СОДЕРЖАНИЕ

Об этой книге 7
От автора 13

1. Новый Завет: между Богом и кесарем

Нет власти не от Бога? 17
Что мы должны кесарю? 20
Государство наизнанку 27

2. Человек и государство: Рим,

Константинополь, Москва
Лояльность превращенных в мишень 29
Мученики против «скреп» империи 33
«Перед кем бы то ни было
не поднимаем брови» 36
Останемся пришельцами 43
Республика Царства 45
«Третий Рим»: власть и правда 49

3. Патриотизм в русской литературе

и философии
«Сыны Отечества» в век Просвещения 52
«Маски жарких патриотов» 55
«Смирение в политике вредно» 61
«Люблю отчизну я, но странною любовью» 68
Патриотизм — ложный и истинный,
инфантильный и взрослый 71
Спастись патриотами, погибнуть
от патриотов 84
 6

На чужбине 87
Лев Толстой: патриотизм — зло 90
Спасти разум от безумия толпы 94
Сломали патриотизм 101
«Нежится под лучами
октябрьской весны» 104
«Дебелая баба в боярском костюме» 107
«И Родина щедро поила
меня березовым соком…» 113

4. Патриотизм сегодня: Россия и Запад

Кант, Честертон, Оруэлл, Льюис 119
«Моя мать» или «юрисконсульт
моей матери»? 128
После 9/11 137
С бородавками или без? 142
Современная Россия: разговор начался 147

5. Лики Януса
Ни эллина, ни москаля 159
Следите за руками 161
Гордость и стыд 164
Негодуем вместе? 167
Кость еще не срослась 178
Реинкарнация псевдопатриотов 184
«Прибежище негодяя»? 187
«Враги» и патриоты 189
2. ЧЕЛОВЕК
И ГОСУДАРСТВО:
РИМ, КОНСТАНТИ
НОПОЛЬ, МОСКВА

Лояльность превращенных в мишень

Современное понимание патриотизма предполага-

ет, что человек живет в одном из многих государств.
Эти государства могут быть сопоставимы или несо-
поставимы по своей важности в мировой политике
и экономике, могут находиться во взаимном союзе
или противостоянии друг другу. Поэтому лояль-
ность одному государству зачастую предполагает не-
лояльность другому. Мера патриотизма — это мера
не только любви к своей стране, но и мера ненависти
к ее врагам. К примеру, в парадигме холодной войны
быть патриотом США означало быть против СССР
и, конечно, наоборот.
Древний мир мыслил иначе. Для тех, кто
жил в Византии или Вестготском королевстве
(и те и другие считали себя преемниками Рима),
их страна и была the государством. Как справедли-
во отметил отечественный историк, «византийский
 30 Кесарю кесарево?

универсализм достигал воистину космических мас-

штабов. Только одна империя — империя роме-
ев — единственная законная и ойкуменистическая
власть. Нет власти, равной власти василевса ромеев,
и все другие владыки подчинены ему. Поэтому до-
говор империи с иностранным правителем мог быть
лишь жалованием, привилегией. <…> Окружающий
империю варварский мир — это отторгнутые части
целого: либо за грехи ромеев, либо за собственные
грехи населения отпавших земель»7. Поэтому гово-
рить о патриотизме римлян или византийцев было
бы анахронизмом не только потому, что не суще-
ствовало самого понятия «патриотизм», но и по-
тому, что само восприятие государства было иным,
чем в современности. Тем не менее применительно
к этой эпохе можно говорить об основном значении
патриотизма — лояльности государству и его власти.
Вопрос о допустимых пределах этой лояльности ре-
шался в свете богоустановленности как самого прин-
ципа власти, так и степени сакрализации его носите-
лей — императоров или царей.
Как в Новом Завете, так и в истории докон-
стантиновской Церкви мы можем встретить разное
отношение к государству. Христиане ищут равнове-
сия между принятием самого принципа власти как
богоустановленного (о чем говорят апостолы Петр

7
Карпов С. Доктрина императорской власти в Византии и ее
судьба после 1204 г. // Империи и этнонациональные государ-
ства в Западной Европе в Средние века и раннее Новое время.
М., 2011. С. 49.
 2. Человек и государство 31

и Павел) и неприятием такой власти, которая требу-

ет абсолютного почитания и, сверх того, поклонения.
«Хотя поклоняемся единому Богу, но в других отно-
шениях и вам охотно служим, признавая вас царями
и правителями людей и молясь о том, чтобы вы, при
царской власти, были одарены и здравым суждени-
ем», — пишет Иустин в «Апологии». А Феофил Ан-
тиохийский (II в.) формулировал так: «Ты скажешь
мне: почему не поклоняешься царю? — Потому, что
он сотворен не для того, чтоб ему поклонялись, но
чтобы воздавалась законная честь. Он не Бог, но че-
ловек, от Бога поставленный, не для того, чтоб ему
поклонялись, но чтоб он судил праведно. Ибо ему
некоторым образом вверено от Бога управление…
Царя же почитай благорасположением к нему, пови-
новением ему, молитвою за него. Поступая так, ис-
полнишь волю Божию».
Иногда доминирующим мотивом в поиске это-
го равновесия становится лояльность и послуша-
ние. «Ты, Владыко, дал еси власть царства им ве-
ликолепия и неизреченныя Твоея державы ради, во
еже познати нам данную Тобою им славу и честь по-
корятися им, ничим же противлятися воле Твоей;
подаждь сим, Господи, здравие, мир, единомыслие,
благостояние, во еже исполняти им Тобою данное
им водительство неблазненно…» («Великая молит-
ва», Первое послание Климента Римского к корин-
фянам). Представляя послушание земной власти
как дар от Бога («подай нам быть покорными»),
Климент идет значительно дальше, чем апостол
Павел.
 32 Кесарю кесарево?

Очевидно, что принятие власти империи древ-

ними христианами вызвано отнюдь не страхом: хри-
стиане верили, что «нет власти не от Бога», и, в от-
вет на обвинения, спешили продемонстрировать
империи свою лояльность. Эта готовность кажется
тем более удивительной со стороны людей, превра-
тившихся в мишень. Христианские апологеты изо
всех сил пытались доказать, что они не анархисты.
Афинагор Афинский (II в.), обращаясь к императору
Марку Аврелию и его сыну Люцию Аврелию Коммо-
ду, пишет: «Все прославляют вашу кротость, мило-
сердие, снисхождение ко всякому и человеколюбие;
каждый пользуется одинаковыми правами, города
же пользуются честью, сообразно со своим достоин-
ством, и вся империя по вашей мудрости наслажда-
ется глубоким миром». И продолжает: «Вы на самих
себе можете получить понятие о царстве небесном;
ибо как вам, отцу и сыну, получившим царство свы-
ше… все покоряется: так все подчинено Богу, и Его
Слову, как нераздельному от Него Сыну». Очевидна
прямая аллюзия на Отца и Слово, через которую са-
крализуется императорская власть.
Тертуллиан (155/165–220/240) выражает похо-
жее настроение: «Христианин же не есть враг ника-
кого человека, тем более императора, о котором он
знает, что он поставлен его Богом, которого он дол-
жен и любить, и бояться, и почитать, и желать его
благоденствия вместе с благоденствием всей Рим-
ской империи, пока будет существовать мир, ибо
дотоле он будет существовать. Поэтому мы почита-
ем и императора так, как нам позволено, и как ему
 2. Человек и государство 33

полезно, как человека, который выше всех после

Бога, который получил от Бога все, что он есть, кото-
рый ниже одного только Бога». Согласно Тертуллиа-
ну, империя, а с ней и весь мир, обязана христианам
своим непрекращающимся существованием: «Есть
у нас другая, большая нужда молиться за императо-
ров, также за всякий род власти и за римское госу-
дарство. Мы знаем, что предстоящая всему земному
шару величайшая катастрофа и самый конец мира,
грозящий страшными бедствиями, замедляется
римскою властью. Мы не хотим испытать этой ка-
тастрофы и этого конца, и потому когда молимся об
отсрочке этого, то этим самым содействуем продол-
жению римского государства».

Мученики против «скреп» империи

В некоторых текстах мы видим более сдержанное

отношение к государству. Пользуясь терминологией
Пилгрима, «критическое дистанцирование» выра-
жает «Послание к Диогнету», написанное неизвест-
ным автором: «Христиане… живут в своем отече-
стве, но как пришельцы; имеют участие во всем, как
граждане, и все терпят как чужестранцы. Для них
всякая чужая страна есть отечество и всякое отече-
ство — чужая страна… Находятся на земле, но суть
граждане небесные».
По мнению других писателей, после прише-
ствия в мир Спасителя подчиняться Ему и кеса-
рю одновременно стало невозможным. По словам
Ипполита Римского (ок. 170 — 235), с тех пор, как
5. ЛИКИ ЯНУСА

Ни эллина, ни москаля

Случилось так, что почти всю сознательную жизнь

я прожил за пределами России. Тем не менее я не ду-
маю, что восемь лет, проведенных в Англии, и еще
четырнадцать в Испании лишают меня права пи-
сать о патриотизме. Большое и вправду видится на
расстоянии. Кроме того, я путешествовал по России
больше, чем среднестатистический житель страны.
Да и самоизоляция от российского (равно как и лю-
бого другого) телевидения сохранила голову от вред-
ных излучений. Я узнавал Россию не только в путе-
шествиях и наблюдениях, но и встречаясь с эмигран-
тами первой волны и их потомками. Общаясь с ними,
сложно было не задумываться о том, какой могла
быть судьба России, если бы ее не накрыло волной
революции. Встречи с этими людьми научили меня
тому, что Россия не ограничена пунктами паспорт-
ного контроля. Говорят, когда Геббельс упрекнул
Томаса Манна в отъезде из Германии, тот ответил:
«Немецкая культура там, где я». То же можно ска-
зать и о России. Кто является образом России, кото-
рую мы любим? Те, кто погребен на кладбище Сен-
Женевьев-де-Буа, или те, чей прах лежит у Мавзолея
и чьи каменные глаза бессрочно принимают парады
на Красной площади? Как говорил Бродский, «для
писателя существует только один вид патриотизма:
 160 Кесарю кесарево?

по отношению к языку». Думаю, это же верно и для

читателя.
Священник в этом смысле оказывается в осо-
бом положении. Приступая к служению Царю-Сло-
ву, он не перестает быть гражданином своей стра-
ны. Однако он не может позволить себе привилегии
быть патриотом, рассматривая интересы своих при-
хожан-сограждан выше, чем интересы граждан дру-
гих стран. Для меня тот, с кем я связан общей верой,
с кем мы являемся членами единого Тела Христова,
всегда будет ближе, чем тот, с кем я объединен гра-
жданством или языком, но кто повернулся ко Хри-
сту спиной. Казалось бы, природа Церкви как Тела
Христова, в которой нет ни эллина, ни «жида», ни
«москаля», ни «хохла», является самоочевидной, но
наверняка многие найдут ее недостаточно «патрио-
тичной». Однако другого выхода нет. В противном
случае служение Царю превращается в идеологиче-
ское обслуживание кесаря.
Так получилось, что большая часть наших
прихожан в Мадриде — украинцы. Есть и русские,
и грузины, и молдаване — кого только нет! Десять
лет назад в Южной Осетии произошла пятидневная
война между Россией и Грузией. Мы с женой были
в Тбилиси, когда она началась. Наш приятель, ко-
торый отвез нас в аэропорт, вечером того же дня
был мобилизован. Рейс, доставивший нас в Москву,
оказался последним, авиасообщение между двумя
странами было прервано на несколько лет. В пер-
вый день возвращения в российскую столицу мы
услышали новость об убийстве здесь нескольких
 5. Лики Януса 161

кавказцев (грузин или нет — видимо, стрелявшему

было уже не важно). Многие из тех, кто выглядел
недостаточно по-славянски, предпочитали не вы-
ходить на улицу и отсидеться дома. Никто не знал,
сколько продлится война, настроение было мрач-
ное, в воздухе пахло ненавистью. На той войне для
меня не было «своих» и «чужих». Я знал, что из
крикунов, призывавших к введению танков в Тби-
лиси, к молитве «о победе российского и аланско-
го оружия», никто не смог бы назвать с ходу имена
хотя бы пяти грузинских святых. Эти люди не были
для меня «своими». Я отнюдь не одобрял действия
грузинских войск в Цхинвали, но отказ участвовать
во всеобщей «пятиминутке ненависти» ставил бла-
гонадежность моего патриотизма под вопрос. Тогда
«своим» я ощутил не государство, а приход, в кото-
ром служил и в котором дети наших прихожан, при-
званные на войну, имели все шансы быть убитыми
друг другом. Из многих заграничных храмов грузи-
ны уходили. Нам повезло: из тех, кого я помню, не
ушел никто.

Следите за руками

Спустя некоторое время пришло новое испытание:

война на востоке Украины. Она не завершилась за
пять дней и продолжается до сих пор. Те, кто мог
бы ее остановить, не спешат нажимать на тормоз:
«Посмотрим, у кого нервы крепче». Церковь на
Украине разделена: с одной стороны, наши священ-
ники благословляют тех, кто защищает целостность
 162 Кесарю кесарево?

украинского государства, с другой — тех, кто идет

воевать в «ДНР» и «ЛНР» под георгиевской ленточ-
кой. Наши украинские прихожане тоже оказывают-
ся разделены в оценках того, что происходит на их
Родине. Кроме «тех» и «этих», в нашем храме есть
и простые украинские женщины, чьи дети подпада-
ют под мобилизацию. Многие из них могли бы ска-
зать вслед за шекспировским Меркуцио: «Чума на
оба ваши дома!» Признаюсь, такое восприятие этой
войны мне ближе всего.
Несколько слов и о георгиевской ленточке. Она
пришла к нам в Мадрид сразу же, как только по-
явилась в России, и ее распространение в Испании
началось с нашего прихода и по моей инициативе.
Мне очень понравилась идея: если в Англии наде-
вают красные маки в память о погибших в Первой
мировой войне, почему бы и нам не сделать что-то
похожее в память о наших участниках Второй ми-
ровой? Когда спустя годы в интернете я увидел фо-
тографии со свадьбы Моторолы73, на которых же-
них носит на груди Георгиевский крест, а у невесты
георгиевская лента заплетена в волосы и повязана
вокруг руки, стало понятно, что дело пошло куда-то
не туда. Речь не просто об обесценивании боевых
наград двух мировых войн. Мы живем в скользкое
время, нами пытаются манипулировать на каждом
шагу. Говорить с манипуляторами о патриотизме
опасно.

73
Прозвище Арсена Павлова, полевого командира «ДНР». Убит
6 октября 2016 г.
 5. Лики Януса 163

За последние три десятилетия все основы на-

шей страны были поколеблены. «Если кратко, если
четко — только взятка, только водка! Две стальные
наши скрепы, остальные все — нелепы», — поет
Шнуров, поймавший народную волну и набираю-
щий миллионы просмотров на Ютубе. Все стало объ-
ектом стеба. Нетронутой осталась лишь тема победы
в Великой Отечественной войне. Возможно, сего-
дня память о ней — единственное, что объединяет
Россию. Поколение свидетелей, тех, кто имеет пра-
во от первого лица говорить об этой войне, уходит
(поэтому особенно важны настоящие, непарадные
свидетельства, к примеру, «Воспоминания о вой-
не» Н.Н. Никулина, сотрудника Государственного
Эрмитажа). А значит, освобождается пространство
для тех, кто манипулирует благородными чувства-
ми, памятью об убитых. Я часто вижу, как тема Дня
Победы используется не только для оправдания
или даже сакрализации коммунистической симво-
лики и идеологии в целом, но и для прославления
Сталина и его политики. Вынести на «Бессмертный
полк» портрет «отца народов» или Берии — это то-
порный ход, он дискредитирует прекрасную и благо-
родную инициативу, но он объясняет суть явления.
«Ты против фашизма? Значит, ты должен быть за
коммунизм». «Ты против Сталина? Значит, ты за
Власова». «Ты не поддерживаешь ДНР? Значит, ты
за фашистов». Только успевай следить за руками
и уворачиваться от заведомо ложных силлогизмов,
используемых людьми, не желающими думать само-
стоятельно и не оставляющими другим этого права.