Эволюция субъекта научного познания1

И.В. Черникова

В статье рассматривается проблема эволюции субъекта научного познания. Выявле-

ны особые черты, отличающие субъекта классической, неклассической и постнеклассиче-
ской парадигм научности (типология В.С. Степина). На основе сравнительно-историче-
ского анализа концепций познающего субъекта в философии Античности, Средневековья
и Нового времени показано, что субъект-объектное противостояние не свойственно со-
временной эпистемологии и научному мировоззрению, включающему идеи системности,
целостности, глобального эволюционизма, нелинейности. В современных условиях, когда
стремительно меняются средства получения информации (информационное общество),
формируется новая парадигма научной рациональности (постнеклассическая), оформля-
ется новая концепция субъективности, важно прояснить соответствующее этим условиям
понимание субъекта научного познания. Постнеклассический субъект входит в познавае-
мую им систему как активная составляющая этой системы. В познании сложных само-
развивающихся систем нет жесткого различия между естественным и искусственным.
Человек является компонентом такой системы, но в то же время человек осуществляет
и познавательную деятельность. Изменения, характеризующие субъекта постнеклассиче-
ской науки, “схвачены” в терминах “сетевой субъект”, “распределенный субъект”, “цело-
стный субъект”. 1
The problem of the evolution of the scientific cognition subject is the focus of the paper.
Specific features of the subject of classical, nonclassical and postnonclassical scientific character
paradigms are revealed (in accordance with the typology of V.S. Styopin). On the basis of com-
parative-historical analysis of the knowing subject in the philosophy of the Ancient World, the
Middle Ages and Modern Age it is shown that subjective-objective confrontation is not common
in contemporary epistemology, including the ideas of systemacity, holism, global evolutionism
and nonlinearity. Currently, in terms of rapid change of information generation methods (knowl-
edge society) while the new paradigm of scientific rationality is formed (postnonclassical) and
a new concept of subjectivity is shaped, it is important to clear up the relevant interpretation of
scientific cognition subject. Postnonclassical subject is involved into the perceived system as an
active component. There is no fixed difference between natural and artificial when it comes to
the cognition of complex self-developing systems. The human is a part of this system, but at the

1
 Работа выполнена в рамках программы повышения конкурентоспособности Томского госу-
дарственного университета.
© Черникова И.В., 2014 г.

3 Вопросы философии, № 8 65
same time the human is a knowing subject. Alterations of the postnonclassical science subject
are stated in terms “net subject”, “suballocated subject” and “holistic subject”.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: познание, наука, постнеклассическая рациональность, теория
самоорганизации, эволюционно-синергетическая парадигма, субъект, конструктивизм,
рекурсивность, сложность.
KEY WORDS: cognition, science, postnonclassical rationality, self-organization theory,
evolutionary-synergetic paradigm, subject, constructivism, recursivity, complexity.

Представление о мире, которое складывается в современной науке, столь радикально

меняется, что это затрагивает не только профессиональные круги, но и является основой
нового мировидения, что означает не только формирование новой картины мира, но и ста-
новление новых установок, ценностей, определяющих деятельность человека в природе и
обществе. Среди объектов научного исследования оформился новый тип так называемых
“человекоразмерных” объектов  – сложных саморазвивающихся систем. Изменяется ха-
рактер научной деятельности (компьютеризация науки, сращивание науки с промышлен-
ным производством и т.д.). Все это позволило выделить новый постнеклассический этап
в развитии науки [Степин 2000, 619–640]. Одним из важных аспектов осмысления специ-
фики этого нового этапа научной динамики является вопрос о трансформациях субъекта
научной деятельности, об особенностях постнеклассического субъекта. В статье ставится
задача через сравнительно-исторический анализ различных форм субъектов научной дея-
тельности проявить специфические черты субъекта постнеклассической науки.
В античности термин “субъект” используется не в гносеологическом контексте, не в
смысле противостояния объекту. Космос – всеобъемлющее и самодостаточное гармонич-
ное целое – и есть подлинная действительность, в которой все едино. Характеризуя субъект
познания этой эпохи, исследователи отмечают два аспекта. Познающий субъект в антич-
ности воздерживается от притязаний на абсолютную истину, он, скорее, скептик: “сам кос-
мос сочиняет драмы и комедии, которые мы исполняем, философу достаточно знать только
одно: что он актер и больше ничего” [Лосев 1988, 168]. У Платона субъектом познания
является обезличенный разум, душа, которые трактовались не как субъективно-человече-
ские, но как объективно-космические. Как отмечает А.Ф. Лосев, субъективно-человеческие
душа и ум трактовались только в виде отражения их объективных аналогов, и притом от-
ражения весьма слабого. У Аристотеля термином “субъект” обозначается индивидуальное
бытие. В средневековой культуре формируется новая когнитивная практика – герменевти-
ческая. Здесь разум получает основания в особой человеческой деятельности, кредо кото-
рой выражено Августином: “верь, чтобы понимать”. Познание становится истолкованием,
знание в герменевтической модели есть интерпретация. В понимании субъекта и объекта
во многом воспроизводится античная традиция. Так, в томизме, познание есть обогащение
души субстанциальными формами познаваемых предметов. В средневековой схоластике
субъект воспроизводит онтологические параметры материальных вещей.
В философии Нового времени происходит формирование гносеологического субъекта
как отдельной, но обобщенной, идеализированной личности, обладающей способностью
рационального познания, и субъекта научного познания. Экспериментальное естествозна-
ние Нового времени стало возможным в результате трех основных процессов: формиро-
вания объекта науки, формирования субъекта познавательной деятельности и формиро-
вания нового метода познания. Становление субъекта науки  – это процесс становления
человека, способного доверять собственной интеллектуальной интуиции, способного
противопоставить догматам вероучения и авторитарному знанию самостоятельное ин-
теллектуальное творчество. Такая трансформация сознания явилась скорее актом воли,
нежели разума. Особую роль на пути становления субъекта научной деятельности – “self-
made-man”, человека способного доверять собственной интеллектуальной интуиции, а не
авторитетам, сыграла эпоха Реформации. Как показано в работах Л. Косаревой, его ста-
новление происходило в таких обстоятельствах, которые на первый взгляд вовсе не могли
способствовать генезису научной рациональности. Формирование нового теоретического

66
мышления шло через глубинные трансформации в психике человека, через ожесточение
веры вплоть до полного искоренения рассудочности, привычного здравого смысла. Для
того чтобы включить механизм теоретического видения, необходимо было отказаться от
здравого смысла как очевидности и сформировать иной здравый смысл, постигаемый
очами разума. Этот переход и определил переход к Новому времени, когда разум стал не
описывать законы природы, а предписывать.
В эпоху Возрождения и в Новое время верили, что в Книге Природы можно вычи-
тать путь к спасению. Связывать поиск достоверного знания с коренными проблемами
человеческого существования характерно, прежде всего, для рационалистов, но также и
для сторонников философского эмпиризма. Дж. Локк был убежден, что существует закон
предписанный человеку Богом. Поскольку он не признавал врожденного знания, то видел
источник знания этого закона не столько в традициях, сколько в чувствах. Следование
традиции важно, но не достаточно, поскольку “при огромном разнообразии традиций не-
возможно установить, что правда, а что ложь, что диктует природа, а что выгода, в чем
убеждает разум, а в чем политика” [Локк 1988, 12–13]. Поэтому Дж. Локк полагал, что к
познанию истины человек сможет прийти, если он правильно использует свои способно-
сти познавать, опираясь на чувственные впечатления, которыми наделен от природы. Для
этого он должен стать “чистой восковой доской, свободной от каких-либо письмен”, стать
чистым гносеологическим субъектом, свободным от традиций и авторитетов.
Важная роль в формировании концепции гносеологического субъекта принадлежит
Р. Декарту, который тоже прокладывал путь к истине, поднимая обыденное познание до
уровня научного разума. Он не исключал эмпирического субъекта, а скорее, стремился
возвысить человека до чистого гносеологического субъекта, искал способы преодоления
заблуждений и предрассудков, разрабатывая “правила для ума”. Анализируя вопрос о
формировании субъект-объектной дихотомии, фундирующей классическую теорию по-
знания, Л.А. Микешина обозначила историзм субъект-объектного отношения, проанали-
зировав, как произошел переход от эмпирического субъекта к гносеологическому, а затем
к трансцендентальному субъекту. Она подчеркнула, что первый шаг на пути к философии
субъективности сделал Р. Декарт. У него субъект-объектное отношение получает статус
противо-стояния, оппозиции, чего не было до становления картезианского подхода. Впер-
вые философия Декарта “полагает subiectum как собственно субъект, а объекты – вещи как
собственно объекты” [Микешина 2002, 141].
До Нового времени понятие “субъект” (от лат. “subjectus”) означало “подлежащее”,
лежащее в основании. Под субъектом понималось метафизическое основание вещей.
После коперниканской революции, которую А. Койре назвал “распад Космоса” (“Распад
космоса, вот в чем состоял наиболее революционный переворот, который совершил че-
ловеческий разум после изобретения Космоса древними греками” [Койре 1985, 131]), че-
ловек был “выброшен” из природы и стал ей противостоять. Именно человек (а не вещь,
предмет, как прежде) стал выполнять роль подлинного и единственного субъекта. Декарт
сформулировал концепцию познающего субъекта, согласно которой “… я – субстанция,
вся сущность или природа которой состоит в мышлении и которая для своего бытия не
нуждается ни в каком месте и не зависит ни от какой материальной вещи” [Декарт 1989,
269]. В Новое время не вещь, не предметы, а человек становится “собственно лежащим в
основании”, начинает задавать “меру сущему, сам от себя и для себя определяя, что вправе
считаться сущим…” [Хайдеггер 1988, 290].
И. Кант извлек из картезианского “cogito” эпистемологические выводы, осуществив
философское обоснование онтологии Декарта. Coгласно И. Канту, человек сам является в
каком-то смысле творцом материального мира, ибо пространственно-временная и законо-
сообразная структура мира привносятся в него познающим субъектом. Он обосновал, что
субъект не может претендовать на зеркальное отражение реальности, ибо воспринимаемый
объект проструктурирован в восприятии свойственной субъекту внутренней организацией
(априорные функции разума). Внешняя реальность (вещь в себе) привносит в опыт только
содержание, в то время как его форма зависит от субъекта. Трансцендентальный субъект –
это не просто человек или даже все человечество, а некий абстрактный идеализированный
3* 67
конструкт, получающий истинные знания о мире, воспринимаемом и умопостигаемом, и
совершенствующий свои методы. Гносеологический переворот Канта стал революцией в
способе западно-европейского мышления, закрепил субъект-объектную схему познания.
Человек стал смотреть на мир как на объект своих научных построений. В кантовском
трансцендентализме человек отождествляется с субъектом, он воспринимает себя не как
целостный организм, а как разум, некое “эго”, существующее внутри тела. Отсюда и ре-
альность воспринимается как действительность, доступная разуму. Это совсем не то же,
что реальность, доступная человеку. По этому поводу В. Дильтей заметил, что Локк, Юм
и Кант сконструировали такого субъекта, в жилах которого течет не кровь, а разжиженный
сок разума в виде чисто мыслительной деятельности.
И. Кант выделял два уровня реальности: феноменальный, постигаемый наукой, и но-
уменальный, соответствующий этике и не доступный человеческому разуму. Начиная с
Нового времени, вместо Бога источником порядка, воспринимаемого в природе, стано-
вится сам человек, тем самым Кант как бы узаконил средствами философской рефлексии
декартовский дуализм Мира. Наука описывает “звездное небо над головой”, она ориенти-
рована на объяснение феноменологического порядка, выявление универсальных законов.
В то же время И. Кант считает “законным” отчуждение человека от описываемого мира
феноменов и развитие субъективности как диалектики практического разума (моральный
закон). Теоретический и практический разум у Канта разошлись окончательно. Выражая
философское содержание классической науки, И. Пригожин и И. Стенгерс отмечают: “Для
древних природа была источником мудрости. Средневековая природа говорила о Боге.
В Новое время природа стала настолько безответной, что Кант счел необходимым полно-
стью разделить науку и мудрость, науку и истину. Этот раскол существует на протяжении
двух последних столетий. Настала пора положить ему конец. Что касается науки, то она
созрела для этого” [Пригожин, Стенгерс 1986, 150].
Таким образом, субъект-объектное противостояние, определяющее познавательное
отношение в классической науке, было задано на основе картезианского миропонимания.
Субъект-объектная дихотомия не была значимой в философии Античности и Средневе-
ковья, противостояние субъекта и объекта культурно-исторически обусловлено. Важно
показать, что и будет сделано далее, несоответствие субъект-объектного противостояния
современной метафизике, основанной на идеях системности, целостности, глобального
эволюционизма, экологизма.
Сегодня в философии познания, преодолевается абстракция гносеологического субъ-
екта. Например, в постмодернизме провозглашается смерть субъекта. Мы будем исходить
из иной установки – радикального изменения концепции субъекта познания в рамках па-
радигмы интерсубъективности. По классификации Ю. Хабермаса, выделяются три пара-
дигмы философствования: парадигмы объективности, субъективности и интерсубъектив-
ности. Также мы будем опираться на идеи о трансформации научной рациональности,
сформулированные В.С. Степиным и В.А. Лекторским, на положения, высказанные в рам-
ках философии познания Л.А. Микешиной. В этом контексте вводится концепт целостно-
го человека познающего, формируется подход к субъекту познания, который предполагает
единство трансцендентального и эмпирического в нем. Субъект эмпирический – это субъ-
ект не только отражающий, но интерпретирующий, выявляющий предметные смыслы.
В отличие от эмпирического субъекта, субъект научного познания – это трансценденталь-
ный, идеально мыслящий когнитивный феномен. Л.А. Микешина отмечает, что путь “воз-
вращения” от абстрактного субъекта к целостному человеку познающему не может быть
просто обратным тому, что проделал в свое время, восходя к cogito, Декарт. Необходимо
не вернуть свойства “обыденного человека”, но осмыслить его сложную эпистемологи-
ческую структуру, в частности, осуществить экспликацию многоуровневости субъекта
[Микешина 2011,7].
В этой связи представляет интерес подход К. Ясперса, представленный в концепции
четырех уровней описания “Я”: 1 – субъект как природный индивид; 2 – субъект как “со-
знание вообще”, трансцендентальная субъективность, надындивидуальное начало, ли-
шенное эмпирической определенности; 3 – целостный субъект как единство мышления,

68
деятельности, чувства; 4 – субъект как глубинное ядро человеческой личности – “Я” [Яс-
перс 2012, 346].
Итак, обратившись к истории развития философских представлений о субъекте по-
знания, можно выделить три основных концепции: объективно-трансценденталистскую,
субъективно-трансценденталистскую и концепцию целостного субъекта. В объективно-
трансценденталистской концепции субъектом познания выступает некий безличный, объ-
ективный разум, реальные эмпирические субъекты  – лишь орудия, “подмастерья”. Эту
концепцию называют также концепцией абсолютного субъекта. В субъективно-трансцен-
денталистской, идущей от Декарта и Канта, субъектом познания выступает отдельный, но
обобщенный, идеализированный субъект, в том числе и субъект-наблюдатель. Для транс-
цендентального субъекта любой предмет познаваем, дело лишь в следовании методу или
принципам познания. Целостный подход к субъекту предполагает единство эмпирическо-
го и трансцендентального.
Опираясь на вышесказанное, рассмотрим вопрос об эволюции субъекта научного
познания. Характеризуя субъект научного познания как индивида, отдельную личность,
подчеркнем, что реальный ученый всегда продукт своей эпохи. Он формируется в комму-
никативном пространстве социальной и профессиональной деятельности и в этом смысле
воплощен не только в индивидах, но и в научных сообществах. Выявим особые черты,
отличающие субъект классической, неклассической и постнеклассической парадигм на-
учности (типология В.С. Степина).
К формированию неклассической концепции научного познания, в которой абсолют-
ный субъект вытесняется неклассическим субъектом-наблюдателем, привела квантовая ме-
ханика. Было осознано, что не существует квантовых событий вне наблюдения. На уровне
философии этот поворот в осмыслении реальности описал А. Уайтхед, отметив, что явление
следует понимать как “со-бытие”, т.е. совместное с наблюдателем существование, “схваты-
вание” субъектом аспекта реальности-процесса. В квантовой механике реальность тракту-
ется как сеть взаимосвязей наблюдателя и наблюдаемого, реальность событийна. С каждым
событием сбывается мир, а событие непосредственно связано с актом измерения, за кото-
рым стоит опять же наблюдатель со своими приборами и теорией. Наблюдатель не смотрит
на мир через толстое стекло, о котором писал Дж. Уилер, он вопрошает ее, и в зависимости
от формы поставленного вопроса природа дает тот или иной ответ. Но само вопрошание из-
меняет начальные условия, в этом смысле наблюдатель творит реальность. “Тот, кто думает
о себе просто как о наблюдателе, оказывается участником. В некотором странном смысле
это является участием в создании Вселенной” [Уилер 2010 web].
Опираясь на выше обозначенные положения и в соответствии с поставленной зада-
чей – проследить эволюцию субъекта научного познания – рассмотрим вопрос о субъекте
постнеклассической науки. В работах автора ранее были рассмотрены вопросы: как пони-
мается объект постнеклассической науки (“Эволюция образов природы от античности до
современности”); какая эпистемологическая схема является наиболее адекватной моде-
лью познания саморазвивающихся систем (“Эпистемологические проблемы постнеклас-
сической науки”); что значит “знать” в контексте постнеклассической рациональности
(“Трансформация концепта “знание” в постнеклассической науке”). Характеризуя пост-
неклассическую науку, отмечали, что ее ядром, стержневой теоретической составляющей
является эволюционно-синергетическая парадигма, а когнитивной практикой наиболее
адекватной постнеклассической науке является эволюционная эпистемология [Черникова
2007, 35–50].
Ставить вопрос об эволюции субъекта научного познания особенно актуально в со-
временных условиях, когда стремительно меняются средства получения информации (ин-
формационное общество), формируется новая парадигма научной рациональности (пост-
неклассическая научность), оформляется новая концепция субъективности, включающая
достижения когнитивной науки и современных технологий. Радикальные изменения науч-
ной рациональности, формирование технонауки и NBIC-технологий, актуализировавших
вопросы этики науки и ответственности ученого делают проблему эволюции субъекта со-
временного научного познания одной из наиболее сложных, многоплановых.

69
 Обозначим эпистемологическое пространство постнеклассической науки. В нем фор-
мируется такой способ объяснения мира, где истина конструируется, а не предстает как
слепок объекта, происходит переход от статического, структурно ориентированного мыш-
ления к мышлению динамическому, ориентированному на процесс. В постнеклассической
науке возникает новая гносеологическая ситуация: субъект уже не противостоит объекту,
он занимает по отношению к объекту не внешнюю позицию (“внеположенность субъекта
объекту”), а сам является участником изучаемых процессов. Чтобы ответить на вопрос
об изменениях в образе постнеклассического субъекта, выделим наиболее существенные
характеристики постнеклассической науки, определяющие эти изменения. Как отмечали
выше, ядром постнеклассической науки является эволюционно-синергетическая парадиг-
ма, но в синергетическом мире нет неизменного наблюдателя, наблюдатель становится
в потоке коммуникативных событий. Мы присоединяемся к мнению В.И. Аршинова и
Я.И. Свирского, что субъект постнеклассической науки – это, “прежде всего, синергети-
ческий субъект, осознающий себя в контексте междисциплинарных и кросс-культурных
коммуникативных практик” [Аршинов, Свирский 2011, 22–23]. Поэтому в дальнейшем,
характеризуя познание в постнеклассической науке, мы будем анализировать познаватель-
ный контекст синергетики или, как ее еще называют, теории самоорганизации.
Синергетическое видение мира – это не только признание самоактивности бытия, но и
единства всех происходящих процессов, включая социальные, мыслительные, этические.
Внутри синергетики присутствует некое ядро, которое, будучи невидимым и актуально не
прорисовываемым, обеспечивает возможность синергетического дискурса. Это “ядро” –
метафизический порядок, бытие как становление. Для постижения этого неявленного
порядка необходима новая эпистемология. Для характеристики ее параметров, следует
выделить особенности познавательной ситуации в синергетике.
Прежде всего, отметим, что познавательный контекст постнеклассической науки
диалогичен, ему соответствует когнитивная практика эволюционной эпистемологии, в
которой стирается субъект-объектный дуализм. Поскольку в синергетическом описании
ведущим является процесс, и нет “направляющей руки”, трансцендентального субъекта-
управителя или программиста, наблюдатель оказывается помещенным внутрь мира, он
становится не только наблюдателем, но и действующим лицом. Для такого наблюдателя-
участника многие процессы начинают восприниматься как случайные, он не видит цело-
стности, находясь внутри. Наука, построенная на картезианском каркасе мира, позволяла
действовать, исходя из дуализма мира и человека. С помощью науки сначала выявлялись
законы природы, затем человек превращал их в собственные возможности, а затем поль-
зовался этими возможностями по своему усмотрению. Такова логика классической науки,
ориентированной на преодоление индивидуального, личностного, ее называют моноло-
гикой.
В современной науке, ядром которой является теория самоорганизации, трансформи-
руется познание: от объективного описания мира, осуществляется переход к описанию
проективному. Наука как бы предлагает проекты действий, поскольку в рамках синерге-
тического видения не может быть какой-то одной абсолютной истины. Если в дуалисти-
ческой картине мира объективизм достигался за счет элиминации субъекта, что привело
к тому, что разум стал предписывать законы природе, то в новом холистическом миро-
видении объективизм достигается, скорее, в учете субъективного. В ХХ в. формируется
научная картина мира, которая сближается с восточным мировидением, в которой мир
и человеческое бытие соразмерны. Уходит со сцены науки “абсолютный наблюдатель”,
занимающий позицию внешнего наблюдателя. Необходимой предпосылкой эпохи диало-
га, становится отказ от субъект-объектного противостояния в познании. В современном
естествознании произошел поворот от предметно-ориентированного познания к позна-
нию реальности, понимаемой как взаимосвязи, от реальности вещной, зримой к реально-
сти, конституируемой в деятельности познавательной, социальной, экзистенциальной и в
других аспектах деятельности.
В ходе дискуссий на тему субъективации науки были высказаны мнения как о полном
размывании границ между субъектом и объектом, так и о сохранении, но изменении субъ-

70
ект-объектного отношения в постнеклассической науке. Так, В.С. Степин характеризует
“человекоразмерные” объекты постнеклассической науки как сложные саморазвиваю-
щиеся системы, в которых нет жесткого различия между естественным и искусственным.
Человек является компонентом такой системы, но в то же время человек осуществляет
и познавательную деятельность, и система в целом противостоит человеку как субъекту
познания [Степин 2003, 5–17]. В трактовке субъективации научного познания можно раз-
личить разные смыслы: такие как релятивизация и субъективизм; как противопоставление
трансцендентальному субъекту классической науки множественности субъектов в пост-
неклассической науке. Так, Л.А. Маркова утверждает, что в постнеклассической науке
предмет полностью поглощается субъектом деятельности… Утрачивает свое решающее
значение субъект-предметное отношение, и новое знание не выводится из старого, оно
рождается из контекста [Маркова 2011, 54–55]. Такая позиция позволяет заострить, актуа-
лизировать проблему, но вряд ли является адекватной трактовкой субъективации научного
познания. Как отмечает Б.Г. Юдин “субъект никоим образом не отменяется, а обретает
новые надындивидуальные черты. В обществе знаний субъект оказывается “распределен-
ным”, его присутствие обнаруживается далеко за рамками науки” [Юдин 2011, 61]. Субъ-
ект научного познания формируется в различных социальных практиках, составляющих
ткань социальной реальности, которая включена в единый макроэволюционный процесс.
В этом смысле с одинаковым правом можно сказать, как отмечал Э. Янч, все есть субъект,
все есть объект, все есть процесс [Янч 1980, 286–296].
Субъективацию соотносят с процессом гуманизации – подчинением науки интересам
человека и общества. Субъективный аспект в истине присутствует всегда, ибо она являет-
ся знанием и принадлежит субъекту. Но в то же время, истина объективна, ибо имеет свой-
ства быть знанием чего-то. Объективный аспект истины определяется самой вещью, тем,
что дано в восприятии. Субъективный аспект определяется формой восприятия, а также
ценностно-целевыми установками познания, понимаемого как жизнедеятельность. В этом
контексте обсуждается идея “расширенного субъекта” познавательной деятельности [Лек-
торский 2012, 110]. Отметим, что тенденцию, обозначаемую термином “субъективация”,
не следует рассматривать как отказ от объективности научного познания и его релятиви-
зацию в смысле Р. Рорти. Субъективация науки, это, прежде всего, гуманизация научного
знания, не означающая отказа от объективности, но указывающая на новое понимание
объективности. Природа как бы проговаривает себя через человека. Новый образ объек-
тивности объединяет в себе объектный и субъектный аспекты. Обсуждение субъектных
оснований науки – это один из признаков рождения самореферентного научного знания
Итак, процессуальность и субъективация, так можно охарактеризовать основные кон-
цептуальные сдвиги в познании реальности. Однако это означает не де-онтологизацию ре-
альности, а свидетельствует о формировании новой онтологии. Возникает вопрос, каким
образом в связи с изменением онтологических моделей (реальность как процесс) ввести
в эпистемологию исторические параметры? Как сохранить объективность, отличающую
научное мировоззрение, в познании сложных саморазвивающихся систем?
Эпистемологическая практика познания “человекоразмерных” объектов не может
использовать субъект-объектную схему, в которой субъект занимает позицию внешнего
наблюдателя. Такая схема строилась на картезианском каркасе мира, где сознание упо-
добляется оку, расположенному перед миром. В эволюционной эпистемологии сознание
мыслится как продукт и участник эволюционного процесса. Познание рассматривается
не как представление мира в готовом виде, а как непрерывное сотворение мира через
процесс самой жизни, то есть познание трактуется в конструктивистском ключе. Важно
подчеркнуть, что конструктивизм является эпистемологией, которая может основываться
на установке реализма, если конструктивистская концепция познания строится на основе
идеи эволюции.
Сторонники социального конструктивизма указывают, что традиционная познава-
тельная схема “субъект – объект – ментальное представление – знание” является функ-
цией лингвистических конвенций утвердившихся в культурных традициях и стандартах
научного дискурса. Но это лишь одна сторона медали. Вторая сторона раскрывается в

71
эволюционной эпистемологии и на основе онтологии, построенной на идеях глобального
эволюционизма, системности. В этом ракурсе коммуникативный уровень взаимодействий
понимается не как фундаментальный, а как эволюционно обусловленный. В отличие от
постмодернизма, заменившего изучение психологических процессов (смерть субъекта)
анализом дискурсивных позиций участников лингвистической деятельности, эволюци-
онный конструктивизм преодолевает крайности репрезентативной и постпозитивистской
концепции знания (языковые игры). Объективность в постнеклассической науке, где ког-
нитивной практикой является эволюционная эпистемология, следует понимать как соот-
ветствие процессу. Это соответствие выражается через трактовку знания как адекватного
действия, способствующего развитию системы как части процесса, а познание характе-
ризуется через эволюционный конструктивизм [Черникова 2007, 147–149]. В эволюци-
онном конструктивизме познавательная деятельность субъекта понимается как разного
рода отношения  – деятельностно-практические отношения, моделирования, отношения
коммуникативного действия.
В конструктивистских моделях познания традиционное бинарное “С-О” отношение
трансформируется в более сложное, включающее условия познания и субъект-субъект-
ные отношения. В частности, субъект относится к объекту через систему ценностных или
коммуникативных отношений “С-Язык-О”. Фокус исследований смещается от когнитив-
но-инструментальной к коммуникативной рациональности, которая характеризуется как
нефундаменталистская, подразумевающая воссоединение сферы разума со всей сферой
человеческой телесности, со сферами чувств и нравственности. В этой парадигме “ослаб-
ляются” идеалы доказательного знания, но в отличие от деконструктивизма, коммуника-
тивный разум расширяет формы аргументации. Вместо отождествления рациональности
с аксиоматико-дедуктивным доказательством, а знания со всеобщим, необходимым и
выводным знанием, приоритетным становится конструирование сетей обмена не только
предметами и информацией, но символами, смыслами, чувствами. Эти процессы связаны
с поисками умудренного разума, открытой рациональности, в фокусе которой находится
самотрансцендирующий (самоорганизующийся) субъект.
Здесь возникает проблема: способна ли наука, даже в ее постнеклассическом вариан-
те, высказать суждение об объекте – спонтанном, темпоральном, сложном, самоопреде-
ляющемся? Не ведет ли усиливающаяся субъективация научного познания к концу науки?
Эти вопросы еще более актуальны сегодня, когда окончательно развенчан миф о всесилии
науки, разрушен фундаменталистский и редукционистский образ науки и ситуация обост-
ряется экологическим фактором. Проанализировав особенности развития современной
науки, В.С. Степин приходит к выводу: постнеклассическая наука – это такое состояние
знаний и такой тип научной рациональности, который объединит науки о природе и науки
о духе. Решающую роль в этом процессе сыграли идея глобального эволюционизма и по-
строение на этой основе общенаучной картины мира [Степин 2000].
Современное обострение дискуссий по поводу конца науки обусловлено ощущением
беспокойства за судьбу человечества в условиях надвигающейся экологической катастро-
фы. Отказ от науки покоряющей не означает исчерпания научности. На таком подходе к
проблеме научного кризиса настаивает И.Р. Пригожин. Он отдаёт дань хайдеггеровской
критике новоевропейской науки, где классическая научность связывается с неявно при-
сутствующей в науке традицией “воли к покорению”. Но если Хайдеггер считал, что эпоха
науки кончилась, то И. Пригожин, наоборот, приходит к выводу, что научное понимание
только начинается. Он считает неактуальной сегодня дилемму: либо наука, существующая
как новый технологический логос, но в углубляющемся противостоянии человека и мира;
либо концептуальное единство человека и мира, но не в научной, а чуждой ей иррацио-
нальной форме (через мистику, паранауку, антинауку...). Согласно И.Р. Пригожину, в на-
стоящее время необходимость такого выбора отпала, поскольку изменения, происходящие
в современной науке, породили ситуацию, в корне отличную от прежней. В конце XX в.
стало очевидным, что “наука выполняет некую универсальную миссию, затрагивающую
взаимодействие не только человека и природы, но и человека с человеком” [Пригожин,
Стенгерс 1986, 47].

72
 Суть обсуждаемой проблемы в том, как в рациональных формах учесть реального
эмпирического субъекта, целостного человека познающего, его бытие среди других в об-
щении и коммуникации, как ввести в эпистемологию исторические и социокультурные
параметры? На наш взгляд, решение этой проблемы возможно в контексте парадигмы са-
моорганизации, в контексте которой задается новая трактовка познания, знания, объекта
познания и субъекта познавательной деятельности. Классическая познавательная страте-
гия, заданная декартовским cogito, подразумевает, что факт существования мира сопряжен
с мыслительным актом существования субъекта. В современной научной картине мира,
основывающейся на идеях глобального эволюционизма, самоорганизации, коэволюции,
нелинейности, предполагается, что субъект входит в познаваемую им систему как актив-
ная составляющая этой системы. Это означает, что субъект познания понимается как этап
эволюции, ее продукт. Это особенно четко характеризуется в эволюционной эпистемо-
логии, основатель которой К. Лоренц отмечал: “наши познавательные способности есть
достижение врожденного аппарата отражения мира, который был развит в ходе родовой
истории человека и дает возможность фактического приближения к внесубъективной ре-
альности” [Лоренц 1943, 352]. В то же время, субъект – участник эволюционного процесса
(“самосознание эволюции” по Э. Янчу), возникнув, он рекурсивным образом воздействует
на все уровни иерархии природной целостности.
В процессе познания сложных саморазвивающихся систем естествознание полно-
стью расстается с доставшимся ему от классической науки идеалом существования абсо-
лютного, вечного, атемпорального, по-существу, описывающего мироздание с божествен-
ной точки зрения субъекта. Кроме того, сам процесс мышления – когнитивный процесс,
рассматривается как самоорганизующийся процесс. Линейное мышление здесь становит-
ся не просто недостаточным, но даже опасным. Познанию сложных саморазвивающихся
систем требуется нечто большее, чем коммуникативный разум. Синергетика предполагает
открытую коммуникативно ориентированную личность. Личностная позиция, отмечает
В.И. Аршинов, это позиция высоко мотивированная, динамичная. Она “характеризуется
отходом от языка бинарных оппозиций: “субъективное – объективное”, “абсолютное – от-
носительное”, а также “искусственное – естественное”, “открытое – сделанное”. Лично-
стная позиция – это не субъективизм, а высоко мотивированная позиция ученого, вклю-
чающая в себя такие параметры порядка как мировоззренческие убеждения, моральные
нормы [Аршинов 1999, 38].
Считалось, что природа проста, теперь, в рамках парадигмы самоорганизации стано-
вится понятным, что мир устроен так, что допускает сложное, в мире могут происходить
процессы самоорганизации нового порядка, новых сложностей. И чтобы на макроуровне
сегодня было возможно существование сложных систем, элементарные процессы на мик-
роуровне должны протекать очень избирательно. Эволюционный коридор в сложное, как
отмечал Э. Янч, очень узок [Янч 1980]. И в этом плане нужно быть ответственным перед
эволюцией, дабы не нарушить течение этих процессов. Это еще один аспект, раскрываю-
щий утверждение, что синергетика предполагает нечто большее, чем коммуникативный
разум, что она предполагает открытую коммуникативно-ориентированную личность. Ока-
зывается, что процессы личностного развития связаны напрямую с нашим пониманием
мироустройства. Личностное развитие является не только делом самого субъекта, но это
дело в интересах процесса в целом.
Высказано представление о постнеклассическом субъекте как об автопоэтическом
субъекте, который порождается в рефлексивных практиках “второго порядка”, создающих
коммуникативную реальность “нового диалога человека с природой” (И. Пригожин), как о
рекурсивном субъекте, т.е. не фиксированном, а процессуальном, нелинейном [Аршинов,
Свирский 2010, 64–86]. Целостность автопоэтического наблюдателя  – это целостность
живой, телесно воспринимающей сущности, открытой миру и его темпоральному потоку.
Автопоэтический наблюдатель внедрен в познание всем своим телом и это уже не транс-
цендентальное тело, а тело, которое мы называем своим. Наделяя субъекта-наблюдате-
ля своим (живым) телом, телесностью, мы можем видеть, как тело определяет его нишу
взаимодействий, горизонт его восприятия, возможность познания. Концепция автопоэти-

73
ческого субъекта сопряжена с идеями эволюционной эпистемологии и конструктивизма в
той его форме, которую выше обозначили как эволюционный конструктивизм.
Постнеклассическая наука стремится зафиксировать становящуюся реальность в ка-
честве реальности, создаваемой не только наукой, но и современными высокими техно-
логиями, зафиксировать ее в качестве реальности, создаваемой в процессе диалогическо-
го коммуникативного взаимодействия с культурой, в качестве реальности, порождаемой
процессом соотнесения человека с самим собой. Сегодня философы исследуют природу
человека как эмпирическую основу познания. В этой связи примечательны исследова-
ния позволяющие понять, что субъект выполняет не только познавательную функцию,
но является субъектом морального действия. А. Дамасио  – автор бестселлера “Ошибка
Декарта: эмоции, разум и мозг человека” о роли эмоций и чувств в формировании образов
сознания [Дамасио 1994]. Он утверждает, что разум не функционирует без эмоциональной
составляющей, что эмоциональные процессы могут направлять поведение и влиять на
принятие решений. Для объяснения роли тела в когнитивном процессе А. Дамасио выска-
зал гипотезу соматических маркеров, которые выступают как специфическое проявление
чувствования, подают спонтанные сигналы о последствиях выбранных взаимодействий.
Согласно этой гипотезе человек родится с нейронным механизмом первичных эмоций, ко-
торый врожденно встроен в переработку сигналов, определяющих социальное поведение.
Большинство соматических маркеров формируются в последующих процессах обучения
и социализации на основе процесса вторичных эмоций.
В формировании ментальных образов из нейронных паттернов участвуют эмоции и
связанные с ними телесные реакции. В работе сознания выделяются два уровня. Более
фундаментальное ядерное сознание, которое тесно связано с эмоциями и расширенное
сознание, связанное с языком. Ядерное сознание возникает внезапно без логического
мышления и языка. Ментальные образы являются не зеркальным отражением объектов, а
конструируются мозгом и телом как единым организмом. Разум функционирует как интег-
рированная целостность тела и мозга, включающая нейронные, эндокринные, иммунные
процессы и взаимодействующая с окружающей средой. “Я не говорю, что разум нахо-
дится в теле. Я говорю, что вклад тела больший, чем просто поддержание жизни мозга…
Тело обеспечивает содержание, которое составляет основу работы нормального разума”
[Дамасио 1994, 226].
Исследования А. Дамасио дают основания считать, что имеются нейробиологические
основания этики. Моральность с точки зрения науки исследовали также М. Хаузер, и
Л. Танкреди, Д. Деннет, С.Л. Рубинштейн, С.И. Александров и другие. Так, М. Хаузер по-
казал, что в мозгу существует специализированная нейронная сеть, предназначенная для
оперирования с моральными проблемами. Опираясь на достижения когнитивной науки
в вышеуказанном контексте, мы также приходим к выводу о необходимости целостного
подхода к субъекту, предполагающего понимание субъекта не только как чистого созна-
ния, но включающего чувства и телесность человека [Хаузер 2008].
Обобщая рассмотренные уровни описания концепции постнеклассического субъекта,
отметим наиболее существенные. В современной научной картине мира, основывающей-
ся на идеях глобального эволюционизма, самоорганизации, коэволюции, нелинейности
предполагается, что субъект входит в познаваемую им систему как активная составляющая
этой системы. В познании сложных саморазвивающихся систем нет жесткого различия
между естественным и искусственным. Человек является компонентом такой системы, но
в то же время человек осуществляет и познавательную деятельность. Изменения, харак-
теризующие субъекта постнеклассической науки, схвачены в терминах “сетевой субъект”,
“распределенный субъект”, “целостный субъект”, означающих следующее. Во-первых,
субъект постнеклассической науки предстает не как изначально данный, а как конструи-
руемый в пространстве сетевых социальных и междисциплинарных взаимодействий, во-
площающий, и на уровне индивида, и на уровне научных сообществ, черты коллективного
субъекта познания. Во‑вторых, деятельность субъекта постнеклассической науки направ-
лена не только на познание объективной реальности, но и на то, как мы познаем эту ре-
альность, какими способами “сознание зацепляет мир”. В-третьих, субъект, понимаемый

74
как сложная целостность, выполняет не только когнитивные функции, но и ценностно-
целевые, моральные действия. В‑четвертых, субъект постнеклассической науки не есть
фиксированная данность, а постоянно самоопределяющаяся в процессе коммуникативно-
го действия целостность, характеризуемая физиологическими, биологическими, социаль-
ными, когнитивными, этическими и прочими параметрами порядка.

Литература

Аршинов 1999 – Аршинов В.И. Синергетика как феномен постнеклассической науки. М., 1999.
Аршинов, Свирский 2010 – Аршинов В.И., Свирский Я.И. Рекурсивность постнеклассического
субъекта // Проблема сборки субъектов в постнеклассической науке. М., 2010. С. 64–86.
Аршинов, Свирский 2011 – Аршинов В.И., Свирский Я.И. На пути к коммуникативно-рекурсив-
ной модели Вселенной // Философия науки. М., 2011. Вып. 16. С. 3–34.
Дамасио 1994  – Damasio A. Descartes Error: Emotion Reason and the Human Brain. New York:
Avon Books, 1994.
Декарт 1989 – Декарт Р. Сочинения в 2 т. Т. I. М., 1989.
Койре 1985 – Койре А. Очерки истории философской мысли. М., 1985.
Лекторский 2012 – Лекторский В.А. Философия, познание, культура. М., 2012.
Локк 1988 – Локк Дж. Опыты с законами природы // Локк Дж. Соч. в 3-х т. М., 1988.
Лоренц 1943 – Lorentz K. Die angeboren Formen möglicher Erfahrung // Ztschr. für Tierpsychologie.
B., 1943. Bd. 5.
Лосев 1988 – Лосев А.Ф. Дерзание духа. М., 1988.
Маркова 2011 – Маркова Л.А. Наука без истины, субъекта и объекта. Что дальше? // Эпистемо-
логия и философия науки. 2011. № 4. С. 51–60.
Микешина 2002 – Микешина Л.А. Философия познания. М., 2002.
Микешина 2011 – Микешина Л.А. Значение идей Юма для преодоления абстрактной гносеоло-
гии // Д. Юм и современная философия: материалы конференции. М., 2011. Т. 2. С. 5–9.
Пригожин, Стенгерс 1986 – Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1986.
Степин 2000 – Степин В.С. Теоретическое знание. М., 2000.
Степин 2003  – Степин В.С. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая рациональ-
ность // Вопросы философии. 2003. № 8. С. 5–17.
Уилер 2010 web – Уилер Дж. Становление автопоэтического наблюдателя (http://www.synergetic.
ru/autopoiesis/stanovlenie-avtopoeticheskogo-nablyudatela.html).
Хайдеггер 1988 – Хайдеггер М. Европейский нигилизм // Проблема человека в западной фило-
софии. М., 1988.
Хаузер 2008 – Хаузер М. Мораль и разум: как природа создавала наше универсальное чувство
добра и зла. М., 2008.
Черникова 2007  – Черникова И.В. Постнеклассическая наука и философия процесса. Томск,
2007.
Юдин 2011 – Юдин Б.Г. Так что же происходит в науке? // Эпистемология и философия науки.
2011. № 4. С. 60–65.
Янч 1980 – Jantsch E. The self-organizing Universe: Scientific and human implications of emerging
paradigm of evolution. Oхford etc.: Pergamon press, 1980.
Ясперс 2012 – Ясперс К. Философия. Книга вторая. Просветление экзистенции. М., 2012.

75