Арбитражная практика для юристов № 4, апрель 2017

04.09.
2018 Арбитражная практика для юристов № 4, апрель 2017
Арбитражная практика для юристов | 4 Апрель 2017
От редакции
-Да здравствует кризис!
Новости
-Обзор арбитражных споров
-Прецедент месяца
Интервью
-«Мы защищаем только инноваторов. Такова политика нашей компании»
Главная тема
-Фикция извещения третьих лиц об отмене доверенности. Трудности, с которыми придется столкнуться на практике
-Полномочия представителя следуют из обстановки. Как развивается практика последние несколько лет
Судопроизводство
-Кассация направила дело на новое рассмотрение. Как оспорить ее решение
-ВАС разъяснил порядок обращения взыскания на право требования должника к третьему лицу. Когда такой порядок не
выгоден кредитору
Хозяйственные споры
-Закон предписывает оказание услуг бесплатно. Как обязать государство покрыть понесенные расходы
-Банк изменил курс иностранной валюты по договору банковского счета. Какие нарушения усмотрел Верховный суд
-Контрагент предлагает заключить предварительный договор. Какие условия нужно обязательно включить в документ
-Застройщик построил жилой дом на арендованной земле. Какова судьба участка под домом после продажи квартир
-В ГК появился договор счета эскроу. Как применять новую конструкцию на практике
Корпоративные споры
-Директор недобросовестно прекратил правовую охрану товарного знака. Алгоритм защиты прав компании
-Участники не согласны с действиями директора. Девять критериев для проверки недобросовестности его поведения
Банкротство
-Покупатель не успел зарегистрировать право собственности на недвижимость. Чем он рискует, если продавец
обанкротится
Теория
-Двустороннее обязательство предусматривает взаимообусловленные действия сторон. Три способа для
противодействия разрыву связи взаимных обязанностей
Личный опыт
-В наименовании торгового комплекса неправомерно использовался чужой товарный знак. Отвечать пришлось
управляющей компании
Последняя полоса
-Юридические эпиграммки
https://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=26584 1/63
04.09.2018 Арбитражная практика для юристов № 4, апрель 2017
ОТ РЕДАКЦИИ
Да здравствует кризис!
А ндрей Владимирович Егоров
к . ю. н., главный ре дак тор журнала «Арбитражная прак тик а для юристов»
Ну когда еще, если не в кризис, появятся такие дела, как определение Верховного суда РФ от 29.11.2016 № 5-КГ16-
180?! Подробнее об этом деле см. статью Романа Анатольевича Гусака.
16 декабря 2014 года через банкомат стороннего банка клиент снял с использованием банковской карты с рублевого
счета наличные денежные средства в долларах США. Он думал, что будет применяться курс Банка России плюс 1,5%.
Так было закреплено в их договоре с обслуживающим банком.
Однако 17 декабря 2014 года в тарифы обслуживающего банка были внесены изменения, согласно которым списание
денежных средств со счета осуществляется по курсу соответствующей валюты, установленному банком на дату
списания денежных средств со счета клиента. Это позволило банку играть с курсом. Он мог его поставить на 25%
выше курса Банка России, например.
Как бы то ни было, но, когда 18 декабря 2014 года банк произвел списание денежных средств со счета клиента
по новому тарифу (по курсу валюты, установленному банком), клиент потерял (а банк, соответственно, заработал)
около 1,1 млн руб.
Причем тут кризис, спросите вы меня?
А в какие еще времена бывают такие резкие падения рубля, когда одна только курсовая разница для физического
лица составляет миллион рублей? Будь здесь цена вопроса тысяч 20–30, клиент бы не стал судиться. Дороже
обойдется потерянное время.
А так клиент заупрямился, отсудился и сформировал правовую позицию, важную для всех аналогичных случаев. Это
здорово, я считаю. Вот и получается, спасибо кризису. Развивает право.
На статью 451 ГК РФ с его помощью мы уже посмотрели пристально, на одностороннее изменение тарифов теперь тоже.
Какой правовой институт станет следующим?
Верховный суд не успел пока издать абстрактные разъяснения по применению ст. 451 ГК РФ. Но зато по тем вопросам,
которые он разъяснил, скоро выйдет прекрасный комментарий «Как признать сделку недействительной и привлечь
контрагента к ответственности. Разъяснения ВС» — от Натальи Тололаевой, специалиста, причастного к подготовке
разъяснений. Очень рекомендую.
НОВОСТИ
Обзор арбитражных споров

Победителя аукциона нельзя понудить заключить договор по истечении срока его действия
Залог из ареста не дает прав залогового кредитора в деле о банкротстве должника
Прокурор не должен соблюдать досудебный претензионный порядок, оспаривая договор между двумя
юрлицами
Торговля алкогольной продукцией без лицензии — основание для дальнейшего отказа в ее выдаче
Представить протокол о принятии спорного решения должны принявшие его акционеры
ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ
Победителя аукциона нельзя понудить заключить договор по истечении срока
его действия
Если победитель аукциона отказался подписать договор, его нельзя понудить к заключению такого договора
по истечении срока его действия, предусмотренного аукционной документацией.
Областное министерство лесного хозяйства провело аукцион по продаже права на заключение договора купли-
продажи лесных насаждений сроком на полгода. Аукцион выиграл индивидуальный предприниматель.
Министерство направило победителю аукциона проект договора купли-продажи, в ответ на который предприниматель
подготовил претензию о несогласии с условиями аукциона. С целью разрешения возникших разногласий министерство
организовало комиссионное обследование лесных насаждений, подлежащих передаче предпринимателю,
но существенных нарушений не обнаружило.
Далее министерство направило предпринимателю на подпись договоры купли-продажи лесных насаждений,

подписанные со стороны министерства. Однако предприниматель не подписал их.
Министерство посчитало, что предприниматель уклоняется от подписания договора, поэтому обратилось

в арбитражный суд с иском о понуждении к заключению договора и взыскании упущенной выгоды (в размере цены
договора за вычетом внесенного задатка).
При этом иск был направлен по истечении более года с момента проведения торгов, а срок договора купли-продажи
к тому моменту истек.
Предприниматель, в свою очередь, счел, что министерство уклонилось от подписания договора, и обратился
с встречным иском о взыскании двойной суммы задатка, процентов за пользование чужими денежными средствами
и упущенной выгоды.
Суды трех инстанций встали на сторону министерства. Суды признали, что министерство не уклонялось от заключения
договора, напротив, от подписания договора, на основании аукционной документации, уклонялся предприниматель.
В связи с этим суды удовлетворили иск в части понуждения предпринимателя к заключению договора на условиях,
предложенных министерством.
При этом суды отказались взыскать упущенную выгоду в размере платы по договору за минусом задатка, поскольку
обязательство по внесению платы за приобретение лесных насаждений возникает из договора купли-продажи,
а не из протокола по результатам аукциона. Поскольку договор не заключен, а предметом торгов являлось только
право на заключение договора, суды сделали вывод об отсутствии причинно-следственной связи между уклонением
ответчика от заключения договора и упущенной выгодой в виде окончательной суммы стоимости лота.
Верховный суд РФ не согласился с нижестоящими судами. Суд счел, что подписанный сторонами протокол
по результатам торгов представляет собой предварительный договор.
Согласно п. 6 ст. 429 ГК РФ обязательства, предусмотренные предварительным договором, прекращаются, если

до окончания срока, в который стороны должны заключить основной договор, он не будет заключен либо одна
из сторон не направит другой стороне предложение заключить этот договор.
При этом из абз. 2 п. 5 ст. 448 ГК РФ в редакции, действовавшей до 01.06.2015, следует, что организатор торгов
вправе был воспользоваться таким способом защиты, как понуждение к заключению договора. Однако, учитывая
специфику предмета договора (заготовка древесины), понуждение покупателя — победителя торгов к заключению
договора в данном случае недопустимо.
Кроме того, Верховный суд отметил, что из поведения организатора торгов можно сделать вывод об отсутствии у него
реальной заинтересованности в заключении договора, поскольку он обратился в суд только через год после
проведения торгов и после истечения срока действия договора.
Требование о понуждении заключить договор купли-продажи лесных насаждений, срок действия которого истек
на день вынесения решения, не подлежит удовлетворению, поскольку заключение договора на прошедший период
противоречит общим принципам гражданского законодательства, не предусматривающих совершение действий
в прошедшем времени (п. 1 ст. 307 ГК РФ), а также нормам ст.ст. 445, 448 ГК РФ, направленным на обеспечение
фактической реализации интересов сторон, преследуемых при участии в торгах.
Более того, установление обязательства по совершению каких-либо действий в прошедшем периоде времени
в принципе невозможно.
В связи с этим Верховный суд отказал в удовлетворении требований министерства о понуждении предпринимателя
к заключению договора купли-продажи.
Источник: определение ВС РФ от 31.01.2017 по делу № А55-10533/2015
БАНКРОТСТВО
Залог из ареста не дает прав залогового кредитора в деле о банкротстве
должника
Если требования кредитора обеспечены арестом имущества должника по решению суда, они не считаются
обеспеченными залогом с точки зрения законодательства о банкротстве.
В рамках дела о банкротстве общества один из кредиторов обратился в суд с заявлением о включении его требований
в реестр. Требования кредитора были основаны на решении суда по другому делу. В рамках этого спора суд также
наложил обеспечительные меры в виде ареста имущества общества. Во исполнение решения суда судебный пристав-
исполнитель вынес постановление о наложении ареста на конкретное имущество должника. Однако после введения
процедуры банкротства должника арест был снят.
Суды трех инстанций признали обоснованным включение требований кредитора в реестр с удовлетворением в третью
очередь как требований по основному долгу, обеспеченных залогом имущества должника. Признавая за кредитором
статус залогового кредитора, суды сочли, что залог возник в силу п. 5 ст. 334 ГК РФ со дня вступления в законную
силу решения суда о взыскании задолженности и наложении ареста на имущество. При этом обстоятельства,
с которыми действующее законодательство связывает возможность прекращения залога (ст. 352 ГК РФ), не наступили.
Факт снятия ареста с имущества должника в связи с введением в отношении него процедуры наблюдения суды сочли
не имеющим правового значения для разрешения данного дела.
Другие кредиторы общества не согласились с данным подходом и обратились в Верховный суд РФ, требуя включить
спорную задолженность перед кредитором в третью очередь реестра на общих основаниях. Верховный суд
прислушался к их доводам. Суд указал, что наделение кредитора правами залогодержателя по правилам п. 5 ст. 334
ГК РФ обусловлено необходимостью защиты его прав, прежде всего, путем предоставления кредитору возможности
обратить взыскание на арестованную вещь после того, как ее собственником стало другое лицо, которое знало или
должно был знать о запрете (закрепление в отношении арестованного имущества принципа следования обременения
за вещью). При этом в п. 5 ст. 334 ГК РФ законодатель лишь приравнял права взыскателя к правам залогодержателя,
не указав на то, что в связи с введением запрета на распоряжение имуществом возникает полноценный залог. Более
того, как следует из буквального смысла указанной нормы, правила о возникновении прав залогодержателя действуют,
если иное не вытекает из существа отношений залога. Судебная коллегия сочла, что иное (отсутствие прав
залогодержателя) вытекает из существа отношений залога в ситуации банкротства должника.
Так, приоритет в удовлетворении требований залоговых кредиторов возникнет при ординарном залоге — залоге
на основании договора либо закона (п. 1 ст. 334.1 ГК РФ), то есть когда используются стандартные гражданско-
правовые меры обеспечения самого гражданского обязательства. Права же залогодержателя, указанные в п. 5 ст. 334
ГК РФ, возникают в большей части из процессуальных правоотношений (в том числе вследствие принятия судом
обеспечительных мер), при наличии широкого усмотрения со стороны государственного органа (не являющегося
стороной материальных отношений) как в вопросе об определении имущества, в отношении которого может быть
наложен запрет, так в вопросе о том, имеются ли основания для введения запрета, определенные правовым актом,
регулирующим процедуру ареста. Эти права могут быть реализованы лишь после вступления в силу решения, которым
удовлетворены требования, обеспечивающиеся запретом. Следовательно, названные меры, по сути, выступают
не способом обеспечения исполнения обязательства как такового, а являются особым механизмом, направленным
на фактическую реализацию подтверждающего обязательство акта государственного органа о взыскании
задолженности, и они действуют в рамках общих правил исполнения. При этом нормы законодательства о банкротстве
являются специальными по отношению к общим правилам исполнения. Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ
«О несостоятельности (банкротстве)» исключает возможность удовлетворения реестровых требований,
подтвержденных судебными решениями, в индивидуальном порядке и не содержит предписаний о привилегированном
положении лица, в пользу которого наложен арест. Таким образом, запрет на распоряжение имуществом не порождает
таких залоговых свойств, которые позволяют кредитору получить приоритет при удовлетворении его требований
в процедурах банкротства.
С учетом этого Верховный суд отказал кредитору в признании его требований обеспеченными залогом имущества
должника.
СУДОПРОИЗВОДСТВО
Прокурор не должен соблюдать досудебный претензионный порядок,
оспаривая договор между двумя юрлицами
Если прокурор подает иск в защиту неопределенного круга лиц, оспаривая сделку между двумя хозяйствующими
субъектами, он не должен соблюдать обязательный претензионный порядок, поскольку не является стороной
соответствующего правоотношения.
Предприятие (принципал) и общество (агент) заключили агентский договор. Согласно договору агент обязался
за вознаграждение совершать от имени и по поручению принципала действия, связанные со сбором платежей
за коммунальные услуги, оказываемые пользователям жилых помещений в многоквартирных домах. Прокурор
в интересах неопределенного круга лиц обратился в арбитражный суд с иском к обществу и предприятию о признании
агентского договора недействительным. При этом прокурор указал, что акционером общества является указанное
муниципальное образование, а оспариваемая сделка нарушает публичные интересы.
Суд первой инстанции возвратил иск на основании п. 5 ч. 1 ст. 129 АПК РФ в связи с несоблюдением прокурором
претензионного досудебного порядка урегулирования спора с ответчиками. Суд руководствовался ст.ст. 125, 126 АПК
РФ и разъяснениями Пленума ВАС РФ из постановления от 23.03.2012 № 15 «О некоторых вопросах участия прокурора
в арбитражном процессе». Суд пришел к выводу, что заявленные требования не вытекают из административных и иных
публичных правоотношений, а потому досудебный порядок урегулирования спора с ответчиками является обязательным
для истца в силу закона. Апелляция и кассация поддержали позицию суда первой инстанции.
Верховный суд РФ пришел к противоположным выводам по делу. Суд подчеркнул, что досудебный порядок
урегулирования экономических споров представляет собой взаимные действия сторон материального правоотношения,
направленные на самостоятельное разрешение возникших разногласий. Лицо, считающее, что его права нарушены
действиями другой стороны, обращается к нарушителю с требованием об устранении нарушения. Если получатель
претензии находит ее доводы обоснованными, то он предпринимает необходимые меры к устранению допущенных
нарушений, исключив тем самым необходимость судебного вмешательства. Такой порядок ведет к более быстрому
и взаимовыгодному разрешению возникших разногласий и споров.
Следовательно, на прокуроре лежит обязанность по принятию мер к досудебному урегулированию спора в случае, если
орган прокуратуры участвует в деле в качестве стороны материально-правового спора. Такая обязанность отсутствует
при обращении прокурора в арбитражный суд в защиту чужих интересов с требованиями, предусмотренными ч. 1 ст. 52
АПК РФ, либо при вступлении в дело в целях обеспечения законности на основании ч. 5 ст. 52 АПК РФ. Наделение
прокурора процессуальными правами и возложение на него процессуальных обязанностей истца (ч. 3 ст. 52 АПК РФ)
не делает его стороной материально-правового правоотношения и не налагает на прокурора ограничения, связанные
с необходимостью принятия мер по досудебному урегулированию спора. Таким образом, у судов не имелось оснований
для возвращения прокурору искового заявления по п. 5 ч. 1 ст. 129 АПК РФ.
АДМИНИСТРАТИВНЫЕ СПОРЫ
Торговля алкогольной продукцией без лицензии — основание для дальнейшего
отказа в ее выдаче
Если общество осуществляло продажу алкогольной продукции без лицензии, а затем обратилось за ее выдачей, факт
нелицензионной продажи может стать основанием для отказа в выдаче лицензии.
Общество обратилось в уполномоченный орган с заявлением о выдаче лицензии на розничную продажу алкогольной
продукции. Госорган провел внеплановую выездную проверку в отношении общества с целью оценки соответствия
предоставленных сведений лицензионным требованиям, установленным Федеральным законом от 22.11.1995 № 171 —ФЗ
«О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей
продукции и об ограничении потребления (распития) алкогольной продукции» (далее — Закон № 171 -ФЗ).
В ходе проверки госорган установил нарушение п. 1 ст. 26 Закона № 171 -ФЗ, поскольку общество на день проверки
осуществляло оборот алкогольной и спиртосодержащей продукции без соответствующей лицензии. Кроме того,
в одной из торговых точек общества помимо объекта розничной торговли был расположен объект общественного
питания, в котором осуществляется розлив крепких спиртных напитков без лицензии.
Указанные обстоятельства послужили основанием для принятия решения об отказе в предоставлении лицензии
на розничную продажу алкогольной продукции.
Госорган также обратился в суд с заявлением о привлечении общества к административной ответственности по ч. 3

ст. 14.17 КоАП РФ. В результате суд назначил обществу административный штраф в размере 200 тыс. руб.
Общество оспорило отказ в выдаче лицензии в суде.
Суды трех инстанций встали на сторону общества. Они указали, что законодательство устанавливает исчерпывающий
перечень оснований для отказа в выдаче лицензии на производство и оборот этилового спирта, алкогольной
и спиртосодержащей продукции (п. 9 ст. 19 Закона № 171 -ФЗ). Реализация субъектом, претендующим на получение
лицензии, алкогольной продукции в отсутствие лицензии, по мнению судов, в данном перечне не содержится.
Запрет на производство и оборот этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции без соответствующих
лицензий является общей нормой вне зависимости от намерения соискателя получить соответствующую лицензию
и не относится к лицензионным требованиям. В связи с этим факт привлечения общества к административной
ответственности по ч. 3 ст. 14.17 КоАП РФ не имеет значения для разрешения дела. Исходя из этого, суды пришли
к выводу об отсутствии у госоргана правовых оснований для принятия оспариваемого решения.
Верховный суд РФ не согласился с нижестоящими судами. Суд подчеркнул, что в соответствии с подп. 6 п. 9 ст. 19
Закона № 171 -ФЗ одним из оснований для отказа в выдаче лицензии является несоответствие заявителя иным
лицензионным требованиям, установленным в соответствии с положениями ст.ст. 2, 8, 9, 10.1, 11, 16, 19, 20, 25, 26
Закона № 171 -ФЗ.
Пункт 1 ст. 26 Закона № 171 -ФЗ устанавливает запрет на производство и оборот этилового спирта, алкогольной
и спиртосодержащей продукции без соответствующих лицензий. Таким образом, исходя из логического,
систематического и телеологического толкований норм права, указанных в Законе № 171 -ФЗ, положения п. 9 ст. 19,
устанавливающие основания для отказа в выдаче лицензии, должны применяться совместно с положениями указанных
в нем статей, в том числе с п. 1 ст. 26.
Установленные факты реализации обществом алкогольной продукции без лицензии и, как следствие, привлечение
общества к административной ответственности указывают на явное несоответствие общества требованиям, которые
предусмотрены ст.ст. 19, 26 Закона № 171 -ФЗ для организаций, стремящихся получить соответствующую лицензию.
Следовательно, поскольку госорган, а затем и суд установили факт реализации обществом алкогольной продукции без
лицензии, то есть основание отказа в выдаче лицензии, решение госоргана является законным.
КОРПОРАТИВНЫЕ СПОРЫ
Представить протокол о принятии спорного решения должны принявшие его
акционеры
При отсутствии у мажоритарного акционера оспариваемого им протокола общего собрания суд должен применить
принцип состязательности для его истребования, то есть запросить его у тех акционеров, которые оформили такой
протокол.
Иностранный мажоритарный акционер узнал о смене директора своего российского дочернего общества — вместо него
был назначен один из миноритарных акционеров.
Мажоритарий оспорил решение общего собрания о назначении нового генерального директора в суде. Акционер
указал, что в нарушение устава он не получал уведомления о проведении спорного общего собрания, не участвовал
в нем и не подписывал соответствующий протокол. Соответственно принятие данного решения прямо нарушает права
истца на участие в управлении обществом.
Суды первой и апелляционной инстанций отказали в удовлетворении требований истца, сославшись на то, что
у последнего отсутствуют документы о проведении спорного общего собрания. В истребованных от налогового органа
материалах регистрационного дела общества данный протокол также отсутствовал по неизвестным причинам.
Кроме того, в ходе судебного разбирательства участники общества приняли решении о восстановлении прежнего
генерального директора в должности.
Суды пришли к выводу, что отсутствие оспариваемого протокола не дает суду право рассматривать заявленные
в отношении него требования. Истец не представил доказательств принятия ответчиком оспариваемого решения
о смене руководителя общества. Доказательства того, что указанные документы были представлены в регистрирующий
орган, в материалах дела также отсутствуют. Истец не указал, каким образом при наличии указанных обстоятельств
нарушены его права и как данные права могут быть восстановлены в результате удовлетворения иска.
Истец не согласился с вынесенными судебными актами и оспорил их в кассации. Он настаивал, что отказ в признании
спорного решения недействительным лишает его права оспорить сделки, которые заключил новый директор в период
действия своих полномочий.
Суд округа прислушался к доводам истца. Кассация исходила из того, что запись о смене генерального директора была
надлежащим образом внесена в ЕГРЮЛ. При этом суды не установили, когда именно проводилось общее собрание
участников общества, на котором был назначен новый генеральный директор общества, и каким протоколом
оформлены результаты данного общего собрания.
Учитывая принцип состязательности спора, судам необходимо было предложить новому директору представить
в доказательство тот протокол общего собрания, которым оформлено соответствующее решение. Ведь именно
он обращался в ИФНС с заявлением о регистрации себя в качестве гендиректора и не отрицал наличия
соответствующего протокола.
Исходя из этого, суд округа отменил судебные акты нижестоящих судов и направил дело на новое рассмотрение.
Источник: постановление АС Московского округа от 23.01.2017 по делу № А40-251836/15.
НОВОСТИ
Прецедент месяца
Договор аренды нельзя расторгнуть путем заключения иного соглашения (определение ВС РФ от 16.02.2017
по делу № А60-40368/2014).
Суть дела
Унитарное предприятие (арендодатель) заключило с обществом (арендатор) договор аренды федерального имущества
сроком на 49 лет. В качестве арендной платы арендатор должен был нести затраты по содержанию имущества
в исправном состоянии.
В дальнейшем стороны подписали дополнительное соглашение к договору, дополнив перечень передаваемых арендатору
объектов, а также закрепив арендную плату в денежном выражении. Однако Росреестр отказался зарегистрировать
это соглашение, мотивировав отказ несовпадением перечня недвижимого имущества в договоре и допсоглашении.
Суды подтвердили правомерность отказа Росреестра.
Тогда стороны заключили договор об оказании услуг, по условиям которого предприятие оказывало обществу услуги,
направленные на поддержание эксплуатационных качеств соответствующего имущества.
Через несколько лет арендодатель получил распоряжение Правительства РФ о передаче имущества в аренду
обществу. Предприятие направило обществу письмо о расторжении договора оказания услуг и проект предлагаемого
договора аренды. Однако общество не подписало договор из-за разногласий по сумме арендной платы.
Поскольку действие договора об оказании услуг прекратилось, общество не подписало договоры аренды,
но продолжало пользоваться спорным имуществом, не внося плату за пользование, арендодатель обратился в суд
с иском о взыскании неосновательного обогащения в размере арендной платы за соответствующий период.
Арендатор же утверждал, что часть спорного имущества принадлежит ему на основании действующего договора
аренды, в связи с чем отсутствуют основания для взыскания неосновательного обогащения.
Позиция первой инстанции: реконструкция объекта аренды не прекращает

арендного обязательства
Суд первой инстанции исходил из того, что заключенный сторонами договор аренды является действующим, поскольку
он не расторгнут в установленном порядке. Заключение договора об оказании услуг не говорит о расторжении
договора аренды.
При этом суд учел, что часть спорных объектов, находящихся в пользовании общества, не идентична указанным
в договоре аренды. Так, в отношении десяти линейных объектов была выполнена реконструкция, в результате которой
в прежнем виде указанные объекты не сохранились.
Между тем суд отклонил довод истца о том, что в связи с реконструкцией договор аренды в отношении таких объектов
прекратился. ГК РФ не содержит такого основания прекращения арендного обязательства, как реконструкция объекта
аренды. Поскольку юридическая или физическая гибель реконструированных объектов не произошла, то в отношении
них договор аренды продолжает действовать. Указанное обстоятельство исключает применение норм
о неосновательном обогащении к правоотношениям сторон, связанным с пользованием спорным имуществом. Исходя
из этого, суд частично удовлетворил иск, взыскав с общества плату только за пользование объектами, которые
не были закреплены в договоре аренды.
Позиция апелляции: заключение нового соглашения в отношении

имущества говорит о расторжении договора аренды
Апелляционный суд указал, что одно и то же имущество не может быть объектом использования на основании
одновременно двух договоров: аренды и оказания услуг. Заключая новый договор до истечения срока действия
первоначального, стороны выразили намерение прекратить арендные отношения в порядке п. 1 ст. 450 ГК РФ. Также
апелляция сослалась на факт неоплаты обществом арендных платежей после заключения договора об оказании услуг.
Кроме того, после реконструкции переданные по договору аренды объекты в прежнем виде не сохранились. Вместо них
возникли новые объекты с иными характеристиками, которые ответчику в аренду не передавались. Поскольку после
уведомления предприятия о расторжении договора оказания услуг общество продолжало пользоваться спорным
имуществом, требование истца о взыскании неосновательного обогащения является правомерным. С учетом этого
апелляция удовлетворила иск.
Позиция кассации: договор аренды нельзя расторгнуть путем заключения

договора оказания услуг между теми же сторонами
Суд округа не согласился с выводами апелляции, указав, что из содержания договора оказания услуг не следует, что
стороны достигли соглашения о расторжении ранее заключенного договора аренды (ст. 421 ГК РФ). Действующее
законодательство не предусматривает возможность расторжения договора аренды путем заключения договора
оказания услуг между теми же сторонами.
Из разъяснений, изложенных в п. 1 информационного письма ВАС РФ от 28.01.2005 № 90, следует, что изменение
предмета аренды в период действия договора не означает ни физической, ни юридической гибели данного объекта,
которая по смыслу подп. 3 п. 1 ст. 352 ГК РФ влечет прекращение аренды. В связи с этим кассация отменила
постановление апелляции и оставила в силе решение суда первой инстанции.
Позиция ВС РФ: арендатор обязан оплатить пользование имуществом, даже

если соглашение не зарегистрировано
Верховный суд исходил из того, что стороны подписали дополнительное соглашение к договору аренды и приступили
к его исполнению. При этом отсутствие госрегистрации этого соглашения не свидетельствует об отсутствии между
сторонами обязательств, связанных с порядком пользования спорным имуществом.
Поскольку спорное имущество находится в пользовании общества по настоящее время, для взыскания платы
за пользование им не имеет правового значения выявление воли сторон относительно расторжения договора аренды
или продолжения его действия. В любом случае по правилам ст. 622 ГК РФ до возвращения арендодателю имущества
арендатор должен платить за пользование им. Тот факт, что предприятие обратилось в суд с требованием о взыскании
арендатор должен платить за пользование им. Тот факт, что предприятие обратилось в суд с требованием о взыскании
платы за пользование имуществом, ссылаясь на нормы гл. 60 ГК РФ о неосновательном обогащении, не может служить
основанием для отказа в удовлетворении данного требования. В итоге Верховный суд оставил в силе постановление
апелляции.
ИНТЕРВЬЮ
«Мы защищаем только инноваторов. Такова политика нашей

компании»
Об уловках производителей дженериков, преимуществах судебной процедуры перед административным
порядком рассмотрения споров в Роспатенте, а также об альтернативных способах защиты исключительных
прав и безвиновной ответственности нарушителя патента рассказала Наталья Гуляева, партнер
международной юридической фирмы Hogan Lovells.
БИОГРАФИЯ
• В 1998 году окончила юридический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова, в 2002-м защитила кандидатскую
диссертацию
• В 2003 году получила степень магистра в Tuebingen University в Германии
• Включена в списки арбитров Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС) и Российской

Арбитражной Ассоциации (РАА), член Королевского института арбитров (CIArb), солиситор
• Партнер Hogan Lovells, руководитель практик интеллектуальной собственности, медиа и технологий и практики
здравоохранения в России и СНГ
• Патентный поверенный РФ
• В 2015 году удостоена награды Euromoney «European Women in Business Law», в 2015 и 2016 годах — награды «Client
Choice Award» («Выбор клиента»)
• Автор ряда публикаций, постоянный спикер на международных конференциях
— Добрый день, Наталья Сергеевна! Расскажите нам, в чем круг Ваших профессиональных интересов?
— Здравствуйте, Андрей Владимирович! Прежде всего, споры по интеллектуальной собственности и в сфере ТМТ 1. Вы,
уверена, видели вышедший на днях рейтинг «Коммерсанта» — моя команда по этим категориям споров на первом
месте. Другая моя профессиональная страсть — коммерческий арбитраж, который расширяет для нас, юристов,
возможности в разрешении споров, это бесценно.
— Я перебью сразу же, с Вашего позволения. То есть имеют место и третейские разбирательства в патентном
праве? Никогда бы не подумал.
— Да, конечно. Споры по договорам о совместной разработке технологий, по лицензионным договорам

на использование технологий.
— А каких споров больше у Вас: по авторскому или по патентном праву?
— Зависит от индустрии клиента. Для сферы разработки программного обеспечения нередки споры по авторскому
праву. Для фармацевтической индустрии — патентные споры. Типичны два вида столкновений. Первый — споры между
компаниями-инноваторами по принципу «кто первый придумал». Второй — споры между инноваторами и дженериками,
прямые, «лобовые» нарушения патента.
— Дженерики — это старые запатентованные лекарства? То есть я имею в виду лекарства, по которым
закончился патент?
— Не совсем так.
Нередко в России дженерики выходят на рынок еще задолго до истечения первичного патента на активное
действующее вещество.
— Но тогда ведь это чистое нарушение патента. Ведь дженерик — это просто повтор другого лекарства?
— Да, дженерик — это копия, но ряд российских компаний не боится выйти на рынок с дженериком задолго
до истечения срока патента инноватора.
— А, теперь понял, что Вы имели в виду под термином «лобовое нарушение». А что, это так просто — украсть
чужое лекарство?
— Все гораздо проще. Не путайте с Coca-Cola, рецепт которой держится в строжайшем секрете. У каждого лекарства
есть так называемое активное действующее вещество. Его нельзя скрывать. И оно, как правило, защищено патентом.
Поэтому для того, чтобы понять, из чего состоит это лекарство, ничего особенного делать не надо. Все свойства
описаны в патенте и раскрыты.
— А потом что происходит? Нарушителей ведь довольно просто поймать. Контрольная закупка и вперед.
— Это очень сложная категория споров. У нас столкновение традиционно происходит в арбитражных судах.
Не в каждом регионе найдутся судьи, которые уже имели дело с такими нарушениями. Плюс подводные камни
патентно-технической экспертизы. И здесь я вижу большую проблему в том, что у нас законодательством
не регламентировано, что дозволено и этично, а что недозволено и неэтично в общении с экспертом. Моя команда
ориентируется на стандарты, предполагающие независимость эксперта. Однако наши оппоненты имеют свои взгляды
по этому вопросу. Недавно по одному из дел, которое мы вели, уважаемый эксперт, назначенный по ходатайству
оппонента и давший заключение, даже не ознакомился с материалами дела. Что здесь скажешь о независимости?
— Видимо, ему сфотографировали эти материалы и передали, зачем пешком-то в суд ему ходить? Что тут
особенного?
— А если ему дали не все материалы, а выборочно? Не нравится мне такой

подход. Верховный суд РФ четко разъяснил, что материалы дела не могут
быть предоставлены эксперту лицами, участвующими в деле без участия
суда. Еще одна сложность в патентных спорах в России состоит в том, что
у нас установлено разделение (бифуркация) споров о нарушении патента
и споров о признании патента недействительным. В одном случае дело
рассматривается судом, а во втором — Палатой по патентным спорам
Роспатента. У Палаты очень широкие полномочия как в отношении
российских патентов, так и евразийских патентов. А вот над процедурой
рассмотрения споров в Палате, равно как и над качеством решений, надо
еще работать и работать, чтобы приблизиться к европейским стандартам.
— Сравниваете с Патентным судом Германии?
— Можно сравнивать с Германией, можно с Великобританией. Факт

остается фактом — Палата рассматривает дела по административной
процедуре, не предполагающей состязательности, она строго ограничена
регламентом. А нам бы так не помешал инструментарий АПК РФ в спорах
о признании патентов недействительными. Плюс — сроки. Мы знаем, что
Роспатент активно работает над введением фиксированных сроков для
разбирательств в Палате по разным категориям дел, и очень ждем
изменений.
— Следовательно, дальше путь лежит в Суд по интеллектуальным

правам, где Палата, как административный орган, должна будет
доказывать свою правоту. Ну что ж, нарушители патентов, как
правило, крупные структуры, если брать рынок лекарств. Это
значит, пройдет 2–3 года, суды будут наконец выиграны и можно
будет взыскивать с нарушителей. Глобально ведь ничего страшного?
— Да, временные затраты существенны, иногда несколько лет. И все время тяжб патент, выданный РФ, выглядит для
правообладателя как абсолютно неработающий документ. Ну, предположим, крупная компания эти 2–3 года выдержит,
а если речь идет о стартапе, малом бизнесе, как быть?
— А что в основном взыскивается по патентным спорам — компенсация или убытки?
— В большинстве случаев компания-правообладатель стремится прекратить или предотвратить нарушение своих

прав — запретить продажу лекарства-дженерика и т. п. Часто ведь подготовку к нарушению начинают заранее
и на фармрынке ее легко заметить. Например, правообладатель видит, что кем-то зарегистрировано аналогичное
активное действующее вещество, уже проведено исследование биоэквивалентности, уже зарегистрирован
лекарственный препарат и, возможно, даже цена, по которой он будет продаваться. А патент еще будет действовать 7
лет, предположим. Что делать? Компания идет в суд, пытаясь предотвратить угрозу нарушения. Если в этот момент
«дженерик» подаст заявление об оспаривании патента в Палату по патентным спорам, то он приостановит движение
дела о нарушении или угрозе нарушения и, не ускоряя процесс в Палате, продолжит параллельно выводить дженерик
на рынок.
— А за рубежом-то как с этим борются?
— Точно так же, только с большим успехом. Зарубежные суды чаще российских выдают обеспечительные меры
в спорах о нарушении патентов, если им, например, показывают цепочку действий, которая выглядит как подготовка
к нарушению.
Очень бы хотелось, чтобы ситуация с обеспечительными мерами стала бы в российских судах более благоприятной для
правообладателя.
— Мы тут жонглируем с Вами терминами «споры о нарушении», «споры о наличии патента», а читателям
не всегда может быть понятно, что за этим скрывается. Хочу пояснить. Когда создавался Суд
по интеллектуальным правам (СИП), то за основу брали опыт Германии, где есть четкое разделение на споры
о нарушении патентов (их рассматривают любые суды в общем порядке) и споры о наличии патента (это
исключительная компетенция специального Патентного суда). Фактически в России сейчас создано то же
самое, с одним отличием — споры о нарушении попадают в СИП, но на уровне кассации. Много было критики
такого решения, но, мне кажется, идея интересная. Немцы, по крайней мере, в Патентном суде с некоторой
завистью смотрели на нас, когда мы говорили о том, что хотим такую идею попробовать. А спросить я хочу
вот что. Как Вам наш СИП? Получился?
— Мне очень жаль, что не все дела по интеллектуальной собственности попадают в этот суд. Сначала дела
по блокировке интернет-сайтов были отнесены к компетенции Мосгорсуда, а сейчас все больше и больше споров
о нарушении исключительных прав перекочевывают в суды общей юрисдикции. И над ними, как мы понимаем, нет
кассации в виде Суда по интеллектуальным правам.
— Например, что это за ситуации?
— Ну, допустим, киберсквоттер захватил какой-то известный домен и вымогает деньги у владельца тождественного
товарного знака. Киберсквоттер — физическое лицо, никакой регистрации как ИП у него нет.
— А раньше разве арбитражные суды такие дела рассматривали?
— Да, чаще всего такие споры, в силу их экономического характера,

рассматривали арбитражные суды. Теперь эти дела попадают, увы, в суды
общей юрисдикции, у которых нет ни наработанной практики по данной
категории дел, ни СИП в качестве кассационной инстанции. А ведь именно
СИП были даны прекрасные разъяснения по вопросам разрешения доменных
споров.
— Я, кажется, догадываюсь, в чем дело. ВАС РФ в свою бытность

руководствовался не формальным критерием (кто стороны спора),
а сущностным (экономический спор или общегражданский).
ВС РФ смотрел на ситуацию ровно противоположно. Соответственно,
теперь, после упразднения одной из сторон сражения, арбитражные
суды не чувствуют поддержки сверху и больше не горят желанием
сражаться за свою компетенцию. То есть если раньше они брали
такие дела, если к ним обращались, то теперь перестали.
— В этом отношении СИП установил очень хорошие критерии рассмотрения

споров о захвате доменных имен, они практически полностью совпадают
с подходами, которые представлены за рубежом. И раз
уж мы переключились плавно на доменные споры, отмечу, что у нас пока
нет аналога тому, что существует за рубежом — процедуре ускоренного
разрешения доменных споров UDRP, установленной ICANN. Это некий аналог
третейского разбирательства, у нас обширный опыт представления
клиентов по данной процедуре в ВОИС. Для доменов *.com туда можно обратиться, а для доменов *.ru не получится,
увы, хотя процедура позволяет правообладателям разрешить спор быстро и экономично.
— У меня еще вопрос, про компенсацию. Надо обсудить в свете недавнего постановления Конституционного
суда РФ, допустившего снижение компенсации по правилам о снижении неустойки.
— Я считаю, что в патентных спорах такой максимальный размер компенсации — 5 млн руб. — просто жалок и смешон.
— Скорее всего, она для авторских прав придумана.
— Изначально компенсацию ввели, как помните, для товарных знаков и авторских прав, и там этот институт начал
работать и в целом многим правообладателям он нравится. Но для первоклассных патентов на изобретения он явно
мелковат и не соразмерен с затратами правообладателя на создание изобретения.
— А Вы согласны с решением Конституционного суда по существу? Например, продан диск известного

исполнителя, на котором было записано более 70 его песен, каждая песня является самостоятельным
нарушением, поэтому минимальный размер компенсации (10 тыс. руб.) был перемножен на количество песен
и появилась цифра, довольно болезненная для нарушителя и никак не сопоставимая со стоимостью
проданного диска.
— Да, я согласна.
— Но один из ключевых доводов противников такой точки зрения всегда был таким: никто не знает, сколько
эпизодов реальных нарушений имело место, поэтому правильно будет наказывать рублем.
— Функция устрашения в компенсации безусловно присутствует. Но там, где очевиден перебор, снижать все-таки
стоит.
— А какой способ защиты работает в Германии, не знаете?
— В Германии распространен подсчет убытков по аналогии с лицензионными платежами, которые причитались бы

правообладателю за использование его исключительных прав при аналогичных обстоятельствах. У нас тоже есть такая
возможность по ГК — двукратный размер роялти. Но это не сверхпопулярная опция взыскания компенсации.
— Правильно, наш народ и убытки не особо любит взыскивать. Ему все больше неустойку подавай. Не любим
трудных путей, но любим возмущаться, что неустойку вдруг сильно срезали или, наоборот, отказались
снижать. Соотношение компенсации и лицензии примерно такое же. Первое — простое, но часто
несправедливое средство; второе — правильное и справедливое, но очень труднодоказуемое.
— Значит давайте подскажем людям правильный путь защиты. Давайте развивать практику по аналогии с лицензией.
— Еще один вопрос, который меня волнует в патентном праве, — вина. Я знаю, что в Германии вина
нарушителя имеет определяющее значение. У нас же высшие суды разъяснили, что это происходит
по правилам ст. 401 ГК, в которой есть и безвиновная ответственность предпринимателя. И тут такая
ситуация: я приобрел патент на изобретение, например, автомобиль, но производитель автомобиля
использовал в нем какое-то чужое изобретение, предположим, гениальный не снашиваемый 100 лет
подшипник. Правообладатель приходит ко мне и взыскивает убытки? Но я же вообще ни сном, ни духом, как
говорится…
— Я понимаю опасность, о которой Вы говорите, но в моей личной практике не было ни одного судебного дела,
в котором клиент поручил бы мне подать исковое заявление против лица, в действиях которого не было бы вины.
И в этом принципиальное недопонимание: многие считают, что правообладатель, получивший патент или товарный
знак, это такой капиталист, который наживается на народном горе и чуть что тащит любого в суд.
На самом деле до того, как правообладатель пойдет в суд, он постарается разрешить вопрос с нарушителем миром. Я,
например, вижу каждый день, что все добросовестные правообладатели именно так и поступают. Так было и до того,
как появились правила об обязательном претензионном порядке в АПК РФ.
— Я понял. Но моя позиция в том, что в ГК РФ ошиблись с безвиновной ответственностью в ходе реформы
2014 года. Я уже встречался с удивленными комментариями юристов, которые столкнулись с этим.
Напоследок расскажите немного о своей практике третейского разбирательства.
— Для нашей юридической фирмы коммерческий арбитраж, третейские разбирательства — серьезный поток работы.
Работаем с доменными делами по процедуре UDRP, спорами из лицензионных договоров, договоров о совместной
разработке технологий. Я вижу колоссальное количество преимуществ для рассмотрения таких споров третейскими
судами. Основных — два. Во-первых, только тот, кто написал много таких специфичных договоров, понимает, как они
работают. Где мы найдем судью с таким опытом? Во-вторых, третейское разбирательство оставляет сторонам
возможность не поссориться окончательно, это важно, когда речь идет о совместных инновационных разработках.
Беседовал Андрей Владимирович Егоров, главный редактор «АП».
1 Технологии, медиа, телекоммуникации.
ГЛАВНАЯ ТЕМА
Фикция извещения третьих лиц об отмене доверенности.

Трудности, с которыми придется столкнуться на практике
А ртем Георгиевич Карапетов
д. ю. н., дире к тор Юридиче ск ого института «М-Логос», профе ссор НИУ ВШЭ
Может ли сделка отмены доверенности считаться совершенной без уведомления представителя

Что должен делать представляемый после отзыва доверенности
Как работает фикция извещения третьих лиц
Отношения добровольного представительства, как известно, предполагают высокую степень доверия между
представляемым и представителем. Представитель совершает от имени и в интересах представляемого сделки,
а последний претерпевает их правовые последствия. Доверие — субстанция очень хрупкая и легко улетучивается.
Поэтому российский закон вполне обоснованно предусматривает, что представляемый может в любой момент отменить
выданную доверенность (ст. 188 ГК РФ)1.
Исключением из этого правила, известным также множеству других правопорядков, является случай выдачи
представителю доверенности на совершение сделки от имени представляемого, но в интересах самого представителя
во исполнение или обеспечение обязательства, имеющегося у представляемого перед представителем (или третьим
лицом, от имени или в интересах которого действует представитель). В такого рода доверенности может быть указано
на ее безотзывный характер (ст. 188.1 ГК РФ).
Сфера применения безотзывных доверенностей достаточно узка, и нас сейчас этот институт не интересует.
Рассмотрим ситуацию с обычными доверенностями.
Итак, представляемый потерял доверие и решил отменить выданную доверенность до окончания срока ее действия. Как
российский закон определяет порядок отмены доверенности?
Отмена доверенности — это односторонняя сделка

Фикция извещения отражена в п. 1 ст. 189 ГК РФ и нужна для того, чтобы защитить интересы представляемого от
исков третьих лиц.
В соответствии с п. 1 ст. 188 ГК РФ в редакции, вступившей в силу с 01.01.2017, отмена доверенности совершается
в той же форме, в которой она была выдана, либо в нотариальной форме. Это значит, что письменная доверенность
может быть отменена либо письменно, либо в нотариальной форме, а нотариально удостоверенная доверенность —
только в нотариальном порядке. Законодатель явным образом устанавливает, что волеизъявление представляемого
об отмене доверенности не может быть устным, а должно фиксироваться на бумаге (или в иной приравниваемой
форме). Насколько было обоснованным установление строго нотариальной формы отмены нотариальной доверенности
(правила, которого ранее российский ГК не знал), вопрос дискуссионный, но нас он здесь не интересует.
Отмена доверенности без каких-либо сомнений является сделкой. Причем сделкой односторонней.
Как известно, все односторонние сделки разделяются на те, которые требуют для возникновения желаемого правового
эффекта доставки соответствующего волеизъявления лицу, чьи права и обязанности эта сделка затрагивает
(например, зачет, отказ от договора, выбор в альтернативном обязательстве и т. п.), и те, которые считаются
совершенными вне зависимости от факта уведомления таких лиц (например, завещание).
Подавляющее число односторонних сделок относится к первой категории. Вопрос о том, к какой категории относится
сделка отмены доверенности, оставим здесь за скобками. Заметим лишь, что в законе есть некоторые намеки на то,
что речь идет о сделке, не требующей восприятия. Так, из буквального смысла абз. 1 п. 1 ст. 189 ГК РФ следует, что
представляемый уведомляет представителя и известных ему третьих лиц после отмены доверенности2.
Та же ситуация и с нотариальным удостоверением отмены доверенности: такая доверенность, если следовать букве
ГК, считается отмененной с момента удостоверения факта отмены, а не с момента уведомления представителя о такой
отмене. Эта идея еще четче прослеживалась в редакции п. 2 ст. 189 ГК, действовавшей до 01.09.2013.
В целом вопрос о том, может ли сделка отмены доверенности считаться совершенной без уведомления представителя,
является дискуссионным. В литературе высказывалась точка зрения о том, что отмена доверенности должна
признаваться сделкой, требующей восприятия3. И действительно, прекращение полномочий представителя досрочно
до того, как последний узнает об этом, может быть в ряде случаев крайне несправедливым. Ведь сделка, совершенная
представителем после прекращения полномочий, согласно ст. 183 ГК будет считаться совершенной от имени самого
экс-представителя. Это может закончиться для экс-представителя взысканием с него третьим лицом убытков (п. 3 ст.
183 ГК РФ). В этой связи было бы логичным исходить из того, что отзыв доверенности имеет правовой эффект только
с момента извещения представителя об отмене доверенности.
При этом, видимо, нет оснований увязывать факт отмены доверенности с уведомлением третьих лиц.
Доктрина видимости полномочий защищает интересы третьих лиц

Согласно п. 3 ст. 189 ГК РФ представитель, узнавший об отмене доверенности, должен немедленно вернуть
доверенность представляемому. Но представитель может не сделать этого и совершить сделку с третьим лицом,
умолчав о прекращении действия доверенности. Как же закон решает эту проблему?
ЦИ ТАТА: «Если т рет ьему лицу предъяв лена дов еренност ь, о прекращении кот орой оно не знало и не должно было знат ь, прав а и обязанност и,
приобрет енные в результ ат е дейст в ий лица, полномочия кот орого прекращены, сохраняют силу для предст ав ляемого и его прав опреемников » (п. 2 ст . 189
ГК РФ).
Иначе говоря, защита доверия третьего лица предъявленной ему доверенностью осуществляется не потому, что
доверенность, об отмене которой третье лицо не было извещено, все еще действует, а на основе доктрины видимости
полномочий. Другим примером применения такой доктрины видимости полномочий является институт полномочий в силу
обстановки (п. 1 ст. 182 ГК РФ). Сделка, совершенная бывшим представителем с третьим лицом, сохраняет силу для
представляемого, только если тот был добросовестным и не знал и не должен был знать о состоявшейся отмене
доверенности.
Итак, если третьи лица не были уведомлены представляемым об отмене доверенности, последняя, тем не менее, может
считаться отмененной, а интересы третьих лиц защищаются за счет гибкой доктрины видимости полномочий,
учитывающей добросовестность такого третьего лица4.
Применение в данном контексте доктрины видимости полномочий и защиты разумного доверия третьего лица факту
наличия у представителя полномочий, подтверждаемых имеющейся у него и предъявленной третьему лицу
доверенности, абсолютно обосновано и не вызывает никаких сомнений. Иное решение просто дестабилизировало бы
оборот и заблокировало возможность совершения третьими лицами сделок с представителем.
И здесь мы, собственно, и подходим к интересующему нас вопросу.
Представляемый, отменивший доверенность, но опасающийся того, что представитель не вернет доверенность

и совершит на ее основе сделку с третьим лицом, который может оказаться добросовестным, должен предпринять
действия по уведомлению третьих лиц о прекращении действия доверенности. Если доверенность содержит прямое
указание на третье лицо, с которым или в отношении которого представитель уполномочен совершить сделку,
то серьезных проблем у представляемого не возникает.
Дабы исключить риск появления добросовестного третьего лица и совершения бывшим представителем двух- или
многосторонней сделки с таким третьим лицом (или односторонней сделки в отношении такого третьего лица),
представляемому необходимо как можно скорее доставить известному ему третьему лицу извещение об отмене
соответствующей доверенности (п. 1 ст. 189 ГК РФ). Адресат такого извещения будет считаться уведомленным
и потеряет право ссылаться на свое добросовестное неведение и применение доктрины видимости полномочий
с момента доставки ему извещения (ст. 165.1 ГК РФ). Если представляемый не успел доставить извещение
до совершения своим бывшим представителем сделки с данным третьим лицом (или в отношении него), он может
отказаться от признания данной сделки, только если сможет доказать, что третье лицо на момент совершения сделки
знало или должно было знать об отмене доверенности из иных источников (например, было аффилировано с бывшим
представителем, получившим извещение об отзыве доверенности).
Но что если доверенность, как это часто бывает на практике, не содержит ограничений в отношении лиц, с которыми
или в отношении которых представитель уполномочен совершить сделку (например, дает представителю полномочие
на заключение любых или определенного рода договоров с любыми третьими лицами)? Как в таком случае
представляемому исключить риск появления совершенных от его имени бывшим представителем сделок
с добросовестными третьими лицами?
До реформы ГК РФ 2013 года закон не содержал каких-либо ясных указаний на сей счет. Это делало представляемого
абсолютно незащищенным. Если представитель оказывался недобросовестным, не возвращал выданную ему ранее
и впоследствии отмененную доверенность, такой представитель мог произвольно заключать сделки с третьими лицами,
введенными в заблуждение фактом наличия у представителя оригинала доверенности и имеющими затем все основания
апеллировать к доктрине видимости полномочий. Доказать сговор бывшего представителя с такими третьими лицами
или наличие у последних оснований знать об отмене доверенности из иных источников крайне сложно, а эффективного
инструментария для оповещения миллиардов людей по всему миру, миллионов зарегистрированных в России и других
странах коммерческих и некоммерческих организаций и иных субъектов гражданского права просто не существовало.
Скачать схему
Месячный срок для запуска фикции извещения третьих лиц является

ошибкой
Указанную проблему попыталась решить новая редакция п. 1 ст. 189 ГК РФ, вступившая в силу 1 сентября 2013 года.
Согласно данной новелле представляемый может удостоверить у нотариуса свою подпись на заявлении об отмене
доверенности и направить это заявление в издание, в котором публикуются официальные данные о банкротстве
(в настоящий момент в силу распоряжения Правительства РФ от 21.07.2008 № 1049-р эту функцию выполняет газета
«Коммерсантъ»). По прошествии месяца после публикации в этом издании все третьи лица считаются извещенными
об отмене доверенности. Соответственно, истечение этого срока запускает фикцию извещения всех третьих лиц
об отмене доверенности и лишает третьи лица (независимо от того, знакомились ли они действительно с содержанием
соответствующего издания) оснований ссылаться на свою добросовестность и применение доктрины видимости
полномочий.
Безусловно, это был значительный шаг вперед, так как в законе впервые появился хоть какой-то механизм защиты
интересов представляемого, выдавшего и впоследствии отменившего доверенность, в которой не указаны третьи лица,
с которыми или в отношении которых представитель был уполномочен совершать сделки.
Тем не менее оказалось, что данная процедура имеет два существенных дефекта.
Во-первых, очевидной ошибкой было указание на месячную задержку для запуска фикции извещения третьих лиц.
Абсолютно очевидно, что сама эта процедура обеспечения фикции извещения третьих лиц посредством публикации
могла работать только в том случае, если соответствующая редакция запустит электронный реестр извещений
об отмене доверенности. Вменять третьим лицам в обязанность изучать подшивки газет за все годы с момента выдачи
доверенности под страхом лишения их права полагаться на видимость полномочий категорически неприемлемо.
И такой реестр действительно был запущен и доступен по адресу.
Но если действует электронный реестр, в чем логика месячной задержки фикции извещения?
Эта задержка лишает представляемого возможности оперативно исключить риск злоупотреблений бывшего
представителя и появления добросовестных третьих лиц, полагающихся на видимость полномочий.
Ошибочность такого решения можно также продемонстрировать и на следующем примере: третье лицо перед
совершением сделки с представителем проверяет данные реестра. Допустим, оно это сделало и увидело там
публикацию об отмене доверенности, сделанную менее чем за месяц. Получается, что такое третье лицо, тем
не менее, может спокойно совершить сделку с бывшим представителем представляемого, не неся никакого риска.
Безусловно, если доказать, что оно заходило в электронный реестр перед совершением сделки, добросовестность
такого третьего лица будет исключена, даже если установленный месяц не прошел. Но проблема в том, что доказать
факт посещения соответствующего сайта третьим лицом будет крайне сложно. В итоге месячная задержка
потворствует недобросовестному поведению третьих лиц и делает саму процедуру крайне неудобной
и неэффективной.
Во-вторых, упущение состояло еще и в том, что в качестве издания была выбрана коммерческая структура,
публикующая данные о банкротстве, но никаких требований обеспечить бесплатный доступ к соответствующему
реестру не было установлено. В итоге на настоящий момент, если судить по опубликованным тарифам, стоимость
доступа к данному реестру составляет более 70 тыс. руб. в год.
Не вызывает никаких сомнений, что позволить себе такие расходы могут только крупные и средние корпорации.
Вряд ли подавляющее число граждан РФ, а также некоммерческих организаций, индивидуальных предпринимателей
и малых предприятий могут позволить себе подобные расходы.
В итоге получается крайне странная ситуация: все эти лица считаются извещенными об отмене предъявленной
им доверенности, несмотря на то, что требовать от них оплаты доступа к этому реестру неразумно. Такое положение
выглядит просто в высшей степени несправедливым.
Не имея доступа к реестру, небогатый участник оборота фактически лишается права ссылаться на видимость
полномочий и не может довериться предъявляемой ему доверенности.
Все это указывало на необходимость срочных уточнений законодательства.
С 1 января 2017 года работает электронный реестр отмененных

доверенностей
В 2016 году положения п. 1 ст. 189 ГК РФ действительно подверглись изменению. В чем смысл поправок?
Была введена альтернативная процедура обеспечения фикции извещения третьих лиц об отзыве доверенности. Помимо
сохраняющейся процедуры публикации в издании, осуществляющем официальную публикацию данных о банкротстве,
появилась процедура публикации в электронном реестре отмененных доверенностей, который ведет Федеральная
нотариальная палата (далее — ФНП). Данный реестр размещен на сайте reestr-dover.ru.
Необходимо обеспечить техническую возможность публикации в обоих существующих реестрах (или в перспективе – в
некоем едином реестре) данных об отмене любых доверенностей, выданных от имени соответствующего
представляемого за тот или иной период. Возможность такой «оптовой» отмены доверенностей особенно важна при
смене руководства компании, когда новый руководитель хочет прекратить все ранее выданные доверенности и «начать
с чистого листа»
Каковы особенности новой процедуры?
Во-первых, в этот реестр ФНП нотариус вносит данные о нотариальном удостоверении отмены доверенности
в обязательном порядке. В этом наблюдается отличие от опции публикации извещения об отзыве доверенности
в издании, публикующем данные о банкротстве. В последнем случае осуществление такой публикации зависит
от желания представляемого.
Во-вторых, согласно вступившей также в силу с 1 января 2017 года редакции п. 1 ст. 188 ГК РФ в обязательном
порядке нотариально удостоверяется отмена нотариальной доверенности, но по желанию представляемого нотариально
может быть удостоверена отмена и обычной письменной доверенности. Соответственно, у представляемого
по нотариальной доверенности попросту нет возможности избежать публикации в реестре: публикация будет
неизбежно сделана в реестре, который ведет ФНП, и это обеспечит фикцию извещения третьих лиц. Обращаться еще
и в издание, публикующее данные о банкротстве, такому представляемому нет надобности.
Представляемый же по обычной письменной доверенности может выбирать: либо публиковать извещение об отзыве
доверенности в издании, публикующем данные о банкротстве, либо удостоверить отмену доверенности нотариально
и автоматически запустить публикацию об отмене доверенности в реестре ФНП.
В-третьих, доступ к реестру ФНП бесплатный, в отличие от доступа к реестру публикаций, сделанных в издании,
авторизованном на публикацию данных о банкротстве.
В-четвертых, при публикации данных об отмене доверенности в реестре ФНП никакой месячной задержки нет, и третьи
лица считаются извещенными об отмене доверенности на следующий день после такой публикации. При этом новая
редакция ст. 189 ГК оставила в силе месячную задержку фикции извещения для публикаций об отмене доверенности
в издании, публикующем данные о банкротстве.
Обеспечивать фикцию извещения третьих лиц должен один механизм

В результате всех этих поправок положение дел стало несколько запутанным. Для обычных письменных доверенностей
существует два альтернативных механизма обеспечить фикцию извещения третьих лиц. Один — через электронный
реестр ФНП, другой — через газету «Коммерсантъ» и соответствующий электронный реестр.
В принципе, некий позитив здесь можно увидеть. Как минимум, для тех представляемых, которые хотят избежать
месячной задержки в фикции извещения, появляется вариант решения этой проблемы: нотариальное удостоверение
отмены письменной доверенности с последующим автоматическим отражением данных об этом в электронном реестре
ФНП и немедленным же наступлением фикции извещения третьих лиц.
Чем же плоха сложившаяся ситуация?
Во-первых, она возлагает на третьи лица, которым предъявлена обычная письменная доверенность, бремя проверки
обоих реестров, что повышает трансакционные издержки и просто усложняет заключение договора.
Во-вторых, вариант публикации через издание, официально публикующее данные о банкротстве, остается в силе,
а значит большое число третьих лиц, которым бывший представитель может предъявить юридически аннулированную
доверенность, просто лишено экономической возможности надежно удостовериться в действии доверенности из-за
дороговизны доступа к соответствующему реестру. Просто необходимо как можно скорее исправить ситуацию,
исключив ничем не обоснованный разнобой. Сделать это можно путем сохранения лишь одного, единого механизма
обеспечения фикции извещения третьих лиц, который одновременно (а) обеспечит бесплатный доступ третьих лиц
к данным об отмене доверенности и (б) исключит какую-либо задержку в фикции извещения третьих лиц.
С учетом того, что отмеченными особенностями обладает на настоящий момент реестр ФНП, имеет смысл сохранить
именно его, а вариант публикации в издании, публикующем данные о банкротстве, просто исключить. Это тем более
очевидно, что сейчас в силу прямого указания в законе (п. 1 ст. 189 ГК РФ) представляемый, желающий направить
в это издание извещение об отмене доверенности, все равно должен пойти к нотариусу и удостоверить подпись
на данном извещении.
Иначе говоря, представляемому все равно приходится ходить к нотариусу. Если нотариусы ведут теперь электронный
реестр отмененных доверенностей, и туда по логике закона могут заноситься и данные об отмене простых письменных
доверенностей, возникает вопрос: почему не превратить посещение нотариуса из первого шага в долгой процедуре
публикации извещения об отзыве доверенности в издании «Коммерсантъ» в простое обращение за нотариальным
удостоверением отмены письменной доверенности, которое будет приводить к возникновению фикции извещения
третьих лиц буквально на следующий день?
Если в доверенности прямо указаны третьи лица, фикция извещения

ее отмены не должна работать
Хотелось бы также сделать еще несколько важных, на мой взгляд, замечаний касательно функционирования института
фикции извещения третьих лиц посредством публикации.
фикции извещения третьих лиц посредством публикации.
Во-первых, необходимо обеспечить техническую возможность публикации в обоих существующих реестрах (или
в перспективе — в каком-то едином реестре) данных об отмене любых доверенностей, выданных от имени
соответствующего представляемого за тот или иной период. Возможность такой «оптовой» отмены доверенностей
особенно важна при смене руководства компании, когда новый руководитель хочет прекратить все ранее выданные
доверенности и «начать с чистого листа».
На момент написания данной статьи реестр ФНП такую возможность не содержит. Система поиска данных
о доверенностях и их отмене на сайте www.reestr-dover. ru предполагает указание реквизитов конкретных
доверенностей. Видимо, система настроена так, что публикация в ней об отмене не конкретной, а всех выданных ранее
доверенностей (или доверенностей, выданных за тот или иной период), просто не предусмотрена.
Во-вторых, встает вопрос о том, может ли работать фикция извещения посредством публикации в ситуации, когда
в доверенности прямо указаны третьи лица, с которыми или в отношении которых представитель уполномочен
совершить сделки. Цель введения фикции извещения при публикации состояла в том, чтобы решить проблему
неизвестности представляемому о тех третьих лицах, кому может быть предъявлена доверенность бывшим
представителем. Если представляемый знает личности тех, кого ему следует предупредить о прекращении
доверенности, почему бы ему не направить извещение таким третьим лицам напрямую?
Все-таки публикация сообщения в СМИ или нотариальном реестре и использование фикции извещения всех третьих
лиц для такой ситуации не задумывались. В такого рода ситуациях игнорирование представляемым возможности
направления прямого извещения может казаться недобросовестным. В этой связи следует обратить внимание на п. 132
постановления Пленума Верховного суда РФ от 23.06.2015 № 25, согласно которому применение фикции извещения
посредством публикации «без одновременного извещения представителя и известных представляемому третьих лиц
об отмене доверенности не допускается в случаях, когда доверенность была выдана на совершение сделки (сделок)
с конкретным контрагентом (контрагентами)».
Это разъяснение кажется вполне разумным. Но есть одно «но». В некоторых случаях представляемый может не знать
о содержании выданных им ранее доверенностей, а соответственно, о личности тех третьих лиц, которые могли быть
указаны в выданных доверенностях. В таких случаях представляемый сталкивается с проблемой в определении
адресатов прямых извещений. Например, в компании происходит смена руководства. Прежний директор мог умереть
или быть освобожденным от руководства компанией в конфликтной ситуации. В подобных случаях новый директор
может просто не знать, кому и какие доверенности выдавал старый директор. Сам факт того, что выданная
доверенность не была учтена во внутренних архивах и реестрах компании, не порочит доверенность. В итоге данных
о выданных от имени компании доверенностях у нового менеджмента может не быть, и кого нужно извещать об отзыве
доверенности, они поэтому не знают.
Как известно, смена руководства компании не прекращает ранее выданные доверенности автоматически. В такой
ситуации представляемого может спасти «оптовая» отмена всех доверенностей, когда-либо выданных от имени
компании до смены руководства. Как уже отмечалось, сейчас не вполне понятно, как это можно реализовать
на практике. Но, допустим, техническая возможность для этого решения обеспечена, и такая «оптовая» публикация
осуществлена. И здесь указанное выше разъяснение Верховного суда РФ может создать известные сложности.
В результате его применения окажется, что «оптовая» публикация об отмене доверенностей не затронет
доверенностей, выданных на совершение сделки или серии сделок с конкретным контрагентом (контрагентами).
Выходом из положения может служить следующее решение.
Указанное разъяснение Верховного суда РФ следует толковать как проявление принципа недопустимости
злоупотребления правом. Иначе говоря, формально по закону представляемый вправе обеспечить фикцию извещения
путем публикации, но Верховный суд посчитал, что в ряде случаев, когда представляемому заведомо известна фигура
третьего лица, использование такой фикции вместо прямого извещения недобросовестно и поэтому и должно
запрещаться. Соответственно, если в описанной ситуации смены руководства использование представляемым
механизма публикации вместо прямого извещения является вынужденным и не может быть признано злоупотреблением
правом, применение фикции извещения не должно блокироваться.
Единственным минусом такого решения, если оно будет в итоге реализовано на уровне судебной практики, является
то, что в результате третье лицо не сможет в полной мере исключить для себя бремя проверки соответствующих
реестров, даже если в предъявленной ему доверенности прямо указано на это третье лицо как на контрагента,
на совершение сделки с которым доверенность и выдана. Ведь нет гарантий, что впоследствии представляемый в суде
не подтвердит свою добросовестность и не объяснит отсутствие прямого извещения сменой руководства и отсутствием
данных о том, что данная конкретная доверенность была выдана прежним руководством и имела соответствующее
содержание.
1 Выражаем признательность Екатерине Папченковой за ценные замечания, высказанные в отношении проекта

настоящей статьи.
2 То, что буквальное толкование закона наталкивает именно на такой вывод, уже обращалось внимание в литературе.
См.: Егоров А. В., Папченкова Е. А., Ширвиндт А. М. Представительство: исследование судебной практики. М., 2016. С.
179.
3 См., напр.: Рясенцев В. А. Представительство и сделки в современном гражданском праве. М., 2006. С. 295;
Невзгодина Е. Л. Представительство и доверенность по гражданскому праву России // Проблемы теории.
Законодательство РФ. Вопросы правоприменительной практики / под ред. В. Л. Слесарева. Омск: Изд-во ОмГУ, 2005. С.
307–308; Байгушева В. Представительство. Ярославль, 2015. С. 119; Егоров А. В., Папченкова Е. А., Ширвиндт А. М.
Указ. соч.
4 Исключением, видимо, является указанный в п. 3 ст. 185 ГК РФ случай, когда письменное уполномочие
на совершение сделки представителем представлено представляемым непосредственно соответствующему третьему
лицу. В подобной ситуации для отмены доверенности требуется доставка извещения об отмене полномочий указанному
третьему лицу.
ГЛАВНАЯ ТЕМА
Полномочия представителя следуют из обстановки. Как

развивается практика последние несколько лет
А лександр Сергеевич Чупрунов
слушате ль РШЧП
Как суды толкуют норму ГК РФ о представительстве в силу обстановки

Свидетельствует ли супружеский статус о представительстве
Возникает ли полномочие из обстановки, если лицо действует на недоступной для посторонних лиц
территории
В российском правопорядке в усеченном виде законодательно закреплен аналог немецкой доктрины молчаливого
полномочия1.
В соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 182 ГК РФ речь идет о полномочиях, явствующих из обстановки, в которой действует
представитель (продавец в розничной торговле, кассир и т. п.).
Основная задача института состоит в защите оборота путем наделения лиц полномочиями в силу фактических
обстоятельств, при которых добросовестный участник оборота может сделать очевидный вывод о наличии у такого
лица права на принятие исполнения по договору, подписание актов, выдачу товара и т. д.
Для участников оборота может представлять проблему то, что невозможно перечислить все обстоятельства, которые
будут свидетельствовать о наличии у лица полномочий из обстановки: недаром закон содержит лишь несколько
примеров таких случаев, оставляя список открытым. В связи с этим представляется интересным проанализировать
позиции судов, чтобы понять, что считается достаточным для обнаружения у лица полномочий в силу обстановки.
В отечественной судебной практике можно выделить сразу несколько групп решений, в которых признается
представительство в силу обстановки2. Рассмотрим некоторые из них подробнее.
Андрей Егоров: Разъяснения Верховного суда по представительству.

Основные выводы в постановлении № 25
Полномочие определяется местом совершения сделки

Как правило, суды полагают, что полномочия из обстановки возникают, когда представитель осуществляет прием
товара на территории осуществления деятельности представляемого. Так, Арбитражный суд Дальневосточного округа
отметил, что работник общества имел право в отсутствие доверенности принять товар и расписаться в товарной
накладной (постановление от 23.08.2016 по делу № А73-6171/2015).
Место заключения договора тоже может свидетельствовать о полномочиях из обстановки: если договор оформляется
в кабинете руководителя подразделения банка, то у гражданина имеются основания полагать, что лицо, заключающее
этот договор от имени банка, наделено соответствующими полномочиями (постановление АС Уральского округа
от 03.03.2016 по делу № А71-6213/12).
В практике также отмечается, что доступ лица к объекту (например, обладание ключами от помещения)
свидетельствует о наличии полномочий, вытекающих из обстановки.
Так, суды указали, что полномочия лица, подписавшего акт обследования узла учета электроэнергии, явствовали
из обстановки, так как он имел доступ к закрытой для доступа третьих лиц территории и закрытому на замок прибору
учета электроэнергии (постановления АС Центрального округа от 10.10.2016 по делу № А08-5291/2015, Волго-Вятского
округа от 11.10.2016 по делу № А17-4286/2015).
Бухгалтер-калькулятор предоставил ключи от помещения, в котором находился прибор учета, что свидетельствовало
о наличии полномочий на подписание акта о безучетном потреблении электрической энергии (постановление
АС Центрального округа от 22.08.2016 по делу № А62-3259/2015).
Таким образом, большое значение при установлении полномочий в силу обстановки имеет местоположение
представителя при взаимодействии с иными лицами: суды зачастую не требуют формального закрепления полномочий
в случае, когда лицо находится на недоступной для посторонних лиц территории.
Устоявшаяся практика взаимоотношений через конкретных лиц наделяет

их полномочиями из обстановки
Если лицо уже выступало в роли уполномоченного на взаимодействие с контрагентом представителя, то это может
служить основанием для признания его получившим полномочия в силу обстановки.
Например, водители организации были уполномочены на подписание актов о приемке выполненных работ по ремонту
и техническому обслуживанию автомобилей, так как и ранее акты подписывались указанными лицами (постановление
АС Восточно-Сибирского округа от 11.03.2016 по делу № А10-3831/2015).
Мастера участка железнодорожных путей неоднократно подписывали и продолжают подписывать акты общей формы,
что не вызывает у сторон разногласий. По мнению Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа, этого достаточно,
чтобы имели место полномочия из обстановки (постановление от 17.08.2015 по делу № А19-6519/2014).
Работник расписывался в актах выполненных работ за другое, указанное в договоре, лицо, однако суд учел, что
работник и ранее подписывал акты выполненных работ, следовательно, «у истца не имелось оснований сомневаться
в полномочиях работника на приемку услуг» (постановление АС Дальневосточного округа от 29.07.2016 по делу
№ А59-5364/2015).
Суд посчитал, что полномочия отсутствуют, так как не представлены доказательства того, что работник действовал
ранее в аналогичной обстановке, то есть представлял интересы поставщика в вопросах качества товара
(постановление АС Западно-Сибирского округа от 12.09.2016 по делу № А67-7211/2015).
В рамках договора по аналогичным поставкам лицо на основании ранее подписанных товарных накладных также
принимало товар от истца, который был впоследствии оплачен ответчиком, что суд счел основанием для признания
полномочий из обстановки (постановление АС Поволжского округа от 02.08.2016 по делу № А55-21055/2015).
Довод ответчика о неправомочности лица, подписавшего спорный табель учета, несостоятелен, поскольку
по аналогичным табелям за более ранние периоды, подписанным тем же лицом, ответчик своих возражений не заявлял,
а это значит, что лицо являлось представителем из обстановки (постановление АС Поволжского округа от 25.05.2016
по делу № А55-19423/2015).
Устоявшейся практикой принятия товара суд признал приемку, осуществляемую формально неуполномоченными
работниками (постановление АС Северо-Кавказского округа от 26.01.2016 по делу № А32-11374/2015).
Интересным является дело, в котором контрагенты использовали электронную почту для обсуждения правовых
вопросов. Суд пришел к выводу, что полномочия работника-заказчика на согласование исполнения договора
(утверждение у заказчика подбора изображений) следовали из обстановки — переписки посредством электронной
почты, в частности из факта направления на согласование самого договора подряда на электронную почту работника
(постановление АС Центрального округа от 15.06.2016 по делу № А64-3288/2015).
С учетом обозначенной практики, можно сделать вывод о том, что суды обращают пристальное внимание
на сложившийся порядок отношений сторон и не склонны поощрять внезапную тягу к формальностям отдельных
недобросовестных лиц.
Полномочия из обстановки в силу близкого родства

Занимат ельно, чт о в судебной практ ике рассмат рив ают ся дела о предст ав ит ельст в е близких родст в енников : в част ност и, супружеские от ношения
яв ляют ся дополнит ельным подт в ерждением наличия у лица полномочий из обст анов ки.
Например, Арбит ражный суд Уральского округа уст анов ил следующее:
«Фат хуллин Р.И . яв ляет ся супругом от в ет чика, в инт ересах предпринимат еля Ков язиной Е.Ю. част ично получал цв ет очную продукцию, оплат у за кот орую
произв одил от в ет чик, при эт ом полномочия Фат хуллина яв ст в ов али из обст анов ки» (пост анов ление от 13.12.2016 по делу № А60-63401/2015).
В св ою очередь, для целей подписания акт а о безучет ном пот реблении элект рической энергии надлежащим предст ав ит елем Арбит ражный суд
Цент рального округа признал супруга (пост анов ление от 29.09.2016 по делу № А64-7427/2015).
Думает ся, чт о подобные в ыв оды судам следует делат ь от случая к случаю, при эт ом т щат ельно изучая обст оят ельст в а конкрет ного дела и не опираясь
т олько на наличие родст в енных св язей.
Должностное положение лица влияет на возникновение полномочия

Ввиду должностного положения (особой квалификации, нахождения на рабочем месте) лицо может быть признано
представителем в силу обстановки.
Арбитражный суд Московского округа установил, что путевые листы строительной машины подписаны главным
инженером, который является должностным лицом, ответственным за нормирование и расчеты, поэтому инженер
должен быть признан представителем общества (постановление от 09.06.2016 по делу № А41-43786/2015).
Суд посчитал, что главный инженер в силу обстановки уполномочен подписать акт приемки выполненных работ
по ремонту откатных ворот (постановление АС Северо-Западного округа от 15.08.2016 по делу № А56-50976/2015).
Как было указано судом, главный бухгалтер в силу обстановки уполномочен на подписание актов сверки, в которых
указано на исполнение работ ненадлежащим образом (постановление АС Уральского округа от 09.02.2016 по делу
№ А60-13967/2015). Главный бухгалтер был признан уполномоченным и на получение уведомлений, так как не были
представлены доказательства согласования сторонами порядка определения лица, имеющего право на прием входящей
корреспонденции (постановление АС Северо-Кавказского округа от 15.07.2016 по делу № А32-13923/2015. Однако
в другом случае главный бухгалтер не получил право на подписание акта сверки взаимных расчетов без специального
наделения полномочиями (постановление АС Московского округа от 08.11.2016 по делу № А40-231880/15).
Суд разъяснил, что прораб является представителем в силу обстановки и может подписывать акты приемки товара,
поскольку отсутствуют доказательства того, что иное лицо уполномочено принимать товар (постановление
АС Центрального округа от 13.10.2016 по делу № А35-9723/2015).
Спецификой выполняемых услуг по внедрению программного обеспечения суд объяснил то, что программисты являются
«лицами, полномочия которых явствуют из обстановки, в условиях которой происходила передача задач-заданий
ответчику посредством электронной почты и сети Интернет» (постановление АС Центрального округа от 11.08.2016
по делу № А83-5430/2015).
Таким образом, в практике закрепилось, что ответственные работники в силу своих знаний, положения, опыта
и ответственности могут выступать в роли представителя из обстановки.
Факт обладания печатью организации не должен порождать

представительства
Интересными представляются также дела, в которых, по мнению судов, полномочия следуют из обстановки не только
исходя из должностного положения лица, но и в ситуации, когда такое лицо имеет доступ к рабочему месту и печати
организации.
Большое значение факта наличия печати у представителя отмечается в следующих судебных актах:
— постановление АС Дальневосточного округа от 24.10.2016 по делу № А04-9164/2015: «…факт выдачи печати лицу,
подписавшему спорные документы, сам по себе свидетельствует о наделении данного лица полномочиями
на совершение определенных действий, необходимых для выполнения такого поручения, включая в том числе
и принятие товара»;
— постановление АС Поволжского округа от 21.04.2016 по делу № А06-4659/2015: «…заверение печатью организации

подписи конкретных лиц на актах при отсутствии доказательств того, что они не являются сотрудниками этих
предприятий, свидетельствует о полномочности таких лиц выступать от имени данных организаций»;
— постановление АС Восточно-Сибирского округа от 11.11.2015 по делу № А78-12610/2014: «…подпись в принятии

услуг скреплена оттиском печати ответчика, что свидетельствует о наличии у такого лица, которому вверена печать
ответчика, явствующего из обстановки полномочия действовать от имени последнего»;
— постановление ФАС Волго-Вятского округа от 24.03.2014 по делу № А82-7873/2013: «…наличие у лиц, подписавших
договор поставки, печати подтверждает, что товары по указанным товарным накладным приняты лицами, полномочия
которых явствовали из обстановки; у данных лиц в момент совершения рассматриваемых действий имелись
достаточные полномочия на их совершение»;
— постановление АС Московского округа от 22.07.2016 по делу № А40-210846/2015: «…проставленная на товарной

накладной печать является печатью организации — истца, что свидетельствует о наличии у лица, подписавшего
накладную, которому вверена печать ответчика, явствующего из обстановки полномочия»;
— постановление АС Восточно-Сибирского округа от 07.10.2014 по делу № А10-2969/2013: «…проставление на акте

приема-передачи контейнера от 09.01.2013 № 32–83 печати предпринимателя свидетельствует о наличии полномочий
у лица, проставившего печать, принять товар от имени ответчика»;
— постановление АС Поволжского округа от 22.09.2016 по делу № А55-16303/2015: «…проставление оттиска

санкционирует действия лица, чья подпись под этим оттиском скрепляется, а также считается совершенным
обществом, пока не будет доказано обратное».
Зачастую суды для установления полномочий в силу обстановки обращают внимание на тот факт, что печать выбыла
из владения, была украдена либо утеряна, либо могла быть использована третьими лицами для получения товара,
не предназначавшегося лицу3. Бремя доказывания ложится на сторону, которая утверждает, что печать не должна
являться сигналом полномочий в силу обстановки.
Так, при наличии оттиска печати на акте лицо является уполномоченным в силу обстановки, поскольку
не представлены обоснования того, каким образом печать организации могла оказаться в распоряжении
неуполномоченных лиц, не заявлены ходатайства о фальсификации печати4.
Указывается, что «наличие в накладной оттиска печати ответчика подтверждает его волеизъявление на получение
товара и одобрение действий получившего товар лица в отсутствие доказательств незаконного использования печати
лицом, принявшим товар» (постановление АС Уральского округа от 25.08.2016 по делу № А47-4072/2015).
Утверждается, что добросовестное лицо, должно известить контрагентов о пропаже печати, сообщить о потере в СМИ
и правоохранительные органы, в ином случае оно не может заявлять о пропаже печати в качестве извиняющего
обстоятельства, позволяющего считать акты не подписанными уполномоченным лицом (постановление АС Уральского
Иногда суды полагают, что наличие оттиска печати — недостаточное доказательство в связи с халатным отношением
лица к документообороту, например, когда за лицо, указанное в товарно-транспортных накладных, расписывается
другое лицо.
ЦИ ТАТА: «С учет ом уст анов ленных судами обст оят ельст в , присут ст в ие печат и на накладных не признано дост ат очным доказат ельст в ом наличия
обст анов ки, кот орая могла бы св идет ельст в ов ат ь о наделении полномочиями лица, прост ав ив шего св ою подпись на накладных… Небезупречным образом
оформляя документ ы, призв анные подт в ерждат ь факт исполнения обязат ельст в , т о ест ь, не придержив аясь должной ст епени осмот рит ельност и в делах,
кот орую подобает соблюдат ь субъект у предпринимат ельской деят ельност и при осущест в лении последней, ист ец принял на себя риски в озможного
наст упления негат ив ных последст в ий дальнейшего осложнения доказыв ания св оих имущест в енных прит язаний» (пост анов ление АС Западно-Сибирского
Интересным представляется дело, в котором суд указал, что наличие печати необязательно свидетельствует о наличии
полномочий, хотя печать может находиться у лица на законных основаниях. В частности, суд посчитал, что главный
бухгалтер не уполномочен на признание долга, «поскольку при составлении отчетных документов для ведения
бухгалтерского учета, подписываемых в том числе и главным бухгалтером, предполагается проставление оттиска
печати организации, что указывает на законность нахождения печати у главного бухгалтера, но не доказывает
наделение вышеназванным правом на признание задолженности» (постановление АС Московского округа от 08.11.2016
по делу № А40-231880/15).
В других случаях суды предлагают выяснять правовое основание для использования печати работниками
(постановления АС Дальневосточного округа от 14.09.2015 по делу № А24-2833/2014, от 27.06.2016 по делу № А24-
2919/2015).
Представляется разумным установление полномочий в силу обстановки с учетом дополнительных критериев.
Презумпция наличия полномочий при заверении подписи печатью влечет за собой невыгодные последствия для
организаций. Связано это с тем, что с развитием современных технологий копирование и подделка печатей легко
осуществимы, а это значит, что лицам нужно дать возможность заявлять о краже или фальсификации печати.
Таким образом, стоит положительно оценить имеющуюся довольно разнообразную российскую судебную практику
по признанию за лицами полномочий в силу обстановки.
Подобным образом упрощается взаимодействие контрагентов, находящихся в длительных отношениях, но в то же время

устанавливается барьер на пути недобросовестных субъектов за счет запрета противоречивого поведения.
Нельзя не отметить в позитивном ключе также отход российских судов от полярного взгляда на заверение подписи
печатью: российская практика в этом вопросе берет на вооружение подходы немецкого правопорядка5.
1 Подробнее см.: Рясенцев В. А. Представительство и сделки в современном гражданском праве. М.: Статут, 1998. С.
279; Егоров А. В., Папченкова Е. А., Ширвиндт А. М. Представительство: исследование судебной практики. М.: Статут,
2016. С. 62.
2 См.: Егоров А. В., Папченкова Е. А., Ширвиндт А. М. Указ. соч. С. 65–67.
3 См., напр., постановления: АС Северо-Кавказского округа от 15.01.2016 по делу № А53-4875/2015, от 26.01.2016
по делу № А32-11374/2015, от 09.02.2016 по делу № А32-38948/2014, от 10.02.2016 по делу № А53-16066/2014,
от 04.04.2016 по делу № А63-6256/2015, Центрального округа от 18.02.2016 по делу № А64-2678/2015, от 17.08.2016
по делу № А08-5242/2015.
4 См., напр., постановления: АС Волго-Вятского округа от 31.03.2014 по делу № А79-1484/2013, от 11.07.2016 по делу
№ А43-28748/2015, Дальневосточного округа от 30.06.2015 по делу № А51-33183/2014, Северо-Западного округа
от 04.07.2016 по делу № А56-36504/2015, от 26.08.2016 по делу № А56-62056/2015, от 09.09.2016 по делу № А56-
57875/2015, от 18.10.2016 по делу № А56-79905/2015, от 24.10.2016 по делу № А05-13599/2015, Западно-Сибирского
округа от 22.07.2016 по делу № А75-13837/2015.
5 См.: Егоров А. В., Папченкова Е. А., Ширвиндт А. М. Указ. соч. С. 69.
Кассация направила дело на новое рассмотрение. Как

оспорить ее решение
Виктор Олегович Петров
к . ю. н., рук оводите ль Арбитражной группы юридиче ск ой фирмы VEGAS LEX
Полина А лексеевна Стрельцова

младший юрист Арбитражной прак тик и юридиче ск ой фирмы VEGAS LEX
Какие действия не вправе совершать кассационный суд

Когда принятие судебного акта превышает полномочия суда округа
Какие доказательства не примет кассация
В действующей системе арбитражных судов РФ особое место занимают суды кассационной инстанции, поскольку
именно они представляют собой последний рубеж в рассмотрении споров перед Верховным судом РФ.
При этом наиболее спорными остаются вопросы реализации окружными судами своих полномочий, предоставленных
АПК РФ, а также соблюдения судами пределов рассмотрения дел (ст.ст. 286, 287 АПК РФ).
На практике возникают ситуации, когда суды округа при вынесении постановления о принятии нового судебного акта
по делу или при направлении дела на новое рассмотрение нарушают положения данных статей, что является
основанием для последующей отмены этих судебных актов Верховным судом РФ.
Суд округа не вправе исследовать доказательства и устанавливать

фактические обстоятельства дела
Согласно ст. 15 АПК РФ судебный акт должен быть законным, обоснованным и мотивированным. Судебный акт является
законным, когда он принят при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами
материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основан на применении
в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права. Судебный акт обоснован тогда, когда имеющие значение
для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона
об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании, а также когда
он содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов (постановление Пленума
ВС РФ от 19.12.2003 № 23 «О судебном решении»).
За указанными формулировками кроется следующее: для принятия законного решения суд должен верно определить
все обстоятельства дела, оценить доказательства и мотивированно принять или опровергнуть доводы сторон.
Под пределами рассмотрения дела в арбитражном суде кассационной инстанции по смыслу ст. 286 АПК
РФ подразумеваются те ограничения, которые установлены для суда при проверке законности судебных актов.
Кассация проводит проверку судебного акта на предмет законности исходя из доводов кассационной жалобы
и возражений на нее (ст. 286 АПК РФ). При рассмотрении дела суд округа проверяет, соответствуют ли выводы
арбитражного суда первой и апелляционной инстанций о применении нормы права установленным ими по делу
обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам.
Специфика кассационного пересмотра проявляется в том, что суд проверяет лишь законность судебного акта
и не вправе устанавливать обстоятельства, которые влияют на рассмотрение дела по существу, то есть предмет
и способ доказывания по делу, а также переоценивать выводы судов первой и апелляционной инстанций, сделанные
на основании установленных фактических обстоятельств. Полномочия по установлению обстоятельств, имеющих
правовое значение для разрешения дела, реализуются судами первой и апелляционной инстанций, так как именно
в их компетенцию входит рассмотрение дела по существу.
Данный вывод подтверждается правовой позицией Конституционного суда РФ, который указал, что нормы АПК РФ,
регламентирующие производство в суде кассационной инстанции, предоставляют суду при проверке судебных актов
право оценивать лишь правильность применения нижестоящими судами норм материального и процессуального права
и не позволяют ему исследовать доказательства и устанавливать фактические обстоятельства дела. Иное
позволяло бы суду кассационной инстанции подменить суды первой и второй инстанций, которые самостоятельно
исследуют и оценивают доказательства, устанавливают фактические обстоятельства дела на основе принципов
состязательности, равноправия сторон и непосредственности судебного разбирательства, — что недопустимо
(определение от 17.02.2015 № 274-О).
Таким образом, у окружного суда нет права на оценку фактических обстоятельств дела. Но при этом проверка
законности судебного акта невозможна в отрыве от материалов дела, содержащих доказательства, на основании
которых были установлены фактические обстоятельства, имеющие правовое значение для урегулирования спора, и,
соответственно, сделан вывод о применении той или иной нормы права судами первой и апелляционной инстанций.
Учитывая сказанное, а также положения ст. 170 АПК РФ, представляется, что кассация проверяет законность
в первую очередь на основании мотивировочной части обжалуемого судебного акта. Мотивировочная часть отражает
логику суда при принятии позиции по делу, мотивы и доводы, по которым суд принимает или отвергает доказательства
и доводы сторон, а также содержит указание на нормы права, которыми руководствовался суд, и мотивы, по которым
суд не применил нормы, на которые ссылались лица, участвующие в деле. Изучив мотивировочную часть судебного
акта, кассационный суд может сделать вывод о его обоснованности. Следовательно, у суда появляется возможность
проверить правильность выводов суда нижестоящей инстанции о применении той или иной нормы права для
разрешения спора по существу.
Важность мотивировочной части подтверждается и тем, что кассация вправе отменить судебный акт, если,
по ее мнению, в мотивировочной части обжалуемого судебного акта отсутствует какой-либо из элементов содержания,
которому мотивировочная часть должна соответствовать в силу ст. 170 АПК РФ. В этом случае суд направляет дело
на новое рассмотрение, так как установленные пределы рассмотрения дела в суде кассационной инстанции
не позволяют ему самостоятельно внести соответствующие изменения. Ведь внесение таких изменений подразумевает
установление иных фактических обстоятельств дела, что, как было указано выше, в суде кассационной инстанции
недопустимо (определение Президиума ВС РФ от 28.12.2015 по делу № А63-4164/2014, постановления АС Московского
округа от 20.12.2016 по делу № А40-33045/2016, от 22.12.2016 по делу № 40–62341/2016).
Таким образом, при рассмотрении кассационной жалобы и установлении оснований для реализации того или иного
полномочия кассация учитывает пределы рассмотрения, установленные ст. 286 АПК РФ, по результатам такого
рассмотрения.
Кассация откажет в приобщении к делу дополнений к жалобе или

письменных пояснений по обстоятельствам дела
Согласно ст. 287 АПК РФ по результатам рассмотрения кассационной жалобы арбитражный суд вправе:
— отменить или изменить решение суда первой инстанции и (или) постановление суда в части и, не передавая дело
на новое рассмотрение, принять новый судебный акт;
— отменить или изменить решение суда первой инстанции и (или) постановление суда апелляционной инстанции
полностью или в части и направить дело на новое рассмотрение в соответствующий арбитражный суд, решение,
постановление которого отменены или изменены.
Суд кассационной инстанции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были
установлены в решении или постановлении, либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции,
предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних
доказательств перед другими, о том, какая норма материального права подлежит применению и какое решение или
постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела.
Судебное дело поступает в арбитражный суд кассационной инстанции в сформированном виде с учетом всех
поступивших в материалы дела доказательств, дополнений и письменной позиции сторон. Задача и функции суда
округа заключаются, прежде всего, в исследовании судебных актов с учетом доводов поступившей жалобы.
Переоценка доказательств, их повторное исследование или выделение одного доказательства с точки зрения
доказательственной базы перед другими необоснованны.
Такой специфике судопроизводства отвечает и порядок рассмотрения жалобы в кассационном суде. Следует отметить,
что количество процессуальных документов, в которых стороны могут излагать свою позицию, в значительной степени
ограничено. Основными документами являются кассационная жалоба и отзывы на нее. Следует отметить, что
на практике суды кассационной инстанции особое внимание уделяют соблюдению требований АПК РФ о своевременном
направлении отзыва иной стороне. В противном случае отзыв подлежит возвращению его составителю как поданный
с нарушением требований АПК РФ.
Часто стороны ходатайствуют перед судом о приобщении дополнений к кассационной жалобе или письменных
пояснений по обстоятельствам дела. Суд, как правило, отказывает в приобщении таких процессуальных документов,
указывая, что основными документами при производстве в кассационной инстанции являются кассационная жалоба
и отзыв. Иные письменные документы являются доказательствами стороны и содержат в себе сведения о каких-либо
фактах или обстоятельствах дела. При этом в полномочия суда кассационной инстанции не входит исследование
обстоятельств дела или их переоценка.
При заслушивании сторон суд нередко просит указать на неправильное применение нижестоящими судами конкретной
материально-правовой нормы. На таких доводах и следует акцентировать внимание кассации.
Суд округа принимает во внимание нарушение процессуально-правовых норм только в том случае, если оно повлекло
за собой принятие неправильного судебного акта (ч. 3 ст. 288 АПК РФ). На практике это означает, что допущенное
процессуальное нарушение было столь серьезным, что повлияло на общий характер правильности решения или
постановления. Например, если суд первой инстанции не рассмотрел заявление ответчика о снижении размера
неустойки (и апелляция не устранила данное нарушение), то это может стать основанием для отмены принятых
судебных актов. Самостоятельно устранить такое нарушение суд округа не вправе (постановления ФАС
Дальневосточного округа от 30.10.2012 по делу № А51-4918/2012, АС Поволжского округа от 19.01.2015 по делу
№ А12-6182/2014).
Принятие судебного акта на основании переоценки выводов нижестоящих

судов превышает пределы полномочий кассации
Основанием для принятия нового судебного акта судом кассационной инстанции и направления дела на новое
рассмотрение является неправильное применение нормы материального или процессуального права судами первой
и апелляционной инстанций. При этом нижестоящие суды должны верно определить и установить фактические
обстоятельства дела, имеющие правовое значение для его разрешения. Если суд округа установит, что при
рассмотрении дела суды нижестоящих инстанций неправильно определили обстоятельства, имеющие правовое
значение для разрешения спора по существу, либо их выводы не соответствуют установленным по делу фактическим
обстоятельствам или имеющимся в деле доказательствам, суд округа обязан отменить обжалуемые судебные акты
и направить дело на новое рассмотрение в соответствующий нижестоящий суд (ч. 1 ст. 288 АПК РФ).
Неполное выяснение обстоятельств, имеющих существенное значение для разрешения дела по существу судами
нижестоящих инстанций, преждевременность выводов судов о доказанности того или иного обстоятельства, на которое
ссылается одна из сторон, необходимость исследования и оценки уже представленных в материалы дела
доказательств, а также осуществления иных процессуальных действий, необходимых для принятия обоснованного
и законного акта, являются основаниями для направления дела судом кассационной инстанции на новое
рассмотрение.
Направляя дело на новое рассмотрение, суд указывает, что при таких обстоятельствах он не вправе самостоятельно
устранить выявленные нарушения путем принятия нового судебного акта, так как данные процессуальные действия
предусмотрены при рассмотрении дела в первой инстанции (постановления АС Московского округа от 18.04.2016
по делу № А40-42035/2015, от 22.12.2016 по делу № А40-245799/2015, от 26.12.2016 по делу № А40-3071/2016).
При этом окружные суды при реализации указанного полномочия также допускают нарушения.
Так, в одном из дел Верховный суд РФ указал, что суды первой и апелляционной инстанций подробно исследовали
и установили все фактические обстоятельства, имеющие существенное значение для рассмотрения дела, на основе
представленных сторонами доказательств, которые суды оценили в совокупности и взаимосвязи с учетом положений
ст. 71 АПК РФ. Однако, ссылаясь на те же доказательства, что и суды нижестоящих инстанций, суд округа дал этим
доказательствам иную оценку, в то время как нормы АПК РФ относят установление фактических обстоятельств дела
и оценку доказательств к полномочиям судов первой и апелляционной инстанций. При этом мотивированных
обоснований неправильного применения судами нижестоящих инстанций норм материального права, опровергающих
вывод судов о реальности спорных финансово-хозяйственных операций общества с названными поставщиками, суд
округа не привел. Таким образом, переоценив представленные в материалы дела доказательства, суд отменил
судебные акты судов нижестоящих инстанций и принял новый судебный акт по делу, превысив свои полномочия,
установленные АПК РФ (определение от 18.08.2016 по делу № А60-4982/2015).
Анализ практики Верховного суда РФ по отмене постановлений судов кассационной инстанции показал, что принятие
нового судебного акта, которым непосредственно разрешается спор по существу, на основании переоценки выводов
нижестоящих судов и установлении иных фактических обстоятельств дела признается превышением допустимых
пределов и полномочий, установленных для рассмотрения дела в суде кассационной инстанции (определения
ВС РФ от 28.01.2016 по делу № А07-10144/2011, от 15.08.2016 по делу № А40-200411/2014).
Так, в одном из дел Верховный суд указал, что суд округа в нарушение положений АПК РФ переоценил выводы судов
первой и апелляционной инстанций об установленных обстоятельствах и, направив дело на новое рассмотрение
по установленным им основаниям, фактически предрешил спор. Суд кассационной инстанции предложил судам
дополнительно проверить имеющиеся в деле доказательства, собрать новые доказательства в целях иной оценки
стоимости имущества, вносимого сторонами спорного договора в счет оплаты акций общества. Фактически суд округа,
направляя дело на новое рассмотрение, освободил истцов от неблагоприятных последствий несовершения требуемых
законом процессуальных действий, предоставив им не предусмотренную процессуальным законом и противоречащую
принципу правовой определенности возможность неоднократного рассмотрения дела по правилам судебного
разбирательства в суде первой инстанции с представлением в материалы дела дополнительных документов
и обоснования заявленных требований. Следовательно, у кассационного суда отсутствовали основания для отмены
судебных актов и направления дела на новое рассмотрение, как для собирания новых доказательств, так и для
повторной их оценки (определение от 12.07.2016 по делу № А63-3604/2015).
Аналогичный подход отражен и в другом деле, в котором Верховный суд указал, что, направляя дело на новое
рассмотрение, суд округа поставил истца в преимущественное положение, дав ему возможность представить для
приобщения к материалам дела дополнительные доказательства, которые тот не представил ранее при отсутствии
к тому уважительных причин, и умалил тем самым права ответчика по первоначальному иску, создав условия
процессуального неравенства сторон, нарушив принципы диспозитивности и равноправия. При таких обстоятельствах
у кассации также отсутствовали основания для отмены судебных актов и направления дела на новое рассмотрение,
как для собирания новых доказательств, так и для повторной их оценки.
При рассмотрении дела в порядке кассационного производства суд округа должен учитывать работу судов первой
и апелляционной инстанций, отраженную в мотивировочных частях судебных актов по рассматриваемому делу,
и направлять дело на новое рассмотрение только при наличии достаточных для этого оснований (определение
от 19.07.2016 по делу № А76-2453/2015).
В другом деле Верховный суд подчеркнул, что полномочия вышестоящего суда по пересмотру дела должны
осуществляться в целях исправления судебных ошибок, неправильного отправления правосудия, а не для пересмотра
дела по существу. Выводы суда апелляционной инстанции основаны на установленных им при рассмотрении дела
фактических обстоятельствах, представленных доказательствах, правильном применении норм материального
и процессуального права. У суда округа не имелось предусмотренных ст. 288 АПК РФ оснований для отмены
постановления апелляционного суда (определение от 27.09.2016 по делу № А40-66880/2014).
Таким образом, несмотря на наличие установленных ст.ст. 286–287 АПК РФ четких пределов рассмотрения дела в суде
кассационной инстанции и полномочий, которые суд округа вправе реализовать по результатам рассмотрения
кассационной жалобы, на практике кассационные суды допускают нарушения при оценке фактических обстоятельств
дела, что, в свою очередь, приводит к отмене законных и обоснованных актов судов нижестоящих инстанций.
В силу особой правовой значимости кассационной инстанции следует уделять особое внимание соблюдению пределов
рассмотрения дела и полномочий суда и при наличии соответствующих нарушений направлять жалобы в Верховный суд
РФ.
ВАС разъяснил порядок обращения взыскания на право

требования должника к третьему лицу. Когда такой порядок
не выгоден кредитору
Владислав Сергеевич Костко
сове тник юридиче ск ой фирмы «Аве лан»
Когда право требования должника переходит к взыскателю

Как обратить взыскание на право требования, по которому не получен исполнительный лист
Целесообразно ли обращать взыскание в отношении будущих прав
В 2014 году Президиум ВАС РФ выработал подход к обращению взыскания на право должника требовать уплаты
денежных средств с третьего лица, подтвержденное решением суда. Для этого необходимо изменить порядок
исполнения соответствующего судебного акта. Но такой подход не соответствует действующему законодательству,
а также не является последовательным и понятным. Кроме того, этот подход не распространяется на случаи, когда
решение суда вступило в силу, но должник отказывается получать или предъявлять исполнительный лист. Рассмотрим
варианты толкования указанных разъяснений, а также возможные решения возникающих на практике проблем.
Закон не разграничивает порядок взыскания в отношении денежных

средств и права взыскателя по исполнительному листу
В рамках исполнительного производства взыскание можно обратить на права требования должника в качестве
взыскателя по исполнительному документу (п. 2 ч. 1 ст. 75 Федерального закона от 02.10.2007 № 229-ФЗ
«Об исполнительном производстве»; далее — Закон № 229-ФЗ).
Эта ситуация предполагает, что должник сам является кредитором по отношению к некоему третьему лицу (дебитор),
причем решение о взыскании с дебитора вступило в силу.
Закон предусматривает, что обращение взыскания на принадлежащее должнику право получения денежных средств
производится в порядке, установленном для обращения взыскания на дебиторскую задолженность (п. 2.1 ст. 75 Закона
№ 229-ФЗ).
А. С. Намятов считает, что на практике данная норма охватывает только два возможных варианта:
1) задолженность с третьего лица не взыскана, но исполнительный лист находится на исполнении (именно в этом
случае проводятся торги);
2) задолженность взыскана и находится на депозитном счете судебных приставов, но не перечислена взыскателю1.
Е. Г. Стрельцова выявляет ряд проблем применения п. 2 ч. 1 ст. 75 Закона № 229-ФЗ2. Так, автор обращает внимание
на неточность данного положения закона: если для применения указанной меры принудительного исполнения требуется
наличие исполнительного листа, то без содействия должника (которое заключается в получении листа) ее применить
невозможно. Поэтому предлагается толковать норму так, что обращение взыскания на право возможно, если оно
подтверждено одним из установленных законом оснований (надо полагать, что достаточно самого по себе решения).
В части способа реализации обращения взыскания автор считает, что «поскольку взыскатель обладает правом
на обращение взыскания на имущественные права должника в силу прямого указания закона, такое замещение должно
производиться судебным приставом при обнаружении сведений о наличии основания исполнения в пользу должника
с третьего лица, с обязательным предупреждением об этом третьего лица».
Президиум ВАС РФ указал, что порядок обращения взыскания на дебиторскую задолженность и на право получения
денежных средств отличается от обращения взыскания на право по исполнительному документу. Причем в последнем
случае сам пристав не проводит ни арест, ни оценку, ни продажу с публичных торгов. При этом исполнение судебного
акта в пользу взыскателя за счет прав должника по исполнительному листу осуществляется в форме изменения
способа и порядка исполнения решения суда (ст. 324 АПК РФ), которым денежные средства были присуждены
должнику (постановление от 18.02.2014 № 5243/06, далее — Постановление № 5243/06).
Видимо, обращение взыскания в таком случае будет заключаться в том, что суд должен будет указать, какие суммы
и за счет какого обязательства (основное, проценты, неустойка и т. д.) подлежат перечислению взыскателю в целях
исполнения его судебного акта.
Изменение порядка исполнения заключается в том, что денежные средства перечисляются на депозитный счет
судебных приставов, которые ведут исполнительное производство взыскателя, и перечисления делаются в пользу
взыскателя, а не должника. Об этом свидетельствует следующее указание Президиума ВАС РФ: «именно суд
определяет, за счет каких присужденных этому лицу прав требования (задолженность, проценты за прошедший или
будущий период, неустойка, прочее), в какой сумме и в каком порядке будет погашаться его долг перед взыскателем
по иному исполнительному производству».
В Постановлении № 5243/06 четко не указано, кто именно вправе подать заявление об изменении порядка исполнения
решения. Прежде всего, согласно ст. 324 АПК РФ просить об изменении порядка исполнения судебного акта могут
пристав, взыскатель или должник в рамках соответствующего дела.
На первый взгляд из Постановления № 5243/06 следует, что необходимо просить изменения судебного акта,
по которому денежные средства взысканы в пользу должника. Понятно, что ни должник, ни соответствующее третье
лицо в изменении не заинтересованы, и вряд ли от них можно ожидать подобных заявлений. Взыскатель же в деле
должника не участвовал, а потому формально он не только не вправе просить изменения судебного акта, но и лишен
возможности участвовать в рассмотрении этого вопроса судом. Остается только судебный пристав. Взыскатель же
лишь получает возможность оспорить бездействие пристава, если тот своевременно не обратится в суд за изменением
порядка исполнения судебного акта.
Впрочем, предпочтительнее все же другое толкование. Ведь изменение судебного акта требуется в связи
с затруднительностью исполнения судебного решения именно в пользу взыскателя. Поэтому лишь взыскатель
по своему делу, либо же пристав в рамках этого исполнительного производства может представить достаточные
доказательства невозможности исполнения этого акта без изменения порядка исполнения решения в пользу должника.
Об этом свидетельствует также положение Постановления № 5243/06 в той части, где говорится, что «определение
выносится судом с учетом представленных заинтересованными лицами доказательств существования объективных
затруднений в исполнении судебного акта».
Понятно, что никаких затруднений в исполнении изменяемого судебного акта не существует. Тогда упоминаемые
в Постановлении № 5243/06 взыскатель и должник — это участники того исполнительного производства, где
обнаружена затруднительность исполнения судебного акта.
В целом, указанный подход применим лишь на случай наличия как минимум двух исполнительных производств,
по одному из которых должник выступает взыскателем.
Применение этого способа обращения взыскания невозможно, если должник не получил исполнительный лист или
не предъявил его к взысканию. Ведь в отсутствие исполнительного производства по заявлению должника, даже если
и допустить, что суд изменит порядок исполнения судебного акта, никакое исполнение невозможно. Как известно,
помимо воли должника исполнительное производство возбудить нельзя.
Но как тогда обратить взыскание в том случае, когда исполнительный лист не получен или не предъявлен?
Прежде всего, обращение взыскания принципиально допустимо, поскольку согласно прямому указанию ст. 75 Закона
№ 229-ФЗ оно применяется по отношению к любым имущественным правам. При этом неубедительной выглядит
приведенная в Постановлении № 5243/06 позиция, что указанная норма «разграничивает эти понятия и,
предусматривая для дебиторской задолженности и прав получения денежных средств единый порядок обращения
взыскания, не распространяет его на имущественные права взыскателя по исполнительному листу».
Это было бы логично, если бы закон действительно разграничивал дебиторскую задолженность, право получения
денежных средств и право взыскателя по исполнительному листу. На самом же деле право получения денежных
средств в ч. 1 ст. 75 Закона № 229-ФЗ вообще не упоминается.
В данной статье право на взыскание дебиторской задолженности и право по судебному акту действительно
указываются раздельно, но это сделано лишь по той причине, что закон здесь перечисляет виды прав, которые могут
быть подвергнуты взысканию. Причем перечень открытый, поскольку перечисление заканчивается указанием на иные
имущественные права. Никакого разграничения по признаку способа обращения взыскания здесь нет.
Когда же в ч. 2.1 ст. 75 Закона № 229-ФЗ говорится о способах обращения взыскания, то закон говорит о том, что
ко всем случаям обращения взыскания на право получения денежных средств применяется способ, предусмотренный
для дебиторской задолженности. Но право на взыскание денег, подтвержденное судебным актом, ничем не отличается
от того же права в отсутствие решения суда.
В. А. Микрюков со ссылкой на судебную практику замечает, что «выдача исполнительного листа на сумму добровольно
не погашенной дебиторской задолженности отнюдь не означает, что соответствующая дебиторская задолженность
исчезает или превращается в право получения денег по исполнительному документу»3.
Как видно из Постановления № 5243/06, Президиум ВАС РФ не смог объяснить, чем такие права принципиально
отличаются, что в результате у них должен быть различный порядок взыскания. Следовательно, ст. 75 Закона № 229-
ФЗ как раз опровергает доводы, изложенные в Постановлении № 5243/06.
Взыскание на право требования осуществляется путем его уступки

взыскателю по соглашению между приставом и взыскателем
Е. Г. Стрельцова предлагала вариант, согласно которому право переходит к взыскателю в силу закона, и при этом
пристав-исполнитель замещает взыскателя при обнаружении сведений о возможности взыскания с третьего лица
в пользу должника. Однако данный вариант не соответствует действующему законодательству.
Прежде всего, не существует нормы закона, согласно которой право от должника переходит к взыскателю при
обнаружении соответствующих сведений. Все же переход права в силу закона требует описания в законе тех
фактических обстоятельств, с которыми связано правопреемство. Наличие всех таких фактов будет означать переход
права в силу закона.
В пример можно привести случаи исполнения обязательства поручителем, объявления комиссионера несостоятельным,
перехода права к новому должнику при исполнении им обязанности в соответствии с п. 3 ст. 391 ГК РФ и т. п.
Указание в Законе № 229-ФЗ о возможности обращения взыскания подобной нормой не является.
Закон № 229-ФЗ допускает возможность перехода права непосредственно к взыскателю, но для этого в соответствии
с ГК РФ требуется сделка. Такой сделкой является, например, предложение приставом взыскателю принять
исполнение от третьего лица, а также согласие взыскателя (ст. 76 Закона № 229-ФЗ). В этом случае пристав
выступает как лицо, уполномоченное распоряжаться имуществом должника. При этом если третье лицо не исполняет
обязательство, то пристав снова вынужден распорядиться этим правом — продать его, чтобы исполнить решение суда
и удовлетворить требования взыскателя.
Не лишним будет заметить, что пристав-исполнитель действует лишь с одной целью — исполнить решение, в котором
написано «взыскать такую-то сумму». Поэтому и уступка прав совершается лишь с этой целью, а если она
не достигается, то, исполняя решение, пристав не может остановиться лишь на передаче права и должен далее искать
способы получения необходимых для исполнения решения денежных средств.
Представляется, что именно из этого исходил Президиум ВАС в Постановлении № 5243/06: «судебный пристав-
исполнитель, получивший для исполнения исполнительный лист суда о взыскании с одного лица в пользу другого
определенной суммы денежных средств, обязан в силу закона взыскать именно эту присужденную сумму, а не сумму
ее рыночной оценки в качестве прав требования взыскателя к должнику».
По этой же причине требуется продажа, когда взыскатель выступает против уступки ему права требования к третьему
лицу.
Как видно, никакого автоматизма с переходом прав к взыскателю закон не закрепляет. Именно это часто
не учитывается при указании на неверность того, что обращение взыскания осуществляется посредством
перечисления денежных средств третьим лицом4.
Скорее, платеж — это уже следствие того, что право было передано взыскателю. О таком переходе должны
договориться и взыскатель, и пристав, что соответствует ст. 382 ГК РФ. Поэтому именно передача права по прямому
указанию ч. 1 ст. 76 Закона № 229-ФЗ является обращением взыскания. Так же считает А. М. Безруков, когда пишет,
что «в первом случае действительно взыскатель фактически становится цессионарием, т. е. новым кредитором
по отношению к дебитору»5.
Иначе эта норма вообще не должна применяться, ведь окажется, что в одном случае третье лицо просто перечисляет
деньги, а во втором — проводятся торги, и снова право не передается взыскателю. Видимо, так и рассуждает А. Н.
Береснев, когда пишет, что «непонятно, где задекларированный ч. 1 ст. 76 Закона об исполнительном производстве
переход прав должника на получение дебиторской задолженности ко взыскателю»6. На самом деле, это вполне
понятно — он описан в ч. 2 ст. 76 Закона № 229-ФЗ. При этом нельзя согласиться с допущением автора, что после
уступки должен быть осуществлен зачет прав требований взыскателя и должника. Как уже было сказано, логика нормы
ст. 75 Закона № 229-ФЗ в том, что уступка осуществляется с той целью, чтобы взыскатель получил деньги от третьего
лица, а если этого не происходит, то за счет продажи права. Поэтому после совершения приставом уступки прав
взыскателю закон не допускает возникновения у должника требований оплаты. Напротив, обязательство может быть
прекращено либо исполнением третьим лицом, либо получением денег за счет продажи с торгов.
Противоречащим ч. 1 ст. 76 Закона № 229-ФЗ следует признать встречающееся в судебной практике толкование,
согласно которому взыскатель имеет право на получение денежных средств либо от исполнения дебитором должника
своих обязательств, либо от реализации права (требования) на торгах, а не на переход к нему самого права
(требования) (определение ВАС РФ от 26.02.2014 № ВАС-1939/14). Ведь если взыскателю право не переходит,
а он лишь имеет возможность получить денежные средства, перечисленные дебитором, то пропадает всякая
надобность в получении согласия взыскателя.
В самом деле, при таком подходе пристав обязывал бы по своему усмотрению дебитора должника перечислить деньги,
а после их получения сообщал бы взыскателю о появлении возможности их забрать. Но тогда тем более неясно,
на каком основании дебитору предлагается заплатить. Предположение, что в этом случае пристав обязывает платить
дебитора, действуя от имени должника7, неверно, поскольку для этого не требуется согласия кредитора — в силу ст.
313 ГК РФ он обязан принять исполнение. Тем более с этой позиции нельзя объяснить, почему отказ взыскателя
приводит к проведению торгов, даже если дебитор и согласен уплатить. Помимо прочего, сложно отличить право
на получение денег от дебитора и право требования к дебитору: представляется, что это одно и то же. И, наконец,
текст нормы говорит о переходе к взыскателю права на получение задолженности, а не права на получение средств
от исполнения требования. При этом нет никаких проблем с тем, чтобы такое понимание действия ст. 76 Закона № 229-
ФЗ совместить с соблюдением прав взыскателей в сводном исполнительном производстве — достаточно признать, что
в таком случае взыскатель получает право в пропорциональной части, а не в объеме своих требований. Между тем
именно разрешение этого вопроса привело к тому, что Президиум ВАС РФ вынужден был сделать указанные выводы.
Сложно согласиться с тем, что основанием для перехода права является постановление пристава, которое относится
к административным актам8. Закон не предусматривает перехода прав посредством издания административного акта
(п. 1 ст. 382 ГК РФ). И также ст. 75 Закона № 229-ФЗ требует согласия взыскателя, а не издания приставом
постановления. С момента получения дебитором постановления пристава об обращении взыскания исполнение
обязательства осуществляется посредством внесения средств на счет службы приставов (п. 6 ст. 76 Закона № 229-
ФЗ). При этом пристав-исполнитель обязан направить постановление всем сторонам исполнительного производства.
В этой связи уведомление должника о запрете изменять правоотношения (п. 5 ст. 76 Закона № 229-ФЗ) также
является извещением о состоявшейся уступке права, ведь эту сделку непосредственно сам должник не совершает.
Таким образом, по умолчанию, действующая редакция Закона № 229-ФЗ предусматривает обращение взыскания
на всякое имущественное право требования уплаты денежных средств посредством его уступки взыскателю, которое
осуществляется по соглашению между приставом и взыскателем. Ранее Временная инструкция (утв. приказом Минюста
от 03.07.1998 № 76, в настоящее время не действует) предусматривала лишь арест и реализацию посредством
продажи с торгов. Таким образом, разница с существовавшим прежде порядком обращения взыскания весьма
значительна.
В Германии кредитор может выбрать один из двух способов обращения

взыскания на право требования
Показательно, что в правопорядке Германии обращение взыскания на права решается схожим образом — посредством
уступки кредитору. Но при этом имеются серьезные отличия от регулирования Закона № 229-ФЗ. Так, по общему
правилу § 835 ГПУ Германии обращение взыскания осуществляется на основании судебного решения9 по выбору
кредитора: либо путем предоставления правомочия на получение платежа, либо взамен платежа посредством уступки.
В первом случае уступка права не осуществляется, хотя кредитор вправе осуществить требование должника (то есть
в этом случае взыскателя) в отношении дебитора, а исполнение требования дебитором является исполнением
надлежащему лицу даже в случае, когда решение об обращении взыскания таким образом было вынесено
неправомерно10. По требованию кредитора взамен платежа ему переводится право к дебитору, причем уступка
осуществляется по номиналу, в результате чего требование кредитора к должнику считается погашенным, поскольку
оно покрывается стоимостью уступленного11.
Как видно, одно из основных отличий нашего правопорядка в том, что уступка права не заменяет собой исполнения,
поскольку и после уступки исполнительное производство не оканчивается, а кредитор еще вправе рассчитывать
на продажу права с торгов и получение удовлетворения за счет продажи этого права. ВАС РФ пытался толковать норму
ст. 76 Закона № 229-ФЗ по образцу первого способа обращения взыскания согласно ГПУ ФРГ: суд указал, что в законе
якобы сказано не о передаче права, но о переходе права на получение денег. Все же анализ § 835 ГПУ ФРГ
показывает, что для такого разграничения уступки права и получения некоего правомочия на получение денег без
получения права требуется специальное указание закона. Именно так прямо закреплено в § 835, 836 ГПУ ФРГ. Как
писал Г. Дернбург, «веритель может ограничиться лишь правом залога на арестованное требование», которое
осуществляется посредством получения решения суда на взыскание12.
Но из ст. 76 Закона № 229-ФЗ ясно следует, что отечественный законодатель предусмотрел совершенно иной
механизм — уступку права, а в случае невозможности получения исполнения — продажу права с торгов. Никакого
получения решения на взыскание наш закон не предусматривает.
Смысл регулирования ст. 76 Закона № 229-ФЗ вполне ясен — если взыскатель так ничего и не получает в результате
уступки, он может продать право и за счет этого получить удовлетворение в какой-то части. Решение нашего
законодателя нельзя признать последовательным, а такую уступку невозможно признать полноценной: она
совершается на время лишь с тем, чтобы получить денежные средства от дебитора и не предполагает осуществления
иных прав кредитора. В частности, до продажи с торгов взыскатель вряд ли может инициировать процедуру
банкротства дебитора и т. п. Иное означало бы, что должник передает имущество взыскателю, но при этом свое
обязательство не исполняет, а взыскатель получает обогащение в виде уступленных ему прав, но в то же время
продолжает взыскивать с должника.
ГПУ ФРГ более логичен и последователен. Ведь если взыскатель уже получает имущество в виде права в счет уплаты
долга, то должник считается исполнившим свое обязательство. Кроме того, взыскатель может быть заинтересован
именно в том, чтобы за счет уступленного права погасить задолженность, пусть в таком случае на него и переходят
все риски невозможности или неполноты взыскания с дебитора. Но для того ГПУ ФРГ и предусматривает, что
соответствующий выбор делает взыскатель — забрать право и самостоятельно осуществлять взыскание с дебитора,
или же продолжать исполнительное производство в отношении должника, но при этом иметь возможность получить
плату за счет дебитора.
Поэтому приходится признать, что полноценная уступка прав в целях обращения взыскания и удовлетворения
требований взыскателя нашему праву неизвестна, что вызывает недоумение.
Кстати, отсюда видно, почему такой способ обращения взыскания (уступка в соответствии со ст. 76 Закона № 229-ФЗ)
не приемлем (но при этом возможен) для будущих прав — при уступке взыскатель вместо денег получает лишь право
требования, исполнение которого в дальнейшем может быть поставлено в зависимость от действий как должника, так
и третьего лица, а также является неопределенным по времени. Скажем, если уступить право на оплату по договору
подряда, когда работы еще даже не исполнялись, то существует риск того, что обязанность по оплате не возникнет
(должник может так и не приступить к выполнению). Кроме того, даже и при исполнении контракта взыскатель сначала
будет вынужден ожидать возникновения обязанности у заказчика, а лишь после этого, в случае отказа последнего
от оплаты, будет возможность продажи права с торгов. Следовательно, для будущих прав наиболее целесообразный
вариант — продажа с торгов.
Уступка прав требования должника выгоднее, чем изменение порядка

исполнения судебного акта
Тот факт, что права подтверждены судебным актом, никак не мешает уступке в пользу взыскателя. Скорее, это
обстоятельство способствует уступке, поскольку покупателю нет необходимости добиваться получения судебного
решения, следовательно, уступаемое право более привлекательно и надежно. Значит, нет и не может быть никаких
препятствий для принудительной уступки в целях расчетов с кредиторами.
Едва ли удачным является предложенный Президиумом ВАС РФ вариант с изменением порядка исполнения судебного
акта. Прежде всего, он противоречит ст.ст. 75 и 76 Закона № 229-ФЗ. Также взыскатель в этом случае лишается
возможности отказаться от этого действия, поскольку пристав вправе совершить его самостоятельно. Так как торги
в этом случае не проводятся, взыскатель обязан смириться с тем, что подтвержденное судебным актом право, если
при этом возбуждено исполнительное производство, нельзя продать ни в случае неоплаты со стороны третьего лица,
ни в случае несогласия с обращением взыскания. Кроме того, такой вариант явно непригоден для случаев, когда
должник не получил исполнительный лист или же исполнительное производство не возбуждено.
Как следует из приведенных в сопутствующих судебных актах обстоятельств дела, такое решение было продиктовано
стремлением максимально учесть интересы должника, а также взыскателя, чтобы не оказалось так, что право,
на которое обращено взыскание, было продано с чрезмерным дисконтом. Представляется, что добиться этой цели
возможно и руководствуясь действующим законом. Так, основанным на законе вариантом было бы допущение обычной
уступки приставом права взыскателю. При согласии взыскателя с цессией не было бы и проблемы снижения стоимости
права — взыскатель вправе рассчитывать лишь на уступку в той части суммы, которую ему должен его должник.
Если же ведется сводное исполнительное производство, то каждый из взыскателей вправе рассчитывать лишь
на получение прав в объеме, пропорциональном их требованиям к должнику. При этом взыскателю, получившему
право, требуется осуществить процессуальное правопреемство, в рамках которого суд должен дать оценку
совершенной сделке, чем будут обеспечены права всех заинтересованных лиц.
Если же применять Постановление № 5243/06, то было бы разумно допустить возможность пристава ходатайствовать
об изменении порядка исполнения решения лишь с согласия взыскателя. Однако если взыскатель не согласится
с таким предложением, то согласно Постановлению № 5243/06 возможность продажи с публичных торгов остается под
вопросом.
Впрочем, в Постановлении № 5243/06 сказано не о запрете публичных торгов, а о том, что закон не предусматривает
оценку и продажу самим судебным приставом: «ни арест, ни рыночная оценка, ни реализация с публичных торгов
в качестве прав требования сумм, указанных в исполнительных листах судов, самим судебным приставом-
исполнителем Законом об исполнительном производстве не предусмотрены».
По уже высказанным соображениям этот довод нельзя принять обоснованным и соответствующим закону. Однако
возможно, что в случае отказа взыскателя от изменения решения, вынесенного в пользу должника, продажа таких
прав все же допускается, но лишь через суд.
Подход Президиума ВАС РФ противоречит логике ст. 76 Закона № 229-ФЗ и в той части, что на случай неисполнения
третьим лицом измененного решения взыскатель лишен возможности получить хоть какое-то удовлетворение за счет
продажи права. Вряд ли кто-то будет спорить с тем, что наличие решения суда и исполнительного производства еще
не означают исполнимости судебного акта. Тогда невозможность продажи приводит к недостижению целей обращения
взыскания — взыскатель в итоге ничего не получает, а его дело приходит в состояние полной неопределенности.
Даже при очевидной невозможности у третьего лица исполнить свое денежное обязательство, право требования к нему
может представлять интерес для потенциальных покупателей. Поскольку решение о взыскании с третьего лица
в пользу должника изменяется так, что оплата осуществляется в пользу взыскателя, при этом сам взыскатель
не является кредитором в отношении третьего лица, то возможная уступка приведет только к тому, что кредитором
вместо должника станет покупатель. Однако он ничего взыскать не сможет. Конечно, если за счет такой продажи
требования взыскателя будут удовлетворены, то покупатель также может ходатайствовать об изменении порядка
исполнения судебного акта таким образом, чтобы снова дебитор обязан был платить в его пользу. Но такой запутанный
и неудобный механизм вряд ли имеет какой-то смысл и явно не отвечает принципам и задачам Закона № 229-ФЗ.
Если же на основе подтвержденного судебным актом права должник не возбуждает исполнительное производство,
возможность цессии и продажи прав с торгов тем более должна существовать. Если и толковать п. 2 ч. 1 ст. 75 Закона
№ 229-ФЗ таким образом, что он распространяется только на права, подтвержденные исполнительным листом,
то во всяком случае в ст. 75 Закона № 229-ФЗ сказано о любом имущественном праве по взысканию денежных
средств. Очевидно также, что должник никак не лишен возможности уступить свое право к третьему лицу после
получения судебного акта, как до получения исполнительного листа, так и в процессе принудительного исполнения.
Поэтому запрет обращения взыскания на такие права не только противоречит закону, но и существенно нарушает
права взыскателя. Как уже было отмечено, вариант с изменением порядка исполнения решения в этом случае никак
не подходит.
При этом проблема соблюдения прав должника на получение взыскания может быть решена следующим образом: если
должник отказывается получать исполнительный лист и возбуждать процесс, после чего обращение взыскания
возможно лишь посредством изменения порядка исполнения судебного акта, то он рискует потерять свое право,
которое в ходе торгов может быть продано с дисконтом. Или же можно исходить из того, что обращение взыскания
на всякое право, которое подтверждено судебным актом, осуществляется через суд. Однако это требует изменения
Закона № 229-ФЗ.
Процесс уступки в таком случае не должен отличаться от обычного — сделка совершается между приставом
и взыскателем либо же через торги.
Но отсюда также понятно и то, что если для подтвержденного решением суда, но до выдачи исполнительного листа
права допускается уступка взыскателю, а также проведение торгов, то точно такой же способ должен применяться
и после выдачи листа и возбуждения исполнительного производства.
1 См.: Как исполнить решение суда? Пособие для взыскателя / рук. авт. кол. И. В. Решетникова. М.: Инфотропик
Медиа, 2013. 374 с.
2 См.: Стрельцова Е. Г. Обращение взыскания на право требования должника в качестве взыскателя
по исполнительному документу // Законы России: опыт, анализ, практика. 2014. № 7.
3 Микрюков В. А. Пределы ограничения прав на дебиторскую задолженность // Российский судья. 2012. № 11.
4 См.: Постатейный комментарий к Федеральному закону от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном
производстве». М.: Деловой двор, 2008. 352 с.
5 Комментарий к Федеральному закону «Об исполнительном производстве» (постатейный). 2-е изд., испр. и доп. / под
ред. В. В. Яркова. М.: Норма, 2014.
6 Береснев А. Н. Обращение взыскания на дебиторскую задолженность: сомнительная правовая конструкция // Законы
России, опыт, анализ, практика. 2013. № 5.
7 См. об этом: Кузнецова Л. В. Обращение взыскания по новому законодательству об исполнительном производстве //
Право и экономика. 2008. № 1.
8 См. об этом: Межникова Ю. Л. Обращение взыскания на дебиторскую задолженность как способ обеспечения
законных интересов хозяйствующих субъектов // Исполнительное право. 2009. № 4.
9 Необходимо отметить, что в немецком праве классически отмечается три основания уступки: наряду с законом
и волей кредитора выделяется судебный акт, причем для цессии в целях обращения взыскания требуется участие суда
(См: Виндшейд Б. Об обязательствах по римскому праву. СПб., 1875. С.189). То же самоехарактерно и для
дореволюционного права России (См.: Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. Т. 2. С. 42.)
В современном праве России в качестве оснований уступки предусматривается лишь сделка и норма закона. При этом
к случаям перехода права по закону отнесено решение суда о переводе права в случаях, когда это допускается
законом. Даже в том случае, когда обязательственное право отдается в залог, то по решению суда перевод права
на залогодержателя возможен лишь при наличии соответствующей договоренности между залогодателем
и залогодержателем (п. 2 ст. 258.8 ГК РФ). И, как мы уже видели, ст. 76 Закона № 229-ФЗ для уступки с целью
обращения взыскания судебного акта не требуется. Во всяком случае, в нашем законодательстве отсутствует норма
о переводе права с целью удовлетворения требования взыскателя.
10 См. об этом: Вебер Х. Обеспечение обязательств / пер. с нем. М: Волтерс Клувер, 2009. С. 119.
11 См.: Дернбург Г. Пандекты. Обязательственное право. Часть I. С. 133.
12 Там же.
ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ
Закон предписывает оказание услуг бесплатно. Как обязать

государство покрыть понесенные расходы
А ндрей Владимирович Егоров
к . ю. н., главный ре дак тор журнала «Арбитражная прак тик а для юристов», пе рвый заме стите ль пре дсе дате ля С ове та ИЦ ЧП при Пре зиде нте РФ им.
С . С . Але к се е ва
Когда государство обязано компенсировать расходы частных лиц
Как квалифицировать требование об оплате услуг, оказанных государственному органу
Кто является ответчиком по спорам о взыскании стоимости оказанных услуг
В силу некоторых норм действующего федерального законодательства отдельные органы государственной власти
и управления Российской Федерации освобождены от платы за аэропортовое и аэронавигационное обслуживание.
Например, к таким пользователям относится Федеральная служба безопасности, Министерство обороны, Национальная
гвардия и проч.1.
Воздушным кодексом Российской Федерации (далее — ВК РФ) установлено, что порядок возмещения расходов,
связанных с аэронавигационным обслуживанием и обеспечением полетов, осуществляемых указанными органами,
устанавливается Правительством РФ (п. 3 ст. 69).
Правительство утвердило соответствующий порядок (постановление от 25.01.2013 № 37 «Об утверждении Правил

предоставления субсидий из федерального бюджета организациям на возмещение недополученных ими доходов
от предоставления услуг по аэропортовому и наземному обеспечению полетов воздушных судов пользователей
воздушного пространства, освобожденных в соответствии с законодательством Российской Федерации от платы за эти
услуги» (далее — Правила № 37)).
Ключевой особенностью данных правил является то, что расходы возмещаются только за счет финансирования,
закрепленного в бюджете на соответствующий календарный год.
Есть основания полагать, что попытки ограничения расходов бюджета только заранее запланированными в нем суммами
будут расти исходя из представлений чиновников Минфина о наименее затратных путях преодоления дефицита
бюджета (похоже, это их российское «ноу-хау»), поэтому вопрос, разбираемый в настоящей статье, является отнюдь
не таким узким, как может показаться при первом обращении к нему. Возмещение затрат аэропортов — это, если
хотите, первая ласточка, или пример, на котором можно разобрать проблему в целом. Проблему, которая легко может
затронуть любые организации, связанные с производством и передачей энергии, коммунальные службы, а в конце
концов, — увы, — и конкурсных управляющих.
Закономерно предположить, что в целом ряде случаев прогнозы чиновников об ожидаемых в текущем году затратах
на аэронавигационное обслуживание военных самолетов оказались неточными (в сторону занижения), и,
следовательно, запланированные деньги кончились еще до того, как все аэропорты получили причитающееся
им возмещение. Возникает вопрос, имеют ли лица, управомоченные получить возмещение, перспективу на то, чтобы
возмещение все же было им присуждено судом, или же они вынуждены полагаться только на милость государства
в надежде на то, что в следующем году задолженность перед ними будет учтена в бюджете (разумеется, без какой-
либо компенсации инфляционных потерь)? И если да, то каковы правовые основания для взыскания задолженности?
Об этом пойдет речь ниже.
Между аэропортом и его эксплуатантом — государственным органом

заключается публичный договор
ВК РФ устанавливает, что аэронавигационное обслуживание полетов воздушных судов (организация и обслуживание
воздушного движения, обеспечение авиационной электросвязи, предоставление аэронавигационной
и метеорологической информации, поиск и спасание), а также радио- и светотехническое, инженерно-авиационное,
аэродромное, аварийно-спасательное и другое обеспечение полетов воздушных судов осуществляется
на единообразных условиях с взиманием платы, если иное не предусмотрено законодательством РФ (п. 1 ст. 69). При
этом правила и условия аэронавигационного обслуживания, а также обеспечения полетов воздушных судов
устанавливаются федеральными авиационными правилами (п. 2 этой же статьи).
Соответствующие правила утверждены приказом Минтранса России от 31.07.2009 № 128 «Об утверждении
Федеральных авиационных правил „Подготовка и выполнение полетов в гражданской авиации Российской Федерации“».
В названных Правилах содержится описание алгоритма действий всех аэропортовых служб, а также эксплуатанта
и экипажа воздушного судна на всех этапах выполнения полетов. Правила не содержат какого-либо регулирования
имущественных отношений, возникающих между указанными лицами.
Таким образом, исходя из нормы п. 1 ст. 69 ВК РФ (в частности, использованного законодателем выражения

«на единообразных условиях с взиманием платы»), следует сделать вывод о том, что отношения между аэропортом (его
отдельными службами) и эксплуатантами являются гражданско-правовыми, они основаны на началах равенства
и возмездности. Это логично, поскольку если частные лица (коммерческие организации, обслуживающие аэропорты)
обязаны были бы бесплатно оказывать услуги государству (его военным) без взимания какой-либо платы в силу
публичного предписания, речь должна была бы идти о какой-то публичной повинно�

Язык

Арбитражная практика для юристов № 4, апрель 2017

Загружено:

Сведения о документе

Авторское право

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Арбитражная практика для юристов № 4, апрель 2017

Загружено:

Авторское право:

04.09.

2018 Арбитражная практика для юристов № 4, апрель 2017

Арбитражная практика для юристов | 4 Апрель 2017

Причем тут кризис, спросите вы меня?

Обзор арбитражных споров

Далее министерство направило предпринимателю на подпись договоры купли-продажи лесных насаждений,

Министерство посчитало, что предприниматель уклоняется от подписания договора, поэтому обратилось

Согласно п. 6 ст. 429 ГК РФ обязательства, предусмотренные предварительным договором, прекращаются, если

Источник: определение ВС РФ от 31.01.2017 по делу № А55-10533/2015

Источник: определение ВС РФ от 27.02.2017 по делу № А11-9381/2015

Источник: определение ВС РФ от 20.02.2017 по делу № А49-7569/2016

Госорган также обратился в суд с заявлением о привлечении общества к административной ответственности по ч. 3

Общество оспорило отказ в выдаче лицензии в суде.

Источник: определение ВС РФ от 21.02.2017 по делу № А12-2459/2016

Источник: постановление АС Московского округа от 23.01.2017 по делу № А40-251836/15.

Позиция первой инстанции: реконструкция объекта аренды не прекращает

Позиция апелляции: заключение нового соглашения в отношении

Позиция кассации: договор аренды нельзя расторгнуть путем заключения

Позиция ВС РФ: арендатор обязан оплатить пользование имуществом, даже

«Мы защищаем только инноваторов. Такова политика нашей

• В 2003 году получила степень магистра в Tuebingen University в Германии

• Включена в списки арбитров Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС) и Российской

• Автор ряда публикаций, постоянный спикер на международных конференциях

— Да, конечно. Споры по договорам о совместной разработке технологий, по лицензионным договорам

— А каких споров больше у Вас: по авторскому или по патентном праву?

— А если ему дали не все материалы, а выборочно? Не нравится мне такой

— Сравниваете с Патентным судом Германии?

— Можно сравнивать с Германией, можно с Великобританией. Факт

— Следовательно, дальше путь лежит в Суд по интеллектуальным

— А что в основном взыскивается по патентным спорам — компенсация или убытки?

— В большинстве случаев компания-правообладатель стремится прекратить или предотвратить нарушение своих

— А за рубежом-то как с этим борются?

— Например, что это за ситуации?

— А раньше разве арбитражные суды такие дела рассматривали?

— Да, чаще всего такие споры, в силу их экономического характера,

— Я, кажется, догадываюсь, в чем дело. ВАС РФ в свою бытность

— В этом отношении СИП установил очень хорошие критерии рассмотрения

— Скорее всего, она для авторских прав придумана.

— А Вы согласны с решением Конституционного суда по существу? Например, продан диск известного

— А какой способ защиты работает в Германии, не знаете?

— В Германии распространен подсчет убытков по аналогии с лицензионными платежами, которые причитались бы

Беседовал Андрей Владимирович Егоров, главный редактор «АП».

1 Технологии, медиа, телекоммуникации.

Фикция извещения третьих лиц об отмене доверенности.

Может ли сделка отмены доверенности считаться совершенной без уведомления представителя

Отмена доверенности — это односторонняя сделка

Доктрина видимости полномочий защищает интересы третьих лиц

И здесь мы, собственно, и подходим к интересующему нас вопросу.

Представляемый, отменивший доверенность, но опасающийся того, что представитель не вернет доверенность

Месячный срок для запуска фикции извещения третьих лиц является

И такой реестр действительно был запущен и доступен по адресу.

С 1 января 2017 года работает электронный реестр отмененных

Обеспечивать фикцию извещения третьих лиц должен один механизм

Чем же плоха сложившаяся ситуация?

Если в доверенности прямо указаны третьи лица, фикция извещения

Выходом из положения может служить следующее решение.

1 Выражаем признательность Екатерине Папченковой за ценные замечания, высказанные в отношении проекта

Полномочия представителя следуют из обстановки. Как

Как суды толкуют норму ГК РФ о представительстве в силу обстановки

Андрей Егоров: Разъяснения Верховного суда по представительству.

Полномочие определяется местом совершения сделки

Устоявшаяся практика взаимоотношений через конкретных лиц наделяет

Полномочия из обстановки в силу близкого родства

Например, Арбит ражный суд Уральского округа уст анов ил следующее:

Должностное положение лица влияет на возникновение полномочия

Факт обладания печатью организации не должен порождать