Открыть Электронные книги
Категории
Открыть Аудиокниги
Категории
Открыть Журналы
Категории
Открыть Документы
Категории
ДУРИНЯН
Дуринян Р. А.
Это фундаментальный труд, где проведен глубокий анализ физиологических основ аурикулярной
рефлексотералии (АР) — эффективного способа лечения ряда заболеваний. На основе
критического рассмотрения теоретических, экспериментальных и клинических проблем АР автор
подробно разбирает функциональные и эволюционные особенности формирования нервного
аппарата ушной раковины и его связи с различными структурами
мозга; механизмы аурикулярных рефлексов на автоматические и адаптивные
системы мозга, регулирующие функции дыхания, кровообращения, пищеварения, внутренней
секреции и т. д. Большое внимание уделяется принципам аурикулярного воздействия на сомато-
висцеральную чувствительность. Книга богато иллюстрирована.
ВВЕДЕНИЕ
В 1981 г. исполнилось 25 лет с тех пор, как этот метод был разработан и получил признание во
многих странах.
Общие замечания
Для этого необходимо привлечь усилия разных специалистов и опираться на достижения разных
наук, особенно фундаментальных, среди которых важнейшими являются анатомия и физиология.
Однако мы начнем рассмотрение проблемы с истории вопроса, так как исторический опыт
является надежным критерием практической ценности метода аурикулярной рефлексотерапии.
Как указывает Nogier (1972) в своем руководстве по аурикулотерапии, более двух тысяч лет тому
назад были известны случаи прижигания некоторых зон уха для ку-пировапи болевых синдромов
при ишиалгиях и даже при зубной боли. Зародилась подобная традиция в Египте, Персии или
Вавилоне — неизвестно.
Впервые официальные сведения о прижигании ушной раковины для купирования болей при
ишиалгиях появились в Европе в 1637 году благодаря публикации португальского врача-
путешественника (Zacutus Lusitanus, 1637; цитир. по Nogier, 1972).
В 1717г. А. Вальсальва в своей известной книге «De aura humana tractatus» подробно описал
специальные зоны на ушной раковине, прижигание которых облегчает зубные боли.
В 1810 г. врач из Пармы, проф. Ignaz Colla описал свое наблюдение над мужчиной, который после
болезни не мог ходить и которого удалось вылечить благодаря инспирированным укусам пчел в
области противозавитка ушной раковины. В этом же сообщении упоминаются случаи успешного
лечения ишиалгий путем прижигания внутренней поверхности ушной раковины, которые делали
хирурги по его совету. Упоминается даже имя хирурга — Цеккони.
В 1812 г. Berlioz (цитир. по Jarricot, MingWong, 1973) сделал сообщение в Парижском медицинском
обществе о своих исследованиях по поводу хронических заболеваний и применении методов
кровопускания и акупунктуры для их лечения. Эти материалы были опубликованы в 1816 г. как
«Заметки о хронических болезнях, кровопускании и акупунктуре», которые вызвал» большой
отклик. За свои заслуги перед медициной Berlioz был избран почетным членом медицинских
обществ Парижа, Бордо и Монпелье и пользовался большой популярностью и уважением
современников как крупный специалист, замечательный врач (а не как отец известного
композитора Гектора Берлиоза).
Доктор Berlioz подчеркивал, что акупунктура целительное средство для лечения многих
заболеваний, широко известное в Китае и Японии, но совершенно незнакомое в Европе. Он
призывал скорее избавиться от эмпирики и приступить к изучению механизмов. На основании
своих наблюдений он доказал, что небольшие надрезы уха, особенно в хрящевой части,
достаточно эффективны как метод лечения многих болезней. Им была разработана методика
лечения мигрени и других видов головных болей при помощи воздействия на ушную раковину. Л;
Берлиоз пришел также к выводу, что более эффективным способом воздей-стия являются не
мелкие ранки, наносимые ножом или режущей иглой, а уколы круглой и острой иглой. Причем он
рекомендовал, на основе собственного опыта, пользоваться стальными иглами и вводить их не
так, как делают китайцы и японцы, постукивая молоточком по игле, а быстрыми вращательными
движениями, контролируя эффект воздействия по субъективной реакции больного. Таким образом,
есть достаточные основания признать доктора Берлиоза одним из основателей научного
направления и акупунктуре и аурикулотерапни. В подтверждение сказанного можно добавить, что
Berlioz рекомендовал использовать гальванический ток (при помощи аппарата Вольта) для
электростимуляции через иглы (цитир. по Jarricot, Ming Wong, 1973), утверждая, что это усиливает
терапевтический эффект. Следовательно, он был одним из первых, кто предложил электро-
рефлексотерапию.
Nogier подчеркивает, что когда он впервые опубликовал эти исторические материалы, они вызвали
сенсацию, причем были и такие, которые смеялись над ним, но большинство стали сами
исследовать этот вопрос.
у другой трети боль исчезала или резко уменьшалась на несколько часов и вновь возобновлялась;
наконец, остальные пациенты не получали облегчения от прижигания, даже временно. Таким
образом этот метод не дает постоянного эффекта, но тем не менее является одним из мощных
средств лечения, а в случае успеха— наиболее быстрым и эффективным средством воздействия
для снятия или купирования хронических болевых синдромов, в том числе при невралгиях
тройничного нерва.
В последующие годы в этом журнале были опубликованы сообщения многих других специалистов
об успешном лечении болевых синдромов и некоторых хронических заболеваний при воздействии
на ушную раковину (цитир. по Nogier, 1972).
Несмотря на забвение врачами аурикулотерапии, как метода лечения болевых синдромов, метод
продолжал успешно применяться различными целителями в странах бассейна Средиземного
моря.
Как отмечает Bourdiol (1970), над такими «варварскими» методами терапии болевых синдромов
многие ехидно посмеивались, хотя сами больные утверждали, что их успешно вылечили именно
такими методами.
Nogier (1972) еще в 1950 г. обратил внимание, что у некоторых больных, которые приходили в его
лечебницу, на ушной раковине имелись небольшие характерные ожоговые рубцы. Как выя-нилось,
это было следствие успешного лечения ишиалгии при помощи микроожогов ушной раковины,
которую практиковали местные знахари. Причем эти больные до лечения «варварским» методом
безуспешно испробовали все классические методы лечения ишиалгии в различных клиниках.
Nogier. начал сам успешно лечить ишиалгии прижиганием отдельных точек ушной раковины.
Затем он усовершенствовал технику и заменил прижигание воздействиями при помощи игл, а
затем предложил электростимуляцию слабыми токами. Иглы вводились в точки верхнего отрезка
противозавитка а также в точки, которые оказывались болезненными при надавливании.
Накопив позитивный опыт в течение трех лет лечения ишиалгии и других болевых синдромов,
Nogier высказал догадку о том, что весь противозавиток ушной раковины, по-видимому,
представляет собой проекцию чувствительности позвоночного столба в обратной
последовательности, что может иметь место, если спроецировать фигуру человека на ушную
раковину головой вниз. Однако многие положения, высказанные до настоящего времени,
основаны на эмпирических представлениях и требуют научного обоснования, например, так
называемая частотная резонансная характеристика ушной раковины и отдельных ее областей.
Тем не менее, позитивный клинический опыт, апробированный специалистами различных стран,
говорит о реальной эффективности аурикулярной рефлексотерапии при лечении ряда
заболеваний и многих болевых и стрессовых синдромов.
Аурикулярная рефлексотерапия в том виде, в-каком она сегодня существует во многих странах,
является методом, разработанным в Европе, в частности во Франции, хотя воздействие на ушную
раковину для лечения ряда заболеваний применялось в Китае более чем 2500 лет тому назад.
В классическом каноне врачевания древнего (III век до н. э.) Китая — «Хуанди Ней-Цзин»
упоминается ушная раковина, как область воздействия на внутренние органы и системы
организма. Более подробно об использовании ушной раковины для лечения ряда заболеваний
говорится в желтой императорской книге «по иглотерапии» и в «Книге диалогов по внутренним
болезням» (цитир. по Lu, 1975).
В известном труде Су Сы-Мяо «Тысяча золотых рецептов» (VII век н. э.) рекомендуется колоть
точку в середине уха (нулевая точка по Nagier) для лечения ряда инфекционных заболеваний и
острого гепатита. Он рекомендовал также прижигание внутренней поверхности ушной раковины
для лечения глухоты и шума в ушах. Прижигание верхушки уха для лечения катаракты применял
Ян Суй-Чжоу (1601 г.). Наконец, ряд интересных данных, в том числе проекцию тела на ушную
раковину, привел Вон Киен в своей книге «Золотое зеркало медицины» (1739 г.).
Joyeux (1974), а также Jarricot, Ming Wong (1973) совершенно справедливо отмечают, что Китай
вновь открыл для себя значимость акупунктуры точек ушной раковины как метода лечения в 1957
г. через немецкий перевод (G. Bachmann) французской статьи Nogier (1957). Первая серьезная
книга по аурикулярной рефлексотерапии появилась в Китае только в 1972 г., причем топография
точек на ушной раковине, представленная различными школами (Пекин, Шанхай, Кантон),
серьезно различается. Указанные выше авторы подчеркивают, что современная родина
аурикулярной рефлексотерапии — Франция.
ГЛАВА II. СТРОЕНИЕ УШНОЙ РАКОВИНЫ
Общие замечания
Наружное ухо (auricula externa) или ушную раковину (conchae auriculae) часто называют-просто
ухом ^(auricula). С точки зрения анатомии истинной раковиной (conchae) является лишь часть уха
(Jarricot Н., 1973), расположенная в ее среднем отделе, полукругом, у начала наружного слухового
прохода (meatus acusticus externus). Раковина—это расширенная часть хрящевой трубки
наружного слухового прохода, раскрытая в виде несимметричной воронки.
Хотя наружное ухо у всех людей имеет одинаковое строение, то есть состоит из одних и тех же
элементов, расположенных в пространстве в одной и той же последовательности, конфигурация
отдельных элементов и всего наружного уха в целом, а также их размеры существенно
отличаются у каждого человека (рис. 1).
Рисунок уха настолько своеобразен и типичен для каждого человека, что криминалисты, как
указывает Nogier (1972), пытались использовать рисунок правого уха для распознавания личности
(нечто, подобное дактилоскопии). Однако вряд ли это целесообразно;так -как с годами рисунок уха
несколько меняется. Из более округлого, мягкого, эластичного у молодых людей ухо становится
более дряблым и вытянутым, появляются множественные мелкие складки в кожном покрове,
хрящевая часть утолщается, появляется волосяной покров. Заметные различи я встречаются
между правым и левым ухом. У женщин размеры наружного уха всегда меньше, чем у мужчин.
Исходя из
Рис. 1. Строение ушной раковины (вверху—человека,
внизу — кошки)
1—завиток — восходящая ветвь,
2—верхняя ножка противозавитка,
3—трехсторонняя (ладьевидная) выемка,
4—нижняя ножка противозавитка,
5 — челнок (чаша) раковины,
6 — корень завитка,
7— надкозелковая вырезка,
8 — полость раковины,
9 — наружный слуховой проход,
10 — козелок,
11 — межкозелковая вырезка,
12 — мочка уха,
13—противокозелок,
14—противозавиток,
15 —нисходящая ветвь завитка,
16 — дарвинов бугорок,
17 — желобок завитка,
18 — хвост завитка,
19 — парус уха.
изменчивости формы и размеров наружного уха у разных людей и в разные возрастные периоды,
вполне очевидно, что публикуемые в литературе карты наружного уха с указанными пунктами
представительства чувствительности различных областей тела и внутренних органов отражают
лишь общие принципы их распределения.
Точная локализация представительства чувствительности той или иной части тела (органа ,
функции) на поверхности наружного уха должна осуществляться индивидуально для каждого
человека, исходя из реальной, а не типовой конфигурации уха. В этом и заключается
существенная доля мастерства врача, использующего аурику-лярную рефлексотерапию. Врач,
прежде чем приступить к манипуляциям на ухе, должен внимательно осмотреть и изучить
особенности данного уха.
Ухо состоит из эластичной хрящевой основы, которая занимает примерно 4/5 ее размера,
покрытой с двух сторон тонким слоем кожи и подкожной клетчатки. В нижней части уха хрящевая
основа отсутствует и там располагается мочка уха или ушная долька (lobus auriculae), которая
представляет собой кожную складку, заполненную жировой клетчаткой (рис. 1). Форма уха у
человека приблизительно напоминает эллипс, ориентированный вертикально (параллельно оси
тела), у которого большой радиус кривизны расположен наверху, малый внизу. По данным Nogier
(1972), средние размеры уха взрослого человека следующие: для вертикальной оси 60—65 мм,
для горизонтальной 30—35 мм.
Ухо направлено назад от наружного слухового прохода и расположено под углом 15—45° по
отношению к плоскости височной кости. Благодаря этому внутренняя (медиальная) поверхность
уха легко доступна для обследования и манипулирования, что еще больше облегчается при
отведении уха в сторону, чему способствует эластичность крепления к височной кости. Сказанное
абсолютно справедливо и в отношении уха многих видов животных, особенно домашних, которые
чаще всего используются в экспериментальных исследованиях. В ушной раковине различают две
поверхности — наружную (латеральную) и внутреннюю (медиальную) и периметр (рис. 1).
Наиболее сложным является строение наружной поверхности, в центре которой расположена
раковина — конха (conchae), а вокруг нее имеются различные выступы и складки: завиток,
противозавиток, козелок, противокозелок, мочка уха и т. д. По периметру наружного уха, за
исключением области мочки уха и несколько выше козелка (или начала наружного слухового
прохода), расположен завиток (helix), представляющий собой валикообразно завернутый
свободный край хрящевой пластинки уха (рис. 1).
Началом завитка является корень (crus helicis), который расположен на дне полости раковины и
делит ее на две неравные части. Верхняя, меньшая, полость раковины (cavum conchae superior),
или чаша (челнок) раковины (cymbala conchae), имеет овальную форму с вытянутыми полюсами, а
нижняя, большая полость (cavum conchae inferior), имеет форму неправильного треугольника с
закругленными вершинами. Здесь же начинается наружный слуховой проход (meatus acusticus
externus). На корне завитка, у самого его начала, расположена важнейшая функциональная точка
уха—нулевая точка (по Nogier), о значении которой будет сказано ниже. Завиток-на своем
протяжении в различных участках может иметь непостоянные искривления, дефекты и только в
одном месте, почти закономерно, существует утолщение, называемое дарвиновым бугорком
(tuberculum Darwinii);
Интересно, что если через середину дарвинова бугорка (см. рис. 3,4) провести линию к нулевой
точке уха (на корне завитка), то между вертикалью уха и этой линией образуется угол примерно в
30°. Эта линия так же, как и нулевая вертикаль, может служить хорошими ориентирами при
определении положения ряда точек или проекций тела на ухе. Вопрос этот будет рассмотрен
специально при описании практических аспектов проблемы.
В верхней части уха противозавиток раздваивается на две ветви или ножки: верхнюю и нижнюю
(crura antiheli-cis sup. et inf.), между которыми образуется трехсторонняя выемка (fossa triangularis
—navicularis) или межпротиво-завитковая впадина (fossa interantihelicis).
Козелок (tragus) расположен впереди наружного слухового прохода, как бы прикрывая его и
представляет собой, как правило, треугольный пластинчатый выступ. Сверху отделен от корня
завитка хорошо выраженный надкозелковой вырезкой (incisura supratragica); внизу переходит в
межкозелковую вырезку (incisura intratragica), которая является нижним полюсом треугольника
полости раковины и отделяет козелок от противокозелка.
Внутренняя или медиальная поверхность уха не имеет сложной конфигурации и лишь слабо
воспроизводит рельеф наружной поверхности уха. Лучше всего видны границы раковины
(conchae) в виде бороздки, соответствующей, противозавитку.
Ушная раковина снабжается кровью довольно обильно, хотя ухо, как известно, в двигательных
реакциях, особенно у человека, не участвует; является практически неподвижным и
следовательно не требует заметных энергетических затрат. Однако богатое кровоснабжение уха
необходимо для поддержания нормальной температуры в нем, так как почти полное отсутствие
жировой ткани в ухе способствует большим тепловым потерям.
Кровоснабжение уха осуществляется из бассейна наружной сонной артерии (a. carotis externa) от
следующих крупных ее ветвей (Р. Д. Синельников, 1978): I— поверхностной височной артерии (a.
temporalis superficialis), II—затылочной артерии (a. occipitalis), III—задней ушной артерии (a.
auricularis posterior), IV— внутренней челюстной артерии (a. maxilaris interna).
I. Поверхностная височная артерия проходит впереди уха (рис.2) и отдает к ушной раковине три
небольшие артерии—передние ушные ветви (rami auriculares anteriores), которые соответсг енно
называются верхней "(superior), средней (media) и нижней (inferior) передними ушнымл ветвями.
Иногда число таких ветвей достигает пяти.
A.AURIGULARIS POSTERIOR
AOCGIPITALIS
Указанные ветви, а также ветви других артерий уха тесно анастомозируются друг с другом, так что
определить точные границы ветвления различных артерий уха невозможно, да и нет в этом
необходимости.
II. Затылочная артерия (рис. 2), в отличие от височной, проходит далеко от уха и на уровне
сосцевидного отростка отдает к ушной раковине длинную ушную ветвь (ramus auricularis), которая
на своем пути к внутренней поверхности уха анастомозируется с другими ветвями затылочной
артерии, а также с ветвями височной и задней ушной артерии. Таким образом, кровоснабжение
наружной и внутренней поверхностей уха не осуществляется из строго раздельных каналов, а
охватывает бассейн артерий, расположенных на височной и затылочной областях головы.
Следовательно, при воздействии на ушную раковину и активации симпатических периваскулярных
сплетений местная сосудистая реакция может распространяться на достаточно большую площадь
в пределах бассейна указанных артерий. Здесь речь идет не о рефлекторных реакциях с
вовлечением центральной нервной системы, а лишь о прямой передаче волны возбуждения по
симпатическим сосудистым сплетениям.
Как показал наш опыт, кратковременный, но интенсивный массаж ушной раковины, особенно ее
внутренней поверхности, вызывает расширение сосудов височной и затылочной области и
способствует купированию головных болей (сосудистого происхождения), вызывает
незначительное (15—20 мм рт. ст.) снижение артериального давления (когда оно повышено) и
снимает чувство напряжения.
III. Задняя ушная артерия (рис. 2) отходит непосредственно от наружной сонной артерии и уходит
назад к ушной раковине вблизи сосцевидного отростка. Далее располагается на височной кости
позади уха. Эта артерия образует три большие ветви, одна из которых — ушная ветвь (ramus
auricularis) разветвляется на внутренней (медиальной) поверхности уха, преимущественно в
нижней ее части. Она отдает самую большую ветвь, на наружную (латеральную) поверхность уха,
разветвляясь в области желоба между завитком и противозавитком. Следовательно, ушная ветвь
задней ушной артерии преимущественно разветвляется на наружной поверхности уха. Внутренняя
поверхность уха снабжается кровью за счет другой ветви задней ушной артерии, которая
называется затылочной ветвью '(ramus occipitalis). Эта ветвь распределяется почти по всей
внутренней поверхности уха, за исключением верхнего полюса и вместе с ушной ветвью
затылочной артерии снабжает кровью эту область.
•(a. auricularis profunda), которая поворачивает назад и вверх к наружному слуховому проходу и
подходит до барабанной перепонки (В. П. Воробьев, 1942). Участие этой артерии в
кровоснабжении ушной раковины весьма сомнительно. Можно говорить лишь о кровоснабжении
слухового прохода.
•оттекает в передние ушные лимфатические узлы (nodi lymphatici auriculares anteriores), которые
расположены впереди козелка. Под ушной раковиной расположены нижние ушные лимфатические
узлы (nodi lymphatici auricula
•res inferiores), куда оттекает лимфа мочки уха и нижней ловерхности слухового прохода. С
внутренней поверхности уха лимфа собирается в задние лимфатические узлы (nodi lymphatic;
auriculares posteriores) и в околоушные лимфатические железы.
Расположение лимфатических узлов ушного бассейна необходимо знать, так как при
инфицировании уха в связи
Общие замечания
Ушная раковина является уникальной областью на поверхности тела в связи с особенностями ее
иннервации. Это единственный участок в соматической сфере организма. представленный
хрящевой основой и кожным покровом и лишенный каких-либо признаков специализированной
сенсомотОрной или висцеральной функции, где наряду с разными соматическими афферентными
нервами представлены также афференты висцерального происхождения— ветви блуждающего (п.
vagus), языкоглоточного (п. glossopharingeus) и лицевого нерва (п. facialis). Мало того,
соматические афференты ушной раковины в отличие от других участков тела представлены
ветвями не одного какого-либо нерва, а сразу двух крупных: тройничного нерва (п. trigeminus) и
нервов шейного сплетения (plexus cervicalis), из коих один является краниальным, а другой—
спинальным.
На это обстоятельство до сих пор почти никто из авторов не обратил внимания. Между тем
существует вполне четкий физиологический закон, описанный нами много лет назад (Р. А.
Дуринян, 1965), который говорит о том, что богатство афферентной иннервации того или иного
участка тела зависит от степени функциональной дифференцированное данной области. Чем
более сложную и многообразную функцию выполняет данный участок тела, тем более мощной,
богатой должна быть его афферентная иннервация и тем большее количество нервных элементов
должно участвовать в обеспечении этой функции. Именно это обстоятельство лежит в основе
неравномерности в представительстве сенсорных и моторных систем на разных уровнях мозга, в
том числе в коре больших полушарий, в виде хорошо известного гомункулюса или анималькулюса
(рис. 3). Гомункулюс, то есть искаженная в размерах и очертаниях фигура человека (или
анималькулюс) образуется за счет того, что функционально сильно дифференцированные участки
тела, как например, кисти и пальцы рук,
Рис. 3. Сенсорное и моторное представительство в коре мозга. Сенсорное — слева и
моторное — справа представительство в коре мозга (гомункулюс) человека (из Penfield and
Rasmussen, 1950).
особенно большой и указательный, стопа и пальцы ног, голова, особенно лицо, губы, язык, нижняя
челюсть занимают в коре больших полушарий во много раз больше пространства для
представительства своих функций, чем представительство области туловища, хотя поверхность
его во много раз больше, чем любой из указанных участков тела. На фигуре гомункулюса ушная
раковина теоретически должна быть по размерам значительно больше, если ее иннервация такая
существенная. Ушная раковина выходит за рамки этого правила и это нуждается в объяснении.
Можно предположить, что это лишь редкое, непонятное исключение, но ведь нельзя же допустить,
что природа создала такую возможность специально для того, чтобы использовать ее в
аурикулярной рефлексотергпии. Такое явление должно иметь серьезные физиологические
основы, необходимые организму в его нормальной жизнедеятельности.
Следовательно, богатство афферентной иннервации уха .либо связано с тем, что ушная раковина
помимо функции пассивного рупора звуков выполняет еще какие-то важные для организма
физиологические функции сенсорного характера, пока непонятые наукой, либо это результат
остаточных явлений в эволюции ушной раковины, в ее онтофилогенезе. Второе предположение на
данном этапе знаний представляется более обоснованным, но отнюдь не исключает
необходимость исследовать и первое предположение.
Прежде чем рассмотреть эволюционные аспекты формирования наружного уха и его иннервации
следует подробно описать нервы ушной раковины.
Вопросам иннервации ушной раковины и ее связи с центральной нервной системой многие авторы
придают большое значение, так как без этого невозможно объяснить наблюдаемые на практике
рефлекторные эффекты при воздействии на ухо. Однако специальные исследования по этому
вопросу пока выполнены крайне недостаточно и многие выводы получены при помощи косвенных
наблюдений; слабо использованы также данные анатомии и физиологии нервной системы.
Проблема отраженных висцеральных реакций, в частности боли, на разные участки тела давно
уже исследуется и подробно рассматривается в специальной литературе по нейрофизиологии (В.
Н. Черниговский, 1960, 1967; Р. А. Дуринян, 1965; Ruch, Patton Woodbury, Towe,
1976);функциональной нейроанатомии (Crosby, Humphrey, Lau•er, 1962); теоретической
неврологии (Curtis, Jacobson, Marcus, 1972).
На своем пути ушно-височный нерв отдает ряд ветвей к суставной сумке височно-
нижнечелюстного сустава и околоушной железе (секреторные).
На уровне уха ушно-височный нерв дает несколько наиболее крупных ветвей, которые и
направляются к ушной раковине. К ним принадлежат нервы наружного слухового прохода (п. п.
meatus acustici externi), которые в виде двух веточек проникают в стенку наружного слухового
прохода на гранлце между его костной и хрящевой частью и иннервируют кожу наружного
слухового прохода в передней и передне-верхней части.
Эти нервные веточки можно рассматривать как систему иннервации ушной раковины лишь
частично, так как только их конечные ветвления достигают начала наружного слухового
прохода (роп.s. acusticus externus), чаши раковины (cimbala conchae) и корня завитка.
RHIiXULAHS:
-• И FAC1AUS /VB/
- • GUBSawmBBK IW
- н waus/^'
Следующие крупные нервы (табл. 1., рис. 4) соматической афферентной системы, участвующие
в иннервации уха, это большой ушной нерв (п. auricularis magnus) и малый затылочный нерв (п.
occipitalis minor). Оба этих нерва начинаются от шейного сплетения (plexus cervicalis) и,
поднимаясь вдоль грудиноключично-сосцевидной мышцы,. выходят в затылочную область и
дают ветви к ушной раковине.
Большой ушной нерв — это наиболее крупный нерв шейного сплетения (Р. Д. Синельников,
1974), который начинается от третьего, иногда и четвертого, шейных нервов (Су—С^). Выходя
изпод грудиноключнчно-сосцевидной мышцы на ее поверхность, нерв направляется слегка
вперед и вверх к ушной раковине и делится на две, переднюю и заднюю, ветви. Передняя ветвь
(г. anterior) большого ушного нерва разветвляется на множество веток в коже области
околоушной железы; иннервирует внутреннюю поверхность ушной раковины, затем, прободая
ее, выходит на наружную поверхность в виде нескольких веточек. Здесь они иннервируют
большую часть мочки уха, часть завитка, желоба завитка (скафа), противозавитка,
трехсторонней выемки, края полости раковины (рис.4).
Задняя ветвь (г. posterior) большого ушного нерва разветвляется преимущественно в коже
внутренней поверхности уха и за ухом. Отдельные ветви переходят на наружную поверхность и
иннервируют части завитка, противозавитка и трехсторонней выемки.
Малый затылочный нерв (п. occipitalis minor) тоже участвует в иннервации ушной раковины и
берег начало от второго и третьего шейных нервов (Cg—Cg). Этот нерв располагается кзади от
большого ушного нерва и дает ряд разветвлений, которые направляются преимущественно в
затылочную область. Одна ветвь направляется к задней стороне уха и образует здесь две
ветви: верхнюю и нижнюю. Верхняя ветвь иннервирует верхний полюс внутренней поверхности
ушной раковины и, проникая на наружную поверхность, заканчивается в области завитка и
трехсторонней выемки.
Малый затылочный нерв имеет анастомозы с большим ушным и лицевым нервами. При помощи
соединительных веточек (г. г. communicantes) нервы шейного сплетения, в том числе: большой
ушной нерв и малый затылочный нерв, соединяются с симпатическим стволом (truncus
sympathicus); причем ветви первых трех шейных нервов (С,—Сд) соединяются с верхним
шейным узлом симпатического ствола (ganglion cervicale superius trunci sympathici), a четвертого
(€4)—со средним шейным узлом (ganglion cervicale medium) или с симпатическим стволом (Р. Д.
Синельников, 1974).
языкоглоточного нерва (г. communicans cum ramo auriculari п. vagi) направляется кзади и вверх,
следует по поверхности яремной вены и проходит через канавку сосцевидной кости. В толще
пирамиды височной кости к этим двум нервным ветвям присоединяется еще ветвь от лицевого.
нерва (Crosby, Hamphrey, Lauer, 1962), после чего ушная ветвь блуждающего нерва вместе с
присоединившимися сателлитами выходит из костного канала, направляется в сторону уха и
здесь делится на две ветви. Эти нервы подходят с внутренней стороны уха и иннервируют ее,
заходят в наружный слуховой проход и разветвляются в. задней стенке, достигая начала
слухового прохода и области козелка. Часть ветвей прободают ушную раковину и переходят на
наружную поверхность, иннервируя преимущественно полость раковины (cimbala et cavum
conchae), ножку завитка и, по-видимому, трехстороннюю выемку. Таким образом, область
раковины наружного уха, наружный слуховой проход и выемку, образованную ножками
противозавитка, иннервируют висцеральные афференты блуждающего и языкоглоточного
нервов вместе с промежуточным (лицевым) нервом (рис. 4).
Многие авторы полагают, что аурикулярную ветвь блуждающего нерва впервые описал Bossy
(1958). На самом деле В. П. Воробьев в своем известном атласе описал этот нерв еще в 1942 г.
Подробное описание чувствительной иннервации уха человека ветвями языкоглоточного нерва
дал Larsell (1957).
Характер волокон лицевого нерва, участвующих в иннервации уха, пока не исследован. Скорее
всего эти афференты могут быть волокнами промежуточного нерва {п. intermedius) и
представлять собой висцеральные афференты. Это предположение не лишено оснований, так
как сенсорное ядро блуждающего нерва (п. tractus solitarii) одновременно является сенсорным
ядром языкоглоточного и лицевого нервов, точнее—промежуточного нерва (см. рис. 10 и 11.).
Об участии именно промежуточного нерва говорит Bourdiol (1975).
Bossy (1959), исследуя иннервацию ушной раковины анатомически, пришел к выводу, что из
висцеральных афферентов участвует только блуждающий нерв. Применив
нейроэмбриологические исследования он (Bossy, 1971) уточнил свои первоначальные данные и
представил топографическую карту уха с представительством конечностей, позвоночника и
ряда внутренних органов, распределение которых в области раковины в целом соответствует
новейшим картам, хотя есть и серьезные расхождения по сравнению с картой топографии
внутренних органов, составленной Nogier (1970) в тот же период. Bossy признает в качестве
афферентных систем ушной раковины три больших источника: тройничный нерв (третья ветвь
— Vg);
блуждающий нерв (X), 2—3 нервы шейного сплетения <Сд—Сз). Эту точку зрения признает
Kropej (1976). Однако она противоречит как данным других специалистов по аурикулотерапии,
так и данным специальной нейроанатомической литературы, о чем речь шла выше.
Размеры зародыша не превышают 4—5 мм; тело его изогнуто в вентральном направлении,
особенно сильно в области головы и хвоста. На границе между головой и телом хорошо
обозначенный шейный изгиб, где отчетливо видны закладки жаберных дуг и щелей.
Таблица 2
Размеры,
Возраст Характеристика элементов
мм
Начало V 8 Хорошо видны жаберные дуги и жаберные щели, особенно первые три.
недели
Начало
Ушная раковина увеличивается и начинает приобретать
VIII 22
дифференцированную форму.
недели
VIII
26 Хорошо развита ушная раковина, принимающая типичную форму.
неделя
Они располагаются позади зачатков глаз, которые хорошо различимы в виде небольших
круглых пятнышек (рис. 5).
Рис. 5. Основные моменты формирования жаберного аппарата в первые два месяца
эмбриогенеза у зародыша человека (по Л. И. Фалину, 1976): а— на 4-й неделе, при длине 6мм; б
—в конце 5-й недели, при длине 14 мм; в — на 6-ой неделе, при длине 18 мм.
Обозначения:
К концу второго месяца зародыш уже приобретает черты человека и достигает длины до 25—
30 мм. Шейный изгиб сглаживается, голова приподнимается; нормализуются соотношения
отдельных структур лица, за исключением ушных раковин, которые располагаются очень низко
от области лица — на шее. К этому периоду уже завершается основное дифференцирование
нервной трубки на будущие отделы мозга. Начало этого процесса закладывается в шейной
области и распространяется в каудальном и краниальном направлениях. Образовавшиеся
спинальные ганглии начинают формировать периферические чувствительные нервные
волокна., которые направляются в соответствующие сегменты тела. В этот период эмбрион как
раз уже завершает сомитную стадию развития, то есть стадию сегментации (Л. И. Фалин, 1976)
и периферические чувствительные нервы распределяются на основе сегментарного принципа.
Итак, наружное ухо человека формируется из жаберного аппарата и в этом процессе участвует
главным образом первая жаберная щель и ее окружающее утолщение.
Жаберный аппарат (branchial apparatus) состоит обычно из пяти пар жаберных карманов и
такого же числа жаберных дуг и щелей. Последняя, пятая, пара жаберных карманов в
эмбриогенезе человека является рудиментарным образованием. В процессе эмбриогенеза
первыми образуются жаберныг карманы'в виде выпячивания эндодермы в область боковых
стенок глоточного или жаберного отдела передней кишки. Жаберный аппарат самым тесным
образом' связан с глоткой и началом кишечной трубки. Поэтому нет ничего неожиданного в
том, что в иннервации отдельных структур жаберного аппарата принимают участие нервы,
иннервирующие глотку и кишечную трубку, в частности блуждающий (X) и языко-глоточный (IX)
нервы. Навстречу эндодермальным выступам, образующим жаберные карманы, имеются
эктодермальные выпячивания, образующие жаберные щели в области шеи. Однако у
человеческого зародыша эти щели полностью не прорываются в глоточную полость и'поэтому
настоящие жаберные щели, характерные для водных позвоночных (рыбы, хвостатые амфибии,
личинки бесхвостых амфибий) не образуются. Участки мезенхимы, заложенные между
соседними жаберными карманами и щелями, разрастаясь, образуют на передне-боковой
поверхности шеи валикообразные утолщения — жаберные дуги (рис. 6).
В мезенхимальной основе жаберных дуг, которые отделены друг от друга жаберными щелями,
проникают сосуды (аортальные дуги) и нервы; развиваются мышцы и хрящевой скелет.
Самой крупной является первая жаберная дуга (рис. 6), называемая мандибулярной
(нижнечелюстной), из которой далее формируются элементы челюстей. Вторая жаберная дуга
называется гиоидной и дает начало подъязычной коcm..(os. hyoideus).
После образования шейного синуса путем заращения кожной складки от второй жаберной дуги
на шее остается заметной лишь первая жаберная щель и окружающие ее первая и вторая
жаберные дуги.
В образовании ушной раковины участвует и вторая жаберная дуга (рис. 6), а также ряд других
трансформированных элементов жаберного аппарата. Все нервы, участвующие в иннервации
отдельных структур жаберного аппарата эмбриона, в дальнейшем принимают участие в
иннервации ушной раковины, образованной из элементов жаберного аппарата. Так как из
жаберного аппарата образуется ряд важных органов области лица и шеи (верхняя и нижняя
челюсти, язык, миндалины, евстахиева труба, среднее и наружное ухо), то в формировании его
иннервации принимают участие различные нервы, которые в дальнейшем переходят на органы,
образованные из элементов жаберного аппарата.
Полость среднего уха возникает из первого жаберного кармана. Узкий конец этого кармана,
открывающийся в глотку, дает начало слуховой или евстахиевой трубе, а широкий конец
образует барабанную полость. Одновре* менно с этим происходит формирование ушной
раковины и наружного слухового прохода. Они являются главным образом производными
первой жаберной щели и окружающей ее мезенхимы. Вокруг входа в жаберную щель в течение
второго месяца эмбрионального периода появляется группа бугорков (рис. 5), возникающих из
ткани мандибулярной (первая) и гиоидной (вторая) жаберных дуг. Эти бугорки» срастаясь
вместе, образуют закладку ушной раковины. В. начале третьего месяца в ее толще начинает
формировать.. ся эластичный хрящ, который продолжается в наружныйслуховой проход,
образуемый жаберной щелью. Согласно мнению Bourdiol (1975), вокруг жаберной щели
образуется шесть бугорков, из коих три образуются из первой — мандибулярной дуги, три
других—из второй—•гиоидной дуги (рис.. 6). , . . •
Из трех бугорков манднбулярной жаберной дуги обрат зуются следующие части наружного уха:
козелок (первый бугорок), корень, завитка и его восходящая, часть, (второй бугорок), ножки
противозавитка и вершина уха (третий бугорок). Из трех бугорков гиоидной дуги образу ютоя*.
тело противозавитка и задняя часть ушной, раковины (чет.. вертый бугорок), противокозелок и
хвостик завитка (пит тый бугорок), мочка уха (шестой бугорок). Согласно ло^ гике
эмбриогенеза элементы ушной раковины, образован». ные из бугорков первой жаберной дуги,
должны имен» афферентную иннервацию ветвями тройничного нерва» а элементы,
образованные из бугорков второй жаберной дуги,—ветвями лицевого нерва, точнее—
промежуточного нерва Врисберга (п. intermedtus Wrisberg;i).
Следовательно, передне-верхняя часть ушной раковины, включая козелок, 3/5 завитка, ветви
противозавитка и переднюю, половину конхи, должна быть иннервирована тройничным нервом.
Задне-нижняя часть, ушной раковины» содержащая мочку, хвостик завитка, тело
противозавитка,. противокозелок и заднюю часть конхи, должна быть иннер' вирована
промежуточным нервом. В принципе так оно,, и есть, однако с серьезными отклонениями.
Необходимо учитывать, что уже у эмбриона 'в период закладки жаберных дуг и начала их
трансформации в элементы будущей ушной раковины кожа, покрывающая ету .поверхность,
получает афферентную иннервацию от шейных нервов; что тройничный и лицевой нервы
иннервируют не просто кожу, покрывающую жаберные дуги, а элементы, расположенные
глубже,—мезодерму и эндодерму, 'имеющие функциональное значение в работе жаберного
аппарата у предшествующих форм позвоночных, стадию которых проходит во время
эмбриогенеза зародыш человека.
Согласно данным эмбриологии, которые приводит Bourdiol (1972, 1975), третья жаберная дуга
иннервируется языко-глоточным нервом, а четвертая дуга — блуждающим нервом. Если стать
на эту точку зрения, тогда следует полагать, что в формировании ушной раковины участвуют
также элементы третьей и четвертой жаберных дуг, которые приносят с собой и
соответствующие им нервы. Однако это противоречит достаточно убедительным данным
эмбриологии (Л. И. Фалин, 1976) о формировании ушной раковины лишь из элементов первых
двух жаберных дуг. Поэтому остается признать, что блуждающий и языко-глоточный нервы,
несомненно, иннервируют первые две жаберные дуги, иначе откуда же они берутся на ушной
раковине?— Это вполне объясняется функциональными особенностями жаберного аппарата.
Соответствующие доказательства представлен» в литературе по сравнительной анатомии и
физиологии позвоночных.
То, что не удается проследить в процессе онтогенеза; учитывая калейдоскопическую быстроту
трансформации отдельных органов и тканей у эмбриона, проще и надежнее проследить у ряда
тех взрослых животных, стадии которых проходит зародыш человека. Такой подход является
совершенно оправданным, так как опирается на биологический закон рекапитуляции, который
гласит, что в процессе индивидуального развития повторяются многие черты организации
отдаленных предков (И. И. Шмальгаузен, 1947). Например, при эмбриональном развитии
высших наземных позвоночных (включая человека) в зародышевом состоянии развиваются
жаберные щели, как и у зародышей рыб, причем с теми же сосудами и нервами. Это
повторение стадий развития дышавшего жабрами рыбообразного предка наземных
позвоночных. Жаберный аппарат является важнейшим органом для животных, живущих в воде,
причем он не ограничивается только дыхательной функцией. Для управления функцией этого
сложного аппарата требуется достаточно мощная афферентная иннервация, которая
обеспечивается у рыб и водных амфибий следующими краниальными нервами: V, VII, IX, X.
Тройничный нерв (V) иннервирует область челюстной (мандибулярной) дуги вплоть до
бризгальца, которое является редуцированной жаберной щелью. Далее, в области подъязычной
(гиоидной) дуги иннервация осуществляется лицевым (промежуточным) нервом (VII). От первой
жаберной щели до области второй дуги иннервация осуществляется языко-глоточным нервом
(IX) и блуждающим нервом (X) .0 ветвях языко-глоточного и блуждающего нервов следует
сказать подробнее.
Блуждающий нерв (X) у рыб образует два больших ствола — боковой нерв и жаберно-кишечный
нерв (branchio-intestinalis). Последний иннервирует весь жаберный аппарат и внутренние
органы. У каждой жаберной щели, начиная со второй, этот нерв отдает жаберные ветви,
которые делятся на глоточные, преджаберные и жаберные ветви. Преджаберные ветви (г.
praetrematicus) иннервируют передние стенки соответствующей жаберной щели (как и ветви
языко-глоточного нерва). Жаберные ветви (г. posttrematicus) иннервируют область
соответствующей жаберной дуги. Они содержат висцеральные афферентные волокна и
двигательные волокна к жаберным мышцам. Продолжаясь дальше, жаберные ветви
направляются вниз и образуют нервы, идущие к сердцу, кишечнику, а у наземных позвоночных
иннервируют легкие и сердце (п. pneumo-gastricus). Таким образом, у рыб ветви блуждающего
нерва, как и языко-глоточного, иннервируют не только задние (каудальные) жаберные дуги, но
и передние (ростральные) дуги; по крайней мере, стенку первой дуги или первой жаберной
щели. Поэтому, если верно, что в эмбриогенезе человеческий зародыш, повторяя стадию рыбы,
образует жаберный аппарат, характерный для этого вида животного, то вполне вероятно, что
иннервация жаберного аппарата человеческого эмбриона аналогична иннервации жаберного
аппарата рыбы. А это в свою очередь означает, что жаберный аппарат человеческого
зародыша, имея ветви блуждающего и языко-глоточного нервов в первых жаберных дугах, при
образовании ушной раковины передает и эти нервные ветви.
Crosby, Hamphrey, Lauer, 1962; Noback, 1967; ElHotf, 1969; Chusid, 1970; Curtis, Jacobson, Marcus,
1972; Bossy, 1959, 1970) и эмбриологии человека (Л. И. Фалин, 1978;
1 — для нервов шейного сплетения (Cg—Cg); 2 — для тройничного нерва (V); З,— для лицевого
нерва (VII);
4 — для языко-глоточного нерва (IX); 5 — для блуждающего нерва (X); 6 — перекрытие зон
иннервации всеми пятью нервами.
для каждого нерва очень трудно уяснять границы иннервации уха этими нервами, так как на
ушной раковине, как это видно на рисунках 6, 7, нет «чистых» областей, принадлежащих
ветвлениям одного какого-либо нерва; большинство областей уха являются смешанными и
иннервируются одновременно несколькими нервами. Особенно насыщенными в этом
отношении являются такие области, как конха, трехсторонняя (ладьевидная) выемка,
козелковая и предкозелковая область. Здесь представлены терминали почти всех пяти нервов,
иннервирующих ушную раковину. Это хорошо видно на объединенном рисунке 7,6, хотя, сам по
себе рисунок достаточно запутанный. Для того, чтобы представить себе особенности
иннервации уха и связанные с этим возможности вызвать различные рефлекторные ре акции
при стимуляции точек уха, разберем более подробно каждый из представленных нами рисунков
и сравним их с данными других авторов, изображенными на рисунке 8.
Участие Ci в иннервации мочки уха, как видно на рисунках 8,5 и 8,6, признают Nogier (1975) и
Bourdiol (1975). Остальные авторы (Dejerine, 1914; Bossy, 1970; Kropey, 1976; Sedane, 1974) хотя
и признают, что мочка уха иннервирована шейным сплетением (см. рис. 8,1—8,4), однако
считают, что это нервы: второго (С2) корешка (Bossy, 1970), второго-третьего (Cg—Cg)
корешков (Dejerine, 1914; Sedane, 1974) и даже третьего-четвертого (Сд—С^) корешков
<Кгореу, 1976).
Участие нервов С< в иннервации ушной раковины недостаточно обосновано данными анатомии
(Sedane, 1970), но исключить это полностью невозможно, так как известно, что в любом
нервном сплетении (шейном, плечевом и др.)
На рисунке 7,1 указана область иннервации наружной поверхности ушной раковины нервами
шейного сплетения (Cg—Cg), составленная нами с учетом данных литературы (Chusid, 1970). За
исключением конхи, начальной части завитка, козелка и околокозелковой области,
трехсторонней выемки и ножек противозавитка, все остальное ухо иннервировано шейным
сплетением. В этом отношении наше мнение совпадает с данными Sedane (1974).
Почему важно уточнить этот вопрос? Мы уже неодкратно подчеркивали, что точное знание
иннервации ушной раковины позволяет правильно и обоснованно предсказывать
функциональные особенности рефлекторных реакций, вызываемых с ушной раковины. В
эмбриогенезе шейное сплетение, как и тройничный нерв, формируются одновременно и
одинаково. Нисходящее или так называемое спинальное сенсорное ядро тройничного нерва
располагается в шейных сегментах спинного мозга (см. рис. 10 и 11), достигая четвертого
сегмента. По-существу это часть чувствительных клеток верхнего шейного отдела спинного
мозга, волокна которых покидают спинной мозг не на уровне своих сегментов, а поднимаются
наверх и выходят уже на уровне варолиева моста. Может быть поэтому первый шейный
сегмент спинного мозга почти не дает корешков в шейное сплетение и образует очень скудный
нерв?
В первые недели эмбриогенеза, когда жаберные дуги, жаберные щели и карманы уже
сформированы и образуются периферические нервы, очень трудно отличить на этом участке
тела эмбриона, где волокна шейного сплетения или тройничного ядра. Поэтому данные Bourdiol
(1975) об иннервации жаберного аппарата человеческого эмбриона в перрые недели
эмбриогенеза требуют серьезной корректировки, так как автор вообще не указывает на нервы
шейного сплетения. Известно, что нервные волокна, образованные соседними нервами, при
разветвлении в любой части поверхности тела никогда не образуют явных границ, а взаимно
проникают, благодаря чему при поражении одного из нервов чувствительность в данном
участке полностью не утрачивается. То же самое должно иметь место при иннервации
жаберного аппарата у эмбриона ветвями шейного и тройничного сплетений и, следовательно,
перейти далее в иннервацию ушной раковины. Поэтому приводимые разными авторами рисунки
иннервации уха (см. рис. 8) с четкими границами для каждого нерва абсолютно неверны. Уже
это одно говорит о том, что имеющиеся в литературе по аурикулярной рефлексотерапии
взгляды об иннервации ушной раковины требуют серьезного пересмотра с учетом данных
фундаментальной анатомии нервной системы человека.
На рисунках 7,1 и 7,2 указаны области ушной раковины, иннервированные ветвями шейного (С,
—Сд) сплетения и тройничного (V) нерва, при сравнении которых видно, как далеко проникают
взаимно терминали этих двух соматических афферентов на ушной раковине. По существу
только область конхи лишена иннервации из этих двух источников. Данные рисунка 7,2
совпадают с данными других авторов (рис. 8) по иннервации уха ветвями тройничного нерва
(Bossy, 1970; Nogier, 1975; Bourdiol, 1975;
Kropey, 1976). При сравнении всех рисунков серии 8 с рисунком 7.2 видно, что на всей наружной
поверхности ушной раковины только нисходящая часть завитка от дарвинова бугорка до хвоста
завитка и задняя часть мочки уха лишены веток тройничного нерва и имеют лишь иннервацию
из шейного сплетения. Это обстоятельство дает нам право высказать ряд предположений об
иннервации жаберного аппарата человеческого эмбриона в период закладки элементов ушной
раковины.
Во-первых, если задняя часть ушной раковины, то есть область желобка, нисходящая часть
завитка и мочка уха формируются из трех бугорков второй (гиоидной) жаберной дуги, как
считает Bourdiol (1975), тогда остается признать, что кожа, покрывающая эту дугу,
иннервируется ветвями шейного сплетения, хотя бы с внешней стороны, перекрываясь с
ветвями лицевого нерва, который иннервирует внутреннюю сторону второй жаберной дуги, а
не всю ее. Это предположение хорошо аргументируется данными Dejerine (1914) о
распределении ветвей лицевого (VII промежуточного) нерва на ушной раковине (рис. 8,1).
Странно, что Bourdiol в упомянутой выше работе (рис. 8,5) совершенно отрицает иннервацию
ушной раковины лицевым нервом и никак не объясняет, куда же деваются ветви лицевого
нерва, указанные им в этой же' работе, при формировании ушной раковины из жаберного
аппарата эмбриона?
Наш рисунок отличается от рисунка Dejerine (рис. 8,1) некоторыми особенностями. Согласно
нашим данным, лицевой нерв полностью иннервирует всю трехстороннюю выемку, а не часть
ее, как указывает Дежерин (рис. 8,1) и почти полностью всю мочку уха, за исключением ее
задней части (рис. 7,3).
В отношении мочки уха наши данные серьезно расхо^ дятся с данными Dejerine и частично с
эмбриологическими данными Bourdiol. Как и в случае с тройничными нервами (рис. 7,2 и 7,3),
задний край уха (нисходящая часть завитка и задне-нижний край мочки уха) не снабжен
веточками лицевого нерва. Согласно данным многих авторов, эта область иннервирована
веточками шейного сплетения, что ещераз подтверждает первое предположение об участии
нервов шейного сплетения в иннервации части жаберного аппарата и формирующейся ушной
раковины.
Если внимательно посмотреть на рисунок уха (рис. 9), то можно отметить следующие
особенности. Конха, как известно, состоит из двух полостей. Нижняя, большая полость (cavum
conchae) связана с наружным слуховым проходом и как бы обрамлена хрящевыми утолщениями
или валиками: спереди — козелком; сверху — корнем завитка;
В отличие от нижней полости конхи никакого выхода в слуховой проход или какое-либо другое
отверстие не имеет. В этом отношении трехсторонняя выемка весьма напоминает чашу конхи;
она окружена хрящевым валиком, состоящим спереди из восходящей части завитка, снизу и
сверху — из ножек противозавитка, сзади — из угла, образованного ножками противозавитка.
Кажется несколько неожиданным, что вся конха вместе с наружным слуховым проходом,
которая в эмбриогенезе сформировалась из первой жаберной щели, у взрослого оказалась
четко разделенной на две полости, одна из которых не имеет выхода в наружный слуховой
проход. Более того, верхняя полость конхи по размерам и другим признакам несколько
напоминает трехстороннюю выемку (рис. 9).
Поэтому есть достаточно оснований полагать, что трехсторонняя (ладьевидная) выемка, как и
чаша конхи, обра^-зовались из той же части жаберного аппарата, из которой развивается
слуховой проход и полость конхи, то есть из. первой жаберной щели, но при этом они
отделились от нее за счет ее боковых выпячиваний и таким образом лишились связи с
жаберной щелью.
Тогда легко объяснить, почему трехсторонняя выемка имеет такую же сложную иннервацию
(VII, IX, X), как и конха, со своими двумя полостями и начальной частью наружного слухового
прохода. Одинаковый характер мор-фо-физиологических особенностей этих трех областей уха
хорошо виден в верхней части рисунка 9, где представлена термограмма ушной раковины.
Функциональное значение той или иной области ушной раковины в смысле ее рефлекторных
воздействий в зависимости от характера ее иннервации будет рассмотрено ниже при анализе
принципов организации топографии отраженной соматической и висцеральной
чувствительности на ушной раковине.
Чтобы уяснить, почему для иннервации жаберного аппарата, например, у рыб, понадобилась
столь сложная система нервов, необходимо обратиться к эволюции и рассмотреть:
функциональные особенности жаберного аппарата и его место в жизнедеятельности
животных; принципы формирования нервных центров, иннервирующих сложный орган и
некоторые особенности формирования мозга в связи с изменением среды обитания животных и
принципов их ориентирования в пространстве.
Общие замечания
В силу особенностей своей иннервации ушная раковина имеет прямой выход на важнейшие
центры стволового отдела мозга (продолговатый мозг, варолиев мост, средний мозг), в том
числе на ядра ретикулярной формации. Благодаря этому нервные импульсы, вызванные из
какого-либо локального пункта ушной раковины при воздействии на нее, вызывают ответные
реакции многих структур ствола мозга. Одновременно происходит синхронная активация
вышележащего диэнцефального уровня, в частности, таламического и гипоталамического. При
этом активируются как специфические, так и неспецифические (ретикулярные) ядра. Это в
свою очередь еще больше расширяет сферу рефлекторного вовлечения в процесс активации,
так как таламические ядра имеют широкий и прямой выход в различные области коры больших
полушарий, особенно в ее передние отделы.
Однако во всех этих активациях должна быть определенная логика, избирательность, иначе
это будет лишь общее неспецифическое возбуждение, например, тонизирующего характера, а
не целенаправленный процесс активации механизмов управления той или иной конкретной
функцией или системой организма.
Жаберный аппарат прежде всего является органом водного дыхания животных и появляется в
эволюции довольно рано, уже у кольчатых червей. Однако наибольшего совершенства
достигает у позвоночных, в частности у рыб, в связи с весьма активным образом жизни, более
интенсивным обменом веществ и хорошо централизованной и дифференцированной нервной
системой. По мере совершенствования морфофизиологии жаберного аппарата в эволюции
количество жабер резко уменьшается и у круглоротых составляет уже 6—14 штук, а у рыб
обычно — пять. Для всех первичноводных хордовых и позвоночных животных жаберные мешки
или щели открываются своим внутренним концом в глотку, а наружным — во внешнюю среду.
Сообщение жаберных щелей с глоткой имеет принципиальное значение для понимания
рассматриваемых нами вопросов, так как это указывает на тесную функциональную связь
глотки с жаберным аппаратом. Уже одно это обстоятельство делает понятным участие
глоточных нервов (п. vagus, п. glossopharingeus) в иннервации жаберных мешков. Жаберные
лепестки обильно снабжены сосудами, которые собираются в один большой сосуд — жаберную
аорту, выполняющую в значительной степени функцию сердца, так как ритмические движения
жаберного аппарата способствуют ритмическим сокращениям жаберной аорты и
следовательно — кровообращению.
Таким образом, дыхание — это сложный координированный акт, в котором участвуют челюсти,
ротовая полость, глотка и весь жаберный аппарат. Для регулирования такой сложной
функцией требуется согласованная работа ряда иннервирующих систем (лицевого нерва, язко-
глоточ-ного нерва, блуждающего нерва), объединенных в какой-то единый центр. Если,
например, перерезать у рыбы лицевой нерв, то дыхание жаберной крышки прекращается.
Следовательно, в дыхательном акте участвует моторный центр лицевого нерва и моторные
волокна этого нерва. У некоторых людей эта моторная связь сохранилась с мышцами ушной
раковины, что придает им способность двигать ушами.
Область этой центральной точки иннервирована, главным образом, тонкими («болевыми») «С»
волокнами тройнич-яого нерва (Crosby, Hamphrey, Lauer, 1962; Hause, Pansky, 1967), благодаря
чему интенсивное воздействие на эту точку вызывает достаточно выраженный «болевой»
рефлекс. А ноцицептивные (болевые) сигналы, как известно (Jasper 1960; Albe-Fessard, 1972),
оказывают наиболее сильный активирующий эффект на ретикулярную формацию.
Заглатывание воды и ее фильтрация через жаберный аппарат необходимы рыбе не только для
обеспечения функции дыхания, но и питания.
Насколько питание таким способом не требует специального органа вкуса, указывает пример
дельфинов, которые вторично перешли в водную среду и полностью утратили органы-вкуса и
обоняния.
Так как у рыб (и других животных, обитающих в водной среде) важно определить «вкус» пищи
на расстоянии, ведущее значение приобретает механизм распознания «вкуса» воды. Вкусовые
хеморецепторы у рыб представлены в виде вкусовых почек, которые рассеяны по всей
поверхности тела. У придонных рыб их число более тысячи. Огромное число вкусовых почек
имеется в полости рта, в глотке и в жаберном аппарате и иннервируются они теми же
жаберными нервами: лицевым, языко-глоточным, блуждающим. Следовательно, наличие этих
трех нервов в жаберном аппарате вызвано необходимостью не только механорецепции, но и
хеморецепции. Вкусовые почки, расположенные на поверхности головы и тела, иннервируются
ветвями лицевого нерва. Поэтому у рыб лицевой нерв, кроме ветви, которая иннервирует кожу
головы, имеет еще большую возвратную ветвь для иннервации кожи тела (п. recurrens facialis).
Между центральными ядрами этих трех нервов в стволе мозга формируется тесная
функциональная связь в виде солнтарного пучка и солитарного ядра, заложенная в совместной
деятельности по организации как дыхательных функций, так и определения химических
свойств воды. К этому следует добавить и функцию питания и связанную с этим локомоцию и
ориентирование в пространстве (см. ниже). Эта функциональная связь сохраняется и тогда,
когда жизнь перемещается на сушу и жаберное дыхание сменяется легочным, что можно
видеть даже на примере человека (Curtis, Jacobson, Marcus, 1972).
9 — четвертый желудочек;
нального тракта (тригеминальный лемннск), идущие в таламнческое ядро VPM своей стороны;
13—вторичные (перекрещенные) быстро-•проводящие волокна дорзального "тригеминальнйго
тракта, идущие в таламическое ядро VPM противоположной стороны; 14—'вторичные медленно
проводящие волокна спинального ядра тройнично'го' нерва (вентральный тригеминальный
.тракт — 'гомолог епиноталамйческого тракта), ' идущие в таламическое • ядро VPM и в
неспецифические интраламинарные ядра.
''сж^а^^ fff
^r •
^, VII. '•Г ,<
/
Рис. 11. Схема связей нервов ушной раковины со структурами .ствола мозга.
Следовательно, группа краниальных нервов (V, VII, IX, X), участвующих в афферентном
обеспечении ряда таких жизненно важных функций у рыб, как дыхание, кровообращение,
питание и "вязанное с этим распознавание химических свойств воды, объединяется в единую
функциональную систему, основная- цель которой—поддержание стабильной внутренней
среды — гомеостаза.
Все эти нервы как раз и участвуют в иннервации жаберного аппарата, который играет
важнейшую роль в механизмах гомеостаза.
Солитарное ядро (рис. 10), сформированное в процессе эволюции как важнейший центр
автоматических реакций на системы гомеостаза, продолжает выполнять свои функции и у
человека, хотя один из главных афферентов этого ядра — блуждающий нерв претерпевает
значительные функционально-структурные изменения.
Прежде чем рассмотреть этот вопрос, обратимся еще к одной особенности физиологии рыбы,
как типичного представителя позвоночного животного водной среды, дышащего жабрами,
потому что из жаберного аппарата образовалось ухо.
В этом. нет ничего неожиданного, так как начальной фазой всей системы последующих
рефлексов является заглатывание воды и ее фильтрация через жаберный аппарат для
обеспечения кислородной потребности организма.
Жаберный аппарат потому так богато иннервирован афферентными нервами, что он оказался у
рыб не только одним из важнейших органов жизнеобеспечения, но и важ-яейшим
афферентным узлом формирования поведения.
Если тот и другой нерв являются главным образом лишь анатомически различимыми путями
передачи соматической афферентной информации в одну и ту же или весьма сходную систему
рефлекторных механизмов, тогда остается признать два принципиальных положения в
характере иннервации ушной раковины:
Какими бы богатыми и разное Зразными не были нервы ушной раковины и как бы важна не
была их роль в эволюции, главным для понимания потенциальных возможностей аурикулярных
рефлексов у человека на различные функции организма являются внутренние связи
аурикулярных нервов, центры, которые они активируют и включают в осуществление тех или
иных рефлексов.
Условные обозначения:
Тройничный нерв—п. trigemi-nus (V пара) является самым большим краниальным нервом и хотя
принадлежит к смешанным нервам, однако является преимущественно сенсорным и содержит
мощный пучок афферентных волокон от различных участков лица и передней половины головы
(рис. 12). Моторная ветвь иннервирует жевательные мышцы и небольшое моторное ядро,
расположенное в стволовой части мозга, в области варо-лиева моста, рядом с главным
сенсорным ядром тройничного нерва (рис. 13). Тройничный нерв имеет три крупных сенсорных
ядра и большой периферический сенсорный ганглий (полулунный или гассеров узел). Число
ядер тройничного нерва, хотя и совпадает с числом трех основных ветвей этого нерва, однако
это лишь случайное совпадение, так как три ядра трои-' ничного нерва не предназначены
каждое для трех различных его ветвей, а каждое из них имеет свое специальное назначение и
связаны они по-разному с ветвями тройничного нерва.
Главное сенсорное ядро (рис. 13) располагается в тег- j ментальной области варолиева моста и
является, пс-суще-
Рис. 13. Схема распределения сенсорных ядер афферентов ушной раковины в стволе мозга.
9 — нежный (gracilis) канатик и нежное ядро дорзального столба спинного мозга; 10—
клиновидный (cuneatus) канатик; 11 — клиновидное ядро дорзального столба спинного мозга;
12 — нисходящий (спиналь-ный) тракт V нерва; СМ — средний мозг; ВМ— варолиёв мост, ПМ —
продолговатый мозг (границы обозначены двумя черточками); А, Б, В, Г — места фронтальных
срезов.
ству, гомологом нежного и клиновидного ядер дорзальных канатиков спинного мозга. Хотя
сенсорная система тройничного нерва в общих чертах организована так же, как спинальная
система, однако имеются и некоторые особенности, которые придают тройничной системе
исключительное значение в афферентных функциях центральной нервной системы. Главное
сенсорное ядро получает информацию от покровов лица, головы, полости носа, рта, от ушной
раковины и передает эти сигналы непосредственно в таламус при помощи мощного пучка
быстропроводящих волокон, которые идут вместе с волокнами медиального лемниска и
заканчиваются в специфическом сенсорном реле таламу-са — заднем вентральном ядре (VP).
После серии работ Mountcastle (1961) и его сотрудников (Rose, Mountcastle, 1959), а также
специальных исследований, выполненных нами (Р. А. Дуринян, 1965) и Ю. П. Лиманским (1976)
стало очевидным, что медиальный полюс заднего вентрального ядра таламуса, то есть
вентральное задне-медиальное ядро (VPM) является, по-существу, представительством
чувствительности лица и головы; здесь частично представлена также чувствительность
передней (верхней) конечности (рис. 28). На это обстоятельство надо обратить внимание, так
как оно свидетельствует об исключительной роли афферентов области лица и головы
(тройничный нерв, шейное сплетение, нервы ушной раковины) в активации структур таламуса и
коры больших полушарий, не говоря уже о первичной активации стволовых структур.
Из главного сенсорного ядра тройничного нерва в области варолиева моста (рис.11) в таламус,
в ядро VPM направляются как перекрещенные, так и прямые (неперекрещенные) проекционные
афферентные волокна. Это обстоятельство указывает на то, что при воздействии на различные
области головы, лица, ушной раковины, иннервируемые афферентами тройничного нерва,
сенсорные сигналы, одновременно направляясь в оба таламуса, активируют синхронно и
правое и левое VPM. В свою очередь по соответствующим таламо-кортикальным проекциям
синхронно. активируются сомато-сенсорные области коры в обоих полушариях мозга и ряд
подкорковых структур (рис. 14). Следовательно, стимуляция точек акупунктуры в области лица
и головы, как и стимуляция точек акупунктуры ушной раковины, на одной стороне может
вызывать синхронную активацию сенсорных систем обоих, не только контралате-рального, но и
ипсилатерального, полушарий и включать врефлекторную реакцию билатеральные механизмы
мозга (см. ниже).
MD — медиодорзальное ядро
затем и в кору несколько позже (на несколько миллисекунд), чем сигналы, идущие по
короткому и быстрому пути из главного тригеминального сенсорного ядра. Это объясняется
тем, что второй путь, который во многом напоминает систему спино-таламического тракта,
начинается от другого ядра тройничного нерва.
Нисходящее или спинальное ядро тройничного нерва (см. рис. 10, 11 и 13)—самое протяженное
сенсорное ядро ствола мозга и располагается своим верхним концом в тегментальной части
варолиева моста, а нижним достигает четвертого шейного сегмента спинного мозга. Это ядро
является гомологом чувствительных ядер задних рогов спинного мозга, что указывает на
функциональную общность тригеминальных афферентов со спинальными и сви-детельствуют о
том, что такие анатомические понятия, как краниальный нерв, носят скорее условный
характер. Тройничный нерв, как и другие краниальные нервы, иннервиру-ющие покровы тела,
то есть афферентные сомато-висцераль-ные нервы общей чувствительности можно
рассматривать как более специализированные спинальные нервы, которые сильно исказили
или даже утратили свою сегментарность на периферии, но сохранили общий принцип
центральной организации. Другое дело, краниальные нервы специализированных органов
чувств, которые действительно утратили свою сегментарность полностью, которые имеют свои
самостоятельные ядра в таламусе и самостоятельные корковые проекции (зрение, слух и др.).
Тройничный нерв, нервы шейного сплетения, как и другие нервы ушной раковины, следует
рассматривать под двумя ракурсами. С одной стороны,— выделяя то общее, что их объединяет
как афферентную систему общей чувствительности ушной раковины, и с другой,— выделяя то,
что является специфичным для каждого из афферентов.
Общим для всех афферентных нервов ушной раковины является то, что передаваемая ими
информация направляется в одно и то же ядро таламуса — заднее вентро-медиаль-ное ядро
(VPM). Здесь нет принципиальных различий в принадлежности к спинальной или краниальной
системе;
проекции всех афферентных нервов в ядре VPM организованы одинаково (Р. А. Дуринян, 1965).
Мы рассмотрим этот вопрос специально, а сейчас продолжим анализ функциональных
особенностей нервов ушной раковины.
Все, что было сказано в отношении принципов активации терминален тройничного нерва,
имеет абсолютное отношение и к другим нервным проводникам , так как основано на
функциональных законах электровозбудимости нервных волокон, начало которых положили
работы Э. Дюбуа-Реймона, К. Пфлюгера, Н. Е. Введенского, X. Гассера и многих других (Brazier, .
1968).
На рисунке 15 видно, что место разветвления поверхностного лучевого нерва на нервы пальцев
точно совпадает с одной из наиболее популярных и эффективных точек акупунктуры — с
точкой хе-гу (четверта я точка, так называемого меридиана толстой кишки — 4GI).
Небольшой участочек кожи над этой точкой (рис. 15) особенно интенсивно иннервирован
афферентами лучевого нерва (Chusid, 1970). Интересно, что этот участочек располагается как
раз в области проекции точки хе-гу. Не исключена возможность, что рефлекторная «мощь»
точки хе-гу объясняется концентрацией афферентных терминалей лучевого нерва в покровах
межпальцевой ямки, но главное, конечно, в особенностях центральной организации
афферентных проекций области кисти и потенциальной возможности вовлечения в активность
обширной системы стволовых и таламокортикальных проекций.
Принадлежность точки хе-гу к лучевому нерву признают Bossy (1975), Bossy, Godlewsgu, Maurel
(1975), Kaada <1976) и другие авторы.
Одна ветвь так и сохранила свою хеморецептивную принадлежность в виде язычного нерва,
который иннервирует вкусовые сосочки передней части языка.
Язычная ветвь имеется, как известно, и в составе языко-глоточного нерва, что указывает на
явную функциональную общность хеморецепторных афферентов VII и IX нервов, которые
сформировались в эволюции на стадии рыб.
Прием этот заключается в том, что перед тем как воздействовать на область конхи (иголками,
электрическимистимулами, фокусированным световым лучом и т. п.) больному дается на язык
кисло-сладкая таблетка или драже (лучше всего аскорутин; можно кусочек сахара, сахарина,
леденец и т. п.). Благодаря воздействию на вкусовые рецепторы кончика языка (VII нерв), а
затем корня языка (IX нерв) возникает распространенная волна возбуждения в
хеморецептивных афферентах языка, которая достигает солитарного ядра и вызывает там
диффузную активацию определенной группы нейронов. На эти нейроны с повышенной
возбудимостью затем поступают сигналы, вызванные с локальных пунктов ушной раковины, в
результате чего их ответная реакция оказывается усиленной. Некоторые испытуемые
отмечали, что на фоне вкусового раздражения слабые электрические стимулы, наносимые на
область конхи, воспринимаются субъективно, как более интенсивные, чем эти же стимулы без
предварительного раздражения вкусовых рецепторов. Следовательно, искусственно создавая
повышенный фон возбудимости нейронов солитарного ядра, можно усилить результат
аурикулярных рефлексов. Нечто подобное имеет место при корпоральной акупункту-ре при
стимуляции общих тонизирующих точек.
Nogier (1972) предлагает стимулировать нулевую точку ушной раковины в тех случаях, когда
рефлекторная реакция слабо выражена как при стимуляции точек уха, так и при определении
отраженных болей на ушной раковине. Стимуляция нулевой точки уха для усиления
рефлекторного эффекта, по-видимому, играет такую же роль предварительного изменения
возбудимости нейронов релейных структур ствола мозга (тригеминальные ядра, солитарное
ядро, чувствительные ядра задних рогов шейных спиналь-ных сегментов и другие), как и
стимуляция тонизирующих точек тела.
Какое значение имеет фон возбудимости нейронов центральной нервной системы для
характера их ответных реакций, мы рассмотрим при обсуждении нейрональных механизмов
рефлекторных реакций. А пока продолжим рассмотрение центральной организации
афферентных проекций аурикулярных нервов.
При стимуляции ушной раковины, например, у начала корня завитка, где представлены
афферентные терминали V, VII, IX и Х нервов (см. рис. 7,6), волна возбуждения
распространиться в солитарное ядро и в тригеминальные ядра. Кроме того, нисходящие
спинальные волокна манди-булярной ветви тригеминального нерва и некоторые волокна VII, IX,
Х нервов, идущие в составе этих нисходящих волокон (рис. 10), достигая четвертого спиналь-
ного сегмента, вовлекают в активность верхний шейный отдел спинного мозга. Таким образом,
при локальной стимуляции определенных точек ушной раковины волна возбуждения
появляется сразу же в нескольких ядрах ствола мозга, и каждое ядро посылает восходящий
активирующий поток сигналов в одно и то же специфическое ядро таламу-са (VPM). Однако
дело не исчерпывается этим. Одновременно поток сигналов из ядер ствола направляется в
неспецифические ядра таламуса. Наконец, параллельно с активацией таламических структур
происходит активация многих структур ретикулярной формации ствола мозга, откуда волна
возбуждения передается в восходящем направлении в неспецифический таламус, в ядра
гипоталамуса, в лимбическую систему, и, конечно, в кору больших полушарий.
Рис. 16. Внутренние органы, иннервируемые блуждающим нервом. Нижняя треть толстого
кишечника и тазовые органы иннервнруются тазовым нервом.
для афферентов вагуса, но и VII и IX нервов, а также некоторой части тригеминальных волокон
(Е. К. Сепп, 1959), непосредственные рефлекторные реакции могут быть вызваны во
внутренних органах и системах организма, контролируемых вагусом, при возбуждении
афферентов этих нервов, а они, как известно, иннервируют ушную раковину.
Заключение
Первое— это возможность взаимодействия сенсорных систем ряда краниальных нервов друг с
другом (V, VII,. IX, X, а также С^—Сз) в пределах специфических.сенсорных реле ствола мозга.
Представительство первичных афферен-тов вагуса (X) в этих ядрах наряду с афферентами
ушных нервов (V, VII, IX, Са—Сз) и других краниальных нервов <оссбгнно VIII пары) дают все
основания утверждать, что
•сигналы, поступающие на общие нейронные элементы этих ядер, могут блокировать или
усиливать афферентные сигналы, поступающие по системе вагуса от различных внутренних
органов.
Высказанные некоторыми авторами взгляды (В. Г. Во-гралик, М. В. Вогралик, 1978, с. 250) о том,
что «по тройничному, блуждающему и третьему шейному нерву афферентные импульсы от
внутренних органов и частей тела достигают точек и зон ушной раковины» (!?), совершенно
неприемлемы, так как лишены каких-либо речльных морфо-физиологических оснований.
Сказанное отнюдь не означает, что мы отрицаем факты отражения в различный пунктах ушной
раковины (так же, как и на поверхности тела) состояния органов и частей тела в виде
болезненных точек, зон, областей. Такое явление давно известно и признано в медицине в
виде, например, зон Захарьина-Геда. Однако явление это совершенно не связано с передачей
афферентных сигналов от внутренних органов через аурикулярные нервы на ушную раковину
(или через соответствующие нервы на поверхностьтела). Если допустить, что такая передача
сигналов, например, от печени на ушную раковину возможна при помощи, скажем, афферентов
вагуса, тогда следует признать, что ушная раковина не только имеет уникальную иннервацию,
но еще является своеобразным нервным центром, неким •сенсорным ядром в виде отдельных
аурикулярных точек, которые, по-видимому, должны состоять из скопления чувствительных
нервных клеток, и которые способны воспринимать приходящую на ушную раковину
афферентную информацию от внутренних органов. При этом необходимо также допустить, что
сенсорные точки ушной раковины обладают всеми качествами таламо-кортикальной
соматосенсорной системы, то есть умеют распознавать сиг налы на уровне сознания; обладают
способностью сенсорной дискриминации и т. п. На самом деле, всего этого нет. Отраженная
чувствительная (чаще всего болевая) реакция от какого-либо внутреннего органа или части
тела на ушную раковину (как и на поверхность тела) формируется в соответствующих
сенсорных центрах мозга в результате конвергенции афферентных сигналов из разных
периферических источников на одни и те же группы чувствительных нейронов. Этот механизм
будет специально рассмотрен в соответствующей главе.
ГЛАВА V.
Общие замечания
Ретикулярная формация мозга, которую иногда называют сердцевиной мозга, является самым
древним из высших структур мозга, самым оживленным перекрестком центральной нервной
системы, где встречаются все восходящие и нисходящие потоки информации, участвующие в
различных механизмах мозга.
Еще Cajal, Ramon (1909) в своих классических гистологических исследованиях отмечали, что в
ретикулярной формации имеются в основном два типа клеток, из коих большую часть
составляют сенсорные нейроны и меньшую— мотонейроны. На сенсорные нейроны оказывают
влияние центральные сенсорные пути через отходящие от них кол-латерали. На мотонейронах
оканчиваются коллатералн пирамидных и экстрапирамидных путей. В ретикулярной формации
берут начало многие длинные восходящие и нисходящие пути. Среди клеточных масс
ретикулярной формации есть такие важные в физиологическом отношение"участки, как
дыхательный центр, сосудодвигательный центр, влияния которых могут передаваться на
большие расстояния.
Условные обозначения:
ного сенсорного ядра тройничного нерва. Наконец, компактный пучок волокон представлен в
заднем вентромедиальном ядре таламуса (VPM).
Активация ретикулярных нейронов происходила под влиянием сигналов как лемнисковой, так и
спино-таламиче-ской системы, в том числе и соответствующих тригеминаль-ных путей (Magni,
Willis, 1964; Willis, Magni, 1964; Naga-shy, 1964). Большинство ретикулярных нейронов имеют
длинные, сильно разветвленные дендриты (Scheibel M.,Scheibel А., 1958), благодаря чему
возбуждение, возникающее & одной клетке, может быстро и широко иррадиировать,
захватывая не только пределы ретикулярной формации, но передаваясь в другие отделы мозга
(гипоталамус, гиппо-камп, таламус, спинной мозг). В последнее время вопросывзаимодействия
тригеминальных сигналов с различными структурами ствола мозга подробно исследовал Ю. П.
Лиманский (1976).
Очень важно еще раз подчеркнуть, что множество тригеминальных волокон, как и других
путей, заканчиваются в центральном сером веществе и в интраламинарных ядрах таламуса
(срединный центр —СМ, парафасцикулярный комплекс — Pf). Необходимо также отметить, что
часть тригеминальных афферентов (или их коллатерали) достигает мамиллярных тел,
медиального ядра покрышки и затем выходит в преоптическую и латеральную область
гипоталамуса (Сентаготаи Я., Флерко Б., Меш Б., Халас Б., 1965). Такие же проекции дают и
волокна спинальных афферентов (медиальный лемниск).
Согласно мнению Nauta и Kiiypers, эти факты дают основание полагать участие нейронной
системы центрального серого вещества в механизмах гомеостаза, связанного с деятельностью
висцеральных и эндокринных систем, особенно в условиях стресс-реакции. Если вспомнить, что
центральное серое вещество является одним из основных «болевых» центров мозга, наряду с
интраламинарными ядрами таламуса, то нет ничего неожиданного в том, что эта ретикулярная
система связей, активируемая срмато-висцеральными афферентными сигналами является
важным компонентом запуска реципрокных гомеостатических реакций организма. Активация
этих мультинейрональных связей восходящими афферентными сигналами, которые приходят
от всей поверхности тела и всех глубоколежащих органов и тканей организма, включает в
рефлекторные защитные, гомеостатические реакции целый ряд регулятор-ных механизмов: с
участием гиппокампа и других струк-тур лимбического мозга; с непременным участием
гипоталамуса и, следовательно, с возможным участием гипофиза и всей гормональной
системы; с участием автоматических центров самой ретикулярной формации — дыхательный
центр, сосудодвигательный центр и др.
Наконец, следует учитывать также роль таламических ядер и их корковых проекций, которые
контролируют и модулируют работу ретикулярной формации (Р. А. Дури-нян, 1975), т. е.
определяют характер и степень участия ретикулярной формации в различных рефлекторных
реакциях, о чем будет сказано специально.
Brodal (1957) в своей небольшой, но насыщенной фактами книге дал подробный анализ
анатомо-физиологиче-ских особенностей ретикулярной формации и пришел к выводу, что
наибольшее число коллатералей отходит в ретикулярную формацию от вторичных волокон
тройничного нерва, солитарного ядра, вестибулярного ядра и от спи-нальных волокон. Эти
коллатерали в большинстве своем заканчиваются в латеральных областях ретикулярной
формации, которые относят к «сенсорной» части ретикулярной формации.
Таким образом, на основании многих анатомических данных можно заключить, что спинальное
влияние на ре-тикулярную формацию осуществляется в первую очередь через прямые спино-
ретикулярные волокна. Особая роль. тригеминальных афферентов в активации ретикулярной
формации и других вышележащих структур объясняется следующими отличительными
особенностями:
1) тригеминальный нерв является самым мощные афферентным нервом в организме и
иннервирует самый важный ростральный (или краниальный) отдел тела, который расположен
по ходу движения организма и первым сталкивается с внешней средой (Е. К. Сепп, 1959). На
голове расположены все важнейшие органы чувств (зрение^ слух, обоняние, вкус);
В связи с этим в сенсорных ядрах ствола мозга имеются реальные возможности для
взаимодействия собственных афферентных сигналов с сигналами спинальных афферентов и
более широкой активации ретикулярной формации ствола (рис. 17). Кроме того, в этих ядрах
легко формируется отраженная чувствительность различных областей тела и органов, что
лежит в основе аурикулодиагностики.
С тех пор, как был открыт активирующий эффект ретикулярной формации на кору больших
полушарий (Moruzzi, Magoun, 1949), прошло более 30 лет. За это время в тысячах исследований
были изучены особенности этого важнейшего механизма активации мозга. Самым главным
итогом следует считать доказанный теперь факт, что активирующий эффект ретикулярной
формации на кору мозга не является генерализованным, диффузным, неспецифическим,
безадресным, а каждый раз оказывается избирательным, специализированным и
локализованным (П. К. Анохин, 1968). Этот. эффект может быть множественным, а не
единичный, но обязательно адресованным к определенным структурам, вовлекаемым в
осуществление интегративного акта (Jasper, 1958; Magoun, 1963, Р. А. Дуринян, 1968, 1975;
Linds-ley, Ranf, Barton, 197?).
Здесь мы только хотели показать, что возбуждение ретикулярной формации, возникающее под
влиянием искусственно вызванного афферентного залпа при воздействии на ушную раковину,
вызывает рефлекторные специализированные эффекты, не только реализуемые через
ретикулярную формацию на стволовые центры и управляемые ими функции, но и
вышележащие таламо-кортикальные структуры; и что эти эффекты, будучи
специализированными, избирательными, вовлекают в рефлекторные интегратив-ные процессы
определенные проекции коры. Благодаря этому рефлекторный акт, формируемый
кортикофугальны-ми сигналами в ответ на приходящий афферентный залп, приобретает все
необходимые качества целенаправленной приспособительной реакции, которая служит целям
восстановления нарушенной функции.
Таким образом, при достаточно интенсивном (но не болевом) раздражении различных участков
ушной раковины можно вызвать не только синхронный первичный залп в специфические
таламические и корковые проекции данной афферентной системы, вопросы организации
которых достаточно подробно освещены в литературе (Penfield, Jasper, 1954; Mountcastle, 1961,
P. А. Дуринян, 1965;
Ruch, 1965; Ochs, 1965; Milner, 1970), но и мощный вторичный поток афферентных сигналов по
восходящим ретикулярным связям, которые приходят в те же пункты коры, обогащают как в
информационном, так и в энергетическом отношении корковые механизмы афферентного
синтеза. Эти механизмы мы специально рассмотрим, так как они помогут выяснить широкие
возможности вовлечения в рефлекторные реакции различных органов и систе м организма при
стимуляции ограниченных пунктов на периферии, как например,ушной раковины.
Другая большая группа восходящих ретикулярных волокон (Nauta, Kuypers, 1958), которая
начинается преимущественно в медиальной части среднего мозга (центральное серое
вещество), заканчивается в мамиллярных телах и в ядрах гипоталамуса: латеральных,
медиальных, преопти-ческих, перивентрикулярных. Следовательно, гипоталамус, как и
таламус, имеет прямые связи с ретикулярной формацией, особенно среднего мозга (рис. 18);
через мамил-.лярные тела имеется прямая связь с лимбической системой.
Эти вторичные экстр алемнисковые сигналы охватывают более широкие корковые поля по
сравнению с локальными первичными лемнисковыми сигналами. Амплитуда, конфигурация и
длительность этих вторичных сигналов тесно связана с характером наносимых на периферии
раздражений. Эти сигналы обогащают кору информацией о модальности наносимых
раздражений и вместе с первичными сигналами формируют сенсорный образ места и ка-чествч
раздражения. Благодаря этому мозг точно информирован о соматотопическом приложении
раздражителя и его качественных особенностях, что дает возможность также точно
определять необходимый адрес и характер требуемых рефлекторных реакций (Р. А. Дуринян,
1965).
Эта область тесно граничит с тригеминальными сенсорными ядрами (V), а также с ядрами
доугих краниальных нервов, которые иннервируют и ушную раковину (VII, IX, X). Наличие
прямых и коллатеральных волокон от тригеми-нальных афферентов в эту часть ретикулярной
формации обеспечивает возможность наиболее эффективной ее активации и передачи этих
эффектов в восходящем и нисходящем направлениях, в том числе на систему регуляции
мышечного тонуса. Этим можно объяснить, почему в акупунк-туре наиболее эффективным для
реабилитации двигательных нарушений у постинсультных больных является краниопунктура и
аурикулопунктура. В том и другом случае вызываются мощные рефлексы в системе трои
ничьего нерва и нервов шейного сплетенчя, что почти одно и то же в отношении акчивации
ретикулярной формации. Мы рекомендуем при необходимости воздействовать на мышечную
систему, особенно с челью усиления тонуса и облегчения движений (помимо кранио-пунктуры,
которую мы здесь разбирать не оудем), обязательно стимулировать несколько точек <рис. 22)
на ушной раковине (билатерально), где больше всего разветвляются тригеминальные
афференты (предкозелковая область, нэд-козелковая область, корень и восходящая ветвь
завитка, рис. 7,2). Лучше всего применять ритмические электрические раздражения достаточно
интенсивные (но субъективно переносимые), частотой не более 8—12 в сек. Хороший эффект
дает также стимуляция точек, расположенных в области иннервации шейным сплетением (С—
Сд). Целесообразно также стимулировать корпоральные точки тонизирующего действия (4GI,
36Е, 20 VB), В связи с механизмами моторного контроля остается сказать, что ретикулярные
эффекты распространяются также на мышечную систему лица, что позволяет объяснить
возможность управления тонусом мимических и жевательных мышц; воздействия на рече-
двигательный аппарат; лечения последствий неврита лицевого нерва, постинсультных
нарушений речи, проявлений паркинсонизма и др.
Начнем с функции внешнего дыхания, как наиболее моторной из всех висцеральных функций.
Регуляция внешнего дыхания или вентиляция легких по существу сводится к регуляции
моторных функций дыхательных мышц, к которым относятся в первую очередь межреберные
мышцы и диафрагма. Мотонейроны шейного и грудного отделов спинного мозга,
иннервирующие диафрагму и межреберные мышцы, получают управляющие импульсы от
бульбарного дыхательного центра, расположенного в ретикулярной формации, на дне IV
желудочка, в каудальной части продолговатого мозга (рис. 19). Понятие «дыхательный центр»,
как системы регуляции внешнего дыхания, достаточно сложное, так как объединяет в себе
различные структуры мозга, расположенные начиная от коры больших полушарий и кончая
спинным мозгом. Однако чаще всего говоря о дыхательном центре, имеют в виду ретикулярную
формацию варолиева моста (пневмотаксический центр) и бульбарного отдела ствола мозга
(дыхательный моторный центр), •которую впервые подробно исследовал Н. А. Миславский еще
в 1885 г.
А—на горизонтальном плане видны контуры моторных и сенсорных ядер Х и V нервов и зоны
вдоха (справа) и выдоха (слева).
Б—на сагиттальном плане видны те же ядра, что и на рисунке <А», а также волокна Х и V
нервов.
В — на фронтальном плане видны те же ядра, что и на рисунке «А», а также зона выдоха.
Условные обозначения:
На рисунке 19 видны тесные связи солитарного тракта и его ядра (посредством коллатералей
вторичных афферентов) с экспираторной и инспираторной областям дыхательного центра, а
также с депрессорным отделом сосудодви-гательного центра.
Рефлекторные реакции на дыхательный центр (на функцию дыхания) имеют место при
стимуляции любых афферентных систем (В. Н. Черниговский, 1960), но при стимуляции
афферентов блуждающего нерва и других афферентов солитарного тракта эти рефлексы
особенно выражены. Достаточно эффективны болевые стимулы для рефлекторного
воздействия на дыхательный центр. Рефлекторные реакции в дыхательной системе, связанные
с ретикулярными нисходящими эффектами, распространяются ье только на дыхательные
мотонейроны спиьального уровня, но и на ряд других функций, участвующих в интеграции
дыхательного акта, который, конечно, не состоит только из сокращения межреберных мышц и
диафрагмы. В регуляции функции дыхания важное значение имеет состояние тонуса гладкой
мускулатуры бронхов, альвеолярное кровообращение и артериальное давление в малом круге
кровообращения, проницаемость альвеолярных и капиллярных стенок для газов крови и др. Все
это также контролируется и регулируется ретикулярной формацией ствола и запускается, по-
видимому, через рефлексы дыхательного центра.
Итак, тесная связь аурикулярных афферентов с ретикулярной формацией ствола мозга через
два самых мощных афферентных центра, каковыми являются тригеминальные ядра и
солитарное ядро, которое формировалось и совершенствовалось в процессе эволюции,
является физиологическим фундаментом рефлекторных реакций различных ретикулярных
структур, в том числе дыхательного центра.
Эти влияния передаются на сердце и сосуды через симпатические нервы (рис. 21). При
раздражении медиального гипоталамуса можно получить и депрессорные эффекты на сосуды,
например, расширение сосудов скелетных мышц. Прессорно-депрессорные эффекты
осуществляются также с областей, расположенных в лимбической системе (Ganong, 1969).
А—на горизонтальном плане видны заштрихованные контуры прессор-ной зоны (1), депрессор-
ной зсны (2), зоны тормо-2 жения сердечной деятельности (3), образованной • нейронами
дорзального моторного ядра Х нерва, зоны рефлекторных эффектов сосудистых хемо-
рецепторов и болевых сигналов от сомато-вис-церальных афферентов (4), зона рефлекторных
эффектов каротидных и аортальных барорецепто-ров (5).
Б — на фронтальном плане видны заштрихованные зоны прессорной (1) и депрессорной (2) зон,
а также дорзальное моторное ядро Х нерва (6), солитарный тракт и его ядро (7), обоюдное ядро
. „ Х нерва (8), клиновидное
носят сугубо рефлекторный характер и не являются произвольными, как это имеет место при
корковых эффектах на дыхательный центр. Человек может произвольно регулировать характер
дыхания и даже остановить его (на короткое время, пока концентрация С02 в крови достигнет
критического уровня), но произвольно менять ритм сердечных сокращений или тонус сосудов в
обычных условиях невозможно (в исключительных случаях это удается отдельным йогам, после
упорной и длительной тренировки). Однако наличие кортикофугальных эффектов на
ретикулярную формацию потенциально может способствовать тому, чтобы путем
контролируемого обучения на основе
Сокращения и условные обозначения: Гипо- \ тал.— гипоталамус; Ср. ^ мозг. — средний мэзг, \
Пр. мозг.—продолговатый ГИПОТАА. \ мозг; IX, X— черепномоз-говые афферентные нервы;
а) б) в)
Рис. 22. Специальные точки и зоны ушной раковины:
а — для реанимации;
Для того, чтобы не впасть в ошибку, следует учесть, что кардио'васкулярный рефлекс имеет
место всегда при неожиданном раздражении (даже слабом), при болевом раздражении, при
сильном волнении, страхе и т. п. Системы дыхания и кровообращения, как наиболее
лабильные,. всегда реагируют на любий синхронный афферентный залп по соматс-
висцеральным волокнам или коллатералям, на неожиданные экстрарецептивные сигналы
(зрительные,слу-ховые, обонятельные), на эмоционально значимые стимуляции (Э, А.
Костандов, 1977). Дыхательный и сердечнососудистый рефлекс всегда является компонентом
ориентировочной реакции и носит уже кортикофугальный характер.
К числу таких функций относится также акт рвоты, который осуществляется сложно-
координированными двигательными (сократительными) реакциями мышц кишечника, желудка,
брюшной стенки, диафрагмы, глотки.
Если в области дна IV желудочка, в бульбарной части ствола, расположены жизненно важные
центры дыхания » кровообращения, то в области дна III желудочка, в диэнце-фальной части
мозга, расположена группа специализированных ядер гипоталамуса, которые имеют прямое
отношение к регуляции не менее важных функций внутренних органов и внутренней среды
организма.
•контроль может вносить свои коррективы. Тем не менее голодный человек также стремится
утолить голод. Если .искусственно изменить возбудимость этих центров, например, при
стимуляции гипоталамических ядер вживленными электродами, то резко меняется пищевое
поведение. Например, при возбуждении центра «насыщения» или удалении центра «голода»
развивается гипофагия или даже афа-гая. Следовательно, при рефлекторном возбуждении
вентро-медиального гипоталамуса (центр «насыщения») можно резко снизить аппетит и таким
образом вылечить от гипер-^)агии. Выход коллатералей аурикулярных афферентов через
центральное серое вещество ствола в гипоталамус объясняет возможность аурикулотерапии
ряда функций, регулируемых гипоталамусом, в том числе пищевой мотивации (К. В. Судаков,
1971).
Наконец, следует отметить, что водный баланс связан с потреблением солей, особенно
электролитов Na+ и К*. уровень которых в организме регулируется альдостероном— гормоном
коры надпочечников. В отличие от других гормонов коры надпочечников, синтез которых
теснейшим образом связан с гипофизом, альдостерон, принадлежащий к
минералокортикоидам, регулируется гормоном, который образуется в мезенцефалической
ретикулярной формации <Farrell, 1958; К. Лишшак, Э. Эндрёци, 1967).
Следовательно, при тех заболеваниях, при которых помимо основных симптомов имеются
признаки нарушения метаболизма и водно-солевого баланса, необходимо применять
стимуляцию таких точек ушной раковины, которые вызывают рефлекторные реакции
гипоталамических механизмов. К ним относятся не только точки, расположенные в области
конхи, но также в трехсторонней выемке, в ко зелковой и предкозелковой половине мочки уха.
Проблема идентификации «гипоталамических» точек ушной раковины имеет огромное
практическое значение и поэтому ее следует разрабатывать как в условиях экспериментов на
животных. так и путем тщательных клинических наблюдений. Точки, которые рекомендованы в
настоящее время (об этом см. ниже), недостаточно обоснованы и имеют ограниченное
применение.
Так как в регулировании температуры тела большую роль играет сосудистая система,
например, для теплоотдачи (Strom, 1960) путем расширения поверхностных крове-ностных
сосудов и усиления конвекции и излучения (Hardy, 1961) нет ничего странного в •юм, что центр
терморегуляции располагается в гипоталамусе, причем, как и в предыдущих случаях, имеются
реципрокно работающие системы — центр теплоотдачи в переднем гипоталамусе и центр
теплообразования в заднем гипоталамусе.
Такая точка зрения сложилась под впечатлением экспериментов на животных и хотя она верна
в деталях, а целом ее нельзя рассматривать как основу стресс-патологии человека. Любые
нарушения регуляторных процессов» в том числе и в условиях стресса, у человека начинаются
со срыва нормальных нервных механизмов регуляции при непременном участии коры, ее
кортикофугального контроля, которые могут быть опосредованы и через гипоталамо-
гипофизарную систему. Мы не будем останавливаться на описании этих вопросов, которые
достаточно подробно представлены в литературе (К. Лишшак, Э. Эндрёци, 1967;
'На примере АКТГ отметим одну важную особенность, касающуюся механизма поддержания
физиологического уровня в работе гормональной системы. Речь идет об универсальном
принципе регуляции на основе обратной отрицательной связи (Ochs, 1965). Изменение функции
в системе гипоталамус-гипофиз-кора надпочечников в связи с образованием АКТГ и
кортикостероидов происходит не только под влиянием афферентной нейрогенной информации
и ее регулирующих эффектов через разные структуры мозга на гипоталамус или путем
выделения адреналина и его активирующего эффекта на ретикулярную формацию и в
конечном итоге с выходом на гипоталамус, но и путем непосредственного (гуморального)
влияния кортикостероидов на переднюю долю гипофиза. Чем больше концентрация
кортикостероидов в крови (и следовательно, в тканях организма), тем больше тормозиться
АКТГ — образовательная функция аденогипофиза, в связи с чем уменьшается количество
выделяемого АКТГ, что в свою очередь приводит к уменьшению АКТГ — стимулирующе-го
эффекта на кору надпочечников для образования кортикостероидов.
Таким образом, несмотря на гуманизм самого принципа лечения, направленного на то, чтобы
облегчить страданий больного, особенно во время приступов удушья, путем применения
гормональных препаратов, тем не менее в силу физиологических принципов регуляции
гормонообразовательной функции применение гормональных препаратов не только
нежелательно, но и вредно. Другое дело рефлек-сотерапия, особенно аурикулярная. Уже то,
что рефлекторный способ лечения не связан с применением каких-либо лекарственных
препаратов, то есть с введением экзогенных веществ, свидетельствует о явных его
преимуществах па сравнению с любыми другими методами при лечении тех. заболеваний, где
рефлексотерапия действительно эффективна. При рефлексотерапии бронхиальной астмы,
помимо спазмолитического эффекта на гипертонус гладкой мускулатуры бронхов и подавления
гиперсекреции слизистой бронхов, через воздействие на ретикулярную формацию,происходит
увеличение гормонообразоватгльной функции коры надпочечников за счет рефлекторного
усиления стимулирующей функции гипоталамо-гипофизарной системы АКТГ. Благодаря этому
постепенно усиливается и восстанавливается функция коры надпочечников, что является
одним из важных факторов купирования бронхиальной астмы.
Заключение
Поэтому во всех случаях, когда требуется воздействовать на общие функции организма или на
функции центральных регуляторных систем, которые имеют свои постоянные адреса в
организме или которые сами определяют требуемые адреса, целесообразно применять
аурикулярную рефлексотерапию. Ее надо применять также при необходимости воздействовать
на функции самого мозга, не только. как системы регуляци» висцеральных функций и
мышечных движений, но и как высшего регулятора поведения и сознания, эмоций и мотиваций,
то есть психической деятельности.
Для того чтобы устранить боль в определенном участке тела, необходимо, чтобы рефлекторные
реакции, вызываемые при воздействии на точки, во-первых, были способны вообще
блокировать ноцицептивные сигналы; во-вторых, чтобы эти реакции распространялись именно
на ту" систему нейронов, которая обеспечивает чувствительность данного участка тела.
Сказанное справедливо для всех тех случаев, когда для устранения патологического процесса
требуется обеспечить точный адрес рефлексов.
В связи с тем, что эти два нерва — тройни чный (V) и шейный (Сд—Сд)—составляют основу
сенсорной иннервации ушной раковины, ясно, почему аурикулярные рефлексы так эффективны
для воздействия на висцерально-эндокринные функции.
Только при оценке биологической значимости раздражителей на уровне коры может быть
сформирована программа адекватного приспособительного поведения (П. К. Анохин, 1968),
которая передается всем подкорковымструктурам мозга, особенно неспецифическим, по
системе кортикофугалыюго контроля (Р. А. Дуринян, 1975).
Общие замечания
Большая часть таламических ядер дает прямые проекции в различные участки коры, а также в
окружающие подкорковые структуры (Penfield, Jasper, 1954; Crosby, Humphrey, Lauer, 1962; P. А.
Дуринян, 1965, 1975; Chusid, 1970;Curtis, Jacobson, Marcus, 1972).
В'состав таламуса входит большое число различных ядер, которые объединяются в
определенные группы, в зависимости от принципов их классификации (табл. 3). Мы не будем
подробно рассматривать эту важную проблему, так как она представляет специальный интерес
и разбирается в соответствующей литературе (Р. А. Дуринян, 1965, 1975; Ajmone-Marsan, 1965;
Walker, 1966; Albe-Fes;sard, 1967; Scheibel, Scheibel, 1966); отметим лишь три главных группы
ядер: специфические,, ассоциативный 'и неспецифические (таламическая ретикулярная
формация).' Всё эти ядра в той или иной степени имеют отношение 'к анализу информации,
поступающей От соматических и висцеральных рецепторов (Р. А. Дуринян, 1965). После
соответствующей переработки интегрированные сигналы переклю-' чаются в различные
области коры и прежде всего в проекционные, соматосенсорные области и в поясную извилину,
которая входит в лимбическую систему; 'Тесные двусто-^ ронние связи между таламическими
ядрами и соответству-' ющими областями коры свидетельствуют,' об их анатомическом и
функциональном единстве и общих механизмах сенсорного анализа и синтеза, в связи с чем
чаще всего'го-' ворят о единой таламо-кортикальной системе. Тем не ые-нее каждый уровень
организации сенсорных систем имеет и свои особенности.
Так как по ходу изложения материала придется часто упоминать различные ядра таламуса и их
связи, мы решили объединить основные данные в таблицу 3, а некоторые подробности
представить в виде схематических рисунков, ^
• В группу специфических, передаточных ядер (реле) таламуса входят (табл. 3, рис. 24):
вентральные ядра, передние ядра, а также коленчатые тела, которые рассматриваются в числе
специфических ядер (реле), так как являются типичными представителями этой группы.
Характерной особенностью этой группы ядер является то, что каждое из них получает
афферентные сигналы только определенной сенсорной модальности (слуховые, зрительные,
соматические и др.), то есть является специфическим для данных сигналов и посылает сври
волокна (т. е. передает сигналы) в строго определенные области коры (слуховую, зрительную,
соматосенсорную
И Др.). Таламо-КОрТИКаль- р„, cхема передаточных ядер ные проекции этих ядер являются
строго локальными, точечными, в виде вертикально ориентированных специализированных
групп (столбиков) нейронов :(Mountcastle, 1961).
1 2 3 4
К слуховым
Коленчатое областям коры
Латеральный (слуховой) Висцеральные
тело (GM) лемниск; К лимбической
Моторные :
коре (поясная
медиальное Медиальный лемниск ипарацентральная Соматическая и
(частично) извилины)
Передние: висцеральная
Мамило-талами-ческий чувствительность тела,
дорзальное(AD) К моторным
трактламический траст ' конечностей; внутренних
вентральное(AV) областям коры
органов тазовойи
Медиальный лемниск; К брюшной полостей .
медиальное(AM)
спино-тала-мический; спино- соматосенсорным
Вентральноелатераль цервикальный тракты Соматическая и
областям
ное (VL)Г висцеральнаячувствитель
Медиальный лемниск, коры:первой (CI) и
ность головы, лица,
тригеминальальноеный второй (СП)К
Вентральное шеи,верхних конечностей
лемниск(вентральный и соматосенсор-ным
заднелатеральное (частично), внутренних
дорзальный), областям
(VPL) органов грудной,
объединяющий и волокна коры:первой (CI) и
шейнолицевой области,
Вентральное задне- солитарно-ного ядра второй (СП);К
ушной раковины
меди-(VPM) вкусовой зоне
коры
выражена. Вот почему при аукулярной рефлексотерапии (особенно в области конхи), когда
необходимо локализовать рефлекторные реакции, направить их эффекты на определенный
орган или участок тела, целесообразно сочетать ее с корпоральной рефлексотерапией (см.
главу V)Латеральное коленчатое тело (GL) является передаточной системой зрительных
сигналов, так как получает информацию по волокнам зрительного тракта и направляетсвои
проекции в зрительную область коры (табл 3 рис 24) ^ ^Медиальное коленчатое тело (GM)
является передаточной системой духовых сигналов, получает информацию через слуховой
(латеральный) лемниск и передает в слуховую область коры (табл. 3, рис. 24). В этом ядре
заканчивается также часть волокон соматической системы которые контактируют на крупных
релейных клетках, сходных с клеткамизаднего вентрального ядра (VP) таламуса (Boiviе 1970,
1971ав), которое является основным соматосен-сорным реле (Mountcastle, 1961, Р. А, Дуринян,
1965). Функциональное значение, как и происхождение этой системы, соматических волокон в
слуховом передаточном ядре остается недостаточно понятным. Мы полагаем что такая система
информации служит для контроля положения головы в пространстве в связи с ее движениями в
сторону звуковой волны. Так как требуемый угол поворота головы для направления ушных
раковин в сторону источника звука контролируется по интенсивности звуков вполне разумно,
что слуховая информация и проприоцептивная информация от мышц шеи интегрируются в
одном и том же ядре. Ассоциации различных сенсорных сигналов для комплексной оценки
ситуации еще в большей степени осуществляются в ассоциативных ядрах таламуса и в
ассоциативнои коре.
.Само собой разумеется, что в данном случае эти подробности нам необходимы не ради
изучения функциональной организации слуховых, соматических и других сенсорных систем
мозга, а для того, чтобы показать на примере реальную, физиологически детерминированную,
возможность рефлекторного воздействия на таламо-кортикальную систему слуха путем
стимуляции соматических афферентов в определенных областях тела.
Какие же области тела должны быть наиболее эффективны для активации слуховой системы,
повышения возбудимости или .чувствительности .нейронных элементов медиального
коленчатого тела, слуховой коры; структур слуховой системы (нижние бугры четверохолмия,
кохлеар-ные ядра, слуховые рецепторы, проводящие пути); для улучшения трофики и
восстановления работоспособности слуховой системы?
Помимо этих точек, эффективными являются также точки, расположенные на ушной раковине,
которые мы рекомендуем использовать (рис. 25) и которые принадлежат не только системе
шейных нервов, то и тригеминальных.
Это обстоятельство еще раз свидетельствует, что афференты тройничного и шейного нервов
имеют много общего; и что эта система дает окончания в структурах слуховой системы.
Рис. 25. Схема точек аку-пунктуры в области головы, шеи и ушной раковины, эффективных для
рефлексотерапии функциональных нарушений слухового аппарата.
Условные обозначения: V^, V,, V, — области распределения ветвей тригеминаль-ного нерва: Со,
С,, Сд—области распределения нервов шейного сплетения. Цифрами указаны номера точек
акупунктуры соответствующих меридианов (см. таблицу. 4): V — Vessie — мочевого пузыря; IG
— Intestine Grele — тонкого кишечника;
Таблица 4
Индекс
Меридиан Номер точки
меридиана
Толстой кишки GI 17, 18
Желудка Е 12
Мочевого
V 8, 10
пузыря
21, 22, 23
Желчного
VB 12, 20
пузыря
•»
Все передаточные ядра имеют в коре больших полушарий двойственное представительство (по
некоторым данным даже больше). Например, первая соматосенсорная (CI) и вторая
соматосенсорная (СИ) области коры.
Однако, как показал наш теоретический анализ и основанный на этом клинический опыт, для
получения надежного эффекта при лечении гиперкинезов или спастических состояний
необходимо обязательно сочетать аурикулярную или краниальную рефлексотерапию с
воздействием на корпоральные точки. Это необходимо, во-первых, для того, чтобы обеспечить
соматотопически детерминированный адрес рефлекторной реакции на требуемую группу
мышц. Во-вторых, стимуляция корпоральных точек особенно необходима для того, чтобы самым
надежным образом включить в реакцию корковые, подкорковые, мозжечковые и ретикулярные
механизмы, обеспечивающие сократительную и тоническую функцию мышц: кровообращение и
нервную трофику. Для этого необходимо выбирать такие сегментарные точки, которые
располагаются в области .скопления проприоцепторов (мышечных и сухожильных). Стимуляция
проприоцепторов вызывает наиболее мощную активацию моторных систем мозга и
сопряженных вегетативных реакций.
Прежде чем описать другие ядра вентральной группы, которые представляют для
рефлексотерапии наибольший интерес, рассмотрим кратко передние ядра таламуса (AV, AD,
AM), физиологическое значение которых изучено еще недостаточно, но твердо установлена их
важная роль в работе лимбической системы мозга. Эти ядра получают информацию, которая
приходит в мамилярные тела гипоталамуса, а затем посредством мамило-таламического тракта
в передние ядра таламуса (табл. 3, рис. 24). Проекции этих ядер идут в лимбическую зону
(поясная извилина — g. cingulae;
Можно высказать предположение, что передние ядра таламуса служат как бы релейной
системой для информации, идущей к ним от среднего мозга через мамилярные тела и
передаваемой от них к гйпокампу и к коре лимбической>системы. Возможно, что эти ядра
интегрируют «эмоционально-висцеральную» информацию лимбической системы и
«эмоционально-сенсорную информацию таламо-кортикаль-ной системы».
Так как больше всего афферентных волокон приходит в центральные структуры ствола и
лимбической системы мозга от соли-тарного и тригеминаль-НОГО ядер (см. главу V),
ные ядра таламуса; 5 — интралами-нарные ядра таламуса (см. таблицу 3); 6 — фронтальная
область коры;
,,-",^-'£,u ^
В механизмах рефлексотерапии самым важным является взаимодействие соматических и
висцеральных афферентных сигналов на нейронах различных структур мозга. Конвергируя на
одни и те же нейроны, сомато-висцеральные сигналы создают интегрированный портрет
информации, под влиянием которой формируется ответная реакция организма.
Изменение целого ряда местных факторов при введении иглы в ткань — в точку акупунктуры—
несомненно имеет место. Однако трудно себе представить, каким образом эти местные
изменения могут оказывать целенаправленное, избирательное влияние на функции
определенных органов и систем организма. Нет никаких оснований полагать, что укол в
десяток точек может вызвать столь ощутимые сдвиги электроионных и гуморальных
градиентов ткани, под влиянием которых могут нормализоваться нарушенные функции
организма.
Чтобы завершить короткую дискуссию о значении местных факторов, следует напомнить, что
положительный лечебный и обезболивающий эффект в последние годы успешно
обеспечивается при помощи электростимуляции точек акупунктуры (Ф. Г. Портнов, 1980).
Широкое распространение получает стимуляция лучами лазера. С глубокой древности и до
наших дней дошли методы воздействия на точки акупунктуры при помощи прессации и
прогревания. Во всех этих случаях металлическая игла отсутствует, и, следовательно, все
местные факторы, связанные с нахождением иглы в ткани, не могут иметь места
(некрогормоны, электроионные сдвиги и т. п.). Рефлекторные эффекты, получаемые при
воздействии на точки акупунктуры (как и на другие участки поверхности тела), обусловлены
возбуждением тканевых рецепторов, свободных нервных окончаний, тонких нервных волокон,
количество которых в этих местах больше, чем в других участках кожи.
ядрах, в солитарном ядре, в ретикулярной формации. Здесь мы рассмотрим эту проблему более
подробно, в связи с взаимодействием сомато-висце-ральной информации.
При активации этих рефлекторных систем возникают сложные реакции организма с участием
сердечно-сосудистой, дыхательной, пищеварительной и других систем, которые можно назвать
тригемино-висцеральными рефлексами (Ю. П. Лиманский, 1976).
Так как мы пришли к выводу, что нервы шейного сплетения, иннервирующие ушную раковину,
организованы в центральном отношении так же, как и тригеминальные, можно понять почему
стимуляция всей ушной раковины {за исключением конхи) вызывает надежный эффект
обезболивания. Как ни парадоксально на первый взгляд, стимуляция «соматических» зон
ушной раковины (Сд—Сз; V) в отношении обезболивания не только не уступает, но даже
превосходит корпоральную, хотя мощь афферентного потока, вызываемая при стимуляции
корпоральных точек, может быть формально больше, чем при стимуляции точек уха, хотя бы
из-за более значительного количества нервных волокон, входящих в состав соматических
нервных проводников по сравнению с аурикулярными нервными веточками. Однако дело здесь
не в числе, а в особенностях организации тригеминальных афферентов, которые, как уже
указывалось, образуют специальную систему пресинапти-ческого контроля восходящего (из
спинного мозга) сомато-висцерального афферентного потока (Ю. П. Лиманский, 1976).
Заднее вентральное ядро (VP) состоит из двух половин (табл. 3, рис. 31); латеральной (задне-
вентральное латеральное ядро —-VPL) и медиальной (задне-вентральное медиальное ядро —
VPM). На хорошо окрашенных, по Нисслю, препаратах фронтальных срезов мозга, например,
кошки, в стереотаксических планах 8,0—8,5—9,0 по атласу Jasper, Ajraone-Marsan (1954) ясно
видна граница между латеральной и медиальной половинами заднего вентрального ядра. Это
самые крупные ядра вентральной группы таламуса, к нижней части которых компактным
пучком подходит медиальный и тригеминальный лемниск;
В начале 40-х годов почти одновременно появились работы по коре Adrian (1940, 1941), Marshall
(1941) и по таламическим ядрам, Magoun, Me Kinley (1942), Me Kinley, Magoun (1942) которые,
используя новый для того времени метод ВП, показали, что и в коре (в сома-тосенсорной
области) и в заднем вентральном ядре существует четкое пространственно распределенное
представительство чувствительности различных областей тела. Причем было установлено, что
область лица (т. е. афферентная система тройничного нерва) представлена целиком в
медиальной части ядра (VPM), а конечности и туловище — в латеральной (VPL). В коре (рис. 28)
область лица занимает самую большую площадь по сравнению с другими областями тела.
Причем, как показал Эдриан (Adrian, 1940), соматическая чувствительность представлена в
двух самостоятельных областях коры: в I соматосенсорной (CI) и во II соматосенсорной (СП)
областях таким образом, что области представительства лица в CI и СП примыкают или даже
перекрывают частично друг друга.
Такие же взаимоотношения имеют место и у человека, что было установлено при исследовании
потенциалов открытой коры во время нейрохирургических операций (Penfield,. Jasper, 1954).
На обычных рисунках гомункулюса, в том числе и на нашем рисунке (рис. 3), изображают
только 1 соматосен-сорную область коры. Проблема двойственного представительства
чувствительности в коре и в таламусе представляет специальный интерес и подробно
обсуждалась нами ранее (Р. А. Дуринян, А.Т. Рабин, 1971; А. Г. Рабин, Р. А. Дуринян. 1975).
Поэтому при дальнейшем изложении материала мы не будем касаться этого вопроса и будем
рассматривать общие принципы соматического и висцерального афферентного
представительства в таламусе и в коре. Принципы организации соматического
представительства в коре у целого ряда животных хорошо известны благодаря ранним работам
Woolsey и сотрудников (Woolsey, 1947;
1952; Woolsey, Marshall, Bard, 1943; Marshall, Woolsey, Bard, 1941), которые подтверждаются в
исследованиях многих современных авторов. Тоже самое следует сказать об исследованиях
соматического представительства в таламусе, которые после работ Мэгуна наиболее
интенсивно проводили Mountcastle и его сотрудники (Mountcastle, Henne-man, 1949; 1952;
Mountcastle, Rose, 1952; Rose, Mountcastle, 1954; 1959; Mountcastle, Powell, 1959; Mountcastle,
«1961) и которые получили дальнейшее развитие в работах других авторов (Р. А. Дуринян,
1965; А. Г. Рабин, Р. А. Дуринян, 1975).
Рис. 28. Сводная карта представительства соматических и висцеральных афферентных систем
в передаточном (заднем вентральном) ядре таламуса и в передних отделах коры больших
полушарий кошки.
Эти данные подтвердили затем другие исследователи (Aidar, Geohegan, Ungewitter, 1952; Me
Leod, 1958 и др.). Стало очевидным, что метод ВП является отличным инструментом для
изучения локализации различных функций в структурах мозга.
Продолжение •
таламуса. Штриховкой обозначены области представительства соматических афферентных
систем. Черными кружочками — области представительства висцеральных афферентных
систем;
После краткого общего обзора проблемы рассмотрим более подробно особенности организации
представительства афферентов ушной раковины, особенно тригеминального и блуждающего
нервов.
Эти два крупнейших афферентных коллектора занимают полностью всю медиальную часть
ядра — VPM, в то время как чувствительность всего остального тела представлена в
латеральной части ядра— VPL (рис. 28).
При последовательном отведении ВП, при стимуляции волокон вагуса в различных участках
VPM с помощью тонких электродов, с применением стереотаксической техники были получены
серии характерных потенциалов (рис. 29), на основании которых составлена схема
представительства афферентных проекций этого нерва в VPM.
Рис. 30. Схематическое изображение организации зоны представительства блуждающего нерва
и других афферентов солитарного ядра в медиальном задне-вентральном ядре (VPM) таламуса.
При дальнейшем анализе было установлено, что зона представительства вагуса, как и всех
других афферентных систем (Р. А. Дуринян, 1965), имеет характерные особенности, которые
заключаются в том, что в середине зонырасполагается наиболее активный участок, где
отводятся максимальные по амплитуде и самые короткие по латентному периоду ВП. Эти
особенности означают, что в этом пункте сосредоточены наиболее толстые (быстропроводя-
тцие) афференты, расположенные компактным пучком, которые вызывают синхронный разряд
таламических нейронов в кору.
Вокруг зоны первичных ответов располагается белее обширная зона вторичных ответов, где
латентный период ВП вагуса еще больше, амплитуда ответа меньше и хорошо выражены
вторичные колебания потенциала. В зоне вторичных ответов вагуса отводятся четкие ВП при
стимуляции тройничных и шейных нервов, а также нервов плечевого сплетения. Иногда мы
наблюдали здесь также ВП при раздражении межреберных нервов в грудном и поясничном
отделах. На рисунке 31 схематически указаны зоны представительства вагуса и ряда
соматических афферентов, перекрывающих эту зону, откуда видно, что в области ФМА
перекрытие практически отсутствует, но зато в окружающей зоне имеет место плотное
перекрытие афферентных терминалей вагуса афферентами области головы, лица, шеи,
верхней конечности, туловища. Пожалуй, только пояснич-но-крестцовая область и задняя
конечность не перекрывают явно зону вагуса.
Мы уж е указывали (глава V). что нисходящее тригеминальное я дро ствола мозга является
передаточным реле не
Слева указаны номера фронтальных срезов.только для всех афферентов ушной раковины (в
том числе и висцеральных — VII, IX, X), но здесь заканчиваются многие коллатеральные волокна
спинальной системы, идущие в нежное (п. gracilis) и клиновидное (п. cuneatus) ядра ствола, и,
особенно обильно, нервы шейного и,плечевого сплетения. Поэтому даже в том случае, если
зону представительства вагуса некоторые соматические области непосредственно не
перекрывают, тем не менее косвенно,через нисходящее тригеминальное ядро, вторичные
проекции от всех соматических систем приходят в таламус, и в зо№б представительства
тригеминального ядра в, VPM можно отводить потенциалы, вызванные при стимуляции,
например, тазового нерва, крестцово-поясничной области и нижней конечности.
Так как два этих ядра являются первичными, стволовыми реле для всех аурикулярных
афферентов, то с полным основанием проекции этих ядер в VPM следует считать проекциями
аурикулярных афферентов со всеми вытекающими из этого выводами.
В связи с этим на всех уровнях организации афферентных систем, начиная от спинального (П.
Г. Костюк, Н. Н. Преображенский, 1975) и стволового (10. П. Лиманский, 1976) и кончая таламо-
кортикальным(Р. А. Дуринян, 1965;1975; В. Н. Черниговский, 1967; С. С. Мусящикова, В. Н.
Черниговский, 1973), существуют обширные группы чувствительных нейронов, на которых
заканчиваются терминали различных афферентных нервов, в частности, соматических и
висцеральных.
В связи с этим уже на уровне первых афферентных контактов помимо «чистых» сигналов в
центральные структуры поступают интегрированные сигналы — результаты сравнительного
анализа, сопоставления показателей из разных источников. Конвергирующие сигналы могут
создавать разные комбинации, но нас больше всего интересует тот "факт, что висцеральные и
соматические сигналы из одного спинального сегмента или близких по эволюции сегментов,
конвергируют на одни и те же нейроны. При этом, чем более ростральной является структура
мозга, тем более сложными и обширными оказываются возможности конвергенции и
взаимодействия соматических и висцеральных афферентных сигналов.
Мы знаем, что на уровне солитарного и тригеминального ядер имеются все условия для сомато-
висцеральной конвергенции аурикулярных афферентов. На уровне вентральных и других ядер
таламуса эти возможности выражены еще больше.
Возникает ситуация, которая еще больше усугубляет развившуюся патологию, так как
усиленная висцеральная афферентация дезорганизует центральные регуляторные механизмы,
Для того, чтобы снять гипертонус, необходимо прежде всего освободиться от усиленной
афферентации; избавить мозг от избыточной изнуряющей информации и дать возможность
центральным регуляторным механизмам нормализовать нарушенный процесс посредством
автоматизированных и адаптивных механизмов регуляции, выработанныхв процессе миллионов
лет эволюции живых систем. Для этого существует несколько способов, широко используемых в
медицинской практике. Один из них— воздействие на периферический эффекторный аппарат
лекарственными веществами местного действия, вызывающими расслабление гладкой
мускулатуры (спазмолитики). Но их эффект бывает кратковременным (пока действует
лекарство), так как причина, вызывающая спастическое состояние, сохраняется и чаще всего
имеет центральное происхождение. Другой способ — воздействие на центральный регулятор-
ный аппарат лекарственными веществами центрального действия, которые, обычно, вызывают
понижение возбудимости нейронов и таким образом «избавляют» их от способности
реагировать на избыточную афферентацию. Второй способ с каждым годом получает все более
широкое признание, так как направлен на нормализацию реакции центральных нейронов,
однако гуморальный характер механизма действия вводимых лекарств приводит к тому, что
влияние их распространяется за пределы тех механизмов, которые требуется нормализовать и
этот побочный эффект иногда оказывается не только совершенно нежелательным, но просто
недопустимым. Тем не менее лечение многих заболеваний основание именно на
фармакотерапии,
Чтобы это стало реальным, необходимо прежде всего устранить отвлекающую, избыточную
информацию, создать оптимальные условия для работы.
Заключение
Как показали работы Albe-Fessard и ее сотрудников (Albe-Fessard, 1960, 1967, 1968, 1972; Albe-
Fessard, Kruger, 1962; Albe-Fessard, Gillett, 1961; Albe-Fessard, Dondey, Nicolaidis, Le Beau, 1970),
интраламинарные ядра таламуса, особенно СМ, являются главным образом центрами
конвергенции ноцицептивных (болевых) сигналов. Их функция менее всего касается
неспецифической активации коры и других структур мозга, как полагали раньше, и имеет
более важное значение для анализа всех видов экстремальной информации, связанной с
возможностью повреждения, травмирования организма, дезорганизации регуляторных и
защитных механизмов мозга. Участвуя в интеграции ноцицептивных и стрессовых сигналов, СМ
играет большую роль в формировании болевых ощущениий, эмоциональной и защитной
реакции организма на боль и стресс (Marburg, 1973; Mayer, Liebeskind, 1974). Большое значение
имеет СМ и в механизмах рефлекторной аналгезии, в связи с чеммы рассматриваем это ядро
как важнейшую структуру антиноцицептивной и антистрессовой системы мозга.
Второе условие обеспечивается благодаря тому, что под влиянием искусственно вызванной и
достаточно длительной синхронной афферентации (например, при стимуляции точек
акупунктуры), с одной стороны, блокируется или резко снижается возможность передачи
«патологи-ческих», ноцицептивных, стрессовых или иных дезорганизующих сигналов в высшие
структуры мозга, что уже само по себе является фактором, способствующим нормализации
нарушенной функции. С другой стороны, эти триг-герные сигналы конвергируют в
патологические доминантные очаги, разрывая порочный круг застойного, инертного очага
избыточного торможения или повышенного возбуждения, благодаря чему восстанавливается
динамическое равновесие между процессами возбуждения и торможения в соответствующих
структурах мозга.
Так как любая информация, поступающая в мозг, содержит в себе как пространственный
(локальный), так и качественный (модальный) признак независимо от тоговоспринимается ли
она на уровне сознания (то есть является сенсорной) или не достигает сознания (то есть
является субсенсорной), в анализе ее непременно участвуют как специфические проекционные
системы, так и неспецифические диффузные системы. Первые анализируют пространственный
признак информации для того, чтобы направить эффекторные влияния по требуемым адресам,
вторые анализируют качественные особенности этой информации и включают в ответную,
реакцию все механизмы, способные обеспечить требуемый качественный эффект.
Специфика ответной реакции различных структур мозга, участвующих в регуляции функций
организма, зависит от характера поступающих афферентных сигналов. Чем более адекватны
сигналы для данной регуляторной системы, тем более точными будут регулируемые эффекты.
Например, сигналы от каротидных и аортальных барорецеп-торов являются специфическими
для сосудодвигательного центра и участвуют в механизмах поддержания требуемого уровня
артериального давления. Но это справедливо при нормальной работе системы. Когда же
система под влиянием не всегда понятных причин перестает адекватно реагировать на
сигналы, в этом случае необходим какой-то мощный стимулирующий фактор, который, даже не
будучи специфичным для данной системы, способен «встряхнуть» ее и подтолкнуть к
нормальной деятельности. Роль неспецифического триггера играют синхронные афферентные
залпы, вызванные при стимуляции точек акупункту-ры. Когда мы стимулируем аурикулярные
точки, мощь и синхронность афферентного залпа оказывается значительно больше, а близость
аурикулярных афферентов к стволовым и таламо-корковым структурам мозга делает их и
более надежными.
ГЛАВА VII.
Общие замечания
Однако в упомянутых работах очень мало разбираютсявопросы обоснованного выбора зон или
точек ушной раковины для стимуляции с целью нормализации нарушенных функций тех или
иных органов и систем и почти совершенно не разбираются теоретические основы АР, без чего
любые построения носят умозрительный характер ипредставляются необоснованными.
. Что же представляют собой проекции различных органов и частей тела (зоны, точки) на ушной
раковине?
Действительно ли эти точки или зоны есть проекции отдельных органов на ушной раковине,
как это представляют себе некоторые специалисты?
Так как в первой части книги эти вопросы подробно разбирались, здесь следует лишь
подчеркнуть, что поступление сигналов от внутренних органов и покровов тела на одни и те же
нейроны могли воспринимать как картину возбуждения от органа, так и от покровов тела и
формировать в сознании и в рефлекторных реакциях представление как о данном органе, так и
о данном участке тела
В связи "с тем, что подобные перекрытия особенно богато представлены в ядрах еолитарной и
тригеминальной систем на уровне ствола, а также их проекций в ядрах таламуса и в коре
больших полушарий, ущная раковина благодаря своим афферентам оказывается уникальной
областью для проекции отраженной висцеро-соматической чувствительности различных
органов и областей тела.
Чтобы сказанное стало более наглядным, рассмотрим пример, вспомнив все, что было
представлено в первой части книги об иниервавди} ушной раковины и афферентных связях
различных ядер ствола и таламуса.
Возьмем группу нейронов спинального ядра тригеми-нального тракта (рис.. 33), в состав
которого, как известно, входят также волокна висцеральных афферентов (VII, IX, X), часть из
которых принадлежит ушной раковине.
Условные обозначения:
Утолщенной линией указаны: область ушной раковины (Aur.), где осуществляется стимуляция
точек (кружочки) и активируемые нейроны тригеминального (2) и солитарного (7) ядеряости
или даже болезненности. Повышенная возбудимость нейронов, на которых заканчиваются
афферентные волокна от данного пункта ушной раковины, создает благоприятные условия для
общего снижения импеданса данного пункта ушной раковины (указаны белыми кружочками),
что можно обнаружить путем измерения локального электрокожного сопротивления. Метод,
хотя и страдает рядом недостатков, тем не менее позволяет не только обнаружить на ушной
раковине пункты с повышенной чувствительностью, но даже измерить в первом приближении
•степень этого изменения. Эта возможность используется .для так называемой аурикулярной
диагностики, то есть для того, чтобы найти на ушной раковине участки с измеленной
характеристикой (чувствительности, электрокожного сопротивления и"т. п.) и, зная с какими
органами или областями тела совпадает по пространственной чувствительности данный пункт
ушной раковин.ы,,, получить «сведения об изменении характера информации, поступающей от
соответствующего органа или области тела.
Благодаря такой возможности удается достаточно точ-тю определить, в какой области тела
имеет место нарушение функции, то есть получить данные для топической диагностики (где?),
но отнюдь не для нозологической
•(что?).
В некоторых случаях этого уже достаточно для того, чтобы иметь основание направить
больного на специальное обследование функции данного органа. Аурикулярная диагностика
при ее тщательной разработке и статистической достоверности может стать не только ценным
методом экспресс - диагностики ряда заболеваний и состояний, но и методом выявления
бессимптомно протекающих патологических явлений (например, новообразований).
•тов (кроме шейных), но прежде всего блуждающего нерва, связанного почти со всеми
внутренними органами. На нейронах солитарного ядра есть все условия для того, чтобы
функциональные изменения внутренних органов системы блуждающего и языко-глоточного
нервов, давали 'бы отраженную чувствительную реакцию на определенных пунктах ушной
раковины.
Для построения координатной системы (рис. 34) необходимо прежде всего провести нулевую
вертикаль — основную ось ушной раковины. Нулевая вертикаль, как это следует из названия,
проводится через «нулевую точ-жу» (по Nogier) так, чтобы она проходила по середине моч-жи
уха, что соответствует расположению точки глаза. При
Рис. 34. Координатная система ушной раковины для левого и правого уха.
Вертикаль, проведенная через концевые точки, позволяет легко найти нулевую точку, когда ее
обнаружение затруднено. Измерения, выполненные нами на более чем ста парах ушных
раковин, показали, что горизонтальный разброс положения нулевой точки по отношению к
вертикальной оси не превышает 1,3 мм в сторону козелка и 0,8 мм в сторону конхи. Эти цифры
свидетельствуют о стабильности положения вертикальной (нулевой) оси по
•отношению к выбранным точкам.
После построения вертикальной оси все остальные координаты легко получаются (рис. 34).
Восстановив перпендикуляр к вертикальной оси через нулевую точку, получим горизонтальную
ось ушной раковины. После этого через каждые 30° наносятся угловые координаты
Благодаря таким обозначениям легко можно найти любой сегмент в 30" на ушной раковине и
расположенные в пределах этого сегмента проекции органов и частей тела, что хорошо видно
на соответствующих рисунках. Для этого необходимо иметь прозрачный трафарет с
нанесенными угловыми координатами и обозначенным центром (рис. 34). Приложив трафарет к
ушной раковине так, чтобы вертикальная ось прошла через упомянутые стандартные точки, а
центр совпал с нулевой точкой или оказался рядом (±1 мм) с ней, мы легко полу-чим все 12
сегментов ушной раковины с характерными для них чувствительными проекциями различных
органов и участков тела.
Например, в секторе «А» (между 0 и 30°) представлена (рис. 37) чувствительность следующих
областей тела: большого и указательного пальцев, кисти и частично других пальцев, в также
коленного сустава, бедра и ягодично-лобковой области. В секторе «С» (между 60 и 90°)
представлена чувствительность предплечья, локтевого сустава, плеча, плечевого сустава,
грудной клетки, верхней части спины и живота. Здесь же представлены II, III, IV грудные
позвонки (рис. 39).
В самой вершине угла этого сегмента, уже в области конхи, представлена чувствительная
проекция двенадцатиперстной кишки (рис. 43),
Таким же способом можно описать содержание каждого сегмента, что и сделано в таблице 5,
которая позволяет легко и быстро определить угловые координаты любой области тела, органа
или системы и найти расположение этой проекции на ушной раковине.
Таблица 5
Секторы координатной
Проекции отраженной чувствительнэсти различных областей
системы и обр-азующие их
тела, внутренних органов и систем организма на ушной раковине
углы
12
А, 0—
30°
Пальцы руки (за исключением 5-го), часть кисти, коленный сустав, бгдро, тазобедренный
сустав, ягодично-лобковая область; антистрессовая точка (шень-мень);8—11 грудные
спинальные сегменты; зоны надпочечника, желчного пузыря, тонкого кишечника.
В, 30—
60°
5-й палец руки, кисть, луче-запястный сустав, предплечье, локтевой сустав; пояснич-но-
крестцовая и гипогастральная области;. 5—7 грудные спинальные сегменты; брюшное
солнечное сплетение, зона печени.
С, 60—
90°
Локтевой сустав, плечо, плечевей сустав, грудная область, грудная железа; верхняя часть
спины, эпигастральная область; 2—4 грудные спинальные сегменты; зона двенадцатиперстной
кишки.
18
2
D, 90—
120°
Грудь, ключичная область, спина, лопаточная область, начало шеи, 5—7 шейные и 1 грудной
спинальные сегменты; грудной звездчатый узел; зона сердечного ритма, зона сердечного
тонуса;зона желудка.
Е, 120—
150°
F, 150—
180°
<G, 180—
210°
Область лица, головы (предглазничная часть), нос, губы, язык, челюсти; языко-глоточная
область; представительство следующих структур мозга: сомато-висцеральная, моторная,
фронтальная, частично зрительная области коры; таламус; частично ретикулярная формация,
гипоталамус; гипофиз.
Специальные точки: терморегуляции (термоотдачи), аденогипофиз и кора надпочечников
(актг), аденогипофиз и половые железы (ГТГ), аденогипофиз (соматотропин), основная
сексуальная точка, нейрогипофиз (АДГ), точка сна, обмена и термообразова-яия; общая
сенсорная точка таламуса; зоны гортани, голосовых связок, трахеи, круп-
183
ных бронхов, бронхиальной системы, средней части пищевода; точка сердечного ритма.
Н, 210—
240°
I, 240—
270°
зона тактильной и вкусовой чувствительности губ, языка, ротовой полости; части диафрагмы
(дыхание, сердечная деятельность, пищеварение).
J, 270—300°
К,300—
330°
Зона яичников, труб, матки, простаты, яичек; основная зона либидо; зона сенсорных эффектов
на сексуальные функции; ноцицеп-тивная (болевая) точка активации ретикулярной формации
(для реанимации); 4—5 крестцовые и копчиковые спинальные сегменты; гипогастральный
симпатический узел; зсны почки, мочевого пузыря, толстого» кишечника, тонкого кишечника.
L, 330—
360°
Степа и пальцы ног; ногтевая фаланга большого пальца руки; голеностопный сустав, голень,
коленный сустав, внутренняя поверхность бедра и паховые складки; антистрессовая точка
(шен-мен); зона сенсорных эффектов на сексуальные функции; 12 грудной и 1—3 поясничные
спинальные сегменты; нижний брюшной симпатический узел;зоны поджелудочной железы и
тонкого кишечника.
Поэтому, зная из таблицы сегмент, где расположены искомые проекции, для их обнаружения
на ухе конкретного больного необходимо приложить прозрачный трафарет угловых координат
к исследуемому уху, совместив вертикальную ось с соответствующими точками уха. Тогда в
соответствующем сегменте будут представлены искомые проекции (точки или зоны ушной
раковины).
На рисунках 35, 36, 37 кружочками разной величины указаны зоны представительства сомато-
сенсорных проекций. При этом величина кружочка в какой-то степени отражает
закономерности сенсорного представительства в коре больших полушарий, что хорошо видно
на рисунке сенсорного гомункулюса (рис. 3), то есть проекции функционально более
дифференцированных областей тела занимают и на ушной раковине больше места, как
например, кисть ипальцы рук, стопа и, конечно, область лица и головы. Этот принцип
соблюдается нами на всех картографических рисунках не только для соматических, но и
висцеральных проекций.
ней конечности. Под номером 1 указана зона большого и указательного пальца руки; далее
идет кисть (2) с остальными пальцами и область луче-запяетного сустава на границе с 3 зоной,
которая изображает далее проекцию пред-плечья и локтевого сустава ужена границе с 4
зоной. Эта •зона принадлежит проекции плеча, плечевого сустава, верхней части груди с
ключичной областью, лопаточной области и верхним пяти ребрам. Зона 5 является полностью
проекцией области шеи вплоть до затылочного бугра или межсосцевидной линии сзади и
подъязычной кости спереди; сюда входит и атланто-окципитальное сочленение. Эта зона, как и
все предыдущие и вообще все сомато-сеисорные, имеет прямое отношение не только к
поверхностной кожной чувствительности, но и к глубокой мышечной, суставной,
периостальной. Однако все эти области не имеют прямого отношения к корешковым болям
(радикулитам) и поэтому малоэффективны при остеохондрозах позвоночного столба. Это
обстоятельство надо учитывать в практической работе. Например, если боли иррадиируют в
межреберье, в лопаточную область, в плечо и т. д., в связи с остеохондрозом нескольких
шейно-грудных позвонков, корешки которых образуют соответствующие нервы, стимуляция
зоны 4 будет недостаточно эффективной. В этом случае обязательно надо стимулировать
проекции соответствующих спинальных сегментов (рис. 39), которые также расположены
преимущественно в секторе «D» ко-* ординатной системы (см. табл. 5).
С другой стороны, даже при явных иррадиирующих радикулярных болях непременно следует
стимулировать не только проекции спинальных сегментов, но и соответствующих областей
тела, куда иррадиирует боль. Эти зоны надо стимулировать при мышечной патологии, при
патологии суставов, связочного аппарата, поражении надкостницы и костей.
Для того, чтобы не перечислять все формы патологии,, при которых стимуляция сомато-
сенсорных проекций на ушной раковине оказывается эффективной, целесообразно отметить
общий принцип. Он заключается в том, что воздействие на какую-либо проекционную зону
ушной раковины, как и следовало ожидать, вызывает нормализующий эффект в
соответствующей области тела, который складывается из многих параметров, среди которых
ведущими являются нейро-гуморальные эффекторные и трофические явления, изменения
кровообращения, метаболизма, усиление иммуно-биологических защитных механизмов и т. п,
На рисунке 37 можно легко сравнить, насколько более мощными являются проекции верхней
конечности по •сравнению с нижней и как много места занимает проекция области головы и
лица (зоны 15 и 16).
Рис. 38. Основные зсны проекций соматической чувствительности тела на область иннервации
ушнэй раковины соматическими аф-ферентами тригемкнального (V) нерва и шейнэго (Cg—Сд)
сплетения.
•область живота.
Важно обратить также внимание на то, что чувствительные проекции нижней конечности
частично перекрывают чувствительные проекции сексуальной системы (рис. 49). Область
коленного сустава, бедра и ягодично-лобковая область наполовину представлены в
сексуальной области. Известная всем и крайне популярная в практике:
По нашим наблюдениям, эта точка имеет важнейшее значение для снятия общего напряжения
при различных стрессовых состояниях, в связи с чем мы назвали ее «антистрессовой точкой».
Более подробно физиологическое значение этой точки будет рассмотрено при описании
проекций сексуальной системы.
В области головы (рис. 37,зона 16) указаны зоны губ,. языка, носа, глаза, уха и челюстей.
Зона 15, отделенная:
Заключение
Рассматривая вопросы эволюции (глава IV), мы подчеркивали, что лицевой нерв у водных
животных участво-:вал в иннервации поверхности тела вместе с блуждающим нервом при
помощи кожных соматических ветвей. Утратив эту функцию у наземных позвоночных, ветви VII
и Х нервов сохранили, по-видимому, свои внутренние связи на нейронах релейных и
ретикулярных ядер ствола мозга и таламуса, благодаря чему воздействие на область ушной
'раковины, где представлены терминали этих нервов способно вызывать рефлексы на более
обширную область, чем 'та, в которой представлены эти нервы в различных органах и тканях
высших животных и человека.
Таким образом, если для воздействия на функции соматической сферы организма или
центральной нервной системы более эффективной является стимуляция представительства
дистальных отделов конечностей на ушной раковине так же, как и в корпоральной
рефлексотерапии, то для воздействия на висцерально-эндокринные функции— защитные
механизмы, обмен веществ и т. п.— более эффективна стимуляция аурикулярных проекций
прокси-мальных отделов конечностей и туловища, что также подтверждается в корпоральной
рефлексотерапии.
Поэтому еще раз следует подчеркнуть, что в рефлексотерапии не может быть стандартных
рекомендаций, постоянного набора зон или точек стимуляции. Необходим твор- \ ческий
подход, в основе которого всегда должен быть прин-дип механизма регуляции нарушенной
функции и особен-.ностей иннервации стимулируемой области.
Общие замечания
Эти рекомендации справедливы только для типичных случаев язвенной болезни, когда нет
других сопутствующих факторов. Во всех остальных случаях должны быть использованы
разные комбинации аурикулярных и кор-поральных воздействий, с учетом каждого
конкретного случая.
Спинальные сегменты необходимо стимулировать при мышечной патологии, так как даже при
явно выраженной двигательной патологии нарушение сенсорного ком-понента имеет важное
патогенетическое значение. Таким образом, сегментарный принцип рефлекторных воздействий
необходимо применять не только в корпоральной, но и в аурикулярной рефлексотерапии.
Поэтому при гиполактации необходимо обязательно стимулировать зону 17. Эту зону надо
стимулировать также при воспалительных процессах и болевых синдромах молочной железы
(мастит). Само собой разумеется, что при гиполактации надо стимулировать также зоны 3, 6,
13 (рис. 40). При нейрогенных формах гиполактации необходимо воздействовать, помимо
указанных зон, также-на зоны 19 и 16. Положительные результаты получаются также при
стимуляции лимбической области и сомато-висцеральной коры (рис. 39).
При любых формах патологии, в которых имеет место в той или иной степени нарушение
секреции кортико-стероидов, в том числе при различных аллергозах, имму-но-депрессивных
состояниях, распространенных воспалительных процессах, ревмоартритах и т. п., необходимо
стимулировать как соответствующие гипоталамо-гипсфи-зарные зоны, так и зону
надпочечников. Причем комбинации стимулируемых зон зависят от особенностей этио-
патогенеза болезни. Например, при бронхиальной астме;. преимущественно аллергической
природы, необходимо стимулировать не только «гормональные» зоны 2, 12, 13, но и
обязательно зону 11 (гладкой мускулатуры),, зонудыхательного центра (15), антистрессовую
точку 19. При этом непременно, надо стимулировать также зоны бронхов и легких в нижней
части конхи (рис. 41). Иногда хороший эффект дает стимуляция вертебральных проекций (6, 7
шейных и 1—4 грудных), наконец, известная всем аллергическая точка Nogier на вершине уха.
Зоны и точки проекций дыхательной системы (рис. 41) занимают в конхе меньше всего
пространства. К ним относятся зона гортани и голосовых связок (3), зона трахеи и крупных
бронхов(4), зоны мелких бронхов (5,6)и легких {7). Помимо этого к дыхательной системе
относится точка дыхательного центра в ретикулярной формации (1) и две точки (2 и 8) болевых
реакций на дыхательный центр, которые вызывают мощную активацию дыхательных движений
и поэтому их следует рекомендовать при остановке дыхания. Эти две точки с полным правом
можно назвать точками реанимации дыхания. Их реанимирующая способность связана с тем,
что они обладают наиболее выраженным активирующим эффектом на ретикулярную
формацию, что объясняется расположением этих точек в области прохождения наиболее
крупных аурикулярных веточек тригеминального нерва.
Нулевая точка или точка сосудистого тонуса (8) дает хороший эффект как при избытке, так и
недостатке общего артериального давления. Этот кажущийся парадокс мы уже рассматривали
(глава VI), отметив, что под влиянием интенсивного, синхронного залпа активированный
механизм гомеостаза всегда стремится нормглизовать нарушенную функцию.
Рядом, вдоль нижнего края корня завитка, располагается протяженная зона чувствительности
глотки и пищевода. Стимуляцию этой зоны 2 мы рекомендуем применять не только при
патологических явлениях в указанных отделах начальной части пищеварительного канала
(например, затрудненное глотание, спазмы пищевода, рвота и т. п.), но и в лабораторной
практике гастроэнтерологии перед введением больному различных зондов для взятия
пищеварительных соков. Воздействие на эту зону вызывает повышение порога болевой
чувствительности, снимает спастическое состояние мускулатуры и, по-видимому, подавляет
чувство страха перед предстоящей процедурой. Эту зону надо иметь в виду при терапии
истерических состояний. Хорошие результаты дает также воздействие на зону 11 диафрагмы.
Зоны печени и желчного пузыря (рис. 43) используются не только при патологии этих органов,
но и при многих других патологических состояниях системного характера,как например,
нарушение обмена веществ, кроветворения, защитных функций и т. п. Эти зоны вместе с
соответствующими спинальными сегментами необходимо стимулировать для снятия болевого
синдрома. Стимуляция висцеральных чувствительных зон, вне всякого сомнения, способствует
нормализации регионарного кровообращения, благодаря чему купируются воспалительные
процессы, повышается сопротивляемость, улучшаются секреторные и моторные процессы.
Стимуляция этих зон способствует купированию хронических болей, по-видимому, не только
путем непосредственного торможения ноци-цептивных сигналов на сегментарном, стволовом и
тала-мическом уровнях, но и опосредованно путем усиления микроциркуляции, оптимизации
функциональных процессов, что в ряде случаев способствует устранению причин, вызывающих
боль. Например, при спастических явлениях в желчевыводящих путях, при дискинезии желчных
путей, нарушении оттока желчи (без наличия даже желчных камней) вызывает резкие болевые
приступы, которые могут устраняться рефлекторно не только потому, что происходит
торможение ноцицептивных сигналов, но в значительно большей степени потому, что
рефлекторно устраняется спастическое состояние гладкой мускулатуры желчных протоков,
восстанавливается перистальтика и улучшается отток желчи и, таким образом, ликвидируется
причина, вызвавшая болевой приступ.
Область точки 8 является важной рефлекторной зоной верхней полости конхи. Вместе с точкой
9 мочевого пузыря они составляют достаточно протяженную область в углу чаши конхи,
стимуляция которой вызывает различные рефлексы на органы мочевыделительной системы.
Эти рефлексы способствуют нормализации как мочеобразовательной функции почки, так и
мочевыводящей функции мочеточников и мочевого пузыря. Важнейшими рефлекторными
реакциями являются рефлексы на перистальтику мочеточников, тонус мускулатуры мочевого
пузыря и особенно на сфинктер. Точку 9 необходимо стимулировать при всех случаях атонии
мочевого пузыря; при циститах неспецифической этиологии. Эта точка должна быть
использована при лечении ночного недержания мочи у детей. Зону почки следует
стимулировать при коликах, связанных с прохождением мелких камней (песка) через
мочеточники, при хронических воспалительных явлениях неспецифического происхождения,
при нарушениях кровообращения. Эта зона наряду с гипоталамо-гипофизарной системой (рис.
40) должна быть использована при нарушениях водно-солевого обмена, при почечной
гипертонии.
Зоны толстого и тонкого кишечников, расположенные вдоль верхнего края корня завитка,
вызывают рефлекторные изменения секреторной и моторной функции кишечника; особенно
эффективными являются рефлексы на тонус гладкой мускулатуры и на кровообращение в
стенке кишечника- Поэтому при спастических и атонических состояниях кишечника, в том
числе при колитах, при хронических дискинезиях кишечника и других формах невроза
кишечника необходимо стимулировать эти зоны, сочетая это со стимуляцией соответствующих
корпоральныхточек.
Поэтому зону диафрагмы можно сочетать со стимуляцией других зон и точек ушной раковины,
когда необходимо усилить, тонизировать соответствующие функции организма. Такая
необходимость часто возникает при терапии различных сексуальных дисфункций. На рисунке
44 представлены основные зоны и точки чувствительных проекций сексуальной системы.
Учитывая крайнюю сложность и многообразие психо-физиологических основ этой функции,
вполне очевидно, что представляемый рисунок отражает лишь общие принципы выбора зон
стимуляции, но не учитывает возможность различных комбинаций как аурику-лярных, так и
корпоральных. В данном случае, и во всех остальных, уже рассмотренных, мы приводим лишь
общие физиологические основы выбора зон с учетом их стандартной специфики и не
рассматриваем множество различных комбинаций, которые должны осуществляться в каждом
конкретном случае, с учетом особенностей течения болезни и состояния конкретного больного.
.Хотя точки, представленные в области межкозелковой вырезки, были описаны при
рассмотрении эндокринной системы, мы вновь возвращаемся к их описанию, но уже в другом
аспекте.
Как видно на рисунке 44,-две области ушной раковины имеют отношение к сексуальным
функциям. При этом область межкозелковой вырезки представляет проекции эндокринной
системы, которая имеет важное значение в регуляции сексуальных функций, в то время как
область трехсторонней выемки имеет прямое отношение к сенсорным сексуальным функциям.
Благодаря этому зоны и точки этой области являются важнейшими рефлекторными центрами
для воздействия на различные компоненты сексуальной функции.
Очень важной областью является край восходящей части завитка в пределах трехсторонней
выемки, обозначенный номером 9. Пунктирная линия означает, что часть этой зоны
располагается под краем завитка. Стимуляция этой области оказывает выраженные
рефлекторные эффекты на важнейшие органы сексуальной системы, особенно у женщин
(яичники, трубы, матка). Nogier (1977) на основании своего клинического опыта пришел к
выводу, что легкий ежедневный массаж этой области, начиная от корня завитка и до конца
восходящей ветви завитка, обозначенный на нашем рисунке в пределах заштрихованного
сегмента «К» (300—330°), обеспечивает противозачаточный эффект и назвал эту зону «ушной
противозачаточной пилюлей».
Возможно, при легкой стимуляции этой зоны, каковой является пальцевой массаж, происходит
торможение овуляции или яйцеклетка не проникает в фаллопиеву трубу
Рис. 45. Основные зоны проекций нейро-эндокрин-ных и висцеральных функций на область
иннервации ушной раковины висцеральными афферентами лицевого. (VII) нерва.
пофиза, зона 2—ОСНОВ- Рис. 46. То же, на область иннервации ная сексуальная точка,
афферентами языко-глоточного (IX) 4—гипоталамическая то- нерва. чка гонадотропной систе-
Обозначения те же, что и а ркс. 45. мы. Для усиления или нормализа ции половой
потенции необходимо стимулировать зоны 5, 6, 10, 11, 12 (рис. 44). Причем каждая из этих
зон имеет и свое специфическое назначение. Например, зона 5 преимущественно оказывает
рефлекторный стимулирующий эффект на функции молочной железы как за счет усиления
кровообращения, так и интенсификации секреторных процессов. Однако умеренная
стимуляция этой зоны не только усиливает лактацию (у кормящей матери), но еще вызывает
понижение порога тактильной чувствительности кожного покрова грудной железы, повышая
этим возбудимость указанной области.
Рис. 47. То же, на гбласть иннервации аффе-рентами блуждающего (X) нерва. Обозначения те
же, что и на рис. 45.
Рис. 48. То же, на область перекрытия тремя висцеральными афферентами (VII, IX, X).
Обозначения те же, что и на рис. 45.
Рис. 49- Общая схема проекций на ушную раковину основных сомато-висцеральных и нейро-
эндокринных функций организма.
1 —• область головы и центральной нервной системы; 2 — эндокринная система;,3
-^дыхательная система; 4 — система кровообращения; 5 — пищеварительная и выделительная
система; 6 — сексуальная система; 7 — стопа, пальцы ног, голеностопный сустав; 8 — голень,
коленный сустав; 9 —• бедро, тазобедренный сустав; ягодично-лобковая область; 10 —
пояснично-крестцовая и гипогастральная область; 11 — верхняя часть спины и область живота;
12 — большой и указательный пальцы руки; 13 — кисть и остальные пальцы, луче-запястный
сустав; 14 —• предплечье, локтевой сустав, плечо; 15 — плечевой сустав, грудная область; 16
— шея, атланто-окципитальное сочленение, затылок.лимбической системы, фронтального
отдела полушарий, сомато-висцеральной области, коры, т. е. почти вею мочку уха (рис. 39.).
Массаж мочки уха, действительно» помогает снять эмоциональное напряжение, вызвать
релаксацию, несколько усилить тормозные процессы мозга. Благодаря этому массаж мочки уха
следует широко применять при лечении бессонницы, при повышенной возбудимости,
гиперактивности и т. п. Наконец, следует особо отметить зону 11, которая "является
сёгментарвой областью иннервации большинства наружных и внутренних половых органов.
Именно здесь представлены чувствительные проекции указанных спинальных сегментов и при
стимуляции этой зоны 11 происходят рефлекторные изменения как афферентных
(чувствительных), так и эфферентных (моторно-висцеральных) функций в пределах органов и
участков тела, иннервируемых из этих сегментов.
Заключение
При стимуляции ушной раковины этот механизм работает достаточно четко благодаря
широкому распределению тригеминальных (и аналогичных шейных) терминалей на
поверхности ушной раковины. В тех участках уха, где эти терминали представлены особенно
насыщенно, электростимуляция (или любое другое воздействие) должна вызывать не только
автоматические рефлекторные реакции, но включать также более сложные адаптивные
механизмы регуляции функций с участием корково-подкорковых, лим-бических, гапоталамо-
гипофизарных структур мозга. Именно благодаря этому, стимуляция ушной раковины
позволяет нормализовать как рефлекторные, так и произвольно .регулируемые функции
организма.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Главным в рефлекторном принципе является то, что изменение той или иной функции
происходит не само по себе, а под влиянием поступающей информации на основе
детерминированных в эволюции механизмов и всегда направлено на поддержание
оптимального уровня деятельности в данных конкретных условиях, т. е. имеет приспо-
собительный характер. Жизненно важные стандарты, т. е, гомеостаз, поддерживаются
благодаря специализированным безусловным рефлексам на основе специфической для данной
системы информации. Например, афферентные сиг-налы от аортальных и каротидных
барорецепторов являются специфическими для поддержания артериального давления. Это
система автоматического регулирования. Однако заданный уровень артериального давления
меняется в зависимости от характера деятельности всего организма, приспосабливаясь к
новым потребностям. Поэтому в механизмах гомеостаза участвуют как механизмы
автоматических рефлексов, так и более сложные механизмы адаптивных рефлексов. Но какими
бы сложными и многоступенчатыми не были рефлекторные механизмы регуляции, важно, что
все они суть рефлексы, т. е. ответные реакции той или иной физиологической системы,
формируемые нервной системой на соответствующие афферентные сигналы. Рефлекторная
теория представляет собой фундаментальное понятие нервизма — учения об основах
регуляции физиологических функций. В настоящее время все рассуждения о природе
рефлексов и их значении в механизмах регуляции функций, в гомеостатических и адаптивных
процессах являются общепризнанными. Специалисты пси-хо-неврологического профиля
являются наиболее убедительными сторонниками рефлекторной теории. Специалисты других
медицинских дисциплин признают рефлекторный принцип как основной способ регуляции
функций. Таким образом, современная медико-биологическая наука стоит на прочных позициях
нервизма и рефлекторного способа регуляции функций.
С другой стороны, не меньший ущерб широкому развитию метода и его внедрению в практику
наносят те, кто пытаются представить рефлексотерапию как некое «чудотворное» средство
лечения, как панацею от всех бед. Те, кто сознательно или в силу недостатка образования и
знания пытаются окутать густым туманом псевдонаучных и ультранаучных «теорий»
механизмы рефлексотерапии, кто пытается столкнуть в болото метафизики, в погоне за
сенсацией, материалистический фундамент механизмов рефлексотерапии.
Именно воинствующее невежество наносит самый большой ущерб науке, в том числе и
рефлексотерапии. К их числу следует отнести попытки оторвать рефлексотерапию от
медицины; поставить ее вне медицинской науки;стремление представить рефлексотерапию
как некое самостоятельное явление природы, не подчиняющееся фундаментальным основам
физиологии человека и животных.
Такие попытки обречены на провал, так как законы живой материи, хотя и крайне сложны, но
вполне реальны, и способы регуляции функций в сложном организме, хотя и многообразны, но
едины по своей природе; они являются рефлекторными и реализуются при участии нервной
системы.
Сегодня в области рефлексотерапии есть много нерешенных проблем. Особый интерес из-за
своей оригинальности вызывает аурикулярная рефлексотерапия. Перед медицинской наукой
стоят важные и интересные задачи исследовать физиологические основы рефлексотералии, ее
лечебные и обезболивающие эффекты. Решение этих фундаментальных задач несомненно
обогатит медицинскую науку, так как физиология рефлексотералии это не что иное, как
подлинная физиология регуляторных механизмов организма человека.
ANNOTATION
A presented monograph is a fundamental work, which is the first in world literature to give a deep
analysis of the physiological basis of auricular reflex therapy (ART) — an effective method of treatment
of some diseases. On the basis of critical consideration of the theoretical, experimental and clinical
problemes of ART, the author deals with the functional and evolutional character of the auricular
neural system formation and its connections with various brain structures; mechanisms of auricular
responses to the automatic and adaptive brain systems, which are involved in the functional regulation
of respiration, circulation, digestion, endocrine secretion, etc. Great attention is paid to the principles
of auricular effect on the somato-visceral sensibility.
The book is well illustrated with the original figures and the maps of auricular representation of various
physics-logical systems. They make the scientifically grounded functional approach to ART practice
possible.
The book is meant for specialists in medicine and biology, physics and technology, who investigate the
fundamental basis, techniques and clinical specificities of ART.-
ЛИТЕРАТУРА
РабинА. Г., Дуринян Р. А. Центральные механизмы общей чувствительности. Л., Изд. «Наука»,
1975, 167 с.
Сентаготаи Я., Флерко Б., Меш Б., Халас Б. Гипоталамическая регуляция передней части
гипофиза. Будапешт, Изд. АН Венгрии, 1965, 353 с.
Сепп Е. К. История развития нервной системы позвоночных. М., Медгиз, 1959, 427 с.
Сеченов И. М. Рефлексы головного мозга (1863). В кн.: Избранные произведения. М., Учпедгиз.
1953, 31—117.
Синельников Р. Д. Атлас анатомии человека. М., Изд. «Медицина», 1974, III, 399 с.
Ухтомский А. А. Принцип доминанты (1925). Собр. соч., т. I. Л., Издание ЛГУ, 1950, с. 197—201.
Adrian E. D. Double representation of the feet in the sensory cortex ofthe cat. J. Physiol., 1940, v. 98,
p. 16—23.
Adrian E. D. Afferent discharges to the cerebral cortex from periferalsense organs. J. Physiol., 1941, v.
100, p. 159—167.
Aidar 0., Geohegan W. A., Ungewitter L. Н. Splanchnic afferent pathways in central nervous
system. J. Neurophysiol., 1952, v. 15, p. 131—-138.
Ajmone—Marsan С. The Thalamus. Arch. Ital. Biol., 1965, v. 103, 4,p. 847—882.
Albe—Fessard D. Central nervous mechanisms involved in pain and analgesia. Proc. 3-rd Int.
Pharmacological Meeting, Pergamon Press, Oxford, New York, 1968, v. 9, p. 131—168.
Albe—Fessard D. Central pathways for noxious stimuli. In: Cervical Pain. Ed. by C. Hirsch a. Y.
Zotterman. Pergamon Press, Oxford,-New York, 1972, p. 179—190.
Albe—Fessard D., Dondey М., Nicolaidis S., Le Beau J. Remarks con cerning the effect of
diencephalic lesions on pain and sensitivity with special reference to lemniscally mediated control of
noxious afferences. Confinia Neurologica, 1970, v. 32, p. 174—184.
Amassian V. E. Cortical representation and spinal pathways of visceral afferents. Fed. Proc., 1950, v.
9, 5—8.
Amassian V. E. Fibre groups and spinal pathways of cortically represented visceral afferents. J.
Neurophysiol., 1951, v. 14, p. 445—460.
Amassian V. E., De Vito R. V. Unit activity in reticular formation and near-by structures. J.
Neurophysiol., 1954, v. 17, p. 575—603.
Amassian V. E., Macy J., Waller Н. J. Patterns of activity of simultaneously recorded neurons in
midbrain reticular formation. Ann. N.—Y. Acad. Sci. 1961, v. 89, p. 883—895.
Amassian V. E., Waller Н. J. Spatio-temporal patterns of activity of individual reticular neurons. In;
Reticular formation of the brain. Little, Brown a. Co., Bostctfi, 'Г958, p. 69—108.
Anand B. K. Nervous regulation of food intake. Physiol. Rev., 1961, v. 41, p. 677*-708.
Angell—James J. E., Daly М, The interaction of reflexes elicited by stimulation of receptors in the
nose of the dog. J. Physiol., 1972, v. 220, p. 673—696.An Outline of Chinese Acupuncture. The
Academy of Traditional Chinese Medicine, 1975, p. 305.
Ariens—Kappers C. U. Die vergleichende Anatomie des Nervensystems der Wirbeltiere und des
Menschen. Haarlem, 1921.
Berry C. М., Anderson F. D., Brooks D. C. Ascending pathways of the trigeminal nerve in the cat. J.
Neurophysiol., 1956, v. 19, 2, p. 144— 153.
Bischko J. Akupunktur fur massig Fortgeschrittene (Textband 11), К. F. Haug Verlag, Heidelberg,
1978, p. 158.
Boivie J. The termination of the cervico-thalamic tract in the cat. Brain Research, 1970, v. 19, p. 333—
358.
Boivie J. The termination of the spinothalamic tract in the cat. Exper. Brain Research, 1971, v. 12, p.
331—353.
Boivie J. The termination in the thalamus and the zona incerta of fibres from the dorsal column nuclei
in the cat. Brain Research, 1971, v. 28, p. 459—490.
Bossy J., Maurel J. —C., Godlewsqu G. Substratum macroscopique des points d'acupuncture. Bull.
Association Anatomique (Nancy). 1975,v. 59, 165, p. 357—361.
Bourdiol R. Les nevralgies faciales et 1'auriculotherapie. VII-e Journees d'acupunct.,
d'auriculotherapie et de medecine manuelle de Be-sancon. Moisonneuve, 1970, p. 165—179.
Bowscher D. Termination of the central pain pathway in man: the conscious appreciation of pain.
Brain, 1957, v. 80, p. 606—-622.
Bowsher D. Some afferent and efferent connections of the Parafascicular-Center Median Complex. In:
The Thalamus. Ed. by Purpura a. Yahr, Columb, Univ. Press. New York, 1966, p. 99—108.
Brazier M. The electrical activity of the nervous system. 4th Ed. Baltimore: Williams and Wilkins,
1977, 248 p.
Вгапег P., Stoupel N. Facilitation et inhibition des potentials evo-ques corticaux dans 1'eveil
cerebral. Arch. internal, physiol., 1959,v. 67, p. 240—275.
Brobeck J. R. Regulation of feeding and drinking. In: Handbook of Physiology. SI. Neurophysiology.
Washington, 1960, v. 11, p.1197—1207.
Brodal A. The reticular formation of the brain stem. Edinburg. Oliver a.Boyd, 1957, p. 98.
Brodal A., RossiG. F. Ascending fibers in brain stem reticular formationof cat. A. M. A. Arch. Neurol.
a. Phychiat., 1955, v. 74, p. 68--87.
Cajal S. Ramon. Histologie du systeme nerveux de 1'homme et des vertebres. Paris, Maloine, 1909,
v. 1, p. 986.
Collins W. F., O'Leary J. L. Study of a somatic evoked response ofmidbra-in reticular substance.
EEG. a. Clin. Neurophysiol., 1954,v. 6, p. 619—628
Crosby E. C., Humphrey Т., Lauer E. W. Correlative Anatomy of theNervous System. Macmillan Co.
New—York, 1962, p. 731.
Curtis B. A., Jacobson S., Marcus E. M. An Introduction to the Neuro-sciences. Saunders Company,
Philadelphia, 1972, p. 878.
Dejerine J. Semeiologie des affections du systeme nerveux. Masson etCie, Paris, 1914, p. 413.
Dumont S., Dell P. Facilitation reticulaire des mecanismes visuelscorticaux. EEG. Clin. Neurophysiol.,
1960, v. 12, p. 769—796.
Emmons W. F., Rhoton A. L. Subdivision of the trigeminal sensoryroot. J. Neurosurg., 1971, v. 35, p.
585—591.
Fan-man D. Neurophysiological Basis for the Hypothalamic LesioAand Stimulation for the Relief of
Intractable Pain in Cancer. In:Advances in Pain Research and Therapy, Raven Press, New York,1976, v.
1, p. 843—847.
Ganong W. F. Review of Medical Physiology. Lange Medical Publ.,Los Altos, California, 1969, p. 378.
Cranit R. Receptors and sensory perception. New Haven. Vale Univ.Press., 1955, p. 359.
Granit R. The basis of motor control. Academie Press, London, NewVork, 1970, p. 366.
Harris G. W. The Reticular Formation Stress and Endocrine Activity. In: Reticular Formation of the
Brain. Little, Brown a. Co., Boston,.1958, p. 207—221.
Harris G. W. Central contiol of pituitary secretion. In: Handbook' of Physiology, Washington, I960, v.
11, p. 1007—1038.
Hayashi X. Interaction in biain stem reticular activating system. J. Physiol. Soc. Jap., 1964, v 26, p.
253—266.
Haymaker W., Anderson E., Nauta W. J. H. The Hypothalamus. Springfield, Illinois, Charles C.
Thomas, 1969, p. 417.
Idalgo G. Contribute dell'analgesia con auricolopunctura. Revista Ita), di Agopunt., 1977, v. 10, 28, p.
45—47.
Jasper H. H. Recent advances in our understanding of ascending activities of the reticular system. In:
Reticular formation of the Brain. Little, Brown a. Co., Boston, 1958, p. 319—331.
Jasper H. H. Unspecific thalamo-cortical relations. In: Handbook of Physiology. SI. Neurophysiology,
Washington, 1960, v.2, p. 1307—1321.
Jasper H. H., Ajmone—Marsan C. A stereotaxic atlas of the dience-phalon of the cat. Ottawa, 1954,
p. 116.
Johansen K. Regional distribution of circulating blood during submer sion asphyxia in the duck. Acta
Physiol. Scand., 1964, v. 62, p. 1—9.
Kaada B. Effectiveness and time course of acupuncture analgesia. In:Advances in Pain Research and
Therapy. Ed. Bonica J., Raven Press, 1976, v. 1, p. 733—741.
Kawakami Л., Natelson B. H., Du Bois A. A. Cardiovascular effects of facies immersion and factors
affecting diving reflex in man. J. Appl. Physiol., 1967, v. 23, p. 964—970.
Kerr F. W. L. The organisation of primary afferents in the subnucleus caudalis of the trigeminal. Brain
Research, 1970, v. 23, p. 147—165.
Kerr F. W. L. Central relationships of trigeminal and cervical primary afferents in the spinal cord and
medulla. Brain Research, 1972, v. 43, p. 561—572.
Kerr D. 1. В., Haugen E. P., Melzack R. Responses evoked in the brain stem by tooth stimulation.
Am. J. Physiol., 1955, v. 183, p. 253.
Kinimel D. L., Gulmerson J. L. The nuclei of vagal and glossopha-ringeal portion of tractus solitarius
and of the commissure infima. Anat. Rec., 1970, v. 166, p. 331—343.
Kropej H. Systematik 'der Ohrakupunktur. Haug Verlag, Heidelberg, BRD, 1976, p. 78.
Larsell 0. Anatomy of the nervous system. Appleton, New-York, 1951, p. 576. -"'
Larsell 0. Anatomy of the nervous system. Appleton, New Work, r-' ^ France, 1975, p. 510. ^-
—————" "
Lindsley D. F., Rant S. K., Barton R. J. Corticofugal influences on reticular formation evoked
activity in cats. Exp. Neurol., 1972, v. 34, p. 511—521.
Lu Henry C. A complete Textbook of Auricular Acupuncture, (transl. from the Chinese). Vancouver,
Canada, 1975.
Magni F., Willis W. D. Subcortical and peripheral control of brain stem reticular neurons. Arch. Ital.
Biol, 1964, v. 102, p. 434—438.
Magoun H. W. Caudal and cephalic influences of the brain stem reticular formation. Physiol. Rev.,
1950, v. 30, p. 459—474.
Magoun H. W. The Waking Brain. (2-nd Ed.), Charles C. Thomas, Springfield, 1963.
Magoun H. W., McKinley W. A. The termination of ascending trigeminal and spinal tracts in the
thalamus of the cat. Am. J. Physiol., 1942 v. 137, p. 409—417.
Marburg D. L. The effect on reaction to painful stimuli of lesions in the centromedian nucleus in the
thalamus of the monkey. Internal. J. Neurosci., 1973, 5, p. 153—158.
Marshall W. H. Observation on subcortical somatic sensory mechanisms of cats under nembutal
anesthesia. J. Neurophysiol. 1941, v. 4, p. 25—32.
Marshall W. H., Woolsey C. N., Bard Ph. Observations on cortical somatic sensory mechanisms of
cat and monkey. J. Neurophysiol.,. 1941, v. 4, p. 1—14.
Mayer D. S., Liebeskind S. D. Pain reduction by focal electrical stimulation of the brain; an
anatomical and behavioural analysis. Brain Res., 1974, v. 68, p. 73—79. :
McKinley W. A., Magoun H. W. The bulbar projection of the trigemi-nal nerve. Am. J. Physiol., 1942,
v. 137, p. 217—224.
McLeod J. C. The representation of the. splanchnic afferent pathways in the thalamus of the cat. J.
Physiol (L), 1958, v. 140, p. 462—478.
Mehler W. R. Some observations on secondary ascending afferent systems. In: Intern. Symposium of
Pain, Boston, 1965, p. 11—29.
Mehler W. R. Further Notes on the Center Median Nucleus of Luys. In:The Thalamus. Ed. by Purpura
a. Yahr. 'Columb. Univ. Press. New-York, 1966, p. 109—122.
Melzack R., Wall P. D. Pain mechanisms: a new theory. Science, 1965, v. 150, 971, p. 45—59.
Milner P. M. Physiological Psychology. Holt, Rinehart a. Winston Inc., Montreal, 1970, p. 647.
Mountcastle V. B. Some functional properties of the somatic afferent system. In: Sensory
Communication. Ed. byRosenblith W. M. I. T. Press J. Wiley a. Sons. Inc. New Vork, 1961, p. 403—427.
Mountcastle V. В., Henneman E. The representation of tactile sensibility in the thalamus of the
monkey. J. Сотр. Neurol., 1952, v.97, p. 409—427.
Mountcastle V. В., Powell T. P. Central nervous mechanisms subserving position sense and
kinestesia. J. Hopkins Hosp. Bull., 1959, v. 105, p.173—200.
Mountcastle V. В., Rose J. E. Activity of single neurons of the somatic sensory nuclear complex of
the thalamus. Fed. Proc., 1952, v. 11, p. 109—117.
Moruzzi G., Magoun H. W. Brain stem . reticular formation and activation of the EEC. EEC a. Clin
Neurophysiol., 1949, v. 1, p.455—473.
Nauta W. J., Kliypers H. G. Some ascending pathways in the brainstem reticular formation. In:
Reticular Formation of the Brain.Little, Brown a. Co., Boston, 1958, p. 13—37.
Nogier P. Die Akupunktur der Ohrmuschel. Deutsche Zeitschr. fur Aku-punktur, 1957, В. IV, 5—6, p.
58—63; H. 7—8, p. 87—93.
Nogier P. Les projections viscerales de la conque. Actes des VII-me jour-nees d'acupuncture,
d'auriculotherapie et de medecine manuelle. Maisonneuve, Moulin les Metz, 1970, p. 65—85.
Ochs S. Elements of neurophysiology. John Wiley a.Sons Inc., New York, 1965, p. 619.
Olds J. Selective effects of drives and drugs on «reward» systems of the brain. Neurological Basis of
Behavior. Ciba Foundat. Symposium, Little, Brown a. Co., Boston, 1958, p. 124—148.
Olszewski J., Baxter D. Cytoarchitecture of the human brain stem. New-York a. Basel, Karger, 1954,
p. 199.
Papez J. W. The visceral brain, its components and connections. In:Reticular Formation of the brain.
Little, Brown a. Co., Boston,-1958, p. 591.
Patton H. D. Amassian V. E. Thalamic relay of splanchnic afferent fibers. Am. J. Physiol., 1951, v.
167, p. 815—827.
Penfield W., Rasmussen A. T. The cerebral cortex in man: a clinicalstudy of localization of function,
New-York, 1950, p. 321.
Penfield W., Jasper H. Epilepsy and the Functional Anatomy of theHuman Brain. Little, Brown a. Co.,
Boston, 1954, p. 427. '''""
Pitts R. F. Organisation of the respiratory center. Physiol. Rev., 1946,v. 26, p. 609-630.
Rhines R., Magoun H. W. Brain stem facilitation of cortical motor response. J. Neurophysiol., 1946, v.
9, p. 219—229.
Roger A., Rossi G. F., Zirondoli A. Le role des afferences des nervs craniens dans le maintien de
1'etat vigile de la preparation «ence-phale isole». EEG a. Clin. Neurophysiol., 1956, v. 7, p. 1—13.
thalamic region of the cat in response to a transient peripheral stimulus. J. Hopkins Hosp. Bull., 1954,
v. 94, p. 238—282.
Rossi G. P., Brodal A. Spinal afferents to the trigeminal sensory nuclei and the nucleus of the solitary
tract. Confin. Neurology, 1956, v-16, p. 321—332.
Rossi G. F., Zanchetti A. The Brain Stem Reticular Formation. Arch. Italiennes de Biologie 1957, v.
XCV, p. 287.
Ruch Т. С. Neural basis of somatic sensation. In: Neurophysiology-Ruch Т., Patton H., Woodbury I.,
Towe A., Saunders Co., Philadelphia, London, 1966, p. 318—344.
Ruch T. С., Patton H. D., Woodbury J. W., Towe A. L. Neurophysiology. Saunders Сотр.,
Philadelphia, 1976, p. 538.
Rustioni A., Baan J. W., Verdonk-Karlsen S. Afferents from the facial, vago-glossopharingeal and
second cervical nerves to the substantia gelatinasa. Brain Res., 1972, v. 37, p. 137—140.
Salmoiraghi G. С., von Baurngarten R. Intracellular potentials fromi respiratory neurones in the
brain stem of cat and mechanism of rhytmic respiration. J. Neurophysiol., 1961, v. 24, p. 203—218.
Scheibel M. E., Scheibel A. B. Structural substrates for integrative patterns in the brain stem
reticular core. In: Reticular Formation of the Brain. Little, Brown a. Co., Boston, 1958, p. 31—55.
Scheibel M., Scheibel A., Mollica A., Moruzzi G. Convergence and interaction of afferent impulses
on single units of reticular formation. J. Neurophysiol., 1955, v. 18, p. 309—331.
Scheibel M., Scheibel A. Structural organisation of nonspecific thalamic nuclei and their projection
toward cortex. Brain Res., 1967, v. 6, p. 60—94.
Scheibel M., Scheibel A. Patterns of organisation in specific and nonspecific thalamic fields. In: The
Thalamus. Ed. by Purpura D., Yahr M., New York, 1966, p. 13—27.
Sekaer H., Ennners R. Organization o! the projection areas of lingualafferents in the cat medulla.
Ant. Rec., 1969, v. 163, p. 324—328. Sel^e H. The Physiology and Pathology of Exposure to Stress.
Acta,Montreal, 1950, p. 203.
Sessle B. J. . Excitatory and inhibitory inputs to single neurones in thesolitary tract nucleus and
adjacent reticular formation. Brain res.,1973, v. 53, p. 319—331.
Starzl T. E., Taylor С. W., Magoun H. W. Collateral afferent excitation of reticular formation of
brain stem. J. Neurophysiology, 1951, v. 14, p. 479—496.
Torvik A. Afferent connections to the sensory trigeminal nuclei, the nucleus of the solitary tract and.
adjacent structures. J. Сотр. Neurol, 1956, v. 106, p. 51—141.
Torvik A. The ascending fibers from the main trigeminal sensory nucleus. Amer. J. Anat., 1957, v. 100,
p. 1—16.
Torvik A., Brodal A. The origin ot reticulo-spinal fibers in the cat. Anat. Res., 1957, v. 128, p. 113—
135.
Walker A. E. Internal structure and afferent-efferent relations of the thalamus. In: The Thalamus. Ed.
by D. Purpura a. M. Yahr, New-York, 1966, p. 1—13.
Waller H. J., Amassian V. E. Effect of periferal and cortical stimulation on activity of single reticular
neurons. Feder. Proc., 1955, v-14, p. 156—158. , "
Wang S. С., Ngai S. H. Respiration coordinating mechanism of the brain stem--a few controversial
points. Ann. N. Y. Acad. Sci., 1963,V. 109, p. 550—560.
Ward A. A. Efferent functions of the reticular formation. In: Reticular Formation of the Brain. Little,
Brown a. Co., Boston, 1958, p. 263—273.
White S. W. Central integration of the autonomic cardio-respiratory responses to nasopharyngeal
stimulation. Brain Res., 1975, v. 87, p.' 171-179.
Wlllis W. D., Magni F. The properties of reticulo-spinal neurons. Progr. Brain Res., 1964, v. 12, p. 56
—64.
Woolsey С. N. The somatic functions of the central nervous system. Ann. Rev. Physiol., 1947, v. 9,
525—567.
Woolsey С. N. Patterns of Localization in sensory and Motor areas of the cerebral cortex. The Biology
of Mental Health a. Disease, New-York, 1952.
Woolsey C. N.. Marschall W. H., Bard Ph. Note on organisation of tactile sensory area of cerebral
cortex of chimpanzee. J. Neuroph-ysiol., 1943, v. 6, p. 287—302.