Татиан «Речь против Эллинов»

Татиан (~120–~175), Апологет христианства Татиан (Тациан) жил во II веке. Младший

современник и ученик Иустина Философа, родом из Ассирии. Греко-римская поэзия, мифология,
история, философия и ораторское искусство были ему хорошо известны. Он сам про себя говорил,
что «весьма славился в языческой мудрости». Предпринимая путешествия в разные страны, он
собрал много данных о быте, нравах и религиозных воззрениях многих народов Азии и Европы.
Но и такой богатый запас разнородных сведений не удовлетворил Татиана, как не отвечающий на
запросы ума и сердца, желающего постигнуть истину. Он посвятился в какие-то греческие
мистерии – но и в них не нашёл искомого. Прибытие в Рим ещё более усилило убеждение
Татиана, что язычество не обладает истиной. Это заставило его «углубиться в себя и исследовать,
каким образом найти истину». Ему попали в руки книги Священного Писания, которые произвели
на него глубокое впечатление «по простой их речи, безыскусственности писателей,
удобопонятности объяснения всего творения, предвидения будущего, превосходству правил и,
наконец, по учению о едином Властителе над всем».
К этим книгам расположило его и то, что они гораздо древнее всех памятников эллинской
образованности. Затем Татиан увидел высоконравственную жизнь христиан и особенно был
поражен готовностью их бестрепетно умирать за свои верования. Он обратился в христианство,
стал учеником св. Иустина и вместе с ним терпел преследования от философа Кресцента. По
примеру своего учителя он стал проповедником и защитником христианства. Есть основание
думать, что он был преемником Иустина в должности учителя в основанной последним в Риме
богословской школе. После мученической смерти Иустина Татиан удалился в Сирию и здесь
увлёкся гностицизмом. О дальнейшей его судьбе нет никаких известий.
Апология эта представляет рассуждение о древности христианской религии и о заблуждениях
и суевериях Эллинов. Она состоит из 42 глав и может быть поделена для удобства изучения на две
части. Первая (главы 1–30) содержит обличение язычества и защиту христианства; вторая (главы
31–42) говорит о древности христианства.
Начинает свою Речь против Эллинов Татиан с вопроса, что из эллинских установлений и
обычаев не заимствовано ими от других, от варваров? «Телмессийцы были особенно искусны в
гадании по снам; Карийцы узнавали будущее по звездам; Фригийцы и Исаврийцы были
древнейшими птицегадателями; Киприоты гадали по внутренностям жертв; Вавилоняне
прославились астрономией; Персы – магией; Египтяне – геометрией; Финикийцы – письменами».
Затем он продолжает и говорит об ошибках и недостатках философов. «Что же достойного
уважения вынесли вы из философствования? Кто же из мудрецов не впал в гордость? Диоген,
хвалившийся воздержанием, умер от обжорства, съев невареного полипа. Аристипп проводил
жизнь в роскоши. Платон, философ, за обжорство был продан Дионисием в рабство... Аристотель
воспитал Александра, убийцу друзей ...».
Доказательства, что христианская философия древнее эллинских учений. «Пределами у нас
будут», – говорит Татиан, – Моисей и Гомер, потому что они оба жили в древнейшие времена;
последний древнее всех поэтов и историков, а первый – родоначальник всей мудрости у
варваров. Итак, возьмем их для сравнения, и мы найдем, что наше учение древнее не только
образованности эллинов, но и самого изобретения письмен». Если Гомер, певец Троянской
войны, обозначает начало греческой культуры, то Моисей жил не менее как за 400 лет до
Троянской войны. Если же греки хотят указать на время до Гомера, то Моисей жил раньше и
древних героев, и древнейших писателей. «А так как он древнее по времени, то ему должно
верить более, нежели эллинам, которые, не признавая того, заимствовали у него учение; ибо
многие из их софистов, по своему любопытству познакомившись с писаниями Моисея и подобных
ему философов, старались переделать их учение, во-первых, для того, чтобы думали, что они
говорят что-нибудь свое, во-вторых, для того, чтобы то, чего они не понимали, прикрыть
вымышленной словесной оболочкой, придавая истине вид басни». «У нас нет», – говорит он, –
пустого стремления к славе, ни разногласия во мнениях. Мы отделились от общепринятого и
земного учения, мы повинуемся заповедям Божиим, следуем закону Отца нетления и отвергли
мнения человеческие; не одни богатые у нас философствуют, но и бедные даром пользуются
учением; ибо все, что исходит от Бога, так высоко, что нельзя заплатить за него дарами мирскими.
Мы допускаем всех, кто хочет слушать, будет ли он старик или юноша, и всякому вообще возрасту
у нас воздается честь; впрочем, распутство от нас далеко. И мы не лжем, говоря это. Прекрасно
было бы, если бы преклонилось ваше упорство в неверии; но, если и не будет этого, все-таки наша
вера останется твердой, опираясь на Божием свидетельстве».
1. Вы гоняетесь за выражениями несродными вам, и, нередко употребляя слова
иностранные, сделали язык свой смешанным.
2. Поэзия служит у вас к тому, чтобы изображать битвы, любовные похождения богов и
растленность души.
3. Сократ, по его также мнению Бог есть виновник зла и пребывает в нечистых местах, в
червях и делающих непотребное.
4. Как не признать смертными (богов), которые смотрят на единоборцев и каждый
покровительствует своему (из единоборцев), или того, кто женится, растлевает отроков, и делает
блуд, кто смеется и сердится, кто убегает и получает рану?
5. Душа сама по себе не бессмертна, эллины, но смертна. Впрочем, она может и не умирать.
Душа, не знающая истины, умирает и разрушается вместе с телом, и получает смерть через
нескончаемые наказания. Но если она просвещена познанием Бога, то не умирает, хотя и
разрушается на время.
6. Таковы и вы, эллины; на словах болтливы, а умом глупы: вы признали владычество многих,
а не одного, и решились последовать демонам, как будто они могущественны.
7. философы ваши так далеки от воздержания, что некоторые ежегодно получают от
римского царя шестьсот золотых монет не для какого-нибудь полезного дела, но для того, чтобы
они не даром носили отпущенную бороду. И Кресцент, презритель смерти так боялся ее, что
старался причинить смерть, как зло, Иустину, а также и мне, за то, что он, проповедуя истину,
обличал философов в сластолюбии и лжи.
8. Что удивительного и великого делают наши философы? Они оставляют одно плечо
непокрытым, отпускают длинные волосы, отращают бороду, носят звериные ногти; они говорят,
что ни в чем не нуждаются; но как Протей нуждаются в кожевнике для сумы, в портном для
одежды, в дровосеке для палки, в богачах и поваре для своей прожорливости. Человек,
порождающий собак! ты не знаешь Бога, и уклоняешься к подражанию животным; ты публично
кричишь с важностию человека небедного, и сам за себя мстишь: когда не получаешь, то
ругаешься, и философия делается у тебя искусством наживаться. Ты следуешь учению Платона, и
вот эпикурейский софист открыто восстает на тебя. Опять ты хочешь следовать Аристотелю, и тебя
ругает какой-нибудь последователь Демокрита.
9. Сапфо была блудница, бесстыдная женщина, и сама воспевала свое распутство; а у нас все
женщины целомудренны, и девицы, сидящие за прялками, поют божественные песни гораздо
лучше, чем эта девица ваша. Посему вы должны стыдиться того, что вы ученики презренных
женщин, а смеетесь над женщинами, преданными нашему учению, и над общественными
собраниями, которые они посещают.
10. тиран Филарис, пожиравший грудных детей Агригентинцы боялись смотреть на такой вид
этого людоеда; а люди, заботящиеся об образовании, гордятся, что видят его изображение.