УДК 159.

ЛИЧНОСТЬ КАК МАСКА

И НЕКОТОРЫЕ ТИПОЛОГИИ ЛИЧНОСТИ
P ERSONALITY AS A MASK AND SOME TYPOLOGIES

С.В. Иванцов
Кафедра психологии, ФФСН, БГУ, Минск, Беларусь
S. Ivantsov
Department of psychology, Faculty of Philosophy and Social Sciences,
Belarussian State University, Minsk, Belarus

Аннотация: В статье рассматривается понятие личности и истоки её

формирования у человека. Приводится краткая характеристика типов пяти
травм по Л.Бурбо. Даётся понятие о типологии личности эннеаграмма. Далее
следует сопоставление взглядов на типы личности с позиций одной и второй
типологии. Приводится сравнение-перевод типов пяти травм с типами
личности по эннеаграмме с использование контекстного анализа. Выводами
являются степень совпадения описаний типов в этих двух различных
типологиях и причины расхождения (несовпадения).
Ключевые слова: личность; семантика; модель личности; маска;
индивидуум; типология; пять травм; Лиз Бурбо; эннеаграмма; пересечение;
сопоставление, контекстный анализ.
Abstract: In the article definition of personality and its cradles are considered.
General description of L.Burbo’s Five traumas types is given. Definition of
Enneagram is provided. Contrast of notions of both typologies is depicted.
Сomparison-interpretation of types in two different typologies is made with the help
of context analysis. The degree of juxtapositioning and reasons of incongruity are the
outcomes.
 Key words: personality; semantics; personality model; mask; individual;
typology; Five traumas; allocation; Lis Burbo; Enneagram; juxtaposition;
comparison; context analysis.
Что объединяет все типологии личности?
Все без исключения типологии личности объединяет собственно понятие
личность. Если заглянуть в этимологию этого слова, выясняется, что анализ
содержаний данного понятия является сложной задачей вследствие
разнородности точек зрения [1, с. 92]. По мнению В.В. Виноградова данное
слово возникло от прилагательного личный и обозначало «принадлежащий,
свойственный какому-либо лицу» [1, с. 92-93]. С этим согласны и некоторые
другие исследователи [2, с. 714], наряду с теми, кто оспаривает данную точку
зрения [3, с. 168]. Тем не менее, все исследователи сходятся в том, что слово
личность восходит к церковнославянскому ликъ, что обозначает «лицо, образ».
Если мы пойдём дальше и заглянем в «Словарь русского языка XI-XVII вв», то
мы обнаружим целых 14 значений слова личность [4, с. 254-257]. Нас
интересует больше всего седьмое значение в этом списке: маска, личина [4, с.
255]. Дело в том, что и только названные варианты значения данного слова, и
церковнославянское ликъ подразумевают, по сути, одно и то же: образ, маска.
Обратите внимание на применение глаголов русского языка с этими словами:
носить маску, носить образ (например, театральный), примерять (надевать)
на себя образ, маску и т.д. Или даже разговорное выражение «напустили на
себя лица». Это всё указывает на некую чужеродность носимого (одеваемого,
примеряемого, напускаемого) по отношению к носителю. Отсюда можно смело
сделать вывод, что и личность (Л.) является для нас чем-то, что мы вынуждены
иметь при себе, хотя могли бы обходиться и без этого. Более того, мы крепко
ассоциируем себя с этим, как правило, не допуская мысли, что это лишь маска,
образ, от которого можно отказаться. Логично предположить, что есть ещё что-
то, что находится внутри этого конструкта. К. Наранхо называет это
сущностью и проводит различие с Л., как «между реальным существованием и
обусловленным, с которым мы обычно себя идентифицируем…» [5, с. 52].
 Чтобы далее не углубляться в эту тему и не выйти на философское либо
филологическое проблемное поле, подытожим: Л. является неким
необходимым приобретением разумного человека, который в свою очередь
выступает её носителем. Л. и человек – не тождественны друг другу. Если же
заглянуть во многие типологии личности (ТЛ), то можно и вовсе уточнить, что
Л. – это набор приспособлений, необходимых для жизни в социуме; то есть
своего рода «реакции индивидуума на реакции окружающих индивидуумов на
него». Делаем из этого чёткий вывод, что Л. является следствием, а не
источником отличительных черт индивидуума при его развитии.
При этом с антропологической точки зрения, возможно, Л. прошла такой же
путь филогенеза, какой она проходит онтогенетически подобно
биогенетическому закону Геккеля-Мюллера. Однако при всей схожести,
многие научные исследования указывают на недопустимость прямого
приложения этого закона к онтогенетическому развитию личности [6]. Так,
например, не стоит скатываться к прямому приложению биогенетического
закона к развитию психики человеческого ребёнка [7].
Ни для кого не секрет, что в детстве мы пережили психологические травмы,
и полученный опыт значительно влияет на то, какими мы стали, какую Л.
приобрели. Почти все мы в детстве так или иначе сталкивались с тем, что быть
собой не получается – это приводит к предательству, унижению,
психологической боли и прочим неприятным для индивидуума явлениям. Рано
или поздно травмированный индивидуум приходит к выводу, что «быть собой
− больно, и нужно быть кем-то другим» [8, с. 30].
Здесь стоит перейти к краткому описанию такой интересной для нас ТЛ как
«пять травм» Лиз Бурбо. Согласно ей, травмированный проходит четыре
стадии: 1) радость быть собой; 2) страдание от того, что быть собой больно; 3)
сопротивление, бунт, гнев; 4) создание защитной маски [9]. Здесь стоит снова
обратить внимание на материал в начале статьи об этимологии слова
«личность».
 Некоторые люди увязают в третьем этапе и всю свою жизнь постоянно
находятся в состоянии противодействия, гнева, или кризиса. На протяжении
третьего и четвертого этапов индивидуум (а не Л.!) создает себе маски (или
несколько масок), которые служат для защиты от боли, с которой произошло
столкновение на втором этапе.
Для темы, поднятой в данной статье, четвёртый пункт видится ключевым.
Он включает в себя неосознанную выработку не только нового, защитного
поведения, но и создание такого тела, которые наилучшим образом будет
подходить под это поведение (толстое, худое, напряжённое, расслабленное,
сутулое). Делается это (на бессознательном уровне) для того, чтобы одним
своим видом транслировать окружающим, что с данным индивидуумом можно
делать, а что – напротив – нельзя. Также подчёркивается, что «маска не
является нашим истинным обликом, и человек, спрятавшийся под маской,
остаётся ребёнком, получившим травму. Он не растёт и не развивается. В
результате негативные жизненные обстоятельства ранят его так же, как и в
детстве, и с годами признаки травмы только усиливаются». [8, с. 30]
Многолетние наблюдения позволили Л.Бурбо констатировать, что все
человеческие страдания можно свести к пяти травмам, или маскам. Этих масок
всего пять, и соответствуют они пяти основным душевным травмам, которые
приходится переживать человеческому существу. Ниже (Табл. 1) они
представлены в хронологическом порядке – то есть в порядке их появления в
жизни человека [8, с. 31-42]
Табл. 1
Описание пяти травм и их масок
Предназначение
Вид травмы Маска Внешность Поведение
маски
Отвергнутый Беглеца Максимально Худой, мало- Уединение, мало-
избегать контакта заметный, численные контакты,
с людьми неяркая анонимность
одежда
Брошенный Зависимого Заставить близких Печальные Просит помощи и
 никогда его не глаза, советов, страшится
оставлять пониженный одиночества, изоляции,
тонус всего поэтому ласков с
тела, болезни людьми, всё им прощает
Униженный Мазохиста Искупление, Толстый, Делает себя мишенью
стремление к неуклюжий для острот, медленный,
страданиям добрые черты исполнительный,
лица, тесная чувствительный к
одежда критике, добрый, мягкий
Предатель- Контрол- Контроль Мощный, Властен, нетерпелив, не
ство ирующего окружения сильный, с осознаёт силы
пристальным собственного давления,
взглядом отнимает у окружающих
самостоятельность,
требователен и критичен
к другим до их предела
Несправед- Ригидного Отрезать носителя Хорошо Добивается
ливость от переживаний сложен, совершенства во всём,
жестикуляция эмоционально холоден,
сухая, лицо категоричен и резок в
строгое, действиях и суждениях,
одежда требователен и критичен
практичная, к себе до изнеможения
тёмных тонов

Как мы видим, согласно типологии Л.Бурбо психологические травмы

напрямую ведут к формированию масок. Однако она же указывает на то, что
маска эта может носиться не постоянно, а по необходимости. И чем сильнее
травма, тем больше в процентном соотношении времени носится маска. И
наоборот – если травма неглубокая, маска одевается редко. Какой вывод стоит
сделать из этого? Судя по всему, перед нами пример типологии, которая
наиболее явно говорит о Л. (и о психосоматических связях) как о вынужденном
следствии, а именно – адаптации развивающейся человеческой психики к
давлению социума. В первую очередь, конечно же, к воздействию
родительских фигур. В данной типологии чётко говориться об их воздействии
на формирование травмы и, как следствие, той или иной маски.
Впрочем Л.Бурбо не настаивает на том, что её теория – это ТЛ. Здесь речь
идёт скорее о типах деформации Л., и типологией мы это называется условно.
С другой стороны к вопросу формирования Л. (и типа личности) подходит
такая типология как эннеаграмма. Слово «эннеаграмма» греческого
происхождения и происходит от двух слов: «эннеа» – девять, и «грамма» –
модель, символ. Представляет собой геометрическую фигуру, на которой
размещены девять основных типов Л., а также их сложные взаимосвязи
(Рисунок 1). Некоторые авторы видят эннеаграмму (Э.) как развитие
современной психологии, уходящей корнями в духовную мудрость
разнообразных древнейших религиозных традиций (христианство, суфии в
исламе, Каббала в иудаизме, буддизм, конфуцианство, дзен) [10, с. 12]. В своём
современном виде Э. не является религиозным течением и никоим образом не
определяет религиозные предпочтения индивидуума. Скорее это один из
способов самопознания и глубокой саморефлексии [10, с. 26].

Рис. 1
Эннеаграмма и бессознательные мотивации девяти типов
 Разделение на девять типов основывается на убеждении, что в основе всех
шаблонов мышления, поведения и коммуникации человека с окружающим
миром и самим собой лежит его глубинная бессознательная мотивация [10,
c. 9]. Она никак человеком не осознаётся, как бы всегда находится в «слепом
пятне» (Рисунок 1). Также есть другое сравнение, придуманное автором данной
статьи, мотивация – это глаза, которыми мы смотрим на мир, но их самих
видеть мы не можем (без зеркала) [11, с. 162].
В контексте данной статьи ТЛ Э. представляет для нас интерес тем, что это
как бы взгляд на Л. «изнутри». Если типология пяти травм говорит нам о
воздействии снаружи (родители, общество), то Э. акцентирует своё внимание
на том, как влияют внутренние, пока ещё неосознанные потребности на
формирование Л. Возвращаясь к началу этой статьи, вспомним, что Л. – это
«личина», образ, который «надевается» на нечто, существующее до появления
Л. Так вот Э. как раз и делает акцент на существовании и развитии этого нечто,
называя его «сущностью» (в английском вариант – essence). Э. как ТЛ ничего
не говорит о типах «сущности». Быть может нечто, понимаемое под этим
термином, и вовсе не подлежит какой-либо классификации? Здесь мы снова
подходим к границам психологического поля проблем (хотя не стоит забывать,
что слово «психология» часто и изначально трактуется как «наука о душе»). Э.
утверждает, что «сущность» ребёнка сталкивается с ограничениями,
рестрикциями и наказаниями, при этом не имея понятия «что такое плохо и что
такое хорошо». Тогда ребёнок неосознанно начинает придерживаться того, что
ему велят, и формирует набор паттернов, которые, по сути, не приводят
ребёнка к тому, что хочется именно ему. С возрастом ребёнок «обрастает»
паттернами и уже боится отклониться от них. У него возникает страх, что «…
если я отклонюсь от выбранной мной стратегии, то потеряю любовь или
безопасность, или меня не примут, или я никогда не найду партнёра – и, самое
главное, я больше не буду собой!» [10, с. 61-62]. Таким образом механизм
подстройки (адаптации) – приводит к формированию одного из девяти типов Л.
с его возможными подтипами (рассматриваются отдельно).
 В принципе, в этом месте сходятся обе ТЛ, рассматриваемые нами. И
теория пяти травм, и Э. сходятся в одном и том же: тип – это адаптация к
«повреждающим» факторам социума. Но заглядывают в Л. с противоположных
сторон: теория пяти травм снаружи, Э. – изнутри.
В завершение изложения материала хотелось бы продемонстрировать
результаты сравнения описания типов Л. в типологии пяти травм и ТЛ Э.
Сравнение проводилось методом контекстного анализа (Табл. 2)
Табл. 2
Соотнесение пяти травм и типов личности в эннеаграмме
Типы личности по типологии пяти травм Типы личности по эннеаграмме
Цифр
Вид травмы Маска Название (русск.)
а
Отвергнутый Беглеца V* Наблюдатель, Мыслитель
Брошенный Зависимого IV Индивидуалист, Романтик
Униженный Мазохиста IX* Миротворец, Дипломат
Предательство Контролирующего VIII* Босс, Конфронтатор
Несправедливость Ригидного I* Перфекционист, Реформатор
* - очень точное соответствие
Таким образом, можно сделать вывод, что представители типов I, V, VIII и
IX по Э. представляют собой самых частых носителей масок Ригидного,
Беглеца, Контролирующего и Мазохиста соответственно. Возникает вопрос по
типу IV и другим типам Э. Тип IV соответствует описанию маски Зависимого в
значительной степени (около 80%). Дальше всё сложнее: например, тип II в Э.
характеризует индивидуума, склонного впадать в зависимость от другого
человека (м.б. нескольких). Однако такие индивидуумы не выглядят
брошенными и печальными, полными болезней и слабым тонусом тела, а
напротив являют собой счастливых и довольных жизнью людей, пышущих
здоровой радостью. Такое их внешнее представление и является приглашением
в отношения. Нечто похожее имеет место быть и с типом III, который в своей
жизненной позиции схож с типом I в Э. и типом Ригидного в ТЛ Л.Бурбо. При
этом тип III внешне выглядит весьма по-разному, так как одной из ключевых
особенностей его Л. является способность мимикрировать, т.е. подражать
другим личностям в его окружении, кого он/она сочтёт социально успешным
(это главный критерий для Л. III типа в Э.) [10, с. 99].
Что касается VI типа, то мы сталкиваемся с переплетением качеств масок
Зависимого и Мазохиста (примерно по 40% совпадений от каждого из них).
Реже такие личности проявляют качества Контролирующего (около 10%) и
совсем редко Беглеца либо Ригидного (по 5%).
Тип VII во многом схож с типом II по таким качествам, как общительность,
коммуникабельность, экстравертность, отзывчивость, нарочитая обаятельность,
стремление соблазнить собеседника и т.п. Только в отличие от II типа тип VII
менее эмоционален, более рационален, расчётлив, сообразителен, эгоистичен и
сильнее и ярче проявляет черты лидера. Здесь уже речь в разнице подтипов: в
зависимости от подтипа мы встречаем в лице представителей VII типа
носителей любой из масок, но чаще всего Зависимого (около 70%).
Напоследок сделаем заключение из всего вышесказанного.
Обе рассмотренные ТЛ представляют собой интерес для изучения. Их
наложение друг на друга происходит не полностью, в отличие, скажем, от
наложения Э. и типов личности в соционике и типологии Майерс-Бриггс [11, с.
167]. Высокую степень неперекрываемости ТЛ можно объяснить тем, что они
смотрят на Л. с противоположных сторон, и даже удивительно, что они ещё во
многом перекрываются. Это подтверждает ключевое предположение автора:
если объект изучения один и тот же (человек), то несоответствие описаний
типов по различным ТЛ – это признак недостаточной проработки
инструментария и терминологического аппарата соответствующих типологий
либо расхождение в понимании и определении предмета изучения (Л.). В
плане дальнейшего изучения представляет большой научный интерес
определение живого, конкретного индивидуума по каждой из этих типологий.
При накоплении существенного числа респондентов, можно будет провести
достоверный статистический анализ результатов пересечения типологий – и это
даст бесценный эмпирический материал.
Список литературы
1. Игнатов, И. А. Личность: история развития семантики слова / И. А.
Игнатов // Вестник Вятского гос. гум. ун-та. – 2010. – №2(1). – С. 92-97.
2. Степанов Ю. С. Константы. Словарь русской культуры / Ю. С. Степанов —
Изд. 2е, испр. и доп. – Москва : Академический проект, 2001. — 990 с.
3. Колесов В. В. Древняя Русь: Наследие в слове. Кн. 2. Добро и зло / В. В.
Колесов — СПб. : Филологический факультет СПбГУ – 2001. — 365 с.
4. СлРЯ XI-XVII вв. / под ред. Ф. Филина (гл. ред.) [и др.]. – Москва : Наука,
1981. – 352 с. – (Крада-Лящина, Выпуск 8)
5. Наранхо, К. Характер и невроз / К. Наранхо. – Москва: Ганга, 2014. – 420 с.
6. Биология и медицина [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://medbiol.ru/medbiol/genetic_sk/00004b2f.htm. – Дата доступа:
24.02.2019.
7. Вологодская областная универсальная научная библиотека [Электронный
ресурс]. – Режим доступа: https://booksite.ru/fulltext/1/001/008/117/581.htm. –
Дата доступа: 24.02.2019.
8. Ануров, Д. От соционики до Теории уровней: восемь самых интересных
типологий / Д. Ануров, А. Латышев. – Москва : Медков С.Б., 2017. – 208 с.
9. Психологическая библиотека Киевского Фонда содействия развитию
психической культуры [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://psylib.org.ua/books/burbo01/txt01.htm. – Дата доступа: 24.02.2019.
10. Макани, Х.К. Эннеаграмма: Ваш путь личностного развития / Х. К.
Макани; пер. с англ. И. Каропы, пересм. и доп. – Москва : Ганга, 2014. – 288
с.
11. Иванцов, С. В. Типы личности через призму эннеаграммы / С. В. Иванцов //
Науч. труды РИВШ : сб. науч. ст. – 2018. – Вып. 18. – Ч. 2. – С. 160-169.

28.02.2019 Подпись: