Классические теории
Развитие психосоматики с 20-х годов ХХ века проходило по двум главным
направлениям (Bastecky J., Boleloucky Z., 1983).
Первое направление. Разрабатывались так называемые неспецифические теории пси-
хосоматики. Их основная позиция - в этиологии и патогенезе психосоматического за-
болевания причинное значение имеет действие стрессовой ситуации (Wolff H., 1953, Hinkle
L., 1963). Прежде всего, это воздействие психосоциального стресса.
На возникновение этих теорий повлияли:
- учение Ганса Селье об общем адаптационном синдроме;
- работы Кэннона о психофизиологии эмоций;
- работы о лимбической и ретикулярной активационных системах: учение школы
Ивана Павлова и Константина Быкова об условных рефлексах, переработанное в кортико-
висцеральную (церебро-висцеральную) концепцию.
Второе направление.
Поиск содержательной, логической, однозначной связи между психологическими
феноменами и клиническими симптомами получил позже название «гипотезы
психосоматической специфичности» и превратился в основной объяснительный принцип
психосоматической медицины. За прошедшие десятилетия этот принцип претерпел ряд
изменений, явившихся отражением как пересмотра самого понятия причины болезни, так, и
дискредитации ортодоксального психоаналитического подхода. На данном этапе
психосоматическая медицина решает три важных вопроса.
Первый. Вопрос о триггерном (пусковом) механизме патологического процесса и
начальной стадии его развития.
Второй. Почему один и тот же сверхсильный раздражитель у одного человека
вызывает ярко выраженную эмоциональную реакцию и комплекс специфических вегето-
висцеральных сдвигов, у других людей эти сдвиги вообще отсутствуют.
Третий. Почему психическая травма у одних людей вызывает заболевание сердечно-
сосудистой системы, у других — пищеварительного аппарата, у третьих — дыхательной
системы, у четвертых - эндокринной системы и т. д.
3. Гипотеза специфичности
В 1934 году Александер (Alexander F.) сформулировал принципы, получившие
название «гипотеза специфичности». Вот ее основные положения.
1. Психологические факторы, ведущие к соматической болезни, имеют
специфическую природу. Они могут быть определены как установки больного по отношению
к окружающей среде или к себе самому. Адекватное познание этих факторов возможно
только в ходе лечения больного.
2. Сознательные психические процессы играют подчиненную роль в возникновении
соматических симптомов, так как они могут быть свободно выражены и реализованы через
произвольную систему. Подавленные тенденции вызывают хроническую дисфункцию
внутренних органов.
3. Актуальная жизненная ситуация имеет только ускоряющее влияние на болезнь.
Понимание причинных факторов должно быть основано на знании развития личности
больного.
В 1950 году Александер определил «специфичность» как «физиологический ответ на
эмоциональные стимулы, нормальные и патогенные, который варьирует в зависимости от
качества эмоций» (цит. по: Pollock, 1978. С. 233).
Каждое эмоциональное состояние имеет свой физиологический синдром.
Специфичными для болезни Александер считал не отдельные психологические факторы, а их
психодинамические констелляции. Элементами комбинированной психологической
специфичности являются тревога, подавленные враждебные и эротические импульсы,
фрустрации, подчиненные желания, чувства вины и неполноценности.
Он придает большое значение вегетативной нервной системе в развитии
психосоматических заболеваний. В этом направлении он приближается к некоторым
неспецифическим, непсихоаналитическим концепциям психосоматики. Концепция
Аlexander`a – многофакторная биосоциальная концепция, где учитывается все, начиная от
родовой травмы и заканчивая актуальными личностными отношениями. Но удельный вес
каждого фактора не ясен. Александер указывал, что в этиопатогенезе любой болезни большое
значение имеют различные факторы. Относительная доля каждого в конкретном случае
может варьировать:
- наследственность,
- родовые травмы,
- органические болезни наследственные, младенчества, которые могут увеличивать
уязвимость определенного органа,
- физические травмы в младенчестве и детстве,
- опыт физического травматизма во взрослой жизни,
- особенности ухода в младенчестве и детстве,
- эмоциональный климат в семье и специфические личностные черты родителей и
сиблингов,
- эмоциональные переживания во взрослой жизни.
Все психосоматические процессы, независимо от содержания, рассматриваются с
точки зрения векторов качества:
- стремление к получению (инкорпорации),
- стремление к отдаче (элиминации),
- стремление к аккумуляции (задержка).
Они образуют основные психодинамические тенденции и функции биологических
процессов. Они носители сексуальных и агрессивных импульсов.
Александер построил линейную психосоматическую модель. Первое звено в цепи,
согласно фрейдовской модели невроза, - бессознательный интрапсихический конфликт.
Александер идентифицировал интрапсихические конфликты для семи психосоматических
заболеваний, где пациенты вовлечены в конфликт вокруг зависимости.
Например, больной с бронхиальной астмой руководствуется следующим: «Не могу
просить о любви и не могу любить, так как утратил бы любовь моей матери». При язвенной
болезни: «Я не хочу брать и получать, так как я бодр и активен и не хочу быть пассивным и
зависимым». При язвенном колите: «Я не верю, что меня могут любить». При
гипертонической болезни: «Я никого не хочу обижать, потому что хочу, чтобы меня
любили». Тиреоидит: «Я не рассчитываю ничего от вас получать, и при этом ничего себе не
оставляю, чтобы быть сильным и взрослым».
Потребность в инфантильной зависимости, опеке накладывается на нарциссический
протест, приводящий к усилиям, направленным на сверхкомпенсацию чувства
подчиненности. Возникает состояние соревновательной агрессии, вызывающей в свою
очередь тревогу и/или вину. Эти чувства приводят к регрессии на состояние,
непосредственно влияющее на соматическое функционирование организма. Такими
состояниями Александер считал состояние соревновательной агрессии, враждебности, с
одной стороны, и инфантильной зависимости – с другой.
Позже Александер и его ближайший последователь Поллок, принимая во внимание
новые научные и клинические факты, гораздо осторожнее обсуждали этиологическую роль
психологических факторов.
Поллок поставил уже иную задачу: обнаружить психологические изменения,
специфичные для данной болезни, и включить их в систему диагностики. Корреляция между
эмоциональными состояниями и физиологическими симптомами уже не выдается им за
причинную связь.
Мы видим, что психосоматическая проблема вернулась к очень важным для
психологии вопросам, поставленным еще теорией эмоций Джемса — Ланге. Джемс
определял эмоцию как восприятие телесных изменений (в основном висцеральной природы),
производимых стимульной ситуацией. Он рассматривал эмоцию как индивидуальное
сознание ощущений, вызываемых такими феноменами, как сердцебиение и прерывистое или
быстрое дыхание. Ланге просто свел эмоцию к вазомоторным изменениям во внутренних и
железистых органах. К. Изард так анализирует причины неверной оценки роли висцеральной
системы в эмоциональном процессе: «Изменения висцеральной деятельности обычно...
требуют большего внимания индивида, чем импульсы, исходящие от лица, легче сделать
вывод, что они-то и являются реальной «причиной» эмоции или, по крайней мере, частью
эмоционального процесса. Другая причина состоит в том, что осознание изменения
выражения лица или мимической обратной связи) фактически совпадает во времени с
осознанием субъективного переживания специфической эмоции» (Изард К., 1980. С. 66).
Не случайно Поллок (1978) в качестве одного из основоположников концепции
специфичности называет Ч. Дарвина. Имеется ряд фактов свидетельствующих о
врожденности и генетической обусловленности так называемых фундаментальных эмоций.
При этом психосоматические заболевания трактуются как результат нарушения
корковой интеграции нейронного и экспрессивного компонентов эмоций (Изард, 1980).
4. Концепция биотипа.
В концепции биотипа сведены понятия психотравмы, чувств беспомощности-
безнадежности, защитного поведения, стресса, адаптивного провала (Arehart-Treichel J.,
1980).
Под биотипом при этом понимается тип личностных, физиологических, социальных и
других паттернов, свойственных данному человеку. Выделяется общая для всех
патологических биотипов черта – ранняя психотравма (потеря родителя, душащая
сверхопека, заброшенность). Эта травма провоцирует чувства беспомощности-безнадежности
и искажает на всю жизнь образ себя. Такие люди склонны подавлять ужасающие их мысли и
эмоции.
По мнению Фрейбергера, психосоматические пациенты не могут адекватно
переработать актуальную, воображаемую или угрожающую потерю, которая приобретает
характер нарциссической травмы. Следствием становятся депрессии с чувством
беспомощности-безнадежности.
Факторы, способствующие развитию психосоматической болезни: реактивная
депрессия после объектной потери и нарциссической травмы, оральная регрессия,
неспособность к инсайту, что объясняется расстройствами прегенитального созревания.
5. Модель Кохута.
Ранние отношения внутри диады мать-ребенок традиционно рассматриваются как
необходимые для физического и психического созревания ребенка.
Предполагается, что материнско-детская диада – это система, предназначенная для
организации и регулирования удовлетворения потребности ребенка, его поведения и
физиологии, в которых оба члена пары способны воздействовать друг на друга (Sperling M.,
1955, Blanck G., Blanck R., 1979).
От особенностей материнско-детских отношений зависят поведенческий,
когнитивный, эмоциональный аспекты психического созревания ребенка. Мать помогает
означить недифференцированные эмоции, примитивные ощущения, элементы восприятия.
Именно внутри межличностных отношений ребенок учится контролировать побуждения,
аффекты, справляться со стрессом, усваивает культурные образцы поведения (Mahler M.,
1965, Bion W., 1968).
Кохут описал связь характера объектных отношений с дефектами в структуре Я,
которые увеличивают подверженность болезни. Кохут поставил Я в центре личности и
определил его как эквивалент психической структуры (Kohut H., 1971).
7. Гомеостатический подход.
К нему можно отнести биопсихосоциальную модель здоровья и болезни,
предложенную Engel G.(1980). Живой организм рассматривается как континуум
иерархически подчиненных субсистем от клеток, органов и систем до семьи и общества в
целом (Wolman B. –ed., 1988). Болезнь в такой модели понимается как следствие
психобиологической дисрегуляции, которая может появляться в любой части живой системы
на любом уровне.
В полной мере это относится и к уровню объектных отношений. После находок
Хофера, свидетельствующих о том, что регуляция некоторых биологических процессов у
младенцев осуществляется внутри отношений с матерью, можно предположить, что
нарушения этих отношений могут патогенно влиять на физиологическое функционирование,
причем не косвенно, через эмоциональные звенья, а непосредственно (Taylor G., 1987).
Вейнер и Хофер предположили, что в определенных обстоятельствах, и во взрослом
возрасте некоторые люди продолжают представлять собой полностью открытую
регулируемую систему, то есть нуждаться в другом человеке для сохранения биологического
гомеостаза. Разрыв отношений с фигурой, участвующей в регуляции процессов, может
привести к дестабилизации и риску развития соматической болезни – язвы, гипертонии,
диабета и т.п. (Wolman B. –ed., 1988).