Ш $00

е* %шжшм№ШШщШщ ибУЕтЩшШ
ШИН
жвдр5'0|^Щ^ШЬ^^В^^№ъщ.универщ|1§1

АРХЕОЛОГИЯ ЮЖНОЙ
шШ тШ
- С борник н аучных тру дов
 Настоящий сборник является тринадцатым под­
готовленным кафедрой археологии сборником. Он
посвящен проблемам археологии Южной Сибири. В
ряде статей освещ аются вопросы эпохи бронзы п
раннего ж елезного века. Группа статей поёкцщёна
истории развития археологии. Издание рассчитано
на археологов, этнографов, историкощПрБрдентов и
аспирантов исторических ф д ^ л ы с ю с

Редколлегия: доктор?& й*а^% про­

фессор А. И. Мартынов Р Ш ^ ^ ш Р Н и о ктор
исторических наук, старший научный сотрудник
В. И. Мол о дин;:. к а н д и да т Ш ^ ^ Щ ^ ^ и -гх н'ау^,
цент В. В. Бобров.

Барнаульский ордена
Тр в.,1 о красного Знамени
; *V »Аар^ таенный © Кемеровский государственный. м й‘ве’рсит.ёт$Л§
Р*. VI пчоский мнетитуТ
к й ь Д м П Т К К А __
 I Й. М олодин
'(Новосибирск)

ПРОБЛЕМЫ МЕЗОЛИТА И НЕОЛИТА ЛЕСОСТЕПНОЙ ЗОНЫ

ОБЬ-ИРТЫШСКОГО МЕЖДУРЕЧЬЯ

н а т ер р и т о р и и З а п а д н о -С и б и р с к о й р ав -
I н Ш ш , в П * р Ж р т ы ] ^ Щ Ж в д ^ п е р в ы е в ы д е л е н В. Ф. Г е н и й т р м и Л . Л . К о -
Й Ш ‘в 1Ж ! ^ ^ ^ Ш о я ш И 4"1,1ш ш 1ж Ж > е ;)У 1а 1, , г д е и з д е л и я н а п л а с т и н а х
нш р р кЛ ааъш ии. к о н ц е в о е ск р ебк и , ск об ел ь н и к и ,
н ^ щ а ш е т е А ы х н о ж ев и д н ы х п л а с т и н а х ), х а -
№ ш щ м и н и М в д р ^ 4ф : « | .,'В зж > а 5н а я о щ а б о т к а п л а с т и н в ы п о л н я -
I .С д о д С р щ п р и в е д ё н н о г о м а т е р и а л а
Г с ш ^ | Ш ( | ^ П р й ж 1м !Щ ' ( Н и ж н е а д и щ е в с к а я с т о я н к а а р а *0 . Н . Б а д е р у 3),
I 1. _ т ^ . К ( |и р 1 ё Важно отметить и
^М ^^^И |^ш 1к% ^ са^»а1ш1дШинеского на фоне южно-
.пластины геометрических
Ш 1И |*откры шш^ ^ ^ к и М е рд|Шеш |)VIа А. Й. Петровым также на
3йщ Ш ш §||Ж *Щ л амятники, 'датированные им перво-
р анненё^итияеск-ие^ а позднее
|Ш н^^^]^Ш ш 1| ^ Д Й . | ш ^ ш ^ ^ з ^ № т.О|10АИЁоЫ'ка^В первых публика*
I ш ях^ м^шртгал'бЁГ ЩеР'б.акжьскйх ^меехон'ашждений отсутствуют сведе-
рфвррихсж б присутствии керамики»6.
I а н шМщёдяоженной автором
IЩ ^ ш Ш й и в а ж н о одно/обсто^же^ьство: зона располо.-
Шётпга п м н ё н н о ^ ' ,пвинадлежит к зоне
| ® ^ ^ ^ ^ ^ Ш Щ ] ^ д а ® Ш н ы ,^ ® ^ Р |п д щ ^ и н ч а т а й ' индустрии,, а пф
11№ рШ )10] ^ сшим признакам инвентарь^ Дсриоставим с материалами
I э т и памятники и разновременны,
I т а р Ш 1И ^ ^ Щ ^ ^ |н а м и явная.-дщ ем ственность.обработке каменных
щ внш ц
г^'Щ 'аздЩ ^^^Ш жяте^йШ выглядит разработка проблемы мезолита
■ Ле^©1гЬци т а ^ ^ ШШта^Щауралйй'й!8^есшг€пной части Западной Сибири
| в раи!>®ж иг и@^Ш^н#и мой@гр>а*ф1гаи В. Ф. .Старкова8. Исследователь
I ;йфтШШШ§ШШ^<Др а мичёс'Кй’к '‘п а р т и и ко А кремневый иннёвдарь котр-,
I рь1хШ |^ ^ Щ % бтой ч и в ы м ^ аВ о4роМ'' Характерных признаков: .микроли-
I тй«й^^Шэ, й Э Ш Ш и I м техники ножевидной пластины. Ведущее
| 4 Я Ь в и№ёнтШ|Щ-принадлежит ^вкладышам и резддм. .Характерны
шмШ&ШЩяф У Ш ^ в вши и р т ц о н ы м # выемками, а такжегтордовые нукле-
I усы нШ^л&кН’х и клиновидные нуклеусы; полнощно отсутствуют нако*
I нёчйжки стрел'ги^ёёметричёские микролиты; двусторонние обработанные
3
микролиты не характерны. На основании этого В. Ф. Старков | И Я |
что рассматриваемые памятники составляют определенное культуру
единство и занимают обширную территорию, куда входят лесостепное
лесное Зауралье и Западная Сибирь9. Восточным районом общности I
считает Щербакульскне местонахождения Прииртышья и вслед
В. Ф. Генингом, В. Т. Петриным и Л. Л. Косинской сближает заурад
ско-западно-сибнрский мезолит с мезолитом Прикамья10.
К юго-западу от интересующего нас района Западной Сибири }
территории Северного Казахстана мезолитический пласт удало(
выявить В. Ф. Зайберту. В Явленском микрорайоне Петропавловске!
Прииртышья к мезолиту относятся стоянки Явленка II, Мичуринская
Боголюбово II, в каменной индустрии которых превалирует микролнц
ческая техника11.
Памятники I группы Виноградовского микрорайона Виноградо8
ка-П (нижний слой), VII, XII характеризует индустрия, представления
«выраженной микролитоидностыо пластинчатой вкладышевой техники!
сочетанием техники отщепа»12. В. Ф. Зайберт выделяет два этапа в мезо
литической эпохе: ранний — не позднее X тыс. до н. э. и поздний-—|
VII тыс. до н. э.13
Таким образом, несмотря на существенные различия между мате!
риалами двух соседствующих регионов, имеются и некоторые общие мо!
менты в развитии каменного инвентаря западно-сибирских и северо;
казахстанских памятников, которые обусловлены как территориальной
и экологической близостью, так и общими тенденциями в развитии ка
менной индустрии в целом.
Новые данные по мезолиту были получены в Притоболье14. Характер
инвентаря этого микрорайона позволил В. Ф. Зайберту и Т. М. Потем}
киной говорить о единой «микролитической зоне» мезолита Южного
Урала, Казахстана и Западной Сибири и отметить ряд локальных ва]
риантов или культур мезолитического времени15. Учитывая наличие на
территории Западно-Сибирской равнины верхнепалеолитических место­
нахождений16, можно с уверенностью говорить, что данный район бы!
достаточно обитаем в период верхнего палеолита, т. е. по крайней мере
в XIV—X тыс. до н. э., а не посещался эпизодически извне, как считаю!
некоторые исследователи17.
Несомненное сходство каменного инвентаря верхнепалеолитических
памятников Черноозерье II, Волчья Грива, Венгерово-5, Ново-Тартас
ская, с одной стороны, и отмеченных западно-сибирских мезолитиче-!
ских — с другой, позволяет сделать вывод о местной основе происхож]
дения последних. Ретроспективный взгляд на развитие техники обра
ботки каменного инвентаря свидетельствует о том, что такие черты, как|
микролитичность, ведущая роль пластинчатой индустрии бытуют вплоть^
до эпохи раннего металла. В этом отношении достаточно показательным
является, к примеру, комплекс каменного инвентаря с поселения эпохи
раннего металла — Венгерово-3, где ведущая роль по-прежнему принад­
лежит пластинчатой индустрии18.
Разумеется, проблема западно-сибирского мезолита, в том числе я
мезолита Барабинской лесостепи, по-прежнему остается актуальной.
Слабая степень изученности и малое количество открытых памятников
этого времени позволяют нам говорить о мезолите лишь в плане поста­
новки проблемы. Существенным недостатком является отсутствие
геоморфологической характеристики мезолитических памятников и ра­
диоуглеродных дат, кроме даты 10540 ± 2 0 0 из мезолитического поселе-
ния Тельмана ХГУа в Северном Казахстане19. Ограниченность данных, 2
также возможность несохранения керамики в условиях солончаковьп

4
опочв или ветровой эрозии могут привести к неверной оценке комплекса.
Однако, несмотря на все сложности, в западно-сибирской лесостепи
^Мезолитические памятники можно поставить в ряду генетической линии
яразвития каменной индустрии от верхнепалеолитических к неолитиче­
ским местонахождениям. К мезолиту можно отнести два памятника, не­
равно открытых на юге лесостепной Барабы, на границе с Кулундинской
|степью. Это стоянки Новороссийка-1 и Сухое озеро-120.
Комплекс изделий достаточно своеобразен по облику и в целом
^однороден. Исходным сырьем для изготовления каменных орудий слу­
жили яшма и мелкозернистый кварцит. Ведущее место в обоих комплек­
сах занимают миниатюрные ножевидные пластинки. Некоторые из
пластин обработаны с одной грани с брюшка или со спинки мельчайшей
ретушью. На других плистинах ретушь нанесена только на часть грани.
Особый интерес вызывает тот факт, что все пластины комплекса обло­
маны с одного либо с двух концов и длина наибольшей из них не пре­
вышает 20 мм, в основном же она изменяется в пределах 0,7— 10 мм.
Этот факт может говорить об искусственном членении пластинок и
использовании их преимущественно в качестве вкладышей. В коллекции
присутствуют скребки, обломок нуклеуса первоначально подпризматиче-
[ской или конической формы.
Рассматриваемый комплекс позволяет сопоставить его практически
по всем параметрам с мезолитическими западно-сибирскими, выделяе­
мыми В. Ф. Генингом и В. Ф. Старковым. Керамика отсутствует, харак­
тер индустрии пластинчатый, а сами пластинки миниатюрных размеров.
Типы представленных орудий также совпадают с охарактеризованными
верхнепалеолитическими. Что касается выделяемой В. Ф. Старковым
для эпохи мезолита общности, можно сказать, что ее восточную границу
нужно распространить на территорию Барабинской лесостепи, по край­
ней мере ее центральной и южной частей. Сходную картину, видимо,
следует ожидать и в более южных районах Кулундинской степи, о воз­
можности нахождения мезолитических памятников в которой уже ука­
зывалось ранее21.
Восточнее, в предгорьях Кузнецкого Алатау, новый район урало-си­
бирской мезолитической общности выделяет В. В. Бобров на основе
материалов стоянки Большой Берчикуль I, где каменная индустрия по
характеру сопоставима с мезолитом Среднего Зауралья и Западной
Сибири22. Следует особо подчеркнуть, что урало-сибирская мезолитиче­
ская общность, вероятно, базируется на подобной общности периода
верхнего палеолита,, занимавшей, по-видимому, лесостепные пространст­
ва Западно-Сибирской равнины23.
Что касается раннего неолита в лесостепной части Западной Сиби-
!ри, то мы имеем фактически один прецедент его выделения в Приир­
тышье,— это так называемый кокуйский (ранний) этап среднеиртыш­
ской культуры24. Однако нам представляется, что в вопросе хронологии
данного комплекса ближе к истине Л. Я- Крижевская, которая датирует
памятник Кокуй I периодом развитого неолита25. На наш взгляд, сопо­
ставление кокуйского керамического комплекса с кельтеминарскими и
козловской фазой зауральского неолита26 выглядит неубедительно. Ведь
Козловская стадия раннего неолита, характеризуемая В. Н. Чернецовым,
представлена керамикой, украшенной волнообразным орнаментом, вы­
полненным прочерченной и отступающей техникой27. Что касается моти-
I ва вертикальных разделительных поясков, который присутствует на
! кокуйской керамике28, то по последним данным В. Ф. Старкова такая
1 «керамика более характерна для памятников периода развитого неоли-
I та»29 так же, как и посуда с гребенчатой орнаментацией. Таким образом,
кокуйская керамика по ряду господствующих признаков сопоставима {
комплексами развитого неолита полуденского (по О. Н. Бадеру) типа3»,
а не козловского.
Второй аргумент, приводимый авторами в пользу ранней даты Я
куйской стоянки, сводится к доказательству архаизма каменного инвец)
таря31. Этот тезис, несомненно, заслуживает внимания. Однако еён
учесть, что на памятниках средненртышской культуры в разные ее пе|
риоды, в том числе и на стоянках эпохи раннего металла, господствует
пластинчатая индустрия32, то этот момент не может служить индикато
ром для отнесения кокуйского поселения к раннему неолиту.
Таким образом, мы приходим к выводу, что в настоящее время н|
территории лесостепной части Западной Сибири (исключая Зауралье)
памятников эпохи раннего неолита пока не найдено. Этот момент неога
ходимо отметить и для характеризуемого в настоящей работе район!
лесостепной Б арабы.
Первый этап, выделяемый нами для неолита Барабы, следует отне|
сти к концу развитого — началу финального неолита. Он представле!
материалами памятников Козловка-1, Сопка-2, Верх-Урюм-4А, Преобра
женка-6. Анализ неолитической керамики из раскопов, а также подъем
ного материала позволяет считать его единым.
Комплекс представлен обломками круглодонных и остродонны!
сосудов (свыше 100 фрагментов). Анализ показалйчто ведущим спосо]
бом нанесения орнамента являлась отступающая палочка, реж^-г^гре
бенчатый штамп, прочерченный орнамент. Довольно представительна
орнаментация, выполненная прочерчиванием палочки. Это сетчатый
орнамент, ряды прямых параллельных линий, ряды параллельно идущи!
волн. Насечки и гребенчатый штамп чаще всего наносились параллель
ными рядами. Следует отметить очень важную деталь: несмотря на т |
что керамика представлена сравнительно небольшими обломками, поч
ти на каждом из них в качестве составного компонента узора мы
встречаем ямки овальной и круглой формы.
Несколько сосудов были обнаружены при раскопках погребении
могильника Сопка-2. Это небольшие остродонные горшки, украшенные
взаимопроникающими зонами, нанесенными отступающей палочкой, ря-1
дами «качалки» в сочетании с ямочными наколами по придонной части-
Вообще керамика из могильника представляется более архаичной, чем
охарактеризованный выше поселенческий комплекс. Аналогии керамике
можно видеть, прежде всего, в материалах памятников среднеиртыш-!
ской культуры Бичим I, Шатлов I, Шатлов II и других33, а также 'К(Н
куй-134, Ж елезинка в Казахстане35.
Каменные орудия изготавливались преимущественно из серого;
кварцита, значительно реже использовались цветной и белый кварцит,)
яшма и кремень.
Наконечники стрел представлены семью экземплярами, выполнены)
на отщепах, по форме подтреугольные и листовидные; 38 скребков вы-!
полнены на отщепах, по форме округлые или дублирующие форму)
отщепа. 4 концевых скребка выполнены на пластинчатых отщепах.)
Обнаружено также два, подтреугольных в сечении, резца, четыре про-]
колки на ножевидных пластинах, три нуклеуса призматической и клино-]
видной формы, 175 ножевидных пластин, что составляет 77,1% от)
общего количества инвентаря. Их размеры изменяются от 0,5 до 5 см, в
сечении они подпрямоугольные и трапециевидные, обработаны, как пра­
вило, с брюшка. Найдены также четыре топорика-тесла трапециевидной;
формы, овальных в сечении с асимметричной заточкой.
Для данных орудий можно привести достаточно широкий круг ана-;
6
логий. На близлежащих территориях сходный набор инструментов
можно видеть на завьяловском и кипринском этапах неолита и энеолита
Верхнего Приобья36. Однако качественный состав инвентаря, пластин­
чатый характер индустрии позволяют сопоставить его прежде всего с
памятниками среднеиртышской культуры37. Другие орудия и украшения,
выполненные из кости, раковин, глины, обнаружены в погребениях мо­
гильника Сопка-2 и представлены следующими предметами: пятью
костяными наконечниками стрел шигирского типа с биконической голов­
кой. Ближайшие аналогии этим материалам известны в могильниках
Кузнецко-Алтайской неолитической культуры38 Усть-Алеус-439 и Вась-
ковском40. Более далекие аналогии обнаружены на Шигирском торфя­
нике, в Нижнем Веретье41, в Зауралье42 и в Восточной Прибалтике^3.-
Что касается остальных предметов, обнаруженных в погребениях, то
они имеют широкий круг аналогий на неолитических памятниках
Евразии^
К периоду позднего неолита в лесостепной Барабе относятся памят­
ники Баган-1, Барабинское поселение, Верх-Урюм-1, Козловка-2, Крас­
ноярка, Крещенка, Овечкино-1, Палецкое-2, Палецкое-4, Саргуль-2,
ЧйЫ’-244.
Керамику памятников, а именно она является основным материа­
лом, полученным при раскопках, следует считать идентичной. Сосуды
остродонны и круглодонны, в качестве примесей использовался песок. О
размерах сосудов судить пока крайне сложно. Основной способ нанесе­
ния орнамента В - гребенчатый штамп различной конфигурации, не менее
чисто бытовали насечки. Значительно реже использовались отступаю­
щая палочка и шагающая гребенка. Обязательным компонентом в орна­
ментации являются круглые ямки, образующие горизонтальные ряды по
всей поверхности сосуда.
В композиционном построении чаще всего встречаются параллель­
ные ряды гребенчатого штампа и насечек. Композиции дополнены ряда­
ми ямок. Аналогии данному материалу мы находим прежде всего в
комплексе Екатерининской стоянки45 и вообще на памятниках екатери­
нинского типа)46. Сходная посуда найдена на Андреевском озере в ни­
зовьях р. Оби — стоянка Няксимволь47, на юге в Прииртышье —
Пеньки-148.
Аналогичная керамика несомненно генетически связана с охаракте­
ризованной выше конца развитого — начала позднего неолита. Сырье­
вым материалом 'для изготовления каменного инвентаря служил квар­
цит серого, желтого, зеленого, белого и красноватого цветов. Обнаруже­
ны следующие орудия: наконечники стрел (12 ш т.)— листовидные, не­
больших размеров, конусовидные нуклеусы (4 шт.), 16 скребков на
отщепах, три концевых скребка на пластинах, 24 ножевидные пластины
длиной от 0,8 до 2 см.
Несмотря на то, что комплекс каменных орудий крайне незначите­
лен, все же можно сделать вывод, что пластинчатая индустрия занимает
в ней существенное место. Аналогии каменному инвентарю мы находим
прежде всего в памятниках предшествующего периода неолита Барабы.
Важной тенденцией является постепенная смена пластинчатой индуст­
рии на индустрию отщепа. В целом же, исходя из сопоставления как
каменных орудий, так и керамики, данные материалы следует отнести к
среднеиртышской культуре.
Особо следует остановиться на погребальном обряде эпохи неолита.
На территории Западной Сибири и Зауралья до недавнего времени
было обнаружено незначительное количество неолитических погребений.
1
В могильнике Сопка-2, исходя из керамического материала, 13 неолиту
ческих погребений следует отнести к среднеиртышской культуре.
Планиграфнческнй анализ неолитических погребений показал, что
они располагались довольно компактной группой. Могильник был, по.
видимому, грунтовый. Захоронения совершались в неглубоких ямах,
которые порой не перерезали слой суглинка. Погребенные лежали на
спине, вытянуто, головой на СВ. В могилу помещали по одному — два
человека. Захоронение детей не обнаружено. Ориентация погребений по
отношению к современному руслу Оми и Тартаса однозначна: умершие
помещались головой вверх по течению рек, посыпались охрой. В могилу
ставились сосуды, покойника хоронили в одежде, о чем свидетельствует
большое количество нашивных бляшек и подвесок.
В некоторой степени рассматриваемые погребения близки могилам
кузнецко-алтайской культуры, особенно ее восточной периферии
(Ордынское-1а, Васьково и Крутиха-5)49. Их сближает общая ориента:
ция головой на СВ и направление относительно течения реки (головой
вверх по течению), наличие костяных наконечников стрел с бикониче-
ской головкой, сходных видов украшений из кости и раковин. Не исклю­
чено, что такая близость обусловлена территориальными особенностями;
периферийных зон и хронологической близостью. Однако не менее суще­
ственны и отличия в обряде, инвентаре, а также отсутствие в приобских]
погребениях керамики (что явилось одним из основных критериев для]
выделения в Верхнем Приобье своеобразной группы неолитических по-]
гребений)50. Это не позволяет ставить вопрос о принадлежности их к*
одной культуре.
Обоснование датировки и культурной принадлежности памятников]
строится прежде всего на основе анализа керамического материала.
Существенное место в керамическом комплексе более древних, по]
нашей периодизации, местонахождений занимают такие способы нанесе-1
ния орнамента, как отступающая палочка и прочерчивание. Если компо-1
зиционное построение орнамента может быть консервативным, то способ;
его нанесения является более строгим индикатором для определения,
относительной хронологии памятников. В Приобье, например, прочерк
ченный орнамент резко теряет свое значение в позднем неолите, а в эпо­
ху металла он абсолютно не встречается. Такая же тенденция наблю-|
дается и на сопредельных территориях51. Орнамент, нанесенный отсту-'а
пающей лопаточкой, также постепенно теряет свое значение на поздне­
неолитических памятниках как в лесостепной Барабе и в Верхнем
Приобье, так и в Зауралье52.
Несмотря на специфику района, где пластинчатая индустрия играет':
существенную роль даже в эпоху раннего металла, все же процентное
соотношение ее с индустрией отщепа имеет тенденцию к уменьшению.
Следует учесть, что увеличение удельного- веса гребенчатой орна­
ментации и насечек, ложнотекстильного орнамента предопределяет
верхнюю границу в относительной датировке комплексов. Этот процесс
также ярко прослеживается на сопредельных территориях..
Не могут не обратить на себя внимание ямочные наколы, столь ти­
пичные для анализируемой керамики. Наличие этого элемента в неоли­
тической посуде Барабы с учетом общих принципов орнаментации |
формы посуды, инвентаря определяет культурную принадлежность па­
мятников: их с уверенностью можно отнести к среднеиртышской
культуре.
В 1948 г. А. П. Окладников поставил вопрос о существовании в эпо­
ху неолита на территории Северной Азии' западно-сибирской провинции,
а также отметил проникновение восточно-уральских пдемен на Енисей53'
а
Проблеме существования в Зауралье и Западной Сибири единой куль­
турной общности уделял внимание в ряде работ В. Н. Чернецов, кото­
рый допускал, что эта общность могла возникнуть в мезолитическое
время54. Приведенную точку зрения разделяет В. И. Матющенко55.
М. Ф. Косарев ставит под сомнение наличие такой общности, по крайней
мере, в период позднего неолита56.
Основываясь на анализе новых материалов по каменному веку За­
уралья, специальную работу данной проблеме посвятил В. Ф. Старков,
который считает, что «волнисто-гребенчатый этап неолита (развитый
неолит — В. М.) отмечен появлением характерных памятников в Сред­
нем Прииртышье, где они являются более ранними, чем памятники
среднеиртышской культуры. Это установлено стратиграфически на
стоянке Бичили-1»57. гггя.
К периоду развитого'— позднего неолита в лесостепном Приобье
относятся памятники завьяловского типа, несомненно связанные общими
традициями с Зауральем58. То же самое, по-видимому, можно сказать о
неолитических стоянках Ачинско-Мариинской лесостепи Большой Бер-
чикуль-1У и Утинская мастерская59, где налицо керамика «волнисто-гре­
бенчатого типа», украшенная отступающей палочкой и рядами гребен­
чатого штампа, причем порой в сочетании на одних и тех же сосудах.
Очевидно, до этого периода рассматриваемую общность следует счи­
тать нерасчлененной. И, хотя нам пока неизвестны на данной террито­
рии памятники раннего неолита, сопоставляя мезолитические памятники
Барабы и Прииртышья с зауральскими и устанавливая их несомненную
близость, можно прогнозировать существование общности, начиная с
эпохи верхнего палеолита (финал) и кончая развитым неолитом.
На основе материалов завьяловского типа неолита в Приобье впо­
следствии продолжает свое развитие «автохтонная» самусьская (по
М. Ф. Косареву) традиция. Как справедливо указывает этот исследова­
тель, «...в позднем неолите на территории Западной Сибири сосущест­
вуют три специфических орнаментальных комплекса: гребенчатый (глав­
ным образом лесные районы Восточного Зауралья), гребенчато-ямочный
(в основном лесостепное и таежное Прииртышье, а также северные рай­
оны Западной Сибири) и автохтонный (самусьский), с отступающей и
прочерченной техникой выполнения узоров (преимущественно Верхнее и
Среднее Приобье)»60. Иными словами, некогда единая западно-сибир­
ская неолитическая общность распадается. Причем признаки распада
обнаруживаются, еще раньше, чем отмечает М. Ф. Косарев61, т. е. в кон­
це развитого неолита. Именно этим можно объяснить столь сильную
популярность ямочных наколов в орнаментации рассматриваемой нами
керамики среднеиртышской культуры.
С чем связано это явление? Выделяя гребенчато-ямочную культур­
ную область в позднем неолите Западной Сибири, М. Ф. Косарев спра­
ведливо указывает, что своими корнями эта общность уходила в таеж­
ные районы Приобья, и на юге в лесостепи была ее периферийная
зона69.
Разумеется, данная общность в лесостепном Прииртышье сформиро­
валась далеко не сразу. Процесс происходил, видимо, в результате при-
I тока групп населения носителей керамики с ямочно-гребенчатой орна-
] ментацией с севера и, возможно, с северо-запада. Начало этого проник-
| новения относится, видимо, к развитому неолиту. Следует отметить, что
1 впоследствии этот процесс еще более усилился и завершился в конечном
| итоге образованием гребенчато-ямочной культурной общности в лесо-
I степной Барабе. Свое существование на данной территории общность
I прекратила только в эпоху бронзы.
9
 В одной из работ А. X. Халиков отмечает, что движение льяловскц.
племен в IV— III тыс. до н. э., вероятно, привело к созданию отделы^
культур с вариантами ямочно-гребенчатой керамики63. Мысль о мигр]
дии льяловских племен в период развитого неолита, в том числе и Л
северо-восточном направлении, в район нижней Печоры, нашла сво|
отражение и в обобщающей работе Н. Н. Гуриной64 и работе А. X. (
ликова65. А
Видимо, в результате этих процессов в Барабинской лесостепм 1
качестве особенности укращения керамики появляется гребенчато-ямо! г
ная орнаментация. Памятники эпохи позднего неолита в Барабе яр^
свидетельствуют об укреплении гребенчато-ямочной культурной трад| <
ции на данной территории. А впоследствии, в эпоху раннего металла, м|
видим дальнейш ее развитие этой культурной общности.
Таким образом, можно предположить, что среднеиртышская кул!
тура сложилась на основе синтеза местных неолитических племен Урала
западно-сибирской общности и пришлых племен — носителей гребен^!
то-ямочной керамики — при доминирующей роли последних. На наличи
местных традиций указывают отдельные элементы орнамента, а имени!
волна, взаимопроникающие фигуры, техника нанесения орнамент
отступающей палочкой и даж е прочерчиванием, которые встречаются
керамике среднеиртышской культуры и отмечены нами на памятника
эпохи раннего металла, где гребенчато-ямочная традиция по-прежнем
доминирует66.
Учитывая факт дальнейшего развития среднеиртышской культуры |
эпоху раннего металла, уместно, на наш взгляд, охарактеризованные
настоящей статье комплексы объединить в особый этап среднеиртыш!
ской культуры и утвердить за ним название — екатерининский, что со
ответствует периоду позднего неолита. Предшествующий и, по-видимо!
му, наиболее древний этап среднеиртышской культуры, соответствую
щий периоду развитого неолита, следует назвать кокуйским. Таки!
образом , рассматриваемые нами памятники конца развитого неолит!
Барабы мы относим к концу кокуйского этапа, а остальные — к екате
рининскому этапу среднеиртышской культуры.
Ориентируясь на .общую схему развития неолитических культур:
Сибири, исследованные памятники следует, видимо, датировать кон-;
цом IV — первой половиной III тыс. до н. э.

1 Г е н и н г В. Ф., П е т р и.н В. Т., К о с ин с к а я Л. Л. Первые поселения эпохи;

позднего палеолита и мезвлита в Западной Сибири. — В кн.: Из истории Сибири, вып. 5.|
Тол(фк, 1973^0.36—46.
2 Г е н и и г В. Ф., П е т р и н В. Т., К о с и н с к а я Л. Л. Первые поселения эпохи;
позднего палеолита..., с. 45. ]
I Б а д е р О. Н. Стоянки Нижнеадищевская и Боровое Озеро I на р. Чусовой. МИА
№111 М... ШЖкз* ' I
4 П е т р о в А. И. Разведки в Омской области. — В кн.: АО 1973 г. М., 1974, с. 216;
П е т р о в А. И. Щербакульские местонахождения. — В кн.: Материалы XII Всесоюзной
студенческой конференции. История. — Новосибирск, 1974, с. 63—64.
| П е т р о в А. И. Памятники каменного века в степном Прииртышье. — В кн.:
Этнокультурные явления в Западной Сибири. — Томск, 1978, с. 5— 16.
6 П е т р о в А. И. Памятники каменного века..., с. 14.
7 П е т р о в А. И. Памятники каменного века..., с. 15, табл. III.
8 С т а р к о в В. Ф.' Мезолит и неолит лесного Зауралья.—М., 1980; С т о я н о в В. Е.,
К р и ж е в с к а я Л. Я., С т а р к о в В. Ф. Мезолитическая стоянка Сухрино-1 на Исе-
ти. — В кн.: Археологические исследования на Урале и в Западной Сибири. Свердловск,
1.977.
9 С т а р к о в В. Ф. Мезолит и неолит..., с. 34, 36.
10 С т а р к о в В. Ф. Мезолит и неолит..., с. 36.
II З а й б е р т В. Ф. Неолит Северного Казахстана, Автореф. Л ис.... канд. ист.
наук. — М., 1979, с. 7, 8. *

й
 12 3 а й б е р т В. Ф. Неолит Северного Казахстана..., с. 8.
13 З а й б е р т В. Ф. Неолит Северного Казахстана..., с. 10.
1 З а й б е р т В. Ф., П о т е м к и н а Т. М. К вопросу о мезолите лесостепной части
’оболо-Иртышского междуречья. — СА, № 3, М., 1981, с. 109.
15 З а й б е р т В. Ф., П о т е м к и н а Т. М. К вопросу о мезолите..., с. 127.
16 О к л а д н и к о в А. П., М о л о д и н В. И. Палеолит Барабы. — В кн.: Палеолит
Сибири. Новосибирск, 1983, с. 101— 106; П е т р и н В. Т. Палеолитические памятники
Зосточного Зауралья (Западно-Сибирская равнина). Автореф. Д ис.... канд. ист. наук.—
Новосибирск, 1983.
17 См., например: Ф о р м о з о в А. А. Проблемы этнокультурной истории каменного
зека на территории Европейской части СССР. — М., 1977, с. 111.
18 М о л о д и н В. И. Эпоха неолита и бронзы лесостепного Обь-Иртышья. — Ново-
шбирск, 1977, табл. XI, с. 30—36.
19 3 а й б е р т В. Ф. Неолит Северного Казахстана,.., с. 12.
20 Т р о и ц к а я Т. Н., М о л о д и н В. И., С о б о л е в В. И. Археологическая карта
Новосибирской области. — Новосибирск, 1980, с. 15, 16.
21 К о с а р е в М. Ф., К у й б ы ш е в А. В. Древние памятники Кулундинской сте­
пи. Р- В кн.: Из истории Сибири. Вып. 15. Томск, 1974, с. 86; К у й б ы ш е в А. В. Древ^
ние стоянки Кулунды. — КСИА 148, М., 1977, с. 153—159.
, ,22 Б о б р о в В. В. Стоянка каменного века на оз. Большой Берикуль. — В кн.:
Историческая этнография: Традиции и современность. Проблемы археологии и этно-
графии^ВышШ^Й., ш83,,».сц170—176. * .
23 М о л о д и н В. И. Бараба в древности. Автореф. Дис. д-ра ист. наук. Новоси­
бирск, 1983, с. 11.
24 Г е н и н г В. Ф., Г у с е н ц о в а Т. М. и др. Периодизация поселений эпохи неоли­
та и бронзового века Среднего Прииртышья. — В кн.: Проблемы хронологии и культур­
ной принадлежности археологических памятников Западной Сибири. Томск, 1970, с. 15.
25 К р и ж е в с к а я Л. Я- Некоторые данные о неолите и ранней бронзе западно­
сибирского лесостепья. — В кн.: Сибирь и ее соседи в древности. Новосибирск, 1970,
с. 157, 158.
26 Г е н и н г В. Ф. и др. Периодизация поселений..., с. 16—17.
27 Ч е р н е ц о в В. Н. К вопросу о сложении уральского, неолита. — В кн.: Исто­
рия, археология и этнография Средней Азии. М., 1968, с. 47—48.
28 Г е н и н г В. Ф., Г о л д и н а Р. Д. Поселение Кокуй I. — В кн.: ВАУ, вып. 8.
Свердловск, 1969, табл. 11—14.
29 С т а р к о в В. Ф. Мезолит и неолит лесного Зауралья..., с. 84—85.
30 Б а д е р О. Н. Уральский неолит.— В кн.: Каменный век на территории СССР.
МИА № 166. М., 1970, рис. 2.
31 Г е н и н г В. Ф. и др. Периодизация поселений..., с. 15—16.
32 М о л о д и н В. И. Эпоха неолита и бронзы..., с. 32.
33 С т а р к о в В. Ф. Новые данные о среднеиртышской культуре... (рис. 1, 2).
34 Г е н и н г В. Ф., Г о л д и н а Р. Д. Поселение Кокуй I.,,, Табл. 11—14.
35 А г а п о в П., К а д ы р б а е в М. Сокровища древнего Казахстана. Алма-Ата,
1979, с. 36—37, рис. 1.
36 М о л о д и н В. И. Завьялово — 2, 8 — памятники эпохи неолита Новосибирского-
Приобья. — В кн.: Очерки социально-экономической и культурной жизни Сибири. Ч. 1.
Новосибирск, 1972, с. 16—32; К о м а р о в а М. Н. Неолит Верхнего Приобья.—
КСИИМК, вып. 64, М., 1956, с. 93—103; М о л о д и н В. И. Эпоха неолита и бронзы...,
с. 11—24.
37 Г е н и н г В. Ф., Г о л д и н а Р. Д. Поселение Кокуй I... С т а р к о в В. Ф. Новые
данные о среднеиртышской культуре...
38 О к л а д н и к о в А. П., М о л о д и н В. И. Турочакская писаница (Алтай, долина
р. Бия). — В кн.: Древние культуры Алтая и Западной Сибири. Новосибирск, 1978,
с. 20.
39 М о л о д и н В. И. Эпоха неолита и бронзы..., табл. XX,
40 Б о р о д к и н Ю. И. Материалы неолитического погребения у с. Васьково. — В
кн.: Известия лаборатории археологических исследования. — Вып. 1. Кемерово, 1967,
с. 101— 107.
41 Ф о с с М. Е. Древнейшая история Севера Европейской части СССР. МИА № 29.
М„ 1952, с. 59,
42 Р а у ш е н б а х В. М. Среднее Зауралье в эпоху неолита и бронзы. — М., 1956;
Ч е р н е ц о в В. Н. К вопросу о сложении уральского неолита. — В кн.: История,
археология и этнография Средней Азии. М., 1968, с. 45—47.
43 Л о з е И. Поздний неолит и ранняя бронза Лубанской равнины. — Рига, 1979,
с. 71—73.
44 Т р о и ц к а я Т. Н. и др. Археологическая карта Новосибирской области...
45 Ч е р н е ц о в В. Н. Древняя история Нижнего Приобья. МИА, № 35. М., 1953,
с. 32—35; П е т р о в А. И. Екатерининский тип керамики на памятниках Среднего При­
иртышья. — В кн.: Археология Прииртышья. Томск, 1980, с. 3—15.

а
 46 П е т р о в А. И . Стоянка Крапивка Г. — В кн.: Этнокультурны е процессы ! |
л а д н о й С ибири. Томск, 1983, с. 21— 32.
47 К о с а р е в М . Ф. К проблеме западно-сибирской культурной общности
№ 3 , 1974, рис. Ц —36.
48 Ч а л а я Л. А. Озерные стоянки Павлодарской области. Пеньки 1, 2 — щ
П о и ск и и раскопки в К азахстане. Алма-Ата, 1972, с. 173, 175.
49 М о л о Д и н В. И . Э поха неолита и бронзы..., с. 28— 29.
50 А и и к о в и 1 М. В. О культурной принадлежности неолитических памятник'
В е р х н е г о П ри обья. — В кн.: Материалы конференции «Этногенез народов Севепр
А зии>. Вып. 1. Новосибирск, 1969, с. 62— 64.
51 К р и ж е в с к а я Л . Я. Неолит Ю жного Урала. М ИА № 141. Л ., 1968, с. ш
В и к т о р о в а В. Д . Сосновый остров — стоянка эпохи неолита и бронзы Среди,-
З а у р а л ь я . — С А, Ц 4, 1968, с. 161— 173.
52 С т а р к о в В. Ф. О месте памятников с волнисто-гребенчатой керамикой | Ц
л и те З а у р а л ь я . — В кн.: И з истории Сибири, вып. 7. Томск, 1973, с. 12— 18.
53 О к л а д н и к о в А. П. К. изучению неолита Восточного Приуралья и Западу
С и би р и (Т е зи с ы ). — В кн.: Первое уральское археологическое совещание. ДокД
н аучн ой конференции. Вып. 1— 4. М олотов, 1948, с. 19— 20.
54 Ч е р н е ц о в В. Н. Древняя история Нижнего Приобья. — М ИА, № 35, М., 1955
О н ж е . Этнокультурные ареалы в местной и субарктических зонах Евразии в эпои
н ео л и т а . — В кн.: Проблемы археологии Урала и Сибири. М., 1973.
55 М а т ю щ е н к о В. И. Древняя история населения лесного и лесостепного При,
о б ь я . (Н еол и т и бронзовый век). Часть 1. И з истории Сибири. Вып. 9. Томск, 1973
с. 1 1 0 .
56 К о с а р е в М. Ф. К проблеме западно-сибирской культурной общности Ш
№ 3 , 1974, с. 6.
57 С т а р к о в В. Ф. О зауральско-западносибирской общности в каменном веке.
В кн.: И з истории Сибири, вып. 21. Томск, 1976, с. 61— 73.
58 М о л о д и н В. И. Завьйлово-2, 8 — памятники эпохи неолита Новосибирской
П р и обья . — В кн.: Очерки социально-экономической и культурной жизни Сибири. Ч, ||
Н овосибирск, 1972.
59 Б о б р о в В. В. К вопросу о позднем неолите в Ачинско-Мариинской л® И
пи. — В кн.: Проблемы археологии и этнографии Сибири и Центральной Азии. Иркутск
1980, с. 39— 40.
60 К о с а р е в М. Ф. О преемственности традиций в орнаментальном искуЯ
др ев н его населения Западной Сибири. — В кн.: Тезисы докладов сессии, посвящение}
итогам археологических исследований 1972 г. в СССР. Ташкент, 1973, с. 230—231. Ъ
61 К о с а р е в М. Ф. Некоторые вопросы этнической истории Западной СибириЬ]
э п о х у бронзы. — СА, № 2, 1972, с. 82.
62 К о с а р е в М. Ф. К проблеме западно-сибирской' культурной общности..., с,6,
63 Х а л и к о в А. X. Древняя история Среднего Поволжья. М., 1969, с. 100.
64 Г у р и н а Н. Н. Неолит лесной и лесостепной зоны европейской части СССР.-
В кн.: Каменный век на территории СССР. МИА, № 166. М., 1970, с. 151— 153, рис, 7,
65 X а л и к о в А. X. Неолитические племена Среднего Поволжья. — В кн.:, МИА,]
№ 172. Л ., 1973, с. 117» I
66 М о л о д и н В. И. Эпоха неолита и- бронзы..., табл. X X X III— 1— 4, ХХХЯЩ
X X X V III— 1, XXXIX— 2.

12
Рис. 1, Инвентарь погребении Сопка 2.

13
Н |Н |Н Н Н [Н |^ Н Н Н |^ Н ш н Ш |ш |^ » с :.. __ _ л- I"'*
Рис. 2. С осуды из неолитических погребений могильника Сопка
кург. 31, погр. 12; 2, 3 — кург. 30, погр. 8 ; 4—9 — неолитическая кен
ИЗ КоЯЛП тггт 1
Рис. 3. Каменный инвентарь Сопка 2.

16
 VI
6О

1о

Рис. 5. Инвентарь могильника Сопка 2: (1 4^ВВИ В кость);

кург. 6,
1 6~ 8' И М М п о г р Х 12 кург. 5 (насыпь).

| Заказ 3773

Барнаульский ордена 1
Трудового к ^ п о ю оьимени
463600 го су д ар - I венным
П е д а го ги ч е с к и й и н с ти ту т

БИБЛИОТЕКА
рЦ'Мйццщц и 1ч I
 АНДРОНОВСКИЕ ДЕТСКИЕ М О Г И Л Ь Н И К И
КАК П А ЛЕОСО ЦИО ЛО ГИ ЧЁСКИЕ И С Т О Ч Н И К И
1
Вопросы Ш'оциалнной ЮйбЖматпки^'
погребальных''обычаев в"1и)адоря^^^щит^альном гарелЪМ ^^^^ЯЦ
ведущую р©ЛЬ в о’Ш г И Я пас§[
шеских скотоводов^андр°^оЖ&1|^ ^ ^ ^ );|ку^-т>ур^^^Ш^ Ш!ата©соЩИЖ
1 семейнойспи ияльНоМ1р1ч1тмпыШ мибнРвских ■ю-К'Пек.хиБоЪ. пщНЖ
вавшйх ,!в своих шогоебальных Рш ^ т щ ^ й ^ ^ ^ Ю 1рм^апй’йТта|цли1|^Щ
жение в?раеп|)р<|шанении|оддедё|шных шрдЩвьж' комгоРщЩв^шшШ
нений, среди [ к о т о р ы х м аши|- п р и й спёщ ш ^И
комплекс, как датсКййр^шшШ^ ,щ |
Детские могижникГи^пр^ставл>|1й1||[Щ щРэЖ,®тд^льные^Ш ваш
лых, скондентрирЬш?ньтн[аашт ничёйш№ р р ж о р иС з а \р]та |1 ^
тей преймуЖесшене ш м из потшата!
ных, структурофррмирующих ж©я#хо^ргных^шМ^^№'Х * ,аШзонов|Д
погребальной; обрялдести в|^^рм. ПЪшщЖл|ш алш р ара(мсйГаФ. обрядо-!
вая структура погр||а,лв’НЫх к®мпл^'Ш)в' можед признгша вы Я |
тельным индиК^юг®м,^шйШь Ж ^ стж^у]^ ^ »т^ ^ ств ую ^ Щ ) д р ||Я
колл^тиваИ Ь ргаш ^кащ я' и Щ тзд?! 1Ь^и^®:лшш1Щк ая? ДтшШ ёЯ
дня .датских могильнийЬв яйшоноЖщво а(^Щли8Юп ^ ^ бствует в|ыяврйд
ряда ^юущ%5гвенных ^гр^кт^ры андршовсш
общности.
Детские м#Й*льники ('ЖрНе--^ДМ)Ьр^рр о*ет-раненБг ий ’ве^ей д ш ш
ной территорий.^ассеЖ^^^^еме» Ш т@ Ж ^ой|кчул1т.урнощ^б.таст1||
охватывающейЖостоКий)*|Щ|рБ К^зразийекой^^кепйой и лесосЩШ
полосы от предгорий С редй е^ш й сея.|Ш
териалы
ДМ. ДМ I видй*:'рёрри-ториальнйжкомплекс датских ^иорреШк’ий\Щ
^йредёлов кладбища лврдс^ьж. ЩА I I вй^^тё^йторйш ъны й^кфпгЯ
детских погребений в пр'еделашклаДбища взр®вдых*/@6(^фететвуюм
памятники обско-енисей%кш0^вада^аи|коро-.~1|цз|аж)аД ьстг:1еи р е щ И
представлены, садгасйорг’ойальным рйщ^^ымшК'оенно&'ям^ т^рриЩ
риальными комплексами шутовых, осадны х либо подкур гарных дШ
ских захоронений.
Обско-енисейЬкий регион1, Основной предмет нашего внимавдшШ
держит ДМ обеих разновидностей. Харадтерной моделью ДМ — I виЩ
можно считать местонахождение на В. ©бд б лд з Барнаула^—БлижнЩ
Е л б а н ы у с. Большак'’^ёчк^ Ближни,С®л'баны Х1\Р сод ерж а %шинДЩ
дуаЛьйМх дётскйх погребений, причем общее прёД&ёЛагДёмбе количё-
во могил1, учитывая' вероятность Обнаружения их й'того-востоку, до'стй-
•ло, очевйдйб*’З0-ти!■Могильные камеры представлены грунтовыми
шми •(?& четырех ^йДуЧ&яХ'— ёйеды 'деревянных обШадОк) /^средние
гзмеры которьв^ЕЙШебалиев в пределах 0,5—0,8 м. ‘Отклонениями
шились. Длина 'Мб^йй® 20, 44 1‘*м и- № Щ й1 1,2' м.
В могилё'>М^14~п0рр'ёШй, нД^Ж^атЬ; новорожденный, в^могийе
ЩшВи^йнгЬ'^ р^^Шрг1бейка в возрасте д о 2-х лет, в могилах' № 44,
^кб^гад^сох'раниййв^вббе’е - однМо, оЧев'йдно, в последней назван­
ий Нйер1‘! ^#авш ей могилой № 20 положение на
ш ШиЩЦЩёГл,Ещ^^бе1?тб^Й^^^шо^бш'е>ечстарший ребенок. -В ц*ЙпЪм
нки1д€тёд:щ вбз^арте»^га-х лет (до 1:0^сту-
а % ® | 8 1 м 3—4*х -лет. Полбйё-
йе на левом боку, ориентировки в западном секторе (преимущественно
Шр|&
прШшШЭТеГ1%ай&$вйдными по' преимущест-'
1^1Ш ^Д^ш 1ю Д^^^М |К ЗЮ р^йт^Ш >?^^-а|>езные^ дли^ямочные
дв'уз^Щгил'в централь^
« и в ц^стр'ай1#^
Ж 1м1йДРЯЕДИиЕШш>>8т !Г О ед'енцирОванныЙ керамический комплекс-:
сфШт иШгёорнаменти-
!щаниа1? |^ ^ ^ В ш Ш а;мЩоШа’,(ф^р:'Г1, 8*). В могиле‘-^|||имелсящризе-
ш ^^|^ю Ш пЩ ^^Ю |^^^^1 ^^ШЙккюшвВ1м орнаментом, включав-
1 г щ ю ы й ритуальный
Д8ШрШмИЙ||Иш мШ зйанчта^щж^жм-1 11И 1 1
Ближние ™ бш ы ;'Х Й ^^^^Я Й ШрШё11ие. не исключено, являв- ■
«т111"1 1 включает детские
Щшш^Ю^|^'щначенщ|е' Ч<'й’®^^^^шйй<«мог-й^1Ч*'0^.:Однако непосред-
р®ещ®ое?!с?м1ШШШ#Шйщ'ШШрШ#^Й4 # 0.6Ш011|ш. м, сход-
н%&овлУбина«и ■;©|а#шщр|1й1 ббк малолет-
щШгсуб'Щст®в со ёл нами одна могила.
В/хопишо4лй^аШ^^^м^щ,мИ ^ ^Щ^Е1оШти полностью уничтоженного/
ДМ, •подобного Ближнем Забава®! ХМ-Я^^Щлр^&%йй* зВпа^ной'йоконеч'-
тта^ ^ ^ то^мд^Ш^Дн^б'.^дибоКпр^^ЖВДял'^щоф й {одНионШе! з ахороне-
м р ^ б^х-^^^^^^.Ш Даты^Ш ^^нителЪйЬ, хотя на'Ибо^л^ ВсаЖН^м
щШестбнах^ждедНё Змеевка (Кроёный Яр') близ' БийсМ| незначи-'
[те>ДБ'ш|5рчавт#»а%Щ^ШвСк№^л^ан^жкотб,Шшб^по1двергшась раскопкам3,
>>, -Дур ган Ж 1
Лшв^йвя: щ е моги-
рЩ ^ нвШй|^ШМйМ^б^-йентирошШУмерших,|Веимущественно, з анкд-
ЛщШ ^^Ннне МЬ-Нк на«таш1в|Ив.-.. )|ш И ь|В ^Ш а^шх6Ьойейных- детей
1ф1йдвеет:ён.- Керамический комплекс нреДшшШ^н б1ш«овидными сосудщ
1м1щег:*на;резны(М!|'?ямо^ны?м -и гребщЪай'ым^-Ор^аменТОм•примитивных,' ли­
нейных о^ рШнийЦЛишь*'0-дИн5соЩд ^УВгашЖ* 1 порре'бение^З)- пНивле-
Ш^ШшШЬдвнима-ние* св©>1ШО|щЩовид нОн*фОр‘&6й-Д 1Щр^#идными фйгу-
1Шми-ж<0Вв^ШШ^Ув€ШШШ^Н:еть|ШхД41бгр,в.бениях из курганов № 1/'З1босу-
да^иолещ^ныЬзДс затвгжо'Мдагбр1ш1нн,^^Ш^^рсдетавляётся оригиналь-
дымритуальным нюай^ш. ШЩ|5|1й§У'-?‘ кургНнйого поля могильника
[3)М-есВ^^Шж 4 рз8Ввйсщдеств0еш^стаг^д11рГоа^рь1тым водрЩ -содержали, ли
М И И И Ш кУРнаньТ памятни®а1шсжСФчительнб|;<детские погребения
Ш Ь I ввд$* лйШизти шоёЯ|ршещереМежались с курганами взрослых,
;б№<тр1ич-исшть' ‘йЯмяШдк Ш ; IКфадйовидностй ДМ

В 'Барйбинсквй{«^й)&йепи на: пра-вобёрежье ф. Оми ■зафйксирован

2* 19'
 пункт местонахождения андроновского Д М — Преображения & к
мятник включает как исключительно детские курганы (№ 8, 14,
и курганы с погребением взрослых (№ 17), а также (учитывая ан|к
гни) 5 с погребением взрослого и ребенка, совершенным бириту$|«
(№ 12), что позволяет причислить его к ДМ-—второго вида.- й |
индивидуальных погребений детских курганов совершены в грунтшя
ямах, ориентировки на ЮЗ, СВ; предполагаемые кенотафьь И р
на 18 — 3-В. Имеются некоторые данные по: полу и возрастуазах|ш 1
ных детей: в кургане Щ 18 погребены, суди по длине ям, догодощп
младенцы (либо это кенотафы, что представляется; менее вероя-щт
в кургане № 14 — ребенок с т а р Ш . ^ р |^ д р ^ ^ ^ ^ ^ « Р # ^ Ы | (|г
16 лет), в кургане 8 могила 2, судя ш> длине ямы вп,0'Д5*м, р еб е^ т р
него возраста. В погребенном могилы 6 дар^ава Ц ^ л и н д Я мЩШ
предполагать мальчика, исходя из..со-$рдаровд$в(ия.йго./ ад&чи&аш и Р
на, в погребенном могилы 2 кургана 1 -подрощЩ им1 №
стеклянные бусы всере0ряны^крдечк-и7ч
Примечательно, что названные, ||д ^ щ р е в ^ 5« и м е щ антидр.*]*
ориентировку, соответственна, на СВ ,и ЮЗ Щ Д ^ уж .ит мШрнньшЩ1
тверждением разнополости погребенных субъектов. К ё р а м ш # к я М ||
леке детского кладбища Поеображенки|1,гПрЖ ^ ^ в лен банковдиВ
сосудами с нарезным и гребенчатым ©рй&мантом и,ростьмн ддшЩ
очертаний, с, которыми резко | к о н т р а л и ш ь экземшляры,лз!,У
наиболее крупных могил с предполагаемыми^аа-хоронениями мащЯ
и девочки. Так, в первом назв§|^0м. нмелде^-^ ф р в Д Н
сосуд с ковровым ,узбром,|Во втором — дифференцированный к^рамич]
ский комплекс разнотипно^украшеиноД^т^рВк|Крущный^г0д а ф (1 г|
бенчатым узором (меан^р:Щ ,т е^^ьнит^:^ш поршок-меньших размеш
с узором нарезным ^треугольники^еЛочк-ат^и^;. 1. 4, 9;),,*^Шметйш чч
как биритуальныйутаК|,и парный разйо^олый.^ко;м^ексы;,. захорош
также сопровождались, дифф^^ -к^рщм
что весьма типично8.
На Среднем Енисее, хар а р е ;рной;МОй|> ДьЮ| ДМ 1 явл;яет|яш е(Я
хождение Новая Черная 1П. ^ш©яожен.ш6е ШмЯве^.РХакасОйО'Жи
синской котловины, в бассейне -р.; Черновой. . Новая ,ЧеРРа® Щ9:-Я||
ставляет собою территориальный.. 1шЦйл,е»к&.иа 24-х мори#, нр и с к я
но, Что их было дфсш льт;-бо^ш ещ ^№ ^-^я||^Йазме]иш1-аДпамятю
между обрывом реки,и современными Ш е т р о й к а м и ^ и с ^ м 7)). Пребя
дающей формой могильнрй|Крнст,рукдии^я«^^Шщ-кд-менный :ящйЩК
Известно также — цист ||,-груртрв-1^ « ? № ^ Д Ш ^ * ы х ящикое| —по 3, р
полная циста одна .(конотрукщщ м (^л Ы |№ ^о о д ар ^о яд ея5нр^)4И|21
могил 5 вообще дустьс, в;. 2 - ^ - щ . о т д ё л ^ ^ е , : - ф о т & н к й ' , в семи
только керамика^,,
Минимальная .длина могильных камер||^^^авляфм0;|5 м ;(Щй
12, 13), максимальная - ^ , м ,(№ как УЩ
имеют длину в пределах ИзВШ-ти определимых ориент®
вок 7 приходится на ЮЗ наппашёнве^ Ш м)1И^^ | ^ Ш ^ ^ т.н6.-.гаа'.-Ю|
СВ, дричем^д$М|§Р'* МОШ1Ы н и м и не коррелирует!
ориентировкой, умершего еу^а>еМ^. Пол^ и^ ф ;р;а^1|^щогребеннв1Х4Я1
неизвестны, но в подавляющем ч ш ^ * 4л ^ а е в может .быть представ
как ранний детскщ, суддпралине могилу причем в нетырех^наименШ
камерах могли быть положены новорожденные.
Керамический комплекс памятника представлен, в дбеврш
большинстве сосудами баночных и банковидных.?форм, имеющими пр
той, преимущественно нарезной (на 1|-ти из_ 15-ти экземпляров) р |
мент, в виде «елочки» и каплевидных вдавлений.. Лишь в могиле .№
20
вставлено 3 сосуда, составлявших совокупно дифференцированный
)мплекс — один нарядный экземпляр и два простых, а в могиле № 16 —
ва разнотипных по ’форме, но с простыми орнаментами сосуда. Особое
яимание вновь привлекают погребальные комплексы двух наиболее
рупных могил кладбища. Так, могила № 19 с захоронением ребенка на
евом боку с юго-западной ориентировкой содержала единственный на
амятнике экземпляр сосуда с ковровым узором (покрыт крышкой-
литкой, рис. 1,1). Могила N° 5, наиболее крупная и единственная в мо-
ильнике в форме неполной (комбинированной) цисты, включала захо-
Онение ребенка также на левом боку, но С юго-восточной ориентировкой
‘характер сО'Щра- неизвестен) . Представляется примечательным место-
[оложетае*рбёих наибольших могил: N° 19 в юго-восточном секторе
:ладб ьЖа .Л1'9ж!эе - симметрично ей в северо-западном секторе, причем
>Щг^нтщ)ованы могильт антитезнр. Названный обрядово-ритуальный
5 свидетельствовать о Группировке вокруг двух
по их размеру, детей максимального Арз-
)Шт^Вр'^Ш^^^^Жонтингента детей младших возрастных категорий,
тринад^е^рвших^ТдаЩк. соответствующим группировкам. Таким обра­
зом, вновь наблюдаем единичности погребений детей старших возрас-
гр^сшроврн^Шйе именно их ковровой керамикой.
Сухое озеро 1 «А», ограды № «А»-«0», местонахождение на севере
ХакасСко-МинуринскОй кЖМвины представляет собою Д М — I вида.
Назвгщиый1памятник является группой из 14-ти оград с исключительно
детсКими> захоронениями, располагающимися на территориально огра-
ничёнВоз^ востоку от кургана N° 430, одного из
курганф могйльцшЦ* Сухбе о |е щ 1, кладбища взрослых субъектов
Из Ш-щ. т а ш ' д а у П имели п о л н о й могиле и 3 были
многомогильными ограда «Н» Включал О т могилы, ограда «Ж» — 3 и
ограда «3» — 4. В могмла'х оград «Б», «Г», «Д», «К», «Л» найдены лишь
оТдёЛьн^^ш^^теГл^шатокии в могил е ограды «А»^4только керамика,
Иэ’Ж г а м огж ^® м атриваейр^ ДМ % представлены каменными
фликами й 2 циерши. Наибшш1'Шс'прфГцайёШ длина могил в 0,6—
мнфо могиЛ Цалой длины в 0,4—0,55
(5 слу%Ш й ДВйЩа# м (оГрада «Н»), тогда как макСи-
[Штънажжлййу по" мет*ру й тболее встречен^ трижды (1,2 м ограды «Г»,
|«К» ц 4 м ^ нр|||1| «В»), Щрл’: и возраст погребенных детей неизвестен и
I мойёС?^р^ п р ё|^ р бШ €^ ак .ранний детский, либо сугубо младенче-
Исши »■йсхо$ф|& длины могПйЬных камер. Так, примеча-
I мф1@мрфл|нйх оградах размерь! ряда могил близкщ ЧТО
I ^р^ёт^-^в|1детед^ш^ ;3?гь'о гблизосТй> возрастов ММроненных субъектов
Г§а1®бМ1|бмпЛфба. Например, в ограде «Н>> погребены два ребенка, Оче-
I видЩ ^^нтещ мл ЗдаЗчшкотоз^Р^ста, %бШ ожт,‘ новорожденные —
1 д л и н а , >3. м. ДаЛееждсургане «Ж» две могилы имели длину в
2
ИШЙШшШ ШЁКННШШН моГилы имели длину в 0,6—0,65 м. Привле-
I вниманиефакт^прИСутргвия в одйюй из могил ограды 43»,
I двойного^ датского ЗакЪрЙнёнйя, йвйяюпЫ&Оя сугубой редкостью для
I обряд'а айд|гбШ1Скйх ДМ. -
В ’ЙёДом в мйогомогй'ЙЬНых комплексах оград Сухого озера можно
I пр'ёДпШагйть |п|гфбени‘я детей, объединяемых принадлежностью к
I ОдШй »укнёарной:семейной ячейке, Что находит косвенное подтвержде-
I !Й 1^ 1^ да^ ^ азй -]а;;:Ьрие»)№ровок Догребенных. В могильнике преобла-
I дают западные ориентировки', в меньшей мере— восточные. Отметим
1 наконец; ЧтО В Крупных м'огийах огрВд «Г» и «К» присутствовали лишь
■ костные ЩшвЙКй, и только в третьей крупной могиле ограды «В» нахо-
I ди лЦя^ЁОрщковидН'Ый сосуд со Своеобразным орнаментом, что в целом,
21
мятник включает как исключительно детские курганы (№ 8, 14, 18), т$
и курганы с погребением взрослых (А% 17), а также (учитывая а нал*
гии)8 с погребением взрослого и ребенка, совершенным бнритуальц
(Ав 12), что позволяет причислить его к ДМ-— второго вида. Шесг
индивидуальных погребений детских курганов совершены в грунтовы
ямах, ориентировки на ЮЗ, СВ; предполагаемые кенотафы курга
на 18 — 3-В. Имеются некоторые данные по полу и возрасту захоронен'
ных детей: в кургане Аге 18 погребены, судя по длине ям, догодовалЫ
младенцы (либо это кенотафы, что представляется менее вероятным)!
в кургане ,\? 14 — ребенок старшего подросткового возраста (15ч
16 лет), в кургане 8 могила 2, судя по длине ямы в 0,75 м, ребенок ра^
него возраста. В погребенном могилы 6 кургана 8 (длина 1,2 м) можн|
предполагать мальчика, исходя из сопровождения его альчиками бара
на, в погребенном могилы 2 кургана 14 — девочку-подростка, имевшук
стеклянные бусы н серебряные колечки7.
Примечательно, что названные захоронения имеют антитезну^
ориентировку, соответственно на СВ и ЮЗ, что служит косвенным под
твержденнем разнополости погребенных субъектов. Керамический комп
леке детского кладбища Преображении 3 представлен банковидным)
сосудами с нарезным и гребенчатым орнаментом простых, линейны)
очертаний, с которыми резко контрастируют лишь экземпляры из дву)
наиболее крупных могил с предполагаемыми захоронениями мальчика
н девочки. Так, в первом названном погребении имелся горшковидны)
сосуд с ковровым узором, во втором — дифференцированный керамиче­
ский комплекс разнотипно украшенной посуды: крупный горшок с г.щ
бевчатым узором (меандры, треугольники) и горшок меньших размеро]
с узором нарезным (треугольники, елочка) (рис. 1, 4, 9 ). Отметим, чти
как биритуальный, так и парный разнополый комплексы захоронении
также сопровождались дифференцированными комплексами керамики
что весьма типично8.
На Среднем Енисее характерной моделью Д М 1 является местона]
хождение Новая Черная III. расположенное на севере Хакасско-Мину!
ошской котловины, в бассейне р. Черновой. Новая Черная III9 пред]
ставляет собою территориальный комплекс из 24-х могил; не исключе-]
80, что их было несколько больше, учитывая размещение памятника)
между обрывом реки и современными постройками (рис. 1, 7 ). Преобла^
дающей формой могильной конструкции является каменный ящик (12)1
Известно также — цист 5, грунтовых ям и неполных ящиков — по 3, не-1
полная циста одна (конструкция могилы № 8 остается неясной). Из 24-х
могил 5 вообще пусты, в 2-х — отдельные костные останки, в сем и —I
только керамика.
Минимальная длина могильных камер составляет 0,55 м (№ 4, 9,
12, 13), максимальная— 1 м (№ 19) и 1,4 м (№ 5 ), тогда как прочие
имеют длину в пределах 0,6—0,85 м. Из 18-ти определимых ориентиро­
вок 7 приходится на ЮЗ направление, по три, соответственно, на ЮВ и
СВ, четыре — на 3, причем размер могилы никак не коррелируется с
ориентировкой умершего субъекта. Пол и возраст погребенных детей
неизвестны, но в подавляющем числе случаев может быть представлен
как ранний детский, судя по длине могил, причем в четырех наименьших
камерах могли быть положены новорожденные.
Керамический комплекс памятника представлен в абсолютном
большинстве сосудами баночных и банковидных форм, имеющими прос­
той, преимущественно нарезной (на 11-ти из 15-ти экземпляров) орна­
мент, в виде «елочки» и каплевидных вдавлений. Лишь в могиле № 15
поставлено 3 сосуда, составлявших совокупно дифференцированный
комплекс — один нарядный экземпляр и два простых, а в могиле № 16 —
два разнотипных по форме, но с простыми орнаментами сосуда. Особое
внимание вновь привлекают погребальные комплексы двух наиболее
крупных могил кладбища. Так, могила № 19 с захоронением ребенка на
левом боку с юго-западной ориентировкой содержала единственный на
памятнике экземпляр сосуда с ковровым узором (покрыт крышкой-
плиткой, рис. 1 ,1 ) . Могила № 5, наиболее крупная и единственная в мо­
гильнике в форме неполной (комбинированной) цисты, включала захо­
ронение ребенка также на левом боку, но с юго-восточной ориентировкой
(характер сосуда неизвестен). Представляется примечательным место­
положение обеих наибольших могил: № 19 в юго-восточном секторе
кладбища, № 5 — симметрично ей в северо-западном секторе, причем
ориентированы могилы антитезно. Названный обрядово-ритуальный
нюанс, очевидно, может свидетельствовать о группировке вокруг двух
могил с захоронениями, судя по их размеру, детей максимального воз­
раста, определенного контингента детей младших возрастных категорий,
принадлежавших к двум соответствующим группировкам. Таким обра­
зом, вновь наблюдаем единичность погребений детей старших возрас­
тов, сопровождение именно их ковровой керамикой.
Сухое озеро 1 «А», ограды № местонахождение на севере
Хакасско-Минусинской котловины представляет собою Д М — I вида.
Названный памятник является группой из 14-ти оград с исключительно
детскими захоронениями, располагающимися на территориально огра­
ниченном пространстве к северу и востоку от кургана № 430, одного из
курганов могильника Сухое озеро 1, кладбища взрослых субъектов
обоего пола10. Из 14-ти оград ДМ II имели по одной могиле и 3 были
многомогильными: ограда «Н» включала 2 могилы, ограда «Ж» — 3 и
ограда «3» — 4. В могилах оград «Б», «Г», «Д», «КЗ», «Л» найдены лишь
отдельные костные останки, в могиле ограды «А» — только керамика.
Из 20-ти могил рассматриваемого ДМ 18 представлены каменными
ящиками и 2 цистами. Наиболее распространена длина могил в 0,6—
0,8 м (9 случаев), относительно много могил малой длины в 0,4—0,55
(5 случаев) и дважды даж е по 0,3 м (ограда «Н »), тогда как макси­
мальная длина по метру и более встречена трижды (1,2 м ограды «Г»,
«К» и 1 м ограда « В » ). Пол и возраст погребенных детей неизвестен и
может быть предположен как ранний детский, либо сугубо младенче­
ский (догодовалый), исходя из длины могильных камер. Так, примеча­
тельно, что в многомогильных оградах размеры ряда могил близки, что
| может свидетельствовать о близости возрастов захороненных субъектов
данного комплекса. Например, в ограде «Н» погребены два ребенка, оче­
видно, раннего младенческого возраста, возможно, новорожденные —
длина могил до 0,3 м. Д алее в кургане «Ж» две могилы имели длину в
0,5—0,55 м, в ограде «3» три могилы имели длину в 0,6—0,65 м. Привле­
кает также внимание факт присутствия в одной из могил ограды «3»
двойного детского захоронения, являющегося сугубой редкостью для
I обряда андроновских ДМ.
В целом в многомогильных комплексах оград Сухого озера можно
] предполагать погребения детей, объединяемых принадлежностью к
1 одной нуклеарной семейной ячейке, что находит косвенное подтвержде-
! ние в единообразии ориентировок погребенных. В могильнике преобла-
1 дают западные ориентировки, в меньшей мере — восточные. Отметим
I наконец, что в крупных могилах оград «Г» и «К» присутствовали лишь
I костные останки, и только в третьей крупной могиле ограды «В» нахо-
II дился горшковидный сосуд со своеобразным орнаментом, что в целом,
_____________________________________________________________________________________________ 21
 Рис. 1 Детские могильники обско-енисейского андроновского региона. Керамика
с «ковровым» узором (1—4), керамика архаичных форм и орнам ента (5, 6),
«дифференцированные керамические комплексы» (8, 9); схема могильника Новая
Ч ерная III: 1 — Н овая Черная III мог. 19; 2 — Зм еевка кург. 1, погр. 3; 3 —
Ближние Елбаны XIV мог. 9; 4 — Преображенка 3 кург. 8, мог. 6; 5, 6 — Су-:
хое оз. 1 «А» кург. 436 мог. 3, кург. 442 мог. 4; 7 — Н овая Ч ерн ая III, план-схе-;
ма; 8 — Ближние Елбаны XIV мог. 20; 9 — П реображ енка 3 кург. 14, мог. 2.

затрудняет выводы по корреляции керамического комплекса с возрасто

захороненного субъекта. Заметим, что в данном ДМ сосуды с ковровы
узором вообще отсутствуют. В то же время единственный сосуд с гр»
бенчатым орнаментом был помещен в могилу с погребением двоих д
тей, что подчеркивало неординарность подобного комплекса. Примечат
лен также факт постановки однотипной керамики в двух могил:
ограды «Ж», косвенным образом свидетельствующий о тесной (на,
полагать, кровно-родственной) взаимосвязи между погребенньп
субъектами11. В целом в керамическом комплексе могильника абсолют
преобладают банки и банковидные сосуды, формы примитивны, орь
мент скуден.
Сухое озеро 1 «А», курганы № 436, 44212 составляют ДМ — 2 вида
22
это ограды с исключительно детскими захоронениями, располагающиеся
среди курганных оград с захоронениями взрослых обоего пола могиль­
ника Сухое озеро Ц Курган № 436 является многомогильным комплек­
сом, содержащим 5 могил, заключенных, кроме одной (№ 2), в индиви­
дуальные оградки. Конструкции могильных камер — каменные ящики и
одна грунтовая яма (№ 2). Минимальный размер у грунтовой могилы —
всего 0,3 м, два ящика длиной в 0,65—0,8 м и два крупных— 1—1,1 м.
Обе крупные могилы (№ 1, 5) заключены в основные оградки, к кото­
рым пристроены прочие. Ориентировки на 3 и В, разрозненные кости и
сосуды сохранились только в трех малых могилах.
Привлекает внимание миниатюрная грунтовая могила, содержав­
шая, очевидно, захоронение новорожденного, подобно могиле ограды
«Н» Сухого озера 1 «А», упомянутой выше. Керамический комплекс
включает три сосуда банковидных форм, причем экземпляр из могилы
№ 3 ассоциируется, как можно заметить, с энеолитическими, Окуневски­
ми формами черновского типа (рис. 1,5).
Курган № 442 также является многомогильным комплексом, равным
образом содержавшим 5 могил, заключенных в оградки, порядок при­
стройки которых четко не устанавливается. Все могилы по конструк­
ции— каменные ящики минимальная длина камеры 0,45 м (№ 5), макси­
мальная— 0,9 м (№ 1, 3), прочие— 0,65—0,75 м. Известны позиции
погребенных субъектов: дети в могилах № 2, 4 погребены на левом бо­
ку,* в могиле № 3 — на правом. Ориентировки: на СВ (№ 2, 3, 5) и ЮЗ
(№ 4), прочие не прослеживаются. Таким образом, вновь, подобно кур­
гану № 436 рассматриваемого ДМ, встречаем погребальный комплекс,
включающий одну миниатюрную могилу (погребение новорожденного?),
две могилы средних размеров и две крупные, что свидетельствует, надо
полагать, о схожести возрастов детей, захороненных в соответствующих
могилах обоих курганов. Керамический комплекс содержит три сосуда
банковидных форм, причем экземпляр из могилы № 4 четко иллюстри­
рует;^неолитическую традицию Окуневских форм развитого черновского
типа (рис. 1, 6). Также обращает на себя внимание помещение детей в
могилы на разных боках, антитезность ориентировок, что, не исключе­
но, следует связывать ^ разнополостью умерших субъектов13.
Ярки 1, местонахождение близ с. Батени14, представляет собою,
предположительно, ДМ 1-го вида, незначительная часть которого сохра­
нилась на надпойменной террасе. Все четыре могилы — каменные ящики.
I Максимальная длина камеры 1,2 м (№ 2), две могилы средних размеров
I длиной в 0,7—0,85 м и одна, нарушенная (№ 1), имела, не исключено,
I наименьшую длину.
Крупная могила содержала захоронение ребенка подросткового
I возраста на левом боку, ориентированного головой на ЮЗ, одна из
I средних могил — полугодовалого ребенка на правом боку, ориентирован-
I ного на СВ. Погребенных детей сопровождали соответственно сосуд в
1 форме горшковидной банки, украшенный гребенчатым узором «елочкой»,
1 и миниатюрная банка, покрытая округлыми вдавлениями. Очевидно,
1 перед нами еще один выразительный пример корреляционного соответ-
е'| ствия между возрастом погребенного субъекта и характером сопроводи-
Ц тельного керамического комплекса, отмеченный нами выше для
Ц ряда ДМ.
лй| Обе другие могилы содержали неорнаментированные банки. Нако-
Щ нец вновь привлекает внимание положение умерших на определенном
к | боку, антитезность ориентировок, соответствующих, возможно, полу
щ ребенка.
—; Каменка II, местонахождение близ с. Байкалово (енисейское Пра­
вобережье, устье р. Сыды)15, содержит ДМ второго вида, поскольку
включает две ограды с исключительно детскими захоронениями, вход»
щнми в состав могильника взрослых. Ограда № 11 является многомйо
гильным комплексом, содержащим 4 могилы, две из которых каменнц;а
ящики (№ 1, 2) и две грунтовые ямы (№ 3, 4). В одном из ящиков поло,
жен ребенок 6—8-месячного возраста, в другом — ребенок 6 месяцу
оба на правом боку, ориентированы на ЮЗ, в инвентаре — по баночном!*
сосуду и по серьге из бронзы и серебра (?); можно предположить, чт|е
погребены девочки.
В одной из ям положен ребенок 6 месяцев, в другой в 9— 12-месяч^
ного возраста, оба на левом боку, ориентировки на ЮЗ и Ю, в инвентар^,
по баночному сосуду; можно предположить, что погребены мальчикц.!
Привлекает внимание разница конструкции могильной камеры для дете^
разного пола. Примечательно также сопровождение девочек украшения.,,
ми в столь раннем возрасте16. V1
В целом рассмотренный комплекс служит веским подтверждение)!)
вероятности бытования ритуалов, предписывавших разность в способб
захоронения в зависимости от пола малолетнего субъекта. Ограда № 2Г
также является многомогильным комплексом, содержащим две могшие
в основной оградке и одну в пристройке. Все могилы-^каменные ящики,-!
ориентировка погребенных детей единая — на ЮЗ. Одна из могил оград,
ки содержит погребение новорожденного на правом боку с баночный
сосудом в инвентаре, причем ее длина характерна для захоронений детей:
низшей возрастной категории — 0,55 м. ,Щ»
Примечательна вторая могила оградки (длина 1,1 м) с редким дли
ДМ двойным комплексом захоронения: ребенок 5—6 лет и новорожден-!
ный, первый на левом боку, второй — неясно, в инвентаре баночный ом
суд и два височных колечка из бронзы и серебра. Наконец могила прич
стройки содержала погребение, очевидно, новорожденного ребенка,
(длина камеры вновь 0,55 м) на левом боку с баночным сосудом в инвен­
таре. Для данного комплекса, как видим, типичны единая форма могиль­
ных камер, при единой ориентировке, однако, дети помещены на разных
боках и, следовательно, не исключено, разнополы.
Обрядово-ритуальные особенности ДМ обско-енисейского андронов-
ского культурного региона могут быть резюмированы следующим обра­
зом. Учтено около 100 могил, захоронения индивидуальны, в трех слу­
чаях— двойные. Конструкция могилы: каменных ящиков 44, грунтовых
ям 36, цист 7, несколько комбинированных. Длина могилы: 0,6—0,8 м в
42-х случаях, 0,3—0,55 м — 19 случаев и 1— 1,2 м — 17.
Керамический комплекс: банки с нарезным узором — 32, с гребен­
чатым— 13; горшковидные сосуды с нарезным узором — 5, с гребенча­
тым, «ковровым» — 4 и «дифференцированных» комплексов из разнотип­
но украшенных сосудов — 3. Позы погребенных: скорченно на левом бо­
ку— 26, на правом — 7. Ориентировка: ЮЗ — 26 случаев, 3 — 20,
СВ — 14, прочие — единичны. Таковы данные по восьми рассмотренным
ДМ восточного рубежа андроновской культурной провинции. В то же
время можно констатировать распространение ДМ по всему андронов-
скому ареалу. Классической формой ДМ следует считать, не исключено
территориально-обособленную площадку, насчитывавшую, возможно, е
своей исходной модели ритуально-предопределенное число могил (ДМ
первого вида), что находим, помимо названных, в Каракудуке, Жабай
Покровке II, Петровке, Алексеевке (Казахстан) и Бакланском (За
уралье)17.
Территориальные скопления детских могил, перемежающихся с(
взрослыми в пределах взрослых кладбищ, являются, очевидно, произ
24
дной структурой от ДМ первого вида, судя по архаичной традиции
парадного детского погребения в мезо-неолитических памятниках. По-
бные ДМ второго вида, помимо названных, имеются в могильниках
1СТЫ-Бутак 1, Раскатихе, Хабарном (курган № 15)1&.
Выделим некоторые критерии, обособляющие ДМ как обрядово-
дуальную структурную категорию среди прочих андроновских комп­
асов. Так, по возрастному, качественному признаку ДМ включают
воронения от новорожденных до периода I детства включительно
г лет), что, вероятно, соответствовало периоду грудного вскармлива-
1я в условиях первобытной общины и пребыванию в низшей возрастной
1тегории коллектива. Любопытно, что, например, в Тасты-Бутаке 1 со-
щы при детях до 7—8 лет, как правило, лишены орнамента, то есть
эзрастных знаковых символов. Особо отметим единичность для ДМ
етей конца I детства, II детства и подростков: в обско-енисейском ре-
юне обычно в числе двух-трех реже — одного (то же наблюдаем в К.а-
акудуке, Жабай-Покровке II, Хабарном), тогда как в некоторых ДМ их
ыло более (в Петровке из 26-ти детских могил 13 длиной в 1—1,5 м).
1римечательно местоположение таких могил, нередко концентрирующих
округ группы захоронений субъектов младших возрастов, «младенцев»
новорожденных.
Далее по числовому, количественному признаку детские кладбища
одержат несколько десятков захоронений, причем для таких, практиче-
:ки полностью раскопанных памятников как Новая Черная III, Сухое
>зеро 1 «А» («А-О»), Каракудук, Петровка, Алексеевка, Хабарное, мож-
ю, очевидно, говорить о количестве порядка трех десятков как вероят-
юм среднем предполагаемом числе погребенных. Разительное исключе­
ние составляет Жабай-Покровка II (Северный Казахстан)— до 90 по­
гребенных, что представляется локальной либо хронологической анома­
лией. Примечательно, что названное типичное число погребенных — до
30 субъектов, наблюдается как для ДМ первого (например, Бакланское
на Миассе), так и второго видов (например, Раскатиха на Тоболе). В то
же время можно заметить, что для детских курганов и оград в составе
взрослых могильников характерно меньшее число захороненных: в пре­
делах одного десятка колеблется число погребенных в Сухом озере 1 «А»
курганах 436, 422, Каменке II, Преображение 3, Тасты-Бутаке 1 огра­
дах 17, 18.
Разумеется, принимая к сведению отмеченные закономерности, сле­
дует помнить о постоянной возможности корректировок, вызванных не­
учтенными (не раскопанными, уничтоженными) захоронениями. Однако
щастая повторяемость определенного числа погребенных детей — поряд­
ка 30-ти, отмечаемая, заметим, на девяти из пятнадцати учтенных объек­
тов— ДМ19, обращает на себя пристальное внимание. Наконец сопрово­
дительный инвентарный комплекс детских андроновских кладбищ, пред­
ставленный в абсолютном большинстве случаев керамикой, позволяет
| сделать вывод о существовании определенных ритуальных соответствий
| между возрастом умершего малолетнего субъекта и характером поме-
' щаемого при нем сосуда. Действительно, как было проиллюстрировано
на примере памятников обско-енисейского региона, единичные погребе-
’ ния старших детей отмечались в большинстве случаев керамикой горш-
1 ковидных форм, гребенчатые узоры которой компановались в орнамент
1 сложных, ковровых очертаний. В то же время скромная банковидная
' посуда, присущая основному контингенту младших детей, имела по
’ преимуществу нарезной орнамент линейных очертаний. Таким образом,
графическая символика находилась в определенном соответствии со
> шкалой возрастных градаций, присущих, надо полагать, андроновским
25
 коллективам пастушеских скотоводов и примитивных земледельцу
Итак, можно выдвинуть ряд предположений относительно обряда3.
ритуального комплекса детских андроновских кладбищ . Так, в соцщ
ном аспекте подобный комплекс мог основываться в своем истоке30
древнейшем принципе возрастного сепаратизма и возрастных града^0
В аспекте идеологическом, эти комплексы имели, не исключено, кда!
тельство к определенной, весьма архаичной традиции ритуалов, |в щ §
ных с космогоническим кругом природных культов, в своей исходу
форме проявлявшихся в жертвоприношении «младенцев». Возмодц
именно этим обстоятельством может быть объяснен тот показательно
факт, что на ряде (с наибольшей полнотой исследованных) Д М захорск
нено лишь какое-то, практически сходное число детей раннего возрас^
тогда как зачастую прочие погребения детей (в том числе младших вцка
растов) сопровождали погребения взрослых в пределах взрослого у
гильника21.
Наконец, такие ритуальные моменты, как разнообразие ориентирР
вок относительно стран света, расположение кладбищ на возвышенщш
местах (либо создание искусственной возвышенности — кургана),
лая форма оградок, наличие в ряде памятников центральной (кульцм
вой?) свободной площадки (Каракудук, Алексеевка), присутствие жер|с<
венных сосудов вне могильных ям (Раскатиха, Алексеевка, Петровка)!01
жертвенных ям вне погребений (Алексеевка «на холме») — все это явл^
ния одного плана, имеющие, очевидно, непосредственное отношение^
сфере солярно-астральных культов, присущих скотоводческо-земледел|1
ческим племенам эпохи бронзы евразийских степей.
В целом можно заключить что, поскольку обычай сепаратного ц(р
гребения детей был присущ не исключительно андроновским коллекцс
вам, но может быть отмечен для широкого культурно-хронологичесщ
пласта22, его изучение, находящееся в рамках первоначальных разраб(|
ток, следует связывать в перспективе с выявлением социально-идеол(
гических, стадиальных истоков подобного обрядово-ритуального ф{
номена.

1 Г р я з н о в М. П. История древних племен Верхней Оби по раскопкам блй

с. Большая Речка. МИА, | | 48, 1956, с. 14—16, табл. II, III, 4—19.
2 Г р я з н о в М. П. История древних племен..., с. 14, табл. III, 1, 2.
3 Ч л е н о в а Н. Л. Ацдроновские и ирменское погребения могильника Змеевй
(Северный Алтай). КСИА, '№ 147, 1976, с. 76—80, рис. 2, 3, 1—8.
| Мо л о д и н В. И., С о б о л е в В. И. Андроновские погребения памятника Прео(
раженка-3. Изв. СОАН, сер. общ. наук, вып. № 1, Новосибирск, 1975, с. 113—111
рис. 1, 2.
| X л о б ыс т и н а М. Д. К вопросу о «биритуальных» обрядах в андроновсю
могильниках. — В сб.: Южная Сибирь в скифо-сарматскую эпоху. Кемерово, 1976.
6 Так называемые «кенотафы» в культурах евразийской бронзы (катакомбны
срубной и др.) примечательны центральным местоположением в погребальных компле
сах курганов, специфичными чертами ритуала (конструкция камеры, применение ог
и прочее) и особенностями инвентарного набора, содержащего, как правило, предме1
вооружения или труда, призванные сопровождать именно мужчин. Престижные чер
названных комплексов позволяют видеть в них поминально-жертвенные памятни
мужчинам — патриархальным доминантам, чьи посмертные останки становились, о
видно, предметом определенного культа, близкого к распространенному почитан
«черепов и голов» и обрядовой антропофагии.
7 Аналогичные предположения высказаны В. С. Сорокиным относительно дета
погребений Тасты-Бутака 1 (В. С. Сорокин. Могильник бронзовой эпохи Тасты-Бута
в Западном Казахстане. МИА № 120, 1962, с. 60, табл. 3).
I X л о б ыс I и н а М. Д. Некоторые особенности андроновской культуры Минус
ских степей. СА, 1973, № я Ц 59—61; ее же. К вопросу о «биритуальных» обояда
с. 9, 10, рис. 1,7, 8. *” !
9 Ма к с н ме нк о в Г. А. Андроновская культура на Енисее. — Л., 1978 с 38
рис 7) ТЗбЛ 4—22 (описание мог- № 5 по тексту не соответствует 'изображении

26
 ! 0М а к с и м е н к о в Г. А. Андроновская культура..., с. 32—34, табл 48, 5, 7, 11,
-1 6 , 18—20, 22—24.
| Надо полагать, именно родственной близостью погребенных объясняется сходст-
керамики в огр. № 52, мог. № В 2 Тасты-Бутака 1 (В. С. Сорокин. Могильник брон-
вой эпохи..., с. 98) и в погр. № 30—32, 39 (2) Кокчи 3 (М. А. Итина. Могильник
онзового века Кокча 3. М., 1961, с. 72). «Мастером», изготовившим названные сосу-
I, в условиях отсутствия ремесленного керамического производства, мог явиться, надо
мать, именно член семьи погребаемых детей.
12 М а к с и м е н к о в Г. А. Андроновская культура..., с. 31, 32, табл. XXXI, 5, 9,
, 6 , 8— 10, 12, 21 .
13 Соответствие между полом погребенного субъекта и положением на определен-
1М боку известно по таким классическим памятникам развитой бронзы как андронов-
ий Тасты-Бутак 1, тазабагьябская Кокча 3, бишкентский Тулхар, тогда как антитез-
сть ориентировки присуща скорее архаичному, энеолитическому и раннебронзовому
[туалу евразийских степных погребений, и в детских могилах может рассматриваться
[К анахронизм.
14 М а к с и м е н к о в Г. А. Андроновская культура..., с. 39, табл. 51, 10, 12, 13.
15 Р а х и м о в С. Памятник андроновской культуры Каменка II. «История мате-
шльной культуры Узбекистана», вып. № 6, 1965.
16 Очевидно, существовали определенные соотношения между возрастом погребен­
ий и набором сопровождавших ее украшений: полугодовалая девочка из Каменки II
мела одно височное колечко, девочка-подросток, достигшая брачного возрастного ру-
;жа — серию разнообразных украшений (например, из мог. 9 кург. 13 Алакуля, из
ог. 2 кург. 14 Преображении 3), зрелая женщина — их богатый ассортимент (Алек-
^евка, погр. 13, Тасты-Бутак 1, огр. 26, 44 погр. 1). Вопрос не изучен и требует рас-
яотрения в свете этнографических параллелей.
1 М а к с и м о в а А. Г. Могильник эпохи бронзы в урочище Каракудук. Труды
1н-та истории, археологии и этнографии АН Казахской ССР, т. 12, Алма-Ата, 1961;
Iд а н о в и ч Г. Б., X а б д у л и н а М. К. Раскопки могильника Кенес. АО 1974 г., М.,
975, с. 486; З д а н о в и ч Г. Б., З д а н о в и ч С. Я- Могильник эпохи бронзы у с. Пет-
овка. СА, 1980, № 3, с. 183—190; К р и в ц о в а - Г р а к о в а О. А. Алексеевское поселе-
[ие и могильник. Тр. ГИМ, вып. XVII, 1947; С о р о к и н В. С. Андроновская культу-
13. САИ, М., 1966, с. 20; Х л о б ы с т и н а М. Д. Вопросы изучения структуры андронов-
:ких общин «алакульского типа». СА, 1975, N9 4, с. 23—26.
18 С о р о к и н В. С. Могильник бронзовой эпохи..., с. 16, 17, рис. 1; П о т е м к и ­
на Т! М. Раскопки у села Раскатиха на реке Тоболе. В сб.: Из истории Южного Урала
и Зауралья, вып. № IV, Челябинск, 1969; Ф е д о р о в а - Д а в ы д о в а Э. А. К проб­
леме андроновской культуры. В сб.: «Проблемы археологии Урала и Сибири. М., 1973,
с. 138, табл. 1.
19 Ближние Елбаны XIV (более 20-ти погребенных), Н. Черная III (24), Сухое
озеро 1 «А», «А-0» (21), Каракудук (21), Петровка (26), Алексеевна (порядка 30-ти),
Бакланское (порядка 30-ти), Раскатиха (порядка 30-ти), Хабарное, кург. № 15 (30).
Названные памятники раскопаны, практически, полностью. Учитывая вероятность
сакрально-культового характера исходной модели ДМ, можно предположить, что, пер­
воначально, количество погребенных обуславливалось определенным космогоническим
| (селеническим) культом, связанным с начатками астрономических разработок у евра-
| зийских скотоводов и земледельцев бронзового века (представления о лунном месяце,
| ведущих планетах), представленных мегалитическими постройками, геометрическими
| формами орнаментики и петроглифики.
20 Об универсальности системы возрастных классов см.: С е м е н о в Ю. И. Пробле-
II ма начального этапа родового общества. Сб. «ПИДО», кн. 1, М., 1968.
21 В этой связи примечательны реминисценции андроновского погребального обря-
I» да, проявляющиеся в виде архаичного субстрата в обско-угорском культурном ареале;
ханты не погребали грудных детей на взрослых кладбищах (исключая случаи совмест-
н, ного захоронения), у манси имелись сепаратные детские кладбища. См.: К у л е м з и н
ЩВ. М. Сверхъестественные существа в системе религиозных представлений васюганско-
й' ваховских хантов. Сб. «Древние культуры Сибири и тихоокеанского бассейна». Новоси-
Д бирск, 1978, с. 213; С о к о л о в а 3. П. К проблеме этногенеза обских угров и сельку-
' пов. В сб.: Этнегенез народов Севера. М., 1980, с. 111, 117, сн. 5.
22 Наиболее показательные объекты: могильник Лысая Гора (днепродонецкая куль-
йИ тура, Н. Поднепровье), могильник Ранний Тулхар (бишкентская культура, бассейн
Кафирнигана), срубные и приказанские памятники Среднего Поволжья. См.: Т е л е-
Й гин Д. Я. Дншро-Донецькая культура. Кигв, 1968; М а н д е л ь ш т а м А. М. Памятни-
к ки эпохи бронзы в Южном Таджикистане. МИА, № 145, 1968, с. 45, 46; Х а л и к о в А. X.
^ Древняя история Среднего Поволжья. М., 1969.
х.., I
39,
> на
Ь 2?
 в. в.
(КеИ

ЭПОХА ПОЗДНЕЙ БРОНЗЫ ОБЬ-ЧУЛЫМСКОГО МЕЖДУРЕЧЬЯ

^ С 50-х родов до< на<уг|яш;е%^аре1^ёкй ^мШской *а'[^,ещовдМ

наукой накоплены обширные матерМйвЩпохи пш^йгей б:р^^ШЖна%е1
риторйй^ЗапаДной Сибири. Ша этойтаеточнйкоШй, оа&* определяются;
общих чертах иетЬрико-жх^дй^нЪские р1эд1 есы ЩШтШтщ}(' дрёЩщ■
обществ; онащослужила1офоврйЩжвъ1рЩ^Жи ш^г<^ряда, концещ!
культурно^^Щйгёнетического пдШга1.
Однак#- х у н р н ^ м у г5дё$Ш?от •ЗфЪнЬйет
чёский щриод крайне* п’лрхжишгён'^ш&м ‘ф тамгах шибнов я#ля|| |
Обь-Чулымекре м ^дур'^Ш р^^рШ^Р'^афиЩрки^Др-ажено разли
НЫМИ Л4^Ш9ф№Й]|$ЕА'®№1Щ:^аМ^^6 етРЮ^дШЗДв'^'©ТКрВГ<ТЫе>ЙЯ8
степные _(близкие кгЩШйм) Кртлбвйны; ||
востоке— горно-таежная дйст’ёма Шузнрйкйй Алата^,' |.раз^(еЛяюща1
бассейн Среднего Внисея^ДЕ^рутШШри;^га^&еквр^ в шир.отлгом ливши
нахождении городов Мариицек и АчинскЩЩй|оте пной^-«ко ри(а^Ш>жга
зико-&грагфийе^кая характеристика кЬтодаздб отчетливо1выражёйа, т |
как с юга Щю окаймляётШшгн®^йшр.Ская тайг’гш с сШ вера -дх Жер'ш
ВемяФь^^хь^е|гнъ1е ландшафтнн1еч||н ы&0'бь-ЩуДы^гског.о йеждуренй
существовали и Гродно II тшС. 7д§ н. э. В'иоШ-не дстеетвши
что ощтанйе в’- Ьпреде^енношкШ ш Ш тёдкЩ’ с^ёДе- Ёр'ёдоггр1еДё^ ш и
или иные согбенности хозяйственной н|^^авле1™остй и пш ^ВожяШ
ной деятельности/дрШ> Рж С д аселения^жоторые нашли^руражение в мата
риальной ку-Щрще/:
Эпоха позДНСй*ЩЬйзн (а^яочнёе^есн периб^^Щ^Йййт^^о "р?нЩ
го железа^ Щбь-Чулымья^служйваёт / йДтайМа/Внимания, т. ж рЩ
идет об археологии территорйИф’йасц^р^е^ной^ежду ддст-аточно прлщ
изученным в археологическом подношении с*ред<нёевийёйгским 'районом I
бассейном Верхней Оби. В археологии ^^мечёнН-ых районов 641X1X1
периодизации, >?отвечающиЩ;ов'р'е|ченным прёдстав!дефя^м Щ^рсЙологщ
черких и культурных изменениях в древнихлобществах. ^Однако целый]
ряд проблем и частных вопросов*остается неразрешенным илидщпФ^&тич]
ными в силу неразработанности ареологии бронзы на тё|(ртг(|рии, !$ам
мающей промежуточное положение.
,/ Исследования!} последнего десятилетия в Обь-Чулымском между]
речье дали и новые памятники, $Цшвые материалы, которые "Позволяв
Сформулировать несксльк<Гпбложений.
28
1 1
М В. ЭПОЗерЯЩкМН дррЙзЫ открытые йрострайст&а Кузнецкой котЛОВИ-
ны были, оёво.ены скотоводческо-земледельческими племенами, так на-
зывамуСбШрменской. культуры; которые занималитобширную территорию
в частности, Верхнее Приобье и Барабин-
?сщж щ Ш ф ъ . ;Щз|и^й^ртой культуры в Кузнецкой коТДОдине имей.!?
|гег жё о|Щие лЩиденции, лито и на всей территории € ё распространения.
ЪдцазЩщщно отметить некбт,о|р>1е особенности^
В о,-первы аща,ёт ’-на "&<0щ внимание кратковременный? сезон-
ньШщЩ^же'р,и^ ^ .еш1 й ,к©да{|виЩ| Из одиннадцати известных в настоя-
тИ Ш ш мягШй^ ^ ш ийзд^щ о ю'дно вйз^яьно по западинам от жилищ’
'от^йеШ^§Ш>кг^ршташ?пеменно^^Шромыдюенное II). При ЗТрм; ГОо-
гш ш н ^ тГентйзальн-ым и северным районам котловй-
шмШко!шш1&дьмеЩтаШшЩ^шыраженный десостепной характер. ■$
в^а^рдаретщн щдухрвной. культуре ирменского населге-
й1щно|^^вдител прГрцОнт$*пр‘изй аков и ээгёмешрв
м В ю ш кЖтуры мишрийских Шщ пьи:
В^м^нщщишвШШШиэшУЕттоташна^Б^Ист^яется в материалах эпохи
и южных ^районов Новосибирского
тЖтГЖягш ч р и е н а к о в ^ л ?е р ^ ^ ,щсс'ви'гпогребейия в
ка,менн1ш ^^вд^Ш ^^^Ш ^щ ну^> фор^Щпрсудыу иебрнаментированный
ве^и^<^Щ ча1 ы|Я^ т ^ Ш ^ ’'крУ1г^^^ю ^|шху. украшенную по основанию
^ Щи5ш ^®Т8Жвы^Я^?ри.т^м1ШнОч-|вЖ^^шК'&нным>к;.<<>^мч:У/Жинами>>вы-
трмейнЫмиим-аЖайншдтехни'ко.й,.дайножоз1ич'е^оий прием литья выпук-
К ^мпйж о^ш щ ^^^1>хЗд и&ншшщ в памятниках ирменскбй культу-
пнТщщ^щко'йшрж^шЯ^^^^^Шп^^^дотат диффузионного или ми-
Д^яж у йонйим культур.*его' времени.
Щ^жв--^^^ся'.те^рзш^^а*л.щЩ‘(^^ЮрШШновения.^та11йн'м,ёнцы конта|#:
тцроцалй, с минусинским;нет^^^рЩ1и шэк^Шз-дней бронзы в ''пределах
. -П ри этом следы контактов нахбдят-
смШкени^в'. м^ем^^^Шща'хЩ^^шв .так называемого ка'мёниоложского
тйла или | 1'%9В^кой щда'^ры. •Й.^начите^ноё , кёяи&ество •>*б|ганзовых
и ^вн о ^ ш ^ ш ш ов-Щньйс найд^Ый севера,
НЫ50п^^®Й№р;а^го^№У^^^шр/менбкоЩкудьтурЫ. Ирменсткоёщаселе-
йЩ..Кузнепкой,%К(Яловин.ь1»бь1Л’о1^ш ё,лен(1ш»т-1(авоих ШоетШщЯж сбсЩей
йШ^^таёжиоиДище^щ. Пр,^щочтительнеё в 'связ’й с этим, высказанный
м >нШшц<ШЕ.в'Льных г.р»упп;я^ар4.еужок©тЬ' н а-
в идентичные^(П®^Ш&щ4 ф^^минусин(жйм^^нщ)’‘а,л|ьнь1е р1шопы ■
Кузнещ ой^^Ш)виньш| -вердятно,_?у|еве.рноДо* Алтая, через порныё>5л’ере-
в |Ш Ш ^ вье|1>Р• Томи3.. I
ЁУ^Щретьих. до ..нйетоящедЬ вр^йени в пределах Кузнецкой коЬгГОвиЦБВ?.
не^шйденоннЩ)дтаБо) па-м.ятНййалё^ов.ёКойькулв-туры и пОз^й'ёйфменско-ц
гоьдтаШ. Жйдроноидная по, обликуй^щЬйая кулй%||а?Тц0>мнению -.ряда *,
йш ^Ж ввшэтеиУ имеет1 рнсп’р^шшанение на-. юпвадо^Ё'оРАОшм Ал%|Йя^.
(ад^№4в1|'еЦл®вскйуап-^мяшиКов в Кузнецкой котловине, вероятно, свя-
задо^ нстошжрнной археолог,ичеркой;изученностью данной территории.
И-1^0&<€б5^&неМш.:
В 4ти^ 4 ^ ^ ^ пнь1х районах “^у-льтур а^ сочет ающа я •.в себе.черты
| таежШгск' охотничье-рь1шл,рв&дн&скожо|' хозяйственного* направления и
зщ^мёдачё^кб.-сХОт^^йЬ сЙоМс андроновского; могл-а' возникнуть йод
I активным. айдроцрвцев’Й^пёрвых или притоке таежногб насе­
ления и..его яйсимиляция с андррновцами в пределах Кузнецкой котло-
; вщйа:. А именно эти. , две позиции ..доминируют й решении проблемы’®
I прВшхшЙдёнии памятников андроноидного типа Западной Сибири.
29
 М. Ф. Косарев, в отЛичие от своих бйпбйёй^бв^с^йтйётг^трб ёЛоб*
культура локализуется в основном на территории Томско-Н'арымы
Приобья, хотя отмечал единичные поселения в Новосибирском Пру
и на Алтаев Его точка зрения, на наш взгляд,’, более .'©'б'бёнованЩ
касается алтайских памятников, еловской культуры, тб 1знакбШ1^Щ|
териалами приводит к мысли/об их иной ^культурной' принаД*лекн|
Сходство основано на общей тенденции- возникновеиия иЩрёШд^ ^
устойчивости андроновских традиций. Местнйй компонент более ело*
для прочтения, небесспорно,, что-он ювяз аг#©. ^ л ;& Ш ^ Щ в Ш и я . кз-|
сибирской тайги,которую вряд ли безоговор|шге) мо>к1^^ж?ййёсЩ
с культурой населения .-северной тц&жной зШы и- кбМругёиеЩе- пред<$
исследовать сиби-райой ар|геЩогичёоКой н?ау§ё еще г п^щ
дает идею о многообразии андр©'нОйдньМ''Рипов. иамЯтников^Шй™
риод .существования андронрвСкой^юб'щностй^так й: последёФйЖйЛЗ
Вполне возможно* что в Кузнецкой котлойще*йсторйкё4пбл-йтищ
события были, св'язаны с быстрой сменой ^андроновского населё!
ирменским.
Еслррщорить о- последующем' этане рйзийтия ирменской. культ-]
в котловине, ■то о» такжешедрРТаточно ясен. В ЩоеДеДние годы выде,
позднеирменский эШ и|^р^1'ИЯх1^ 1#уры!ЩЛ‘я :-рЩй1ибирскё!р1Прй|
и лесостепной Бафщбы6. Он характеризуется посудой двух типов — го]
ками и .банками «с Орнаментациейлв верхней части (только по венчик
шейке) в виде двух рядовгжемчужин, чередующийся с тремя-четыр|
' иасеЧКам и я?6^шон'таль ны-х линий Эти черты продолжа
существовать %орнаментаци№: првуды больщёреченЬкого этапа культ)!
раннегощедедаФерхней Оби.
Невозможно вщаином» случае отрицать, что прбШЙСс развития ирм
ской культуры в Кмзнещсой котловине был отличен от сопредельны!
запада территорий-.|Что же касается характера материальной культу
переход^окоеот бронзы к1железу и раИних этапов железного века:,
вопрос,остается .'открытым. Тезис о сходстве генезиса- ирменской ку.
туры в Кузнецкой жотярвине, Новосибирском Приобье и Барабе им<
косвенное|родтверждение, В бассеййе-Средней Томи (районы, контак
рующие с восточной периферией котловины) эпоха поздней бронзы пр<
ставлена глиняной посудой, Ц.орнаментацией идентичной позднеирм<
скому этапу^Это прежде всего комплексы Маякова городища8, Лочш
ва9 и поселения Глинкарн- “
Наряду с-этимщ^сртамижерамика Средней Томи обладает св(
образием;нвдраженным, например, в частом украшении венчика еле
кой (на&крЛвко позволяют обобщать материалы Маякова городищ!
Таким образр^Ждство процесса-.генезиса материальной культуры
•переходнщШСмя$эт бронзы к раннему железу в районе, между которк
находился^' КуЗнецки^5^юшовина|'Т^!^ляёт- предполагать идентичн
радвитие и Однако исключать иные варианты на дан»
урдви^бй^рвания вряд ли правомерно*'
.<>.К>ДёвЬру от Кузнеркой котловины в бассейне нижнего течения р. I
мищдв| сфно тольт три поселения) принадлежность которых к ирменск
ку^ьтурё^е^Вьгзывает^'сощений (Лебяжье, ЛЮскус, Ягувовское). Тяг
теют) ли-матерцалдЕ-указадных памятников к нижнетомскому вариан
культуры элрхи бронзы,?.;судить преждевременно. Более определен!
можно высказаться ояородище на р. Люскус, где керамика и ее оря
мднтация при некотором своеобразии имеет ту же характеристику, ч'
и длящеех ирмедских памятников’1. Но эти материалы разительно отЛ
чаются-о^^Р.еДкетомскиШЙ^ различия скорее хронологического а 1
культурлргй. плана.
зова
 Ё АчинскотМариинской Лесостепи В йас.Т6&щёё “ брекй йзбёстйб
4' щ е г а й эпохйгп^^Шеи ,ОРОнзь1; и все' они либо полностью, либо
артИмяп-, ,то1ШШШЁ.ы.СНакопленные материалы фЗдают фа^тологичет
к у о т ! л ш ^ ' п о л о ж е н и й : , Одна ко прежде чем при-
д^б^Щрщазнр. еще -раз, напомнить, что речь
Iп’р-т^рубуохеолонии зНхи прздй^йтЩщзы относительно узкого в физико-
|еографк^Щкед^отношении райой|?; Па|рЩ$ки расположены до бере-
в' мерйдйОнаЛьно'м, так и широтном направлениях,
р&кже.тйШ Д^м| озе^Дтяготеющйх К пфр^Фрнохфщнымдонам. Данд-
|т‘^ ^ ^ ^^ш^Шрйка!->района явилась. одной’ из,причин освоения данной
^ й ..о р о ^ з ы племенами различными по хозяйст-
|енной х-а1о^^ ф исти^^и обо| | р р Кизни.
1| *1 дит' л^гр^аДение в андрее в ское время. Наряду с
I й ! тЩсщениямИ; и мщщдьник.ами (Песча-
Н1, IV; ЖщайловСкий, БолыпепичуриИёкий,
&адат IX, Ащ*Щл]4 в Хчинскр=Мариинс|<ой лесостепи исследовано посе-
|ешш Д^ворнйкоМ&‘оа’(^шЩ^ённ6е"на р,.~ Серте и содержащее, материалы
|л(ШС^ р и кулётУпы .
| у о н дает
|рстш^Вление^^та|ш№ко|^*культ,Урно-типолосйческой принадлежности*
'Керамика представлей&йй4егка профилирован-,
иьгмигеш Щами, близкими к баночной форме, с поясами резной елочной
жрнамёйтации' раздЩенными рядами дмоМЩо^Щы этого типа М.» Ф. Ко-
■арев относит ко второй группе15. , Отличительной чертой этоТр^|тйпи
дворнйкощ^У-д^рщ. доле, составляет
Е^Зящидрхнфр^Щ^^^Щ верхней его частй(Г0;ридмоШа11ДЯ; одного сосу­
да,, который по форме почти не отличается^ о^у^рпи^анных, выполнена
Щебенчатой техникой и йредетафенв 'горйзомтальнрми л и щ я » , отде-
фяюдцйми пояса, наЩоидых от^дс-^рш гре^ед.щ,. рядов ямок и ромбову
Ёще один го’рЩк'овидный приземистый срсуд^кращеи ио венчику решет­
чатым поясом, а по туддву — соединенными прямоугольниками, напоми­
нающими трансформированный меандровый.узор, выполненный фигур­
ной гребенкой. Сосуд близок к четвертой группе ёдрвской посуды по
Ш] Ф, Косареву.
Щ Комплекс едрвской керамики на Дворникодском поселении несмот­
р я нй его разнотипность одновременен и близок п% характеристике к
йюжной группе еловских памятников, локализующихся в Томском
шриобье.
Щ Предложенное на основе типолого-сравнительного анализа и мето-
)ща радиоуглеродного датирования и поддержанное большинством иссле-
щователей время существования, андроновской культуры в лесостепных
районах Западной Сибири — последняя треть II тыс. до н. эЛД,- а ,едов-
иСкой культуры — XII—IX вв. до н. э.17. Это позволяет^суддть,о синхрон- ,
обюсти памятников этих культур в Ачинско-Мариинсиой лесостепи. Отме­
ним также, что поселение Дворниково свидетельствует о юео-дострчной
границе распространения еловских племен, щгя ^ известны отдельные
Ояаходки далее на восток» Что, же касается упомянутого в литературе
сходства отдельных сосудов Большепичугинс^ого могильника .с первой
,0|р^ппбй еловских, то знакомство с -материалами приводит к сомнитель­
ности данного положения18... ,у
0 В связи с изложенным интерес представляют -поселения Кадат IV
й Инголь. На первом вместе с андроновркой керамикой найден сосуд
рожковидной формы, на 2/3 украшенный елочным орнаментом, выпол­
ненным гребенчатым штампом, близким «гусеничцрму». Орнаментальные
|% о||д разделены рядами круглым ямок. На шсе^ении Инголь, располо-
31
жейном на берегу озера ( предгорно-таежном районе, раекбйаны чек
погребения. Три из них незначительно углублены в материке; одно
уровне материка. В конструкции двух могил использован кайёнЩД'!
только в одной (наиболее глубокой) наблюдались*' остатки камец- к;
ящика. Именно в этой могиле найдены Остатки бронзовой пластины,! в!
поминающей браслет, две подпрямоугольные пластинки й двухлоц к;
ный втульчатый наконечник стрелы. Однако’ тостатки погребещ|‘л
отсутствовали. х
В остальных могилах захоронение произведено по Обряду трупе! м
ложения на правом боку с согнутыми или едв^;л|р|^Т ы |^^щ ^а1|1 п
двух могилах). Ориентация как западная, .^гай. и восточная. 3 аслужив} в
внимания погребение в могиле № 1, где найденвдшсУд1ё а ночйЬ й фом ^
с незначительной профилировкой и украшенный поясом резной елбнГ*
окаймленного рядами ямок; бронзовая. Щ ЯН
каменный наконечник стрелы треугольной щ ^тдОякой;,- ’б й *<
Инвентарь находит аналогии в андроновских памятниках,’ н4 кожетш >
ция могил, обряд погребения и Посуда реш йтел^о^^Ш Ш :я^о#;аЩ }
новских. Захоронение близко к поверхности^^Ш®ы - ^ ^ т а ш Н ом щ ;
щая характер погребений ирменСкой культуры,^ртяйз^^нъ1 ЭМРМ1
случаи и в еловских памятниках. ' ши •
бенных сходна с каменноложским илжлугавщим обрядом рахоронш
в Минусинских степях. Что касаётСЯ .
некотором своеобразии она анаЛогичн'а;|л;бвской.
Скудность источников в 1^ё!цгорно-т#Д^^7'^к^' не
достаточной уверенностью'^тйётИть
культуры, новый тип памятников’аЙД^1Щ д а ^ ^ л й ^ а '* и л к щ Щ М
взаимопроникновения двух культур (еловской и- айдроново^ой‘| в п|
граничье ареалов Однако, сопоставляя даНныё ашвшШгий этого врем
ни ЗападноШСибириЯршЮанными?пак^^^^1^1 ?!шй!^кЬ^арйийет
лесостепи, прёдп<|чТйТел6нёе Говоритьр^щвом ;^п^4Ш^ро^К^йыха
мятников, кОторый ЦреДйагаем назвать и Ш Щ м .
Ирменские материалы в ойисым|^рм ^^ШжрТ^нч^ЙтеЯ спора!
чески. Отдельные фрагменты-н|йдёнЬ|ша пМ%Дёйиях ’^ х т а й , Рыбж
Третьякове. Значительна брящне ихгна пи лениях
на берегу Тамбарского водохранилиЩ^Шрйчем н'а последних трехдщ
да найдена вместе с и ||
преимущественно р^ОЩёМым кОрщш^’ведаЖОм, ЕуШНЙенным |
клонными насечками &лйу&ёШОйЮа&поаН||йке
зонтальными бороздками/ О
ности памятников с аналогйчной||| |1Ш ^ ^ ^
дов. Дискуссия‘^Касается проблемы йеЩщрщйшэдОхй пфУней оррй
минусинских степей, представленной^ёо Щёмещщ^здания жщСОШН
ционной схемы металлических культур,Южной (|нбдои С. А. гТеИ'^щ
вым — карасукской культурой19.
Суть ее сводится к Следующему. ^^'н^адДежат*тГИ памятники
описанной керамикой к собой нЮ е
археологическую культуру ШЮхй1^^|1&й. |Ш ^йзы. |/1. П. Г$яЮ
Г. А. Максименков, Б. Н. Штки.н придержива^отОя ^оЩёпции о пЙ1я
ном развитии карасукской культуры в' ХакасСко-МинусинскойяШ^Шов
с постепенной сменой в результате внутренде|{^да
расукского этапа каменноложским2^ 1
В основе этой концепции лежит идея ' одноку^льтурнЕбти й'Об
схеме исторического процесса при последоЦт’ёдъной смене *Одной к
туры' другой. '• Сторонники второго найраШния ( Н Й . '^лен
М. Д. Хлобыстина, Э. А. НОвгородова) по-ра^но^бдёнивают ||1 е '
ический уровень Памятников | каменноложской керамикой, но еднно-
/щйы в том, что' Они отражают иную линию развития, параллельную
1расукской, выдвигая, таким образом принципиально - новую идею о
эзможноМ досущеетВованик в минуййшких степях двух или нескольких
ультур^.
I Точка зрения Е. Д- ПаулксЙ в! какой-то степени компромиссн'ай, т.'к.
бтя 6н ’$ 'счита'ёг- атипичйые’'кйрасукские (каМенноложские — В. Б.) па-
[ЯткйШ и5 типа принадлежащими 'единому культурному
ласту, н0%6та1^сй верён ’монолиней:ностймкультуро-исторического раз­
нойяк 'Мйнусйй1:йШ кЬ'тлбййне22.' '
'^ р ш | лкнньт и а р гу мёнти ройан ы взрдяды Н. Л. Членовой,
^ш^ ш ^ ч1стае^та^и<М.ийусинской^.кбтйовине синхронно классической
'луговская культура (каменнолож-
^киУ *Т1. ’й ^ ^ № л ^ ^ ,^ р ^ ^ ^ ш 1н^е;,|1амятнйки ана-
шнст^укции' курганор,1 могил,' обряде
& вент ар е и пЬс^^щ ее ^оригинальной орнаментацией, позво-
Я | | ^ ^ т Ж б ,г1м ^ Ш м '‘Й. Щ Ч ж н ^ з й о ' принадЛежности памят-
{ШВШ *внимание, что
^ДсцрШтранены как в среде кара-
су^ск^х;Жги ль н м ® ,,так ^Ж^ределим и их аредд^У^
В синкретизм .черт кар асу неких и
' л д д ^ Ш еёй(жнно в керимижеших мятериял'яхт «Чистые»: лунавекие
Щмпл^ксь1|^ В дто|^ ф и ^ ^ ^ ^ е дг^ ны^районах на юге и вредоке Ха­
касии, где^ ак ,от^еча^ Ё. Д. П а у д ь ^ ^ ц ^ ^мятнцй%|*-.кдйссщеской
к1ш |№ ко&;кулЬтур ы& , ф | Д ^то разногдасия по,Iкультур-
дщШтрйнаддежш^т^, (и ужиным, врр,шш^01юхи поддне.й бронеы среди
'шжёдб^ Р ^шй связаны. с акцёШшЖовднйето:Разиых групп памятников.
'^ гатЖ ^ оуга^ дв в^ще|дт1ожЩ1ж ц ам нах.^евидно.. объясняется их хог
*1|1щт|]1рщ ой.^
Св*степныепространй^йД’^ н я т ы е
I ^урс|Жп,амй. лУг'ЙВской Ш гтьтупы
мысль о «;...со-
аци^кртпвр дрв га{^рШе%еЩ|:1 1 | (рхотниковдркуневцрв»25.1
Ареал («рист,ых» лугавеких памятников** на севере : заканчивается
1 с Ачйнсйо-Марйжешкой лёё;<§
| наш Ш ^ йеашя р.Щрюпа •явились *кондактн©& вОной рас-
I п11шэШ ен № Приуэтом еще раз
т поияер'кне^, чт.о &*|Щ й ;цеодр?а,ФичеМ@& ?зоне нетцпамятников классиче-
1 Н ^ ^ ж ^ й р ^ р щ к р й и лтааиокри посуды'. на
| ^ ^ и ^ р ^ ^ щидх^^ ш едш ир^р^ш щ ои. орнаментации^ на сосудах лу-
1 фор МЛот.р а.}ка’^ ^ ^ Ж Д ^ ш'ь^сйнхнонных культур' эпохи поздней
I брбйзЫ. То, чтб рассматриваемъГе^йуЛётуюы оМовр'еменны, сомнений нет.
1 ХпШ^в ■Л Й тер^ ж ^ ы С к ^ Й Щ Ранней дате Возникновения
1 до-н., эМ Если анализировать внутреннюю
! хр;©нёдари1^бащельных из'дёлИй,и:онира1ясй*лна дальные западные и вос-

[Щ зЩр'йтые ^оййЛ^^ы'|йЖТЫ^де^ЦРШ'Х; памятников^=сочетающие в ..с е­

ди д р | ржы дозднееЩр|нзо дой эподо и раннего железа позволяют считать
им предпочтительнее* время существования о*культуры X—VII вй, до н. з.
к| В е^бятйб,»б0лее ,р аййюю г ^ у ^ у б ^ ^ ^ б ёт й д и т ь Памятники, исследован-
ньщ в э,Йй§зн'аУён^6й бщ^итдоьной сщ емы .
Н ,зщ & к о й ёц , к совершенно'«иному типу относятся памятники, раЖрд||
уд| жён%Ы^Й*Мйриинской^^о^тейй’Ш р. К^е (Смирновский ручей 1, М.а
рвй ^ийнское г'орбдище)27. Оёйову.их составляет плоскодонная посуда горш
°Н° а. Заказ 3773 5
ковидной | баночной форм | дугообразно выгнутым венчиком и В
шенная крестовым, мелкоструйчатым, гребенчатым штампами.
Распространение этой керамики связано прежде всего с север1
таежными районами от Печоры до Енисея. На юге в пределах лесост ’
ных пространств она известна на поселениях Завьялово 1,5 в Ново^
бирском Приобье28, единичны находки в Минусинских степях29 и Тув$
До настоящего времени ряд проблем, включая культурную принадле;,
ность памятников с подобной керамикой, является спорным. Не выз]
вает лишь противоречий определение их переходным от бронзы к же^
зу в р е м е н е м . Не затрагивая отдельных сюжетов, тезисно отметим, |
несмотря на общее сходство, основанное на единстве фигурно штампов!
техники нанесения орнамента, керамика по композиции декора разл)
чается. Для Томско-Нарымского Приобья М. Ф. Косарев включил 1
материалы в молчановскую культуру31, в то время как в более р_анщ
работах он считал крестовоштамповую керамику не связанной с молч
новским комплексом32.
Следует подчеркнуть, что это положение нам кажется более реа|
но. Ибо анализ орнаментации и ее линейность в композиции не позв|
ляют отождествлять подобную керамику с молчановской. .Идея М. Ф. Й
сарева о северном происхождении этой керамики находит подтвержу
ние в структурном исследовании орнаментации. Именно на этой осши
выводит Е. А. Васильев для Нижнего Приобья атлымскую культуру!
Следует ожидать, что в рамках этой общности, связанной е крестов
штамповой керамикой, будет выделен еще ряд культур. Что ж е касает!
материалов Смирновского ручья 1 и Мариинского городища, то отс|
ствие геометризма в орнаментации посуды поселения позволяет выск1
зать мысль о проникновении в переходное от бронзы к ж елезу врем
через лесостепной район в южносибирскую тайгу северного населени
Таким образом, в эпоху поздней бронзы в Обь-Чулымском меж!
речье происходили те же историко-культурные процессы, что и на сопи
дельных территориях. Несколько своеобразно шло развитие в Ачинск
Мариинской лесостепи. Учитывая культурную разнохарактерность ма|
риалов эпохи поздней бронзы, складывается впечатление об эпизодич
ском освоении данной территории различным населением. Что, видим!
и должно составлять особенность контактной зоны культурных ареало
Не исключено, что в пределах данного лесостепного района отдельна
группы населения эпохи поздней бронзы (ирменской и лугавской кул]
тур) могли существовать вплоть до V в. до н. э. Д о настоящего времен
несмотря на обширные исследования памятников татарской культур»
наиболее ранние из них датируются концом VI—началом V вв. до н. э.}

1 История Сибири. Т. 1, Л., 1968; Ч л е н о в а Н. Л. О культурах бронзовой эпо!

лесостепной зоны Западной Сибири. — СА, 1955, т. XXIII; она же. Хронология т щ
ников карасукской эпохи. М., 1972, 248 с.; Г р я з н о в М. П. К вопросу о культур?
эпохи поздней бронзы в Сибири. — КСИИМК, 1956, вып. '64; он же. История древЩ
племен Верхней Оби. — МИА, 1956, № 48; М а р т ы н о в А. И. О культурах 11—1 и
до н. э. в междуречье Оби и Чулыма. В кн.: Вопросы истории Сибири и Дальне?
Востока, Новосибирск, 1961, с. 293—296; он же. Карасукская эпоха в Обь-ЧулымсКЙ
междуречье. — В ки.: Сибирский археологический сборник, Новосибирск, 1966, с. 164'
182; Ма т юще н к о В. И. Древняя история населения лесного и лесостепного Пр{
обья (неолит и бронзовый век), ч. 4, еловско-ирменская культура. — В кь.: ИИ?
вып. 12, Томск, 1974; К о с а р е в М. Ф. Древние культуры Томско-Нарымского ■
обья. М., 1974; он же. Бронзовый век Западной Сибири. М., 1981; М о л о д и н В. 1
Бараба в древности. Автореф. док. дисс., Новосибирск, 1983.
 й С а в и н о в Д. Г., Б о б р о в Ё . В. Т итовский могильник (к вопросу о п ам ятн и ­
ках эпохи поздней бронзы на юге З ап ад н о й С и бири ). — В кн.: Д ревн и е культуры А л тая
* Зап ад ной Сибири, Н овосибирск, 1978, с. 60, 61; С а в и н о в Д. Г., Б о б р о в В. В.
Гитовский могильник эпохи поздней бронзы на реке И не. — В кн.: П роблем ы Зап ад н о-
сибирской археологии. Э поха к ам н я и бронзы . Н овосибирск, 1981, с. 133— 134.
3 С а в и н о в Д. Г., Б о б р о в В. В. Т итовский м огильник эпохи..., с. 135.
4 М а т ю щ е н к о В . И. У к аз, соч., с. 85; К и р ю ш и н Ю . Ф. А лтай в эпоху эн еоли ­
та и бронзы. — В кн.: И стори я А л тая , ч. 1, Б а р н а у л , 1983, с. 25— 26.
5 К. о с а р е в М. Ф. Б р он зовы й век..., с. 145.
| М о л о д и н В. И . Н екоторы е п роблем ы п ереходного от бронзы к ж ел езу времени
в Н овосибирском П риобье и лесостепной Б а р а б е . — В кн.: Т езисы д о к л ад о в Всесоюзной
археологической конференции. П роблем ы скиф о-сибирского культурно-исторического
единства. К емерово, 1979, с. 110— 112; он ж е. Б а р а б а в древности, с. 21— 23.
7 М о л о д и н В. И. Н екоторы е проблемы..., с. 111.
8 Э р д н и е в У . Э. М аяк о во городищ е. К ем ерово, 1960.
9 М а р т ы н о в а Г. С., К о р о т а е в А. М. , А б с а л я м о в М . Б . Р аб о ты Т омского
отряда Ю жносибирской экспедиции. — АО 1978, М ., 1979, с. 249—250;^ К о р о ­
т а е в А. М. Поселение у д. Л очиново н а р. Томи. — В кн.: А рхеол оги я Ю ж ной Сибири.
И а М . 1980, с. 46. V ^ Чр; ^ д ! р т Щ ^ Р ! 1 Н Н Я Н Н Н Н Н Н Н | Н | | Н Н ^ Н ^ |
10 Ц и р к и н А. В. П оселение Г линка и его м есто в м атери ал ьн ой к у л ь ту р е К узн ец ­
кой котловины первых веков новой э р ы .— Тезисы д о к л ад о в Всесою зной археологиче­
ской конференции. П роблем ы скиф о-сибирского культурн о-и стори ческого единства. К е­
мерово, 1979, с. 112— 114.
11 Б о б р о в В. В. П оселение н а р. Л ю скус. — В кн.: А рхеология Ю ж н ой Сибири.
Кемерово, 1979, с. 47— 59.
19 К у л е м з и н А. М . О хранны е раскопки в К ем еровской области. — АО 1979, М.,
1980, с! -214.
13 М а р т ы н о в А. И. , Б о б к о в В. А. О б археологических р аб о т ах в зоне
КАТЭК. — АО 1979, М ., 1980, с. 219.
14 Г у л ь т о в С. Б ., К и р и л л о в Е. Л . Р аско п ки на оз. Аш пыл. — АО 1981, М .,
1983, с. 195.
Л5 К о с а р е в М. Ф. Брон зовы й век..., с. 146; он ж е . Д р е вн и е культуры ..., с. 100.
16 М а т ю щ е н к о В. И. У каз, соч., с. 74, 75; К о с а р е в М . Ф. Брон зовы й век...,
с. 131, 132; М о л о д и н В. И. Э поха неолита и бронзы лесостепной полосы О бь-И рты ш -
ского м еж дуречья. — А втореф. к ан д. дисс., Н овосибирск, 1975, с. 24; он ж е. Э п оха н ео­
ли та и бронзы лесостепного О бь-И рты ш ья. Н овосибирск, 1977; он ж е. Б а р а б а в д р е в ­
ности, с. 18.
17 К о с а р е в М. Ф. Брон зовы й век..., с. 162; он ж е . Д р евн и е культуры ..., с. 117;
М а т ю щ е н к о В. И. У каз, соч., с. 75; П о с р е д н и к о в В. А. Б о л ы п ел ар ь я к ск о е п о ­
селение II — археологический п ам ятн и к С ургутского П ри обья. — И И С , вып. 5, Т ом ск,
1973, с. 25.
18 К о с а р е в М. Ф. Д ревн и е культуры ..., с. 98;
19 Т е п л о у х о в С. А. О пыт класси ф и кац и и древних м еталлических к ул ьтур М и н у ­
синского к р ая. — В кн.: М атер и ал ы по этн ограф и и , Л ., 1929, т. 4, вып. 2, с. 57— 112.
20 Г р я з н о в М. П. , П я т к и н Б. Н. , М а к с и м е н к о в Г. А. К а р а с у к с к а я к у л ь ­
турна.. В кн.: И стория Сибири, т. I. Л ., 1968, с. 180— 187; М а к с и м е н к о в Г. А. С о ­
временное состояние вопроса о периодизации эпохи бронзы М инусинской котловины . —
В кн.: П ервобы тная археология Сибири. Л ., 1975, с. 49— 58.
21 Ч л е н о в а Н. Л . Х ронология п ам ятников..., 248 с.; X л о б ы с т и н а М . Д . Б р о н ­
зовые изделия Х акасско-М инусинской котловины и разв и ти е к ар асу кско й кул ьтуры . —■
Автореф. канд. дисс. Л ., 1963; Н о в г о р о д о в а Э. А. Ц ен тр ал ь н ая А зи я и к а р а с у к ­
ск ая проблема. М., 1970.
22 П а у л ь с Е. Д . П ереходны е к ар асу к -тагар ск и е пам ятн и ки в ю ж н ой части М и н у ­
синской котловины. — В кн.: Д ревн и е кул ьтуры Е врази й ски х степей. Л ., 1983, с. 70— 72.
23 Ч л е н о в а Н. Л . У каз, соч.; она ж е. К ар асу к ск и е к у л ьтуры Сибири и К а з а х с т а ­
на и их роль в ким м ерийско-карасукском мире (X III—V II вв. до н. э .). — В кн.: С ибирь
в прош лом, н астоящ ем и будущ ем. Тезисы д о к л ад о в и сообщ ений В сесою зной научной
конференции, вып. I II , Н овосибирск, 1981, с. 17.
24 П а у л ь с Е . Д . У каз, соч., с. 72.
25 Ш е р Я- А. П етроглиф ы Средней и Ц ен тральн ой Азии. — А втореф . док. дисс.,
Н овосибирск, 1981, с. 15.
26 Ч л е н о в а Н. Л . Хронология п ам ятников карасукской эпохи.
27 Б о б р о в В. В. К ер ам и ка поселения Смирновский ручей 1. — В кн.: П робл ем ы
археологии и этнограф ии Сибири. Тезисы докл ад о в , И ркутск, 1982, с. 87— 88; Ц и р ­
к и н А. В. М ариинское городищ е и его м есто в м атериальной кул ьтуре О бь-Ч улы мско*
го м еж дуречья. — В кн.: А рхеология Ю ж ной Сибири. К емерово, 1977, с. 68— 85.
28 Т р о и ц к а я Т. Н. О культурны х свя зях населения Н овосибирского П р и о б ь я в
у п —V I вв. до н. э. — В кн.: П роблем ы хронологии и культурной п ри н адлеж н ости п а ­
м ятников З ап ад н о й Сибири. Томск, 1970, с. 150— 163.

3* 35
 29Т е п л о у х о в С . А. Опыт классификации..., с. 57— 112.
30 А с т а х о в С. Н., С е м е н о в В. А. Палеолит и неолит Тувы.—'В кн.: Нов
исследования по археологии Тувы и этнографии тувинцев. Кызыл, 1980, рис. 4—ь"
один фрагмент сосуда с крестово штамповой орнаментацией найден на стоянке г
Даш. Благодарю В. А. Семенова за возможность ознакомиться с материалами.
31 К о с а р е в М. Ф. Бронзовый век..., с. 194— 198.
32 К ос а р е в М. Ф. Древние культуры..., с. 121—132.
33 В а с и л ь е в Е. А. Северотаежное Приобье в эпоху поздней бронзы ( х р о у
и культурная принадлежность памятников)'. — В кн.: Археология и этнографу;
обья, Томск, 1982, с. 3—14.
34 М а р т ы н о в А. И. Лесостепная татарская культура. Новосибирск ,
с. 74-77. р I "" ■■мт м т Ш ш Щ Ш Ш Я Ш Ж .,:: 1

36
 Я. И . С ун ч у га ш е в
(Абакан)

ДВА ИЗВАЯНИЯ ОКУНЕВСКОЙ КУЛЬТУРЫ

В настоящем сообщении речь пойдет о двух обломках каменных

(песчаник) изваяний Окуневской культуры, найденных нами в 1979 г. в
пщсти км от улуса Нижняя Тея Аскизского района Хакасской авт, обла­
сти. Памятники находятся у дороги, ведущей в село Таштып1.
Первое изваяние имеет такие размеры: длина 1,1 м, ширина 0,6 м,
•толщина 0,15 м. На широкой плоскости заметны плохо сохранившиеся
изображения лошадей (?) (рис. 1). Как по стилю, так и по содержанию
изображения (рис. 2— 1) относятся к окуневской культуре2. Особенно
заметно выделяются сильно удлиненные ноги и хвосты с весьма вырази­
тельной кисточкой. Кроме двух указанных рисунков имеется под ними
1еще и третий, но его не удалось воспроизвести в полевых условиях.
Плита?. судя по излому, является частью большого изваяния, стояв-
1шего, вероятно, где-то поблизости.
В двух м севернее от раессмотренного изваяния стоит второе извая-
|ни е (рис.2—2 ) , которое тоже датируется Окуневским временем. Размеры
I плиты такие: длина 1,38 м, ширина 0,35 м, толщина 0,2 м. На торце пли-
1ты на всю длину орнамент (рис. 2—3 ), представляющий из себя змеевид-
I ную волнистую линию, и верхний конец загнут, нижний ж е раздвоен.
I Волнистый орнамент, как известно, встречается в разных вариантах у
1 многих окуневских изваяний3. У этого изваяния знаменательно наличие
| человеческой фигуры с поднятыми вверх руками. Что это означает, ска-
I зать трудно, но несомненно, изображение человека связано с изображе-
\ нием змеи.
Рассмотрим рисунки (рис. 2—2), выбитые на широкой плоскости
! камня. Прежде всего обращает внимание личина С четко вычерченными
глазами, дугообразными бровями, носом, ртом и усами. Головной убор
> личины представлен четырьмя «антеннами». М. А. Дэвлет подобные ли­
чины считает характерными для эпохи бронзы4. Вторая личина, распо-
ложенная в нижней части, соединена тонкой длинной «шеей» поперечной
линией, которая обрывается у излома. М ежду верхней и нижней личи­
нами несколько округлых углублений. К сожалению, самые нижние
рисунки из-за фрагментарности не поддаются определению.
М ежду личинами имеется еще изображение средневековой хакас­
ской тамги, которая датируется IX—XI веками й. э.5. Следовательно,
изваяние привлекало внимание людей и в средние века.^
Верхняя часть плиты также содержит современный рисунок. Худож-
37
 Рис. 1, Первый камень, у с. Таштып.

ник тончайшей резной линией изобразил, священника (попа) в длин®

р ясе с двумя крестами у правой полы. В протянутой вп еред руке, вероя
но, он держ ит икону или священную книгу. Этот рисунок имеет не|1
средственное отношение к этнографии хакасов и миссионерской деятел
ности православной церкви. И зображ ен ие священника на плите, несо|
ненно, почитавшейся хакасами еще в дореволюционнОхМ прошлом, связ1
но с активной конкретной борьбой православной церкви с шамаиизмо|
Ученые-путешественники X V III— XIX столетий единогласно утверя
дали о том, что хакасы глубоко чтут каменные изваяния, поклоняютс
им, «угощают» их лучшей едой* С казанному сл едует добавить и друг!
интересные факты. Знаменательно то, что хакасы А скизского района |
своей инициативе устанавливали имеющиеся древние изваяния у магий
ральной дороги, чтобы проезж ие имели возмож ность «кормить» и «уЯ
щать» их. Так, например, каменное изваяние «Хыс тас», стоявшее у сП
рой дороги вблизи речки Тея, м еж ду селом Усть-Есь и улусом Нижня
Тея6, в самом начале XX столетия было перенесено и вкопано у ново
дороги, проходящей от старой в трех с половиной км севернее.
Вероятно, указанные в настоящем сообщ ении стелы то ж е были Я
ревезены и поставлены на оживленном и видном месте у дороги. На на
взгляд, с Окуневскими изваяниями имеет связь и хакасские горные моЛ

•з§
:ия — таихы, проводившиеся в этом ж е районе. Отправляющиеся на
орные моления, несомненно, должны были поклониться священным
;амням. Это-то и не нравилось церковникам. Священник аскизской церк-
1и писал, что «каменных истуканов, изображающих грубо обделанный
[еловеческий облик, в Минусинском крае довольно много: на острове по
Абакану, против деревни Арбатов, стоит каменная фигура старика; в
:еми верстах от села Усть-Еси, к Аскизу, около дороги между курганами
:акая ж е фигура старухи, обмазанная маслом и табаком; против нее, на
другой стороне Абакана, поперек горы, выше прямой гребень камней,
юторый называют дорогой, где шла старуха, рассорившаяся со своим
стариком и окаменевшая около могилы своего отца... По поверью ино­
родцев (хакасов — Я. С.), все эти истуканы, будто бы, окаменевшие
Люди. Они приносят им жертвы и не любят, если кто смеется над ними
или стараются уверить, что это дело рук человеческих»7.
Церковь всячески стремилась помешать проведению горных моле­
ний и поклонений каменным изваяниям. О горных молениях, проводив­
шихся в районе расположения вновь обнаруженных памятников, сооб­
щалось в печати, что «кивинский род сагайских инородцев, через 3 года
особенными обрядами, соединенными с жертвоприношением, чествуют
горного духа, обитавшего на горе Аргын, праотца — Адазына»8.
Еще в тридцатых годах текущего столетия можно было видеть на
плитах тагарских курганов около дороги знаки крестов, нарисованные
желтой или красной охрой. Крестом «освящена» была еще раньше изве­
стная Сулекская писаница9, которую всегда почитали местные хакасы.
Из сказанного следует, что фигура священника не случайное изображе­
ние. В данном случае, поклоняющиеся изваянию, якобы, поклонялись и
изображению священника с кретами.
Таким образом, каменные изваяния из Нижней Теи служили объек­
том почитания разных-исторических эпох.1

1 Сообщил об изваяниях в 1979 г. краевед Сунчугашев В. И.

. 2 Ср.: В а д е ц к а я Э. Б., Л е о н т ь е в Н. В., М а к с и м е н к о в Г. А. Памятники
окуневской культуры. — Л., 1980, с. 134, рис. 74.
- 3 В а д е ц к а я Э. Б., Л е о н т ь е в В. Н., М а к с и м е н к о в Г. А. Указ, соч., с. 65.
4 Д э в л е т М . А. Петроглифы Улуг-Хема. — М., 1976, с. 19, рис. 13, 8.
5 К ы з л а с о в Л. Р. Новая датировка памятников енисейской письменности.—
СА, 1960, № 3, с. 111, рис. 14, 6, 7, 19; он же. О датировке памятников енисейской
письменности. — СА, 1965, № 3.
6 См.: В а д е ц к а я Э. Б. Древние идолы Енисея. — Л., 1967, с. 27, рис. 18.
7 О р ф е е в Н. Предания о курганах у инородцев Минусинского округа. — В журн.
Енисейские епархальные ведомости, 1888, № 11, с. 146.
8 А л е к с а н д р о в М. О религиозном миросозерцании минусинских инородцев. —
В журн. Енисейские епархальные ведомости, 1888, № 7, с. 180.
9 А р р е 1 § г е п - К . 1 у а 1 о Н. АН-аИщзсЬе Кипз1с1епкта1ег Вие!е ишЗ ВИ(1егта1е-
па1 уоп Л. К. АзреНпз Ре1зеп т ЗПлпеп рЩ бег Моп§о1е1 1887—1889. Не1зт§{огз, 1931,
оЬЬ. 77.

е
И
( 39
 К. И. К ооеп анов
(Петропавловск-Камчатский)

О МАТЕРИАЛЕ И ТЕХНОЛОГИИ ИЗГОТОВЛЕНИЯ ПРЕДМЕТОВ

В ЗВЕРИНОМ СТИЛЕ АНАНЬИНСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Изучение материала и технологии изготовления зооморфных пред­

метов позволяет полнее определить особенности ананьинского искус­
ства звериного стиля. Особый интерес вызывает вопрос о первоначаль­
ном материале, использовавшемся для изготовления изображений в
вв. до н. э., а также в отдельные периоды развития анань­
инского звериного стиля и в целом в течение всей ананьинской эпохи.
Естественно, технология изготовления зооморфных предметов зависит
от материала. Отдельные, характерные для ананьинского звериногэ
стиля, виды изображений и образы, а также приемы и способы их
изготовления, сложившиеся в этом регионе, свидетельствуют об опре­
деленных художественных традициях в изготовлении отдельных кате­
горий зооморфных предметов.
Анализ показывает, что подавляющее большинство зооморфных
изображений из Среднего Поволжья и Прикамья выполнено на брон­
зовых изделиях (табл. 1). Так, если общ ее число изображений на
бронзовых изделиях (1360) составляет 85,1% , то на костяных (178)
всего 11,1%, т. е. общее количество изображений на бронзовых изде­
лиях в 7,6 раза больше, чем на костяных (табл.1). Однако, по сравне­
нию с тагарским звериным стилем, в ананьинском изображений на
костяных изделиях больше в 16 раз (ср. — в ананьинском — 178
изображений, а в татарском — в сегоП 1).
Таким образом, если сходство в материале ананьинского с тагар­
ским звериным стилем проявляется в преобладании бронзовых изобра­
жений, то различие межд\- ними заключается в том. что в ананьинском
процент костяных зооморфных вещей значительно больше, чем в
тагарском. Отсюда следует, что в Волго-Камье кость для изготовления
предметов в зверином стиле использовалась значительно чаще, чем в
Минусинских степях.
В целом в ананьинском зверином стиле наблюдается общее увели­
чение количества изображений от периода к периоду. В каждом пери­
оде увеличивается доля как бронзовых, так и костяных зооморфных
изделий (табл. 1).
Однако соотношение количества изображений на бронзовых и
костяных изделиях по периодам неодинаковое. В ранний период извест­
но 74 изображения в бронзе, тогда как в кости — 9, т. е. в это время
изображений в бронзе в 8,2 раза больше, чем в кости. В средний период
изготовлено 89 изображений на бронзовых предметах и 32 — на костя­
ных. т. е. изображений на бронзовых предметах больше в 2,7 раза. В
41
поздний период количество бронзовых изображений резко увеличив5
етея (1197 зооморфных изображений на 632 предметах), тогда ц
изображений на костяных предметах, выполненных на 129 изделия!
известно 137, т. е. в IV—111 вв. до н. э. бронзовых изображений боль
ше в 8,7 раза. Кроме того, изображения на глиняных и каменных рз®1
лиях раннего и среднего периодов встречаются единично (табл. 1), {
поздний период среди них прослеживается некоторое увеличение зоо
морфных изображений на каменных изделиях (30 изображений щ
17 изделиях — табл.1).
Таким образом, в VII—VI вв. до н. э. у ананьинских племен пре!
имущественно изготовлялись бронзовые предметы в зверином стиле,'!
кость использовалась сравнительно редко, однако в V и особенно *
IV—111 вв. до н. э. кость устойчиво употребляется в качестве матери;
ала для изготовления предметов в зверином стиле, причем, на таки!
характерных для ананьинского искусства изделиях, как’" костяны!
крючки с изображением фигуры птицы и ее головы, псалии ё изобра!
жением голов хищников (медведя, волка, собаки), рукояти с изобра;
жением голов хищников и гребни с изображением фигур оленя и голо-
вы филина.
По внешнему виду и конфигурации бронзовые зооморфные изделия
можно разделить на пять групп:
1—объемные фигуры и отдельные части фигур животных (чащ!
головы) со сложными сферическими и круглыми поверхностями; ••
2 — выпукло-вогнутые изображения на изделиях;'
3 — выпуклые с одной плоской стороной;
4 — фигурки в виде плоских пластинок;
| — рельефные изображения, данные выпуклыми или 'вогнутым^
линиями на плоской поверхности предметов: бляшек, пластинок и т. д
Перед литьем каждого зооморфного предмета требовалось изго­
товление соответствующей формы. Следует отметить, что художествен
ное литье требовало разнообразных и достаточно сложных литейных
форм.
Уже в ранний период, известны бронзовые зооморфные предметь!
всех пяти групп. К первой группе, например, относятся изображения
голов коней на навершии рукояти кинжала из погребения 932 й
«фантастического» животного на флагштоке-—навершии из погребения
83 Акозинского могильника3, а также изображение головы грифона Ш
наконечнике лука из погребения -926 Ст. Ахмыловского могильника |
фигура уточки из этого же-могильника4.'Ко второй группе относится
изображение фигуры летящей птицы из кв. Б|/2 раскопа 1962 г. С|т,
Ахмыловского могильника5. 1 третьей — фигурка козла с ЕрзовекогС
поселения®, к четвертой — целый ряд изображений на; иластинакС I
применении рельефного литья, когда зооморфная фигура прорабатЫ
валась на литейной форме в виде контурных линий, - получавшихся
выпуклыми или вогнутыми на готовом изделии, свидетельствует бкяэб
в виде хищной птицы из Ст. Ахмыловского могильника8. Позднее’это'
способ в сочетании с выпукло-вогнутой моделировкой голов горной
барана или горного козла был'применен при изготовлении поясни;
накладок из центральной Башкирии9.
В Волго-Камье встречены более сложные по форме зооморфньг
предметы, при литье которых-использованы приемы, применявшиеся пр]
изготовлении изображений нескольких групп. Сочетание объемного I
рельефного литья демонстрируют налобники от уздечных ремней VI-
V вв. до н. э. из Галкинского городища10 и Ананьинского могильника11
Интересны замечательные бронзовые ножны VI в до н.'э. из Погребе
 К. И. Корепанов
(Петропавловск-Камчатский)

О МАТЕРИАЛЕ И ТЕХНОЛОГИИ ИЗГОТОВЛЕНИЯ ПРЕДМЕТОВ

В ЗВЕРИНОМ СТИЛЕ АНАНЬИНСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Изучение материала и технологии изготовления зооморфных пред­

метов позволяет полнее определить особенности ананьинского искусства
звериного'сТиля и в делом в течение всей ананьинской эпохи. Естествен-
материале, использовавшемся для изготовления изображений в VII—
VI вв. до н. э., а также в отдельные периоды развития ананьинского
звериного стиля и в целом в течении всей ананьинской эпохи. Естествен­
но, технология изготовления зооморфных предметов зависит от материа­
ла. Отдельные, характерные для ананфинского звериного стиля, виды
изображений и образы,' а также приемы и способы их изготовления, сло­
жившиеся в этом регионе, свидетельствуют об определенных художест­
венных традициях в изготовлении отдельных категорий зооморфных
предметов.
Анализ показывает, что подавляющее большинство зооморфных
изображений из Среднего Поволжья и Прикамья выполнено на бронзо­
вых изделиях (табл. 1). Так, если общее число изображений на бронзо­
вых изделйях: (1360) составляет 85,1%, то на костяных (178) всего
; 11,1%, т. е. общее количество изображений на бронзовых изделиях в
7,6 раза больше/чем на костяных (табл. 1). Однако, по сравнению с
I татарским звериным стилем^ в ананьинском изображении на костяных
I изделиях больше в 16 раз (ср. — в ананьинском — 178 изображений, а в
| татарском — всей©' 111) .
Таким образом, если сходство в материале ананьинского с татар­
ским звериным стилем проявляется в преобладании бронзовых изобра­
жений, то различие между ними заключается в том, что в ананьинском
| процент костяных зооморфных вещей значительно больше, чем в татар­
ском. Отсюда следует, что в Волго-Камье кость для изготовления пред-
• метбв в зверином стиле использовалась значительно чаще, чем в Мину-
1 синских степях.
г В целом в ананьинском зверином стиле наблюдается общее увеличе-
1 ние количества изображений от периода к периоду. В каждом периоде
| увеличивается доля как бронзовых, так и костяных зооморфных изделий
(табл;1) . 0
г Однако соотношение Количества изображений на бронзовых и кос-
й тяных изделиях по периодам Неодинаковое. В ранний период известно
й 74 изображения в бронзе, тогда как в коста — 9, т. е. в это время .изоб-
I 41
 ражеянй в бронзе в 8,2 раза больше, чем в кости. В средний „ 1
изготовлено 89 изображений на бронзовых предметах и 32 — на
ных, т. I изображений на бронзовых предметах больше в 2,7 рЭ!
поздний период количество бронзовых изображений резко увеличив'
(Ц97 зооморфных изображений на 632 предметах), тогда как
женнй на костяных предметах, выполненных на 129 изделиях, 1
но 137, т. е. в IV—III вв. до н. э. бронзовых изображений больше 1 1 ||
за. Кроме того, изображения на глиняных и каменных изделиях Уу
| среднего периодов встречаются единично (табл. 1). В позднийц[п
среди них прослеживается некоторое увеличение зооморфных изобп в
ннй на каменных изделиях (30 изображений на 17 изделиях—таб^а
Таким образом, в VII—VI вв. до н. э. у ананьинских племен прм
щественно изготовлялись бронзовые предметы в зверином стиле, а
использовалась сравнительно редко, однако, в V и особенно в IV—ш
до н. э. кость устойчиво употребляется в качестве материала ддд ш
товлення предметов в зверином стиле, причем, на таких характер1
для ананьинского искусства изделиях, как костяные крючки с изобрУ
ннем фигуры птицы и ее головы, псалии с изображением голов щ '
ков (медведя, волка, собаки), рукояти с изображением голов хищник]1
гребни с изображением фигур оленя и головы филина.
По внешнему виду и конфигурации бронзовые зооморфные изде]
можно разделить на пять групп:
1—объемные фигуры и отдельные части фигур животных №
головы) со сложными сферическими и круглыми поверхностями;
2 —выпукло-вогнутые изображения на изделиях;
3 —выпуклые с одной плоской стороной;
4 —фигурки в виде плоских пластинок;
5 —рельефные изображения, данные выпуклыми или вогнутыми!
ниями на плоской поверхности предметов: бляшек, пластинок и т. д.;
Перед литьем каждого зооморфного предмета требовалось изгои
ление соответствующей формы. Следует отметить, что художествен!
литье требовало разнообразных и достаточно сложных литейных фо|
Уже в ранний период известны бронзовые зооморфные предме
всех пяти групп. К первой группе, например, относятся изображения!
лов коней на навершии рукояти кинжала из погребения 982 и «фан!
стического» животного на флагштоке — иавершии из погребения
Акозинского могильника3, а также изображение головы грифона на!
конечнике лука из погребения 926 Ст. Ахмыловского могильника н
гуры уточки из '/того же могильника4. Ко второй группе относится из)
ражение фигуры летящей птицы из кв. Б/2 раскопа 1962 г. Ст. Ахмыл<
ского могильника5, К третьей —фигурка козла с Ерзовского поселен»
к четвертой --целый ряд изображений на пластинах7. О применен
рельефного литья, когда зооморфная фигура прорабатывалась на ли»
ной форме в виде контурных линий, получавшихся выпуклыми или!
гнутыми иа готовом изделии, свидетельствует бляха в виде хит*
птицы из Ст. /ш ы ш еж ’д могильника8. Позднее этот способ в соче
иии с выпукло-вогнутой моделировкой голов горного барана или гори1
козла был применен при изготовлении поясных накладок из централь*
Башкирии®.
В Волго-Камье встречены более сложные по форме зооморф1
предметы, при литье которых использованы приемы, применявшиеся*
изготовлении изображений нескольких групп. Сочетание объемно^
рельефного литья демонстрирую) налобники от уздечных ремней^
V вв, до и, щ из Галкинского городища10 и Ананьинского могильник
И / Интересны замечательные бронзовые ножны VI в, до н. э, из погре
ия 143 Зуевского могильника, на которых отлиты фигуры кричащих
еверных оленей с поднятой головой с большими ветвистыми рогами,
ткинутыми назад и извивающейся змеи в сочетании с полосой ажурного
еометрического узора с обратной стороны ножен12.
Л. В. Збруева полагает, что ажурное литье имело место у ананьин-
ких металлургов, обладавших высокой техникой и умевших отливать
тень сложные вещи в каменных и глиняных формах, а иногда и при
омощи восковых моделей13. С. В. Кузьминых, специально изучавший
юпросы обработки бронзы ананьинскими мастерами, отмечает, что в
шаньинскую эпоху наблюдается дальнейшее усовершенствование литей-
юй техники, возрастают масштабы литья в открытых односторонних и в
шкрьггых двусоставных формах, появляется отливка изделий в трех и
Золее составных литейных формах, широко практикуется литье по вос-
<овой модели, без которого невозможна отливка некоторых видов укра-
иеиий и объемных зооморфных вещей, использовались различные куз­
нечные операции и приемы комбинированной техники: литье и штам­
повка14. У ананьинцев использовались в основном глиняные, затем
каменные и песчаниковые формы. Среди последних лучше сохранились
формы для отливки украшений15. Производство металла осуществлялось
профессионально выделившимися кузнецами-литейщиками или их семь­
ями на каждом родовом поселении и было рассчитано главным образом
на удовлетворение нужд сородичей. Профессиональное отделение и рав­
ноправное социальное положение этих мастеров демонстрируется захо­
ронениями с кузнечными аксессуарами на родовых некрополях16.
В V в. до н. э. происходит дальнейшее развитие художественного
литья. Наибольшего совершенства в V—IV вв. до н. э. мастерам удалось
достичь при литье бронзовых секир17 с изображением голов волчьего
хищника и грифона, которые обладают высокими художественными
достоинствами. Однако в IV—III вв. до н. э. изделий со сложными сфе­
рическими поверхностями и конфигурацией становится все меньше. В
этот период предпочтение отдается плоскостной моделировке, на изоб­
ражениях вводятся дополнительные спирали и окантовка и т. д.18. Так­
же, как и в татарском искусстве19, появляются грубые и небрежные зоо­
морфные предметы. Особенно это касается серийных зооморфных пред­
метов, изготовленных в III—1-й половине II в. до н. э. по одной модели,
очевидно, в одних и тех же отливочных формах20. Для некоторых зоо­
морфных изделий моделью служили, видимо, уже готовые изделия. По­
следнее очевидно для многих серийных изображений на поясных наклад­
ках в виде пластин с двумя перехватами с изображением горного барана
I или козла, а возможно, и лошади из центральной Башкирии21. Видимо,
; при копировании не всегда достигалась одинаковая степень четкости и
; выраженности изображений. Отдельные детали и линии смазывались22.
| Порой мастер пытался дополнительно проработать изображение в фор-
| ме новыми линиями23. Интересно, что в литье по одной и той же модели
нескольких изображений этого типа накладки получались идентичными
| не полностью. На некоторых изображениях введены новые элементы и
линии.
Это обстоятельство также отразилось на особенностях данного вида
] изображений. Эти изменения почти в шестисотлетней (IV в. до н. э .—
II в. н. э.) эволюции накладок данного типа прослеживаются отчетли-
* во, — в III—I вв. до н. э. дуговидная полоса, обозначающая рога или
( гриву, несколько расширяется, но передача рубчиков рогов или гривы
1 порой неодинакова: в виде насечек или более крупных и широких кана-
I вок. Оба последних приема в исполнении рогов ведут свое начало от бо-
I лее ранних образцов24. Вместе с тем, к рубежу нашей эры появляются
43
 симптомы начавшегося спада популярности данного сюжета. У ря
накладок голова животного приобретает грубую, менее изящную фор,
с резким изгибом шеи25. ’
Итак, длительное употребление данного сюжета связано с декор
тивным назначением накладок, служивших для украшения одежд]
Накладки рассматриваемого вида появились в поздний период развит)
скифо-сибирского звериного стиля. Отсюда, естественно, переживаем)
в тот период художественные течения с его характерным усилением с?]
лизании и схематизации с самого начала, в полной мере отразились )
данных изображениях: для них характерно преобладание декоративн|
орнаментального течения в исполнении. Некоторые изображения х»а.р|
теризуются отсутствием строгого канона, что проявляется в свободное
не в строго точном размещении отдельных черт у голов животных.
Таким образом, эволюция изображений на этих поясных накладу
связана как с общей тенденцией развития евразийского звериного стил;
так и с технологией их изготовления, когда многократное копировани
первоначальных образцов приводило к изменению их внешнего вида,;
также различием в мастерстве металлургов. Отмеченные тенденции прй
являются и на единичных бронзовых предметах в зверином стиле.
Определение химических и металлургических групп меди и бров
Среднего Поволжья и Приуралья I тыс. до н. э. проведено С. В. Кузьм!
ных (бронзовых орудий и оружия, среди которых было и оружие с зоо
морфным оформлением — кинжалы, клевцы и др.)26. В ананьинску!
эпоху в этом регионе употреблялись сплавы трех основных металлурги
ческих групп: оловянистые бронзы, комплексные сурьмяно-мышьяк^
вистые сплавы на медной основе и изделия из металлургически «чистой
меди без искусственных примесей27. С. В. Кузьминых продолжается изу
чение особенностей состава сплавов зооморфных изделий й украшени!
нз Волго-Камья.
Количество костяных вещей из памятников ананьинской культур!
очень велико. Кость широко использовалась ананьинцамй в быту и1
производстве28. Костяные вещи, в том числе и зооморфные предметы
дошли до нас в хорошей сохранности. Костяные' зооморфные изделЙ
наиболее полно представлены в поздний период (табл. 1). Во II —I вв
до н. э. количество костяных зооморфных изделий резко падает до двуД
Очевидно, в большинстве случаев кость обрабатывалась железны)!
ножом. Костяные предметы делались из специально заготовленных, под
ходящих по форме кусков кости или рога, затем замачивались и прохо;
дили через обработку ножом и полирование29. Как правило, прй изг№
товлении резчиками подбирается такая кость-заготовка, которая требуй
минимальной затраты труда для достижения зооморфного образа. На'
гляднее это видно по целому ряду костяных крючков с изображение)!
хищной птицы30. Одним из ранних воспроизведений мотива времен®
сложения этого сюжета является изображение хищной птицы на застеЖ;
ке VI в. до н. э. из городища Алтен-тау31. Образ хищной птицы здей
еще не осложнен включением иных мотивов при обрабЬтке. Резчик, учй;
тывая особенности материала, максимально подчинил его форме самоП!
крючка. Узкий конец его оформлен под нависающий клюв хищной птй;
цы с четко выраженными глазами и ушами. Внешняя сторона крючк®
напоминает спину птицы. У перехода к ее туловищу выполнены две пр°:
дольные нарезки, соответствующие началу ее крыльев. В поздний период
резчики стремились дополнить образ хищной птицы другим зооморфный
мотивом — чаще всего, лося. Там, где расположена голова птицы, на й
затылке они умело вырезали образ лося с характерной горбинкой нос^
Резчики мотив хищной птицы применяют в зооморфных превращения)!'
АД___________________________________________________________________
 Узкий конец крючка — застежки — они оформляют 1 виде головы гри­
фона и лося одновременно. Это видно по целому ряду крючков из анань-
| инских «костеносных» городищ32.
Ананьинские резчики достигли высокого мастерства в обработке
кости. Об этом свидетельствует большое количество костяных изделий в
1 зверином стиле33. Среди них особо следует отметить довольно тонкую по
I мастерству голову кошачьего хищника на подвеске V— IV вв. до и. э. из
1 Гремячанского поселения34, которая характеризуется сочетанием нату­
ралистических черт передачи львиного хищника со своеобразными приз-
наками стилизации, — вытянутой головы с оскаленной пастью и соеди­
няющимися клыками.
Наряду с общей тенденцией в развитии изображений, как по брон­
зовым предметам в зверином' стиле, так и по костяным зооморфным
предметам прослеживается неравнозначная степень мастерства и у
резчиков по кости, что ярче проявилось на зооморфных изображениях
костяных псалиев, на концах которых вырезались головы хищников
(медведей и волко-собак)35. Очевидно, этот способ зооморфного оформ­
ления костяных псалиев сложился в V— IV вв. до н. э. В это время видо­
вые черты медведя передаются достаточно отчетливо. Мастерами при
создании изображений медведя учитываются все естественные особен­
ности (бугры, впадины, углубления, ямки и т. д.) кости. В IV и особенно
III вв. до н. э. исполнение некоторых голов хищников низкое, схематич­
ное36. Эти отличия, кроме причин хронологического порядка, зависели,
вероятно, от умений и навыков конкретных резчиков, изготовлявших
предметы такого рода.
Интересно сравнение изображаемых животных местной, лесной
фауны в Прикамье с другими районами скифо-сибирского искусства в
конце VII —VI вв. до н. э. На изделиях раннего периода в Прикамье
изображается в кости только один представитель местной фауны —
лось, причем, только в северных районах ананьинской территории — в
Среднем Прикамье и бассейне р. Вятки37. В этом — сходство раннего
ананьинского искусства звериного стиля со скифским, где также извест­
ны изображения лося в кости (на жаботинских костяных пластинах).
Однако отличие между ними в технике их выполнения: жаботинские
даны в рельефно-графической манере38, тогда как ананьинские — объем­
ные (скульптурные), обобщенно-натуралистические, переданные в рам­
ках строгой стилизации раннего периода.
Все ж е остальные изображения раннего времени в Прикамье — это
общескифские мотивы (свернувшийся в кольцо кошачий хищник, фигу­
ры и головы хищных птиц и коготь), выполненные в бронзе (табл. 1).
В отличие от ананьинского и скифского звериного стилей, среди
костяных татарских изображений зверей полностью отсутствуют пред­
ставители лесной фауны: лоси, медведи и др.39. В татарском искусстве
мотивы на костяных зооморфных изделиях немногочисленны: головы
лошадей на навершиях костяных ножичков, лежащие львы на костяных
накладках и фигура собаки на обойме40. В отличие от татарского, в
ананьинском зверином стиле мотивы на костяных зооморфных изделиях
значительно разнообразнее: лось, медведь, молк-собака, филин, олень,
фигуры и головы птиц хищной и не хищной породы, фигуры и головы
хищников и головы лошадей, — все эти мотивы встречаются1в течение
всей ананьинской эпохи. Характерно, что отдельные мотивы в Прикамье
связаны в основном с определенными категориями костяных зооморф­
ных изделий: мотив хищной птицы — с костяными крючками и застеж­
ками, мотив головы кошачьего хищника, медведя и волка — с рукоятя­
ми ножей и оружия, мотив головы медведя — с костяными псалиями. На

45
 а* X
т * 6Л*

М атериал зооморфны х предметов из Среднего Поволжья и Прикамья VI I — III вв.

VII—VI вв. V —| рубеж V—IV вв. IV—III вв.

Мотивы бром* ка- брон­ кость глина ка­ золо­ брон­ глина
за кость глина мень за мень то за

Г. Копытные животные: 24(22)

1. Олень н олене-вербл. 2(1) 2 ( 1) 18(18) 2(2) У ( 28>
2. Лось 3(3) 2 (2 ) 2 (2 ) 6(4) 16(16) 1(1) КО
3. Конь 7(5) 1 ( 1) 5(4) 2(2) Н1)
4. Козел 2(2) 3(3)
5. Горный баран или козел
на поясных накл.
6. Кабан 1(1) 3(3)
870(435) ■9 (8 )
7. Баран 3(2) 1(1) 5(5)
11. Хищные звери: 1 ( 1) 3(3) 2(2)
Ц Кошачий хищник 13(9) 2 ( 1) 78(59)
8(7) 2(1) 27(21) 16(4) 1(1)
2. Волк-собака 3(3) 1 ( 1 ) 3(3) 31(17) 3(3) 5(4) № к
3. Медведь 30(22) 18(16) 10(8) 9(») 61 МЩ
4. Нога хищника 1 ( 1) 12 ( 10) 22(17) 25(23) 1(1) 6(4)
III. Птицы: 6(4)
$ Хищные (орел, сокол) 3(3) 22( 21)
2. Не хищной породы 2(2) 8(7) 1(1) 9(9) 1(1)
1 ( 1) 14(13)
3. Птицы на костяных 1 ( 1) 1( 1) 1 ( 1) 2 (2) 2 (2) 3 (2 ) 1 ( 1)
крючках
И1) 7(7) 42(42 )
4. Грифоны на бронзовых 34(34)
крючках
5. Головы грифонов на 20(19)
20(19}
клевцах цп
6. Головы грифонов на на­ 10 ( 10) 17(17}
6 ( 6)
кладках лука и узд. наб. 9(7)
7. Г оловы грифонов на се- 1(0 1Н&)
&. Щоло^ъ* тонфонов. на т\о- 4(1)

9. Головы грифонов на 14(5) 1(1) 2(1) 23(1®)

4(2) 2 (1)
кинжалах и мечах 2 ( 2)
10. Головы грифонов на 2 (2) 2 ( 2)
кельтах 1( 1)
11. Утка 1( 1) 1 ( 1)
12. Голубь 28(14) 30(16)
13. Коготь, лапка 2 (2 )
Прочие мотивы:
Фантастические сущест­ 7(4) 10(6)
ва 3(2) 18(14) 1 36(27)
10( 6) 6 (6) 1( 1) 6(4)
Змея 3(2)
Рыбы и рачьевидные 2 ( 1) 1 ( 1) 30(14)
26(10)
Глаз 4(4) 6 ( 2)
Ухо 6 ( 2)
1 ( 1)
Заяц 8(7)
Неопределенные 1197 137 5(4) 30(17) 13(7) 1958(956)
Ит о г о : 74(55) 9(7) 1(1) 3(3) 89(65) 32(29) 6(5)
(632) (129)

| 1 скобках указано количество предметов, на которых выполнены зооморфные изображении.

 1Л П 01Л < ш а и 1У 11Ш Л /А " 1'* % »*»»»**■'• --------- щ р 14Д V ^ Ж И ВО ТН Ы Е .

жается фигура хищника, а на костяных гребнях — фигуры олец

и голова филинам | 1
Заслуживает внимания еще одна немаловажная деталь: в ..!
ни на одном из ранних изображений не применен прием модеЦ!
широкими сводчатыми плоскостями ни в кости, ни в другом М
Этот прием, весьма характерный для техники резьбы по дереву ц
отражен на костяных псалиях, относящихся уж е к V — IV вв. д0
Таким образом, широкое использование кости в качестве
для изготовления предметов в зверином стиле начинается в V в. л
и особенно усиливается в IV— III вв. до н. э. В кости преимущес
выполняются мотивы лесной фауны: лося, медведя, волка, | |
северного оленя. Эти образы резчики вырезают на костяных Н
крючках-застежках, украшениях, предметах домашней утвари и 1
I на культовых предметах. В поздний период несколько увеличи
количество изображений головы кошачьего хищника на костят
коятях (табл. 1).
Количество изображений в камне, по сравнению с другими ма1
лами, невелико — 39, что составляет всего 2,5% от общего числа,
них преобладающее место занимают изображения на каменных и и
няковых пряслицах, причем на них чаще всего выполняются св«
шиеся или «ползущие» друг за другом хищники.
Среди изображений раннего периода свернувшийся хищник, и
сованный на известняковом пряслице из поселения «Курган»42, д
рует бронзовые изображения свернувшихся хищников, известных ]
Прикамье43, так и в других территориях скифо-сибирского искус
однако, ему уже приданы отдельные признаки волкоподобного хищ]
Глина употребляется еще реже — 7 изображений, что состав
0, 5 % . Среди них известно только одно пластическое , изображен;
статуэтка, видимо, водоплавающей птицы из поселения Кам
Бор II44. Однако глина чаще используется при изготовлении антр
морфных женских статуэток45. Во всех же остальных случаях изобрг
ны фигуры животных в виде орнамента на керамике. Всего одно и;
ражение птицы выполнено в золоте (табл. I )46.
Таким образом, материал и способы изготовления предметов в:
рином стиле ананьинской культуры показывают достаточно высо]
уровень технических достижений при выполнении зооморфных издел
Значительное количество предметов звериного стиля, выполнению
кости, отражает, видимо, постепенно сложившуюся в ананьинскую эпо
историческую традицию в применении кости как наиболее удобного
достаточно прочного материала, а также возможностью его использо»
ния для изготовления предметов утилитарного назначения: рукояй
крючков-застежек, лопаточек, гребней и псалиев.*2356

К л е н о в а Н. Л. К вопросу о первичных материалах предметов в звериномЩ

ле. —В кн.: Проблемы скифской археологии. М., 1971, с. 209.
2 П а т р у ш е в В. С. Ананьинские зооморфные изображения Марийского кр^'
В кн.: Из истории и культуры волосовских и ананьинских племен Среднего ПовоЛЙ
Археология и этнография Марийского края, вып. 2. — Йошкар-Ола, 1977, с. н
рис. 4—8; Х а л и к о в А. X. Волго-Камье в начале эпохи раннего железа (VIII--'^
до и. э.). М., 1977, с. 163, рис. 60, 9.
3 П а т р у ш е в В. С. Указ, соч., с. 107—108, рис. 3, 4.
I П а т р у ш е в В. С., Х а л и к о в А. X. Волжские ананьинцы (Старший АхМ^
ский могильник). —М., 1982, с. 267, табл. 130 — I в.; с. 240, табл. 1 0 3 — 1 7
5 П а т р у ш е в В. С. Указ, соч., с. 122, рис. 5, 9; П П ая тт рп ууш
т еав» ' рВ. С.,
I Ш9Ш\ -\
Х
к о в А. X. Указ, соч,, с. 138, табл. 1, 22.
6 Д е н и с о в В. П. Итоги изучения памятников поздней бронзы в Прикамье
!'АУ, 1961, вып. | с. Щ рис. 5—13; Ё е ч т о м б в А. Д. Периодизация и локальные ва-
ианты памятников ананьинской культуры Среднего Прикамья. — УзПермГУ, 1968,
Ц 148, с. 138, табл. 1-60.
I 7 См.; П а т р у ш е в В. С., Х а л и к о в А. X. Указ, соч., с. 138, табл. 1—7; с. 163,
р.абл. 26-5д; с. 242, табл. 105-1ж; с. 267, табл. 130 1и; П а т р у ш е в В. С. Указ, соч.,
I 118, рис. 1, 30; Б а д е р О. Н. Ананьинское и более позднее селище на Огурдинской
Стоянке близ Усолья.— УзПермГУ, 1960, т. 12, вып. 1, с. 156, рис. 4; З б р у е в а А. В.
ЧДстория населения Прикамья в ананьинскую эпоху. МИА, 30, М., 1952, с. 133,
1'абл. XXVI, 7 и др.
I 8 П а т р у ш е в В. С. Указ, соч., с. 126, рис. 9,11.
-I 9 См.: П ш е н и ч н ю к А. X. Биктимировский могильник. — АЭБ, т. II. —Уфа, 1964,
К 218, рис. 2, 5; его же. Охлебининский могильник. — АЭБ, т. III.— Уфа, 1968, с. 100,
1|>ис. 9—8; 12.
10 ГЭ, инв. № 1611/23; З б р у е в а А. В. Галкинское городище.—МИА, 1940, № 1,
щ 96, табл. 11, 17; ее же. История населения Прикамья..., с. 168, табл 31, 16.
II 11 Се Вагоп |§ Вауе. Са Ыесгоро1е бе Апап1по. Рапз, 1897, р. 25, гщ. 27; ГМТР,
Вмнв. № 7762/11.
12 ГЭ, инв. № 609/255; ОАК, 1901, с. 43; 3 б р у е в а А. В. История населения При-
Ламья..., с. 100, табл. XXI, 10а.
^ Там же, с. 103.
М 14 К у з 1м и н ы х С. В. Об ананьинской обработке бронзы. — В кн.: Из истории и
(уультуры волосовских и ананьинских племен Среднего Поволжья. Археология и этно­
графия Марийского края, вып. 2. — Йошкар-Ола, 1977, с. 146.
1 15 Там же, с. 14.5—146.
ЭД 16 Его же. Бронзовые орудия и оружие в Среднем Поволжье и Приуралье (I тыс.
до н. э.): Автореф. дис. канд. ист. наук. —М., 1977, с. 11.
| 17 В о г о у к а О. ЗсуГЫап ай. Ьопбоп, 1928, р1. 64-А; З б р у е в а А. В. Идеология
Р<!населения Прикамья в ананьинскую эпоху. — ТИЭ, Нов. серия, 1947, т. 1, с. 44; ее же.
МИстория населения Прикамья..., с. 134, рис. 14; Аз р е Пп I. К. АпИ§!ш1е5 би МоЩ
|Ртпо-Ои§пел. Не1з1пГогз, 1877, р. 60, 241; Тд1дг е п А. М. ТЬе АгсИс Ьгопге
яАде ш Еигоре. Е5А, XI, 1937, г\%. 1—5; Соликамский музей краеведения Пермской обл.,
%нв. № СКМ 2768; ГМТР, инв. № АН 15233-ВУ.
| , 18 См.: П ш е н и ч н ю к А. X. Биктимировский могильник..., с. 220, рис. 3—7; его же.
|Жара-абызская культура (население центральной Башкирии на рубеже нашей эры).—
|АЭБ, 1973, т. 5, с. 173, рис. 7—12, 13; его же. Шиповский комплекс памятников (IV в.
1до н .;Э . — III в. н. э.). —В кн.: Древности Южного Урала. Уфа, 1976, с. 43, рис. 7—6,
|8, 9, 10; его же. Охлебининский могильник..., с. 66, рис. 6, 24; с. 71, рис. 9—8, 12;
ЯЗ б р у е в а А. В. История населения Прикамья..., с. 42, 84, 137, табл. VI—10; ГЭ, инв
Й№ 23486; 801913.
| 91 Б о б р о в В. В. Технология изготовления бронзовых фигурок оленей. —В кн.:
Известия лаборатории археологических исследований КемГУ, вып. 7, Кемерово, 1976,
[с. 85.
I 20 См.: П ше н и ч н юк А. X. Охлебининский могильник..., с. 100, рис. 9, 8 и др.
| 21 Там же, рис. 9—8.
22 См.: музей БФАН СССР, инв. № 161/16а; 161/1654; 161/3137-3331.
28 См.: музей БФАН СССР, инв. | | 161/160 и др.
24 Из кургана 17 Шиповского могильника, раск. Пшеничнюка А. X., музей БФАН
СССР, инв. № 532/81-84; из погр. № 43 и 84 Охлебининского могильника , музей БФАН
СССР, инв. №161/8; Пше н и ч н юк А. X. Охлебининский могильник..., с. 71,
[рис. 9—8, 12.
25 См.: накладки из погребения 1 Биктимировского могильника, раск. Сальнико­
ва К. В. 1962 г., музей БФАН СССР, инв. № 70/1; Пше нич нюк А. X. Биктимиров­
ский могильник .... с. 218, рис. 2, 5.
26 К у з ь м и н ы х С. В. Бронзовые орудия и оружие..,, с. 1—21.
27 Там же, с. 5.
28 3 б р у е в а А. В. История населения Прикамья..., с. 61.
29 Там же..
30 См.: ГИМ, инв. № 42070/6-11; ГЭ, инв. № 650/18; Спицын А. А. Бронзовая
культура Вятского края и костеносные городища. — МАВГР, 1893, т. 1, табл. IX.
31 Раскопки Генинга В. Ф. не опубликованы. См.: Генинг В. Ф. Отчет об архео­
логических исследованиях по Камской (Боткинской) экспедиции в 1959 г. Ижевск, 1960,
АИА, Р1, 1954, с. 20, табл. 1-6.
32 См.: ГИМ, инв. № 42070, инв. № 49/196, оп. № 2-10; ГЭ, инв. № 650/17; 650/47;
С п и ц ы н А. А. Указ, соч., табл. IX, 8—10; Б е р к у т о в Л. А. Отчет о раскопках члена-
сотрудника Сарапульского уездного земства в Вятской, Казанской и Уфимской губер­
ниях в 1913 г. АЛОИА, д. № 248, с. 37, рис. 17.
33 См.: З б р у е в а А. В. Пижемское городище. —ИГАИМК, 1935, вып. 106, с. 287,
рис. 42; ее же. История населения Прикамья..., табл. XXIV—8, 9, 14; XXVI—10; ее же.
Население берегов Камы в далеком прошлом. —В кн.: По следам древних культур. М.,

4 Заказ 3773 49
 1954, I 124, рйс. 1; Спнцын А. А. Указ, бои., табл. VIII—Ц 4; Ёе чт о м0
Периодизация и локальные группы памятников ананьинской культуры Средце
камья. —УзПермГУ, 1967, № 148, с. 137, табл. 1—120; и др.
м ВечтомовА. Д. Периодизация и локальные группы..., с. 136, табл. Ц.
2? Он же. Раскопки Гремячанского поселения на р. Тулве. — ВАУ, 1962, 7
с. 85—89, рис. 36—1, 2; его же. Периодизация и локальные группы.!., табл. Щ
Зб р у е в а А. В. История населения Прикамья..., с. 127, 260, табл. XXIV, 10.
* Вечтомов А. Д. Отчет о раскопках и разведках в Пермском районе п
обл. за 1971 г. Пермь, 1971, АЙА, Р1, 5060, рис. 16—2, 5; см.: также отчеты к
ва А. Д. АЙА, Р1, 2021, рис. 68; Р1, 2133, с. 16, рис. 33—4, 5; КА ПГХ, инв. Щ ;
7959; 14491; 7942. Благодарю А. Д. Вечтомова за предоставленную возможносц
комиться с материалами его раскопок.
37 Зб р у е в а А. В. Пижемское городище..., с. 287, рис. 42; ее же. История8.
ния Прикамья..., с. 137—138, табл. XXIV, 8; А р х и п о в Г. А. Городище «Ройсям
хан> (По материалам Марийской археол. экспедиции 1956 г.). — ТМарИЯЛИ,
вып. 11, с. 107, рис. 5—9; Кировск. обл. музей краев., инв. № 28/331.
38 См.: Ильинская В. А. Некоторые мотивы раннескифского звериного §|
СА, 1965, II 1, с. 86—107; ее же. Современное состояние проблемы скифского звм|
стиля. — В кн.: Скифо-сибирский звериный стиль в искусстве народов Евразия.,
1976, с. 19, рис. 2—5, 7.
39 Членова Н. Л. Указ, соч., с. 209.
40 Там же, с. 209—211.
41 Псалиях из Гремячанского поселения: • КА ПГУ, инв. № 573/7878.]
635/17728; Вечтомов А. Д. Раскопки Гремячанского поселения..., с. 85—89. ]
42 Габяшев Р. С., К а з а к о в Е. П., Ст а р о с т и н П. Н., X а ликов!
Хлебникова Т. А. Археологические памятники в зоне Куйбышевского водохра^
ща. — В кн.: Из археологии Волго-Камья. Казаны 1976, с, 15.
43 Патрушев В. С., Халиков А. X. Указ, соч., табл. 130-1и; ГИМ, №32
инв. № 35205.
44 Шнринкина А. М. Поселение Камский Бор IГ близ Оханска. — УзПер!
1960, т. 12, вып. I, с. 93—94, рис. 7—9.
45 Зб р у е в а А. В. История населения Прикамья.../с. 251; И в ан ов'В. А. И
ные антропоморфные фигурки ананьинско-пьяноборского времени.' СА, '1976/1
с. 308—311, рис. 2.
46 Не фе дов Ф. Д. Отчет об археологических исследованиях-в Прикамье, проя
денных летом 1894 г. —МАВГР, 1899, т. 3, с. 57, рис. 15.
 В. А. Бобков
(Кемерово)

СПОСОБЫ КРЕПЛЕНИЯ КЕЛЬТОВ-ТОПОРОВ

В СКИФСКОЕ ВРЕМЯ
Бронзовые втульчатые кельты являются достаточно многочисленной
категорией предметов среди находок в погребениях скифского времени
как на степной и лесостепной территории Северной Азии, так и Восточ­
ной Европы.
Большой хронологический диапазон бытования и широкое распро­
странение данной категории вещей, их разнотипность предполагают и
различное функциональное использование. Однозначно вопрос о функ­
циональном использовании этого орудия может быть решен только тог­
да, когда фиксируется взаиморасположение бойка и рукояти. Только в
этом ёлучае мы с уверенностью можем определить тип рубящего орудия.
На основании анализа остатков дерева во втулках бронзовых кель­
тов в 1947 году М. П. Грязновым была предложена методика определе­
ния типа рубящего орудия (топор, тесло). Исходной посылкой построе­
ний М. П. Грязнова являлось то, что рукоять кельта изготавливалась
Г-образной формы из ветви дерева и прилегающей части ствола, кото­
рая и использовалась для насада на нее кельта. Считалось, что во всех
случаях, когда имеется хотя бы незначительный остаток дерева во втул­
ке кельта с различимой структурой древесины, можно дать совершенно
точный, объективный критерий для определения назначения орудия. Для
этого необходимо лишь проанализировать расположение годичных колец
по сохранившемуся во втулке кельта кусочку дерева, безошибочно и
крайне просто определив тип рубящего орудия. У кельтов-тесел в этом
случае остатки древесины во втулке имеют параллельные лезвию следы
годичных колец, а у кельтов-топоров они перпендикулярны лезвию ору­
дия (рис. 1—1, 2 )1'. 5
Как считал автор этой методики, для доказательства правильности
подобного определения «нет надобности приводить все соображения за
и пробив него, основанные на наблюдениях над особенностями формы
кельта, его размеров, характера сработанности, распределение орнамен-
' та и т, й. Наблюдения над сохранившимся во втулке кельта кусочком
дерева являются решающими и не нуждаются ни в каких дополнитель­
ных изысканиях»2.
Позже эта методика была использована А. X. Халиковым3. При всей
привлекательности и простоте эта методика не может быть универсаль­
ной, а в ряде случаев и неправдоподобной при определении типа рубя­
щего орудия, так как описанный способ крепления кельта был отнюдь не
4 * 51
 и 2
Рнс. 2. Кельт № 1 из погребения 2, кургана 19 Березов­
ского могильника.
52 | Кельт Щ I с остатками топорища и рукояти.
2 Поперечный разрез деревянного топорища.
3 Остатки деревянного топорища и рукояти,
 единственным, а рукоять во многих случаях могла б
Это стало очевидным после находок кельтов с ч д с т и ч н ^ ^ Л ш
креплениями в Старшем Ахмыловском могильнике. н Я
Публикуя этот материал, В. С. П атруш ев считал
ве случаев топорища составлялись, из двух частей ■ _
кого прямо во втулку, и самой рукояти. Д л я таких
годичных колец уже не имеет никакого значения»4.
Д ля айаньинских кельтов Старшего Ахмыловского I
менялось двусоставное топорище из вклады ш а (в н е к о ^ ^
выступающим шпеньком) и насаженной на него рукоТ° * 1
конструкция крепления кельтов,) точнее й б Д ь Т о в -т с й ь ^ Ч
скифское время не только по ананьинским | мат*ёрифлЖ°В’ш
старше ахмыловскому способ крепления кельта был пп ■
исследовании одного из тагарских курганов у озера Ашпы ° г 1!
товым6.
Иной способ крепления кельтов бы л за ф и к с и р о в а н в хо 1 1
тагарских курганов Березовского'' и К о со го л ь с к о го м б г и л ь н щ И
повском и Ужурском районах К р а сн о я р ек о ш .И р а я . При
этих курганов были о бн ар уж ен ы д ер ев я н н ы е й роуш н ы е "
топорища, на которые н асаж и вал и сь , р укоять Ги в тул ьчаты й !
орудия — кельт. Н а и б о л ее хорош о' сохр ан и л и сь ' крепления™
могилы № 2 кургана 19 Б ер езо в ск о гб м оги льн и к а (рис. 2, 3).
сохранившейся части дер евян н ого .топ орищ а о д н о г о ш з орудйй|1Я
ширина 4,1 см, ширина проуха^эр^дия! 5,4 е м , максимальная: я | пЪгре^Ш кУРЫа Ш Ш
жШ ш* р
деревянной части топорищ а у п р о у х а о р у д и я 2;3Гс м , ширина и Я НРйс. Ц—
Я Н Ш в ц |
остатков рукояти в п р 6 у х е '4 Х 1,2 см (рис1 2) . В о времй расчистд^$|&ро?'могилияйк
предметов были видны остатки к о ж а н ы х ремешков, п ри вязЯ и
ушкам кельта, служ ивш их дополнительны м ' креплением кельта к |
вянной двусоставной конструкции. В с е р ук оя ти 1 ^ и д е р е в я н н ы е ® !
кельтов-топоров были изготовлены из^ б ер езы 7!* Р а с с м а т р и в а е м ы е та
ские кельты относятся к типу. двууш ковы х^клинОвидных, подпрямЩ!
ных в пойеречном сечении.-
Так как способ крепления, рукояти бы л заф й к си т о в а н плшш
ШШ
естественно, вопрос о его ф ункциональном н а зн а ч ен и и можетЩ И
'щен однозначно— это кельт-топор. Е сли бы в н а ш ем случае
'орудия не сохранилось и нам бы приш лось" и с п о л ь з о в а т ь - ||
М . П. Г р язн ов а, определяя тиц: рубящего орудия п ( |^ т а т ^ м д к ^ Л
во Втулке, то неизбежной была бы м е т о д и ч е с к а я ощибка&.Т ощ
пришлось бы, исходя из анализа расположения годи ч н ы х кс т 4
описанный экземпляр к кельтам-теслам (рис, 1 | т 1, 2 № Л)- таК$
методик М. П. Грязнова и А. X, Х али к ова о т м еч ал и сь и ран с^ма Я
основе их был лишь анализ древесины8. В есь м а часто ^же с к 0 е, Щ
орудия — клиновидное симметричное лезвие, его н ебол ь ш и о
на боковых гранях кельтов, обладает чертами характерн ь^
И Ш -ГЛТТЛГ.ЛГ.9 Т7*тгг,п„ „~гг„„ттгггтпт,Т7ПТТиТ
■ Я И Я И Н Р В■сече»'
ищ ля
ассиметрично заточенное лезвие и недостаточную, к ак прав <1
поров массивность10.
Попытка определения длины ‘ н есохр ан и в ш ей ся р ук оя т х
кельта-топора была предпринята на основе о п р е д ел ен и я Дл , | Ш Н |
более поздних орудий11. Деревянное * топор и щ е с^кельтом , н щ и |
кояти и ее предполагаемое продолжение вы черчивались в Щ ш ш ш Ш
ции. Затем определялся центр тяжести кельта в м есте с Щ |м |Ё Ё ш \ I
вой топора. Найденное положение центра т я ж ести ( О ) , в йЧе с ^ й^
тически определенное направление у д а р а (К) и ге0В ш ш И И
правление удара опускался перпендикуляр ОА, продолжение которого
в точке пересечения с осью рукояти указывает положение центра удара
орудия (С) при работе. Согласно теории ручных орудий, центр удара
должен находиться на 2/3 длины рукояти12. В противном случае рука
будет испытывать сильную отдачу, а рукоять сломается. Как известно, у
современных топоров необходимый эффект достигается изгибом черен­
ка, у древних ж е скосок