Шестнадцатый век — самый драматический в летописях Англии, самый славный в истории

ее литературы. За какие-нибудь сто лет страна на окраине Европы, раздираемая междоусобицами,

превратилась в великую державу, готовую бороться за свое первенство на всех океанах, прошла путь
почти от разбитого корыта до той Англии, которую вскоре по праву назовут «Владычицей морскою».
Английское Возрождение, в основном, совпало с эпохой Тюдоров. Точкой отсчета следует считать
битву при Ботсворте (1485 год), в которой пал король Ричард III. Так завершились войны Алой и Белой
Розы. На престол взошел Генрих VII (1485–1509), родоначальник новой династии Тюдоров. Страна была
обескровлена, знатные лорды перебиты, французские владения почти полностью утрачены. Ровно через
семь лет после Ботсвортской битвы, в 1492 году, Колумб откроет Америку и начнется великая гонка
за землями и сокровищами Нового Света. Генрих Тюдор уже тогда не жалел денег для развития
английского флота.
Сама логика вещей толкала страну к абсолютной монархии. На это ориентировался уже Генрих VIII
Тюдор (1509–1547). В конце концов он установил полную власть не только над государством, но и над
английской церковью, провозгласив себя ее верховным главой (1534 г.). Это означало разрыв с римским
папой. Со временем Англия все больше начнет ориентироваться на своих протестантских союзников
в Европе.
Генрих VIII вошел в историю как деспот и «Синяя Борода». Это был властный и упрямый король,
укрепивший и сплотивший страну, — но в тоже время и расколовший ее по религиозному принципу.
Венценосный рыцарь, сражавшийся на турнирах за честь прекрасных дам и собственноручно
сочинявший для них мадригалы, он без долгих раздумий предал палачу свою жену Анну Болейн, а потом
и королеву Елизавету Говард.

Сын Генриха Эдуард VI, коронованный в 1547 году, был неизлечимо болен и правил недолго. После
него трон захватила дочь Генриха Мария Тюдор (1553–1558). Обвенчавшись с испанским принцем
Филиппом, она резко развернула Англию назад, к католичеству. Затем к власти пришла
двадцатипятилетняя Елизавета Тюдор (1558–1603) и началось одно из самых длинных царствований
в английской истории.

Образованная, отлично знающая несколько языков, она к тому же обладала исключительными

политическими и дипломатическими талантами. Она предложила народу идею королевы-
девственницы как символа мистического союза между монархиней и государством. Елизавета так
и не вышла замуж, но притом, оставаясь как бы обрученной с английским народом, королева
на протяжении всего царствования вела переговоры о замужестве со многими европейскими
властителями, используя себя как приманку.
Постепенно Елизавета восстановила англиканскую церковь. При этом образовалось два крыла
радикалов: католиков и пуритан, с каждым из которых государству пришлось вести борьбу. Особенно
опасными были католики, которых поддерживали Шотландия и примыкающие к ней северные графства.
Елизавете пришлось опасаться шотландской королевы Марии Стюарт, которую северяне прочили
на трон Англии. К счастью для Елизаветы, Мария, обвиненная в причастности к убийству своего мужа,
вынуждена была бежать в Англию. В 1586 году служба Елизаветы разработала операцию по вовлечению
Марии Стюарт в преступную переписку с Испанией и получила все необходимые ей улики. Шотландская
королева была обвинена в заговоре против Англии казнена.

Борьба против испанцев на море приняла характер морской войны: набеги на испанские колонии
в Америке, захваты идущих оттуда в метрополию «золотых» и «серебряных флотилий», нападения
на портовые города в самой Испании. Одновременно расширялась международная торговля.

Страна почувствовала стоящей себя на большом историческом и географическом перекрестке;

и не случайно, что именно эти годы патриотического подъема совпали и с годами бурного расцвета
английского театра, поэзии и драматургии.

Первым английским ренессансным поэтом был уже Джеффри Чосер (1340?—1400). Его поэма
«Троил и Крессида» послужила непосредственным образцом для английских поэтов XVI века от Уайетта
до Шекспира. Столетие после смерти Чосера было временем поэтического отката.
 Разумеется, для расцвета английской поэзии были и другие причины. Одна, вполне очевидная, —
начало английского книгопечатания, положенное Уильямом Кэкстоном в 1477 году. С тех пор
количество издаваемых в Англии книг росло в геометрической прогрессии, впрямую повлияв на подъем
национального образования.

Впрочем, и в XVI веке развитие английской поэзии шло неравномерно: после казни графа Сарри
в 1547 году наступило заминка на три десятилетия. Лишь в 1580-е годы начинается ускорение:
Кристофер Марло, Уильям Шекспир, Джон Донн.

Английская культура Возрождения литературоцентрична. Увы, она не может похвастаться

шедеврами живописи или скульптуры. Культурным героем англичан стал не художник, а поэт.
Стихописание в Англии XVI века сделалось настоящей манией. Стихами писали не только дружеские
послания и любовные записки, но и книги ученые, назидательные, исторические, географические и так
далее.

Стихи, как мы уже сказали, бытовали тогда на разных уровнях. Они могли служить средством
общения или инструментом придворной карьеры. И в то же время поэзия осознавалась как искусство.
Но печатать свои стихи, то есть делать их достоянием посторонней публики, поэту-дворянину
не подобало. Ни Уайетт, ни Сидни и пальцем не пошевелили, чтобы предать огласке свои стихи,
их честолюбие не выходило за пределы узкого кружка знатоков, «посвященных».

Положение стало меняться лишь к концу века, когда в литературу вошло новое поколение
литераторов-разночинцев. Стремясь заручиться поддержкой, они посвящали свои книги вельможам —
покровителям искусств или самой монархине. Писатель-профессионал по сути своей не может
существовать без материального покровительства — либо мецената, либо публики. Но книготорговля
не была еще тогда достаточно развита, чтобы поэт мог жить на свои стихи. Только расцвет театров
в шекспировскую эпоху дал поэту-драматургу подобную возможность. Такие писатели, как Шекспир
и Джонсон, фактически использовали оба вида поддержки — властных покровителей и театральной
толпы.

Поэзия Ренессанса была тесно связана с монархией. Первый крупный поэт тюдоровской эпохи Джон
Скельтон был сперва латинским учителем принца Генри, а затем чем-то вроде придворного шута. Автора
первых английских сонетов Томаса Уайетта романтическая легенда связывает с Анной Болейн.
Джордж Гаскойн, лучший поэт середины века, всю жизнь старался обратить на себя внимание двора,
войти в фавор правящей монархини — и умер, едва достигнув желанной цели. Филип Сидни,
«английский Петрарка», после своей геройской смерти на поле боя был канонизирован как образцовый
рыцарь и поэт. Уолтер Рэли, широко известный как солдат, политик, ученый и мореплаватель, обладал
также первоклассным литературным даром; стихи Рэли к «королеве-девственнице» принадлежат
к лучшим цветам ее поэтического венка. Елизавета и сама посвящала стихи своему любимцу, верному
«Сэру Уолтеру». Увы, после смерти старой королевы колесо Фортуны повернулось: могущественный
фаворит оказался узником Тауэра, и «самая умная голова в королевстве» в конце концов пала.
Многие из этих историй трагичны; но главное в другом. Стихам придавали важность. Да, порою
на их авторов писали доносы, их могли арестовать и даже убить. И в то же время принцы и вельможи
считали долгом оказывать покровительство поэтам, их сочинения переписывали и бережно хранили.
Когда казнили Карла I, он взял с собой на эшафот две книги: молитвенник и пасторально-лирическую
«Аркадию» Филипа Сидни. Этим жестом закончилась целая эпоха: в пуританской, буржуазной Англии
поэзия заняла принципиально другое место. Лишь полтора столетия спустя поэты-романтики воскресили
век Шекспира.
Сотни поэтов, тысячи книг, сотни тысяч стихотворных строк. Представленные здесь тридцать или
около того авторов — лишь небольшая выборка из этого удивительного разнообразия. Из поэтов второго
ряда пришлось опустить Джона Дэвиса, чьи поэмы вряд ли бы воспринимались в отрывках Из поэтесс
хотелось представить, прежде всего, Изабеллу Уиттни, издавшую в 1573 году первую в Англии книгу
стихов, написанных женщиной. Но ее остроумное «Завещание лондонцам», в котором она отписывает
своим читателям весь любимый ее Лондон — подробный путеводитель по улицам, лавкам и рынкам
города — в переводе неизбежно потерял бы и свою достоверность, и очарование.
O, how much more doth beauty beauteous seem
By that sweet ornament which truth doth give!
The rose looks fair, but fairer we it deem
For that sweet odour which doth in it live.
The canker-blooms have full as deep a dye
As the perfumed tincture of the roses,
Hang on such thorns and play as wantonly
When summer's breath their masked buds discloses:
But, for their virtue only is their show,
They live unwoo'd and unrespected fade,
Die to themselves. Sweet roses do not so;
Of their sweet deaths are sweetest odours made:

And so of you, beauteous and lovely youth,

When that shall fade, my verse distills your truth.

О, насколько прекраснее становится красота,

Украшенная узором истины!
Роза выглядит чудесно, но мы считаем её чудеснее
С тем ароматом, который в ней живёт.
У шиповника густая окраска,
Не уступающая аромату роз,
Они висят на шипах и играют так бессмысленно,
Когда дыхание лета раскрывает их закрытые бутоны.
Но всё это шоу существует лишь для них,
Они живут без внимания и незаметно увядают,
Умирают для себя. Прекрасные же розы не такие:
Сладкие ароматы сделаны из их сладостных смертей:
А что до вас, прекрасный и милый молодой человек,
Когда же это всё исчезнет, мой стих нагонит вашу истину.