Генриетта Гётте, Георгий Молотков

Луи Венсен Тардан: взгляд с иного ракурса

В XVIII веке русское правительство, заинтересованное в заселении

захваченных у монгольских кочевников земель на Волге и отвоеванных у
турок земель на юге страны, нуждалось в прилежных, способных
специалистах, и прежде всего – в крестьянах. Для этой цели императрица
Екатерина II, а позже и Александр I приглашали иностранных переселенцев.
В 1762 году манифестом Екатерины II от 4 декабря было объявлено «... всем
иностранцам дозволяем в Империю нашу въезжать и селиться, где кто
пожелает во всех наших Губерниях» Однако он оказался безуспешным [9,
C 24].
22 июля 1763 года Екатерина издала свой второй, уже переработанный
манифест. По этому манифесту переселенцам обещали большие наделы
земли, освобождение «на веки веков» от рекрутской повинности, а также от
податей на 30 лет, беспроцентную ссуду (на построение домов, заведение
скота, покупку сельхозинвентаря, припасов и т.д.), которая должна была
быть выплачена через 10 лет, получение права заниматься промыслами,
«заводить фабрики и другие нужные ремесла, торговать, вступать в гильдии
и цехи, и везде в Империи продавать свои изделия»; селиться колониями,
беспрепятственно исповедовать любую религию, беспошлинно ввозить свое
имение и т.д. [9, C. 24-25].
Это послужило началом «великому переселению народов» из стран
Европы в Россию, продолжавшемуся около 100 лет. Оно усилилось в связи с
разорением европейских стран наполеоновскими войнами. Большим потоком
устремились в Россию немцы, шведы, итальянцы, швейцарцы и
представители других национальностей [28, C. 25-30].
Иностранные переселенцы приезжали, в основном, целыми семьями, и
на новом месте жительства основывали колонии.
1
 Одним из таких поселений стала швейцарская колония Шабо,
образованная в Бессарабии, на юге Российской империи в 1822 году.
Несмотря на все невзгоды, падшие на плечи колонистов, со временем, в 80-х
годах XIX века, Шабо стала «самой богатой колонией в России» [31, C. 38].
Вопросы подготовки к образованию колонии Шабо, ее зарождения и
развития в первые годы своего существования рассматривались многими
исследователями (Л. Гандер, Е. И. Дружинина, Х. Гандер-Вольф, Ж. Тардан,
О. Грива, В. Ф. Оноприенко и др.). Естественно, так или иначе, определенная
роль при этом отводилась человеку, которого называют основателем колонии
– Луи Венсену Тардану (Louis Vincent Tardent). Приведем краткий анализ
публикаций вышеназванных и других авторов, касающихся этого имени.
В 1908 г. Луи Гандер опубликовал статью [24], посвященную истории
Шабо. В ней описана подготовка колонистов к дальнему походу, составлен
их список, а также отображены первые трудности переселенцев в пути и на
новом месте. Здесь Л. В. Тардан обозначен как один из организаторов
рискованного мероприятия: «13 августа 1820 года мы видим его
(Л. В. Тардана, прим. авт.) в составе первого комитета, в обязанности
которого входило определение места будущей колонии Шабо. На его
стороне были виноградари Жан Люсьен Герри, Жорж Амелли Тестю, Якоб
Самуэль Шевалле, Франсуа Луи Пети. Ассамблея послала Тардана разведать
земли в далекой Бессарабии, где царь Александр I обещал выделить
плодородные земли, отобранные у Турции» [24, С. 13].
«Тарданиада» началась в 1925 году, когда потомок Тардана,
французский инженер А. Ансельм опубликовал его письма, переписанные в
1922 г. в честь 100-летнего юбилея колонии Шабо [23] (перевод на русский
язык – В. Ф. Шишмарёв, 1979 г.).
В исследовании Е. И. Дружининой ([10], 1970 г.) история колонии
Шабо, занимающая в книге в общем не более 3-х страниц текста,
рассматривается как один из многочисленных фрагментов развития всего
юга Украины. Здесь показаны лишь основные достижения колонии и,
2
естественно, анализ личности основателя колонии и мотивов его
деятельности в планы автора не входил. То же можно сказать и о статье
М. А. Бородиной ([3], 1964 г.), на которую неоднократно ссылается
Е. И. Дружинина.
Одной из наиболее серьезных работ по рассматриваемой проблеме нам
представляется диссертация Х. Гандер-Вольф [25], значительная часть
которой (пп. 2.1, 2.3) посвящена подготовке к образованию колонии и
времени правления колонией Л. В. Тарданом (1822-1831 гг.). Актуальность
своей работы автор обосновывает следующим образом (сокращ. перевод
авт.): 1) нет ни одной подробной публикации о Шабо, хотя имеется много
интересных коротких сообщений в газетах и информационных сводках; 2)
большинство из них зависят друг от друга или имеют вид резюме
(обобщения); 3) имеющиеся публикации, главным образом, описывают
жизнь в колонии в последнем десятилетии ее существования; 4) они
поверхностно отражают обстоятельства возникновения колонии; 5) обобщить
эти обстоятельства необходимо, чтобы лучше понять жизнь в колонии
[25, С. 11].
Далее автор указывает, что источником ее работы является собрание
копий писем Л. В. Тардана, отправленных им в Швейцарию и сохранившихся
там в архивах. Больше у Х. Гандер-Вольф документов данного периода в
распоряжении нет: «С кем из представителей русского правительства Тардан
вёл переговоры, мы не смогли выяснить. Известно только, что осенью 1821
года он написал письмо своим землякам, в котором он просил их направиться
в Россию, чтобы весной 1822 года уже на новой родине начать
сельхозработы» [25, С. 45]. Ниже нами будут приведены некоторые
фрагменты переписки Тардана с российскими официальными лицами (с
главным попечителем колонистов южного края России И. Н. Инзовым, с
министром внутренних дел В. П. Кочубеем и др.), а также выдержки из
других архивных документов, полученных нами в процессе исследования.

3
 В 1982 году швейцарский австралиец Жюль Тардан издал книгу
«История и генеалогия семьи Тардан» [29]. При описании деятельности
Л. В. Тардана выдержки из этой книги употребляет в своей работе ([26],
1993 г.) журналист О. Грива.
Отдельные фрагменты из работы О. Грива использует в своей книге
В. Ф. Оноприенко ([14], 2009 г.). В этой книге собран архивный материал,
однако немногочисленные комментарии посвящены в основном успехам
колонистов и представляют, чаще всего, цитаты из книги Е. И. Дружининой
[10] или дословный перевод О. Грива [26].
Таким образом, мы видим, что вся или почти вся информация,
касающаяся личности самого Л. В. Тардана и его роли в становлении Шабо,
основана на его собственных письмах и/или была опубликована его
потомками А. Ансельмом и Ж. Тарданом. Не случайно в фильме,
посвященном основанию колонии Шабо, который демонстрируется
посетителям Шабского музея вина и виноделия, кроме Тардана не только не
называется ни одного другого имени, но и вообще не упоминается, что он
поднимал виноградарство и виноделие в Шабо не один!
Такой подход к освещению событий почти двухсотлетней давности
представляется нам в значительной мере субъективным. Документы,
полученные нами из швейцарских, украинских и российских архивов,
позволяют поставить под сомнение сложившуюся легенду о «дерзком
ученом», «друге Пушкина и Песталоцци» – Луи Венсене Тардане.
Что же на самом деле представлял собой этот человек?
По описанию О. Грива, со ссылкой на Ж. Тардана, мы узнаём о семье
его известного предка: «Луи Венсен Тардан был 10-ым ребёнком Жака
Давида Тардана, из Ормон Дессу и его жены Мари Шери. Он родился
14 декабря 1787 года в Веве, 4 января 1788 года его крестили там же. Умер
Луи Винсен Тардан в 1836 г. в Шабо. Его отец, Жак Давид Тардан, был
малоинтересным, ворчливым и властолюбивым человеком, который сеял
вокруг себя страх. Он умер в 1825 году от алкоголя» [26, С. 11]. «Дедушка
4
Л. В. Тардана, Давид Тардан, был образованным и уважаемым человеком в
городе Веве – регент1 коллежа, который он возглавлял 44 года и ушёл на
пенсию в 78 лет. Умер он 21.02.1820 г. … Давид Тардан был одним из
инициаторов школьной реформы, горячим поклонником Ж.Ж. Руссо и его
воспитательных идей» ([26, С. 12-13], см. также [14, С. 17]).
Про самого Л. В. Тардана О. Грива пишет: «Своё образование Луи
Венсен Тардан получил в коллеже в Веве, где работал его дедушка. Там, до
1813 года, он преподавал естественную историю (histoire naturelle) и
каллиграфию. Был любителем музыки и пения, торговал музыкальными
инструментами. Затем открыл частную школу, чтобы лучше осуществить
на практике учение Песталоцци. К его ученикам быстро стали относиться
дети местной элиты» ([26, С. 11], см. также [14, С. 17]).
Однако у самого Ж. Тардана мы находим несколько иное описание
(сокращ. перевод авт.): «Луи Венсен Самуил Тардан был старшим сыном
Жака Давида … После окончания начальной школы Давид (дед Л. В. Тардана,
прим. авт.) отправил своего внука в школу Песталоцци в Ивердон, где он
учился до 1804 года. В 1805 году он начал учебу в школе Parish College в Веве.
После её окончания, по рекомендации дедушки его приняли на работу в эту
же школу, где он работал до 1813 года, преподавал там естественную
историю (natural history) и каллиграфию» [29, С. 121].
«… Тардан увлекался музыкой и пением и был в правлении
музыкального общества. Он открыл музыкальный магазин, торговал
инструментами. Ему было тяжело прокормить свою семью. С этой целью
он открыл школу (на русский язык ее название можно перевести как
«репетиторская школа для молодёжи» – прим. авт.), где давал
дополнительные уроки» [29, С. 122].
В своих письмах государственным деятелям России Л. В. Тардан
указывает свои многочисленные титулы: «Ваш покорный слуга, Тардан,
агроном, ботаник, член Общества швейцарских естествоведов, натуралист,
1
Регент (в Швейцарии) – учитель начальной школы (Primarschule).
5
депутат швейцарских виноградарей кантона Во, Советник одного из
музыкальных обществ Швейцарии» [20, лл. 2, 6, 13, 17 об., 30, 35].
Продолжает описание достоинств Тардана О. Грива: «Луи Венсен Тардан –
педагог, ученый-ботаник, виноградарь, член Гельветического общества
естественных наук, эрудит, человек высокой культуры, … соратник и друг
выдающегося педагога Иоганна Генриха Песталоцци. Он получил
педагогическое образование в замке Ивердон и переписывался с Песталоцци
до самой его смерти в 1827 году» [26, С. 10, см. также 14, С. 17].
«И. Г. Песталоцци и рекомендовал Луи Венсена Тардана Фредерику де ла
Гарпу1, как хорошего учителя, ученого и прекрасного виноградаря», – так
пишет о своём предке Ж. Тардан [29, С. 121], и Х. Гандер-Вольф, ссылаясь на
публикацию потомка Л. В. Тардана А. Ансельма [25, С. 38].
А вот, что сообщают по этому поводу официальные архивные
документы, (сокращ. перевод авт.):
1. Давид Тардан, дедушка Л. В. Тардана, с ноября 1771 года работал
регентом в школе Parish College в Веве. Преподавал он в 5 классе. В этой же
школе в 4 классе работали его старший сын Винцент, после смерти
которого в 1794 году этот класс перенимает его отец. Младший сын
Давида Тардана работал в 5 классе. Про работу в данной школе Луи Венсена
Тардана в архиве сведений нет [16].
2. В архиве нет документов, которые свидетельствовали бы об
образовании Луи Венсеном Тарданом собственной школы. Нет ни даты, ни
района, где находилась бы эта школа после 1813 года» [15].
3. В архиве нет документов, которые свидетельствовали бы о том,
что Тарданы были потомственными виноградарями и имели прямое или
косвенное отношение к виноделию. Земли в окрестности Веве они не имели.
В поземельном кадастре общин вокруг Веве не имеется записей о наличии

1
Фредерик Цезарь де ля Гарп – наставник Императора Александра I, выходец из кантона Во. Поселение
Шабо было организовано при его содействии.
6
собственности, принадлежащей семье Тардан, за исключением одного дома
в районе Вьё-Мацель в Веве [15, 18].
4. В архивах нет никаких сведений о виноградарском и винодельческом
образовании Л. В. Тардана, о котором сообщается русскими
исследователями В. Оноприенко и др., а также потомком Л. В. Тардана
Ю. Тарданом. Известен только факт, что он родом из местности между
Лаво и Замком Шиллон, где со времён Средневековья занимались виноделием
[15, 18].
5. О том, что Песталоцци рекомендовал Л. В. Тардана Фредерику де
ла Гарпу, как хорошего учителя, учёного и прекрасного виноградаря, в
архивах подтверждающих документов не имеется [15].
6. В списках учеников школы Песталоцци имя Л. В. Тардана не
значится [17].
Обратим внимание также на следующий момент: частная школа
Песталоцци в Ивердоне (в некоторых источниках ее называют «институт»)
существовала в период с 1805 по 1825 гг. [2, С. 463]. Поэтому до 1804 г., как
это утверждает Ж. Тардан (см. выше), его прославленный предок учиться в
школе Песталоцци просто не мог.
В процессе работы по теме нашего исследования сведения,
подтверждающие переписку между Луи Тарданом и Генрихом Песталоцци
«до самой его смерти», нам также не встретились.
Потомки Л. В. Тардана называют своего известного предка также
«другом А. С. Пушкина».
В своей документальной книге [14] В. Ф. Оноприенко, ссылаясь на
Л. А. Черейского ([22]) пишет, что «Дружба между А. С. Пушкиным и
Л. В. Тарданом не прерывалась (оба они были членами масонской ложи в
Кишиневе)» [14, С. 18]. Действительно, и Тардан, и Пушкин состояли
членами масонской ложи «Овидий», № 25 в Кишинёве. А вот в утверждении
об их взаимной дружбе позволим себе усомниться. На С. 430 в книге
Л. А. Черейского [22] есть запись о Л. В. Тардане, на которую ссылается
7
В. Ф. Оноприенко. Однако ни о какой, тем более, «непрекращающейся»
дружбе речь там не идет. Возможно, ссылка использована только для
подтверждения причастности обоих к масонской ложе, а об их дружбе
информация взята из других (кроме потомков Тардана) источников?
Не вдаваясь в подробности относительно толкования понятия
«дружба», обратимся к мнению пушкиноведов.
В книге Б. А. Трубецкого «Пушкин в Молдавии» [21] имеется
биографический словарь. В этот словарь автор поместил имена всех людей
(245 чел.), с которыми Пушкин был знаком во время кишиневской ссылки
(сентябрь 1820 - июль 1823 гг.). При этом, четверо из них определены как
«друг» или «близкий друг».
В числе прочих, под номером 220 (по алфавиту), в данном словаре
имеется и запись о Л. В. Тардане: «Естествоиспытатель, швейцарец,
основатель колонии в Шабо, куда к нему заезжал А. С. Пушкин в 1821 г.
Тардан был и членом масонской ложи «Овидий», №25». Как видим, о каких-
либо дружеских отношениях речь не идет.
И. П. Липранди1, сопровождавший поэта при его встрече с Тарданом,
вспоминал: «Поутру мне хотелось повидаться со швейцарцем Тарданом,
учредившим колонию в д. Шабо, в трех верстах на юг от Аккермана. Пушкин
поехал со мной. Тардан очень ему понравился, а Пушкин Тардану,
удовлетворявшему бесчисленным вопросам моего спутника. Мы пробыли
часа два и взяли Тардана с собой обедать к Непенину. Отобедав, выехали в
шесть часов в Измаил» [13, С. 306].
А вот – выдержка из книги Ю. И. Дружникова. «От европейского
масонства русское было практически отрезано и сходило на нет. И Пушкин
терял к нему интерес.
Единственное, что скрашивало его существование в кишиневской
пустыне, были гости из-за границы. Он с радостью мчится к каждому,
надеясь «подышать чистым европейским воздухом». Пока Липранди в
1
Липранди И.П. (1790-18880) – генерал-майор, историк и деятель тайной полиции.
8
командировке занимается своими делами, Пушкин знакомится с Луи
Венсеном Тарданом, основателем швейцарской колонии Шабо возле
Аккермана.
По-видимому, Пушкину было очень интересно понять, почему человек
удрал оттуда, куда он сам мечтал отправиться (А. С. Пушкин не получил
разрешения о выезде за границу и был «невыездным» - прим. авт). Тардан
ссылался на опасность революции, но ведь она Швейцарию не задела.
Поговорили они два часа и общего языка не нашли. Оказалось, что Инзов для
развития виноградной отрасли в колонии уговорил Тардана поселиться
здесь, обещая содействие в развитии дела» [11, С. 159-160].
Очевидно, под «непрерывающейся дружбой» в книге В. Ф. Оноприенко
[14] подразумеваются случайные встречи: в эпистолярном наследии
А. С. Пушкина [19] мы не обнаружили ни одного письма к «другу» Тардану.
Наше исследование показало, что Л. В. Тардан действительно числился
членом Гельветического общества естествоведов [30]. Условия участия в
этом обществе были следующие: 1) членом общества может быть каждый,
кто проживает в Швейцарии; 2) членом общества становятся в результате
тайного голосования при получении абсолютного большинства голосов; 3)
член общества должен иметь знания в области природоведения; 4)
вступительный взнос - 6 франков.
В уже упомянутом нами документе Л. В. Тардан представляется
императору как «депутат швейцарских виноградарей кантона Во». Каким
же образом он стал депутатом? Проследим хронологию событий, опираясь на
архивные данные.
Узнав о заселении свободных земель на юге России иностранными
переселенцами от Жана Франсуа Салоза1, работавшего долгое время в Одессе
ветеринаром, Л. В. Тардан 19.12.1819 г. обращается с письмом к
полномочному наместнику Бессарабской губернии генералу

1
Ж. Ф. Салоз, как и Л. В. Тардан, и Ф. Ц. де ла Гарп, был членом Швейцарского Гельветического общества
естествоведов.
9
А. Н. Бахметьеву. «Имею честь доложить Вам, что мой соотечественник и
друг господин Салоз, главный ветеринар императорского величества в
южных губерниях Российской империи сообщил мне некоторые детали
относительно топографических особенностей Аккермана1 и находящихся
там виноградников, являющихся собственностью государства. Он обратил
моё внимание на то, что эти запущенные виноградники и почти покинутые
на сегодняшний день, при должном уходе и улучшении, могли бы по
прошествии нескольких лет принести большую пользу России» [6, лл. 1-1 об.,
13]. Далее он просит передать эти виноградники в собственность
30 водуазским2 виноградарям, «… чтобы мы имели не только средства, но и
создали в этом месте прибыльное и стабильное хозяйство» [6, лл. 1-1 об.,
13].
В это же время, 22.12.1819 г., к российскому царю Александру I
обращается Ф. Ц. де ла Гарп: «Господин де Салоз рассказал, что в
Бессарабии произрастает государственный виноградник, коим сильно
пренебрегают. Об этом информированы виноградари моей страны, и если
правительство даст своё согласие и разрешение, то они обратятся с
просьбой позволить им работать на этих землях» [25, С. 39].
В ответном письме Тардану от 30.04.1820 г. [20, лл. 39-39 об.]
А. Н. Бахметьев обещает ему полную поддержку и покровительство. Генерал
сообщает также, что готов встретиться с его представителями из Одессы для
осмотра земли, чтобы объяснить им все преимущества и недостатки
местности.
Получив, таким образом, поддержку представителя местной
российской власти, 22.06.1820 г. Л. В. Тардан информирует о своих планах
чиновников кантона Во, надеясь и от них получить положительный ответ.
Однако Кантональный Совет 5.07.1820 г. отклонил представленный
Л. В. Тарданом проект, т.к. в нём ничего не говорилось о мастеровых, без

1
Аккерман – город в Бессарабии, ныне Белгород-Днестровский.
2
Имеются в виду жители кантона Во (Vaud).
10
которых, по их мнению, невозможно было этот проект осуществить [25,
С. 44].
Несмотря на эту отрицательную резолюцию Кантонального Совета,
Тардан все же отправляется в Россию.
Для этого ему удается собрать группу потенциальных колонистов. В
неё входят: Жан Люсьен Герри, Жорж Амелли Тестю, Якоб Самуэль
Шевалле и Франсуа Луи Пети. На собрании, организованном 13.08.1820 г. в
Веве, Л. В. Тардан читает им письма, в т.ч. вышеупомянутое письмо генерала
А. Н. Бахметьева от 30.04.1820 г., а также различные документы в отношении
основания колонии, выражая надежду на возможное улучшение их
материального положения. Так как виноградари заняты уборкой урожая, на
собрании решается предоставить Л. В. Тардану полномочия действовать в
интересах всей группы и отправить его в Россию для осмотра и оценки
земли.
На поездку ему выдан кредит в 800 франков, и в конце 1820 года
депутат отправляется на предполагаемое место расположения колонии.
По приезде в Одессу 12.12.1820 г. Л. В. Тардан обращается к генералу
А. Н. Бахметьеву с просьбой выслать ему для изучения условия, на которых
швейцарским колонистам будет предоставлена земля [6, лл. 17-17 об.]. О
просьбе Л. В. Тардана генерал А. Н. Бахметьев в свою очередь сообщает
Главному попечителю и председателю Попечительного Комитета об
иностранных поселенцах Южного края России генералу И. Н. Инзову [6,
лл. 16-16 об.].
Возложив все обязанности в отношении поселения и устройства
швейцарских виноградарей под Аккерманом на генерала Инзова,
А. Н. Бахметьев сообщает об этом также министру внутренних дел
В. П. Кочубею [6, лл. 19-19 об., лл. 24-24 об.]. В. П. Кочубей в своём письме
от 24.03.1821 г. в свою очередь предлагает генералу Инзову «дать по своему
усмотрению распоряжение в отношении как отвода швейцарцам земли, так
и их водворения» [6, лл. 19-19 об., лл. 24-24 об.].
11
 Во время своей личной встречи с Л. В. Тарданом генерал Инзов дает
ему карту, и предоставляет возможность лично ознакомиться с местом для
поселения швейцарцев близ Аккермана, где находились в запущенном
состоянии обещанные им Александром I казённые сады.
После осмотра окрестностей 19.02.1821 г. Л. В. Тардан предоставляет
И. Н. Инзову бумаги для передачи их Российскому императору1, среди
которых: письма на имя генерала; описание Аккермана и его окрестностей;
копия мандата Л. В. Тардана, как депутата швейцарских виноградарей
кантона Во, обязательство швейцарцев императору, в случае их переселения,
а также упомянутые нами выше Условия, при одобрении которых
швейцарцы готовы переселиться в Россию, составленные уже в России
Л. В. Тарданом. Копии данных документов сохранились в архиве [20].
Данные условия состоят из 15 статей. Приведем их краткое описание.
В 1-ой статье Тардан благодарит императора и спрашивает, могут ли
швейцарцы основать колонию.
Следующие три статьи (2-4) посвящены службе в армии. Здесь
говорится об освобождении от военной службы. Но, если кто-либо захочет
добровольно служить в армии, должен получить те же права, что и русские
дворяне. Это значит, они должны получать привилегии, чин и содержание, а
также освобождаться от тяжёлой работы, подобно дворянам.
В статьях 5 и 6 говорится о налогах. Швейцарцы должны быть
освобождены от всех налогов в течение 20 лет. По истечении этого срока они
ежегодно будут платить налоги, установленные Указом.
Статья 7 сохраняет за каждым право покинуть колонию и страну.
Статья 8 закрепляет за каждым пожизненное бесплатное владение
землей.
Статья 9 содержит желание швейцарцев получить покровительство
императора и служить только ему.

1
Подробно об этом см. [5], гл. 3.2.
12
 Статья 10 решает организационные вопросы. Швейцарцы желают
иметь губернатора своей провинции, который бы непосредственно
подчинялся императору.
В статьях 11 и 14 речь идёт о свободной безналоговой продаже
продукции в районах Одессы и Аккермана, а также о свободном
использовании древесины из окрестных лесов, о её бесплатном транспорте
по суше и по воде.
Статьи 12-13 рассматривают территориальный вопрос. Берега со
стороны швейцарской колонии являются их собственностью, и колонисты
будут самостоятельно их охранять.
В статье 15 Л. В. Тардан просит выделить им на 10 лет беспроцентную
ссуду в 20 000 рублей, необходимую на строительство церкви, дома для
священника, школы, интерната и аптеки в Аккермане.
В заметке к этим условиям депутат Тардан написал:
«Если эти условия не будут приняты, то швейцарцы откажутся от
переселения или отсрочат его на несколько лет».
Обязательство швейцарцев императору имело следующий текст: «В
случае их переселения в Россию и образования колонии швейцарцы дают
обязательство верно служить Его Величеству Императору за его
добродушие» [20, л. 35 об.].
Интерес представляет также письмо Л. В. Тардана графу
В. П. Кочубею от 5.05.1821 г. [20, лл. 29-30], в котором в частности
говорится, что швейцарцы желают получить преимущества: наслаждаться,
как в Швейцарии, свободой; к себе лучшего обращения, чем к немцам; чтобы
они могли пользоваться теми же правами, как и в Швейцарии. Тардан просит
графа передать это письмо императору, а у него – покровительства, ибо это
ободрило бы его земляков и его самого.
О просьбе швейцарцев граф В. П. Кочубей доложил Александру I и
получил от него следующее Повеление: «Чтобы сих колонистов принять на
общих правилах, и с тою самою льготою, каковая назначена другим
13
колонистам, и относительно просимой ими земли близ Аккермана,
потребовать сведения от Вашего превосходительства (т.е. И. Н. Инзова,
прим. авт.), равно и мнения, может ли оная земля им быть отдана» [6,
лл. 27-27 об.].
Таким образом, мы видим, что император Александр I не принимает
условия, выдвигаемые Тарданом, и при одобрении которых швейцарцы
готовы переселиться в Россию.
Тем не менее, в письме от 15 октября 1821 года ([20, лл. 79-79 об.])
Л. В. Тардан выражает лично императору свою благодарность за признание
за швейцарцами тех же привилегий, которыми пользовались и переселенцы
других колоний, и здесь же просит предоставить швейцарским переселенцам
беспроцентную ссуду в 20 000 рублей на построение церкви и аптеки. В
ответ Российский император Александр I повелевает «по прибытии и
водворении колонистов выдать им ссуду на 10 лет из бессарабских доходов с
платежом указанных процентов» [6, лл. 34-35 об.]. Таким образом, и эта
просьба Л. В. Тардана не была удовлетворена.
Несмотря на отрицательную реакцию Совета кантона Во, на
отклонение императором Александром I всех условий и просьб, выдвинутых
представителем «водуазских виноградчиков», а также на то, что половина из
имеющихся виноградных садов уже роздана местному населению (см. ниже),
Л. В. Тардан не останавливает своей агитационной работы. В одном из
писем, уже упомянутом нами и приводимом Х. Гандер-Вольф [25, С. 45], он,
в частности, призывает своих товарищей немедленно отправляться в путь,
чтобы к весне 1822 года начать первые работы на виноградниках. В другом
письме, он призывает земляков не искать «счастья в неведомых пустынях и
лесах Северной Америки, а спешить на плодородные земли Новой России, где
виноградные лозы, персики, шелковицы поспевают рано и с большим
успехом» [1, С. 184].
Видя, что никто не собирается трогаться с места, в апреле 1822 г.
Л. В. Тардан возвращается в Швейцарию.
14
 По приезде на родину он отчитывается на собрании о своём успешном
путешествии, говорит о «благоприятных результатах», которые их
ожидают на новом месте [24, С. 119]. Он ведет бурные споры, стараясь
переубедить своих соотечественников. По прошествии некоторого времени
это, наконец, удается.
Из письма Л. В. Тардана генералу И. Н. Инзову, написанного им
25.06.1822 г., следует, что у себя в стране потенциальные колонисты узнали
от некоего русского господина о том, что в России они будут обмануты. Это
и послужило причиной потери их интереса и желания к переселению:
«… Cлух, поднятый одним из русских о том, что мы будем обмануты,
настолько обескуражил моих спутников-виноградарей, что остались
только самые надёжные и смелые, которые действительно желают ехать.
Другие, более осмотрительные, желают подождать и посмотреть, как нас
примут, и как мы расположимся на наделенных нам землях. …
Относительно меня, который имел честь с Вами познакомиться и
полностью доверяет Вашей благосклонности, я не буду колебаться и
отправляюсь в путь во главе первой группы, (которую я бы назвал
костяком), состоящей из 30-40 человек разных возрастов, и я рассчитываю
прибыть в середине сентября» [6, лл. 41-41 об., л. 59].
Чем же обусловлено упорство Тардана при его заведомом обмане
своих земляков – виноградарей и виноделов швейцарского кантона Во? Что
побудило его покинуть свою страну и втянуть в это приключение столь
большую группу людей?
Одну из версий мы находим у Е. И. Дружининой ([10, С. 147]: «… на
правом берегу Днестра поселились эмигранты из «французской» Швейцарии.
Это были зажиточные виноградари кантона Во (Vaud), покинувшие родную
страну частью из-за земельной тесноты, частью по политическим
причинам». И далее, в подстраничной сноске: «Ликвидация Гельветической
республики в 1803 г. и усилившаяся зависимость Швейцарии от Франции
вызывали оппозицию со стороны прогрессивных кругов». Как видно из списка
15
первых колонистов, составленного О. Грива [26], все они, за исключением
Тардана, были крестьянами: Шевалле – потомственный виноградарь и
винодел, остальные – наёмные работники Тардана. Сам же Л. В. Тардан,
достаточно образованный человек, при этом, как было показано выше, не
имевший собственной земли, представляется нам наиболее вероятным
кандидатом на роль представителя указанных «прогрессивных кругов»,
имеющих необходимость покинуть страну «по политическим причинам».
Х. Гандер-Вольф по этому поводу считает однозначно: «Главными
мотивами их переселения были не социальные, не религиозные, а частно-
экономические соображения» [25, С. 34]. Ту же мысль, в отношении уже
лично Л.В. Тардана, высказывает его потомок Ж. Тардан: «… Ему было
тяжело прокормить свою семью. С этой целью он открыл школу, где давал
дополнительные уроки. … Из-за счастливого обстоятельства, его жизнь
получила другое направление» [29, С. 122]. И далее по тексту – про его
переезд в Россию.
Мы также полагаем, что именно возможность улучшить свое
материальное положение является основной причиной переселения будущих
основателей колонии: земли в Швейцарии мало, и она очень дорогая. При
6-10 детях в семье для наследства ничего не остаётся.
Своеобразную версию относительно личных мотивов Луи Венсена
Тардана приводит А. Маврокордато в романе «Башня принцессы» [27]. Она
указывает, что Л. В. Тардан покинул Швейцарию, потому что родственники
обвинили его в поджоге их дома с целью похищения золота и сбережений,
которые они хранили в этом доме. Естественно, беллетристика не является,
да и не может являться основанием для выдвижения гипотезы, исторического
предположения. Однако в данном случае существует некое маленькое «но»: в
одном из своих писем сам Тардан в качестве причины своего переселения
указывает на разногласия с родственниками, но не желает о них говорить

16
[25, С. 38]. Никакого другого объяснения, данного самим Тарданом, в
доступных нам документах1 больше не встретилось.
Представляет определенный интерес еще одна версия, не
опровергающая, впрочем, и все предыдущие, которая могла бы объяснить
настойчивое стремление Тардана переселиться самому и усердно вербовать
на это своих земляков. К сожалению, в Госархиве Одесской области (РГИА),
и Российском Государственном историческом архиве, расположенном в
г. Санкт-Петербурге (ГАОО), не сохранился протокол личных переговоров
Луи Венсена Тардана с Главным попечителем и председателем
Попечительного Комитета об иностранных поселенцах Южного края
И. Н. Инзовым от 24.08.1821 г., не найдены также и списки агентов-
вербовщиков, как и ведомости их оплаты. Сохранилось, однако, новогоднее
поздравление Л. В. Тардана графу Воронцову от 1.01.1830 г. с сообщением о
прибытии новых семей швейцарских колонистов. В конце этого письма
Л. В. Тардан напоминает, что «… в ноябре прошлого года мой номер был 62»
[7, л. 23]. Что это за номер?
Известно, что оплата вербовщиков, позже так называемых
правительственных комиссаров, зависела от количества завербованных
людей. Эти правительственные «посланцы» проводили мощную кампанию
по вербовке населения для переселения в Россию и в Швейцарии [25, C. 27].
Поэтому мы склоняемся к мнению, что это вполне мог быть личный
номер агента в ведомости на получение вознаграждения. Или, что тоже
представляется нам весьма вероятным, – номер в списках агентов,
оплачиваемых за счёт Российской государственной казны и занятых
привлечением иностранных граждан для поселения в колониях на
территории Российской империи.

1
В процессе работы нами были изучены документы по теме исследования, хранящиеся в Российском
государственном историческом архиве, г. Санкт-Петербург; Государственном архиве Одесской области;
Государственном архиве Херсонской области; Измаильском архиве при горисполкоме; архиве Белгород-
Днестровского краеведческого музея; архиве г. Веве, Швейцария (Archives communales Vevey); архиве
кантона Во, Швейцария (Archives cantonales vaudoises), а также другие документы (подробно см. [5,
Приложения]).
17
 Группа первых переселенцев составила 24 человека, включая детей.
Ранним утром 19 июля 1822 года девять больших повозок, в каждую из
которых запряжено по 4 лошади, отправились из Веве на восток. Во главе
шествия – семейная чета Тарданов со своими детьми, за ними следовали
Якоб Самуил Шевалле из Рива со своей семьей, затем Шарль Огюст Гранжан
из Санкт-Круа, Жан Луи Гери из Шебре, Жан Луи Плантен – служащий
Тардана, служанка Тардана Франсуа Альбертина Лежере, Анри Цвики –
работник Тардана из Карентца (кантон Гларус), Луи Фредерик Гюгенен,
Анри Берже из Аванша, Франсуа Нуар из Лозанны [26, С. 22-23].
Несмотря на все тяготы дальнего перехода в 2500 км., 29 октября 1822
года, через 103 дня пути будущие колонисты прибыли в Аккерман.
Сразу же по прибытии на новое место, колонисты столкнулись с
многочисленными трудностями. Приехав в Бессарабию в конце октября 1822
года, землю они получили только в марте следующего года. Однако через три
недели часть хороших земель под Аккерманом пришлось уступить, и её
заменили наделом в степи, непригодным для обработки. Колонисты
получили заброшенную турками землю, на которой были запущенные,
одичалые и заросшие виноградники. При обработке земли здесь попадалась
виноградная лоза толщиной в руку, а её корни – толще ноги. Одесские
чиновники не дали разрешение аптекарю Берже открыть свою аптеку;
колонисты не могли добиться разрешения на строительство трактира в
центре села; они не имели права ловить рыбу в лимане и пр.
Из писем Тардана явствует, что швейцарцы нуждались во всём.
Средства, привезённые из Швейцарии, были постепенно израсходованы,
обещанными привилегиями колонисты пользоваться не могли, ибо их не
получили.
И здесь возникает вопрос: а знали ли люди, пошедшие вслед за
Тарданом на неизведанные земли, что условия, при соблюдении которых они
готовы были переселиться в Россию, императором утверждены не были?

18
 В своём рапорте от 21 июня 1823 года генералу Инзову Тардан писал:
«Чтобы прожить этот год, я и мои товарищи разрешили обрабатывать
нашу землю здешним крестьянам в надежде, что сможем получить часть
продукции. Но бумаги, которые мы послали Вам, вернулись, перечеркнув все
наши надежды и оставив нас без куска хлеба на зиму. Мы умоляем Ваше
высочество, нашего защитника, разрешить нам пользоваться нашим
правом. А так как жатва уже началась, ... мы можем всё потерять и не
получить впоследствии то, что нам положено» [23]. Тардан сообщал, что
все их планы и надежды разрушены: «Губернатор знает, сколько стоило
наше путешествие и жизнь в течение 18 месяцев. Он знает, что мы
покупаем дома, животных, а он забирает у нас то, что нам может помочь
заткнуть щели, принести удовлетворение людям, имеющим надежду на
улучшение благосостояния, но разорившимся» [23].
Несмотря на это, Тардан почти в каждом письме настойчиво
продолжает призывать своих земляков пополнить ряды граждан
Гельвецианополиса1. В декабре 1822 года в Швейцарском вестнике было
опубликовано письмо Л.В. Тардана, в котором он всех желающих
эмигрировать в Россию приглашает обратиться к некоему господину Генри
Аарбурге, у которого они могут получить необходимые документы и внести
себя в список [25, C. 49]. В своём письме от 18.05.1823 г. он пишет: «О, если
бы вы знали, сколько несчастных людей нашли тут способы к жизни! Мы в
своей Швейцарии думаем, что нет страны лучше – это заблуждение. Там
мы получаем плоды труда, затрачивая много времени и сил, а здесь погода
почти всё время прекрасная, земли плодородные, легко обрабатываемые,
много скота и по низким ценам. Зима не была страшной с 1812 года. Снега
мало. Уже в марте можно раскрывать и подрезать виноградники» [23]. Из
письма к Гюгенену: «Наше сельскохозяйственное учреждение сообщает
Вам о своём согласии принять Вас в наше предприятие. Мы знаем, что Вы и

1
Первоначально колонии, расположенной в поселении Шабо и близлежащей территории, колонисты дали
название Гельвецианополис.
19
Ваша сестра – очень порядочные люди. Вам невозможно отказать. Но Вы
не крестьянин. Вы станете владельцем 8 поз1 виноградника и 200 поз полей и
лугов. Что Вы будете делать? Вам необходимо привезти с собой хороших
слуг-работников. ... Вот несколько деталей о нашем учреждении, которые
Вы сможете сообщить Вашим знакомым. Они смогут получить
благополучие не за тридевять земель. ... Это одна из богатых стран. Дождь
никогда не идёт более двух дней, небо всегда ясное, фрукты, абрикосы,
виноград плодоносят очень хорошо. ... Здесь много хлеба, который не нужно
долго искать. Если Вам хлеба, вина и изобилия других продуктов
достаточно для того, чтобы быть счастливым, спешите приехать и
разделить с нами наше спокойное положение» [6, л. 426]. И легковерные
земляки спешили в «рай», описанный Л.В. Тарданом, но наталкивались на
жестокую действительность.
Из сообщений графу М. С. Воронцову: «Несчастные колонисты (отцы
11 семейств) совершили длинное путешествие из Швейцарии сюда, на свои
собственные средства, что они продали своё добро и покинули свою родину с
целью обрести здесь вторую, которая бы их осчастливила и которая, как
они надеются, предоставила бы им виноградники, чтобы укрыть их от
нищеты и нужды! После года ожиданий, и так как их денежные ресурсы
подходят к концу, им наконец-то предоставили десять небольших
виноградников, прибыль от которых могла бы их спасти от голодной
смерти до следующего года; но эта надежда, это утешение не было долгим,
т.к. им только что указали на то, чтобы они не трогали урожай
винограда!» [6, лл. 301-302].
«Новые виноградники эти несчастные получили только через
19 месяцев и всего лишь по одному саду. А это недостаточно, чтобы
обеспечить своё существование, ибо некоторые из этих садов не
производили и 10 ведер вина в год. Многие из вновь прибывших виноградарей

1
Поза (pose – фр.) – мера площади, равная 0,45 га.

20
полностью разорились и вынуждены были в поисках куска хлеба даже
продать свою одежду» [6, л. 426].
18 декабря 1826 года колонисты в отчаянии обратились к министру
внутренних дел В. С. Ланскому «об оказании покровительства колонии
швейцарских виноградчиков местечка Шабы в Бессарабии» (Документ 1).
Они сообщали о тяжёлом положении вновь прибывших переселенцев, не
получавших месяцами сады и полностью разорившихся, о запрете селянам
продавать им свои дома, о своей вражде с «кочевниками», выгонявшими
свою скотину на их поля и виноградники. «Мы просили покровительства у
генерала Инзова, но не видим никаких результатов и поэтому мы просим у
Вас, господин министр, покровительства и освободить нас от боязни и
неуверенности. Наша надежда не может быть реализована без Вашей
поддержки и покровительства, поэтому мы просим Вас стать нашим
ходатаем перед императором» [20, лл. 183-186].

Документ 1. Фрагмент письма швейцарцев (подписи колонистов)

министру внутренних дел графу В. С. Ланскому [20, лл. 183-186].
21
 Тем не менее, агитация продолжается. Из письма семье Шток: «Если вы
ещё полны решимости стать членами нашей общины, при желании можете
приехать, при условии, что вы готовы выполнить следующие
обстоятельства: заплатить 150 рублей для основания колонии, а также
обязуетесь напрячь все свои силы для процветания колонии. С другой
стороны, вы получите по прибытии 7-8 поз виноградников и 200 поз
плодородной земли и привилегии, которые гарантируют благополучие тем,
кто экономен и трудолюбив. Иметь здесь пропитание вы сможете,
обрабатывая свой участок земли. У меня благие намерения помочь вам. Я
сообщил Хиппе и Майлару, что у нас по отношению к вам, те же намерения,
что и по отношению к ним. Поговорите с ними, чтобы вы вместе смогли
приехать» [25, C. 65-63].
Из донесения Л. В. Тардана М. С. Воронцову от 27 июля 1829 года:
«Сделанное мною описание края, вверенного управлению Вашего
сиятельства для отклонения моих соотечественников от переселения в
Америку и службы иностранными наёмниками, начинают производить
некоторый результат, так как я получил извещение, что некоторые
семейства виноградарей готовы покинуть Швейцарию, чтобы отправиться
сюда» [6, лл. 446-446 об.].
Сложными у колонистов были и отношения с местным населением.
Селяне выпускали скотину на поля и виноградники, вовсю процветали
грабежи и бандитизм. Колонисты начали сражаться против местного
населения, которое сохраняло враждебные чувства по отношению к
эмигрантам.
Уже после своего первого посещения России, Тардан не мог не
понимать, что переселенцы будут жить не на необитаемом острове, а с
людьми, менталитет, язык, обычаи и нравы которых им чужды и могут
представлять большие трудности. Тем не менее, он заведомо провоцирует
будущий конфликт. В заметках к уже упомянутому нами описанию
22
Аккермана и его окрестностей, предназначенному для передачи императору,
Л. В. Тардан пишет, что «…здесь имеется 1600 виноградных садов, половина
из них уже роздана», поэтому он просит передать вторую половину этих
виноградных садов швейцарцам. […] Большая часть местного населения не
имеет постоянного места жительства, и я не осмелился предложить Вам
переселить этих людей. Генерал И. Н. Инзов сам мне предложил это» [20,
лл. 34-35]. Далее он, ссылаясь уже на предложение И.Н. Инзова, просит
императора переселить местное население на другую территорию, чтобы и
близлежащие хутора принадлежали швейцарцам.
Бессарабский вице-губернатор Ф. Ф. Вигель, который приезжал сюда в
1825 году, в своих записках не скрывал того факта, что правители «выгнали
предыдущих жителей, а их недвижимое имущество передали пришельцам»
[4].
Так было положено начало всех последующих конфликтов, доходящих
до непрекращающихся распрей, между швейцарскими колонистами и
местным населением.
И те, и другие часто писали жалобы. В письме от 6 июня 1823 года
генералу Инзову Тардан пишет: «Вот два требования, которые мы считаем
необходимым узаконить: 1. Это касается лоз, испорченных животными на
территории Шабо. Категорически запрещен выпас животных без пастуха
и без особого разрешения под угрозой штрафа в один пиастр» [23]. Как
видно из последующих документов, данное прошение колонистов выполнено
не было, и они приступили к самообороне.
Из заявления уполномоченных жителей села Шабо графу
М. С. Воронцову от 28 июля 1826 года: «Не довольствуясь мирным
жилищем, стреляет сам Тардан или недоросль его сын наш скот, а, смотря
на него, и прочие его единоземцы и употребляют себе в пищу, штук до
тридцати рогатого и разного скота побито! Полиция гонит нас на
жительство в город» [6, л. 214]. При проверке жалобы местных жителей
были признаны основательными, так как за короткий срок самим
23
Л. В. Тарданом у них было убито 4 вола, 8 коров, 4 телёнка, 7 свиней [6,
л. 237 об., л. 242].
Бессарабский гражданский губернатор В. Ф. Тимковский в своём
рапорте М. В. Воронцову от 9 октября 1826 года выступил в защиту местных
жителей Шабо. Он обвинял швейцарцев, особенно Тардана, который, по его
мнению, виновен во всех распрях «дозволивший себе, кроме других
притеснений, противозаконное право стрелять вбегающий в их заведения,
ничем не огороженные, принадлежащий шабским старожилам скот» [6,
л. 236]. Далее он сообщал о том, что жители окончательно потеряли терпение
и готовы насилие отвращать насилием. По его мнению, эти распри никогда
не прекратятся, и, во избежание тяжёлых последствий, он предложил
выселить швейцарцев на жительство в другое место, а крестьян оставить в
Шабо.
В 1829 году в Шабо разразилась эпидемия. В поселке были
расквартированы русские солдаты, возвращавшиеся с войны 1828-1829 годов
с Турцией. Солдаты занесли в село чуму, которая беспощадно опустошила
швейцарский поселок. Каждый дом в поселке был в трауре, почти половина
колонии состояла из вдов и сирот. Зимой того же года здесь произошло
землетрясение.
Как видно, на новом месте швейцарских колонистов ожидали не
«благоприятные результаты», обещанные Л. В. Тарданом, а нищета и голод,
враждебная обстановка: постоянные сражения против местного населения,
сохранявшего враждебные чувства по отношению к пришельцам, а также
предвзятое отношение чиновников. В таких внешних условиях началась
полная дисгармония во взаимоотношениях между самими колонистами, к
внутренним конфликтам, что было гораздо страшнее внешних невзгод.
В Госархиве Одесской области сохранился документ от 21 сентября
1836 г. в переводе с французского языка «Предписание сельского приказа
колонии Шабо колонистам той же колонии Шарлю, Самуэлю и Луи Тардану
прекратить наносить ущерб огородам и стогам сена других колонистов и не
24
пускать скот в чужие огороды». В документе говорится о многочисленных
жалобах колонистов на причиняемый им значительный вред, порчу их
огородов и стогов сена, наносимыми братьями Тардан. Несмотря на
неоднократные словесные приказания, братья и не думали о прекращении
подобных беспорядков, поэтому приказ1 вынужден был донести об этом
Попечительному комитету. «Необходимо напомнить вам, − говорится далее
в документе, − как вы поступали со скотом, который выпускали в сад
вашего покойного отца. Это всем известно. Колонисты в свою очередь
имели право поступать ныне также и с вашим скотом, но они были по
отношению к вам снисходительны» [8, д. 4334, л. 2].
Швейцарские колонисты были до предела разочарованы: ностальгия по
родине, тяжёлый труд, нечестные чиновники, зависть и враждебное
отношение местного населения, эпидемия чумы, нашествие саранчи, засуха,
голод и т.д., и т.д. Так колонисты полностью разорились. Они покинули свою
родину, чтобы разочароваться в несбывшихся надеждах на лучшее и умереть
на чужбине.
Дети колонистов, до построения в 1830 году четырёхклассной
церковно-приходской школы, не имели возможности учиться. В отличие же
от остальных детей колонистов первого поколения, дети Л. В. Тардана имели
возможность получать образование. Тардан обучал их сам. Его сын, Шарль
Тардан, продолжил свое образование в Швейцарии, где обучался
«виноградарству, ботанике, сельскому хозяйству, садоводству. После
смерти отца в 1836 году Шарль Тардан вернулся в Шабо, значительно
пополнив свои знания» [14, С. 28].
Однако бедствовали в Шабо не все. Стремительный рост
благосостояния наблюдался в этот период в хозяйстве Луи Винсена Тардана.
За 1828-1834 гг., т.е. за 6 лет, его семья приобрела 100 тыс. виноградных лоз,

1
До реформы 1861 года к приказу относились выборные лица: сельский староста, сборщик податей и
писарь. В швейцарской колонии Шабо эти функции выполнялись мэром и двумя его помощниками,
избираемыми на три года. В 1836 году должность мэра занимал Филипп Луи Юлий Гехлер, его
помощниками были Ф. Мельё и Ф. Тестю, которые 1835-1837 гг. и составляли приказ колонии Шабо.
25
его сын Марк Тардан – 25 тыс. лоз. В 1828 г. в собственности Л. В. Тардана
было 3317 лесных и тутовых деревьев, у Марка Тардана – 2441. Для
сравнения: у Жоржа Тестю было 210 деревьев, а у Шарля Гранжана – 125 [8,
д. 2407, лл. 30- 31; д. 3673, лл. 170-170 об.].
В 1834 году в садах и плантациях Л. В. Тардана было 5 тыс. шелковиц
разного сорта, 3 тыс. лесных деревьев, ыс. тополей и вербовых деревьев,
2 тыс. грецких орехов, 4 тыс. фруктовых деревьев лучших сортов, 5
тыс. кустарников разных сортов, 120 тыс. виноградных кустов, посаженных в
течение 8 лет, из которых 46 тысяч давали вино, 100 тыс. чубуков,
посаженных весной 1834 года [8, д. 3616, л. 2].
Л. В. Тардан продал свой дом в Веве 25 мая 1822 года за 8750 франков
[25, С. 47]. За эти деньги он мог получить в швейцарском банке 2,54 кг.
золота. Наводит на размышления, что же способствовало такому
процветанию и стремительному росту богатства семьи Л. В. Тардан, и в то
же самое время обнищанию других колонистов – потомственных
виноградарей и виноделов?
Начальником поселения, назначенным губернатором Бессарабии
генералом И. Н. Инзовым, Л. В. Тардан оставался до 1831 года. После этого
управление колонией перешло к коллективному органу, во главе которого
стоял мэр. С начала 30-х годов XIX века благосостояние Шабо непрерывно
росло, и, благодаря трудолюбию, воле и стремлению колонистов выжить, в
80-х годах колония достигла своего экономического и культурного расцвета,
и продолжался он до начала первой мировой войны в 1914 году. По итогам
I-ой мировой войны, Бессарабия, включая и швейцарскую колонию Шабо,
перешла к Румынии.
Конец существованию швейцарской колонии Шабо положил пакт
Молотова-Риббентропа1: осенью 1940 года большинство колонистов
покинули село Шабо и отправились на историческую Родину – в

1
Бессарабия и Северная Буковина были переданы Румынией Советскому Союзу 27 июня 1940 года.
26
Швейцарию. Колонию не покинуло примерно 39 семей. Их имущество и
земля были экспроприированы и переданы в пользу совхоза.
В Измаильском архиве в сведениях о переписи населения села Шабо
Лиманской волости Аккерманского уезда за 1941 год сохранились данные о
том, что два человека депортированы в Россию, 15 семей выехали в
Германию [12]. О судьбе остальных 21 семей данный архив, а также Служба
информации Республики Молдова, Государственный архив Одесской
области и Управление Службы безопасности Украины в Одесской области
сведениями (кроме 3-х человек) не располагают.
Часть потомков семьи Тардана ещё в 1880-е годы эмигрировала в
Америку, Австралию, в 1940 году – в Швейцарию. Судьба же семей Пауля и
Адриена Тардана, оставшихся в Шабо, вместе с судьбами остальных 19
швейцарских семей, осталась невыясненной.
Так закончилась история швейцарской колонии Шабо – самой богатой
колонии в России конца 19 века.
Так кто же он, Луи Венсен Тардан? Герой? Провокатор? Благодетель?
Авантюрист? Возможно, истина, как это часто бывает, где-то посередине.
Наша задача в данной работе заключалась в том, чтобы, на основании
архивных данных и материалов публикаций, показать первого начальника
колонии Шабо с несколько иного ракурса, чем это принято. И полученная
картина позволяет поставить под сомнение сложившуюся легенду о «дерзком
ученом», «друге Пушкина и Песталоцци» – Луи Венсене Тардане.

Библиография

1. Бессарабия. Географический, исторический и статистический сборник.

Москва, 1903.

27
2. Большая советская энциклопедия. Изд. 3, т. 19, М.: Советская
энциклопедия, 1975. – С. 463.
3. Бородина, М.А. Колония Шабо. / Французский ежегодник. 1963. – М.,
1964.
4. Вигель, Ф. Записки. Москва, 1893. – С. 58.
5. Гётте, Г. Отвергнутые родиной. Изд. третье, исправ. и дополн. – Кёльн:
Изд-во Г. Гётте, 2011.
6. Государственный архив Одесской области, ф. 1, оп. 214 (1820 г.), д. 4.
7. Государственный архив Одесской области, ф. 1, оп. 214 (1820 г.), д. 13.
8. Государственный архив Одесской области, ф. 6, оп. 1.
9. Дизендорф, В. Немцы в истории России. Документы высших органов
власти и военного командования 1652-1917. – М.: Материк, 2006.
10. Дружинина, Е. И. Южная Украина в 1819-1825 гг. – М.: Наука, 1970.
11. Дружников, Ю. И. Узник России. – М.: Изограф, 1997.
12. Измаильский архив, ф.р. – 179, оп. 1, д.3, лл. 16-19.
13. Липранди И. П. Из дневника и воспоминаний. Пушкин в воспоминаниях
современников. – 3-е изд., доп. – СПб.: Академический проект, 1998. –
С. 285-343.
14. Оноприенко, В. Ф. «Истинный рай на шабской земле...»:
Документальная история швейцарских колонистов в Бессарабии /
В. Ф. Оноприенко. – Одесса: Астропринт, 2009.
15. Официальный ответ из архива г. Веве, Швейцария (Archives communales
Vevey) от 10.08.2010 г. на запрос Г. Гётте.
16. Официальный ответ из архива г. Веве, Швейцария (Archives communales
Vevey) от 31.05.2011 г. на запрос Г. Гётте.
17. Официальный ответ из архива г. Ивердон, Швейцария (Archives de la
Ville, Yverdon-les-Bains) от 26.05.2011 г. на запрос Г. Гётте.
18. Официальный ответ из архива кантона Во, Швейцария (Archives
cantonales vaudoises) , Eb 132/11, p. 186, от 28.07.2010 г. на запрос
Г. Гётте.
28
19. Пушкин А. С. Собрание сочинений. В 10 томах. Т. 9. Письма 1815-1839
годов. Примеч. И. Симоненко. – М.: Худож. лит., 1977.
20. Российский государственный исторический архив, г. Санкт-Петербург,
ф. 383, оп. 29, д. 490.
21. Трубецкой, Б. А. Биографический словарь знакомых А. С. Пушкина в
Молдавии. Трубецкой, Б. А. Пушкин в Молдавии. – 5-е изд., перераб. и
доп. – Кишинев: Литература артистикэ, 1983. – С. 349 – 387.
22. Черейский, Л. А. Пушкин и его окружение. Словарь-справочник. АН
СССР, 2-е изд., доп. и перераб. – Л.: Наука, 1988.
23. Anselm, A. La Colonie suisse de Chabag. Cetatea-Alba, 1925.
24. Gander, L. Histoire de la Colonie de Chabag. Revue historique de la Suisse
romande. Ed. P. Maillefer und E. Mottaz. Jg. 1908. Lausanne, -S. 115-125,
149-154.
25. Gander-Wolf, H. Chabaq. Schweizer Kolonie am Schwarzen Meer. Lausanne:
Multi-Office, 1974.
26. Grivat, O. Les Vignerons suisses du Tsar. Chapelle-sur-Moudon: Editions
Ketty &Alexandre, 1993.
27. Mavrocordato, A. Roman aus Bessarabien. Copyright by Erica Kalmer,
London. Fortsetzungen abgedruckt in Tagesanzeigers Zürich vom 5. Februar
1971 bis 4. März 1971.
28. Stumpp, K. Die Auswanderung aus Deutschland nach Russland in den Jahren
1763 bis 1862. A. 8, Stuttgart: Landsmannschaft der Deutschen aus Russland,
2004.
29. Tardent, J. The Swiss-Australian Tardent family history and genealogy,
Southport, 1982.
30. Verzeichnis sämtlicher Mitglieder der Allg. schweizerischen Gesellschaft für
die gesammten Naturwissenschaften, St. Gallen 1820, 20. Verzeichnis der
Mitglieder von 1821, Basel, 1821. – S. 38.
31. Zeugin, E. Prattler Auswanderer im Osten Europas. Prattler Heimatschriften
№ 2. Pratteln: Druck und Verlag Max Muff, 1970.
29
Данная статья впервые опубликована на украинском языке в 2011 г.
Ґетте Г., Молотков Ґ. Луї Вінсен Тардан: погляд з іншого ракурсу // Чорноморський
літопис. – 2011. – Вип. 3. – C. 52 - 61.
Русский перевод © Генриетта Гётте, 2020.

30