Скифы, ираноязычный народ, населявший степи Северного Причерноморья с 8-7 вв. до н. э. по 3 в. н. э.

В
7-3 вв. до н. э. у скифов господствовал кочевой уклад жизни. Сведения о них содержатся у греческих и
латинских писателей и в ассиро-вавилонских клинописных документах. Наиболее полные оставлены
Геродотом, посетившим Ольвию около 450 г. до и. э. Известно о вытеснении скифами киммерийцев и их
военных походах в страны Передней Азии, совершавшихся через Кавказ под предводительством Партатуэя
(Прототий Геродота) и Мадия с 70-х гг. 7 в. до начала 6 в. до н. э., когда они были частично уничтожены
мидийцами. Уцелевшие скифы вернулись в причерноморские степи. В конце 6 в. до н. э. персидский царь
Дарий с огромным войском (700 000 человек, по Геродоту), переправившись через Боспор и Дунай,
вторгается в скифские владения. Победа над Дарием способствовала сплочению скифов, укреплению их
политического объединения, стоявшего, вероятно, на пороге классовых отношений и государственности.
Сложение у скифов государства многие исследователи относят ко времени правления царя Атея (погиб в
339 г. до н. э.). Судя главным образом по археологическим источникам, 4 в. до н. э. был временем
наивысшего экономического, культурного и политического подъема в истории скифского царства,
обладавшего в это время крупным ремесленным, торговым и, вероятно, административным центром -
Каменским городищем. Основу экономики скифского царства 4 в. до н. э. составляла, как полагают
исследователи, торговля зерном, вывозившимся в греческие города Северного Причерноморья,
преимущественно в города Боспорского царства. Эта торговля находилась в руках скифской военной знати,
представители которой получали за вывозимый хлеб различные предметы роскоши, изделия из
драгоценных металлов, в т. ч. и высокохудожественные шедевры греческих ювелиров и торевтов. Все эти
вещи в изобилии представлены в царских курганах скифов. Жизнь этого процветающего царства внезапно
обрывается в середине 3 в. до н. э., что увязывается с сообщением Диодора о превращении Скифии в
безлюдную пустыню в результате вторжения сарматов. Однако скифы не были уничтожены полностью. Ко 2
в. до н. э. происходит возрождение их государства, занимавшего теперь только степи Крыма и земли по
нижнему течению Днепра и Буга. В Крыму же находилась и столица нового царства, остатки которой
открыты на городище Керменчик, расположенном на окраине Симферополя. Ученые отождествляют это
городище с крепостью Неаполис (упомянутой Страбоном) и называют его Неаполем Скифским. В царстве
этого периода господствует оседло-земледельческий уклад. Вещевой комплекс культуры поздних скифов
имел сарматский облик. В 3 в. скифское царство уничтожено готским нашествием, столица и многие
поселения были разгромлены. В эпоху Великого переселения народов скифы окончательно растворились
среди множества племен.

Скифская культура, представляет собою термин, в который исследователи вкладывают разный смысл. В
узком значении этим термином называют культуру только самих скифов, занимавших, по данным Геродота,
территорию степей Северного Причерноморья между Дунаем и Доном. В более широком смысле термин
употреблялся как название культуры, распространенной на территории степной и лесостепной зон к северу
от Черного моря (главным образом бассейны нижнего и среднего течения рек Буг, Днепр и Дон) и
Северного Кавказа (Прикубанье) в 7-3 вв. до н. э. В ее ареале выделяется много локальных вариантов,
которые могут сопоставляться с данными Геродота о расселении скифских и различных нескифских
народов. Для скифской культуры характерно широкое применение курганного обряда при захоронениях.
Обычные мужские захоронения сопровождаются определенным набором оружия (бронзовые наконечники
стрел, железные кинжалы и мечи, копья, боевые топоры) и конского снаряжения. Бронзовые котлы,
навершия, зеркала с петельками и столбиками - ручками в центре диска, распространение звериного стиля
в искусстве являются выразительными элементами скифской культуры. Весь комплекс этих ярких
признаков имел широкое распространение в культурах кочевников степей Евразии (скифо-сибирского
мира), скифская культура является самым западным вариантом этой культурной общности. В 7-5 вв. до н. э.
скифская культура представлена яркими памятниками кочевников на территории Северного Кавказа
(Костромской, Келермесские и Ульские курганы). Отличительной особенностью С. к. на лесостепной
территории и в Северном Причерноморье является возникновение множества городищ и поселений, среди
которых выделяется Бельское городище. Эта особенность связана с оседлым бытом населения данного
района. Однако здесь нашли широкое распространение и яркое воплощение основные признаки скифской
культуры, определяющие ее единство с культурами кочевников степей Евразии. Культура в области степей
Северного Причерноморья, где жили скифы, в ранний период представлена небольшим количеством
погребальных памятников в основном с довольно бедным инвентарем. С конца 5 в. до н. э. их количество
резко возрастает и среди них выделяются царские курганы, дающие представление о расцвете здесь
скифской культуры в 4 в. до н. э. С конца 5 в. до н. э. появляются свидетельства об оседлости части
скифского населения - возникают поселения по берегам Днепра, на морском побережье и создается
ремесленный и торговый центр на Каменском городище. В период походов скифов на восток и сразу после
них скифская культура испытывала влияние Передней Азии, в 6-5 вв. до н. э. и особенно в 4 в. до н. э. -
влияние Греции (царские курганы). К середине 3 в. до н. э. скифская культура исчезает с вторжением в
Северное Причерноморье сарматских племен.

Геродот

История

Книга IV.  Мельпомена

1. После завоевания Вавилона сам Дарий выступил в поход на скифов1. Так как Азия была тогда богата
воинами и огромные средства стекались в страну, то царь пожелал теперь наказать скифов за вторжение в
Мидию и за то, что скифы, победив своих противников-мидян, первыми нарушили мир. Ведь, как я уже
сказал раньше 2, скифы 28 лет владычествовали в Верхней Азии. Следуя за киммерийцами 3, они проникли
в Азию и сокрушили державу мидян (до прихода скифов Азией владели мидяне). Когда затем после 28-
летнего отсутствия спустя столько времени скифы возвратились в свою страну, их ждало бедствие, не
меньшее, чем война с мидянами: они встретили там сильное вражеское войско. Ведь жены скифов
вследствие долгого отсутствия мужей вступили в связь с рабами.
2. Всех своих рабов скифы ослепляют4. [Поступают они так] из-за молока кобылиц, которое они пьют.
Добывают же молоко скифы так: берут костяные трубки вроде свирелей и вставляют их во влагалища
кобылиц, а затем вдувают ртом туда воздух. При этом один дует, а другой выдаивает кобылиц. Скифы
поступают так, по их словам, вот почему: при наполнении жил воздухом вымя у кобылиц опускается. После
доения молоко выливают в полые деревянные чаны. Затем, расставив вокруг чанов слепых рабов, скифы
велят им взбалтывать молоко. Верхний слой отстоявшегося молока, который они снимают, ценится более
высоко, а снятым молоком они менее дорожат. Вот почему ослепляют всех захваченных ими пленников.
Скифы ведь не землепашцы, а кочевники.
3. От этих-то рабов и жен скифов выросло молодое поколение. Узнав свое происхождение, юноши стали
противиться скифам, когда те возвратились из Мидии. Прежде всего, они оградили свою землю, выкопав
широкий ров 5 от Таврийских гор до самой широкой части Меотийского озера. Когда затем скифы пытались
переправиться через озеро, молодые рабы, выступив им навстречу, начали с ними борьбу. Произошло
много сражений, но скифы никак не могли одолеть противников; тогда один из них сказал так: “Что это мы
делаем, скифские воины? Мы боремся с нашими собственными рабами! Ведь когда они убивают нас, мы
слабеем; если же мы перебьем их, то впредь у нас будет меньше рабов. Поэтому, как мне думается, нужно
оставить копья и луки, пусть каждый со своим кнутом пойдет на них. Ведь пока они видели нас
вооруженными, они считали себя равными нам, т. е. свободнорожденными. Если же они увидят нас с
кнутом вместо оружия, то поймут, что они наши рабы, и, признав это, уже не дерзнут противиться”.
4. Услышав эти слова, скифы тотчас последовали его совету. Рабы же, устрашенные этим, забыли о битвах
и бежали. Итак, скифы были властителями Азии; затем после изгнания их мидянами они таким вот образом
возвратились в родную страну. Вот за что Дарий пожелал наказать скифов и собрал против них свое
войско.
5. По рассказам скифов, народ их – моложе всех. А произошел он таким образом. Первым жителем этой
еще необитаемой тогда страны был человек по имени Таргитай. Родителями этого Таргитая, как говорят
скифы, были Зевс и дочь реки Борисфена (я этому, конечно, не верю, несмотря на их утверждения). Такого
рода был Таргитай, а у него было трое сыновей: Липоксаис, Арпоксаис и самый младший – Колаксаис. В их
царствование на Скифскую землю с неба упали золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша6. Первым
увидел эти вещи старший брат. Едва он подошел, чтобы поднять их, как золото запылало. Тогда он
отступил, и приблизился второй брат, и опять золото было объято пламенем. Так жар пылающего золота
отогнал обоих братьев, но, когда подошел третий, младший, брат, пламя погасло, и он отнес золото к себе в
дом. Поэтому старшие братья согласились отдать царство младшему.
6. Так вот, от Липоксаиса, как говорят, произошло скифское племя, называемое авхатами, от среднего
брата – племя катиаров и траспиев, а от младшего из братьев – царя – племя паралатов. Все племена
вместе называются сколотами, т. е. царскими. Эллины же зовут их скифами.
7. Так рассказывают скифы о происхождении своего народа. Они думают, впрочем, что со времен первого
царя Таргитая до вторжения в их землю Дария прошло как раз только 1000 лет7. Упомянутые священные
золотые предметы скифские цари тщательно охраняли и с благоговением почитали их, принося ежегодно
богатые жертвы. Если кто-нибудь на празднике заснет под открытым небом с этим священным золотом, то,
по мнению скифов, не проживет и года. Поэтому скифы дают ему столько земли, сколько он может за день
объехать на коне8. Так как земли у них было много, то Колаксаис разделил ее, по рассказам скифов, на три
царства между своими тремя сыновьями. Самым большим он сделал то царство, где хранилось золото. В
области, лежащей еще дальше к северу от земли скифов, как передают, нельзя ничего видеть и туда
невозможно проникнуть из-за летающих перьев. И действительно, земля и воздух там полны перьев, а это-
то и мешает зрению9.
8. Так сами скифы рассказывают о себе и о соседних с ними северных странах.

Тридцать лет археологической находке, которую, наряду с сокровищами Тутанхамона, считают одной из
главных в ХХ веке!

Степная Украина… Ее просторы с холмами-курганами воспеты классиками литературы. Гоголь и Чехов,

Шевченко и Брюсов… Кто хоть раз повидал этот неповторимый край, — спокойный и загадочный,
напоенный ароматами трав, убаюканный вечными, как сама Земля, ветрами, — не забудет его никогда. «В
южных степях каждый курган кажется молчаливым памятником какой-нибудь поэтической были», писал
Иван Бунин — и был совершенно прав. «Могилы», разбросанные по степи, овеяны бесчисленными
преданиями…
Украинские народные легенды говорят о том, как запорожские казаки шапками насыпали могильные холмы
над усопшими побратимами. На самом деле, первые курганы выросли над степным горизонтом за много
тысяч лет до появления казачества. Их оставили кочевники, пришедшие из-за Волги и Дона в III тыс. до н. э.
Мы не знаем, как называли себя эти первобытные скотоводы, охотники и воины, только начинавшие
использовать металл, ковкую медь…
Но минуло два тысячелетия, и в наших степях появился народ, чье имя сохранилось на страницах истории.
То были таинственные киммерийцы, успевшие стяжать грозную славу набегами на страны Ближнего
Востока. Некоторое время они владели гигантским степным «коридором» между Центральной Азией и
Восточной Европой, — но оказались слабее новых завоевателей. Киммерийцев потеснили племена,
называвшие себя сколотами. Впрочем, в историю они вошли под именем, которое дали воинственным
кочевникам их соседи, причерноморские греки. Под именем скифов.

Владыкам степной Скифии принадлежат крупнейшие из курганов, подлинные степные пирамиды,

скрывающие под своими куполами гробницы самых могущественных царей Причерноморья. Гробницы,
наполненные золотом не менее щедро, чем погребальные камеры египетских фараонов…

«Отец истории» Геродот, посетивший Скифское царство в пору его расцвета, в V веке до н. э., очевидно,
был свидетелем мрачного и пышного ритуала погребения усопших властителей. Цари уходили в мир иной
со свитой из умерщвленных на могиле жен, слуг, коней. С ними хоронили оружие, драгоценности, посуду и
массу бытовых предметов, которые должны были служить хозяевам в загробье.

Вопреки сомнениям многих ученых прошлого, эпохальные археологические открытия ХІХ-ХХ веков
доказали, что греческий историк ничего не выдумал и не преувеличил. Уже первые раскопки царского
кургана Куль-Оба близ Керчи в 1830 г. подарили миру шедевры ювелирного искусства — работы греческих
ювелиров, выполненные по заказам скифских царей: великолепную вазу со сценами кочевого быта, серьги
с головой богини Афины и много иных сокровищ…
Были потом другие клады… Но, пожалуй, величайшая находка подобного рода произошла ровно тридцать
лет назад — летом 1971 года. Та, которую так и не переплюнул прошлый, двадцатый век. Та, что
обессмертила имя археолога и поэта Бориса Мозолевского.
Відгуло, відпалало нестерпно,
Тільки золото сонцем сія…
Сизим свистом над синім степом
Славить вітер скіфське ім’я.
Звездный час пришел к ученому внезапно. Мозолевский не имел тогда ни степеней, ни званий; был
внештатным сотрудником Института археологии АН УССР. Он добровольно согласился возглавить раскопки
кургана Толстая Могила — по мнению коллег, бесперспективного. Громадный холм высился на территории
горнорудного комбината в Днепропетровской области, изрядно мешая хозяевам комбината, — они и
настояли на раскопках… Мела февральская поземка, когда Борис взялся за дело. Он был романтиком и
верил в чудеса…

Позднее Мозолевский писал: «Передо мной стояла гора, которая двадцать три столетия немо берегла свои
тайны; гора, под которой лежали древние владыки… Начался тяжкий и неравный поединок с вечностью.
Две недели подряд я поднимался в 5.30 и по 16 часов ежедневно, без отдыха и выходных, всматривался в
землю…»

Рядом с именем великого археолога стоит вспомнить имя доброго гения экспедиции, директора комбината,
Григория Середы. Он дал бульдозеры и другие мощные машины. Раскопки подвигались быстро. Но люди
выдерживали с трудом: задубевшие от мороза, полуоглохшие от рева машин, «мертвые падали в кровать,
чтобы завтра снова продолжить этот бешеный поединок с курганом».

Первой значительной находкой стали прекрасные украшения повозки и погребальной конской упряжи:
бронзовые ажурные навершия, звоночки-колокольчики, около двухсот узорных блях… «Наверху» поняли,
что Толстая Могила стоит усилий. Сформировали полноценную экспедицию, и с конца апреля работы
развернулись по-настоящему.

Под восьмиметровой насыпью копателей ждали богатейшие, не потревоженные ни древними, ни

нынешними грабителями погребения скифской царицы и мальчика, вероятно, ее сына, лежавшего в
алебастровом саркофаге. В полном соответствии с описанием Геродота, одежда покойников была осыпана
драгоценностями. Царица лежала в платье, целиком расшитом золотыми пластинками с орнаментами и
изображениями животных. Ее шею обнимал массивный обруч-гривна из того же благородного металла, с
мастерски выполненными фигурками львов. Высокая шапка также была покрыта золотыми пластинами…
Сказка!

Главная камера, место погребения самого царя, увы, оказалась разграбленной. Но при входе в нее
археологи, уже завершая свой дневной труд, нашли тайник, не замеченный грабителями. Предоставим
слово Мозолевскому: «Я расчищал густой глиняный наплыв, покрывавший пол, и почувствовал, как что-то
царапнуло палец. Сердце отчаянно екнуло. Осторожно отвернув глину, я увидел, как блеснуло золото, и
каким-то неведомым чувством понял, что это именно оно…»
21 июня 1971 года, в 14 часов 30 минут, близ г. Орджоникидзе Днепропетровской области, Борисом
Мозолевским была найдена золотая пектораль — нагрудное украшение скифского царя IV века до н. э. —
весом в 1150 граммов, 30, 6 см в диаметре, выполненная из золота 958 пробы.

Необычайное творение греческого мастера (по заказу скифов и на скифский мифологический сюжет) сразу
возглавило список ювелирных шедевров, обнаруженных за полтора века исследований курганов Украины,
Кубани и других регионов скифской культуры. Ничего подобного никогда не было найдено! Пектораль
состоит из четырех изящно завитых полых трубок, они составляют каркас изделия. На концах — крошечные
литые головки львов. Львы держат в пастях кольца для шнурка, с помощью которого царь вешал украшение
на шею.

Трехъярусное строение пекторали, надо полагать, отражает представление скифов о Вселенной. Внизу —
борьба коней с фантастическими грифонами, дикие звери: возможно, это образ мира стихий, дикой
природы, мира, чьи корни уходят в подземное царство, во владения мертвых… Средний ярус заполнен
большими, украшенными голубой эмалью цветками, изображениями ветвей и птиц. Он может
символизировать древо жизни, атрибут скифской богини-матери Табити. Верхний, основной ярус занят
невероятно выразительными, «документальными» сценами жизни кочевья. Два полуобнаженных бородача,
отложив колчаны с луками, шьют одежду из бараньей шкуры; рядом молодой скиф доит овцу, ходят лошади
и коровы, взлетают птицы…

Есть мнение, что это не просто бытовые зарисовки, а образ высшего мира, где празднуют торжественный
новогодний обряд. И не простые скифы возятся с овчиной, а два легендарных царя в «раю» шьют
магическое одеяние из золотого руна...

Не того ли, за которым плавали аргонавты?..

Вся композиция, безусловно, имеет религиозное значение. Три мира — корни, ствол и крона Мирового
Древа, они же царства мертвецов, живых людей и высших, божественных существ — были основой
космогонии славян-язычников. Борьба сил Космоса с подземными чудовищами, олицетворяющими Хаос,
завершается победой и торжествами в честь установления гармонии.

Впрочем, такая трактовка — не единственная. О смысле изображений на пекторали спорят уже три десятка
лет…

Больше можно сказать о безымянном авторе золотого чуда. Он, безусловно, был причерноморским
эллином — потомком переселенцев из Средиземноморья, осевших на берегах Понта Эвксинского в VII-VI
вв. до н. э. Отлично владел всеми (подчас загадочными для нас) тонкостями античного ювелирного
искусства — и не хуже знал жизнь, обычаи, верования соседей-скифов…

Лица людей на пекторали весьма индивидуальны. Не исключено, что это портреты заказчиков. По
заключению антропологов, изучавших останки царя из Толстой Могилы, этот еще не старый человек был
тяжело болен. На лице одного из бородачей — следы заболевания… Вообще, точна и совершенна каждая
золотая скульптурка, — и, очевидно, изваяна с натуры. Даже амфора, куда собирает молоко юный дояр,
вполне конкретна. Такие сосуды изготовляли только в Крыму…

Недаром Борис Мозолевский назвал пектораль «развернутой симфонией о жизни и представлениях

скифского общества». А всего из Толстой Могилы было извлечено около 4,5 килограммов уникальных
золотых изделий. Но это — не самая большая из степных пирамид. Ведь в Скифии — отнюдь не едином
государстве — была целая иерархия царей! Куда более грандиозные курганы еще ждут своих
первооткрывателей…

Из книги Геродота известно, что места, где похоронены первые скифские цари, были окружены тайной.
Загадочный, расположенный неведомо где священный некрополь называли Геррами. Сокровища, скрытые
там, в самых древних курганах, были воистину несметными. В Геррах скифы прятали также золото и
драгоценности, принесенные из больших военных походов. Любого неприятеля, вторгшегося в Скифию,
тщательно уводили от золотого сердца страны. Клады, лежащие в Геррах, должно быть, намного
превосходят богатейшую казну царя Трои, Приама, которую раскопал счастливец Генрих Шлиман,
руководствуясь стихами Гомеровой «Илиады»…

Курганы, раскопанные в прошлом и позапрошлом веках, — поздние. Их стала возводить возле мест своего
проживания скифская знать, когда государство уже распадалось. И клады в них не столь велики. Но вот
если бы найти Герры…

По моему мнению, на знаменитой пекторали Мозолевского запечатлена символическая карта древних

владений скифов («скифского квадрата», по Геродоту), Черное море и прилегающие к нему земли. Хорошо
различима линия морского побережья от Босфора до Кавказа. На карте нет Азовского моря; это, вроде бы,
свидетельствует против моей гипотезы. Но однажды я выяснил: по данным украинских археологов-
подводников, в древности уровень азовских вод был ниже нынешнего на 9-12 метров. Керченский пролив
тоже еще не существовал. Фактически, имелось лишь узкое пресноводное озеро Меотида. Так вот, — оно
на пекторали есть!..

Главная часть карты — «золотое руно» в руках двух царей, вероятно, потомков легендарного Скифа, Пала
и Напа. Если перевернуть пектораль нижним, выпуклым краем кверху (а именно таким предстает
украшение, когда его поднимают с груди к глазам), на овечьей шкуре можно увидеть Крымский полуостров,
характерные очертания юга Украины! А рука того царя, что стоит на коленях слева, — Пала? — указывает
точку в окрестностях Мелитополя...

Очевидно, вся эта географическая премудрость 2500 лет назад была понятна только специально
обученным особам, жрецам, царям, военачальникам… Властелин всегда носил с собой схему своих
владений! Выпуклости на пекторали обозначают горы и возвышения, глубокие линии — реки. Я разобрал в
золотом плетении части территорий теперешних России, Молдавии, Грузии, Румынии, Болгарии, Турции…
Что же такое, особо важное, выделено указательным пальцем царя Пала? Неужели Герры?! Интересно, что
рядом с Мелитополем протекает река Молочная, — а ее в древности называли Геррас…

Сейчас же могу сказать лишь одно: исследователи из Мелитополя с помощью биолокации и других методов
еще в 1992-1993 гг. обнаружили возле своего города большие подземные пустоты строгих геометрических
очертаний. Начал эти работы ныне покойный Валентин Супперт. Как будто просматриваются
прямоугольные залы, коридоры… «Лозоходцы» сообщают о наличии в этих местах под землей больших
масс металла.

Может быть, стоило бы направить под Мелитополь солидную археологическую экспедицию, оснащенную
металлоискателями, георадарами типа «Грот», другой современной аппаратурой? А заодно изучить
космические снимки местности (они наверняка есть, например, у военных)? Не мешало бы подвергнуть
анализу с помощью компьютера и все изображения на пекторали, сравнить их с самыми точными,
подробными картами…

И еще. Я бы не советовал беспокоиться по поводу мелитопольских подземелий всем любителям, в том

числе «черным археологам». Глубина там достигает 15 метров, и раскопки очень опасны, — рядом река.
Кроме того, скифы предупреждали: не повезет тем, кто с корыстной целью посягнет на священную царскую
сокровищницу, на могилы основателей державы! Страшная их постигнет судьба…

Скифия
Бронзовый век и железный век — новые .величественные ступени в развитии человечества. Уже
неудержима поступь его на путях прогресса. Металл совершенствует способы производства. Искусство
приобретает новые формы. Множатся взмахи крыльев.
Каждый такой взмах, каждое совершенное творение искусства представляет для последующих поколений
бесценное художественное наследие. Но нет возможности в этих кратких очерках даже бегло
охарактеризовать все вариации прекрасного. Они бесчисленны, раз человеческий гений неисчерпаем.
Поэтому мы останавливаемся лишь на некоторых его проявлениях в искусстве, выбирая особенно
значительные, однако с сознанием, что многие другие, такого же внимания достойные, опускаются в нашем
рассказе.
Энгельс писал: «Недаром высятся грозные стены вокруг новых укрепленных городов: в их рвах зияет
могила родового строя, а их башни достигают уже цивилизации».
В долинах больших рек: Нила, Евфрата и Тигра, Инда, Хуанхэ — уже в IV—III тысячелетиях до н. э.
возникли первые рабовладельческие государства. Их башни и стены стали памятниками нового искусства
— архитектуры. И это искусство было призвано служить не только
укреплению городов, но и их украшению, восхваляя богов,
которым поклонялись правители и их подданные. Так
возникновение первых же государств породило храмовое
строительство — в масштабах, соответствующих мощи этих
государств.
В Европе первыми зачатками архитектуры, первыми монументами
культового характера были сооружения из громадных камней,
называемые мегалитическими: четырехугольные постройки из
плит (дольмены), вертикальные столбы, иногда покрытые
рельефами (менгиры, к которым относятся «каменные бабы»
нашего юга), и столбы, расставленные вокруг жертвенного камня
(кромлехи). Это взмах крыльев еще неуверенный,
неполноценный. В зодчестве тогдашняя Европа не дала ничего, что могло бы сравниться с памятниками
Египта или Двуречья.
Однако уже на самом закате родового строя искусству первобытного общества суждено было явить миру
новое свидетельство своей великой творческой силы.
...Скифия!
Расцвет скифского искусства относится к VII—VI вв. до н. э. В Скифии были тогда всего лишь зачатки
государственности, зачатки рабовладельческого строя, не было изжито родовое начало, долго не было
четкого классового деления и не было письменности. Так что и в железный век на степных просторах нашей
страны, как, впрочем, чуть ли не во всей Европе, долго сохранялось первобытное общество. Не башни и не
грозные стены, а могильные курганы вождей — типичные памятники ранней скифской культуры,
соприкасавшейся с культурой мощных рабовладельческих государств, но, несмотря на заимствования,
утвердившей свою неповторимую самобытность.
О скифах мы знаем прежде всего от Геродота, причем археологические исследования, давшие богатейший
материал, в общем подтверждают сведения, сообщаемые древним греческим автором, прозванным «отцом
истории».
Шедевры греческого искусства (мы скажем о них в дальнейшем), на которыхизображены скифы Северного
Причерноморья, дают нам яркое представление об их облике. Бородатые, в длинных кафтанах, в мягких
кожаных сапогах и войлочных шапках, И Блок, вероятно, прав, рисуя в своих знаменитых стихах образ
скифов: им было любо, «хватая под уздцы играющих коней ретивых, ломать коням тяжелые крестцы и
усмирять рабынь строптивых».
Скифы-кочевники жили в кибитках. Конина и кобылье молоко
были их главной пищей. Конь и бранные потехи определяли их
быт. Почитали бога войны, символом которого был меч'.
Обильно проливали кровь в постоянной борьбе за скот и за
пастбища. Подвижная конница скифов была неуловима, и они
осыпали тучами стрел противника. Во главе отдельных
племен стояли вожди: то был строй, который Энгельс
называет «военной демократией». Когда вождь умирал,
умерщвляли его жен, оруженосцев, виночерпиев и боевых
коней и хоронили их вместе с ним.
В своих набегах скифы доходили до Египта, разрушали крепости
и города, победно отражали вражеские нашествия, и даже закаленное и хорошо организованное
персидское войско терпело от них поражения.
Огромные табуны лошадей и стада рогатого скота были основным богатством скифов. Но скотоводство они
сочетали с охотой. Зверь — опять-таки зверь — главный их соперник в мире. Зверь, часто чудовище,
созданное их воображением, представлялся им выразителем таинственных и могучих сил.
На какие же земли распространялась скифская культура? Можно сказать так: это культура огромного мира,
преимущественно кочевых и полукочевых племен, живших в I тысячелетии до н. э. в Северном
Причерноморье, на Кубани, на Алтае и в Южной Сибири, т. е. на территории, простирающейся от Дуная до
Великой Китайской стены. Культура, на Юге и Юго-Западе соприкасавшаяся с эллинской и с культурой
Передней Азии, на Западе — с культурой кельтских племен, а на Востоке — с культурой Средней Азии и
Китая.
Люди этой культуры жили напряженной жизнью, где беспощадные враждебные силы вторгались в
человеческую судьбу и где человек должен был постоянно нападать н побеждать, чтобы самому не быть
побежденным. Эта жизнь была яркой и насыщенной, и таким же было рожденное этой жизнью искусство.
В каком же роде искусства преуспели эти кочевники-скотоводы, эти воины, вероятно никогда не
расстававшиеся с оружием? Идеал красоты, быть может не вполне осознанный, сочетался у них со
стремлением создавать такие предметы, которые всем, что они символически выражали, обладали бы
некоей магической властью над таинственными силами природы. Сам образ жизни кочевников не
располагал их к запечатлению этих символов в монументальной живописи или кульптуре. Они постоянно
передвигались; следовательно, произведения искусства могли только служить украшением их оружия и
снаряжения. Значит, всего лишь прикладное искусство? Мы увидим, что разграничить изобразительное
искусство и прикладное не так-то просто. Все дело в значительности внутреннего содержания
художественного произведения.
По качеству и по богатству Эрмитаж обладает единственным в мире собранием скифских древностей
(свыше сорока тысяч предметов, среди которых произведения искусства мирового значения).
Вот перед нами один из прославленнейших шедевров этого собрания — золотая фигура оленя из кургана у
станицы Костромской (Прикубанье, VI в. до н. э.). Это рельефная пластина, найденная прикрепленной на
круглом железном щите в погребении вождя.
Образ оленя был связан для скифов с представлением о солнце, о свете. Вся фигура оленя подчинена
художником какому-то особенному, напряженному ритму. В ней нет ничего случайного, лишнего; трудно
представить себе более законченную, продуманную композицию. Ну хотя бы гармоническое сочетание
чудесной в своем мягком изгибе шеи оленя с тонкой его мордой, над которой величественно возвышаются
завитки откинутых назад огромных рогов, каких нет в природе и которые торжественно стелются вдоль всей
его спины! Зверь лежит, настороженно прислушиваясь к малейшему шороху, но в нем такой порыв, такое
стремление вперед, только вперед, что кажется, будто его подняло с земли и он не лежит, а летит как
стрела, рассекая воздух. Все в этой фигуре условно и в то же время предельно правдиво, значит,
реалистично. Мы даже не замечаем, что у оленя не четыре ноги,
а две, так плотно поджатые друг к другу, что создают впечатление
всех четырех.
Так что же это — прикладное искусство? Как будто бы да, раз
золотой олень по своему назначению да, очевидно, и по мысли
художника всего лишь украшение боевого щита, при этом
сравнительно небольшое: 35,1Х22,5 ел». Но вот тут-то, как мы
уже говорили, фотографический снимок, сравнение репродукций
могут помочь нам распознать сущность художественного произведения. Сопоставьте снимок этого
небольшого золотого украшения со снимком (того же формата) мраморного изваяния в несколько метров
вышиной: декоративная фигурка оленя может оказаться более величественной, монументальной.

О структуре скифского пантеона

Еще в прошлом веке установлен тот факт, что скифы были ираноязычным народом. Но исследователи,
изучавшие скифскую религию, не учитывали его в должной мере, рассматривая религиозные
представления этого народа изолированно, вне общего иранского контекста, что, естественно, затрудняло
понимание самых существенных сторон проблемы. Большое значение для правильной ориентации
исследований имела опубликованная десять лет тому назад статья В. Д. Блаватского , в которой показано
принципиальное сходство между скифским и персидским пантеонами. Дальнейшие исследования (среди
которых назовем работы Д. С. Раевского) еще более подтвердили плодотворность подобного подхода.
Однако, как нам представляется, в изучении данной проблемы сделано еще далеко не все, в частности
дальнейшего анализа требует важнейшее свидетельство о характере скифской религии — сообщение
Геродота. Древнегреческий автор пишет (Herod., IV, 59 : «Скифы почитают только следующих богов: более
всего — Гестию, затем Зевса и Гею, считая, что Гея — супруга Зевса, после них — Аполлона и Афродиту
Уранию, и Геракла и Ареса». Далее Геродот указывает, что царские скифы помимо этих божеств почитают
также Посейдона. И, наконец, он дает скифские соответствия некоторым из этих божеств, которых только
что определил посредством греческих пмен: Гестия — Табити, Зевс — Папай, Гея — Апи, Аполлон —
Ойтосир (Гойтосир), Афродита Небесная—Аргимпаса, Посейдон — Фагимасад. Для Геракла и Ареса
скифские имена не приводятся.
В дополнение к его аргументации можно привлечь и некоторые другие факты. Это прежде всего сведения
античных авторов о религии Аршакидской Армении, где в различных контекстах упоминаются семь божеств,
семь алтарей и т. д. Хотя несомненно, что религия Армении имела в основе своей местный характер, столь
же несомненно сильнейшее иранское влияние, которое сказалось как в представлениях об отдельных
божествах, так и в формах объединения их в единый общегосударственный пантеон. В. И. Абаев не учел
еще одного важного свидетельства — сообщения Геродота о религии персов (Herod., I, 131 : «У них в
обычае совершать жертвоприношения Зевсу, поднявшись на вершины гор, и весь небесный свод они
называют Зевсом. Приносят жертвы они также Солнцу, и Луне, и земле, и огню, и воде, и ветрам. Только
этим божествам они приносят жертвы издревле, позднее же они научились [узнали] приносить жертвы и
Урании, заимствовав [почитание ее] у ассирийцев и арабов. Ассирийцы называют Афродиту Милиттой,
арабы— Алилат, персы же — Митрой». В этом сообщении Геродота по существу (исключая сведения о
заимствованиях) только одна ошибка — уподобление Афродиты Урании Митре 7. Страбон более точен,
когда пишет, что Митра должен сопоставляться с Гелиосом (Strab., XV, 3,13). Как бы то ни было, в данной
связи важно одно, а именно, что, согласно Геродоту, персидский пантеон времени Ахеменидов состоял
тоже из семи божеств.
Вторая черта скифского пантеона по Геродоту — его строго иерархическая структура. При внимательном
чтении приведенного отрывка становится совершенно очевидно, что Геродот не просто перечисляет
скифские божества, но что он описывает четко организованную систему. Определяя место Гестии в
пантеоне, «отец истории» указывает, что она почиталась т. е. «превыше всего», «прежде всего».
Точно так же, говоря о месте Зевса и Геи, он определяет его (по отношению к Гестии) словами —
«затем», конечно, не во временном значении. И для остальных четырех божеств Геродот находит
выражение, не оставляющее сомнения в том, каково их место в пантеоне: — «после
этих», т. е. после предыдущих трех богов, причем и здесь ясно, что не во временном смысле, а в смысле их
значения. Таким образом, Геродот отчетливо сознавал и передал структуру пантеона скифов, которая
определялась наличием трёх уровней божеств. Графически эта схема может быть выражена следующим
образом:
I. Табити (Гестия)
II. Папай (Зевс), Апи (Гея)
III. Гойтосир (Аполлон), Афродита Ура-ния (Аргимпаса), Геракл, Арес.
Более того, как ясно из схемы, пантеон не только состоит из трех уровней, но имеет строгую систему
взаимодействия их, а именно соотношения числа божеств на разных уровнях определяется как
соотношение 1:2:4.
Надо думать, что подобная система отнюдь не случайна, но отображает какие-то очень древние,
восходящие к эпохе иранского (а возможно, и индо-иранского) единства религиозные представления. Для
подтверждения этого положения обратимся вновь к религии персов. Геродот, перечисляя божества
персидского пантеона, особо выделяет только место Зевса. Однако было бы преждевременно утверждать,
исходя из этого, что персидский пантеон состоял лишь из двух уровней. Уже давно установлено, что под
именем Зевса у Геродота скрывается Ахура-Мазда. Но, с другой стороны, известно, что при поздних
Ахемени-дах наряду с Ахура-Маздой в царских надписях появляются два других божества — Митра и
Анахита, особо выделяемые из всего персидского пантеона. Безусловно, и Анахита, и Митра ранее тоже
почитались персами, но только при поздних Ахеменидах создается нечто вроде верховной триады, стоящей
над остальными божествами. Поэтому есть основания считать, что и персидский пантеон был организован
согласно схеме, которую мы наблюдаем в скифском пантеоне, т. е. он делится на три уровня с удвоением
числа божеств на каждом уровне, считая с вершины. Следовательно, учитывая общепринятые
сопоставления, персидский пантеон представляется следующим образом :
I. Ахура-Мазда (Зевс)
II. Митра (Гелиос), Анахита (Селена)
III. Огонь, Земля, Ветры, Вода
Это сравнение дает возможность высказать некоторые более общие соображения как о скифской религии,
так и о ее месте среди верований других ираноязычных народов. Не касаясь сейчас вопроса о функциях
различных божеств и в скифском, и в персидском пантеоне, мы тем не менее вправе со значительной долей
уверенности утверждать, что при всем сходстве двух этих систем между ними есть и существенные
различия. Они связаны в первую очередь с тем, какое божество занимает вершину пантеона, и вообще, как
распределены божества в схеме. У персов, согласно Геродоту, высшую ступень занимает божество
небесного свода, у скифов же — богиня, олицетворяющая огонь, — Гестия—Табити. Кроме того, насколько
можно судить из «Истории» Геродота, у ираноязычных массагетов верховным божеством было Солнце. Как
показал В. Хеннинг , еще у одного ираноязычного народа — согдийцев во главе пантеона (имеющего ряд
общих черт с зороастризмом, но отличающегося от него) стояла богиня Нанайя. Таким образом, следует,
видимо, думать, что у различных иранских народов эволюция религиозных представлений после распада
иранского единства привела к тому, что во главе пантеона оказались различные божества: Ахура-Мазда —
у персов (в чем, вероятно, особая роль принадлежала Заратуштре), Табити — у скифов, Нанайя — у
согдийцев, Солнце — у массагетов. Все эти божества входили в древнейший общий пантеон, но в силу тех
или иных условий у разных народов верхушку пантеона заняли различные божества.