ньти лишь тогда, когда обращаются к нормам, определяющим стро-

гую ответственность недобросовестного получателя (§ 819 [1] ГГУ).

Согласно судебной практике и доктрине, недобросовестность несо-
вершеннолетних нельзя Использовать в ущерб их интересам, при
условии, однако, что их законный представитель не знал о приобре-
тении и о том, что оно бьшо сделано без правового на то основания
(RGJW, 1917, 465; Lieb in Mйnchener Kommentar2 [1986] § 819 Rd
Nr. 7; LarenHCanaris, Lehrbuch des Schuldrechts 11213 [1994] 312 f.).
Суіцествует также иная точка зрения на ответственность не-
совершеннолетних по искам о неосновательном обогащении; она
наступает лишь в том случае, если объем его правоспособности бу-
дет признан достаточным, чтобы нести деликтную ответственность
(§ 828, 829 ITV; BGHZ 55, 126, 135).
В других странах особенности защитъі интересов несовершенно-
летних проявляется более отчетливо, так как общие нормы, регули-
рующие ответственность, учнтывают их в недостаточной мере. В
Австрии и во Франции, например, препятствием защите несовер-
шеннолетних служит прежде всего докгрина о безоговорочной от-
ветственности, заключак›щейся в обязанности всех и каждого воз-
вращать недолжно полученные деньги. Для несовершеинолетних
сделано лишь одно искліочеиие. В обеих странах несовершеннолет-
ние несут ответственность только в том случае, если недолжно по-
лученное используется действительно в их интересах. И этот факт
должен, судя по всему, доказывать истец.
Австрии: OGH 22. 8. 1951, SZ 24 Nr 204; OGH 13. 12. 1905, GIUNF 8
Nr. 3246; OGH 2. 7. 1913, GIUNF 16 Nr. 6514. ст. 1241, t3t2 ФГК;
Италия: ст. 2039 итальянского ГК. юрнстан доктрнна беэою-
ворочной ответственности при возврате недолжно уплаченнпіх денег пред-
ставляется столь привлекательной, 9то они нспользуют ее даже в случае
нпдееспособности ліпіа, получивтего этн деньш, если блатдвря нм он
извлек котя бы раз пущественную выгоду. И не нмеет значения, удалось сму
в дальнейвіем эту выгоду удержать шін нет. Еслн он нстратил деньги, полу-
ченные без законное на то основания, на какие-либо покупки, он обязан
вернуть всю сунму, даже если приобретенное на ати деньги позднее было
уничтожено илн обепценилось. Считается, что нстеи, требуюідий возврата
недолжно им нсполненного, «не отве•іает за будуіцее н причины, не инею-
піие к нему отношения. Он несет ответственность только за растоинтельст-
во» («n’est pas responsable de I’avenir et des nauses ètrangères, mais seulement
de la dissipaйon») Planiol7Ripert/’Esmein VI Nr. 323).
В английском праве нет необходимости обращаться к нормам,
регулирующим степень ответственности или удержание неоснова-
тельного обогащения, так как несовершеинолетние а йmine (изна-
чально) освобождаіотся от обязаиности возвращать педолжно упла-
ченные іш деньш. Если исполненное в пользу несовершеннолетнего
или эквивалент sтoro нсполненного находится у него в руках и мо-
жет бьпь индивидуализировано в его имуіцестве, то существует тен-
353
денция применять нормы права справедяивостя дяя нстребовання у
него возврата недолжно полученного, аналошчно тому, как это име-
ет место в отношении доверительной собственности в силу закона
(constructive trust) (см. Stocks v. Wilson [1913] 2 К.В. 235; Goff/Jones
aaO Ѕ. 533 ff.). Однако другая сторона не может путем расторжения
сделки приобрести право на предъявление иска о возврате чисто
денежного долга из-за опасения, что пто будет иметь много общего
с принудительным исполнениен в судебном порядке недействитель-
ного договора. Существует даже выражение: «Реституция прекраща-
ется там, где начинается возврат денег» («Restitution stops where re-
payment begins») (Anson7Guest, Pйnciples of the English Law of
Contract^ (1975] 216). Поэтому несовершеннолетний освобождается
от обязательств, если не может вернусь полученное или его эквнва-
лент, независимо от того, потеряно ли оно безвозвратно, исполью-
вано во благо или впустую. Кроме того, несовершеннолетней осво-
бождается от ответственности, состоящей в обязанности платнть
деньги, как это имеет место при оказании услуг или выплате денег.
которые невозможно вьtдеяить в его инуіцестве.
БRОЙ ПОДХОД К )Э ШСННЮ )/E&3dHHblX П О JICЬ1 НСООВС}ЭШСИНОЈІВТННХ ЫЈІ
вырабоган на основе двух прецедентов начвяа XX века. В одном из ннх peqь
ЯПIa О П}э0АоШtЅУ0, ПОПЩСННОЙ HTCOBC ЯІСННОПСТННМ КОМЫС{ЗСИНТОЫ ПО ДО-
говору, который в дальнейвіем он не сунел выполнить (Cowern v. Nield
[1912) 2 К.В. 419), а в другом — о денежном займе ребенку {Leslie v. Sheill
(1914] 3 К.В. 607). В обоИК СПЩБАХ C$Jt Щ D2HTCJ1ЬHO ОТВС{ЗГ С• 8СТВОВБНИС
обязанностн возвращать деньш частично по причинам, связанным с исполь-
ЗОВБНИСМ ТС}ЭМННОПОІНН (€'•M. ВЫШС), a ЧАСТИЧНО ПП ТОМ ОСНОВБНИН, ЧТО GЭTO
было бн не чем иным, как прннуднтельным нпполнением в судебном поряд-
ке недействительного договора» (Lord Sumner in Leslie v. Sheill aaO Ѕ. 619;
критику см. Goff7Jones aaO Ѕ. 530 ff.). Американское право во многом сле-
дует английскому образиу. Restateшent нсzодит из того, •іто несовершенно-
летхий может защитцат»ся с помощью аргуиеита «изменение обстоя-
тельств» точно так же, яах и полностьто дееспособнмй (Restatemnnt оп
Restituйon [1937] § 139 Coшment d). Однако на практнхе эащита интересов
неповервіеннолетнего выходігг двлеко за рагtки обіцих норм, регулнрую•
щнх освобожденне от ответственностн. Сошасно трвднционной и до снх
пор господптвуюіцей точке зрения, несовершеннолетней отказывает своему
партнеру по недействіггельному соглатенито в реституцни в том слуцае,
CGflH ПС{ЭВОНППБЈІЬНО ПОП)/ЧСННОС ИМ (MH ЭKBHBdfl HT СТОЮ) CСTb )f HСЮ В
налицни, по не может быть нцдивцдуалвзнровано. Судя по многочисленные
*7аебнын реюенням, то же паное отиосніся к случаях, когда изнапапьно
невозможна реституциа в натуре (в иелом по данному вопросу см. Williston
§ 238; Simpson, Handbook of the Law of Contracts2 [1965] 228 ff.).
4. Вышеприведенные прівіеры показывают, что во всех правопо-
рядках ответственность даа каждой отдельной группъі правонару-
шений, обладающей своей спецнфикой, обосновывается одинаково
эвучащей аргументаіщей. И пта же аріументация используется дпя
ограннчения сферъі действия общих н абстрактно сформулирован-
354
ньж хорм об ответственйости лли для отхаза в кz пртtиенении: тах,
социальные факторы прннимаются во вниманне при переіиіате
а несовершеннолетннм в
случае предоставляется, как об этом
свидетельствует договорное право, специальная защита, чтобъі не
допустить причинения им ущерба. И предоставпение такой защиты
является целью правопорядка. Создается впечатление, что в различ-
ных правопорядках критерии, в соответствии с которыми принима-
ются решения в подобных случаях, применяются автоматяческн н
поэтому не требуют дшіьнейюнх разъяснений.
Однако наряду с ними (как бьшо показано выше в п. 2) в некото-
ръіх правопорядках разработаны общие прннципы решений, которое
могли бы бьпь с успехом применены в других странах. Особенно
плодотворной в sтом плане представляется идея принимать решение
в зависимости от действий и положения обеих сторон во время н
после сделки о неосновательном обогащении. И хотя в нашн дни те-
оретически пьпаіотся опровергнуть эту идею, ссъіяаясь на принцип
справедчнвости, определяіощий природу нсков из неосновательнот
обогащения (см. вьвяе § 15, V), она нашла шнрокое прнненение в
праве США. Внимания заслуживает также и точка зрення, согласно
которой неоеновательно обогатившийся должен самостоятельно от-
вечать за принимаеиые им решение в экономической сфере, касаю-
щейся его имущества. И пто несмотря на то, что доктрнна обязатель-
ности возврата денег по искам о недолжно полученньж платежах, с
помощью которой в наши дни, среди прочего, оправдывает пту цдеіо,
считается слишком одиозной. Немецкие правоведът традиционно
вцдят в неосновательном обогащеіиіп имущественное прнращение
и, как следствие этого, иначе оценивают приведенные выше точки
зрения. Поэтому дяя них решения об ответственности .по делан о
неоснователъном обогащения — не более чем результат чисто арнф-
метических операций, в которых оценочным соображениям не долж-
но быть места (см. по этому вопросу прежде вcem Dawson aaO Bos-
ton Univ. L. Rev. 61 [1981J 271). Спорньйі характер подобного подхо-
да проявляется особенно отчетливо, когда подобно американскнм
юристом задаются вопросом, на чей счет следует отнести убытки в
случае отпадения основания сделки о неосновательном обогащении.
При таком взгляде на практику вопрос о том, продолжает ли долж-
ник по сделке о неосновательнон обогащения нести ответствен-
ность, зависит от того, чьи действия — его или партнера — следует
считать причиной собьпия, повлекшего за собой причинение ущерба.
а) представляется справедливым, что действия и положение обо-
itx партнеров должны играть свокі роль при принятии такого ариф-
метического решения. А. фон Тур сетовал на то, что приніщп ответ-
ственности, воспринятый господствующей немецкой доктриной,
иллюстрирует различие в положении сторон в разлнчннх типах
исков из неосновательного обогащения. Он выступал в целом в поль-
зу смяшения ответственности ответчика по искам о неоснователь-
НОС OЙOГaЩ ННИ. ЭТO XOTTfl В Н b НСДОЛЖНО ИППOflHgHHOg Ц Ц-
кояьху ошибочно с•титал себя связаннъві обвзательствами, тому за-
кон позволяет ссъюаться на оюибку, послужнвшую «препятствием
его деловой активности», только в том случае, еслн он, подобно
лнцу, допустившему ошибку в смъісле § 122 ГГУ, также берет на
себя убъггки. которы реституция прнчинит другой стороне. И нао-
борот, при неосноватеяьном обогаіценви ііушел нарушения чу:іхиx
* R*® , тО есть когда неосновательное обогащенне ішело место не
в результате передачи истцом ответчику ошибочно исполненного в
его пользу, а в свяэи с присвоениеи ответчиком, как, например, в
случаях, подпадаюіцнх под действие § 816, абз. 1, предл. 1, ГГУ,
интересы неосновательно обогатившегося не заслуживают заівиты,
если sтo бьшо чревато для него чрезмерньшн тратами, он упустил
возможность воспользоваться своими правами ялн удачным стече-
ннем обстоятельств или взял на себя новые обязательства. Подоб-
ньйі ущерб мог бы понести любой, переоценивающий свои финан-
совые и материальные ресурсы; ему не должно бьггь позволено
возяожить бремя своих расходов на лицо, надепенное правом требо-
вать реституции (v. Tuhr aaO Ѕ. 314 ff.; в этом же смысле, но менее
четко см. Heinrich Siber, Schuldrecht [l931J 445 f.).
Другими словами, можно безболезненно сделать еще однн юаг
вперед н вместе с другими авторамн (это преяще всего Wilburg aaO
Ѕ. 138 ff.; а также одобрительно высказывающийся по проблеме, но
с большой осторожностью Rabel in RabelsZ 10 [1936] 426 f.) и велед
за американской правовой мыслью задавать вопрос в рамках различ-
ных тнпов исков из неосновательного обогащения, какая иэ сторон
является главным инициатором сделки о неосновательном обога-
щенни и отпадения ее основания и соответственно несеіп зп ето
ответственность. Если кредитор уничтожает долговое обязатель-
ство после его погашения по ошибке третьим лицом, решение во-
проса о том, должен ли нести бремя расходов, неизбежно связаннъіх
с возникшей необходимостью доказательств, кредитор или третье
лнцо. которое намеревается вчиннть рестнтуционный иск креднто-
ру, может облешить наряду с другими и следующие соображення:
требовал ли кредитор от третьего лнца утілаты долга в ультнматяв-
ной форме и воздействуя на него силой убеждения, или же третье
ліщо, добросовестно заблуждаясь, сиитало пебя должником п запла-
тшіо по собственной инициативе, илн платеж предназначвяся друю-
му лицу, но по недосмотру бьш зачнwіен банком на счет кредіггора.
В последнем случае дпя принятия правильного решения необходимо
дополнительно выяснить, какая из сторон должна нестн ответствен-
ность за ошнбки, совершеиные банком;
6) при принятни решения по вопросу о том, на счет какой из
сторон следует отнести расходы, связанные с собьггиями, которое
N}9НВЅЛИИЩаФШЬІПsННЮН€ЮСНОВdТЬЬМОГОО ТRІЦЅНИR,Ш КОДНМО

356
учитывать, что обогатившийся должен сам отвечать за пкономнчес-
кие решения, касающиеся его отношеннй в имуществеиной сфере.
В Германии, сошасно § 838, абз. 3, ITV, все экономические вромахн
ответчика в связи с его СО ТВЅИНЫМИ действіымн,шшзанныесны
основательным обогащением, относятся в принципе на счет истца.
В случае реституцин на него возлагается бремя расходов, если поку-
патель земельного участка перепродал его по слишком низкой цене
или если продавец земельного участка дает себя обмануть при на-
значении его покупной стоимости (RGZ 75, 361; RGJW 1931, 529);
если получатель платежа, осуществленного без законного на то ос-
нования, одолжил полученные деньги третьему лицу, а тот, оfiанкро-
тившнсь, потерял их (RG WamRspr. 19012 Nr. 360; BGNZ 26, 185,
194 ff.) или если продавец вьжладъlвает значительную сумну, полу-
ченную по недействительному договору, в собственное предприятие,
которое в дальнейшем прекращает свое существование в результате
бомбардировок или демонтажа (BGH MDR 1957, 598).
Но быяо бы более естественно, если бы в принципе каждъгй нес
бремя рисков, связанных с ведением собствеиной коммерческой де-
ятельности, поскольку, как однажды выразился Рабель, «то, каким
образом неосновательно обогатившийсв присоединяет полученную
вещь к своему имуіцеству... является искліочнтельно его собствен-
ньві делом» (Rabel, aaO Ѕ. 427). Поэтому неяьзя отрицать рацно-
нальное зерно в доктрине, которая еще не потеряла своего значения
в ряде стран и согласно которой получивший определенную сумму
денег должен вернусь точно такую же сумму: прнмененне денег столь
универсально, что сам собой напрашивается вьгвод о необходимостн
причисления их к сфере распоряжения их полуиателя своим соб-
ственньш имущеетвом.
Тезис о том, что каждый должен иести ответственность за последствия
cвoem «економическот поведения» {Flume aaO, Ѕ. 157), теряет свой смыел
в wіучаях, когда приобретенная выгода побуждает ее попучателя становнть-
пя менее опмотрительным, вести расточительнпій образ жизнн. бъггь гого-
ВЫМ ИДТН НП необоснованпіе ИСКН И TCbt С8МЫШ НССТИ ШТКН. 8KOC ПО-
ведение яревато «убытканн доверия» в яистом вяде, которые следовало бы
ие столько отнестик сфере убьтто•ткою уттравлеиия собствсштьы ииувіест-
BOM, СКОЛЬКО ОП{ЭСДШІЯТЬ В Т )ЭМННПХ ЫОТНВН)ЭОВ8ННЬlп Н BHHOBHbïX ДЕЙСТВИЙ.
Этоt тезис «не работает» и в случаях, когда закон четко и ясно дает понять,
как в случае с несовершеннолетннмн. •гro коиет максннапьно заіиіггигь
ОП) СДТflИІЗНЫ pJjyППbl ТІНЧ ОТ HCГaTИBHЬIZ ПОСПИДGТВНЙ HX СОБСТВЕННОЙ КОШ-
мерчесхой деятелъмости;
в) и наконец, пример с ответственностью несовершеннолетних
по искам из неосновательного обогащения евцдетельствует о сущес-
твовании еще одного основания для распределения ущерба между
сторонами, которое Ao сих пор сознательно еще не испояъзовапось в
том, что касается применения норм, регулирующих реституцню.
Беглый обзор ряда иностранных законодательств, показывает, что
357
даже там, где эти нормы менее блатсклонны в целом к ответчику,
чем в Германии, правовая политика в отношении несовершеннолет-
нмх представляет собой столь эффективньйі инструмент защитъі их
интересов, что они практически не несут ответственности за убъггки
по совершенньш ими сделкам в связи с реституционнъіми нсками
или же степень sтой ответственности максимально ограничена. Дру-
шми словами: на норму, согласно которой договор, закліочеиный
несовершеннолетних, считается недействительным и потому может
бьпь аннулирован, стоит в интересах дела сослаться, когда возника-
ет вопрос, какая из сторон должна нести убытки в связи с утратой
полученной выгоды.
Таким образом, факт влияния «теории возмещение вреда в слу-
чае нарушения цели правовой нормы» (“Normzweck”), применяе-
мой вместо или наряду с традиционной теорией адекватности рас-
пределения убьпков между сторонами, согласно изысканиям Рабеля,
все в большей степени признается немецкой судебной практикой и
доктриной возмещения вреда (см. ниже § 17 II). Пример ответствен-
ности несовершеннолетних показывает, однако, что подобный под-
ход к решению проблемы распределения убьпков между сторонами
возможен и при правовое регулировании неосновательного оfiога-
щения, то есть в определенных случаях степень ответственности по
реституционнъім искан ножет зависеть от сныспа и юридической
силы норм, служащих дпя обоенования этих исков. Это становится
возможньт особенно тогда, когда первоначально исполненнътй до-
говор позднее будет по каким-либо основаниям признан недействн-
тельньш (например, из-за нарушения законодательного запрета или
несоблюденяя требований формы) и политико-правовая цель этих
osнoвaний может бьпь четко и ясно установлена. В подобном случае
такая цель служит исключительно важньві критернем также и для
определения объема ответственности по реституционным искам.
Аналогичные соображения могут бьпь использованы прн неос-
новательном обогащении, явившемся результатом собственных дей-
ствий ответчика. Это касается, однако, случаев, когда правовое по-
ложение потерпевшего в содержательном плане имеет довольно
четко очерченные границы. Например, в Fермании существует пра-
вило, согласно которому лицо, продавшее или утилизовавшее чужую
вещь, не может в случае предъявления ему бывшим собственником
иска из неосновательного обогащения зачесть цену, уплаченную им
за нее третьему лицу. Зто, среди прочего, объясняется тем, что по-
добное снижение цены бьшо бы невозможно в случае предъявления
ему виндикационного иска до того, как он успел распорядиться чу-
жой вещью (BGHZ, 14, 7, 9 f.; v. Caemmerer, Festschrift Rabel, I
[1954], 385 f.). Сказанное является не чем иным, как свидетельством
того, что собственность в данном случае служит постояино действу-
юіцим основанием не только дяя иска из неосновательного обогащения
(condictio), но и для определения степени ответственности по нему.