
1968 год — тактико-специальное учение по проник-
новению в ВМБ Балтийск разведывательной специальной
группы с задачей уничтожения на входе в базу корабля (судна)
для закрытия входного фарватера и закупорки кораблей в базе,
а также нескольких блуждающих групп с радиостанциями для
отвлечения внимания от действий основной РГ СпН. Высадка
РГ СпН произведена ночью в ВСП на ИПСД типа «Протей-5М»
на дистанции 3 мили от берега с надводного корабля в районе
пляжа. Успешно преодолев пляжную зону, группа скрытно
проникла в Матросский парк, предварительно замаскировав в
старых блиндажах времен Второй мировой войны свои,
организовав базу под танцплощадкой парка!
Следует заметить, что охрану побережья в зоне от-
ветственности Балтийска от северного мола и до заставы Вохр
постоянно осуществляли три патруля по три человека,
получивших наряды от соединений и частей, дислоцированных
в базе, каждому патрулю нарезался участок в 3 км, и они
посменно несли охрану, периодически докладывая обстановку
в комендатуру гарнизона. Далее охрану побережья
осуществляли пограничные войска.
В течение последующих суток после высадки группа
произвела разведку обстановки в районе пляжа, прилегающего
к северному молу. В ночь командир группы принимает дерзкое
решение, предварительно доложив его командиру части,
направить навстречу наряду трех водолазов-разведчиков в
рабочем платье. Они, возмущенно обращаясь к патрульным,
обвиняют их в ротозействе, потому что якобы проворонили
неизвестных вооруженных, на надувной резиновой лодке
подошедших с моря и устремившихся в глубь территории.
Лодка брошена в кустах. Продолжая громогласные препи-
рательства, сдобренные флотским фольклором, они,
сопровождаемые оторопевшим нарядом, двинулись к скрытой
телефонной колонке, якобы доложить о случившемся в
комендатуру1. В этот момент водолазы-разведчики, проявив
недюжинные способности в единоборстве, обезоружили и
связали патруль, получивший наряд от полка морской пехоты.
Одновременно дали условный световой сигнал на корабль,
находившийся в дрейфе в 1,5—2 милях от пляжа, с которого на
НДЛ-20 были высажены семь парных разведывательных групп
с радиостанциями. В это же время оставшийся личный состав
РГ СпН благополучно занял позиции на северном молу и
изготовился к выполнению своей основной задачи с помощью
только что прошедшего испытания портативного огневого
комплекса.
В прибрежной зоне пляжа нами были выставлены для
подстраховки вооруженные наблюдатели, дабы
компенсировать охрану этого участка побережья из числа
матросов дивизиона ОСНАЗа.
Каково же было мое изумление, когда на корабль
возвратившейся НДЛ-20 были доставлены «пленные» морские
пехотинцы. Увидев меня в форме офицера, они несколько
успокоились, ведь на поверку оказалось, что они ничего не
знали о проводившемся учении, мало того, автоматы были
снаряжены боезапасом, в сумках лежали дополнительные
снаряженные магазины.
 Полагаю, нет надобности пересказывать о том, как
отреагировал командующий флотом адмирал А.Е. Орел, когда
к нему в штаб базы были доставлены «вооруженные до зубов
морпехи». А ведь он лично инструктировал руководство базы,
соединений и частей гарнизона относительно мер
безопасности на период учения, конкретно об использовании
оружия.
Задача, поставленная перед частью спецназа, была
выполнена, однако и здесь мы находились на грани трагедии.
Впредь меры безопасности в планах учений подписывались
командирами участвующих соединений частей и кораблей, а
утверждались начальником штаба флота. Мы также высылали
на корабли и объекты, подлежавшие воздействию силами
спецназа на учениях и тренировках, своих посредников из
числа офицеров и мичманов.
Еще одно тактико-специальное учение, проводимое под
руководством командующего Северо-Западным пограничным
округом генерал-майора Борца, отложилось в памяти. Нам,
балтийской части спецназа, была поставлена задача:
разведывательно-специальной группе, десантированной с
самолета на парашютах в районе г. Кретинга Литовской ССР,
совершить марш, скрытно проникнуть в гавань Паппе
Латвийской ССР, овладеть рыбацким мотоботом и выйти на
нем в море.
Разрабатывая план наших действий, мы загодя направили
в район старшего инструктора парашютно-десантной
подготовки старшего мичмана Брагина Захара Петровича для
рекогносцировки района приземления группы, подходов к
гавани и дислокации мотоботов. Придав З.П. Брагину вид
заядлого рыболова-любителя, рейсовым автобусом
Калининград — Лиепая отправили его на разведку. Никем не
остановленный он прошел в гавань, обошел все боты, а
находившиеся там рыбаки никак не отреагировали на
постороннего. Рядом с входом в гавань находилась
пограничная вышка, но и пограничники не обратили внимания
на нашего «агента». Порыбачив некоторое время, Брагин
вышел из гавани и в нескольких километрах от нее обнаружил
достаточно пригодное место для десантирования группы,
определил видимые приметные ориентиры, отметил наличие
небольших рощиц как укрытие для группы и вернулся в часть.
В состав группы были подобраны матросы и старшины,
знакомые по гражданке с подобными двигателями мотоботов
на 150 л.с. Так как мы располагали лимитом времени, группу
направили в поселок Светлый Калининградской области, где
базировались подобные рыбацкие мотоботы. Мы получили со-
гласие артели на тренировку наших людей в запуске и
обслуживании двигателей и в действиях на ходу. Свой рулевой
у нас тоже нашелся, и, надо сказать, эта стажировка нам очень
пригодилась в ходе учения.
Абраменко Ст. мичман Азиз Мамедов
Содружество спецназовцев. На Каспии встретились: тихоокеанец Новицкий В., балтийцы:
Пашиц В. Г., Авинкин В. С., Сидоренко Л. В., балтиец-черноморец Канцедал В. П.

Перед проводами домой «пионеров» Каспийского спецназа. Слева направо: Кузнецов

А. А., Пашиц В. Г., Кабакин А. Д. Баку, 1970 г.
Командующий ККФ контр-адмирал Рябцев П. Д. вручает капитану 3-го ранга Черному М. С.
орден «За службу Родине» III степени. Баку, 1975 г.

День ВМФ. Лалабеков А., Пашиц В. после вручения правительственных наград — орденов
«Красной Звезды». Баку, 1978 г.
 ККФ. Баку. Главный корпус части

Злобин В. А., Кононенко В. Г., Маринин А. А.

Строевой смотр: Шитов Ю. Н., Черный М. С., Романов В. А., Малахов А. Л., Репенков В. В.
Баку, 1977 г.

Романов В. А. и Шмаров Е. П. Баку, 1974 г.

 Малахов А. П., Еремин В. М., Шадрин В. А. Баку, 1976 г.

Проводы на «заслуженный отдых» капитана 2-го ранга Горбенко И.

Г. Баку, 1976 г.
Неразлучные друзья: Заботин А. Г., Писковец В. Ю., Волокитин
 7 ноября 1977 г. Баку. Перед торжественным
построением. Маринин А. А., Герасименко, Кононенко
В. Г., Белый В. Н., Князев В.
Ветеран Каспийского и Североморского спецназа Портнов В. Е. Москва, 2002 г.

162
Первым каспийцам пришлось самим обустраивать свой быт и учебно-материальную
базу

Испытания «Т-1». Слева направо: капитан 1-го ранга Шашенков Д. У., капитан 2-го
ранга Брызгалов, капитан 2-го ранга Алексеев И. А. 1961 г.
«Водолазная башня». На переднем плане - имитация отсека подводной
лодки

Хранилище водолазного снаряжения

Двухместный транспортировщик водолазов-разведчиков «Сирена-УМЭ»
 Носитель водолазов-разведчиков «Тритон—1М»

Начальная водолазная подготовка водолазов-разведчиков в бассейне. Баку, 1972 г.

Носитель водолазов-разведчиков (ПЛСМ) «Тритон-2»

СПЛ — Проект 865 «Пиранья»
Дудник Н. А.
 Группа водолазов-разведчиков перед практическими спусками в бассейне

Подготовка разведгруппы к высадке. Руководит спуском капитан 3-го ранга Черный М.С.
Баку, 1972 г.
Боевой пловец Сиряков П. Н. готовится к спуску
 Генерал Борец прибыл в часть, где мы доложили ему
наше решение, сняли кальку и вручили посреднику капитану
3-го ранга Шитову Юрию Николаевичу, который на весь
период учения откомандировывался к генералу.
Десантирование разведгруппы прошло успешно в
намеченном районе, а генерал приказал этот район с
квадратом 20 х 20 км прочесать бойцами пограничного
отряда и приданными им бойцами из округа.
Надо отдать должное командиру группы мичману
Кнышеву, который, заметив на шоссе вереницу воинских
машин, понял задумку «противника» и мгновенно принял
смелое решение притаиться на месте, срубить молоденькие
елочки и воткнуть их в землю. Создав таким образом
рукотворную густую рощицу, укрыться в ней. Надо сказать,
что этот прием не был «домашней заготовкой» мичмана. Как
впоследствии рассказал Ю.Н. Шитов, они с генералом тоже
прошли мимо притаившихся водолазов-разведчиков и не
обнаружили их. Здесь можно было бы сделать упрек
пограничникам, почему они не воспользовались услугами
своих четвероногих друзей.
После того как цепь воинов-пограничников миновала
укрытие, разведгруппа стремительным броском преодолела
шоссе, скрытно проникла в гавань, где обнаружила спящих
богатырским сном двух парней в рубке одного из ботов. На
всякий случай парни обмотали двери швартовыми концами,
хотя этого и не требовалось, ибо из рубки доносился храп,
который мог заглушить работающий движок. Торжествовать
же было рано: из четырех мотоботов ни на одном не
запускался двигатель. Водолазы-разведчики, призвав весь
свой опыт и знания, ввели-таки в строй один из ботов и, спо-
койно отойдя от стенки, направились на выход в море.
Часовой-пограничник осветил прожектором бот, кто-то из
моряков дал отмашку, и «угонщики» продолжили свой путь,
пройдя мили 2—3, они повернули на обратный курс,
спокойно вошли в гавань и ошвартовались. Задача была
выполнена, как отметил генерал Борец, на отлично. Он
поздравил всю группу и выразил им свою благодарность.
Зимние сборы по парашютно-десантной подготовке
завершались ежегодно зачетно-тактическим учением (ЗТУ)
РГ СпН и РГ. Как правило, группы десантировались на
территории Белорусской ССР или на границе ее с Литовской
ССР. В течение 12—15 суток они должны скрытно пройти по
территории этих республик, выйти к побережью Балтийского
моря, организовать НП и вести радио- и радиотехническую
разведку. Как правило, к этому времени по согласованию с
начальником разведки флота приурочивался сбор-поход
кораблей ОСНАЗа флота. Он должен был проходить, когда
группы выходили к побережью. Мы выдавали на назначен-
ные нам корабли кальки маневрирования в районе Мыса
Таран — г. Паланга. Разведывательные группы работали по
ним, донося на КП результаты перехвата и пеленгования (КП
организовывался также в этом районе, его возглавлял
старший помощник начальника штаба по РР и РТР, а охрану
осуществляла РГ СпН).
Как правило, к этим учениям привлекались силы КГБ
данных республик, которые осуществляли поиск и пре-
следование групп; безусловно, это была отличная школа как
для нашего личного состава, так и для «противника».
Зима 1967 г. была мягкой, и в марте река Неман
практически очистилась ото льда. Наши группы, пре-
следуемые «противником», вышли к Неману, и командиры
групп принимают решение (получив согласие командира
части) вплавь форсировать эту преграду, благо в группах
имелись гидрокомбинезоны, плот-палатки. Таким образом
они оторвались от преследования и ускоренными переходами
вышли на побережье.
Паланги донесла, что тайник с продуктами (который был
заблаговременно оборудован) находится на месте
расположения туристической группы, разбившей там
палатки. Командир по радио дал «рекомендацию»:
«Проявите'флотскую смекалку или переходите на режим
выживания». Смекалки нашим парням не занимать, и они
ночью вокруг лагеря установили сигнальные мины, когда те
сработали и лагерь опустел, продукты были изъяты.
Я бы мог привести еще массу примеров из проведенных
на Балтике тактических учений, причем успешных, это ведь
показатель боевой деятельности флотского спецназа, но
приходится признавать и то, что мирное время, в котором
жила страна, налагает печать беспечности на воинов, не
говоря о населении. На флоте стало обычным, когда матрос,
обращаясь со словом «друг» к другому незнакомому матросу,
оказывается вне всяких подозрений в любой обстановке. Это
слово стало как бы паролем. Мне вспоминается один эпизод,
когда мы с капитаном 1-го ранга В.А. Домысловским, будучи
по каким-то делам в Балтийске на эскадре, в разговоре с
одним из офицеров руководящего звена заметили, что
погрузка ракетного оружия на корабли (первые ракетные
надводные корабли) хоть и производится с принятием мер
предосторожности и скрытности, однако они недостаточны.
Нами был предложен простой способ, я бы сказал, курьезный,
дабы доказать наше утверждение.
Вдоль стенки, у которой стоял эскадренный миноносец,
принимающий ракетное оружие (РО), были выставлены
вооруженные вахтенные из числа экипажа корабля, кроме
того, в то время сооружали вдоль стоянки деревянные заборы,
дабы скрыть сам процесс погрузки РО.
Так в очередной раз, когда были проведены все ох-
ранные мероприятия, нами был запущен, якобы в бега,
«матрос-разгильдяй», а за ним устремился переодетый в
офицерский китель с криками «Стой!» другой. Матрос,
приблизившись к оцеплению у эсминца, взмолился: «Друг,
укрой, за мной гонятся!» «Друг», недолго думая, направляет
его по сходне на борт, а подбежавшему «офицеру» на вопрос
о матросе указал в сторону стоящего крейсера, куда и кинулся
преследователь.
Вот так просто в наше спокойное мирное время и
проверяется бдительность. А может, следует отнести этот
эпизод на спецназовскую внезапность, наглость и
нетрадиционность действий, иными словами, во всякой
ситуации необходимо опередить противника, оставляя
инициативу за собой.
Большой популярностью в части пользовалась воз-
душно-десантная подготовка. В этом, бесспорно, была
огромная заслуга старшего инструктора мичмана Бра- гина
Захара Петровича, как я его уже характеризовал, фаната
своего дела. Впоследствии в штаты наших частей была
введена еще и должность заместителя командира части по
воздушно-десантной подготовке. В годы войны Захар
Петрович служил в воздушно-десантных войсках и имел
солидный боевой опыт, которым щедро делился с
молодежью. Брагина отличали большая ответственность и
скрупулезность при подготовке личного состава. Будучи по
характеру педантом, он и процесс подготовки парашютистов
возвел в высокий ранг. Учебный комплекс этого вида,
конечно же, не шел в сравнение с теми, которыми
располагали части ВДВ, однако энергия мичмана и его
повышенное чувство ответственности за доверенный вид
подготовки в полной мере компенсировали наши усилия по
оборудованию городка (парашютного комплекса). При его
непосредственном участии был оборудован уникальный
тренажер по приводнению водолазов-разведчиков на базе
нашего озера.
Ежегодные парашютные сборы, зимние с прыжками на
сушу и летние с прыжками на воду способствовали росту
мастерства моряков части. Сборная команда части в составе
трех мастеров спорта СССР по парашютному спорту
мичманов: Брагина, Виетрина, Пономарева и
перворазрядников-матросов успешно выступала на
всесоюзных и армейских первенствах и занимала места в
первой пятерке, а это неплохой показатель в столь
престижных соревнованиях. Нашим постоянным руко-
водителем и наставником был начальник парашют-
но-десантной службы (ПДС) флота подполковник Боровков
Василий Михайлович, удивительно добросовестный и
добропорядочный человек, пользовавшийся абсолютным
авторитетом у специалистов воздушно-десантной подготовки
(ВДП), командования ВВС флота ц у всех, кто его знал.
С приходом в часть мне довелось в беседах с молодыми
матросами, готовящимися совершить первый прыжок, а
также с офицерами и мичманами, имевшими уже
значительный опыт в их выполнении, слышать воспоминания
о первом прыжке. И у всех в памяти всплывало чувство тоски,
сжимавшей грудь, а некоторые откровенно признавались, что
и при последующих подспудно от этого чувства не
избавлялись, выполняли прыжок потому, что это их
обязанность, наконец, потому что они настоящие мужчины и
таков приказ.
Последовательно, за тремя ознакомительными, сле-
довали более сложные, со стабилизацией, порой до 20 с, в
снаряжении ВСП на воду, на различные препятствия (лес,
строения и т.д.), на точность приземления. И нет-нет да и
приходилось слышать откровенные признания, вроде того,
что: «А вдруг откажет?». И опять же Брагин и его помощники
— инструкторы ВДП оказывались рядом и своим
хладнокровием вселяли твердую Уверенность в
сомневающиеся души. Они же неустанно напоминали
морякам о запасном парашюте. Брагин сам неоднократно
демонстрировал использование запаски, чем порой ввергал
руководителей сборов в шок. Наблюдая за его прыжками, мы
иногда замирали в нехорошем предчувствии, видя, как
быстро сокращается высота, а он продолжает парить и не
прибегает к запасному парашюту. Оказывается, воздушные
потоки не давали возможности раскрыться основному, и он,
маневрируя телом, пытался помочь «пауку» распрямиться, но
в конечном счете под бурные аплодисменты прибегал к
помощи запасного.
Заслуга Захара Брагина была и в том, что каждодневным
общением с личным составом, своими наставлениями он
добивался того, что значительная часть моряков была
абсолютно уверена в безотказности парашютного
снаряжения, а его разъяснения по эксплуатации техники
вселяли твердую убежденность в своих действиях.
Вначале я упомянул о популярности ВДП в части. В
подтверждение своих слов приведу пример, как офицеры и
мичманы использовали каждую возможность для совершения
прыжков. Зная заранее о прыжковых днях на соседних
аэродромах в Дивау, Донском, Дуна- евке, Нивенском, они
умудрялись включить себя в полетные листы (явно не без
помощи В.М. Боровкова) и рано утром на мотоцикле с
коляской Авинкина с парашютами отправлялись выполнить
прыжки, а к утреннему разводу как штык были в строю, а это
уже что-то значило...
И еще, особым показателем того, что весь коллектив
части накрепко связан узами товарищества, чувством
уважения друг к другу, к начальнику, командиру, был тот
факт, что порой кто-то из офицеров обращался к старшине
или матросу, а порой и сам Брагин поручал кому-то из них
уложить парашют для прыжка. Я думаю, что подобный факт
говорит о многом, ведь при этом подразумевается
беспредельная вера в матроса, которому вверяется
собственная жизнь, благополучие семьи. Матросы и
старшины высоко ценили это доверие.
Не обходилось и без курьезов. Как-то Захар Брагин
выполнял юбилейный, по-моему 1000-й (а может, 1500-й),
прыжок в кругу друзей. Успешно приземлившись точно в
центр конверта, под радостные возгласы товарищей,
подбрасываемый ими, он взлетал в воздух, но пойман в
последний раз не был. Результат — госпиталь с переломом
руки. Надо же, с 1000-метровой высоты приземление
отличное, а тут с двух метров — перелом. И смех, и грех.
И как один, все моряки, завершая свой рассказ о прыжке,
с чувством особой радости вспоминают рывок огромной силы
— когда над ними шурша распахивается белый шелковый
купол парашюта, самый ослепительный, самый чудесный,
какой им когда-либо в жизни приходилось видеть! С этого
момента душа моряка наполняется чувством благодарности к
наставнику, научившего готовить парашют, конструктору и
изготовителю его. Ибо начиналось ни с чем не сравнимое па-
рение в воздухе, подобно птице...
Ну а после первых минут этого кайфа мозг пере-
страивался на момент встречи с землей и на выполнение
основной учебно-боевой задачи, ради которой все эти
эмоции.
Чувствительный толчок — земля! Освобождение от
подвесной системы, сбор парашюта (купола), маскировка и
занятие укрытия, выбранного еще сверху.
При прыжках на воду необходимо упреждающее ос-
вобождение от парашюта, однако не следует забывать о том,
что прикидка расстояния до водной поверхности всегда
предательски подводит, но с опытом и этот минус проходит.
Уже после третьего прыжка матросам присваивался
третий спортивный разряд и вручался нагрудный знак. Надо
было видеть наших моряков, когда они, вопреки всем
запретам, будучи в отпуске, с гордостью щеголяли со
значками на груди и водолазными штатами на рукаве.
Мне и по сей день не понятен этот запрет, ведь ни для
кого не было секретом наличие в составе ВМФ СССР
подобных частей.
Однажды командующий Балтийским флотом адмирал
Михайлин Владимир Васильевич на одном на совещаний
поставил перед руководством разведуправле- ния штаба
флота вопрос о поиске новых приемов высадки наших РГ, РГ
СпН. Как ни странно, а этот прием нам подсказало
Центральное телевидение, показав фильм о действиях
американских спецназовцев во Вьетнаме, когда высаживали
на реке Меконг боевых пловцов с вертолета на воду с высоты
3—5 м.
Буквально на следующий день я поехал в штаб ВВС
флота, где и решился этот вопрос. Мы начали усиленные
тренировки сначала в части в прыжках с вышки в ВСП
«солдатиком», а затем в Донском по посадке в вертолет,
подъему водолазов по штормтрапу и лебедкой.
В назначенный день пять человек: три водолаза-
разведчика, старший помощник начальника штаба капитан
3-го ранга В.С. Авинкин и я, в ГК типа «Садко» загрузились в
вертолет и легли на курс в Приморскую бухту, где в
готовности находились ВМ и ТЛ со страхующими
водолазами. Там уже был заместитель начальника РУ флота
капитан 1-го ранга Н.П. Склавец. В полете выяснилось, что
один моряк забыл ласты, я ему отдал свои.
С прилетом в район по сигналу командира вертолета мы
изготовились к прыжку. Первыми три моряка, затем Авинкин
и замыкающим я. Высота полета 3—5 метров от поверхности
воды, скорость 45 км/час. Первые четыре человека покинули
борт вблизи катеров, когда же дошла очередь до меня,
выпускающий сержант дал мне «напутственный пинок под
зад» (якобы по традиции) и одновременно ревуном показал
командиру о выходе последнего водолаза, на что тот
отреагировал набором высоты и увеличением скорости.
«Возмущенный» действиями выпускающего, я по-
старался высказать ему свое фе, очень сжато за неимением
времени, и шагнул к двери кабины, мне ничего не оставалось,
как покинуть борт, чтобы не вызывать неуважительного
отношения к себе со стороны моряков. Выпустив сигнальный
буй (буйреп имел длину где-то 35 м), я увидел, что он
поверхности не касается, но все-таки решил прыгать. Левую
руку сгруппировал, а правая была поднята вверх. Как
утверждали наши доморощенные хохмачи впоследствии, это
я продолжал свой непечатный диалог с выпускающим,
подкрепленный выразительным жестом руки. Так или иначе
Авин- кин, да и Склавец убежденно доказывали, что высота в
момент прыжка была порядка 30 метров и скорость до 70
км/час. Приводнение произошло нормально. Ощутимый удар
я испытал под мышкой правой руки, последствия его
чувствовал продолжительное время.
Одним словом, прыжок был долгое время на слуху, а я
именинником. Новый метод был апробирован, указание
командующего выполнено. Впредь мы не раз пользовались
им на ТСУ, а впоследствии внедрили его и на Каспии.
Все те учения, о которых я рассказал выше, проходили
на Балтике, разумеется, их было очень много за годы моей
службы в Парусном. Стоит только вспомнить дерзкие и
смелые действия групп по проникновению в ВМБ, на якорные
стоянки, против береговых объектов у\ли действия нашего
инструктора по самбо мичмана Н. Дельникова, когда он на
учениях с погранвойсками, будучи захваченным в «плен» и
препровождаемый на ГАЗ-69 в комендатуру пограничного
отряда, разметал охрану, сам сел за руль и прибыл в отряд, где
доложил о своих действиях генералу Борцу, за что был им
поощрен и поставлен в пример всему отряду. Но все это были
учения части, которая к тому времени уже обладала своими
традициями, сформировавшимся коллективом офицеров и
мичманов, спаянных совместной многолетней службой,
большой опыт в выполнении специфических учебно-боевых
задач, наработанную тактику, блестящую
учебно-материальную базу и сложившийся инструкторский
коллектив.
Вот всего этого и не хватало вновь созданной части на
Каспии. Те пять старшин и матросов, прибывших с нами из
Парусного и Очакова, безусловно, явились костяком, но
предстояло еще подготовить мичманов-инструкторов,
которыми Каспий не располагал. На повестке же дня стоял
вопрос с обустройством жилья и учебных кабинетов.
Командование и тыл флотилии оказали нам действенную
помощь. Я уже говорил, что на раскачку времени у нас не
было, мы ждали группу спецконтингента. Нашему молодому
коллективу, собранному с бору по сосенке, имея в виду со
всех флотов, приходилось, что называется, с ходу
сколачивать коллектив, готовить программу подготовки
спецконтингента, создавать учебно-материальную базу,
готовить плавсредства обеспечения (ВМ.Т)/, одним словом,
наступила горячая пора. И вот тут-то командование ККФ
поставило нам задачу: обеспечить силами РГ разведку ПДЗ в
предполагаемом районе высадки морского десанта на ЗТУ
флотилии, обвеховать безопасные проходы для кораблей
десанта. Это было первое наше испытание на флотилии.
Группу из пяти водолазов-разведчиков пришлось
возглавить старшему водолазному специалисту капи-
тан-лейтенанту М.С. Черному. Специального снаряжения мы
еще не имели, пришлось позаимствовать в спортклубе
флотилии комплекты № 1. С восходом солнца группа
высадилась с рыбацкого бота, беспрепятственно прошедшего
вдоль побережья в районе предполагаемой высадки десанта
(гора Заячья — мыс
Бяндован) и, как это ни удивительно, незамеченными
выполнили поставленную задачу — провели разведку участка
и установили вешки для безопасного подхода десантного
корабля (ДК). Меня поразил вопрос начальника штаба ККФ
после моего доклада руководству ЗТУ о выполнении нами
поставленной задачи: «А когда же ваши разведчики успели
выполнить эту задачу?» Хотя в бинокль с КП ЗТУ,
расположенного на смотровой площадке горы Заячьей,
можно было видеть выходящих пловцов с масками, трубками
и ластами. Однако для флотилии это новое подразделение
было необычным, а посему и не привлекло внимания. Но тем
не менее с этого дня оно надолго получило постоянную про-
писку здесь, на «Седом Хазаре».
Ожидаемое прибытие группы спецконтингента и начало
их подготовки ускорило наше оснащение табельным
вооружением, снаряжением, плавсредствами и т.д.
С прибытием спецконтингента на начальном периоде
подготовки к водолазным спускам мы использовали учебную
базу дивизиона АСС, его барокамеру, а уже к лету
следующего года (1970) мы перебазировались к новому
постоянному месту дислокации части на Зых, в район
Каспийского высшего военно-морского училища им. С.М.
Кирова (военный городок № 9-а). Это была часть поселка,
расположенная на берегу моря. Строился поселок в 1934 году
как однодневный Дом отдыха нефтяников, затем в годы
войны там располагалась Школа юнг ККФ, в наше время —
Дивизион химзащиты. С 1970 г. мы совместно с ними
хозяйничали, ну а в 1971 году этот необдуманный
эксперимент руководства приказал долго жить и
химдивизион был передислоцирован на новое место. Надо
было видеть энтузиазм личного состава, с каким восторгом
они трудились над озеленением городка. Благодаря
оборотистости (в хорошем смысле) нашего хозяйственника
майора Мари- нина Анатолия Александровича он
превратился в чудесный сад, в котором плодоносили
вишневые и абрикосовые деревья, а также маслины.
Интересно, что в своем большинстве матросы не обирали
деревья раньше времени, а ждали момента полного
созревания плодов и сами собирали урожай. Мичман Жмуров
как хлебосольный хозяин потчевал их шикарным компотом,
который был вдвойне сладок: во-первых, кок не жалел сахара,
а во-вторых, этот компот был из плодов, выращенных самими
матросами!
Многие, служившие ранее в химдивизионе, приходя в
часть, не верили этому сказочному превращению городка
чуть не в ботанический сад. Самым привлекательным для нас
в новом городке был готовый плавательный бассейн 8 х 25 м с
глубинами от 1,5 до 4 метров. Конечно, это было находкой
для нас. И уж если ударяться в историю зарождения нашей
части, я не могу устоять перед истиной — навел нас на этот
райский уголок наш водолаз-разведчик-радиотелеграфист
старший матрос Кубай, назначенный к нам в числе пионеров,
прибывших из Черноморской бригады. Находка эта была
чисто случайной, а вот то, что Кубай обратил на нее свое
пристальное внимание и доложил мне, было явлением
закономерным. Все мы, родоначальники части нашей службы
на Каспии, жили одной целью — создать на берегах «Седого
Хазара» часть, в которой бы воплотились лучшие традиции
Очакова, Парусного и Русского острова. Как это нам удалось,
судить вам, дорогие читатели...
Наряду с озеленением и благоустройством городка мы
начали ускоренное обустройство водолазного комплекса с
тренажерами, барокамерой, агрегатной и компрессорной, а в
дальнейшем (1976), как я уже говорил, оборудовали
водолазную башню, высотой 12 м (столб воды 10 м), с
тренажером (имитатор отсека подводной лодки, соединенный
торпедным аппаратом ТА 533 мм с водолазной башней),
позволяющим отрабатывать навыки выхода из подводной
лодки различными методами: поточным, шлюзованием в
аппарате и комбинированным. Другой тренажер позволял
отрабатывать выход через ТА в плавательный бассейн,
комбинация этих тренажеров способствовала
психологической закалке молодых матросов. На берегу
оборудовали стрельбище, позволявшее выполнять все
стрелковые упражнения из пистолетов и автоматов; был
оборудован и примитивный парашютный городок,
спортивные площадки.
В 1969 году мы получили МРЗК «Буй», корабль ОСНАЗ,
который на СРЗ в Баку переоборудовали для наших целей,
установив барокамеру, оборудовав кубрик для
водолазов-разведчиков и для спецконтингента. В 1970 г. от
промышленности из Рыбинска получили КСВ, кроме того, из
консервации флотилия передала нам ВМ, мы получили
несколько дюралевых и деревянных катеров с подвесными
моторами, а также надувную английского производства лодку
с подвесным мотором типа «Джонсон», т.е. были готовы к
исходу 1970 года к автономному обеспечению как подготовки
групп спецконтингента, так и своих РГ постоянной
готовности. К этому же времени мы несколько расширились в
количественном составе, приблизились к Балтийской части.
Но теперь перед нами стояла перспектива интенсифи-
цирования собственной боевой подготовки в целях со-
вершенствования боевой готовности групп постоянной
готовности. Задача была довольно сложная, т.к. львиная доля
времени уходила на обеспечение групп спецконтингента.
Нас выручило то, что руководством было определено
комплектование части в Волгограде и области. Наличие там
морского клуба и установившиеся добрые отношения с
облвоенкоматом, обкомом комсомола позволяли качественно
производить отбор молодежи из числа
спортсменов-разрядников. Предварительная проверка в
самом Волгограде кандидатов для службы нашими
специалистами позволяла выявить добровольцев, пополнять
часть отличными ребятами. За почти четырнадцать лет моего
командования частью был лишь один случай отказа по якобы
религиозным мотивам — он-де не может держать в руках
оружие, его вера не приемлет этого. Матрос Зорькин был
немедленно откомандирован в гарнизон Махачкалы. Но на
этом мое знакомство с ним не окончилось. Как-то, будучи в
отпуске у родителей в Махачкале, моем родном городе, и
гуляя вечером с отцом, я вдруг услышал знакомый голос:
«Товарищ командир! Разрешите обратиться, старший матрос
Зорькин».
Действительно, это был наш Зорькин, на груди ком-
сомольский значек. Он обратился с просьбой вернуть его в
часть, дескать, понял свои заблуждения, стал комсомольцем,
никаких религиозных верований у него не было и нет, просил
простить необдуманный шаг. Однако прошло время, ему уже
не догнать сослуживцев, а служить осталось всего ничего,
поэтому и огород городить было нечего. Поинтересовался я у
командира части его службой и получил положительную
характеристику.
Были матросы, которые бахвалились своей принад-
лежностью к флотской элите, но с ними велась работа по всем
каналам, и если они вновь допускали подобные промахи, то
просто отчислялись. Эту привилегию командование
флотилии нам предоставляло; гауптвахта у нас была не в
почете, я всегда считал, что служба в спецназе — это
привилегия избранных (считай, отобранных), а гауптвахта
оскорбительна для водолаза-разведчика. Надо сказать, что
матросы и старшины высоко ценили свою принадлежность к
части, порукой тому высокое почетное звание «Отличная
часть», которое мы заслужили своим отношением к
исполнению воинского долга.
С гордостью хочу сказать, что за все годы службы в
части у нас не было случая, близкого к дедовщине. Ста-
рослужащие относились к молодежи не свысока, а как
наставники, всегда готовые помочь младшему товарищу
советом, делом. Безусловно, это заслуга всего коллектива,
партийной и комсомольской организаций, именно этих
верных и действенных помощников командования,
оберегавших честь и достоинство наших товарищей по
службе. Это они не допускали возникновения среди
старослужащих «кастовости», это они сделали так, что
матросы и старшины спустя годы с восторгом вспоминали
свою службу в части и гордились этим.
И по сию пору я с гордостью говорю, что партийная и
комсомольская организации части способствовали
выполнению нами ответственных государственных задач по
подготовке групп спецконтингента, поддержанию в
повышенной боевой готовности разведывательных групп,
отличному проведению заводских и государственных
испытаний новых подводных средств движения, ПЛСМ,
водолазного и другого снаряжения и боевой техники.
От матроса-первогодка до командира части все мы были
связаны узами, несомненно, более тесными, чем те, которых
требует воинская дисциплина и воинские уставы. Это было
уважение друг к другу.
Подготовка водолаза-разведчика — длительный и
интенсивный курс физических, психологических и мо-
ральных нагрузок, имеющих целью тщательный отбор
наиболее достойных и крепких молодых воинов, их
комплексную интенсивную тренировку. Весь период
подготовки водолазы-разведчики подвергаются мощнейшей
физической и психологической обработке. Только лишь
после испытательного срока молодые воины вливаются в
состав разведывательных групп и получают почетное право
считаться водолазами-разведчиками. Венцом подготовки
молодых матросов в период интенсивных нагрузок является
зачетно-тактическое учение по высадке с надводных
кораблей (подводных лодок) в ВСП на ластах (ИПСД), на
надувных лодках, десантированию с самолетов и вертолетов
на парашютах на сушу и на воду.
 Как выполнить эту задачу и уцелеть, не захлебнувшись и
не разбившись в море на прибое о скалы, зависит от навыков,
закалки, а это достигается длительными и изнурительными
тренировками в море и на берегу за весь период становления
их как водолазов-разведчиков. Главный объект тренировок —
воля и сознание.
Американские специалисты очень образно охарак-
теризовали этот период подготовки, так называемую адскую
неделю:
«...Главный объект тренировок — не тело, а воля и
сознание молодых воинов. На жаргоне «тюленей» 1 это
называется эффектом иллюминатора.
Воин должен достичь глубин самопознания. Он должен
прочувствовать, что его тело лишь оболочка, в которую
помещены его сознание и воля. Он должен научиться
абстрагироваться от физической боли своего тела-оболочки,
уйти в глубь себя и смотреть на окружающий мир, на
враждебную среду как бы через иллюминатор. Только тогда
боевой пловец сможет выполнять любую боевую и
оперативную задачу в океане или джунглях».
Порой нет-нет да и возникает вопрос: есть ли в наш
ракетно-ядерный век место бойцам флотского спецназа?
История, как всегда, неумолима — никакая техника,
никакие умные агрегаты и машины не заменят подго-
товленного водолаза-разведчика (боевого пловца),
способного реагировать на складывающуюся обстановку
мгновенно, творчески, инициативно, с полным сознанием
своей силы, уверенности в победе и полной ответственности
за поставленную задачу.
Непрерывные интенсивные тренировки в бассейне в
конечном счете дали свои плоды. Наши юноши постепенно
приобщались к заветному братству боевых пловцов. Однако
наступил момент, когда учиться в закрытом пространстве

1
«Тюлени»-ЗЕА1. — аббревиатура английских слов «море», «воздух», «суша»
обозначающих среду, в которой действуют морские спецназовцы. Ассоциируется с
английским словосочетанием «морской тюлень». Считается, что это самые
подготовленные и отважные воины в составе американских ВС, свою историю они ведут
от подводных диверсантов Второй мировой войны.
бассейна им было уже нечему. Пришла пора приобщаться к
реальным морским условиям.
Однако хочу сделать одно «лирическое отступление». В
1972 г. недалеко от части начались работы по укреплению
дамбы, ведущей на остров Песчаный (НГДУ им.
Серебровского) способом намыва грунта по пульпопроводу.
Ознакомившись на месте с характером этой работы, я
предложил рабочим свою помощь. Безусловно, она была
принята с большой благодарностью, а мы получили
возможность создать еще один мини-водолазный полигон, по
сути, на территории, примыкавшей к нашей. Колышками
наметили контур будущего рукотворного озера, он
напоминал рисунок Каспийского моря: протяженность озера
— 300 м, ширина— от 50 до 80 м, глубины — 2,5—4 м. Была
выделена группа матросов во главе с лейтенантом В.Н.
Калашниковым, и работа началась.
Созданием этого водоема я планировал постепенный
переход в водолазной подготовке водолазов-разведчиков от
бассейна, через озеро и затем в море, речь шла в первую
очередь о спецконтингенте. Ведь подчас к нам прибывали
люди, абсолютно не умевшие плавать. Другая задумка
преследовала цель создания тренажера для отработки
элементов горной подготовки — преодоление горных
ущелий, обрывов с помощью канатных подвесных дорог,
тросов. И, конечно, озеро могло бы значительно нам помочь в
этом деле, ибо при неудаче разведчик падает в воду. Но это
были наши планы, а действительность не позволила им
осуществиться по самой банальной причине.
Итак, к намыву озера приступили в июле 1972 года, для
чего были установлены мощные гидромониторы с давлением
водяной струи до десяти атмосфер, проложен пульпопровод,
мощные электронасосы обеспечивали выход пульпы на
дамбу. Они одновременно вспарывали целину, на которой,
правда, еще оставались бетонные основания заглушённых
нефтяных вышек. Работа, конечно, была не из легких, однако
через два с половиной месяца озеро было готово, т.е. зеркало
воды вписалось в заданный контур. В октябре мы провели
первый пробный спуск водолазов, но замутнен- ность воды
была невероятная, далее вытянутой руки ничего не видно.
Решили прекратить спуски до весны, чтобы вода отстоялась.
В марте 1973 г. приступили к пробному спуску группы
водолазов-разведчиков, опять ничего не вышло. А ларчик
просто открывался: соленость воды намного превысила
соленость морской и была около 50%, и никакие грузы,
надеваемые водолазами, не решили проблемы.
И вот тут-то и началась новая жизнь нашего озера.
Во-первых, оно получило имя Соленое, или попросту
Соленка. Первыми на его целебные свойства обратили
внимание немецкие курсанты, обучавшиеся в Каспийском
ВВМУ, ну а дальше людская молва разнесла эту весть не
только в Баку, но и далеко за его пределами.
Волей-неволей пришлось и нам заняться его изучением,
пригласили представителей городской СЭС, отослали пробы
воды, нафталановой и йодистой грязи в г. Пятигорск в
Бальнеологический институт, а ответы, поступившие вскоре,
были весьма впечатляющими: «У вас в озере чуть ли не вся
таблица Менделеева!»
Разумеется, до всей таблицы было далеко, но остатки
нафталана и какие-то йодистые признаки выходили из
заглушённых нефтяных вышек. Короче говоря, слава
Соленки росла не по дням, а по часам. Народ повалил, наши
жители училищного городка на Зыхе стали завсегдатаями
озера.
Таким образом, наша задумка с озером и соответст-
вующими полигонами отпала окончательно, но не все дело
обстояло так безнадежно. Тренировки водолазов-разведчиков
в гидрокомбинезонах порой вызывали опрелости и всякие
подобные неприятности. И наши медики взяли на вооружение
соленые ванны. Ежедневно после развода по списку врача
фельдшер строил личный состав и вел на лечебную
процедуру на озеро. Я уверен, дорогой читатель, вы поняли,
что от желающих не было отбоя.
Тот, кто хоть раз ощутил на себе всю прелесть этих ванн,
вряд ли откажет в удовольствии еще и еще раз принять их.
 Как-то в газете «Бакинский бульвар» корреспондент
посвятила большую статью Соленому озеру. Писательский
раж далеко увел уважаемого автора, он состарил Соленку на
десятки тысяч лет. Тут был рассказ и о чудесном феномене
Апшерона, подарившего бакинцам такие чудо-озера, однако
внимание акцентировалось на нашей Соленке. Мой звонок в
редакцию уважаемого «Бульвара» и разговор с автором
статьи ничего не изменил — тысячелетия витают над озером.
Ни мои слова, ни то, что здесь, на Зыхе, есть масса свидетелей
и участников создания этого чудо-озера, не вразумили автора.
Но суть ведь не в этом, главное, озеро создано и дает
максимум удовольствий и пользы гражданам.
Прошу прощения у читателей за этот незначительный
экскурс в прошлое.
Любезно предоставленный нам администрацией города
остров Вульф и был нашим инженерным и водолазным
полигоном. Здесь сочеталось все необходимое Для.настоящей
шлифовки приобретенных навыков в период начальной
подготовки: соленая морская вода, темная, несколько
зловещая морская глубина, илистый грунт, затонувшая у
острова баржа, нос которой плотно сидел на берегу, а корма
вроде бы на плаву. Это был в некотором роде атрибут нашего
инженерного полигона. Здесь водолазы-разведчики
отрабатывали элементы минирования подводной части, а
также практические подрывы зарядов под водой.
Этот островок и окружающая его морская акватория
были в стороне от посторонних глаз, а непосредственная
близость от части и вовсе играла огромную роль в отработке
комплексных задач боевой подготовки. Здесь же, на острове,
выполнялись УУС из гранатометов, ПТУРС и
гранатометание, велось учебное разведывательное
радиотехническое наблюдение за подходами к главной базе
ККФ. Между островом Вульф и расположенным рядом
островком Плита гидрографическая служба оборудовала для
нас мерную линию, где определялась скорость плавания при
использовании ИПСД. На этих полигонах мы отрабатывали
на тактико-специальном занятии (ТСЗ) варианты скрытного
подхода к кораблю, использовались МРЗК, КСВ, ВМ, при
этом на верхней палубе кораблей (катеров) находились
инструкторы, которые фиксировали каждую ошибку, промах
водолазов-разведчиков. Эти упражнения повторялись до
изнеможения, пока водолазы-разведчики не овладевали
приемами бесшумного подхода на ластах настолько, чтобы
выполнять их в любой обстановке уверенно, осторожно, без
всплесков. И здесь каждый понимал, какой железной волей и
молниеносной реакцией должен обладать водолаз-разведчик,
чтобы обеспечить успех действий при выполнении боевой
задачи при минировании корабля (судна), подводного
объекта. Ведь каждое отклонение от наработанной практики
ведет к обнаружению противником, в военное же время
обнаружение — почти верную смерть или плен.

Даже здесь, на полигоне, молодые матросы, находясь

под кормой баржи, испытывали поначалу чувство
непередаваемой тревоги, в ночное же время они теряли
ориентировку, движения их становились суетливыми и
неуверенно резкими. Угнетающее чувство страха,
охватывающее водолаза-разведчика под днищем корабля (в
данном случае баржи), вело к учащению дыхания. Мандраж,
испытываемый молодым, приводил к торопливым вдохам и
выдохам, порой к тошноте. Вот тут и оправдывал себя метод,
которому всегда следовал опытный наставник капитан 2-го
ранга Черный Михаил Саввович. Он помогал обучаемому, и
тот обретал покой и уверенность, заставлял его облегченно
вздохнуть, а последующие глубокие вдохи открывали кисло-
роду путь в отравленные легкие. Под стать мэтру были его
опытные помощники: Калашников, Павловский, Злобин,
Тарануха, Еремин и др.
Это типичный пример боязни погружения, но с опытом
он проходит, и водолаз-разведчик становится на ты с
глубиной морской.
Кризис с преодолением боязни погружений наступает,
как правило, после нескольких удачных погружений.
 Особенно памятны каждому водолазу-разведчику
первые самостоятельные подводные плавания ночью. Дело в
том, что дневные погружения не сравнить с ночными, ибо
пловец днем наблюдает мелькающих вокруг рыб, солнечные
блики, наконец, рядом товарища, следовательно, имеется
представление о том, какой мир встречаешь на глубине.
Ночью же воображению недостает перспективы.
Надо сказать, что морская вода вдоль западного по-
бережья Каспия не отличается особой чистотой и про-
зрачностью, а ночью эта непроницаемая темная толща,
лежащая над водолазами-разведчиками, создает впечатление
довольно-таки угнетающее.
Большая физическая выносливость, отличные навыки
плавания под водой в ластах и на подводных средствах
движения, умение ориентироваться на поверхности
и под водой — те качества, которые прививаются водо-
лазам-разведчикам и определяют степень годности к
выполнению боевых задач. Здесь не последнюю роль играет
их умение маскироваться, а это уже целая наука, приходящая
с опытом. Здесь и камуфляж, и умение использовать попутное
течение, и бесшумное плавание.
К третьему году службы практически все водола-
зы-разведчики были убеждены в том, что для них нет таких
ситуаций, из которых они не могли бы выйти победителями.
И это не бравада, порукой тому их действия на ТУ и всякого
рода тренировках и заданиях по проверке бдительности и
режима частей и подразделений флотилии.
Уместно также подчеркнуть: к водолазам-разведчикам
предъявлялись непомерно жесткие требования не только в
отношении их физических качеств. При выполнении даже
учебных задач они испытывали огромное нервное
напряжение. Возможности и способности во-
долазов-разведчиков порой поражали воображение, но и они
имели предел. А посему руководители боевой подготовки, а
особенно водолазной, постоянно помнили о существовании
таких кризисных моментов. К участию в наиболее
ответственных учениях допускались только добровольцы,
инструкции и наставления предписывали интересоваться
настроем личного состава, состоянием здоровья. Наши
наставления требовали от руководителей всех степеней
гарантий на безопасность при проведении тренировок,
учений, наличие значительных шансов
водолазам-разведчикам остаться в живых, а также вернуться
после выполнения учебно-боевого задания на корабль
высадки (обеспечения) или в свою базу.
В течение всего периода существования части спецназа
на Каспии мы наряду с выполнением основной задачи —
подготовки групп спецконтингента — проводили большую
работу по поддержанию в постоянной боевой готовности
своих РГ. Отличные климатические условия Каспийского
морского театра позволяли вести боевую учебу весь год, и мы
этим пользовались на 100%. Наличие в составе части
кораблей обеспечения, благоприятные условия для отдыха
водолазам, высококалорийное питание, дополненное дарами
Каспия, плюс автономное дополнительное питание,
выдаваемое при многодневных выходах, позволяли нам
отрываться от базы на длительные сроки и отрабатывать
элементы, боевой подготовки в различных районах Каспия с
самой разнообразной гидрологией. Так, например, если в
районе Бакинского архипелага, Сальянского рейда
температура воды в летние месяцы достигает порой +28 ,
зимой не ниже +10°, но при этом прозрачность воды
оставляет желать лучшего из-за стока горных рек Самура,
Куры и других, то на восточном берегу моря при температуре
воздуха летом под +50°, температура воды в районе п. Актау
—■ м. Тарта (у входа в Красново- дский залив) достигала едва
+10°, а на глубине 3—5 м +7°! Эта загадка Каспия до сих пор
не разгадана, хотя ею занимался в 1716 году еще князь
Бекович-Черкас- ский, посланный Петром I для похода вдоль
восточного побережья Каспия и далее посуху в Хиву. Но при
этом надо отдать должное прозрачности морской воды в этом
районе: почти 12—15 метров! Перепады температуры между
воздухом и водой доставляли нам большие проблемы. Чтобы
водолазам-разведчикам надеть снаряжение, мы на палубах
кораблей и катеров сооружали тенты и поливали их водой,
ибо низкая температура воды заставляла утепляться,
приходилось надевать шерстяное белье, поролоновые
утеплители и затем гидрокомбинезоны (ГК). Пока он всю эту
амуницию наденет — весь мокрый от пота, в ГК мокрого типа
моряки при этой температуре не выдерживали и 30—40 мин,
ибо ходили на И ПОД и были без движения. Потный моряк,
погрузившись под воду, явно становился потенциальным
клиентом в лазарет, несмотря на все тренировки и
закаливания. Неприятности нас поджидали и с ИПСД, ибо,
нагревшись на палубе, при спуске в холодную воду они
запотевали, и до беды было недалеко. Однако заботами
нашего зама по технической части капитана 2-го ранга
Сидоренко Леонтия Васильевича, этого неугомонного
мастера-инженера на все руки, мы и здесь избежали
неприятностей, ибо он со своими помощниками путем
продувки аккумуляторных отсеков ИПСД азотом обеспечил
безопасность работы.
Разумеется, трудности были, и притом не простые. Ведь
в условиях грузового трюма катера предстояло производить
зарядку серебряно-цинковых аккумуляторов, притом в
достаточно больших для этих стесненных условий
количествах — полтора десятка ИПСД типа «Протей-5М», к
тому же катера постоянно в светлое время, а иногда и в
ночное, были на ходу. Вот тут-то наше электромеханическое
отделение и проявляло служебное рвение, дабы обеспечить
бесперебойную работу «боевых штыков» —
водолазов-разведчиков. Волей-неволей нам приходилось
боевую подготовку планировать ближе к заходу солнца и
большую часть времени посвящать ночным тренировкам.
Разумеется, перепад температур имел для нас свой плюс.
Но тем не менее при всех сложностях нам пришлось
плавать и днем, а поводом для этого послужило следующее
обстоятельство: в июле 1976 года меня неожиданно вызвали
ночью в штаб флотилии, где была поставлена задача
немедленно приступить к обследованию подводной части
Большого острова Кара-Ада, расположенного у входа в порт
Бекдаш, на предмет обнаружения подводной базы (ни много
ни мало), которую могли бы использовать сверхмалые
подводные лодки, к примеру, Ирана! Далее надлежит
проверить с этой же целью район побережья от Большого
острова Кара-Ада на север до мыса Суэ.
Приказ отдан, обсуждению не подлежит. Хоть на языке
так и свербило: откуда они взялись, эти ПЛСМ.
Есть в Иране одна, итальянская 5Х-404, которую они то
ли купили, то ли на время арендовали у Пакистана (остальные
пакистанские три ПЛСМ стояли в Карачи). Иран долго
пытается переправить ее на Каспий, по железной дороге не
получается — тоннель не позволяет, по шоссейным дорогам
можно, но нужно трейлер подогнать под высоту тоннеля.
Впрочем, все может быть.
Но не прошло и суток, а мы в это время готовились в
вояж, как из того же Бекдаша поступило сообщение, что в
районе Малого острова Кара-Ада начальник спасательной
станции города заметил инопланетянина, который,
обнаружив к себе внимание, обратился в бегство, причем
семиаршинными шагами. Сел в лодку типа каноэ, усиленно
гребя, направился в сторону Большого острова Кара-Ада.
Спасатель бросился за ним на своем «Прогрессе» с двумя
подвесными моторами «Вихрь», но не догнал. Эти
подробности он сам мне рассказал уже при встрече. Одним
словом, события разворачивались с калейдоскопической
скоростью, и нам надо было спешить, дабы решить эти
загадки. Надеюсь, у читателя еще не возникло мысли, что
автор записок на склоне лет ударился в фантазерство? Нет,
как на духу говорю — это правда, и ничего кроме правды!
Одним словом, наши сборы были недолги, и к концу дня мы
двумя катерами (КСВ и ВМ) вышли по назначению.
Но события нас преследовали и на переходе морем, да
еще какие! Где-то около 23.00, когда мы подходили к острову
Жилой, меня вызвал на мостик командир КСВ мичман Иван
Петрович Соловей, здесь же были еще офицеры, мичманы,
старшины и матросы. Командир обратил мое внимание на
яркую точку, которая из глубин Вселенной приближалась к
нам, причем все, находившиеся на мостике, почувствовали
какое-то угнетенное состояние по мере ее приближения.
Через какое-то мгновение она резко изменила направление и
исчезла. Рулевой обратил внимание на то, что магнитный
компас все это время будоражило, картушка вела себя явно
беспокойно, но с исчезновением точки успокоилась, позже
мы проверяли поправки компаса, они не отличались от
табличных. Гирокомпас вел себя нормально. Откровенно, я и
сам почувствовал какой-то дискомфорт, наблюдая за точкой,
но с ее исчезновением все встало на свои места, и мы
благополучно прибыли в Бегдаш. Водолазы-разведчики,
бывшие на мостике в тот злополучный момент, рассказали
мне, что подобное они периодически наблюдают, стоя на
вахте, на наружных постах в части на севере небосклона, но
не придают значение, хотя и испытывают угнетаюшее
чувство.
В Бекдаще при встрече с начальником штаба ККФ
контр-адмиралом Буйновым Виктором Михайловичем я
вскользь поведал о виденном в море на переходе, он
усмехнулся и поинтересовался, не перебрал ли я перед
походом. Одним словом, я больше ни с кем не делился
происшедшим. А ведь это были годы, когда в широкой печати
очень активно освещались события, связанные с появлением
НЛО, о якобы имевших место встречах населения различных
стран и континентов с инопланетянами и о прочих
аномальных явлениях.
Забегая несколько вперед, хочу рассказать, что где-то в
конце августа 1976 г. командующий флотилией вице-адмирал
Рябцев Леонид Данилович внезапно собрал всех командиров,
заместителей по политчасти, начальников штабов соединений
и частей в конфе- ренц-зале, где представил нам прибывшего
из Москвы представителя Академии наук СССР офицера
запаса Ажажу В. Сообщение Ажажи было для всех нас
сенсационным!
Начал он его с зачитки сообщения «Белого ТАССа», в
котором сообщалось, что премьер-министр Ирана, обращаясь
к Председателю Совета Министров СССР А.Н. Косыгину,
просил разъяснить непредвиденный случай, происшедший на
одном из военных аэродромов близ Тегерана, когда
возвращавшиеся после полетов летчики-истребители
обнаружили аппарат, похожий на тарелку, а возле него трех
огромного роста людей, якобы одетых в высотные костюмы2.
Они поспешно поднялись по трапу в тарелку, а еще через
мгновение тарелка без звука взмыла с огромной скоростью
ввысь. Поднятые по тревоге истребители пытались
безуспешно приблизиться к тарелке и, поняв, что это из-за
разности скоростей невозможно, произвели пуски ракет
воздух-воздух. Однако к изумлению пилотов ракеты при
подлете к цели сворачивали и продолжали полет по прямой.
Затем тарелка, позабавившись с истребителями, на
невероятной скорости скрылась. Далее Ажажа В. привел еще
несколько примеров появления НЛО. В частности, в
донесении начальника разведки ТОФ контр-адмирала В.А.
Домысловского, сообщавшего об обнаружении огромной
«матки» НЛО и нескольких малых тарелочек, которые
взмывали из-под воды на ее борт и затем вновь ныряли и т.д.
Причем, зная меня, как бывшего начальника штаба в
Парусном, Ажажа (с которым мы были знакомы еще по
Училищу им. Фрунзе) предъявил мне лист, на котором была
подпись адмирала, и попросил удостоверить ее. Безусловно, я
ее узнал, таким образом он развеял сомнения у
присутствующих, и далее в течение двух часов поражал нас
подобными сообщениями, при этом предъявляя письменные
подтверждения. И вот тут начальник штаба ККФ
контр-адмирал Буйнов Виктор Михайлович доложил о наших
наблюдениях на переходе морем в районе о-ва Жилой, а
командующий добавил, что ему что-то подобное о появлении
светящихся точек в северной части небосклона уже говорила
второй секретарь Каспийского РК КПСС, но он тогда отнес
это к пылкому женскому воображению.

2
Высотно-компенсирующий костюм — индивидуальное снаряжение пилота для
защиты от вредного действия низкого барометрического давления в случае
разгерметизации кабины на высотах 12-15 км.
 Ажажа просил эти наблюдения, а они были зафикси-
рованы в навигационно-вахтенных журналах катеров,
представить официальным порядком в Главный штаб ВМФ
для Академии наук Союза ССР.
Поначалу все это было на устах всей флотилии и
Каспийского ВВМУ, но спустя какое-то время прибыл на
ККФ начальник Главного гидрографического управления МО
СССР адмирал Рассохо и, выступая в училище, громогласно
заявил, что впредь подобные бредни не слушать. Я уже стал
забывать о всех разговорах, связанных о НЛО, как вдруг мне
из РУ ГШ ВМФ поступил «Чоп» и требование немедленно
выслать выписку из навигационно-вахтенного журнала КСВ
о наблюдаемых в ту злополучную ночь у Каспийского
острова Жилой явлениях...
Вот таким образом тогда реагировали на все аномальные
явления. Но вскоре поступило указание иметь на кораблях и
катерах специальные журналы для внесения в них подобных
наблюдений.
Выше я говорил о моей беседе с начальником спа-
сательной станции, и, надо сказать, он был так пьян, что я не
удивился, если бы он повел речь о динозаврах в Бекдаше. А
вот сообщение о ПЛСМ в данном районе поступило от
пограничников с заставы Гасан-Кули Туркменской ССР,
якобы их иранские коллеги на одной из периодических встреч
похвастались, что их подводная лодка побывала аж на
Астраханском рейде! Разумеется, доставить на Каспийское
побережье сверхмалую подводную лодку с Персидского
залива иранские ВМС пытаются, но тактико-технические
характеристики (ТТХ) ПЛСМ «5Х-404» известны, она не
сможет совершить такой вояж без дозаправки, значит, где-то
на переходе должна быть база. Вот с этой легендой мы и
приступили к работе. Но и это еще не вся наша одиссея.
Незадолго до моего ночного вызова был еще один, и тоже
ночной. Товарищи из правоохранительных органов
Азербайджанской ССР получили «доклад» яхтенного
капитана, возвращавшегося из похода на яхте вдоль
восточного побережья Каспия. Перейдя на западное, уже на
подходах к родным берегам, они потеряли попутный ветер и
решили на якоре подождать до утра. Но! Вдруг капитан
обнаружил вблизи стоящую в позиционном положении
подводную лодку, именно в позиционном положении.
Недолго думая, он нашел способ поставить об этом в
известность правоохранительные органы, сам тихо-тихо
ретировался оттуда. Реакция была мгновенной: «Немедленно
принять меры к задержанию, уничтожению супостата».
Никакие доводы абсурдности доклада: малые глубины, а там
проходила 2-метровая изобата, и, разумеется, даже ПЛСМ
вряд ли бы туда сунулась, не возымели действия. Авторитет
капитана был непоколебим, он, дескать, срочную службу
проходил на подводной лодке в Лиепае (как потом оказалось,
на береговой базе дивизии подводных лодок). Но он еще
добавил, что хорошо видел ватерлинию, вот тут и возник
вопрос: как же можно в позиционном положении подводной
лодки увидеть ватерлинию? Но делать нечего, бдительность
советских граждан заслуживала внимания и благодарности.
Принцип: семь раз отмерь — один раз отрежь был нами
соблюден. Я выслал на автомашине группу
водолазов-разведчиков в ВСП с резиновой надувной лодкой,
фотоаппаратом во главе со старшим водолазным
специалистом, капитаном 2-го ранга М.С. Черным. Они
привезли доказательства богатой фантазии бывшего
«подводника». Подводная лодка была не чем иным, как
небольшой скалой, возвышавшейся над водой на 3—3,5 м, ее
он принял за руб- КУ, но таких огромных рубок нет и сейчас
ни у однойАПЛ; за ватерлинию он принял помет чаек на
основании скалы, этакий козырек, образованный вековой ра-
ботой морских волн; а звук работающего двигателя — это
звук волны, ударяющейся в подзор козырька скалы.
Этот выход на восточное побережье мы в полной мере
использовали для отработки элементов ночного плавания
водолазов-разведчиков на ИПСД типа «Про- тей-5М» в
составе группы, по компасу на полную дальность, а днем,
вернее с 16.00, проводили поиск следов подводной базы
ПЛСМ строем фронта по три пловца. Прозрачность была
отличная, и мы в течение трех недель провели эту работу.
Никаких признаков подводных баз не обнаружили. Надо
отдать должное иранским пограничникам, с их подачи мы
получили такую блестящую возможность отработать свои
задачи.
Плюс ко всему мы получили неожиданный подарок.
При обследовании Большого острова Кара-Ада мы были
поражены огромным количеством раков, обитавших в
расщелинах острова. Разумеется, к имеющимся деликатесам
Каспия этот был весьма кстати. Надо было видеть довольные
физиономии парней, когда кок-виртуоз мичман В.С. Жмуров
вываливал на подносы красные тушки раков. У всех
присутствующих на устах был немой возглас: «Эх, пивка
бы!» К сожалению, устав есть устав, и расслабляться было ни
к чему.
И еще один примечательный эпизод нашей коман-
дировки. Как-то невзначай матросы высказали, видимо,
давно мучивший их вопрос о том, к чему им подводные
буксировщики, дескать, навыки в подводном плавании на
ластах до 2,5 мили отработаны. И эта мысль, как я понял,
занимала не одного и не двух моряков. Тогда я принял
решение убедить водолазов-разведчиков в обратном.
В пяти милях к югу от порта Бекдаш и в трех кабель-
товых от берега был островок с высотой над уровнем моря
около 1,5 метра, глубины вокруг него были 1—1,5 м. Высадив
на него заместителя по политчасти капитана 2-го ранга
Левикова с мичманом В.В. Репен- ковым и двумя матросами,
я дал задание установить на острове пять металлических
коробок из-под сухарей или воблы и находиться там со
снаряженными магазинами от автомата.
Тем временем с ВМ, стоящего в дистанции 2,5 мили от
этого островка, высадилась группа водолазов-разведчиков в
составе 5 человек в ВСП на ластах. Их задача: по выходу на
остров выполнить огневое упражнение из автомата. Группа
точно вышла на исходный рубеж, не снимая снаряжения,
лишь раскрыв разъемы, достали из чехлов автоматы и,
получив снаряженные магазины, начали стрельбу, причем
очередями. Полностью израсходовав боезапас (30 патронов),
водолазы, к своему удивлению, почти не обнаружили
поражения на коробках. А все потому, что они никак не могли
отдышаться после плавания на ластах.
На следующий день повторили данный эксперимент, но
уже группа шла на ИПСД типа «Протей-5М» и с дистанции 4
мили, а результат огневого поражения был отличным —
коробки были изрешечены. Вопрос был снят.
На одном из совещаний в штабе ККФ встал вопрос о
том, что в море личный состав верхних боевых постов
кораблей очень часто ошибочно принимает всплывшего
тюленя за боевого пловца, такие же сигналы поступали от
береговых пограничных постов.
Чтобы развеять эти сомнения, было решено провести
показательные опытные учения с соединениями кораблей
флотилии и погранзаставами. На рейде г. Приморска в период
рейдового сбора кораблей ККФ на флагманский корабль
«ОС-15» были собраны матросы и старшины верхних боевых
постов кораблей, стоящих на рейде. В дистанции 1,5 мили на
якорь поставлен ВМ.
Перед началом учения на верхней палубе «ОС-15» были
построены все моряки, я их познакомил с водола-
зами-разведчиками, одетыми в ВСП, показал индиви-
дуальные подводные буксировщики пловцов, специальные
мины, на вопросы были даны исчерпывающие ответы. Затем
водолазы-разведчики сняли снаряжение и, оставшись в
рабочем платье, смешались с остальными матросами, хозяева
пригласили их на обед. Нами был проведен не только
подробный инструктаж, разобраны все меры
предосторожности, но и проведен дружеский матросский
перекур. Спустя два часа после обеда весь означенный
личный состав был вновь собран на флагман и по сигналу
ракеты группа водола- зов-разведчиков, убывшая перед этим
на ВМ (4 человека), начала движение к «ОС-15», Водолазы
шли с сигнальными буями, за ними двигались две надувные
резиновые лодки с водолазными специалистами, вра-
чом-физиологом и страхующими водолазами. Пловцы
периодически всплывали, чтобы матросы кораблей,
вооруженные оптикой, могли запомнить их силуэт (внешний
вид) и сравнивать с виденными прежде тюленями. Учение
проходило спокойно, на ГКП флагмана во главе с
командующим ККФ контр-адмиралом Я.М. Ку- делькиным
был походный штаб, командиры кораблей, офицеры
дивизионов. Я давал пояснения по ходу учения. Но
постепенно, по мере приближения группы пловцов к
кораблю, стала нарастать агрессивность среди моряков, и,
когда первая пара на углублении 1,5 м подошла к борту и
стала устанавливать мину, чуть не произошло непоправимое
— один из матросов «ОС-15» схватил отпорный крюк,
попытался с каким-то злобным восклицанием метнуть его в
водолаза-разведчика, но стоявшие на палубе наши
посредники капитан 3-го ранга А.А. Малахов и
капитан-лейтенант Н. Збирня своевременно предотвратили
беду. Я еще раз хочу напомнить, что каждое мероприятие
подобного типа должно предваряться подробнейшим
инструктажем, принятием самых действенных мер
предосторожности. На этом примере хорошо виден тот
агрессивный азарт, который туманит разум молодых людей и
может привести к весьма нежелательным результатам.
В конце учения водолазы-разведчики этой пары были
доставлены вновь на флагман в робе, и надо было видеть
неподдельный стыд матроса, он искренне просил простить
его за этот проступок и заявил, что «мнимая тревога» за
судьбу корабля на мгновение помутила разум и он, не отдавая
себе отчета, схватил отпорный крюк. Инцидент был исчерпан,
моряки пожали друг другу руки и расстались друзьями.
Примерно такой же случай произошел спустя некоторое
время, когда командующий ККФ, Проводя сборы командного
состава Каспийского морского пароходства и
Каспнефтефлота, приказал провести тренировку с показом
действий водолазов-разведчиков по минированию судов, но
уже в гавани у пирса. На борт десантного корабля были
собраны все участники сбора. Им показали снаряженных
водолазов-разведчиков, их буксировщики, специальные
мины, провели подробный инструктаж, дали ответы на все
интересующие вопросы. Затем с соседнего пирса пловцы
вошли в воду, приблизились к кораблю, установили мины и
далее двигались вдоль борта, периодически всплывая и по-
гружаясь. Вдруг один из матросов корабля хватает бал-
ластину ручного лота и пытается эту свинцовую болванку
метнуть в пловца. Своевременные и решительные действия
капитана 3-го ранга Ю. Старцева (ныне контр-адмирала,
командующего ККФ) предотвратили беду.
С пограничными заставами по согласованию с за-
местителем командующего Закавказским пограничным
округом генерал-майором Насировым Мустафой Джа-
фаровичем было принято решение провести опытное учение с
целью показать наблюдателям береговых пограничных
прожекторных постов и пограничных патрулей, как выглядит
боевой пловец с помощью оптических приборов в дневное
время, а также в прожекторном луче, показать характерный
силуэт его. Этот вариант учения позволял повторяться на
различных его этапах, проводить предварительные разборы
достигнутых в ходе учения результатов.
В качестве участников была выделена группа водо-
лазов-разведчиков, коим предстояли различные варианты
высадки: в надводном варианте в комплекте № 1, в ВСП на
ластах и в ВСП на ИПСД типа «Протей-5М». Высадка
производилась с одного из пограничных сторожевых
кораблей (ПСКР), выделенных научение.
Действие происходило в районе г. Ленкорань. ПСКР-1
встал на якорь в 2.5 мили от берега; ПСКР-2 в створе к нему в
1 миле, против берегового пограничного прожекторного
поста. Здесь же были собраны солдаты-наблюдатели,
несущие службу на таких постах и в пограничных патрулях.
Наш представитель подполковник В.А. Романов провел с
участниками подробный инструктаж, показав вживую
водолазов-разведчиков в ВСП, буксировщики пловцов, после
чего они удалились в море и затем, попеременно всплывая и
погружаясь, сделали несколько галсов вдоль берега на
близком расстоянии и на удалении, меняя курсовые углы по
отношению к посту. Пловцы показали наблюдателям бес-
шумное плавание, а затем как выглядит пловец, шлепающий
ластами по воде. Пловцы прошли на буксировщиках, имея
сигнальные буи. Все названные варианты были В.А.
Романовым разобраны и даны исчерпывающие ответы.
С наступлением темноты группа водолазов-разведчиков
перебралась на ПСКР-1, и по сигналу две пары начали
движение на пост в комплекте № 1. Вначале с масками. И,
когда луч прожектора упал на нее, отблеск от маски вспыхнул
ослепительно ярким лучем, кроме того, пловцы шлепали
ластами по воде и были видны даже с такого расстояния
невооруженным глазом.
Следующая пара пошла без масок, но мокрые резиновые
обтюраторы отсвечивали так же ярко. Далее, следующая пара
пошла с одетыми поверх обтюраторов матерчатыми
шапочками. Результат был впечатляющий, даже в луче
прожектора пловцы не были замечены и с оптикой, при этом
пловцы не демаскировали себя ластами.
Следующий этап — пловцы в комплекте № 1 с ша-
почками поверх обтюраторов начинали движение от ПСКР-1,
не особенно таясь с ластами; по мере приближения луча
прожектора, а это прекрасно пловцу видно, замирали,
результат был налицо — наблюдатели с расстояния 1
кабельтова в луче прожектора без оптики не обнаруживали
пловцов.
На это учение мы послали и своих молодых водола-
зов-разведчиков, дабы и они сами убедились, как можно
незамеченными оставаться в луче прожектора. Одним
словом, проведенное мероприятие оказало обоюдную
помощь: пограничники получили богатую практику в
обнаружении и опознании боевых пловцов в различных
условиях обстановки; наша же молодежь поняла,
как,действовать в подобных ситуациях и оставаться
невидимыми. Подобные учения и тренировки мы проводили
периодически по просьбе пограничников.
Кроме того, командование погранвойск обращалось с
просьбой задействовать наших водолазов-разведчиков при
проверке боеготовности застав. Так, в 1977 году нам была
поставлена задача высадить на побережье в районе
Ленкорани Астара две разведывательные группы в ВСП на
ластах с надводного корабля, группам предстояло преодолеть
прибрежную полосу, шоссейную дорогу, проникнуть на 2
километра в глубь территории, а в назначенное планом
учения время выйти к ближайшей заставе и доложить о
выполнении задания, кроме того, одному разведчику
надлежало «заминировать» подходы к зенитному прожектору
сигнальными минами.
С началом учения заставы отряды были подняты по
тревоге. Было летнее время, расположенные на побережье
пионерские лагеря также приняли участие в «охране
границы», разожгли вдоль берега костры, т.е. обстановка для
нас была не из простых.
Помня тактический маневр на Балтике в подобной
ситуации, мы и здесь пошли на хитрость и пустили в середине
назначенного района группу из двух молодых
водолазов-разведчиков во главе с мичманом А.В. Огур-
цовым в комплектах № 1. Они были высажены с надувной
лодки с подвесным мотором в дистанции от берега 1,5 мили
при состоянии моря 2 балла. Пограничный прожектор засек
удаляющуюся надувную лодку и вел ее длительное время,
забыв, видимо, о возможной высадке с нее боевых пловцов.
Последние этим воспользовались и, не особенно маскируясь,
пошли в промежуток между кострами, улучив момент, они
преодолели пляжную полосу незамеченными, однако на
шоссе были обнаружены пограничным патрулем и
задержаны. Наш расчет был оправдан. Весть о задержании
«супостатов» с быстротой молнии разнеслась по всему рай-
ону. Пионерская ребятня, да и взрослые неслись во всю
прыть, чтобы лично лицезреть их. А посмотреть было на что:
трое вышли из моря в одних плавках с ластами и масками в
руках, все высокого роста, атлетического телосложения, с
приветливыми улыбками на лицах, разумеется, без оружия.
Однако стражи границы были непреклонны, окружив
задержанных, они с достоинством проводили их на заставу.
Всякая бдительность была утрачена, радость, вызванная
задержанием нарушителей, была общей, прожектор по
непонятной причине на какое-то время прекратил поиск, чем
мы и воспользовались. Две группы по два водолаза-раз-
ведчика в ВСП на ластах были высажены с той же надувной
лодки с подвесным мотором в дистанции от берега 2,5 мили.
К этому времени костры догорали, пионеры отправились в
лагерь ко сну, пограничники решили, что основная задача
решена, и тоже расслабились. Водолазы-разведчики
благополучно вышли на берег в стороне от догорающих
костров. Правда, кое-где еще бурлили страсти от удачного
пленения «нарушителей». Они замаскировали в прибрежных
кустах свои аппараты ИДА, трое преодолели шоссе и ушли в
глубь территории, а старший матрос Вернер подкрался к
прожекторной машине и притаился в кустах колючей
ежевики (а ведь он был в одних плавках), дождался, когда
расчет машины отвлекся, все еще обсуждая успех
проведенного задержания, установил одну сигнальную мину
на подходе к машине, а вторую (по личной инициативе) под
капот машины, сам же вновь замаскировался и стал ждать. Но
ожидание было недолгим, пограничники вернулись к
машине, и тут-то произошло совершенно непредвиденное:
вторая мина сработала после открытия капота, водитель,
видимо испугавшись свиста мины, захлопнул капот, выстре-
лившая ракета воспламенила топливо, машина в мгновение
была объята пламенем, убегая от нее, солдаты задели
растяжку и сработала первая мина, под этот фейерверк стали
лопаться зеркала прожектора, одним словом, машина была
полностью выведена из строя.
Все случилось совершенно неожиданно, никакими
планами не было предусмотрено. На разборе этого ме-
роприятия командующий Закавказского пограничного округа
генерал-лейтенант Макаров высоко отметил действия
моряков, подчеркнув, что в данном случае пограничники
фактически, а не условно столкнулись с «реальным
противником». Старшего матроса Вернера он тут же наградил
знаком «Отличный пограничник».
Этот случай мы разобрали со всем личным составом и
впредь подобную самодеятельную инициативу стали
искоренять, памятуя о том, что в другой раз нам так крупно не
повезет и могут быть тяжелые последствия.
Участвовали мы и в других проверках состояния режима
в приграничном районе. Были и промахи с нашей стороны, но
мы стремились к совершенству своих навыков, невольно
практиковались и пограничники. Так, на одном из ТСУ
высаженные с НК вплавь водолазы-разведчики, имея при себе
резиновые мешки с гражданской одеждой, должны были
пройти через г. Аста- ру азербайджанскую (есть Астара
иранская), скрытно выйти на нейтральную полосу, замкнуть
контрольную сеть, вызвать тем самым тревожный сигнал на
заставе и ждать прибытия пограничного наряда. Это делалось
в какой-то степени для проверки бдительности населения
пограничного района. Предварительно вместе с
пограничниками наши моряки прошли по всему городу, с
целью рекогносцировки, однако на учении мичман А.А.
Вебер с двумя моряками зашли в один из уличных тупиков,
чем вызвали подозрение у пожилой женщины. Она забежала в
столовую и обо всем рассказала. Тотчас на улицу выскочили
несколько мужчин и побежали вслед за моряками. Видя это,
последние бросились через заборы в сторону заставы,
проявив недюжинные способности в беге с препятствиями.
Женщина, проявившая бдительность, была командованием
погранвойск поощрена денежным вознаграждением.
Другой эпизод в этом же районе. Группа из двух во-
долазов-разведчиков (старший — старшина 2-й статьи
Абраменко), высадившись с НК в комплекте № 1 с рюк-
заками, в которые уложили ласты, маски, резиновые мешки, и
переодевшись в спортивные костюмы, прошли по
центральным улицам Астары. Были уже предрассветные
часы. На окраине города они хотели сесть в маршрутный
автотранспорт или на попутку, но, не дождавшись, приняли
инициативное решение — самовольно взяли стоявший у
одного из домов мотоцикл и на нем в назначенный час
прибыли на заставу, где доложили о выполнении задачи и
попросили вернуть мотоцикл хозяину с извинениями и
благодарностью за выручку, указав при этом адрес дома. На
удивление, жалоб не последовало, а «похитители» заслужили
похвалу начальника пограничного отряда за находчивость.
Были и еще контрольные проверки в пограничной зоне.
Так, с катера на надувных лодках высажены две пары наших
моряков в районе поселка Аляты с задачей пройти все
контрольные посты пограничников с липовыми документами,
используя рейсовые автобусы и железнодорожный транспорт.
Одна пара с удочками и рюкзаками имела на руках справки о
том, что они являются студентами Азербайджанского
государственного института нефти и химии, находятся в
данном районе на преддипломной практике, угловой же
штамп и печать — войсковой части! Они свободно прошли
все контрольные посты (на автобусе), благополучно прибыли
в Баку в штаб соединения пограничных кораблей, доложив о
выполнении задания.
Вторая пара вышла на одну из железнодорожных
станций, в стоящем товарном составе забралась в ак-
кумуляторный ящик одного из вагонов и благополучно
прибыла в город Дербент, состав шел по зеленой улице, без
остановок. Моряки имели на руках необходимую сумму денег
для приобретения билетов в пассажирский поезд, но решили
сэкономить и наказали себя за самодеятельность, эти триста
километров пришлось совершить в весьма некомфортных
условиях, без воды, в сплошной пыли, однако задание
выполнили.
 Наряду с тактико-специальными занятиями и такти-
ческими учениями по приказанию командования ККФ мы
участвовали в специфических проверках состояния режима и
бдительности в гарнизонах и соединениях флотилии. Одной
из наиболее примечательных была проверка отдельного
берегового учебно-ракетного дивизиона флотилии,
дислоцированного на восточном побережье в поселке
Джафара. С приходом на ККФ вице-адмирала Г.Г.
Касумбекова дивизион стал как бы учебным полигоном для
береговых ракетчиков Черноморского, Балтийского и
Северного флотов, а также для соратников по оружию из
дружественной Болгарии. Одним словом, эта популярность
дивизиона и заставила командующего обратить особо
пристальное внимание на состояние режима в части.
Не мудрствуя лукаво, мы направили для проверки
старшего мичмана В.В. Репенкова. Последнему была
предложена легенда: одетый по гражданке, с паспортом своей
жены (с ее фотографией), без каких-либо командировочных
предписаний, лишь с чистой конторской книгой, он якобы
являлся представителем вновь созданного на флотилии
Отдела капитального строительства (ОКС). Прибыл с
поручением немедленно с командованием части решить
вопросы строительства командного пункта (откуда бы шло
руководство учебными пусками ракет), ремонта и
благоустройства ракетной позиции, создания на территории
городка филиала Дома быта ККФ (который, кстати, в это
время строился на территории военного порта в Баку), строи-
тельства открытого плавательного бассейна и т.п. по планам
командира части. Все эти вопросы необходимо решить, дабы
успеть реализовать средства, выделенные по смете МО СССР
до конца года.
Устный инструктаж мной дан был мичману следующий:
сойдя с парома Баку — Красноводск, ему надлежит прибыть к
старшему морскому начальнику г. Красноводск,
представиться дежурному по дивизиону, по требованию
предъявить документ (паспорт) и, если он вызовет
недоумение, отыграть наивную сцену, дескать: «...ну надо же
так опростоволоситься...»
На самом же деле мичман имел собственное удо-
стоверение личности и временное удостоверение о том, что
он участвует в учении и не подлежит задержанию, необходим
лишь доклад начальнику штаба ККФ, который и подписал это
удостоверение, т.е. мы опять положились на спецназовскую
наглость и, забегая вперед, скажу — она сработала!
Далее я рекомендовал нашему посланцу уже на тер-
ритории ракетного дивизиона улучить момент, чтобы рядом
оказалась женщина, чья-то жена и как бы невзначай
обратиться к ней, вкратце изложив свою миссию, попросить
ее поговорить с женщинами гарнизона на предмет выяснения,
какие услуги они хотели бы получить в будущем филиале
Дома быта. Расчет был прост: как только этот вопрос станет
достоянием женской половины гарнизона, напрочь будет
нарушен распорядок дня и покой офицерского состава, ибо
консенсуса женщины не достигнут, а это то, что и
требовалось. Конечно, это в какой-то мере непорядочно, но
мы выполняли Приказ, да и план проверки был утвержден.
Затем мичман должен был улучить момент и, подозвав
кого-то из старшин или матросов, спросить мимоходом, как
моряки хотели бы расположить плавательный бассейн на
территории: вдоль берега или поперек, как лучи солнца будут
нагревать продуктивнее воду. Далее командира части
зациклить на командно-дальномерном пункте (КДП). В
качестве прототипа предложить диспетчерский пункт любого
аэропорта, разумеется, командир вправе совместно о
офицерами части разработать свой проект строительства и
насыщения оного, главное во всем этом деле не тянуть, время
— деньги. И этот остаповский довод должен был завершить
нашу задумку.
 Итак, мичман сошел с парома Баку — Красноводск,
прибыл в хозяйство старшего морского начальника,
представился дежурному, и тут ему с ходу улыбнулась удача
— здесь находился командир ракетного дивизиона
подполковник. Услышав ошеломляющую новость, он
буквально схватил в охапку посланца и на своей машине
помчал его в часть, в Джафару. По дороге, все еще не веря
такому повороту событий, нежданно-негаданно свалившихся
на него, а это и понятно, убогость, которая царила, да,
пожалуй, и сейчас царит в военных городках малых
подразделений, угнетающе действует на командиров всех
степеней, он все уточнял степень правдивости этого
сообщения. Надо отдать должное мичману, который так лихо
вошел в роль, что и заподозрить его во лжи было нельзя.
Видимо, этот сценарий мне и пришел на ум в те долгие дни,
когда мы усиленно изыскивали пути для благоустройства и
оборудования своей части «хапспособом».
С приездом в часть события стремительно развивались
по разработанному и утвержденному командующим ККФ
плану. Все эпизоды разыгрывались по писаному.
Первый закидон мичман сделал насчет филиала Дома
быта, сразу двум женщинам, правда, на его вопрос они тут же
задали свой: «А нельзя ли нам здесь установить спутниковую
антенну (пожалуй, и мичман о такой в то время еще и не
слыхивал), а то включаешь местную программу или
московскую, а на экране — реклама, реклама, реклама:
«Больше ешьте, больше пейте, чаще меняйте одежду.
Женщины, старайтесь всегда нравиться мужчинам; мужчины,
следите за своей внешностью...»
По другой программе: лекция для женщин «Рожать
полезно, рожать приятно, рожать необходимо. Каждая
патриотка страны должна иметь не менее пяти детей! Да, мы в
своем медвежьем углу скоро перевыполним эту норму...»
 Здесь я хочу сделать одну оговорку. Мичман, вклю-
чившись в этот сценарий, уже от себя добавил, что в будущем
году вероятно выделение более крупного кредита, так что
можно предполагать и расширение клуба. Этим он
окончательно расположил к себе женщин, которые понесли
радостную весть в городок. То же произошло с проектом
плавательного бассейна, когда эта новость стала достоянием
матросского коллектива, изнывавшего от непомерной жары и
грезившего купанием в самом синем море. Но температура
воды +10° на таком солнцепеке, когда разность температур
воды и воздуха достигала аж +50—60°С — не больно
искупаешься.
Разумеется, никакие распорядки дня, никакие суточные
планы занятий и работ не могли урезонить разбушевавшиеся
страсти моряков, включившихся по нашему сценарию в битву
за размещение бассейна: вдоль или поперек. Одни
доказывали, что солнечные лучи по мере движения светила
вдоль бассейна нагреют воду быстрее, нежели при
пересечении этих лучей с бассейном!
Командир части в первую очередь обратил внимание на
создание КДП, тем более что командующий ККФ
вице-адмирал Г.Г. Касумбеков, принимая в Джафаре
министра обороны Болгарии генерала армии Джурова,
говорил о необходимости сооружения этого КП. Командир
начал выдвигать свою версию, как он представляет это
сооружение и какое насыщение необходимо. Мичман
осторожно заметил, что задача ОКС — строительство
коробки или башни, а насыщать будут соответствующие
службы ВМФ.
На протяжении всего этого времени командира от-
влекали то женщины, точнее супруга, которую товарки
делегировали со своими «ценными предложениями», то
моряки, искавшие весомого слова отца-командира, как все же
расположить предполагаемый бассейн.
 Расчувствовавшийся комдив повел нашего посланца по
цехам подготовки и снаряжения ракет, святая святых части,
где последний не упустил случая скрытно установить
магниты, имитирующие спецмины с прикрепленными к ним
записками о бдительности. Затем мичман собрал
предложения и наброски будущих проектов, к концу дня
страсти поутихли, и комдив повез «представителя ОКСа» на
ночной паром Красноводск — Баку. Проводив его, комдив
заехал к старморначу и там встретил начальника
Минно-инженерной службы (МИС) ККФ подполковника
Лаврентьева (а это была уже моя промашка, которая чуть не
провалила всю «операцию», я не знал о командировке
Лаврентьева, а ведь он там находился уже несколько дней).
Радостный и взволнованный, комдив-ракетчик поделился с
ним неожиданно свалившимся невесть откуда подарком
судьбы. В свою очередь опешивший начальник МИС,
знавший наверняка о невозможности такого подарка
флотилии (ОКС), неожиданно говорит: «Да, какой там ОКС,
это тебя навестил представитель спецназа!» Сценка,
разыгравшаяся при этом, достойна пера великого Гоголя.
Лицо комдива переливалось всеми цветами радуги, глаза
метали искры, ноги стали ватными, и не надо иметь большого
воображения, чтобы представить, какими эпитетами он меня
в этот миг награждал... В следующее мгновение он и
старморнач, не сговариваясь, кинулись в машину и рванули в
порт к парому, который вот-вот должен был отойти по
назначению. Они уговорили капитана и администрацию
порта задержать отход судна, обшарили его от киля до
клотика, но... мичмана не обнаружили.
Здесь необходимо сделать отступление. Дело в том, что
за сутки до командировки мичмана Репенкова я отправил на
пароме двух своих моряков-разведчиков с подобным же
заданием — проверить режим и бдительность службы
Дивизиона охраны водного района (ОВРа) порта Красноводск
— сиречь епархию старшего морского начальника. С этой
целью два старших матроса: один в форме старшины 2-й
статьи с военным билетом на старшего матроса, второй с
документами старшего матроса, но в армейской форме с
погонами ефрейтора направлялись из нашей войсковой части
(Баку) в 1-й Военно-морской госпиталь в Ленинграде, на
пароме в Красноводск, а далее поездом через Ашхабад,
Ташкент. По согласованию с отделом войсковых перевозок
были выписаны воинские перевозочные документы, выданы
медицинские книжки и направления на стационарное лечение
по поводу ОРЗ! В командировочном предписании, выданном
старшему группы ефрейтору (!), было сказано, что он
сопровождает больного. С моряками был старый «дипломат»,
в котором находился муляж спецмины.
По прибытии парома в Красноводск моряки пред-
ставились дежурному по части и доложили о цели своей
командировки, но так как поезд на Ашхабад уже ушел,
попросили устроить их на ночлег. Дежурный не удосужился
проверить документы, ибо спешил к началу кинофильма в
клубе, но койки выделил и пригласил на фильм. Моряки
обратились с еще одной просьбой — спрятать под замок
«дипломат», в котором якобы важные документы, и эта
подача не сработала, хотя ребенку ясно: какие важные
документы могут быть у двоих военнослужащих,
направляющихся через полстраны в госпиталь? Дежурный,
спеша в кино, без всякой проверки положил «дипломат» в
оружейную комнату. Командиру части о прибытии
командированных моряков доклад не поступил.
Предоставленные самим себе водолазы-разведчики
«заминировали» узел связи дивизиона, несколько мачт
антенного поля, агрегатную, помещение СДП и спокойно
отправились в клуб, затем переночевали; не востребовав
«дипломат», убыли из части якобы на вокзал, а сами
побродили по городу, хотя это не было предусмотрено
планом, к вечеру подались на паром, где встретились с
мичманом Репенковым, который высказал мысль, что в
дивизионах, вероятно, их спохватились, а посему лучше
принять меры к самосохранению. Сказано — сделано, все
трое прошли на паром, на грузовой палубе очистили
аккумуляторный ящик одного из товарных вагонов, забрались
туда и весь период «сабантуя», когда их разыскивала вся
команда с «нашими именинниками», спокойно отлеживались,
хотя и без особого комфорта, но за службу им приходилось
испытывать и не такое. Как только паром вышел из залива в
открытое море, наши «беглецы» водворили на место
аккумуляторы и появились в пассажирском отсеке на
удивление членов команды парома, которая старморначу
подтверждала факт прибытия их на борт, но исчезновение
объяснили ротозейством контролера, проморгавшего их
обратный сход на берег.
Командиры дивизионов, удрученные случившимся, по
возвращении в часть доложили по телефону оперативному
дежурному штаба ККФ и признались в том, что проморгали
«проверку». Выводы были сделаны неутешительные.
Впоследствии комдивы пытались мне высказать свое фе, но я
им ответил, что мной в этой проверке все было сделано так,
чтобы и ежу было ясно, что все шито белыми нитками. И
потом, как военный человек, я выполнял приказ и действовал
согласно утвержденному плану проверки.
Подобное мероприятие было проведено мичманом А.В.
Огурцовым по тому же сценарию (с бассейном), но уже на
защищенном командном пункте (ЗКП) командующего ККФ в
будний день. Эффект был аналогичен. Начальник караула
допустил нашего представителя, назвавшегося строителем из
УНР флотилии и прибывшего решить вопрос о сооружении
открытого плавательного бассейна без подогрева воды;
дескать, поступают постоянно просьбы офицеров и личного
состава, несущего здесь службу сутками, особенно в жаркие
летние дни, находясь в боевой готовности и не имея
возможности охладиться, т.к. море недоступно из-за
удаленности. Вот и принято решение соорудить силами УНР
и личного состава плавательный бассейн, душевые и т.д.
Разумеется, и эта проверка была рассчитана на внезапность и
нетрадиционность действий. Свободные от вахты матросы
караула принялись горячо обсуждать эту тему, чем привлекли
внимание стоящих на постах. Начальник караула сам увлекся
этим вопросом и упустил мичмана, который с рулеткой в
руках вначале производил замеры на территории, а затем
спокойно подошел к бункеру и «заминировал» вход и выход в
ЗКП, агрегатную и т.д. Таким образом, бдительность в наше
спокойное мирное время оставляет желать лучшего.
Был и такой случай. Как-то командующий ККФ
контр-адмирал Я.М. Куделькин на одном из совещаний
заявил, что штаб и соединения флотилии утратили нюх,
пропускной режим в военный порт практически отсутствует,
безобразно несется служба распорядительным дежурным
штаба, в штаб шастают кому не лень, не лучшим образом в
этом вопросе выглядят соединения, корабли и части
гарнизона.
И как вывод приказал мне организовать внезапную
проверку по его указанию, невзирая на ранги. На следующий
день я представил план проверки на утверждение, он был
подписан с ходу, не читая, я не стал на это акцентировать
внимание. Надо сказать, что на втором этаже штаба
оборудовалось помещение, оснащенное аппаратурой, с
помощью которой в Главном штабе ВМФ отображалась бы
фактическая обстановка в гаванях и портах ККФ.
Монтажники в эти дни постоянно заносили и выносили
стандартные ящики из-под аппаратуры, порой эта работа
выполнялась ими и в воскресенье. Вот этим мы и
воспользовались. В один из воскресных дней, когда
изнуряющая жара вымотала весь суточный наряд штаба
флотилии, на санитарном «уазике» мы подвезли три
стандартных ящика из-под АВМ-5 (акваланг), причем
маркировка была ясно видна, два матроса в мичманской
форме, но в явно не подогнанной по росту и размеру (это
было сделано, чтобы привлечь внимание службы),
поочередно приносили из машины к подъезду штаба эти
ящики, затем они обратились к дежурному мичману с
просьбой открыть кабинеты командующего и начальника
штаба для доставки туда аппаратуры — Дистанционной
передачи текущей обстановки на КП ГК ВМФ (ни больше ни
меньше).
Разомлевший мичман, вкушая сладкие мысли о скорой
смене (дело было около 17.00), вальяжно развалившись в
кресле на крыльце штаба, дозволил «самозванцам» взять с
доски ключи №№ 1 и 2, чем и воспользовались
моряки-разведчики. Открыв кабинеты, они у входных дверей
поставили ящики, в которые были заложены муляжи из
пенопласта мин типа «УПМ», затем принесли третий ящик и
установили его в помещении оперативного дежурного штаба
флотилии, пояснив, что с понедельника эту аппаратуру
монтажники будут устанавливать. Кстати, все ящики были
нами опломбированы. Надо заметить, что безобразно-подоз-
рительный внешний вид этих «мичманов» не вызвал по-
дозрения у оперативного дежурного (ОД) и его помощника, а
ведь мы так старались обезобразить их костюм. За каких-то
20 минут вся работа была завершена, и мы спокойно уехали.
В начале недели я под благовидным предлогом посетил
все три кабинета и убедился, что все находится на своих
местах и никто из хозяев не выражает удивления. Прошло
четыре дня, и на очередном совещании адмирал задал мне
вопрос относительно проверки. Я доложил, что мероприятие
согласно плану, им утвержденному, проведено в означенный
срок, остается проверить результат. Пригласив
командующего и начальника штаба пройти в их кабинеты, он
вскрыл ящики из-под АВМов, разумеется, реакция была
поразительной. Оба руководителя сказали, что мысленно
поблагодарили приборщиков, которые проявили инициативу
и аккуратно убрали приборочный материал, ибо были в этом
абсолютно уверены, ну а полюбопытствовать, каково
содержимое, не собрались. Еще адмирал со смехом сказал,
что остался доволен тем, что ящик очень удобно расположен
для чистки обуви, в подтверждение своих слов показал на
сапожную щетку и крем. Та же картина и в кабинете
начальника штаба. Не были оригиналами и оперативные
дежурные, они этот ящик использовали для тех же целей. По
результатам проверки был проведен тщательный разбор, где
командующий, не стесняясь в выражениях, высказался и в
свой адрес, но ведь адъютант обязан был обратить внимание
на лежавший в кабинете самого командующего непонятный
ящик. Оперативные дежурные, и особенно распорядительный
дежурный, проявили непростительную халатность, допустив
в штаб непонятно кого и предоставив свободно ходить по
штабу и даже в кабинеты первых лиц флотилии. Выводы,
разумеется, были сделаны, но самое главное — на гаком
простом примере было выявлено поразительное
легкомыслие, притом на столь высоком уровне.
И еще один подобный эпизод. По линии Развед-
управления ВМФ мы получили комплект летней формы
одежды (куртка, шорты, панама и ботинки) американского
унтер-офицера сухопутных войск (цвета хаки со знаками
различия на куртке и панаме). В свете предыдущей проверки
штаба командующий предложил мне нарядить одного из
сверхсрочников и направить в штаб флотилии в будний день,
т.е. в разгар рабочего дня. Форма подошла по размеру нашему
начальнику секретного делопроизводства главному старшине
Князеву.
 Повез я его в штаб флотилии, по дороге он вынул из
кармана футляр с гаванской сигарой, оказывается, зная о
предстоящей проверке, в городе купил пару сигар. На
территории порта мы вышли из машины, я его пустил
несколько вперед, чтобы наблюдать, как отреагируют
встречные военнослужащие. Князев с приклеенной на лице
улыбкой размашистым шагом уверенно шел к штабу,
подчеркнуто вежливо отдавая честь офицерам и мичманам.
Встречные офицеры и мичманы, обратив внимание на
непривычный для нас наряд незнакомца, вначале отвечали на
приветствие, а затем удивленно оглядывались и невольно
смотрели на меня. На что я отвечал искренним удивлением.
Князев, прекрасно зная расположение помещений штаба,
проследовал перед ошеломленным распорядительным де-
журным, стал подниматься на второй этаж, не забыв
поприветствовать мичмана и одарить его лучезарной,
подкупающей улыбкой. Подойдя к дежурному, который еще
был в шоке, я спросил: «А кто это был?» Растерянный вид
последнего говорил о полном смятении, тогда я ему
посоветовал доложить оперативному, что он и сделал.
Последовав за Князевым, я стал свидетелем еще одного
комического розыгрыша. Секретарь-машинистка отделения
кадров Валентина Ивановна стояла огорошенная и,
обращаясь ко мне, сказала: «Мне так знакомо лицо этого
военного, где же я его видела, может, в каком-то фильме?»
Бедная женщина, конечно же, она узнала его, ведь почти
еженедельно он бывает в штабе с документами, но форма
смутила ее. Находившиеся в коридоре офицеры тоже с
недоумением рассматривали элегантного военного,
одаривавшего всех ослепительной улыбкой. Войдя в комнату
оперативного дежурного, Князев что-то громко сказал
по-английски и решительно подошел к оперативному с
протянутой для рукопожатия рукой (это была все та же
спецназовская наглость, внезапность и нетрадиционность
действий). Дежурный, не ожидая ничего подобного, да еще
выслушивая по телефону сбивчивый доклад распоря-
дительного дежурного, как-то неуверенно отвечая на
приветствие, что-то промямлил на ужасной смеси анг-
лийского и немецкого. Тем временем наш джентльмен,
учтиво поклонившись опешившему помощнику опера-
тивного и пожав протянутую руку, вальяжно развалившись на
стуле, вынул сигару, протянув с поклоном вторую
оперативному, закурил, закинув ногу на ногу (я грешным
делом подумал, не задерет ли он ноги, как истый янки на стол,
этому я его не учил), начал говорить на совершенно
непонятном диалекте, пуская клубы ароматного дыма.
Ошеломленный оперативный вертел в руках футляр и никак
не мог врубиться, что происходит. Боясь, что вошедший в
роль старшина что-то еще выкинет, я прекратил этот
спектакль. Сконфузившийся «американец» бегом покинул
штаб, а опомнившийся распорядительный дежурный пустил в
след ему скопившийся непереводимый сгусток своего
красноречия.
Этот эпизод отразил нашу беспечность и неготовность к
нетрадиционным случаям.
Большое тактико-специальное учение было проведено в
1976 г. по теме: «Высадка разведывательных групп с
надводных кораблей в ВСП на ИПСД типа «Про- тей-5М» с
целью скрытного подхода к нефтяной платформе и
минирования ее; выхода РГ к пирсу острова Обливной,
высадки на остров и организации на вершине поста РТР».
В ночь с НК на рейде мыс Бяндован — гора Заячья
высажены обе группы с разрывом в 30 мин, в ВСП на ИПСД в
дистанции от объекта в 2,5 мили, сложность выполнения
этого задания заключалась в том, что по условиям ТСУ на
основаниях разобранных нефтяных вышек, во множестве
находящихся в этой районе, а также на северо-западном
побережье острова находились наблюдательные посты
«противника» из числа наших мичманов.
Ранее в этом районе мы неоднократно проводили
подобные тренировки, накануне учения разобрали маршрут
движения групп на подробных планах этого района.
Командир группы старший мичман А. А. Вебер отлично
справился с поставленной задачей, рассчитав время движения
до нефтяной платформы, он повернул на юг, к острову и
точно вышел к пирсу, ни разу' не всплыв для уточнения курса,
скрытно замаскировал ВСП и ИПСД под пирсом. Группа
незамеченной преодолела пляжный участок, поднялась на
вершину острова, организовала пост РТР и своевременно
доложила о подходе ОКОП и десанта.
РГ СпН — 6 человек, несмотря на то что штатный состав
12 человек (в данном случае мы посчитали, чем меньше
водолазов-разведчиков будет привлечено к этой операции,
тем больше шансов на успех, тем более что в данном районе
было слишком много наблюдательных постов «противника»).
Тому преимуществу, которое ему давало численное
превосходство, мы должны были противопоставить нашу
«спецназовскую хитрость и нетрадиционность», при этом мы
рассчитывали на уверенность каждого участника в своих
товарищах. Итак, РГ СпН, начавшая движение через 30 мин
после РГ, скрытно подошла к нефтяной глубоководной плат-
форме (ее имитировало основание демонтированной
нефтяной вышки), произвела ее минирование, установив три
мины УПМ, и возвратилась на корабль. Для контроля за
действиями этой группы на основание мы высадили
мичманов-инструкторов. По их утверждению «минирование»
фактически проведено скрытно, этому еще способствовала
почти нулевая прозрачность воды (сказывалась близость
устья реки Куры). При подготовке учения
водолазы-разведчики ознакомились с действующей
плавбуровой «Азербайджан» в период ее профилактического
осмотра на заводе «Глубоководных оснований». Инженер
буровой ознакомил наших моряков с основными узлами
платформы в ее надводной части, агрегатной, механизмами
установки на дно телескопических ног. Затем под
руководством заместителя командира по водолазной
подготовке капитана 2-го ранга В. Новицкого они осмотрели
подводную часть платформы.
Предварительные расчеты, произведенные после
осмотра подводной части, показали, что трех УПМ дос-
таточно для ее вывода из строя.
Из всего сказанного выше явствует, какое решающее
значение нами придавалось подготовке каждого ТСУ;
скрупулезно изучались карты, схемы, планы, кальки
промеров глубин каждого района. Это стало возможным
благодаря тесным контактам с Гидрографической службой
флотилии, ибо на все те вопросы о географических,
гидрологических характеристиках в районах предстоящих
учений мы получали своевременные и обстоятельные
материалы.
В штабе части производилась наработка материалов,
характеризующих те или иные районы Каспийского морского
театра: это и десантно-доступные участки побережья,
выделяющиеся местные предметы (мысы, знаки, острова и
т.п.), облегчающие ориентирование водолазов-разведчиков,
удобные подходы к берегу, рельефы побережья, островов,
наличие на них естественных укрытий и прочие особенности,
на которые необходимо обратить внимание при разработке
планов тренировок, учений.
Разумеется, эти подборки, карты и справочные таблицы
никоим образом не входили в сравнение с теми материалами,
которые готовил в 1943 году Научный центр фашистской
Германии для соединения «К», о котором подробно
говорилось выше.
 Но и те малые наработки, подготовленные с помощью
гидрографии, отлично служили нам.
Однако служба требовала настойчивого совершен-
ствования действий групп постоянной готовности. В полной
мере использовали для их отработки периоды рейдовых
сборов флотилии. Это были тактико-специальные учения,
проводимые совместно с корабельными соединениями, с
отдельными кораблями, береговыми частями. Мы стремились
проводить боевую подготовку не абстрактно, не для галочки.
Каждый раз при создании тактического фона привлекались
группы противодействия; на Балтике с нами сотрудничали
соединения военно-морских баз, и в первую очередь под-
разделения водолазов-разведчиков полка (в те годы был еще
полк морской пехоты, инженерного батальона, а также часть
ПДСС). На Каспии, как уже было сказано, корабли,
корабельные соединения и береговые части, а также
подразделения войск Закавказского пограничного округа,
отдельные радиолокационные пункты и узлы связи
Бакинского округа ПВО, т.е. в непосредственном
соприкосновении с «противником».
За истекшие годы были наработаны определенные
навыки, выявлены наиболее подготовленные водолазы-
разведчики. Это был период, когда в частях спецназа ВМФ в
практику стала входить отдача приказом по части тех
пловцов, которые своей практикой и искусством плавания
под водой на ластах и ИПСД заслужили право отказаться от
сигнальных буйков. Это были наиболее подготовленные
воины, мастера и специалисты 1 класса боевой квалификации.
К числу таких относились офицеры: В.Н. Калашников, Н.И.
Павловский, А.И. Ватагин, мичманы В.М. Еремин, В.В.
Репенков, А.А. Вебер, Е.В. Крупа, старшины и матросы: В.Е.
Портнов, А.Г. Заботин, А. Востриков, А. Шумаев, С.М.
Васильев.
 В ходе тренировок и учений выявились сработанные
пары, которые проявили психологическую совместимость,
смелость, стойкость, инициативу, волю, при этом
совершенствовались качества психики водола-
зов-разведчиков, формировалась их активность, навыки,
необходимые при ведении разведывательных и специальных
мероприятий.
Приказы, о которых я говорил выше, подстегивали весь
личный состав на достижение вершин водолазного
мастерства. Однако те, кто достиг этой привилегии, подчас
были убеждены, что более не существует таких ситуаций, из
которых они не могли бы выйти достойно.
При этом присутствовал некий элемент зазнайства,
свойственный молодых людям, ибо они полагали, что своим
мастерством доказали право быть первыми и могли гордиться
своим профессионализмом и навыками. Порой приходилось
охлаждать пыл некоторых, слишком самоуверенных, ибо мы
понимали, что для включения в приказ одного энтузиазма не
достаточно. В основе же практической деятельности было
стремление вести подготовку водолазов-разведчиков таким
образом, чтобы в итоге иметь группы, способные само-
стоятельно осмысливать складывающуюся обстановку,
принимать правильное решение и воплощать его практически
в соответствии с поставленной задачей, ибо основой
тактико-специальной подготовки любого раз-
ведывательно-специального подразделения является
действие в составе разведывательной группы.
Разумеется, на заместителя командира по водолазной
подготовке — старшего водолазного специалиста и его
помощников ложилась большая ответственность, они в ходе
тренировок, учений скрупулезно отслеживали степень
подготовленности того или иного водолаза-разведчи|<а и,
убедившись в его достижениях, выносили свой вердикт на
включение в приказ.
 Ранее говорилось о замечательном тандеме мичманов
Еремина и Репенкова. Это действительно была надежная
пара, которая не раз демонстрировала образцы виртуозности
в выполнении задач подводного минирования кораблей,
стоящих в базе у пирсов и на рейдах.
Во время одного из тактических учений флотилии нам
была поставлена задача произвести скрытое минирование
СДК, стоящих на незащищенном рейде (Южно-Наргенский
рейд). Причем в ходе подготовки к учению стало известно,
что «противник» выставляет на острове Нарген несколько
парных патрулей для нейтрализации водолазов-разведчиков.
Это было сделано, помятуя о том, что мы на одной из
тренировок по показательному минированию надводного
корабля действительно пускали своих пловцов с побережья
острова. Зная это, мы произвели высадку наших парней с
катера (ВМ), стоящего на Северно-Наргенском рейде на
ИПСД типа «Протей-5М» ночью.
Пловцы, ориентируясь на Наргенский маяк и очертания
острова, благополучно обогнули его западную оконечность,
вышли между островами Нарген и Плита в район якорной
стоянки кораблей. По мере приближения к цели пловцы
проявляли особую осторожность, ибо свистящий звук
двигателя буксировщика над водой мог их выдать.
На надводном корабле личный состав находился по
боевой готовности № 1 и до рези в глазах всматривался в
водную поверхность. На подлежащих минированию СДК
находились наши офицеры-посредники, т.е. команды знали
наверняка, какие корабли будут минироваться, и это в
значительной степени усложняло нашу задачу и налагало
особую ответственность за успех операции.
Водолазы-разведчики шли на 5-метровой глубине,
ориентируясь на шум корабельных механизмов. Пара
благополучно подошла к первому СДК, нащупав боковой
киль, закрепили в районе машинного отделения муляж
спецмины, таким же образом установили вторую с
противоположного борта. Закончив минирование, пловцы
беспрепятственно направились ко второму СДК, где также
успешно справились с заданием.
Это сейчас, по прошествии многих лет, все обстоит так
просто, особенно при изложении на бумаге. Но ведь на самом
деле, хоть это были и учебные будни, не все так обстояло
гладко. Даже на учениях имеют место насыщенные
драматизмом события. Но я хочу сказать, что подобный
эпизод был возможен лишь благодаря высокой подготовке,
слаженности этого тандема, к тому же действие происходило
ночью, пусть даже на рейде, но это был открытый рейд.
Мне памятен доклад мичманов со всеми подробностями
этого эпизода. Погода была штилевая, ночь безлунная.
Пловцы, находясь у борта корабля, отлично видели моряков,
пытавшихся разглядеть «подводных диверсантов». Несмотря
на объявленную светомаскировку на рейде, нет-нет да и
вспыхивали лучи карманных фонарей, однако непроглядная
темень, так характерная для южной бархатной ночи, скрывала
пловцов. Ко всему прочему, идя на такие операции, водола-
зы-разведчики примерялись к обстановке, они производили
тщательную маскировку, гримировали лицо черной краской,
сеткой закрывали маску, дабы избежать предательского
отблеска. Иногда, чуть высунув из воды голову, замирали и
влекомые течением проплывали мимо так, что даже самый
внимательный наблюдатель мог принять их за что угодно...
При этом неукоснительно соблюдался принцип подхода
к кораблю с носа, и течение влекло его к корме.
Возвратились пловцы на ВМ тем же путем. Получив
доклад о выполнении задачи, я донес об этом на флагман
(ОС-15). Каково же было изумление экипажей кораблей,
когда им было объявлено об успешном минировании.
 С рассветом ВМ снялся о якоря и подошел к борту
первого СДК, корабельным легким водолазам было
предложено самим убедиться в свершившемся факте.
Разумеется, действия этой пары заслужили высокую
оценку командования.
Не всегда подобные мероприятия проходили гладко.
Так, на другом ТУ вновь была поставлена задача, подобная
предыдущей, на сей раз необходимо было заминировать
пограничный сторожевой корабль (ПСКР), стоявший на якоре
на незащищенном рейде. В соответствии с планом учения
район был объявлен закрытым для плавания всех кораблей и
судов. ПСКР встал на якорь практически на самом фарватере
Баку — Красноводск. Дозорный корабль имел прямое
указание о недопущении в данный район каких бы то ни было
плавсредств. Надо же было такому случиться, что мичманы
Еремин и Репенков, высаженные на Северно-Наргенском
рейде с ВМ на ластах в ВСП, обогнув остров, направились в
район стоянки ПСКР и, когда до намеченного к минированию
корабля оставалось около 3 кабельтовых, услышали
характерный шум работающего корабельного винта. Будучи
абсолютно уверенными, что движение на рейде закрыто, они
всплыли и увидели у себя по курсу приближавшееся судно.
Обладая отличной реакцией, пловцы мгновенно заглубились
и ушли в сторону.
Уже после возвращения на ВМ мичманы поделились
своими ощущениями от этой внезапной встречи, чуть не
окончившейся трагично, дело в том, что сухогруз
практически прошел над ними, в такую ситуацию они попали
впервые. Замешкавшись на мгновение, трудно было бы
представить последствия этой встречи пловцов с судном.
Несмотря на такую ситуацию, водолазы-разведчики не
утратили хладнокровия и поставленную задачу выполнили.
Скрытно приблизившись к ПСКР, пловцы произвели
минирование двумя муляжами спецмины и незамеченными
возвратились на катер.
Ощущение подвсплывших пловцов, увидевших в не-
посредственной близости шедшее на них судно, было не из
приятных. Я еще раз хочу подчеркнуть то мужество, которым
обладали мичманы, то самообладание, благодаря которому
они победителями вышли из этого сложного положения.
Только опыт, натренированность и, конечно же, мужество, но
не мужество отчаяния, а мужество, порожденное твердой
уверенностью: «С нами ничего не может случиться!»
Данный инцидент стал достоянием руководства
флотилии и был разобран с командным составом Каспийского
морского пароходства и Каспнефтефлота. Командир же
дозорного корабля был строго наказан за непринятие всех мер
к задержанию нарушителя режима плавания в период
тактического учения.
Близко по мастерству подошла другая пара: мичман
Крупа и старшина 1-й статьи Портнов, подтягивались и
остальные. Я не хочу, чтобы у читателя создалось впе-
чатление, что нами основное внимание уделялось только этим
высококлассным парам, т.е. шла как бы штучная подготовка,
вовсе нет. Но дух состязательности присутствовал, и он был
оправдан.
Создавая часть на Каспии, мы ясно представляли себе,
что наряду с тактико-специальной, водолазной,
воздушно-десантной, инженерной и другими видами
подготовки наш регион требует особого отношения к горной
подготовке, ибо изобилует горно-лесистой местностью,
нельзя, конечно, сбрасывать со счетов и знаменитые пустыни
восточного берега Каспия (Туркмения). Одним словом, этому
виду подготовки уделялось пристальное внимание. Штатных
должностей инструкторов этого профиля у нас не было, но
наличие в Закавказском регионе альпинистского армейского
центра в г. Кировакане позволило вырастить из числа
офицеров и мичманов таких специалистов.
Горно-лесистая местность республики давала бес-
ценный опыт применения РГ СпН в таких ситуациях, как
проведение разведывательных и специальных мероприятий.
Проводя боевую подготовку в этих условиях, мы постоянно
напоминали личному составу, что лес, как правило, действует
на психику бойца успокаивающе, он усыпляет его
бдительность, но при этом следует помнить основные
прописные истины разведчика: полный запрет на курение,
шум, разведение огня, соблюдение тщательной маскировки
следов своего пребывания: сломанных веток, оборванной
паутины, брошенных остатков автономного пайка. Каждому
внушалось, что злейший враг разведчика в лесу — комар, и
всегда нужно помнить об этом и иметь средства борьбы с ним.
Водолазы-разведчики имели блестящую возможность
проводить одновременную подготовку в различных
климатических условиях: в субтропиках Ленкоран- ской
низменности и предгорьях Талышских гор, в высокогорных
районах Большого Кавказа, пустынных районах Туркмении.
Внимание уделялось осуществлению переходов в
горно-лесистой местности в ночное время, при этом девизом
было: действовать дерзко, порой нахально и нагло,
нетрадиционно, опережая противника, т.е. оставляя
инициативу за собой; постоянно напоминая, что в лесу и в
горах нельзя оставаться на одном месте, необходимо
маневрировать и анализировать ход возможных действий
противника, при этом стараться опережать его.
В ходе тактико-специальных учений, проводимых в
различных природных районах республики, мы органи-
зовывали группы противодействия нашим водола-
зам-разведчикам и тем самым навязывали им весьма
неприятный встречный бой в горах, лесу, когда в значи-
тельной мере, а порой и совсем невозможно уклониться,
развернуться для противодействия всей мощью группы,
ввиду стесненности обстановки. Все это давало возможность
проверки тренированности личного состава, его тактического
мышления и личной инициативы. При этом отрабатывались
действия разведывательных дозоров при внезапной встрече с
противником, которые своим интенсивным огнем должны
лишить противника маневра и обеспечить развертывание
основного ядра РГ СпН и охвата противника.
Горная подготовка, как правило, комплексировалась с
огневой, тактико-специальной, инженерной, а также
воздушно-десантной. Парашютные сборы нами проводились
в летнем лагере бригады спецназа Закавказского военного
округа, ввиду отсутствия своей авиации на ККФ. Иногда нам
выделяли летательные аппараты Бакинский округ ПВО или
Закавказский пограничный округ.
Большое внимание отводилось организации баз в этих
условиях, их маскировке, оборудованию основного и
запасного выходов, одним словом, шла интенсивная
подготовка групп постоянной готовности для действий в
горно-лесистой местности.
Ежегодно мы меняли районы учений от отрогов
Большого Кавказа на севере республики до Талышских гор на
юге. Особенности нашего региона позволяли и в летнее время
выходить в районы, покрытые снегом, а зимой проводить
учения в теплых субтропиках.
В 1980 г. на ЗТУ флотилии наша часть принимала самое
активное участие. А надо сказать, что качественно новым в
этом мероприятии было то, что кроме гарнизонов и
корабельных соединений флотилии привлекались авиация
Черноморского флота, взаимодействующие соединения и
части Закавказского, Северокавказского, Туркестанского
военных округов, корабли и части Закавказского и
Туркестанского пограничных округов, суда Каспийского
морского пароходства и Каспнефтефлота. Как правило, эти
учения охватывали весь Каспийский морской театр, и,
конечно, особенно примечательным было то, что в нем
впервые приняли участие два экраноплана. Это, безусловно,
способствовало успеху в действиях «атакующей» стороны,
утверждало перспективность, усиливало возможности
надводных сил, которые смогут решать задачи уже в
совершенно новом качестве, ибо в отличие от корабля на
воздушной подуШке они обладают значительно большей
скоростью хода, вернее, полета при меньших затратах
энергии, а следовательно, при прочих равных условиях и
большим радиусом действия. Кроме того, им по плечу
небольшие песчаные косы, отмели.
Экранопланы типа «Орленок» способны летать над
водой со скоростью до 500 км/ч, стартовать с волны до 2
метров, десантировать до двух рот морских пехотинцев или
два плавающих танка.
При подготовке этого ЗТУ два «Орленка» прибыли в
район пос. Говсан, где для них заблаговременно было
обследовано дно, расчищена площадка и обустроено
заграждение. По указанию командующего ККФ было
проведено практическое размещение РГ СпН, водолазного
снаряжения, подводных средств движения, а также
подготовлены предложения по изготовлению
дополнительных приспособлений для размещения и
раскрепления по-походному имущества РГ СпН, увеличению
размеров люков для выхода водолазов-разведчиков из отсека
на крыло, извлечению и спуску на воду ПСД. Однако
практической высадки группы с экрано- плана не
производилось, а далее все было, увы, забыто и так, не
реализовано.
Что же касается нашего участия в ЗТУ, то оно делилось
на два самостоятельных этапа. На первом, когда
формировались конвои в гарнизонах флотилии и совершались
переходы морем, т.е. отрабатывались элементы
народно-хозяйственных перевозок на театре, мы выполняли
свои задачи. Десантировали на парашютах с вертолетов две
разведывательные группы в районе лесного массива Хачмаз
— Худат, которые должны были скрытно выйти в район
города Куба, организовать базу и приступить к поиску и
минированию РЛП «противника» (РЛП имитировали группой
автомашин, охрана из числа личного состава 1 -го года
службы).
Переход РГ в заданный район осуществлялся в ночное
время, при этом им надлежало преодолеть магистральное
шоссе и железнодорожное полотно Баку — Ростов. В этих
районах нами были организованы подвижные патрули и
контрольные посты во главе с мич- манами-инструкторами.
О проводимом нами ТСУ были поставлены в извест-
ность органы силовых министерств республики, лесники. В
районе п. Ялома в первую же ночь перехода была
организована засада, однако обе группы скрытно миновали
ее, РД обнаружил огонек зажигалки и предупредил
командиров РГ. Подвижные патрули, а также линейные
органы милиции ничего подозрительного не обнаружили.
Обе разведгруппы вышли в назначенный район — водопад
Афурджа, организовали базу, провели поиск, выявили
систему и порядок охраны «объекта», доложили Центру свое
решение и, получив «добро», успешно провели минирование
РЛП. Цель ТСУ была успешно выполнена, однако задумка с
засадой из-за неорганизованности группы противодействия
была сорвана, а планировался эпизод «внезапной встречи РД
с противником в чаще леса, в ночное время». Этот район нами
был за долгие годы освоен при отработке элементов ТСП с
группами спецконтингента, да и нашими РГ постоянной
готовности. Этот район даже, по оценке кубинских групп и
групп из Гвинеи-Бисау, напоминал лесные джунгли Анголы,
группы буквально продирались сквозь чащу, используя ножи
от автомата АК (к сожалению, мачете у нас не было).
 На втором этапе ЗТУ участие наших двух РГ заклю-
чалось в том, что мы должны были высадить с надводного
корабля РГ и РГСПН в ВСП на ИПСД типа «Про- тей-5М»
соответственно на Большой остров Кара-Ада с целью
организации НП (визуального, т.к. мы не имели аппаратуры
РР и РТР), а в р-н п. Кианлы (Туркменский берег Каспия) с
целью проведения разведки ПДЗ, организации проходов для
десантных кораблей (ДК) и их наведения.
РГ, высаженная в дистанции от острова 2,5 мили, в
ночное время, с надводного корабля (ВМ), точно вышла в
район, периодически всплывая и ориентируясь на огонь маяка
Кара-Ада. Зная по прошлым тренировкам досконально район,
водолазы-разведчики в северной части острова в одной из
подводных пещер организовали базу, где складировали
буксировщики, снаряжение, вышли скрытно на вершину
острова, к маяку и организовали НП.
С рассветом визуально обнаружили «конвой», сле-
довавший с севера, и донесли Центру.
РГ СпН, высаженная двумя часами позже с надводного
корабля также в темное время суток в дистанции 2 мили от
берега, вышла на каменную косу в р-не п. Кианлы,
организовала базу, складировав буксировщики, а сами в ВСП
провели поиск ПДЗ вдоль побережья на входе в гавань,
однако убедились, что «противник» его не выставил,
ограничившись созданием мощного «огневого щита»,
используя танки и САУ, причем сосредоточенные на входе в
порт. Эту разведку водолазы провели по окончании поиска
десантно-доступного участка южнее входа, причем двое
водолазов в плавках прошли уже практически на рассвете
сквозь боевые порядки обороняющихся, не вызвав
подозрения.
Убедившись, что противник не выставил ПДЗ, водо-
лазы-разведчики провели поиск южнее входа, при этом
организовали вторую базу, где укрыли акваланги, ис-
пользовав затонувшую и выброшенную на берег баржу; в
комплекте №1 проверили участок побережья шириной около
300 м, замерили глубины, убедились в отсутствии песчаных
баров, затем, проведя разведку побережья, не обнаружив там
войск, оборудовали примитивные створные знаки для ДК,
донесли ориентиры по радио Центру, прихватив ИДА,
пользуясь предрассветным туманом, спустились на юг, где и
были сняты нк (ТЛ). Буксировщики были забраны на КСВ.
В том же 1980 году при проведении испытаний первого
экраноплана длиной более 100 м, размахом крыльев 40 м и
взлетным весом свыше 500 тонн, произошла авария, и он
затонул в районе Каспийска. Надо отметить, что
американскими спутниками была сделана фотография
экраноплана в конце 60-х годов и опубликована в популярном
английском издании «Джейн». Они назвали его «Каспийским
монстром».
Командование флотилии принимает решение осу-
ществить изъятие «черных ящиков» силами наших
водолазов-разведчиков, совершенно игнорируя тот факт, что
данная работа не является для нас специфической, забывая о
наличии специалистов аварийно-спасательной службы. Так
случилось, что будучи в очередном отпуске в Махачкале и
узнав о таком решении, я прервал отпуск и прибыл в
Каспийск. На месте разобравшись с обстановкой и
убедившись, что эта работа чревата нежелательными
последствиями, ибо в результате аварии проходы внутри
фюзеляжа были нарушены и имелись обрушения переборок,
наличествовали рваные куски металлй, грозившие водолазам
нарушением герметичности ГК и другими неприятностями,
доложил свои опасения начальнику штаба ККФ
контр-адмиралу В.В. Толкачеву и просил его, в случае если
решение не будет отменено, сделать официальную запись в
журнале водолазных работ. Кроме того, мной было предло-
жено изъятие «черных ящиков» произвести путем про-
никновения к ним с помощью проделывания горловины в
наружном корпусе по месту их расположения силами
специалистов АСС. Надо отдать должное главному инженеру
АСС ВМФ контр-адмиралу Сенатскому Юрию
Константиновичу, полностью поддержавшему наше
предложение и организовавшему выполнение этой работы.
Таким образом мы лишний раз убедились в неком-
петентности высоких руководителей при принятии решений
по использованию личного состава флотского спецназа.
Другое участие в ЗТУ флотилии в 1981 г. было траги-
ческим для нас.
Учение проводилось на фоне тактического учения
Закавказского военного округа.
Нам были поставлены задачи в боевом распоряжении
ГК ВМФ:
— заминировать стоящий на якоре, на незащищенном
Тюркянском рейде СКР «Советский Азербайджан»;
— произвести скрытное минирование ДК при приемке
боевой техники на Тюркянском рейде, а также заминировать
БМП перед их погрузкой на корабли;
— произвести скрытное минирование морского су-
хогруза в порту Говсан, стоящего под погрузкой боевой
техники СА, а также проникнуть на борт транспорта и
заминировать основные помещения судна;
— вывести из строя основной командный пункт ко-
мандующего ККФ путем скрытного минирования его
основных узлов.
Это боевое распоряжение Главнокомандующего ВМФ
вручил мне заместитель ГК вице-адмирал А.М. Косов,
прибывший на ЗТУ как представитель ГК ВМФ.
Следует особо подчеркнуть, что меры безопасности
включали отдельным пунктом полное запрещение движения
кораблей и катеров на Тюркянском рейде в период с 00.00 до
05.00 30 мая 1981 г. Этот пункт был внесен в распоряжение,
дабы исключить всякие случайности при проведении
водолазами-разведчиками скрытного минирования СКР,
стоящего на якоре.
По моей просьбе вице-адмирал ознакомил с этим
пунктом, под роспись, командующего и начальника штаба
флотилии.
На этапе минирования транспорта в Говсанах были
назначены две пары водолазов-разведчиков в ВСП на ластах.
Пара мичман Е. Черкасов и старший матрос Шумаев в
подводном положении с острова Ханлар в 10 каб. от бухты
проникли к транспорту и успешно справились с установкой
муляжа спецмины с имитатором ИМ-100, также скрытно
обогнув мыс (на котором расположен НИИ «Норд»), вышли к
шлюпочной базе НИИ, где и были встречены ответственным
за этот этап начальником штаба МРП капитаном 1-го ранга
В.П. Канцедалом и отправлены в часть.
Засветло на этот же транспорт был направлен мичман
Байрам Касумов, переодетый в форму старшего лейтенанта
милиции, на милицейском мотоцикле с коляской, с
фальшивыми документами. Представившись находившемуся
на транспорте командующему ККФ, он доложил, что, по
имеющимся в органах данным, вполне возможно, на судне
скрывается один из бежавших из колонии особого режима
опасный преступник, при этом показал одну из двух
фотографий, из тех, что обычно вывешиваются на стендах
«Их разыскивает милиция». Получив «добро» капитана судна,
мичман в сопровождении назначенного члена экипажа
осмотрел помещения судна, включая трюмы, и незаметно в
радиорубке, машинном отделении и некоторых помещениях
установил магнитные имитаторы подрывных зарядов, после
чего удалился, но в последний момент, будучи на трапе, вдруг
увидел, что по пирсу бежит преследуемый моряками наш
офицер капитан-лейтенант В.Н. Калашников, небрежно
одетый, под стать ры- баку-любителю. Этот эпизод был нами
включен в план учения сверх того, что определялось
распоряжением Главнокомандующего ВМФ. В.Н.
Калашников имел задание проникнуть в порт, который в
связи с учением охранялся, под видом пенсионера-рыбака,
изыскать способ проникнуть на стоявшие по корме у
транспорта АКА и установить муляжи спецмин,
находившихся у него в холщовой сумке. Грим был сделан
безупречно, и все складывалось удачно, когда к нашему
«рыбаку» подсел мичман Кривкин, боцман с одного из АКА,
ранее он служил у нас в части на МРЗК «Буй», но по неко-
торым причинам ему было предложено подыскать себе другое
место службы. Поначалу все шло без особых сбоев, пока не
начала клевать рыба, азарт рыболова спутал все карты,
невольный восторг выдал рыбака и, Кривкин, узнав
Калашникова, сообразил, что маскировка сделана неспроста,
обрадованный, начал кричать, что это не рыбак, а «диверсант»
от Пашица. Разумеется, Калашникову ничего не оставалось,
как делать ноги. И вот тут мичман Касумов мгновенно
сообразил, что есть шанс исправить ситуацию. С громким
криком: «Нашел бандита», он, выхватив пистолет, «задержал»
Калашникова вместе с водителем, тоже нашим матросом,
переодетым в форму сержанта милиции, схватил его и, дав
ход, выехал из порта. Кривкин был посрамлен, и на этом наш
прохлоп был исчерпан. Таким образом, и этот этап учения
прошел успешно.
Надо было видеть выражение представителя штаба
ККФ, присутствовавшего при отходе транспорта, когда
сработал ИМ-100 и в этот же момент прибыл капитан 1-го
ранга В.П. Канцедал, который передал капитану, что судовые
помещения заминированы. Проведенная проверка
подтвердила это, из радиорубки, машинного отделения, с
некоторых боевых машин в трюме были извлечены муляжи
взрывных устройств.
 Минирование ДК и боевой техники прошло без особых
сложностей. КСВ с вырубленными ходовыми огнями высадил
две пары водолазов-разведчиков в ВСП на ластах в дистанции
5—6 кабельтовых в темное время. Высадка проведена
скрытно, все внимание корабельных экипажей было
сосредоточено на приеме боевой техники.
Водолазы-разведчики незамеченными приблизились к
кораблям и установили имитаторы спец- мин на подводных и
надводных бортах, причем в этой суматохе никто из них не
был обнаружен корабельной вахтой, несмотря на то что на
кораблях была сыграна учебно-боевая тревога в связи с
приемом десанта. По окончании работы водолазы-разведчики
также незамеченными спустились на юг, примерно на 5
кабельтовых и вышли на берег в районе филиала киностудии
«Азербайджанфильм», где и были встречены нашей обеспе-
чивающей группой.
Я должен оговориться, что в первой половине дня
командующий неожиданно изменил район погрузки боевой
техники с Тюркянского рейда на район Шиховского пляжа. И
когда стали прибывать боевые машины для погрузки, мы
приняли решение воспользоваться обстановкой и, переодев
мичмана Юсубова пастухом, по договоренности с одним из
«настоящих» пастухов направили отару баранов в район
стоянки машин, благо там оказалась зеленая трава. Бараны, не
обращая внимания на окружающую обстановку, разбрелись,
мичман-«пастух», изображая озабоченность, суетился,
пытаясь собрать отару под смех и подначки бойцов, которые
не отказали себе в удовольствии «пригрозить» пастуху —
пустить отару на шашлыки. Обстановка до подхода ДК в
районе пляжа явно не располагала к настороженности.
Мичман за общей суетой со сбором баранов блестяще
справился со своей задачей — практически все БМП были
«заминированы» магнитными имитаторами. Таким образом в
результате этих действий десантные корабли с десантом на
борту были обречены.
Следующий этап — вывод из строя объединенного
командного пункта командующего ККФ — выполнялся
группой из трех мичманов, старший — мичман А.В. Огурцов.
Ранее я уже говорил, как он проник в будний день на ОКП и
чем это закончилось. На сей раз мичманы проникли на
территорию скрытно, через забор, в районе заправочной
колонки, а уже на территории, будучи одетыми в
повседневную форму, как и весь состав штаба и УС
флотилии, никем не остановленные спокойно вершили свое
«черное» дело — устанавливая сигнальные мины на
жизненно важных объектах ОКП. Закончив эти действия,
группа так же беспрепятственно скрылась. По окончании
минирования я доложил посреднику от Главного штаба ВМФ
контр-адмиралу Р.Ш. Сулейманову о выполнении
поставленной задачи. Вскоре фейерверк подтвердил мое
сообщение. Посредник констатировал факт условного
выведения ОКП ККФ из строя.
На минирование сторожевого корабля «Советский
Азербайджан», стоящего на якоре на незащищенном рейде,
по плану готовились две пары водолазов-разведчиков. Первая
— мичман В.В. Репенков — старший матрос А. Востриков.
Мичман мастер спорта СССР по подводному
ориентированию и мастер боевой квалификации, старший
матрос водолаз-разведчик 1-го класса; вторая пара — мичман
Е.В. Крупа, специалист 1-го класса, и старшина 1-й статьи
В.Е. Портнов, специалист 1-го класса.
Ответственный за этот этап ТСУ заместитель командира
по водолазной подготовке капитан 2-го ранга В.В. Новицкий,
его заместитель зам. командира по технической части
капитан 2-го ранга Л.В. Сидоренко.
ВМ с двумя парами водолазов-разведчиков, страхую-
щими водолазами, врачом-физиологом в 00.00 отошел от
пирса гавани Говсан и направился к стоянке СКР «Советский
Азербайджан» и «Советский Дагестан» в район Шаховой
косы. На дистанции 3 мили от СКРов с ВМ спустили
надувную лодку с подвесным мотором и первой парой
водолазов-разведчиков, старший на лодке капитан 2-го ранга
Л.В. Сидоренко, с ним водолазный специалист
капитан-лейтенант Збирня и страхующий водолаз.
Пара начала движение на ластах к СКР с дистанции 5
кабельтовых в ВСП. В голове шел мичман Репенков, имея на
связке старшего матроса Вострикова, у которого была
учебная мина УПМ и аппаратура звуковой подводной связи
«Угорь». Мичман был в мокром гидрокомбинезоне,
Востриков настоял на том, чтобы он шел в ГК-5. Начала
движение пара в 01.30, и в этот же момент на Тюркянский
рейд вошел дивизион ДК, нарушив тем самым меры
безопасности, оговоренные в боевом распоряжении ГК ВМФ.
Водолазы-разведчики не успели отойти от надувной лодки,
как совершенно неожиданно снялся с якоря СКР «Советский
Дагестан» и начал подходить к СКР «Советский
Азербайджан» для высадки на него командира дивизиона.
Водолазы-разведчики, подойдя к кораблю и имея
указание на минирование его кормовой части, услышав
работу винтов швартующегося корабля, приняли это за
проводимый кораблем противодиверсионный маневр, и
мичман принимает решение установить мину в носовой
части, так как опасается, что они могут быть затянуты под
работающие винты. Между тем водолазы твердо знали, что
мерами безопасности проворачивание винтов было строго
запрещено. Подойдя к носовой части, они обнаружили, что
корпус сильно оброс ракушками и мину установить
невозможно. Тогда мичман взбирается на плечи Вострикова,
крепит мину на чистый борт у форштевня. Далее, все еще
опасаясь, что винты вновь начнут проворачивать, мичман,
вместо того чтобы следовать к надувной лодке, перешедшей с
траверза в трех кабельтовых по корме в ожидании водолазов,
направился от корабля по левому траверзу. Имея отличную
подготовку и будучи и физически более подготовленным, он
взял высокий темп, чем неумышленно способствовал
нарушению ритма дыхания Вострикова. Неожиданно
Востриков подал концом сигнал о всплытии. На поверхности
мичман увидел, что Востриков раскрыл разъем, что-то
крикнул и стал погружаться, видимо, не переключив аппарат
на атмосферу и задохнувшись от перегрузки, кроме того, в ГК
отсутствовал обтюратор (старослужащие матросы часто от-
резали их) и вода, проникнув в ГК, потянула водолаза вниз.
Видя эту картину, мичман пытался отрезать лямки аппарата,
но и сам не переключился на атмосферу и, почувствовав, что
увлекается на глубину, отстегнул и сбросил свой аппарат,
надеясь удержать напарника. Однако связка соскользнула с
мокрого и скользкого комбинезона и ушла на глубину,
мичман делает отчаянные усилия, ныряя, но... Находясь
вблизи корабля, он привлекает внимание вахты, тут же
подскакивает наша надувная лодка, но время упущено,
страхующий водолаз не обнаруживает Вострикова, и это
понятно, ибо течение его отнесло далеко.
Все это произошло около трех часов ночи. В это же
время я вернулся из Гобустана и, запросив по УКВ-связи
обстановку на ВМ, получил тревожный доклад. Собрав
находящихся в части водолазов-разведчиков, с аквалангами
на ТЛ вышел в район трагедии. Были созданы пять пар
водолазов, которые во главе с капитан-лейтенантом В.Н.
Калашниковым начали поиск Вострикова. Около 10.00 тело
было обнаружено и поднято на борт.
Разбор трагедии показал массу недоработок в под-
готовке водолазов-разведчиков. Это и недостаточная
отработка аварийных ситуаций, не были учтены и элементы
экипировки водолазов, более сильный и опытный Репенков
был в легком мокром комбинезоне, а Востриков, кроме того
что был в ГК с утеплителем, еще нес мину УПМ и ЗПС
«Угорь», все это способствовало тому, что матрос, хоть и
имевший достаточный опыт подводного плавания, при
отходе от корабля сбил дыхание, а отсюда и все суматошные
действия обоих.
Ну и, наконец, основное — на рейде было грубо на-
рушено строжайшее запрещение ГК ВМФ о движении
кораблей и катеров в означенное время, что и способствовало
нервозности водолазов-разведчиков при выполнении ими
сложнейшего действия. Допущенное игнорирование
распоряжения ГК руководством флотилии сыграло
трагическую роль. Поразительно было то, что это
руководство никак не хотело признавать свой прохлоп, а
валило все на командование части. Разумеется, я как
командир части на Военном совете по разбору несчастного
случая со старшим матросом А. Вос- триковым заявил, что
основной и главный виновник трагедии — командир части, в
этом нет и не может быть никаких сомнений. Однако мне
было сказано, чтобы я не бросался под танк, а, трезво оценив
ситуацию, назвал истинного виновника. Как это ни было
неприятно, но я указал на то, что командование ККФ своим,
мягко говоря, нарушением указаний ГК ВМФ в огромной
степени способствовало этой трагедии.
Комиссия, назначенная начальником ГШ ВМФ, во главе
с начальником ОУС ВМФ контр-адмиралом Макаровым,
представителями АСС и РУ ВМФ досконально разобралась в
случившемся и воздали должное всем ответственным за
трагедию. Приказ ГК ВМФ расставил все точки, не обошли
вниманием в нем и командование ККФ.
В части был также произведен подробный разбор этого
ЗТУ, основное внимание было, естественно, обращено на
трагический случай. Капитанам 2-го ранга В.В. Новицкому и
Я.В. Сидоренко было указано на грубейшее нарушение ими
мер безопасности и моих наставлений. Видя, что на рейде
происходит движение кораблей, они были обязаны
приостановить выполнение водолазами-разведчиками
задачи, тем более что имели связь с ними по «Угрю». Далее,
Новицкий не должен был допускать расхождений с весовых
нагрузках. Востриков мало того что был не в облегченном ГК,
еще имел мину и «Угорь».
Разумеется, выводы ГК ВМФ были справедливы, но
дело в том, что мы потеряли -замечательного парня. Толя
Востриков уже заканчивал службу, это был великолепный
товарищ, специалист 1-го класса, отличник ВМФ. Он был
красивый, атлетического сложения молодой человек, впереди
была целая жизнь, он был душой коллектива...
Перед учением при формировании пар, в связи с тем,
что постоянный напарник В.В. Репенкова мичман В.М.
Еремин находился в отпуске, капитан 2-го ранга В.В.
Новицкий предложил морякам последнего года службы
составить пару. Вызвался Востриков, который часто на
тренировках ходил с ним в связке.
На разборе этой трагедии в части присутствовавший
работник политотдела флотилии упрекнул нас, как же можно
было посылать старшего матроса с мичманом Репенковым,
который сам в этой экстремальной ситуации допустил массу
ошибок.
Мне запомнился ответ друга А. Вострикова старшины
1-й статьи Портнова Виктора Евгеньевича: «Мы все считали
для себя за честь ходить с мичманом в паре». Это же
подтвердили и старший матрос Шумаев и многие другие.
Я прекрасно осознавал справедливость сделанных ГК
ВМФ выводов, но дело не в наказании. Самое страшное —
это встреча с мамой Толика, я сам отец, а к тому времени уже
и дед, и ясно представлял себе весь трагизм происшедшего.
Ведь родители мне, именно мне, доверили жизнь своего
ребенка, его судьбу, свою надежду... Я же не оправдал их
надежд, я им вернул гроб с самым дорогим существом на
свете... Вот это было страшно.
Прощание с Анатолием было торжественным, на ро-
дину его сопровождал командир отряда капитан-лейтенант
Н.И. Павловский и четыре его товарища по службе.
Похоронен Анатолий Востриков в селе Карше- витое
Волгоградской области. В течение года в кубрике стояла
заправленная его кровать, а на тумбочке была уложена его
форма.
Я сделал представление на его посмертное награждение
орденом Красной Звезды за ревностное исполнение своего
воинского долга и за мужество, проявленное при этом. Ведь
по сути так оно и было, он из последних сил выбился, но не
прекратил выполнение задачи, ценой жизни исполнил свой
долг. Однако член Военного совета флотилии не одобрил это
мое пред^ ставление и не дал ему хода. А зря! Это был подвиг
матроса, именно так высказались его друзья, это был бы
памятник самоотверженности воина.
Эта трагедия, этот урок недоработок послужил
серьезным предупреждением в нашей дальнейшей
подготовке.
На родине Анатолия, в школе, где он учился, органи-
зовали уголок памяти земляка, куда мы отправили предметы
обмундирования, портрет.
Конечно, были еще многие тактико-специальные и
тактические учения с участием нашей части, но я поведал о
наиболее значимых, оставивших свой след в памяти.
 Г л а в а VI

ПОДГОТОВКА ГРУПП СПЕЦКОНТИНГЕНТА

Как говорилось выше, часть основным своим назна-

чением имела подготовку групп спецконтингента. Мы
понимали всю ответственность, ложившуюся на нас в свете
государственного решения, и прилагали все усилия для
качественного выполнения этого почетного задания.
За годы учебы у нас прошли подготовку десятки групп
из различных стран мира. Уровень их подготовки высоко
оценивался руководством этих стран.
Сложность подготовки заключалась в основном в
языковом барьере. Ведь переводчики, не имея достаточного
опыта в том или ином виде подготовки, не всегда могли
вразумительно объяснить преподносимый инструкторским
составом материал. Выход из этого пришел со временем.
Переводчику давался словарный банк наиболее характерных
выражений, названий, которые он усваивал совместно с
преподавателем (инструктором), а затем доводил до
слушателей, но все это требовало дополнительного времени.
Силами личного состава создавалась учебно-мате-
риальная база для спецконтингента, оборудовались учебные
классы, мастерские, тренажеры. Появлялись новые наглядные
пособия, схемы, макеты. Создание части именно в Баку
наряду со многими положительными факторами имело и еще
одно преимущество: здесь можно было вести
круглогодичную подготовку групп спецконтингента.
В печати иной раз можно прочитать, что в отдельных
зарубежных государствах используется соответствующий
опыт советского спецназа, это и понятно, не зря же мы ели
государственный хлеб. Правда, речь в основном идет об
армейском спецназе, но думаю, что и моряки сказали свое
слово, что и они не лыком шиты. Ведь моряки этих стран
проходили у нас подготовку, причем надо отдать должное их
прилежности в освоении преподаваемого материала,
особенно практической стороне. Всем нам известно из опыта
боевого использования арабского спецназа в вооруженных
конфликтах на Ближнем и Среднем Востоке о том, что на эти
подразделения возлагается львиная доля выполнения
разведывательно-диверсионных задач в тылу противника.
Как правило, эти подразделения представляют собой элиту
вооруженных сил Арабского Востока. В высоком
профессионализме морских спецназовцев мы убедились при
подготовке спецконтингента из Сирии. Эти парни с большим
усердием относились к проводимым с ними практическим
занятиям. В свою очередь, они щедро делились и своим
опытом ведения боевых действий.
Проводя подготовку спецконтингента, мы с благо-
дарностью перенимали их боевой опыт, а он был немалым.
Особенно признательны были за уроки маскировки на
местности. И кубинцы, и вьетнамцы показали нам примеры
мгновенной и поразительно высокоэффективной
приспособляемости с целью создания баз, схронов в условиях
лесистой местности.
Кубинские товарищи в своем большинстве получили
хорошую боевую закалку в Анголе, и, разумеется, их опыт
был нами востребован.
Старший одной из групп кубинского спецназа, офицер,
прошел отличную подготовку по восточным единоборствам в
Китае, имел «черный пояс» и для нас был весьма полезен,
хотя мы имели на тот период прекрасного тренера в
бакинском спорткомплексе «Динамо», дважды мастера
спорта СССР по самбо и карате, который в течение
нескольких лет занимался с нашими разведчиками. У нас и
самих был высокий профессионал — мастер спорта СССР по
самбо старший матрос Плюснин.
Хорошими специалистами в вопросах маскировки
показали себя и представители спецконтингента Мозамбика и
Эфиопии.
Были и некоторые незначительные недоразумения в
работе со спецконтингентом. Так, одна из групп Гви-
неи-Бисау вдруг ни с того ни с сего заявила, что они не
намерены заниматься подготовкой водолазного снаряжения к
работе, ибо их задача — выполнять боевые действия, а
подготовку снаряжения пусть делает вспомогательное
подразделение. Больше того, они сделали попытку вообще
отказаться от выполнения элементов программы подводного
плавания, мотивируя это тем, что у них на родине океан и
другие водоемы и реки кишат хищными рыбами и
пресмыкающимися. Они готовы с удовольствием осваивать
тактико-специальную и другие наземные виды подготовок, но
не водолазную. Мы проинформировали по этому вопросу
Москву, и вскоре в Баку прибыл находившийся в клинике на
излечении командующий восточным фронтом республики
генерал Чудо-Кингна, кстати, прекрасно говоривший и
писавший печатными буквами по-русски. Собственно, эта
группа тоже сносно говорила по-русски, они в течение двух
лет находились в Казахстане, где занимались в
сельскохозяйственном техникуме, откуда их и доставили к
нам. Боевого опыта эти курсанты не имели. Надо было видеть
испуг, который они испытали при встрече с командующим. Я
присутствовал при их беседе. Он был немногословен, но
результат был ошеломляющим — курсанты не только пошли
под воду и самостоятельно готовили свое снаряжение, но и
предлагали свои услуги нашим матросам.
А сказал Чудо-Кингна коротко: «Родина дала вам
блестящую возможность пожить какое-то время в мирной
обстановке, в то время как ваши братья проливают кровь.
Еще один доклад руководства части о ваших необдуманных
претензиях, и разговор с вами будет уже в военном
трибунале». Генерал присутствовал на нескольких занятиях и
тренировках и дал высокую оценку нашим преподавателям и
инструкторам.
Такую же оценку давали обучаемые всех групп спец-
контингента, а также руководство этих стран, особенно это
касалось водолазной подготовки и использования подводных
средств движения.
Проводя подготовку групп спецконтингента, знакомясь
со структурой их частей, состоянием материальной базы, ее
совершенствованием, условиями жизни, материальным
стимулированием военнослужащих, мы ловили себя на том,
что не могли понять, почему высокое руководство
продолжает упорно игнорировать постоянные обращения о
создании в частях обслуживающих подразделений, которые
освободили бы боевые штыки от хозяйственных работ,
несения службы нарядов, тем самым дали бы им возможность
полностью сосредоточиться на боевой подготовке. Ведь
только к третьему году службы наши матросы достигали
уровня специалистов 1-го класса. Учебно-материальная база
создавалась на голом энтузиазме самих спецназовцев, хотя
неоднократно поднимался вопрос о создании
учебно-испытательного центра подводного спецназа,
предлагались варианты его размещения. Постоянной
проблемой была забота о снабжении наших частей со-
вершенными системами вооружения, снаряжения,
подводными средствами движения и т.д., ведь жизнь
диктовала новые требования к использованию спецназа.
Создание Учебно-испытательного центра, конечно же,
способствовало бы совершенствованию подготовки личного
состава, оснащению новыми видами боевой техники.
 И то, что сейчас в порядке эксперимента переводятся
дивизии ВДВ на контрактную основу, прямой резон подобное
провести и с частями спецназа Военно-морского флота
России, что в масштабе Министерства обороны не будет
столь разорительным.
Пора, наконец, нам не наверстывать упущенное в
оснащении наших частей спецназа, а выходить в лидеры!

Г л а в а VII
СПОРТИВНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ
И ОРГАНИЗАЦИЯ ДОСУГА
ВОДОЛАЗОВ-РАЗВЕДЧИКОВ
Я думаю, что правильно сделаю, если остановлюсь на
досуге личного состава частей спецназа, на спортивных
достижениях и на традиционных праздниках.
Само собой разумеется, что мы жили не только за-
ботами, связанными с выполнением стоящих перед нами
служебных задач. Личный состав частей спецназа на всех
флотах был активным участником всех флотских
соревнований и спартакиад. Без ложного хвастовства могу
сказать, что они были в числе чемпионов по подавляющему
числу видов соревнований. По крайней мере спортивный
коллектив спецназа Балтийского флота «Вымпел» из года в
год завоевывал первенство флота, а также первые места по
организации спортив- но-массовой работы в масштабе ВМФ.
Примечательно, что личный состав воодушевлялся
спортивной стороной боевой подготовки, именно
состязательный характер боевых упражнений во всех ее видах
рождал спортивный азарт, уверенность в своих силах и воз-
можностях.
Коронными видами спорта являлись: водные (плавание,
ныряние, прыжки в воду с вышки, эстафетное плавание,
водное поло, военизированные заплывы, кроссы), тяжелая
атлетика, стрельба, различные виды борьбы, особой
популярностью пользовались игры с мячом,
преимущественно волейбол и баскетбол, в этих командах 70%
игроков играли на уровне мастеров спорта. Дружественный
визит крейсера Балтийского флота в Данию в 1966 г. во главе
с командующим флота ознаменовался разгромной победой
наших команд над сборными командами спортивных клубов
страны, завоевавших призовые кубки и вымпелы. Кстати, по-
следние игры были в день отхода крейсера домой, и ребята
после напряженной игры облачились в ВСП и произвели
очередное обследование подводной части корпуса корабля,
этому нас научил небезызвестный Краб. Кубки и вымпелы
заняли достойное место в вестибюле части, где была создана
знаменитая Серебряная горка. Этой горке в 60-е годы была
посвящена фотография и статья в «Красной Звезде». Горка
насчитывала более двух десятков кубков, завоеванных
«Вымпелом» на флотских, базовых, Вооруженных Сил, рес-
публиканских (Прибалтийских республик и Белоруссии),
областных спартакиадах. И это была законная гордость
парусников.
Ежемесячные военизированные эстафеты, включавшие
самые разнообразные виды спортивных упражнений,
поддерживали моряков в форме. Это и выполнение прыжков
в воду с 10-метровой вышки, спортивное плавание, ныряние
на дистанцию, гребля на надувных лодках, силовые приемы
на спортивных снарядах, полоса препятствий и, конечно,
стрельбы, метание ножей и гранат. Еженедельно, в любую
погоду личный состав во главе с командирами
подразделений, офицерами штаба, мичманами совершали: в
понедельник — кросс на 3 км; в среду — на 5 км; в пятницу —
на 10 км. Все эти нагрузки были под неусыпным контролем
медиков.
Напряжение, испытываемое водолазами-разведчиками в
ходе тактико-строевых, тактико-специальных занятий,
тренировок и учений, требовало разрядки, и эта сторона
жизни была под самым пристальным вниманием со стороны
командования. В субботние и воскресные дни у нас
организовывались вечера танцев, на которые съезжались
девушки из г. Приморска, Янтарного, близлежащих поселков.
Танцы проводились под сопровождение нашего
самодеятельного вокально-инструментального ансамбля.
В 1965 г., посоветовавшись с командиром, замполитом,
руководством разведуправления штаба флота и политическим
отделом, я предложил ежегодно проводить в части
водно-спортивный праздник «Встреча Нептуна»,
приуроченный к моменту отдачи приказа об объявлении
молодых матросов водолазами-разведчи- ками 3 класса.
«Добро» было получено.
Этим праздником мне хотелось запечатлеть надолго в
памяти молодых воинов день их вступления в новый,
подводный мир не как случайных созерцателей, а как
заслуживших это право в ходе изнурительных тренировок,
занятий и учений. Участие же в этом торжестве Самого
Владыки Морского, хоть и в шутливой, игровой форме,
придаст событию торжественную окраску. И если этот
праздник понравится морякам, то вот вам и хорошая традиция
части на долгие годы. И не ошибся, эта традиция получила
право на жизнь и утверждение, и я рад. А подвигли к этому
мои частые переходы экватора на кораблях, перегоняемых в
Индонезию с 1962 по 1964 год, в качестве командира
перехода.
Во времена парусного флота люди не могли предвидеть
в районе экватора полосы безветрия, поэтому штили
задерживали их на долгое время, провиант и вода
заканчивались и мореходы погибали. Будучи по природе
суеверными, моряки обращали свои взоры и молитвы к царю
морскому Нептуну и просили его о великой милости —
ниспослать им попутного ветра. Этот ритуал впоследствии
стал традиционным при переходе кораблями экватора.
 Мне довелось участвовать и руководить такими ме-
роприятиями и как командиру перехода рассказывать
Нептуну о цели перехода и о людях, совершавших его вместе
со мной.
Подготовка к празднику велась загодя, составлялся
подробный сценарий, готовились наряды участников. После
инструктажа морякам давалась возможность проявить
богатую фантазию для составления сценария, конечно, под
контролем офицеров. После рапорта командира Нептуну,
последний «с пристрастием допрашивал» членов экипажа,
все подвергались щедрому крещению в купели. Потом
глашатай зачитывал указ, согласно которому всем
мореплавателям изъявлялась великая милость —
открывались морские и океанские владения для плавания
счастливого во славу народа мирного. Тех, кто уже побывал
за экватором, Нептун приветствовал как своих чад.
Иногда Нептуна и его многочисленную свиту: жену
Амфитриду, их сына Тритона, Визиря, Звездочета, Глашатая,
незаконную дочь Нептуна Зыбь, ну и чертей задабривали
подношениями в виде «бочки рома». Затем начиналось
веселье, матросы показывали свои музыкально-танцевальные
номера, а в ответ выступали черти со своими затеями. Все
заканчивалось общим весельем.
За основу нашего праздника и брался примерный
сценарий. Сценарий писался моряками, и тут фантазия лилась
рекой. С первого дня ставилось условие: роль Амфитриды
будет исполнять матрос или старшина наиболее
проштрафившийся за это время, утверждался на роль тот, кто
набрал больше штрафных очков (взысканий) к сроку, за
неделю до праздника.
Я не ожидал, что это условие в плане мероприятий так
будет воспринято матросами: 1,5—2 месяца были сплошным
затишьем, это была невиданная полоса исполнения уставных
требований.
 Все моряки были такими усердными, исполнительными,
трудолюбивыми, добросовестными и, что самое главное,
дисциплинированными, что старшины смотрели на своих
подчиненных увлажненным взглядом, чуть ли не
сомневались в необходимости мер принуждения и даже
приказания отдавали тоном почти отеческим.
Так уж получилось, что за месяц до праздника на эту
роль определился старший матрос Ариф Аббасов (я не
оговорился, этот достойный сын Закавказья служил у нас в
Парусном и был капитаном волейбольной команды). А
погорел он за опоздание из увольнения. Так вот, Ариф имел
рост 188 см, стройный, загорелый юноша с огненным
взглядом, он покорял сердца всех девушек не только в нашей
округе, но и далеко за ее пределами. Как сын Кавказа, он был
одарен природой пышной растительностью на теле и на
ногах. На очередном разборе хода подготовки праздника
кто-то из моряков с этаким ехидством задал мне вопрос: «А
как же Ариф с такими волосатыми ногами будет играть роль
Амфит- риды?» На что я просто ответил: «Уверен, что вы себе
не откажете в удовольствии побрить их». Это была —
«десятка», Парусное бурлило от одной мысли, что такое
может случиться, восторгам не было предела, тем более что
роль Нептуна досталась, как это ни парадоксально,
потомственному бакинцу Володе Лазареву, тоже исполину и
очень привлекательному парню с приятным баском; всем
своим видом он являл величественность и степенство,
свойственное царю морскому. Естественно, жена такого же
роста была бы некстати, но....
Надо было видеть невероятные страдания Арифа,
который ничуть не сомневался, что ради такой хохмы друзья
способны на все. Но вот в канун истечения срока неожиданно
для всех нас молодой, по первому году службы, паренек, еще
не водолаз-разведчик, вдруг оказался в-солидном подпитии, а
случилось это за несколько дней до приезда родителей в
часть, они его вызвали на телефонный разговор в Приморск.
Одним словом, вернулся он в часть на бровях и, как ни
странно, привел его из Приморска Ариф Аббасов, который
возвращался из Балтийска, где был на жеребьевке первенства
гарнизона по волейболу.
Можете себе представить ликующую физиономию
нашего кавказца. По всем канонам праздника корона морской
царицы переходит к нашему молодому товарищу. А он и в
самом деле более подходил к этой роли, чем Аббасов. Надо
сказать, что к его розовощекому лицу, гладкому упитанному
телу, без признаков растительности и загара, конечно же,
подходила эта роль. Как говорится, не было бы счастья, да
несчастье помогло.
Условия праздника суровы, но справедливы. На сле-
дующий день на очередной разборке полетов Нептун
окончательно сделал выбор царицы. Начались лихорадочные
приготовления к празднику, как всегда, оказалось много
недоделок. Праздник был задуман с размахом.
Приглашенных было много: это и командование флота,
разведуправления, штаба Балтийской базы, семьи своих
офицеров и мичманов с детьми, а также некоторое число
отличников боевой и политической подготовки из частей
разведки и соседей.
Все действо сосредоточивалось на пирсе нашего озера.
Наряд Нептуна был выше всех похвал, остальные члены его
семьи и свиты также нарядны, черти были великолепны, их
роли исполняли водолазы-разведчики по третьему году
службы.
И вот в канун праздника к нам в гости пожаловали
родители «нашей Амфитриды», отец — капитан медицинской
службы, мама и их дочь-школьница. Родителей разместили в
комнате для гостей на втором этаже клуба. Естественно,
первый вопрос родителей о службе сына. Мне пришлось
собрать всю силу воли, чтобы не рассмеяться. Сын сидел,
низко склонив голову, ну и пришлось рассказать всю историю
с подготовкой к празднику. Родители, к нашему
удовольствию, были в восторге от всей задумки с
праздником, и мамаша с дочерью активно включились в
подготовку наряда Амфитриды. Одним словом, видя такое
веселое настроение родителей, парень и сам активно
включился в работу.
Старослужащие (последний год службы), облаченные в
наряд чертей с хвостами и рожками, создали танцевальный
ансамбль и репетировали на мотив из «Лебединого озера»
танец «Маленьких чертенят».
Вокруг озера по берегу были установлены большие
фальшфейеры и сигнальные мины. Итак, к празднику все
готово.
Наступает долгожданный день, гости съезжаются, их
размещают вдоль северного берега озера. Из динамиков
льются мелодии популярных песен. Работает буфет с
мороженым и прохладительными напитками, за-
маскированный~под избушку на курьих ножках, а обслу-
живают Баба-яга и Кощей Бессмертный, притом только детей.
Но вот гости собрались, командир запрашивает у
начальника разведки «добро» начинать праздник. Горнист
играет «Слушайте все», командир объявляет начало
праздника.
Под оглушительный рев труб, бой барабанов на озере
вспыхивают десятки фальшфейеров, и сигнальные мины
издают свист, а затем выстреливают ракеты, все это создает
иллюзию сказочного действа, ибо озеро заволакивается
разноцветным дымом и тут усиленный динамиками
гомерический хохот Бабы-яги, несущейся над озером верхом
на метле, из которой изрыгаются ракеты сигнальной мины,
зрелище поистине волшебное.
Наступает внезапная тишина, рассеивается дым, и перед
взором изумленных гостей к пирсу подходит «Ковчег»
(надувной спасательный плот) с Нептуном и его свитой.
Сойдя на пирс, морской царь обращается к командиру и
вопрошает: «Что за люди (стоит строй молодых
водолазов-разведчиков), откуда они?» Командир держит
ответ: «Люди это советские, отважные водолазы-разведчики,
а собираются они в твои владения подводные». В качестве
подарка командир просит Нептуна принять бочку рома (бочка
с хлебным квасом) и допустить моряков для плавания
подводного. Черти моментально откупоривают бочку и,
обливаясь, пробуют напиток, при этом изображая бурный
восторг хлебосольством командира. Нептун выражает
желание ближе познакомиться с молодыми моряками и задает
им сугубо профессиональные вопросы водолазной подго-
товки. Знакомством с молодежью Нептун остался доволен и
повелел щедро крестить их в купели. Тут же подскакивает
доктор Айболит, чтобы осмотреть моряков перед купелью, ну
а черти со смехом и прибаутками уже выхватили из строя
моряков и потащили к озеру, окунули под общий смех,
молодежь плыла к водолазному пирсу, где, переодевшись в
сухую робу, вновь становилась в строй. Глашатай объявляет
указ Нептуна, в котором отныне и на век он изъявляет
водолазам-разведчикам свою великую милость и открывает
владения для подводного плавания счастливого во славу
советского народа мирного.
Затем Нептун лично вручает каждому «крещеному»
красочный диплом. Закончив официальную часть, Нептун
обращается к личному составу: «А теперь, ребятушки,
порадуйте меня, старика, своими забавами, повеселите нас».
Моряки демонстрировали свое умение в прыжках в воду
с вышки, но разве при этом могли усидеть черти. С
позволения владыки морей они стали выполнять «ко-
мические» прыжки, которые, разумеется, требовали отличной
подготовки, то же самое с гонками на надувных лодках; на
пирсе разложили борцовский ковер, и молодежь
демонстрировала свое мастерство.
Готовя очередной эпизод, на пирсе соорудили по-
граничный столб, рядом часовой, его роль исполнял
капитан-лейтенант В.П. Канцедал, он был в форме по-
граничника с винтовкой. На парашютной вышке стоял второй
пограничник с собакой, немецкой овчаркой, по-
заимствованной нами на соседней заставе, его играл мичман
Н. Дельников, инструктор физподготовки. Из динамиков
раздавалась мелодия песни: «Широка страна моя родная».
Часовые напряженно вглядываются вдаль, а в это время к
пирсу крадется «супостат» — прыжок, и он вскакивает на
спину часовому, следует серия бросков, захватов, враг
повержен и связан, но в этот момент из кустов выскакивает
второй нарушитель, он кидается на часового, но следует
бросок через себя, и враг рухнул в озеро, однако он плывет, и
тут часовой с вышки громко командует: «Стой». Враг
продолжает плыть, овчарка громко лает, часовой берет
штык-нож в зубы и по наклонному тросу скользит ему на
перехват, оказавшись над ним, он прыгает на нарушителя,
завязывается борьба, несколько энергичных взмахов ножом и
враг тонет, а по воде расходятся оранжевые круги...
Часовые на пирсе пожимают друг другу руки, и над
озером вновь плывет торжественная мелодия песни о Родине.
Граница на замке!
Но в этот момент не выдерживают нервы у начальника
разведки. Контр-адмирал Н.М. Елагин задает командиру
вопрос: «А где же враг?» На что следует невозмутимый ответ:
«Пошел ко дну». Но чтобы дальше не напрягать начальника,
командир представляет стоящего рядом матроса, который в
доказательство показывает мокрую зеленку и следы грима на
лице. А дело было так. На озере, незаметно для зрителей,
плавал небольшой буек из пенопласта, который закреплялся
за аппарат ИДА, лежащий на дне, «поверженный враг»
ныряет, включается в аппарат и спокойно, скрытно от посто-
ронних глаз, выходит на водолазный пирс, угол которого
укрыт маскировочной сетью.
Между тем к Нептуну подходит малыш и просит уго-
стить детей лимонадом. Владыка своим трезубцем сильно
ударяет три раза по настилу пирса, и из-под воды
выныривают два черта и поднимают ящик с лимонадом,
разумеется, этот сюрприз вызвал бурю восторгов детворы.
Должен оказать, что это не была домашняя заготовка. В.
Авинкин со своими подопечными ухитрился незаметно и для
нас укрыть ящик под водой, но получилось очень забавно не
только для детей.
Разумеется, мы плоть от плоти ребята флотские и
негоже забывать самую интеллектуальную флотскую забаву
— перетягивание каната. Здесь тоже не обошлось без шуток.
Тянут молодые матросы водолазы-разведчики и черти. Конец
каната чертей незаметно, за кустами закреплен за автобус,
который стоял с работающим двигателем. Свисток судьи,
соревнование началось. Молодежь из кожи вон тянет канат, а
черти изгаляются, то тянут задом наперед, то бросают его и
вытирают пот, затем снова хватаются и с остервенением
напрягаются, разумеется, болельщики подбадривают обе
команды, детвора недоумевает, и вдруг самый маленький
чертик, отстранив остальных, делает показное усилие и
перетягивает один, под радостные вопли чертей и публики —
автобус дал ход.
Праздник завершается награждением победителей, а
ими, конечно же, стали черти. С вышки под неистовый лай
овчарки и душераздирающий визг спускается на тросе живой
поросенок — главный приз, который черти принимают с
надувной лодки на середине озера. Свою награду победители
великодушно передают хозяйственнику к великому
удовольствию детей, которые уже переживали, что этот
милый поросенок будет украшением «чертова» стола.
Естественно, равнодушных на празднике не было, да и быть
не могло, такое редко где можно было увидеть. Я, конечно же,
не все эпизоды описал, их было много.
За 1,5—2 месяца до праздника личный состав был
полностью в свободное время поглощен подготовкой к нему,
а месяц после праздника разбирали все перипетии и вносили
коррективы и предложения на будущее.
 Этот почин был воспринят всеми категориями военно-
служащих, членами семей и нашим командованием как
большой стимул в службе. Ежегодно он проводился и
постоянно в сценарий вносилось что-то новое, матросская
фантазия неиссякаема, но сама идея прижилась. Уже будучи
на Каспии, я получал ежегодно приглашения на праздник и
фотографии отдельных эпизодов. Приятно было сознавать,
что этот мой почин получил постоянную прописку, праздник
Нептуна совершенствовался, и это радовало.
Надо отдать должное командованию Балтийского флота
и гарнизона города Балтийска, где разворачивались
торжества по случаю Дня Военно-морского флота. Наш
Нептун, а также 33 богатыря с дядькой Черномором (В.С.
Авинкин) являлись прекрасным украшением праздника.
Приводнение наших водолазов-парашютистов на спортивных
красочных парашютах изумительно дополняло картину
праздника, а два носителя «Три- тон-1», проходящие в
кильватере перед трибунами, поочередно всплывая и ведя
огонь из ручных пулеметов холостыми патронами и снова
погружаясь, вызывали бурный восторг на трибунах,
заполненных гостями из Белоруссии и Прибалтийских
республик. Трибуны были установлены вдоль канала.
Прописался на этих праздниках и еще один эпизод,
выполнявшийся нашими моряками на двух надувных
резиновых лодках «НДП-10». На удивление, он был вос-
требован не только в Балтийске, но и во всех соседних
республиках — в Риге, Таллине и в Клайпеде.
А суть его в том, что моряки, к Дню ВМФ успевшие
загореть, в черных плавках сидя на бортах лодок, дружно и
слаженно гребли вдоль трибун, вдруг прямо по курсу
всплывали два боевых пловца в снаряжении и открывали
огонь из автоматов (холостыми), одновременно старшины
лодок, незаметно для зрителей, сбрасывали взрывпакеты по
корме лодок — взрыв и гребцы, переворачивая лодки,
скрывались под водой...
 Проходит минута, три, пять и десять. Публика и ко-
мандование начинают проявлять нервозность, как вдруг
гребцы выныривают, кладут свои весла на днища лодок (они
же перевернуты) и тем самым помогают друг другу занять
вновь исходное положение, и как ни в чем не бывало, дружно
работая веслами, удаляются. Как я уже говорил, этот эпизод
был особенно востребован.
Как-то нас отправили в Ригу, на республиканский
праздник, а торжества проходили на Кишозере. При-
воднялись парашютисты, проходили «Тритоны» со стрельбой
и 33 богатыря, но дядька Черномор, выходя из воды,
неожиданно для публики и почетных гостей разворачивал
только что введенный Военно-морской флаг министра
обороны Союза, а на трибуне присутствовал сам министр
обороны Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский, с ним
Маршал Советского Союза С.М. Буденный, и
Главнокомандующий ВМФ адмирал Флота Советского
Союза С.Г. Горшков. Они в это время отдыхали на взморье.
Это было встречено бурей аплодисментов, далее были
показаны наши «коронные» эпизоды, также тепло
встреченные зрителями.
Вспоминая те годы, я невольно досадую, что та наша
зрительская популярность порой выходила, что называется,
«боком», ибо подготовка требовала значительного
отвлечения личного состава от боевой подготовки, но в то же
время это было престижно для флота.
Заранее должен читателей предупредить, что ВМФ
немыслим без хохм, сама служба подвигла моряков к этому.
Длительные походы, несение боевой службы на просторах
Мирового океана, дальние дозоры, нахождение в боевой
готовности в базе. В те редкие часы, свободные от вахт,
учений и тренировок, моряки находят удовольствие в
просмотре кинофильмов, телевизора, а самое главное — это
перекуры на баке, на походе в отведенных местах, а что за
перекур, если там нет корабельного балагура.
 И без исключения на всех соединениях, кораблях и
частях в силу названных обстоятельств и появляются эдакие
добровольцы, занимающие флотских слушателей своими
байками и хохмами, которым, пожалуй, и конца нет. Хорошо
об этом сказал наш русский писатель-маринист Леонид
Соболев: «Вот в подобной обстановке и возникает особая
форма «Тысячи одной ночи». Так вот это случилось и у нас в
Риге, когда мы сидели в томительном ожидании самолета
домой в Балтийск. И так кстати с нами оказался такой вот
балагур-рассказчик, взявший на себя роль эдакой добро-
вольной Шахерезады. Надо отдать должное офицеру: обладая
хорошим слогом, будучи, видимо, от природы очень
наблюдательным человеком, он с таким неподдельным
юмором подмечал промахи и недостатки, что мы ничуть не
сожалели о задержке с вылетом. Особенно врезалась в память
одна из его баек. Правда, за достоверность ее не ручаюсь, но,
как говорится, за что купил...
В Усть-Двинске (под Ригой) стоял дивизион рейдовых
тральщиков (знаменитых сторонников, как их величали на
флоте). Комдив, капитан 3-го ранга (фамилию я запамятовал)
давно выходил все сроки в этом чине и практически не
надеялся на повышение. А раз так, то, будучи по природе
заядлым охотником и рыболовом, весь свой досуг, и не
только, посвящал любимому хобби. Его рыболовные успехи
были у всех на устах, видимо, еще и потому, что он был, как
всякий рыбак, еще и отменным травилой со всеми
вытекающими отсюда закрутками.
Одним словом, жизнь в Усть-Двинске текла по раз и
навсегда заведенному флотскому распорядку, изредка бывали
всплески в связи с приездом на отдых к Рижскому взморью
высокого начальства, которое местным руководством
разнообразия ради между лечебными процедурами
приглашалось лицезреть флот могучий.
 Подобный всплеск наблюдался перед национальным
праздником, т.е. совсем недавно, а на отдыхе оказалось сразу
три Маршала Советского Союза (один, правда, флотский).
Прослышав рыбацкие байки об успехах комдива, ко-
мандир военно-морской базы решил тоже внести в
размеренную санаторно-курортную жизнь высоких чинов
некоторое разнообразие. По каким-то ему одному ведомым
каналам он узнал, что Семен Михайлович Буденный
страстный рыболов, а Родион Яковлевич и Сергей
Георгиевич из глубокого уважения к прославленному
маршалу не отстанут от него.
Итак, на ковер к адмиралу вызывается комдив. Разговор
начался издалека, о службе, о планах, о семье и т.д. Когда же
все бытовые и служебные вопросы были оговорены, адмирал
спросил о главном, о том, что денно и нощно свербило мозг
комдива, о перспективе в службе. Видя зажегшийся огонек в
его глазах, адмирал напрямую спросил подчиненного:
«Сможешь организовать чудо-рыбалку для наших дорогих
гостей, да так, чтобы они ахнули, — озолочу (читай: не
забуду эту услугу)».
У флотского читателя, как я полагаю, не избалованного
таким вниманием начальства, наверняка дух бы перехватило
от возможности выпорхнуть из штатно-должностных тисков
за маячащим, словно призрак, очередным званием —
кавторанг. Дальнейший разговор уже не интересен. Комдив,
набрав в свои могучие меха, то бишь легкие, воздух, на одном
выдохе гаркнул: «Бу сделано!»
Пожалуй, нет нужды описывать, что может сделать
служивый офицер в одночасье для достижения желаемого
результата, тем более очередного звания.
Отобрав семерых моряков, загрузив шестерку, комдив
отправился в одну, ему только известную заводь на протоке
Бюлупе. Он запасся мальками, добыв их целую бочку. У входа
в заводь соорудили по типу боново-сетевых заграждений
частую рыболовную сеть, с расчетом в нужный момент
закрыть ею наглухо вход. Затем по команде.матросы щедро
начали прикармливать мальками щук, водившихся здесь, а
комдив это знал наверняка; ну а по им, щукам, известным
каналам были оповещены остальные, что водились в реке
Лиелупе, да и в самой Даугаве. Короче, к вечеру щук набилось
так много, что они за мальками начали выпрыгивать из воды,
на манер живности в дельфинариях. Кормление
продолжалось до захода солнца, после моряки затянули сеть,
закрыли вход. Следующие сутки сделали выдержку, для
контроля бросили несколько мальков — они враз были
схвачены еще в воздухе.
Душа комдива ликовала, снасти готовы, очередная
бочка мальков «на товсь», погода шепчет...
Доклад командиру базы был скуп и лаконичен, же-
ланный срок рыбалки был назначен на завтра в 05.00.
Матросы были замаскированы, на высокой сосне выставлен
впередсмотрящий с телефоном. Осталось ждать высоких
гостей. В это же время со всеми предосторожностями была
убрана сеть, преграждавшая щукам выход из заводи.
Семен Михайлович со товарищи не заставили себя
долго ждать, и кортеж машин в назначенный загонщиком щук
час прибыл.
Короткий доклад впередсмотрящего, и комдив, словно
призрак, возник перед головной машиной. Приложив палец к
губам, он многозначительно повел глазами в сторону заводи,
словно приглашая всех строжайше соблюдать тишину.
Новоявленные рыболовы, предвкушая удовольствие,
мгновенно подчинились «руководителю», как образно они
его величали. Удилища уже были с наживкой.
Первый заход с уважением был представлен аксакалу —
Семен Михайлович вспомнил Дон, свою молодость и сделал
первый закидон. Дорогой читатель, я не могу обмануть
вашего ожидания. Да, да! Вы правы, навстречу мальку из
глубины тихой заводи словно стрелы взметнулись несколько
щук, они, как акулы в Красном море (а мне довелось там такое
наблюдать), набросились на малявку. Это было что-то!
Поддавшись первому порыву, в заводь были заброшены
следующие снасти с наживкой. Результат тот же! Щуки за
сутки проголодались и, словно соревнуясь друг с другом,
выпрыгивали из воды, дабы в воздухе схватить добычу. На
берегу стояли две бочки, одна с мальками, другая с водой,
куда опускались пойманные щуки.
Азарт рыбаков был неописуем, ничего подобного никто
из них не видел. Сам руководитель и командир ВМБ были
поражены всем происходящим. Адмирал непрестанно
повторял, обращаясь к комдиву: «Молодец!»
Просыпавшиеся щуки показывали верх своих спо-
собностей, поражало и их количество, могло показаться, что
вся Даугава и ее протоки послали щук в эту заводь. Апогей
рыбалки настал, когда, в общем, уже совсем не молодой
маршал взмолился: «Дайте шашку, я их влет нанизывать
буду!»
Итак, рыбалка удалась, заранее приготовленный костер
запылал, на таганке закипала вода для ухи, постлан был на
берегу ковер, приготовлен немудреный стол. Рыбаки,
испытывая приятную усталость, растянулись на ковре,
продолжая горячо обсуждать невиданную доселе рыбалку.
Немало слов благодарности было высказано в адрес комдива,
который испытывал необычайный прилив служебного
рвения, а волшебные слова из уст высоких гостей,
услышанные им в свой адрес, рисовали радужные картины
последующей службы...
Поблагодарив хозяев за доставленный отдых, высокие
гости уехали.
Собрав моряков и загрузив шестерку уловом, комдив
отправился в дивизион. Вечером по случаю успешно
выполненного ответственного задания он решил
расслабиться и пригласил друзей в Ригу в ресторан «Луна». В
дружеской компании только и слышны были недоуменные и
восторженные возгласы, а заодно и здравицы в честь
практически уже заарканенной второй звезды на погон
«руководителя».
В разгар веселья официант пригласил комдива к те-
лефону. Последний с невероятной для его грузной ком-
плекции резвостью вскочил, словно за вожделенной звездой.
Какое-то время компания еще обсуждала невероятное везение
друга и радостно выражала свою солидарность, но
затягивающееся отсутствие его всех удивило, и гости вышли
в вестибюль. Здесь им представилась совсем не радостная
картина: растерянный, как будто опущенный в бочку из-под
мальков, предстал их взору еще недавно уверенный в себе,
словно обласканный судьбой комдив, в безжизненно
свисающей руке была телефонная трубка, издававшая нудные
звуки сигнала. На недоуменные вопросы друзей комдив смог
только промямлить: «Гостям очень понравилась рыбалка, и
они приедут опять на зорьке...».
Моряки видали в море виды,
Но никто досель не позабыл,
Горечь неожиданной обиды,
Нанесенной комдиву невзначай...
Всем стала ясна мысль, которая обуревала комдива:
когда же он успеет прикормить щук, запереть их в заводи и
поморить голодом?
Эпилог был безрадостный, расстройство офицера было
глубоким, потребовалась помощь госпиталя. Разумеется,
звание очередное он таки получил, но не так скоро, а это уже
не столь интересно.
Эта байка долго была прописана на флоте, и я не
удержался, чтобы поведать ее вам, дорогой читатель.
К чужому рассказу обычно относятся недоверчиво, ибо
всякий, а тем более флотский рассказчик, как любой охотник,
как рыболов, обязательно что-то добавит от себя, якобы для
усиления эффекта, и это не предосудительно все по той же
причине — удержаться трудно.
Из этой же рыбацкой серии, но уже с моим участием и в
том же Парусном был другой забавный случай, который тоже
долго передавался из уст в уста. Так вот, когда очищали и
облагораживали озеро, кто-то надоумил запустить туда
мальков зеркального карпа, а заодно и линя. Шли годы,
мальки выросли, вода была проточной, моряки корма рыбам
не жалели, да и вниманием своим не обделяли. Жили рыбы и
водолазы- разведчики дружно, что называется, бок о бок.
Находились и такие, которые масляными глазами
посматривали на рыб, мечтая полакомиться этим
деликатесом, и начали одолевать нас тем, что в озере большая
перенаселенность, рыбы нет-нет и норовят толкнуть пловца,
пора уже разредить стаи. Но не убедив командование своими
доводами, они при хлорировании озера пересыпали хлорку и
рыбы всплывали; под предлогом переселения их в малое
озеро моряки организовывали себе жареху. Разумеется, хоть
питание у нас было высококалорийным и обильным,
молодежь не могла отказать себе в этой малости.
Невольно вспоминается, как мы в солнечный день из
окна кабинета любовались этими двумя стаями.
Слава о рыбном угодье дошла и до штаба флота. Как-то
член Военного совета КБФ адмирал Я.Г. Почу- пайло
поинтересовался у нашего замполита, в самом ли деле это так.
И конечно же, был приглашен на рыбалку. Ларчик просто
открывался: замполит, будучи по природе одержимым
рыболовом, спал и видел, как бы включиться в это заманчивое
мероприятие, а тут такой шанс. Одним словом, визит
высокого начальника надлежало обсудить и принять меры к
его достойной организации.
Командир собрал «Совет», где присутствовали наши
доморощенные рыболовы, а заодно и охотники. Постановили:
рыбалку сделать образцово-показательной. Советы и
рекомендации сыпались как из рога изобилия. Выслушав
внимательно всех присутствующих, командир капитан 2-го
ранга А.И. Федоров за реализацию принял вариант,
предложенный «хозяином озера» В. Авинкиным, ему же было
поручено разработать сценарий и представить на
утверждение. В течение недели на озере кипели страсти, не
каждый день приезжает такой высокий гость, как Яков
Гурьевич, которого моряки славили как отца родного. Еще
бы, это ведь он настоял на том, чтобы вечерам отдыха
(танцам) в Парусном — быть.
Через пару дней В. Авинкин представил свой сценарий
рыбалки и доложил о готовности своей службы к проведению
этого знаменательного для нас мероприятия.
Адмирал был признателен за это и назвал удобный для
него день приезда. Признаться, мы были рады, что хоть
прикармливать рыб не нужно было. Сценарий был задуман на
манер сказочного.
Итак, мы встречаем Якова Гурьевича в неофициальной
обстановке. На пирсе в тени приготовлен столик и на нем
жбанчик березового сока, ставшего на какое-то время
традиционным напитком Парусного. А добывал и готовил его
наш кок, тоже примечательная фигура. Так вот этот, как мы
его называли ласково, лесной человек, по близлежащим
рощам развесил на березках емкости, куда собирал сок, а в
наших холодных подвалах стояла огромная дубовая бочка,
куда он его сливал. Может, сок слегка и бродил, но в жаркий
день это было удовольствие. День выдался на славу,
солнечно, тепло, с ведома адмирала форма была объявлена
спортивно-купальная, которую и он сам надел.
Рыболовные снасти были приготовлены самые раз-
нообразные, но гостю порекомендовали закидушку. Рядом с
гостем, естественно, замполит, и надо было видеть
выражение лица Виктора Максимовича, излучавшее
неподдельно-радостное веселье, а более пристальный взгляд
уловил бы с трудом сдерживаемое лукавство, и было отчего...
Как бы между прочим, обращаясь к гостю, зам спросил:
«Кого бы вы хотели первым поймать, карпа или линя?» На
что последовал ответ: «А что, они у вас по желанию рыболова
клюют?» — «Нет, но попробовать можно». Первый заказ был
сделан на карпа. Снасть брошена, и через миг — сильный
рывок. Адмирал выдернул закидушку, и тут радостный
возглас зама: «Есть!» И действительно, на крючке трепетал
великолепный карп, который своими зеркальными боками
блеснул на ярком солнце.
«Да! Однако! Правду говорят, что «парусники» особый
народ», — проговорил ошарашенный гость. «А теперь какой
заказ?» — вопрошает зам. «Естественно, линя». Замах, и тут
же, как по-щучьему веленью... Вот он — линь! Так
продолжалось недолго. Правда, сбоев практически не было.
Когда разомлевший на солнце гость удовлетворил свой
рыбацкий пыл и жажду березовым соком, он потребовал
объяснений, кто же так выдрессировал рыб? Пред ясные очи
предстал Авинкин, которого адмирал искренне поблагодарил
за доставленный отдых и удовольствие, что довелось
прикоснуться к сказочному сюжету. Затем, обняв за плечи,
доверительно спросил: «А если без лукавства, сколько твоих
парней там нанизывают рыбешку?» — разумеется, а мы и не
сомневались в этом, уловка была разгадана давно, но адмирал
тактично поддержал нашу игру, она была на высоком
профессиональном уровне, и это стоило похвалы и
благодарности, что адмирал и сделал при прощании, отметив,
что такие мероприятия, включая День Нептуна,
способствуют укреплению дружбы в коллективе, рождают
благородные традиции и стимулируют повышение
боеготовности.
Из-под воды были подняты две пары водолазов-
разведчиков, которые имели при себе по два резиновых
водолазных мешка с отобранными соответственно карпами и
линями, пойманными сачками рано утром. Услышав заказ
гостя: «Карпа!», Авинкин, сидевший тут же на пирсе, делал
по воздушному баллончику один удар, а закидушка тут же
под водой подхватывалась водолазом и на крючек
насаживался карп — по заказу, два удара — линь.
Выпустили оставшихся рыб в озеро, а гость еще немного
порыбалил со спиннингом, но уже не так результативно.
 Эта флотская хохма имела свое продолжение. Как-то в
конце очередного партийного актива, выступая с
заключительным словом, член Военного совета КБФ адмирал
Я.Г. Почупайло вдруг, извинившись за отступление от
регламента и повестки дня, сказал, что не может не
поделиться с партактивом и не поведать, как он недавно
оказался в «сказочном царстве» и «по-щучьему веленью и
своему хотенью» ловил рыбку, по заказу то карпа, то линя.
«Если бы, — говорит, — мне кто-то об этим рассказал, я бы не
поверил, а тут я сам средь бела дня, наяву столкнулся с этаким
сказочным явлением. А сказочники — это наши разведчики
из Парусного!»
Конечно, это отступление адмирала было встречено
горячими аплодисментами, пожалуй, в наш адрес. Но надо
сказать и то, что это не принесло нам покоя. И читатель,
разумеется, понял почему?!
Как говорилось выше при создании части на Каспии, все
ее «первооткрыватели» привнесли частицу атмосферы,
царившей в Очакове, Парусном, на острове Русском, и это
так, ибо наше становление стало возможным благодаря
содействию коллег на флотах Союза. Этот дух
состязательности, спортивного азарта, чувства локтя и
солидарности, присущий всем частям спецназа, был нами
воспринят с огромной благодарностью, которая привела к
успехам.
Располагая опытом водолазов-разведчиков на флотах,
мы получили огромную фору в своем становлении. О боевой
учебе уже было сказано. И мне хочется сейчас вспомнить
спортивные достижения и те традиции, которые сложились на
Каспии. Разумеется, в том незначительном составе (29
человек) нечего было и думать о каком-то участии в
спортивных соревнованиях на флотилии, но мы начали с
малого.
Спортивный клуб «Динамо» в Баку располагал пре-
красной базой для подготовки борцовских команд, в том
числе и самбистов. Через год мы уже имели свой ковер,
костюмы, опытного тренера, затем из Севастопольской
школы водолазов к нам прибыл матрос мастер спорта СССР
по самбо Плюснин, который и возглавил подготовку
команды. В части оборудовали зал борьбы, еженедельно
проводились товарищеские встречи с командой самбистов
Каспийского высшего военно-морского командного училища
«КВВМКУ» им. С.М. Кирова, приезжали курсанты Школы
милиции из Мардакяна, мы ездили с ответными визитами к
ним, а также в замечательный спортивный клуб г. Сумгаита.
Одним словом, этот вид получил у нас постоянную прописку,
к тому же на флотилии он не культивировался.
Спустя годы, когда в численном составе мы сравнялись
с балтийцами и тихоокеанцами, часть на равных стала
принимать участие в спартакиадах объединения. Успехи
спортколлектива «Нептун» в водных видах были заслуженно
оценены. Да, собственно, это было закономерно, ведь в ходе
тактико-строевых и тактико-специальных занятий мы, как
никакая другая команда, имели солидную тренировку, а
военизированные эстафеты и участие в тактических учениях
лишь способствовали росту спортивных достижений. То же
самое и с остальными видами спортивных состязаний. Из
года в год успехи «Нептуна» были на устах всей флотилии.
Пальму первенства мы не теряли в течение всего периода
службы на Каспии.
Как в боевой подготовке, так и в спорте зримо уга-
дывалось тесное братство членов «Нептуна». Главное, что в
коллективе не было соперничества, а также подчеркнутого
разделения по должностям и званиям. В команде пловцов
наряду с мастерами спорта СССР мичманами В.М. Ереминым
и В В. Репенковым участвовал и перворазрядник
врач-физиолог капитан медицинской службы Молоков, а
также матросы-разрядники, в эстафете 25 х 50, и я не устоял,
принял участие, опираясь на свой, еще курсантский багаж в
сборной Высшего военно-морского командного училища им.
М.В. Фрунзе по плаванию. Уже не подтвердил свой 2-й
разряд, но время показал среднее между 2-м и 3-м, а мне уже
было немногим более 50... Но это был наш триумф —
соперники отстали от нас на два бассейна! И без ложной
скромности могу добавить, что так было практически во всех
видах соревнований.
Корабельная группа части специализировалась на
шлюпочных гонках. Заядлый «шлюпач» и яхтсмен, по-
мощник командира МРЗК «Барометр» капитан-лейтенант
Алфимов Григорий Николаевич (впоследствии капитан 2-го
ранга, начальник штаба части) достиг блестящих результатов
и в гонках на веслах, и под парусом, и без руля. Во всяком
случае, ниже второго места не уходил, бывало, и первые
места завоевывал. Огневые виды подготовки были нашими по
праву, и это тоже понятно, ну, а кроссы, силовые приемы на
спортивных снарядах, различные виды борьбы, бокс, спор-
тивные игры с мячом пользовались в коллективе особым
вниманием.
Сама атмосфера, царившая в части, была таковой, что
всерьез можно было говорить только об одной традиции —
чести, о действительно неистребимом законе братства всех
«нептуновцов», о строгом законе, не допускающем даже
малейших проявлений неверности коллективу. Понятно, что
эти традиции не носили «карательных» санкций, но в
моральном плане были высоки.
По традиции в День ВМФ СССР в Баку, как и на всех
флотах, проводились парады боевых кораблей, выставки
оружия и боевой техники, спортивные состязания. Часть
принимала в этих мероприятиях самое непосредственное
участие.
Надо отметить, что с 1978 г., с приходом нового ко-
мандующего Краснознаменной Каспийской флотилией
вице-адмирала Касумбекова Гамида Габибовича, эти
праздники обрели второе дыхание, и я не погрешу перед
истиной, если скажу, что с июля месяца каждый бакинец жил
ожиданием этого красочного праздника. В этот день с самого
утра у всех моряков по-настояще- му, а не по приказу и
протоколу было торжественно-праздничное настроение,
равнодушными не оставались и горожане.
К 10.00 Бакинская набережная, сама по себе являющаяся
визитной карточкой столицы Азербайджана, расцветала
многоцветием военно-морских флагов, нарядными
горожанами. И стар, и млад спешили сюда, и никто не уходил
разочарованным. Праздник не оставлял равнодушным и
Гейдара Алиевича Алиева, он был постоянным почетным и
желанным гостем моряков-каспийцев.
Вице-адмирал Г.Г. Касумбеков, имея опыт организации
и проведения подобных праздников на Балтике, приложил
массу усилий для отличного их проведения и на Каспии.
Разворачивающиеся страницы этого красочного
зрелища завораживали зрителей. Появление степенного
владыки морей и океанов Нептуна и всех их обитателей со
свитой, почетный караул 33 богатырей со своим дядькой
Черномором, встреча их хозяином «Седого Хазара»,
искрометные танцы и величественные мелодии популярных
песен в исполнении солистов Ансамбля песни и пляски ККФ
— все это происходило стремительно, причем на фоне
стоящих на рейде Бакинской бухты в строгом парадном
строю боевых кораблей.
Кстати, роль Нептуна, Амфитриды, части его свиты и
русалок исполняли солисты балета ансамбля. Нептуна играл
солист хора с прекрасно поставленным басом, который,
приветствуя руководство республики и командование ККФ,
покорял всех тембром голоса, многократно усиленным
аппаратурой. 33 богатыря и дядька Черномор были наши
водолазы-разведчики, они неожиданно появлялись из пучины
моря в момент подхода «Ковчега» Нептуна и приветствовали
его залпом из автоматов.
Завораживающим было зрелище чудесного танца
нереид-русалок на мотив музыки Римского-Корсакова из
оперы «Садко», их сменяла удалая пляска молодых воинов из
свиты Нептуна. Свои виртуозные номера тут же показали и
черти, тоже солисты балета, они были одеты в черные
рейтузы и тельники с хвостами, и сквозь кубаночки
высовывались непременные рожки — это было великолепное
зрелище. И конечно же общее восхищение, и не только
мужской половины праздника, вызывали русалочки. Надо
отдать должное руководству ансамбля, они могли
производить отбор солисток. Это было феерическое зрелище,
девушки являли собой неземных красавиц, изящные,
стройные, грациозные фигурки, их совершенная пластика
покоряли сердца присутствующих.
И в завершение этого эпизода Нептун вручал красочные
дипломы членам правительства республики, командованию
флотилии, при этом все были покорены владыкой морей,
который исполнил арию, приличествующую данному
моменту, написанную начальником Дома офицеров флота и
положенную на музыку художественным руководителем
ансамбля.
Далее разворачивался показ учебно-боевых эпизодов на
рейде. Здесь была и атака подводной лодки «противника»
противолодочными катерами, и пуск торпеды торпедным
катером, и проход тралящей группы, и высадка морского
десанта, и приводнение наших водо- лазов-разведчиков на
спортивных многокрасочных парашютах, и гонка
шестивесельных ялов. Разве все это могло оставить кого-то
равнодушным?
После всех этих эпизодов зрителей приглашали на
выставку оружия и техники, развернутую здесь же, на
набережной.
К 12.00 праздник завершался, мы уезжали домой, и вот
тут-то и начинался наш, ставший традиционным, праздник
части, ибо она начала свое существование со Дня флота в
1969 году.
 Конец июля в Баку — очень жаркое время, и мы свой
праздник начинали в 17.00, когда солнце уже не было
особенно агрессивным. К этому времени собирались гости,
праздник разворачивался в плавательном бассейне. И
размеры его и окружающая обстановка по своей красоте не
шли в сравнение с озером в Парусном, однако и тут нашлись
свои преимущества, самое главное погода, а она нас не
подводила...
Надо также сказать, что личный состав части, которому
я поведал о той традиции, сложившейся на Балтике, и показал
фотографии, отражавшие эпизоды праздника, воспринял ее с
неменьшим энтузиазмом. Задолго до начала праздника
начиналась деятельная подготовка к нему. Готовился
сценарий, фантазия моряков выплескивалась наружу, как и на
Балтике, она не знала предела. Здесь наряду с Бабой-ягой и
Кощеем участвовали пираты, разбойники, Лунник и, конечно
же, во главу ставился Нептун со своей многочисленной
свитой, ко всему прочему, введен был хозяин Каспия —
«Седой Хазар». Так же как и на Балтике, разыгрались страсти
вокруг Амфитриды, и моряки приветствовали те же условия,
на которых избирался персонаж на эту роль.
Над бассейном натягивался трос, по которому из
«Космоса» спускался Лунник. Одним словом, подготовка к
празднику шла и днем и ночью (разумеется, не в ущерб
боевой подготовке), а надо помнить, что на это время
выпадали репетиции наших водолазов-разведчиков,
участвовавших во флотильском празднике, — это 33
богатыря, парашютисты и т.д. Вот поэтому подготовка к
празднику порой заканчивалась за полночь, при свете
прожекторов. Но это был тот случай, когда жалобы на
усталость отсутствовали.
Как и на Балтике, мы готовили избушку на курьих
ножках, обслуживаемую Ягой и Кощеем, а снабжали ее наши
друзья из кондитерской фабрики и лимонадного цеха, здесь
ребятня могла полакомиться сладостями.
 Праздник начинался торжественным явлением Нептуна
в сопровождении чертей, причем Нептун выплывал из
замаскированного камышом и сетью угла бассейна, это
внезапное появление из-под воды было явно неожиданным, а
потому и встречено аплодисментами, что еще раз
подчеркнуло сказочность происходящего. Нептун восседал
верхом на притопленном «Протее», держа в руке свой
жезл-трезубец. Черти, барахтаясь, пытались поспеть за ним.
Нептун, сделав круг почета, вышел на борт бассейна, и тут
командир части встречает его и держит ответ, что за люди
собрались и куда они путь держат. Черти при этом
откалывали свои номера, и, когда они преступали черту своих
художеств, Нептун одним ударом трезубца мгновенно успо-
каивал их, это была, конечно, неописуемая картина, черти
замирали на мгновение в тех живописных позах, в которых
заставал их удар посоха.
Далее следовал процесс задабривания морского
владыки, выкатывался бочонок рома (хлебный квас), и
действо разворачивалось.
Я уже говорил, что матросской фантазии не было
предела. И на очередном разборе полетов было предложено
разыграть сценку из состязания на присуждение приза «Мисс
Вселенная». Сказано — сделано. К этому были подключены
не только наши женщины-военнослужащие. Было решено
подготовить победительниц на звание «Мисс Вселенная» из
«представительниц» всех континентов. Можно себе
представить весь объем этого замысла, но охота пуще неволи.
Отобрали молодых матросов из части и корабельного состава,
затем из этого состава в результате кропотливой работы
«специалистов», отобрали достойных кандидатов на
ответственные роли: «Мисс Европа», «Мисс Азия», «Мисс
Америка» и «Мисс Африка».
Мальчишки, появляясь на «подиуме» (борту бассейна),
вызывали подлинный восторг зрителей, многие долго не
могли поверить, что это наши парни, так ловко они были
загримированы. И только в конце этой демонстрации черти,
пытаясь задрать юбки, получали весьма чувствительные
тумаки и все вместе с нашими «мисс» погружались в
потешной драке в воду, и тогда весь секрет раскрывался. Роли
матросы исполняли отменно, да и наряды были подогнаны
весьма профессионально. В течение недели изо дня в день они
репетировали походку на «подиуме» и, надо сказать, преус-
певали в этом.
Тут были и разбойники с Кощеем и Ягой, которые
пытались скрыть ключ от Вавилонской башни (водолазная
башня), где заточен Лунник (Инопланетянин), пираты
нападали на разбойников, это были хорошо отрепе-
тированные приемы из горной подготовки, когда ребята,
взбираясь на вышку бассейна, затем на водолазную башню, в
конечном счете добывали этот ключ, и никакие уловки
разбойников и чертей не могли им воспрепятствовать. К
всеобщему удовольствию, с Вавилонской башни (из космоса)
благополучно спускался Лунник, и Нептун встречал его с не
меньшей радостью, чем сына своего Тритона.
Затем следовали показательные прыжки с вышки и
ныряние под воду и, к неописуемой радости детворы, со дна
поднимались ящики с прохладительными напитками; гонки
на надувных лодках, разумеется, и здесь черти оседлали
лодки и принимали участие в этих мини-турнирах. И конечно
же, традиционное перетягивание каната.
В этом празднике на равных принимала активное
участие и наша корабельная группа (МРЗК «Барометр»,
«Анемометр», два ВМ, два ТЛ и КСВ — всего около 150
человек).
Иногда нам удавалось накрывать праздничный стол,
здесь были дары Каспия, с любовью приготовленные
мичманом В.С. Жмуровым. Свои подарки в этот день
преподносили директор Бакинской бисквитной фабрики
Мария Степановна Рзаева и директор лимонадного цеха М.
Алиев. Столы накрывались в палисаднике рядом с бассейном,
и гости рассаживались вместе с моряками. Это служило
дополнительным стимулом к службе, ибо в эти праздничные
дни к нам из Волгограда приезжали родители матросов и
старшин, и конечно же, они были желанными гостями. Все
это работало на рост традиций, сплочение коллектива. В
простой и непринужденной обстановке участники
праздничного ужина с увлечением делились своими
впечатлениями о завершившемся празднике, здесь за общим
столом были и Нептун, и его свита, богатыри, пираты, разбой-
ники и черти, а также наши прелестные «мисс». Сама
атмосфера этих праздничных застолий согревала душу
теплом, настраивала на деловой лад, наполняла сердца
гордостью за то, что нами взят правильный курс на
воспитание достойных защитников Родины. И это вдох-
новляло всех в равной степени.
Мне всегда на память приходили слова члена Военного
совета Балтийского флота адмирала Я.Г. Почупай- ло,
который приветствовал подобные мероприятия. Надо отдать
должное члену Военного совета Каспийской флотилии
контр-адмиралу Лихвонину Рудольфу Николаевичу, который
также с большим пониманием относился к нашим праздникам
и оказывал всяческую поддержку. *
И, наконец, так уж получалось, но на праздниках
присутствовали и группы спецконтингента, а порой и
принимали участие. Кубинские подводники последних лет
подготовки рассказывали, что их товарищи, проходившие у
нас подготовку ранее, устраивали и у себя на родине
подобное празднество. И конечно же, мне льстит, что с моей
подачи этот веселый флотский ритуал имел место и на
Балтике, и в Республике Индонезия, на Кубе и, как знать, не
прописался ли он и в Африке.
Как-то неожиданно из Москвы сообщили, что к нам, в
Баку, выехал военный атташе посольства Республики Куба.
Мы его встретили, и он вдруг обратился с просьбой о выдаче
диплома Нептуна для Фиделя и Рауля Кастро, дескать, они
были им восхищены, увидев у наших «питомцев». В то же
время оба они были страстными аквалангистами и желали бы
быть допущенными «официально» во владения Нептуна.
Разумеется, эта просьба была нами удовлетворена, ибо мы
считали для себя это большой честью. Дипломы были
вставлены в кожаные папки с персональным посвящением и
добрыми пожеланиями. Ну а самого атташе полковника
Кабрер- ро по-дружески «допросили с пристрастием и щедро
крестили в купели (бассейне)». При этом были соблюдены все
атрибуты ритуала. Был Нептун со свитой, были черти,
которые с удовольствием «окрестили» знатного гостя, а когда
полковник вышел из бассейна, ему был вручен штоф
«взаправдошного рома», и, надо отдать должное, он не
посрамил Острова свободы. Под аплодисменты Нептун
вручил ему диплом.
Должен сказать, что моряки очень дорожили этими
красочными, пожалуй, шутливыми документами. Офицеры,
посещавшие семьи уволенных моряков на родине, отмечали,
что эти дипломы Нептуна занимали, как правило, самые
почетные места в домах, и это не могло нас не радовать.
Помимо того что праздники служили сплочению кол-
лектива, поднятию уровня боевой готовности части, росту
доверия к командованию, эти красочные дипломы вызывали у
моряков, по их признанию, самые светлые воспоминания о
службе на флоте. А мы и стремились к этому.
Часть, как ни одна другая, располагала сравнительно
большой корабельной группой. На «Барометре» во-
долазы-разведчики имели свой постоянный кубрик, отсек с
барокамерой ПДК-2М. Таким образом, с мая по ноябрь мы
практически находились на кораблях и соответственно
оморячивали наших разведчиков, давая им возможность
отрабатывать элементы боевой подготовки, конкретно
водолазной, в различных условиях гидрологии Каспия.
Начинали с Сальянского рейда, где из-за близкого впадения
реки Кура прозрачность воды оставляла желать много
лучшего, затем восточный берег моря от острова
Огурчинский и далее на север, где была уже изумительная
прозрачность, но зато температура воды, как я уже говорил
прежде, нас поражала.
Далее мы переходили на западное побережье Каспия в
район острова Чечень, косы Аграханского залива, где тоже
из-за Терека прозрачность снижалась, и спускались к
Махачкале, затем к Дербенту, где крутая волна, что
благотворно способствовало закалке моряков.
Правда, такой расклад не всегда у нас получался, ибо
вклинивались подготовка спецконтингента, испытания новых
образцов подводных средств движения и ПЛСМ, но тем не
менее все-таки ежегодно предоставляли
водолазам-разведчикам такие возможности в освоении всех
гидрологических условий Каспийского морского театра.
Говоря о морской закалке водолазов-разведчиков, мы
каждый выход в море использовали для их непо-
средственного приобщения к исконно присущим флоту
традициям. На длительные переходы матросы расписывались
по БЧ, несли вахты впередсмотрящими,
сигнально-наблюдательными, иногда рулевыми, естественно,
дублерами, привлекались к общекорабельным работам.
Конечно же, они участвовали в шлюпочных учениях на
веслах и под парусом, т.е. все это давало им моральное право
считать себя полноценными моряками и по праву носить
морскую форму. С приходом на корабли они полностью
подчинялись требованиям корабельного устава и свято
выполняли корабельные правила.
Ну а уж такой традиционный морской ритуал, как
подъем и спуск Военно-морского флага, они чтили с первых
дней прихода в часть. Да и как было не чтить его, ибо каждое
утро весь Советский ВМФ погружался в благоговейную
тишину, стоящую над кораблями, береговыми постами,
замирало все флотское «содержимое», даже шлюпки на рейде
по этому сигналу замирали, суша весла, и было слышно, как
капли воды стекают с них, такая тишина стоит над рейдом,
над всей Военно-морской базой. И это все не красивые слова,
так повелось издревле, традиция подъема и спуска флага
начала складываться с созданием Российского регулярного
флота. Церемониал подъема флага и воздаваемых ему
почестей исполнен глубокого значения, ибо флаг
олицетворяет государственный суверенитет страны, военную
и национальную гордость, воплощает накопленные веками
флотские традиции. Этот ритуал помогает каждому матросу
глубоко осознать свой конституционный долг перед
Отечеством и приобщает его к славным героическим
традициям родного флота. Эта же традиция обязывает
каждого моряка свято охранять флаг-знамя корабля.
Тишина накапливалась над рейдом, кораблем, и когда
она уже назревала, и тише, кажется, уже не могло быть, на
рейдовом посту или на флагмане взвивался сигнал, ранее
поднятый до половины, и рейд взрывался командами
вахтенных офицеров: «На флаг и гюйс смирно!» — затем,
через минуту: «Флаг и гюйс поднять!» — горнисты играют
установленный сигнал, все моряки поворачивают голову в
сторону медленно поднимаемого флага.
«Она очень долга, эта утренняя минута молчания,
естественная минута, когда флотские люди могут уйти всем
сердцем и всей мыслью в свой внутренний мир», — по-моему,
лучше, чем это выразил Леонид Соболев в своем романе
«Капитальный ремонт», и не скажешь.
Люди, очищенные и просветленные этой минутой
молчания, сосредоточения и примиренные ею друг с другом,
вступили в новый флотский день с новой верой и с новой
бодростью...
На протяжении почти четырнадцатилетней службы и
командования частью спецназом на Каспии мне неод-
нократно приходила мысль создать Комнату боевой славы
(войсковой музей). При этом мной руководило не тщеславие,
а желание способствовать воспитанию у личного состава
любви и уважения к части, в которой они служат, верности
присяге, героике мирных будней, боевых традиций,
глубокого понимания воинского долга. Но однажды один
политработник, каким-то образом узнавший о моей задумке,
очень неудачно сострил, дескать: «Командир, хочешь
прославить себя на века!»
Сейчас на склоне лет я понимаю, что не следовало бы
обращать на эту глупость внимания, но тогда этого было
достаточно, чтобы отказаться от моего намерения. Понимаю,
что смалодушничал, поддался глупому высказыванию, в
общем, недалекого офицера, ибо тогда я имел значительно
большие возможности претворения в жизнь этого
мероприятия. Но время ушло...
И вот уже будучи на пенсии, в преддверии 20-летне- го
юбилея части, как председатель Совета ветеранов, я
предложил командованию создать Комнату боевой славы.
Предложение нашло горячий отклик у тогдашнего командира
части капитана 1-го ранга Нефедова Александра Андреевича,
и работа закипела.
Были подготовлены приказы командира «О назначении
инициативной группы по подготовке исторической справки
войсковой части и созданию Комнаты боевой славы», «О
назначении комиссии для выработки предложений по
организации подготовки и проведения празднования 20-летия
части». В соответствии с этими приказами был составлен
«Комплексный план подготовки и проведения празднования
юбилея части».
Советом ветеранов была проделана колоссальная
работа:
- проведено через РВК, ГВК, ОВК уточнение адресов
наших ветеранов и установление связи с ними (это свыше
сотни адресатов, и не только в Волгоградской области);
- составлены и отправлены по адресам обращения
командования части, партийной и комсомольской ор-
ганизаций и Совета ветеранов ко всем нашим бывшим
сослуживцам-ветеранам;
- отправлены обращения родственным частям на флотах
с приглашением на наш юбилей;
- разработаны и разосланы пригласительные билеты
ветеранам и гостям;
- разработан план культмассовых и спортивных меро-
приятий, посвященных юбилею;
- произведено согласование вопросов встречи и раз-
мещения ветеранов и гостей;
- подготовлены предложения по экспозиции Комнаты
боевой славы.
В части была организована гостиница для приез-
жающих, автотранспорт для поездок по городу, спланировали
фотографирование в памятных местах Баку, поездки на пляжи
Апшерона.
Не могу не оговориться, встреча была назначена на 28
июля 1989 года, а два наших ветерана старшие матросы
запаса Леонов Владимир Владимирович и Сур- женко
Владимир Викторович приехали 28 июня! На мой
недоуменный вопрос ответили: «Велика беда?! Мы и через
месяц приедем, а можно с женами и детьми?» И они
выполнили свое обещание, приехали и около недели жили у
нас с семьями.
На наше приглашение последовал поток писем с
благодарностью за память, за то, что часть существует и
здравствует. В тексте приглашения говорилось, что в день
юбилея планируется открытие Комнаты боевой славы и
ветеранам представляется возможность прислать (привезти) в
дар части сувениры собственного изготовления или другой
памятный подарок, фотографии, эскизы, фрагменты из
истории части. Надо отдать должное, ветераны с восторгом
откликнулись. Забегая вперед, хочу сказать: Комната боевой
славы пополнилась экспонатами, была выделена отдельная
комната для подарков и сувениров — это были фотографии,
памятная медаль, шахтерская лампочка и каска, но самое
главное, письма и телеграммы с выражением глубокой
благодарности командованию, Совету ветеранов о своей
готовности и огромном желании вновь посетить часть, где
прошла их юность и возмужание.
Да простят меня читатели за, увы, старческую слабость,
хочу привести некоторые выдержки из писем наших
ветеранов.
Старшина 1 -й статьи Криворучко Виктор
Николаевич
«Здравствуйте, дорогой мой командир!
Здравствуйте, уважаемый Виталий Георгиевич!
Разрешите поздравить с Днем ВМФ и двадцатилетием
нашей части, лично Вас и всех участников «Большого сбора»,
всех, кто служил в период становления войсковой части, кто
перенес боевой дух, лучшие боевые традиции Балтийского
«Парусного», Черноморского «Очакова» и других частей на
Каспийскую флотилию и пожелать всем самого доброго в
жизни...»
Старшина 1 -й статьи Заботин Александр
Георгиевич
«Здравствуйте, уважаемый Виталий Георгиевич!
...Конечно, я приеду на встречу обязательно, мысль
посетить родную часть была у меня давно, и я очень рад, что
Вы вспомнили, не забыли о нас и хотите собрать и
посмотреть на нас. Большое Вам спасибо за это».
Полковник медицинской службы
Белый Владислав Николаевич, врач-физиолог части,
кандидат медицинских наук
«Добрый день, уважаемый Виталий Георгиевич!
Рад, что Вы здоровы и, как всегда, весь в делах.
Будьте всегда здоровы и благополучны, живите долго!
Спасибо за память и приглашение на юбилей части.
 ...Служба моя идет хорошо и могу доложить, что свою
часть и моего первого командира — Виталия Георгиевича, я
не подвел — стал начальником, полковником, доцентом.
С уважением
В. Белый».
Старшина 1 -й статьи Васильев Сергей Михайлович
«Здравствуйте, уважаемый Виталий Георгиевич!
Вы даже представить себе не можете, как мне было
приятно, когда по приходу с рейса меня ожидали два Ваших
письма. Огромное спасибо за письма и приглашение на
юбилей.
...Служба в нашей части, конечно же, дала многое. Я
часто вспоминаю буквально каждый день службы и много
рассказываю (конечно же, в пределах дозволенного) своим
друзьям. На гражданском флоте почти как в армии:
устав, дисциплина, порядок. Но мне все это легко
дается, ведь была хорошая закалка у нас в части. Сигнал
«Большой сбор» я принял. У меня вопрос, можно ли с женой?
Всего Вам доброго, здоровья, успехов.
С уважением
С. Васильев».
Старшина 2-й статьи Сиряков Петр Николаевич,
старший водолаз радиотехнической разведки
«Здравствуйте, Виталий Георгиевич! Очень рад Вашему
письму. Рад, что Вы еще в строю, хотя и на заслуженном
отдыхе и проводите большую работу, чтобы наша часть
имела свои «боевые традиции и знаменательные даты». Мне
дороги воспоминания, связанные с периодом прохождения
службы, т.к. это был самый запоминающийся период в моей
жизни.
* До свидания. С уважением
П. Сиряков».
 Мичман Портнов Виктор Евгеньевич, инструктор
кабинета водолазной подготовки части спецназа СФ, в
бытность на Каспии командир отделения
водолазов-разведчиков
«Здравствуйте, Виталий Георгиевич! Был очень
удивлен и, конечно, обрадован Вашим письмом. Удивлен
тем, как Вы меня нашли, обрадован тем, что Вы меня еще
помните.
...Спасибо за приглашение, но, по-моему, меня не
отпустят. Так что придется без «северных» коллег встречать
20-летие части.
А жаль! Ведь для меня служба у нас на Каспии — это
часть жизни, и, скажу без зазрения совести, лучшая часть
жизни. Когда рассказываю своим ребятам, как мы служили,
они не верят. Не верят, что могут быть такие
взаимоотношения, какие были у нас. Не верят, что могут
быть такие командиры...
С уважением
В. Портнов».
Старшина 1 -й статьи Тлустый Александр
Григорьевич, командир отделения водолазов-разведчиков
«Здравствуйте, уважаемый Виталий Георгиевич!
...Спасибо за приглашение, но обстоятельства скла-
дываются так, что поездка вряд ли состоится. Очень много
хотелось бы сказать Вам и сегодняшним ребятам, которые
несут у Вас, точнее в нашей части, службу. Прошло 20 лет,
как я призывался на флот, служил в этой части, и сейчас я
вспоминаю эти годы как самые интересные, лучшие годы
молодости и всегда, особенно в День Военно-морского флота,
мне есть что вспомнить о своей части, о ребятах, о Вас. В этом
большая заслуга Ваша, Виталий Георгиевич, как командира,
человека, который и приказывая никогда не унижал нашего
человеческого достоинства, понимал нас и был справедлив...
С уважением
Саша».
 Подобных писем ветеранов масса, все они наполнены
чувством гордости за свою принадлежность к нашей
почетной, но весьма трудной и, как ни странно, роман-
тической службе. Именно романтической, ибо нигде больше
на флоте человек не является сам себе хозяином в такой
степени, как во время подводного плавания. Он ограничен в
средствах связи и имеет лишь минимальную возможность
(снаряжение) для обеспечения своей безопасности.
Успех действий водолаза-разведчика, его личная
безопасность зависят лишь от решительности и способности
постоянно управлять своими эмоциями, ведь порой рядом не
окажется товарища, средств обеспечения, и тогда он должен
рассчитывать лишь на особую комбинацию физической
выносливости и психологического контроля, которые
выработал в себе за время учебы, и посему они —
водолазы-разведчики не имеют равных. И только долг,
воинский долг будет довлеть над ним — и он должен будет
пройти под водой, на носителе или буксировщике несколько
часов, а может, в надводном варианте в морских волнах, затем
сутками скрываться в прибрежных камнях, дожидаясь
времени «Ч», молниеносно выполнить боевую задачу и уйти
назад в открытое море. Такое под силу действительно только
избранным. И никакая техника и «умные машины» не заменят
боевого пловца элитного спецназа, способного реагировать на
обстановку творчески, инициативно, с полным сознанием
всей политической, нравственной и военной ответственности
за проводимую им сложную операцию.
Американский адмирал А. Уорд однажды так охарак-
теризовал личный состав частей водолазов-разведчиков:
«Водолазы-разведчики — это обычные люди. Однако
они переступили пределы этого определения благодаря
тренировкам, которые увеличили их выносливость до
неограниченных пределов.
Военные стратеги относят их к категориям смер-
тельного оружия. Это бдительные, находчивые, хорошо
тренированные атлеты и преданные своему делу воен-
нослужащие. Огромное уважение и восхищение, оказываемое
тем добровольцам, которые служат в этих командах, является
признаком их принадлежности к ЭЛИТЕ ВМС!»
По-моему, лучше не скажешь!

ПОСЛЕСЛОВИЕ
В этой книге нет неправды, нет выдуманных историй,
приукрашенных, приглаженных фактов и подтасовок; есть
хохмы, а куда же без них моряку. Настоящая книга — это
кусок жизни моей, моих сослуживцев, товарищей, моих
близких, наконец.
Я не ставил себе цель написать повесть о делах и
подвигах морских спецназовцев. Вовсе нет. Тешу себя
надеждой, что эти строки всколыхнут память моих со-
служивцев, коллег и подвигнут их на то, чтобы собрать
воедино и отдать на суд молодого поколения морского
спецназа дела их отцов и дедов на всех флотах и флотилиях
Советского Союза.
Цель книги — не предать забвению имена тех, кто стоял
у истоков Советского морского спецназа. Не мне судить о
написанном, но хочется верить, что память о тех, кого уже нет
с нами, не померкнет, их дела послужат примером для
нынешнего поколения водолазов-разведчиков. Народная
мудрость гласит: «Ушедшие живут, пока их помнят». Пока
помнят их дела, их заветы, оставленные потомкам.
«Подводный спецназ России» — это как бы итог моей
двадцатилетней службы в морском спецназе, сначала на
Балтике (Парусное), затем на Каспии, и они, эти годы, для
меня нераздельны.
Жанр книги исключает художественный вымысел,
читателю, собственно говоря, это и понятно, ибо написаны
они на основе подлинных событий, свидетелем некоторых
был я, другие почерпнуты из воспоминаний д.У. Шашенкова.
Строгая документальность отнимает право у автора на его
воображение, а отступление в сторону беллетристики лишает
изложение достоверности. Если и допущена мной вольность в
изложении текста, то она, на мой взгляд, как-то оправданна.
Я преследовал цель рассказать не только о фактических
действиях водолазов-разведчиков, но и показать
окружающий мир, обстановку, в которой жили герои
повествования.
Я искренне надеюсь, что молодые спецназовцы прочтут
эту книгу, и призываю их бережно относиться ко всему, что
связано с участием ваших отцов и дедов в Великой
Отечественной войне, изучать опыт старших братьев,
собирать и систематизировать документы, отражающие их
боевую деятельность и достижения в боевой подготовке,
создавать комнаты боевой славы в частях, не забывать
славные имена и памятные даты. Всегда помните: вам
продолжать наши дела, вам учиться на наших просчетах и
наших успехах.
История морского спецназа богата героическими делами
ваших предков, далеких и совсем близких. Она, эта история,
продолжается и в ваших ратных делах и подвигах.
Мне радостно сознавать, что в этой истории есть и
частица моего труда. Мне лестно назвать имена офицеров,
мичманов, старшин и матросов, которые первые шаги в этой
почетной службе сделали в мою бытность в спецназе:
— контр-адмирал Захаров Геннадий Иванович, про-
шедший путь от командира отряда Балтийского спецназа до
командира подобной части Северного флота, а затем
ставшего во главе Службы безопасности Президента России;
— капитан 2-го ранга Ватагин Александр Иванович,
один из последних Героев Советского Союза, совершивший
подвиг во имя науки и славы Родины;
— старший матрос (впоследствии офицер) Плюснин
Александр Николаевич, служивший в элитном подразделении
охраны первых лиц государства;
 — мичман Портнов Виктор Евгеньевич, после службы
во флотском спецназе много лет прослужил в элитном и
закрытом подразделении — Службе безопасности
Президента России.
Это ведь они создают славу флотскому спецназу!
Я не имею морального права не назвать имена моих
сослуживцев на Каспии и при этом приношу свои глубокие
извинения, что не всех называю. Ведь прошло уже столько
лет, к великому сожалению, и я уже далеко не тот, каким вы
меня знали, но тем не менее все вы, дорогие мои товарищи и
соратники, офицеры, мичманы, старшины и матросы, чьим
трудом и заботами создавалась часть спецназа на «Седом
Хазаре», в моей благодарной памяти:
— капитан 2-го ранга Новицкий Валерий Владими-
рович, прибывший к нам с Русского острова (ТОФ) на смену
ушедшему на заслуженный отдых нашему Саввичу, как его с
большим уважением величали, и, откровенно говоря, он это
заслужил своим опытом, которым щедро делился, и конечно
же, служебным рвением.
Так вот, Валерий Владимирович пришел уже под за-
навес моей службы, но тем не менее оставил в памяти добрый
след. Естественно, это был новатор в своем деле, опыт имел
солидный, организаторских начал не занимать, одним словом,
новая струя в ведущем деле боевой подготовки была налицо.
Да что говорить, Валерий привнес боевой дух Русского
острова к нам на «Седой Хазар», а это дорогого стоит.
Старшина 1 -й статьи Кабакин Александр Викторович;
Старшина 1 -й статьи Тимофеев Валерий Николаевич;
Старшина 1 -й статьи Сафронов Петр Иванович;
Старшина 1 -й статьи Тлустый Александр Григорьевич;
Старшина 1 -й статьи Заботин Александр Георгиевич;
Старшина 1-й статьи Загоруйко Анатолий Михайлович;
Старшина 1 -й статьи Васильев Сергей Михайлович;
Старшина 2-й статьи Цаприка Николай Григорьевич;
Старшина 2-й статьи Сиряков Петр Николаевич;
 Старшина 2-й статьи Криворучко Виктор Николаевич;
Старшина 2-й статьи Салиев Александр Дмитриевич;
Старшина 1-й статьи Кузнецов Александр Дмитриевич;
Старший матрос Писковец Владимир Юрьевич;
Старший матрос Беликов Николай Григорьевич;
Старший матрос Сурженко Владимир Викторович;
Старший матрос Леонов Владимир Владимирович;
Старший матрос Апексашин Василий Васильевич;
Старший матрос Мамин Георгий Николаевич
и многие, многие другие мои товарищи и друзья.
Здоровья и благополучия вам и вашим близким!
Выше я говорил о том, что утрата связей с Ленин-
градским адмиралтейским объединением (ЛАО) обернется
для нашей Службы большой проблемой, ведь ЛАО —
судостроительное предприятие с большой буквы,
располагающее уникальной производственной базой и
коллективом судостроителей высокого класса. Годы,
которые часть взаимодействовала с этим объединением,
оставили самые приятные воспоминания. Нельзя не
вспомнить ту деловитость с которой решались самые
сложные вопросы, связанные с проведением заводских и
государственных испытаний ПЛСМ типа «Тритон-2».
Деловитость, оперативность, взаимопонимание — все
это было присуще коллективу ЛАО. Мне, как командиру
части, отвечающему за подготовку и обеспечение проведения
испытаний, особенно приятен в этом отношении
государственный подход и оперативность, с которыми
решались самые сложные вопросы в совместной работе со
стороны генерального директора ЛАО Иванова Альвина
Васильевича.
С большой теплотой и чувством признательности
вспоминаю ту деловитость и товарищеский подход, которыми
отличались действия:
Главного инженера ЛАО Королева Анатолия Петровича;
Чумичева Николая Николаевича;
 Небесова Гарри Львовича;
Доброзия Бориса Ивановича;
Пашинской Киры Николаевны;
Петрова А.В. и многих, многих других сотрудников,
составлявших единое целое — Ленинградское адми-
ралтейское объединение!
 Иг

Сальянский рейд. МРЗК «Буй» и «ВМ» на обеспечении водолазных спусков. Баку, 1974 г.

Мыс Бяндован. Разведгруппа после выполнения задачи в «тылу противника» готовится к

возвращению на НК. 1976 г.
 Наземная подготовка на базе бригады Спецназ Закавказского ВО. Руководит
подготовкой мичман Пигин В. А. Баку, 1982 г.

Мичман Брагин 3. П. совершил 1000-й прыжок. Слева направо: подполковник Боровков,

капитан 2-го ранга, Пашиц В. Г., мичман Брагин 3. П. КБФ. 1966 г.
 Тренировка на тренажере. В бригаде Спецназ Закавказского ВО. Баку, 1982 г.

День ВМФ. Слева направо: Малахов А. Л., Романов В. А., Черный М. С., Новиков М. А.,
Скринник А. Г., Пашиц В. Г., Шитов Ю. Н., Огурцов А. В. Баку, 1978 г.
Государственные испытания «Тритона-2». Участники испытаний на борту МРЗК
«Барометр». 1982 г.

На учениях
 Тактико-специальная и водолазная подготовка

Спортивный коллектив «Вымпел» на торжественном открытии спартакиады Балтийского

флота
Первые водолазы-разведчики каспийцы с НШ Горбенко И. Г., врачом-физиологом Белым В.
Н. и зам. командира по техчасти Сидоренко Л. В. 1970 г.

Капитан 1-го ранга Склавец Ю. П. вручает грамоту «Вымпелу» за I место. КБФ.

Ветераны Каспийского спецназа. Конец 1990-х гг.