ЧУЖОЙ МОНАСТЫРЬ или ВХОД ЧЕРЕЗ ВЫХОД.

(роман А. Хамера.)

Все события романа имеют непосредственную или аллегорическую связь с

реальностью. Имена и названия вымышлены. За случайные совпадения автор
ответственности не несёт. Ненормативная лексика используется лишь как неотъемлемая
часть разговорной речи определённой социальной прослойки для наиболее полной передачи
настроения и энергетики описываемых ситуаций.

Ветки больно хлестали его по лицу.

«Разве может всё это происходить со мной на самом деле?» – лихорадочно соображал Рип,
продираясь сквозь густые заросли ночного леса.
Он уходил от страшной погони, или, может быть наоборот, приближался к неизвестной
пугающей развязке хитро сплетённого клубка невероятных событий, бравших начало в
мутных водах новой свободной жизни.
«Бесцветные глаза мудрецов ослепли от слёз безжалостно обманутых мечтателей! –
зазвучало низкой вибрацией откуда-то извне, - Дикие твари начинали жатву безумия! Они
посеяли разрушение и смерть. Всходы разрывают выпитые до капли тела… Клочья ветоши
гонит мёртвый ветер бездны. Да будет так! Свобода убивать – это их свобода, их пир –
зловещий шабаш неказнённых рабов. Их чёрное солнце – звезда бесконечной смерти. Их
кровавый эликсир – трупный яд. Их мысли – висельные рощи! Их небо – липкий туман
космического кладбища. Их религия – война мутантов за кусок падали! Их пустые глаза
напалмом выжигают остатки надежды. Их последнее желание – самоубийство… Их
последнее слово – ложь! Они живут, что бы предавать…»
Ему очень хотелось проснуться и выйти из кошмарного сна, как бывало в детстве. Он
всегда подсознательно ждал такого момента в реальной жизни, и боялся его. Казалось
странным, но сейчас он не испытывал ожидаемого чувства. По злой иронии судьбы Рип
успел привыкнуть к опасности. Просто в данную минуту он не знал, точнее не был уверен в
своей способности противостоять новому врагу, пришедшему за ним страшно даже подумать
откуда…

У Рипа было простое русское имя, но друзья и приятели звали его именно так. Все давно
привыкли к тому, что он – Рип. Некоторые старые знакомые даже и не знали, как его зовут на
самом деле.
Сейчас он стоял на остановке в ожидании троллейбуса и автоматически, думая о своём,
читал текст на обрывке газеты, лежавшем у него под ногой: «… чёные обнаружили
убедительное подтверждение ранее существовавшей гипотезе происхождения так называе…
…с такими аргументами трудно не согласиться. Тем более, что на островах существовал
этнический коло… …валютой, если это определение, конечно же подходит к огромным
дырявым глыбам. И тем не менее, обладатели таких, казалось бы неудобных, даже
несуразных символов достатка и преусп… …Будь на их месте кто-нибудь из представителей
современной цивилизации, возможно ему не пришло бы в голову таким образом
увековечивать свою щ… …ост между прошлым и будущим, связывающий в одно целое
многие и многие поколения Землян! Труд учёных помогает нам почувствовать, насколько
близки мы не только в этом промежутке времени, но и в колоссальной толще вековых
пластов, казалось бы, безнадёжно разделяющих наши… …орожен, и сумеет проникнуть в
умы и сердца многих тысяч людей, помогая им обрести веру и надежду на лучшее!»

1
 Подошёл троллейбус, Рип зашёл в салон, с трудом протиснувшись мимо стоящей в проходе
квадратной бабы. Баба недовольно ворчала, пихая входящих людей толстыми руками и
необъятным задом. На следующей остановке по ступенькам начала неуклюже взбираться её
копия. Копии явно не понравилось присутствие твердолобой преграды на её пути, и она
начала злобно и бесцеремонно штурмовать наливающуюся кровью и жаждой уничтожения
полуторацентнерную «царицу» входа.
- Стала тут, ну-ка!.. – зашипела входящая баба.
- Куда прёшь, корова! – вежливо обратилась к ней «царица».
- На себя посмотри! Раскорячилась тут! Жопу-то подвинь! – расходилась входящая.
- А ты мне не тычь! Жрать меньше надо! – парировала, переходя на визг духовная сестра
своей противницы.
Нижняя баба, пришедшая в ярость, попыталась силовым методом, вероломно преодолеть
живое препятствие, но, не тут-то было! Противница вцепилась в поручни, и не собиралась
покидать своего «поста», видимо для неё это теперь уже было делом своего лишенского
принципа. Со стороны это выглядело совершенно нелепо и абсурдно, так как места вокруг
было достаточно, но видимо, только не для неё!
- Женщина, да отойдите вы в сторону, вы же проходу мешаете! – вступился кто-то из
пассажиров.
- Да? Щас! Не трамвай, объедет! – не унималась баба.
- Но вы же мешаете! – пытался убедить её мужчина.
- А тебя никто не спрашивает! Очки поправь! – Рявкнула она, - Я скоро выхожу!
- Дай пройти-то, свинья! – штурмовала вход пассажирка.
- А-а-а, ишь ты! Свинья-то, вот это ты! Ты и есть хабалка толстожопая! – визжала
вцепившаяся в поручни «хозяйка» входа.
Троллейбус шёл по маршруту, водитель неразборчиво объявлял остановки, да и то через
одну, а перепалка шла своим ходом, видимо, представляя из себя неотъемлемую часть жизни
для пары упивающихся мерзкой ссорой жестоких пародий на представительниц прекрасной
части человечества…
Рип уже перестал обращать внимание на обычную бабскую грызню. Он знал примерный
сценарий бестолкового «куриного» спектакля. В этот раз всё проистекало, как по
написанному: С боем наконец-то вошедшая баба тоже заняла место у входа, и теперь точно
так же обругивала входящих, как недавно её противница. Кстати, досталось от неё и тому же
самому пассажиру, который пытался заступаться за неё, и противнице, которая, несмотря на
аргумент, что скоро выходит, осталась в салоне и после того, как вышел Рип.
У него всё произошедшее вызвало ассоциацию с Дон Кихотом и напомнило злую
поговорку «Ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным». Ха-ха, господин, червивый
гриб, значит, говорите, каждая кухарка будет править государством? Ну-ну… Не плевали бы
вы в колодец, гражданин хороший! Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…
Покинув троллейбус в центре города, он отправился по важному делу. В его сумке лежала
крупная сумма денег, предназначавшаяся для этого самого дела. Если говорить точнее, то
само важное дело должно было начаться после того, как эти деньги превратятся в… Впрочем
– всё по порядку.

Он сидел на улице, прямо на асфальте. На нём было старое пальто неопределённого цвета,
пыльная, бесформенная шляпа, а на руках – драные матерчатые перчатки. Прочая одежда –
штаны и ботинки - тоже из мусорки. В общем и целом на тротуаре сидел грязный, небритый,
нищий бомж, которых с каждым днём становилось всё больше и больше.
Он обречённо просил милостыню, и люди иногда подавали кое-какую мелочь или кидали
её на газету, лежащую перед ним. Никто не обращал на бомжа никакого внимания. Нищие
теперь стали обычным делом, частью городского пейзажа.

2
 Рип появился на этом месте не так давно. Неделю или месяц назад – кто знает… Может
быть об этом помнили только милиционеры, регулярно бравшие с него пошлину за место.
Что касается остальных обитателей улицы, то им было решительно не до него, да и не до
кого вообще.
Весь вид нищего говорил о том, что судьба помяла и опустила этого человека. Ничего,
наверное, у него в жизни не осталось, только вот это место на тротуаре напротив сберкассы,
да ночлежка где-нибудь в заброшенном доме или коммуникациях подземных лабиринтов
городских канализаций.
Но ведь каждый сам выбирал свою игру. А кого, собственно говоря, жизнь ласкала и
лелеяла? Для кого она была сладкой ванильной булкой, медовым пряником, подарком на
пресловутом блюдечке с голубой каёмочкой, а? Разве что может быть для такой далёкой и от
этого почти нереальной «золотой» молодёжи… Но у этих ведь тоже существовали свои
проблемы. Тото-же! Никто никому ничего в этом мире не должен! Хотя вопрос, конечно же,
спорный. Но вернёмся к нашему герою.
Рабочий день у Рипа начинался в 10 – 11 часов утра, и заканчивался примерно в одно
время с закрытием сберкассы. У сберкассы всегда тусовались «братки». Они скупали золото,
«крутились» с валютой, «кидали», «пасли», жульничали – в общем, по-своему работали. Что
и говорить, тёмный был народец.
Рип при монотонности своего ремесла сидел и поглядывал на людей, наблюдал за работой
«кидал», за машинами, за переговорами, за аппетитными самозабвенными дамочками. Это
хоть как-то его развлекало. Но вот рабочий день заканчивался, он вставал, подбирал с газеты
мелочь, отряхивался, и, опираясь на палку, медленно ковылял куда-то, шаркая ногами, и
иногда припадая то на одну, то на другую конечность, которые были заметно кривоваты…
В городе размеренно текла обычная жизнь. Кто-то спешил, кто-то сидел в кафе, кто-то
женился, кто-то хоронился… А вдоль забора, щедро украшенного руками неизвестных
художников неумелыми изображениями человеческих гениталий с соответствующим
пояснительным текстом, забора, отгораживающего старый аварийный нежилой дом, ковылял
нищий.
Вот он остановился и немного постоял. Устало осмотревшись, без какой либо суеты,
человек пролез в дырку между досок. Зайдя в дом, бомж поднялся на второй этаж, пробрался
в комнату и тихо прикрыл за собой дверь. Чутко, по-звериному он прислушивался к звукам,
или, как будто, даже принюхивался. Было тихо, не считая обычных уличных шумов, которые
он хорошо знал и не замечал, выделяя только посторонние еле слышные шорохи, скрипение
половиц и т. д. Сегодня, как и всегда, в этом месте царило полное спокойствие.
Нищий прошёл дальше и подцепил клюкой половую доску под батареей. Она
приподнялась. Он отодвинул её, засунул руку под пол и достал от туда матерчатую сумку, в
которой что-то лежало. Человек быстро скинул с себя одежду, и, свернув её, достал из сумки
чистые брюки, куртку и ботинки. Он также быстро оделся, причесался, отклеил усы с
бородой, всё аккуратно сложил обратно в сумку, предварительно достав мешочек с
заработком, и спрятал всё хозяйство под пол, положив на место широкую доску.,
Вот так бомж совершенно неожиданно превратился в семпотичного молодого парня,
которого все друзья и знакомые звали Рипом. Он был чуть выше среднего роста с тёмными
густыми волосами, прямым носом и карими глазами. Телосложение у Рипа было спортивное.
Не то, что бы он был «качком», но и далеко не хлюпиком.
Внешне наш герой немного походил на югославского актёра Гойко Митича, бывшего
преподавателя физкультуры, игравшего роли героических индейцев в старых фильмах
германской киностудии ДЭФА.
Такое превращение случалось с ним каждое утро и каждый вечер вот уже почти три недели.
А два месяца назад, через час после того, как он вышел из троллейбуса, Рипа «кинули» на
четыре тысячи долларов(!) у той самой сберкассы, напротив которой он и сидел, прося
милостыню. «Кинули» на все деньги, которые собрала его семья на лечение отцу.

3
 Отец Рипа тяжело и серьёзно заболел, и родные, не раздумывая, решили купить лучшие
лекарства, чтобы по возможности провести самое эффективное лечение. После того, как
наконец-то разыскали пути и возможности достать необходимые препараты, немедленно
собрали деньги для покупки валюты, ведь лекарство продавалось только за доллары.
И вот Рип, доехав до центра города, с целой сумкой наших рублей пошёл покупать «рубли»
американские. Как назло, все сберкассы, куда он заходил, по разным причинам не работали,
или же в них были закрыты валютные отделы. Рипа это стало раздражать!
Отчаявшись купить валюту легально, он пошел к той злосчастной сберкассе, и решил взять
доллары с рук, но теперь уже дешевле официального курса. Стоило ему немного покрутиться
среди мутного народа, как к нему подошёл парень.
- Интересует что? – еле слышно спросил он.
- Баксы, - ответил Рип.
- Сколько? – также тихо спросил парень.
- Четыре штуки, но дешевле, - тихо ответил Рип, и назвал устраивающую его цену.
- Подожди, сейчас узнаю, - сказал парень, и исчез.
Не успел Рип соскучиться, как парень появился снова.
- Есть, пойдём, - сказал он.
Рип пошёл за ним. Они повернули за угол сберкассы. Место было оживлённое, но,
несмотря на это Рип непрерывно краем глаза контролировал местность и снующих туда-
сюда людей. Продавец принялся считать доллары у себя в руках. Рип внимательно считал
вместе с ним.
Посчитав баксы, начали считать рубли. Рип обратил внимание, что вокруг них
околачиваются подозрительные людишки «урловатого» вида. Одеты они были довольно-
таки прилично, но вот глаза и лица выдавали их тёмную сущность.
У Рипа к таким субъектам имелось своё, особое отношение. Было в них что-то одинаково
отталкивающее, неприятное. Да и структура строения внешности роднила их между собой,
как дальних родственников, или, как если бы все они были одной национальности! Но
особенно после известных событий в своей жизни Рип стал чувствовать неприкрытую,
плохо скрываемую враждебность, если не сказать больше, к этой так называемой нации.
Наш герой и продавец стояли напротив магазина с зеркальными витринами, и Рип решил
сделать «финт ушами».
- Давай отойдём от сюда, - предложил он продавцу.
Продавец заметно занервничал. Рип, не дожидаясь согласия, сам перешёл к магазину.
Продавец последовал за ним. Рип стал лицом к витрине, а продавца поставил к ней спиной.
Теперь он видел словно в зеркале, что происходит у него сзади.
Пока они пересчитывали рубли, теже типы, но уже смелее, стали «нарезать круги»,
посматривая ехидно-скользкими глазками в их сторону. Рип, продолжая считать, почуял
неладное! Но он был твёрдо уверен, что контролирует ситуацию и успеет неожиданно для
«братков» нанести несколько ударов в случае чего (учитывая, что у него уже зачесались
кулаки), а затем сориентироваться по ситуации. Он ведь чётко держал пачку баксов в поле
зрения.
- Ну вот… Всё нормально? – спросил Рип, пересчитав рубли на глазах продавца
- Нормально, - буркнул продавец, протягивая доллары Рипу
В этот момент кто-то толкнул Рипа в плечо, и он обернулся.
- Кому платишь? – угрожающе нагло спросил у него бугай, лицо которого пахнуло на
Рипа чем-то очень неприятно и болезненно знакомым. Это обстоятельство, словно
молнией прошило его, приведя в заметное замешательство.
- Менты, или бандитская «крыша», - опомнившись, подумал он, быстро повернувшись к
продавцу.
Тот молниеносно выдернул рубли из руки Рипа, сунул ему доллары, и дал такого стрекача,
что только пятки засверкали. Рип стиснул доллары и приготовился к драке, но к его
удивлению сутолока мгновенно рассосалась, как будто никого и не было!

4
- Как быстро всё закончилось, - подумал слегка ошалевший Рип, - да оно и к лучшему, ещё
не известно, чем бы могло всё обернуться! Потасовка мне сейчас, пожалуй, совсем ни к
чему, с такими-то деньжищами в руках.
Он не спеша пошёл, прокручивая и анализируя происшедшее.
- Что-то уж очень какая-то знакомая физиономия была у этого жлоба… А что вообще всё
это значило, белиберда какая-то… - недоумевал он глядя, как дамочка разворачивает брикет
с мороженным для своего упитанного чада, а обёртку, бросает тут же, под ноги других
прохожих. Но сейчас он довольно-таки отвлечённо воспринимал окружающий мир, пытаясь
понять абсурдную ситуацию.
Точно, какая-то во всём этом была нестыковка, именно абсурдность…
- Уж очень быстро всё закончилось, что-то не так, как-то всё это подозрительно. Так не
бывает. В одно мгновение все, как сквозь землю провалились, и этот ещё дёру дал, точь в
точь, как ошпаренный кенгуру с хромой ногой… Стоп! А сколько денег-то у меня?! –
пронзило Рипа нехорошее предчувствие.
Еле сдерживая себя от нетерпения, он без лишней суеты отошёл в сторону, и достал из
сумки туго свёрнутую пачку долларов. Сняв с неё резинку и развернув, Рип увидел, что
верхняя купюра почему-то была однодоллоравая…
- Странно, - неприятно удивился он, - там же были сто, пятидесяти и двадцатидолларовые
купюры. Мельче, во всяком случае, я не помню.
Попытавшись пересчитать остальные деньги, Рип чуть не схлопотал сердечный удар! У
него в руках была легендарная классическая «кукла», сделанная из нарезанной бумаги. Он
несколько раз видел этот фокус в кино, слышал об этом от людей, читал. Но всегда почему-
то казалось, что все эти куклы, кидалы, киллеры, рекет и другие страшные атрибуты нашего
мутного времени существуют где-то далеко, в нереальном мире книг и телевидения.
И вот теперь он сам стал жертвой этих самых полумифических персонажей! Его
мгновенно захлестнула волна нечеловеческой ненависти. Всё существо Рипа начало
перерождаться в требующую страшной мести машину! Он вдруг представил своего тяжело
больного отца, который на данный момент оставался без малейшего шанса на
выздоровление!
Тут же в мозгу возникла картина ублюдков, спокойно и цинично пропивающих,
проедающих и прогуливающих эти деньги – шанс на жизнь для его отца, шанс на счастье
для его семьи! Он зверел… Подумав, что может произойти дальше, Рип вдруг с ужасом
представил, как родные узнают о случившимся, как воспримет это отец.
Удар за ударом! Это может убить его! Он ведь и так был категорически против, как он
сказал «разорения на таблетки». Он их никогда не любил, и считал, что это «женские
блажные забавы, чем бы дитя не тешилось, лижбы не плакало…».
Мать решила схитрить, и как бы, между прочим, сказала, будто нашли другой препарат,
ничем не уступающий по качеству, но гораздо дешевле предыдущего. Только вот женщина-
врач в диспансере хладнокровно, с плохо скрываемой издёвкой объяснила отцу, что дешевых
препаратов от серьёзных болезней не бывает, и что самое последнее дело – экономить на
здоровье, и что пусть родные не жадуют и не скупятся. Вот так, мимоходом она очень
обидела отца.
- Мои родные не жадные, напрасно, товарищ доктор, вы так говорите, - ответил он
врачихе.
- Ну, это вы сами разбирайтесь, кто у вас жадный, а кто – нет. Всё, до свидания, пусть
следующий заходит! - раздражённо «отрезала» она.
Да уж, тяжело с такими вот врачами, которые считают, что лечить достаточно лишь
тело, а что до души… да нет вовсе никакой души! Всё это выдумки попов! И тем более
нет у человека никакой ауры, никакого биополя… ну насчёт биополя, положим,
поспорить ещё можно, а всё остальное – чистая галиматья, чушь и демагогия!
Болезнь – явление научное, подчиняющееся физическим и другим законам, а не
сказкам и заговорам бабушки Параньи. Болезнь, она в теле сидит, и больше ни с чем не

5
 связана. Сыпь в человека таблетки, уколы делай, капельницы ставь, и всё пройдёт-
исчезнет, или не пройдёт… В крайнем случае можно отрезать, тогда точно будет
результат. Положительный или отрицательный соответственно.
А что насчёт вежливых задушевных разговоров … так здесь не институт благородных
девиц. Здесь серьёзные люди работают, с высшим образованием! Некогда им заниматься
душеспасительным словоблудием. Ишь ты, Божье создание. Да никакого Бога вовсе нет!
Американцы вон на Луне были, и никакого Бога там не видели. Кто его видел, Бога
вашего? Свет у них яркий, видишь ли, в конце тоннеля. Ох уж эти Божьи одуванчики,
несут бредни всякие. Старика себе седобородого выдумали, эгоистичного такого старика,
который любит, чтоб всё ему подарки несли и поклоны били. И сами же себе лбы все
поразбивали!
В наш век надо быть серьёзнее, и не тратить время на разную чушь. Родился, поболел и
умер – вот и весь жизненный путь. Всё! Больше ничего, никакой реинкарнации и
загробной жизни. Религия – опиум для народа, ха-ха! Всё в сказки верят…
К счастью, не все врачи были такими невежественными и чёрствыми. Отцу Рипа не
повезло, ему досталась не самая лучшая особь в белом халате. Эта как раз считала, что с
больными вовсе не обязательно церемониться. Ей за это не доплачивают! А ведь одним
только словом запросто можно вылечить или убить. Так то…
Отец был человеком не глупым, и всё понял. Конечно же, он не поверил матери, вернее
её маленькой женской хитрости. Он ведь понимал, что родные его очень любят, и всё
сделают для выздоровления – отдадут не задумываясь, последние деньги за нужные
препараты. Он понимал, но не соглашался с этим. Он не хотел такой жертвы, не хотел
становиться обузой. Отец всю жизнь «пахал» для семьи, а тут наоборот должен забрать
всё накопленное! Да ни за что на свете!
- Какой же я мужик после этого?! – спрашивал он себя.
Но Рип с матерью и сестрой имели на этот счёт своё мнение, и не собирались бросать отца
в беде. Как можно сравнивать деньги и жизнь самого дорогого и любимого человека?! Тем
более, что после трагических событий намного острее воспринималось всё, что несёт угрозу
семейному благополучию! Решение было принято большинством!
А тут вдруг случилось такое, что перечёркивало на данный момент всё! И сейчас Рип
готов был умереть, взорваться, провалиться, но он не имел права ни на что, кроме права
быть мужчиной до конца! Он должен был принять удар один. Он мог взорваться-
провалиться только после того, как выполнит то, что ему поручила семья!
- Надо же, пока не поздно, найти подонков! – вдруг осенило его прозрение, когда он
немного оклемался.
И Рип побежал по улицам. Он обшарил все закоулки, все подъезды, открытые подвалы и
развалины округи, смутно понимая, что всё это теперь видимо – «мартышкин труд». Этих
подонков, наверное, давно и след простыл. Они сегодня отхватили хороший куш! Они
сегодня короли, а он сегодня – лох! Может даже он сегодня чемпион среди лохов этого
города!
- Чем сейчас действительно надо заняться, так это раздобыть, занять нужную сумму денег!
Во что бы то ни стало! – решил он, и начал думать, где и у кого можно взять такие
деньги…
Это оказалось ни таким лёгким делом. Время то в стране наступило непростое,
нестабильное, и поэтому даже лучшие друзья-приятели очень сильно озадачивались. Сумма
не малая. Неизвестно, что может произойти в государстве завтра.
Как потом Рип выкрутится в случае какого-нибудь фортеля-сюрприза со стороны властей,
которые всегда жили отдельно от проблем народа, и устраивали время от времени различные
развлекухи в стиле «Что бы жизнь мёдом не казалась!».
Один плюс у этой теневой стороны жизни: здесь люди, как правило, тренируются жить в
экстремальных условиях и полностью раскрываются. Видно, кто чего стоит, видно, какое
нутро у человека и как он к тебе по настоящему относится. Но вот с другой стороны никто

6
ведь не обязан лезть вон из кожи, затягивать тугие пояса себе и своим близким из-за того, что
Рип, видите ли, не мог дождаться, когда в сберкассах и обменных пунктах закончатся
перерывы. Не суди, и не судим будешь. Тут ведь такое дело – палка о двух концах!
Впрочем, несмотря ни на что, Рип собрал нужную сумму, правда, на это ушёл почти месяц!
Кое-что пришлось допродать из оставшейся аппаратуры и семейных ценностей гораздо
дешевле их настоящей цены - из-за срочности. Лекарство, наконец-то привезли, и лечение
отца началось. Осложняла ситуацию задержка с началом лечения. При такой болезни каждый
потерянный день может сделать процесс необратимым!

Мозги Рипа постепенно переключались на экстремальный режим. Он стремительно

перерождался, день и ночь, думая о семейных проблемах и тех подонках, которые таким
неожиданным и может быть роковым образом грубо вломились в чужую жизнь и судьбу.
Его постоянно мучило застрявшее в памяти лицо того сообщника, задавшего вопрос.
Откуда-то оно было Рипу знакомо, вот только откуда? Он мучительно силился что-то
вспомнить. Толи подонок был похож на какого-то персонажа из кино, толи где-то встречались
раньше… Но это лицо ассоциировалось у Рипа с чем-то очень неприятным, от чего пахнет
смертью и кровью! И всё же больше на данный момент его интересовало именно последнее
происшествие в целом.
«Конечно, - думал он, - я и сам виноват! Нужно было сразу остановить сделку, как только я
почуял неладное, и сваливать оттуда. А я решил «дать крутого». Вот и дал. Суперлоха, курам
на смех! Но ничего, где наша не пропадала. Есть Господь на свете, я это точно знаю!
Обязательно найду этих подонков! Обязательно. Должок у меня остался, и не один…»
Чаша терпения у Рипа переполнялась. Слишком много зла успел получить он от щедрых на
этот товар людей. Невооружённым взглядом было видно, сколько грязи вокруг. Прямо-таки
бросалось в глаза какое-то витринно-показное неуважение людей друг к другу, равнодушие,
лицемерие, жадность и зависть!
- Господи, сколько же ты будешь терпеть нас, мерзопакостных людишек, на этой земле?
Ведь нет на свете существа вреднее и опаснее, чем человек! Вся планета от нас стонет-
задыхается. Вот ведь, завелась блоха невидимая, и на тебе, уже грозит всю планету
отравить-взорвать! Кто бы мог подумать, да, Господи? – рассуждал Рип с горечью.
Он давно имел «зуб» на многочисленных подонков, безнаказанно творящих зло вокруг. Ко
злу и несправедливости у него всегда было особое болезненное отношение. Он его
чувствовал так остро, как будто сам являлся оголённым нервом. А чужая боль порой
доставляла ему больше мук, чем собственная!
Именно по этому он давно начал заниматься боевыми единоборствами, тренируя дух и
тело. Враг сам подтолкнул его к этому решению. Очень обидно и больно было в те нередкие
моменты, когда ублюдки унижали прохожих, пассажиров общественного транспорта,
стариков, женщин, когда жлобы приставали к девушкам или гуляющим парам, при этом,
грязно ругаясь матерщиной, а ты не мог их остановить, поставить на место.
А ведь ему случилось заглянуть в самый эпицентр смердящего зла человеческой клоаки! Да
что там заглянуть… Не приведи господь никому случиться частью нечестивого пиршества
бракованных отходов генетической инженерии! Страшное событие произошло в его жизни
несколько лет назад!
Тогда, в конце восьмидесятых было жёсткое противостояние, порожденное различными
антагонистическими мирами. Главные церберы здешнего режима стремились добиться
саморегуляции системы путём выведения фанатичных приверженцев регресса. Целая
система психотропных идеологий была хитроумно направлена на кодирование
потенциальных зомби! Эти идеологии ярко проросли в тогдашнем молодом поколении.
Но многие ребята, открытые, ищущие и романтичные увлеклись рок-музыкой, называли
себя «металлистами», и не велись на лживую тоталитарную пропаганду. Они были

7
интернационалистами, так как Рок-движение представляло собой сплав очень многих
планетарных культур, имевших глубокие корни в национальном, народном творчестве.
Яростными, крайне агрессивными противниками «металлистов» стали ортодоксальные
советские подростки, которые теперь уже добровольно и фанатично не признавали ничего
иностранного, особенно капиталистического. Они не могли логически аргументировать свою
неприязнь ко всему несоветскому, так как просто-напросто обычно не умели связать двух
слов.
В лучшем случае они достаточно коряво цитировали обмолодёженные комсомольско-
партийные штампы из агитационных плакатов и заголовков передовиц в коммунистических
газетах. Понимая, что интеллектуально-идеологическую дуэль им не выиграть, главным
своим аргументом люмпены и маргиналы сделали кулак!
И они действительно были опасны ввиду крайней недальновидности, ограниченности,
агрессивности и отсутствия всякого кодекса чести. Обычно, когда они начинали свой
стадный беспредел, то не щадили никого! Девушки избивались также безжалостно, как и
парни.
«Металлистам», собственно, поначалу не было никакого дела до гопников, у них своих
забот хватало. А гопников, видимо, это обстоятельство очень бесило, и они изо всех сил
пытались попасть в поле зрения, обозначить своё присутствие, обратить на себя внимание.
Но так как они не были созданы для добрых дел и созидания, то путь их самовыражения
проходил через неблагодарные дебри Герострата и его мелкой последовательницы – статухи
Шапокляк.
К тому же их душила великая потомственная злоба на всё и всех, кто отличался от стада, и
не вписывался в серый цвет ущербной «совковой» действительности! Наверное, это была
особая форма маргинальной зависти, которую они маскировали под патриотизм и верность
заветам Ильича (Ленина). Партия смело могла рапортовать: «Эксперимент по выведению
гомосоветикуса завершён. Результат – положительный!!!»
Поначалу металлеры (так называли себя рокеры, исповедующие «хэви метал», чтобы не
было путаницы с работниками сталелитейной промышленности) терялись в стычках с
агрессивными и кровожадными гопниками. Ведь у ребят, просто любивших красивую
музыку и виртуозных исполнителей, не было и в мыслях выходить с кем-то из-за этого стенка
на стенку.
Но, к сожалению, очень скоро они поняли, что их противники (о существовании которых
мирные и гостеприимные металлеры в начале не подозревали) не собираются успокаиваться,
что генетическая ненависть ко всему прогрессивному – это неотъемлемая часть их
жизненной зомби-программы.
Видимо в борьбе с вот такими духовными «неандертальцами» люди и явления должны
были доказывать право на существование, свою жизнеспособность. Гопники или быкавры
являлись мощными катализаторами в дарвиновском процессе отделения зёрен от плевел. В
свою очередь Рок-культура была безошибочным тестером на быкавра, действуя на него не
хуже красной тряпки!
Преимуществом гопников в жестоком противостоянии было их стадное чувство. Они
практически всегда прогуливались большими группами, так как основное время
бездельничали и искали выпивку с дешёвыми развлечениями. А так как в одиночку
бездельничать было скучно, они и собирались стадами. Так хоть можно в карты и домино
перекинуться, или на бутылку наскрести, а то и «попросить» денег у пугливого прохожего. А
тут, например, одиноко идущий по делам такой аппетитно-ненавистный металлюга! Вот кого
можно на куски-то порвать! А если ещё зёмы подвыпили… Ух-х-х!
Вот тогда-то всё и произошло. Весна была в самом разгаре! Начался благоухающий
изобилием бурного цветения пьянящий месяц Май, когда пролетарии шумно отмечают свои
праздники, всегда сопровождающиеся непрекращающимися каждодневными пьянками,
матерными выкриками и дешёвой попсой, именующейся у них музыкой, вперемешку с
блатняком, несущимся из переносных магнитофонов, окон общаг, автомобилей и дачных

8
участков (кстати, всем бы был хорош отдых на даче, если бы не дешёвый музы…кальный
суррогат, обрушивающийся на вас со всех сторон… О вкусах не спорят… Человеческий
фактор!).
Рип со своим родным братом Алексеем возвращался вечером домой. Транспорт ходил
плохо, и они решили прогуляться пешком. Путь лежал через рабочий район, затем через
железнодорожный мост, потом через промзонну, а там уже и рукой подать до дома.
Они шли, болтая о любимых рок-группах, песнях, концертах и музыкантах, когда на
железнодорожном мосту увидели движущуюся навстречу большую группу гопоты. Ребята
насторожились, но продолжали идти вперёд. Поравнявшиеся с ними «бычки» сразу обратили
на них внимание.
- Еба-ать… Металлисты! Слышь, ну-ка погодь! – противно прогорланил кто-то из толпы.
Ребята, видя явное преимущество гопоты, решили избежать стычки, и продолжали идти.
- А ну стоять! – услышали они приказ, - Стоять, вам сказали! – загалдела свора.
У Рипа закипела кровь! Да и у его брата тоже. Они остановились и обернулись.
- Чего кричим-то? – спокойно, но уверенно спросил Алексей.
- Что? – по блатному зашипел один из гопников, - Ты чё, пидор, рот раскрываешь?! Я тебе
твой ебальник…
- Дыд, въеби ему! – завелся следующий урел.
Толпа угрожающе двинулась на ребят. Гопники шипели, орали, обзывали их фашистами,
пидорастами, говорили, что они позорят Родину, обливали их самыми грязными
оскорбления, которые могли изрыгнуть их ужасные смердящие головные клоаки.
Обстановка не предвещала ничего хорошего! И это ещё мягко сказано! Помощи ребятам
ждать было не от куда, а находящаяся в пьяном угаре толпа первомайских отморозков
распалялась не на шутку!
- Ну, хуесосы ебучие, вам пиздец! И всему вашему металлу пиздец! Пидоры, фашисты! –
орали быкавры…
В воздухе явственно запахло кровью и смертью!
Рип не сообразил, откуда он получил первый удар. Обстановка была настолько накалённой,
что он даже не почувствовал боли! Он просто перешел к ответной атаке, а вместе с ним и
Алексей.
Удары сыпались как горох! Вот у Рипа сверкнуло в глазах, и один глаз перестал видеть…
- Неужели глаз выбили?! – подумал он, и, перестав драться, ощупывал лицо.
Оно было липким от свежей, льющейся из раны крови. Рип не понял, цел глаз, или нет. Он
только услышал звон стекла, и почувствовал, как с головы ссыпались стеклянные осколки.
- Суки, ненавижу! Дайте, зёмы, я его тоже ёбну! – страшно орал пьяным голосом
озверевший жлоб.
Рядом тщетно пытался отбиваться брат, но силы были слишком не равны!
- Пацаны, вы чего… Мы же все Русские! – недоумённо, переполненный первобытным
ужасом, которого он раньше никогда не испытывал, прокричал Рип, но крика не
получилось, только невнятный хрип.
В голове его помутилось. Он уже стоял на одном колене, чудом удерживая равновесие, а на
него сыпались со всех сторон нечеловеческие, остервенелые удары рук и ног вошедшей в
кровожадный революционный раж гопоты!
- Пидор, не как не падает! По башке его хуярь! Блядь, Западу они подражают, фашисты,
хуесосы продажные! Убивать вас всех надо! Стричь и убивать! На зоне таких пидорасов
опускают! Пидоры волосатые, родину позорят! – орали озверевшие жлобы, но Рип этого
уже не слышал. Он потерял сознание.
…Солнце ярко светило в глаза. Он стоял в большом дворе посреди высокой травы и
цветов. Рядом, на лавочке, утонувшей в цветущих кустах сирени, сидела ещё живая бабушка
и что-то шила. Было тёплое, такое уютно-сказочное летнее утро.
Над головой ласково шелестели огромные сочные тополя с солнечно-прозрачными
листьями. Рип осмотрел двор – всё вокруг благоухало! На огромной, заботливо ухоженной

9
клумбе самозабвенно цвели, щедро отдавая свою красоту окружающему миру бархотки,
«весёлые ребята», пионы, тигровые лилии, георгины, настурции, ромашки и анютины
глазки. Над ароматными цветами порхали диковинной красоты бабочки с огромными
экзотическими крыльями, оканчивающимися подобием павлиньих перьев!
Вдоль забора густо сплелись заросли жёлтой акации, укреплённые кряжистыми тополями,
а рядом с ними примостилась разносортная вишня. Между вишнями гнездились красная,
черная и белая смородины вперемешку с крыжовником, а уж саму почву закрывал живой
ковёр из клубники, земляники, петрушки, редиски, зелёного лука, и целого букета кучерявой
зелени.
Закончив осмотр картинки из далёкого детства, Рип вновь повернулся к бабушке. Она как-
то безнадёжно и отчуждённо смотрела сквозь него. От неё теперь не исходило тепла и
уютного спокойствия. Напротив, Рип почувствовал, что с удовольствием оказался бы где
нибудь подальше от этого места.
Он, ища спасения, поднял глаза к солнцу, но солнце куда-то делось! Вместо него светила
тусклая унылая, и грязная лампочка… Он захотел получить спасительную поддержку у
благоухающих цветов, и вдруг оказалось, что это были не совсем цветы! Это были венки,
могильные венки! Рип почувствовал нарастающую тревогу, переходящую в страх, но не
подавал вида даже самому себе…
- Ведь бабушка-то моя. Она, хоть и мёртвая, но, наверное, не позволит причинить мне
вреда другим мертвецам! Я же у неё был любимым внуком… – подумал он,
поворачиваясь к ней.
Бабушка безнадёжно куда-то уходила, а на её месте, возле непонятного непрозрачного
окна, собирались другие люди, но очень странного вида и поведения. Непонятно каким
образом или чутьём Рип понял, что все они мертвецы!
- Кровь! Кровь! Трупы потекли, поставьте тазы… Тазы под гробы! – шептали они, а он
пытался не привлекать к себе внимания, да и вообще, страстно желал куда-нибудь
исчезнуть-раствориться…
- Он в крови! У него кровь! Дай кро-о-ови! – шипели существа, почему-то, однако, не
пытаясь приблизиться к нему, хотя Рип чувствовал, что ничего хорошего будущее ему не
сулит.
Толпа всё прибывала, а Рипу не куда было бежать, так как он стоял в тупике – каменном
мешке! И вдруг, непонятно откуда, в комнату ворвался белогвардейский офицер!
- Господа, в городе красная сволочь! К оружию, господа, достаньте патроны! Займите
позиции! – скомандовал офицер непоколебимым голосом, возвращая в Рипа уверенность
и надежду!
И вдруг до Рипа дошло, что это, оказывается, он и есть этот самый белогвардейский
полковник! Он вновь осознал, что надеяться ему снова придётся только на себя, и взвёл
курок на нагане.
- Кровь, дай нам крови! Го-о-олод, го-о-олод! – зашипели и зарычали вампиры, наконец-то
двинувшись на него, и неуклюже выставляя вперёд жёлтые клыки, которые, у некоторых
вываливались прямо с челюстью на пол, и они их пытались вставить на место.
Рип хладнокровно поднял оружие, направил в пасть самого ближнего зомби, и нажал на
курок… Осечка, ещё одна, и ещё… Он проверил патроны… О, ужас – вместо патронов
барабан был заряжен строительными дюбелями! Что делать?! Первый вампир уже совсем
близко!
Рип лихорадочно полез в широкий карман офицерских галифе – ура! В кармане патроны!
Он набрал целую горсть, и начал пытаться вставить их в барабан пистолета… Что за чёрт!
Патроны оказались от трехлинейки, а вытряхнутые им на пол дюбеля, наоборот,
оказывается, были нормальными патронами!
- Но почему же они не выстрелили? – удивился Рип, - А может быть у меня действительно
стояли дюбеля, а патроны так и валялись на полу? Да, но откуда на полу патроны, тем
более, что пол то ведь не был полом, а был же землёй с травой… Наверное с войны

10
 остались, бабушка говорила, что здесь бои были… Бабушка… Да ведь это же она мне их
и подбросила! Я же знал, знал! Она ведь хоть теперь давно от сюда, но я же её внук!
Быстрее, быстрее! Заряжай! – нервничал он, пытаясь вставить патрон в барабан.
«Чего это они не влезают? – недоумевал Рип, - Чёрт, они же должны быть серебряные!
Вампиры ведь! Вот они и не влезают! – сделал он вывод, - Да, а при чем тут серебряные и не
влезают… Какая разница-то? – удивился он своей шизофренической ахинее, - Влезать-то всё
равно должны!»
Он посмотрел на барабан пистолета, и увидел, что патрону что-то мешает попасть в
патронник. Рип присмотрелся внимательней – Боже, барабан нагана, как, впрочем, и сам
наган, были бумажными! Такие Рип и все одноклассники делали на уроках из тетрадных
листов!
Мама дорогая, что же делать-то?! Рип вдруг увидел, что на нём теперь и не форма боевого
офицера, а какой-то маскарадный костюм с аксельбантами, Кутузовскими погонами и
пластмассовой саблей на боку… И он от безысходности и досады тупо, как ребёнок, начал
изображать, что стреляет в вампиров, которые, пока он заряжал свой бестолковый пистолет,
не надвигались на него, а только изображали какую-то нелепую питерскую пантомиму.
- Пух-пух, трах-бабах! Что же вы не нападаете?! – нервно крикнул Рип, устав от
фиглярской перестрелки и ожидания.
- Всё по честному… Ламии не любят тех, кто не любит того, кого не любят ламии! С-с-с-
щ-щ… - прошипели нелюди, и Рип, даже проникся к ним каким-то уважением.
Как только закончилась его пистолетная мастурбация, где он принялся изображать из себя
непонятно кого, вампиры бросились на него! Первый больно впился клыками в руку,
служившую пистолетом. С рычанием потрепав плоть, он вырвал из неё окровавленные
клыки, и прошипел: «Наш-ш, наш-ш-ш, теперь стрелок наш-ш-ш!»
В это время всеобщая хватка ослабела, и Рип, рванувшись вперёд, прорвался через толпу.
Но тут вдруг оказалось, что он находится на последнем этаже строящегося высотного здания!
Оно хоть и строилось, но стены его уже были расписаны мрачными потрескавшимися
фресками! Рипа это очень удивило, но ситуация не позволяла медлить.
Что же делать, куда отступать? Лестница отсутствовала. Он оглянулся – свирепые
оскалившиеся твари со ставшими ещё более ужасными адскими лицами-мордами,
решительно двинулись на него! Другого выхода не оставалось, и он прыгнул в низ…
Когда Рип постепенно начал приходить в себя, вокруг была тишина, только дальние
паровозные гудки тоскливо оглашали прохладный ночной воздух. Всё тело болело, голова
была словно чугунная. Волосы слиплись от засохшей крови и образовали на его голове
странное бесформенное сооружение. Тошнило, знобило, звенело...
- Проклятые вампиры… Фу, еле ноги унёс… - обессилено прошептал он, - Всего покусали,
всё болит…
И он вдруг ощупал свои зубы. Губы почему-то были распухшие.
- Здорово я саданулся! Этаж десятый, наверное… Или пятнадцатый… Как вообще не
расшибся? – хрипел он, - О, а клыки-то выступают, выросли! Укусили, твари… – обречённо
удивился он, и тут вдруг медленно действительность начала возвращать его в реальное
измерение, - Какие клыки?.. Что за чушь?..
Рип всё ещё никак до конца не мог понять, где он есть, как и почему сюда попал? Но,
посидев несколько минут, медленно ощупав своё тело, и постанывая от боли, он пришёл в
себя, и всё вспомнил!
На железнодорожном мосту он был один. Брата Алексея почему-то не было. Рип
неуверенно встал. Под ногами всё ходило ходуном. Его затошнило сильнее и тут же
вырвало… В глазах вспыхнули искры, голову пронзила острая боль! Он снова чуть не
потерял сознание.
«Наверное Лёха меня потерял… - подумал он, - Интересно, сильно ему досталось? А может
он меня здесь где-нибудь ищет? Надо пойти поискать его… Ой, блин, как же хреново!»
Рип еле передвигал ноги. Брата он поблизости нигде не нашёл и поплёлся домой.

11
 Дома Алексея тоже не оказалось! Рипа это не на шутку встревожило! Мать не спала, и,
увидев отделанного, как отбивную котлету сына, только и смогла вымолвить:
- Господи, да что же это за звери! Что же это?..
- Эти звери, мама, в человеческом облике, гопники называются! – невнятно пробормотал
Рип заплетающимся языком, с трудом шевеля распухшими губами.
- А где Алёшка!? – испуганно спросила она, предчувствуя неладное.
- Не знаю, ма, я думал он дома, - встревожено ответил он.
В комнату вошёл отец.
- Что у вас тут, сколько времени-то? Ух! Кто же это так!? – спросил он, разглядев сына, и
его лицо исказилось от жалости и душевной боли.
- А Лёха где? Он с тобой был? – задал отец тот же тревожный вопрос.
- Со мной… мы вместе шли… - не поднимая глаз, ответил Рип.
- А сейчас он где? Он пришёл?.. – с надеждой и одновременно страхом спросил батя.
- Не знаю… - еле слышно, сдавленным голосом выдохнул Рип, и с его окровавленного
подбородка закапали редкие слёзы…

Вечером в больничную палату, куда определили его врачи кареты скорой помощи с
диагнозом сильного сотрясения мозга, перелома носа и многочисленных ушибов
вперемешку с резанными и рваными ранами, пришёл отец.
- Пойдём домой, сынок. Врачи сказали, что тебе лучше дома отлежаться… - тихо сказал
он.
Рип никогда не видел отца таким. Он был каким-то не таким… Рип ничего не спрашивал,
только сердце почему-то заколотилось, и снова начала кружиться голова. Он переоделся и
они вышли. На улице ждало такси…
Через пятнадцать минут они были дома. Мать с сестрой сидели в зале. Когда Рип с отцом
вошли, мать встала, и подошла к сыну.
- Сыночек мой милый, нет больше нашего Алёшеньки … - успела сказать она, и в то же
мгновение её тело начали сотрясать рыдания, а из глаз полились жгучие слёзы великого
горя, внезапно обрушившегося на их семью!
Рип, растерянно глотая воздух и прижимая мать к себе, беспомощно, с хрупкой надеждой
посмотрел на отца, словно спрашивая полными отчаяния и последней надежды глазами: «Ну
как же так? Папа, скажи, что это не так! Ведь жив же Алёшка… Ведь мы же с ним только
вчера, вот в этой комнате слушали Блэкмора!..»
- Да, сынок, убили Алёшку… - с трудом выговорил отец ответ на немой вопрос сына, и
беззвучно заплакал, - С моста, прямо на пути, под поезд сбросили… - сказал он,
закрывая лицо большими ладонями, по которым катились крупные слёзы. Его плечи и
спина затряслись от немого мужского плача.
- Гады!… Нелюди… - прошипел Рип, прижимая к себе рыдающую мать.

Лёху хоронили в закрытом гробу по понятным причинам. Трагедия потрясла всех –

родственников, друзей, знакомых, соседей – всех. Народу на похороны собралось много.
Были все, с кем вместе ходили на концерты, тусовались, делились новой информацией.
Всем друзьям-товарищам было хорошо известно, кто такие гопники. Все подвергались
агрессии с их стороны, получали фингалы, разбитые и сломанные носы. Но то, что
произошло с Лёхой, для всех явилось грандиозным шоком! Никто не сомневался в гнилой
сути гопоты, но что бы пойти на такое зверское убийство, это… Жизнь преподносила свои
жестокие уроки!
Рип больше всего волновался за мать. Она была ни жива, ни мертва. Всё время, с момента
вести об ужасной трагедии она принимала сердечные и успокаивающие средства, и,
вдобавок, три раза пришлось вызывать скорую.

12
 Зевак тоже собралось предостаточно. Это естественно: погиб молодой парень, да ещё
такой лютой смертью! Завсегдатаи дворовых посиделок уже успели сочинить свои страшные
версии случившегося, намешав туда несчастной любви, измены, самоубийства и наркотиков.
Для сплетен и их гудящей свиты наступили такие редкие именины сердца!
На кладбище, когда опускали гроб, мать, державшаяся очень стойко всё предыдущее
время, как-то обречённо потянулась за гробом, и потеряла сознание, но её подхватили под
руки отец с Рипом, а двоюродная сестра тётя Анжела поднесла ватку с нашатырём, и
растёрла вески. Мать пришла в себя, бросила в могилу горсть земли слабой рукой, и
могильщики заработали лопатами.
На поминках говорили много тёплых слов о покойном Алексее, о том, что тяжёлую и
невосполнимую утрату понесли все мы (родственники и друзья), что подонки должны быть
найдены и сурово наказаны, что разные ублюдки живут и здравствуют, а хорошие ребята
погибают, и т. д.
У друзей-металлеров произошёл отдельный разговор на эту тему. Все возмущались, все
рвались в бой, было много высокопарных слов. Порешили, что с этого дня ни одному
гопнику, вздумавшему наехать на рокера, не сойдёт с рук посягательство на людей в «косых»
куртках. Порешили, с тем и разошлись. Пусть земля тебе будет пухом, Алексей!
В милиции завели уголовное дело. На допросах часто меняющиеся следователи усердно
выспрашивали все детали: с кем дружил покойный, были ли у него враги, чем он занимался
в свободное время, и т. д. Милицию не порадовал тот факт, что покойник был поклонником
рок-музыки. Было заметно - неформалы здесь не в почёте. Да этого никто особо и не
скрывал.
Вызовы в милицию становились всё реже и реже, промежутки между ними – длиннее и
длиннее. Сменявшие друг друга следователи каждый раз снимали показания заново. Какие-
то детали забывались, или наоборот всплывали в памяти. И, наконец, последний блюститель
закона договорился до того, что намекнул Рипу на их с покойным братом виновность в
трагическом конфликте.
- А вы умнее ничего придумать не могли?! – возмутился он.
- Что-о?! Здесь вопросы задаю я, а твоё дело – четко и честно на них отвечать! – повысил
голос следователь в штатском.
- Я уже сто раз на ваши вопросы отвечал! Толку-то!… - возмущался Рип.
- Странно что-то ты отвечаешь, факты путаешь… То у тебя восемь человек было, то
десять или двенадцать! – непонятно для чего издевался следователь.
- Я говорил не конкретно, что восемь! Я говорил или восемь, или десять… А что, это
имеет значение? – разозлился Рип.
- Мне не понятно, зачем ты путаешь факты?! Если человек всё помнит, он и через двадцать
лет все детали назовёт, и не ошибётся, как тот Сергей Веремьянин… - нёс следователь
свою служебную ахинею, - Может и не избивали вас, может вы сами всю кашу
заварили?!
- Ну вот что, я пожалуй пойду. У меня нет ни времени, ни желания больше здесь
находиться, - резко, но спокойным тоном сказал Рип, и встал.
- Сидеть! – злобно крикнул следователь, - Я вот сейчас тебя в клоповник на сутки закрою,
что бы ты подумал! А то может и вспомнишь чего! – с ненавистью в глазах выпалил
мент.
- А мы ведь с вами на «ты» не переходили, - задумчиво процедил сквозь зубы Рип.
- Ха-ха! – усмехнулся следователь, - Хорошо, сейчас я ВАС (он подчеркнул это слово)
посажу в камеру на сутки! И ВЫ посидите у меня там с отпетыми уголовниками! Что,
легче стало? – издевался он.
- А вы ведь не любите рокеров, - глядя ему в глаза, констатировал Рип.
- Не люблю! - прошипел мент, также впившись холодным колючим взглядом в глаза Рипу,
- Иди от сюда, неформал хренов… Вас бы всех в горячие точки, дурь из вас повыбить!

13
 Забирай пропуск, и иди к своим волосатым… Понадобишься – вызовем, - завершил он
снятие показаний.
Рип сжал зубы, и с ненавистью покосился на следователя. Говорить ничего было нельзя, он
это уже понял. Достаточно было малейшей искры, чтобы следак дал волю использованию
служебного положения в личных целях.
- Ну что ты смотришь, что?.. Иди… - с призрением и ненавистью прошипел страж, - Была б
моя воля…
Во дворе старухи стали шептаться, что за длинные волосы и джинсы теперь убивают, и что
надо теперь всех предупредить, что бы стриглись покороче! А что касается уголовного дела,
то его через год прекратили за недостатком улик. Да и старухи возле дома на тайном совете
порешили, что, мол, покойник-то, прости Господи, сам, оказывается, виноват был (в
милицию-то ведь, зря таскать не будут, там тоже, поди, не дураки сидят!)– одевался бы, как
человек, и ничего бы не случилось! А то и, правда, уж прямо развелось этих лохмачей –
жуть! Срамота одна! Хоть бы уж попрежали их – вон раньше, бывало, всех прямо в городе
«воронок» собирал, привозил в отделение, и там их, битлосов этих, без разговоров стригли,
или машинкой прямо полосу на голове выбривали, а кто ж так ходить будет -- сами потом
стриглись. А джинсы эти ихние разрезали ножницами, да и всё тут… А чего, зато порядок
был! При встрече бабульки, конечно, улыбались и приветливо здоровались, а вот за спиной
шептались. Неприятно…
Прошло немало времени, прежде чем боль страшной потери перестала быть свежей
кровоточащей раной. Рип понял, что теперь его жизнь никогда не вернётся в прежнее русло.
Она стала совсем другой. Навсегда! Теперь он уже не сможет поверить в то, что все люди
братья, и все равны между собой. Те, кто убил его брата, не были похожи на людей, тем
более на братьев! Они не были похожи и на животных. Это были страшные
человекообразные мутанты! Кровожадные мутанты-убийцы! И к встрече с этими тварями
нужно быть готовым каждую минуту каждой клеткой организма.
Неприятно удивило Рипа отношение к случившемуся окружающих, и особенно милиции.
Казалось, что общество исподволь прикрывает преступников. Они, мол, конечно, совершили
нехороший поступок… Но ведь как, посудите сами, нормальный советский человек может
стерпеть такое надругательство над нашими устоями, над высокими идеалами наконец?!
Ведь это ж надо, докатились – патлы поотростили!.. А эта их музыка – бум-бум-бум! Ведь
это же… А эти их, простите, песни… Всё это возмутительно! Это, простите, не в какие
рамки уже, понимаете ли, не лезет! Вот они и получают своё, а как они хотели?! Они что
думали – по головке их за это погладят, или как?… А наша молодежь воспитана на лучших
идеалах… Да на них хоть посмотреть приятно – стрижечки окуратные, костюмчики с
иголочки или брючки спортивные с лампасиками – красота! Все высокие, стройные!.. А эти,
рокеры-шмокеры, вечно ссутулятся, вечно поутянутся в эти свои кургузки, патлы
непромытые висят… Ни-то баба, ни то мужик…Эта музыка их, этот их, простите, рок…
Тьфу, смотреть противно, наркоманы чёртовы! А как они хотели?.. Наша молодежь не
потерпит!…
Вот так. Жизнь преподавала свои жестокие уроки! Человек умнеет через боль! Вот тогда-
то Рип и занялся карате. Он упорно тренировался и через полгода начал замечать серьёзные
результаты.
Тренер хвалил его, а через год тренировок стал доверять разминку группы и обучение
начинающих. Мозолистые шишки на его кулаках говорили об упорстве и трудолюбии
хозяина оных, да и смотрелись очень эффектно, даже экзотично. Он никому не рассказывал
своей истории (тренировался Рип на другом конце города, его здесь никто не знал). А ведь
это она, как вечно кровоточащая рана, заставляла его исступленно отрабатывать движения и
приёмы с упорством терминатора!
Наконец он почувствовал определённую сноровку, когда до автоматизма отточил несколько
серий ударов и блоков для разных тактических подходов. Ему казалось, что теперь-то он
кое-что умеет, и чувствовал себя гораздо увереннее. И вот, когда он головой и телом ощутил

14
некоторое мастерство, жизнь преподала ему следующий практический урок. Как обычно,
Рип попался на своей аллергии к хамству и жлобству.

Он возвращался домой, и спокойно смотрел в окно троллейбуса, находясь в почти хорошем

расположении духа. Вокруг стояли безмятежные пассажиры, водитель (видимо иностранец)
на каком-то неведомом гортанном наречии пещерных жителей объявлял остановки, а у
задней двери ругались женщины. В общем, настоящая совковая идиллия постсовковой эпохи.
Но скоро его безмятежность начала скоропостижно улетучиваться. Причиной этому стали
бодрые и здоровые советские парни, которые были и будут везде и всегда. Всё дело лишь в
концентрации этих особей на единицу площади. Так вот: трое здоровых жлобов сидели,
развалившись, и, как положено, грызли любимые семечки. Шелуху же, соответственно,
плевали на пол.
- Ребята явно имеют прочные маргинальные корни, - подумал Рип, и собрался уже
попросить их не сорить.
В это время троллейбус остановился, и его заполнили новые пассажиры. Последним
вошёл старый дед. Он держал в руках две тяжёлые сумки. Дед остановился напротив
сидящих «бычков», так как дальше пройти просто не мог.
Рип уже давно наблюдал за отморозками. Он терпеть не мог хамства и свинства. Он не мог
спокойно смотреть, как «бычьё» сорит и гадит на его родной земле, в его российском
троллейбусе. Вдобавок ко всему у него теперь при встрече с подобными особями
автоматически возникала параллель с трагическими событиями той ужасной ночи! Ещё он
любил свою Родину и уважал стариков. А старик тем временем уже совсем замучился
держать свои сумки, и решился робко попросить молодых людей.
- Сынки, не уступите мне местечко, а то вот сумки тут у меня… - спросил он робко.
- Дед, сидеть вредно, нужно больше двигаться! - сострил один из быкавров.
- Видишь, дед, какие мы больные и слабые! Будешь много сидеть, тоже будешь больным и
слабым, как мы! - шутили товарищи совкозавра - это их очень веселило!
- Как не стыдно только? – обиделся дед, - У меня внуки такие, как вы… А вы так
разговариваете…
- Спокойно, дед, не волнуйся, а то инфаркт случится, - шутил быкавр.
- Да ты… Как тебе не стыдно-то… Эх!.. – разволновался бедный дед, даже не находя слов.
- Да заебал уже, щас со своими сумками вылетишь на хуй!.. Стоит тут, блядь, ноет, пердун
старый! – завёлся один из жлобов.
- Ага, и домой не доедешь, бабка заволнуется, так что стой и не гони волну! - добавил
другой.
Троллейбус при этом, как обычно, трусливо молчал. Все старались делать вид, что ничего
особенного, в общем-то, не происходит, и, к сожалению, были почти правы. Ублюдки тем
временем продолжали свою развлекуху.
- Не, он до дома долетит, - ухмылялся один из компании.
- Если прямо ни до кладбища! – сострил его сосед. И все они противно «заржали».
- Бессовестные, - сказал кто-то полушепотом.
- Ребята, что же вы с дедом так разговариваете, это же наши старики, их же уже за
старость уважать положено, - все же не выдержал Рип, и вступился за деда.
- У тебя чё, проблемы? – зашипели быкавры.
- Ты что, правда не знаешь, как себя нужно вести? – ответил Рип вопросом на вопрос.
- Гля, он чё-то хочет! - заухмылялись отморозки, - Не, он явно чё-то хочет!
- Он вам правильно делает замечание! – поддержал Рипа дед.
- Тебе чё, хуй старый, тоже объяснить?! – начинала выходить из себя урла.
- Ты кого хуем назвал, а, слышь ты, мудило?! – остервенел Рип.
- Ах ты, сука, блядь, баклан ебучий! – повскакивали со своих мест подонки, бросаясь на
него.

15
 У Рипа при виде рвущихся к нему быкавров в мозгу молниеносно проскочили кровавые
воспоминания. Он даже встряхнул головой, и не стал дожидаться, когда его ударит первый
жлоб, а сам нанёс удар кулаком в голову. Ему не нужно бы было останавливаться, пока он
мог бить руками, ногами и всем, чем можно…Но он тормознул!
Ярость, вспыхнувшая в нём, на мгновение отключила мозги. Он позволил эмоциям и
нахлынувшим воспоминаниям захватить себя. Но ведь даже ярость должна быть
контролируемой, тем более, когда противник превосходит количеством и жестокостью!
Первый урел замешкал, но зато его товарищи, как вурдалаки, вцепились в Рипа. Им
хватило его секундного замешательства.
«Точно, как на мосту!» - вспышкой промелькнуло у него в голове .
Теперь он отчаянно пытался отвечать на их жестокие удары, и хоть как-то контролировать
ситуацию. Но силы были явно не равны, тем более что подонки уже навалились на него,
практически совсем сковав движения. Они хищно колошматили Рипа ото всей своей
маргинальной души! Троллейбус, как и положено, бестолково орал, но никто не пытался
помочь парню. Вблизи стоящие пассажиры предпочли отойти подальше. Хоть все и
возмущались отморозками, но каждый, на всякий случай, придерживался позиции «Моя хата
с краю…». Водитель резко остановил машину.
- Прекратите драться в троллейбусе! – закричал шофёр, - Хотите драться, идите вон на
улицу!
«Кто драться-то хочет, идиот?» – подумал Рип, отчаянно сопротивляясь.
В этот момент открылись двери.
- Иди сюда, баран ебучий! – орал один из жлобов.
- Пидор, блядь, упирается! – хрипели от злобы его дружки.
Вся свалка неуклюже вывалилась на улицу. Кричащий троллейбус немного постоял, и
бестолково тронулся.
Рипа повалили на землю, и стали бить ногами. Он уварачивался, как мог!
- Пидор волосатый! – шипели урелы, изощрённо и с удовольствием пиная парня.
- Щас, сука, научим тя родину любить! – рычали быкавры, которые в принципе на самом
деле имели о понятии «Родина» весьма условное представление.
Напротив «компании» остановился какой-то дед.
- Правильно, сынки, поучите его малость! Отростют патлы! Мы ихние лодки в окияне
топили, а они чёрте на кого похожи, срам один! Сталина на таких вот, и к стенке! Уж он
бы… Тьфу!
- Что же вы делаете! – загалдели женщины где-то в стороне, - Милиция! Милиция!
- Ну, пидорас, мы тебя ещё найдём! Найдём, и убьём! – в безумной злобе отчеканили
прозомбированные совковой госмашиной урелы, и убежали.
Рип кое-как встал. Ему было жутко неудобно перед прохожими за свой, мягко говоря,
потрепанный и окровавленный вид. В то же время его душила бессильная злоба на подонков,
на себя, на то, что он, несмотря на тренировки, так опять облажался, да и на вообще… Брат
наверное в гробу перевернулся! Рип еле сдерживал слёзы беспомощности и остервенения…
Ему хотелось вскинуть голову к небу и завыть, нет, безумно заорать, взорваться и взорвать
собой всё вокруг! Почему так всё?! За что?!!!

В тот день домой он пришёл поздно, когда все спали, что бы не красоваться с разбитой
физиономией. Он очень боялся снова растеребить свежую, только-только слегка
затянувшуюся рану на сердце родителей и сестры. Он всё время думал, почему же его так
легко одолели, он же сейчас, как будто не лох руками помахать, да и ногами тоже! Хрен его
знает?..
«Прости, Лёха! Я очень постараюсь, что бы такого больше не случилось!..» – мысленно
пообещал Рип.

16
 Он долго думал о своём досадном, и даже на его взгляд позорном проигрыше в драке
(вернее избиении) со жлобами, и додумался, но ему очень не хотелось соглашаться с ответом.
А дело было вот в чём: тренировка и спарринг – это спорт, пусть даже жёсткий! Но там тебя
в принципе не могут убить - нет такой цели! Там другие задачи, другое моральное
состояние, настрой. Там всё другое!
Уличная драка – дело жестокое. Убийство противника здесь – вполне реальная
перспектива. Здесь всё настоящее – и опасность в том числе. Настоящие ублюдки, которые
тебя ненавидят, и для которых, кстати, ты в свою очередь тоже ублюдок, поэтому, в
принципе, они бы тебя охотно разорвали в клочья, обоссали и обосрали твой изуродованный
труп! Что бы драться на улице в одиночку, нужно, в идеале, быть убийцей. Для хорошего
уличного бойца не должно существовать весовых категорий, количественного фактора и
проблемы вооруженности противника. Он должен уметь противостоять как людям, так и
животным, ведь всякое бывает…
«Эта стычка в троллейбусе заставила меня хорошенько поразмыслить. Ничто так не
подводит, как успех… Воистину говорят, что Бог ни делает, всё к лучшему…» - подумал Рип.
К счастью, он достаточно философски относился к жизни, что бы из-за отдельных уродов
обижаться на целый мир, и позволять их изуверскому яду отравлять свою жизнь. Нужно в
любой ситуации оставаться самим собой, а не становиться антикем-то, позволяя оппоненту
вести себя на поводу, находиться под властью чужой воли. Огорчала, конечно же,
полусонная, аморфная пассивность обывателя. К сожалению, население нашей страны
приходит в себя, только когда случается большая общая беда, например война. Так вот, она
пришла! А по сему объявляется всеобщая мобилизация НАРОДА, независимо от
физического состояния. В этой войне главная боевая мощь – Здоровье Духовное! Все на
баррикады! Но пасаран! Все на войну с хамством, равнодушием и эгоизмом! Войну
нешуточную, Великую Отечественную! И мы победим… Всегда побеждали, и сейчас
победим!

Почти все, наверное, замечали, что злобных сторожевых и бойцовых собак держат в
основном, к сожалению, люди хамоватые и невоспитанные. Они по жизни не уважают
окружающих, на замечания по поводу небезопасного выгула своих питомцев грубо
огрызаются, а ещё могут запросто облаить, не хуже своих четвероногих (не)воспитанников.
Рип с детства любил животных, и, тем не менее, считал, что бойцовые собаки, это такое же
оружие, как нож или пистолет, а то и пострашнее. Поэтому гулять они должны,
соответственно, на поводке и в наморднике. Неизвестно, как собака поведёт себя через
мгновение. Незаряженное ружьё, и то, как говорится, раз в год стреляет.
Ну и конечно, нельзя не упомянуть ещё одно неприятное следствие всякого живого
организма. Критическая загаженность дворов порой принимает почти угрожающий характер.
Летом это ещё не так сильно бросается в глаза, а зимой жёлтый снег по всем углам,
выступам, деревьям, снежным бабам и т. д., да ещё темнеющие кучки или кучищи могут
отбить желание прогуляться и подышать свежим воздухом у кого угодно. Создаётся
впечатление, что уже и воздух пропитан собачьей мочой.
У Рипа в детстве был случай, когда на него бросилась овчарка. Хозяева объясняли потом,
что она, оказывается, хотела с ним поиграть, и ребёнок зря испугался. Но ведь дети не всегда
и не всё могут понять, на то они и дети! Тем более, что когда животное, в два раза
превышающее их по размерам, просто по доброму резвится… Кстати, такая резвящаяся туша
может запросто поранить даже взрослого человека, не говоря о малыше, который ко всему
прочему может получить нервное потрясение, начать заикаться например.
Да мало ли что может случиться?.. А нерадивые хозяева почему-то никак не хотят понимать
это, ну ни в какую! У Рипа даже создалось впечатление, что такие люди малость дебиловаты.
Почему граждан, желающих завести крупную собаку, не обязывают соблюдать те же
формальности, что и желающих обзавестись оружием? Впрочем, наверное, бесполезно,
взятка в нашей стране решит любую проблему. Такое вот Кабыздох-шоу!

17
 Уже много позже во дворе, среди прочих собак, появился щенок ротвейлера. Будучи
маленькой, эта сучка забавно играла с детьми, но вот, став взрослой, показала себя весьма
злобным животным, что очень удовлетворяло её хозяев, являясь даже предметом их
гордости! Рип потом понял, отчего столько злости и хамства было в этой суке.
Как-то вечером, возвращаясь с тренировки, он встретил гуляющую хозяйку и её питомицу.
Собака угрожающе зарычала, и медленно двинулась на Рипа, но он и не думал
останавливаться, ведь их двор не собственность семьи собаководов, и их собака, это их
проблема, а вовсе не Рипа.
- Таких собак нужно выгуливать в намордниках, - мирно обратился он к хозяйке.
- Лучше себе намордник одень! – буркнула баба, подзывая к себе собаку, которая не очень-
то обращала на неё внимание.
- Женщина, я вам кажется, не хамил, ведите себя прилично, - спокойно ответил он, - а во
дворе кроме вас дети и другие животные.
- Договоришься, - буркнула хамка, которой самой пришлось подойти к своей суке. Она
взяла её за ошейник и повела в сторону от Рипа, ругаясь себе под нос.
Она вела себя вызывающе (видимо ещё и не от большого ума…). По ней было видно, что
зарвавшаяся баба чувствует свою защищённость и безнаказанность, как человек с
оружием…
Рипа такое поведение, к сожалению нисколько не шокировало. И всё равно, хотя он знал
особенную самохвалёную «душевность и доброту» советских людей, этот случай оставил
неприятный осадок в сердце. Ну почему её собака должна становиться чужой проблемой? А
когда подобный инцидент с хозяйкой повторился ещё пару раз, у него возник пунктик по
поводу этой парочки. Как же «совки» умеют наглеть! Образно говоря, они для пробы кладут
ноги на стол. Если окружающие делают вид, что ничего особенного не произошло, «совки»
влезают на стол целиком. Если и после этого тишина, они встают во весь рост, и объявляют
себя «Царём горы», как в детской игре.
Рип решил не соблазнять хозяйку собаки перспективой власти над двором. Он начал
обдумывать, как поступить? Ротвейлер – грозная собака, очень сильная и злобная, с
«железными» челюстями и низкой чувствительностью к боли. Здесь просто так, без
подготовки, можно не совладать. Если собака рассвирепеет, её не удержит никакая хозяйка
(которая, кстати сказать, может сама «наложить в штаны»). Известны случаи, когда
ротвейлеры загрызали людей. И Рип, не желая пополнять их ряды, придумал для себя новую
игру под названием «Дачник-удачник».
Вообще-то дачу он любил. Он с детства тяготел к растениям. Его всегда интересовали
различные садоводческие чудеса типа прививок, скрещивания, перекрёстного опыления,
размножения черенками и т. д. Вот, например, его давней мечтой было самому попробовать
совершить следующий фокус: привить несколько ветвей яблони разноплодными привоями,
что бы на одном дереве росли разные плоды! И это было реально, вот только руки никак не
доходили. Уж, как говорится, - не до жиру.
Рип у себя дома разводил цитрусовые, втыкал в горшки разные семечки (выбрасывать
было жалко), а затем растил вылупившуюся из них поросль… Забавно! Ещё хотел бонсаи
вырастить из гранатового дерева, но только, что бы сам, не покупное. Много разного
хотелось, только никак пока не удавалось – то одно, то другое. Вот и сейчас выдумал себе
новую мороку «Дачник-удачник». Теперь дело за малым: на старт, внимание, марш!
Как-то утром он отправился в хозяйственный магазин и выбрал там отличные вилы. Рип
прикинул, и решил, что вилы – оптимальный вариант оружия на случай схватки с таким
грозным противником. Они имеют сравнительно большой захват площади поражения, и к
тому же не являются прямым холодным оружием, что весьма не маловажно в перспективе.
Зайдя к знакомым ребятам на лесопилку, он наточил вилы не хуже швейных иголок, дома
сшил на них плотный чехол из кожезаменителя – и готово! С такой вот экипировкой он начал
в свободное время прогуливаться вечерами по двору.
- Рип, ты что, деревья собрался сажать? – шутливо спрашивали знакомые.

18
- Да нет, на дачу как-нибудь съездить собираюсь, - отвечал он.
И вот наступил день, вернее вечер, когда собака, её хозяйка и Рип встретились снова на
тротуаре. Ротвейлер грозно зарычал! На нём, как обычно, не было ни намордника, ни
поводка.
- Вам что, непонятно, что вы нарушаете правила выгула служебных собак? –громко
спросил он.
- Ты ещё поучи меня! – нагло ответила баба.
- А почему вы свою собаку травите на кошек и бродячих собак? - наседал Рип.
- Слушай, лохмач, постригись сперва! – перешла на совершенно тупые и нелогичные
оскорбления совковчанка, - Наркоманы чёртовы, обожрутся отравы… А ну пошёл от
сюда!
Рип ощутил такой знакомый прилив адреналина от какого-то бессильного возмущения
тупым вероломным хамством. От этого самого хамства у него порой случались приступы
обречённости и какой-то генетической ностальгии по России без «совков».
- Если ещё раз я увижу твою собаку без намордника, я её убью, а будешь рыпаться, и тебя
убью, на куски порублю и в мусорку выброшу! Ни одни менты не найдут, - прошипел
Рип, косясь на ротвейлера.
- Послушай, лохмач, я ведь щас спущу её, без яиц останешься! Лучше иди, гуляй! Я таких
умников… Пошёл, пошёл! – бесцеремонно хамски решила она показать, кто здесь
хозяин.
Собака, чувствуя настроение хозяйки, была очень напряжена, и не двусмысленно рычала.
- Ага, значит вот так мы! Ну-ну… – сказал Рип, и медленно направил свой садовый
инструмент на животное, почувствовав в венах первобытную ярость и вызов.
- Э, э, э! - подалась вперёд хозяйка собаки.
- Ху-у-у! – глухо и резко выкрикнул Рип, дёрнувшись в сторону ротвейлера.
Этого хватило, чтобы рассвирепевшая собака бросилась на него. Рип увидел морду
собаки-убийцы… Да, от неё в этот момент действительно повеяло смертью. И Рип собрался
в комок, стараясь как можно чётче рассчитать свои движения.
Зубья у вил были настолько острые, что без труда прошили дермонтиновый чехол, и
мгновенно вошли в тело животного. Ни собака, ни хозяйка не поняли, что случилось.
Хозяйка собаки думала, что у Рипа в руках лопата, и поэтому не предвидела и не осознавала
возможных роковых последствий своего необдуманно-хамского поведения, учитывая
решительный настрой аппанента.
Получив серьёзную рану, собака взвизгнула и кроваво захрипела, но все же вновь
бросилась на Рипа. Он молниеносно нанёс суке ещё несколько ударов, заставляя себя быть
максимально собранным, а затем пригвоздил её к земле. В горячке он не заметил, что
ротвейлер успел хорошенько цапнуть его за ногу, разодрав мясо почти до кости. Немного
позднее этот факт оказался Рипу очень даже на руку.
- Ой, ой, бандит! Милиция! Убили! Ой-ой! А-а-а! – завизжала резаной свиньёй хозяйка-
баба.
Она так противно и страшно визжала, что у Рипа похолодела спина.
- Замолчи, сука, предупреждал же тебя, курица! - рявкнул он сквозь зубы.
Хозяйка покойной собаки как-то неожиданно замерла, дико посмотрела на него
безумными глазами, и вдруг снова завопив, бросилась наутёк в подъезд.
Дальше был муж бабы, милиция, протоколы, показания, опрос свидетелей, медэкспертиза,
угрозы хамов-супругов… Рип стоял на своём: собрался на дачу, а тут собака набросилась,
УКУСИЛА, а у него вилы… и всё такое. Бывшая сукина хозяйка истерично вещала, что
«бедная Суличка» и не собиралась кусать этого чёртого наркомана, что он первый… что он
специально…
Ни подтвердить, ни опровергнуть её слова никто из свидетелей не смог. Честно говоря, во
дворе все с облегчением вздохнули, когда не стало постоянной угрозы для детей и более
мелкой живности в лице четвероногой питомицы хамской семейки. С хозяевами тоже

19
связываться никто не хотел, так как они сами могли легко облаять кого угодно, хотя и были
неправы. В общем, в милиции обязали их строго соблюдать правила выгула служебных
собак, и сделать прививки своему ротвейлеру! Правда, второй пункт отменили за
отсутствием предмета для нанесения таковых.
Бывших хозяев собаки результат не удовлетворил, и они пообещали «добиться правды»,
жаловаться и обратиться «куда следует!» (одна из классических фраз совкозавров). Рипу они
тоже пытались угрожать, но он мимоходом прошипел им несколько ласковых слов:
- В следующий раз обоих на одни вилы насажу, головастики…
- Что?! Да ты, скотина волосатая… Удавлю! – взревел муж бабы, схватив Рипа за плечо.
- Все мы под Богом ходим, дядя, - спокойно сказал Рип.
Мужик не отпускал.
- Не надо, дядя… Ты бы вот лучше бабу свою глупую поучил с людьми общаться, -
продолжал Рип.
- Чего-о? Это ты что ли учить собрался? Да я тебя!… Подонок!.., - не унимался мужик.
- Мужик, я бы тебя сейчас уработал в два счёта, но тут свидетелей много, - спокойно
произнёс Рип.
- Ну ладно, тварь, встретимся во дворе, - прошипел мужик и оттолкнул Рипа. Рип еле
заметно улыбнулся уголком рта, посмотрев ему в глаза, и ушёл.
Так у него во дворе появился враг. Но ему на это было совершенно наплевать. Зато другим
наука будет. Хамы, к сожалению, понимают только свой родной язык, так-то вот!

Не лучше обстояли дела и с владельцами автомашин. Сейчас уже ими заставлено всё
свободное пространство. Машина запросто может быть оставлена на узком тротуаре,
загораживая весь проход пешеходам. Люди лазают, прыгают, протискиваются, кто как может.
Десятки, сотни, тысячи людей… А «Его» любимая машина (железка, грубо говоря) стоит
весь день или всю ночь в удобном месте, и хозяин при этом чувствует себя совершенно
спокойно! Уровень неуважения друг к другу в обществе близок к критическому, а может
быть уже критический! Недаром же у нас постоянные природные и социальные катаклизмы
и катастрофы? Сотрясает смертельная болезнь наш огромный общественный организм
конвульсиями и судорогами, выворачивает кровавой рвотой! Агония? Время крушения
иллюзий? Точка не возврата? Эгоизм – как форма существования! Да, как говорится, всё
начинается с малого…
Почему у нас до сих пор нет системы штрафов по квитанции, как во всём цивилизованном
мире? Милиционеру не нужно ждать водителя, нарушившего правила. Чего проще - засунуть
под дворник, или в специальный почтовый ящик квитанцию. Да, именно в специальный
почтовый ящик, а не под дворник! Иначе хозяин машины потом будет клятвенно утверждать,
что никакой квитанции отродясь не видел! Начнёт в грудь себя бить, в истерике биться,
слезу пустит… А что делать, такой уж у нас народец – соврёт, и глазом не моргнёт, хуже
прямо этих самых, как бишь их там… Знай себе, всё врёт, да ворует, ворует, да врёт… Прямо
настоящий ВиВ-народец (Вру и Ворую), ни дать, ни взять! А ящики нужно ввести ещё для
того, чтобы чиновник увидел реальную возможность быстренько пополнить СВОЙ карман,
так как автолюбителям неминуемо прикажут оплатить множество всевозможных
бестолковых и, самое главное, ТРУДНОКОНТРОЛИРУЕМЫХ(!) квитанций и налогов,
половину из которых, соответственно, можно(и нужно… ?) незаметно спи…ть! Вот и всё!
Ведь, что греха таить, кроме усмотрения личной выгоды нет другого способа заставить их
принять (или, как у них говорят – ПРОЛОБИРОВАТЬ) никакой закон. Остальное –
видимость…к огромному сожалению!
Так вот: нарушил правила – получи квитанцию в коварный ящичек! Не оплатил во время –
пошли проценты. И, глядишь, особо бестолковым быкаврам (или ОГам - Обезьянам
Говорящим) придётся расстаться с машинами… Та же история с часто орущими в любое
время суток автосигнализациями…

20
 Рип часто думал обо всём этом. Ему временами даже становилось грустно. Но была
далеко внутри маленькая надежда на что-то. Скорее всего, на самого себя, да ещё кое на
кого. Надежда на то, что он как-то сможет вырваться из страшного замкнутого круга.
Самым серьёзным препятствием для духовного прогресса человеческого общества были
сами люди, так называемый человеческий фактор. Люди никак не хотели менять себя, что бы
изменить жизнь в целом. Каждый всегда искал виноватого рядом. Были виновны все, кто
угодно, только не «Я» – лицо неприкосновенное, святое и охраняемое всеми видами
доступного оружия. А у этого «Я» есть своя святыня, икона, божество и всё, всё, всё – это
собственная любимая задница, ради которой, собственно, весь сыр-бор.
Себя самого Рип тоже не считал святым. Но он пуще огня боялся превратиться в это самое
блажное и эгоистичное «Я». Несмотря на все свои претензии к окружающему миру он всё-
таки старался сберечь в себе уважение к нему, к людям, его окружавшим. У всех были души,
просто многим душам совсем не повезло с телами, и они мучались! Рип всегда думал о тех,
кто сзади, ведь на нём мир не заканчивался. Всегда кто-то идёт за тобой, и ты должен дать
ему возможность продолжить путь, не перегораживая его толстым отожраным задом.

Перебирая в голове всякие такие мысли, он начал обдумывать перспективу дальнейших

тренировок. Дел у него накопилось порядком. Всё недосуг было – вот и накопил. Но без
должной подготовки решать эти проблемы всё равно было бесполезно. Пожалуй, настало
время как-то выходить из положения.
«Действовать надо наверняка, - рассуждал он, - тут не до игры в каратистов и
положительных суперменов. Хватит уже, поиграли… Пока я буду набираться опыта, нужно
обязательно как-то подстраховаться.»
Рип решил сделать себе вспомогательное оружие из стального прута. Он раздобыл
подходящий материал нужного диаметра, и заказал у знакомых на заводе из него калёную
трость. Когда трость была готова, он покрасил её под тёмное дерево, приделал резиновый
набалдашник и стал везде с ней разгуливать.
- Рип, ты что у нас теперь, граф или инвалид? – шутили знакомые.
Он или не отвечал или отшучивался. Когда у него было немного свободного времени, Рип
заходил в ближайшую рощицу. Там, в густых зарослях вяза на толстом суку висела
автопокрышка. Это было место, где он продолжал тренировки, самостоятельно до
исступления отрабатывая серии ударов, блоки, рациональные способы ведения боя, которые
он высматривал у мастеров единоборств на видео.
При отработке ударов по стволам деревьев и резиновой покрышке заметно набивались
кулаки, накачивались мышцы, тренировалась дыхалка и выносливость. Кстати, для
тренировки этих качеств отлично подходил бег. Рип упорно оттачивал мастерство. Железная
трость – это хорошо, но не надо делать её палочкой-выручалочкой. Быть привязанным к ней
– значит чувствовать себя неуверенным без неё. К тому же лишняя улика и примета!
- Ну ладно, - решил Рип, - сделал, так сделал. Всё равно владение этой палкой не
помешает.
Думая и рассуждая, он продолжал отрабатывать эффективные удары руками и ногами,
упорно атакуя жёсткую резиновую покрышку, которая не щадила натруженных кулаков
Рипа.
На этой же покрышке он отработал несколько ударов тростью. На первый взгляд, конечно,
кажется, что очень просто обращаться с таким орудием. Но это только на первый. В простых
ударах, в общем-то, ничего сложного нет. Главное – привыкнуть к ощущениям,
почувствовать снаряд телом, продолжением руки, привыкнуть к вибрации материала. Затем
внедрить в технику парочку обманных финтов, на всякиё случай, и готово!
Таким образом, Рип в короткий срок научился играючи обращаться со своей тростью,
буквально, как жонглер в цирке, ведь тренировался он каждый день, а то и по два раза.
Настроение после тренировок у нег было отличное! Он, конечно, не сиял, как лампочка
Ильича, а просто ощущал внутреннюю гармонию и удовлетворение результатами.

21
 Рип и раньше был человеком сдержанным, а после гибели брата превратился, чуть ли не в
аскета. Люди добрые научили. Люди, понимаешь ли, такие добрые создания, что когда кто-
то смеётся от радости в полный рот, некоторые из них испытывают большое желание выбить
весельчаку все зубы!
Да, несмотря на сравнительно небольшой стаж взаимоотношений с человеческим
социумом, он уже успел с лихвой хлебнуть от этих «самых душевных, сердечных, открытых
и так далее, и тому подобное, людей в мире», по полной схеме. Он бы ещё добавил к этим
эпитетам – хитрые, завистливые, вороватые, самовлюблённые, лицемерные, беспринципные,
ну и, конечно же, очень эгоистичные.
А самое страшное – у многих из них не было чувства Родины, и поэтому они гадили, где
только могли (только не у себя дома, конечно), ломали деревья, детские площадки,
телефоны, сиденья – всё, что можно сломать! И непременно везде оставляли фирменный
знак жлоба – шелуху от подсолнечных семечек и обоссанные углы. Ещё простые советские
ваятели очень любили украшать стены, царапая на них легендарные трёхбуквенные
автографы, обожали гадить, опять же, в лифтах, подъездах, заниматься вандализмом на
кладбищах и в школах (?!). И ни кем это особо не пресекалось. Значит, кому-то это было
нужно! Милиция в основном занималась законным рэкетом, и ей было не до того.
Случайные же прохожие, свидетели вандализма, обычно боялись ублюдков, которых, как
правило, было больше, и у них могли быть ножи, или просто кулаки…
Ну так вот, хорошо потренировавшись в роще, Рип возвращался домой. Когда он в
очередной раз прокручивал в голове свои бойцовские ребусы, его внимание отвлекли
неприятные голоса, типичной, до боли в прямом смысле, знакомкой природы. Доносились
они с автобусной остановки, невдалеке от которой он сейчас проходил.
Это были не голоса его знакомых, а как раз напротив. Это были голоса забавляющихся
маргиналов, или «бурьяна», как Рип окрестил их для себя. Как правило, время от времени
они принимались противно и вызывающе «ржать», обычно над какой-нибудь тупой кичухой,
которую местный остряк пытался выдать за искромётную шутку. Темы у шуток, за редким
исключением, были одни и теже – генитально-пошлые.
Похохотав над своим суррогатным «юмором», они продолжали крикливо обсуждать
события, например, вчерашней пьянки, кто что помнит, а кто что не помнит, кто что
героически сломал-разбил, и кому все вместе разукрасили физиономию. Рассказы при этом,
непременно сдабривались обильным гарниром мата и его производных. Этакое извержение
ротовой клоакой гортанного метеоризма.
Что характерно, тембр голоса у всех них был приблизительно одинаковый. Такими вот
заповедными во-калами обычно поются под гитару на магнитофонных записях дремучие
блатные песни о несчастной подростковой любви, где в конце сюжета обязательно
происходит коварная измена, все убивают друг друга, а самый невиновный герой попадает за
решетку. Там его непременно убивает злодей-тюремщик, которого герой перед самой
кончиной успевает ответно убить, но бездушного изверга-тюремщика всё же оправдывают,
повышают в чине! И это после всего того, что эта скотина совершила…
Вот такими криками оглашая окрестности остановки, отдыхала после тяжелого трудового
дня простая советская молодежь. У Рипа на эти позывные моментально автоматически
вырабатывался адреналин.
В его организме, под настойчивым, даже навязчивым влиянием окружающей среды,
сформировался тонко настроенный, не дающий сбоев и ошибок, внутренний жлоб-
индикатор на урлу и прочий бурьян. Урла по определению Рипа – это агрессивные лохи,
потенциальные закрома для тюрем и лагерей. Из урлы, конечно же, не получится
авторитетов уголовного мира, но вот в качестве бестолкового пушечного мяса простых
боевиков-исполнителей, они - подходящий материал.
Были времена, когда Рип, впервые столкнувшись с воинственно настроенными жлобами,
щедро отведал их «пирогов», и начал со страхом избегать встреч с ними. Слова «гопники»

22
или «урелы» вызывали в нём почти панический ужас. В то время в нём ещё совершенно
отсутствовала воинственность.
Он был добрым и весьма ранимым юношей. У его брата Алексея характер был пожестче.
Рип конечно же старался многому у него учиться, но по закону подлости, стычки с
«бурьяном» происходили как раз в те моменты, когда он был меньше всего к этому готов. А
он в те времена почти никогда не был готов к агрессии со своей верой в добро, с желанием
улыбаться людям.
Но, тем не менее, он не был одним из тех жизнерадостных прозомбированных
полуидиотов со слепой верой в мифическое светлое будущее, стоящее на фундаменте
тотальной лжи и геноцида! Рип был вовсе не таким, как эти цветы жизни и плоды
социалистического синтеза Шариковых. Что бы выжить в советской стране, нужно было
снять с глаз радужные очки и освободить уши от обильной «лапши», подаваемой в качестве
информационной пищи тогдашними СМИ.
Враньё в государственном реестре проходило под эгидой официальной политики. Ложь,
как основа государства! А как ещё мог править Антихрист? За свою недолгую жизнь Рип
успел набраться кое-какого опыта. Несмотря на подавляющий процент минусов
социалистического бытия, оно, как любая тоталитарная система, учило разным способам
выживания в экстремальных условиях.
Четыре истины, точнее закона, вывел он для себя: ни кому не верь, никого не бойся,
никогда не жалуйся, никогда не оправдывайся. И всегда нужно пользоваться предметом под
названием Голова, что бы отличить верное направление от ложного, ведь путь, выбранный
нами, определяет дальнейшую судьбу на длительном этапе жизни.
Ищущий и думающий человек развивается и меняется - это естественно и нормально. Но
только не для тоталитарной системы, пытающейся пустить время вспять. « А тупость ходит
строем… Только это не факт…» Что бы меняться в этой системе против течения, нужно
было иметь достаточно смелости! Была ли она у Рипа?..
Он понял, что если подчинится страху, никогда не станет настоящим мужчиной! Мужчина
и страх – вещи не совместимые. Точнее не совсем так. Совсем ничего не боится только
полный идиот или зомби. Мужчина должен научиться контролировать страх, а не на оборот.
Смелость – это терпение в опасной ситуации. Необходимо оседлать страх. Он никому ещё не
добавлял доблести. Трусость, наверное, самый большой позор для мужчины! Как-то раз
брат, неоднократно наблюдая, как Рип теряется в конфликтах с бычьём, сказал очень
хорошую фразу, которую Рип запомнил навсегда: «Заруби себе на носу - бьют лишь тех, кто
позволяет себя бить!»
Рипу эти слова врезались в память на всю жизнь. Это был один из первых толчков к
началу большой работы над собой. Но этот один толчок заставил его постепенно увидеть
всю свою прошлую жизнь, и переоценить некоторые ценности…
Итак, Рип шёл домой. Голоса с остановки становились всё громче и агрессивнее. Он
посмотрел в их сторону. Гопников было человек пять. Они развлекались в своём духе –
отпускали оскорбления и злые шутки в сторону двух девушек и одного парня. Урла
окружила их, и, как бы разговаривая с девушками, поддевала их товарища.
У Рипа потихоньку стала «закипать» кровь. Вообще он не собирался идти на остановку, у
него был другой маршрут. Но теперь он, как это с ним случалось в подобных ситуациях, не
спеша, направился в сторону быкавров. Рип видел, что силы были явно не равны, хотя, кто
знает…
Он понимал реальную опасность, но ему сейчас вдруг надоело понимать! Он видел, что
эти ублюдки всё больше распаляются, а помощи троим ребятам ждать в случае чего было не
от куда, почти, как тогда им с братом на мосту! И он с какого-то момента перестал
чувствовать страх в обычном понимании. Он помнил свои чувства той ночью, и не хотел
позволить ублюдкам безнаказанно издеваться над беззащитными жертвами! В нём родилось
новое чувство, которое просто констатировало опасность, и активно искало наиболее

23
мирный способ её устранения или нейтрализации. Но парализующего тело животного
страха не было!
Рип приближался к остановке. Он делал вид, что не обращает внимания на
«общающихся» молодых людей. Вот он дохромал, опираясь на трость, остановился, и сделал
вид, что ждёт автобуса. Как это бывает у гопоты и урелков, очень скоро его персона тоже
попала в «народное творчество» маргиналов, но пока они продолжали тешиться с первыми
тремя кандидатами в жертвы.
- Это что же, вы не дружите, прям ни с кем вот так вот? – посмеивался один из жлобов.
- Ды, блядь, Ваван, они языки проглотили! – поддерживали его дружки.
- Хуль ты, блядь, каких-то глухо-слепых охмуряешь, мы их ща так заберём с ихним
жентельменом! - смеялись они, - Честь дамам сердца отстаивать! – опять смех! – Он
каждую целку, как Матросов, грудью закроет! – глумились жлобы под противный хохот,
переходящий в истерический.
- Серый, Серый, левой или правой? – умирал со смеху один из дружков.
- А у них хуй поймёшь, там, блядь, ни левой, ни правой… - опять хохот.
- Девчонки, девчонки, давай мы вам оттянем малеху! – хохотали маргиналы.
- А они ваты в лифчик напихают! – заходились ублюдки.
- Нахуя ваты? Дядя Серёжа всё сделает без ваты и лишнего базару! Всё будет чики-пуки.
Будет всё путём, в натури, тёлки! – произнёс нараспев жлоб, подражая блатной манере.
- Нахер им дядя Серёжа, может им волосатые нравятся? – хохотали они на очередную
маргинальную остроту, касающуюся уже Рипа.
- Девчонки, на волосатых не женитесь, лучше в речке утопитесь! – блеснул жлоб
поэтическим даром.
- Ахуеть, Шуруп, ты, блядь, стихами заговорил! – удивились дружки.
- А чё я, не поэт? – горделиво отозвался Шуруп, - Да я, ебать-колотить, такую поэму могу
сочинить, Пушкину делать не хуя! – расхвастался жлоб.
Рип, услышав первые «камешки в свой огород», ждал дальнейшего развития ситуации.
Пока же, не спеша оценивая обстановку и незаметно осматривая позицию, он мимоходом
обратил внимание на асфальт, обильно заплёванный жлобской слюной и мокротой.
Маргиналы почему-то беспрерывно сплёвывали, заметно учащая процесс при разговоре.
Видимо это было частью какого-то полу-животного ритуала, демонстрировавшего
«крутость» плюющегося перед окружающими, определённую ступень в их иерархической
лестнице! А может быть, всё было ещё проще… Рипу казалось, что грязь настолько
переполняет зловонные сущности быкавров, что выплёскивается через край, и они
вынуждены постоянно отплёвываться. Противные голоса жлобов снова вернули его к
реальности, оторвав от мыслей, промчавшихся в голове за считанные секунды.
- А они теперь при пацанах! - не унималась веселящаяся урла.
- У этой, без сисек, свой кавалер, а у этой, без ножек, тоже…хромой! – дико хохотали
маргиналы, - С палочкой, хроменький, инвалид войны, наверное! – издевались жлобы.
- Лиса Алиса и кот Базилио! – острили ублюдки в своей манере.
- Идиоты! – не выдержала одна из девушек.
- Шуруп, что эта блядь сказала, ты слышал? – издевательски спросил один из подонков.
- Слышь, ты, цаца, ты кого идиотом назвала, шалава? – уцепился быкавр.
- Убери руки! – чуть не плакала девушка.
- Иди суда, соска! – наглел жлоб, - А то щас и твоему ухажёру ебало украсим!
«Да, хорошая компашка, - подумал Рип, - как раз на одну обойму.»
Он пока не спешил раскрываться, надеясь, что ситуация рассосётся сама собой. Да и к
тому же вся эта троица, особенно парень, вели себя ну уж слишком трусовато. Они
буквально боялись пошевелиться, исключая возмущение последней девицы. Иногда, конечно
же, ублюдкам действительно не нужно было ничего отвечать, что бы лишить их повода для
зацепки. Но тем не менее… А тем временем ситуация обострилась! Жлобы начали
проявлять нешуточную агрессию – у них явно чесались кулаки.

24
- Мой выход, - с облегчением подумал Рип, прочитав на обрывке газеты крупный
заголовок «МАНЬЯК ПОПАЛСЯ НА СОЛЁНЫХ ОГУРЦАХ.»
- Ребята, ребята, ну пошутили, и хватит! – обратился он к распоясавшейся гопоте, - Зачем
девчёнок пугать? – говорил он спокойным голосом.
- Хромой, щас мы тебя попугаем, допиздишся! – предупредили жлобы, - Хромай давай от
сюда…
- Куда это, блядь, хромай? Нихуя не хромай! Блядь, добрые какие прямо все стали! –
оскалился один из ублюдков, - Да мне поебать, что он хромой, не хуя пиздить, когда не
спрашивают! - Меня может обидели, я может уже договорился, может я жениться хочу! А
что, имею право, между прочим! – не унимался истеричный «пациент».
Вот эта черта в маргинальном характере не нравилась Рипу, пожалуй, больше всех
остальных. Это было какое-то шутовское вульгарное юродство, смешанное с бабской
стервозностью. Да, именно с бабской.
Рип понял, почему питает такой антагонизм к этим человекообразным. Это были
хамелеоны-каннибалы во всех проявлениях свей мерзкой натуры. Это были мутанты,
лишённые пола, исключая первичные признаки, которые для них являлись определяющими.
В горделивой фразе маргинала «Что я, не мужик, что ли?», имелось в виду в первую
очередь именно обладание мотней между ног, в которой болтается вся его «гордость!», весь
смысл его бесценной жизни. Во вторую очередь святое право на хронический перегар и
курение во всех возможных местах плюс матерщина, ну и, конечно же, залихватское
сморкание через одну ноздрю, смачное харканье плюс рыганье в голос! В-третьих, почётная
обязанность жены, или исполняющей её обязанности, тащить нажравшегося благоверного на
себе домой с дальнейшим раздеванием, укладыванием на постелю и стирка обоссаных по
пьяни исподников… Понятия «честь», «совесть», «доблесть», «долг», «самопожертвование»
и т. п. в канон самца-маргинала, по всей видимости, не входили.
Между тем распалившееся быдло не унималось, но Рип всё же не терял надежды уладить
всё по мирному.
- Да правда, ребят, хорош уже! Ну что вы, в самом деле? Мы же все Русские (хотя какие
они, к чёрту Русские, - подумал Рип, - Русских почти всех или в семнадцатом
расстреляли, или из страны повыгнали да в лагерях сгноили деды вот этих вот…
Советские они, «совки» вонючие! Ну да ладно, это всё лирика. Нужно как-то заговорить
эту разгулявшуюся погань.), надо же, ребята, друг друга уважать, - пытался успокоить их
Рип.
- А у нас интернационал! Я те ща, нахуй, объясню, кто тут, бля, русский, а кто хуй с
горы… - направился к нему один из быкавров.
Рип понял, что дальнейшие переговоры, скорее всего уже бесполезны. Нужно переходить
к активным действиям, иначе можно упустить преимущество данной позиции!
- Ребят, ну может как-то всё по мирному, что же мы… - забормотал он что-то, хромая к
толпе и опираясь на палку.
Это был, конечно же, манёвр. До последнего момента Рип внушал ублюдкам, что перед
ними хромой, беспомощный инвалид, беззащитная жертва. Молодые быкавры видимо
искали сегодня приключений на свою задницу. Разгулялась их кровь молодецкая, силушка
богатырская. Чесались их кулаки пудовые! Нет, не хотели они униматься, а как раз совсем
наоборот!
Вышедший вперёд урел уже приблизился на опасное расстояние.
- Нет, пока рано, - притормозил себя Рип.
- Ёбаный сучара правильный… Ссышь, когда страшно?! Щас зажигалку достану, опалю,
постригу нахуй! – заводился жлоб, - Я вас, пидоров, ненави-и-ижу!
- Ваван, причешем пидораса?! – поддержали его дружки-товарищи…
- Э-э-э, тут я облажался, - подумал Рип с досадой, - опять промедлил! Что делать?
Две девушки и парень притихли, стараясь не шевелиться. Они даже боялись убежать, что
бы не привлекать к себе внимания.

25
 «Да, от этих толку ноль», - подумал Рип, взглянув на жалкую троицу.
Внимание всех урелов теперь было переключено только на него.
- А вон они, ваши дружки идут! - как-то инстинктивно вырвался у него тактический ход, и
он кивком головы уверенно указал куда-то в противоположенную от себя сторону.
Все урелы повернули головы назад, пытаясь понять, что там за дружки такие
нарисовались. Рип, теперь уже не мешкая ни секунды, перехватил свою трость и наотмашь
ударил Вавана ручкой по голове! Тут же, не останавливаясь, огрел ближайшего подонка, а
затем третьего экземпляра «весёлой» компании.Тот прикрылся руками, и немного погасил
удар. Рип стукнул его ногой в пах, но как-то неуклюже. Жлоб отшатнулся в сторону, и Рип, не
теряя времени, добавил двоим первым. Двое других несколько растерялись, и бестолково
дёргались, нервно выкрикивая грязные угрозы неминуемой страшной расправы!
- Ой, боюсь, боюсь, - издевательски подыграл им Рип, почувствовав, наконец, своё
преимущество над противником, полученное путём упорной аналитической работы и
целенаправленными тренировками.
Пока эти двое метались, он решил добить третьего, уверенно «сложив» ухажера ударом
«уширо» ровно пополам, а затем спрессовал «пыром» гегемоновскую «вывеску».
- Сердце больше не билось… - прошипел довольный Рип.
И тут его начали осторожно окружать те двое, продолжая обещать нечеловеческую,
кровавую месть. Девчонки с пацаном испуганно вжались в дальний угол остановки. Рип,
видя такое дело, размахнулся своей клюкой, обернувшись вокруг себя. Жлобы немного
отшатнулись. Он, выбрав ближнего, прицелился, и, немного разбежавшись, с прыжка ударил
урела ногой в область головы.
Несмотря на то, что жлоб попытался уйти от удара, Рип очень удачно «приложился» к
нему. При этом нога почти не ощутила противника, и Рип подумал, что не попал. Но к его
удивлению жлоб подлетел, и грохнулся на землю без чувств! Его дружок снова заметался
противно и визгливо ругаясь.
- Блядь, пидор! Убью, не подходи, тварь! – визжал он истерично, - Тебе пиздец, сука!
Пиздец тебе, пиздец…
Рипа развеселил такой спектакль. Из него вдруг ушла вся агрессия, и он как-то странно
заулыбался, глядя на своего «палача».
- А может пощадишь меня, чудо-богатырь… Не убивай, Иван-царевич, я тебе ещё
пригожусь, - выдал он неожиданно даже для самого себя, не говоря уже о потенциальной
жертве в виде лоха-«палача».
У этого клоуна даже челюсть отвисла, и он стоял в полной растерянности. Он даже
попытался состроить что-то вроде улыбки, но из-за паралича мозгов так и остался с
совершенно бестолковым выражением лица…
- Наверное, замочу я вас всех, нахуя мне свидетели, - сказал Рип спокойным голосом,
несколько задумавшись.
Он посмотрел на девушек с парнем. Те смотрели очумевшими глазами, ярко
светившимися на позеленевших лицах. Они были чуть живы, и казалось, вросли в угол
остановки.
- Н-н-нет, не надо, пожалуйста! – взмолилась тихо девушка.
Рип не совсем понял, о чём она…
- Вот так бывает, девчонки, - зачем-то сказал Рип, и вдруг резко побежал на подонка.
Тот как-то подсобрался, и не стал убегать! Когда Рип подбежал совсем близко, маргинал
попытался отскочить в сторону, и Рип ударил его рукой в область рёбер, но не достал.
Неожиданно нервы маргинала сдали - жлоб бросился наутёк, бросился с такой
одержимостью и рвением, с таким напряжением всех лошадиных сил в организме, что
просто превратился в пробку от шампанского. Он чуть не столкнулся с наконец-то
подъехавшим автобусом, отскочив от него пружиной! Рип припустился за беглецом,
перепрыгнув через два стонавших гопнических тела, а девушки с парнем, как очумевшие, на

26
 «ватных» ногах залезли в салон нового Икаруса с уже, как, к сожалению, положено,
порезанными сидениями.
Жлоб убегал без оглядки, только сверкали пятки кроссовок, хотя на улице уже темнело.
Рип, во время короткой погони, прикинув, что к чему, решил быстро исчезнуть, как ниндзя.
Он резко, улучив момент, прыгнул в разросшиеся кусты толи вишни, толи ивы.
Сумерки сгущались. Он углубился в «джунгли», и замер там. Немного успокоившись и
переведя дух, он проверил обстановку на «линии фронта». Откуда ни возьмись, к остановке
подъехал милицейский ГАЗик.
- Ну, круто! Меня бы убивали, ментов днём с огнём не нашлось бы, - грустно усмехнулся
Рип.
Пара милиционеров вышла из машины, и подошла к раненым. Через несколько минут
стражи порядка помогли «героям» усесться в машину, сели сами и медленно поехали,
осматривая окрестности. Рип присел, вжался в кусты, сросся с ними и наблюдал за «козлом».
Проезжая мимо того самого места, где он прятался, машина вдруг остановилась и из неё
вышли менты.
- Да смотри ты, вон, вон, - говорил один мент другому, показывая пальцем на Рипа
- Всё, приехали! - словно оборвалось у него внутри, - Что делать, бежать? Как они меня
увидели? – не мог понять Рип, - Блин, надо было дальше отбежать… Не везёт мне с
ментами… Не везёт! – с досадой подумал Рип, вспомнив «тёплые» отношения с
представителями закона.
Он, пытаясь держать себя в руках, застыл в нерешительности…
Менты перелезали через забор, и решительно шли на него.
- Давай, умник, вылезай по-хорошему! – приказал один из милиционеров.
Рипу в этот момент стало так тоскливо, что он чуть не захохотал от обиды и злости.
«Да что ж такое-то?! За что же эти напасти?! Что же этим козлам-то всё с рук сходит?! Хрен-
два я вам сдамся, блюстители чёртовы, хрен-два! Всё, надо мотать, рвать когти!» - решил
он, и осмотрелся.
А бежать ему было некуда. Он залез в своеобразную выемку под лоджией первого этажа, и
вылезти мог из нее, только двигаясь в обратном направлении, т. е. прямо к милиционерам в
руки. В это время один из стражей порядка, не дойдя до Рипа метра полтора, нагнулся, и
пригляделся где-то перед собой.
- Тьфу, блядь, да это, блядь, матрас рваный! - громко удивился милиционер.
- Петрович, ты совсем охренел! Я представляю, такой матрац в наручниках привезём! –
рассмеялся напарник, - Поехали, Пинкертон, там у нас водочка в морозилке под солёные
огурчики.
Петрович что-то недовольно бурчал. Они вернулись к машине, сели и медленно поехали
дальше.
Рип так и сидел обалдевший, с раскрытым ртом, даже не успев толком испугаться, прийти
в себя после этого, а потом ещё осознать, что же с ним произошло. Он слышал о чудесах, но
сам их пока ни разу не видел. Как сейчас его пронесло! Ну и ну! Что это было? Вот так
штука! А могло бы и тюрьмой запахнуть… События последних трёх минут своей
молниеносной неправдоподобностью и возможным крутым поворотом в судьбе почти что
затмили все эмоции от стычки на остановке.
Патрульная машина тем временем повернула во двор дома, под одним из балконов
которого он прятался. В его голове бушевал дикий ядрёный коктейль изо всех вечерних
происшествий.
«Странная штука, очень странная, - думал он, - чудеса, парадокс! – Из-за этих козлов чуть
под фанфары не загремел! Ну что же за поганое семя такое?.. Войны нет, живи и радуйся.…
Так нет же, драться приходится, как с врагами, не на жизнь, а на смерть! Ерунда, полная
ерунда! А может и нет. Может это тоже войны, только очень маленькие. Наверное просто
бывают разные войны – большие, малые, астральные, вселенские, даже внутри человека,
внутри одной клетки… Даже извержение вулкана – это тоже война, и землетрясение, и

27
 лавина, и дождь с грозой, и … Это разрушение чего-то для появления нового, хорошего или
плохого… Всё относительно… Это бесконечно! Вот меня занесло-то, вот это я занудой буду
в старости… если доживу… Ну денёк сегодня! Эти козлы… Надо же, чуть в тюрьму не
попал… Ни фига себе, потренироваться сходил! Как чудно всё устроено. Вот ведь, казалось
бы, всего лишь автобуса долго не было, а тут могло убийство произойти! А ведь много,
наверное, вот таких разных стычек бывает из-за плохой работы транспорта, особенно в
глухих районах. Когда человек, например, долго стоит на одном месте, к нему легче
привязаться разной шпане… А ведь если бы транспорт тогда не халтурил, мы бы с Лёхой
пешком не пошли бы… Если б, да кабы…»
Рип тихо выбрался из кустов. Ему, как ни странно, стало вдруг невероятно легко на душе.
Он пошёл своей дорогой, не прячась и не озираясь. По встречной шла женщина - он обошёл
её. На улице совсем стемнело. Он шёл, и получал невообразимое удовольствие от жизни, от
свободы, от неба, покрытого звёздами, от светящихся окошек в домах … А может быть таким
бывает счастье?
Над его головой висело бездонное звёздное небо. Фантастическое, непостижимое в своей
бесконечности… Открытый, тёмно-фиолетовый космос! Рип вдруг попытался себе
представить, а как она выглядит, эта бесконечность? Вот, например, кончается наша
галактика – за ней начинается другая, за ней следующая… И так долго-долго! Но вот всё,
закончилась последняя система, всё! Дальше пустота! Но ведь пустота же всё-таки! Пустота
– это же не конец… Дальше ведь опять что-то… Боже мой, какие же гигантские размеры у
мироздания! От одной только попытки закинуть своё воображение на миллиард световых лет
от родимой солнечной системы крышу срывать начинает! Невозможно объять необъятное!
Такое величие, такая силища, масштаб… А красота какая! Только голову подними, и впитай
эту волшебную энергию всем своим существом… Попробуй ощутить себя в колоссальном
потоке радужной космической энергии, понять, что ты – неотъемлемая часть всего этого! Что
далёкая, почти мифическая гигантская мегазвезда и ты – это один живой организм! А ведь
так и есть! Грандиозно!.. Казалось бы, как просто понять, что вся эта грязь, суета, хамство...
Что просто жаль на всю подобную чушь бесценное время тратить, жизнь в унитаз горстями
смывать… свою и чужие заодно! А ведь только голову подними, увидь красоту неземную, и
душа проснётся, расправится, и захочется стать добрее, захочется улыбнуться незнакомому
человеку… Просто-то как! И тут мы со своей мышиной вознёй, завистью, хамством, опять
же, и драками… У каждого же есть свой шанс стать человеком, только использует ли он этот
шанс!.. Люди, очнитесь, повернитесь к космосу, мы же его дети малые и несмышлёные! Ведь
что такое жизнь человека – миг, искорка… А там – космос, бесконечность и гармония… Но
если всё есть одно целое и неделимое, то как же тогда добро и зло?..
«Пидорас волосатый!» – крикнул ему какой-то ЧЕЛОВЕК из промчавшейся мимо,
украшенной свадебными лентами и большой куклой на крыше, дорогой машины, салон
которой, для пущего эффекта, гулко сотрясался от модного музона. Рипа вернули на Землю!

На следующий день, отдохнув и придя в себя, он провёл основательный «разбор полётов».

Этим Рип занимался всегда, постоянно анализируя ситуации, связь событий, отношения
между людьми и ещё много всяких разностей.
Для проведения подобного анализа у него была ещё одна веская причина: после того
злополучного побоища кроме неважно сросшегося внутри носа, и плохо, в связи с этим,
дышавшей теперь ноздри, он обнаружил случающиеся время от времени провалы в памяти!
Иногда Рип никак не мог вспомнить, что происходило вчера, или в определённый
промежуток времени. А уж события полугодичной давности восстанавливались только, как
говорится, крупными мазками. Так вот, для того, что бы по прошествии времени не
случалось неприятных сюрпризов, чреватых непоправимыми последствиями, он заставлял
себя проводить тщательную ревизию своих приключений.

28
 Ритм его жизни, богатой впечатлениями и событиями, не оставлял надежды на бездействие
и скуку. Он увлечённо тренировался, работал, готовился завершать этап, готовился штопать
«чёрные дыры». Вот только думал, с чего начать?
В общем-то, выбрать было не сложно, точнее – проще простого. Главное, как-то
умудриться осуществить задуманные планы! Дело в том, что у Рипа после той трагической
майской ночи появилось новое хобби, так сказать. Он особо отличившихся в его жизни
ублюдков начал заносить в условный список, который так и назывался – «Бурьян». Себе Рип
отвёл, опять же, роль садовника.
У него была своя тактика, своеобразный склад ума и логики. Сначала он полностью
впитывал в себя то дерьмо, которое выплёскивали на него жители списка. Позволяя этой
пакости проникнуть в каждую клетку своего организма, он сам как бы становился дерьмом,
и его организм на основе этого адского зелья начинал синтезировать страшный сценарий
возмездия!
Рип не спешил в этом деле, он давал убийственной машине разойтись, разгуляться со всей
мощью больной фантазии, упиться замысловатым хитросплетением ниточек и крючочков,
рождённым воспалённым мозгом астрального маньяка! Самые сумасшедшие фантазии здесь
только приветствовались! Больше всего забавляло Рипа ещё и то, что ублюдки из
«почётного» списка ничего не подозревали (что, в общем-то, естественно) о том, что какой-
то «ненормальный» трепетно (ха-ха!) помнит о них, и продолжали жить своей обычной
жизнью подонков. А в это время у Рипа в организме решалась их судьба!
Он словно был матерью, вынашивающей в себе эмбрион монстра, жаждущего сожрать
кусочек сочного, смертельно-чёрного зла! А может быть и не кусочек… Леди энд
джентльмены, ха-ха! Щедрость в театре плоти безгранична… Подходите, становитесь в
очередь, хозяин никого не забудет!
Рип считал, что ублюдки заплатили ему своеобразную цену своими поступками, и он
теперь обязан выдать им призовой «товар», равноценный оплате, а может быть даже чуточку
дороже, с бонусом, ведь он не жадный – НЕТ! Как в волшебном магазине с разноцветным
кукольным театром и фейерверками! Итак, все по порядку! Кто там первый на очереди?.. Ах,
какие люди! Прошу!..

Года три или четыре назад, в один из тёплых, солнечных майских дней, когда народ
отдыхал и расслаблялся, наслаждаясь обновлённой природой, знакомая девушка Рипа –
Вика, шла по скверу, просто шла и радовалась весне, уютному теплу и хорошему
настроению. День близился к концу. Вокруг на лавочках сидели люди, было много
молодёжи.
- Девушка, девушка, посиди с нами! - предложили ей с одной лавочки двое молодых
людей, не особо внушающих доверия.
Впрочем, для большинства нормальных советских людей это были обычные ребята –
шумные, резковато-весёлые, не обременяющие себя излишним тактом по отношению к
незнакомому собеседнику или прохожему. Ну и само собой, конечно же, глубоко уверенные
в себе. В общем, типичные представители толстой маргинальной прослойки невкусного
советского «пирога».
- Спасибо, - вежливо отказалась Вика.
- А ей с нами западло посидеть, - пояснил молодой быкавр своему товарищу.
- А ничё, мы тогда с ней сами пройдёмся, - решил его дружбан, - мы ребята простые, не
гордые, нам не западло…
- А чё, тут все свои! – подытожил дружёк.
Они встали и присоединились к Вике.
- Такой денёк-вечерок, а ты одна гуляешь, где ухажёра потеряла, а? – продолжал разговор
один из них.
- Олехан, так мы же и есть ухажёры! – поддержал разговор его дружок.

29
- Подходим мы в ухажеры, чё молчишь, недотрога? – весело заигрывал Олехан.
- Ребят, простите, правда, я одна прогуливаюсь, спасибо за компанию. Счастливо, ребят! -
попыталась отвязаться от назойливых кобельков Вика.
- Как это до свидания, только познакомились, - ни в какую не отвязывался «бычок», - и
уже до свидания. Не честно!
- Я лично ни с кем не знакомилась! – неприветливо ответила Вика.
- Ты не знакомилась, зато мы знакомились. Мы ведь от всей души…Чего, пройдёмся,
погуляем, то-сё, туда-сюда, - упорно не отставал Олехан, - мы теперь твои старые
знакомые, а со знакомыми надо поговорить о том, о сём, как мол дела, где был, что видел,
туда-сюда… А то не по людски как-то.
Вика специально не отвечала ему, в надежде, что они, наконец, отцепятся. Она, скрестив
руки под грудью, молча шла вперёд, мрачно смотря в одну точку, и как бы не обращая
внимания на прилипших молодых маргиналов. Олехан шёл с ней рядом, и нес всякую чушь.
Второй немного приотстал. Иногда Олехан оборачивался назад, переговаривался с другом, и
строил всякие рожи. При этом они неприятно хихикали. Сзади Вика слышала только какие-
то междометия.
Ей уже порядком поднадоели незваные «ухажёры», да и побаивалась она их. На улице тем
временем начало заметно смеркаться. Маргиналы не отвязывались. Она молила Бога, чтобы
встретился кто-нибудь из знакомых, но, как назло, никто не попадался. Уехать тоже не было
никакой возможности, так как движение транспорта в связи с народными гуляниями на
некоторых центральных улицах было перекрыто. Она уже подумала просто убежать от них,
или обратиться к первому же милиционеру.
Когда они проходили мимо институтского сада или сквера, Олехан вдруг бесцеремонно
приобнял её.
- Убери руку! – попыталась освободиться Вика.
- Да ладно, ладно, чё ты, как маленькая! - ехидно пробурчал Олехан, не думая убирать
свою «граблю», - О-опа! – нараспев произнёс он, закрутив Вику на манер танца, и резко
вдруг свернул на тропинку, уходящую в неухоженные заросли институтского парка! –
Ай-ля-ляй, ля-ля, ля-ляй!… – запел он при этом подобие какого-то блатного мотивчика,
несносно фальшивя.
- Ты куда, отпусти сейчас же! – испугалась не на шутку девушка, и силой попыталась
вырваться из рук хулигана.
Но шедший сзади дружок подтолкнул её вперёд, а крепко обнимающий за плечи Олехан,
быстро протискивался по неудобной заросшей тропинке, продолжая свои бестолковые
напевы и заглушая ими слова девушки.
- Не дёргайся, блядь, дура! Ничего с тобой никто делать не собирается. Подумаешь, цаца
нашлась, прям вся такая-растакая! Нужна ты нам больно: погуляем и всё, - шипел
ублюдок, - здесь короче к площади пройти, заебал этот проспект!
Сзади неприятно хихикал дружок.
- Не брыкайся, кобылка. С такими пацанами не пропадёшь! Ещё спасибо скажешь, -
весело бормотал он.
- Слышишь, отпусти сейчас же, я закричу, пусти, скотина… ну, пожалуйста, ребята, вы
что, - упрашивала и пречетала Вика.
- Молчи, блядь, дура, заебала! – шипел Олехан, не обращая внимания на её слова.
Они очутились на заднем дворе института, который вместе с разросшимися деревьями и
кустами сирени образовал замкнутое пространство, причём довольно глухое. Облезлые
стены задворков здания ещё больше омрачали картину обстановки.
- Надо поссать, - без стеснений заявил Олехан.
Вика испуганно молчала, моля Бога, что бы они быстрее вышли из этих зарослей, и тогда
она просто бросится от них наутёк, попросит помощи у прохожих, у милиции, у кого угодно!
Самообладание покинуло её, ей хотелось плакать.

30
- Ребята, ну вы идите, а я сама пойду. Уже поздно, мне давно пора домой, - попыталась она
уйти.
- Ты чё, дура? Ты куда собралась, тебе тоже пописать надо, - противно ухмыльнулся
быкавр.
- Я не хочу, - простодушно ответила она.
- Хочешь-хочешь, - щерился дружок ублюдка.
- А кто тебя спрашивает, цаца? – угрожающе спросил Олехан, - ссы давай!…
- Слышь, Олехан, она не хочет, - захихикал его дружок, - мы зато хотим, поняла, чувырла!
- Вы что, ребята, я не понимаю… - совсем растерялась Вика.
Олехан подошёл к ней в плотную, взял за талию и притянул к себе, а другой рукой
погладил её грудь.
- Ой, какие у нас «дойки», - сказал он с масляной ухмылкой.
Вика резко убрала его руку с груди.
- Я буду кричать! - захныкала она дрожащим голосом, высвобождаясь из объятий самца.
- «Я буду крича-а-ать!» – передразнил её «номер шесть».
- А ты попробуй, сучка… - угрожающе процедил сквозь жёлтые зубы Олехан, удерживая
её в объятиях, и слегка сжав горло свободной рукой!
- Убью на хуй, и никто ничего не узнает, поняла, сука! Ща сосать будешь, тварь! - угрожал
он, продолжая сдавливать горло.
А в это время тот, сзади, неуклюже лапал её попу.
- Какая жопа! У меня, блин, «торчок» вскочил! – «пустил слюни» похотливый жлоб.
От страха и удушья Вике не хватало воздуха. Она испуганно уставилась на
сдавливающего её горло ублюдка, и беспомощно схватилась за его руку.
- Ну что, коза, поумнела, или кричать будешь, а? – с самодовольным мрачным ехидством
«тянул» Олехан, дыша на неё свежим перегаром табака и сивухи.
Вика повертела головой в стороны, насколько было возможно, ведь рука быкавра не давала
ей шелохнуться, пытаясь объяснить, что кричать она не будет.
- Вот и молодец, чё орать-то без толку, здоровье дороже. Лучше расслабься, и постарайся
получить удовольствие, ха-ха, - ехидно сострил маргинал давно избитой фразой (что,
впрочем, в их среде сходило за остроумие), начиная расстёгивать «молнию» на её
джинсах.
- Что ты…, зачем? Ой, ну пожалуйста, ой, ребята, ну не надо, ну пожалуйста! Ну
миленькие, миленькие! Ведь вы же хорошие! – умоляла-хныкала она.
- Вот видишь, мы уже и хорошие. Погоди ещё немного - и самыми лучшими станем, а ты с
нами дружить не хотела… - издевался Олехан.
- Чё ты боишься, дура, мы тебя не тронем, если брыкаться не будешь! – успокоил её
второй подонок.
- Пуговицу на штанах расстегни! – приказал Олехан.
- Не надо, ребята, я…я…я, - лепетала Вика.
- Я, я - головка от хуя! Не пизди, а делом занимайся! Расстёгивай быстрей, сука! -
разозлился Олехан.
Он не стал дожидаться, и сам потянулся к ремешку. Вика схватила его руку, не пуская к
пуговице, как будто это могло ему помешать.
- О, блядь, а, ну ты глянь! Мы тут в игрушки с ней играем! - раздражённо прошипел
Олехан, глядя на дружка.
Тот стоял, и бестолково ухмыляясь, похотливо наблюдал за девушкой.
Олехан вдруг резко ударил Вику в живот – в солнечное сплетение. Она согнулась от боли,
и закашлялась. У неё перехватило дыхание. В этот момент рука ублюдка пролезла к
пуговице, и бесцеремонно грубо расстегнула её, чуть-чуть не оторвав, причинив при этом
Вике дополнительную боль.
- Что стоишь? Стоит, блядь, смотрит! - обратился он к дружку, - Штаны-то с неё снимай
что ли! Мне что, одному кувыркаться?

31
 Тот схватил джинсы на Викиных бёдрах, и потянул в низ.
- Нет! – истошно вскрикнула девушка, и тут же получила увесистую оплеуху!
- Ты что орёшь, тварь! Тихо стой, сука! Пришибу, скотина вонючая! – озверел Олехан.
Вика, превозмогая боль и страх, всё же резко выпрямилась, и схватилась за брюки,
понимая, что это скорее всего бессмысленно. Незамедлительно последовал ещё один удар,
отбросивший её к стене.
- Или ещё въебать? – угрожающе спросил Олехан, замахнувшись кулаком.
Она молча отпустила брюки, и напарник не без труда стянул их с её тугой попки. А
Олехан тем временем приспустил свои классические спортивные штаны с лампасами и
семейные трусы матрасной расцветки. На ружу вывалилось отвратительное для девушки
жлобское «хозяйство».
- Соси! – приказал «бык».
- Нет, нет, не надо! - в ужасе взмолилась Вика, замотав головой.
- Соси, сука, убью! – прошипел жлоб, замахнувшись на девушку.
Она зажмурилась от страха, и чудом не теряя сознания, взяла противную «сардельку» в руку,
медленно становясь на колени.
- Дурак, ты чё, охуел?! Она же ёбнутая! Возьмёт и откусит! – запаниковал дружок, - Она
точно ёбнутая, они там все такие!
- Иди в пизду! – ответил предвкушающий удовольствие Олехан, - Откусит – убью!
- Ну, сам гляди! Потом убивай-не убивай, а хуя не будет! – почему-то трусливо проговорил
его дружок.
- Ладно, уговорил, в следующий раз отсосёт. Давай, к стене становись! – приказал он Вике.
И она уже без лишних разговоров стала спиной к стене.
- Ребята, не убивайте! – беспомощно молила она, не понимая, зачем её поставили к стене.
- Ну, дура! Ты погляди на неё, - развеселился Олехан.
- Я те сказал, она ёбнутая! – весело подтвердил дружок, - Жопой поворачивайся, дура,
лицом к стене, - объяснил он грубо.
- К лэсу пэрэдом, а ко мнэ задом, слыщ, задом! - издевательски произнёс Олехан с
кавказским акцентом, - Ну, дура, мы что, любоваться на тебя будем?
- Ага, и дрочить вдобавок! - издевался дружок.
Вика нерешительно повернулась.
- Быстрей! Жопой – вот так! – нетерпеливо подтолкнул её Олехан.
Он грубо прижал девушку лицом к стене, затем прогнул в талии, отставив её попу. Вика
чувствовала шершавые кирпичи стены, запах плесени, улицы и смертельного страха. А
перед её глазами, на кирпичах, словно изощрённое издевательство судьбы, красовался кем-
то давно написанный маркером жестокий приговор «Вика – хуесоска».
- Боже! Боже-е-е… - в отчаянии прошептала девушка, и слёзы закапали с её щёк.
Вдруг за кустами послышались весёлые голоса.
- Тихо! – пригрозил Олехан.
Все замерли и прислушались. У Вики зародилась маленькая надежда.
- Пикнешь, прибью на месте! – продолжал грозить ублюдок.
Вика слышала, как бьётся её сердце, и нетерпеливо ждала, надеялась, что народ спугнёт
мерзавцев, освободит её из невыносимого плена! Ей вдруг невпопад подумалось, что люди,
наверное, иногда бывают в тех местах, где будут похоронены сами… Даже могут, например,
там сидеть, выпивать, или заниматься сексом, и не подозревать, что через некоторое время
их, скорее всего , бездыханное (да уж хорошо бы) тело будет находиться здесь, только
гораздо ниже… Гораздо ниже… И такие вот «художники» тоже… А тем временем всё её
существо застыло в ожидании приближающихся людей!
И вот уже голоса совсем близко! Олехан подтянул штаны, и, неожиданно пукнув, что-то
злобно прошептал губами. Уже послышались приближающиеся шаги. Ну, ну! Сердце Вики
радостно заколотилось, видя, что планы ублюдков начинают рушиться! Но звуки вдруг стали
удаляться, а вместе с ними и надежда на спасение, и через пару минут всё стихло.

32
- Фу-у-у! Ну, блядь, чуть всю малину не обосрали! – облегченно вздохнул Олехан, - Хуля,
стоишь, штаны снимай, ноги раздвигай, - грубо приказал он.
- Я больше не могу!… - захныкала она.
- Чё ты не можешь, чё ты делала-то? Она, блядь, не может! Главное, что мы можем, дура! –
и они «заржали».
- Тихо! Ржём, как кони! – опомнились они.
- Целку из себя тоже строит! - издевался напарник, - Знаем мы этих целок! Ебутся, бляди,
как кошки, во все дырки, а потом, блядь, все они целки, ебёнть! Штаны сымай, лахудра!
Вика спустила джинсы ниже колен.
- Хватит хуйнёй страдать, давай бабу ебать! - отпустил прибаутку Олехан, - Ты глянь, как
стоит, целка хуева, как в порнухе! Ишь ты, целка хуева, - съехидничал Олехан.
- Ох, блядь, жопа хороша, с пивком потянет, - продолжал он, взяв её за бёдра, и подтягивая
к себе.
- Иди суда! – сказал он опять с кавказским акцентом, - ща влуплю по самые яйца! Моя
дура уже заебала! Всё Олежек, Олежек… Хуля, Олежек… Ща опять ебаться полезет. Ща
вот разомнусь…, а то может и влуплю Верке – глазки закатятся!
Тем временем он пытался вставить свою колбасень в щель девушки.
- Ух, она злоебучая, блядь, пиздец! Весь конец сотрёт. Ебётся тоже…Все они бляди, -
рассуждал Олехан по ходу дела.
- Весь мир - бардак, все бабы – бляди! – подтвердил его дружок избитой жлобской
поговоркой.
Вика чувствовала твёрдый член её насильника. Он грубо пытался ввести его во влагалище,
но она была не в том состоянии, и у него никак не получалось. Вике было очень страшно и
больно!
- Блядь, правда, как целка, - шипел Олехан.
Она почувствовала, как ублюдок смазывает её щель слюной и залезает во влагалище
пальцем!
- Серый, она прямо, как целка! – продолжал удивляться Олехан, - Не то, что Верка. Ты не
целка случайно? - поинтересовался он.
- Нет, - тихо и равнодушно ответила Вика.
- Как же, ей уже какой-нибудь задрипанный маменькин сыночек, студент-интеллигент
целяк ломанул, - ехидствовал напарник, - похищение со взломом, ха-ха.
- Целка, как звать-то тебя? – прокряхтел довольный и подобревший Олехан, направляя и
втискивая влажный, горячий пульсирующий член в сладкую заветную щель!
Вика напряглась!
- Да расслабься ты, дура! - успокоил её «бык», - Так только больнее будет!
Вика, осознав безнадёжность положения, решила, что пусть уж быстрее всё произойдёт и
закончится. Она нестерпимо устала от этого кошмарного сна.
- О-о-о, заебись! – блаженно, со стоном выдохнул «бычара», введя в неё свою
маргинальную «сосиску».
Член был толстый, как пенёк, и Вике было больно. Она заплакала.
- Чего плачешь, дура? Отдеру – пальчики оближешь! Ещё никто не жаловался – девки
табунами бегают! Тебе, считай, повезло, кайфуй, пока я добрый! - похвалялся по жлобски
горделивый и самодовольный «жених»-маргинал.
- А она от счастья! – противно хихикал «номер шесть».
Насильник плотно обхватил её бёдра руками, и, довольно запыхтев, начал ритмичные
движения, впившись пальцами в нежную кожу, и натягивая девушку на себя. Такого кошмара
Вика не испытывала ещё никогда в жизни. Ужас, который, как ей казалось, никогда не
кончится, давил и уничтожал её, пил из неё жизнь и надежду, повергая в пустоту и
безысходность.

33
 Пока один ублюдок грубо трахал девушку, второй задрал ей майку, и, достав груди из
лифчика, бесцеремонно тискал их, причиняя Вике боль!
- Сисяки почти как у Натахи из одиннадцатого! – удовлетворённо рассуждал он во время
развлечения.
- Какая ещё Натаха? – кряхтя от удовольствия, спросил Олехан.
- Ну, из одиннадцатого, с Заводской! - удивлённо ответил дружбан.
- А эта что ли? У неё поболе будут, - урчал жлоб, - да хуй с ней, у неё вся лохань
раздолбаная, а эта, как целка, у-у-у, у-у, ща-ща… вот-вот… уже… - стонал «мазутный
жеребец».
Вика даже немного смирилась со своим положением, и, пытаясь хоть как-то
контролировать ситуацию, стала чуть заметно сжимать и без того узкое влагалище, хотя это
было излишне. «Прибор» маргинала и так еле помещался в ней. Просто девушке
невыносимо хотелось побыстрее закончить экзекуцию.
- Ух! …А-а-а, Натаху полшколы перетрахало, - продолжал Олехан, - Её и в манду, и в
задницу, и в рот… О-о-о… Мы её в подвале всемером драли… Она нажралась в гавно…
у-у-у… Ебли её, пока не надоело, у меня аж яйца параллепипедом свело-о-о… Она потом
неделю дома сидела, ноги вместе свести не могла-а-а – пизда боле-е-ела-а-а… о-о-о…
Член ублюдка конвульсивно задёргался внутри девушки. Жлоб с каждой волной оргазма
всаживал свой, ещё сильнее раздавшийся «кол» в Вику, натягивая её на себя грубыми
ручищами в сладострастном экстазе, словно клещами впившимися в бёдра!
- А-а-а! - стонал жлоб.
- Кончил сам, уступи другому! – нервно ухмылялся напарник, сжирая Вику безумно-
похотливым взглядом.
- А-а-а, в кругу друзей еблом не щёлкай! – разомлевшим голосом протрещал Олехан.
- Не надо, ребята, пожалуйста, хватит! Мне не хорошо, меня тошнит! – взмолилась Вика
слабеющим голосом.
У неё подкашивались ноги, и она начала сползать по стене, опускаясь на колени. Приступ
сильной тошноты подкатил к горлу!
- Э, э, куда, так не честно, а я? Я тоже хочу… Олехан, скажи ей! – слюняво закудахтал
второй урелок.
- На колени становись, если устала! - грубо приказал Олехан.
- Не надо, пожалуйста, меня мутит, ой, мамочка! - застонала Вика, опёршись на одну руку
и опустив голову.
Ей стало совсем плохо. Внезапно тошнота взорвала всё её нутро, и рвота мощным
фонтаном вырвалась изо рта девушки. Затем ещё и ещё… Её выворачивало на изнанку, у
неё дрожали похолодевшие руки, на которые она опиралась… Вика стонала от не
проходящего приступа головокружительной дурноты. Рвота забрызгала стену, траву, и даже
затекла под неё!
- Тьфу, блядь, сука, если хоть капля на меня попадёт, убью!.. – грозил Олехан, - Только
попробуй, блевани на меня!
- Может она больная? – заменжовал трусоватый Серый.
- Шальная она, блядь! Все они, эти соски, блажные! – злился Олехан, - Чуть что, всё им не
так, не этак!
- Чего ты-то, блядь, тоже, как дундук стоишь? Давай, влупи ей, что ли! Ну, чего стоишь-
то? – переключился он на дружка, - Наши-то там небось собрались все, а мы с тобой тут
возимся! - ворчал Олехан, поправляя спортивные штаны.
Он-то уже получил то, что хотел, и пока потерял интерес к девушке. Ему сейчас, видимо,
захотелось в компанию к дружкам – выпить-погулять! Тут вдруг на его дружка напал
непонятный смех. Он чуть не падал с ног.
- Ты чё, как еблан, ржёшь? Тоже того?.. – удивился Олехан, крутя пальцем около виска.
- Ой-ой! - хохотал Серый, - Это она ртом кончает! Ой, блядь, не могу! – ухахатывался
извращенец.

34
- Тьфу, блядь, идиот, я-то думал, правда, что смешного! Ну ты будешь её трахать или нет?!
Верка небось уже рвёт и мечет! Ты ж её знаешь, она ж как начнёт орать… Она же
ёбнутая! – злился ублюдок.
- Еби её теперь! - возмущался Серый, - Облевалась вся! Я что, хуй на помойке нашёл? У,
проститутка ебучая, блядина, пидораска! Ща вот как уебу! Ща блевотину жрать будешь,
плоскодонка хуева! Сука, свинья! Хуй стоит, как дед мороз, хоть драчи… Блядина, на
сиськи свои раздраконила, а теперь блюёт, сука. У, шалава, проститутка! Ебутся по всем
углам, пидораски, а потом, трепак от них лечи! - психовал жлоб.
- Это ты к чему? – удивлённо спросил Олехан, совершенно запутавшись в хитроумных
рассуждениях дружбана.
- К тому! – бестолково ответил раздражённый Серый.
- Ты, короче, ебать её будешь, или нет? Заебал уже, Емеля! Не будешь – пошли! Мозги
только ебёт стоит! - злился Олехан.
- Да ну её в пизду! Как её теперь ебать, у меня уже и не стоит! - психовал напарник.
- А чего тогда мозги ебёшь, если не стоит?! – ещё сильнее разозлился Олехан, - Ладно, всё,
пошли… Живи, я сегодня добрый! – обратился он к Вике, и тут же добавил, - Смотри,
сука, кому расскажешь, убью! Из-под земли достану! Не вздумай заяву в ментуру
накатать! Пиздец тогда тебе, поняла?! – угрожал Олехан.
Вика молчала.
- Поняла, сука? Отвечай! – зарычал он, - Не слышу, громче! – издевался подонок.
- Поняла. – внятно и испуганно ответила девушка.
- Так-то! – удовлетворился Олехан, - Серый, пошли!
- У, блядища! – замахнулся Серый на девчонку, но не ударил, а просто махнул рукой, и они
пошли.
Вика вся сжалась от страха, и зажмурила глаза. Вдруг она услышала шорох кустов и
удаляющиеся шаги. Боясь поверить в то, что, наконец, всё закончилось, она осторожно
открыла глаза и опасливо осмотрелась, не веря своим глазам. Жлобов рядом не было! Их
удаляющиеся шаги и голоса слышались где-то за кустами. Она никак не могла поверить, она
уже отчаялась… Ей стало казаться, что пытка будет длиться вечно! И вдруг так неожиданно
всё закончилось… Но, не тут-то было!
- Блядь, ну подрочи! - послышался издали возмущённый голос, - Ты и сам хуй поймёшь,
чего хочешь! Тьфу ты, блядь, ну иди, присунь ей, пока не ушла! – психовал забывший об
осторожности Олехан где-то за кустами.
Его дружбан гундел себе под нос.
- Ну пошли, пошли! – злился Олехан, - Пошли быстрей, а то щас съебётся!
Вика моментально пришла в себя. Она вскочила на ноги, наспех, почти машинально,
подтянула испачканные джинсы, и побежала прочь, через кусты. Ветки больно хлестали по
лицу, грудям, животу и рукам. Она, в безумной панике продираясь через бурьян, совершенно
не чувствовала боли. Каждую клетку её организма наполнял животный ужас. С неимоверной
силой вдруг проснувшийся инстинкт самосохранения гнал её вперёд, заставляя как можно
быстрее покинуть страшное место!
- Ёбаный стос, уже съебалась! – заверещал сзади противный маргинальский козлетон.
- Ну, сука, овца ебучая, а сидела тут только что, померала! – ругались жлобы.
- Блядь, она далеко не могла съебаться! – злобно и досадливо прошипел кто-то из
ублюдков, - Хороша тёлка-то, я бы ей ещё палчёнку… сука, от куда они у них такие
только… давай быстрей…
И Вика с ужасом услышала звуки погони!
- Ой, мамочка… Люди, помогите! Ой, ой… спа… - пыталась кричать задыхающаяся от
страха, продирающаяся сквозь кусты девушка, и чёрные от туши слёзы текли по её
щекам.
Неожиданно в просветах кустов завиднелся проспект, тротуар, и гуляющие по нему
прохожие. Скорее к людям, скорее! Она сделала неимоверный рывок, и пробкой, нет, пулей

35
вылетела из зарослей! Вика лихорадочно подтянула джинсы на попку, испуганно косясь на
заросли кустарника. Погони не было, видимо до дремучих жлобских мозгов всё же дошло,
что их «приключение» может закончиться совсем не весело, хотя…
Прохожие удивлённо смотрели на неё. Вике казалось, что весь мир в эту минуту знал,
какой ужас с ней приключился, что все сейчас должны её жалеть, сочувствовать! В то же
время ей было погано, хотя факт избавления значительно смягчал чувство отвращения. В
голове творилась воспаленная неразбериха. Мысли путались, перескакивали одна на другую,
заплетались… Она никак не могла сосредоточиться, сообразить, что сейчас делать, куда
идти-бежать… Ой, мамочка…
Вика так стремительно вылетела из кустов, что ошарашила не только прохожих, но даже
саму себя! Её бил озноб, она всё ещё продолжала озираться на кусты полубезумными
глазами, пятясь то от них, то обратно. Ей казалось, что эти скоты сейчас откуда-нибудь
выпрыгнут, схватят её, потащат обратно, и никто не сможет ей помочь…
- Мамочка, где ты?.. – причитала она, плача и закрывая лицо руками.
Вика сжалась в комок – озноб усилился. Прохожие пялили на неё выпученные глаза,
натыкались друг на друга, а она бестолково кружила по тротуару.
- Шалавы, совсем стыд потеряли! – прошипела одна, проходящая мимо дама, сторонясь от
неё, как от прокажённой!
Вику ранили её слова, хотя воспринимала она окружающую действительность словно
через туман… полусон, гнетущий, тяжелый полусон.
- Наркоманы чёртовы, распоясались, и не забирает ведь их никто! Скоро посередь улицы
уже будут… - шипели на неё прохожие, в основном женщины и старухи. Мужчины
просто таращали глаза.
Вика осмотрела себя, и вдруг обнаружила, что груди её до сих пор почти не прикрыты.
Они-то, как раз, как магниты, притягивали к себе ненавистные взгляды женщин, и
вожделенно-похотливые мужчин. Некоторые, особо бестолковые или бесстыдные обыватели,
чуть ли не сворачивали головы от любопытства!
- Шалавы чёртовы! – прошипела какая-то добропорядочная цаца, прогуливающаяся под
руку видимо с мужем, попивавшем пивко.
- Да-да, совсем распустились! Что творится! – солидарно с женой выступил благоверный,
вытаращив на девушку округлившиеся глаза так, что жене пришлось резко и злобно
дёрнуть его за руку, иначе он рисковал банально врезаться в дерево.
От рывка бутылка выскочила из его руки, и разбилась об асфальт, слегка забрызгав
прохожих.
- Ну ты что делаешь-то?! – возмутилась дама.
- Нет, ну ты… Я-то причем?.. Ты сама-то… Куда всё катится?!.. – бестолково возмущался,
лишившийся пива мужик, хлопая глазами, и указывая на Вику.
- Вот шалавы-то чёртовы, прошмантовки, уже по улице пройти невозможно! – выплеснула
на неё свой праведный обывательский гнев гражданка, злобно взяв мужа под руку, и
гордо задрав нос, расталкивая прохожих, зашагав в светлое будущее…
- Сытый голодного не разумеет! – чуть слышно проговорила Вика, отвернувшись и наспех
приводя себя в порядок, - Хлеба и зрелищ…
Реакция прохожих её шокировала! Она поняла, что никто её жалеть и успокаивать не
собирается… А заодно лишилась и ненужных иллюзий…
Да, многих особей мужского пола заставил ворочаться в эту ночь вид молодой и очень
соблазнительной девушки с красивой обнажённой грудью! А те, у кого были жены или
подруги, не давали им уснуть до самого утра… Белые полушария с крупными, торчащими в
разные стороны сосками стали событием этого тёплого майского вечера… Но Вике сегодня
было не до любовных грёз…
Поправив майку на непослушной груди, и немного придя в себя, она пошла прочь.
Лифчик так и остался неодетым, и выпирал из под футболки неровными бугорками. Ей было
не до него. Она, конечно же, подумала, что нужно бы поправить одежду где-нибудь в

36
укромном месте, но как только представила необходимость покинуть для этой процедуры
людный тротуар – желание быстро улетучилось.
Казалось, что именно в закоулке или кустах, куда она зайдёт, её будут подстерегать
давешние мрази! Она шарахалась не то что от тёмных углов, а даже просто ото всех
гуляющих советских парней. То ей чудилось лицо Олехана, то его голос, то вдруг мерещился
друг его – Серый, который вдруг, увидя её, как заорёт: « Вот она, хватай, держи! У, сука,
снимай штаны!..»
Холод пробегал по её спине! Она шла очень быстро, почти бежала с невыносимым
желанием быстрее исчезнуть из этого ужасного места, спрятаться подальше от людского
холодного и равнодушного потока в глубокую тёмную норку… И скорее отмыться, содрать с
себя ядовитую оболочку, хранившую память и запахи драмы…
Она чувствовала, как отвратительно мокро у неё между ног! Никогда Вика не могла бы
подумать, что сперма вызовет у неё такую болезненную брезгливость, паническое
отторжение! Она даже не думала сейчас о том, что может забеременеть! Она очень хотела
вывернуть себя наизнанку, выскоблить до крови, оттереть эту жлобскую вонючую слизь, и
всё забыть, забыться… Как же ей было противно, ужасно противно! Невыносимо противно и
страшно! Душа её металась и, казалось, рвалась в клочья… Она сама не знала, чего хочет.
Точнее, сейчас ей не хотелось ничего… Даже жить…
В милиции ей сказали, что, к сожалению, скорее всего, помочь не смогут, ведь нет
главного – свидетелей факта изнасилования! А факты в их деле – это всё. Может быть,
например, она занималась ЭТИМ по согласию, а теперь по какой-либо причине хочет
навредить парню, ну или парням. Заявление она, конечно же, написать может, но делу будет
дан ход, если насильник вдруг почувствует угрызения совести, и сам придёт с повинной,
что, в общем, мало вероятно. Такие случаи пока не известны. А так как он на данный момент
вообще лицо мифическое, и поэтому неизвестно, как и где его искать, то лучше и заявления
не писать. Конечно, факт очень неприятный, даже можно сказать, уголовное преступление, и
они, то есть милиция, ей искренне сочувствуют!
- Но с другой стороны, девушка, никто ведь ещё от этого не умирал, а даже наоборот!.. А?
Так ведь? Правильно я говорю, а? – пытался ободрить её милиционер, - Ну если
исключить, конечно, моральные издержки, так сказать… - крякнул страж порядка, видя,
что производит очень кислое, даже раздражающее действие своей солдафонской
психотерапией, тем более, что от него ожидали совсем другого.
В результате Вика вышла из отделения милиции с чувством обиды, незащищенности и
ещё одной процедуры купания в помоях. А ведь с каким интересом и гордостью смотрела
она в детстве фильмы из серии «Следствие ведут знатоки»…
Нет, конечно же, существовали честные и добросовестные милиционеры. Тому масса
примеров. Не надо поддаваться стадной тенденции и мести всех под одну гребёнку. Как же
можно не восхищаться теми же следователями Знаменским и Томиным, экспертом Кибрит,
как можно забыть душевного следователя из кинофильма « Берегись автомобиля»… Да мало
ли! Тот же подполковник Круча из уголовного розыска, «Краповый», а как не вспомнить
легендарного участкового Аниськина…
И ещё об одном мнении, прочно пустившем корни в мировосприятии мирных граждан
обывателей, что, мол, только менты и скорая помощь у нас работают плохо, да ещё
пресловутые продавцы-хамы. Товарищи, можно не нервничать по этому поводу! Плохо у нас
работают почти все, просто последние находятся на виду (точнее, персонажи из поговорки
«паршивая овца всё стадо портит»), и поэтому вынуждены нести на себе вечный крест
козлов отпущения.
Для остальной же части населения это лишний повод сыграть в любимую обЧ-еством игру
под названием «А я-то хороший!», заклеймить несознательных и нерадивых граждан
всеобщим презрением типа «У, сука!», ощущая при этом благоговейный трепет
удовлетворённого Эго, разливающийся щедрыми волнами по любимому телу от неуёмного

37
сознания собственного, буквально материализовавшегося воплощения смирения и
добродетели!
А как у нас ездят по дорогам!.. Ведь, наверное, чуть ли не добрая половина водителей
является живым примером жлобства и хамства. Видимо, в городе Жлобыкове, откуда они
ЧИСТА родом, уважение к собратьям по шофёрской баранке, к пешеходам, а заодно и
выполнение правил дорожного движения считается плохим тоном.
Тенденция однако! Впечатление такое, что как только у совков появляется возможность
что-нибудь нарушить, например правило, или закон - они тут же её реализуют. Шустрый
народец! А вообще – всё это очень нездорово и противно…
Ну да ладно, это всё лирическое отступление. Пора снова спуститься на землю, к нашим
героям…

Когда Рип услышал рассказ Вики, то, охваченный яростью, готов был лезть на стену.! Он
прямо-таки обезумел от злости и бессилия. Ему казалось, что сейчас его тело,
переполняемое бешенством, разорвется в клочья! И он ударил ногой по столу. Стол тут же
поломался, сломав заодно и табуретку, на которой сидела Вика. Она свалилась на пол, и
больно ударилась.
- Рип! – крикнула она испуганно.
- Ты что, не могла убежать?! – закричал он, - Зачем ты вообще с ними пошла?!
- Куда я пошла, что ты несёшь?! Они меня силой увели, я испугалась… - захныкала
девушка, глядя на него испуганными глазами.
Рип ходил по комнате взад-вперёд, и рычал от ярости.
- Блядь, это пиздец, ненавижу! - неистовствовал парень, - Пидоры, скоты, быдляк, урла
ебучая, ублюдки! – продолжал он.
Походив по комнате, словно тигр по клетке, минут пятнадцать, он немного выпустил пар и
начал приходить в себя.
- Расскажи ещё, о чём они говорили? - попросил он девушку, - Они называли какие-нибудь
имена, клички, фамилии, район или что-нибудь такое вообще? Подумай, вспомни! -
просил её Рип, - Хватит, нет сил уже больше, не могу… Этих козлов я не хочу упускать!
– прошипел он, подумав о погибшем брате.
- Да, вот точно, один говорил про какую-то Олю… или Светку… нет, Натаху! Точно,
Натаху! Точно, вспомнила! – сказала Вика дрожащим от волнения голосом.
- Ну, а еще что? Ещё-то что-нибудь, какая Натаха? Ты знаешь, сколько Натах в городе! Ещё
что говорили, вспоминай, пожалуйста… О чём говорили между собой, давай, давай… -
просил он девушку.
- Да, что-то еще говорили, я запомнила, про эту Натаху… Сейчас, сейчас… Говорили… Я
ещё подумала… а, вот! Натаха из одиннадцатого! Я почему-то сразу представила две
палочки, римскую двойку. Такие красные раскалённые палочки у меня перед глазами
встали, - вспоминала она.
- Что такое «одиннадцатый»? – спросил Рип.
- Я поняла так, что дом, - неуверенно ответила Вика.
- Ну да, похоже. А где он, где искать его, вспомни, ничего не говорили? Вспомни, Викуля,
может ещё что? Я понимаю, миленькая – очень всё это неприятно, но что нам делать… -
успокаивал её Рип.
Вике действительно стало гораздо спокойнее. Хотя, конечно, из Рипа успокаивальщик был
не самый лучший, вот если бы Карлсон… Но зато Рип, хоть и был несколько прямолинеен,
обладал искренностью и честностью. Он всегда, всем сердцем хотел помочь нуждающемуся
в этом, особенно, если это был близкий человек, его друг, вот как Вика.
Он как-то очень поменялся после гибели брата Алексея, по-другому стал относиться к
людям. Как будто бы мир для него поделился на чёрное и белое. Зло он бескомпромиссно
возненавидел до самой последней молекулы своего организма, жестко, при этом, став на

38
защиту добра! Рип сидел и гладил девушку по голове, нежно чмокая в лоб, нос и щёки,
гладил ей руки, прижимая их к себе.
- Спасибо тебе, Рип. Господи, какие же скоты, сволочи… - снова заплакала Вика.
- Ну, ну, ну, всё, Викуля, хватит! Слезами делу не поможешь, - уговаривал её Рип, - Ты
лучше ещё что-нибудь вспомни. Болтали ведь долго… Они говорливые все, я знаю…
Наплюй на всё остальное, на неприятные воспоминания… Выуживай из памяти силуэт
их возмездия. Этот демон должен там быть! Это его проделки, он уже выбрал их и идет
за ними. Это его очередная весточка из адского пламени. Он сначала с тобой поглумился,
но и на этих клоунов уже поглядывает со своей смердящей ухмылкой. Ты у него
послужила вроде, как приманкой на главную добычу! - мрачно рассуждал он.
- Хватит, Рип, итак не по себе, и ты ещё… Тебе прямо хоть книги писать, - испугалась и
удивилась она только что услышанной речи.
- Нет, Вика, не книги это… К сожалению это жизненная правда. Не мёд, конечно, но,
жизнь, она всякая бывает – и видимая, и не видимая. И кто знает, какую ниточку и где
ненароком заденет, в какой капкан наступит… - рассуждал задумчиво Рип, а Вике
казалось, что он говорит сам с собой, - Эх, мне бы до тех когда-нибудь добраться…
- Это ты про Лёху? – тихо спросила она.
Рип кивнул головой.
- Ну да ладно, даст Бог, свидимся… Никто не знает, где надёт… - произнёс он задумчиво.
- Да-а-а, - протянула она, - никто не знает, это точно…
- Так что Викуля, давай-ка, постараемся через наше ситечко всё просеять. Уж очень мне
твои «женихи» приглянулись. Хорошие парни, отблагодарить надо! – ухмыльнулся Рип, -
Однозначно!
- Не шути так больше, не надо! – резко оборвала его девушка.
- Ладно, извини, не злись, лучше мозгами работай, - помрачнел Рип.
Некоторое время они посидели в тишине. Каждый был занят своими мыслями.
- Точно, точно, что-то они говорили… Этот козёл… - нарушила молчание Вика, -
«Рабочая», «Пролетарская»… или «Рабочая»? Что-то связано с работой, - напрягала она
память, - Щас, щас, вот в голове крутится… М-м-м…
- Думай, думай, Викуля, нужно вспомнить! Позарез, как нужно! Постарайся, пожалуйста!
– вновь взмолился Рип.
- Рип, ты прямо так просишь, как будто это с тобой случилось! – удивилась она.
- Считай, что со мной, - сухо ответил он.
- Спасибо, – тихо сказала Вика.
- Со мной уже давно случилось… Всё это теперь моё… - сказал он, погрузившись в
невесёлые мысли.

Тем вечером Вика так и не вспомнила название улицы. А всю следующую неделю Рип,
видя, что девушка не совсем в себе, не загружал её противными ей экскурсиями в тот
злополучный день. Он специально разговаривал с ней на отвлечённые темы, что-то
рассказывал, вспоминал интересные книги и фильмы. Но сам ни на мгновение не забывал о
пока безнаказанно разгуливающих внуках «Лукича».
Он понимал, что быкавры, естественно, соблазнились на такую сочную и привлекательную
деваху. «Любили бы» своих «тёлок», так нет же, подавай им человеческую самочку –
чистенькую, ароматную, воспитанную. Потянуло «быков» на пикантное.
Ему, мужчине, противно терпеть это жлобыдло рядом с собой в общественном транспорте,
на улице, да где угодно. А тут хрупкая, ранимая девушка, интеллигентная, не глупая… Что
она должна была чувствовать, какой ужас пережила! Господи, как же такое могло
произойти?! Опять вот это самое, болезненное восприятие им чужой беды, как своей, не
давало Рипу спокойно жить! Хотя теперь данное качество считается просто глупым,
несовременным и непрактичным.

39
 Рип не мог переделать себя, а затем и совершенно оставил эту затею. Он просто решил
научиться решать проблемы – свои и чужие. Он решил научиться всем возможным способам
решения разнообразных жизненных ребусов, увидя на собственном примере, что спасание
утопающих, дело рук их самих! Как только Рип пришёл к такому нерадостному, казалось бы,
выводу, ему стало вдруг легко и почти спокойно. Он теперь знал, куда двигаться. Он видел
реальную цель впереди!
Через несколько дней, вечером, когда Рип читал книгу о Брюсе Ли, зазвонил телефон.
- Алло, - спросил он, сняв трубку.
- Алло, Рип, это ты? – поинтересовался очень приятный женский голос, - Тебя прямо не
поймаешь! Звоню уже какой день.
- А, Вика, ты? – попытался угадать Рип, - Надо же, какой у тебя приятный голос… Не
узнал прямо…
- Спасибо! – немного смутилась она, - Я… Знаешь, Рип, а я ещё кое-что вспомнила, ну…
из той истории… - сообщила она тихо.
- Вика, конечно, я всё помню, я жду. Что ты вспомнила? – спросил он.
- Улицу… ну улица… Название там, помнишь, я говорила… - нерешительно мялась Вика.
- Да, я помню… Знаешь, Вика, заходи ко мне… или… Хочешь, я зайду? Как ты на это
смотришь? Лучше так поговорить… - предложил Рип, не имея желания обсуждать
данный вопрос по телефону.
Через пятнадцать минут он стоял с Викой в её подъезде.
- Я вспомнила – «Заводская», - сказала она с жесткостью в голосе.
- Так, так-так-так, «Заводская», - задумался Рип, - Так-так-так, ага, это где-то в
калининских по моему, - предположил он.
- Ага, в калининских, - подтвердила она.
- Понятно-понятно… Как сама-то, - спросил он.
- Нормально, лучше всех! Что мне сделается? От этого ещё никто не умирил. Я знаю, мне
так большой дяденька сказал, - съязвила девушка.
- Ладно, один дурак сказал, а другая… Дураков, Викуля, везде хватает, - ответил он с
грустной досадой, - Умные люди с возрастом мудреют, а дураки глупеют. Это лучше
всего заметно в старости…
Вика с интересом слушала Рипа. Ей иногда нравились его рассуждения, да и просто она
была рада его приходу.
- Старость, по моему, как тест на душу и мозги, - продолжал он, - Мудрость, видишь ли,
определяется количеством морщин в мозгах, а не на лбу, - позволил себе немного
пофилософствовать Рип, – он любил таким образом иногда отвести душу.
- Конечно, тебе легко говорить, - вздохнула Вика.
- Ну, ничего себе! Ты как скажешь!.. Ты тоже, вообще, соображай! – тихо возмутился Рип,
- Ладно, хватит… Нужно, короче, этих кандидатов искать, этих пидоров гнойных! –
опять завёлся он, - Хотя конечно, при чём тут пидоры. Лучше уж быть пидором, чем
урелом. Урел вообще не человек, ха!.. Да это вообще непонятно что!… Какая-то
переходная формация от обезьяны к человеку, или на оборот! Во, точно! – саркастически
развеселился Рип.
- Не надо обижать обезьян! – мрачно пошутила Вика, усмехнувшись.
- Да, точно, обезьяны не при чём. Простите, обезьяны! – юродничал Рип, - Да-да-да,
именно Шариковы! Целая страна Шариковых! – говорил он с какой-то снисходительно-
уничижительной интонацией, слегка растягивая последние слова, - Гигантская диаспора
жлобов! – Рип сделал паузу, - Просрали духовность, господа краснозадые, просрали! –
злорадно сверкнул глазами философ.
- То-о-очно! - удивилась девушка меткому определению друга, - Именно - Диаспора
Жлобов!

40
- Точно-то точно, жалко вот только. Людей-то не переделать! Если переделаются люди, то
это будет уже не «совок» – такие дела… А может это и не люди?.. – подозрительно
прошептал он.
- Ты не заболел? – опасливо спросила Вика.
- Я?.. Нет, а что? – спросил автоматически Рип, глядя через неё, и продолжая своё
дедуктивное рассуждение, - Так что будем разгребать «совковое» дерьмо совковой
лопатой, ха-ха! «Они», понимаешь ли, друг мой, добились своей цели – вывели все-таки
этого чёртого мутанта под названием «Гомосоветикус», который ненавидит
цивилизацию, имеет большое желание жить в дерьме, именуемом Невежество и
одновременно жрать это самое дерьмо. Работать он, в общем-то, тоже не хочет, а вот
зарплату дай побольше! Да и заставь ты это существо работать – дороже выйдет! Если он
покрасит забор, то непременно закапает краской всё вокруг; если заасфальтирует дорогу
– то это будет полигон для испытаний на износоустойчивость автомобилей; если испечёт
булки или пирожки – половину муки, яиц, фарша и т. д. сворует… Да мало ли примеров –
вся страна! А почему, ты думаешь, все предпочитают иномарки?.. А в роддомах?!. Э-э-эх
–махнул он с отчаянья рукой, - Вот горе-то на нас, вот горе-то… Этакий невоспитанный,
бескультурный субъект с полным отсутствием чувства меры и родины. Тьфу, чёрт
возьми! «Менталитетом» называется! Сами, видишь ли, скоты вонючие – свиньи
свиньями! А женщин им, блядь, человеческих подавай, краси-и-ивых! «Бык», он, видишь
ли, тоже, как и человек – к красоте тянется!.. Сам-то потрудиться не жалает, чтобы
заслужить эту самую красоту, у него вишь ли свой маргинальный пафос имеется, гонор,
твою мать!.. Ему готовое, прямо в рот подавай, по щучьему велению, как в их любимой
сказке! Жлобьё поганое! – неистовствовал Рип, - Я бы таких тварей на мелкой тёрке
изводил, начиная с отростка, и медленно-медленно…
- Мрази, ненавижу! Подонки! – прошептала Вика.
- Так, ладно. Ну хватит, хватит. Надо думать, как их теперь вычислять! – оборвал её Рип, -
Хватит уже душу рвать, сестричка, что было - то прошло. Ты, главное, начинай извлекать
уроки из всего происходящего, что бы та лабуда, которую нам в головы с детства
запихивали, и сейчас ещё продолжают – выветрилась к ядреной фене, и как можно
скорей! Человек, Викуля, к сожалению, умнеет через боль. Можешь мне поверить на
слово. Проверенно! Мин нет… - добавил он к слову.
Вика слушала его и кивала головой.
- Это, хоть и жестокая, но всё равно наука! – продолжал он, - В милицию ты уже
обратилась… Так? – спросил он её.
- Так, - согласилась она.
- Хорошо, спасибо, дяденьки, на добром слове! – поклонился он невидимому собеседнику,
- Иногда ещё люди, из-за бездействия милиции, обращаются к бандюкам, надеясь, что уж
они-то решат вопрос… А интересно, кто и когда придумал эту легенду о справедливых
паханах, уж не они ли сами? А что, почему бы и нет, собственно говоря! Только, Викуля,
и к ментам, и к бандитам обращаться – себе дороже. Проверено опять же. Здесь или сам
решай проблему, если имеешь такую силу, или забудь! Всё, третьего не дано! И мы с
тобой решим её, о-очень постараемся! Поэтому у нас сейчас одна задача – вычислить
ублюдков! Надеяться нам с тобой, как ты уже поняла, больше не на кого…

Рип приступил к разработке плана. Теперь, что бы он ни делал, его голова постоянно
сканировала разные варианты «сценариев», сопоставляя, вычленяя, склеивая, конструируя…
И вот вокруг жлобов в спортивных штанах с их неотразимыми лампасами (Господи, да кто
бы спорил…) закрутилась-завертелась такая хитроумная канитель, что узнай они об этом –
загордились бы, честное слово!
Столько внимания их персонам не уделяли даже пожелтевшие унитазы с перепоя! Тут
вроде бы, как говорится, не трож говно, оно и вонять не будет, но «совковое» говно особое, с

41
ним всё сложнее. Оно, понимаешь ли, с руками и ногами, самонаводящееся, как ракета с
радаром… Говнистая такая ракета. От нее только успевай уворачиваться!
Так постепенно, понемногу Рип настроил себя на волну возмездия. Когда он вошёл в этот
астрал, его, как обычно происходило, буквально осенила идея. За пару дней он доработал в
мозгах все основные детали. Сценарий на его взгляд получился блестящий. Рип был очень
доволен. У него даже зубы щекотало от удовлетворения и азарта! Он ощущал настоящее
вдохновение художника. Теперь было всё готово, всё обдумано. Вперёд маэстро!
В ближайшую субботу, с утра, он вышел из дома, и отправился навстречу приключениям!
Отправился начинать дела свои скорбные. В ближайшем гастрономе была куплена бутылка
«Столичной», и банка солёных огурцов. С полной сумкой подарков он прибыл на остановку
автобуса.
Народу в салоне было не очень много, но и не мало. Во всяком случае, свободных мест не
было. Точнее, на всех боковых сидели женщины, и это, как обычно, при рядом пустующих.
ИМ ТАК БЫЛО УДОБНО. Сидели они полубоком, выставив ноги в проход. Таким образом,
они занимали одно сидячее место, одно стоячее, и блокировали свободное сиденье… К тому
же почти все дамы положили ногу на ногу, вообще сведя на нет возможность продвигаться
по салону, не испачкавшись об обувь «ИХ ВЕЛИЧЕСТВ».
Ради справедливости надо сказать, что женщина всегда находилась в весьма
затруднительном положении. Господь немилосердно поставил их перед вечной дилеммой
раздвоения личности. Эта дилемма всё время заставляла и заставляет их лавировать,
извиваться, выкручиваться (наверное, такая гимнастика хороша для простыни), но, в общем-
то, унижаться.
У большинства женщин всё время существует, как бы, двойной стандарт, двойная, или,
точнее сказать, мобильная правда: с одной стороны она – слабый пол, к которому должны
относиться снисходительно (место в транспорте уступить), или наоборот подобострастно
(посвящать произведения искусства, шедевры). А вот с другой стороны у нас равноправие –
это по поводу вредных привычек, например курения, или поддержания порядка в доме,
приготовления пищи… Да и нерадивые чиновники, что греха таить, пользовались этим
равноправием, что бы эксплуатировать прекрасную половину в качестве грубой физической
силы.
В итоге все такие маленькие женские хитрости заставляли и учили женщину
разнообразными скользкими ухищрениями выходить более-менее сухими из
затруднительных жизненных ситуаций. Толи в чём-то она (женщина) провинилась перед
господом, толи он таким образом повышал её жизнеустойчивость для выращивания и
воспитания ребёнка, а только всё это раздвоение очень сильно ассоциировалось с банальным
желанием усидеть одной попой на двух стульях. И надо сказать, что в силу анатомических
особенностей женского тела это им нередко удавалось! Так что, сидя в автобусе на одном
сиденье, они фактически занимали два, а то и три…
Рип закомпостировал билет, и стал смотреть в окно, на которое села пчела. Она без
остановки передвигалась по стеклу, жужжала крылышками и шевелила усиками, пытаясь
найти выход. Он наблюдал за ней, разглядывая симпатичные жёлтые и чёрные полоски на
брюшке. Красивое сочетание, но только оно означает опасность, вот в чём дело. Да,
опасность! А ведь есть люди, которые могут запросто умереть от пчелиного укуса –
аллергия у них на пчелиный яд. Укусит вот так пчёлка в автобусе – и кирдык! Поминай, как
звали…
«Ёлки-палки, полный автобус будущих мертвецов!» - вдруг осенило Рипа: « Ведь все эти
люди, и я в том числе, через несколько десятков лет, а кто-то может и завтра, а может и
сейчас уйдёт из жизни! Это ж, сколько древесины надо! Растут-растут деревья, красивые
такие… А их потом в землю закапывают, да помногу так закапывают, ужас! Это ж на
каждого бывшего человека чуть ли не по дереву! Прямо лес жалко! А там пчёлы, опять же, в
дуплах, мёд, и всё такое… травы целебные, зверушки разные, белки там… А белки
прикольные! Как они в колесе-то… Нет, в колесе не надо, лучше пусть на воле! Мордочки у

42
них забавные, глазки, как бусинки, и кисточки на ушах… А есть беличьи кисти для
художников… Тоже пишут портреты, пейзажи. Да туже самую природу, сколько вон
написали… Да вон хоть Шишкина, к примеру, взять. А это, ещё басня, как там кто-то
нарисовал картину, а потом пришёл хомяк, что ли, а потом медведь, все что-то там
возмущались, в натурИ, ха-ха… Да-а, медведи-то мёд любят, губа не дура. Всё натуральное
едят-чавкают от удовольствия! А мёд-то по морде течёт, а на него пчёлы садятся, а они и
пчёл, на фиг, туда же!.. И ни какой аллергии – природа! А в мёде витаминов сколько, у-у!
Считай, вся таблица Менделеева, даже больше! И все они в удобоваримой для живого
организма форме, никаких шлаков-отходов - эликсир! Вот у них у всех и силища! Пчёлка
маленькая, а как трудится, крылышками – вжик-вжик. Сколько за день пролетает! А мёдок-
то, ведь она себе на зиму собирает, а мы его раз, и в свой ротик ам-ам! А пчёлке – оба-на,
сахарок вместо медку питательного, возмите-получите, и не рыпайтесь! А пчёлка не будь
дурой – бабах, и жало нам в задницу, а то ещё куда. Извиняйте, дяденька, чегой-то вас дует,
как на дрожжах, а ну, как лопните? А то вот тут вот для вас ёлка, или сосна какая заповедная
растёт, если вы, например, дубу дадите. Дашь-на-дашь… Внимание!!! Единственный в мире
аттракцион! Спешите видеть! Полный автобус будущих трупов… надувные Санта Клаусы и
пчела на стекле… А где ж их всех хоронить-то?..»
- Мама, глянь, плохой дядя! – громко произнёс маленький мальчик, сидящий у окошка,
показывая на Рипа пальцем.
- Зайчик, нельзя показывать пальцем, это неприлично, - сделала мама спокойным тоном
замечание своему ребёнку.
«Чего это он меня плохим дядей назвал так, с лёту? – удивился очнувшийся от дедуктивно-
фантасмагорических размышлений Рип, - Наверное воспитание хромает. Вон, мамаша-то по
поводу пальца замечание сделала, а про «плохого дядю» – ни гу-гу! Не хорошо, женщина…
А может телевизор своё дело делает. Там же почти все хулиганы, бездельники и алкаши
имеют длинные волосы, а все положительные, ну то есть бизнесмены там, бандиты и т. д…
Вот она, понимаешь, сермяжная правда жизни - устами младенца глаголет истина! В каждой
шутке есть доля шутки».
Мальчик в это время водил пальцем по стеклу, пытаясь успеть за красивой пчёлкой, а его
мама о чём-то самозабвенно лепетала с другой пассажиркой.
Рипа отвлекла от очередных мыслей пожарная сирена, внезапно взревевшая из
раскрывшегося до лопоухих ушей рта расторопного мальчика. Видимо мальчик успел за
пчёлкой!
- Ой, Господи, что такое, зайчик, что случилось?! – закудахтала испуганная мамаша.
Бедный мальчик прямо заходился от своего плача, Рипу его даже жалко стало!
- А у него нет аллергии на пчелиный яд?! – тревожно поинтересовался он у мамаши,
вспомнив о своих недавних умозаключениях.
Та не обратила на него никакого внимания, продолжая что-то тараторить, целуя малыша, и
одновременно ругаясь на него, что он лезет, мол, руками, куда попало.
- Приложите к нему лимонный сок! – советовала ей пожилая женщина.
- Какой же сок, женщина! Надо же жало достать булавкой или иголкой! – вмешалась
другая сердобольная соседка.
Начавший было успокаиваться мальчуган, услышав про иглы и булавки, взревел пуще
прежнего!
- Какие булавки? Сок к месту укуса приложить, и всё! – возразила стоявшая ближе к
малышу первая женщина, - Прямо вот сок к месту, и всё, как…
Договорить ей не дал сидевший рядом парень с плеером и в наушниках. Он раздражённо
снял их, и начал возмущаться, кидая на неё злобные взгляды:
- А почему я должен место уступать?! Что, если я молодой, уже и посидеть нельзя?! Я,
между прочем, с ночного дежурства еду! Я на работе устал, а вот куда вы с утра
прётесь?! Дома вам не сидится! – тараторил он нахрапом, не давая женщине и рта
раскрыть, имея явное желание показать противнице, что, мол, не на того напала, что я,

43
 мол, молодой, да ранний, и, если что, то будьте уверены, могу ни хуже того паровозного
гудка…
- Да сиди, Бог с тобой, я разве что говорю? Я и садиться-то не собиралась… - оторопела от
неожиданного выступления женщина.
- А чего тогда?! – огрызнулся он, снова одел наушники и раздраженно отвернулся к окну.
- Чего это он? – удивилась женщина.
Рипа развеселила эта сцена. Порадовал, и бойкий молодой человек, так по лишенски
бестолково давший сокрушительный отпор – бой с тенью. Бывает…
Автобус остановился, мамаша с хнычущим мальчонкой вышли, а женщины ещё
продолжали обсуждать различные стратегические снадобья.
Рип подумал: «А что, если пчёлы обидевшись за отобранный мёд, и за закопанные деревья,
возьмут, да и нападут на покойников под землёй?.. Идешь вот так с девушкой по кладбищу, а
из-под земли – стук, гомон, суета!.. - Что это? – удивлённо и настороженно спросит девушка,
а я ей – Так ведь пчёлы!.. – А-а… - кивнёт она понимающе. Главное, чтобы понимание
было!» – завершил он поток своих мыслей, подъехав к нужной остановке.
Заводскую искать, практически не пришлось. Гораздо сложнее, оказалось, найти дом
одиннадцать. В этой чудо стране со строительством домов очень часто происходили
мистические вещи. Дом, в принципе, существовал, и в принципе, по порядковым номерам он
должен был находиться буквально где-то под носом. Но на предполагаемом месте непонятно
почему, оказывался совершенно другой номер дома, а нужный после мучительных поисков
неожиданно объявлялся где-нибудь в потайном закоулке, у чёрта на куличиках. Этакий
планово-стратегический икс-демарш прицельного теракта погонщиков установок «Град» по
основам социалистического строительства.
Разыскиваемый дом, который Рип наконец-то нашёл, оказался обычной пятиэтажкой.
Наткнувшись во дворе на полуразрушенную лавочку и примостившись на неё, он начал
ждать, когда появится кто-нибудь из местных пацанов. Ждать пришлось совсем не долго. Из
подъездов, словно сонные тараканы, стали медленно выползать завсегдатаи дворовых
компаний – местный «бомонд». Вот двое дружков состыковались на нейтральной
территории, подальше от глаз своих жён, поздоровались, и, как положено, закурили. После
этого обязательного ритуала потёк их неспешный утренне-выходной разговор. Рип степенно
поднялся, и направился к ним.
- Доброго здоровечка, ребята, - добродушно поздоровался он.
Мужики посмотрели на него изучающе.
- Да вот спросить у вас хочу, может знаете? – начал он дружелюбно разговор.
- Ну? – ответили они.
- Да вот, тут такое дело, даже и не знаю… С девчонкой тут познакомился на днях, -
продолжал он смущаясь, - где-то здесь живёт. Адрес с телефоном записал на бумажке, и
посеял. Наташкой девчонку зовут, в вашем доме живёт. Такая симпатичная, фигурка, и
всё такое… Лет 18-20.
Мужики слушали его с участливым любопытством.
- Наташка? Лет говоришь 18-20? – задумались они, - Из второго, так она за мужем, уже два
года как… - рассуждали они, - Инютиной, или этой, Любки Горластой…
- Ну, Горластой! Ты еще Ольки Сапрыкиной скажи, - усмехнулся другой.
- Что скажи, скажи…! Я и говорю, пиздючка она ещё совсем… Скажи… - обиделся
собеседник.
- Кто ж такая? А какая из себя-то хоть, фамилию знаешь? – спросил другой.
- Да вот оно и дело-то в чём – ничего не знаю! Один раз всего виделись, когда на дискотеке
познакомились. Записал вот всё на бумажке, и посеял… Весёлая девчонка. В разговоре
только помню, сказала, что в одиннадцатом на Заводской живёт, - ответил Рип.
- Весёлая! Все они сейчас весёлые, - хрипло усмехнулся мужик.
- Одиннадцатый на Заводской, - задумался другой, - В нашем-то такой Наташки точно
нету, - рассуждал он, - Эта за мужем, эта…

44
- А когда познакомились? – спросил другой.
- Позавчера, - ответил Рип.
- А, позавчера! Тогда нет, - огорчился мужик, - У Парфёновых-то Наташка… - обратился
он к соседу.
- Ну? – вопросительно кивнул тот.
- Чего «ну»? Она уже с неделю или поболи, как в санатории что ли или в этом… на
стройке что ли какой… А, стройотряд что ли? А так больше нету, - жал плечами мужик,
почёсывая голову.
- А какой дом, ты говоришь? – переспросил другой.
- Он тебе уже сто раз сказал – «одиннадцатый» на Заводской! – возмутился товарищ
бестолкового гражданина.
- Я и без тебя знаю, что одиннадцатый, а ты меня не перетыкивай! - разозлился
«бестолковый»
- Ой-ой-ой! – передразнил его сосед.
- Ой-ой-ой! – ответил ему «бестолковый», - Так может это тот, ну пятый, рядом с
магазином?.. ой-ой-ой, – ехидно подначивая, спросил он дружка.
- А, да-да-да, точно! Тебе, парень, в пятом надо спросить, - согласился тот.
- А в пятый-то мне зачем? – удивился Рип.
- Вишь, тут такая закавыка, у него на боку строители цифру «одиннадцать» выложили,
хрен его знает, зачем. Так его и зовут теперь «одиннадцатый». Часто путают, даже
почтальоны новые, или таксисты, - объяснили они Рипу, - ты там, у мужиков спроси. А у
нас точно нет такой Наташки. Ты пойди, спроси в пятом, - посоветовали они.
- Большое спасибо, – вежливо поблагодарил Рип.
- А за что, - добродушно отозвались мужики, - делов-то…
- Счастливо, - попрощался он, и пошёл.
- Не туда! Повернёшь здесь за угол, два дома пройдёшь, и на углу магазина увидишь…
Там прямо на боку красным кирпичом выложено две цифры «один», - назидательно
объяснили они.
- Большое спасибо! – ещё раз поблагодарил Рип, и поспешил по указанному маршруту,
пока раздобревшие мужики не начали ему объяснять ещё что-нибудь.
Предположение местных аборигенов оказалось верным. Рип наконец-то нашёл и дом, и
Наташку, т. е. её квартиру. Даже пол-литра с огурцами не понадобились! Полдела было
сделано. А вот теперь начиналась не менее сложная часть хитроумного плана. Нужно было
как-то «подплыть» к девчонке, сблизиться с ней, что бы ненавязчиво разузнать про весёлую
компанию. Здесь Рипу пришлось попотеть, придумывая хитрую западню.
На первый взгляд, кажется, что дело совсем лёгкое. Но это когда знакомишься просто со
случайной, понравившейся «киской». Если она тебя и «отошьет» – ничего страшного, можно
попробовать охмурить другую! Тут же дело более тонкое, тут нужно сразу наверняка… А
иначе что, подходить по второму и третьему кругу, мол, извините , мадам, у меня в первый
раз не получилось… Подумает ещё, маньяк какой-нибудь – всё, пиши пропало! Так что Рип
сидел и думал, как бы всё так ловко провернуть, что бы сразу в «десяточку»!
В его голове, щедрой на разнообразные фантазии, планы возникали один за другим:
можно, например, как бы случайно подойти на улице, в кафе, дискотеке и т. д. Но нужно
тогда вычислять её неизвестно сколько, а это трата времени и множество других,
вытекающих сложностей. Да и где здесь шанс, что она, опять же, не отфутболит ухажера!
Нет, это не катит. Что делать? Рип перебирал множество вариантов, все они, так или иначе,
были похожи друг на друга, и не давали вообще никакой гарантии на удачный результат.
Фантазия на этот раз что-то подводила. Не было нужной «изюминки»…
«Что же придумать, чем подцепить эту коварную Натаху?» – напряжённо соображал он.
Ничего толкового, к сожалению, в голову не лезло! И он начал мыслить логически, от
обратного, избегая общепринятых штампов. Наконец его посетила классная идея!

45
«Да, неожиданность, сюрприз! Конечно же, сюрприз! Каждый человек обожает приятные
сюрпризы, все люди на Земле обожают приятные сюрпризы – это их интригует! А женщин -
в особенности! – радостно рассуждал Рип, - Практически каждая женщина патологически
любопытна (если конечно нет какой-либо аномалии). Женщина всегда хочет быть в курсе
всего, и быстрее всех, даже быстрее себя, потому, что каждая женщина по своей природе –
«Царица». А царице нужно быть главнее всех, и по возможности знать всё на свете. Но это
самое «всёнасвете» у женщин тоже своё – женское. Это понятие для неё включает в себя
только круг её интересов, потому, что главное на свете – это она, потому, что она Царица! И
так далее – по кругу. Вот и получается, что ему лучше всего давить на это самое женское
любопытство!»
И Рип быстренько всё придумал. Он взял конверт, написал на нём адрес девушки, и
подписал «Чередыхиной Наташе, лично в руки!». В конверт было вложено письмо
следующего содержания: «Здравствуй Наташа! Ты меня может уже и не помнишь, но я никак
не могу забыть о тебе. Наверное, я тогда влюбился в тебя! Мы с тобой познакомились ещё
полгода назад, случайно – на дискотеке, и ты дала мне свой адрес. Так случилось, что меня
долго не было в городе. Извини!!! Но вот теперь я решил написать тебе, потому, что очень
скучаю по тебе. Конечно, много времени прошло, я понимаю, но раз за это время мои
чувства к тебе стали только сильнее, значит они настоящие! Очень хочу встретиться с тобой,
поговорить, сходить в кино, в кафе или бар. Если ты меня ещё не забыла, приходи в эту
субботу (число, месяц) в 16-00 к кинотеатру «Мир кино», к центральному входу. Я буду тебя
очень ждать! Может это судьба!
Р. С. Жду ответа, как соловей лета!
Сергей».
Имя «Сергей» Рип выбрал не случайно. Оно было очень распространённым. Наверняка
эта Натаха имела много знакомых Сергеев, так что как только она прочтёт письмо, ей
наверняка станет жутко интересно посмотреть на страдальца, просто не в моготу! Что же это
за Серёга так в неё втрескался?! Она наверняка будет перебирать в памяти все дискотеки,
всех знакомых Серёг, сломает себе всю голову, будет мысленно рисовать то один, то другой
образ – а вдруг это тот самый принц, которого ждёт каждая девчонка?!… У неё даже
защекочет внутри от нетерпения и любопытства! Ведь если она какому-то Серёге дала свой
адрес, значит он ей должен был, как минимум, понравиться, значит Серёга должен быть
ничего себе парнем… По крайней мере хотя бы симпатичным. Вот только если она вздумает
прийти не одна? Да, скорее всего не одна.
Девчонки, как правило, всегда и везде таскают с собой подружек, особенно на такие
таинственные встречи. Ну, это, в общем-то, детали. Главное, что бы пришла! Сегодня среда,
и до субботы она должна успеть «созреть». Скорее всего, придёт, хотя… А если придёт, то
как её узнать? Рип ещё раз позвонил Вике, и та почему-то с большой неохотой рассказала,
что его «новая любовь» должна быть девушкой фигуристой, очень, наверное,
соблазнительной «для разных там лохов», короче говоря, на Заводской она - местная
прошмантовка… Больше, к Рипову сожалению, она ничего не добавила к портрету Натахи.
И вот, наконец-то долгожданная суббота, 16-00. Кинотеатр «Мир кино». Центральный
вход. Рип, очень прилично одетый, хорошо пахнущий и с цветами, стоял у афишных витрин.
Рядом тусовался кое-какой народец, но Натахи среди него вроде бы не было. К нему
подошёл какой-то сильно неухоженный тип с помятым пластилиновым лицом.
- Уважаемый, выручи на пивко, сколько можешь… - подобострастно попросил он.
Рип дал ему на бутылку пива.
- Спасибо, уважаемый! – так же подобострастно поблагодарил попрошайка.
Рип кивнул головой, продолжая неотрывно наблюдать за народом возле кинотеатра и на
обозримом пространстве. Неподалёку женщина кормила голубей. Они слетались ото всюду,
неуклюже гоняясь за кусочками булки. Между голубями, словно шпана, юрко шныряли
воробьи, выхватывая корм прямо из-под носа своих «старших товарищей». Мимо проходили
три парня. Один из них, видимо ради развлечения, ударил по голубям пинком со всего

46
размаху, но к счастью не попал! Птицы разлетелись, обронив несколько перьев, друзья
развеселились, а женщина, еле заметно покачав головой, с тоской и обидой посмотрела в
след «Завтрашнему Дню Страны Советов». Как же сейчас Рипу захотелось поменять
местами голубей и мальчиков!.. Но, к сожалению, находился на «боевом посту» с очень
важным заданием! Рипу осталось только вздохнуть от досады… Да, мальчики, доброта из
вас буквально через край!.. Поздно, как говорится, пить боржоми…
Минут через семь ожидания на горизонте появилась симпатичная девчонка. Она стала у
дверей и начала «постреливать» глазами, поглядывая по сторонам, и на него в том числе.
«Она!» – подумал Рип, и направился к ней, как к знакомой.
Подойдя поближе, он с улыбкой сказал:
- Привет, Наташ!
Девушка почему-то посмотрела в другую сторону.
- Наташ,.. привет… - повторил он тише.
- Вы ошиблись! – раздражённо ответила псевдо-Наташа.
Рип даже немного растерялся. А сердиться-то чего? Ну ошибся молодой человек, ну и что
теперь… Он и так очень волновался, играя в Штирлица!
- Извините, - тихо сказал он, и отошёл.
Как раз во время его неудачного знакомства к кинотеатру подошли ешё несколько
девушек, и Рип, теперь уже осторожней, принялся рассматривать их.
Одна красотка явно выделялась из общей массы. Она была довольно смазливая, яркой
сексапильной наружности, с заметно выступающей грудью (даже побольше, чем у Вики),
ярко и жирно накрашенными губами и глазами. В общем – деваха что надо!
Она же, в свою очередь, сразу положила глаз на Рипа и его букет. Было в этом взгляде что-
то гипнотическое, сексуально-чувственное, томное, экзотически-знойное! Он будоражил,
притягивал к своей хозяйке! Хотелось, что бы она взяла под руку, слегка коснувшись плеча
волнующей грудью, и пошла бы с тобой, грациозно покачивая бёдрами. Рип так размечтался,
что, казалось, жадно вдохнул всеми лёгкими пьянящий и терпкий запах южной ночи,
исходящий колдовским маревом от её тела!
«Блин, точно она! Точно, сто процентов! А ещё и глядит как, я то ведь тут один, с виду, на
свидание припёрся», - подумал Рип, очнувшись от нахлынувших сладких грёз.
Но всё равно, проколовшись с первой «Натахой», он решил не брать с места в карьер.
Теперь, уже гораздо осторожней, он приблизился к девушке, а она всё время смотрела на
него, как будто знала, что это он, её тайный воздыхатель!
«Чёрт, какой непонятный взгляд, вот ведьма-то!» – подумал Рип, чувствуя, как его влечёт к
ней.
- Привет, Наташа! – не очень громко поздоровался он, делая еле заметное намерение
подарить ей букет.
- Привет, - ответила она с лукавым любопытством в глазах и голосе.
- Я Сергей, - продолжал он.
- А я догадалась, - ответила она с загадочной улыбкой на губах, и взяла букет алых роз.
- Прям, как на параде! – слегка надменно пошутила она вместо спасиба.
- Ты получила моё письмо? – спросил Рип.
- Нет, не получила! – игриво передразнила его Наташка, - А с чего бы я сюда пришла, по-
твоему? А ты что, забыл, как я выгляжу? – ехидно спросила она.
- С чего ты взяла, что я забыл? – удивился Рип.
- А чего вон к девчонке подходил? – не отставала она, хитро улыбаясь.
- К какой ещё девчонке? – притворился непонимающим её вопрос Рип.
- Да ладно тебе, - усмехнулась она.
- А, это? Да я … просто время спросил, - нашелся он.
- А, ну-ну… - хитро и лукаво «поверила» девушка, поглядев на его часы, - чего письма-то
пишешь, и где это мы с тобой повстречались? – сыпала она вопросами, которых он,
честно говоря, не очень-то ожидал, вернее, не хотел.

47
«Любопытная какая!» – с досадой подумал Рип.
- Ну, понимаешь, честно говоря, неудобно как-то было заходить, ну… вдруг, например…
ну я там… - мялся он.
- Да не мнись ты, прямо, как девушка, - иронично подшутила она.
- Я не мнусь, ну в общем, а вдруг возьмешь и прогонишь! - сказал, собравшись с духом
Рип.
- Чего это я прогоню? - посмеивалась Наташка.
- Чего-чего, а вдруг парень у тебя есть, а я тут со своим письмом с неба свалился! –
выкручивался Рип, сочиняя на ходу.
Надо сказать, что эту часть плана он совершенно упустил. Он довольно скрупулезно
разработал общий план действий, и вместе с этим поверхностно отнёсся к нюансам
общения, вариантам ответов на возможные вопросы. Хотя, как сказать.
В его теперешнем совершенно натуральном волнении проглядывалась неподдельная
правдивость растерявшегося горе-ухажёра. Но в то же время совершенно увлекаться образом
неповоротливого губошлёпа было непозволительно опасно, иначе, девушка могла потерять к
новоявленному Ромео всякий интерес! Какой девчонке хочется иметь рядом с собой
неизвестно что, не рыбу, не мясо - ни бе, ни ме вместо рыцаря в сияющих доспехах?!
- Не обижайся, пожалуйста, но на бумаге как-то легче было написать, - улыбнулся Рип.
- Ага, робковат ты что-то, - лукаво сощурила она большие кошачьи глаза, - Как же ты,
такой робкий, со мной познакомился, а, ухажёр? – не унималась она.
Рипа несколько разозлило эта её подколочка насчет робковатости.
«Да уж, девушек в кустах не насилую, извините!» – подумал он про себя.
Лёгкая злость оказалась кстати, и он перешёл к более решительной манере разговора,
перестав идти на поводу у Наташки.
- А ты что, совсем-совсем меня не помнишь? – как бы удивился Рип.
- Не-а, совсем не помню! – наседала Наташка.
- Вот такая она, короткая девичья память! А я, видишь – раз, и на всю жизнь! – произнёс
он с непонятной для неё интонацией.
- Я что-то не пойму, ты шутишь, или нет?.. – несколько смутилась она.
- А ты как думаешь? – тихо спросил он.
- Не знаю… - загадочно ответила она, - И где же тебя так угораздило?
«Фу ты, чёрт, опять она за своё!» – озадачился Рип, но виду не показал.
- … Какое небо голубое… На восьмое марта, на дискотеке мы были… кажется…
Набрались все конечно здорово! Там пацаны ещё с ваших дворов… там ещё, ну этот,
блин… они там ещё чуть не подрались, а мы с пацанами зашли, у нас там знакомые
были, мы бухнули, потанцевали… Не помнишь что ли?.. Или двадцать третье февраля…
- сбивчиво рассказывал Рип, пытаясь напустить побольше тумана во всю историю.
- А, это чё, в общагах? – начала напряжённо вспоминать девчонка. Видимо её сильно
интересовал момент знакомства, но Рипу казалось, что, скорее всего, это просто из-за
чисто женского любопытства.
- Ну да, по-моему, в общагах, или в ДК. Не помню я точно… Точнее не знаю, что за зал
был. Во дворах где-то, кажется… Сейчас один пойду – не найду. Сама понимаешь –
праздники, хорошее настроение, выпили, дискотека, всё такое… – мутно рассуждал Рип,
- Слушай, а пойдём, сходим куда-нибудь, посидим! Какая разница… Пойдём погуляем, я
так ждал, когда мы сегодня встретимся! Я тебя, честно говоря, сегодня сначала не узнал,
ты сегодня вообще – супер! Сразила наповал! Ты прямо расцветаешь на глазах!.. – ловко
переключал Рип настроение ситуации, - Ну так что, погуляем?
- Пошли, - быстро согласилась она, хитро поглядев на него.
Комплименты Рипа явно пришлись ей по вкусу! Женщины!..
- Ты куда хочешь? – спросил он.
- Не знаю, - ответила она, как обычно отвечают девчонки, и тут же весело добавила, - На
Луну!

48
- На Луну? – удивился Рип, но тут же нашёлся, так как шутка была в его духе, - Какие
проблемы, пожалуйста, лунное кафе, лунный кинотеатр, лунный бар, лунный коктейль
«Полнолуние или волчий вой оборотня на пустую голову руку не прикладывают!» О,
как! Короче – дело к ночи, а не пора ли нам подкрепиться! – начал шутить Рип,
невообразимо радуясь, что подозрительный допрос, кажется, закончен, и они переходят к
гораздо более интересной части хитроумного плана.
- Ой-ля-ля! Осилишь, супермен? – лукаво, но уже, кажется по доброму подыграла она ему,
и её большие красивые глаза посмотрели на него с загадочным любопытством.
- Да, девочка не совсем простая! – подумал Рип, и окончательно взял инициативу в свои
руки.
Они погуляли немного, зашли в кафе, посидели, выпили-закусили, потом ещё выпили под
щучьи головы с мороженым, потом пошли в кино. На просмотре художественной
кинокартины Рип для приличья начал лёгкие приставания к «даме сердца», что бы она не
подумала чего дурного. Она, в свою очередь, уже для своего приличия, делала вид, что не
замечает приставаний ухажёра, а спиртное тоже делало свой вид, что оно спиртное, и
благодаря этому сочетанию Рип начал нешуточно входить в роль влюблённого юноши. Ему
так показалось, что Наташка совсем даже не против! Пошарив глазами по залу, он
обнаружил, что самый последний ряд совершенно пустой, и девушке было сделано
предложение пересесть. Она молча согласилась…
«Влюблённые» самозабвенно целовались. Он нежно ласкал её, и она желанно подставляла
ему своё тело, ничуть не противясь! Рука Рипа блуждала по её талии, ногам, плотным икрам
с бархатистой кожей, затем снова перемещалась на грудь, залезая под блузку… То, что она
там нашла, Рипу очень понравилось!
После кино они ещё немного погуляли, выпили вина, и Рип отправился провожать
подругу. Отношения их быстро прогрессировали. Натаха так прониклась к нему всего за
каких-то три или четыре часа, что буквально прилипла к новому другу, постоянно
рассказывая ему разные девчачьи бестолковки, которые казались ей чрезвычайно важными.
Когда Рип предлагал ей ещё чего-нибудь выпить или откушать, она с радостным
энтузиазмом соглашалась, глядя на него восторженно-влюблёнными глазами. Рипу даже не
верилось, что с ней произошла такая скоропостижная перемена. Девушка вела себя с ним,
как старинная знакомая… Да нет, даже не знакомая, а именно его девушка.
- Серёжка, мне так с тобой легко! Никогда ещё так хорошо не было! Откуда ты взялся, как
с неба свалился, ты что, волшебный принц? – полушептала она почти ему в ухо,
прижавшись той самой волнующей грудью к Риповой руке, и он чувствовал её горячее
пьянящее дыхание.
А ему ведь тоже было очень хорошо с ней. И он даже не пытался сопротивляться этому.
Конечно же, спиртное разукрасило мир под взрослую сказку, но и без этого дурмана
Наташка была, мягко сказать, девушка очень даже ничего из себя! Сегодня Рип по
настоящему наслаждался всем происходящим, он даже выпил чуть больше обычного,
потому что его подопечная подкупала своей искренней радостью, и желанием безудержно
отдаваться всему, что он предлагал. Они как будто были одной бандой, в которой заправлял
атаман Рип!
Но вот вечер начал подходить к концу. Они стали ловить «тачку», когда прямо перед ними
остановился рейсовый автобус Натахиного маршрута.
- Ой, автобус, наш автобус, поехали, Серёжка! – обрадовалась девушка.
- Да брось ты, щас тачку поймаем! – возразил Рип.
- Нет, Серёжка, поехали, он совсем пустой… Давай же, ну давай! - не унималась девушка.
Она схватила Рипа за руку, и начала тянуть к автобусной двери.
- Ну ладно, поехали, какая разница! Я просто хотел… - успел сказать он, но его перебила
подружка.
- А я нет, нет-нет-нет! Не хочу, будем кататься всю ночь… Автобус, вперёд! –
скомандовала она бравым голосом, вытянув руку вперёд.

49
 Автобус тронулся, они уселись на мягкие сиденья, и по их телам разлилась сладкая
истома. На стёклах автобуса какие-то умники стёрли несколько букв, и вместо надписи «НЕ
ПРИСЛОНЯТЬСЯ», там теперь было «НЕ П…ИС…О…ТЬСЯ». Обычное дело.
Салон автобуса мерно покачивался на неровностях дороги, иногда резко подпрыгивал,
тревожа припозднившихся пассажиров. За окнами пробегали освещённые улицы и тёмные
переулки. Рип нежно обнимал девушку, чмокал в губы, и она отвечала ему трепетной
взаимностью.
Он не переставал удивляться её поведению, одновременно радуясь неожиданно
блестящему воплощению своего плана! Правда, следует отметить, что Наташка своим,
горячащим кровь поведением, начала менять расстановку фигур в боевых порядках
«Мистера Лоу»!
Было уже довольно поздно, когда они добрались до её дома. Двор опустел, где-то, как
обычно, лаяли собаки, и иногда местные аборигены нарушали почти уснувшие улицы
реликтовыми криками. Парочка уселась на самую тёмную лавку, и отдалась с ещё большей
силой нахлынувшим чувствам.
- Ты мне сразу понравился! – жарко шептала Наташка, в то время, как Рип ненасытно
целовал её шею, лицо и губы, - У меня прямо от сердца отлегло, когда ты ко мне
подошёл!
- Я так скучал по тебе! – врал ей Рип без особой охоты, искренне желая в данный момент,
что бы это была правда.
- Серёжка, а я тебя, если честно, помню, вот как прям ты передо мной стоишь!
Представляешь?! – восхищённо произнесла девушка.
- И ты у меня из головы не выходила ни на мгновение! – чувственно выдохнул он, подумав
при этом, - Интересно, откуда же ты меня помнишь-то, детка ты моя сисястая?
Наташка вдруг неожиданно захохотала, а Рип чуть не подавился от неожиданности!
- Один ноль, один ноль! – хитро пищала взбалмошная девчонка.
- Чего «один ноль»? – спросил оторопевший Рип.
- Серёжка, а я тебя совсем не помню, вообще… - неожиданно спокойно произнесла она, -
Вот хоть убей, - тихо удивлялась она, снова прижимаясь к нему, - А и по херу, ты такой
классный, самый лучший!
- Какая разница, Наташ, ты не представляешь, как я рад! – поспешил он нейтрализовать
вновь забрезжившую угрозу…
- Просто, интересно – как же так… - шептала она.
- Ну откуда тогда я взялся? – шептал он ей нежно.
- Не знаю, Серёж, как в сказке! – удивлялась она, - Прямо чудеса! А и правда, какая теперь
разница Серёженька, ты мне так нравишься! Как долго я тебя ждала… – шептала
хмельная Наташка со всё возрастающей от чувств и вина страстью…
А через пол часа Рип на последнем этаже Натахиного подъезда занимался с ней любовью
со всем жаром отпущенного на волю темперамента! О-о, она знала толк в сладких забавах.
Все её движения выдавали уверенность и опыт. Оставшись далеко не полностью
удовлетворёнными, они под утро все же расстались до завтра…

Через пару-тройку недель Рип накопил нужные ему сведения, и даже на расстоянии
собственными глазами видел Олехана. Это был классический прогрессирующий в своей
деградации быкавр без шансов к очеловечиванию.
Рипа передёрнуло, когда он представил ЭТО и Вику! Он, как бы случайно, спросил у
Натахи, где живёт их местный авторитет, далеко ли от её дома? А во время одной из
прогулок она, так, между прочим, показала ему и дом, и подъезд.
- Он к тебе не пристаёт? – спросил Рип с тревогой в голосе.
- Не волнуйся, Серёж, я же местная… - успокоила она его, тепло посмотрев ему в глаза.

50
 Теперь Рип знал врага в лицо без аллегорий. Врага человеческого. Нет, пожалуй, для
Олехана слово «человеческий» чересчур круто! Мелкая шестёрка тени врага человеческого –
вот это как раз для него и таких, как он…
Наташка очень привязалась к Рипу, и даже, наверное, влюбилась. Уж очень ей нравилось,
как он к ней относится. Видимо она не привыкла к такой галантности, нежности и
внимательности. Дворовые секс-символы отличались вульгарными манерами и хамским
гонором. Самцы всегда стремились показать своё превосходство над самками! Все их
отношения навязчиво пронизывала сексуально озабоченная вычурность.
Но кто был виновен, что это был её круг общения? Может она, сама его выбрала, став
местной блядью? По началу ей, конечно же, казалось, что трахаться с ранних лет – это
круто! Но со временем она вдруг стала понимать, что к ней относятся, как к грязной
подстилке!
В глаза, понятное дело, жлобы никогда ей этого не говорили, что бы на всякий случай не
лишать себя шанса на пару пьяных «палок», но Натаха прекрасно знала, какие байки
рассказывают про неё за её спиной! Постепенно вся эта мнимая подростковая крутость стала
выходить боком… Теперь её это начало невыносимо тяготить… Теперь она боялась, как бы
эти слухи не добрались до Сергея!
Рип уже утром следующего дня привёл свои мозги в порядок после первого дня
знакомства. Это была сказка, которую он в тот вечер придумал для себя, и вдоволь
наигрался… ну, может и не вдоволь, но дело не в этом. Рип был вовсе не хлюпиком,
готовым растаять при виде прелестей соблазнительной красотки. И тем не менее…
Несмотря на затеянную игру и достаточно твёрдый характер, который чётко контролировал
выполнение поставленных целей и задач, он начал привязываться к девчонке больше, чем
просто приятель!
Как ни странно было для Рипа, одной из главных причин в этой ситуации являлось то, что
его новая знакомая просто немыслимо страстно занималась сексом, целиком отдаваясь
жаркому экстазу, и была в такие моменты по неземному хороша (учитывая её совершенное
от природы тело)! И всё же они были очень разные! Кроме дискотек, вечеринок, губной
помады, туши для ресниц, модных шмоток и любимого занятия её почти ничего не
интересовало.
Рип всё то время, что был знаком с ней, вынужден был маскироваться под «своего
чувака». Он восхищался бездарными попсовыми хитами, безголосыми и главное
бесталанными исполнителями, модной у жлобов светофорно-«кислотной» расцветкой
одежды, и прочей шелухой.
Но, с другой стороны, в каждом маргинале жил клоун, этакий Клоунардо из погорелого
театра… Они сами не замечали всю пародийность своей уродливой кич-культуры! Начиная
следовать какой-то моде, они, в конце концов, доводили её до абсурда благодаря своему
полному природному отсутствию вкуса и чувства меры.
Отменно, например, передавал всю гамму царившего эстетического бардака в голове
маргинальных представительниц женского пола их уникальный в своём роде макияж,
который прекрасно демонстрировал этнические особенности наиболее агрессивных, далёких
от цивилизации племён папуасов незабвенного племени Мумба-Юмба. Также подобная
раскраска периода брачных игрищ удачно передавала эффект разбитого лица…
Но, в общем, считал Рип, в целях естественного отбора, такая извращённая манера
самовыражения играла положительную социальную роль, чётко отделяя зёрна от плевел!
Они, маргиналы, сами того не понимая, делали из себя посмешищ - огромное стадо дешёвых
клоунов! Но именно стадо и придавало им уверенность в своей правоте…
Вся эта кич-культура, проросшая во внуках Лукича уродливой некультяпистой пародией на
вершину творения Божьего, и неустанно подававшаяся под соусом духовно-эстетической
пищи, была ни чем иным, как самым низкосортным суррогатным комбикормом! Секретный
вирус под названием «Канцер ДУХОВНОСТЬ№0»! ЛЮДЕЙ от всего этого буквально
тошнило, но только не гомосоветикусов. Они с нескрываемым удовольствием пожирали

51
приготовленное специально для них отвратно-ядовитое месиво. Ясно, что деградационная
машина была запущена в одном из хитросплетений мудрёных коридоров власти, ведь тупым
стадом управлять, в общем-то, не так уж и сложно. А вот мыслящие люди ОПАС-С-СНЫ!
Только вот в простоте поглощения комбикорма кроется ещё одна страшная тайна! Те, кого
им кормят, как правило, сами предназначены для убоя!.. Геноцид?..
Рип думал обо всём этом: о плюсах и минусах, о презумпции… И тем не менее…Тем не
менее, ото всей подобной чуши Рипа начинало нешуточно воротить с души! Конечно,
Наташка была аппетитной конфеткой, но она была всего лишь именно конфеткой, не более…
Да к тому же далеко не первой свежести! Приближалось время делать следующий ход, и
продолжать путь…

Весь местный «бомонд» собрался на дискотеку. Рип наблюдал за населением со стороны.

Он стоял в темноте, и его никто не видел. Среди шумного народа была и Наташка. К ней то и
дело подходили молодые «бычки», что-то говорили, непременно отпуская дежурные
шуточки. Она, как положено, смеялась в ответ. И всё-таки Рипу показалось, что нет
искренности в ее весёлости, нет былой беззаботности… А может только показалось? В
общем, и целом создавалось впечатление народного веселья, регулярно подогреваемого
выпивкой. Рип ждал.
Одновременно он с интересом наблюдал за поведением как всего сборища, так и
отдельных субъектов, скрупулезно изучая их манеру поведения и психологию. Особенно
неприятное впечатление производили вульгарно разглагольствующие и громко хохочущие
дурными голосами девицы, видимо местные девчачьи авторитеты. Подобных шмакотр
взрослые бабы обычно называют мокрощелками. Эти самые мокрощелки, несмотря на
вызывающе-гротескный макияж (а может быть, как раз, благодаря ему) и явные претензии
на сексапильность, порождали неуютное чувство непромытости и застарелой несвежести.
Эффект усиливала непрерывно несущаяся из их жирно накрашенных, и дымящихся
вонючим смогом дешёвых сигарет ртов нецензурная брань, а маниакально-постоянные
сплёвывания, почти сплошняком покрывающие близлежащий асфальт слюнной мокротой,
закрепляли стойкое отвращение. И почему-то казалось, что под их неровным заусенчатым
маникюром традиционно покоится банальная грязь…
Видимо такой манерой поведения, один к одному копирующей поведение их
маргинальных друзей, девицы всячески пытались ещё сильнее утвердиться в их глазах
этакими своими в доску, и таким образом демонстрировали «обЧеству» свою пафосную
крутость (с их точки зрения, разумеется). В общем – обычные дворняги…
А вот ещё одна, исключительно маргинальная особенность или черта, когда одна или более
особей вдруг «присаживаются» в самых неожиданных местах на корточки. Они, как
правило, садятся друг напротив друга, или в кружок. Люмпены почему-то любят таким вот
образом ЧИСТА перетирать свои РЕАЛЬНЫЕ, в натуре, базары. Особенно неуклюже и
убого смотрятся на подобных посиделках представительницы женского пола: если самцы
тянут только на «покакать», то самки претендуют сразу и на «пописать» заодно. Забавно,
однако, представить себе сидящих подобным образом Петра Первого, А.С. Пушкина,
Ломоносова, Чайковского и великую балерину Майю Плесецкую! Не получается! А вы
говорите…
Рип заранее подготовился к этому дню, но душа почему-то была не на месте. Рип
чувствовал, что торопится – рано ещё, но почему рано, он не понимал. Времени прошло
предостаточно, да и продумал он всё до мелочей! И всё же его что-то останавливало, вселяло
неуверенность.
Да, конечно, он осознавал, что затевает очень серьёзную канитель. Но решение было
принято давно, и решение привести приговор в исполнение ни разу не покидало его.
Сегодня, стоя напротив дискотеки, он снова и снова прокручивал в голове ситуацию – и так,

52
и сяк… Главное, не было согласия внутри его. Ну вот не было, чёрт возьми, ни какого
согласия!
«Нет, с таким настроением в бой не идут! – с досадой подумал он, - Так дело не пойдёт!
Видно не время сегодня! Рано ещё, не пришло время! А может быть это просто так трудно
решиться на серьёзный поступок, может я ищу предлог, какое-то оправдание своей
нерешительности? – думал он… - А вот когда они Лёху под поезд бросали, и Вику
насиловали, у них нерешительности не было! Они-то, как раз решительные!»
- Эй, зёма, чо ты тут стоишь? – неожиданно услышал он голос сзади.
Рип повернулся. Метрах в четырёх от него стояли два дюжих быкавра. Выражение их лиц,
усугубляемое весьма нетрезвым состоянием, ничего хорошего не сулило.
- А что, ребят, тут нельзя стоять? – спокойно спросил он, ощущая лёгкий бодрящий кураж
от предчувствия вероятного развлечения с «куклами».
- Чё такой борзый?! – агрессивно спросила одна из них.
- Да всё нормально, ребят, - попытался он нейтрализовать ситуацию, - С праздником!
- А ну иди сюда! – зашипели быкавры, двинувшись на него! – Ща мы тебе покажем «с
праздником»…
Без лишних объяснений было ясно, чего они хотят, и поэтому Рип, наученный горьким
опытом, с хищным энтузиазмом сам перешёл к атаке, сильно ударив ближнего в коленку.
Когда тот слегка согнулся, ухватившись за неё руками, Рип той же ногой отправил его на
землю, внедрив ступнёю в лицо! Второй быкавр, улучив момент, хорошо зарядил Рипу в нос,
у него даже в глазах сверкнуло!
- Ах ты, сука! – зарычал Рип, тронув рукой нос, и почувствовав кровь!
- Что, блядь?! – заорал бугай, замахав здоровыми «граблями», как мельницами, но, никак
не попадая по противнику.
Рип, без долгих разговоров, приведённый в бешенство позором своего разбитого «куклой»
носа, для начала поставил пару блоков. После чего первым ударом в переносицу привёл
здоровяка в лёгкий нагдаун, а затем принялся целенаправленно лупить его в нос!
- Ой-ой! О-о-ой! – начал орать жлоб, и Рип увидел, как основная толпа уже снялась с
места, и понеслась на крик соплеменника.
Раздосадованный тем, что не придётся отвести душу, он, напоследок прицелившись,
провёл хороший прямой удар правой, переломав, скорее всего, противнику его сопатку, и
был таков! А бегал он очень хорошо…
- Вот точно, не судьба сегодня! Человек предполагает, а Бог располагает! – сказал сам себе
разгорячённый Рип, уже сидя в машине, не спеша вытирая носовым платком окровавленные
кулаки, и разбитый нос…

Когда Рип пришёл домой после конфликта на автобусной остановке, его душу внезапно
пронзила острая боль, словно открылась старая рана.
Три года кануло с того дня, когда всё случилось с Викой. И именно сейчас ему вдруг стало
нестерпимо больно. Какую-то воспалённую струну в его душе задели те ублюдки на
остановке. Перед его глазами, словно наваждение, всё время стояли картины тех ужасных
событий.
Он видел, будто на яву, всё вперемешку: как жлобы издевались над девушкой, как
мазутная, липкая, ядовитая грязь лилась на неё из их поганых ртов, как их с братом топтала
толпа обезумевших маргиналов, как издевался над ним следователь на допросе, как вонючий
потный Олехан, зажав в своих грубых лапах Вику, стонал от удовольствия! Он видел, как
невыносимо противно ей было чувствовать в себе, такой хрупкой, утончённой, воспитанной
и чистой эту «бычью» вонючую «клизму», впрыснувшую в её нежное лоно отвратительную,
тошнотворную слизь, эту отраву, этот мазут, из которого рождаются гомосоветикусы –
животные человекообразные твари с извечной ненавистью к человеку!

53
 Да, в самое сердце жгла Рипа раскалённая игла чужой и своей боли. Он постанывал и
скрипел зубами. Видимо сегодня кольцо замкнулось. Время совершило мистический
круговорот, придя к началу нового витка спирали. Рип понял это каждой клеткой своего
организма!

Он сравнительно недавно купил старенький «жигуленок» за очень мелкие деньги.

Состояние машины было плачевное, можно сказать – никакое, на запчасти. С помощью
друзей и знакомых он привёл машину в приличное состояние, как внешне, так и внутренне.
Машина ему была нужна, как воздух, ведь он на ней зарабатывал какие никакие деньги для
отдачи тех же долгов, да и вообще на жизнь. Но главная её миссия заключалась в другом…
Старенький «Жигуль» стоял на обочине частного сектора, недалеко от дома Олехана.
Номера машины Рип подменил недалеко от пункта назначения. Весь субботний вечер он
наблюдал за его подъездом. К большёму неудовольствию нашего героя Олехан заявился
домой на редкость рано, когда во дворе ещё тусовался народ. Рип просидел в своей засаде с
час, надеясь, что объект выйдет, например, погулять. Но видимо сегодня было не суждено…
Несколько вечеров пришлось провести Рипу в напряжённом ожидании. Это очень
утомляло его. И вот на пятый вечер Олехан появился в сильном подпитии, когда Рип почти
уже собрался уезжать, ведь время перевалило далеко за полночь. Это был подарок судьбы!
Лучшего он и представить не мог, тенью прошмыгнув в подъезд…
Олехан ничего не понял. Просто в глазах сверкнуло и погасло… Рип быстро связал руки и
ноги обмякшего быкавра, рот заклеил скотчем, всё ЭТО выволок на улицу и спрятал в
палисаднике. Туша была неподъемная! Рип изрядно запыхался, но не обращал на это
никакого внимания. Он быстро метнулся к машине, ведь жлоб мог очнуться, усложнив и без
того непростую ситуацию. Связан он был, конечно же, надёжно, однако сюрпризы на то и
сюрпризы – всякое бывает…
«Жигулёнок» подъехал к подъезду. Рип с трудом затолкал «пассажира» в салон машины, и
они поехали кататься. Он очень сильно рисковал, и от этого так волновался, что слышал в
висках биение собственного сердца.
Он пытался сосредоточиться и успокоиться, но голова в силу обстоятельств, пока
отказывалась трезво мыслить. Вот для этого-то и нужен был заранее обдуманный чёткий
план, хотя Рип не предполагал, что стрессовая ситуация настолько выбьет его из колеи. Это
ещё раз доказывало правило, что опыт – дело наживное.
В какие-то мгновения Рип, казалось, обретал спокойствие, но внезапно на него опять
налетал настоящий животный страх, живущий, казалось, по своим законам, и с трудом
подчиняющийся усилиям воли! И снова Рип неимоверным внутренним напряжением
заставлял себя быть предельно собранным и осторожным. К тому же мысль о том, что дело
его правое, существенно помогала и поддерживала его. Ведь выполни тогда милиция
добросовестно свою работу, течение его жизни могло бы быть совсем другим, ну может,
конечно, не совсем, но… А сейчас он выполнял то, что просто должен, обязан был
выполнить. Риск и опасность мероприятия обострили его чувства, но неразбериха в
очумевшей башке чуть не спутала весь план!
Сначала он хотел ехать за город, но, подумав о том, что предстоит миновать пост ГАИ,
испугался, и поехал на городской пляж. Затем, наконец, очнувшись, вспомнил, что ведь
место-то за городом подыскано и приготовлено специально, и что весь его сценарий летит к
чёрту, лишенный обязательных важных деталей.
- Сделал шаг, делай следующий! – приказал себе Рип.
Он впился в руль железной хваткой, упёрся из подлобья глазами в будущее, и, как танк,
как летчик Гастелло, пошёл на таран своего страха!
- Риск – дело благородное! – подбодрил он себя, имея уже совсем другое настроение.
Без жалости и во время придушил он предательские ростки нерешительности и, возможно,
трусости.

54
 «Да, теория и практика оказываются вещами совершенно разными!» – подумал он.
И вот тогда-то в его теле, даже в самой сущности, начал созревать другой Рип – железный
боец с твёрдой волей, уверенный в поступках, с холодным логическим разумом.
Проезжая пост ГАИ на выезде из города, Рип, уже было, облегчённо вздохнул, когда по
закону подлости в этот самый момент на дорогу вышел милиционер, и сделал отмашку
жезлом на остановку машины. Рип снова остолбенел! Он носом почуял резкий
наэлектризованный запах опасности. Возникло нестерпимое желание нажать на газ, или,
наоборот, во всём сейчас признаться, раз уж… или…
«Стоп, а в чём признаться-то? В том, что я доделываю чужую работу, в том, что бедную
девушку лишили поддержки и помощи, и она пришла к нему, как к последней инстанции
правосудия? А ну-ка цыц!» – приказал он тщедушному червю внутри себя, пока ещё
имеющего силы прорываться наружу, и пытаться влиять на сознание Рипа.
Думая об этом, он не затормозил сразу, укатив метров на двадцать от ГАИшника. Выйдя
из машины и стараясь держаться спокойно, Рип направился к милиционеру. А в это время к
посту приближался целый автопоезд дальнобойщиков – этот факт явно заинтересовал
представителя автоинспекции, и он, соответственно, решил не пропускать мимо себя такую
удачу.
Первый трейлер остановился, чуть не доезжая Рипова «жигулёнка», второй за ним, и так
далее. ГАИшник пошёл к кабине первого дальнобойщика.
- Документы в порядке? – на ходу спросил он у Рипа.
- В порядке, - спокойно ответил Рип, - и техосмотр есть.
- Ладно, езжай, - махнул жезлом постовой, и обратился к водителю фуры, забыв про
нашего героя. Чудеса…
Рип не поверил своим ушам! Он даже хотел что-то сказать менту от радости, но вместо
этого просто тихо уехал.
- От добра добра не ищут, - решил он, - Верно сказано!
Эта ситуация, отчасти, помогла ему укрепить пошатнувшееся самообладание, ведь стресс
сожрал часть волнения. Стало намного легче. Перемена эмоциональных акцентов напомнила
ему вечер с конфликтом на автобусной остановке.
- Фу ты, блин, пронесло! – вздохнул он.
Сзади послышалось мычание.
«А, очнулись?! Явились - не запылились. Как всегда, мистер «Фу-Фу», не к стати. Только бы
по дороге теперь какой залётный не остановил!» – подумал Рип про себя, играя желваками.
Машина спускалась по пролеску к реке. Днём сюда приезжали горожане на личных авто,
купались, шашлычили, щупали девиц, играли в карты и т. д. Ночью дикий пляж почти всегда
пустовал. Любители сладких «клубничек» находили в это время укромные уголки ближе к
городской черте. Сюда почти не ездили - все же было далековато.
Сейчас на заливной луг успел опуститься молодой прохладный туман и темнота. Лишь
сквозь деревья беззвучной трещоткой мигали фары проезжающих машин. «Жигулёнок» Рипа
крался еле-еле, почти «ползком», даже не освещая перед собой дорогу. С заднего сиденья
непрерывно слышалось настойчивое мычание и попытки к движению.
- Сейчас-сейчас, уже скоро, не колготись так сильно, милок, - проворчал Рип.
Быкавр же, напротив, продолжал активно мычать, злиться и глухо орать из-под скотча.
Автомобиль остановился на краю колеи рядом с началом песчаного пляжа. Местность
освещала почти полная луна, позволяя Рипу хорошо ориентироваться на местности.
Под лунным светом обычный пейзаж приобретал таинственный налёт волнующей
мистификации, а лёгкий туман, магически стелившийся над заливными лугами, полностью
завершал иллюзию фантастической картины! Рипа при данных обстоятельствах, мягко
говоря, не очень интересовали волшебные картины окружающей природы…
Он достал из багажника штыковую лопату с удобной ручкой, отошёл метров на двадцать и
начал копать яму. Примерно минут через сорок он закончил. Утерев пот со лба, и

55
отдышавшись, он притащил из подлеска толстую жердину и фанерную куклу в полный
человеческий рост, а затем выволок из машины брыкающегося Олехана.
Жлоб надрывно, глухо орал под скотчем и прилагал нечеловеческие усилия, что бы
высвободиться. Что-то страшное было в этой битве существа, которое Рип ни как не хотел
называть человеком, за свою поганую жизнь. «Жених» чувствовал зловещую энергию
смерти, висевшую во влажном ночном воздухе.
Рип только теперь начал осознавать, как это страшно! Как, на самом деле, серьёзно и
ужасно всё происходящее в данный момент! Это только потом он случайно узнает, что
ублюдок попортил жизнь многим людям. А скольких девушек изнасиловал… Да и другие
тёмные дела за ним водились. Тот ещё был подарок! И если бы тогда, у дискотеки, не
случилась та, спонтанная отсрочка акта возмездия – многого зла этот ублюдок не сотворил
бы. Но, видимо, каждому овощу свой срок – «шагает жлоб, уверенный в себе, и думает, что
он – хозяин жизни!» – придумал Рип экспромтом такой стишок.
Но сегодня он ничего этого ещё не знал. Сейчас его тело вдруг опять начала размягчать,
липко опутывая, паутина безволия, нерешительности и сомнений. Имеет ли он право
вершить суд над чьей-то жизнью? Страшно! Да, очень страшно! Ведь это тоже люди! Какое
право он имеет вмешиваться в чью-то жизнь?! Какое пра…
Да, но какое они-то имели право на весь тот беспредел, кто их приглашал в его жизнь,
жизнь Вики, и ещё многих других людей? Их что, силой заставляли и заставляют совершать
все эти, так любимые ими пакости, а?..
И в этот самый миг в его памяти вдруг начали вспыхивать картины, навсегда
запечатлевшие таких вот ублюдков в моменты их криминально-беспредельного разгула. Как
они жестоко и цинично, даже по-своему утончённо, умели издеваться над беззащитными
людьми! Как они, по-садистски, упивались властью над своими жертвами! От этих
воспоминаний Рипу стало стыдно перед собой и своим покойным братом за свою минутную
слабость. «Полюби врага своего…».
«Нет, прости меня, Господь! Я пока я не готов к этому. Не умею… может и научусь когда-
нибудь», - подумал он, - Да, дорогой мой, - говорил он себе, - вот такие мы гнилые
интеллигенты в маминой кофте! Только на словах все мы умные и решительные, всё-то мы
знаем, как надо! Как, где и зачем… А как до дела коснётся – только слюни и пускаем… Хотя
почему ж только слюни, а вот и не только, ха-ха! – приободрился Рип, снова возвращаясь в
объективную реальность, - Да и какой я, к чёрту, интеллигент? Тоже, интеллигент нашёлся!
Со свиным рылом в калашный ряд! -–рассуждал он про себя, и непонятная злоба, смешанная
с досадой, заполняла всё его существо, - А может они тоже это чувствуют?» – почему то
подумал он, и пристальнее посмотрел на бунтующего Олехана, словно пытаясь проникнуть
в его душу, понять… А в душу ли?..
- Хо! Да у нас здесь гость! – как-то по театральному очнулся Рип, - Ой, здрасте-пожалуйте.
Ой, а чегой-то мы, побледневши, и совсем позеленевши? Ой-ой-ой! А-а-а, вы жениться?
Кто у нас на очереди жениться? Никого! Знать ты первым будешь, добрый молодец! -
издевался Рип над «женихом» Вики, уже не ощущая при этом никаких ненужных
душевных метаний.
«Не чувствую в тебе милосердия, дружище Мюллер!» - с издёвкой подумал он сам про себя,
и продолжил разговор в виде монолога со своим подопечным:
- Привет, жених! Ну что - жених и невеста обожрались теста? Так что ли, а? Давайте уже
начнёмте! Сейчас вот костюмчик оденем, осаночку поправим, не гоже так-то вот жениху! И
настроенье тоже… Хоп-хоп, улыбочка… Хлоп – птичка! Ух, ты, здорово, весело, а? Свадьба
всё-таки! - продолжал он спектакль.
Олехан таращил на него сумасшедшие глаза, и всё о чём-то мычал, хотя не трудно было
догадаться, о чём. «Му» да «му»! Ну, прямо настоящий бык, Рип даже удивился! Он взял
прямую жердину, приложил её к спине жлоба, и начал к ней привязывать его тело. Тот не
переставая мычал, хрипел, сдавленно орал срывающимся на свинячий визг голосом и дико

56
 брыкался. Не без труда привязав объект, Рип принялся за фанерную куклу. Она изображала
обнажённую женщину с просверленным на лобке отверстием.
- А вот и невеста! – объявил он с напускной торжественностью и серьёзностью, - Она у
тебя, Олехан, очень верная! Ждала своего суженного целых три года, три месяца и три
дня! С того самого момента ждала, как полюбила тебя! С первого взгляда полюбила,
красный молодец! И полюбила она тебя, богатырь-Красно Солнышко, в тот самый
майский вечер, когда ты с дружком закадычным завёл её в старый институтский скверик,
и грязно отодрал своей немытой, и от того вонючей пипиской! Долго она ждала тебя, вся
иссохла-извелась ожидаючи, стала вот такой худющей и плоской, как доска, то есть
фанера… Но зато – верная! Не жалко ли тебе красну девицу, Олехан? Но не печалься,
богатырь благородный. За смелость твою, доброту и широту душевную, нашло тебя твоё
счастье! Заслужил ты его честно жизнью своей непорочной, да делами праведными! Так
пусть же сольются ваши тела, как символ верности и справедливости во веки веков!
Аминь! - закончил Рип свою страшную шутовскую речь.
Всё время, пока он произносил монолог, Олехан лежал, вытаращив на него налившиеся
кровью глазищи, и лишь изредка проявлял некоторое (!) беспокойство. Что начало с ним
твориться, когда Рип закончил монолог, невозможно передать словами. До него же ведь
дошёл ужасный смысл происходящего!
Он понял, для чего его сюда привезли, и смертельный ужас ледяными метастазами адской
могилы пронзил каждую его клетку! Слабонервный человек от созерцания зрелища такой
агонии, наверное бы, лишился чувств.
- А ведь не думал ты, милок, не думал… - задумчиво и еле слышно произнёс Рип.
Он нагнулся к своему пациенту, разрезал спереди его пресловутые спортивные штаны, и
достал от туда скрючившийся от страха «отросток любви»–то бишь «мужское достоинство».
Не без труда просунул его Рип в дырку на лобке фанерной невесты, достал из ручки лопаты
цыганскую иглу, и проткнул крайнюю плоть пениса. Пропустив через неё толстую леску, он
привязал её к гвоздю, вбитому с задней стороны куклы. Таким образом, член «жениха»
безвылазно обосновался в «сладком» деревянном лоне! Для надёжности кула была в
нескольких местах примотана к жениху скотчем.
- Что-то «стручок» твой больно маловат, как бы красавица-то наша не передумала! -
театрально запереживал Рип, - Сам то ты, вишь, и складен, и крепок, а «гриб-то», вишь,
сморщенный весь… Должно червивый, али немочь какая приключилась? Во, вишь, как
быват! – юродствовал Рип.
Его язык будто бы сам выплетал хитроумные замысловатые узоры псевдонародного
фольклора. Речь так и лилась сама собой, немало удивляя самого оратора. Рипу нравилось
чувство мрачного вдохновения, нравился мгновенно рождающийся благодаря этой
вдохновенной импровизации на заданную тему чёрный красноречивый юмор.
«Жених» истерично ревел сквозь скотч. Его бил озноб, или может, он так дрожал от
страха? Не понятно.
- А ты малый горячий! Какой темперамент, прямтаки экстаз! – продолжал он, - Как же
горячо ты бьешься в любовных объятиях, как же вы счастливы, слеза даже
наворачивается! Я рад за вас! Ой, кровь!.. – продолжал Рип страшный спектакль, - Да,
приятель, тебе несказанно повезло – твоя невеста не только дождалась тебя, но и
сохранила самое дорогое, что у неё было! Ты у неё первый, и этим всё сказано – играй
вселенский хор любви гимн Ему и Ей! Они по праву заслужили это! Вы теперь навечно
вместе, вы – единое целое! Ну, не буду вам мешать. По обычаю в первую брачную ночь
молодые остаются одни. Теперь у вас своя семья. Как говорится – третий лишний. А наш
кооператив «Крот и Пиноккио» дарит вам отдельную квартиру! Бай-бай, голубки!
Сказав это, Рип осторожно опустил клокочущего и ревущего изнутри на все лады Олехана
в песчаную яму. Осторожно, что бы не поломать куклу и не оторвать член «жениху»! Какой
же он тогда жених, без «инструмента»? Олехан дико, не по человечески выл, напрочь сорвав

57
глотку. От этого звуки у него получались воистину душераздирающие! Тщетно пытался он
дёргаться, но… был возложен на брачное ложе.
- А-а-а, не хочешь жениться! – страшным сказочным голосом прорычал Рип, и продолжил,
но уже серьёзно, - Ну что, дружок, вот и пришёл твой час! Сколько ниточке ни виться, а
конец всё равно будет, тем более, мы его леской привязали – шутка! - продолжал он, -
Представляешь, разве мог ты тогда на лавке подумать, что эта, идущая мимо девушка,
оказывается Смерть твоя, и идёт она прямо к твоей могиле. Не пахнуло ли тебе тогда от
неё тяжёлым гробовым холодом, а? Вспомни, тварь, как трахнул ты тогда свою смерть, и
видно, хорошо трахнул, потому, что влюбилась она в тебя, и не смогла больше ждать…
Ну вот, пожалуй и всё… Будьте счастливы, дети мои, - грустно произнёс Рип, начиная
закапывать страшную могилу.
Какой же ужас испытывал в этот момент Олехан! Никому не дай Бог испытать подобное,
никогда, ни в этой жизни, ни в другой!
Светало. «Жигулёнок» возвращался в город. Рип поставил жирную точку в своём первом
серьёзном деле!
«Буратино нашёл свою деревянную Мальвину! – устало подумал он, - Да-а, поломался
Буратино… Пи-нок-ки-о-о-о…»
Спал он тяжело, словно в бреду! Его знобило, трясло, все кости ломало. Сон постоянно
прерывался какими-то полуявственными видениями, и Рип не понимал, где он находится, а
затем снова проваливался в тяжёлое забытьё…
Снилась ему неприятная белиберда. Тяжёлые видения сменялись одно другим… Вот он в
старом, полуразрушенном доме, продирается через ветошь и паутину по тёмным лабиринтам
коридоров. Везде слышатся женские крики, зовущие на помощь… Но когда он добирается
до очередной комнаты, там оказывается фанерная ведьма, смеющаяся надтреснутым
старушечьим голосом, как кукла… А вот он оказывается в мрачном подземелье, точнее на
стене огромной бездонной каменной воронки, освещаемой снизу всполохами пламени. Он
карабкается по почти отвесной стене, и чувствует, что его преследует сам Дьявол…
- Никто, никому, ничего-о-о… Никто, никому, ничего… - доносится из бездны.
Но вот спасительная расщелина! Рип ныряет туда, бежит. Ноги вязнут в песке, который
сыплется сверху, руша деревянные подпорки штоков…
Вдруг вместе с песком начинают вываливаться странные трупы, привязанные к гигантским
личинкам, напоминающим женские половые органы. Трупы с хрустом втягиваются в них,
личинки раздуваются, превращаясь в огромных устриц, покрытых страшными язвами… И
вдруг оказывается, что это не язвы, а коконы, в которых зреют ужасные эмбрионы.
Откуда-то выходит президент страны с иностранными гостями, и показывает им
окружающий ландшафт, как будто в нём есть какое-то государственное значение или
достопримечательность. Делегация останавливается, и смотрит вниз. Рип тоже опускает
голову, и видит в полу ямы-клетки, по которым мечутся львы! Стены некоторых вольеров
начинают осыпаться, а возбуждённые хищники ускоряют процесс, роя песок мощными
лапами… Некоторые из них вот-вот выберутся из ям!
Как ни странно – президент и компания совершенно этим не обеспокоены! Несмотря на
такое мнимое отсутствие угрозы Рипу очень хочется вырваться на свет, подальше от
опасности! Он бросается прочь, но его кто-то окрикивает! Он оборачивается – никакой
делегация уже нет, а вместо них сзади стоит его брат!
- Лёха, ты живой! Лёха! – кричит он, и бросается к брату.
- Стой, они ждут этого! Они здесь, не верь им, не спускайся с горы! Зло в зародыше! Труп
смеётся, женщины обвивают первыми! Ложь на ложе! – произносит брат, и начинает
уходить в скалу, - Зло в зародыше! – слышит Рип ещё раз.
Откуда-то, из-за скал, слышится ужасный вой огромных монстров, и команды на немецком
языке, как в фильмах про фашистов. Рушится стена, и из проёма выезжает огромный адский
экскаватор, грохоча немыслимыми гусеницами, ковшом, истекающий мазутом, весь в чёрном
дыму и копоти!

58
- Лёха, ты куда, бежим от сюда! – кричит Рип в отчаянии, и вдруг видит кинувшееся на
него с отвратительным визгом мерзкое существо, разорвавшее оболочку первого
кокана…
Проснулся он резко, словно расплющенный между гигантским молотом и тяжёлой
наковальней, весь покрытый холодным потом.
- Фу, чёрт! – вздохнул он, вытирая пот с лица, и чувствуя, как колотится его сердце!
«Как же хорошо, что всё это сон!» – подумал Рип, смутно начиная вспоминать, что к
сожалению не всё сон! Какая тяжёлая голова!
Наконец он окончательно проснулся. Ему вдруг снова стало жутко, захотелось проснуться
ото всего того, что наяву произошло сегодня ночью! Сейчас Рипу не верилось, не хотелось
верить, что он несколько часов назад собственноручно, живьём похоронил человека! Откуда
в нём такая жестокость, какое он имел право? Да что же он сидит?! Нужно же срочно ехать,
откапать, пока не поздно!
Он вскочил, как ошпаренный, и безумно принялся натягивать на себя скомканную одежду.
«Стоп! Кого спасать?! – жёстко одёрнул он себя, - Что же я как баба… Всё! Дело сделано, и
не надо теперь назад пятками… Сделано, значит сделано! Всё сто раз обдумано и решено.
Значит надо так, а не иначе. На всё воля Господа! Он один мне судья, перед ним и ответ
держать буду!»
Рип с большим усилием воли приходил в себя, концентрировался, изгонял предательского
червя, превращающего организм в аморфную амёбу, подвластную чужой воле. Его тело
болело, как после тяжелой тренировки, или при простуде с температурой. Ломало кости.
«Так-так… А вот что сейчас на самом деле важно – это тщательный и трезвый анализ
ночных событий, что бы потом не блистать задним умом! Нужно проследить, не прокололся
ли я где, а то эти мои провалы памяти, помноженные на плебейские душевные метания –
плохие помощники. Включай мозги!» – приказал он себе, превозмогая желание повалиться
на диван, и пассивно отдаться на растерзание безжалостной стае сомнений.
Он как будто разделился на две части. Одна была волевой и решительной, а другая имела
предательские, по отношению к первой, наклонности, и поэтому первой половине сейчас всё
время нужно было быть на чеку!
Рип сосредоточенно проследил шаг за шагом весь свой ночной путь.
«Всё как будто чисто и гладко… А в песке никто никогда могилу не найдёт. Сегодня всё уже
затопчут отдыхающие, и концы в воду… Без вести пропал, Царство ему небесное, хотя это
врядти…»
Сегодня Рип никуда не пошёл. Он практически весь день читал книги про Шао-линь,
восточные единоборства, Кэмпо, «Старик и море» старика Хэнка, «Джун и Мервин» Олеся
Бенюха, подшивку журналов «Наш сад», «Юный техник», «Техника молодёжи», полистал
Толкиена и для разнообразия размялся с нунчаку. Только вечером он вышел из дому
потренироваться в своей роще.
Вике он, разумеется, не рассказал, что сделал с Олеханом. Сказал только, что ещё тогда
наказал его, отмудохал хорошенько, да к тому же Олехан переехал жить в другой город,
очень далеко! Так что ей бояться мести совершенно не стоит.
А рассказать Вике правду означало подписать себе приговор из-за патологического
неумения женщин хранить тайны. Вся женская часть истории планеты Земля проходила под
девизом «По секрету всему свету». Справедливости ради надо сказать, что мужская часть
населения (вернее, лица мужского рода) тоже не ушла далеко от наушничества, но всё же…
На следующий день, с утра, наш герой, как обычно, в лохмотьях, снова сидел перед
сберкассой и лениво наблюдал за улицей. Рип медленно, но всё же приходил в себя после
происшедшего. Было невыносимо тяжело это делать! Мир словно поменялся.
Вокруг жил тот же город, те же люди, деревья, всё тоже самое. То, да не то! Он смотрел на
всё это через какое-то другое… Точнее – будто всё сдвинулось, поменялось измерение! Как
будто ночью был совершён переход на другой уровень. Вот только на какой?

59
 Обыденность окружавшей жизни, бегущий по своим делам городской люд, машины – всё
имело свой терапевтический эффект. Даже постоянно ошивающийся на этой улице местный
дурачок неопределённого возраста сейчас давал Рипу так необходимую отдушину.
Редко какой день этот блаженный не появлялся в толпе прохожих. Он обычно пытался
знакомиться с хорошенькими женщинами, старался им всячески услужить. Настоящий
дамский угодник! Иной раз он неимоверно суетился, силясь перевести какую-нибудь
старушку через улицу. Старушкам с трудом приходилось отвязываться от него. К счастью, на
него почти никто не ругался. Он сам был частью городского пейзажа. Мирный такой,
добродушный и кокетливый. Рип определил его для себя положительным героем!
Так он сидел, смотрел по сторонам, и жадно впитывал окружающую реальность.
Постепенно раздвоенность окружающего мира начала фокусироваться, соединясь в единое
целое. Неприятное чувство медленно уходило, всё меньше мучая его. А ещё Рипа постоянно
возвращали на Землю существа, жившие среди людей, маскировавшиеся под людей, и тоже
почему-то имеющие большое желание так называться.
Вот, например, недавно произошедший с ним почти курьёзный случай, хотя, какой к чёрту,
курьёзный! Один из знакомых, занявших ему денег, пришёл как-то вечером, и сказал, что
необходимо срочно, к завтрашнему вечеру вернуть восемьсот долларов!
Рип, честно говоря, опешил, но пообещал, что очень постарается. Просто у него сейчас не
было такой суммы, он рассчитывал вернуть долг через полтора месяца, как и
договаривались.
Когда Рип сообщил ему об этом, кредитор начал вдруг нервничать, кричать, что, мол, его
не интересует, есть ли у Рипа деньги, или нет! Почему он должен выпрашивать свои
собственные, кровно заработанные?! Он то вот выручил его, когда тому было нужно, а Рип
теперь за доброту платит чёрной неблагодарностью! Ни больше, ни меньше!
Рип слушал этого человека, и не верил, не понимал, что такое с ним сотворилось. Он
только попросил, что бы они вышли в подъезд – не за чем было тревожить домашних.
- Да ты не волнуйся, я постараюсь всё решить, - успокаивал его Рип.
Кредитор не унимался, и нёс всякую околесицу. Человека как подменили! Рип молчал,
смотрел, слушал, и моргал глазами. Честно говоря он растерялся… Как себя сейчас повести?
Человек же так серьёзно выручил его в своё время! С другой стороны ему было обидно, что
его знакомый, сделав ему такое добро, оказав большую помощь, теперь вот так всё это
перечёркивает! Перечёркивает легко! Ведь всегда же можно как-то по другому. Зачем он так?
- Да я же честное слово, постараюсь! – пытался успокоить его Рип, - Я просто собирался к
сроку, но я постараюсь, не кипятись ты так!
- Старайся, друг любезный, старайся! Не постараешься, по-другому говорить будем! –
непонятно зачем сказал кредитор.
- Что значит по-другому? Юра, ты что?.. – оторопел Рип.
- А что Юра, уже тридцать лет Юра! Вот тогда узнаешь что! Завтра вечером, в 19-00 у бара
«Весёлый краб»! – сказал, как отрезал Юрка, и ушёл.
У Рипа осталось чертовски изгаженное настроение. Теперь он ломал голову, где взять
столько денег?
«Точно говорят в народе - беда не приходит в одиночку, теперь отворяй ворота! – подумал с
досадой Рип, - На своей развалюхе я столько за одни сутки не заработаю, хоть бы она даже
из золота была, всё равно столько не заработаешь, хоть тресни! Грабить? Нет, это не по
нашей линии. Клад найти тоже не светит, наследства из-за границы не ожидается…»
Всё как-то не укладывалось в голове у него происшедшее. Не укладывалось, и всё!
Он пробежался вечером по друзьям и знакомым, но на этот раз фортуна видимо отдыхала
где-то в отпуске. Все были не при деньгах. Период случился совсем не подходящий – между
зарплатой и авансом. Семейные бюджеты остро нуждались в пополнении и дозаправке.
На следующий день картина повторилась, и вечером Рип пришёл к бару «Весёлый краб»
только с тремястами долларов.

60
- Ну и что я буду с ними делать?! – возмущался Юрий, - Мне вчера машину предложили,
деньги уже завтра отдать нужно! Не отдам – машину другие купят! Короче, не знаю…
Завтра в обед – крайний срок. Я сам приеду! – заключил очень раздражённый кредитор.
Рип ничего не сказал Юрию. Сказать ему было нечего. Это, конечно же, подстава, но…
На следующий день, в обед, Рип был дома один. Раздался звонок. Он открыл дверь. На
лестничной площадке стояли двое незнакомых людей.
- Добрый день, а Юрий ещё не заходил? – спросил один из них.
- Нет ещё, - ответил Рип.
- Можно мы его подождём? Можно войти? – спросил незнакомец.
- Можно, проходите, - впустил их зачем-то Рип.
Они вошли.
- А что, больше никого нет? – спросил один из гостей.
- А кто нужен? – ответил Рип вопросом на вопрос, подозрительно наблюдая за гостями.
- Да нет, так. Все работают? – любопытствовал гость.
- Днём обычно все работают. А вы что, с Юрием у меня встречаетесь? – поинтересовался
он.
- Мы собственно хотим, что бы ты отдал Юрию долг, - холодно и спокойно ответил гость.
- Какой долг? – спросил Рип с лёгкой издёвкой в голосе.
- Нам некогда, - свинцовым голосом продолжал «гость».
- Ребят, а я вас не задерживаю, - так же парировал Рип.
- Короче, деньги давай, умник, - прошипел «гость».
- Деньги деньгами, а вы-то тут при чём, ребята, я, что-то не пойму, - выразил удивиление
Рип.
- Юрий нас попросил помочь ему. Ты же не хочешь по хорошему! – нахраписто объяснил
самоуверенный «гость».
- Это наши дела, - спокойно стоял на своём Рип.
- Да нет, братан, это теперь наши с тобой дела! Юрий нам должен, а ты должен ему, а
значит теперь нам. Стрелки на тебя перевели… - спокойно объяснил «гость», - Дома,
точно никого? – переспросил он.
Второй компаньон резко направился в комнату, Рип хотел, было задержать его, но
собеседник помешал.
- Не дёргайся, зёма, давай лучше по хорошему. Слушай, давай долг, и дело с концом.
Будешь хулиганить, мы тебя разделаем под орех, да и мебель, вдобавок переломаем, а в
случае чего в низу машина ждёт. Съездим в лесок, спокойно всё обсудим. Там мы быстро
договоримся, – можешь мне поверить. Там, в лесу воздух свежий, природа… - пел
«гость» свои разбойничьи песни.
- Что-то ты всё не то говоришь. Вы, может, что перепутали? Не туда зашли может? – с
ноткой злой иронии процедил Рип, начиная заводиться.
- Да то я говорю, зёма, то… Я же по-хорошему хочу! Вот видно только ты не понимаешь,
огорчаешь меня, - с деланной добротой продолжал ублюдок.
Напарник в это время осматривал комнату.
- О, клёвый одеколончик, мой любимый! – послышался его голос.
- Ладно, пиши расписку, что должен Юрию полторы «косых зелени», что, мол, отдашь
через неделю, - приказал бандит.
- Прям вот так и написать, да? – разозлился Рип, - А полторы штуки, это что?
- Ты чё, баклан, не понял?! Тебе кранты, мы ща тебя тут прямо через мясорубку
пропустим, хе-хе! - вступил в разговор второй, при этом что-то засовывая себе в карман, -
А потом «счётчик» включим! До смерти не расплатишься, а жить тебе не долго по всему
осталось! - издевательски угрожал напарник.
- Нет, ребята, вы точно попутались. Никак я что-то не пойму, о чём вы, - цедил Рип опять
спокойным голосом.
- Спрячь зубы, вырву… Непонятливый ты наш! – ехидно прошипел второй.

61
- И не надо хамить в чужой квартире, молодой человек! - предупредил Рип, - А во-вторых,
я имел вчера вечером разговор с Юрием. Он пытался мне угрожать. Я решил не
дожидаться неприятностей, и сутра тоже кое-что предпринял. Мы можем сегодня
вечером обсудить всё вместе с Юрием, а сейчас, от греха подальше, давайте закончим
разговор, - настойчиво предложил Рип.
- Интересно, что это ты предпринял, и от какого такого греха? – подозрительно прошипел
главный.
- Да так… - интригующе ответил Рип.
- Сука, я с тебя кожу сдеру! – взбесился второй, и в одно мгновение для пущего
устрашения разбил пепельницу, задев портрет Риповой матери, висевший на стене, и
немного повредив его.
- Не дури, «Лык»! – «наехал» на него первый.
- Ну, падла… - шипел «Лык».
- Ладно, вечером там же, во столько же… - коротко назначил бандит, и они вышли из
квартиры
Закрывая дверь, Рип услышал, как матерится напарник.
- Падла, ну, баклан ебучий, он у меня спляшет! Я его, сучару, лично разделяю, лично
разделаю, на куски порву! – свирепствовал разбойник-быкавр.
- Ладно, успокойся, чего зря порожняки гонять… Наше дело свою долю получить. Там
доля-то – с гулькин хрен, ещё нервы на это тратить, - рассуждал главный.
- Да я в рот его ебал с его долей, с его семьёй, с его мамой, и со всеми потрохами! Сучий
потрох! – безумствовал Лык.
- А семья-то причем… - пробурчал главный.
Голоса незваных гостей становились всё тише по мере их спуска вниз, и Рип перестал
слышать продолжение разговора. Однако услышанного вполне хватило для того, что бы
скрипнули его зубы и сжались кулаки.
- Ну, скотобаза, ну скоты! – прошипел он, еле сдерживая себя, чтобы не пуститься за
ублюдками, и заставить их ответить за сказанное.
Воистину для Рипа наступила полоса «сюрпризов». Вчера Юрка, сегодня «гости». Такие
расписные урелочки-отморозки, особенно этот, «пылкий» говорун, что повыше. Как его
там… «Клык» что ли? Скотина! Ну, скотина! В Рипе бурлила ярость, он с трудом
сдерживался.
- Посудину разбил, а главное, портрет мамы повредил и эти его слова! Ну, тварь!.. А ведь
никто тебя за язык не тянул, сам виноват, сам… сам!.. – зверел Рип, - Уроды! –
раскалённо шипел он в приступе ярости, - Точка не возврата называется…
Он зашёл в комнату, на полке не было его любимого одеколона, подаренного мамой на день
рождения.
- Понятно! Ублюдки! Ну, хорошо… Ставки растут, господа… Ш-шариковы! – злобно
улыбнувшись, снова прошипел он.
Вот теперь, после прихода визитёров, Рип действительно решил посоветоваться со
сведущими людьми. Ему разъяснили, вернее, разъяснил один хороший знакомый, знающий
повадки и законы этих типов, что приходили, скорее всего, «шестёрки», к тому же тупые,
судя по их поведению. И если Рип, например, заявит в милицию, то их всех, вместе с этим
самым Юриком, под белые ручки за рэкет сцапают, как котят! И не подавятся. Сейчас с этим
строго!
Рип, естественно, не стал обращаться ни в какую милицию. Вечером он пришёл к бару в
условленное время. Пришёл один, как обычно. Его встретил заметно нервничавший Юрий.
- Да, дружёк, влип ты капитально! – сказал он Рипу вместо «здрасте», - Надо было со мной
по-хорошему решить! – начал он, было, свою пафосную речь, - Разозлил ты моих друзей!
- Нет, Юра, я-то как раз не влип. Это ты и твои дружки влипли по серьезному, очень
серьёзно! Дело может кончиться тем, что машина в скором времени не понадобится
никому из вас троих, - спокойно говорил Рип, - Тебе я очень посоветую объясниться со

62
 своими дружками на эту тему, извиниться за ложную тревогу, и теперь уже подождать,
когда я верну тебе деньги, вернее, когда сочту нужным. Да, Юра, один из твоих дружков
украл у меня сегодня дорогой одеколон, разбил антикварную пепельницу, и повредил
мамин портрет!… Очень дорогой, бесценный портрет! Так что он мне теперь вроде как
должен, и немало! Я могу свой счёт на него перевести, как у вас это принято… Но не
буду. А деньги я тебе отдам, как договорились, не ссы. Мне, Юра, очень теперь не
приятно иметь с тобой любые отношения и видеть твою физиономию. А сейчас мы
пойдём с тобой к твоим дружкам, и ты им дашь отбой, что бы у тебя, в первую очередь,
не было неприятностей!
Всё это время Юрий несколько растерянно слушал «должника», наконец, немного придя в
себя, спросил:
- Что, в ментовку стуканул?
- Какая разница, пошли. Всё очень сильно не в твою пользу, поверь мне, - спокойно
объяснил Рип.
Они направились к бару. Юрий отозвал из-за стола старых знакомых, что бы поведать об
отмене «операции». Разговор у них был тягучий и неприятный. Высокий отморозок начал
было угрожать Рипу.
- Ментовский стукачара, падла, я тебя урою!
- Юра, объясни своему товарищу, что он не прав, а я пойду, пожалуй. Это уже ваши дела, -
спокойно сказал он, и повернулся к выходу.
- Подожди-подожди, баклан! Тебя ещё никто не отпускал! – заверещал Лык.
«Потешься, милок, потешься покуда…» – подумал про себя Рип, продолжая невозмутимо
идти к выходу.
Он был практически спокоен. И не просто спокоен, напротив – свирепость кровожадного
быкавра в данный момент его даже забавляла. Ведь если, к примеру, сейчас случится
конфликт, врятли он сильно пострадает. А вот быка он уже приговорил, так что, получается,
ему сейчас угрожал покойник, кадавр. Если кому угодно, можно даже назвать это чудом! А
вы говорите Вуду!
Так, в общем-то, всё и завершилось, не считая мелких деталей. Никто больше не беспокоил
Рипа по данному вопросу, лишь Юрий несколько раз заходил, пытаясь сгладить последствия
неприятной истории.
Что-то, видимо, шевельнулось у него внутри! Он всё говорил про жену, что это, мол, она
его настропалила! Всё пилит и пилит за то, что такие деньги дал какому-то прохиндею! Что,
мол, забрать их надо быстрее любым способом, а иначе не видать родимых кровных
деньжат, как своих ушей. Обзывала простофилей, тюфяком, тюхтей, валенком… Нужно,
говорила, быть мужиком, а не тряпкой! И что если он деньги не заберёт, то она сама пойдёт,
и устроит этому Рипу!.. Видите ли, он самый умный нашёлся! Почему это мы помогать
кому-то должны? Нам-то, вон, ничего с неба не падает! А этих много всяких, на всех не
напасешься!.. И так далее, в том же духе.
Рип ему на это только и сказал:
- Бог тебе судья, Юра, дёшево ты продаешь хорошие человеческие отношения. Они ведь
дорогого стоят! Прощай, Юра. Больше не приходи. Долг я сам занесу. Здоровья и счастья
тебе и твоей жене! – закончил он свою речь, а заодно и отношения с бывшим знакомым.

Отец Рипа находился на лечении. Продвигалось оно как будто бы успешно, да и

остальные дела в семье, как говорится, «устаканились». Вечерами он «бомбил» на своей
«копейке», копил на отдачу всего долга. Оставалось, к счастью, уже не очень много.
В тот вечер он уже ехал домой, когда его машину тормознули трое. Было видно
невооружённым глазом, что клиенты пребывали в изрядном подпитии. Он бы, конечно, не
остановился, да вот заработок сегодня был совсем уж никудышный. Практически, даже
бензин не окупился.

63
- Шеф, к ипподрому! - промычал нетрезвый тип, - Не обидим!
- Садитесь, - согласился Рип, в то время, как трое пассажиров уже вваливались в салон.
Машина тронулась. На заднем сиденье шёл пьяный базар на типично маргинальном
жаргоне, т. е. матерщина, иногда разбавляемая словами из русско-тарабарского языка.
Обстановку усугублял запах перегара дешёвых сигарет, сивухи и несвежей одежды. Надо
сказать, что такие пассажиры были отнюдь не редкостью в Риповой работе, как и в работе
любого извозчика. Все по разному относились к подобному «совковому» менталитету. Что
касается Рипа, то такие издержки «производства» изрядно отбивали ему охоту к
теперешнему виду заработка. Он занимался этим только из-за жёсткой необходимости.
- Вот сюда сворачивай! – заорал один из жлобов, показывая на тёмный переулок.
- Мы же к ипподрому договорились! – удивился Рип.
- К какому ипподрому?! – замычал «бык».
- Ты чё, охуел, еблан! – заорали задние пассажиры.
- Ребята, вы сами мне сказали к ипподрому… Куда ехать-то? – спросил Рип, и
притормозил.
- Э-э, куда, ты чё, поехали! Извозчик, давай гони, пошёл! – орали жлобы.
Рип остановился.
- Ребята, выходите из машины, я вас не повезу, - попросил он.
- Ты чё, зёма?.. Зёма, ты не прав! Я вот тебе щас как не повезу! – зашипел на него главный.
- Ща тебе тут башку свернём, козёл, и сами кататься поедем! – заорали остальные.
- Пошёл, пошёл! – зашипел главный, и достал нож.
«Не-ет, ребята, пулемёт я вам не дам!» – подумал Рип с нарастающим злорадным
возбуждением.
Он резко схватил быка за руку и дал полный газ. Машина рванулась вперёд, а пассажиров,
соответственно, откинуло назад. Рип в одно мгновение нащупал замок на двери, и втопил
тормоз в пол, помогая предводителю впечататься лбом в стекло.
Резко открыв дверь, он выдернул ключи зажигания и забрал вывалившийся из руки
подонка нож. В машине стоял пьяный ор и ругань. Рип выскочил на улицу, и принялся по
одному доставать пассажиров. Не давая им опомниться, он их жестоко бил, понимая, что
если они возьмут верх, то могут запросто убить!
Жлобы видно не ожидали такого поворота событий, и сначала сильно растерялись. Один
из ублюдков схватился за дверной проём, а Рип, быстро сообразив, сломал ему дверью кисть.
- Ой-ой, блядь, о-ой! – завопил жлоб не своим голосом.
На остальных маргиналов это происшествие также произвело неизгладимое впечатление!
- Эй, парень, ты чего? – испуганно заблеял один из них.
Третий видно был покрепче, и сдаваться вовсе не собирался. Но у Рипа не было
намерения устраивать рыцарский поединок, поскольку таковых здесь просто не имелось в
наличии (ну может быть за исключением нашего героя). У него были совсем другие планы
на вечер. Быстро запрыгнув в машину, он завёл её, включив фары, и не мешкая, сбил обоих
боеспособных быкавров. Несильно сбил, так, больше для острастки. Затем, со свистом
развернув автомобиль, исчез в темноте. Только его и видели…

Никак не унималось проклятое Зло! Оно бесновалось, расходилось, росло. Рипу очень
хотелось прервать хоть одну из цепей злых событий, уберечь людей от посягательств
распоясавшихся ублюдков! Хотя, к слову сказать, сами эти люди не всегда проявляли к нему
участие, а порой были просто жестоки. В принципе он понимал, откуда растут корни этой
обывательской жестокости (взять, например, того же маленького мальчика, укушенного
пчелой, с его «плохим дядей»), но от этого ему было не легче.
Тут, недавно, ещё один интересный экземпляр попался. Рип ехал в метро, почти напротив
него сидел вполне приличный интеллигентный мужчина, рядом, справа женщина, которая
как заведённая, бесконечно копалась в своей сумке, а справа пан-профессор (так про себя

64
обозвал его Рип из-за аккуратной седой бороды с усами), активно и упорно жевавший
резинку, как будто она вот-вот должна была разжеваться. Рядом восседал крутой парень! Он
именно восседал, широко раздвинув коренастые ляжки, и бестолково занимая целых три
места!
« Этот или каратист, тренирующий растяжку, или у него яйца, как у слона! – издевательски
подумал Рип о дефектах воспитания пассажира, и отчего-то вздохнул.
На стенах красовалась реклама и схемы метрополитена, в углу спал пьяный маргинал или
бомж, растянувшись во всю длину сиденья вместе с грязными ботинками… По полу
перекатывалась пустая пивная бутылка, а кто-то с маниакальной настойчивостью громко
щёлкал смятой алюминиевой банкой из под пепси. Но особенно неприятно и грустно было
смотреть на стёкла вагона, старательно и густо исцарапанные тщеславными символами
новых изуверов. Стены «украшали» аэрозольные метки уайт нингеров, но эти-то хоть
стереть можно…
«Да, их бы энергию, да в мирных целях», - невесело подумал Рип.
Через одну остановку он начал замечать кое-какие странности в поведении сидящего
напротив пассажира: мужчина эмоционально рассуждал сам с собой, саркастически
посмеивался над окружающими, делал гротескные глубокомысленные гримасы и т. д. Рип,
поняв, что гражданин немного не в себе, постарался не обращать на него внимания. Но тут в
вагон вошли несколько военных, и юродивого вдруг понесло!
- Ать-два, ать-два! – внезапно прорвало его в полный голос, - Вот я и счастлив, ать-два! –
продолжал сумасшедший пассажир, - Как хорошо! Не нужно теперь ни думать, ни не
думать… А хочешь, вообще ничего не делай, пока не заставят… хи-хи, всё место какими-
нибудь другими вещами вместо этих!
Пассажиры начали обещать внимание на оратора-общественника, отрываясь от разговоров,
чтения, и щёлканья банкой.
- Красноморды, круглосиськи, кривоноги, хваторуки, быстропули, круглошины,
длиннопалки, больноиглы… А дикобразы иглами стреляют! Уй! Больно! Да они только
эти переставляют с места на место, и говорят, что так надо, а на деле… Нет, наверное
надо! Архинадо! – продолжал блаженный, сопровождая свою речь театральной
жестикуляцией и гримасами, - А может и не надо… А ну её, тьфу! – и он в сердцах
плюнул на пол.
Окружающие боязливо покосились на оратора, и на всякий случай отодвинулись
подальше, уплотнившись до предела. Военные же лишь время от времени посматривали на
него, стараясь держаться совершенно невозмутимо.
Кстати, у каждых дверей вагона наблюдался классический «синдром баранчика»
(изобретение Рипа. Кстати, одна из разновидностей баранчиков – люди-полипы, «казачки»,
каракаты, гуттаперчевые, и т. д., но об этом как-нибудь в другой раз): это когда у пассажиров
случаются поголовные клаустрофобии, и они бестолково набиваются у дверей полупустого
вагона, чуть ли не влезая друг другу на головы. Люди словно панически боятся, что больше
НИКОГДА (!) не сумеют выйти, и проездят в вагоне всю оставшуюся жизнь… А вообще –
обычный эгоизм. Но вернёмся к нашим баранам (шутка!), к нашему оратору.
- Ага, тут он снова вспомнил о чём-то! – вдохновенно продолжал оратор, то усиливая
голос, то переходя на полушепот или нездоровый смешок, - Вот и дерево то, или не то –
не помню! Но не это главное в жизни… А главное что, это каждый знает. И у него
пробежали мурашки по стене! Стена от этого чуть заметно потрескалась, и сыпнула
морозной штукатуркой… - произнёс он таинственно-заговорческим шёпотом.
Некоторые пассажиры сдержано хихикнули. Рипа это тоже начинало здорово забавлять. А
человек, тем временем, продолжал:
- Мажется! Кажется мажется… Ха, мажется кажется… Так и поэтом недолго стать, и он
стал и пошёл, куда глаза глядят. А глядели они в ту сторону, куда он смотрел!
В это время открылись двери, и вошёл новый народ. Сумасшедший не обращая внимания
ни на что, продолжал таинственный монолог, нешуточно войдя в раж.

65
- О-о, везде они, везде они! Кстати, такое совпадение бывает у незаурядных людей. У
больших ученых, полководцев, или сверхъестественных проманяков! Совпадение двух
совпадений! А ведь это к счастью! А если к счастью прибавить ещё и самое главное в
жизни, то, пожалуй, не только штукатурка осыплется, но и листья с деревьев! Но это уже
осень. ДДТ! Осенью вся природа горит разными красками… Я тоже хотел стать
пожарником, и делать золото из свинца… Но мне кто-то рас-советовал, потом ещё раз, и
ещё раз… Эх, раз, ещё раз, ещё много-много раз!..
- Мужчина, прекратите нести чушь, надоело уже слушать, честное слово! – возмутилась
одна из вновь вошедших пассажирок.
- Женщина, вы что, не видите, он не в себе, - объяснил ей мужчина.
- Какая мне разница, я что, должна с придурком в одном вагоне ехать? – не унималась
дама.
Мужчина ей начал чуть слышно объяснять, что это больной человек, что не надо так
реагировать, дама продолжала возмущаться, а оратор продолжал моноспектакль…
- Тын-тын-тын-тын, тын-тын-тын-тын, опа-а-а! Его ноги аж загудели, затряслись от
предчувствия пляски, зажигательного танца… Нет, зажигать, пожалуй, не стоит, да и не
чем. С тех пор, как бросил курить, нечем зажигать. А курить не стоит ни кому, а то
можно дать дубу раньше времени! Больно! Особенно дубу… Нет, если бы ещё был
женщиной – не так страшно, а тут, видно, ни мягкая пища не поможет, ни сладкое
предчувствие счастливой тяжести и постукивание ножкой в живот… Кстати, в живот не
так больно, как по яйцам!
Последняя фраза, сказанная с гротескно прочувствованным драматизмом, окончательно
пробила невозмутимые маски многих пассажиров, и они принялись беззвучно сотрясаться от
приступа смеха, с трудом удерживаясь от громкого хохота. Возмущавшаяся женщина,
брезгливо покосившись на всё это безобразие, подошла к дверям с неуёмным желанием
скорее покинуть этот театр абсурда!
- Но яйца, к счастью, это только птицы несут, а люди - живородящие! – горделиво
продолжал оракул, - Живородящие – это хорошо! Раз, и живо родил, быстро так… А чего
тянуть? Этим-то, бедным, ещё нести куда-то надо… И несут, да такую чушь
несусветную! Куры – однослово! Курица – не пица! – и сумасшедший закатился
первозданным мультяшным хохотом.
- Гос-с-споди, идиот! – прошипела дамочка.
Юродивый вдруг посмотрел на неё серьёзно, и заговорил скороговоркой:
- В Чумандынурских пещерах живут Чинчумандынурцы, и гонят чумандырь, густой такой,
наваристый, но, правда, с болезненным синеватым румянцем… Акын! А пускай, им и так
тяжело, но зато легче, чем тем, другим, которые переставляют! Хотя, как сказать… Те
переставят себе с места на место, и ВСЁ! – как отрубил больной философ, впившись
глазами в даму.
- Ой, мамочки! – испуганно прошептала женщина, словно её душа ушла в пятки…
В этот момент поезд остановился, двери открылись, и она, как ошпаренная, вылетела из
вагона, а юродивый, призадумавшись, продолжил:
- Эмерсон, эмбрион, Эйнштейн, Эпштейн, ауфидерзейн! Делай, что хочешь в остальное
время! А время – деньги! Это хорошо бы, если бы из часов деньги сыпались! Не
сыплются, я пробовал… Трас, тряс руками, а только даже и не взлетел! Орёл нашёлся!
Только пули свистят по степи, летят шальными соколами. Время лететь в жаркие страны,
осень чувствую… Вот так и сказали… А денег не прибавилось! Вот и шагаю – ать-два,
ать-два… Вспышка слева! На абордаж! Но пасаран! Прочь контрибьюшн и сатисфекшн!
Уж лучше так руками махать… Хоть и без толку, а всё же денег прибавляется! Сейчас вот
с места на место дверь передвинет, и опять руками махать… Ать-два, ать-два…
Поезд подъехал к следующей станции, двери открылись, и вдруг все военные вышли, а
сумасшедший замолчал, возобновив изначальные безумные манипуляции мимикой и
руками.

66
 Рип, как завороженный смотрел на него. Что это было, ведь сумасшедший не просто нёс
бессмысленную ахинею. В этой абракадабре явно присутствовала некая скрытая логика… И
закончил прямо перед выходом военных, а ведь они не готовились, так как стояли возле
дверей. Откуда он знал? Как он вообще стал таким, ведь видно, что человек получил
образование, не какой-нибудь лох. Неужели вот так общество может искалечить человека,
так пагубно повлиять на его психику, или может быть, в жизни что случилось, потрясение
какое-нибудь! На потрясения наша страна богата…
А ведь смотришь другой раз на иного толстокожего субъекта – ничего его не пробирает, всё
ни по чём! Нервы – канат! Такие люди мало загружают себя, как им кажется, ненужными
проблемами. А зачем? Есть специальные ведомства, которые разберутся, что к чему! Там,
поди, тоже, не дураки сидят…
Наверняка, думал Рип, такие люди или мало думали своими мозгами, или очень верили
газетам, радио и теле, или, скорее всего, сами были такими же жлобами, хамами и
эгоистами, как и беснующиеся подонки-изуверы, просто с возрастом они научились гораздо
лучше маскироваться под благопристойность… Постаревшие эгоисты… Возраст, как
мандат… Конечно, это относилось далеко не ко всем, но все же…

На одного из новоявленных «пациентов» у Рипа был особый «зуб». Никто не просил

незваного гостя зарабатывать себе на пироги. Но колхоз – дело добровольное, как
говориться. Это был тот самый «Клык», делегат Юрия, который испортил мамин портрет,
спёр одеколон и разбил хрустальную пепельницу.
«Клык» (на самом деле кличка быкавра-разбойника была «Лык», Рип просто тогда точно
не разобрал), сам того не зная, наконец, наступил на пресловутые судьбоносные «грабли»,
поставил не на ту лошадку и запустил механизм своего уничтожения. Но не просто
механизм! «Лыку» тоже дико повезло! Он нарвался на великого художника возмездия, на
вивисектора, на Пикассо смерти, на одного из гениев среди монстров, порождённых самим
обществом.
В каком то роде для «Лыка» это даже было честью по сравнению с «коллегами», которых
просто тупо отстреливали, взрывали и резали такие же среднестатистические бандюки, как и
он сам. Те же, кого коснулась метка Рипа, становились претендентами, прежде всего на
долгую память, а может даже на славу и бессмертие жертв изощрённого убийства. У них
вообще был редкий шанс стать легендами! Конечно, о первом «произведении искусства» к
сожалению или к счастью, врятли кто-нибудь когда-нибудь узнает, и, тем не менее…
И вот, как-то раз, Рип наведался в «Краба», послонялся там, посмотрел, что к чему, какая
публика… Ну публика была всё та же, что и во всех подобных заведениях совдепии, ничего
нового. Взял Рип себе крабового салата с кальмарами, морской капусты с майонезом и
фирменный коктейль. Сидит, ест, пьёт, по сторонам поглядывает, да всё слушает. Посидел
часик, и пошёл не спеша.
На выходе из зала за столом сидела компания. И Рип, среди прочих, узнал «Лыка». Тот был
увлечён общением, и Рипа, конечно же, не заметил, а может, если бы даже и увидел, скорее
бы всего не узнал. За несколько дней посещения заведения Рип понял, что «Лык» –
завсегдатай этой забегаловки. Там тусовалась целая компания начинающих разбойников в
чине шестёрок, и с пафосом авторитетов.
Подобная публика, мягко говоря, ему совсем не нравилась. Ну не нравилась, и всё! Ни
мужская часть шоблы, ни женская. Самцы были обыкновенно гоповато-урловатого склада
(быкавры), а девки или такие же жлобессы, или бляди мелкого пошиба. У Рипа была на них
на всех аллергия. Он испытывал огромное желание как-нибудь на досуге «пошалить» там, и
хорошенько «нахлобучить» отдельных типов. Сидя, бывало, на своей «нищенской» работе,
напротив сберкассы, он красочно представлял себе подобную развлекуху в баре – в лучших
традициях ковбойских вестернов!

67
 В своих занятиях «физкультурой и спортом» Рип достиг определённых успехов.
Фанатичная целеустремлённость резко повышала результативность, уровень мастерства и
изобретательности, точнее импровизационности. Больше всего он интересовался
быстротечным ведением боя, всеми опасными и смертельными точками на теле человека и
животных.
Сидя на «работе», он мысленно продолжал тренировки, вычисляя комбинации и
оптимальные серии ударов. Затем тут же, в голове, отрабатывал их, что бы не терять
времени. Надо сказать, что это ощутимо ускоряло процесс. А ещё Рип заметил, что
синтезируя и совмещая приёмы из различных стилей, наиболее удобные для применения в
уличной драке, он получил нечто очень похожее на «рукопашку» или Джит-кун-до Брюса
Ли.
Сначала он немного огорчился, что изобретал «велосипед», но затем остался очень
доволен своим результатом! Ведь это был стиль борьбы, который он сам вырастил в себе, и
который является теперь его органичной частью! Что может быть лучше для мастера?
Рип теперь никогда не упускал возможности отработать приёмы на практике. Улица
тренировала всё – технику, тактику, реакцию, рациональный расход сил, так как
обстоятельства могли меняться мгновенно. Свою трость он давно оставил, и больше не
прибегал к её услугам, но вместе с тем всегда охотно пользовался подручными средствами,
если того требовала обстановка.
Ему нужно было знать, как в случае смертельной опасности вывести противника из строя,
или уж в самом крайнем случае… Постепенно он привык смотреть на людей, как на
потенциальных жертв. Весовая категория и габариты враждебного объекта уходили на
десятый план. Поговорка «Большой шкаф громко падает» теперь очень хорошо отражала
отношение Рипа к противникам.
Очередным вечером, направляясь в «Краба», он взял с собой резиновую шапочку для
плавания, всякие забавные мелочи, и купленный недавно флакон дорогого французского
одеколона – такого же, как тот, украденный, что подарила мама. Рип, как обычно, уселся за
один из облюбованных столиков, и неспешно кушал, поглядывая время от времени на
компанию «Лыка».
Вот, наконец-то, «Лык» встал из-за стола, подошёл к бармену, перекинулся с ним
несколькими фразами и скрылся за дверью в туалет. Рип тут же встал, и тоже подошёл к
бармену. Он дал ему аудио кассету, попросив поставить её в магнитофон, а сам последовал
за разбойником.
«Лык» мочился в писсуар. На счастье Рипа в сортире больше никого не было. Он быстро,
ударом ладони в шею, вырубил «быка», затянул его в кабину, достал скотч из кармана куртки
и связал конечности «пациента». Примотав всё «это» к унитазу и трубе, он закрепил сверху
пузырёк с одеколоном и вставленной в него трубкой. Трубку Рип опустил к носу «Лыка», и
укрепил её в бинтовом тампоне, закрывающем рот. На голову бандита он одел
целлофановый пакет, при этом низ его завязывать не стал. В общем, воздух к «Лыку»
поступал, но дышать-то ему приходилось только концентрированными парами одеколона!
Прошло всего минуты три. За это время в туалет кто-то заходил, но Рип не особенно
осторожничал, да и подвыпившим посетителям было мало дела до того, кто там возится в
толчке. Может кто с девицей забавляется, мало ли… Рип привёл в действие своё устройство
и закрыл изнутри кабинку на шпингалет.
- Ну что, дружище, значит и всю семью ты мою ебал, и маму и папу, говоришь? Силён,
силён… Нехорошо врать, товарищч, не хорошо! Так-так, батенька, ну что ж, мне пожалуй
пора! Дела, знаете ли, дела! Привет родителям! – издевательски прошипел Рип, недобро
улыбнувшись на прощание.
После этого небольшого театрального монолога он быстро перелез в соседнюю кабину, и
как ни в чём не бывало, вышел обратно в зал. Кстати, узнать его было трудно, практически
невозможно: приклеенная бородка, усы и тёмные немодные очки типа «прощай молодость».

68
 В зале ничего не поменялось. Играла та же самая попса, что и обычно. Рип снова
подошел к стойке бара, и обратился к халдею:
- Я же просил кассету поставить, - произнёс он радостным голосом.
- Здесь такую музыку не любят! – самодовольно и надменно ответил бармен.
- У вас тут что, музон только для пидоров в почёте? – громко спросил Рип, - Поставь
нормальную музыку для нормальных людей, и выключи свои попсовые сопливые
страданья шимпанзе! – нарочито громко задевал Рип напыщенного халдея.
Делал он это намеренно. Перед заходом в туалет Рип специально дал бармену кассету с
тяжёлым роком, заранее зная, что посетители и практически все работники подобных
заведений терпеть не могут такую музыку. После выхода из туалета он, таким образом,
сделал вид, что недоволен барменом, не выполнившим его просьбу, и начал «мутить воду»,
собираясь, наконец, устроить народу представление под названием «Пляски святого Вита»!
Это ему нужно было для того, что бы занять дружков «Лыка», и на какое то время дать
«Лыку» испытать убийственное в прямом и переносном смысле наслаждение от лучшей
французской парфюмерии… Да и, если честно, очень хотелось наконец-то, просто
повеселиться!
- Слышь, мудило, ты чё бакланишь?! – раздался голос из-за знакомого стола.
- Ой, а кто это у нас такой красивый, такой приятный весь из себя дяденька разговаривает,
голос подаёт? – издевательским тоном спросил Рип, продолжая глядеть на бармена.
Из-за стола тем временем поднялись двое «бычков». Оставив на время своих «тёлочек»,
они неспешно направились к нему со свинцовой злобой в глазах.
- Слышь, - поманил Рип пальцем бармена.
Тот немного наклонился к нему, и Рип, схватив его рукой за шею, от души приложил
лицом о стойку, что бы не возникло жгучего желания позвонить в милицию. Тут же он
«вставил» свою левую ногу в пах первого «бычка» и лениво увернувшись от удара второго,
внутренним ребром ладони ударил его в кадык. Тот незамедлительно закашлял и захрипел, а
Рип, обхватив его голову рукой, слегка подпрыгнув, разбил лицо «пациента» о свою коленку,
добавив локтем «протрезвевшему» халдею.
- Говорил же, нос разобью! – издевательски сказал он кому-то из «красавцев», - А тебе,
дружок, шишку на лбу набью! Здоро-о-овую!.. – погрозил он пальцем первому
нападавшему, - Я дядя Стёпа-милиционер! Понял?
Тот, как раз, уже поднялся, и, видимо, собирался с особой жестокостью и цинизмом
расправиться с чужаком, ругаясь при этом страшно! Рип, не дожидаясь справедливого
возмездия, ради развлекухи «зарядил» ему с лёгкого прыжка «ёко» в голову. Его спарринг-
партнёр, не долго думая, оторвал свои ноги от пола, и, улетая от Рипа, забрал с собой стол с
закусками, девицами, а заодно и соседями, при этом всё разбив, видимо для форсу или
устрашения! Девицы же, как и положено, испуганно заорали дурными голосами! И пока еще
народ не сообразил, что к чему, злодей-хулиган в обличии Рипа быстренько сделал ноги.
Исчез.
«Поломался Буратино!» – только и подумал он.

Каждое утро нищий, как десятки, или даже сотни тысяч его коллег, просил милостыню.
Город жил своей жизнью, и все занимались своими делами. Все работали-зарабатывали, кто
рай, кто ад. Но все! Каждый своё!
Рип не знал, что зарабатывал он. Кто ж его знает? Он ещё не понял. Он искал. Но он был
на своей дороге и на своей территории -–там, куда его вытолкнула жизнь. И коле он оказался
здесь, то должен довести все дела до конца, все крупные дела, найти ответы на вопросы
жизни и смерти.
Один из вопросов был «Слабо?». И он принял этот вызов! Он сильно изменился с того
самого времени, как вышел на тропу войны, через некоторое время после того, как
похоронил брата. Он стал страшным для противника. Если раньше при встрече со злом он,

69
кроме ненависти испытывал ещё и неуверенность, а от этого своеобразный страх « а вдруг
не справлюсь?», то сейчас он, просто не торопясь, вычислял, каким из способов лучше и
быстрее расправиться с жертвой.
Он многому научился. Ещё, конечно, далеко не всему, но многому. Главный принцип Рип
почерпнул у Брюса Ли, а тот, в свою очередь, из восточных единоборств. Принцип гласил:
«В бою нужно применять все доступные средства, которые помогут победе над
противником!».
А ведь Рип сейчас жил, почти как дикие животные. Взять, к примеру, того же воробья. Он
хоть и маленький, почти игрушечный, но каждую минуту его жизни идёт настоящая опасная
борьба за существование в этом жестоком мире. Посмотрите на уличных животных: каждый
миг для любого из них может оказаться последним. Хамы-жлобы травят на них своих
откормленных «вепрей», которым не куда девать силы, потому, что им разве только клизму
из колбасы не ставят. Травят так, ради забавы, для тренировки своего зверя (и зверя в себе за
одно).
Редко кто из прохожих заступится за собаку или кошку. Жители улиц надеются только на
себя. И чем ближе к дикой природе, тем всё серьёзнее и мудрее. Тут без шуток! Один
неверный неосторожный шаг – и смерть! Неправильно оценил силу противника – смерть.
Растения и животные – один закон джунглей: выживает сильнейший умом и мышцами! Но
никто просто так (кроме людей) не убивает! Животные убивают или противника, который
покушается на их жизнь, или добычу, что бы не умереть с голоду.
Рип наблюдал за дикой природой, учился у неё и восхищался ею. Он потихоньку начал
понимать мироощущение животных, начал стараться смотреть на мир их глазами, влезать в
их шкуру. Чем больше он врастал в философию джунглей, тем меньше уважал
«аквариумных» жителей – людишек и их питомцев. Он иногда сравнивал их с комнатными
плошечными растениями, которые по жизни пытаются выдавать себя за дикие и мудрые
лесные деревья… А эти их тявкающие приложения-продолжения, загадившие все дворы,
окрестности, а иногда и подъезды…
Маленькая ложь, самогипноз, сознательная иллюзия – вот те кирпичики, из которых
состоит фундамент парниковой реальности. Обитатели «аквариумов» вызывали у Рипа
ассоциации с жалкой клоунадой, претендующей на статус жизни – не больше, не меньше!
Они так держались за свои выдуманные мирки, так боялись что-то поменять, что довели
каждый день своей жизни до точной копии предыдущего. Да что там день… Каждый миг
этого дня!
Каждый «аквариус» закрывался в своей оболочке, зорко охранял её, и трепетно лелеял.
Лицемерие, жажда хлеба и зрелищ, жажда какого-нибудь «спектакля», лучше всего
кровавого (но только за пределами своего «аквариума»), жажда грязного шумного скандала,
лучше всего замешанного на сексе (кстати, вот живой пример - жирный заголовок на первой
газетной полосе «СЕКС СКАНДАЛ НА РТР»)! Жажда! Что бы внести хоть какую-то
иллюзорную живость в своё «аквариумное» болото… А ну их к чёрту…

Рип теперь знал в лицо всех обитателей сберкассы, всех её работников и «работников». К
сожалению пока тех, кого он искал, среди них не было. Но он терпеливо ждал. Он всё
пытался вспомнить лицо того быкавра, который его окликнул в момент передачи денег. Вот-
вот, казалось Рипу, он нащупает в памяти уголок, где скрывается разгадка мучительной
ассоциации, тайны за семью замками, но…
И вот как-то раз, хмурым деньком, он, наконец, увидел знакомое лицо. Оно, это лицо, сразу
вызвало в нём неприятное чувство, ядовитый привкус того злополучного дня. Рип буквально
вцепился глазами в этого типа, что бы уже не расставаться с ним никогда, до самой смерти!
Тип этот то разговаривал с «коллегами», то ходил туда-сюда, то, как казалось, бесцельно
отирался. Иногда к нему подходили люди и о чём-то шептались. Через полчаса наблюдения
Рип точно был уверен в том, кто это. Нет, это был не предмет его мучительных

70
воспоминаний, но зато это уже был реальный ключик к разгадке всего ребуса. Это был тот
самый продавец валютной «куклы». Он узнал его!
Рип собрал всю мелочь с газеты, встал, и перешёл на другое место. У сберкассы пока не
было заметного движения. Он быстро сгонял в свой тайник, переоделся и снова вернулся в
окрестности его наблюдательной позиции. Кидалы, к счастью были на месте, и он спокойно
следил за ними издалека.
Часа через два наблюдаемый объект отвалил. Рип пошёл за ним. После долгих блужданий
по улицам и другим злачным местам, тип со своим «хвостом» пришел, видимо домой. По
крайней мере, он зашёл в подъезд, поднялся на третий этаж, открыл дверь ключом и вошёл в
квартиру. Рип не спеша поднялся выше, а затем спустился, и, запомнив адрес, поехал домой
с хорошим настроением. Наконец-то его долгое безрезультатное сидение на улице
стронулось с мёртвой точки. Первого он вычислил!
Подходя к дому, Рип встретил старого знакомого. Это был известный в городе кабацкий
музыкант Сергей Шерстянник.
- Привет, старик! – первым радостно поздоровался Сергей.
- Привет, Серж! – ответил, улыбаясь Рип, с удовольствием протягивая руку.
- Как жизнь-то, рассказывай, - спросил Серёга.
- Нормалёк, идёт потихоньку, - ответил Рип, - а у тебя какие пироги?
- Да тоже ничего, - ответил Серж.
- Как с работой? – поинтересовался Рип.
- Да ты знаешь, просто невозможно стало, идиотизм какой-то! – возмущённо ответил
музыкант.
Видно Рип наступил на больной мозоль.
- А что такое? – удивился Рип.
- В кабаке вообще сейчас невозможно стало работать! Вообще охренели! Такой быдляк!
Сейчас же туда ходит всякая шантрапа. Не рестораны, а забегаловки. Ташниловки просто
какие-то. Вся братва местная. Как вечер – они там! Беспредел полный. Что хотят, то и
творят… И ведь «шестёрки» же одни сопливые, одна понтяра! Но зато гонора и понтов,
как у авторитетов! Нет, Рип, раньше народ разный был, но, как ни как, и порядок тоже
был. Рестораны в пивняки не превращались! – говорил Серёга с досадой в голосе.
Рип слушал его с большим интересом, а тот всё продолжал – видно наболевшая тема и
возможность поделиться выплёскивались из него с обидой, горечью и возмущением.
- Вот недавно приходит один фраер с «соской», посидели немного за пустым столом с
двумя огурцами и ста граммами. Встаёт он, и ко мне. Заказывает песню. Я ему говорю –
двадцатник, а он мне: «Да ты знаешь, кто я!.. Я крутой! Я никому не плочу!». Я ему – ну
не плати… И стою себе, отдыхаю. Он опять – сыграйте, мол, жалко что ли, всё равно
стоите, не играете. Я ему – двадцатник. Он обиделся, сел за стол. Ну, мы, конечно, играем
программу – старые и новые хиты, ну сам знаешь, попсу голимую мы не играем. А в
углу, за столиком, сидел солидный такой мужичёк с дамой. Так вот они пошли к выходу,
он ко мне подходит, даёт соточку и говорит: «Спасибо, было очень приятно вас
послушать!». И ушли. Тут снова этот, на понтах подгребает – пальцы веером, и опять за
своё: «Слышь, ну ты чё, для крутых пацанов, типа, в натуре, играть будешь?». А я ему
говорю – вон видел мужик пошёл, так вот он мне ничего не заказывал, а просто так
подошёл, и отблагодарил! Просто так! Вот он – крутой… И пауза… И продолжаю, что
будем, мол, считать, что он за тебя тоже заплатил. Заиграли мы его лоховскую песню. Он
состроил такой ебальник, как будто готов был меня сожрать! Потом начал танцевать со
своей «тёлкой», что-то ей втирал по ходу дела, какой он тут, видимо, крутой и
уважаемый, наверное. Они танцевали, а он всё на меня косился жутко недовольно… Как
же, опустил я его… Фраер голожопый! – возмущался Серый.
- Да, каких клоунов только нет! – согласился с ним Рип.
- Крутой! – ухмылялся Сергей, - таких «крутых» на базаре пучками по пять копеек сотня…
крутой!

71
- Да-а, - соглашался Рип.
- Но это «семечки»! – продолжал Серёга, - Тут, например, ещё покруче отморозки
приходят. Подходит тут один сосунок, и говорит: «Играйте мне весь вечер, я гуляю!». Я
ему – такса. Он мне – Ща вам будет такса! Уходит к своим, потом все возвращаются,
обступают нас, и начинают: «Мы тебя, баклан, лабухи ебучие… Да мы из вас… Да ты
щас в окно!». Понтуются, петухи гамбургские, как индюки. А этот, первый, всё пиджак
оттопыривает, ну вроде как у него там «ствол», во внутреннем кармане. «Ща мы тебе тут
весь твой граммофон разобьём об тыкву!» – вот такие у нас каландросы! Как в такой
обстановке работать? Эта шантрапа всех нормальных музыкантов из кабаков уже
повыжила! Сидят там, как в пивнухах – без музыки, грязь, вонь, как жарким летом в
деревенском пивняке. В общем не мёд сейчас, - подытожил Сергей.
- И что, никто их не гоняет?! – удивился Рип.
- А кто их будет гонять? – ответил Сергей вопросом, - Ментам, оно надо? С этой рвани
много не поимеешь, только возня, да вонь одна. Старые воры, не знаю, о чём думают, и
где они вообще? Порядок наводить не кому! Не знаю, поживём – увидим.
- И что же, терпеть этот быдляк?.. – возмутился Рип.
- А что делать? Ну дам я в морду кому-нибудь… Я же там каждый день. Если меня сразу
не убьют, на следующий день придут - отморозки, шпана. Тут какая ситуация… Да из
меня и драчун, конечно - как из дыни самовар, как из снега грелка. Скоро уйдём от туда.
Надоело. Заработка всё равно почти никакого. Надо опять или за «бугор» в кабак, или на
пароход. Не пропадём! – весело завершил свой рассказ Серёга.
- А в каком ты сейчас кабаке? – спросил Рип.
- В «Узорах», кроме понедельника. Заходи в гости, правда, конечно от ресторана теперь
только одно название, - ответил Сергей.
- Спасибо, может заскочу как-нибудь, - поблагодарил его Рип.
- Ну ладно, давай, старик, я побежал, скоро на работу! - попрощался Серж, и пошёл на
остановку.
- Пока, удачи! – ответил Рип.
«Да-а! Ну, козлы! – думал он про себя, - Везде беспредел, никому ничего не надо! Каждый
сам за себя, и менты тоже за себя! А кому же за людей? Кто же будет быдло на место
ставить? Оно же всё борзеет и борзеет! Не разберёшь… Когда тает снег – на кладбище
проступают кресты…»
Мысли Рипа прервала неожиданная встреча со старой знакомой.
- Идёшь, и не видишь! – услышал он весёлый женский голос.
- Ой, привет, Ленка! – обрадовался девушке Рип.
- Привет-привет-приветик! – прострекотала она, - Куда путь держишь? – жизнерадостно
спросила девушка.
- Никуда. Так, домой уже иду, - ответил он.
- Я вот тоже никуда, за сигаретами в смысле топаю. Не хочешь за компанию прогуляться?
Поболтаем, а? – спросила Ленка
- Пойдём, прошвырнёмся, - бодро согласился Рип.
- Как живёшь-поживаешь? – спросила она, когда они пошли к ближайшему киоску.
- Нормально. Хорошо поживаю, - ответил он.
- Прям так и хорошо? Все не хорошо, а ты хорошо… Научил бы! – шутила неунывающая
Ленка.
Она не скрывала, что рада встрече с Рипом. Ему тоже было очень приятно.
- А чего мне сделается? Жив-здоров – и на том спасибо. Мне много не надо. Остальное
сам заработаю! - бодро отвечал он.
- Ух, ты какой! Молодец! Да и мы тоже не лыком шиты! – продолжала весело стрекотать
девушка.

72
 Болтали о том, о сём, купили сигарет, немного погуляли и дошли до её дома. Рипу совсем
не хотелось расставаться со старой знакомой. Она тоже, как видно, испытывала подобное
желание.
- Ты сейчас занят? – спросила она.
- Нет. Говорю же – домой иду, - ответил он.
- Может ко мне зайдём, чаю попьём, посидим ещё, поболтаем… Давно ведь не виделись, -
предложила Лена.
Действительно, они не виделись больше года, наверное, или даже больше. Во всяком
случае, Ленка успела как-то поменяться, превратиться в привлекательную девушку. Рип с
любопытством смотрел на неё. Перед ним стояло какое-то чудо. Вроде бы это была та же
самая Ленка, а вроде и не та… На её предложение заглянуть в гости он с радостью
согласился. И вот они зашли в квартиру. Он разулся, и прошёл в её комнату, Ленка - следом
за ним. На её столике был выставлен полный арсенал маникюрно-парфюмерной галереи!
Она заметила его улыбку:
- А меня вчера морочило-морочило, я взяла, и ногти тёмным лаком накрасила. А сегодня
мрачнуха как напала, ужас, грустно, кошмар какой-то! И я вот цветочки на ногтях
нарисовала, сразу веселее стало… Хочешь посмотреть фотки, как я на курорте отдыхала?
– предложила она.
- Давай сюда фотки, посмотрим, - согласился Рип, не преставая удивляться
неисчерпаемым женским контрастам.
Она достала толстый альбомчик, села на диван, раскрыла его, и стала комментировать
каждую фотографию. Рип уселся рядом, и начал с интересом разглядывать картинки.
Сначала он слушал, как Ленка рассказывает, где и с кем она на каждой фотке, но потом
увлёкся изображением и почти не слышал её, только кивал головой да улыбался. Он
подумал, что это хорошая идея, с просмотром фотоальбома, потому, что с фотографий на
него смотрела стройная и очень соблазнительная девушка, пожалуй, самая привлекательная
изо всех, кто там был! Он с удовольствием рассматривал её тело и всё такое…
- Да, очень аппетитная девчонка тут, на снимках! – сделал он ей комплимент.
- Ладно тебе! - засмущалась она, - Где же я тут аппетитная, нашёл тоже, болтаешь…
- Где-где, да везде, во всех местах аппетитная! А что, Лен, небось, от мужиков отбою не
было! – подзадоривал её Рип.
- Так уж прямо и не было, - кокетничала она.
- Ух, Ленка, сейчас додразнишься! – шутил Рип.
- Ой-ой-ой, какие мы страшные! И что же будет? – продолжала кокетливую игру девушка.
- Красная шапочка, сейчас я тебя съем! – шутливо зашипел он.
- Прям так и съешь?… - тихо прошептала Ленка.
- Съе-е-ем! – прошипел он в ответ, и подался вперёд.
- Не ешь меня, серый волк… - томно прошептала девушка, подставляя ему губы…
Да, он уже давно не видел её. Она заметно повзрослела. Рип, уставший от постоянного
железного режима, стрессов и проблем, быстро опьянел от особого женского запаха, от этого
терпкого, кружащего голову очаровательного, волшебного и опасного аромата. Он не стал
разводить долгих канителей, и сдался…
Она очень чувственно стонала под ним, грациозно и страстно работая красивым телом. Он
ощущал под собой её набухшие соски, упругие груди и сладкие, ненасытные губы… Ленка
расходилась с каждым мгновением! Её стоны усиливались вместе с волшебным ритмом
движения жаждущего наслаждений женского тела! Стоны теперь начали срываться на
томные сладострастные крики. Своими крутыми бёдрами Ленка ритмично подбрасывала
его, а затем жадно насаживалась всем горячим существом, хищно и похотливо, как дикая
амазонка! Она закидывала руки куда-то кверху, выгибала шею, упираясь головой в диван,
извивалась змеёй, хрипела, закатывала глаза, словно собираясь умереть от плотской агонии,
пронзающей её ненасытное начало!

73
 О да, Рип не знал её такой! Видно за всё время, что он её не видел, в ней произошли очень
большие перемены! Как видно, ей очень нравилось заниматься сексом, нравилось до
самозабвения, и она времени зря не теряла! Напротив – тратила его с большой пользой! Да,
несмотря на свой молодой возраст, она знала толк в любовных забавах, и чувствовала себя,
как рыба в воде. Ленка отдавалась сексу серьёзно: видно было, что для неё это больше, чем
забава – это талант! Каким же мастером в плотских усладах должен быть её ухажер, что бы
она не искала новых приключений?..
Очень яркое зрелище повзрослевшей девушки и её неимоверного темперамента произвели
на Рипа неизгладимое и роковое впечатление! Он очень быстро испытал сильнейший
оргазм! Ленка, казалось, не заметила этого, и продолжала биться под ним в своём
сексуально-шаманском экстазе! Несколько очумевший Рип осторожно встал с неё.
- Ты что, уже всё? – удивилась она, придя в себя, и обнаружив, что между её
раздвинутыми ногами, и на ней самой никого, почему-то нет!
- Да… - растерянно ответил он.
- А почему так быстро? – огорчилась она.
- Вот так… - смутился Рип.
Ему захотелось провалиться сквозь землю, ведь одним из самых больших обломов для
него было не удовлетворить женщину!!! Тогда уже ничего и долго не могло поднять его
настроение, пока он не исправлял неприятный казус. Рип не был героем-любовником, он всё
больше тренировался в спортивном зале, но женский пол на него, в общем-то, не жаловался.
Единственным казусом были не очень частые сексуальные приключения, а так как он был
натурой темпераментной и горячей, то мог слишком быстро «перегреться и закипеть»…
- Да ладно тебе! Я сейчас, подожди секунду, - снова, как ни в чём не бывало прострекотала
Ленка, быстро встала, и не одеваясь, на цыпочках, не забывая при этом вилять красивой
попой, выбежала из комнаты.
Через несколько секунд в ванной зажурчала вода. Минут через пять она вернулась в
комнату ещё более бодрая и радостная! А Рип сидел на диване и тупо смотрел в пол.
- Мальчик расстроился, - сказала она весело и одновременно нежно.
Он пожал плечами.
- Да? Ой, господи ты боже мой, какая ерунда! Тути-фрути… Ну что ты! Из-за чего, я то
вон какая довольная! Ри-и-пушка, ну ты что, не рад меня видеть? Ну, Рип, Ну давай,
очнись! Давай-давай-давай! – принялась она тормошить ухажёра.
- Ты что, Лен! Как это я не рад?! – заулыбался Рип, пытаясь стряхнуть с себя эту дурацкую
предательскую скованность, а девушка уже в это время тараторила своё.
- Как же хочется сейчас плюхнуться в море, и плавать, загорать, греться на солнышке! Как
я люблю море! Рип, поедем с тобой на море, поедем, а, Рип? – и она обняла его сзади за
шею, прижавшись нежной грудью к мужской спине.
Рипу от этого прикосновения снова стало уютно и спокойно, и он начал гладить её руки
ладонями. Ленка щебетала ещё что-то, поглаживая его по красивой мускулистой груди,
волосам и животу. Её рука незаметно добралась до… и принялась нежно ласкать свою
желанную находку, а затем и хулиганить!..
… Она снова стояла на четвереньках, а Рип, как-то особенно, по животному, неистово и дико
ублажал её сзади. Он работал, как дизельный мотор, всаживая свой раскалённый поршень в
её пылающий, отполированный и хорошо смазанный цилиндр. Позы менялись одна за
другой! Образ девчонки очень быстро стирался в его полупьяном сознании, и Рип видел
теперь перед собой настоящую молодую красивую женщину – страстную, горячую,
темпераментную до умопомрачения, и решительную! Она так двигалась, так стонала, что у
него срывало «крышу»! Их постельное безумство продолжалось до утра. Наконец они оба
насладились до сыта, и Рип, вдруг вспомнив, что никого из домашних не предупредил,
быстро засобирался домой. Обуваясь в коридоре, он мимоходом, поглядев на зеркало,
рассказал Ленке короткий анекдот: «Мы сегодня не отразимы! – сказали вампиры, стоя
перед зеркалом, и рассмеялись!», - весело закончил он.

74
 Ленка видимо уже ничего не соображала, так как была полностью удовлетворённой,
уставшей, и буквально засыпала на глазах. Она просто туповато улыбнулась для приличия,
сказала: «Пока…», чмокнула губами воздух, изобразив поцелуй, и закрыла за ним дверь.

Он спал до обеда, а затем, приняв холодный душ и легко позавтракав, снова отправился к
сберкассе. День выдался пасмурный. Глаз ничего не веселило. Всё вокруг отдавало осенней
тяжёлой скукой - и народ у сберкассы, до изжоги надоевший Рипу, и какие-то посеревшие
дома, машины и удивительно одинаково одетые прохожие… Бывает же так! Скука смертная,
никакого разнообразия.
Рипу уже не терпелось поскорее вычислить тех, с кем работал злополучный продавец.
Слава Богу, хоть его то он нашёл. Плохо, что лиц остальных подонков он не помнил, а то
может быть уже давно бы обнаружил. Теперь приходилось полагаться на свою интуицию и
Божье проведение! Хотя, если бы он вновь увидел громилу, спросившего «Кому платишь?»,
то наверняка бы вспомнил.
Потянув за кончик ниточки, Рип жаждал продолжения, но как назло, ничего не
происходило. Ещё три дня Рип провёл около банка в томительном ожидании. Ничего!
- Стоп! – вдруг осенило его, - Гораздо же проще проследить за моим объявившимся
«дружком», чем я буду здесь сидеть в засаде, высматривая неизвестно кого и неизвестно
сколько времени.
«Дружка» Рипу сразу найти не удалось. Его то ли не было дома, то ли он сменил график
работы, то ли хрен его знает что. Короче говоря, Рип уже подумал сварганить какую-нибудь
липовую повестку, наклеить усов, бровей, носов каких побольше, и занести её к нему домой.
Нетерпение съедало его живьем. Он всё-таки поднялся на этаж к продавцу, и, как
школьник, позвонил в дверь. После чего буквально взлетел по ступенькам выше и краем
глаза впился в объект. За дверью не слышалось никаких звуков, там было нестерпимо тихо.
Никто не шаркал по полу комнатными тапочками, не щёлкал замком, ну ничего!
Рип вздохнул с досадой, и начал спускаться. И в этот момент абсолютно неожиданно, в
полной тишине, открылась дверь! Он совершенно оторопел, даже испугался, как
нашкодивший пацан. На его счастье из дверного проёма показалась девушка.
- Вы звонили? Вам кого? – спросила она приятным голосом.
- Хозяина нет? – буркнул Рип первое, что пришло в голову (на удачу в голову пришло не
самое глупое).
- Женьки что ли? – с удивлённой насмешкой спросила она, и снова усмехнулась, - Хозяин
тоже нашёлся!.. Вечером он будет, если опять дела не случатся. Он ведь деловой, просто
жуть, - чуть насмешливо продолжала она.
- А во сколько лучше зайти? – поинтересовался Рип.
- Ну, может часов в 10 или 11. А так, кто его знает, - ответила она.
- Спасибо, я тогда зайду, - поблагодарил он девушку.
- Заходите, - безразлично сказала она и закрыла дверь.
Рип пришёл к девяти, и, усевшись на дальнюю лавочку, начал будто бы читать книгу,
одним глазом наблюдая за подъездом.
Около подъезда росли две ели. Эти ели несли на себе, к своему несчастью, один из
уродливых знаков общения с совкозаврами – у них не было верхушек… Видимо какие-то
ушлые и ловкие (как они наверняка сами о себе думают) жлобы спилили их на новый год
что бы поставить у себя дома, или в подарок своим зазнобам, а то, может, вообще – пропить!
И не в дамёк этим существам, что так поступают только вандалы, изуверы-лишенцы, не
имеющие ни племени, ни родства, не уважающие родную природу, чужой труд и
окружающих. Эх!.. А деревья всё равно жалко…
Рип сидел и осматривал местный ландшафт. Недалеко от него стоял щит для объявлений
дворовой администрации. На нём был приклеен лист бумаги с единственным предложением,
напечатанном большими буквами «ВО ДВОРЕ ПРОСЬБА НЕ СОРИТЬ!». Причём предлог
«НЕ» кто-то аккуратно вырезал, скорее всего, бритвой. Остальная часть поверхности щита

75
содержала информацию о духовном мире и кругозоре местных аборигенов. Центральное
место экспозиции занимал трёхбуквенный символ маргинального колосса, а вокруг него
разворачивалась целая палитра людских характеров и судеб, как например: «стас - дурак»,
«жанна – блядь», «Х+П=ЛЮБОВЬ», «юля – шалава», и т. д.
Иногда Рип вставал и прогуливался, что бы не торчать всё время на одном месте. Уже было
десять минут одиннадцатого, а Женьки всё не было. Рип прокручивал в голове различные
варианты дальнейших действий, но они его не впечатляли. Иногда бывает, что прямо всё
сразу сочиняется, и выстраивается в логичную цепочку, всё, в один момент, как озарение! А
иной раз ничего не лезет в голову несколько дней подряд, хоть застрелись! Рип очень не
любил такие дни. Сегодня, видимо, как раз был один из них.
«Ну дождусь я его сейчас, - рассуждал он, - ну удостоверюсь, что завтра он пойдёт от сюда
по делам, ну приду завтра, прохожу с ним целый день, а вдруг он ни с кем не встретится! А
если это не его квартира, и его я тут тоже не скоро встречу? Всё – полная херня!»
Взвесив в голове ещё кое-какие детали, Рип вдруг наткнулся на неплохую мысль!
«Рискну! Риск – дело благородное!» – твёрдо решил он.
Встав и осмотревшись, он обошёл вокруг дома – ни с какой стороны к дому никто не
продвигался. Тогда, быстро зайдя в подъезд, он поднялся и позвонил в Женькину квартиру.
- Сейчас! – отозвался знакомый женский голос, - Женька, ты?
Открылась дверь.
- Хозяин дома? – спросил Рип у девушки.
- Хозяин… - опять усмехнулась она, - Да нет ещё. Может вообще сегодня не придёт.
Поздно уже, а его всё нет. Дела, понимаешь ли, всё у них какие-то там.
- Чёрт, что же делать? – посетовал Рип, изобразив озабоченное лицо, - А как с ним можно
связаться, дело-то срочное!
- Как? Ну домой ему позвоните. У меня просто телефона нет, всё обещают скоро
поставить, сами знаете, как у нас обычно… - поясняла она, странно поглядывая на него,
да и интонация её голоса как-то изменилась.
- Да-да… Да, точно, всё вот так у нас… Ой, А знаете, точно, сейчас вот только… – он
медленно полез в задний карман, и тут же изобразил разочарование.
- Чёрт, я же книжку-то записную посеял полгода назад! – вздохнул он, - Полжизни
телефонов, кучу знакомых растерял!
- Да вы не волнуйтесь, я вам скажу его номер, - тепло улыбаясь, успокоила его девушка, -
Подумаешь, проблема какая!
Рип, глядя на неё, начал чувствовать совсем незапланированное и нарастающее влечение к
обаятельной незнакомке! Девушка была приятной наружности, с прямыми русыми
волосами, чувственными губами и пикантной родинкой над ними с правой стороны. Он бы
не обратил на неё внимания (как мужчина), если бы интуитивно не уловил исходящих от неё
лёгких флюидов интереса к нему. Рип начал быстро соображать, как бы перевести разговор
на другую, более перспективную тему.
- Ой, вы знаете… Простите ради Бога, у вас не будет ручки? – спросил он бархатным
голосом.
- Ой, да что вы, конечно-конечно! – ответила девушка, стараясь подчеркнуть мягкой
интонацией, своё расположение к молодому человеку, и ушла в квартиру, оставив дверь
открытой.
- Красная пойдёт? – спросила она из комнаты.
- Да какая разница, господи! – ответил ей Рип, забыв про осторожность.
Из комнаты в коридор вышла хозяйка квартиры. Походка её еле заметно поменялась, и
стала волнующей. Во всяком случае, Рипу так показалось. Девушка ещё не прошла коридор,
и Рип, по наскоро придуманному плану, обратился к ней с другой просьбой.
- Простите ещё раз, прямо неудобно! У вас водички можно попросить… попить… - робко
сказал он.

76
- Ой, да, пожалуйста, пройдите сюда, что вы там стоите, - радушно согласилась она, - а
может чаю хотите?
«Оп! – обрадовано подумал Рип, - девушка, похоже, сама не прочь, что бы я задержался. А,
будь что будет!»
- А вы знаете, я не откажусь. На телевидении весь день, как белка в колесе, репортажи,
интервью, корреспонденции, как говорится… - закинул он экспромтом придуманную
наживку.
- А вы что, на телевидении работаете? – спросила девушка, приятно удивившись.
- Да, - ответил ей Рип уставшим голосом, и, пытаясь изобразить, что, мол, работа как
работа – не лучше и не хуже любой другой.
- Ой, как интересно! – обрадовалась девушка, закрывая за ним дверь, - Да вы садитесь, я
сейчас чаю сделаю, - пригласила она его на кухню.
- Ой, огромное спасибо! Так упашешся за весь день – ноги гудят, голова гудит, сам
гудишь… - не успел закончить он, как его перебила девушка.
- Как паровоз! – засмеялась она.
- Точно, как паровоз! – поддержал её Рип.
- Ой, извините, - смутилась она.
- Это вы меня извините, надоел уже! Ввалился, вот теперь чаем меня пои! – подыгрывал
он ей.
- Ой, Господи, да что вы такое говорите! Вот сейчас посидим, чаю попьём, а там глядишь
и «хозяин», как вы говорите, объявится, - успокоила она гостя, - хотя поздно уже, не
придёт наверное, ну да ничего, чайку попьёте. Вон, весь день на ногах! - рассуждала она,
- А что у вас интересного на телевидении! Ой, телефон-то запишите, вот ручка, - она
протянула ему ручку, и он записал Женькин телефон на спичечном коробке.
- Как у вас уютно, всё так со вкусом! Сразу чувствуется рука женщины в доме, - говорил
Рип комплименты хозяйке.
- Правда? Спасибо! – засмущалась девушка.
- Такой вкусный чай, - тихо сказал он, - давно не пил такого необыкновенного чая,
приготовленного такой волшебной хозяйкой, - продолжал он тихим бархатным голосом.
- А ваша что же, - так же тихо спросила девушка, нежно глядя ему в глаза.
- А что моя?.. Моя судьба – мачеха, - неопределённо ответил он, и бережно положил свою
ладонь сверху её.
Она, было, хотела убрать свою руку, но Рип легонько придержал её, особо не настаивая…
Девушка не стала возражать, и послушно оставила руку на месте. Взгляды их встретились, в
них было написано всё! Гость и хозяйка отдали себя в руки судьбы…
Он целовал её тут же, на кухне, одной рукой забравшись под халат, и стягивая тонкие
трусики.
- Подожди, - остановила его девушка, встала и сняла тонкую кружевную ленточку,
выполнявшую роль этих самых трусиков, - Пойдём! – Позвала она его за собой,
направляясь в комнату.
Хозяйка квартиры в сексе была не такая темпераментная, как поразившая недавно Рипа
повзрослевшая Ленка. Но у неё было своё милое очарование! Она не извивалась под своим
партнёром, словно змея, напротив, вела себя кротко, и, вместе с тем, томно, как бы
наслаждаясь его властью над собой. Новоявленные любовники прямо в одежде завалились
на диван, не в силах больше сдерживаться. Она даже не расстегнула халата. Рип сам задрал
его, разложив покорную хозяйку на большом диване, и вошёл в неё! Всем своим видом она,
казалось, говорила ему: «На, бери меня, и делай со мной всё, что хочешь!». И ему было
диковинно от этого, ведь он даже не знал, как её зовут!
Несмотря на свою псевдофрегидность, она, почему то жутко заводила Рипа! Ему
действительно захотелось вытворять с ней всевозможные «чудеса». И он вытворял, а она
покорно подчинялась «диктатору», испытывая от утончённого унижения свой астральный
оргазм.

77
 Хозяйка пробудила в нём совершенно немыслимые сексуальные возможности. Вот уже
третий час без остановок, перерывов и даже лёгких передышек, Рип с яростью неутолимого
агрессора таранил давно и добровольно раскрытые врата рая… Их плоть, казалось,
превратилась в одну сплошную, возбуждённую до предела, эрогенную зону! Каждый
кусочек тела чувственно пульсировал наэлектризованной неоновой плазмой, и был готов к
дикому оргазму от малейшего прикосновения. Девушка продолжала удивлять его! Её манера
поведения во время полового акта напоминала Рипу грацию змеи, гипнотизирующей свою
жертву. У неё не было взрывных перемен темперамента, она томно, медленно, но в то же
время с явной бушующей стихией эмоций внутри истекающего соком тела постоянно
держала партнёра в пике возбуждения! Доведённый почти до наркотического транса, Рип
готовился разрядиться неимоверным, космическим оргазмом, как вдруг в дверь позвонили!..
- Кто это! – встревожено спросил он.
- Не знаю! Неужели Женька? Не может быть… Сколько времени?.. Второй час…
Господи… Кто там? – громко спросила она, вставая с дивана.
За дверью молчали. Она подошла на цыпочках к двери, посмотрела в глазок и испуганно
закрыв рот рукой, также тихо вернулась в комнату.
- Там Женька! – сообщила она Рипу шёпотом с таким паническим выражением лица, как
будто за дверью стоял сам Сатана!
- Да ладно, не волнуйся ты. Где у тебя балкон? – спокойно спросил Рип.
- А, щас… А как же ты? Третий этаж! – шептала она, находясь в дикой панике.
- Да ладно, ерунда. Ты ему скажи, волновалась, мол, не спала, и всё такое, что, мол,
заходил кто-то, спрашивал. Поняла? – проинструктировал её Рип, подойдя к балкону, а
тем временем снова зазвонил звонок, только уже более настойчиво, не прерываясь!
- Ну всё, пока! - прошептал он, - Не горюй, всё будет хорошо! Иди открывай… И
успокойся! – сказал он, приготовившись перелезать через перила.
Девушка пошла открывать дверь, а он уже занёс ногу над перилами, как вдруг к подъезду
подъехал милицейский ГАЗик, и остановился.
- Бли-и-ин, только этого не хватало! – подумал обалдевший от такого сюрприза герой
любовник.
Из машины вышли два милиционера, закурили, и о чём-то разговаривая, обошли свою
машину, постучав по колёсам и заглянув под капот.
- Уровень масла посмотри, - посоветовал один другому.
- А чё его смотреть? – ответил другой.
- Новую машину когда получать? Что там отрядный говорит? – слышался разговор снизу.
Но внимание Рипа отвлекли голоса из квартиры! Женька вошёл, и что-то рассказывал
своей девушке. По голосу было слышно, что он сегодня с дружками слегка выпил.
«Ё-ё-ё! Одни сюрпризы! Блин, она же не знает, что я не слез! А вдруг он на балкон
попрётся!» – словно молнией, пронзила Рипа мысль.
Он присел и затаился. Вдруг послышались шаги. Рип вжался в угол. На балкон вышел
Женька!
- О-о-о, класс, - потянулся «хозяин», немного покачиваясь.
«Всё, пиздец, приплыли, любовник хренов!» – с досадой подумал Рип.
- А чё тут менты делают? – еле слышно, сам у себя спросил Женька, и вышел с балкона,
чудом не заметив Рипа.
- Слышь, Ко, а чё тут менты делают? – Спросил он у девушки, как-то по странному к ней
обратившись.
- Я не видела ментов, не знаю, - ответила ему Ко.
- А вон, во дворе машина стоит. Я на балкон вышел, а они там, около подъезда, целая
мусарня приехала! - объяснял ей Женька, - Иди посмотри.
- Женя, иди ешь, я тебе всё подогрела, и яичницу пожарила, - пригласила его девушка
поужинать на кухню.

78
 В это время Рип услышал звук стартёра, а следом и работу автомобильного двигателя! Для
него в эти мгновения, казавшиеся часами, не было ничего радостнее и приятнее, чем звуки
ожившей машины! Он осторожно посмотрел вниз – милицейский ГАЗик уезжал!
- Ес! – радостно прошипел он, и, осмотревшись, перелез через перила балкона, - Ничто не
вечно под луной, даже место под солнцем…
Благополучно очутившись внизу, он чуть не сплясал от радости, но сдержался. Отлично!
Дело было сделано, да ещё какое дело! Рип резко вырос в своих глазах, хотя конечно, всех
этих глупостей можно было и не совершать, но зато какая девочка!.. Да и Женёк получил
небольшую сдачу. Какой он сегодня будет красивый спать - на белой подушке, с рогами!
Загляденье!
«А вот зато ещё и телефончик у меня теперь его имеется! Зачастил я с девчонками… Нужно
поубавить пыл, а то точно на неприятности нарвусь! Как пить дать! Все беды через баб! Всё,
надо завязывать с «десертом»! – рассуждал он, удаляясь от места своих сегодняшних
невероятных приключений, - Ёлки, а почему же он позвонил, у него же ключ есть?! –
осенило Рипа! – Ну, дела!.. Хотя, может по пьяни?»

С утра пораньше Рип уже дежурил у дома Женьки, вернее, его девушки со странным
прозвищем «Ко». Его «копейка» стояла на нужной дистанции, не привлекая внимания. Он
обратил внимание на вывеску какого-то, видимо частного заведения: «Стоматологическая
клиника «КАРИЕС» – гласила вывеска.
- Офигеть! – прошептал обескураженный Рип, - Это всё равно, что онкодиспансер назвать
«Метастаза»… Ну, совки!.. Театр абсурда, гениально!
Около одиннадцати ожидаемый объект вышел из подъезда, и пошёл к дороге. Рип
осторожно следовал за ним. Женька поймал машину, и поехал в направлении центра города.
Рип следом.
Объект вышел у бара «Мальвина», и Рип припарковался неподалёку. Объект зашёл в бар,
и Рип туда же. Объект сел за столик, и что-то заказал, по-свойски общаясь с официантом.
Ему быстро принесли заказ. Рип тоже взял чаю с пироженными, и стал завтракать.
Было очень приятно ощущать внутри себя разливающееся тепло от сладкого напитка, и
вспоминать вчерашнее приключение, а особенно волшебную Ко… Он с удовольствием
наслаждался и отдыхал. Узнать его было нельзя. Большой нос, усищи и бакенбарды явили на
свет нового человека-призрака, у которого были свои мысли на этот счёт.
Скоро компания объекта увеличилась до двух человек. Пришёл ещё один, гораздо
здоровее Женьки. Он тоже заказал завтрак. Они беседовали о чём-то, обсуждали, смеялись
или ехидно хихикали. Но вот, не спеша покончив с едой, расплатились и вышли. Рип следил
за ними через окно бара.
«Сейчас поймают «тачку», надо успеть, не упустить их!» - подумал он.
Но они и не думали ловить машину, а, наоборот, неторопливо направились вдоль улицы.
Рипу всё равно пришлось сесть в свою «копейку», и время от времени сокращать
расстояние до объектов.
Вскоре компания очутилась у ювелирного магазина. Там тоже тусовались подобные типы.
К двум приятелям подошли ещё двое. Скучковавшись вчетвером, они что-то обсудили, затем
разошлись поодиночке, и каждый начал свою «охоту». Рип потянулся, и, расслабившись,
приготовился к долгому ожиданию.
В это время к одному из объектов подошла женщина, и что-то спросила. Тот участливо
выслушал её, и пошёл к своим дружкам, а она тем временем ждала. Все четверо зашли в
магазин. Затем этот тип подошёл к ней обратно, что-то сказал, и они вдвоём отошли за угол.
Рип понял – считают деньги! Остальные двое уже «пасли» жертву, а наводчик, оставив её на
продавца, не спеша пошёл прочь.

79
 Смекнув, что к чему, Рип решил ехать за наводчиком. Тот, как ни странно, несмотря на
кажущуюся неторопливость, удалялся довольно быстро. Не успел наводчик скрыться из
виду, как у «кидал» случилась плановая заварушка. Все разбежались в разные стороны.
Женщина осталась на месте испуганная и растерянная, но, немного придя в себя, быстро
сунула пачку в сумку, и почти бегом поспешила убраться как можно дальше от этого места.
Бедняга, знала бы она, что за пачку всучили ей продавцы!
Рип неплохо научился распутывать некоторые ребусы, именно по этому он не стал
гоняться на машине за убегающими ублюдками, а следовал именно за наводчиком. Все
вместе взятые кореша, на его удивление оказались глупее, чем он ожидал.
Наводчик пришёл в тот же самый бар «Мальвина», в котором Рип был не так давно, а
минут через пятнадцать удачливая четвёрка была в полном сборе. Неподалёку, за столиком
сидел и наш герой. Теперь у него был нос картошкой, усы, как у Гитлера, а под правым
глазом большая родинка. Куртка и рубашка тоже были другие, вдобавок он картавил на
еврейский манер, громко подзывая официанта.
- Пгинесите, пожалуйста, меню! - вежливо попросил он.
- Меню на стойке бара, - ответил официант.
- Чёгт знает, что! - пробормотал персонаж Рипа, подойдя к стойке.
Это были, конечно же, они! Рип сразу узнал их, ведь среди них был и тот тип с очень
неприятно-знакомым лицом, которое Рип никак не мог идентифицировать! Нашего героя
передёрнуло от живого созерцания такого скопления подонков. Он представил, как они вот
так же веселились, когда «обули» его. Но тогда куш у них был королевский! С сегодняшней
женщиной, например, всё произошло уж очень быстро. Взяли они, наверное, долларов сто,
может двести, хотя, кто знает, какие там были купюры!
Он взял меню, и сел за стол. В это время один из «кидал» встал из-за своего стола,
посмотрел по сторонам, и направился к Рипу.
«Это ещё что?» – настороженно подумал он.
Бугай подошёл прямо к его столику.
- Огонь есть? – произнёс он манерно низким голосом почти неслышно.
- Что? – нарочито акцентируя букву «Ч», неприятным резким козлетоном спросил Рип-
оборотень.
- Прикурить, - небрежно пояснил быкавр.
- Кугить вгедно! – опять противно и картаво протрещал Рип, - Не кугю, и вам не советую!
- Вот клоун… Задрота, - прошипел объект, направляясь к бармену.
«Да, скотина, насчет клоуна ты прав, ох как прав!» – подумал Рип.
Он тихо облегчённо вздохнул. В его гениальный план никак не входило преждевременное
общение с героями своего триллера. Никак нельзя было спугнуть «птичек» раньше времени!

Рипу пришлось неделю путешествовать с компанией, что бы все их адреса были в его
картотеке. Обстоятельства вынуждали нашего героя просить отсрочки выплаты долга у
знакомых, так как все эти опасные дела отнимали слишком много времени и сил. За
исключением ранее случившегося инцидента с Юрием, все остальные кредиторы отнеслись
к его просьбе с пониманием, и просили не беспокоиться.
- Да что ты, побойся Бога, дорогой… Не волнуйся, сколько надо, столько и подождём. Не
голодаем, крыша над головой есть, латать её не надо, и т. д. Ничего, ничего, не волнуйся!
Не последний кусок хлеба доедаем… – примерно такие слова он слышал от друзей и
знакомых.
«Что же такое, - думал он, - Прямо парадокс! Все друзья и знакомые – нормальные,
добродушные люди, а на улицах народ иной раз готов глотки друг другу грызть! Или только
мне так повезло, непонятно, а может?..» – рассуждал и думал он по этому поводу.
Так как дела его скорбные только начинались, он решил пару-тройку дней передохнуть
перед трудной работой. Приятным бархатным вечером Рип прогуливался по центру города.

80
Он очень любил его улицы, особенно в такое время суток. И город действительно был
красивым.
Близилась осень, но деревья стояли ещё совсем зелёные, а свет вечерних фонарей
придавал им совсем свежий, почти майский вид. Воздух же, напротив, уже бодрил и
напоминал о кончающемся лете. Рипу нравилась такая прохладная свежесть, ведь он дружил
с холодом. За долгое время упорных тренировок он достаточно закалил и тело и душу, так
как в экстремальные моменты своей непростой жизни надеяться ему было не на кого. Он
просто никого не посвящал в свои дела. По началу Рип очень даже хотел поделиться
планами с приятелями, организовать такую вот группу «вольных дровосеков». Но
справедливо, как ему казалось, предвидя, что дальше разговоров дело не двинется, он решил
не тешить себя сказочными иллюзиями. К тому же не к чему была лишняя болтовня.
Нельзя сказать, что так вот просто он отказался от соблазна создать творческий союз
народных мстителей. Его какое-то время так и подмывало увлечь друзей своей мрачной
игрой, так уж устроен человек. Например, ему очень хотелось рассказать им о происшествии
на автобусной остановке, когда он со своей клюкой в одиночку уработал нескольких
гопников. Прямо, как в сказке – семерых одним ударом!
Вот тогда-то он первый раз по настоящему почувствовал сладкий запах соблазна силы и
власти, реальную возможность быть Победителем, лидером, принимающим решения ! Но
это только в первые моменты эйфории. Потом всё быстро вернулось в правильное русло. Род
занятий, выбранный Рипом, жёстко корректировал его мысли и действия, ведь когда он вдруг
начинал переоценивать свои возможности - сразу же получал астральный урок. Всё это
постоянно учило его быть собранным, экономить силы для непредвиденного появления ещё
более сильного противника! Да… Ничто так не подводит, как успех!
Но вот, когда Рип отправил Олехана на «брачное ложе», он действительно оценил всю
полезность своей скрытности - на все сто! Во что бы превратилась его и без того
неспокойная жизнь, не будь он уверен, что о ночном приключении никто больше не знает.
Он бы, наверное, начал шарахаться от каждого звонка в дверь, и от телефона заодно. Хотя,
кто знает? Дело-то его правое, да и Рип был не из робкого десятка. И, тем не менее…
Бережёного Бог бережёт!
Единственный, но крупный прокол случился у него с одеколоном! До Рипа это дошло не
сразу, а когда дошло, его аж в пот бросило! Ведь если бы дружки «Лыка» знали, что их
«браток» взял у него дома подарок матери, они быстро бы вычислили убийцу, и он, наверное
бы, даже не понял, как оказался в могиле. Но пока Бог миловал, времени-то прошло
предостаточно для того, что бы тайное стало явным, вроде бы… Во всяком случае, Рипу всё
равно ничего не оставалось, кроме надежды на лучшее. Только через несколько лет при
случайной встрече с Юрием, тот ехидно скажет:
- Кстати, а ведь одного из твоих знакомых в том самом баре замочили, не слышал?
- Ты о чём? – сухо спросит Рип.
- В духах захлебнулся, бедняга! – снова съехидничает Юрий, - А следом и ещё кое-какие
интересные вещи случились…
- Ты теперь страшные сказки рассказываешь? – спросит сквозь зубы Рип.
- Да я ничего… Так, к слову… Я ведь зла не держу, я не такой гордый, как ты, я ведь… -
неприятно будет стелить Юрка.
Рип не даст ему договорить. Он посмотрит на него так, что тот запнётся на полуслове, а
Рип пойдёт прочь, думая про себя:
«Дурак ты, дурак и есть! Ведь я ж тебе сейчас запросто башку скрутить мог за такие
разговоры, и концы в воду! Идиот!»
Уйти-то, Рип уйдёт, но ему вовсе не понравится Юркина, совсем не безобидная болтовня,
ведь какая гарантия теперь…
«На всё воля Бога! – решит он тогда, - Но, на Бога надейся, и сам не плошай!»

81
 А сейчас Рип шагал по улицам центра города, и наслаждался свободой, отдыхом и даже
людьми! Удивительно, но сегодня ему казалось, что вокруг меньше ругаются матом,
харкаются, плюются, не обзывают друг друга, а наоборот – улыбаются!
Вот ещё что интересно: с тех пор, как он стал, грубо говоря, убийцей, и люди для него, в
определённом смысле, были потенциальными жертвами, которых он мог при желании, в
любое мгновение лишить жизни, вокруг него почти не стало происходить разного рода
«бычьего хамства». Быкавры словно интуитивно чувствовали опасность, исходящую от него.
Как-то, пару раз, возникали инциденты – один в трамвае, а другой опять на пресловутой
остановке общественного транспорта, но, правда, не на той.
Вообще же он давно не обращал внимания на трусоватые оскорбительные выкрики из-под
тишка кучкующихся жлобов. Для него они были всё равно, что тупые дворняги… Нет, к
дворнягам он относился с уважением, и вовсе они не тупые! Но всё равно, собака лает –
ветер носит. Вот также и жлобы…
На остановке «бычили» двое экземпляров. Они просто громко разговаривали, и грязно
матерились. Мужчины (вернее, лица мужского пола), как обычно, молчали. Молчал пока и
Рип. Первой не выдержала женщина:
- Молодые люди, может прекратите материться?! – укоризненно попросила она.
Жлобы демонстративно не обратили на неё ни какого внимания, мол, они тут – хозяева
жизни, а им какая то блоха что-то пищит.
- Молодые люди… - начала она снова, не получив ответа.
- Тебе чё? – надменно и чванливо спросил один из них, уставший, видимо, от собственной
крутости.
Не успела женщина открыть рта, как другой добавил:
- Тётка, ты уймись, уймись!
- Да как вы… - возмутилась она.
- Хамите, ребята, - спокойно сделал им замечание Рип.
- У тебя чё, проблемы? – стали наезжать они теперь на него.
- Не, ребят, это у вас, - спокойно ответил Рип.
- Тебе причёска не мешает?! – угрожающе спросили они, разворачиваясь к нему.
- Ребят, вы что, из кукольного театра, да? – спросил Рип.
- Чё? Из какого театра, еблан? Ты чё тут волну гонишь, клоун? – зашипел один из них.
«Вот орки-то!» – подумал Рип, а в слух сказал, - Да ты уж так не волнуйся, сеньор-помидор!
Жлобы двинулись на него.
- Парень, не оговаривайся ты с ними, вишь они какие! – запереживала за него одна из
женщин.
- Спокойно, мамаша, без дров на зиму не останетесь! – весело успокоил её Рип с супер
оптимистичным видом героя фильма «Маска».
Рип вошел в свою роль и хотел продолжения спектакля!
- Стоп! – резко приказал он надвигающимся на него быдлаврам.
- Чё ты стопкаешь? – зарычали жлобы, - Я те ща стопну!
- Ближе нельзя – высокое напряжение! – весело предупредил он.
- Ну, блядь!.. – ринулся на него первый, и тут же схлопотал ногой в пах, да так, что его
согнуло и сложило!
- Буратино поломался! – констатировал факт Рип.
На второго он просто посмотрел, посмотрел ему в глаза. И тот отступил.
- Ты чё, вообще что ли? Шуток не понимаешь?.. – покрутил он пальцем у виска, подойдя к
раненому товарищу.
- Нет, я ждать должен, когда вы меня в ШУТКУ разукрасите! Хотя, я бы конечно
подождал, но!.. Ведь я же не из кукольного театра «Тридцать три подзатыльника»! –
радостно шутил Рип, - Меня туда ещё не приняли, я ещё маленький! А вы, ребята, не
шалите, не надо, а то у меня гранаты не той системы! – объяснил он, погрозив

82
 напоследок пальцем, и уехал в подошедшем троллейбусе, а остановка некоторое время
так и стояла оторопевшей.
- Ненормальный, психический какой-то! – удивлённо произнёс жлоб.
Кто-то даже помогал товарищу раненого быдлавра посадить пострадавшего. Но никто не
ругался на гада-драчуна, пошалившего с бугаями, и никто не жалел пострадавших.
Про случай в трамвае даже рассказывать не интересно. Там было всё гораздо короче, и
обошлось лёгким «тумаком» в челюсть. Аргумент оказался вполне убедительным, и все
разошлись просветлёнными, умиротворёнными, с хорошим, даже бодрым расположением
духа!
Вот и сейчас Рип прогуливался, вдыхал полной грудью бодрящую свежесть, и любовался
вечерним городом.
- Серёжка! – услышал он взволнованный женский голос, не обратив на него внимания.
- Серёга! – позвала девушка уже близко сзади, и кто-то дёрнул его за руку.
Он обернулся. Перед ним стояла счастливая Натаха из «одиннадцатого».
«Мир тесен!» – подумал он с досадой, хотя Натаха ему нравилась, а сейчас была просто
неотразима, но встреча с ней, в общем-то, ничего особенно хорошего не сулила.
- Наташка, ты от куда? – бодро спросил Рип, пока ещё не понимая, как себя вести.
- Ты куда пропал, Серёга? Почему ты не заходишь?! – затараторила она, - Я ведь тебя
ждала, ждала…
Рип усилием воли поспешно приводил себя в здравомыслящее состояние рассудка.
- Наташ, я только сегодня вернулся, представляешь! Только сегодня! А тут бац, и ты! Ну,
дела! Только вернулся… А завтра, блин, опять уезжать… - сказал он с досадой.
- Куда тебе опять уезжать, зачем, Серёжка? Что ты всё выдумываешь?! Как же так, зачем…
Зачем ты только это письмо написал?… Толку-то… - обречённо лепетала она, надув
пухлые губки.
- Зачем, зачем?.. Куда, куда?.. Да всё туда же… - вздохнул Рип, махнув рукой и нахмурив
брови.
- Что ты сочиняешь? Куда туда же? А я как же? Ты чего, Серёга? – обиделась девушка, - Я
тебя только нашла…
- Чего-чего, если бы… Сочиняешь… Да меня самого утомили все эти дела. Но никто,
Наташка, ничего за меня, да и за тебя тоже делать не будет, запомни это! – не соврал ей
Рип.
- Серёж, а пойдём погуляем! - с искренней надеждой предложила она.
- А ты же, вроде не одна, - сказал Рип, указывая на компанию, ожидавшую её неподалёку.
- Да ну их! – махнула она рукой, - Я с тобой хочу.
- Наташ! – позвал её парень из компании.
- Наташка, ну сколько тебя ждать? – прокричали ей нетерпеливые подруги, но она снова
отмахнулась от них.
- Видишь, зовут, - сказал Рип.
- Ну и что… Пойдём, погуляем, - снова предложила она, не обращая внимания ни на
компанию, ни на слова Рипа.
- Пошли, - легко согласился он, посмотрев в сторону ожидавших её друзей.
- Ты куда? – заволновались подруги.
- В далёкие года! – не впопад ответила счастливая Наташка, чуть обернувшись в их
сторону.
Они прогуляли весь вечер, посидели в кафе. Рипу и хотелось с ней побыть, и не хотелось
лишний раз рисковать. Уж очень всё это было чревато разнообразными сюрпризами. Тем
временем Натаха продолжала радостно щебетать и рассказывать ему разные «важные»
новости про себя, про подруг, которых он не знал, и про знакомых.
Как обычно, рассказывала она про всякие женские «безделушки», рассказывала, как всегда
очень эмоционально и в захлёб. Он, улыбаясь, слушал её и одновременно рассматривал.

83
 То короткое время, которое они провели вместе, как-то незаметно сроднило его с этой
девушкой. Что-то сближало их души, хотя и были они такими разными. А может это ему
только казалось? Может быть, Наташка была просто очень рада встрече с ним, и этим самым
подкупала и согревала его изголодавшуюся по теплу душу. Как мало нужно человеку для
кусочка счастья, думал он. А может это и не мало вовсе! Ведь это ни за какие деньги,
наверное, не купишь, это от сердца идёт! От сердца и души!
Рип любовался Наташкой. Что-то такое в ней было, что-то непонятное, неуловимое - в
глазах, движениях, манере разговаривать. Она излучала особый женский магнетизм,
инстинктивный шарм, исходящий откуда-то из глубокой генетической памяти, видавшей
лесные заповедные чащобы, дурманящий густой аромат болотных трав, бурлящее на
закопченном очаге никому не ведомое зелье, толстые рукописные книги с пожелтевшими от
древности листами!.. А может, наоборот, это были картины королевских балов, закулисных
интриг, или дурманящие опиумным маревом скрытые в гипнотическом полумраке порочные
бордели ядовитых, но зовущих горячей похотью притонов… Никто не знал, что хранили её
многочисленные тайные канцелярии хитроумно сплетённых, микроскопических спиралек…
Хоть и росла она среди «бычья», а всё равно была слеплена из другого теста. Несомненно,
что среда обитания имела сильное влияние на неё, как и на любого другого. Человеку
свойственно приспосабливаться, свыкаться с обстоятельствами, хотя бы временно. Но видно
было, что при малейшей возникшей возможности Наташка начала тянуться к теплу и свету,
которые разглядела в Рипе. А что уж касается остальных женских прелестей, то Господь не
только не обделил её, но напротив, выдал с лихвой, ничем не обидев девушку!
- Ой, ужас просто! Сегодня с утра ни одной минуточки свободной не было. Вся закрутилась-
завертелась, как белка в колесе! – щебетала она, - Сначала глаза красила, потом губы, а
потом, Серёжка, представляешь!.. Хи-хи!.. Два часа не могла решить, какие трусики одеть!
Ужас! Ты, небось, конечно, думаешь, что это ерунда! Ага-ага!… Ничего вы в этом не
понимаете! А Маринка такой отпадный лак для ногтей купила! Отпа-ад полнейший! Сейчас
маникюр можно сделать – закачаешься… Хоть, конечно же, и осень на носу, опять дожди
пойдут, тоска… Я так солнышко люблю и лето. Летом хорошо, не то, что зимой. А на пляже
класс позагорать, поваляться. У нас этим летом все девчонки, как с ума посходили! Диеты
там всякие, журналы модные, ага!.. Представляешь – голова кругом! – тараторила Наташка,
не переставая удивлять Рипа неожиданными поворотами парадоксальной женской логики.
- Вот, представляешь новость, Олехан тут пропал! – продолжала она доклад по последним
новостям, окончательно возвратив размечтавшегося Рипа к действительности.
- Какой Олехан? – спросил он, как будто не понимая, о ком речь.
- Ну я тебе его показывала как-то. Он у нас в районе крутым считался. Пропал куда-то, ни
слуха, ни духа, как сквозь землю провалился! Бывает же такое! Уже и в розыск подали.
Да он, честно говоря, давно уже нарывался, очень крутым себя считал! Непонятно, как
он ещё до сих пор дожил-то? Если честно, - не унималась Наташка, - такой мудак был,
хоть про покойников и нельзя плохо… А, всё равно никто его добрым словом не
вспомнит, если только такие же мудаки! Он одному по пьяни кишки из живота вырезал,
представляешь! За то, что тот с его подругой был вроде бы. А он с ней и правда не был,
это Олехану дружки его напели, за то, что она кому-то там из них не дала!
Представляешь, козлы! Ну он её тоже отпиздил, ужас! А сам-то, знаешь, сколько
девчёнок обидел – ужас! Настоящий зверюга, как только такие рождаются?! Мне даже и
не жалко его, если с ним что случилось. Даже как-то спокойней без него стало. Драк
меньше, дышать легче. А то как напьётся – вообще, такая скотина! Бывают же такие
уроды на свете! – возмущалась девушка.
У Рипа отлегло от сердца! Значит, напрасно он мучился на другой день после «свадьбы»
Олехана. Снял Господь тяжесть с его души. Слава тебе, Господи, спасибо!
- А может он женился? – задумчиво предположил Рип, подумав о том, что… собаке
собачья смерть!

84
«А ведь я, в общем-то, мог бы, в принципе, и без Натахи его разыскать! Всё же, практически,
известно было, - подумал он, - Мог, да не мог. Видно так надо было. Вот и Наташка, какая
красивая да радостная рядом сидит лопочет. А ведь каких она может красивых детишек
родить…»
- На ком женился? – не поняла Наташка, отвлекая его от бесконечных мыслей.
- Ну не знаю… - очнулся Рип, - На невесте! - непонятно ответил он, - Ладно, Бог с ним,
поломался Буратино, и дело с концом! Я и не знал-то его. Это тебе интересно, а для меня
что… Видишь, сама говоришь – нехороший человек, так что о нём теперь, тем более, что
сгинул, - закрыл он тему.
- Какой ещё Буратино-то? Серёга, я тебе про Олехана рассказываю! – удивилась девушка.
- Наташ, ну ты меня как будто не слышишь! Про какого Олехана, чёрт с ним, с этим твоим,
как его там… - сказал Рип, сделав вид, что ему надоела эта тема.
- Ты меня вообще слушаешь? – обиделась она, надув губки, - А то я только к тебе всё
пристаю, каждое слово из тебя вытягиваю. Не виделись сколько! Хоть бы поцеловал
бы… Не буду больше тебя целовать, и приставать тоже… Буратино нашёлся…
«Ну народ, ну, бабы! – подумал он, - Ты ей про Фому, она тебе про Ерёму!.. Да ещё я и
Буратино!»
- Наташка, да ну их всех на фиг! Давай выпьем чего-нибудь. Ведь правда, столько не
виделись! Не обижайся, ну пожалуйста, Наташ, ну Натулька, ну… Ну прости, я тебя
честно слушал, просто в башке всякая белиберда вдобавок ко всему крутится, -
оправдывался Рип, потому, что сейчас это был оптимальный способ быстро выровнять
ситуацию, - Ну дай, я тебя поцелую, ну Наташ, Натуля…
Закончив болтовню, он нежно чмокнул её, и девушка быстро оттаяла. Они взяли по
вкусному коктейлю, и продолжили приятный разговор. Вечер подходил к концу.
- Ну что, Наташка, я тебя сегодня провожаю? – спросил Рип.
- Что, уже? – огорчилась она.
- Наташ, а кафе-то ведь закрывается! - объяснил он ей.
- Серёж, а что у тебя за дела? Может, ты мне расскажешь, а я тебе помогу, а? А ты не
уезжай… – с надеждой предложила она.
- Хорошая ты девчонка, Наташка, - тепло и грустно улыбнулся Рип.
- Хорошая… Хороших так… Так не делают! – еле слышно произнесла она.
- Может быть всё ещё наладится… наладится… «Наладчик» так говорил, царство ему
небесное…- сказал он будто самому себе, вспомнив о чём-то, - Не вешай нос, Наташка-
промокашка! Ты очень хорошая, поверь мне!
«А она и вправду хорошая девчонка, - подумал он, - просто искала, да не находила. Не там
искала? А где ей было искать? А она ведь такая нежная, отзывчивая. Она бы, наверное, с
радостью всегда любила одного, только одного… А ею просто пользовались! Конечно, она
позволяла, но ведь… Странные люди существа, особенно подростки. Жестокие!»
Машина везла их в Наташкин район. Девушка прижалась к нему, и всё время лезла
целоваться, а он боялся. Он ведь знал, что так не честно. Сердце его сжималось и оттаивало.
Оно ведь у него почти уже зачерствело, как думал он, покрылось твёрдой коростой,
бесповоротно покрылось…
Он ведь сам старался не расслабляться. Жестокий мир не прощал слабостей, и Рип,
ощущая своё очерствение вместе с нарастающей жестокостью, был доволен этими
факторами. Он превращался в невозмутимого монстра-отшельника, но пока ещё только
превращался. Ещё оставались просветы в его панцире, и душа, увидев через них свет другой
души, начала прорываться наружу!
В безлюдном дворе девушка больше не стала себя сдерживать. Шепча ему страстные,
горячие слова, она принялась безудержно его целовать, направляя руки Рипа в нужные
места. Незаметно они очутились на последнем этаже подъезда, и Наташка, расстегнув ему
брюки, лихорадочно оголилась сама…

85
 …Она с трудом сдерживала разрывающие её красивую грудь стоны! Парочка жадно
занималась любовью…
- Я люблю тебя, я не могу без тебя, мне плохо… О-о-о, - стонала девушка.
Оргазмы трясли её один за другим! Рип тоже отдался страсти, и не хотел сейчас думать ни
о чём - только они вдвоём здесь и сейчас! Вот и на него накатилась эта невыносимо сладкая
волна, накрывая с головой, не давая опомниться! Наташка почувствовала приближение его
оргазма, и крепко схватила Рипа руками, прижав к себе!
- Кончай в меня! – прошептала она.
- Что, сегодня можно? – спросил он.
- Я так хочу, не бойся, прошу тебя! – шептала она страстно.
Рипу с трудом удалось вовремя выйти из неё. Он, конечно же, всё понял, вернее, сначала
интуитивно догадался, и решил не делать того, о чём просила девушка, хотя в кафе у него,
непонятно почему, мелькали кое-какие мысли… Наташка сразу сникла.
- Ладно, иди! – сказала она с обидой.
- Ты что, Натаха, что с тобой? – удивился Рип, догадываясь, в чём дело.
- Всё, иди, и не приходи больше! – бросила раздражённо девушка.
Он без лишних слов небрежно поправил одежду, и пошёл в низ.
- Серёж! – неожиданно позвала она.
Рип приостановился.
- Серёжка, если ты… ну если… Если ты придёшь когда-нибудь, я буду рада!.. Я буду тебя
ждать, Серёжка, - тихо сказала она.
Рип ничего не ответил. Он быстро начал спускаться вниз. Ни к чему было всё это. Он
усилием воли снова плотнее захлопнул свой «панцирь», стараясь не выпускать из него
чувства, и, стараясь не дать сентиментальную слабинку. А Натаха тихо рыдала там же, на
последнем этаже – полуголая, растрёпанная, рыдала, уткнувшись в холодную подъездную
стену.

На следующий день Рип прогуливался около центрального входа гостиницы «Прага». На

нём висел большой фотоаппарат, лицо скрывалось под приклеенной бородой с усами, а нос
вообще был чужой!
Стильная одежда делала его похожим на иностранного папараци. Гостиница жила
повседневными заботами – люди приезжали и уезжали, заселялись и выселялись, заходили и
выходили. Рип стоял себе, и высматривал интересующих персонажей. Вот в его поле зрения
появилась приятная молодая женщина. Он направился к ней.
- Здравствуйте! Государственное телевидение, - представился он.
- Здравствуйте, - растерянно поздоровалась опешившая дама.
- Разрешите задать вам вопрос. Я теле корреспондент, наша редакция готовит передачу из
цикла «Гости нашего города». Если у вас есть возможность, мы просим вас принять
участие в съёмках, которые состоятся буквально на днях, - солидным, представительным
голосом произнёс Рип заранее отрепетированный текст.
- Какая передача? – не поняла женщина.
Рип снова, подробно объяснил ей, что к чему.
- Интересно, конечно, не знаю, если будет время, с удовольствием. А когда? – спросила
она.
- Оставьте мне ваш номер телефона, и я вам завтра сообщу точное время, хорошо? –
вежливо спросил Рип.
- Да, но я не знаю номера телефона своего номера! – огорчилась женщина.
- Здесь всё очень просто: к номеру вашего номера прибавляются специальные секретные
цифры. Какой у вас номер комнаты? – спросил её Рип.
- Пятьсот пятый, - ответила она.
- Значит ваш номер телефона 420-35-05, - ответил он.

86
 Он заранее узнал эту информацию у администратора гостиницы. Записав инициалы
женщины, он, вежливо поулыбавшись, продолжил свой спектакль с другими персонажами.
За каких-то полчаса Рип без особого труда набрал, таким образом, ещё с десяток телефонов.
«Ну, всё, теперь достаточно. Теперь устроим мой день рождения!» - решил довольный Рип.
Вечером, зайдя к Вике, Рип попросил её позвонить по всем телефонам, и спросить, не
могли бы люди подойти на съёмки в эту субботу вечером?
- А что за съёмки, Рип, я тоже хочу, а мне можно? – застрекотала Вика.
- Вика, я сам не знаю, что за съёмки. Сейчас знакомого встретил, он в командировку
уезжал, и не успел сообщить людям. Меня попросил, - выдал ей Рип заранее
подготовленный вариант ответа.
- А, жалко, я ни разу не была на телевидении… Ну ладно… - немного огорчилась она, -
Может чаю попьём?
- Попьём, - согласился Рип.

В четверг вечером, в каждом номере гостиницы, где жили клиенты Рипа, раздался
телефонный звонок, и каждый житель номера получил от Рипа приглашение в бар, на
презентацию начала съёмок программы. Он всем объяснил, что это, мол, такой вот сюрприз
от дирекции местного телевидения.
- Ждём вас в баре «Мальвина», по такому-то адресу, к восемнадцати ноль-ноль. Там будут
все участники программы. Заранее большое спасибо! – любезничал Рип по телефону.
Он заблаговременно заказал небольшой банкет. Сегодня же, специально придя на час
раньше, проверил, всё ли готово для встречи гостей, лишив работников заведения
возможности «выдержать клиента».
Пришли все! Он вежливо усадил их за стол, и начал исполнять роль гостеприимного
радушного хозяина. Угощая и знакомя их друг с другом, Рип разливал спиртное в бокалы и
рюмки. При этом он не забывал наблюдать за посетителями бара. Когда все бокалы были
наполнены, хозяин застолья, подняв бокал, произнёс первый тост:
- Спасибо вам, что вы любезно согласились на наше приглашение! Я рад видеть всех вас за
этим скромным столом. Хочу сейчас раскрыть маленький секрет. Сегодня, плюс к нашей
телевизионной вечеринке ещё и мой день рождения, так что вы и мои личные гости тоже!
– закончил он.
- Ой, ну что же вы не сказали, как же так?! Неудобно получается… Нужно же хоть какие-
то подарки было приготовить… Хотя бы цветы… - запереживали гости, - Поздравляем,
желаем всего-всего!
- Спасибо! Огромное спасибо! Ничего не надо, пейте, ешьте, отдыхайте! – благодарил их
Рип.
Идея с днём рождения, плавно вставленная в основную линию презентации
телепрограммы, очень понравилась Рипу, и, несомненно, благотворно сказалась на общем
настроении гостей. День рождения сглаживал ненужный Рипу официоз, внося в честную
компанию некую домашность, уют и непринуждённость. Получалось этакое, почти
приятельское застолье.
Гости быстро перезнакомились, и после четвёртой рюмки всё потекло само собой: Рип
отвечал на вопросы о передаче, о её концепции, рассказывал всякие интересные рабочие
моменты съёмок, которые он знал в общих чертах из прошлого опыта, ну и кое-что, конечно
же, сочинялось на ходу. К слову сказать, он ведь совсем недавно побывал уже «работником
телевидения», зайдя на чашечку чая к девушке Женьки… Вот так, легко и непринуждённо
текло время.
Наконец, в начале девятого, в баре появились те, ради кого он и затеял всю эту
свистопляску – его «объекты»! Они уселись за стол, и как обычно, обсуждали победы
бойцов невидимого фронта.

87
 Опорожнив очередной тост, Рип предложил гостям устроить импровизированные фото
пробы для съёмок, а заодно и на память. Подпившие женщины принялись позировать и так и
сяк! Рип снимал их везде – за столом, у бара, посреди зала, в танце - везде, где только можно,
одним словом, от предложений отбоя не было!
Незаметно он продвигал компанию к нужному столу, и, как только все очутились у цели,
он принялся без устали щёлкать фотоаппаратом с разных ракурсов, делая снимки ублюдков и
в анфас, и в профиль. Гости же продолжали позировать, будучи естественно искренне
уверенными, что снимают именно их. Они заметно осложняли работу Рипа, постоянно
влезая в объектив, что, в общем-то, было вполне естественно.
- Э, э, мужик, не щёлкай здесь свей мыльницей, давай подальше от сюда, давай-давай! –
забеспокоились быдлавры.
- Здесь нельзя фотографировать! Запретная зона! – добавил кто-то из них, и они
самодовольно засмеялись.
- Давайте с нами фотографируйтесь, на память о вашем городе, - предложил Рип.
- Давай, давай, мужик, иди от сюда со своим телескопом! – возразили «быки».
- Друзья, а пойдёмте за стол, хряпнем по маленькой! – предложил он своей весёлой
компании.
- За стол, за стол, за стол! – довольно застрекотали пьяненькие женщины.
Мужчины вежливо усадили дам, и сели сами. Компания явно сдружилась, и даже
установились определённые отношения между полами.
Рип попросил всех продолжать отдыхать и расслабляться, сказав, что завтра утром
сообщит, во сколько и куда подходить. Компания, к его удивлению, на редкость быстро
сплотилась. В ход шли шутки, самые разные анекдоты, некоторые женщины открыто
кокетничали, а мужчины, не стесняясь, приударяли, пользуясь случаем.
Вечер прошёл весело, хоть и влетел в копеечку. Главное, Рип сделал очень важное дело – у
него была сфотографирована вся «дружная компашка». А ведь без фотографий невозможно
было перейти к главному этапу его немыслимого плана!
Вот теперь настала пора отвлечься от криминальной среды, и окунуться в богемную, для
разнообразия, в целях общего, так сказать, развития…
В субботу утром, Рип из таксофона позвонил всем псевдокондидатам на съёмки не
существующей телепрограммы, извинился, и сказал, что всё, к сожалению, по техническим
причинам, переносится на другое время, о котором сообщат позже. Народ немного
расстроился, кто-то посетовал, что уже всё распланировал, перенёс кое-какие дела…
Одна дамочка прозрачно намекнула Рипу, что очень хотела поближе познакомиться с его
работой, что может быть он ей отдельно устоит небольшую экскурсию и так далее. Он
извинился, сказав, что как раз из-за того, что передачу отложили на некоторое время, его
отправляют в другую служебную командировку, и что, к сожалению, он ничего обещать не
может. Ещё раз извинившись, он раскланялся, выслушав напоследок благодарности за
вчерашний вечер. В общем, все остались друг другом довольны.
Фотографии получились вполне нормальные. Всё, что ему нужно, на них было видно. Рип
с интересом рассматривал гостей, симпатичных дамочек (он специально отбирал таких для
усиления общего эффекта непринуждённой атмосферы).
«Интересно, какая из них хотела поближе познакомиться?.. – подумал он, пытаясь
интуитивно определить пытливую гостью, - Интересно! Несколько дней назад мы все друг о
друге и не подозревали, а тут, раз – и сидим за одним столом, испытываем друг к другу очень
доброжелательные чувства, готовы, буквально, стать друзьями-приятелями… Оказывается
всё возможно!»
Он продолжал рассматривать фото, даже углядел на двух из них, как сначала один субъект
передаёт деньги другому, а затем получает от него небольшой конвертик! Прямо, как в кино!
Его подопечные быкавры тоже выглядели весьма неплохо – свежие, холёные, бодрые –
молодцы да и только! И опять это лицо… Откуда же оно так знакомо Рипу? Тот самый бугай.
Классический бычара! Просто классический – ни дать, ни взять!

88
 Рип сломал себе всю голову, вспоминая, где они встречались. Всё время казалось, что вот-
вот он вспомнит, вот-вот, вот-вот… Нет, никак… Он вложил фотки в пакет, а пакет в журнал,
на обложке которого, под названием, на фоне фотографии какого-то человека, заманчиво
красовалась жирная надпись «Ночной оракул – путешествие в измерение тайн!»
Рип, как маньяк, болезненно зациклился на этом злополучном лице. Он мучительно
перебирал в памяти артистов, знакомых, знакомых знакомых… Всё четно! Память наотрез
отказывалась выдавать информацию! И вдруг…
После всех своих бесконечно-вынужденных забот спал он, как убитый. Сны ему не
снились, только под утро, перед тем, как проснуться, он увидел небольшой.
Снился снова брат. Он появился из смерча, словно материализовавшись из него. Рёв
ненасытного воздушного жерла перерос в металлический грохот. На Рипа стала падать,
подкошенная ураганом, и сыпавшая дождём искр от бесчисленных коротких замыканий,
высоковольтная мачта. Он пытался отбежать в сторону, но ноги были словно ватные, а все
движения, как в замедленном кино… Вдруг брат подхватил многотонную металлическую
конструкцию, подняв её на вытянутых руках, и спас его от явной гибели. На лице Алексея от
нечеловеческого перенапряжения раздулись все вены, а само лицо начало невообразимо
меняться, и Рип увидел, что перед ним стоит теперь вовсе не его старший брат! Перед ним
стоит этот самый тип, и держит на вытянутых руках истекающего кровью Алексея! Из его
слюнявой пасти доносится зловонное дыхание и звериный рык. Монстр-быкавр задирает
голову, и оглашает пропасть победным рёвом!
«Никто, никому, ничего! Никто, никому, ничего!..» – разносится сумасшедшим мистическим
хором из оглушительного рёва бездны
Металлический гул смерча перерастает в грохот сотен железнодорожных составов, и
монстр швыряет Лёху в эту железнодорожную пасть! Явственно слышится невыносимый
хруст костей, ликующий рёв гопоты, и, почему-то, хищное чавканье!
«Не-е-ет!!!» - закричал Рип, и проснулся.
Он тяжело дышал, и смотрел перед собой безумными глазами. Он вспомнил!..
Он, наконец, вспомнил лицо бугая, вспомнил мучительно, преодолев провалы своей
искалеченной памяти, будто блокировавшей информацию, хранившую страшную тайну! Да,
он, наконец, его вспомнил, хотя за столько лет лицо заметно изменилось, повзрослело и
надменно возмужало. Это был один из тех, на железнодорожном мосту! Это был один из
убийц его брата Алексея!
«Так вот она, шобла-ёбла, куда перекочевала! Червивые подонки страны вечных подпорок…
Так, значит… Сколько ниточке не виться, а конец всё равно будет! – словно вампир,
назначивший обречённое меню, шипел про себя Рип, - Вот и свиделись, господа хорошие!
Вот и свиделись… Вот и хорошо… Вот у нас, оказывается, какие гости! А ведь и, правда,
всех вас в клоаке искать надо, опарышей! Вы же ведь и страну в помойку превращаете!
Только ни хрена у вас не выйдет, вонючки! Привет от Тёти Моти, шустрики, ТОВАРИЩИ
ЧЕРВИВЫЕ! Ну что ж, добро пожаловать в театр! Сейчас дядюшка Барабас придумает для
вас другую сказку, раз такое дело… Маэстро, туш!»
В связи с такой неожиданной переменой обстоятельств сценарий мести перерос в
сценарий яркого, ослепительного возмездия! Поменялись, естественно, кое-какие отправные
точки и роли персонажей.
Рипа, словно молнией прошибло, на него, как будто озарение нашло. Он ведь никак не
ожидал… Он уже с горечью начал свыкаться с мыслью, что убийство брата так и останется
безнаказанным! А тут такое! Но вот ведь как странно – судьба уже дважды сводит его семью
с одними и теми же подонками, которые угрожают жизни его близких людей и его
собственной! Из-за них он и стал тем, кем стал… Мистика?!
Ну вот, фигуры расставлены, конечная цель окончательно определена. Чем ближе к
развязке, тем сильнее напряжение. Война – это плохо. Но уж раз враг кроваво нарушил твои
границы, то вставай и иди на битву, если ты мужчина. Женщины могут разводить долгие

89
дебаты по этому, и любому поводу (язык-то без костей), на то они и женщины. Но не зря
говорится «Послушай женщину, и сделай наоборот!». А ведь не глупый человек сказал…
И вот, наконец-то пришло время. В соответствии с шокирующим прозрением нашего
героя, наступил следующий этап его жизни. Он начал собираться в долгую и дальнюю
дорогу, попутно продолжая обустраивать ещё одно важное интересное мероприятие, которое
многократно усиливало эффект грандиозного нового сценария.
Что касается путешествия, то оно должно было начаться с Прибалтики, а закончиться,
может быть, в западной Украине. Но он всего лишь предполагал свой маршрут, который на
самом деле мог измениться в процессе движения к цели. Рипу требовалось каким-то образом
разыскать людей, вернее, человека, работавшего в годы Великой Отечественной войны в
фашистских концлагерях!
Сделать это было почти невозможно, но необходимо, и он поставил перед собой такую
задачу. Он обязан был её выполнить! То, что придумал Рип, было, несомненно, на грани
сумасшествия. Во всяком случае, среднестатистическому советскому человеку с нормальной
психикой, врятли такое пришло бы в голову (на то он и среднестатистический, аквариумно-
парниковый)! Слишком уж, необычный план нашего героя, питавшего жгучую
приобретённую любовь к предметам своего истового вдохновения, напоминал результат
творчества патологической (в общепринятом смысле) психики. Может быть. Но зато это
было грандиозно! Это, как тонкую иглу вставлять в сердцевину глазного нерва, и чтоб
медленно-медленно, а потом раз, и быстро…
Рип отправлялся в далёкое путешествие, потому, что для дальнейшей работы ему
требовался опытный помощник, ведь он сам не умел сделать того, что задумал в финале
развязки.
Поначалу, когда идея посетила его, она ему самому показалась совершенно
фантастической, если не сказать сумасшедшей, но затем засосала с потрохами, и он не смог
устоять перед соблазном дойти до конца… Почему бы и нет? Ведь если хочешь сделать что-
то выдающееся, придумай и осуществи то, о чём подавляющее большинство людей даже и
думать боится, считая это просто невозможным!
Когда он от кого-то вдруг слышал фразу «Это невозможно!», то всегда отвечал:
«Невозможно на Луну с разбегу запрыгнуть». И так, как у него практически отсутствовали
границы невозможного в достижении цели, а творческий потенциал их осуществления был
неисчерпаем, что свойственно практически всем талантливым людям, он быстро впитывал
смертельный для непосвященных сладкий яд гениального соблазна, и, сверкнув безумными
глазами, был готов к новому смелому походу.
К тому же подонки заслужили такое жертвенное внимание Рипа! Сначала брат, а затем и
отец под смертельной угрозой. Между прочим, горе, вызванное гибелью старшего сына
сыграло не последнюю роль в появлении его болезни, так-то! А посему – вперёд! Да будет
только так!

Не было Рипа долго. По приезде в один из прибалтийских городов, он снял номер в

недорогой гостинице, побродил, осмотрелся, пообщался с барменами, проститутками,
дворниками, потёрся у таких же злачных мест, как его злополучная сберкасса, перекинулся
парой слов с местными бомжами.
Кстати, напрасно народ так уж брезгливо относится к бомжам. Человеческое общество, это
такой же живой организм, как и все остальные. У него есть свои голова, руки, ноги, сердце,
и т. д. Так вот, бомжи – это всего лишь его клоака (вот поэтому от них так воняет). Никто же
ненавидит свои ниже-пояс органы, из-за того, что они выполняют определённые функции
организма. Просто попку мыть надо, вот и всё.
Сидя в привокзальном кафе, он наблюдал за посетителями, и пил чай с заварным
пирожным. Народу было немного – человек шесть посетителей и две проститутки за барной
стойкой.

90
 Рип не мог понять, отчего ему так легко и комфортно сидится в этом небольшом
заведении, которые он так не любил посещать в России. Оказалось всё очень просто – не
звучала вездесущая дешевая попса. Да и лица остальных посетителей были нормальными,
человеческими. Тихо работал телевизор, с улицы доносился шум проезжающих машин, а
затем прибавились людские голоса. В кафе вошла небольшая компания неуютных людей,
видимо приезжих, из ближнего зарубежья, как теперь принято говорить.
Они громко разговаривали, матерились, небрежно задевали стулья и столы. Всем своим
видом показывая, что «клали» на местные порядки и население. Парни были все из себя
представительные, при самых модных причёсках жлобыковских окраин, то есть без волос –
двое гладкие, как яйцо, а остальные, типа Г.З. - под ЗЭКА. А костюмчики какие, загляденье –
новенькие адидасы китайского производства (сшитые на Малой Арнаульской), правда, не на
всех. По их внешнему виду было понятно, кто это такие. Это были самые настоящие крутые
пацаны, цвет, так сказать, провинции незабвенного города Жлобыкова, аристократия
помойки.
Приезжие сели за стол, поставили на него бутылку дешёвой водки, и отправили
парламентария за стаканами.
- Слышь, зёма, а чё у вас со стаканами, чиста проблема, или как?.. Нам с пацанами, в
натуре, посидеть, перетереть чиста, побазарить… - обратился «чиста русский»
конкретный пацан к бармену.
- Извините, у нас со своим спитрным нельзя, - спокойно объяснил бармен.
- Да ладно, братан, базар те нужен, чё ты менжуешь, как не свой… Ты тока мне не гони! Я
же вижу, ты наш, - разводил свою липкую шнягу жлоб, - Где стаканы законурил?
- Извините, но у нас такой порядок, - невозмутимо объяснял бармен.
- Слышь, ты чё вооще, в натуре? Я у тебя чё, филки прошу? Те чё, зёма, стаканы жалко! –
не унимался твердолобый люмпен.
- Вы купите себе сок в стаканах, и пейте из них, - спокойно посоветовал бармен, видя, что
товарищ не понимает – легче стенке объяснить, менталитет!
- Ух ты, какая цаца! Небось идет, как пишет – удивился маргинал, увидя проститутку, - А
как бы нам лохматый сейф открыть, да погульбанить! – завёл он своё пошлое кокетство.
Та не обратила на него совершенно никакого внимания.
- Как зовут тебя, красивая? – продолжал манерничать ухажёр, - Пропой старому
медведю…
Ноль эмоций.
- А чё такие гордые? Чё, поговорить западло! Пойдём, посидим с нами – не пожалеешь,
отвечаю! – хвастал жлоб.
Он подошёл к ней ближе, и положил руку на плечо.
- Ну чё ты, как неродная… Я же вижу, ты наша! Со своими, значит, западло, а под этих не
западло, а? – расходился быкавр.
Девушка убрала с себя его руку, и снова ничего не ответила. Жлоба эта ситуация начала
нешуточно бесить!
- Колян, чё ты с ней валындаешь, на хуй она тебе нужна? Ни кожи, ни рожи! – подали
голос его дружки.
- Извините, у нас запрещено ругаться матом, и распивать принесённые спиртные напитки!
– повысил голос бармен.
- Всё, блядь, у вас не по людски! Всё с каким-то подвывертом, бендера ёбаная! – зарычал
жлоб.
- Вы ошибаетесь, здесь нет бендеровцев, это совсем в другом государстве! – объяснил ему
бармен, пытаясь сдержать раздражение.
- А мне по-хую! Все вы тут, блядь, контра недобитая! – прокричал жлоб, схватив девушку
за шею, и отпихнув на стойку с такой силой, что она чуть на упала.
- Ой! – вскрикнула она, - Идиот! – крикнула девушка в ответ с прибалтийским акцентом,
схватившись за шею.

91
- Да пошла ты на хуй, подстилка хуева! – прошипел жлоб, уходя к своему столу.
Настоящий хозяин жизни!
- Что вы себе позволяете? Покиньте помещение! – крикнул бармен, не решаясь вступиться
за проститутку.
- Ты чё там, баклан прыщавый, трещишь? – угрожающе повернулся к нему бык.
- Ты там стой, и не пизди лучше! – выступили дружки из-за стола, - Тоже туда же,
заграница! Извините… Пожалуйста… Тю-тю-тю… - юродствовали маргиналы.
«Та-ак, начинается! Что ж за народ такой поганый?! Чёрт, везёт же мне на говорящих
обезьян! – подумал с досадой Рип, поднимаясь из-за стола, - Хорошая компашка, на одну
обойму…»
- Браток, ты угомонись, не надо хулиганить. Ты же сам знаешь, что не прав. Извинись
перед ребятами. Так-то хоть по мужски будет! – обратился он к быкавру, заранее зная, что
скорее всего с ним не согласятся.
- Те чё, сопатку вправить? – агрессивно спросил хам.
- Ох уж эти супермены!.. И куда от вас деваться? Ну давай уж, разбивай, раз такое дело, -
обречённо вздохнув, сказал Рип, направившись к удальцу, - только быстрей, не тяни…
Удалец, который был поздоровей Рипа, ухмыльнулся, посмотрев на дружков, мол, тоже
мне, доходяга, нашёл, на кого рыпаться! Те Дружно загыгыкали:
- Самоубийца! – провозгласила компания приговор обречённому.
- Ну иди, иди сюда… Что, заступиться хочешь? – злобно ехидничал жлоб, - Он думает, она
ему даст за героический поступок! Александр Матросов… – обратился он опять к
дружкам, - Ты покойник! – прорычал быкавр, и нанёс сокрушительный удар пудовым
кулаком… в пустоту!
Рип без труда ушёл от атаки, слегка наклонив корпус назад.
- Ах ты, блядь! Ну щас, блядь, я тебе устрою! – рассвирепел неприятно удивлённый
быкавр.
- Только не пукни, - спокойно посоветовал Рип.
- Ну всё, дрищ! Порву!… - прошипел богатырь.
- Погоди, погоди, пойдём в туалет, а то я здесь упаду, и всю мебель поломаю! –
осмотрительно предложил ему Рип, заметив испуг и растерянность на лице бармена.
Бык заподозрив подвох, слегка занервничал. Он на мгновение замешкал, не зная, как ему
поступить дальше. Рип же ни куда не торопился, и не волновался. Он лишь испытывал
небольшой кураж от уверенности в своих силах и от чувства контроля за ситуацией. Видя
лёгкую растерянность противника, он решил ещё больше подзадорить удальца и компанию:
- Ребят, а что это вы все такие лысые? – с притворным удивлением задал он вопрос, - У вас
в городе дефицит шампуня? А-а, понимаю… Вши! – завершил он заговорческим
полушёпотом, изобразив на лице сочувствие от неприятной догадки.
Кто-то из посетителей сдержано хихикнул.
- Ах ты падла волосатая. Пидор гнойный!…Пошли, пошли! – вспыхнул жлоб с новым
энтузиазмом.
- Минуточку! Дополнение для общего развития кругозора. Пидоры, чтоб вы знали,
стригутся коротко, почти, как вы, часто посещают парикмахерские, прямо, как
женщины… Я в парикмахерские не хожу – не мужское это дело, красоту наводить!
Бык аж захлебнулся от приступа праведной революционной ярости:
- Всё, пидор, тебе пиздец! – прорычал он.
- Где-то я это уже слышал? – издевательски озадачился Рип, - Вы не знаете где? – бодро
спросил он у жлоб-компании.
- Пошли-пошли, щас Колян тебе напомнит! – пригрозили обиженные дружки, поднимаясь
из-за стола.
- У нас туалет совсем маленький, обычная комнатка! - заволновался бармен.
- Ну что ж, придётся здесь, - огорчился Рип.

92
 В это время кафе спешно покинули все посетители, кроме компании, а проститутки
забившись в угол бара, испуганно ожидали развития ситуации. Бармен же поднял трубку
телефона.
- Подожди, не звони, так разберёмся, - успокоил его Рип. Бармен недоверчиво положил
трубку, с любопытством глядя на него.
Рип быстро, по мастерски вырубил Коляна, аккуратно уложив его в пространство между
столами.
- Ну вот, поломался Буратино, но, что интересно, заметьте, стулья и столы целы! А вы
говорите – павлины! – сказал он, посмотрев на компанию озорным взглядом, - Что,
пацаны, продолжим, или, может, закончим на этом? – спокойно спросил он их.
- Ды что уж ты так? Мы ведь тебя тут… Да мы тебя, знаешь, что мы с тобой… - загалдели
они.
- Нет, мужики, ничего вы мне не сделаете! Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл!
Понятно? Давайте жить дружно! Всё, ничего не было, забирайте своего Коляна, и
быстрее делайте ноги! Щас с минуты на минуту бригада головорезов с пушками приедет,
небось, в кино-то видели? – сочинял он на ходу, - Во-во, это вам не козёл накашлял! Так
что лучше мотайте удочки – здоровее будете! Лечение за границей дорогое, а полиция и
бандиты, ох не любят приезжих!
Через десять минут Рип в компании двух проституток и бармена сидел за барной стойкой.
Бармен угощал его коктейлем.
- Ну ты круто дерешься! – восхищался он.
- ?! – ответил Рип глазами, покачивая головой.
- Да, я так только в кино видела! Офигеть! – подтвердила одна девушка.
«Надо же, а ведь я сам недавно завидовал супергероям на экране, которые могут
победоносно постоять за других и себя заодно! А теперь и я так могу! Ай да Штирлиц, ай да
сукин сын!!!» – с большим удовольствием подумал Рип, наслаждаясь лестными лучами
первой локальной славы.
- И я тоже! – восхищённо согласилась вторая, - А как ты им про головорезов с пушками…
Здорово! А они в штаны наложили! – продолжала она восхищаться, подпрыгивая от
радости, хлопая в ладоши и купаясь в эйфории от только что увиденной собственными
глазами победы справедливости над традиционно вездесущим хамством.
- Ага, а про шампунь! – засмеялась другая, и все развеселились.
- Ага, он им вши, говорит… А они чуть не лопнули от злости, особенно этот, главный
рашен швайн… Ой! - наступила неловкая пауза, - Извини, не обижайся, просто такие
лохи, иной раз заваливают, бьют себя в грудь, что они русские… - оправдывалась
девушка.
- Да!… Понимаю… - вздохнул Рип, впервые, можно сказать, ощутивший на собственной
шкуре пагубный эффект духовного падения совкового пиара.
«Совки срут на каждом углу, а обтекать в основном нам приходится! Им-то что – ссы в глаза,
всё Божья роса!» – с горечью подумал он.
- Да они сразу в штаны наложили! Как только он первого рубанул, эти сразу притихли! –
бодро прервал паузу бармен, пытаясь разрядить обстановку.
- Да ладно… - махнул Рип рукой, - А что же вы без охранника работаете? – спросил он
удивлённо, поддерживая разговор смутившейся компании.
- У нас был, а директор посчитал, что не выгодно, убыточно. Место, говорит, всё равно
спокойное, - объяснил бармен, - Вот тебе и спокойное. Раз на раз не приходится! Вокзал
рядом. Тут такие иной раз типы появляются – мама дорогая!
- Что, значит охранника он, в принципе, брать не собирается? – поинтересовался Рип.
- Нет, не собирается, - с сожалением ответил бармен.
- Жаль, я бы пошёл, мне работа сейчас позарез нужна, - вздохнул Рип.
- Да?! Да тебя везде возьмут! Такие как ты, на улице не валяются! Видела я этих
охранников – мешки с дустом! Видимость только. А ты!.. – Бодро вступила в разговор

93
 одна из девушек, - Слушай, а давай я узнаю насчёт тебя. Есть у меня, вроде, мысль
одна… Меня, кстати, Бригитой зовут, - представилась она Рипу.

Вскоре, по протекции Бригиты, его взяли вышибалой в один из многочисленных

центральных баров . Там, он зарабатывал кое-какие деньги для оплаты своего проживания, и
общался с разнообразной публикой – завсегдатаями любого подобного заведения. Он быстро
влился в коллектив, и пользовался уважением как у коллег, так и у посетителей.
Один раз, из-за добросовестного отношения к работе, он влип в серьёзную историю,
наехав не на того человека. Вернее даже, не на самого человека, а на его людей. Ну они
возьми, да и пожалуйся своему «папашке»!
«Папашка» оказался весьма уважаемой фигурой в определённых кругах… А поди их всех,
разбери, те они, или не те! Серьезные тучи тогда сгустились над головой Рипа. Но, как
говорится – нет худа без добра… И его грозный оппонент, разобравшись в этом пустяковом
конфликте, совершенно неожиданно оказался теперь его доброжелателем! Мало того,
разглядев, видимо, что-то, ведомое только ему в необычном парне, этот влиятельный дядька
взялся проучаствовать в решении мелких проблем своего нового подопечного.
Не то, что бы Рип вдруг начал жить совсем беззаботно, а просто нет-нет, да и подкинет
благодетель какую-нибудь интересную работёнку. Так, например, Рип, по его протекции,
существенно заработал деньжат на подпольных состязаниях разного рода бойцов-
спортсменов. За него даже ухватились деляги теневого бизнеса.
Дрался парень хорошо, но даже не это было самым главным. Внешность молодого бойца
волновала богатых, тоскующих по новым «игрушкам», дам, и они теперь намного охотнее
посещали зрелищные мероприятия, приводя новых и новых любопытных подруг поглазеть
на красавчика, что заметно увеличивало количество ставок! Плюс ко всему, новый боец явно
был в ладах с фортуной, и «дружил» с головой, что не так часто встречается в подобном
бизнесе. Но последний факт как раз, устраивал далеко не всех. И Рип постарался избежать
ненужных проблем, начинающих вырисовываться в обозримом будущем, плавно балансируя
между различными силами. Ему не без труда удавалось держать равновесие.
Участвуя в «культурных программах» местной знати и бомонда, он познакомился с
красивой девушкой тевтонских кровей и необычным для его уха именем Ингеборга. Их
встречи стали частыми. Она каждый день заезжала к нему на работу в бар, или
сопровождала на мероприятия.
Хозяин заведения сам сообщал Рипу, когда и с кем тот вновь дерётся. Да и работы в баре
теперь у него, практически не было, так как слухи расползаются очень быстро. Связываться
с гладиатором, находящимся под мощным покровительством, никто не хотел.
Вскоре Рип перебрался из коммунальной комнаты, снятой им после гостиничного номера,
к своей знакомой. Ингеборга жила одна в просторной двухкомнатной квартире с высокими
потолками и камином, доставшейся ей от бабушки. Она сама предложила ему переехать. Он,
вечно скитающийся, дерущийся, и в одиночку выпутывающийся из коварных капканов
опасных ситуаций, наконец, получил небольшую передышку в бесконечном марафоне
событий. А тут ещё Босс предложил оставить работу секьюрити, и полностью
переключиться на гладиаторские бои. Рип обещал подумать.
Какая же, всё-таки интересная штука жизнь! Она порой способна сделать такой
головокружительный вираж, так спонтанно изменить направление течения, что у обитателей
Земли аж дух захватывает! Человек предполагает, а Бог располагает…
Вот и Рип, приехав в чужой город, неожиданно быстро влился в его жизнь. И не просто
влился – перед ним открылись разнообразные заманчивые перспективы карьерного роста,
так сказать. Но, кстати, хорошо, что сложилось всё именно так. Ведь, повернись
обстоятельства по-другому, сделай он неверный шаг, и всё… Можно было запросто не
вернуться из опасного странствия. Толи ему везло, толи сам Господь хранил его?..
И вдобавок Рип не просто влился в другую жизнь – у него появилась крепкая зацепка и
реальная надежда осуществить свой план! Он был на пути к тому, что искал! Но, опять же, не

94
попади он в ту среду, где ему пришлось выживать всё последнее время, неизвестно, удалось
бы свершиться задуманной мистерии?..
Он сам решился обратиться к Арвиду Францевичу, как звали его покровителя. После
одного из удачных боёв с местным фаворитом по прозвищу Крисс, он подошел к довольному
патрону, и попросил об аудиенции по важному делу.
- Хорошо, хорошо, на днях я выберу подходящее время, - сказал он своим вечно
спокойным баритоном с этим аристократическим акцентом.
Через два дня за Рипом пришла машина. Хозяин заведения был уже в курсе, и сам
сообщил ему, чтобы он ехал. Рип уселся в джип, и машина тронулась.
Было воскресенье, дорога отдыхала от каждодневного потока машин, который на
выходные переместился за город, а обратно возвратиться ещё не успел. Тем неожиданнее
было внезапное появление Жигулей с правой стороны, которые неслись на большой
скорости, обгоняя джип, и как-то неуклюже подрезая его! Водитель Рипа, к счастью,
оказался крутым профессионалом. Он, интуитивно почувствовав развитие ситуации, чудом
ушел от столкновения!
В следующее мгновение Жигуль, водитель которого, судя по всему, не справился с
управлением, влетел в бетонную стену, машину в момент удара развернуло, она отскочила и
встала!
Но самое страшное было ещё не это. Мимо стены, как раз в момент роковых манипуляций
водителя Жигулей, шли два человека – отец и сын. Сын – мальчик лет пяти-семи, катился на
самокате чуть впереди отца. Это его и спасло!
Отца – молодого мужчину, практически размозжило об стену, и отбросило в сторону
метров на шесть, как тряпичную куклу! Мальчик отделался легким испугом, если не считать
незначительных травм, впрессованного наполовину в Жигули самоката, и отца, так ужасно
погибшего у него на глазах!
Всё произошло так стремительно, что ни мужчина, сердце которого ещё продолжало
биться несколько минут, ни мальчик, не осознали, что произошло… Молодой отец, наверное,
даже не знал, что он погиб, и даже там, в астрале, ещё считал себя живым! Но до бедного
мальчика, находящегося в шоковом состоянии, скоро начал доходить смысл случившегося!
Всё это молниеносно произошло у Рипа и водителя на глазах. Их машина резко, визжа
тормозами, остановилась, и они пулей выскочили наружу, бросившись к пострадавшим. В
это время из Жигулей вывалились два жлоба. Они именно вывалились, потому, что явно,
были не в себе… Они были под кайфом!
- Пизде-е-ец! – прохрипел молодой жлоб.
Жлоб постарше – отец или его знакомый, ошарашено бестолково таращился на
окружающий пейзаж и на свою разбитую машину. При взгляде на последнюю его лицо
исказилось обречённой горестной гримасой:
- Бля-я-ядь! Ты мне машину разби-и-ил! – прошипел он с ужасом в голосе и глазах.
- Папа, что же делать, я же их задавил! – ужаснулся сын.
- Рвём когти! – сдавленно проорал отец, и они неуверенными ногами двинулись к дверям
машины.
Рип, осматривающий мальчика, услышал последнюю фразу, и пулей подскочил к старшему
ублюдку.
- Куда, мразь, стоять! – еле сдерживая себя от рукоприкладства, прорычал он, схватив
старшего за плечо.
- Отойди от греха! – хрипло и свирепо прокричал обезумевший быкавр, нанося боковой
удар Рипу.
Рип поймал его руку, сжав её своей, словно клещами, и завёл обе руки подонка за спину,
хотя тот злобно сопротивлялся. Сын же вначале кинулся на помощь отцу, но, увидев
приближающегося к нему водителя джипа, прыгнул в машину с намерением скрыться.
Разумеется, это ему не удалось, ведь здесь были спецы высшего класса.

95
 Отец и сын были благополучно связаны ремнями, и усажены около своей машины, а ключи
от Жигулей водитель джипа забрал себе.
- Кто видел происшествие? – спросил водитель джипа.
К удивлению Рипа несколько человек из толпы зевак отозвались на его вопрос, и он начал
им что-то объяснять.
Рип осмотрелся вокруг: две женщины успокаивали мальчика, прижимая его лицо к своей
груди, и не давая смотреть на изуродованный и окровавленный труп отца. Они что-то
говорили ему на своём языке, слезливо причитая. Их голоса и глаза были полны горя, так
внезапно и вероломно вторгшегося (с московскими номерами, между прочем) через границы
пространств и измерений, и мгновенно изменившего размеренный ход многих жизней!
Человек предполагает, а Бог располагает!
- Скажи, что ты был за рулём! – услышал сзади Рип нытье молодого совкозавра.
- Не-ет, сынок, я за тебя сидеть не бу-уду! – ответил ему отец со злым ехидством.
- Что же мне делать, папа?! – ныл отпрыск.
- Надо было раньше думать, когда ты мне машину разбивал! Я за тебя отвечать не
собираюсь! – отрезал отец.
«Высокие отношения!» – брезгливо подумал Рип, и подошёл к погибшему мужчине, над
которым склонился другой.
- Как он? – спросил Рип, понимая неуместность вопроса.
- Сердце только что перестало биться. В себя не пришёл, искусственное дыхание тоже не
помогло, - с акцентом объяснил гражданин.
- Эй, куда, куда! – послышались взволнованные крики женщин.
Он обернулся. Оба преступника мелкой трусцой, со связанными руками, удалялись от
места преступления.
- Стоять! – громко, коротко и жёстко приказал Рип.
Они не останавливались. Тогда он в дикой злобе рванул за ними с места. Быстро догнав
беглецов, он получил от них лёгкий отпор ногами и всеми возможными частями тел.
- Ах ты погань, мразь совковая! – зарычал он, успокоив родственников молниеносными
ударами в печень и другие болевые точки. Беглецов скрючило.
Сзади Рипа кто-то схватил.
- Остынь, друг! – успокоил его водител джипа, - Скоро менты приедут и скорая помощь.
Нам ехать надо.
- А этих сопроводить? – удивился Рип.
- Их без нас сопроводят, я людей проинструктировал. Нам светиться не надо, - объяснил
водитель по дороге к джипу.
Через минуту они уже мчались по дороге, а через полчаса Рип сидел в большом старинном
кожаном кресле, и пил вкусный чай.
- Ай-яй-яй, ай-яй-яй! – качал головой Францевич, - Бедный мальчонка, бедный
мальчонка!.. Сколько отморозков, Боже мой… Ой, бедный мальчонка… А жена узнает,
что с ней будет! Ох, горе, горе… - вздыхал Францевич.
Рипу было диковинно наблюдать за искренним переживанием босса. Он почему-то был
уверен, что Арвид отнесётся к драме, заставившей их задержаться, более хладнокровно,
если не равнодушно.
- Да, распустился народ, совсем страх потеряли… Не уважают сегодня порядок,
государство! Бога совсем не боятся! Такая распущенность до хорошего не доведёт! – с
акцентом сетовал прибалт.
Францевич абстрактно рассуждал о нынешнем положении дел, о том, что политики
слишком оторваны от народа, о грязных улицах города… Обо всём, что возникало в цепочке
рассуждений на тему бесконечных жизненных проблем. Да, к сожалению, порядка вокруг
было не слишком много. И это у них, в Прибалтике!
Что касается его собственной квартиры – она была в полном порядке. Безукоризненный
лоск, каждая вещь на своём месте, нигде и намёка на пыль, и, конечно же ковры… Везде, где

96
можно, находились настоящие персидские ковры ручной работы! Они были на полу, на
стенах, на диване, даже на дверях, исполняя роль толстых портьер-габиленов.
- Ну-с, молодой человек, о чём вы хотели со мной поговорить? – спросил Арвид
Францевич, после того, как гость попил чаю.
Рип поставил чашку на стол, и не торопясь, начал свой рассказ. Об убийстве брата он
ничего рассказывать не стал, имея на этот счёт свои собственные соображения. Арвид
внимательно дослушал его до конца, ни разу не перебив, так как рассказчик излагал всё
подробно и обстоятельно.
- А не слишком ли ты переусердствовал, а? Как ты считаешь? – всё так же спокойно
спросил Босс, дослушав историю до конца.
- Нет! – коротко и убедительно ответил Рип, - Я никого не просил влезать в мою жизнь.
Каждый человек по моему, как мини государство со своими законами и традициями…
Они нарушили мой Статус Кво, обманом вторглись на мою территорию! Из-за этого мой
отец находится между жизнью и смертью… По сути дела, хотят они этого или нет – они
потенциальные убийцы! Вообще-то не только потенциальные… И, кстати, я, между
прочим, их не приглашал! В чужой монастырь, как говорится, со своим уставом не ходят.
И теперь, я так считаю, очередь моего «государства» решать, какое им нести наказание за
это… Почему нет? – толи спросил, толи подытожил разволновавшийся Рип.
- У них такая работа, - снисходительно объяснил Босс, - А что это ты там про
потенциальных убийц говорил?
- Да так, к слову. А что насчет работы, то у меня, в таком случае, тоже такая работа… К
тому же дело почти сделано, и я его доделаю! Мне только нужен помощник, о котором я
вам рассказал, - закончил он объяснение точки зрения на свою позицию.
- Ну смотри, может оно и так. Тебе видней, - задумчиво глядя на молодого собеседника,
произнёс хозяин, - А что ты будешь делать, если на тебя, скажем, нападут хулиганы, и
тебе для самообороны придётся кого-нибудь из них убить? – продолжал Арвид, спокойно
помешивая чай, - Но, зная наши законы, понятно, что, скорее всего, жертвами представят
нападавших, а посадят тебя! Что ты выберешь – вероятность гибели от руки хулиганов
на улице из-за боязни карающей десницы, или много-много лет в непростых тюремных
казематах?.. – загадочно и неожиданно закончил он вопрос.
Рип посмотрел на него с еле заметной непонятной улыбкой, соображая, к чему Босс всё
это спрашивает.
- Я так думаю: лучше много-много лет просидеть в казематах, а потом выйти на волю, чем
остаток жизни без дела проваляться в могиле. Всё равно никто из лохов этого не оценит!
Лучше один раз живой крови напиться, чем всю жизнь питаться падалью! Хотя, в любом
случае, лучше туда не попадать! А этих, сегодняшних ублюдков, я бы на куски порвал, не
задумываясь… Пацана жалко… – ответил он уже серьёзно, - И вот ещё… Я хотел бы
добавить, для ясности… Я ведь отнюдь не претендую на роль положительный героя
этого романа, что бы вы не подумали, что я этакий Зорро. Один положительный герой
уже есть, - добавил он с улыбкой.
- А я и не думаю, - спокойно ответил хозяин дома, - Так значит, говоришь, на куски бы
порвал? – переспросил он.
- Порвал! - жёстко ответил Рип.
- А что же не порвал? – лукаво прищурясь, спросил Босс.
Рип промолчал.
- Шучу, шучу, - успокоил Арвид.
Некоторое время собеседники посидели молча. Рипа тяготила тишина, потому, что от
босса исходило мощное тяжеловатое давление. Но тишину нарушил Арвид.
- Друг мой, - снова обратился он, - А какая у тебя национальность? Ты ведь не русский,
да? Извини, что я интересуюсь, просто ты совсем не похож на русского, ты совсем
другой…

97
- Какой я другой?! – немного растерялся Рип от ещё более странного и снова
неожиданного вопроса, - Еврей что ли?
- Да нет, не обязательно Еврей. Скажем так, скорее, более европейский, может быть… -
задумчиво произнёс Босс.
- Я, кажется, понимаю, о чём вы. Да, я согласен, что у вас тут складывается своё
впечатление о Русских по тем убогим типам, которые постоянно околачиваются возле
вокзалов (Рип сразу припомнил кучку удальцов из привокзального кафе-бара), городских
рынков и ещё где-нибудь… у дешёвых пивнух… Кстати, грязно у вас, в основном,
именно возле вокзалов… Да, наверное всё начнется с самоуважения и чистоты… - сказал
он задумчиво, словно уловил для себя какую-то важную мысль, - Я сам давно думал об
этом, потому, что постоянно жил в такой среде. Наша нация, вернее или точнее,
теперешняя нация, если здесь вообще уместно это определение, очень странно и
извращённо восприняла пресловутый «Ветер перемен». Все как будто с цепи сорвались,
с ума посходили… Воистину, не ведают, что творят… Страна напоминает «зону» после
амнистии. Все косят под бандитов, а ведь что такое бандит – это обычный паразит,
пользующийся с помощью насилия результатами чужого труда, труда простого работяги
или заслуженного корифея наук… Даже прически и одежда в моде такие же, как у
мелких уголовников! Зеки-теоретики хреновы! А как люди разговаривают – это же
тюремная феня!.. А какие фильмы, сериалы, какой культивируется образ героя нашего
времени… Бандит с большой дороги, только напудренный, наодеколоненный –
благоухающий одним словом… Романтика! Такой весь из себя Робин Гуд. Только ни
хрена они не Робин Гуды, это я точно знаю! У них за бабки всё продаётся и покупается!
Хотя раньше, говорят, по другому было… Да и всех под одну гребёнку тоже нельзя.
Сложно… Сколько вон щепок-то…, пока «лес рубили». Вы извините, что я так путано
обо всём, всё же взаимосвязано. Да, а если конкретно, то вот что я вам скажу по этому
поводу. Все эти типы такие же Русские, как я Иисус Христос. Они кто угодно –
пролетарии, маргиналы, гегемоны… люмпены… Кто там ещё, как они обычно себя
величают?.. Но это не Русские! – распалялся Рип, - Благодаря, кстати, вот этим самым
«неандертальцам», которые успели за годы совдепа, да и сейчас особенно, обосраться,
извините, перед всем миром, к нормальным Русским закрепилось негативное отношение!
– эмоционально продолжал он ответ на одну из самых волнующих его тем, - Настоящих
Русских, или кого бы там ни было, никто, я уверен, не замечает, потому, что они такие же
нормальные интеллигентные люди… А те псевдорусские, о которых вы говорите, так я
их сам, мягко говоря, не люблю. Да, кстати, на месте правительств всех цивилизованных
государств с человеческим лицом я бы запретил въезд эмигрантов из бывшего совдепа,
что бы зараза не расползалась! Пусть зверь сдохнет в своём же логове… От них уже и
так весь мир стонет! А, кстати, им и у себя неплохо, ведь черепные коробки люмпенов,
скудно обогащённые мозговым веществом, позволяют им комфортно чувствовать себя в
любой обстановке! Да они счастливее нас с вами, чтоб вы знали! – продолжал
ораторствовать распалившийся Рип (вот уж, действительно, одно слово - контра
недобитая! Если бы таких, как он не проморгали в своё время санитары-каратели из КГБ,
кто знает, может и дождалась бы Женщина-с-веслом Светлого будущего для идиотов), -
Совки – забавные зверушки, если, конечно, смотреть на этот зоопарк с той стороны, из-за
«Железного занавеса»…Так что Русские-то здесь как раз не при чём. Жлобы – всемирная
зараза! Всё дело в плотности жлобов…
- Может быть ты и прав, я, честно сказать, об этом как-то не думал… - согласился Арвид, -
Да, но, с другой стороны, кто же должен за вас беречь репутацию вашей нации, кого ты
обвиняешь? – резонно заметил он.
- Здесь вы правы… об этом можно долго рассуждать и спорить. К сожалению, пока дела
обстоят так, а не иначе. Да и кто теперь знает, какие они были на самом деле, эти самые
Русские?.. – с сожалением подытожил Рип.

98
- Хорошо, а что ты думаешь о наркотиках и наркомании? – продолжал свой экспресс опрос
босс.
- Простите, Арвид Янович, все эти вопросы имеют какое-то отношение к моему делу? –
недоумённо спросил Рип.
- Да в общем-то нет, просто ты интересный собеседник. Не так часто встретишь человека
твоего возраста со своей, определившейся точкой зрения на вещи, тем более с такой
гипертрофированной, - спокойно пояснил Арвид, - Ну так как же с наркоманами?
- Пожалуйста, - ответил Рип, явно заждавшийся перехода к главной части вопроса, - а
можно одной фразой, без рассуждений?
- Как хочешь. Как знаешь, так и ответь.
- Свинья грязь найдёт! – отрезал Рип.
- Вот так… - задумался босс, и лукаво посмотрел на гостя, - Но ведь от сумы и от тюрьмы,
как говорится, не зарекайся! А, что ты об этом скажешь? – продолжал он вечер вопросов
и ответов.
- А что говорить, я согласен, и я не бью себя в грудь, что застрахован ото всего, что я такой
хороший… Я ведь не о том! – объяснил Рип.
- И правильно… Не суди, и не судим будешь… - задумчиво произнёс Арвид.
Рип только сейчас подумал, что, возможно, наговорил лишнего. Да, надо было вести себя
сдержаннее, не пускаться в пространные рассуждения. Действительно, язык мой – враг мой!
А что, если теперь из-за этих мальчишеских откровений босс изменит к нему отношение…
Чем же может теперь обернуться для Рипа результат сегодняшнего тестирования?
Хозяин пристально наблюдал за молодым человеком, стараясь понять, что у него
запрятано глубоко внутри…
«Не прост ты, дружок, не прост…» - подумал Босс, и продолжил прерванную тему…
- Есть у меня один человек. Необычный, как и то, что ты задумал. Но тебе придётся
самому с ним обо всём договориться, я ему, видишь ли, не приказываю. А договоришься
или нет, это уже зависит от тебя… и от него, - с приятным акцентом закончил Босс.
Вот так Рип и встретился с будущим коллегой. Теперь путь к завершению грандиозного
плана с небывалым Представлением в конце имел все шансы быть открытым!
Мастер Смерть, вдохновлённый таким стечением обстоятельств, до того упивался азартом
воплощения своей «сказки» в жизнь, что даже не предполагал никакой остановки после столь
трудной и опасной одиссеи для, хотя бы, кратковременного отдыха.
В лесу, за городом, у него была добротная землянка. Он иногда уединялся в ней на два-три
дня, чтобы пообщаться с природой и космосом. По возвращении он собирался навозить туда
льда для определённых целей.
Человек, на которого его вывел Арвид Францевич путём своих хитроумных манипуляций,
сказал, что хоть и не был служащим концлагеря, однако хорошо знаком с работой, вкратце
изложенной Рипом, и что ему, в принципе, это интересно. Теперь Рипу пришлось и ему в
деталях изложить свой план, и открыть все трагические моменты, побудившие его пойти на
такое.
- Царствие небесное брату твоему! Как его зовут?.. Извини, звали? – спросил Ян.
- Алексеем, - мрачно ответил Рип.
- Царствие небесное Алексею! – повторил Ян, - Да, парень, подонков везде хватает… к
большому огорчению. На зоне вот порядка больше, чем здесь, и то подонки попадаются,
- грустно, но без обречённости произнёс Ян.
Рип кивнул головой.
- Понимаю тебя! – согласился он, - Но, извини, давай о деле, - Афёра, конечно, ещё та, -
странно усмехнулся прибалт, с лукавым ленинским прищуром посмотрев на гостя, - Да-а, та
ещё… - повторил он с лёгкой усмешкой, потирая затылок.
- Ну как, что скажете?... – спросил Рип, не поняв, честно говоря его реакции.

99
 Ян Конкордас, как его звали, ничего не отвечал, только потирал затылок, да хитро
посмеивался. Видно было, что рассказ Рипа произвёл на него определённое впечатление, и
что он о чём-то думает. Вот только о чём, Рипу было не ведомо.
- Дело не простое, - спокойным негромким голосом нарушил тишину Ян, - надо подумать
до завтра.
- Конечно, - согласился Рип.
В общем, план Конкордасу понравился. Тем не менее, он дотошно выспрашивал автора о
разнообразных деталях, выказывая большую опытность в подходе к серьезному делу. Рип
удивлялся, насколько человек умеет ухватить суть проблемы, разложить всё по порядку, и
найти в этой куче-мала массу подводных рифов и камней. Чувствовалось, что в нём, рядом с
умудрённым опытом, многое повидавшим человеком, живёт ненасытный, жадный до
приключений авантюрист. Ян, в конце концов, так загорелся сумасшедшей идеей народного
мстителя, что его понесло не хуже легендарного Остапа Бендера, а может и покруче!

Рип впервые за долгие годы, лишь в этом далёком городе ощутил душевную лёгкость.
Все-таки, что не говори, а какое, оказывается, большое дело для человека – поделиться
своими, давно тяготившими проблемами с другими, особенно, если они тебя понимают.
Конечно, теперь страшная тайна уже не была тайной, но ведь другого выхода у него всё
равно не было!
В случае с Конкордасом вообще случился просто сказочный вариант! Он не только понял
Рипа, он начинал становиться такой же инициативной частью его «банды»! Рип не верил
своим ушам и глазам!
Конкордас весь пропитался его сумасшедшей идеей, у него просто чесались руки! Честно
говоря, когда прошла первая эйфория от находки соратника, Рипа слегка насторожила
жадная одержимость прибалта. Он в жизни уже встречался с подобными импульсивными
персонажами, но Ян был человеком из другого теста, и с непростой судьбой. Да и
Францевич кого зря не присоветует.
«Видимо, - думал Рип, - человек изголодался по любимому делу, ведь тем и отличается
творческая личность от серого среднестата, что она больна хронической одержимостью, и не
проходящей, жестокой жаждой творения.»
При всём том, что Ян, можно сказать, был в восторге от Рипова плана, он всё-таки не
забыл и о финансовой стороне дела. А для пущей важности заметил, что хоть работа, в
принципе, очень дорогая, он берётся выполнить её за чисто условное вознаграждение, так
как врятли когда-нибудь в жизни придётся повторить что либо подобное! Рипа, можно
сказать, устраивали любые посильные условия, ведь выбирать ему всё равно не
приходилось. Ударили по рукам и договорились о деталях.

Тяжеловато было у него на душе, успел он всё-таки привыкнуть, даже сродниться с

новыми знакомыми, с чужой, очень отличавшейся от привычной, жизнью. Как не странно,
но ему было там хорошо! Он, находясь среди чужих людей другой национальности, находил
больше понимания и похожести во взглядах на жизнь, чем там, где он родился и жил, не
считая своих близких, разумеется. Да, и быкавры, почему-то здесь не бросались в глаза
своим ужасающим обилием! Он как-то даже поймал себя на мысли, что забыл об их
существовании!
Очень непросто прощались они с Ингеборгеой, которую он называл Ингой.
- Зачем тебе ехать, оставайся, живи у меня! – уговаривала она Рипа, произнося слова с
очень заметным акцентом.
- Прости, Инга, мне очень надо быть там! – объяснял Рип, проговаривая всё медленно и
разборчиво, так как ему постоянно казалось, что девушке трудно понимать русский язык.

100
- Зачем тебе там надо быть? У тебя здесь уже всё хорошо! Не многие люди, живущие здесь
с рождения, имеют такую жизнь, как у тебя сейчас! Разве дома у тебя есть такая жизнь? –
не унималась Ингеборга.
- Инга, видишь ли, есть такое слово «Надо!», – тщетно пытался объяснить Рип.
- У тебя там есть девушка! – словно осенило её.
- Нет Инга, и девушки у меня там нет! – не обманывал Рип.
- Ты меня специально обманываешь! – не верила она.
- Да нет же, Инга, честное слово, я говорю тебе правду! Ну вот честное слово! Зачем мне
врать? – пытался он её убедить, и она вроде бы поверила, но, тем не менее, продолжала
стоять на своём!
Долгое и тяжёлое расставание всё же завершилось отъездом Рипа, хотя он пообещал ей,
что вернётся, и возможно скоро. Честно говоря, он её не обманывал. Ему тоже не очень
хотелось уезжать. Так всегда бывает, когда привыкаешь к чему-то, или кому-то. Только вот,
когда он пообещал Инге вернуться, ему самому стало намного легче! Но главное, что стало
легче ЕЙ! У него даже камень с сердца упал!
Дорогой он думал обо всём происшедшем, об Инге, о Францевиче, о Конкордасе, и,
конечно же, о предстоящих трудных, но захватывающих делах, даже свершениях, в каком-то
смысле! Попутно, он наслаждался отдыхом на колёсах, совмещая приятное с полезным.
Не надо было никуда бежать, торопиться… Лежи себе на полке, читай, мечтай, а можешь и
поспать, сочинить что-нибудь. Хорошо!.. Пока он ехал, чуть ли не целую поэму сочинил об
истории возникновения Совдепа, естественно, в своей манере злой сатиры. У него даже
появилось желание, как-нибудь над ней основательно поработать, закончить.
На столике в купе лежала газета, исполнявшая роль скатерти. Он обратил внимание на
фотографию красивой, очень сексуальной черноволосой рокерши с бас-гитарой в руке. В
низу фотографии была подпись «Дженис Рок-н-ролл». Дальше, по привычке, Рип начал
читать обрывки свободного от предметов текста «…известно, что по результатам мировой
статистики семьдесят процентов мужчин предпочитают грудастых блондинок. Операция по
увеличению груди с помощью силиконовых имплантантов стоит сейчас от четырёх тысяч
долларов; осветление волос у модного стилиста – от двухсот; поиск индиви…» – дальше
было пятно и яблочные обрезки. «…Задними дворами пробирались они к колхозному
амбару. И запылал амбар, съедаемый красными петухами безжалостного пламени! А на утро
колхозники…»
- Как там Чусов? – подумал Рип, вспомнивший о чём-то под влиянием газетного отрывка из
своей прошлой жизни.
Он пробежал глазами дальше «…наше время не любовь главное! Что, в сущности, есть
любовь? Инстинкт размножения, плюс естественный отбор – вот и вся любовь… Сейчас
нужно брать от жизни всё, не прикрываясь ханжеским коротким одеялом! Этот мир уважает
сильных! Сила, власть, вот что современно. Деньги и власть – кто сказал, что это плохо?
Сказку о порочности денег придумали богатые, что бы бедным меньше доставалось. Всё
имеет свою цену! А приступы высокой псевдомарали – это просто зависть к сильным людям,
умеющим жить! Ни кто бы не отказался сладко есть, мягко спать, да только кишка тонка!
Нужно хоть здесь быть перед собой честными. Все высокие слова – оправдание собственной
лени и социальной импоте…».
Дальше газета была оборвана, но и прочитанного Рипу хватило для нового приступа
возмущения чушью, выдаваемой за смелую, безопиляционную истину.
«Ох уж эти писаки-мараки! Прямо-таки моська с амбицией пророка! Ни больше, ни меньше!
Как же им всем в пророки хочется, вещать истину на весь мир! А вот предательские гормоны
порождают только пошлый сленг, – подумал разволновавшийся Рип, - Каждый тужится что-
то эпохальное сказать, след в истории оставить… Лавры оракула покоя не дают! Прямо так и
подмывает сказать: «Взгляд, конечно варварский, но верный!». Так-то оно так, да не так. С
этим новым мировым порядком явственно проступает интоксикация модерном равнодушия.
Его леденящий запах безжалостно убивает надежду на самопожертвование. Это сейчас НЕ

101
СОВРЕМЕННО. Дуракам-биороботам, к которым стремится урбанистический процесс,
человеческие чувства уже не ведомы. Пластмассовые люди! У них нет сердца, нет души…
Только не надо, граждане журналисты, всё сводить к навязчивой тенденции патологического
цинизма, типа «Все полки и витрины гастрономов забиты будущим калом и мочой…».
Каждый видит то, что хочет, и к чему стремится… И ещё можно добавить – важнейшим в
искусстве говорить является умение молчать.»
Наконец поезд прибыл в пункт назначения, и вот наш герой снова дома!
- Ну, мои дорогие «совочки-чурбаночки», приехал ваш папочка Карабас Барабас, который
скоро сделает из вас послушных Буратинов для своего самого лучшего спектакля, ха-ха!
Смотрите, не поломайтесь раньше времени! – зловеще ухмыльнулся Рип, заводя машину,
- А ведь я злодей ещё тот…

Действовать требовалось очень быстро. Мало того, что сам по себе захват ублюдков был
весьма опасным мероприятием, так ещё и сроки его осуществления сжимались до одного,
максимум – двух дней. «Кандидаты» тоже ведь были не дураки, и могли почуять неладное в
связи с бесследным исчезновением подельщиков, а там их самих – ищи-свищи!
В довершение всему, Рипу всё же удалось провернуть ещё одно интересное дело, которое
дорогого стоило! И оно также диктовало свои условия! Все вокруг всё диктовали, чёрт
возьми, один он должен был подчиняться… Хорошо устроились! Но это его проблемы…
Для обездвиживания клиентов Рип выбрал баллон хорошего нервно-паралитического газа.
Не того фуфла, что продают для мнимой самообороны, а настоящего, для спецназа и
военных. На всякий случай он всё же решил подстраховаться обыкновенной поварской
скалкой, купленной на кануне в обычном, не военном магазине. Скалка, для избежания
ненужных сюрпризов, была со всем его пристрастием испытана на прочность.
Будучи воробьем стрелянным, он, конечно же, испытал и баллончик. Хулиган-бугай,
которому естественно не понравился вид и непринуждённое поведение стильного чужака,
рухнул, как подкошенный, там же, возле распивочной забегаловки в одном из рабочих
районов, в переулке Автогенном…
- Поломался Буратино! – только и сказал Рип, удовлетворённо рассматривая волшебный
баллон, - Хорошая штучка, и никакого тебе карате… О как! Цивилизация!
А тут, на кануне, Вика пригласила его на день рождения. Рип уже сто лет не был на
подобных мероприятиях, включая, кстати, и свадьбы. Да-а, свадьба – это хорошо! Свадьба –
это сытно! День рождения, конечно же, не свадьба, но тоже хорошо. Он с удовольствием
отправился на вечеринку, пожалев при этом, что рядом нет Ингеборги!… Для него, если
честно, чувство, возникшее глубоко внутри, было неожиданностью!
Народу в квартире было немного – человек восемь. Он практически никого не знал. Кое-
кто из родственников, и сокурсники с сокурсницами. Уселись за стол. Рип оказался рядом с
девушкой по имени Татьяна. Он взял её под свою опеку, и начал ухаживать, подкладывая в её
тарелку всяких вкусностей. Девушке было приятно, она мило улыбалась, и благодарила
джентльмена.
Вот все пропустили по несколько рюмок, и встали размяться. Кто-то вышел в подъезд –
покурить, а кто-то принялся искать хорошую музыку для танцев. Рип о чём-то беседовал с
Таней, с ребятами, с Викой, в общем, со всеми понемногу. Затем снова уселись за стол, и
вкусно ели-пили, произнося тосты и весёлые шутки.
Часа через два, во время очередного перерыва, Рип увидел, как Татьяна оделась и вышла из
квартиры. Он поспешил за ней.
- Таня, подожди! – попросил он её, спускаясь по лестнице.
Девушка не останавливалась.
- Тань, ты куда, подожди! Ты куда собралась, ничего не сказала… Что случилось? –
спросил он её, наконец, догнав и взяв за руку.
- Я хочу подышать воздухом, у меня закружилась голова! – объяснила она.

102
- Ну и сказала бы, вместе вышли бы. Вечер всё-таки, мало ли что! – объяснял ей Рип.
Они вышли на улицу. Было темно и тихо. Воздух приятно бодрил.
- Бери меня под руку - так удобнее. Сейчас пройдёмся туда-сюда, подышим свежим
воздухом, и всё будет в порядке, - успокаивал он девушку.
Примерно через десять минут гуляния темноту двора ярко осветили фары машины. Она
двигалась прямо на них. Рип всмотрелся. Разобрать было ничего нельзя. Фары слепили…
Ребята отошли в сторону, что бы пропустить автомобиль, но тот, доехав до них, остановился.
Машина оказалась банальным милицейским газиком, из которого вылезло три милиционера.
- Здравствуйте, молодые люди! – поздоровались менты.
- Здравствуйте! – ответили Рип и Таня.
- Чем занимаемся? – спросил один из стражей порядка.
- Да вот, прогуливаемся, - ответил Рип.
- Поздно уже, чего дома-то не сидится? – продолжал задавать вопросы милиционер.
- А мы не дома, мы на дне рождения, вышли воздухом подышать. Здесь, на третьем этаже,
- объяснил Рип, находящийся в хорошем настроении, и понимая – с милицией лучше не
спорить!
- О-о! Везёт вам, вы на дне рождения! А у нас служба – дежурим! – посетовал мент.
- Ничего, ребята, зато у нас завтра тоже служба, а вы уже будете отдыхать, - успокоил их
Рип.
- А у кого день рождения-то? – спросил страж.
- Да у знакомой… Вон, её однокурсница, и моя хорошая знакомая, - добродушно объяснил
он.
- Ничего, если мы с вами немного погуляем, анекдоты какие-нибудь друг другу расскажем,
а? – также добродушно спросил милиционер.
- Да ради Бога, нам что, жалко! – ответил Рип.
И они стали не спеша прогуливаться по двору, шутя, и рассказывая анекдоты.
- А ну, вон, смотри, что-то не пойму… Что там такое?.. – спросил один из ментов,
вглядываясь куда-то в темноту.
- А, да-да, что-то вроде есть, пойдём, посмотрим! – предложили они, указывая на какой-то
предмет, выглядывающий из темноты метрах в пятнадцати от них.
И все они направились туда. Подойдя ближе, Рип увидел, что это какой-то барак.
- Сарай какой-то, - безразлично сказал он.
- Ну-ка, девушка, отойдите от него! – попросил милиционер Татьяну.
- Зачем, я никуда от него не отойду! – испугалась она.
- Ты чего испугалась? – спросил Рип, - Что, фокус какой-нибудь? – спросил он весело у
ментов.
- Ага, будет тебе щас фокус! Отойдите от него, девушка! – уже совсем серьезно приказал
«фараон».
- Вы чего, ребят? – удивился Рип.
- Отойди, тебе сказали! – прокричал раздражённо мент, и отдёрнул Татьяну за руку.
- Э-э, вы чего?! – ринулся, было, к ним Рип, но ему заломили руки, и быстро повели к
бараку.
Он даже толком ничего не понял, лишь только молнией пронеслось в голове, что это по
какому-нибудь из его дел!.. Тем временем его подвели к бараку, и открыли дверь… Он
обалдел – это было отделение милиции, какой-то «клоповник»! Его туда ввели прямо так, с
заломанными руками.
- Ребят, вы чего?! – недоумевал Рип от подлости и циничности этих ментов.
- Тихо! – приказал ему один из них таким голосом, будто Рип уже осуждён за массу
зверских преступлений.
Из-за окошка вышла мощная милиционерша… Нет, не милиционерша – гром-баба!
- Что, буянит? – спросила она коллег.
- Буянит! - с ухмылкой ответили те.

103
- Щас я ему всё объясню, как он имеет право на адвоката, право хранить молчание, и
прочую хуйню! Фильмов понасмотрятся, пидорасы! – заключила она, - Что, не нравится
тебе у нас? – грозно, с издёвкой спросила она.
- Нет, почему, очень хорошо! Все такие вежливые, гостеприимные… - со злорадостной
иронией ответил ей арестант.
- Во, блядь, сука, пидор волосатый, ещё издевается! – заорала истеричная пьяная
милиционерша, и принялась неистово лупить его резиновой дубинкой!
- Ну что, скотина, поумнел?! – злобно спросила запыхавшаяся и раскрасневшаяся гром-
баба.
- Херовые у вас дубинки! Не больно ни хуя! – усмехнулся Рип.
- Ах ты, пидор… Встать! – заорала она.
- Да вы уж так не волнуйтесь, - деланно заботливо успокоил он её, - тем более, что всё
скоро закончится, ведь у меня есть право на один звонок!
Он всё-таки надеялся позвонить Вике, а уж когда она через две минуты будет здесь, всё
как-нибудь уладится.
- Нет, ну ты смотри на этого клоуна! – злорадно ощерилась гром-баба, - Один звонок
ему… Ты, милок, не в Америке!.. Ну, клоуны!..
- А что, только в Америке граждане уважают свои законы, а у нас… - попытался было
возразить Рип, но не успел…
- Вот тебе право на один звонок, право на последний звонок, тварь волосатая! Была б моя
воля, я бы, таких как ты, в утробе каленым железом выжигала вместе с суками, которые
таких ублюдков рожа…ют… - Рычала запыхавшаяся милиционерша, яростно колотя
«контру» резиновым «демократизатором», как называли сами менты свои дубинки.
Задержанные калдыри, ожидавшие своей очереди, испуганно таращили на неё глаза, но рот
раскрыть боялись. Здесь каждый был сам за себя!
Татьяна всё это время тоже находилась в «клоповнике», испуганно наблюдая за
происходящим. Остальные задержанные тоже с интересом пялились на действо, пытаясь
угадать, чем оно закончится?
- А ну, раздевайся! – приказала Рипу баба-мент.
- Ага, вот сейчас… Вот только подмоюсь схожу! – зашипел он, утирая кровь с разбитой
губы.
И менты, не выдержав своими ранимыми душами такого беспардонного издевательства
над собой, кинулись на него тут же, в «прихожей», и при всех начали его дубасить всеми
подручными средствами, одновременно срывая с него одежду.
- Ща мы тебя, падло, научим Родину любить!.. Пидор волосатый!.. – хрипели «фараоны» в
яростном остервенении.
- Что же вы так все учите Родину-то любить… Сами же просрали её, а теперь всё учить
норовят! - шипел Рип, скрипя зубами.
- Что ты там всё пиздишь, выблядок ебучий?! – орали стражи порядка.
- Что же вы матом-то так ругаетесь? – судорожно глотая воздух после серии приличных
тумаков спросил арестант.
- Нет, ты глянь, а?! – снова завизжала гром-баба, - Во тварь какая! Ну ничего, щас ты у
меня…
Когда его, в одних плавках и наручниках, повели за решетку, он, проходя мимо Татьяны,
тихо сказал:
- Скажи нашим, где я.
- Девку тоже раздевайте! – вдруг скомандовал мент.
Рип уже ничего не мог поделать. Его завели в карцер, усадили на железный стул, и сделали
«ласточку» – фирменный садистско-ментовский приём для особо умничающих посетителей
«заведения». Часа через полтора, когда наш герой уже терял сознание, камера открылась, и
он мутно услышал голоса:
- Что, поумнел? Или как? – говорил один голос.

104
- Хорош, давай его в трезвяк! – сказал другой.
И Рип очутился на нарах вытрезвителя, первый раз в жизни, потому, что практически не
пил! Он начал соображать, что забрали их по какой-то нелепой совковой дури в обычный
вонючий трезвяк! Блин, даже сказать кому-нибудь стыдно! В трезвяк, и то по человечески
попасть не смог!
- Всё у меня в «совке» через задницу! – зло и в тоже время со смехом сквозь слёзы
подумал он, - вход через выход…
Татьяна, аналогично ухажёру, оказалась в трезвяке для женщин. Её тоже раздели по пояс, и
изрядно поддатый мент, повёл девушку к камере. Она обладала аппетитной фигурой:
небольшие, но красивой формы груди с чувственными розовыми сосками, тонкая талия,
упругая рельефная попка…
Естественно, соблазнившись её формами и длинными, до самой попы, волосами,
дежурный, возбудившись, как мартовский кот, попытался сначала затащить её к себе в
кабинет. После же того, как Таня начала кричать и звать на помощь, он во всеуслышанье
объявил, что она предлагала ему разнообразные, самые неприличные и даже извращённые
сексуальные услуги взамен на свободу, а если, мол, он не согласится, пригрозила начать
кричать и звать на помощь!
Выпустили их самыми последними, на другой день, после обеда. Предварительно
служители порядка, под тяжёлый запах перегара, несколько сдобренного свежим пивным, с
помощью мерзкого шантажа, в который была тонко вплетена Татьяна (а именно последствия
от квитанции из вытрезвителя, которая может быть прислана в институт), заставили Рипа
подписать официальную бумагу. В ней говорилось о том, что он был задержан органами
правопорядка по причине хулиганства в общественном месте, нецензурной брани и
сопротивления милиции!
Немаленькую сумму штрафа, выписанного им, принесла обалдевшая Вика, после того, как
Рип позвонил ей прямо из отделения, и сообщил, где они находятся. Она прибежала, как
была, в домашнем махровом халате, ведь её подъезд находился метрах в тридцати-сорока от
барака вытрезвителя.
Но Рип и Татьяна, как оказалось, были ещё не в самом дурацком положении. Самым нелепо
задержанным в эту ночь оказался жених со свадьбы, который вышел из свадебной машины,
купить шампанского в киоске. Около киоска его и «повязали»! План на пьяных, видишь ли!..
За ним утром так вся свадьба вместе с зарёванной невестой и приехала!
- А ведь хорошо, что со мной Инги не было! – весело подумал новоиспечённый алкаш.
Так встретил Рипа родной город, напомнив ему о том, где он находится, и, вернув, таким
образом, обратно, в реальный мир. Ну, здравствуйте, горумные угодья упырей-быкавров,
здравствуй, уродливый демон преисподней, вселившийся в тело моей бедной Родины!..
Здравствуйте… до поры, до времени…

Началась охота на «шакалов»! Видимо достаточно они уже «нашакалили» для того, чтобы
наткнуться на Рипа, а ему, в свою очередь, Господь дал увидеть такой страшный финал этой
криминальной четвёрки. Возможно, после смерти эти твари станут всемирно известными!…
Но это его сейчас не интересовало – это всё потом.
Он испытывал азарт игрока, а игра шла человеческими фигурами и жизнями, которые
сами, добровольно… Да нет же - нагло вломились в эту игру! Вломились, и … А вот
правила здесь устанавливал он, и играть он никого не приглашал – не надо никому было
играть в эту игру! Ничего хорошего она не сулила ни проигравшему, ни победителю! Но вот
уж это, извините, была их личная проблема.
Нет, всё совсем не так плохо, Рип ведь по жизни играл в разные игры – с хорошими в
хорошие, с плохими в плохие. Нельзя сказать, что хороших было меньше, но плохие заметно
всё портили, и пока не оставляли времени на хорошие. А теория относительности?… То-то
же! Да нет, не то-то же! Плохим, из кожи вон, нужно было позарез выделиться! А так как

105
жили они в основном по закону легендарной Шапокляк, и пользовались девизом «Хорошими
делами прославиться нельзя!», то…
И снова Рип обратил внимание, что его постоянная готовность к плохому не давала
испортить своё настроение всякими мелкими гадостями. Его теперь чаще веселил тот факт,
что какая-нибудь бяка, возомнившая себя целой кучей дерьма, стоит рядом с ним, воняет, и
не подозревает, как она дёргает смерть за усы! Рипу теперь лень было даже голову
поворачивать в сторону таких «клоунов».
Раньше в его кровь, при малейших признаках жлобства и хамства, мгновенно поступал
адреналин, вызывая даже лёгкий озноб. Теперь он на этот счёт огрубел и очерствел. Мелкая
«клоунада» даже не отвлекала его от мыслей, но, тем не менее, одним ухом и глазом он
всегда следил за ходом событий, и если «представление» становилось назойливым, он
надвигался на распоясавшуюся жертву тихо, но внезапно, как змея. И она или затихала, или
получала больных тумаков, и уже затем всё равно затихала. В его игре такие фигурки были
даже и не пешками, а всего лишь тенями пешек, игровыми блохами, щепками от Буратин.
Сейчас всё отошло на астральный план. Рип был в другом измерении. Он перерождался в
страшную тень, закрывающую ублюдкам солнце и небо, закрывающую навсегда! Он был
сейчас куколкой, коконом, из которого должно было появиться НЕЧТО! Они все узнают об
этом, каждый в своё время, но к несчастью эта новость будет для них последней в этой
жизни!
Рип стал для быкавров почтальоном преисподней, приносящим повестки из тайной
канцелярии, и конвоировавшим их на Суд. Но только его подопечные выделялись особой
избранностью! Чем же заслужили они такую привилегию? Для Рипа это пока оставалось
загадкой…
Постоянными каждодневными тренировками, не зависимо от погоды и самочувствия, он
заставлял себя поддерживать хорошую спортивную форму. Его интересы кружились вокруг
таких же фатальных знаний. Он продолжал активно изучать книги о выживании в
экстремальных условиях, об оружии, его интересовали книги о жизни индейцев, монахах
Шао-Линя, обо всём в таком духе. Его мозг и тело, как губка, жадно впитывали знания. Всё
это было ему очень интересно, а главное, необходимо, что бы уцелеть в каменных джунглях,
и, в конце концов, победить!
Рип неустанно продолжал совершенствовать способы короткого ведения боя,
концентрацию, экономный расход сил и тактику поединка с несколькими противниками. Так
же немаловажной деталью в боевых единоборствах было умение быстрого и по
возможности эффектного исчезновения в случае необходимости.
Распорядок «оседлого» дня у Рипа практически всегда был один и тот же. Утро
начиналось с бега, затем тренировка в роще или парке, затем – ледяной душ или обтирание
снегом. Всё, в конечном счёте, делалось для того, чтобы в нужный момент быть готовым к
защите добра и справедливости, и что бы защита прошла результативно и эффектно!
Да, главной его целью была не борьба со злом, а защита добра, а это неразрывно
связывалось с защитой людей от подонков. Охрана границ от непрошеных гостей – так уж
устроена жизнь. А ещё Рип точно знал, что Бог есть, но он только начинал искать пути к
нему.
Неведомая, мощная сила тянула его к Главному Началу всех начал! Он часто спрашивал у
всевышнего, может ли и должен ли так жёстко отвечать на агрессивное вторжение «грязи» в
человеческую жизнь, но пока не получал ответа. А может быть ещё не пришло время понять
язык, на котором с ним говорил Господь – это, как дерево растёт… Ещё одно он знал точно:
сделал шаг - делай второй! Начатое нужно доводить до конца.
Сегодня Рип ехал, чтобы начать финал большой игры. Он ехал к бару «Мальвина» -
постоянному месту дислокации кандидатов на главные роли в их общем шоу. Они, как
обычно, были в полном сборе, хотя на их месте Рип почаще бы путал следы нахождения
своего штаба.

106
 Убедившись в наличии «инвентаря», он вернулся в машину, и начал ждать. Первым
претендентом на вход в роль он решил сделать кого-нибудь из бугаёв. Пока ещё его силы
сохраняли относительную свежесть, следовало ловить «крупную рыбу»! Хотя главного
ублюдка Рип хотел приберечь на десерт.
Отдыхающую компанию пришлось изрядно подождать. Только часов около одиннадцати
они вышли из бара. Подойдя к обочине, джентльмены удачи начали ловить машину.
- А чем чёрт не шутит? – подумал Рип, и подъехал к ним.
- На ипподром, - сказал один из четвёрки, наклонившись к окну «копейки».
- Садитесь! – бодро согласился водитель.
- Сколько возьмешь, шеф? – спросил быкавр.
«Ваши души!» – весело подумал Рип, а вслух добродушно ответил, - Сколько не жалко.
- Ишь ты! – усмехнулся бугай, - Дыда, садись, - Пригласил он товарища.
Рип вздрогнул, он вспомнил, что там, на мосту, уже слышал эту кличку «ДЫДА»! Чувства
обострились, воздух и звуки стали осязаемыми. Он ведь уже знал, что это за компашка, и
тем не менее в душе снова что-то дрогнуло, приведя все болевые точки оголённой души в
воспалённое состояние. Снова от мысли, что рядом с ним находятся убийцы его брата, и эта
тварь о руках и ногах под названием Дыда, его начало знобить. Переизбыток ненависти и
невыносимой жажды мести бурно искал выхода!
Дыда собрался садиться в машину.
- Ну ладно, до завтра! – попрощались они с оставшимися двумя.
Оба уселись на заднее сиденье, и Рип мягко тронулся с места.
- Шеф, чё машина-то такая засратая? Небось «бомбишь-то» хорошо! - ехидно спросил
пассажир.
Рип сконцентрировался и направил всю силу воли на восстановление духовного
равновесия.
- Ладно, чего там хорошо, бензин опять подорожал, дороги всякой хернёй посыпают…
Только успевай туда-сюда «отстёгивать»! Откуда другую-то взять? – посетовал он.
- Откуда, откуда - от верблюда! – бесцеремонно пошутил быкавр, вызвав ехидный смешок
другого.
- Мы сегодня с тобой на музейном экспонате едем, слышь, Дыд! – продолжал веселиться
пассажир.
«Сон в руку!» – подумал Рип.
- Ага! - ухмылялся его товарищ, - Ты чё, не мог получше тачку поймать, чё, бабла не
хватает?
- Ладно, не скули, скоро «мерина» возьмёшь, тогда и пальцы веером! Все тёлки твои! А я
«бимер» хочу. Ещё десяток лохов, и золотой ключик… Слышь, Дыд, ха-ха-ха! –
веселился быкавр на заднем сидении.
«Возьмете вы, ребята, себе скоро и «бимера», и «мерина», и гоп со смыком в придачу!» –
издевательски думал Рип, слушая разговор пассажиров.
Он вёл машину, и от перманентной злости поскрипывал зубами. У Рипа, на всякий случай,
был один тайничок в машине, волшебный такой тайничок. Вот сейчас он ему очень сильно
пригодится! Не зная этого маленького секретика, невозможно было завести машину. Она,
конечно, хоть и засратая, как сказали эти ублюдки (сами они засратые), а всё же очень
большая подмога, да и вообще – бережёного Бог бережёт!
Компания подъезжала к ипподрому. Отсюда до окраины рукой подать. Рип сделал фокус-
покус, и машина, вдруг, на ходу заглохла.
- Что за чёрт?! – будто бы удивился он, - Щас, ребята, один момент!
Он притормозил, остановился, вылез из машины, открыл капот, постоял для вида над
движком, а затем заглянул в салон.
- Чё там? – пробурчал недовольный Дыда.
- Ерунда, сейчас поедем, - не обманул его Рип.

107
 Он взял баллончик с газом, и направил парализующую струю на пациентов, а сам еле
успел выскочить из салона, захлопнув дверь! Даже на расстоянии десяти метров от машины
ему всё ещё казалось, что шибает в нос!
Место Рип выбрал хорошее, тёмное, пустынное, так что возился с пассажирами он
относительно спокойно. Через тридцать-сорок минут «весёлая» компания въехала в лес и
скоро была на месте. Аккуратно закутанные скотчем, бугаи оказались в землянке, на
леднике. Они ещё толком не пришли в себя, только начинали подавать признаки жизни.
- Ну вот, ребята, вы и дома! – задумчиво глядя на них, тихо, словно сам с собой, заговорил
Рип заговорил Рип, - Вы шли сюда всю свою жизнь, только не знали об этом.
Предвидение будущего, видимо, не по вашей части, это вам не Ева… Господни пути
неисповедимы. Я вас, конечно, может, огорчу сейчас, но это, ребята, не Рио-де-Жанейро,
да и вы ведь не Бендеры, и никогда ими теперь уже не станете! Много принесли вы
людям страданий и горя. И кто знает, скольких ещё лишили жизни, кроме моего брата!
Небось, думали, сошло то дело с рук… Я и сам так думал. А вот Господь по-другому
распорядился... Если вы верите в Бога – молитесь! А если не верите, всё равно молитесь,
как можете. Я за своё сам перед ним отвечать буду, а вы уж давайте, готовьтесь, за свои
дела-делишки!.. Вам-то ведь уже скоро! Я думаю, часа через три-четыре вся ваша жизнь
предстанет перед всевышним, все ваши дела… Вы тоже увидите это, ваши бедные души
увидят и ужаснуться! Но сколько вы ещё могли бы людям зла принести, не наткнись на
меня! Тогда бы вы, ребята, ещё сильнее ужаснулись содеянному, а так я, вроде как даже,
ваш благодетель получаюсь, в определённом смысле. Ладно, счастливого пути! Не буду
вам надоедать, хотя хотелось бы дождаться, когда вы очнётесь, что бы в глаза вам
посмотреть! Ну да за меня теперь Господь посмотрит, и всё вам объяснит! А то может и
Лёха там до вас доберётся! Ну, глядите, если там его тронете!.. Я со следующими
рекрутами пообщаюсь… А вам теперь зато ни «бимеры», ни «мерины» не понадобятся.
За вами другие придут, с рогами! Ну, буду в Аду проездом - может, встретимся! –
закончил он свой монолог, вышел, запер дверь, завалил вход валежником, и пошёл к
машине.
По дороге домой его остановил гаишник, проверил документы, и, как обычно, отпустил
через две минуты.
С утра Рип отправился в «Мальвину». Машину он оставил подальше. Около одиннадцати
в баре появился Женька, а затем и его компаньон. Они, просидев с полчаса, начали
проявлять некоторое раздражение. Ругались, видно на своих напарников, поглядывая то и
дело на часы.
Очень скоро кидалы встали, расплатились и ушли. Рип последовал за ними. Подойдя к
ювелирному магазину, они потусовались с коллегами, покрутились туда-сюда, затем пошли к
родной для Рипа сберкассе. Не найдя дружков и там, они доехали ещё до двух рабочих
точек. Затем, после долгого разговора, поймали тачку и поехали в сторону центра. Рип, как
хвост, всё время мотался за ним.
По пути следования, из машины вышел Женька, отправив друга ехать дальше. Рип,
разумеется, «сел на хвост» машине, и «кидала» привёл его на этом «хвосте» к себе домой.
Рип был уверен, что напарники объедут своих дружков, но этого не случилось.
- Что-то очень они спокойны?.. Не понятно, - размышлял он, - Не понятно, ничего не
понятно…
Сидя в машине, недалеко от подъезда «объекта», он удивлялся сам себе, прокручивая в
голове цепь событий: Иногда он слишком расторопен и сообразителен, а иногда может так
«тормозить», что непонятно, как ещё жив до сих пор. Всё эти дурацкие провалы!
Он сидел и ждал. И вот, под вечер, часов в девять из подъезда вдруг выбежал легко одетый
«бычок» с мусорным ведром. Он закурил, и бодрым шагом пошёл в глубь двора. Рип тем
временем подъехал ближе к его подъезду, вышел из машины, и принялся традиционно
постукивать колеса ногой.

108
 Через тройку минут быкавр возвращался. Рип, не спеша, направился в его сторону, но не к
нему навстречу. Получалось так, что бугай просто проходил мимо, и в этот момент Рип,
сделав резкий выпад, что было сил, ударил ублюдка в солнечное сплетение! Тот беззвучно
выронил ведро, и, согнувшись, упал на тротуар.
Где-то во дворе ещё слышались голоса, и Рип поспешил загрузить «клиента».
Предварительно он усилил «наркоз» лёгкой дозой газа, затащил тушу в машину, связал
скотчем, замотав рот с глазами, и после этого выехал из двора.
Город он покидал другим, более длинным маршрутом, что бы не мелькать часто на одном
и том же посту ГАИ. Он очень сильно устал! Нервы были на пределе, ведь одиночество в
таком непростом деле – очень тяжёлый груз! Вот если бы Ян был рядом… Как всё таки
трудно всё держать в себе!
Рип не мог дождаться, когда доедет до блиндажа и сбросит отвратительный ему груз, тем
более, что «груз» начал мычать и брыкаться! Хорошо, что ехали уже по лесу, и никого близко
не было… Хотя не известно. Всякое бывает!
- Лежи, не дёргайся, убью! – пригрозил Рип.
Дёргаться быкавр перестал, но мычать продолжал.
- Вот и приехали! – сообщил он радостную новость, - Ты, наверное, думаешь, что я буду
тебя бить, пытать, за ноги подвешивать и всё такое. Не бойся, ничего такого я делать не
буду. Это просто экскурсия по местам боевой славы. Сегодня мы познакомимся с бытом
отважных героев партизан! – торжественно объяснил он своему пассажиру.
Рип вылез из машины и открыл заднюю дверь. Выволакивание «пациента» наружу
оказалось делом нелёгким, так как тот начал активно сопротивляться, разумеется, в меру
возможностей.
- Чего брыкаешься, ублюдок, веди себя хорошо и тихо, - спокойно, но жёстко говорил он, -
Я тебя и не связанного раздавлю, как таракана. Но мы здесь для другого. У меня нет
желания носить дерьмо руками в мусорку, я его просто смываю в унитаз, и не пачкаюсь!
– объяснял Рип происходящее в своём стиле.
Он попытался лучше запеленать «чёртову куклу», но тот очень мешал своим отчаянным
сопротивлением.
- Ну что, уважаемый, не хочешь пеленаться? Может развязать тебя, да отпустить! – вдруг
лукаво спросил Рип.
Быкавр закивал головой, замычал, явно пытаясь выразить своё одобрение только что
услышанного.
- А глянь, какой ты парень-то здоровый! Я тебя развяжу, а ты меня изобьешь!.. - рассуждал
он с наигранным страхом.
- М-м-м! – мычал «бык», мотая головой в разные стороны и пытаясь доказать Рипу
полную свою лояльность.
- Да что ты всё «му» да «му», хоть бы сказал чего! – издевался он, - Ну ладно, сейчас
развяжу, уговорил!
И он начал разрезать скотч на руках и ногах, пристально следя за быкавром. И вот, как
только бугай почувствовал, что последние путы разрезаны, рванулся вперёд, сбив Рипа с
ног! Сила у него оказалась небывалая, видимо от испуга. Рип на мгновение опешил.
- Нихера себе, ну ты и кабан! – удивился он, вскочив, и приняв боевую стойку.
Быкавр что-то угрожающе мычал, одной рукой стараясь освободить рот от неподатливого
скотча, а другой лихорадочно шаря по своей одежде. При этом он уверенно двинулся на
Рипа, видимо оценив своё преимущество в весовой категории.
- Ну вот, а говорил, драться не будешь! – притворно обиделся Рип.
Быкавр имел явные нешуточные намерения, учинить немедленную жестокую расправу
над оборзевшим наглецом! Для пущей важности он даже принялся размахивать пудовыми
кулачищами, но почему-то никак не мог попасть в своего изворотливого похитителя, по
собственной наивности теперь превратившегося в жертву, в чём «бык» теперь, судя по
всему, был искренне уверен!

109
- Да не горячись ты так, не волнуйся, глянь, какой я хилый, по сравнению с тобой! Правда,
у вас здорово получается, когда вы стадом нападаете, вы же быки! Братца-то моего, Лёху,
на железнодорожном мосту убили, помнишь? Вы же семеро одного не боитесь, герои! –
издевался он над быкавром.
Тот что-то замычал, выпучив глаза, и ещё яростнее двинулся на Рипа!
- О, ты, я вижу – не такой, ты же прям, богатырь, удалец! Все девки, или, как вы их там
величаете – соски или тёлки… Наверное без ума от тебя… Красивый, высокий, чуб
чёрный кучерявый… Вот, правда, с чубом у тебя неурожай! У вас же мода – а-ля ЗЭК…
Всё, извини – без чуба с девчонками облом! Не «дадут» тебе девчонки без чуба-то,
слышь… А я-то ведь на мосту тоже был! Надо было меня добить! А может вы и
подумали, что я уже кирдык, а? А я вот он! А потом «кинули» меня на кучу «бабок»! А я
опять – вот он! – рассказывал Рип, не спеша, отступая, в то время, как быкавр всё
сильнее распалялся, никак не в силах попасть по ловкому, отлично тренированному Рипу.
Это обстоятельство ещё сильнее взбесило его, приведя в дикую ярость!
- Будешь хулиганить, покажу кино про карате! – весело предупредил он неистового бойца,
погрозив пальцем, - Стремительный ты наш! А что, ведь если заденешь… Мне, пожалуй,
кранты! Крышка мне… Тогда не убили, зато сейчас точно, получу! Вон ты какой
неугомонный да дюжий! Точно, доболтаюсь я, болтливость меня погубит! Точно? Как
там, у пионЭров говорилось: «Больше дела, меньше слов! Будь готов – всегда готов!», -
вспомнил Рип старую пионерскую речёвку. – Ладно, мне уже домой пора, а то мамка
заругает! Спокойной ночи! – сказал он, и отточенной серией ударов, профессионально
вырубил разгулявшегося пациента, - Поломался Буратино!
- Лёха, принимай эстафету! – грустно подытожил Рип.
Когда он затаскивал тушу в блиндаж, из куртки ублюдка выпал пистолет, который тот,
видимо, так лихорадочно пытался достать.
- О-го! Вот так пальнул бы, и аревидерче, Рома!.. - призадумался Рип, глядя на «игрушку», -
Тут призадумаешься…
Он подобрал оружие и положил к себе в карман. Мало ли, может ещё пригодиться!
И вот уже трое «зимовали» в «партизанской» землянке. Трое отвечали перед Господом!
Трое знали о жизни больше, чем все живущие сейчас на Земле. Остался четвёртый –
последний!
Рип конечно очень устал, но он боялся, что завтра может не найти Женьку, он чувствовал,
что тот уже начал о чём то смутно догадываться, и ужасающие звуки леденящего хлопанья
крыльев Чёрного Ангела смерти коснулись барабанных перепонок его души! А может быть,
он уже исчез, и Рипу снова предстоит долгий нудный поиск, ведь Женька был одним из
действующих лиц его мрачного шоу!
Он решил сейчас же ехать по известному адресу живого кидалы, хотя это было
рискованно.
- Надо попросить кого-нибудь из дворовых пацанов пригласить его выйти, якобы по делу, -
придумал он, - хотя, какие сейчас пацаны, дурында, время-то…
Тем не менее Рип всё равно решил ехать, и на месте решить, как поступать дальше. Когда
он вошёл во двор, то, как по заказу, увидел компанию ребят, бренчащих на гитаре. Он
подошёл к ним, и попросил помочь ему.
- Поздно уже! – посетовали они.
- Да ничего, человек-то меня ждёт, вот только жена у него, ну сами понимаете… -
успокоил он их.
- Чего понимаем? – бестолково спросил один из них.
- Чего-чего, по встречной ездит, как все бабы… В Россию надо баб из Англии, они хотя бы
на встречную выезжать не будут! Ладно, пацаны, ну позарез надо, помогите, пожалуйста!
Просто по мужски, по братски помогите! – проникновенно попросил Рип.
Пацаны ничего не поняли из Риповой тирады про английских баб, но вот после
последних слов в сердцах подростков проснулось чувство настоящей мужской

110
 солидарности, и они решительно выдвинули делегата под девизом «Да я для тебя зайца в
поле загоню!». Затем они с Рипом пошли к подъезду. По дороге делегат получил
короткий инструктаж, что именно надо спросить. Оставшись в низу, Рип прислушался,
одновременно обдумывая дальнейшие действия.
- А что я с ним буду сейчас делать, ведь во дворе ещё тусуются эти гитаристы?! – опешил
он, словно очнувшись от оцепенения.
На верху послышался звук открываемой двери. Рип напрягся в ожидании! Сначала он
услышал голос подростка, а затем и знакомый, приятный женский.
- А его нет, и сегодня не будет, - ответила пацану Ко.
- Фу, слава Богу! – отлегло у Рипа, - Так-так, а где же он? Только бы не… - заволновался
он.
- Так, теперь уже надо самому подниматься, и разузнать, где «хозяин»? – решил он .
В это время сверху быстро спускался пацан.
- А его нету! – бодро сообщил он.
- Спасибо! – поблагодарил его Рип, и начал подниматься на третий этаж.
- Здравствуй! – тихо сказал он девушке, открывшей дверь.
- Здравствуй! - удивилась она, - Это ты детей подсылаешь?
- Я, - ответил Рип.
- А что так? – спросила она.
- Да так, на всякий случай, после прошлого раза, - удачно объяснил он.
Девушка находилась в нерешительности, она не знала, как себя вести, а Рип не настаивал
на гостях, у него сегодня были другие планы.
- Что, опять жажда мучает? – спросила Ко.
- Да, попить бы не отказался, - согласился Рип, больше из вежливости, хотя ему было
приятно снова видеть хозяйку квартиры.
- Ну зайди что ли, - стараясь держаться безразлично, сказала она.
Рип вошёл в коридор.
- А хозяин скоро будет? – специально двусмысленно спросил он, что бы не обижать
девушку.
- А он сегодня домой ушёл. Зашёл на полчаса, что-то взял, и ушёл, так что звони ему, если
нужен, - ответила она Рипу.
- А, ну хорошо, - задумчиво произнёс он, стоя в коридоре.
Ко тоже стояла в коридоре, видно совсем забыв про попить.
- Ну что, ещё что-нибудь? – спросила она.
- Воды, если можно, - напомнил он.
- Ах, да! – вспомнила она, чуть заметно сконфузившись, и пошла на кухню.
Зажурчала вода. Рипу совсем не хотелось пить, он просто соблюдал политесы. Девушка
принесла кружку с водой, он взял её, и выпел до дна.
- Ух! Огромное спасибо! – от души поблагодарил он, - Ну что, я пойду тогда? – спросил он
с понятным, но еле заметным намёком в голосе.
- Да, конечно, - ответила Ко с такой же непонятной интонацией, - Что там, на телевидении,
опять много работы?.. – вдруг спросила она, когда Рип повернулся к входной двери…

Он ехал в своей машине, думая, откуда позвонить. Тёмные, плохо освещённые улицы
добавляли мрака и безысходной тоски в общую атмосферу города.
«Приятная девушка, очень приятная! – подумал он, - Второй раз встречаемся, а я до сих пор
не знаю её имени…» - усмехнулся он, и вернулся к актуальным мыслям.
- И «мелочи», как назло, нет! – посетовал Рип, - А из дома звонить нельзя, вдруг
определитель…
По дороге ему попался ночной бар, в котором он разменял денег, но тут же сообразил
попробовать позвонить с места. За «двадцатник» бармен отвёл его к телефону, выдав Рипа за
своего приятеля.

111
- Алло-алло, алло, здравствуйте! А Женю можно? – дозвонился он, - Алло, это Женя?
Женя, здравствуй, ты меня не знаешь. Извини, ради Бога, что поздно… Мне сказал к тебе
обратиться Дыда. А? Что? Нет, я не знаю. Нет. Да, я был… нет. Нет, слушай, Жень, Ты
меня бы не выручил? Он мне должен был помочь с «зеленью». Мне сегодня срочно надо!
Я прямо сейчас могу подъехать, ты только адрес… а? Что? А может хоть… Ладно-ладно,
хорошо, как скажешь, Жень, ну извини. Во сколько? Ага, понял! Только точно! Где? А,
там… а? Да-да, понял. Жень, только точно, позарез… А? Плохо слышно, трещит… Что?
Да, да, конечно, а как же… Ну ты сам… Какие проблемы, конечно! Да, ладно, хорошо.
Ну, спасибо, Жень, до завтра! – закончил он разговор.
По телефону Женька интересовался, не знает ли он, куда запропастился Дыда, да и
Мопеда тоже нет – не понятно… Рип рассказал, что он весь день искал Дыду, и что ему
срочно надо купить доллары! Но Женька сказал, что у него самого нету, а завтра он решит
эту проблему. Договорились в час у сберкассы.
В телефонном разговоре Рип обратил внимание, что были в голосе Женьки такие нотки и
интонации, которые сильно отличали его от остальной компании быкавров. Его манера
разговора походила скорее на заботанелого студента, или фотографа из какого-нибудь
захолустного фотоателье, чем на профессионала уголовного мира. Да и девушка его была
совершенно не похожа на тех, хамовато напыщенных «тёлок», привыкших пользоваться
деньгами и бычьей крутизной своих самцов.
Одного Женьку из всей компании Рипу никогда не хотелось называть ублюдком, тем более
быкавром. Никак не тянул Женька на это «почётное» звание. Непонятно было, как он попал
в такую компанию? Ему бы, точно, фотографом в фотоателье работать, или с паяльником
телевизоры ремонтировать да усилители собирать, обложившись журналами «Радио». И
обязательно бесконечный «художественный» бардак из проводов и коробочек с
разноцветными детальками… И ещё что бы непременно висел в воздухе приятный запах
канифоли. Там ему место! Какого чёрта он полез в это крысиное логово? Денег, что ли на
паяльник заработать? Дурак, жил бы ещё!..
Да, видно не прошла тогда даром случайная встреча его с Наташкой! Что-то затронула,
растопила она в его душе. Защемило под ложечкой у Рипа-злодея, слетела с глаз холодная,
невозмутимая пелена с одним маленьким глазком на мир в виде прицела…
Он вдруг начал испытывать прямо-таки душевные муки какие-то! Он вдруг увидел,
сколько ниточек рвёт, во сколькие судьбы вмешивается, перепутывает, сколько жизней
задевает, когда наказывает всего лишь одного ублюдка! Сколько горя приходит во многие
семьи! Но ведь они сами проглядели гнилую прореху, смертельную опухоль, позволили ей
разрастись до критических размеров! Они сами, в первую очередь, не остановили своего
ублюдка, и тем самым тоже приложили руку, через его поступки, к несчастьям других
людей, пострадавших от него! Поэтому и они тоже, вполне заслуженно страдают, как звенья
одной страшной цепи. Они тоже соучастники всех преступлений… Как же всё в этом мире
хитро перепутано! Одной жизни точно не хватит всё понять!
А ещё, думал Рип, с какой лёгкостью в бесконечных фильмах-боевиках главный герой-
супермен крошит из оружия десятки людей. И зритель в миг о них забывает, вроде это и не
люди, а шелуха ненужная. А ведь потом, сколько похорон, слёз, новых могил на кладбищах!
Ведь у каждого осталась сзади целая жизнь, семья, друзья…
«Да, - вздохнул Рип, - Сложная штука жизнь! Как быстро люди привыкают к смерти и
насилию! Господь, дай сил и ума разобраться во всём, помоги! Хоть немного помоги… Ой, а
сколько времени-то? – очнулся он, поглядев на часы - стрелки показывали третий час! – Вот
это я даю со своими ночными звонками, так всю «дичь» распугать недолго!»
Он ехал домой. Он опять очень устал, но отдыхать всё равно было некогда. Он теперь был
не один! У него теперь была своя команда! Очень странная команда. Он – командир на этом
свете, старший брат – на том, а те, в лесу – по середине, между ними, звенья одной цепи.
Они все были неразрывно связаны, были, как будто родственниками. Крепко повязала их
жизнь, ещё крепче смерть. А назад дороги уже не было!

112
«Ох, как всё непросто… А может ни одна Натаха меня разбередила? – неожиданно подумал
он, - Ох уж эти бабы!»

Рип сидел в машине. Сегодня он снова был в гриме: большой нос, бакенбарды,
переходящие в усы, шляпа, и светлые, почти бесцветные очки. Машина стояла поодаль от
места встречи с Женькой. Тот появился у сберкассы точно в назначенное время. Появился
незаметно, словно вырос из под земли.
- Ну, жук! – подумал Рип, выходя из машины, и пошёл к нему.
Женька просто стоял. Было ничуть не заметно, что он кого-то ожидает. Народу около
сберкассы почти не было, лишь нечастые посетители входили да выходили из дверей.
Женька обратил внимание на Рипа, идущего в его направлении. Он ведь не знал его в лицо, и
мог только догадываться, тот это человек, или не тот. Видимо вчера его голова настолько
была загружена непонятностью происходящего, что он упустил этот момент из виду.
Одет Рип был солидно, как обычно одеваются фарцовщики, но не броско. При ходьбе он
специально подволакивал левую ногу, что несколько мистифицировало его образ. За поясом
у него был наган, тот самый, который он забрал в честном бою у последнего «партизана».
Наган был им тщательно проверен, почищен и смазан. Прежний хозяин, царство ему
небесное, относился к оружию, надо сказать, очень небрежно.
- Простите, вы Евгений? – спросил Рип у Женьки, подойдя к нему.
- Да, а это вы вчера звонили? – спросил Женька.
- Да, звонил я. Здравствуйте, Евгений, меня зовут Эммануил, - представился он каким-то
нелепо-официальным тоном, - Мы вчера как-то упустили момент узнавания. Я, знаете ли,
волновался, боялся, вдруг что-то сорвётся, ну, Бог миловал! – закончил он официальную
часть представления, и как ему показалось, у него неплохо вышло.
- Здрасьте, да, как-то не договорились. Я уже не собирался подходить, но подошёл на
всякий случай, - пробурчал Женька.
- Что вы, Женя, если бы вы не подошли… Катастрофа, у меня была бы катастрофа! Даже и
не говорите об этом! – застенал Рип, как жутко нервничающий интеллигент.
- Ну что, какие у нас дела? Есть то, что я просил? – спросил Рип тоном шизонутого
учёного.
Женька посмотрел на него так, как смотрят на странноватых людей в моменты их
вдохновенной ахинеи. Наверное, он подумал, как вообще этот чудик не перепутал место и
время встречи, а заодно – страну и год.
- А сколько надо-то? Вы ж ничего вчера толком не сказали, - несколько раздражённо
спросил он.
- Как же не сказал, четыре тысячи мне надо! - удивлённо ответил Рип.
- Ничего вы не сказали! – буркнул Женька.
- Ну Дыда то знает, где его только носит, он меня так подводит! Знаете, Евгений, я на него
очень обижен, очень! Черт знает, что такое! – возмущался Рип.
- Да где же… Четыре штуки – это сумма! А деньги при себе есть? – спросил Женька.
- А как же, Евгений, что за вопрос? Я же серьёзный, взрослый человек! У меня дело горит!
Евгений, я же не для удовольствия по городу катаюсь! – возмущённо объяснял Рип, а в
его голове спонтанно начал созревать очень дерзкий план.
- Придётся доехать до другой точки, - озадачился Женька.
- Ну так поехали, куда скажешь! Сейчас тачку ловим, и вперёд! Я очень спешу, давай,
дорогой, если можно, быстрее! – торопил его Рип.
Он решил лишний раз не светить свою машину, тем более, что шайка её уже видела, и
Женька, в принципе, тоже. Его можно было легко спугнуть.
Они приехали к ювелирному.
- Шеф, подожди немного, мы быстро. Вот тебе за туда и обратно сразу, хорошо? – спросил
Рип водителя.

113
- Хорошо, подожду, - радостно согласился водила, приняв от пассажира щедрую сумму.
- Подождите здесь! – сказал Женька Рипу, - Да, а по какому курсу?
- Женечка, желательно по льготному, для своих. Ты сам сообрази, что бы подешевле, а я
отблагодарю! – попросил Рип.
- Ладно, ладно, понял, - сказал чуть слышно Женька, и пошёл к «коллегам».
Подойдя к своим, он посовещался, затем двое отошли в сторону и направились за угол.
Минуты через три они вернулись, подошли к Женьке и пошептались. Он, в свою очередь,
подозвал Рипа. Рип подошёл.
- Всё нормально. По льготному курсу. Деньги при тебе? – спросил Женька.
- Всё в полном ажуре! – заверил Рип.
- Пойдём, за угол отойдём, - прошипел фарцовщик.
- Пойдём сразу, вон, к машине, - предложил Рип.
- Нет, пошли за угол, - не согласился тип.
- Куда угодно, только ради Бога, быстрее! – согласился Рип.
Они зашли за угол, фарцовщик достал нетолстые пачки «зелёных».
- «Деревянные» давай, сколько там, пересчитаем, - сухо сказал он Рипу.
- Ага, сейчас, сейчас, - Суетливо и подобострастно выдохнул Рип, залезая под плащ.
Он нащупал рукоятку пистолета, и в одно мгновение его тёплый ствол был прижат к
брюху фарцовщика!
- Вся сумма здесь, даже больше! С запасом, ещё на похороны и поминки! – прошипел Рип.
- Т-т-ты чего, мужик?! – очумел валютчик.
Рип вырвал из его ослабевшей руки четыре пачки «зелени».
- Больше надо было класть, больше! – прорычал он со злой радостью, по-волчьи сверкнув
глазами.
- Ты со мной, остальные не дёргаться! Перестреляю! – шипел он, - Дёрнешься, замочу!
Пошёл, пошёл! Так, спокойно, спокойно, к машине! – шипел Рип, косясь одним глазом на
тех, за углом.
- Лезь на заднее сиденье! – приказал он Женьке, безумно уставившемуся на наган в руке
Рипа, который он, видимо узнал.
Женька находился в полуобморочном состоянии. Он совершенно не понимал, что и как
произошло, и куда делся тот заботанелый хромой шизофреник-интеллигент, как он вдруг
превратился в такого страшного, злобного монстра, и почему-то с пистолетом его
напарника?!
- К набережной подбрось. Пожалуйста, к кинотеатру «Аттракцион», - вежливо попросил
Рип водителя.
Водила, после того, как они сели, молча вырулил в свой ряд и поехал.
- Шеф, как можно быстрее, опаздываем очень! Задержались, понимаешь! Время, шеф,
время! – торопил его Рип, поглядывая назад.
- Ну я же на красный не поеду! – тяжеловесно возразил водитель.
- Давай, вот здесь, свернём вправо, там светофоров меньше, - указал Рип наиболее, как ему
казалось, удобный маршрут.
- Зачем сюда-то? – начал было возражать водитель.
- Давай, давай, сворачивай, я здесь десять лет так езжу. Так ближе, я тебе точно говорю! –
настаивал Рип.
- Ладно, здесь так здесь, мне без разницы… Я ведь тоже не первый год за рулём. Я знаю,
когда на бетонке теплоцентраль ремонтировали, здесь как раз был объезд… - и водитель
принялся рассуждать на тему знания городских дорог и переулков.
- Да-да, да, точно, - вторил ему Рип, обратившись тем временем к «пленному»
- Должок за тобой остался. Но ты мне его только что вернул, - тихо сказал он в ухо
Женьки.
- Вот здесь, вот здесь сверни, ага, отлично! – следил он за маршрутом, иногда проверяя,
нет ли погони.

114
- В общем текст роли примерно такой, - тихо обратился он к обалдевшему Женьке,
подмигнув ему глазом и сильнее прижав ствол пистолета к его боку, - Хотел я тебя вслед
за твоими дружками отправить, да вижу, не совсем ещё ты пропащий. Хочешь жить –
забудь навсегда своё дело, навсегда! Не забудешь – умрешь страшной, лютой смертью!
Подумай о родных, о будущих детях своих, о внуках! Исчезни, уедь в другой город,
растворись! Сам думай, что тебе делать, как спасать свою шкуру и прочее от заразы,
которую ты сам на себя навлёк! А вякнешь кому – найду и убью, страшно убью! Без
крови, но очень люто! Не дай Бог ни тебе, ни мне! Не шути со мной, парень, я маньяк,
мне кровь нужна! Не на того вы с дружками напоролись в тот день, у той злосчастной
сберкассы, ой, не на того, ублюдки! Они, правда, ещё раньше в очередь записались. Да,
кстати, дружки твои скоро объявятся! Ой, как страшно объявятся! Ты жди их. Всё
запомнил? – спросил его Рип, закончив тихое, но страшное напутствие. – Премьера уже
скоро, так что к роли отнесись очень серьезно! – добавил он в заключении, и Женька его
понял.
Он так вошёл в роль, что, импровизируя на ходу, добавил несколько новых полезных
красок в свою речь. Говорил он очень тихо, на ухо обомлевшему собеседнику, но на всякий
случай, облёк монолог в театральную форму. Женька же, видимо разбираясь в тонкостях
подобного общения, сидел смирно, и испуганно кивал головой.
- Ты понял меня?! – тихо спросил Рип.
- Д-д-да, - хриплым шёпотом, немного заикаясь, ответил он на вопрос злодея.
- Не слышу! – встряхнул его Рип.
- Я понял! Я и сам… Я тоже… - еле слышно залепетал пленник, который был ни жив, ни
мёртв.
Бледный, маленький, с испуганными глазами, жалкий, как щенок.
- Смотри, сука! Я щас выйду, и следом на машине поеду, за вами. Она здесь препаркована.
А ты не вздумай шутить, иначе ствол придётся погреть! – прошипел он напоследок, -
Шеф, останови здесь. Его до кинотеатра подбрось, хорошо? – Подбросим, - согласился
водитель. – Ну спасибо! Счастливо! – попрощался Рип, и захлопнул дверь снаружи.
- Такие пироги, - подумал он, - Не знаешь, где найдёшь, где потеряешь!
Машина тронулась, и растворилась в переулках. Он проводил её взглядом, и захромал, то
ли специально, то ли машинально. А где-то впереди машина увозила полуживого от страха
Женьку.
- А, чёрт с тобой, живи! – махнул он мысленно рукой, - Я сегодня добрый…
Рип, конечно же, не собирался ехать следом за ним, это он так, для острастки припугнул,
что бы тот сразу не поехал обратно к дружкам, и не учинил облаву на грабителя. Хотя, судя
по его виду, врятли куда он сейчас поедет. Тем не менее, Рип решил сразу замести следы
«преступления».
Он зашёл в подъезд первого попавшегося дома и аккуратно отклеил детали грима. Сняв
плащ и повесив его на руку, вышел на пустынную улицу, где поймал машину, которая
отвезла его, наконец, до собственной «копейки».
Он специально заранее разгримировался, так как не исключал того, что Женька мог
привести дружков на место их первой сегодняшней встречи. Зачем? А Бог его знает! Но на
всякий случай Рип изменил внешность. Пока он ехал к своей машине, аккуратно упаковал
грим, очки и шляпу в плащ, вывернутый изнанкой наружу. Подойдя к своей машине, он
бросил свёрток на сиденье, сел сам, и, развернувшись, уехал прочь.
Дома, наконец-то можно было перевести дух, просчитать все свои сегодняшние
манипуляции, и, если всё чисто – успокоиться. А пистолет-то, ё-ка-лэ-мэ-нэ, пригодился, ну
и ну! Ха, интересная штука…
«Неужели всё вот так случилось?! Неужели это я, сегодня, такое вытворял?! Бли-и-ин!.. –
недоумённо думал он, с трудом веря в недавние события, - Круто!»
Да, действительно, всё так и случилось. И доллары, и всё остальное! «Зелёных» оказалось
ровно четыре тысячи, как и положено.

115
- Весёлая заваруха сегодня случилась! Надо, наверное, недельку дома отсидеться, -
подумал он, перелистывая невероятные события.
Деньги Рипа, конечно же, порадовали. Теперь хоть можно долги вернуть! Очень уж они
душу тяготят. А на душе его и без того такой тяжёлый пресс лежал, что и врагу не
пожелаешь!
Да, это случилось! Всё было готово! Оставался последний рывок. Рипу даже не верилось,
что он сумел столько всего натворить, при этом оставшись целым и невредимым!
- Тьфу-тьфу-тьфу! – сплюнул он через левое плечо.
Немного переведя дух и собравшись с мыслями, он на следующий день отправился
побродить по окрестностям, побродить просто так, без особой цели: зайти в магазины,
салоны, на рынок, купить там что-нибудь, продуктов, например…
Да, вот продуктов не мешало бы – побольше всяких фруктов-овощей, орехов, мёда тоже
надо. Отец сейчас находился по направлению в их ведомственном санатории. Ему, в период
реабилитации требовалось много витаминов. Основное лечение вроде бы прошло успешно,
а дальше необходимо было пройти ещё несколько этапов. Борьба с болезнью не
прекращалась ни на минуту, иначе всё могло вернуться в одночасье!
В семье, естественно, тоже ничего не знали о делах Рипа. С виду в его повседневном
распорядке ничего не изменилось. Просто сам он стал более замкнутым, а в остальном – всё
по прежнему.
Бродя по рынку, он смотрел книги, безделушки, инструменты. Ему нравилось мастерить
что-нибудь самому. Эта прогулка забавляла Рипа, выставляя ему на показ разные
диковинные, даже можно сказать – абсурдные вещи. Так, например, его изрядно развеселил
и удивил продавец в плеере! К нему обращались покупатели, спрашивая цены на товары, а
он, обратив мечтательный взор куда-то в сторону, наслаждался музыкой, отстукивая ногой
ритм, и не обращал на них никакого внимания… После тщетных попыток вызвать внимание
продавца, раздражённые покупатели естественно уходили очень недовольными.
- Дядь, дай пятьдесят копеек! – услышал он детский голос и повернулся.
Перед ним стояли три пацанёнка лет по двенадцать.
- Зачем вам пятьдесят копеек? – спросил Рип, подозревая, что ребята собирают деньги для
какого-нибудь озорства, например на сигареты.
- Есть хотим! – ответил самый бойкий.
- Давайте, я вам куплю поесть! – предложил он ребятам, думая, что они его обманывают, и
что им его еда сто лет не нужна, а нужны именно деньги.
- Давайте, - обрадовались они, что приятно его удивило.
- Что же вы попрошайничаете? У вас же есть родители, вот пусть они вас и покормят, -
укоризненно объяснила им пожилая женщина.
- Они пьют! – сухо ответил мальчишка.
Женщина, ничего не сказав, пошла дальше.
- Пошли, - сказал Рип своей новоявленной команде.
Они пришли к мясной палатке.
- Подождите здесь, - сказал он им, и зашёл вовнутрь, став в небольшую очередь.
Ребята скучковались за стеклом, обсуждая какие-то свои проблемы. Рип почти физически,
или, скорее, душой ощутил, что от них веет каким-то особенным теплом, которое исходит
только от детей. Беззащитное тепло, пахнущее молоком. Ему стало как-то уютно от того, что
рядом с ним эти пацанята, что они ждут его, о чём-то серьёзно лопочут.
- Вы что здесь делаете?! – строго спросила у них какая-то женщина.
- Они со мной! – поспешил ответить ей Рип, пока она не прочла им очередную нотацию.
- Три по двести, - попросил он продавщицу.
- Это вы для ребятишек? – спросила она.
- Да, - кивнул он головой.
Купив колбасу, он вышел из палатки.
- Держите, - протянул он её ребятам.

116
- Спасибо! – с искренней благодарностью произнесли они, и собрались уходить.
- Подождите, ведь хлеба надо, пойдём… - и компания двинулась дальше.
Они купили хлеба и сладкой газировки.
- Ну что, нормально? – спросил он их.
- Спасибо, - тихо поблагодарили растерянные ребята, и он отправился дальше, по своим
делам, а они по своим.
«Жаль будет, если жизнь выведет их не на ту дорогу, они ведь ещё не испорчены! Помочь бы
вот таким ребятишкам! Только как помочь? До них ведь, по большому счёту, мало кому в
государстве дело есть… А сейчас какому-нибудь кабыздоху клизму из копчёной колбасы
делают, потому, что другую он, видите ли, не ест!..» – подумал Рип, скрипнув зубами.
Проходя мимо двери в служебное помещение, он услышал, как изрядно подпившие
рабочие громко разговаривали матом. Это, к сожалению, было настолько привычно, что
почти не раздражало. Обычное дело… Правда, этот мат не шёл ни в какое сравнение с
холодной полуживотной матерщиной юных совковых отпрысков, населяющих тараканьими
полчищами любое интернет-кафе. Вот куда надо время от времени заглядывать демагогам-
теоретикам из среды педагогов-батанов для объективного осознания истинного положения
дел вместо того, что бы, витая в облаках самообмана, высокопарно рассуждать о духовно-
эстетическом воспитании молодёжи.
Среди детских игрушек он вдруг наткнулся на набор для игры «Юный киллер». У Рипа
просто отвисла челюсть – ну нельзя же опускаться до такого цинизма… Оказывается можно!
Немало удивил его и милиционер, прогуливающийся между торговыми рядами и
поигрывающий зоновской фенечкой, умело прокручивая её между пальцами. Видимо для
него это было привычное занятие…
А вот навстречу идёт девушка вся в образе. Наверное она представляет себя топ моделью,
или действительно принадлежит какому-нибудь агентству. И ей, судя по всему, очень хочется
донести этот факт до окружающего мира, поэтому идёт она, словно по подиуму,
утрированно закидывая голени, вытворяя ногами и бёдрами немыслимые церибориальные
манипуляции. Было видно невооружённым глазом, что девушка пыталась убедить даже саму
себя в том, что по другому ходить уже просто не умеет – профессионализм, твою мать! Если
бы она увидела свою клоунаду со стороны, ей, скорее всего, расхотелось бы изображать из
себя нелепую пародию на головоногое самоходящее растение.
Но вот он зашёл в торговые ряды с одеждой, и вдруг увидел там очень красивое бархатное
платье, ну очень красивое, почему-то опять вспомнив про Натаху…
- А дай-ка, я ей подарок сделаю, сюрприз! – решил он, обрадовавшись идее, - Хорошо,
когда случаются деньги в кармане, когда не считаешь последние копейки… Дышится,
прямо, свободнее и радостнее!
Выбрав с помощью услужливого продавца-частника нужный размер, Рип купил
оказавшееся совсем не дешёвым платье. Довольный, он шёл к выходу, когда наткнулся на
красивую экибану.
- Подарок для дамы без цветов, и не подарок вовсе! – решил он, купив и экибану, а заодно
бубликов к чаю и репейного масла в аптечном киоске.
По дороге домой Рип зашёл на почту, соорудил там бандероль, собираясь тут же
отправить, адрес-то Наташкин он знал. Но то ли у работницы почты было плохое
настроение, то ли ей Рип не понравился, а только она на отрез отказалась принять
бандероль, чем-то невнятно мотивировав отказ, и, в добавок, возмущаясь при этом. Она
сунула бандероль обратно, исчезнув в служебном помещении. Рип безрезультатно пытался
узнать причину отказа. Она несколько раз что-то крикнула, но он не разобрал ни слова.
- Женщина, я не понял, что мне с посылкой-то делать! – громко спросил он.
Ответа не последовало.
- Женщина, можно спросить? – опять поинтересовался опешивший Рип.
- Уши надо чистить! – злобно крикнула совковчанка, высунув из-за двери только голову.

117
 Он даже не нашёлся, что на это ответить. Привыкший давать отпор агрессивным самцам
совкозавров, Рип зачастую терялся, когда сталкивался с их самками, его кодекс чести не
позволял вступать с ними в конфликт. Нет, злоба, конечно же, вспыхивала в нём, но он знал -
если пойдёт на поводу своих эмоций, и вступит в словесную перепалку, потом будет
чувствовать себя так, будто умышленно облился с ног до головы помоями! Сиюминутный
соблазн, конечно, имел место, но в целом это было ниже его достоинства. Так что он, не
солоно хлебавши, вышел из почты. Хорошее настроение, как корова языком слизала!
«Ну, дерьмо, ну, сука! – в сердцах подумал Рип, - Чтоб ты обосралась, тварь! Муж, что ли
тебя не оттрахал сегодня? – бесился он, - Ну, блин, «совок», хоть на улицу не выходи! Сразу
вляпаешься! Было же такое настроение, и на тебе, сука…» - никак не мог успокоиться он, но
всё же в отместку злой бабе решил отправить свой подарок, и пошёл искать другую почту.
На другой почте его бандероль приняли, без каких либо вопросов, хотя он, по инерции
приготовился к новым бестолковым проблемам ненавязчивого совдеповского сервиса. Как
только посылка исчезла в заветном окошке, на сердце сразу потеплело! Хоть одно доброе
дело, приятный сюрприз человеку за несколько последних месяцев. И так уже осточертела
сплошная чернуха! Пусть девчонка немного порадуется. Может быть, даже догадается, от
кого… Рип естественно не подписал бандероль. Зачем? Он ведь и сам ничего не знал о своём
будущем. А настроение всё равно опять было хорошим, несмотря на все старания той
чёртовой бабы! А пошла она…
- Инге бы тоже подарочек сгондобить… Ладно, ближе к делу! – решил он, направляясь
домой.
Дома, собравшись попить чаю, Рип был снова разочарован! Бублики, которые он купил,
оказались подгоревшими… Чек он, соответственно, не взял. И ещё один совковый сюрприз,
обезоруживающий своей абсурдной тупостью – стикер со штрихкодом на пузырьке
репейного масла был наклеен прямо на инструкцию по применению!.. Рип, раскрыв рот,
глубоко вдохнул и развёл руками… Ну что тут ещё сказать?..

Весна начинала вступать в свои права, а жизнь текла своим чередом. Рипу требовалось
время, что бы перестроить свой повседневный уклад, и влиться в нормальное русло хотя бы
на время. Он так привык к постоянному действию, что отдых и размеренная жизнь начинали
быстро тяготить его.
Кто-то жил медленно, Рип жил быстро. Сейчас он занимался поиском, покупкой и
доставанием перечня материалов, необходимых Яну Конкордасу, список которых тот
самолично продиктовал Рипу. Все эти материалы были необходимы мастеру для подготовки
главного шоу.
Вместе с тем Рип не оставлял своего любимого занятия, тренируясь всё свободное время,
навёрстывая упущенное, и возвращая былую форму. Но это только ему так казалось. На
самом деле его спортивная подготовка, даже не смотря на усталость, была сейчас гораздо
выше, чем даже полгода назад. А каждодневные тренировки, при возможности, конечно,
улучшали результаты прямо на глазах! Тренер удивлялся, глядя на него:
- Самурай (так звал он его в шутку), смотри, не надорвись. В тренировках тоже меру знать
надо! – беспокоился тренер.
- Хорошо, Василич, буду знать меру, когда вырасту большой, - улыбался Рип, вытирая пот
с лица.
А тем временем близился приезд Яна Конкордаса, специалиста редкой профессии! Рип
выполнил все предписания Маэстро, и вот, наконец, получил от него телеграмму такого
содержания: « Высылаю только 19 мешков картошки попутным транспортом и 7 ведер лука
Дядя». Для Рипа это означало: «Выезжаю девятнадцатого апреля в седьмом вагоне». Номер
поезда он знал.

118
 Ян действительно был человеком необычным, даже неординарным. Он зарекомендовал
себя большим мастером на всякие неожиданности и сюрпризы. В этом они с Рипом
походили друг на друга. Перед знакомством с Конкордасом Рип услышал о нём диковинную
историю, похожую на легенду, или что-то вроде того. Если кто-то слышал её, знайте, что её
автор и исполнитель именно он! Вот эта история.

Как-то раз одна почтенная женщина зашла в продуктовый магазин, купить обычного
хлеба. В кассе ей дали сдачу деньгами, а на часть мелочи – лотерейный билет, как часто
бывало в советские времена. Обычный билет государственной денежно-вещевой лотереи.
Женщина пришла домой, и отдала билет мужу, а он спрятал его в карман своего выходного
костюма. Перед тем, как отдать ему билет, женщина на всякий случай записала его номер в
свою записную книжку.
Так жили они, и не тужили. А хорошо ведь, надо сказать, жили – без горя и нужды. Всё-то
у них было, что нужно. Дом, как говорится – полная чаша с птичьим молоком. И всё бы
хорошо, если бы не одно пренеприятнейшее обстоятельство… Муж этой почтенной
женщины, вдруг возьми, да и помри! Вот так, понимаешь, посидел на сквозняке,
простудился, закашлялся, подавился и дал дубу!
Ну жена, ясно дело, погоревала, покручинилась… Уж больно, она, сердешная, убивалась,
надо сказать! А что теперь поделаешь, если уж помер, только и остаётся, что похоронить.
Вот она его и похоронила. Важные похороны устроила, народу – жуть! Не последний,
значит, человек был её муж!
Прошло совсем немного времени после похорон, и попадается ей в руки газетёнка с
таблицей выигрышей той самой лотереи. Вспоминает она про записную книжку, раскрывает
её, находит записанный номер билета и сверяет с газетой. Бац – а там автомобиль «Волга»!
Это вам не хухры-мухры, а это очень даже ой-ой-ой!
Погоревала она, что муж её до такой радости не дожил, и порешила: машина ей теперь не к
чему, а деньгами взять как раз наоборот – очень даже к стати. Стала она билет искать – нет
нигде билета, как сквозь землю провалился! Всё перерыла – ни в документах, ни в
шкатулках разных, ни в ящиках-коробочках… Нет, и всё, хоть тресни! И тут вдруг, как
молния её пронзила! Вспомнила! Билет-то муж покойный в костюм свой парадный спрятал,
а его в этом костюме как раз в гроб и положили!
Делать нечего, поехала она на кладбище, к главному кладбищенскому начальнику,
обсказала всё, и говорит, что надо теперь, раз такой случай, выкапывать мужа обратно.
Машина, да ещё такая – это вам не шутка! Хошь не хошь, а билет надо доставать! На что ей
главный могильный начальник отвечал, что так просто никто ей копать не разрешит, это тут
вам, значит, не песочница с куклами! Они, конечно, теперь хоть вроде как и куклы, а всё
равно, почитай, что бывшие люди… Надо милицию, экспертизу, то-сё, пятое-десятое, а как
вы хотели! Это есть настоящая эксгумация! Женщина, как услышала про эксгумацию, так и
согласилась. Только откопайте мне, говорит, мой билет! Ладно, на том и порешили. А дело-
то чудное…
Приехали все, кому надо, и раскопали могилу. Вот и всё. Достали гроб, а там и нет никого
– пусто! Опа! Дамочка в шоке, прямо хоть её теперь клади на свободное место. Менты и
другие начальники – в полном недоумении… Где труп?! Его что, положить забыли? Он что,
может так, до сих пор дома и лежит?
- Вы что! – возмущается женщина, - Вы в своём уме? Что вы такое говорите?!
Но к счастью, один милиционер смышлёный попался, и решил сам проверить номер
лотерейного билета. Пришёл он в лотерейную комиссию, интересуется данным номером. И
тут вдруг оказывается, что «Волгу» уже получили! Недели две назад получили. Как так?! А
так – по срокам получается, что практически чуть ли не одновременно с похоронами!..
Приезжает милиция к счастливым обладателям новенькой «Волги». Ну, думают, сейчас
банду аферистов захватим с поличным! Ан нет – вполне приличная семья: Муж, жена,
старики и дети. Спрашивают их, где, мол, билет взяли? А жена и говорит, что мужу очень

119
приличный костюм недавно в комиссионном купили, глядь, а в кармане лотерейный билет,
да ещё какой, как оказалось!
Поехали теперь милиционеры в этот комиссионный. Узнают, кто костюм сдавал на
комиссию? Получают все паспортные данные, едут по адресу, приезжают. Стоит
обыкновенный частный дом, живут в нём муж и жена. Он – дворник, она – уборщица и тоже
дворник, по совместительству. Быт скромный. Забирают их в отделение, привозят,
предъявляют обвинение в подозрении… Муж отпирается, - Ничего, мол, не знаю! Купили
костюм на толкучке, не подошёл по размеру, сдали в комиссионку. На этом его рассказ
исчерпывался, что было похоже на правду.
С женой же следователь решил поступить по-другому, взять на «понт». Он ей сразу в лоб,
что муж, мол, всё рассказал, повинился – и про могилы, и про всё остальное (про что
«остальное», следователь и сам не знал, так сказал, на всякий случай.). Чем, мол,
чистосердечнее будет признание, тем больше шанс избежать расстрела! Как только она
услышала слово «расстрел», так всё и выложила. Такое рассказала, что у следователей глаза
на лоб вылезли!
Конкордасы вообще отличались непредсказуемостью и изобретательностью. Жили они
скромно, и всегда искали оригинальный способ поправить семейный бюджет. А так, как эта
парочка действительно была наделена от природы предприимчивостью и нетрадиционным
взглядом на вещи, супруги всё время что-нибудь выдумывали, удивляя народ. Как-то Яну в
руки попала книга «Деловая Америка», где достаточно подробно описывался американский
рационализм и утилитаризм. Супругов очень увлёк такой продуктивный подход к делу, и
они, вдохновлённые книгой, тоже начали экспериментировать в том же духе. Сначала Ян
додумался перегонять зелёнку в спирт. Товар получался дешёвый, и местные алкаши с
удовольствием его покупали. Но вот в аптеках, благодаря бурной деятельности
предпринимателей, быстро начали истощаться запасы сырья. К тому же были и другие
неудобства, заставившие супругов искать новые способы получения крепкого зелья.
Попробовали гнать самогон из хлеба, затем перешли на традиционный способ. В общем-
то, было выгодно, но такими большими количествами - очень хлопотно, а главное, опасно.
Конкордасы, с присущей им энергичностью, не прекращали поисков новых вариантов
дополнительного заработка.
Ян додумался с помощью шелкографии напечатать почтовых марок и распространить их в
учебных заведениях. Раз, напечатав большую партию, можно было урвать серьёзный куш! И
тут вдруг, жену, перечитывающую главу об американских фермерах, где рассказывалось о
разведении кур и другой живности и дальнейшей работе промышленного конвейера,
осенила идея о таком же утилитарном использовании… человеческих останков!… Идея эта
их особенно не смутила, учитывая атеистическую политику соцриализма. Человек же
считался просто винтиком в сложном механизме государства, а Бога вообще никакого не
было… Так зачем же винтиками-то разбрасываться?
И теперь следователь, раскрыв рот, слушал, как Конкордасы по ночам раскапывали свежие
богатые могилы, вскрывали гробы, как одежду покойников сдавали в комиссионные,
золотишко – в скупку, как мясо (мертвечину) сначала носили на рынок, а затем, в одном из
ресторанов нашли повара, который стал их постоянным покупателем. Так было спокойнее.
Деньги от продажи мертвечины получались не ахти какие, но всё равно не лишние. А так как
работёнка не отличалась лёгкостью, то стремление извлекать выгоду по максимуму, было
вполне оправдано!
На вопрос ошалевшего следователя, куда они девали останки, чуть живая от страха
женщина дрожащим голосом ответила, что всё закапывали прямо на заднем дворе… На
следственном эксперименте этот факт подтвердился. Ещё она рассказала, что сначала хотели
скелеты тоже сдавать в мединститут, но вовремя остановились – погорели бы сразу! Когда на
одном из повторных допросов, в присутствии высоких чинов, она ответила, в какой ресторан
сдавали мясо, эффект от услышанного получился сказочный! Тяжелее всего пришлось
одному полковнику, которому пришлось вызывать карету скорой помощи!

120
 В этот день допрос был закончен, и продолжен только на следующий. Ещё выяснилось,
что Конкордасы, по их словам, распотрошили не очень-то много могил – всего что-то около
десяти. Они, как люди «творческие», не вели строгого учёта, их больше интересовал сам
процесс, азарт, адреналин!
Азарт азартом, а прибыль с этого предприятия была, по сравнению с риском, мизерная. Да
и работа тяжёлая. И они, по рассказу жены, решили быстро закруглиться с этим бизнесом. А
тут ещё, в связи с новой ценовой политикой государства, вдруг возникла свежая гениальная
идея!
Поменялись деньги, а вместе с ними и цены. Но, оказалось, что в окраинных магазинах
канцтовары, например, лежат ещё по старым расценкам! Конкордасы быстренько купили
там, на пробу, небольшую партию ученических тетрадей, карандашей, линеек, клея,
пластилина, нотных тетрадей, альбомов для рисования, и сдали на реализацию в
центральные городские торговые точки, работавшие уже с новыми ценами. Эффект
получился невероятный, просто фантастический! Супруги не верили своим глазам! Они
наткнулись на золотую жилу – перестроечный Клондайк! Прибыль иногда превышала
тысячу процентов!!! Вот уж где денежки-то пошли!..
Дальше – больше. Заглянули в соседние, сначала близлежащие деревни. Там вообще глаза
разбегались! Можно было вывозить машинами всё, не только канцтовары, а всё, что
продавалось! Деньги рекой текли! Начали жить наконец-то, как люди, стали уже планы
строить, про нищету забывать… И чёрт дёрнул, продолжала женщина, мужа её, Яна, попасть
на похороны одного знакомого. Вот тут-то он и встретился с этой чёртовой похоронной
процессией! Видит, похороны богатые, покойник, должно быть, не простой. Тут, видно, есть,
чем поживиться. Ну, в общем, снова почуял азарт. Это, как наркотик, честное слово, прямо
сделать ничего с собой не можешь… Сила какая-то в этом страшная, как будто покойники
зовут, тянут к себе!.. Да, Бог не Микишка, шельму метит. Как говорится, жадность фраера
сгубила. Погорели ни за грош! Вот ведь, зажили бы, как люди, а теперь всё… Да и бизнес
этот, с новыми ценами, не вечный. Скоро все разнюхают, а потом и цены выровняются,
кончится лафа, лавочка закроется! Кто не успел – тот опоздал…
Растеребили душу бедной бабе. А тут ещё эта машина! Когда следователь про неё сказал,
да про билет лотерейный, что в кармане костюма был – совсем сникла Ирма Конкордас. На
чём погорели, и как бы могло всё замечательно сложиться, если бы… Нет, видно не могло!
От людей и от себя можно скрыть свои тёмные дела да помыслы, а вот от Него –
невозможно! Платить по счетам придётся всем – кому раньше, кому позже… За всё!
Мужа её чуть удар не хватил, когда он узнал о признании жены. Ян то понимал, что
доказать их вину было почти невозможно. Прямых фактов у них (милиции) никаких,
козырей – ноль. И взяли они глупую бабу на чистую понтяру, на испуг! Она сама, своей
собственной рукой, можно сказать, подписала приговор! Как же они раньше-то не
договорились?!
Суд был закрытый, что бы не раздувать шумихи и скандала. Сроки им определили
максимальные, со всякими отягчающими… Отсидели от звонка до звонка. Всякое
приходилось терпеть в зоне. Отморозков там хватает, как среди зэков, так и среди ментов. Но
и нормальные люди не редкость, на них зона и держится. Так или иначе, а обросли наши
необычные герои разными связями и знакомствами, которыми очень дорожит уголовный
мир, да и не уголовный тоже.
Благодаря новым связям Ян Конкордас, выйдя на свободу, устроился на очень важную
должность… в морг, где помимо основной работы имел и другие ответственные
обязанности. Мужик он был головастый, энергичный, с нетипичной для «горячих эстонских
кровей» большой долей неуёмного авантюризма в характере. Некоторые, совсем немногие
люди, знали об этом, и иногда обращались к нему с необычными, а порой почти
фантастическими предложениями, за которые никто, кроме него, не взялся бы.

121
 С женой, после отсидки, Конкордас поддерживал условные отношения, потому, что
жизненные пути их разошлись. Она освободилась на пару лет раньше, и теперь имела свой
круг знакомых.
Вот с таким, очень необычным человеком, как Ян Конкордас, свела Рипа жизнь. Рип,
услышав этот рассказ, обалдел, и, одновременно восхитился этим человеком, его
неординарным мышлением, и давно минувшими делами, так как о настоящих он ничего не
знал, да и не надо было. Перед ним, несомненно, был тот самый Мастер, которого он искал.
Не просто абстрактный подходящий человек, а именно тот самый, один единственный! И он
нашёл его, непонятно, каким чудом? Но, несомненно – ему помогало провидение.
Итак, Конкордас явился к месту назначения вовремя. Прогулка на поезде несколько
развеяла его перед опасной, но очень интересной работой, тем более, что человек,
пригласивший его, всё скрупулезно подготовил. Маэстро прибывал к полному фуршету!
Он поселился в лучшей гостинице, в заранее забронированном Рипом номере. При
встрече Рип подробно описал обстановку. Ян внимательно выслушал его, и задал кое-какие
вопросы. К чести Рипа надо сказать, что он на отлично выполнил все предписания, отвечая
на вопросы маэстро, как в армии – коротко и лаконично. Он испытывал к Яну большое
уважение, духовную тягу, но никакого подобострастия. От маэстро, несомненно, исходила
некая харизма, постоянное излучение чего-то необычного, грандиозного, что может
совершить только он. Ян нёс в себе надежду, к которой тянулись окружающие, в виде
постоянного запаса необычных идей, и неисчерпаемого энергичного потенциала для их
осуществления. Рип тоже не миновал этого влияния, но, вдобавок ко всему, ещё просто
чувствовал себя легче рядом с ним, потому, что Ян, в какой-то мере разделял его тяжёлую
ношу. К тому же прибалт был предвестником скорого грандиозного финала! А финал
означал для Рипа долгожданную свободу…
Договорились завтра с утра поехать на место, и всё проверить воочию.
- Ну, я пошёл. Отдыхайте. Завтра, часам к десяти заеду, - попрощался он.
- А почему так поздно? К десяти очень поздно, зачем терять время? Нужно намного
раньше! – возразил Ян с характерным прибалтийским акцентом.
- Хорошо, во сколько нужно? – спросил Рип без лишних разговоров, которые так любят
разводить женщины, или болтливые мужчины.
- В восемь утра буду ждать тебя в низу, у выхода, - исчерпывающе ответил Ян.
- Всё, понял. Хорошо, до завтра, - ответил Рип и вышел.
От эмоциональности Яна не осталось и следа. Он был собран, молчалив и отрешён. Рип
наблюдал за переменами в его поведении, и лёгкие сомнения, зародившиеся ещё в
Прибалтике насчёт некоторой несерьёзности и мальчишества Яна, бесследно улетучились.
Хотя ему самому, честно говоря, сейчас хотелось немного поболтать расслабиться, а может
даже и выпить чего-нибудь… Не время пока, Ян прав…
На выходе, в вестибюле гостиницы, его кто-то окликнул, но не по имени, а просто так –
«эй!». Рип не обернулся. Он практически никогда не оборачивался на свистки и случайные
оклики. Сейчас же, когда он выходил из гостиницы, где только что поселился его напарник
по крутому криминалу, тем более не хотел ни с кем, ни какой встречи.
- Э-э, подожди, подожди! Что ты, любезный, куда! Я же зову тебя, любезный! – звал кто-то
сзади.
- Может не меня? – подумал Рип, продолжая идти не оборачиваясь.
- Да подожди ты! – сказал кто-то совсем рядом, за спиной, и взял его за плечо.
Рип наконец обернулся. Лицо остановившего его парня было смутно знакомо.
- Ещё скажи, что не узнал! – недобро обратился к нему догнавший.
И он начал припоминать того гостя, который приходил от Юрия за деньгами с
напарником, ныне покойным. Он тогда, помнится, был главным, а его напарник вёл себя
совершенно по хамски, такой, блин, хозяин новой жизни! Ну, за что, собственно и…
«Опа! Чего я и боялся!» – подумал Рип с большой досадой, но вида не подал, а лишь
недоумённо спросил, - Вы меня?

122
- Не узнаёшь? – негромко спросил тип, дыша ему в ухо.
- Нет, не узнаю, - спокойно и немного удивлённо ответил Рип.
- Да нет, любезный, ты меня узнал! Ну-ка, пойдём, поговорим! – угрожающе шипел так не
вовремя появившийся пришелец, хватая Рипа за локоть, и, пытаясь тащить за собой.
Рип моментально просёк ситуацию и поглядел по сторонам. Его натренированный
хищный взгляд не нашёл ничего подозрительного. Они были здесь вдвоём, не считая
обычного персонала и гостей.
- Ну хорошо, хорошо, в чём дело-то? Пойдёмте. Куда там надо зайти… - согласился он с
«разбойником».
Тот повёл его, по всей видимости, в другое крыло гостиницы, где находился ресторан и
подсобные помещения. Как только они оказались в тёмном переходе из корпуса в корпус (на
счастье там было пусто), Рип резко, внутренним ребром ладони, ударил попутчика в кадык!
Тот, к его удивлению, успел блокировать удар, и с разворота ответить Рипу локтем в
челюсть. Рип немного отшатнулся. Если бы он не успел увернуться, такой удар мог бы сбить
его с ног. Мгновенно собравшись, он провёл удар ногой в коленку, и тут же, с разворота,
локтем в висок. Противника отнесло назад, и он упёрся в стену. Вот тут-то его и настигла
нога уличного бойца, вонзившись в пах! И не дожидаясь, придёт ли противник в себя, или
нет, Рип, обхватив его голову руками, стукнул бандита лицом об колено, машинально
свернув шею!
В проходе до сих пор никого не было. Рип без суеты, не спеша, пошёл дальше, и, выйдя в
другие двери, совершил хитрый финт, обойдя полквартала. Он подошёл к машине с другой
стороны гостиницы. В этот момент за огромными стеклянными витринами здания
происходила суета. Скорее всего она была следствием его недавней неприятной встречи, и
последовавшей вслед за ней печальной развязкой. Впрочем, он не собирался интересоваться
подробностями происходящего, и поспешил убраться восвояси. Этот случай заставил Рипа
встряхнуться и усилить бдительность.
Ночь выдалась неспокойная и бессонная. Он всё никак не мог дождаться, когда же,
наконец, начнётся утро! Рипово терпение закончилось часов в пять, а то и раньше, когда за
окнами было ещё совершенно темно. Он встал, принял холодный душ, и отправился в гараж.
Утро приятно бодрило. Свежий прозрачный воздух наполнял живящим эликсиром лёгкие,
и покалывал лицо. В гараже Рип прогрел машину, протёр стёкла, смахнул пыль с капота,
багажника, и выехал из гаражного кооператива. Отъехав на безлюдную обочину, он
привычно наложил грим, заметно изменив лицо.
Конкордас ровно в восемь утра появился в назначенном месте. Рип, проходя мимо него,
понял, что Ян не узнаёт его.
- Ян, это я, Рип, машина стоит дальше. Иди за мной, - пробурчал он еле слышно через
плечо.
- Детский сад! – тихо усмехнулся Конкордас всё с тем же приятным акцентом, и вальяжно
пошёл за ним.
Машину Рип специально оставил подальше во дворах. Он провёл Яна через городской
рынок, на всякий случай, поглядывая, нет ли за ними хвоста. Затем они дали небольшого
крюка, и, наконец, вошли в один из жилых дворов.
Никакого хвоста, конечно же, не было, да и не могло, собственно, быть. Хотя Рип, наделав
в своих приключениях немало грубых ошибок, теперь, может быть даже чересчур
придирчиво, подходил ко всем мелочам, касающихся дела, особенно такого опасного. Он
предпочитал лучше перестраховаться, чем потом сидеть на «иголках». Да и кто мог ему
гарантировать на сто процентов, что он уже не на крючке? А никто! Никогда не говори
никогда – это был один из его принципов, по крайней мере он пытался по возможности ему
следовать.
Ехали молча. По поводу грима Ян никаких вопросов не задавал. Только в лесу он спросил:
- А что вчера за шухер был в гостинице?

123
- Да так, был кое-какой шухер. Был, да сплыл! Старое дело. Я, для безопасности, больше
не буду там появляться. Мы перед каждым разом лучше предварительно договоримся,
где я оставлю машину. Сюрпризы нам ни к чему. Мы сами – главный сюрприз! – бодро
подытожил Рип.
- Хорошо, я всё понял, - спокойно ответил Ян.
«Жигулёнок» заехал в довольно густой смешанный лес, обильно заросший деревьями и
кустарником.
- Машина дальше не пройдет, - сказал Рип.
- Хорошо, пойдём пешком, - согласился Ян.
Рип заглушил мотор и закрыл машину.
- Пойдём? – спросил он.
- Пойдём, - ответил Конкордас.
Лес был красив! Почки на ветках вздулись, и готовились разродиться свежими, пахучими
листьями. А под ногами лежал волшебный ковёр подснежников… Красотища! Сейчас бы
забыть обо всём, и насладиться пока ещё девственной красотой просыпающейся природы…
- Пришли! – оборвал он лирику настроения.
Перед ними стоял густой кустарник. Рип полез вперёд, Ян за ним. В середине зарослей
лежала куча валежника. Рип с трудом отвалил её в сторону. Ян находился сзади, и не мог
помочь ему. К тому же он был стеснён плотным частоколом лещины.
Под валежником открылось что-то вроде старого, заросшего плесенью и мхом блиндажа.
Рип спустился вниз по подобию ступенек, и отомкнул тяжёлый замок на грубой двери.
Дверь, кстати, заметить было нелегко. Это он сам всё тщательно замаскировал на случай
нежданных посетителей закутка, облепив её мхом и мелким мусором. Так что вход в
блиндаж был похож на обыкновенную яму. Рип показал себя весьма неплохим мастером
камуфляжа!
Снег в лесу практически везде сошёл, но в лощинах и овражках ещё лежал. Хотя весна
бесповоротно вступила в свои права, зима, как всегда, не охотно сдавала позиции. Рип ещё
раз посмотрел вокруг, на встревоженные солнцем стволы деревьев и кустарников,на
подснежники, на синее небо над головой, и спустился в могилу… Да, если бы не подземные
«жильцы», как было бы всё прекрасно.
Ян внимательно осмотрел мёрзлые трупы. В землянке было по-зимнему холодно из-за
ледника, устроенного Рипом, а изо рта при дыхании шёл густой пар.
- Всё отлично, материал превосходный! Так значит у тебя всё готово? – спросил Ян, хотя
Рип ему уже обо всём подробно рассказал.
Рип кивнул головой, разведя руками.
- Завтра и начнём. Приедем к вечеру. Возьми тёплые вещи и пищу. Пищи побольше.
Сколько здесь пробудем, не знаю. Работа не терпит отлагательства и простоя, тем более,
что у нас есть определённый срок готовности! Да, вот ещё… нет, пожалуй, не надо. И
захвати, разумеется, всё, что необходимо, точно по списку! – проинструктировал Мастер.
- Да, конечно, я всё понял, - ответил Рип.
Он молча закрыл землянку, свалил валежник на место, и они вернулись к машине.
Рип не доехал до гостиницы, и высадил Яна поодаль от неё.
- Лопату не забудь! – напомнил он, вылезая из «копейки».
- Без лопаты в нашем деле – никуда! – устало согласился Рип.
Он с вечера всё аккуратно упаковал в багажник, проверив несколько раз «список
шиндлера». Не в коем случае нельзя было ничего забыть – просто опасно для жизни! Слово
«забыл» и слово «смерть» были здесь почти синонимами.
Вот, кстати, чему хорошо учила криминальная среда, так это отвечать за свои слова, не
говоря уже о поступках! Вот чему не мешало бы поучиться простым «аквариумным»
обывателям, которые запросто бросаются словами, как фантиками от конфет. Они часто
меняют принятые решения в угоду своим эгоистичным или амбициозным желаниям. Им так
удобно. В душе каждого из них красными буквами горит лозунг: «Поменяем мировой

124
порядок в угоду собственной блажи, лени, закомплексованности и гордыне!». Простите,
какой …дыне? Ха-ха…
Обывателя развратила «аквариумная» жизнь с кухонными страстями пижамных монстров.
Он, обыватель, сидя за толстыми стенами и железной дверью зачастую начинает мнить себя
пупом земли, вершителем судеб, этаким чайным провидцем-прорицателем, повелителем
кофейной гущи!
Но стоит, например, донестись с улицы звукам драки или грязной ругани маргинальной
шпаны, обыватель затихает, у него пропадает запал великого преобразователя, и появляется
синдром медвежьей болезни, он боится даже набрать номер телефона милиции, испуганно
ожидая, когда всё стихнет само собой.
Вот такие «аквариумные» пижамные львы составляют добрую половину общества.
Нормально общаться с ними очень трудно – почти невозможно. Они очень амбициозны и
обидчивы. С ними постоянно существует угроза сказать что-то не то. Необходимо подбирать
нужные слова, как с нервнобольными, и не в коем случае не возражать, даже если они несут
полную чушь или ахинею, что, в общем, одно и то же.
Вечные дети «аквариума» – жестокий продукт цивилизации! С ними часто бывает очень
трудно, потому, что ведут они себя крайне противоречиво, в угоду своему сиюминутному
настроению, как капризные избалованные дети. Они быстрее объявят войну всему миру, чем
признают свои ошибки! Правда война будет или на глобусе, или на карте мира, разложенной
на кухонном столе под чаёк с вкусной конфеткой! Больное самолюбие и воспалённые
амбиции – психиатрическая патология! Маленькая собачка – всегда щенок. Аквариумные
жители – это такой мутант урбанистической пародии на человека.
Несмотря на потрясающую кухонную активность в бесконечных рассуждениях на тему
ВСЕГО, «аквариумные» чрезвычайно социально пассивны, или даже трусливы. Это и с их, в
том числе, молчаливого согласия властьпридержащие позволяют себе вытворять
немыслимые античеловеческие вещи, а в стране, понёсшей самые большие потери в
Великой Отечественной Войне, поднимают головы наследники третьего рейха!.. Кухонные
же разговоры ни к чему не обязывают…
Ему вспомнился очень неприятный случай, произошедший с одной из его знакомых в
центре города на пресловутой автобусной остановке. Её просто избили посреди дня
несколько прогуливающихся ублюдков за то, что она была одета в кожаную юбку, красивую
футболку, туфли на высокой шпильке, и проклёпанные ремни. При этом подонки, как им
положено, обзывали её проституткой, шалавой, блядью, подстилкой, зачем-то, как обычно,
приплетали своё любимое «Родину позоришь!». И никто за неё не заступился! А ведь многие
(да наверное все) из стоявших на остановке, и прохожие, наверняка большие любители
порассуждать в компании на тему «Что такое хорошо, и что такое плохо…». И разумеется,
все они, как один, хоро-о-ошие… за толстыми стенами-то…
У Рипа, жадно наблюдавшего жизнь, возникали бесконечные вопросы. Его разрывали
противоречия.
«А чем, - думал он, - собственно, так уж лучше все эти «парниковые шизофреники» тех же
самых кидал и их собратьев? Волки и овцы! Закон жизни. Покуда есть на свете дураки,
обманывать их, стало быть, с руки! Жизнь нужно знать не по телевизору и жёлтой прессе! И
хоть «аквариум» затягивает, как болото, своим дремотным безветрием, иллюзорной
реальностью (прямо наркомания какая-то), человек обязан бороться с этим душевным и
физическим развратом, с этим прожорливым бесплотным монстром, что бы не стать шлаком
цивилизации.
Да, это точно такой же разврат, замаскированный ханжеством и
псевдодобропорядочностью… Раболепное потакание всемогущей Блажи! А поэтому
неизвестно, что хуже на самом деле…»
Он вдруг с сожалением и болью понял, что поговорка « В чужой монастырь со своим
уставом…», которую он вспомнил у Арвида, скорее всего, относится к нему, к его покойному
брату, и им подобным!

125
 Население совка жило по своим абсурдным законам… Но по своим! И совков было
подавляющее большинство, ведь их искусственно культивировали с известного момента.
Рип просто уставал по жизни делать бесконечные замечания людям разного возраста,
бросающим мусор где попало, выставляющим мусорные пакеты из квартиры на лестничную
площадку, плюющих шелуху от семечек и орехов, просто плюющихся и бросающих окурки.
Урн, к сожалению, действительно, в городах было мало, но это же не может служить
оправданием свинства! А ведь их так воспитали с раннего детства родители на собственном
примере, плюс СМИ и общественное мнение! И это в масштабе всей страны! Серьезный
факт. Менталитет!
Рип частенько начинал чувствовать себя дёргающимся в разные стороны клоуном,
пытающимся исполнять чужие обязанности. Над ним порой (он это видел) скрыто
посмеивались даже стражи порядка, которые были обязаны по долгу службы следить за
исполнением конституционных законов и правил общественного поведения, но вместо этого
просто собирали дань с торговцев, то есть исполняли роль государственного рэкета.
Например, дежурный в метро обязан контролировать порядок на эскалаторе, водитель
автобуса внятно объявлять название остановок и не проезжать их, милиционер – разгонять
браконьеров, торгующими цветами из Красной книги, ГАИшник – следить, чтобы водители
соблюдали ПДД, а их машины не загораживали всё мыслимое и немыслимое пространство
для пешеходов и общественного транспорта, рыбнадзор – не быть за одно с осатанелыми
живодёрами, дворник не должен мести мусор под ноги прохожим, продавец – не хамить
покупателю и продавать качественный товар… В конце концов все они получают за это
зарплату или, как они говорят – «зряплату». Наверное, им видней – глас народа… Хотя
многие из них любят оправдывать свою профнепригодность избитой отговоркой: «Я что, за
такую зарплату ещё и работать должен (должна)?». Можно подумать, они за другую
зарплату лучше работать будут! Не устраивает зарплата, не хочешь работать – освободи
место! Такая вот «зряплата»…Злая ирония.
Да, именно злая ирония. Уж припечатал, так припечатал! Юродивые, говоришь… Особая,
великая миссия, говоришь… Может оно и так, а вот только случилась такая кучерявая
канитель, что на территориальном пространстве, огороженном одними границами , почти
вдруг, начали существовать два разных государства – Россия и Совок! И населять эти два
государства начали, соответственно, тоже два народа – российские граждане и совки.
Первые несли в своём менталитете ярко выраженные черты национальной принадлежности,
то есть чувство Родины, самоуважения, национальной гордости и неподдельного
жертвенного патриотизма.
Настоящие Россияне не жили и не живут по принципу «Бери от жизни всё!», который
служит путеводной рубиновой звездой для каждого совкового клона-мутанта. Люди, для
которых Родина и Нация, не просто слова, всегда стремились жить во имя процветания
Отчизны, отдавая ей все собственные силы и жизни.
И надо сказать – это их великие труды создали Великую Страну с огромными богатствами
и славой! Настолько огромными, что, начиная с 1917-го года, и по сей день ненасытный в
своей патологической жадности Совок никак не может разграбить до конца закрома этой
непонятной для него страны. Да ещё и посмеивается над теми, кто во все трудные и смутные
времена неустанно продолжал и продолжает докладывать в отеческие закрома, не продается
за кусок жирной подачки, и помнит, откуда он родом, помнит славу своих доблестных
предков, и стремится ни смотря не на что, продолжать жить во имя своей Родины! А
«Умеющие жить», так сказать, всё воруют, да посмеиваются… Пир во время чумы!
Вот оно, оказывается, сколько «ПЛОХИЕ ЦАРИ-то» накопили… А так, конечно, все
думают и работают. Только одни со знаком «плюс» - на процветание Отчизны, не щадя
живота своего, а другие – со знаком «минус», под девизом «Бери от жизни всё!!!».
Почувствуй разницу, как говорится…
Цари-то царями, а балом, всё же, правит Хам, вселенский Совок, Совкозавр, потому как
много его – плодится, понимаешь, размножается! Вот и получается… Но, честно говоря,

126
глядя на весь царящий беспредел, бардак и самозабвенный эгоизм, управляющий совковым
обществом, опять возникает и не покидает стойкое чувство общего дауна нации!
Вырождение! Точно! Вырождение начинается при рождении, прямо с роддома, когда
нерадивые медработники калечат детей, калечат их будущую жизнь, грубо доставая из лона
матери! Они как бы говорят с издёвкой: «Везде должна быть гармония, ха-ха! Даже в
уродстве! Белым Воронам – Анафема! Тотальная мода на урода…», - А вот хрен вам!
Они, конечно, ушлые, да только сами же себя и похоронят под своей вечной продажностью
и невежеством… А как они хотели? Сами породили всеядного монстра, который их же и
сожрёт! Принципов-то нет, Родины нет – всё продаётся-покупается! Взятки и коррупция уже
скоро сделают своё чёрное дело. Да чего там сделают – уже делают!
Неконтролируемая миграция, например, как источник смертоносных эпидемий, но это ещё
полбеды. Самое страшное, что страна превращается в свалку иноземных радиоактивных и
токсичных отходов! Народ в недалёком будущем начнёт (да уже начал) питаться трансгенной
пищей, поступающей к нам путём хитроумных афёр и махинаций, совершаемых жуликами
государственного уровня…
То, да сё, пятое-десятое, и глядь, а России-то вдруг и нет больше! Бегают по мёртвой земле
непонятного цвета двух, а то и трёх-четырёх головые сороконожки, питаются собственными
фекалиями, матерятся и сморкаются через одну ноздрю, кто дальше… Фу, какая гадость!
Зато всем поделом! Не дай Бог, конечно… А может это они с пьяну детей зачинали?…
Да, действительно, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Чужой монастырь.
Чужой?.. Они так живут, врут и воруют, воруют и врут. И им хорошо, все друг с другом
«вась-вась». Куда он лезет, куда он прётся ?! Как всё это странно и страшно, одна территория
- две страны, две нации – совок и Россия, совки и Русские. И путать их никак нельзя! Да в
общем-то и не спутаешь.
«Вот уж нас скрутило! – подумал Рип, - Господи, за что же ты нас так наказал, когда же
началось падение нашей нации, приведшее к появлению злобного картавого гения?.. Одни
вопросы и загадки… Загадки в темноте… Как будто Толкиен про нас книги свои писал…
Время крушения иллюзий…» - рассуждал он сам с собой, всё больше путаясь в дебрях эпох
и человеческих отношений.
Спал он почти спокойно. Ему всю ночь снился летящий самолёт. Крылатая машина была
большой, она грузно мчалась сквозь редкие облака. Небо нежно голубого цвета не играло
солнечными зайчиками, но, несмотря на это, оно было довольно-таки ничего себе. Однако,
большой дискомфорт вносило в картину отсутствие земли. То есть её вообще не было. Было
сплошное небо-бездна, в котором летел самолёт, и от этого было как-то очень тоскливо.
Через какое-то время прямо в небе начали неизвестно от куда подниматься огромнейшие
буквы. Какие точно, Рип не обратил внимания, что-то типа «М», «Л», или «А». Они странно
давили на психику, усиливая состояние дискомфорта до лёгкой паники.
Но вот на фоне огромных букв и кажущегося небольшим, по сравнению с ними самолёта,
Рип заметил гигантский (ещё больше, чем буквы), вращающийся с огромной скоростью диск
ни то циркулярной пилы, ни то прямо-таки каменных жерновов апокалиптической
мельницы! Вращался он с низким, давящим на психику гулом. Рип еле сдерживал себя, что
бы не поддаться безумной панике, пытающейся самостоятельно завладеть телом независимо
от желания. Она, словно оргазм утробного ужаса, накатывалась непреодолимыми упрямыми
волнами из жуткой наэлектризованной бездны…
И вдруг отдельные участки неба начали с грацией ртути приобретать некие прозрачные
формы, причудливо вытягиваясь… Они становились всё более выпуклыми, как будто
изнутри что-то пыталось прорваться наружу.
Всмотревшись, Рип разглядел в этих выпуклостях еле уловимые очертания человеческих
лиц. Очертания становились чётче и чётче, пока полностью не определились. По
мистическому небу блуждали лица его врагов! Они искали его!
Рип ощутил, как у него растут и густеют волосы, приятно утяжеляя голову пышной густой
гривой, а язык привычно нащупывает во рту острые клыки!

127
 Лица на небе, наконец, заметили его, и начали стремительно приближаться. В этот момент
он вдруг понял, что не один! Теперь гул вращающихся жерновов начал превращать чувство
паники в непонятную сверхъестественную мощь, льющуюся в него из таинственных
источников, которые давали ему понять, что в этой битве он – избранный представитель
могущественного древнего как космос ордена центурионов-храмовников! Почему-то именно
так…
Теперь гипнотический взгляд Рипа холодным лучом вонзается во врага, его тело
принимает боевую стойку. Он видит, что на пальцах, вместо ногтей грозно светятся
смертоносные, острые как бритва, когти. Лица на небе, тем временем, собираются в
упорядоченные шеренги. Их было уже гораздо больше, чем в начале. Они каким-то образом
клонировались! Теперь их скопление напоминало гигантский кокон, страшно вибрирующий
от низкого гула жерновов. Буквы выстроились, и были похожи на гигантские опоры
фантастического моста, или скалы умопомрачительных размеров.
Он обратил внимание на шум воды, доносящийся непонятно откуда, и повернул голову,
надеясь найти источник шума. Рип увидел висящую в пространстве ванну, в которую из
душевой трубы мощным потоком лились прозрачные струи. Ванна была переполнена. Из неё
вытекала вода, падая в бездну.
- Так вот как получается дождь! – почему-то подумал Рип, - А у меня и зонта нет…
- Ты! – услышал он агрессивный окрик, и обратил взгляд к говорящему субъекту.
Недалеко от себя он увидел здорового быкавра в старых спортивных штанах с лампасами и
обвисшими выцветшими коленками. В штаны была небрежно заправлена грязная гипюровая
рубаха неопределенного цвета с наклеенными на груди буквами «АДИДАС», вырезанными
из синей изоленты. На толстой красной шее красовался ярко жёлтый парчовый галстук с
заколкой, почему-то в виде детского самокатика, сплошь усеянной красными рубинами
вперемешку с гнилыми зубами, а также увесистая золотая цепь с распятием в виде
фашистского креста. Сверху на всё это был нахлобучен мешковатый красный кашемировый
пиджак с двумя рядами молний (!), ремнём, и тремя адидасовскими лампасами на рукавах!
Из рукавов зачем-то свисали на резинках вязаные варежки, а в руках он держал (с ума сойти)
скипетр и державу, правда, вверх ногами. Поверх пиджака была натянута атласная жилетка с
огромной золотой цепью от часов. Гениальную картину экипировки писаного красавца
дополняли невообразимой конструкции лакированные сандалии-кроссовки с вездесущими
адидасовскими полосками…
- Не хватает только одетых крест-накрест пулемётных лент! – подумал, развеселившийся
увиденным натюрмортом Рип.
Видимо это был парламентёр кокона, так как в его спину постоянно входили некие
дымообразные завихрения, выходящие из испарений матрицы.
Что интересно, волос на его голове не было. И их не просто не было: по линии шерсти
голова неожиданно обрывалась! Там была пустота!..
Удивлённый таким фактом Рип почему-то быстро перевёл взгляд с головы на ноги. Боже!..
Из сандалий через щели проглядывали очертания мохнатых копытц!
«Так это же черти! – оторопел он, - Они же все черти!»
И ему вдруг стал ясен ответ на многие вопросы. Стал понятен античеловеческий принцип
жизни адских изуверов!
- Ты позоришь!.. – грозно изрёк парламентарий с приблатнённой интонацией.
- ?! – непонимающе спросил Рип глазами.
- Ты позоришь эту… Ну как её?… - тщетно силился вспомнить жлоб давно забытое слово,
причём, когда он говорил, слышался ещё какой-то звук, напоминающий быстрое
воспроизведение наоборот при перемотке магнитофонной плёнки.
- Так что я позорю?! – с издевательской неприязнью, язвительно спросил Рип,
догадавшись, какое слово напрочь забыл этот юродивый клоун.
- Ты позоришь, блядь, эту хуйню… Забыл, как называется, нах… Э-э-э… - злобно рычал
быкавр.

128
 Этого Рип вынести уже не смог! Он схватил его за горло, и, глядя в бычьи глаза, яростно
зашипел:
- Родина это называется, тварь, Родина! Вспомнил, подонок?! Ро-ди-на! Только не смей
своей вонючей ротовой клоакой произносить этого, запрещённого для всего вашего
поганого отродья слова! Не смей, тварь! – заорал на него Рип, дрожа всем телом.
Он сдавил шею ублюдка, и начал осатанело трясти внезапно обмякшего гопника, словно
тот был гуттаперчевой куклой!
- Ты везучий, тебя хранит судьба и удача! – четко произнесла кукла электронным голосом,
из её ушей пошёл дым, пахнущий горящей электропроводкой и перегаром, после чего
чёртова кукла похабно осыпалась песком сквозь Риповы пальцы!
Откуда-то сверху неожиданно лупонула бестолковая молния прямо в то место, где только
что была кукла. Он растерянно повертел головой, затем взглянул на ванну: из неё и душа
тоже сыпался песок! Он посмотрел на коконы – они начали трескаться. Вокруг кружили
непонятно откуда взявшиеся шоколадные снежинки, и ещё какие-то никчемные объекты.
Рип почему-то сразу окрестил их атавизмами.
Вдруг ячейки кокона начали лопаться, выплёвывая наружу мерзких слизистых тварей!
Невыносимый отвратный визг заполнил всё пространство…
Он проснулся. Сон исчез, но состояние наэлектризованной тревоги осталось. Оно давило
на него, сжимая тело между каменными жерновами, затрудняя дыхание. Усилием воли Рип
заставил себя сосредоточиться, и начал отодвигать необъяснимый кошмарный барьер.
Тяжёлое состояние медленно отступало, иногда волнообразно усиливаясь на короткое время.
«Что это было? – неприятно удивился он, - Может так начинают сходить с ума?»
Придя в себя, он снова закрыл глаза с большим желанием не видеть продолжения этого
сна. Он быстро заснул. Больше ему сегодня ничего не снилось.

Следующий день для Рипа, несмотря на неприятный сон, начался бодро! Наконец-то
реально ощутилась близость финала! Рип не мог дождаться освобождения, триумфа
грандиозного возмездия! Несмотря ни на что, он сейчас был доволен собой. Как трудно
было ему порой! Но он ни разу не свернул с выбранного пути! Он, как камикадзе, твёрдо,
бесповоротно шел выбранным смертельным курсом.
А самое главное, что его курс был обозначен свыше! Пусть беснуются атеисты и
разношёрстные неверующие индюки. Слишком уж много в жизни происходит всяческих
закономерных совпадений для того, чтобы до сих пор тратить время на сомнения! Только
упёртые фанаты псевдонаучных догм могут исступленно твердить, что это всего лишь
случайности, дежавю, утешительные фантазии неповзрослевших, не более того! Да, а то как
же – именно случайные совпадения… и ещё оголтелые фанаты плюс неверующие Фомы…
Наконец всё скоро станет на свои места! Только станет ли?.. Эх, щас бы с брательником
посоветоваться… Как бы всё могло быть… А что я вообще тут делаю?
У Рипа в очередной раз сжалось сердце от боли и нестерпимой досады. Невыносимо
захотелось повернуть время вспять, попытаться всё изменить! Как бы им сейчас было
здорово вместе с братом! Эх!..
Ну да ладно, с Богом! Мотор запущен – будь что будет! Придя в гараж, он ещё раз
проверил наличие всего инвентаря, и начал греть мотор.
На место прибыли к восьми часам вечера, и не спеша, приступили к работе. А она
предстояла долгая, трудная и весьма опасная! Рип начал по указанию Яна рыть в соседних
кустах большую яму, а сам маэстро занимался своими странными и таинственными
приготовлениями.
Наконец-то на сцену выходили мрачные актёры подземных чертогов. В конце концов
смерть, это тоже форма жизни… Только теперь все поменялись местами. Теперь уже Ян и
Рип были их подручными. Делегаты из пропитанного вселенской скорбью и смертельной
тоской мира мертвецов возвращались для переговоров с живыми, что бы доказать право на
жизнь после смерти, да ещё на какую жизнь!

129
 И мертвецы активно готовились к этому, готовились серьёзно и напряженно, намного
серьезнее, чем жили, и чем умирали. Да, уж лучше поздно, чем никогда. Пожалуй, главная
их польза в этой жизни начиналась только сейчас! У, вражье семя…
Нет, их мясом не собирались кормить посетителей ресторанов, не делали из них ливерных
пирожков, а кости не продавали для анатомических театров, из их черепов не сделали
шкатулок для драгоценностей или пепельниц. Они были похоронены в одной «братской»
могиле – в тех соседних кустах, где Рип, специально, по указанию Яна, вырыл большую яму.
Он даже совершил все, возможные в этой обстановке, религиозные ритуалы. Они были
похоронены, но…
Кстати, когда он разгребал лопатой листву, из-под прошлогодних листьев показался кусок
газеты. Рип автоматически посмотрел, что не ней написано. «МАКСИМУМ НАДЁЖНОСТИ.
ИНКОМ. НЕДВИЖИМОСТЬ» – прочёл он жирный текст рекламы.
«Ты смотри, в самую точку! Место выбрано верно – знак!» – удовлетворённо подумал не
перестающий удивляться подобным чудесам Рип. Их ведь просто видеть надо, чудеса-то…
Ян работал день и ночь. Он вымотался до предела, целиком отдавшись своему ремеслу,
граничащему с искусством. Оно требовало большого напряжения, полной самоотдачи.
Опустим подробное описание всех хитроумных манипуляций и ювелирных тонкостей этой
необычной работы. Главное – сам факт возмездия, его суть.
Да, этот лес такого ещё не видел! Он вообще увидел это первым! А тёплым солнечным
утром, в конце мая, привыкшие к новым жильцам деревья, прощались с ними навсегда! Рипу
даже не верилось, что всё подходит к концу!
Странно, но он испытывал чувство грусти, которое бывает при расставании с чем-то, к
чему успел привыкнуть, прирасти душой. Да, он сроднился со всеми обитателями тайного
мира. Слишком уж трудный путь пришлось пройти ему параллельно, а то и вместе с ними,
слишком много событий произошло за этот сравнительно короткий промежуток времени.
Много, много всего, вот только… хорошего почти не было…
Мрачное крыло ангела смерти примирило всех – и живых и мёртвых! Теперь уже делить
было нечего, теперь они были мудрее его. Вот теперь он уважал их. Это были уже не те
совковые мутанты-ублюдки, которых он ненавидел! Это были Другие, с той стороны! Теперь
они были такие же Чужие в этом мире, как и Рип. Теперь они понимали друг друга.
- Ну и каково вам в этой шкуре, как ощущения, не жмёт?.. – спросил их Рип с чувством
лёгкой горечи и досады.
Они услышали и поняли вопрос, и он увидел это. Но он увидел и то, что они уже знали
ещё что-то очень важное, чего не знал ни он, и, наверное, ни один из живущих на этой
земле…
Да, Рип начал их уважать - вот такая интересная, и, порой непонятная эта штука жизнь.
Рип тоже поменялся, что-то с ним произошло… Полюби врага своего… Да, с ним
происходило нечто похожее. Не известно, как насчёт любви, но что-то происходило.
Ян тоже сроднился с новым миром, который теперь стал неотъемлемой частью и его
жизни. Интересно, кто сказал, что нельзя в одну реку войти дважды? Всё было очень
необычно. Он обо многом думал во время работы, на что-то посмотрел по-другому, открыл
новые стороны казалось бы давно известных вещей и фактов. Но он был гораздо мудрее
Рипа, и его философское отношение к жизни имело более глубокий практический опыт. И
тем не менее…
В голове не укладывалось, что одна часть этих монстров уже находится в другом мире,
находится по настоящему, взаправду! И от этого ещё острее ощущалась практически на
ощупь потрясающая любое воображение мистичность происходящего. Сон! А ведь нет, не
сон! Скоро для Рипа всё закончится. Все пойдут дальше своими дорогами – и Ян, и Рип и
Они. Пути их, наконец-то разойдутся. Но ведь эта долгая история стала частью и его
непростой жизни. К счастью история заканчивалась. А у Этих только начиналась…
Мертвецы прощались со своей колыбелью, с деревьями, с лесом. Они уходили в
бесконечную неизвестность! Но там их тоже кое-кто поджидал…

130
 Около полудня завсегдатаи злополучной сберкассы обратили внимание на большой
фургон с надписью «Телевидение». Машина подъехала к самому входу, потеснив
разношёрстных аферистов, которые недовольно бухтели, но в то же время проявляли
откровенное любопытство по вопросу «а что здесь делает телевидение?». В это время
фургон раскрылся, из него появились люди, начав вытаскивать и монтировать диковинное
телевизионное оборудование.
Примерно около часа дня к сберкассе подъехала «Газель». Из неё вылезли двое рабочих в
спец одеждах. Они установили большую ширму, и занесли туда какие-то предметы. Минут
через пятнадцать рабочие вышли из-за ширмы, быстро собрали её и уехали, а завсегдатаи
фарцовочной тусовки валютчиков и «кидал» всё не переставали удивляться странным
событиям сегодняшнего необычного дня.
Теперь перед их глазами предстала ещё более загадочная картина: в окружении
всевозможных телевизионных конструкций была выстроена некая художественная
композиция из трёх манекенов. Все они стояли в разных позах, изображающих какие-то
действия. Рядом примостился серый ящик, от которого тянулись провода к трём кучкам то
ли тряпок, то ли ещё чего-то. Перед манекенами, на подставке, красовалась аккуратная
табличка, и даже не табличка, а прямо-таки мемориальная доска с надписью, сделанной
золотом.
Народ с интересом таращился на столь необычное зрелище, тем более, созданное на таком,
казалось бы, неподходящем для этого месте. Композицию обступили телевизионщики с
камерами. Девушка с микрофоном механически принялась что-то тараторить.
Профессионально поставленным голосом с несколько утрированной манерной интонацией
дикторша вела репортаж по поводу происходящего действа.
Ян в это время уже ехал в вагоне СВ. Самолётом он не полетел умышленно, чтобы
лишний раз не светить свою персону. Расставание с Рипом произошло сразу, по окончании
работы, без лишних слов, как будто они и не встречались вовсе.
А возле сберкассы, тем временем, собралась немалая толпа зевак. Прохожие продолжали
останавливаться, спрашивая, что происходит, старались заглянуть через головы, становясь
на цыпочки. Толпа вырастала на глазах…
Неподалёку от основного места действия стоял и Рип, внимательно наблюдая за народом.
Сегодня в его облике не было ничего необычного – так, среднестатистический прохожий…
В руке у него был только полиэтиленовый пакет. Вдруг толпа заметно подалась от эпицентра
телевизионного репортажа.
«Ага, шоу начинается!» – серьёзно, и в тоже время со знобящим волнением подумал Рип.
У сберкассы началась инертная суматоха, при которой впереди стоящие зеваки испуганно
пятились подальше. А стоящие сзади, наоборот, не понимали, что происходит, и поэтому
напирали, спрашивали, не давая отступающим прохода.
В конце концов, зевакам пришлось отступить, образовав внушительное кольцо вокруг
экспозиции, перегородив тем самым проезжую часть, и остановив движение. Правда,
машины уже и сами по себе образовали пробку, так как и водителям, и пассажирам было
неимоверно интересно, что там такое происходит?! Даже общественный транспорт встал.
Все стояли в оцепенении, только телевизионщики продолжали снимать и тараторить
сенсационный репортаж!..
Показались милицейские машины. Из них вышли люди в форме, и люди в штатском.
Толпа расступилась, пропустив служителей закона. Они подошли к манекенам, и начали всё
внимательно осматривать. Один из людей в штатском достал фотоаппарат, и принялся
фотографировать. И в это самое время Рип решил, что пора, самое оно!
Он залез рукой в пакет, нащупал на лежащем в нём небольшом приборчике нужную
кнопку, и нажал на неё. Милиционеры и толпа вдруг испуганно отпрянули от композиции,

131
так как вокруг неё вспыхнули яркие огненные фонтаны! Они слепили людей столбами
искрящихся гейзеров, покрывая пространство густой дымовой завесой.
Милиция отгоняла людей, но толпа плохо поддавалась их требованиям, и жадно
наблюдала за грандиозным шоу, восторженно перешёптываясь, хотя кое-кто и дал стрекача.
Но, увидев, что большая часть зрителей никуда не убегает, паникёры вернулись на места. В
глазах восторженных зевак горел благоговейный ужас!
Вот пиротехника погасла, дым рассеялся, и жадное внимание толпы вновь приковала,
каким-то чудом разросшаяся экспозиция! Теперь уже каждый манекен (кстати, на голове
одного из них была форменная железнодорожная фуражка!) представлял собой как бы
памятник, стоящий на надгробной плите с каменным обелиском. На каждом из обелисков
был высечен традиционный текст, типа «Покойся с миром! Дыде (почётному
железнодорожнику) от поклонников…», две даты, и, разумеется, на каждом обелиске своё
имя.
В первой фразе «Покойся с миром!», был зашифрован главный тайный смысл, и, даже,
можно сказать, ключ к разгадке страшной тайны (так же, как и у Дыды звание почётного
железнодорожника)! Но, врятли, кто-нибудь из тех, кто имел какое-то отношение к кругу
основных героев шоу, мог, когда-либо об этом догадаться, ведь все они жили совсем в
другом мире…
Всё внимание людей зациклилось на мемориальной доске. Вот из-за неё-то толпа и
шарахнулась в первый раз, когда, вдоволь насмотревшись на манекены, народ принялся
рассматривать остальные детали. Добравшись до доски, люди прочли на ней следующее:
«Экспозиция скульптурной композиции – «Кидалы на работе». Чучела натуральные! Руками
не трогать! От благодарных «кинутых» на вечную память!»
Рип заранее готовил все технические элементы шоу: пиротехнику, радиоуправляемое
оборудование, надувные обелиски, раскрашенные под мрамор, компрессор, аккумулятор… С
телевизионщиками он договорился в перерывах между основными делами, приурочив день
своего шоу к началу общегородской декады «Молодые художники – городу!». Как это он
делал обычно, в гриме, Рип несколько раз посетил Дом художника, молодёжный отдел
телевидения, радио, различные газеты, где очень эмоционально рассказал о готовящейся,
весьма необычной экспозиции в стиле «Нью-шок-модерн!», основательно заинтриговав
местные СМИ!
Он добился своего! Всё прошло без сучка и задоринки! Рип смотрел на шоу, которое, в
принципе, только начиналось. Странно, но он опять не испытывал радости. Это для зевак всё
случилось ВДРУГ, как настоящая война, а он взрастил своё детище по каплям пота и крови,
по песчинкам нервных клеток... Он сам был частью экспозиции. Он смотрел, как толпа
упивалась страшным зрелищем! Наверное, ничто так не притягивает человеческое существо,
как созерцание чужой смерти!
«Странные мы существа! – с грустью подумал Рип, - Ну да ладно, дело сделано… С глаз
долой – из сердца вон! Вот и всё, братан…»
Он повернулся и пошёл.
«Один хрен, клоуны… Чёртовы куклы…»- только и подумал он, сам, точно не понимая, к
кому это относится.
Сзади оставалась часть его жизни, в которой он поставил жирную кровавую точку! Его
роль в спектакле, как надеялся наш герой, закончилась. Сейчас там суетились журналисты,
масса вновь прибывших милиционеров, спецназ (непонятно зачем?), машины скорой
помощи и прочие атрибуты обычно голливудских хэпиендов. Не хватало вертолёта,
разрушенных дымящихся зданий, военных со своей техникой, и Шварцнегера…
Рип шёл по людным улицам города. Несмотря на свинцовую усталость, его радовал
солнечный майский день, нравилась городская суета. Игра продолжалась. Это была его игра!
Победителей в ней не было. Каждый её участник в конце просто получал почётный титул
«Чужой», и после этого у него уже не было дороги назад! Называлась игра «Вход без
выхода».

132
 Рип уходил всё дальше и дальше, растворяясь в толпе… И вдруг его увидели два глаза!
Они впились в знакомую до смертельной боли фигуру, прожигая её насквозь. Хозяин глаз в
одно мгновение испытал сильнейший шок, и погасшая память начала болезненно озаряться
мучительными вспышками воспоминаний!

133