ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

УДК 343
ББК 67.4

УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ХИЩЕНИЯ

В ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ ЗАРУБЕЖНЫХ ГОСУДАРСТВ:
ВОПРОСЫ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ТЕОРИИ
И ПРОБЛЕМЫ ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНОЙ ПРАКТИКИ
Виктор Петрович Щербаков,
аспирант кафедры уголовного права и процесса института права
и национальной безопасности Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина
Научная специальность 12.00.08 — уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН

Аннотация. Рассматривается уголовная ответственность за хищения в законодательстве зарубежных государств. Автор

анализирует вопросы уголовно-правовой теории ряда зарубежных стран и исследует проблемы современной правоприме-
нительной практики.
Ключевые слова: уголовная ответственность за хищения в законодательстве зарубежных государств; вопросы уголов-
но-правовой теории; проблемы правоприменительной практики; хищения чужого имущества.

CRIMINAL LIABILITY FOR PLUNDERS IN THE LEGISLATION OF THE FOREIGN STATES:

QUESTIONS OF THE CRIMINAL AND LEGAL THEORY AND PROBLEM
OF LAW-ENFORCEMENT PRACTICE
Victor P. Scherbakov,
graduate student of department of criminal law and process of institute of the right and national security
The Tambov state university of G.R. Derzhavin

Abstract. The article deals with criminal liability for theft in the legislation of foreign states. The author analyzes the questions
of the criminal law theory of a number of foreign countries and explores the problems of modern law enforcement practice
Keywords: criminal responsibility for embezzlement in the legislation of foreign states; Issues of criminal law theory; Problems
of law enforcement practice; Theft of another’s property.

Целью обращения внимания на зарубежный скольку изучение иностранного законотворчества в

опыт регламентации уголовной ответственности за
какое-либо деяние является выявление позитивных
аспектов оптимизации уголовной ответственности
за аналогичные преступления по отечественному
уголовному законодательству. Кроме того, подоб-
ный анализ предполагает использование этих ре-
зультатов в условиях российских традиций без под-
ражания и необоснованного заимствования — на
данное обстоятельство указывают многие ученые
[1—8].
Разные формы хищения как составы преступле-
ний довольно широко распространены в уголовном
законодательстве абсолютного большинства госу-
дарств. Именно такое обращение позволяет рассмо-
треть отечественную уголовно-правовую доктрину
в соотношении с иными правовыми системами, по-
контексте целенаправленного познания националь-
ных отраслей права успешно только посредством
сравнительного критического исследования их
специфических черт.
Соответственно представленная публикация
посвящена анализу норм, регулирующих уголов-
но-правовую борьбу с формами хищения в госу-
дарствах с разными правовыми системами, опре-
делению возможности использования в уголовном
законодательстве РФ положений, предусматриваю-
щих ответственность за новые способы совершения
посягательств на собственность, пользуясь методом
сравнительного правоведения, или компаративисти-
ки. В общей теории права их классифицируют, как
романо-германская, или континентальная, англо-
саксонская и постсоциалистическая, или советская

№ 4 / 2017 Вестник экономической безопасности 153

 ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
семья [9, с. 132—174].В соответствии с этой систе-
матизацией считаем целесообразным наиболее де-
тально проанализировать уголовно-правовые нор-
мы об ответственности за формы и виды хищения в
угол государств романо-германской или континен-
тальной правовой семьи, ввиду их традиционного
присутствия и распространенности в мире, в общем
и постоянной связи с отечественной юриспруден-
цией, в частности. В отдельную группу входит
уголовное законодательство государств постсоци-
алистической правовой семьи, исходя из их общей
истории развития в рамках отличной от существу-
ющей в настоящее время общественно-экономи-
ческой формации. На основании анализа ряда УК
государств — участников СНГ и стран дальнего за-
рубежья нам можно сделать вывод, что практически
любая правовая система в своем арсенале уголовно-
правовых мер борьбы с преступностью содержит
нормы, предусматривающие ответственность за
разные формы хищения.
Нами констатируется схожесть в описании при-
знаков хищения в УК государств-участников СНГ
с тем, которое дается законодателем в УК РФ. Так,
например, Уголовный кодекс республики Беларусь
положения раздела VIII открываются составами
главы 24 «Преступления против собственности» со-
ответственно. В структуре данной главы расположе-
ны шесть примечаний, где сформулировано понятие
хищения и его разновидности. На наш взгляд, по
сравнению с УК РФ, явно излишне воспроизведена
форма вины. Поскольку, безусловно, неосторожного
похищения не может быть. Можно констатировать,
что вполне оправдано использование белорусским
законодателем унифицированного понятия «завла-
деть», характеризующего содеянное похитителем.
Представляется, что использование отечественным
законодателем в УК РФ одновременно двух терми-
нов в виде «изъятия», «обращения», фактически не-
полно отражает структуру форм хищения как слож-
ных составах преступлений. Хотя в положениях
примечания не воспроизводятся последствия соде-
янного (согласно отечественного уголовного закона
им выступает причиненный ущерб), хотя нам пред-
ставляется, что оно, безусловно, подразумевается,
так как в его содержании использовано понятие «за-
владение». На наш взгляд, интересным является и
решение вопроса о способах хищения. Белорусский
154 Вестник экономической безопасности
законодатель к таковым относит, помимо известных
по УК РФ, также следующие составы содеянного
в виде вымогательства, злоупотребления служеб-
ными полномочиями и использования компьютер-
ной техники при совершении хищения. Нам можно
констатировать данное фактическое отличие столь
близких по содержанию уголовных законодательств
этих стран участниц СНГ.
Нам представляется, что белорусский законода-
тель аналогичным образом с российскими коллега-
ми трактует понятия кражи (ч. 1 ст. 205) и грабежа
(ч. 1 ст. 206). При этом насильственный грабеж УК
РБ вообще не упоминается, а соответственно со-
деянное с применением насилия либо его угрозы
при завладении имущественными ценностями им
предусмотрена в ч. 1 ст. 207. При конструировании
нормы о мошенничестве в УК РБ используется тер-
мин «завладение» имуществом, тем самым факти-
чески определяя момент окончания данной формы
хищения. На основании примечания 1 гл. 24, опре-
делившего родовое понятие хищения объективная
сторона состава «Мошенничество» фактически
отличается непосредственно следующими обстоя-
тельствами: во-первых, похититель неправомерно
завладел имущественными ценностями, не являв-
шимися его собственностью; во-вторых, похити-
тель полностью контролирует имущество, обладая
возможностью его использовать в дальнейшем. На
наш взгляд, мошенничество согласно данному при-
мечанию некорректно обозначается белорусским
законодателем в качестве способа хищения, также,
как и другие формы его совершения. Нам можно
констатировать, что фактически законодатель до-
пустил неточность толкования, из которой неясен
вид, способ или форма хищения, которая реально
представляет собой совершенное посягательство.
Фактическое использование термина «имущество»
в качестве законодательной формулировки предме-
та данной формы хищения не содержит непосред-
ственно указания реально на отсутствие у виновно-
го лица какого-либо права на похищенное имуще-
ство в действительности. Согласно положениям УК
РБ белорусский законодатель аналогично УК РФ
предусматривает два способа мошенничества (об-
ман или злоупотребление доверием), а нормативное
разъяснение их содержания в тексте уголовного за-
кона им не дается.
№ 4 / 2017
 ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
В соответствии с положениями п. 17 ст. 3 УК
Республики Казахстан, хищением являются: «со-
вершенные с корыстной целью противоправные
безвозмездные изъятие и (или) обращение чужого
имущества в пользу виновного или других лиц, при-
чинившие ущерб собственнику или иному владель-
цу этого имущества» [10]. На наш взгляд, на основа-
нии положений УК РК фактически имеется только
лишь одно отличие от УК РФ, непосредственно в
определении признака содеянного в виде безвоз-
мездности изъятия и (или) обращения имуществен-
ных ценностей. Поскольку содеянное виновным
должно быть квалифицировано, как мошенничество
согласно казахского Уголовного кодекса при нали-
чии, как безвозмездности изъятия похитителем, так
и при обращении чужих имущественных ценностей
в свое неправомерное владение соответственно.
Фактически даже при частичном возвращении это-
го имущества непосредственно подтверждает от-
сутствие именно данной формы хищения исходя из
отсутствия признака объективной стороны данного
состава преступления в реальной действительно-
сти. Нам представляется, что в положениях УК РК
родовое понятие «Хищение» формулируется казах-
ским законодателем несколько содержательнее, чем
в российском уголовном законе. Согласно данным
современной судебно-следственной практики пра-
воохранительные органы фактически часто вообще
не квалифицируют содеянное, как мошенничество
непосредственно при не безвозмездном обраще-
нии имущественных ценностей, если в реальной
действительности имеется их поэтапное в дальней-
шем. Такое их решение прямо противоречит букве
уголовного закона. Воспроизводится диспозиция и
санкция мошенничества, аналогичные предусмо-
тренным в ст. 159 УК РФ. В соответствии с положе-
ниями статьи 177 Уголовного кодекса республики
Казахстан казахским законодателем дается опре-
деление мошенничества, которое позиционируется
как хищение чужого имущества или приобретение
права на чужое имущество путем обмана или злоу-
потребления доверием [11, с. 200]. В свою очередь,
сравнив три данных определения, преимуществом
определения, содержащегося в УК РБ, является из-
ложение в нем перечня деяний, входящих в круг
хищения. На наш взгляд, определение, даваемое за-
конодателем в УК РБ, расширительно трактует круг
№ 4 / 2017 Вестник экономической безопасности
хищений, в том числе относя к ним посягательства с
материальными и формальными составами престу-
плений. Так, вымогательство сконструировано им
следующим образом: во-первых, в виде формально-
го состава, где момент окончания, содеянного опре-
деляется фактом вымогательства, как имуществен-
ных ценностей, так и соответствующих правомочий
на них; во-вторых, окончено не в момент, когда по-
хититель им завладевает, причиняя ущерб потер-
певшим в лице собственника или иного владельца
[11, с. 263—264]. Следовательно, фактически со-
став «Вымогательство» непосредственно никак не
может быть квалифицирован в качестве завладения
чужими имущественными ценностями или правом
на них, реально не будучи хищением согласно по-
ложениям УК РБ.
Поскольку положения главы 23 «Преступле-
ния против собственности» структурно входят в
структуру раздела IX азербайджанского Уголовного
кодекса, то при этом конкретного определения об-
разующему данную систему понятию «хищение»
законодатель в УК РА не дает. Однако, непосред-
ственно сами понятия и признаки составов кражи,
мошенничества, присвоения или растраты, грабе-
жа, разбоя, хищения предметов, имеющих особую
ценность, как правило, реально совпадают, с анало-
гичными терминами УК РФ. Азербайджанский за-
конодатель в положениях трех примечаний к ст. 177
разъясняет содержание следующих оценочных по-
нятий в виде значительного, или крупного ущербов,
неоднократности, совершение содеянного лицом,
ранее судимым за хищение либо вымогательство.
В свою очередь, отдельными составами преступле-
ний против собственности на основании положений
УК РА является содеянное в виде осуществления
телефонных переговоров путем незаконного ис-
пользования телефонной линии, нарушение права
собственности на землю [12, с. 255—261]. Нам не-
обходимо констатировать, что нахождение ст. 188
в структуре главы 23 вполне обоснованно, так как
если при социализме земельные ресурсы не входи-
ли в гражданский оборот, а настоящее время имен-
но они непосредственно предмет реальных сделок
в рыночных условиях. Поэтому распространение
азербайджанским законодателем на землю именно
режима уголовно-правовой защиты этих отноше-
ний было закономерно и достаточно эффективно.
155
 ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Реализация уголовной ответственности за со-
вершение разнообразных форм хищения чужого
имущества была предусмотрена украинским зако-
нодателем в разделе VI «Преступления против соб-
ственности» Уголовного кодекса Украины, приня-
того Верховной Радой Украины 5 апреля 2001 года
и вступившего в силу 1 сентября 2001 года. По
нашему мнению, правовой новеллой фактически
стало непосредственно определение значительно-
го ущерба в примечании 2 к ст. 185 УК Украины,
реально сформулированное украинским законода-
телем следующим образом: «Значительный ущерб
признается с учетом материального положения по-
терпевшего и, если ему причинен ущерб на сумму
от 100 до 250 не облагаемых налогом минимумов
доходов граждан» [13, с. 161].
Согласно положениям УК Франции 1992 года
под близким к понятию хищения определением
кражи в ст. 3111 признается обманное изъятие вещи
другого лица. К краже законодателем в ст. 3112 от-
несено содеянное в виде обманного изъятия энергии
в ущерб потерпевшему [14, с. 280]. Нам представ-
ляется, что французский законодатель фактически
имеет лишь обманное изъятие чужого имущества,
включая в само понятие обмана значительно боль-
ше, в сравнении с российскими коллегами. В соот-
ветствии с французским законодательством всякое
имущество, даже если его собственник близкий
нижестоящий или восходящий не признается в ка-
честве чужого для них вообще. На основании по-
ложений книги III, входящей в раздел I главой III
«О мошенничестве и примыкающих к нему деяни-
ях»: мошенничество — это обман физического или
юридического лица, который совершен при исполь-
зовании ложного имени, должности или положения
[15, с. 105]. Кроме общего состава французский за-
конодатель воспроизводит в тексте УК также спе-
циальные составы преступлений, однако, имеющие
некоторые особенности. Так, французский законо-
датель выделяет в статье 314-1 состав «Злоупотре-
бление доверием», который представляет хищение
денежных средств, материальных ценностей или
иного вверенного имущества потерпевшего [15,
с. 106]. Вследствие того, что фактически «злоупо-
требление доверием» непосредственно является
уголовным проступком, то оно реально наказыва-
емым соответственно исправительным тюремным
156 Вестник экономической безопасности
заключением максимум до десяти лет и денежным
штрафом.
Поскольку в УК ФРГ понятие хищения во-
обще отсутствует, то, близким к нему является в
§ 242 определение кражи. Под ней имеется в виду
следующее содеянное в виде завладения чужой
движимой вещью с намерением незаконного при-
своения или обращения в пользу третьего лица [16,
с. 394]. На наш взгляд, фактическое неиспользование
непосредственно легального толкования понятий,
реально воспроизводимых немецким законодате-
лем при определении «мошенничества», «обмана»,
«злоупотребления доверием», «причинения имуще-
ственного ущерба», вызывает значительные трудно-
сти при квалификации схожих деяний. Например, в
положениях § 263 и § 265 «а» УК ФРГ. Вследствие
того, что фактически в этом случае немецкий уго-
ловный закон явно двусмысленно непосредствен-
но оценивает момент окончания мошенничества
и его разновидностей, то именно принципиально
значимо для правильной квалификации материаль-
ных (например, § 263) и формальных (например,
§ 264) составов хищения чужого имущества [17,
с. 86—88].
В УК Швейцарии от 21 декабря 1937 г. в разделе
II Особенной части «Преступления против имуще-
ства» законодатель также не формулирует понятие
хищения. Наряду с этим близким по фактическому
содержанию к нему является в ст. 137 определение
«Незаконное завладение». В свою очередь, швей-
царские коллеги придают термину «присвоение»
более широкий смысл чем отечественный законо-
датель.
На наш взгляд, несомненный интерес для нас
представляет уголовное законодательство Нидер-
ландов, запрещающее деяния, способом соверше-
ния которых унифицировано, выступает «мошен-
нический обман». Так, согласно сравнительному
анализу положений, сформулированных в разделе
XXV «Об обманах» и разделе XXVI «Причинение
имущественного ущерба кредиторам или управо-
моченным лицам» можно сделать следующий вы-
вод: фактически УК Голландии непосредственно не
формализует ответственности за мошенничество,
реально ассоциируя его с разновидностью обмана.
Нам необходимо констатировать, что обман по сво-
ей конструкции является усеченным составом, а на-
№ 4 / 2017
 ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
казание за его разновидности включает, как в виде
трехлетнего тюремного заключения, так и наложе-
нии штрафа. Таким образом, можно сделать вывод о
приоритетности в имущественной санкции над дру-
гими видами наказаний за эти формы посягательств
на собственность.
В Уголовном кодексе Испании, принятом в 1995 г.
и вступившем в силу 24 мая 1996 г., формы хи-
щения чужого имущества сформулированы за-
конодателем в положениях раздела XIII. На наш
взгляд, в УК Испании особое место всегда зани-
мали имущественные преступления. Законодатель
традиционно называл способом мошенничества
содеянное при обмане, раскрывая разнообразие
их форм, в том числе где ею выступает «Злоупо-
требление доверием», признавая отягчающим его
признаком.
Следующей интересующей нас группой явля-
ется уголовное законодательство государств англо-
саксонской правовой семьи, объединенных вместе
по ряду специфических признаков. Так, особен-
ность британского законодательства является не-
использование кодифицированного акта. Хотя за-
конодатель вообще не предусматривает уголовную
ответственность за мошенничество, его виды фак-
тически представлены обманными имуществен-
ными преступлениями. Именно «они именуются в
законодательстве как обман или мошенничество»
[18, с. 168]. К данным имущественным преступле-
ниям им отнесены деяния, содеянные обманными
действиями: во-первых, полученные имуществен-
ные ценности; во-вторых, полученные трансферт-
ные деньги; в-третьих, полученная имущественная
выгода; в-четвертых, полученные услуги; в-пятых,
уклонение от уплаты долга; в-шестых, уклонение от
оплаты.
К числу государств данной правовой семьи от-
носятся и США, где вообще отсутствует единая
уголовно-правовая система, в соответствии с аме-
риканской федеральной спецификой. Поскольку по-
ложения Примерного УК, сформулированные пра-
воведами Институтом права США, как модельный
закон в целях унификации законодательства субъ-
ектов федерации, описывают разные формы хище-
ния чужого имущества в следующих его структурах
соответственно, то многие нормы Примерного УК
США нашли отражение в уголовных кодексах от-
№ 4 / 2017 Вестник экономической безопасности
дельных штатов. Наряду с этим был издан целый
комплекс нормативных актов, прежде всего, феде-
ральные законы, которые были целенаправленные
на регулирование банковских операций, предусма-
тривая виды санкций за содеянные преступления.
Так, положения Закона «О ценных бумагах» и За-
кона «Об обмене ценных бумаг» предусмотрели
установление ответственности за мошенничество,
в виде регистрации коммерческих фирм, покупки-
продажи ценных бумаг, фальсификации годовых
и иных финансово значимых отчетов. В первую
очередь, стало наказуемым сообщать всякие невер-
ные сведения или скрывать достоверные сведения,
обманные действия, которые могли бы привести к
заблуждению любого лица, покупающего-продаю-
щего ценные бумаги, регулируемых федеральным
законодательством.
Аналогичные преступления входят в главу 5
Особенной части УК Китайской народной респу-
блики. В ее структуре 14 составов (ст. 263—276).
Кроме кражи, в ст. 264 выделяется также и три вида
грабежа [19]. Наряду с «открытым хищением», с
восемью квалифицирующими признаками в ст. 263,
267, в ст. 268 УК КНР предусматривается ответ-
ственность за грабеж, совершенный группой.
Согласно положениям УК КНДР, фактически
разграничиваются непосредственно преступления
против социалистической собственности реально
от деяний, посягающих на имущество граждан со-
циалистического государства. Поскольку социали-
стическая собственность — это государственная и
кооперативная виды собственности, то всякое по-
сягательство против них влекут ответственность
по ст. 56—65 гл. 4 «Преступления в сфере социа-
листической экономики» соответственно. В свою
очередь ст. 155—161 главы 8 раздела 2 посвящены
преступлениям, посягающим на личное имущество
граждан [20, с. 213—229].
В свою очередь, на основании положений УК Ре-
спублики Корея законодатель аналогичные составы
располагает в главах, входящих в Особенную часть,
первоначально главы 38 и окончательно главы 42
соответственно [21, с. 237—263]. Южнокорейский
законодатель в главу о краже и грабеже поместил
ст. 340 «Пиратство», квалифицируя, как содеянное
в виде захвата чужого судна в море с использовани-
ем угрозы применения коллективной силы и ст. 336
157
 ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
в виде хищения людей с целью получения выкупа.
Распространенность компьютерной информации
потребовало от корейского законодателя формули-
рования ст. 347-2 дополнительного состава «Мо-
шенничество с использованием компьютеров».
Несмотря на то, что основные законы данных
государств конституционно гарантируют уголовно-
правовую охрану частной, личной, государствен-
ной, общественной ее разновидностей, уголовное
законодательство в разных странах реализует это
несколько по-разному. Так, уголовные кодексы
России, Германии и Китая предусматривают по-
ложения об общих основаниях и пределах ответ-
ственности, формулируя единообразие санкций
при посягательстве на все виды собственности со-
ответственно. В свою очередь, российский и не-
мецкий законодатели определяют любую собствен-
ность словом «Чужая». Китайский законодатель
помимо словосочетания «Чужое имущество» в по-
ложениях ст. 270 УК КНР в большинстве статей
(ст. 263, 264, 266—268 УК КНР) непосредственно
разъясняет также «Государственное или частное
имущество».
Проанализировав составы хищений и спосо-
бы содеянного, сформулированные в положениях
зарубежного законодательства нам можно кон-
статировать наличие следующих обстоятельств.
Во-первых, существует большое количество казу-
истичных норм, описывающих в рамках разных
форм хищения чужого имущества разнообразные
способы совершения преступных посягательств на
собственность. Во-вторых, анализ содержания ана-
логичных статей показывает, что административная
ответственность в Республике Казахстане и Латвии
предусмотрена, как за неквалифицированные со-
ставы правонарушений («Кража»; «Мошенниче-
ство»; «Присвоение или растрата»), но также и за
квалифицированные их составы. Вследствие того,
что административная ответственность наступает
за неквалифицированный состав, то уровень обще-
ственной опасности таких деяний невелик это впол-
не оптимально. Однако, совсем иначе бывает уже
при совершении квалифицированных составов, ког-
да их характер и степень общественной опасности
(например, группа лиц, неоднократность, незакон-
ное проникновение в жилое, служебное, производ-
ственное помещение либо хранилище) возрастает
158 Вестник экономической безопасности
по экспоненте, логично предполагая наступление
уголовной ответственности, ее форм и их видов.
Соответственно реализация административной от-
ветственности фактически приводит к неэффектив-
ной реализации государственного принуждения, не
оптимизации уголовно-правовой борьбы с хище-
ниями в данных государствах. В-третьих, фактиче-
ским правовым основанием определения хищения
в качестве «Мелкого» в УК Украины и УК Респу-
блики Казахстан предусмотрено следующее его
толкование, хищение лишь чужого имущества, при-
надлежащего на праве собственности организации
или находится в ее ведении. Согласно положениям
их конституций, разные виды собственности опре-
делены равноценными разновидностями, гаранти-
ровано подлежат унифицированной, как уголовно-
правовой защите, так и охраняясь положениями
административного законодательства. Фактически
вывод из области непосредственно административ-
ной ответственности состава «Мелкое хищение»
непосредственно частной собственности выступает
коллизией с положениями Конституции о равенстве
имеющихся иных ее форм в реальной действитель-
ности этих государств. В-четвертых, фактически
состав преступления «Злоупотребление доверием»
во многих государствах непосредственно является
отдельным от состава «Мошенничество» реально
при условии причинения определенного ущерба,
включающим в структуру диспозиции «присвоение
или растрату» в качестве самостоятельных квали-
фицированных его способов, снимая при этом про-
блемы отграничения мошенничества от смежных
деяний. В-пятых, всякие тенденции какого-либо
увеличения количества мошеннических посяга-
тельств в государствах, с рыночной экономикой
заставила зарубежного законодателя целого ряда
иностранных стран, к фактическому определению
именно того, что обман выступает в качестве основ-
ного признака объективной стороны, формулирова-
нию в качестве усеченного состава преступления.
В-шестых, наиболее целесообразной разновидно-
стью фактически выступает непосредственно на-
значение штрафа, сумма которого кратно превы-
шает себестоимость изъятого имущества. Ввиду
строгости применяемых имущественных санкций, в
наиболее оптимальной мере государственного при-
нуждения осуществляется, как общая, так и частная
№ 4 / 2017
 ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
превенция каждого правового государства и циви-
лизованного общества. В-седьмых, разнообразные
способы содеянного при отсутствии унифициро-
ванного понятия, фактически не инкрементируется
непосредственно в современную отечественную
отраслевую систему, реализующую традиционную
доктрину «Состав преступления» соответственно.
Использования в науке иностранного понятийно-
терминологического аппарата дает основание для
существования в национальном уголовном зако-
нодательстве такой унифицированной дефиниции
«Хищение», оптимизируя правоприменительную
практику и эффективность реализации уголовной
ответственности.
Литература
1. Осокин Р.Б., Курсаев А.В. Ответственность
за похищение имущества с тел умерших или мест
их захоронения по уголовному законодательству
зарубежных стран и проблемы совершенствования
ст. 244 УК РФ «Надругательство над телами
умерших и местами их захоронений» // Между-
народное публичное и частное право. 2011. № 4.
С. 38—41.
2. Кокорев В.Г. Экономические преступления
в Уголовном кодексе Испании // Социально-эко-
номические явления и процессы. 2012. № 12 (46).
С. 373—380.
3. Ильяшенко А.Н. Уголовная ответствен-
ность за преступления экстремистской направлен-
ности по УК РФ и УК ФРГ: сравнительно-право-
вой анализ // Общество и право. 2013. № 3 (45).
С. 108—110.
4. Осокин Р.Б. Уголовно-правовая охрана об-
щественной нравственности: история и зарубежный
опыт противодействия: монография. Тамбов: Изд-
во Першина Р.В., 2013. 156 с.
5. Базарова С.З., Сошина Л.А. Преступле-
ния против семьи и несовершеннолетних в уго-
ловном законодательстве России и некоторых за-
рубежных стран: сравнительно-правовой анализ
// Вестник Иркутского университета. 2014. № 17.
С. 413—414.
6. Осокин Р.Б. Опыт уголовно-правового
противодействия преступлениям против обще-
ственной нравственности в Великобритании //
Общественная безопасность как уголовно-право-
№ 4 / 2017 Вестник экономической безопасности
вая и криминологическая категория: материалы
Международной научно-практической конферен-
ции, посвященной 50-летнему юбилею прокурору
Тамбовской области, заведующего кафедрой уго-
ловного права и процесса, кандидата юридических
наук Владимиру Ивановичу Торговченкову. Тамбов:
Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2015.
С. 144—147.
7. Осокин Р.Б. Уголовное законодательство
Австрийской Республики об ответственности за
преступления против общественной нравственно-
сти // Вестник Волгоградской академии МВД Рос-
сии. 2016. № 1 (36). С. 66—71.
8. Фирсов А.Н. Сравнительно-правовой ана-
лиз законодательства стран СНГ и ближнего зарубе-
жья об уголовной ответственности за заведомо лож-
ный донос // Вестник Владимирского юридического
института. 2016. № 2 (39). С. 195—198.
9. Марченко М.Н. Теория государства и права.
М., 1996.
10. Уголовный кодекс Республики Казахстан от
03 июля 2014 г. № 226-V: [сайт]. URL: http://online.
zakon.kz/Document/?doc_id=31575252 (дата обраще-
ния: 12.04.2017).
11. Уголовный кодекс Республики Беларусь.
СПб., 2001.
12. Уголовный кодекс Республики Азербайд-
жан. СПб., 2001.
13. Уголовный кодекс Украины. СПб., 2001.
14. Уголовный кодекс Франции. СПб., 2002.
15. Крылова Н.Е. Основные черты Уголовного
кодекса Франции. М., 1996.
16. Уголовный кодекс ФРГ. СПб., 2003.
17. Дворецкий М.Ю. Направления совершен-
ствования системы отдельных видов уголовных на-
казаний и иных мер исправления и безопасности в
контексте оптимизации уголовной ответственности
по УК ФРГ // Черные дыры в российском законода-
тельстве. 2009. № 5.С. 86—88.
18. Criminal law. Third edition 2000.
Catherine Elliot and Frances Quinn Chapter. № 9.
Fraudulentpropertyoffences.
19. Уголовный кодекс Китайской Народной Ре-
спублики. Владивосток. 1999.
20. Законы Северной Кореи. Сеул, 1999.
21. Собрание основных законов республики
Корея. Сеул, 2001.
159