Теория диалектного высказывания PDF

Т.А.
Демешкина
ТЕОРИЯ
ДИАЛЕКТНОГО
ВЫСКАЗЫВАНИЯ
Аспекты семантики
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ТОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
Т.А. Демешкина
ТЕОРИЯ ДИАЛЕКТНОГО ВЫСКАЗЫВАНИЯ

Аспекты семантики
Издательство Томского университете
Томск - 2000
Д5 38
Д е м с ш к и н а Т . А . Теория диалектного высказывания. Аспекты
семантики. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. -190 с. 500 экз.
В монографии представлено описание аспектов семантики диалектного выска
зывания, детерминированных особенностями диалекта как формы коммуникации.
Предлагается интегральная модель описания семантики на основе понятий «се
мантический тип высказывания», «речевой жанр», «мотивационная парадигма».
Для специалистов по диалектологии, лексикологии, синтаксису, преподавателей,
аспирантов, студентов филологических факультетов.
Научный редактор: доктор филологических наук, академик МАН ВШ профессор

О.И. Б л и н о в а
Рецензент: доктор филологических наук, профессор Н. Д. Г о л е в
ISBN №5-7511 -1186-9
Работа подготовлена при финансовой поддержке РГНФ (Грант №

98-04-00041 а/Т)
О ТА. Демешкина, 2000

Моему учителю
посвящается
ВВЕДЕНИЕ
одходы к описанию диалектного синтаксиса сформировались в рамках
П модели системно-структурного анализа языка. Такой подход к языку в

лингвистических штудиях двадцатого века является преобладающим. В
диалектологических исследованиях с позиций этого подхода были описаны в
первую очередь те языковые уровни и явления, которые позволили выявить
диалектные различия и осуществить диалектное членение русского языка. В этой
структурной парадигме диалектологического знания синтаксису «повезло» гораздо
меньше, чем другим языковым уровням (лексика, фонетика, морфология). Основная
причина сложившегося положения дел видится исследователям в значительном
единстве синтаксической системы русского языка. «Правила, по которым
связываются между собой слова и строятся предложения, в большинстве своем по
говорам не различаются или различаются слабо»,- отмечает В.П. Трубинский
(Трубинский, 1984:213). Еще раньше на это же свойство синтаксической системы
русских диалектов обратил внимание А.Б. Шапиро, в своей монографии «Очерки по
синтаксису русских народных говоров», одного из первых серьезных исследований
по диалектному синтаксису: «...явления синтаксиса более или менее общи либо у
всех, либо у значительных групп говоров» (Шапиро, 1953:10).
Первые обращения к синтаксису говоров содержатся в трудах таких известных
русских лингвистов, как А.А. Шахматов, Е.Ф. Будде, Н.Н. Дурново, но обращения
эти носят характер отдельных наблюдений.
Начало интенсивному изучению синтаксиса диалектной речи положили
исследования, предпринятые диалектологами пятидесятых- начала шестидесятых
годов. В это время появились монографии, статьи, в которых затрагивались
проблемы общего характера по отношению ко всей диалектной системе в целом
(Шапиро, 1953; Лосева, 1953), а также ставились проблемы, связанные с изучением
отдельных синтаксических явлений на материале какой-либо группы говоров
(Собинникова, 1958,1961), (Лосева, 1958).
Начиная с шестидесятых годов и по настоящее время исследование
Теория диалектного высказывания. Аспект ы семантики
диалектного синтаксиса строилось, так же как и исследование синтаксиса

литературного языка, на основе структурного или структурно-семантического
подхода, в результате чего к настоящему времени оказались описанными
следующие синтаксические единицы: 1) синтаксис формы слова (Трубинский, 1962,
1984; Кузьмина, Немченко, 1971; Скребнева, 1977; Гордеева, 1989); 2) синтаксис
словосочетания (Кузьмина, Немченко, 1964; Пантелеева, 1966, 1971; Мохова, 1975,
1977; Кузьмина, 1983; Костю-чук, 1983); 3)синтаксис простого предложения
(Собинникова, 1961; Стол-бунова, 1966; Шулене, 1966; Доля 1967; Жданова, 1970;
Власенко, 1974, 1976, 1982; Шатунова, 1974; Луппова, 1975; Гордеева, 1977, 1989,
1995; Скребнева, 1977; Носова, 1981; Стексова, 1985, 1986); 3) синтаксис сложного
предложения (Собинникова, 1958; Трубинский, 1965, 1970; Чижико-ва, 1967,
1982,;Шатунова, 1968; Чурсина, 1974, 1981; Гордеева, 1981; Бол-гова, 1988;
Маркина, 1998; Вяткина, 1999).
Изучение особенностей организации диалектного текста началось сравнительно
недавно и носит фрагментарный характер (см., например, Петрунина, 1986;
Гордеева, 1989,1995; Москальчук, 1990; Иванцова, 1992).
Несмотря на то, что исследование синтаксиса имеет более чем вековую
историю, ученые все-таки отмечают его слабую изученность (Трубинский, 1984:3).
Отсутствуют работы, содержащие полное системно-структурное описание
диалектного синтаксиса. Задачи такого описания поставлены в (Кузьмина,
Немченко, 1965:173) и предполагают, по замыслу авторов, описание, во-первых,
всех известных русскому языку элементов синтаксиса, не ограниченных в своем
употреблении ни территориально, ни стилистически; во-вторых, элементов,
функционирующих без территориальных ограничений, но с ограничениями
стилистическими - в пределах тех стилей, которые свойственны диалектному языку;
в-третьих, описание элементов, известных только части говоров. Вместе с тем
авторы отмечают невозможность такого описания из-за недостаточной изученности
как общерусских явлений в синтаксической системе диалекта, так и явлений,
составляющих собственно диалектную специфику (Кузьмина, Немченко, 1965:174).
К настоящему времени накоплен достаточно большой опыт описания
синтаксических единиц или отдельных явлений, функционирующих в пределах
группы говоров, наблюдаются попытки сопоставительного анализа говоров разных
групп (Кузьменко, Немченко, 1965; Трубинский, 1984) , имеются замечания о
необходимости сопоставления диалектной речи и разговорной как устной
разновидности литературного языка (Лаптева, 1976; Сиротинина, 1974; Петрунина,
1986; Уздинская, 1996 и др.). Исследователи разговорной речи отмечают общие
черты, свойственные диалектной речи и разговорной речи литературного языка,
обуслов
Введение
4
ленные устным характером их существования: ассоциативный принцип
организации речи, отсутствие строгого синтаксического оформления, эл
липтичность речи, линейно-временной характер формирования высказывания,
употребление особых непредикативных единиц коммуникативных единиц (релятив,
вокатив, «указатели»), отсутствие причастных и деепричастных оборотов и др.
Вместе с тем отмечается, что «устно-разговорная разновидность и территориальный
диалект имеют и различающие их- особенности, обусловленные фактом
принадлежности одной из этих разновидностей литературному языку, а другой -
диалектному» (Лаптева, 1976:86).
Как представляется, сопоставление диалектной и разговорной речи возможно
только в области отдельных синтаксических явлений, достаточно полно изученных
на материале литературного и диалектного языков (Болгова, 1988; Уздинская,
1996). Исследования более глобального характера едва ли будут корректными,
во-первых, в силу недостаточного описания синтаксической системы, во-вторых, в
силу стилистической неоднородности диалектного и литературного синтаксиса. (О
стилистической неоднородности диалекта см., например, в работах Р.И Аванесова,
Л.И. Баранниковой, Л.М. Орлова, О.И. Блиновой, О.В. Загоровского, С.Э.
Марты-новой). Исследование говоров в стилистическом аспекте формирует функ
циональное направление в диалектологии (о парадигмах диалектологического
знания см.: Гольдин, 1997). Для синтаксических исследований развитие
функционального направления в диалектологии имеет особую актуальность,
поскольку в синтаксическом строе, по наблюдениям исследователей,
стилистические особенности проявляются наиболее ярко. Так, А.Б. Шапиро
указывал на значимость изучения диалектного синтаксиса в аспекте сопоставления
его с книжной речью, отмечая, что синтаксические явления в говорах значительно
разнообразнее, чем в литературном языке, и что изучение синтаксиса говоров
«нередко проливает свет на многие явления синтаксиса книжной речи,
представляющие собой в ряде случаев первоначальные конструкции живой речи,
позднее преобразованные под влиянием специфических задач письменного
общения» (Шапиро, 1953:11).
Таким образом, можно утверждать, что системно-структурное описание
диалектного синтаксиса является далеко не завершенным. Вместе с тем необходимо
отметить, что наряду со структурным подходом к синтаксическим явлениям все
больше утверждаются подходы, включающие элементы функционального и
семантического анализа диалектного синтаксиса (кроме уже названных работ см.
исследования в этом направлении: Петрунина, 1986; Стексова, 1985; Болгова, 1988;
Асадуллаев, 1992; Уздинская, 1996; Вяткина, 1999).
Качественно новым подходом к анализу диалектной речи является
Теории диалектного высказывания. Аспект ы семантики
6
коммуникативный подход, который предполагает изучение диалекта как такового,
поскольку « в коммуникативной парадигме диалектологического знания
рассматриваются, прежде всего. Общие черты диалектов именно как диалектов
(Тольдин. 1996:12-12а). На наш взгляд, трудно переоценить значение понятия
«коммуникативная парадигма диалектологического знания», введенного в научный
оборот В.Е. Гольдиным, для диалектологии вообще и для исследований по
диалектному синтаксису, в частности. Более того, как представляется,
коммуникативный подход ставит в первую очередь задачу изучения именно
синтаксиса диалектной речи, как формы, задающей особенности существования и
функционирования всех других единиц. (Хотя, безусловно, в рамках
коммуникативной парадигмы с большим успехом могут быть изучены самые разные
стороны диалектного обшения. и это убедительно было показано В.И. Гольдиным).
Эффективность применения коммуникативного подхода к диалектному синтаксису
обусловлена еще и другими причинами: во-первых, как известно, синтаксис
диалекта характеризуется слабым территориальным варьированием, что делает
бесперспективным изучение синтаксиса отдельных групп говоров в плане их
типологического сопоставления и, напротив, открывает новые перспективы
изучения синтаксиса в качестве самостоятельного объекта исследования; во-вторых,
именно на уровне синтаксической системы следует искать единицы
коммуникативной парадигмы. Кроме того, думается, что именно коммуникативный
подход к диалектной речи, освещающий диалект изнутри как особую форму
коммуникации, позволит показать спорность утверждений по поводу нивелирования
диалекта под воздействием литературного языка (Коготкова, 1979; Крысин, 1989).
Центральной единицей коммуникативной лингвистики, безусловно, является
высказывание, обладающее комплексом характеристик и концентрирующее в себе
«противоречия номинации и коммуникации как двух сторон единого
речемыслительного процесса» (Колшанский, 1984:41). Признание
коммуникативности не только основной функцией, но и субстанцией языка
сместило акцент из области структурно-системного направления в область
исследования семантики реализованного предложения, то есть высказывания.
Признание приоритета коммуникативной функции сделало возможным
рассмотрение лексических, словообразовательных, морфологических, фонетических
единиц в качестве строительного материала, испытывающего воздействие со
стороны единиц высшего порядка - высказывания и текста (Гак, 1971; Колшанский,
1984; Красиль-никова, 1990; Зубкова, 1994; Резанова, 1996 и др.). «По отношению к
высказыванию слова, морфемы и тому подобные элементы служат строительным
материалом. Взятые в отдельности, они лишены коммуникативной функции и
прямой соотнесенности с объективной действительностью» (Гак, 1973:365).
Введение
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------ 6
Появление высказывания на «арене» лингвистических исследований в качестве

центрального объекта изучения ученые связывают с развитием
«инструментальных» концепций языка, разрабатываемых представителями
Оксфордской школы, которые обратились к изучению обыденного языка. В работах
Витгенштейна язык сравнивается с игрой, а высказывание понимается как ход в
этой игре (Арутюнова, 1976). В отечественной лингвистике начало изучения
высказывания связывают с появлением работ М.М.Бахтина, который рассматривал
высказывание в связи с проблемами текста.
Несмотря на то, что высказывание как коммуникативная единица является
объектом предпринятого нами описания, представляется бесперспективным
пытаться сформулировать определение высказывания с учетом всех его
характеристик, поскольку, как показывает печальный опыт попыток определить
предложение, ряд этих определений может быть продолжен до бесконечности.
Вместе с тем необходимо отметить основные свойства высказывания как
коммуникативной единицы. С этой целью проанализируем некоторые подходы к
описанию высказывания и определения высказывания, существующие в
лингвистической литературе и отражающие многомерность и сложность объекта
исследования.
Так, М.М. Бахтин выделял три основные особенности высказывания: 1. Смена
речевых субъектов; 2. Завершенная целостность, которая определяется тремя
моментами: предметно-смысловой завершенностью, речевым замыслом, или
речевой волею, говорящего, типическими композиционного жанровыми формами
завершения; 3. Отношения высказывания к говорящему и к другим участникам
общения (Бахтин, 1979:285). Как представляется, в приведенном определении
вскрывается в первую очередь диалогичная сущность высказывания.
Н.Ю. Шведова определяет высказывание как «любой линейный отрезок речи, в
данной речевой обстановке выполняющий коммуникативную функцию и в этой
обстановке достаточный для сообщения о чем-либо», и выделяет следующие
признаки высказывания: 1) организация формами слов - одной или несколькими,
грамматически между собою связанными; 2) функция сообщения
(коммуникативная); 3) интонация сообщения: повествование, побуждение, вопрос;
4) способность соединяться с другими высказываниями в составе текста (Шведова,
1982: 84). В этом определении акцентируется речевая природа высказывания и его
ситуативность и вместе с тем наличие формальной организации.
В определении Т.В. Шмелевой делается акцент на элементарности и
коммуникативной природе исследуемой единицы, имеющей, как и предложение,
три стороны организации: «Высказывание (предложение) - это элементарное
автономное речевое произведение, в котором реализован
8
коммуникативный замысел автора в соответствии с законами смысловой и
актуальной организации и использовании языковой техники с учетом условий
общения» (Шмелева, 1992:18).
В. Г. Гак предлагает использовать термин «высказывание» «как функ
циональную единицу, равновеликую предложению, но отличающуюся от
последнего тем, что анализ этой единицы преследует цель не вскрыть ее общую
абстрактную схему синтаксической организации, но показать, как она связана с
ситуацией, какими средствами и как эта последняя описывается» (Гак, 1973:352).
Исследователь выделяет такие черты высказывания, как ситуативность,
избирательность, компрессия и избыточность, информативность, эфемерность,
модализация, уровневая интеграция, внутренняя форма, ориентация на участников
речи. В определениях выражается стремление исследователей отразить знаковый
характер высказывания. «Высказывание - это знак, так как оно характеризуется
значением, то есть отношением к референту и смыслом, то есть способом
представления референта в знаке» (Гак, 1973:352).
На механизмы речепорождения обращает внимание Н.Д. Арутюнова: «В
образовании высказывания соучаствуют разнородные факторы: категории мысли,
психологические механизмы и «житейская логика», внеязыко-вая действительность,
которой касается высказывание, коммуникативная ситуация, цель, с которой
делается сообщение, грамматические и лексические возможности языка, речевой
узус, стилистические нормы и формы коммуникации» (Арутюнова, 1983:5).
Как представляется, нет необходимости продолжать перечень определений,
который мог бы занять не одну страницу работы. Отметим, что во всех
определениях присутствует коммуникативность как основное свойство
высказывания. Наиболее исчерпывающее содержание понятия «комму
никативность» предложено М .П . Одинцовой, которая выявляет несколько
коммуникативных категорий: 1. Социально-психологические характеристики
коммуникантов; 2. Коммуникативные интенции (намерения) активного
коммуниканта и соответствующие речевые жанры высказывания; 3. Категории
интерпретации, структурирования (организации) ментального, волевого и (или)
эмоционального содержания; 4.Категории актуализации, локации, референции, в
совокупности соотносящие содержание речи с действительностью; 5. Категории
дискурса, текста, общее назначение которых - выразить содержательные связи
отдельного предложения-высказывания с пред- и пост-текстом; 6. Характеристики
речевого акта как процесса взаимного общения коммуникантов (контакт,
адресованность); 7. Метаречевой (метатестовый) контроль: оценка, коррекция,
комментирование высказывания - по содержанию, форме, установкам,
коммуникативной тактике, эффекту воздействия на адресата и др. (Одинцова, 1992:
26-30).
Введение
----------------------------------------------------------------------------------- g
Именно коммуникативность, как главное свойство высказывания, задает
границы высказывания, которые определяются полнотой реализации замысла
говорящего и, следовательно, являются подвижными с точки зрения
грамматического оформления. Высказывание может совпадать по объему с
предложением, может входить в предложение как составляющая (явление
парцелляции), может включать в себя несколько предложений, реализующих
коммуникативную цель говорящего, может не иметь формы предложения
(Виноградов, 1975; Белошапкова, 1989; Золотова, 1973;. Гак, 1973; Падучева, 1985;
Ширяев, 1975; Дагуров, 1988).
В некоторых исследованиях предложение понимается как речевая единица,
поэтому снимается необходимость вводить термин «высказывание». Так, Э.
Бенвенист считает, что предложение является полной единицей речи, так как «имеет
одновременно смысл и референцию: смысл - потому, что оно несет смысловую
информацию, а референцию - потому, что оно соотносится с соответствующей
ситуацией» (Бенвенист, 1974:140).
Высказывание является единицей устной и письменной форм коммуникации.
Описание отдельных сторон высказывания осуществляется на материале
литературной разговорной речи русского языка в нескольких аспектах.
Предложено описание речевых структур в динамическом аспекте. Цель
динамического подхода - в описании производства поверхностных структур от
исходных моделей заданного уровня глубины, разработке общей типологии
преобразований исходной модели в поверхностной структуре. Основные типы таких
преобразований заключаются, по мнению автора, в полноте реализации моделей; в
мутациях, имеющих место в структурной схеме предложения; в особенностях
собственно речевой организации, включая актуальное членение, фразовое членение,
актуализацию и нейтрализацию грамматических значений, присущих данной
модели (Ванников, 1972:34-35).
Широко представлен сопоставительный аспект, включающий сопоставление
отдельных типов русского высказывания с высказываниями в других языках:
английском (Вронская, 1998), французском (Алексеева, 1996), испанском
(Филиппова, 1998). Осуществлено выделение имплика-тивных и экспликативных
структур на материале немецкой разговорной речи (Девкин, 1979), описано
противопоставление экспрессивных и неэкспрессивных структур в области
английской разговорной речи (Трофимова, 1972). Описаны отдельные типы
высказываний (контактоустанавливаю-гцие) в английской речи (Драздаускене,
1970), эмотивные •- в португальском и испанском языках (Мед, 1984).
На материале русского литературного языка описаны некоторые виды
ю ............................................................................................................................
высказываний, реализующие эмоционально-оценочную и экспрессивную функции:
эмотивные (Пиотровская, 1993), оценочные (Трипольская, 1996; Гак, 1997;
Маркелова, 1998), экспрессивные (Сковородников, 1981), высказывания со
значением восприятия (Примова Шмелева, 1988; Башкова, 1995; Гейко, 1998),
высказывания исследуются в психолингвистическом аспекте (Овчинникова, 1994),
выявлены психолингвистические универсалии синтаксиса: приближение
формально-семантической структуры высказывания к его функциональной
структуре, тенденция к сегментированным и парцеллированным конструкциям,
тенденция к построению высказывания от более общего к частному и некоторые
другие (Маркосян, 1983); в сопоставлении с предложением (Белошапкова, 1989; Гак,.
1990; Левицкий, 1995), проблемы высказывания ставятся в связи с проблемами
обучения языку (Арутюнова Ширяев, 1983; Всеволодова, 1981; Антонова, 1993),
изучается порядок слов и интонация как средства формирования смысла
высказывания (Адамец, 1966; Ковтунова, 1976; Сиротинина, 1965; Ковалев, 1980;
Пыж, 1981). Исследований обобщающего характера, которые синтезировали бы все
знания, накопленные современной лингвистикой, и позволили создать
непротиворечивую теорию высказывания с описанием всех его характеристик на
материале литературного языка, пока не существует.
Несмотря на то, что высказывание как коммуникативная единица воплощает
стихию устной речи и рождено этой стихией, оно не было объектом специального
рассмотрения в диалектологических исследованиях, и по поводу диалектного
высказывания имеются лишь отдельные замечания (Гордеева, 1983).
Термин «высказывание» применяется в работе в широком смысле: под
высказыванием понимаются любые сообщающие единицы независимо от
грамматической оформленности. Поскольку в работе используется подход к
описанию высказывания от «ситуации», границы высказывания определяются
исчерпанностью описания всех компонентов ситуации. Одно высказывание может
состоять из нескольких предикативных конструкций. Термин «высказывание «по
объему шире термина «предложение «. В понятие высказывания, с нашей точки
зрения, включаются высказывания, являющиеся в грамматическом отношении
предложениями, и высказывания, не имеющие специальных грамматических
характеристик, свойственных предложению. В данной работе объектом исследования
являются высказывания первого типа, то есть имеющие структурную схему, парадиг
му, семантическую структуру.
В содержательном плане высказывание отличается от предложения тем, что,
кроме структурной схемы, оно характеризуется модально-коммуникативной
направленностью (Гак, 1990: 90).
Введение
10
Принципиальным отличием высказывания и предложения в функциональном
аспекте признается речевая природа высказывания, его непосредственная
соотнесенность с ситуацией, которая выражается в актуальном членении
предложения, открытом В. Матезиусом. В. Матезиус определил высказывание как
лингвистический феномен, выделив его из психологического направления.
Как свидетельствуют существующие подходы к описанию высказывания, оно
является многоаспектным образованием. Существенным в рамках предпринятого
исследования представляется выделение смыслового аспекта, имеющего
двухчастную (модусно-диктумную) структуру, коммуникативного и формального,
создаваемого грамматически организованными формами слов. Выделенные
аспекты связаны между собой нежесткой связью, они достаточно автономны, часто
асимметричны. В исследованиях по семантическому синтаксису есть опыт
структурирования аспектов высказывания в виде вертикальной, уровневой
иерархии, в виде срезов, слоев, в которых вычленяются глубинный
(логико-смысловой) уровень и поверхностный (формально-синтаксический способ
представления внеязы-ковой действительности) (Бархударов, 1973; Супрун, 1977).
Как отмечают исследователи, «корреляция этих уровней осуществляется
нелинейно, что определяется множественностью смысловых членений, их сложным
переплетением, «выходами» разных смыслов к формам их выражения через ряд
опосредовании» (Резанова, 1996:61). Отметим еще раз такое свойство
высказывания, как его способность к взаимодействию с другими высказываниями,
что обусловлено включенностью высказывания в текст. «Высказывания не
равнодушны друг к другу и не довлеют каждое по себе, они знают друг о друге и
взаимно отражают друг друга» (Бахтин, 1979:271).
В предлагаемой работе предпринято описание тех семантических аспектов
диалектного высказывания, которые обусловлены спецификой диалекта как особой
формы коммуникации. С этих позиций в работе выявляются и рассматриваются
смысловые типы высказываний, наиболее характерные для диалекта, описывается
взаимодействие высказываний в речи, рассматриваются коммуникативные
варианты семантических моделей диалектного языка, анализируется лексическое
наполнение семантической модели высказывания, проявление модусных смыслов в
диалектной речи, исследуются наиболее характерные для диалекта способы
речевого воплощения ситуаций.
Предложенная в работе модель описания представляется актуальной, так как
вносит определенный вклад в разработку проблем, стоящих перед
коммуникативной диалектологией, которая «проходит стадию формирования, и
важнейшие ее проблемы еще только ставятся, но время обсуждать их уже пришло»
(Гольдин, 1997:49). Осуществленный в работе анализ мо
жет способствовать становлению и развитию как коммуникативной диалектологии,

так и коммуникативной лингвистики в целом. Коммуникативный поход обусловил
необходимость обращения к семантике, ставшей центральным объектом в
лингвистических учениях. Описание семантики единиц разных уровней, в свою
очередь, возможно только на основе интегрального подхода, вскрывающего
глубинную общность языка. В работе предлагается интегральная модель описания
семантики диалектного высказывания. В качестве понятий интегрирующего типа в
работе выдвинуты понятия семантического типа высказывания, речевого жанра,
мотива-ционной парадигмы.
Анализ диалектного высказывания осуществляется на материале русских
старожильческих говоров Среднего Приобья. К настоящему времени осуществлено
всестороннее и многоаспектное исследование этой группы говоров.
Лингвистическое обследование старожильческих сел было начато в, 1946 году
сотрудниками кафедры русского языка Томского госуниверситета, продолжается
оно и сейчас.
На материале русских говоров Среднего Приобья написано и опубликовано
около двух десятков монографий, свыше семисот статей только по диалектной и
лексикологии и лексикографии, защищено свыше пятидесяти кандидатских и
докторских диссертаций. Среднеобский диалект является, по замечанию О.И.
Блиновой, одним из наиболее изученных диалектов страны (Блинова, 1981: 10).
Исследования осуществлялись как в сфере описательной диалектологии, так и
исторической: изучены лексика, фонетика, словообразование, морфология,
синтаксис современных говоров Среднего Приобья и их исходного состояния, 17
века). Результаты комплексного изучения говоров Среднего Приобья представлены
в коллективной монографии «Говоры Среднего Приобья» в двух томах (1884-1989).
В настоящее время описание среднеобских говоров проводится в нескольких
направлениях.
Одним из самых разработанных является лексикографический аспект описания
говоров. На основе богатейшего материала, собранного в ежегодных
диалектологических экспедициях Томского госуниверситета, создана серия
словарей, некоторые из них не имеют аналогов в отечественной и мировой
лексикографии. В среднеобских словарях отражены все категории слов диалекта:
собственно диалектные слова представлены в семитомном «Словаре русских
старожильческих говоров средней части р. Оби» и двух дополнениях к нему (1975 -,
1986) (ред. В.В. Палатина); лексику диалектно-просторечную содержит «Словарь
просторечий русских говоров Среднего Приобья» (1977); общерусская лексика
отражена в «Полном словаре сибирского говора» (1992-1995), и в «Вершининском
словаре» (1998-1999), в Мотивационном диалектном словаре: Говоры Среднего
Приобья»
Введение
.................................................................................................................... 12
(1982-1983), и в «Словаре образных слов и выражений народного говора» (1997).
Лексикографическое изучение говоров Среднего Приобья подготовило базу для
лексикологического описания диалекта, в рамках которого ведется разработка
проблем тождества и отдельности слова и связанного с их решением
разноаспектного исследования лексических явлений - явления варьирования слова,
синонимии, антонимии, мотивации, с разработкой проблемы лексических категорий
и свойств слова; мотивологического описания как раздела лексикологического,
связанного с изучением явления мотивации в разных аспектах (Блинова, 1975, 1984,
Раков, 1988).
Словообразовательное направление разрабатывает семантическую теорию
словообразования, а также его функциональный, сопоставительный,
лексикографический аспекты (Лебедева, Пантелеева, Резанова, Лнце-нецкая, 1989).
В рамках лингвоисточниковедческого направления разрабатывается теория
лингвоисточниковедения, основных его понятий, аспектов, методов и приемов
анализа (Блинова, 1998, Иванцова, 1983).
Синтаксис среднеобских говоров, как и диалектный синтаксис вообще, изучен
к настоящему времени гораздо в меньшей степени, чем все остальные уровни языка.
Как отмечает В.В. Палагина, «задачи изучения синтаксиса русских народных
говоров, поставленные А.А. Скворцовой перед сибирскими диалектологами, в
меньшей степени заинтересовали томских исследователей, что объясняется, с одной
стороны, незначительной местной окраской синтаксического строя, с другой -
преобладанием ручных записей диалектной речи над магнитофонными,
несомненно, затрудняющими синтаксический анализ» (Палагина, 1984:9). Вместе с
тем отдельные фрагменты синтаксической системы среднеобских говоров все-таки
стали предметом рассмотрения томских исследователей. Так, были выявлены
синтаксические особенности говора западной части Томского района (Палагина,
1954), проанализирован синтаксис словосочетания (Пантелеева, 1966, 1971; Мохова,
1975, 1977), описаны некоторые типы простого и сложного предложения в
структурно-семантическом аспекте (Гордеева 1977; Стексова, 1985; Петрунина,
1986; Болгова, 1988), поставлена проблема членения диалектного текста (Гордеева,
1981,1989, 1995; Асадулла-ев, 1992).
Таким образом, комплексное исследование говоров Среднего Приобья,
предпринятое томскими диалектологами, подготовило эмпирическую базу
настоящего исследования и сделало возможной постановку проблем, связанных с
изучением семантического синтаксиса.
Основным источником работы послужили записи диалектной речи, сделанные
преимущественно на магнитную ленту и частично от руки в ходе
диалектологических экспедиций, в том числе и автором предлагаемого
13----------------- £ --------------------------------------------------------------------
исследования, который является одним из участников и руководителей экспедиций,
проводимых кафедрой русского языка Томского университета.
В качестве источников использованы также материалы картотек, отражающие
высказывания, в которых актуализованы лексические единицы. Картотеки хранятся
в кабинете русского языка Томского госуниверситета, наиболее крупными из них
являются: 1) картотека Среднеобского диалектного дифференциального словаря,
насчитывающая 87 767 карточек; 2) картотека «Мотивационного диалектного
словаря» (МДС), включающая более 80 тысяч карточек; 3) картотека Полного
словаря сибирского говора - 60 169 карточек, содержащих более 5 тысяч
высказываний.
Из опубликованных источников были использованы диалектные словари
(иллюстративный материал), «Хрестоматия по старожильческим говорам
Центральной и Западной Сибири» Р.Т. Гриб. Слабая выраженность синтаксических
различий на уровне диалектных микросистем сделала возможным не указывать
место записи цитируемого текста. При необходимости локализовать приводимые
высказывания можно обратиться к опубликованным среднеобским словарям.
Высказывание как основная единица коммуникации представляет сложный
многосторонний объект, требующий комплексного описания. Поэтому
методологическую основу данной работы составляет комплексный лингвистический
подход, включающий элементы когнитивного и культурологического анализа
языковых явлений. Исследование опирается на идеи антропологизма в философии,
представленные в трудах российских философов XIX и начала XX века (Бердяев,
1997; Лосский, 1991 и др.), частично на идеи западной философии (Хайдеггер, 1997;
Фромм, 1986). Такой подход позволяет рассмотреть высказывание как речевое
произведение, отражающее способы восприятия и осмысления мира жителями
сибирского села, что даст возможность выявить структуру и осббен-ности
диалектной коммуникации, определяемые географическими, культурными,
социальными условиями жизни.
Считаем необходимым еще раз подчеркнуть, что в работе не ставится цель
сопоставить диалект и литературный язык по каким-либо параметрам. Для нас
важно показать совокупность признаков, присущих диалекту как форме
коммуникации. В набор могут входить собственно диалектные черты и черты,
общие для диалекта и литературного языка. Это естественно, поэтому утверждение,
что тот или иной признак присущ диалекту, не исключает наличие того же признака
и в литературном языке. Как представляется, выявление перечня коммуникативно
релевантных семантических признаков, структурирование их с точки зрения ядра и
периферии, является необходимым на начальном этапе коммуникативного описания
синтаксической системы диалекта.
Введение
— ...................................................................................................................... 14
В работе исследуется не столько потенциал, сколько реализация компонентов
семантики высказывания, членимой вслед за Ш. Балли на дик-тумную и модусную
семантику (Балли, 1955). Предпринятый в работе подход - от содержания к форме -
позволяет рассмотреть единицы разных языковых уровней, участвующих в
формировании аспектов высказывания.
Работа состоит из трех глав. В первой главе рассматриваются высказывания
конкретных смысловых типов: восприятие, бытие, характериза-ция, составляющие
значимую часть диалектной коммуникации. Во второй главе описываются
категории субъективной семантики на примере речевого жанра как основной,
базовой категории, определяющей все остальные содержательные параметры
высказывания. В этой же главе исследуется персуазивность, как категория,
связанная со способами восприятия действительности. Изучение категории
персуазивности позволяет выявить типы когнитивных структур, существующих в
диалекте.
Третья глава посвящена проблеме участия лексики в организации разных
аспектов высказывания. Эта проблема решается на материале мотива-ционно
связанных слов, наиболее частотно реализующихся в диалекте по сравнению с
другими видами системных отношений (Блинова, 1982), и на материале служебных
слов (предлогов), достаточно регулярно участвующих в организации диктумного
содержания.
ЛИТЕРАТУРА
Адамец П. Порядок слов в современном русском языке. Praha, 1966.

Алексеева Е.А. « Спрямленные» конструкции в русском и французском языках // Современные
прагмалингвистические исследования романских, германских и русских языков. Воронеж, 1996.
Ант онова Л.Г. Система обучения созданию высказываний разных речевых жанров // Проблемы
развития речи в школе и в вузе. Новосибирск, 1993. Арут юнова ИД. Предложение и его смысл. М.,
1976.
Асадуллаев А.А. Номинация событийных ситуаций в диалектном тексте (полиноминативное
единство): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Томск, 1992.
Б алли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М .,1955.
Бархударов Л.С. О поверхностной и глубинной структуре предложения // Вопросы языкознания.,
1973. № 3.
Б ахт ин ММ. Эстетика словесного творчества. М ., 1979.
Б енвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974.
Бердяев Н.А. Судьба России. Самосознание. Ростов н/Д, 1997.
Б линова О.И. Томская лингвистическая школа (взгляд изнутри и извне) // Вестник Томского
государственного университета. Томск, 1998. Т. 266.
Булгаков СИ. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М .,1994.
Ванников Ю .В. О некоторых предпосылках к построению теории синтаксиса разговорной речи //
Учен. зап. / Горькое, гос. пед. ин-т иностран. яз., 1972. Вып. 49.
Ванников Ю.В. Синтаксис речи и синтаксические особенности русской речи. М .,1979.
Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). М, 1972.
16
Власенко В.И. Именное сказуемое в ангаро-ленских говорах: Автореф. ... дис. канд. фи-лол. наук.
Иркутск, 1974.
Вронская Ю. В. Когнитивно-прагматические особенности высказываний с глаголами речи в
современном английском языке: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Екатеринбург, 1998.
Вят кина И.В. Каузальные сложные предложения в пермских говорах: Автореф. дис. ... канд.
филол. Наук. Пермь, 1999.
Гак ВТ. Семантическая структура слова как компонент семантической структуры вы
сказывания // Семантическая структура слова (психолингвистические исследования) М., 1971.
Гак ВТ. Эмоции и оценки в структуре высказывания // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология., 1997.
№3.
Гальперин И Р Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981. Гаспаров БМ. Устная речь
как семиотический объект // Учен. зап. / Тарт. ун-т, 1978. Вып. 442.
Гольдин В.Е. Теоретические проблемы коммуникативной диалектологии: Дис. ... д-ра филол.
наук. Саратов, 1997.
Гордеева О.И. Высказывание как единица диалектного синтаксиса // Говоры русского населения
Сибири. Томск, 1983.
Гордеева О.И. Сложноподчиненные предложения в диалектной речи //
Семантико-синтаксические процессы в русском языке (на материале сложного предложения).
Барнаул, 1981.
Дагуров Г.В. Грамматически не оформленные высказывания в русском языке. М., 1988.
Д евкин В Д. Немецкая разговорная речь. Синтаксис и лексика. М., 1979.
Д о ля ТТ. Синтаксис простого предложения в говорах Заонежья Карельской АССР: Автореф. дис.
... канд. филол. наук. JL, 1967.
Драздаускене М.-Л.А. Контактоустанавливающая функция речи (на материале английского
языка): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М .,1970.
Жданова В.И. Односоставные безличные и глагольно-личные предложения в ангаро-ленских
говорах:Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Томск, 1970.
Болот ова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М, 1973.
Зубкова ЛТ. Сущностные свойства языковой системы и вариативность ее элементов // Явления
вариативности в языке: Материалы Всероссийской конференции (13-15 декабря, 1994 г.). Кемерово,
1997.
Иванцова ЕВ. Речевой портрет личности: особенности строения текста // Человек
-коммуникация - текст. Вып. 1. Человек в свете его коммуникативного самоосуществления. Барнаул,
1997.
Н ифонт ова ГТ. Очерки по синтаксису современной русской речи. Ростов н/ Дону, 1973.
Киселева О.Н. Морфологическая характеристика говоров Среднего Приобья. Современное
состояние //Говоры Среднего Приобья. Томск, 1985. Ч. 1.
Ковалев Ю.В. Интонация коммуникативно-модальных разновидностей общего вопроса в
русском языке (экспериментально-фонетическое исследование): Автореф. дис. ... канд. фи-~ лол. наук.
М .,1980.
Ковтунова И И Современный русский язык: Порядок слов и актуальное членение. М .,1976.
К олш анский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. М .,1984.
Кост ючук Л.Я. Процессы становления и функционирования устойчивых сочетаний слов в
псковских памятниках письменности и народных говорах: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. JL, 1983.
Красильникова Е.В. Имя существительное в русской разговорной речи: Функциональный
аспект. М., 1990.
Кручинина И Н . Синтаксис разговорной речи // Русская речь, 1968. №1.
Введение
..................................................................................................................... 16
Кузьмина И.Б. Различительные явления русских говоров в области предложных сочетаний //
Материалы по русско-славянскому языкознанию. Воронеж, 1983.
Кузьмина И.Б., Н емченко Е.В. Синтаксис причастных форм в русских говорах. М ., 1971.
Лапт ева О.А. Общие устно-речевые синтаксические явления литературного языка и диалектов
//Русская разговорная речь. Саратов, 1970.
Лапт ева О.А. Русский разговорный синтаксис. М .,1976.
Л евицкий Ю.А. От высказывания - к предложению. От предложения - к высказыванию. Пермь.
1995.
Лосева Л.М. Организация сложного предложения в курских говорах: Автореф. дис. ...канд.
филол. наук. Киев, 1953.
Лосева Л.М. Синтаксические особенности русских народных говоров. Черновцы, 1958. Лосский
И.О. Условия абсолютного добра. М., 1991.
Лукьянова Н.А. Экспрессивная лексика разговорного употребления (проблемы семантики).
Новосибирск, 1986.
Лукьянова Н.А., Черемисина М.И. Понятия «язык», «речь», «текст» в диалектологических
исследованиях // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. Новосибирск, 1974.
Луппова Г.П. Способы выражения сказуемого в русских говорах на Алтае // Вопросы синтаксиса
русского языка. Барнаул, 1975.
Маркелова Т.В. Оценочные высказывания и оценочная ситуация // Вопросы лингвистики. М.,
1998. Вып. 2.
М аркина Л.В. Полипредикативные высказывания с характеризующими отношениями в
диалектной речи // Вопросы лингвистики. М., 1998. Вып. 2.
Маркосян А.С. Психолингвистические особенности синтаксиса разговорной речи: Автореф. дис...
канд. филол. наук. М, 1983.
Мартынова С.Э. Народно-поэтический стиль диалекта. Томск, 1992.
Мед Н.Г. Собственно эмотивные предложения в испанском и португальском языках (экспрессия
и избыточность) // Вестн. Ленингр. гос. ун-та. 1984. №20. Вып. 4.
Москальчук Г.Г. Структура и семантика перечислительного ряда в диалектной речи //
Координационное совещание по проблемам изучения сибирских говоров кафедр русского языка вузов
Сибири, Урала и Дальнего Востока. Красноярск, 1991.
Мохова Р.Е. О некоторых типах многочисленных субстантивных словосочетаний в диалектном
языке (на материале томских говоров) // Вопросы языкознания и диалектологии. Томск, 1977.
Мохова Р .Н Субстантивные словосочетания в говорах средней части бассейна реки Оби:
Автореф. дис. . . . канд. филол. наук. Томск, 1975.
Н икольский А.А. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. Душанбе, 1964. Н орман Б.Ю.
Синтаксис речевой деятельности. Минск, 1978.
Носова З.И. Конструкции с однородными сказуемыми в ангаро-ленских говорах // Русские
говоры Сибири. Томск, 1981.
О вчинникова ИТ. Ассоциации и высказывание. Пермь, 1994.
Одинцова М.П. Состав, содержание и взаимодействие коммуникативных категорий вы
сказывания // Высказывание как объект лингвистической семантики и теории коммуникации:
Тезисы докладов республиканской научной конференции. Ч. 1. Теория высказывания. Праг
матические категории и прагматические типы высказываний. Семантические категории и се
мантические типы высказываний. Омск, 1992.
Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью: Референци-альные
аспекты семантики местоимений. М., 1985.
П алагина В.В. Синтаксические особенности говора западной части Томского района // Учен. зап.
/ Том. гос. ун-т, 1954. №19.
18 .................................................................................................................................................................................................................................... "
П ант елеева ЕМ. О синтаксических особенностях говоров Томской и Кемерове740** ол
ластей//Вопросы языкознания» сибирской диалектологии. Томск, 1971.
П ант елеева ЕМ. Синонимика беспредложно-предложных конструкций и пути е*е нения:
Автореф. дис. канд. . . . филол. наук. Томск, 1965.
Петрова ЗМ. О синтаксических и морфологических особенностях причастий 1_*ских
говорах // Учен. зап. / Ленингр. гос. пед. ин-т, 1962. Т. 225.
П ет рунина СП. Дис. . . . канд. филол. наук. Томск, 1986. л93
П иотровская Л.А. Эмотивные высказывания в современном русском языке. СПб.»
П рият кина А.Ф. Осложненное простое предложение. Владивосток, 1983.
П ы ж ЕМ. Взаимодействие интонационных и лексико-грамматических компоНеНТОВразговорной
речи: Автореф. дис. . . . канд. филол. наук. Саратов, 1981.
Резанова З.И. Функциональный аспект словообразования. Русское производи06
Томск, 1996. Ед
Русская разговорная речь. Общие вопросы. Словообразование. Синтаксис (Земсл351 м
Китайгородская М.В., Ширяев Е Н ) . М., 1981
Русская разговорная речь / Отв. ред. Е.А. Земская. М., 1973.
Руссские говоры Среднего Приобья: В 2 ч. Томск, 1984-1989.
Сирот инина О.Б. Лекции по синтаксису русского языка. М., 1980.
Сирот инина О.Б. Порядок слов в русском языке. Саратов, 1965.
Сковородников А.П. Экспрессивные синтаксические конструкции современного
го литературного языка. Томск, 1981. й пе-
Скребнев ЮМ. Общелингвистические проблемы описания синтаксиса разговор чи: Автореф. дис.
. . . д-ра филол. наук. М., 1981.
Скребнева А.А. О соотношении именительного и творительного предикативл° J\
глаголе-связке «быть» в диалектной речи (на материале шадринского говора) // ГовЛР
риторий позднего заселения. Саратов, 1977. дпин-
Скребнева А.А. Побудительные предложения в диалектной речи (на материале t04/v ского говора)
// Вопросы истории и диалектологии русского языка. Челябинск, 1979. ,лЫПалам
С обинникова В .И Простое предложение в русских народных говорах, (По мал м
говоров Воронежской области). Воронеж, 1961. налам
Собинникова В.И. Строение сложного предложения в народных говорах. (По ма/ м говоров
Гремяченского р-на Воронежской области). Воронеж, 1958.
Стексова Т.П. Формально-семантическая соотносительность диалектных 6с3 jqmck предложений с
другими типами простых предложений. Дис. . . . канд. филол. науЛ'
1995- говорах
Столбунова В.И. Некоторые черты синтаксиса простого предложения в русские
на Буковине (с. Белая Криница и Липованы Черновицкой обл.) //-Учен. зап. /Ч е р н о в е 11'
1961 Т.47. В Н П 14.
Супрун А.В. Грамматика и семантика простого предложения (на материале ис'
языка). М, 1980. ятерпре-
Трипольская Т.А. Косвенные оценочные высказывания: способы выражения и v<
// л п го знака,
тации их адресатом // Актуализация семантико-прагматического потенциала языков
Новосибирск, 1996.
Трофимова Э.А. Структурные особенности английской разговорной речи. Рос*
1972.
Трубинский В.И. Очерки русского диалектного синтаксиса. Л., 1984. _
Ф илиппова Т.Н. Рестриктивные высказывания в русском и испанском языках // ские, романские и
русский языки в сопоставительном аспекте. Воронеж, 1998. Фромм Э. Иметь или быть. М., 1986.
Хайдеггер М. Бытие и время. М .,1997.
Введение
...................................................................................................................... 18
Чижикова К.Е. Сложноподчиненные предложения функциональных типов в ангаро-ленских
говорах: Автореф. дис. . . . канд. филол. наук. Томск, 1967.
Чурсина Т.Н. Изъяснительные и присубстантивные сложноподчиненные предложения в
ангаро-ленских говорах: Автореф. дис. . . . канд. филол. наук. Новосибирск, 1974.
Ш атунова Л.В. Синтаксис сложного предложения «камчатского наречия» // Учен. зап. /
Хабаров, гос. пед. ин-т, 1968. Т. 2.
Ш ведова Н Ю . Очерки по синтаксису русской разговорной речи. М , 1960.
Ш ведова Н Ю . Простое предложение // Русская грамматика. 1.2. Синтаксис. М., 1982.
Ш иряев Е .Н Об основной синтаксической единице разговорного синтаксиса // Теоретические
проблемы синтаксиса современных индоевропейских языков. Л., 1975.
Ш мелева Т.В. Грамматика высказывания: интегрирующий подход // Системные семантические
связи языковых единиц. М, 1992.
Ш мелева Т.В. Семантический синтаксис // Современный русский язык. Синтаксис: проблемы и
методы исследования / Под редакцией члена-корреспондента АН СССР Д .Н Шмелева. М., 1987.
Ш улине O.K. Синтаксис русского говора Зарасайского района Литовской ССР. (Простое
предложение): Автореф. дис. . . . канд. филол. наук. Вильнюс, 1965.
Г л а в а 1 СЕМАНТИЧЕСКИЕ ТИПЫ
ДИАЛЕКТНОГО ВЫСКАЗЫВАНИЯ
1 Объективное содержание высказывания. Подходы к

описанию
озможность построения типологии высказываний базируется на том, что
В высказывание, несмотря на ситуативность, эфемерность и т.д.

характеризуется и относительной стойчивостью, проявляющейся на
смысловом и формальном уровне.
Понятие семантического типа высказывания строится на выделении в
семантике высказывания логико-смыслового основания. Это основание является
семантически неоднородным и может быть описано через понятие «пропозиция».
Описание объективного уровня семантики языковых единиц достаточно полно
представлено в лингвистических работах по семантическому синтаксису, поэтому
содержание высказывания может быть описано с учетом тех достижений и
результатов, которые были получены в сфере семантического синтаксиса при
изучении семантики предложения.
В отечественной лингвистике продолжается семантический бум, отмеченный
Н.Д.Арутюновой в семидесятые годы нашего столетия. К настоящему времени
сформировалось несколько подходов к изучению семантики высказывания
(предложения), которые могут быть систематизированы по разным основаниям.
Так, В.А. Белошапкова выделяет три фундаментальных направления в
исследованиях по семантическому синтаксису в зависимости от избранной
авторами исходной позиции. Один из подходов характеризуется предельным
вниманием к структурной схеме предложения, в рамках которой выделяются
соответствующие семантические структуры. Каждая структурная схема обладает
определенными (небезграничными) возможностями при передаче того или иного
содержания. Это направление сформировалось в сфере традиционного синтаксиса,
для которого всегда было характерно внимание к формальной стороне предло
жения. Изучение схемной семантики наиболее последовательно проводится в
работах Н.Ю. Шведовой, которая считает, что "разграничение предложений разных
семантических структур должно проверяться и корректироваться их
грамматическими характеристиками" (Шведова, 1973:483). В концепции Н.Ю.
Шведовой «под семантической структурой предложения понимается
информативное содержание, представленное в абстрагирован-
Г л а в а I . Семант ические т ипы диалектного высказывания
---------------------------------------------------------------------------------------- 21
понимается информативное содержание, представленное в абстрагированном виде
как закрепленное в языковой системе соотношение типизированных элементов
смысла» (Там же). На собственно языковом материале строится и концепция Г.А.
Золотовой, определяющей смысловую структуру предложения, опираясь на
грамматические понятия и категории: «Смысловое назначение предложения (речь
идет, конечно, не об индивидуальном, а об обобщенном, типовом назначении)
предполагает выбор слов с соответствующей категориальной семантикой»
(Золотова, 1982:32).
В рамках второго направления разрабатывается денотативная (референтная)
концепция значения предложения. Денотатом предложения признается ситуация, а
ее семантической моделью считается пропозиция. В современной лингвистике это
направление активно разрабатывается в целом ряде работ (Алисова, 1970, Гак, 1972,
Сусов, 1972, Храковский, 1972, Сильницкий, 1973, Москальская, 1974, Шмелева,
1983 , Падучева, 1996 и др.) В их основе лежат идеи, высказанные в работах XIX
века А. Дмитриевского и В. Сланского, трудах Т.П. Ломтева (Ломтев, 1972), а также
в исследованиях лингвистов романской школы - Ш. Балли (Балли, 1955), Л.Теньера
(Теньер, 1988).
Третье направление семантического синтаксиса связывают с именем Н.Д.
Арутюновой, чьи работы синтезируют в определенной мере оба названных выше
подхода и ставят задачу изучения предложений, отражающих способы мышления
человека о мире и получивших выражение в грамматическом строе языка.
Творческое осмысление идей Н.Д. Арутюновой содержится в трудах Т.В.
Шмелевой (Шмелева, 1983, 1988 и др.) Е.Н. Ширяева (Ширяев, 1997), И.Б.
Шатуновского (Шатуновский, 1996) и др.
Количество работ по семантическому синтаксису стремительно увеличивается,
появляются исследования, значительно расширяющие рамки названных подходов
(Падучева, 1996) либо не укладывающиеся в них (работы'по синтаксису сложного
предложения ТА. Колосовой, М.И. Черемиси-ной, А.Ф. Прияткиной, М.А.
Кормилициной).
В данной работе избран в качестве основного препозитивный подход,
предполагающий обращение к структуре события или ситуации как денотату
высказывания. Популярность понятия пропозиции растет буквально на глазах, оно
широко используется в последние десятилетия не только в сфере семантического
синтаксиса, но и в трудах по лексикологии, словообразованию, морфологии.
Исследователи склонны видеть пропозициональную основу во многих явлениях
языка. Влияние работ по семантическому синтаксису на исследования всех
остальных уровней языка пред
21
ставляется несомненным и существенным. Видимо, широкая сфера функ
ционирования термина «пропозиция» обусловила неоднозначность его понимания в
современной лингвистике.
Историю «вхождения» понятия пропозиции в лингвистику через логику
прослеживает Н.Д. Арутюнова, которая выделяет три этапа развития понятия
пропозиции: 1) понимание пропозиции как суждения, включающего модус
утверждения и диктум; 2) отделение от субъективной модальности и
непосредственная соотнесенность с обозначаемым «положением дел», сохранение
связи с истинностным значением через модус утверждения; 3) под пропозицией
понимается часть любого предложения, которая способна соединяться с любым
«модусом коммуникативной цели» (Арутюнова, 1976:34).
Н.Д. Арутюнова считает пропозицию значением предложения и предостерегает
исследователей от попытки приписать пропозиции форму и тем самым поставить
знак равенства между предложением и пропозицией. Пропозиция понимается Н.Д.
Арутюновой как семантически неоднородная структура, объединяющая
«денотативное и сигнификативное значения, из которых последнему принадлежит
центральная позиция» (Арутюнова, 1976:37).
Содержание предложения осмысляется как «система с отношениями», центром
которой является предикат, задающий места для предметов, определяющий их
количество и характер (Ломтев, 1972). Пропозиция понимается как «семантическое
ядро» (Москальская, 1974:10), «типовое значение» (Супрун, 1977), «потенциальный
концепт» предложения (Падучева, 1985).
Несмотря на широкое использование понятия пропозиции в качестве
инструмента изучения объективного содержания многих языковых явлений,
некоторые исследователи не признают за этим термином способности адекватно
описать смысл предложения и выдвигают в качестве конституа-тивной единицы
смысла предложения предикатное выражение (Богданов, 1978); для предложений,
отражающих несколько ситуаций, предлагается термин полипредикативность
(Золотова, 1995). Тем не менее термин «пропозиция» все активнее проникает на
страницы лингвистических работ. Пропозиция действительно стала выполнять роль
инструмента в семантических исследованиях, и представляется правомерной
расстановка акцентов при определении пропозиции на разных ее признаках и
свойствах в зависимости от цели исследования. Так, в определении пропозиции
может быть отражена линия связи пропозиции с планом выражения. В этом случае
пропозиция определяется как «класс семантических объектов, десигнатов,
соотнесенных в плане выражения с элементарным предложением, его редукциями и
номинализациями, которые могут быть предикативными
Г л а в а 1. Семантические т ипы диалектного высказывания
-------------------------------------------------------------------------------- 23
и непредикативными» (Колосова, Черемисина, 1986:14). Пропозиции могут быть
разграничены по параметру объема. В широком понимании пропозиция
определяется как «семантическая структура (повествовательного, констативного)
предложения, взятая в полном объеме, вместе с компонентом есть (в
действительности)». В узком смысле пропозиция - это предметно-признаковая
концептуальная отвлеченная от модальных смыслов структура (Шатуновский,
1996:43).
В рамках предлагаемого исследования термин «пропозиция» понимается как
«модель называемого «положения дел», как объективное содержание предложения,
рассмотренное в отвлечении от всех сопровождающих его субъективных значений
и от тех особенностей, какие придает ему та или иная формальная организация
предложения» (Белошапкова, 1989:686). При этом признается неодномерность,
многоаспектность дик-тумного содержания, в котором вычленяется несколько
слоев: собственно препозитивный, отражающий событие или ситуацию в самом
общем виде, внутрипропозитивный, «отражающий структуру пропозиции,
припропози-тивный, включающий круг внешних по отношению к пропозиции, но
прикрепленных к ней, обслуживающих ее смыслов, это смыслы фазисности,
интенсивности, количественности (квантативности), а также негации» (Шмелева,
1988:9-10).
Собственно препозитивный аспект описания семантики предполагает
выявление денотата высказывания и может быть определен как
денотатив-но-пропозитивный. Как уже отмечалось, таким денотатом признается си
туация в самом широком ее понимании. Понятие ситуации тщательным образом
проработано в рамках денотативной (референтной) концепции, тем не менее
отмечается неоднозначность трактовки этого понятия у разных исследователей,
поскольку термин «ситуация» используется и для обозначения внеязыковой
действительности, и для семантического ее описания, и для обозначения способа
мышления о мире (Арутюнова, 1976:7). Мир как референт пропозиции и как
компонент значения пропозиции осмысливается И.Б. Шатуновским: «Мир как
компонент пропозиции это, разумеется, не сам мир, но его концепт, мысленная
концептуальная «картина мира» (Шатуновский, 1996:42). В некоторых работах
предлагается выделять денотативную ситуацию (семантическую структуру,
отражающую внеязыковую реальность) и референтную ситуацию (сам
экстралингвистический факт, отраженный в сознании) (Лебедева, 1999).
Денотат высказывания описывается в разной терминологической системе
(Колосова, Черемисина, 1986:12). Он обозначается как «положение дел» (С.Д.
Кацнельсон, В.А. Белошапкова), «событие» (Т.П. Ломтев, В.Г. Гак, Т.А. Колосова,
Т.В. Шмелева), «пропозиция» (Н.Д. Арутюнова, Т.В. Шмелева), «ситуация» (Г.Г.
Сильницкий, Н.Д. Арутюнова, П.П. Сусов
24---------------------------------------------------------------------------------
и др.), «факт» (Н.Д. Арутюнова, М.П. Черемисина и др.), «сцена» (Е.С. Кубрякова)
«явление», «действие», «процесс» и некоторые другие. Выстроив и проанализировав
терминологический ряд обозначений денотативного содержания, исследователи
пришли к выводу, что он « не образует сколько-нибудь устойчивой системы не
только в общей совокупности специальных текстов, но и в работах одного и того же
автора» (Колосова, Черемисина, 1986:12-13). Тем не менее в целом ряде работ
осуществляется попытка разграничить употребление терминов, преимущественно
выявить различия между терминами «ситуация» и «событие». В большинстве слу
чаев ситуация понимается как родовой термин по отношению к событию, и не
только к нему. Термин «ситуация», по мнению К.А. Переверзева, «покрывает»
несколько частных категорий, сформировавшихся на пересечении мира «сырой»
действительности ментального мира человека, - «возможный мир», «ситуация (в
узком смысле, как часть возможного мира)», «событие», «факт» (Переверзев,
1998:51). Как считает исследователь, « говорящий в каждом случае по-разному
представляет один и тот же фрагмент действительности и выбирает для сообщения о
нем разные языковые структуры» (там же: 47). Как- представляется, такое
разграничение релевантно прежде всего при разграничении сложных ситуаций,
включающих события (Гольдин, 1997), и при описании некоторых сторон ситуации,
отраженных в языке и осложненных модусными смыслами.
Один из способов изучения денотативного (онтологического, когнитивного)
аспекта пропозиции видится исследователям в обращении к глагольной семантике
как источнику формирования предикативного компонента пропозиции. «Сведения о
диктуме почти напрямую можно черпать из той части лексикологии, что посвящена
семантике предикатных слов, в частности различным группам глаголов» (Шмелева,
1988:9). С этой целью Т.В. Шмелева тщательно анализирует имеющиеся в
отечественной лингвистике классификации глагольной лексики (Васильев, 1982;
Кузнецова, 1982; Гайсина, 1982), акцентируя внимание на тех моментах классифика
ции, которые отражают «онтологическое расчленение действительности» на уровне
классов бытия, состояния, деятельности, ощущения/восприятия и т.д. и на
неоднородности семантики глагольной лексемы, включающей наряду с
денотативными семами оценочные и ассоциативные семы (Шмелева, 1987:55).
Последний момент Т.А. Шмелева использует при разграничении событийных и
логических пропозиций.
Типология семантики глаголов осуществляется не только на уровне
лексикологии, но и на уровне словообразования и морфологии. Многоас-пектность,
сложность глагольной семантики делают перспективным исследование глагола в
когнитивном аспекте, поскольку категория глагола совмещает « самые сложные для
человеческой мысли концепты времени и
24
пространства с их достаточно условным, но антропоцентрически ориентированным
членением» (Кубрякова, 1997:290).
В семантических исследованиях появилось немало оригинальных теорий,
связывающих глагол с обозначением ситуаций или целых сцен. Один из таких
опытов когнитивного анализа денотативной семантики глагола предложен Н.Б.
Лебедевой, которая показала сложность, гетерогенность, динамичность,
системность денотативно-пропозиционального слоя глагольной семантики и
возможность анализа этой семантики на трех уровнях: на уровне
лексикализованной ситуации, на микроуровне, на макроуровне (Лебедева, 1998,
1999).
Семантика предикатов анализируется и с собственно синтаксических позиций
(Алисова, 1971; Арват, 1976; Золотова, 1983). Т.Б. Алисова на основе
дифференциальных признаков абсолютность/относительность, ста
тичность/динамичность, активность/неактивность и др. выделила на материале
итальянского языка девять типов предикатов простых предложений.
Н.Н Арват вычленяет статальную и активную ситуации и выделяет десять
семантических типов: бытия, отсутствия, восприятия, действия, модальных
отношений, детерминации, состояния, движения, процесса, отношения.
ГА. Золотова выделяет реляционные, экзистенциальные, статуаль-ные,
акциональные разряды знаменательных глаголов, являющихся предикатами
предложений.
В ряду достаточно многочисленных классификаций предикатной лексики
особое место, на наш взгляд, занимает типология предикатов, выстроенная Т.В.
Булыгиной, которой удалось создать стройную непротиворечивую систему
обозначений того, что скрывалось за несколько таинственной формулировкой
«положение дел». В основу классификации положен характер отношения
предикаций ко времени. Автор выявляет несколько признаков, имеющих системную
значимость и грамматическую релевантность: 1) отсутствие / наличие временной
связанности (вневре-менность, постоянность / эпизодичность); 2) статичность /
динамичность; 3) длительность / недлительность; 4) временная перспектива: а)
перспективность / бесперспективность (для процессов), б) подготовленность / не
подготовленность предшествующим процессом (для событий); 5) контролируемость
/ неконтролируемость (Булыгина, 1997:110).
На основании этих признаков Т.В. Булыгина предлагает последовательное
разбиение предикатов на семантические классы, имеющие грамматическое
выражение. Отдельно автор приводит признак контролируемости, «имеющий в
виду роль субъекта в определении того, будет или не будет иметь место
соответствующее положение вещей»1 (Там же: 57).
Значимость представленной типологии определяется, на наш взгляд,
2 6 ...............................................................................................................
несколькими моментами. Во-первых, она содержит сведения, позволяющие создать
непротиворечивую типологию пропозиции по денотативному основанию, поскольку
базируется на онтологическом членении действительности, во-вторых, поскольку
эта классификация построена на грамматически релевантных признаках, она может
быть использована при анализе структуры пропозиции, при выявлении типов
взаимодействия пропозиций, в-третьих, открываются возможности неограниченного
использования классификации при описании модусных категорий высказывания:
ак-туализационных (временных) (Калиткина, 1998), «скрытых» категорий, таких как
«невольность осуществления» (Стексова, 1998), и некоторых других.
Временной аспект препозитивного значения положен в основу классификации
предикатов О.Н. Селиверстовой (Селиверстова, 1982). Описание ситуации по
параметрам динамичности/статичности, контролируемости, способности длиться во
времени сделано Е.В. Падучевой при анализе семантики вида и времени в русском
языке (Падучева, 1996:127).
Таким образом, можно констатировать, что в современной лингвистике имеется
всестороннее, многоаспектное описание предикатной лексики с преимущественным
анализом глагольной семантики.
Классификации предикатов послужили отправной точкой для создания
типологии пропозиций по денотативному основанию. Одна из таких возможных
типологий предложена Т. А. Шмелевой, выделившей событийные и логические
пропозиции как результат отражательной и интерпретационной деятельности
человека. Событийные пропозиции делятся на пропозиции существования {Здесь
есть грибы}, состояния {Он в тоске), движения Камень упал), восприятия {Я вижу
море), действия {Он сочинил стихотворение). Логические подразделяются на
пропозиции характериза-ции, представленные тремя разновидностями: "анкетной"
{Его возраст -40 лет), таксономической {Тигр - хищник), качественной {Он высок)
— пропозицию отождествления, или идентификации {Лингвистика то же, что
языкознание), и релятивные пропозиции. Предлагая типологию пропозиций,
исследователь не исключает появления других типологий, построенных по иным
основаниям: «Типология пропозиций, не созданная и даже не обсуждавшаяся
всерьез в литературе, будет, наверное, многоступенчатой и «многоклеточной»
(Шмелева, 1988:12-20). На основании типологии пропозиций возможно выявление
смысловых (диктумных) типов высказываний (предложений) (Шмелева, 1994).
На несколько других основаниях строится типология пропозиций,
предложенная М.И. Черемисиной. Автор выделяет пропозиции с учетом семантики
и структуры предиката и сопровождающих его актантов и сир-константов, в
результате чего вычленяется достаточно большое количест-
......................................................................................................................... 27
личественной характеристики, оценки, локализации, статического состояния и
другие. Методика выделения типов пропозиций, предложенная М.И.Черемисиной и
Т.В. Шмелевой, была успешно применена при анализе полиноминативных единств
на диалектном материале (Асадуллаев, 1992). В результате уровневого анализа
исследователь выявил допустимые и наиболее типичные для среднеобских говоров
сочетания полиноминативных единств, показал своеобразие способов номинации в
диалектной речи.
Семантика высказывания описывается некоторыми исследователями и без
обращения к понятию пропозиции. Так, Г.А. Золотова выделяет типы предложений,
исходя из морфологических возможностей предикатов передавать информацию о
семантических свойствах объектов. В соответствии с этим идет деление
предложений на основе грамматического характера предиката. Выделяется пять
типов предложений: глагольные, адъективные, именные (субстантивные),
наречные, квантативные (с числительным или другим количественным словом в
предикате). Эти предложения специализируются на передаче определенного
содержания. Так, глагольные сообщают о действии или о состоянии предмета
(лица), а также о состоянии среды. Адъективные сообщают о признаке, качестве,
состоянии предмета или лица. Именные предложения (субстантивные) передают
информацию классификационного характера, характеризуют время, пространство
или среду по наличию названного признака, сообщают о признаке предмета.
Наречные предложения сообщают о признаках и состоянии предмета, а также о
состоянии лица (среды). Квантативные дают количественную характеристику
предмета (Золотова, 1982:33-35).
Таким образом, хотя не выработано общих критериев для выделения
семантических типов высказывания, основу всех предложенных типологий
составляет опора на предикат (разные слои семантики предикатных слов); в
результате классификации пропозиций имеют обширную и существенную область
пересечения, поскольку учитывают то, как логико-событийная канва вплетается в
структуру высказывания.
, Несмотря на то, что типологии пропозиций отличаются разной степенью
дробности и разным терминологическим аппаратом, наиболее общие смысловые
типы предложений (высказываний) выделены во всех работах. Так, представлены
отношения экзистенции, получившие языковую выраженность во вполне
определенных синтаксических структурах. Достаточно обосновано выделение
таких пропозиций, как характеризация, восприятие, состояние, действие, движение.
Подчеркнем, что выделение семантических типов высказывания происходит
на основе препозитивной семантики, ее денотативного уровня, обращенного к
миру.
27
Как представляется, это имеет определенные последствия и для изучения
диалектных высказываний, поскольку диалектная специфика может проявляться на
уровне членения действительности, во-первых, и на уровне отбора событий,
ситуаций, во-вторых.
Внутрипропозитивный слой диктума предполагает обращение непо
средственно к структуре пропозиции. Обозначим его как стуктурно-пропозитивный
уровень семантики высказывания. Структура пропозиции задается предикатом.
Набор актантов и сирконстантов определяется семантикой предиката. В
исследованиях по семантическому синтаксису разработана характеристика актантов
(аргументов) с учетом их роли в описываемом «положении дел». Число ролей и их
именование у разных исследователей различны. «Семантическая классификация
аргументов практически не имеет нижнего предела членения» (Никитин, 1988:125).
В программной работе JL Теньера, названного В.Г. Гаком «предвестником се
мантического синтаксиса», выделено три основных участника «драмы»: тот, кто
осуществляет действие; тот, который испытывает действие; тот, «в чью пользу или в
ущерб которому совершается действие» (Теньер, 1988: 124).
В отечественной лингвистике наиболее дробная классификация актантов
содержит четырнадцать наименований (Богданов, 1977). Актанты объединяются в
типы, которые могут быть поименованы через традиционную систему обозначений:
субъект, объект, адресат и инструмент (Шмелева, 1988). Терминологическая
неупорядоченность, отсутствие критериев для классификации актантов, разногласия
по поводу набора актантов побудили Т.В. Шмелеву создать фрагмент словаря
терминов семантического синтаксиса, в котором систематизированы и описаны
роли каждого из актантов (Шмелева, 1988: 43-48).
В рамках предпринятого исследования более значимым представляется не
уточнение терминологического аппарата (поставленные цели вполне позволяют
обойтись традиционной системой обозначений с тем, чтобы не затруднять
восприятие читателя), а внутренняя дифференциация некоторых типов актантов, в
частности субъекта, занимающего приоритетную роль в семантической иерархии.
Типологическая значимость субъекта не раз отмечалась в исследованиях по
семантическому синтаксису. Имеются работы, обобщающие опыт описания
субъекта по разным параметрам (Ко-корина, 1979; Шмелева, 1987; Онипенко, 1996).
Возможна классификация субъекта в соответствии с его денотативным статусом и
формами выражения (Золотова, 1982). Автор выделяет субъекты состояния,
владения, восприятия и другие, имеющие разные формы выражения в структуре
предложения.
При характеристике субъекта учитывается многоуровневая организа-
Г л а в а I. Семантические т ипы диалектного высказывания
......................................................................................................................... 29
ция высказывания, поэтому выделяется субъект глубинного уровня (семантический
актант) и субъект поверхностного уровня (синтаксический актант).
В русле антропоцентрического подхода значимыми представляются такие
характеристики субъекта, как одушевленность/неодушевленность,
личность/неличность, возможность контролировать ситуацию (Булыгина, 1997);
активность/пассивность (агентивный/неагентивный субъект) (Селиверстова, 1982);
референтный/нереферентный денотативный статус субъекта, определяющий его
участие в разных типах ситуаций (Падучева, 1982), отнесенность субъекта к зоне
диктума или модуса (Онипенко, 1996). Обратим внимание, что понятие «личность»
предлагается описывать не только в названных координатах: контроль, воля,
деятельность, но и в терминах «созерцательность», рефлексия, внутренняя глубина,
что, по мнению исследователей, отражает национальную специфику концептуали
зации личностного начала в русском языке (Яковлева, 1997:96).
Структура пропозиции определяется особенностями отражаемого объекта,
поэтому каждый семантический тип высказывания имеет свою препозитивную
структуру. Эта структура, получая воплощение на вербальном уровне, обладает
свойством варьировать по многим параметрам: по количеству компонентов
пропозиции, по условиям их лексического замещения, по степени
эксплицированности, по коммуникативной значимости элементов пропозиции.
Поэтому в работе семантические модели предстают как динамические,
поливариативные, детерминированные условиями общения на диалектном языке.
2. Способы представления пропозиций
Понимание пропозиции как объективного содержания высказывания

предполагает выявление набора формальных способов выражения препозитивных
смыслов. Анализ формальных способов выражения пропозиции связан с
проявлением общих языковых тенденций: тенденции к экономии и избыточности, к
мотивированности и произвольности языкового знака, асимметрии языкового знака,
эксплицитности/имплицитности и некоторых других.
В синтаксической традиции принципиальным является выделение двух
способов оформления пропозиции: предикативной конструкцией и
непредикативной конструкцией, противопоставленных как первичный
(развернутый) способ и вторичный способ выражения пропозиции (Белошапкова,
1989). При именовании пропозиции посредством предложения особенно высока
степень изоморфизма поверхностной и глубинной струк-
Теория оиа. чектного высказывания. Аспект ы семантики
30----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
тур, смысловая организация в этом случае симметрична формальной организации.

Оформление пропозиции непредикативным способом отражает асимметрию
глубинного и поверхностного уровней, поскольку одна предикативная конструкция
может служить «упаковкой» двух и более пропозиций. Предложение, в котором
содержится только одна предикативная единица, отражающая одну единицу смысла
(пропозицию), считается элементарным. Если же в предложении присутствуют
компоненты, которые при определенных условиях могут быть развернуты в
самостоятельную предикативную единицу, это предложение квалифицируется как
неэлементарное (Колосова, Черемисина, 1988:14, Прияткина, 1990:124-125).
В языке выработаны разные способы насыщения высказывания до
полнительными смыслами по отношению к основному содержанию, выраженному
финитивной формой глагола. Свойством осложнять семантику высказывания
обладают прежде всего неспрягаемые формы глагола: причастие, деепричастие,
инфинитив, выражающие пропозицию в редуцированном виде. Названные способы
оформления пропозиции изучаются в рамках осложненного предложения.
Исследователи отмечают неоднозначность, нелинейность отношений между формой
и содержанием в этих конструкциях, выявляют способы формирования
дополнительной предикативности, отмечают случаи осложнения диктумного и
модусного содержания (Камынина, 1981, Прияткина, 1990). Кроме глагольных
форм, способность к препозитивному прочтению обнаруживают адъективные,
субстантивные конструкции. Показателем скрытой пропозиции могут быть произ
водные и непроизводные предлоги (Прияткина, 1990). Как представляется,
способностью к обозначению пропозиции в разной степени обладают мо
тивированные лексемы (см. вторую главу данной работы).
К настоящему времени достаточно хорошо изученными являются
но-минализации как один из способов обозначения пропозиции (Арутюнова, 1976,
Кубрякова, 1981, Колосова, Черемисина, 1988, Шатуновский, 1996).
Проблема соотнесенности смыслового и формального уровней наиболее остро
встает при изучении сложного предложения. Как показывают исследования, именно
на уровне сложного предложения регулярно проявляется закон асимметрии
языкового знака, в рамках которого реализуются две противоположные тенденции:
тенденция к избыточности (одной пропозиции соответствуют две предикативные
единицы) и тенденция к экономии (количество единиц смыслового уровня
превышает число единиц плана выражения). Типология имплицитных сложных
предложений русского языка построена Т. В. Колосовой, выявившей, что «различия
между имплицитными сложными построениями касаются прежде всего способов
развертывания имплицитного высказывания в эксплицитное, способов
«восстановления», катализа не вербализованных в имплицитном высказы
Г л а в а I. Семантические т ипы диалектного высказывания
30
вании звеньев» (Колосова, 1980:7). Асимметричность построения сложного
предложения отмечена в диалектной речи, в которой также действует тенденция к
избыточности и экономии (Петрунина, 1986; Болгова, 1988; Маркина, 1998;
Вяткина. 1999). В результате тщательного анализа асимметричных построений
было выявлено, что основным источником семантической имплицитности являются
модусные смыслы и пропозиции логического типа (Старикова, 1974; Колосова,
1979; Шмелева, 1988). Проблема соответствия (несоответствия) плана содержания и
плана выражения встает и при выявлении способов репрезентации препозитивных
смыслов в диалектной речи.
Представляется необходимым уточнить понимание симметрично
сти/асимметричности относительно выбранного объекта исследования. Поскольку
анализу подвергаются семантические типы высказывания, выявленные на
основании общности диктумного содержания, то говоря об изоморфности, мы
будем иметь в виду соответствие формальной организации высказывания только
объективного содержания (принцип организации) в отвлечении от модусных
смыслов, что значительно увеличивает число симметричных структур, находящихся
в нашем поле зрения.
Второй момент, требующий уточнения, касается тех способов представления
пропозиции, которые отличают диалект от литературного языка. Известно, что в
диалектной речи практически отсутствуют действительные причастия и
деепричастия, следовательно, можно предположить, что эти формы в качестве
непредикативного способа оформления пропозиции в диалекте не встречаются или
встречаются крайне редко, что и подтверждает анализ материала. В среднеобских
говорах встречаются деепричастия, перешедшие в наречия, выполняющие функцию
обстоятельства в высказывании и не делающие диктум полипропозитивным
(Гордеева, 1989): Они крадучи из дома убегут; Живёт таперъ припеваючи.
Причастные формы используются в предикативных структурах как именная часть
составного именного сказуемого: Багульник у меня запашённый есь; Кар-тофа ещё
совсем не поращенная; В тайге коровы ходят, карахтин пол<> женный на их.
Причастия, как и деепричастия, практически не используются в качестве элементов,
осложняющих основное содержание высказывания, оформленное предикативной
единицей (Гордеева, 1989).
Основным способом оформления пропозиции в среднеобских говорах является
предикативная конструкция, которая не подвергается процессу номинализации
даже при вхождении в текстовые фрагменты: У нас колхоз тода гарнизовдли.
Гарнизовдли колхоз, народ стали вместе пахать и сеять; Старик приехал с
фронту. Старик приехал с фронту и в Томском жить ему уж е тяжело стало,
задыхался он (Гордеева, 1989: 270-277). Эти тексты демонстрируют проявление
тенденции к избыточности, к экс-
3 2 ...........................................................................................................................
пликации всех элементов смысла без исключения. Оформление пропозиции
отглагольными существительными с абстрактным значением нетипично для
диалекта, но может проявляться в определенных условиях общения: Вопросы... о
завершении бурения (д. бум.); Отец мой занимался ямщиной; Деревня таки жили
этим воровством, Этим и занимались. Кроме названных способов
непредикативного представления пропозиций в диалекте, отметим предлоги, в том
числе непроизводные, конкретные имена существительные в сочетании с
некоторыми предикатами: Я токо и живу ромашкой; Жили на рыбе: и вялена-mo, и
копчёна, жарена; Льном и занимались. Сеяли, всё лето работали, а потом осенью
станем его мять.
Таким образом, способ оформления пропозиций в диалекте и в литературном
языке имеет существенные отличия. В данной главе исследуются пропозиции,
выраженные предикативной структурой, как наиболее характерные для диалектной
речи. Исходной единицей анализа является элементарное высказывание
(монопредикативное, монопропозитивное), которое может включаться в ряды
других высказываний, а также осложняться за счет непредикативного введения
пропозиций, превращаясь в неэлементарную конструкцию. Непредикативные
способы оформления пропозиций анализируются при условии, что они встречаются
в том же семантическом типе высказывания.
В предлагаемой работе проанализировано три семантических типа диалектных
высказываний, выявленных на основе общности диктумного содержания
(денотативно-пропозитивного и структурно-пропозитивного): высказывания со
значением восприятия, бытия и характеризации. Выбор именно этих типов не
является случайным, поскольку перечисленные высказывания, во-первых,
достаточно частотны в русской речи вообще и в диалектной в частности, во-вторых,
они отражают логику и особенности языковой коммуникации на диалектном языке.
Особенности денотативной соотнесенности накладывают отпечаток на
структурно-пропозитивный уровень пропозиции и на особенности ее языкового
воплощения. Этим объясняется тот факт, что при выделении видов высказываний
вводятся разные параметры. Выделение вариантов модели восприятия осуществля
ется на основе анализа отношений между субъектом и объектом восприятия,
выделение видов бытийных высказываний проводится с учетом референтной
соотнесенности объекта бытия и локального компонента.
В работе представлено описание высказывания в нескольких аспектах:
1)описание компонентов семантической структуры высказывания с точки зрения
реализации в речи: количественный аспект и лексическое замещение элементов
пропозиции; 2) коммуникативные варианты семантических моделей высказывания;
3) взаимодействие разных типов высказываний в тексте; 4) типы и закономерности
пропозициональных переносов;
......................................................................................................................... 33
5) возможности модусного оформления того или иного диктумного содержания,' 6)
роль лексики в выражении объективного содержания высказываний разных
семантических типов (на примере мотивационно связанных слов как наиболее
частотно реализующихся в диалекте по сравнению с другими видами системных
отношений).
Исследование названных аспектов семантики высказывания позволит выявить
специфику функционирования общерусских логико-семантических моделей в
системе диалекта.
Антропоцентрический подход предполагает свою логику в последовательности
рассмотрения типов высказываний. Так, если в качестве точки отсчета принять
принцип семантической и формальной сложности, то исходным следует считать
высказывание бытия, поскольку оно элементарно и входит часто в пресуппозицию
других высказываний. С позиций антропоцентризма, как представляется, в первую
очередь должна быть рассмотрена пропозиция восприятия, так как только то, что
человек способен воспринять своими органами чувств, он может охарактеризовать
или констатировать наличие определенного факта действительности. Такая логика
не противоречит, на наш взгляд, пониманию того, что человеческое сознание
отражает мир, существующий объективно, но в то же время отражает сложность
отношений между реальностью и человеком, между объективным и субъективным
началом в мире. Ср.: «Если правильно, что язык кодирует мир, то следует уточнить
и то, какой именно «мир» он кодирует -мир «как он есть» или мир нашей психики,
мир, данный нам и постигаемый нами в прямом его непосредственном восприятии,
или же пропущенный» через наше сознание и каким-то образом уже
препарирированный мозгом, рассудком, интеллектом - то ли в соответствии с
некими врожденными схемами, идеальными образами вещей, то ли в соответствии с
сеткой, набрасываемой грамматическими категориями, то ли еще каким-либо
неведомым образом» (Кубрякова, 1997:63).
Первыми в данной работе рассматриваются высказывания со значением
восприятия. Предложенная последовательность рассмотрения типов высказывания
отражает, подчеркивает значимость личностного начала в языковой
концептуализации мира.
3. Высказывания со значением восприятия
Восприятие составляет важную часть человеческой жизни, поэтому проблема

восприятия интересует в равной мере философов, психологов, литературоведов,
лингвистов, культурологов, социологов. В лингвистических работах обращение к
проблеме восприятия связано с развитием когнитивного направления, имеющего
междисциплинарный характер; »в
33
большинстве представленных сегодня когнитивных концепций о языке по
стулируется исключительная роль чувственного, наглядного мира для всего
строения языка» (Кубрякова, 1997:60). На материале литературного языка ситуация
восприятия была предметом рассмотрения в (Золотова, 1982; Примова, Шмелева,
1988; Одинцова, 1994; Урысон, 1996,1998; Баш-кова, 1995; Гейко, 1999).
Диалект, выбранный в качестве объекта исследования, представляет особый
интерес в аспекте изучения способов восприятия и осмысления окружающего мира.
В философском понимании восприятие представляет "процесс отражения
действительности в форме чувственного образа объекта " (Философский
энциклопедический словарь, 1983: 92) и имеет несколько особенностей,
получивших выражение в языке. Отметим их: 1) объект представлен в форме
целостного образа во всей совокупности свойств и признаков, что обусловлено
объективностью существования окружающего мира; 2) адекватность чувственного
образа объекта обеспечивается за счет взаимного воздействия воспринимающего и
воспринимаемого. Субъект совершает различные действия по отношению к объекту
(движения глаз, ощупывающие движения рук, процесс вслушивания и т.д.). Этим
объясняется тот факт, что ситуация восприятия может быть описана посредством
предикатов движения или направленного действия (бросил взгляд, взор скользит и
т.д.). Объект же, в свою очередь, адаптируется к особенностям воспринимающего
субъекта, поскольку воспринимающий стремится сделать объект максимально
удобным для восприятия. Поэтому на языковом уровне процесс восприятия
представлен двунаправленно: от субъекта к объекту, и наоборот. Это создает
объективную основу для существования большого репертуара
структурно-семантических моделей, позволяющих выразить степень
активности/пассивности субъекта, интенсивность ощущения, силу воздействия,
состояния или реакцию субъекта (Золотова, 1982:223); 3) процесс восприятия
осуществляется в несколько этапов: а) обнаружение объекта в воспринимаемом
поле, б) различение признаков и свойств объекта, в) синтез этих признаков. Отсюда
возможность противопоставить процесс и результат восприятия {слушать и
слышать, смотреть и видеть).
Перечисленные признаки создают особенности денотативно-пропозитивного
уровня высказывания. Структурно-пропозитивный слой формируется предикатами,
обозначающими процесс или результат восприятия. Обязательными актантами
являются субъект восприятия (любое живое существо, наделенное органами
чувств), объект восприятия (предмет, источник звука, запаха, цвета и т.д., событие).
Способом представления объекта определяется поли- и монопропозитивность
высказывания. В
34
качестве сирконстанта часто присутствует локатив, под которым понимается среда
или путь распространения звука, запаха и др.
Возможности способа представления пропозиции определяются принципом
прямого и переносного описания ситуации, коммуникативными намерениями
говорящего. Автор высказывания может акцентировать внимание на наиболее
значимых сторонах ситуации, описывать ее подробно или схематично. Этим
обусловлено разное количество актантов, разная их конфигурация, разный набор
предикатов для описания одной ситуации.
Типология высказываний с семантикой восприятия может быть построена по
разным основаниям: 1) по способу восприятия (зрение, слух, осязание, обоняние,
вкус); 2)по степени активности/пассивности субъекта восприятия; 3) по принципу
описания ситуации (прямое/переносное); 4) по принадлежности к разным сферам
жизни (физическая, психическая, интеллектуальная, социальная); 5) по
противопоставленности процесса и результата.
Рассмотрим виды восприятия в зависимости от способов восприятия, отметив
при этом, что восприятие может пониматься как в узком, так и в широком смысле.
В широком смысле подразумевается восприятие мира как сущего в моделях бытия.
Об особенностях восприятия мира, в частности пространства, русским человеком
много размышляли философы и писатели, отмечая равнинность, пассивность,
внутреннюю созерцательность, горизонтальность русского мышления,
непосредственность восприятия. Так, Бердяев отмечал, что "в душе русского народа
остался сильный природный элемент, связанный с необъятностью русской земли, с
безграничностью русской равнины" (Бердяев, 1990:8).
На непосредственность восприятия русского человека указывал Лос-ский: "
Открытость души в отношении к чужому "я" предрасполагает к мысли, что в мое
сознание вступают сами предметы внешнего мира, а не субъективные копии их, не
символы и т.п. Поэтому в русской философии весьма распространены различные
виды и ступени интуитивизма, то есть учения о непосредственном восприятии
внешнего мира познающим субъектом" (Лосский, 1991:258).
В настоящей работе идет речь о восприятии в узком смысле, то есть анализу
подвергаются высказывания, содержащие предикат, репрезентирующий семантику
конкретного чувственного (перцептивного) способа восприятия (может быть
описан через глагол «воспринимать»).
Восприятие представляет одну из основных систем человека. Эта система, по
мнению Ю.Д. Апресяна, с одной стороны, наиболее проста и автономна, с другой -
достаточно хорошо организована, что позволяет выявить способы
концептуализации действительности (Апресян, 1995.Т.2: 356). Восприятие в данной
работе рассматривается как физическая систе-
36............................................................................................................................
ма, которая включает пять подсистем: зрение, слух, обоняние, вкус, осязание.
Названные системы иерархизированы с точки зрения их значимости для человека.
На лингвистическом уровне это выражается в неодинаковом количестве лексем,
обслуживающих ту или иную подсистему. Типологические исследования глаголов
восприятия, проведенные на материале разных языков, в том числе и на материале
русского литературного языка, позволили выстроить системы восприятия в
следующей последовательности: зрение и слух обслуживаются наибольшим
количеством лексем, далее - со значительным отрывом идут глаголы, относящиеся к
обонянию, осязанию, вкусу (Моисеева, 1998). Диалектный язык не является
исключением, в нем реализуется та же тенденция. Дополнительным аргументом в
пользу приведенного положения может служить частотность употребления лексем,
обслуживающих тот или иной вид восприятия. Так, в Вершининском говоре
(Томская обл., Томский р-н, с. Вершинино) глагол видеть (в разных своих
значениях) встречается 258 раз, а глагол слышать 96, глагол нюхать не
актуализирован, пахнуть встретился 51 раз.
Кроме того, лексика зрительного и слухового восприятия «обслуживает
наибольшее количество коммуникативных ситуаций и скорее всего изнашивается от
постоянного употребления» (Апресян, 1995, т.2:364). Этим можно объяснить
появление большого количества метафор, связанных со слуховым и зрительным
восприятием. В качестве еще одного показателя антропоцентризма назовем наличие
специализированной (мотивированной) лексики для обозначения субъектов
зрительного и слухового восприятия. В работе рассматриваются высказывания со
значением зрительного и слухового восприятия как наиболее частотные.
Высказывания со значением восприятия запаха анализируются как показатели
противоположной тенденции. Так, высказывания со значением обоняния описывают
физическую и эмоциональную сферы, что позволяет говорить о более субъектив
ном, индивидуальном характере восприятия запахов по сравнению со зрительным и
слуховым. Высказывания со значением зрительного и слухового восприятия
обслуживают не только названные сферы, но и активно употребляются при
описании социальной, интеллектуальной, психической сфер человеческой жизни.
3.1. Высказывания со значением зрительного

восприятия
Высказывания зрительного восприятия являются наиболее частотными, что

объясняется значимостью органов зрения для человека, поскольку большую часть
информации о мире человек получает через глаза. Это отражает русская пословица:
"Лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать".
36
Одним из способов систематизации диалектной лексики является способ ее
идеографического описания, позволяющий дать «полное, а не мозаичное описание
системных отношений в диалектной лексике» (Раков, 1988:70). Идеографическое
описание лексики осуществлено Г.А Раковым на материале говора с. Нарым
Парабельского района Томской области и представлено в форме
«Идеографического словаря», в "котором слова располагаются в соответствии с
некоторой схемой, отражающей понятийное членение внеязыковой
действительности" (Раков, 1986:70). Как представляется, данные
«Идеографического словаря» могут быть использованы при описании тех или иных
ситуаций, поскольку они включают всю лексику, так или иначе связанную с
центральной единицей членения. Так, слово «зрение» имеет одно из наиболее
обширных семантических полей, что является еще одним дополнительным
аргументом в пользу значимости системы зрительного восприятия в жизни
человека. Семантическое поле слова "зрение" задается следующим списком слов:
взгляд, взглянуть, видать, видеть, видывать, вылупить, глаз, глянуть,
заглядывать, заглянуть, заметить, зрение, наблюдать, набучить, насмотреться,
обернуться, оборачиваться, обыск, обыскивать, оглядываться, оглянуться,
освидетельствовать, осматривать, отвернуться, очки, оишрить, перевидеть, по
вернуться, поглядеть, показать, показаться, показывать, посмотреть,
присматриваться, пялиться, разбирать, разобрать, рассмотреть, светлый,
смотреть, увидеть, указать, указывать, усмотреть, внимание. Подавляющее
большинство представленного поля составляют глаголы, отражающие прямой
способ обозначения ситуации {видеть, глянуть), а также глаголы, описывающие
смежные ситуации или включающие ситуацию восприятия {оглянуться,
отвернуться). Кроме того, отражение в рамках семантического поля получает
орган зрения {глаз), цветовое обозначение {светлый), прибор для улучшения зрения
или для защиты глаз {очки).
Восприятие связано с пониманием и освоением окружающего пространства.
Как уже было отмечено, пространство это воспринимается русским человеком как
горизонтальное, разнородное и только то, которое освоено, обжито, поэтому
"абсолютные показатели всегда конкретно референтны, сфера их описания
ограничена объектами с конкретной локализацией" (Яковлева, 199:43).
Показателями конкретной референции служат указательные частицы и
местоимения {В он старуречку видать).
Рассмотрим пропозицию восприятия, оформленную предикативной
конструкцией. В состав предикатной лексики диалекта включаются лексемы разной
системной принадлежности и стилистической приуроченности, способные
выражать пропозицию восприятия, что также свидетельствует о значимости
зрительного восприятия в жизни человека: видеть, видать, видно, виднеться,
взглянуть, взирать (фолькл.,), смотреть, рассмотреть,
3 8 ...........................................................................................................................
глядеть, посматривать, втюнитъся (диад.) «неотрывно смотреть,» исто-уритъся
(диал.,) »уставиться, не сводя глаз, неподвижно смотреть на кого-, что-либо»,
вылупиться (прост.) »вытаращить глаза, уставиться на кого-л.,что-л.», пялиться
(прост.) »смотреть упорно, не отрываясь на кого-л., что-л» и др. Базовые глаголы
зрительного восприятия в диалекте совпадают с базовыми глаголами литературного
языка (видеть, смотреть, глядеть). Критерии выделения базовых глаголов
восприятия в русском языке предложены Н.В. Моисеевой на основе критериев,
выявленных Б.Берлином и П. Кеем на примере цветообозначений, и сводятся к сле
дующему: значение базового слова не должно выводится из значения его составных
частей и не должно являться подзначением другого термина восприятия;
употребление лексемы не ограничивается узким классом объектов; слово признается
всеми информантами (Моисеева, 1998:82). Приведенные глаголы образуют
оппозицию с точки зрения активности/пассивности восприятия. Базовый глагол
видеть в значении «иметь зрение, обладать способностью зрения» и «воспринимать
зрением» обозначает пассивное, ненаправленное восприятие. К нему примыкают
лексемы видать, видно, виднеться. Глагол смотреть «устремлять, направлять
взгляд куда-л., иметь глаза направленными на кого-, что-л., глядеть» (MAC - 2)
обозначает направленное, активное восприятие субъекта. Еще в большей мере
значение направленности выражается в просторечных и диалектных глаголах:
истоуриться, вылупиться, втюнитъся и др.
Характеризуя событийные пропозиции, исследователи нередко уподобляют их
фотографии, кадру, выхваченному из киноленты (Белошапкова, 1989:68). Сравнение
ситуации зрительного восприятия с фотографией действительности как нельзя
лучше, на наш взгляд, отражает суть изучаемого явления. Говорящий,
"фотографируя" тот или иной фрагмент мира, выбирает соответствующий ракурс,
что позволяет по-разному интерпретировать один и тот же объект. Ю.М. Лотман,
анализируя элементы киноязыка, выделяет такие способы представления объектов,
как план крупный, общий, дальний, включая их в сферу модусных смыслов (Лотман,
1973). Эта идея использована в работе И.В.Башковой. Автор выделяет пять
препозитивных планов в зависимости от того, что фиксирует текущее сознание
говорящего в данный момент. Каждый препозитивный план, как считает автор,
обслуживается собственными предикатами и структурными типами предложений.
Отметим еще раз, что эта методика наиболее эффективна при описании ситуации
именно зрительного восприятия, поскольку позволяет зафиксировать различные
положения в пространстве субъекта и объекта относительно друг друга. Так, Е.С.
Яковлева, характеризуя пространство как один из фрагментов русской языковой
картины мира, выделяет три дистанционных пояса "окрестности говорящего" в
соответствии со степенью удаленности предмета описания: ближний,
промежуточный и
38
дальний, каждый из которых маркируется соответствующими наречиями (вблизи,
поблизости, невдалеке, неподалеку, вдалеке, вдали) (Яковлева, 1994:32).
Другим основанием для типологии пропозиций восприятия является степень
активности субъекта по отношению к воспринимаемому объекту (Золотова, 1982).
Кроме того, пропозиции могут быть охарактеризованы с точки зрения
направленности восприятия. Представим варианты препозитивных структур,
выделенные с учетом оппозиций действие/состояние, процесс/результат,
направленность/ненаправленность восприятия. В схеме отражены только
отношения между субъектом и объектом восприятия, составляющие основу данной
пропозиции. Остальные актанты и сирконстан-ты в схеме не отражены, но
проанализированы, если они представлены в поверхностной структуре
высказывания.
Пояснения к схемам: S - субъект восприятия, получивший эксплицитное
выражение на поверхностном уровне; (s)- субъект имплицирован, Р (а) - предикат,
обозначающий активное действие; Р (р) - предикат, обозначающий пассивное
восприятие (состояние субъекта); О - эксплицированный объект, (о) -
невыраженный объект; — направленность восприятия.
S—>Р (а) —>(о)

Берёшь кольцо обручальное, ложишь его, в зеркало смотришь, гля-
дишь-глядишь, и что-нибудь окажется; (2) Так он и зырит; (3) Чё зыр-кашь; (4)
Губки сжала, против ее ног села, смотрит, заплакала, истоури-пась; (5)
Втюнится все в одно место — это значит вытарашшит глаза; (6) Не пойду туда:
там все вылупились. (7) В Новый год ворожили. В Новый год всяко ворожат. В
зеркало ворожу. Тут зеркало поставить, в руки взять. Смотришь в зеркало и так
ворожишь. (8) Кода его (трактор) сюда привезли, дак нам было диво, что
трахтор. Бежали без ума, смотрели. Работали, на дорогу выбегали, смотрели,
что за трактор; (9)Смотришь слева (гриб), он справа остался;
В приведенных высказываниях в зону внимания говорящего попадает активное
действие или серия действий, характеризующих процесс восприятия. Предикат
выражен базовыми глаголами смотреть в значении "устремлять, направлять взгляд
куда-либо", глядеть в том же значении и глаголами, выражающими активное,
целенаправленное восприятие.
Повышенная степень активности субъекта восприятия отражена в лексическом
значении глаголов. Так, значение "долго и неотрывно смотреть" выявляется в
словах истоуриться, вылупиться, втюниться. Наличие лексического повтора
(глядишь-глядишь), усилительных частиц (все, так), морфемная структура глаголов
(присутствие приставок со значением интенсивности) также свидетельствуют об
активности действий субъекта.
39
Субъект восприятия волен управлять своими действиями, поэтому по
отношению к этим глаголам применимо понятие нормы. В данном случае
неотрывное, пристальное разглядывание другого человека воспринимается как
нарушающее этические нормы и оценивается отрицательно. На неживые объекты
оценочность не распространяется. Позиция субъекта восприятия оказывается
замещенной либо введением в формальную структуру высказывания
синтаксического субъекта (подлежащего), либо информация о субъекте
прочитывается в окончании личной формы глагола, в любом случае субъект
восприятия представлен достаточно отчетливо. Объектная же перспектива
оказывается как бы затушеванной, размытой, исчезающей из поля зрения
говорящего. При этом в семантике предиката нет запрещающих факторов на
распространение объектом. Все глаголы восприятия, как уже было отмечено,
предполагают наличие объекта. Отсутствие синтаксического объекта в формальной
структуре высказывания объясняется причинами коммуникативного характера.
Целью говорящего является характеристика самого действия, воспринимаемого, как
правило, на эмоциональном уровне, поэтому в рематический центр попадает
предикат. Объект же, если и эксплицируется в структуре высказывания, то
находится либо в предыдущем, либо в последующем речевом отрезке. Кроме того,
объект никогда не бывает замещен именем, обозначающим событие или ситуацию.
Замещение возможно только именем с предметным значением. Пристально и
неотрывно можно смотреть только на предмет, поскольку здесь требуется, с одной
стороны, повышенная концентрация внимания, а с другой, временная локализация,
тогда как восприятие события требует протяженности во времени, вследствие чего
невозможно сохранить постоянную высокую степень напряженности внимания.
Информация об объекте может быть представлена через указание на возможную
среду (зеркало, место, слева, справа) его обитания. Направленность восприятия
подчеркивается употреблением наречий туда, сюда.
В структуру высказывания в редких случаях вводится указание на инструмент
восприятия: глазёнки, взгляд: Народ такими глазёнками смотрит; Он (отец) не
дрался, нас не бил, а взглянет - мы боялись взгляда. В отличие от слова глазёнки
слово взгляд обозначает невещественный, нематериальный, в некоторых случаях
весьма мощный инструмент воздействия на другого человека, служит средством
установления контакта: Так и знакомились взглядом. Она сама видит, что ты на её
смотришь. Быват, подойдёшь, она ешшо и так на тебя посмотрит. В этих
высказываниях отражены обе функции лексемы взгляд: она обозначает и ситуацию,
и инструмент. Особенно ярко проявляется инструментальное значение слова взгляд
во втором высказывании. Представление о взгляде как инструменте отражает древ
нейшие, реликтовые представления об устройстве человека, которые
40
не соответствуют ни нашим обиходным понятиям, ни научной картине мира
(Урысон, 1998). По наблюдению исследователя, такие представления лежат в
основе всей русской модели восприятия, особенно восприятия зрительного (там же:
19).
В анализируемых высказываниях абсолютно исключается воздействие объекта
на субъект, то есть этот процесс восприятия характеризуется однонаправленностью.
Об этом свидетельствует невозможность образования от глаголов этого ряда
предикативных наречий, отражающих пассивность восприятия, типа видать/видно.
Активность зрительного восприятия субъекта подчеркивается включением
зрительного действия или серии действий в ряды других физических действий,
связанных или не связанных с восприятием: высказывания (4),(5),(6). В аспекте
полипропозитивности отметим, что пропозиции рассматриваемого типа
семантически осложнены, поскольку допускают оценку действий субъекта.
S -— ► Р(р)— ► О
Я эт где-то видала ромашку; (2) Я ешо таку картошку не видал. Большая; (3)
У-ухоньки, этого бычину я ешо не видала; (4) Транвай, был в Ленинграде - видел; (5)
Я бога не видела, его никто не видел; (6) Вижу людей, а назвать их не могу. Память
така... (7) Я, ето, кода в Москве был, видал лестницу, вниз-наверх котора; (8) А я
видала в Томским хлеб в урну кидают; (9) А я вижу, это нитка косматая, я ее
остригла; (10)В телееиА зер смотрела, видела, как рыбу ловят.
Основу пропозиции в приведенных высказываниях составляют глаголы видеть,
видать, увидеть со значением «воспринимать зрением», обозначающие
ненаправленное, «пассивное восприятие», но, в отличие от первой группы
высказываний, эти глаголы обозначают результативное восприятие, и, как
следствие результативности, в поверхностной структуре высказывания
эксплицируется объект, выраженный именем существительным в винительном
падеже. Внимание говорящего фокусируется именно на объекте восприятия. Объект
показывается крупным планом и помещается в рематический центр высказывания.
Акцентировка значимости объекта проявляется и в том, что говорящий вводит в
высказывание лексические, словообразовательные характеристики объекта. Так, во
втором высказывании обращается внимание на размер предмета, уточняемый в
присоединительной части. В третьем высказывании субъективное отношение
говорящего к объекту восприятия подчеркивается суффиксом -ИН(а). Результатом
восприятия может быть как предмет, так и ситуация, поэтому и высказывания
соответственно могут быть полипропозитивными и монопропозитивными. Объект
восприятия может ВВОДИТЬСЯ В структуру высказывания глаголом, о б о зн а ч а ю щ и м
активное, целенаправленное вос-
РОССИИСКАЯ
ГОСУДАРСТВЕННАЯ
БИБЛИОТЕКА
2 0 0 0 ___________
4 2 ...........................................................................................................................
приятие, завершившееся результатом (глядеть, глянуть, взглянуть). Как
представляется, в этом случае глагол видеть не употребляется, во-первьгх, по
причине явной очевидности способа восприятия, во-вторых, для того, чтобы
подчеркнуть неожиданность появления объекта перед глазами субъекта восприятия:
Собачка-то тяв-тяв. А я огурцы высаживала. Гляжу: ба! Гости наехали; А я
взглянула - Таня с рюкзаком; Возле болота еду так, взглянул: коняга; А гляну, у нас
огонь в горнице. В этих высказываниях восприятие образует модусную часть
семантики, глаголы входят в рему, актуализация смысла осуществляется союзом а.
Особое место занимает группа высказываний, в структуре которых объект
выражен именем с препозитивной семантикой (синтаксический дериват). Эти
высказывания зафиксированы в фольклоре: Поднял голову и увидел волнение на его
лице, удивился, но ничего не сказал; Бова подъехал к толпе, увидел негодование на
лицах солдат (из сказки). Особенность приведенных высказываний, во-первых, в
асимметричности формы и содержания (структура монопредикативна, но
полипропозитивна), во-вторых, необычна сочетаемость предиката зрительного
восприятия, фиксирующего внешнее проявление чувств, и объекта, выражающего
внутреннее состояние человека, если и получающее внешнее выражение, то только
опосредованно. В данном случае мы имеем дело с совмещением принципов опи
сания внутреннего и внешнего мира человека. Видимо, эти конструкции
встречаются в текстах определенных жанров либо в них отражены индивидуальные
стилевые черты рассказчика. Наиболее ярко сема результативности проявляется в
глаголе увидеть, который представляется как итог движения, в результате которого
стало возможно восприятие (подошёл, подъехал и т.д. и увидел). Субъект восприятия
совпадает в большинстве случаев с говорящим. Это объясняется ситуацией и
жанром общения (рассказ из жизни говорящего). Кроме того, таким образом
проявляется правило речевого этикета: сообщать только правдивую и достоверную
информацию; поскольку речь идет о восприятии, это правило приобретает особую
значимость. В коммуникативную ситуацию может быть включен и адресат. В этом
случае глагол восприятия употребляется в другом значении и с другой целью: Вот,
видишь, она (тюфайка) худенька, вот, видишь; А детки, видишь, здесь никого нету.
В приведенных высказываниях отражена диалогическая природа семантики лексемы
видеть и реализована диалогичность функции: обратить внимание собеседника на
что-либо важное либо удостовериться в адекватности восприятия. Названные свой
ства лексемы переводят ее в разряд модусных средств оформления высказывания.
Высказывания этого типа показывают, что граница между дик-тумными и
модусными смыслами не является абсолютно жесткой и при определенных условиях
происходит "перетекание" одних смыслов в другие.
42
3 (s)-P(p)-0
Одни елки зеленеют, а милёнка не видать; Дом на весёлом месте, весёлый дом:
речку видать, на лугах всё видать, весёлый; Как в погодье невесело. Солнца не
видать; Редко видать их." Ой, батюшка, змеи!; Сосны лепески-то не видать, а все
прямо закуржавет зимой; Вон стару речку видать; Моя очередь подходит за нём,
смотрю, его привозят на телеге, одни глаза токо виднеются; Сам лист состоит
из меленьких-меленьких волосочков, а есть крупные, листочек уже видно каждый
отдельно.
Как и в предыдущих высказываниях, предикат выражен глаголами пассивного
восприятия, но пассивность эта еще более усилена за счет безличной или пассивной
формы предикатных лексем. Меняется направленность восприятия, оно
осуществляется от объекта к субъекту. Позиция субъекта в этих высказываниях
оказывается незанятой. Безличность конструкции в принципе предполагает такое
положение дел. Отметим, что практически нет высказываний, хотя бы косвенно
указывающих на субъект. Эго обусловлено принципиальной обобщенностью
представленности субъекта (всем, каждому доступно для зрения) либо
единичностью, то есть невыраженность субъекта обусловливается факторами,
имеющими противоположную направленность, но и в том и в другом случае
субъект не вводится в формальную структуру в силу очевидности. Роль объекта
подчеркивается не только на семантическом и синтаксическом уровнях, но и на
коммуникативном. Говорящему важно в первую очередь обозначить объект,
поэтому именно он попадает в коммуникативный фокус. В большинстве
высказываний объект находится в препозиции по отношению к предикату, что
также подчеркивает его коммуникативную значимость.
Реже актуализируется предикат, причем с семантикой отрицания: А счас,
однако, поступил, не видать его. А теперь не видать (стрижей). Скучно без них.
Ласточки ешо летают, а их нет; Конь там был, чё-то не видать его.
Констатируется отсутствие объекта, в противоположность его прежнему
состоянию, то есть реализуется временная оппозиция ("прежде" со знаком "плюс" -
"сейчас" со знаком "минус"). Актуализация предиката сдвигает" высказывания в
сферу бытийных высказываний.
«Фоновые» высказывания
Особую группу составляют высказывания, в которых семантика восприятия
входит в пресуппозицию. Строго говоря, эти высказывания не являются собственно
высказываниями восприятия. Семантика восприятия входит в модус и обозначает
способ получения информации. Семантика носприятия "прочитывается" благодаря
очевидности воспринимаемого. Если человек, описывая ситуацию, употребляет
глаголы со значением цвета, то очевидно, что он "включает" зрительные
анализаторы и т.д. Фоно
43
вые высказывания, таким образом, передают ту информацию, способ получения
которой является однозначным, очевидным и поэтому не выражается на языковом
уровне. Отношение к высказываниям этой группы у лингвистов разное. Одни
считают возможным включить подобные структуры в перечень высказываний
восприятия на основании действия принципа стандарта (Шмелева, 1988; Башкова,
1994), другие же предпочитают четкую очерченность границ, хотя отмечают, что "в
конечном счете всякая констатация наличия предмета и его видимых зрению
свойств, всякое описание возникают как результат зрительного восприятия"
(Золотова, 1982: 220). Приведем примеры из диалектных текстов: Падера - это
зимой снег дует, летит, его несёт ветром, а летом падера песок несёт, подъшат
прям; Красота, все изделано (в церкви), чистота, ажно блеск всё везде; Красивый
такой мужик, чёрненький; Восенъю заинела трава, бела.
Из приведенных высказываний только в двух последних наблюдаются
"осколки" семантической структуры восприятия, а именно представленность
объекта восприятия, хотя преобладающим, безусловно, является значение
качественной характеристики. В первых двух линия связи "объект-субъект"
разрушена полностью. Единственно, что связывает эти высказывания с классом
высказываний восприятия, это то, что они "выполнены" в
изобразительно-выразительном регистре. Ситуация описывается так, как будто она
развивается на глазах у говорящего, и он вовлекает в нее собеседника, апеллируя к
его возможностям зрительного восприятия.
Явление транспозиции. Типы переносов
Транспозиционные процессы осуществляются двунаправленно. Отправной
точкой описания может стать модель восприятия либо другие модели, описывающие
ситуацию зрительного восприятия. Рассмотрим возможности модели восприятия в
передаче несвоего содержания. Посредством моделей восприятия могут
описываться достаточно разнородные фрагменты действительности.
Переносы могут осуществляться на уровне маркирования сфер внутренней и
внешней жизни человека (внутрипропозитивный межсферный перенос):
Чувственное восприятие - интеллектуальное восприятие
Я в численнике видала, что от 99 болезней зверобой; Видит, что выходу нету;
А сейчас видите как, как-то не так. В первом высказывании — видать это читать.
Процесс чтения предполагает не просто восприятие зрением, но и понимание
прочитанного, знание алфавита и т. д. Во втором и третьем высказывании речь идет
также не о непосредственном, чувственном восприятии, а о восприятии, сделанном
на основе анализа, сопос-
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------ 4 5
тавления каких-либо фактов действительности. Здесь реализованы две модели

восприятия мира: непосредственное и опосредованное. Примыкают к
проанализированной группе высказывания, в которых осуществляется перенос по
принципу живое - неживое: Когда солнце выглядывает, так говорят: »Смотри-ка,
день выяснивает, разведриват»; На работу идёшь до свету, другой раз едешь на
елани, а солнце еще только выглядыват. В приведенных высказываниях
реализована метафорическая модель освоения мира «человек - природа».
Транспозиция имеет межпропозитивный характер. Перенос осуществляется в
рамках событийных моделей:
Зрительное восприятие - существование
Робили, когда молоды были, никакого покою не видали; Жистъ была проклята.
Никакого отдыху не видала. Ни зиму, ни лето; Я болыиу семью, ну сладкого-то не
видали; Мы хлеба-то совсем не видали его, не доставался нам ничё. Глагол видать
употреблен в бытийном значении. В приведенных высказываниях реализуются
представления говорящих о нормальном течении жизни, включающем в себя не
только работу, но и отдых, полноценное питание. Нереализованность идеала
передается моделями восприятия, поскольку речь идет о прошлом, подлежащем как
бы уже отстраненному восприятию. Глаголы употребляются только с отрицанием и
только в форме прошедшего времени.
Зрительное восприятие - состояние
В гроб глядит, ешшо чё-то говорит; Пошла к доктору, а теперь уж молча на
тот свет гляжу; Контуженный был, в двадцать девяту гвар-дейску попал
дивизию, двое связистов, батарея, слёзы глядеть было; Не хочу я с ними жить в
городе, своего нет, всё дорого, будешь сидеть, выглядывать. Состояние
характеризуется через фразеологизмы, включающие глаголы зрительного
восприятия, или посредством переносного употребления слов: В гроб глядеть; На
тот свет глядеть «быть близким к смерти (о дряхлых или безнадежно больных
людях); Выглядывать « быть стесненным в каком-л. отношении»; Слезы глядеть «о
чём-л., находящемся в плохом, плачевном состоянии». Как представляется, в
приведенных высказываниях оказывается проявленной не только семантика
состояния, но и частично актуализированы смыслы характеризации и оценки.
Межпропозитивный перенос может охватывать пропозиции разного уровня:
событийные и логические:
Восприятие (событийная пропозиция)
-восприятие (логическая пропозиция)
Ой, молодец, - говорят, а на людей не гляди. Глядеть употребляется в
45
значении «считаться с мнением кого-л.». Это значение выводит его из предикатов
перцептивного восприятия и переводит в сферу социальных отношений с
обозначением релятивной пропозиции.
При метафорическом описании зрительного восприятия из актантов
пропозиции в зону осмысления попадают прежде всего глаза. "Природа так устроила
человеческий облик, что он выявляет чувства, скрытые в сердце: что бы мы ни
чувствовали, глаза наши всегда это отражают" (Цицерон: цит. по: Чаадаев, 1991:80).
Согласно мифологическим представлениям, глаза - это источник, сосуд,
который может быть пустым или полным. Ср.: Плюнуть в глаза, налить глаза, глаза
не вытекли. Текучесть эмоций, экспрессивность состояния выражаются через
характеристику глаз. Глаза же могут послужить основой для пропозиции сравнения:
Твои да твои глазоньки. Ровно солнышко горят (из песни). Это сравнение родилось,
по-видимому, в рамках мифологемы "глаз =божество", возникшей на основе
представлений, запечатленных в мифах разных народов, что луна и солнце являются
глазами могущественного божества. Так, Ю.С. Степанов приводит параллели из
древнеродственных языков, свидетельствующие о связи между макрокосмом и
микрокосмом в сознании человека: древнеирландское suil-глаз (микрокосм), готское
sauil, литовское saule - солнце (макрокосм) (Степанов, 1998:150). Наличие в
структуре слов уменьшительно-ласкательных суффиксов призвано подчеркнуть
принадлежность описываемых реалий к своему миру, оцениваемому в высшей
степени положительно. На эту черту русского сознания неоднократно обращалось
внимание в лингвистической и философской литературе. См., например,
высказывание О.В. Лосского: "У русских и у всех славян высоко развито ценностное
отношение не только к людям, но и ко всем предметам вообще. Это выражается в
славянских языках в обилии уменьшительных, увеличительных, уничижительных
имен "(Лосский, 1991:293).
Наличие/отсутствие зрения послужило внеязыковой основой для создания
мотивированных слов с ассоциативной внутренней формой: слепой "неграмотный,"
слепушки "жмурки," "коптелка": Так и осталась слепой, неучёной; Вязали много.
Коптелочка была. С этими слепушками сидели; У нас играют в чёрну палку, в
прятушки, в слепушки, в чижика.
Выражение пропозиции восприятия через другие пропозиции основано на
способности человека к метафорическому осмыслению окружающей
действительности. Весь спектр метафор так или иначе связан с глазами: Шарёнки
вылупить, отбросить глаза, жать глаза. Восприятие представлено через
пропозиции действия, отражающие манипуляции с глазами как инструментом,
средством восприятия. Утрата способности видеть воспринимается как глубокое
несчастье, и, по-видимому, поэтому реализуется
------------------------------------------------------- ------------------------------------------------------------------------- 4 7
мифологема "глаз - божество": Она институт кончила у меня и всю жизнь

экономистом работала. То ли от натуги, то ли чё, перва один глаз повлияло чё-то,
скрылся, а тут она сдумала еще год с однем глазом поработать, и другой
затемнил. Зрительное восприятие связано всегда с некоей внутренней жизнью в
сознании человека и, следовательно, с идеей движения не только материального, но
и духовного. Движение мысли возможно там, где нет рамок физического
пространства. Неразделенность времени и пространства, движения материального и
физического познается через зрительное восприятие.
Идея неразделенности времени и пространства реализуется в высказываниях
зрительного мысленного восприятия. Взор говорящего обращен в прошлое, которое
встает как бы перед глазами. Свобода от связи с физическим пространством
позволяет переключаться в системе временных координат. Прошлая жизнь подобна
киноленте, которая хранится в памяти человека и может быть извлечена в нужный
момент. Мы часто говорим или слышим высказывания типа "Я не спала, все
прокручивала эту ситуацию" или "Я еще раз прокрутила эту ситуацию". События
прошлого встают как бы перед глазами говорящего. Живость, наглядность
изображаемого поддерживается наличием глаголов зрительного восприятия в
форме настоящего времени, временных актуализаторов, типа счас: Д как счас,
гляжу. Мы пилили этот сосняк на дрова. «Глядеть» значит «вспоминать». В памяти
хранится то, что можно увидеть мысленно, восстановить. Показательно, что
описание ситуации вводится глаголами, не содержащими сему результативности,
несмотря на заданность параметров для описания восприятия. Глаголы со
значением процессуальное™ призваны подчеркнуть наглядность, живость
восприятия, в чем проявляется особенность народного осознания окружающего
мира. Наличие глаголов со значением восприятия в структуре высказывания
является одним из жанрообразующих признаков такого речевого жанра, как
воспоминание.
Таким образом, метафорическому переосмыслению может подвергаться
ситуация восприятия в целом либо отдельные стороны этой ситуации.
3.2. Высказывания со значением слухового восприятия
В качестве предикатов, формирующих данную пропозицию, выступают

лексемы со значением активного и пассивного восприятия, наиболее частотные из
которых слушать, слышать, слыхать, слыхивать, послышаться, чудиться,
раздаться, слышно, вослушатъ, отдавать, чуять. Для того, чтобы представить
круг лексем, способных обслуживать ситуацию слухового восприятия в диалекте,
воспользуемся снова данными «Идеографического словаря», составленного Г. А.
Раковым. Если говорить о се
Теория диалектного высказывания. Аспекты семантики
47
мантическом поле, сформированном в нарымском говоре, вокруг слова ухо, то
следует отметить, что оно не менее широко и разнообразно, нежели поле у слова
глаз. Поскольку в этом поле отражены ядерные и периферийные зоны смысла
звучания, приведем список слов, так или иначе обслуживающих ситуацию слухового
восприятия: блеять, бот, ботало, ботатъ, брякнуться, бубенец, буткнутъся,
бякатъ, взлаятъ, внимание, выть, гам, глухо, глухой, гоготать, греметь, гром
.громотня, гудеть, гудок, доноситься, жужжать, заблажить, забякать, загреметь,
зазвенеть, заиграть, залаять, зареветь, заслышать, затрещать, захлопнуть,
захлопнуться, зашуметь, звенеть, звон, звонить, звонкий, звонок, запухать, звук,
кахыкать, кашель, кашлять, квоктатъ, колокольчик, лаять, магнитофон, музыка,
мычать, набат, насторожиться, нащелкатъся, недослышать, орать, отбивать,
отбить, отдаваться, ощёлкиватъся, петь, пищать, побрякушка, побулькать,
повыть, позвонить, попищать, послушать, постучать, потихоньку, похлопать,
пошыркать, пошуметь, пощалкать, пощелкать, приёмник, прислушаться,
пробрякатъ, прогреметь, прослышать, прочухатъ, пулькаться, радиво, радивола,
рев, реветь, ржать, роститься, серьга, скрипун, слух, слушать, слыхать, слышать,
стукоток, схлопнутый , схлопнутъ, тишина, топнуть, услышать, ухо, учухать, уш
ко, фырчать, хлопать, храпеть, хрипеть, хрумкий, хрюкать, чутьё, чу^хать, чуять,
шаркунец, шипеть, шлёпать, шорох, шум, шуметь, шумно, щёлкать. Большую часть
поля составляют глаголы, формирующие состав предикатной лексики ситуации
слухового восприятия. Ядро образуют глаголы, обслуживающие непосредственно
ситуацию слухового восприятия, к ним примыкает многочисленный пласт глаголов,
содержащих сему звучания. Если продолжить соотнесение элементов
семантического поля и компонентов семантической структуры высказывания, то
следует отметить выраженность таких актантов, как средство восприятия звука (ухо,
ушко), а также источник звука, средство, при помощи которого издается звук {звонок,
гудок, ботало, бот, магнитофон, колокольчик, скрипун, набат и др.). Как
представляется, именно за счет экспликации именно этого типа актантов
увеличивается семантическое поле звучания. В семантическом поле есть лексемы,
способные представлять пропозицию в свернутом виде: звон, кашель, шум, шорох.
Практически отсутствуют определения, характеризующие качество звука или его
интенсивность. Таких определений всего два (глухой, звонкий).
Рассмотрим варианты реализованных пропозиций.
S ----------- ► Р (а )------------- ►(о)
Разговаривают промеж собой. Я слушаю. М ы теперь радио, телевизор
слушаем, газеты, что напишут; Отец сидит, слушат; И счас всё по
Г л а в а 1. Семантические типы диалектного высказывания
-------------------------------------------------------------------------------------------- 4 9
радиеу страшно слушать; У меня брат, он любит до смерти, когда я пою, он всё
слушат. Сам не умеет петь, а всё слушат.
Составляющие модели: субъект, активное действие, отражающее усилия
субъекта, направленные на восприятие. Объект может быть представлен
конкретным предметом либо ситуацией, и соответственно диктум выражается моно-
и полипропозитивными структурами. Пропозиция слухового восприятия, так же как
и пропозиция зрительного восприятия, оформляется в диалекте в подавляющем
большинстве случаев предикатным способом. Эта тенденция нарушается в деловом
стиле, отражающем черты диалектной речи. Происходит семантическая компрессия
текста: Слушали о разборах заявлений, говорил тов. Калинин, который сказал, что
была назначена на работу птичницей Вершинина Евдокия Ивановна, которая
категорически отказалась, что мол я больная (из протокола засед. правл. колхоза).
В ряде случаев позиция объекта оказывается незамещенной, что обусловлено
концентрацией внимания говорящего не на объекте, а на характеристике действий
субъекта, на его усилиях, направленных на то, чтобы что-л. услышать. Описание
объекта восприятия может содержаться в предыдущем либо в последующем
высказывании (через пропозицию действия). В отличие от ситуации зрительного
восприятия, слуховое восприятие описывается без указания на орган восприятия, но
зато в ситуацию оказывается включенной среда, место распространения звука: В
церкву много молодежи идут, стоят, слушают (как поют в церкви); А одна девка
на росст ань бегала. На росст ань лягут ухом и слушают.
S < --------- Р (р) <------- о

Он контуженный шибко, ничё не слыхал; Д ож ж идёт, а я не слышу; Оттуда с
лестницы слышу, как паровоз гудит. Я думаю, чё это такое?; Я дак в Курлеке
слыхала (об Иванове дне); Слышу, как она (мать) стонет; А я по радио слышала,
вчара или позавчара; Они вот эти самые чуткие собаки. Эти спят, а она уж е чует,
кто идёт; Когда смех учуяла, на лошадёнку соскреблась. Предикаты выражены
глаголами со значением результативности: слышать, слыхать, слыхивать, учуять.
Объект является обязательным семантическим и синтаксическим актантом. Позиция
субъекта обозначена либо через актант, либо эксплицируется из окончания глагола,
из предыдущего высказывания. Конструкции преимущественно полипре-
дикативные. В названных структурах отчетливо представлена внешняя среда,
физическое пространство, в котором осуществляется слуховое восприятие. Это
может быть обозначение места, где находился говорящий в то время, когда его
застал звук или известие (лестница, Курлек). Это может быть указание на место
локализации звука (радио).
49
(s) - Р О
Ботало за три версты слышно; Вечером, знашь, как слышно. Выйдем из
столовой, как заорём; Будут там ругаться - дак, наверное, в Батурине слыхать;
Кто там едет, свадьба, дак где слыхать.
Предикат выражен безличной формой глагола либо категорией состояния. В
поверхностной структуре большинства высказываний оказывается замещенной
позиция локального компонента. Для говорящего важно отметить силу звучания,
способность звука распространяться на далекое расстояние, интенсивность
звучания. Направленность восприятия осуществляется от объекта к субъекту.
Коммуникативная значимость объекта выражается и в том, что он помещается в
препозицию по отношению к предикату.
Фоновые высказывания
Воскричала красна девка своим громким голосом (из песни); Начнём
открывать, ворота заскрыпят; Что ты там заскыркал?; Собака брехат зря; Во
сыром бору на кусточке... Н е кокуй ты, моя кукушечка (из песни); Вон закричала
корова; Кашлит. Ну, гыт, раскахыкался кашлюн.
Основу пропозиции в приведенных высказываниях составляют глаголы,
семантика которых включает сему звучания, воспроизведения звука.
Лексико-семантическая группа глаголов звучания в говоре представлена достаточно
широко. Все эти высказывания могут вводиться в речь посредством глаголов
восприятия, которые опускаются в силу очевидности, так как срабатывает закон
стандарта и одновременно закон речевой экономии. Способ восприятия не попадает
в коммуникативный фокус, поэтому остается за кадром. Пропозиция слухового
восприятия только в том случае оказывается реализованной, когда она
коммуникативно значима (особенно это касается предиката), в противном случае
эта пропозиция уходит в пресуппозицию.
Слуховое восприятие осуществляется не только в сфере реальной жизни. Оно
может быть и ирреальным. Ирреальное восприятие представлено структурами
безличных предложений, в которых субъект занимает пассивную позицию,
поскольку в этих высказываниях речь идет о событиях, однозначная квалификация
которых невозможна с точки зрения субъекта: У нас в доме чудится. Они
заскыркали за ней, как веретники; Ей брещилось, она тосковала. Это ей уж
брещилось: за ей гнался он бы. В последнем высказывании отражено комплексное
восприятие: слуховое и зрительное. В отличие от зрительного слуховое восприятие
не связано с идеей времени, он ограничено идеей пространства, которое является
внешним, физическим. П.Я. Чаадаев писал по этому поводу: "Обратимся к
пространству: но ведь всем известно, что мысль не пребывает в нем; она
------------------------------------------------------------------------------------------------------------- 51
логически приемлет условия осязаемого мира, но сама она в нем не обитает. Какую
бы, следовательно, реальность ни придавали пространству, это факт вне мысли, и у
него нет ничего общего с сущностью духа; это форма неизбежная, но всего лишь
одна форма, в которой нам представляется внешний мир» (Чаадаев, 1991: 60).
Поскольку слуховое восприятие осуществляется в пространстве, а не во времени,
нет языковых моделей, являющихся ключом к описанию Прошлого.
Внутрипропозитивная транспозиция:
Слуховое восприятие - восприятие запаха: Чечас у ж слышно запах,
послезавтра хоронить. Спаси бог, вонишша. Описание ситуации восприятия запаха
через «чужие» предикаты обусловлено «бедностью» предикатной лексики,
обслуживающей этот вид восприятия.
Процесс восприятия - результат восприятия: А потом она принесла, а я
слушаю: у всех талоны, а у меня нету, намыло.
Межпропозитивная транспозиция:
Восприятие (событийная пропозиция) - восприятие (логическая
пропозиция): А я говорю: " Никого ты не слушай! Еш ь ты все п о д р я д Т а м чё
говорят люди, не говорят - никого не буду слушать. Глагол слушать употреблен в
значении «подчиняться чьим-л. распоряжениям, следовать чьим-л. советам,
слушаться» и формирует релятивную пропозицию.
Как свидетельствуют приведенные модели, перенос осуществляется по линии
предиката, формирующего пропозицию. Из остальных компонентов пропозиции
метафорическому осмыслению подвергается орган слуха -уши. Эта лексема не
встречается в высказываниях, описывающих собственно ситуацию восприятия, но
служит основой для формирования других пропозиций, в частности пропозиций
характеризации: Кышмышу купишь на пять копеек - за уши не оттянешь;
Красивше их нет, но вы с ним не поговорите, потому как с детства глухой.
Кроме того, эта лексема формирует обширный пласт мотивированной лексики с
ассоциативной внутренней формой: уши, ушки "петли", уш ок "деталь стрелы в
охотничьей ловушке на мелкого зверя - черкане", собачьи ушки, свинячьи ушки
"названия растений" и т.д.
3.3. Высказывания со значением восприятия запаха
Идеальная семантическая модель со значением восприятия запаха состоит из

предиката, обозначающего процесс восприятия или движения запаха, выраженного
глаголами разной системной принадлежности (общерусскими с их вариантами,
собственно диалектными), разной эмоциональной и экспрессивной окраски, разной
стилистической окрашенности: пахнуть, вонять, отдавать, вспахнуть, нюхать,
снюхать, занюхаться, чу
51
ять. Обязательными актантами являются субъект - лицо или животное,
воспринимающее запах, объект - предмет, источник запаха. Из сиркон-стантов
наиболее часто реализуется локатив - место или среда распространения запаха.
Семантика восприятия описывается в нескольких структурах, различающихся по
степени активности/пассивности восприятия.
S ------------- ► Р(а) -----------► О

Снюхала кошка рыбу.
s ------------► Р(а) -------- ►(о).

И вот она (булка) испекётся вот така вышиной, выташшишь - прямо
занюхаесся.
В этих моделях отражено активное, целенаправленное действие живого
существа, способного воспринимать запах. Активность восприятия подчеркивается
словообразовательными средствами (ЗАнюхатьСЯ). Актуальное членение таково,
что в коммуникативный фокус попадает именно предикат.
(S )< ------- Р ( р ) < -------- О

Душица синеньким цветом цветёт, пахнет мятой; Они пахнут эти
мари-коренья; Тыщулистник - от живота, вон как хорош о воняет, пахнет;
Русскую пучку только вдохнёшь - она пахнет. Та пучка, котора воняет, она даж е
гремит. Интересно, что глагол вонять имеет в среднеобских говорах два значения
"издавать дурной запах " и "издавать любой запах". Второе значение этого глагола
сближает его с глаголами, обозначающими запах в других славянских языках, в
частности с чешским vonet "пахнуть приятно". Источник запаха занимает позицию
субъекта предложения. Такие высказывания имеют жанровую закрепленность. Они
встречаются в описаниях-характеристиках окружающего мира, поэтому с
лексической точки зрения компоненты пропозиции тематически хорошо
структурированы. Источник запаха (преимущественно приятного) - растения как
элементы живой природы. В структуре высказывания может присутствовать
квалификация запаха (пахнет чем?), оценка (хорошо/плохо), интенсивность, сила
запаха (выражается интонационно, указательными местоимениями и частицами,
лексической семантикой глагола).
(s)-P(p)-0
Фу-фу! Русским духом вспахнуло; Чечас у ж слышно запах, послезавтра
хоронить; Топеръ он (хлеб) трава травой, а раньше от него дух такой идёт.
Модели со значением пассивного восприятия реализуются в говоре чаще,
нежели модели предыдущей группы. Предикат представлен безлич
52
ными глаголами либо структурами в безличном употреблении (дух идёт). Субъект
представлен имплицитно, он вынужден воспринимать запах, поскольку он не может
его не воспринимать, находясь в общем пространстве с предметом, издающим
запах. Информация о субъекте заложена на лексическом уровне (в семантике
глаголов), синтаксическом (позиция субъекта значима в высказывании, она может
быть при желании замещена). Ярко выражено явление эллиптичности: практически
не встречается локатив. Среда распространения запаха не обозначена, в этом нет
коммуникативной необходимости, поскольку в силу условий общения актуально
значимым является не место распространения запаха, а предмет и его способность
этот запах распространять. Наиболее часто актуализируется квалифика-тивный
компонент, обозначающий запах: Вон у нас там у Павлика, у сына всяки дорожки,
а я хочу, чтобы у меня были деревенски дорожки, чтобы деревней пахло, а не
камнями; Фу-фу! Русским духом вспахнуло. Квалифи-катор включается в структуру
высказывания как существительное в творительном падеже. Введение
квалификатора свидетельствует об избирательности, индивидуальности восприятия
запахов. Так, в понятие «деревня», с точки зрения говорящего, «упаковывается»
достаточно большой набор ассоциативных смыслов, связанных с жизнью в своем,
скорее всего деревянном доме, имеющем свои, привычные запахи, и дорожки
(источник запахов) для говорящего - это не просто предмет обихода, а символ
своего мира, противопоставленного миру чужому и оцениваемому отрицательно
(деревней пахло, а не камнями). Камни для говорящего ассоциируются с неживым,
чужим миром города. Высказывания подобного типа всегда по-липропозитивны,
пропозиция представлена в них в свернутом виде, маркером являются конкретные
имена существительные (Хочу, чтобы пахло так, как пахнет в деревне).
Нехарактерным вариантом является актуализация времени распространения
запаха: Чечас у ж слышно запах, послезавтра хоронить. Показателями
коммуникативных центров служит порядок слов (значимые компоненты выносятся
в препозицию), наличие междометий (фу-фу), противопоставление (сейчас -
послезавтра), частица НЕ, стоящая не перед сказуемым.
Отметим основные особенности реализации пропозиции со значением
восприятия запахов.
1. Преобладание пассивных моделей, что соответствует природе данного
явления.
2. Преимущественная монопропозитивность структур, фиксирующих предмет,
источающий запах, или среду распространения запаха,
3. Отсутствие оппозиций предикатов, отражающих степень
активно-сти\пассивности субъекта, типа вижу/видно, слышу/слышно, зато реализу-
54 -------------------- 7 ----------------------------------------------------------------------
ется оппозиции, объектно ориентированной: цветы пахнут, цветами пахнет. Так

как в русском языке существует лишь один глагол для обозначения запаха пахнуть,
(в диалекте еще вонять), то это дает богатые возможности для выражения предиката
глаголами со значением движения, слухового восприятия и др.: слышно запах,
отдавать, нести, тянуть, идти.
4. Восприятие запаха осуществляется в реальном мире (нет созерцательности,
внутреннего мира, ирреальности).
5. Высказывания употребляются преимущественно в текстах информативного
характера. Исключение составляют структуры, отражающие усилия субъекта,
направленные на восприятие запаха. Акцент делается не на объекте, а на
интенсивности запаха и силе воздействия его на воспринимающего, что создает
наглядность, непосредственность восприятия и коммуникативный регистр
соответственно изобразительный регистр. Поясним термин «коммуникативный
регистр речи», употребляемый в данной работе вслед за Г.А. Золотовой и
представляемый как « понятие, абстрагированное от множества предикативных
единиц или их объединений, употребленных в однородных текстах, сопоставленных
по их общественно-коммуникативным функциям и противопоставленных по
способу отражения действительности, что получает выражение в совокупности их
лингвистических признаков» (Золотова, 1982:349). Исследователь выделяет два
основных регистра речи: изобразительный и информативный, отличающихся
временной локализованностью предикативного признака и рематическими
доминантами текстовых фрагментов. Пересечение этих признаков дает
разновидности основных выделенных регистров: изобразительно-описательный,
информативно-повествовательный и другие. Термин «коммуникативный регистр
речи» позволяет выделить типы текстов именно по отношению к разговорной речи.
Важно, что автор подчеркивает многообразие типов речи, в том числе и
разговорной. Коммуникативные регистры речи соотносятся определенным образом
с функциональными стилями языка, они участвуют в формировании текстов того
или иного стиля. «Регистр» не единственный термин, привнесенный в лингвистику
из музыкальной области. Так, модус уподобляется струнному инструменту (Т.В.
Шмелева), вводятся термины «тональность» (Т.В. Матвеева), «регистр общения»
(Безяева, 1998) что, видимо, по мысли исследователей, отражает субъективность,
индивидуальность, творческое начало человека при создании речевого
произведения.
6. В аспекте лексического наполнения моделей отметим, что наряду со словом
запах активно используется говорящими слово дух в том же значении, причем с
широкой палитрой определений, отражающих приятный/неприятный запах. Эта
закономерность прослеживается и в «Идеографическом диалектном словаре», где
представлено семантическое поле
-------------------------------------------------------------------------------------------- 55
"нос": ароматный, вонять, востроносенький, востроносый.гундоса, гундосить,

дохнуть, дохнуться, запах, запашистый, зачихать, зачуять, зачуА хать, лавровый,
мята, мятный, нанюхаться, насморк, норка, нос, нюх, одеколон, опояние,
осопатетъ, остроносый, пахнуть, помада, прочухатъ, сопли, учухать, чихать,
чутьё, чухать, чуять.
Производные от слова "дух" формируют пропозиции характеризации: духлый
"протухший, с душком, "духлявый "запашистый", духовой, душной "издающий
приятный или неприятный запах", душица, душничка и душич-ка "растение".
Например: Вода духова, душна; Гигиль дудками цветёт. Как укроп, растёт у самые
болотов, на гривах. Он духлявый-духлявый; Вода у ж е духлява стала.
Развитие у слова дух и его производных двух противоположных значений
объясняется тем, что эти значения развились на основе такого значения слова дух,
как "по мифологическим и религиозным представлениям: бесплотное,
сверхъестественное существо (доброе или злое), принимающее участие в жизни
природы и человека" (MAC -2). Поскольку дух может быть добрым и злым, отсюда
возникает возможность для развития двух противоположных значений: плохой
запах, хороший запах. Все это применимо в первую очередь к растениям, к
природным явлениям и предметам, которым человек придавал сакральное значение
(вода, хлеб). Ср." в космогонических мифах растения выступают как фактически
первый объект из всего, что появилось или было создано богами. В народных
представлениях деревья нередко воспринимались как живые существа: они
чувствуют, дышат, говорят друг с другом (и даже с людьми, обладающими особыми
способностями), их нельзя бить, рубить, осквернять. По этой же причине с
деревьями и другими растениями часто связаны многочисленные табу, приметы,
поверья и т.п. Нередко растения рассматриваются и как жилище нечистой силы,
злых духов (осина, бузина, корень мандрагоры). Особенно распространены
представления о духах растений как носителях свойств данного растения" (Мифы
народов мира, 1982, т. 2:369). Существительные запах и дух являются прямыми,
категориальными обозначениями запаха, трактуемого как свойство предметов,
веществ воздействовать на обоняние. Они могут оформлять
номинативно-оценочные высказывания: Это душица. Фиолетовы цветочки. Нежны
таки. Ишь, какой дух! Категориальные номинации не содержат в своей семантике
указания на источник запаха или на природу запаха, оценку. Более подробная
информация о свойствах запаха содержится в определениях оценочного характера к
слову запах, либо такая информация передается на уровне актантов предикативных
единиц: Я у ж солила-солила (грибы). У меня кадочка была така средненько.
Чесночку туда, укропчику сверьху, для запаху; Душичку в варенье для запаху клали.
Репрезентация источников запаха через существительные, а
55
не через прилагательные для диалекта более типична. Лексемы запах, дух
представляют собой непредикативные номинализации: маркируют пропозицию в
самом общем виде.
3.4. Особенности реализации пропозиции восприятия в диалекте
Отметим еще раз, что если в семантическом и формальном плане исходной

является пропозиция бытия в силу своей элементарности, то с коммуникативной
точки зрения перечень пропозиций открывает пропозиция восприятия, отражающая
роль субъективного начала в познании мира: »Картина мира, сугцностно понятая,
означает таким образом не картину, изображающую мир, а мир, понятый в смысле
этой картины. Сущее в целом берется теперь так, что оно только тогда становится
сущим, когда поставлено представляющим и устанавливающим его. человеком»
(Хайдег-гер, 1997:49) Ситуация восприятия независимо от способа восприятия во
площается в нескольких семантических и формальных структурах. Полнота
описания, аспектуализация - все это обусловлено коммуникативными задачами. В
зависимости от намерений говорящего в коммуникативный фокус попадают разные
стороны ситуации, по-разному они оказываются представленными и в речи.
Безусловно, идеальная модель включает как минимум три компонента, но в
реальных условиях реализуются в обязательном порядке только предикаты.
Реализация субъекта и объекта зависит от множества причин. По-разному
складываются в "реальной жизни" и отношения между компонентами пропозиции.
Ситуация восприятия (независимо от конкретного вида восприятия)
структурируется на семантическом (глубинном) и синтаксическом (поверхностном
уровне). Общие черты высказываний со значением восприятия много раз
отмечались в лингвистических исследованиях (Золотова, 1982; Шмелева, 1988;
Башкова, 1995). Гораздо меньше внимания уделялось различию структур,
обусловленному внеязыковыми причинами.
Отметим те отличия, которые определяются способом восприятия.
1. Представленность компонентов в семантической структуре высказывания.
При описании зрительного восприятия в структуре высказывания эксплицируется
субъект и объект. Орган восприятия (глаза) служит основой создания
метафорических выражений. В высказываниях слухового восприятия замещенной в
большинстве случаев оказывается еще и позиция локативного компонента, в
ситуации восприятия запаха оказывается значимым квалификатор запаха.
2. Направленность/ненаправленность восприятия. Активность субъекта
проявляется в ситуации зрительного и слухового восприятия. Пассив-
Г лава 1. Семантические типы диалектного высказывания
-------------------------------------------------------------------------------------------- 57
ную позицию преимущественно занимает субъект при восприятии запаха.

3. Монопропозитивность/полипропозитивность структур. Восприятие запаха
описывается преимущественно в монопропозитивных структурах, зрительное и
слуховое — в поли- и монопропозитивных структурах.
4. Стилистическая дифференциация и жанровая характеристика высказываний.
Высказывания слухового и зрительного восприятия функционируют в
информационном и изобразительно-выразительном регистрах речи, высказывания
со значением восприятия запаха употребляются преимущественно в
информационном регистре. В фольклорных текстах достаточно широко
употребляются высказывания зрительного и слухового восприятия, в которых
глаголы восприятия являются одним из средств создания поэтичности,
изобразительности: Он шапку снял, коней держал. Воспушал, где-т о кукушка
кукует; Воскричала красна девка своим громким голосом. В о сыром бору на
кусточке... Н е кокуй ты, моя кокушечка; Я на те цветы взирала, м оё сердце
замирало; Ни в кого я не взирала, как на этот тёмный бор. (Все тексты из песен). В
фокус восприятия попадают предметы природного мира, оцениваемые в высшей
степени положительно, поскольку для русского крестьянина характерно отношение
к природе как творению Божьему, и это отражено в устном народном творчестве.
Отличаются высказывания жанровой характеристикой. Так, высказывания
зрительного восприятия формируют во многом жанр воспоминаний, высказывания
слухового восприятия широко употребительны в жанрах молвы,сплетни.
5. Способы интерпретации пропозиций. Пропозиция зрительного восприятия
может оформляться через пропозицию действия и движения, что подчеркивает
динамику этого вида восприятия. Отсутствие в лексической системе глаголов со
значением активного восприятия запаха способствует развитию переносных
способов представления данной ситуации.
6. Реальность/ирреальность восприятия. Ирреальность восприятия характерна в
области зрительного и слухового восприятия, отсутствует при передаче восприятия
запахов.
7. Сочетаемость с другими типами пропозиций. Пропозиции зрительного и
слухового восприятия активно взаимодействуют с пропозициями действия и
движения, пропозиция восприятия запаха сочетается с пропозицией
характеризации.
8. Возможности трансформации в модусную часть высказывания. Глаголы
зрительного и слухового восприятия широко используются в фатиче-ской функции,
функции привлечения внимания, тогда как глаголы со значением запаха не
способны к такому употреблению. Высказывания со значением запаха наиболее
субъективны, потенциально они содержат модус оценки, который может быть
эксплицитным или имплицитным.
58----------------------------------------------------------------------------------------------
9. Пропозиция восприятия и мотивированность. Из элементов пропозиции

восприятия мотивированными единицами чаще всего именуется субъект: Глухоня,
глухарь, глухоня, глушня, глухня, глухотина «глухой человек», слепотъя » о слепой
женщине», видак «человек, видавший что-л.», слушалъник «участник святочного
обряда, который слушали под окнами; ряженый». Из остальных компонентов в поле
мотивированности попадает орган восприятия (зрительного): гляделки, шарёнки.
Объект восприятия обычно выражен немотивированными единицами, что
подтверждает еще раз антропоцентричность языкового представления мира.
Предикат может быть выражен мотивирующими глаголами: Видели, люди, видаки,
её. Роль мотивационно связанных слов в формировании объективных и субъектив
ных смыслов высказывания будет проанализирована более подробно в третьей главе
работы.
4. Высказывания со значением существования
Если признать верным утверждение, что язык - это "дом бытия" (Хай-деггер,
1997), то следует признать и то, что бытийные высказывания, несомненно, являются
"фундаментом " этого дома, поскольку отражают сущностные, основные стороны
проявления бытия. Проблема бытия всегда была основной проблемой философских
учений. В философском понимании бытие предстает как многоуровневая структура:
материально-предметная реальность, объективно-идеальное бытие, бытие личности
(ФЭС, 1983:69). Особенность антропоцентрической философии заключается в том,
что проблемы бытия решаются и рассматриваются в ней через обращение к
человеку. Идеи антропоцентризма приняты современной лингвистикой и
составляют методологическую основу многих лингвистических штудий. В этот ряд
достаточно органично вписывается исследование высказываний, основное
назначение которых состоит в передаче информации о существовании предметов в
мире. Детальный логико-семантический анализ бытийных предложений на
материале русского литературного языка проведен в работах Н.Д. Арутюновой и
Е.Н. Ширяева (Арутюнова, Ширяев, 1983), И.Б. Шатуновского (Шатуновский, 1996)
. В этих работах затронут большой круг проблем, основными из которых являются
проблемы референтности имен, входящих в высказывание, а также исследование
коммуникативной перспективы предложения. Результаты исследований позволили
осознать значимость бытийных предложений для русской синтаксической системы
и признать тот факт, что "бытийные предложения - это не "один из многих" типов
предложения русского языка, а тип, который в синтаксической системе русского
языка занимает совершенно особое место" (Ширяев, 1997:184).
------------------------------------------------------------------------------------------- 5 9
Разные типы предложений по-разному распределены по сферам русского
языка. Так, средой "обитания" бытийных высказываний является прежде всего
сфера разговорной речи. С этой точки зрения диалектный материал представляет
собой благодатную (и благодарную) почву для исследования именно
экзистенциальных высказываний и позволяет предположить, что именно на этом
участке языковой системы могут быть выявлены особенности диалекта как особой
формы коммуникации.
Бытийные высказывания являются более элементарными по сравнению с
высказываниями восприятия в структурном и семантическом планах. Структуру
пропозиции составляет один актант - объект существования и локатив,
обозначающий сферу существования объекта. Отметим при этом, что к настоящему
времени в лингвистике сложились два подхода к изучению бытийных предложений,
различающиеся в первую очередь определением границ бытийности. Первый, более
широкий подход представлен в работах (Арутюнова, 1976:237; Арутюнова, Ширяев,
1983:31-32, Русская грамматика, 1980, Т.2). При таком подходе в число бытийных
предложений включаются предложения с неактуализованной связкой, с
отсутствующей связкой, а также с неоднородными фрагментами. Второй подход
заявлен в работе И.Б. Шатуновского (Шатуновский, 1996:134 и далее), где
рассмотрены ядерные типы бытийных предложений, то есть только те, в которых
ядро коммуникации составляет связка, соединяющая однородные фрагменты,
различающиеся лишь объемом.
В предлагаемой работе реализован третий, промежуточный, подход к анализу
бытийных предложений. Так, не рассматриваются структуры номинативных
бытийных предложений, в отличие от первого направления, в то же время наряду с
высказываниями, в которых связка находится в коммуникативном фокусе,
рассматриваются высказывания со связкой не в коммуникативном фокусе и
высказывания, в которых меньший фрагмент не является частью большего: Лес у
нас за озером ест ь; Я работал на бойне, бойня не здеся была.
Семантическая бытийная модель представлена в диалекте двумя раз
новидностями, общей и частной, выделяемыми на основании "объемных"
характеристик локализатора. Первая, более общая, передает идею существования
объекта в мире вообще, идея существования реализуется здесь в "чистом" виде. Это
высказывания, касающиеся глобальных проблем бытия, обсуждаемых в обыденной
жизни лишь в каких-либо особых случаях, поэтому количество таких высказываний
невелико, и они касаются сторон жизни, так или иначе близких обычному человеку,
например высказывания о существовании Бога (Бог есть). Вторая модель передает
информацию не о том, что существует в целом мире, а о том, что существуют объ
екты, локализованные в пространстве, "привязанные " к какой-либо сфере
6 0 ---------------------------------------------------------------------------------------------
- области бытия. Эта модель трехкомпонентна, так как включает не только
бытующий объект, утверждение существования объекта, но и указание на область
бытия. Выделенные разновидности бытийной модели различаются не только и не
столько количеством компонентов, сколько типами семантического согласования
компонентов пропозиции по принципу референтной соотнесенности. При этом
высказываются точки зрения, взаимно исключающие друг друга. Так, Т.П. Бабина
считает, что в предложениях существования «предикат всегда абстрактен, а имя
предмета нереферентно; локализатор абстрактный или конкретный», в
предложениях местонахождения предикат имеет конкретное значение, имя
предмета референтно, и локализатор (обозначение места) преимущественно
конкретный (Бабина, 1994:105). Иная точка зрения высказывается И.Б.
Шатуновским, считающим, что «в предложениях, говорящих о существовании во
фрагменте мира, бытующий объект всегда является неопределенным (в
вопросительных предложениях обозначение объекта имеет неконкретную
референцию); в предложениях с областью бытия «мир в целом» неопределенность и
неконкретность объекта исключены: то, что «бытует в мире» как в целом, это или
(а) определенный, конкретный объект, или (б) класс, род в целом» (Шатуновский,
1996:153). В предлагаемой работе разделяется вторая точка зрения, основанная на
том, что если объект существует в каком-либо определенном фрагменте мира, то,
следовательно, он существует в мире вообще и реализуется во фрагменте мира как
представитель класса объектов. При этом подчеркнем, что в конкретных видах
бытийных высказываний могут быть разные варианты референтной соотнесенности
объектов бытования и локализаторов (например, высказывания о
наличии/отсутствии предмета допускают конкретную референтность объекта в тех
случаях, если объект не является частью данного фрагмента). В диалекте подобных
высказываний достаточно много.
Реализация модели может быть рассмотрена с разных позиций. Прин
ципиальной представляется позиция, с которой диалект рассматривается как форма
коммуникации.
Лексическая реализация модели
Замещение позиции предиката. Основным глаголом, выражающим идею
существования, так же как и в литературном языке, является глагол быть.
Достаточно сказать, что в говоре села Вершинино этот глагол (по данным «Полного
словаря сибирского говора») зафиксирован 4249 раз. Семантические свойства этого
глагола много раз находились в фокусе внимания исследователей. На необычайную
сложность семантики глагола указывает Ю.Д.Апресян, отмечая, что глагол быть
"является настоящим вызовом лексикографу" и что "нет почти ни одной
лексикографической
60
проблемы, которую нельзя было бы иллюстрировать материалом глагола быть"
(Апресян, 1995,Т.2: 511-512). Автор дает лексикографический портрет этого
глагола, учитывая все разнообразие связей лексемы, воплощенных в разных
высказываниях, в результате чего выделяется шесть крупных блоков значения
глагола быть (связочные, локативные, поссесивные, экзистенциальные,
модально-экзистенциальные, вспомогательные). Из более ранних работ,
посвященных анализу семантики глагола быть, отметим работу О.М.
Селиверстовой, которая сформулировала основные условия употребления глагола
есть в бытийных предложениях "у X есть У" и "у ХУ". Ядро поля экзистенции
составляет оппозиция "есть - нет" (Селиверстова, 1973).
Против понимания глагола быть как предиката высказывается И.Б.
Шатуновский, который трактует быть наряду с другими глаголами существования
через понятие связки на основании того, что существование « не обозначает и не
приписывает субъекту никакого объективного свойства» (Шатуновский, 1996:134).
Поскольку в данной работе бытийные высказывания понимаются достаточно
широко, считаем возможным употреблять термин «предикат», допускающий
осложнение добавочными смыслами. Так, в диалекте отмечаются конструкции, в
которых экзистенциальное значение быть осложняется выделительным значением,
что усиливает неопределенность субъекта предложения: Ребята есть курят
(Трубинский, 1984:193).
В качестве предиката существования, кроме быть, могут выступать и другие
глаголы. В них значение экзистенциальное™ либо осложнено другими значениями
(характеризующими), либо, наоборот, первоначальное значение глагола
нейтрализуется, и на первый план выступает сема бы-тийности. В среднеобских
говорах значение бытийности передается, помимо глагола быть, глаголами жить,
родиться, водиться, существовать, иметь, иметься, поиметь, обитать,
случиться, появиться. Выбор предиката обусловлен онтологическим статусом
бытующего объекта и способом возможной закрепленности этого объекта в мире.
Глаголы водиться, обитать формируют пропозицию локализованного
существования: Гадюк нет. Жалются. Ужи не водются; Рыж и водились /лисы/.
Зайцев мало; И река у нас хороша. Рыба у нас здесь розна водится: шшука, вокунь,
елец. Локализатор ясен из ситуации или "вычитывается" из контекста, поэтому его
позиция остается в большинстве случаев лексически незамещенной. Глаголы
иметь, иметься обслуживают пропозицию обладания; для диалекта, как и для
разговорной речи литературного языка, употребление этих глаголов скорее
составляет исключение, чем норму. Появление глагола иметь - сигнал проявления
категории чуждости в диалектной речи. Отчужденность может быть связана с
описанием мира, к которому не принад
61
лежит говорящий и который оценивается неодобрительно: М ы жили в бедности.
Х орош е платье богаты имели. Высказывания с иметь могут возникать как
результат воздействия делового стиля на диалектную речь. Говорящий
переключается в иной регистр речи, не свойственный ему в обыденном общении:
Работников не имел. Глагол поиметь носит перфектный характер, поскольку
указывает на результат действия, совершенного в прошлом. Владение осмысляется
говорящим как результат приобретения: Теперь-mo другой опыт поимели, а
раньше-mo хлеб сушили; Задумал поп поиметь себе работника (из сказки). В целом
же, если говорить о функционировании глагола иметь в говорах, следует отметить
ту же тенденцию, что и в других формах русского языка, а именно, что русский
человек воспринимает и осваивает мир не по принципу владения, а по принципу
бытия. На эту черту национального мировосприятия исследователи обращают
внимание довольно часто, наиболее же последовательно разграничение семантики
глаголов быть и иметь проведено в работе Э. Фромма, который за
противопоставлением этих лексем видит " два способа существования, два разных
вида самоориентации и ориентации в мире, две различные структуры характера,
преобладание одной из которых определяет все, что человек думает, чувствует и
делает" (Фромм, 1986:53).
На фазовость, на становление существования указывает глагол появиться в
значении "только что начать существовать": Появилась война -троих проводила на
фронт, сама с пятерыми осталась. Ползком ползала, голодом. Обратим внимание
на нестандартность сочетания предиката и бытующего объекта, событийного имени.
В этом тоже видится проявление народного сознания - воспринимать даже
трагические события (война, смерть) как данность, неизбежность. Появление этих
событий представляется в языке как нечто закономерное, не внезапное, имеющее
право на существование. Ср.: Появились грибы, ягоды. Функционирование глагола
жить в роли бытийного предиката свидетельствует о стремлениии жителей села
"оживить" не только природный, предметный мир, но и предметы быта и стихийные
события: А вот сухие грузди, те какие-то иссиня, они живут в сосняке, в кедраче,
эти сухигрузди, а те не живут, которые сырые грузди; Ползунок живёт, он
маленький-маленький, по земле растёт только; Пож ары жили здесь-ка;
Выстираю, освежу, посушу, она (одеж да) опять живёт. Избрание глагола жить в
качестве предиката определяется желанием говорящего обозначить длительность
существования или местонахождения предмета, мерилом этой протяженности
является длина человеческой жизни. Вообще же, в строении высказываний бытия
проявляются разные представления человека о природном мире и о месте человека в
этом мире. Так, в лингвистике предлагается выделять три периода в осмыслении
природы человеком (Маслова, 1997). Наиболее древним явля
62
ется антропоморфизм, определяющий отношение к природе как могущественной
силе, предполагающий осознание зависимости человека от природы. Второй
период - антропоцентризм отражает противопоставление природы и человека,
осознание человеком себя как центра мироздания. Третий этап характеризуется
пониманием человеком своего места не над природой, а внутри ее, осознанием
связи с космосом. В сознании современного человека, как нам кажется,
присутствуют все три способа осмысления мира природы. Доказательством этому
служат результаты лингвистических исследований, посвященных изучению
языковой картины мира (Апресян, 1995, Урысон, 1996, 1998, Банкова, 1995,
Резанова, 1995, Телия, 1996, Маслова, 1997, Порядина, 1998, Шенделева, 1999 и
ДР-)-
Структурирование области бытия. Структурирование области бытия
вписывается в общую проблему восприятия, поэтому вопрос о типе лока-лизатора,
об области бытования и бытия - это вопрос о структурировании мира в
представлении человека. Мир представляется как множество миров, входящих друг
в друга, пересекающихся, взаимопроникающих. Описание этих миров возможно по
разным основаниям: внешний / внутренний, идеальный / материальный, макромир /
микромир, далекий / близкий, свой / чужой и т.д. Особенность восприятия и
осмысления мира русским человеком состоит в том, что он свое частное,
индивидуальное бытие и быт рассматривает как часть макрокосмоса, как частицу
вселенной. "Я родился там-то и тогда-то... Но, боже, как это сухо и неверно! Я ведь
чувствую совсем не то! Это стыдно, неловко сказать, но это так: я родился во
вселенной, в бесконечности времени и пространства..."(И. Бунин). (Цит. по кн.
Петров, 1997:304).
Космичность сознания русского человека, неразделенность микро- и
макрокосмоса определяют универсальность бытийной модели и способность этой
модели описывать многие области человеческого существования, связанные с
внутренним и внешним миром. В том случае, если область бытия понимается как
весь мир, указание на нее в высказывании отсутствует, в силу его очевидности,
например: Б ог и чёрт есть, но чёрт сильнее Бога. Бога просишь, просишь, а чёрт
сам с первараза прильнёт. В других случаях, когда речь идет о какой-либо
локализованной области бытия, потенциальная (идеальная) модель бытийного
высказывания включает в себя наличие локализатора. В реальном употреблении он
может быть и может не быть. Это зависит от условий общения, чаще всего
диалектоно-ситель описывает свой мир, привычный, хорошо освоенный, поэтому
нет необходимости указывать на область бытия, она известна: Масляты растут,
опяты двух сортов. Если же говорящий вводит локализатор, то делается это
автоматически, по привычке, локальный компонент не является рематическим.
Функционирование пространственного локализатора отра
63
жает освоенность, привычность мира, об этом же свидетельствует морфологическое
выражение сирконстанта эгоцентрическими элементами здесь, тут. Широко
употребительны в диалекте личностные локализаторы, которые обозначают не
только внешний и внутренний микромир человека, но и более широкий круг
пространства. Это свидетельствует о том, что фактор эгоцентризма в диалектной
речи достаточно высок. Для носителя диалекта важна принципиальная возможность
познавания окружающего мира, поэтому в зону осмысления чаще всего попадают
объекты, находящиеся в обозримом, знакомом пространстве, наблюдаемом.
Использование личных и лично-указательных местоимений для обозначения разных
областей бытия свидетельствует о стремлении говорящего включить в свою личную
сферу как можно большее количество объектов окружающего мира. Можно
выделить три случая использования местоимений для обозначения области
бытования объектов. При именовании области бытования объекта использованы с
незначительными расхождениями обозначения, данные Н.Д. Арутюновой и Е.Н.
Ширяевым: «мир», «фрагмент мира», «внешний микромир человека», «внутренний
мир человека». Области бытования организованы по принципу матрешки: меньший
фрагмент по объему входит в больший фрагмент и так далее.
Обозначение внутреннего мира (физического и психического) человека:
Может, кто памятливый, а у меня памяти нету; У меня в уме арихметика; Он как
упал, так и умер сразу. У него сердце было; Она рёвом ревёт, скору помощь. А в ней
камни в желчном пузыре. Наиболее универсальным обозначением области
бытования в этих типах высказываний является указание на лицо (у меня), область
бытия может быть сужена (у меня в уме), принимать более локально-конкретную
форму (в ней). Функциональное значение местоимения может быть определено как
"обладатель физических и психических свойств".
Обозначение ближнего внешнего мира человека: У меня вина-то не было;
Погреб у меня есть, а над ним навес, крыша; У нас мама тоже шибко мастерица
была; У меня все время люди, вот уж е при вас перебывало, кто-нибудь да
прибудет, кто-нибудь да заявится. Приведенные высказывания передают
информацию о владении чем-либо человеком либо о принадлежности его к
родственному, семейному клану. Значение местоимения "я" можно сформулировать
как: а) "обладатель чего-либо", б) "член родственного коллектива", в) "я = мой дом".
Обозначение малого мира, фрагмента мира, в котором живет говорящий: В войну
здесь у нас был стройбат, вырубил лес, и прям отсюда на берег сплавляли его; У
нас в деревне был мужик. Местоимение "мы" выражает географическое и соци
альное понятие, поскольку в понимании носителей диалекта мы - это деревня и
одновременно люди, живущие в деревне. Говорягций осознает
Г л а в а I. Семантические типы диалектного высказывания
64
свою принадлежность к миру деревни. Высказываний со значением бытия,
посвященных описанию фрагмента мира, в диалекте большинство, и в этом тоже
проявляется фактор эгоцентричности, поскольку осмыслению и отражению в языке
чаще всего подвергаются объекты, находящиеся на некотором (не на далеком, но и
не на близком) расстоянии от человека. В этом проявляется, с одной стороны,
архаичность моделируемого пространства, а с другой стороны, непосредственность
восприятия действительности, присущая диалектному сознанию и проявляющаяся в
языке достаточно широко и регулярно. Как показывают примеры, зона
функционирования личностных локализаторов в диалекте расширена, поскольку
они могут заменять пространственные локализаторы, либо конкурируя с ними, либо
дополняя их. Особенности лексического выражения пространственных
локализаторов определяются особенностями окружающего ландшафта (лес, поле,
огород, болото, река). В позиции локализатора оказывается все, что окружает
человека в его повседневной жизни, все, что представляет его малую родину, и в
этом смысле это достаточно замкнутый, самостоятельный мир, населенный вещами,
предметами, каждый из которых занимает свое место в этом мире и может быть
описан посредством бытийных высказываний.
Лексическое замещение позиции бытующего объекта. В позиции
бытующего объекта может оказаться любое имя, лишенное конкретной референции
(Арутюнова, Ширяев, 1983:21 и далее). В диалектной речи имя бытующего объекта
нереферентно в первую очередь для адресата. Для говорящего оно может иметь
конкретную референцию, и цель говорящего в этом случае - ввести собеседника в
свой мир. Позиция объекта замещается в большинстве случаев именами
предметно-конкретной семантики, сочетающийся с пространственными и
личностными локализаторами без ограничений. Имена событийно-временной
семантики формируют бытийные высказывания в меньшей мере, и в них уже не так
важен локализатор, поскольку равновесие смещается в сторону временной оси, а не
пространственной расположенности: Власть организовали. Восстания была...;
Когда это было, водку совсем итменили. Только резня, драки, убийства; Переворот
был. Существует определенная степень корреляции между лексическим
замещением позиции бытующего объекта и объемом описываемого пространства.
Так, при описании внешнего мира человека по принципу владения в зону фиксации
попадают практически все предметы домашнего обихода. Это одежда, домашние
животные, вина и кушанья, хозяйственные постройки, деньги и другое. В таких
высказываниях используется личностный локализатор. При описании фрагмента
мира объекты бытования выражены именами, называющими диких животных,
птиц, рыб, растений, ягод, грибов и т.д. В этом случае объекты бытования "заданы"
осо
66
бенностями среды обитания человека. Реализация конкретного объекта зависит от

условий общения, от языковых традиций коллектива, от системы ценностных
ориентиров. В данной работе, посвященной преимущественно семантическому
анализу высказываний, практически не затрагивается вопрос синтаксического
выражения компонентов пропозиции, которое в ряде случаев имеет диалектную
специфику, в том числе и в представлении объекта бытования. Так, в среднеобских
говорах отмечается несколько форм обозначения объекта наличия/отсутствия
(Гордеева, 1989). Специфичной является инфинитивная форма, имеющая
препозитивное значение, подчеркивающая временный, преходящий характер
события: Молиться-то не было, а наставление-то было; Раньше не было
знакомиться, родители замуж отдавали. Наблюдается неразличение,
нейтрализация форм, описывающих отсутствие и наличие объектов. Применяется
прием «переодевания», использование одного вместо другого. Ср.: Пока есь
бруснщы; Комар, мошка, мокрица — это гнус. Сейчас-mo комар нет, у ж на убыль
пошёл.
Коммуникативные варианты бытийной модели. Коммуникативные типы
бытийной модели формируются на основе взаимодействия локального компонента и
имени бытующего объекта. Коммуникативная характеристика высказывания
предполагает также выявление средств выражения актуального членения и причин,
вызывающих " к жизни" те или иные коммуникативные варианты бытийной модели
в условиях диалектного общения.
Область бытия - макрокосм. Высказывания этого типа отражают
представления человека о об устройстве мира и о том, какое место в мире занимает
человек. «Экзистенциальное существо человека есть основание того, что человек
умеет представить сущее как таковое и иметь сознание о представленном.
Предложение «Человек экзистирует» означает: человек есть то сущее, чье бытие
отмечено открытым стоянием внутри непотаен-ности бытия, отличительно
благодаря бытию, отличено в бытии» (Хайдег-гер, 1997:32). Основным предикатом
этих высказываний является глагол существовать. Обыденное общение не
предполагает осмысления глобальных проблем в мировом масштабе, поэтому
высказывания этого типа в диалекте встречаются достаточно редко. Область бытия
чаще всего выражена имплицитно. Осмыслению подлежат нематериальные
сущности -духовные субстанции, отражающие высшие сферы бытия, такие оппози
ции, как Бог и черт, существующие в противоборстве со времен сотворения мира:
Бог и чёрт есть, но чёрт сильнее Бога. К этим же высказываниям примыкают
высказывания о духах, имеющих среду обитания: Домовой есть, и лесной, и
водяной. Чёрт был Богу брат. Но даже и эти высшие силы интересуют человека не
сами по себе, а в проекции на свою собствен
66
ную жизнь, они вовлекаются говорящим в свой мир. Об этом свидетельствует
набор жанров, в которых встречаются слова бог и черт. Так, лексема бог
формирует императивные жанры, где обращение к богу отражает силу желания
говорящего достичь результата, а также используется в ритуальных жанрах
(благодарность, прощение): Ж дёшь, дай Бог, дождя, дай Бог ненастья. Дай Бог
жениха имя Афанасий. В роли бытующего объекта могут выступать классы
предметов: Таких людей и на свете нет. Локализатор здесь необходим, поскольку
он призван подчеркнуть повышенную значимость бытующего объекта. Человек
всячески стремится описывать и рассуждать именно о своем, ближнем мире. В этом
смысле интересно проследить за употреблением локальных компонентов, имеющих
вне контекста "тотальное" значение, таких как везде, природа, земля, жизнь, век.
Потенциально все эти слова способны обозначить область бытия, равную миру,
однако в обыденном общении они конкретизированы до уровня либо фрагмента
мира, либо личностного мира человека: Вот лебеда везде растёт; При моем веку
ешшо было. А сейчас нету этого. Таким образом, везде для говоящего это не в
мире вообще, а то, что находится вокруг него, век в значении "жизнь" не жизнь
вообще, а его личная жизнь. Частотность употребления слов
потенциальных"макрокосмических" локализаторов — также свидетельствует о
стремлении человека приблизить мир к себе. Так, в «Полном словаре сибирского
говора» слово "земля" в значении "планета" отмечено три раза, а в значении "почва,
грунт" девяносто шесть раз. В роли предиката используется глагол быть и
лексикализованная форма краткого причастия приспособлено: Она (змея),
по-моему, лежит, замерзает, а потом отогреватся и шкура с неё слазат. Так в
природе приспособлено. Актуальное членение предложений этого класса представ
лено классическим вариантом, который является нейтральным для бытийных
предложений. Локальный компонент (если он есть) входит в тему, а предикат и имя
предмета соответствуют реме.
Область бытия - фрагмент мира. Высказывания, посвященные описанию
фрагментов окружающего мира, составляют большую часть бытийных >
высказываний. В высказываниях этого типа утверждается наличие предметных
объектов, а также событий, происходящих в относительно ограниченном
пространстве. В зависимости от этого можно выделить следующие группы
высказываний: Утверждение наличия в некотором фрагменте мира некоторых
объектов (живой и неживой природы, людей, животных): На огородах есь
репейник, таперь есь этот как его, молочай. Подорожник есь и осот ь есь;
Лекстричества по одной улице было. А остальны лампы горели, фонари ставили.
Коммуникативные варианты высказываний:
1) актуализируется показатель бытия: М хи? Есть. М оховые болота
6 8 -----------------------------------------------------------------------------------------
есть. Показателем именно такой актуализации служит постановка вопроса.
2) актуализируется бытующий предмет: М орок да дож дь; А счас что у
нас? Рыбзавод этот ест ь; Сети есь! Карасёвка, окунёвка, елъцовка. Ка
расю надо крупную сеть, реж овка - это редкая сет ь; Были лисы сереб
рянки, такисеребристы; Чё у нас в лесу? И клубника, и земляника, и смо
родина в лесу есь. Голубики у нас нету. Черника есь, Голубицы у нас нету.
Голубица растёт в таких борах больших.
Актуализация объекта не является самоцелью для говорящего, поэтому
логическое продолжение высказываний о наличии объекта составляют
высказывания качественной характеристики.
3) актуализировано качественное определение имени; [Какие пули на
медведя?] Ну, какие пули, государственные пули были, государственные,
не самодельные, конечно; Рыбы много гибнет. У нас консервы и рыбны, и
мясны бывают.
4) актуализирован количественный компонент имени: А М едведев
страшно было; Волков было много, колонок, хорёк.
5) актуализирован локальный компонент: У нас здесь было плотбище,
в Кузановой. Сплотишь и гонишь. Сфера бытия называется трижды с це
лью конкретизации (у нас, здесь, в Кузановой).
Высказывания о событиях. Высказывания этого типа повествуют о событиях,
имеющих не только пространственную, но и временную характеристику.
Говорящему важно не столько указать на локальную закрепленность события,
сколько уточнить, назвать время этого события. Временная характеристика
преобладает над локальной. Локальный компонент в подавляющем большинстве
случаев отсутствует.
Типы актуализации:
1) актуализирован факт бытия: Она пришла, сказала: "Цё ты врёшь, этого не
было».
2) актуализировано имя события: Завтра будет Петров день; Появилась война
- троих проводила на фронт, сама с пятерыми осталась.
3) в коммуникативный фокус попадает количественное, интенсифицирующее
определение события: Войны были редки; И раньше зимой морозы были страшенны.
Такая фокусировка переводит бытийные высказывания в разряд характеризующих.
5) актуализируется область бытия, имеющая не локальный, а темпоральный
характер: Выследили, что волк, поехали, по зиме дело было. В каком году пожар-то
был?
Высказывания о фрагменте мира и бытующих в нем предметах, людях,
животных, событиях - одна из наиболее многочисленных групп в диалекте. Эти
высказывания наполняют рассказы диалектоносителей о мире, их ок
68
ружаюгцем, и часто появляются в ситуации, когда коммуниканты противо
поставлены по принципу "свой-чужой". Цель говорящего - ввести собеседника в
свой мир, очертить границы этого мира. Сфера бытия - внешний мир человека.
Высказывания об обладании предметом. Реализуются отношения
поссесивности: у X есть У. Область бытия указывает на владельца, обладателя
предмета, т.е. я = "владелец". Приведем наиболее типичные случаи актуализации:
1) актуализирован компонент, указывающий на факт наличия предмета: Часов
ведь не было; Первый петух запоёт - рано, а потом по Лосю узнавали: он все
поворачивается. В Лосе знак семь звезд, как ковшик; У меня вина-то не было:
старик старый, брат в дороге; К а ш у меня деньги? Деньжонки-то были, дак
хорошо. Средством вычленения темы является частица то, средством маркировки
ремы — частица ведь и порядок слов. Предикат попадает в позицию ремы тогда,
когда надо подчеркнуть необходимость наличия предмета для говорящего в тот или
иной момент жизни.
2) наиболее характерным является такой тип актуализации, при котором в
фокусе оказывается предмет или класс предметов. Свиньи были да корова, да дом
мы покупали; У бати была пила, он ходил по хозяевам пилить долевой лес; У меня
скатерёнка; У короля был дворец, в котором никто не мог переночевать, чтобы не
умереть со страха. Ванька согласился ночевать (из сказки); Погреб у меня есть, а
над ним навес, крыша. Вот пристройку таку, где мож но от солнца.
3) актуализируется количественный компонент имени: У меня три коня было,
пятнадцать штук овец и корова! Народа у нас немного было.
4) актуализировано качественное определение имени: У мамки свадь-бишна
юбка была подвенешна; В высказываниях этого типа четко прослеживается
зависимость пропозиций от типа актуализируемого предмета. Текстовая функция
бытийных высказываний заключается в том, чтобы служить основой высказываний
характеризующего типа: Туфаек не было. Пл/дшевы и не нашивали, их в праздник
надевашь... У меня у сестре сак был, рукав из плюшу. "Область бытия" представлена
ступенчато (у меня есть сестра, у сестры есть сак).
Высказывания о пространственном (по смежности) вхояедении предмета во
внутренний мир человека: Косы носили. Фальшонки шёлковы, убор на голове; На
ножках, на ручкав шелка. В коммуникативный фокус попадает "область
бытования", представленная указанием на части тела.
Высказывания об отношениях лица с другими людьми, входящими в
микромир. Высказывания состоят из трех компонентов, центральным из которых
является лицо, связанное родственно-семейными и иными
Теория Оиапектного высказывания. Аспекты семантики
70----------------------------------------------------------------------------------------------
отношениями с другими лицами. Объекты существования предельно кон
кретизированы, поскольку включены в личную сферу говорящего. Локализатор в
этой модели указывает не на местонахождение, а на центр некоторой системы
отношений, поэтому "предложения о составе микромира человека не терпят
перестройки экзистенциальных отношений в предикативе "(Арутюнова1976:238).
Виды актуализации биосоциальной модели:
1) в центре сообщения о наличии лица, связанного родственными отношениями
с лицом: У них вот братанник, сродный брат, так он ездит [п о я году]; "Ж енись" -
говорит король... Старик заупрямился, говорит, что старуха у него есть [из
сказки].
2) актуализируется количественный компонент: Али детей много? Три да.
четыре да; Девять человек только семьи было.
3) актуализирован предикат: Ой, хоть кака бы, да дитя была.
Особое место занимают высказывания с полипропозитивной семантикой.
Отношения экзистенции в них сопровождаются качественной характеристикой лица
либо сообщением о его действиях:
У него хозяйка чё-то испортилась, стала заговариваться; У нас мама тоже
шибко мастерица была; У нас отец был хороший, умный, скромный; У меня зять,
это, её скоптить торопился вчера; У меня бабушка, мать моя, она девяносто лет
умерла, она говорила: черти там [в радио сидят].
Коммуникативная цель этих высказываний - характеристика лица или
сообщение о действии. Экзистенциональные отношения составляют фон этого
сообщения, отходят на второй план, пропозиция редуцируется за счет отсутствия
предиката. Говорящий считает необходимым сообщить эту информацию в силу
требований этикетного характера. Инициальная позиция "области бытования", а
также форма её выражения свидетельствуют о важности, значимости для
говорящего родственных связей, центром которых является он сам. Именно этот
факт способствует тому, что отношения экзистенции не нейтрализуются
окончательно. Ср. примеры Н.Д. Арутюновой: Дети у нее совсем взрослые; Сын у
нее больно озорной (Арутюнова, 1976). Отношения характеризации здесь явно
превалируют.
Подводя итоги анализа высказываний о биосоциальном бытии человека,
отметим, что в среднеобских диалектах прослеживается та же тенденция, что и в
литературном языке, отмеченная Н. Д. Арутюновой: "... в то время как в германских
и романских языках прослеживается тенденция к дифференциации сообщений о
"большом" и "малом" мирах, в русском языке, напротив, те и другие высказывания
часто строятся по одному образцу: принцип бытия применяется в нем и к тому, что
есть в мире, и к тому, что есть в человеке, у человека, с человеком и в
непосредственном окружении человека" Арутюнова, 1976:257). Добавим к этому,
что в диалекте еще больше повышается значимость фактора эгоцентричности.
........................................................................................................................... 71
IY. Сфера бытия - человек (микрокосм). Человек в этих высказываниях
осмысливается как психическая, физическая, интеллектуальная, социальная
величина.
а. Психическая и интеллектуальная сфера. В зону речевого осмысления
попадают такие компоненты психической сущности человека, как ум (в значении
"разум, рассудок, здравый смысл, сознание"), память ("способность хранить
что-либо в сознании"). При этом наиболее частотной является модель реализации "у
X отсутствует X," фиксирующая не наличие, а отсутствие какой-либо способности
человека. Высказывания о наличии мыслительных способностей всегда
сопровождаются положительной оценкой. В этом случае происходит усложнение
семантики высказывания, вследствие чего возникает полифункционализм (на
первое место выдвигается оценочный компонент, бытийность же служит лишь
фоном). Фактически реализация качественного определителя имени выводит
высказывания из области экзистенции, строятся эти высказывания по предикатному
типу. Приведем примеры актуализации отношений экзистенции.
1) фиксируется бытующий объект и факт его отсутствия у конкретного
человека или у представителя класса людей (у X отсутствует У, и это плохо): Баба,
она чё? Ума-mo нету. Оценка содержится в риторическом вопросе, который можно
интерпретировать таким образом: *Она принадлежит к классу женщин . У женщин ,
по мнению говорящего, ум отсутствует. Следовательно, отсутствует он и у объекта
высказывания.
Чё попало гуторит, ума-mo ещё ницё нету. Оценка содержится в предыдущем
высказывании, в бытийном же излагается причина поступка говорящего: X
поступает таким образом вследствие отсутствия У.
А у меня ни ума, ни разума. Отрицательная оценка усиливается повтором
отрицательной частицы, одноструктурных и однокорневых мотиватов.
Может, кто памятливый, у меня памяти нету. Оценка прочитывается через
противопоставление положительному идеалу. Констатация отсутствия некоторого
свойства или состояния не выводит высказывания из поля бытийности, но служит
следствием или поводом функционирования предложений оценочного характера.
2. У X есть У (и это хорошо). Высказывания, в которых реализуется эта схема,
строятся по предикатному типу, поскольку в зону актуализации попадает
качественный определитель имени: Сергей Гаврилович и сейчас ето расскажет. Ну
какау него память! Эта баба памятлива, она вам расскажет. Память кака!
Пределом сужения области бытия следует считать указание на компонент
психической сущности человека, который осмысливается не как объект
существования, а как сфера бытования предмета. Таким образом, возникает
ступенчатое обозначение области бытия, при этом коммуникативный фокус
оказывается на более частном локализаторе: У меня в уме арихметика. Здесь
счетовод считает. В высказываниях о психическом
72------------------------------------------------------------------. ------------------------
мире человека тесно переплетаются онтологический и аксиологический аспекты

бытия.
б. Физическая сфера. Форма бытийного предложения оказывается
очень удобной для указания на больной орган: Он как упал, так и умер
сразу. У него сердце было; У меня сердце. Ну, не брали [на фронт], а потом
взяли меня. Употребление таких высказываний невозможно изолированно
в силу метонимического способа представления ситуации (орган - болезнь
этого органа). Высказывания этого типа связаны с предыдущими или по
следующими высказываниями причинно-следственными отношениями и
по своей функциональной направленности принадлежат к высказываниям,
описывающим состояние человека. Причем нормой является хорошее со
стояние организма и нормальная работа его органов, фиксируется же толь
ко отклонение от нормального состояния, функционирования органа: У
него почки, печень, сердце, нервы и т.д. Отметим, что не встречается в
диалектной речи выражение «У нее сердце" в значении "Она добрая", по
скольку слово сердце вызывает спектр неоднозначных ассоциаций, что де
лает невозможным однозначное прочтение текста: «Иметь сердце»;
«Скрипя сердцем» и др. "Область бытования" в высказываниях о внутрен
нем мире представлена по-разному. Наиболее универсальным является
указание на лицо (у меня, у него). Иногда область бытования получает до
полнительное обозначение {у меня в уме), иногда возможны эллиптические
конструкции. В предложениях интродуктивного типа возможно сочетание
личностного актуализатора в форме родительного падежа и имени, обо
значающего поступок, осуждаемый с позиций морали: У меня был грех.
Женился. Чё мне? Молодой был. Сын у ней растёт. Только в этом случае
возможно обозначение области бытования посредством общей характери
стики лица. Грех здесь - один грех, некоторый грех, конкретный поступок,
о котором далее пойдет речь. В других случаях такое обозначение недо
пустимо и должно быть конкретизировано относительно "вместилища"
моральных качеств (на душе, на совести), то есть должно быть двойное
обозначение области бытования: У меня на совести был грех (Арутюнова,
1976:249).
в. Социальные отношения.
Раньше дружно жили, а сейчас. Отдельная квартира, а мира нету; Осподь!
Раньше дружбы не было. Топерь ходют, сойдутся, вдруг и разойдутся; Жили
дружно, пьянки не было. Актуализован предикат, рематич-ность которого
усиливается заключительной позицией в предложении и
-------------------------------------------------------------------------------------------- 73
отрицательной частицей. Объекты бытования представлены именами с событийной
семантикой, поэтому локализатор отсутствует, реализована оппозиция " раньше и
теперь", имеющая временную закрепленность. В приведенных высказываниях
отражаются ситуации, не соответствующие эталону, идеалу, наличие
противопоставления усиливает коммуникативную значимость отрицания.
Все рассмотренные сферы бытия можно представить в виде схемы
Назначение бытийной модели: а) ввести собеседника в свой мир. Это

стремление поддерживается и другими уровнями высказывания, например
словообразовательным: У меня тапки есь. Возьми тапчонки; б) подготовить базу
для дальнейшего восприятия речи: У нас в деревне был один
74 ---------------------------------------------------------------------------------------------
мужик. Как правило, высказывания бытия предваряют появление высказываний
характеризующего и идентифицирующего типов и образуют с ними особую схему
коммуникации. Наиболее типичным для среднеобских говоров является также
взаимодействие в речи следующих пропозиций: бытия/действия: У богачёв сеялка
была. Руками сеяли из севалки или из мешка; Есть кормовое весло, рулишь вот в
корме лодки, в задней части лодки, в корме; бытия/состояния: А потом война
сказалась, и голод был, и всё. Голодно было нам, всего не обскаж ешь;
бытия/местонахояедения: Там обязательно кормовщик есть. Он на корме всё время
находится, судно правит; бытия/характеризации: Есть долгунец, он вот экый
долгий; У нас кот Алёшка. Котёнок нынешний, зимой родился; бытия/движения:
Катушка была.каталисъ на санках; бытия/именования: Болото у нас, а там кочек
много. Так кочкарником и зовут. Там траву косят.
Отметим тесную связь бытийных высказываний с высказываниями восприятия,
поскольку описанию в моделях существования подвергаются те объекты, которые
находятся на "среднем" расстоянии от субъекта восприятия (фрагмент мира,
внешний микромир человека). Единичными случаями представлены высказывания о
внутреннем мире человека, не поддающемся непосредственному наблюдению, а
также высказывания о макрокосмосе.
Отношение к мотивированности вытекает из перечисленных выше типов
взаимодействия высказываний, имеющих общее диктумное содержание. Наличие
мотивационных пар в пропозициях, отражающих общую ситуацию, способствует
цементированию содержания того или иного фрагмента текста. Перестройка
семантической структуры приводит к тому, что одна и та же ситуация изображается
либо разномасштабно, либо с разных сторон. Так, в первой приведенной пропозиции
ситуация показана крупным планом, благодаря глаголу быть и нереферентному
употреблению имени сеялка. Вторая пропозиция отражает более конкретное поло
жение дел и находится с первой в отношениях причинно-следственного
противопоставления (Сеяли вручную, так как не было сеялки). Говорящий
описывает свой мир, поэтому он более детализирован. Мотивационная пара голод -
голодно выполняет другие задачи - делает текст более разнообразным в
синтаксическом плане. Таким образом, мотивационные пары способны оказывать
влияние на формирование семантического, синтаксического, прагматического
уровней высказывания.
Проявление модусных категорий. Модус проявляется в особых условиях
общения, не соответствующих стандарту (Шмелева, 1986). В принципе, записи
диалектной речи представляют неисчерпаемый источник для
74
изучения модусных смыслов, так как отражают ситуацию общения людей,
принадлежащих к вариативным языковым системам (собиратель - информант).
Такая ситуация изначально "обречена" на отклонение от стандартов общения, в ней
наиболее регулярно проявляются смыслы называния. Кроме того, в
непринужденной диалектной речи проявляются оценочные смыслы, категория
персуазивности, социальные отношения. Высказывания существования в меньшей
степени, чем другие, содержат эксплицированные модусные категории. Во-первых,
особенности диктумного содержания не "позволяют" проявиться категории
персуазивности, особенно это касается интродуктивных высказываний. Во-вторых,
социальные и оценочные смыслы приглушены, так как содержание высказывания
достаточно объективировано. Из других модусных смыслов отметим четкую
жанровую "привязку" высказываний существования. Наиболее регулярно этот тип
высказываний встречается в речевом жанре воспоминания. Пожалуй, присутствие
бытийных высказываний в тексте можно считать жанрообразую-гцим признаком.
Воспоминание осуществляется носителями диалекта не по принципу обладания, а
по принципу бытия, предполагающего оживление, воссоздание картин прошлого.
Изобразительно-выразительный регистр речи создается за счет временного
оформления диктума: Я как сейчас гляжу: мужики на полях, ровно лебеди, в белых
рубахах. Хотя основная сфера функционирования высказываний бытия - это
информативные жанры, возможна и другая жанровая приуроченность, хотя и менее
характерная. Так, высказывание У тебя соль есть! может расцениваться как кос
венная просьба, а высказывание У тебя голова на плечах есть! - как риторический
вопрос с ярко выраженной негативной оценкой.
Таким образом, семантическая модель бытия, являющаяся универсальной на
потенциальном уровне, обнаруживает ряд особенностей при функционировании,
что позволяет ее охарактеризовать как динамическую, вариативную, отражающую
особенности осмысления мира носителями диалекта.
5. Высказывания со значением характеристики и их место

в ряду других высказываний
Выделение пропозиции характеризации основывается на том, что любой

предмет, факт обладает набором различных признаковых характеристик. В
определенной ситуации к жизни может быть вызван один или несколько таких
признаков, вычленяемых нашим сознанием и отражаемых в языковых структурах. В
лингвистических исследованиях пропозиция ха-
76----------------------------------------------------------------------------------------------
растеризации вписывается в разный круг пропозиций, выделяемых на разных
основаниях. Так, Н.Д. Арутюнова выделяет отношения характериза-ции среди
четырех логико-синтаксических отношений (экзистенция, иде-тификация,
именование, характеризация), подчеркивая, что "в этом случае заранее данным
является некоторый объект, в котором активным актом мышления выделяется тот
или другой признак" (Арутюнова, 1976:19). По наблюдению Е.Н. Ширяева,
характеризующие высказывания наряду с бытийными занимают господствующее
место среди других логико-грамматических структур (Ширяев, 1997:183) и в
некоторых случаях активно конкурируют друг с другом.
Т. В. Шмелева дает более дробную классификацию пропозиций, она выделяет
рассматриваемую пропозицию среди логических пропозиций и в зависимости от
типа приписываемых признаков подразделяет на анкетную таксономическую и
качественную. Безусловно, эти виды пропозиции характеризации различаются по
объему, "привязанности " к разным функциональным стилям речи: анкетная -
официально-деловой стиль, таксономическая - научный стиль. Наиболее обширной,
широко распространенной является пропозиция качественной характеризации,
занимающая промежуточное место между диктумом и модусом, поскольку в
характеристику часто бывает вмонтирована оценка. В логику данного исследования
изучение пропозиции характеризации вписывается постольку, поскольку это
диктуется законами построения текста, создаваемого говорящим в определенных
условиях общения. В частности, подобная схема коммуникации реализуется при
противопоставленности ролевого статуса говорящих по принципу "свой-чужой". В
этом случае общение строится по закону идеального текста с точки зрения подачи
информации. Открывают текст высказывания бытия с сообщения того, что нечто
есть в мире, затем вводятся высказывания номинации, идентифицирующего и
классифицирующего типа, и затем характеризации. Эта схема с некоторыми
допущениями реализуется достаточно регулярно. Приведем примеры: Белоголовник
тож е есь. Его зовут Иван-качало. Потому что он большой, и в болоте качается;
Чернобыльник под берегом, у него корешок черноватый; Вот этот цветок
зверобой. Вон от девяноста девяти болезней. Без зверобоя лекарства не
составляют; Сухие грузди есть и сырые грузди. Сухие грузди белые, а сырые
желтоватые; Н у вот осока есь и есть этот широкопер -плохо сено. А он - широки
листья таки, широкопер называтся; Раньше бот назывался. Тяжелый. П од вид
обласу. Ботили ем; Кашне были и гал-стух, шарфик шёлковый, красивый.
Значительную часть фрагментов составляют метатексты, отражающие
результаты раздумий человека над фактами языка, поэтому ключевым словом в
текстах является глагол звать в самых разных формах и вариан
76
тах (зовут, звали, называли и др.). Как правило, высказывания именования либо
занимают начальную позицию, либо завершают текст и связаны с другими
высказываниями причинно-следственными отношениями. Называют так, потому
что ... поэтому называют так. В этих высказываниях очень часто актуализируются
мотивационные отношения, через которые вызывается к жизни внутренняя форма
слова. См., например, контекст со словом живика. Высказывания со значением
бытия являются фоном, стартовой площадкой для введения в текст высказываний
характеристики. Эго мини-тексты о существовании или наличии предмета в опреде
ленном фрагменте мира с последующей характеристикой этого предмета.
Функционирование модели. В позицию характеризуемого предмета попадают
имена природных объектов (названия растений, ягод, грибов, животных и т.д.). Мир
этих объектов привычен, освоен жителями села. Человек рождается, живет и
умирает в окружении природы, мир этот не только привычен, он олицетворение
стабильности, вечности бытия, поэтому в обычных условиях он не подвергается
специальному языковому осмыслению. В коммуникативной ситуации "свой-чужой"
носитель чаще всего размышляет либо о самом предмете, либо о смысле названия
этого предмета, реализуя при этом постулат искренности общения. Информант
уверен в том, что спрашивающий действительно не владеет информацией и
нуждается в ее получении. Стараясь дать максимально полную информацию о
предмете, то есть реализовать постулат информативности (Грайс, 1985), информант
использует разные типы высказываний, перечисляет множество признаков
предмета, стараясь сделать предмет рассуждения для собеседника ясным, как белый
день (постулат ясности), называет в числе прочих признаки, проливающие свет на
смысл названия предмета (чернобыльник - черноватый, живика - живая).
Осмысление формально-содержательной стороны слова происходит посредством
соотнесенности слова с его лексическим и структурным мотиваторами. Поэтому в
текстах этого типа встречается большое количество актуализаций отношений лек
сической и структурной мотивации, в которых реализуется метаязыковая функция
языка.
Другой тип текстов с отношениями характеризации возникает в ситуации
"свой - свой" (по принадлежности к единому социуму), где подчеркивается
необычность, несвойственность признака характеристики, часто ситуативно
присущая предмету. Оппозиция ролей коммуникантов возникает по признаку
"знание - незнание", но причина этого коммуникативного неравенства иная, чем в
первом случае. Говорящий обладает знанием о предмете не в принципе, а в
конкретной ситуации. Если в первом случае говорящий обладает знанием по праву
присутствия, поскольку живет в этой местности, то во втором - потому, что он
оказался в ситуации,
7 8 -------------------------------------------------- _ -------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
которая дает ему преимущество перед собеседником, и этой информацией он

считает нужным поделиться. Ситуативность приводит к оценочности. Таким
образом, коммуникативная цель иная, нежели в первом типе текста,
- дать не только и не столько информацию, сколько выразить отношение к факту
действительности. Вследствие чего информация выдается менее подробная, а
высказывание приобретает оценочно-информативный характер: Соня, ты такая на
лицо хорошенькая да аккуратненькая, а на ноги что ты надела-то?; Есть
приходит, а пол мыть не хочет. Прячется от нас. Метра как раз плечах.
Здоровушша-здоровушша; Да таки настырны
- две драки делают; Сергей забегат;" Баба, есь пироги? Давай мне ешо ", ешо
берет пирожок. Не спросил ницё, поймал пирог да и рвать. Ой, каки наивны.
Настырны ли.
Качественные прилагательные выступают в роли составного именного
сказуемого и сопровождаются местоимениями-интенсификаторами (такой, какой,
так). Оценочность усиливается словообразовательными средствами (суффиксы
субъективной оценки).
Таким образом, актуальность, значимость качественной характеристики
поддерживается на всех языковых уровнях (лексическом, словообразовательном,
синтаксическом).
Условия семантической перестройки модели. Основным условием
перестройки модели является смена коммуникативного фокуса, то есть пе
редвижение характеризующего прилагательного в позицию ремы либо в позицию
темы. Здесь возможны следующие варианты: Высказывания бытия -
высказывания характеризации: Вилы были деревянны; Вилы у нас были разные.
Были больши копны и маленьки: Которы маленьки, называли копешками: Были
стоговые и копновые, очень долгие - стоговые, а железные - копновые. Траву
накосишь, она мелкая, а железными вилами подымешь.
Характеризации - тояедество: Коренушка свезиста, крепка. Корень дак корень
и есть. Предложение тождества употребляется для усиления характеристики. Это
не конкуренция моделей, а естественное продолжение текста, диктуемое условиями
общения. Подробная, полная характеристика предмета дается через перечисление
значимых признаков. Другое явление в области взаимодействия семантических
моделей можно обозначить как явление синкретичности: Вот этот цветок
зверобой. Вон от девяноста девяти болезней. Без зверобоя лекарства не
составляют. Первое высказывание представляет собой синтез отношений
идентификации (они превалируют) и характеризующей таксономии.
Г лава I. Семантические типы диалектного высказывания
78
Таким образом, все три типа высказываний (восприятия, бытия, харак
теризации) отражают в достаточной мере характер общения на диалектном языке.
Вариативность семантических моделей в диалектной коммуникации проявляется в
наборе и отборе событий и ситуаций, что составляет особенности денотативного
уровня высказывания. Интерпретация описываемых ситуаций зависит от условий
общения, что в первую очередь определяет количественную сторону реализации
компонентов пропозиции, а также виды актуализации той или иной семантической
модели. Географическая и социальная замкнутость диалектной системы, достаточно
близкая степень знакомства людей, живущих в одном селе, отсутствие строгой ие
рархичности в социальных отношениях, устный характер общения - все это
неизбежно приводит в действие механизм закона речевой экономии и стандарта,
поэтому эксплицированными оказываются чаще всего те компоненты пропозиции,
которые являются рематическими, то есть попадают в коммуникативный фокус
высказывания. К характеристикам построения диалектного высказывания следует
отнести и способ соотношения препозитивных и предикативных структур. Для
диалекта как формы устной речи более характерным является представление
пропозиции предикативным способом, и в этом, на наш взгляд, также проявляется
цельность восприятия мира носителями диалекта и интерпретация его через
изосемические построения.
Одной из ярких черт диалектной речи является собой лексическое замещение
компонентов пропозиции. На этом уровне, на наш взгляд, проявляются особенности
когнитивной деятельности говорящих на диалектном языке. Так, при замещении
локативного компонента в бытийных высказываниях выявляются модели освоения
окружающего пространства, свойственные диалектному сознанию, проявляется
фактор антропо- и эгоцен-тричности . Кроме того, прямые и косвенные способы
представления ситуации позволяют выявить ассоциативную систему мышления
жителей сибирского села, проявляющуюся в образных наименованиях либо всей
ситуации в целом, либо отдельных ее сторон.
' Неодинаково проявляются и мотивационные отношения слов в пределах
разных семантических типов высказываний. В высказываниях восприятия
мотивационное пространство организуется семантическими отношениями
«восприятие - субъект восприятия», при этом мотивированным является именно
субъект восприятия, что объясняется фактором антропо-центричности языковой
картины мира диалектоносителей. В высказываниях бытия мотивированной
единицей выражен объект бытования. Мотиватор функционирует в соседнем
высказывании - предыдущем или последующем - и отражает наиболее частотные
типы взаимодействия разных видов высказывания в диалектной речи, как правило,
представляющих
79
разные языковые способы именования одной и той же ситуации. В высказываниях
характеризации мотивационные отношения слов актуализируются наиболее часто,
что объясняется необходимостью для говорящего обратиться к тем или иным
свойствам предмета, обозначенным мотивирующими единицами. Обнаруживается
избирательность сочетаемости диктумно-го содержания с модусными смыслами.
Так, бытийные высказывания ин-тродуктивного типа исключают проявление
категорий персуазивности, пропозиция восприятия запаха часто сопровождается
оценочными модусными смыслами, неодинакова и жанровая «привязка»
высказываний разных семантических типов, что более подробно будет рассмотрено
в следующей главе.
Алисова Т.Б. О пы т семантико-грамматической классификации просты х предложений // Вопросы

языкознания. 1970. №2.
Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. 2. Интегральное описание языка и системная лекси
кография. М ., 1995.
Арутюнова Н Д . Понятие пресуппозиции в лингвистике // Изв. А Н СССР. Сер. Лит. и яз. 1973.
Вып. 1.
Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М , 1976.
Арутюнова Н.Д., Ш иряев Е. Н. Русское предложение. Бытийный тип (структура и значение). М.,
1983.
Бабина Т.П. Предложения существования и местонахождения // Системный анализ значимых
единиц русского языка: С м ысловы е типы предложений. Красноярск, 1994. 4.1.
Банкова Т.Б. «П олный словарь сибирского говор а» как источник изучения народного
миросозерцания//Культура Отечества: прошлое, настоящее, будущее. Томск, 1995. Вып.4.
Башкова И В . Грамматика восприятия в современном русском языке: Автореф. дис. .. . канд.
филол. наук. Екатеринбург, 1995.
Белошапкова В .А . Синтаксис // Современный русский язык. М , 1989.
Бердяев Н А . Русская идея.-Основные проблемы русской мысли 19 века и начала 20 века // О
России и русской философской культуре. М , 1990.
Болотнова Н.С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ
единиц лексического уровня. Томск, 1992.
Булыгина Т.В. К построению типологии предикатов в русском языке // Семантические типы
предикатов. М ., 1982.
Булыгина Т.В., Шмелев А Д . Язы ковая концептуализация мира (на материале русской
грамматики). М ., 1997.
Васильев Л.М. Принципы семантической идентификации глагольной лексики // Семантические
классы русских глаголов. С вердловск, 1982.
Васильев Л.М. Современная лингвистическая семантика. М .,1990.
Гайсина P.M. К семантической типологии глаголов русского языка // Семантические классы
русских глаголов: Свердловск, 1982.
Гайсина Р. М. Лексико-семантическое поле глаголов отношения в современном русском языке.
Саратов, 1981.
Гак ВТ. Высказывание и ситуация // П роблемы структурной лингвистики 1972. М , 1973.
80
Гак В.Г. К проблеме лингвистической семантики // Инвариантные синтаксические значения и
структура предложения. М , 1969.
Гальперин ИТ. Текст как объект лингвистического исследования. М ., 1981.
Гейко Е.В. С мысловой тип пропозиции и его манифестация в современной русской речи (на
материале высказываний, содержащих информацию о запахах) Автореф. дис. ... канд. филол. наук.
Барнаул, 1999.
Грайс СП. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. М ., 1985. Вып. 16.
Золотова ГА. О черк функционального синтаксиса русского языка. М ., 1973.
Золотова ГА. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М, 1982. Золотова
Г.А.,Онипенко Н.К., Сидорова М .Ю Коммуникативная грамматика русского языка. М , 1998.
Ибрагимова В.Л. Семантика русского глагола (лексика движения). Уфа, 1988.
Калиткина Г В. Локализация в континууме прошлого в Вершининском говоре // П роблемы
лексикографии, мотивологии, дериватологии. Томск, 1998.
Кобозева ИМ. О границах и внутренней стратификации семантического класса глаголов речи //
В опросы языкознания. 1985. № 6.
Колосова Т.А. Русские сложные предложения асимметричной структуры. Воронеж, 1980.
Кривозубова ГА. Лексико-грамматическая характеристика полиситуативных структур (на
материале высказываний о ситуациях зрительной деятельности и эмоционального воздействия) //
Высказывание как объект лингвистической семантики и теории коммуникации. Омск, 1992. 4.1.
Кузнецова Э.В. Итоги и перспективы классификации русских глаголов // Семантические классы
русских глаголов. Свердловск, 1982.
Ломтев Т.В. Предложение и его грамматические категории. М ., 1972. Лосский
И.О. Условия абсолютного добра. М ., 1991. ЛотманЮ.М. Семиотика кино и
проблемы киноэстетики. Таллин, 1973. Маслова В.А. Введение в культурологию.
М , 1997.
Моисеева Н.В. Глаголы восприятия в русском языке // Вестник М осковского университета. Сер.
9. Филология. 1998. №6.
Моррис Ч. Основания теории знаков // Семиотика. М ., 1983.
Москальская О.И. П роблемы системного описания синтаксиса. М ., 1974.
Падучева Е.В. Семантические исследования (Семантика времени и вида в русском языке;
Семантика нарратива). М , 1996.
Переверзев К А . Высказывание и ситуация: об онтологическом аспекте философии языка //
В опросы языкознания. 1998. №5.
Петров Ю.В. Антропологический образ философии. Томск, 1997.
Порядина Р.Н. О «м агической» функции деминутива (на материале среднеобских говор ов) //
П роблемы лексикографии, мотивологии, дериватологии. Томск, 1998.
Порядина Р.Н. Функционирование моделей деминутивного словообразования в среднеобских
говорах. Автореф. дис. .. . канд. филол наук. Т ом ск,1996.
Примова М.Б., Шмелева Т.В. Закон повышения ранга // Синтаксические структуры в русском
языке. И ркутск, 1988.
Раков ГА. Диалектная лексическая синонимия и проблемы идеографии (семасиологический и
ономасиологический анализ системных отношений в лексике). Томск, 1988.
Резанова З.И. Человек в ценностной картине мира (на материале сибирских диалектных
лексических систем) // Культура Отечества: прошлое, настоящее, будущее. Томск, 1995. Вып.4.
Селиверстова О.Н. Семантический анализ предикативных притяжательных конструкций с
глаголом быть И Вопросы языкознания. 1973. №5.
Сильницкий ГГ. Семантические типы ситуаций и семантические классы глаголов // П роблемы
структурной лингвистики 1972. М ., 1973.
81
Стексова Т. И. «Н евольность осуществления» как скры тая семантическая категория и ее
проявление. Новосибирск, 1998.
Степанов Ю. С. Я зы к и метод. К современной философии языка. М ., 1988.
ТелияВН. Русская фразеология. М , 1996.
ТеньерЛ. О сновы структурного синтаксиса. М ., 1988.
Топоров В Н . Растения // М иф ы народов мира. М ., 1982. Т. 2.
Урысон Е В . Синтаксическая деривация и «наивная» картина мира// В опросы языкознания.
1996. №4.
Урысон Е.В. Язы ковая картина мира vs. Обиходные представления (модель восприятия в
русском языке) // Вопросы языкознания. 1998. №2.
Фадеева С Ю . Номинации лиц как отражение специфики разговорного общения (на материале
текстов диалектной и разговорной речи): Автореф. дис. .. . канд. филол. наук. Саратов, 1997.
Ф илософский энциклопедический словарь / Под ред. JI.B. Ильичева. М ., 1983. Фромм Э. Иметь
или быть. М ., 1986. Хайдеггер М. Бытие и время. М ., 1997.
Чаадаев П.Я. Философические письма// Россия глазами русского. СПб., 1991. Черемисина М.И.
Н екоторые вопросы сложного предложения в языках разных систем. Н овосибирск, 1979.
Шатуновский И.Б. Семантика предложения и нереферентные слова (значение, ком м у
никативная перспектива, прагматика). М ., 1996
Ш ведова Н Ю . О соотношении грамматической и семантической структуры предложения //
Славянское языкознание. М ., 1973.
Ш енделева Е.Н. Образное слово в языке и речи. Томск, 1999.
Ширяев Е.Н. Конкуренция предложений бытия и характеризации в разных язы ковы х сферах //
Облик слова. М .,1997.
Шмелева Т.В. Семантический синтаксис (текст лекций). Красноярск, 1988.
ЩербаЛ.В. Языковая система и речевая деятельность. J I , 1974.
Юрина Е.А. Ассоциативно-образные характеристики человека (на материале морфологически
мотивированных существительных, прилагательных и глаголов // Культура Отечества: прошлое,
настоящее, будущее. Томск, 1995. Вып. 4.
Яковлева Е С . О некоторых особенностях концептуализации личностного начала в русской
лексике и грамматике // Вестник М Г У уСер. 9. Филология. 1997. №3.
Яковлева Е .С Ф рагменты русской язы ковой картины мира (модели пространства, времени и
восприятия). М ., 1994.
Г л а в а 2. МОДУСНЫЕ СМЫСЛЫ В
ДИАЛЕКТНОМ ВЫСКАЗЫВАНИИ
■ ироблема изучения субъективных смыслов, то есть смыслов, идущих

| § от говорящего и от ситуации общения, вписывается в круг многих
J- J-проблем, стоящих перед современной лингвистикой. Именно этим
можно объяснить ту степень интенсивности, с которой изучаются в последние годы
субъективные смыслы высказывания и шире - текста. Мо-дусные смыслы
изучаются в связи с исследованием функциональной природы языка. Изучается
роль модусных элементов в осуществлении референции, при описании времени и
пространства (семиотические функции), а также их прагматическая нагруженность.
Под понятием субъективных элементов содержания объединяются достаточно
разнородные элементы, с трудом поддающиеся систематизации, порой едва
уловимые. Это обусловлено несколькими факторами: 1) имплицитностью многих
из модусных смыслов, принципиальной их не-выражаемостью; 2) большим и
пестрым набором языковых средств выражения (лексического и грамматического
характера); 3) диффузностью, размытостью границ между категориями модуса и
отчасти диктума (Шмелева, 1988:28). Все это приводит к тому, что модус, как
"летучий голландец", трудно уловим. И тем не менее в последнее время можно
отметить шквал лингвистических работ, посвященных изучению именно этих скры
тых, трудно улавливаемых смыслов высказывания (Шмелева, 1988, 1989, 1995;
Апресян, 1995; Падучева, 1996; Шатуновский, 1996; Булыгина, Шмелев, 1997;
Стексова, 1998 и др.). Сложившееся положение во многом обусловлено бурным
развитием такого лингвистического направления, как прагматика, при этом
прагматика понимается как часть семантики. Эта мысль высказана А. Вежбицкой и
далеко не всеми признана, поскольку идет вразрез с достаточно устояшимся
пониманием языка как триады "семантика, синтаксис, прагматика", идущим от
работ Чарлза Морриса и развиваемым многими лингвистами (Степанов, 1998: 431).
В этой триаде традиционно выделяется отношение между знаками (синтаксис),
отношение знаков к действительности (семантика), отношение знака к человеку
(прагматика). А.Вежбицкая, обращая внимание на условность такого деле-
8 4----------------------------------------------------------------------------------------------
Пия, отмечает, что "моррисовское деление науки о знаках на синтаксис, семантику и
прагматику, имеющее смысл" для исусственных систем, не оправдано по
отношению к естественному языку. Где синтаксис и морфология, равно как и
иллокутивные показатели, являются сами по себе носителями значения"
(Wierzbicka, 1991:16. Цитирую по: Падучева, 1997:6.). Таким образом, в
лингвистике, наряду с множеством пониманий прагматики, все более утверждается
мнение, что прагматика - это область семантики, изучающая те элементы языка,
которые ориентированы на речевое общение (Падучева, 1996: 223). Как
представляется, такое понимание является результатом экспансии семантики,
сменой объекта лингвистики двадцатого столетия: «Становление семантики - один
из важнейших итогов лингвистики X X века» (Алпатов, 1995: 88). Ключевое
значение субъективных элементов составляет отсылка к говорящему. Ср.: «
Термином «субъективный» мы обозначаем семантический компонент,
указывающий на говорящего и на сам акт речи, - явление, обычно рассматриваемое
при исследовании сферы дейксиса (системы координат «я - здесь - сейчас») и шире
-языковой прагматики» (Гуревич, 1998:27).
Е.В. Падучева, вслед за Вежбицкой, последовательно проводит мысль об
искусственности, бессмысленности разделения прагматики и семантики на
самостоятельные области языка, выделяя три подхода к прагматике (со ссылкой на
Teech, 1983: 224): 1) комплементаристский: прагматика является самостоятельной и
дополняет семантику (Моррис); 2) прагматический: семантика - часть прагматики
(Витгенштейн); 3) семантический (прагматика - часть семантики). На наш взгляд,
эти подходы отражают разные этапы научного осмысления онтологического статуса
прагматических компонентов языка. Последний этап детерминирован, как было
отмечено, приматом семантики в современном языкознании. В настоящем ис
следовании принят последний подход, вследствие которого прагматические смыслы
рассматриваются как часть субъективной семантики высказывания. Опыт
систематизации модусных компонентов предложения содержится в целом ряде
работ Шмелевой ТА. В основу классификации положено назначение модусных
категорий в коммуникативной организации предложения. Таких категорий,
коммуникативно ориентированных, обязательных и необязательных, выделяется
несколько: 1) метакатегории "отвечают" за приспособленность высказывания к
условиям и условностям общения; 2) актуализационные (предикативные) категории
обеспечивают соотнесенность информации с действительностью (выражают мо
дальность, время, лицо, пространство); 3) квалификативные категории отражают
интерпретацию информации говорящим в аспекте достоверности, оценки,
авторизации; 4) социальные категории обслуживают линию "говорящий - адресат".
Все эти смыслы, на наш взгляд, являются прагма
Г л а в а 2. МоЬусные смыслы в диалектном высказывании
84
тическими, включая актуализационные, о чем свидетельствуют результаты
исследований Ю.Д. Апресяна, Е.В. Падучевой, Е.С. Яковлевой и др.
Поскольку эти категории коммуникативно ориентированы, рассмотрим
особенности коммуникации, осуществляемой на диалектном языке.
Коммуникативная специфика диалектного общения, по мнению В.Е. Голь-дина,
определяется набором следующих признаков: 1) наличие информационной
структуры, включающей набор и специфику реализации речевых событий и
жанров, 2) особенности построения текста, 3) специфика социально-ролевой
организации деревенского общения, 4) познавательная сторона речевой
деятельности, 5) языковое сознание носителей диалекта, проявляющееся в
размышлениях над своей речью, 6) особенности сохранения речевой традиции.
Специфика трансляции ее во времени. Характер прецедентных текстов диалектного
общения.
Хотя этот список, по-видимому, является открытым, основные, сущностные
черты диалектного общения в нем, безусловно, отражены. Они образуют ядерную
область традиционной народно-речевой культуры (Голь-дин, 1997: 126).
Остановимся более подробно на областях диалектологического знания,
имеющих непосредственное отношение к теме данного исследования. Прежде
всего, подчеркнем мысль о том, что коммуникативные структуры создаются
особенностями крестьянского мировидения. Этот принцип реализуется по-разному
в структуре языка. Реализуется он и в семантической структуре высказывания: на
денотативно-пропозитивном уровне - это набор событий и ситуаций, на
структурно-пропозитивном - специфика представления событий. В.Е.Гольдин
отмечает такую особенность общения на диалектном языке, как совмещение
ситуации темы и ситуации текущего общения, являющуюся отражением
«принципиальной и последовательной разговорности традиционного общения на
диалекте» (Гольдин, 1997:29). В этом, на наш взгляд, проявляется
непосредственность восприятия мира носителями диалекта, а также целостность
такого восприятия. Говорящий как бы раздваивается. Он является одновременно и
субъектом речевой ситуации, и субъектом внеречевой ситуации. Он переносит себя
и адресата в место воспроизводимой ситуации.
Говорящему недостаточно того, что он сам погружен в ситуацию, ему
необходимо, чтобы и собеседник был перенесен туда же, переживал бы событие и
стал бы участником или хотя бы непосредственным наблюдателем ситуации. Это
достигается за счет того, что ситуация не описывается, а воспроизводится,
происходит ее оживление. Отметим попутно, что непосредственность восприятия и
передачи информации сближает диалектную речь с детской речью, а кроме того,
отражает русский риторический идеал - гармоничность диалога. Момент
совмещения темы общения и темы со
85
бытия представляется нам наиболее важным, определяющим тактику и стратегию
формирования субъективного содержания высказывания, влияющим буквально на
реализацию всех модусных категорий. Разумеется, этот принцип подачи
информации в диалекте не является абсолютным, и мы согласны с В.Е. Гольдиным,
считающим, что «этот принцип существует в диалектной речи как тенденция, но
тенденция древняя и сильная, непосредственно обусловленная коммуникативной
спецификой традиционного деревенского общения на диалекте» (Гольдин, 1997:30).
В предлагаемой работе объектом анализа являются две модусные категории. Рас
сматривается жанровая характеристика диалектных высказываний, так как эта
характеристика является базовой категорией, детерминирующей все остальные
семантические смыслы высказывания и отражающей сущностные черты диалектной
речи как формы коммуникации. Анализ жанровой природы диалектного
высказывания предполагает обращение ко всем мо-дусным смыслам, имеющимся в
семантике высказывания. Отдельно проанализирована категория персуазивности,
отражающая типы диалектного восприятия окружающего мира.
1. Становление теории речевого жанра в русской

лингвистической науке
Количество работ, посвященных исследованию речевых жанров, растет в

последнее время с большой интенсивностью. Работ появляется много, они разные,
но пока это в большей степени постановка задач, нежели их решение. Нет пока и
монографических исследований, которые соединили бы теорию и практические
разработки. В ряду последних публикаций отметим появление двух сборников
«Жанры речи» (Саратов, 1997, 1999), где обсуждается широкий круг вопросов
теоретического и практического характера. Намечены аспекты изучения речевых
жанров: когнитивно-конструктивный, социально-психологический,
социокультурный (Долинин, 1999), культурно-национальный (Вежбицкая, 1999),
стилистический (Кожина, 1999), риторический (Сиротинина, 1999), исторический
(Балашова, 1997,1999; Пармсов, 1999). Выявлены и описаны жанрообразующие
признаки: коммуникативная цель, образ автора, адресата, фактор прошлого,
будущего, диктум (Шмелева, 1997), речевое событие и ситуация (Гольдин, 1997),
ритм (Матвеева, 1997). Представлены типологии жанров по различным основаниям:
простые и сложные, примарные и секундарные (Гайда, 1999), информативные и
фатические (Дементьев, 1997). Предложены методы описания жанров (Баранов,
1997), поставлен вопрос о соотношении жанра и стиля (Орлова, 1997). Исследованы
особенности речевых
Г л а в а 2. М одусные смыслы в диалектном высказывании
86
произведений разной жанровой принадлежности (Карасик, 1997, Прозоров, 1997;
Седов, 1997). Если говорить о тенденциях в описании отдельных РЖ, то к
настоящему времени наиболее хорошо описанными являются высказывания, в
которых отражены типичные ситуации, как правило, ситуации этикетного типа
(Акишина, Формановская, 1973): просьбы (Без-яева, 1998), пожелания (Ранних,
1994, Демешкина, 1997) и др. Набор языковых средств и способов представления
подобных ситуаций задан правилами речевого этикета и достаточно легко
структурируется. Эти высказывания попали в поле зрения исследователей одними
из первых. Речевые жанры (далее : РЖ), имеющие более сложную структуру,
только начинают изучаться. Не существует пока конечного списка РЖ. Задача
создания энциклопедии речевых жанров поставлена в (Шмелева, 1992). Думается,
что на данном (начальном) этапе разработки проблемы РЖ являются актуальными
как исследования отдельных жанров, так и осмысление теоретических понятий
(определение РЖ, выявление и обоснование жанрообразую-щих факторов,
типология жанров и др.).
Отмечая новизну и некоторую "экстравагантность" понятия жанра
применительно к языковым и речевым единицам, необходимо указать на то, что это
понятие уходит корнями, с одной стороны, в историю отечественной науки, а с
другой стороны, базируется на достижениях зарубежной лингвистики. Как это
часто бывает, революционные идеи возникают на стыке наук. Нечто подобное
случилось и с понятием речевого жанра, так как его появлению отечественная
лингвистика обязана в большей степени литературоведению. Работы М.М. Бахтина
- это своего рода предвидение, катализатор, толчок, послуживший началом
исследования теории РЖ. М.М.Бахтин понимал под РЖ "определенные,
относительно устойчивые, тематические, композиционные и стилистические типы
высказываний" (Бахтин, 1979: 237).
Исследователь указывает на текучесть, зыбкость РЖ по сравнению с
языковыми моделями и одновременно подчеркивает, что РЖ не создаются
носителями языка каждый раз заново, а даны им наряду с лексиконом и
грамматиконом: " Говорящему даны не только обязательные для него формы
общенародного языка (словарный запас и грамматический строй), но и
обязательные для него формы высказывания, т.е. речевые жанры; эти последние так
же необходимы для взаимного понимания (подчеркнуто мною. - Т.Д.), как и формы
языка" (Бахтин, 1979:259).
РЖ, по утверждению М.М. Бахтина, являются первичными по отношению к
литературным жанрам, с которыми их объединяет наличие определенной
структуры, отражающей типовое содержание.
Но если зарождением теория речевого жанра обязана отечественной науке, то
своим развитием она обязана, безусловно, зарубежным исследо-
8 8 ----------------------------------------------------------------------------------------------
ваниям, посвященным изучению речевой деятельности, прагматике, речевым актам.
Интерес к живому устному речевому общению в европейской и американской
лингвистике зародился раньше, чем в России (середина двадцатого века), поэтому
наша отечественная лингвистика впитала основные идеи, высказанные
зарубежными исследователями, в первую очередь Дж. Остина, Дж. Серля, Х.Грайса,
Р. Лакофф и др.
Речевой жанр и речевой акт. К настоящему времени терминологический
аппарат гораздо лучше разработан и систематизирован в теории речевого акта,
нежели в теории РЖ (Федосюк, 1999), достаточно разработанной представляется и
методика описания речевого акта (далее РА). Так, описаны типы РА, компоненты
РА (локуция, иллокуция, перлокуция), разработано понятие перформативности,
проведено разграничение прямых и косвенных РА. Методика описания РА частично
использована и при описании РЖ. Можно отметить целый ряд ключевых понятий в
обеих теориях, явно соответствующих друг другу. Так, центральным понятием
является понятие цели: коммуникативная цель в РЖ и иллокутивная в РА. Незначи
тельно различаются классы (типы) РА и РЖ, выделяемые преимущественно на
основе признака «цель». В теории РА выделены классы актов с учетом
иллокутивной цели, психологического состояния говорящего, интересов адресата,
референциальной соотнесенности высказывания: информативные (репрезентативы),
акты побуждения (директивы, прескрипции), акты принятия обязательств
(комиссивы), акты, выражающие эмоциональное состояние (экспрессивы)
(Арутюнова, 1990). Основные классы РЖ, представленные в работах разных
исследователей, определяются как информативные, оценочные (эмотивные),
императивные, этикетные (ритуальные) (Шмелева , 1990), фатические РЖ (Винокур,
1993, Дементьев, 1997, 1999). По способу выражения выделены прямые и косвенные
РА (Конрад , 1985) и РЖ (Дементьев, 1997): Явные параллели существуют между
перформа-тивными и жанровыми глаголами. В то же время практически во всех ра
ботах содержатся попытки не только сопоставить, но и разграничить понятия
речевого жанра (РЖ) и речевого акта (РА). К настоящему времени сформировалось
несколько взглядов на эту проблему: 1. Разграничение понятий осуществляется с
точки зрения процесса и результата. РА понимается как процесс речи, РЖ
рассматриваются как результат этого процесса (Шмелева, 1990). Анализируя РЖ,
мы имеем дело с готовыми текстами (высказываниями), созданными в результате
того или иного РА. Исследование РЖ проводится в направлении от формы к
содержанию, РА интерпретируется как единица речевого поведения человека, его
анализ сводится к анализу "речевых шагов" человека в той или иной ситуации.
2. Разграничение по параметру объема сопоставляемых понятий. Речевой акт
тождествен первичному речевому жанру (Баранов, 1997). « Вто-
-------------------------------------------------------------------------------------------- 89
ричные же РЖ могут быть представлены как множество (цепь) речевых актов с
видоизменяющимися конкретными целями» (Кожина, 1999:59). При таком подходе
встает не менее сложный вопрос о разграничении первичных и вторичных жанров и
как следствие этого языковых и речевых, языковых и литературоведческих.
3. Речевой жанр вписывается не в двучленную, а в трехчленную оппозицию: РА
+ РЖ =интегрированный пучок ментальных актов (А. Вежбиц-кая, 1997).
А. Вежбицкая отмечает неудовлетворительность понятия речевого акта по двум
причинам: 1) это понятие исключает сложные речевые жанры; 2) исключает
иллокутивные компоненты, менее сложные, чем речевой жанр. Отмечая большую
продуктивность понятия РЖ по сравнению с РА, исследователь подчеркивает, что
речь идет не о простой замене терминологии и не о противопоставлении статики и
динамики. Причину автор видит в другом: «Слово «жанр» все же лучше, меньше
вводит в заблуждение, чем слово «акт», потому что «акт» вызывает представление о
высказывании коротком, одноразовом (а следовательно, вообще говоря,
однофразо-вом). В результате исследование речевых действий человека часто пре
вращается (чтобы не сказать, «вырождается») в исследование типов предложений -
в особенности тех типов предложений, которые специализировались как орудия
определенных жанров» (Вежбицкая, 1997:161).
Как представляется, понятие РЖ прижилось на русской почве и оказалось
более востребованным, чем РА, по нескольким причинам. Первая причина
заключается в том, что рамки понятия РЖ таковы, что позволяют не замыкаться
исследователю на элементарном высказывании, а дают возможность выхода в
речевые и текстовые блоки, имеющие более сложную организацию. Второй не
менее важной (а может быть, и более важной) причиной являются, на наш взгляд,
национальные корни концепции М.М. Бахтина, ориентированной на русскую
культурную традицию речевого общения, воплощающего принцип
гармонизирующего диалога, цель которого - не воздействие на волю и эмоции
собеседника, а взаимодействие с ним.,
В концепции М.М Бахтина роль адресата как активного участника диалога
подчеркнута особо (Бахтин, 1979:276). Ср. также высказывание Л.П. Якубинского,
активно исследовавшего феномен диалогической речи в двадцатые годы нашего
столетия: «В сущности, всякое взаимодействие людей есть именно взаимо-действие;
оно по существу стремится избежать односторонности, хочет быть двусторонним,
диалогичным и бежит монолога» (Якубинский, 1986:32). Для западной традиции
более характерным является атональный принцип общения, принцип борьбы,
предполагающий методику воздействия на адресата и отчасти реализованный в
теории
90----------------------------------------------------------------------------------------------
РА. Еще одна причина большей продуктивности понятия РЖ видится в том, что это
понятие в большей степени ориентировано на речевую природу общения по
сравнению с речевым актом. РА, по мнению исследователей, понятие
грамматическое, тесно связанное с понятием предложения как грамматической
единицы (Вежбицкая, 1997, Кожина, 1999).
В теории же М.М. Бахтина последовательно разграничиваются все три понятия:
высказывания, предложения и РЖ. Предложение не является эквивалентом
высказывания, это единица языка, которая «имеет грамматическую природу,
грамматические границы, грамматическую законченность и единство» (Бахтин,
1979:253). Исследователи, обращающиеся к РЖ, сталкиваются с целым рядом
трудностей и отмечают нерешенность многих принципиальных вопросов, связанных
с теорией РЖ (Федосюк, 1997а). Как представляется, такое положение является
естественным для молодой теории, переживаемой процесс становления и
развиваемой одновременно многими учеными в самых разных направлениях.
Остановимся на некоторых положениях теории жанроведения, имеющих отношение
к теме данной работы. Принципиальным является в рамках предпринятого
исследования выяснение статуса основной единицы, к которой может быть
применимо понятие РЖ; разграничение первичных и вторичных, простых и
комплексных РЖ, диалогических и монологических РЖ.
Речевой жанр как тип высказывания и тип текста. Вопрос о том, что
понимать под РЖ: типы высказываний или типы текстов, встает, в первую очередь,
при исследовании и классификации диалогических текстов. Классификация
диалогических текстов по жанровому признаку воспринимается некоторыми
учеными как свидетельство пересмотра бахтин-ского определения РЖ.
Преимущественное внимание М.М.Бахтина было обращено, по мнению
исследователей, именно к высказываниям, а не к диалогу, хотя М.М, Бахтин выделял
наряду с другими РЖ жанр беседы. Поскольку диалог не сводим к отдельному
высказыванию, предлагается считать речевыми жанрами не типы высказываний, а
типы текстов (Федосюк, 1997 а: 104).
Бахтинская теория получает и другую интерпретацию относительно
диалогических единств. Исследователи считают принципиальным выделение в
теории именно принципа диалогичности речевой коммуникации: «Принципиально
социолингвистический взгляд на проблему заставляет ученого акцентировать
диалогическую природу коммуникации; социальность речи как раз зиждется на этом
фундаментальном признаке « (Кожина, 1999:56).
Как представляется, возможность неоднозначных интерпретаций основных
положений теории М.М. Бахтина определяется широтой подхода самого ученого к
исследуемой проблеме. И прежде всего эта широта под
90
хода продемонстрирована в определении высказывания и его границ, поскольку
высказывание, в понимании М.М. Бахтина, - это и однословная реплика бытового
диалога, и большой роман, и научный трактат. Возможно, такой подход вызван
стремлением исследователя акцентировать внимание, прежде всего, на единой
природе текста и высказывания как коммуникативных построений и отграничить
высказывание от предложения, которое М.М. Бахтин считал грамматическим
образованием, лишенным всех свойств высказывания (Бахтин, 1979:253). В
элементарном высказывании, как в капле воды, отражаются свойства текста, тогда
как в предложении этого не происходит. Понимание текста как высказывания в
широком смысле, как формы коммуникации, как диалога между автором и чи
тателем нашло отражение в современных исследованиях по стилистике
художественного текста (Болотнова, 1992). Вместе с тем, как показывают
современные исследования, независимо от того, что мы будем считать речевыми
жанрами - типы текстов или типы высказываний, требуется дополнительная
внутренняя их классификация, поскольку неоднородность выделенных объектов
очевидна, так же как, впрочем, очевидно и их сходство. На наш взгляд, понятие РЖ
может прилагаться и к типам высказываний, и к типам текстов, включающих серию
высказываний, особым образом организованных и взаимодействующих друг с
другом в коммуникативном, смысловом и формальном пространстве текста. Текст
может интерпретироваться как высказывание в широком смысле, но и высказывание
может пониматься как текст (и как единица текста). Цементирующим основанием
для объединения этих коммуникативных единиц и служит понятие речевого жанра.
Не вызывает сомнений, что и диалогические построения организуются по
жанровому принципу. Более того, для исследований диалекта это положение
представляется особенно важным, поскольку диалектная речь имеет
преимущественно диалогический характер, отражающий живое, непосредственное
общение. Монологическая же речь в диалекте, так же как и в разговорной речи
вообще, - понятие достаточно условное. Разговорный монолог понимается как
«форма непринужденного рассказа, обращенного к слушателю или слушателям»
(Шведова, 1960:68).
Диалогический тип текста как речевой жанр. Изучение диалогической речи
является одной из актуальных задач современной лингвистики. Признается ценность
диалога и как самостоятельного объекта исследования, и как средства для познания
языковых законов. "Диалог, будучи одной из форм существования языка, является
едва ли не важнейшей областью проявления языковых закономерностей", отмечают
ученые (Баранов, Крейддин, 1992:84). В современных работах по диалогу активно
используются идеи, высказанные отечественными исследователями в два
91
дцатые, тридцатые и пятидесятые годы X X века (Якубинский, 1923; Миртов, 1929;
Якобсон, 1975 и др.). Подход к высказыванию как элементу диалога отмечается уже
в работах ранних античных мыслителей. Так, в пятом веке до нашей эры Протагор
делил высказывания на вопрос, ответ, поручение, просьбу (Арутюнова, 1990).
Устойчивое внимание к диалогу на протяжении всей истории языкознания
объясняется тем, что диалог, хотя и возник в результате развития культуры,
представляет собой более естественный природный феномен по сравнению с
монологом (Якубинский, 1986). В этой связи подчеркнем еще раз, что понятие
речевого жанра активно "работает" в сфере диалога. На это указывает и сам
М.М.Бахтин, отмечая, что "границы каждого конкретного высказывания как
единицы речевого общения определяются сменой речевых субъектов, то есть
сменой говорящих" (Бахтин, 1979:253). Понятие РЖ тесно связано с теорией
диалогической речи, поскольку РЖ характеризуют типы высказывания,
существующие в рамках диалога. РЖ, выделенные М.М. Бахтиным, имеют смысл
только при наличии адресата. Неслучайно фактор адресата является одним из
жанрообразующих. На диалогическую природу исследуемого понятия указывает
Н.Д. Арутюнова, выделяя не жанры речи, а жанры общения (Арутюнова, 1992).
Н.Д.Арутюнова выделяет информативный и прескриптивный диалоги; обмен
мнениями с целью принятия решения или выявления истины; диалог, имеющий
целью установление или регулирование межличностных отношений;
праздноречевые жанры; эмоциональный, артистический, интеллектуальный диалоги
(Арутюнова, 1992:52).
Одним из признаков, различающих диалог и монолог, является регулярная
эксплицированность модусных смыслов в диалоге. «В диалоге «я» и «другой»
составляют непосредственную данность общения. В ходе их взаимодействия
обнаруживается специфичность позиции каждого из них. Поэтому естественно, что
в диалогической речи в отличие от монологической модус регулярно вводится в
высказывание» (Арутюнова, 1992). По-видимому, относительно диалектной речи
можно говорить о большей или меньшей степени диалогичности, в зависимости от
того, кто в большей степени представлен в диалоге: «я» или «другой». При
классификации диалогических текстов исследователь сталкивается с тем же
комплексом проблем, что и при анализе монологических текстов, и в первую
очередь с проблемой, что считать единицей анализа: сам диалог или типы
отдельных высказываний в диалоге. С одной стороны, диалог представляет собой
тип текста, особым образом организованный. Так, минимальный диалог харак
теризуется следующими признаками: связанностью всех реплик единой темой,
полной самостоятельностью первого РА и зависимостью от предыдущих последнего
РА. Диалог располагает лексическими показателями.
92
маркирующими начало и конец. «Нормальный ход диалога предполагает
согласование иллокутивных намерений участников, которые заключаются в
удовлетворении их взаимных претензий» (Баранов, Крейддин, 1992:84).
Диалогические тексты классифицируются как РЖ, организованные по
принципу включения простого образования в более сложное образование.
Предлагается выделять первичные (простые и сложные) речевые жанры. Простые
близки речевым актам; сложные речевые жанры равны диалогическому тексту.
Среди вторичных также выделяются простые РЖ («функционально-смысловые
элементарные тексты») и сложные, «включающие низшие речевые жанры в
трансформированном виде» (Баранов, 1997:8). Таким образом, тип высказывания в
диалоге можно охарактеризовать как первичный простой речевой жанр,
включенный в образование более сложного уровня -первичный сложный РЖ.
Типологию жанров, отражающих непосредственность речевого общения,
предлагает М.Ю. Федосюк. Исследователь выделяет элементарные РЖ, не
допускающие дальнейшего членения по жанровому признаку (приветствие,
похвала) и комплексные РЖ - «типы текстов, состоящие из компонентов, каждый
из которых, в свою очередь, обладает относительной завершенностью» (Федосюк,
1997а: 104). Комплексные РЖ делятся на монологические (убеждение, уговоры и
др.) и диалогические (беседа, ссора и др.).
Речевые жанры диалекта в нашем представлении - это жанры первичные,
включающие элементарные и комплексные РЖ. Среди комплексных выделяются
монологические и диалогические, при этом комплексные диалогические могут быть
разложимы на элементарные РЖ, принадлежащие одному из участников диалога.
Типология этих РЖ совпадает с типологией элементарных монологических РЖ
(например, просьба в диалоге).
Высказывания, имеющие одинаковую жанровую характеристику, об
наруживают общие черты в коммуникативной, семантической и формальной
организации. На наш взгляд, основой для выделения РЖ служит так же, как и для
выделения семантических типов высказывания, ситуация, только имеющая иную
(коммуникативную) природу. Коммуникативная ситуация структурируется через
понятия адресанта, адресата, кода, контакта, сообщаемого, сообщения (Якобсон,
1975). Речевой жанр понимается нами как динамическая модель высказывания,
характеризующаяся набором постоянных и переменных признаков. Эти признаки
систематизированы в работе Т.В. Шмелевой по принципу связи, с одной стороны, с
объективным содержанием высказывания, а с другой - в соответствии с принци
пами коммуникации. Исследователем разработана анкета речевого жанра,
состоящая из семи пунктов: коммуникативная цель, образ автора, образ адресата,
диктум, фактор прошлого, фактор будущего, формальная организация.
94 --------------------------------- ----------------------------------------------------------
На наш взгляд, при жанровой характеристике высказывания наиболее

значимыми являются следующие параметры: 1) коммуникативная цель; 2)
социально-психологические, возрастные и др. характеристики коммуникантов; 3)
характер диктумного содержания; 4) сфера общения (бытовая, деловая и др.); 5)
языковые средства выражения. Учет этих факторов позволяет охарактеризовать
модель РЖ как динамическую, подвижную и поливариативную, вместе с тем
достаточно устойчивую, цементирующим началом которой является понятие
коммуникативной цели. Все остальные факторы варьируются. Одни
затушевываются, другие, наоборот, выводятся на передний план, то есть идет
постоянная перестройка иерархической структуры жанрообразующих признаков в
зависимости от того, какой класс жанров попадает в зону внимания исследователя.
Так, ведущим фактором при разграничении императивных жанров являются
отношения коммуникантов, так как этот жанр отражает « номенклатурность»
отношений между людьми. Языковые средства выражения того или иного РЖ тесно
связаны со сферой общения, так как один и тот же жанр может варьироваться,
реализуясь в разных речевых сферах. Факторы 3,4 приобретают особую значимость
при характеристике репертуара РЖ, свойственных той или иной
внутринациональной культуре, одну из которых представляет диалект.
Как представляется, речевой жанр может быть описан в разных аспектах и
направлениях в зависимости от того, что берется за точку отсчета при описании.
Так, описание РЖ, с точки зрения автора высказывания, позволит выявить
индивидуальные черты той или иной личности, поможет создать речевой портрет
говорящего. Описание РЖ в аспекте сферы реализации выявляет особенности
языкового воплощения диктумного содержания высказывания. Автором данного
исследования были проанализированы речевые жанры в эпистолярной
коммуникации и речевые жанры (пожелание) в средствах массовой коммуникации
на материале литературного языка. Как представляется, дальнейшее исследование
РЖ в этом направлении позволит описать реализацию модели РЖ в разных формах
коммуникации, выявить закономерности языкового воплощения РЖ (Демешкина,
1995, 1997, 1999). Перспективным следует признать исследование РЖ в плане
создания типологии РЖ русского языка в его различных вариантах, в том числе
варианте диалектном. Создание жанровой типологии диалектной речи может
составить самостоятельную исследовательскую задачу, пока что наблюдаются
первые попытки либо портретирования отдельного жанра ( Демешкина, 1997,
Гынгазова, 1998), либо попытки описать набор жанров диалектной речи через
призму жанрообразующих языковых средств, в частности словообразовательных (
Порядина, 1996, Эм ер , 1998).
-------------------------------------------------------------------------------------------- 9 5
В данной работе представлены некоторые аспекты описания речевого жанра: 1)
выявление репертуара РЖ в языке отдельной языковой личности; 3) полное
описание отдельного речевого жанра диалектной речи (воспоминание) по всем
параметрам, о которых говорилось выше. Речевой жанр « Воспоминание» выбран в
качестве образца описания неслучайно: во-первых, он органично присущ
диалектной речи, во-вторых, он формируется высказываниями преимущественно
бытийного типа (см. первую главу данной работы).
2. Жанровые формы речи диалектной личности
Жанровые характеристики высказывания зависят от формы речи (мо

нологической и диалогической) и от особенностей ситуации общения
(за-данность/непосредственнсть). Монологическая речь представлена пре
имущественно информативными жанрами, диалогическая речь - императивными,
оценочными, ритуальными.
Рассмотрим обе формы речи - Веры Прокофьевны Вершининой, 1909 г.р.,
(далее: В.П.), жительницы с.Вершинино Томской области, носителя сибирского
старожильческого говора. Комплексное исследование языка диалектной личности
осуществляется на кафедре русского языка Томского университета под
руководством Е.В. Иванцовой, которой собран колоссальный материал, написан
цикл статей, разработаны методы изучения языка диалектной личности,
завершается подготовка к печати словаря языка диалектной личности. В
предлагаемой работе использованы тексты, вошедшие в «Полный словарь
сибирского говора» и в «Вершининский словарь». На этом материале автором
решается весьма скромная задача в контексте общего жанрового описания
диалектной речи - показать возможные аспекты описания диалектной речи с точки
зрения ее жанровой характеристики. Автор не претендует на полноту жанрового
описания речи диалектоносителя и представляет лишь один из возможных аспектов
такого описания в сопоставлении с другими.
Особенность монологической речи В.П. заключается в высокой степени
диалогичности. Проанализированные монологи содержат обильную цитацию чужой
речи, комментарии к ней, риторические вопросы, обращения:", я вышла,
поздоровалась с ём да стою. А я говорю: "Аксинью-то брат вы с собой? - Нет. А
мне прямо жалко, правда, старушонку. Н у что бы взять с собой? Если время нет
стоять продавать на базаре, - ну пусть она стоит. Большая часть высказываний
В.П. - это неспровоцированные высказывания, отражающие черты живой
разговорной речи. Спровоцированные высказывания могут задаваться ситуацией,
прямым вопросом. В спровоцированных высказываниях велика доля метатекстов,
содержащих
9 6 ----------------------------------------------------------------------------------------------
различные сведения о языке (мотивированности, синонимии, образности, речевом
этикете и т.д.). Например: Не просохнуто (сено). Вот выкосют его, а где коган, там
живика, жива трава. Называли живика; Н у вот осока есь и есть этот широкопер
- плохо сено. А он - широки листья таки широкопер называется. В жанровом
отношении метатексты представляют собой сообщение новой информации.
Возникают сложности с тем, чтобы разграничить высказывания, содержащие
сведения о языке, и высказывания, содержащие сведения о предмете. Особенно это
проявляется в контекстах, где речь идет о предмете и о названии этого предмета:
Вершит стог - вершильшшык. Зарод называется. Скирда хороша.
Высокая степень диалогичости речи диалектоносителя обусловила особенности
жанровых характеристик высказываний. В речи В.П. выявлено четыре типа речевых
жанров.
Информативные жанры. В класс информативных жанров объединяются
высказывания, в которых говорящий оперирует информацией. В речи В.П. отмечено
несколько видов информативных жанров.
Бытовой рассказ. Мы поехали с Колей (на день рождения), а Аня не поехала.
Скотина дома, да дети, да худы?; Они пришли, у меня мешчишки взяли, у себя, и всё
сгребли да свезли ко мне домой. А чужие разве стали бы возить? Яркой приметой
речи В.П. является наличие риторических вопросов, назначение которых состоит в
активизации внимания собеседника, в вовлечении его в круг проблем. Риторический
вопрос способствует усилению степени утверждения. Динамичность повествования
достигается за счет использования глаголов совершенного вида. Время, как правило,
прошедшее.
Запрос информации. Запрос вызван желанием говорящего получить нужную
ему информацию: У вас, Георгий Дмитрич, не живут (ласточки)? Вы где были
вчара? Хочешь сварю (суп из сушеных грибов)?
Уточнение информации основано на неуверенности говорящего в том, что он
не сообщал имеющейся информации. Я же вам рассказывала, как у меня
картошки-то украли из погреба?
Предполож ение выражается вводным словом наверное и представляет собой
либо прогноз на будущее, либо свое видение событий прошлого: Сёдня, наверно,
тепло будет, спать хорошо, ветерок прохладно; Купаться, наверно, ходили.
Оценочные жанры объединяются общей коммуникативной целью -выразить
оценку какого-либо факта действительности. Объектом оценки диалектоносителя
могут быть поступки (свои и чужие), качества характера и внешний облик
окружающих, речь собеседника.
Приведем некоторые примеры реализации положительной и отрицательной
оценок.
Г л а в а 2. Модусные смыслы в диалектном высказывании
-------------------------------------------------------------------------------------------- 9 7
Похвала. А вот это Дена - зять. Хороший мужичонка. Не знаю, как он там,
карахтером, а так работяга какой! Она-mo маленька, а етот вишь какой! У нас
отец шибко мастер был. Вот растёт тоже (Серёжа). Наследник. Тоже такой он
хороший мальчик! Всё знат. Прямо всё-всё де-лат. И чё надо и с воображением, всё
делат, други не делают, а он издеА. лат.
Неодобрение. Плоха девочка стала, по плохой пути пошла. А была маленька
така развита, хороша была девчонка; Раздребезжёно так всё, расколочено. Много
набито, качками прямо. Раньше ре-едко стекло где увидишь. Почти все оценки
окружающих даны по принципу сопоставления, сравнения либо с окружающими
людьми (жена - низкая, муж - высокий, дед мастер, и внук тоже все умеет делать),
либо в сравнении с самим собой в разные временные промежутки (раньше - теперь).
По этому же принципу оцениваются поступки окружающих людей. В выражении
оценки участвуют все средства языка. Лексические: наличие оценочной лексики,
актуализация всех видов парадигматических отношений (синонимии, антонимии,
отношений лексической и структурной мотивации), наличие
слов-интенсификаторов. Словообразовательные: экспрессивные суффиксы {-яг-,
-еньк-, -онк-). Синтаксические: наличие экспрессивных конструкций, повторы,
интонация, употребление сравнительных оборотов и сопоставительных
конструкций.
К информативно-оценочным жанрам относится в речи В.П. РЖ жалоба: Н у и
мы таки вот. Работали, работали, а счас хоть бы кто-нибудь сказал бы: "Знашь
чё, старушонкам привезти". Мы деньги отдали бы только привезли бы дровишки
хоть бы. А то ведь и никто, вот заботься, ходи. А куды пойти? И никого не знашь
тут-та. Плохо нам теперь жить, старым людям. Основанием для таких жалоб
служит невнимательное отношение со стороны "власть держащих" к нуждам
пожилых людей. Говорящий предлагает свое решение проблемы, моделируя
воображаемый диалог с лицом, имеющим определенные полномочия. Риторический
вопрос и высказывание-обобщение направлены на то, чтобы вызвать сочувствие со
беседника. Комментарий чужой речи. Н.Н.: Стояли бы до сих пор! (бутылки). Ты
бы давно их сдала. В.П.: Я говорю: Ну, давно не давно ли, тоже не принимали. Ну,
конечно, может быть, остались. Вот вишь кака! Надо ей уколоть, что бутылки и
то... Н у я же не брала, нигде не собирала, правда! В.П. не принимает негативной
оценки своих поступков и в :вою очередь отрицательно реагирует на слова
осуждения. Обращение к юбеседнику за поддержкой происходит с помощью
риторического вопро-а и введением слова правда, предполагающим утвердительный
ответ.
Отрицательная оценка речи собеседника выражается экспрессивной инструкцией
(Вот вишь кака \) и лексической семантикой слова уколоть
9 8 ---------------------------------------------------------------------------------------------
"болезненно задеть кого-либо, чьи-либо чувства колким ядовитым замечанием,
насмешкой, уязвить".
Императивные жанры. Цель высказывания - воздействовать на адресата с
целью выполнения им определенных действий. Императивные жанры
классифицируются в зависимости от степени категоричности побуждения и от
адресации действия. В выполнении действия может быть заинтересован только
адресат, либо только автор, либо автор и адресат вместе. В соответствии с этим
императивные жанры представлены набором разнообразных жанров. Приказание
(распоряжение}: Иван, уйди отсюда. Я боюсь, как бы чего не упало; Тебе ешшо
дали (тяпку), да негодну. Хороша. Я люблю её. Иди, бери, хороша тяпочка; Ну-ка,
брысь отседова! Чё ты зарявкал - замявкал. Вон там есъут ебя питание, и ешь.
Автор обладает правом отдавать распоряжение, так как в одних случаях оно
адресовано лицам, значительно младше по возрасту, в других - животным.
Тем не менее В.П. считает необходимым обосновать распоряжение, что
смягчает категоричность высказывания. В.П. показывает целесообразность
выполнения действия посредством указания на очевидные факты. В первом
высказывании - выражение заботы о безопасности собеседника, во втором -
указание на необоснованность капризов.
Требование Встречается только при передаче чужой речи: Вчара по
телевизеру показывали. А там матери наехали и это... прямо говорят "Давайте
наших детей обратно. Давайте! Зачем они служили, их ешо туда". Требование
выражено повтором глагола давать в повелительном наклонении, что усиливает
категоричность.
Просьба: Я говорю; "Саша, у меня там заноза ли чё, думаешь, чё воткнулось
тако, посмотри, там чё-то больно"; Ну, в общем, вы ей скажите... только
надо...пусть она напишет, кода приедет, о то я вдруг, может, в город поеду;
Людмила Геворгиевна, гляньте, кипит ли нет там. Если кипит, мешните маленько;
Правда, воротники оставили бы мне ту-ды, полоть огород; Маруся, свяжи носки,
ну чё долго ли носки связать?". Просьба выражается глаголом в повелительном и
сослагательном наклонениях. Если просьба - персональная, она сопровождается
обращением. Подавляющее большинство высказываний содержат обоснование
просьбы. В роли адресата просьбы выступают лица, в каком-либо отношении пре
восходящие автора: в социальном (адресат - преподаватель вуза, горожанин),
профессиональном (адресаты - мужчины, обладающие комплексом навыков, не
свойственных женщине). Часто просьба выражается настолько мягко, что переходит
в просьбу-совет или просьбу-предложение: Юра, там на берегу есь жерди,
заправить, чтоб не упали. Мне кажется, ешо надо там, вишь, крыша как осела.
Смягчение просьбы достигается за счет
-------------------------------------------------------------------------------------------- 9 9
употребления глаголов в сослагательном наклонении, инфинитивных конструкций
со значением желательности, уменьшительно-ласкательных форм существительных
(воротчики), глаголов со значением однократности, указывающих на
необеременительность выполнения просьбы (гляньте, мешнитё).
Предупреждение. Встречается только при передаче чужой речи: "JI она, прям,
Володя приезжает, её сын, и говорит: "Мама, отказывай ква-терантов, а то тебе
тысячу рублей штрафа дадут"; "Несите сюда. На проверку, а то там веса не
дадут ". Отличительной особенностью реализации этого жанра является включение
информации о последствиях невыполненного действия. Эта информация вводится
союзной конструкцией а то. В этом состоит отличие РЖ предупреждения от РЖ
распоряжения.
Совет. Про рыбок расскажи. Про рыбок; Суху всё, замочите там, как ли
там...; Мишенька, не кури\ Не кури, не привыкай. Жанр совета, так же как РЖ
предупреждения, предполагает, что действие, выполненное адресатом,
производится в пользу адресата, а не в пользу автора. В отличие от предупреждения,
совет не содержит информации о негативных последствиях невыполнения действия,
то есть не сопровождается угрозой.
Предложение: Чё ешшо-то я хотела? Чё-нить покормить чем. Фаршу у меня,
поджарить им? Я его потаю; Может, меня поставить (председателем), я тоже
часто бываю (на лавочке)... Давайте проголосуем. Действие совершается в пользу
автора и адресата одоновременно.
Уговаривание (упрашивание). Цель РЖ - убедить собеседника в пользе
выдвигаемого автором предложения. В этом РЖ требуется проявление такого
качества автора, как настойчивость. Уговаривание отличается от предложения тем,
что позиции автора и адресата изначально не совпадают. В качестве примера жанра
уговаривания приведем фрагмент разговора В.П. Вершининой со своим
племянником (Н.Н.).
В.П.: Посмотрим (поросят), давай купим. Н.Н.: Да не надо. В.П.: Д а пошто не
надо? Она (жена племянника) прям добиватся, вот ходила смотрела. А.П.:
Хорошие поросятки. Они уж, наверно, едят всё? В.П.: Нет, я возьму. В конюшну
посажу, там у меня солома. Колюха, ты давай иди помоги мне! Д а пошто не
надо-то? Надо взять! Иди мешок ташшы да возьмёшь! Пойдём, Колюха, возьмём.
В первой фразе выражено приглашение к совместному действию (давай купим).
Говорящий намеренно объединяет себя и адресата, тем самым "провоцируя" его на
покупку.
Для того, чтобы убедить собеседника, использованы разные виды аргументов:
1) аргумент личного примера (я возьму}; 2) аргумент "апелляции к союзнику"
осуществляется через указание на сильное желание (прям добиватся) и попытки
осуществить это желание (ходила смотрела) женой собеседника. Третий аргумент
выдвинут незаинтересованным лицом (ар-
1 0 0 --------------------------------------------------------------------------------------------
гумент "со стороны") и содержит указание на качество товара (хорошие поросятки).
После того, как аргументы исчерпаны, говорящий обращается к собеседнику с
просьбой, как бы заранее предполагая, что тот согласен с его предложением (давай
иди помоги мне). Поскольку собеседник демонстрирует несогласие, следует
риторический вопрос и ответ на него, содержащий модус необходимости (надо
взять). В последующей фразе автор отдает распоряжение, используя тактику явного
давления на собеседника (иди мешок ташши). Заканчивается диалог "на
просительной" ноте - приглашение к совместному действию (пойдем. Колюха.
возьмём). Таким образом, в ситуации уговаривания автор применяет разнообразные
приемы убеждения. Это набор аргументов, имеющих разную силу, чередование
тактик воздействия ("просительная" тактика сменяется тактикой "давления" и
наоборот), используются риторичекие вопросы, обращения. Диалог имеет
кольцевую композицию (начинается и завершается приглашением к совместному
действию).
В результате анализа императивных жанров выявляются такие черты автора,
как осторожность, дипломатичность и вместе с тем настойчивость. Об этом
свидетельствует репертуар императивных жанров (отсутствие в собственной речи
наиболее "категоричных" жанров), а также наличие аргументации в том случае, если
автор вынужден быть категоричным.
Коммуникативная цель этикетных жанров заключается в регуляции
межличностных отношений. Общение с использованием средств речевого этикета
происходит не всегда, а в традиционно выделяющихся обществом "пунктов обмена
этикетной информацией" (Гольдин, 1978). Выделены ситуации этикетного типа:
знакомство, приветствие, прощание, извинение, благодарность, поздравление,
соболезнование и др. Эти ситуации реализуются в высказываниях этикетных РЖ. В
речи В.П. отмечены РЖ приветствия, прощания, благодарности, пожелания.
Приведены примеры. Благодарность. А мне Коленька сделал (лавочку), царствие
ему небесное, Николай Прокопич, братик; Дай Бог вам здоровья. Благодарность
выражена устойчивыми формулами пожелания, приемлемыми в той или иной ситуа
ции. Приглашение. Кушайте. Пейте; А потом эта же Гутя: "Пойдём, пойдём?"А
я говорю: "Идите ко мне. У меня голубцы нажарены"; "Как она придёт, я говорю:
"Поля, погрею чай? "Ну, думаю, плитка мотат, согрею чай, она не будет пить. А я
говорю: "Попей чайку, будешь, попьёшь?" В РЖ приглашения отражается одна
ситуация - ситуация угощения. Приглашение выражается глаголами повелительного
и изъявительного наклонения, вопросительной конструкцией. Во втором контексте
содержится обоснование приглашения, поскольку оно сделано в противовес
другому. Неэтикетной формой выражения приглашения является форма
-------------------------------------------------------------------------------------------- Ю1
вопросительного предложения. Автор осознает нарушение норм этикета и
комментирует выбор этой формы приглашения (большой расход электроэнергии).
Прощ ание и приветствие осуществляются в речи В.П. в соответствии с
этикетными нормами, принятыми в данном социуме.
Таким образом, проведенный анализ показывает, что речь В.П. Вершининой
является достаточно разнообразной в жанровом отношении. Об этом
свидетельствует как количественный состав, так и качественные характеристики
РЖ. В речи диалектоносителя отмечены элементарные и комплексные РЖ. Диалог с
собеседником строится по законам того или иного жанра. В случае нарушения
жанровых законов автор вводит соответствующие речевые моменты. Достаточно
разнообразно представлены языковые способы реализации РЖ.
Автору речи свойственно сочетание корректности, дипломатичности и
настойчивости.
3. Речевой жанр «Воспоминание» и его воплощение в

диалектной речи
РЖ «Воспоминание» представляет собой разговорный рассказ, который

«удается в случае духовного и эмоционального сближения коммуникантов,
нуждается в условии неспешного времяпровождения» (Матвеева, 1997:46).
Подчеркнем еще раз, что РЖ «Воспоминание» как вербализация прошлого опыта
составляет один из важнейших компонентов диалектного речевого общения,
является средством сохранения и передачи наиболее значимой в когнитивном,
культурном, эстетическом, социальном отношении информации.
Приведем примеры:
Это ж тут пошшитатъ по палъсам. Четыре старички. На памяте
двенадцать дворов было. Рыбой промышяли. Монастырь был. Мужчиши-ны. У них
был покос. Кресъяна косили имя. Сено гребли со стожка, Имя рыбу ловили. Платили
рыбой имя. У них был свой скот, и коровы были у них. Верха монастыря были
украшены. Одна киот была.
Монахов было много. Общежитие. Которы умирали, вновь не прибывали.
Сюды ешшо в угол огороды у них большие были. Молоко кушали, морковь, овошшей.
Переа тут станица была, зждешь мой-то отец родился. Я был крешшоной ешо
на дому. Не запомню в какое время. Деревня кресъянска была, много было казаков. У
меня мать здесь родивши. Домов семь-восемь было. Петра Ларин первый житель
был. Потом матери моей дедушка Михаила. Это при моих памятях все было.
Ю 2 -------------------------------------------------------------------------------------------------
Постройка всяка. Сарай и хлевы были. Котух тёплый для свиней. Телёнок там
и курицы все. Поднавес , завозня была, четыре хлева, два двора было гля коней.
Через сени судд изба, а там горница. Печка там только русска, железных печек не
было. И самоваров не было, в чугунке кипятили чай...
Цели, мотивы, интенции можно представить формулой, предложенной
А.Вежбицкой для описания жанра воспоминания: «Говорю это, потому что хочу
представить заново некоторые вещи, которые случились в моей жизни» (Вежбицкая,
1997:106). Какие события отбираются для воспоминания? В целом ряде случаев
тема задается адресатом путем постановки вопроса «Расскажите, как раньше
жили?». В фокус вспоминающего попадают часто повторяющиеся события, через
которые организуется деревенская жизныпокос, молотьба, охота, рыбалка, заготовка
орехов, обряды. Либо, наоборот, события чрезвычайные, глобальные, например
война.
Характеристика участников общения. Образ автора может быть описан с
точки зрения непосредственного/опосредованного участия автора в событиях. С
этой точки зрения можно выделить жанры объективированного описания и
повествования и ситуативного описания и повествования. Важна асимметричность
коммуникантов: а) по возрасту (старший-младший); б) по принадлежности к
социуму (свой-чужой); в) по принципу владения информацией. Обязательным
условием того, чтобы жанр воспоминания состоялся, является неспешный ритм
общения. На «ходу», в суете воспоминание осуществить невозможно.
Языковое воплощение. М етакомпонент (имя жанра) присутствует в
подавляющем большинстве текстов. Он представлен глаголами, существительными
и устойчивыми словосочетаниями: помнить, поминать, на моих памятях, на
памятях, на памяте, в моей памяти (при моей жизни ) ,на моей (нашей) памяте
(памяти), моих (наших) памятях, при моей (нашей) памяте (памяти), моих (наших)
памятях. Основной метакомпонент «память»: В моей памяти были богатые, были
бедные; Он был при моей памяти. На нашей памяте; Перво-то русских семь дворов
было, на наших памятях; При моих памятях и большие пожары, и наводнения были.
Компонент память синтезирует комплекс субъективных смыслов, в том числе
авторизационные и персуазивные. В сознании носителя диалекта память тесно
связана с жизнью, иногда эти понятия синонимичны. Жизнь - это своя жизнь, но
другая, прошлая. Эго обстоятельство создает условия для сосуществования двух
тенденций, на первый взгляд, исключающих друг друга: собственная
сопричастность к происходящему, с одной стороны, и отчужденность,
объективированность, с другой стороны. С этой точки зрения можно выделить три
типа текста-воспоминания: повествование, ситуативное описание и смешанный тип
текста, включающий то и другое.
-------------------------------------------------------------------------------------------- 103
Характеристика образа автора по участию/неучастию в описываемых событиях
влечет за собой проявление категории персуазивности: Я уж е беру из рассказов
мамы; Сама-mo ж я этого не помню; Что мама рассказывала, а на моей памяти
нет этого. Появление в тексте слова не помнить, может быть либо сигналом того,
что РЖ воспоминания не состоится, либо свидетельством того, что говорящий
обращается к опыту других людей, опирается на родовую, коллективную память,
память другого поколения, сам же говорящий представляет одно из звеньев этой
памяти и является ответственным за то, чтобы эти звенья не распались: Старики
знают; Старики рассказывали.
Метакопоненты маркируют информацию по способу получения: не
посредственное или опосредованное. Так, глагол знать отражает опосредованное
знание: Говорят, раньше жили. Но я не знаю, мало помню таких. Помню, конечно,
австрийцы какие-то были. По отношению к себе авторы текста употребляют глагол
знать только с отрицанием. Знать - это всегда отсылка к чужому знанию или
опыту. Это память сознания. Память образная эксплицируется глаголом глядеть,
маркирующим информацию, полученную путем непосредственного восприятия: Я
как сейчас гляжу: мужики, ровно лебеди, все в белых рубахах.
Диктум анализируемого РЖ можно охарактеризовать как полипропо-зитивный,
так как жанр этот комплексный, а не элементарной. Вербализованной оказывается
преимущественно пропозиция бытия, оформленная как предикативная конструкция.
Повышенная «плотность» бытийных высказываний в текстах - рассказах о
прошлом, позволяет считать наличие бытийных моделей жанрообразующим
признаком РЖ воспоминания. Кроме того, бытийные высказывания - свидетельство
того, что воспоминание в диалекте осуществляется по принципу бытия.
Видо-еременная характеристика РЖ воспоминания. Воспоминание - это РЖ
ретроспективно направленный. В этом отношении он противопоставлен РЖ
пожелания, имеющему проспективную направленность, поэтому при
характеристике воспоминания особую значимость приобретают видо-временные
параметры высказывания как вид актуализационных категорий. Изучение категорий
вида и времени имеет длительную традицию в отечественном языкознании (работы
А.М. Пешковского, В.В. Виноградова, Н.С. Поспелова, А.А. Бондарко, Е.В.
Падучевой, ГА. Золотовой, Т.В. Булыгиной, И.Б. Шатуновского др.). Прежде чем
приступить к анализу диалектного материала, отметим черту, характерную для
носителей диалекта: говорить о прошлом, как о том, что происходит на глазах, то
есть переносить, приближать прошлое в ситуацию общения, а о том, что есть
сейчас, говорить, как о прошлом, отчуждая его от себя. Совмещение двух
временных пластов, субъективное представление времени ярко представ
104
лены в исследуемом жанре. РЖ воспоминания организуется взаимодействием
глаголов аористных, частично перфектных и имперфектных форм, выражающих
сюжетное время. Аористные формы «отвечают» за динамизм повествования.
Имперфектные создают изобразительность, так как воспроизводят действие в его
течении, создают впечатление заполненности пространства действием. В.В.
Виноградов отмечал неодинаковую композиционно-стилистическую роль глаголов
совершенного и несовершенного вида в тексте: «...прямая логическая
последовательность глаголов прошедшего времени совершенного вида - линейна, то
есть лишена пространственной перспективы... В линейный (иногда как бы
обозначенный пунктиром) чертеж повествования, который образуют формы
прошедшего времени совершенного вида, вносятся новые измерения формами
прошедшего времени несовершенного вида. Именно они создают пространственную
перспективу в повествовании. Формы прошедшего времени несовершенного вида
намечают в свободных контурах широкий план прошлого. Они располагаются сами
и размещают вещи в одной временной плоскости» (Виноградов, 1980:215).
Примечательно то, что в воспоминаниях носителей диалекта широко
представлены глаголы в имперфектной форме (родиться, умирать, промышлять),
то есть глаголы, создающие панораму, картину прошлого, и чем дальше прошлое,
тем более эта картинность увеличивается. Картина прошлого как бы вырезана из
фрагмента жизни. В РЖ воспоминания преобладает глагол быть в
экзистенциальном значении. Таким образом, в исследуемом РЖ отражается
предметно-пространственный тип мышления носителей диалекта.
Вторая особенность временного оформления диктума состоит в совмещении
планов высказывания - плана коммуникации и плана информации. План
коммуникации и план информации разграничивал Н.С. Поспелов: »1) план
свободной речевой деятельности говорящего, не ограничиваемой никаким
специальным заданием, то есть план коммуникации, и 2) план информации,
ограничиваемой своим назначением - сообщения о событиях в рассказе о прошлом,
при регистрации происходящего в настоящем или программировании предстоящего,
имеющего произойти в будущем» (Поспелов, 1966).
Воспоминание по принципу бытия заключается в том, что происходит
совмещение обоих этих планов (плана коммуникации и плана информации), и это
является отличительной чертой диалектной речи. Воспоминание по принципу бытия
"представляет собой активное воспроизведение слов, мыслей, зрительных картин,
музыки - то есть конкретный факт, который нужно вспомнить, соединяется с
множеством других, связанных с ним фактов. В этом случае устанавливаются не
механические или чисто
-104
логические связи, а связи живые (Фромм , 1986:61). Память по принципу бытия
Фромм противопоставляет памяти по принципу обладания, которая является, по
мнению автора, механической, отчужденной, гораздо менее эффективной. В
качестве дополнительного подтверждения того, что непосредственность, живость
восприятия, отраженная на речевом уровне, присуща крестьянскому сознанию,
можно привести наблюдение Фромма, сделанное в Мексике по поводу того, что
память неграмотных людей или редко прибегающих к письму, значительно
превосходит память людей, хорошо образованных и живущих в развитых странах,
так как эта память более живая, личностная.
Анализируя языковое воплощение РЖ воспоминания, отметим еще одну форму
(«переходную») его существования. В последнее время в диалектной среде все чаще
появляются люди, как правило представители старшего поколения, которым
хочется не только рассказать о своей жизни, но и написать о ней. Некоторые
осуществляют свое желание, оставляя рукописи и даже публикации. Выступая в
качестве автора письменного текста, носители диалекта отчетливо осознают, что
они переступают грань обыденного общения. Образцом для подражания является
книжная речь, к которой у русского человека традиционно сохраняется
почтительное отношение. «Высокий статус книжного слова, почтение к книжному
знанию - важнейшая особенность древнерусской культуры» (Михальская,
1996:393). Образцы письменной речи, авторами которых выступают носители
диалекта, интересны в нескольких отношениях. Они позволяют проанализировать:
1) образ автора, совмещающего черты диалектного и литературного языка,
стремящегося выражаться на литературном языке, но сохраняющего диалектную
основу, в результате чего возникает «гетерогенность», «неоднородность» образа
автора (Золотова, 1998); 2) языковое воплощение РЖ в устной и письменной речи;
3) источник проникновения диалекта на страницы печати, в случае публикации. В
качестве примера приведем фрагменты из книги А. Выходцева «Мой Стрежевой».
Охарактеризуем кратко имеющийся в нашем распоряжении источник. Сам А. Вы
ходцев, носитель старожильческого говора, определил жанр своей книги как
воспоминания (С. 128). Автору данной работы волею обстоятельств пришлось
осуществить редакторскую и корректорскую правку текста. Сделанные
исправления касались в основном грамматических недочетов, орфографии.
Особенности стиля же полностью сохранены. Одной из особенностей стиля
является сочетание книжности и разговорности. Это касается и лексики, и
использования синтаксических структур. Наряду с диалектной лексикой и
неполными предложениями встречаются такие конструкции: Вспоминается в связи
с вышесказанным одна давнишняя история; Прибыли большие контингенты людей.
Вместе с тем в книге преобладает
105
собственно диалектная лексика. Большую часть слов автор старается объяснить.
Дается подробное объяснение диалектных наименований одежды, предметов
обихода, особенно много встречается лексики охоты и рыбной ловли. Например,
описание устройства котца - приспособления для ловли рыбы: Готовится оно из
дерева. Сваливается прямое, стройное дерево сосны или кедра. Распиливается на
чурки разной длины от 120 до 160-180 сантиметров. Чурки колются на части, как
дрова. Затем эти длинные поленья оттаивают в тепле и щепают на дранку, чуть
потолще. Получившуюся дранку сплетают шпагатом в двух-трех местах в
полотно 2,5-3 метра. Полотно сворачивают в «бочки», кладут 2 бочки на санки,
берут пешню и... можно ставить первый котец. Место выбирают у берега у
родников, где постоянно обитает рыба. От берега в реку продалбливают узенькую
щель и в нее ставят, втыкая в дно, первую «бочку». На конце полотна
выдалбливают отверстие во льду в форме боба и ставят вторую «бочку»,
оставляя на краях между береговым полотном и бобом щель 4-5 сантиметров.
Котец готов, он всю зиму будет рыбачить. В тексте книги большая часть
фрагментов построена по модели бытийных высказываний. Например: Первая зима
оказалась трудной для стрежевчан. По сути дела, они оказались один на один с
дикой природой. У каждого орава детей, которых надо чем-то кормить. В поселке
ни магазина, ни базара, ни почты -ничего! Скота никакого ни у кого нет. Нет
никакого транспорта. Вокруг полно всякой дичи, рыбы, грибов, ягод. Но как их
взять? Ружей спецпереселенцам иметь не разрешалось. Для ловли рыбы надо
иметь обласки, лодки и сами снасти: сети, бредни, невода. А у некоторых не было
самого простого — рыболовного крючка. Грибов и ягод тоже не успели загото
вить, так как заселялись уж е по холодам, перед самой зимой. Оставалось
полагаться, как Робинзону, только на самих себя, на самодельные орудия добычи и
труда. В приведенном абзаце только два последних предложения не являются
бытийными. В остальных случаях бытийный предикат выражен глаголами
оказаться, быть, иметь и отрицанием нет, а также эллиптической конструкцией с
пропуском глагола-сказуемого. Письменная форма речи имеет отличия от устной
формы в аспекте представления речевого жанра. Главное отличие видится в том,
что в письменной речи эксплицируются коммуникативные цели, мотивы и
намерения автора текста, чего обычно не происходит в речи устной. Это
свидетельствует о том, что человек, взявшийся за перо, осознает свою
ответственность, он считает письменную речь более значимой формой
коммуникации и поэтому считает необходимым объяснить, оправдать свои
намерения и тем самым подтвердить свое право на осуществление коммуникации в
письменной форме: И однажды я подумал и решил, что если я, очевидец тех лет, не
напишу о тех годах, никто этого уж е не сделает. Это и подвигнуло меня взять в
руки перо и написать эти мемуары.
----------------------------------------------------------------------------------- Ю7
Особенностью письменной формы реализации РЖ воспоминания является
проекция в настоящее и (или) будущее время, включаящая в себя сентенцию, наказ
современникам или будущему поколению. Таким образом также проявляется
ответственность автора речевого произведения.
Другая черта воспоминания в письменной форме состоит в том, что
выдерживается четкая последовательность событий. Связанность событий
осуществляется через конкретные даты. Немаркированным обозначением смены
событий является слово однажды, часто употребляемое в'анализируемом тексте. По
сравнению с устным текстом в письменном тексте велика «плотность» лексем,
эксплицирующих жанровую принадлежность текста и служащих, по-видимому, в
конечном итоге целям связности текста.
Таким образом, анализ РЖ воспоминания позволяет сделать следующие
выводы по поводу реализации схемы речевого жанра: 1. Высказывания,
принадлежащие к РЖ воспоминания, характеризуются следующим набором
признаков: Цель - воспроизвести события прошлого. В содержательном отношении
преобладает набор бытийных высказываний. К особенностям языкового
воплощения следует отнести наличие метакомпонен-тов, свидетельствующих об
особенностях осознания и воспроизведения носителями диалекта событий
прошлого. Особенности осмысления временного течения событий заключаются в
том, что прошлое представляется как происходящее на глазах у говорящего, в то
время как настоящее может отчуждаться. Особое значение при реализации этого
жанра имеют темп, ритм жизни и речи, степень отдаленности событий.
Дальнейшее изучение жанровых характеристик диалектной речи видится в
выявлении полного перечня РЖ, присущих диалекту как форме коммуникации. Нет
сомнения, что репертуар РЖ говора будет отличаться от литературного языка как в
количественном, так и в качественном отношении. Перспективным представляется
описание РЖ диалекта в двух направлениях: 1. Описание РЖ по схеме,
продемонстрированной на примере жанра воспоминания, что близко к идее,
высказанной Т.В. Шмелевой по поводу создания «Энциклопедии речевых жанров».
Думается, что создание подобной энциклопедии на материале диалектной речи
может стать одним из этапов решения поставленной проблемы по отношению к рус
скому языку в целом. Отметим еще раз, что портреты отдельных речевых жанров
уже существуют, что позволяет поставить задачи более высокого уровня: создание
универсальной методики описания РЖ, выявление максимально полного списка
РЖ, по законам которых строится речь людей, говорящих на диалектном языке. 2.
Другим практическим выходом в решении поставленной проблемы может стать
создание «Словаря жанрообразующих лексем диалектной речи», работа над
которым ведется на кафедре русского языка Томского госуниверситета.
Ю 8 -------------------------------------------------------------------------------------------------------
4. Способы выражения достоверности в диалектном
высказывании
Оценка информации автором высказывания с точки зрения достовер

ности/недостоверности формирует категорию персуазивности. Коммуникативной
нормой является изложение информации, достоверность которой у говорящего не
вызывает сомнений, поэтому категория персуазивности, «обязательная в плане
содержания, довольно редко проявляется в плане выражения» (Шмелева, 1988:37).
Регулярно эксплицируется неуверенность говорящего в истинности сообщаемого.
Обслуживается названная категория преимущественно классом модальных слов.
Модальные' слова как отдельная часть речи впервые были выделены и описаны в
трудах В.В. Виноградова, который подчеркивал функциональную направленность
анализируемого класса слов: «Модальные слова и частицы определяют точку
зрения говорящего субъекта на отношение речи к действительности или на выбор и
функции отдельных выражений в составе речи» (Виноградов, 1972:568). Учитывая
функциональную природу изучаемого феномена, исследователь очень широко
очертил круг вводных слов, включив в него слова, выражающие комплекс смыслов,
выражаемых говорящим: оценку стиля, способа выражения, эмоциональную
реакцию на сообщаемое, последовательность изложения и др. Такое широкое
понимание модальности было принято не всеми исследователями,
ограничивающими разряд модальных слов только словами, характеризующими
высказывание относительно его достоверности (Е.М. Галкина-Федорук, Н.М.
Шанский, А.Н. Тихонов). Интерпретация идей В.В. Виноградова и широкая
трактовка категории модальности содержится в работах Т.В. Шмелевой (Шмелева,
1984, 1988), которая не разграничивает объективную и субъективную модальность,
считая, что модальность по своей природе является субъективной, так как связана с
субъектом речи. Соглашаясь с такой логикой рассуждения, нельзя не отметить
неоднородность модальных смыслов в структуре высказывания, касающихся и
способов экспликации, и выражаемых функциональных значений. В большинстве
современных лингвистических работ выделяется субъективная и объективная
модальность (Яковлева, 1994, Падучева, 1996, Шатуновский, 1996, Булыгина,
Шмелев, 1997). Так, И.Б. Шатуновский «разводит» анализируемые понятия,
отталкиваясь от понятия альтернативных «миров», показывая, что два вида
модальности различаются по своей природе и по своей структуре: «В случае
объективной модальности наличие альтернатив или отсутствие таковых является
объективным свойством объективной действительности /.../ альтернативность в
случае эпистемической, субъективной возможности носит мыс
Г л а в а 2. Модуеные смыслы в диалектном высказывании
-108
ленный характер. Она имеет место в голове говорящего» (Шатуновский, 1996).
Особое внимание исследователи обращают на место показателей модальности в
структуре пропозиции. Показатели объективной модальности входят внутрь
пропозициональной синтаксической структуры, тогда как показатели субъективной
модальности занимают внешнюю позицию по отношению к пропозиции, они не
могут быть выражены « с помощью отдельной предикации с подлежащим в первом
лице, обозначающим говорящего» (Падучева, 1996:299, Шатуновский, 1996).
Объективная и субъективная модальность описываются как противопоставление
онтологической и эпистемической возможности, показатели которой имеют разный
статус в языке: « Показатели эпистемической возможности, присоединяясь к
пропозиции, дают в результате не новую пропозицию, а речевой акт неуверенного
предположения, истинностная оценка которого неуместна" (Булыгина, Шмелев,
1997: 211).
Предметом нашего анализа являются модальные слова, являющиеся
показателями субъективной (эпистемической) модальности. Исследование
показателей модальности в диалекте является, на наш взгляд, весьма перспективной
задачей, поскольку и сегодня актуально замечание по поводу того, что «в живой
устной речи, в ее областных разветвлениях множество модальных слов сохранило
всю свою экспрессивную остроту и свежесть» (Виноградов, 1972: 582).
Большинство модальных слов функционируют в диалекте как вводные и могут
быть охарактеризованы как модально-вводные слова (Яковлева, 1994).
Исследователи в области диалектного синтаксиса отмечают две особенности
вводных слов и предложений по сравнению с другими синтаксическими
единицами: во-первых, их большую диффенцированность по отдельным группам
говоров, во-вторых, индивидуальность употребления в речи носителей языка
(Трубинский, 1953: 283). Подчеркнем еще раз, что в данной работе исследуются
модальные слова, формирующие категорию персуазивности в диалектном
высказывании. Показатели персуазивности в диалекте отличаются по количествен
ному и качественному составу от аналогичного класса слов в литературном языке.
Так, в Вершининском говоре не отмечены модальные слова с семантикой
категоричной достоверности типа бесспорно, безусловно, явно, определенно. Для
выражения этого смысла в диалекте имеется собственный арсенал языковых
средств.
К экспрессивным показателям, усиливающим утверждение, в диалекте
относятся модальные слова конечно, однако, известно, сочетание как же и др.: Раз
друг друга полюбили да взяли - дак, конечно, пара; Однако, не будет (грозы), всё
прояснело тут-ка. Эти показатели не участвуют в формировании категории
персуазивности (Белошапкова, 1989), они имеют адре-сатную природу (Шмелева,
1995). Назначение приведенных слов заключа
П О ...........................................................................................................................................................................
ется в том, чтобы "снять" возможные сомнения собеседника. Говорящий как бы

стремится передать адресату свое чувство уверенности, утверждая, что событие
протекало именно так, а не иначе, что оно не могло происходить по-другому. В
высказываниях представлены события, типичные для данного социума и в силу
этого получившие однозначную трактовку с моральных, нравственных, этических и
других позиций. Принципы индивидуального поведения ориентированы на
стереотипы коллективного сознания: Я воевал, а как же! = то есть не мог не
воевать, так как все (большинство) воевали; Попотчевать надо, как же,
работников-то = нельзя не потчевать, так как это диктуется нормами поведения; В
войну, известно как жили: работали, траву ели, огород, картошка = не могли жить
иначе, потому что все (большинство) так жили.
Круг слов, выражающих разную степень достоверности информации, в говоре
расширяется за счет функционирования большего числа единиц разной системной
принадлежности: общерусских (наверно, конечно), просторечных (кажись),
собственно диалектных, преимущественно частиц и устойчивых сочетаний (как вот,
ли как, либо, ли как ли, ли нет ли), диалектных и просторечных вариантов
общерусских слов (однако, можа, може, можетъ). Сомнению в достоверности
подвергается либо вся информация высказывания, либо какой-то ее аспект: Раньше
не уходили, кажись, от мужа; Я вчера была в магазине, она пришла по хлеб ли чё.
Другая особенность модальных слов состоит в «размытости» их семантики, что
приводит не только к синонимичному, но и к омонимичному употреблению
модальных слов в диалектных текстах (Петрунина, 1992). Примером такого
употребления может служить однако, функционирующее в среднеобских говорах в
двух значениях: 1. Кажется, наверное, может быть. Внучек, однако, руку переломил;
2. Употребляется для выражения уверенности в том, что говорится. Однако, не
будет (грозы), все прояснило тут-ка. Вместе с тем существуют параметры,
позволяющие распределить показатели достоверности по разным классам,
практически не имеющих зон пересечения. Подобное распределение основано на
способности модальных слов отражать разные модели восприятия действительности
(Яковлева, 1994). Изучение модальных слов с этих позиций представляется пер
спективным в рамках предпринятого исследования, поскольку позволяет выявить те
модели, которые существуют в диалектном сознании и оказываются воплощенными
в речи. Информация о мире, представленная в высказывании, может быть получена
говорящим двумя путями: путем непосредственного наблюдения, контакта с
предметом речи (« знание по знакомству») и опосредованным путем, на основании
общих знаний («знание по описанию» - выражение Б. Рассела). Информация,
полученная разными способами, по-разному представляется в высказывании. На
этом противо
110
доставлении основано деление пропозиций на логические и событийные. На
квалификации «непосредственной« информации с точки зрения досто
верности/недостоверности в диалекте специализируются модальные слова
кажется, как будто, будто, вроде, кажись. Сигналом того, что информация
получена с использованием логического вывода, служат слова наверно, видимо,
по-видимому, должно быть,может быть, однако.
Источником «непосредственное (в терминологии Е.С. Яковлевой
«характерной») информации являются следующие типы ситуаций:
1.Ситуация чувственного восприятия:
а) ситуация «глазами очевидца». Говорящий основывается на своих
чувственных ощущениях, преимущественно зрительных: Свет, как вроде,
бордовый»; Сивый такой, как вроде бы не серый, сбела он так; Кажись,
Танькин кавалер приехал;
б) ситуация «оптического обмана». Куклу возьмёшь, под руками дер
жишь - а больше автобус никак не остановишь, обманываешь, как будто
с ребенком; Когда капкан поставишь, тода его маскируешь лопаточкой,
все заглаживать, как будто человек и не был. Говорящий описывает си
туацию, созданную с целью воздействия на адресата в своих интересах.
Ожидаемый эффект возможен только в том случае, если адресат оценит
ситуацию как достоверную, основываясь на зрительном восприятии, в
данном случае, ошибочном. Значение недостоверности у слов будто, как
будто является неосновным, добавочным. Оно «наслаивается» на основ
ное значение сравнения. Высказывания подобного типа всегда полипропо-
зитивны.
2. Восстановление событий по памяти. И, однако, двадцать три до
ма сгорело; И как-то вроде небольшой ковер к печке, сюды, к русской;
Кряжи... это будто леве, а ета праве. Показателем того, что говорящий
передает информацию, полученную путем непосредственного восприятия,
является наличие указательных местоимений и наречий (сюды, ета, это).
На то, что осуществляется процесс вспоминания, указывают паузы между
частями высказывания и неопределенные наречия (как-то). В зону внима
ния говорящего попадают индивидуальные, отличительные черты предме
тов и явлений, поскольку говорящий описывает свой мир, который являет
ся зримым, осязаемым, дискретным.
3. Апелляция к чужому опыту. Родня-то говорила, что будто бы
они с детмалютки взяли (ребенка); Будто она, гыт, пьяна была. В выска
зываниях могут содержаться показатели чужой речи (гыт, родня). В этих
случаях говорящий обязан ввести показатель достоверности с тем, чтобы
не нарушить правила речевого этикета.
11. Информация, полученная на основе логического вывода, имеет истоки в
следующих явлениях:
П 2 --------------------------------------------------------------------------------------------
1. Явления, описываемые в высказывании, недоступны чувственному
восприятию. Это могут быть:
а) высказывания-метафоры: Тут скоко слез пролила, река, наверно,
протекла;
б) прогноз на будущее: Я родился здесь и, наверно, здесь и помру; Ну
и здесь у нас будет осенью, цена дойдет, может быть, и до трех и до
четырех рублей только; Ну, я слыхала, что в избе вырашшивают помидо
ры. Н у кака там помидора, осподи, кого там? Наверно, вот таки (ма
ленькие) будут дай ... может совсем не будет;
в) события давно прошедшие: Волось, наверно, платила или староста
оплачивал; Наверно, в десятых так годах первая молотилка здесь появи
лась; Н у в сорок первом, в сорок втором, наверно. Он с месяц был;
г) высказывания-табу: Помидоры тоже, наверно, нынче ждать не
чего;
д) высказывания-описания времени, пространства, количества: Сто
пятнадцать человек только на обеде было, а на кладбище дак, наверно,
все двести; Вон оттэда, ит моего огорода, наверно, дальше. Вводные
слова маркируют категорию неопределенности и частично категорию чу
ждости.
2. Явление доступно чувственному восприятию, но в данной ситуации
говорящий не располагает о нем непосредственной информацией: а)
занимает внешнюю позицию по отношению к предмету речи: Я говорю: »Пойдем,
Аня, как она там чувствоват, может умерла; б) не располагает предварительными
знаниями о предмете речи: У вас, наверно, свой
сад?
3. Установление причинно-следственной связи между событиями, из
вестными говорящему: Платьи-то у них, есь, наверно. Свекровка ей оста
вила; Вот я пошшелкаяа! Наверно, зубы и отвалились оттого; Ленка ко
рову доит, но редко. Не хочет, наверно; А видно, бедненький был, так все
обилось махришки, она так подштопала, они дыбором стоят. Приведен
ные высказывания отражают результаты мыслительных операций говоря
щего. Разновидностью высказываний этого типа являются высказывания,
содержащие рефлексию говорящего по поводу фактов языка: Пошла мода
(москвички) в Москве, наверно. Бродни - не сапоги они, а бродни. Счас же
зовут резиновы сапоги-бродни, наверно, потому что бродят; Копать
картошку царапка, а котдры зовут лапка, кошка говорят. Наверно, как
кошка лапкой выгребдт. Высказывания отражают процесс поиска лекси
ческого мотиватора на основе внутренней формы слова. Точкой отсчета
для выдвижения гипотезы является не событие, а мотивированное слово.
Категория персуазивности неразрывно связана с авторизацией, входящей также
в структуру квалификативных категорий. Квалификация ин
-112
формации как чужой в большинстве случаев автоматически влечет за собой
сомнения в ее достоверности.
Комплексное выражение авторизации и персуазивности встречается обычно в
высказываниях характеризации или сопровождает событийные пропозиции,
отражающие информацию, не подлежащую огласке: Будто она, гыт, пьяна была;
Родня-то говорила, что будто бы они с детмалют-ки взяли ребёнка.
Информация, излагаемая от первого лица, квалифицируется по способу
получения и сопровождается соответствующими модальными показателями.
Информация, полученная способом непосредственного восприятия (зрительного
или слухового), маркируется словами кажется, вроде: Громушка, кажется,
гремит; Мне кажется, я тебя видела. Употребление вводных слов вызвано
недостаточностью информации. Информационная неполнота обусловлена
причинами внешнего характера.
Модальные слова, маркирующие непосредственную информацию,
противопоставляются по способности/неспособности указывать на соответствие
содержания высказывания действительности. На неоднозначность трактовки
ситуации указывает слово вроде в совокупности с союзами а, но, вводящими
противоположную информацию либо свидетельствующими о нежелании
говорящего комментировать ситуацию: Вроде, ботва как одинакова, а ягоды
разные; Таволожник - будто как вроде слыхала, но не буду врать.
Введение в высказывание слова кажется - сигнал того, что говорящий с
определенной долей осторожности оценивает ситуацию, как соответствующую
действительности. Это свойство слова кажется обусловило его способность
употребляться в качестве ментального предиката: Мне кажется, что Бог меня
наказал (болезнью сына).
Нехарактерная информация вводится словами может быть, видно, наверно.
Может быть употребляется в высказываниях-прогнозах, исключающих
возможность однозначной трактовки ситуации. Говорящий может выразить лишь
надежду на осуществление событий: Может, помянете: "Мне бабушка дала, дай
Бог царство". Слова видно, наверно отражают меньшую степень неуверенности
говорящего в достоверности информации.
Таким образом, поле персуазивности формируется языковыми единицами с
неоднозначной семантикой и пересекается в разной мере с авторизацией и
оценочностью. В целом же, наблюдения за функционированием слов, выражающих
степень достоверности информации, показывают, что в диалектной речи
преобладают слова-показатели того, что излагаемая информация была получена
способом непосредственного восприятия.
Таким образом, в области субъективной семантики высказывания
114.....................................................................................................................
прослеживается та же тенденция, что и в сфере диктумного содержания
-преобладание моделей целостного, непосредственного восприятия окружающего
мира, что и составляет специфику диалектной языковой картины мира.
Подведем итоги. Основной модусной категорией, проявляющейся в диалектном

высказывании и в тексте, является категория речевого жанра. Эта категория
является цементирующей для всех остальных семантических характеристик
высказывания, имеет выход не только в область субъективной, но и объективной
семантики. В диалектной речи представлены элементарные и комплексные речевые
жанры, диалогические и монологические. Речевые жанры могут быть описаны по
разным параметрам. Основным параметром является коммуникативная цель,
позволяющая типо-логизировать РЖ по наиболее общему основанию. Описание РЖ
в аспекте образа автора дает возможность составить речевой портрет говорящего,
выявить индивидуальные черты языковой личности. Анализ языковых способов
экспликации РЖ показывает вариативность модели, по-разному воплощающейся в
устной и письменной формах коммуникации, ситуациях общения.
Обращение к показателям персуазивности показало, что в конечном счете - эта
категория тоже не «избежала влияния» со стороны РЖ, поскольку способна
формировать РЖ неуверенного («гадательного») предположения (Булыгина,
Шмелев, 1997). Анализ показателей персуазивности - еще одно свидетельство того,
что в диалекте реализуются модели непосредственного восприятия мира.
Анализируемые модусные смыслы согласуются определенным образом с
диктумными смыслами и обнаруживают при этом ряд закономерностей, что было
отмечено в первой главе работы
Акиш и н а А. А ., Ф ормановская НИ. Русский речевой этикет. М, 1973. Алпат ов В.М. П редварительны е
итоги лингвистики 20-го века // В естник МГУ. Сер. 9. Ф илология. 1995. №5.
Арут юнова Н.Д. Д иалогическая м одальность и явление цитации // Ч ел овеческий ф актор в
язы ке. К ом м уникация, м одальность, дейксис. М., 1992.
Арут юнова Н.Д. Л ингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.
Баранов А.Г. К огниотипичность текста. К проблем е уровней абстракции текстовой деятельности
//Ж а н р ы речи. С аратов, 1997.
Баранов А.Н.. Крейдлин Г.Е. И ллокутивное вы нуж дение в структуре диалога // В опросы
язы кознания., 1992. № 2.
Б ахт ин М.М. П роблем ы речевы х ж анр ов// Л итературно-критические статьи. М., 1986.
Б ахт ин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
Безяева М.Г. В ариативны й ряд конструкций русской просьбы // В естник МГУ. Сер. 9.
Ф илология. 1998. № 1.
-114
Белош апкова В.А. С интаксис. С оврем енны й русски й язы к. М , 1989. Болот нова НС. Гарм онизация
общ ения и лексич еская структура худож ественного текста. С Пб., 1992.
Болот нова Н С . Х удож ественны й текст в ком м уникативном аспекте и ком плексны й анализ
единиц лексического уровня. Том ск, 1992.
Булы гина Т.В., Ш м елев А.Д. Я зы ковая концептуализация м ира (на м атериале грам м атики). М.,
1997.
Веж бицкая А. К ультурн о обусловленны е сценарии: новы й подход к изучению м еж личностной
к ом м ун и к ац и и //Ж ан р ы речи. С аратов, 1999.
Веж бицкая А. Р ечевы е ж а н р ы / / Ж анр ы речи. С аратов, 1997.
Виноградов ВВ. О язы ке худож ественной прозы . И збранн ы е труды . М ., 1980.
Виноградов ВВ. Русский язы к. М , 1982.
Гайда С. Ж анры разговорны х в ы сказы ваний // Ж анр ы речи. С аратов, 1999. Гольдин BE. Им ена
речевы х собы тий, поступк ов и ж анры русской речи // Ж анры речи. С аратов, 1997.
Гольдин В.Е. П роблем ы ж анроведения // Ж анр ы речи. С аратов, 1999. Гольдин В.Е. Теоретические
проблем ы ком м уникативной диалектологии. Дис. ...д-ра филол. наук. С аратов, 1997.
Гольдин В.Е. Этикет и речь. С аратов.1978.
Гуревич ВВ. О «субъек тивном » ком поненте сем антики // В опросы язы кознания., 1998.,
№ 1.
Гынгазова Л .Г Ж анр оценки в язы ке личности // П роблем ы лексикограф ии, м отивологии,
дериватологии. Том ск, 1998.
Дем ент ьев В.В. Вторичны е р ечевы е жанры : онтология непрям ой ком м уникации // Ж анры речи.
С аратов, 1999.
Дем ент ьев В. В. Ф атические и инф орм ативны е ком м уникативны е зам ы слы и ком м уникативны е
интенции: проблем ы ком м уникативной ком петенции и типология речевы х ж анр ов // Ж анры речи.
Д ем ент ьев ВВ. Ф атические речевы е ж анры // Вопросы язы кознания., 1999. № 2.
Д ем еш кина Т.А. Ж анровое св оеобразие в ы сказы ваний-пож еланий // К ом м уникативны е аспекты
слова в текстах разной ж анровой ориентации. Том ск, 1995.
Д ем еш кина Т.А. Ж анровая типология диалек тного в ы сказы вания // Я вл ение вариативности в
язы ке. К ем ерово, 1994.
Д ем еш кина Т.А. Ж анровы е ф орм ы диалектной речи // Я вл ение вариативности в язы ке.
К ем ерово, 1997
Д о ли н и н К.А. Р ечевы е ж анры как средство организации социального взаим одействия // Ж анры
речи. С аратов, 1999.
Кож ина М.Н. Речевой ж анр и речевой акт (некоторы е аспекты проблем ы ) // Ж анры речи.
Матвеева Т.В. К вопросу о ритм е как ж анрообразую щ ем признаке р азговорной речи // Ж анры
Миртов А.В. И справление речи учащ ихся. М., 1929.
Н овое в зар убеж ной лингвистике. Вы п. 17. Т еория речевой деятельности. М ., 1986.
Орлова Н.В. А ктуальны е см ы слы слова и вы сказы вания в разны х речевы х ж анрах: А втореф .
дис. ... канд. филол. наук. Том ск, 1993.
Орлова Н.В. Ж анры разговорной речи и их «стилистическая обработка» // Ж анры речи. С аратов,
1997.
Падучева Е.В. С ем антические исследования (С ем антика врем ени и вида в русском язы ке;
С ем антика нарратива). М., 1996.
Падучева Е.В. Ф еном ен А нны Вежбицкой. Вступ. ст. // В еж бицкая А. Я зы к. К ультура. П ознание.
М., 1997.
П б --------------------------------------------------------------------------------------------
Пет рунина СП. В водны е единицы со значением персуазивности в диалекте // Ф ункциональны й
анализ знач им ы х единиц русского язы ка. Н овокузнецк, 1992.
П орядина Р.Н. Ф ункционирование м оделей дем инутивного словообразования в средне-обских
говорах: Дис. ... канд. филол. наук. Том ск, 1996.
П оспелов НС. О двух р ядах грам м атических значени й глагольны х ф орм врем ени // В опросы
язы кознания., 1966. №2.
Радзиевская Т.В. Т екстовая ком м уникация. Текстообразование //Ч ел о в еч ес к и й фактор в язы ке.
К ом м уникация, м одальность, дейксис. М ., 1992.
Р анних А.А. В ы сказы вания-пож елания в русском язы ке // Вы сказы вание к ак объект л и н
гвистической сем антики и теории ком м уникации. О м ск, 1992.
Серль Дж.Р. К освенны е акты речи // Н овое в зарубеж ной лингвистике. Вы п. 17. Теория речевы х
актов. М , 1986.
Сирот инина ОБ. Н екоторы е разм ы ш ления по поводу терм инов «речевой ж анр » и « р и
торический ж ан р » // Ж анры речи. С аратов, 1999.
Стексова Т.Н. «Н евольность осущ ествлен ия» как скры тая сем антическая категория и ее
проявление. Н овоси бирск, 1998.
Федосюк М.Ю. (а). Н ереш енны е вопросы теории р еч евы х ж анров. В опросы язы кознания, 1997.
№ 5.
Федосюк М.Ю. (б) И сследование средств речевого воздействия и теория ж анр ов речи // Ж анры
Ф ромм Э. И м еть или быть. М ., 1986.
Ш апиро А.Б. О черки по синтаксису русски х народны х говоров. М , 1953. Ш атуновский И.Б.
Сем антика предлож ения и нереф ерентны е слова (значение, ком м уникативная перспектива,
прагм атика). М , 1996.
Ш ведова НЮ. О черки по синтаксису р усской р азговорной речи. М .,1960. Ш мелева Т.В.
С ем антический синтаксис. К расноярск, 1988.
Ш мелева Т.В. Д иалогичность м одуса// В естник М Г У . Сер. 9. Ф илология., 1995. № 5.
Ш мелева ТВ. М одель речевого ж ан р а// Ж анр ы речи. С аратов, 1997.
Ш мелева Т.В. Речевой жанр: возм ож ности описания и использования в преподавании язы ка//
Русистика. № 2. Б ерлин., 1 9 9 0 . 1 Ш мелева ТВ. С м ы словая организация предлож ения и проблема
м одальности // А ктуальны е проблем ы русского синтаксиса. М ., 1984.
Эмер Ю.А. О тглагольное имя в инф орм ативны х речевы х ж анр ах // П роблем ы лексикограф ии,
м отивологии, дериватологии. Том ск, 1998.
Яковлева ЕС. Ф рагм енты р усской язы ковой картины м ира (м одели пространства, врем ени и
восприятия). М ., 1994.
Якубинский Л .И Я зы к и его функционирование. М ., 1986.
Г л а в а з РОЛЬ ЛЕКСИКИ В
СЕМАНТИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ
ВЫСКАЗЫВАНИЯ
Н азначение данной главы - р ассм отреть более полно проблем ы взаим освязи лексики и
синтаксиса. И з корпуса знам ен ательн ой лексики взяты для анализа м отивационно связанны е слова,
из служ ебны х частей речи анализирую тся предлоги и их роль в объективной семантике
вы сказы вания.
1 О понятии мотивационной парадигмы
ысль о том, что синтаксис пронизан лексикой, неоднократно вы
М сказывалась многими лингвистами на протяжении последних десятилетий

(Арутюнова, 1976; Золотова, 1982; Шмелева, 1988; Кручинина, 1982,
Шведова, 1982; Белошапкова, 1981; Богданов, 1977; Гак, 1977 и др.). И.Н.
Кручинина отмечает участие лексики в формировании семантики синтаксических
единиц разных уровней: словосочетания, простого и сложного предложения,
отмечая при этом особую роль лексики в организации семантической структуры
предложения и во всякого рода фразеологических образованиях (Кручинина
1982:12-13).
Идея связи синтаксиса и лексики определила во многом структуру данной
работы. В первой главе рассматривались лексические варианты замещения
компонентов пропозиции, частично была затронута проблема участия в
формировании семантической структуры высказывания мотивационно связанными
словами. Мотиваты привлекались, во-первых, для демонстрации принципа
антропоцентризма в языковой картине мира диалектоносителя, во-вторых, для того,
чтобы показать степень участия мотива-тов в формировании высказываний разных
смысловых типов и во взаимодействии высказываний в диалектной речи.
В этой главе рассмотрим более подробно проблемы взаимообусловленности
мотивационно связанной лексики и синтаксиса. Как представляется, именно на
этом участке языковой системы наиболее отчетливо проявляется обусловленность
синтаксических образований лексической семантикой слов, и наоборот,
перестройка и актуализация семантики слова происходят под воздействием общей
коммуникативной направленности высказывания. Понятие мотивационной
парадигмы, вводимое в научный оборот, имеет важное теоретическое значение,
поскольку позволяет доказать существование мотивационных отношений на всех
уровнях языка, что свидетельствует об их универсальности. Кроме того, понятие
мотивационной парадигмы помогает вскрыть диалектные особенности фор-
П 8 -------------------------------------------------------------------------------------------------------
мально-семантической соотнесенности единиц разных языковых уровней, показать
особенности их функционирования в диалектной речи.
В современной лингвистике существуют как минимум два понимания
парадигмы обозначаемые исследователями, как широкое и узкое (Бело-шапкова,
1989:657). Узкое понимание парадигмы берет свое начало в античной грамматике,
где оно использовалось «для обозначения словоизменения как отражающего
варьирование форм одного слова» (Кубрякова, 1990:366). Понимание парадигмы в
узком смысле прочно закрепилось в исследованиях по морфологии и получило
название морфологической. Морфологическая парадигма понимается как вся
совокупность словоформ, входящих в одну лексему (см., например: Милославский,
1989:381).
Понимание парадигмы в широком смысле (как любого класса языковых
единиц, объединенных на основе общего признака и одновременно
противопоставленных по какому-либо параметру) стало активно использоваться в
лингвистами XX века в связи с исследованием системного устройства языка (работы
Соссюра Ф.. де, Ельмслева JL).
Широкое понятие парадигмы сделало возможным его применение для
сопоставления лингвистических единиц любого уровня (фонетического,
лексического, морфологического, словообразовательного, синтаксического).
Описание языковых единиц в парадигматическом аспекте позволило выявить
изоморфизм устройства разных языковых уровней и в то же время показать
специфику организации каждого из них. Понятия разных типов парадигм
разработаны в лингвистике с неодинаковой степенью полноты. Так, наиболее
изученными оказались парадигмы в узком смысле, то есть морфологические,
словоизменительные. Понятия остальных видов парадигм (неморфологических)
имеют разные, часто неоднозначные трактовки.
Под лексической парадигмой понимают «объединение грамматически
однородных слов, имеющих семантическую общность» (Кубрякова, 1990:366).
Понятие лексической парадигмы применяется и по отношению к лексическому
значению отдельного слова и характеризует «нелинейные отношения лексических
единиц, образующих в силу их семантической общности определенный класс»
(Новиков, 1989:176). Парадигматическое значение рассматривается как вид
структурного значения, позволяющий определить место лексической единицы в
парадигме, противопоставив ее другим единицам. В рамках этого подхода статус
парадигмы приобретают синонимические ряды, антонимические пары, лексико -
семантические группы, семантические поля.
Понятие словообразовательной парадигмы появилось сравнительно недавно и
является, по замечанию Е. А. Земской, новым в теории синхронного
словообразования. Под словообразовательной парадигмой понимает
Г л а в а 3. Роль лексики в семантической организации высказывания
118
ся «совокупность производных, имеющих одну и ту же производящую основу и
находящихся на одной ступени словопроизводства» (Земская, 1989:334). В другом
понимании парадигматическими объединениями «считаются однокорневые
образования, созданные на одной и той же ступени деривации» (Кубрякова,
1990:366).
Учение о синтаксической парадигме находится в стадии своего становления
(Кубрякова, 1990:367) и требует уточнения некоторых понятий. Само понятие
«парадигма» появилось в синтаксических исследованиях в 60-е годы XX века.
Выделение синтаксических парадигм осуществляется по аналогии с
морфологической парадигмой (узкое понимание) и словообразовательной
парадигмой (широкое понимание) и тесно связано с понятием структурной схемы
предложения. В узком смысле под парадигмой в синтаксисе понимаются изменения
внутри одной структурной схемы. Этот вид парадигм достаточно обстоятельно
описан Н.Ю.Шведовой, ею же разработаны критерии выделения
парадигматических объединений, связанные с выражением категории
предикативности (Шведова, 1982). Более широкое понимание синтаксической
парадигмы предполагает включение в парадигматические объединения
деривационных отношений «между собственно структурной схемой и ее
регулярными реализациями, передающими то же объективное содержание, но с
какими-либо семантическими осложнениями, и отношения между разными
схемами, способными передавать одно и то же объективное содержание, одна из
которых выражают это содержание более элементарным способом (она может быть
рассмотрена как исходная), а другие выражают его более сложно, добавляя ему
иную интерпретацию (они могут быть рассмотрены как производные, как дериваты
исходной схемы)» (Белошапкова, 1989:674). Как следует из приведенного определе
ния, понятие синтаксической деривации сформулировано с учетом тех положений,
которые выработаны в словообразовании (понятие модификаци-онного и
мутационного словообразования), и отражает изоморфный характер устройства
синтаксической и словообразовательной системы. (Об этом см., например:
Гинзбург, 1979; Мурзин, 1974; Кубрякова, 1981; Резанова, 1996; Колпакова, 1998).
Так же как и понятие словообразовательной парадигмы, понятие синтаксической
парадигмы базируется на отношениях производности между лингвистическими
единицами.
Не укладываются в понятие деривационных парадигматических отношений
синонимические отношения между предложениями, построенными по разным
структурным схемам. Эти предложения не отличаются друг от друга степенью
сложности содержания и формы. Они ориентированы на выражение одного и того
же смысла разными формальными структурами, часто находящимися в отношениях
равной производности.
120...............................................................................................................
Традиционно подобные структуры рассматриваются в рамках трансформационной
грамматики и генеративной лингвистики как поверхностные, трансформирующие
инвариантное содержание глубинного уровня (см. работы Н. Хомского, JI Н.
Мурзина, B.C. Храковского, О.И. Москальской и др.). Исследователи
трансформационного синтаксиса разграничивают достаточно последовательно
понятия деривации и трансформации. «Принципиальным отличием между
деривацией и трансформацией является то, что внутренний смысловой статус
(смысловая структура) предложения подвергается изменению в процессе деривации
и остается неизменным в процессе трансформации» (Храковский, 1973:489-507).
Некоторые исследователи не включают деривационные отношения в комплекс
парадигматических образований. «Понятие деривационных отношений в
синтаксисе, которым языкознание обязано прежде всего трансформационной
грамматике, лишь по недоразумению так тесно переплелось с учением о синтакси
ческой парадигматике. Это может быть объяснено лишь молодостью обеих отраслей
синтаксиса, неустоявшемся объемом понятия парадигмы предложения и
отсутствием общепринятой классификации операций трансформационного
синтаксиса. Более плодотворным и последовательным представляется
разграничение парадигматического синтаксиса» (О.И. Москальская, 1974:119). На
наш взгляд, это положение отражает попытку исследователей найти «третье
измерение» в языке и перекликается с представлением Д.Н. Шмелева о
«трехмерном» устройстве лексической системы (Шмелев, 1973). Мы разделяем
позицию тех исследователей, которые рассматривают деривационные отношения в
синтаксисе как разновидность парадигматических отношений, что не расходится с
пониманием парадигмы в широком смысле, поскольку у рассматриваемых языковых
единиц есть общий смысловой признак и система формальных выражений этого
смысла, отражающая приращение смысловых компонентов (Белошапкова,
1989:657-675). Разумеется, при этом нельзя не осознавать некоторую не
однородность объединяемых явлений.
В пределах синтаксических парадигм выделяются наряду с названными и
другие виды парадигм, что, безусловно, свидетельствует о продуктивности
используемого понятия. Так, в связи с изучением разных аспектов предложения
выделяется модальная парадигма (Осетров, 1986), коммуникативная (Золотова,
1982), прагматическая парадигма (Гордеева, 1995).
Безусловно, оба понятия парадигмы (узкое и широкое) имеют право на
существование и могут применяться в качестве инструмента исследования при
описании определенного круга явлений в соответствии с теми целями и задачами,
которые решаются исследователем.
Г л а в а З.Роль лексики в семантической организации высказывания
-120
Принципиальным в рамках данной работы является широкое понимание
парадигмы. Как представляется, именно понятие парадигмы в качестве
интегрирующего понятия позволит выявить типы отношений, характеризующих
языковые единицы разных уровней диалекта, выявить специфику устройства того
или иного уровня диалектного языка. Принципиальную новизну предпринятого
парадигматического подхода составляет анализ фактов живого, реального
функционирования лингвистических единиц, что позволит описать парадигмы с
учетом функционального аспекта языка и конкретизировать понятие парадигмы по
отношению к диалекту как особой форме коммуникации.
Вопрос о типологии синтаксических парадигм среднеобских говоров был
поставлен в работах О.И. Гордеевой (Гордеева, 1989, 1995). Парадигмы
классифицируются автором либо на основании общности смыслового признака
(смысловые парадигмы), либо на основании общности формы (формальные
парадигмы). Более подробно автор описывает смысловые парадигмы, в которых в
зависимости от особенностей семантического признака, вычленяются диктумные,
модусные парадигмы, ставится вопрос о выделении денотативных и
прагматических парадигм. Перечень типов парадигм остается открытым,
исследователь отмечает, «что в настоящее время невозможно представить
целостную систему синтаксических парадигм ни для литературного языка, ни для
диалекта» (Гордеева, 1995:69). Вместе с тем имеются наблюдения над некоторыми
типами синтаксических парадигматических отношений, сделанные на материале
среднеобских говоров. Так, был поставлен вопрос о специфике синонимических
предложных и беспредложных конструкций диалекта по сравнению с ли
тературным языком (Пантелеева, 1968), выявлена формально-семантическая
соотносительность диалектных безличных предложений с другими типами простых
предложений (Стексова, 1985). Набор модусных смыслов проанализирован на
примере пояснительных структур (Петруни-на, 1986) и изъяснительных
конструкций (Болгова, 1988). В денотативном аспекте описаны полиломинативные
единства, выделенные на основании общности денотата либо на
ассоциативно-пресуппозитивном основании (Асадуллаев, 1992). Как показывает
перечисление, в среднеобских говорах преимущественно исследуются типы
синтаксических парадигм, выявленные на основе общности смыслового признака.
Не подвергались анализу деривационные парадигмы, что вполне закономерно,
поскольку этот вид парадигм, на наш взгляд, в меньшей степени отражает факты
живого функционирования языка. Понятие «мотивационная парадигма» использу
ется О.И. Гордеевой для обозначения отношений синтаксической производности.
«В смысловых парадигмах с отношениями мотивации объединяются
синтаксические единицы, связанные отношениями производности»
122....................................................................................................................
(Гордеева, 1995:73). Такое понимание парадигмы в принципе не расходится с
пониманием деривационных отношений в синтаксисе, представленным в работах
В.А. Белошапковой. Как представляется, более целесообразно для обозначения
этого вида парадигм оставить термин «деривационная парадигма» (Белошапкова,
1989), поскольку понятие деривационной связанности широко используется в
работах по синтаксису и словообразованию для обозначения отношений
производности между единицами языка. В предлагаемой работе термин
«мотивационная парадигма» не тождествен понятию деривационной парадигмы.
Понятие «мотивационная парадигма» вводится для обозначения типов отношений
между единицами разных уровней: слова, словосочетания, предложения,
объединяемых на основе смыслового признака. Необходимо отметить, что
парадигматические отношения названного типа не были объектом лингвистического
исследования, что делает актуальной задачу их анализа как для русского языка в
целом, так и для отдельных форм его проявления.
В самом понятии «мотивационная парадигма» уже отражен его межу-ровневый
характер, поскольку мотивационные отношения составляют языковую универсалию
и присущи всем уровням языка, обнаруживая при этом, безусловно, специфику в
той или иной языковой области.
Лексическая мотивационная парадигма включает в себя слова, актуа-лизуюгцие
отношения лексической и структурной мотивации. Подчеркнем, что автор данной
работы разделяет мнение О.И. Блиновой, которая считает, что мотивационные
отношения лексических единиц не образуют третьего измерения в лексике и могут
быть описаны в ряду других парадигматических отношений (синонимических
рядов, антонимических пар, вариантных форм). О.И. Блинова выделяет актуальные
(мотивемы) и потенциальные (мотиваторы) члены мотивационной лексической
парадигмы (Блинова, 1999). Необходимость введения понятия синтаксической моти
вационной парадигмы обусловлена тем, что мотивационно связанные слова
функционируют не только в пределах словосочетания, предложения, но и в рамках
разных предикативных единиц, образующих одно высказывание. (Разные виды
синтаксических структур, в которых актуализуются отношения лексической
мотивации, проанализированы на материале среднеобских говоров М. Н.
Янценецкой. (Янценецкая: 1981). Избирательность реализации мотивационных
комплексов проявляется не только по отношению к классам синтаксических единиц,
но и по отношению к пропозициональным "структурам, о чем уже было сказано в
первой главе данного исследования. Взаимодействие разных структур, в которых
функционируют мотиваты, позволит выявить типы мотивационных парадигм,
реально существующих в диалекте. Остановимся более подробно на том, какой
смысл мы вкладываеем в понятие синтаксической мотивационной парадигмы.
Прежде всего, необходимо отграничить мотивационную парадигму
-122
от парадигматических отношений деривационного и синонимического типов. На
принципиальное различие этих отношений указывает В.А. Бело-шапкова, которая
характеризует эти отношения «как отношения особого типа - между исходной
структурной схемой простого предложения и отвлеченным образцом других
синтаксических единиц (сложного предложения и словосочетания) или их частей»
(Белошапкова, 1989:675) и считает, что изучение этих отношений - задача
будущего.
Членами мотивационной парадигмы в нашем представлении могут быть
единицы разных уровней языка, объединенные на основе общности смыслового
признака. Отношения мотивированности между единицами возникают, в первую
очередь, за счет семантической и формальной взаимообусловленности. Одним из
членов парадигмы является мотивированное слово, обозначающее фрагмент
действительности и являющееся членом синтаксической структуры, другим членом
является самостоятельная синтаксическая единица. Мотивационное пространство
формируется в пределах синтаксической единицы за счет обозначения элементов
пропозиции мотивационно связанными словами. Приведем образцы мотиваци
онных парадигм в диалекте: Один раз ходили по шишки. Шишковали; Сначала
скосить надо. Скопнить, в копна сложить. Интегральным признаком для
анализируемых единиц является их вхождение в структуру пропозиции,
дифференциальным то, что они обозначают разные фрагменты одной ситуации
либо обозначают ее по-разному. В какой-то мере отношения этого типа аналогичны
отношениям, существующим в рамках структурной схемы и связанным с
выражением предикативности. Аналогичность эта видится в том, что и том и в
другом случае «главным героем» преобразований выступает предикат, но если
парадигма морфологического типа строится на основе грамматической семантики
предиката, то мотивационная парадигма базируется на его мотивационном
значении. Выше были приведены примеры мотивационных отношений,
актуализованные в рамках предикативных единиц, построенных по одной
структурной схеме. Достаточно частотным является взаимодействие мотиватов в
диалекте в рамках синтаксических структур разного уровня или построенных по
разным' структурным схемам: Родник, он рождается из земли... вот как будто
родился он сам, вода родилась; Ездют на пароходе, говорят: «Мы работаем». А
по мне это не работа, работать - значит лопатой копать; Ну, мороз, мороз на
улице. Ой, ой, ой. ... Морозина какой; Если я родилась в Сибири, я - рождёнка,
сибирячка; Фурить. Сходи расфури, раскидай репу сеять; Рыбачила раньше,
рыбачкой была. Мотивационные парадигмы могут быть внутрипропозитивные
(характеризующие отношения лексической мотивации) и межпропозитивные
(охватывающие отношения структурной мотивации).
-125
2. Лексическая мотивационная парадигма. Основные
понятия. Аспекты изучения.
Мотивология как раздел науки о языке представляет собой молодую,

формирующуюся отрасль знания. Основные теоретические положения, связанные с
понятием мотивации, разработаны в трудах О. И. Блиновой и получили развитие в
работах ее учеников (см., например: Блинова, 1976, 1981, 1984, 1989, 1996, 1997,
1998 и др., Голев, 1989; Наумов, 1983, 1998; Демешкина, 1984; Нестерова, 1987;
Курышева, 1989; Калиткина, 1990; Михалева, 1994; Юрина, 1994; Адилова, 1996;
Тубалова, .1996; Козлова, 1998; Сотникова, 1998 и др.).
К числу ключевых понятий теории мотивации относятся: понятие мо
тивированности как свойство слова, внутренней формы слова, выражающей его
мотивированность, мотивационные отношения слова, в которых обнаруживается
мотивированность лексических единиц, понятие мотивационного значения и
некоторые другие. В настоящее время исследовано нескольких аспектов явления
мотивации:
1) онтологический, выявляющий природу явления мотивации
(см.работы О. И. Блиновой, А.Н. Ростовой, Н.Г. Нестеровой, Н.В. Тубало-
вой);
2) функциональный, предполагающий выявление функций внутренней
формы слова в языке и речи, функций мотивации в сфере языка как средства
коммуникации, и в экспрессивно-эстетической сфере языка (работы О.И, Блиновой,
В.Г. Наумова, Т.А. Демешкиной, Е.В. Найден);
3) представлен в работах по мотивации динамический аспект мотивологии,
анализирующий лексические процессы, связанные с мотивированностью слова, -
процессы ремотивации, • неомотивации, лексикализации внутренней формы слова,
демотивации (работы О.И. Блиновой, М.В. Ку-рышевой, Е. В. Михалевой), а также
изучающий механизмы мотивацион-но-деривационных процессов в языке и речи
(Голев, 1989).
4) активно разрабатывается в работах последних лет сопоставительный
аспект мотивологии, в задачу которого входит обнаружение общности и специфики
явления мотивации исследуемого языка в сравнении с другими языками (О.И
Блинова, А.Д. Адилова, И.Е. Козлова);
5) лексикографический аспект мотивологии связан с разработкой научных
концепций мотивационных словарей (толкового мотивационного словаря
литературного языка и диалекта, мотивационного словаря писателя, отдельного
художественного произведения или целого цикла, словаря внутренней формы
слова, частотного мотивационного словаря, мотиваци-
126----------------------------------------------------------------------------------------
онного сопоставительного словаря) и их составлением (Блинова, 1984:163-181,
1996:14-24, 1981:83-89);
6) рассмотрен источниковедческий аспект мотивологии, содержание которого
составляет выявление источников мотивологии и их информативных возможностей
(Блинова, 1984:51-58,163-181,1981: 83-89);
7) методологический аспект, предполагающий выявление методов и приемов
описания явления мотивации (Блинова, 1998; Адилова, 1996; Наумов, 1998;
Козлова, 1998).
В данной работе анализ явления мотивации осуществляется в комму
никативном и когнитивном аспектах, предполагающих обращение к высказыванию
как основной единице коммуникации. Предлагается рассмотреть комплекс проблем,
связанных с актуализацией мотивационных отношений в диалектной речи:
во-первых, выявить типы смысловых отношений, актуализованных мотиватами как
членами лексической мотивационной парадигмы в рамках диалектного
высказывания; во-вторых, проанализировать роль мотиватов в организации
объективного и субъективного содержания высказывания; в-третьих, описать
устройство мотивационной системы лексики и синтаксиса; в-четвертых,
проанализировать высказывание как фрагмент текста, предметно-смысловое
пространство которого создается мотиватами, осуществляющими
тема-рематическое членение диалектного текста.
Мотивационно связанные слова участвуют в формировании объективного и
субъективного уровней содержания высказывания. Участие мотиватов в
организации объективного содержания высказывания обусловлено способностью
мотиватов отражать отношения, существующие между предметами во внеязыковой
действительности (денотативно-пропозитивный уровень диктума), мотивационно
связанные слова выступают лексическими заместителями практически любого
компонента пропозиции (структурно-пропозитивный слой семантики), как
предиката, так и его распространителей (актантов и сирконстантов).
3. Смысловые отношения мотиватов
Рассмотрим типы отношений, актуализованных словами, находящимися в

отношениях лексической мотивации. Типы смысловых отношений мотивационно
связанных слов представляют собой внутрипарадигматиче-ское объединение,
синтезирующее свойства лексической и синтаксической парадигм, поскольку с
лексической парадигмой их объединяет то, что компоненты, формирующие
смысловую пару, являются элементами лексической системы, а с синтаксической -
то, что эти же компоненты фор
-126
мируют структуру пропозиции. Следовательно, задача построения типологии
смысловых отношений имеет межуровневый характер.
Типы смысловых отношений, связывающие единицы одного или разных
уровней, отражают в обобщенном (типизированном) виде отношения между
предметами и явлениями реальной действительности. На лексическом уровне
смысловые отношения могут выражаться лексико-семанти-ческими вариантами
одного слова (работы Ю.Д. Апресяна, Э.В. Васильевой и др.), мотивационно
связанными словами (О.И. Блинова, Т.А. Демешкина, Н.Г. Нестерова), на
словообразовательном уровне - однокорневыми и одноаффиксальными
образованиями (М.Н. Янценецкая, З.И. Резанова, Н.Е. Грушко). На синтаксическом
уровне смысловые отношения выражаются компонентами словосочетания и
членами предложения. Семантические отношения существуют как между
мотивационно связанными языковыми единицами (мотиватами), так и между
словами, не связанными отношениями мотивации. В таком случае возникает
вопрос: в чем заключается своеобразие данной типологии, и если это своеобразие
есть, то чем оно определяется? Для того, чтобы ответить на первую часть вопроса,
необходимо уточнить, что понимается под мотивационно связанными словами и -
шире - что представляет собой явление мотивации вообще.
Мотивационно связанные слова - это слова, актуализирующие отношения
лексической или структурной мотивации в рамках одного высказывания. Явление
мотивации осваивается в настоящее время различными лингвистическими
дисциплинами. С разной степенью интенсивности и в разной терминологической
системе мотивационные отношения изучаются в лексике, словообразовании,
синтаксисе. Такая "популярность" мотивации объясняется тем, что мотивационные
отношения являются универсальными, всеобщими и пронизывают все языковые
уровни. С учетом универсальности мотивационных отношений представляется
целесообразным определить их как отношения между единицами того или иного
языкового уровня, обнаруживающие мотивированность данных единиц. В
применении к конкретному уровню языка понятие мотивированности определяется
по-разному. Так, в лексикологии под мотивированностью понимается
"структурно-семантическое свойство слова, позволяющее осознать рациональность
связи значения и звуковой оболочки слова на основе его лексической и структурной
соотносительности" (Блинова, 1984:15-16).
Слова "мотивированность", "мотивация" в последнее время все чаще и чаще
встречаются на страницах лингвистических работ. Вместе с тем нельзя не
согласиться с утверждением о том, что "возникающие при исследовании
мотивированности проблемы настолько сложны и многообразны, так тесно связаны
с решением кардинальных вопросов теории и практики языка, что в лингвистике
продолжает расти количество споров
127 -
относительно роли мотивированности в знаке, ее функций и диапазонов

исследования" (Кияк, 1988:5). О сложности изучаемой проблемы свидетельствует
тот факт, что даже исследователи, работающие в одной области языка, не всегда
достигают взаимопонимания. Для доказательства достаточно сопоставить две
цитируемые выше работы. Если в работе О.И. Блиновой все теоретические понятия
получают четкую языковую аргументацию, то после прочтения книги Т.Р. Кияка
остается много вопросов. Так, Т.Р. Кияк, полемизируя с О.И. Блиновой, утверждает,
что "правильнее рассматривать мотивированность как свойство внутренней формы,
как результат ее соответствия значению, а внутреннюю форму - как основу мо
тивированности лексической единицы" (Кияк, 1988: 77). Если следовать мысли
автора, то надо признать, что внутренняя форма присуща каждому слову, а
мотивированность далеко не всем. Неясен статус мотивированности. Что это?
Свойство или отношение? Ср: "Мотивированность - следствие взаимотношений
между внутренней формой и значением" (Кияк, 1988: 79). Кроме того, непонятно,
что характеризует мотивированность: слово или его внутреннюю форму (Кияк,
1988: 26 - 27). Еще более запутанным оказывается вопрос об отношении между
внутренней формой и мотивированностью.
Существенно различаются трактовки отношений мотивации в лексикологии и
словообразовании. На общность и различие этих видов мотивации указывают М.Н.
Янценецкая (Янценецкая, 1979), В.Г. Наумов (Наумов, 1983), О.И. Блинова
(Блинова, 1984), Н.Д. Голев (Голев, 1989).
Отметим еще раз основные отличия мотивационных отношений на
лексическом и словообразовательном уровнях:
1. Отношения мотивации на лексическом уровне - это отношения лексических
единиц, возникающие на базе их морфо-семантических структур. В некоторых
случаях эти отношения могут отражать словообразовательные отношения, но могут
быть и сугубо индивидуальными, не пересекающимися со словообразовательными.
Так, в паре слов пахать - пахарь отношения лексической и словообразовательной
мотивации налагаются друг на друга, а в словах валяться - валежина, каленый -
калина устанавливаются лишь отношения лексической мотивации на основе
общности периферийных компонентов семантики мотиватов.
2. Отношения лексической мотивации могут устанавливаться либо между
однокорневыми, либо между одноструктурными единицами. Одновременность
связи не является обязательным условием. Ср.: Нанимала я, два мужика забор
забирали; Варежки вязали на пяти иглах, их звали ис-подки. Ш убенки были из
овчины. "Словообразовательная мотивированность, по замечанию М.Н.
Янценецкой, "реализуется только в единстве
-128
однокорневых и одноаффиксальных лексических связей" (Янценецкая, 1979:222).
3. Отношения мотивации на лексическом уровне могут быть полива-
риативными: На свадьбу ладят свах. Тут песни поют. Напоят песельниц
- едва домой идут. Множественность словообразовательной мотивации строго
ограничена и регламентирована определенными правилами. Она возникает в том
случае, если производное совершенно одинаково соотносится по форме и по
семантике с разными производящими.
По-разному в лексикологии и словообразовании решается вопрос о
направлении мотивации. В словообразовании направление мотивации определяется
с учетом нескольких факторов: семантическая и формальная сложность,
стилистическая маркированность и т.д Направление мотивации в лексикологии
определяется в соответствии с потребностями коммуникативного акта и
осуществляется на основе фактора осознания наличия мотивационных отношений
носителем языка. Отсюда случаи обратной (перстень - перст) и взаимной
мотивации (невод - неводить). Заканчивая разговор о разных подходах к проблеме
мотивации, отметим, что сейчас наметился качественно новый этап в изучении этой
проблемы. На первых порах исследователи стремились описывать явление
мотивации, определяя его специфику, формулируя основные положения теории
применительно к одному какому-либо конкретному уровню языка. Вторым этапом
должно стать синтезирование результатов, полученных в разных областях знания.
Обоснованию мотивологии как самостоятельной лингвистической дисциплины
посвящены работы О.И. Блиновой (Блинова, 1984, 1991 и др.), Н.Д. Голева (Голев,
1989), В.П Наумова (Наумов, 1998:161-174).
Прежде чем приступить к построению типологии смысловых отношений,
необходимо ответить еще на один вопрос: каким образом соотносятся между собой
понятия смысловых и мотивационных отношений? При ответе на этот вопрос мы
сталкиваемся с комплексом философских, логических, языковых проблем.
Отношения как философская категория носят объективный и универсальный
характер. Через отношения выявляются различные свойства вещи.
Так, через мотивационные отношения проявляется такое свойство слова, как
мотивированность (Блинова, 1984). Мотивационные отношения
- это сугубо лингвистическая категория, базирующуюся на
формально-семантических соответствиях. Смысловые отношения - это понятийная
категория (Уемов, 1963; Бондарко, 1978; Павилёнис, 1983), отражающая он
тологическое членение мира. Роль мотивации в выявлении смысловых отношений
чрезвычайно велика, так как мотивационные отношения служат средством
обнаружения смысловых отношений. Мотивационные отношения - это как бы
отношения над отношениями, ибо они включают в себя
129
смысловые отношения, делают их более зримыми, очевидными. Таким образом,
смысловые отношения следует рассматривать как основу мотивационных
отношений. Мотивационные отношения - это одно из средств выражения
смысловых отношений, это "одежда", в которую облекаются смысловые отношения.
Смысловые связи мотиватов проявляются при актуализации отношений
лексической и структурной мотивации, но особенное разнообразие обнаруживают
они при актуализации первого типа отношений. Материалы "Мотивационного
диалектного словаря: Говоры Среднего Приобья" отражают около тридцати тысяч
случаев актуализации отношений лексической мотивации слов и позволяют выявить
типы смысловых отношений мотиватов разных частей речи, функционирующих в
пределах одного высказывания. Анализ смысловых отношений мотиватов с опорой
на их частереч-ную принадлежность неслучаен, поскольку «проекция
онтологических свойств мира в языке заметнее всего и яснее всего проявляется в
акте создания частей речи как объективирующих структуры знания, принадлежащие
разным онтологическим категориям и потому в категориальном или
содержательном планах они нетождественные» (Кубрякова, 1997:313). Рассмотрим
эти отношения.
3.1. Мотивированное имя существительное
Известно, что если слово входит в класс имени существительного, то оно
обладает значением предметности и грамматическими категориями рода, числа,
падежа. Ядро, центр существительного как части речи составляют имена - названия
вещей, веществ, лиц, животных, то есть имена, у которых значение предметности
наиболее ярко выражено. Подобные существительные составляют большинство
словарного состава диалекта, что объяснимо устной формой бытования языка. На
периферии субстантива остаются слова с нарушенным равновесием грамматической
и лексической семантики, обозначающие качества, состояния, свойства. К
субстантиву такие слова относятся лишь формально. Слова эти принадлежат
книжному стилю и в разговорной речи встречаются редко. В значении диалектных
существительных преобладает денотативный (отражательный) уровень. В силу
этого возможны разнообразные отношения между словами. Для того, чтобы не
впасть в излишнюю детализацию, необходимо определить уровень абстракции,
достаточный для выявления смысловых отношений. Высшая степень абстракции
свойственна отношениям, связывающим мо-тиваты на уровне их категориальной
семанитки. Максимальная обобщенность этого типа значения позволяет выявить
отношения, охватывающие целые классы слов. Такие отношения образуют
семантическую модель. Под семантической моделью понимаются "те широкие
(концептуальные)
-130
модели, которые предопределяют сочетание конкретных лексических единиц и
обусловлены категориальной семантикой слов" (Уфимцева, 1974:74).
Количество моделей в русском языке легко исчислимо и определяется
взаимодействием предметов, признаков, действий. Недостаточность семантических
моделей в том, что они малоинформативны и намечают лишь общие контуры
связанности слов. Поэтому, чтобы извлечь дополнительную информацию,
необходимо спуститься на более конкретную ступень анализа. В рамках модели
выделяются типы смысловых отношений. Типом смысловых отношений будем
считать отношения, свойственные двум и более парам мотиватов, имеющих
одинаковый характер связи и существующих в пределах одной семантической
модели. Отношения между словами выявляются на уровне их тематической и
лексико-семантической принадлежности - лицо, животное, неодушевленный
предмет. Кроме того, должен быть конкретизирован релятивный компонент,
который отражает характеризующие и функциональные параметры предметов. Для
мотивированного имени существительного и его лексических мотиваторов харак
терны следующие типы отношений:
Пространственные отношения: Опёнки возле пней игишы, улепют его весь. И х
и варют, и жарют, и сушут; Уже забереги нашлись. У берегов лед застыл.
Большое значение при определении этого типа отношений имеют предлоги,
которые уточняют, конкретизируют положение предметов в пространстве.
Метаязыковая функция предлогов при выражении ими мотивационного значения
проанализирована в работе О.И. Блиновой и Н.Г. Нестеровой (Блинова, Нестерова,
1987)
Отношения части и целого. В зависимости от тематической принад-лжености
мотиватов выделяется несколько видов отношений: а) вещество
- растение, характеризующееся веществом Молочайннику в огороде полно. Мой
парнишка как-то нализался горького молока, так болел неделю; б) орган -
растение, имеющее орган: Клубника клубнями растет. Ягода, как связочка,
помногу рядушком; в) часть тела - предмет одежды, покрывающий часть тела:
Нарукавники-то вязали у нас, рукавяпшики у нас называли, а то тут, где
кончается рукав, рука же гола всегда; г) часть тела
- животное, названное по части: Косачи - косы у них такие есть, красивые такие
бакенбарды. Эти отношения являются обычно несущественными, второстепенными
для носителей языка и фиксируются обычно в мета-тексте; д) орудие - часть
орудия: Коса присаживается к палке. Это кось-ёвище. Черен или косёвище это
идинаково ").
Предмет - результат переработки предмета: а) животное - мясо -(шкура)
животного: Медвежатины, правда, не приходилось ись, а едят. Медведей в
берлогах зимой убивали; б) продукт - кушанье из продукта:
1 32....................................................................................................................
Пирог с творогом, творожник ли. Шибко-то уж мы не стряпали, шибко себя не
поважали всякими росксшами; в) материал - изделие из материала: Кожанки из
кожи шьют, рукавицы бывают с одним пальцем - вязанки; г) растение - материал
из растения: Осину на дрова пилили - осинник и тальник, дуб дерут с него, и
березник - это на топку пилили; д) предмет - побочный результат переработки
предмета: Горбыль - плахи, первую отрезали - горбыль, а вторую - подгорбылышк,
в нем есь засосина, а горбыль совсем круглый, а третья доска; Пахта - это после
масла остается, подмаслена, али отопки - это после топления масла; е) орудие -
побочный результат воздействия орудия: Сомнем спожинки. В мялкав подмялье.
Изгребе на тонку холе. Этот вид отношений нерегулярен в силу неактуальности
подобных отношений в реальной действительности. Для предметов, связанных с
общим действием, характерной является связь именно с этим действием, а не друг с
другом, поэтому более регулярными оказываются отношения "действие - результат
действия" и "действие -орудие действия".
Средство - предмет по средству: Комарь дыму боится. Курево разведёшь,
травы нарвёшь, гнилушек, идет, поставишь дымарь возля лавки, тогда еще
посидишь немного.
Предмет - средство воздействия на предмет: а) орган (болезнь) - растение,
используемое для лечения болезни органа: Надсадник от надсады; горланка от
горла пить; б) насекомое - средство для уничтожения насекомого: Раньше от
клопов клали клоповник; в) явление природы - средство, используемое против
этого явления: Кто ветреницами зовет, а здесь пометины: они от погоды, от
ветра стог охраняют, ветром стога раздувает. А в шестьдесят втором году
никакие ветреницы не помогли: в кедрач с корнем выворотило; г) предмет - орудие
воздействия на предмет: Хлебником хлеб резали, теперь нож говорят; д)
животное - орудие ловли животного: Ельцовка - это часты таки сети, ельцов
ловят; е) предмет - средство перевозки предметов: Дровни были, сани такие, дрова
возили да другое чё, все можно было. Мешки, всякую кладь возили; ж) животное -
животное, используемое для охоты на другое животное: Утятницы уток
таскают. У них уши висят. Лайка на всех зверей; и на соболя и на птицу.
Животное - растение, употребляемое животным: Конёвник, така дудка
сидит, кони едят его, так и зовут.
Предмет - место расположения предмета: а) лицо - помещение, в котором
работает лицо: Здесь и сын, и дочь. Дочь в пекарне пекарем работает; б) животное
- помещение, в котором содержится животное: Вон каки поставили! А курятник
какой сработали! В городе такого дома нет, а тут куры живут; в) предмет -
помещение, в котором находится предмет:
-132
Для скота заготавливали сено и складывали его в сенник. Это деревянный сарай,
высокий делали, туда сено заготавливали, солому для скота; г) продукт - посуда, в
которой хранится (изготовляется) продукт: Молосник на стол ставили с молоком
чай пить. Счас сливочник зовут, чай пьёшь -чайник поставишь; д) предмет -
площадь, на которой находится (находился) предмет: У7Лчгме на ржище, а рожь с
которой полосы сжата, хороший родится, чистый, а ежели на оесище посеять,
там растет кака-торазнотравье... Сеют с оесом, а где без овса"), ж) местность -
предмет по отношению к местности: Сецас отошла мода - москвички были. Пошла
мода москвички в Москве, наверно. А сейчас уж е польта, а стары ешо носят; з)
предмет - место реализации предмета: У нас только на молоканке молоко
продается. Туды идите]; е) предмет - вместилище предметов: Были
молитвенники, маленька така книжечка, там молитвы описаны. Не рукой, а
печатным.
Отношения родства: а) животное - детеныш животного: Много лисов тут,
раз лисёнок попал в сети; б) лицо - лицо, находящееся в родственных отношениях
с другим лицом: Мы только два брата выросли, теперь один остался. Есть
братанники - это двоюродные братья.
Отношения количества: Нынче-mo снегу не было, дак не заметало. В сорок
первом году шибко пурга была, снежина была.
Предмет - совокупное множество предметов: а) растение - совокупное
множество растений: Не езжайте, девки до дому: по грибы будем в беретик
ходить, там под кажной берёзой грибы растут; б) лицо - совокупное множество
лиц: На мужиков давали земли... мужичьё забрали; в) животное - совокупное
множество животных: Мошкара, комар мелкие - мошкара Комар, он длинный, и
ноги у него длинные, и нос длинный, а мошка она маленькая.
Совокупное множество предметов - предмет: Белка зимой гнездо себе
делает на лесине, и в нем живет. У ей гнездо теплое. А вон в лесу же растёт. Она
его собират да делат.
Временные отношения: а) время - предмет, полученный или используемый в
определенное время: Молоко еще того вечера, вечёрошник, утрешник, денное
молоко, когда подоят; Я ведь зимой выходила замуж, зимником ехали мы
километров двадцать пять до церкви; б ) время -животное по времени рождения:
Лончак - нынче родился, а через год называют. Годовой возраст - лонишный,
прошлогодний. Говорят "лонись родился " - значит, в прошлом году.
Несмотря на то, что все предметы существуют во времени и любой из них
может быть охарактеризован по временному признаку, количество мотивационных
пар, актуализующих временные отношения, невелико. Имена существительные
соотносятся с мотиваторами, обозначающими времен-
134................ :...................................................................................................
ной отрезок, только в том случае, если временной признак является отличительным
свойством обозначаемого предмета
Отношения сходства: а) предмет - предмет, похожий на предмет: Крапшка еще
есть, у нее листья, как у крапивы, есть она двух сортов, лист красивый, с
рисунками.
Наиболее часто отношения сходства устанавливаются на основе таких
признаков, как цвет, запах, вкус, форма, размер. В зависимости от типа реализации
аспекта выделяются следующие виды сходства предметов: по вкусу : квас - квасок,
по форме: колокол - колокольчик, по цвету огонёк - огоньки.
С именами лиц устанавливается два вида смысловых отношений: по сходству
функций: (дохтур "врач" - дохтур "растение"), по размеру: бабка "о пожилой,
полной женщине" - обабка "гриб с толстой ножкой"; б) животное - лицо по сходству
функций с животным: Маленькие дети дерутся, как молодые петушки. А
мужчины, говорят, дерутся, как петухи. Конечно, что дерутся, петухами зовут.
Показателем отношений сходства в тексте является наличие сравнительных
оборотов с союзами как, будто, словно. Мотивемы обладают необычной, яркой
внутренней формой. Каждый носитель языка пользуется своей ассоциативной
системой, поэтому частотность отношений сходства очень низкая.
Предмет - лицо, по роду деятельности связанное с предметом: а) животное -
лицо, связанное по роду деятельности с животным: Курятница за курами ходит, а
за утками - это опетъ утятница; б) предмет - лицо, по роду деятельности
связанное с предметом: Раньше горшки были гяиА няны, горшечники их ладили.
Место - предмет по месту происхождения: а) помещение - лицо, работающее в
помещении: Смотрю: милиционер меня останавливает: "Папаша, говорит, ты
пьяный, пошли в милицию; б) место обитания -животное по месту обитания:
Кедровка, она по кедрачу шишки клюет и семена.
Род деятельности - лицо, по профессии: Брат в дороге был, в дороге ходили,
ямшшики собирали в ямшшипу.
Признак - носитель признака: Силач был по здешнему краю. За Не-фёдом была.
На цене, сила в ем престрашна.
Предмет - род деятельности, связанный с предметом: На Кубани жили, табак
садили, табачество. Трабизон - лучший сорт. Первый, второй, третий сорт
быват.
Действие - субъект действия: а) действие - лицо, по роду деятельности
связанное с действием: Назначили меня опетъ в доярки, опетъ стала
-134
коров доить. А коров доить трудно было: доили сами, поили, и раньше мыли мы их.
Имена лиц являются в большинстве своем полимотивированными. При
установлении связей с разными мотиваторами актуализуются разные аспекты
семантики мотивемы. Например, слово пекарня реализует отношения мотивации с
тремя словами печь, выпекать, пекарь; при этом в отношениях с глагольными
мотиваторами осознается аспект "действие лица", в отношениях с субстантивом -
аспект "место работы"; б) действие -лицо, для поведения и характера которого
свойственно действие: Теперь мне не глянется, как поют, а раньше аж слеза
прошибат, я песельница была.
В роли мотиваторов выступают глаголы состояния, поведения, эмоций, речи.
Большая часть мотивем соотносится с глаголами звучания (речи). Опорной
мотивационной парой является пара говорить - говорун. В семантике имен,
мотивированных по речевому поведению, существенными оказались компоненты
"говорить много - мало" (говорун, молчун, болтун), "правду - неправду" (врун,
вруша, хлопуиш, трепач), "громко - тихо" (грохотунья, крикун, визгун, верешун),
"внятно - невнятно" (барма, барм ото). Имена лиц, охарактеризованных по
положительным или отрицательным свойствам, имеют разную стилистическую
окраску. Употребление слова с негативной семантикой влечет за собой поток слов с
аналогичной семантикой: Мало работат, много гулят - лодырь, гулеван, пьяница,
подлец: Введение в текст слов, положительно характеризующих человека,
сопровождается употреблением нейтральной и возвышенной лексики: Мы любили
друг друга, я красива была, хороший он у меня был, плясун, песельник.. Играть,
песни петь, плясать молодым не стыдно; в) действие - животное, производящее
действие: Счас собака у меня лайка Полканом зовут. Ночью спишь, залает, знай
кто-то есть. На вас он не шибко что-то лает; г) действие - предмет,
производящий действие: Днём на станции гудок гудит
Действие - объект действия. Этот тип отношений актуализируется словами
многих тематических групп. Рассмотрим виды смысловых отношений, начиная с
самых многочисленных: а) действие - объект действия - предмет домашнего
обихода: Зыбка, она на очебе качалась... И зыбку повесят, и качают, зыбают по
этому, по очебу; б) действие - объект действия - одежда: Накидка без рукавов, на
крыльца накидывают; в) действие - объект действия - пища -.Маменька делала
похлёбку жидкую, и часто хлебали ее; г) действие - объект действия - словесное
произведение: Сказки сказывал ему дедушка; д) действие - объект действия
-животное: Подсос - это теленок, и овечка сосёт, пока вырастет, и подсос та
корова, которую сосят; ж) действие - объект действия - лицо: Я
136--------------------------------------------------------------------------------------------
кажен год ваших практикантов практикую. Ситуации, в которых человек и
животное используются как объекты, нетипичны, поэтому объекные отношения
именами лиц и животных актуализуются очень редко.
Отношения "действие - результат действия" актуализуются словами разных
тематических групп. Наибольшую сложность при анализе представляет
разграничение мотивем со значением объекта и результата. Тип результативных
отношений вычленяется из объектных на основании двух факторов: 1. Мотивемы со
значением результативности называют предметы по их существенным,
содержательным свойствам, приобретенным в результате какого-либо действия.
Формальным различительным признаком является наличие-отсутствие в структуре
мотивемы приставок, указывающих на законченность действия. В толковании
значения слов также содержится указание на различные виды связи. В зависимости
от тематической приуроченности выделяются следующие отношения: а) действие -
результат действия - пища: Жарево - что изжаришь, то и поешь; б) действие -
результат действия — постройка: Лабаз - постройка на столбах. Лабаз срубили,
построили. Где зверей охотили, медведей ловили, там и строили лабазы; в)
действие - результат действия - орудие: Косу, которой косят, называют
литовкой, а счас все больше коса. Она вылита из стали, вот и называют литовка;
г) действие - результат действия -предмет домашнего обиход: Для праздника
катают катанки из белой шерсти; д) действие - результат действия - животное:
Поёнок, вот я его пою, он мать не сосёт, выходила, выкормила его; е) действие -
результат действия - лицо: Ежели муж бросил - конечно, брошенка, а ежли мужа
жена бросила, то тоже брошенка.
Действие - средство действия: а) движение - средство передвижения: С
колокольцами только начальство возили. Кошевы большие, повозки закрытые,
теплые; б) действие - орудие действия -. Умная голова придумала копалки. Помню,
огород был ужасный, все пальцы в кровь издерёшь, и никто не знал, что так можно
копать; в) действие - средство действия - вещество: Года ить людей-mo некому
было лечить, да и нечем, это счас стоко лекарства обнаружилась, а тода чё; г)
действие -средство действия - предмет домашнего обихода: Идешь по деревне, и
все видишь, чё в доме делают, окны не занавешивали, занавесок не было.
Действие - место действия: За Кию переедешь на пароме, сразу луга, клубники
там скоко хошъ. Гонят, помню, конев: покос топчем. А кода скосют, пойдёшь по
кошевине, ничёуж нету, все подрежут.
Действие - время действия: А ещё пост идет такой, старухи полствуют, не
едят масляно, постно всё едят.
Действие (состояние) - предмет - причина действия (состояния): Болезни
были: лихорадка, трясучка, и меня трясло тоже.
-136
Действие - род деятельности, связанный с выполнением действия:
Ямшину гоняли. Я, может, лет двадцать ямшичил Под Томским опасно было,
убивали, обворовывали ямшикое.
Действие - опредмеченное действие: Потом лен чесали... И после чёски лен
становился чистым.
Признак - лицо, носитель признака: Болтушка - это женщина болтливая,
болтушка все одно.
Признак - опредмеченный признак: Кода молода была, умела все делать...
молодость плохо провела, да ешо потом с мужем больным.
Количество - предмет, характеризующийся количеством: Пижма есть, или
девятильник: девять цветков, цветет жёлтым, от печени хорошо.
Звук - предмет, названный по связи со звуком: То зыбка, а то люлька,
деревянную уже люльку делали... Ну, положила я в люльку ребенка, ну, лю-лю-лю,
лю-лю. Вот это люлька
3.2. Мотивированный глагол
"Ярче и выразительнее всего контраст между именами существительными и
глаголами", - писал В.В.Виноградов (Виноградов, 1972:46). Лексическая семантика
глагола имеет особую организацию. Взаимодействие сигнификативного и
денотативного аспектов семантики в глагольных лексемах "как бы выносится за
рамки глагольной лексемы и переносится в область синтагматических отношений
действия (отношения, процесса), выражаемых глаголом, к его объекту или субъекту,
или к тому и другому одновременно" (Уфимцева, 1974:117).
Ядро диалектных глаголов составляют глаголы активного, целенаправленного
действия. Такое действие предполагает отношение к объекту, субъекту, средству и
может быть охарактеризовано с точки зрения места и времени своего протекания,
качества и количества. В роли мотиватора выступают глаголы, существительные,
прилагательные, наречия. Актуализо-ваны следующие типы отношений:
Действие - действие со значением результата: а) действие (процесс) -
действие со значением завершенности: Я и молотить ходила. Со свету утром
измолотишь овин, позавтракаешь и опетъ; б) действие (процесс) - действие со
значением количества, интенсивности Изработались все. На трудодни целый год
работать, время придёт получать - там ничего; в) действие - действие со
значением ограничения во времени: Раньше не так косили, а сейчас на день
уехал, покосил
Действие - начало действия: Поставили нас в ету ночь на караул, побежали
мы, бежим.
Объект действия - действие: Я по тайге охотничал и белковал: белок ловили
в тайге, месяц-полтора проживал.
1 3 8 ............................... ..................................................................................
Средство действия - действие: Нельзя неводить: травой заросло, замнёт
невод.
Носитель действия - действие: Были и бабки-повитухи. Бабничали, роды
принимали.
Время действия - действие: Хочет ешо зимовать, а то зиму здесь пробудем.
Опредмеченное действие — действие: Хочъ чижало работали, да в
своем хозяйстве, умственной работы не было.
3.3. Мотивированное прилагательное
Категориальное значение имени прилагательного - значение признака. Под
признаком понимаются свойства, качества, отношения, характеризующие
предметы. В силу этого признаки соотносятся с другими признаками, с
действиями и предметами. В диалектных высказываниях актуализуются
следующие типы отношений:
Предмет - признак предмета: а) лицо - признак со значением при
надлежности лицу: Берут невестины полотенцы и махают: вот сколько у
невесте добра; б) предмет - признак, относящийся к предмету: Раньше крепко
учили. И з дому ничё домашнего не было; в) предмет - признак со значением
обильности предметом: Ягода драгоценна. Тут ягоды вся-ки. Самый ягодный угол;
г) предмет - признак со значением содержания предмета: Товар разный бывает
узорчат ый Раньше-mo все сами'умели делать, а узоры красивы рисовали и
вышивали; д) предмет (животное) -признак со значением "предназначенный для
предмета (животного)": Медвежья, хороша собака у меня, на медведя идёт"); е)
лицо - признак, обозначающий характерную черту лица: У нас еслив трус, то,
грят, трусливый, как заяц; ж) предмет - признак со значением "состоящий из
предметов": Кедра стоит. Кедровый лес - где кедры растут; з) предмет -признак
со значением "изготовленный из предмета": Ситцевые платья выходные были, а
шерстяных не слыхали... Хвартуки себе бабы шили из сит ца
Действие - признак, характеризующий лицо по действию. Драчливы й
ребенок бывает, один дерётся, в любую драку лезет, а другой совсем не дерётся.
Действие - признак со значением "предназначенный для выполнения
действия": И зхлебальной чашки хлебали все вместе, отдельных-то не было, у нас
одна была большая.
Время - признак по отношению к времени; Кто давноишый дом. Хозяина
давно нету.
Место - признак по отношению к месту: Колпашников наша фамилия. Все
издешни. Ахресьяны сызвеку издесь.
Признак - неполнота признака: Тихой такой парень, тиховатый, совсем
мало делат.
-138
Опредмеченнсе действие - признак, характеризующий лицо по действию:
Я вот помоложе была, тоже работяща была, шибко свекровка за работу хвалила.
3.4. Мотивированное наречие
Наречие как часть речи близко прилагательному. Близость эта заключается в
том, что и прилагательное, и наречие обозначают признак. Но если прилагательное
называет признак предмета, то наречие обозначает и признак предмета, и признак
действия, и признак признака. Этим различием объясняется разный набор
мотивирующих единиц для прилагательных и наречий и соответственно - разные
типы отношений
Действие - признак со значением способа действия: Трое стоят в лодках и
стоймя ведут невод.
Признак - неполнота признака: Белодушка, говорили, ну, лисица же. Больше в
ней белой шерсти. Ну, она чалая какая-то, у нее шерсть скрасна и сбела
Признак - признак по отношению к названному признаку: Морок,
морочно сегодня, солнца не видать
Признак - признак по отношению к названному признаку: Новая жизнь
пошла, по-новому живём.
Предмет - признак со значением способа действия, связанного с
предметом: Шечас в колхозе только работать! Кажный день приходишь на
готово, да машины кругом. Это раньше вручную: руки распухнут, да руки не
гнутся.
kkk
Мы рассмотрели все типы смысловых отношений, возникающих между

мотивированными словами и их мотиваторами. Между смысловыми отношениями,
актуализуемыми разными частями речи, существует несколько отличий. Первое
отличие - количественное. Существительное ак-туализует тридцать три типа
смысловых отношений, глагол - семь, прилагательное - семь, наречие - пять. Второе
отличие - в качественном наборе смысловых отношений для каждой части речи. И,
наконец, третье отличие состоит в разной глубине выявленных отношений.
Наиболее низкий уровень абстракции смысловых отношений наблюдается у
мотивированного имени существительного, что обусловлено особенностями его
лексической семантики (преобладание отражательного уровня), наиболее
обобщенными смысловыми отношениями; избирательностью связи
характеризуются глагол и прилагательное. Вторичностью связей отличается
наречие.
3.5. Формальные средства выражения
типов смысловых отношений
Мотивационная зависимость предполагает не только семантическую, но и
формальную обусловленность. В семантике и в форме мотиватов
на
имеются общие и различающие их компоненты. В этом заключается один из
моментов своеобразия построенной нами типологии. На формальном уровне
выявляется три типа отношений:
а) включение (стан - станинка "нижняя женская рубаха"); б) пересечение
(точильный - точилка "приспособление для точения чего-л.); в) наложение (петух
"животное" - петух "о человеке"). Наиболее часто встречаются два первых тиЛа
отношений, при которых мотиваты имеют общие корневые морфемы и О
дополнение к ним - наборы формальных сегментов, отражающих
классификационный признак слов. Изобразим некоторые схемы (1-5) средств
выражения смысловых отношений разных типов:
С х е м а 1
Предмет - результат переработки предмета:

-Н И К (творог- творож ник)
-У Х А (солод - солодуха "кисель")
сущ ествительное — > основа -А Н (кожа - кож ан "куртка")

сущ ествительного +
-И Н А (баран - баранина)
-К А (чугун - чугунка "печь")
и др.
С х е м а 2
Ппизнак - носитель ппизнака:

-Я К (бедны й - бедняк)
-анК А (белы й - белянка)
-ИТТА (кислы й - кислица)
прилагательное основа -А Ч (богаты й - богач)

прилагательного + -И КА (черны й - черника)
-И К (верхний - верхник)
-И Н А (весенний - Веснина)
-У Н (драчли вы й - драчун)
и др.
......................................................................................................... 14
1
Схема 3
Действие - действие со значением результата:
ВЫ- (белить - выбелить)
С- (валить - свалить)
ИЗ- (молотить - измолотить)
глагол —> основа глагола + У-+-СЯ (лазать - улазаться)
ИЗ-+-СЯ (работать - уработаться)
НА-+-СЯ (пить - напиться)
и др.
Схема 4
Действие - средство действия:
глагол —> основа глагола +
-НИК (окучить - окучник)
-ОК (бить - биток)
-КА (жать - жатка)
-ГА (мотыжить - мотыга)
-ТЕЛЬ (подогревать - подогреватель)
и др.
Схема 5
Предмет - признак предмета:
существительное —> основа
-ИН (невеста - невестин) -СКОЙ (город -
существительного +
городской) -ЛИВЫЙ (дождь -
дождливый) -ИСТЫЙ (глина -
глинистый) -ИЧНЫЙ (свадьба -
свадьбичный) -ОВЫЙ (кедр - кедровый)
и др.
О чем свидетельствуют схемы?

142......................................................................................................................
1. Каждый тип отношений имеет свой набор средств выражения. Эта
закономерность прослеживается уже на частеречном уровне. Как правило, одному
типу смысловых отношений соответствует один тип лексико-грамматической
соотнесенности мотиватов: существительное - существительное (схема 1), глагол -
глагол (схема 3), существительное - прилагательное (схема 5) и т. д. Однако
некоторые типы отношений способны иметь неоднозначное частеречное
выражение. В этих случаях можно говорить о ядерных, основных и периферийных
средствах выражения. Так, отношения "действие - средство действия" выражаются
парами "глагол - существительное" (94 пары) и существительное
существительное" (пять пар). Ср.: копать - копалка, косить - косилка и сгибание -
гибало "приспособление для изгибания полозьев, дуг, ободьев", мятьё - мялка В
типе отношений "признак - носитель признака" мотиватор может быть выражен
прилагательным (278 единиц), наречием (20 единиц), существительным (четыре
единицы). Неоднозначность лексико-грамматического выражения семантического
типа свидетельствует о его регулярности (повторяемости в различных частях речи и
тематических группах)
2. Отметим еще раз, что в форме мотиватов есть общие и различающие их
компоненты. При отношении лексической мотивации таким общим компонентом
является корневая часть. Различаются слова обычно конечными (реже -
начальными) сегментами своей звуковой оболочки (лексемы). В формировании
смысловых отношений сегменты участвуют по-разному. Так, у мотивирующего
слова независимо от того, производное оно или нет, с мотивемой соотносится лишь
корневая часть. Все остальные сегменты ни с чем не соотносятся, они как бы
нейтрализуются, уходят со "сцены" при формировании смысловых отношений.
Например, слово игрушка актуализует с глаголами играть и поиграть тип
отношений "действие - объект действия". Сема "некоторое время" в глаголе
поиграть нерелевантна, как и нерелевантен сегмент звуковой оболочки, ее выра
жающий. Совсем иначе обстоит дело с лексемой мотивемы, которая расчленяется на
мотивирующую и формантную часть. Обе эти части выражают определенное
содержание, учитываемое при выявлении типа смысловых отношений. Формантная
часть выражает то новое, что заложено в мо-тивеме по сравнению с мотиватором.
Формант выражает принадлежность слова к тому или иному классу слов. Его
значение осознается в результате соотнесенности с одноструктурными
образованиями. Наиболее разнообразна формантная часть у существительных. Так,
у имен существительных, актуализующих отношения "действие - орудие действия",
сема "орудие" выражается тридцатью четырьмя формантами. Наиболее характерны:
-ЛЕСА, -КА, -JIO, -УШКА, -ОК, менее распространен НИ, и со
-142
всем редко встречаются форманты -УН (колун), -ЕЦ (резец), АН (дерган), -КИ
(грабки). Форманты -ИНА, -НИК, -НИЦА выражают отношения "предмет -
результат переработки предмета" (конь - конина, картошка -картовница
"запеканка", морковь - морковник "пирог", форманты -ови-ще, -ьё характерны для
мотиватов, связанных отношениями "предмет -часть предмета" (коса - косьевищё).
Количественные характеристики обозначаемого выражаются сегментами -ИНА
(морозила), -ИЩА (кровища). Отношения "животное - самка животного" и
"животное - детеныш животного" маркируются соответстенно формантами -ИХА,
-УХА (волк - волчиха, медведь - медведуха "самка медведя" и -ОНОК (лиса -
лисёнок). Форманты -ЧИК-ЩИ-К, -НИК, -ИСТ, -УН, -КА в совокупности с моти
вирующей частью выражают отношения "действие - субъект действия" (пилить -
пильщик, учить - учитель, драться - драчун). Мотивированные глаголы и
прилагательные не обладают таким изобилием средств выражения, что вполне
объяснимо особенностями их семантики
3. Форманты определенным образом "привязаны" к тем или иным те
матическим и лексико-семантическим группам. Так, существительные,
ак-туализуюгцие отношения "действие - лицо, профессионально выполняющее
действие", маркируются преимущественно формантом -ЩИК: трепать -
трепальщик. Имена, реализующие отношения "действие - лицо, поведению
которого свойственно действие", отмечены в основном формантом -УН (драться -
драчун). Разумеется, форманты не специализируются только на выражении одной
какой-нибудь группы, они повторяются и в других группах, но каждая тематическая
группа имеет свой набор средств выражения, который не может быть полностью
повторен другой группой.
3.6. Факторы семантического взаимодействия мотиватов
На количество и характер типов отношений мотивационно связанных слов, на
формальные средства их выражения влияют языковые и внеязы-ковые факторы:
Грамматический фактор проявляется в том, что слова, относящиеся к разным
частям речи, характеризуются неодинаковым соотношением денотативного и
сигнификативного уровней семантики. Преобладание в значении
мотиватов-сугцествительных конкретного содержания обусловливает разнообразие
реализуемых отношений. Абстрактность, одноаспектность семантики одного из
мотиватов (глагола, прилагательного) приводит к резкому сокращению количества
смысловых отношений.
Каждому типу смысловых отношений соответствует, как правило, один тип
лексико-грамматической соотнесенности мотиватов. Лишь не-
144....................................................................................................................
сколько наиболее регулярных типов способны иметь неоднозначное грам
матическое выражение. Так, отношения "действие - орудие действия" выражаются
парами "глагол - существительное" и "существительное - существительное", тип
отношений "признак - носитель признака" может актуализироваться парами
"существительное - существительное" и "прилагательное - существительное"
Тематический фактор проявляется в том, что в разных тематических группах
по-разному преломляются типы отношений. Каждая группа имеет свой набор
средств выражения смысловых отношений. Форманты мотивированных слов
соотносятся с теми или иными семантическими отношениями. Формальные
структуры мотиваторов (точнее, их конечные сегменты) не выражают столь явной
зависимости, поскольку являются в большинстве своем непроизводными.
Лексический фактор. Принадлежность мотиватов к той или иной
лексико-семантической группе налагает ограничения на реализацию моти
вационных связей этими словами. Так, глаголы речи актуализуют мотивационные
отношения только с именами лиц, названных по характерному качеству, свойству.
Словообразовательный фактор проявляется в том, что мотивирующими
единицами, как правило, являются непроизводные слова, а мотивированными -
производные. Последние содержат в своей структуре большее количество
сегментов, соотносимых с другими словами.
Фактор актуальности связей и отношений реальной действительности.
Анализ диалектных текстов показывает, что в языке отражаются только те
отношения, которые являются значимыми, важными в жизни носителей диалекта.
Самыми многочисленными среди мотивем являются имена лиц и искусственных
реалий, устанавливающих смысловые связи на основе функциональных, социально -
значимых аспектов семантики.
Все перечисленные факторы воздействуют на характер семантической
соотносительности слов не порознь, а в комплексе. При этом одни факторы могут
быть ведущими, основными, а другие ? второстепенными. Так, относительным, не
всегда обязательным является словообразовательный фактор, поскольку мотиваты
не всегда находятся в словообразовательной связи (валяться - валежина, каленый
- калина).
Таким образом, особенности семантического взаимодействия мотивационно
связанных слов диалекта обусловлены воздействием на них различных языковых и
внеязыковых факторов.
-144
4. Роль мотивационно связанных слов в формировании
объективного содержания высказывания
Как уже было замечено, мотивационная парадигма не подвергалась изучению

в лингвистике до настоящего времени, что определяет актуальность предпринятого
исследования.
Задача выявления мотивационных парадигм на синтаксическом уровне
облегчается благодаря существованию "Мотивационного диалектного словаря".
Для того, чтобы выделить мотивационные парадигмы в синтаксисе,
необходимо прежде всего обратиться к пропозиции и к определению способа
выявления членов парадигмы.
Как уже было отмечено, под пропозицией понимается "объективное
содержание предложения, рассмотренное в отвлечении от всех сопровождающих
его субъективных смыслов и от той проекции, какую придает ему та или иная
формальная организация предложения" (Белошапкова, 1981: 481). Известно, что
структура пропозиции задается предикатом, обладающим, в зависимости от
семантики, разным набором актантов. Наиболее часто в диалектной речи
встречаются предикаты активного действия, направленные на изменение ситуации,
то есть многоместные предикаты. Самыми многочисленными в говоре Среднего
Приобья следует признать следующие группы глаголов, способных к актуализации
отношений лексической мотивации:
1) глаголы конкретного физического действия, которые предполагают
указание на объект, средство или другое орудие действия: красить, мыть, клеить,
кормить, солить, мазать, присыпать, квасить и т.д. - Красят пол краской; Сами
варим варево много.
2) глаголы эмоционального действия, предполагающие указание на объект:
любить, сердиться, насмехаться, льстить, хвалить, ехидничать и т.д. - Мы
любили друг друга. Я красива была. Хороший онум еня был, плясун, песельник...
3) глаголы движения, предполагающие указание на предметные ориентиры
движения: везти, ездить, качаться, волочить. - Поедут в церкву, свадьбы были
зимами, поезд ездит по лесу.
4) речевые глаголы, предполагающие указание на адресат и содержимое речи:
петь, болтать, кричать, трепаться, бармитъ "невнятно говорить " и т.д. - А
каки песни пели!
Данная классификация глагольной лексики показывает, что глаголы каждой
группы, кроме субъектного распространителя, располагают набором актантов,
характерным для той или иной лексико-семантической
146----------------------------------------------------------------------------------------
группы. В речи актуализуются не все возможные актанты, а только те, которые
значимы в данной ситуации. Этот набор актантов (в том числе и субъектный
компонент) может быть представлен как мотивированными, так и
немотивированными существительными. На синтаксическом уровне
мотивированность-немотивированность актантов проявляется в том, что по-разному
замещается позиция приглагольного распространителя в предложении и по-разному
определяются возможности последующего распространения предложения и,
следовательно, связи этого предложения с другими предложениями. Ср.:
"...производное слово вводится в текст как емкий по своей семантике знак, за
которым говорящий легко узнает типы отношений и типы ситуаций, в нем
обобщенно отраженные, т.е. при необходимости разворачивает этот знак в
определенную цепочку знаков" (Кубрякова, 1981: 190). То есть, по сути дела, речь
здесь идет о том, что мотивированное слово способно в свернутой форме
представлять ту или иную пропозицию. Анализ диалектных текстов (письменной
фиксации речи носителей диалекта) показывает, что в диалекте, как и в
литературном языке, имеется два основных способа представления пропозиции
(предикативыми и непредикативными структурами), но соотношение их
неравномерно. Поскольку пропозиция отражает структуру ситуации, события,
рассмотрим те фрагменты текста, в которых встречается неоднократное (повторное)
обозначение одной ситуации.
4.1. Мотивационная синтаксическая парадигма и ее типы.
Мотивационные отношения языковых единиц возможно типизировать по
"горизонталям" и по "вертикалям". "Горизонтальные" отношения (внутриуровневая
парадигма) - это отношения единиц одного какого-либо уровня языка (отношения
между словами, как элементами лексической системы, либо отношения между
предложениями). Мотивационные отношения по "вертикали" (межуровневая
парадигма) охватывают языковые единицы разных уровней (слово и предложение)
единицами, построенными по разным структурным схемам. Так, пропозиция с
одноместным предикатом характеризующей семантики оформляется в диалоге по
двум схемам: N1 Vf и N1 Сф N1/5. Ср.: Муж запил: пьяница он; С двадцать четвер
того года сорок пять лет я тут живу. Дед мой тут старый житель.
В отглагольных существительных, выступающих в роли предиката,
актуализуются в этом случае характеризующие аспекты семантики. Предложения,
оформляющие одну и ту же пропозицию, традиционно рассматриваются в
синонимическом классе парадигм, хотя на уровне лексического наполнения схемы,
безусловно, налицо мотивационные отношения между предикатами, создающими
предпосылки для функционирования синонимических парадигматических
объединений. В данном разделе описывают
-146
ся межуровневые парадигмы, охватывающие единицы разных языковых уровней
(предикативную конструкцию и слово).
Первый элемент парадигмы (мотивирующий компонент, мотивирующее
суждение) - предложение. Первый элемент парадигмы включает в себя предикат,
определяющий структуру пропозиции.
Второй элемент парадигмы - слово (мотивированное имя существительное)
представляет пропозицию в редуцированном, усеченном виде, поскольку оно
соотносится либо с самим предикатом, либо с одним из актантов. В первом случае
актуализуется тип парадигмы "действие - опред-меченное действие", во втором
случае актуализованными оказываются несколько типов парадигмы: "действие -
субъект действия", "действие - объект действия", "действие - средство действия",
"действие - место действия". Разумеется, что актанты могут быть выражены как
мотивированными именами, так и немотивированными. Существование же
мотивационной парадигмы основывается на том, что мотивированное слово
способно передать более сложную, концентрированную информацию, нежели
немотивированные, и повторить ту часть смысловой структуры предложения
(пропозиции), которая необходима говорящему для дальнейшего построения
высказывания. Степень редукции пропозиции неодинакова и зависит от того, что
редуцируется: предикат или его актанты. Редукция осуществляется за счет
функционирования в высказывании мотивированных единиц, описываемых в
лингвистике в классе номинализаций. Термин редукция используется нами в
широком смысле.
Типы мотивационных парадигм, выявленные в данном разделе, расположены в
зависимости от степени увеличения редукции пропозиции. В скобках дана схема
парадигмы. Условные обозначения схемы: Vf - пропозиция, оформленная
предложением с глагольным предикатом; Nmot - существительное, мотивированное
глаголом; Vf - пропозиция, оформленная предикативной конструкцией, в которую
включается мотивированное существительное в качестве элемента предложения;
знак -> указывает на существование мотивационной связи между элементами
парадигмы. Подчеркнем, что в этом разделе подвергаются анализу высказывания,
имеющие в своей основе структурную схему.
I действие - субъект действия (Vf -> Nl+Vf). Раньше, кто сам не пилит,
нанимает. Пильщики ходют по деревне, по году пилют; Поют песни, тода
тожа пели, денег скоко накладут эитм песельникам; На полях картошку
выкопашь, за раз не увезёшь, оставляешь кого-нибудь караулить, чтобы скотина
не съела, не увезли. Вот караульщик и сидит; Свои покосы вручную косют, и то
больше на конях да тракторах. А было как: станут в ряд косари, один за одним,
только шум стоит, косют
148.....................................................................................................................
В роли предиката выступают глаголы активного, целенаправленного действия.
Пропозиции с подобными предикатами оформляются по структурным схемам Vpl3,
N1 Vf. Причем наиболее частотной является первая схема. Как правило,
высказывания, оформленные по этой схеме, включаются в рассказы о каком-либо
виде деятельности, и для говорящего наиболее значимым является обозначение
действия, а не его производителя. В высказываниях обычно оказывается
замещенной позиция объекта, позиция субъекта в них замещается редко, причем
практически эта позиция никогда не заменятся мотивированным существительным.
Субъект действия называется в предложении, которое следует за предложением с
мотивирующим глагольным предикатом и составляет с ним одно высказывание.
Если во всех первых предложениях предикаты являются рематическими
компонентами, то во втором предложении эти рематические компоненты
высказывания превращаются в тему, которая легко соотносится с предшествующим
высказыванием. Мотивированное слово сохраняет информацию, содержащуюся в
предыдущем предложении, и включается в следующее предложение уже на основе
другой пропозиции, осложняя (в незначительной мере) его смысловую
организацию.
Закономерен вопрос: какая часть пропозиции повторяется в мотивированном
слове или, иначе говоря, насколько полно мотивированное слово со значением
субъекта действия способно выразить пропозицию, оформленную предложением?
Для того, чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратиться к смысловой
структуре предложения, выступающего в роли мотивирующего суждения (I член
парадигмы). По-видимому, следует говорить о том, что чем меньше содержание
информации в этом предложении, тем больше "шансов" у второго элемента
сохранить эту информацию в максимально полном объеме. Исходя-из этого,
целесообразно выделить ядерные предложения - простейшие синтаксические
структуры, содержащие предикат с обязательными актантами. В анализируемых
высказываниях смысловая структура мотивированного слова повторяет значение
предиката и значение одного из актантов (субъекта или объекта действия), вся
остальная часть пропозиции остается непредставленной. Субъект действия,
выраженный мотивированным существительным, называет не какое-либо
конкретное лицо -производителя действия, а указывает на обобщенный класс лиц.
Это значение обобщенности позволяет мотивеме функционировать в
преддожениях-обощениях, предложениях резюмирующего типа (ср.: Вот
караульщик и сидит).
II действие - объект действия (Vf -> Nlf Nmot).
Объект - элемент ситуации действия, на который оно направлено. Объект
может быть одушевленным (пациенс): Таперь вдруг прибегают к нам, посыльного
присылают, бросайте работу - пошли в баню; неоду
-148
шевленным (объектив): Он ничё не хотел, никого не сосал. Он взял эту соску. Кроме
того, очень часто объект действия появляется как его результат: Толкушкой до сих
пор картошку толкёшь, а чем же больше. Толченка вкусна была.
Одушевленные объекты действия, выраженные мотивированным су
ществительным, встречаются в диалектной речи редко и функционируют обычно в
одном предложении с предикатом. В этом случае второй член предложения
является слабым, немотивированным членом оппозиции; он равен нулю.
Объектный компонент парадигмы, так же как и субъектный, обладает
определенными возможностями свертывания пропозиции, но возможности эти
невелики. Приведем пример: Он ничё не хотел, никого не сосал. Он взял эту соску.
В мотивирующем предложении пропозиция представлена предикатом и
объектом - отрицательным местоимением (никого). Второе предложение содержит
предикат и два актанта: субъект действия (он) и объект действия, выраженный
мотивированным существительным, соотносимым с предикатом предыдущего
предложения. Мотивирующее суждение с немотивированным объектом
представляет собой монопропозитивные и монопредикативные образования. Во
втором предложении смысловая структура осложнена, так как мотивированный
объект включает информацию еще об одном предикате. Учитывая предыдущий
контекст, возможна следующая "расшифровка" этого предложения: Он взял соску,
чтобы ее сосать. Возьмем другой пример: Таперь лучче стали одеваться.
Посмотришь на девку колхозну - и одёжа-то на ей хороша, и обутки новые. Между
предложениями на семантическом уровне возникают отношения включения. Моти
вированное предложение содержит более обширную и разнообразную ин
формацию, нежели мотивирующее, оно раскрывает, конкретизирует смысл
предыдущего предложения. Аналогичная тенденция к развертыванию пропозиции
наблюдается в тех случаях, когда члены парадигмы меняются местами, то есть
когда мотивирующее предложение следует в тексте за предложением с мотиватом:
А к празднику шили нарядную одёжу... В праздники бабы нарядятся, оденут
полушубки, платки пуховые.
Более развернутое представление пропозиции осуществляется за счет
появления дополнительных актантов, а также за счет объектов с обобщенным
значением "одежда" (полушубки, платки). Аналогичный пример: Из меду напиток
пьяный. Раз на гулянке тетка говорит: "На, квасу выпей. " Я выпил с жары, а
встать не могу". Объект действия включает ряд более конкретных объектов. Он
выступает в роли подлежащего, позиция предиката замещена словом с
характеризующим значением - одноместный предикат, который не получает
дальнейшего распространения. И в этом случае более подробная информация
содержится в предложениях с глаголь-
1 5 0 -------------------------------------------------------------------------------------------------------
ными предикатами-мотиваторами, которые раскрывают смысл первого,
характеризующего предложения.
Высказывания, в которых актуализуются объектные отношения, могут состоять
более чем из двух предикативных единиц: А тода всё ешь. Ешшо так наешься, сто
аж пузо трещит. Только после такой еды-mo живот страсть как пучит, большой
такой сделается, как барабан, да твёрдый, что не продавишь. С такой еды не
шибко, миленько, наработаешь.
Мотивационно связанные слова осуществляют темо-рематическое членение
высказывания. Слова есть, наесться, еда являются связующими компонентами в
тексте. Каждое последующее предложение содержит элементы предыдущего.
Последнее предложение, содержащее мотивированное слово, представляет собой
итоговое сообщение. Если рассматривать эти предложения с точки зрения объема
информации, вносимой ими в данный фрагмент текста, то следует отметить, что
наименьший объем информации содержится в первом и втором предложении. В
первом предложении заявлена тема сообщения, дан зачин. Последующие
предложения раскрывают эту тему, последнее предложение содержит итоговое
сообщение по теме.
III действие - орудие действия (Vf Nm -> 0, VfNm -> V"f).
Имена орудий труда и их мотиваторы имеют в тексте преимущественно
контактное расположение. Мотивема стоит в творительном / инструментальном
падеже, а мотиватор является главным членом односоставного
глагольно-спрягаемого предложения. В силу этого существование мотивационной
парадигмы для большинства орудий действия и их предикатов возможно только
внутри предложения, на уровне членов предложения. Схема парадигмы (Vf Nmot ->
0 ).
Предикат и его мотивированный актант могут повторяться или не повторяться в
дальнейшем повествовании. Возможны следующие варианты:
1. Предикат и актант - орудие действия не повторяются в тексте: Масло своё.
Масло меш али меш алками в горшке. Щас масло-то - отходы одни, отходы;
Жировой кедрач бойком бьют, там сучков нет снизу. Дальнейшее выражение
получает объект действия - немотивированное имя существительное.
2. В тексте получает распространение либо предикат, либо его актант:
Черепушкой вычерпать. Это сетка и ободок из дерева; Копалка картошки
копать; На коленках весь огород исползаешь.
3. Распространение в тексте получают и предикаты, и орудие действия.
Ситуация предстает в более развернутом виде: Бот ами ботали. Жёрдочки таки
длинные. Выдолбишь дощечку толстую, и на жердь ее насадишь в середину и
месишь воду туда-сюда.
-150
Все три случая отражают (в разной мере) тенденцию к расширению
информативной стороны предложения. Как было замечено, мотиваты, обо
значающие действие и орудие действия, редко встречаются в разных предложениях.
Как правило, это метатексты, в которых характеризуется какой-либо трудовой
процесс (вид промысла) или объясняется назначение орудия: Б и ли так: это,
значит, на месте делали бойки и когда поспеет [кедровая шишка], сбивали;
Загребёшь землю к корню, вот тяпать надо, потом окучивать да поливать буду
сегодня. У нас так и называется: т япка
Проанализируем оба высказывания. Первая структура оформляет пропозицию с
предикатом бить; в следующем предложении указание на этот предикат
содержится в смысловой структуре слова бойка, обозначающего объект действия.
Все части высказывания, следующие за предложением "Били так", по сути дела,
служат для того, чтобы в более развернутом виде представить пропозицию с
предикатом бить.
Во втором высказывании последняя часть представляет собой краткое, очень и
очень неполное обобщение предыдущих частей. Слово тяпка способно вызвать
ассоциации, связанные с предикатом-глаголом тяпать, но ни в коей мере не
способно передать весь объем информации, представленной в этих предикативных
единицах. Аналогичные отношения возникают между элементами мотивационной
парадигмы в высказывании: Лен рассеяли, дергают, стелют. Посушат, мнут,
треплют, чеш ут Чешем чесалкой.
Последнее предложение включает в себя уже выраженный ранее предикат
чесать и указание на орудие действия (рематический компонент).
В этих высказываниях налицо отношения незначительного сужения между
элементами парадигмы. Отношения расширения в тексте возникают в том случае,
когда предложение с мотивированным актантом предваряет мотивирующее
предложение: Умная головушка придумала копалки. Помню, огород был ужасный,
все пальцы в кровь раздерёшь и никто не знал, что так копать можно, господи...
VI. Действие - место действия (Vf Nmot -> Vf).
Второй член парадигмы - мотивированные слова обозначают помещение
(больница, пекарня, завозня, столярка, сторожка и т.д.), площадь, поверхность
чего-либо (выгон, выпас).
Существует мнение, что наиболее универсальные элементы ситуаций (место,
время, причина и т.д.) "именно в силу их самоочевидной универсальности и
обязательности они обычно (за исключением специальных случаев)
малоинфомативны и отступают на задний план мыслительной структуры - понятия
о классе ситуаций " (Никитин, 1988: 122).
152......................................................................................................................
По-видимому, малая информативность существительных со значением места не
"позволяет" им участвовать в предложениях-обобщениях, следующих за
мотивирующим суждением и, наоборот, всячески способствует их
функционированию в начальной части высказывания: Мать работала в пекарне,
пекла хлеб рабочим; У добрых-то людей завозни были. Завозили туда сани, телеги,
хомуты, от солнца чтоб...; Пастбища гдей'-тоу Мар-чихи, што ли, плохие шибко.
Одно слово, што пасётся скот, они голодные летят оттулъ, как незнамо кто. Во
всех высказываниях вторая часть есть подробное, детальное описание того,"*о чем
заявляется в первой части высказывания.
Более приспособленными для оформления пропозиции являются отвлеченные
имена существительные, у которых нарушено равновесие семантических,
морфологических и синтаксических признаков. Неконкретные имена имеют
сигнификативный тип значения и характеризуются стремлением к элементарности,
моносемности. Гомогенность, одноас-пектность строения семантики отвлеченных
имен предопределяет особенности их отношений с глаголом. Отвлеченные имена
составляют периферию имени существительного как части речи. Этот
неизосемический подкласс слов (термин Г.А.Золотовой ) является средством
косвенной (вторичной) номинации референтов и образует неизосемические модели
предложений. Таким образом, главное отличие отвлеченных имен от других
существительных заключается в том, что они (отвлеченные имена) способны
выступать в качестве заменителя глагола, не являясь его распространителем, в
результате чего осуществляется полная номинализация пропозиции. Связь между
предикатом-мотиватором и мотивированным существительным не является ни
обязательной, ни предсказуемой и реализуется в диалекте крайне редко.
В среднеобских говорах зафиксировано 224 мотивационные пары слов,
актуализующих отношения "действие - опредмеченное действие". Этот тип
отношений актуализируется в синтаксических конструкциях с имплицитным
усложнением, передающие неэлементарную, концентрированную информацию и
тем самым нарушающие принципы соответствия формы и содержания: Потом лён
чесали., и после чёски лен становился чистым; Раньше ткали холст. Станки были
специальные для тканья; Потом горсть подсушим на печке и трепать... Отрепье
после трепанья, а изгребъе после чесания; Так вот лесничий ходит, каждую лесину,
каждое дерево, и точкует, пока весь гектар не пройдет. Вот это точкова-ние;
Вот начинать трепалкой трепать, оно чистое волокно остается. А эт костра
вся тута. Трепанье это.
Во всех этих высказываниях отвлеченные имена способны заменить и заменяют
мотивирующий глагольный предикат, в результате чего проис
-152
ходит усложнение смысла предложения без усложения его формы. В предложениях
с мотивированными существительными содержится две пропозиции, выраженные
одной предикативной единицей. Употребление отвлеченного имени позволяет
говорящему типизировать ситуацию, в которой совершается действие, и
представить конкретное действие как некий весьма характерный обобщенный
процесс, род деятельности. Не случайно, что во всех приведенных высказываниях
характеризуются различные виды профессиональной деятельности, трудовые
процессы. В других же случаях (мотиваты имеют иную тематическую маркировку)
не происходит свертывания конкретной ситуации и замены лишь указанием на нее
(исключение составляют метатексты).
Неизосемические слова формируют неизосемические предложения, которые
«становятся средством выражения концентрированной, неэлементарной
информации, поэтому их предпочитает книжная, научно-деловая речь,
стилистически она отмечена чертами книжности" (Золотова, 1982: 128).
Отглагольные имена существительные, обозначающие опредмеченное
действие, употребляются более часто в тех случаях, когда они "обрастают"
дополнительными элементами смысла. В этих случаях наблюдается значительный
семантический сдвиг в сторону предметности, что проявляется в приобретении
словом какой-либо разновидности предметного значения: места, времени и т.д.
Семы "место", "время" являются скрытыми семами в структуре слова, но они легко
обнаруживаются в контексте, при анализе окружения этих слов: Покос сейчас
лучше всего на еодотопных лугах, а у нас здесь негде косить; Покосы большими
были, а косили вручную; Покос придет, пойдем косить; В этом году в конце этой
недели покос начинается. Совхоз машинами косит Временное и локальное
значения существительных являются в этом высказывании вторичными, они
приобретаются словами в процессе функционирования. Первичное значение
мотивемы связано либо с обозначением действия по глаголу (покос, посев, работа),
либо с обозначением конкретной реалии (посадки). Преобразование про
цессуального значения в темпоральное и локальное обусловлено причинами
внеязыковыми, а именно, прочностью связи с определенным временем или местом
осуществления действия. Неконкретные мотивированные имена существительные
передают более сложную информацию одновременно, так как имеют диффузное
значение: процесс и время, процесс и место и т.д.
4.2. Функционирование элементов парадигм
Анализ материала показывает, что основной синтаксической моделью в
диалекте является изосемическая модель, имеющая экономичное строе-
154......................... Z-------------------------------------------------------------------
ние, так как она базируется на соответствии формы предложения и выражаемого им
фрагмента действительности. Как представляется, изосемич-ность синтаксических
моделей в диалекте- это одно из частных проявлений совмещения ситуации-темы и
ситуации текущего общения, характерного для диалектной коммуникации.
Нелюбовь носителей диалекта к отвлеченным существительным может быть
продемонстрирована на примере слова приезд, которое в картотеке
"Мотивационного диалектногб словаря", насчитывающей 27648 случаев
актуализации отношений лексической мотивации, встречается в двух случаях: а) в
метатексте: Я приехала, например, от сына, вот мой приезд так был 23 января; б) в
устном поэтическом творчестве (частушка): Мой миленок уезжал, строго мне
наказывал: До приезда моего не влюбляйся ни в кого. В условиях непосредственного,
живого общения слово приезд ни в качестве средства номинации пропозиции, ни в
качестве средства актуального членения, ни в целях стилистического разнообразия
текста, ни в целях избежания синтаксического усложения текста не используется.
Этот вывод подтверждается многочисленными примерами из диалектных текстов: В
церкву едем на лошадях... Кода с церкви приехали, мне две косы заплели; В церковь
собираются, а родители благословляют, поедят все за столом и едут в церковь
венчаться. Кода приедут из церкви, их встречают с иконой, с вином, с хлебом. В
этих высказываниях употреблены сложноподчиненные временные предложения с
глагольными предикатами, и тем самым соблюден принцип равновесия
синтаксических, семантических признаков: в первом высказывании три
предикативные единицы и три событийных пропозиции. Во втором высказывании
пропозиция движения тоже выражается через предикат. Следует отметить, что в
ряде случаев формальная усложненность синтаксических конструкций устраняется
носителем диалекта за счет других средств, а именно, за счет опущения формальных
скреп предикативных единиц, то есть союзов. Лексическим показателем временных
отношений является глагол приехать, обозначающий законченность действия: Туды
ездили, там венчались... Венчались, поехали домой. Приехали сюда, к жениху, по
садили нас за стол; С фермы три раза в день в лодках ездили, фляги возили. Если
хорошие погодье, с дойки приедем, помогаем кошенину грести. Как показывают
примеры, отвлеченные существительные не являются характерным способом
выражения пропозиции в диалектной речи.
•к
Проведенный анализ языкового материала показывает, что на синтаксическом

уровне, как и на уровнях лексическом, словообразовательном, в пределах
смысловой парадигмы с отношениями сходства между элемен
-154
тами выделяется мотивационный класс парадигм, члены которых представляют
собой разные способы оформления пропозиции в тексте.
В среднеобских говорах существуют два способа оформления пропозиции:
предикативной конструкцией и непредикативной. Наиболее типичным,
характерным для диалектной речи является оформление пропозиции
предикативным способом, пропозиции, при котором на поверхностный уровень
выводится большая часть компонентов пропозиции.
Вместе с тем, следует отметить наличие арсенала средств в диалекте,
способствующих появлению свернутой формы представления пропозиции.
Подобным арсеналом являются отглагольные существительные, употребляющиеся
с мотивирующими глаголами в рамках одного высказывания. В этих случаях между
элементами парадигмы возникает несколько типов отношений: действие - субъект
действия, действие - объект действия, действие - орудие действия, действие - место
действия, действие - опредмечен-ное действие.
Вторые члены парадигмы способны (вследствие своей мотивированности)
передавать неэлементарную, концентрированную информацию, включающую
указание на предикат. Способность эта неодинакова у разных слов мотивационного
класса и зависит, во-первых, от лексического значения мотиватов, во-вторых, от их
синтаксической функции и от их синтаксического окружения.
В целом для диалекта характерна меньшая редукция содержания текста, чем
для литературного языка.
4.3. Мотивационные отношения на разных уровнях языка
В данном разделе анализируются мотивационные отношения единиц
лексического и синтаксического уровней. Цель раздела - рассмотреть мо
тивационные отношения на максимально абстрагированном, логическом уровне
(через призму оппозиций), позволяющем найти общие точки соприкосновения при
анализе языковых единиц разных уровней.
При этом слова и предложения рассматриваются как элементы соот
ветствующих систем. Подчеркнем, что исследуется функциональный аспект
мотивации, что позволяет выявить глубинные аналогии между отношениями
единиц разных уровней. Необходимо отметить, что мотивационно связанные слова
выполняют в языке разные функции, в связи с чем они могут быть рассмотрены: а)
как элементы лексической системы, связанные отношениями мотивации; б) как
элементы синтаксической системы; в) как компоненты мотивационной парадигмы,
в качестве другого члена которой выступают предложения. В этом случае
лексическая единица является равноправным "партнером" синтаксической
единицы.
156..........................................................■ .......................................................
Между мотивационно связанными единицами языка на лексическом и
синтаксическом уровнях возникают следующие типы отношений. Отношения
тождества.
Лексический уровень. По линии семантики отношения тождества связывают:
а) морфологические варианты слов: болото - болотина, гармонь - гармошка, сестра
и сеструха, сноха - сношеница. А колото болоЛ тина зовем. Грязное, заболоченно
место мочажина, не пройдёшь по ей; Сестра, сеструха - одно и то же; Два брата
женятся, снохи, они сно-шеницы называются!.
Общности семантики мотиватов определяются общностью денотата, то есть
определяется причинами внеязыкового характера.
На формальном уровне (имеется в виду мотивационная форма слов) между
мотиватами возникают отношения включения, что свидетельствует об асимметрии
формы и содержания. Можно утверждать, что процесс мотивации в этом случае
осуществляется только по одной линии - по линии формы. При нарушении
общности денотативной основы разрушаются и отношения семантического
тождества. Ср.: сестра "родная сестра", сест-реница "двоюродная сестра"; б)
отношения тождества широко распространены в области структурной мотивации
слов: валенки - катанки, спички -серянки: Валенки, пимы, катанки - валяная зимняя
обувь, чёсанки - это уж е с другой шерсти, с боярки. Спички называли и
серянками; они же с серой. В магазин пойдёшь, кто спички спрашивает, кто
серянки. Эти мотива™ имеют тождественное значение, характеризуются
одинаковой лексической сочетаемостью и образуют в языке нулевую оппозицию.
На формальном уровне отношения наложения возникают при имплицитной
(семантической мотивации): пестик "инструмент" - пестик "орган растения",
макуш ка "верхняя часть головы человека" - макушка "верхняя часть дерева".
Синтаксический уровень. На синтаксическом уровне мотивационные
отношения возникают в результате взаимодействия препозитивной структуры
предложений. Частичная или полная общность компонентов пропозиции
определяется общностью отображаемой ситуации. Возможны следующие типы
взаимодействия элементов пропозиции: предикат - актант, актант - актант, предикат
- предикат.
Отношения тождества на семантическом уровне могут сопровождаться
сходством формального характера: Чё было гриба и ягоды! А грибов брали!
Страшно дело было, брали чё гриба!
В этом высказывании содержится четыре предикативных единицы,
выражающих оценку одной ситуации (речь идет о большом количестве грибов,
бывшем ранее). Общность на уровне пропозиции заключается в общности,
идентичности актанта (повторяющееся название объекта -
-156
"гриб") и общности оценочного компонента. На уровне структурных схем
отношения возникают между первой и третьей, второй и четвертой предикативными
единицами. Отношения смыслового тождества могут выражаться разными
структурными схемами: Счас сама жись... Чечас не нарадоваться жить...;
Капуста любит глинисто место... Глина, песок для капусты хорошо.
Отличительная черта этих предложений - перестройка структуры при
незначительном изменении их лексического наполнения. Однако именно замены
лексического характера влекут за собой изменения на грамматическом уровне. Так,
во втором высказывании при замене одной части речи другой (глинистый - глина)
происходит превращение определения в актант, в результате чего меняется и схема
предложения Nl->NfAdv. Этот тип мотивации может быть назван взаимной
мотивацией, так как возможна взаимозаменяемость предложений, перестановка их
местами без ущерба для общего смысла высказывания. Неоднократное повторение
одного и того же содержания разными способами создает эмоцио-
нально-экспрессивную окрашенность диалектных текстов. Отношения включения
На лексическом уровне (формальном и семантическом) отношения включения
возникают между словами одной части речи (метель - переметель "небольшая
метель", печь - печурка" небольшое углубление в стене русской печи для спичек,
варежек и под.»): Переметель-метель ветерок солит дорогу; П ечка у нас русская,
а там печурки: исподки, чулки, носки сушить..
На синтаксическом уровне отношения включения между предложениями
отражают две противоположные тенденции построения текста: тенденцию к его
расширению, развертыванию и тенденцию к сжатию, компрессии текста.
Рассмотрим виды отношений включения: а) Отношения сужения. Суть этих
отношений заключается в том, что содержание первого предложения включается в
содержательный план последующего предложения. Второе предложение передает
ту же информацию в обобщенном виде: Я с двенадцати лет косила Косари мы
назывались. В первом предложении описана конкретная ситуация, назван
определенный деятель, совершающий конкретные действия. Во втором
предложении сообщается уже не о конкретном деятеле, а об обобщенном классе
лиц, куда включает говорящий и себя. Обобщенность проявляется прежде всего на
уровне предиката. Последнее предложение высказывания может быть обобщением,
выводом не только по отношению к одному предложению, но и по отношению к
целой серии предложений: Бат рачила я, пока замуж не вышла. Так что жизнь
прошла, а ничего хорошего не видала: батрачка да домработница.
158.....................................................................................................................
Отношения редукции возникают между предложением и его распро
странителем: Посуда глиняна была, из глины... Происходит трансформация именной
части сказуемого, которая становится актантом. Мотивационная связанность
предиката и актанта обеспечивает связность высказывания, б) Отношения
расширения связывают два предложения, первое из которых либо намечает общий
план ситуации, либо содержит ее оценку. Последующие предложения раскрывают
смысл первого: У моей бабки в прошлом году во время шуги гуси пропали. Лёд идёт,
а у берегов забереги. Они подплыть не могут, и так уплыли с шугой. В первом
предложении обозначены общие контуры ситуации. Дальнейшее развертывание в
тексте получают и предикат, и его актанты. Так, второе предложение - это раз
вернутое пропозиции, представленной в начальном предложении в свернутом виде
(субстантивный оборот - "во время шуги"). В третьем предложении конкретизация
ситуации достигается за счет конкретизации предиката (подплыть, уплыть).
Отношения сужения могут встречаться в рамках одного высказывания, чередуясь
друг с другом: Все жалею студентов. Всю жизнь учутся иучутся. А жись-то идёт,
а молодость проходит... У внучки жись прошла в учёбе ". Отношения между
предложениями: расширение (1-2) - сужение (2-3) - расширение (3-4).
Отношения пересечения
На лексическом уровне: язь - язёвка "редкая сеть для ловли язей", курица -
курятница "работника, ухаживающая за курами: Язёвка - мелкая сеть. Только язей и
поймаешь; В магазин курятницы сдают яйца (...), ране курицы не таки были -
живоглотки инкубаторские. В первом случае зону пересечения составляет аспект
лексической семантики "объект промысла", во втором - "объект ухода". На уровне
формы - отношения включения.
На синтаксическом уровне отношения пересечения возникают между
предложениями, содержание которых различно, но объемы частично совпадают. В
каждом предложении, наряду с общими элементами, содержатся элементы,
присущие содержательной структуре только данного предложения: Сушат (его) лён,
таки мялки были, мнут его, получается куделя, потом треплют его, этот лён,
потом чесали его - така чесалка из гвоздей сделана, вычешут его, и тогда прясть
начинали на прялке. Общий компонент для всех предложений - наличие объекта
(лён), но в предложениях отражены разные этапы обработки льна, что выражается
на уровне предикатов (сушить, мять, трепать, чесать, прясти).
Таким образом, анализ материала показывает, что между мотивационно
связанными единицами языка на лексическом и синтаксическом уровнях возникают
отношения тождества, включения и пересечения. Эти отношения устанавливаются
симметрично или асимметрично по линии фор
мы и по линии содержания. Наличие мотивационных отношений между языковыми

единицами разных уровней является важным фактором смысловой организации
диалектных текстов. Существование мотивационных отношений на разных уровнях
языка свидетельствует о том, что мотивационные отношения имеют характер
лингвистических универсалий не только потому, что "не существует языков, где нет
ничего мотивированного" (Соссюр, 1977:166), но и потому, что нет уровней, сфер
языка, в которых не было бы ничего мотивированного.
5. Роль мотивационно связанных слов в организации

субъективного содержания высказывания (прагматическая
характеристика)
Основными носителями прагматической информации являются, во-первых, те

мотиваты, которые представляют собой глагольные видовые пары, во-вторых, те
мотиваты, один из которых является формой субъективной оценки
существительных и прилагательных (деминутивы и т. д.). И те, и другие в свое
время остались за бортом "Мотивационного диалектного словаря" именно по
причине своей излишней грамматичное™. Вместе с тем связанность анализируемых
мотивационных пар именно по линии грамматики создает возможность их
активного участия в выражении модусных смыслов диалектного высказывания,
поскольку модус по сравнению с диктумом более ориентирован на грамматические
средства выражения. В этом разделе рассмотрим те мотиваты, актуализация
которых выражает отношение говорящего: а) к содержанию высказывания, б) к
адресату, в) к действительности.
Отношение говорящего к содержанию высказывания (оценка его жанровой
принадлежности) выражают глаголы, назначение которых заключается в
квалификации высказывания с точки зрения его коммуникативной целеустановки
(ответы, вопросы, просьбы, разрешения, советы, требования, предупреждения).
Набор лексем, специализирующихся в этой функции легко обозрим, так же как и
речевые жанры, ими обозначаемые. Мотивирующие глаголы относятся к классу
глаголов, способных к перформа-тивному употреблению (в форме первого лица
единственного числа настоящего времени (несовершенного вида) активного залога
индикатива, которое равносильно однократному выполнению обозначаемого этим
глаголом действия). Перформативное употребление глаголов достаточно полно
описано в современной лингвистике в связи с выражением ими иллокутивной цели
высказывания (Арутюнова, 1990). Гораздо меньше внимания уделяется лексемам,
фиксирующим перлокутивный эффект, выражающий-
160......................................................................................................................
ся в воздействии на сознание или поведение адресата, в создании новой ситуации.
«Изучение перлокутивных актов иногда вообще не считается задачей лингвистики»,
- отмечает Н.Я. Гловинская, обратившая внимание на то, что «искомые
последствия» могут быть описаны глаголами совершенного вида (перлокутивами),
обозначающими речевой акт с реально достигнутым результатом (Гловинская,
1992:124). Подчеркнем, что специфика функционирования мотивационных пар по
сравнению с одиночными глаголами состоит в том, что они выражают не только
иллокутивную функцию (целеустановку, но и фиксируют на языковом уровне
перло-кутивный эффект (следствие речевого воздействия на адресата), поскольку
актуализируют отношения «действовать с целью — цель реализовать». На наш
взгляд, только мотивационные сцепки глаголов способны синтезировать обе
названные функции (иллокутивную и перлокутивную), что усиливает в
значительной мере общий прагматический фон высказывания.
В семантику большинства перформативных глаголов входит сема говорения,
хотя, как убедительно показано в работе Ю.Д, Апресяна, это положение
справедливо не для всех перформативов (Апресян, 1995:210 и далее). Набор
мотиватов- глаголов, выражающих ил локутивную функцию и перлокутивный
эффект, в диалектной речи ограничен репертуаром речевых жанров, потенциально
присущих диалектной речи как особой форме коммуникации, поэтому поле
перформативности формируется в диалекте иными средствами, нежели в
литературном языке. Особенно это проявляется на уровне вторичных речевых
жанров. Как считает В.И. Гольдин, «многие первичные речевые действия, например
расспросы, в традиционном крестьянском общении не формировали
соответствующих им сложных речевых событий официального характера типа
опроса, экзамена, допроса, интервью, референдума и под., тогда как культура
общения в других социально-функциональных условиях вырабатывает и
поддерживает использование значительного комплекса вторичных событий этого
рода» (Гольдин, 1996:28).
Отметим, что описание последствий речевого воздействия на адресата
переводит высказывания из разряда перформативных (произнесение которых
равносильно свершению действия) в разряд дескриптивных высказываний,
описывающих речевую ситуацию с двумя участниками, один из которых
подвергается воздействию со стороны субъекта речи, не совпадающего с
говорящим. В рамках этого высказывания невозможно перформа-тивное
употребление мотивирующей единицы. Она указывает лишь на то, что субъект
прилагал усилия для достижения результата, мотивированный глагол сообщает, что
эти усилия увенчались успехом. В среднеобских говорах зафиксированы и
высказывания с семантикой просьбы, убеждения, уговоры и др., и высказывания,
описывающие названные речевые ситуа-
-------------------------------------------------------- -------------------------------- 161
ции, в которых глагол несовершенного вида (мотивирующая единица) обозначает
действие, направленное на адресата, а употребление мотивемы, глагола
совершенного вида (или причастия) свидетельствует о том, что говорящий
(просящий, уговаривающий и т.д.) достиг своей цели путем воздействия на
адресата. Глагольные мотиваты функционируют в высказываниях - описаниях
ритуальных действий: Благословить - значит иконой по голове басловить. Будь ты
бласловлёна родительским бласловлением доныне и до века. В приведенном
высказывании действие речевое и неречевое слиты воедино, поскольку они
являются составляющими одного и того же свадебного обряда. Словесная формула
благословления (императивная форма глагола будь, страдательное причастие
совершенного вида, синтаксический дериват бласловление и формула, фиксирующая
вневременной характер производимого действия «доныне и до века») усиливает
неречевое воздействие. Эта же формула свидетельствует о том, что говорящий,
произнеся ее (локутивная функция), завершил обрядовое действие, результатом
которого и стало получение адресатом желаемого действия (в данном случае
согласие родителей на брак). Вообще говоря, отмеченный тип отношений
«действовать с целью - реализовать цель» реализуется наиболее часто именно при
описании или свершении того или иного обряда. Это обусловлено тем, что обряд в
целом направлен на достижение определенной цели, и все вербальные средства
ориентированы на результат в той же степени, что и невербальные: На масленку
пришли проситься. Мать с ухватом. Потом в слезы. Н у и выпросился. Ситуация
уговора, убеждения представлена и в фольклорных диалектных текстах: Попроси
лась переночевать, говорит: «С удовольствием бы пустил, но у меня покушать не в
чем». Но все-таки выпросилась (из сказки). Усиленное стремление субъекта речи
достичь цели путем речевого воздействия на поведение и сознание другого человека
отражается на уровне морфемной структуры перлокутива (наличием приставки вы-,
передающей интенсивность воздействия).
Еще более ярко прагматическая ориентированность мотивационно связанных
единиц проявляется в том случае, если один компонент мотивационной пары
представляет собой форму субъективной оценки имени (далее: ФСО). ФСО имен во
взаимодействии с однокорневыми и однострук-турными образованиями способны
выражать комплекс смыслов, идущих от говорящего и направленных как на
адресата, так и на предмет сообщения.
Ярким представителем ФСО имен является класс деминутивной лексики.
Механизм деминутивного словообразования исследован в работах З.И. Резановой
(Резанова, 1996) на материале литературного языка (см. также Апресян: 145-146,
Крючкова, 1991), Р.Н. Порядиной на материале
162----------------------------------------------------------------------------------------
среднеобских говорах (Порядина, 1996). Исследователи отмечают, что
двухуровневая семантика деминутивного суффикса, представляющая сплав сем
объективного и субъективного характера, полностью проявляется только в
структуре высказывания и шире - текста. При этом степень соотношения
объективного и субъективного смыслов является неодинаковой в разных типах
контекстов. В зависимости от коммуникативных условий «проявленной»
оказывается либо семантика уменьшительности, либо прагматическая сема
ласкательности. Во всех исследованиях отмечается текстовая открытость
деминутивного суффикса и вследствие этого невозможность его анализа без
обращения к контексту и ситуации. Как отмечает З.И. Резанова, «деминутив может
актуализировать разные слои семантики, функционально ориентируясь на три
основных столпа акта коммуникации - Говорящего, Слушающего, предмет
сообщения» (Резанова, 1996:168).
Как представляется, принципиальным при текстовом подходе к анализу
деминутива является обращение к его структурным и лексическим мотиваторам,
функционирующим в том же контексте. Это условие, как правило, игнорируется при
словообразовательном подходе, поскольку считается достаточным обращение к
производящей основе, генетически наследуемой структурой производного слова.
При лексикологическом подходе к мотивационным процессам, происходящим в
языке и речи, приоритетным является подход, позволяющий выявить «живые»
мотивационные связи между лексемами как элементами одной языковой системы.
лВпервые такой подход к анализу семантики форм субъективной оценки имен был
предпринят Г.В. Калиткиной (Ка-литкина, 1990), которая выявила типы ситуаций,
языковая интерпретация которых требует от гово�

Язык

Добро пожаловать в Scribd!

Теория диалектного высказывания PDF

Загружено:

Сведения о документе

Оригинальное название

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Теория диалектного высказывания PDF

Оригинальное название:

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

Похожие издания

Т.А.

ТЕОРИЯ ДИАЛЕКТНОГО ВЫСКАЗЫВАНИЯ

Издательство Томского университете

Научный редактор: доктор филологических наук, академик МАН ВШ профессор

Рецензент: доктор филологических наук, профессор Н. Д. Г о л е в

ISBN №5-7511 -1186-9

Работа подготовлена при финансовой поддержке РГНФ (Грант №

О ТА. Демешкина, 2000

одходы к описанию диалектного синтаксиса сформировались в рамках

П модели системно-структурного анализа языка. Такой подход к языку в

диалектного синтаксиса строилось, так же как и исследование синтаксиса

Появление высказывания на «арене» лингвистических исследований в качестве

жет способствовать становлению и развитию как коммуникативной диалектологии,

Адамец П. Порядок слов в современном русском языке. Praha, 1966.

1 Объективное содержание высказывания. Подходы к

озможность построения типологии высказываний базируется на том, что

В высказывание, несмотря на ситуативность, эфемерность и т.д.

2. Способы представления пропозиций

Понимание пропозиции как объективного содержания высказывания

тур, смысловая организация в этом случае симметрична формальной организации.

3. Высказывания со значением восприятия

Восприятие составляет важную часть человеческой жизни, поэтому проблема

3.1. Высказывания со значением зрительного

Высказывания зрительного восприятия являются наиболее частотными, что

S—>Р (а) —>(о)

тавления каких-либо фактов действительности. Здесь реализованы две модели

мифологема "глаз - божество": Она институт кончила у меня и всю жизнь

3.2. Высказывания со значением слухового восприятия

В качестве предикатов, формирующих данную пропозицию, выступают

S < --------- Р (р) <------- о

3.3. Высказывания со значением восприятия запаха

Идеальная семантическая модель со значением восприятия запаха состоит из

S ------------- ► Р(а) -----------► О

s ------------► Р(а) -------- ►(о).

(S )< ------- Р ( р ) < -------- О

ется оппозиции, объектно ориентированной: цветы пахнут, цветами пахнет. Так

"нос": ароматный, вонять, востроносенький, востроносый.гундоса, гундосить,

3.4. Особенности реализации пропозиции восприятия в диалекте

Отметим еще раз, что если в семантическом и формальном плане исходной

ную позицию преимущественно занимает субъект при восприятии запаха.

9. Пропозиция восприятия и мотивированность. Из элементов пропозиции

4. Высказывания со значением существования

бенностями среды обитания человека. Реализация конкретного объекта зависит от

мире человека тесно переплетаются онтологический и аксиологический аспекты

Назначение бытийной модели: а) ввести собеседника в свой мир. Это

5. Высказывания со значением характеристики и их место

Выделение пропозиции характеризации основывается на том, что любой

которая дает ему преимущество перед собеседником, и этой информацией он

Алисова Т.Б. О пы т семантико-грамматической классификации просты х предложений // Вопросы

■ ироблема изучения субъективных смыслов, то есть смыслов, идущих

1. Становление теории речевого жанра в русской

Количество работ, посвященных исследованию речевых жанров, растет в

На наш взгляд, при жанровой характеристике высказывания наиболее

2. Жанровые формы речи диалектной личности

Жанровые характеристики высказывания зависят от формы речи (мо­

3. Речевой жанр «Воспоминание» и его воплощение в

РЖ «Воспоминание» представляет собой разговорный рассказ, который

Оценка информации автором высказывания с точки зрения достовер­

ется в том, чтобы "снять" возможные сомнения собеседника. Говорящий как бы

Жанровые характеристики высказывания зависят от формы речи (мо

Оценка информации автором высказывания с точки зрения достовер

ысль о том, что синтаксис пронизан лексикой, неоднократно вы