В. А . ХО
РЕВ
Пол ь с
к
л и т е ра а я
Х Х в е к т у ра
а
1 8 9 0 –1
990
Ответственный редактор:
доктор филологических наук И.Е. Адельгейм
Рецензенты:
доктор филологических наук, профессор Е.З. Цыбенко,
кандидат филологических наук В.В. Мочалова
Хорев В.А.
Польская литература ХХ века. 1890–1990. — М.: «Индрик»,
2009. — 352 с.
ISBN 978-5-91674-039-4
От автора . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7
Польская литература
в конце ХIX – начале ХХ в. (1890–1918) . . . . . . . . . 13
«Молодая Польша» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 15
Проза . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 18
Поэзия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 40
Драма . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 47
Польская литература
в годы Второй мировой войны (1939–1945) . . . . . 107
Польская литература
после Второй мировой войны (1945–1989) . . . . . . 121
О периодизации литературного процесса
после 1945 г. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 121
1945–1956 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 127
Поэзия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 240
Проза . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 257
Драма . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 317
Примечания
***
В этот период параллельно реалистической прозе, взаимо-
действуя с ней, существовала и богатая нереалистическая про-
за, весьма неод нородная в идейно-художественном отноше-
нии. Крайне индивидуалистическое восприятие жизни легло в
[П р оз а] 37
основу нашумевших в свое время романов Ст. Пшибышевского
«Дети сатаны» (1899) и «Homo sapiens» (1901). В «Детях са-
таны», написанных под явным влиянием «Бесов» Ф.М. Досто-
евского12, действует герой-анархист, который утверждает свое
превосходство над окружением и заставляет его совершать пре-
ступления. Большую часть романа «Homo sapiens» занимает
внутренний монолог героя — представителя художественной
богемы Эрика Фалька. Он ощущает себя «сверхчеловеком»,
порождением природы и ее частью (что было характерно для
модернистской прозы): «Я — природа, я разрушаю и творю
жизнь (…). Я не человек, я — сверхчеловек. Я — природа, у меня
нет совести, потому что у природы ее нет… Ха-ха!»13. Фальк без
конца анализирует свои эротические похождения и пережива-
ния, по поводу чего А. Блок заметил: «омерзительный Фальк
(…) куда-то зачем-то шествует по женским трупам»14.
Романы Пшибышевского — пример смешения натурализ-
ма, символизма и реализма, позднее (в трилогии «Дети нище-
ты», 1913–1914) и экспрессионизма, понимаемого писателем
как продолжение романтической тра диции. В них отра зилось
убеждение в том, что искусство должно выразить «правду
души», а не правду действительности.
Творчество талантливого польского представителя обще-
европейского модернистского бунта оказало немалое влияние
на русских символистов15. Его романами зачитывалась русская
публика, отыскивая в них решение собственных духовных про-
блем, — роман «Homo sapiens», например, выдержал в России
в начале ХХ в. шестнадцать изданий в пяти разных переводах.
Тогда же в России появилось несколько собраний сочинений
Пшибышевского, на пике популярности писателя в 1908–
1911 гг. на русском языке вышли пятьдесят две его книги. Од-
нако в последующие десятилетия этот писатель выпал из круга
чтения как польского, так и русского читателя. Новая волна
интереса к нему началась на рубеже ХХ и ХХI вв., когда твор-
чество Пшибышевского подверглось переоценке, а его «теле-
сная» и сексуальная проблематика оказалась актуальной для
нынешних молодых польских писателей.
Элементы поэтики реализма весьма ощутимы в романах по-
эта, прозаика и драматурга Тадеуша Мичиньского (1873–1918),
особенно в его «Ксендзе Фаусте» (1913). Этот роман, по суще-
ству, является воскрешением традиции просветительского
дидактического и приключенческого романа, но в творчестве
38 Пол ь с к а я л и т е рат у ра в кон ц е Х I X — н ач а л е Х Х в. [189 0 –1918]
***
Польская литература рубежа XIX и XX вв. по общенацио-
нальной значимости произведений, созданных в этот период,
может быть сопоставима с великой эпохой польского роман-
тизма. Этот период был хронологически последним этапом
развития польской литературы эпохи разделов Польши. Лите-
ратура продолжала разработку национально-освободительной
проблематики, характерной для предшествующих эпох. Вместе
с тем, по словам К. Выки, «этот же период стал и первым круп-
ным звеном литературы, считающей себя независимой, лите-
ратуры общества, иду щего к собственной государственности.
Это определяло в течение всего периода характер столкнове-
ний между новым и традиционным (обусловленным раздела ми
Польши) пониманием задач литературы»18.
Польская литература внесла немалый вклад в мировую куль-
туру. Ее удельный вес в ней мог бы быть еще более весомым,
если бы не ограниченная сфера распространения польского
языка. Например, говоря о романе Ожешко «Над Неманом»,
Я. Ивашкевич верно заметил, что «если бы этот роман напи-
сал иностранец, его превозносили бы до небес и изучали. Как,
скажем, „Улисса“ Джойса»19. Не менее высоко оценивал Иваш-
кевич и творчество С. Жеромского: «Если бы Жеромский, —
писал он, — был французом или англичанином, его бы читали
и комментировали как Клоделя или Элиота»20.
В польской литературе рубежа ХIX– ХХ вв. сформировались
и проявились все главные тенденции, наблюдаемые в европей-
ских литературах, причем, как правило, они не являлись заим-
ствованными, вторичными, а были органичны и во времени
параллельны аналогичным тенденциям в западноевропейской
и русской литературах.
Примечания
***
В отличие от литературы предшествующего периода
— «Молодой Польши», для которой была характерна сме-
шанность идейно-художественных тенденций, литературу
межвоенного периода отличает их поляризация. С одной
стороны, реалистический способ отражения действитель-
ности со всеми его вариантами (реализм социальный, психо-
логический, «малый», натуралистический и т.д.). С другой
— авангардистская поэзия, «экспериментальная» проза и
драма. Но обе эти тенденции в своем напряженном проти-
востоянии реализовались в значительных художественных
произведениях, обогативших польскую и мировую литера-
туру ХХ в.
Примечания
***
Не столь богата, как поэзия, проза периода войны. Более ак-
туальными и действенными, наряду с поэзией, писателям пред-
ставлялись такие прозаические жанры, как репортаж, очерк,
рассказ. К тому же подпольные издательства и журналы не име-
ли возможности печатать повести и романы.
Немного прозаических произведений появилось и за предела-
ми Польши. Во Львове до гитлеровской оккупации было опубли-
ковано несколько рассказов и повестей (А. Рудницкого, Е. Путра-
мента и др.) о Польше кануна Второй мировой войны и вторжении
гитлеровской Германии в Польшу, а также тенденциозных просо-
ветских произведений (Эльжбеты Шемплиньской, 1910–1991; ее
Пол ь с к а я л и т е рат у ра в год ы Втор ой м и р овой вой н ы [1939–1945] 119
том рассказов был издан в Москве в 1943 г., и др.). В 1940 г. вышел в
свет роман В. Василевской «Пламя на болотах», в контексте того
времени прозвучавший как обоснование присоединения восточ-
ных польских земель к Советскому Союзу. «Я хотела рассказать
всем честным людям в Польше, — писала Василевская о замысле
романа, — что это не польские земли, а украинские и белорус-
ские, и что там угнетение, голод, смерть»10. В основе романа —
«классовая» схема. Польскому пану — угнетателю Хожиняку
противопоставлены крестьяне, с которыми солидарны поляки-
безработные, а дружбу представителей трудящихся разных наци-
ональностей символизирует любовь польской девушки Ядвиги и
украинского парня — коммуниста Петра.
Наиболее распространенным прозаическим жанром был ре-
портаж. В истории польской литературы навсегда останется мно-
готомный репортаж Мельхиора Ваньковича (1892–1974) «Битва
за Монте-Кассино» (Рим, 1945–1947), посвященный сражению
Корпуса польского с немцами в Италии в мае 1944 г., в котором
польские солдаты проявили огромное мужество и волю к победе.
Ваньковичу удался мастерский сплав документального материала
— приказов, донесений и т.д. с рассказами участников сражения и
собственным комментарием военного корреспондента.
Беллетризованный репортаж Ксаверия Прушиньского (1907–
1950) «Путь лежал через Нарвик» (Лондон, 1941) рассказывал о
боях польских солдат с немцами в Норвегии в мае 1940 г. В нем
содержится резкая критика системы власти в довоенной Польше
и идет идейный спор о будущем устройстве страны между пред-
ставителями крестьянской солдатской массы, выступающими за
демократические преобразования, и традиционной офицерской
касты, отстаивающими прежние порядки.
Судьбам поляков на чужбине посвящен автобиографиче-
ский репортаж М. Кунцевич «Ключи» (Лондон, 1943), в кото-
ром смешаны собственно репортаж, дневник и воспоминания.
Такое смешение характерно и для произведений репортажного
типа других авторов, например, Юзефа Чапского (1896–1993)
«Старобельские воспоминания» (Рим, 1944) — свидетель-
ство узника советского лагеря.
После войны были опубликованы многочисленные днев-
ники, писавшиеся в военные годы. Многие из них имеют не
только значение исторического документа. Дневники таких
писателей, как Я. Ивашкевич, М. Домбровская, З. Налковская,
М. Яструн, являются значительными произведениями, своего
120 Пол ь с к а я л и т е рат у ра в год ы Втор ой м и р овой вой н ы [1939–1945]
Примечания
Хлеб
который кормит и восхищает
который претворяется в кровь народа
поэзия Мицкевича
сто лет нас кормит
все тот же хлеб
множимый
силою чувства
(Перевод Вл. Бурича)
Л итературные дискуссии
Отстирывали мы годами
бинты. Никто не плачет нынче.
Медяшки пуговиц солдатских
бренчат в коробке из-под спичек.
Колосья поникшие,
Колосья, стоящие гордо.
Наравне с облаками, плывущими на горизонте.
Колосья — как спины лыжников, прыгающих с трамплина.
Колосья овса — как страусовые перья.
Колосья — как толпы испуганных,
сдающихся доверчиво.
Колосья смерти.
Колосья жизни.
Завтра начинается жатва.
(«Колосья поникшие…». Перевод Н. Астафьевой)