Хрестоматия по дисциплине «Культура общения »

Б. Ф. Ломов проблема общения в психологии

Общение как базовая категория психологии
Общение, так же как деятельность, сознание, личность и ряд других категорий, не является
предметом исключительно психологического исследования. Оно изучается многими
общественными науками. Поэтому возникает задача выявления того аспекта этой категории
(точнее, отражаемой в ней реальности), который является специфически психологическим <...>

В процессе общения, этой специфической формы взаимодействия человека с другими людьми

(еще раз подчеркнем, что речь идет об индивидуальном уровне бытия), осуществляется взаимный

обмен деятельностями, их способами и результатами, представле ниями, идеями, установками,

интересами, чувствами и т. д.

Общение выступает как самостоятельная и специфическая фор ма активности субъекта. Ее

результат — это не преобразованный предмет (материальный или идеальный), а отношения с
другим человеком, с другими людьми.

Сфера, способы и динамика общения определяются социальными функциями вступающих в него

людей, их положением в системе общественных (прежде всего производственных) отношений,
принадлежностью к той или иной общности; они регулируются факторами, связанными с
производством, обменом и потреблением, с отношением к собственности, а также сложившимися
в обществе писаными и неписаными правилами, нравственными и правовыми нормами,
социальными институтами, службами и т. д. <...>

Для общей психологии первостепенное значение имеет изуче ние роли общения в формировании
и развитии различных форм и уровней психического отражения, в психическом развитии инди -
вида, в формировании индивидуального сознания, психологическо го склада личности, особенно
анализ того, как индивид(ы) овладевает исторически сложившимися средствами и способами об -
щения и какое влияние оно оказывает на психические процессы, состояния и свойства.

Представляя собой существенную сторону реальной жизнедеятельности субъекта, общение

выступает поэтому и в роли важнейшей детерминанты всей системы психического, ее структуры,
динамики и развития. Но эта детерминанта не есть нечто внешнее по отношению к психическому.
Общение и психика внутренне связаны. В актах общения осуществляется как бы презентация
«внутреннего мира» субъекта другим субъектам и вместе с тем самый этот акт предполагает
наличие такого «внутреннего мира».

Общение выступает как специфическая форма взаимодействия человека с другими людьми, как
взаимодействие субъектов. Подчеркнем, что речь идет не просто о действии, не просто о воздей-
ствии одного субъекта на другого (хотя этот момент и не исключается), а именно о
взаимодействии. Для общения необходимы по крайней мере два человека, каждый из которых
выступает именно как субъект.

Непосредственное живое общение предполагает, пользуясь словами К. С. Станиславского,

«встречный ток». В каждом его акте действия общающихся людей объединены в нечто целое,
обладающее некоторыми новыми (по сравнению с действиями каждого отдельного участника)
качествами. «Единицами» общения являются своего рода циклы, в которых выражаются
взаимоотношения позиций, установок, точек зрения каждого из партнеров, весьма своеобразно
переплетаются прямые и обратные связи в потоке циркулирующей информации. Так, «единицей»
диалога, по мнению М. М. Бахтина, является «двухголосное слово». В диалоге сходятся два
понимания, две точки зрения, два равноценных го
лоса; в двухголосном слове, в реплике диалога чужое слово так или иначе учитывается, на него
реагируют или его предвосхищают, оно переосмысливается или переоценивается и т. д.
При этом важно подчеркнуть, что неверно понимать общение как процесс, в котором происходит
своего рода осреднение (унификация) вступающих в него личностей. Напротив, оно детерми-
нирует каждого из его участников по-разному и поэтому является важным условием проявления и
развития интериндивидуальных различий, развития каждого как личности в ее индивидуальном
своеобразии.
Таким образом, категория общения охватывает особый класс отношений, а именно отношения
«субъект — объект(ы)». В анализе этих отношений раскрываются не просто действия того или
иного субъекта или воздействия одного субъекта на другого, но процесс их взаимодействия, в
котором обнаруживается содействие (или противодействие), согласие (или противоречие),
сопереживание и т. п. <...>
Важнейшим понятием, используемым при описании индивидуальной деятельности, является
мотив (или вектор «мотив — цель»). Когда мы рассматриваем даже самый простейший, но
конкретный, реальный вариант общения, например, между двумя индивидами, неизбежно
обнаруживается, что каждый из них, вступая ь общение, имеет свой мотив. Как правило, мотивы
общающихся людей не совпадают, точно так же могут не совпадать и их цели. Чей же мотив
следует принимать в качестве общения? При этом надо иметь в виду, что в процессе общения
мотивы и цели его участников могут как сблизиться, так и стать менее похожими. Мотивационная
сфера общения вряд ли может быть понята без исследования взаимного влияния участников
общения друг на друга. По-видимому, в анализе мотивации общения нужен несколько иной
подход, чем тот, который принят в изучении индивидуальной деятельности Здесь должен быть
учтен некоторый дополнительный (по сравнению с анализом индивидуальной деятельности)
момент — взаимоотношения мотивов общающихся индивидов.
Не меньшие трудности возникают также при определении субъекта и объекта коммуникативной
деятельности. Можно, конечно, сказать, что в простейшем варианте объектом деятельности
одного из участников общения является другой человек. Однако нужно определить, кто именно
рассматривается как субъект общения, а кто—как объект и на основании каких критериев
производится такое разделение.
Можно найти выход в том, чтобы исследовать поочередно сначала одного как субъект, а другого
как объект, а затем — наоборот.

Однако в действительности общение выступает не как система перемежающихся действий

каждого из его участников, а как их взаимодействие. «Разрезать» его, отделив деятельность
одного участника от деятельности другого, — значит отойти от анализа

взаимного общения. Общение — это не сложение, не накладывание одна на другую параллельно

развивающихся («симметричных») деятельностей, а именно взаимодействие субъектов, всту-
пающих в него как партнеры <...>

Подчеркивая качественные различия между общением и деятельностью, нужно вместе с тем

отметить, что эти категории неразрывно связаны...

Общение — это одна из сторон образа жизни человека, не ме нее существенная, чем
деятельность.

Когда говорится об образе жизни определенного человека, то имеется в виду не только то, что и
как он делает (т. е. его деятельность, например, профессиональная и любая другая), но и то, с кем
и как он общается, к кому н как он относится.

Можно было бы привести немало примеров того, как иногда даже сравнительно
кратковременное общение с тем или иным человеком (или группой людей) оказывает на
психическое развитие индивида (например, на мотивацию) гораздо большее влияние, чем
длительное выполнение им некоторой предметной деятельности. Образ жизни включает также и
другие характеристики, в том числе связанные не только с социальными, но также и с биоло-
гическими (которые, конечно, социально опосредствованы) условиями существования человека.
Образ жизни не есть нечто застывшее, неизменное. Он развивается, и в процессе этого развития
происходит смена его детерминант, а соответственно и системообразующих характеристик.

Отстаивая право категории общения на относительную самостоятельность (подчеркнем;

относительную), мы вовсе не хотим противопоставлять ее какой-либо другой базовой для
психологии категории, например категории деятельности. Каждая из них имеет в психологии свой
конструктивный смысл...

Конечно, неверно было бы представлять общение и деятельность как некоторые независимые и

параллельно развивающиеся стороны процесса жизни. Напротив, эти две стороны неразрывно
связаны в этом процессе, хотя образ жизни характеризуется ими и но-разиому. Более того, между
этими сторонами существует масса переходов и превращений одной в другую. В некоторых видах
деятельности в качестве ее средств и способов используются средства и способы, характерные
для общения, а сама деятельность строится по законам общения (например, деятельность пе-
дагога, лектора). В других случаях те или иные действия (в том числе и предметно-практические)
используются в качестве средств и способов общения, и здесь общение строится по законам дея -
тельности (например, демонстрационное поведение, театральное представление). В самой
деятельности (профессиональной, любительской и др.) огромный «слой» времени,
затрачиваемый на ее психологическую подготовку, составляет общение, которое не есть
деятельность в строгом смысле слова, а именно общение, так или иначе связанное с
производственными (и иными) отношения-Ми, по поводу них, в связи с ними. Здесь
переплетаются деловые
личные, межличностные и другие отношения людей. Общение может выступить в роли
предпосылки, условия, внешнего или внутреннего фактора деятельности, и наоборот.
Взаимосвязи между ними в каждом конкретном случае могут быть понятны только в контексте
системной детерминации развития человека.

Уже самый тот факт, что общение изучается многими науками, позволяет считать, что оно является
многоуровневым, многомерным, обладающим разнопорядковыми свойствами, т. е. системным
процессом. Об этом же говорит и разнообразие характеристик, которые используются при его
описании: прямое, косвенное, непосредственное, опосредствованное, деловое, личное,
межличностное, резонансное, рапортное и т. д. и т. п. <...>

Категория общения позволяет раскрыть определенную сторону (или аспект) человеческого бытия,
а именно взаимодействие между людьми. А это, в свою очередь, дает возможность исследовать
те качества психических явлений и закономерностей их развития, которые определяются таким
взаимодействием.

Оно имеет особенно большое значение для исследования класса социально-психологических

явлений; подражания, внушения, заражения (и противоположных им процессов), коллективных
представлений, психологического климата, общественного настроения и др.
Игры Эрика Берна
1. Определение
Игрой мы называем серию последовательных дополняющих скрытых трансакций, приводящих к
четко определенному предсказуемому исходу. Иначе говоря, это набор повторяющихся
трансакций, внешне благовидных, с замаскированной мотивацией, или, если перевести на
человеческий язык, – серия ходов, содержащих скрытую ловушку или подвох. Игры четко
отличаются от процедур, ритуалов и развлечений двумя важнейшими признаками: 1) скрытыми
мотивами и 2) наличием выигрыша. Процедуры могут быть успешными, ритуалы эффективными, а
развлечения – выгодными, но все они честны по определению; в них может присутствовать дух
соревнования, но не конфликта, и финал может быть неожиданным, но не драматичным.
Напротив, каждая игра в основе своей нечестна, и финал зачастую бывает драматичным, а не
просто захватывающим.

Остается найти отличия игры от еще одного типа социального действия, который еще не
рассматривался. Операцией принято называть простую трансакцию или набор трансакций,
предпринятых с определенной, заранее сформулированной целью. Если кто-то откровенно просит
утешения и получает его, это операция. Но если кто-то просит утешения, а получив его, тут же
оборачивает его против дающего, это игра. Следовательно, внешне игра напоминает набор
операций, но после получения выигрыша становится очевидным, что эти «операции» были на
самом деле маневрами; не честной просьбой, а ходами в игре.

Например, в игре «Страхование», что бы ни делал агент в процессе беседы, если он настоящий
игрок, он обрабатывает клиента или работает на перспективу. И его цель, еслион не зря получает
жалованье, – добыча. То же самое относится к играм «Недвижимость», «Пижама» и аналогичным.
Поэтому торговец, занятый на вечеринке развлечением, преимущественно чем-нибудь вроде
«Доходов и расходов», на самом деле осуществляет под прикрытием развлечения ряд искусных
маневров, чтобы добыть информацию, в которой он профессионально заинтересован.
Существуют десятки специальных журналов, обучающих искусству коммерческого
маневрирования и приводящих в пример выдающихся игроков (тех, кто добивается выдающегося
коммерческого успеха) и игры. С трансакционной точки зрения подобные журналы ничем не
отличаются от популярных спортивных изданий.

Что касается угловых трансакций, то тут нельзя не припомнить игры, которые хладнокровно, на
высоком профессиональном уровне планировались под контролем Взрослого с целью извлечения
максимальной прибыли, – мы говорим о грандиозных мошенничествах начала XX века – они
заслуживают внимания по причине безукоризненного планирования и виртуозного владения
практической психологией.

Однако в данном случае нас занимают бессознательные игры, в которые играют неискушенные
люди, вовлеченные в двойные трансакции, даже не подозревая об этом; игры, которые
составляют важнейший аспект социальной жизни повсюду в мире. Благодаря их динамичности
игры легко отличить от простых статичных установок, которые определяются жизненной
позицией.

Использование слова «игра» не должно вводить в заблуждение. Как указывалось во вступлении,

игры не обязательно доставляют удовольствие или радость игрокам. Многим торговцам их работа
не кажется забавной, как ясно показал Артур Миллер в пьесе «Смерть коммивояжера». И
серьезности в играх хоть отбавляй. Нынешние футболисты сражаются за мяч совершенно
серьезно, но не менее серьезны такие трансакционные игры, как «Алкоголик» или «Насилуют!»
третьей степени.

То же относится к слову «играть», как могут подтвердить все, серьезно игравшие в покер или
«игравшие» на рынке ценных бумаг. Чем могут закончиться некоторые серьезные игры, хорошо
известно антропологам. Наиболее сложная из всех существующих игр – «Придворный»,
превосходно описанная Стендалем в «Пармской обители», убийственно серьезна. А самая
мрачная из всех игр, конечно, «Война».

ДЕЛОВОЙ ЭТИКЕТ
Литвин, А. Н.
Деловой этикет / Н. Н. Литвин. – Ростов-
на-Дону: Феникс, 2002. – С. 8-11.
- На чем основан деловой этикет?
- Существует ряд принципов, которые мы рассмотрим:
1. Правила делового этикета, в отличие от светского этикета, одинаковы и для мужчин, и для
женщин.
2. В деловом этикете сохраняются и некоторые элементы светского этикета, хотя многие из них в
современном деловом обществе утратили свою обязательность (например, такие элементы, как
распахивание дверей перед женщиной, оплата счетов в ресторане мужчиной и др.).
3. Если в общении у кого-то из партнеров (особенно у женщины) возникают какие-то неловкости
или трудности, то другой партнер (особенно мужчина) обязательно должен помочь ей выйти из
положения.
4. С каждым человеком, с которым имеешь дело в бизнесе, надо всегда обращаться уважительно.
5. Партнеру по деловому общению всегда следует принимать знаки внимания со стороны другого,
не отказываться от них.
6. Деловые женщины должны при необходимости не только открывать двери сами, но и
пропускать вперед других, причем вне зависимости от того, мужчина это или женщина.
Вывод: обходительность и такт, внимательность, получение и оказание помощи–основные черты
делового этикета для всех – и для мужчин, и для женщин.
Кроме основных принципов делового этикета есть и другие:
1. Все в бизнесе всегда делайте в свое время (несвоевременность выполнения обязательств, как
правило, влияет на служебное продвижение и влечет за собой потерю репутации надежного
человека). Например: опоздания мешают работе, поэтому на работу надо приходить вовремя, а
если обстоятельства препятствуют этому, - позвонить в офис и предупредить своего начальника;
чтобы выполнить любую работу в срок, время на ее выполнение надо выделять с запасом,
учитывая все возможные препятствия.
2. Умейте хранить технологические, кадровые и другие секреты юридического или физического
лица, на которое работаете, и подробности своей личной жизни.
3. Думайте о других партнерах и сотрудниках, а не только о себе и своих интересах, учитывайте
мнения и интересы своих покупателей (клиентов), не будьте нетерпимы к инакомыслящим и не
стремитесь переубедить противника, не
изучив внимательно его точку зрения.
4. Деловой человек должен говорить и писать соответствующим его статусу деловым языком:
ясно, целенаправленно, без ошибок
и нецензурных выражений.
5. Деловой человек должен одеваться,
обуваться и подбирать себе аксессуары со вкусом и согласно существующей на данный момент
деловой моде, в соответствии с окружением своего уровня и сложившейся обстановкой.
Например, на деловой ужин с лицом противоположного пола женщина никогда не наденет
вечерний наряд, чтобы не создавать впечатление, что у нее к партнеру не деловой, а личный
интерес.
6. Всегда и ко всем без исключения деловым (и не только деловым) партнерам относитесь так, как
хотели бы, чтобы относились к вам.
7. Не забывайте и всегда говорите своим партнерам и коллегам пять волшебных слов:
«пожалуйста», «благодарю вас», «отлично сделано».
8. Никогда не смешивайте с бизнесом дружбу, личные отношения, употребление спиртного и
наркотиков.
9. Слова «да» и «нет» лишают вас маневра в деле и не допускают изменений позиции, слова
«никогда» и «всегда» вообще могут поставить вас в неловкое положение, поэтому в деловом
общении их лучше не использовать.
всегда задавайте вопросы, чтобы иметь полную информацию; подавайте альтернативные
предложения или помогайте в разрешении проблемы, однако не взваливайте работу на
собственные
плечи.
11. Если критикуют вашу работу, не
принимайте это на свой личный счет, не вините других, не оправдывайтесь, не защищайтесь, а в
случае, если вы не правы, учтите конструктивные замечания и поблагодарите за это.
Гришина «Психология конфликтов»
Признаки конфликтов
Сравнение и анализ различных определений конфликта позволит выделить его инвариантные
признаки и хотя бы в первом приближении ограничить его проблемное поле.
Авторы большинства существующих определений конфликта сходятся от носительно лежащего в
его основе «столкновения» (синонимами которого могут также выступать «несовместимость»,
«борьба», «разногласия» и т. д.). Любой конфликт, независимо от его характера, конкретного
содержания и вида, обязательно содержит в себе момент противостояния, «противоборст ва».
Вооруженное столкновение соседних государств, семейная ссора, слу жебный конфликт,
забастовка на предприятии, личная драма — во всех этих конфликтах присутствует столкновение
противоречивых или несовместимых интересов, позиций, тенденций и т. д.
Что означает это «столкновение чего-то с чем-то»? Прежде всего, оно предполагает наличие
противоречащих друг другу начал. Тема «бинарности» или «поляризма» хорошо знакома
философии, в различных формах обращав шейся к ней на разных этапах своего развития. Для нас
важно, что эти «полю са», как подчеркивают философы, взаимно предполагают друг друга — как
левое и правое, добро и зло, высокое и низкое и т. д. Это означает, что их противостояние
становится возможным только во взаимодействии, други ми словами, противоречие не может
существовать само по себе, вне своих конкретных носителей. В контексте проблемы определения
конфликтов это свойство может быть обозначено как биполярность, что означает и взаимо
связанность и взаимопротивоположность одновременно. Истинная точка зрения может
существовать, только если с ней сосуществует ложная. Проти востояние интересов предполагает
наличие двух противоречащих друг другу или несовместимых интересов. Борьба мотивов также
возможна только при их множественности.
Биполярность как особенность конфликта, видимо, характерна и для слу чаев более широкого
социального противостояния. Например, один из вид ных современных теоретиков в области
социологии конфликта Р. Дарендорф считает, что любой конфликт сводится к «отношениям двух
элементов». Да же если в конфликте участвует несколько групп, между ними образуются
коалиции, и конфликт вновь приобретает биполярную природу (Дарендорф,
1994, с. 142).
Однако сама по себе биполярность еще не означает столкновения двух
разных начал. Их подлинная противоположность обнаруживает себя не про сто в их
сопоставлении, но в их противостоянии, предполагающем «борь бу», активное взаимодействие,
направленное на преодоление разделяюще го их противоречия. Южный и Северный полюсы, при
всей их полярности, «полюсности» в буквальном смысле слова, не находятся в конфликте друг с
другом.
Конфликт обнаруживает себя в «борьбе» его разных сторон, которая за вершается разрешением
или снятием этого противоречия. Г. Зиммель утверж дал, что «конфликт... предназначен для
решения любого дуализма, это — спо соб достижения своеобразного единства, даже если оно
достигается ценой уничтожения одной из сторон, участвующих в конфликте» (Зиммель, цит. по:
Тернер, 1985, с. 131). Таким образом, наряду с биполярностью, являющейся
носителем противоречия, в качестве обязательного атрибута конфликта вы ступает активность,
направленная на преодоление противоречия.
Еще один критерий, на основании которого мы можем охарактеризовать явление конфликта, —
это наличие субъекта или субъектов как носителей конфликта. Действительно, «столкновение»
как ядро конфликта предполага ет осознанную активность сторон. Это согласуется с традицией
философского понимания противоречий и их развития, согласно которой, например, в при родных
противоречиях не бывает фазы конфликта: «Конфликт как фаза про тиворечия возможен лишь
тогда, когда его стороны представлены субъекта ми. Где субъекта нет — не может быть
конфликта» (Штракс, 1977, с. 26). Это означает, что находиться в конфликте можно только с кем-то
— с другой груп пой, с другим человеком, с самим собой. То, что конфликт требует наличия
субъекта или субъектов, представляющих его стороны, предполагает возмож ность (по крайней
мере, потенциальную) активных и осознанных действий со стороны данных субъектов. Этим
конфликт отличается от противоречия, сто роны которого не обязательно должны быть
представлены субъектами.
Принятие этой точки зрения ограничивает проблемное поле конфликта «человеческими»
явлениями. Тем самым мы отделяем от научного понима ния конфликта его метафорические
значения: нельзя находиться в конфлик те с природой или техникой, поскольку они не могут
вступать в активное и осознанное взаимодействие с нами. Когда же речь идет, например, о «кон
фликте добра и зла», то, в сущности, он всегда реализуется в каких-то персо нифицированных
формах и противостоянии конкретных людей или групп. Кроме того, признак «субъектности»
исключает конфликты между животны ми, ограничивая их «соперничество» или «конкуренцию»
явлениями борьбы, поскольку, на наш взгляд, специфика биологических форм не дает возможно
сти использовать применительно к ним термин «конфликт». Между тем в ра ботах биологов
нередко встречается понятие конфликта. Например, Д. Мак- Фарленд упоминает о конфликтах
животных, хотя при этом речь фактически идет об инстинктивном поведении (Мак-Фарленд,
1988). Ранняя психологи ческая традиция допускала в исследовательских целях использование ре
зультатов экспериментирования на животных в объяснительных моделях че ловеческого
поведения. Ж. Нюттен, анализируя психологические исследова ния конфликта, приводит в
качестве примеров эксперименты классического типа на животных (Экспериментальная
психология, вып. 5, 1976, с. 71-75). Однако современные гуманитарные науки, включая
психологию, исходят из несводимости сложных форм человеческого поведения к биологическим
схе мам. В том, что конфликт относится к одному из самых сложных явлений психической жизни
человека, нам придется все более убеждаться по мере описания его феноменологии.
Сопоставим предложенное нами первичное понимание конфликта с диа лектической традицией,
в рамках которой Гегель дал классическое описание «разворачивания» противоречия:
«...Действие начинается, собственно говоря, лишь тогда, когда выступила наружу
противоположность, содержащаяся
в ситуации. Но так как сталкивающееся действие нарушает некоторую проти востоящую сторону,
то этим разладом оно вызывает против себя противопо ложную силу, на которую оно нападает, и
вследствие этого с акцией непо средственно связана реакция. ...Теперь противостоят друг другу в
борьбе два вырванных из их гармонии интереса, и они в своем взаимном противоречии
необходимо требуют некоего разрешения». Несмотря на то что конфликт яв ляется частным
случаем противоречия и потому более специфичен, выделен ные нами признаки конфликта
вполне согласуются с гегелевским понимани ем противоречия.
Таким образом, при первоначальном рассмотрении конфликт выступает как биполярное явление
— противостояние двух начал, проявляющее себя в активности сторон, направленной на
преодоление противоречия, причем стороны конфликта представлены активным субъектом
(субъектами).
Дальнейшее развитие и применение этого термина определяется тем, в ка ких сферах бытия и
познания развертывается противоречие, каков характер противостоящих друг другу сторон, как
происходит их взаимодействие и т. д.
Уже упоминавшийся обзор исследований конфликта (Анцупов, Шипи- лов) позволяет выделить в
качестве наиболее значительных (по длительно сти существования и количеству работ)
философско-социологическую и пси хологическую традиции изучения конфликта. Возможно, их
анализ позволит нам уточнить определение конфликта и границы его проблемного поля, а так же
расширить понимание природы конфликтов, перейдя к описанию их фе номенологии

.
М.И.Лисина
ОБЩЕНИЕ СО ВЗРОСЛЫМИ У ДЕТЕЙ ПЕРВЫХ СЕМИ ЛЕТ ЖИЗНИ1

Общение — один из важнейших факторов общего психического развития ребенка. Только в

контакте со взрослыми людьми возможно усвоение детьми общест венно-исторического опыта
человечества и реализация ими прирожденной возможности стать представителями
человеческого рода.
Общение понимается нами как взаимодействие уча ствующих в этом процессе людей,
направленное на согласование и объединение их усилий с целью достижения общего результата.
Основным и исходным пунктом в сложившемся понимании общения следует считать ин-
терпретацию его как деятельности. Применив общую концепцию деятельности, развитую
А.Н.Леонтьевым (1976), для анализа общения как одного из видов деятельности, мы пришли к
следующим выводам.
Общение, как и всякая деятельность, предметно. Предметом, или объектом, деятельности
общения является другой человек, партнер по совместной деятельно сти. Конкретным предметом
деятельности общения служат каждый раз те качества и свойства партнера, ко торые проявляются
при взаимодействии. Отражаясь в сознании ребенка, они становятся затем продуктами общения.
Одновременно ребенок познает и себя. Представление о себе (о некоторых выявившихся во
взаимодействии своих качествах и свойствах) также входит в продукт общения.
Подобно всякой другой деятельности, общение направлено на удовлетворение особой
потребности человека. Мы полагаем, что у человека существует самостоятельная потребность в
общении, т.е. не сводимая к другим нуждам (например, к нужде в пище и тепле, во впечатлениях
и активности, в стремлении к безопасности), ... потребность в общении состоит в стремлении к
познанию самого себя и других людей. Поскольку такое знание тесно переплетается с
отношением к другим людям, можно говорить, что потребность в общении есть стремление к
оценке и самооценке: к оценке другого человека, к выяснению того, как этот другой человек
оценивает данную личность, и к самооценке. Согласно нашим данным, к 2,5 месяцам у детей
можно констатировать оформление потребности в общении.
Под мотивом деятельности мы понимаем, согласно концепции А.Н.Леонтьева, то, ради чего
предпринимается деятельность. Это означает, что мотивом деятельности общения является
партнер по общению. Следовательно, для ребенка мотивом деятельности общения служит
взрослый. Человек как мотив общения — объект сложный, многогранный. На протяжении первых
семи лет жизни ребенок постепенно знакомится с разными его качествами и свойствами.
Взрослый человек всегда остается мотивом общения для ребенка, но все время закономерно
изменяется в этом человеке то, что больше всего побуждает ребенка к деятельности.
Общение со взрослым в большинстве случаев составляет лишь часть более широкого
взаимодействия ребенка и взрослого, побуждаемого и другими потребностями детей. Поэтому
развитие мотивов общения происходит в тесной связи с основными потребностями ребенка, к
которым мы относим потребность в новых впечатлениях, в активной деятельности, в признании и
поддержке. На этой основе мы выделяем и три основные категории мотивов общения —
познавательные, деловые и личностные.
Познавательные мотивы общения возникают у детей в процессе удовлетворения потребности
в новых впечатлениях, одновременно с которыми у ребенка появля ются поводы для
обращения ко взрослому. Деловые мотивы общения рождаются у детей в ходе удовлетворения
потребности в активной деятельности как резуль тат необходимости в помощи взрослых. И,
наконец, личностные мотивы общения специфичны для той сферы взаимодействия ребенка и
взрослого, которая составляет саму деятельность общения. Если познавательные и деловые
мотивы общения играют служебную роль и опосредствуют достижение более далеких,
конечных, мотивов, то личностные мотивы получают в деятельности общения свое конечное
удовлетворение.
Общение протекает в форме действий, составляющих единицу целостного процесса. Действие
характеризуется целью, на достижение которой оно направлено, и задачей, которую оно решает.
Действие представляет собой довольно сложное образование, в состав кото рого входят несколько
еще более мелких единиц, называемых нами средствами общения. Последние, по-видимому,
равнозначны операциям, по терминологии А.Н. Леонтьева. Изучение общения детей со взрослы-
ми привело нас к выделению трех основных категорий средств общения: 1) экспрессивно-
мимических, 2) предметно-действенных и 3) речевых операций. Первые выражают, вторые
изображают, а третьи — обозначают то содержание, которое ребенок стремится передать
взрослому и получить от него.
Анализ показал, что линии развития разных аспектов общения порождают несколько
закономерно сменяющих друг друга этапов, или уровней, на каждом из которых деятельность
общения выступает в целостной, качественно своеобразной форме. Таким образом, развитие
общения со взрослыми у детей от рождения и до семи лет происходит как смена нескольких
целостных форм общения.
Итак, формой общения мы называем деятельность общения на определенном этапе ее развития ,
взятую в целостной совокупности черт и характеризуемую по нескольким параметрам.
Основными для нас явились следующие пять параметров: 1) время возникновения данной формы
общения на протяжении дошкольного детства; 2) место, занимаемое данной формой общения в
системе более широкой жизнедеятельности ребенка; 3) основное содержание потребности,
удовлетворяемое детьми в ходе данной формы общения; 4) ведущие мо тивы, побуждающие
ребенка на определенном этапе развития к общению с окружающими взрослыми людь ми; 5)
основные средства общения, с помощью которых в пределах данной формы общения
осуществляются коммуникации ребенка со взрослыми. ...
Мы выделили четыре формы общения, сменяющие друг друга на протяжении первых семи лет
жизни ребенка.
Ситуативно-личностное общение ребенка со взрослым (первое полугодие жизни). Эту форму
общения можно наблюдать, когда дети еще не овладели хватательными движениями
целенаправленного характера. ... Взаимодействие со взрослыми разворачивается в первые
месяцы жизни детей на фоне своеобразной общей жизнедеятельности: младенец еще не владеет
никакими приспособительными видами поведения, все его отношения с окружающим миром
опосредствованы взаимоотношениями с близкими взрослыми, которые обеспе чивают выживание
ребенка и удовлетворение всех его первичных органических потребностей.
В развитом виде ситуативно-личностное общение имеет у младенца вид «комплекса оживления»
— сложного поведения, включающего в виде компонентов сосредоточение, взгляд в лицо другого
человека, улыбку, вокализации и двигательное оживление.
Общение младенца со взрослыми протекает самостоятельно, вне какой-либо другой
деятельности и составляет ведущую деятельность ребенка данного возраста. Операции, с
помощью которых осуществляется общение в рамках первой формы этой, деятельности, от-
носятся к категории экспрессивно-мимических средств общения.
Ситуативно-личностное общение имеет большое значение для общего психического развития
ребенка. Внимание и доброжелательность взрослых вызывают у детей яркие радостные
переживания, а положительные эмоции повышают жизненный тонус ребенка, активизируют все
его функции. Помимо такого неспецифического влияния общения в лаборатории установлено и
прямое воздействие этой деятельности на развитие психики детей. Для целей общения детям
необходимо научиться воспринимать воздействия взрослых, и это стимулирует формирование у
младенцев перцептивных действий в зрительном, слуховом и других анализаторах. Усвоенные в
«социальной» сфере, эти приобретения начинают затем использоваться и для знакомства с
предметным миром, что приводит к общему значительному прогрессу когнитивных процессов у
детей.
Ситуативно-деловая форма общения детей со взрослыми (6 месяцев — 2 года). Главной
особенностью этой второй в онтогенезе формы коммуникации следует считать протекание
общения на фоне практического взаимодействия ребенка и взрослого и связь коммуникатив ной
деятельности с таким взаимодействием.
Исследования показали, что помимо внимания и доброжелательности ребенок раннего возраста
начинает испытывать нужду еще и в сотрудничестве взрослого. Такое сотрудничество не сводится
к простой помощи. Детям требуется соучастие взрослого, одновременная практическая
деятельность рядом с ними. Только такого рода сотрудничество обеспечивает ребенку
достижение практического результата при тех ограниченных возможностях, которыми он пока
располагает. В ходе подобного сотрудничества ребенок одновременно получает внимание
взрослого и испытывает его доброжелательность. Сочетание ... внимания, доброжелательности и
сотрудничества — соучастия взрослого и характеризует сущность новой потребности ребенка в
общении.
Ведущими становятся в раннем возрасте деловые мотивы общения, которые тесно сочетаются с
мотивами познавательными и личностными. Основными средствами общения являются
предметно-действенные операции: функционально-преобразованные предметные действия,
позы и локомоции.
Важнейшим приобретением детей раннего возраста следует считать понимание речи
окружающих людей и овладение активной речью. Исследования показали, что возникновение
речи тесно связано с деятельностью общения: будучи наиболее совершенным средством обще-
ния, она появляется для целей общения и в его контексте.
Значение ситуативно-делового общения в процессе совместной деятельности ребенка и
взрослого мы видим главным образом в том, что оно приводит к дальнейшему развитию и
качественному преобразованию предметной деятельности детей (от отдельных действий к про-
цессуальным играм), к возникновению и развитию речи. Но овладение речью позволяет детям
преодолевать ограниченность ситуативного общения и перейти от чисто практического
сотрудничества со взрослым к сотрудничеству, так сказать, «теоретическому». Таким образом,
снова рамки общения становятся тесными и разламываются, а дети переходят к более высокой
форме коммуникативной деятельности.
Внеситуативно-познавательная форма общения (3—5 лет). Третья форма общения ребенка со
взрослым развертывается на фоне познавательной деятельности детей, направленной на
установление чувственно не воспринимаемых взаимосвязей в физическом мире . Полученные
факты показали, что с расширением своих возможностей дети стремятся к своеобразному
«теоретическому» сотрудничеству со взрослым, сменяющему сотрудничество практическое и
состоящему в совместном обсуждении событий, явлений и взаимоотношений в предметном
мире.
Несомненным признаком третьей формы общения может служить появление первых вопросов
ребенка о предметах и их разнообразных взаимосвязях. Наиболее типичной эту форму общения
можно считать для младших и средних дошкольников. У многих детей она остается высшим
достижением до самого конца дошкольного детства.
Потребность ребенка в уважении со стороны взрос лого обусловливает особую чувствительность
детей младшего и среднего дошкольного возраста к той оцен ке, которую дают им взрослые.
Чувствительность детей к оценке проявляется ярче всего в их повышенной обидчивости, в
нарушении и даже полном прекращении дея тельности после замечаний или порицаний, а также в
возбуждении и восторге детей после похвал.
Важнейшим средством коммуникации на уровне третьей формы общения становится речь,
потому что только она одна открывает возможность выйти за пределы одной частной ситуации и
осуществить то «теоретическое» сотрудничество, которое составляет суть описываемой формы
общения.
Значение третьей формы общения детей со взрослыми состоит, на наш взгляд, в том, что она
помогает детям неизмеримо расширить рамки мира, доступного для их познания, позволяет им
приоткрыть взаимосвязь явлений. Вместе с тем познание мира предметов и физических явлений
перестает вскоре исчерпывать интересы детей, их все больше привлекают события, происходя-
щие в социальной сфере. Развитие мышления и познавательных, интересов дошкольников
выходит за рамки третьей генетической формы общения, где оно получа ло опору и стимул, и
преобразует общую жизнедеятельность детей, перестраивая и деятельность общения со
взрослыми.
Внеситуативно-личностная форма общения детей со взрослыми (6—7 лет). Высшей формой
коммуникативной деятельности, наблюдаемой в дошкольном детстве, является внеситуативно-
личностное общение ребенка со взрослыми.
В отличие от предыдущей, она служит целям познания социального, а не предметного, мира,
мира людей, а не вещей. Поэтому внеситуативно-личностное общение существует самостоятельно
и представляет собой коммуникативную деятельность, так сказать, в «чистом виде». Эта
последняя черта сближает внеситуативно-личностное общение с тем примитивным личностным
(но ситуативным) общением, которое составляет первую генетическую форму этой деятельности и
наблюдается у младенцев первого полугодия жизни. Именно это обстоятельство и заставило нас
именовать первую и четвертую формы общения личностными.
Внеситуативно-личностное общение формируется на основе личностных мотивов, побуждающих
детей к коммуникации, и на фоне разнообразной деятельности: иг ровой, трудовой,
познавательной. Но теперь оно имеет самостоятельное значение для ребенка и не является
аспектом его сотрудничества со взрослым.
Такое общение имеет для детей дошкольного возраста большое жизненное значение, так как
позволяет им удовлетворить нужду в познании себя, других людей и взаимоотношений между
людьми. Старший партнер ребенка служит для него источником знаний о социальных явлениях и
одновременно сам становится объектом познания как член общества, как особая личность со
всеми ее свойствами и взаимосвязями. В этом процессе взрослый выступает как высший
компетентный судья. Наконец, взрослые служат для ребенка эталоном, образцом того, что и как
надлежит делать в разных условиях.
В отличие от того, что имело место в рамках предыдущих форм общения, ребенок стремится
обязательно добиться взаимопонимания со взрослым и сопереживания как эмоционального
эквивалента взаимопонимания.
С годами количество детей, овладевших внеситуативно-личностным общением, увеличивается и
достигает наибольшего числа в старшей дошкольной группе, причем здесь оно выступает в своем
самом совершенном виде. На этом основании мы рассматриваем внеситуативно-личностное
общение как характерное для старшего дошкольного возраста.
Ведущими мотивами на уровне четвертой формы общения являются личностные мотивы.
Взрослый человек как особая человеческая личность — вот то основное, что побуждает ребенка
искать с ним контакты. Разнообразие и сложность отношений, складывающихся у дошкольников с
разными взрослыми, приводит к иерархизации социального мира ребенка и к
дифференцированному представлению о разных свойствах одного, отдельно взятого человека.
Такое отношение к взрослому благоприятствует запоминанию и усвоению информации,
получаемой от педагога, и, по-видимому, служит важным условием психологической подготовки
детей к школьному обучению. Среди разнообразных средств общения на четвертом уровне, как и
на третьем, основное место занимают речевые.
Благодаря успехам детей в рамках внеситуативно-личностного общения они достигают состояния
готовности к школьному обучению, важной частью которой является умение ребенка
воспринимать взрослого как учителя и занять по отношению к нему позицию ученика со всеми
вытекающими отсюда последствиями.
Переход от низших форм общения к высшим осуществляется по принципу взаимодействия между
формой и содержанием: достигнутое в рамках предыдущей формы общения содержание
психической деятельности перестает соответствовать старой форме, обеспечивавшей в течение
некоторого времени прогресс психики, разламывает ее и обусловливает возникновение новой,
более совершенной формы общения.
Важнейшее значение в возникновении и развитии общения имеют воздействия взрослого,
опережающая инициатива которого постоянно «подтягивает» деятельность ребенка на новый,
более высокий уровень по принципу «зоны ближайшего развития». Организуемая взрослым
практика взаимодействия с детьми способствует обогащению и преобразованию их социальных
потребностей.

Доценко Е. Л.
Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита.
Эксплуатация личности адресата
Невозможно обойти вниманием то, какую роль в успехе манипулятивного воздействия играют
собственно личностные структуры адресата — те, что определяют его как субъекта принятия
решения. Технологически манипуляция возникает из признания актором того, что адресат —
тоже личность.
Это вынужденное признание, поскольку к манипуляции прибегают тогда, когда прямое
принуждение или обман невозможны или нежелательны. Идеалом манипулятивного воздействия
поэтому оказывается превращение самой личности в средство влияния на человека. В этом
смысле эксплуатация личностных структур является апофеозом манипулятивного воздействия —
управлять тем, что само управляет! Привлечение данного механизма — одна из существенных
характеристик манипулятивного воздействия, в этом его сила и мощь.
Глубинная сущность манипулятивного намерения заключается в стремлении переложить
ответственность за совершаемые действия на адресата, в то время как выигрыш достается
манипулятору [Фромм 1989; Шостром 1992; Lentz 1989; Sheldon 1982]. Манипуляция считается
успешной в той мере, в которой манипулятору удается переложить ответственность за нужное ему
событие на адресата. Однако ответственность неразрывна со свободой, так как свобода есть
свобода выбирать характер ответственности [Франкл 1990]. Манипулятор старается
максимизировать свободу на своем полюсе, а бремя ответственности — на полюсе адресата.
Нарушение баланса между свободой и ответственностью составляет основу для получения
одностороннего выигрыша.
Однако ответственность не может быть просто передана — она должна быть принята в результате
свободного выбора. Но как раз свободы манипулятор предоставлять и не хочет. Вместо этого он
так организует воздействие, чтобы у адресата создалась иллюзия собственной свободы в
принятии решения. Вследствие этого предметом особой заботы манипулятора становится
начальный этап принятия решения, связанный с сомнениями адресата, который заключается во
взвешивании альтернатив на внутренних «весах». Подобно тому как средствами массовой
информации создается миф об индивидуализме и личном выборе [Шиллер 1980, с. 25],
манипулятор стремится у конкретного человека создать иллюзию свободы в принятии решения.
(Иллюзорный характер свободы подмечен в пословице «Охота пуще неволи»).
Ощущение (иллюзия) свободы выбора возникает в результате сочетания трех необходимых для
этого элементов: наличия борьбы мотивов, момента выбора («сомненья прочь»)
166
и отсутствия (осознания) стороннего вмешательства. Первый элемент в подавляющем количестве
случаев создается манипулятором, поскольку актуализируемый им мотив по опре делению
оказывается противоречащим интересам или намерениям адресата: «В случае манипуляции
человек стремится делать две вещи одновременно, и не дает полной поддержки ни одной из них
или отрицает обе альтернативные интенции» [Lentz 1989, с. 31]. Сомнение — есть субъективное
ощущение, возникающее как отзвуки протекающей борьбы между конкурирующими мотивами,
когда человек выясняет, что важнее для него, или что менее ценно. Выбор совершается в
результате стандартного умозаключения или ситуативного распределения веса мотивов, на
которые также можно повлиять извне. Для этого манипулятор привлекает уже описанные выше
средства управления побудительной силой мотивов. Третий элемент, как было показано, также
является предметом специальных усилий манипулятора. Следовательно, последний в своем
распоряжении, как правило, имеет достаточно средств, позволяющих создавать у адресата
иллюзию свободы выбора. В результате адресат, поддавшись на обман, чувствуя себя автором
принятого решения, добровольно берет на себя ответственность за «свой» поступок.
Таким образом, эксплуатация личности выражается в имитации процесса самостоятельного
выбора между альтернативными мотивами, в создании иллюзии совершения поступка [Столин
1983]. В результате происходит перемещение ответственности за постановку цели с манипулятора
на адресата. Принятая адресатом ответственность позволяет присвоить и навязанную извне цель.
В результате цель оказывается «подключенной» к личностным, то есть мотивационным,
структурам, начинающими «работать» на эту цель. Человек оказывается в положении
побуждающего самого себя на достижение цели, указанной манипулятором.
Итак, для ориентированного на личностные структуры манипулятивного воздействия характерны:
• основной действующий агент — поступок, принятие решения;
• способы побуждения — актуализация внутриличностно-го конфликта, имитация процесса
принятия решения;
• мишени — мотивационные структуры;
167
• автоматизмы — принятие ответственности за выстраданный в сомнениях выбор.
Доценко Е. Л.
Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита.
Базовые защитные установки.
В ряде случаев оказывается, что более важным является не столько предмет защиты, сколько
используемые при этом стратегии. И тогда на второй план отходит вопрос о том, где они
локализованы: в межличностных отношениях, или во внутреннем мире человека. Тем более, что
внешние и внут-
ренние защиты, как правило, переплетены самым причудливым образом. При внимательном
рассмотрении защитных стратегий создается впечатление, что их количество весьма ограничено.
Ниже предлагается опыт выделения таких стратегий — обобщенных способов психологической
защиты, создания их типологии.
Уже упоминалось, что этимологически защиты можно мыслить по аналогии с защитой тела
субъекта. По-видимому, в исходном значении понятие защиты возникает там, где есть борьба, в
которой есть опасность получить телесные повреждения. Это не только различные виды
собственно боевых действий, но и охота на диких зверей (противоборство с ними), а также
множество иных мелких стычек, которыми всегда была полна жизнь не только людей, но и
животных. Естественно поэтому с нашей стороны будет проявить интерес к данному горизонту
межсубъектных связей, среди которых есть надежда обнаружить прототипы психологических
защит — те действия, по аналогии с которыми (или путем интериоризации которых)
выстраивались затем защиты внут-рипсихические. Таким образом, наш поиск локализуется вблизи
семантического источника понятия «защита», получающего питание из глубин филогенеза. На
таком уровне анализа действовать приходится в значительной степени с опорой на здравый
смысл.
Самым филогенетически древним способом защиты, по-видимому, надо признать бегство, вслед
за ним — замирание и прятание (уход в укрытие) и лишь затем — встречное нападение на
агрессора или стремление повлиять на его поведение. По крайней мере их можно наблюдать
практически у всех видов животных (последний, например, выражается в особых сигналах
подчинения или в использовании разного рода хитростей).
Эти же способы мы обнаруживаем и в истории человеческих отношений: в боевом единоборстве
воинов, в военных действиях дружин и государств. Здесь мы обнаруживаем полные аналоги уже
указанных защит: 1) бегство и различные его ослабленные формы — отступление, уклонение,
задержки; 2) маскировка как аналог замирания — стремление стать невидимым для противника;
3) использование естественных и создание искусственных преград и укрытий в виде стен, рвов
(прямо заимствуя идеи из особенностей ландшафта: плот-
200
ный деревянный частокол, «перенесение» реки или оврага к стенам своего города и пр.), а как
облегченная модификация — использование переносимых преград: щитов, кольчуг, доспехов и т.
п; 4) атака агрессора — активная защита, суть которой зафиксирована в трюизме «лучший способ
защиты — нападение»; 5) управление поведением и/или намерениями действительного или
потенциального агрессора — задабривание, применение хитростей и иных уловок.
Преобладание пассивных форм защиты, возможно, объясняется тем, что активная защита как у
животных, так и у людей имеет место лишь в случаях, когда опасность исходит от иного субъекта
(человека или животного), тогда как пассивная защита применяется также и по отношению к
стихиям и другим факторам несубъектного происхождения.
Итак, мы имеем пять исходных форм защиты: бегство, прятание (уход в укрытие), замирание
(маскировка), нападение (уничтожение, изгнание) и контроль (управление). При этом очевидна
возможность попарного соотнесения активных и пассивных форм защитных действий, вместе
образующих самостоятельные переменные защитного процесса. Так, пара бегство-нападение
может быть объединена по достигаемому результату — увеличение межсубъектной дистанции до
безопасных границ. Различие заключается в средстве его достижения. В бегстве происходит
удаление себя, а при нападении (под которым понимается стремление изгнать или уничтожить) —
удаление агрессора. Пара укрытие-контроль соотносится с изменением параметров воздействия:
укрытие задействует преграды, затрудняющие влияние со стороны агрессора, а контроль,
наоборот, снимает препятствия для обратного влияния — уже на агрессора.
Без пары остается замирание. Однако, если определить переменную, к которой это действие
корреспондирует, а именно — прекращение потока информации о себе, поступающей к
агрессору,— то нетрудно восстановить второй член пары — игнорирование, которое
останавливает поток информации об агрессоре и угрозе. Кажущаяся нелепость этой тактики
относительна. Ее использование оправдано, если сама информация представляет опасность
(например, обвинения, слухи, тяжелые пророчества) или когда остальные формы защиты по
каким-либо причинам не задействуются и происходит адаптация к раздражителю. (Г. Бейтсон
[1994] показал, что
201
избирательный запрет на передачу информации составляет один из важнейших законов
внутрисистемного взаимодействия — от передачи генетической информации до религиозных
таинств).
Таким образом, мы получили шесть прототипных действий, объединенных в комплементарные
пары: убежать — изгнать, спрятаться — овладеть, затаиться — игнорировать. Каждая пара задает
свой параметр процесса защиты: дистанцирование с агрессором, управление потоком
воздействия, управление информационным каналом.
Этим действиям предлагается придать статус базовых защитных установок. Незначительная
модификация применительно к уровню межличностных отношений (см. табл. 4.) позволяет
наполнить их следующим содержанием.
1. Уход — увеличение дистанции, прерывание контакта, выведение себя за пределы досягаемости
влияния агрессора. Проявления этого вида защит: смена темы беседы на безопасную, нежелание
обострять отношения (обход острых углов), стремление уклониться от встреч с тем, кто является
источником неприятных переживаний; избегание травмирующих ситуаций, прерывание беседы
под благовидным предлогом и т. п. Предельным выражением данной тенденции может быть
полная замкнутость, отчуждение, отказ от контактов с людьми.
Таблица 4 Типология прототипных защитных действий
Переменные
Пассивная форма
Активная форма
Дистанцирование с агрессором
Удаление себя: бегство, уход
Удаление агрессора: изгнание, уничтожение, агрессия
Контроль характера воздействия
Блокировка — выставление препон: барьера, «щита»; поиск укрытия
Контрвоздействие: контроль над агрессором, подчинение, управление им
Блокировка информации
О себе: маскировка, замирание
Об агрессоре: игнорирование или отрицание угрозы
202
2. Изгнание — увеличение дистанции, удаление агрессора. Вариации проявлений: выгнать из
дома, уволить с работы, отослать куда-нибудь под приемлемым предлогом, осуждение,
насмешки, унижение, колкие замечания. Предельным выражением данной тенденции
оказывается убийство — защитная по происхождению агрессия, доведенная до своего
логического завершения. Поскольку мы уже приняли в качестве модельного представления
множественную природу личности, легко объяснимым становится отнесение осуждения и
насмешек к стратегии изгнания — это частичное убиение, уничтожение какой-то части другого:
черты характера, привычек, действий, намерений, склонностей и т. д.
3. Блокировка — контроль воздействия, достигающего субъекта защиты, выставление преград на
его пути. Вариации: смысловые и семантические барьеры («мне трудно понять, о чем идет речь»),
ролевые рисунки («я на работе»), «маска», «персона» (Юнг) и т. п., которые принимают на себя
основной «удар» («это не я — это у меня характер такой»). Предельное выражение: ограждение
себя, полная самоизоляция посредством глубокоэшелонированной обороны.
4. Управление — контроль воздействия, исходящего от агрессора, влияние на его характеристики:
плач (стремление разжалобить) и его ослабленные виды — жалобы, ноющие интонации, вздохи;
подкуп или стремление умилостивить; попытки подружиться или стать членами одной общности
(«своих не бьют»); ослабить или дестабилизировать активность, полностью инактивировать;
спровоцировать желаемое поведение и т. д. Сюда же попадает защитная по происхождению
манипуляция. Предельное выражение — подчинение другого, помыкание им.
5. Замирание — контроль информации о самом субъекте защиты, ее искажение или сокращение
подачи. Проявления: маскировка, обман, сокрытие чувств, отказ от действий, чтобы не проявлять
себя (не навлекать беду). Крайняя форма — оцепенение, тревожная подавленность.
6. Игнорирование — контроль информации об агрессоре, наличии или характере угрозы с его
стороны, ограничение по объему или искаженное восприятие. Например, стереоти-пизация («да
он просто хулиганит»), умаление степени уг-
203
розы, объяснение позитивными намерениями («она желает мне добра»). Предельное проявление
— критическое искажение, утрата адекватности восприятия, иллюзии.
Как это часто случается со всякими типологиями, при встрече с реальностью оказывается, что
можно обнаружить немало промежуточных или совмещенных случаев. По отношению к защитам
это обстоятельство не является недостатком. Зная базовые установки, мы можем выделять
композиции из двух или более тенденций, лучше понимая их внутреннее устройство. Например,
такой известный прием, как «ушел, хлопнув дверью», содержит в себе кроме основной
реализованной установки — сам уход — дополнительно черты маскировки бегства гневом и
попытки повлиять на агрессора— припугнуть своей «грозностью». В приеме «я с тобой говорить
не хочу» совмещены уход от травмирующего контакта, изгнание (отвержение) оппонента и
стремление сделать его более управляемым.
Базовые защитные установки порождают большое разнообразие межличностных защитных
действий, играя роль направляющих тенденций, релевантных ключевым переменным функции
защиты: дистанцирование, контроль потоков воздействия и информации. Источники
вариативности "поведенческих проявлений заключаются, во-первых, в изменениях интенсивности
той или иной тенденции, во-вторых, в сочетании установок, совместном их проявлении, и в-
третьих, в пластических модификациях, учитывающих особенности ситуации, условий протекания
деятельности. Результирующей указанных влияний, равно как и других рядоположенных,
оказывается конкретный поведенческий акт, иногда весьма нетривиальный, несмотря на то, что
образуется он из весьма ограниченного набора первичных элементов.

10 цитат из Книги Корнеги «Как завоевывать друзей и оказывать

влияние на людей»
Груз будущего, прибавленный к грузу прошлого, который вы взваливаете на себя в настоящем,
заставляет спотыкаться на пути даже самых сильных. «Как перестать беспокоиться и начать жить»

Каждый встреченный мной человек в каком-то отношении превосходит меня. И в этом смысле я
могу у него поучиться. «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей»

Критика бесполезна потому, что она заставляет человека обороняться и, как правило, —
стремиться оправдать себя. Критика опасна потому, что она наносит удар по его гордыне,
задевает чувство собственной значительности и вызывает у него обиду. «Как завоевать друзей и
оказывать влияние на людей»

Счастье не зависит от внешних условий. Оно зависит от условий внутреннего порядка. Вы

счастливы или несчастны не благодаря тому, что вы имеете, и не в связи с тем, кем являетесь, где
находитесь или что делаете; ваше состояние определяется тем, что вы обо всем этом думаете.
«Как вырабатывать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично, Как перестать
беспокоиться и начать жить»
Беспокойство — это привычка, и я ее уже приобрел. «Как перестать беспокоиться и начать жить»

Я осознал также, что руководить другими способен лишь тот человек, который умеет отстаивать
свою точку зрения. «Как перестать беспокоиться и начать жить»

Чтобы быть интересным, будьте интересующимся. «Как завоевывать друзей и оказывать влияние
на людей»

Имя человека — самый сладостный и самый важный для него звук на любом языке. «Как
завоевать друзей и оказать влияние на людей»

Помните, что несправедливая критика часто является замаскированным комплиментом. Не

забывайте, что никто никогда не бьет мертвую собаку. «Как перестать беспокоиться и начать
жить»

Теперь я понимаю, что люди не думают ни о вас, ни обо мне, и их совершенно не волнует, что о
нас с вами говорят. Они заняты только собой, они думают только о себе перед завтраком, после
завтрака и все время до десяти минут после полуночи. Их в тысячу раз больше обеспокоит
собственная головная боль, чем известие о вашей или моей смерти. «Как завоевывать друзей и
оказывать влияние на людей»