ОЛЬГА Т И Л К Е С

И С Т О Р И И С Т Р А Н Ы

Рембрандта
 ОЛ ЬГ А Т И Л К Е С

ИСТОРИИ”
СТРАНЫ
РЕМБРАНДТА

Новое
Литературное
Обозрение

2018
УДК [94 :75.071](492р 5/ 17*
ББК 63.3(4 Нид)5
Т40

Тилкес, О.
Т40 Истории страны Рембрандта / Ольга Тилкес. — М.: Новое литературное обозрение,
2018. — 1048 с.: ил.

ISBN 978 - 5- 4448 - 0731-6

-Истории страны Рембрандта» — это история становления Республики Соединенных

провинций, рассказанная через жизнь людей, запечатленных великим голландским худож­
ником. Автор увлекательно рассказывает о политической и религиозной борьбе, о спорах
по вопросу о предопределении, о торговле с врагом, о браках сыновей штатгальтеров с
английскими принцессами и англо-голландских войнах. Узнает читатель и о различных
аспектах обыденной жизни: чем болели и как лечились голландцы, кто и чему учился в уни­
верситете, как проходила процедура избрания в городской совет, где путешествовали и чем
интересовались голландские туристы. Он познакомится также с портретами Рембрандта,
хранящимися в западных коллекциях и потому менее известными, чем картины художника
в музеях России. Ольга Тилкес (1955) — доктор филологических наук, долгое время препо­
давала в Университете Амстердама, автор статей, переводчик.

УДК [94 :75.071](492)"15/ 17"

ББК 63.3(4 Нид)5 + 85.103(4 Нид)5

© 0. Тилкес, 2018
© Д. Черногаев, обложка, макет, 2018
© ООО «Новое литературное обозрение», 2018
 С ОД Е Р Ж А Н И Е

Предисловие
7

Первая страница истории Республики,

или Спор о чистой совести
21

Золотой апельсин, или Божьей милостью

принцесса Оранская
195

Вокруг Урока анатомии доктора Тюлпа,

или Кто, как и от чего лечил голландцев в xvn веке
3 6l

Золото Рембрандта
52 1

Империя железных королей

659

Превосходный во всех отношениях Ян Сикс

7И

«Наимерзейший урод в истории искусства»,

или Клевета Апеллеса
831

Указатель имен 985 Библиография 10 19 Иллюстрации 1037

 П РЕД И С Л О ВИ Е

Голландия смотрела на него

как в зеркало. И зеркало сумело
правдиво —и на многие века —
запечатлеть Голландию <.. .>
Б ро д с к и й . Рембрандт. Офорты

Rembrandt est Vhistorien des Pays-Bas

bien mieux que Strada, Hooft ou Grotius.
E d g a r Q u in e t 1

раскрывают содержание этой

О
БА э п и г р а ф а
книги, отраженное в ее названии: история Гол­
ландии xvii века, рассказанная через портреты
Рембрандта. Все изображенные на портретах
были хорошо известны современникам: Утенбогарт —про­
поведник принца Маурица, Амалия — жена штатгальтера,
Тюлп — автор Фармакопеи и Медицинских наблюдений,
капитан и лейтенант Ночного дозора —представители ку­
печеской элиты главного города Республики, семейство
Трип —де Геер — богатейшие торговцы оружием, постро­
ившие в Амстердаме городской дворец, соперничавший
с ратушей, Ян Сикс —коллекционер рукописей и картин,
меценат и сочинитель, Герард де Лэресс—любимый худож­
ник Виллема III. Но своей посмертной славой они обя­
заны только портретам Рембрандта. Эпиграфом к книге
могли бы быть и слова голландского литератора X IX века
Бюскена Хюэта, писавшего: «Николаас Тюлп, хотя и не
оказал медицинской науке услуг, хоть как-либо сравнимых
с теми, какие оказали ей Гейгенс, Сваммердам, Левенгук
или Бурхаве, стяжал всемирную известность благодаря
Уроку анатомии Рембрандта»2.

7
Истории страны Рембрандт давно известен в России и любим так, что
Рембрандта Эрнст ван де Ветеринг, директор центра по исследованию
творчества художника и автор множества книг о нем, в од­
ной из них полушутя назвал его «русским художником».
История Нидерландов x v i i века известна значительно
меньше, и самым достопамятным ее фактом для многих
остаются два визита в страну Петра Первого. Молодой
русский царь отправился в Голландию неспроста. Хотя к
концу x v i i века Нидерланды уже утрачивали лидирую­
щее положение на мировом экономическом рынке, по­
степенно уступая его Франции и Англии, слава, которую
Республика Семи Объединенных Нижних Земель стяжала
в конце X V I — первой половине x v i i века, еще не увяла.
Этот период наивысшего развития страны как в области
экономики, так и в области культуры и науки позднее по­
лучит предикат «золотой», и получит его по праву: семь
провинций, составлявших маленькую часть огромной им­
перии Габсбургов, сумели не только отстоять свою незави­
симость, выдержав натиск испанской армии в Восьмидеся­
тилетней войне, но и стать лидером мировой экономики!
Блокада Шельды привела к быстрому угасанию Антвер­
пенского порта, еще недавно самого большого в Европе,
и торговля переместилась в Амстердам, куда везли теперь
балтийскую древесину, остзейское зерно, сахар, шелк,
специи... Огромный приток эмигрантов с оставшегося
во владении Габсбургов Юга вызвал стремительный рост
городов Голландии и возникновение новых отраслей про­
изводства: именно в это время Делфт становится центром
фарфора, знаменитого «делфтского синего», в Амстердаме
развивается выделка и окраска шелка, а в Лейдене — сукна
и полотна.
Республика Соединенных провинций представляется в
это время экономическим чудом, и ее коронованные со­
седи взирают на неудержимый рост могущества страны,
управляемой «господами мельниками и сыроварами», как
презрительно отозвался о властях Нидерландов придвор­
ный Елизаветы, с любопытством, недоверием, а нередко и с
завистью. Не случайно потолок Штатов Голландии распи­
сан обманками-окнами, в которые с интересом заглядыва-

8
ют иностранцы, а индеец и мальчик-евро­
пеец, еще не научившиеся скрывать своих
чувств, вот-вот прыгнут вниз. А Роберт
Бертон, автор Анатомии меланхолии, по­
священной, казалось бы, совсем другим ма­
териям, не без горечи противопоставляет в
предисловии к своему энциклопедическо­
му труду «богатые объединенные провин­
ции Голландии, Зеландии и пр., тамошние
чистые и многолюдные города, изобилую­
щие самыми трудолюбивыми ремесленни­
ками», противоположному берегу, то есть
Англии, где «тысячи акров болот остаются
непроходимыми», «города немногочис­
ленны, да и те в сравнении с голландскими
бедны и крайне неприглядны», а «ремесла
в упадке»3. Причину преуспеяния Нидер­
ландов он видит в подъеме национального
духа, охватившего страну, которую часто
сравнивают в это время с Давидом, одолев­
шим Голиафа. Действительно, большин­
ство голландских имен, вошедших в исто­
рию, это имена людей конца X V I —первой
половины xvii века: юрист Гуго Гроций
(1583-1645), математик и физик Кристиан
Гейгенс (1629-1695), философ Барух Спи­
ноза (1632-1677), композитор Ян Свелинк
(1562-1621), основоположник научной
микроскопии Антони ван Левенгук (1632-
1723), картографы Виллем Янсзоон Блау
(1571-1638) и Йодокус Хондиус (1563-1612),
химик и физиолог Ян Баптист ван Хелмонт
(1580-1644), анатом и зоолог Ян Сваммер­
дам (1637-1680), анатом и физиолог Рейнир
де Грааф (1641-1673).
Еще больше известны имена голланд­ Росписи потолка бывшего
зала Штатов Голландии
ских художников этого времени — Рем­
и Западной Фрисландии,
брандт, Вермеер, де Хоох, Доу, ван Остаде, теперь Первой палаты
Стеен, Халс, Аверкамп, Тенирс, Санредам, Генеральных штатов

9
Истории страны ван Гойен, Хоббема, ван дер Хелст, ван де Велде, Ластман,
Рембрандта Ливенс, ван Мирис, Поттер, Фабрициус, Голциус, Бол, де
Витте, де Кейзер, ван Бабюрен, Дрост и многие, многие
другие. Каждый уважающий себя музей имеет собрание
голландской живописи x vii века, расцвет которой прямо
связан с изменениями в политике и религии, вызвавшими
взлет экономики.
Официальный переход страны в протестантизм означал
практическое прекращение заказов на алтари и изображе­
ния святых заступников, но прекращение заказов на лики
незримого мира с лихвой компенсировалось заказами
на картины мира зримого, знакомого каждому: пейзажи,
жанровые сценки, натюрморты и портреты. Иностранные
путешественники, посетившие страну в это время, отме­
чают не только огромное число картин, но и то, что они
пользуются спросом во всех слоях населения. Английский
путешественник Питер Манди в 1640 году записывает в пу­
тевом дневнике:

Что же до искусства живописи и любви к картинам,

в этом их (голландцев) не превзойдет никто. В этой
стране было много великолепных мастеров, есть они и
теперь, например Римбрантт и др. Все здесь стремят­
ся украсить свои дома, особенно комнату, выходящую
на улицу, дорогими картинами. Мясники и пекари от­
нюдь не уступают прочим, вешая в своих лавках кар­
тины на видное местоузачастую кузнецы, сапожники и
пр. вешают какую-нибудь картину рядом с горном или
в своем закутке. Таково общее отношение, влечение и
пристрастие жителей этой страны к картинам4.

Поражен обилием картин, особенно пейзажей и комиче­

ских картинок, и попавший в Роттердам годом позже Джон
Эвлин:

Здесь обычное дело встретить простого крестьянина,

у которого в картины помещено две или три тыся­
чи фунтов. Крестьянские дома полны картин, и они
чрезвычайно выгодно торгуют ими на ярмарках5.

ю
Им вторит даже ярый ненавистник Республики Оуэн Фел- Предисловие
тем, выпустивший эссе о своем трехнедельном пребыва­
нии в Нидерландах в год начала Первой англо-голланд­
ской войны:

Самое красивое в их стране — это дома, особенно в го­

родах. По тому, что в них вложено, и по тому, как они
выглядят, намного лучше наших английских, хотя
и недостает великолепия. Внутри они еще богаче,
чел* снаружи, и we гобеленами, л картинами, которые
здесь есть даже у самых бедных. Собрать бы всеу что
украшает их домауи не сыскать в Европе лучшей Вар­
фоломеевской ярмарки6.

Давно установлено, что и Манди, и особенно Эвлин значи­

тельно завысили ценность художественного ассортимента
крестьян и ремесленников (это еще одно свидетельство
бытовавшего взгляда на Голландию как на страну молоч­
ных рек и кисельных берегов), но то, что картины имели
представители всех социальных слоев, сомнению не под­
лежит. Эрнст Гомбрих говорит о «доместикации» картин,
пришедших в Республике в дома из церквей и обществен­
ных зданий7.
В конце 1980-х годов нидерландский экономист Ад ван
дер Вауде вызвал сенсацию среди историков и искусствове­
дов, заявив, что хранящиеся в музеях и частных собрани­
ях картины художников Северных Нидерландов в лучшем
случае составляют одну сотую (!) их художественной про­
дукции. По его подсчетам, в период 1580-1800-х годов в Ре­
спублике Соединенных провинций было написано от пяти
до десяти миллионов картин. Позднее оказалось, что ван
дер Вауде на порядок ошибся: дошедшие до нас картины со­
ставляют около десяти процентов. Но даже по самым зани­
женным оценкам, общий объем художественной продук­
ции Северных Нидерландов превышает миллион картин8.
Большую часть живописной продукции Республики за­
нимает портрет, и это понятно: вчерашние купцы, мельни­
ки и сыровары, взявшие в свои руки управление страной
и гордые ее и своим богатством, хотели запечатлеть свой

11
Истории страны новый статус и увековечить себя для потомков. Они за­
Рембрандта казывают портреты лучшим художникам — а им было из
кого выбирать! — и на протяжении всего xvn века пор­
трет остается самым популярным жанром, несмотря на его
скромное срединное положение в иерархии живописных
жанров9. Во многом благодаря написанным в это время
портретам голландский xvn век и стал «золотым».
Художников, ученых и музыкантов этого времени
мы знаем значительно лучше, чем людей, руководивших
страной в ее самый блистательный период. Имена Адво­
ката Голландии Олденбарневелта, пенсионария де Витта,
штатгальтеров (статхаудеров) Маурица, Фредерика Хен­
дрика, Виллема II и Виллема III говорят большинству
читателей не больше, чем занимаемые ими должности.
В этой книге я хотела познакомить читателя с этими менее
известными голландцами и с историей страны, в которой
они жили, через портреты, написанные их известным со­
временником.
Раскопать истории этих людей побудил меня и личный
интерес. Глядя на портрет, часто задаешься вопросом, что
же за человек перед тобой, как сложилась его судьба, и еще
одним эпиграфом могли бы послужить слова Константина
Гейгенса, сыгравшего чрезвычайно важную роль в жизни
Рембрандта и лично знавшего многих других героев этой
книги: «Портретисты делают благородную работу, кото­
рая необходима нам, людям, более чем что-либо другое,
ведь благодаря им мы в каком-то смысле не умираем, и по­
томки могут вести доверительные беседы со своими дале­
кими предками. Для меня нет ничего приятнее, чем, читая
или слушая рассказы о ком-то —будь он хорошим или пло­
хим —(я большой любитель до подобных историй), видеть
его портрет»10.
Помимо желания рассказать об истории Нидерландов
X V II века и о судьбах отдельных людей, мною двигало и
желание познакомить читателя с работами Рембрандта из
западных коллекций, увидеть которые могут далеко не все.
Исходя из старого представления о том, что художник,
что бы или кого бы он ни изображал, неизменно вклады­
вает в свое создание частицу себя, закрепившегося к кон­

12
цу XV века в формуле «ogni pittore dipinge s6» (каждый ху­ Предисловие
дожник изображает себя), на все портреты книги можно
посмотреть как на «отражения» самого Рембрандта. По­
этому эпиграфом к этой стороне книги могли бы стать
слова создателя портрета Дориана Грея: «Every portrait
that is painted with feeling is a portrait of the artist, not of
the sitter».
Во время работы мне было приятно сознавать, что, рас­
сказывая о людях на портретах, я следую моде на словесный
портрет, которую в середине x vii века привезла из Голлан­
дии во Францию Амели фон Гессен-Кассель, появляющая­
ся и в моем рассказе11. В стране, разрабатывавшей в это
время doctrine classique, разгорелись жаркие споры о том,
должны быть узнаваемы персонажи или нет, но мода на
портрет прижилась12.
По мере моего знакомства с героями произошло то, что
происходит при всяком знакомстве: к кому-то проника­
ешься теплыми чувствами, кто-то скорее отталкивает. Воз­
никшие симпатии не могли не отразиться в книге, и имена
Гейгенса, Барлея, английского посла в Республике Уильяма
Темпла и его соотечественника Джона Эвлина встречаются
на ее страницах много чаще, чем имена Гуго Гроция или
Джорджа Даунинга.
Большую часть книги составляют примечания. Можно
сказать, что книга состоит из двух частей: в первой изла­
гается основная канва истории Нидерландов x v i i века и
дается информация о людях, изображенных на портретах,
вторая предназначена для любителей деталей, охочих до,
казалось бы, второстепенных дат, имен и событий, уво­
дящих от главной линии повествования. Такое построе­
ние объясняется все тем же «ogni pittore dipinge se»: сама
я принадлежу к категории читателей, любящих детали,
и мне было бы жаль лишить этого тех, кто разделяет со
мной эту странную склонность. Возможно, надо было со­
кратить книгу, выкинув больше, чем я выкинула, но мысль
о том, что о важнейшем периоде истории Соединенных
провинций по-русски написано немного, останавли­
вала меня всякий раз, когда я принималась сокращать
текст.

13
Истории страны В заключение несколько замечаний.
Рембрандта

Говоря «Голландия», я имею в виду одну из семи провинций,

всю страну обычно называю Республикой Соединенных
провинций или Северными Нидерландами, хотя и тогда ее
часто называли по ее главной провинции Голландией. Жи­
телей страны называю голландцами, как называли их в x v i i
веке. Естественно, если речь идет о жителях какой-то дру­
гой провинции, например Зеландии, главного конкурента
Голландии, то пишу о «зеландцах».
События излагаются по григорианскому календарю,
введенному в Нидерландах в 1582 году, сразу после поста­
новления Григория XIII. Цитаты английских источников
даются по юлианскому календарю, действовавшему в Ан­
глии до 1752 года. Григорианский календарь в это время
опережал юлианский на десять дней, то есть 12 апреля в
Лондоне соответствовало 22 апреля в Гааге.
Неоднократно в книге фигурируют денежные суммы.
В X V II веке все, включая подарки новорожденным, ново­
брачным, дипломатам и просто знакомым, принято было
выражать в денежной стоимости. Те, кому захочется пере­
вести гульдены x v i i века в евро X X I, могут выбрать между
покупательной способностью и шкалой заработков. Соот­
ношение покупательной способности менялось с течени­
ем времени: покупательная способность 200 ооо гульденов
1600 года соответствовала покупательной способности
2,6 миллиона евро 2005 года, а покупательная способность
200 ооо гульденов 1650 года равнялась покупательной спо­
собности 1,6 миллиона евро 2005 года. Годовой заработок
ремесленника составлял в x v i i веке примерно 300 гульде­
нов, в XXI веке—21 ооо евро, то есть их соотношение г.уо13.
100 гульденов равнялись 9 фунтам стерлингов.
Особую проблему представляет написание (голланд­
ских) имен. В x v i i веке имена писали по-разному, еще со
слуха, и сам Рембрандт подписывал первые работы «Рем-
брант», без «д», а в конце X I X века имя художника писа­
лось без «т», «Рембранд». Фердинанд Бол по-разному
подписывал документы и картины. Из-за этого разнобоя
на выставке Госсарта, проходившей в лондонской Наци-

14
ональной галерее, художник назывался Gossaert, а на той Предисловие
же самой выставке в нью-йоркском Метрополитен-музее
именовался Gossart. Имя Николааса Муйарта известно в
написаниях Moeyaert, Mooyaert и Moyaert, и это еще не­
много по сравнению с 16 вариантами имени Гранвеля,
которого в русской историографии принято именовать
Гранвелой, по имени, полученному кардиналом после
того, как в 1J79 году Филипп вызвал его в Мадрид, назна­
чив министром по делам Италии. Маргарета Пармская,
названная в честь тетки Карла V, именуется Маргаретой,
а не Маргаритой.
На разное написание накладывается проблема передачи
имен и названий по-русски. Столь характерные для гол­
ландского языка сдвоенные гласные принято передавать
по-русски одной гласной, так что город Haarlem превра­
тился в Харлем (а то и в Гарлем!), известный голландский
историк Dudok van Heel стал Дюдоком ван Хелом, а поэт
Хоофт потерял второе «о», которое делало столь оправ­
данным его соотнесение с «главой» (hooft) голландской
поэзии. К счастью, в последнее время все чаще встречает­
ся написание голландских имен с сохранением двойных
гласных, что отражает как произношение, так и написание.
Как можно ближе голландского написания и произноше­
ния старалась придерживаться и я, поэтому написание не­
которых голландских имен —например, Ян Стеен (Steen)
вместо Ян Стен, ван Хеемскерк (van Heemskerck) вместо
ван Хемскерк, де Хоох (de Hooch) вместо де Хох — будет
новым для читателя. Привычные для русского глаза имена
и названия пишу по традиции с одним гласным: Haarlem
остался Харлемом, Zeeland —Зеландией, граф Ноот —гра­
фом Горном, художник Gerard Dou (по-голландски Дау)
сохранил русскую транскрипцию Доу.
Из согласных самой спорной является «V», которая пе­
редается русскими «в» или «ф». Поэтому поэт Vondel стал
Вонделом, но поэт Vos — Фосом, а ученый Vossius — Фос-
сием. Маринист Simon de Vlieger по-русски зовется и де
Флигером, и де Влигером, а его коллега Cornelis Vroom —
не только Бромом или Фромом, но и Фроммом, то есть по­
теря удвоенной «о» компенсировалась удвоением «м»!

15
Истории страны Голландское «1» не смягчается, и названия и имена, в ко­
Рембрандта торых оно встречается, я пишу так, как они последнее вре­
мя пишутся: Халс (Hals), Делфт (Delft), Тюлп (Tulp).
Частицу van, встречающуюся во многих нидерландских
именах, пишу так, как она пишется, то есть с маленькой
буквы, поэтому имена ван Дейка (который когда-то был
Вандиком, а совсем недавно еще Ван-Дейком) и ван Гога
соотносятся с именами ван Мандера, ван Гойена, ван Оста­
де и многих других, в чьем имени есть частица «ван»14.
Вильгельма Оранского {Willem van Oranje) по традиции
и по «немецкой крови», о которой поется в национальном
гимне («Вильгельмус ван Нассау / Немецкой крови я»), на­
зываю Вильгельмом, его потомков —голландским именем
Виллем. Сознательно выбранным анахронизмом является
обозначение поста «штатгальтер», которым я пользуюсь
вместо принятого теперь «статхаудер»: устаревшее «штат­
гальтер» навевает воспоминания о захватывающем детском
чтении Черного тюльпана, в то время как современное
«статхаудер» вызывает недоумение, почему голландское
stadhouder превратилось в «стага-», а не в «стадхаудер».
Переводы, где не указано имя переводчика, выполнены
мною.
Мне остается сердечно поблагодарить всех тех, кто по­
могал мне в работе над книгой. Леона Штейнмеца, пред­
ложившего «переделать» исторический путеводитель по
Амстердаму, над которым я работала, в книгу о Рембранд­
те — так часто встречались в этом так и оставшемся недо-
писанным путеводителе упоминания Рембрандта и его за­
казчиков. В течение многих лет в письмах и телефонных
разговорах Лева пытался спасти потенциального читателя
от лавины имен и дат нидерландской истории, неустанно
призывая меня «убирать сухостой». Вику Снеговскую, ко­
торая внимательно читала главу за главой, невзирая на за­
нятость в Эрмитаже, лекции и экскурсии. Андрея Крекши-
на, поддержавшего меня своим энтузиазмом, вниманием
и участием, когда мне казалось, что история Нидерландов
интересна лишь мне. Андрей выступил первым редакто­
ром, внес множество поправок и уточнений, но, главное,
своим искренним интересом вернул мне веру в то, что кни-

16
 га найдет читателя в России. Галину Елыиевскую, которая Предисловие
в «редакторском марафоне» закончила работу, начатую
Андреем, Елену Мохову и Дмитрия Черногаева, заботли­
во пестовавших книгу на последнем этапе перед ее выхо­
дом в свет.
Я хочу поблагодарить Хилдо Боса за ценные замечания
к первой главе, Нину Тархан-Моурави за стихотворные
переводы с голландского и Екатерину Илюшечкину — за
переводы с латыни, Ирину Михайлову, Анке Риттер, Са-
скию Кенэ, Дафну Рябоконь, Элен Слоб, Ольгу Гринкруг,
Галину Шатохину и моих бывших коллег по Славянскому
семинару Университета Амстердама Валентину и Адри­
ана Барентсен и Вима Хонселаара за советы и дружеское
участие.
Годы работы над книгой были для меня радостным вре­
менем узнавания и открытия истории страны, в которой я
живу. Этой радостью спокойной работы я обязана моему
мужу Рене и сыновьям Йорису, Тарасу и Даниэлю, их по­
ниманию, заботе и всегдашней готовности помочь.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Рембрандт в большей мере историк 6. Felltham: 19-20.

Нидерландов, нежели Страда, Хоофт
или Гроций. Edgar Quinet: 251. 7. Gombrich 1999:121.

2. Busken-Huet 1978:373. 8. По подсчетам американского экономи­

3. Бертон: 177.
4. Temple 1925:70.
5. Evelyn 1906 1: 32. Эвлин пишет о «droll­
eries». Фальстаф предлагает миссис Ку-
икли, хозяйке трактира в Истчипе, «а
pretty slight drollery» (Генрих IV, акт II,
сцена 1) — в переводе Е. Бируковой «ве­
селенькую картинку» (Шекспир, 4:148).
ста Джона Монтиаса, автора многочис­
ленных работ о причудливом явлении
социалистической экономики, снискав­
шего, однако, большую известность кни­
гами о художниках Делфта, прежде всего
о Вермеере, только в 1640-1659 годах в
Республике Соединенных провинций
было написано 1,3-1,4 миллиона картин
(Woude i99i;Montias 1990:59-74)*
9. Ekkart: 17.

17
Huygens 1971: 75.
О словесном портрете как об одном из
популярных жанров куртуазной лите­
ратуры см.: Неклюдова: 206-214.
Буало выступает против портретности,
считая, что прототипы должны смеять­
ся над пороком, не узнавая себя: уроки
морали должны быть «без желчи и без
яда», писатель должен создавать обоб­
щенный, типический характер. Пор­
треты Мольера с натуры станут при­
чиной множества скандалов сначала
вокруг Школы жен, а затем вокруг Тар­
тюфа. Версальский экспромт, явл. 4:
«Мольер не может создать такой харак­
тер, который не напоминал бы кого-
нибудь в нашем обществе. Но если его
обвиняют в том, что он имел в виду всех,
в ком можно найти обличаемые им по­
роки, то пусть уж лучше ему запретят
писать комедии». То, что он выводит в
своих пьесах узнаваемых персонажей,
передразнивает их и копирует, — это
нестерпимо, это разрушает придвор­
ную традицию, согласно которой все
должны жить друг с другом в добром
согласии. Однако Мольер упорствует:
«Когда же вы изображаете обыкновен­
ных людей, то уж тут нужно писать с
натуры. Портреты должны быть по­
хожи, и если в них не узнают людей ва­
шего времени, то цели вы не достигли»
(Критика Школы жен, явл. 6). Боссюэ
пишет «портреты» Генриетты Анны
и ее матери, Поль Фреар де Шантелу,
сопровождавший Бернини во время
пребывания того во Франции, обеща­
ет брату Жану де Фреару «набросать
портрет или, как говорят итальянцы,
сделать schizzo, его и его характера»
(Gilmore Holt и: 125).
13. Zandvliet 2006: x ii - xv .
14. Имя ван Дейка, которое еще недавно
встречалось и в написании Ван-Дейк,
долгое время сохраняло большую бук­
ву и в англоязычной литературе, и еще
в 1966 году Сеймур Слайв пишет Van
Dyck (Slive, Dutch Paintings 1966).
ПЕРВАЯ СТРАНИЦА
ИСТОРИИ
РЕС ПУБЛИКИ,
ИЛИ
СПОР О ЧИСТОЙ
СОВЕСТИ
Портрет Йоханнеса
Утенбогарта

Рембрандт-1633
Холст, масло. 130 х 103
Рейксмузеум, Амстердам
Когда я размышляю,
что же такое еретик,
я не нахожу ничего иного,
кроме того, что лш называем
еретиками всех, кто не согласен
с нашим мнением.

Ка стелл и о
 а п р е л я 1633 г о д а Йоханнес Утен-

I богарт отметил в дневнике, что по-

JL зировал в этот день Рембрандту. За
несколько часов, отведенных ста­
рым и известным пастором молодому —между
ними разница в пятьдесят лет, — но многообе­
щающему художнику, Рембрандт написал толь­
ко лицо. Доделывал портрет он позднее и, как
полагают историки искусства, не без помощи
тгчеников1. Это один из первых портретов, на­
писанных Рембрандтом в Амстердаме.
Как и подобает проповеднику, Утенбогарт в
черном одеянии, поверх которого накинут ото­
роченный мехом таббард, на голове — черная
шелковая шапочка. Черный фон только под­
черкивает белизну испанского воротника и уз­
ких полосок белых манжет. Левая рука пропо­
ведника покоится на груди, в правой он держит 'J№ C S 1

перчатки. На конторке у стены стоит раскрытая

рукопись и лежит шляпа. На стене указан его
возраст — 76 лет, но выглядит он явно моложе.
Этот портрет далеко не единственное изо­
бражение пастора. В 1612 году его писал Паулюс Портрет Йоханнеса
Утенбогарта в возрасте бг лет
Мореелсе (1571-1638), художник, пользовавший­
ся в Нидерландах огромной популярностью Виллем Якобсзоон Делфф,
по живописному оригиналу
именно как портретист. Портрет Мореелсе уте­
Паулюса Мореелсе. 1619
рян, но сохранилась гравюра, сделанная с него Гравюра. 22,7 х 13,9
в 1619 году Виллемом Якобсзооном Делффом. Рейксмузеум, Амстердам

23
Первая В 1631 году Утенбогарт позировал учителю Мореел-
страница се, Михилу ван Миревелту (1566-1641). После того как в
истории
Республики,
1607 году тот написал принца Маурица, иметь портрет его
или Спор кисти стало хорошим тоном, и трудно назвать известного
о чистой человека первой половины x v i i века, будь то политик, при­
совести
дворный, дипломат или писатель, не увековеченного ки­
стью ван Миревелта2. Портрет Утенбогарта сделан, однако,
не по заказу проповедника, а по сокровенному желанию
(op zijn ernstighe begheerte) самого художника.
В 1637 году портрет Утенбогарта написал Якоб Баккер
(1608/9-1651), почти одногодок Рембрандта, одновременно
с ним работавший в амстердамской мастерской Хендрика
Портрет
Йоханнеса
Утенбогарта

Якоб Баккер. 1638

Холст, масло
122,5x98
Рейксмузеум,
Амстердам
Эйленбурга. На портрете Баккера 8о-летний пастор изо­
бражен в том же одеянии, что и на портрете Рембрандта:
черный таббард, в прорезях которого видны черные рукава
с белыми манжетами, белый испанский воротник, черная
шапочка. Проповедник сидит, лицо его обращено к зри­
телю. Рука с пером застыла над рукописью, перед которой
лежит старое сочинение Утенбогарта Молитва, или Пись­
менная медитация на тему «Отче наш». Сходство пасто­
ра, изображенного Баккером, с мужчиной на «Портрете
амстердамского бургомистра» Рембрандта и натолкнуло
исследователей на мысль о том, что это одно и то же лицо.
Уже само существование многочисленных портретов
говорит о том, что Утенбогарт был не просто проповед­
ником и автором богословских сочинений. Голландский
историк X IX века Хендрик Корнелиус Рогге начинает свою
трехтомную биографию проповедника словами о том, что
-с именем Утенбогарта неразрывно связана первая страни­
ца истории независимости нашего народа, одна из самых
важных и отрадных для сердца»3.
Век спустя эти слова повторит директор Рейксмузеума,
мотивируя покупку написанного Рембрандтом портрета
Утенбогарта. Вернее, объясняя ее странные обстоятель­
ства: 8 июля 1992 года портрет должен был продаваться на
аукционе Сотбис в Лондоне. Перед продажей его показы­
вали в различных городах, в том числе и в Амстердаме, и
сотрудники Рейксмузеума не преминули осмотреть пор­
трет, который большинство из них никогда не видели: в
последний раз «Утенбогарта» из собрания барона Амшеля
Майера Ротшильда привозили в Амстердам в 1935 году на
выставку в ознаменование jo-летия Рейксмузеума. О по­
купке серьезно не думали: судя по предыдущим аукционам,
цена портрета должны была превысить 20 ооо ооо гульде­
нов, а таких денег у музея не было.
Ко всеобщему удивлению, портрет был продан за
14 ооо ооо гульденов. Новыми владельцами стали нью-
йоркский дилер Отто Науманн и известный канадский
коллекционер Альфред Бадер. Рейксмузеум кусал локти:
упустили не только большой, ранний, датированный с
точностью до дня портрет Рембрандта, но и документаль­
Первая ное свидетельство встречи самого известного художника
страница x vii века с самым известным религиозным деятелем на­
истории
Республики,
чального периода Республики. Уже через два дня после по­
или Спор купки Отто Науманн, до которого дошли слухи о настро­
о чистой ениях в Рейксмузеуме, прилетел в Амстердам и предложил
совести
купить портрет — за 18 ооо ооо гульденов (стоимость кар­
тины на аукционе, все расходы плюс обычные ц% прибы­
ли). На раздумья и сбор денег Рейксмузеум получил три
месяца — и i декабря должен был либо возвратить вожде­
ленный портрет, либо заплатить названную сумму. И без
того трудную задачу сбора денег затрудняло требование
продавца не разглашать договор: несостоявшаяся сделка
снижала цену картины.
Три месяца директор Рейксмузеума лихорадочно соби­
рал деньги. Он добился приема в совете министров и убе­
дил кабинет выделить из всегда слишком скудного бюджета
9 ооо ооо гульденов — половину. Деньги на покупку по­
ступали от различных культурных фондов и частных лиц,
но до последнего момента было неясно, удастся сохранить
портрет в Нидерландах или нет. Последний недостающий
миллион в копилку Утенбогарта вложил неизвестный бла­
готворитель.
1 декабря 1992 года министр благосостояния, здравоох­
ранения и культуры направила письмо председателю Вто­
рой палаты Генеральных штатов:

Сегодня Рейксмузеум Амстердама объявил о покупке

портрета Йоханнеса Утенбогарта, написанного Рем­
брандтом Харменсзооном ван Рейном в i 6jjzody.
По просьбе продавца переговоры велись втайне. Ни­
жеследующим я информирую Вас о принятом решении
и знакомлю с мотивами, которыми руководствова­
лось правительство у поддержав идею покупки редкой
картины.
Картины Рембрандта появляются на художе­
ственном рынке не так часто. Еще реже в продажу
поступают картины, которые могут быть причис­
лены к шедеврам художника. С точки зрения истории
искусств значение этой картины не подлежит сомне-

26
 нию. Но приложить все силы для приобретения пор­
трета побудила Рейксмузеум прежде всего личность
Йоханнеса Утенбогарта, основателя Ремонстрант-
ского братства, теолога, юриста, друга Олденбарне-
велта и доверенного лица принца Маурица — до тех
пор пока Дордрехтский синод не изгнал его из Нидер­
ландов. По сей день мы видим в нем одного из величай­
ших духовных вождей нидерландского народа. Исто­
рическое значение этой картины, результата встречи
величайшего художника Золотого века с основателем
Ремонстрантского братства, огромно. Поэтому ее
место в нидерландском музее.

Далее министр переходит к существу дела и объясняет, от­

куда она собирается взять обещанные директору Рейксму­
зеума 9 ооо ооо гульденов. Письмо эффектно заканчива­
ется «строфой ремонстранта Гуго Гроция, так никогда и
не вернувшегося из изгнания», помещенной Рембрандтом
под офортным портретом Утенбогарта (1635):

Об этом человеке говорит благочестивый народ и армия.

Но тоучто он проповедует, поносят дордрехтские проповедники.
На его долю выпали тяжелые испытания, но он их выдержал.
Смотри, Гаага, твой Утенбогарт возвращается домой.
Гуго Г р о ц и й 4

Портрет Йоханнеса
Утенбогарта

Рембрандт. 1635
Офорт. 22,4x18,6
Рейксмузеум, Амстердам

^Ьа-мь-пй^ti гжт&ш*Хлг*ф; .'/*<?■$. п

^ VYr^mOb.A ,-^
utD(v
V-n
f*A
*mW&t ***<•
27
Первая Имена и названия, которые приводит в письме ми­
страница нистр, — Олденбарневелт и Мауриц, Ремонстрантское
истории
Республики,
братство и Дордрехтский синод —мало что говорят русско­
или Спор му читателю. Как, собственно, и имя самого Утенбогарта5.
о чистой Но именно эти имена и названия определяют вехи борьбы
совести
за (религиозную) терпимость, которой прославится позд­
нее Республика Соединенных провинций. В этот пери­
од становления Республики, когда политика неразрывно
переплеталась с религией, возникло множество правовых
и моральных вопросов, некоторые из них по сей день не
потеряли своей актуальности: может ли государство опре­
делять религиозную и церковную жизнь страны? Какова
его роль в разрешении религиозных конфликтов? Может
ли оно поддерживать одну из сторон? Могут ли граждан­
ские власти, если они платят священнослужителям, и на­
значать их? Что делать с фанатиками догмы, стремящими­
ся к праведной жизни не только для себя, но и для других?
Как поступать с противниками религиозной терпимости?
Утенбогарт был одним из тех, кто пытался найти ответ на
эти вопросы. Явно не родившийся лидером, он оказался
в центре пересечения интересов государства и церкви, в
центре борьбы, «на первой странице» истории Республики
Соединенных провинций.

СТРЕЛЫ ЦАРЯ СКИЛУРА

Йоханнес Утенбогарт родился и февраля 1557 года, за пол­

века до рождения Рембрандта и два года спустя после того,
как Карл V передал Нидерланды сыну Филиппу. Его отец
был школьным учителем и регентом церковного хора в
Утрехте, столице одноименной провинции. Впрочем, и
провинцию, и город чаще называли Епархией, Het Sticht.
Название это шло от епископства, бывшего здесь до того,
как в 1527 году епископ Утрехтский продал свои земли Кар­
лу V Но и при Карле, и при Филиппе Утрехт продолжал
оставаться центром епархии, а по церковной реорганиза­
ции 1561 года стал и местом архиепископской кафедры.

28
 Детство Йоханнеса пришлось еще на то время, когда Стрелы
страна называлась Семнадцатью Провинциями и входила царя
Скилура
во владения испанского короля. Как и другие его владе­
ния, Нидерланды представляли собой конгломерат земель,
объединенных лишь общим сувереном. В каждой из них у
него был свой титул: в Брабанте, Люксембурге, Лимбурге
и Гелдерне он был герцогом, в Голландии, Фландрии, Ар­
туа, Геннегау, Зеландии, Намюре и Зютфене — графом, во
Фрисландии, Утрехте, Оверэйсселе, Дренте, Гронингене —
владетельным сеньором. Обилие земель вынуждало суве­
рена прибегать к помощи наместников, которые получили
в Нидерландах название «stadhouder», штатгальтер (или
статхаудер). На эти должности назначались представители
дворянства, как правило, пожизненно.
Все эти герцогства, графства, епископства и сеньории
имели между собой больше различий, чем сходств и зача­
стую враждовали друг с другом: Голландия была на ножах
с Утрехтом, Гронинген не ладил с Фрисландией, Гелдерн
был заклятым врагом Голландии и Брабанта. У каждой про­
винции была своя история, и наряду с районами, давно
входившими в состав Бургундских Нидерландов и унас­
ледованными Карлом от отца (так называемые «патримо­
ниальные земли»), Фрисландия, Гронинген, Дренте, Ове-
рэйссел, Гелдерланд и Утрехт были присоединены самим
Карлом относительно недавно.
Раздробленность и разобщенность Нидерландов вы­
ражались в расплывчатости самого названия «Нижние
Земли» или в еще более неопределенном «Les pays de par
dela» — «тамошние земли», которым герцоги Бургундские
обозначали приобретенные в XV веке территории, проти­
вопоставляя их «здешним землям» Бургундии. Предпри­
нятые Карлом меры по централизации Нижних Земель
и юридическое закрепление их цельности и неделимости
отразились в новом, более определенном названии: «Сем­
надцать провинций».
Все провинции управлялись из Брюсселя, но в каждой
оставались свои Штаты, чеканилась своя монета, действо­
вали свои законы и свой календарь. На севере Нидерлан­
дов говорили по-голландски, на юге — по-французски, во

29
Первая Фрисландии — по-фризски, не считая многочисленных
страница диалектов. Все земли преследовали свои экономические
истории
Республики,
интересы, к чужакам из соседней земли, города или дерев­
или Спор ни относились с подозрением, и местные законы запреща­
о чистой ли выбирать их на посты провинциальной или городской
совести
администрации. Все земли гордились отвоеванными за
долгую историю правами и привилегиями, и любое по­
сягательство на них неизменно вызывало протест. Свои
свободы и привилегии имели и многочисленные города, и
при «торжественном въезде» в город суверен неизменно их
подтверждал. Одним из завоеванных прав являлось право
быть судимым только в своем городе. Лишь в исключитель­
ных случаях, например в случае государственной измены,
дело передавалось в Верховный суд Мехелена6.
Не способствовала централизации и территориальная
разобщенность. Земли герцогств, графств, сеньорий, мо­
настырей, как и земли дворян, были разбросаны по всей
Европе. Франш-Конте, входившее в состав Семнадцати
провинций, находилось на востоке Франции, главного
врага империи Габсбургов, и не могло не стать яблоком
раздора между Испанией и Францией. Вильгельм Оран­
ский, помимо княжества Оранж, имел владения в Брабан­
те, Люксембурге, Фландрии, Франш-Конте, Дофине, Ша-
роле, Италии. Земли графа Эгмонта лежали в Гелдерне,
Фландрии, Геннегау, Голландии, в северной и центральной
Франции.
Ситуация «лоскутного одеяла», позже получившая на­
звание «составного государства» (composite state), была
знакома Филиппу и по Испании, два десятка королевств
которой также объединял лишь общий суверен. Что дей­
ствительно резко отличало Нидерланды не только от
аграрной Испании, но и от других стран Европы X V I века,
так это высокая плотность населения, особенно в Южных
провинциях, и высокий процент городского населения.
Если во Франции горожане составляли лишь ю% насе­
ления, то в Нидерландах в городах проживала треть трех­
миллионного населения страны. Семнадцать провинций
могли похвалиться более чем двумястами городами, два
десятка из которых — с населением более ю ооо жителей

30
(в Англии в это время было только три таких города). Ант­ Стрелы
верпен насчитывал в 1568-м юо ооо жителей, Брюссель в царя
Скилура
1550 году —50 ооо, в Лейдене, Амстердаме, Дордрехте, Хар­
леме, Делфте, Утрехте в середине xvi века проживало от
ю ооо до 15 ооо жителей.
Флорентийский купец Людовико Гвиччардини (1521-
1589), еще в юности поселившийся в Антверпене, да так
и оставшийся там до конца дней, отмечает в Описании
Нидерландов не только высокий процент городского на­
селения, но и высокий уровень благосостояния жителей
страны. Самыми богатыми провинциями на юге были
Фландрия и Брабант, на севере — Голландия. Не остались
незамеченными итальянцем ни грамотность нидерланд­
цев, ни их знание иностранных языков, особенно замет­
ное в Антверпене, куда стекались купцы и товары со всего
мира. Все отмеченное Гвиччардини свидетельствовало об
экономическом подъеме, который переживали в это время
Нидерланды.
С оживленной торговлей было связано еще одно важное
отличие Нидерландов от Испании: распространение про­
тестантизма. С начала X V I века в торговых городах, прежде
всего в Антверпене, Брюгге, Амстердаме, где немецкие
купцы пользовались известной свободой вероисповеда­
ния, распространяются взгляды Лютера, и к 1530 году три
десятка его работ вышло в переводе на голландский язык.
Жестокое подавление властями «лютерства», к которому
причислялись любые отклонения от католической веры,
вынудило лютеран искать прибежища на границе с Герма­
нией, многие города которой активно поддерживали Ре­
формацию.
Большее распространение получили в Нидерландах
анабаптисты. После разгрома в Мюнстере Нового Меру-
салима и неудавшейся попытки захватить в 1535 году власть
в Амстердаме анабаптисты отказываются от радикализма,
меняя суть движения и его название. По имени лидера,
которым стал бывший католический священник Менно
Симонс, они теперь называют себя меннонитами, а в на­
роде получают имя «менистов». Несмотря на суровые пре­
следования (ни одну из протестантских деноминаций не

31
Первая
страница
истории
Республики,
или Спор
о чистой
совести

Адамиты в Амстердаме, февраль 1535 года

Неизвестный мастер, по живописному

оригиналу Баренда Дирксзоона
1650-1699. Офорт. 11,6x14,4
Рейксмузеум, Амстердам

преследовали с такой беспощадностью, как эту), на юге

Нидерландов растут меннонитские общины: в 1566 году
община Антверпена насчитывала более двух тысяч членов.
Большие общины были в Брюгге и Генте.
Кальвинистов до 1560 года в Нидерландах практически
не было. Лишь после заключения в 1559 году Като-Камбре-
зийского мира между Францией и Испанией француз­
ские гугеноты, напуганные резней в Васси, ищут убежи­
ща на юге Нидерландов, и число их постоянно растет. То,
что позднее именно реформатская церковь кальвинистов
окажется в Северных провинциях «привилегированной»,
объясняется тем, что в стремлении к восстановлению еван­
гельских заветов и к соблюдению строгой дисциплины
среди своих членов, отличающем все без исключения про­
тестантские деноминации, кальвинисты были наиболее
неистовыми.

3*
 Многие сочувствовавшие идеям рефор­ Стрелы
мации церкви не примкнули ни к одному из царя
Скилура
протестантских движений, а остались при
своей собственной интерпретации Библии,
бывшей для них единственным источником
Божественного откровения.
По примеру Испании, где инквизиция
являлась государственным институтом, а
возглавлявший этот институт Великий инк­
визитор назначался королем и утверждался
папой7, Карл V ввел имперскую инквизицию
и в Семнадцати провинциях. Он неоднократ­
но отказывался установить в Нидерландах
религиозный мир, введенный его младшим
братом Фердинандом в Священной Римской
империи. Филипп наследовал отцовское не­
приятие инаковерующих, и с возрастом его
нежелание стоять во главе государства ерети­
Портрет Филиппа II
ков только возрастет.
Антон Вирикс II. 1599-1649. Гравюра
Заключив в 1559 году мир с Францией, Ф и­ 5,6x4,4. Рейксмузеум, Амстердам
липп решил возвратиться в Испанию, уже
пять лет с нетерпением дожидавшуюся его
приезда. Наместницей в Нидерландах он
оставлял единокровную сестру Маргарету
Пармскую. В секретной инструкции Ф и­
липп наставлял сестру не принимать без него
никаких решений и прислушиваться к трем
членам Государственного совета, верой и
правдой служившим еще их отцу: опытному
дипломату Антуану Перрено де Гранвелю,
известному юристу Виглиусу и штатгальтеру
Намюра Карлу ван Берламону. Главный голос
в этой так называемой «consulta» оставался
за Гранвелем. Как и другие члены «тройки»,
Гранвель был против отъезда Филиппа в Ис­
Портрет Антуана Перрено,
панию, опасаясь, что— с глаз долой, из сердца кардинала Гранвеля
вон— дела Нидерландов отойдут для него на
Ламбертус Суавиус (Ламберт Зутман)
второй план, что неизбежно приведет к ката­ 1556. Гравюра. 40,3x28,5.
строфическим последствиям8. Рейксмузеум, Амстердам

33
Первая Покидая Нидерланды, Филипп оставлял там две терции
страница испанских солдат и нидерландских дворян, недовольных и
истории
Республики,
назначением Маргареты Пармской, и решающим голосом
или Спор Гранвеля, и присутствием испанских войск. Дабы смягчить
о чистой раздражение лидеров дворянской оппозиции, Филипп на­
совести
значил их на вожделенные места в управлении провинци­
ями: графа Эгмонта он сделал штатгальтером Фландрии и
Артуа, принца Оранского —штатгальтером Голландии, Зе­
ландии и Утрехта. Назначение не смягчило дворян, считав­
ших, что должности штатгальтеров причитались им уже по
праву рождения. За день до отплытия они вручили Филиппу
ремонстрацию, в которой почтительно, но твердо просили
суверена пересмотреть планы на Нидерланды, управление
которыми и защита которых должны быть делом самих жи­
телей страны.
Годы после отъезда Филиппа стали непрерывной чере­
дой конфликтов — политических, управленческих, рели­
гиозных, и каждый раз он занимал переменчивую пози­
цию, то соглашаясь пойти навстречу требованиям дворян,
то прибегая к репрессиям, чтобы в конце концов уступить.
Внимание Филиппа было сосредоточено на сорокаты­
сячной армии Сулеймана Великолепного, угрожавшей
Мальте.
В Нидерландах тем временем активизировались кальви­
нисты. Летом 1565 года на их проповеди за стенами города
собирается все больше любопытных, и все громче раздают­
ся голоса, требующие смягчения законов против еретиков.
Петицию с этим требованием подписывают четыреста
дворян —католики и протестанты.
5 апреля 1566 года около трехсот представителей мелкого
дворянства явились ко двору наместницы с просьбой при­
нять их прошение. На вопрос Маргареты, что это за люди,
член «тройки» Государственного совета Карл Берламон
якобы ответил: «N’ayez pas peur Madame, ce ne sont que des
gueux» — «Не бойтесь, мадам, это всего лишь нищие по­
прошайки».
С этого времени недовольные дворяне стали называть
себя «гёзами», превратив уничижительное «нищие попро­
шайки» в почетный титул. Гёзы переняли всю атрибутику

34
 Стрелы
царя
Скилура

Эмблема гёзов
Нищенская сума с кружкой
для подаяний, руки в рукопо­
жатии и тетраграмматон

Питер Серваутерс, по ориги­

-ж sic vervte met fatten,fcb'tmfttifmdm Tn hoernn haermet drmht m ferB,e» uyi mlmym налу Адриана ван де Венне
Z* m~ -• *ktbmt «j tdeifjyn in Ы<п, Ш fj dm Gf&s hdf>mm end? bhijm.
я -wza mee} лкр. tech 'ш мт vM acktt пШ9 Gtd is Ьш va p btsrcbi mvm w tegenfpa 1624-1626. Гиовюро. 14,4x19,3
ШЖ * • mI'M th m Цкп m vtrdrm. Dm ii for Geufen mem h u p tkn tup jpek Рейксмузеум, Амстердам

нищих: суму, кружку для подаяний, бутыл­

ку и жетоны, которые те обязаны были но­
сить. На аверсе жетонов гёзов вокруг изо­
бражения Филиппа выбита надпись « E N
T O V T F I D E L L E S A V R O Y » — «ВО всем верны
королю», на реверсе —рукопожатие и слова
« IV S Q V E S A P O R T E R L A B E S A C E » —«даже
низведенные до уровня нищих». «Нищими
попрошайками» могли называть себя толь­
ко дворяне. В Рейксмузеуме есть стеклян­
ная чаша 1571 года с именами пяти гёзов:
Treslong> Renesse, Egmond, Morgan, Bailleul.
Против имени шестого, Дроге, выгра­
вировано: «sans ester ghys» — не будучи
дворянином, он не мог называться гёзом.
Другим знаком гёзов стал полумесяц, на
реверсе которого написано по-голландски:
« L I E V E R T U R K S D A N P A A P S » — «Лучше Полумесяц гёзов
с надписью «Лучше
турком, чем папистом» (Филипп защищал турком, чем папистом»
католическую религию от наступления
Неизвестный мастер
ислама), а на реверсе по-французски: « E N 1574. Серебро. 3,5хзд
D E S P I T D E L A M E S » — «В ПИКу мессе». Рейксмузеум, Амстердам

35
Первая Маргарета пусть неохотно, но согласилась с требова­
страница ниями и спустя пять дней выпустила приказ о смягчении
истории
Республики, законов против еретиков. Через несколько недель на про­
или Спор поведи кальвинистов за стенами города собирались уже
о чистой тысячные толпы. Филипп стоял перед выбором: либо вве­
совести
сти в Нидерландах религиозную терпимость, либо силой
восстановить религиозный и политический контроль. Он
выбрал оба пути. В послании Маргарете от 31 июля он по­
велел отменить законы против еретиков и простить лиде­
ров оппозиции. Но стоило гонцу отправиться в путь, как
Филипп послал сестре новое распоряжение: набрать в Гер­
мании солдат. Отстояв Мальту от турок, он был полон ре­
шимости отстоять от еретиков и истинную веру.
Но в Нидерландах уже разразился иконоборческий ура­
ган: с ю по 18 августа 1566 года шквал погромов прошел по
западной Фландрии, где в сотнях церквей, монастырей, ча­
совен и святых мест были разбиты или осквернены статуи
и изображения святых. К концу месяца иконоборческий
вихрь перекинулся на Антверпен, Гент, Бреду, Схертоген-
бос, Мидделбург, Амстердам, Делфт, то есть на Брабант,
Зеландию и Голландию. Казавшиеся стихийными погромы
зачатую заранее планировались кальвинистскими лидера­
ми, подбивавшими на них городскую и сельскую голытьбу,
суля деньги или награбленное. Войдя в раж, погромщики
сметали на своем пути все, но в первую очередь громили
монастыри и церкви нищенствующих орденов9.
25 августа Маргарета объявила о приостановлении дей­
ствия законов против еретиков, и восстание пошло на
убыль. Но Филипп, напуганный стремительным разви­
тием событий, решил послать в Нидерланды войска. От­
бросив многие кандидатуры, он остановил свой выбор на
бо-летнем герцоге Альбе, самом опытном испанском ко­
мандующем на этот момент.
Проволочки с назначением командующего застави­
ли отложить операцию до весны. За это время Маргарете
удалось подавить восстание, и она послала к брату гонца с
письмом, в котором предупреждала, что вмешательство ар­
мии теперь только повредит делу. Гонец прибыл в Мадрид
17 апреля 1567 года, в тот самый день, когда Альба отплыл из

Зб
Картахены в Италию с тремя терциями рекрутов, которы­ Иконоборческая
ми он собирался заменить итальянских ветеранов. волна 1566 года

В середине июня 1567 года 8795 пехотинцев и 1250 кава­ Ф ранс Хогенберг
1566-1570. Офорт
леристов выступили из Асти в поход через Альпы. Пятьсот
20,9x28,1.
мулов везли деньги, предназначенные для выплаты солда­ Рейксмузеум,
там, — Альба был отменным организатором, но, отправ­ Амстердам
ляясь наводить порядок в Нидерландах, даже он не рас­
считывал, что беспорядки обернутся бесконечной войной,
на которую не хватит никаких денег и никаких мулов. По
дороге, на которую вступили испанские солдаты, им при­
дется ходить сорок лет, и она по праву получит название
Испанской.

37
Первая
страница
истории
Республики,
или Спор
о чистой
совести

Конный портрет
герцога Альбы

На заднем плане
казнь графов
Эгмонта и Горна F e r d in a n d u s A lv a r e s T o le ta n u s D u x A lv a ,
Хессел Герритсзоон nemmc ‘T iejis in ju ic rn a tm u sccunXiu a-f inno 156 j aJ.
1591-1632. Офорт anrvutn 1574. intvcra-vit .
16x25,9. Рейксмузе­
ум, Амстердам

38
 На границе герцога приветствовал цвет нидерландской Стрелы
аристократии. Среди встречавших был и старший сын царя
Скилура
принца Оранского, 13-летний Филипп Биллем. Сам Виль­
гельм Оранский счел за лучшее остаться в родовом замке
Дилленбург, где 14 ноября у него родится сын Мауриц.
Якобы при последней встрече граф Эгмонт сказал Оран­
скому: «Прощайте, принц без чести». На что тот ответил:
«Прощайте, граф без головы». Граф Эгмонт привез в по­
дарок Альбе прекрасных коней.
22 августа, после двухмесячного марша, армия Альбы
вошла в Брюссель. Пять дней спустя был учрежден Совет
по беспорядкам — Conseil des Troubles, вошедший в исто­
рию под своим неофициальным названием «Кровавый».
За шесть лет (1567-1573) совет рассмотрел 12 ооо дел и вы­
нес более тысячи смертных приговоров и более девяти ты­
сяч решений о конфискации имущества..

Волна иконоборчества 1566 года обошла стороной Утрехт­

ский кафедральный собор святой Екатерины, но не поща­
дила церковь святого Иакова Старшего. После того как
волна схлынула, Вильгельм Оранский, бывший и штат­
гальтером Утрехта, несколько раз приезжал в город, ста­
раясь склонить Штаты провинции к соглашению с проте­
стантами. Он преуспел в своих стараниях, и протестанты
получили разрешение читать проповеди за городскими
стенами. Но уже в августе следующего года в Брюссель во­
шла армия Альбы, и вскоре в Утрехте появился сам «желез­
ный герцог». Здесь, как и по всей стране, были учреждены
«Советы по беспорядкам».
В 1566 году Йоханнесу шел десятый год, так что и по­
гром в церкви святого Иакова Старшего, и приезд принца
Оранского, а потом герцога Альбы происходили уже на
его памяти. Но, скорее всего, его больше занимала соб­
ственная мальчишеская жизнь. В латинской школе он чи­
тал Гомера и Аристотеля, Платона и Вергилия, Овидия и
Цицерона, переводил с голландского на латынь и с латыни
на греческий, слушал объяснения текстов Библии и отцов
церкви. Но наряду с Библией Иоханнес читал сочинения
Эразма, Лютера, Меланхтона и Буллингера, веселые Раз-

39
Первая говоры Маркольфа с царем Соломоном и
страница забавные рассказы Челио Секондо Курио-
истории
Республики,
не о путешествиях Пасквино на «папское»
или Спор и настоящее небо. Все эти книги способ­
о чистой ствовали тому, что мальчик все больше от­
совести
ходил от католицизма, но ни одна из них
не оказала на него такого влияния, как На­
путствие мирянину Анастасия Велуануса,
католического священника, вдохновлен­
ного идеями реформы церкви10.
Во многом способствовали его инте­
ресу к протестантизму и проповеди свя­
щенника Хюберта Дейфхейса (1531-1581),
постепенно отошедшего от католицизма
и проводившего службу так, как, по его
мнению, было угодно Богу: перед алта­
рем, в сутане и суперпеллициуме он читал
перикопы Священного писания и пропо­
ведовал... идеи Реформации11. В октябре
Портрет Хюберта Дейфхейса
15 77 года Утрехт перешел на сторону прин­
Ян Ламсвелт. 1684-1743. Офорт
ца Оранского, и радикальные кальвинисты,
17,2x11,8. Рейксмузеум, Амстердам
получившие церковь в Утрехте, начали на­
падки на Дейфхейса, бывшего в их глазах
«порочным папистом и либертином».
В октябре 1578 года умер испанский на­
местник в Нидерландах Хуан Австрийский
(1547-1578), единокровный брат Филиппа.
Тело героя Лепанто разрубили на куски,
пересыпали солью и в седельных мешках
перевезли в Испанию, чтобы там сшить и
похоронить в Эскориале. Своим преем­
ником Хуан успел назначить племянника,
сына Маргареты Пармской, Алессандро
Фарнезе (1545-1592). Филипп поддержал
это назначение, возможно, самое счастли­
Портрет Алессандро Фарнезе вое за все его правление.
Фарнезе проявил себя не только как та­
Криспейн ван де Пассе I
1580-1588. Гравюра. 27,2x19,9 лантливый военачальник, но и как искусный
Рейксмузеум, Амстердам дипломат. Армия нового наместника тут же

40
направилась к валлонским провинциям Нидерландов — Стрелы
Геннегау, Артуа, Дуэ. Боясь снова оказаться ареной военных царя
Скилура
действий и не желая присоединяться к кальвинистам Севе­
ра, 6 января 1579 года эти провинции подписали Аррасскую
унию. При условии вывода испанских войск и возвращения
привилегий дворянства они признавали суверенитет Фи­
липпа II и католичество как единственную религию. Под­
писание Аррасской унии, означавшее победу Испании в
Южных провинциях, побудило Северные провинции за­
ключить собственный союз, и 23 января 1579 года, через две
недели после подписания Аррасской унии, в Утрехтском со­
боре была подписана Утрехтская уния12, объединившая про­
винции Севера, которые стали называться Соединенными.
Бывшие Семнадцать провинций разделились на республи­
канский и протестантский Север и оставшийся под властью
Испании католический Юг.
Вильгельма Оранского не было в Утрехте, и первым со­
глашение подписал его младший брат граф Ян ван Нассау,
убежденный кальвинист. После него унию подписали
представители дворянства герцогства Гелдерн, делегаты
от Голландии, Зеландии, Утрехта и земель провинции Гро­
нинген. Стороны договаривались вместе выступать в борь­
бе против Испании, иметь общую армию, делить расходы
по обороне приграничных районов, хотя у них не было
ни общего военного бюджета, ни общей денежной едини­
цы, ни единой налоговой системы. В Утрехте и Голландии
было разное время, а в Амстердаме и Амерсфорте даже раз­
ное летоисчисление!
Сохранение внутренней автономии для каждого чле­
на Унии было не менее важным, чем объединение сил для
борьбы с Испанией. Выступая в начале своего правления
перед Генеральными штатами, Карл V пересказал делегатам
земель историю о мудром царе Скилуре, который, умирая,
предложил своим восьмидесяти сыновьям сломать связ­
ку из восьмидесяти стрел, и когда никто из них не смог,
рассыпал связку и сломал стрелы одну за другой. Притча
Карла была так же ясна членам Генеральных штатов, как
она была ясна сыновьям скифского царя: пока Семнадцать
провинций вместе, их не сломить. Правда, стрел осталось

41
Первая только семь, но лучшей эмблемы для Семи провинций
страница
истории
нельзя было придумать: они объединяли свой военный по­
Республики, тенциал — свои стрелы. Лишь вместе они могли противо­
или Спор стоять Испании.
о чистой Что касается религии, то каждая земля сохраняла авто­
совести
номию. Это означало, что Голландия и Зеландия станови­
лись кальвинистскими. Первыми изгнавшие испанцев, эти
провинции стали прибежищем для многих десятков тысяч
кальвинистов-беженцев с занятого испанцами Юга, и, пре­
данные до фанатизма делу Кальвина, те стали верховодить
в церковных советах. Еще в 1574 году провинциальный си­
нод реформатской церкви в Дордрехте отменил почти все
праздники и дни святых, составлявшие у католиков едва ли
не треть года. Теперь нерабочими днями оставались лишь
воскресенья и объявленные властями дни поста и молитвы,
а праздниками —лишь собственно Пасха, Пятидесятница
и Дни празднования Вечери Господней с причащением
(Avondmaal), один раз в два месяца. Отменено было даже
празднование Рождества, хотя пасторам и не запрещалось в
воскресной проповеди, предшествовавшей Рождеству, рас­
сказывать о рождении Христа13. Представление Вильгель­
ма Оранского о том, что после победы над Испанией каж­
дый сможет исповедовать свою религию, было абсолютно
неприемлемо для кальвинистов-южан, оставивших во имя
Веры насиженные места, родных и друзей: католические
службы в Голландии и Зеландии, большинство коренного
населения которых оставалось в лоне католической церкви,
запрещались.
У других земель и провинций оставался выбор, но толь­
ко на бумаге. Католичество прямо связывалось кальвини­
стами с происпанскими политическими симпатиями и
потенциальным предательством, поэтому, несмотря на то
что кальвинисты составляли меньшинство, реформатская
церковь вскоре станет единственной «публичной» цер­
ковью. Католические службы повсюду будут запрещены,
католические церкви «перейдут» кальвинистам, но так как
тех было значительно меньше, чем католиков, в пустую­
щих церквах будут размещены склады оружия для борьбы
с испанцами-католиками, мясные рынки и прозекторские.

42
Общественные посты смогут занимать только члены ре­ Стрелы
форматской церкви. царя
Скилура
Один из пунктов Унии провозглашал право монахов и
монахинь на пожизненную пенсию, которую выплачивали
из конфискованного имущества католических церквей и
монастырей. Из этого же источника выплачивали и жало­
ванье протестантским проповедникам.
Подписавшие соглашение определили, какие решения
должны приниматься единогласно, какие —большинством
голосов и как в будущем разрешать неизбежные конфликты.
При этом подчеркивалось, что каждый сохраняет автоно­
мию внутри союза, что единым фронтом, как одно госу­
дарство, члены союза выступают только в области внеш­
ней политики. Все земли имели одинаковое право голоса
и право вето по всем вопросам. Но Голландия, несшая три
четверти всех военных расходов14, требовала для себя право
дополнительного голоса при голосовании по тем вопросам,
которые решались большинством голосов. Одним из шести
членов делегации Голландии, добивавшихся для провинции
исключительного положения, был Иохан ван Олденбарне-
велт, юрист городского совета Роттердама, маленького го­
родка, известного тогда разве что своей селедкой.
Уже 4 февраля к Унии присоединился Гент, где с октября
1577 года заправляли кальвинисты, взявшие под контроль
большую часть Фландрии. В августе 1579 года Гент низ­
ложит Филиппа II, графа Фландрии, и установит кальви­
нистскую республику.
В марте к Утрехтской унии присоединились горо­
да Фрисландии, герцогство Гелдерн и город Амерсфорт.
Правда, Амерсфорт вошел в Унию лишь после того, как Ян
ван Нассау ввел в город войска. В июне в Унию вошли Ипр
и Антверпен, в сентябре — Бреда, в ноябре — Брюгге. Со­
став Унии будет меняться по ходу военных действий. Вес­
ной 1584 года Алессандро Фарнезе займет Ипр и Брюгге, в
августе —Гент, в 1585 году —Неймеген, который останется
в руках испанцев до 1591 года. Но несмотря на все последу­
ющие изменения, Утрехтская уния заложила основы буду­
щей Республики Соединенных провинций, официально
провозглашенной в 1588 году.

43
Первая Вильгельм Оранский volens nolens согласился с решени­
страница ями Унии, но так никогда и не подписал ее. Его пугало как
истории
Республики, разделение Нидерландов на два военных лагеря, так и дик­
или Спор тат кальвинистов в Голландии и Зеландии. Воспитанный
о чистой в лютеранстве, из прагматических соображений ставший
совести
католиком, на кальвинистской проповеди впервые присут­
ствовавший уже в зрелом возрасте, он мечтал о свободном
исповедании различных религий. Но идеал католиков, лю­
теран, кальвинистов, мирно живущих друг с другом, ка­
зался теперь таким же несбыточным, как райские кущи с
мирно пасущимися бок о бок волком и ягненком. 23 января
1579 года все сомнения Оранского и его единомышленни­
ков заглушили колокола Утрехта, возвестившие об объеди­
нении семи стрел для борьбы с Испанией.
Утенбогарт наблюдал события вблизи. В 1578 году он
стал помощником секретаря графа Яна ван Нассау, неза­
долго до этого назначенного штатгальтером центральной
провинции Гелдерн15. Но на службе графа он оставался не­
долго. Вскоре он вернулся в Утрехт и стал растолковывать
детям катехизис. Кальвинисты заметили красноречивого
юношу и в 1580 году послали его в Академию Женевы, го­
товившую проповедников для всей Европы.
Подготовительный курс Утенбогарт проходил у Исаака
Казобона, бывшего на два года моложе ученика. После лек­
ций этого «феникса ученых», как назовет его позже Ска-
лигер, Утенбогарт слушал лекции Теодора Безы, ставшего
преемником Кальвина не только в делах Реформатской
церкви, но и в руководстве Женевской академией. Вско­
ре Утенбогарт стал его секретарем. Безе к тому времени
перевалило за шестьдесят, и он старался быть для своих
питомцев не только наставником, но и отцом. Студенты
отвечали ему любовью и уважением. Симпатию к Безе-
человеку Утенбогарт сохранил до конца жизни, и их пере­
писку прервала лишь смерть Безы в 1605 году. Но несмотря
на почтительное отношение к учителю, Утенбогарт уже
тогда расходился с ним во взглядах на предопределение и
осуждал его защиту казни вероотступников.
В Женеве Утенбогарт познакомился с Арминием, сту­
дентом из Амстердама, которому позднее суждено будет

44
сыграть огромную роль в его жизни. Но уже тогда Арми- Стрелы
ний произвел на него впечатление своей увлеченностью царя
Скилура
философией Пьера де ла Раме, вошедшего в историю сло­
вами «все сказанное Аристотелем —ложно».
После трех лет учебы Утенбогарт получил предписание
вернуться в Нидерланды: пасторов в стране катастрофиче­
ски не хватало. Весной 1584 года он отправился в обрат­
ный путь, заехал в Гейдельберг и в начале августа прибыл в
Утрехт. Его приезд совпал с похоронами Вильгельма Оран­
ского. За две недели до фатального выстрела Бальтазара
Жерара Оранский послал во Францию делегацию с пред­
ложением французскому королю суверенитета над воюю­
щими с Испанией провинциями.

В ПО ИСКАХ НОВОГО СУВЕРЕН А

С самого начала войны с Испанией многие в Нидерлан­

дах — политики, церковные деятели, ученые — были оза­
бочены проблемой верховной власти. В октябре 1575 года
принц Оранский поставил Штаты Голландии и Зеландии
перед выбором: либо просить у Филиппа II мира, либо
низложить испанского суверена и предложить верховную
власть в этих двух провинциях монарху, который уважал
бы их старинные права и привилегии. Переговорив с
представителями городских советов, Штаты высказались
за низложение короля Испании, а выбор нового суверена
оставили за принцем, убежденным, как и многие, что толь­
ко восстановление верховной власти в лице правителей
Англии или Франции позволит продолжить борьбу.
За английский суверенитет в Нидерландах выступали
рьяные кальвинисты-беженцы из Фландрии и Брабанта и
голландские и зеландские купцы, ожидавшие от сотруд­
ничества с Англией расширения торговли. Французская
фракция состояла из умеренных протестантов, надеяв­
шихся на помощь французских гугенотов. Обращение к
Франции было логично, так как со всех сторон окруженная
территориями Габсбургов (Испания на юге, Франш-Конте

45
Первая и север Италии с испанским Миланом на востоке, Нидер­
страница ланды на севере) Франция издавна стремилась иметь хотя
истории
Республики, бы одну границу, свободную от соседства извечных врагов.
или Спор Главным аргументом против предложения суверенитета
о чистой Франции было то, что одного короля-католика сменял дру­
совести
гой, причем католик из династии Валуа, запятнавшей себя
кровью тысяч протестантов и Варфоломеевской ночью16.
Англия была союзником более сильным, но, несмо­
тря на единство веры, менее надежным, нежели Франция.
Первоначально Елизавету приводило в ужас и негодова­
ние восстание Нидерландов против Филиппа, Божьего
помазанника, вдовца ее единокровной сестры, какое-то
время претендовавшего и на ее руку. Она нимало не со­
чувствовала ни призывам к смягчению законов против
еретиков, ни аргументам принца Оранского в защиту прав
нидерландского дворянства. Она не только не вступилась
за Эгмонта и Горна, но и приветствовала их казнь и обеща­
ла исполнить Те Deum в честь поражения Луи ван Нассау,
младшего брата принца Оранского.
Елизавета, как и Оранский, придерживалась в религии
умеренных взглядов, не разделяя идеалов воинствующе­
го протестантского рыцарства своего фаворита Роберта
Дадли, графа Лестера, и начальника английской разведки
Фрэнсиса Уолсингема. Она выступала за государственную
англиканскую церковь, «средний путь» между католициз­
мом и континентальным протестантизмом. В этом ее под­
держивало большинство советников, в том числе и верный
государственный секретарь Уильям Сесил.
Проблемой для переговоров с Нидерландами было и
отсутствие равноправных партнеров. Родовитая знать Ис­
панских Нидерландов — Ланнуа, Лалэнг, Линь — была со­
средоточена на Юге, и по мере продвижения войск Пармы
представители старого дворянства, первоначально при­
мкнувшие к восстанию, теряли свои родовые поместья, а
вместе с ними и источник существования. Один за другим
они покидали ряды восставших, вынужденные вернуться
к прежнему сюзерену17. Вести переговоры с худосочными
дворянами Севера, «господами мельниками и сыровара­
ми», Елизавета не желала18.

46
 Раскрытие заговора Ридольфи в 1571 году изменило от­ В поисках
ношение королевы к Филиппу (как-никак заговор пред­ нового
суверена
полагал ее убийство) и, как следствие, к восстанию в Ни­
дерландах. С этого времени Елизавета поддерживает все
выступления против испанского короля, будь они в Ни­
дерландах, Америке или Португалии. В 1572 году, когда по
призыву Вильгельма Оранского нидерландские эмигран­
ты в Лондоне собрали деньги на 300 английских наемни­
ков, английская королева послала на помощь восставшим
еще боо солдат19.
Правда, в 1574 году, следуя настойчивым советам герцо­
га Альбы, Филипп уладил разногласия с Англией и стра­
ны заключили Бристольский мирный договор. Выказывая
рвение, испанский король выдворил всех английских ка­
толиков из той части Нидерландов, которая находилась
под его властью, и закрыл английскую семинарию в Дуэ.
В ответ Елизавета предоставила направлявшемуся в Ни­
дерланды испанскому флоту укрытие в английских гаванях
и заявила испанскому агенту в Лондоне, что «с превеликим
удовольствием повесит любого англичанина, вступившего
в армию Оранского». Но Филипп оставался королем Ис­
пании, главного соперника Англии на море, и Елизавета
не могла не сочувствовать восстанию, подрывавшему его
силу и мощь20.
Оранский выбрал Елизавету. В случае принятия суве­
ренитета ко всем ее титулам прибавлялся еще один — вла­
детельницы и графини Голландии и Зеландии. В январе
1576 года посольство во главе с Филиппом ван Марник-
сом, доверенным лицом принца Оранского, отправилось
в Лондон21, надеясь на поддержку воинственно настро­
енной пуританской фракции, возглавляемой Лестером и
Уолсингемом. Оба приближенных английской королевы
открыто симпатизировали принцу Оранскому и ратовали
за организацию английской экспедиции в Нидерланды. Но
даже они не были сторонниками принятия Англией суве­
ренитета двух нидерландских провинций. И в марте послы
возвратились с пустыми руками, что вызвало активизацию
противников английской фракции, оскорбленных отказом
Елизаветы принять поистине королевский подарок22.

47
Первая Оранский, разочарованный постоянными метаниями
страница и проволочками Елизаветы, подрывавшими его репута­
истории
Республики,
цию в Генеральных штатах, перешел в лагерь тех, кто делал
или Спор ставку на помощь Франции. А помощь, финансовая и во­
о чистой енная, была нужна как никогда. Всем было ясно, что без нее
совести
восставшие не смогут противостоять армии
Пармы, быстро продвигавшейся на север.
Уже пали Неймеген, Брюгге, Гент, Мехелен и
Брюссель. Но в руках восставших еще оста­
вался Антверпен, главный город Фландрии.
Приехавший в Нидерланды Уолсингем обе­
щал было уговорить Елизавету послать Ле­
стера, но Генеральные штаты не хотели да и
не могли больше ждать до «английских ка­
ленд». Уже несколько раз они обращались к
младшему брату Генриха III герцогу Анжу с
предложением стать «принцем и повелите­
лем Нидерландов». В 1580 году он дал, нако­
нец, согласие.
Принятие Анжу предложения Генераль­
ных штатов совпало по времени с его сва­
товством к Елизавете. Филипп ван Марникс,
сопровождавший Анжу в Лондон, в ноябре
1581 года писал принцу Оранскому о брак
как о совершившемся факте: Елизавета на­
Портрет дела на палец Анжу кольцо со словами «Теперь у меня есть
Эркюля супруг». Север Нидерландов огласил звон колоколов: Гол­
Франсуа
де Валуа,
ландия и Зеландия радовались предстоящему браку их но­
герцога Анжу вого суверена с королевой Англии, предвкушая помощь и
Филипп Галле,
от Франции, и от Англии.
по оригиналу Отношение к Нидерландам политических лидеров того
Виллема Тибо момента изображено в аллегории, представляющей Ни­
1578. Гравюра
дерланды дойной коровой: Филипп II, как обычно в чер­
19,2x11,7
Рейксмузеум, ном, восседает на нидерландской корове, которую доит
Амстердам испанский генерал. Вильгельм Оранский, тоже в черном,
крепко держит корову за рога. Анжу, в красном дублете и
красных чулках — типичный француз, — то ли держит, то
ли дергает, то ли тянет корову-Нидерланды за хвост. Ко­
ролева-Девственница, в белом, как ей и полагается, про­

48
r lONsniwfe5iNct i m m & . «и** f e f : f *rfte v::i Gt @ l» i i i i mm щ
лршш>шта»&$Ен*ь wHEmeQj^ «не ъом. ©йз вешн . mvmmw® *№$&ше вш.е
>ь»W H o s c В А С К Е M k g e Р Ш Ш жош А ' Q № Т П & Г W A S Ш Ш 6 Щ Т 1 SO! Я Ш Ш „ * Ш с ^ $ о $ № >iw M S f J s f e l i « Ш
SfetJN©МлНССдаШч |ЫM£R BLtfTPtES&'E АЫВ ЬЗЕ££>Е. ^QWiffiHti'BiSHOEBHIR»i:,

тягивает корове символический пучок травы. Взгляд Дойная корова

Вильгельма обращен на Елизавету, но та смотрит пе­ Неизвестный художник,
ред собой и кормит нидерландскую корову, как бы не по английской гравюре
1633-1639. Дерево, масло
замечая, что делает.
52x67. Рейксмузеум,
По настоянию Генеральных штатов в начале Ам стердам
1582 года Анжу отплыл в Нидерланды. Елизавета на­
стояла на том, чтобы свита ее нареченного соответ­
ствовала «его величию», и Анжу сопровождала добрая
сотня придворных и три сотни слуг. Среди сопрово­
ждавших были граф Лестер и его племянник, поэт Фи­
лип Сидни. Во Флиссингене пеструю толпу француз­
ских, английских и бургундских дворян, приплывших
вместе с Анжу из Англии, встретил принц Оранский.
Сидни, встречавшийся с ним ранее23, представил
дядю принцу, и Оранский писал потом, как прият­
но ему было после стольких лет заочного знакомства

49
Первая лично встретить Лестера. Преданность Лестера
страница делу восставших Нидерландов была общеизвестна,
истории
Республики,
и его присутствие в свите Анжу рассеяло сомнения
или Спор многих в верности сделанного выбора.
о чистой Из Флиссингена все отправились в Миддел-
совести
бург, столицу Зеландии, а оттуда — в Антверпен,
где принц Оранский возложил на плечи Анжу
Торжественный въезд герцогскую мантию красного бархата, подбитую
герцога Анжу (в шапке горностаем, и надел на него герцогскую шапку с
и мантии герцога Бра­ горностаевой опушкой. Анжу принес присягу,
банта) в Антверпен
ig февраля 1582 года хотя официально герцогом Брабантским все еще
оставался Филипп II. Лишь спустя полгода Гене­
Абрахам де Брюйн
1582. Гравю ра. 24,2x26 ральные штаты примут Акт об отречении, низла­
Рейксмузеум, Амстердам гавший Филиппа24.

50
 Но сувереном Нидерландов Анжу пробыл недолго. В поисках
Почти сразу же у него начались конфликты с Генеральны­ нового
суверена
ми штатами, ведавшими финансами: новый суверен тре­
бовал денег на двор, в то время как для Генеральных шта­
тов главную статью расходов составляли военные действия
против Пармы. Анжу попытался захватить Антверпен и
Брюгге, но попытка провалилась. Эта неудача означала и
конец его матримониальных планов: Елизавета попросила
вернуть ей кольцо. В июне 1583 года Анжу бежал во Фран­
цию.
Приглашение Анжу значительно повредило репута­
ции Вильгельма Оранского. В Антверпене его открыто
называли «французским зазывалой», и в июле 1583 года он
переехал сначала в Мидделбург, а потом обосновался в гол­
ландском Делфте. Центр восстания переместился теперь в
Голландию и Зеландию.
Через год, ю июня 1684 года, Анжу умер. Узнав о его
смерти, принц Оранский тут же послал посольство во
Францию с предложением суверенитета Генриху III. Кан­
дидатура Генриха III, с его пристрастием к покаяниям и
самобичеваниям, была по меньшей мере странным вы­
бором для протестантских Нидерландов. Но, во-первых,
французские военные ресурсы превосходили английские,
во-вторых, Генрих III взял-таки под защиту гугенотов,
в-третьих, другого выбора не было.
Ровно через месяц после смерти Анжу был убит принц
Оранский. Голландия и Зеландия уже какое-то время стро­
или планы провозгласить его графом, то есть суверенным
правителем этих провинций, и обсуждали полномочия и
условия назначения. Выстрел Бальтазара Жерара положил
конец их обсуждениям. Правоверные католики вздохну­
ли с облегчением: протестант не стал сувереном. Священ­
ник из Делфта Сасбаут Фосмеер25 даже обратился к папе
с предложением провозгласить убийцу блаженным. С не­
меньшим облегчением вздохнули и рьяные кальвинисты,
считавшие, что принц скомпрометировал и себя, и их об­
щее дело, вверив страну католику Анжу, сыну вероломной
Екатерины Медичи. В его гибели они видели Божью кару
за попустительство отступникам.

51
jfr AeJUj&wd#
ordmmrt #?*,
£ f J-JE >ieetm r Je v5|

Смерть Вильгельма Оранского вызвала множество во­

просов, в том числе и вопрос о том, как его хоронить. Кто
должен возглавлять процессию? Представители Генераль­
ных штатов, то есть представители всей страны, или только
сановники Голландии и Зеландии, где он был штатгальте­
ром? Для решения этих вопросов была создана специаль­
ная комиссия по организации похорон. Возглавил ее Йо­
хан ван Олденбарневелт.
Как выглядела похоронная процессия, отправившая­
ся з августа 1584 года к Новой церкви в Делфте, мы знаем
по многочисленным гравюрам. Сразу за катафалком шел
16-летний сын Вильгельма Оранского, Мауриц, а вслед за
ним шествовали представители всех восставших земель.
И только за ними шли члены Штатов Голландии и Зеландии
и представители других провинций. Вильгельм Оранский

52
еще не стал отцом нации, каким его сделают историографы Похоронная про­
цессия Вильгельма
X IX века, но похоронили его как лидера всех восставших
Оранского, лист ю
земель Нидерландов.
В центре Мауриц
Решив вопрос о последовательности шествия за ката­
фалком, проводившие принца в последний путь встали Хендрик Голциус
1584. Офорт. 16x36,2
перед не менее сложным вопросом: что дальше? Вернее: с Рейксмузеум,
кем дальше? Амстердам
Старшего сына принца Оранского и Анны ван Эг­
монт, Филиппа Виллема, через полгода после того, как он
встречал на границе герцога Альбу, испанцы перевезли из
университета Лувена в Мадрид, ко двору короля, в честь
которого он был назван26. Словно желая доказать свое су­
ществование, Немезида тут же отняла единственного сына
и у Филиппа: 24 июля умер дон Карлос, только что всту­
пивший в свой 23-й год. А два месяца спустя умерла и его

53
 I

Первая
страница
истории
Республики —
Йоханнес
Утенбогарт

Портрет
Маурица
в возрасте
12 лет

Даниэл ван
ден Кеборн (?)
1578-1579
Дерево, масло
104х73
Королевский
архив, Гаага

54
ровесница-мачеха Елизавета Валуа, обещанная когда-то Похоронная про­
цессия Вильгельма
ему, но ставшая третьей женой его отца — сюжет, извест­
Оранского в Делфте
ный нам в переложении Шиллера и Верди. 3 августа 1584 года
В Нидерландах оставался 16-летний Мауриц, но он был
Неизвестный мастер,
сыном от прелюбодейки, чье имя в присутствии Оранского по оригиналу Франса
запрещено было даже произносить27. Мауриц был назна­ Хогенберга 1613-1615.
чен председателем Государственного совета, исполнитель­ Офорт 13,3x15,9.
Рейксмузеум,
ного органа Генеральных штатов, который мало что мог Амстердам
исполнить, так как все земли зорко следили за сохранением
своих привилегий, гарантированных Утрехтской унией.
Назначение выражало надежду сановников, что юноша
пойдет по стопам отца. Самому же Маурицу оно гаранти­
ровало 30 ооо гульденов в год, немало для того, кто лишил­
ся владений в Южных Нидерландах. Советники Маурица

55
 Первая
страница
истории
Республики,
или Спор
о чистой
совести

Портрет Елизаветы
Английской

Королева играла
с портретами, изо­
бражавшими ее
с ситом, — аллюзия
на весталку Туккию,
обвиненную в нару­
шении целомудрия
и доказавшую неви­
новность, донеся
в сите воду из
Тибра до Форума

Федерико Цуккаро(?)
Около 1583. Дерево,
масло. 124x92
Национальная
пинакотека, Сиена

56
обратились было в Штаты Голландии с напоминанием о В поисках
намерениях провозгласить его покойного отца графом, но нового
суверена
Штаты Голландии, так и не решившиеся сделать графом
харизматичного Вильгельма Оранского, не собирались да­
рить наследственный титул безусому юнцу.
Через несколько дней после похорон Оранского при­
шла долгожданная депеша от послов, отправленных им во
Францию: они до сих пор не видели короля. Лишь в на­
чале 1585 года стало ясно, что надежды на то, что Генрих III
согласится принять суверенитет Нидерландов, нет. Слиш­
ком непрочной была его собственная позиция.
В августе 1584 года, решив воспользоваться тем, что
восставшие лишились предводителя, Парма начал осаду
Антверпена, самого большого и самого богатого города
Нидерландов. Главный порт Западного полушария, куда
свозились специи из Португалии, шерсть из Испании и
Англии, шелк из Италии, металлы из южной Германии,
серебро из Америки, последние пять лет Антверпен был
сердцем восстания. Исход битвы за город имел первосте­
пенное значение не только для экономики, но и для мо­
рального духа обеих сторон.

К РЕС ТО ВЫ Й ПОХОД П УРИ ТА Н

Через несколько дней после известия о провале перегово­

ров с Генрихом III Уолсингем вызвал к себе голландского
резидента в Лондоне и заверил его, что если Генеральные
штаты пошлют к Елизавете полномочных послов с теми же
предложениями, какие получил от Соединенных провин­
ций король Франции, то англо-голландский союз, идею ко­
торого так долго вынашивали в обеих странах, может стать
реальностью. И летом 1585 года в Лондон отправилась де­
легация из Нидерландов. Одним из ее тринадцати членов
был Йохан Олденбарневелт.
Хотя Елизавета с самого начала ясно дала понять, что
не желает суверенитета, предложение верховной власти
должно было быть сделано из соображений престижа, что­

57
Первая бы показать, что английской королеве предлагают не мень­
страница ше, чем французскому королю. Кроме того, Генеральные
истории
Республики, штаты не оставляли надежды, что в последний момент Ели­
или Спор завета может передумать. Если же она останется при своем
о чистой решении, послы должны были просить королеву взять ни­
совести
дерландские провинции под защиту.
Что именно понималось под «защитой», никто точно
не знал. Кроме того, что она предполагала введение ан­
глийских войск. Поэтому разумнее было бы принять су­
веренитет, назначить английского генерал-губернатора со
всеми военными и гражданскими полномочиями и цен­
трализовать власть в Соединенных провинциях, на деле
бывших разъединенными. Но Елизавета отказывалась
посягать на чужой трон и не хотела брать на себя непо­
сильные обязательства (сама она позднее будет называть
бездонную финансовую пропасть Голландской войны
«ситом»). Поэтому все переговоры о de facto принятии
Англией суверенитета нидерландских провинций велись
за спиной королевы, которую намеревались поставить пе­
ред свершившимся фактом.
Во время переговоров пришло известие о сдаче Антвер­
пена28, усилившее давний и непрестанный страх Елизаве­
ты перед ростом испанского могущества. Арасская уния
1579 года возвратила под власть Филиппа II Южные Нидер­
ланды, в 1581 году к Испании была присоединена Порту­
галия со всеми ее колониями. В декабре 1584 года Филипп
подписал с Католической лигой герцога де Гиза Жуанвиль-
ское соглашение, ставившее целью полное уничтожение
протестантской ереси во Франции: Лига ежемесячно (!)
получала от испанского короля jo 000 дукатов, а гугенот
Генрих Наваррский исключался из престолонаследия. Те­
перь, когда мятеж в Нидерландах остался без предводителя,
а войска противника возглавлял талантливый Парма, суще­
ствовала прямая угроза того, что испанские войска займут
порты Северного моря. А оттуда при благоприятном юго-
западном ветре рукой подать до Англии...
Страх Елизаветы перед испанской блокадой острова
значительно ускорил ход переговоров. 20 августа договор
с Англией был подписан, и делегация Нидерландов воз­

58
вратилась с новым союзником. Правда, чтобы Крестовый
не вступать в открытый конфликт с Испанией, поход
пуритан
Елизавета отклонила предложенный ей суве­
ренитет над восставшими провинциями, но
обещала им бооо пеших, боо кавалеристов и
126 ооо фунтов ежегодно29. В заседаниях Госу­
дарственного совета Соединенных провин­
ций должны были принимать участие англий­
ский посол и командующий английскими
войсками. Гарантией того, что Генеральные
штаты вернут деньги и не подпишут сепа­
ратный мир с Испанией, служили три стра­
тегически важных города-крепости в устьях
Шельды, Рейна и Мааса, которые Англия по­
лучала «в залог»: Флиссинген, Ден Брил и кре­
пость Раммекенс — после потери в 1558 году
Кале, которую Елизавета переживала как лич­
Портрет Роберта Дадли,
ную утрату, Англия снова получала форпост графа Лестера
на материке30.
Виллем ван де Пассе. 1620
Командующим английской экспедицией Гравюра. 16 ,1x11,4
был назначен граф Лестер, давно убеждавший Рейксмузеум, Амстердам
Елизавету в необходимости помощи
Оранскому. Экспедиция Лестера была
встречена в Англии с невиданным
энтузиазмом. Знатнейшие фамилии
Англии украшали списки тех, кто шел
защищать свободу Нидерландов. Каж­
дый десятый пэр счел своим долгом
принять участие в экспедиции. Вместе
с Лестером в Нидерландах сражались и
его племянники Филип и Роберт Сид­
ни, и пасынок Роберт Девере, 2-й граф
Эссекс, и сэр Томас Сесил, сын могу­
щественного государственного секре­
таря Елизаветы.
Еще до отплытия многочисленные
брошюры и памфлеты превозносили
доблести и достоинства Лестера, пред­
ставляя его святым Георгием проте-

59
Первая стантизма. Доблестным рыцарем, спешащим на помощь к
страница леди Белж и пяти ее сыновьям, изобразит своего бывшего
истории
Республики, патрона в аллегории «исторической фантазии» пятой кни­
или Спор ги Королевы Фей и поэт Эдмунд Спенсер (ijj2-ij99)31.
о чистой Специально для жителей Нижних земель был напеча­
совести
тан двуязычный буклет, в котором Лестер представлялся
воплощением христианского воина. Героя и спасителя,
любимого придворного английской королевы, которым
она жертвовала во имя борьбы с общим врагом, видели в
нем и жители Нидерландов.
Несколько дней спустя после подписания договора была
издана пятиязычная Декларация причин, побудивших
Елизавету впервые за долгие годы правления вмешаться в
континентальный конфликт и оказать помощь Северным
Нидерландам. В брошюре провозглашались намерения
королевы восстановить мир на всей территории Нидер­
ландов, выдворить чужеземных наемников, разрешить ре­
лигиозный конфликт и восстановить старые привилегии.
Одна из памятных медалей, выбитых в честь экспедиции,
изображала Елизавету, протягивающую нидерландским
послам розы Тюдоров. Другая медаль более соответствова­
ла действительности; на ней королева протягивала послам
меч: в Нидерланды посылались английские войска, намно­
го превосходившие все прежние32.
14 сентября 1585 года английский контингент был со­
бран в Утрехте: 7200 пеших составляли 48 рот33. Ко вре­
мени приезда Лестера в Нидерланды к этим ротам приба­
вилась рота Филипа Сидни, назначенного губернатором
Флиссингена и приехавшего в Нидерланды уже в ноябре
1585 года34.
8декабря 1585 года под залпы мушкетов, барабанный бой,
звуки труб, крики и молитвы провожающих, великое мно­
жество которых собралось на набережной Харвича, флот
графа Лестера взял курс на Нижние земли. Добрая сотня
судов увозила на континент цвет английской аристокра­
тии. Среди семисот кавалеристов были представители всех
знатных семейств Англии35. Они отправлялись на священ­
ную войну, в антипапский крестовый поход, и английские
пуритане молились о победе.

6о
 ш г тетег reynweme щ
•еп metшит шш’&dmJk
«Шй
jrofqet Cotfit пет wt den а
m&cfirttft еп van ш р$р

г ОЩйШшш •
<йеfretfimдВесн 'яетет

Сам Лестер, отплывая из Англии, якобы сказал, Правда и Время открывают

исчадия папы римского
что «его дело —дело Бога и Ее Величества». Но пре­
жде всего экспедиция в Нидерланды была его де­ Справа Елизавета Англий­
ская и девы Голландии,
лом, на которое, как и полагалось дворянину, он, Зеландии, Гелдерна и Фрис­
продав и заложив свои земли, собрал 25 ооо фунтов ландии, слева — папа рим­
ский, высиживавший яйца,
и тысячный отряд кавалерии. Кроме того, 13 ооо из которых вылупляются
фунтов он занял у Елизаветы и 15 ооо фунтов — у Бальтазар Жерар, инквизи­
купцов Лондона. ция, Варфоломеевская ночь
и другие монстры
О победе молились и в Нидерландах, и как толь­
Питер ван дер Хейден. Около
ко английские корабли достигли Флиссингена, Ге­ 1585. Гравюра. 21,5x25,9
неральные штаты объявили дни поста и молитвы. Рейксмузеум, Амстердам

6l
Первая После этого началось триумфальное шествие английской
страница армии. Улицы городов украшали двойные розы Тюдоров,
истории
Республики,
а городские ворота — гербы Лестера, Елизаветы и Маури-
или Спор ца, нидерландский лев и британский единорог. Из Флис-
о чистой сингена английская флотилия направилась в Мидделбург,
совести
приветствовавший английского генерал-лейтенанта гран­
диозным фейерверком и рождественским ужином: столы
ломились от жареных лебедей, каплунов и фазанов, доро­
гое рейнское лилось рекой, а в конце банкета на столе по­
явились замки из марципана с сахарными девами у окон.
Делфт, красоту которого Лестер сравнил с Лондоном,
приветствовал его парадом стрелков и великолепным
банкетом, теперь уже по случаю английского Рождества:
Англия жила еще по юлианскому календарю и отстава­
ла от Провинций, уже перешедших на григорианский
календарь, на десять дней. Веселью не было конца, за ви­
ном посылали еще и еще36. Но гораздо большим было эмо­
циональное опьянение англичан. Их письма домой в на­
чале экспедиции — нескончаемая хвала изобилию страны,
красоте городов, их богатству, а радушие, с которым встре­
чали голландцы английских гостей, свидетельствовало не
иначе как об их любви к королеве37.
Дорога из Делфта в Гаагу была усеяна любопытными,
кричавшими: «God save Queen Elizabeth!» Везде намест­
ника английской короны встречали парадами стрелков и
мушкетными залпами, речами и стихами, шествиями и
знаменами, памятными медалями и живыми картинами.
Города соревновались в гостеприимстве, принимая ан­
глийского Моисея, который должен был провести жителей
Нижних Земель через Чермное море и вывести их в Землю
На следующем
развороте: обетованную. Племянник Лестера Филип Сидни, при­
Въезд графа
ехавший в Нидерланды еще в ноябре, писал дяде, что его
Лестера в Гаагу прибытия ждали, как прихода Мессии. Кальвинисты при­
6 января ветствовали в нем правоверного протестанта, гуманисты
1586 года
Лейдена, будь то либеральный католик Липсий, последо­
Якоб Саверей ватель Эразма Ян Дуза или антиримски настроенный ка­
1586. Офорт
толик ван Хаут, — мецената и знатока поэзии. Все верили,
16,1x387,4
Рейксмузеум, что с помощью Англии Нидерланды отстоят свою незави­
Амстердам симость, или, говоря словами тридцатого сонета Сидни,

62
что «воспрянет крона Оранской славы». Сам Лестер писал Крестовый
Уолсингему, что если бы Елизавета увидела эти провинции поход
пуритан
и города, она уверилась бы, что деньги потрачены не зря.
Он не знал, что сразу вслед за отплытием «милого Роберта»
королева начала тайные переговоры с Пармой.
ю января Лестер пишет Уолсингему, что «у голландцев,
которые принимают его как рёге delapatrie, нет иного же­
лания, как стать подданными Ее Величества». В тот же день
Генеральные штаты официально предлагают ему пост ге­
нерал-губернатора, с полномочиями, намного превыша­
ющими оговоренные в договоре. Лестер благодарит Гене­
ральные штаты за предложение, которое «он не заслужил»,
осмотрительно передает ведение переговоров советникам
и посвящает день посту и молитве. И едет в Лейден, где
происходит то же, что и везде: ему отводят покои прин­
ца Оранского, а вечером перед Prinsenlogement сжигают
испанского дракона. День и ночь в городе горят бочки со
смолой, и политики и поэты воспевают англо-голландский
союз.
В то время как Лестер смотрит «живые картины» и слу­
шает лекции Липсия о Таците, Филип Сидни и Роджер
Норт ведут переговоры с Генеральными штатами. В кон­
це января Лестер пишет Уильяму Сесилу, что Генеральные
штаты убедили его в том, что он сможет помочь их обще­
му делу, лишь став генерал-губернатором. Вместо главно­
командующего он становился наместником с неограни­
ченными правами и абсолютной властью не только в делах
войны, но и в делах политики и юстиции, представителем
суверена, какими были до него Маргарета Пармская или
Альба. Лишь принеся присягу Генеральным штатам, он
ставит об этом в известность королеву.
Елизавета тут же потребовала от Лестера публично­
го отказа от титула. Она опасалась, что Филипп расценит
присягу ее подданного как ее согласие принять суверени­
тет Нидерландов и что это втянет Англию в войну. Кроме
того, она была глубоко уязвлена тем, что все ее приближен­
ные, включая Уолсингема и Сесила, ввели ее в заблуждение.
Но больше всего она была поражена тем, что Лестер писал
о происходившем всем —кроме нее.

бз
64
6j
Первая Написала королева и Генеральным штатам, требуя, что­
страница бы они лишили Лестера титула, причем сделали это с той
истории
Республики,
же торжественностью, с какой они провозгласили его ге­
или Спор нерал-губернатором. В ответном послании Генеральные
о чистой штаты заверили Елизавету, что подобная демонстрация
совести
разногласий в лагере протестантов окажется только на
руку их общему врагу. Мало-помалу о титуле было забы­
то, но престиж Лестера значительно пострадал. Некото­
рые и вовсе перестали доверять ставленнику английской
королевы.
Правда, в марте он еще торжественно въехал в Харлем,
украшенный Карелом ван Мандером. Помимо обычных
банкетов и фейерверков город преподнес генерал-губер­
натору галеру, на которой тот отправился в Амстердам.
И здесь Лестера разместили в Prinsenhofгде до него оста­
навливался Вильгельм Оранский. Лестер пробыл в Ам­
стердаме десять дней и успел даже съездить на рыбалку.
В последний день марта он выехал из Амстердама в
Утрехт. Здесь его встретили живыми картинами, в кото­
рых Елизавета представала Афиной и Юдифью, а он сам —
Самсоном и Гераклом. Девушка, символизировавшая Веру,
надела ему на палец кольцо, а бургомистр вручил ключи от
города.
Лестер обосновался в Утрехте, поближе к театру воен­
ных действий и подальше от Гааги, где заседали Штаты
Голландии, еще до приезда начавшие вставлять ему палки
в колеса. Договор между Англией и Соединенными про­
винциями был подписан в августе, а в ноябре, в восем­
надцатый день рождения Маурица, Голландия и Зеландия
назначили «от рождения принца Оранского» своим штат­
гальтером. Неуклюжее определение было добавлено, пото­
му что настоящим принцем был старший сын Вильгельма
Оранского, находившийся в Испании38. Но с неуклюжим
определением или без него, Голландия и Зеландия заявили
этим назначением о том, что не собираются предоставлять
посланнику Елизаветы первых ролей. Спешное назначе­
ние Маурица штатгальтером Голландии и Зеландии стало
зловещим предзнаменованием грядущих столкновений
между англичанами и Штатами двух главных провинций.

66
 ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК ГОЛЛАНДИИ

Вскоре после принятия Лестером титула гене­

рал-губернатора Штаты Голландии предложи­
ли Йохану ван Олденбарневелту, пенсионарию
Роттердама, пост Landsadvocaat («land» озна­
чает здесь «землю», а не «страну»), то есть Ад­
воката провинции или пенсионария Штатов.
В русской историографии часто используется
термин «великий пенсионарий», что является
переводом французского «grand pensionnaire».
Все эти термины мало что говорят теперь и са­
мим голландцам и требуют пояснения.
Пенсионарий был юридическим совет­
ником на жалованьи города или провинции.
С середины xvi века акцент в деятельности пен­
сионария все больше смещается с юридических
вопросов на политические. Должность пенси­
онария была невыборной, поэтому в отличие
Портрет Йохана
от городского или провинциального совета, ван Олденбарневелта
переизбиравшихся каждый год, пенсионарий в возрасте 70 лет
оставался на своем месте и, будучи всегда в Виллем Якобсзоон Д елфф,
курсе событий, имел влияние на проводимую по ж ивописному оригиналу
Михила ван М иревелта. 16 17
политику. Формально пенсионарий Штатов
Гравюра, 26 ,8 x17,6
провинции был пенсионарием дворянства, Рейксмузеум, Амстердам
представлявшего сельское население. Так как в
Штатах, как и везде, действовали строгие зако­
ны старшинства, пенсионарий дворянства был
главным лицом собрания39.
В заседаниях Штатов Голландии, высшего
органа провинции, принимали участие бур­
гомистры, пенсионарии и члены муниципа­
литетов восемнадцати городов провинции.
Независимо от величины представительства
каждый город имел лишь один голос, но, ко­
нечно, больше считались с важными городами,
например с Амстердамом или Дордрехтом. Ме­
стом заседаний Штаты Голландии выбрали Га-

67
Первая агу, потому что, не имея городских стен, Гаага не считалась
страница городом и поэтому не имела права голоса. Рядом со Штата­
истории
Республики,
ми Голландии заседали Генеральные штаты.
или Спор Прежде чем согласиться на предложение, ван Олден-
о чистой барневелт определил свои будущие функции: составление
совести
повестки дня собраний Штатов Голландии, проведение
заседаний и составление проектов резолюций, переписка
и контакты с иностранными государствами и представи­
тельство Голландии в Генеральных штатах. Жалованье ван
Олденбарневелта составило 1200 гульденов в год, и он ого­
ворил возможность получать «подношения».
Ван Олденбарневелт брал на себя множество обязанно­
стей, но с ростом обязанностей росли его престиж и власть.
Он принимал участие в различных комиссиях, обсуждая
проекты резолюций еще до того, как они обсуждались в
Штатах Голландии40. На заседаниях Генеральных штатов
его голос был первым в прямом и переносном смыслах.
Через него проходила вся переписка Штатов Голландии, к
нему обращались иностранные дипломаты. Вскоре он стал
первым человеком в Голландии. А так как Голландия счита­
ла себя первой провинцией в Республике, то конфронта­
ция между Лестером и Олденбарневелтом была неизбежна.
Одной из первых препон, учиненных Лестеру, стало
провозглашение голландского языка официальным язы­
ком всех сношений с английской администрацией. Но
настоящее противоборство между Адвокатом Голландии
и главнокомандующим английской армии началось с рас­
хождений по вопросу «торговли с врагом». Еще во время
переговоров Елизавета высказала удивление по поводу
того, что Нидерланды до сих пор не объявили Испании
торговый бойкот. Бойкота требовали и приграничные
провинции. В то время как они воевали с Испанией, Гол­
ландия богатела день ото дня, продавая Испании хлеб, ко­
торым кормили испанских солдат. Бойкота требовали и
строгие кальвинисты, считавшие торговлю с католической
Испанией и Южными провинциями грехом. Но у гол­
ландских купцов был веский аргумент в свою защиту: если
мы не будем торговать с Испанией, это будет делать кто-то
другой. Зачем же отдавать свой заработок кому-то друго-

68
му? Тем более что весь экспорт на Юг облагался высокой Первый
пошлиной, которая поступала в казну Генеральных штатов, человек
Голландии
ведавших военными затратами. Доводы купцов были и до­
водами Олденбарневелта.
Для Лестера победа в войне с Испанией была куда важ­
нее барыша голландских и зеландских купцов, и он за­
претил торговлю с Южными провинциями. Нарушение
запрета каралось смертной казнью, которая почти сразу
же была заменена конфискацией имущества. Запрещение
торговли с врагом было с воодушевлением встречено на­
родом, ожидавшим падения цен на продукты питания, пре­
жде всего на хлеб. Но в важных торговых городах — Ам­
стердаме, Роттердаме, Энкхэйзене — запрет даже не был
обнародован. Казалось бы, конвой, находившийся под на­
чалом Лестера, мог отказаться конвоировать торговые суда,
шедшие на Юг, но конвой ничего не делал без разрешения
городских властей. В конце концов Лестеру пришлось сми­
риться с ограниченным бойкотом и разрешить торговлю
на нейтральной территории, обложив прибыль высоким
налогом.
Поводом для следующего конфликта стали события в
Утрехте. В бывшем уделе епископов, где в 1580 году были
запрещены католические службы, Лестера встречали еще с
большим радушием, чем в других городах. Утрехт поддер­
живал очень теплые отношения с Англией и, даже после
того как Елизавета отказалась от суверенитета над Соеди­
ненными провинциями, не прекращал предлагать англий­
ской королеве суверенитет, причем на условиях, намного
превосходящих условия, выдвинутые Генеральными шта­
тами. Предложения Утрехта шли вразрез с Утрехтской
унией, запрещавшей отдельным провинциям заключение
сепаратных союзов41, но свидетельств сепаратистских на­
строений в провинциях в ту пору было немало.
Приезд пуританина Лестера, благоволившего ревност­
ным кальвинистам, в одночасье изменил религиозный на­
строй в городе, где до этого преобладали умеренные про­
тестанты. Реформаты тут же составили церковный Устав,
который надлежало подписать всем пасторам провинции.
Тако Сибрантс, коллега Утенбогарта из церкви святого

69
Первая Иакова, выступил против положения Устава об абсолют­
страница ном предопределении и был уволен. Не согласен с Уставом
истории
Республики, был и сам Утенбогарт, но, будучи самым молодым из про­
или Спор поведников, возражать не решился и подписал церковные
о чистой правила.
совести
Присутствие в Утрехте генерал-губернатора, не скры­
вавшего своих пуританских взглядов, воодушевило орто­
доксальных реформатов, занимавших командные посты в
ротах стрелков, и они захватили власть в городе. Умеренные
члены городского совета, не выказывавшие явного предпо­
чтения кальвинизму, были заменены ставленниками Ле­
стера и изгнаны из Нидерландов как «потенциальные пре­
датели». Они тут же обратились в Штаты Голландии, и те
не только предоставили «пятой колонне» пристанище, но
и опротестовали захват власти в муниципалитете Утрехта.
Голландия отказалась иметь дело с новыми членами маги­
страта Утрехта и бойкотировала все собрания Генераль­
ных штатов, на которых присутствовал новый бургомистр
Утрехта, на том основании, что согласно старым привиле­
гиям эту должность мог занимать только уроженец города.
Надо заметить, что Голландия отнюдь не всегда так зорко
следила за соблюдением этой привилегии42.
Отношения между Штатами Голландии и генерал-гу-
бернатором становились день ото дня хуже. Когда в августе
1586 года Лестер пригласил ван Олденбарневелта в Утрехт
для обсуждения финансовых вопросов, тот послал своего
помощника, опасаясь, что его самого Лестер упрячет за ре­
шетку. Доверия между ними не было никогда, теперь же
Штаты Голландии собирались втайне от генерал-губерна-
тора, которого они окружили шпионами. Письма Лестера
перлюстрировались, и даже его послания королеве прохо­
дили через руки Олденбарневелта. Из перехваченных пи­
сем тот мог узнать, как глубоко обеспокоен главнокоман­
дующий ходом военной кампании (летом 1586 года были
сданы Венло и Граве) и как тяжело он переживает плачев­
ное положение «бедных солдат», голодных и раздетых.
Плачевным было положение и самого Лестера, устав­
шего от бесконечных козней ван Олденбарневелта
и от двусмысленной ситуации, в которой он оказал-

70
ся43. В мае 1586 года он писал Уолсингему: Первый
«У меня больше нет сил, у меня действитель­ человек
Голландии
но больше нет сил, господин Секретарь» —
«I am weary, indeed I am weary, Mr. Secretary»44.
Летом Лестер узнал, что Елизавета ведет пере­
говоры с испанцами. В довершение всех несча­
стий 21 сентября пуля испанского аркебузира
раздробила бедренную кость Филипа Сидни45.
Началась гангрена, и как раньше любимый
племянник Лестера демонстрировал «искус­
ство жить», так теперь целый месяц он демон­
стрировал «искусство умирать»: писал стихи,
пересмотрел завещание, добавив в него оплату
лекарей... 27 октября 1586 года Филип Сидни
умер.
Смерть 31-летнего поэта и идеального при­
дворного, каким многим виделся Сидни, вы­
звала целый поток эпитафий в стихах и прозе.
Елизавета писала, что, будь в ее силах, она вы­
купила бы его жизнь любой ценой, Лестер —
что отдал бы все до последней рубашки. Сонет
на смерть Сидни сочинил Яков VI, сын Марии
Портрет Филипа Сидни
Стюарт, которую Елизавета держала в Шеф­
Якоб Хаубракен, по ж и во­
филдском замке. Луиза де Колиньи46 в письме
писному оригиналу Исаака
Липсию сравнивала потерю Сидни с потерей Оливье. 1743. О ф о р т. 37,3x23,7
брата. Эдмунд Спенсер, хорошо знавший Сид­ Рейксмузеум, Ам стердам
ни по Ареопагу, откликнулся на смерть Руина­
ми времени и элегией Астрофил, посвящен­
ной уже графине Эссекс.. 47
Штаты Зеландии объявили, что, если тело
губернатора Флиссингена останется в провин­
ции, они поставят Сидни памятник, даже если
он обойдется им в трюм золота. Но Лестер
перевез забальзамированное тело племянника
в Лондон, где в середине февраля состоялись
первые государственные похороны не члена
королевской семьи. Через двести девятнадцать
лет этой чести удостоится Нельсон, а еще через
сто шестьдесят лет —Уинстон Черчилль48.

71
Первая Пышные похороны должны были не только воздать
страница честь поэту-воину и «идеальному придворному», но и от­
истории
Республики, влечь внимание от казни Марии Стюарт: 8 февраля в замке
или Спор Фотерингей палач отсек голову королеве Шотландии, пре­
о чистой тендовавшей на английский престол.
совести
Похоронив племянника, Лестер остался зимовать в Ан­
глии, хотя понимал, что Олденбарневелт сделает все воз­
можное, чтобы, воспользовавшись его отсутствием, сабо­
тировать запрет торговли с врагом и вообще ограничить
его власть. И действительно, стоило Лестеру уехать, как
под нажимом Олденбарневелта Генеральные штаты приня­
ли составленную им резолюцию, облегчавшую торговлю с
врагом, и протолкнули ее через Государственный совет.
В январе 1587 года англичане-католики, оставленные
Лестером комендантами Девентера, важного торгового
города на востоке Нидерландов, сдали его испанцам, и по
стране разнеслись слухи о предательстве англичан. Штаты
Голландии тут же лишили полномочий подведомственный
Лестеру Государственный совет и передали командование
войсками и флотом принцу Маурицу. Олденбарневелт вел
кампанию против Лестера и всего английского, но, зная о
популярности генерал-губернатора, особенно среди каль­
винистов, делал это весьма осторожно.
Вернувшись весной в Нидерланды, Лестер потребовал
новой присяги, но Генеральные штаты отказали команду­
ющему и генерал-губернатору. В ответ английские войска
заняли Дордрехт, Гауду и другие города. Штаты Голландии
во главе с Олденбарневелтом решали теперь, как защищать
Голландию от нападения испанских и английских войск.
В сентябре Лестер двинулся на Гаагу, но Олденбарневелт
успел укрыться за стенами Делфта и вовремя предупредить
Маурица.
Возникла странная ситуация: войска, которые должны
были вместе сражаться против испанцев, ополчились друг
против друга. Доблестный рыцарь, спешивший на помощь
к детям леди Белж, обернулся супостатом, захватчиком.
В конце концов Лестер уехал во Флиссинген, где был рас­
квартирован английский гарнизон, и в феврале ij88 года
отплыл оттуда в Англию.

72
 В 1586 году в честь назначения Лестера Первый
человек
генерал-губернатором Хендрик Голциус
Голландии
сделал золотую памятную медаль: вокруг
портрета Лестера шло латинское назва­
ние его должности. Неизвестно, был ли
это заказ Генеральных штатов или самого
Лестера. Уезжая, Лестер заказал памятную
медаль сам. Текст на ней гласил: «Invitus
desero non gregem sed ingratos» — «Вынуж­
денно оставляю я не стадо, а неблагодар­
ных». А «стадо неблагодарных» выпустило
теперь другой вариант «голландской коро­
вы»: англичанин или шотландец (возмож­
но, Лестер) доит корову, немец (Маттиас
Австрийский или Вильгельм Оранский)
держит ее за рога, француз (Анжу) тянет Памятная медаль, заказанная графом
животное за (разорванную) веревку, а Фи­ Лестером на его отъезд из Нидерландов
липп — за хвост. В последнем четверости­ Неизвестный мастер. 1587. Серебро
шии превозносился герцог Парма. 0 4,9. Рейксмузеум, Амстердам

Дойная корова II.

Политическая
аллегория

Неизвестный
мастер. Около 1587
[<^Ь?Л1ЛЛГК5, sccrrvs г г ^ О ф о р т 17,5x26,3
! f>RA.RJtrvtSSE St ВТ _
Рейксмузеум,
А мстердам

\ё тШ dhft tmdas Ыи£, Bcrmt 'D an derVoti 'Pam. en Щепег Beh

щЦи fa folk { den. man yreyfen tB ut. 'V /rpum t аШт £ e fcfiur W anrfin - ’ matfct dc$ S e'd fey T b tffirW d
K fjvf o fbtrr ana -HfiwnSt aufi 'IcutfBcm landi 4 i)rr \Jxcrt Fic&s c&cr Beti demjcirwanb. m t trBr^dk fimdgcriatmp
- - .^'tbnrnBp- Scfiferfit i jrfio m fiiti? Baud'. f£urm ^Bart)den aruCcrnjdBftdkJcBants .

7}
Первая Лестер умер 4 сентября 1588 года. Ему посчастливилось
страница стать свидетелем поражения Непобедимой Армады. Но
истории
Республики, колокольный звон, которым в Англии и в Соединенных
или Спор провинциях праздновалась победа, он уже не услышал. Не
о чистой узнал он и о том, что голландцы выловили из моря все, что
совести
осталось от испанской Армады, и продали улов — Испа­
нии!49Но, узнай он об этом, он вряд ли бы удивился.

БОГ ИЛИ КЕС АРЬ?

Десять лет «после Лестера» станут временем успехов как в

экономике, так и на фронте. Огромный приток эмигран­
тов с Юга, привезших деньги и связи, знания и умения, вы­
звал стремительный рост городов Голландии50 и возникно­
вение новых отраслей производства: именно в это время
Делфт становится центром по изготовлению фарфора, а в
Харлеме и Лейдене развивается выделка и окраска шелка
и шерсти. Экономический и демографический рост сти­
мулировал в свою очередь спрос на сырье и товары51. Бло­
када Шельды ведет к быстрому угасанию Антверпенского
порта, еще недавно самого большого в Европе, и торговля
перемещается в Амстердам, куда везут теперь и балтийскую
древесину, и остзейское зерно, и богатства, доставляемые
испанцами и португальцами из Индии, — сахар, специи,
шелк. Здесь эти продукты не продаются, как в Антверпе­
не, а сначала перерабатываются и лишь потом продаются —
значительно дороже. Своим ростом голландские города
во многом обязаны и мигрантам из других земель, при­
влеченным в Голландию заработком, вдвое превышающим
заработок в других провинциях. К тому же здесь нет по­
стоянной угрозы войны.
Десять лет «после Лестера» станут временем политиче­
ской стабилизации и военных побед Маурица. В 1593 году
он отвоевывает Геертрейденберг, последний город Голлан­
дии, еще занятый испанцами. Талантливый военачальник,
Мауриц тщательно подготавливает взятие каждого города,
чтобы свести потери к минимуму: он первым вводит в сна-

74
ряжение солдат лопату52. Каждая летняя кампания Бог или кесарь?
Маурица увеличивает территорию Республики.
Побед не принес только 1598 год. Но он принес еще
большие изменения: умер Филипп II. Перед смер­
тью бывший суверен Семнадцати провинций по­
дарит Южные Нидерланды дочери Изабелле, вы­
ходившей замуж за двоюродного брата Альбрехта,
их наместника.
Все это время в Северных Нидерландах не пре­
кращаются дискуссии о плюсах и минусах различ­
ных форм правления — монархического, аристо­
кратического, республиканского. Предпочтение
обычно отдается сочетанию всех трех, то есть ари­
стократической республике с сохранением поста
штатгальтера. «Монарху»-штатгальтеру отводится
представительство на международной арене, но
внутри страны верховная власть должна оставаться у
Генеральных штатов. Модель эта, как и большинство
моделей того времени, возводилась к прошлому, к
формам правления магистратов, а не к республикан­
скому правлению, видевшемуся хаосом демоса. Со­
мнений относительно плебса, обозначаемого гол­ На следующем развороте:
ландским словом grauw — чернь, не было ни у кого.
Карта Нидерландов
Лестер стал последней попыткой обрести суве­ в форме нидерландского
рена. После его отъезда Генеральные штаты пре­ льва, Leo Belgicus
кратили поиски монарха, которому они могли бы По обеим сторонам — пор­
вверить страну вместо свергнутого Филиппа II, и треты Филиппа II и семи на­
взяли государственное управление в свои руки. местников: слева под портре­
том Филиппа портреты Альбы,
Приняв суверенитет в политике, Штаты сочли, что Хуана и Эрнста Австрийских,
им принадлежит и решающий голос в делах рели­ справа — Маргареты Парм-
гии. И хотя после отъезда Лестера в Соединенных ской, Рекезенса, Фарнезе
и Альбрехта. Внизу портреты
провинциях оставалась пятитысячная английская Вильгельма Оранского
армия, Штаты повернули конфессиональный руль и наместников, назначенных
на 180 градусов. Генеральными штатами
с 1579 года: Маттиас Австрий­
Изгнанные во время правления Лестера члены
ский, герцог Анжу, Роберт
городского совета Утрехта вернулись на занимае­ Дадли, Мауриц
мые ими должности, и за решеткой оказались те­
Иоаннес ван Дутенхюм II
перь сторонники бывшего генерал-губернатора53. 1598. Офорт. 44x56,5
Новый городской совет выслал из города всех па- Рейксмузеум, Амстердам

75
 Ш Ш Ш Г ё?К |0 |V ш -----1------------ Г

A n no Domini. 15^0. Csmmifit Lee

ncrn M&rg&riise ‘ Terror:, tan оu l
Qubernarici дсг.егЛз A

jVorM
/гсЬ

Impera-vit m g u b e m ztio n e
fecundus. &d A n n u m »574~

?'L*A
л«X
Ъ
^т
mиL-сA
Х;

sviie /%
£•{*■
Tomag\ Ha w y W iA'fc

Qr.'drtui' 3elg4^bcrn^oz
QtntrsJis. Ofcnt :r
?elfiiov4nno
' 5 7 s - ’ ociovris.__________ ^

lurleni

SCALDfS

(ftoyen

Joannes a Qocttchum
turner fttii ei rxcudeba.t <2r/j
—.....^gflf„,.(,tff.:______

nomine
Первая сторов, «запятнавших» себя сотрудничеством с ортодок­
страница сальными кальвинистами, дабы они не сеяли смуту среди
истории
Республики,
паствы. Утенбогарта, и при Лестере проповедовавшего
или Спор терпимость, хотели было оставить, но по размышлении
о чистой уволили и его — на время, так как контракт связывал его с
совести
кальвинистами, оплатившими учебу в Женеве.
Утенбогарта вызвали в Гаагу, и эта поездка радикально
изменила всю его жизнь. По настоянию принца Маурица
пастора на два года освободили от контракта и оставили в
Гааге. По всей вероятности, за этим решением стоял Ол­
денбарневелт, разглядевший в проповеднике талант, кото­
рый так нужен был Штатам Голландии.
Протестанты все больше разделялись на два лагеря: сто­
ронников церкви как государственного института сво­
бодных граждан и воинствующих кальвинистов, высту­
павших за «женевский вариант», то есть за главенство или
по крайней мере автономию церкви. Уверенные в истин­
ности своей веры, кальвинисты горели благочестивой не­
терпимостью ко всем, кто в их глазах отклонялся от истин­
ного пути: лютеране и меннониты были для них такими
же еретиками, как католики. Считая себя единственными
носителями учения Кальвина, они требовали главенства
в делах церкви, хотя составляли меньшинство (в 1587 году
кальвинисты составляли примерно десятую часть населе­
ния страны)54. Даже в Амстердаме, центре наводненной
южанами Голландии, кальвинистов на рубеже x v i - x v i i ве­
ков было не больше, чем меннонитов, и магистрат города
четырнадцать лет тянул с выделением места для еще одной
церкви, считая, что верующим достаточно двух церквей,
Старой и Новой. Лишь эпидемия чумы 1602 года, унесшая
ю ооо жителей, вынудила городской совет выделить место
для нового кладбища —и церкви55.
Основная часть населения оставалась в лоне католиче­
ской церкви. Еще в середине xvn века (!) католики состав­
ляли половину населения Республики. Правда, присущая
северянам сдержанность отличала их от братьев по вере в
Испании или Италии: религиозные процессии и раньше
проходили здесь без экзальтации, а преследования инако­
мыслящих вызывали всеобщий протест.

78
 Покинувшие лоно католической церкви не спешили Бог или кесарь?
примкнуть к кальвинистам, требовавшим от членов своей
общины строгого соблюдения религиозно-нравственных
предписаний. Нарушителей карали запретом участвовать в
праздновании Вечери Господней (Avondmaal), что зачастую
вело к социальной изоляции56. Большинство протестантов
Соединенных провинций придерживались умеренных
взглядов. Женевская модель строительства нового Иеруса­
лима слишком отдавала для них деспотизмом, поэтому они
ходили на проповеди, не становясь членами церковной об­
щины, оставаясь, как тогда говорили, «любителями».
Как правило, «любителями» оставались члены маги­
стратов, богатые купцы, люди рассудительные и здраво­
мыслящие. В их глазах членство в реформатской церкви
было (у)делом бедного люда, ведомых, а не ведущих. Пом­
ня о недавних притеснениях со стороны католической
церкви, они не хотели возвращения «законов против ере­
тиков», считая, что каждый может придерживаться своей
веры, если это не нарушает общественного порядка. Сле­
дить же за порядком вменялось в обязанность гражданским
властям.
«Любителем» был и Олденбарневелт. Имея за плечами
богатый политический опыт, в дебатах с кальвинистскими
проповедниками он явно пасовал. Ему не хватало бого­
словских знаний, и в Утенбогарте пенсионарий Голландии
надеялся найти советчика, на которого он сможет поло­
житься в делах церкви. Бывший всего на десять лет старше
Утенбогарта, но решавший к этому времени все вопросы
внешней и внутренней политики не только Голландии, но
и всей страны, Олденбарневелт, несомненно, был автори­
тетом для пастора.
Между ними возникла и личная симпатия, и Утенбогарт
стал учителем дочерей Олденбарневелта, Адрианы и Ма­
рии. В 1590 году он крестил сына Олденбарневелта Вил­
лема, которого через двадцать шесть лет соединит узами
брака с внучкой Филиппа ван Марникса. Благословит он и
браки дочерей Олденбарневелта57.
Олденбарневелт благоволил Утенбогарту, и вслед за
ним Штаты Голландии если не предупреждали желания

79
Первая пастора, то всячески им потворствовали. Когда тот захо­
страница тел купить дом, который снимал для него магистрат Гаа­
истории
Республики,
ги, Штаты Голландии заплатили половину первого взноса,
или Спор 550 гульденов, почти годовое жалованье Утенбогарта58.
о чистой Оно было больше, чем у других гаагских пасторов: когда
совести
те получали 300 гульденов в год и бесплатное жилье, ему
платили боо гульденов, а когда их жалованье повысили до
500 гульденов, Утенбогарту стали приплачивать 250 гульде­
нов за проповеди в Валлонской церкви.
Излишне говорить, что многие косо смотрели на про­
движение и привилегии ставленника Олденбарневелта.
Прежде всего кальвинисты, чьи подозрения вызывал вся­
кий становившийся на сторону Адвоката. Сотрудничество
со Штатами Голландии делало Утенбогарта в глазах этих
стражей Сиона отступником, продавшим истинную рели­
гию. Кто говорил, за гульдены, кто —за золотую цепь.
Главным занятием Утенбогарта в это время было ула­
живание бесконечных конфликтов между церковными и
городскими советами. В Гауде городские власти отменили
катехизис, мотивировав это увеличением количества при­
хожан! Магистрат Делфта противился участию церкви в
делах школ, утверждая, что воспитание детей — дело по­
литики, а не религии.
Но наиболее частой причиной возникновения кон­
фликтов были споры о том, кому назначать пасторов. Цер­
ковные советы считали, что это их дело, а платившие про­
поведникам городские власти считали, что тот, кто платит,
тот и заказывает музыку.
Самым нашумевшим был конфликт в голландском го­
родке Медемблик, где магистрат без ведома церковного со­
вета назначил пастором Тако Сибрантса, того самого, ко­
торый вынужден был покинуть Утрехт во времена Лестера.
Конфликт тянулся без малого десять лет, и в него были во­
влечены принц Мауриц, Филипп ван Марникс, члены Шта­
тов и теологи Лейденского университета. Не проходило ни
одного синода реформатской церкви Голландии, на котором
не обсуждался бы конфликт; в 1598 году делу был посвящен
специальный синод! Председательствовал на нем Планций,
как и Утенбогарт уже восемь лет занимавшийся тяжбой.

8о
 Сейчас Планций (1552-1622) больше изве­ Бог или кесарь?
стен как картограф, искавший морской путь
на Восток, который был бы короче и безопас­
нее плавания через мыс Доброй Надежды, где
кроме обычных опасностей мореплавателям
грозила встреча с испанцами или португальца­
ми. Это он предложил северный морской путь,
которым трижды пытался пройти Баренц. Но
картографией Планций стал интересоваться
уже после того, как бежал из Южных Нидер­
ландов в Голландию. Бежал же он как пастор-
кальвинист. Свои проповеди Планций часто
расцвечивал хорошо знакомыми пастве образа­
ми мореплавания и менее знакомыми астроно­
мическими наблюдениями, но от учения Каль­
вина не отходил никогда.
Победа осталась за властями, но сам пафос
борьбы и страстность оппонентов внушали JcczarcntzxfНуш
пСмшфкг,жятл. cusn.
опасения, что этим конфликтом дело не за­ nixiu с£гсгш еаиыи?
Ст^оп/шш (LlCJLJOCinirC йШ.
кончится59. Это лишь укрепляло уверенность Pl&UXipItЖ'
. intinWJUMif
tlS67kcsifp,fibiM>s:Тгф
Олденбарневелта в том, что гарантировать
политическую стабильность в стране может
Петрус Планциус
лишь полное подчинение церкви государству. в возрасте 70 лет
И Штаты запретили проведение синодов без их
Виллем Якобсзоон Д елф ф
разрешения. Кальвинисты возмутились подоб­ 1623. Гравюра. 23,9x13,9
ным вмешательством государства в дела церкви, Рейксмузеум, Ам стердам
но их протесты ничуть не поколебали решимо­
сти Олденбарневелта. С этого времени синоды
могли проводиться только с разрешения Шта­
тов и только в присутствии их представителей,
без которых пасторы не могли начать работу
даже разрешенного синода, — и Утенбогарту
не раз приходилось ездить за представителями
власти, заставлявшими себя ждать60.
Пришлось Утенбогарту улаживать кон­
фликт и в родном Утрехте. После его отъезда
из города Штаты Голландии с согласия маги­
страта Утрехта прислали туда «своих» пасторов,
но прихожане встретили их в штыки. Ничто-

8i
Первая же сумняшеся городские власти закрыли церковный совет,
страница конфисковали все документы, сломали церковную печать
истории
Республики,
и постановили, что собрания консистории61 могут прохо­
или Спор дить не чаще одного раза в неделю и только в присутствии
о чистой городских властей. Присутствие чиновников городской
совести
администрации требовалось с этого времени даже для пе­
редачи подаяний!
Недовольные прихожане стали ходить в церковь бли­
жайшей деревни, но власти Утрехта запретили и это. Ког­
да же оказалось, что запрет не действует, власти вызвали
войска. Тогда стали вооружаться и горожане, благо недо­
статка в оружии в это время не было. Атмосфера накалялась
с каждым днем.
Жители города обратились с жалобой к Маурицу, став­
шему в 1590 году и штатгальтером провинции Утрехт. Ма-
уриц переадресовал жалобу Олденбарневелту, а тот в свою
очередь послал разбираться Утенбогарта и профессора
Лейденского университета Франциска Юния, известного
своим миролюбием. В итоге переговоров стороны реши­
ли, что назначать пасторов будет специальная комиссия
из членов городского и церковного советов, а старост и
церковных старшин будет выбирать городской совет, но из
списка, предложенного консисторией. И этот конфликт
был улажен.
Помимо урегулирования конфликтов, Утенбогарт чи­
тал проповеди в церкви Гааги. Если принц Мауриц был в
городе, он непременно приходил послушать Утенбогарта,
и это немало способствовало популярности проповедни­
ка. Вслед за принцем в церковь потянулись придворные.
Бывал на проповедях Утенбогарта и Олденбарневелт, ко­
торого пастор убедил стать членом реформатской общины.
Все современники единодушны в признании таланта
Утенбогарта-проповедника. О его даре слова писали гу­
манисты Барлей и Гроций, а секретарь штатгальтера Кон­
стантин Гейгенс сравнивал его с Джоном Донном, чьи
проповеди он слышал в Лондоне62. Утенбогарт никогда не
читал, а всегда говорил с прихожанами. На сохранившихся
черновиках его проповедей на французском, голландском
и латыни намечены только главные мысли, но и те сформу-

82
лированы не как утверждения, а как вопросы к прихожанам. Бог или кесарь?
Само собой разумеется, что в его проповедях не было не­
нависти ни к лютеранам, ни к меннонитам, ни к католикам.
Он лишь сожалел, что единая широкая дорога к благодати
представляется нам множеством узких тропинок63.
Нередко он критиковал сильных мира сего, и вполне
возможно, что именно это придавало остроту его пропо­
ведям и привлекало двор. Вы, обращался Утенбогарт к па­
стве, «считаете, что можете позволить себе все, что законы
существуют не для вас, а для Яна и Пита, для Лиз и Трейн.
Для вас законы — паутина, в которую попадают лишь ма­
ленькие мухи. Вам же, шершням, ничего не стоит ее разо­
рвать. Сбейся с пути Ян или Пит, его тут же накажут. Но мы
редко слышим, что с пути сбился кто-то из сильных мира
сего. Их грехи замалчиваются, никто не решается сказать о
них во всеуслышание. Среди придворных всегда найдут­
ся подхалимы, которые будут убаюкивать совесть принцев,
убеждать их, что законы писаны лишь для черни, что это ее
надо держать в благочестии, а принцы выше морали». Он
призывал Господа «ниспослать Иоаннов, которые смело
скажут Иродам наших дней, светским фатам, прикрываю­
щимся христианскими именами: „Не должно тебе иметь
Иродиаду"»64. Паства Утенбогарта, знавшая о распутной
жизни Маурица, слышала в словах проповедника злобо­
дневность и остроту. Не меньше злободневности и остро­
ты было и в призывах пастора к своим высокопоставлен­
ным прихожанам: учите детей ремеслам, чтобы дать им
профессию на черный день, занимайтесь теологией, ста­
райтесь сами разрешить вопросы веры. Проповеди Утен­
богарта неоднократно переиздавались65.
В августе 1590 года в Гаагу переехала вдова Вильгель­
ма Оранского Луиза де Колиньи с сыном, и Утенбогарт
стал учителем восьмилетнего Фредерика Хендрика. Хотя
пастор оставался ментором мальчика всего два года, Фре­
дерик Хендрик позднее говорил, что после матери самое
сильное влияние на него оказал именно он.

8з
Первая «ИДИОТЫ » И «ШКОЛЫ ПРОРОКОВ»
страница
истории
Республики,
или Спор Важной обязанностью, возложенной Олденбарневел-
о чистой том на Утенбогарта, была подготовка пасторов, которых
совести
катастрофически не хватало. Те же, что были, либо при­
держивались радикальных взглядов, либо не имели зна­
ний, часто —то и другое вместе. После перехода страны на
сторону Реформации пастором мог стать каждый сдавший
экзамен член реформатской общины. Кандидаты должны
были «вести достойный образ жизни и не отличаться кро­
вожадностью», бывшие католические священники (а они
составляли немалую часть пасторов) должны были дока­
зать, что обратились в новую веру, официально вступив в
брак. В некоторых городах были так называемые «школы
пророков» (profetenschoolen), где желающих стать пасто­
ром натаскивали к экзамену, обучая распознавать и опро­
вергать различные ереси. Понятно, что при невысоких
требованиях уровень проповедников оставлял желать луч­
шего, и в народе пасторов-неучей, не каждый из которых
имел Библию, прозвали «идиотами»66.
Такое положение дел не могло не вызывать всеобщей
критики. Попыткой решить проблему стало основание в
1575 году Лейденского университета, который должен был
обеспечить страну хорошо подготовленными пастора­
ми. Но несмотря на то что кураторы не жалели ни сил, ни
средств, дабы привлечь в Лейден лучших богословов-про-
тестантов, аудитории оставались пустыми: место пастора
не было ни престижным, ни денежным. Юноши из бога­
тых семей предпочитали богословию юриспруденцию, а
выходцам из семей среднего достатка университет был не
по карману.
Чтобы не вынуждать приглашенных теологов читать
лекции в пустых стенах, городские власти обязали посе­
щать занятия... бывших монахов, под страхом лишения
их пособия, выплачиваемого из бывшего монастырского
имущества! Даже спустя десять лет после основания уни­
верситета из 130 студентов-теологов голландцы составляли
чуть больше половины.

84
Проблема была решена основанием в Лейдене Колледжа « Идиоты»
Штатов (Statencollege), где малоимущие юноши могли и «школы
пророков»
стать пасторами. Штаты Голландии не только платили за
обучение, но и выплачивали стипендию67. Большинство
теологов, задававших в конце X V I века тон на церковных и
университетских кафедрах, прошли школу Гейдельберга, и
привитый там ортодоксальный кальвинизм доминировал
над остальными течениями Реформации и в Лейденском
университете. Тем не менее в Лейдене, где всегда ощути­
мо присутствовало гуманистическое начало, преоблада­
ла умеренная форма кальвинизма. С 1592 года мальчики
из Голландии и Западной Фрисландии от 14 лет и старше,
знающие латынь и не имеющие телесных повреждений и
дефектов речи, сдав экзамены, могли приступить к учебе в
Колледже68.
Правда, церковные советы относились к выпускникам
настороженно, опасаясь ересей, которыми славился акаде­
мический мир. Выпускников Колледжа подвергали стро­
гому экзамену, целью которого была не столько проверка
знаний кандидата в пастыри, сколько проверка истинно­
сти его веры. С обострением противоречий в лагере про­
тестантов экзамены становились все сложнее, продолжаясь
иногда несколько дней. Случалось, что церковный совет
предпочитал знающему выпускнику Колледжа верящего
«идиота». И тогда снова возникал конфликт: университе­
ты настаивали, чтобы церковные советы не назначали па­
сторами людей без образования69.
Проповеди были нужны не только в городах и селах
Голландии, но и в армии. Каждые два месяца жребий решал,
кому из пасторов Голландии ехать в армию. В 1599 году жре­
бий пал на Утенбогарта. И в лагере, как и в Гааге, на каждой
его проповеди присутствовал Мауриц, а с ним и все выс­
шие чины армии. Читал Утенбогарт проповеди и много­
численным французам, сражавшимся в армии принца.
Присутствие Утенбогарта в лагере пришлось так по
сердцу Маурицу, что он обратился к Штатам Голландии с
просьбой продлить срок пребывания пастора в армии еще
на месяц. Церковный совет Гааги выразил недовольство:
каждый пастор был на счету, и если кого-то посылали в ар­

85
Первая мию, община оставалась без проповедника. Но как можно
страница было отказать принцу Маурицу?
истории
Республики,
Но и по прошествии месяца Мауриц не захотел отпу­
или Спор стить пастора. Он попросил Олденбарневелта уговорить
о чистой Утенбогарта уйти из церковной общины Гааги и стать его
совести
придворным проповедником. Понимая, что назначение
Утенбогарта может быть выгодно и ему самому, Олденбар-
невелт использовал все свое влияние, уверяя пастора, что
тот не может отклонить такую почетную просьбу, что, став
пастором принца, он сможет оказать неоценимые услуги
Родине и Церкви, — Олденбарневелт был мастером психо­
логической манипуляции и не боялся громких слов70.
Самому Утенбогарту пост представлялся не столько по­
четным, сколько опасным: Мауриц не отличался высокой
нравственностью, и пастор понимал, что столкновения не
миновать. Сам Утенбогарт так рассказывает о своих сомне­
ниях: «Я где-то читал, что вход в придворную жизнь ши­
рокий, но выход из нее очень узкий, а иногда он и вообще
на замке, так что, и захотев, не выйдешь. Я замечал, что Его
Высочество расположен ко мне, и признаю с благодарно­
стью, что его благосклонность какое-то время росла. Но я
не мог отделаться от страха, что в один прекрасный день я
не смогу ему угодить. < ... > Я достаточно долго жил вбли­
зи шипов, чтобы знать, как они остры, чего же мне было
еще искать за этим палисадом?»71
И он долго тянет с решением, а потом и вовсе перекла­
дывает его на синод. Олденбарневелт мигом созывает си­
нод, понимая, что оказать давление на синод будет легче,
чем уговорить Утенбогарта. Но и синод не хочет выступать
против гаагской общины. Однозначно за назначение Утен­
богарта высказался только Планций, заранее радовавший­
ся избавлению от проповедника. В 1601 году Утенбогарт
дает согласие — при условии, что сможет продолжать чи­
тать проповеди и прихожанам своей церкви.

86
 АРМИНИЙ

Чума, свирепствовавшая в 1602-1603 годах в

Лейдене, унесла двух из трех профессоров
теологии Лейденского университета72. Пере­
живший чуму профессор Гомарий (1563-1641)
должен был работать за троих: раз в две неде­
ли выступать с публичной лекцией, дважды в
неделю читать лекции студентам и трижды —
проповедь в церкви. Сочтя эту нагрузку непо­
мерной, кураторы университета предложили
ему в помощь амстердамского пастора Арми-
ния. Кандидатуру поддержали принц Мауриц,
Олденбарневелт и Утенбогарт. Против назна­
чения выступил лишь сам Гомарий. До него
Портрет Якоба Арминия
дошли слухи, что незадолго до этого, поясняя
Неизвестный мастер. 1674. Офорт
вторую главу книги Откровения, Арминий 7,6x12,5. Рейксмузеум, Амстердам
сказал, что Бог окончательно еще не отринул
от себя католиков. На подозрения наводило и
само заступничество за Арминия верховного
триумвирата. Проповедник, чью сторону при­
нимали Утенбогарт и Олденбарневелт, не мог
не быть сторонником главенства государства
над церковью.
Дабы рассеять подозрения Гомария, Олден­
барневелт устроил двухдневное обсуждение
7-й и 9-й глав Послания к Римлянам — с Ар-
минием, Гомарием и кураторами университе­
та. Тема для обсуждения была выбрана не слу­
чайно: интерпретация этих глав, где речь шла о
Божественном избрании, порождала разногла­
сия между либеральными и ортодоксальными Портрет Франциска Гомария

кальвинистами. Обсуждение прошло спокой­ Неизвестный мастер. 1674. О ф о р т

но, и Совет университета назначил Арминия л.7,9Х13. Рейксмузеум, Амстердам

на должность профессора: в знаниях его не

сомневался никто, а что до теологических воз­
зрений, то кураторы были уверены, что если
уж новый профессор будет очень зарываться,

87
Первая Гомарий сумеет поставить его на место (Арминий был на
страница три года старше Гомария, но его преподавательский стаж
истории
Республики, был намного короче).
или Спор Арминий, тогда еще Якоб Харменсзоон, родился в
о чистой ij6o году в Аудеватере, маленьком городке неподалеку от
совести
Утрехта. Его отец-ремесленник умер еще до рождения сына,
и воспитал мальчика местный священник, симпатизиро­
вавший протестантам. В Утрехте, куда он переехал вместе
со своим подопечным, мальчик познакомился с другим вы­
ходцем из Аудеватера, математиком Рудольфом Снеллием
(1547-1613), преподававшим в Марбурге греческий, латынь
и древнееврейский и бывшим одним из первых привер­
женцев в Нидерландах философа-протестанта Пьера де ла
Раме. Вслед за Рамусом Снеллий выступал против схола­
стики и кабинетной учености и пропагандировал знания,
основанные на практике. Последователем Рамуса стал и
Арминий. И как когда-то юный де ла Раме пешком отпра­
вился из Пикардии в Париж, так и юный Арминий пешком
последовал за новым опекуном из Утрехта в Марбург. Дол­
гие пешие переходы в то время никого не удивляли.
В 1576 году Снеллий и Арминий возвратились на пепе­
лище, оставшееся от Аудеватера, за год до этого сожжен­
ного испанцами. Все родные Арминия погибли, и вместе
со Снеллием, приглашенным в только что основанный
Лейденский университет преподавать математику, юноша
перебрался в Лейден. После обычного подготовительно­
го года Арминий поступил на теологический факультет.
Вскоре амстердамская гильдия купцов предоставила ему
стипендию для продолжения учебы в Женеве, и по возвра­
щении он обязывался стать пастором в Амстердаме.
С 1582-го по 1586 год Арминий учился в Женевской ака­
демии, где своими вдохновенными рассказами о Пьере
де ла Раме произвел глубокое впечатление на Утенбогар­
та. Естественно, приверженность Рамусу не могла вызвать
симпатий Безы73, и Арминий счел за лучшее переехать в Ба­
зель, где был еще жив дух Себастьяна Кастеллио, одного из
первых противников догматизма Кальвина, обвинившего
«женевского папу» в убийстве не только Мигеля Сервета,
но и самой свободы совести74.

88
 Должно быть, слухи о своенравии Арминия дошли до Арминий
Амстердама, и гильдия, платившая за подготовку своего
будущего пастыря, послала в Женеву запрос о его успехах.
Беза дал блестящую характеристику молодому богосло­
ву, «чей ум может принести богатые плоды, буде благоче­
стие удержит его в узде». Отзыв Безы рассеял возникшие
в Амстердаме сомнения, и будущий пастор отправился...
в католическую Италию. Мы ничего не знаем об этом путе­
шествии, и сам Арминий благоразумно хранил о нем мол­
чание. Подробности его итальянской поездки известны
разве что из обвинений ярых кальвинистов: он-де целовал
папскую туфлю и завязал дружеские отношения с иезу­
итом Беллармином. Сам Арминий обвинения отрицал.
В 1587 году он вернулся в Амстердам и начал читать
проповеди в Старой церкви. Уже во время испытательно­
го срока у некоторых прихожан закралось подозрение, что
проповедует он идеи не столько Кальвина, сколько гума­
низма. С церковной кафедры пастор осмеливался заявлять,
что конфессиональные различия — дело рук человеческих
и что для Бога все верующие едины. Члены церковного со­
вета встревожились, но Арминий успокоил их, пообещав
впредь не высказывать собственного мнения. И они назна­
чили его пастором.
В 1590 году Арминий женился на Лейсбет Реал и вошел
в одну из самых замечательных семей Амстердама и Гол­
ландии. Его тесть Лауренс Якобсзоон Реал75 был одним из
первых сторонников Реформации в Амстердаме, основа­
телем и первым председателем церковного совета рефор­
матов. Но во время иконоборческого всполоха 1566 года,
рискуя жизнью, он пытался остановить толпу, громившую
монастырь францисканцев. Веротерпимость сближала его
с Вильгельмом Оранским, которому он помогал словом и
делом.
Дружба свяжет Арминия и с братьями Лейсбет, Якобом,
секретарем Адмиралтейства, и Лауренсом, единственным
генерал-губернатором Нидерландской Индии, осудив­
шим карательные экспедиции Ост-Индской компании!
Вся семья была проникнута духом гуманизма и творческой
свободы: отец зарифмовывал для детей катехизис и писал

89
Первая религиозные песни гёзов, Лауренс был нако­
страница ротке со всеми выдающимися голландскими
истории
Республики,
поэтами этого времени: входил в круг Румера
или Спор Фиссера, был ближайшим другом Хоофта, по­
о чистой могал Вонделу с переводом Троянок Сенеки,
совести
обменивался нидерландскими и латинскими
стихами с Гейгенсом и Барлеем, переписывался
с Галилеем76.
Вскоре в церковный совет с жалобой обра­
тился Планций: Арминий-де выражает в своих
проповедях сожаление о том, что протестанты
отказались от «добрых дел», которыми католик
может заслужить вечную жизнь, спрашивает
прихожан, можно ли требовать веры в Христа
от язычников, никогда о Нем не слыхавших,
и если Бог может даровать вечное блаженство
им, то не достойны ли его и верующие в Христа
католики? Но, главное, он ложно трактует Бо­
жественное предопределение. Тема предопре­
деления была жизненно важна, ведь речь шла о
спасении души.
Улаживать конфликт приехал Утенбогарт.
■ Амстердамский магистрат, не симпатизиро­
вавший радикальным кальвинистам, взял Ар­
Портрет Лауренса Реала,
генерал-губернатора миния под защиту. Семья Реал издавна поль­
Нидерландской Индии зовалась уважением и влиянием в городе, а в
Дирк Йонгман, по рисунку год конфликта Арминия с Планцием бургоми­
Маттейса Валена. 17 0 9 -17 2 6 страми были Корнелис Хоофт и Рейнир Кант,
Офорт, резец. 3 0 x 18 ,4
как и Реал, сподвижники Оранского и убеж­
Рейксмузеум, Ам стердам
денные сторонники веротерпимости. Взгляды
зелота Планция были им глубоко чужды, но,
желая избежать эскалации конфликта, отцы го­
рода призвали обоих пасторов «предать их тео­
логические разногласия прошлому», «хранить
братское согласие» и сделать все, что в их си­
лах, дабы предотвратить огласку разногласий в
приходах. Конфликт был улажен. Но слухи о
сомнительных идеях Арминия достигли Гома-
рия. Поэтому он и сопротивлялся назначению.

90
 Но первые полгода в Лейдене прошли спокойно. 7 фев­ Арминий
раля 1604 года Арминий прочитал лекцию о предопреде­
лении. Суть этого вопроса, одного из самых больных в
теологии Запада, заключается в следующем: после долгих
споров католики пришли к заключению, что Бог предо­
пределил всех людей к вечному блаженству, исключив из
него только тех, кто своими грехами заслужил вечную кару
(условное предопределение). Для Кальвина возможность
участия человека, бывшего в его глазах «свирепым и не­
обузданным животным», «сволочью», в решении Бога со­
вершенно неприемлема. Решение Бога не может зависеть
от человеческих дел. И Кальвин приходит к идее абсо­
лютного предопределения: изначально, не считаясь с за­
слугами или грехами людей, Бог одних предопределил к
спасению, других — к погибели. Теологи, которые вслед
за Кальвином утверждали, что Бог принял этот Decretum
Horribile до первородного греха Адама, назывались супра-
лапсариями: предопределение Бога произошло до (supra)
грехопадения (lapsus). Те же, кто утверждал, что Бог вы­
нес решение о предопределении после того, как допустил
грехопадение, назывались инфралапсариями (сначала гре­
хопадение, потом предопределение). Но в какой бы по­
следовательности кальвинистские богословы ни размеща­
ли предопределение и грехопадение, все они сходились в
абсолютном или двойном предопределении: одни предо­
пределены к блаженству, другие —к погибели.
Арминий спрашивал студентов: может ли человек хоть
как-то повлиять на свое спасение? Если все уже предопре­
делено, какой смысл вести добродетельную жизнь? Если
принять, что все совершается по Божьему предопределе­
нию, Бог становится ответственным и за все зло. Может ли
Бог быть творцом зла?
Арминий считал, что при сотворении мира Бог предо­
пределил всех людей к спасению и в подтверждение этого
послал Христа, даровав всем людям возможность в Него
уверовать. Уверовавших ожидало вечное спасение. Но, го­
ворит Арминий, мы принимаем от Бога веру, как нищий
принимает милостыню. Как нищий должен еще захо­
теть протянуть за милостыней руку, так и человек должен

91
Первая захотеть принять веру. Вера, таким образом, становится у
страница него не только Божественным даром, но и выбором само­
истории
Республики, го человека. Тем самым Бог лишается части своей суверен­
или Спор ности. Но Арминий шел еще дальше, задаваясь вопросом,
о чистой святотатство которого ощущается по сей день. Он спраши­
совести
вал: может ли человек, уже получивший дар веры, потерять
его или даже отказаться от него?
Подобные вопросы не вправе был задавать никто. За­
дававший вопросы, на которые не давала ответа Библия,
вступал на скользкий путь неверия. Задававший вопро­
сы публично грозил прослыть смутьяном. Проповедник,
смущавший паству, был еретиком. Теолог, отравлявший
ядом сомнений юные умы, был хуже еретика.
И Гомарий сам читает лекцию о предопределении, хотя
она и не значилась в расписании. Для него, убежденного
кальвиниста, уже одно предположение, что человек может
утерять или вернуть Божественный дар, было ересью. Как
ересью было сомнение во всемогуществе Бога. Идеи Ар­
миния слишком отдавали папизмом, утверждавшим, что
при жизни грехи можно искупить добрыми делами, а по­
сле смерти —молитвами живых.
Студенты тут же разделились на две враждующие груп­
пировки, и вскоре по городу поползли слухи о том, что два
богослова-протестанта разошлись по одному из основных
вопросов теологии. Полемика перебросилась в консисто­
рии, и вскоре на два лагеря разделился весь город. В Лейде­
не обосновалось множество ткачей-гугенотов, бежавших с
Юга и живо интересовавшихся религией. Мало кто из них
понимал все тонкости дискуссии о предопределении, свя­
занном не только с доктриной спасения и участия или не­
участия в нем самого человека, но и с вопросами о перво­
родном грехе, о Божественной воле и Божественной благо­
дати, о свободе или несвободе человеческой воли, о Логосе,
любви и многом другом. Но для них было ясно одно: Гома­
рий, как и они бежавший с Юга, чтобы воплотить здесь их
общие идеалы и создать подобие царства Божьего на земле,
защищает их веру. А всякий сомневавшийся в спасении —
предатель и скрытый католик.

92
 ВИ Н О ВЕН ЛИ ИУДА В П РЕД АТЕЛЬСТВЕ,
ПРЕДОПРЕДЕЛЕННОМ БОГОМ?

В рассказах о Соединенных провинциях начала X V II века

история полемики о предопределении часто обходится
стороной, дабы не вызвать зевоту у современного читате­
ля, далекого не только от теологических споров, но и от
религии как таковой. Однако вопрос этот —один из самых
захватывающих в философии, недаром он в той или иной
форме всегда занимал людские умы. Греки размышляли о
роли и значении рока, о том, можно ли избежать предна­
значения, уйти от судьбы, и о моральной ответственности
человека за поступки, предначертанные роком. В x vil веке
дискуссия шла не столько о том, может ли человек сам опре­
делить свою земную судьбу, сколько о том, может ли он при
жизни оказать влияние на свое спасение после смерти, о
том, действуют ли люди по Божественному предопределе­
нию или по собственной воле. Если мы лишены свободы
воли и совершаем то, что уже предопределено Богом, то
Он несправедлив, карая людей за то, что Им же и предо­
пределено. Если же мы обладаем волей, Бог не предвидит
будущее...
Конечно же, в истории христианства полемика Арми-
ния и Гомария о предопределении была далеко не первой.
Неразрешимый спор об одном из самых насущных вопро­
сов богословия практически никогда не прекращался, так
как доводы в этом споре являются таким же вопросом веры,
как и сама вера.
Уже в начале V века Пелагий (около 360 — после 418)
утверждал, что человек добр по природе и грешит только
по слабости. Первородный грех был сознательным актом
воли Адама и не мог перейти на его потомков. Видя в грехе
лишь акт воли (или безволия), Пелагий отрицал неодоли­
мость греха. Ведь если бы грех был неодолим, он не был
бы грехом. Поэтому избавление от греха —дело рук само­
го человека. Пелагий и его последователи отрицали Бо­
жественное предопределение и утверждали свободу воли
и выбора. Человек не может спастись без Божественной
благодати, но, для того чтобы получить ее, он сам должен

93
Первая приложить усилия (как нищий должен протянуть руку).
страница Пелагий во многом возрождал взгляды стоиков, поэтому
истории
Республики, среди интеллектуальной элиты Республики, где такой по­
или Спор пулярностью пользовалась Констанция Липсия, у него
о чистой было немало сторонников.
совести
Противником Пелагия в учении о предопределении
выступил Августин (354-430), исходивший из того, что
первородный грех в корне извратил природу человека и
что сам, без Божьей помощи, тот не может спастись. Спа­
сение совершается только по Божественной благодати, да­
руемой человеку не за заслуги, а по Божьей воле.
Пелагианство было объявлено ересью, но осуждение
идей Пелагия не означало конца споров. Промежуточную
позицию в полемике Пелагия и Августина занял Иоанн
Кассиан (360-435), отец-пустынник, писания которого во
многом определили идеи Бенедикта об устроении мона­
шеской жизни. Кассиан оставляет первый шаг в выборе
спасения за свободной волей стремящегося к добру чело­
века, Божественной благодатью получающего дар веры.
Взгляды Кассиана, осужденные Оранжским собором
529 года, возродились во второй половине X V I века под на­
званием полупелагианства. Арминий заимствовал многие
идеи и образы Кассиана, поэтому он и его сторонники ча­
сто обвинялись в ереси пелагианства и полупелагианства.
Собственно, с перехода на полупелагианские позиции
начался духовный кризис августинца Лютера, признавав­
шего как участие человека в обретении им спасения, так
и абсолютное всемогущество Бога. Выход из кризиса на­
ступил в 1513 году, когда, как напишет позднее сам Лютер,
он комментировал Послание к Римлянам, один из главных
источников полемики сторонников и противников сво­
боды воли. В словах апостола «праведный верою жив бу­
дет» (Рим. 1:17) Лютеру открылось, что Бог не требует от
христианина праведности, но дарует ее по своей милости.
«Башенное откровение» положило начало учению о несво­
боде воли и о спасении одной только верой.
Человек, безвозвратно погрязший в грехе, не может ис­
кренне захотеть творить добро, и все его добрые дела про­
диктованы гордыней или личной выгодой. Обрести спа­

94
сение он может, только предавшись вере. Свой догмат о Виновен ли Иуда
спасении только верой Лютер подтвердил переводом sola в предательстве,
предопределен­
fide слов «человек оправдывается верою» из Послания к ном Богом?
Римлянам (Рим. 3:28). В оригинале, как и в русском пере­
воде, это только отсутствует, и католики тут же обвини­
ли Лютера в искажении Богоданного текста Писания. Но
для Лютера в этом sola заключалась единственная гарантия
спасения.
Католики никогда не были уверены в спасении, поэтому
они и заказывали бесконечные заупокойные мессы и стара­
лись быть погребенными поближе к алтарю или к мощам
святых. Еще не так давно 2 ноября, в День поминовения
душ, мальчишки-католики в Нидерландах наперегонки
спасали души из Чистилища, кто больше: пять раз читали в
церкви Отче наш, пять раз Радуйся, Мария, пять раз Крат­
кое славословие, обегали церковь, снова читали молитвы
и снова бежали вокруг церкви. Лютеранам же больше не
надо было бояться смерти. Сама их вера служила гаранти­
ей спасения. Спасение было в вере и только в ней. Sola fide.
Им больше не надо было заботиться о спасении, надо было
только верить77.
В 1524 году Эразм, проповедовавший «чистое Еванге­
лие», «простую религию», основанную на личной вере,
выступил против положения Лютера о том, что человек
настолько порочен, что не может участвовать в своем
спасении. Диатриба, или Рассуждение о свободе воли
явила разрыв Эразма с Лютером, разрыв гуманизма с Ре­
формацией.
Уже в самом начале Диатрибы Эразм признает запу­
танность вопроса о свободе воли и то, что «по многим
разным суждениям о свободной воле я до сих пор еще не
имею определенного убеждения». Его диатриба насквозь
диалогична, и голос автора постоянно перебивают голо­
са его оппонентов, то кричащих, что «Эразм посмел сра­
зиться с Лютером!», то возражающих ему на толкование
древних отцов, «что это были всего лишь люди». «Одна­
ко, — возражает Эразм, — разве нельзя будет сказать: Лю­
тер тоже человек?» К голосам современников прибавляют­
ся голоса греческих и латинских авторов, Отцов Церкви,

95
Первая итальянских гуманистов, предшественников Реформа­
страница ции, прежде всего Лоренцо Валлы (1407-1457). Эразм не
истории
Республики,
раз обращается к внесенному в Индекс сочинению Валлы
или Спор О свободе воли.
о чистой Рассуждая о наличии или отсутствии у людей свободы
совести
воли, Антоний и Лаврентий в диалоге Валлы рассматри­
вают пример предательства Иуды. Антоний утверждает,
что если Бог предвидел, что Иуда сделается предателем, то
Иуда не мог не предать, поэтому предательство его было
вынужденным и Бог несправедлив. Если же Иуда предал
по собственной воле, то приходится отказать Богу в про­
видении. Лаврентий (alter ego Валлы) отвечает, что Бог
предвидел предательство Иуды, но не склонил его к этому
поступку. Божье предвидение еще не создает необходимо­
сти, человек действует добровольно, а то, что доброволь­
но, не может быть необходимым. На что Антоний воз­
ражает: «Разумеется, существовала необходимость в этом
намерении, поскольку Бог предвидел его; более того, им
была предусмотрена необходимость того, что Иуда поже­
лает и сделает это, дабы предвидение не сделалось в каком-
то смысле ложным»78. По мнению Эразма, Валла удачнее
других распутывает трудный вопрос о предопределении.
И Эразм обращается к примерам Валлы, прежде всего к
Посланию к Римлянам79.
Духу диатрибы соответствует насмешливый тон ав­
тора, который пишет, что «никогда не клялся в верности
Лютеру» и что «не хватало только, чтобы считалось грехом
расходиться с ним в каком-нибудь убеждении». Он ставит
под сомнение истинность толкования Писания «по при­
знаку духа»: «Предположим, что именно тот, в ком есть
дух, верно понимает смысл Писания, но как он меня уве­
рит, что он понимает? Что мне делать, если многие люди
предлагают разные смыслы и каждый из них клянется, что
в нем есть дух?!» Себе же Эразм не приписывает «ни уче­
ния, ни святости», он не уверен, что в нем «есть дух», но он
просто хочет «старательно рассказать» о том, что его бес­
покоит, говорит, что хочет «быть собеседником, а не су­
дьей, исследователем, а не основоположником». И опять
же в духе диатрибы он строит все свое сочинение на сопо­

96
ставлении отрывков Писания, свидетельствующих за или Виновен ли Иуда
против свободы воли. Из отрицания Лютером свободы в предательстве,
предопределен­
воли он выводит логические последствия: «Дурные люди ном Богом?
перестанут исправлять свою жизнь, а многие добрые скло­
нятся к нечестию. Ведь у людей ум по большей части гру­
бый и плотский, человек расположен к злодействам». Сам
Эразм склоняется к тому, что «какая-то сила у свободной
воли есть».
Лютер ответил на Рассуждение о свободе воли Эразма
объемным трактатом О рабстве волиу в котором он еще
более ужесточил свои позиции: человек порочен настоль­
ко, что ничего не может сделать для своего спасения, и уже
само его желание участвовать в нем является оскорблением
всемогущества Господа.
Полного согласия по вопросу о свободе воли не было
и между Лютером и его ближайшим сподвижником Фи­
липпом Меланхтоном, который во втором и третьем изда­
ниях своих Loci communes отказался от краеугольного для
Лютера догмата о рабстве воли. И в конце X V I века люте­
ранство отступило от провозглашенного Лютером суве­
ренного Божественного избрания, приняв концепцию из­
брания как свободного решения человека возлюбить Бога.
По мнению рьяных кальвинистов, сочувствие Арминия
идеям поздних сочинений Меланхтона, проявлявшего тер­
пимость к инаковерующим и выступившего в защиту Ка-
стеллио, свидетельствовало о тайных симпатиях Арминия
к католицизму, в которых обвинялся и сам Меланхтон.
Кальвин возвел идею Августина-Лютера о бессилии
человека и всемогуществе Бога в абсолют. Душа человека
способна только на зло, и он ничего не может сделать для
собственного спасения, разве что уповать на него. Вера
является не свободным актом выбора человека, а непости­
жимым и милосердным Божественным избранием: одни
предопределены к вечному блаженству, другие — к вечно­
му проклятию. Доктрина абсолютного предопределения
стала ядром реформатского богословия.
Эразм часто сожалеет об утраченном согласии, но его
умеренность и примирительная позиция явно не по нраву
Лютеру, убежденному, что вопрос о свободе воли христи­

97
Первая анам разбирать необходимо, и нападающему на «соглаша­
страница тельство». Уверенные в том, что ими движет Божественное
истории
Республики,
предопределение, поздний Лютер и Кальвин настаивают
или Спор на окончательном разрешении проблемы, то есть на воз­
о чистой ведении их взглядов на Божественный выбор, являющий­
совести
ся, по словам Кальвина, не «продуктом человеческих раз­
мышлений, а тайной Божественного откровения», в догму.
Начавший с провозглашения того, что мир в церкви вос­
становит не меч, а Божественное слово, Кальвин схватился
за меч, как только оказалось, что одного его слова для вос­
становления мира недостаточно. Первой его жертвой стал
Сервет. За ним последовали другие...
Споры о спасении, предопределении, Божьей благода­
ти, избранности, первородном грехе и природе человека,
не обошедшие стороной и Контрреформацию80, усилива­
ли политические расхождения и вызывали взаимную лич­
ную неприязнь у спорящих. Эразм уже в самом начале диа­
трибы критикует «так преданных и слепо пристрастных к
одному мнению, что они не в состоянии перенести ничего
от него отличающегося. Все, что они читают в Писаниях,
они ложно толкуют, как подтверждение мнения, которое
они однажды приняли, —подобно тому как молодые люди,
которые безмерно влюблены и, куда ни повернутся, во­
ображают, что повсюду видят предмет своей любви. Еще
более здесь подойдет другое сравнение: как люди, которых
борьба ожесточила так, что они превращают в оружие все,
что у них под рукой, —будь это кружка или тарелка. Скажи,
может ли быть беспристрастным мнение людей, которые
так настроены? Или по-иному: какой толк от такого рода
рассуждений, кроме того, что один из спорщиков уйдет
оплеванным?» А в заключении пишет, что «это вопрос та­
кой, что для благочестия было бы лучше не углубляться в
него больше, чем следует, особенно перед профанами»81.
В Лейдене случилось то, что в Амстердаме удалось пре­
дотвратить: вопрос о предопределении выплеснулся на
улицу.

98
 Из неприятия Арминием идеи абсолютного предо­ Виновен ли Иуда
пределения вытекало неприятие Исповедания веры, где в предательстве,
предопределен-
черным по белому было написано, что одних Бог предо­ ном Богом?
пределил к вечному спасению, других — к вечному про­
клятию. На обвинение в неприятии Исповедания веры
Арминий отвечал, что для него, как для истинного проте­
станта, единственным неоспоримым источником являет­
ся Библия, а не ее интерпретация. В феврале 1606 года он
предложил созвать синод, чтобы по-братски обсудить все
спорные вопросы, восстановить мир и, если понадобится,
изменить текст Исповедания. Ведь Реформатская церковь
и называется ecclesia reformata, потому что способна к пре­
образованию и обновлению82.
И к спору о предопределении прибавился спор о статусе
Исповедания веры. Должны ли верующие безоговорочно
принимать его или, так как Боговдохновенным является
только Писание, текст Исповедания может быть пересмо­
трен и изменен? Штаты Голландии и Западной Фрислан­
дии поддержали призыв Арминия и в тот же год приняли
резолюцию о созыве синода, который должен был пере­
смотреть и изменить Исповедание веры таким образом,
чтобы под ним могли подписаться все проповедники.
Но для убежденных кальвинистов текст Исповедания
веры был той основой, на которой зиждилась их вера, и был
столь же неоспорим, как и само Писание. Отступившие от
Исповедания веры отступили от веры. Кальвинисты гото­
вы были созвать синод на основе Исповедания веры, но от­
нюдь не для его пересмотра.
Разуверившись в возможности урегулирования пробле­
мы путем созыва синода, Арминий обратился за помощью
к Штатам, зная, что найдет там поддержку. Штаты долж­
ны были выступить арбитром во все разраставшемся кон­
фликте. Но кальвинисты воспротивились вмешательству
светских властей в дела церкви. На два лагеря разделилась
теперь вся страна, не считая католического большинства.
В мае 1608 года Олденбарневелт предпринял очеред­
ную попытку примирения. Два дня Арминий, Гомарий и
их сторонники дебатировали в Верховном суде в Гааге. Ре­
шение президента Суда гласило, что разногласия затраги­

99
Первая вают лишь несущественные вопросы. Гомарий
страница
пришел в ярость: речь шла о Божественной
истории
Республики, благодати!
или Спор Но речь шла у же не столько о Б ож ествен н о й
о чистой благодати, предопределении и свободе воли,
совести
сколько о соотношении сил государства и церк­
ви. Кальвин считал, что гражданские власти не
могут вмешиваться в дела религии. Получив
власть, он моментально превратил Женеву в
послушный ему механизм, подчинив себе не
только церковный совет, но и магистрат, не
только пасторов, но и учителей и судей. Шта­
ты Голландии не хотели повторения Женевы
и делали все возможное, чтобы предотвратить
диктат кальвинистов. Видя, что конфликт при­
нимает угрожающие размеры, они настаивали
на том, чтобы теологи пришли к соглашению.
В августе 1609 года началась очередная дискус­
сия, а 19 октября Арминий умер.
Три месяца спустя его друзья и соратники
Портрет Каспара Барлея
обратились к Штатам Голландии с так называ­
Иоахим фон Зандрарт
емой Ремонстрацией, в которой ставили под
16 3 7 -16 4 3 . Рисунок кистью
23,8x19,3. Рейксмузеум, сомнение пять пунктов учения Кальвина, глав­
Ам стердам ным из которых было положение об абсолют­
ном предопределении83. За ними утвердилось
наименование арминиан, или ремонстрантов.
Главную роль в составлении текста Ремонстра­
ции сыграл Утенбогарт. Документ подписали
44 проповедника, к которым позднее присоеди­
нится еще двести. Одним из подписавших был
пастор Барлей, субрегент Колледжа Штатов84.
Их противники, число которых превышало
тысячу, стали называться гомаристами, или кон-
траремонстрантами. Автором Контраремон-
страции стал пастор Фесте Хоммес (1576-1642).
Расхождение между двумя партиями (обе
группы не были чем-то однородным, они со­
стояли из множества течений, не говоря уже
об отдельных самостоятельно мысливших бо­

100
гословах) отражают их народные прозвища: Виновен ли Иуда
ремонстранты-либералы получили кличку в предательстве,
предопределен­
«растяжимы», а выступавших против любых от­ ном Богом?
клонений от учения Кальвина гомаристов про­
звали «аккуратистами».

ПЕРЕМИРИЕ,
ИЛИ НАЧАЛО КОНФУЗИИ

Религиозные споры совпали по времени со

спорами политическими. Еще в конце 1596 года
Франция, Англия и семь северных провинций
Нидерландов подписали договор, объединяв­
ший их в борьбе против Испании. Однако
вскоре после подписания договора Генрих IV
начал мирные переговоры с испанской коро­
ной, и его обеспокоенные союзники послали
во Францию делегации с целью воспрепят­
Гуго де Гроот (Гроций)
ствовать заключению мира между Францией в возрасте 15 лет с медальоном,
и Испанией. Делегацию Семи провинций воз­ полученным от Генриха IV
главляли Юстинус ван Нассау, внебрачный, но Якоб де Гейн II. 1599. Гравюра
признанный сын Вильгельма Оранского, изо­ 10,6x8,9. Рейксмузеум, Амстердам
браженный Веласкесом в Сдаче Бреды, и Ол-
денбарневелт.
В состав делегации Олденбарневелт вклю­
чил 14-летнего подростка Гуго де Гроота, чьи
успехи уже тогда прославлял Казобон, а кура­
тор Лейденского университета Ян Дуза при­
ветствовал и-летнего студента латинской одой,
в которой сравнивал его с Эразмом. Возможно,
именно во время этого путешествия у Адвоката
Голландии и зародилась мысль использовать ум
и знания юного юриста, чей портрет украшает
теперь зал Палаты представителей СШ А вме­
сте с портретами других основоположников
ист Jtft quindcms Jsiraa^-facravit ab annis
международного права85. Но в поездку он взял 'Safa HVOEJANVS GROTlVS ora Jero ,
вундеркинда в надежде, что тот окажет благо-

101
Первая творное влияние на его собственного сына
страница Рейнира, тоже входившего в состав делегации.
истории
Республики, Вряд ли Гроций как-то повлиял на непутевого
или Спор отпрыска Олденбарневелта, хотя бы потому,
о чистой что больше был занят собственными делами:
совести
так, воспользовавшись остановкой в Орлеане,
он получил там степень доктора как римского,
так и канонического права.
Олденбарневелт взял с собой во Францию
и Франсуа ван Аарссена (1572-1641), сына се­
кретаря Генеральных штатов. Для него поездка
была испытательной: покажи он себя искусным
дипломатом, он мог остаться во Франции. Ван
Аарссен зарекомендовал себя с наилучшей сто­
роны. Умный и чистосердечный до неосторож­
ности, он установит при французском дворе
прекрасные контакты и в течение многих лет
Портрет Франсуа будет держать Олденбарневелта в курсе всего,
ван Аарссена что происходит в стране, служившей Адвокату
Якоб Хаубракен, Голландии ориентиром в проводимой им по­
по ж ивописному оригиналу
литике. Ришелье считал ван Аарссена одним из
Михила ван М иревелта
174 9 -17 5 9 . Гравюра. 18 ,2 x 12 трех умнейших политиков, каких ему довелось
Рейксмузеум, Ам стердам встретить86. Его современник историк Лиуве
ван Айтзема называл дипломата «мужем про­
зорливым и многоопытным»87. «Талантливей­
шего дипломата Нидерландов x v i i века» при­
знает в нем и историк X IX века Бюскен Хюэт88.
По достоинству оценил роль голландско­
го посланника и Генрих IV, предложивший в
1605 году установить отношения на уровне по­
слов. Но к тому времени Олденбарневелт уже
опасался назначать честолюбивого ван Аарссе­
на на высокий пост. Послом ван Аарссен стал
лишь в 1609 году — исключительно благодаря
настояниям французов89.
Обоим протеже Олденбарневелта предсто­
ШШ ААЖВЕШ, ит сыграть немаловажную роль в истории Со­
Н е ее* v a n tS a m m e le ^ ly fc ,
Ajn&n/wuieui' ааn't ШоСvaа M ’SJiiti у i еяи единенных провинций и всей Европы X V II века.
Сказать, что их личные отношения не сложи-

102
лись, будет эвфемизмом: в каждой своей неудаче Гроций Перемирие,
усматривал происки ван Аарссена. И если недоверие Гро- или начало
конфузии
ция можно списать на его болезненную мнительность,
то антагонизм взглядов на политическую и религиозную
ситуацию, сложившуюся в Республике, остается. Но в
1596 году до этого было еще далеко. Подросток Гроций и
юноша ван Аарссен вместе входили в делегацию Олден-
барневелта, направлявшуюся во Францию.
Делегации Соединенных провинций и Англии не до­
стигли желаемого. 26 апреля 1598 года состоялась их про­
щальная аудиенция с Генрихом IV а уже г мая король Фран­
ции подписал мирный договор с Испанией. В 1604 году,
после смерти Елизаветы, примеру Франции последовала
Англия. И хотя и Франция, и Англия продолжали оказы­
вать Соединенным провинциям финансовую помощь в
войне с Испанией, война велась теперь только на нидер­
ландском фронте. И это отражалось на ее ходе.
Последней блестящей победой Маурица стала победа
при Ниупоорте (1600). Она же стала и началом разлада
между штатгальтером Голландии и ее Адвокатом. Осмо­
трительный и расчетливый Мауриц был против похода в
Ниупоорт, считая неоправданным риском посылать всю
армию в тыл врага. Но, будучи всего лишь «слугой Шта­
тов», он вынужден был выполнять их указания. Тем более
что во главе Штатов стоял Олденбарневелт, бывший на
двадцать лет его старше и в течение многих лет служивший
ему опорой. Положение первого человека страны способ­
ствовало развитию у Олденбарневелта деспотических за­
машек, и с ними Мауриц не желал больше мириться.
Несмотря на финансовую помощь Франции и Англии,
денег на войну явно не хватало. За десять лет с 1597 года
армия Нидерландов увеличилась вдвое, а с ростом числен­
ности армии возросли и расходы. В 1607 году армия насчи­
тывала 6о ооо человек и обходилась в 9 ооо ооо гульденов в
год. И если военные тяготы ложились в первую очередь на
приграничные районы, то бремя тягот финансовых несла
прежде всего торговая Голландия, на долю которой при­
ходилось больше половины всех поступлений в военную
казну.

103
Первая
страница
истории
Республики,
или Спор
о чистой
совести
Портрет Амброзио Спинолы
Питер де Йоде II, по живопис­
ному оригиналу Рубенса
1628-1670. Офорт. 14,9 x11,1
Рейксмузеум, Амстердам
Портрет Яна Нейена
Ян Мюллер, по живописному
оригиналу Михила ван Мире-
велта. 1608. Гравюра. 29,9x23
Рейксмузеум, Амстердам
104
Денег катастрофически не хватало и Ис­
пании. В 1604 году, после трех лет осады, гене-
рал-банкир Амброзио Спинола взял крепость
Остенде. На следующий год он был назначен
главнокомандующим испанских войск и уже
очень скоро показал, что в военном искусстве
не уступает Маурицу. Но постоянные невы­
платы солдатам неизбежно влекли за собой
бунты, подрывая боеспособность армии. Спи­
нола требовал повышения военного бюджета с
таким пылом, что в 1606 году ему было запре­
щено появляться при дворе. В 1607 году в Ис­
пании разразился (очередной) финансовый
кризис. Изабелла и Альбрехт, хотя и числи­
лись суверенами, финансово всецело зависели
от Испании. Они понимали, что необходима
мирная передышка.
Передышка в военных действиях нужна
была и Северу: война не только стоила огром­
ных денег, но и препятствовала торговле.
Очень осторожно стороны начинают нащу­
пывать возможные пути к началу переговоров.
Сначала в беседах с испанским генералом до­
ном Франсиско де Мендосой, взятым в плен в
битве при Ниупоорте, получившим от эрцгер­
цогов специальные распоряжения на этот счет.
Потом в Гааге появился генеральный комиссар
францисканцев и исповедник эрцгерцога Ян
Нейен, который начал тайные переговоры с
Олденбарневелтом и Маурицем. Судя по пор­
трету Нейена, написанному в это время ван
Миревелтом, переговоры шли трудно: на гра­
вюре с портрета, выполненной Яном Мюлле­
ром, францисканец выглядит много старше
своих 38 лет и старше, чем на портрете Рубенса,
написанном за год до этого.
Для ведения официальных переговоров Се­
вер предложил на восемь месяцев прекратить
военные действия. Непременным условием
было признание Республики Соединенных провинций су­ Перемирие,
веренным государством на все время ведения переговоров. или начало
конфузии
Альбрехт согласился, и 12 апреля 1607 года стороны начали
переговоры о прекращении огня. Дело оставалось за рати­
фикацией, когда Олденбарневелт решил, что полномочия
Альбрехта недостаточны и что к переговорам следует при-
влечь Филиппа III. И вся дипломатическая канитель нача­
лась снова. Филипп поставил условием начала переговоров
предоставление свободы вероисповедания католикам Се­
вера и прекращение торговли Республики в Ост- и Вест-
Индии. Едва начавшись, переговоры зашли в тупик.
С мертвой точки их сдвинули военные: 25 апреля
1607 г°Да голландский адмирал ван Хеемскерк разбил ис­
панский флот у Гибралтара, под самым носом у Испании,
а испанский генерал Спинола настаивал или на продол­
жении переговоров или на возобновлении военных дей­
ствий, обходившихся Мадриду в 7500 эскудо в день!
Ван Хеемскерк, погибший в битве, был с почестями по­
хоронен в Старой церкви Амстердама. Но едва ли не боль­
шей честью было то, что одержанная им победа заставила
Филиппа III признать Республику Семи провинций как
независимое государство, правда при условии, что католи­
ки получат свободу вероисповедания. Олденбарневелт, во
что бы то ни стало желавший начать переговоры, согласил­
ся. Испанская делегация выехала в Гаагу.
Зима в 1608 году выдалась морозная, и до Роттердама
Спинола со свитой в полторы сотни человек добирался в
санях. Вдоль всего санного пути стояли не убоявшиеся хо­
лода любопытные: впервые командующий вражеской ар­
мии появился на территории Республики с миром.
Мауриц выехал встречать Спинолу к Рейсвейку, месту
встречи иностранных послов. Сняв шляпы, военачальни­
ки обменялись рукопожатием, и Мауриц, согласно этикету,
пригласил Спинолу в свой экипаж. На этом участие штат­
гальтера пяти провинций в переговорах закончилось.
Мауриц был против мира, и его неприятие переговоров
с Испанией разделяли кальвинисты Семи провинций и гу­
геноты Франции. Из семи провинций за мир выступали те
пять, в которых шла война, жившие же в мире Голландия

Ю5
Мауриц привет­ и Зеландия требовали продолжения войны до победного
ствует Спинолу конца. Обе богатые и чрезвычайно важные для экономики
в Рейсвейке
в феврале страны провинции имели свои резоны: Амстердам опасал­
1608 года ся ограничения торговли с Ост-Индией, Мидделбург —
Симон конца блокады Шельды и конкуренции Антверпена. Но
Фризиус. 16 0 8 какими бы ни были мотивы противников мира, их аргу­
О ф о р т . 15x 24 ,4 менты сводились к одному и тому же: Мадриду и Брюсселю
Рейксмузеум,
Ам стердам
нельзя доверять, что уже доказало выдвинутое Филиппом
требование предоставить католикам свободу вероиспове­
дания, отсутствовавшее в договоре с Альбрехтом. Южане
хотят мира, чтобы восстановить силы. Оправившись, они
тут же возобновят войну, и еще неизвестно, будет ли тогда
Республика в состоянии им противостоять. Садясь за стол
переговоров с иезуитами, которые молятся за упокой души
Бальтазара Жерара, Олденбарневелт предает общее дело
протестантов и Республику.
Другим аргументом против заключения мира была
опасность обострения конфликтов между провинциями,

юб
не имевшими друг с другом ничего обще­
го, кроме врага. Наиболее четко эти опасения
сформулировал Франсуа ван Аарссен, пред­
рекавший, что с прекращением военных дей­
ствий порядок в Республике «не замедлит об­
ратиться во всеобщую конфузию и хаос»90. Но
как ни усердствовали сочинители памфлетов,
которыми и противники, и сторонники мира
старались сформировать общественное мне­
ние —а их выходило великое множество, 4-5 в
неделю, —переговоры шли своим чередом.
Спинола устроился в Гааге как дома, приве­
зя с собой кровати, мебель, шпалеры, серебря­
ную утварь (для скарба генерала потребовалось
190 саней). По иронии судьбы ему предоста­
вили дом, построенный на месте дома графа
Эгмонта, казненного герцогом Альбой. Его
портрет пишет знаменитый ван Миревелт, на-
Сатира на мирные переговоры
Отважный Голландский лев
среди представителей Испанских
Нидерландов: монах Ян Иейен,
Спинола с оливковой ветвью. Семь
стрел в лапе льва — провинции,
освободившиеся из-под гнета Ис­
пании, десять стрел, рассыпанные
на земле, — испанские провинции,
их рачительно подбирает папа
римский. Позади льва — испан­
цы, явно намеревающиеся его
поймать
Питер Серваутерс, по рисунку
Адриана ван де Венне. 1624-1626
14x20,2. Рейксмузеум, Амстердам
107
Первая писавший до этого портрет Маурица. Дважды в день в доме
страница испанского главнокомандующего служат мессу, на кото­
истории
Республики,
рую приглашаются все желающие. Прослышав об этом,
или Спор Генеральные штаты попросили гостеприимных католиков
о чистой поумерить радушие.
совести
Вместо Маурица, не желавшего участвовать в перегово­
рах и поехавшего встречать Спинолу только под давлением
Генеральных штатов, делегацию Севера возглавил его дво­
юродный брат Виллем Лодевейк, штатгальтер Фрисландии
Портрет
Амброзио
Спинолы

Михил ван
Миревелт. 16 0 9
Холст, масло
1:1.9x87,5
Рейксмузеум,
Амстердам

108
и Гронингена. Его роль была чисто представительской — Перемирие,
все решения принимал Олденбарневелт, один из семи (по или начало
конфузии
числу провинций) делегатов Республики.
Представительской была и роль Спинолы. Вел перего­
воры Жан Ришардо, давно ратовавший за мир в Нидерлан­
дах и еще более упрочившийся в своем стремлении после
гибели сына в битве при Ниупоорте91.
Но участие в переговорах не ограничивалось делегаци­
ями Севера и Юга. В Гаагу съехались дипломаты из разных
стран, движимые разными интересами. Еще в 1607 году
приехала французская делегация, возглавляемая талантли­
вым дипломатом Пьером Жанненом (1540-1622), которому
суждено будет сыграть в переговорах немаловажную роль.
Стремления французов, остававшихся, несмотря на Вер-
веннский договор, врагами Испании, совпадали с желани­
ями Олденбарневелта: вывод испанцев из Нидерландов и
запрет свободы вероисповедания для католиков. Вслед за
французами приехали англичане, стремившиеся умерить
французское влияние на политику Олденбарневелта. Дат­
чан и представителей многочисленных немецких земель —
Кельна, Пфальца, Бранденбурга, Гессен-Касселя, Вюртем­
берга, Бентхайма — прежде всего волновало положение
протестантов. Как справедливо отметил иезуит Анджело
Галлуччи в своем труде о Восьмидесятилетней войне, «поп
de unius Belgii, sed de totius Europae tranquilitate» — «речь
шла о мире не только в Нидерландах, но во всей Европе»92.
Переговоры велись в комнате рядом с залом заседаний
Генеральных штатов. Представители Севера и Юга сидели
за длинным столом напротив друг друга. Спинола и южане
говорили по-французски, северяне — по-голландски. Но
медлительность, с которой велись переговоры, объясня­
лась не разноязычием, а отлучками членов испанской де­
легации то в Брюссель, а то и в Мадрид, на совещание с
Габсбургами.
Начать переговоры благоразумно решили не с боль­
ного вопроса о свободе католического вероисповедания,
а с обсуждения свободы мореплавания. Испанцы не име­
ли ничего против того, чтобы суда Республики плавали
по внутренним европейским водам, но категорически не

109
Первая допускали их в воды, которые еще в 1494 году папа Алек­
страница сандр VI поделил между Испанией и Португалией (Торде-
истории
Республики — сильясский договор). Республика же отрицала как папское
Йоханнес решение, так и испанские притязания на Мировой океан.
Утенбогарт
Незадолго до переговоров Ост-Индская компания, за­
хватившая в 1603 году португальское судно «Санта Ката­
рина» с товарами на миллион гульденов, обратилась к
адвокату Гроцию с просьбой представить захват в выгод­
Заседание ном свете, найдя для него юридические оправдания. До­
представителей сконально изучив морское право, Гроций написал трактат
Генеральных
De iurepraedae — О праве добычи, который так никогда и
штатов о мирных
переговорах, не был опубликован. В 1608 году «Эльзевир» запланиро­
6 февраля вал напечатать одну из его глав, Mare liberum —Свободное
1608 года море, где, провозглашая право свободного мореплавания
Симон Фризиус (море и воздух не принадлежат никому, а потому принад­
16 0 8 . О ф о р т
лежат всем), Гроций ссылался на работы испанских юри-
15ДХ 24,6
Рейксмузеум, стов-теологов, основоположников международного права,
А м стердам Франсиско де Витория (1486-1546) и Фернандо Васкеса де

но
 Менчака (1510-1566). И теперь, когда Ришардо Перемирие,
напомнил об испанском запрете, Олденбарне­ или начало
конфузии
велт привел аргументы Гроция (и испанцев)93.
Как ни старались сторонники мира обойти
подводные рифы, главные вопросы оставались
неразрешенными. Филипп III был готов при­
знать независимость Севера только при усло­
вии предоставления свободы вероисповедания
католикам и отказа Республики от торговли в
Ост-Индии. Это означало, что дипломаты
не продвинулись ни на шаг. Олденбарневелт
прервал переговоры: партия Маурица должна
была убедиться, что он не идет на все —даже во
имя мира. Война казалась неизбежной.
Но 27 августа Пьер Жаннен появился в Ге­
неральных штатах с новым предложением, вы­
работанным им вместе с Олденбарневелтом:
не мира, а длительного перемирия. Все нераз­
решимые вопросы (суверенитет Севера, сво­
бода вероисповедания католиков) просто за­
малчивались, а обсуждались лишь те, которые
можно было решить (граница между Севером
и Югом, свобода мореплавания). Противни­
ков перемирия Жаннен запугивал прекраще­
нием французской финансовой помощи.
С тем же предложением Жаннен обратился
и к делегатам Габсбургов, предупредив их, что
в случае отклонения предложения возобно­
вятся военные действия, причем на стороне
Республики выступят все страны —участницы
переговоров. Снова было послано посольство
в Мадрид...
Генеральные штаты вынесли резолюцию
о возобновлении переговоров 30 августа94, и Портрет Пьера Жаннена,
Жаннен и другие посредники переехали на французского посла в Гааге

Юг. Срок прекращения военных действий ис- Виллем Исааксзоон ван

Сваненбюрг, по ж ивописному
.текал 31 декабря 1608 года, но был снова прод­
оригиналу Михила ван М иревелта
лен. И это продление обещало быть не послед­ 1610. Гравюра. 26,8x17,7
ним, потому что Филипп снова вернулся на Рейксмузеум, Амстердам

111
Первая прежние позиции: независимость Северных Нидерландов
страница может быть признана лишь при условии свободы веро­
истории
Республики,
исповедания католиков. Тогда королевский фаворит герцог
или Спор Лерма прибегнул к соединению contradictio in contrarium
о чистой с подлогом: он-де беспокоился о судьбе католиков Севера,
совести
полагая, что их много, но оказывается, что братья по вере
составляют меньшинство. Мы не знаем, было ли это добро­
совестным заблуждением герцога или он умышленно ис­
кажал истину, но аргументация его сработала: 25 января
1609 года Филипп согласился на перемирие. В конце фев­
раля — за два дня до возобновления военных действий —
Брюссель выразил готовность к возобновлению перегово­
ров, которые теперь должны были проходить в Антверпене.
В начале марта делегация Северных Нидерландов пере­
бралась в Берген-оп-Зоом, городок в 40 километрах от Ант­
верпена. За ней последовали Генеральные штаты, Штаты
Голландии и Государственный совет —на тот случай, если
понадобится консультация. 25 марта делегация Северных
Нидерландов торжественно въехала в Антверпен. Встреча­
ли ее так же, как Спинолу встречали в Гааге, —ружейными
залпами, пением труб, барабанным боем, парадом стрел­
ков с развевающимися знаменами. После приветственной
шумихи дипломаты сели за стол переговоров в городской
ратуше.
Как и в Гааге, делегации сидели одна напротив другой,
но теперь во главе стола сидел председатель-медиатор, по­
переменно француз или англичанин. Жаннен и Олденбар­
невелт так искусно обошли в подготовительном документе
самые трудные вопросы: независимость Севера, свободу
вероисповедания католиков и торговлю с обеими Инди-
ями, — что они практически не потребовали обсуждений.
9 апреля 1609 года было достигнуто Двенадцатилетнее
перемирие (1609-1621). Через неделю соглашение было за­
читано с парадной лестницы антверпенской ратуши, и на
Севере и на Юге загремели пушки, зазвонили церковные
колокола, загорелись бочки с дегтем — Север и Юг празд­
новали Победу Мира над Войной.
Ни Филипп, ни Мауриц не выражали особой радости
по поводу заключения перемирия. Испанский король был

112
уверен, что проблема Нидерландов может быть решена Перемирие,
лишь оружием, несмотря на то что война только за время или начало
конфуэии
его правления стоила стране 37,5 миллиона дукатов. Мау-
риц разделял мнение испанского короля, хотя никто так
не выиграл от перемирия, как он. Только в качестве воз­
мещения потерь от уплаты контрибуций Мауриц получил
300 ооо гульденов95.

Благодарение
за Перемирие
Провинции Респу­
блики вместе с Ма-
урицем и другими
военачальниками
на коленях воз­
носят благодар­
ственные молитвы
за заключение
Перемирия вокруг
копья с фригий­
ским колпаком
Неизвестный
мастер, по рисунку
Адриана ван д е
Венне. 16 2 4 -16 2 6
О ф о р т . 14 ,6 x2 0 ,8
Рейксмузеум,
Ам стердам

Что касается договора, то самые насущные и одно­

временно самые трудные вопросы — независимость Рес­
публики, положение католиков, торговля с Ост- и Вест-
Индией — в нем просто замалчивались. Но уже само его
подписание являлось признанием de facto независимости
Республики. De jure суверенитет Семи провинций будет
признан с окончанием Восьмидесятилетней войны.
С этого времени Республика Семи Объединенных
Нижних Земель обозначается на картах как Belgica Foede-
rata, а оставшиеся под властью Габсбургов Южные Ни­
дерланды — как Belgica Regia. Жители Севера получили в
Южных Нидерландах и даже в Испании те же «права и сво­
боды», что и подданные Англии. Возможность свободно­
го передвижения и возвращение собственности побудили

из
Первая многих дворян Юга продать их недвижимость на Севере
страница разбогатевшим купцам Республики.
истории
Республики,
Слова ван Аарссена оказались пророческими: Двенад­
или Спор цатилетнее перемирие стало одним из самых бурных пе­
о чистой риодов Золотого века Нидерландов. Стрелы Семи провин­
совести
ций уже не были связаны в один пучок, семеро оставшихся
в живых детей леди Белж ссорились, не доверяя друг другу.
Росло недоверие и между Маурицем и Олденбарневелтом.
Еще вчера всех объединял общий враг — Испания. С за­
ключением перемирия вчерашние союзники превратились
в непримиримых врагов.
14 мая 1610 года фанатик Равальяк среди бела дня зарезал
Генриха IV Королем Франции стал девятилетний Людо­
вик XIII, регентство перешло к его матери, Марии Медичи,
и Франция взяла новый политический курс — на сближе­
ние с Испанией. Вскоре стороны договорились о двойном
браке: десятилетний Людовик XIII стал женихом своей
ровесницы испанской инфанты Анны, а ее шестилетний
брат, принц Астурии и будущий Филипп IV, — женихом
девятилетней сестры Людовика, Елизаветы. Правда, тор­
жественный обмен невестами на острове Фазанов про­
изойдет лишь в 1615 году, но курс Франции на сближение с
Испанией был очевиден.
Со времени прихода к власти Олденбарневелт неизмен­
но ориентировался на Францию, и теперь в Республике
росли опасения, что он продолжит сближение со страной,
окончательно ставшей католической и «происпанской».
Опасения оправдались. Убежденный в том, что для даль­
нейшей борьбы с Испанией Республике необходима по­
мощь Франции, Олденбарневелт настаивает на поддержке
политики Марии Медичи. Кальвинисты Республики видят
в этом очередное предательство протестантизма. И это не
только их мнение. 4 февраля 1614 года Яков I дарует Мау-
рицу орден Подвязки, демонстрируя таким образом свою
поддержку штатгальтера, не согласного с профранцузской
политикой Олденбарневелта.
Чрезвычайно трудным становится в это время положе­
ние посла Республики в Париже Франсуа ван Аарссена,
который не был даже приглашен на похороны короля. Не­

114
сколько раз ван Аарссен обращается к Олденбарневелту Перемирие,
с просьбой освободить его от занимаемого поста, но Ад­ или начало
конфузии
вокат Голландии, опасаясь влияния дипломата и его сбли­
жения с Маурицем, предпочитает держать его подальше
от Гааги. К тому же почетное снятие с должности посла
означало бы его дальнейшее продвижение, а это отнюдь не
входило в планы Олденбарневелта. Загадочным образом
французы получают адресованные Адвокату Голландии и
отнюдь не предназначенные для посторонних глаз депе­
ши ван Аарссена, одна ядовитее другой, с подробнейшей
информацией о политических пристрастиях придворных
Генриха IV. Французский посол в Гааге требует отставки
коллеги, и в начале 1614 года ван Аарссен снят с поста. Ол­
денбарневелт отказывается предоставить ему другое место
под предлогом того, что ван Аарссен не является жителем
Голландии! Дипломат, долгие годы верой и правдой слу­
живший Олденбарневелту, переходит в лагерь принца Ма­
урица. Противостояние штатгальтера и Адвоката Голлан­
дии становится все ощутимее.

ЛО ВЦ Ы ДУШ

После смерти Арминия Гомарий вновь оказался един­

ственным профессором теологии Лейденского универси­
тета. На открывшуюся вакансию кураторы университета
(одним из них был зять Олденбарневелта Корнелис ван
дер Мейле) предложили кандидатуру Утенбогарта, ко­
торую поддержали Мауриц, Олденбарневелт и Луиза де
Колиньи. Но сам проповедник колебался. Уже четверть
века он был пастором и, по его собственным словам, «за­
памятовал все, что необходимо ученому богослову»96.
И он посоветовал кураторам пригласить немецкого те­
олога Конрада Ворстия (1569-1622). Чтобы не повторить
ошибок, допущенных при назначении Арминия, Олден­
барневелт послал запрос в Гейдельберг и получил оттуда от­
личные рекомендации. Ворстий, проповедник и препода­
ватель, изучал богословие в Гейдельберге, Базеле и Женеве.

115
Первая О его учености и верности делу протестантиз­
страница ма свидетельствовал трактат, написанный им в
истории
Республики,
1610 году против Беллармина. К тому же он был
или Спор приветлив и обходителен. Ворстия пригласили
о чистой на собеседование.
совести
Он приехал, и целый день Штаты Голландии
испытывали теолога. Еще одному экзамену
его подвергли бургомистры Амстердама. Ни­
что не мешало назначению. Кроме того, что в
1610 году Ворстий написал сочинение не только
против Беллармина, но и против Бога. Так, во
всяком случае, считали контраремонстранты.
В сносках (!) к переизданию диспутаций, про­
веденных Ворстием в Штейнфурте и изданных
под названием Tractatus theologicus de Deo sive
de natura et attrihutis Dei, Планций обнару­
жил все доныне известные ереси. Мало того
что Ворстий анализировал телесность Христа
так, что от непостижимой тайны не оставалось
и следа, но он задавался вопросом, достаточно
ли было Его страданий для искупления челове­
ческих грехов! Кроме того, еще в Гейдельберге
он обнаружил подозрительный интерес к пи­
саниям итальянского теолога Фауста Социна
(1539-1604) и в 1611 году написал предисловие
к его книге De auctoritate sanctae scripturae, ко­
торую власти Гейдельберга отказались печатать.
Делая упор на свободе воли и личной от­
ветственности, Социн отрицал Божественное
предвидение, противоречившее его убежде­
Портрет Конрада Ворстия
нию, что у человека всегда есть выбор между
Рейнир Винкелес, по ри сун­
ку Якоба Бюйса. 1783-1795
добром и злом. Социн верил, что после смерти
Офорт, резец. 10,3x6,9 человек обращается в прах и что Христос был
Рейксмузеум, Амстердам человеком, одаренным Божественными свой­
ствами. Именно человеческая природа Христа
и делала Его крестную смерть примером, сле­
дуя которому человеческий род обретал спасе­
ние, а Его воскресение из мертвых — залогом
воскресения всех людей. Социниане покло­

116
нялись Христу, превосходившему всех других Ловцы душ
людей святостью, как Богу, отрицали перво­
родный грех, признавали Писание там, где оно
не противоречило разуму97, и проповедовали
полную веротерпимость. Иными словами, не
было ереси страшнее социнианства. И в соци-
нианстве обвинялся теперь Ворстий.
Когда в сентябре 1610 года он приехал в Лей­
ден, о чтении лекций не могло быть и речи.
Гомарий торжественно заявил кураторам уни­
верситета, что не знает ни одного сочинения,
включая и языческие, больше подрывавшего
всемогущество Бога, чем трактат Ворстия, и
что даже паписты не заходили так далеко, как
он. Арминий, по его словам, был святым по
сравнению с новым профессором-атеистом.
Гомарий призвал кураторов отказаться от на­
значения, но те остались при своем решении.
Устав от борьбы с Арминием и не желая больше
ни бороться, ни работать с Ворстием, в апре­
ле 1611 года Гомарий подал в отставку и уехал
преподавать теологию в Мидделбург, столицу
Зеландии98. А го мая, несмотря на протесты
Дордрехта, Амстердама и других городов Гол­
ландии, Штаты провинции подписали офици­
альное назначение Ворстия.
Однако вскоре дело о назначении профессо­
ра Лейденского университета вышло за грани­
цы Голландии и за границы Республики. В спор
вмешался Яков I, считавший своим долгом за­
Портрет Якова I, короля Англии
щищать истинную религию везде, где ее при­
Неизвестный мастер. 1612-1652
тесняют. Посол Англии заявил Генеральным Гравюра. 16,3x12,3. Рейксмузеум.
штатам, что назначение «этого чудовища» про­ Амстердам
фессором теологии король считает личным
оскорблением. Сам же монарх вызвал посла
Соединенных провинций Ноэля де Корона и
объяснил ему, что место Ворстия на костре, а не
на профессорской кафедре. Показывая пример,
Яков повелел устроить в Лондоне, Оксфорде и

117
 Первая Кембридже сожжение всех сочинений безбожника и взял
страница на себя труд письменно опровергнуть его взгляды.
истории
Республики,
Но желание короля Англии, даже короля-теолога, во­
или Спор шедшего в историю выполненным под его патронажем пе­
о чистой реводом Библии, не явилось для кураторов университета и
Штатов Голландии достаточным аргументом ни для обви­
нения в ереси, ни даже для увольнения. Не сдавались они
и под давлением других провинций, хотя памфлеты кон-
траремонстрантов становились злее день ото дня. Вондел,
сторонник Олденбарневелта и Штатов Голландии, писал:

Свет солнца им немил, милее тьма и ад,

И Темза хочет свет упрятать в каземат.
«А ну-ка погасить!» — гремит король-сосед.
«Туши! А то конец!» — вопит Дордрехт в ответ".

Королем-соседом был Яков, Дордрехт слыл

оплотом кальвинистов. В конце концов Ол­
денбарневелт был вынужден пойти на компро­
мисс: Ворстия перевели в Гауду. А на его ме­
сто назначили не вызывавшего столь яростных
споров бывшего студента Арминия Симона
Эпископия (Эпископиус —латинизированная
форма фамилии де Биссхоп, «епископ»).
Желая перетянуть Якова на свою сторо­
ну, Олденбарневелт и Утенбогарт написали
королю письмо, в котором, опираясь на его
собственные высказывания о примате государ­
Z tuarjufg*
Фа tЫкяиа т
ЬиЬт
. <£т
4аялшaa&tftzs, ственной власти в делах церкви, изложили пять
пунктов ремонстрантов. Узнав в письме труд­
Портрет Симона ности своей борьбы с пуританами Шотландии, в ответном
Биссхопа послании Генеральным штатам Яков согласился с тем, что
(Эпископия) в созыве национального синода нет надобности. Письмо
Саломон Саверей, английского короля было напечатано и вызвало ликование
по оригиналу в стане ремонстрантов и непонимание в лагере их против­
Хендрика М ар- ников.
тенсзоона Зорха
1624-1648. Гравюра
Этой победы Олденбарневелту было мало, и когда в
23,2x14. Рейксмузе­ начале апреля 1613 года в А нглию отправилась делегация
ум, Ам стердам Республики с целью привлечь английскую Индийскую

118
компанию к борьбе с испанцами в Ост- Ловцы душ

Индии100, он поручил Гроцию задание, не вхо­

дившее в официальную повестку дня. Гроций
должен был втайне переговорить с Яковом и
убедить его в правоте выдвигавшихся Штата­
ми Голландии требований верховной власти в
делах церкви. В делегацию входил и контраре-
монстрант Рейнир ПауЮ1, намеревавшийся от­
крыть королю Англии глаза на то, что отступ­
ники от истинной веры воспользовались его
именем и авторитетом.
Ставленник Олденбарневелта справился с
секретной миссией, обойдя Пау. Гроций встре­
тился с Яковом и говорил с ним несколько ча­
сов, убеждая коронованного теолога в том, что
учение Кальвина и Безы о предопределении
имеет опасные последствия, перекладывая от­
ветственность за грехи человека на Бога. Он
преуспел настолько, что король якобы даже
назвал взгляды Кальвина и Безы «крайними».
Видя себя государем, которому Бог вверил
верховную власть в делах государства и церкви,
Яков не мог не сочувствовать попыткам Шта­
тов разрешить возникший конфликт путем
вмешательства властей. Поэтому король под­
держал идею о том, чтобы запретить пропо­
веди о предопределении, только подливающие
масла в огонь, и в приказном порядке объявить
веротерпимость102.
Что же касается переговоров о сотрудниче­
Портрет Рейнира Пау
стве Ост-Индских компаний, то не обладавший в возрасте 67 лет
талантом дипломата Гроций только отпугнул Теодор Матхам, по оригиналу
англичан призывами к агрессивной антигабс- Яна Антонисзоона ван Равестейна
бургской политике. Договор о сотрудничестве 1658. Гравюра. з о (8хгд,8
Рейксмузеум, Ам стердам
компании подписали лишь в 1619 году, когда
Гроций уже сошел с политической сцены103.
Вскоре после отъезда голландцев Яков по­
нял, что умный и красноречивый юрист обвел
его вокруг пальца. Вспоминая о встрече с Гро-

119
Первая цием, Яков назовет его педантом, который обо всем гово­
страница рит, но ни о чем не судит.
истории
Республики,
Гроций же, вернувшись из Англии, написал латинский
или Спор трактат Ordinum Hollandiae ас Westfrisiae pietas (Благоче­
о чистой стие Штатов Голландии и Западной Фрисландии, 1613),
совести
латинский вариант которого был издан специально для
Якова. Ситуация в Голландии после назначения Ворстия
накалилась до предела, и Гроций попытался успокоить
враждующие группы, призывая следовать примеру Эраз­
ма, всегда служившего арминианам образцом миролюбия
и веротерпимости. По вопросу о предопределении, писал
Гроций, в церкви никогда не было единства, и в реформат­
ской церкви существовало два его понимания, но это не
вызывало проблем до тех пор, пока партии избегали край­
ностей104.
В разных лагерях Благочестие приняли по-разному:
ремонстранты радовались выходу книги, а их противники,
называвшие ее не иначе как Impia pietas (Безбожное бла­
гочестие) , возмущались и тем, что политик вмешивается
в дела теологов, и тем, что безбородый юнец «дергает за
бороду» заслуженных и умудренных мужей.
По заказу Штатов Голландии Гроций составляет Резо­
люцию о веротерпимости. Ссылаясь на статью 13 Утрехт­
ской унии, предоставлявшую каждой провинции незави­
симость в делах религии, Резолюция признавала полно­
мочия Штатов Голландии положить конец религиозным
распрям. Она запрещала обсуждать теологические разно­
гласия с церковной кафедры и обязывала пасторов призы­
вать паству к веротерпимости. Городские власти получали
карт-бланш на увольнение пасторов, отказывавшихся под­
чиняться резолюции.
Резолюция о веротерпимости вызвала новые конфлик­
ты. Кальвинистов возмущало в ней все: и то, что Штаты
Голландии взяли на себя роль судьи в религиозном спо­
ре, и замалчивание больного вопроса о предопределении,
и многочисленные теологические комментарии Гроция, и
здесь не упустившего шанс продемонстрировать знания.
Не преминул выступить с критическими замечаниями
и английский король. Но и без критики Якова Резолюция

120
о веротерпимости оставалась лишь на бумаге. Веротерпи­ Ловцы душ
мости не было и в помине.
Штаты Голландии приняли Резолюцию, но единогла­
сия среди городов не было: Амстердам, Эдам, Пюрмеренд
и Дордрехт, в магистратах которых верх к этому времени
взяли контраремонстранты, проголосовали против Резо­
люции, в то время как ремонстрантские Лейден и Роттер­
дам сочли ее слишком мягкой.
Теперь, когда городские власти получили разрешение
увольнять неугодных им пасторов, конфликты между ма­
гистратом и церковным советом решались одним росчер­
ком пера. Увольнение часто означало изгнание. Началась
быстрая религиозно-политическая поляризация городов,
и, учитывая, что тон в Голландии задавали истые кальви­
нисты, а их церковь была единственной «общественной» и
«привилегированной» (publieke еп bevoorrechte), итог не­
трудно было предугадать.
Обеспокоенный Олденбарневелт послал Гроция в по­
ездку по провинции, надеясь, что красноречивый юрист
убедит городские советы в том, что единственный путь к
решению конфликта — принятие Резолюции. Но в Дор­
дрехте представителей Штатов Голландии встретили во­
просом: «Что здесь ищут арминиане?», а когда делегация
покидала город, никто из горожан не снял перед ней шляпу.
В Амстердаме на длинную речь Гроция бургомистр Рей-
нир Пау ответил, что веротерпимость не устанавливается
резолюцией сверху. На сей раз победа осталась за логикой
немногословного Пау.
Городские власти ремонстрантских городов (Роттерда­
ма, Утрехта, Алкмара) запрещали пасторам-контраремон-
странтам читать проповеди в стенах города, и те переби­
рались в церкви по соседству. Толпы горожан следовали за
ними. Эти марши стали демонстрацией протеста в адрес
городских властей. На обувь кальвинистов, которым при­
ходилось ходить по слякоти проселочных дорог, налипала
грязь, и их стали называть «грязными гёзами», slijkgeuzen.
В Амстердаме, с 1611 года бывшем в руках гомаристов,
пасторы призывали к благочестивым погромам во славу
Божию. По городу ходил стишок:

121
Первая Спешу упредить я Арминия рать,
страница Что всем им будет несдобровать!105
истории
Республики,
или Спор И сторонники Гомария охотно откликались на призыв, за­
о чистой брасывая сторонников Арминия камнями. Константин
совести
Гейгенс призывает Господа «преумножить веру и пре­
уменьшить число вер» («Неег, meerdert ons geloof, en Min-
dert ons gelooven»). А в предисловии к комедии Испанский
брабантец (1618) Бредеро, отвечая на обвинения в том, что
уличные девки в его пьесе уж слишком откровенно обсуж­
дают плотские утехи, замечает, что «это не так опасно, как
дотошно копаться в Библии».
В 1617 году амстердамский проповедник Адриан Смаут,
увековеченный Вонделом в сатире Развратники в курят­
нике, предложил тем, кто слышал в 1588 (!) году проповеди
Арминия, написать, о чем тот говорил тридцать лет назад.
Планций и его единомышленники стали вспоминать. Пи­
сали они о заклятом враге, так что забытое прошлое легко
заменили эмоции настоящего. Так возник миф о встрече
Арминия и Беллармина. Скорее всего, возник этот миф
потому, что Арминий рекомендовал своим лейденским
студентам Controversiae Беллармина. В глазах Планция и
иже с ним протестант мог советовать будущим пастырям
книгу заведомого врага, только если тот его обворожил.
Произойти это могло лишь в Риме. Значит, в Риме Ар­
миний тесно общался с иезуитом. Имя Беллармина несло
дополнительный заряд, так как именно этот ученый-иезу­
ит, богослов-полемист и Великий инквизитор выступил
с критикой кальвинистской идеи предопределения, со­
гласно которой Бог еще до создания мира каких-то людей
избрал, а каких-то проклял. Логическим следствием этого
представления, по Беллармину, является заключение, что
причина греха в Боге и грех перестает быть грехом.
Реформаты, считавшие себя ревнителями евангельских
традиций, видели в своих противниках нарушителей чи­
стоты христианского учения. И в многочисленных сати­
рах, политических трактатах и памфлетах инакомыслящие
и инаковерующие представлялись папистами. На офорте
1618 года Арминианская телега с дерьмом представлены

122
все течения, против которых выступали контраремон- Ловцы душ
странты. Сидящий на облучке Утенбогарт спрашивает у
двух иезуитов дорогу в Рим. Правит он нетвердой рукой, и
одна из лошадей норовит повернуть к стоящему у обочины
Олденбарневелту. На телеге сидят видные ремонстранты,
среди которых Арминий и Ворстий. Обвинения в желании
вернуться в лоно католической церкви, отдать страну папе-
Антихристу и папистам, в сближении с иезуитами будут по­
стоянно раздаваться в адрес ремонстрантов. Ремонстранты
в свою очередь неустанно обвиняют кальвинистов-южан в
раздувании религиозной вражды.

Арминианская
телега с дерьмом.
Сатира на
арминиан

Неизвестный
мастер. 1618
Офорт. 38,2*43
Рейксмузеум,
Амстердам

Именно в это неспокойное время Адриан ван де Венне

(1589-1662) пишет картину, неизменно привлекающую
внимание всех посетителей Рейксмузеума, — одни пыта­
ются определить «кто есть кто» в группах протестантов и
католиков, другие отыскивают различия в действиях като­
лических священников и протестантских пасторов, третьи
задаются вопросом, что делает на картине огромная муха.
Картина трактует новозаветный сюжет (Мф. 4:19, Мк. 1:17,
Лк. 5:10), изображая «ловцов душ»: протестанты ловят Бо­
жьим словом, католики — песнопением, ладаном и Свя­
тыми Дарами. Протестантов художник изобразил слева,
католиков — справа, то есть на «верной», правой стороне

123
 протестанты оказываются не с точки зрения зрителя, а с
точки зрения Христа. На стороне протестантов — зеленая
листва, благообразные дети, нет бродяг и нищих. У католи­
ков на фоне грозового неба вырисовываются голые ветки
засыхающего дерева, на первом плане дети в лохмотьях и
шут, а за ними — Альбрехт и Изабелла, кардиналы, монахи,
папа римский.

124
 Картина является не только иллюстрацией евангель­ Ловцы душ
ской темы, но и образцом теократической пропаганды Адриан Питерсзоон
контраремонстрантов, к которым принадлежал художник. ван де Венне. 1614
Дерево, масло
Не случайно среди его почитателей был и Рейнир Пау.
98,5x187,8
Слева царят мир и согласие: Утенбогарт и Эпископий сто­ Рейксмузеум,
ят рядом с Гомарием. Католиков, составлявших большин­ Амстердам
ство населения Республики, слева нет и в помине. Радуга

125
Первая мира, которая должна была соединить два берега, обрыва­
страница ется наверху картины. Возможно, это отражает недоверие
истории
Республики,
контраремонстрантов к заключенному в 1609 году Двенад­
или Спор цатилетнему перемирию: родители ван де Венне бежали в
о чистой 1581 году из Брабанта в Делфт, где и родился художник.
совести

Радужная панорама церковной жизни Республики, нари­

сованная ван де Венне, была далека от реальной ситуации
1614 года, когда была написана картина. Возможно, что
идиллический образ мирного, бесконфликтного общества
был реакцией на положение в стране. В декабре 1615 года во
время «дня молитвы»106, объявленного в Зеландии, жители
провинции просили спасти их «от горя войны и раздоров,
которое посетило наших соседей»107. Под «соседями» под­
разумевалась Франция, давно уже раздираемая граждан­
ской войной, грозившей теперь перекинуться на Север.
4 февраля 1617 года католичка Мария Медичи обратилась
к протестантской Республике за помощью в борьбе с гуге­
нотами! Мауриц и ван Аарссен безоговорочно выступили
против поддержки католиков, сражавшихся с их братьями
по вере. Олденбарневелт, как можно было ожидать, под­
держал просьбу, сославшись на то, что «если не поможем
мы, Франция обратится к Испании». В конце апреля Гене­
ральные штаты голосуют за помощь католикам Франции, в
то время как кальвинисты Республики оказывают финан­
совую помощь гугенотам — к великому неудовольствию
Олденбарневелта: Республика продолжала получать день­
ги от Франции...
По мере расхождения между Маурицем и Олденбар-
невелтом охлаждаются отношения и между принцем и его
духовным наставником, чей указующий перст уже давно
злил сластолюбивого принца. Многочисленные связи Ма­
урица ни для кого не были тайной. Кроме трех детей Мар-
гареты ван Мехелен, у Маурица было еще пять бастардов
от пяти других женщин — и это только дети, признанные
принцем. Еще в 1610 году появилось стихотворение Гро-
ция Жалоба госпожи ван Мехелен, о любви принца Оран­
ского, в котором Маргарета сокрушается о своей судьбе:
она отдалась Маурицу и потеряла честь, он же покинул ее

126
ради первой попавшейся юбки. Эпиграфом Гроций взял Ловцы душ
слова Дидоны из Энеиды Вергилия, где та жалуется на же­
стокость собирающегося покинуть ее Энея: «Разве меня
пожалел? Разве, тронут любовью, заплакал?» Естественно,
при жизни Маурица стихотворение не могло быть напе­
чатано108. С обострением политической и религиозной
борьбы в памфлетах ремонстрантов Мауриц все чаще вы­
ступает «осквернителем женщин».
В сексуальные эскапады принца был замешан его ка­
мердинер Жан де Пари, получивший разрешение снимать
ночью солдат с караула, чтобы они не видели, кого он при­
водил к принцу. В 1616 году, воспользовавшись этим разре­
шением, камердинер участвовал в убийстве амстердамско­
го ювелира, привезшего Маурицу драгоценности. Де Пари
и его сообщник были приговорены к колесованию. Смерт­
ная казнь не часто применялась в Республике. К колесова­
нию же прибегали так редко, что посмотреть на казнь ехали
даже из Брабанта и Фландрии.
Утенбогарт провел со смертником ночь перед казнью,
и тот поведал ему такое о любовных утехах принца, что
пастор не мог не попытаться наставить Маурица на путь
истины. Известно, что после отповеди принц еще долго
в гневе ходил по комнате, отказываясь кого-либо видеть.
С этого момента меняется его отношение к Утенбогарту,
который в автобиографии оставляет свой рассказ без ком­
ментариев: «Адвокат сказал мне, что Его Высочество очень
на меня зол. Я и сам заметил это, но причины не знал и не
знаю до сих пор. Могу только предположить, что измене­
ние его отношения ко мне связано с исполнением моих
пасторских обязанностей. Но так как это только мои пред­
положения, об этом лучше молчать»109.

ЦВЕТ БОЖЬЕГО И ЗБРАН И Я

В 1607 году в Гааге появился молодой проповедник Хен­

дрик Росей, друг и коллега Утенбогарта. Когда-то Утен­
богарт пристроил его в лейденский Колледж Штатов, а

12 7
Первая после того как Росея исключили оттуда за за­
страница носчивость, пастор направил его к Ворстию в
истории
Республики,
Штейнфурт. Росей был одним из первых, кому
или Спор Утенбогарт дал читать Ремонстранцию, хотя
о чистой уже тогда они расходились во взглядах. По­
совести
степенно расхождения становились все глубже,
и в конце сентября 1615 года Росей отказался
читать проповеди с той же кафедры, что и его
старший коллега, и принимать причастие из
его рук. Утенбогарт несколько раз намеревался
уйти в отставку, дабы не вызвать дальнейшей
эскалации конфликта, но Штаты Голландии и
слышать об этом не хотели. Закончилось дело
тем, что Олденбарневелт уволил Росея.
И в Гааге повторилось то же, что происхо­
дило до этого во многих других городах. Росей
перебрался в деревушку по соседству, и каж­
дое воскресенье туда направлялась процессия
«грязных гёзов», среди которых были и име­
нитые горожане. Весь год они ходили туда и
обратно, а на следующую зиму решили занять
большой дом делопроизводителя Маурица,
располагавшийся рядом с Большой церковью,
где читал проповеди Утенбогарт. Желая по­
мешать планам контраремонстрантов, Олден­
барневелт обратился за помощью к принцу, но
тот отказал, сославшись на свою присягу Гене­
ральным штатам —принц присягал на верность
«Унии и реформатской вере».
Портрет Дадли Карлтона
Дадли Карлтон, новый посол Англии в Ни­
Виллем Якобсзоон Делфф,
по живописному оригиналу
дерландах и правоверный пуританин, предо­
Михила ван Миревелта ставил «грязным гёзам» английскую церковь.
1620. Гравюра. 19,2x13,1 Церквушка не вмещала всех верующих, и те,
Рейксмузеум, Амстердам
кому не досталось места внутри, вдохновенно
распевали псалмы, стоя на улице.
В начале апреля 1617 года «грязные гёзы» об­
ратились с просьбой предоставить им большую
церковь, например старую Монастырскую цер­
ковь рядом с домом Олденбарневелта. Пока

128
шли разговоры о том, куда перенести располагавшийся там Цвет Божьего
склад оружия и надо ли сначала сделать ремонт, три тысячи избрания

контраремонстрантов 9 июля заняли церковь. Инициато­

ром сквоттинга якобы выступил не кто иной, как Мауриц.
А неделю спустя принц в последний раз появился на про­
поведи Утенбогарта, «войдя в церковь в раздражении и по­
кинув ее в возмущении»110. В присутствии всего двора он
назвал проповедника «врагом Бога», а Луизе де Колиньи
сказал, что не намерен и дальше терпеть пастора, выступа­
ющего против истинной религии.
Спустя еще неделю Мауриц в сопровождении свиты
прогарцевал мимо Дворцовой часовни в Монастырскую
церковь со словами: «Я не знаю, какого цвета Божье из­
брание, синего или зеленого»111. Как говорят голландцы,
принц «выбрал цвет», то есть четко определил свою пози­
цию, и его выбор имел решающее значение для хода борь­
бы в стране.
В ответ на переход Маурица на сторону контраремон­
странтов городские советы «ремонстрантских» городов,
чтобы увериться, что стрелки все еще на их стороне, объ­
явили новую присягу. Стрелков, отказавшихся присягать,
отчисляли. Штаты Голландии приняли резолюцию, раз­
решавшую городам набирать солдат, которые подчинялись
магистратам, а не командующему армией и флотом, то
есть Маурицу112. В письме кальвинисту Пау, избранному
в 1617 году одним из четырех бургомистров Амстердама,
Мауриц назвал резолюцию Жесткой (Scherpe Resolutie) —
под этим названием она и вошла в историю Нидерландов.
Историки до сих пор спорят о том, являлось ли разрешение
набирать войска нарушением закона или нет. Но все они
согласны с тем, что никогда еще ситуация в стране не была
такой напряженной. Гаага, опасаясь гнева принца, не ре­
шилась набирать рекрутов.
Амстердам же, где заправляли контраремонстранты,
в мае 1618 года встречал Маурица ликованием. Отцы го­
рода выслали за штатгальтером яхты в Мейден, а в самом
городе его приветствовали традиционным парадом стрел­
ков, с оранжевыми перевязями и оранжевыми перьями на
шляпах. Надпись на триумфальной арке, возведенной на

129
Первая
страница
истории
Республики,
или Спор
о чистой
совести

Портрет
Маурица,
принца
Оранского

Михил ван
М иревелт
1613-1620
Дерево, масло
220,3x143,5
Рейксмузеум,
Ам стердам

главной площади города, гласила: «Benedictus qui venit in

nomine Domini» (Мф. 21:9), а аллегорическая живая карти­
на завершалась появлением восседавшего на орле Юпитера,
который подносил Маурицу княжество Оранж —Филипп
Виллем умер в конце февраля и Мауриц теперь по праву
назывался принцем Оранским113.
Утром 17 августа 1618 года парикмахер Дадли Карлтона
брил Гуго Гроция. Полушутя брадобрей английского по­
сла, регулярно приводивший в порядок бороды важных

130
лиц и поэтому позволявший себе некоторую фривольность Цвет божьего
в обращении, спросил клиента, не продаст ли он свой пост, избрания

ведь ремонстранты почти проиграли. Веривший в свобо­

ду воли Гроций ответил цирюльнику, что, проиграй ре­
монстранты, он снова облачится в адвокатскую тогу. Но
свободы воли у ее поборников уже не было. Она была у
Маурица, которому Генеральные штаты предоставили все
полномочия для обеспечения безопасности и спокойствия
в стране. 28 августа Олденбарневелт, Гроций и пенсиона-
рии Лейдена и Утрехта были арестованы. Услышав об их
аресте, Утенбогарт счел за лучшее бежать на Юг.
Олденбарневелта арестовали прямо перед комнатой за­
седаний Штатов Голландии. Уверенный в том, что Штаты
Голландии выразят протест против грубого нарушения су­
веренитета провинции, и в своем скором освобождении,
Адвокат сохранял спокойствие. Но Штаты Голландии,
хотя и были обескуражены происшедшим, протеста не вы­
разили.
Никогда не занимавший официальных должностей в
Генеральных штатах, Олденбарневелт настаивал на том, что
его, главу Штатов Голландии, могли судить только Штаты
этой провинции. До конца процесса он адресовал все свои
послания исключительно Штатам Голландии. То же делали
и члены его семьи.
Незаконной он считал и резолюцию об аресте, при­
нятую Генеральными штатами. Если обычно резолюции
разрабатывались пленарно, то подготовка этой велась под
строгим секретом. Тайно она была передана секретарю Ге­
неральных штатов, который и вписал ее в книгу секретных
резолюций. Нетрудно представить, с каким чувством Кор-
нелис ван Аарссен вписывал приказ об аресте злейшего
врага его сына.
Судили Олденбарневелта Генеральные штаты, но оты­
скать судей — двенадцать от Голландии и двенадцать от
остальных шести провинций — оказалось не так легко.
Многие благодарили за честь, предпочитая не пятнать ре­
путацию участием в судилище над первым человеком Рес­
публики. Полвека спустя, во время Первого периода без
штатгальтера, когда Олденбарневелт снова станет ге­

131
Первая роем, Корнелис Сафтлевен (1607-1671) напишет картину
страница Trucidata innocentia — Убиенная невинность, по подзаго­
истории
Республики,
ловку Паламеда Вондела. На заднем плане —карта Нидер­
или Спор ландов. На переднем — старец в таббарде сидит в окруже­
о чистой нии 24 зверей: слона, львов, тигра, леопарда, крокодила,
совести
играющего на скрипке осла, волка, медведя, лисиц, козла
с козой, собаки, обезьяны, петуха, змеи, теленка-.. Вряд ли
по прошествии стольких лет кто-то еще помнил, кто есть
кто в этой сатире, но одно знал каждый: старец был Ол­
Убиенная денбарневелт, а павлин — судья Рейнир Пау («пау» — по-
невинность голландски «павлин»).
Корнелис Прежде чем приступить к допросу Олденбарневел­
Сафтлевен. 1663 та, допрашивали других обвиняемых. Для пенсионария
Холст, масло
63*86
Утрехта ван Леденберга процесс закончился быстро: в пер­
Рейксмузеум, вую ночь после ареста, боясь, что суд признает его вино­
Амстердам вным и приговорит к лишению имущества, он перерезал
себе горло. В середине октября начались допросы Гроция. Цвет Божьего
От очной ставки с Олденбарневелтом Гроций отказался. избрания

Позже он расскажет, что его побуждали подтвердить су­

ществование заговора, возглавляемого Луизой де Колиньи,
которая якобы хотела сместить Маурица и передать пост
штатгальтера своему сыну Фредерику Хендрику. 36-лет­
ний Гроций, одиннадцать лет занимавший высокие госу­
дарственные посты, в послании к Маурицу списал все свои
заблуждения на возраст: «Годы мои еще не могли принести
мне многоопытности». Штатгальтер не удостоил его от­
ветом. Пастор Антоний ван Вале по просьбе друзей риск­
нул было ходатайствовать перед Маурицем за Гроция, но в
ответ на его восхваление талантов опытного юриста штат­
гальтер лишь указал на флюгер Бинненхофа: «Голова Гро­
ция, что этот флюгер»114.
Допросы Олденбарневелта начались в ноябре. Каждый
день утром и вечером он отвечал на вопросы, касающиеся
всей его деятельности. В январе был готов длинный спи­
сок обвинений, сводящихся к тому, что Адвокат Голландии
всячески способствовал церковному разладу, едва не вер­
нувшему страну под власть Испании.
Пока велись допросы, Мауриц распустил набранных
городами Голландии солдат, поменял состав магистратов
и состав Штатов Голландии. Представлять дворянство в
Штатах Голландии был назначен Франсуа ван Аарссен.

D IM IT T IM IN I, ITE, I T E !

13 ноября 1618 года, одновременно с началом допросов Ол­

денбарневелта, в Дордрехте начал работу национальный
синод, созыву которого так противился Адвокат Голландии.
Созванный по инициативе Генеральных штатов, синод,
собственно, был не национальным, а интернациональным,
так как в его работе принимали участие не только теологи
всех провинций Нидерландов, но и представители других
протестантских стран. Яков I, не оставлявший попыток
оказать влияние на ход теологических и политических спо-

133
134
ров в Республике, послал делегацию от англиканской церк­ Dimittimini,
ite, ite!
ви, которую возглавил епископ Ландафа Джордж Карлтон,
однофамилец английского посла в Нидерландах Дадли
Карлтона. Присутствовали на синоде и представители раз­
личных немецких земель и кантонов Швейцарии. Делега­
тов от Франции не было, так как Людовик XIII запретил
гугенотам участие в синоде115, и на гравюре, изображающей
одно из заседаний, видна пустая скамья делегатов Франции.
Опасения Олденбарневелта, что ремонстранты окажут­
ся на синоде в положении обвиняемых, полностью оправ­
дались: большинство делегатов разделяли взгляды орто­
доксального кальвинизма, поэтому ни о каком мирном
урегулировании конфликта не могло быть и речи. Тринад­
цать представителей ремонстрантов были не приглашены на
синод, как все другие, а вызваны повесткой, составленной
уже работавшим синодом. Не внушала доверия и кандида­
тура председателя собрания, проповедника из Леувардена
Йоханна Богермана, ярого кальвиниста, переводчика сочи­
нения Безы De haereticis a civili magistratupuniendis (О тому
что гражданским властям подобает карать еретиков).
Богерман был и автором ответа на Благочестие Гроция.
В работе синода принимали участие и Гомарий, и Росей.
Вместо бежавшего в Южные Нидерланды Утенбогарта
ремонстрантов возглавил Симон Эпископий. 7 декабря
1618 года в полуторачасовой речи он пытался доказать, что
отнюдь не ремонстранты повинны в церковном раско­
ле, что представление их врагами религии и Реформации,
противниками истины, нарушителями общественного
спокойствия, предателями родины и распространителями
ереси есть лишь клеветнические измышления их гоните­ Слева:
лей. Он сетовал на то, что нескончаемый поток брани и
Открытие
оскорблений по их адресу превратил ремонстрантов в гла­ Дордрехтского
зах многих в «сор и мерзость среди народов» (Плач. 3:45). синода 13 ноября
Но аргументы Эпископия не могли быть ни услышаны, 1618 года
ни поняты делегатами. Как не была ими понята Historia Франсуа
pelagiana ректора Колледжа Штатов и секретаря синода Схиллеманс
16 18 -16 19
Фоссия116, на восьмистах страницах доказывавшего, что
Гравюра. 45,3x40,5
приравнивание арминианства к пелагианству лишено ос­ Рейксмузеум,
нований117. Эпископий был обвинен в попытке развратить Амстердам

135
G Ommeren Armijn ce Hoof
Dongen omhetrechcgeloot
Ley denRock van d'Advocaet,
En de Kulfens van den R aet,
Gomnsers fyd'die boven hing,
Trooftc met fijnftale К ling
Yeders in-gebracht befcheijt Fn hetbreijn dacgeenfinsfcheen Diefo fvvaer was van gevvicht*
In deWeech-ichael vvert gelcyt, Y de!,vangefonde rcen, Dat аГсander viel telicht
DoclerGommcr arme knecht Brievendie vermeiden plat Doen aenbad elck GommerspofJ
Haddet met den eerften flecht, ’tHeylich rechtvan elcke Stadt. En Armijn diekreechdeSchop*
^-4its den fchranderen Armijn Gommerfach vaft hieren gins
Tegen BezamenCalvijn T осfo lang mijn Hccr dc Prins
умы и посеять вражду. 14 января 1619 года председатель си- Dimittimini,
нода так разошелся, обличая ремонстрантов, что под конец ,te>lte!
своей гневной инвективы перешел на писк: «Dimittimini,
ite, ite!» — «Убирайтесь вон!» Ремонстранты покинули зал
заседаний. Главы делегаций Англии и Бремена опротесто­
вали их исключение118. В марте 1619 года ремонстранты со­
звали в Роттердаме тайный антисинод, который принял
решение о создании Ремонстрантского братства.
Выступавшие за примат государства ремонстранты
оказались жертвами этого примата. Отстаивавшие неза­
висимость церкви от государства контраремонстранты
одержали победу в силу того, что их сторону взяла госу­
дарственная власть в лице Маурица. На гравюре памфлета
(1618), изображавшего тяжбу Гомария с Арминием в зале
заседаний Штатов Голландии, исход спора решает Мауриц,
кладя свой меч на чашу весов Гомария. Вондел сопроводил
гравюру стихотворением На последнее голландское пере­
устройство — Op de Jonghste Hollantsche transformatie:

Гомар иАрмин до боли

Спорят о свободе воли,
Спор ведут об истой вере
И о веры той потере.
Гомара слуге невмочь
Армина перевозмочь:
Больше Кальвина догмата
Весит тога Адвоката Слева:
И права всех городов Весы, или Последнее
Сторониться неладов. голландское переустройство
Гомар дело проиграл, В присутствии Гомария, Ар­
Но на суд сей принц взирал. миния и ван Олденбарневел­
та взвешиваются аргументы
Гомару он услужил.
ремонстрантов и контраре-
Меч на чашу положил. монстрантов. Мауриц кладет
Это был удачный ходу на чашу весов контраремон-
Дела он решил исход. странтов свой меч. Под изо­
бражением стихотворение
Перевесили весы Вондела
Кальвинистов и Безы.
Саломон Саверей. 1618
Гомар с той поры пророк, Гравюра. 433 х 33.7
Армину ж — под зад пинок119. Рейксмузеум, Амстердам

137
Первая После исключения ремонстрантов состоялось еще 97 за­
страница седаний синода, на которых не произошло ничего непред­
истории
Республики, сказуемого. Участники осудили взгляды арминиан и при­
или Спор няли положения, полностью соответствовавшие учению
о чистой гомаристов: человек греховен, но Бог из милости спасает
совести
часть людей, в то время как остальным уготованы ад и про­
клятие; Бог спасает не за заслуги, а исключительно по Сво­
ей воле; Христос умер не за всех людей, а только за избран­
ных; однажды призванные не могут отпасть от Господа, не
могут вернуть раз данную Богом благодать. Первый тезис
Реформации — Sola fide — был спасен, как спасена была и
сама Вера.
Дадли Карлтон с видимым удовольствием описывает,
как мальчишки гоняли после Синода ощипанного петуха
с криками: «О, arme haan!» («О, бедный петух!»), что по
звучанию напоминало «арминиан». И действительно, пи­
шет английский посол, арминиан, еще недавно гордо рас­
пускавших перья, порядком ощипали120.
О важности для Синода второго тезиса Реформации,
Sola Scriptura —только Писание, свидетельствовало при­
нятое им решение о новом переводе Библии. В существо­
вавшие переводы, сделанные, как правило, не с языков
оригинала, закрались ошибки. Встречались ошибки и в
так называемой Библии Deux-Aes (Библии Два-Один)121,
которую читали реформаты. Новый перевод должен был
положить конец спорам о возможных толкованиях тех или
иных отрывков Священного Писания122.
Новая Библия, получившая в x v i i i веке название
Штатской, так как ее перевод был сделан по заказу Гене­
ральных штатов, которые и финансировали издание, ока­
зала огромное влияние на развитие языка и литературы
Нидерландов. До недавнего времени трижды в день — за
завтраком, обедом и ужином — главу из нее читали в каж­
дой протестантской семье. Новый перевод появился лишь
в 2004 году, но некоторые приходы до сих пор продолжают
пользоваться Штатской Библией 1637 года.
Синод положил конец религиозным распрям. Его ре­
шения приветствовали как английские и американские пу­
ритане, так и французские гугеноты. В десятых числах мая

138
иностранные делегации покинули Дордрехт, увозя с собой Dimittimmi,
золотые и серебряные памятные медали, выбитые по рас­ ite, ite!

поряжению Генеральных штатов. Большую золотую медаль

Дордрехтского синода получит в январе 1620 года Джон
Донн, приехавший на континент в составе делегации, по­
сланной Яковом для урегулирования еще одного религи­
озно-политического конфликта, на этот раз между импе­
ратором Священной Римской империи Фердинандом II и
лидером Протестантской унии Фридрихом V, зятем Яко­
ва123. В роли миротворца английский король окажется не
столь удачлив: противостояние разразилось Тридцатилет­ Бегство
ней войной. ремонстрантов
Национальный синод обязал синоды провинций про­ из Гааги после
решений
вести чистку своих рядов, что те и сделали с превеликим Дордрехтского
тщанием. Арминиане были исключены из Реформатской синода
церкви. Проповедники, подозреваемые в симпатиях к ре- Неизвестный мас­
монстрантам, должны были подписать так называемый тер, по оригиналу
«акт молчания», обещая не высказывать мнений, противо­ Клааса Янсзоона
Фиссера II. 1619
речивших положениям синода. Не желавшие подписать
Гравюра. 15,7x26*
«акт молчания» увольнялись. Более двухсот проповедников Рейксмузеум,
лишились кафедры, восемьдесят покинули страну. Амстердам

139
Первая На 163-м заседании синода было принято
страница постановление о чистке Лейденского универ­
истории
Республики, ситета, повлекшее за собой строгий церковный
или Спор контроль над кураторами и преподавателями.
о чистой Зятя Олденбарневелта Корнелиса ван дер Мей­
совести
ле сменил Адриан Пау, сын «Павлина»124. Че­
рез десять лет «павлиний хвост», как называли
Адриана Пау, станет пенсионарием Голландии,
то есть займет место самого Олденбарневелта.
Но усерднее всего новая метла мела в Кол­
ледже Штатов, уже давно слывшем рассадни­
ком арминианства. Регент Колледжа Фоссий
надеялся, что его примиренческая позиция во
время церковных раздоров и тот факт, что на
Синоде он выполнял функции секретаря Шта­
тов, послужат ему защитой, но в июле 1619 года
и он был снят с поста. В университете его оста­
вили профессором риторики и истории125.
Новым регентом Колледжа Штатов был
назначен составитель текста Контраремон-
странцнн Фесте Хоммес, которому в октябре
1619 года в спешном порядке присвоили уче­
ную степень доктора теологии. На следующий
год Яков удостоит его звания почетного док­
Портрет Адриана Пау,
пенсионария Голландии тора Оксфордского университета.
Михил ван Лохом,
Уволен был и субрегент Колледжа Каспар
по оригиналу Барлей, отказавшийся как одобрить решения
Петера ван Мола. 1635 Дордрехтского синода, так и отступиться от
Гравюра. 30,6x20,1 своих сочинений. Выказывавший явные сим­
Рейксмузеум, Амстердам
патии к ремонстрантам и часто приезжавший в
Дордрехт, чтобы помочь друзьям и единомыш­
ленникам, Барлей лишился и места преподава­
теля университета. И Фоссий, и Барлей были
членами реформатской общины и, вызванные
на заседание синода Южной Голландии, долж­
ны были отвечать на вопросы пасторов. О при­
страстности дознания говорит уже то, что воз­
главляли синод Хоммес и Росей.

140
 ПЛАХА И СУНДУК

Единство церкви было восстановлено. Оставалось покон­

чить с политическими противниками. 7 марта 1619 года в
Гааге начался закрытый процесс. Город полнился слухами.
Дадли Карлтон с чужих слов рассказывал, что Гроций упал
на колени и слезно молил о милосердии к нему самому, его
жене и детям, дав все признания, какие только требовали от
него судьи126. Олденбарневелт, как всегда, блистал оратор­
ским искусством, но всем, кроме, может быть, его самого,
было ясно, что он обречен.
Это был показательный процесс, и спасти старца, ко­
торому шел восьмой десяток, могло только прошение о
помиловании на имя Маурица. Но Олденбарневелт не
признавал за собой никакой вины. Мауриц готов был по­
миловать, но не мог сделать это без повинной. Началась
последняя схватка штатгальтера и Адвоката — схватка за
помилование. Победу в ней одержал Олденбарневелт, но
победа стоила ему жизни127.
12 мая 1619 года Олденбарневелту был зачитан офици­
альный приговор. Он обвинялся в государственной из­
мене и приговаривался к смертной казни. Приговор дол­
жен был быть приведен в исполнение на следующий день.
Больше, чем лишение жизни, поразило Олденбарневелта
лишение состояния его семьи. Штаты Голландии много­
кратно награждали его, даруя пожизненную ренту то од­
ному, то другому из его детей. Это была одна из принятых
форм выражения благодарности. И вот теперь жена и дети
лишались всего. С горечью он произнес: «И это моя награ­
да за сорок три года верной службы стране?»
Вечером он написал жене и детям прощальное письмо,
разделил с присланным к нему пастором Антонием ван
Вале12* и дежурным офицером охраны последний ужин и
лег спать. Ему не спалось, и несколько раз он вставал и вме­
сте с одним из пасторов, присланных провести с ним эту
ночь, читал по-французски псалмы.
Не спали занятые составлением очередной петиции к
президенту суда его жена и дети. Не в силах заснуть, Луиза

141
Первая де Колиньи поехала ночью к пасынку в надежде уговорить
страница его помиловать старика. Мауриц не принял мачеху. Бес­
истории
Республики,
сонную ночь провел и посол Франции, в пять часов утра
или Спор уже стоявший перед собранием Генеральных штатов, еще
о чистой раз обсуждавших дело129.
совести
Утром, помолившись и прочитав несколько глав из кни­
ги Исайи, 71-летний старец спустился по ступенькам узкой
винтовой лестницы и, опираясь на руку старого слуги и на
палку, которую Вондел увековечит в Посошке Олденбар­
невелта, прошел сквозь строй солдат и взошел на помост,
где уже стоял гроб из неструганых досок.
На почетных местах трибуны сидели иностранные
проповедники и теологи, гости только что закрывшегося
исторического синода, специально приглашенные в Гаа­
гу еще на одно историческое событие — казнь бывшего
пенсионария Штатов Голландии. Поглядеть на казнь со­
бралось несколько тысяч человек. Маурица не было. Для
предотвращения возможных беспорядков были вызваны
солдаты, которые уже спозаранок окружили место казни.
Из Утрехта приехал палач — палачи никогда не бывали
местными. Плахи не было: палачи в Голландии рубили
сплеча.
Старый слуга помог своему старому хозяину снять
таббард, после чего тот встал на колени и обратился к за­
таившей дыхание толпе с последним словом: «Люди, не
верьте, что я предатель. Во всем я действовал из любви к
правде и Богу, как истинный патриот. Так я и умру». По­
молившись, он подошел к кучке песка, который должен
был впитать его кровь. Слуга помог ему опуститься на ко­
лени и отогнул ворот заранее разорванной рубашки. Дро­
жащими руками Олденбарневелт натянул на глаза спаль­
ный колпак. Все стихло. Но палач не двигался: весеннее
солнце слепило ему глаза. Он попросил осужденного
повернуться лицом на север. Слуга помог старику под­
няться, обойти кучку песка и снова опуститься на колени.
В нетерпении Олденбарневелт проговорил: «Скорее, ско­
рее!» Одним ударом меча палач отсек голову и два паль­
ца: руки старика были сложены в молитве. Как обычно,
после казни какие-то зрители бросились смочить кровью
платки, какие-то — захватить горсточку красного песка. Казнь
Кто-то пытался даже отломать кусок окровавленного де­ Олденбарневелта
13 мая 16 19 года
ревянного настила.
Палач положил тело и голову в дощатый гроб, и гроб Неизвестный
мастер. 1619
отнесли в Дворцовую часовню, где Адвокат Голландии ча­ Гравюра. 19,9x23,9
сто слушал проповеди Утенбогарта. Эшафот остался на ме­ Рейксмузеум,
сте. Казнь Олденбарневелта была еще не последним актом Амстердам

политической драмы.
ij мая суд объявил приговор пенсионарию Утрехта ван
Леденбергу, наложившему на себя руки в ночь после ареста.
По распоряжению Генеральных штатов тело обвиняемого
забальзамировали, и теперь гроб с телом повесили.
18 мая 1619 года был зачитан приговор пенсионарию
Роттердама Гроцию и пенсионарию Лейдена Хогербеет-

4 3
 I. vxn. OLUnbcm&velt ont^oojt dsn, u. Gidis vanLzde.nl?tgj aldiis ayHjekangetithn is vuri

VERA E F FIG IE S
vf A B O L D E N B E R N E V E L T .
К Hgtj&rbds:JLtlejpreot: ecunflCtje&eny&ridents mey- Л TAT. S V Ji 7 2 : J 61 9. xeny 7annm: !:if.ia/vn. 3-Vosr 2. iacrw jm qi.

' t ’ Buys to

“L O V E N S T J E T N

Lovs*sxey

kamer 2- ft Crtytins k a im r

Лл сlit Rjinbeut lUgtrheetz unde Mum ds Grafft, Am zcf! wetltu0c}daijm. <{<mr rut, toidun eqnJcgthnightttg h d Huy's
jo jS. op bet hoffjip i m Ptrjekerinfl qenmuii.ende U Ъоеисгшгцц. , otti ahhuir a ilt haer hveti h w m r t it w en
Jen j$‘’Мац jptc-fyn аеЬяппеп in егя &*>\аедЬа>мщёт&г, dm . w elch hum u. £ . hier ftrfickttH ick, ettJt tuuir het
mitsfladers Ьлак gaedcrett ^(x-on^qtuert.joJ^iji^ miycfdach li'vm jlfp ,m vo ch tjh n otiterpqt,oj> twederku mamerai.
су. Оба приговаривались к пожизненному заклю­ Плаха и сундук
чению и конфискации имущества. В начале июня
заключенных перевезли в служивший государ­
ственной тюрьмой замок Лувестейн. Вскоре к ним
присоединились жены.
Утром 22 марта 1621 года Гроций бежал из тюрь­ Слева вверху:
мы, и его побег составляет одну из самых ярких Изображение важнейших
страниц истории Нидерландов. Организовала по­ событий 1619 года
бег жена Гроция Мария ван Рейгерсберх, задумав­ В центре портрет
шая вызволить мужа в сундуке, в котором солдаты Олденбарневелта, слева —
его казнь и приговоры
приносили и уносили книги — в тюрьме Гроций
Хогербеетсу и де Грооту.
продолжал работать, и одиночество Лувестейна Справа — гроб с телом
оказалось для него плодотворным: здесь он напи­ Леденберга и изгнание
сал большую часть De Jure Belli ас Pads —О праве ремонстрантов

войны и мира. Неизвестный мастер,

по оригиналу Виллема
Утром намеченного дня Гроций, в белье и шел­
Якобсзоона Делффа
ковых чулках, лег в сундук, подложив под голову 1619. Гравюра. 8,1x32,7
Новый Завет, присланный лейденским арабистом Рейксмузеум, Амстердам
Эрпением с просьбой снабдить комментарием
издание Библии. Занавески кровати задернули,
рядом поставили домашние туфли, создавая види­
мость, что Гроций спит. Жена и девятилетняя дочь
Корнелия остались в замке130.
Солдаты принесли сундук в дом жившей непо­
далеку сестры Эрпения. Там Гроций переоделся
каменщиком и вышел из города. Когда побег был
обнаружен и городские ворота закрыли, он был
уже на пути в Антверпен. Оттуда он известил о
побеге Генеральные штаты, Маурица и Фредерика
Хендрика. Услышав о побеге, Мауриц якобы сказал:
«Я всегда знал, что эта черная свинья меня прове­ Слева внизу:
дет». У поэтов побег Гроция вызвал более жизне­ Замок Лувестейн, место
радостную реакцию131. заключения Хогербеетса
и де Гроота
Сундук потерялся, и сознававший свое значе­
ние для истории Гроций сокрушался об утере сви­ Слева — прибытие
заключенных, внизу —
детельства Божьей благосклонности к невинно их портреты и вид на замок
осужденному. В x ix веке «сундук Гроция» мож­
Клаас Янсзоон Фиссер II
но было увидеть в нескольких музеях Голландии. 1619. Офорт. 23,1x30,6
Когда в начале X X I века планировалось создание Рейксмузеум, Амстердам

145
Первая Музея истории и вся страна обсуждала, какие же экспона­
страница ты должны всенепременно присутствовать в новом музее,
истории
Республики,
сундук Гроция назывался едва ли не первым. Но выстав­
или Спор ляться он должен был уже не как вещественное свидетель­
о чистой ство побега, а как свидетельство проснувшегося в XIX веке
совести
интереса к национальной истории. Музей так и не откры­
ли, и один из «сундуков Гроция» снова можно увидеть в
Рейксмузеуме.
Гроций обосновался в Париже, где тут же принялся
за редакцию Апологии законной власти Голландииш, в
которой, как видно из названия, он защищает политику
Олденбарневелта во всех областях, в том числе и в обла­
сти церкви. Переворот 1618 года он считает незаконным
и обвиняет Маурица в нарушении прав и привилегий
Голландии. Вину за возникновение конфликтной ситу­
ации он снова возлагает на радикальных кальвинистов-
южан, стремившихся установить в Республике вторую
Женеву133.
В Нидерландах книга тут же стала бестселлером. До
того как она вышла по-голландски, по рукам ходил напе­
чатанный во Франции латинский текст. Генеральные шта­
ты запретили этот «скандально известный, растленный и
кощунственный пасквиль», но запрет на печать, распро­
странение и даже чтение Апологии тут же поднял ее цену
с полутора до пятнадцати гульденов. Первый тираж в
1500 экземпляров был распродан в одночасье. За ним по­
следовало еще пять изданий, не считая пиратских134.
Для Утенбогарта годы изгнания стали временем тяже­
лых испытаний. Приехав в Антверпен, он тут же написал
письмо Маурицу, напоминая тому о своей долгой и верной
службе. Мауриц не удостоил бывшего пастыря ответом —
ответ пришел от Генеральных штатов, обвинявших Утен­
богарта в отходе от Исповедания верыу протаскивании
назначения Ворстия, отказе подчиниться синоду, состав­
лении письма Якову... Было ясно, что обратной дороги в
Республику ему нет.
Фредерик Хендрик, заехавший в конце июня 1619 года в
Антверпен по пути в Оранж, выказал бывшему наставнику
расположение и симпатию. Большим утешением для па­

146
стора были в это время и письма Луизы де Колиньи, правда, Плаха и сундук
утешение это было недолгим: вдова Вильгельма Оранско­
го умерла в ноябре 1620 года.
По истечении Двенадцатилетнего перемирия между
Южными и Северными Нидерландами возобновились
военные действия, и Утенбогарт вместе с другими ремон-
странтами обосновался в Руане.
А в его гаагском доме поселился Росей. Сразу после бег­
ства Утенбогарта он обратился с просьбой о передаче ему
дома соратника Олденбарневелта, что вызвало коммента­
рии даже его единоверцев. Когда в 1625 году вышел катехи­
зис, в котором по ошибке была пропущена заповедь «Не
желай дома ближнего твоего», его тут же окрестили «Кате­
хизисом Росея».
Несмотря на старость и болезни, Утенбогарт зорко сле­
дил за событиями в Голландии, надеясь, что партии при-
дут-таки к соглашению и ремонстранты смогут вернуться.
Стоило влиятельному кальвинисту Андре Риве обвинить
ремонстрантов в социнианстве и прочих еретизмах, как
Утенбогарт тут же откликнулся письмами и памфлетами,
доказывая ложность обвинения. Но и отмежевываясь от
социнианства, он отказался предать его анафеме.
Для Рейнира Пау это были счастливые годы: в 1618 году
он второй раз вступает в брак, в 1619 году его избирают бур­
гомистром, а на следующий год переизбирают на второй
срок — высшая честь, какая могла только выпасть на долю
отца города. Но вскоре контраремонстранты в Амстердаме
теряют власть, и «подушка бургомистра», которой Пау удо­
стоился в 1620 году, стала его последней. Городская элита
всегда свысока взирала на кальвинистов, и то, что радикал
Пау несколько раз избирался на пост бургомистра, во мно­
гом объясняется его популярностью среди простых ам­
стердамцев. Он не только призывал жить по евангельским
заветам, но и старался жить по ним сам: в то время, ког­
да члены магистрата мечтают о дворянских титулах, Пау
дважды отказывается от этой чести. 23 февраля 1636 года,
когда у власти в Амстердаме давно уже были умеренные, за
гробом Пау шло больше тысячи человек. Так, как хоронили
Пау, не хоронили ни одного бургомистра города.

47
Первая Но среди регентов уже с начала 1620-х годов какие-ли-
страница бо связи с семейством Пау считались непозволительными.
истории
Республики,
Негласный запрет оставался в действии довольно долго:
или Спор весной 1669 года Катарина Хоофт (1618-1691)135 не может
о чистой поверить, что ее сын ухаживает за Анной Кристиной Пау
совести
(1642-1691), правнучкой Рейнира Пау! Она грозит «лишить
сына наследства, так как не любит павлинов, ни живых, ни
мертвых»136.

«БИ ЧЕВАН И Е ЛИСЬИМ ХВОСТОМ»

23 апреля 1625 года Мауриц умер. Смерть принца означала

для ремонстрантов возможность возвращения в Голландию,
и они ждали ее с нетерпением. Гроций послал поздравле­
ние Фредерику Хендрику с назначением главнокоманду­
ющим еще до смерти Маурица —куй железо, пока горячо!
А Утенбогарт, зная, как приятно будет Гроцию узнать под­
робности о смерти Маурица, пересказывает в письме слы­
шанное от доверенного лица: будто бы на смертном одре
убивец видел лежащую у него в ногах голову —Олденбар­
невелта!
Не дожидаясь официальной реабилитации, один за
другим изгнанники пускаются в обратный путь. Городские
советы смотрят на них сквозь пальцы, сравнивая возвраща­
ющихся с пчелами: не трогай их, и будут сидеть тихо, но
стоит потревожить, загудит весь улей. Проповедовавший
веротерпимость Фредерик Хендрик, хотя и симпатизиро­
вал ремонстрантам, вступать в конфликт с кальвинистами
не хотел.
Зыбкость и неопределенность политической ситуации,
сложившейся в стране после смерти Маурица, демонстри­
рует история появления в печати трагедии Вондела Пала-
мед, или Убиенная Невинность. Идею откликнуться на
казнь Олденбарневелта подал поэту Альберт Бюрх, один
из отцов города, речь о котором пойдет ниже. На возра­
жение Вондела, что «еще не время» —Мауриц оставался у
власти —Бюрх посоветовал поэту вывести всех участников

148
 трагедии под другими именами. И Вондел принялся за пе- «Бичевание
реработку истории Паламеда, «подмешивая новое к старо- лисьим
^ 1Я7 ХВОСТОМ»
му, правду к вымыслу, чтобы не выдать себя с головой» .
Но «трагедии с ключом» не получилось: как Пушкин в Бо­
рисе Годунове не мог упрятать ушей под колпак юродивого,
так и Вондел не мог (не хотел?) поступиться пафосом стра­
стей недавнего путча, неузнаваемо задрапировав его участ­
ников греческими хламидами. Во время работы Вондела
над Паламедом Мауриц был уже тяжело болен. По словам
самого поэта, в один прекрасный день жена крикнула ему
с лестницы: «Милый, принц умирает». На что он ответил:
«Самое время. Я как раз пишу ему отходную». Судя по ско­
рости, отходная давалась поэту легко. 23 апреля Мауриц
умер, а в октябре трагедия была напечатана.

"■ортрет Йооста ван ден Вондела

^:^эр Матхам, по оригиналу

:=.*.има фон Зандрарта
:£ г-1676. Гравюра. 28x19,7
тЛ'Смузеум, Амстердам

итульныи лист
А ламеда Вондела
-Ерик, похожий на Олденбарневелта,
окружении диких зверей. Фемида
ержит венок над его головой
л-эмон Саверей. 1625. Гравюра
- ? *13,5. Рейксмузеум, Амстердам
Met e tg eju r t b tyrim t m&t open im yl, eti p o o ta t
omoojethetjd, m t bezflett-pcrck v cr jlo o te n :
JSfachJbnch tfi niet, "hoc Jeer rfc boojhejjd, bnilt, cn tiert :
Maer Jjtmckt vwrtheijligh recht Ju s Themis hmr ImrterL
Sig g g
149
Первая В сюжете и главных действующих лицах легко узнава­
страница лись недавние события: призывающий к снятию осады
истории
Республики,
Трои Паламед-Олденбарневелт, завидующий славе Пала-
или Спор меда и любви к нему греческих воинов Агамемнон-Ма-
о чистой уриц, коварно обвиняющий Паламеда в предательстве
совести
Улисс-ван Аарссен. Дабы очернить Паламеда, Улисс под-
кладывает золото на место палатки Паламеда и пишет под­
ложное письмо, якобы от Приама к Паламеду, которое
«находят» в руке убитого по приказу Улисса троянца. На
собранном Агамемноном совете Нестор высказывает со­
мнения в виновности Паламеда, для Аякса подметное
письмо не что иное, как «дочь Лжи, ублюдок Злобы, подки­
дыш царедворцев». Когда же сам Паламед пытается уверить
греков в своей невиновности, гонец приносит известие о
том, что на месте, где стояла палатка Паламеда, найдено зо­
лото. Греки, еще вчера носившие героя на руках, закиды­
вают его камнями, несмотря на его уверения в том, что он
«действовал открыто, без притворства» и что он «умрет как
честный грек, умрет как жил». Начинается трагедия с длин­
ного монолога Паламеда о переменчивости любви народа
и о его неблагодарности по отношению к тому, кто радеет
о его благоденствии:

Бессонный пестун, раб, страж, пахарь и радетель

МннШу что к нему людей привяжет добродетель,
И в честь страны вершит неблагодарный труд,
Не зная, что его одни невзгоды ждут.
Предаст его, увы, народ пустоголовый,
Добра не помнящий и верить злу готовый.

перевод Н.Тархан-Моурави

Параллели между Паламедом и Олденбарневелтом были

очевидны: оба призывали к миру во время войны, оба были
обвинены в подкупе врагом и преданы смерти. Слова Па­
ламеда о невинности почти дословно повторяли последние
слова Олденбарневелта. Все это было очевидно и властям.
Разразился скандал, которого не ожидал, похоже, лишь сам
автор138. Уже 6 ноября Гаага потребовала призвать автора
к ответу. В самом Амстердаме это требование поддержал «Бичевание
лисьим
пенсионарий города Адриан Пау, возмущенный тем, что
хвостом»
поэт очернил его отца. Опасаясь, что ему придется разде­
лить участь своего героя, Вондел скрывался, пока в Амстер­
дамском магистрате шли жаркие дебаты о том, выдавать
или не выдавать его Гааге. Во время одного из словесных
поединков Адрис де Граафф якобы рявкнул Адриану Пау:
«Если Гаага будет судить наших горожан, что мы все вооб­
ще здесь делаем?»139
Через несколько дней было принято решение не вы­
давать поэта Гааге, а судить его самим. На обвинение в
том, что «в трагедии он говорил о том, о чем надлежало
молчать», адвокаты Вондела ответили, что трагедия «всего
лишь греческая история, украшенная вымыслом поэзии, и
не следует вытягивать из нее клещами то, чего в ней нет»,4п.
Одним из решавших судьбу поэта был Бюрх, тот самый,
что подал ему идею трагедии. Вондел отделался штрафом в
300 гульденов — немалой по тем временам суммой, но
все же не головой! Недаром современник назвал наказа­
ние «бичеванием лисьим хвостом»141. Поговаривали, что
штраф заплатил сам Бюрх.
Что касается самой книги, то решением того же маги­
страта все ее экземпляры должны были быть изъяты и со­
жжены. Как часто случается, запрет необыкновенно спо­
собствовал популярности пьесы. В то время как первое
издание истово ищут, второе, уже без указания имени
автора и издателя, сходит с печатного станка. Фредери­
ку Хендрику трагедию читал его друг Корнелис ван дер
Мейле, зять Олденбарневелта. По иронии судьбы чтение
происходило в комнате, стены которой были увешаны го­
беленами с изображениями истории Паламеда. Принц
признался, что пьеса пришлась ему по вкусу, и добавил:
«Гобелены-то лучше убрать, чтобы не подумали, что я из
людей Паламеда». Шутку, очевидно, приняли всерьез, и в
описи имущества штатгальтера, составленной в 1632 году,
гобелены числились уже на чердаке142.
Преследования и запрет «сделали биографию» Вонделу
и рекламу Паламеду. До конца жизни поэта эта трагедия
оставалась самой популярной из всего им написанного143.

151
Первая В сентябре 1626 года Утенбогарт тайком вернулся в Гол­
страница ландию. По приезде он пишет Гроцию, отказавшемуся воз­
истории
Республики,
вращаться без реабилитации, что ситуация в стране хуже,
или Спор чем он ожидал. В изгнании он лелеял мечты о воссоедине­
о чистой нии церкви. Приехав же, увидел, что партии непримири­
совести
мы, как и раньше, и единственное, на что могут надеяться
ремонстранты, это полуофициальное положение лютеран
и меннонитов.
Но в 1628 году ремонстранты Амстердама подали про­
шение о разрешении проводить службы —и получили его!
А в 1630 году к власти в городе пришли богатые купеческие
кланы Биккеров и де Грааффов, не желавшие плясать под
дудку кальвинистов. Пастора Смаута, попортившего ре-
монстрантам немало крови, изгнали из города, его коллега
Тригланд оставил пост из солидарности. Оба они нашли
понимание у городских властей Лейдена, преследовавших
арминиан с прежним рвением.
В 1630 году амстердамские ремонстранты купили не­
сколько домов на канале Кейзерсграхт и большой сарай
шляпника за ними144. Жить на канале считалось престиж­
ным, но ремонстранты купили участок именно из-за сарая,
на месте которого они построили церковь. Как и церкви
«терпимых» меннонитов и лютеран, церковь ремонстран­
тов должна была располагаться так, чтобы вход в нее не
бросался в глаза145. 8 сентября 1630 года Эпископий освятил
новую церковь. Темой его первой проповеди стали слова
«Вы куплены дорогою ценою» (1 Кор. 7:23)146.
Архитектура церкви отражала прямоту арминиан: зал
с деревянными колоннами дорического, тосканского и
ионического ордеров —коринфский ордер казался им, как,
впрочем, и всем протестантам, слишком «фривольным».
С этого года Абрахам Антониссен, чьими неустанными
стараниями была построена церковь, взял фамилию Рехт —
«прямой, истинный»147. Через несколько лет он закажет
Рембрандту портрет Утенбогарта.
В 1632 году в Амстердаме, где обосновалось большин­
ство ремонстрантов, открылась Ремонстрантская семи­
нария. i j -летние подростки, сдавшие экзамен по латыни,
греческому и истории, под руководством Эпископия за-

152
 нимались латынью, греческим и древнееврей­ «Бичевание
ским. Достаточно овладев языками, они при­ лисьим
хвостом»
ступали к теологии. Каждый год завершался
экзаменом, частью которого была гомилетика.
Лекции по философии и истории будущие
пасторы-ремонстранты слушали в Athenaeum
lUustrey предтече Амстердамского универси­
тета, открывшемся в том же году, что и Семи­
нария.
Одним из основателей Атенеума был Ла-
уренс Реал, шурин Арминия148. Реал пытался
привлечь в Атенеум Галилея и Гроция: Галилей
раздумывал, стоит ли на старости лет переби­
раться на холодный север, Гроций же говорил,
что не мечтал бы о лучшем месте, но Шта­
ты Голландии опротестовали его назначение.
В Атенеум пригласили уволенных из Колледжа
Штатов Фоссия и Барлея, предложив им нема­
лые по тем временам деньги: Фоссию положи­
ли 2600 гульденов, Барлею — 1500 гульденов в
год. Фоссию вверялось преподавание истории,
Барлею —философии.
В 1631 году Барлей и Фоссий переехали в
Амстердам, но открытие Атенеума все откла­ Портрет Герарда Фоссия
дывалось из-за судебных тяжб с Лейденским Теодор Матхам, по оригиналу
университетом, отражавшим политическое и Иоахима фон Зандрарта
религиозное противостояние городов. Нако­ 1615-1676. Гравюра. 28x19,8
Рейксмузеум, Амстердам
нец, 8 января состоялось торжественное от­
крытие, на котором с инаугуральной лекцией
De historiae utilitate (О пользе истории) вы­
ступил Фоссий149. На следующий день Барлей
рассказывал о пользе философии в лекции
Mercator sapiens (Мудрый купец)150.
С этого времени каждое утро, кроме суббо­ На следующем развороте:
ты и воскресенья, Барлей и Фоссий читали пу­
Строительство церкви
бличные лекции. Предназначались они не под­ ремонстрантов в Амстердаме
росткам, только что окончившим латинскую
Франс Брюн. 1630-1640
школу, а владевшим латынью жителям города и Гравюра. 40x52
его гостям. Лекции Барлея начинались в 9 ча- Рейксмузеум, Амстердам

153
jDe, j£eyliyheyi bi tnoyt in hffi&lyckzjlof: S t jira d t uitkeyligh hart;waer daLц dati* is0 -^ d . ЪГоп cUhlhra aura jtdgentia, non capit uUum j
Л1 was dcTetnp/tl hctl van Icutepgaudgftjoten-t 'Ttctihrttnyli'by^flocf ivilgoppett, m/Mdatjuvnai, *MefepieSt qtuwwis invL(twf(l/ ^Deuirv . \
G ffm eaL van. dumuxnt. wm tinders dendztj Li En fo&cki hem ttti^ef>a£Pt ettfchdd dt-Wyjkeyijbb Non qua marmorcis tumideJubtdxA colunuu- \
Qo(k wcrd dt Gcdfierdmel kafl>dnockhr<£ ЬфтУ^к GcijUyt buyten thart, iUfluytdm-Afyclbime) Stir git ah hmnana. tuff is uva^ifa wanu. |
- - ^ sp er/U tw p ic t i lu d ih ria U u ttci Sajlijjez temples d'or. 4гj)ierr&sргесш^ез, Ce ricjl que, du- dehors, que (fas trmtzsjrvvotes,
. ^jxamsigie, Jih i muluit e£Jt ZDe&s . tyout'tant кгTide*jamaisJ y tygtPa?. Hbnth^Rigotфрпз-.ltacrnr,tejpnoprehat,
~*Л£гГ, тгл? caffa; ййЬь,твпл crtminis. expense ‘Vfi hort cam* tiettoye! des azuur&s vicAsu/es} JO hoJl&L d&WietZf it te-Jemie- an. vrtiy 'Dieu
rusi^ Жл JVurtun. pejhd&t cede. colt 2>tt mondc, cefbjatt lem ^h a lley dmwre*a. E t Uferment, аЗЗищ iLCouvn <tfes Icicles,
Первая сов, лекции Фоссия - в ю . В и часов открывалась Биржа,
страница работавшая всего час, и «ученые купцы» должны были по­
истории
Республики,
спеть к открытию! Через два года после основания Атенеу­
или Спор ма в его программу вошла математика, собиравшая полный
о чистой зал. Штурманы, составлявшие большинство слушателей,
совести
не владели латынью, и занятия велись по-голландски.
В октябре 1631 года в обратный путь пустился Гроций,
и не тайком, как другие, а громогласно объявив о своем
возвращении. Официально распрощавшись с королем, он
покинул свой парижский дом, следующим съемщиком ко­
торого стал Этьен Паскаль с семилетним сыном Блезом и
пятилетней дочерью Жаклин.
Приехав в Роттердам, Гроций известил о своем приезде
городской совет и Фредерика Хендрика. Демонстратив­
ным был и его поход к памятнику Эразму.
История этого памятника, одного из первых скульп­
турных изображений в Европе не короля, мифологиче­
ского героя или святого, отражает историю Нидерландов.
В 1549 году в честь приезда наследного принца Филиппа
Роттердам заказал деревянную скульптуру славнейшего
сына города. В 1557 году, унаследовав Нидерланды, Фи­
липп заменил деревянного Эразма каменным. В 1572 году
испанские солдаты забросали памятник грязью, а потом и
вовсе сбросили его в Новый Маас. Изгнав испанцев, рот­
тердамцы вытащили Эразма из воды, но увидев, в каком
он состоянии, решили поставить новый памятник. И к
приезду Лестера Эразм, с парафразами Евангелия в руке,
снова стоял на площади. В 1616 году пенсионарий Роттер­
дама Гуго Гроций предложил заменить старый памятник.
Новый должен был сделать не кто иной, как Хендрик де
Кейзер, знаменитый амстердамский скульптор и архи­
тектор. По иронии судьбы заказ был подписан 29 августа
1618 года, в день ареста Гроция. Когда форму отлили, у вла­
сти были уже кальвинисты, не испытывавшие ни малейше­
го желания увековечивать память католика и либертина и
считавшие, что потраченные на памятник ю ооо гульденов
куда как лучше было бы раздать бедным. Отлитую форму
убрали в сарай, с глаз долой. После того как в 1622 году ре-
монстранты вернулись в Роттердаме к власти, бронзового

156
Эразма водрузили на пьедестал и установили на рыночной «Бичевание
площади, несмотря на протесты церковного совета, видев­ лисьим
хвостом»
шего в памятнике «стороннику Арминия» надругательство
над реформатской церковью. И вот теперь Гроций шел по­
смотреть на творение де Кейзера. Осмотрев памятник, он
написал Утенбогарту пространное письмо о роли Эраз­
ма в Реформации, о благодарности, которую должны ис­
пытывать нидерландцы к великому соотечественнику, и о
собственной радости от понимания значения мыслителя,
всегда служившего ему примером.

Памятник Эразму
в Роттердаме

Даниэл Стопендаал.
по оригиналу
Хиллебранда
ван дер Аа
1682-1726. Офорт
46.6x37,5
Рейксмузеум,
Амстердам

157
Первая Из Роттердама Гроций отправился в
страница Делфт — повидаться с родителями и позиро­
истории
Республики,
вать Михилу ван Миревелту. С этого портре­
или Спор та, самого известного портрета Гроция, будет
о чистой сделано множество копий. Делфт послал деле­
совести
гацию к Фредерику Хендрику просить за свое­
го именитого уроженца. Сам Великий, считая
просьбу косвенным признанием вины, кого-
либо и о чем-либо просить отказывался.
Весть о возвращении Гроция жарко об­
суждалась на заседании Штатов Голландии,
пенсионарием которых стал к этому времени
Адриан Пау. Города, где у власти оставались
контраремонстранты, требовали ареста Гро­
ция, который, как заявил один из членов собра­
ния, принесет стране больше вреда, чем каперы
Дюнкерка151. Кальвинисты отказывались об­
суждать какие-либо другие вопросы, включая
жизненно важный вопрос о субсидии Густаву
irrntrsft Адольфу (шла Тридцатилетняя война!), пока
не будет решена «проблема Гроция». И Штаты
Голландии издают приказ об аресте изгнанни­
ка, но предоставляют ему возможность подать
Гуго Гроций
прошение. Утенбогарт молит Гроция восполь­
в возрасте 49 лет
зоваться возможностью, но мольбы пастора
Виллем Якобсзоон Делфф,
по живописному оригиналу
вызывают у того лишь раздражение.
Михила ван Миревелта Магистрат Амстердама, давно уже избрав­
1632. Гравюра. 26,2x17,2 ший другую линию, не принимает резолю­
Рейксмузеум, Амстердам
ции Штатов Голландии и приглашает Гроция
укрыться в стенах города. Гроций едет в Ам­
стердам, встречается там с Эпископием, идет
в недавно открытую церковь ремонстрантов.
В Амстердаме он и во время открытия Атене­
ума, но не присутствует ни на лекции Фоссия,
ни на лекции Барлея... Не подав прошения,
Гроций не может остаться в стране, и в середи­
не апреля 1632 года он уезжает в Гамбург, откуда
едет в Париж и в 1635 году становится послом
Шведской короны во Франции. Только тогда

158
его официально увольняют с поста пенсионария Роттерда­ «бичевание
ма и выплачивают жалованье с момента ареста, как посчи­ лисьим
хвостом»
тал сам Гроций, за 15 лет и девять месяцев!152
Несмотря на преклонный возраст, нередко наведывает­
ся в Амстердам и Утенбогарт. 76-летний пастор записывает
в дневнике, что со г по 21 апреля 1633 года был в Амстердаме
на собрании Ремонстрантского братства и что 13 апреля по­
зировал Рембрандту, который пишет его портрет по заказу
богатого торговца рыбой Абрахама Антонисзоона Рехта153.
В тот же день Рембрандт набросал и портрет, послужив­
ший основой для гравюры, сделанной им в 1635 году. Пол­
новатый, лысеющий мужчина с несколько неухоженной
бородой сидит перед разложенными на столе бумагами.
Под изображением один из трех латинских стихов Гроция,
посвященных Утенбогарту, вернувшемуся после изгнания
в Гаагу, в дом, где когда-то жил и Гроций.
Ровно через год Утенбогарт записывает, что утром он
отправился на барже из Гааги в Амстердам и приплыл туда
как раз перед закрытием городских ворот. На этот раз он
приехал, чтобы быть свидетелем при заключении брачного
договора между младшим сыном Арминия, врачом Дани­
элем Арминием (1608-1649), и Марией Рехт (1614-1679),
дочерью Абрахама Рехта. Приехал он по просьбе отца не­
весты, в чьем доме молодые и подписали договор154. Здесь
пастор встретил Лейсбет Реал, вдову Арминия, а на сле­
дующий день зашел к Фоссию и Барлею. В последний раз
Утенбогарт был в Амстердаме в 1637 году. Тогда Якоб Бак­
кер и написал портрет 8о-летнего пастора.
Но и в Гааге Утенбогарт не сидел без дела. На старость
он смотрел как на болезнь, излечение от которой придет,
когда Бог призовет его к себе. А пока он читал пропове­
ди, встречался с друзьями, писал письма. После времен­
ного охлаждения возобновилась и его переписка с Гроци-
ем. Получив от того весть о назначении послом Швеции
во Франции, старик радовался, что был одним из первых,
кому господин посол сообщил новость: «Ох, если бы я мог
целовать руки Вашего Превосходительства, как покрывал
я стократными поцелуями письмо, принесшее мне эту но­
вость»155. И хотя он боится обременить Великого своими

159
Первая безыскусными и незамысловатыми «писульками» (lompe,
страница
magere brieven, vodden), 82-летний «несчастный горемыка»
истории
Республики, посылает-таки в 1639 году Его Превосходительству156текст
или Спор шести проповедей, прочитанных им в Гааге, довольный
о чистой уже тем, что контраремонстранты не обрушились на него
совести
с критикой, потому как «будучи старым и беззубым, я буду
кусаем, не в силах укусить сам». В конце письма он изви­
няется за то, что докучает господину послу досужей бол­
товней. Страница, пишет он, исписана, и больные глаза не
позволяют писать дальше. Зрение Утенбогарта было таким
плохим, что Виллему де Грооту пришлось прочитать ему
письмо брата, на которое он теперь отвечал.
«Патриарх арминиан», как называл его пламенный каль­
винист Андре Риве, дожил до 88 лет. Умирающего навестил
сын Гроция. Передав приветы от отца, он спросил, что ему
ответить. Но старец с трудом произнес: «Скажи господи­
ну послу, что я задыхаюсь». Утенбогарт умер 4 сентября
1644 года. 12 сентября его похоронили. Виллем де Гроот пи­
сал брату, что на службе присутствовало 400 человек, а вы­
дайся погода получше и не случись в это время ежегодной
Фалкенбургской ярмарки157, народу было бы еще больше.
Смерть Утенбогарта на миг примирила непримиримых
врагов, и Андре Риве шел в похоронной процессии рядом
с сыном Гроция.
Узнав о смерти Утенбогарта, Гроций написал латинское
стихотворение, в котором еще раз воспел высокую мораль
предводителя ремонстрантов:

У него было так много достоинству что они оспарива­

ют другу друга честь возглавить похоронное шествие.
Миролюбие, патриотизм, мудрость благочестивого
сердца, сила духа и красноречие соперничают друг с
другом. В конце концов честь возглавить процессию
выпадает Терпению — добродетелщ особенно надоб­
ной в Голландии, где несправедливо изгнанный должен
ждать восстановления попранной справедливости158.

Ставка на Терпение оказалась верной. В 1919 году в честь

300-летия основания Ремонстрантского братства была вы-

160
бита памятная медаль с портретами Утенбогарта, Арминия «бичевание
и Эпископия. Портреты обрамляет девиз Арминия: «Вопа лисьим
хвостом»
conscientia paradisus» —«Чистая совесть —рай».
Гроций умер на следующий год. Он похоронен в той же
церкви, что и Мауриц.

В ДОМЕ М ЕН Н О Н И ТА ЭЙ ЛЕН БУРГА

В 1686 году, через 17 лет после смерти Рембрандта, во Фло­

ренции вышло Жизнеописание художников, в котором его
автор, знаток искусства и страстный собиратель рисун­
ков и гравюр аббат Филиппо Бальдинуччи, сообщает, что
Рембрандт был меннонитом, хотя и не утверждает, что ху­
дожник всю жизнь оставался в тенетах этой «лжерелигии».
Хотя информация Бальдинуччи и неверна, сам факт, что он
останавливается на вероисповедании Рембрандта, говорит
о том, что уже в x v i i веке строились догадки о конфессио­
нальной принадлежности художника. Какие только пред­
положения не высказывались с тех пор!159Здесь я хочу оста­
новиться на сравнительно недавней гипотезе, связанной с
портретом Утенбогарта. Принадлежит она архивариусу
Дюдоку ван Хеелу160, которому исследователи творчества
Рембрандта обязаны многими находками и без ссылок на
которого не обходится ни одна работа о художнике. Имя
Дюдока ван Хеела еще не раз появится и на страницах этой
книги.
Конфликт между ремонстрантами и контраремон-
странтами, всколыхнувший всю страну, пришелся на отро­
чество Рембрандта. 12-летний Рембрандт ходит в это время
в латинскую школу Лейдена, конректором которой был его
родственник, ремонстрант Хендрик Звардекроон161. 3 ок­
тября 1617 года, во время ежегодного празднования сня­
тия испанской осады города, происходят стычки между
арминианами и гомаристами, и ратушу цитадели ремон­
странтов обносят заграждениями, за которыми члены
магистрата проведут целый год! Ян Ордере, первый био­
граф Рембрандта, посвятивший ему полстраницы в Опи-

161
 Первая сании города Лейдена (1641), рассказывает, что Ян Ливенс
страница (которому Орлерс отводит значительно больше места) во
истории
Республики,
время стычек 4 октября 1617 года невозмутимо продолжал
или Спор копировать офорт162. На гравюре 1618 года Арминианское
о чистой укрепление в Лейдене у городской ратуши видны пушки.
совести

HAnmnianzc 5с H A N S

Арминианское После переворота в ремонстрантском Лейдене прохо­

укрепление
в Лейдене дили большие чистки. Мауриц арестовал пенсионария го­
Неизвестный
рода Хогербеетса, сменил трех из четырех бургомистров,
мастер. 1618 всех судей и больше половины городского совета. Новый
Офорт, резец магистрат, как и возглавляемый Фесте Хоммесом церков­
4 2 * 35-5
Рейксмузеум, ный совет города, состоял из кальвинистов-ортодоксов.
Амстердам Под их контролем Лейден будет оставаться до 1640-х годов.

162
 Церковь ремонстрантов была передана их В доме
противникам, а ремонстрантские службы запре­ меннонита
Эйленбурга
щены. Нарушение запрета каралось штрафом в
200 гульденов, участие в ремонстрантских сход­
ках —штрафом в 25 гульденов. В 1619 году извест­
ного голландского гуманиста, поэта, историка
и издателя Петруса Скривериуса (1576-1660),
племянника Эпископия, присудили к штрафу в
200 гульденов за панегирик под портретом Хо-
гербеетса. Рассказывают, что Скривериус провел
судейского в библиотеку и сказал: «Это они на­
учили меня отличать правду от неправды, из-за
них меня оштрафовали — пусть они и платят!»
И судья продал с аукциона часть библиотеки
ученого. Вондел вписал в Liber Amicorum Скри­
вериуса стихотворение На штраф, уплаченный
Петрусом Скривериусом за подпись под пор­
третом Хогербеетса под инициалами P.V.K.—
Palamedes van Keulen, Кельнский Паламед. Де­
сять лет спустя, 30 июня 1630 года, Скривериус
был арестован во время собрания ремонстрантов
в доме семьи ван Мирис, дяди художника Фран­
са ван Мириса. На этот раз он предложил судей­
ским в качестве компенсации портрет Маурица,
но те от портрета принца отказались, снова взяв
штраф книгами, хотя Скривериус и выразил со­
мнения, будет ли в этом какой-то прок.
В 1625 году Скривериус заказал молодому
лейденскому художнику Рембрандту две кар­
тины: Избиение святого Стефана и Паламед
перед Агамемноном163. О Паламеде Вондела и
его связи с делом Олденбарневелта говорилось
выше. Тема побиения камнями также имеет пря­ Портрет Петруса
мое отношение к борьбе ремонстрантов и их Скривериуса
противников. В Амстердаме подозреваемых в Ян ван де Велде II,
ремонстрантских симпатиях забрасывали кам­ по живописному оригиналу
нями, и Вондел в стихотворении Развратники в Франса Халса. 1626
Гравюра. 26,9x15,6
курятнике прямо сравнивает травлю арминиан Рейксмузеум,
с избиением святого Стефана: Амстердам

163
Первая Сброд погром устроил мигом:
страница В драке наподобье той
истории
Республики, Древле пал Стефан святой
или Спор
о чистой В Лейдене побиения камнями продолжались с прежней
совести
силой и после смерти Маурица. В Избиении святого
Стефана мы видим один из самых ранних автопортретов
Рембрандта, поместившего себя среди неправых. Через не­
сколько лет в Воздвижении креста (1632-1633) он изобра­
зит себя среди воздвигающих крест.
После очередного побиения камнями на Рождество
1633 года ремонстранты Лейдена перенесли свои служ­
бы в соседнюю деревушку Вармонд, где они останутся до
1667 года. В списках членов ремонстрантской общины
1656 года значатся и имена близких родственников Рем­
брандта (возможно, до этого списки не вели из соображе­
ний безопасности)165.
Ян Орлерс объясняет переезд художника в Амстер­
дам, который он датирует 1630 годом, тем, что Рембранд­
та «часто просили писать портреты или другие картины
амстердамцы и другие жители этого города, которым в
высшей мере пришлись по вкусу его искусство и мастер­
ство». Современные биографы считают эту датировку
слишком ранней, полагая, что переезд Рембрандта проис­
ходил постепенно и что его лейденская мастерская могла
существовать еще в конце 1631-го — начале 1632 года, хотя
заказчиками художника стали к этому времени преимуще­
ственно амстердамцы166. Но все сходятся в том, что уже в
1630 году существовал тесный контакт между Рембрандтом
и торговцем картинами Хендриком Эйленбургом (около
1587-1661)167.
Хендрик Эйленбург обосновался в Амстердаме около
1624 года. Фактор польского короля, уважаемый человек, пе­
ред чьим именем в документах часто значится sr, —seigneur,
он снял большой дом у Адриана Пау, пенсионария Ам­
стердама. В скором времени Эйленбург станет одним из
самых влиятельных торговцев произведениями искусства в
Республике Соединенных провинций. Художник Иоахим
фон Зандрарт, живший в Амстердаме в 1637-1642 годах, на-

164
 пишет о «знаменитом торговце произведениями искусств в доме
Уленбурге»168. меннонита
Купцы не входили в гильдии, но Эйленбург, во-первых, 3илен6УРга
был и художником, а во-вторых, торговал произведениями
искусства, а для этого тоже требовалось членство в гильдии
святого Луки. Чтобы вступить в гильдию, приезжие долж­
ны были стать официальными горожанами, купив «право
горожанина», «poorterschap»169. Этим правом в городе об­
ладало не более четверти его жителей. Обычно его поку­
пали после вступления в брак, так как детям «официальных
горожан» оно принадлежало по праву рождения. «Право
горожанина» в 1634 году, в год женитьбы на Саскии, купит
и Рембрандт — для будущих детей и для того, чтобы всту­
пить в гильдию святого Луки.
Предполагается, что до 1630 года Эйленбург занимался
только куплей-продажей картин и что мастерской у него
еще не было. Мастерская появляется вместе с появлением
у него Рембрандта, на которого возлагается художествен­
ная сторона предприятия, в то время как Эйленбург за­
нимается деловой стороной. Спрос на портреты в начале
1630-х годов был огромным, и логично предположить, что
опытный торговец произведениями искусства, отвечая на
спрос, организовал в своем доме художественную мастер­
скую и привлек в нее молодого художника. Здесь Рембрандт
впервые пишет на холсте. Впервые он пишет и заказные
портреты, одним из которых стал портрет Утенбогарта170.
В 1634 году, сразу после портрета Утенбогарта, Рембрандт
напишет портрет 83-летней Аахье Клаасдохтер, тещи Эпи­
скопия, а в 1639 году сделает гравюру племянника и крест­
ника Утенбогарта, Иоанна Утенбогарта (1608-1680), речь
о котором пойдет ниже. Из ста известных нам портретов
Рембрандта половина написана в мастерской Эйленбурга
между 1631 и 1635 годами.
Связующим звеном между художником и заказчиками
был меннонит Эйленбург, находивший клиентов среди
братьев по вере. Меннонитами были и Говерт Флинк, и
Якоб Баккер, которых он привлек к работе в мастерской.
Меннониты не могли занимать официальные должно­
сти, так как религиозные убеждения не позволяли им да-

l6 j
 Первая вать присягу, они отказывались от насилия и от ношения
страница
истории
оружия. Все это не могло не вызывать симпатий ремон-
Республики, странта Утенбогарта. Обе религиозные группы объединя­
или Спор ли веротерпимость и неприятие учения Кальвина о предо­
о чистой пределении, которое Менно Симонс называл «гнусностью
совести
из гнусностей». Во времена преследований ремонстрантов
меннониты нередко предоставляли им свои церкви171.
Меннонитом был ван Миревелт, написавший портрет
Утенбогарта в 1631 году, то есть сразу же по возвращении
того из изгнания. Потом в его ателье-фабрике с этого пор­
трета делали копии для продажи. После смерти ван Мире-
велта в 1641 году в мастерской оставалось еще два портре­
та Утенбогарта. Один из них (1632/34) находится сейчас в
Рейксмузеуме, вместе с парным к нему портретом второй
жены Утенбогарта Марии Птипа (Petitpas), тоже работы
мастерской ван Миревелта (1637). В 1632 году Виллем Якобс-
зоон Делфф, зять художника, сделал с этого портрета гра­
вюру, которую напечатал со стихотворением Барлея.
Миревелт и его зять были меннонитами и уже поэтому
пользовались доверием пастора. Выше уже говорилось, что
ван Миревелт писал всех, не считаясь с политическими или
религиозными взглядами. Подобная всеядность объясня­
ется не только коммерческим предпринимательством, но
и веротерпимостью меннонита, завещавшего 7500 гульде­
нов (!) богоугодным заведениям различных конфессий172.
Доверием Утенбогарта пользовался и меннонит Баккер,
чьи родственники были ремонстрантами. В 1651 году, че­
тырнадцать лет спустя после того, как Баккер написал пор­
трет Утенбогарта, он и сам примкнет к ремонстрантам.
Портрет Утенбогарта приписывается и Говерту Флин-
ку, тоже меннониту, ставшему в 1651 году ремонстрантом,
но примкнувшему к ремонстрантским кругам много рань­
ше173.
Единственным портретом Утенбогарта, написанным
художником-реформатом, является портрет Паулюса Мо-
реелсе, и это единственный портрет, который пастор не
упоминает в своем жизнеописании. Живший в Утрех­
те Мореелсе написал его во время Утрехтского синода
1612 года, на котором присутствовал пастор Маурица. Про-

166
тиворечия между арминианами и гомаристами еще не до­ В доме
стигли в это время того накала, который они приобретут меннонита
Эйленбурга
позже. После переворота 1618 года член реформатской
церкви Мореелсе вошел в городской совет Утрехта, и это
обеспечило ему множество заказов. В 1618 году, в разгар
религиозной борьбы, меннонит Криспин де Пассе (1564—
1637) сделал с портрета Мореелсе гравюру и включил ее в
серию шести портретов самых известных ремонстрантов:
Олденбарневелта, Гроция, Хогербеетса, ван Леденберга,
ван Вале и Утенбогарта174.
Рембрандт не был ни меннонитом, ни реформатом, ни
ремонстрантом. Тем не менее сам факт, что уже в начале
карьеры он пишет портрет лидера ремонстрантского дви­
жения, делает этот заказ важным фактом его биографии,
так как дает основания предполагать близость художника
к ремонстрантам.
 ПРИМ ЕЧАНИЯ
1. Van der Veen: 136. Руки, выполненные в
другом стиле и в другой манере, навели
историков искусства на мысль, что на­
писаны они помощниками Рембранд­
та (Kloek, Jansen 1992; Bijl, Zeldenrust,
Kloeki994).
2. Ателье ван Миревелта в Делфте, где
вместе с художником работали его сы­
новья, ученики и помощники, выда­
вало по три-четыре портрета каждую
неделю. Выставка работ мастерской,
проходившая в 2012 году в делфтском
музее Хет Принсенхоф, и называлась
Портретная фабрика Михила ван
Миревелта. Художник писал вдову
Вильгельма Оранского Луизу де Коли-
ньи, ее сына штатгальтера Фредерика 5.
Хендрика и его жену Амалию, могуще­
ственного Адвоката Голландии Йохана
Олденбарневелта, английских послов в
Республике Соединенных провинций
Ральфа Винвуда и Дадли Карлтона, поэ-
та-дидактика Якоба Катса, поэта, исто­
рика и драматурга Питера Корнелиса
Хоофта, секретаря Фредерика Хендри­
ка Константина Гейгенса, теолога и по­
этессу, владевшую не только латынью и
греческим, но и ивритом, арамейским,
сирийским, древнеэфиопским и дру­
гими языками, первую женщину, допу- 6.
щенную слушать лекции в университе­
те Утрехта Анну Марию ван Схюрман.
Несколько раз ван Миревелт писал Гуго
Гроция, юриста, государственного дея­
теля и теолога.
7.
3. Rogge 1874 1:1.
8,
4. Под подписью Гроция министр ставит
свою, надеясь закрыть «дело о покупке
Утенбогарта», но весь его ход вызыва­
ет критические статьи: как-никак речь
168
идет о деньгах налогоплательщиков
(Hijmersma 1993). И директору Рейкс­
музеума приходится повторять, что
до аукциона контактов с Науманном
и Бадером у музея не было. Всякий раз
он подчеркивает, что портрет — на­
ряду с Ночным дозором, Синдиками
и Еврейской невестой — станет одним
из важнейших экспонатов собрания
Рейксмузеума не только из-за своей ху­
дожественной ценности, но и потому,
что он является свидетельством встречи
величайшего голландского художника
Золотого века с одним из крупнейших
религиозных лидеров Нидерландов
этого периода (van Os 1992:343).
Имя проповедника, как и большинст­
во имен x v i века, пишется по-разно­
му. Даже в Бюллетене Рейксмузеума
1994 года, где обсуждалась покупка пор­
трета, директор музея называет пастора
Uyttenbogaert, а архивариус Дюдок ван
Хеел — Wtenbogaert. Защищая свое на­
писание, Дюдок ван Хеел ссылается на
подпись самого проповедника и на то,
что в научной литературе это написа­
ние принято уже больше века (Dudok
van Heel 1994:344).
К x v ii веку Мехелен станет европей­
ским центром колокольного литья и ко­
локольной музыки. От французского
названия города, Малин, происходит
русский «малиновый звон».
Лозинский: 64; Kamen 1968:137-140.
Гранвель не ошибся в своих опасени­
ях: «своя рубашка» Испании, родная
по языку, обычаям, воспитанию, рели­
гии, оказалась «ближе к телу» Филиппа,
чем промозглые, еретические, чуждые

по духу и языку Нидерланды. Сразу
же по прибытии в Вальядолид короля
поглотили дела Испании, положение
которой оказалось хуже, чем он думал,
и помощь французским шуринам в их
войнах с гугенотами. Но главное его
внимание было сосредоточено на борь­
бе с Османской Портой.
9. Groenveld, Leeuwenberg: 82.
10. Ян Герритсзоон Верстейхе (1520-1570),
более известный под именем Йохан-
неса Анастасиуса Велуануса, в 1543—
1550 годах служил вторым священни­
ком, распространяя среди прихожан
идеи реформы церкви. В 1549 году при
обыске у него был найден призыв к
свержению папства. Священник со­
знался в ереси, отрекся от нее, но был
осужден на пожизненное заключение
и лишение собственности. Мария Ав­
стрийская отозвалась на мольбы род­
ственников и освободила узника при
условии, что он отправится в Лувен
и приступит к изучению теологии
под надзором стойкого в вере католи­
ка. Велуанус отправился в Лувен, но в
1554 году в Германии вышла его книга
Напутствие мирянину, своего рода
катехизис, где все положения христи­
анства объясняются в реформатском
духе. Автор отрицает учение о Боже­
ственной благодати, идею добрых дел,
пресуществление, исповедь, почита­
ние святых и их образов, индульгенции,
резко критикует разгульную жизнь ка­
толических священников и их невеже­
ство. После окончательного отхода от
католицизма примкнул к кальвинистам.
и. В церковь святого Иакова Старшего,
где служил Дейфхейс, приходили па­
ломники, не пропускавшие на пути
в Сантьяго де Компостелу ни одной
церкви «своего» святого. Но со време­
нем на проповеди Дейфхейса, сложив­
шего с себя обязанности исповедника и
Примечания
выступавшего против почитания изо­
бражений, стало собираться все больше
жителей Утрехта. Особой симпатией
он пользовался у членов магистрата и
местного дворянства, всегда тяготев­
ших к умеренному протестантизму.
В глазах радикальных кальвини­
стов неортодоксальный пастор был
«порочным папистом и либертином».
Действительно, Дейфхейс и ортодок­
сы расходились по всем вопросам. Он
проповедовал, что жизнь по Евангелию
выше церковных догм — для кальвини­
стов догма была законом. Он не верил в
абсолютное предопределение —они це­
ликом и полностью следовали здесь за
Кальвином. Он допускал к причастию
всех считавших, что их совесть чиста,
полагая, что карать преступников —
дело светских властей: ведь даже Иуда
разделил с Христом последнюю трапе­
зу! Последователи Кальвина считали,
что пастор обязан строго следить за
выполнением верующими нравствен­
ных предписаний, не допуская согре­
шивших к пище Господней. Женевский
диктат вызывал у Дейфхейса такое же
неприятие, как и католицизм — для ис­
тинных кальвинистов он составлял ис­
ходные положения Церкви.
В феврале 1580 года на проповеди
Дейфхейса присутствовал Вильгельм
Оранский, чьи взгляды на роль церкви
всецело совпадали с эразмианским гу­
манизмом пастора. В 1581 году Дейф­
хейс умер. Его похоронили в «его»
церкви, которая на долгие годы останет­
ся оплотом умеренных протестантов.
Позднее, играя именем Дейфхейс
(«дом голубя»), историк ремонстран­
тов Герард Брандт напишет в стихотво­
рении к портрету священника:
Дом, где витал сизарь Иисусов
и Иисусов дух,
Сын Церкви, Вольности, Страны
и лучший их пастух!
Он принцу Виллему напутствия давал,
169
 Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
Оков, навязанных людьми, не признавал.
Гнет консистории ему несносен был,
О темном он молчал, о светлом
говорил.
Людей неразделял на клятых
и спасенных
И причащал их всех, грехом не
замутненных.
Увещевал он там, где проклинал другой.
Отвергнут не был им ни нищий,
ни изгой.
Он, Хубрехт, не терпел триумфа
нетерпимых,
Бесчинств еретиков, кровавых слез
гонимых.
О церкви и земле радевший магистрат
Был консистории ему важней стократ.
перевод Н. Тархан-Моурави
Утенбогарт до конца жизни сохранит
светлую память о Дейфхейсе, всякий
раз защищая его от обвинений в «па­
пизме», выдвигаемых радикальными
кальвинистами. Девиз Дейфхейса «со­
весть выше церковного устава» мог бы i f .
стать и девизом самого Утенбогарта.
12. Соглашение было добавлением к Гент-
скому умиротворению, или Генераль­
ной унии 1576 года, и поэтому называ­
лось также Детальной или Подробной
унией.
13. Четыре года спустя синоду пришлось
пойти на компромисс и признать
праздники Рождества и Вознесения, ко­
торые верующие продолжали праздно­
вать (Roodenburg 1990:75-76).
14. На несоразмерный вклад Голландии в
казну (55-65%) обращают внимание все
историки. Джонатан Израэл, подробно
останавливаясь на нем, отмечает, что,
во-первых, Республика заимствовала
соотношение квот земель Семнадца­
ти провинций (Фландрия — 34%, Бра­
бант — 29%, Голландия — 12%, Артуа —
6%, Геннегау — 5%, Зеландия —4%, где
170
квота Голландии составляла половину
квоты Брабанта, а квота Зеландии —
четверть квоты Голландии), во-вторых,
учитывая численность населения и то,
что большая часть торговли, промыш­
ленности, судоходства была сосредо­
точена именно в Голландии, где к тому
же была и самая плодородная почва, эта
провинция вкладывала скорее слишком
мало, чем слишком много. Так, квота
Фрисландии в общем бюджете состав­
ляла с 1604 года около ю % , то есть пя­
тую часть вклада Голландии. Население
Фрисландии также равнялось пример­
но пятой части населения Голландии.
Но уровень благосостояния аграрной
Фрисландии не шел ни в какое сравне­
ние с уровнем благосостояния Голлан­
дии, где в 1622 году горожане составят
более половины жителей, поэтому со­
отношение квот было несправедливым
по отношению к Фрисландии (Israel
1996:60,315-316).
Герцогство Гелдерн, расположенное по
соседству с Утрехтом, занимало страте­
гически важную позицию, и Вильгельм
Оранский был весьма заинтересован
в присоединении его к Дордрехтской
унии, объединившей в борьбе с Ис­
панией Голландию и Зеландию. Но
большинство жителей герцогства были
католиками и хотели примирения с
королем, которое становилось невоз­
можным, заключи они союз с провин­
циями, наводненными беженцами-
кальвинистами. Для оказания давления
на Гелдерн принц Оранский назначил
штатгальтером герцогства своего брата
Яна ван Нассау. Голосование, органи­
зованное штатгальтером, лишь под­
твердило нежелание жителей присо­
единяться к Унии. Тогда кальвинист ван
Нассау ввел в Арнем войска и, обвинив
членов управы в том, что они являются
«распространителями испанской зара­
зы», заменил их своими ставленниками.
Гелдерн продолжал сопротивляться на-

силию, и Голландия и Зеландия вклю­
чили его в союз, поставив герцогство
перед свершившимся фактом. В иерар­
хии, пронизывающей все отношения
этого времени, герцогство Гелдерн
было выше «первой» в экономическом
отношении Голландии, остававшейся
графством, поэтому все документы со­
глашений первыми подписывали пред­
ставители Гелдерна.
1 6. Это отнюдь не означало, что восстав­
шие не искали французской помощи.
В 1569 году братья Вильгельма Оранско­
го сражались в армии гугенотов. Когда
в 1570 году Карл IX заключил мир со
своими подданными и включил Гаспара
Колиньи в королевский совет, Луи ван
Нассау последовал за Колиньи в Па­
риж. Французские гугеноты обещали
принять участие в новом вторжении в
Нидерланды, и 24 мая 1572 года их отряд
под командованием Луи Нассау занял
город Моне (Берген) в графстве Генегау.
17. Исключением был лишь Вильгельм
Оранский, происходивший из гер­
манского рода, как об этом и поется в
начальных строках гимна Нидерлан­
дов: «Вильгельмус ван Нассау, немец­
кой крови я». На этой чужеродности
играли испанцы: чего хорошего можно
ждатьотТЫезсо? (Perez: 70).
18. Принцу Оранскому принадлежали
большие территории в Люксембурге,
Франш-Конте, Дофине и Оранже. Но
центр его владений находился в Бра­
банте, четверть которого составляли
его земли. Жил он в Бреде, столице
Брабанта (поэтому взятие Бреды и
праздновалось испанцами как большая
победа и Веласкес увековечил по зака­
зу Филиппа IV именно взятие Бреды:
стратегически маловажное, оно име­
ло первостепенное моральное значе­ 19. Недостаток средств вынудил Оранско­
ние), и в Брюсселе, где находился двор го уже в конце 1573 года отказаться от
Карла V. английских наемников.
Примечания
После Вильгельма Оранского по
величине состояния шли Эгмонт, Арс-
хот, Бредероде и Берген, чьи доходы
составляли примерно десятую часть до­
ходов Нассау. Гранвель был прав, видя
причину недовольства дворянства пре­
жде всего в нехватке денег. Она обусло­
вила и шатания мелкой знати между
гёзами и Испанией. В Апологии Виль­
гельм Оранский нападает не только
на Филиппа, но и на дворян, бичуя их,
вероломных и продажных, не способ­
ных на верность ни человеку, ни делу,
слишком глупых даже для того, чтобы
увидеть, в чем заключается их собствен­
ная выгода: «Как не возмущаться по­
ведением этих отпрысков дворянских
родов, отцов которых я любил и ува­
жал? Они служат герцогу Альбе, как
кухарки. Они воюют со мной не на жи­
вот, а на смерть. Затем они заключают
со мной мирный договор и становятся
лютыми врагами испанцев. Приезжает
дон Хуан, и они следуют за ним, интри­
гуя против меня и желая меня сбросить.
Планы дона Хуана относительно Ант­
верпена проваливаются, и они тотчас
покидают его и возвращаются ко мне.
Как только я иду им навстречу, они,
забывая о своей клятве и не говоря ни
слова ни мне, ни Штатам, обращаются
к эрцгерцогу Маттиасу. Вряд ли мор­
ские волны более непостоянны, а про­
лив Эврипос более ненадежен, чем эти
люди» (Wilson 1970: 45). Но и Луис де
Рекезенс, испанский наместник в Ни­
дерландах, негодовал на неверность
«верной» Испании знати, обвиняя ее
в тесном сотрудничестве с гёзами. Не­
удивительно, что образ жадного, дву­
личного фламандского дворянина, не
умеющего держать слово, появляется в
это время в испанских хрониках и пье­
сах (Рёгег: 49-66,90-108).
171
 Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
20. Одним из свидетельств того, как силь­
но война в Нидерландах подрывала
экономику Испании, может быть пись­
мо Филиппа II папе Григорию X III, в 23. В 1572 году, живя в Париже у Фрэнсиса
котором католический король напо­
минает Великому понтифику, во что
обходится ему защита истинной веры.
Оборона границ Испании, островов
Средиземноморья, Неаполя и Сици­
лии от вторжений турок стоит испан­
ской короне ежегодно три миллиона
золотых эскудо, война с турками и
маврами в Гранаде — два миллиона,
флот и защита Мальты — еще два мил­
лиона, война во Фландрии — двадцать
пять миллионов! (Dandelet: 74). Есте­
ственно, при таких расходах испанцы
часто не выплачивали денежного до­
вольствия солдатам, что ставило под
угрозу успешный ход войны, подрывая
моральное состояние армии, в которой
зрели бунты и мятежи.
21. Встреча послов с королевой изображе­
на на картине неизвестного художника
Королева Елизавета, принимающая
голландских послов (Государственный
музей Касселя). Королева протягивает
руку двум стоящим перед ней на коле­
нях послам. В левом нижнем углу по-
лусидят-полулежат придворные дамы
Елизаветы, у окон стоят придворные,
среди которых и Роберт Дадли, уже
много лет убеждавший королеву ока­ 24. Признавая богоданность суверена, Акт
зать поддержку протестантскому делу.
22. Правда, зимой 1577/78 годов короле­
ва согласилась послать в Нидерланды
20 ооо англичан под предводитель­
ством Лестера. Когда вернувшийся из
Англии нидерландский посланник со­
общил членам Генеральных штатов эту
радостную новость, многие из них не 25. Сасбаут Фосмеер (1548-1614), като­
могли сдержать слез радости. Но ра­
дость оказалась преждевременной. Как
бывало уже не раз, в последний момент
Елизавета отказалась от прямого вме­
шательства, перепоручив «дело Нидер­
1/2
ландов» Иоганну-Казимиру, пфальц-
графу Рейнскому.
Уолсингема, Сидни встречался с Луи
ван Нассау, братом принца Оранского.
Его личная встреча с Оранским в мае
1577 года стала поворотным пунктом в
англо-голландских отношениях. Ели­
завета послала тогда 22-летнего при­
дворного, знакомого со времени его
гранд-тура со многими венценосцами
континента, с соболезнованиями импе­
ратору Рудольфу по поводу смерти его
отца, Максимилиана И. На обратном
пути Сидни получил депешу от дяди,
графа Лестера, с поручением предста­
вить его на крестинах дочери Вильгель­
ма Оранского. Лестер стал крестным
отцом девочки, названной Елизаветой
в честь английской королевы. Между
Сидни и Оранским сразу же установи­
лись теплые отношения. Любимый пле­
мянник и до 1681 года наследник могу­
щественного фаворита Елизаветы был
важной фигурой в упрочении отноше­
ний между повстанцами и королевой.
Испанский посол в Лондоне сообщал
даже о возможном браке Сидни с одной
из сестер Вильгельма Оранского, при­
даное которой должны были составить
Голландия и Зеландия.
утверждал возможность его низложе­
ния в том случае, если он не защищает
подданных от произвола и насилия.
Акт постановил убрать изображения
Филиппа II с монет, печатей и гербовых
щитов. Все, кто ему присягал, должны
были принести новую присягу.
лический священник, назначенный
папой Климентом V III апостольским
викарием «голландской миссии» и ар­
хиепископом in partibus infidelium — в
странах (областях) неверных.

26. Филипп Виллем получил возможность
вернуться лишь в 1596 году. Но теперь
уже Республика, видевшая в католике
испанского шпиона, воспрепятствова­
ла его въезду в страну. Он поселился в
брюссельском дворце Нассау. После за­
ключения в 1609 году перемирия между
Республикой и Испанией Филипп Вил­
лем короткое время жил в Бреде. Он
был женат на Элеоноре Бурбон-Конде,
племяннице Генриха IV Все наследные
владения принца Оранского перешли к
Филиппу Виллему, а после его смерти
титул и владения Оранских перешли к
его единокровному брату Маурицу.
27. Мауриц был сыном Вильгельма Оран­
ского от Анны Саксонской, брак с ко­
торой был расторгнут после того, как
у нее родилась дочь от ее адвоката Яна 31.
Рубенса, отца знаменитого художника.
28. Летом 1584 года для усиления гарнизона
Антверпена, вот уже год оказывавше­
го сопротивление войскам Алессандро
Фарнезе, в Англии было рекрутировано
1500 солдат. Английские наемники не
спасли положения, и 17 августа 1585 года
Филипп ван Марникс сдал город. Пастор
Оранского де Вильер пытался заступить­
ся за ван Марникса перед Уолсингемом,
но начальник английской разведки по­
требовал клятвы ван Марникса о невме­
шательстве в государственные дела.
29. Генеральные штаты просили ю ооо пе­
хотинцев и юоо кавалеристов. Елиза­
вета согласилась на 4000 пехотинцев,
но после падения Антверпена пообе­
щала оплатить армию в 5000 пеших и
юоо конных плюс послать 1400 пехоты
в города, временно отходившие Анг­
лии. Позднее Генеральные штаты полу­
чили разрешение набрать в Англии еще
2000 рекрутов, уже на их деньги.
30. На коронационном портрете (около
1560) Елизавета изображена в короне,
Примечания
со сферой и скипетром, в платье, укра­
шенном розами Тюдоров и лилиями,
символизирующими английские пре­
тензии на французскую территорию.
Накидку соткали пятью годами раньше,
к коронации ее единокровной сестры
Марии, когда Кале был еще английским.
В 1616 году купец Йохан ван дер Вее-
кен, выходец из Южных Нидерландов,
выкупил города у Англии, выплатив
Якову I ни много ни мало 150 ооо фун­
тов! Вскоре после этого «голландский
Фуггер», как называли роттердамского
купца, умер, и колокола города звонили
в день его похорон одиннадцать с поло­
виной часов кряду! Так чтила этого ка­
толика протестантская Республика, где
похоронный звон был запрещен.
В пятой книге Королевы фей появляют­
ся два юноши, которые просят от имени
их матери, леди Белж, помощи у коро­
левы Мерцеллы. Леди Белж гордилась
в прошлом семнадцатью прекрасными
сыновьями, но жестокий тиран Герио-
нео принес двенадцать из них в жертву
идолу, сделанному по образу его отца.
Услышав просьбу сыновей леди Белж,
доблестный рыцарь королевы Мерцел­
лы выступил вперед «с отвагой дерзкой
и великой», смиренно прося всемогу­
щую королеву отпустить его на свер­
шение подвигов. Вместе с юношами он
отправляется к их матери, влачащей дни
в изгнании среди «болот и топей», и ко­
лесо Фортуны изменяет для леди Белж
свой ход.
Аллегория «исторической фанта­
зии» Спенсера весьма прозрачна:
юноши олицетворяют Голландию и
Зеландию, леди Белж и ее сыновья (от
Belgica — латинского наименования
Семнадцати провинций) — Нидер­
ланды с их семнадцатью провинция­
ми, двенадцать из которых остались
под игом Испании, а пять —Голландия,
Зеландия, Утрехт, Фрисландия и Гел­
дерн —продолжали борьбу с жестоким
173
Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
тираном Герионео —Филиппом II. Ко­ 38. Для заседавших в Государственном со­
ролева Мерцелла — одна из ипостасей
Глорианы-Елизаветы, а благородный
рыцарь, вызывающий всеобщее вос­
хищение, «admir’d of all», «британский
принц» или Артур, символизирующий 39. Это отражалось на месте пенсионария.
Справедливость, воспеванию которой
и посвящена пятая книга,—не кто иной,
как Роберт Дадли, граф Лестер. Спен­
сер два года служил у Лестера, а после
его смерти гостил в доме его пасынка
Роберта Девере, 2-го графа Эссекса.
32. С 1585-го по 1587 год в Нидерландах
сражалось 18 ооо англичан и юоо ир­
ландцев.
33. За 27 рот платила Елизавета, за 21 роту—
Генеральные штаты. С октября Ели­
завета платила практически и за все
«штатские» роты. В пьесе Флетчера и
Мессинджера Йохан Олденбарневелт,
написанной сразу же вслед за казнью 40. Олденбарневелт участвовал в собрани­
Адвоката, голландец говорит: «На что
нам королева, которая защищает нас за
наши деньги?»
34. Одиннадцать из этих рот были расквар­
тированы в городах, отданных в залог
Англии: семь во Флиссингене и Раме-
кенсе, четыре—в Ден Бриле.
35. Свита Лестера насчитывала сотню
офицеров-дворян, каждый со своими
слугами, и более семидесяти представи- 42. 30 ноября 1583 года по настоянию Виль­
телей высшей знати. Его сопровождали
священники и врачи, пажи, грумы, лив­
рейные лакеи и слуги, актеры и музы­
канты. Только для его кухонного персо­
нала готовили 44 постели.
36. Самому Лестеру город подарил 870 фун­
тов, за банкет город заплатил 1104 фун­
та. Три отдельных счета, на 273 фунта,
2 77 фунтов и 183 фунта, были предъяв­
лены отцам города за вино.
3 7. Strong, van Dorsten: 31-49.
174
вете англичан до смерти Филиппа Вил­
лема в 1618 году Мауриц будет оставать­
ся только «графом».
Стол Дворянства стоял посредине со­
брания. За его коротким, почетным
концом сидел пенсионарий дворянства,
он же—пенсионарий собрания. Справа
от него сидел тот, кто дольше всех был
членом собрания. Слева — следующий
по времени представительства. Вокруг
стола стояли стулья делегатов от горо­
дов. У каждого города было свое место,
согласно иерархии, которая, так же как
и иерархия членов совета, зависела от
старшинства. В Голландии «первым»
был Дордрехт, самый старый город
провинции. Затем шли Харлем, Делфт,
Лейден, Амстердам, Гауда, Роттердам.
ях Исполнительного совета Голландии
(Gecommitteerde Raden), ведавшего
финансами, армией и флотом. Только
после обсуждения в Исполнительном
совете вопросы выносились на обсуж­
дение в собрании Штатов провинции.
41. В 1587 году к Утрехту присоединились
Фрисландия и Оверэйссел (Bannatyne:
42).
гельма Оранского бургомистром Ант­
верпена был назначен Филипп ван
Марникс, родившийся в Брюсселе и за
две недели до назначения купивший
права горожанина Антверпена. Это
был далеко не единственный пример
нарушения привилегии городов назна­
чать на высокие должности только сво­
их уроженцев (Marnef 2001:29).
43. Лестер оказался в странном положе­
нии. Ни его «временный» суверен,
Генеральные штаты, ни его де-факто
 Примечания

суверен, королева, не могли снабдить 47. Фрэнсис Уолсингем, вдова Филипа

его всем необходимым для выполне­ Сидни, вскоре после смерти мужа вы­
ния возложенных на него задач. Глав­ шла замуж за Роберта Девере, 2-го графа
ной целью экспедиции было оказание Эссекса, пасынка графа Лестера.
военной помощи, но пославшая его
Елизавета вела мирные переговоры с 48. Если уже при жизни Сидни считался во­
врагом без согласования со Штатами. площением всех достоинств, то его без­
Лестер получил приказ воздержи­ временная смерть в борьбе за освобож­
ваться от решительных схваток, и его дение Нидерландов придала его образу
кампания 1568 года не могла не разоча­ еще и героико-романтические черты. Он
ровать жителей Нидерландов. Все это стал идеальным христианским рыца­
в соединении с плачевным состояни­ рем, бесстрашным сыном Англии, от­
ем королевской казны и недоверием давшим жизнь за правое дело, во всяком
Елизаветы к действиям Лестера при­ случае в глазах протестантов. Этот образ
вело к гибельным проволочкам. П о ­ сохранился и в нидерландской истори­
стоянным рефреном писем Лестера ографии. В Нидерландских историях
стали просьбы о деньгах для «бедных Питер Корнелис Хоофт характеризует
солдат». С и д н и как п о д л и н н о г о эрудита, умного,
обаятельного и смелого в действиях.
44. Strong, van Dorsten: 79.
49• В голландской историографии нача­
4f. Уже тогда рассказывали, что Сидни ла X IX века велась жаркая дискуссия о
снял набедренники из изысканной роли Лестера и Олденбарневелта. Поэт,
вежливости, потому что без набедрен­ филолог и историк Виллем Билдер-
ников был сопровождавший его на­ дейк (1756-1831) обвинял партию Ол­
чальник военного лагеря. По той же денбарневелта в двуличии и эгоизме.
легенде, уже тяжелораненый, он, как Олденбарневелт, по его словам, соеди­
и подобает рыцарю, отдал последний нял в себе хитрость и упрямство, ко­
глоток воды раненому солдату со сло­ торые многие принимали за ум и силу
вами: «Thy necessity is yet greater than духа. Подобным образом представлен
mine». Сидни перевезли в Арнем, где Олденбарневелт и в романе Гертруды
лекари безуспешно пытались извлечь из Босбоом-Туссен Граф Лестер в Нидер­
его ноги пулю. ландах (1846). Проголландская партия
отметала все обвинения на том основа­
46. Луиза де Колиньи (1555-1620), четвер­ нии, что двуличие присуще итальянцам
тая и последняя жена Вильгельма Оран­ и иезуитам, но никак не голландцам.
ского, дочь адмирала де Колиньи, вождя
гугенотов. В 1572 году она вышла замуж 50. За 50 лет между 1570 и 1622 годами на­
за Шарля де Телиньи, верного сорат­ селение Амстердама выросло с 30 ооо
ника ее отца, но брак был недолгим: и до 105 ооо жителей, Харлема—с 16 ооо
муж, и отец Луизы погибли в Варфо­ до 39 ооо, Лейдена —с 15 ооо до 45 ооо,
ломеевскую ночь. Сама она бежала в Энкхейзена —с 7500 до 22 ооо, Роттер­
Швейцарию. В 1583 году Луиза вышла дама—с 7000 до 20 ооо.
замуж за принца Оранского. Это был
единственный год, когда она не носила 51. См.: vanderHeijden: 39.
траура. В январе 1584 года родился Фре­
дерик Хендрик, а ю июля Вильгельм 52. Солдаты в X V I веке должны были сра­
Оранский был убит. жаться, а не рыть окопы или возводить

175
Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
заградительные сооружения. Все окоп­
ные работы, считавшиеся ниже досто­
инства солдат, препоручались местно­
му населению, и в военных бюджетах
существовала статья «окопные деньги».
Положение изменилось с Маурицем,
давшим солдатам лопаты. Естественно,
в испанском лагере на это нововведе­
ние голландцев, заменявших мужество 57.
и храбрость расчетливой подготовкой,
смотрели как на еще одно подтвержде­
ние их неспособности вести «настоя­
щую» войну (Рёгег: 166).
53. В память о скончавшемся генерал-гу­
бернаторе Елизавета просила проявить
снисхождение к назначенному им бур­
гомистру Утрехта, и в июле 1589 года тот
уехал в Англию. 58.
54. Dudok van Heel 2006: 16; Roodenburg 59.
1990:138.
55. Dudok van Heel 2006:21-22.
56. В недели, предшествовавшие Вечере
Господней, пастор и пресвитеры обхо­
дили всех членов прихода. К причаще­ 60.
нию допускались только прихожане с
безупречным поведением. В середине
X V II века в Амстердаме такие обходы
проводились дважды в год, в мае и ок­
тябре. О согрешивших докладывалось
церковному совету, и тот решал, пого­
ворить ли с провинившимся дома или
пригласить его в консисторию. 61 .
2 июля 1654 года на заседание церков­
ного совета была вызвана Хендрикье
Стоффелс, служанка и сожительница 62.
Рембрандта, чья беременность была
замечена во время майского обхода.
Хендрикье трижды не являлась на за­
седания церковного совета и предста­
ла пред очи пресвитеров лишь 23 июля
1654 года. Шестимесячную беремен­
ность было уже не скрыть, и она со­
зналась в грехе. Хендрикье запретили 63.
участвовать в праздновании Вечери
176
Господней, но из церковной общины
не исключили. Секс до брака считался
меньшим грехом, чем проституция или
прелюбодеяние, так как согрешившие
еще могли искупить грех, вступив в
брак. Рембрандта в консисторию не вы­
звали, так как он не был членом прихода.
В 1597 году он благословит брак Адриа­
ны с Рейнаутом ван Бредероде, потом­
ком славного дворянского рода, совет­
ником Верховного суда, возглавившим
в 1616 году нидерландскую делегацию,
выступившую посредником при заклю­
чении Столбовского мира, в 1603 году—
брак Марии с Корнелисом ван дер Мей­
ле, советником принца Маурица.
Rogge 18741:84.
Утенбогарт представил синоду заявле­
ние Сибрантса, в котором тот выражал
согласие со всеми статьями Нидерланд­
ского вероисповедания и готовность
подписать его, признай синод его на­
значение.
Обсуждавшиеся на синодах вопро­
сы сейчас не могут не вызвать улыбки:
можно ли пастору гнать самогон и про­
давать его прихожанам? Можно ли ему
врачевать не только душу, но и тело?
Можно ли произносить надгробные
речи?
Консистория —здесь: церковный совет
протестантов и место его заседаний.
Hofman: 73. Говоря в Моей юности о
даре красноречия, которым от рожде­
ния были наделены Утенбогарт и Джон
Донн, Гейгенс отмечает естественность
обоих ораторов, не надевавших во вре­
мя проповеди маску, которую они сни­
мали, придя домой (Huygens 1971: 59).
Несмотря на запрет цитировать языче­
ских авторов, Утенбогарт, пользовав­

шийся покровительством Олденбар­
невелта, Маурица и Луизы де Колиньи,
ссылался на Гиппократа, Галена, Пли­
ния, Сенеку, Плутарха, Еврипида, И о­
сифа Флавия, Теренция, на раввинов и
Отцов Церкви. Он использовал слова
греческого, латыни, французского и
испанского языков —у его паствы они
не вызывали трудностей.
64. Rogge 18741 : 80.
65. В 1610,1639,1644,1663 годах.
66. Van Doorninck, Kuijpers: 78.
67. В первые годы в Колледж принимали 70. Коварным и вероломным политиканом,
шесть студентов от сельской местно­
сти, по два от семи больших городов и
по одному от одиннадцати маленьких
городов. Вскоре появились именные и
дополнительные стипендии. Обучение
обходилось Штатам в 8ооо гульденов в
год.
68. В течение шести лет студенты получали
стипендию в 120 гульденов в год. Они
вставали в 4:30 (с i октября по i апреля 71. Rogge 18741:160.
на час позже), в пять часов собирались
на общую молитву и чтение главы из 72. Оба профессора были выходцами из
Ветхого Завета. После завтрака зани­
мались в Колледже или слушали лекции
в университете, в и часов был обед, во
время которого кто-то из воспитанни­
ков читал главу из Библии на латыни, а
после обеда—главу из Евангелия, и рек­
тор, всегда присутствовавший на обеде,
давал краткие пояснения прочитанно­
го. После обеда следовал получасовой
перерыв, во время которого ученикам
разрешалось гулять парами, ведя раз­
говоры на латыни или греческом, же­
лательно об учебе. Затем следовали за­
нятия или диспутации. В 17:30 ужинали,
после чего снова читали Новый Завет
или Гейдельбергский катехизис с по­
яснениями ректора. В 20:00 —вечерняя
молитва, после которой студенты рас­
Примечания
ходились по комнатам. В 21:00 гасили
свечи. В определенные дни расписание
нарушалось. По воскресеньям утром
и днем ходили в церковь слушать про­
поведь, а за обедом читали места Би­
блии, послужившие темой только что
прослушанной проповеди, и обмени­
вались о ней мнениями. П о средам и
субботам до обеда упражнялись в рели­
гиозном красноречии на голландском
языке, а после обеда читали и объясня­
ли катехизис. В эти дни полчаса отводи­
лось физическим упражнениям.
69. Van Doorninck, Kuijpers: 79.
готовым на все ради достижения своих
целей, представлен Олденбарневелт и в
пьесе Флетчера и Мессинджера Йохан
Олденбарневелт (см. сн. 33). Это по
его наущению пенсионарий Утрехта
ван Леденберг кончает жизнь само­
убийством. Благородный Мауриц при­
нимает в пьесе решение о казни Адво­
ката после того, как доказана его измена.
Франции, и их жизненный путь был
типичным для гугенотов того времени.
Лук Трелкат (1542-1602) изучал теоло­
гию в Париже, где его любимыми про­
фессорами были гебраист Жан Мерсье
и философ Пьер де ла Раме. Под их
влиянием Трелкат стал приверженцем
евангельской церкви и лишился финан­
совой поддержки платившей за его уче­
бу католической общины. Эту роль взя­
ли на себя купцы Лилля, при условии
что молодой теолог станет их пастором.
Однако жестокие преследования гуге­
нотов вынудили Трелката после учебы
в Париже и Орлеане бежать в Англию.
Здесь он преподает в латинской школе
и продолжает учебу под руководством
Пьера де Вильера, проповедника Жан-
177
Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
ны д’Альбре и Колиньи, а впоследствии
проповедника и советника Вильгельма
Оранского. В 1576 году Трелкат приехал
в Лилль, чтобы выполнить обещание,
но ситуация в городе оставалась опас­
ной, и с разрешения общины он уехал
в Брюссель, где оставался до 1584 года,
когда Парма взял город. Церковный
синод направил его в Лейден, куда съез­
жалось все больше беженцев из Южных
Нидерландов и Англии. Вскоре кура­
торы только что основанного Лейден­
ского университета предложили ему
место экстраординарного профессора,
и Трелкат принял предложение. Однако
студенты настояли на предоставлении
ему места ординарного профессора,
и Трелкат, не будучи не только докто­
ром, но и лиценциатом, получил в
1591 году эту должность вместе с ти­
тулом почетного доктора теологии.
Дважды, а позднее четырежды в не­
делю он читал лекции по экзегетике и
догматике и преподавал в Колледже
Штатов. В 1592 году коллегой Трелка-
та стал Юний, а в 1594 году — Гомарий.
Помимо тесного сотрудничества с кол-
легами-теологами, Трелкат поддержи­
вал дружеские отношения с Липсием,
Клузием, Ортелием, Даниэлем Хейн-
сием и Пьером де Вильером. Юний,
почтивший память Трелката заупокой­
ной молитвой, умер от чумы через ме­
сяц после него. Трелката заменил сын,
Лукас Трелкат-младший, талантливый
проповедник, посланный после учебы
в Лейдене в Гейдельберг и Женеву, где
он снискал похвалы Безы. Сын пережил
отца всего на пять лет.
Франциск Юний (1545 — 23 октября
1602) изучал в 1558 году право в универ­
ситете Буржа и в 1562 году теологию в
Женеве. В 1565 году читал проповеди
в Антверпене. Тогда же опубликовал
трактат B rief discours envoye аи ray Phi­
lippe nostre Sire & souverain seigneur:pour
le bien & profit de sa majeste, & singuliere-
ment de ses Pais-В as y в котором ратовал
178
за открытое обсуждение религиозных
расхождений, видя в этом единствен­
ный путь их преодоления. Никого, по
его мнению, нельзя принудить к со­
блюдению триединства «une loi, ипе
foi, un roi», так как вера дается Богом и
является личным делом каждого чело­
века. Трактат был сразу же переведен
на нидерландский, английский и не­
мецкий языки. Француз Юний не мог
проповедовать в Антверпене и пере­
ехал в Гент, где стал свидетелем волны
иконоборчества, которое строго осу­
дил. После того как во Фландрии и в
Брабанте за его голову была назначена
награда, по приглашению Фридриха III
Благочестивого он переехал в Гейдель­
берг, где вместе с Тремеллием занимал­
ся переводом Ветхого Завета. Перевод
пользовался популярностью и регуляр­
но переиздавался вплоть до x v i i i века.
После того как реформата Фридриха
в 1576 году сменил его старший сын
лютеранин Людвиг, изменивший на­
правленность теологического факуль­
тета Гейдельбергского университета,
Юний вместе с другими теологами
перебрался в Нойштадт, где брат Люд­
вига, Иоганн Казимир, основал каль­
винистский Collegium Casimirianum.
Там Юний преподает древнееврейский,
одновременно читая проповеди Вал­
лонской общине. В 1591 году Генрих
IV предлагает ему место советника по
делам гугенотов. П о пути во Францию
Юний заезжает в Лейденский универ­
ситет, где получает место профессора.
В 1593 году он публикует книгу Eireni-
сит depace ecclesiae catholicae, которую
сам любил больше других своих работ,
потому что она «написана христиани­
ном, а не теологом».
Занятия, которые вели Трелкат,
Юний и Гомарий, по большей части со­
стояли из комментария к одной из книг
Библии. В 1595 году Трелкат ввел лек­
ции, на которых обсуждались догматы
церкви. Гомарий и Юний, хотя и при-

держивались разных взглядов, жили
в мире, не подвергая веру друг друга
сомнениям. Коллегиальности способ­
ствовало и то, что они были женаты на
сестрах: браки в своем кругу среди те­
ологов были не менее часты, чем среди
купцов или регентов. Регент Колледжа
Штатов Кухлинус был женат на сестре
отца Арминия, субрегент Бертий — на
дочери Кухлинуса от первого брака.
Фоссий женился на дочери Юния, на­
значившего своего бывшего студента
одним из трех опекунов детей.
После смерти Трелката Юний вы­
сказался за назначение Арминия, так
как считал 32-летнего Трелката-млад-
шего слишком молодым для должно­
сти профессора теологии. Гомарий,
свояк Юния, утверждал, что на смерт­
ном одре Юний просил не назначать
Арминия.
Для многих студентов Лейденского
университета Юний во многом был
примером. Юный Гроций, поселив­
шийся у Франциска Юния по приезде
в Лейден, до конца жизни сохранил
самые теплые воспоминания обо всей
семье. Но, сравнивая Юния и Скалиге-
ра, Гроций все же отдает пальму первен­
ства последнему. Отношения между
самими учеными оставляли желать луч­
шего, но вряд ли виновным здесь был
Юний. Скалигер ни во что не ставил
филологические штудии Юния и на
полях комментария Юния к Тертулли-
ану оставил такие грубые пометки, что
Фоссий, женатый на дочери Юния, по- 75, Лауренс Якобсзоон Реал (1536-1601),
считал своим долгом выкупить книги
из собрания Скалигера. Превознося в
1645 году работы Юния, Гроций при­
знавался Фоссию, что он обязан быв­
шему учителю ббльшим, чем только
научными изысканиями, — примером
для него всегда оставалась жизненная
позиция ученого (Nellen: 43).
73. Цвейг так характеризует Безу в Со­
вести против насилия. Кастеллио про­
Примечания
тив Кальвина: «в своей бешеной не­
нависти к малейшему проявлению
духовной свободы он превзошел (как
всегда несамостоятельный дух превос­
ходит в этом творческий) даже Кальви­
на. От него исходят те слова, которые
навеки снискали себе сомнительную
Геростратову славу в истории мысли:
свобода совести — это дьявольское уче­
ние (Libertas conscientiae diabolicum
dogma)» (Цвейг: 470).
74, Идеи Кастеллио о том, что бороться с
ересью следует при помощи аргумен­
тов, а не преследований и казней, ос­
нованные на учении Отцов Церкви и
на словах самого Кальвина, отрицание
Кастеллио единоличной интерпрета­
ции Библии — все это нашло понима­
ние Арминия. Важным пунктом рас­
хождения был вопрос о вмешательстве
государства в дела совести граждан.
Кастеллио последовательно выступал
за отделение церкви от государства, Ар­
миний считал, что государство призва­
но защищать церковь.
Либеральные протестанты часто
ссылались на сочинения Кастеллио, ко­
торые выходили в Соединенных про­
винциях начиная с 1603 года. В 1612-
1613 годах, спустя полстолетия после
смерти Кастеллио и в разгар борьбы ре­
монстрантов и контраремонстрантов,
в Голландии вышло полное собрание
его сочинений.
сын шкипера, погибшего от руки ан­
глийских пиратов, торговал зерном в
Данциге. Переехал в Амстердам, в дом
под вывеской «В золотом реале», при­
надлежавший родителям жены, и взял
фамилию Реал. В октябре 1566 года пред­
ставлял общину Амстердама на Ант­
верпенском синоде, предложившем
Филиппу II сорок бочек золота в обмен
на разрешение проводить протестант­
ские службы. В 1567 году был вынужден
179
 Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
бежать из Амстердама. На синоде из­
гнанных из Нидерландов протестантов
(1571, Эмден) резко выступил против
попыток воинствующих кальвини­
стов подчинить реформатскую церковь
догмату «нового папства». В 1579 году
вернулся в Амстердам, назначен сер­
жантом стрелков, с 1589-го — полков­
ник. Оставался на этом посту до конца
жизни. В 1580-м —церковный староста,
с 1582-го —член магистрата. Участвует в
камере риторов «Шиповник», членами
которой были поэты Бредеро, Костер,
Румер Фиссер. Похоронен в Новой
церкви.
76. Лауренс Реал (1583-1637), одна из самых
ярких личностей голландского Золо­
того века. После смерти отца, в честь
которого он был назван, остался под
присмотром старших братьев, Якова и
Питера, но главным его наставником,
особенно в литературе и математике,
стал Арминий. После смерти Арминия
Лауренс Реал напишет прочувство­
ванный латинский стих к его портрету.
Изучал право в университете Лейдена,
одновременно занимаясь математикой
и естествознанием.
После заключения Двенадцатилет­
него перемирия 27-летний Реал возгла­
вил экспедицию Ост-Индской ком­
пании в Нидерландскую Индию.
В 1613 году назначен вице-губернато­
ром, а через два года — губернатором
Молуккских островов. Еще через три
года — генерал-губернатором всей
Нидерландской Индии. Поэт Хоофт
скажет о времени его правления: «Вот
это и называется управлять». Но почти
сразу же после назначения на высокий
пост Реал подает в отставку, не желая,
как он пишет, «руководить людьми,
которые составляют накипь нашей на­
ции, которые своими грабежами, ис­
тязаниями и убийствами коренного
населения ославили голландцев по всей
Индии как самый жестокий народ в
180
мире». Представления генерал-губер­
натора о том, что допустимо в торговле,
а что—нет, разнятся с представлениями
Совета семнадцати, главного руководя­
щего органа компании. Воспитанный в
гуманистическом духе, Реал выступает
против карательных экспедиций, так
называемых «походов хонги», считая,
что своих целей компания должна до­
биваться не насилием, а торговлей и
дипломатией. Преемником Реала ста­
нет Ян Питерсзоон Кун, веривший, как
и Совет семнадцати, в необходимость
твердой руки. В ожидании его приезда
Реал сражается в Манильском заливе с
испанцами, а в султанате Бантам и на
Молуккских островах—с англичанами.
В 1620 году на тяжело нагруженных
восточными товарами судах Реал воз­
вращается в Голландию. Пока компания
подсчитывает прибыль и долю, которая
причитается Реалу, он проводит вечера
в доме Румера Фиссера за стихами и по­
могает Вонделу, поздно выучившему
латынь, с переводом Троянок Сенеки.
В это время Вондел пишет посвящен­
ную Реалу Похвалу мореходству. Сам
же Реал готовит доклад, который, как
каждый вернувшийся из Нидерланд­
ской Индии командующий флотом
компании, он должен был представить
в Гааге. И в докладе Генеральным шта­
там, и в официальных письмах Совету
семнадцати и руководству компании в
Амстердаме он описывает мародерство
голландцев, не скрывая того, что по­
добная жестокость отнюдь не всеми со­
отечественниками воспринимается как
нечто само собой разумеющееся. Совет
семнадцати награждает Реала золотой
медалью и назначает его членом амстер­
дамского отделения Ост-Индской ком­
пании. На этом посту Реал останется до
самой смерти.
В 1625-1627 годах Реал — вице-адми­
рал голландского флота при Виллеме
ван Нассау, внебрачном сыне Маурица.
В 1626-м Реал представлял Республику

на короновании Карла I, но его пред­
ставительство было скорее прикрыти­
ем посреднической роли в переговорах
по делам Ост-Индской компании. П е­
реговоры закончились к удовлетворе­
нию обеих сторон, Карл произвел его
в рыцари, и к гербу Реала, лилии между
двух шипящих змей, прибавилась ан­
глийская роза.
Влиятельные друзья пытались до­ 78. Валла: 272-273.
биться назначения Реала послом в Вене­
цию, но вместо этого в 1627 году он от­ 79. Вслед за Валлой Эразм цитирует сло­
правился с дипломатической миссией в
Данию. На обратном пути его корабль
потерпел крушение у берегов Ютлан­
дии, он попал в плен и был отослан в
Вену. Вондел, в то время еще протестант,
обратился к Фердинанду с сонетом, в
котором просил об освобождении Реа­
ла. По сведениям другого корифея гол­
ландского Золотого века и друга Реала,
Барлея, своим освобождением Реал обя­
зан купцам-католикам, действовавшим
через венских иезуитов. Как бы то ни
было, в марте 1629 года Реал вернулся в
Амстердам и женился на молодой вдо­
ве Сюзанне Моор. Свадьба 42-летнего
Реала послужила желанным поводом
для упражнений в жанре эпиталамы для
всех голландских поэтов: соседа и дру­
га детства Хоофта, женившегося за год
до этого, Вондела, Фоса, Гейгенса, Бар­
лея. Молодые поселились в «Двуглавом
орле», и для Реала началась новая жизнь,
столь же деятельная, но наполненная
теперь наукой. Он занимается матема­
тикой и теорией магнитного поля, но
прежде всего созданием Athenaeum II- 80. В 1598 году папа Климент V III создал
lustre, куда он пытается привлечь Гуго
Гроция и Галилея. Весной 1637 году от
чумы один за другим умирают малень­
кие сыновья Реала, и сраженный горем
отец теряет всякий интерес к жизни и
21 октября умирает. Последнее письмо
Галилея осталось нераспечатанным.
**7. Католическая реакция на протестант­
ское учение о предопределении была яв­
Примечания
лена на Тридентском соборе. На шестом
заседании собора в 1547 году был принят
Декрет об оправдании, утверждавший,
что «никто не может знать с определен­
ностью веры, не подверженной ошиб­
кам, получили они благодать Божию
или нет». Собор подтвердил определе­
ния Оранжского собора 529 года.
ва Павла, сказанные о двух сыновьях
Ревекки и Исаака: «Ибо когда они еще
не родились и не сделали ничего добро­
го, или худого (дабы изволение Божие
в избрании происходило не от дел, но
от Призывающего), сказано было ей:
больший будет в порабощении у мень­
шего. Как и н&шсано: Иакова я воз­
любил, а Исава возненавидел. Что же
скажем? Неужели неправда у Бога?
Никак. Ибо Он говорит Моисею: кого
миловать, помилую; кого жалеть, пожа­
лею. Итак, помилование зависит не от
желающего и не от подвизающего, но
от Бога милующего. Ибо Писание го­
ворит фараону: для того самого Я и по­
ставил тебя, чтобы показать над тобою
силу Мою и чтобы проповедано было
имя Мое по всей земле. Итак, кого хочет,
милует; а кого хочет, ожесточает. < ... >
Не властен ли горшечник над глиною,
чтобы из той же смеси сделать один со­
суд для почетного употребления, а дру­
гой для низкого?» (Рим. 9:11-21).
«Конгрегацию в поддержку Благода­
ти» и лично председательствовал на
68 сессиях. В 1607 году конгрегация
была упразднена папой Павлом У при­
нимавшим участие в первой сессии еще
как кардинал Боргезе. После 85 сессий
под председательством Верховного
понтифика, так и не разрешивших спо­
ра, Павел V положил конец препира­
тельствам, запретив обеим сторонам
l8 l
Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
публикацию трудов, касающихся бла­
годати, превратившуюся в поток об­
винений в ереси. Но острая полемика
продолжалась под видом комментариев 82. «Ecclesia reformata, semper reformanda»
к Аквинату. Она особенно обострилась
в связи с борьбой янсенистов против
иезуитов.
Богослов-иезуит Луис де Моли-
на (1535-1600) пишет четырехтомный
комментарий на первую часть Суммы
теологии Аквината. Его сочинение,
вышедшее в 1588 году в Лиссабоне, на­
зывается Concordia liberi arbitrii cum
gratiae donis, divinapraescientia, provi-
dentia, praedestinatione et reprobatione 83. Пять пунктов Ремонстрации повторя­
ad nonullos primae partis divi Thomae
articules — Согласование свободы воли
с дарами благодати, Божественным
Промыслом, провидением, предопреде­
лением и осуждением в свете некото­
рых положений первой части боже­
ственного Фомы. Как видно из назва­
ния, речь идет об отношении Боже­ 84. Каспар ван Барле родился в 1584 году в
ственной благодати и свободы воли
человека, которые, по де Молине, дей­
ствуют вместе, так как Бог знает, как по­
ведет себя человек при тех или других
обстоятельствах. Таким образом, де
Молина примиряет всезнающего Бога
и свободную волю человека. Поскольку
«всеобщая благодать» дарована каждо­
му, то от свободной воли человека за­
висит, как ею воспользоваться, помочь
или помешать своему спасению.
81. Лоренцо Валла, на чей диалог ссыла­
ется Эразм, также заканчивает свою
работу признанием трудности, даже
невозможности разрешения этого во­
проса и призывом к смиренномудрию:
«наитруднейшим... и неразрешимым
является этот вопрос, и я не знаю, может
ли он быть познан каким-либо образом.
Но даже если ты никогда не познаешь
этого, нет причины для того, чтобы
тебе из-за него тревожиться и прихо­
дить в смущение. Ведь разве справедли­
во раздражение, если ты, видя то, что не
182
понимает никто, не понял бы этого?»
(Валла: 269).
(«реформированная/ реформатская
церковь реформируется всегда»). У фон
Лоэнштейна, который, как предполага­
ют, впервые употребил эту фразу, идея
непрекращающейся реформации лежа­
ла в основе церкви: «Ecclesia reformata
quia semper reformanda est» («церковь
реформированная /реформатская, по­
тому что всегда реформируется»)!
ли пункты Арминия: Христос умер за
всех. Вера есть Божья милость, но че­
ловек должен ее принять, сказать да. Но
он может сказать и нет. Человек может
потерять веру, поэтому уверенности в
благодати нет.
Антверпене. В 1586 году, после взятия
города испанцами, родители с детьми
переехали в Северные Нидерланды.
В 1588 году отец назначен ректором
латинской школы в Залтбоммеле, где
одним из учеников был его сын. После
смерти отца в 1595 году Каспар переез­
жает сначала к дяде в Ден Брил, потом
учится в латинской школе в Дордрехте.
В 1600 году зачислен в Колледж Шта­
тов, в 1606 году закончил обучение. Два
годя спустя женится на Барбаре Сайон,
родом из Брюгге, чей отец тоже бежал
в Голландию. Барлей служит пастором
в зеландской деревушке Ниуве Тонге.
В 1612 году по ходатайству Гроция он
назначен субрегентом Колледжа Шта­
тов, где преподает философию и клас­
сические языки. С 1617 года преподает
логику в университете Лейдена.
В 1625 году Барлей посылает Гейген-
су ямбы с выражением лучших чувств
и просит включить их в Отию (что
Гейгенс и делает). В том же году пишет
эпикедий на смерть Маурица, который

Гейгенс по просьбе автора показывает 91. Портреты трех других сыновей Ришар-
Фредерику Хендрику. Барлей воспевает
военные подвиги нового штатгальтера,
и в 1635 году тот назначает поэту жало­
ванье в 200 гульденов. Все, что происхо­
дит в стране, получает аккомпанемент
Барлея, одного из лучших поэтов-
неолатинистов. См. главу оТюлпе.
85. Приехав после окончания универси­
тета в Гаагу, Гроций поселится в доме
Утенбогарта, который, как и многие в
то время, держал пансион. Гроций про­
вел в его доме несколько лет, и эти годы
окажутся важными для его становления.
Пастор был на 25 лет старше Гроция и
принадлежал к поколению его отца.
Любящего отца и видел в нем Гроций,
по словам которого Утенбогарт стал 92. Groenveld 2009:43.
для него четвертым учителем жизни —
после отца, Франциска Юния и Скали- 93. Приводя аргументы Гроция, Олден­
гера (Nellen: 71).
86. Двумя другими были канцлер Шве­
ции Аксель Оксеншерна и канцлер
Монферрато Траяно Жискарди (Вагеп-
drecht: 296).
87. Van Maarseveen: 416.
88. Busken Huet 1978:435.
94. Противники перемирия представляли
89. Van Maarseveen: 415. Сам ван Аарссен
был недоволен назначением, так как
оно ограничивало его доступ к королю.
Получив официальный статус посла,
он должен был следовать протоколу, а
будучи агентом, он мог являться ко дво­
ру практически в любое время.
90. Клареп: 233. Ван Аарссену вторил па­
рижский пастор Пьер дю Мулен, пи­
савший своему коллеге во Фрисландии:
«Мы знаем, что до сих пор в основе
вашего союза лежала ненависть к Ис­
пании. Она сдерживала внутреннюю
вражду и скрывала явные признаки раз­
лада» (Elias: 78).
Примечания
до усматривают иногда на Автопор­
трете в кругу друзей из Мантуи Ру­
бенса (музей Вальраф-Рихартц, Кельн),
на котором за художником виден его
старший брат Филипп, а рядом с ними,
возможно, Гийом и Антуан Ришардо,
чьим наставником был Филипп Рубенс.
Известно, что в 1601 году Филипп от­
правился в Италию с Гийомом Ришар­
до. До поездки в Италию он совмещал
обязанности наставника детей с постом
личного секретаря Жана Ришардо, ко­
торому в 1608 году он посвятил свою
Electorum Libri I I (Две книги избран­
ного), напечатанную в типографии
Плантена (Biittner: 160).
барневелт в то же время опасался, что
появление книги вызовет недовольство
Юга и нарушит ход переговоров. П о­
этому он попросил автора повременить
с ее выходом. Книга выйдет в 1609 году,
уже после подписания Перемирия, и
сыграет важную роль в борьбе Респу­
блики с Испанией и Англией за торго­
вые позиции в Ост-Индии.
предложение Жаннена как исполнение
давнего желания испанцев: получить
время на восстановление сил, чтобы
нанести Республике сокрушительный
удар. Забыв свою обычную осторож­
ность, Мауриц отправил посланника к
Генриху IV прося у того помощи против
сторонников мира, то есть пытаясь при
помощи французского короля вставить
палки в колеса Генеральным штатам,
«слугой» которых он ч и с л и л с я . Послан­
ник уверил Генриха IV в том, что весь
Север против перемирия, что Зеландия
даже думает предложить суверенитет
Англии и что недалек час падения нена­
вистного Олденбарневелта. Посланник
183
Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
явно сгустил краски, но за Маурицем
действительно стояли рьяные кальви­
нисты и купцы, торговавшие с Ост- и
Вест-Индией. Ост-Индская компания,
основанная в 1602 году, после первых
«тощих» лет как раз начала приносить
огромные прибыли. Были готовы и пла­
ны создания Вест-Индской компании, 99. Men wou de son niet sien. Men dreefhem
но Олденбарневелт уступил здесь ис­
панцам, то есть какое-то время зеланд­
ские и голландские купцы плавали в За­
падную Африку под чужим флагом.
Король написал Маурицу, что если
тот и раньше был противником заклю­
чения мира, у него была возможность
показать это на деле, и тогда король
Франции непременно поддержал бы
его (Генрих IV предлагал сделать Ма­
урица графом в обмен на суверенитет
над Северными Провинциями). Те­
перь же всякое сопротивление переми­ 10 1. В личном письме Олденбарневелту
рию король воспримет «с неудоволь­
ствием и сожалением».
95. В x v i- x v ii веках села и города платили
так называемый brandschatting, контри­
буцию за то, чтобы солдаты не чинили
разбой и грабеж. Из этих денег со­
ставляли часть довольствия. Если кон­ Ю2* Гроций настолько преуспел в уподо­
трибуция не выплачивалась, солдаты
считали себя вправе творить, что хотят.
Приграничные Лимбург и Северный
Брабант больше всего страдали как от
солдат обеих армий и дезертиров, так и
от контрибуций.
96. В 1618 году он скажет, что отвык писать
письма по-латыни и будет писать толь­
ко по-голландски.
97. Социниане считали, что никто не мо­
жет своей смертью искупить грехи всех
людей. Кроме того, Социн утверждал,
что моральный долг, в отличие от фи­
нансового, не переходит на потомков.
98. В письме своему родственнику и реген­
ту Колледжа Штатов Фоссию Гомарий
184
пишет о разочаровании и в реформат­
ской церкви, которая не издает его ра­
боты, и в университете, вынуждающем
его работать с людьми, чьи взгляды
опровергают все, что он с таким тщани­
ем построил (Rademaker: 83).
van syn spoor.
De hel quam op de been. De duistemis
drongdoor.
De Teems w ou’t quynend licht in haeren
pekton smooren.
En Dort riep: blusch die lamp, of
Hollandt gaet verloren.
100. Нидерланды предлагали Англии объ­
единить силы Ост-Индских компаний
вплоть до их слияния (Nellen: 172).
от 15 мая 1613 года Гроций сообщает об
успешно выполненном поручении,
в отчете Генеральным штатам пишет
лишь о разговоре относительно Ост-
Индской компании, не упоминая
встречу с королем.
блении контраремонстрантов шот­
ландским пуританам, что Яков якобы
даже сказал: «Словно я в Эдинбурге!»
Страсти религиозных разногласий
бушевали на острове с не меньшей си­
лой, чем на материке. В своей борьбе с
пуританами Яков запретил публичную
проповедь вне церковных стен, но они
обходили этот запрет, говоря, что не
проповедуют, а пророчествуют (в Вар­
фоломеевой ярмарке Бена Джонсона
Бизи говорит: «Я буду есть до пресы­
щения и пророчествовать», а Кварелус
жалуется на невозможность «вытерпеть
шум спора по вопросу о предопреде­
лении», в Алхимике высмеиваются
амстердамский пастор-меннонит Три-
бюлэйшен Хоульстом (tribulation —
горе, несчастье) и его дьякон Ананий

(Саттль комментирует его имя: «Что, 106. Время от времени в Республике объ­
только и нашлось / В святейшей кон­
систории из прозвищ, / Что гнусное
„Ананий*? Или нет / Других имен, зву­
чащих попристойней?»). Ананий, как
и пуритане, не признававшие святыми
книги, включенные в Библию, но на­ 107. Кпареп:286.
писанные по-гречески, говорит: «что
не по-еврейски — языческое» и, как 108. Nellen: 102. Напечатано стихотворение
и пуритане, считает крахмал грехом.
Мильтон в Потерянном Рае помещает
спорщиков о предопределении среди
падших ангелов:
Others apart sat on a H ill retir’d
In thoughts more elevate and reason’d
high
O f Providence, Foreknowledge, Will and
Fate,
Fixed Fate, free will, foreknowledge
absolute,
And found no end in wand’ring mazes
lost.
В переводе А. Штейнберга не совсем
понятно, о ком идет речь:
Другие, в стороне,
Облюбовали для беседы холм
(Умам — витийство, музыка—
сердцам
Отрадны), там раздумьям предались,
Высоким помыслам: о Провиденье,
Провиденье, о воле и судьбе—
Судьбе предустановленной и воле
Свободной, наконец, — о безусловном
Провиденье, плутая на путях
Кразгадке (Мильтон: 72-73).
133. Nellen:i72.
1С4. Ibid.: 151.
i С). Ick waerschouwe dese Arminiaensche
gecken,
Datse wat sullen crijghen op haer becken
(Dudok van Heel 2006:27).
Примечания
являлись дни молитв, приходившиеся,
как правило, на дни больших католиче­
ских праздников. Лестер объявил день
молитв сразу по приезде.
было лишь в 1651-м, спустя четверть века
после смерти Маурица. Но Маргарета
могла еще его прочитать—она умерла в
1662 году.
109. Rogge 1874 11:278-279.
н о . Ibid.: 385.
h i . Константин Гейгенс, сохраняя здраво­
мыслие, будет играть с этим апокри­
фом, призывая в поэме Хофвейк к рели­
гиозной терпимости: «Я не ненавижу
моего брата за то, что мне больше нра­
вится зеленый, а ему фиолетовый. Было
бы жестокостью и дикостью связать
кого-то моим пониманием и ни с того
ни с сего сделать из друга врага, потому
что он не находит всего Бога в моей ре­
лигии или потому что он не чувствует
то, что чувствую я» (1651).
Н 2. Плохо обученные и еще хуже во­
оруженные 1800 рекрутов, набранных
Штатами, не шли ни в какое сравнение
с армией Маурица.
113 . Rogge II: 469.
114 . Nellen: 246.
115 . Незадолго до открытия синода король
Франции издал эдикт, возвращавший
католичество и католиков даже в проте­
стантский Беарн.
н б . Герард Фоссий (1577-1649), видный
голландский филолог, историк и ла­
тинист, автор трилогии о граммати­
i8 j
 Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
ке. Стерн упоминает его в Тристраме
Шендн. Сын кальвинистского пропо­
ведника и один из самых известных
выпускников Колледжа Штатов, в
1615 году Фоссий был назначен его рек­
тором.
117. Ремонстранты часто обвинялись в пе-
лагианстве и социнианстве. Чтобы
разъяснить, что они не имеют ничего
общего с этими ересями, Гроций решил
написать книгу о том, в чем же состояла
суть учения Социна, а Пелагия отдать
Фоссию. Гроций и Фоссий, ученики
Юния, были уверены в том, что пробле­
мы можно и нужно разрешать не схола­
стическими дискуссиями, а глубоким
исследованием истории церкви. Только 120. Nellen:233.
изучив историю постановки и разре­
шения спорных теологических вопро­ 12 1. Название восходит к заметке на по­
сов, можно выдвинуть на первый план
пункты, по которым противники мо­
гут прийти к согласию. Книга Гроция
об учении Социна вышла в сентябре
1617 года. Книга Фоссия, рассматрива­
ющая историю контроверз, вызванных
идеями Пелагия, вышла годом позже.
Промедление объясняется ее объемом
более чем в 8оо страниц.
и 8. Но и уехать из Дордрехта ремонстран­
ты не могли вплоть до специального
разрешения. Один из них трижды об­
ращался к представителям Генеральных
штатов за разрешением проведать бере­ 122. Синод назначил трех переводчиков
менную жену и трижды получал отказ.
Ремонстранты посылали петиции в Ге­
неральные штаты и лично принцу Ма-
урицу, но и здесь, как и на синоде, они
оставались вопиющими в пустыне.
119 . Gommer еп Armijn te H oof
Dongen от het recbtgeloof
Yeders in-gebracbtbescbeijt,
In de W eech-schaelwertgeleijt.
Docter Gommer arme knecht
Haddet met den eersten slecht,
Mits den schranderen Armijn
186
Tegen Bezam, en Calvijn
Ley den Rock van dAdvocaet,
En de Kussens van den Raet,/En het breijn
datgeensins scheen
Ydel van gesonde reen,
Brieven die vermelden plat
’tHeylich rechtvan elcke Stadt.
Gommer sach vast bier en gins
Tot so lang mijn Heer de Prins
Gommers syd die boven bing,
Trooste met sijn stale Kling
Die so sw aer w a s van gewicbt,
Dat a l't anderviel te licht.
Doen aenbad elck Gommers pop
En Armijn die kreech de Scbop
(Vondel: 790-791).
лях к книге Неемии 3:5, где речь идет о
восстановлении стен Иерусалима: «...
знатнейшие из них не наклонили шеи
своей поработать для Господа своего».
Восходивший к игре в кости коммен­
тарий первого голландского перевода
реформатов (1562) гласил: «Два и один
(бедные) ничего не имеют, шесть и пять
(богатые) ничего не дают, четыре и три
(средний класс) готовы помочь». Пере­
вод Ветхого Завета был выполнен на ос­
нове перевода Лютера, Новый Завет пе­
реведен непосредственно с греческого.
Ветхого завета и трех — Нового, из­
вестных не только лингвистически­
ми и теологическими талантами, но и
благочестивой жизнью. Как образец
Библии, переведенной непосредствен­
но с арамейского, иврита и греческого,
председатель синода Богерман привел
вышедшую в 1611 году Библию короля
Якова. Сэмюэл Вард, переведший в ней
апокрифы, входил в состав английской
делегации. Во время работы синода
между ним и секретарем синода Фесте
Хоммесом установились дружеские

отношения. Позднее Хоммес станет
одним из переводчиков апокрифов Н о­
вого Завета. Одним из переводчиков
Ветхого Завета стал сам Богерман.
Генеральные штаты, финансировав­
шие проект, долго не могли приступить
к его осуществлению. Предполагается,
что задержку вызвали печатники, бо­
явшиеся, что новая Библия окажется
слишком дорогой и на нее не найдет­
ся покупателей, а у них и так лежало
8о ооо (!) нераспроданных старых Биб­
лий. Но 18 июля 1625 года Генераль­
ные штаты приняли решение взять на
себя все расходы, составившие в итоге
75 ооо гульденов. Перевод занял десять
лет, и в 1635 году «трансляторы и реви­
зоры» завершили работу, а два года спу­
стя в лейденской типографии Паулюса
Артсзоона ван Равестейна вышла пер­
вая Штатская Библия. И хотя печат­
ник получил право печатать ее 15 лет,
тут же появились конкурирующие
пиратские издания. Но должно было
пройти еще двадцать лет, прежде чем
новая Библия лежала на всех церковных
кафедрах и была в каждом протестант­
ском доме.
Пасторы реформатской церкви сра­
зу же перешли на новый перевод. Ре-
монстранты также довольно скоро ста­
ли пользоваться Штатской Библией,
хотя и не были согласны с комментари­
ями на полях. Меннониты перешли на
новый перевод лишь в x v i i i веке (Duits:
225- 230).
123. В мае 1619 года Яков послал большую
английскую делегацию (около 8о че­
ловек) для переговоров с императором
Священной Римской империи Ферди­
нандом II и Фридрихом V. 16 декабря
делегация официально въехала в Гаагу, а
19 декабря Джон Донн читал там пропо­
ведь. Перед отъездом члены делегации
получили подарки в соответствии со
своим рангом. Джон Донн получил зо­
лотую памятную медаль Дордрехтско-
Примечания
го синода ценой в 152 золотых каролуса
(Sellin: 267-275).
124. Адриан Пау (1585-1653) был в это вре­
мя пенсионарием Амстердама. П о
мнению автора двухтомной истории
Лейденского университета, он был
слишком бонвиван, республиканец и
циник, чтобы быть ревностным каль­
винистом (Otterspeer I: 281). После
себя он оставил библиотеку в 16 ооо
томов, одну из самых богатых библи­
отек в Нидерландах, множество книг
которой он действительно прочел (De
Fouw Jr. И: 44). Типичный представи­
тель следующего поколения кальвини­
стов, Адриан Пау купит девять владе­
ний. Сын благочестивого кальвиниста,
дважды отказавшегося от рыцарства,
Адриан станет рыцарем в 1613 году, со­
провождая отца ко двору английского
короля.
Коллега-дипломат ван Викфор (Wic-
quefort) упрекал его в «l6sine», ска­
редности, желании обогатиться при
всяком удобном случае. В 1635 году
Пау возглавил делегацию Республики
во Францию. Как было принято, при
отъезде делегации Ришелье спросил
послов, какой подарок они хотели бы
получить от короля, драгоценные кам­
ни или серебряную утварь, на что Пау
ответил, что предпочитает вексель, по
которому он сможет получить деньги в
Амстердаме (Heringa: 37).
В 1631-1636 годах Адриан Пау зани­
мал пост пенсионария Голландии, на
котором его сменит Якоб Кате. Сто­
ронник окончания войны с Испанией,
Пау вел в 1646-1648 годах мирные пере­
говоры, закончившиеся заключением
Мюнстерского мира.
В 1651 году Пау снова стал пенсио­
нарием Голландии и всячески старался
предотвратить Первую англо-голланд­
скую войну. После смерти Пау пост
пенсионария Голландии займет Йохан
де Витт.
187
 Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
После смерти первой жены Пау же­
нится на Анне ван Рейтенбурх, сестре
лейтенанта Ночного дозора.
128. Пастором ван Вале, учеником Юния
12$. На синоде Фоссия спросили, согласен
ли он с пятью пунктами ремонстрантов.
Он уклонился от ответа, сказав: «Я не
согласен с ними, если интерпретиро­
вать их так, как делали это безрассуд­
ные, впавшие в ересь пелагианизма, но
не осмеливаюсь их опровергнуть, если 129. Это была далеко не первая попытка
интерпретировать их в духе поздних
работ великого Меланхтона».
В декабре 1619 года Фоссий писал в
письме: «Вы хотите знать, как обстоят
мои дела? Нет ничего, о чем бы я писал
с большей неохотой. Я хочу быть ми­
лосердным к моим противникам, хотя
они не пощадили ни меня, ни моего 130. Рассказ о самом известном побеге в
доброго имени. Вы спросите, чем же
я так навредил этим пасторам. Точно я
не знаю. Они не могут мне простить,
что я не почитаю Нидерландскую цер­
ковь выше церкви первых христиан и
что я считаю здешнюю церковь частью
того большого целого, к которому
принадлежит и церковь Аугсбургско­
го исповедания (то есть лютеранская
церковь). Они гневаются на то, что я
не могу заставить себя осудить то, что
одобряли прежде, и одобрить то, что
прежде осуждали. Я пробовал поддер­
живать отношения с представителями
обоих лагерей, постоянно подчерки­
вая, что я не сторонник партийности.
Они не могут с этим не согласиться,
но именно это они и ставят мне в вину. 13 1. Анна Румерсдохтер Фиссер написа­
Я должен был безоговорочно принять
сторону тех, кто защищает то, что они
считают единственным истинным уче­
нием, наиболее буквальную интерпре­
тацию взглядов Кальвина на Божествен­
ное предопределение» (Rademaker: 112).
126. Nellen: 240.
127. Книга о Маурице голландского исто­
рика ван Дёрсена имеет подзаголовок
188
Проигравший победитель (Dewinnaar
diefaalde).
и Гомария, Мауриц намеревался за­
менить Утенбогарта, но, может быть,
именно пример Утенбогарта заставил
ван Вале отказаться от места придвор­
ного пастора.
французского посла спасти жизнь по­
литику, видевшему будущее Нидер­
ландов в союзе с Францией. Смертный
приговор ван Олденбарневелту озна­
чал и смертный приговор отношениям
между Республикой и Францией.
истории Голландии содержит элементы
народных клюхтов, изобиловавших ки­
данием ночными горшками со всем их
содержимым и другими образами мате­
риально-телесного низа. Один из сол­
дат, несших сундук, якобы пожаловался
на его тяжесть и спросил, не забрался ли
туда узник. На что второй солдат посме­
ялся, сказав, что проткнет дно сундука
пикой, чтобы из арминианина вытекло
все дерьмо. Служанка Элше ван Хауве-
нинген, как и подобает умной служанке
народной комедии, тут же нашлась, от­
ветив, что, чтобы проткнуть узника, ему
понадобиться очень длинная пика, до
самой комнаты узника.
ла стихотворение, воспевающее героя
и осуждающее судилище: «Где светит
теперь это солнце, лучи которого ока­
зались слишком яркими для глаз гол­
ландцев? — Во Франции, потому что
Голландия уподобилась петуху Эзопа,
который предпочел зерна бесценному
алмазу. Родина попустительствовала
тому, что великого ученого втоптали в
грязь, и теперь другая страна может гор­
диться этим сокровищем».

Стихотворение так понравилось
Гроцию, что он перевел его на латынь,
причем в переводе 40 строк оригинала
разрослись до 72 строк — Гроций не су­
мел побороть искушение еще больше
приукрасить безудержные славословия
Анны.
О своем побеге он написал и сам, и с
не меньшим чувством. В 1621 году в Па­
риже вышел длинный латинский стих
Silva ad Thuanum, посвященный Фран­
суа-Огюсту де Ту, старшему сыну Жака
Огюста. Вряд ли поэма Гроция произ­
вела на 14-летнего подростка то же впе­
чатление, какое она произвела на кол-
лег-латинистов. Французский посол
в Республике, до последнего часа пы­
тавшийся спасти Олденбарневелта, знал
большие куски из нее наизусть, а Фос­
сий не мог без слез читать о том, как Ма­
рия устроила побег мужа (Nellen: 301).
Де Ту-младший объездит всю Европу,
побывает даже в Леванте, а в 1642 году
умрет на эшафоте вместе с Сен-Маром.
132. Verantwoordingh van de wettelijcke re-
gieringh van Hollandt.
133. В 18 коротких главах Гроций блестяще
защищает политику Олденбарневелта,
в длинной 19-й главе детально, предло­
жение за предложением, комментирует
собственный приговор и в заключи­
тельной 20-й главе описывает свои от­
ношения с Олденбарневелтом, Утенбо-
гартом и Хогербеетсом. Хенк Неллен,
автор обстоятельной биографии Гро­
ция, пишет, что красноречие пенсио-
нария Роттердама, описывавшего, как
кристально чистые люди, стоявшие у го­
сударственного руля, понесли неспра­
ведливое наказание, еще долго вызыва­
ло слезы ремонстрантов (Nellen: 293).
134. Ibid.: 285-296.
135. В 1618 году, после прихода к власти Пау,
ее отец Питер Янсзоон Хоофт вынуж­
Примечания
ден был уехать из Амстердама в Хар­
лем. Там Халс и сделал известный пор­
трет Катарины на руках у кормилицы.
В 1631 году она вышла замуж за Корне-
лиса де Грааффа. Отец вернулся в Ам­
стердам в 1622 году, но только в 1631-м
стал членом городского совета (Dudok
van Heel 2006:337—340).
136. Ibid.: 50.
137. Brandt: 14. Рассказом о том, как Вондел
отважился взяться за трагедию о смерти
Олденбарневелта, мы обязаны Герарду
Брандту, расспрашивавшему престаре­
лого драматурга о прошлом в 1672 году,
когда, казалось бы, вся страна была охва­
чена ужасом французского нашествия.
Герард Брандт (1626-1685), пастор-ре-
монстрант, историк, автор биографий
Вондела, Хоофта, Михила де Рюйтера.
Его отец был часовщиком и регентом ам­
стердамского театра, и сын унаследовал
как профессию отца, так и его любовь к
театру. В 17 лет он написал свою первую
трагедию, пользовавшуюся огромным
успехом. В конце мая 1647 года Вондел,
Гейгенс и Барлей присутствовали на
чтении написанного Брандтом Над­
гробного слова Хоофту и были пора­
жены точностью и выразительностью
языка молодого драматурга. Год спустя
Брандт пишет надгробную речь Барлею,
своему тестю. Влюбленный в дочь Бар­
лея Сюзанну, Брандт оставляет ремесло
часовщика, учит латынь, поступает в Ре-
монстрантскую семинарию, становит­
ся пастором и женится на Сюзанне ван
Барле. Поэт и регент амстердамского
театра Ян Фос (1610-1667) написал по
этому поводу стишок, в котором отсыла­
ет к известной истории превращения в
художника Квентина Массейса:
Любовь Квентина-кузнеца в артиста
превратила.
И здесь, наАмстеле, не раз ее
сказалась сила:
189
 Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
Драматургию Брандт забыл, приняв
духовный сан, —
А как еще заполучить безгрешную
Сюзан?
перевод Н. Тархан-Моурави
Брандт написал и историю борьбы ре­
монстрантов и контраремонстрантов,
естественно с точки зрения ремон­
странтов. Вторая часть его истории
была запрещена, так как автор позволил
себе сильные выражения не только в
адрес некоторых проповедников, но и в
адрес принца.
138. Вондел послал трагедию Константи­
ну Гейгенсу, только что получившему
место секретаря нового штатгальтера.
Осмотрительный Гейгенс написал на
своем экземпляре: «Подарок автора.
Константер».
139. Brandt: 16.
140. Ibid.: 17.
14 1. Calis:25.
142. Schwartz 1984:37.
143. Только при жизни Вондела трагедия
переиздавалась 18 раз, но поставили ее
лишь в 1663 году, во время Первого пе­
риода без штатгальтера, когда Оран­
ские временно сошли с политической
сцены. Но и тогда кальвинистские па­ 145. Католики могли проводить службы
сторы выступили с протестом против
постановки. Власти Роттердама, где
состоялась театральная премьера П а­
ламеда, ответили пасторам, что если те
узнают в героях себя, им следует испра­
виться, если нет, им нечего волноваться. 146. Как обозначение мастерской шляпника
А в 1665 году Паламеда поставили и в
Амстердаме (Calis: 338).
Вондел неоднократно возвращался
к смерти Олденбарневелта. В 1631 году
было опубликовано его стихотворе­
ние Вечерняя молитва гёзов, или От­
190
ходная для двадцати четырех судей
(Geuse-Vesper o f Siecken-Troost voor de
Vierentwintigh), написанное, как счи­
тают историки литературы, сразу после
казни Олденбарневелта:
Он отчизну для того ли
В сердце нес,
Чтобы сгинуть в сей юдоли,
Словно пес,
Чтобы, вражескую злобу
Н е смягча,
Напитать собой утробу
Палача?
Что ж досель палач в почете?
Где ответ?
Зрите: кровь на эшафоте
Вопиет.
Пусть лжецы, многоглаголя,
Строят ков —
Он не принял ни пистоля
От врагов! (Вондел: 260).
144. Чтобы не будить спящих собак, купчие
были оформлены частными лицами, а
не братством. Частная собственность
оставалась неприкосновенной вне за­
висимости от вероисповедания вла­
дельца. Католические дворы бегинок не
были конфискованы после перехода го­
родов в протестантизм только потому,
что дома были частной собственностью
бегинок.
только в частных домах. Разрешение
иметь свои церкви они получат лишь
после заключения Мюнстерского мира
в 1648 году.
на трех домах была изображена красная
шляпа. Голландская пословица гласит,
что дом соседа продается только однаж­
ды, поэтому, когда продавались приле­
гающие к церкви участки со стороны
канала Принсенграхт, церковь купила

и их, чтобы обезопасить себя от шум­
ного соседства какого-нибудь бондаря
или медника. В одном из соседних до­
мов разместился приют, в других жили
пасторы и церковный сторож. В кон­
це 1876 года церковь перестроили, и
она стала больше походить на церковь.
А еще через сто лет церковь преврати­ 148. Место университета определяли Шта­
лась в репетиционный зал амстердам­
ской консерватории и оперы. В конце
1880-х годов здесь разместился куль­
турный центр, где проходят концерты,
лекции и диспуты. От прошлого остал­
ся только орган 1719 года и название,
сохранившееся на доме 104, — Красная
шляпа.
147. Не все беженцы из Южных Нидерлан­
дов были радикальными кальвиниста­
ми. В 1592 году право горожанина Ам­
стердама купил беженец из Антверпена
Антониссен, вероятно меннонит, так
как записей о крещении его детей нет.
Его сын Абрахам (1588-1664) какое-то
время состоял членом реформатской
церкви: его брак с Баафье Виллеме скре­
пил 5 января 1614 года в Старой церкви
контраремонстрант Якоб Тригланд.
Возможно, что ремонстрантом Абра­
хам стал под влиянием жены, родствен­
ницы Эпископия.
Фамилия Антониссен вскоре была
переделана голландцами в патроним
Антонисзоон, и Утенбогарт пишет, что
его портрет заказал Абрахам Антонис­
зоон Рехт (Dudok van Heel 2006:258).
После ареста Олденбарневелта по­
ложение ремонстрантов ухудшилось.
Абрахам Антониссен постоянно под­
вергался нападкам, правда, и сам он на­
рывался на ссоры. Построив в 1622 году
дом в центре Амстердама, он украсил
дверной проем маскароном в форме
головы Олденбарневелта! Каменотес
оказался мастером своего дела, и не уз­
нать отрубленной головы было невоз­
можно. Перед домом тут же собралась
толпа зевак, не верящих своим глазам.
Примечания
Оторопь вскоре сменило негодова­
ние. Полетели камни. Толпа разошлась
только тогда, когда голову ненавистно­
го Адвоката убрали. Этот дом хозяин
предоставил для служб ремонстрантам
(Ibid.: 252-253).
ты провинции. Как рассказывает в Н и ­
дерландских историях Хоофт, в награду
за стойкость во время осады Вильгельм
Оранский предложил жителям Лейдена
выбор между университетом или осво­
бождением от налогов в течение десяти
лет. Лейденцы выбрали университет.
Дарованный за стойкость в борьбе с вой­
сками Филиппа, университет посвя­
щался Филиппу, остававшемуся офи­
циальным главой государства. Деньги
же на университет, девизом которого
стало вызывающее своей независимо­
стью Praesidium Libertatis (Оплот Сво­
боды) , дал Вильгельм Оранский.
Отсутствие университета в Ам­
стердаме, главном городе Республики,
многие считали аномалией, но второго
университета в провинции Голландия
быть не могло. Под предлогом того, что
попадавшие сразу после школы в Лей­
ден амстердамские юнцы поддавались
там соблазнам свободной жизни и спу­
скали отцовские денежки, было решено
учредить Атенеум Иллюстре. Но бога­
тые купцы хотели иметь школу не толь­
ко для своих сыновей, но и для себя, где
и сами они могли бы слушать лекции по
философии, истории и другим предме­
там. Эту возможность хотели иметь и
иностранцы, которых много было в са­
мом богатом и могущественном городе
Республики.
И Амстердам, преобразовав одну из
двух латинских школ в Атенеум, пере­
манил из Лейдена Фоссия, назначив
профессору огромное жалованье. Опа­
саясь потерять исключительное право
на университет, а также связанные с
ним доходы, Лейден подал протест в
191
 Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
Штаты Голландии, заявив, что осно­
вание Атенеума в Амстердаме идет
вразрез с правом Лейдена быть един­
ственным университетским городом
Голландии. В декабре 1631 года Верхов­
ный суд, куда передали дело Штаты Гол­
ландии, постановил, что нет закона, ко­
торый запрещал бы Амстердаму иметь
школу без прав и привилегий универ­
ситета (Атенеум не мог присваивать
степени).
И в бывшей часовне монастыря свя­
той Агниты открылся Атенеум. Сту­
дентов поначалу было немного. Сын
Фоссия вспоминал, что на лекции отца
приходили видные горожане с универ­
ситетским образованием, располагав­
шие временем и владевшие латынью.
После смерти Барлея (1648) и Фос­
сия (1649) Атенеум постепенно зачах­
нет. Школа зависела от благосостояния
города, а после 1672 года денег стало
значительно меньше. В 1690 году отме­
нили историю, любимый предмет Ф ос­
сия. Атенеум получил права универси­
тета в 1876 году.
149. В истории Фоссий видел основу всех
наук, так как она донесла до нас знания
древних. Он определял ее как «знание
отдельных вещей, которое полезно
хранить в памяти, чтобы жить хорошо
и счастливо». Эти мысли прозвучали в
его речи (van Doorninck, Kuijpers: 74).
150, По мысли Барлея, мудрый купец дол­
жен был заниматься не только торгов­
лей, но и философией. Этика должна
была научить его честности и правди­
вости, а спекулятивная философия, в
которую Барлей включал и географию,
ботанику, астрономию и метеороло­
гию, должна была дать ему полезные
практические знания. По мнению Бар­
лея, даже в коммерции необходимо от­
казаться считать что-то utile, полезным,
что в то же время не является honestum,
этически корректным. Вскоре после
открытия он писал Гейгенсу: «Обе лек­
ции вызвали огромный интерес, и мы
говорили перед большой аудиторией,
так как в этом городе в новинку гово­
рить о чем-либо, кроме денег и бары­
ша. О деньгах говорил и я, а именно о
более умеренном желании иметь их; я
говорил о занятии торговлей в соответ­
ствии с законами древних и взглядами
Цицерона и Панетия, от которых наши
современники отошли очень далеко»
(Blok 1976:16-17).
15 1. Nellen: 368.
152. Ibid.: 231,660.
153. В 1807 году восхищавшийся Рембранд­
том итальянский гравер Джузеппе
Лонги (1766-1831) сделал гравюру с это­
го портрета.
154. Как видно из дат, супруги прожили
вместе 15 лет. После смерти мужа вдо­
ва вышла замуж за Якоба Брейнинга
(1620-1650), но этот брак оказался не­
долгим: муж умер в год свадьбы. Любо­
пытно, что в 1652 году Рембрандт напи­
шет портрет племянника второго мужа
Марии, Николааса Брейнинга (1629-
1680), один из лучших своих портретов.
Семья Брейнинг и Абрахам Рехт были
соседями (Dudok van Heel 2006:267).
155. Nellen: 573.
156. Гроций требовал от всех обращения
«Ваше Превосходительство». Для обо­
снования своих претензий он ссылался
на греческий термин из Нового Завета—
апаугазма, которым обозначал излива­
ющееся на него сияние королевского
высочества. Если на конверте не было
должного обращения, он даже не от­
крывал писем, а тут же сжигал их. Так он
обошелся с письмами Вондела и Барлея.
Гроций считал, что не оказывающие ему
должного почтения намеренно унижа­

ют Его и Швецию. За всем этим он подо­
зревал происки Франсуа ван Аарссена и
Фредерика Хендрика (Ilbid.: 538).
157. С 9 по 17 сентября в Фалкенбурге (Юж­
ная Голландия, не путать с одноимен­ 163. Предполагается, что со Скривериуса,
ным городом в Лимбурге) проходила
известная ярмарка, на которую съезжа­
лись все.
158. Nellen: 574.
159. Перечень см., например, в: Volker Ма-
nuth 2006.
160. Dudok van Heel 2006.
161. Жена Звардекроона была племянницей
матери Рембрандта.
162. Dulok van Heel 2006: 14. Ян Орлерс
(1570-1646) воспитывался дядей Яном 167. Первое документальное свидетельство
ван Хаутом, секретарем магистрата
Лейдена, а позднее и Лейденского уни­
верситета. В Амстердаме, куда ван Хаут
послал племянника учиться, тот завязал
контакты с поэтами Хендриком Лау-
ренсзооном Спихелом (1549-1612) и
Румером Фиссером (1547-1620). Пла­
менный сторонник принца Маурица,
Ян Орлерс опубликовал различные
книги о военных успехах своего куми­
ра, и, после того как в 1618 году Мауриц вить в известность об этом должника.
захватил власть, он стал членом город­
ского совета Лейдена, а в 1631 году и
бургомистром города. Второе издание
Описания города Лейдена, сборника
сведений об истории и памятниках го­
рода и о его знаменитых жителях, вы­
шло в 1641 году. В конце первой части
автор помещает краткие биографии
художников, упрочивших славу горо­
да. Там-то впервые и упоминается имя
Рембрандта.
Историю Орлерса о том, что 4 ок­
тября 1618 года Ливенс как ни в чем не
бывало продолжал копировать офорт,
Шварц считает вымыслом, обеспечи­
Примечания
вающим алиби молодому художнику,
работы которого пользовались в Лей­
дене спросом и которые собирал и сам
Орлерс (Schwartz 1984:78).
его сына, невестки и внуков Рембрандт
писал картину Иаков благословляет
сыновей Иосифа (1656).
164. Вондел: 283.
165. Ремонстранты Лейдена получат цер­
ковь лишь в 1670-х годах (Dudok van
Heel 2006:32).
166. Van der Veen: 127. Последняя квитанция
о получении ста гульденов от Исаака
Жудервиля, его лейденского ученика,
датирована ноябрем 1631 года.
этого контакта — заверенная у нота­
риуса 20 июня 1631 года расписка Эй-
ленбурга в том, что Рембрандт на год
одолжил ему тысячу гульденов (долго­
вые обязательства в то время нередко
составлял не заимодавец, а должник).
В расписке оговаривается пятипро­
центная рента и то, что захоти Рем­
брандт через год получить свои деньги
обратно, он должен за три месяца поста­
Факт займа предполагает, что маршан
и художник какое-то время уже были
знакомы: вряд ли Рембрандт одолжил
бы большую сумму человеку, которого
плохо знал. Они могли познакомиться
в Амстердаме в то время, когда только
что приехавший из Польши Эйленбург
поселился на Широкой улице святого
Антония, а Рембрандт полгода был уче­
ником Питера Ластмана, жившего на
той же улице. Могли они познакомить­
ся и в Лейдене, где бывал Эйленбург.
Из различных документов мы знаем,
что между 1631-м и 1635 годами Рем­
брандт часто и подолгу останавливался
193
Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
у Эйленбурга. В июле 1632 года амстер­
дамский нотариус по просьбе властей
Лейдена ищет и находит Рембрандта в
доме Эйленбурга. В присутствии двух
свидетелей и самого Рембрандта он со­
ставляет документ, подтверждающий,
что «господин Рембрант Харменсзоон
ван Рейн, художник» живет в доме Эй­
ленбурга на Синт Антонисбреестраат.
Адрес Эйленбурга Рембрандт называет
и ю июня 1634 года, когда обручается с
Саскией.
Расписка Эйленбурга знаменует на­
чало плодотворного сотрудничества,
которое продолжалось четыре года, за­
ложив основы финансового благопо­
лучия Рембрандта. Мы не знаем, как и
почему разошлись их пути. Деловых,
коммерческих разногласий между
Рембрандтом и Эйленбургом не было.
Как не было и разногласий художе­
ственных. Возглавляя мастерскую, Рем­
брандт пользовался полной свободой,
какой будет пользоваться после его ухо­
да Говерт Флинк. Контакты между Рем­
брандтом и Эйленбургом сохранились,
и в 1642 году, когда Андрис де Граафф
откажется заплатить Рембрандту за пор­
трет, арбитром в конфликте выступит
Эйленбург.
168. Van der Veen: 56. О различных написа­
ниях имени Эйленбурга см.: Ibid.: 15.
169. Эйленбург заплатил за право горожа­
нина Амстердама 14 гульденов.
170. Осенью 1631 года Рембрандт пишет
портрет Николаса Рютса (Нью-Йорк,
коллекция Фрика), заказанный, по всей
вероятности, для мехового магазина
(торговец изображен в меховой шапке
и в подбитой мехом накидке), и пор­
трет неизвестного за письменным сто­
лом (Эрмитажный Портрет ученого).
За ними последует много других.
17 1. Сходства и взаимные симпатии не мог­
ли не вызвать и одинакового отноше­
ния к ним их противников: бранное
dreckwagen (телега с дерьмом), ставшее
едва ли не постоянным эпитетом арми­
ниан, уже задолго до их появления при­
менялось к меннонитам (Dudok van
Heel 2006:46).
172. Jansen 2011:35.
173. Dudokvan Heel 2006:254.
174. Ibid.: 256.
ЗОЛОТОЙ АПЕЛЬСИН,
ИЛИ
БОЖЬЕЙ МИЛОСТЬЮ
ПРИНЦЕССА ОРАНСКАЯ
Портрет Амалии
ван Солмс

Рембрандт. 1632
Холст, масло. 69,5x54,5
Музей Жакмар-Андре, Париж
 В
1965 году реставраторы почистили датированный
1632 годом и подписанный Рембрандтом портрет
Саскии из парижского музея Жакмар-Андре и
обнаружили не замеченный до этого картуш. За
этим маленьким открытием последовало большее: картуш
оказался точно таким же, что и на портрете Фредерика Хен­
дрика, датированном 1631 годом и подписанном Герритом
ван Хонтхорстом. Из этого следовало уже настоящее от­
крытие: женский портрет Рембрандта из музея Жакмар-
Андре, долгое время считавшийся изображением Саскии,
на самом деле был портретом Амалии и, похоже, даже пар­
ным к портрету Фредерика Хендрика. Вся эта цепь откры­
тий не столько обрадовала историков искусства, сколько
поставила перед ними множество вопросов.

Портрет Фредерика
Хендрика

Геррит ван Хонтхорст

1631. Холст, масло 73,4x60
Королевский архив, Гаага

198
 СКАЗО ЧН АЯ ПАРА ЗИ М Н И Х КОРОЛЕЙ

У голландцев есть пословица: «Одна свадьба ведет к дру­

гой». Так случилось и со свадьбой курфюрста Пфальца
Фридриха V, лидера Евангелической унии, и Елизаве­
ты Стюарт, старшей дочери английского короля Якова I,
внучки Марии Стюарт и крестницы королевы Елизаве­
ты I. Пышные торжества, знаменовавшие бракосочетание
английской принцессы в часовне Уайтхолла в Валентинов
день 1613 года, привели к скромной свадьбе одного из го­
стей, а именно дяди жениха, Фредерика Хендрика Оран­
ского, и графини Амалии фон Солмс, его обедневшей
дальней родственницы. Вторая свадьба состоялась через
восемь лет после первой, и за эти восемь лет многое изме­
нилось как в Европе, так и в судьбе «сказочной пары», как
называли Фридриха и Елизавету.

а&и£ liTkfrrcs mjmqqi

&J m P a fa rin ijh 'fH ltt
vtritt mqtjms я it eras —
<t gboejut Katptitfrimbinil

Елизавета Стюарт, Фридрих V, король Богемии

королева Богемии и курфюрст Пфальца
Николаа'с де Клерк. 1625 Криспейн ван де Пассе II. Между
Гравюра. 27*1*16,6 или после 1610-1637. Гравюра
Рейксмузеум, Амстердам 14,9x11. Рейксмузеум, Амстердам

199
Золотой Английская принцесса считалась блестящей партией, и
апельсин, среди претендентов на ее руку были и герцог Савойский,
или
Божьей
внук Филиппа И, и шведский король Густав Адольф, и
милостью штатгальтер пяти из семи провинций Нидерландов принц
принцесса Мауриц. Но всем титулованным искателям руки дочери
Оранская
Яков I предпочел 16-летнего курфюрста Пфальца, к радо­
сти дочери и к досаде ее матери, Анны Датской, считавшей
партию мезальянсом. Принять это решение английского
короля побудили не чувства дочери, а соображения поли­
тики1.
Фридрих был одним из семи курфюрстов Священной
Римской империи, которым еще в X IV веке папской буллой
было даровано право избирать императора2. К тому же он
возглавлял Протестантскую унию, союз германских кня­
зей и имперских городов, созданный его отцом Фридри­
хом IV Конечно, по статусу курфюрст Пфальца был не чета
старшей дочери английского короля, и, сознавая это, Фри­
дрих дал будущему тестю слово, что Елизавета всегда будет
занимать более высокое положение, чем он сам, что было
весьма важным пунктом в регламентированной иерархией
и протоколом жизни того времени. Вряд ли английский
король получил бы такую гарантию от более именитых же­
нихов. Фридрих обещал выдавать жене 1500 фунтов в год
на мелкие расходы и содержать полсотни ее английских
придворных и фрейлин. Со своей стороны английский
король давал за дочерью 40 ооо фунтов приданого, а также
обязался обеспечить ей тот образ жизни, который она вела
до замужества.
Фридрих был сыном Луизы Юлианы, дочери Вильгель­
ма Оранского от его третьей жены Шарлотты де Бурбон, и
приходился племянником Маурицу и Фредерику Хендри­
ку3. Пфальц поддерживал с Оранскими как личные, так и
политические связи, поэтому на пути в Англию юный же­
них остановился со своей свитой в 150 человек в Гааге, во
дворце Фредерика Хендрика, который отправился потом
вместе с племянником в Лондон.
По прибытии в Лондон Фридрих покорил всех наруж­
ностью и манерами. Даже Анна Датская поддалась чарам
хорошо воспитанного юноши и сменила гнев на милость.

200
О ее дочери и говорить не приходится. Но и жених не от­ Сказочная
ходил от невесты ни на шаг, отказываясь и от поездок вер­ пара зимних
королей
хом, и от игры в теннис, если рядом не было его Елизаветы.
Все жили предвкушением праздника.
Но 6 ноября от брюшного тифа (а по мнению совре­
менных исследователей, от приступа порфирии) неожи­
данно умирает старший брат невесты, наследник престола,
любимый всеми принц Генри. Елизавета безутешна. И из-
за смерти брата, с которым она выросла и к которому была
нежно привязана, и из-за того, что теперь она оказалась
второй по линии наследования престола, так что у тех, кто,
как ее мать, и раньше считал Фридриха недостойным руки
«жемчужины Британии», теперь появились еще более ве­
ские аргументы против этого брака. Поговаривали о том,
чтобы отложить свадьбу до окончания траура. Но гостить
в Лондоне до следующего лета Фридрих не мог. Казалось,
ему не остается ничего другого, как возвратиться в Пфальц.
Не только без Елизаветы, но и без всякой надежды когда-
либо получить ее руку.
На помощь влюбленным пришел Яков I, не переносив­
ший грусти и печали. Он решил отложить свадьбу, но не­
надолго. А пока произвести будущего зятя, к которому он
проникся искренней симпатией, в рыцари наиблагород­
нейшего ордена Подвязки, передав ему орденские знаки
умершего принца4. Незадолго до Рождества Яков посвятил
Фридриха в рыцари, правда, сделал это без какой-либо тор­
жественности, забыв даже ударить юношу мечом по плечу.
Но вряд ли эти церемониальные оплошности отца возлю­
бленной хоть на миг омрачили счастье влюбленного. Для
него было важно лишь то, что он стал рыцарем ордена Под­
вязки, а это был шаг на пути к долгожданной помолвке, ко­
торая и состоялась сразу же после Рождества. Правда, мать
невесты отсутствовала, сославшись на приступ подагры, но
все остальные были искренне рады предстоящей свадьбе и
проводили время в развлечениях. Одну только шекспиров­
скую Бурю во время Рождественского сезона показывали
при дворе дважды — и это лишь часть празднований.
И вот наступил Валентинов день. Королевских свадеб
в Англии не было уже более полувека, и весь Лондон со­

201
Золотой брался поглядеть на свадебный кортеж. Путь следования
апельсин,
невесты в Уайтчепел проложили так, чтобы на нее могло
или
Божьей полюбоваться как можно больше желающих. А посмотреть
милостью было на что! Шлейф невесты несли шестнадцать девушек
принцесса из знатных семей —по числу лет принцессы. Они были в
Оранская
белых шелковых платьях, сама же принцесса была в расши­
том перламутром платье из серебряной парчи —традици­
Свадебное
шествие онном свадебном наряде высшей аристократии. Из-под
пфальцграфа сплошь унизанной бриллиантами и драгоценными кам­
Фридриха нями золотой «короны невесты»5 на плечи ниспадали рас­
и английской
принцессы
пущенные волосы, символ девственности, переплетенные
Елизаветы нитями жемчуга. Свадебное шествие, должно быть, пред­
14 февраля ставляло собой ослепительное зрелище в прямом смысле
1613 года
слова: драгоценные камни, украшавшие корону невесты и
Франс Хогенберг платья ее девочек-фрейлин, очевидец сравнил с сиянием
16 13-16 15
Офорт. 21,2x263
Млечного Пути. Членов же королевской семьи, по подсче­
Рейксмузеум, там самого Якова, украшали драгоценности на астрономи­
Амстердам ческую сумму в 900 ооо фунтов6.

202
 Вечером в Банкетинг-холле был устроен masque, те- Сказочная
атральное представление с музыкой, балетом и пением. пара зимних
королей
Текст написал известный поэт и музыкант Томас Кэмпион,
автором костюмов и декораций был не менее известный
архитектор и сценограф Иниго Джонс. За этим masque
последовали другие, несмотря на то что официально двор
был в трауре7. На Темзе в открытых лодках играли спек­
такль по сценарию Фрэнсиса Бэкона: клятва верности, ко­
торую давали друг другу Темза и Рейн, должна была симво­
лизировать брак Елизаветы и Фридриха.
Всего на празднества по случаю свадьбы дочери Яков
выделил без малого юо ооо фунтов. Свадьба опустошила
казну настолько, что официальная церемония провозгла­
шения брата Елизаветы Карла принцем Уэльским откла­
дывалась целых три года. Правда, злые языки утверждали,
что Яков хотел дождаться совершеннолетия болезненного
от рождения Карла, чтобы не тратить деньги попусту8. Но
что бы ни говорили злоязычники, казна действительно
была пустой, и сразу же после свадьбы дочери Яков пере­
стал платить английской свите ее мужа. В остальном же
до отплытия молодых на континент в Лондоне продолжа­
лись балы, банкеты, охоты, спектакли, факельные шествия
и турниры. В конце апреля Яков и Анна Датская прости­
лись с дочерью, а через несколько дней двенадцатилетний
принц Карл проводил сестру на борт линейного парусника
«Prince Royal». Никто не знал, что расстаются они навсегда.
По дороге в Гейдельберг Фридрих и Елизавета остано­
вились в Гааге, где их снова развлекали балами, банкетами
и охотами. А в январе следующего года Фредерик Хен­
дрик отправился на крестины первого из тринадцати детей
«протестантской четы», своего тезки, названного, впрочем,
не в его честь, а в честь отца и деда Фридриха и умершего
брата Елизаветы.
В 1617 году королем Богемии стал Фердинанд, племян­
ник Филиппа II. Будучи таким же ревностным католиком,
как и его дядя, Фердинанд начал свое правление с того, что
запретил строительство двух протестантских церквей, и
взбешенные дворяне-протестанты выбросили из высокого
окна пражской крепости имперских наместников и их пис-

203
Прибытие пфальцграфа ца. Оставшиеся невредимыми наместники-ка­
Фридриха и Елизаветы толики приписывали свое чудесное спасение
во Флиссинген
28 апреля 16 13 года деве Марии, а не верящие в чудеса протестан­
ты объясняли его тем, что те упали в навозную
Неизвестный мастер,
по оригиналу Адриана кучу. Как бы то ни было, после этого события,
Питерсзоона ван де Венне вошедшего в историю как «Пражская дефен-
1618 и/или 1650. Гравюра страция», богемские протестанты низложили
42,4x224. Рейксмузеум,
Амстердам
короля Фердинанда и предложили его корону
курфюрсту Пфальца, тем самым поставив его
перед трудным выбором. Всем было ясно, что
Памятная медаль Габсбурги расценят согласие Фридриха как вы­
по случаю коронования
зов. Многие пытались отговорить его от пере­
Фридриха и Елизаветы, 1619
езда в Градчаны, резонно опасаясь реакции Габс­
Неизвестный мастер. 1618
Серебро. Диаметр 3,3
бургов. Против принятия короны выступил
Рейксмузеум, Амстердам и его тесть Яков, с недавних пор проводящий
политику сближения с Испанией. Брат Елиза­
веты Карл, к этому времени ставший принцем
Уэльским, дядя, штатгальтер Мауриц, и другой
дядя, герцог Буйонский, выступали за приня­
тие Богемского королевства.
После долгих колебаний Фридрих решил,
что на все воля Божья, переехал в Градчаны и
принял корону Богемии. Дальше события раз­
вивались так, как и предсказывали противники
этого шага: Габсбурги послали в Прагу войска
Католической лиги, которые в начале ноября

204
1620 года наголову разбили протестантов в битве у Белой
горы. Елизавета и Фридрих бежали в такой спешке, что взя­
ли лишь то, что попалось под руку. В последний момент
слуга бросил в отъезжавшую карету приготовленный, но
забытый сверток, и только услышав детский плач, бегле­
цы поняли, что чуть не оставили новорожденного сына,
принца Руперта. Правда, забытый ребенок вряд ли удивил
людей, знавших Елизавету, всегда охотнее занимавшуюся
собачками и обезьянками9. Что действительно ошеломи­
ло протестантов, так это то, что Фридрих забыл темно-си­
нюю бархатную ленту с вышитым на ней «boni soit qui mat
у pense» — «стыдиться должен тот, кто подумает об этом
плохо». Глава Протестантской унии забыл высший про­
тестантский орден — орден Подвязки! Враги не премину­
ли воспользоваться забывчивостью Фридриха и с тех пор
изображали его не иначе как со спущенным левым чулком.
А незадачливой королевской чете, удержавшейся на троне
Богемии всего лишь зиму, памфлетисты дали прозвище
Зимние.
Естественно, что в первую очередь беглецы обратились
за помощью к Якову, но свято веривший в богоданность ко­
ролевской власти английский король не хотел посылать вой­
ска на помощь «узурпатору», даже если узурпатором был
его зять. В свое время Яков не отправил послов на корона­
цию Фридриха и Елизаветы и теперь, гордый своей ролью
rex pacificus, возлагал надежды только на переговоры. Сна-

205
Золотой
апельсин,
ИЛИ
Божьей
милостью
принцесса
Оранская

Карикатура
на поражение
Фридриха в битве
при Белой горе,
8-9 ноября
1620 года

Спинола возвращает чала он надеялся вернуть дочери Пфальц, женив ее бра­

перья германско­ та, принца Уэльского, на испанской инфанте, но в ходе
му орлу, который
держит в когтях
долгих переговоров с Испанией эти надежды исчезли.
Фридриха. В центре Не исчезла, однако, вера Якова в возможность решить
Фридрих на Гейдель­ конфликт дипломатическим путем. Не случайно в это
бергской бочке
время ходила шутка об огромной армии, которую вско­
в сопровождении
просящих милосты­ ре соберет Пфальц: король Дании даст тысячу селедок,
ню немецких про­ голландцы—десять тысяч головок сыра, а Англия—сто
тестантов и голланд­ тысяч послов10. В действительности датчане не дали
ских кальвинистов
даже селедок, а Соединенные провинции послали
Неизвестный полторы тысячи солдат —все, чем они могли рискнуть
мастер. 1621
Офорт. 17,5x26,1 накануне окончания 12-летнего перемирия с Испани­
Рейксмузеум, ей. Фердинанду же, ставшему к этому времени импе­
Амстердам ратором Священной Римской империи, папа Павел V
предоставил 380 ооо флоринов, испанский король Фи­
липп III —три миллиона золотых дукатов и армию во
главе со Спинолой, а король Польши Сигизмунд по­
слал на помощь казаков. И Елизавета с горечью писала,
что ее отец не перестанет вести переговоры, даже если
ее семье будет грозить гибель.
Гибель Зимним пока не грозит, но они остаются
без крова и кочуют от одного временного пристани-

206
ща к другому. Наконец они находят приют в Гааге, но Карикатура
Фридрих пишет тестю, как ему здесь не нравится. Хо­ на незавидное
положение
чет вернуться в Англию и Елизавета, но ее венценос­ Фридриха
ный отец в секретной депеше Дадли Карлтону пред­
Фридрих лежит под
писывает послу во что бы то ни стало предотвратить прессом, который пы­
возвращение дочери. Это якобы нанесет ущерб пере­ таются крутить Мауриц,
говорам, которые он ведет во имя спасения их дела. король Дании и другие.
Короли Испании и Поль*
В действительности же Яков, всю жизнь заигрывав­ ши и римские священ­
ший с Испанией, как огня боится появления Елиза­ нослужители пытаются
веты среди своих и без того неспокойных подданных, крутить пресс в другую
сторону
собравших для любимой принцессы 8о ооо фунтов и
армию в 2250 солдат. Они видят в крестнице королевы Неизвестный мастер
16 2 1. Офорт. 29,5x34,6
Елизаветы воплощение ее крестной матери11, страда­ Рейксмузеум,
лицу за веру, а желали бы видеть и будущую королеву, Амстердам
предпочитая ее рахитичному Карлу. За Пфальц проте­
стантки Елизаветы сражаются даже шотландские сол­
даты-католики, забывшие религиозные разногласия
ради чести принцессы Шотландии!12 Общее настро­
ение хорошо выразил член палаты общин, перефрази­
ровавший Матфея: «лисицы имеют норы и птицы не­
бесные — гнезда, а дочь нашего короля не имеет, где
приклонить голову»13.

207
 Золотой Тем временем Елизавета и Фридрих, а с ними и весь их
апельсин, двор приклоняли головы в Гааге. Своих средств у Зимних
или
Божьей не было, не считая 26 ооо фунтов, ежемесячно получаемых
милостью Елизаветой из Лондона: сначала их посылал Яков, после
принцесса его смерти — вступивший на английский престол брат
Оранская
Карл, а с начала Гражданской войны —еще один парадокс
истории — ежемесячную дотацию Елизавете выплачива­
ло правительство Кромвеля! Только после казни брата в
1649 году она откажется принимать деньги от Содружества,
Commonwealth, как стало называться бывшее королевство.
Фридрих
и Елизавета
(в маске
и с муфтой)
зимой 16 21 года

Корнелис Плоос
ван Амстел,
по рисунку
Хендрика
Авер кампа. 1766
Офорт. 21,5x22,2
Рейксмузеум,
Амстердам

Несмотря на скудный — по королевским понятиям —

бюджет, Зимние продолжают вести королевский образ
жизни: устраивают охоты, костюмированные балы, музы­
кальные вечера, осматривают города Республики в сопро­
вождении многочисленной свиты: в Утрехт вместе с ними
отправляется сотня придворных, в Амстердам — боль­
ше двухсот. Поначалу городские магистраты оказывают
им воистину королевские почести, но уже вскоре прак­
тичные и не привыкшие кидать деньги на ветер жители

208
Республики отказываются платить за развлечения Зимних Сказочная
(в 1625 году долги Елизаветы превысили 124 ооо гульденов, пара зимних
королей
к 1650 году они достигнут миллиона).
Недовольство непомерными расходами на содержание
Зимних начинают выражать и Генеральные штаты. Чтобы
сохранить лицо страны перед гостями королевских кро­
вей, за них вступается принц Мауриц, о котором Елизавета
всегда будет отзываться как о втором отце. По его настоя­
нию Генеральные штаты обязуются выплачивать Зимним
ежемесячное содержание в ю ооо гульденов, чтобы обеспе­
Фридрих,
Елизавета
и их старшие дети
На небе тетраграм-
матон и цитата
из Библии: «Врагов
его облеку стыдом,
а на нем будет
сиять венец его»
(Псал. 131,
в протестантской
Библии Псал. 132)

Виллем ван
де Пассе. 1621
Гравюра. 17,6x21,6
Рейксмузеум,
Амстердам

чить к тому времени родителям уже пятерых детей жизнь,

соответствующую их королевскому статусу. Летом 1622 года
Фредерик Хендрик выделяет Зимним 150 ооо гульденов на
формирование армии, которая должна была возвратить им
Гейдельберг. Генеральные штаты ремонтируют для них пу­
стующий особняк Корнелиса ван дер Мейле, высланного
из страны зятя ван Олденбарневелта, а Штаты провинции
Утрехт выделяют землю и деньги на строительство дворца,
в который Зимние и переедут в 1631 году14. Как-никак, а в

209
Золотой течение пяти лет, с момента смерти Якова в 1625 году и до
апельсин, рождения принца Карла в 1630 году, Елизавета была первой
или
Божьей
в списке претендентов на английский престол, и Республи­
милостью ке приходилось считаться с высокой гостьей.
принцесса Никто не мог предположить, что Елизавета проживет
Оранская
здесь всю жизнь. Она вступила на континент полной ра­
дужных надежд 16-летней принцессой. Пробыв одну зиму
королевой, в 24 года она оказалась в Гааге, где останется и
после смерти Фридриха, и после того, как ее сын станет
курфюрстом Пфальца. В мае 1661 года, после того как ее
племянник Карл II взойдет на королевский престол, Ели­
завета возвратится в Англию. Лондонский таможенник по­
может ей ввезти домашний скарб: кровати, матрасы, семь
ящиков с коврами, 12 ящиков с портретами, два ящика с зер­
калами и корзину сушеной рыбы. Ее долги в Голландии, так
и оставшиеся неоплаченными, составляли 627 754 гульдена.
Через девять месяцев она умрет от воспаления легких.
Похоронят Елизавету в Вестминстерском аббатстве, рядом
с принцем Генри, любимым братом, чья смерть едва не рас­
строила ее свадьбу. Из тринадцати детей за гробом матери
пойдет лишь принц Руперт, тот самый, которого она чуть
не забыла, в спешке покидая Градчаны.

БЕДНАЯ РОДСТВЕННИЦА

Одной из фрейлин Елизаветы была графиня Амалия фон

Солмс-Браунфелс, 22-летняя дочь графа Йохана Альбрехта
ван Солмс-Браунфелса, племянника Вильгельма Оранско­
го15. Из рода Нассау происходила и мать Амалии. Несмо­
тря на все фамильные связи, эта ветвь Нассау обеднела, и
отец Амалии волей-неволей стал гофмаршалом сначала
Фридриха IV, а потом его сына, Фридриха V. Семья ван
Солмс-Браунфелс считала себя частью lafamiglia курфюр­
стов Пфальцских. Вместе со всем их двором она празд­
новала коронацию Фридриха в Праге16. Когда же Зимние
вынуждены были бежать, ван Солмс-Браунфелсы бежали
вместе с ними.

210
 Амалия, или, как ее называли окружающие, Амели, Бедная
была крепкой, розовощекой, привлекательной девушкой. родственница

Елизавета называла ее «миловидной и добропорядочной»,

Шарлотта Брабантина, единокровная сестра Фредерика
Хендрика, — «une bonne et belle femme». София Браун-
швейг-Вольфенбюттельская, тетка Елизаветы по матери и
жена штатгальтера Фрисландии, писала, что Амели ловит
мужчин, как птиц: «пламя ее прекрасных глаз сжигает их
перышки, и бедняжки не могут ни улететь, ни чирикать, как
прежде»17. Амалия отличалась не только привлекательно­
стью, но и практичностью. Как, впрочем, и тщеславием. Ей
не могли не польстить ухаживания Фредерика Хендрика,
младшего сына Вильгельма Оранского и Луизы де Колиньи.
В народе Фредерика Хендрика звали «mooi Heintje», «кра­
савчик Хенни», и действительно это был видный мужчина,
всегда одетый по последней парижской моде, но со вкусом,
в совершенстве владевший искусством causerie, разбирав­
шийся не только в государственных и военных делах, но и в
науке и искусстве. Любезный с дамами и легкий в общении,
Фредерик Хендрик был к тому же отличным наездником,
прошедшим школу верховой езды Плювинеля, офицером,
о бесстрашии которого ходили легенды, военачальником,
радевшим о благе солдат. Все эти качества делали «красавчи­
ка Хенни», которому едва перевалило за сорок, любимцем
дам. Но о браке он и не помышлял. Как и его брат Мауриц,
Фредерик Хендрик был закоренелым холостяком, со всеми
предубеждениями против женитьбы, какие только могут
иметь сыновья отца, четырежды вступавшего в брак. Что,
впрочем, отнюдь не означало, что они вели монашеский об­
раз жизни. У Маурица было трое детей от Маргареты ван
Мехелен и пятеро от других женщин. У Фредерика Хендри­
ка как раз во время его романа с Амалией родился сын Фре­
дерик ван Нассау от Маргареты Катарины Брейнс18.
Предчувствуя близкую смерть, Мауриц настоял на же­
нитьбе брата, поставив ее условием наследования владений
Оранских. В противном случае он грозится передать все
своим сыновьям-бастардам. На браке настаивала и Елиза­
вета: роман ее фрейлины со штатгальтером порочил репу­
тацию ее двора19. А слухи об их связи ходили уже давно20.

211
Золотой Еще 5 июня 1623 года английский посол в Гааге сэр Дадли
апельсин,
или
Карлтон делился со своим константинопольским коллегой
Божьей Томасом Роу предположениями о том, что вскоре Фреде­
милостью рик Хендрик женится на своей «любовнице» «Амели, чье
принцесса единственное состояние — она сама». Правда, Фредерик
Оранская
Хендрик упорно отрицал как слухи о его предстоящей же­
нитьбе на фрейлине Елизаветы, так и какие-либо чувства
к ней, что менее странно, чем кажется на первый взгляд:
именно в это время его другая любовница Маргарета Ката­
рина Брейнс родила сына Фредерика ван Нассау. Маргарета
умерла в родах, и в марте 1625 года Дадли Карлтон вновь со­
общал Томасу Роу о браке Фредерика Хендрика и Амалии,
теперь уже как о деле решенном. Леди Карлтон уже была
послана в Лондон за партией новых фрейлин и в письмах к
мужу обсуждала кандидаток в придворные дамы вперемеш­
ку с шелковыми чулками и отороченными золотым шитьем
ночными колпаками. Елизавета и сама писала Томасу Роу о
предстоящем браке: «Вы, несомненно, уже слышали о бра­
ке здешнего принца Оранского с одной из моих дам, гра­
финей ван Солмс, дочерью графа, служившего при дворе
короля Богемии в Гейдельберге. Не сомневаюсь, что его Вы
помните по багровому лицу, а ее мать — по необъятным га­
баритам». И константинопольский посол по-византийски
приписывает честь заключения брака Елизавете: «Чудесное
превращение в принцессу одной из Ваших придворных
дам, и именно той, которая сего заслуживает, я приписы­
ваю исключительно Вашему Величеству: она заслуживает
стать золотым апельсином (orange), так как все остальные
по сравнению с ней—дикие яблоки»21.
Брачный контракт подписали Елизавета, Фредерик Хен­
дрик и Амалия. Свадьбу отпраздновали, не дожидаясь дис-
пенсации, необходимой из-за родства жениха и невесты22,
но подробно оговорив финансовую сторону брака. Брат
Амалии обязывался дать за ней приданое в 20 ооо гуль­
денов, которое в случае смерти мужа возвращалось вдове
вместе с годовой пенсией в ю ооо гульденов. Праздования
были предельно скромными: два десятка гостей, никаких
представлений или танцев—дни принца Маурица были со­
чтены, и его близким было не до веселья.

212
 Мауриц умер 23 апреля 1625 года, через три недели по­ Бедная
родственница
сле свадьбы. Фредерик Хендрик унаследовал земельные
владения и огромный по тем временам капитал в шесть, а
то и семь миллионов гульденов: Мауриц вел сравнительно
скромный образ жизни, балуясь разве что чревоугодием и
обильными возлияниями. До заключения Двенадцатилет­
него перемирия вся его жизнь проходила в военных похо­
дах. Но и после того, как Мауриц обосновался в Гааге, его
привычки солдата-холостяка накладывали свой отпечаток
на дворцовую жизнь и на его трапезы, на которые пригла­
шались не дамы, а офицеры. В начале x v i i века его двор не
был исключением: такие «мужские» дворы были и у Якова
в Англии, и у Генриха IV во Франции. Собственно, дво­
ру Маурица вообще не придавалось значения, так как до
1618 года страной фактически управляли регенты, диктовав­
шие как внешнюю, так и внутреннюю политику. Штатгаль­
тер был лишь «слугой Штатов», исполнявшим их решения,
как он раньше исполнял приказы короля. Пост этот не был
наследственным, и каждая из семи провинций выбирала
штатгальтера по своему усмотрению. После победы Мау­
рица в конфликте с Олденбарневелтом роль штатгальтера
в политической жизни страны возросла, и он представлял
теперь не меньшую силу, чем Генеральные штаты.
Дочь обедневшего гофмейстера, придворная дама из
свиты Зимней королевы стала хозяйкой, оказывающей го­
степриимство бездомной наследнице английского престо­
ла. Правда, Елизавета никогда не упускала случая показать,
что она, принцесса королевских кровей и сама королева (до
конца своих дней Елизавета считала себя королевой Боге­
мии и подписывала этим титулом все письма и документы),
стоит несравненно выше Амалии, принцессы не по рожде­
нию, а по браку. Да и Фредерик Хендрик, хоть и называется
принцем Оранским, всего лишь слуга Генеральных штатов,
выбранный подданными, а не Богом, как Елизавета и Фри­
дрих V 23. Но сама Амалия видела в повороте своей судьбы
Божью милость и подписывала письма «Амалия, Божьей
милостью принцесса Оранская».
Она действительно стала Оранской. Интересы дина­
стии значили для нее все. Возвышение дома Оранских

213
Аллегория на рождение Виллема II 27 мая 1626 года

Фредерик Хендрик и Амалия стоят по обеим сторонам

апельсинового дерева (символа Оранских), у которого
кормилица кормит младенца. Крестьянин играет на волынке,
крестьянка подносит подарки. На дереве Меркурий
Чарлз Бингер, по оригиналу неизвестного мастера
1800-1899. Литография. 28,6x20
Рейксмузеум, Амстердам

214
стало ее главной целью, и позднее Мария Генриетта Стю­ Бедная
арт, невестка Амалии, будет упрекать свекровь в том, что родственница

та знает только одно слово — «ответственность». Амалия

действительно взяла на себя ответственность за семью, дом
и двор Оранских. Рачительная хозяйка, она все держала
под контролем, постоянно во все вмешиваясь, и хорошо
знавший ее французский посол д’ Эстраде говорил, что она
предпочитает плохое дело безделью. Амалия не обладала
легким характером милой и обаятельной Елизаветы Зим­
ней, которую любили все и которую принц Мауриц на­
зывал самой очаровательной принцессой Европы, а мно­
гие —«королевой Сердец»24. Но и светским сплетникам у
Амалии нечем было поживиться. Именно она, а не мягкий
Фредерик Хендрик стала главой семьи.
Амалия быстро вникла во все дела мужа и научилась на
многое смотреть его глазами. В вопросах религии она про­
водила ту же умеренную политику, что и он, так что обо­
их обвиняли в попустительстве ремонстрантам. А вскоре
она стала разбираться и в международной политике, не в
последнюю очередь благодаря беседам с секретарем мужа,
Константином Гейгенсом, речь о котором впереди. Фри­
дрих фон Дона, племянник Амалии, писал в дневнике,
что нет ни одного правительственного чиновника или
иностранного министра, который бы рискнул обсуждать
что-то с Фредериком Хендриком, не обсудив это предвари­
тельно с Амалией. Короли и принцы, Штаты Голландии и
представители Ост- и Вест-Индской компаний присылали
ей «мебель, китайские лаковые изделия, фарфоровые вазы,
ларцы и шкатулки из янтаря и агата, инкрустированные
хрусталем, перламутром и бриллиантами»25.

27 мая 1626 года звон колоколов по всей стране возвестил о

радостном событии — рождении сына штатгальтера. Ама­
лия говорила, что не знает, как назвать ребенка: то ли Йо­
ханом Альбрехтом в честь своего отца, то ли Виллемом в
честь Вильгельма Оранского, отца Фредерика Хендрика. На
самом деле она давно приняла решение и сомневалась лишь
для вида. И для денег: крестные, а ими выступили Генераль­

215
Золотой ные штаты, Штаты Голландии и магистрат Делфта, конечно
апельсин,
же, хотели крестить Виллема, а не Йохана Альбрехта и, дабы
или
Божьей склонить Амалию на свою сторону, увеличили стоимость
милостью подарков. Генеральные штаты подарили 8ооо гульденов,
принцесса Штаты Голландии — 5000, а Делфт — боо. Но самой пре­
Оранская
стижной крестной была Елизавета Зимняя, подарок ее —
золотые таз и кувшин — остался королевским, хотя сама
она была уже не только в шелках, но и в долгах: к январю
1628 года она задолжала 16 гульденов молочнице, 554 гульде­
на свечнику, 400 гульденов мяснику, 464 гульдена торговцу
птицей. Но больше всего —юоо гульденов—любительница
охоты и верховой езды задолжала конюшему: охота и верхо­
вая езда оставались привилегией аристократии.
После Виллема у Амалии родится еще восемь детей, но
только три дочери — Альбертина Агнес, Генриетта Ката­
рина и Мария —переживут мать. Второй сын и две дочери
умрут вскоре после рождения, еще одна дочь —в ю лет, а
Луиза Генриетта, погодок Виллема, умрет в 40 лет, оставив
бабушке внука, будущего короля Пруссии Фридриха I.
В первые годы штатгальтерства двор Фредерика Хен­
дрика отличала та же простота, что и двор Маурица.
В 1621 году истек срок Двенадцатилетнего перемирия, и
возобновление военных действий не сулило Республике
добра: в конце мая испанские войска взяли Бреду, одер­
жав тем самым значительную победу, не столько военную,
сколько моральную. В Бреде находился фамильный замок
Оранских, «брабантский парадиз» Маурица. По заказу Фи­
липпа IV Веласкес увековечил эту победу, а Кальдерон по­
лучил от Оливареса документы для пьесы El sitio de Breda.
Правда, руководивший обороной Юстинус ван Нассау,
служивший под началом своего единокровного брата, сдал
город на приемлемых условиях: больные и раненые полу­
чили разрешение остаться в его стенах, окрестные крестья­
не—покинуть город, а Оранские могли еще шесть месяцев
вывозить вещи из фамильного замка. Веласкес и запечатлел
Спинолу благородным и великодушным победителем: ис­
панский полководец жестом останавливает протягиваю­
щего ему ключи от города Юстинуса ван Нассау, собираю­
щегося преклонить перед ним колено26.

216
 Но после Бреды Фортуна начинает благоволить к гол­ Бедная
ландцам: в 1628 году лейтенант-адмирал Пит Хейн одержи­ родственница

вает в заливе Матанзас победу над Серебряным флотом ис­

панцев. И какую победу! До сих пор голландские дети поют
песенку про Пита Хейна, «чье имя мало, но дела велики».
Имевший каперский патент, то есть официальное разре­
шение грабить корабли противника, Хейн захватил около
12 ооо ооо гульденов, десять процентов из которых при­
читалось Фредерику Хендрику. После всех вычетов штат­
гальтер получил 700 ооо гульденов, а сам Хейн—бооо27. На
деньги испанского Серебряного флота Республика начала
осаду Схертогенбоса, в котором окопались испанцы.
Амалия, как было принято, сопровождала мужа в во­
енных походах. Во время осады Схертогенбоса она жила
в замке Бюрен, летней резиденции Оранских, в дне езды
от осажденного города. Ежедневно гонцы досталяли ей де­
пеши от Гейгенса, докладывавшего о состоянии здоровья
Monsieur le Prince и о ходе военной кампании. Когда —в
пространных посланиях, когда — в коротеньких записоч­
ках, написанных микроскопическими буквами и зашитых
в одежду гонцов, которым нередко приходилось пересекать
линию фронта: «Его превосходительство лег спать в 5 часов
утра. В 11 часов он встал, но за это время сон его раз двад­
цать тревожили донесениями. В 5 часов он объехал войска
и после легкого обеда г часа спал, потом снова сел на коня.
Это изнурительная война». Но сколько бы депеш ни посы­
лал ей Гейгенс, она вечно недовольна и им, и его донесени­
ями, слишком краткими и слишком редкими.
Более признательным корреспондентом Гейгенса был
Барлей, использовавший сведения в письмах друга при
написании латинской поэмы об осаде Схертогенбоса
Sylvae-Ducis obsidio (1629). Поэма заканчивалась Пись­
мом Амалии мужу Фредерику Хендрику, с дерзносердной
смелостью сражающемуся под стенами Схертогенбоса
(Epistola Amaliae ad Henricum Fredericumy maritum, auda­
cious sub ipsis Silvae-Ducis moenibus militantem)28. Ее геро­
иня слышит пальбу пушек и беспокоится за жизнь мужа.
И хотя сам Барлей находился в Лейдене, куда не доносился
грохот канонады, со слов Гейгенса он знал, что осада го-

217
Золотой рода была непревзойденной по количеству артиллерии: на
апельсин, бастионы города, основательно укрепленные испанцами
или
Божьей за двенадцать лет перемирия, голландцы обрушили более
милостью 28 ооо ядер.
принцесса Были у Амалии и другие причины для беспокойства:
Оранская
твердо веря, что умрет он не от пули, Фредерик Хендрик
в неизменной шляпе с белыми перьями, служившей пре­
красной мишенью для врага, всегда был на переднем крае.
Невзирая на опасность, он сам инспектировал форпосты,
так что даже Генеральные штаты, обеспокоенные безрас­
судным поведением командующего, призывали его побе­
речь себя и посылать на проверку надежного офицера. Но
все предостережения были тщетны. Штатгальтер отвечал,
что слухи о его безрассудстве преувеличены и что он не
может положиться на чужие донесения.
Беспокойство Амалии еще более усилилось после того,
как в том же 1629 году в битве при Грунло был убит 26-лет­
ний Виллем ван Нассау, старший сын Маурица и Маргаре­
ты ван Мехелен. Подражая дяде, он разъезжал перед вой­
сками в шляпе с белым пером, и испанская пуля, сразившая
Виллема, предназначалась Фредерику Хендрику. Войска­
ми противника командовал в это время двоюродный брат
Фредерика Хендрика, Хендрик ван ден Берг, сын его тетки
Марии, сестры Вильгельма Оранского29.
В письме Амалии Барлей делает из жены штатгальтера
героиню по образу Лаодамии Овидия30. Как Лаодамия в
письме Протесилаю, Амалия рассказывает мужу, как день
и ночь ходит она, неприбранная и печальная, как несносны
ей стали наряды и украшения:

Ночи и дни напролет по дому брожу неодета,

В латы мой муж облачен, мне ль нарядом блистать?
Волосы гребень не держит, на лбу не сверкает тиара,
Пурпур тирейский скользит из ослабевшей руки.
Платья, прислуга, дворец — о них не могу я и думать.
С Вами все мысли мои, нет о себе ни одной.
Фрейлины просят меня убрать себя пышным нарядом -
Вы же покрыты теперь клубами дыма войны.
Мне ли беспечно гулять вечерами по улицам шумным,

218
 Зная, что с лютым врагом бьетесь без устали Вы? Бедная
Мне ли лицо украшать дорогим жемчугом и смарагдом, родственница
Зная, что кованый шлем Ваши сжимает виски?
Может ли эта рука расчесывать длинные косы}
Зная, что меч над врагом Ваша заносит рука?
Как я могу услаждать себя негой и роскошью пышной,
Если над принцем моим тучи нависли огня f
< ...>
Зачем буду я избегать тягот печальных и в этом
Разниться буду от Вас, суетно холя себя?
Лучше уж буду ходить неубрана, в горькой печали,
Жена без мочи и сил, быть может, уже и без Вас.

Как Лаодамия убеждает Протесилая остерегаться троян­

ского песка, так Амалия молит «держаться подальше от
осаждаемых стен». Как Лаодамия старается убедить Про­
тесилая в том, что отвоевывать Елену должен не он, а Мене-
лай, так и Амалия пытается убедить Фредерика Хендрика
сторониться опасности:

Долг командира не в том, чтобы в гущу сраженья бросаться.

Пусть он приказом своим в бой посылает солдат.

В конце она обещает принять все как есть и не противиться

судьбе. Снова примером ей служит Лаодамия, выражаю­
щая готовность разделить судьбу мужа:

Вооружившись копьем, я отправлюсь на бранное поле,

В лагерь, в окопы пойду, лишь бы с Оранским мне быть.
Больше не стану его отвращать я от жара сраженья.
Хочет он броситься в бой, брошусь я следом за ним.
Не откажи мне. Судьба, лишь в этой единственной просьбе:
Пусть смертоносный клинок разом обоих пронзит.
Были единым мы с ним, когда брачное ложе делили,
Будем едины навек, неделимую смерть разделив.

Письмо Амалии вызвало целый шквал других литератур­

ных «писем»31. Их сочинители не были, конечно, знакомы
с перепиской Амалии и Фредерика Хендрика. Позднее

219
Аллегория на отвоевание Фредериком Хендриком Схертогенбоса 17 сентября 1629 года
На возвышении епископ сочетает браком Фредерика Хендрика и Юницу Схертогенбоса, за которой
стоит бургомистр города. Слева портреты Фридриха Богемского, Фредерика Хендрика и Эрнста Ка­
зимира, штатгальтера Фрисландии, Гронингена и Дренте, справа — портреты их жен
Криспейн ван де Пассе II. 1629. Гравюра. 28,9x37,5. Рейксмузеум, Амстердам

220
одна из дочерей распорядилась похоронить письма роди­ Бедная
телей вместе с ней. До нас дошло лишь несколько написан­ родственница

ных по-французски писем Амалии к мужу, но и их оказа­

лось достаточно для исторических спекуляций о причине
решения ее дочери. Письма Амалии написаны «воистину
немыслимым, не поддающимся описанию варварским
языком», причем на родном немецком она писала так же
ужасающе плохо, как и на французском. Возможно, Фре­
дерик Хендрик так настаивал на том, чтобы гувернер их
сына уделял неустанное внимание правописанию, боясь,
что мальчик унаследует орфографию матери. Увещевания
отца не помогли...32
Напрасными оказались и страхи, приписанные Амалии
Барлеем. В середине сентября, после почти пятимесячной
осады, Схертогенбос пал. 19 сентября Фредерик Хендрик,
Амалия и Фридрих Зимний присутствуют на первой про­ Испанский гарни­
тестантской службе в главном соборе города. Дорога в зон покидает Бре­
Южные Нидерланды была открыта. Вскоре голландцы от­ ду, отвоеванную
армией Штатов
воевали у испанцев Маастрихт и даже планировали осаду под командовани­
Брюсселя. Но дальше планов дело не пошло. ем Фредерика Хен­
Военные победы Фредерика Хендрика, прозванного дрика ю октября
1637 года
из-за применяемой им стратегии «облегателем городов»33,
поднимали престиж штатгальтера и упрочивали его власть. Это та самая Бреда,
которую читатель
В 1627 году он становится кавалером ордена Подвязки, с
помнит по Копьям
которым его и изображают с этого времени на всех портре­ или Сдаче Бреды
тах. Одновременно с Фредериком Хендриком Карл I про­ Веласкеса
извел в кавалеры ордена короля Швеции Густава Адольфа, 1634 года

что означало, что английский король видел в штатгальтере Неизвестный

мастер. 1637
не только «слугу» Генеральных штатов, но и суверенного
Офорт. 20,8x98,6
правителя. А в феврале 1636 года Людовик XIII изменил Рейксмузеум,
свое обращение к штатгальтеру Республики, заменив «Его Амстердам

221
 Золотой Превосходительство» «Его Высочеством» —король Фран­
апельсин,
ции обращался теперь к штатгальтеру так же, как к принцам
или
Божьей крови. Примеру французского короля вскоре последовали
милостью и Генеральные штаты, для которых Фредерик Хендрик тоже
принцесса стал «Высочеством» —к радости и гордости честолюбивой
Оранская
Амалии м.
Чтобы соответствовать росту престижа, Амалия при­
глашает архитекторов, которые строят новые дворцы и
перестраивают старые. Сады и парки при этих дворцах
разбивает не кто иной, как потомственный «первый коро­
левский садовник» французского двора35. Амалия покупа­
ет зеркала и мебель, ковры и гобелены, заказывает картины
известным художникам. Во всех постройках и покупках
советчиком Амалии и Фредерика Хендрика выступает уже
упомянутый Константин Гёйгенс, секретарь штатгальтера,
знаток архитектуры, живописи и музыки. По его совету
Оранские приглашают художника и архитектора Якоба
ван Кампена, и тот перестраивает старый штатгальтерский
дворец Ноордэйнде36. При посредничестве Гейгенса в
1626 году Амалия покупает картину Рубенса Бракосочета­
ние Александра Македонского и Роксаны, которая должна
была служить аллегорией ее собственного брака.

ГО ЛЛАНДСКИЙ CO RTEGIAN O

Если сейчас за пределами Нидерландов кто-то и знает имя

Гейгенса, то, скорее всего, это имя Кристиана Гейгенса, от­
крывшего кольца Сатурна, уточнившего значение числа л,
сделавшего первые маятниковые часы, изложившего вол­
новую теорию света и многое другое. Именно этого «Гу-
гения» Ломоносов упоминает в Письме о пользе стекла.
Отцом Кристиана был Константин, полиглот, музыкант,
дипломат, один из самых известных и самых замечатель­
ных голландцев X V II века37.
Всю свою долгую жизнь Константин Гейгенс (1596—
1687) прежде всего был придворным. И в силу своего
рождения и воспитания не мог им не быть. Его мать была

222
 родом из Антверпена, отец — уроженцем Брабанта, на­ Голландский
следственных земель Оранских. Выходцы из Южных Ни­ cortegiano

дерландов не пользовались доверием пришедших к власти

в городах Республики богатых купцов. Достославная гол­
ландская терпимость отнюдь не была безграничной, за­
канчиваясь там, где начиналась власть. Купеческая элита,
заседавшая в городских магистратах, с недоверием отно­
силась к выходцам с Юга. Во-первых, еще вчера они были
конкурентами, и кто знает, как они поведут себя, если по­
литическая ситуация переменится, во-вторых, Южные
Нидерланды оставались под властью католической Ис­
пании, в-третьих, а может быть, как раз во-первых: кому
хочется делиться только что завоеванной властью? При
этом городские магистраты всячески старались привлечь
южан, предоставляя им различные привилегии, и выходцы
из Южных Нидерландов сыграли огромную роль в эконо­
мическом и культурном расцвете Республики. До сих пор
в Нидерландах можно услышать выражение «все лучшее —
с Юга», причем кто-то произносит эти слова с улыбкой, а
кто-то вполне серьезно.
Но путь к важным политическим постам южанам был
закрыт. Сподвижник Вильгельма Оранского Филипп ван
Марникс писал в 1598 году, что, будучи выходцем из Бра­
банта, он не допускается ни на один общественный пост в
Голландии или в Зеландии. Родившийся в Брюсселе Фран­
суа ван Аарссен получил право гражданства только после
заступничества принца: три попытки, предпринятые вид­
ным дипломатом до этого, успеха не имели. Симону Сте-
вину, автору трудов по механике, геометрии, навигации,
фортификации, астрономии и теории музыки, введшему
в употребление десятичные дроби и основавшему в Лей­
дене первую инженерную школу, где преподавание велось
на голландском языке, Генеральные штаты отказали в месте
суперинтенданта фортификаций только по той причине,
что он был родом из Брюгге. Итак, шансов быть приняты­
ми в городской патрициат у «чужаков» Гейгенсов не было.
Единственным путем, открывавшимся перед ними, была
служба Оранским, извечным противникам городских ма­
гистратов.

223
 Золотой Отец Константина, Кристиан, служил одним из четы­
апельсин,
или
рех секретарей Вильгельма Оранского, а после его убий­
Божьей ства стал секретарем Государственного совета38. О его при­
милостью верженности дому Оранских говорят имена его сыновей:
принцесса
Мауриц, крестный отец старшего, дал крестнику свое имя,
О ранская
младший должен был получить имя Юстинуса, выступив­
шего вместе с Провинциальным советом Брабанта его
крестным отцом39, но Юстинус предпочел назвать маль­
чика Константином, что значит «постоянный». И крест­
ник оправдал данное ему имя: всю свою жизнь он верой
и правдой служил Оранским. Уже с малых лет он всячески
подчеркивает символику своего имени, связывая с ним
твердость моральных и политических позиций. Позднее
он свяжет свое имя с идеями Констанции Юстуса Липсия,
чья философия была ему необыкновенно близка, как бли­
зок был неостоицизм всему голландскому мировоззрению
x vii века. Неизменное стремление к душевному равно­
весию, как бы ни повернулась к тебе фортуна, оставалось
константой Константина, смотревшего на невзгоды как на
благотворное и целительное наказание, ниспосланное Бо­
гом для укрепления души.
Его детство, может быть самое счастливое детство в
голландской истории, не знало невзгод. Несмотря на за­
нятость — должность секретаря Государственного совета
отстаивавшей свою независимость Республики требовала
сил и энергии, — Гейгенс-старший уделял огромное вни­
мание воспитанию и образованию сыновей, особенно в
тех областях, в которых сам был менее сведущ: стеснявшее
его самого незнание и неумение ни в коей мере не должны
были препятствовать их карьере. В воспитании он видел
подготовку к важному посту на службе Оранским, поэтому
оно основывалось на принципе пользы того или иного на­
выка для будущей карьеры. Дочерям он не дал и десятой ча­
сти того образования, которое получили сыновья, потому
что не видел надобности давать знания, которые не смогут
пригодиться. Всю жизнь они так и писали с ошибками40.
Зато для образования сыновей не жалел ничего. Их ши­
рокая гуманистическая подготовка—прерогатива принцев
крови и родовитой знати —должна была сделать из них

224
 аристократов в прямом значении этого слова —«лучших». Голландский
Следуя идеалу Кастильоне, отец растил «uomo universale» — cortegiano

всесторонне образованного и хорошо воспитанного чело­

века, многостороннего дилетанта. Духовное развитие де­
тей, умение играть на музыкальных инструментах, писать
стихи, рисовать он разумно сочетал с физическим развити­
ем, с умением сидеть в седле, владеть шпагой —и делать все
это с легкостью и изяществом41.
Ключом воспитательной и образовательной системы
Гейгенса-старшего был интерес. Он неистощим на выдум­
ки, лишь бы развить у сыновей тягу к учению и любозна­
тельность. Первые буквы мальчики выводят не на бумаге, а
на песке, которым посыпался пол. Возвратившись из церк­
ви после воскресной проповеди, отец обсуждает с детьми
риторические достоинства и недостатки только что услы­
шанной проповеди. Он рифмует латинские грамматики,
переписывает учебники, выкидывая из них все, что может
притупить интерес детей, отчитывает учителей, склонных
к муштре и наказаниям. Позднее Якоб Кате, описывая в
книге Супружество идеал обучения как увлекательную
игру, говорит об «уважаемом человеке» из своего окруже­
ния, воплотившем этот идеал на практике42. Речь, безуслов­
но, идет о Кристиане Гейгенсе, обучившем детей в игре не
только грамоте, но и языкам и музыке.
Гейгенс-старший, сам не играющий ни на одном ин­
струменте, дает пуговицам на плащах детей названия семи
нот (что было новинкой — обычно учили по средневеко­
вой системе гексахордов), и так они осваивают азы музы­
кальной грамоты. С шести лет Константин берет уроки
виолы да гамба, с семи —лютни, без которой в X V II веке
не обходилось домашнее музицирование (более 3/4 музы­
кальных композиций этого времени написано для лютни).
Лютня станет и его любимым инструментом. Он много
напишет для лютни и не будет расставаться с ней даже во
время военных походов. Позднее он будет играть на теор­
бе, спинете, клавесине и органе, а в возрасте 76 лет увлечет­
ся гитарой. Возможно, его вдохновил опыт Монтеня, тоже
взявшего в руки гитару в преклонном возрасте. Гейгенс ос­
воит новую, отличавшуюся от всех известных ему систему

225
Золотой нотации45 и напишет три десятка композиций для гитары.
апельсин,
Всего же ему принадлежит более восьмисот музыкальных
или
Божьей сочинений, среди которых даже трио для скрипки, хотя
милостью скрипка, как и духовые, отнюдь не подобала Ьоппёге homme
принцесса (человеку достойному)44.
Оранская
Большое внимание в воспитании детей отец уделяет и
иностранным языкам, причем начинают они не с латыни и
греческого, как было принято, а с французского, который
с начала X V II века понемногу вытесняет латынь в между­
народном общении. Вскоре к французскому прибавляются
латынь, греческий, итальянский, испанский... Занимают­
ся братья и стихосложением, и впоследствии Гейгенс бу­
дет писать стихи на всех этих языках. В тринадцать лет он
читает латинский стих собственного сочинения Луизе де
Колиньи и потом долго гордится тем, что до слез тронул
вдову Вильгельма Оранского. После этого кому и по каким
поводам он только не писал!45
«Сидячие» предметы чередовались с тренировкой тела,
не уступавшей в глазах Гейгенса-старшего по важности
развитию интеллекта. Братья занимаются верховой ездой,
фехтованием, обучаются владению разными видами ору­
жия, катаются на коньках, плавают (единственное, что да­
валось Константину с большим трудом). Раз в день маль­
чики отправляются в конюшни принца Маурица, чтобы
заполнить составленный отцом длинный вопросник об
уздечках, мундштуках, трензелях, подпругах... Какой же
chevalier без cheval?
Всем военным дисциплинам обучает братьев Пьер дю
Мулен46, который позднее будет позировать де Гейну II для
Экзерснцнй (1608), сборника военных упражнений, напи­
санного по заказу принца Маурица. Рембрандт возьмет из
этой книги три позы для мушкетеров Ночнс&о дозора.
Не считаясь с нареканиями пасторов-кальвинистов,
отец учит детей танцевать, видя в уроках двойную пользу:
полезные физические упражнения, которые развивают в
детях умение красиво двигаться.
Отец знакомит сыновей и с рисованием: умение рисо­
вать могло пригодиться как в занятиях баллистикой, быв­
шей важным разделом математики, так и в поездках: вме­

226
сто пространных описаний достаточно было Голландский
зарисовки в путевом журнале. Уроки им дает cortegiano

гравер Хендрик Хондий, приглашенный после

того, как отцу не удалось уговорить друга семьи
и соседа Жака де Гейна И47. Об успехах 26-лет­
него Гейгенса можно судить по автопортрету
1622 года, сделанному в Англии.
Занимается Константин и живописью, но
делает это втайне от отца, боясь, как бы тот не
счел, что это занятие отвлекает его от серьезной
учебы. К тому же если рисование считалось за­
нятием достойным, то о живописи юноше из
хорошей семьи полагалось лишь уметь судить,
но самому ею не заниматься48. Позднее, сни­
скав известность одного из лучших знатоков
и «любителей» живописи (а ими славилась
Голландия49), он напишет, «что нельзя соста­
вить себе хоть сколько-нибудь обоснованное
мнение об этом искусстве (с которым теперь
сталкиваешься на каждом шагу), не познав его
основ на собственном опыте»50.
В мае 1616 года братья Гейгенс едут в Лейден
с рекомендательным письмом от отца к поэту-
Автопортрет
профессору Даниэлю Хейнсию. После года Константина
учебы в Лейденском университете, посвящен­ Гейгенса
ного преимущественно изучению английского 1622
языка, не входившего в программу отца, Кон­
стантин возвращается домой со степенью ли­
ценциата. Единственное, чего еще недоставало
молодому человеку, одинаково хорошо подго­
товленному к общению с музыкантами, писа­
телями и поэтами, так это поездки по Франции
и Италии.
Но вместо гранд-тура отец отправляет сына
в petit tour в соседнюю Англию. Едет он под
опекой английского посла Дадли Карлтона,
соседа по Гааге и коллеги Гейгенса-старшего
по Государственному совету51. Официальным
предлогом для поездки посла было получение

227
Золотой инструкций относительно политического курса, которого
апельсин,
надлежало придерживаться в щекотливой политической
или
Божьей ситуации, сложившейся в Республике после того, как Мау­
милостью риц захватил власть. Но были у Карлтона и причины более
принцесса личного свойста52.
Оранская
Константин Гейгенс и его сверстник и сосед Жак де Гейн III
сопровождают Карлтона в визитах к графу Эранделу53, од­
ному из лучших знатоков искусства, осматривают знаме­
нитую коллекцию, размещавшуюся в здании, специально
построенном Иниго Джонсом. В письмах к родителям (а
писал Гейгенс почти каждый день, так что получалось не­
что вроде дневника, пятнадцать частей которого родители
получили с разными оказиями) он восхищается велико­
лепными «мраморами Эрандела», с которых де Гейн дела­
ет зарисовки54. Осматривают они и еще одну коллекцию,
тоже в здании, построенном Иниго Джонсом, — коллек­
цию принца Генри, которую тот собирал с такой страстью,
что тем самым даже давал католикам надежды на его брак с
Екатериной Медичи55. После неожиданной смерти прин­
ца его собрание вместе с правом престолонаследия пере­
шло брату Карлу.
Естественно, осмотрели молодые люди и собрание са­
мого Карлтона, и собрание голландского посла де Карона,
в чьем доме остановился Гейгенс. Де Карон представил сво­
его молодого соотечественника королю Якову. В востор­
женном письме родителям Константин рассказывает о том,
что ему представилась возможность показать английскому
королю свое искусство лютниста и что монарх наградил его
похвалой. Вряд ли Гейгенс знал о том, что английский ко­
роль не славился особой музыкальностью, а если и знал, то
предпочел об этом умолчать. Но, возможно, играл он так
проникновенно, что растрогал даже немузыкального Яко­
ва56. Он описывает королевские замки и дворцы, универси­
теты Оксфорда и Кембриджа, делает акварельные зарисов­
ки. В октябре 1618 года, очарованный английским двором и
художественными собраниями английских аристократов,
Гейгенс возвращается в Гаагу законченным англофилом.
В придачу ко всем своим достоинствам homo universalis
приобрел некоторый опыт дипломатии. Вскоре ему предо­

228
ставляется возможность углубить этот опыт: с апреля по Голландский
август 1620 года он сопровождает в Венецию чрезвычайно­ cortegiano

го посла Франсуа ван Аарссена, еще одного соседа по Гаа­

ге, на этот раз уже в качестве секретаря. Двенадцатилетнее
перемирие с Испанией подходило к концу, и Республика
хотела заручиться поддержкой Венеции на случай возоб­
новления войны с Испанией57. По сравнению с Англией
Венеция показалась Гейгенсу «увядшим цветком», хотя его
и поразила архитектура. Неизгладимое впечатление про­
извела на молодого меломана Вечерня Монтеверди под
управлением автора.
По возвращении ван Аарссен посылает доклад Гене­
ральным штатам, в котором всячески превозносит талант­
ливого, исполнительного и любезного секретаря. Памятуя
о том, как когда-то ему, «чужаку-южанину», помог принц
Мауриц, он хочет помочь одаренному юноше, добившись
для него места в дипломатическом представительстве.
На следующий год Гейгенс дважды сопровождает ван
Аарссена в Англию. На делегацию 23 января — 30 апреля
1621 года возлагалась задача заручиться помощью Якова в
войне, готовой вот-вот возобновиться после истечения
Двенадцатилетнего перемирия. Но известный своей па­
тологической нерешительностью Яков по-прежнему за­
нимал уклончивую позицию, и делегация возвратилась ни
с чем. Секретарю посольства Гейгенсу посчастливилось
больше: в этот приезд в свою копилку знаменитостей он
смог занести Фрэнсиса Бэкона58 и Корнелиса Дреббела59,
по его собственным словам, «луну рядом с солнцем Бэко­
на» (хотя последний был известен к этому времени только
как автор Нового Органона) . Правда, обоих он видел лишь
мельком.
В конце года Гейгенс вновь отправляется в Англию в
качестве секретаря голландского посольства, призванного
наладить отношения между Республикой и Королевством,
чье соперничество на торговом рынке вело к обострению
отношений. На этот раз он проводит в Англии больше года
и за это время сближается со многими видными англича­
нами, которые окажут большое влияние как на него самого,
так и на развитие его дальнейшей карьеры.

229
Золотой Для него самого, наверно, самым приятным было зна­
апельсин,
комство с семейством Киллигрю: сэром Робертом Килли-
или
Божьей грю, его женой и их одаренными детьми. В своих воспо­
милостью минаниях Гейгенс превозносит таланты Мэри Киллигрю,
принцесса певицы и лютнистки: «Весь дом был наполнен звучащей
Оранская
гармонией: прекрасная мать 12 детей (не устаю этому пора­
жаться) сопровождала свое божественное пение, в котором
не осталось ничего земного, благозвучными звуками лют­
ни, и казалось, будто струны тронул своими перстами сам
Орфей!»60 В этой музыкальной семье он встречает фран­
цузского лютниста Жака Готье, бежавшего в 1617 году в Ан­
глию61 и ставшего придворным лютнистом сначала Якова,
а потом и Карла. Гейгенс будет переписываться с ним до
смерти Готье в 1652 году.
В доме Киллигрю Гейгенс встречает еще одного вы­
ходца из Франции, Николя Ланье (1588—1666), известно­
го музыканта, певца, композитора и художника62. Как и
Готье, Ланье сделал блестящую карьеру при английском
дворе, первым получив титул главы королевской музыки63.
Посланный Карлом в Италию для переговоров о покупке
мантуанского собрания Гонзаги в мае 1625 года, Ланье без
малого через год привез в Лондон более 30 полотен64, сре­
ди которых и его собственный портрет, сделанный в Генуе
молодым, но многообещающим художником ван Дейком65.
Портрет Ланье Карл повесил в Bear Gallery Уайтхолла, где
во времена Елизаветы устраивались схватки медведей с со­
баками, а ван Дейка пригласил в Англию и назначил ко­
ролевским художником. Музыкальные и художественные
интересы сближали Гейгенса и Ланье, и один из экземпля­
ров своей Pathodia Sacra et Profana occupati (Проникно­
венные духовные и светские песнопения человека на госу­
дарственной службе) Гейгенс пошлет музыканту, льстя его
самолюбию просьбой исправить изъяны сочинения, когда
тот будет исполнять его на «most excellent Royal tiorba»66.
И эту переписку прервет лишь смерть Ланье.
Гейгенс встречает Джона Донна и становится его пер­
вым переводчиком на голландский язык67. В этот приезд
у него есть время продолжить знакомство с Корнелисом
Дреббелом, который, по словам самого Гейгенса, выделя­

230
ет его среди других. Прежде равнодушный к физике, не Голландский
cortegiano
входившей в отцовскую программу образования, Гейгенс
проникается интересом к чудесам природы. Особенно
привлекает Дреббел очкарика Гейгенса оптическими при­
борами.
Занятость в посольстве68, встречи с новыми и старыми
знакомыми, музыкальные вечера69и поездки не помешали
Гейгенсу написать сатиру Бесценная глупость (СТ Costelick
Mall) и Картинки нравов (Zedeprinten). В этот приезд
произошло еще одно событие, необычайно для него важ­
ное: он был анноблирован и стал сэром Константином70.
В начале февраля 1624 года в Гааге умирает его отец, и
место секретаря Государственного совета переходит к стар­
шему сыну Маурицу. А сэр Константин все еще не может
найти пост, на котором пригодились бы его знания и уме­
ния. В 1625 году он предпринимает оригинальную попыт­
ку привлечь внимание к своим талантам: публикует опыты
в стихах, названные им Otia (Часы досуга). Сборник он
посвящает Хейнсию, прося его не только принять посвя­
щение, но и написать хвалу автору. И дабы особо не за­
труднять занятого профессора-поэта, Гейгенс сам пишет
все, что хотел бы от него услышать. В предисловии же, под­
писанном уже собственным именем, он, играя словами
otium (досуг) и negotium (занятие, деятельность) и други­
ми однокоренными им, разъясняет, что именно досуг ха­
рактеризует человека71. И если он, как когда-то Хейнсий,
пишет сейчас стихи, то вполне вероятно, что позже, как и
Хейнсий, он обратится к науке.
Не прошло и месяца со дня написания посвящения
Хейнсию, как Гейгенс получил должность секретаря Фре­
дерика Хендрика, ставшего штатгальтером после смерти
Маурица. Конечно, сыграла роль не только otia Гейгенса,
но и его negotia, подробный рапорт о которой Франсуа
ван Аарссен направил в Генеральные штаты. Не скупясь
на эпитеты, он расписал достоинства бывшего секретаря
посольства: он-де и умный, и расторопный, и почтитель­
ный. Кандидатуру Гейгенса поддержало английское лоб­
би —Карлтон и Елизавета Зимняя. Естественно, словечко
за Константина замолвил и брат Мауриц.

231
Золотой В обязанности Гейгенса, ставшего одним из четырех се­
апельсин,
кретарей штатгальтера, входило ведение переписки, состав­
или
Божьей ление приказов, писем по случаю, инструкций и отчетов.
милостью Ему не требовалось ни знания языков, кроме, конечно, гол­
принцесса ландского и французского, ни даже навыков чистописания,
Оранская
входившего в программу обучения отца, если паче чаяния
его детям придется зарабатывать себе на хлеб «руками», —
все депеши, составляемые Гейгенсом, набело переписыва­
лись писцом. Недаром ван Аарссен, прочивший Гейгенса
в послы, поздравляя его с секретарским местом, выражал
надежду, что вскоре он получит-таки место в дипломатиче­
ской миссии, более соответствующее его талантам.
Но сам Гейгенс считал, что не место красит человека, а
человек место, и приводил в пример Филиппа ван Марник-
са, секретаря Вильгельма Оранского, с которым его сбли­
жало многое: интерес к музыке и поэзии, знание языков,
талант к расшифровке перехваченных депеш противника,
контакты с видными учеными. Гейгенс выполнял свои
обязанности с такой точностью, быстротой и легкостью, с
таким умом, тактом и блеском, что вскоре завоевал дове­
рие Фредерика Хендрика. Хорошо усвоив уроки отца, он
не вмешивался в дела политики, и штатгальтер это ценил.
Как и то, что главным для Гейгенса всегда оставалась его
секретарская работа. Занятия музыкой и поэзией были
всего лишь редкими «часами досуга», Otia или Korenbloe-
тепу «васильками», как он назвал другой свой поэтический
сборник: лишь сорняками, пусть и радующими глаз, но ра­
стущими без пользы среди колосьев хлеба. Хлебом же оста­
валась работа секретаря —и в смысле пользы для Оранских,
и в смысле заработка самого Гейгенса72.
Это счастливый для него период. Кажется, что он может
все: почти одновременно с получением места секретаря
штатгальтера выходит его первый поэтический сборник.
В это же время он завоевывает любовь Сюзанны ван Барле,
которой до этого безуспешно добивались и его старший
брат Мауриц, и поэт Хоофт. Как напишет сам Константин
в одном из стихов к «Звезде», как он в подражание Петрар­
ке и Филипу Сидни называет Сюзанну, «кораблик мой не­
сет попутный ветер»73.

232
 Голландский
cortegiano

Портрет
Константина
Гейгенса и Сюзанны
ван Барле
Якоб ван Кампен
Около 1635
Холст, масло
95x78.5
Маурицхейс, Гаага

Репутация одного из лучших знатоков искусства в соче­

тании с важной позицией при дворе штатгальтера способ­
ствуют тому, что многие ищут контакта с Гейгенсом, зная,
что Фредерик Хендрик во многом полагается на мнение,
знания и вкус своего секретаря. И Гейгенс дает советы, на­
зывает имена, завязывает контакты с художниками, архи­
текторами, скульпторами, переписывается с виднейшими
учеными Республики: Каспаром Барлеем, Герардом Фос-
сием, Гуго Гроцием, Даниэлем Хейнсием, Андре Риве и
Якобом Голием. Этот последний в начале 30-х годов по­
знакомил Гейгенса со своим студентом Рене Декартом, в
котором Гейгенс увидел «нового Аристотеля». Один из

233
 Золотой первых читателей Рассуждения о методе, Гей­
апельсин,
или
генс не только уговорил Декарта, напуганного
Божьей осуждением Галилея, опубликовать работу, но
милостью и сам во многом способствовал ее изданию.
принцесса
Он переписывался с Декартом до самой смерти
Оранская
философа в 1650 году, и из этой переписки до
нас дошло 122 письма.
Будучи правоверным кальвинистом, Гей­
генс переписывался с Утенбогартом, причем
в первом письме, датированном 1619 годом и
адресованном во Францию, куда бежал пропо­
ведник, 23-летний молодой человек благодарит
пастора за все уроки и молит Бога уберечь его
от бед74. Он переписывается с архиепископом
Кентерберийским Гилбертом Шелдоном, с
бывшим послом Англии в Республике Уилья­
мом Темплом. Именно Гейгенс порекомен­
довал Антони ван Левенгука английскому
Королевскому обществу. Он переписывается
с секретарем Французской Академии Валан-
теном Конраром, писателем и историографом
Франции Жаном-Луи Гезом де Бальзаком, ма­
тематиком, физиком, философом и теологом
Мареном Мерсенном. Несколькими письмами
обменялся он и с Пьером Корнелем, включив­
шим два панегирика «защитнику голландских
муз» в одно из переизданий своей комедии
Лжец. Не случайно Томас де Кейзер запечатлел
Портрет Константина Гейгенса именно в момент получения письма.
Гейгенса и (его?) клерка Сюжет с письмом — отдельная тема голланд­
Томас де Кейзер, 1627 ской жанровой живописи x v i i века. Мало най­
Дерево, масло, 92,4 х 693 дется художников, ни разу не изобразивших
Национальная галерея, Лондон момент писания, чтения, получения или от­
сылки письма, обычно любовного. Но портрет
де Кейзера—не жанр, а именно портрет.
Переписка Гейгенса, изданная в 1911-1917 го­
дах, насчитывает шесть томов. В основном это
письма, адресованные ему самому и сбережен­
ные им для истории75. Похоже, что чувство

234
истории было присуще секретарю штатгальтера больше, Голландский
чем многим его современникам. Неотлучно сопровождая cortegiano

Фредерика Хендрика в военных походах, Гейгенс просит

Амалию сохранить для потомков все письма, которые он
ей пишет из лагерей, и та поручает одной из фрейлин их
хранение. Благодаря Гейгенсу до нас дошло более семисот
писем — затерялось лишь несколько. Не случайно дошед­
шие до нас семь писем Рембрандта были сохранены имен­
но Гейгенсом.

ДОСТОЙНЫЕ ЮНОШИ

Под грохот пушечной канонады у стен осажденного Схер-

тогенбоса, между игрой на лютне, посланиями Амалии о
здоровье ее мужа и письмами друзьям, Гейгенс принимает­
ся за воспоминания о первых тридцати годах своей жизни.
Из этой написанной на латыни Моей юности76мы и узна­
ем о его воспитании и образовании. Несколько неожидан­
но в повествование вклинивается вдохновенное эссе о жи­
вописи, полное метких наблюдений и свидетельствующее
о том, что автор хорошо знает предмет, о котором пишет:
«Я хочу подробнее остановиться на живописи, всегда до­
рогой моему сердцу, и дать перечень наиболее известных
художников, моих современников, со многими из которых
я в большой дружбе». И Гейгенс приводит длинный список
имен, не разделяя художников на выходцев из Южных и
Северных Нидерландов. Он называет отца и сына де Гейн,
учителя де Гейна Хендрика Голциуса, Михила Миревелта,
пейзажиста Исайю ван де Велде, его ученика Яна ван Гой-
ена, Абрахама Блумарта, Корнелиса ван Пуленбурга, Мо­
зеса ван Эйтенбрука, Йоханнеса Торренциуса. Двадцать
страниц «художественного» отступления в латинской ав­
тобиографии секретаря штатгальтера — ценнейший доку­
мент для истории голландской живописи, одна из двух (!)
дошедших до нас оценок современниками состояния гол­
ландского искусства, переживавшего период наивысшего
расцвета77.

235
Золотой Среди всех живописцев Гейгенс особо выделяет Рубен­
апельсин,
са. Знаменательно, что десять из пятнадцати художников,
или
Божьей чьи картины находились в собрании Фредерика Хендри­
милостью ка и Амалии, упоминаются Гейгенсом: Пуленбург, ван
принцесса Хонтхорст, ван Дейк, Рубенс, Ян Брейгель Старший, Ян
Оранская
Ливенс, Рембрандт, ван Эйтенбрук, Хендрик Вроом, Паул
Брил. Нельзя утверждать, что все они были куплены по его
совету, но большая часть собрания была приобретена по­
сле того, как он стал секретарем Фредерика Хендрика и его
советчиком в вопросах живописи. Именно в это время он
и писал свое эссе.
Но какими бы увлекательными ни были воззрения мо­
лодого Гейгенса на искусство его времени, эссеистическое
вкрапление в воспоминания интересно нам прежде всего
описанием его встречи с Рембрандтом и Ливенсом, моло­
дыми лейденскими художниками, молва о которых дошла
до секретаря штатгальтера. И вот блестящий придворный,
уже трижды побывавший к этому времени в Лондоне и
осмотревший его лучшие собрания, побывавший и в Ита­
лии — Мекке художников, приезжает в мастерскую двух
лейденских юношей. Действие происходит в 1628 году.
Гейгенсу 31 год, Рембрандту 22 года, Ливенсу — 20. Они
еще только мечтают о карьере. Он — влиятельный совет­
чик штатгальтера, вовлеченный в каждую покупку, будь это
картина, скульптура или гобелен. Одно его появление в
мастерской давало надежду на осуществление самых фан­
тастических мечтаний.
Едва увидев работы двух молодых лейденцев, Гейгенс
тут же распознал в них огромный талант и загорелся жела­
нием сделать из них новых Рубенсов:

Говоря олучших из лучших, я умышленно приберег под ко­

нец двух благородных лейденских юношей. Скажи я, что
они единственные, кто способен соперничать с тита­
нами из моего длинного списка славных смертных, я все
равно умалил бы их заслуги. Если же я скажу, что уже в
очень скором времени они превзойдут и этих титанов,
я нисколько не преувеличу надежд, которые питают
после блистательного дебюта двух лейденцев самые

236
 строгие знатоки и ценители искусства. Их происхож­ Достойные
дение, как мне думается, является самым красноречи­ юноши

вым доказательством тогоу что нет аристократии

крови. < ...> Отец одного из моих юных друзей — выши­
вальщику отец второго — мельник, «о его сын явно вы­
леплен из другого теста. Как не поразиться тому, что
подобные семена дали такие чудесные плоды таланта
и воображения. < ... > Они ничем не обязаны своим учи­
телям, но всем — своему таланту>и я уверен, что, не
будь у них учителей, будь они предоставлены только
самим себе, о«и достигли бы тех же результатов < ...> .
Обя художника еще безбородые и внешне напоми­
нают скорее подростков, нежели юношей. Я не могу да
и не ставлю себе целью описать картины каждого из
них в отдельности. Но мне хотелось бы от них того
же, чего я хочу от Рубенса, а именно чтобы они соста­
вили список своих работ78.

Работы молодых Рембрандта и Ливенса даже специалистам

часто трудно отличить друг от друга. Это понятно: худож­
ники работают в одной мастерской, используют одних и
тех же натурщиков. Но острый глаз Гейгенса тут же под­
мечает разницу: Рембрандт лучше в выражении эмоций,
Ливенсу присуща оригинальность и смелость:

Я же со своей стороны осмелюсь выразить мое по­

верхностное суждение о каждом из них, сказав, что
Рембрандт превосходит Ливенса во вкусе и живости
чувства, но уступает ему в широте воображения
и дерзновенности в изображении фигур и сюжетов.
Стремясь своим юным сердцем ко всему возвышенно­
му и прекрасному, Ливенс пишет фигуры, которые он
видит, в натуральную величину или даже больше, в то
время как Рембрандт, всецело погруженный в работу,
предпочитает меньшие размеры, но в них он достига­
ет того, чего не найдешь на огромных холстах других.

И Гейгенс подробно останавливается на картине Рем­

брандта Иуда, возвращающий тр и д ц ать Серебреникову в

237
Золотой которой его больше всего поражает фигура раскаявшегося
апельсин, Иуды, с заломленными руками и сцепленными пальцами79.
или
Божьей
И даже делая поправку на присущую всем гуманистам лю­
милостью бовь к сравнениям с художниками древности, нельзя не
принцесса признать, что Гейгенс чрезвычайно высоко оценил умение
Оранская
Рембрандта передать на небольшом холсте сильные чело­
веческие эмоции. Гейгенс предрекает художнику большое
будущее на поприще исторической живописи, занимав­
шей в это время самое высокое положение в иерархии жан­
ров, то есть именно там, где поздние критики увидят самое
слабое место художника:

Возьмите всех итальянцев и все самое впечатляющее

и достойное восхищения из того, что дошло до нас от
искусства Греции и Рима. Один жест отчаявшегося
Иудыу не говоря уже о всех других поразительных фигу­
рах только на одном этом холсте— я повторяю: один
только этот Иуда, в его неистовстве, в его стенанияХу
умоляющий о прощении без надежды на негоу и в то
же время эта надежда выражена в его позеу его лице
обезумевшего, вырванных волосаХу разодранных одеж-
даху заломленных и судорожно сжатых руках, в том,
как в слепом порыве он бросается на колени, все его
тело у вопиющее о безумном отчаянищ — эту фигуру
я не променяю ни на одну прекрасную картину про­
шлых веков. И я хотел бы, чтобы на нее взглянули не­
вежды, утверждающие, что в наше время невозмож­
но сделать или сказать что-то, что уже не было бы
сделано или сказано в древности. Я утверждаю, что
ни Протогенуу ни Апеллесу, ни Паррасию никогда не
приходила в голову мысль — и не пришла быуживи они
сейчас — изобразить все эти разнообразные чувства
в одной фигуре и выразить их как одно целоеу как сде­
лал — и я сам удивляюсь собственным словам — этот
безбородый юноша, сын мельника, родившийся и вы­
росший в Голландии. Честь тебе и хвалауРембрандт!
Для того чтобы перенести Илион или даже всю
Азию в Италию, требуется меньше искусства, чем
голландцуу причем голландцу, никогда еще не покидав-

238
 шему стен родного города, перенести в Нидерланды Достойные
художественное совершенство Греции и Италии60. юноши

Единственное, что беспокоит Гейгенса, —что художники

знают только работу, что они не в ы х о д я т из мастерской, за­
бывая утехи молодости. Единственное, в чем упрекает их
человек, и сам находивший высшее удовольствие в рабо­
те, —в самодовольстве, которым он объясняет их отказ от
поездки в Италию:

Тот, кто выбил бы это из их юных голов, очень помог

бы им получить тоу чего им еще не хватает для до­
стижения совершенства. О, если бы они могли снача­
ла досконально изучить гениальные творения Рафа­
эля и Микеланджело, а потом вволю насмотреться
на работы других великих мастеров! Этим юношам,
рожденным достичь вершин искусства, надо лишь по­
знать самих себя, и тогда как быстро они превзошли
бы все, что увидели в Италии, и вернулись бы в Голлан­
диюу привезя в себе весь опыт итальянцев. Но я не хочу
утаить их отговорку, за которой они постоянно пря­
чутся и которую не устают приводить в оправдание
того, в чем можно усмотреть страсть к домоседству.
Они утверждают, что сейчас, когда они в расцвете
сил, они не могут тратить время на поездки, тем
более что короли и принцы по эту сторону Альп со­
бирают картины с такой неистовой жадностью, что
лучших итальянцев сейчас легче увидеть за пределами
Италии, и все то, что там пришлось бы с трудом ра­
зыскивать по городам и весям, здесь можно увидеть в
одном месте. Я не уверен, что это оправдание имеет
силу, но не могу не сказать в их защиту, что из всех
людей разных профессий и разных возрастов, каких я
только встречал, я никогда еще не видел никого, кто
был бы так одержим работой, как эти двое. В то, что
они делают, они вкладывают всю свою душу, и, что
еще более удивительно, их не влекут даже самые не­
винные забавы юношества. Словно старики, устав­
шие от жизни и познавшие, что все суета, они видят

239
240
 в забавах только потерю времени. Много раз мне хо­ Достойные
ЮНОШИ
телось, чтобы эти достойные юноши умерили свое
неутомимое и настойчивое упорство непрестанной
работы, какие бы блестящие перспективы она перед
ними ни открывала, и посчитались бы со своими хруп­
кими телами, которым уже сейчас в результате по­
стоянного сидения не хватает силы и выносливости ".

Похвалы, расточаемые Гейгенсом Рембрандту и Ливен-

су, не сыграли роль рекламы: Моя юность, законченная в
апреле 1631 года, была напечатана через 260 лет, в 1891 году.
Но это не значит, что деятельный придворный не рекомен­
довал молодых художников друзьям и знакомым. И сам он
не оставляет талантливых юношей вниманием. Еще в Лей­
дене Ян Ливенс уверил Гейгенса, что давно мечтал сделать
его портрет, и получил приглашение приехать в Гаагу. Не
совладав с нетерпением, Ливенс дважды приезжал рань­
ше условленного времени, зато результатом стал портрет,
ставший, по словам самого Гейгенса, «одной из самых до­ Слева:
рогих ему вещей». Он рассказывает, что сам ван Миревелт
Портрет
каждый день приходил им любоваться82. Константина
Гейгенс всячески старается свести молодых художников Гейгенса
с возможными заказчиками. Вероятно, при посредничестве Ян Ливенс
Гейгенса Рембрандт и Ливенс продают в 1629 году работы 1628-1629
Роберту Карру®*, камергеру Карла I. Карр покупает для ко­ Дерево, масло
99x84
роля Молящегося монаха-капуцина"4 и Портрет молодо­ Рейксмузеум,
го человека** Л ивенса и Автопортрет в шапкеw и Голову Амстердам
старой женщины Рембрандта*7. А через два года молодые
художники, очевидно, опять-таки не без участия Гейгенса
пишут портреты сыновей Зимних: Ливенс —портрет Кар­
ла Людвига, ставшего после гибели старшего брата наслед­
ником Пфальца, Рембрандт —портрет принца Руперта **.
По всей вероятности, Гейгенс знакомит Рембрандта со
своим старшим братом Маурицем и другом и соседом Жа­
ком де Гейном III, с которым он ездил в Лондон. В 1632 году
Рембрандт пишет портреты Маурица и де Гейна III.
Мы не знаем, был ли Константин Гейгенс доволен пор­
третом брата, но от портрета де Гейна он явно в восторге
не был. В январе-феврале 1633 года он пишет на портрет де

241
 / у*— О*- h*
f i- j ." £ k ' \л%4 ^ Л > ь 4 г * V^ W

v >(
ди!^Я* ^>4 ^V^v-Q'i' ml cvSS '■ . *' ^
J^? -с^гв*$Л> l^T^i' (ПЛ"^ f
S S ( J.^ - Я п ^ * ■ ' - ? ,fi^ " ' ^ 7 f
■ y ^ c 4 vVM V < f* A j
Ivb«> ff4*--
± «>4—
U~c
— -Ay ' W Q
^ < I*t A у K~
(Я'фЗ-^З’ \ } o i r ie tk 0 * 4 ’ < £. 1Л ое»т£ *

yyLiyst c, Э /^ 4*tar «-«* Л ~ -/у/ ^

^ jt^ A Jr \ ^ i .ili
з * 'v ^ 3 *T
< /W /~ *sr МАчл*. x ^ ' '
^ * /»/ /? гч, /,^hv
/lLr-1 i^
-*L <7^' /r»'?/- / // * /7 fj
Г '
fh J>
Ш
jI $ 4 -У -

д , & М ; \»„ Л > 5L^>- {V*°vd^

jb£r*l*~ 4->~^ /^s
T t -J Z ^ 7 2
irt^ v^^-*"^C^s^t - V .о (\> <£<vvwrA

^ Г Ы* ^

rj^/2i
/f t i _ 4

242
Гейна ни много ни мало восемь латинских эпиграмм под Достойные
общим заголовком: In Iacobi Gheinij effigiem plane dissimi- юноши

lem> scommata —На портрет Якоба де Гейна, совершенно

на него не похожий, шутки. Правда, и шутки самого Гей-
генса мало похожи на шутки: «Если бы лицо де Гейна по
чистой случайности действительно было таким, это был
бы великолепный портрет» или «Славный художник поза­
видовал тому, что де Гейн унаследовал все отцовское состо­
яние, и создал ему посмертно брата, с которым ему теперь
придется делить наследство»89. Мнение о портрете само­
го де Гейна неизвестно, но, сам отменный рисовальщик,
которому тоже пророчили славу Рубенса, он покупает у
Рембрандта два рисунка,Два спорящих старика (1628)90и
Старик, спящий у камина (гбгу)91.
Для штатгальтера Гейгенс покупает у Рембрандта Сам­
сона иДалилу 92 и Симеона во храме93, числившиеся в опи­
си коллекции Фредерика Хендрика как работы Ливенса.
Для штатгальтера же Гейгенс заказывает Рембрандту Воз­
движение креста и Снятие с креста, ставшие началом Слева:
серии из пяти сцен Страстейн. Последние три картины
Письмо
были заказаны Рембрандту Фредериком Хендриком, но Рембрандта
переписку о них художник вел с Гейгенсом, сохранившим Гейгенсу
семь писем,—и, повторим, это единственные дошедшие до Королевский
нас письма Рембрандта95. архив, Гаага

П О РТ РЕТ ЕЕ В Ы С О Ч Е С Т В А ,
ВЫ ПО ЛНЕНН Ы Й РЕМБРАНДТОМ

Несомненно, что именно Гейгенсу обязан своим суще­

ствованием и портрет Амалии, написанный Рембрандтом
в 1632 году. На этом портрете, хранящемся сейчас в париж­
ском музее Жакмар-Андре, на принцессе черное платье,
украшенное лишь многослойным кружевным воротником
и почти незаметными, отливающими синевой рюшами на
груди. Платье кажется намного проще того, в каком зимой
1631/32 годов ее написал ван Дейк96, но кружева не уступали
по стоимости драгоценностям97. Долгое время считалось,

243
Золотой что на парижском портрете изображена Саския—в x ix веке
апельсин, во многих портретах Рембрандта историки искусств виде­
или
Божьей
ли изображения отца, матери или жены художника. Даже
милостью каталог Бредиуса 1953 года насчитывает еще 17 портретов
принцесса Саскии! Лишь в 1965 году, как уже говорилось в начале гла­
Оранская
вы, почистив подписанный и датированный парижский
портрет и увидев на нем такой же картуш, что и на портрете
Фредерика Хендрика, специалисты «узнали» значащийся в
описи коллекции штатгальтера 1632 года «портрет Ее Высо­
чества, выполненный Рембрандтом».
Тот факт, что долгое время портрет принцессы Оран­
ской принимали за портрет жены художника, говорит о
том, что принцессу можно было принять за богатую горо­
жанку. Нередко указывается и на сходство этого портрета
с портретом неизвестной женщины, держащей веер, напи­
санным Рембрандтом в том же 1632 году: и там, и здесь —
профильный поясной портрет, черное платье, жемчуг,
дорогой веер, перчатки, драгоценности98. Единственное
отличие в одежде двух дам —кружевной воротник Амалии,
скрывающий глубокое декольте, бывшее в x vn веке при­
вилегией дам высшего света. К середине xvn века пред­
ставления о том, что прилично, а что нет, мало-помалу
изменились (не без влияния пасторов-кальвинистов), но
аристократки по-прежнему считали декольте своей приви­
легией. Еще в 1937 году дамам при английском дворе пред­
писывалось глубокое декольте".
Черное платье принцессы связано не столько с каль­
винизмом, как обычно думают, сколько с общественным
положением. Черный цвет издавна считался цветом ари­
стократии. В X V I веке черный пришел в Нидерланды из
Испании, определявшей как политику, так и моду. Еще Ка-
стильоне, проведший последние пять лет своей жизни на
посту папского нунция в Мадриде, писал, что черный цвет
отражает внутреннее самообладание и поэтому наиболее
подходит аристократу. Праздничной заменой черного слу­
жил белый. К концу X V I века моду на черный и белый сме­
нили яркие цвета: красный и желтый100. В первой четверти
x vii века черный цвет отвоевывает позиции, но теперь уже
мода на черный, как и мода вообще, диктуется Францией.

244
 Цветное интермеццо оставило свои следы: если для Портрет
Ее Высочества,
официальных случаев обязательным по-прежнему остает­
выполненный
ся черный, то в неофициальной, повседневной обстановке Рембрандтом
дамы, особенно молодые, носят цветные платья. Вермеер,
Метсю и Терборх часто изображают девушек в цветном
шелковом deshabille — deshabille и negligi означали не
столько домашнюю, сколько всякую неофициальную одеж­
ду, в которой вполне можно было показаться и вне дома.
В цветном платье изображают Амалию Михил ван Ми-
ревелт и Геррит ван Хонтхорст. Поверх цветного платья
женщины носили черную накидку. В отличие от женщин,
мужчины оставались в черном и дома.
Демонстрация своего положения считалась нормой:
Бог создал различные сословия, и всем им надлежало оде­
ваться согласно социальному рангу Поэтому неудиви­
тельно, что в рассказах о балах и приемах упоминалась (ча­
сто завышенная) стоимость платья и ткань, из которой оно
сшито (часто разные сорта шелка). Нередко указывалась и
цена украшений Ю1.
Амалия страстно любила драгоценности — другой по­
казатель общественного статуса102. Зная об этой ее слабо­
сти, Ришелье послал ей бриллиантовые серьги, надеясь,
что Амалия уговорит мужа не нарушать заключенный в
1635 Г°ДУ договор с Францией и не подписывать сепарат­
ный мир с Испанией. Серьги должны были закрыть ее уши
для антифранцузской пропаганды.
На портрете она в жемчужном ожерелье, в волосах у нее
две так называемые «гирлянды», жемчужная и золотая с
бриллиантами. В ушах серьги голубого жемчуга (в описи
драгоценностей Амалии упоминаются жемчужные серь­
ги в виде капли стоимостью в 36 ооо гульденов). Жемчуг,
символ богатства и власти, был важным показателем обще­
ственного статуса. В списке, составленном Фердинандом и
Изабеллой для отправляющегося в путь Колумба, на пер­
вом месте — еще до золота, серебра и специй — значится
жемчуг. Филипп II дарит Марии Тюдор в честь помолвки
жемчужину La peregrina — и после смерти Марии требу­
ет подарок обратно103. На картине фламандского живо­
писца X V I века Квентина Массейса Меняла и его жена на

45
Золотой столе вместе с деньгами на черном бархатном мешочке ле­
апельсин, жит жемчуг. У любимой фаворитки Генриха IV Габриэль
или
Божьей
д’Эстре было з^оо жемчужин. Жемчужное ожерелье было
милостью самым ценным и среди украшений Анны Австрийской.
принцесса В 1632 году Фредерик Хендрик купил у банкира и ювели­
Оранская
ра Карла I в подарок Амалии жемчужные серьги, заплатив
за них юоо фунтов, а через три года —ожерелье из речно­
го жемчуга, которое обошлось ему в 3000 фунтов. Амалия
так любила это колье, что в завещании оставила его дому
Оранских, запретив разъединять жемчужины. Это ожере­
лье она одолжит Марии Генриетте для свадебного портрета
ван Дейка104. Естественно, что с жемчуга, который в изоби­
лии присутствует на всех женских портретах аристократии
и богатой буржуазии105, часто начинаются описи придано­
го и описи имущества106.
Постепенно в моду входят бриллианты: в 1606 году на
крестинах дофина, будущего Людовика XIII, Мария Ме­
дичи красовалась в платье, расшитом 3000 бриллиантов
и 22 ооо жемчужин. А сын борца против роскоши, Лю­
довик XIV, принимал в 1669 году турецкого посланника в
платье, сплошь усыпанном бриллиантами—всего на сумму
в 14 ооо ооо гульденов. Бриллиантовая брошь видна и на
портрете Рембрандта. Амалия любила этот подарок Фре­
дерика Хендрика, и брошь украшает почти все ее портреты.
Прическа — также вопрос моды, связанный с социаль­
ным положением. На портрете Рембрандта Амалия изо­
бражена с короткой челкой, модной в это время garcette.
Челку мы видим не только на всех портретах Амалии этого
времени, но и на портрете принцессы Генриетты Лота­
рингской, написанном ван Дейком в 1634 году (Кенвуд), и
на всех рубенсовских портретах Елены Фурман, от портре­
та в свадебном платье (около 1630 года, Старая Пинакотека)
до Шубки 1638 года (Музей истории искусств, Вена) —мода
на garcette продержалась довольно долго.
Опознание в парижском портрете Амалии не столько
обрадовало, сколько озадачило историков искусства. Хорст
Герсон, один из наиболее авторитетных знатоков творче­
ства Рембрандта, высказал предположение, что Рембрандт
написал портрет Амалии как парный к портрету ее мужа,

246
 написанному в 1631 году Герритом ван Хонтхорстом, де­ Портрет
лавшим в это время стремительную карьеру при гаагских Ее Высочества,
выполненный
дворах, королевском и штатгальтерском. Рембрандтом
Ученик Абрахама Блумарта, ван Хонтхорст —в отличие
от Рембрандта —провел несколько лет в Италии. В Риме
он жил и работал у Винченцо Джустиниани, известного
коллекционера и патрона Караваджо. И сам ван Хонтхорст
начал в это время работать в стиле Караваджо. Разнообраз­
ными ночными сценами, от Поклонения волхвов до От­
речения Петра, не говоря уже о поющих и музицирую­
щих при свечах молодых людях и юных девах, чьи декольте
выдавали отнюдь не принадлежность к высшему кругу, он
заслужил прозвище Gherardo delle Notti. Помимо Джу­
стиниани работы ван Хонтхорста заказывают кардиналы
Шипионе Каффарелли-Боргезе, племянник Павла V, и
Маффео Барберини, ставший впоследствии папой Урба­
ном VIII, великий герцог Тосканский Козимо II Медичи и
принцесса Колонна-Гонзага.
В 1620 году ван Хонтхорст возвращается в Нидерланды,
а уже в 1621 году английский посол Дадли Карлтон реко­
мендует работы караваджиста лорду Эранделу. И признан­
ный знаток высоко оценивает перенятые от Караваджо
колорит и светотень ван Хонтхорста. Очевидно, при по­
средничестве Карлтона герцог Бекингемский купил для
своего собрания выполненного в стиле Караваджо Зубоде­
ра (1622)Ю7, одну из первых подписанных и датированных
работ художника. Возможно, именно у Карлтона только
что вернувшийся из Италии художник познакомился с
Елизаветой Зимней, после долгих скитаний нашедшей
пристанище в Гааге.
В 1627 году ван Хонтхорст покупает в Утрехте большой
дом с мастерской в сотню квадратных метров, где он рабо­
тает со множеством учеников. Один из них, Иоахим фон
Зандрарт, пришедший к нему в 1623 году, пишет, что во все
время его ученичества у ван Хонтхорста было 25 учеников,
каждый из которых платил юо гульденов в год. Позднее
он опишет в Немецкой академии, как мастерскую в июле
1627 года посетил Рубенс, и передаст его похвальное мне­
ние о «ночных сценах» своего учителя108.

247
Золотой Летом 1628 года ван Хонтхорст, который к этому време­
апельсин, ни уже отошел от караваджизма и обратился к портретам,
или
Божьей
едет по приглашению Карла I в Лондон, где за шесть меся­
милостью цев создает огромное —три с половиной на шесть с поло­
принцесса виной метров —полотно Аполлон иДиана\ несколько ане­
Оранская
мичный Аполлон с чертами Карла I и его сестра-близнец,
напоминающая Генриетту Марию, приветствуют, восседая
на облаке, семь Свободных Искусств. Искусства возглав­
ляют Меркурий и Грамматика, написанные с герцога и гер­
цогини Бекингемских109. Английскому королю понравил­
ся portrait historii, и он дарует художнику 3000 гульденов,
серебряный сервиз на 12 персон, чистокровного скакуна
из королевских конюшен и звание почетного подданно­
го с ежегодной пенсией в юо фунтов. За шесть месяцев,
проведенных в Лондоне, ван Хонтхорст не только завер­
шил грандиозное полотно, украсившее стену Banqueting
House, но и написал портрет Карла, читающего письмо110,
и портреты Карла и Генриетты Марии (несохранившиеся)
в образе пастуха и пастушки—в начале 20-х годов x v n века
в моду входит идиллическая Аркадия. Копии (тоже несо­
хранившиеся) этих пасторальных портретов художник
привез сестре короля, Елизавете Зимней. И стал ее лю­
бимым художником. Он пишет бесчисленные портреты
и самих Зимних, и их домочадцев, дает уроки рисования
их талантливым дочерям, Елизавете и Луизе Голландине111.
Из огромных долгов, оставленных Елизаветой в Голлан­
дии, она больше всех задолжала любимому художнику —
11 848 гульденов. Исходя из того, что в среднем его рабо­
та стоила 200 гульденов, можно подсчитать, что за 30 лет
он написал для Елизаветы около 6о полотен112. До самого
конца сороковых годов карьера ван Хонтхорста-портрети-
ста переживает взлет, и художник становится придворным
портретистом не только Зимних, но и Оранских. Сопер­
ничество Елизаветы и Амалии послужило расцвету худо­
жественной культуры Республики. В 1629 году он пишет
(несохранившийся) портрет Виллема II с сестрами и ти­
гром (!) и различные портреты Амалии. В описи Карла I
значатся и парадные, в полный рост, портреты Фредерика
Хендрика и Амалии, сделанные ван Хонтхорстом в 1631 году.

248
 В том же году ван Хонтхорст пишет профильный парад­ Портрет
ный портрет Фредерика Хендрика. Первым в Северных Ее Высочества,
выполненный
Нидерландах обратившись к ракурсу монет и медальонов, Рембрандтом
изображавших римских императоров, он подчеркнул офи­
циальный статус и династические амбиции штатгальте­
ра113. Фредерик Хендрик изображен в военных доспехах, с
белым воротником поверх латного.
В 1632 году ван Хонтхорст пишет портреты Амалии в
образе Дианы и в образе Эсфири и профильный портрет,
которые разительно напоминают его портреты Елизаве­
ты-Дианы, Елизаветы-Эсфири и профильный портрет

Портрет Амалии
ван Солмс

Геррит
ван Хонтхорст
Дерево, масло
75x60
Королевский
архив, Гаага

249
Золотой Зимней королевы. Не датированный и не подписанный
апельсин, портрет Амалии кисти ван Хонтхорста и считался до па­
или
Божьей
рижской находки парным к портрету ее мужа. После атри­
милостью буции парижского портрета возник вопрос: которое из
принцесса двух изображений является парным к портрету Фредерика
Оранская
Хендрика? Кому был заказан портрет Амалии: ван Хонт-
хорсту или Рембрандту?
Главным аргументом в пользу того, что портрет Амалии
был заказан Рембрандту, является запись в описи коллек­
ции штатгальтера, составленной в 1632 году: «Портрет Ее
Высочества, выполненный Рембрандтом». К тому же пор­
трет Фредерика Хендрика работы ван Хонтхорста, как и
портрет Амалии Рембрандта, написаны на холсте, в то вре­
мя как портрет Амалии ван Хонтхорста написан на доске.
Картуш на рембрандтовском портрете Амалии идентичен
картушу портрета Фредерика Хендрика ван Хонтхорста, в
то время как картуш на портрете Амалии ван Хонтхорста
от них отличается114.
После идентификации парижского портрета Рембранд­
та как портрета Амалии Герсон высказал предположение,
что на портрете ван Хонтхорста, считавшемся ранее пар­
ным к портрету Фредерика Хендрика, изображена вовсе
не Амалия, а Елизавета Зимняя. Предположение не такое
беспочвенное, каким может показаться: портреты Амалии
разительно походили на портреты Елизаветы всем — пла­
тьями, прической, украшениями, позой, задним планом,
драпировкой. Однако за отсутствием хоть какого-либо
сходства с другими портретами Зимней королевы оно было
отвергнуто. Веским аргументом против предположения
Герсона служит и огромная популярность ван Хонтхор-
ста-портретиста при гаагских дворах. Авторы последней
большой монографии о ван Хонтхорсте не сомневаются в
том, что парным к портрету штатгальтера работы ван Хонт­
хорста является его же портрет Амалии, написанный годом
позже115. Что же до портрета Амалии Рембрандта, они по­
лагают, что идею написать парный портрет Амалии к уже
написанному портрету ее мужа подал Рембрандту Гейгенс,
всячески пытавшийся продвинуть молодого художника.
Если бы портрет Рембрандта понравился штатгальтеру и

250
его жене, он мог бы стать «парным» к портрету Портрет
ван Хонтхорста, а сам художник мог бы если Ее Высочества,
выполненный
не занять место ван Хонтхорста, то стать вме­ Рембрандтом
сте с ним портретистом Фредерика Хендрика
и Амалии.
По всей вероятности, портрет не понравил­
ся. Почему, можно себе представить, сравнив
его с другими портретами Амалии —ван Дей­
ка, ван Хонтхорста, ван Миревелта... Ван Дейк
изобразил Амалию миловидной женщиной с
красивыми, тонкими руками. В склоненной
голове и выразительных глазах сквозит застен­
чивость и мягкость. В портрете ван Дейка нет
и намека на сутулость Амалии, физический
изъян, который она передала детям. Сутулость
Амалии, как и ее беременность—28 апреля она
родила дочь —заметны в профильных портре­
тах ван Хонтхорста и Рембрандта. Но боль­
шеглазые портреты ван Хонтхорста любили и
Амалия, и Елизавета Зимняя; недаром стоило Портрет Амалии ван Солмс
Елизавете заказать Хонтхорсту портрет в обра­ Кунраат Баумане,
зе Дианы или в образе Эсфири, как Амалия тут по живописному оригиналу
Антониса ван Дейка. 1640-1641
же заказывала такой же. К тому же Рембрандт,
Гравю ра. 25,6x19,8
изобразивший сутулую и беременную бюргер­ Рейксмузеум, Амстердам
шу с маленькими глазками, был новым челове­
ком при дворе, введенным секретарем Фреде­
рика Хендрика, а не отвоеванным у Стюартов.
Из анаграммы имени Амалии, составлен­
ной Гейгенсом — «aime les modes», — мы зна­
ем, что она следила за модой. Вряд ли ей, из­
вестной своим тщеславием, мог понравиться
почти бюргерский портрет, без какой-либо
претензии на изысканность и нарядность. Лег­
ко представить, что неброскому портрету Рем­
брандта она предпочла праздничные портреты
ван Хонтхорста, который мало-помалу вытес­
нил ван Миревелта в качестве придворного
художника Фредерика Хендрика и Амалии и
более двадцати лет писал портреты их самих,

25»
Золотой их детей и родственников. На одном из последних своих
апельсин, полотен в зале Оранских, в Аллегории брака Фредерика
или
Божьей Хендрика и Амалии он изобразил штатгальтера в образе
милостью Александра Македонского, а Амалию в образе Роксаны. Так
принцесса и только так хотела видеть себя «Божьей милостью прин­
Оранская
цесса Оранская».

ПРИНЦЕССА ОРАНСКАЯ
И СТЮАРТЫ

Благодаря обилию дам —самой Амалии, ее фрейлин, четы­

рех дочерей с их фрейлинами —двор Амалии и Фредери­
ка Хендрика все больше начинает походить на настоящий
королевский двор с придворными балами и праздника­
ми. Растет и la famiglia Оранских. Если у Маурица было
140 слуг, то у Фредерика Хендрика и Амалии их было уже
250. Конечно, двору Оранских по-прежнему бесконечно
далеко до больших королевских дворов или двора папы, но
теперь его уже можно сравнить с дворами некоторых пап­
ских кардиналов или больших немецких княжеств.
Чтобы придать дому Оранских больший статус, Амалия
задумывает породниться с настоящей королевской дина­
стией, и не с какой-нибудь, а со Стюартами, женив сына
Виллема на Марии Генриетте (Мэри), старшей дочери
Карла I. Сначала Карл и слышать не хочет об этом браке:
Princess Royal не может войти невесткой в захудалый дом
Оранских, ее рука будет отдана либо Бальтазару Карлосу,
сыну испанского короля Филиппа IV, либо, на худой ко­
нец, ее двоюродному брату Карлу Людвигу, сыну Елиза­
веты Зимней, ставшему после смерти брата наследником
Пфальца116. За Виллема Карл соглашался выдать разве что
младшую сестру Марии Генриетты, Елизавету.
Однако в 30-е годы положение английского монарха
становится все проблематичнее, а «католический брак» —
все неприемлемее для его подданных. По мере того как
Карл терял власть, брак с Марией Генриеттой терял для
Габсбургов привлекательность и ее курс на рынке невест

252
быстро падал. Чтобы хоть немного поднять его, за Princess Принцесса
Royal было обещано огромное приданое в 40 ооо фунтов Оранская
и Стюарты
стерлингов.
В Республике же и Генеральные штаты, и Штаты Гол­
ландии всячески приветствовали объявление «1е manage
anglais», который, по их мнению, должен был воспрепят­
ствовать дальнейшему сближению Англии с Испанией.
Естественно, что все подготовительные переговоры шли
в строжайшей тайне, и Елизавета Зимняя узнала о гото­
вящемся браке только в декабре 1640 года, когда стороны
почти пришли к соглашению117. Большую роль в осущест­
влении матримониальных планов сыграл Франсуа ван
Аарссен, не раз отправлявшийся в эти годы в Англию с
чрезвычайным посольством.
В феврале 1641 года был подписан брачный контракт,
и 24 апреля эскадра в 20 кораблей под предводительством
адмирала Маартена Тромпа вышла из Ден Брила, чтобы до­
ставить 14-летнего жениха и его свиту в 350 человек к 9-лет­
ней невесте. Погода явно не благоприятствовала браку:
разыгравшийся вскоре после выхода в море шторм сломал
мачту флагмана, и Виллему пришлось перейти на судно
вице-адмирала Витте де Вита. Полторы недели корабли
мотало по Ла-Маншу, и только 19 апреля 1641 года жених
из Республики Соединенных провинций вступил на берег
Английского королевства.
Через несколько дней он был принят в Уайтхолле, где
одарил членов королевской семьи бриллиантами, жемчу­
гами и прочими драгоценностями на сумму в 23 ооо фун­
тов (более 200 ооо гульденов). Среди его подарков была и
бриллиантовая брошь, которую ван Дейк, придворный ху­
дожник Карла I, изобразил на свадебном наряде невесты118.
Наряд самого жениха англичане сочли недостаточно бо­
гатым для торжественного события, хотя Фредерик Хен­
дрик и Амалия не поскупились на гардероб сына: в июне
1641 года они оплатили счет парижского портного Арма­
на на 5500 гульденов!119 Теперь Виллему пришлось выло­
жить еще столько же лондонскому портному, сшившему
для него четыре костюма — три шелковых и один шерстя­
ной. В самом дорогом из них, розовом муаровом с сере-

253
бряной нитью, и изобразил его художник120. Обычно на Принцесса
парных портретах муж изображался справа, а жена слева, Оранская
и Стюарты
но на портрете ван Дейка Мэри, как высшая по рангу, стоит
справа от мужа. По традиции за свадебный портрет плати­
ли родители невесты, но при заключении этого союза была
нарушена и она—голландская сторона платила за все. Карл,
правда, обещал Виллему золотую шпагу с 14 бриллиантами
стоимостью в юо ооо гульденов, но дальше обещаний дело
не пошло. У короля не было денег даже на то, чтобы запла­
тить солдатам, уже давно не получавшим довольствия.
Дабы пополнить казну, оскудевшую после Епископских
войн, в конце 1640 года, после одиннадцатилетнего пере­
рыва, он вынужден созвать парламент. Но вместо того что­
бы утвердить налоги, сразу же после открытия парламент
Слева:
обвинил графа Страффорда, правую руку короля во время
Будущий
единоличного правления, в государственной измене. Не штатгальтер
сумев в ходе процесса доказать вину бывшего министра ни Виллем II, принц
по одному из пунктов обвинения, 13 апреля, то есть нака­ Оранский, и его
нуне приезда свадебной делегации, нижняя палата приня­ невеста, принцесса
Мария Генриетта
ла билль об опале. Это означало, что Страффорду грозила Стюарт, дочь
казнь, но только при согласии лордов и короля. В воскресе­ Карла I
нье после принятия билля палатой общин шеститысячная Антонис ван Дейк
толпа окружила парламент, угрожая всем членам палаты 1641. Холст, масло
лордов, кто подозревался в симпатиях к бывшему министру. 182,5x142
Рейксмузеум,
В городе царила атмосфера всеобщего страха. Запуганные Амстердам
уличными беспорядками, лорды приняли билль об опале.
Спасти верного министра теперь мог только король...
С тех пор как юный Фридрих V приехал в Лондон за
своей невестой, прошло без малого тридцать лет. Весь
Лондон жил тогда ожиданием праздника. Теперь настрое­
ние англичан было другим. Давид Юм так описывает этот
эпизод английской истории: «Чернь окружила Уайтхолл,
сопровождая требования казни шумными криками и пря­
мыми угрозами. Вновь стали распространяться слухи о за­
говорах против парламента, всюду твердили о мятежах и об
иностранных вторжениях, вся нация пришла в состояние
крайнего возбуждения, грозившего каким-то страшным и
неминуемым взрывом. Куда бы ни обращал взоры король,
он нигде не находил помощи и поддержки. < ...> Короле-

255
Золотой ва, устрашенная столь грозной опасностью и никогда не
апельсин, любившая Страффорда, со слезами на глазах умоляла су­
или
Божьей пруга удовлетворить это требование народа, которое, как
милостью тогда надеялись, будет последним»121. Узнав о колебаниях
принцесса Карла, Страффорд написал ему письмо, в котором осво­
Оранская
бождал короля от всех данных им обещаний (Карл дважды
обещал бывшему министру, что ни один волос не упадет с
его головы) и заклинал его предотвратить кровопролитие,
которое может произойти, откажись король удовлетворить
требования народа. После пяти дней сомнений Карл дал
санкцию на билль, и еще через два дня старейший сторон­
ник короля был казнен при огромном скоплении народа.
Виллема в этот день отвезли в Гринвич.
Свадьба была отпразднована скромно (брачными узами
молодых соединил епископ Мэттью Рен, дядя Кристофе­
ра Рена)122, и голландцы подозревали, что, изменись зав­
тра политическая ситуация в Англии, англичане тут же
откажутся от брачного контракта. Во время bedding of the
bride, торжественного положения молодых на супруже­
ское ложе в присутствии родителей невесты, иностранных
послов, епископов и лордов Англии, принцессу положили
в кровать в двухслойной рубашке, накрепко зашив подол.
Положили между двух простыней, на которые постелили
еще одну, и только потом на брачное ложе положили же­
ниха. Таким образом демонстрировали, что Мария Генри­
етта только номинально является женой этого мужлана из
Нижних Земель и что, представься лучший кандидат, брак
будет тут же аннулирован. Но для официального призна­
ния брака надо было, чтобы босые ноги жениха коснулись
босых ног невесты. И под смех всех присутствующих при­
шлось посылать королевского горбуна за ножницами. По­
дол разрезали, но хотя официально Мария Генриетта и ста­
ла женой Виллема, Карл отложил отъезд дочери к мужу до
достижения 12 лет, официального брачного возраста, что,
конечно, лишь умножило подозрения голландцев.
Однако судьба распорядилась по-своему. Уже на сле­
дующий год в Англии разразилась Первая гражданская
война, и Карл был вынужден покинуть Лондон, а жену и
старшую дочь отправить в Нидерланды. В официальном

2*6
послании говорилось, что, посылая свою дочь
в Республику Соединенных провинций, ан­
глийский король демонстрирует свое распо­
ложение к этой стране. Королева якобы лишь
сопровождала десятилетнюю дочь. На деле же
король (и не он один) опасался за безопасность
жены-католички, находившейся в центре анти-
парламентской группировки. Отъезд Марии
Генриетты и Генриетты Марии был бегством,
но бегством королевским: Марию Генриетту
сопровождало 8о придворных, вдвое больше,
чем предусматривал договор. Но это была еще
небольшая свита по сравнению со свитой ее
матери, насчитывавшей 300 человек. Все расхо­
ды на гостей и их свиты взял на себя Фредерик
Хендрик. Генриетта Мария пробыла в Респу­
блике целый год, прося денег у всех, от датско­
го короля до амстердамских евреев.
Брак Виллема, принца Оранского,
и принцессы Марии Стюарт
2 мая 16 4 1 года
Слева на возвышении — родители
невесты, Карл I и Генриетта Ма­
рия, справа — родители жениха,
Фредерик Хендрик и Амалия ван
Солмс. На заднем плане аллего­
рии Любви, Надежды и Справед­
ливости и нидерландский лев в
нидерландском палисаднике. Над
новобрачными голубь Святого
Духа и путти с лавровыми венками
Рейнир ван Персейн, по живопис­
ному оригиналу Исаака Исаакс-
зоона. 1641. Гравюра. 36,5x47,3
Рейксмузеум, Амстердам
257
Шествие стрелков Вместо оговоренного в брачном контракте приданого
во время въезда в 40 ооо фунтов Генриетта Мария предусмотрительно за­
Генриетты Марии
в Амстердам хватила с собой королевские бриллианты, чтобы, заложив
20 мая 1642 года их, получить деньги на военную помощь мужу. Но гол­
Питер Нолпе, ландские банкиры не спешили принять заклад, тем более
по оригиналу Питера что парламент вручил послу Республики в Лондоне офи­
Симонсзоона Поттера циальное письмо, в котором говорилось, что бриллианты
1642. Офорт. 40x49,2
Рейксмузеум,
принадлежат короне, а отнюдь не являются личной соб­
Ам стердам ственностью королевы123. Дать под бриллианты деньги со­
глашались лишь антверпенские банкиры, да и то лишь при
условии, что гарантом выступит Фредерик Хендрик. Что
он и не преминул сделать, поддержав таким образом роя­
листов, несмотря на решение Генеральных штатов о ней­
тралитете.
Мэри и Генриетта Мария были приняты в Нидерландах
с большой помпой. Фредерик Хендрик, всеми уважаемый
штатгальтер, которому было уже под шестьдесят, относил­
ся к десятилетней невестке не как взрослый к ребенку, а как
подданный к суверену. А десятилетняя Мэри вела себя как
и подобало августейшей особе, не скрывая пренебрежи­
тельного отношения к семье мужа. По статусу принцесса
из дома Стюартов была несравненно выше графини Ама­
лии, и Мэри не упускала случая напомнить об этом свекро­
ви, которая должна была обращаться к малолетней невестке
«мадам». Тон задавала королева-гостья, открыто насмехав­
шаяся над платьями голландских дам, их прическами и
разговорами. Многих разочаровал не только характер, но
и внешность королевы. София, младшая дочь Елизаветы
Зимней, в будущем София Ганноверская, пишет о своем
первом впечатлении при встрече с королевой в 1642 году:
«Зная прекрасные портреты ван Дейка, я представляла всех
английских леди красавицами и удивилась, увидев, что ко­
ролева была малорослой женщиной с худыми, длинными
руками, сутулыми плечами и с зубами, торчавшими у нее
изо рта наподобие клыков»124.
Брак с английской принцессой повысил престиж
Оранских, но любви и мира в семью не принес. К тому
же он стоил казне немалых денег, и конца тратам не пред-

2 *9
Золотой виделось. Уже в 1641 году расходы Оранских превысили их
апельсин, доходы на 185 ооо гульденов. Поставщики двора штатгаль­
или
Божьей тера впервые жалуются на неоплаченные счета. Расходы на
милостью прием 380 придворных королевской свиты были огром­
принцесса ными, а фрейлины Генриетты Марии каждый день требо­
Оранская
вали новые перчатки и шелковые чулки. К тому же Штаты
Голландии и магистрат Амстердама, не желавшие портить
отношений с английским парламентом, были очень обе­
спокоены тем, что английская королева, не считаясь с их
политикой нейтралитета, закупала оружие и вербовала
солдат и офицеров. Они даже наложили арест на корабль
королевы, перевозивший оружие и бочки с золотыми ду­
катами, подаренными ей Генеральными штатами125. Но
Фредерик Хендрик, связанный договором о помощи ан­
глийскому королю, составил список офицеров, из кото­
рых Генриетта Мария могла выбрать jo и взять их с собой.
29 января 1643 года она — наконец! — отплыла в Англию
на судне, названном в честь ее дочери «Мария, принцесса
Великобритании». Только все вздохнули с облегчением,
как шторм заставил адмирала Тромпа вернуться. Королева
пробыла в Гааге еще месяц.
Двор Виллема и Мэри, соперничая в роскоши с дво­
ром Амалии и Фредерика Хендрика, придал еще больший
«Schwung» «самой важной деревне в Европе», как часто на­
зывали Гаагу, не имевшую прав города. Но одним сопер­
ничеством дело не ограничилось. Первое время малолет­
ки-новобрачные жили раздельно: Виллем на этаже отца, а
Мэри на этаже свекрови. Не прошло и года, как поползли
слухи о том, что свекровь и невестка не ладят друг с дру­
гом и что между ними нередки бурные сцены. Гордость
Амалии принадлежностью к дому Оранских наталкива­
лась на открытое презрение Мэри и к ней лично, и ко всем
Оранским. Стюарт не хотела становиться и так никогда и
не стала Оранской. Свекровь и невестка сходились лишь в
упрямстве. Как нередко случается и в менее титулованных
семьях, предметом борьбы между ними стал Виллем, из­
менявший жене направо и налево, но никогда не отказы­
вавший ей в деньгах на борьбу Стюартов с парламентом.
В глазах матери, он бросал деньги на ветер: в 1648 году Вил­

260
лем продал поместья Оранских, чтобы помочь семье жены, Отъезд королевы
весной 1650 года с той же целью занял два миллиона у Ам­ Генриетты Марии
из Голландии
стердама. 29 января 1643 года
Несмотря на все горести, которые принес Амалии брак
Балтазар
сына с Мэри, она не оставляла честолюбивого желания еще Флорисзоон
раз породниться с домом Стюартов. Эти желания разделя­ ван Беркенроде
ла и Генриетта Мария, пославшая в 1644 году эмиссара из 1643. Офорт. 39x46,2
Рейксмузеум,
Парижа в Гаагу с предложением брака между ее старшим Амстердам
сыном Карлом и старшей дочерью Амалии Луизой Ген­
риеттой. Английская королева готова была пойти еще на
один мезальянс, лишь бы заручиться помощью Республики
в борьбе ее мужа с парламентом.

26 l
Золотой До этого, зимой 1640 года, к Луизе Генри­
апельсин, етте, только что достигшей 12 лет, сватался ее
или
Божьей
родственник Хендрик Казимир, штатгальтер
милостью Фрисландии, желавший этим браком укрепить
принцесса свое положение. Но после того как Оранские
Оранская
породнились со Стюартами, обедневший Нас­
сау был уже не парой их старшей дочери. И по­
сле гибели Хендрика Казимира Амалия унич­
тожила еще не оглашенный брачный контракт.
Пока Амалия вела переговоры со Стюар­
тами о возможном браке дочери, сама Луиза
Генриетта имела неосторожность дать клятву
верности Анри-Шарлю де ла Тремуйю, принцу
Талмонскому и Тарентскому. С самого момента
появления в 1638 году семнадцатилетнего Анри
де ла Тремуйя при гаагском дворе его окружал
романтический ореол. Чего стоила одна только
история отпрыска славного французского дво­
рянского рода, приходившегося внуком сразу
двум дочерям Вильгельма Оранского!126 По­
сле сдачи в 1628 году Ла-Рошели его отец, внук
принца Оранского, перешел в католичество
I 4 1 5
S A iiiV TXEft НХХХ.Г* ЛСШ JJUVSIOKVM
г» 14 ш н о сп е щ . vxoa MAfiCHioxts и крестил своих детей, мать же, внучка прин­
l ^ p n i n a i t ' l . М£СТ. 1 L IMF.

ца Оранского, завещала им, когда они станут

Луиза Генриетта,
взрослыми, вернуться в протестантизм и искать
принцесса Оранская защиты у дяди. Молодой де ла Тремуй внял ее
Корнелис Фиссер II,
наставлениям, перешел в протестантство и по­
по живописному оригиналу ступил на службу к Фредерику Хендрику, по­
Геррита ван Хонтхорста лучив от него кавалерийский полк127. Весной
1649. Офорт, резец. 41,8x30,6
Рейксмузеум, Амстердам
1641 года Анри-Шарль сопровождал Виллема в
Англию, причем его собственная свита насчи­
тывала более 20 человек. Когда выяснилось, что
они не могут отплыть из-за шторма, молодой
человек сломя голову поскакал в Гаагу, рискуя
жизнью при переправе через бурный Маас, —
все для того, чтобы еще раз увидеться с Луизой.
Это не могло не вскружить голову 13-летней
девочке. Вопреки всем правилам приличия
Луиза и Анри начинают тайную переписку.

262
 Тем временем матримониальные переговоры со Стю- Принцесса
артами зашли в тупик: английская сторона требовала Оранская
ж v и Стюарты
гарантии поддержски роялистов, а Фредерик Хендрик и
Амалия понимали, что при всем их желании видеть дочь
женой наследника английского престола таких гарантий
они дать не могут, потому что Генеральные штаты ни­
когда не согласятся на поддержку роялистов. Однако не­
удача никак не умалила династических амбиций Амалии,
решившей выдать дочь за курфюрста Бранденбургского,
сына сестры Фридриха Зимнего. Правда, все знали, что
курфюрст давно уже влюблен в свою двоюродную се­
стру Луизу Голландину и что та отвечает ему взаимно­
стью. Да и Елизавета Зимняя была не против их брака.
Но заложившая даже свое обручальное кольцо Елизавета
не могла пообещать жениху того, что пообещала ловкая
Амалия, а именно что в случае смерти Виллема II все на­
следство Фредерика Хендрика перейдет Луизе Генриет­
те. И тут она узнает о чувствах дочери к де ла Тремуйю!
Чего только не делает Амалия, лишь бы очернить избран­
ника дочери в глазах мужа и выдать ее замуж за «прин­
ца крови»! Не добившись своего уговорами, она идет на
кражу писем, обман и подлог. В те времена в интересах
династии родителям нередко приходилось пускаться на
хитрости и строить козни, чтобы подчинить сердечные
влечения детей своей воле12в. Любовная история Луизы
Генриетты и Анри-Шарля де ла Тремуйя закончилась,
как обычно заканчивались подобные истории: j декабря
1646 года, в день своего 19-летия, с разбитым сердцем и
заплаканными глазами Луиза Генриетта идет под венец
с курфюрстом Бранденбургским129, и Анри де ла Тремуй
наставляет ее искать теперь утешителя только в муже.
Позднее Амалия запечатлеет свой успех на матримони­
альном рынке на одном из полотен зала Оранских: Луиза
Генриетта и курфюрст Бранденбургский стоят рядом, но
взгляд обоих устремлен куда-то вдаль, они словно не ви­
дят друг друга.
Через три месяца Фредерик Хендрик умер. У него еще
достало моральных и физических сил сказать ухаживавшей
за ним дочери: «Pardonne-moy».

263
 Принцесса
Оранская
и Стюарты

Фредерик Хендрик
на смертном одре

Корнелис
ван Дален I,
по оригиналу
Адриана
Питерсзоона
ван де Венне. 1647
Гравюра. 34,2x38,9
Рейксмузеум,
Амстердам

Пост штатгальтера перешел к его сыну, Виллему II. Гей- Слева:

гене, сохранивший пост секретаря штатгальтера, записы­ Фридрих
вает в дневнике: Deus misereatur Populi sui —Да помилует Вильгельм,
курфюрст
Господь народ свой. Молитва его не была услышана. Для Бранденбургский,
страны наступили трудные времена. Нелегко пришлось и с женой Луизой
Амалии. Генриеттой
Последние годы жизни Фредерика Хендрика прошли Геррит ван
под знаком быстрого физического и психического одрях­ Хонтхорст. 1647
ления и бурных политических разногласий с сыном, ка­ Холст, масло
302x1943
савшихся прежде всего вопроса о том, надо ли продолжать Рейксмузеум,
войну. Бывший Stedendwinger, «облегатель городов», по­ Амстердам
степенно становился, по словам Вондела, Vrededwinger,
«принуждающим к миру». Сказывались возраст, усталость
На следующем
от жизни на бивуаках, подступавшие болезни. Во время развороте:
кампании 1646 года он уже с трудом держался в седле, и все Похороны
лето армия простояла в лагерях. Но командование сыну не Фредерика
уступал, зная, что тот твердо намерен продолжать войну. Хендрика го мая
Конфликт по поводу внешней политики Нидерландов 1647 года в Гааге

продолжался и после смерти Фредерика Хендрика, теперь Неизвестный

мастер. 16 4 7-16 5 1
уже между матерью и сыном.
Офорт. 39,7*51,5
30 января 1648 года в Мюнстере был подписан сепарат­ Рейксмузеум,
ный мир между Нидерландами и Испанией, ставший ча- Амстердам

265
D E L A A S T E L Y C K P L IC H I
V A N Z Y N H O O G H J . J i.
Золотой стью Вестфальского мира, который положил конец сразу
апельсин, двум войнам, Восьмидесятилетней и Тридцатилетней.
или
Божьей
Огромное полотно Бартоломеуса ван дер Хелста Торже­
милостью ство по поводу подписания Мюнстерского договора, дол­
принцесса гое время бывшее главной приманкой для посетителей ам­
Оранская
стердамского Рейксмузеума, лишь одна из многих картин,
призванных увековечить эту памятную дату. Двор Амалии,
двор Виллема и Мэри и двор Елизаветы Зимней готови­
лись к торжествам. Им было что праздновать: Испания
официально признала независимость Нидерландов, а часть
Пфальца отошла старшему сыну Елизаветы Карлу-Людви­
гу. Из Бреды в Гаагу приехали принц Уэльский и Бекин-
гем. Но праздничное настроение царило в Гааге недолго.
В начале февраля 1649 года капеллан принца Уэльского об­
ратился к нему со страшными словами: «Ваше Величество».
До Гааги дошла леденящая кровь весть о том, что 30 янва­
ря Карл I был обезглавлен. Принц Уэльский стал для «ше­
валье» Карлом II, для «круглоголовых» Кромвеля остался
врагом и главой delinquents, как называли роялистов.
Казнь Карла I
перед Бан­
кетным залом W H IT E H A IL
Уайтхолла
в Лондоне

Саломон
Саверей.1649
Офорт. 11,9x13,8
Рейксмузеум,
Амстердам ш ш и

268
 После казни Карла I в Голландии ходил ано­ Принцесса
нимный стишок, приписываемый Вонделу: Оранская
и Стюарты

Daar О lie in \ vier еп \ Crom wel is,

Road o f’t daar niet een gruwelijke hel is.
Где масло льют в огонь (Olie-vier)
и где в чести Кривой (Crom-well),
Там пекло чертово и ад там смоляной.

С этого момента войну Кромвелю объявила

даже мягкосердечная Елизавета Зимняя. Ви­
девшая брата в последний раз тридцать с лиш­
ним лет назад, когда она уезжала из Англии, и
Елизавета Стюарт
часто недовольная его равнодушием к судьбе с серьгой из волос Карла I
Пфальца, теперь она поклялась выкинуть из
Виллем Якобсзоон Делфф,
своего дома всякого, кто хоть как-то связан с по живописному оригиналу
Кромвелем130. Ее двор стал приютом бежен- Михила ван Миревелта. 1623
цев-роялистов, искавших утешения в охотах, Гравюра. 41,6x29,5
Рейксмузеум, Амстердам
костюмированных балах и музыкальных вече­
рах. Объявленный парламентом врагом и из­
менником, Карл гостит не только у тетки, но и у
сестры, и Генеральные штаты, опасаясь трений
с английским парламентом, сразу же ограничи­
вают срок его пребывания, выделив высокому
гостю ю ооо гульденов из расчета юоо гульде­
нов в день. Но Карл остается у сестры намного
дольше отведенного ему срока. Когда же Гене­
ральные штаты запретили Карлу и Якову появ­
ляться на территории Нидерландов, они стали
приезжать к сестре инкогнито — роялисты лю­
били рискованные игры с переодеваниями131.
После заключения Мюнстерского мира
бо-тысячная армия Нидерландов была со­
кращена почти вдвое. Но Голландия, на долю
которой приходилось больше половины всех
расходов Республики, требовала дальнейших
сокращений. Кроме финансовых мотивов,
провинцией двигали соображения политиче­
ские. Роспуск армии означал ослабление вла-

269
Золотой сти Виллема II, ее главнокомандующего. В октябре 1649
апельсин, года Штаты Голландии в очередной раз призвали к сокра­
или
Божьей щению армии, пригрозив, что в противном случае начнут
милостью расформировывать ее сами, без согласования со штатгаль­
принцесса тером и другими провинциями: ведь платили за армию
Оранская
они. С этого момента скрытая борьба за власть между штат­
гальтером и сторонниками власти Штатов становится все
более явной. Доходит до того, что в начале июня 1650 году
Виллем II ведет войска на Амстердам. Город спасает Про­
видение, принявшее облик почтового курьера, который,
увидав неподалеку от города отряд сбившихся с дороги
солдат, поднял тревогу. Когда войска штатгальтера подош­
ли к Амстердаму, ворота были заперты, мосты подняты, а
жители города, включая миролюбивых меннонитов, под­
жидали войска Виллема II в полной боевой готовности.
Стороны заключили мир, но Амстердаму пришлось рас­
прощаться с бургомистром Биккером, ярым сторонником
сокращения армии. А 30 июля по приказу Виллема II были
арестованы и заключены в замок Лувестейн шесть членов
Штатов Голландии, требовавшие сокращения армии. Од­
ним из них был Якоб де Витт, представлявший в Штатах
Голландии старейший город провинции—Дордрехт. Через
полмесяца после того, как решение о расформировании
было аннулировано, их освободили. По преданию, после
освобождения Якоб де Витт наказывал своим сыновьям:
«Помните о Лувестейне!» Что означало: будьте бдительны,
штатгальтер стремится подчинить себе Генеральные шта­
ты и захватить власть. Попытка захвата Амстердама и арест
видных членов Штатов Голландии вынудили «партию Лу-
вестейна», как стали называть сторонников власти Штатов,
искать сближения с Кромвелем.

БЕЗ Ш ТАТГА Л ЬТЕРА

Через пять месяцев после описанных событий Виллем

простудился на охоте и слег. Как было принято в то время,
врачи всячески старались выгнать из организма 24-летнего

270
юноши дурные гуморы, но их старания оказались тщетны, Без
и 6 ноября 1650 года Виллем II, принц Оранский и штат­ штатгальтера

гальтер шести провинций Республики, умер. Кто говорил,

что от воспаления легких, кто—что от оспы. Ходили слухи
и об отравлении. Тем более что через неделю после смерти
принца в мешочке для сбора пожертвований одной из ам­
стердамских церквей нашли стишок:

Оранского скрутило -
Нам очень подфартило.
Единственный просвет
За восемьдесят лет.
перевод Н. Тархан-Моурави

Восемьдесят лет — это тяжелые восемьдесят лет войны с

Испанией. После этого в голландской истории будет еще
много вариаций на тему «первого просвета за восемьдесят
лет», но в i6jo году сторонники власти Штатов не могли
нарадоваться посланной небом, как им казалось, смер­
ти штатгальтера. Амстердам выпустил памятную медаль с
изображением его похорон, а Вондел написал стихотворе­
ние, в котором сравнивал смерть штатгальтера, забывшего
о том, что он был всего лишь «слугой Штатов», с падением
Фаэтона, низвергнутого Зевсом за высокомерие:

Оранский палукак Фаэтон,

Ч т о учестолюбьем ослеплеНу
Н е слушал доводов рассудка.
перевод Н. Тархан-Моурави

Мэри была назначена пенсия в 20 ооо гульденов. Амалия

приняла смерть сына с кротостью и смирением: «Богу
было угодно покарать дом Оранских. Мы можем только
молить Его, чтобы на этом кара закончилась». И ее молит­
ва не была услышана. Страна стояла на пороге трех Англо-
голландских войн.
Как до этого все праздники сопровождались трауром,
так теперь печаль соседствовала с радостью. Через восемь
дней после смерти Виллема, в свой 19-й день рождения132
Мария Генриетта благополучно разрешилась мальчиком.

271
Золотой Через восемь дней после того, как для Амалии закончилась
апельсин, битва с невесткой за сына Виллема, над обтянутой траур­
или
Божьей
ным фиолетовым крепом люлькой началась битва за еще
милостью безымянного внука.
принцесса Мать хотела назвать ребенка Карлом, в честь отца, павше­
Оранская
го от руки палача. Для Амалии возможно было только одно
имя —Виллем. Виллемом был отец ребенка, Виллемом был
его дед. Это имя было связано с династией Оранских, а имя
Карл ничего не говорило голландцам и, по словам Амалии,
приносило одни несчастья. Интересы Стюартов столкну­
лись с интересами Оранских. Две династии, старая и но­
вая, обе под угрозой вырождения, боролись за выживание,
символом которого стало имя новорожденного. Амалия
пригрозила, что не придет на крестины, если Мэри назовет
сына Карлом. И победа снова осталась за ней. Крестные,
а ими была почти вся Республика — Генеральные штаты,
Штаты Голландии и Зеландии, магистраты Амстердама,
Лейдена и Делфта —крестили Виллема. Мария Генриетта
не называла сына иначе как Piccinino —малютка, крошка ш.
Следующая размолвка была вызвана вопросом об опе­
кунстве новорожденного — хилого, слабогрудого ребенка.
В завещании Виллем однозначно назначал опекуном всех
детей, буде таковые у него родятся, жену, но Амалия опро­
тестовала завещание, придравшись к тому, что под ним не
было подписи, и потребовала, чтобы опекунами назначи­
ли ее и курфюрста Бранденбургского, к которому Мэри
относилась не лучше, чем к свекрови. После длительных
разбирательств (Гейгенс написал даже стихотворение А 1а
Princesse de la Grande Bretagne, в котором призывал Мэри
положить конец этой «uncivil war») было выполнено и это
требование Амалии, опасавшейся, и не без оснований, что
если владения Оранских перейдут в единоличное владение
Мэри, в самом скором времени она распродаст их, чтобы
обеспечить деньгами брата Карла. Но вражда двух принцесс
не прекратилась. Французский посол в Нидерландах, пи­
савший в 1654 году, что «примирение этих двух дам — дело
несбыточное», оказался прав134. Мелкие и крупные склоки
между принцессой Стюарт и принцессой Оранской мало
чем отличались от свар невесток и свекровей менее голубых

272
кровей. В 1657 году умерла сестра Амалии графиня Дона, и вез
Мэри демонстративно нарядила сына в яркие одежды, по­ штатгальтера

казывая, что смерть близкой родственницы Амалии для нее

праздник. А когда в том же году умерла Эмилия Секунда
Антверпиана, единокровная сестра Фредерика Хендрика, и
Мэри одела мальчика в траур, Амалия кричала, что смехо­
творно наряжать семилетнего ребенка в черное!
Естественно, что Мэри предпочитала жить не в Гааге, а
подальше от свекрови, в пригородном дворце Хонселаар-
сдейк, или еще дальше, в Бреде,,s, которую называли теперь
«протестантским Версалем» и где она радушно принимала
и тетку Елизавету, и братьев, наезжавших из Южных Ни­
дерландов или Парижа.
Амалия, еще живо помнившая радость Фредерика Хен­
дрика, отвоевавшего семейное гнездо Оранских у испан­
цев, тяжело переживала «потерю» Бреды и ее превращение
в оплот заносчивых голодранцев Стюартов. Сама она по­
сле смерти мужа переехала во дворец Ноордэйнде, где вы­
рос Фредерик Хендрик.
Но еще чаще она бывала в летней резиденции Оранских,
дворце Хейс тен Бос, первый камень которого был заложен
Елизаветой Зимней в 1645 году. Центральный зал дворца
Амалия превратила в мемориал героических деяний Фре­
дерика Хендрика, оставляя потомкам образ не «облегателя
городов», а миротворца. В этом ей помогли все тот же Кон­
стантин Гейгенс и его друг, архитектор Якоб ван Кампен.
С 1648-го по 1652 год зал Оранских расписывают лучшие
художники того времени, работавшие в манере Рубенса:
Ян Ливенс, Геррит ван Хонтхорст, Якоб Йордане, Питер
де Греббер, Саломон де Брай, Адриан Ханнеман, Теодор
ван Тюлден. Текст написал Гейгенс: «Безутешная вдова
Амалия ван Солмс посвятила этот достойный памятник ее
вечного траура и любви своему незабвенному мужу Фре­
дерику Хендрику, принцу Оранскому». Каким бы трафа­
ретным ни казался нам текст, он передает чувства вдовы,
так никогда и не снявшей траура по мужу,э6.
Смерть Виллема II резко изменила соотношение сил
в стране. В лагере оранжистов, потерявших свою главную
опору в лице штатгальтера, царил раскол. К власти при­

2 73
Золотой шла партия регентов, возглавляемая пенсиона-
апельсин, рием Штатов Голландии Йоханом де Виттом,
или
Божьей
чей отец совсем недавно наказывал сыновьям
милостью помнить о Лувестейне. Поздравляя де Витта
принцесса с назначением, один из его друзей писал: «За­
Оранская
няв эту должность, ты должен с полным спо­
койствием взирать на то, будешь ли ты лежать
в гробу целым или разрубленным на куски»137.
Тогда, в самом начале так назыаемого Первого
периода без штатгальтера или Истинной
Свободы, никто не мог предугадать, каким про­
роческим окажется это страшное напутствие.
Смерть штатгальтера вызвала изменения
и во внешней политике страны. При жизни
Виллема и речи быть не могло о признании
диктатуры Кромвеля, приведшей к казни его
тестя Карла I. Все монархии Европы разорвали
политические и торговые связи с пуританской
республикой. Английских купцов выслал даже
царь Алексей Михайлович. Не обнадеживало
положение дел ни в Ирландии, где повстанцы
Йохан де Витт
заключили соглашение с Ормондом, ни в Шот­
Абрахам Блотелинг,
по оригиналу Яна де Баана
ландии, короновавшей в 1650 году Карла II.
1660-1690. Меццо-лгшнто Регенты Республики, заинтересованные
и гравюра. 27,3x21,7 прежде всего в торговле, то есть в мирных от­
Рейксмузеум, Амстердам
ношениях с соседями, решили разорвать по­
литическую изоляцию, в которой оказалось
Британское содружество, и принять посоль­
ство Кромвеля. Тот воспринял этот шаг как
поддержку союзной протестантской Республи­
ки, только что избавившейся от собственного
тирана-штатгальтера, верного союзника Стю­
артов.
В конце марта 1651 года 246 посланцев Со­
дружества торжественно въехали в Гаагу. Город,
где было два английских двора — сестры и до­
чери казненного короля, —кишел роялистами.
Толпа встретила длинную кавалькаду разряжен­
ных англичан криками: «Цареубийцы, пала-

274
чи, кромвелевские ублюдки!» Одними оскорблениями не Без
обошлось. Через несколько дней в домах, где остановились штатгальтера

англичане, повыбивали стекла. Штаты Голландии пыта­

лись сделать все возможное, чтобы обезопасить гостей, но
их попытки не имели успеха. Английские посланцы не ре­
шались выходить на улицу поодиночке: за три недели пре­
бывания в Гааге четырнадцать англичан попало в лазарет.
Мэри и герцог Йоркский демонстративно разъезжали под
окнами посольства Кромвеля, а уверенные в безнаказанно­
сти слуги Мэри позволяли себе оскорбительные жесты в
сторону посольства. Атмосфера переговоров, продолжав­
шихся три месяца, омрачалась с каждым днем.
Самым страшным оскорблением было, однако, то, что
на английское предложение политического союза двух
протестантских республик Нидерланды ответили отказом.
На предложение парламента основать союз «прочнее, чем
когда-либо» и «во взаимных интересах» Республика от­
ветила, что готова «восстановить прежние дружеские от­
ношения». Семь провинций, наконец-то освободившиеся
и от испанского гнета, и от власти штатгальтера, боялись
потерять политическую и экономическую независимость,
вступив в коалицию с Англией. Особенно неприемлем
был этот союз для провинции Голландия, находившей­
ся на экономическом и политическом взлете. Республика
Соединенных провинций, еще не решившая, что делать с
должностью собственного капитан-генерала, не собира­
лась подчиняться Генералу, как называл Кромвеля Йохан
де Витт. Правда, Нидерланды официально признали Со­
дружество, но мечта Кромвеля о союзе двух протестант­
ских республик потерпела полный провал.
Весть об унижении, нанесенном британскому посоль­
ству Нидерландами, отказавшимися от Союза и не за­
щитившими их от провокационных выпадов беженцев-
роялистов, была воспринята в Лондоне как оскорбление.
И возмездие не заставило себя ждать. Уже через три месяца
после заверений английских послов в дружбе «парламент­
ское охвостье» приняло Навигационный акт, призванный
не только продемонстрировать зарвавшейся Республике,
что она потеряла, отказавшись от союза с Англией, но и

27 5
Золотой наказать ее: неанглийским судам разрешался ввоз в Англию
апельсин, только товаров, сделанных в стране-отправителе. Наруше­
или
Божьей ние каралось конфискацией судна. Аресту подлежали и
милостью суда, перевозящие товары, сделанные во Франции, с кото­
принцесса рой Содружество вело неофициальную войну со времени
Оранская
казни Карла. Иными словами, Акт был направлен на под­
рыв посреднической торговли, прежде всего голландской
морской торговли, оборот которой в пять раз превышал
оборот английской морской торговли, давно уже вызывая
зависть англичан. Конкуренция, разъединявшая Содру­
жество Кромвеля и Республику Соединенных провинций,
оказалась не в пример сильнее объединявшей их религии.
Нидерланды, с торговым флотом, составлявшим 75% тор­
гового флота всей Европы, нуждались в свободе морепла­
вания, в открытом для всех море, поэтому уже за двадцать
лет до этого Гуго Гроций выступал за mare liberum, обо­
сновывая это тем, что море, как и воздух, —res nullis, ничей­
ная собственность, открытая всем и каждому. Английский
флот, находясь еще в стадии развития, нуждался в протек­
ционизме, поэтому Джон Селден написал в 1618 году Маге
clausum138. Акт Кромвеля повторял аргументы закрытого
моря и требования суверенитета на море.
Голландские рыболовные суда и до Акта попадали в
руки английских каперов. Акт санкционировал их захват.
Если в 1649 году англичане захватили 22 голландских рыбо­
ловецких судна, то в 1651 году голландцы лишились 126 су­
дов. В отличие от торгового, голландский военный флот
пребывал в середине x v i i века в плачевном состоянии, так
как все деньги во время штатгальтерства Виллема II шли на
сухопутные войска. Теперь для обеспечения безопасности
рыболовного и торгового флотов де Витт принял решение
перестроить 150 торговых судов. Англия восприняла это
как объявление войны. Но официальное объявление вой­
ны последовало только после стычки голландского адми­
рала Тромпа с английским адмиралом Блейком.
Кромвель возобновил требование салюта английским
судам, независимо от их численности. Голландцы соглас­
ны были приспускать флаг в случае численного перевеса
англичан, но не считали, что голландский фрегат должен

276
Ш т Z ee-^ ejj^ h ew den. £щи A jm , M onk: a f dew 8 . 4 y u flj6 s3 *
I - J mc treffif! . Ь- V» *Ailtn~Jslfi Svarfss. C -C om -J#'M u ster- D .’^tfeerLsd-rm aJe ( ie r k $ x gegtew. »,*?« £ettj^s "ЗЭртиЛгря .
-ж -*Lrsk . Z . P , . x £?ty. AmaJ-fjte'fk ла$ &ssy!en, Лш’ auJer $&*яю&/'л .

первым приветствовать английскую рыболовную Морской бой у берегов

шхуну. 29 мая 1652 года сорок судов Тромпа встрети­ Голландии во время Первой
англо-голландской войны
лись в Ла-Манше с двадцатью пятью судами Блей­
ка. Англичане рассматривали Ла-Манш как свои Флот Штатов под командова­
нием Маартена Тромпа
внутренние воды, и Блейк потребовал от Тромпа и английский флот под
приспустить флаг, дав два предупредительных вы­ командованием Джорджа
стрела. Третий залп англичан ранил нескольких Монка, 8 августа 1653 года

матросов Тромпа, и он ответил на него залпом из Неизвестный мастер,

всех орудий. Якобы при этом Тромп сказал: «Мы по оригиналу Яна Абрахамс-
зоона Беерстратена
спускаем флаг только перед сильнейшим!» — и вся 1654-1656. Офорт. 13,5x16,8
нация приветствовала его слова. Тромп, который Рейксмузеум, Амстердам
не единожды встречался с Карлом I, отвозил в Ан­
глию принца-жениха, а потом привез его жену и

277
Золотой
апельсин, тиями, и не исключено, что он искал предлога для
или
Божьей
стычки с пуританами, как называли противников
милостью короля. Голландский адмирал, развязавший Пер­
принцесса вую англо-голландскую войну, погиб в ее послед­
Оранская
нем морском бою ю августа 1653 года139.
Сатира на Кромвеля
времен Первой англо-
голландской войны
Грифон, из заднего про­
хода которого сыплются
золотые монеты, возлагает
на Кромвеля корону из
павлиньих перьев. Одной
рукой Кромвель держит
француза, другой при­
держивает кишки убитого
голландца. Шотландец и
ирландец у его ног молят
0 пощаде. На заднем
плане — торговля на­
грабленным, казнь Карла
1 и предсказание того, что
английский флот будет
сожжен, а нидерландский
лев, француз, шотландец
и ирландец нападут на
англичанина
Криспейн ванде Пассе II
1652. Гравюра. 39,9x26,5
Рейксмузеум, Амстердам
278
тещу, был известен своими роялистскими симпа­
Uytbeddiop van de Iloogmoedige Republijk van_>
E N
M itfgxdffi ten 'Pi'ogmftiCatie Van dsn wiitvemuterden 1). ffleflerJamtSy alalter de 6 0 . beran 1/m hem im rfe)d(t
Het is trerbiinde £«ge5andt.
A an fcSiosit diJib st'd den frcetudcngaftj
Die no«fl op fVrni uf Koningpafl j
Msaf Bijl hy kept en карт,
DcS?af en Kfoon me: voeten ttapt.
Ну acht on t ctei op ec<iel bloet.
M aaioecwt ban af turn baaf cn goes»
kipijj® - i en hdudt a moot,
jjby (Utntrt сп коп?,
Dan is ’ergalg cn firop b trck i
Want hunited uictfwc Heerfcbaf Jiy
Sevcftjgt met etefTiriBn? Л
Op Gtwi noch gero СсЬа«!^я p*ft,
ic-ie* ecn xijn goct sants!?,
Den JC^opznsn rooven Stfeip ca goec,
/0 0 wiszi op he: ge’t vetwoct,
£,-) гverrijt еы userik Ichai,
D i? V o gd & ijp febtei uis fccgat,
Met ecnen klauwboadthy de Kroon,
la d'ajtfkj bsft by 4 Swicfi tea гоогь
G E L A N D T,
tmpextdc dsn Owhg tujfchsn EngeUitdt en HolLmJt.
Djc h , by heratk IveTmet gew slt,
jEn tSemptwiczichhter eegmftelt.
Foitnia b c r rttw Im ц Ц ,
Datkeert от! wjmtijds iijac-c r tt y
Н Ег«ценinmetОеТтя
лоийея £hae .
ZiJ door 'r vfcraciiren 2; l ■,b a e »
Ну rttis <k Sc [ia*ssBatt aiei dc voeis in iidrelifk her wcl gebcun: Do<B fiagh vjn Vierwer‘<
Datdiegenadcxingen mass* Dat пса ivcl haaft veraad’Ting ipetfri, "I Was bel! daor Vrefdc(«-g=r-
Zoo niet, hv «ef<! am gridr reriociffj £ 0 heEn dc (tirb,
Eti зК e*n$haf on Zee grbrocbt, D a hy hfit wdbckl^fQ mach,
VaorS|>45^aart, of Ven«tiaan, £n ilaat de kbauwen i a К roan3
O f Tadc, o f zvfarte Mori.ian:
Dtczijfi ai van cetic K.etk
JSn beipf den Koniftg op 2tjn Troon:
Dan taft den Scbot, no vecbtrfts nsoc3
aвшитv<apM
Qia
Gewceft j bet is ten Dmvds wetefc. £ens tcffeiM met den 7 rsmaorsx-.
P In lM r .
DenlfrSmw parft by 00k го о birv,
Dst bet Ь*яв ззя de knden fmcrt.
En kotnt den Deen met vuor tScn dagfa.
Zoo kfijgtdc SiMrtman !bg op ( U ji tr
F
4)л1флж.
flte fro fa
Dtn Bitaviei die k k by plat,
Ну bsefi Ьсю in «Зел darm gcvaij
’W antwie2kh d i: raj ^yant rtiaakr, g фгй(тГ(|}ш адеix ~
ЕяЬалкЬеш aitaijnifwew sntj I ап йвивЫЦмНм^й
Her is «an byfiet misvertbht. Inilp ba n йен1in»niiH
nm й! p^aian Ья О*
Dsn lichten Frans man fparteit rail,
Ну beeft him in *ijn zy gctaft.
MfKht hy begaan op 2ijr> geioof,
IstftdtiDie:htmttgmорж
т^
Htt о V beginm eynd tats't ■»-er\.
, Ь- :Mt fcaej S - a O g
e-нгт» в ы и t r m a
Hy bialtlc 4Cuv dc He I een roofj L ^ M O e ar
£n mocfe by nasrztjn ziobegaaa, £Дл <ja> gar.JCmast?
Hy bstdt wd »г!Й! den Daivd a*n,
Die zkfe ve:hcft io bosgen te*ecirj On! zr->
V -'
2*?VgiaMniaPriittit’
siBe,
b*!tajg
P-ircoupdele* bet tim^r
£0 beta Tsccijkc met aixSen g(.>« ; Car p& acert if ftrre. m/mr .
Wan: 'wat er met dec Pijfsr cjaacij dul'tm&i btira к fits A/raugt-
■;: . . t dikwilsnarc.
 Об антиголландских настроениях, царящих в это время Без
в Англии, можно судить по сатире Нрав Голландии Эндрю штатгальтера

Марвелла, поэта-метафизика, почитаемого Элиотом и На­

боковым. Всецело на стороне Кромвеля, поэт описывает
Голландию —даже не страну, а лишь отбросы английского
песка—как край пьянчуг и мужланов 14°.
Оранжисты и беженцы-роялисты на ура встретили на­
чавшуюся войну. Сэр Эдвард Хайд, ближайший советник
Карла и его будущий лорд-канцлер, писал, что он не может
решить, что было бы выгоднее роялистам: чтобы голланд­
цы задали трепку англичанам или наоборот. Карл горит
желанием лично возглавить экспедицию, но Штаты Гол­
ландии отвечают на его предложения без энтузиазма, по­
нимая, что участие претендента на английский престол в
военных операциях не придаст достоверности их миролю­
бивым заверениям.
А мира они хотят любой ценой. Нидерланды, не гото­
вые к войне на море, терпят поражение за поражением. Не
менее важным было и то, что с первых же дней войны за­
мерли торговля и рыбная ловля, и ремесленники и рыбаки
лишились куска хлеба. Амстердамские улицы, еще недавно
такие оживленные, поросли травой, три тысячи жилищ
стоят пустыми, приостановлено даже строительство новой
ратуши.
Все громче в трактирах и кабаках раздаются тосты за
здравие Оранских. В день рождения Виллема Гейгенс за­
писал в дневнике: incredibile gaudio omnis poluli — к не­
вообразимой радости народа. В этот день простой люд
украшает жилища гирляндами и пожеланиями здоровья
принцу и всем Оранским, видя в них спасение. Мастеро­
вые и лавочники требуют назначения двухлетнего Виллема
на пост штатгальтера и главнокомандующего. На улицах
распевают:
Пусть наш принц сейчас малютка, ура!
Только что после родин, ура!
Принц Оранский вам не шутка>ура!
Будет наш он господин, ура!
перевод Н. Тархан-Моурави

279
Золотой Ян Стеен изобразил эти настроения в картине День рож­
апельсин, дения принца: простой люд празднует день рождения
или
Божьей
Виллема, над столом висит медная корона с веткой апель­
милостью сина («oranjetak), на полу лежит листок со стишком: «Да
принцесса здравствует Оранский мальчик! / В одной руке — клинок,
Оранская
в другой — стаканчик».

День рождения В марте 1653 года де Витт посылает в Лондон письмо,

принца, названное англичанами «Нижайшей мольбой Штатов
14 ноября Голландии о мире». Кромвель, разогнавший к этому вре­
1650 года
мени «охвостье» и сосредоточивший власть в своих руках,
Ян Стеен. 1660- соглашается встретить голландских послов в Лондоне, но
1679- Д е р е в о,
масло. 46x62,5
выдвинутые им условия мира мало чем отличаются от ус­
Рейксмузеум, ловий, выдвинутых пуританами в начале войны. И теперь
Амстердам к ним прибавился еще один пункт, так называемый Акт

280
об исключении: Нидерланды должны гарантировать, что Без
Виллем, сын Виллема I I и Мэри Стюарт, никогда не станет штатгальтера
Виллемом I I I , то есть не будет избран ни штатгальтером,
ни главнокомандующим. Понятно было, что Генеральные
штаты никогда не согласились бы с этим пунктом, и де Витт
предложил, чтобы это условие было принято Штатами

Аллегория на окончание Первой англо-голландской войны

Корабль Нидерландов плывет по спокойному морю, на борту — девы семи
провинций и персонификации добродетелей. На носу корабля стоят адми­
ралы Михил де Рюйтер и барон ван Гент. К берегу прикованы персонифи­
кации войны, на флаге надпись «Liberum Маге». Взирающие с неба индей­
цы, африканцы и турки ослеплены светом голой Правды с Библией в руках

Франсуа Схиллеманс, по рисунку

Адриана Питерсзоона ван де Венне. 1654
Офорт, резец. 60,5x61. Рейксмузеум, Амстердам

281
Золотой только одной провинции — Голландии. Еще одним усло­
апельсин, вием мира было обязательство сторон не предоставлять
или
Божьей
убежища и помощи противникам каждой из них. Иными
милостью словами, Карл не мог больше рассчитывать на поддержку
принцесса голландцев, а его сестре запрещалось принимать брата даже
Оранская
в собственных владениях. Навигационный акт оставался в
силе, и на море голландцы должны были первыми салюто­
вать англичанам. Мирный договор, подписанный в Вест­
минстере 15 апреля 16J4 года, свидетельствовал о том, что
Первая англо-голландская война закончилась убедитель­
ной победой пуритан Кромвеля.
Акт об исключении должен был оставаться в тайне, но
как можно сохранить в тайне результат голосования пред­
ставителей 18 городов Голландии, тем более что далеко не
все они голосовали за исключение маленького принца?
Секрет быстро стал публичным достоянием. Генеральные
штаты послали в Лондон письмо, в котором говорилось,
что Акт не имеет силы, так как подписан от имени Голлан­
дии, а не всей Республики. Но подписанный мир был свер­
шившимся фактом. Рыбаки снова могли выходить в море,
купцы—отправлять и получать товары. Страна постепенно
приходила в себя, и вскоре многие говорили уже о мудро­
сти решения Штатов Голландии.
Оранские оказываются в это время на политической
периферии. Еще в мае 1653 года приехавший в Гаагу Карл
посвятил трехлетнего Виллема в рыцари ордена Подвязки,
и это вызвало огромное воодушевление у сторонников как
Оранских, так и Стюартов. Адриаан Ханнеман, голланд­
ский художник, работавший в Лондоне с Даниэлем Ми-
Справа:
тенсом, а потом с ван Дейком и любимый как Стюартами,
Портрет так и голландской аристократией, пишет портрет трехлет­
Виллема III
с апельсином
него принца с голубой перевязью через левое плечо.
в руке и с голубой Теперь же и дядя, и племянник, казалось, потеряли вся­
лентой ордена кий шанс когда-либо занять положение, принадлежавшее
Подвязки им по праву рождения. Амалия, все надежды которой ру­
Адриаан Ханне- шились, была в отчаянии. Но она понимала, что в данный
ман. 1654. Холст,
момент обстоятельства сильнее нее и что ей лучше не вос­
масло. 133x94.
Рейксмузеум, станавливать против себя де Витта, как это делала Мэри.
Амстердам Амалия даже поздравила Генеральные штаты с заключени-

282
283
Золотой ем Вестминстерского мира, чего многие оранжисты долго
апельсин, не могли ей простить.
или
Божьей В 1656 году оранжисты снова сплотились вокруг Ама­
милостью лии, оставшейся с маленьким Виллемом, в то время как
принцесса Мэри, заложив имения Оранских, отправилась в Париж
Оранская
к матери, с которой никогда не была особенно близка.
Трудно представить себе более неудачный момент для по­
явления сестры Карла при французском дворе: французы
только что подписали договор с Кромвелем, а сам Карл
вел переговоры с заклятым врагом Франции, Испанией.
Против этой поездки были все, даже Карл уговаривал
сестру не ехать, но отличавшаяся упрямством Мэри на­
стояла на необходимости «частного визита». Кортеж в
6о лошадей доставил ее в Париж, где без малого год она
блистала на балах (хотя обычно вдовы не танцевали) и
охотах, счастливая, что вырвалась наконец-то из-под опе­
ки Амалии с ее вечным «чувством долга». В Париже она
вновь была среди своих, и, по воспоминаниям современ­
ников, это была совсем другая Мэри, нежели в Гааге, —
милая и обаятельная141.
Хотя сама принцесса Оранская говорила Анне-Мари де
Монпансье, La Grande Mademoiselle, что, как только Карл
займет отцовский трон, она тотчас вернется в Англию, по­
говаривали, что молодая вдова (Мэри к этому времени
24 года) была бы не прочь выйти замуж за Людовика XIV,
бывшего на семь лет ее моложе. Но даже если это и были
досужие разговоры, основывались они на всей атмосфере
придворной жизни, полной праздничности и прелести
любовных приключений. Не случайно именно здесь Яков,
брат Мэри и Карла, тайно обвенчался с придворной да­
мой сестры, Анной Хайд, дочерью советника Карла. Разъ­
яренный отец, боявшийся подозрений в том, что брак был
устроен по его наущению, кричал дочери, что лучше бы уж
она стала герцогской шлюхой, чем женой, и что ее место в
Тауэре. В бешенстве была и Мэри, в глазах которой даже ее
союз с принцем Оранским был мезальянсом (знала бы она
тогда, что ее сын женится на дочери Якова и Анны!). Толь­
ко Карл, который войдет в историю как «Веселый король»
и «старина Роули», по имени жеребца королевской конюш­

284
ни (так он сам представлялся, ломясь в спальню очередной Без
фрейлины), принял все как должное и произвел отца гер­ штатгальтера

цогини Йоркской в пэры.

Вне себя от гнева была и Амалия, но совсем по другому
поводу. Из всего происходившего в Париже ее волновало
только то, что принцесса Оранская отдала Людовику XIV
Оранж, давший имя династии Оранских! Лишь в 1664 году
благодаря дипломатическим ухищрениям Константина
Гейгенса Оранж был получен обратно.

ИЗ ГР Я З И ДА В К Н Я З И

Между тем Амалия не оставляла мысли о возможном браке

Карла с одной из своих дочерей. После несостоявшегося
брака с Луизой Генриеттой она строит планы о женитьбе
Карла на Альбертине Агнес. А в конце 50-х годов начина­
ются переговоры о браке Карла с Генриеттой Катариной.
Только что умер Кромвель, и Амалия, ослепленная воз­
можностью выдать дочь за английского короля, пусть пока
и без короны, дает согласие на брак. Однако поняв, что
смерть Кромвеля еще не означает того, что Карл вскоре
вернет себе корону, и что в ожидании этого надо будет
содержать именитого, но бедного как церковная крыса
зятя, она берет свое слово назад. Карл принимает отказ
Амалии философски, уверяя, что его чувства к Генриет­
те Катарине, которую он называет «лучшим другом» и
-инфантой», таковы, что он желает ей лишь всяческого
счастьяш. Мэри счастлива. Всякий раз намерение Карла
жениться на принцессе Оранской вызывало у нее страх,
что ей придется пропускать вперед младшую сестру по­
койного мужа.
Вполне вероятно, что в отказе Амалии выдать дочь за
претендента на английский престол сыграл свою роль и
донжуанский список Карла, чьи любовные похождения
были у всех на виду143. Как бы то ни было, переговоры о
браке Карла с дочерью Амалии снова закончились ничем,
и 6 июля 1659 года Генриетта Катарина вышла замуж за

285
Золотой Иоганна Георга II, князя Ангальт-Дессау и фельдмаршала
апельсин, курфюрста Бранденбургского, мужа своей старшей сестры
или
Божьей Луизы Генриетты.
милостью Можно представить себе противоречивые чувства Ама­
принцесса лии, когда меньше чем через год вчерашний незадачливый
Оранская
жених ее дочери стал королем. Делегация английского пар­
ламента привезла Карлу, перебравшемуся к этому времени
в Бреду, сундук с 30 ооо фунтов, чтобы он купил одежду
себе и свите. По рассказам очевидцев, «бедный король»,
как мальчик, прыгал вокруг сундука с золотом. Яков и
Мэри радовались вместе с ним. Елизавета Зимняя пишет,
что было «большим чудом лицезреть вдруг такую разитель­
ную перемену».
Как можно догадаться, разительная перемена произо­
шла не только с самим Карлом, но и со всем его окруже­
нием. Лютые враги вдруг сделались друзьями. Джордж
Даунинг, бывший посол Кромвеля, который не так давно
уговаривал лорда-протектора принять королевский титул,
а сам с рвением ловил роялистов в Англии и шпионил за
ними на континенте, теперь «признал ошибки» и перемет­
нулся на сторону новой власти. В его бывшем особняке на
маленькой лондонской улочке, получившей его имя, нахо­
дится теперь резиденция британского премьер-министра.
Переменили свое отношение к Карлу и Штаты Голлан­
дии, и Генеральные штаты. В Бреду, где над вековым зам­
ком Нассау реял теперь английский флаг, поспешили их
делегации с поздравлениями и подарками. Мэри торже­
ствовала: заклятые враги брата, запрещавшие ему въезд в
страну, теперь оказывали ему почести, просили его мило­
стей и заступничества. Мэри и Амалия наконец-то сбли­
зились в одних и тех же честолюбивых мечтах: как Англия
преклонила колени перед своим законным монархом, так
и Республика склонит голову перед Виллемом Оранским.
В Бреде началось такое столпотворение, что жители го­
рода жаловались, правда несколько нарочито, что «если ко­
роль быстро не уедет, то вскоре здесь окажется пол-Англии,
а нам уже и так не хватает продовольствия». В итоге решено
было уехать. Амалия предоставила несостоявшемуся зятю
свою барку, но он решил плыть на jacht schip, «охотничьем

286
корабле» (отсюда слово «яхта»). Плавание на яхте ему так Из грязи
понравилось, что он хотел заказать такое же судно и себе. да в князи

Но теперь Штаты Голландии готовы были предупреждать

все его желания. Они решили подарить Карлу яхту, назвав
ее именем принцессы Оранской «Мэри». Кроме яхты, в так
называемый «голландский дар» входила кровать из ценно­
го сорта бразильского дерева, которая когда-то предназна­
чалась для Мэри и Виллема, но Виллем умер за несколько
дней до вручения подарка144. Кроме того, Штаты Голлан­
дии выделили Карлу боо ооо гульденов, Генеральные шта­
ты — 1 500 ооо гульденов, лишь бы умилостивить короля,
с которым они совсем недавно обходились отнюдь не по-
королевски. Герцоги Йоркский и Глостерский получили
по 6о ооо гульденов.
Но, наверное, самым ценным в подарке Штатов Голлан­
дии и Западной Фрисландии была коллекция из 28 картин
и 12 скульптур145, по большей части работы итальянцев
X V I века. Голландцы знали, что Карлу II не нравятся работы
современных художников и что он, как и его отец, предпо­
читает работы итальянцев. Несение креста Якопо Бассано,
Портрет Андреа Одони Лоренцо Лотто, Якопо Санназаро
Тициана, работы Тинторетто, Веронезе, Джулио Романо,
Пармиджанино и Скьявоне должны были частично воз­
местить потерю коллекции Карла I, распроданной Кром­
велем после казни короля. В дополнение к итальянцам
голландцы приложили четыре холста своих современных
художников: Большую церковь в Харлеме Санредама146 и
три полотна Геррита Доу, купленные у самого художника.
Путь из Бреды в Гаагу превратился в триумфальное ше­
ствие. Повсюду именитых гостей ждали банкеты, балы,
приемы, военные парады. Везде горели костры, звонили
колокола, стреляли пушки. Вдоль обочины стояли зева­
ки, считавшие все 72 кареты и гадавшие, кто есть кто. По
правую руку от Карла сидела Елизавета Зимняя, по ее соб­
ственным словам, «скорее в роли матери, нежели тетки».
В Делфте к ним присоединился Виллем, и толпа радостно
приветствовала принца и его венценосного дядюшку.
Гаагу снова заполонили англичане. Граф Йохан Мауриц
ван Нассау-Зиген по прозвищу Бразилец отдал новоявлен-

287
 Золотой ному королю свои прекрасный дворец, в котором сейчас
апельсин, размещается один из лучших музеев страны, до сих пор на­
или
Божьей
зываемый по имени его первого владельца «домом Маури-
милостью ца» —Маурицхейс. Тогда же дворец называли «сахарным
принцесса домом», так как его строительство Мауриц оплачивал про­
Оранская
дажей бразильского сахара147.

Банкет в честь
Карла II, устроенный
Штатами Голландии
30 мая 1660 года
в Маурицхейсе
Король сидит между
своей теткой Ели­
заветой Богемской
и сестрой Марией
Генриеттой. Мальчик
напротив них —
принц Виллем

Питер Филипп,
по оригиналу Якоба
Тооренвлита. 1660
Офорт, резец . 40,2x49
Рейксмузеум,
Амстердам

Пока высокие гости вволю ели и пили за счет Мау-

рица, никогда не отличавшегося особой бережливостью,
английский флот стоял на рейде в ожидании попутного
ветра. Поздним вечером 3 июня Карл прибыл в Схевенин-
ген. Поглазеть на отъезд английского короля в дюнах со­
бралось более 50 ооо человек. Берег освещало столько фа­
келов, что было видно как днем. Под непрекращающийся
барабанный бой Карл простился с заплаканной сестрой и
поднялся на борт корабля, готового к отплытию. По иро­
нии судьбы парусник, присланный англичанами за Кар­
лом, был построен еще в 1645 Г°ДУ> во время Содружества,
на деньги членов палаты общин и назывался «Нейсби», в
честь победы, одержанной над роялистами армией рес­
публиканцев 14 июня 1645 года. Украшавшую нос кора-

288
бля голову Кромвеля спилили еще в Англии, но название Из грязи
осталось. Уже в Схевенингене его переименовали в «Royal да в князи

Charles», дав имя короля, покидавшего континент после

долгих скитаний. Король покидал континент навсегда.
Кораблю с его именем суждено было вернуться — тоже
навсегда.

Отплытие Карла II
в Англию
23 мая 1660 года

Ян де Биссхоп
1660-1662
Рисунок пером
и кистью. 39x52
Рейксмузеум,
Амстердам

После отъезда Карла начались переговоры о будущем

его племянника. Мэри надеялась, что теперь-то, дабы не
потерять милость ее брата, голландцы не преминут про­
возгласить ее сына штатгальтером и главнокомандующим.
Но Штаты Голландии лишь отменили Акт об исключении,
и без того потерявший силу, так как он был подписан пра­
вительством Кромвеля. Что же касается высокого поста,
которого требовали для Виллема оранжисты, то де Витт
ответил, что сначала принц должен получить образование,
которое позволило бы ему в будущем «занять те высокие
должности, на которые его предки назначались Штатами
Голландии»148.
Через три месяца, распрощавшись с сыном и Елизаве­
той Зимней, уехала к брату и Мэри. Генеральным штатам

289
Золотой она наказала заботиться о ребенке, «самом дорогом для нас
апельсин, существе в мире». Уже тогда поговаривали, что уехала она
или
Божьей навсегда, и обвиняли бросившую сына мать в черствости
милостью и бессердечии. Вероятно, так думала и ехавшая проводить
принцесса невестку свекровь. Мэри, однако, не соизволила ее до­
Оранская
ждаться и уехала, не попрощавшись.
Ее приезд в Лондон, как и все радостные события этой
истории, был омрачен печалью. Сразу же по приезде ей со­
общили, что от оспы умер ее младший брат принц Генри,
герцог Глостерский. А вскоре слегла и она сама. В канун
Рождества, праздника, отмененного пуританами, но с тем
большей пышностью праздновавшегося теперь при дворе,
она составила завещание, в котором назначала опекунами
сына «лучших родителей и друзей, которым я могу его вве­
рить» —брата Карла и мать Генриетту Марию. Карл, не счи­
таясь с опасностью, оставался с сестрой до самого конца.
29 декабря Мэри похоронили в Вестминстерском аббат­
стве, и современники писали, что забыли ее так быстро, как
будто ее никогда и не было.
Елизавета Зимняя отправилась в Лейден, чтобы рас­
сказать о смерти матери ю-летнему Виллему. Мальчик, не
так часто видевший мать, но похожий на нее как две капли
воды149, рыдал долго и безутешно.
У Амалии не меньшую бурю эмоций вызвало завещание
невестки, которая не только назначила опекунами брата и
мать, забыв о том, что просила Штаты Голландии дать сыну
образование, но и ничего ему не оставила! Брак со Стю­
артами, на который Дмалия возлагала такие большие на­
дежды, принес ей одни разочарования и унижения: мало
того, что Princesse Royate обдавала ее таким королевским
холодом, что не отличавшаяся робостью Амалия однаж­
ды даже уронила от неуверенности чашку, мало того, что
она должна была называть невестку «мадам», мало того,
что Стюарты так и не выплатили 40 ооо фунтов прида­
ного, обещанного за Мэри, так теперь все свое состояние
принцесса Оранская оставила своей матери, даже не упо­
мянув сына в завещании! Но это было еще не все. 25 апреля
Генриетта Мария, Карл II и герцог Йоркский направили
Амалии неоплаченные счета дочери и сестры на сумму в

290
208 ооо фунтов. Государственный совет составил список Из грязи
драгоценностей, взятых принцессой с собой и пропавших да в князи

после ее смерти, и указал на то, что долги могут быть вы­

чтены из ренты так и не выплаченного приданого. Несмо­
тря на решение Государственного совета, Амалия запла­
тила все долги невестки. Чувство чести не позволило ей
начать препирательства.
Следующий взрыв возмущения Амалии вызвало
объявление новым опекуном Виллема войны Нидер­
ландам. Подписание Вестминстерского мира не оз­
начало окончания борьбы Нидерландов и Англии за
первенство в морской торговле. В 1663 году англичане захва­
тили голландский форт Элмина в Западной Африке, летом
1664 г°Да “ голландскую колонию в Америке Новый Ам­
стердам. Новый Амстердам они переименовали в Нью-
Йорк по имени брата Карла, герцога Йоркского, лорда
Верховного Адмирала, мечтавшего о быстрой и успеш­
ной войне с Нидерландами. Об этом мечтал не он один.
В сентябре 1664 года Карл II писал в Париж сестре Минет-
те, как он называл Генриетту Анну, что кроме него само­
го в Англии не найдется никого, кто бы не хотел войны с
голландцами. Английские суда перестали отвечать на при­
ветствия голландцев. В ноябре 1664 года англичане захва­
тили 130 голландских судов в Бордо, в декабре —30 судов,
возвращавшихся с богатым грузом из Смирны. В Англии
еще раз вышла сатира Эндрю Марвелла Нрав Голландии.
Назревала новая война. В конце 1664 года Генеральные
штаты выделили шесть с половиной миллионов гульденов
на оснащение флота, а в январе 1665 года голландские суда
получили приказ в случае нападения англичан открывать
ответный огонь. Этот приказ англичане и использовали в
качестве повода к войне, объявленной 4 марта 1665 года.
Ход войны был драматичным для обеих сторон. Гол­
ландцы потерпели поражение в первом морском сражении
13 июня 1665 года150, а 20 сентября войну Нидерландам объ­
явил епископ Мюнстера. Старый враг Нидерландов, он
давно уже претендовал на земли в восточной части страны,
и теперь, вдохновленный, с одной стороны, обещанием ан­
глийской субсидии, с другой — тем, что Республика была

291
Золотой вовлечена в войну на море, двинул на нее свою двадцати­
апельсин, тысячную армию. Война с Мюнстером закончилась уже в
или
Божьей
апреле следующего года, когда оказалось, что выплаты обе­
милостью щанных субсидий не будет, а на сторону Республики встала
принцесса Франция, связанная с ней договором о помощи.
Оранская
Правда, объявление Францией войны Англии в январе
1666 года отнюдь не означало активных военных действий.
Французский флот оставался в Средиземном море, а реша­
ющие сражения Второй англо-голландской войны проис­
ходили в Ла-Манше. Победа оставалась то за англичанами,
считавшими себя хозяевами «Канала», то за голландцами.
Последние одержали решающую победу в Четырехднев­
ном сражении 11-14 июня 1666 года, но 19-20 августа Ро­
Холмсов берт Холмс напал на голландский остров Терсхеллинг и, не
фейерверк
наТерсхеллинге
встретив сопротивления среди местных меннонитов, под­
жег город и всю флотилию голландских торговых судов.
Виллем ван
де Велде I
Это был тот же Роберт Холмс, который еще до начала вой­
1666. Рисунок ны занял голландский форт Элмина в Западной Афри­
карандашом, ке. Но Элмина была далеко и ее потеря коснулась только
пером и кистью
вкладчиков Вест-Индской компании. Зарево же «Холмсова
44,7x76
Рейксмузеум, фейерверка», как тут же окрестили рейд Холмса, было вид­
Амстердам но не только с соседнего острова, но и из Голландии.

292
 Не менее драматичным был ход войны и для Англии. Из грязи
В мае 1665 года в Лондоне зарегистрировали 43 случая бу­ да в князи

бонной чумы, в июне их число возросло до боо, в июле

чума унесла уже тысячи. Поговаривали, что пришла она с
голландскими товарами, добытыми английскими прива­
тирами. Эпидемия, свирепствовавшая в Лондоне до самой
зимы, скосила пятую часть населения города. А через год
в истощенном войной и чумой городе бушует Великий
пожар, лишивший крова 70 ооо лондонцев. Голландские
памфлетисты представляют страшное бедствие Божьей
десницей, карающей врага. Англичане обвиняют в поджо­
ге голландцев, французов, анабаптистов...
В июне следующего года голландцы совершают бле­
стящий рейд в Чатем и сжигают стоявшие там суда. Но,
пожалуй, страшнее уничтожения флота было унижение:
голландцы захватили флагман английского флота, линей­
ный корабль первого ранга «Royal Charles», на котором
Карл II вернулся из Нидерландов в Англию. По словам
Джона Эвлина, «такого кошмара англичане еще не пере­
живали... это позорное пятно не смыть никогда». На­
сколько чувствительным было унижение англичан и
триумф голландцев, говорит хотя бы то, что, когда вви­
ду слишком глубокой для мелководных нидерландских
портов осадки английский парусник пришлось пустить в
1673 году на слом, голландцы, предварительно продав с
аукциона пушки и металлические детали рангоута, оста­
вили кормовой щит, украшенный фигурами льва и еди­
норога. Когда Рейксмузеум, где висела корма главного
английского трофея, закрылся на долгий ремонт и боль­
шинство экспонатов на время было передано в другие му­
зеи или убрано в запасники, корма «Royal Charles» вошла
в собрание оставленных в музее highlights. Но во время
посещения музея английской королевой Елизаветой II ее
убрали — из деликатности ш.
Рейд в Чатем ускорил мирные переговоры. Западная
Африка и Суринам отошли голландцам, Нью-Йорк вре­
менно оставался за англичанами. Суда Республики должны
были приспускать флаг при встрече с англичанами только
в Ла-Манше.

293
Золотой
апельсин,
или
Божьей
милостью
принцесса
Оранская

Кормовой щит В войне за первенство на мировом рынке наступила

«Royal Charles»,
передышка. После долгого перерыва Англия и Нидер­
украшенный
фигурами льва ланды установили отношения на уровне послов, прерван­
и единорога ные сорок лет назад152. Послом в Республике стал Уильям
Неизвестный Темпл153, вскоре наладивший сложные отношения между
мастер .Дерево Островом и Республикой. Послу явно пришлись по душе
277x378x120 простота и благоразумие голландских регентов, которые
боо кг
Рейксмузеум,
оказались совсем не теми варварами и алчными торга­
Амстердам шами, какими их представляла английская пропаганда.
С уважительным изумлением он пишет, что вице-адмирал
де Рюйтер и пенсионарий Голландии Йохан де Витт не от­
личаются от обычных горожан ни одеждой, ни жилищем,
ни столом, ни привычками, ни обхождением. Во всем они
обнаруживают простоту и скромность частных граждан154.
Сам же он вызвал симпатию голландцев своей легкостью,
несомненной симпатией к стране, в которой он оказался,
и рыцарством. Так —Le Chevalier —его и будет называть де
Витт, для которого приезд Темпла, при знакомстве первым
протянувшего ему руку, что значило в то время гораздо

294
больше, чем сейчас, был настоящим благосло­ Из грязи
вением, особенно в сравнении с предыдущим да в князи

английским посланником в Республике Джор­

джем Даунингом, люто ненавидившим все гол­
ландское и высланным из страны за интриги и
шпионство155.
После подписания мира Темпл тут же при­
ступил к переговорам о создании Тройствен­
ного союза между Англией, Нидерландами и
Швецией, целью которого было остановить
экспансионистскую политику Людовика XIV,
чья армия заняла к тому времени большую
часть Южных Нидерландов. После заклю­
чения Союза Йохан де Витт устроил в честь
Темпла праздничный банкет на несколько со­
тен гостей.
Отношения между де Виттом и Темплом
складываются как нельзя лучше. Они не только
говорят о политике, но и играют в теннис. Со
временем посол и пенсионарий проникаются
взаимным доверием настолько, что, зная о ма­ Портрет Уильяма Темпла
тематических способностях де Витта, Темпл Каспар Лёйкен. 1695
обращается к нему за помощью, когда не может Офорт. 11,8x6,8
сам расшифровать полученную от Арлингтона Рейксмузеум, Амстердам

секретную депешу (ее не смог расшифровать

и де Витт)156. А скрытный в личных делах де
Витт после смерти жены признается Темплу,
что «изувечен тяжело и стал калекой»157. Когда в
феврале 1669 года до де Витта доходит тревож­
ная новость о готовящемся выходе Англии из
Союза, он тут же едет к Темплу и просит его
прояснить ситуацию «как друга». Темпл, ис­
ключавший возможность сближения Англии с
Францией, не мог допустить и мысли о том, что
его обманывает собственный король.
В сентябре 1670 года посол был отозван в
Англию. Его жене надлежало оставаться в Ни­
дерландах, дабы не возбудить подозрений о
разрыве дипломатических отношений.

295
Золотой ГОД Б Е Д С Т В И Й
апельсин,
или
Божьей
милостью Темпл не знал, что Карл вел двойную игру: i июня
принцесса 1670 года английский король заключил с Людовиком XIV
Оранская
тайный антиголландский договор, обнародованный лишь
в 1830 году! По этому договору Карл II, больше нуждав­
шийся в деньгах, чем в мире, получал от французов мил­
лион фунтов на вооружение и обещание боо ооо фунтов
в год, пока будет длиться война с Республикой. Карл II и
Людовик XIV сходились в желании «ограничить влияние
Генеральных штатов, которые имели наглость претендо­
вать на роль судей монархов других государств»—явная от­
сылка к попыткам Нидерландов обуздать притязания Лю­
довика на Испанские Нидерланды. Кроме того, в обмен на
два миллиона французских крон «король Англии, убеж­
денный в истинности католической веры, перейдет в лоно
Римской церкви, как только позволят дела государства»158.
Этот последний пункт хранился в глубочайшей тайне, и
о нем не знал даже Бекингем, ведший официальные пере­
говоры и удивлявшийся тому, как быстро они продвига­
ются. 31 декабря 1670 года он подписал «traite simule», не
включавший статьи о переходе Карла в католицизм. Начало
войны планировалось на конец апреля — начало мая 1672
года. Оба короля нимало не сомневались в успехе блицкри­
га: стотысячная армия Людовика должна была вторгнуться
в Нидерланды с юго-востока159, в то время как англичане
готовили высадку десанта на севере. Герцог Йоркский на­
стоял на том, чтобы командование объединенным англо­
французским флотом было поручено английскому адми­
ралу. То есть ему самому.
В июне 1670 года, как раз во время подписания догово­
ра с Францией, Карл пригласил Виллема погостить в Ан­
глии. Король намеревался уведомить племянника о своих
католических симпатиях и о заключенном договоре и за-
верить^еш в том, что после войны Виллем станет суверен­
ным правителем Нидерландов, вернее того, что останет­
ся от стра#Ь1 после дележа между Англией и Францией.
В октябре 1670 года Виллем приехал к дяде, и Карл действи-

296
тельно ведет с племянником разговоры об отступничестве Год
протестантов от истинной религии, которая одна только бедствий

и может быть религией королей, и просит его не верить

слепо голландским остолопам. Откровенный папизм дяди
вызывает у племянника лишь удивление.
Четыре месяца, проведенные им в Англии, прошли в
охотах, банкетах и балах. В Кембридже и Оксфорде Вилле­
му присудили почетную степень доктора, вместе с дядьями
он присутствовал при родах герцогини Йоркской. В эска­
падах Карла, нашедшего племянника «голландцем и проте­
стантом до мозга костей», он не участвовал, хотя Бекингем
потом и хвалился, что как-то раз ему все же удалось напо­
ить невозмутимого голландца так, что тот, потеряв все свое
хладнокровие, рвался в комнаты фрейлин. Бекингем лю­
бил бахвалиться. Голландский принц произвел в Англии
впечатление человека здравомыслящего и трудолюбивого,
но все его старания добиться от Англии выплаты обещан­
ного приданого закончились ничем. 74-летнему Гейгенсу
пришлось еще надолго задержаться в любимой стране по­
сле того, как Виллем в конце февраля 1671 года возвратился
от гостеприимного дядюшки. Старания поднаторевшего в
дипломатических хитросплетениях секретаря увенчались
половинным успехом: он добился от Карла II только обе­
щания выплатить приданое сестры, умершей десять лет на­
зад. Англичане выплатили долг лишь в 1679 году, четыре
года спустя после смерти Амалии160.
В августе 1671 года за женой Темпла была послана ко­
ролевская яхта «Мерлин», капитану которой был отдан
приказ требовать приветствия от всех голландских судов.
В случае отказа ему предписывалось открыть огонь.
Голландская эскадра из 56 судов стояла на рейде у Ден
Брила. «Семь провинций» и «Дельфин», два 8о-пушечных
линейных корабля i-го ранга, отсалютовали английской
яхте «белым дымом»... и англичане открыли огонь. Гол­
ландский адмирал ван Гент, хороший знакомый семьи ан­
глийского посла, отправился в шлюпке на «Мерлин», чтобы
выяснить, в чем дело, и был неописуемо удивлен, узнав, что
англичане открыли огонь, потому что королевской яхте не
отсалютовал «белым дымом» и приспусканием кормового

297
Золотой флага весь голландский флот. Выслушав объяснения, ван
апельсин, Гент ответил, что по договору 1662 года салютовать флагом
или
Божьей и «белым дымом» он должен только военным судам. Тре­
милостью бовать же такого приветствия от целого флота для яхты по
принцесса меньшей мере странно. Он предупредил английского ка­
Оранская
питана, что без колебаний потопит яхту при первом же зал­
пе по голландской эскадре, и его угроза возымела действие.
Леди Темпл была встречена при дворе как героиня.
Карл II потребовал наказания голландского адмирала, но
Генеральные штаты ответили отказом. Зато капитан «Мер­
лина», не открывший огонь по дерзким голландцам, угодил
в Тауэр. Позднее, уже после объявления войны, поводом
для которой послужил инцидент с «Мерлином», Уильям
Темпл скажет Карлу И: «Нельзя не признать, что моя се­
мья оказала короне неоценимые услуги, так как я заключил
союз с Голландией, а моя жена имела честь развязать войну».
Вместо Темпла в Республику снова был послан Джордж
Даунинг, но даже его приезд не смог убедить де Витта в
том, что Англия всерьез готовится к войне. Невероятной
эта мысль казалась и многим англичанам. София, младшая
дочь Елизаветы Зимней, считала вражду между Англией и
Нидерландами безумием, от которого выигрывает только
Франция. После заключения мира в Бреде она писала гра­
фу Крэвену: «Долгожданный мир между Англией и Гол­
ландией наконец заключен. Я уверена, что король сочтет
за лучшее жить в мире с Голландией, а не вести с ней вой­
ну, потому что на море они (голландцы) всегда будут не­
победимы»161. Против новой войны с Нидерландами был
и парламент. Поэтому, обращаясь к парламенту в январе
1672 года с просьбой предоставить ему 3 миллиона фунтов,
Карл II аргументировал свою просьбу тем, что Франция
втрое увеличила флот. Англичане не доверяли католиче­
ской Франции, и парламент с легкостью выделил ему эту
сумму162.
Если войны с Англией никто не ждал, то в неизбеж­
ности войны с Францией никто не сомневался. Вольтер
писал, что всё во Франции в эти годы было направлено на
уничтожение Нидерландов и что в истории человечества
вряд ли найдется другой пример незначительной военной

298
кампании, которая готовилась бы с таким тщанием, а среди Год
великих завоевателей нет ни одного, чья победа достигну­ бедствий

та такой огромной армией и такими капиталовложениями,

как завоевание Людовиком XIV крошечных Нидерландов.
На подготовку войны с Республикой король Франции вы­
делил пятьдесят миллионов франков163.
У Нидерландов не было ни малейшего шанса противо­ Голландская
стоять Франции. Хотя со времени Мюнстерского мира трагедия, 1673,
страна вела войну дважды, обе войны велись на море, а серия из шести
французских
не на суше. Официально в армии Республики числилось карикатур
на голландцев

Справедливость,
восседающая на
троне между
Людовиком XIV
и епископом Мюн­
стера, взирает на
то, как французский
петух безнаказанно
ест голландский
сыр. Нидерландско­
го льва удерживает
английская собака.
Нидерландская
Юница в горе рас­
сыпала все семь
стрел провинций.
Слева — католи­
ческая церковь
попирает Кальвина
и Лютера, справа —
протестантские
проповедники
спасаются бегством.
Внизу изображения
голландского матро­
са, донимаемого
английской собакой
и французским
петухом

Неизвестный
мастер, по рисунку
Ле Поффре. 1673
Офорт. 233x14
Рейксмузеум,
Амстердам

299
Золотой шестьдесят тысяч человек, но на самом деле едва набира­
апельсин, лось тысяч сорок, да и те по сравнению с войсками Людо­
или
Божьей
вика вряд ли могли быть названы армией. Солдаты были
милостью плохо обучены, кое-как вооружены, недисциплинирован­
принцесса ны и под командой офицеров, не многим отличавшихся от
Оранская
подчиненных. Опыта боевых действий не было ни у кого.
Крепости и форты сохранили к этому времени разве что
историческое значение, и оттуда приходили тревожные до­
несения о разваливавшихся стенах, заросших рвах, ржавых
лафетах, лежалом порохе, поселениях, выросших за город­
скими валами, —со времен захвата крепостей Фредериком
Хендриком они бездействовали. Жители приграничных
городов и расквартированные там гарнизоны страшились
предстоящей войны.
Генеральные штаты предпринимали судорожные по­
пытки хоть как-то поправить положение. Для укрепления
гарнизонов приграничных крепостей на юг и восток стра­
ны спешно посылали отряды стрелков народной милиции
из Голландии и Утрехта, в городах формировались отряды
стрелков из тех, кто раньше мог откупиться от воинской
повинности. Вооружали крестьян. Пытались найти солдат
в Германии, но немецкие князья, связанные договорами с
Францией, если и отпускали наемников на нидерландскую
службу, то запрашивали за них баснословные откупные.
Штатам все-таки удалось сформировать несколько немец­
ких полков, но настроение в этих наспех сформированных
«профессиональных» частях было немногим лучше пора­
женческого настроения воинских подразделений, набран­
ных из собственных крестьян и горожан.
В это время все чаще и все громче раздаются призывы
назначить главнокомандующим принца. Только это на­
значение могло спасти страну от надвигающейся войны,
потому что, как рассуждали на рынках и в трактирах, на­
значение принца на пост главнокомандующего задобрит
его дядю, английского короля, давно уже добивавшегося
возвышения племянника, и Франция не осмелится напасть
на страну, которой благоволит Карл II. Сопротивление
Штатов Голландии и лично Йохана де Витта назначению
принца приписывалось их тайным симпатиям францу-

300
зам. В конце концов под растущим давлением Год
со стороны остальных провинций 25 февраля бедствий

1672 года Генеральные штаты назначили Вил­

лема главнокомандующим, причем Голландия
согласилась по достижении им совершенноле­
тия сделать это назначение пожизненным164.
И 1 марта в зале Штатов Голландии и За­
падной Фрисландии был устроен банкет, на
котором было подано 300 голубей, юо каплу­
нов, 250 индеек, 300 куриц, joo цыплят, joo ку­
ропаток, 168 фазанов, 8оо жаворонков, 6о зай­
цев, юо кроликов, 8 оленей, 4 больших и 30 ма­
леньких кабанов. Для банкета было также за­
резано 16 овец, 32 молочных поросенка, 40 яг­
нят, 16 телят и 4 вола. Банкет продолжался до
четырех часов утра. Так отмечали присуждение
Виллему чина генерал-капитана, высшего чина
Виллем III в образе Марса,
во многих европейских армиях вплоть до На­ из серии Wendekdpfe
полеоновских войн. Ромейн де Хооге. 1672
У самого принца не было зала, который мог Офорт. 14,5х 12
бы вместить всех приглашенных, и Штаты Рейксмузеум, Амстердам
Голландии, многие годы бывшие ярыми про­
тивниками его возвышения, предоставили ему
свой. Среди приглашенных был и пенсионарий
де Витт. Должно быть, ему странно было сидеть
на банкете в честь принца-главнокомандующе-
го в зале, построенном двадцать лет назад в знак
суверенитета Голландии. Тогда потолок зала
украсили картушами, с которых вниз с инте­
ресом смотрят представители разных народов
и стран. По преданию, рыжеволосый мальчик,
готовый от любопытства прыгнуть вниз, пред­
ставлял Англию, горящую нетерпением узнать,
что же происходит на заседаниях правительства
ее главного торгового конкурента165.
Теперь Англия проявляла не столько любо­
пытство, сколько агрессию. 23 марта 1672 года
английская эскадра адмирала Холмса, состояв­
шая из шести линейных кораблей и двух фре-

301
 Золотой гатов, напала у остова Уайт на караван из семидесяти гол­
апельсин, ландских судов, возвращавшихся из Смирны. Англичане
или
Божьей надеялись на легкую и богатую добычу, но в итоге упор­
милостью ных боев Холмс захватил лишь четыре судна. В одном из
принцесса
памфлетов, великое множество которых распространялось
Оранская
тогда обеими партиями, недалекий крестьянин-оранжист,
узнав о нападении Холмса, удивляется: «Как? Англичанин
снова хотел зацапать своей воровской лапой наши кораб­
ли? Вот те раз! А я-то думал, что теперь, когда принц стал
Генералом, он угомонится!»
Через четыре дня после нападения на голландские тор­
говые корабли Англия объявила Республике войну. По
словам бывшего посла Англии в Нидерландах Уильяма
Темпла, «удар грома в ясный зимний день не мог бы уди­
вить мир больше, чем наше объявление войны Голландии
в 1672 году»166.

U p r il ХУ& Я o std itrt j n S ta d u a jt S ' Iv n Je n Por!*.

Английское оповеще­ В тот же день трубачи и герольды Людовика XIV раз­

ние о начале Третьей несли по парижским улицам весть о том, что наихристиан-
англо-голландской
войны 7 апреля нейший король объявил войну Нидерландам. В середине
1672 года и отъезде мая к Англии и Франции присоединился епископ Мюн­
посла Нидерландов стера. Вскоре его примеру последовал и курфюрст Кельна.
Ромейн де Хооге. 1674 1672 год вошел в историю Нидерландов как «год бедствий»,
Офорт, резец. 12,2x28
Рейксмузеум,
но события развивались с такой стремительностью, что
Амстердам собственно «бедствия» пришлись на первые полгода войны.

302
 На море главным противником Нидерлан- Год
дов оставалась Англия167, и 7 июня состоялось бедствии
первое сражение Третьей англо-голландской
войны —сражение при Солебее, ставшее одной
из крупнейших баталий в истории парусного
флота. Перевес союзников по числу линей­
ных кораблей (45 английских, 26 французских
против 61 голландского), пушек (6016 против
4484) и личного состава (34 496 против 20 738)
не принес им победы. В ходе жестокой битвы
погибло 2500 человек со стороны союзников и
2000 человек со стороны Нидерландов. В сра­
жении с английским флагманом погиб гол­
ландский адмирал ван Гент, вместе со шлюпом
утонул вице-адмирал Синей эскадры граф
Сэндвич, когда-то доставивший Карла из Ни­
дерландов, а герцог Йоркский лишь чудом из­
бежал смерти. Корнелис де Витт, брат Йохана,
вышел в море вместе с адмиралом де Рюйтером
в качестве представителя Генеральных штатов и
в течение двухчасового боя горделиво восседал
в кресле на юте «Семи провинций», облачен­
ный в плащ римского полководца, в окруже­
нии 12 «ликторов» с алебардами, в красных пла­
щах на желтой подкладке168. Бой велся во время
штиля, оба флагмана замерли на расстоянии
\гушкетного выстрела друг от друга, но завеса
дыма превратила все пули в шальные. Пятеро
из телохранителей Корнелиса де Витта были
убиты. Но его самого мучила только подагра.

Справа: серия Wendekdpfe

Карл II — тигр. Ромейн де Хооге. 1672

Офорт, резец. 14x11,8. Рейксмузеум, Амстердам
Людовик — лев. Ромейн де Хооге. 1672
Офорт, резец. 14x11,7. Рейксмузеум, Амстердам
Епископ Мюнстера — свинья. Ромейн де Хооге. 1672
Офорт. 15x11,5. Рейксмузеум, Амстердам
Максимилиан Генрих Баварский — осел. Ромейн де Хооге
1672. Офорт. 14,1x11,2. Рейксмузеум, Амстердам

303
Битва при Солебее
7 июня 1672 года
Как и в других битвах, Виллем ван
де Велде-старший находился на
борту своего галиота. На левом
листе «Дельфин», судно ван Гента,
который погибнет в этой битве,
на стыке листов горящий «Royal
James», фрегат адмирала Эдварда
Монтегю. Флагман герцога Йорк­
ского «Royal Prince» изначально
был изображен справа от розы
ветров, но потом ван де Велде
закрыл его листом бумаги
Виллем ван де Велде 1. 1673
Рисунок карандашом, пером
и кистью. 35,5x64,9
Рейксмузеум, Амстердам.
304
Адмирал де Рюйтер потом признавался, что
это был самый тяжелый бой в его жизни. Обе
стороны понесли серьезные потери, но де Рей­
теру удалось предотвратить высадку врага. Ан­
гличане о т л о ж и л и вторжение в Нидерланды
до следующего года, и голландцы могли теперь
послать матросов, спасших страну от вторже­
ния с моря, на защиту ее сухопутных границ.
А защитники были более чем нужны. 19 мая
французская армия под командованием опыт­
ных генералов Конде, Люксембурга и Тюренна
(еще одного внука Вильгельма Оранского)169
вступила в Нидерланды. Общее командование
осуществлял сам король. Прекрасно обученная
армия, которую сам Людовик не без некоторого
позерства называл своим «железным балетом»,
насчитывала 118 тысяч пехоты и 12 тысяч кава­
лерии, то есть как минимум вдвое превосходила
армию Республики. Французы продвигались так
стремительно, что Республику охватил паралич
бездействия (подобное состояние повторится
в мае 1940 года). Йохан де Витт писал о шоке,
охватившем страну: «удрученность и подавлен­
ность людей после сдачи городов врагу без еди­
ного выстрела невообразимы, все в большой
конфузии и беспорядке». 12 июня французы
перешли Рейн, потеряв всего 300 человек. Поте­
ри голландцев составили 1500 человек. Военный
триумф Людовика на все лады воспевали коро­
левские поэты, художники и историографы170.
В Париже звучал Те Deum, а Тюильри освеща­
ли фейерверки из красочных картин, изобра­
жавших Аполлона и Победу с одной стороны
и Голландию, караемую рукой Правосудия, с
другой. Правосудие представало единственной
целью королевской кампании, как было заявле­
но уже при объявлении войны. Глава Королев­
ской академии архитектуры Блондель-старший
возведет в ознаменование побед французского
оружия и перехода через Рейн арку Сен-Дени.

305
Золотой Армия Штатов отступала по всей линии фронта. На­
апельсин, чалось массовое дезертирство и мародерство. В некото­
или
Божьей рых районах страх перед собственными солдатами едва
милостью ли не превосходил страх перед французами. Капитулянт­
принцесса
ские настроения царили не только в деморализованной
Оранская
армии — они захлестнули всю страну. Принц запросил у
Генеральных штатов разрешение на ведение переговоров
с французами о сохранении своих владений. Сами Штаты
спешно начали переговоры об условиях мира, готовые от-
дать французам весь юг. Но Франция, помимо юга, тре­ Переход французов
бовала область Бетюве, расположенную между Ваалом через Рейн

и Нижним Рейном, свободу вероисповедания для ка­ На переднем

толиков, огромную контрибуцию и ежегодную делега­ плане Людовик XIV

цию из Нидерландов с благодарностью Людовику XIV Шарль Луи Симонно,

за его милосердие. Контрибуцию требовали и англи­ по рисунку Адама
Франса ван дер Мёлена
чане, притязавшие к тому же на ежегодные ю тысяч 1672. Офорт. 57,3x99,4
фунтов за право ловли сельди в английских водах и не­ Рейксмузеум,
изменный и повсеместный салют английскому флагу. Амстердам
 d

De VVorftelemle Maagd,
Tot

Befchermiog van hare Vryheyt.

i le t hier d’e m iosle M aa gt s van yder febier verlatcfl j
! Sy baud haar ftreng Го itijfals feve grootc Staten j
^ E n zit a'leenelijk op 3t Schipje zonder roer;
1 Мааг 7.0 s’ eens hulp v erk reeg, ik wed fy bcter voer,
' D e Leem v doet we I fijn belt den draat aan twee te карреш
I M aar laas ! wat zal fay docn, hy kanniet verder ftappen
M irs hy gebonden i s , en m et kan verder g aan :
Een die \ niet raaken kan j rnach \ met aan ftucken idaait
E y lievc Vrienden z ie t , hoe meeniehte van menfchen
D at hier te trecken ftaan s met y v e r, om haar wenfchen
N o ch eens te z ie n , in d e c s, by na verwoefte T u y n *
O p dat wcer brommen mocht ciitgoddeloofe fchuym.
W eet ym ant wie fy zijn 5 zo kom t het my. doch zeggen s
Jk z a l, om wel te doen э het quaat ak ijdt w eerleggen ,
T o r hulp van M aagd en , en van Ju S e rs wonder reer:
W ie M aagden к racht b e le t, verdient een R id d ers eer,
Ik d erf in deze zaak mijn meenmg wel on tkn oopen ,
M v d u n k t het K oopluy zijn om Solhndt op te koopco
M etgouw e m unc, en met beloffen wonder groot j
Die brengt de droeve M aagt in deze grootc noot.
О valfche K o o p kiy ! zeg 3 waar zal \ in*t end noch her
W ie loozen handel drijrt d iefpringt het voor de ic b e a i
Daarom bedenkt 11 w e l: want zo de Leem v eens las п а
Ikhoop hy wel een, Haas van deze Iooze V osraaakt.
M aa r’tgaat zeer fb p jes toe a tejagen met de W m dcn
D ie traag zijn tot de hulp van hare trouwe V rinderu
( ) overdroeve M aagt I waar zijn uw V nnden n o u w ,
D ie gv voof ak ijdt waart zo roinncHjk en trouw ?
U w W aakers aan u zy 5 die zijn geiijk de ftomruen,
V an waar zal haar dan noch een rechte noot-hulp k a
D ie haar eens helpen zal in deze groote noot ?
Ontwaake haar W akers n ie t, z o raaktze noch wel с
H aar fteng die btiygt alreeds, de Vryheyt wordt gdicK f
(D a t voelt en ziei: alreeds een yder voor fijn oogen >
A lso fh y breeken w on ; den B arger voelt d eim art:
Een d i e ’t nier hdpen wil к tc ui we loos in "thart.
Is hier op Aarden geen gevonden qtiaat te ftelpen ,
Z o wil de V o f A: om hoog haar hier beneden helpen,
A1 is hy hoog en ver verbeven boven d ’aart 3
Sijn enkel woort is meer als Vorften ceden waar t.

E E n Щаап die >,hog omhoog, en fchem de Son te tarten j

ISlfi tnymelt hy • Jljn T?al d k kon hem noch w el [marten,
Wie weet o f ’ t oude w o rt geen waarhep warden
С Щ к men dikmls ; hoogmoet kpmt Voor de vaL
21 июня французы вошли в Утрехт. Члены го­ Год
родского совета присягнули на верность Его бедствий

Величеству, в соборе св. Мартина снова уста­

новили алтари и исповедальни, а после того
как церковная кафедра, с которой было произ­
несено столько ереси, подверглась символиче­
скому бичеванию, кардинал Буйонский освя­
тил главный католический собор города.
Не остановись тогда французы, они могли
бы занять всю страну. Епископ Бюрнет в Исто­
рии моего времени рассказывает, что французы
разбили лагерь в крепости Наарден в 25 кило­
метрах от Амстердама и даже взяли крепость
Мейден, но, не усмотрев ее военного значения,
с галльским легкомыслием выбросили клю­
чи от нее в канаву171. Рассказанная Бюрнетом
история, пожалуй, слишком цветиста, чтобы
Слева:
Аллегория на затруднительное
положение Нидерландов
в начале 1672 года
Нидерландская Юница пытается
удержать шест с фригийским
колпаком. Французы и французский
петух стараются повалить шест.
Армия Нидерландов безучастно
смотрит на происходящее, нидер­
ландский лев прикован к колонне
с Янусом и не может вмешаться

быть правдой, но французы действительно Неизвестный мастер. 1672

дошли до Голландии и разбили лагерь в Зейсте, Офорт, резец. 37x25,5
Рейксмузеум, Амстердам
в 50 километрах от Амстердама. Здесь Людовик
и стал ждать послов Генеральных штатов, уве­
ренный в том, что поражение Нидерландов —
дело решенное.
Национальная катастрофа, на пороге кото­
рой оказалась страна, обычно характеризуется
построенным на аллитерации выражением:
-het volk was redeloos, het land reddeloos en de
regering radeloos», которое приблизительно
можно перевести так: «народ охвачен безуми­
ем, регенты — отчаянием, страна — француза­
ми». Оставался один-единственный способ
остановить врага: открыть шлюзы. Залить тер­
риторию надо было так, чтобы французы не
видели канав, в которые проваливались люди и
лошади. В то же время уровень воды не должен
был превышать метра, чтобы по воде не мог­
ли проплыть барки. Но и инундация, как на­
зывается затопление на языке военных, в этот
год не удалась. Лето выдалось засушливым, и

309
Золотой уровень воды был низким. Не все военные знали, как про­
апельсин, водить инундацию, а если и знали, то крестьяне, получив­
или
Божьей
шие оружие для отражения французов, теперь оказывали
милостью вооруженное сопротивление собственным солдатам, по­
принцесса лучившим приказ открыть дамбы, либо по ночам осушали
Оранская
затопленные днем земли.
Война выявила все слабые стороны федеральной систе­
мы: провинции вставляли друг другу палки в колеса, радея
прежде всего о своих собственных интересах, принц, даже
будучи главнокомандующим, ничего не мог предпринять
без разрешения заседавших в Гааге Генеральных штатов, а
провинциальные штаты требовали, чтобы он подчинялся
их решениям. И все обвиняли друг друга в измене и по­
раженчестве. Голландию упрекали в том, что она думает
только о своих границах (Йохан де Витт действительно
считал, что прежде всего надо обеспечить безопасность
Голландии и Амстердама), Голландия упрекала Зеландию,
простолюдины —регентов, сызмальства привыкших отда­
вать предпочтение Frans перед prins и теперь «продавших
Республику за золотые луидоры». Нашествие французов
послужило катализатором назревавшего недовольства ни­
зов, «черни», чей цвет в голландском языке чуть светлее:
bet grauw означает как «серый», так и «чернь». Страх перед
французами обернулся ненавистью к тем, кто был в глазах
народа виновником постигшей страну катастрофы, —к ре­
гентам и прежде всего к братьям де Витт. Регенты продали
крепости врагу, намеренно запустили армию и развивали
флот, чтобы принц потерпел поражение, а Корнелис де
Витт одержал победу. Прав оказался граф де Гиш172, ожи­
давший увидеть в Нидерландах классическую Республику,
а увидевший лишь соперничавшие между собой города и
провинции: «Эта Республика абсолютно не заслуживает
названия Соединенных провинций. Как сами провинции,
так и города внутри их так сильно разъединены, что прой­
дет немного времени, как они возжаждут Лидера, который
их объединит и положит конец раздорам».
В тот самый день, когда Корнелис де Витт в помпезном
облачении римского полководца вышел в море с адмира­
лом де Рюйтером, в Дордрехте, родном городе де Виттов,

310
толпа ворвалась в ратушу, сорвала картину, изображавшую Год
рейд в Чатем, разодрала ее в клочья, а оторванную голову бедствий

героя Чатема приколотила к виселице. По мере того как

положение в стране становилось все более критическим,
росло недовольство народа регентами и братьями де Витт.
Простой люд всегда симпатизировал семье Оранских, те­
перь же народ видел в принце единственного спасителя
страны, проданной де Виттами французам. Республику на­
воднили памфлеты, призывавшие к избавлению от «чумы»
де Виттов:
Слава Оранским,
Да сгинут де Витты!
Кто не согласен,
Те будут побиты.
перевод Н. Тархан-Моурави

Де Витт знал об этих настроениях. 21 июня он писал: «Наша

слабость не в силе врага и его победах, а в общем недоволь­
стве, ропоте и неповиновении горожан и крестьян. Это
делает высшее руководство бессильным и тормозит все его
действия». В тот же день он испытал «недовольство, ропот
и неповиновение» на себе. Ночью, когда он возвращался
домой из Штатов Голландии, четверо молодых оранжистов
напали на него с ножами и тяжело его ранили. Одного из
преступников поймали и приговорили к смертной казни,
трем другим удалось бежать. Пастор, проведший с приго­
воренным к казни последние дни, сразу же после приведе­
ния приговора в исполнение написал книжку, в которой
представлял преступника новым святым. Перед смертью
тот утешал пасторов и распевал гимны с тюремщиком, над
его головой многие видели нимб, а палач так и не смог от­
тереть с меча его кровь. Книжка тут же стала бестселлером.
29 июня, в день казни преступника, покусившегося на
жизнь де Витта, жители Дордрехта, города, в котором ро­
дились и выросли братья, потребовали, чтобы городской
совет провозгласил принца штатгальтером. Поняв, что спа­
сти положение можно, только дав согласие, городской со­
вет постановил аннулировать принятый Штатами Голлан­
дии Вечный эдикт, навсегда отменявший в этой провин-

311
 S' I N N Е - В
T e r eeren van Sijn Doortachtighfte Hoogheyt W IL H E M de III. Prins van Oraenjen. See,
E N Vrf^cr door den dieftfi dcr М Ь н ае к
hoog g d k ig erc
In glory , rijkdom , wccld , had dertcl 1Ш
geweigerc
H et bra?f bekid dcr bsfie Vncuden ictit
le fiaea ,
En wilds roekkelooi UngJ toilet wegen
Een onbeftiikk drift deed haer geb ed vergeten ,
Wat dauk fy hen Yoor raid cn byftanr had re weien 3
Hoe dat fy g an c haer hell eens door haer httlp beqnatri t
A k hare V ryheit das voorfpocdig o if Гргопк rtani.
Dies foehr !v fonder toom nacl tsgcn f« k x re lav*» i
Met at hit hoogil gefach in htttzn dienfl te gevan
A tn lieden , die geriftg noii haddcn in ds rnachtj
A lfinJ h a d na den eik h tc maken groot geaehr.
H ier door heefc hare glans gewddig af-genomcn;
En by haet buurtnis iy gams in Imacd gckomen ,
Die hact ясл a lie kant ftaeg fchimp en firhade d o cn !
En vfsct i s ’t middel oih die rampeft te vcrhoen ?
fla t r Onderdanen , rijfe voorheen in voile -weeidsn
D oor W dvasrcs oveivioed , geduufig Yioolijck qucdd«fl 3
Genoters aHe lull > dewijl haer niets efitbrak ,
Als yder tot fijn plich: met "vJijc de fiartden ftacki
D ie faten nu f HeJaej 1 t'hny* met beangfter heit«n>
Sehoeftig , neeringloos , in alb faa ia fm cetea,
Van buitcn door den laft des oorloogs droef gepbeg? j
En fien haer breeders v ed gevangen en verjaegc.
Dus heart-men over al gants deerdtjke kiaditen ,
E n (iichcen j H em e!, дак d'dlenden toch verfachten?
5 » , die niet was gewooii ^ als voerfpoed ftseg w Леи,
En dac Гу vnend'lljk wierd ge-eeir van aide fien j
УегПаагп en oncftdc , vodc onbekendc pijjiefi,
En valt feer anverwacht in al te droevig qiujnen,
U g r lick en dcerlijk кгалк , dies yder bidr ora rrted ,
En jaegi иаег hulp , ter dar die ko«l*ll uiogt te fpaed.
Dc Gedtsditefi m ergsw een tar aijden naet-ge(eten 5
Kfaegt , dat Гу ran her Volk rc fchandig word v erg e « i)3
En roeps ; Sthoon Ncderiatid , ‘t b uwer fondcn k h u it ,
D at uwe Sreden dus van pfeg*n ziin varvulc-
Godr bad ц met den hoorn des overvloeds g elcgent,
In Vrede ; maer gy hebr hera dacr vocr niet b ejegsn t,
A Li met oridanekbaerhek , vargetend-' fija gebott
M ea C«r in и de Deugt en Vtooiiihck mceft befpor;
312
E E L В.
Ten Ьфт 4is VaderlesuU.
G h y hebt den Mamrcon fie f, dieft koom t gy lioegft Ysrcercfs,
Dien. geefs gy gants uw hert • G y w ikgeen wijfheit leeren,
Dan die u t aetdlch* goed Jau konnen bicngen acn.
A l ‘tg ecn vergank'lijk is kan nimmer vaft bd^aen.
D oel b e e te , coonc berouw, eu bctert tiws wegen :
Ghy weet hoe N in ivc noch heef; genaed veikregen
W an n eerk S d i heefc bekecrt : Legr uwa fo^dcn af {
D ood hoogrtioed, en verdtijfc d'andaHkbaerheitjn ’ tgtaf.
Orabelft dc ware Deugc : W ik G od t en menfch ЬеЫ еп
4 Geen gy hen fehalsJigh z i] tj foo iullen’ s Hera els OrAtn
VSIttr gunftig daekn ncer ; dan iliit gy t'atlcr ci|dc
Van rarap v cn tegetifpoed, en iliaiten *ijn beviijdt.
Een van de Sajlers , die de k n « k k « tioaw befaekken ,
T reed tot h a « , bid dead, datfy th e n -war -wil verkloekken^
En feheppen aieuwe' nwed j. en volgen goedei? rac d ;
Men vind noch nuite hulp yooi-TuSktH vyerie etiaed.
Hier is een fthoone « a c h t d:c kan « 'tbiocd verkoekn 5
En ftillen't ingewaftd ; g,y fair f» e a fm=n n ce r vosisn
In uwen boelsin , Too gycTApjsel reehf gebruikt^
Sijn Гзр veiquikt het h e re , Bin k h el geeft-weklcend ruikt-
Een H.KlJmcr, jDadsr, dien r gcheim noit was m b o rge n 5
j VoJ v lyr om haer na 'wenkh gefontheit te beforgan ,
Befoeekt h.ier atn het bed , en oiidercail haer quae? 5
En ovirw eegt fcer naeuw d’ontroeiing aStemac!,
Н у Tcit j Mejuffer 3 vieirfcbt gy frifch te zijn gensfeft,
ik weec eefi raed , die nu ten hooghfren nut S i ««fen.
G y sijc voorfektr vsn u’« Vriendeti niet gedisnt
G elijk 't behooit a hier is т о м a v e d waerder ViieiK s
Wiens fchoone beekenis dees Tegit koomt vettoonen 5.
= Wilt Cjn roemrijkka dcugc met owe gunft b doaren ;
| G y kcnt hjn V erftlijk bloed ; 4 fs hsc Doorhichtig Zaed
D er Helden » nu vargood , die ftaeg met raed cn daed
О byftanr ЬгасЬмп aen . na dat hier d’eerlle gtonden
Van и we Vryhcjt door diea W f i t - л К м zijn gcvondefl ,
Door ’pien, als Opperhoaft , isw Eendracht wierd gefticht;
I BitveRigt j en den Staetfoo heiffaem epgcrichr
M et goid en bloed 5 van wi«ns Boic vol-gtioem de lotefl
G y nice dan crouwe dk n fi gelukkie nebt genoceu.
H eck Qracnies: Frias , van KeiferTyke Siam ■
Gettfdt B it К о з inks bloed 5 Siet met hoc (chonnen vJam
Deugt u k oogets Лгаек ; drier kond gy hci! van wachcea
Uw fioogen dieaft veteifeht d'aenUcndijkfte machtett.
D«r Borgers lehotiders щ п geduurig veel te f * a k a
Ел buigcn door den b ft van Hooger Achtingspak.
Sen die gering is kan gsen groot ontfach Ьекояпгя
En word met nadcd fteehts in hoogenStastgcrtotncn.
G y u-eet hoe defe P ijns кзп wettig 2ijn - gekroonr,
W aer toe Godc iade luchc noch- teeekerra heeFt vs-ич я .
Wanneer by -sfeder in fijn E r f vikrd ingehuldig:::
T o t k h et bewijs vrar hera ds mejifchen ajjn verCchn?dir:.
En к kan w d blijkken , hoe vsn wegell fijn gebcort
Hem 00k ck Koninks KrewJi van A rie s, toebeht4>rt.
D k Ho oft , v s z r op mot rechi dan gondc kroonec |
Is cot uw hoogKea Dienft gants eigen opgcwailen,
Dewijl gy krooncn erotic hi : her is aw cigen bloed ,
T e reche een Hollands K in d , in a g e fe slt, gevocd.
Garing" of V rm d e Dienft reoet noit Lamawrs ic b tr n * *
D ie , feel nootdrufrig , fou de wol en meer begeeiec.
Sijn liefd1 , cn rrouvrfiacn vaft; d e SK slsn , 'c g o td , t z
Hera eigen in den Ssaet , aijn « ttit OTids^psnd.
Sijh welvaer? is toch a«n uw heif foo vail gchondsn .
D at altjjt hw verlics fijn {diade-Trcrd bevonden :
Uw G lo ry , he?a verheft ; « i k Н«пг dan noit v e r fc r ^
G y ftdc door Jijn bsk'id in voorfpoad k lotk bdben.
Siet hoc de /.»ддо fijn hand feer vrieaddijck Koorot !;>.• ■ .
Vermits fijn wictdjgh«ic oils hciscn a* kiift sickkcn
Met totgsttsgen zucht j wanneer yty dankbaei z ij^ :
Ssl die geduehsc Naem gcaeftn al ист pijo*
Laet hera dan , na vexdienA , uvv hooger eeren d n g ^ ?.
Dac pa ft ham , ’t hoorc Ьеш toe j £00 vind men ras v er.k r.-*
A l die viandig иwen vootfposd taften ней :
D an fai uyy Volkjnet b ft de Vaendels fwaeien g at- .
Ssn met een Helden mocd do«n Yteefen haren degen i
S oo w o r d gy vi'«er gefond , cn r ijk v o l d ie fegen.
Dan ftscc uw Scaet geacht , ge-eerc} gemint 5 o3t5r^
Dan YViJons yder eer en vtiendfchap kamenbien
Dan fal vveer in het Land gev venTthte vve)vaertgro<-‘e= ;
Uw Steden kiein en groot m hoooftc vveddeil Ы ос;;::
Geeft ons t & God , te Йей 5 hem jcughdig ycczt- — mm
T en d ien ftt van uw Kerk , en ’clicvc Vadarland.
Oc PrijKcn?3ftOfacnjcnЬвЬЬсяrrchzоя» 1г?«юаепfc dragen, «я v i •;jv- - —
sreonen , gdtjcJtsenccnjgc dct VootCyeo§сГоЬ1с<3UtaUindcujsic :i?t « 'i \m m
.del csetB“c&ro.nr PtijvsvsnGracsfta,cssandcrc.
0. Wsnai«r 7. hUf d« j»ck iieAmncJJicbiencn(>?асвЬдаcrrr^-rr=r •» •
uicuwcoecdмп tieBotStjt %*<i*cnvricJtf.v<£Hrh««nbovc» herТищгс! я л: 'ccr к
viti eenkiooft. bvдПсйсоги^хр^сгслm« vci'.vor.dcnr.g^cng-скч'цлс?-= ^
Ванд deV11.diss luem, denK«ii« frederikdc II- . rr - r t тш
dcSu;! vsn Merz-opder. 13- Ltnuarr. Koi-,«-fcrjck ten cr*tti ^ l* тШ
pivoidcr-. <5. jarcaby fjncivcngehtcvcn>s,tег&к Ым ЬяуятАЬ L*i =_^r . - mrnm
Karcf dc t, rcT'cdcr гла S:. Kcn5r.kvsn Vjaaktijk 'j ?se: :z;- % :e$rz —
Kiicoraebr.gcH, 4 wcikvimbacrme; £#лоп:еиfew:-*<wdci-.
ции пост штатгальтера. Постановление об Год
упразднении действия Вечного эдикта должны бедствий

были подписать все члены городского совета, и

делегация магистрата отправилась за подписью
к больному Корнелису де Витту. Вняв слезным
мольбам жены, он подписал постановление,
поставив рядом V С. (vi coactus —насильно).
Слева:
Подобные сцены повторялись еще много
Виллем III как спаситель
раз и во многих городах. Сценарий был один: отечества. Политическая
горожане начинали с угроз в адрес местных аллегория
властей и заканчивали криками «Виват Оран­ Нидерландская Юница больна,
ским!» и тостами за здоровье штатгальтера. у ее ног нидерландский лев
3 июля 1672 года единогласно отменил Веч­ перед портретом Виллема III.
Слева — Религия в молитве.
ный эдикт и городской совет Амстердама.
Врач предположительно
А уже на следующий день Штаты Голлан­ Константин Гейгенс
дии провозгласили Виллема штатгальтером, Криспейн ван де Пассе И. 1665
ю июля примеру Штатов Голландии последо­ или 1672. Гравюра. 43,8x32
вали Генеральные штаты. Рейксмузеум, Амстердам
В день, когда Голландия провозгласила
принца штатгальтером, на голландский берег
ступили Арлингтон и Бекингем, посланные
Карлом в ставку французов для переговоров
о разделе Нидерландов173. Ликующая толпа
встретила их на берегу как спасителей: полки
стрелков в парадной форме, с трубачами и ба­
рабанщиками, приветствовали высоких гостей
мушкетными залпами. На всем пути в Гаагу
они слышали крики «Боже, спаси короля Ан­
глии и принца Нассау! Долой Штаты!». Ан­
гличане не верили своим глазам и ушам. Один
из членов посольства писал: «Эту страну мог
бы завоевать один английский полк, так нена­
видят они Штаты и так охотно кинулись бы в
объятья Англии».
По дороге к Людовику Арлингтон и Бекин­
гем заехали в ставку принца, которому Генераль­
ные штаты поручили переговоры с английской
делегацией при условии, что он не отдаст ни
города, ни корабли, ни крепости и не согласит-

313
Золотой ся платить за рыбный промысел. То есть не сделает именно
апельсин, того, на что рассчитывал Бекингем, писавший: «Если бы нам
или
Божьей
удалось уговорить принца Оранского отослать голландский
милостью флот герцогу Йоркскому и отдать нам несколько городов,
принцесса то, по-моему, это было бы наилучшим решением не толь­
Оранская
ко для нас, но и самым верным способом выиграть дело
для него самого»174. Послы пытались уверить Виллема, что
Карл ведет войну исключительно в его интересах и что и в
дальнейшем оба короля будут защищать его от внешних и
внутренних врагов. Но, к величайшему удивлению англи­
чан, принц отказался от предложенного ему королевства,
которое должно было остаться после дележа Республики
Соединенных провинций между Англией и Францией.
По воспоминаниям современников, на дядино предло­
жение он ответил, что ему более по душе полученный им
пост штатгальтера, который занимали его предки, что долг
для него прежде всего, что его страна уповает на него и он
никогда не предаст ее в угоду собственным интересам. Бе­
кингем, оглядывая с усмешкой поля, превращенные в бо­
лота, спросил: «Ваша страна? Ваша страна затоплена, и мы
возьмем ее с первыми заморозками». Виллем кивнул и сухо
ответил: «Да, страна в опасности. Однако всегда можно из­
бежать зрелища своего поражения, погибнув на последней
дамбе»175. Карл оказался прав: его племянник был голланд­
цем до мозга костей!

Вид на ставку
принца Виллема
у Старого Рейна,
29 августа
1672 года

Валентейн Клотц
1672. Рисунок
карандашом,
пером и кистью
12,4 *19>5
Рейксмузеум,
Амстердам

34
 Под стать внуку оказалась и бабка. Уже давно не дове­ Год
рявшая Карлу, с началом войны Амалия клянет его на все бедствий

лады. Хорош дядюшка, обещавший своей умирающей се­

стре блюсти интересы племянника! Сестре, которая лезла
из кожи вон, лишь бы ему помочь! При встрече с Бекин-
гемом она обратила негодование в сарказм. На заверения
герцога, что англичане «в душе настоящие голландцы», она
ответила, что лучше бы уж они были «настоящими англи­
чанами». А на его слова, что англичане «любят Голландию
не как любовницу, а как жену», она язвительно заметила,
что уж в этом она никогда и не сомневалась, намекая на
скандалы вокруг любвеобильного герцога, дошедшие до
разбирательства в парламенте.
В ожидании капитуляции обреченной Республики Лю­
довик XIV подписал договор с Англией, исключавший
заключение одной из сторон сепаратного мира с Нидер­
ландами176. Голландцы тем временем вели переговоры с
бывшим смертельным врагом —Испанией, обещавшей те­
перь стать союзником.
Не стихали в стране и внутренние беспорядки. Сто­
ронники Генеральных штатов обвинили принца в том,
что он подготовил войну во время недавней поездки к
дяде, которому он якобы обещал голландские города в
обмен на королевский трон. Кальвинистские пасторы
возбуждали и без того разгоряченные головы, заявляя с
церковных кафедр, что инициатором Акта об исключе­
нии был не Кромвель, а сам де Витт, что легендарный ад-
мирал-оранжист Маартен Тромп был сражен не англий­
ской, а своей пулей, что де Витт обобрал страну и упрятал
деньги в венецианский банк и что французы пришли в
Республику лишь получить то, что продали им регенты.
Фабрикуется Инструкция короля Франции пенсионарию
де Витту, в которой французский король дает перед
возвращением в Париж последние «инструкции» свое­
му пособнику и желает ему скорейшего выздоровления,
чтобы он и дальше мог сеять раздор и смятение. Все это
повторялось в трактирах и на рынках. Даже выздоровле­
ние Йохана де Витта свидетельствовало о его бесовской
природе:

315
Золотой Недолго де Витт провалялся в постели,
апельсин, Глаза бы на этот позор не глядели.
или
Божьей Ужлучше бы сразу скончался от ран.
милостью Живучщ как видно, Порок и Обман!
принцесса Он хочет призвать к нам Людовика-шельму
Оранская
На смену законному принцу Вильгельму.
перевод Н. Тархан-Моурави

Рядом с входом в Новую церковь, главную церковь Амстер­

дама, появился стишок:

Скоро Йохан де Витт уж в геенну сойдет,

Где нечистый его с нетерпением ждет.
Вот тогда-то они намилуются всласть,
Но сначала должна голова его пасть.
перевод Н. Тархан-Моурави

Судьба де Витта была предрешена. Спасти его могло толь­

ко чудо или вмешательство Виллема. Ни того, ни другого
не произошло. 26 июля Корнелис де Витт, герой Чатема,
был обвинен в подготовке покушения на принца. Описа­
нием этого момента истории Голландии начинается Чер­
ный тюльпан Дюма, где автор прекрасно передал атмос­
феру клеветы и подстрекательств, передаваемые слухи о
подстроенном французами побеге заключенного, боязнь
толпы упустить Корнелиса де Витта. В середине августа его
начали пытать, но признания не добились (у Дюма он под
пытками, как и подобает герою, читает оду Горация Justum
et tenacem — Кто прав и к цели твердо идет). Хотя ни одно­
го доказательства виновности Корнелиса де Витта не было,
он был приговорен к лишению всех постов и изгнанию.
20 августа Йохан де Витт пришел в тюрьму, чтобы про­
водить брата в изгнание. Стрелки, в обязанность которым
вменялась охрана братьев де Витт, оставили свой пост, и
озверелая толпа растерзала Йохана де Витта, двадцать два
года—лучшие годы Республики —определявшего внутрен­
нюю и внешнюю политику страны, и его брата Корнелиса,
героя Второй англо-голландской войны. Страх и нена­
висть черни обернулись изуверством, с которым она рвала

316
тела на части, отрезая уши, пальцы, носы, соски, половые Год
органы177. Изувеченные трупы де Виттов подвесили вниз бедствий

головой, подписав: «принц суши» и «принц моря». К месту

расправы тут же потянулись зеваки в каретах и пешком —
Изувеченные тела
кто просто поглазеть, кто порадоваться, кто подивиться че­ братьев де Витт,
ловеческой жестокости. Последние были в меньшинстве. 20 августа 1672 года

Среди этого меньшинства была и Амалия. Услышав о Слева человек

с одеждой
смерти Йохана де Витта, недавнего политического про­ растерзанных
тивника, она сказала: «Как жаль, что такой благородный ум
Неизвестный мастер
нашел такой конец!» Не в силах вынести мысли, что в его 1672. Офорт, резец
смерти мог быть замешан внук, она потребовала от Вил­ 42,3x30. Рейксмузе-
лема клятвы в непричастности к убийству. Виллем клятву ум, Амстердам
дал178. Действительно, на месте преступления его не было,
но cui prodest остается в силе. Дюма описывает, как моло­
дой принц закрывает де Виттам выходы из города.

317
3 i8
 Весть о гаагских событиях передавалась из уст в Год
уста, и вскоре и в других городах отряды стрелков бедствий

стали врываться на заседания городских советов,

крича, что они «пришли за носами и ушами» и что Слева:

если регенты не сменят состав правления, они на­ Тела братьев де Витт
ведут порядок, «как в Гааге». Голландский историк На заднике надпись:
Питер Гейл назвал этот момент истории страны «Это тел а Яна и Корнелиса
-каннибальской пляской вокруг обезображенных де В и тто в, изображенные
с натуры известным худож­
трупов». ником так, как они висели
В октябре принц, он же главнокомандующий- в одиннадцать часов того
штатгальтер, одерживает свой первый успех: отво­ вечера. Корнелис — тот, что
без парика. Ян де Витт со
евывает у французов крепость Наарден. Эта по­ своими волосами. Это един­
беда развеяла миф о непобедимости французов и ственное изображение,
ознаменовала начало конца «года бедствий». сделанное хх august)
m d c l x x i i , и потому

с т о и т больших денег»

Ян де Баан. 1672-1675
КО Н ЕЦ ВО Й Н Ы И Ж И ЗН И
Холст, масло. 69,5x56
Рейксмузеум, Амстердам

Тем временем английские протестанты выказывали

все большее недовольство союзом короля с Фран­
цией. Весной 1673 года в Англии был проведен Акт
о присяге, обязывающий претендентов на обще­
ственные и государственные должности прися­
гать в том, что они не признают пресуществления
и почитания святых. Это означало отстранение
католиков от управления страной. В Пасхальное
воскресенье 1673 года Яков, герцог Йоркский, от­
казался принять причастие в англиканской церкви.
Протестанты не могли не расценить этот демарш
наследника престола как вероотступничество, и
в июне герцог Йоркский был вынужден оставить
командование флотом. На этом посту его сменил
принц Руперт, сын Зимних, который вырос в Га­
аге и Лейдене и начал военную карьеру в армии
Фредерика Хендрика. Сражаясь потом в Англии на
стороне роялистов, он снискал славу бесстрашного
воина. Не менее широко известно было и о недо­
верии Руперта к союзникам-французам.

319
Золотой 21 августа 1673 г°Да У острова Тексел состоялась послед­
апельсин,
няя и решающая битва между объединенным англо-фран-
или
Божьей дузским флотом, возглавляемым принцом Рупертом и
милостью Жаном д'Эстре, и флотом Нидерландов под командова­
принцесса нием двух давних политических противников: Корнелиса
Оранская
Тромпа, всегда остававшегося верным Оранским, и Михи-
ла де Рюйтера, «правой руки Республики» во время прав­
ления де Витта. Виллему удалось примирить двух лучших
адмиралов страны, и эта победа двадцатичетырехлетнего
штатгальтера оказалась решающей для хода боя. Бывшие
противники действовали более слаженно, чем англо-фран­
цузский флот, и, несмотря на численное превосходство
последнего179, голландцы одержали победу. Вернувшись
в Лондон, Руперт известил короля о стараниях француз­
ского флота всячески уклониться от боя. Позднее это под­
твердил и французский адмирал Мартель, в рапорте Людо­
вику XIV обвинивший д’Эстре в трусости и предательстве.
Антифранцузские настроения захлестнули Англию, и пре­
жде не приветствовавшую коалиции с Францией. Епископ
Бюрнет в Истории моего времени так описывает эти на­
строения: «Все кричат, что французы втянули нас в войну,
а теперь злорадствуют, глядя на то, как мы с голландцами
уничтожаем друг друга, в то время как они освоили наши
воды и порты, узнали наши методы ведения морского боя
и при этом сделали все возможное, чтобы уберечь себя»180.
Английские моряки отказывались приветствовать суда
французов, трусов и предателей, а в Ночь Гая Фокса его чу­
чело швыряли в костер не раньше чем нарядив во француз­
ский камзол и изрешетив пулями181. Карл был недалек от
истины, говоря, что в Англии у французов осталось только
два друга —он сам и его брат.
Обращаясь к парламенту в январе 1674 года, Карл пытал­
ся опровергнуть слухи о существовании секретного дого­
вора с католической Францией и убедить депутатов срочно
вотировать военные расходы. Но парламент был настроен
воинственно по отношению не столько к Франции, сколь­
ко к тем, кто развязал войну. Парламент призвал к отве­
ту герцога Бекингема, подозреваемого в государственной
измене. Не называя имен Карла и герцога Йоркского, Бе-
 \

кингем возложил всю вину на них, говоря, что знает, как Конец
травить зайца собаками, но загнать зайца раками не может. войны
и жизни
Общее настроение передает одна из вестминстерских га­
зет: «Все горести, которые мы уже претерпели и которые
мы еще можем претерпеть от голландцев, и в половину не
так опасны для нас, как рост французского могущества от
этого пагубного союза». Парламент отказал королю в сред­
ствах на продолжение войны.
А уже через месяц, 19 февраля 1674 года, англичане и гол­
ландцы заключили сепаратный мир, по которому голланд­
цы обязывались выплатить Англии контрибуцию в разме­
ре двух миллионов гульденов, правда, большая часть денег
была удержана в счет английского долга дому Оранских.
Договор освобождал Нидерланды от платы за право рыбо­
ловства в Северном море, но подтверждал обязанность их
судов приветствовать английские военные корабли, предо­
ставлял Карлу право оставить во французской армии бри­
гаду герцога Монмута и посылать английских рекрутов во
Францию. Новый Амстердам, переименованный англи­
чанами в Нью-Йорк, оставался за ними. Как видно из ус­
ловий этого Второго Вестминстерского мира, голландцам
пришлось во многом уступить Англии. Но он позволил им
прекратить войну на два фронта и сосредоточить все уси­
лия на войне с Францией.
Война продолжалась еще четыре года, но велась по боль­
шей части уже не на голландской территории. Последней
победой французов на территории Нидерландов было взя­
тие Маастрихта, укрепленной крепости на юге страны, ко­
торую храбро защищали испанские солдаты. Но что могли
сделать и ооо солдат против 19 ооо французских кавалери­
стов и 26 ооо пехотинцев, вдохновляемых самим королем?
Пьер Миньяр напишет позднее знаменитый конный пор­
трет Людовика на фоне крепости182.
Кроме французского короля в осаде Маастрихта уча­
ствовал герцог Монмут, первый внебрачный сын Карла II.
Через пять лет после этого герцог Монмут перейдет на
службу к голландскому штатгальтеру и будет командовать
англо-голландским отрядом, сражающимся против фран­
цузов. Но тогда он воевал на стороне французов, и Лю­

321
Золотой довик поручил именитого англичанина заботам Шарля
апельсин, Ожье де Бац де Кастельмора, графа д’Артаньяна. 25 июня,
или
Божьей не сумев отговорить английского генерал-лейтенанта от
милостью попытки взять вражеский демилюн, командир мушкете­
принцесса ров был вынужден последовать за ним. Безрассудная атака
Оранская
королевского бастарда стоила французам 6о убитых и ра­
неных. На перекличке, устроенной после пяти часов из­
нурительного боя, не оказалось и д’Артаньяна. Мушкетеры
тут же снова бросились под огонь противника искать ко­
мандира. Четверо были убиты при попытке подобраться к
середине гласиса, где лежал д’Артаньян. Он был убит пулей
в горло ш.
Людовик наградил мушкетера, вынесшего тело своего
командира, и отслужил по д’Артаньяну траурную мессу.
Гасьен де Куртиль де Сандра написал Мемуары господина
д'Артаньяна. Книга, вышедшая в Амстердаме, где позже от
гнева короля пришлось спасаться и ее автору, легла в осно­
ву знаменитого романа Дюма.
Через пять дней Маастрихт был взят, а в конце августа
французы ушли из Нидерландов. Мирный договор с Фран­
цией будет подписан ю августа 1678 года, но Виллем III и
Людовик XIV навсегда останутся врагами.
Амалии исполнилось 70 лет, когда ее внук принес при­
сягу штатгальтера и получил те же права, что и его отец,
дед и прадед. Она дожила и до того вожделенного момен­

Нидерландский
лев прогоняет
французского
петуха
с драконьим
хвостом
Неизвестный
мастер. 1674
Офорт, резец
14,8x20,5
Рейксмузеум,
Амстердам

322
та, когда в 1674 году пост штатгальтера стал наследствен­ Конец
ным. Принцесса Оранская пережила и королеву Богемии, войны
и жизни
фрейлиной которой когда-то приехала в Гаагу, и свою ро­
довитую невестку Стюарт. После пятидесяти лет борьбы,
молитв и надежд Амалия стала первой дамой Республики, с
которой внук Виллем открывал все балы.
Есть турецкая поговорка: «Когда дом построен, прихо­
дит смерть». Дом Оранских был построен. Амалия умер­
ла 8 сентября 1675 года. Много лет она вынашивала планы
брака своих дочерей с наследником английского престола,
но до свадьбы внука с дочерью короля Англии не дожила.
Не дожила и до того момента, когда он сам стал королем
Англии.
Похороны Амалии состоялись вечером 21 декабря —в
хуп веке бальзамирование было обычной практикой, и
между смертью и похоронами часто проходили месяцы184.
Пятьсот факельщиков освещали путь похоронного корте­
жа к Новой церкви в Делфте. Здесь в 1584 году был захоро-

L ТЕ ушНш^ноашшй
» becrrjra tot ___ il

Похороны
Амалии ван Солмс,
восемь часов
вечера 21 декабря
1675 года
Ромейн де Хооге
1675. О ф о р т . 43x53
Рейксмузеум,
А м стердам

323
Отъезд и прибытие нен Вильгельм Оранский, так как Бреда, где находился
Виллема III их старый фамильный склеп, была еще в руках испан­
в Англию, 1688
цев. Латинскую эпитафию над могилой основателя
Ян Лёйкен. 1689
нации написал Константин Гейгенс. Здесь же покои­
О ф орт. 11x13,4
Рейксмузеум,
лись Мауриц и Фредерик Хендрик. Амалию похорони­
Амстердам ли рядом с мужем, которого она пережила на 30 лет и
по которому так и не сняла траура. Коллекция картин,
собранная Амалией и Фредериком Хендриком, в том
числе и портрет работы Рембрандта, была поделена
между тремя дочерьми и внуками.

324
 warden уз

Константин Гейгенс умер в Страстную пятницу Виллем и Мэри провозглаша­

28 марта 1687 года в возрасте 91 года, пережив свою ются суверенами Англии,
23 февраля 1689 года
Звезду на пятьдесят лет. Последнее его стихотво­
Ян Лёйкен. i6 8 g . Офорт
рение написано по-английски и адресовано Мэри,
11,9x13,7. Рейксмузеум,
супруге Виллема III. Ам стердам

Was Elzabet of great renowne, Пусть славят все Елизавету,

God bless our Mary with a Crowne, Но, Божеудай корону эту
By two more and one letter Ты Мэрнуи она затмит
She’ll probe an Elzabetter185. ВсеХу кто был прежде знаменит.

3*5
Золотой Шутка оказалась провидческой: через два года Мэри и
апельсин, Виллем взошли на английский трон.
или
Божьей 4 апреля 1687 года при свете факелов Гейгенс был тор­
милостью жественно похоронен в Большой церкви Гааги. Перед
принцесса смертью он просил детей не продавать его библиотеку, на­
Оранская
считывающую более 300о книг, и написать стихотворную
эпитафию. Ни одно желание II Signor Padre, как называли
его дети, не было исполнено186.
Рембрандт умер 4 октября 1669 года в возрасте 63 лет,
пережив Саскию на 27 лет и Хендрикье Стоффелс на 6 лет.
Через четыре дня после смерти он был похоронен в Запад­
ной церкви Амстердама в общей могиле. Место ее неиз­
вестно.
 П РИ М ЕЧАН И Я
! Против кандидатуры будущего гер­
цога Савойского решительно высту­
пил принц Генри, наследник престола.
Принц Генри выражал чувства англий­
ских протестантов, не желавших при­
носить свою принцессу в жертву като­
ликам. Испанский посол докладывал,
что принц Уэльский публично объявил
сторонников брака Елизаветы с като­
ликом предателями и еретиками, ибо
этот брак погубит его и его брага и при­
ведет католика на английский трон. Но
14 мая 1610 года возможность этого бра­
ка отпала сама собой: фанатик-католик
Равальяк заколол Генриха IV, и короно­
ванная за день до кровавого события
Мария Медичи, став регентшей мало­
летнего Людовика X III, взяла курс на
сближение с Испанией. Яков I с этого
времени активно поддерживает Проте­
стантскую унию.
Брак с Густавом Адольфом отпал, так
как Швеция вела в это время войну с
Данией, а датский король приходился
невесте дядей по материнской линии.
Принц Мауриц явно проигрывал в
качестве жениха в сравнении с юным
пфальцграфом: лысеющий штатгальтер
Нидерландов годился Елизавете в отцы,
в то время как Фридрих V был старше ее
всего натри дня.
2. Другими выборщиками были архиепи­
скопы Кельна, Майнца и Трира, король
Богемии, герцог Саксонии и маркграф
Бранденбурга.
у После смерти матери в 1582 году Луиза
Юлиана воспитывалась вместе со свои­
ми пятью сестрами при дворе Луизы де
Колиньи, четвертой жены Вильгельма
Оранского. В 1593 году Луиза Юлиана
вышла замуж за Фридриха IV.
4. Jardine2002:24.
5. В X V II веке подвенечный наряд завер­
шала так называемая «корона невесты».
В простых семьях ее делали из бумаги
или из живых цветов, богатые заказы­
вали короны с жемчугом и драгоцен­
ными камнями. П о традиции платил
за «корону» отец новобрачной, а мать
закрепляла ее на голове дочери (de
Winkel: 72).
6. Akkerman: 101.
7. Бракосочетание Елизаветы и Фридриха
торжественно отметили три из четы­
рех адвокатских корпораций Лондо­
на: Миддл-Темпл дал masque на текст
Джорджа Чэпмена, эскизы костюмов
и декораций сделал все тот же Ини­
го Джонс, член этой корпорации, а
Иннер-Темпл и Грейс-инн дали masque
на текст Фрэнсиса Бомонта.
8. Из 250 придворных свиты принца Ген­
ри к принцу Карлу перешло лишь двад­
цать пять, и то по специальному разре­
шению Якова. Король препятствовал
переходу придворных к Карлу не толь­
ко из соображений экономии—он явно
опасался, что двор сына снова затмит
его собственный двор, что и младший
сын перещеголяет отца, как это уже
сделал принц Генри, собравший вокруг
себя самых интересных и талантливых
людей Англии.
9. Во время первой беременности Елиза­
вета долго не признавала своего поло­
жения, охотясь на диких кабанов, в то
время как в Лондоне уже решали, какую
повитуху послать в Гейдельберг. \ янва­
ря 1614 года, почувствовав недомогание,
3*7
Золотой апельсин, или Божьей милостью принцесса Оранская

она приняла французского посланника королевских советников в католиче­

в личных покоях. Когда тот выразил на­ ских симпатиях. Его обвинения были
дежду вскоре видеть ее счастливой ма­ услышаны — Принну и двум его сорат­
терью, Елизавета ответила, что если уж никам отрезали уши.
все так настаивают на ее беременности,
ей не остается ничего другого, как и са­ 14. Проживут они там недолго: в 1632 году
мой поверить в это, и переменила тему Фридрих умирает, и Елизавета возвра­
разговора. К утру она разрешилась пер­ щается в Гаагу.
вым из тринадцати детей (Plowden: 34).
При родах присутствовал лишь мест­
ный врач. 15. Й охан Альбрехт ван Солмс-Браунфелс—
О жалобах детей на мать, предпочи­ старший сын Елизаветы ван Нассау, се­
тавшую им обезьянок и комнатных со­ стры Вильгельма Оранского. Мачеха
бачек, Ibid.: 58. юной графини приходилась принцу
Оранскому племянницей. Юлиана ван
10. Надеясь получить деньги на помощь Нассау Дилленбург (1565-1630) была
Протестантской унии, Яков созвал в дочерью брата Вильгельма Оранского,
1621 году парламент, но созванный по­ Яна ван Нассау Старшего.
сле семилетнего перерыва парламент
выразил лишь недовольство королев­ 16. Тем более что сразу после коронации
скими фаворитами, прежде всего Бе- старшая сестра Амалии, Урсула, вышла
кингемом. замуж за советника Фридриха V, бург-
графа Кристофа фон Дона.
11. Многие указывали не только на внеш­
нее сходство крестницы и крестной, но 1 7. Akkerman 2014:30.
и на схожесть их характеров. Крестница
всячески подчеркивала общность черт, 18. В 1640 году по достижении 16 лет Фре­
и, стараясь по возможности усилить по­ дерик получил в подарок замок Зей-
добие, переняла даже почерк королевы лестейн. В том же году отец назначил
(Akkerman 2014:1-2). сына капитаном инфантерии. С 1659-го
по 1666 год он был воспитателем пле­
12. Ibid.: 68. мянника, будущего штатгальтера Вил­
лема III. В октябре 1672 года Фредерик
13. Еще в свою бытность принцем Уэль­ погиб в битве с французами.
ским Карл выступал за принятие коро­
ны Богемии. Придя к власти, он сразу 19. Елизавета Стюарт распоряжалась сво­
же начал военную кампанию за возвра­ им придворным штатом таким же об­
щение сестре Гейдельберга. Когда в разом, как и ее крестная мать, выступая,
1625 году он послал Бекингема в Кадис, когда она считала нужным, в роли сва­
на кораблях герцога развевался флаг хи. Знатные семьи стремились заполу­
Пфальца. Однако финансовые труд­ чить для дочерей место при дворе Ели­
ности вынудили Карла прекратить по­ заветы, так как видели в нем гарантию
мощь сестре, и этим тут же восполь­ выгодной партии. Английский посол в
зовалась оппозиция. Когда в 1636 году Гааге сэр Дадли Карлтон писал, что «по­
в новом молитвеннике не оказалось ток девиц неиссякаем, потому как по­
обычных молитв за Елизавету и ее де­ следнее время показало, что выбор же­
тей, истые протестанты выразили воз­ нихов при ее дворе не составляет труда*
мущение. Уильям Принн даже обвинил (Akkerman 2014: 28). По сложившейся

328

в немецких дворах традиции первая
придворная дама Елизаветы выходила
замуж за гофмейстера Фридриха, и две
предшественницы Амалии, дочь лорда
Дадли и дочь известного врача Теодора
де Майерна, вышли замуж, не нарушая
традиции. Эта же судьба ожидала и
Амалию, сменившую в 1619 году Луи­
зу де Майерн. Новая фрейлина должна
была выйти замуж за барона фон Ризен-
берга. Но в битве за Пфальц 22-летний
обер-камергер был смертельно ранен.
Вскоре после его смерти у Амалии на­
чался роман с Фредериком Хендриком,
и по Гааге тут же поползли слухи об их
связи (Ibid.: 28-33).
2Z. См.: P J. Blok 1922:16-25.
21. Akkerman 2014:33—34.
22. Бабушка невесты приходилась жениху
теткой.
2}. Изменение статуса Амалии и Елизаве­
ты не могло не привести к возникнове­
нию пусть скрытого, но оттого не менее
неуемного соперничества: обе дамы
стремились упрочить свое влияние,
привлечь лучших художников и му­
зыкантов, составить выгодные партии
своим детям. Соперничеству двух гааг­
ских дворов была посвящена выставка
Гаагского исторического Музея, про­
ходившая там в конце 2014-Г0 — нача­
ле 2015 года, и часто цитируемая мною
книга Nadine Akkerman, Rivalen aan het
Haags e Hof.
24. Елизавета принимала ухаживания и
лорда Крэвена, всю жизнь остававше­
гося ее верным другом, помощником и
финансовой опорой, и молодого фран­
цуза, учителя фехтования с репутацией
донжуана, хваставшегося своим успе­ 25.
хом и у Елизаветы, и у ее дочери. Сын
Елизаветы, Филипп, вызвал бахвала на 26.
дуэль, а когда власти запретили дуэль,
Прим ечания
заколол хвастуна в уличной драке. Но
самым прославленным рыцарем Елиза­
веты, без всякого сомнения, был ее двою­
родный брат, сорвиголова Кристиан
Брауншвейг (1599-1626), на чьих зна­
менах было вышито «За Бога и за нее», а
на шлеме красовалась ее перчатка, кото­
рую он обещал вернуть своей госпоже
в Гейдельберге. И Брауншвейг храбро
сражался за дело дамы сердца. Потеряв в
сражении за Берген левую руку, он зака­
зал себе железный протез, чтобы управ­
лять лошадью, и велел отчеканить моне­
ты с надписью «altera restat», то есть (для
мщения) остается другая (рука). Вы­
ступив крестным шестого ребенка Зим­
них — дочери, родившейся в 1622 году и
названной в честь приютившей их про­
винции Луизой Голландиной, он пода­
рил новорожденной то, в чем так нуж­
дались ее родители, — деньги (другим
крестным выступили Штаты Голлан­
дии). На многих портретах Кристиан
Брауншвейг изображен с длинным ло­
коном Елизаветы, продетым в жемчуж­
ную серьгу левого уха. Моду на локон
в левой серьге с большой жемчужиной
переняли от него Фридрих V и датский
король Кристиан IV, тоже носившие
локон Елизаветы, и сама Зимняя коро­
лева, носившая в серьге с большой жем­
чужиной локон брата Карла. Амалия,
перенимавшая все, что делала Елизаве­
та, частично переняла и моду на локон.
На портрете неизвестного художника
1623 года Амалия, тогда еще придвор­
ная дама, не имевшая больших жемчу­
жин, изображена с длинной серьгой
плетеного кружева, в буквах которой
исследователи видят символы, позднее
составившие монограмму Амалии и
Фредерика Хендрика: H A V О (Hendrik
Amalia van Oranje) (Akkerman: 20-22).
Цит. no: Ibid.: 51.
Подобное почти феодальное благо­
родство было свойственно обеим сто-
329
Золотой апельсин, или Божьей милостью принцесса Оранская
ронам, особенно в начале войны. Ра­
неным офицерам обычно разрешалось
покинуть сданный город. После взятия
Саса ван Гента Фредерик Хендрик по­
лучил письмо от коменданта испан­
ского гарнизона, в котором тот писал
о «grande prudence et justice de S. А.» Ho, Зимних. Сокровища, отвоеванные Хей­
наверное, самым известным приме­
ром рыцарской галантности во время
войны с Испанией было обхождение
с Франциско де Мендосой, командую­
щим войсками Альбрехта, штатгаль­
тера Испанских Нидерландов. Гуго
Гроций позже назовет его воплощени­
ем вероломства, а на памятной медали,
выпущенной по поводу победы Маури-
ца под Дусбюргом, испанский генерал 28. Письмо Амалии не было первым эпи­
будет изображен в образе дракона. Но
когда 2 июля 1600 года в битве у Ниу-
порта де Мендоса был взят в плен, Ма-
уриц предоставил ему великолепный
дом неподалеку от Гааги, где испанский
генерал пользовался полной свободой,
пока велись переговоры об обмене его
на всех (!) голландских военнопленных.
В это время Ян ван Равестейн пишет
его парадный портрет: седовласый кра­
савец в золоченых доспехах, при всех
регалиях, с двумя гербами и крестом
ордена Калатравы. В начале 1602 года
знатный пленник был в числе 28 гостей,
приглашенных принцем Маурицем на
прогулку в сухопутной яхте, изобре­
тении математика и инженера Симона
Стевина. Среди гостей был и молодой
Гуго Гроций, ученик и друг Стевина.
В одном из 24 стихотворений, написан­
ных им о поездке и окаймлявших напе­
чатанную в 1603 году гравюру с изобра­
жением сухопутной яхты, сделанную
по рисунку де Гейна, Гроций говорит о
«свидетеле-испанце, бывшем когда-то
адмиралом арагонских земель, а теперь
пленнике Голландии». После поездки
на яхте свободу де Мендосы все-таки
ограничили. Его переселили в Гаагу, в
здание Генеральных штатов, где он за­
нял те же покои, в которых позднее бу­
330
дет ожидать приговора ван Олденбар-
невелт. В 1602 году де Мендоса вернулся
в Испанию.
Победа Хейна обернулась тяжелой
потерей для Фридриха и Елизаветы
ном у испанцев, были выставлены на
всеобщее обозрение в Амстердаме, и
Фридрих вместе со старшим сыном
отправился посмотреть на них. На об­
ратном пути на озере Харлеммермеер
разразился шторм. Барка, на которой
они плыли, перевернулась, и 14-летний
наследник Пфальца утонул.
столярным подражанием Овидию быв­
шего профессора Лейденского уни­
верситета. За год до этого он написал
письма от имени Амнона и Тамар, но
письма ветхозаветных персонажей не
вызвали интереса современников, уви­
девших в них лишь очередной опыт нео-
латинской поэзии. Письмо Амалии
обратило на себя внимание уже одним
тем, что было написано от лица жены
штатгальтера.
Муж старшей дочери Вильгельма
Оранского Виллем ван ден Берг был
одним из организаторов подноше­
ния прошения Маргарете Пармской.
В 1668 году он бежал с семьей в Герма­
нию. Герцог Альба объявил его вла­
дения конфискованными. В 1672 году
Виллем ван ден Берг примкнул к гезам
и громил вместе с ними католические
церкви и монастыри Кампена. Ван ден
Берг претендовал на место штатгаль­
тера провинции Гелдерланд, но Оран­
ский отдал это место брату Яну. Не­
довольный ван ден Берг начал тайные
переговоры с Испанией. В 1581 году ок
был-таки назначен на пост штатгаль­
тера, но связи с испанцами не прервал-
Гердерланд, против воли примкнувший
к Утрехтской унии, желал выйти из
 Примечания

нее, и в 1583 году стало ясно, что штат­
гальтер хочет вернуть Гелдерланд под
власть короля Испании. Ван ден Бер­
га арестовали по обвинению в измене,
но Вильгельм Оранский заступился за
зятя. Вместе с сыновьями тот перешел
на сторону Испании, получил титул
маркиза, пенсию в 2000 даалдеров и
полки для своих сыновей. Однако кон­
такты с родственниками жены не пре­
кратились. Два его старших сына были
рыцарями Золотого руна и штатгаль­
терами испанской части Гелдерланда,
но наибольшую известность получил
младший сын Хендрик (1573—1638), воз­
главивший после смерти Спинолы ис­
панские войска в Нидерландах. Ван
Дейк написал его портрет в доспехах
и с командным жезлом. После сдачи
Фредерику Хендрику в 1629 году Схер-
тогенбоса Хендрик ван ден Берг был
обвинен в измене. Он опубликовал
опровержение, но тем не менее был по­
нижен в ранге. В 1632 году ван ден Берг
перешел на сторону Фредерика Хен­
дрика. 12 мая 1638 года карета бывшего
командующего испанскими войсками
перевернулась, и он умер на бедном по­
стоялом дворе Зютфена. Портрет Хен- }2.
лрика ван ден Берга кисти ван Дейка
служил в X V II веке одним из символов 33.
изменчивости фортуны.
\z Героидыхш.
санное на латыни, «читают все и пре­
возносят до небес», в то время как сама
принцесса не знает, что же написано от
ее лица.
В январе за перевод письма Амалии
взялся Гейгенс, но перевел только на­
чало. Гейгенс просит перевести письмо
Хоофта и прилагает к своей просьбе пе­
ревод Скриверия, который ему самому
не понравился. Вместо перевода Хоофт
пишет свой Плач принцессы Оранской
о битее под Схертогенбосом.
Вскоре появился и ответ на письмо
Амалии бывшего ученика Барлея Якоба
Вестербана, написанный от лица Фре­
дерика Хендрика. Главная его мысль:
нельзя быть женой Оранского, не бу­
дучи при этом женой солдата. И он
призывает Амалию служить примером
стойкости духа.
Ответы писались и позднее, а в
1641 году появился даже ответ сына
Фредерика Хендрика. Одиннадцати*
летний Виллем мечтает быть смелым,
как отец, но «заканчивает» письмо так
же, как и мать: «хочешь меня уберечь —
так береги и себя».
Poelhekke J. J. 1982:116.
Если для голландцев это прозвище
имеет положительную коннотацию, то
испанцы видели в нем нежелание сра­
жаться, хитрость, недостойную воина.

;г Барлей просил друзей процензуриро- 34. Повышение в ранге было прямо связа­
вать его стишки (versiculi), как он на­ но с желанием превзойти противника в
зывал свое письмо Амалии, дабы в них престиже, ю июня 1630 года Урбан VIII
не вкралось чего-нибудь, что могло бы провозгласил, что бывшее в ходу об­
вызвать при дворе недовольство. Но ращение к кардиналам «Ваше Высо­
для того чтобы прочитать «стишки» копреподобие» отныне заменяется
Фредерику Хендрику, их надо было не «Вашим Высокопреосвященством» и
только отцензурировать, но и переве­ что по рангу кардиналы следуют сразу
сти. Уже в следующем, 1630 году письмо же после королей. В ответ на это евро­
Амалии перевел на голландский язык пейские монархии «повысили» титул
ученик Скалигера Петрус Скриверий. своих принцев: «Превосходительства»
В посвящении Скриверий выражает стали «Высочествами», что вызвало
удивление, что письмо Амалии, напи­ гнев Великого понтифика, повелев-

331
Золотой апельсин, или Божьей милостью принцесса Оранская
шего носителям священного пурпура
продолжать именовать принцев крови
«Превосходительствами». Но адресо­
ванные «Превосходительствам» пись­
ма возвращались нераспечатанными, с
сопроводительными записками типа:
«Мой Господин не читает посланий тех,
кто не знает его титула» или «секретарь
кардинала, должно быть, был пьян и не
знал, как следует обращаться к принцу». 39.
35. Андре Молле был сыном Клода Молле,
садовника Генриха IV, Людовика X III и
Людовика X IV а его дед Жак Молле был
садовником Генриха II. Позднее Андре 40.
Молле разбивал сады для Кристины
Шведской и Карла I.
36. Якоб ван Кампен (1596-1657) — ни­
дерландский художник и архитектор,
крупнейший представитель голланд­
ского классицизма. Среди его постро­
ек — дворец Маурицхейс, где сейчас
размещается один из лучших музеев
страны, и амстердамская ратуша, став­
шая впоследствии королевским двор­
цом.
37. Хейзинга, несомненно, прав, утверж­
дая, что «тот, кто хочет понять наш
X V II век, должен < ... > всегда иметь под
рукою и Гейгенса» (Хейзинга 2009: 61).
Вряд ли, однако, можно согласиться с
голландским историком, когда, ссыла- 41.
ясь на то, что двор Оранских «не бли­
стал королевскими манерами» и «при­
дворные продолжали вести скромную
жизнь», он пишет, что Гейгенс «вовсе не
был придворным».
38. Государственный совет был создан
Карлом V в 1531 году как консультатив- 42.
ный орган его сестры Марии Венгер­
ской (Австрийской), провозглашен­
ной им наместницей Нидерландов.
Входившим в его состав дворянам,
представителям высшего духовенства
и юристам вменялось в обязанность да­
332
вать рекомендации по законопроектам
и вопросам безопасности и обороны
страны. После образования Республи­
ки Соединенных провинций, когда
верховная власть перешла к Генераль­
ным штатам, Государственный совет
остался консультативным органом
штатгальтера.
То есть уже при крещении отсутствуют
представители власти Голландии и при­
сутствуют лишь южане и представите­
ли принца Маурица.
Сестры Гейгенса вышли замуж за чи­
новников, занимавших высокие госу­
дарственные посты. Ум Констанции,
«une femme de beaucoup d’esprit», высо­
ко ценил Декарт.
Об утилитарном подходе отца к об­
разованию сыновей свидетельствует и
отсутствие в программе обучения есте­
ственных наук, которые отец не считал
нужными ни для занятия государствен­
ной должности, ни для обхождения с
важными особами. Но, возможно, сы­
грало роль и то, что между естествен­
ными науками и магией еще не было
резкой границы. Когда в Лондоне Кон­
стантин знакомится с Дреббелом, отец
предостерегает его от общения с этим
«чародеем».
Отец растил не только придворного
Кастильоне, но и придворного Граци-
ана, знающего, что, когда и кому ска­
зать. И это не могло не отразиться на
характере сына, всю жизнь искавшего
контакта с именитыми и влиятельными
людьми.
Обучение в игре было идеалом гума­
нистов. Так, Герард Фоссий (1577-1649
описывает в Dissertatio Gemina de Stu-
diorum Ratione, как он по картинкам
учил детей библейской истории. Уви­
денное на картинках дети должны были
пересказать на латыни. Читать они учи-

лись по бумажным буквам, наклеенным
на стеклянные шарики (голландские
дети и по сей день с удовольствием
играют в такие шарики). Если ребенок
мог назвать букву на шарике, он полу­
чал его от Фоссия, если забывал, ему
приходилось отдать свой шарик отцу.
Ставший впоследствии известным вра­
чом Йохан ван Бевервейк учился в гим­
назии, ректором которой был Фоссий,
и, вернувшись после окончания Лей­
денского университета и поездки по
Франции и Италии в Дордрехт, часто
бывал в доме бывшего учителя. В одной
из своих книг ван Бевервейк рассказы­
вает, что в воспитании своих детей он
следовал примеру Фоссия, чьи дети,
еще не достигнув семи лет, могли ска­
зать молитву на греческом, латыни, ита­
льянском, испанском и французском и
знали латинские названия предметов
домашнего обихода (Rademaker 1967: 45.
75- 76).
4; В испанской табулатуре каждой струне
соответствовала горизонтальная линия,
но, в отличие от лютневой табулатуры,
верхней струне соответствовала ниж­
няя линяя, нижней — верхняя, а пози­
ции пальцев обозначались не буквами,
а цифрами. Гейгенс шутя называл ее
<*табулатурой антиподов» и «cette sotte
maniere du sotte sopra».
Если вначале молодой любитель пере­
кладывает свои стихи на уже существу- 46.
ющие «мелодии», как это было принято
в то время, то в 40-е годы, осознав свою
силу и свободу, он создает собственные
музыкальные композиции, часто отхо­
дя от классических правил. В 1647 году
в Париже он печатает Pathodia sacra et
profana occupati (pathodia —неологизм
Гейгенса, составленный из двух корней:
nccOoq (чувство) и wSrj (пение)) — Про- 47.
никновенные духовные и светские
песнопения человека на государствен­
ной службе — 20 псалмов на латыни,
Примечания
n a rie на итальянском и семь airs de cour
на французском. Экземпляры Pathodia
он рассылает именитым друзьям — го­
сударственным мужам, ученым, музы­
кантам. Несомненно гордясь своими
музыкальными сочинениями, Гейгенс,
однако, ставит на титуле не полное имя,
а лишь occupati (занимающий пост на
государственной службе) — секретарю
Фредерика Хендрика не подобала роль
музыканта. Занятия музыкой, с каким
бы увлечением он к ним ни относился
(вышедшая в 2007 книга Триста писем
о музыке, где собраны письма, адреса­
том или адресантом которых является
Гейгенс, насчитывает ни много ни мало
юоо страниц! —см. Rudolf Rasch), оста­
ются, как, впрочем, и поэзия, лишь при­
ятным времяпрепровождением занято­
го человека.
Уже в 1658 году Гейгенс шутливо гово­
рил в одном из стихотворных посвяще­
ний о «шести фунтах стихов». К этим
шести фунтам прибавилось потом мно­
го других. Страсть к стихосложению
никогда не оставляла Гейгенса: 82-лет­
ний, он принимается за описание своей
жизни, De vita propria Sermonum inter
liheros lihri II. И похоже, сочинение
почти 2000 латинских стихов автобио­
графии было ему только в радость. Со­
брание его поэзии, вышедшее в конце
X IX века, насчитывает 12 томов.
Именно дю Мулен 30 августа 1618 года
арестует Олденбарневелта, а позднее
будет отвечать за доставку Гроция и Хе-
гербеетса в замок Лувестейн. Мауриц
отблагодарит верного придворного
суммой в 1400 гульденов, а в 1622 году
назначит бывшего capitain des armes
сержант-майором своего полка.
Жак (или Якоб) де Гейн II (1565-1629) —
голландский художник и гравер. Учил­
ся у своего отца Якоба де Гейна I, худож­
ника по стеклу, гравера и рисовальщика.
333
Золотой апельсин, или Божьей милостью принцесса Оранская
В 1585 году переехал в Харлем, где пять
лет работал под руководством Хендрика
Голциуса, а потом занялся живописью.
В 1605 году переехал в Гаагу, где проек­
тировал Бейтенхоф и сад принца Ма-
урица. По заказу Маурица де Гейн II
сделал 117 рисунков к сборнику военных
упражнений Экзерсиции (1608). В Моей
юности, описывая отца и сына де Гей-
нов, Гейгенс превозносит де Гейна-стар-
шего, особенно за его натюрморты, в ко­
торых, по его мнению, тот превосходит
Брейгеля и Босхарта. О его сыне, своем
ровеснике, отзывается менее востор­
женно, хотя и не отрицает его таланта.
48. См.: ван Мандер: 307-308.
Уроки Гейгенсу дает его дядя по ма­
тери, известный миниатюрист Йорис
Хуфнагел (1542-1601), долгое время
бывший придворным художником Ру­
дольфа II.
49. Англичанин Эдвард Норгейт (Edward
Norgate) в написанном в 1648-1650 го­
дах пособии для художников Miniatura
o f the art o f liming для обозначения зна­
токов и любителей живописи пользу­
ется голландским словом «liefhebber».
Ссылаясь на это, Эрнст ван де Ветеринг
считает обилие «любителей» живописи
(около 1600 года в Антверпене, в 20-х
годах X V II века в Голландии) типично
нидерландским явлением (Wetering van
de 2003: 4,14). Подтверждением может
служить и дневниковая запись (1640) 50. Huygens 1971:65.
англичанина Питера Манди, приведен­
ная в предисловии.
«Нидерландским» или «голланд­
ским» явление можно считать лишь в
том смысле, что во Фландрии, а потом в
Голландии «любителями», посещавши­
ми мастерские художников, были пред­
ставители более низкой по сравнению с
Англией и Францией социальной стра­
ты. Французский современник Рем­
брандта пишет: «Необходимо посетить
мастерскую, поговорить с художника­
334
ми, полюбоваться на магические эф­
фекты их кисти» (Wetering van de 2003:
4,14). Трактаты о том, как надо смотреть
картины, как отличить подлинник от
копии, в чем надо искать руку мастера,
появляются уже в середине x v i века.
Сохранилось множество изображений
визитов «любителей» в мастерские ху­
дожников: Питер Кодде (1636, Штут­
гарт), Квирин ван Брекеленкам (1659,
Эрмитаж), Франс ван Мирис Старший
(1655-1657,Дрезден).
В соседних королевствах к кругу
«любителей» принадлежали монар­
хи и придворные. Все они следовали
примеру Александра Македонского,
доверявшего свои изображения лишь
Апеллесу, или Карла У даровавшего
Тициану, «Апеллесу своего времени»,
титул eques Caesaris. Известно, что
Карл I забавлялся тем, что снимал под­
писи к картинам, предоставляя своим
придворным шанс показать знание ху­
дожников. Агент Урбана V III (наверно,
самого большого «знатока» среди пап,
соперничающего разве что с Юлием II)
рассказывал, что Иниго Джонс хвалил­
ся, что никогда не ошибался в атрибу­
ции (Brown 1995: 47). Живший в это
время в Англии Юний считал подоб­
ные развлечения более достойными,
нежели азартные игры, страсть к кото­
рым охватила английский двор в пору
Карла II.
51. В заседаниях Государственного совета
принимали участие командующий ан­
глийскими войсками и посол Англии.
С марта 1616 года послом Англии в Ни­
дерландах был Дадли Карлтон, сосед
и хороший знакомый Гейгенсов. Он
познакомился с Гейгенсами во время
своего первого приезда в Голландию в
1611 году, еще в бытность послом в Вене­
ции. Коллекционера Карлтона сближа­
ла с Гейгенсами любовь к искусству.

В марте 1616 года Карлтон становит­
ся послом в Нидерландах, а уже в мае
ван Миревелт пишет его портрет. В ок­
тябре английский посол едет в Харлем
к Корнелису Корнелисзоону, Хендри­
ку Вроому и Голцию, вероятно по реко­
мендации Гейгенса-старшего.
Гейгенс-старший знал и Ноэля де
Карона, с 1591 года посла Нидерландов
в Англии.
а. Еще в 1615 году, в бытность послом в
Венеции, Карлтон приобрел боль­
шую коллекцию живописи и античной
скульптуры, которую предложил коро­
левскому фавориту графу Сомерсету.
Однако вскоре Сомерсета сменил дру­
гой фаворит, Джордж Вильерс, ставший
сначала графом, а потом и герцогом
Бекингемом, а граф Сомерсет не толь­
ко впал в немилость, но и был заключен
вместе с женой в Тауэр по обвинению
в убийстве. Карлтону пришлось вызво­
лять хранившуюся у графа Сомерсета
коллекцию и искать на нее покупателя,
что оказалось делом непростым. Снача­
ла ему как будто удалось заинтересовать
графа Эрандела, собиравшего коллек­
цию со страстью ревностного любите­
ля и истинного ценителя. Но Эрандел,
неожиданно унаследовавший другое
собрание скульптуры, ограничился по­
купкой у Карлтона «только» собрания
живописи, включавшего полотна Ти­
циана, Тинторетто, Веронезе и Басса-
но. И теперь Карлтон хотел получить
от графа Эрандела причитавшуюся ему
сумму.
53. Томас Ховард (1585-1646), 14-й граф
Эрандел, дипломат, роялист. Эрандел
был первым настоящим коллекцио­
нером Англии, тем, что в то время на­
зывалось amateur. Его портреты не­
однократно писали Рубенс, ван Дейк,
Ливенс, ван Хонтхорст и Митенс.
Рубенс называл его одним из «еванге­
листов искусства», и действительно,
Примечания
многие художники, скульпторы и ар­
хитекторы обязаны Эранделу своей ка­
рьерой.
В 1612 году Эрандел получил разре­
шение на путешествие по Италии, но
неожиданная смерть принца Генри от­
срочила его поездку. Правда, ненадол­
го. В феврале следующего года Эрандел
сопровождал Елизавету в Гейдельберг.
В Гааге он и его жена Алетейя Талбот,
разделявшая страсть мужа к искусству,
познакомились с семейством Гейгенс.
Когда в 1615 году Дадли Карлтон полу­
чил назначение в Гаагу, Эрандел реко­
мендовал ему Гейгенса-старшего как
знатока голландского искусства.
Из Гейдельберга Эрандел отпра­
вился в Брюссель, где познакомился с
Рубенсом и заказал ему свой портрет.
Из Брюсселя Эрандел вместе с женой
отправился в вожделенную поездку
по Италии. Их сопровождали при­
дворный Елизаветы, Якова и Карла
Тоби Мэтью, агент Джордж Гейдж и
архитектор и театральный дизайнер
Иниго Джонс, знавший Италию и ее
сокровища по поездке, совершенной
им в 1598-1603 годах по настоянию и на
деньги Роджера Мэннерса, 5-го графа
Рэтленда, одного из претендентов на
имя Шекспира (см. главу о Яне Сиксе).
В 1632 году Карл I послал Эрандела
в Нидерланды, чтобы выразить собо­
лезнования Елизавете Зимней по по­
воду смерти ее мужа, и какое-то время
граф провел при английских дворах в
Гааге. В 1636 году, курсируя между Дюс­
сельдорфом, Кельном и Нюрнбергом
в безнадежных, по его мнению, по­
пытках уладить с императором Фер­
динандом вопрос Пфальца, он сетует
в письме к Петти, что в разоренной
Тридцатилетней войной Германии не
найти уже ни Дюрера, ни Гольбейна,
ни других мастеров такого же калибра.
За 350 талеров он покупает библиоте­
ку известного гуманиста Виллибальда
Пиркхеймера, сторонника Рейхлина и
335
Золотой апельсин, или Божьей милостью принцесса Оранская
друга Дюрера, и гравюру самого Дюре­
ра. Тогда же он встретил в Кельне гра­
фика и рисовальщика Вацлава Холлара
и привез его в Лондон.
С 1620 года наставником сына Эран-
дела стал голландец Франциск Юний-
младший (1591-1677), выпускник тео­
логического факультета Лейденского
университета, бывший какое-то время
пастором. Однако вскоре граф пору­
чил заботам Юния свою библиоте­
ку. Результатом работы в библиотеке
Эрандела стала книга Юния об искус­
стве древних, De pictura veterum, опу­
бликованная в 1637 году (см. главу о
Герарде де Лэрессе).
Другим наставником сыновей
Эрандела был Генри Пичем, автор
Истинного джентльмена. Матема­
тике мальчиков обучал Уильям Отред,
англиканский священник и изобре­
татель логарифмической линейки, на­
ходивший время и для частных уроков.
Множество учеников объяснялось не
только талантом преподавателя, но и
тем, что Отред принципиально не брал
плату за обучение. Эрандела же, поми­
мо педагогического таланта математи­
ка, не могли не привлекать роялистские
симпатии Отреда. Сам Эрандел пере­
дал на дело роялистов 54 ооо фунтов,
про Отреда же говорили, что он умер
от радости, услышав о реставрации
Карла II. Граф Эрандел не дожил до
этого момента. Осенью 1641 года он от­
правился на континент в свите Марии
Медичи и остался в Падуе, где и умер в
1646 году В монастырском садике Иль
Санто, где захоронены его внутренно­
сти, на черной мраморной плите мож­
но увидеть латинскую надпись с его
именем, титулами и датой смерти.
54. Эрандел первым показал англичанам
греческие и римские мраморы, и не
случайно Митенс пишет его двойной
портрет с женой на фоне их скульптур­
ной галереи. Зарисовку, сделанную де
ЗЗб
Гейном III с Лаокоона, Гейгенс сопро­
водил латинским стихом с голландской
парафразой и собственным переводом
соответствующего отрывка из Энеиды.
55. Генри согласился на непривлекатель­
ный для него брак с Екатериной Медичи,
сестрой Козимо, не только под напором
Якова, но и соблазнившись коллекцией
бронзовой скульптуры. Смерть спас­
ла его от брака. За гробом принца шло
больше тридцати художников.
56. Вскоре Гейгенсу представилась еще
одна возможность усладить слух коро­
ля своей игрой на лютне. Застигнутый
непогодой, Яков вынужден был про­
менять охоту на игру в карты в доме
де Карона. Но услышав игру Гейген-
са, король отложил в сторону и карты.
Этому событию Гейгенс посвящает не
только длинное письмо родителям, но
и стихотворение Being about to sing to
the lute in the presence of the King of Brit­
ain , в котором призывает на помощь Та­
лию, ибо в присутствии короля «взгляд
туманится, а язык немеет».
57. В дороге (а ехали они сушей, и путеше­
ствие заняло два месяца) Гейгенс пишет
Italia decolor и сатиру Misogamos, кото­
рые посылает Хейнсию.
58. Гейгенс был наслышан о Бэконе еще до
поездки, так как лорд-канцлер играл
важную роль в англо-голландских отно­
шениях. Не менее известен он был и как
философ. Его Опыты неоднократно
перепечатывались, и Гейгенс, как явству­
ет из воспоминаний, хорошо их знал.
В Великом восстановителе Гейгенс ви­
дел, как он пишет, «своего рода святого .
Однако при личной встрече его постиг­
ло разочарование. В письме к Хейнсик.
датированном июнем 1621 года, то есть
сразу же после падения Бэкона и снятие
его со всех постов, Гейгенс отзывается :
Великом восстановлении как об одной
 Примечания

из самых замечательных книг, какие ности поговорить о Бэконе с сэром

он только знает, но, говоря о ее авто­ Уильямом Босвеллом, его литератур­
ре, восклицает: «Monstrum hominis!» ным душеприказчиком, назначенным
И продолжает: «Во всей Британии мне сначала секретарем Дадли Карлтона, а
не довелось встретить никого, кто вы­ потом сменившим того на посольском
казывал бы большую гордыню, тще­ посту. Глубокая преданность Босвелла
славие и высокомерие». Не изменил он Бэкону, как и собственный нелегкий
своего мнения и в автобиографии, за опыт придворной жизни, несколько
которую принялся несколько лет спу­ изменили мнение Гейгенса. В авто­
стя: «Никто не превосходит его в над­ биографии он пишет, что благоговей­
менности, тщеславии и напыщенности. ный трепет охватывает его при одной
Не раз мне становилось тошно от его мысли о том, как «в жизни не столь
манерничания в разговоре и поведении, долгой этот богоподобный Протей так
одинаково глупых. Когда он был лорд- распределил свое время, что смог соз­
канцлером, а я служил при голландском дать то, что создал» (Ibid.: 117).
посольстве, мне часто приходилось с Гейгенс был связан и с Исааком Гру-
ним встречаться, и я уверен, что никому тером, подготовившим второе издание
еще не удавалось при встрече так повре­ работ Бэкона. В 1654 году Исаак Грутер,
дить своему имени, как ему» (Huygens сознавая недостаточность собственных
1971:116). знаний, послал Гейгенсу откорректи­
Но встреча с Бэконом-человеком рованное еще его братом первое изда­
не уменьшила благоговения Гейгенса ние с просьбой проверить все касаю­
перед Бэконом-ученым. В упомянутом щееся музыки и растений.
выше письме Хейнсию он не может
удержаться от похвалы Восстановле­ 59. Корнелис Дреббел (1572-1633) *— гол­
нию и с нетерпением ждет мнения о ландский гравер, картограф, алхимик,
книге адресата письма. Позднее, со­ физик, механик, инженер-гидравлик и
глашаясь с тем, что программа Вели­ изобретатель, долгое время живший в
кого восстановления наук могла бы Англии. Роберт Бойль называл его «за­
быть поскромнее, он тем не менее за­ служенно известным механиком и хи­
щищает ее автора: «пусть всякий, кто миком», Лейбниц говорил о «знамени­
хочет понять, что в ней достойно по­ том Дреббеле». В отличие от теоретика
хвалы, или, скорее, что в ней поражает, Бэкона, Дреббел был практиком. И, как
прочтет хотя бы вступление, и он не все практики, ценился меньше, хотя Бэ­
сможет не понять, что перед ним писа­ кон в Новой Атлантиде и использовал
тель, намного опередивший свое время результаты его опытов.
глубиной знаний и точностью сужде­ Поступив учеником к Хендрику
ний» (Ibid.: 114). Ренессансный взгляд Голциусу, Дреббел не только научил­
Бэкона на значение наук для человека, ся у него искусству гравера, но и при­
выраженный в эссе О преуспевании обрел интерес к алхимии. В 1695 году
знаний, несомненно был очень близок Дреббел женился на Софии, одной из
представлениям самого Гейгенса. Всю младших сестер Голциуса, и через нее
жизнь Гейгенс продолжал интересо­ вошел в контакт с семьей де Гейн, дру­
ваться трудами английского философа: зей Гейгенсов.
«Заглядывая в будущее, осмелюсь пред­ В 1605 году он отправляется в А н­
сказать, что вечная ценность его работ глию, где его «специальные эффек­
выдержит любое испытание време­ ты» — гром и молнии, появляющиеся
нем». Он не упускал ни одной возмож­ из стен говорящие тени, мгновенные

337
Золотой апельсин, или Божьей милостью принцесса Оранская
превращения лета в зиму, фейерверки,
оживающие фигуры римских богов —
используются в масках, ставившихся
при дворах Якова и принца Генри. Уже
в первый приезд Дреббел изобретает
самозаводящиеся часы, рассчитанные
на 4 0,6о или юо лет, — по меркам того
времени, настоящий перпетуум-мо­
биле — и в 1598 году получает на них
патент. Судя по брошюре, изданной
его современником, они показывали
время дня, месяц и год, часы восхода и
захода солнца, фазу Луны, знак зодиака
и многое другое. Бен Джонсон упоми­
нает их в Silent Women, их описывают
Кристофер Рен и Гейгенс, Пейреск пи­
шет о них Рубенсу. Тогда же Дреббел
изобретает печи с терморегулятором,
клавесин, работающий на солнечной
энергии, фонтаны, выбрасывающие
струю на 30,40,50 футов и выше. В этот
же приезд он изготовляет для Якова и
принца Генри оптические приборы,
волшебный фонарь и камеру-обскуру.
Микроскопы Дреббела имели Яков,
Мауриц, герцог Анжуйский. Дреб­
бел делает телескопы, инкубатор для
цыплят и утят с автоматическим регу­
лятором температуры, изобретает но­
вую систему дымохода. Уже в письме
1608 года он рассказывает другу, что
может менять свой внешний вид и
превращаться во что угодно: в дерево
с листьями, трепещущими от ветра, в
любое животное, дикое или домашнее.
Неудивительно, что за ним закрепи­
лась слава мага и волшебника и что в
1610 году его приглашает в свой праж­
ский замок Рудольф И, любитель ис­
кусств, наук и оккультизма, предложив­
ший ему пост Верховного алхимика.
Посредством магии Рудольф надеялся
вернуть себе венгерские, австрийские
и моравские владения, отнятые у него
более трезвым, честолюбивым и по­
литически активным братом Матиа­
сом. Отец Гейгенса, узнав о знакомстве
сына с Дреббелом, предостерегал его от
338
общения «если не с самим дьяволом, то
с его приспешником».
После смерти Рудольфа в 1612 году
Матиас сначала сажает Дреббела в тюрь­
му, но потом сменяет гнев на милость и
приглашает его на службу Не веря ни
в добрые намерения Матиаса, ни в его
интерес к наукам, тот возвращается в
Англию, сославшись на обязательства,
связывавшие его с английским королем
и наследным принцем. Здесь он делает
подводную лодку, в которой с командой
в 24 человека проплывает от Тауэра до
Гринвича. Описывая подводную лодку
Дреббела в воспоминаниях 1629 года, то
есть уже после того, как Англия пыта­
лась использовать изобретение Дреб­
бела при осаде Ла-Рошели, Гейгенс
говорит о пользе этого изобретения в
военное время: лодка могла незаметно
подплывать к кораблям противника и
атаковать их. Долгое время ученые Ко­
ролевского общества спорили о том,
как Дреббел получал кислород. Сейчас
предполагается, что он сжигал сели­
тру. Маршалл пишет, что в подводной
лодке Дреббела было 12 гребцов, что
плыла она на глубине 5 метров и что
кислород получали, разогревая нитрат
калия. Эксперимент якобы был позже
повторен Робертом Бойлем (Marshall:
146). Свой секрет Дреббел открыл зя­
тьям, но те, не видя ему коммерческого
применения, так и унесли его с собой в
могилу. Зато другим секретам Дреббела
братья Кюффлер, женившиеся на доче­
рях ученого Анне и Катарине, нашли
широкое применение. Микроскопы
и телескопы Дреббела они продава­
ли по всей Европе: Пейреск посылает
микроскоп Дреббела в Падую Паоло
Гуальдо и пишет о нем Кассьяно даль
Поццо, члену Академии рысьеглазых:
микроскоп Дреббела покупает Чезн
основатель Академии, Пейреск просш
представить Кюффлеров кардиналам
Кобеллуцци и Барберини, чтобы они
смогли продемонстрировать «occhiale-:

микроскоп Дреббела был у Галилея
(Freedberg: 152-153). Кюффлеры откры­
ли также красильню, где окрашивали
ткани в красный цвет по рецепту те­
стя, получившего краску из кошенили.
Цвет назывался color Kufflerianus (см.
главу о Яне Сиксе).
Во время первой поездки в Англию
Гейгенс, по его собственным словам,
«видел Дреббела краем глаза. Он вы­
глядит как голландский крестьянин,
но говорит как все мудрецы Самоса и
Сицилии, вместе взятые». В свое следу­
ющее посещение он часто встречается с
изобретателем. В письмах марта и апре­
ля 1622 года он упоминает, что купил у
Дреббела микроскоп и камеру-обскуру.
Кристиан Гейгенс, сын Константина,
называет микроскоп с двумя выпуклы­
ми линзами изобретением Дреббела.
В конце жизни, отчисленный из
флота после неудачи у Ла-Рошели,
Дреббел содержал пивную на берегу
Темзы, куда люди, наслышанные о под­
водной лодке, приходили посмотреть
на знаменитость. Тогда же, по всей ве­
роятности, его видел и Рубенс, писав­
ший Пейреску из Лондона 9 августа
1629 года: «Знаменитейшего философа
Дреббела я видел только на улице и на
ходу обменялся с ним несколькими
словами. Он живет в деревне, довольно
далеко от Лондона. Его гений — одно
из тех явлений, которые, как говорит
Макиавелли, кажутся несравненно
величественнее издали, окруженные
славой, нежели вблизи. Меня уверяют,
что он за много лет не изобрел ничего,
кроме оптического прибора, который,
будучи поставленным перпендикуляр­
но, очень сильно увеличивает пред­
меты, находящиеся под ним, и еще
перпетуум-мобиле в стеклянном коль­
це — сущие безделки. Во время осады
Ла-Рошели он изготовил в помощь ее
защитникам несколько машин и при­
боров, которые не оказали никакого
действия. Но я не хочу судить о таком
Примечания
знаменитом человеке по россказням;
следует видеть его дома и по возмож­
ности близко его знать. Не припомню,
чтобы когда-нибудь в жизни я видел
более необычную физиономию et пе-
scio quod admirandum in homine pan-
noso elucet neque enim crassa lacema ut
solet in re tenui deridiculum facit (и есть
нечто удивительное в этом человеке в
лохмотьях, а его, обычный при бедно­
сти, грубый плащ совсем не смешон)
(Рубенс: 232).
6о. За 14 месяцев, проведенных Гейгенсом
в Лондоне, между ним и Мэри Килли-
грю возник, как он сам скажет позже,
«легитимный огонь». В Гааге у Гейген-
са оставалась подруга-соседка, Доротея
ван Дорп, к которой он давно испыты­
вал нежные чувства. Гейгенс и Доротея
называли друг друга Song или Songetje и
перед его отъездом в Лейден поклялись
друг другу в верности. «Песенка» пода­
рила ему кольцо, но потом прекратила
переписку. Во время пребывания Гей-
генса в Лондоне переписка возобно­
вилась, причем Доротея написала даже
два любезных письма Мэри Киллигрю,
хотя ей было ясно, что отношения, уста­
новившиеся между Гейгенсом и Мэри,
перестали быть чисто дружескими.
В 1627 году Гейгенс женится на Сю­
занне ван Барле, которую Доротея не
только знала, но и считала «единствен­
ным приятным человеком во всем Ам­
стердаме». Брак это причинил Доротее
боль и вызвал даже временный разрыв
отношений между матерью Гейгенса
и мачехой Доротеи. Но вскоре друже­
ские отношения между Гейгенсом и
Доротеей возобновились. Этому спо­
собствовало и то, что братья Доротеи
были женаты на двоюродных сестрах
Сюзанны ван Барле, Иде и Саре. Когда
в 1637 году Гейгенс продал старый дом, а
новый был еще не готов, умирающую в
родовой горячке Сюзанну перенесли в
дом Иды.
339
Золотой апельсин, или Божьей милостью принцесса Оранская
Доротея и Гейгенс и в зрелом возрас­
те сохраняли друг к другу нежные чув­
ства. Доротея шутливо говорила, что
она навсегда осталась «Песнью песней»
Гейгенса. Сам же он в письме 1638 года
к одной из дочерей Елизаветы Зимней
не скрывает теплых чувств к Доротее, а
в стихотворении 1645 года с нежностью
пишет «Doroth£e mijn eerste minVDaar
ik nog geen einde aan vinn’»—«Ты первая
любовь певца, которой нет пока конца».
Доротея ван Дорп, так и не вышедшая
замуж, умерла в 1657 году.
После смерти «Звезды» возобнови­
лась и прерванная женитьбой Гейгенса
переписка с Мэри Киллигрю. Она про­
должалась до смерти Мэри в 1656 году.
61. Французы требовали выдачи Готье, так
как он подозревался в убийстве дворя­
нина, но стараниями лорда Бекингема
и английского посла в Париже лорда
Герберта, страстного лютниста и вдох­
новителя многих стихотворений Джо­
на Донна, Готье остался в Англии и
учил игре на лютне Генриетту Марию.
62. В Music Faculty Oxford находится авто­
портрет, написанный Ланье в 1644 году.
63. В 1617 году Ланье переложил на ита­
льянский манер «в стиле речитатива»
Маску Леты Бена Джонсона.
64. За 2000 фунтов Ланье купил в Италии
работы Паула Брила, Себастьяно дель
Пьомбо, Гверчино, Перино дель Ваги,
Джованни Бальоне и Пальма Веккьо.
Но главное, начал переговоры о по­
купке части собрания Гонзаги, завер­
шившиеся в 1627 году. Среди куплен­
ных картин были полотна Мантеньи,
Джулио Романо, Аллегория пороков
и Аллегория добродетелей Корреджо,
Три грации Гвидо Рени, девять работ
Брейгеля Старшего, две мадонны А н­
дреа дель Сарто, Мадонна и Jla Перла
Рафаэля и тициановский цикл Двена­
340
дцать цезарей. Боясь, что месяц на
море может повредить темпере, Ланье
собственноручно перевез Аллегории
через Альпы. Остальным шедеврам
повезло меньше: несмотря на тщатель­
ную упаковку, полотна Тициана, Ра­
фаэля, Тинторетто и Джулио Романо
были повреждены во время шторма
жидкой ртутью, которую везли на том
же корабле (Brown 1995:40-45).
65. В Венском музее истории искусств.
66. Jardine 2008:164.
67. С Донном Гейгенс мог познакомиться
через Киллигрю, Карлтона или графи­
ню Бедфорд, которой Донн посвятил
не одно стихотворение. От кого-то из
них Гейгенс получил рукопись стихов
поэта. Его первый перевод Донна дати­
рован 1630 годом, в то время как первое
издание Донна в Англии вышло лишь в
1633 году. Рукопись английских стихов
из библиотеки Гейгенса значилась в ка­
талоге аукциона, на котором распрода­
вались книги Йохана де Витта.
Гейгенс знал Донна и как проповед­
ника, он слушал его проповеди в соборе
св. Петра. С малолетства обсуждавший
с отцом риторические фигуры и знав­
ший толк в проповедях, Гейгенс считал
Донна одним из двух лучших ораторов,
каких ему довелось слышать. В одном
из латинских стихов Гейгенс называет
Донна «optime Rhetor».
68. Отношения с английским двором были
чрезвычайно натянутыми. Испанский
посол, которому благоволил Яков, не
желал находиться с голландским кол­
легой даже в одном помещении, так что
ван Аарссену не раз приходилось от­
казываться от приглашений, чтобы не
уронить честь Республики. Так, напри­
мер, в 1622 году во время masque с уча­
стием принца Карла и герцога Бекинге­
ма голландцам отвели отдельную ложу.

Ван Аарссен отказался, заявив, что они
хотят сидеть вместе с другими послами.
69. Гейгенс находил время и на чтение Би­
блии на английском языке, и на покуп­
ку английских книг, и на посещение
служб, в которых его особенно трога­
ло пение псалмов. Позже, когда в Ни­
дерландах станут раздаваться призывы
запретить органную музыку во время
службы, он выступит в защиту органа,
полагая, что именно музыка привлека­
ет многих в церковь.
В брошюре Ghebmyk еп onghebruyk
van et orgel in de Kercken der Vereenighde
Nederlanden он призывает сопрово­
ждать пение музыкой: «Мы везде, и
в светских собраниях, и в домашнем
кругу, стремимся все упорядочить,
но позволяем себе нестерпимый раз­
нобой в пении молитв и гимнов, сло­
женных святыми Поэтами с таким
тщанием и заботой. Зачастую наше
пение больше походит на завывание
или крики, как будто это птицы раз­
ных сортов, один ведет линию вниз,
в то время как другой тянет вверх. Те,
кому какие-то ноты кажутся трудны­
ми, ничтоже сумняшеся заменяют их
другими. И чем громче, тем лучше».
Гейгенс послал брошюру гаагским
проповедникам и нескольким друзьям,
в том числе Хоофту и Барлею, с прось­
бой высказать свое мнение. Напечатал
же он ее лишь после того, как вместе
с Фредериком Хендриком в ноябре
1640 года побывал в Гронингене, где
они вместе слушали пение прихожан
в сопровождении органа. Тогда штат­
гальтер пообещал ему по выходе бро­
шюры построить орган в придворной
церкви. Брошюра вышла в феврале
1641 года с посвящением магистрату
Гааги, но без имени автора. Гейгенс
послал ее многим проповедникам, не
забыв ни Утенбогарта, ни Вутия; по­
слал и Декарту, который, отвечая авто­
ру, признается, что голландский язык
Примечания
Гейгенса доставляет ему больше труд­
ностей, чем голландский других авто­
ров, потому что в нем нет варваризмов,
есть только галлицизмы (Hofman: 142).
70. Правда, не обошлось без курьеза. Днев­
никовая запись от 22 октября 1622 года
гласит: diploma equestra. А пять дней
спустя новая запись: VAccolade. Et ab
equo lapsus. Падение новоявленного
рыцаря с лошади не было самым боль­
шим его конфузом. При вручении
верительных грамот секретарь посоль­
ства перепутал грамоты Якова и Кар­
ла, причем обнаружил это, уже вручив
грамоты принца королю. Закончилось
посольство нарушением этикета. Отъ­
езжающим дипломатам принято было
дарить подарки. Гейгенс получил золо­
тую цепь стоимостью ю о марок. П о­
лагалось отблагодарить хозяев, но гол­
ландцы уехали, не отдарившись.
71. Гейгенс не был единственным, кто
перенял у Катулла и Цицерона игру
otium — negotium. Примерно в это же
время отстраненный от дел Фрэнсис
Бэкон записывает в меморандуме: «For
my part, I seek an otium, and, if it may be,
a fat otium» (Bacon: 351).
72. Гейгенс получал 500 гульденов в год
плюс деньги на дорожные расходы.
73. Музыкально-поэтические послания
Звезде не прекратились и после свадьбы
и рождения детей. Вся его жизнь с Сю­
занной переплетена стихами и музы­
кой — не случайно Ян ван Кампен изо­
бразил супругов, вместе читающих с
нотного листа. В 1637 году, после десяти
лет брака, 38-летняя Сюзанна умирает
в родовой горячке, и безутешный Гей­
генс, оставшись с четырьмя сыновья­
ми и новорожденной дочерью, зовет
Смерть: «Приди, конец, и положи ко­
нец мученьям этим...» На следующий
день после похорон жены он переехал
341
Золотой апельсин, или Божьей милостью принцесса Оранская
в новый дом, который строил для семьи.
А еще через два дня снова включился в
работу.
74. Несмотря на разницу в возрасте (сорок
лет!) и в политических и религиозных
взглядах, между придворным пропо­
ведником Утенбогартом и придворным
секретарем Гейгенсом установились
хорошие отношения. Два других со-
хранившхся письма из их переписки
написаны Утенбогартом. В 1637 году он
рекомендует Гейгенсу своего друга, в
1641-м — благодарит за посылку «кни­
жечки об органе», которую он, несмо­
тря на плохое зрение, прочел с удоволь­
ствием. 83-летний Утенбогарт изо всех
сил напряг глаза, «просто чтобы сказать,
что работа пришлась мне по сердцу».
Он пишет, что и сам с удовольствием
каждый вечер слушает орган в церкви,
«про себя воспевая под эту музыку хва­
лу Господу и предавая мой скорбный
дух в руци Его к славе Его. При этом,
часто вздыхая, я желаю другой, много
лучшей и несравненно более глубокой
гармонии в церкви по вопросу, которо­
го я сейчас не буду касаться, так как ход
многих вещей и растленность нашего
времени не позволяют говорить о нем
и гибнет всякая надежда достичь этой
гармонии» (Hofman: 123).
75. Из многих тысяч писем, написанных
самим Гейгенсом, сохранились только
те, с которых он делал копии, так назы­
ваемые minute.
76. Начата в мае 1629 года и закончена в
апреле 1631 года.
77. Вторым дошедшим до нас документом
является напечатанная в 1642 году бро­
шюра в 57 страниц Филипса Ангела П о­
хвала живописи (Philips Angel, Lof der
Schilderkonst).
78. Huygens 1971:78.
34*
79. Сцепленные пальцы рук — жест, ко­
торый, согласно Шварцу, Рембрандт
заимствовал с гравюры Сваненбюрга
Раскаяние Петра (с картины Блумар-
та), — художник не раз использует в
ранних работах. Тот же жест мы видим у
Товита в картине Товитмолит о смерти
или Товит и Анна, и у другого персонажа
в Раскаянии Иуды (Schwartz 1984:45,77).
80. Ibid.: 77-8о.
81. Ibid.: 82-83.
82. Ibid.: 81-82.
83. Сэр Роберт Карр (1578-1654) приходился
двоюродным братом печально известно­
му фавориту Якова I. Свою карьеру он
начал при дворе принца Генри, а после
смерти принца был одним из немногих
придворных, перешедших с позволения
Якова к принцу Карлу. После короно­
вания Карла в 1625 году Карр назначен
groom of the bedchamber. В Нидерландах
Карр был несколько раз: в 1620 году он
бежал сюда после того, как убил на дуэли
своего противника. В течение года, про­
веденного в Голландии, беглец покупал
картины, любовью к которым проникся
еще при дворе принца Генри. В 1629 году
он был послан в Гаагу для выражения
соболезнований Елизавете Зимней и
ее мужу по поводу смерти их старшего
сына, утонувшего в Харлемском озере.
В Голландию он бежал и после смер­
ти Карла в 1649 году. Здесь он умер в
1654 году в возрасте 76 лет в полной ни­
щете.
84. В частной коллекции.
8 5. Портрет не сохранился.
86. Walker Art Gallery, Liverpool.
87. Royal Collection, Windsor. В описи кол­
лекции Карла, сделанной Абрахамом

ван дер Дортом в 1637-1639 годах, обе
работы значатся как работы Рембранд­
та. Сейчас выдвигается предположение,
что Голова старой женщины является
работой Ливенса (Тгеапо, 2008:51,293).
S8. Оба портрета в музее Пола Гетти, Лос-
Анджелес.
$9. Brown, Kelch, van Thiel 1992:152-153.
9c. Мельбурн, Национальная галерея Вик­
тории.
91 . Турин, Сабауда.
92. Музейный центр Берлин-Далем.
93. Маурицхейс, Гаага.
^4. Старая Пинакотека, Мюнхен.
эу Письма Рембрандта в переводе И. Лин-
Ответ Шварца-Гейгенса
ник опубликованы в третьем томе Ма­
Февраль 1636
стера искусства об искусстве: 226-230.
Мой перевод, несколько отличный от
перевода И. Линник, я привожу вместе
с придуманными Гари Шварцем отве­
тами Гейгенса (Schwartz 1984: 107-115).
Хочу обратить внимание читателя на
то, что первые два письма написаны в
начале 1636 года, пять других—в начале
1639 года, когда Рембрандт, купив дом,
вернулся к заказу Фредерика Хендрика.
Первое письмо Рембрандта
Февраль 1636 года
Милостивейший государь мой госпо­
дин Гейгенс, надеюсь, что Вы соблаго­
волите сообщить Его Высочеству, что
я с усердием поспешаю закончить три
картины Страстей Господних, заказан­
ные Его Высочеством: Положение во
гроб, Воскресение и Вознесение Христа.
Эти работы хорошо сочетаются с Воз­
движением креста и Снятием Христа с
Примечания
креста. Из трех названных работ одна
готова, а именно та, на которой Христос
возносится на небо, а две другие готовы
уже наполовину. Дабы как можно луч­
ше услужить Его Высочеству Принцу,
я прошу Вашу милость известить меня,
желает ли Его Высочество получить за­
конченную работу теперь или все три
одновременно. Не могу удержаться, что­
бы в знак услужливой почтительности
не послать Вашей милости одну из моих
последних работ в надежде, что она бу­
дет благосклонно принята вместе с мои­
ми поклонами и пожеланиями. Да хра­
нит Господь всех вас в добром здравии.
Усердный и преданный
слуга Вашей милости
Рембрандт
Я живу рядом с (пен)сионарием
Бореелом на Новой Дуленстраат
Милостивый государь,
Его Высочество был рад услышать,
что Вы наконец продвинулись в работе
над тремя заказанными им картинами
Страстей. Прождав выполнения зака­
за так долго, Его Высочество желает не­
замедлительно получить готовую кар­
тину. Если Вы пошлете ее на мой адрес,
я позабочусь о том, чтобы она была до­
ставлена в целости и сохранности.
Мне приятно узнать, что мой друг
Бореел помог Вам с жилищем в од­
ном из новых домов, построенных им
рядом с его собственным неподалеку
от Стрельбища-Дулен аркебузиров.
Офорты, которые Вы мне послали, я
считаю лучшими из тех, что мне до­
велось видеть, и со мной согласны все,
кому я их показывал. От Вашего имени
я преподнес их Его Высочеству.
Ваш
Константин Гейгенс
343
Золотой апельсин, или Божьей милостью принцесса Оранская
Гейгенс получает Вознесение, и его ве­
шают рядом с Воздвижением креста и
Снятием с креста.
Письмо Шварца-Гейгенса
Февраль-март 1636 года
Милостивый государь,
Ваше Вознесение дошло в целости
и сохранности и висит теперь рядом с
двумя другими работами. Увидев все
три картины вместе, Его Высочество
заметил, что последняя работа не так
хорошо сочетается с двумя другими,
как он надеялся. Как Вы знаете, в Ва­
ших ранних работах ему больше всего
нравилась естественность чувств, но в
Вознесении, если мне будет позволе­
но выразить мнение Его Высочества и
подвергнуть критике Ваши свершения,
эмоции кажутся довольно предсказуе­
мыми. Кроме того, большая часть кар­
тины погружена во мрак.
Полагаясь на Ваше благорасположе­
ние, прошу Вас как можно скорее при­
ехать в Гаагу, чтобы посмотреть, можно
ли это как-то исправить. Если же, к со­
жалению, Вознесение поправить уже
нельзя, то, может быть, можно сделать
что-то с другими картинами. Будьте
любезны сообщить мне, какую сумму
Вы ожидаете получить за это полотно.
Ваш
Константин Гейгенс
Второе письмо Рембрандта
Февраль-март 1636 года
Милостивый государь, приветствую
Вас и сообщаю, что вскоре приеду сам,
чтобы посмотреть, как эта картина со­
четается с другими. Что касается цены,
то полагаю, что мне причитается за
картину 200 фунтов (1200 гульденов),
но я буду доволен тем, что Его Высо­
344
чество соблаговолит мне заплатить.
Пусть Ваша милость не истолкует мою
смелость превратно, и я не премину от­
платить за Ваше благоволение.
Усердный и преданный
слуга Вашей милости
Рембрандт
Картину лучше всего повесить
в галерее Его Высочества,
потому что там больше всего света.
Ответ Шварца-Гейгенса
на второе письмо Рембрандта
Февраль-март 1636 года
Милостивый государь,
Мы ожидаем Вас в ближайшее время.
Что касается цены за картину, я боюсь,
что Его Высочество не видит, поче­
му он должен заплатить за нее больше,
чем за первые две, за которые, если я не
ошибаюсь, Вы получили боо гульденов.
Ваш
Константин Гейгенс
Третье письмо Рембрандта
12 января 1639 года
(обращаясь к Гейгенсу,
Рембрандт по ошибке называет
его владетелем Схеленбюрха,
а не Зелихема)
Милостивый государь, благодаря боль­
шим рвению и усердию, с коими я ра­
ботал, дабы успешно завершить две
картины, заказанные мне Его Высоче­
ством, одну, на которой мертвое тело
Христа опускают в могилу, и другую,
где Христос восстает из мертвых к ве­
ликому ужасу стражи, благодаря моем}"
усердному прилежанию эти две карти­
ны теперь тоже готовы, и я готов их от­
править, дабы доставить удовольствие

Его Высочеству, так как в них лучше
всего выражены самые естественные
человеческие переживания, что и яви­
лось главной причиной того, что я ра­
ботал над ними так долго.
Поэтому прошу Вас, государь мой,
передать это Его Высочеству, а также
сообщить мне, угодно ли будет Вашей
милости, чтобы обе картины доста­
вили сначала Вам, как в прошлый раз. Четвертое письмо Рембрандта
Я подожду с их отсылкой до получения при посылке подарка Гейгенсу
от Вас известия.
Так как я уже второй раз обременяю 27 января 1639 года
Вашу милость этим делом, из призна­
тельности прилагаю картину в ю футов
длиной и 8 футов высотой, достойную
висеть в доме Вашей милости. С этим
желаю Вам всяческого счастья и благо­
получия до скончания времен. Аминь.
Готовый к услугам и преданный слуга
Вашей милости
Рембрандт
12 января
1639 года
Досточтимый государь, я живу на
Биннен-Амстеле, в доме, именуемом
Сахарной фабрикой (на «сахарных фа­
бриках» рафинировали привезенный
из Вест-Индии тростниковый сахар).
Ответ Шварца-Гейгенса
14 января 1639 года
Милостивый государь,
Мне приятно было получить Ваше
письмо. Как и Его Высочество, я рад,
что мы сможем наконец повесить по­
следние две картины Страстей рядом
с предыдущими, которые ежедневно
радуют наш глаз и наши души.
Будьте любезны прислать картины
на мой адрес.
Я ценю щедрость Вашего подарка,
но все-таки настоятельно прошу Вас
от него воздержаться и уж никак не
Примечания
присылать мне картины в 10x8 футов.
Будьте уверены, что я всегда готов к ус­
лугам, ведь услуга Вам означает услугу
Его Высочеству.
Ваш
Константин Гейгенс
(обычно считается пятым письмом)
Милостивый государь, с неизмеримым
удовольствием прочел я Ваше любезное
послание от 14-го сего месяца. Я усмо­
трел в нем Ваше ко мне расположение
и симпатию и всем сердцем чувствую
себя обязанным услужить Вам, засви­
детельствовав мое дружество. Поэто­
му, не в силах сдержать моего желания
и супротив Вашей воли, посылаю Вам
этот холст в надежде, что Вы не отка­
жетесь его принять, так как это первый
подарок на память, который я посылаю
Вашей милости.
Господин сборщик налогов Утенбо-
гарт был у меня как раз в тот момент,
когда я упаковывал эти две картины, и
пожелал на них взглянуть. Он сказал,
что, если Его Высочеству будет угод­
но, он заплатит мне из денег здешней
конторы. Поэтому я просил бы Вас,
милостивый государь, чтобы сумму,
которую Его Высочество соблаговолит
заплатить мне, я смог получить здесь
как можно скорее. В данный момент
Вы меня этим очень одолжите. Жду
Вашего письма с ответом и желаю Вам
и Вашей семье счастья и благоденствия.
С поклонами,
Готовый к услугам и преданный слуга
Вашей милости
Рембрандт
в спешке,
27 января 1639 года
345
Золотой апельсин, или Божьей милостью принцесса Оранская
Эту картину Вашей милости лучше
повесить туда, где много света и где на
нее можно смотреть на расстоянии. Так
она будет смотреться лучше всего.
Неизвестно, какую картину Рембрандт
послал (или намеревался послать) Гей-
генсу. Высказывались предположения,
что это Ослепление Самсона, но труд­
но себе представить, чтобы человек в
здравом рассудке мог послать такую
картину в подарок или повесить ее в
доме. Шварц придерживается мнения,
что Рембрандт послал Гейгенсу Данаю
(по Шварцу, это Эгина).
Пятое письмо Рембрандта
и счет при посылке Положения
во Гроб и Воскресения
(обычно считается четвертым
письмом), 27 января 1639 года
или двумя днями позже
Досточтимый государь,
С Вашего разрешения посылаю эти Ответ Шварца-Гейгенса
две картины, которые, я думаю, так по­ на присылку двух последних картин
нравятся, что Его Высочество заплатит Страстей, начало февраля 1639 года
мне не меньше тысячи гульденов за
каждую. Если же Его Высочество со­
чтет, что они того не стоят, пусть он
заплатит меньше, сколько сочтет нуж­
ным. Полагаясь на суд и дискрецию
Его Высочества, я с благодарностью
удовольствуюсь этим, оставаясь, с по­
клонами, его
готовым к услугам
и преданным слугой
Рембрандт
На рамы и ящик я израсходовал
44 гульдена
Как видно из письма, Рембрандт хочет
получить от Фредерика Хендрика за по­
следние три работы больше (200 фунтов,
то есть 1200 гульденов за каждую), чем
он получил за первые две (юоо гульде­
346
нов за картину). Ожидания Рембрандта
были не лишены оснований. Штатгаль­
тер, как и члены королевских домов,
платил за картины больше обычных за­
казчиков, поэтому художники, получая
от него заказ, и просили больше. Но в
итоге цену всегда определял высоко­
поставленный клиент. Так, например,
Хендрик Вроом, дописав заказанную Ге­
неральными штатами для подарка прин­
цу Генри морскую баталию, заломил за
нее 2400 гульденов. Заплатили ему 1800
гульденов, но и это в несколько раз пре­
вышало его обычный гонорар. Ян ван
Гойен, получавший за небольшой пей­
заж 20-40 гульденов, заработал 650 гуль­
денов, написав для ратуши Вид Гааги.
Так как с момента написания первых кар­
тин для штатгальтера слава Рембрандта
возросла, он справедливо считал, что
может просить больше. В 1646 году
он действительно получил 1200 гульде­
нов за каждую из двух картин.
Милостивый государь,
Как ни желал бы я услужить Вам с
ценой за две последние картины Его
Высочеству, я боюсь, что Вы сами это­
му воспрепятствовали. Три года назад
Вы обещали прислать картины, и все
это время Вы заставили нас ждать по­
напрасну. Теперь, когда они доставле­
ны, мы с неудовольствием вынуждены
были отметить, что Вы не приняли
ко вниманию то, что мы говорили о
единстве серии после того, как было
доставлено Вознесение. Тем не менее в
разговоре с Его Высочеством я все-таки
поднял вопрос о цене, но ответ его был
краток: мы заплатим столько же, сколь­
ко стоили другие работы, и ни цента
больше. Поэтому будьте любезны на­
помнить мне, сколько Вы получили за

прежние работы, так как за это время я
забыл их стоимость.
Господин Утенбогарт только что
рассказал мне о том, что Вы купили
дом и что в связи с покупкой хотели
бы получить деньги как можно скорее.
Я сделаю все, что в моих силах. Ящик
с большой картиной, которую Вы при­
слали мне в подарок, я отослал обратно
на Сахарную фабрику. Жаль, что Вы
приняли мой отказ за кокетничанье.
Ваш
Константин Гейгенс
Седьмое письмо
Февраль 1639 года
Шестое письмо
15 февраля 1639 года
Глубокоуважаемый сударь,
Я доверяю Вашей милости во всем
и особенно в том, что касается оплаты
этих двух последних работ, и я верю, что
если бы все пошло по Вашему желанию
и по справедливости, то никаких возра­
жений против ранее условленной цены
не было бы. Что касается ранее послан­
ных картин, то за них было уплачено не
более боо каролусов за каждую. И если
невозможно убедить Его Высочество за­
платить мне больше, хотя картины явно
того стоят, я удовольствуюсь боо каро-
лусами за каждую картину, при условии,
что мне возместят расходы за 2 рамы
черного дерева и ящик, что в целом со­
ставляет 44 гульдена. Я любезно прошу
Вашу милость позаботиться о том, что­
бы я как можно скорее мог получить
деньги в Амстердаме. Рассчитывая бла­
годаря Вашей благосклонности вскоре
получить мои деньги, остаюсь призна­
телен за выказанную дружбу. Кланяюсь
Вашей милости и всем Вашим близким
друзьям, и да хранит всех вас Бог в до­
бром здравии долгие годы. Ваш готовый
к услугам и преданный слуга
Рембрандт
13 февраля 1639 года
Примечания
17 февраля 1639 года было дано следу­
ющее распоряжение заплатить Рем­
брандту:
Его Высочество повелевает Тиману
ван Волбергену, казначею и генераль­
ному рентмейстеру, выплатить худож­
нику Рембрандту сумму в 1244 каролуса
за две картины, Положение во гроб и
Воскресение Господа нашего Христа,
сделанные и доставленные им Его Вы­
сочеству, что подтверждается выше-
приложенным заявлением и т.д.
Милостивый государь,
не без некоторого стеснения обра­
щаюсь к Вам с этим письмом, но пишу
Вам, потому что сборщик налогов
Утенбогарт, которому я пожаловался
на то, что так и не получил денег, рас­
сказал мне, что криводушный казначей
Волберген утверждает, что рента взи­
мается лишь один раз в год. В прошлую
среду сборщик налогов Утенбогарт
сообщил мне, что Волберген взимал и
взимает эту ренту каждые полгода, так
что теперь в его конторе лежит боль­
ше 4000 каролусов. Поскольку дела
обстоят таким образом, я прошу Вас,
милостивый государь, чтобы выплата
мне состоялась как можно скорее с тем,
чтобы я смог наконец получить причи­
тающиеся мне 1244 гульдена. А я всегда
буду стараться отплатить Вашей мило­
сти заслуженным уважением и знаками
дружбы.
За сим сердечно кланяюсь Вашей
милости, и да хранит Вас Господь в до­
бром здравии до конца дней.
Аминь.
Ваш готовый к услугам
и преданный слуга,
Рембрандт
Я живу на Сахарной фабрике
на Биннен-Амстеле.
347
Золотой апельсин, или Божьей милостью принцесса Оранская
Шварц подытоживает свою рекон­
струкцию переписки Рембрандта и Гей­
генса следующим замечанием: «Как бы
мы ни интерпретировали нюансы этой
переписки, Рембрандт предстает из пи­
сем человеком, мало считающимся как
с Гейгенсом, так и со штатгальтером.
Заказ он рассматривает как гарантию
доходов на черный день, посылая кар­
тины тогда, когда ему нужны деньги.
Несмотря на все его уверения в рве­
нии, усердии, прилежании и в том, что
главной причиной задержки явилась
работа над выражением самых есте­
ственных человеческих переживаний,
фактом остается то, что он взялся за
письмо после трех лет молчания и не­
делю спустя после того, как подписал
купчую на дом и удостоверился в том,
что Утенбогарт поможет ему быстро
получить деньги (Шварц уверен, что
знакомство Рембрандта и Утенбогарта
восходит еще к Лейдену). Все свиде­
тельствует о том, что две картины он
написал в течение месяца и отправил
их, когда краска еще не успела как сле­
дует просохнуть и прочно соединиться
с грунтом. В 1755 году реставратору В ос-
кресения пришлось так попотеть над
картиной, что он снабдил работу крас­
норечивой надписью: Rimbrand creavit
те. RH.Brinckmann resuscitavit te/1755
(Рембрандт создал меня. П.Х. Бринк-
манн возродил тебя к жизни/1755).
Положение во гроб уже годы нахо­
дится в реставрационных мастерских
Старой Пинакотеки в Мюнхене. Когда
я видел ее там весной 1983 года, главный
реставратор д-р X. фон Зонненбург
сказал мне, что сотрудники мастерских
не могут постоянно заниматься только
ею. Столь плачевно состояние карти­
ны» (Schwartz 1984:116).
96. Прадо, Мадрид.
97. Известный своей нелюбовью к роско­
ши Людовик X III запретил ношение
348
дорогих кружев наравне с ношением
драгоценностей.
98. Национальный музей, Стокгольм.
99. Groeneweg: 205.
100. Монтень, которому к тому времени уже
за сорок, пишет, что ему претит новая
мода на яркие цвета. Сам он сохраня­
ет верность черному и белому. По его
убеждению, яркие цвета подходят толь­
ко для военной формы, ведь солдатская
жизнь так же отличается от повседнев­
ности, как карнавал или маскарад.
Ю1. Но точно так же называлась стоимость
подарков новорожденному или даров,
полученных дипломатами от ино­
странного двора. Указание стоимости
говорило о положении того, кто и кому
дарит.
Ю2. Елизавета увешана драгоценными кам­
нями, жемчугом и бриллиантами ни­
чуть не меньше, чем Амалия. Правда,
драгоценности Зимней королевы не
только демонстрировали богатство, но
и служили средством раздобыть на­
личные. В какой-то момент она вынуж­
дена была заложить даже обручальное
кольцо. После реставрации Карла II
Елизавета выкупила все драгоценности
(Akkerman: 69).
103. После этого «паломница» побывала в
руках многих принцев и королей, пока
в 1969 году Ричард Бёртон не купил ее в
подарок Элизабет Тейлор.
104. После смерти Виллема в 1702 году оже­
релье перешло к Генриетте Катарине,
единственной дочери Амалии, еше
остававшейся в живых (Akkerman: 74).
105. На портрете работы ван Хонтхорста
(примерно 1629 года) Амалия-Флора
стоит с малолетними Виллемом и Л\-

изой Генриеттой, а с неба на них взи­
рает умершая в младенчестве Генри­
етта Амалия. Подол платья Амалии
унизан жемчугом, жемчужный пояс и
диагональ из жемчуга украшают пла­
тье, жемчуг в волосах Амалии, на ее шее
жемчужное колье, в ушах жемчужные
серьги. В жемчугах и маленькая Луи­
за Генриетта. В жемчуге Амалия и на
двойном портрете с Фредериком Хен­
дриком, написанном ван Хонтхорстом
после взятия Бреды в 1637 году: и здесь
жемчуг в волосах, в ушах жемчужные
серьги, двойные нити жемчуга на за­
пястьях, жемчугом украшено декольте,
жемчуг проходит по талии, украшает
рукава. Жемчуг разрешалось носить и в
трауре (жемчуг—слезы), и на портретах
Амалии, написанных уже после смерти
Фредерика Хендрика, она по-прежнему
в жемчужном ожерелье, в расшитом
жемчугом платье, в жемчужных серьгах
и с жемчугом в волосах.
126. Так, например, опись драгоценностей
приданого Луизы Генриетты, дочери
Амалии и Фредерика Хендрика, начи­
нается с нитки в 35 жемчужин стоимо­
стью в 24 ооо гульденов.
izj. Дрезденская галерея.
ю8. Рубенс 1977:358-359.
109. Хэмптон-Корт.
п о . Национальная портретная галерея,
Лондон.
ш . Ван Хонтхорст давал уроки Луизе Гол-
ландине (1622-1709), дочери Зимних, и
ее сестра София рассказывает в мему­
арах, что учитель иногда подписывал
работы ученицы и продавал их как свои,
чтобы поддержать королевскую семью
(Plowden 2003: 98). В середине x ix века
голландский художник Хендрик Схол-
тен напишет картину, изображающую
Примечания
Амалию, которая рассматривает одну
из работ Луизы Голландины. Историче­
ский портрет находится в Рейксмузеуме.
П 2. Akkerman: Ю2.
113 . Van der Ploeg, Vermeeren 1997:132-141.
114. Рембрандтовский портрет Амалии
(69,5 х 54,5 см) значительно отличался
по размерам от портрета Фредерика
Хендрика (73,4 х 6о см) и от портрета
Амалии ван Хонтхорста (75x60 см).
Сначала предполагалось, что края пор­
трета Амалии в какой-то момент были
обрезаны, позднее — что портрет Фре­
дерика Хендрика был надставлен, что­
бы соответствовать портрету Амалии
ван Хонтхорста.
115 . Judson,Ekkart 1999:31-32.
116 . Карл Людвиг (1617-1680) жил в
30-е годы вместе с младшим братом Ру­
пертом в Лондоне у дяди, Карла I. По
иронии судьбы претендент на руку до­
чери Карла выбрал сторону пуритан.
117 . Елизавета ужаснулась, узнав новость,
и попыталась предотвратить брак.
На следующий день после посеще­
ния Амалии она писала Томасу Роу:
«Принцесса Амалия рассказала мне,
что договоренность о браке ее сына с
моей второй племянницей (принцес­
сой Елизаветой) почти достигнута.
Я не понимаю, чего хочет добиться ко­
роль мой брат, пытаясь ускорить этот
брак. < ...> Они пытаются заполучить
мою старшую племянницу (Марию
Генриетту), но я надеюсь, что этому
воспротивятся, так как это было бы не­
достойно ее положения». И Елизаве­
та заклинает Роу сделать все, что в его
силах, в интересах ее венценосного
Брата, ее Племянницы и ее собствен­
ных детей (Akkerman 2014: 73). А Карл
Людвиг, прямо заинтересованный в
349
Золотой апельсин, или Божьей милостью принцесса Оранская

браке с Марией Генриеттой, выражал­ плавляли монеты, и в 1635 году в Англии

ся еще определеннее. На следующий был издан запрет на английские кру­
день после визита Амалии он писал жевные воротники. В 1657 году парла­
сэру Ричарду Кейву: «Вчера принцесса мент решил выяснить, сколько монет
Амалия нанесла визит королеве моей было переплавлено для изготовления
матери < ...> Она всячески извиня­ кружев (Groeneweg 1998:206-207).
лась перед королевой моей матерью за
то, что предложила этот брак королю 12 1. Юм: 269.
(Карлу I), не обсудив все предваритель­
но с ней. То, что они хотят плодиться 122. Jardine 2002:30.
и размножаться, заключив брак с до­
черью короля, я считаю верхом нагло­ 123. Придя к власти после смерти Елизаве­
сти. < ... > То, что они скрывали это так ты, Яков объявил, что драгоценности
долго от королевы моей матери, свиде­ английской короны не являются соб­
тельствует о глубоком недоверии и ни­ ственностью суверена и не могут быть
чтожной привязанности» (Ibid.: 71). проданы или подарены: драгоценности
короны являются символом богодан­
118 . Гейгенс принимал деятельное участие ного права управлять страной. Когда
в покупке четырех бриллиантов, со­ принц Карл и Бекингем отправились к
единенных таким образом, что кажется, испанской инфанте, Яков дал им шка­
будто это один огромный бриллиант. тулку с драгоценностями в подарок
Стоимость броши составила 8о тысяч невесте. После того как помолвка рас­
флоринов. строилась, драгоценности вернулись в
Англию.
119. Для Стюартов это были не деньги. Еще
в 1608 году Яков и Анна тратят 4575 фун­ 124. Plowden: 77.
тов (9 фунтов стерлингов равнялись в
это время ю о гульденам) на гардероб 125. Генеральные штаты подарили королеве
13-летнего принца Генри, не ставшего к 50 ооо гульденов.
этому времени еще принцем Уэльским
(Ashelford: 57). А ставший вместо умер­ 126. Бабушками Анри-Шарля делаТремуйя
шего брата королем Карл I ежегодно (1620-1672) с материнской и отцовской
тратит на гардероб не достигшего еще сторон были дочери Вильгельма Оран­
трех лет сына Карла и полуторагодова­ ского Елизавета (1577-1642) и Шарлот­
лой Мэри 3000 фунтов (Jardine 2002: 5). та Брабантина (1580-1631). 15 апреля
1595 года Утенбогарт соединил брач­
120. Предполагается, что из-за болезни ху­ ными узами Елизавету ван Нассау и
дожник закончил портрет лишь 20 авгу­ Анри де ла Тура д’Овернь, виконта де
ста, когда Виллем был уже дома. В А н­ Тюренна и герцога Буйонского. На
глии ван Дейк написал только голову свадьбе старшей сестры Шарлотта по­
принца и сделал набросок его костюма. знакомилась с двоюродным братом же­
На портрете не видно матовых перели­ ниха Клодом де ла Тремуйем, герцогом
вов муара, напоминающих древесные Туара, и в 1598 году вышла за него замуж.
разводы. Судя по цене — костюм обо­ Ее старший сын Анри женился на доче­
шелся в 420 гульденов, — розовый муар ри Елизаветы де ла Тур д’Овернь, своей
был с серебряной нитью. Для изготов­ двоюродной сестре Марии. От это­
ления золотой или серебряной нити, го брака и родился Анри-Шарль де ла
вплетаемой в ткань или кружево, пере­ Тремуй.

350

127. Позднее Амалия будет утверждать, что
Анри-Шарль перешел в протестантизм
и приехал к ее мужу только для того,
чтобы получить генеральский чин.
128. Густав Адольф, будущий Северный лев,
был влюблен в Эббу Браге, представи­
тельницу одного из самых славных ро­
дов Швеции, но его мать (как и мать Лу­
изы Генриетты) строила всевозможные
козни, лишь бы пресечь романтическое
увлечение сына. В конце концов она
добилась своего: Эббу выдали замуж
за отпрыска другого славного рода, а
Густаву Адольфу оставалось только по­
желать своей возлюбленной «тысячи
радостных ночей» в объятиях мужа.
129. В мае 1647 года Анри-Шарль вернулся
во Францию и стал одним из ближай­
ших соратников принца Конде. Вместе
с ним он перешел на службу к испан­
скому королю и командовал войсками
у северных рубежей Франции. В мае
1648 года по настоянию родителей он
женился на Эмилии фон Гессен-Кас­ 13 1.
сель (1625-1693), тоже правнучке Виль­
гельма Оранского (ее бабкой была Ка­
тарина Бельгика, родная сестра бабок
Анри-Шарля). Партия была неплохой.
Достаточно сказать, что младшая сестра
Эмилии вышла замуж за Карла-Люд ви­ 132.
га, наследника Пфальца.
В 1652 году в семье родился первый
ребенок, Шарлотта Амели. Анри-
Шарль еще дважды возвращался в
Нидерланды в качестве губернатора
Схертогенбоса и генерала кавалерии 133.
(Kooijmans 2000: 289). В 1668 году
Анри-Шарль вернулся в католичество
и насильно крестил детей — Thistoire
se гёрёге. Его жена, убежденная проте­
стантка, бежала со старшей дочерью в
Нидерланды. Именно она, возвратив­
шись в 1657 году из Гааги во Францию,
рассказала о новой моде на словесные
портреты, бытовавшей тогда в Голлан­
дии (Неклюдова: 213).
Прим ечания
130. Это обернулось для Елизаветы пре­
жде всего натянутыми отношениями
с любимым сыном Карлом-Людвигом,
наследником Пфальца. В отличие от
младших братьев, Руперта и Маурица,
воевавших в Англии на стороне дяди,
Карл-Людвиг поддерживал «кругло­
головых», надеясь если не на англий­
скую корону (что ни для кого не было
секретом и в чем прямо обвинял пле­
мянника Карл I), то по меньшей мере
на восстановление с их помощью сво­
его курфюршества. После заключения
Вестфальского мира, по которому он
получил Нижний Пфальц, он остался
в Лондоне и присутствовал на казни
дяди, который, зная о политических
симпатиях и чаяниях племянника, от­
казался проститься с ним перед смер­
тью. Встреча Карла-Людвига с матерью,
потрясенной казнью брата, и кузеном
Карлом II не могла быть радушной. Не
задерживаясь в Гааге, Карл-Люд виг от­
был в Гейдельберг.
В апреле 1648 года герцог Йоркский
бежит из Сент-Джеймской тюрьмы в
женском платье, Бекингем рядится то в
женское платье, то в костюм странству­
ющего актера.
Напомню, что в Англии действовал
еще юлианский календарь, в то время
как Республика уже перешла на григо­
рианский. Разница между ними состав­
ляла в x v ii веке ю дней.
Рождение ребенка дало повод для но­
вых споров по поводу preseance — пер­
венства, превосходства, статуса. Когда
Луиза Генриетта выразила желание на­
вестить невестку после родов, та ска­
зала, что не может ее принять, так как
теперь было неясно, чей статус выше.
Курфюрст с женой вынуждены были
любоваться новорожденным, пока
его мать слушала воскресную мессу.
В 1659 году свадьбу третьей дочери Ама­
351
Золотой апельсин, или Божьей милостью принцесса Оранская
лии перенесли в Гронинген, чтобы из­
бежать dispute des rangs междуprincesse
Royale и герцогиней Бранденбургской.
134. Stern: 4.
135. Бреда, отвоеванная у Испании лишь
в 1637 году, как и все южные, преиму­
щественно католические территории,
присоединенные к Республике на ис­
ходе Восьмидесятилетней войны и слу­
жившие буфером между Республикой и
Испанскими Нидерландами, входила
в так называемый Генералитет, подчи­
нявшийся непосредственно Генераль­
ным штатам.
136. И в трауре Амалия следовала за Ели­
заветой Зимней, носившей траур по
мужу все тридцать лет, хотя офици­
ально траур продолжался год. Елиза­
вета не только сама облачилась в траур,
но и обила черным бархатом весь дом
(в 1635 году на черный бархат на обив­
ку мебели и стен была израсходована
юоо фунтов). Все письма с этого време­
ни она писала на бумаге с черной кай­
мой. Весть о гибели Фридриха V Елиза­ 14 1.
вета получила в четверг, и четверг стал
днем поста (Akkerman: 81).
137. Fabius:i20.
138. Труд Селдона был опубликован в
1635 Г°ДУ- Фредерик Хендрик хотел, что­
бы Гроций ответил на книгу Селдона,
но Гроций, бывший теперь на службе
Швеции, претендовавшей на господ­
ство в Балтийском море, не горел жела­
нием выступать в защиту «свободного
моря», тем более что Селдон прямо не
задевал интересов Швеции (Nellen:
402-405).
139. Трехдневный бой у Тер Хейде. Швед
Мартенсон докладывал королеве Кри­
стине: «ю-го, в воскресенье, на рассвете
начался яростный бой и продолжался
35*
до заката. На берегу не только можно
было слышать каждый выстрел, но, стоя
на вершинах дюн, можно было даже
видеть бой. От Мааса до Петтена (го­
родок в Северной Голландии) народ
заполнил весь берег, тысячи людей со­
брались в дюнах. Бой продолжался пят­
ницу, воскресенье и понедельник. Точ­
ных сообщений о том, как он протекал,
пока нет» (Doedens, Mulder: 170).
1 40. Holland, that scarce deserves the name of land,
As but the off-scouring of the British sand,
And so much earth as was contributed
By English pilots when they heaved the lead,
Or what by the Ocean's slow alluvion fell
O f shipwrecked cockle and the mussel-shell,
This undigested vomit of the sea,
Fell to the Dutch by just propriety.
Andrew Marvell,
The Character of Holland, 1653
Перевод стихотворения, выполненный
В. JI .Топоровым, см.: Вондел, 557-561.
Стихотворение получило название
Поругание Голландии.
«Принцесса Оранская затмевает всех
наших дам, хотя при дворе никогда еще
не блистало столько красивых жен­
щин», — писал современник. Анна
Австрийская благоволила к ней на­
столько, что даже пригласила ее сесть в
кресло, что было привилегией короно­
ванных особ. Даже свысока смотревшая
на Стюартов Анна Мари де Монпансье.
La Grande Mademoiselle, старшая дочь
Гастона Орлеанского, была очарова­
на принцессой Оранской, у которой
были «самые красивые серьги, которые
мне когда-либо довелось видеть; пре­
лестный жемчуг, застежки, большие
бриллиантовые браслеты и парные
кольца». Генриетта Мария считала век
эту демонстрацию ювелирных изделий
зрелищем довольно вульгарным. «Мс*
дочь Оранская не похожа не меня, —
говорила она племяннице, — она №-

чится всем: мыслями, драгоценностя­
ми и деньгами. Она любит блистать»
(Plowden 2003:118-119).
ix i. О матери он отзывался как о «старой
шлюхе», разъяренной его пренебреже­
нием (Fraser 1979:207).
143. В 1649 году Люси Уолтер родила ему
сына, в 1651 году фрейлина Мэри Элиза­
бет Киллигрю родила ему дочь, а через
несколько лет Кэтрин Пегге родила ему
сына и дочь.
144. В гарнитур, оцененный в сто тысяч
гульденов, входили стулья, балдахин,
каминная решетка и ковры. Велико­
лепные кровати были в то время такими
же символами власти и богатства, как
и кареты. Путешественники x v n века
неизменно отмечают дорогие крова­
ти — zampanaro, — стоявшие в комна­
те, отделяющей зал для аудиенций от
собственно спальни хозяев итальян­
ских палаццо. Моду на кровать-сим­
вол итальянцы заимствовали из Фран­
ции, где дорогие кровати (их могло
быть несколько) украшали залы при­
емов. На этих кроватях не спали, они
служили исключительно для демон­
страции богатства и, следовательно,
власти (Waddy: 13; Burke 1987: 137-138;
Thornton: 149-174).
145. Все скульптуры и большинство кар­
тин Голландского дара происходили
из коллекции Яна и Геррита Рейнстов,
амстердамских купцов, торговавших
с Венецией. Братья Рейнст, знакомые
Барлея и Гейгенса, коллекционирова­
ли итальянскую живопись, что было
редкостью в Республике. Ян с 1625 года
жил в Венеции и хорошо ориентиро­
вался на местном рынке. В 1629 году
братья приобрели коллекцию Андреа
Вендрамина, которая и легла в основу
их собрания. После их смерти коллек­
ция перешла к вдове Геррита. В сентя­
Примечания
бре 1660 года Штаты Голландии и За­
падной Фрисландии обратились к ней
с просьбой продать несколько картин
из коллекции мужа. Работавший в Ам ­
стердаме скульптор Артус Квеллин и
Геррит ван Эйленбург, сын Хендрика
Эйленбурга, у которого когда-то жил
и работал Рембрандт, выбрали 24 кар­
тины и 12 скульптур на сумму 8о тысяч
гульденов.
Карл отплыл в Англию 2 июня
1600 года, а уже на следующий день Ге­
неральные штаты решили послать в
Лондон чрезвычайных послов для за­
ключения с королем «трактата о союзе,
дружестве и коммерции». Важная роль,
отводившаяся этой миссии, подчерки­
валась и тем, что каждому из четырех по­
слов полагалось не четыре, как обычно, а
восемь ливрейных слуг. С этим посоль­
ством Штаты Голландии и послали свой
дар (Lammertse: 64-70; Logan: 75—87)-
Посольство прибьшо в Лондон в
ноябре, и Голландский дар сразу вы­
ставили в Banqueting House Уайтхолла.
Карл II вместе с иностранными посла­
ми осмотрел картины и выразил свое
удовольствие. Джон Эвлин пишет о
том, как ему понравился Доу. Понра­
вился Доу и королю, который предло­
жил ему место придворного художни­
ка. Доу отказался.
Не пришлись по вкусу королю две
работы так высоко ценимого теперь
Гертгена тот Синт Янса, и он отдал их
одному из своих фаворитов, герцогу
Гамильтону, мечтавшему превзойти
Томаса Ховарда, графа Эрандела. Сей­
час обе работы в Венском музее исто­
рии искусств (Brown 1995: 46).
Выставка пробудила интерес англи­
чан к голландскому искусству. Росту
интереса к голландской живописи спо­
собствовали и возвращавшиеся с конти­
нента эмигранты, открывшие для себя
голландских художников. Пипс восхи­
щался картиной Самюэля ван Хоогстра-
тена, а в 1669 году заказал голландский
353
Золотой апельсин, или Божьей милостью принцесса Оранская
пейзаж для своей гостиной Хендрику
Данкертсу (Jardine 2008:145-147).
Став королем Англии, Виллем III
увез 36 картин из дядюшкиной коллек­
ции обратно на континент. Картины
отбирал для него не кто иной, как сын
Константина Гейгенса, Константин
Гейгенс-младший. Доу попал в дворец
Хет Лоо и висел на видном месте над
камином в апартаментах Мэри. После
смерти Вилема III в 1702 году королева
Анна пыталась вернуть картины в Ан­
глию, но получила только малую часть.
Из 28 картин «дара» половина до сих
пор находится в королевском собра­
нии, другая половина рассеяна по му­
зеям мира.
146. Национальная галерея Эдинбурга. На­
зывается только в описи картин Кар­
ла II, с упоминанием Dutch Gift.
147. Ипотека на дворец была такой высокой
(130 ооо гульденов), что после смерти
Маурица Бразильца он тут же перешел
к его заимодавцам.
148. Panhuysen 2007:287.
149. Часто отмечалось, что, если убрать ку­
дри на вандейковском портрете матери,
мы увидим лицо Виллема.
150. К этому дню Джон Драйден относит
свой Опыт о драматической поэзии'.
четверо друзей рассуждают о плюсах и
минусах «древних и новых», спускаясь
на лодке по Темзе под канонаду гол­
ландского флота.
15 1. Через двести лет Киплинг напишет
стихотворение Голландцы в Медвее, в
котором от лица английских матросов
рассказывается о негодности флота и
о безразличии короля и придворных.
Каждая строфа заканчивается вос­
клицанием: «And this the Dutchmen
know!» — «И голландцы это знают!»
354
Рейс в Чатем традиционно связыва­
ется еще с одним «знанием», а именно
со знанием исхода боя молодым Нью­
тоном, находившимся в Кембридже,
то есть на расстоянии 75 миль от места
сражения. Уильям Стьюкли (William
Stukeley), друг и один из первых био­
графов ученого, пишет: «Пушечная
канонада доносилась до Кембриджа,
и причину ее знали все, но исход сра­
жения открылся лишь проницательно-
сти сэра Исаака, который без экивоков
объявил, что мы разбиты. Вскоре это
подтвердилось, и любопытные не успо­
коились, пока сэр Исаак не объяснил
им, как он узнал исход сражения. Вни­
мательно прислушиваясь к звуку кано­
нады, который сначала все нарастал, то
есть приближался, он сделал верный
вывод о победе голландцев» (цит. по:
Westfall: 194). История, ставшая приме­
ром прозорливости Ньютона, иногда
переносится на сражение при Солебее
в 1672 году (Ibid).
152. В 1627 году Генеральные штаты решили
исключить англичан из заседаний Го­
сударственного совета. Карл I исполь­
зовал это решение в качестве предлога
для отзыва английского посла из Гааги,
и до 1668 года Англию в Республике
представляли только посланники вто­
рого ранга или чрезвычайные послы (с
1651 года). Лишь с сентября Англию сно­
ва представляет посол — Уильям Темпл.
153. Уже при жизни о Темпле (1628-1699
ходили легенды, и репутация умного
и блестящего собеседника, элегантно­
го и изящного кавалера сохранялась за
ним вплоть до XVIII века, несмотря на
то (а может быть, и благодаря тому) что
он обвинялся в эпикурействе и в эпоху
«круглоголовых» «божьих ратников -
считал, что «религия нужна только
плебсу».
Его дед, в честь которого он и был
назван Уильямом, был секретарем Фи-

липа Сидни, а после смерти Сидни
перешел к графу Эссексу, за которого
вышла замуж вдова Сидни. После каз­
ни графа Эссекса Темпл-дед стал ректо­
ром Тринити-колледжа в Дублине. На
этом посту он подготовил аннотиро­
ванное издание Диалектики Пьера де
ла Раме, убежденного ниспровергателя
логической системы Аристотеля. Внук
никогда не видел деда, но унаследовал
его нелюбовь к Аристотелю.
После учебы в Кембридже, не сдав
выпускного экзамена, Темпл отправля­
ется в гранд-тур. В самом начале пути
он встречает Дороти Осборн и влюбля­
ется в нее без памяти. Дороти отвечает
ему взаимностью, но события, разы­
гравшиеся на острове Уайт незадолго
до встречи там молодых людей — за­
хват Карла I парламентскими войска­
ми, — не предвещают ничего хоро­
шего: отец Уильяма заседает в Долгом
парламенте Кромвеля, отец Дороти —
роялист. Влюбленных разъединяют не
столько политические страсти (одним
из поклонников Дороти при всех ро­
ялистских симпатиях ее отца был сын
Кромвеля Генри), сколько деньги, вер­
нее, их отсутствие. Родители обеих
сторон ищут для своих детей партии
повыгоднее. Семь лет Уильям и Дороти
ведут тайную переписку, и только по­
сле смерти отца Дороти им удается сло­
мить сопротивление своих семей. Все
семь лет Уильям путешествует по Фран­
ции, Италии, Нидерландам, время от
времени наведываясь в родовое поме­
стье в Ирландии. Туда после свадьбы
и переезжают молодые. Здесь Уильям
занимается садоводством и переводит
латинских и греческих авторов.
После Реставрации Уильям переез­
жает в Лондон. Министр иностранных
дел Арлингтон посылает его с секрет­
ной миссией в Мюнстер, а после ее
завершения назначает Темпла англий­
ским посланником при дворе в Брюс­
селе. Из испанского Брюсселя Темпл
Примечания
направлен в Республику Соединен­
ных провинций. Везде он проявляет
не только умелое владение искусством
дипломатии, но и качества, казалось бы
это искусство исключающие, — прямо­
ту и искренность.
Во время войны Темплу не остается
ничего другого, как заканчивать За­
мечания о Республике Соединенных
провинций, лучшее эссе, написанное
о Нидерландах того времени. Может
быть, в нем не так много глубины, но
Темпл как раз боялся прослыть педан­
том, «экспертом», стремился оставать­
ся любителем, но любителем со стилем,
человечностью и юмором. И все это
чувствуется и чувствовалось — не­
даром доктор Джонсон назвал Темп­
ла «первым писателем, давшим ритм
английской прозе» и признавался,
что учился у Темпла стилю. Джона­
тан Свифт, ставший под конец жизни
Темпла его секретарем, писал, что его
патрон «довел наш английский язык
до того уровня совершенства, который
тот может иметь». И это несмотря на то,
что отношения между 22-летним често­
любивым секретарем и старым, изму­
ченным приступами ревматизма и по­
дагры Темплом не были безоблачными.
«Авторитетом в области английского
языка» назовет его и Александр Поуп
(Faber: 144).
После выхода Англии из войны в
знак признания заслуг Темплу было
предложено места посла в Испании.
Он отказался. Как отказался и от более
почетного места государственного се­
кретаря. Чтобы принять... свой старый
пост посла в Гааге. Де Витта уже не было
в живых. А мальчик Виллем, который,
заболев оспой и боясь отравления, ел
и пил только у английского посла, стал
штатгальтером Виллемом III. Но дове­
рия к английскому послу не потерял.
Воспоминания о Темпле остави­
ла боготворившая его сестра, леди
Джиффард, которая, овдовев после
355
Золотой апельсин, или Божьей милостью принцесса Оранская
двух недель замужества, вернулась в се­
мью брата. Ее служанка была матерью
Свифтовой Стеллы.
154. «Другим обстоятельством, которое я
назвал в ряду причин их могущества,
являются простота и скромность долж­
ностных лиц, настолько всеобщие, что
я не встречал ни одного исключения.
Примером их всеохватности могут слу­
жить два самых влиятельных должност­
ных лица моего времени, вице-адми­
рал де Рюйтер и пенсионарий де Витт
(первого все иностранные государства
признали героем морских сражений,
второго — величайшим политиком).
Первого я ни разу не видел в одежде,
хоть чем-то превосходящей платье про­
стого капитана, в сопровождении более
чем одного слуги и в карете — только
пешком. Дом его ни размерами, ни об­
становкой, ни угощением не отличает­
ся от жилища любого купца или ремес­
ленника. Что до пенсионария де Витта,
имевшего огромное влияние в прави­
тельстве, то его штат и домашние рас­
ходы такие же, как у других депутатов
и государственных служащих; платье —
неброское и будничное, стол только для
семьи и друзей. Не считая уполномо­ 156. Ibid.: 98.
ченных и клерков в конторе рядом с его
домом, у него только один слуга, управ­ 157. Panhuysen: 362.
ляющийся со всем хозяйством, а во вре­
мя официальных визитов надевающий 158. Переговоры с английской стороны
ливрею и ждущий у кареты; обычно же
пенсионария видели на улице одного,
идущего пешком, как самый обычный
горожанин» (Temple 1972:70-71).
155. Темпл и Даунинг были абсолютными
противоположностями во всем. Темпл
славился прямотой и честностью, Дау­
нинг во времена Кромвеля ловил роя­
листов в Англии и следил за действия­
ми эмигрантов на континенте. Когда
же на английском троне снова оказал­
ся Стюарт, он стал вылавливать своих
бывших друзей и соратников. Будучи
3*6
послом в Гааге, Даунинг хвалился тем,
что его агенты вытаскивали ключи из
камзола де Витта, когда тот спал, и сни­
мали копии с секретных документов.
Скверную репутацию Даунинг
заслужил не только в Нидерландах.
Практически все его современники
пишут о его раболепстве и подобо­
страстии, вероломстве и жадности.
Самюэль Пипс записывает 27 февра­
ля 1667 года рассказы о том, как Дау­
нинг пригласил на рождественский
ужин бедных и подал только варево с
кусками говядины, пудинг и свини­
ну. Разговор за общей трапезой огра­
ничился репликами Даунинга и его
матери: «Хороший бульон» — «Да,
хороший» — «Хорошая свинина» —
«Да, хорошая». Бедные, пришедшие не
из любви или уважения, а из желания
поесть за счет известного скряги, чья
скупость вошла в пословицу, молчали.
В Новой Англии о предателе говорили,
что он «настоящий Джордж Даунинг».
Кольбер в письме военному министру
Франсуа де Лувуа называет Даунинга
«1е plus grand querelleur des diplomates
de son temps» (Faber: 97).
вели перешедшие в католичество Ар­
лингтон и Томас Клиффорд. Любимая
сестра Карла Генриетта Анна, жена
Филиппа Орлеанского, писала брату о
плане войны с Нидерландами: «Этот
замысел и на пользу тебе, и во славу.
В самом деле, что может быть лучше,
чем расширить заморские владения ко­
ролевства и преуспеть в торговле, чего
так хочет твой народ и на что вряд ли
можно рассчитывать, пока существует
Голландская республика» (Кут: 295).
В изложении Расина (Elogebistorique
du roi Louis X I V , sur ses conquites de-

puis i6/2jusquyen 1678) причиной вой­
ны стали высокомерие и дерзость Ни­
дерландов, которые, объединившись с
врагами Франции, подавляли католи­
ков, соперничали с французской тор­
говлей да к тому же еще хвалились тем,
что положили конец завоеваниям коро­
ля. И вот теперь Людовик, «устав от их
дерзостей», оставил все соблазны двора
и рискует своей драгоценной жизнью
на поле брани. Об «этих наглых бата-
вах» говорит в стихотворении 1672 года
и Корнель.
159. В их составе был и шеститысячный ан­
глийский корпус под командованием
сверстника Виллема, герцога Монмута,
родившегося в Роттердаме первого из
четырнадцати внебрачных детей Карла.
1 6г. Akkerman: 74.
161. Spencer: 346.
162. Об отношении англичан к францу­
зам свидетельствует запись, сделанная
в 1670 году английским дипломатом
Джоном Доддингтоном: «Французов
люто ненавидят в Англии все, кроме
короля, мелкопоместного дворянства и
аристократии, поездивших и повидав­
ших мир» (Ibid.).
163. Voltaire: 133.
164. Пока что принц назначался главноко­
мандующим на время одной кампании.
1 6 у Kuyper:90.
1 66. Среди поводов в официальном объяв­
лении войны фигурировал и ответный
огонь голландского конвоя, и инцидент
с леди Темпл, и парадный портрет героя
Чатема Корнелиса де Витта, в расшитом
серебром и золотом костюме, и монеты
и узор на тканом шитье, напоминаю­
щие о победоносном рейде голланд­
Примечания
цев, и пропагандистские экскурсии на
«Royal Charles».
В том же номере London Gazette от
14-16 марта, в котором было напеча­
тано официальное объявление войны
Нидерландам, Карл II предоставлял
дессентерам право открыто совершать
богослужения, дабы склонить на свою
сторону английских пуритан, ориен­
тированных на кальвинистские Ни­
дерланды. А уже в июне появляется
первое Оправдание нынешней войны с
Нидерландами (Justification of the Pre­
sent War against the United Netherlands),
написанное врачом, теологом, мате­
матиком и историком Генри Стаббом
(Henry Stubbe, 1632-1676), вслед за ко­
торым следует Дальнейшее оправдание
(Further Justification), опубликованное
в London Gazette в ноябре того же года.
Автор оправдывает развязанную Ан­
глией войну, отказывая голландцам
в праве называть себя протестантами
и вообще христианами. Доказывая,
что голландцы не протестанты, автор
ссылается на Амбонскую резню — ин­
цидент, который англичане всякий
раз использовали в пропагандистских
целях, как только отношения с Нидер­
ландами становились напряженными.
В 1623 году голландцы, заподозрив на­
ходившихся в голландской фактории
на Амбоне представителей англий­
ской Ост-Индской компании в измене,
казнили десятерых англичан. Началось
долгое судебное разбирательство. Вес­
ной 1673 г°Да Джон Драйден, поэт-ла­
уреат и королевский историограф, пи­
шет трагедию Амбойна, или Зверства
голландцев по отношению к англича­
нам. В ней он показывает всю абсурд­
ность обвинения десятка англичан в
попытке захватить крепость, охраня­
емую четырьмястами хорошо воору­
женными голландцами, и настоящую
причину резни: торговый интерес,
или профит, которому поклоняются
голландцы. Вспоминали англичане и
357
Золотой апельсин, или Божьей милостью принцесса Оранская
то, как голландцы выступили против
братьев по вере во время осады Ла-
Рошели.
Еще дальше шло утверждение англи­
чан, что голландцы вовсе не христиане.
И оно проистекало из конкуренции
Англии и Нидерландов в Юго-Восточ­
ной Азии, в первую очередь в Японии,
где право вести торговлю получили
только голландцы. П о распространен­
ному среди англичан мнению, гол­
ландцы добились этого права, отри­
цая то, что они христиане. В качестве
подтверждения своих слов они якобы
наступали на распятие. При этом за­
бывалось, что японцы понимали под
«христианством», принесенным в Barbeau Gardiner 1991: 235-248.
страну иезуитами, исключительно ка­
толичество, и голландцы-протестанты 167. К 1671 году французский королевский
с легкостью отрицали свою причаст­
ность к католичеству.
Образ голландца-вероотступника,
предающего веру ради торговой вы­
годы, утвердился в Англии настолько
прочно, что Свифт еще в 1726 году начи­
нает третью часть Путешествий Гул­
ливера встречей героя с кровожадным
голландцем, который клянется связать 168. Не один Корнелис де Витт представлял
англичан спинами и бросить в море.
Его приводит в ярость уже одна прось­
ба Гулливера походатайствовать за него
перед японцами, «приняв во внима­
ние, что мы христиане и протестан­
ты, подданные соседнего государства,
которое находится в дружественных
отношениях с его отечеством». Языч­ 169. Анри де ла Тур д’Овернь, виконт де Тк>-
ники проявляют к англичанам больше
милосердия, чем голландский «брат-
христианин». В конце части Гулливеру
приходится представиться голландцем,
чтобы отплыть из Японии. Он просит
японского императора освободить его
от обряда попрания ногами распятия,
и тот милостиво соглашается, но пред­
упреждает, что действовать придется
осторожно, «ибо если узнают об этом
мои соотечественники-голландцы, то
они, по уверению императора, пере­
358
режут мне горло». И снова злобный
шкипер-голландец выдает Гулливера.
И снова японский офицер проявляет
милосердие там, где голландец только
выслуживается. Достойно упоминание
и название голландского корабля, на
котором Гулливер возвращается в Ев­
ропу: «Амстердамская Амбойна». Оно
предполагает существование других
судов, название которых отсылает к
«славному» эпизоду голландской исто­
рии. Тема Амбойны обсуждалась даже
на официальных переговорах между
Британией и Нидерландами в 1778 году,
сто пятьдесят лет спустя! О Свифте и
Третьей англо-голландской войне см.:
флот представлял уже довольно внуши­
тельную силу: 11 кораблей I ранга (от 8о
до 120 пушек), 22 корабля II ранга (от64
до 78 пушек) и 35 кораблей III ранга (38-
46 пушек) (Сазаев, Махов: 228 и далее).
Но экипажа у французов хватало лишь
на 30 кораблей.
себя римским полководцем. В 1660 году
в квазиримском костюме изобразил
принца Якова, лорда Верховного адми­
рала, портретист Анри Гаскар (Непп
Gascard) (National Maritime Museum
Picture Library).
ренн (1611-1675) был сыном Елизаветы
ван Нассау, дочери Вильгельма Оран­
ского. Он приходился младшим братом
Марии, матери Анри де ла Тремуйя, не­
задачливого ухажера старшей дочери
Амалии. Начинал военную карьеру Тк>-
ренн еще под руководством дяди, Фре­
дерика Хендрика, и принимал вместе
с ним участие в осаде Схертогенбоса.
В 1630 году он перешел на службу к
французскому королю, в 1668 году стал
католиком.
 Примечания

i тс. Согласно французским газетам, Лю­ В 1674 году в память побед Людовика
довик, приказав армии переплыть Рейн, была сооружена Триумфальная арка на
затмил самого Цезаря, чья армия пере­ бульваре Сен-Мартен. Надпись на ней
шла Рейн по мосту. Корнель пишет, что гласит: «Людовику Великому за победу
король превзошел испанских воена­ над немецкой, испанской и голланд­
чальников Альбу и Фарнезе, не сумев­ ской армиями». Даже инундация, к
ших перейти Рейн. Он называет имена которой были вынуждены прибегнуть
некоторых пловцов, приписывая их голландцы спустя десять дней после пе­
отвагу «Вашему присутствию». Даже реправы французов через Рейн, припи­
сам Рейн в его описании «встревожен» сывалась Людовику (Burke 1992: 75-83).
героическим деянием короля. В 8о-х го­
дах Шарль Лебрен создал девять поло­ 17 1. Burnet 1:579.
тен, прославлявших победы Франции
в войне с Нидерландами. На одной из 172. Армон де Грамон, граф де Гиш (1637-
них он изобразил Людовика-громо- 1673) в 1665-1666 годах был сослан от-
вержца, переправляющегося на колес­ цом-маршалом в Нидерланды после
нице через Рейн в сопровождении Ми­ того, как его роман с Генриеттой Ан­
нервы, Геркулеса, Глории и Виктории. ной, женой Филиппа Орлеанского,
И здесь, как у Корнеля и Буало, речной получил слишком большую огласку. Во
бог трепещет перед французским коро­ время войны с Нидерландами де Гиш
лем. Переправу через Рейн несколько принимал участие в переходе через
раз изобразил и фламандский баталист Рейн и взятии Арнема.
Адам Франс ван дер Мёлен, приглашен­
ный Кольбером ко двору по настоянию 173. Не внеся еще достаточного вклада в
Лебрена. Обоих художников Людовик борьбу с Республикой, англичане пре­
брал с собой в походы, чтобы они могли тендовали тем не менее на части Юж­
увековечить для потомков его военные ной Голландии и Зеландии и города на
победы. Сопровождали короля и исто­ побережье, служившие в 1585 году за­
риографы. В 1677 году в качестве офи­ логом того, что Голландия не подпишет
циального историографа во Фландрии сепаратный договор с Испанией.
находился Пелиссон, на следующий
год его сменили Расин и Буало. П о­ 174. Geyl: 303.
следний превозносит подвиги Людо­
вика даже в Поэтическом искусстве, 175. Burnet 1:585.
написанном по образцу Науки поэзии
Горация и, казалось бы, далеком от по­ 1 76. Договор подписан 16 июля 1672 года.
литики:
1 77. Все это пошло в продажу. Фаланга паль­
Но кто напишет нам вторую «Энеиду» ца стоила шесть стейверов, целый па­
И упоспешив на Рейн вслед новому Ллкиду, лец — от 15 до 20 стейверов, а ухо — все
Тлк передаст в стихах деяний чудеса, тридцать. Через некоторое время серд­
Чтоб с места сдвинулись и скалы и леса? ца братьев были проданы в Англию, а
Кто нам изобразит, как в страхе и смятенье желавшие поглядеть на мужское досто­
Батавы стали звать на помощь наводненье? инство Корнелиса должны были ехать в
Кто Маастрихтский бой искусно воспоет, Лейден.
Где мертвые полки зрел ясный небосвод ?
178. Епископ Бюрнет, лично знавший Вил­
Буало: 79-80 лема, пишет, что принц отзывался о де

359
Золотой апельсин, или Божьей милостью принцесса Оранская
Витте как об одном из величайших лю­
дей своего времени и всегда с содрога­
нием вспоминал о его участи (Burnet I :
574)-
179. 92 корабля против 75 голландских кора­
блей.
180. Burnet и: 15.
181. Spencer: 358.
182. Галерея Сабауда, Турин.
183. Maund, Nanson: 70-73.
184. Анну Датскую, жену Якова I, хоронят
13 мая 1619 года после того, как ее тело
пролежало в Denmark House (нынеш­
ний Сомерсет-хаус) больше двух ме­
сяцев. Правда, злые языки объясняли
это тем, что в казне не нашлось денег
на пышные похороны. Штатгальтер
Фрисландии Хендрик Казимир поги­
бает в июле 1640 года, хоронят его в ян­
варе 1641 года. Фредерик Хендрик умер
14 марта — похороны ю мая 1647 года,
сын Амалии Виллем II умирает 6 дека­
бря — похороны 8 марта. Когда Густав
Адольф сватался к Марии Элеоноре,
тело ее отца, умершего за полгода до
этого, все еще можно было увидеть
в придворной часовне Бранденбур­
га. Тело матери Густава Адольфа не
хоронили всю зиму, дожидаясь воз­
вращения сына из очередного по­
хода. После смерти самого Густава
Адольфа Мария Элеонора перенесла
гроб с его телом к себе в спальню. П о
прошествии года после смерти коро­
ля члены парламента составили пети­
цию духовенству с вопросом, подо­
бает ли христианам открывать гроб,
любоваться покойником и ласкать
его. Густав Адольф был похоронен
15 июня 1634 года, через 19 месяцев по­
сле смерти. Кромвель умер 3 сентября
1658 года и был похоронен в Вестмин­
стерском аббатстве 23 ноября. Но
пролежал он там недолго. 30 января
1661 года, в двенадцатую годовщину
смерти Карла I, останки Кромвеля
были извлечены из могилы, доставле­
ны в Тайберн, место публичных казней
в Лондоне, повешены в цепях на «трой­
ном дереве», где они висели с девяти
утра до шести вечера, потом четвер­
тованы и брошены в яму (Evelyn 1906
11: 158). Голова на пике, выставленная
перед Вестминстером, устрашала про­
хожих до 1685 года!
185. Елизавету венчала слава, / Боже, даруй
корону нашей Мэри, / И она тремя бук­
вами / Превзойдет Елизавету. Гейгенс
играет здесь именем Elsabet и сравни­
тельной степенью better—лучше.
1 86. В 1688 году был издан каталог аукциона,
на котором распродавалось более трех
тысяч книг из библиотеки Гейгенса, —
то, что осталось после того, как Кристи­
ан, Константин и Лодевейк отобрали
нужные им книги по теологии, праву,
музыке, астрономии, оптике, есте­
ствознанию, медицине...
 ВОКРУГ УРОКА

А НА Т О М И И

ДОКТОРА ТЮЛПА,

ИЛИ
КТО, К А К И ОТ Ч Е Г О
ЛЕЧИЛ ГОЛЛАНДЦЕВ
В XVI I ВЕКЕ
Урок анатомии
доктора Тюлпа

Рембрандт. 1632
Холст, масло
169,5x216,5
Маурицхейс, Гаага
 В
декабре 1631 года Адриаан Адриаансзоон по клич­
ке Малыш Арис был арестован при попытке огра­
бления. Для быстроты следствия его подвешивали
на дыбе, привязав к ногам двухсотфунтовые гири.
Хотя можно было обойтись и без этого: Малыш был ста­
рым знакомым судейских. Впервые он попался девять лет
назад, когда срезал кошелек, и после этого бесчисленные
кражи и грабежи перемежались высылкой из городов,
клеймением и исправительным домом. Теперь он наперед
знал свой приговор. И действительно, 28 января Адриаа-
на Адриаансзоона, известного под кличкой Малыш Арис,
приговорили к «наказанию петлей». Три дня спустя на Но­
вом Рынке, самой большой площади города, приговор был
приведен в исполнение. В тот же день тело передали гиль­
дии лекарей для проведения публичной секции. Нести
было недалеко: анатомический зал, прозванный в народе
Кромсальным цехом или Потрошильней, находился прямо
за виселицей1.
Публичные вскрытия в Республике Соединенных про­
винций разрешалось проводить один раз в год на теле
казненного преступника из другого города, и собственно
вскрытие надлежало провести до прихода публики. Ана­
томические лекции, растягивавшиеся порой на несколь­
ко дней, проводили зимой, в холода, и начинали всегда с
брюшной полости и головы, самых быстроразлагающихся
частей трупа.

364
 Производил вскрытие «praelector anatomiae» — «снача­
ла читающий анатомию», доктор медицины с университет­
ским образованием. Название это возникло в те времена,
когда секция считалась «практикой», ремеслом, до которо­
го не мог унизиться ни один уважающий себя врач. Ору­
довал скальпелем его помощник, сам же врач только читал
из Галена или какого-то другого классика, указывая на ор­
ганы, о которых шла речь в книге. Наименование «прелек-
тор» сохранилось за врачами и тогда, когда они сами взяли
в руки скальпель.
Строение человеческого тела в xvn веке интересова­
ло многих, и на публичные уроки анатомии допускались
не только лекари и их ученики, но и публика —за плату в
четыре стейвера в день, пятую часть поденного заработка
умелого ремесленника2. Гейгенс идет на урок анатомии,
проводившийся в Гааге весной, 13 апреля 1629 года3. Самю­
эль Пипс, секретарь лондонского Адмиралтейства и автор
знаменитого дневника, описывает вскрытие 27 февраля
1663 года, на котором его особенно интересовали мочевой
пузырь, мочеточники, почки и пенис: за шесть лет до этого
ему самому удалили камни из мочевого пузыря4. На уро­
ках анатомии в Лейденском университете присутствовали
и известный голландский филолог Герард Фоссий, и Эрик
Оксеншерна, младший сын шведского канцлера5. Один из
членов городского правления, совмещавший управление
городом с должностью прелектора анатомии, рассказывает

Зб5
Вокруг о том, как он в ратуше (!) «к вящему уд овольствию» коллег по
Урока магистрату расчленил перед ними «урода» женского пола6.
анатомии
доктора
Для соблюдения порядка на секциях действовали стро­
Тюлпа гие правила: детям запрещалось присутствовать на вскры­
тии; публика не могла занимать первые ряды, предназна­
чавшиеся для старшин гильдии и членов городского совета;
во время секции запрещалось ходить взад-вперед, говорить
и смеяться; запрещалось покидать зал до окончания сек­
ции и уносить части трупа (штраф в шесть гульденов); к
прелектору можно было обращаться с вопросами, но зада­
Урок анатомии вать их полагалось со всей учтивостью (оговорка отнюдь
Себастиана не лишняя во времена публичных распрей и препира­
Эгбертсзоона тельств). После каждого публичного вскрытия в специаль­
Арт Питерсзоон. ную Анатомическую книгу гильдии заносились дата, име­
1601-1603. Холст,
на subjectum anatomicum и прелектора, доходы и расходы.
масло. 147x392
Музей В январе-феврале 1632 года уроки анатомии на теле Малы­
Амстердама ша Ариса проводил доктор Тюлп. Однако имена Малыша
Ариса и доктора Тюлпа известны нам не из Анатомической
книги, а по портрету прелектора и новых членов гильдии.
К этому времени парадный зал гильдии украшало уже три
подобных портрета.
Традиция групповых портретов возникла в Северных
Нидерландах в самом начале x v i века. Долгое время это
были портреты отрядов стрелков, но с начала X V II века груп­
повые портреты заказывают и гильдии, и опекунские сове­
ты. В 1601 году групповой портрет заказала и амстердам­
ская гильдия лекарей, и в течение двух лет Арт Питерсзоон
трудился над Уроком анатомии Себастиана Эгбертс-
зоона.
Собственно, никакого «урока» на портрете нет и в по­
мине. Двадцать девять человек, все члены гильдии и прелек-
тор, смотрят на художника/зрителя, а не на едва заметное
тело. Все они — борода, усы, белый испанский воротник,
черный костюм — похожи друг на друга. Только присмо-

Зб 7
Вокруг тревшись, замечаешь, что один из них держит в руках хи­
Урока рургические ножницы. Это и есть Себастиан Эгбертсзо-
анатомии
доктора
он. Над головой каждого — маленький номер, а лекарь в
Тюлпа правом нижнем углу держит список, в котором под каждым
номером значится имя. За два года, которые потребовались
художнику, чтобы написать групповой портрет лекарей,
эпидемия чумы успела унести пятерых членов гильдии, но
их имена и лица остались запечатленными для потомков.
Сам же портрет положил начало сложившейся в Северных
Нидерландах традиции живописных «уроков анатомии».
В 1619 году пять мастеров и старшин, вступивших в гиль­
дию лекарей после 1603 года, заказывают новый портрет с
Себастианом Эгбертсзооном7. На этот раз это урок остео­
логии, и центром композиции становится скелет. Слева от
него стоит прелектор, указывая на нижнее ребро. И пре-
лектор, и трое лекарей целиком сосредоточены на уроке.
Лишь два лекаря нижнего ряда смотрят на зрителя. Пре­
лектор — единственный, кто изображен в шляпе, которая
указывала на общественное положение. Статус прелектора
еще раз подчеркивается тем, что лекари из уважения к учи­
телю держат свои шляпы в руках.
По случаю открытия в 1624 году нового анатомическо­
го театра в здании Весовой палаты двое только что выбран-

Урок остеологии
Себастиана
Эгбертсзоона

Томас де Кейзер (?)

1619. Холст,
масло. 135x186
Музей
Амстердама

368
ных старшин (портреты других были сделаны в 1603 и в
1619 годах) и восемь лекарей заказывают Николаасу Пи-
кеною групповой портрет во главе с новым прелектором
Йоханом Фонтейном, занявшим этот пост после смерти
Эгбертсзоона8.
В 1632 году доктор Тюлп, назначенный на должность
прелектора в 1628 году, и двое старшин гильдии, еще не
увековеченных для потомства, решают заказать новый
портрет. Чтобы было не так накладно—платить за картину
они должны были из собственного кармана, —старшины
уговаривают присоединиться к ним еще пятерых лекарей.
В Амстердаме в ту пору было много известных пор­
третистов: Николаас Элиасзоон Пикеной, Томас де Кей-
зер, Корнелис ван дер Воорт, Вернер ван ден Валкерт, —но
Тюлп обращается к Рембрандту, только что переехавшему в
Амстердам. Его выбор продолжает удивлять исследовате­
лей. Никогда в жизни не проявивший любви к риску, Тюлп Урок анатомии
поручает престижный портрет членов гильдии начинаю­ Йохана Фонтейна
щему художнику, который не был даже членом гильдии Николаас
святого Луки! Художнику, который только что начал пи­ Элиасзоон
(Пикеной)
сать заказные портреты, а портретов большого формата не
1625-1626. Холст,
писал вовсе! Никогда не писал он и групповых портретов. масло. 97,5x192.
Мало того, он не был даже официальным жителем города! Музей Амстердама

369
Вокруг Историкам искусства остается только гадать, почему
Урока обычно осмотрительный Тюлп вдруг решился на столь
анатомии
докт ора
рискованный шаг. Предположение, что художник, назна­
Тюлпа чавший потом немалую цену за портреты, в то время был
дешевле других и поэтому Тюлп обратился к нему, пред­
ставляется маловероятным. Как и то, что выбор пал на него,
потому что он жил неподалеку от Весовой палаты, где ему
предстояло работать, — вокруг Весовой жило много ху­
дожников. Легче поверить тому, что у Тюлпа были свои
соображения относительно портрета, и столковаться с мо­
лодым приезжим казалось ему легче, чем с именитым ам­
стердамцем, тем более что для художника от этого перво­
го большого заказа в новом городе зависело очень многое.
Вполне возможно, что Тюлп был наслышан о молодом пор­
третисте. Но возможно, что инициатором приглашения
был вовсе не он9.
Как бы то ни было, Рембрандт пишет портрет, который
естественностью и динамикой разительно отличается от
всех предшествующих. Впервые прелектор показан за рабо­
той; он демонстрирует лекарям строение мышц руки, а те
внимательно смотрят: кто на мышцы, кто на прелектора, кто
на выразительный жест его левой руки, кто в объемистую
Анатомическую книгу, стоящую за телом. Прелектор сто­
ит не в центре, окруженный лекарями, как было принято,
а справа, отдельно от них. И, конечно, он единственный,
кто изображен в шляпе. Сначала в шляпе был и Франс ван
Лунен, стоящий сзади, но потом художник, возможно по
просьбе Тюлпа, убрал шляпу ван Лунена, и от нее осталась
лишь легкая тень. Сословные и социальные различия демон­
стрировались в Республике Соединенных провинций с не
меньшим пылом, чем в окружавших ее королевствах, и шля­
па, как уже говорилось, была не только головным убором, но
и символом общественного положения ю. Лекари, сгруппи­
рованные слева, не выстроены в ряд, как обычно, а стоят на
ступеньках анатомического театра, образуя пирамиду, вер­
шиной которой является ван Лунен. Он единственный, кто
смотрит прямо на зрителя, указывая на происходящее.
При всей живости и динамике Урок анатомии отнюдь
не является реалистическим изображением публичной

370
секции, произведенной в феврале 1632 года в амстердам­
ской Весовой. Историки искусства давно уже опознали
заимствования первого группового портрета Рембрандта
из Чуда со статиром Рубенса (The Legion of Honor , Сан-
Франциско) и Пьяного крестьянина в трактире Адриана
Браувера (Музей Бойманса—ван Бенингена, Роттердам)п.

Апостолы Рубенса с интересом и недоверием взирают Слева:

на происходящее, один из них наклонился, стараясь рас­ Чудо со статиром
смотреть монету, которую Христос берет из руки Петра.
Клаас Янсзоон
Так же внимательно следят за действиями Тюлпа и лекари, а Фиссер II, по живо­
стоящие в первом ряду так же склонились над телом «субъ­ писному оригиналу
екта анатомии». Рембрандт перенес даже раковину, укра­ Рубенса. Около 1612
Гравюра. 40,2x503
шающую стену храма Чуда со статиром. Положение тела Тейлерс-музей,
Малыша Ариса и деревянный стол, на котором оно лежит, Харлем
заимствованы с картины Браувера12. Справа:
Далеко от реальности и изображение самого вскрытия.
Пьяный
Секции неизменно начинались с вскрытия брюшной по­ крестьянин
лости и извлечения желудка, печени и селезенки13 — на в трактире
картине же брюшная полость нетронута. Рентген карти­ Адриан Браувер
ны показал, что правую кисть трупа Рембрандт приписал Около 1624- Дерево,
позднее: первоначально вместо руки он изобразил культю. масло. 34,8x26
Музей Бойман­
Перед казнью ворам нередко отрубали правую руку—этой са — ван Бенингена,
процедуре подвергли и Малыша Ариса, поэтому его пра- Роттердам

371
Вокруг вая рука намного короче левой, которую пре­
Урока парирует Тюлп. Явная анатомическая ошибка в
анатомии
доктора картине, сюжетом которой являлся Урок ана­
Тюлпа томии, по всей видимости, не встретила воз­
ражений прелектора. Она лишь подчеркивала
важный для него сюжет с рукой. Именно так,
анатомируя руку, он хотел быть увековечен в
памяти потомков. Читатель-филолог, возмож­
но, объяснит это самой этимологией слова
«хирург», соединившего в себе греческие слова
Xtpi —рука и epyov —работа, действие. Но про­
фессия хирурга не была тогда окружена тем
почетом, который она приобрела позднее, и
голландские «chirurgijns», как и «хирурги» дру­
гих стран, были просто лекарями. Рассуждая в
1622 году о различных профессиях в Трактате
о совершенном джентльмене, Генри Пичем
исключает Chyrurgians из уважаемого обще­
ства врачей, приравнивая их к шарлатанам, об-
манщикам-невеждам и акушеркам14.
Выбор сюжета с рукой был определен не
этимологией, а знаменитым предшественни­
ком Тюлпа, Андреасом Везалием (1514-1564),
поместившим в первом издании своего клас­
сического труда De humani corporis fabrica
(О строении человеческого тела) напротив
титульной страницы свой ставший не менее
классическим портрет. На нем Везалий препа­
рирует к и ст ь руки. На столе перед ним лежит
латинский текст Галена, в котором описывают­
ся движения пальцев руки. Видны те же мыш­
цы и сухожилия, что и на рембрандтовском
портрете Тюлпа. Везалий как бы подчеркивает
слабое место в исследованиях Галена, который,
описывая мышцы, исходил из анатомии кисти
Андреас Везалий
в возрасте 28 лет обезьяны, а не человека.
Ян Ванделаар. 1702-1759
Через Везалия Тюлп отсылает нас к Галену,
Офорт, резец. 28,8x17,3 бывшему для него большим авторитетом, чем
Рейксмузеум, Амстердам Везалий15. Гален считал, что все в строении

372
человеческого организма, вплоть до мельчайших деталей,
создано Богом, и излюбленным примером для доказатель­
ства этого ему служила человеческая рука. Каждый ее му­
скул, сухожилие, нерв, кость, кровеносный сосуд создан, по
его мнению, настолько совершенным образом, насколько
это возможно16. В x v ii книге О назначении частей чело­
веческого тела (De usupartium corporis humani) Гален пи­
шет: «Для человека, действительно стремящегося познать
творения природы, достаточно рассмотрения одной толь­
ко нерасчлененной руки, чтобы прийти в восхищение. Но
даже враг природы, увидав искусство внутреннего строе­
ния руки, которое я изложил в первых двух книгах, лишит­
ся сна, захоти он оклеветать что-либо из увиденного».
Галеновский аргумент Божественного Создания на­
следовали позднейшие анатомы, и в x v i веке мышцы руки
стали излюбленным объектом секции. Очевидно, именно
поэтому «сюжет с рукой» выбрал и Тюлп. Он хотел быть
изображенным не просто как прелектор или анатом, по­
казывающий лекарям устройство человека, а как учитель,
несущий высшее знание о Божественном в каждом челове­
ке, включая висельника. Так видит Тюлпа и Каспар Барлей:

Преступникну творившие зло при жизнщ

творят добро после смерти.
Онемевшая плоть учит, отвращая нашу смерть.
В то время как искусная рука рассекает бледные членыу
К нам обращает свое красноречие ученый Тюлп:
«Слугиатель, познай себя! И пока ты переводишь взор
от одной части к другой, верьучто даже в самой
малой присутствует Бог»17.
перевод Е. Илюшечкиной

Ничто не должно было отвлекать зрителя от религиозно­

философского значения урока анатомии доктора Тюлпа —
ни вскрытая брюшная полость, ни обрубок руки. И худож­
ник оставляет брюшину нетронутой и дорисовывает кисть.
И Тюлп, и члены гильдии остались довольны его ра­
ботой. (Через двадцать лет лекари пригласят его сделать
групповой портрет с новым прелектором.) Остался дово­

373
Вокруг лен и сам художник. Впервые он ставит под портретом свое
Урока имя —Rembrant. f 1632. До этого он подписывался иници­
анатомии
докт ора
алами: R(embrandt) H(armenszn) L(eijdensis) van Rijn —
Тюлпа Р(ембрандт) Х(арменсзн) Л(ейденский) ван Рейн. Теперь
«лейденский» остается в прошлом. Рембрандт становится
амстердамским художником. В подражание Рафаэлю, Ле­
онардо и Микеланджело он оставляет только имя — Рем-
брант (так, без «д» художник подписывал свои работы в
1632-м — начале 1633 года). Благодаря этому имени мы зна­
ем и имена всех изображенных на портрете: прелектора
Тюлпа, лекарей18 и даже имя лежащего на столе Адриаана
Адриаансзоона по кличке Малыш Арис.

У СТАРОЙ ЦЕРКВИ

Будущий доктор Тюлп, а пока что Николаас, или Клаас, как

его звали в семье, Питерсзоон родился в октябре 1593 года
в Амстердаме, рядом со Старой церковью, в самом центре
города. И сейчас улочки вокруг этой самой старой церк­
ви города, несмотря на множество салонов татуировки,
пирсинга и всех других мыслимых способов обратить на
себя внимание, напоминают скорее деревню: воскресным
летним утром проститутки, сидя перед своими окнами-ви-
тринами, греются в лучах нежаркого голландского солнца
и судачат на папиаменто, как судачили бы где-нибудь на
завалинке в Виллемстаде. Еще несколько лет назад за ни­
зеньким заборчиком с южной стороны церкви бегали куры.
Правда, церковь уже давно не церковь, а музей, в котором
время от времени устраиваются концерты или выставки.
Тогда открывается центральный, западный вход. В обыч­
ные же дни открыта только южная дверь, да и в нее мало кто
заходит, разве что любопытные туристы в поисках могилы
Саскии. Здесь всегда пусто и тихо.
В конце x vi века это было едва ли не самое людное
место города. В одном из приделов могла идти служба, в
другом читались поминальные молитвы, в дверях встрети­
лись соседки, да так и заговорились, обсуждая городские

374
новости. Служка пытается выгнать собаку, разомлевшую Старая церковь
на согретой солнцем плите пола, и ее глухое рычание сли­ Клаас Янсзоон
вается с голосами распевающих псалмы алтарников. Бежит Фиссер II
16 13 - 16 4 8
мальчишка, гоня железный обруч, который гулко звенит
Офорт, резец
на стыке каменных плит. Все эти звуки перебивают крики 25.1*31.7
каменщиков, стук молотков —весь тот гвалт, без которого Рейксмузеум,
не обходится ни одно строительство. Открыты все три две­ Амстердам

ри, южная, северная и центральная, западная, —и продав­

цы торфа, согнувшись под тяжестью мешков, идут с ними
прямо через церковь. Еще в 1400 году церковный совет и
городские власти запретили им носить торф через церковь
и назначили штраф в десять центов. Но то ли штраф ока­
зался невысок, то ли груз слишком тяжел, но записи в кни-

375
Вокруг гах штрафов говорят о том, что продавцы торфа как х о д и л и ,
Урока так и продолжали ходить через церковь.
анатом ии
доктора
И, конечно же, в церкви беспрестанно звучала молит­
Тюлпа ва. Алтари были в каждом приделе, у каждой колонны, в
каждой часовне. В начале X V I века в Старой церкви было
больше двадцати священников и шестьдесят алтарников,
которые совершали службы у одного из сорока (!) алтарей.
В остальное время им предписывалось читать поминаль­
ные молитвы.
Красивая и, главное, богато убранная часовня для каж­
дой гильдии считалась делом чести. В часовнях, стены ко­
торых были расписаны изображениями святых, хранились
хоругви и знамена гильдии, которые несли во время про­
цессий, на алтарях покоились золотые и серебряные даро­
хранительницы и другие священные сосуды. Все часовни
закрывались решеткой. Но ни решетки, ни изображения
святых, ни золотые раки с мощами не помогли, когда в ав­
густе 1566 года в Старую церковь ворвались громилы, под­
хлестываемые женевскими проповедниками и слухами о
введении в Нидерландах испанской инквизиции, о кро­
вожадности испанских конкистадоров в Америке и о же­
стокости обращения испанцев с протестантами. Они раз­
бивали алтари, раздирали одеяния священников, сжигали
церковные книги.
Вскоре порядок был восстановлен. Филипп послал в
Нидерланды герцога Альбу, наделив его неограниченны­
ми полномочиями. Введенные Альбой Советы по беспо­
рядкам, прозванные в народе «кровавыми», приговорили к
смертной казни более тысячи человек. Десятки тысяч про­
тестантов бежали из страны. Эмигрантов возглавил принц
Вильгельм Оранский, сражавшийся против Альбы, но не
против своего суверена Филиппа И. Все больше городов
присоединялось к восставшим.
26 мая 1578 года на сторону принца Оранского перешел
и Амстердам. Из Старой церкви вынесли все, что напоми­
нало о «папской вере», а то, что было не вынести, то есть
настенную живопись, наскоро забелили. Через три дня в
пустой и выбеленной церкви уже служили протестанты.
Главной стала кафедра проповедника, с которой провоз­

376
глашалось Слово. Вытянутая с запада на восток церковь У старой
явно не подходила для этой цели, и в бывших приделах, церкви

особенно в южном, его едва было слышно.

Лучшим было место напротив кафедры. Там соорудили
специальную дубовую скамью для бургомистров и судей.
Проповеди читались три раза в день и продолжались ино­
гда несколько часов. В какой-то момент отцы города, об­
ремененные массой других дел, запретили пасторам двух­
часовые наставления, и в церкви установили специальные
песочные часы. Обычные прихожане приходили со свои­
ми стульями или брали стул напрокат. После проповеди
церковь снова пустела.
Со своим стулом в церковь приходила и мать Клааса,
бывшая католичка, а теперь, как и полагается новообра­
щенной, ревностная кальвинистка. Когда родился Клаас,
ей было уже 43 года, почтенный возраст для роженицы,
особенно в то время. Но и замуж она вышла в 35 лет, что
даже для Голландии, где средний возраст невест составлял
23-25 лет, значительно превышая их возраст в остальной
Европе, было поздновато. Быть может, причиной поздне­
го брака была война, с которой совпала ее юность. Как бы
то ни было, от этого брака родилось четверо детей, две де­
вочки и два мальчика. Девочки умерли в младенчестве, и в
семье остались только сыновья, Дирк и Клаас.
Их отец успешно вел торговлю полотном, и родители
смогли дать сыновьям приличное образование. Никаких
сведений о детстве Клааса не сохранилось. Скорее всего, он
ходил в латинскую школу, так как без знания латыни невоз­
можно было поступить в университет. В латинских школах
того времени уже не преподавали только грамматику и пе­
ние, как в начале века. Теперь в программу входили матема­
тика, риторика, логика, космография. Большое внимание
уделялось латыни, причем не только пассивному, но и ак­
тивному владению языком. В школе, в церкви, на школьном
дворе, на улице, даже дома ученики обязаны были говорить
только на латыни. В каждом классе был «observator», зор­
ко следивший за нарушениями и докладывавший учителю,
если кто-то вдруг забывался и переходил на голландский.
В некоторых школах преподавали и греческий, язык Ново-

377
Здание го Завета, а в каких-то даже древнееврейский. Не было ни
Лейденского общей программы, ни общих учебников, и преподавание
университета
и ботанический всецело зависело от ректора школы. Главным отличием ла­
сад тинских школ в городах, перешедших на сторону принца
Неизвестный Оранского, было то, что вместо Символа веры там учили
мастер. 1726 Гейдельбергский катехизис и что на постах ректоров и
Офорт. 26,2x32,3 конректоров католических патеров сменили сторонники
Рейксмузеум,
Амстердам
реформатской церкви, как правило беженцы-южане19.
Старший брат Клааса Дирк (1588-1617) поступил в
1604 году на теологический факультет Лейденского универ­
ситета. В стране, недавно ставшей протестантской, остро
ощущалась нехватка пасторов, и теологический факультет
пользовался популярностью именно у среднего класса.

378
 В Лейдене Дирк убедился, что если в новой вере и ца­ У старой
рит божья благодать, то до тиши и глади ей куда как дале­ церкви

ко: как раз во время его учебы разгорелась полемика между

Гомарием и Арминием по вопросу о предопределении, о
которой рассказывалось в первой главе. Воспитанный в
духе воинствующего кальвинизма, Дирк выбрал сторону
Гомария20.
В 1611 году, уже после смерти Арминия, но задолго до
окончания религиозных споров, в Лейденский универ­
ситет записывается и Клаас Питерсзоон, как и брат, ярый
кальвинист. Но записывается он не на теологический, а на
медицинский факультет, который тоже не жаловали сынки
городской элиты. Знаменитый Гуго Гроций, сын бургоми­
стра Делфта, считал занятия медициной недостойными
патриция21.

К А М Н И ИЗ М О Ч Е В О ГО П У З Ы Р Я
ПРОФЕССОРА ХЁРНИУСА
И ДЕТОРОДНЫЙ ОРГАН
ГИППОПОТАМА

Ко времени поступления Клааса в Лейденском универ­

ситете числилось уже больше двухсот студентов. Треть из
них составляли иностранцы, в основном немцы, но были
и французы, норвежцы, англичане — за тридцать лет со
времени своего основания Лейден снискал славу одного
из самых передовых университетов Европы. Во многом
это была заслуга трех профессоров, согласившихся укра­
сить университет своими именами: Липсия, Скалигера и
Клузия.
Публикация в 1574 году Анналов Тацита выдвинула
Липсия (1547-1606) на одно из первых мест среди знато­
ков латинских текстов, и то, что Лейденскому университе­
ту уже через три года после основания удалось заполучить
этого «ученейшего мужа», как называл Липсия Монтень,
сразу же повысило его престиж. Кураторы разрешали Лип-

379
 Вокруг сию все. На лекции он ходил с собаками, Са-
Урока фиром, Мопсулом и Мопсом, одну из которых,
анатомии
доктора его любимого дога Мопса, Рубенс изобразил в
Тюлпа Четырех философах. Одиннадцать лет, прове­
денные в Лейдене, стали для Липсия периодом
наибольшей продуктивности22. Но в 1591 году,
устав от политических и религиозных споров23,
под предлогом лечения он уехал на воды Спа.
Как оказалось, навсегда. Он вернулся в лоно
католической церкви и в университет Лувена.
После отъезда Липсия кураторы универси­
тета обратились к другой знаменитости, Йозе­
фу Юсту Скалигеру (1540-1609), крупнейшему
знатоку классических и восточных языков24 и
хронологии25, которого они давно мечтали
заполучить в университет. Тем более что Ска-
лигер показал себя истинным протестантом,
IV S T V S L IP S !V S .
Iv stb j (brus patna, Latij Jermams orttlej сражаясь за веру не только как филолог, разо­
№ Sophia pnzfks ,Jtt Pie tote mtes.
MaRi-BFS A N Tiqtns -res v t Romana, v iris q v t, блачивший подложность некоторых папских
Stc vttens jirr teJla t Jtais tnwerv).
документов, но и как солдат. Он не метался,
как Липсий, дважды отходивший от католи­
Портрет Юстуса Липсия чества и дважды к нему возвращавшийся, и
Хендрик Голциус. 1587 не был слугой двух господ, как Исаак де Казо-
Гравюра. 14,3x10,1
бон, состоявший одновременно на службе и у
Рейксмузеум, Амстердам
французского короля-католика, и у английско­
го короля-протестанта. Как и в случае с Лип-
сием, университету требовалось прежде всего
имя Скалигера, и кураторы готовы были идти
на большие затраты, только бы заманить к себе
знаменитость26.
Приглашение ученого было сопряжено
не только с затратами, но и с риском. В конце
сентября 1591 году кураторы университета от­
правили к Генриху IV курьера с письмами от
Генеральных штатов и принца Маурица, про­
сивших короля-гугенота поддержать общее
протестантское дело, оказав содействие в при­
глашении Скалигера. Переодетый нищим
курьер — дороги разрываемой гражданской

380
войной Франции кишели разбойниками — Камни из мочевого
прибыл к Генриху IV вовремя: через два года пузыря профессора
Хёрниуса и дето­
король скажет вошедшие в историю слова о родный орган
Париже, стоящем обедни, и станет католиком. гиппопотама
Пока же он обещает «поддержать общее проте­
стантское дело», хотя и сомневается в согласии
самого Скалигера. Генрих оказался прав: Ска-
лигер отклонил приглашение, сославшись на
нелюбовь к преподаванию, но предоставил ку­
раторам возможность «оказать ему любезность,
сделав портреты его и его отца». Кураторы за­
казали 500 экземпляров офортных портретов.
И не кому-нибудь, а Хендрику Голциусу.
Через год лейденцы повторили приглаше­
ние, освободив ученого от чтения лекций. На
это раз к приглашению Генеральных штатов и
принца Маурица прилагались письма Дюплес-
си-Морнэ, Жака Огюста де Ту и французского
посланника в Нидерландах, который расхвали­
вал не только свободу Республики, но и ее кли­
мат! В мае 1593 года Скалигер согласился, под­
давшись то ли на уговоры, то ли на огромные Портрет Йозефа Скалигера
в возрасте 35 лет
по тем временам деньги27, то ли на почести.
Лейденский университет
Кураторы снабдили его пистолетом и хоро­
разослал эти два портрета
шей лошадью, а на себя взяли перевозку всех различным европейским ученым.
книг. Поездки курьеров и переезд ученого За изготовление гравюр на метал­
обошлись университету в семь тысяч гульде­ ле Голциус получил 200 гульденов
и еще 1 1 гульденов за печать
нов, но цель была достигнута: 26 августа уни­ 500 листов с каждой доски.
верситет Лейдена мог наконец похвалиться
Хендрик Голциус. 1590-1594
великим Скалигером. Его даже не называют Гравюра. 27,8x20
профессором — он «decus academiae» — укра­ Рейксмузеум, Амстердам
шение, слава и гордость университета28.
В тот же год, что и Скалигер, в Лейден при­
ехал другой ученый, высоко поднявший пре­
стиж университета, — Каролус Клузиус (1526—
1609)29, которого Липсий, его близкий друг,
называл «отцом всех прекрасных садов этой
страны». Липсий умалил заслуги Клузия: тот
был отцом прекрасных садов не только Нидер-

381
 Вокруг ландов, но и разбил множество садов в Италии,
Урока во Франции, в Австрии. Как и Скалигер, Клу-
анатомии
доктора зий был освобожден от чтения лекций. Обе зна­
Тюлпа менитости были нужны университету как сви­
детельство стремления Лейдена стать центром
научной жизни.
Как и многие именитые профессора, при­
глашенные в новый университет, Клузий был
уже в летах и большая часть его научной жизни
осталась позади30. Он много путешествовал, из­
учая флору Испании и Южной Европы и раз­
водя сады у друзей-аристократов. Клузий раз­
бил сад принцессы де Шиме, пять лет работал у
своего друга, садовода-любителя Жана де Бран-
сьона. В 1573 году он принял приглашение воз­
главить аптекарский сад другого садовода-люби-
теля, императора Священной Римской империи
Максимилиана II. После смерти Максимилиана
в цуб году, не в силах смотреть на то, как Ру­
'Зн cjиг pasvouiis тифтНа Ша in irartis,
Quceque radiant (ifia m kesbtmus, дольф II превращает его детище в модный звери­
jA cjwres a&ofquc (icrhas угы&сш in oras,
Cuiji, tc tn fo e вагЬ JfofculiLS vnus m s , нец, Клузий покинул Вену. В 1592 году кураторы
Лейденского университета предложили ему воз­
Портрет Каролуса Клузиуса главить ботанический сад, и он согласился.
Филипп Галле. 1587-1606 Собственно, самого сада еще не было, и ап­
Гравюра. 16,5x11,1 текарским садом служил в то время сад Лип-
Рейксмузеум, Амстердам
сия, тоже садовода-любителя31. Сразу по при­
езде Клузий, и так уже плохо ходивший, а тут
еще сломавший бедро и передвигавшийся на
костылях, начал разбивать сад. В 1594 году сад,
насчитывавший уже более тысячи растений, от­
крылся для студентов. Лекарственные растения
составляли в нем теперь лишь треть, а большую
часть нелекарственных представляли экзотиче­
ские экземпляры из Центральной Европы и со
Среднего Востока, из Юго-Восточной Азии и
Америки32. В саду росли помидоры, кукуруза,
картофель и табак.
Страсть к новым, еще не известным расте­
ниям Клузий сохранил до конца жизни. Ког-

382
да Фрэнсис Дрейк вернулся в 1580 году из кругосветного Камни из мочевого
путешествия, Клузий тут же отправился смотреть на при­ пузыря профессора
Хёрниуса и дето­
везенные им «натуралии». После основания в 1602 году родный орган
Ост-Индской компании он издал меморандум, предпи­ гиппопотама
сывающий корабельным лекарям привозить «индианские
специи, семена, цветы, камедь, корни и подобное». Часть
растений, плодов и семян, привезенных из обеих Индий,
описана Клузием в Десяти книгах экзотики, описываю­
щих историю и применение животных, растений, пряно­
стей и других натуральных продуктов дальних стран33.
Именно Клузий ввел в садоводство ставшие теперь такими
обычными анемоны, ирисы, жасмины, нарциссы, пионы,
гиацинты и, главное, тюльпаны. Из переписки Клузия мы
знаем, что тюльпаны были у него еще до приезда в Вену. Ве­
роятно, свой первый тюльпан Николаас Питерсзоон, бу­
дущий доктор Тюлп, увидел в ботаническом саду Лейдена.
В 1599 году ботанический сад расширили, присоеди­
нив к нему с южной стороны по всей его ширине крытую
одноэтажную галерею из красного голландского кирпича,
где можно было укрыться в плохую погоду и куда на зиму
переносили теплолюбивые растения: алоэ, бамбук, сахар­
ный тростник, кактусы. Перед входом висели правила по­
ведения, естественно на латыни: можно было смотреть и
нюхать, нельзя отрывать ветки и выкапывать луковицы. Но
едва ли не более важным назначением этой «аллеи для гу­
ляния» было то, что в ней разместилась коллекция naturalia
и коллекция редкостей. Здесь были разные сорта древеси­
ны, крокодилы, летучая мышь из Индии, китайская бумага,
календарь южноамериканских индейцев, краб с Молукк­ На следующем
развороте:
ских островов и африканские ткани. Гуляя, посетители не
могли не проникнуться идеей о невероятном многообра­ Вид ботанического
сада Лейденского
зии Творения.
университета
Другой достопримечательностью университета был
Виллем Исааксзоон
анатомический театр, который в 1595 году профессор ме­ ван Сваненбюрг,
дицины Питер Пау открыл в бывшей церкви. Зимой здесь по рисунку Яна
происходили публичные вскрытия, секция и вивисекция Корнелисзоона
ван хет Ваудта. 1610
животных. Многим лейденским собакам уроки профес­
Офорт. 32,8x40,6
сора Пау стоили жизни. Анатомический театр действи­ Рейксмузеум,
тельно был театром: вокруг вращающегося стола в форме Амстердам

383
SNL&aiOOO
Анатомический амфитеатра возвышалась трибуна из шести рядов, вмеща­
театр ющая 200 человек. Вскрытия, как и везде, были публичны­
Лейденского
ми, не только для студентов-медиков. Как только колокола
университета
оповещали об их начале, вся университетская жизнь зами­
Виллем
рала, в анатомическом театре зажигали свечи, посыпали
Исааксзоон
ван Сваненбюрг, пол ароматическими травами и начиналась демонстрация
по рисунку Яна чуда божественного устройства человека. Первый ряд за­
Корнелисзоона нимали высокопоставленные лица: ректор, кураторы и
ван хет Ваудта профессора университета, бургомистры и члены город­
1610. Офорт
33x39.6 ского совета. Во втором ряду стояли студенты и лекари. За
Рейксмузеум, ними были места для студентов других факультетов и про­
Амстердам сто любопытствующих.

386
 Анатомический театр одновременно служил и анато­ Камни из мочевого
мическим музеем, и местом для размышлений о бренно­ пузыря профессора
Хёрниуса и дето­
сти жизни. Скелеты держали вымпелы с надписями «Pulvis родный орган
et umbra sumus», «Mors ultima linea rerum», «Nascentes гиппопотама
morimur», стены украшали цитаты из Библии и Сенеки,
гравюры морализаторского содержания и оленьи рога с по­
золоченными концами, на которых во время секций уста­
навливались свечи. На балюстрадах стояли скелеты людей,
чучела оленя с позолоченными рогами и копытами, вола,
волка, двух медведей и двух сурикатов, павиана, лисы, ла­
ски, барсука, бобра, кролика, водяной крысы, орла, лебедя,
аиста, голубя, чайки... Там же лежали похожие на грецкий
орех камни, которые профессор Отто Хёрниус вырезал из
мочевого пузыря своего отца, тоже профессора универси­
тета. По стенам были развешаны человеческие кишки вме­
сте с желудком и натянутые на рамы человеческие кожи.
Под потолком висели чучела морской коровы, дельфина и
муравьеда. Отто Хёрниус, считавший колыбелью челове­
чества Древний Египет, не жалел университетских средств
на диковинки из страны фараонов: в коллекции были и му­
мии, и нильский тростник, и чучела ибиса, и даже детород­
ный орган гиппопотама! Неудивительно, что очень скоро
анатомический театр Лейденского университета стал ту­
ристической достопримечательностью м.

КЛААС П И Т ЕРС ЗООН СТ А Н О ВИ Т С Я

НИКОЛАСОМ ПЕТРИУСОМ

В 1611 году ректором университета был профессор матема­

тики Рудольф Снеллий35, тот самый, что взял на себя по­
печение о юном Арминии. Ректор «имматрикулировал»
Клааса Питерсзоона, то есть записал его студентом, лати­
низировав, как и полагалось, его имя: Клаас Питерсзоон
превратился в Николаса Петриуса.
Новоиспеченному студенту 16 лет, что не так мало для
того времени. Многие родители записывали детей в уни­

387
Вокруг верситет очень рано, так как студенты получали опреде­
Урока ленные привилегии. К тому же еще жива была традиция
анатомии
доктора
раннего университетского обучения. Так, известный не­
Тюлла мецкий фармацевт Валерий Кордус поступил в Марбург­
ский университет в 12 лет и окончил его в 16 лет, вундер­
кинд Гуго Гроций поступил в Лейденский университет в
11 лет, одновременно с девятилетним Фредериком Хендри­
ком, сыном Вильгельма Оранского. Виллеброрд Снеллий,
сын ректора, был имматрикулирован в ю лет36. В 1626 году
в университет были записаны сыновья Эрнста Казимира,
графа Нассау-Дица и штатгальтера Фрисландии, Гронин­
гена и Дренте, 14-летний Хендрик Казимир, 13-летний
Виллем Фредерик и 7-летний Мауриц. С 1595-го по 1631 год
в Лейденский университет было принято 180 студентов
ю -ll лет. В 1631 году специальным постановлением был
установлен минимальный возраст студентов — 12 лет, но и
после этого в университет приняли 75 малолеток, правда с
разрешения кураторов. Существовал для студентов и воз­
растной максимум — 30 лет. «Переростки» могли запи­
саться в университет только с разрешения городского сове­
та, изложив чиновникам свои резоны. Самым известным
из великовозрастных студентов был, наверно, Симон Сте-
вин (1548-1620), в будущем математик, инженер и учитель
принца Маурица. Когда в 1581 году он переехал из Брюгге
в Лейден, ему было 33 года, два года спустя он записался в
университет. В 1646 году туда же поступили сыновья Анны
Румерс Фиссер и их бо-летний (!) отец. В 1620 году в уни­
верситет записался тринадцатилетний Рембрандт.
Обучение было практически бесплатным: запись обо­
шлась новоиспеченному студенту в 15 стейверов, что рав­
нялось поденному заработку каменщика. В обмен на эти
деньги он получил свидетельство, освобождающее его от
службы в стрелковой роте, акциза на пиво и налога на кни­
ги и одежду. Каждый год за символическую плату в один
стейвер студенты должны были «рецензироваться», то есть
подтверждать запись в университете. Бесплатными, однако,
были только сами лекции. Так как студенты записывались и
начинали слушать лекции в разное время, им требовалось
обзавестись пропущенными лекциями. Есть спрос —есть

388
и предложение: переписанные лекции курса, читавшего­ Библиотека
ся 2-3 года, стоили около го гульденов. Если студент хо­ Лейденского
университета
тел быстро пройти несколько курсов, он должен был брать
частные уроки, что обходилось примерно в 30 гульденов за Виллем Исааксзоон
ван Сваненбюрг,
семестр. Платить надо было и за книги, хотя университет­ по рисунку Яна
ская книжная лавка служила и библиотекой. Но и библи­ Корнелисзоона
отечные книги стоили денег. Как и диспутации, экзамены, ван хет Ваудта. 1610
Офорт. 33x40,3
присуждение степени. Рейксмузеум,
Самые большие расходы были связаны с жильем и пита­ Амстердам
нием. Комната в зависимости от размера обходилась от 30
до 6о гульденов в год, и это без еды и стирки. Если в городе
находились родственники, селились, конечно, у них. И не

389
Вокруг только потому, что это было дешевле. Подростков 12-14 лет>
Урока впервые оказавшихся без присмотра в чужом городе, влек­
анатомии
доктора
ли соблазны и поджидали опасности, поэтому родители
Тюлпа старались найти кого-то, кто мог бы присмотреть за ними,
направить и помочь. Иногда переезжали сами, всей семьей,
как, например, Анна Румерс Фиссер, у которой учились
сыновья и муж. Иногда посылали воспитателя, чаще же пы­
тались поселить ребенка-студента в доме профессора. До
середины x v i i века профессора Лейденского университета
сдавали студентам комнаты, во-первых, потому что день­
ги они получали небольшие, во-вторых, потому что сдача
комнат профессорами не облагалась налогом, в-третьих,
потому что студенты не только жили и столовались у про­
фессора, но и получали дополнительные уроки, как пра­
вило во время ужина. Иногда студенты приходили только
на ужин, во время которого профессор повторял и еще раз
объяснял пройденное. У ректора Снеллия жило больше
двадцати таких постояльцев!
За комнату с едой (солонина, горох, брюква, хлеб, мас­
ло и пиво) и топливом студент платил 200-400 гульденов
в год37, книги, конспекты, диспутации стоили около ю о-
150 гульденов. Это значит, что четыре года в университе­
те обходились его родителям в 1300-1700 гульденов. Тот
же Снеллий в начале преподавательской карьеры получал
200 гульденов в год, ординарный профессор —боо гульде­
нов, пастор —500 гульденов. Вывод напрашивается сам со­
бой: посылать детей в Лейден могла себе позволить только
богатая семья. Однако четверть лейденского студенчества
составляли бедные студенты. Это были стипендиаты горо­
дов или приходов, жившие в закрытых колледжах.
Николас Петриус был внесен в списки студентов
18 февраля 1611 года, в один из свободных дней —ferii. Вы­
ходных насчитывалось довольно много, причем и профес­
сора, и студенты всячески пытались прибавить к ним еще
денек-другой, кураторы же упорно сопротивлялись этим
попыткам.
1 февраля избирался новый ректор. С 8 по 21 февраля
«старые» студенты проходили «рецензию», подтверждая
свою запись в университете. Официально семестр начи­

390
нался 1 марта. Пасхальные каникулы длились две недели, Клаас
затем шли двухнедельные каникулы на Троицу, двухне­ Питерсзоон
становится
дельные летние каникулы и два свободных дня во время Николасом
Фалкенбургской ярмарки. 1 октября официально начинал­ Петриусом
ся новый семестр, но начинался он с каникул по случаю
снятия Лейденской блокады (с 3 по ю октября), потом шла
неделя карнавала и двухнедельные Рождественские кани­
кулы. Свободными объявлялись и те дни, когда каналы за­
мерзали и все высыпали на лед38, обычай, сохранявшийся
еще и после Второй мировой войны. Помимо всех этих
feriiy профессора и студенты пропускали занятия по при­
чине холодов, урока анатомии, прощания с уезжавшим
профессором, распродажи книг, похорон или просто по­
тому, что был первый понедельник после каникул...
Понедельник, вторник, четверг и пятница были обыч­
ными учебными днями, dies ordinarii. В эти дни три часа
утром и два часа днем предназначались для лекций орди­
нарных профессоров, читавших по расписанию, horae
ordinarii. По средам и субботам лекции читали экстраор­
динарные профессора по их расписанию, horae extraordi-
narii. Эти два дня предназначались также для диспутаций,
частных уроков и лекций lectoresy не состоявших в штате
университета39.
Во время лекций профессор читал текст, который имели
перед собой студенты, объяснял прочитанное и иллюстри­
ровал его на примерах. Находились и профессора, обыч­
но юристы, зачитывавшие не только сам текст, но и свои
к нему комментарии. Кураторы неустанно боролись с по­
добным «лекторством».
Важной частью обучения были различного вида диспу-
тации. Обычно один из студентов защищал десяток тезисов,
в то время как его сокурсники старались их опровергнуть.
Тезисы составляли на базе пройденного материала—к ори­
гинальности мысли не стремились, она и не поощрялась.
Если выдвинутые пункты казались интересными, то ауди­
тория, где проходили дебаты, была полной, если нет, при­
ходили только друзья и знакомые. Бывало и так, что акаде­
мические дискуссии приобретали характер уличных боев,
с взаимными оскорблениями, свистом и топотом.

391
Вокруг Диспутации устраивали и просто для того, чтобы по­
Урока упражняться: гуманистов и протестантов объединяло бла­
анатомии
доктора гоговение перед словом и взгляд на то, что oratio, а не ratio
Тюлпа определяет человека. Николас Петриус защищал тезисы
о «согласии между душой и телом», и позднее Йохан ван
Бевервейк, один из замечательнейших врачей Республики,
учившийся в Лейдене в то же время, в письме к бывшему
однокурснику с похвалой отзовется о его диспутации.
Чтобы получить степень доктора, студент-медик дол­
жен был дважды провести диспутацию, затем сдать эк­
замен, объяснив два положения Гиппократа (бакалавр
получал положения в восемь часов утра и должен был под­
готовить комментарий к пяти часам дня) и медицинского
случая, описанного Гиппократом или Галеном, и публично
защитить составленные тезисы. Защита, как приватная, так
и публичная, проходила очень торжественно. За кандида­
том заходили все профессора во главе с ректором, и про­
цессия шествовала в здание Академии, где в присутствии
всех профессоров университета проходила защита. Ново­
испеченный доктор выслушивал наставления своего про­
фессора, получал книгу Галена или Гиппократа, бархатный
берет—символ immunitas (определенных льгот) и золотое
кольцо как знак принадлежности к академической элите.
Он обращался ко всем присутствующим с ответной речью,
после чего все отправлялись на торжественный ужин.
Далеко не все студенты университета завершали уче­
бу защитой диплома, и еще меньше —защитой диплома в
своем университете. Во время учебы Николаса Петриуса
только четыре процента записавшихся студентов защитили
диплом в Лейдене (большинство из них —юристы). Сдав­
шие публичный экзамен без защиты тезисов становились
лиценциатами. Это давало те же права, что и докторский
титул, кроме права чтения лекций. Многие не защищали
диссертацию, а сразу начинали практику.
Большинство студентов для завершения образования
и получения докторской степени ехали во Францию или
в Италию, в один из старых европейских университетов
с именем и традициями — в Кан, Монпелье, Париж, Ту­
лузу, Болонью, Падую, Салерно... Если же все эти уни-

392
верситеты казались слишком далекими, по Клаас
соседству всегда оставался Лувен. Диплом Питерсзоон
становится
Лейдена не признавался католиками и лютера­ Николасом
нами до подписания в 1648 году Мюнстерского Петриусом
мира и признания Республики Соединенных
провинций40. Двоюродный брат Николаса Пе-
триуса, поступивший в университет годом поз­
же, став бакалавром, тут же уехал в Кан, чтобы
получить диплом там. Йохан ван Бевервейк за­
кончил обучение в Падуе, где в 1616 году защи­
тил диплом у Фабриция из Аквапенденте.

БОЖЕСТВЕННЫЙ ГАЛЕН,
ИЛИ КЛИСТЕРИУМ ВСТАВЛЯРЕ,
ПО СТЕА КРОВЬ П УСКАРЕ

На медицинском факультете Николас Петри-

ус застал многих ученых с именем. Во-первых,
Питера Пау (1564-1617), учившегося сначала в
Лейдене, а потом в Париже, Ростоке и Падуе.
Вернувшись в Лейден в 1588 году, он попро­
сил Липсия взять его преподавателем. И тот
взял молодого врача на испытательный срок.
Пау сразу же развернул бурную деятельность:
уже в 1589 году он приступил к публичным
вскрытиям и организовал строительство ана­
томического театра. И хотя о его человеческих
качествах коллеги придерживались невысокого
мнения41, никто не мог отказать ему в органи­
заторском таланте. Вместе с Клузием он руко­ PETRUS' Р А А ^
водит разбивкой ботанического сада и печатает МШ СШ Ж PROFESSOR,

Извлечение (Epitome) Везалия—сокращенный

Портрет Питера Пау
вариант трактата О строении человеческого
(Мастерская) ван де Пассе
тела, в котором есть все анатомические ри­ 1625. Гравюра. 15,5x10,3
сунки, но содержание 24 книг Галена сжато до Рейксмузеум, Амстердам
14 страниц. Анатомия была для Пау основой ме-

393
394
дицинских знаний, и Везалий служил ему примером. Пау, Божественный
как и Везалий, сам производил секции и, как вспоминают Гален, или
Клистериум
современники, особенно любил резать беременных сук, вставляре,
чтобы продемонстрировать развитие плода. Как знать, не постеа кровь
было ли это причиной его помешательства в конце жизни? пускаре
Если для Пау на первом месте стояла практика, то его
коллеги Элиус Ворстий (1565-1624), Отто Хёрниус (1577-
1652) и Рейнир Бонтиус (1576-1623) были в первую очередь
учеными-теоретиками. Медик и ботаник Ворстий интере­
совался историей, нумизматикой и геральдикой. Сын про­
фессора медицины Отто Хёрний унаследовал влечение
отца к древней истории, к халдеям, индусам и египтянам.
Бонтий, тоже сын профессора, известен не столько как
врач, сколько как автор пьесы об осаде Лейдена. Позже он
станет личным врачом Маурица и Фредерика Хендрика.
Курс для медиков был сравнительно коротким: после
Слева:
вступительного года в течение двух лет читались лекции по
Урок анатомии
медицине, анатомии и ботанике. Начинали с общих пред­ профессора Пау
метов, введения в физиологию и патологию, потом читали
Андрис Якобсзоон
Гиппократа, Галена, Цельса, изучали симптомы болезней Сток, по оригиналу
и их течение, различные лекарства и их действие. Кли­ Якоба де Гейна II
нической медицины не было еще и в помине: посещения 1615. Гравюра
29,2x22,8
больных в голландских университетах были введены лишь
Рейксмузеум,
спустя четверть века. Амстердам
Незыблемой основой медицины, ее альфой и омегой
оставалась восходящая к Гиппократу и развитая Галеном
теория, известная как гуморальная патология (лат. humor—
жидкость), согласно которой здоровье человека опреде­
ляется соотношением четырех жизненных соков: крови,
слизи, черной и желтой желчи. Это же соотношение опре­
деляет и темперамент человека (лат. temperamentum —со­
размерность, надлежащее соотношение частей). Преоб­
ладание крови (из сердца) делает человека подвижным и
веселым сангвиником (sanguis —кровь), желтой желчи (из
печени) —импульсивным холериком (xoXrj, chole —желчь),
черной желчи (из селезенки) — печальным интровер-
том-меланхоликом ([леХaqymelas —черный + #оАт/, chole —
желчь), слизи (из мозга) — невозмутимым флегматиком
(phlegma или flegma). Бен Джонсон играет с теорией гу-

395
 Вокруг моров в названии двух своих комедий —Every Man in his
Урока Humour (.Всяк в своем нраве) (1598) и Every Man out of his
анатомии
доктора Humour (Всякий вне себя) (1599).
Тюлпа Темпераменты связывались с четырьмя элементами, со­
ставлявшими, по Аристотелю, подлунный мир: землей, во­
дой, воздухом и огнем. Этим элементам соответствовали
четыре качества: сухой, влажный, холодный и теплый. Так,
например, земля была сухая и холодная, вода—холодная и
влажная, воздух —теплый и влажный, огонь —теплый и су­
Флегматический
темперамент

Луна на облаке
с месяцем в руке. Над
ней три знака зодиака,
соответствующие воде:
Скорпион, Рыбы и Рак.
На земле люди с флег­
матическим темпера­
ментом, связанные
с водой:охотники
на водяную дичь,
рыбаки и моряки

Хармен Янсзоон
Мюллер, по рисунку
Маартена ван Хеем-
скерка. 1566
Гравюра. 21,7x23,8
Рейксмузеум,
Амстердам

хой. Макрокосмос был неразрывно связан с микрокосмо­

сом, так что эти же элементы определяли и темпераменты.
Сангвиническому типу соответствовали элемент воздух,
качества теплый и влажный, созвездия Близнецов, Весов и
Водолея, весна, детство и Восток; холерику—огонь, теплый
и сухой, Овен, Лев, Стрелец, лето, молодость и Юг; флег­
матику—вода, холодный и влажный, Рак, Скорпион, Рыбы,
осень, зрелость и Запад; меланхолику —земля, холодный и
сухой, Телец, Козерог и Дева, зима, старость и Север42.

396
 На соотношение жизненных соков влияли пища, со­ Божественный
стояние внутренних органов, в свою очередь связанных Гален, или
Клистериум
с первоэлементами и астральными знаками, положение вставляре,
звезд и планет, фаза Луны, время года, пол, движения души постеа кровь
и тела, сон и бодрствование. Женщины, холодные и влаж­ лускаре
ные, были зеркальным отражением сухих и теплых муж­
чин. Возраст также влиял на соотношение жизненных со­
ков. Эпитафия, которую заготовил для себя Вондел, гласит:
«Hier leit Vondel, zonder rouw, Ну is gestorven van de kouw»—
Сангвинический
темперамент

Юпитер с молнией
и орлом и Венера
со стрелами
и Амуром. Над
ними три знака
зодиака, соответ­
ствующие воздуху:
Весы,Близнецы и
Водолей. На земле
люди с сангвини­
ческим темпера­
ментом: гуляющие,
купающиеся и тан­
цующие на свежем
воздухе

Хармен Янсзоон
Мюллер, по рисунку
Маартена ван
Хеемскерка. 1566
Гравюра. 21,6x23,6
Рейксмузеум,
Амстердам

«Вондел здесь лежит, не тужит,/умер он от лютой стужи».

Под «стужей» подразумевается не температура воздуха, а
внутренний холод старика. Сам процесс старения видел­
ся естественным процессом охлаждения, затухания врож­
денного источника внутреннего тепла и высыхания, ис­
сушения жизненных соков43. Считалось, что женщины и
мужчины стареют по-разному: первые высыхают, вторые
остывают, и оставалось спорным, кто же живет дольше, ис­
сохшая или охладевший. Высыханию способствовали секс

397
 Вокруг и физический труд: занимавшиеся физическим трудом
Урока старились раньше, чем кабинетные ученые44. Лето —сухое
анатомии
доктора
и теплое — было благоприятно для флегматиков, так как
Тюлпа солнце сушило избыточную влагу. Осень —холодная и су­
хая —считалась лучшим временем для сангвиников и худ­
шим для меланхоликов. В эту же систему входили планеты,
животные, растения, минералы...
Нарушение равновесия в одной из этих групп, напри­
мер в положении планет, влекло за собой нарушение рав-
Меланхолический
темперамент
Vll L
Сатурн поедает своих
детей. Над ним три
знака зодиака, соот­
ветствующие земле:
Телец, Дева и Козе­
рог. На земле люди
с меланхолическим
темпераментом:
астрологи и географы
занимаются измерени­
ями, на дереве слева —
повесившийся, другой
собирается последо­
вать его примеру

Хармен Янсзоон
Мюллер, по рисунку
М аартена ван Хеем-
скерка. 1566
Гравюра. 21.5x23,7
Рейксмузеум,
Амстердам

новесия между жизненными соками, то есть болезнь. Лече­

ние, по Галену, заключалось в восстановлении равновесия:
в охлаждении горячего, согревании холодного, осушении
влажного и увлажнении сухого. Для этого надо было либо
пустить кровь, либо вызвать пот, рвоту, усиленное отделе­
ние мочи или мокроты, либо прочистить желудок.
И врачи прописывали своим пациентам диету, употре­
бление определенных растений и минералов, слабительное
или рвотное, банки, пиявки или фонтанель45. Но самыми

398
испытанными средствами были кровопускание и клистир. Божественный
Недаром в начале мольеровского Мнимого больного какие Гален, или
Клистериум
только клистиры не перечисляет Арган, просматривая сче­ вставляре,
та от аптекаря: и очистительный, и подготовительный, и постеа кровь
смягчительный, и ветрогонный! Для того чтобы выгнать пус каре
дурные соки, он за один только месяц сделал двенадцать
промывательных процедур, прочистку и изгнание желчи,
принимал мочегонное. В интермедии в конце пьесы Бака­
лавр повторяет рефрен-заклинание: «Клистериум вставля-
Холерический
темперамент

Марс, бог войны,

восседает на обла­
ке с мечом и щитом.
Над ним три знака
зодиака, соответ­
ствующие огню:
Овен, Лев, Стрелец.
На земле люди
с холерическим
темпераментом:
солдаты, кузнец

Хармен Янсзоон
Мюллер, по рисунку
Маартена ван
Хеемскерка. 1566
Гравюра. 21,3x23,6
Рейксмузеум,
Амстердам

ре, постеа кровь пускаре, а затем —пургаре». В Дон Жуане

Сганарель, переодетый в докторскую тогу, спрашивает хо­
зяина: «И вы не верите в действие сенны и кассии? Как,
вы не верите ни в александрийский лист, ни в ревень, ни в
рвотное вино?»
Галеновская версия Гиппократовой теории лежала в
основе медицинского обучения во всей Европе. Из нее
исходили, рассматривая зарождение, течение и лечение
болезни. Гален был непререкаемым авторитетом, а его Ве-

399
Вокруг ликая наука—настольной к н и г о й всех медиков. В течение
Урока X V I века она переиздавалась почти боо (!) раз. Когда Веза-
анатомии
доктора лий в 1543 году выпустил О строении человеческого тела,
Тюлпа первую анатомию, написанную на основании фактов,
установленных им самим при вскрытии трупов людей и
поэтому в 150 местах исправляющую Галена, проводивше­
го свои исследования на трупах животных, многие сочли
ее святотатством и поруганием «божественного» Галена46.
Появившийся в этот же год труд Коперника Об обра­
щении небесных сфер (De revolutionibus orbium coelestium),
также опровергавший общепринятую геоцентрическую
систему, первоначально встретил намного меньше возра­
жений, чем работа Везалия (католики приняли работу Ко­
перника, протестовал Лютер). Бывший парижский учитель
Везалия, Сильвий, всю жизнь занимавшийся комментари­
ем к трудам Галена, потребовал от «сумасшедшего глупца,
отравляющего своим зловонием воздух в Европе» публич­
ного извинения за оскорбление памяти Галена. Везалий ре­
шительно отверг обвинения в неуважении к Галену, считая
исправление ошибок великого предшественника своей за­
слугой и видя оскорбление памяти учителя как раз в раб­
ском повторении его ошибок47. «Мне не от чего отрекать­
ся, — писал он. — Я не научился лгать. Никто больше меня
не ценит все то хорошее, что имеется у Галена, но когда он
ошибается, я поправляю его. Я требую встречи с Сильвием у
трупа. Тогда он сможет убедиться, на чьей стороне правда».
Сильвий был отнюдь не единственным, кто выступил
с нападками на Везалия. Практически все большие анато­
мы того времени накинулись на него с оголтелой бранью.
Папский лейб-медик и профессор анатомии в римской
академии La Sapienza Евстахий, чье имя носит открытая
им «евстахиева труба», заявил, что предпочитает заблуж­
даться вместе с Галеном, чем идти к истине вместе с новато­
рами48. В 1565 году, уже после трагической смерти Везалия
на пути в Палестину, с нападками на него выступит Фабри-
ций из Аквапенденте, профессор анатомии из университе­
та Падуи, где прошли самые плодотворные годы Везалия.
Фабриций из Аквапенденте обнаружит в венах каналы,
которые натолкнут уже его ученика, молодого англичани­

400
на Уильяма Гарвея, на открытие системы кровообращения. Божественный
В 1628 году Гарвей выпустит книжку о движении сердца и Гален, или
Клистериум
крови у животных, в которой опровергнет утверждения вставляре,
Галена о поступлении к сердцу все новых и новых порций постеа кровь
крови от вырабатывающих ее органов и приведет доказа­ пускаре

тельства того, что кровь возвращается к сердцу по замкну­

тому кругу.
Книжка Гарвея встретит такую же яростную критику, как
и труд Везалия. И в его открытии увидят покушение на свя­
тые авторитеты, и его объявят выскочкой и сумасшедшим.
Играя латинским названием кровообращения «circulatio
sanquinis», противники Гарвея назовут его «circulatior» —
«шарлатан, обманщик». Ссылаясь на древних, успешно ле­
чивших, не зная о кровообращении, они будут утверждать,
что все факты, приводимые Гарвеем, носят случайный или
патологический характер, а в нормальном организме кровь
движется «по Галену». И опять выступят не невежествен­
ные эскулапы, а лучшие из тогдашних анатомов.
Через пятьдесят лет взгляды Гарвея найдут повсеместное
признание, а его противники станут предметом насмешек
Мольера и Буало49. Когда же его брошюра только вышла,
Йохан ван Бевервейк послал Анатомическое исследование
о движении сердца и крови у животных своему сокурснику
Николаасу Питерсзоону и секретарю Фредерика Хендри­
ка Константину Гейгенсу. Ни тот, ни другой не приняли
открытия Гарвея, как не приняли его лучшие врачи Парижа
и Лондона. Гарвей предвидел такую реакцию со стороны
коллег, понимая, что воззрения его так новы, что не могут
не возбудить вражды у людей с укоренившимися привыч­
ками и мнениями.
Но дело было не только в привычке и укоренившихся
мнениях. Подавляющее большинство ученых того вре­
мени не только не стремилось к открытиям, но, наоборот,
отождествляло серьезную науку лишь со знаниями древ­
них. Они считали, что только в прошлом люди обладали
совершенным знанием природных явлений и что с тече­
нием веков человечество не приобретало, а теряло знания.
Жители Вавилона и Древнего Египта знали больше, не­
жели греки, арабы и римляне, но до нас дошли только их

401
Вокруг таинственные письмена. Греки, римляне и арабы оставили
Урока фолианты, множество из которых было утеряно и уничто­
анатомии
доктора жено в Средние века, когда уже мало кто мог читать на этих
Тюлпа языках. Поэтому в X V I веке ученые стремились к возвраще­
нию утерянных знаний, кrestauratio, а не innovation
Везалий хотел «реставрировать» Галена. Коперник, по­
святивший свою работу О небесных телах папе Павлу III,
обращался к греческим ученым до Птолемея, и прежде
всего к Филолаю, предложившему идею движения Земли,
так как это позволяло легче рассчитать орбиты Меркурия и
Венеры. Даже Ньютон утверждал, что он лишь заново от­
крывает то, что было открыто Пифагором, но потом за­
быто. Пожалуй, лишь Парацельс, этот «Лютер медицины»,
открыто выступил против старой медицины и публично
сжег сочинения Галена и Авиценны. Но и он равнялся на
Цельса (Парацельс—равный Цельсу), римского философа
и врача I века.
Под занятием наукой понималось прежде всего возвра­
щение к прежнему знанию, к sapientia veterum, поэтому все
ученые уделяли такое огромное внимание древним языкам,
и не только латыни и греческому, но и арабскому, арамей­
скому и другим восточным языкам. Скалигер, крупнейший
гуманист-филолог, считал, что разрешение всех без исклю­
чения научных проблем, будь то вопросы астрономии или
математики, заключается в изучении классических языков.
Недаром кураторы университета стремились заполучить в
первую очередь именно филологов-классиков.
Филологами были и все медики этого времени. Веза­
лий занимался в Лувене изучением греческого, арабского
и древнееврейского под руководством Гюнтера, медика и
филолога, большого знатока латинского и греческого, ко­
торый позже переберется в Париж и издаст там перевод
Галена. Последовав за своим учителем, Везалий встретит
в Париже Сильвия, известного не только как врач, но и как
комментатор Галена и автор первой грамматики француз­
ского языка, и Сервета, не только врача, занимавшегося
астрологией и математикой, но и знатока латыни, грече­
ского и древнееврейского, редактора латинского перевода
Библии Пагнинуса50.

402
 Расхождение между книжным знанием классиков и экс­ Божественный
периментальной медициной, практикой, начинается лишь Гален, или
Клистериум
с конца X V I века. Одним из самых известных высказываний вставляре,
Везалия было: «Гален не видел матку и во сне». Гарвей гово­ постеа кровь
рил, что не следует до такой степени подчиняться традици­ пускаре
ям и учениям кого бы то ни было, чтобы терять свободу и
не верить собственным глазам, клясться словами учителей
древности и отвергать очевидную истину.
Но верить собственным глазам оказалось труднее, чем
верить словам учителей древности. Лишь постепенно вра­
чи отходят от ориентации на классиков и создают свои те­
ории, основанные на личном опыте. В это время начинают
распространяться идеи, частично дополняющие и частич­
но опровергающие гуморальную теорию. Прежде всего
это ятрофизика иятрохимия (от греч. uxrpoq —врач).
Ятрофизика сводила все происходящее в организме к
механическим процессам: рука действует как рычаг, лег­
кие подобны кузнечным мехам, сердце —насосу. В основе
ятрофизики лежало картезианское представление о чело­
веческом теле как машине, и неудивительно, что Декарт
был одним из пламенных защитников теории Гарвея.
Ятрохимия отводила основную роль в возникновении
болезней нарушениям химического равновесия в орга­
низме. Зачинателем ее был Парацельс, видевший истоки
болезни в нарушении равновесия между ртутью, желе­
зом, серой, свинцом, медью и другими веществами. Он
писал: «Изменения, происходящие в теле, —химического
свойства, и болезни тела должны исцеляться химическими
препаратами. Жизнь в основном химический процесс, а
тело —химическая лаборатория, в которой принципы рту­
ти, серы и соли смешиваются, реагируют, принося болезнь
и здоровье»51. Видную роль в развитии ятрохимии сыграл
и Франциск Сильвий (1614-1672), до 1658 года работав­
ший в Амстердаме вместе с Тюлпом, который упоминает
его в своей книге. Видевший причину болезни в избытке
кислоты или щелочи, Сильвий лечил «противоположное
противоположным», то есть нейтрализовал кислоты щело­
чами. Он одним из первых признал правоту Гарвея и уже
в 30-х годах демонстрировал в анатомическом театре рабо­

403
Вокруг ту сердца. Первая диспутация о теории Гарвея
Урока прошла в Лейденском университете в 1640 году,
анатомии
доктора
но Николас Петриус к этому времени давно
Тюлпа уже был в Амстердаме.
Осенью 1614 года он защитил 24 положения
своего диплома De Cholera Humida и открыл вра­
чебную практику в Амстердаме. Население горо­
да приближалось в это время уже к юо тысячам
жителей, на которые приходилось около полу­
сотни дипломированных врачей, около двухсот
лекарей, четыре десятка аптекарей и множество
других зарабатывавших на жизнь врачеванием.

КТО Л Е Ч И Л Г О Л Л А Н Д Ц Е В
В XVII ВЕКЕ?
Портрет Франциска Сильвия

Корнелис ван Дален II. 1659

Гравюра. 30,7x23,8
Рейксмузеум, Амстердам
Врач
Ян Лёйкен. 1694
Офорт. 14x8,1
Рейксмузеум, Амстердам
В xvii веке здоровье двух миллионов гол­
ландцев было в руках самой разношерстной
публики — от врачей с университетским об­
разованием до знахарей и шарлатанов, торго­
вавших на ярмарках любовными напитками и
эликсирами вечной жизни. Между верхушкой
этой социальной пирамиды и ее основанием
существовало множество ступеней, и переход с
одной на другую был весьма сложным.
На вершине пирамиды стояли врачи, док­
тора медицины, DM. В X V II веке существо­
вало строгое разделение теории и практики,
умственной и «ручной» работы. Ученые Д М ,
знавшие теорию по книгам классиков и зача­
стую имевшие лишь приблизительное пред­
ставление о практической стороне дела, за­
нимались только диагностикой и лечением
внутренних болезней. Диагноз ставился на
основании общего осмотра больного, его жа­
лоб, пульса, языка, запаха и цвета мочи52. Врач

404
выписывал рецепт, и на этом его работа закан­ Кто лечил
чивалась. Если требовалось какое-то практи­ голландцев
в XVII веке?
ческое вмешательство (кровопускание, клизма,
фонтан ель), звали лекаря.
Лекари занимали следующую ступеньку
на социально-профессиональной лестнице
(chirurgijns). Все, что касалось практической
медицины и хирургии, было делом этих «ма­
стеровых от медицины» — они резали, заши­
вали, вправляли, делали перевязки, припарки,
компрессы, вырезали опухоли, пускали кровь,
ставили клизмы и фонтанели.
Кроме того, они делали трепанации черепа
и ампутировали руки-ноги, и все это без ане­
стезии. .. Так, в 1664 году при падении с лошади
внук Вильгельма Оранского Филипп ван Нас­
сау в нескольких местах проломил череп. Ле­
карь выпилил куски черепа 59-летнего отпрыска
славной фамилии в 27 местах! Мужественному
хирургу посчастливилось напасть на столь же
мужественного пациента, который не только
стоически вытерпел всю операцию, но выздо­
ровел и мог еще всех перепить! В сложных слу­
чаях на операцию требовалось согласие врача, а
в некоторых городах для ампутации и трепана­
ции—и разрешение городских властей53.
В век нескончаемых войн —сначала с Испа­
нией, потом с Англией—на попечение лекарей
попадали и бесчисленные раненые, как свои,
так и пленные54. И лекари, как умели, лечи­
ли раны, с развитием огнестрельного оружия
становившиеся все больше и глубже. Белком с
мелко нарезанным заячьим волосом они оста­
навливали кровь, а рану прижигали раскален­
ными щипцами или кипящим маслом розы
или бузины, дабы предотвратить проникнове­ Лекарь
ние в организм «порохового яда», в действии
Каспар Лёйкен, по рисунку Яна
которого усматривали причину нагноений и Лёйкена. 1694. Офорт. 14,1x8
осложнений. Хотя Амбруаз Паре (1510-1594) Рейксмузеум, Амстердам

405
Вокруг
Урока
анатомии
доктора
Тюлпа

Уход за
ранеными
в лагере
неподалеку
от поля боя

Ян Лёйкен. 1693
Офорт. 14,6x9,4
Рейксмузеум,
Амстердам

еще в 1545 году выпустил Метод лечения ран аркебузы и

других огнестрельных ран, которые не рассматривались
больше как отравление, ее голландский перевод появился
лишь в 1592 году55. С этого времени переводы Паре выходят
один за другим, так как лекари, для которых предназнача­
лись книги, не владели ни латынью, ни другими языками.
Латынью не владел и сам великий французский лекарь,
дерзнувший противопоставить работам Авиценны и дру­
гих медицинских светил свой личный практический опыт.
Паре писал на родном французском.

406
 Обрабатывать раны он рекомендовал мазью, состав ко­ Кто лечил
торой звучит для нас диковато: живичный скипидар, вод­ голландцев
в XVII веке?
ка и масло, в котором варились щенки и дождевые черви56.
Голландские лекари обходились желтком, смешанным с
живичным скипидаром или египетской мазью, состояв­
шей из меда, уксуса, карбоната меди и квасцов. Считалось,
что для успешного заживления ран необходимого bonum et
laudabile, гной хороший и похвальный, поэтому рану рас­
ширяли и закладывали в нее кусочек шпика или хлебную
корочку, смоченную в розовом масле57.
В 1594 году Генеральные штаты обязали города разме­
щать раненых в городских больницах и определили квоту
для каждого города: Амстердам должен был принять 70 ра­
неных, Делфт —jo, Лейден —45, Дордрехт и Харлем —по
40 каждый. Даже маленькие Наарден и Мейден обязыва­
лись обеспечить 5 мест для раненых. За попавших в боль­
ницу матросов платили Адмиралтейства58. Помимо этого,
больницам перепадала и 1/160 часть от продажи военных
трофеев, которую военные суда, приватиры, а позже и суда
Ост- и Вест-Индской компаний обязаны были проводить
в портах приписки. На практике этот договор постоянно
обходили. Особенно преуспевала в невыплатах больницам
Ост-Индская компания, прибегавшая к разным уловкам,
только бы продать захваченное добро на стороне, еще до
захода в свой порт.
В Амстердаме для солдат и матросов построили специ­
альный госпиталь. В августе 1641 года английский путеше­
ственник Джон Эвлин, осмотрев различные богоугодные
учреждения Амстердама, писал, что «ничто не восхитило
его так, как госпиталь для раненых солдат и матросов, одно
из самых заслуживающих уважения учреждений, какие
только есть в мире»59. Возможно, он вспомнил его, ког­
да вместе с Кристофером Реном планировал госпиталь в
Гринвиче, первый камень которого они заложили 30 июня
1696 года60.
В больницах раненые полусидели-полулежали в типич­
ных голландских кроватях-шкафах (спали в это время по­
лусидя), вдоль которых шли проходы, откуда лекари могли
видеть больных. В кроватях лежали по двое, а при наплыве

407
Вокруг
Урока
анатомии
доктора
Тюлпа

Уход за
больными
в больнице

Ян Лёйкен. 1698
Офорт. 14,3*9
Рейксмузеум,
Амстердам

больных и по трое. Беспокойных пациентов укладывали

в кровати-шкафы с дверьми. Пол, выложенный красной
плиткой, шел под небольшим уклоном к центру зала, где
располагался люк.
Режим госпиталя мало чем отличался от распорядка со­
временной больницы. Слуги, начав день кружкой пива или
стаканом вина «от дурного воздуха», проветривали палаты,
драили полы, разносили еду, застилали постели. Летом в
семь, а зимой в девять часов утра обход делали лекари с уче­
никами. Затем с обходом шел врач, указывавший, кому надо

408
пустить кровь, а кому—сделать пере­
вязку. Аптекарь записывал распо­
ряжения относительно лекарств, а
распорядитель, отвечавший за со­
блюдение предписаний и питание, —
рекомендации относительно диеты.
После осмотра прямо в зале дела­
лись и ампутации61.
И в технике ампутации огромная
заслуга принадлежит Паре, который
первым стал проводить операции на
здоровом участке тела. В появившем­
ся сто лет спустя Горящем факеле хи­
рургии зеландского медика Корне-
лиса ван де Воорде обращает на себя
внимание глава о психологической
подготовке раненого к ампутации.
Внимательное отношение к пациен­
ту перед травматической операцией,
сама постановка вопроса о подго­
товке к ней духа пациента разитель­
но отличаются от нашего представ­
ления о том, как в X V II веке ничтоже
сумняшеся резали руки-ноги.
Подготовка к операции должна
была начинаться с разговора с паци­
ентом, которому следовало сказать,
что болезнь его зашла так далеко, что
Большая больничная палата
для того, чтобы сохранить все тело,
необходимо удалить одну конеч­ На переднем плане вскрытие
ность, и что хотя ампутация и пред­ Ян Лёйкен. 1688. Офорт. 12x16,4
ставляется страшной операцией, Рейксмузеум, Амстердам
многим она спасла жизнь. Если па­
циент начинал сокрушаться о своем
будущем увечье, следовало сказать
ему, что это дело можно поправить
деревянным или железным проте­
зом. Соглашаясь на ампутацию, па­
циент должен вверить душу и тело

409
 Вокруг Богу. И что удивительно, всю эту подгото-
уРока вительную работу должны были проделать
анатомии
доктора друзья и знакомые, а не лекарь, который ско-
Тюлпа рее должен был выказывать нежелание при­
ступить к операции! Об ампутации должен
был просить сам пациент. Тогда лекарь без
выражения радости должен проявить к
больному участие, поддержать его дух и
обещать сделать все для его спасения. Под­
lC?ermePueJet няв таким образом дух больного, надо под­
IaTtc^£<hiuzra& готовить к операции и его тело, дав пациен­
ту слабительное и «укрепляющие сердце»:
бульон с кусочком хлеба, апельсиновый сок
или напиток, приготовленный из рейн­
ского с яйцом, корицей и сахаром. Судя по
счетам за костыли, посланные больницей
Адмиралтейству, ампутации нижних ко­
нечностей часто заканчивались успешно62.
С 1592 года Адмиралтейство Амстерда­
ма выплачивало матросам-инвалидам ме­
сячную пенсию в ю гульденов. В Зеландии
списанные на берег инвалиды получали на
гульден меньше. В феврале 1645 года Гене­
ральные штаты приняли постановление об
одноразовых выплатах офицерам и матро­
сам за понесенные на службе увечья:

Мужчина с деревянной ногой Потеря обоих глаз................................... 8оо

и старуха
Из серии изображений бродяг,
крестьян и инвалидов Первой
англо-голландской войны
Саломон Саверей / Питер Янсзоон
Кваст. 1638-1665. Гравюра. 13,5x9
Рейксмузеум, Амстердам
одного глаза.................................................. 180
обеих р у к .................................................... 8оо
правой руки....................................................2JO
левой руки................................................ 200
Qg eH X к и с т е й .................................................................... 7 0 0
правой кисти.............................................. 200
левой кисти.....................................................180
обеих н о г................................................. 400
одной н оги.................................................... 180
обеих ступней...............................................250
ОДНОЙ С Т у П Н И ........................................................ 1 2 0 63

410
 Во время Первой англо-голландской войны выплаты Кто лечил
были повышены на треть. Единовременная выплата могла голландцев
в XVI) веке?
быть заменена пожизненной пенсией, составлявшей рейк-
сдаалдер в неделю64.
Не меньше, чем в городских больницах, необходимы
были лекари в армии и на флоте. Если медицинская по­
мощь в армии была более или менее налажена, то найти
лекарей для военного флота было чрезвычайно трудно,
найти же хороших лекарей—практически невозможно.
Хотя официально лекари не имели права лечить вну­
тренние болезни, где-нибудь в глубинке, где не было Д М ,
они брали на себя и эту работу. В обход закона работу Д М
в отдаленных местах выполняли и судовые врачи, которым
официально запрещалось работать на берегу. Там были
рады каждому, кто имел хоть какие-то знания.
Многие другие операции, широко практиковавшиеся в
то время (удаление камней, грыжи, катаракты), не входили
в профессиональные обязанности лекаря. По традиции,
восходящей еще к Гиппократу, уважающий себя медик не
унижался до удаления камней из мочевого пузыря. В клят­
ву лекарей даже входили слова: «Дабы не нанести ущерб
нашему искусству, я обещаю не делать опасные операции,
особливо не вырезать ни камни, ни грыжу. Но предостав­
лю это тем, кто в этом опытен»65. Между тем потребность
в камнесечении была огромной: из-за нехватки витаминов
многие страдали мочекаменной болезнью, поэтому в каж­
дом мало-мальском городе был свой литотомист. Город­
ским властям и лекарским гильдиям не оставалось ничего
другого, как смириться с тем, что не члены гильдии делают
эту рискованную и болезненную операцию. А операция
действительно была и рискованной, и болезненной. Каж­
дый пятый пациент умирал. Выживавшие часто страдали от
осложнений, заражений, фистул и недержания мочи66. Как
и все операции, камнесечение делалось без анестезии, так
что требовалась быстрота. Находились специалисты, уда­
лявшие камень быстро и почти безболезненно. Известный
английский врач Уильям Чеселден, друг Александра Поупа
и Ханса Слоуна67, извлекал камень из мочевого пузыря за
минуту. Операции проходили на публике, и «выступле-

411
Вокруг ния» известных амстердамских литотомистов
Урока Жака де Болье, Йоханнеса Рау и Хендрика Юл-
анатомии
доктора
хоорна собирали множество зрителей.
Тюлпа Были и разъездные лекари, специализиро­
вавшиеся на удалении опухолей, пластических
операциях (например, на исправлении заячьей
губы) и удалении камней. Они могли разби­
вать свои палатки только с разрешения город­
ских властей и под неусыпным надзором мест­
ной лекарской гильдии, казну которой они
пополняли.
На самой нижней ступеньке социально­
профессиональной лестницы стояли повиту­
хи, на которых смотрели больше как на свах,
приходивших к роженице принять ребенка и
тем самым завершить начатое сватовством дело.
Повитухи могли только принимать роды, они
не имели права пользоваться инструментами,
делать кесарево сечение, извлекать мертвый
плод. При всех осложнениях им надлежало об­
ращаться за помощью к лекарю, но и он, когда
требовалось, например, кесарево сечение, не
мог приступить к операции без разрешения
доктора медицины. В x v i i веке повитухи вхо­
дили в лекарскую гильдию. Как и лекари, они
сдавали экзамен, а приступив к практике, пла­
Портрет повитухи
(возможно, Йенекке тили членские взносы68. Повитухами могли
ван Кортебрук) стать грамотные женщины старше 25 лет, офи­
Криспейн ван ден Кеборн циальные жительницы города, замужние или
1614-1652. Гравюра. 13,5x8,6 вдовые. С середины века акушерством стали
Рейксмузеум, Амстердам интересоваться и лекари. И чем больше появля­
лось акушеров-мужчин, тем яростнее станови­
лась их критика коллег-повитух: они-де грубые
и невежественные пьянчужки с сомнительной
репутацией. Вполне вероятно, что у акушеров
были основания для критики, но, несомненно,
играла здесь роль и конкуренция. Опорочить и
очернить конкурента в среде лекарей и врачей
считалось в порядке вещей69.

412
 Все остальные врачеватели —а было их великое множе­ Кто лечил
ство —не входили в официальную систему, построенную голландцев
в XVII веке?
на членстве в гильдиях. Отдельную группу составляли
клистирщики. Разнообразные клизмы — смягчающие, бо­
леутоляющие, целительные, газоотводные, питательные —
применялись в то время очень часто. Операция эта не всег­
да была безопасной: от воспаления брюшины в результате
глубоко введенной клизмы умер Филипп Виллем, старший
сын Вильгельма Оранского. Клистирщиками часто были
женщины, которые не только ставили клизмы, но и отсасы­
вали молоко у рожениц.

Баночница

Старая баночница
ставит молодой
женщине так на­
зываемую «мокрую
банку», сделав пред­
варительно надрез
на коже

Квирин Герритсзоон
ван Брекеленкам
Около 1660. Д ере­
во, масло. 47>9 хЗб-7
Маурицхейс, Гаага

413
Вокруг
Урока
анатомии
доктора
Тюлпа
Баночница
Судя по шутливому стихотворению,
баночница ставит «мокрую банку»
не из медицинских соображений,
а чтобы узнать по крови о состоя­
нии любовных дел пациентки
Корнелис Дюсарт. 1695. Офорт
25,7x17,4. Рейксмузеум, Амстердам
«Баночницы» ставили «сухие» или «мо­
крые» банки. При «мокрых» банках сна­
чала делался надрез, а потом ставились
банки, которые отсасывали кровь из этой
части тела. В гаагском музее Маурицхейс
есть картина Квирина ван Брекеленкама,
на которой молодой женщине, похожей
на женщин Вермеера или Терборха, ста­
рая «баночница» ставит банку на руку, чуть
выше запястья. На полу — свеча и горшок
с банками, на стене, как и полагается, висит
карта, перед ней клетка с попугаем, на сто­
ле — корзина с продуктами. «Баночница»
в белом чепце и с большим отложным бе­
лым воротником никак не похожа на быто­
вавший в x v i - x v i i веках образ знахарки и
гадалки70, которая помимо того, что про­
давала любовные эликсиры и средства для
вытравления плода, часто занималась и
древнейшей профессией71.
Были еще зубодеры, специалисты по
грыжам, ушным и глазным болезням, косто­
правы, «мастера по сифилису» и «чумные
мастера», которых городской совет назна­
чал во время эпидемий. Лекари наблюдали
за их работой со смешанными чувствами.
С одной стороны, это были конкуренты, с
другой — занимались они ремеслом гряз­
ным и опасным, тем, от чего самому лучше
было держаться подальше.
Если этих конкурентов лекарям при­
ходилось терпеть, то против конкуренции
палачей они постоянно протестовали. За­
нимаясь врачеванием, палачи, как писали
лекари в частых жалобах городским властям,
порочат их доброе имя и репутацию. Но
жалобы не помогали. Репутация палачей
как отменных лекарей была общеизвестна.
По роду своей деятельности палачи долж-

414
ны были хорошо разбираться в травмах. Кто лечил
Недаром им поручался уход за теми, кого голландцев
в xvii веке7
они сами пытали. К тому же, в отличие от
докторов, палачи имели доступ к трупам.
В их распоряжении были и такие магиче­
ские вещи, как «рука славы» (кисть, отру­
бленная у преступника) и веревка висель­
ника — непременные атрибуты магии и
алхимии. Кроме того, манил и притягивал
ужас обязанностей палачей, связанных с
бичеванием, клеймением, пытками и смер­
тью. Разжигало любопытство и положение
парии, и простой люд шел лечиться к пала­
чам, которых молва наделяла таинственной
силой и особыми знаниями72.
Но были еще полулегальные практи­
ки. Иероним Босх, Ян Стеен, Адриан ван
Остаде увековечили многочисленную ар­
мию знахарей, шарлатанов и мошенников,
подвизавшихся на ярмарках и набивавших
карман за счет темных и доверчивых про­
стофиль. Одни рвали зубы, вырезали камни,
удаляли бельма, другие продавали чудодей­
ственные средства, мази, порошки и таблет­
ки, «излечивавшие от всех болезней». Если
на такого разъезжающего чудо-доктора на­
талкивались лекари, то встреча заканчива­
лась, как правило, потасовкой. Конечно же,
свои шарлатаны и обманщики были и среди
докторов и лекарей, но там они встречались
реже, потому что за их практикой следила
гильдия.

Все эти врачи и врачеватели жили и работа­

ли рядом друг с другом. При подобном «те­
рапевтическом плюрализме» больной мог
обратиться к врачу, но с такой же легкостью Шарлатан
он мог обратиться к палачу или знахарю, рембрандт. 1635. Офорт. 7,8х3,б
МОГ принять лекарство, а мог и положить Рейксмузеум, Амстердам

415
Вокруг на язык золотую или серебряную монету. Многие верили,
Урока что волшебные слова над разрезанным яблоком снимают
анатомии
доктора жар, а на теле носили записки с заговорами, «магическими»
Тюлпа для тех, кто не умел читать73. Те, кто недавно искали ис­
целения у католического священника, шли теперь к пасто­
ру74. Реформатская церковь не сразу определила здесь свою
позицию, и поначалу пасторы занимались экзорцизмом75.
Но подобно тому, как католические священники в какой-
то момент отказались отыскивать пропавшие вещи, хотя их
прихожане и продолжали призывать святого Антония Па-
дуанского, так и протестантские пасторы отказались «ис­
целять».
Жестокая конкуренция в каждой из этих групп способ­
ствовала процветанию профессиональных секретов. Так,
литотомисты утверждали, что только они владеют тайной
быстрого и безболезненного удаления камней. Рюйш ни­
кому, кроме дочери, помогавшей ему в изготовлении ана­
томических препаратов, так и не открыл секрет консерва­
ции и сохранения трупов. Ван Роонхюйзе, согласившись
продать секрет акушерских щипцов, раскрыл его лишь на­
половину
Владевший медицинским секретом становился более
конкурентоспособным: он знал, как вылечить болезнь,
перед которой другие опускали руки. Но это создавало и
благоприятную почву для всевозможных шарлатанов. Всем
знаком образ невежественного врача, прикрывающего свое
незнание брыжами, шляпой и ученой латынью. Здесь не
могут не вспомниться тщеславные и надутые врачи Молье­
ра76. Набивали себе цену латинизированной абракадаброй
и лекари, и аптекари.
Отсутствие коллегиальности проявлялось и в постоян­
ных взаимных обвинениях и ссорах. Поводом к ссоре мог­
ло быть что угодно: первенство открытия (Сваммердам и
де Грааф оспаривали первенство открытия «пузырьков»,
которые позже будут названы фолликулами де Граафа),
плагиат (после того как английский хирург Уильям Коу-
пер перепечатал с минимальными изменениями анатоми­
ческий атлас Говерта Бидлоо, разгорелась настоящая эпи­
столярная война), обвинения в некомпетентности или в

416
слабости характера. Громогласные выяснения отношений Кто лечил
голландцев
на людях были в то время в порядке вещей77. Достаточно
в XVII веке?
вспомнить ушаты помоев, вылитые на Везалия и Гарвея,
или нескончаемый ряд ругательств Парацельса, где часто
встречаются «кухонный врач», «ветрогон», «сиропщик»,
«лупоглазый баран», «аптечный осел, «отравитель» и, ко­
нечно, знаменитые «говнюки»78. Бесконечная перепалка
происходила и между двумя врачами, имена которых ока­
жутся связанными с Россией: Рюйшем, чья коллекция пре­
паратов легла в основу собрания Кунсткамеры, и Говертом
Бидлоо, чей племянник стал личным врачом Петра I. Оба
не стеснялись в выражениях. Бидлоо называл Рюйша «по­
зором для анатомии, жалким трупорезом, скандалистом и
низким болтуном». Рюйш не отставал от оппонента, быв­
шего в его глазах «бесстыдным, похотливым, скандальным,
бесчестным, наглым, испорченным, дерзким, подлым, рас­
путным, моральной язвой, заядлым врагом спокойствия
и науки».
Пререкания врачей и их нападки друг на друга, в то
время как пациент дышит на ладан, часто служили мише­
нью для художников и драматургов. Такое, на наш взгляд,
непрофессиональное поведение вызывалось жестокой
конкуренцией: каждый коллега был потенциальным со­
перником в борьбе за клиента, поэтому важно было дис­
кредитировать его в глазах клиента прежде, чем он дис­
кредитирует тебя. Особенно остро эта проблема стояла у
врачей, зависимых от сравнительно небольшой группы
богатых и влиятельных пациентов. С другой стороны, на
подобные состязания в восхвалении своих достоинств
и хуле конкурента можно, наверно, смотреть так, как
это делает Йохан Хейзинга в своей книге Человек игра­
ющий (Homo ludens) — как на игру: бранные турниры
для него мало чем отличаются от поведения мальчишек-
драчунов. А Пирмин Майер, отмечая успех знаменитых
полемистов, объясняет его огромным наслаждением,
которое толпы их единомышленников получали от сло­
весных битв — «мощных, ярких и одновременно с при­
месью особого рода наглости, свойственных Новому
времени»79.

417
Вокруг ТЮЛЬПАН И ТЮЛП
Урока
анат ом ии
доктора
Тюлпа Итак, молодой врач открывает практику в новом райо­
не каналов, где живут богатые пациенты. Он принимает
больных у себя и ездит с визитами к ним на дом. Он так
занят, что даже обзаводится собственным экипажем, что
могли позволить себе очень немногие. Но от подобной
демонстрации успеха молодой врач быстро отказывается.
Слишком уж он кальвинист, чтобы быть щеголем. Кроме
того, он знает, как полезно ходить пешком. Да и расстояния
в Амстердаме не такие, чтобы держать экипаж80.
Вполне возможно, что экипажем 24-летний врач об­
завелся не только для того, чтобы ездить к пациентам, но
и чтобы произвести впечатление на избранницу сердца.
Если это допущение верно, замысел его удался: 20 июня
1617 году Николаас женился. Мать жениха, и слышать не
желавшая об избраннице сына, отказалась присутствовать
на церемонии подписания брачного контракта. Но через
несколько месяцев, когда неожиданно умер ее старший
сын Дирк, ей не оставалось ничего другого, как прими­
риться с невесткой.
От этого брака родилось шестеро детей, в том числе и
любимый первенец Николааса —Питер, на которого отеи
устремил все надежды. Из шестерых детей переживет отца
только один81.
В 1619 году Николаас покупает участок земли на недавно
проложенном канале Кейзерсграхт, недалеко от Западной
башни (Вестерторен), и через два года вместе с молодой
женой переезжает в новый дом. Фасад дома он украшает
вывеской с изображением тюльпана, ставшего теперь едва
ли не символом Голландии, а в то время только входившего
в моду.
Цветок завезли в Западную Европу в середине xvi века82,
и уже к концу века его луковицы стали желанным приоб­
ретением для садоводов-любителей. В то время любителей
садов немного, и почти все они знают друг друга если не
лично, то по переписке. Разведением цветов занимают­
ся как аристократы, так и врачи и аптекари, профессио-

418
нально интересующиеся растениями. Всех их объединя­ Тюльпан
ет страстная любовь к цветам, перед которой социальные и Тюлп

и религиозные различия отступают на второй план. Так,

лейденский аптекарь Кристиан Порре переписывается с
флорентийским дворянином Маттео Каччини, одним из
самых известных итальянских ботаников. Аптекарь и дво­
рянин обмениваются растениями и опытом.
Мало-помалу садоводство входит в моду, и в 70-х го­
дах x v i века возникает рынок редких цветов. А к середине
8о-х годов тюльпаны становятся в Брюсселе модным то­
варом. С притоком эмигрантов из Южных Нидерландов,
среди которых много богатых купцов, разводивших на
родине цветы, мода на садоводство приходит и в Север­
ные провинции. Если раньше сады в Амстердаме служили
практическим целям (там выращивали овощи и приправы
для кухни, там располагался птичник, а нередко и хлев), то
теперь с цветочными клумбами, расположенными симме­
трично и довольно далеко друг от друга, они становятся
украшением дома.
Садоводство все больше входит в моду, становясь одним
из знаков принадлежности к городской элите. Когда при
третьем расширении Амстердама (1613-1625) продается
земля на канале Кейзерсграхт, цена домов на южной сторо­
не канала значительно выше, потому что к ним примыка­
ют большие участки, которые можно использовать только
под сад: одновременно с продажей участков выходит закон,
запрещающий застраивать примыкающие к ним сады под­
собными помещениями.
Постепенно наряду с элитарным, закрытым обществом
садоводов-любителей, обменивавшихся семенами, луко­
вицами, рисунками цветов, следивших за каждым отдель­
ным цветком, отмечая в специальных дневниках все фазы
его роста, появляется рынок с его механизмами спроса и
предложения. Дельцы и деньги вторгаются в отношения
энтузиастов-любителей, построенные на взаимном обме­
не семенами, черенками, луковицами, знаниями и опытом.
Клузий, ставший со времени своего переезда в Лейден
центральной фигурой среди голландских цветоводов-лю-
бителей и обменивавшийся с ними семенами и луковица-

419
Вокруг ми, причем посылал он значительно чаще, чем получал83,
Урока уже в 1594 году пишет Липсию о том, что его охватила де­
анатомии
доктора прессия, потому что любовь к цветам все более превраща­
Тюлпа ется в торговлю. Его осаждают просьбами люди, которые,
получив от него семена и луковицы, продают их потом за
огромные деньги: «Будь прокляты те, кто начал эту куплю-
продажу! — пишет Клузий. — У меня всегда был мой ма­
ленький сад, который порой радовал меня, а порой и моих
друзей, которым, как я видел, нравилось разведение цветов.
Но теперь, глядя на всех этих людишек, клянчащих с та­
ким нахальством, при том что иногда я даже и имен их пре­
жде не слышал, я чувствую, что мне придется отказаться от
моей забавы».
Упоминавшийся выше Кристиан Порре, один из тех,
кого «радовал сад Клузия», тоже жалуется в письме к Кач-
чини в 1610 году, что садоводство уже не то, каким оно было
когда-то: у всех в садах одни тюльпаны, и обмен луковица­
ми сменила торговля. Он пишет, что «различные тюльпа­
ны все еще очень ценятся здесь, и в зависимости от того,
как они выглядят, они стоят 8, ю, 12, ij, 25 и даже более
j о гульденов за цветок».
Рост цен на цветы повлек за собой многочисленные
кражи из садов любителей. Исаак Бокстель, завистливый
тюльпановод из Черного тюльпана Дюма, не только бро­
сает в сад к ван Берле кошек, чтобы те уничтожили цве­
точные клумбы соперника, но и сам перелезает через стену,
чтобы выкопать его тюльпаны. И хотя Дюма, никогда не
стремившийся к исторической точности и смотревший на
историю только как на «гвоздь, на который он вешал свою
картину», перенес тюльпановую лихорадку в 1672 год, ког­
да Голландии было отнюдь не до цветов, его описание по­
вального увлечения тюльпанами, переросшего в страсть,
ведущую к crime passionel, верно.
Кражи были бичом всех садоводов, но, конечно, чаще
всего они происходили у Клузия, в чьем саду всегда было
чем поживиться. Обкрадывали его и в Лейдене. Когда в
1596 году у него украли больше ста луковиц самых красивых
тюльпанов, Мари де Бримё84 предложила ему пару хоро­
ших собак и слугу, который спал бы в саду. Но и ее саму не

420
обошли воры: в 1602 году из ее сада в Льеже пропали самые Тюльпан
ценные тюльпаны, а на следующий год воры выкопали и и Тюлп

все остальные цветы. Известный медик и ботаник Лобе­

лий, отчаявшись после многочисленных краж, писал в 1601
году, что «доброта и искренность вырождаются».
Истинные любители могли сожалеть о превращении
тюльпана в объект купли-продажи и критиковать мод­
ное увлечение85, но мода диктовала свои законы. Когда в
1612 году Республика отправляла свое первое большое по­
сольство в Турцию, в состав многочисленных подарков
вошли и двести луковиц лучших тюльпанов.
Тюльпаны стали свидетельством высокого социально­
го положения: разводить тюльпаны могли позволить себе
только богатые. Вернее, они не могли себе позволить не
делать этого, ведь сад, в котором не было хотя бы одного
тюльпана, уже не был садом. Именно в это время Николас
Петриус украшает дом вывеской с изображением модного
цветка.
Начало X V II века было в Республике Соединенных про­
винций временем увлечения не только тюльпанами, но и
именами. Из путешествий на Запад и Восток привозилось
множество диковинок, как naturalia, так и artificalia, и все­
му этому новому надо было дать имя. В названиях нужда­
лись и все новые сорта тюльпанов. Эту одержимость са­
мим процессом именования Дюма ухватил так же верно.
Ван Берле (Дюма дает своему главному герою имя Каспара
Барлея, Caspar van Baerle, одного из самых известных гол­
ландских ученых того времени) мечтает сначала о Tulipa
nigra Barlaensis, потом, после появления дочери тюремщи­
ка, о Rosa Barlaensis, в конце же романа Вильгельм Оран­
ский соединяет их самих в браке, а их имена —в названии
Tulipa nigra Rosa Barlaensis. Если у Дюма тюльпан был на­
зван по имени героев, то доктор Николаас Питерсзоон,
наоборот, сам взял имя Тюльпан и стал именоваться Нико-
лаасом Тюлпом.
Мода на фамилии, как и мода на тюльпаны, пришла с
Юга. В начале века голландцы обходились лишь именем и
отчеством: Николаас Питерсзоон, то есть Николай, сын
Петра. Если фамилии и встречались, то чаще у мужчин,

421
Вокруг чем у женщин86. В начале X V II века фамилии получают в
Урока Республике все большее распространение, особенно в го­
анатомии
доктора
родах на западе страны, где обосновалось большинство вы­
Тюлла ходцев из Южных Нидерландов, многие из которых имели
фамилии87.
Новые фамилии обычно образовывались либо по месту
рождения, либо по профессии, либо по месту жительства.
Так, имя известного амстердамского регента Лауренса Реа­
ла дано по вывеске «Золотой реал» на доме, в котором жил
его отец, Лауренс Якобсзоон (сын Якова). По вывеске взял
себе фамилию и молодой доктор Николаас Питерсзоон,
ставший доктором Тюлпом.
В 1634 году невинное, казалось бы, увлечение тюльпана­
ми переросло в безумие, и в стране разразилась тюльпано­
вая лихорадка, сотрясавшая страну целых три года. Обыч­
но такие экономные и бережливые, голландцы потеряли
голову: луковицы, сидевшие еще в земле, продавались и
перепродавались по неслыханным ценам. С этого времени
в голландский язык вошло выражение «торговать ветром».
Никогда ни до, ни после этого Нидерланды не видели та­
кой спекуляции. Уставшие от тягот Восьмидесятилетней
войны, от унесшей не меньше жизней чумы, от наводне­
ний и голодных лет, жители молодой Республики подда­
лись соблазну легкой наживы.
Да и как было не поддаться, если тюльпаны в букваль­
ном смысле ценились на вес золота: цена луковицы зача­
стую равнялась цене дома, а за редкие экземпляры платили
от 2000 до бооо гульденов, з февраля 1637 года тюльпановая
лихорадка вдруг стихла так же неожиданно, как и началась.
Тюльпан остался дорогим цветком, но ассоциировался те­
перь уже не с элитой, а с массовой спекуляцией луковица­
ми лейденских или харлемских ткачей и суконщиков. Мода
на него прошла, и теперь все хотели иметь в саду гиацинт.
Вчерашнее безумие высмеивалось в памфлетах и карти­
нах. Ян Брейгель II в Сатире на тюльпаноманию (1640)
изображает обезьян, продающих, покупающих, взвешива­
ющих, показывающих тюльпаны, пишущих о тюльпанах и
писающих на тюльпаны... Одну мартышку арестовывают
за тюльпановые долги, другая плачет на скамье подсуди­

422
мых, кто-то дерется, не поделив тюльпаны, а кого-то уже Сатира
провожают в последний путь. на тюльпаноманию

Телега дураков Флоры Хендрика Герритсзоона Пота на­ Ян Брейгель II

писана сразу после окончания тюльпаномании: декольти­ Около 1640. Дерево,
масло. 31x49
рованная Флора с тюльпанами в руках сидит на троне под Музей Франса Халса
флагом с тюльпанами. Но не на колеснице, подобающей
богине, а на телеге. Такие телеги, корабли или сани дура­
ков разъезжали во время ярмарок и других праздников от
корчмы к корчме, а на остановках их пассажиры пили, ели,
плясали под пиликанье скрипок, то есть делали все то, что
мы видим на многочисленных «деревенских пирушках».
Телегу дураков Флоры тащит не лошадь —ее гонит ветер,
дующий в огромный парус, стоящий на телеге. У ног Фло­
ры расположились шуты в колпаках, украшенных тюльпа­
нами: Ненаеда не может оторваться от бутылки, Рукизагре-
бущие держит мешок с золотом, Завирайла расхваливает
красоту тюльпана, Всемало держит в руках весы (луковицы
продавались на вес), а Суетные Надежды выпускает пти-

423
 hetv a feto dcr '3loem iftan.

)'ie { iap t

Телега дураков цу. Одна половина ее лица обращена к Флоре, другая —к

Флоры улетающей птице. На земле лежат тюльпаны разных сортов.
Криспейн За телегой идут харлемские ткачи, оставившие станки, что­
ван де Пассе
бы искать счастье в перепродаже луковиц (в Харлеме было
1637. Гравюра
«по мотивам» продано луковиц тюльпанов на ю миллионов гульденов).
Хендрика На горизонте вырисовываются контуры церкви св. Баво,
Герритсзоона главной церкви Харлема. На заднем плане видно, как ни­
Пота
кем не управляемая, а только гонимая ветром телега вот-
31'5Х39-1
Рейксмузеум, вот потонет в море.
Амстердам Доктор Тюлп уберет вывеску с тюльпаном, тем более
что вывескам пристало висеть в торговом квартале, а не на
модном и дорогом канале. Вместо нее он установит фасад­
ную доску с надписью «С Богом». Это больше подходило
убежденному кальвинисту. Но изменить имя, которое все
знали, он не мог. Оно осталось.

424
 Но все это будет позже. Пока же он переезжает в но­ Тюльпан
вый дом с вывеской, на которой красуется тюльпан, а когда и Тюлп

родственники вдовы его брата Дирка протаскивают Тюлпа

в городской совет, он с гордостью выбивает цветок на сво­
ей личной печати. Протаскивают его, правда, с большим
трудом. Во-первых, прошли те времена, когда получить ди­
плом доктора медицины можно было только после учебы в
одном из заграничных университетов. Позволить себе это
могли очень немногие, поэтому дипломированных вра­
чей было мало и городские власти рады были заманить их
теплым местечком в городском совете88. После открытия
Лейденского университета врачей стало больше и необхо­
димость соблазнять их местом в магистрате отпала. Тюлп
был одним из последних представителей этой профессии
в городском совете89.
Во-вторых, и сам Тюлп, и родственники вдовы Дир­
ка принадлежали к партии ортодоксальных кальвини­
стов, которая пришла к власти после переворота 1618 года.
К 1621 году контраремонстранты потеряли былое могуще­
ство в Амстердаме, и протащить кальвиниста Тюлпа в город­
ской совет стоило больших усилий. Его взгляды и убеждения
на долгие годы отсрочат и его выбор на пост бургомистра.
Членство в городском совете, особенно членство в го­
родском совете Амстердама, было одной из высших сту­
пеней социальной лестницы Республики Соединенных
провинций. Оно означало престиж, связи, политическое
влияние. Можно было владеть сказочным богатством, за­
нимать какую угодно высокую должность, но если человек
никогда не избирался в городской совет, он не был «реген­
том».
Власть в городе находилась в руках четырех бургоми­
стров, эшевена (по-голландски schout)y занимавшегося
административными и судебными делами, и судейских
(;schepenen). Совещательным органом был городской со­
вет из 36 человек, членство в котором было пожизненным.
Члены городского совета выбирали судейских, составляя
так называемый Список четырнадцати. В список обычно
входили члены магистрата (большинство членов совета
сами когда-то были эшевенами или судейскими), но он

425
Вокруг мог включать и «обычных» горожан. Бургомистры выби­
Урока рали из «четырнадцати» семерых судейских, которые кооп­
анатомии
доктора тировали двоих из судейских прошлого года, обеспечивая
Тюлпа таким образом преемственность судебных и администра­
тивных решений. Судейские составляли два городских
суда, которые начинали работу 2 февраля, после выборов
новых бургомистров.
Тюлп становится не только членом городского совета,
его тут же выбирают одним из девяти судейских90. После
этого какие только должности не занимал он в городском
совете! Был и чиновником по заключению браков, и судьей
по мелким, до 6о гульденов, разбирательствам, и попечите­
лем сиротского приюта, и куратором Атенеума Иллюстре.
Но занятость на всех этих постах только способствовала
росту его клиентуры.
В марте 1628 года умерла его жена, и, как тогда часто
случалось, Тюлп тут же принялся за поиски новой хозяйки.
Нашел он ее довольно быстро, и на этот раз мать одобри­
ла партию: новая избранница сына, тридцатидвухлетняя
Маргарета де Фламинг (потом она станет называть себя
де Фламинг ван Аудсхоорн), также принадлежала к лаге­
рю «аккуратистов-святош», то есть строгих кальвинистов.
Ее отец четыре раза избирался бургомистром, последний
раз —в год свадьбы дочери. Правда, из-за болезни матери
Тюлпа свадьбу пришлось на какое-то время отложить, но
через две недели после ее смерти было официально объяв­
лено о помолвке, и 15 октября 1628 года Николаас и Марга­
рета отпраздновали свадьбу. От этого брака родилось трое
детей: дочь Ева умрет еще девочкой, сын Симон —в 17 лет,
и лишь дочь Маргарета переживет отца.
В октябре того же года Тюлп был назначен и прелекто-
ром гильдии лекарей91. Должность эта считалась почетной
и престижной, и два прелектора до Тюлпа совмещали ее с
постом бургомистра92. Дважды в неделю Тюлп читал теперь
лекции по анатомии, остеологии, физиологии и хирургии.
Он дал девять открытых уроков, один из которых и послу­
жил поводом к созданию группового портрета Рембрандта.

426
 КОМУ ДАВАЛ УРО КИ ДОКТОР т ю л п ?

Как ни странно, но сначала лекари входили в гильдию ре­

месленников, делавших деревянные башмаки, «тихоходы»
(тапки) и коньки. В 1555 году амстердамские лекари обра­
зовали собственную гильдию, которая должна была раз­
решать конфликты с клиентами, бороться с конкурента-
ми-чужаками и шарлатанами, помогать вдовам и сиротам
умерших коллег. Важную роль играла гильдия и в подго­
товке лекарей: регистрировала учеников, проводила уроки
и экзамены. В гильдии лекари могли взять на время необ­
ходимые им специальные инструменты для сложной опе­
рации. В больших городах у гильдии имелись библиоте­
ки с медицинскими книгами. Лекарская гильдия каждого
города считала для себя делом чести наладить проведение
уроков анатомии, и, часто с помощью городского совета,
это удавалось даже в маленьких городках. Сами же лекари
были всех мастей и оттенков.

Операция
на ноге

Питер Янсзоон
Кваст. 1615-1652
Гравюра. 19,6x22,3
Рейксмузеум,
Амстердам

Clrrmivft Ле Tmgie £хеиЛ

42 7
428
 В мюнхенской Пинакотеке висит картина Адриана Кому давал
Браувера Деревенский лекарь: опустившись коленом на уроки доктор
Тюлп?
грязный пол, лекарь вытаскивает из ноги бродяги занозу,
в то время как у окна другой лекарь или его ученик выди­
рает пациенту зуб. В музее Амстердама мы видим совсем
другую картину: опрятная комната в лекарском доме, на
переднем плане сидит за работой женщина (жена лекаря?),
с ней двое детей, мальчик и девочка с куклой, чуть дальше
сам лекарь пускает кровь сидящему перед ним пациенту, и
она аккуратной струйкой льется в тазик, который держит
ученик. В глубине комнаты сидит за работой еще один
мужчина, а из дверного проема на нас смотрит следующий
пациент, опирающийся на костыль и палку. В комнате чи­
стота и порядок, на стене ящик с медицинскими склянка­
ми и скрипка, с потолка свисает рыба-пила. Так Эгберт ван
Хеемскерк-старший изобразил в 1669 году семью Франса
Слева:
Херкулеса. В этом же музее есть и несколько групповых
Семья лекаря
портретов членов лекарских гильдий. Изображенные на Франса Херкулеса
них явно принадлежат если не к элите общества, то к вер­
Эгберт ван
хушке зажиточного среднего класса: костюмы из дорогих Хеемскерк. 1669
тканей, перевязи, белоснежные воротники, желание и воз­ Холст, масло
можность запечатлеть свой образ для потомков. Даже сло­ 70x59. Музей
Амстердама
во «лекарь» к ним как-то не подходит. Это скорее хирурги,
как иногда и переводится голландское chirurgijns. Правда,
перевязи и белоснежные воротники «хирургов» отнюдь
не свидетельствовали о высоком профессионализме: Якоб
Блок, изображенный Рембрандтом в Уроке анатомии, в
1659 году будет исключен из гильдии после того, как он —в
который раз! —неудачно ампутирует пациенту ногу...
Как отличаются друг от друга лекари на картинах, так
различались они и в жизни. В маленьких городках лекари
зарабатывали на пропитание бритьем бород и пусканием
крови, только изредка подрабатывая собственно лекар­
ской работой: перевязывали раны, рвали зубы, резали мо­
золи, ставили банки, лечили переломы, вывихи и нарывы.
Многие держали харчевни, делали и продавали лечебные
снадобья, к недовольству аптекарей и зависти собратьев.
В сельской местности платили лекарям мало, часто нату­
рой: рожью, гречей, льном, курами, яйцами и фруктами,

429
Вокруг иногда даже кирпичами и черепицей93. Неудиви­
Урока тельно, что все попытки лекарской гильдии по­
анатомии
доктора
полнить теоретические знания деревенских коллег
Тюлпа часто заканчивались ничем.
Едва ли лучше обстояло дело в военном флоте.
В 1599 году Генеральные штаты предприняли по­
пытку привлечь во флот лекарей, предоставив им
сундук с медикаментами. На закупку лекарских
сундуков Штаты выделили 2000 гульденов94. Но
снабдить суда лекарствами оказалось значительно
легче, чем подыскать самих лекарей, даже после
того, как Штаты повысили обещанное им жалова­
нье95.
Если лекари и шли в море, то предпочитали
торговый флот, желательно судно первой в мире
акционерной компании, украшенное аббревиа­
турой ее названия — большим победоносным V,
перечеркивавшим маленькие о и с. Руководство
Ост-Индской компании проявляло большую за­
интересованность в здоровье матросов во время
многомесячных плаваний, чем Адмиралтейства.
Парусники Ост- и Вест-Индской компаний пре­
восходили военные суда и размерами, и численно­
стью команды, и жалованьем96. На суда военного
флота попадали лекари, забракованные капитанами
торговых судов, и авантюристы, соблазненные кра­
Медная монета ткосрочностью рейсов и возможными трофеями.
отделения Западной В ученики к лекарю отдавали мальчишек лет
Фрисландии
Ост-Индской
девяти-десяти, едва овладевших грамотой. Хотя в
компании, 1792 книге гильдии они значились учениками, на деле
Рейксмузеум,
они часто оказывались на посылках или в няньках
Амстердам у лекарей-брадобреев. Хорошо еще, если после
двух-трех лет брани и тумаков ученик умел брить
и пускать кровь. Тогда лекарь давал ему письмен­
ное свидетельство: такой-то служил мне с приле­
жанием и усердием, показал себя богобоязненным
и честным, прошел обучение, может работать по­
мощником лекаря. С таким письмом ученик мог
продолжать обучение у другого лекаря, уже в каче-

430
стве помощника, а после этого попробовать сдать экзамен. Кому давал
Сдавать экзамен можно было только там, где ты учился, уроки доктор
Тюлп?
работать — только там, где сдал экзамен. Всякий переезд
вызывал бюрократическую волокиту, так как гильдии каж­
дого города признавали лишь своих членов.
Записи в книге гильдии не только позволяли контроли­
ровать срок обучения, но и служили источником инфор­
мации об ученике и учителе. Если старшинам гильдии был
не по нраву тот или иной ученик, они могли опротестовать
его кандидатуру, что они и делали. Так, во второй половине
xvii века члены лекарской гильдии Леувардена отказались
принять в ученики сына палача, пятнавшего честь гильдии
уже одним своим именем. Долгие годы они терпели кон-
курента-отца, отбивавшего у них клиентов, а теперь он по­
слал учеником к ним своего сына! Накопленное за долгие
годы раздражение лекарей только возросло после того, как
городской совет вынес решение признать сына палача уче­
ником97.
Не меньшим было возмущение лекарской гильдии Га­
аги, когда в ученики записался еврейский мальчик Абрам
Кампанано. Старшина гильдии уверял бургомистров, что
ничего хорошего из принятия еврея не выйдет, «руковод­
ство еврейской общины» с не меньшим жаром убеждало
отцов города в том, что ни один закон не запрещает еврею
быть учеником лекаря и что их единоверцы разделяют с
жителями Гааги как невзгоды, так и радости. И снова бур­
гомистры обязали гильдию записать Абрама Кампанано в
ученики. Лекари подчинились, предупредив, что в гиль­
дию они его все равно не примут98. Они знали, что гово­
рили: для вступления в гильдию Кампанано требовалось
сдать экзамен старшинам гильдии в том городе, где он
учился, то есть им...99
Гильдии разных городов не были связаны друг с другом,
и экзамены везде были разными. Но везде они состояли из
двух частей, первая из которых восходила еще к Средневе­
ковью. Кандидат в лекари должен был заточить три ланцета
и ответить на вопросы о кровопускании: где какие вены, как
их открывать и с какой целью. Если он успешно справлял­
ся с этим заданием, его допускали собственно к экзамену,

431
Вокруг проходившему в присутствии городского врача, старшин
Урока гильдии, бургомистров, эшевена и судейских. За день до
анатомии
доктора
экзамена кандидат получал список с вопросами об анато­
Тюлпа мии, гуморальной патологии, жизненных соках, причинах
заболеваний, об опухолях и нарывах, вывихах, переломах,
обработке ран, о медикаментах и инструментах. В Амстер­
даме некоторые из 155 вопросов, предлагаемых будущему
лекарю, украшали стены лекарской гильдии.
Сдавшие теорию допускались к экзамену по практике.
Еще в 1520 году в зеландском городке Веере ученик должен
был установить на черепе пациента трепан, а справившись
с этой задачей, от двух до четырех недель под присмотром
одного из старшин гильдии делать все, что только может
понадобиться: брить, пускать кровь, рвать зубы... С годами
требования становились все строже, и в 1638 году в сосед­
нем Мидделбурге экзамен уже включал лечение перелома,
ампутацию конечности и трепанацию черепа —операцию,
считавшуюся венцом лекарского искусства. Трепанацию
черепа дважды делал и Петр I. Легко представить, с какой
дрожью взирали на царя с трепаном в руках его прибли­
женные, боявшиеся даже царя-зубодера!
После сдачи экзамена новоиспеченному лекарю над­
лежало самостоятельно выполнять все операции, поэтому
относились к экзамену очень серьезно. Случалось, что он
продолжался больше года: кандидат пересдавал те части,
которые не сдал в прошлый раз100. Выдержав экзамен, всег­
да проходивший в торжественной обстановке, бывший
ученик, а теперь «свободный мастер в искусстве хирургии»
устраивал для членов гильдии праздничный обед. Теперь
он мог вступить в гильдию и открыть свое дело, вывесив
у дверей медный тазик для бритья. Если денег на экзамен,
обед и вступительный взнос не было, то помощники лека­
рей так и оставались помощниками.
Тазик для бритья, тот самый, что Дон Кихот исполь­
зовал в качестве шлема, служил официальным знаком ле­
каря. Когда-то лекари выставляли в окне тазики с кровью
как знак своего владения искусством кровопускания и как
указание на благоприятный для этого день101. В постанов­
лениях магистратов часто оговариваются сроки, на кото­

43*
рые разрешалось выставлять этот скоропортящийся сим­ Кому давал
вол лекарского умения. Постепенно тазик, уже без крови, уроки доктор
Тюлп?
стал знаком практикующего лекаря, и временный запрет
на практику — одно из наказаний проштрафившегося ле­
каря — всегда означал запрет выставлять или вывешивать
тазик102. Хотя находились, конечно, и любители придумать
свою собственную вывеску, например изображение руки,
из которой хлещет кровь, или стих, которым украсил свой
дом роттердамский лекарь:

Не бойтесь ланцетов уножей и шприцову

Не надо ни мазей вонючих бояться,
Ни лекарских пилуни клещей, ни щипцов:
У добреньких лекарей раны гноятся!103

В Амстердаме шансы до тонкостей овладеть ремеслом ле­

каря были больше, чем в каком-либо другом городе. Уже в
середине x v i века городские лекари отделились от цирюль­
ников, и слова «брадобрей» и «лекарь» перестали здесь
быть синонимами104. Вступительный взнос в амстердам­
скую гильдию лекарей —одну из самых дорогих—в середи­
не X V II века составлял 250 гульденов (для сыновей лекарей
чуть меньше), поэтому на групповых портретах амстер­
дамских лекарей столько щегольских перевязей и бело­
снежных воротников. Уроки здесь давали лучшие врачи.
Учителя и ученики понимали огромное значение зна­
ния анатомии, поэтому с самого начала подготовки лекарей
важной частью обучения стали секции. Первое вскрытие
произвели уже в 1550 году в прозекторской, оборудован­
ной в монастыре св. Урсулы, месте, казалось бы, не самом
подходящем. Дубленая кожа знаменитого вора по кличке
Сестра Лютня более двухсот лет украшала стену гильдии,
напоминая о первом уроке анатомии. Дабы иметь уверен­
ность, что первая секция не окажется и последней, лека­
ри обратились к Филиппу II с просьбой разрешить уроки
анатомии, и в 1555 году тот дал разрешение на публичную
секцию одного преступника в год. Если до этого амстер­
дамцев называли «кексоедами», то теперь они стали «по­
трошителями».

433
Вокруг Секции проводили сначала старшины гильдии, но уже
Урока вскоре между ними возникли разногласия, и гильдия ре­
анатомии
доктора шила сама назначать прелектора. Очень быстро это назна­
Тюлпа чение, как и все посты, связанные с деньгами, перешло в
магистрат. Платить прелектору, конечно же, продолжала
гильдия.
Насколько серьезно гильдия относилась к урокам ана­
томии, показывает ее постановление от и января 1606 года,
предписывавшее посещение этих уроков всем лекарям и
их ученикам. За неявку налагался штраф в три стейвера105.
Должно быть, и занятым лекарям, и их ученикам трудно
было выкраивать время для уроков, которые давались дваж­
ды в неделю. К счастью для них, вскрытия происходили го­
раздо реже.

ЗАЯЧЬЯ МОЧА И ДРАКОНЬЯ КРОВЬ

ПО Р Е Ц Е П Т У

В 1635 году в Амстердаме свирепствовала чума, в xvn веке

навещавшая город каждые десять лет106. Жизнь остано­
вилась. Замерла торговля, опустели рыночные площади,
закрылись магазины и мастерские, и людей можно было
встретить только на кладбище. Весь город был пропитан
трупным запахом, и чтобы хоть немного заглушить этот
«плохой воздух», считавшийся распространителем заразы,
повсюду жгли деготь и смолу. Чума 1635 года унесла 17 ты­
сяч жизней.
Имела она и громадные экономические последствия:
никто не хотел торговать с зачумленным городом, да и в
нем самом торговля оставалась в застое еще спустя месяцы
после официального окончания эпидемии. Цены во время
мора взлетели. Единственным, для кого чума послужила
источником вдохновения, был поэт Питер ван Годевейк
(1593-1669), зарифмовавший Средство от чумы.
В эпидемиях, как и вообще в болезнях, видели прежде
всего кару за грехи, наказание, ниспосланное людям за то,

434
 Заячья моча
и драконья кровь
по рецепту

Чума

Ян Лёйкен
1697-1705
Офорт. 11x12,4
Рейксмузеум,
Амстердам

что они отвернулись от Бога. Смягчить Божий гнев можно

было праведной жизнью, покаянной молитвой и постом.
И во время эпидемий Генеральные штаты объявляли «дни
поста и покаяний».
Городские власти боролись с мором по-своему: в это
время запрещалось продавать сливы, напоминавшие бу­
боны, шпинат, огурцы, редис, морковь и брюкву с ботвой.
Дома зачумленных метились пуком соломы, а сами они
должны были ходить с белыми посохами, чтобы редкие
прохожие могли обойти их стороной. Здоровым рекомен­
довалось жевать чеснок или корень ангелики, пить разве­
денную водой можжевеловую водку, нюхать уксус и бла­
говония. Запрещалось выбрасывать на улицу или в каналы
сено, на котором лежали больные, мертвых собак и кошек,
выливать отбросы и нечистоты. Не разрешалось использо­
вать траурные драпировки, носить во время похорон длин­
ную одежду и угощать напитками пришедших проводить
покойника.

435
Вокруг Первой рекомендацией врачей оставалась cito, longe,
Урока tarde — «бежать как можно быстрее, как можно дальше и
анатомии
доктора
на как можно более длительный срок». Но воспользоваться
Тюлпа этим советом могли только богатые, которым было на что и
куда бежать. Кроме того, вставал вопрос: зачем бежать без­
грешному? И зачем бежать грешнику? Ведь грехи останут­
ся с ним, куда бы он ни бежал.
Лечили больных исходя все из того же представления о
нарушении равновесия жизненных соков. Для восстанов­
ления равновесия требовалось либо пустить кровь, либо
хорошо пропотеть. В остальном у каждого врача были

Похороны
жертв чумы

В тексте над
изображением
рассказывается,
что тела будут
закопаны на
глубине 12 футов
и посыпаны
известью, чтобы
ускорить процесс
разложения

Ян де Риддер
1675-1735
Офорт. 9x17,7
Рейксмузеум,
свои испытанные мази, примочки и снадобья. Так, на­
Амстердам пример, Герард Горис, преподававший в конце века фило­
софию и медицину в университете Хардервейка, считал,
что надо как можно скорее довести пустулу до созревания.
Как только человек почувствует бубоны в лимфатических
узлах, надо приложить к ним компресс из высушенной
шпанской мушки, чтобы вызвать нарыв. Бубон вскрывался,
гной удаляли и прикрывали все листом красной капусты,
смазанным маслом, чтобы не образовывалась корочка. На
следующий день на нарыв накладывали горячую кашицу из
кислого теста, голубиного помета, лука, фиг, луковиц ли­
лий и душистой руты, сваренных в старом пиве, растертых
с медом, базиликом, териаком и маслом скорпиона.
Главным средством против чумы по-прежнему считал­
ся териак —легендарный антидот, изготовленный врачом

436
Нерона Андромахом и описанный Галеном в его Заячья моча
книге о противоядиях. Собственно, Андромах и драконья кровь
по рецепту
лишь усовершенствовал рецепт царя Митридата.
Добавив змеиное мясо и увеличив в пять раз дозу
опиума, Андромах преподнес рецепт императо­
ру, любителю искусств, в форме стиха, строфы
которого не были одной лишь поэзией: рецепт
отличался сложностью и состоял (в переложении
Галена) из 63 ингредиентов107. Составляющие те-
риака были самыми обычными, необычно было
только их соединение. Как будто кто-то собира­
ет все, что попадется под руку: кардамон, черный
перец, землю, петрушку, лавровый лист, мирру,
корень гвоздики, шафран, сухой хлеб, красные
розы, кожуру лимона, корень валерианы, перец,
чечевицу, вино. Сохранилось предание, что один
французский аптекарь говорил Клоду Бернару,
будущему основоположнику физиологии, в то
время проходившему практику в аптеке: «Не вы­
брасывайте это, мсье Клод, пойдет для териака».
Но главным ингредиентом в териаке был опиум.
В рецептах Тюлпа встречаются и митридат, и те-
риак (триакел, дриакел)Ю8. Считалось, что териак
помогает не только от чумы, но и от оспы.
Аптекарь
У каждого врача были свои рецепты, но лекар­
Ян Лёйкен. 1694
ства по ним могли готовить только аптекари, за­
Офорт. 14,1x8,1.
нимавшиеся «ручной» работой. Находились, ко­ Рейксмузеум, Амстердам
нечно, врачи, державшие свои рецепты в секрете
и готовившие лекарства сами, нарушая закон
1519 года, запрещавший им изготовление лекарств.
Тот же закон запрещал и продажу в аптеке силь­
нодействующих средств без рецепта109. Дважды
в год декан гильдии св. Луки, в которую входи­
ли аптекари, врачи и художники, с несколькими
врачами и лекарями обходил с проверкой аптеки
Амстердама, число которых росло так же стре­
мительно, как и население города110. Комиссия
выбрасывала все негодное. В остальном в амстер­
дамских аптеках царил полнейший разнобой.

437
Вокруг Закон 1550 года предписывал аптекарям пользовать­
Урока ся Antidotarium Nicolai — собранием рецептов X II века!
анатомии
доктора
В этот сборник, составленный врачом из Салерно, входило
Тюлпа 133 рецепта, от простых до очень сложных, без указаний на
то, как готовить лекарства, качеств ингредиентов и, глав­
ное, их заменителей. Последнее было чрезвычайно важно,
так как далеко не всегда аптекарь имел под рукой все компо­
ненты сложных рецептов. Заменить один компонент дру­
гим он мог только с разрешения врача.

Интерьер
аптеки

Ян Лёйкен. 1683
Офорт. 14,3x8,6
Рейксмузеум,
Амстердам

438
 В конце x v i века вместо устаревшего Antidotarium Заячья моча
Nicolai в обиход вошла фармакопея Валерия Кордуса, и драконья кровь
по рецепту
составленная им еще в годы студенчества. Этот замеча­
тельный немецкий врач, фармацевт, ботаник и, по сло­
вам его друга Лукаса Кранаха, «искусный алхимик», за
28 лет жизни успел написать две важнейшие для того
времени книги и открыть технологию получения диэти-
лового эфира из серной кислоты и этилового спирта111.
В 1614 году Dispensatorium Кордуса, изданный в 1546 году
в Нюрнберге, вышел в переводе на голландский язык под
названием Руководитель и наставник в медицине. Мати­
ас Лобелий, бывший врач Вильгельма Оранского, а те­
перь лейб-медик Якова I, снабдил издание предисловием
и комментариями112.

Существовали и другие книги с рецептами и их составляю­

щими. Все это приводило к путанице, и амстердамские вра­
чи и аптекари давно уже жаловались городским властям на
хаос в аптекарском деле. В 1618 году, после очередной эпи­
демии чумы, врачи и аптекари обратились в магистрат за
разрешением создать гильдию аптекарей (выйдя в 1554 году
из гильдии св. Луки, они вошли в гильдию коробейников)
и разбить «аптекарский сад». Но в 1618 году городским вла­
стям было не до аптекарей с их проблемами—страна стояла
на пороге гражданской войны. Оба прошения остались без
ответа.
В 1633 году амстердамский врач Николаас Фонтейн, сын
прелектора Йохана Фонтейна, выпустил книгу Institutiones
pharmaceuticae, в которой, взяв за образцы предписания
иностранных фармакопей, определил требования к апте­
кам и аптекарям. Несмотря на явную необходимость по­
добной книги в городе, где каждый аптекарь готовил ле­
карства, как ему заблагорассудится, городские власти не
сделали предписания Фонтейна обязательными. Историки
предполагают, что причина подобного небрежения маги­
страта кроется в католичестве Фонтейна-младшего и его
пристрастии к сочинительству113.
Доктора Тюлпа все знали как истого кальвиниста и
врага лицедейства. Кроме того, он заседал в магистрате.

439
Вокруг Поэтому когда после эпидемии чумы 1635 года он пред­
Урока ложил составить фармакопею — «аптекарскую книгу»
анатомии
доктора
с правилами изготовления лекарств и списком лекар­
Тюлпа ственных трав и других компонентов, которые надле­
жало иметь каждому аптекарю, его предложение было
принято. Взяв за основу фармакопеи Лондона, Кельна и
Аугсбурга, Тюлп составил свою фармакопею, причем сде­
лал это так быстро, что историки полагают, что проект
давно уже был готов и Тюлп только выжидал удачный мо­
мент. Год спустя книга, украшенная гербом города, вышла
в типографии Блау114. В ней перечислялись 446 простых
веществ (simplicia) и все многокомпонентные препараты
(icomposite), которые надлежало иметь каждому аптека­
рю. При переиздании в 1686 году число простых веществ
было увеличено до 749115.
Такое количество объясняется тем, что все лекарства
были сложными. Рецепты самого Тюлпа имеют от 20 до
40 составляющих. В них входит заячья моча, живичный
скипидар, сок пальмы под интригующим названием «дра­
конья кровь», кораллы, камешки из желудка речного рака,
ртуть, вино, дыня, устрицы, перец, герань... Для териака
требовалось более 6о ингредиентов. Правда, в фармакопее
ничего не говорилось ни о действии медикаментов, ни об
их дозировке, дабы несведущие не воспользовались этой
информацией во вред116. Фармакопея Тюлпа послужила
образцом для создания аптекарских справочников в других
городах Республики. С 1636-го по 1795 год она выдержала
26 изданий. Национальная Pbarmacopoea Batava вышла
лишь в 1806 году.
Одновременно с принятием решения о создании фар­
макопеи был составлен и список первых инспекторов Ме­
дицинской коллегии, которые должны были следить за со­
блюдением ее предписаний. Инспекторам—двум врачам и
двум аптекарям117—вменялось в обязанность два-три раза в
год обходить аптеки и контролировать наличие в них всех
перечисленных в фармакопее средств. Коллегии надлежало
также следить за регистрацией новых врачей, экзаменовать
аптекарей, лекарей и повитух, давать рекомендации город­
скому правлению во время эпидемий, следить за аптекар­

440
скими садами, улаживать конфликты, касающиеся оплаты Заячья моча
врачей и лекарей. Через три года после выхода фармако­ и драконья кровь
по рецепту
пеи была создана и гильдия аптекарей. Открыть аптеку мог
официально зарегистрированный житель города, сдавший
экзамен.

ЧЕМ БОЛЕЛИ В XVII ВЕКЕ?

Самым опасным возрастом продолжало оставаться ран­

нее детство. Лишь половина детей доживала до j-летнего
возраста. Для женщин это означало цепь беременностей,
родов и похорон. Из шести детей Тюлпа от первого брака
пережил отца лишь один сын, из троих детей от второго
брака—одна дочь. Из семи детей Якоба Катса пятеро умер­
ли в младенчестве и лишь одна дочь пережила родителей.
Из семерых детей Гуго Гроция взрослого возраста достиг­
ли лишь четверо. Мария Тесселсхаде пережила всех трех
дочерей, хотя умерла в 55 лет118. Ее сестра Анна Румерс ока­
залась счастливее: выйдя замуж в 40 лет, она родила двоих
сыновей, из которых один пережил мать. Питер Корнелис
Хоофт похоронил троих сыновей и дочь. В младенчестве
умерли семеро из девяти детей Уильяма Темпла. Из остав­
шихся двоих 14-летняя дочь Диана умерла от оспы, а по­
следняя надежда отца, сын Джон, только что назначенный
Виллемом III военным министром, покончил жизнь са­
моубийством, бросившись в Темзу. Вполне вероятно, что
жена бывшего английского посла в Нидерландах Дороти
Осборн страдала не от «сплина», болезни, которой, как
считал ее муж, страдают ничем не занятые иностранцы, а
от того, что Фонтенель назовет позже «1а difficulte d’etre».
Старший сын Рубенса Альберт умер от безутешного горя
после смерти тринадцатилетнего сына, укушенного беше­
ной собакой. Деятельный Лауренс Реал потерял всякий ин­
терес к жизни и умер после того, как один за другим умер­
ли от чумы два его сына. Письмо Галилея, с которым он вел
до этого оживленную переписку, так и осталось нераспеча­
танным. Родители Гейгенса, не уделявшие воспитанию до­

441
Вокруг черей и десятой доли того внимания, которым они окружа­
Урока ли сыновей, были совершенно убиты внезапной смертью
анатомии
доктора от аппендицита четырнадцатилетней дочери. Константин
Тюлпа Гейгенс вспоминает: «Мои родители, чьей любимицей она
была, были сначала так разбиты, а потом, когда осознали
свою потерю, так несказанно удручены, что на них не дей­
ствовали никакие утешения. Осмелюсь даже сказать, что
они выступили против Всеблагого и Всесильного Господа,
когда он потребовал назад бессмертную часть того, что он
вверил им на земле»119. До нас дошло множество подобных
историй, опровергающих предположение Арьеса о «без­
различии» к привычной детской смертности в x vn веке120.
Часто умирал кто-то из родителей и другой оставался
с малолетними детьми, поэтому в каждой третьей супру­
жеской паре один или оба супруга были женаты вторым
браком.
Пережив детство, человек значительно увеличивал
свои шансы дожить до старости. Средний возраст состав­
лял в Нидерландах в X V II веке j o лет. При высокой детской
смертности это означало, что многие достигали преклон­
ного возраста. Гейгенс дожил до 90 лет, его коллега-дипло­
мат Йохан ван Рееде —до 89 лет, изобретатель микроскопа
Антони ван Левенгук—до 90 лет, поэт Иоост ван ден Вон-
дел—до 91 года, анатом Фредерик Рюйш—до 92 лет.
Если от чумы богатые горожане могли бежать, то спа­
стись от оспы не мог никто. Болели ею все, но до нас дошли
сведения лишь о ее высокопоставленных жертвах. От оспы
в одночасье умер 24-летний штатгальтер Виллем II, а де­
сять лет спустя оспа же унесла его 29-летнюю вдову Марию
Генриетту, приехавшую погостить в Лондон и попавшую
на похороны 20-летнеш герцога Глостерского, ее младшего
брата, тоже умершего от оспы. Тех, кого оспа не забира­
ла, она обезображивала. За семь долгих лет, пока Уильям
Темпл добивался руки Дороти Осборн, оспа изуродовала
дорогое ему лицо. Оспины Дороти не побороли любов­
ного пыла (или благородства) Le Chevalier, но молодые
девушки страшились оспы не меньше чумы.
Об оспе было много написано, о чахотке не было из­
вестно еще ничего, но страшились ее не меньше. О ди-

442
зентерии с 1604 года шли горячие дебаты. Гаагский врач Чем болели
Клеменс Росей, сын того ярого кальвиниста, который за­ в xvii веке?

нял дом Утенбогарта, в 1621 году защитил в Лейдене пер­

вые тезисы о дизентерии. Часто встречалась мочекамен­
ная болезнь, связанная с рационом питания. Пипс хранит
вырезанный у него камень в специальной витрине. Из-за
камня Гейгенса-отца его старший сын Мауриц вынужден
прервать обучение в Лейденском университете и вернуть­
ся домой. А оставшегося в Лейдене Константина Гейгенса
«камень» вдохновил на стихотворение. Как только в каж­
додневный рацион вошел картофель, болезнь практически
исчезла121.
Если оспа косила всех без разбору и наше знакомство
лишь с влиятельными ее жертвами объясняется тем, что
они были на виду, то подагра издавна слыла болезнью «сти­
ля жизни», «недугом богатеев». Карл V страдал подагрой с
27 лет, но, несмотря на все рекомендации врачей, не отка­
зался от мяса даже тогда, когда уже не мог жевать. Первый
приступ подагры у его сына Филиппа случился, когда тому
было 36 лет, а после сорока боли стали очень сильными.
В Нидерландах и Англии Филипп регулярно ел салаты, сыр,
фрукты и рыбу, но, вернувшись в Испанию, перешел на
старый отцовский стол, и в 70-е годы венецианские послы
докладывали, что король ест только мясо и что уже многие
годы он не брал в рот ни рыбы, ни фруктов122. Для Филип­
па было сделано специальное кресло, в котором он работал
дни напролет. Его единокровная сестра Маргарета Парм-
ская нередко добавляла в письмах к подписи «trovandomi
travagliata del mal di gotta» — «страдающая подагрой». На
носилках по полю боя передвигался мучимый подагрой
«железный герцог» Альба.
Страдали подагрой и Стюарты. Во время одной из сво­
их поездок в Англию Константин Гейгенс подробно рас­
сказывает в письме родителям о королевской охоте и даже
посылает им паштет из оленины. Но он умалчивает об
обычае короля погружать руки и ноги в еще теплые вну­
тренности жертвы в надежде излечиться от подагры.
Не обошла подагра и Оранских. Фредерика Хендрика
пользовали многочисленные врачи, а Мауриц, когда боль в

443
Вокруг большом пальце ноги становилась нестер­
Урока пимой, приказывал разогреть навоз своих
анатомии
доктора
серых кобыл и час держал ногу в горячем
Тюлпа навозе.
О том, как от подагры спасается Мауриц,
рассказывается в Эссе о лечении подагры
моксой, которое Уильям Темпл написал по­
сле того, как на 47-м году жизни сам впер­
вые слег с подагрой и по совету Констан­
тина Гейгенса прибегнул к моксе — мху,
растущему в Юго-Восточной Азии. Лече­
ние заключалось в том, что кусочек моксы
сжигался прямо на больном месте. Если
боль не проходила, процедуру повторяли.
С присущими ему юмором, легкостью и
изяществом Темпл описывает, как он отва­
жился на прижигание, и рассказывает о дру­
гих не менее изуверских методах лечения
(например, стегать крапивой по больному
месту, пока нога не покроется пузырями и
боль ожога не превзойдет боль подагры).
Причину болезни он усматривает в неуме­
ренности, прежде всего в вине. Свои сооб­
ражения о том, что не надо пить вино там,
где не растет виноград, из которого его про­
изводят, а если уж пить, то испанское или
Титульный лист книги
о лечении подагры португальское, а не французское или рейн­
Ян Лёйкен. 1684
ское, но если непременно хочется француз­
Офорт. 13,9x8,6 ского, то пить следует вино из Прованса
Рейксмузеум, Амстердам или Лангедока, а не из Бордо или Шампани,
он высказывает с серьезностью, за которой
скрывается улыбка. Много лет назад с той
же серьезностью он утверждал, что любо­
вью не следует заниматься после сорока, а
делами—после пятидесяти.
Вспоминая лесничего в отцовских уго­
дьях, которого тоже мучила подагра, но
которому, хотел он или нет, приходилось
выслеживать оленя, Темпл призывает хо-

444
дить —невзирая на боль. Этот совет не уставал повторять Чем болели
и Гейгенс, никогда не пользовавшийся каретой, если мог в X V I I веке?

пойти пешком или поехать верхом. Подагрические боли

появились у него, когда ему перевалило далеко за семьде­
сят, и лишь после восьмидесяти они иногда превращали
его в затворника. Но и тогда он пытался отвлечься сочине­
нием музыки или стихов и игрой на музыкальных инстру­
ментах. Когда сам уже не мог держать перо, он диктовал
стихи слуге. Зачастую, правда, «стихотворчество от недуга»
обращалось в рифмоплетство, но забыть про боль помо­
гало. Собственно, к этому же средству прибегает и Темпл,
отвлекающийся от боли сочинением эссе о том, как с ней
бороться. Работой спасался от подагры и Иниго Джонс,
считавший ее источником всех напастей, от зубной и го­
ловной боли до спазмов кишечника.
И Темпл, и Гейгенс в своих писаниях несколько брави­
руют неверием в докторов. Темпл не без некоторого по­
зерства признается, что в юности часто серьезно болел, но
никогда не обращался к врачам, считая, что уже сам вы­
зов врача, не говоря о следовании его советам, сопряжен
с огромным риском. За советом он обращался лишь к ме­
дицинским сочинениям123. В поэтическом описании дня
жизни с Сюзанной, которому он дал прозаическое назва­
ние Дневная работа, Гейгенс рассказывает, как по рецеп­
там из книг своей огромной библиотеки124 он собствен­
норучно готовит лекарства из растений, выращенных в
собственном саду. Лекарственные растения пользовались
в X V II веке не меньшей популярностью, чем во времена
Диоскорида: часто употребляемое слабительное готови­
лось из ревеня, бобов сенны и винного камня, линктус для
отхаркивания мокроты —из мака, лекарственного иссопа
и фиалок. Гейгенс упоминает полынь, алоэ, мандрагору,
колоцинт, молочай, дымянку, копытень европейский, чер­
тополох, песчаный подорожник, ревень, сенну, морозник.
Громогласные заявления Темпла и Гейгенса о том, что
докторов лучше избегать, сочетаются у них с искренним
интересом к медицине. Может быть, именно этим интере­
сом и медицинскими знаниями объясняется их нелюбовь
к знахарям125. Их неверие в докторов есть не что иное, как

445
Вокруг игра с классической традицией, игра относительно без­
Урока опасная: заболей они, и к их услугам был бы штат докто­
анатомии
доктора ров штатгальтера126. Готов Гейгенс принимать и лекарства,
Тюлпа которые посылает ему Моисей Шара, аптекарь Людови­
ка XIV и автор Pharmacopee Royale Galenique et Chymique.
Профессор философии из Утрехта Хенрикус Ренери по­
сылает Гейгенсу из Спа пилюли, способствовавшие пище­
варению тех, кто ведет сидячий образ жизни.
Но еще чаще, чем лекарствами, люди X V II века обмени­
вались рецептами. Свои испытанные средства были у каж­
дого. К счастью, многие из них дошли и до нас. В собрании
Гейгенса, как и следовало ожидать, множество рецептов на
разных языках, полученных от друзей и знакомых127. Он
не забывает отметить «источник» снадобья: рецепт от по­
чечных камней «лорда Сент-Олбани, канцлера Англии»128,
рецепт «от геморроя и воспаления глаз принца Руперта»
или «пилюли от желудка сэра Уолтера Рэли». Дошли до нас
и рецепты одного из корреспондентов Гейгенса, Иниго
Джонса.
На широких полях I quattro libri delV architettura Пал­
ладио, которую 28-летний Иниго Джонс купил во вре­
мя своей первой итальянской поездки в 1601 году, он всю
жизнь записывал мысли, касающиеся архитектуры. В 6о лет
на форзаце драгоценной книги он стал записывать рецеп­
ты снадобий от мучавших его недугов. Рядом с рецептом
он писал, от кого тот получен. Здесь есть имена как автора
теории кровообращения Гарвея, личного врача Якова I и
Карла I, так и простых слуг.
От леди Пембрук129 Иниго Джонс получил рецепт от
почечных камней: в мае-июне собрать камнеломку, тимьян,
петрушку, семена фенхеля и корневища хрена130. Все это
нарезать и залить на ночь свежим молоком. Затем смешать с
таким же количеством белого вина и пить во время полно­
луния и новой луны. Камни выйдут безболезненно. Рядом
рецепт от головокружений: растереть чеснок с шалфеем и
положить полученную массу между овальными листами
пергаментной бумаги. Носить на макушке, «желательно
не на людях». Головную боль можно снять, втирая в виски
семена аниса. Вызвать рвоту при болях в желудке можно

446
большим количеством кларета и в обед, и в j часов. Он за­ Чем болели
писывает: «Я попробовал в четверг 8 сентября 1631 года, и в XVII веке?

это возымело действие». Не менее эффективным оказалось

и средство от запора: бульон из цыпленка и шейки барашка
с фенхелем и петрушкой. Два-три кусочка ладана на ночь
«укрепляют мозг». Перед отходом ко сну хорошо также
съесть кусочек имбиря: он сушит мозг, облегчает желудок и
не дает газам подняться в голову. Последние три рецепта на
форзаце Палладио касаются слабеющего зрения, которого
не мог не страшиться архитектор и рисовальщик. Напи­
саны они другой рукой. Вероятно, зрение Иниго Джонса
ослабло настолько, что сам он уже не мог записать рецепт
спасительного средства, в состав которого входили плющ,
чистотел и две-три ложки женского молока131.
Женское молоко считалось в X V II веке вполне обычным
укрепляющим средством: им поили старого и больного
«железного герцога» Альбу и кардинала Гранвеля, ставше­
го в Испании министром Гранвелой132. В лечебных целях
использовали тогда всего человека: толченые ногти, во­
лосы, жир, мочу, камни из мочевого пузыря, сушеный пот,
(менструальную) кровь, мозг и ушную серу. Практически
все части тела человека и продукты его жизнедеятельности
входят в список materia medica Общего трактата о про­
стых лекарствах (Traiti universel des drogues simples, 1698)
Николя Лемери (1645-1715), книги, остававшейся автори­
тетным медицинским справочником на протяжении всего
X V III века133.
Гейгенс в одном из стихотворений описывает благо­
творное воздействие на слизистую оболочку его кишеч­
ника порошка из кости человеческого черепа. При этом
его беспокоит только одно: не покоилась ли целительная
голова на испанском туловище, но он готов смириться и с
этим, лишь бы пудра возымела чудесное действие, которое
ей приписывалось. Гейгенс, как всегда, немного кокетни­
чает. Он не мог не знать, что снадобье должно было быть
приготовлено из черепа молодого мужчины, умершего
насильственной смертью, и испанский солдат вполне от­
вечал этим требованиям. Считалось, что жизненные силы
погибшего переходили вместе с его кровью или частями

447
Вокруг тела к тому, кто их получал. Лечили «подобное подоб­
Урока ным», и черепа ценились как материал для снадобий от
анатомии
доктора
всех болезней головы, вплоть до сумасшествия134, но осо­
Тюлпа бо целебное действие настой на костях черепа оказывал на
эпилептиков. Об этом настое, известном под названием
Sal Volatile oleosum, как о средстве против эпилепсии пи­
сал в Богатстве здоровья (1636) Йохан ван Бевервейк, его
действие превозносили Моисей Шара, отец английской
медицины Томас Сиденхэм и лейб-медик королевы Анны
Мартин Листер. Позднее настой на костях черепа (пред­
почтительно повешенного) получит название Guttae God-
dardianae — капли Годдарда135. В Англии в конце x v i i века
цена черепа варьируется от 8 до и шиллингов, но черепа,
обильно поросшие мхом, значительно дороже136.
Для лечения использовался не только порошок из ко­
стей черепа. Целебным считались мхи и лишайники, вы­
росшие на черепах и так и называвшиеся: Usnea Cranii
Humani, Muscus ex cranio humano, M. Ex c. h. innatus, тпёе
humaine, muschio del cranio. И опять, наилучшими пара-
цельсианцы считали мхи или лишайники, выросшие на
голове человека, погибшего насильственной смертью, чьи
нереализованные жизненные силы и помогали от апоплек­
сии и других расстройств головы. Фрэнсис Бэкон отме­
чал кровоостанавливающие качества «черепного» мха, а
Роберт Бойль, знакомый нам по закону Бойля-Мариотта,
использовал в 1664 году мох ирландского черепа от носо­
вых кровотечений и остался доволен результатом137. Его
соотечественник Эдвард Тейлор (1642-1729), известный
теперь как единственный американский поэт метафизи­
ческой школы, а при жизни совмещавший заботу о душе
прихожан с врачеванием их тел, писал, что мох, выросший
на черепе, лежавшем на воздухе, останавливает кровоте­
чение быстрее, чем мох, выросший на других костях138.
В Медицинском словаре английского врача Роберта
Джеймса (1703-1776), сразу же по выходе переведенном на
французский Дени Дидро и долгое время пользовавшемся
огромной популярностью, говорится, что Usnea humana
рекомендуются при эпилепсии, различных расстройствах
головы, кровотечениях и дизентерии. Они могут исполь­

448
зоваться как внутренне (в смеси с медом, животным жи­ Чем болели
ром, человеческой кровью, льняным маслом, с добавлени­ в XVII веке?

ем навоза или вареных дождевых червей, которые, как мы

знаем, широко использовались в народной медицине), так
и наружно, как амулет. Некоторые авторы утверждали, что
действие Usnea усиливается, когда Луна проходит созвез­
дие Девы, другие предпочитали пользоваться мхами при
Луне в созвездии Овна, Близнецов или Рыб139. Тот факт,
что «черепной» мох трудно было найти, лишь увеличи­
вал веру в его чудодейственность и, соответственно, цену.
В английских фармакопеях Usnea оставалась официаль­
ным лекарственным препаратом до X IX века140.
Еще одним популярным средством были «мумии», кото­
рые частями или в порошке продавались по рецепту во всех
аптеках Европы. Следуя рекомендациям Авиценны, врачи
прописывали это средство при абсцессах, сыпи, перело­
мах, сотрясении мозга, параличе, мигрени, эпилепсии, го­
ловокружении, легочном кровохарканье, тошноте, язвах и
сплине. Фрэнсис Бэкон рекомендует мумии для остановки
кровотечений141, а тот же Роберт Бойль упоминает исполь­
зование мумий при травмах и синяках. Для остановки кро­
вотечений, как внутренних, так и наружных, рекомендует
употреблять «мясо» мумий и лекарь больницы Мидделбур-
га Йоханнес Вербрюгге. Правда, рекламируя это средство,
он признается, что не знает, что это: одни утверждают, что
это бальзамированные мертвецы, другие — что морская
пена, высушенная на солнце и нарезанная кусками. Но чем
бы «мясо» мумий ни было, смешанное с молоком и медом,
оно лечит нарывы в почках и мочевом пузыре142.
Николя Лефевр (1610-1674), аптекарь Карла II и член
Лондонского королевского общества, лучшими считал
мумии путешественников, чьи караваны были захвачены
самумом, так как «внезапное удушье и страх концентриру­
ют жизненные силы во всех частях тела»143. Следующими
шли мумии, приготовленные из тела здорового 25-лет­
него мужчины, умершего от удушья или повешенного.
С 1618 года мумии были включены в официальную лон­
донскую Фармакопею144. В упоминавшемся выше фарма­
цевтическом каталоге 1685 года называлась и цена фунта

449
Вокруг мумии —j шиллингов 4 пенса. И даже в 1760 году гаагский
Урока аптекарь Питер Кинкеед любезно предоставил настоящую,
анатомии
доктора в саркофаге, мумию к услугам городской аптеки145. Словарь
Тюлпа английского языка Сэмюэля Джонсона 1775 года издания
свидетельствует о том, что мумии все еще продавались в
Англии: «То, что можно найти в наших аптеках, это тела
казненных преступников или другие, какие удалось раздо­
быть евреям, которые наполняют их обычными битумами,
<... > добавляя алоэ и другие дешевые ингредиенты, и велят
выпекать в печах до тех пор, пока все их соки не испарятся
и бальзамирующие вещества не пропитают тела так осно­
вательно, что они больше не разлагаются»146. Найти аптеки,
где продавались мумии, можно было и в начале XX века: ка­
талог 1908-1909 годов тогда еще немецкой фармацевтиче­
ской компании «Мерк» предлагал «настоящую египетскую
мумию — пока в наличии —по 17 марок 50 пфеннигов за
килограмм»147.
Одной из отличительных черт медицины x v i i века было
частое, практически без ограничений, использование опи­
ума, который употреблялся в виде настойки (лауданум), в
чистом виде (головки опийного мака) или в виде пилюль,
иногда смешанный с лекарственными растениями. О ши­
роком употреблении опиума еще в 1614 году в первой гол­
ландской книге, целиком посвященной действию и упо­
треблению опиума, писал Анджело Сала (Opiologia, Den
Haag, 1614, London, 1618). И если последствия пьянства
были излюбленной темой проповедей, нравоучительных
или сатирических стихов (великое множество эпиграмм
посвятил пьяницам Гейгенс), то о возможных трагических
последствиях потребления опиума упоминалось нечасто.
А случалось и такое. Так, пристрастился к опиуму Христи-
аан Ромф, врач Фредерика Хендрика. Во время летней кам­
пании 1645 году Гейгенс докладывает Амалии, что доктор
Ромф умер, приняв большую дозу опиума. За год до смерти
65-летнего врача штатгальтера от передозировки опиумных
пилюль умер граф Херман Отто ван Стирум Бронкхорст,
генерал-губернатор Неймегена. Но в медицинских трак­
татах опиум выступал как незаменимый анальгетик. Опи­
умом боролись с бессонницей и поднимали настроение148.

450
Фрэнсис Бэкон, также ставший жертвой передозировки чем болели
опиатов, в Sylva sylvarum пропагандировал их для удли- вхумвеке?
нения жизни. Слабые здоровьем братья Фрэнсис и Энто­
ни Бэконы с детского возраста принимали «physics», как
назывались в Англии опиаты — с молоком, вином, бульо­
ном... Привыкнув к ним, оба стали впоследствии извест­
ными «physic» takers149. Как «прекрасное болеутоляющее»
пропагандировал его и Корнелис Бонтеку150. Иоханнес
Вербрюгге подробно описывает действие опиатов, утоля­
ющих боль, останавливающих кровотечение, дающих сон.
Автор упоминает, что многие считают действие лауданума
опасным, но он, видя свою главную задачу в облегчении
боли, дает его и маленьким детям, и женщинам в родах.
Дает он лауданум и при коликах, и при боли в кишечнике
(с укропной водой, а если ее нет, то с вином), и при дизен­
терии, и при приступах подагры. Он пишет и о наружном
применении Laudanum Opiatum — с Ung. Populeum, ма­
зью, приготовленной на основе почек черного тополя, как
правило с добавлением белладонны, мака и белены.
Рецепты Йоханнеса Вербрюгге собраны в любопытной
книжке, вышедшей в восьмидесятых годах X V II века под
названием Лекарский лоцман, повествующий о корабель­
ном или лекарском сундуке, о недугах, обыкновенно слу­
чающихся на корабле и в сраженииу о ходе болезней и их
кризисе151. Как и обещано в заглавии, книжка рассказывает
о медикаментах лекаря на судах Ост-Индской компании
(которые мало чем отличались от медикаментов лекарей
военных судов), их происхождении, составе и действии, о
часто встречающихся среди моряков и солдат болезнях, их
ходе и лечении.
Но книжка содержит больше обещанного в заглавии.
Автор подробно описывает действие опиатов, дает рецепт
териака и митридатума, который, способствуя потоотде­
лению, выводит из организма все вредные жидкости, сни­
мает головную боль, помогает при падучей, кашле, кро­
вохарканье, параличе. Отдельно пишет он о шпанской
мушке и об использовании в компрессах и пластырях
смальца (Axungia Porci) для размягчения и созревания на­
рывов. Он рассказывает о терапевтическом действии судо-

45*
Вокруг вого провианта: хлеба, бобовых, гороха, мяса, риса, сыра,
Урока сливочного и растительного масла, вина, уксуса, пива,
анатомии
доктора воды, лука, горчицы, соли, сушеных фруктов, орехов и са­
Тюлпа хара, лимонов и апельсинов. Естественно, что лекарь из
Мидделбурга, второго по величине порта Ост-Индской
компании, не мог не упомянуть перца, имбиря, гвоздики,
корицы и мускатника. Подробно останавливается он и на
лечебных свойствах табака, помогающего от цинги, во­
дянки, нарывов, парши, чесотки, бородавок и укусов змей
(табак в вине или масле). Он превозносит сок его свежих
листьев, а сухие листья табака, растолченные в порошок и
с добавлением мочи, лечат нарывы. Из рыб, как и полагает­
ся голландцу, он говорит только о селедке, едва упоминая
абердан (соленую треску, которую ловили у Абердина) и
сушеную треску.
Самая любопытная для современного читателя глав­
ка посвящена тому, что сам автор называет латинским
«stercus», хотя в альманахах XVII века рецепты лекарств на
основе экскрементов животных не были чем-то необыч­
ным152. Переведя «stercus» как «навоз, помет, кал», Вер-
брюгге говорит, что дело не в слове, а в целебных свойствах
того, что оно обозначает. Начинает он с album graecum,
побелевшего на воздухе собачьего кала (желательно, чтобы
собака в течение трех дней ела только кости). Вербрюгге
пересказывает рецепт знакомого лекаря, который, добав­
ляя истолченный в порошок album graecum в молоко, вы­
лечил сотни людей от дизентерии. Сам же автор считает
album graecum великолепным средством от старых злока­
чественных нарывов и воспаления гортани.
Коровий или воловий навоз, положенный между на­
гретыми в горячем пепле виноградными листьями или ли­
стьями красной капусты, является прекрасным средством
от ишиаса, но помогает и от укусов мух и пауков, и от от­
еков ног и яичек. Рассказывая о свином навозе, автор сно­
ва ссылается на рассказ знакомого лекаря, вылечившего от
кровохарканья больного, кормя того жаренным на масле
свиным навозом. Козий навоз (4-5 катышков с белым ви­
ном) —апробированное средство от желтухи, овечий—жа­
ропонижающее. Голубиный помет, смешанный с жерухой,

452
помогает при ишиасе, а смешанный с маслом из персико­ Чем болели
в x v i i веке?
вых косточек —от головной боли. Моча здорового мальчи­
ка—отличное средство от чумы, от запаха изо рта и от укуса
змей. От укусов змей, ящериц и скорпионов помогает слю­
на, которую можно смешать с сулемой. Вербрюгге расска­
зывает о применении улиток, с раковиной и без, дождевых
червей, прогорклого масла, ржавчины, сажи, вара, паутины,
жженого оленьего рога, рачьих глаз, ласточкиных гнезд,
спермы китов153. Все это, если разобрать плотную черную
массу готического шрифта, написано чрезвычайно живо
и интересно. Книжка заслуженно имела большой успех и
много раз переиздавалась и отдельным изданием, и в каче­
стве приложения к другим книгам154.

ПОДАГРА ДУХА

Как ни один более или менее обеспеченный человек не

мог в x v ii веке избежать подагры, так не мог он избежать
и меланхолии, под которой понимали нарушение равно­
весия между черной желчью и тремя другими жизненны­
ми соками155. Роберт Бертон, автор трехтомной Анатомии
меланхолии, называет болезнь «эпидемическим заболева­
нием, которое так часто и так сильно терзает тело и душу».
Говоря о недуге, «который так мучителен и так распростра­
нен», он ссылается на итальянского врача Меркуриалиса,
писавшего, что болезнь «столь распространена в наши
дни», и на французского врача Андреаса Лауренциуса, от­
мечавшего в Трактате о меланхолии (1627), что болезнь
«столь часто случается в наши злосчастные времена», что
лишь немногим она не доставляет жестокие страдания»156.
Чаще всего жаловались на недуг поэты, писатели и худож­
ники: склонность к меланхолии издавна считалась обо­
ротной стороной гениальности, и еще Аристотель писал,
что «все выдающиеся люди, отличившиеся в философии, в
государственных делах, в поэзии или изобразительном ис­
кусстве, —меланхолики, некоторые даже до такой степени,
что страдают от нездоровья, вызванного черной желчью»157.

453
Вокруг В Голландии x v il века, со стремительно развивающей­
Урока ся экономикой, чрезвычайно насыщенной политической,
анатомии
доктора
религиозной и культурной жизнью, казалось бы, не долж­
Тюлпа но было остаться утолка, где могли бы притаиться уныние
и тоска. Этого мнения придерживались и современники-
иностранцы, как знавшие развивающуюся Республику по
книгам, так и видевшие ее собственными глазами. Бертон,
авторитет в области модной хвори, одной из главных ее
причин считал праздность. Сам автор, ссылаясь на «боже­
ственного Сенеку, уверявшего, что лучше заниматься чем-
нибудь бесполезным, нежели вовсе ничем», признавался,
что затеял свой труд, чтобы избежать меланхолии158. Но
праздность, по Бертону, вызывает не только упадок духа
в одном человеке, но и всеобщую социальную инерцию.
Сравнивая «богатые объединенные провинции Голлан­
дии, Зеландии и пр., тамошние чистые и многолюдные
города, изобилующие самыми трудолюбивыми ремеслен­
никами», с побережьем Англии, где «тысячи акров болот
остаются непроходимыми», «города немногочисленны,
да и те в сравнении с голландскими бедны и крайне не­
приглядны», а «ремесла в упадке»159, он выводит причину
преуспеяния Нидерландов из трудолюбия их жителей160.
Занятость населения, будь то ремесло или торговля, этика
труда, сознательная деятельность, направленная на улуч­
шение общества, — все это ведет не только к подъему эко­
номики, но и к духовному подъему, исключающему ме­
ланхолию 161.
Этого же мнения придерживался и знавший Голландию
изнутри Уильям Темпл: «Живущие там иностранцы склон­
ны к сплину, но коренные жители страдают им редко или
не страдают вовсе. Я думаю, что причина этого в их вечной
занятости или в их способности довольствоваться малым.
< ...> Сплин —болезнь слишком изысканная для жителей
этой страны, которые чувствуют себя хорошо, когда не
больны, рады, когда их никто не трогает, довольны, потому
что не думают о довольстве. Они ищут счастье в обычных
житейских радостях и усладах или в накоплении богатства.
Спекулятивные рассуждения и утонченные наслаждения
не для них»162.

454
 Однако оба они не правы. Болезнь, ставшая в это вре­ Подагра
мя модной в интеллектуальных кругах Европы, не обошла духа

и Республику Соединенных провинций. А Анатомия

меланхолии, впервые вышедшая в 1621 году и четырежды
переиздававшаяся только при жизни автора, была популяр­
на в Северных Нидерландах не меньше, чем в остальной
Европе. О меланхолии голландских художников мы знаем
по увлекательной книге Марго и Рудольфа Виттковер Рож­
денные под знаком Сатурна163. О меланхолии голландских
поэтов-латинистов —по их стихам и переписке: в личных
письмах было принято писать о здоровье хотя бы пару слов
или употреблять старую, цитируемую еще высоко чтимым
в Голландии Сенекой формулу S, V. В. E.E.V. — si vales bene
estyego valeo (если ты здоров, хорошо, а я здоров). О болез­
ни писали больше, и им было о чем писать.
«Меланхолия» мучила Гейгенса, вечно занятого секре­
таря штатгальтера, композитора и рисовальщика, писав­
шего стихи на многих языках и игравшего чуть ли не на
всех существовавших в то время музыкальных инструмен­
тах. Несколько раз болезнь на месяцы укладывала его в по­
стель. Один из самых сильных приступов случился сразу
после того, как он получил вожделенное место секретаря
Фредерика Хендрика! Надеясь, что невидимая болезнь не
станет причиной отставки, 19 июня 1626 года он пишет
своему патрону очень личное французское стихотворение
о разбившей его maladie de langueur. И в тот же день еще
одно, по-голландски, Koortsige bedde-bede (Горячечная ода
одра) —играть словами он мог даже в депрессии, она каким-
то образом возбуждала его поэтический дар. Фредерик
Хендрик проявил понимание и сочувствие к психическому
состоянию секретаря. Вскоре после этого Ливенс напи­
сал портрет Гейгенса, о котором шла речь во второй главе.
Многие, как пишет сам портретируемый, считали портрет
Ливенса «темным», но для него самого он стал «одной из
самых дорогих вещей». В военный лагерь он приехал толь­
ко в конце октября. Лагерная жизнь не способствовала его
душевному здоровью, он снова впал в депрессию и в янва­
ре 1627 года писал: «ick doolde bijstersweghs in 4 swartste
van 4 onseker, in twijffel-misticheit» —«блуждал, путь поте-

455
Вокруг ряв, я в сумраке сомнений, во мгле неясности». В апреле
Урока 1629 года, после рождения второго сына (Кристиана, буду­
анатомии
доктора щего Гугения, который, кстати, унаследует отцовский не­
Тюлпа дуг в еще более сильной форме), Гейгенс снова не может
ехать в лагерь. В декабре-январе 1630 года новый приступ...
О приступах меланхолии он писал и в Дневной работе,
жалуясь на селезенку, которая «так часто досаждает мне безо
всяких причин», и в Бесценной глупости. В его библиоте­
ке среди множества медицинских книг была и Анатомия
меланхолии Бертона. Гейгенс спасался от нахлынувшей на
него меланхолии музыкой («I fiddle myself out of a bad hu­
mour»), известной своим терапевтическим действием164.
Принцесса Мари де Бримё, покинув свои владения
на Юге и обосновавшись в Лейдене, пишет ,в сентябре
1591 года Клузию, что работа в саду скрашивает ей жизнь и
гонит меланхолию165.
Страдал меланхолией и не знавший праздности самый
прославленный голландский поэт x v i i века— Вондел. Если
у Гейгенса частная жизнь отделена от стихов, хотя сами сти­
хи и автобиографичны, то у Вондела очень мало стихов о
личной жизни, да и сама она поглощена писательством. Но
и он в Молитве> излитой Богу> о моей долгой гнетущей
болезни (Gebed, uitgestort tot God, over mijn gedurige kwijnen-
de ziekte) просит избавить его от «ежеденного страдания»:

Оно печалит жизнь мою и изнуряет силу,

И небо часто я молю мне ниспослать могилу1б6.

С 1 6 2 0 - Г 0 по 1 6 2 3 год обычно такой продуктивный Вондел

написал крайне мало. Его биограф Герард Брандт прямо
называет «долгую гнетущую болезнь» поэта — melan­
cholia hypochondriaca. Согласно гуморальной патологии,
болезнь вызывалась разлитием черной желчи, которая,
смешиваясь с кровью, блокировала сосуды. Ее симптома­
ми были лихорадка, тяжесть в груди (Брандт пишет, что
многие считали, что Вондела, таявшего на глазах, съедала
чахотка), учащенное сердцебиение, замедленный пульс,
морщинистая кожа, сухость во рту. Лечили меланхолию
все теми же рвотными, слабительными, кровопусканием,

456
диетой, ограничением алкоголя (причем белые вина счи­ Подагра
тались предпочтительнее красных), прогулками на свежем духа

воздухе. Апатия, охватившая Вондела в начале 20-х годов,

могла быть вызвана смертью ребенка и политическим пе­
реворотом 1618 года.
Но, пожалуй, самым известным случаем «меланхолии»
стала болезнь Каспара Барлея. Не случайно именно с нее
начинается История меланхолии Карин Юханнисон, пе­
реведенная на русский язык167. После переворота 1618 года
Барлей лишился как места профессора логики Лейденско­
го университета, так и поста субрегента Колледжа Штатов.
Обремененный семьей с четырьмя маленькими детьми,
Барлей сначала дает уроки латыни и философии студентам,
которых берет на постой, а потом решает сменить профес­
сию и стать врачом. За два года он проходит университет­
ский курс и в 1621 году получает в Кане степень доктора
медицины. Но осознание того, что все «построено на до­
гадках», не позволяет ему долго заниматься практикой.
Полушутя-полусерьезно он писал Гейгенсу, что не отпра­
вил на тот свет сонмища душ и что «доктор медицины» он
только на похоронах, при объявлении титулов почтивших
усопшего своим присутствием.
В 1623 году раскрыт заговор против Маурица, в котором
были замешаны сыновья Олденбарневелта. Лейден, где у
власти оставались контраремонстранты, накрыла волна ре­
прессий. Трое жителей города казнены. Как раз в это время
эшевен Лейдена останавливает на улице Барлея и приказы­
вает показать листок бумаги, торчащий у того из кармана.
Листок оказался адресованным другу латинским стихом,
и помощник бургомистра тут же отпустил бывшего про­
фессора, но случившееся так напугало Барлея, что он три
раза подряд ходил на проповеди к контраремонстрантам.
Первый приступ депрессии начался, как только он осоз­
нал, что своим переходом на сторону врага он предал дело
ремонстрантов. И хотя Утенбогарт в письмах из Франции
пытался успокоить совесть Барлея, депрессия продолжа­
лась. Герард Брандт, женатый на дочери Барлея и знавший
обо всем из первых уст, обстоятельно расскажет об этом в
Истории Реформации.

457
Вокруг Весной 1630 года основатели Athenaeum Illustre предло­
Урока жили Барлею место профессора философии в новой шко­
анатомии
доктора
ле. Он согласился, надеясь, что в Амстердаме, где у власти
Тюлпа давно уже были ремонстранты, ему будет легче дышать.
8 января 1631 года Барлей читает инаугуральную лекцию, а
уже ю апреля он снова болен, и целый месяц его замещает
Фоссий. На следующий год Барлея снова поражает депрес­
сия, которая продолжается полгода.
В 1635 году умирает его жена Барбара, и ее хоронят в
Старой церкви рядом с двумя их младенцами-сыновьями,
родившимися и умершими в Амстердаме. В этом же году
Барлей читает лекцию, в которой, представляя человека
как микрокосм, находит в нем все, что есть во Вселенной:
звезды, растения, реки, молнии, залежи полезных ископа­
емых. Есть в человеке и тучи, которые время от времени
поднимаются из ипохондра и затмевают солнце сознания.
Во время таких затмений человек видит в мире отражение
того, что происходит в нем самом168.
Но затмения сознания самого Барлея вызывались не
только тучами из подреберья. Вскоре он понимает, что
свобода его ограничена и здесь. В Амстердаме он обещает
городским властям, что будет осторожен в высказываниях:
Атенеум не хотел снискать репутацию бастиона ремон-
странтов. Из нового издания своих стихов Барлей убирает
стихи, посвященные Олденбарневелту, Утенбогарту и дру­
гим ремонстрантам. В тот же год по просьбе рабби Менассе
бен-Израиля169(бывшего хорошим знакомым и Рембрандта,
который сделал в 1636 году его офортный портрет) Барлей
пишет короткое стихотворение к его книге De Creatione, в
котором восхваляет благочестие автора и призывает жить в
мире и славить Бога, несмотря на расхождение во взглядах.
Такая невиданная ересь вызвала возмущение кальвинистов,
и они разражаются волной памфлетов, вопрошая читате­
лей: как профессор Атенеума может быть другом еврея, как
он может считать, что евреи чтят того же Бога, и называть
их благочестивыми? Что за место этот Атенеум, если уроки
молодежи там дают такие профессора?170
19 октября 1637 года Барлей произнес речь по случаю взя­
тия Бреды. И снова слег. Депрессия продолжалась на этот

458
раз восемь месяцев. Он не читает лекций, не встречается с Подагра
друзьями. В отличие от Гейгенса, у которого на периоды духа

меланхолии приходятся волны творческого подъема, Бар­

лей замолкает. В одном из редких писем он сравнивает себя
с серифской лягушкой, и другу в Лейдене, знавшему П о­
словицы Эразма, не надо было объяснять, что серифские
лягушки не квакали. Один из самых блестящих умов Рес­
публики Соединенных провинций, один из самых вдум­
чивых и честных ее граждан восклицает: Me miserum!
И пишет: «Прощай, бесподобный Гейгенс, люби меня, лю­
бящего тебя нежно».
После этого Барлей прожил еще десять лет. Правда, в
это время его преследовала другая болезнь: он думал, что
он из стекла. Теперь об этой болезни не слышно, но в
x v i i веке многие знали, что стеклянным считал себя в при­
ступах безумия французский король Карл VI, стеклянной
мнила себя современница Барлея Николь дю Плеси, сестра
кардинала Ришелье. Гейгенс упоминает болезнь в Бесцен­
ной глупости, сам Барлей—в лекции D e A n im a e Нитапае
A d m im n d isy о болезни писали Эразм и Декарт. Сервантес
посвящает ей новеллу, которую Филипп Кино (1635-1688)
переработал в пьесу Стеклянный доктор. В предисловии
к голландскому переводу переводчик считает нужным за­
метить, что пьеса написана французом Кино и что в ней
нет намерения кого бы то ни было обидеть. Вероятно, он
боялся, что найдутся зрители, которые «узнают» в герое
пьесы Барлея171.
В марте 1647 года умер Фредерик Хендрик, а 21 мая, про­
студившись на похоронах штатгальтера, умер Питер Кор-
нелис Хоофт, поэт и друг Барлея. Смерть Хоофта вызвала
четвертую и последнюю депрессию. Гейгенс заканчивает
одно из писем Барлею словами: vale et sape —будь здоров
и разумен. Но у Барлея не было уже ни того, ни другого.
14 января 1648 года его нашли в резервуаре для сбора до­
ждевой воды.
Тела самоубийц, приравненных Блаженным Августи­
ном к убийцам, тащили через весь город на Поле висель­
ников, где их вешали рядом с другими преступниками, а
потом хоронили в неосвященной земле «кладбища про-

459
Вокруг клятых», которое находилось на площади Дам, у Новой
Урока церкви, там, где сейчас Новое кафе172. Чтобы избежать бес­
анатомии
доктора честья, самоубийство Барлея замолчали. Похоронили его в
Тюлпа Новой церкви, неподалеку от Хоофта173. Вондел, знавший
болезнь на собственном опыте, написал эпитафию:

Барлей спит с Хоофтом рядом. И могила

Ни славы их, ни дружбы свет не погасила174.

Но самое удивительное указание на то, что меланхолия

встречалась в Республике не реже, чем где бы то ни было,
находится в Стокгольме, в архиве Луи де Геера. Речь об
этом «короле купцов», заложившем основу многих отрас­
лей промышленности Швеции, еще впереди, и, очевид­
но, только познакомившись с ним, читатель разделит мое
удивление тем, что на хранящемся в стокгольмском архиве
плане огорода де Геера видно, что одна из грядок предна­
значена для betony, чистеца (Stachys officinalis). Наряду с
огуречником (borage) и воловиком (burguss) чистец был
одним из любимых растений Бертона. Анатом меланхолии
рассказывает, что древние сажали чистец как святую траву,
траву от «страшных видений» и что растение высоко ценил
Антоний Муса, врач Августа175. Одну из этих трав Бертон
считал Гомеровым непенфом —зельем, которое Елена бро­
сает в вино Телемаху, пытаясь избавить его от грустных дум.
Вряд ли, однако, подагра духа мучила доктора Тюлпа...

МЕДИЦИНСКИЕ НАБЛЮДЕНИЯ

Доктор Тюлп принимает богатых больных у себя дома,

навещает городские больницы, в которых лечились пре­
имущественно бедные, читает лекции лекарям, занимает­
ся организацией аптечного дела, заседает в городском со­
вете то судейским, то казначеем, то попечителем сирот...
Кроме всего этого «трудолюбивый Гиппократ с Амстела»,
как назовет его Вондел, записывает случаи из практики.
В 1641 году выходит его Observationum Medicarum Libri

460
Tres. В медицинском мире имя Тюлпа получило европей­ Медицинские
скую известность благодаря не Уроку анатомии Рембранд­ наблюдения

та, а этой неоднократно переиздававшейся книге.

Тюлп начал вести записи, как только приступил к прак­
тике. Позже он вел записи для своего старшего сына Пи­
тера, который, пойдя по стопам отца, получил в 1637 году в
Лейдене титул доктора медицины, и в 1641 году был вписан
в Медицинскую коллегию. Ему-то отец и хотел передать
25-летний опыт работы. Но в 1645 году в возрасте 27 лет
Питер умер176.
Книга пользовалась большим успехом. При жизни Тюл­
па вышло три издания, после его смерти еще три177. По­
явились и переводы на голландский178, но выполнены они
были так небрежно, что в конце жизни автор сам сел за
перевод. Опубликовать его он уже не успел, и с тех пор ру­
копись в 462 страницы, написанная мелким, разборчивым
почерком — согласно графологам, свидетельство ровного
характера, —хранилась в библиотеке семьи Сикс. Только в
1991 году голландский перевод Тюлпа увидел свет.
Барлей, прочитав книгу Тюлпа, сказал, что каждая ее
страница — камера пыток. Возможно, наши представления
о пытках претерпели с тех пор значительные изменения или
временной барьер притупляет остроту чужой боли, но сей­
час каждая страница читается как маленькое путешествие в
Голландию XVII века. Уже само вступление, несмотря на яв­
ную отсылку к Горацию, вызывает живые ассоциации с гол­
ландской и фламандской живописью того времени: «Лю­
бознательный читатель! Как глоток из пенящегося бокала,
только что налитого из полной бочки, отличается от глотка
из стакана, уже какое-то время стоявшего, медленно нали­
того из выдохшегося кувшина...» — так Тюлп сравнивает
свой латинский оригинал с переводом, сделанным тридцать
лет спустя. Все предисловие, заканчивающееся пожеланием
счастливого плавания, — одна развернутая метафора чте­
ния-плавания еще неопытного мореплавателя, который с
помощью морских карт, бакенов, маяков обходит мели на
своем пути к новым плодородным землям179.
Книга Тюлпа не производит впечатления камеры пыток
и благодаря своей занимательности, живости и красочно-

461
 9т

Mdt derdsboeckjt&r MtdicipfcUt лент*гск**ф<н* aft

VafaUmbilicaliaeyndigdenvan bier in de verdeyl-
H e t acht-en-dertichfte hoofd-ftu ck. de porta van de lever. Van daermet een twee gbe-
kloofde pailagieinde Iliakifche arterien .-ende gront
vande biafe, Wdcker partijen verdeelinghe ten
Em opfntjding van een twee-hoof- boogftendeMagiftiaec verheughde,
digh M offfter,
^ ^ Aer wat feud1ick hier over-flaen , diergheJijcke
J v l Monfter, in teghenvvoordigfeeydc van deMa-
giftraet, op’tRaedt-huys , vanmygbeopentzijn-
ae? te weten een meysjen met twee hoofden,drie
voeten, maer vier armen. Maer ghelijck de leden
endehoofdcn vaa malkandergbeiepareert waeren
loo waeren daer-en*teghen de borften en buyc-
ken xoo dichr en vaft'aen malkanderghegroeyt,
foo dat men daer geen onderfcheydt tuifchen kond'
lien.
Wantde huyt vandir Monfter gheopent fcijnde,
foo is daer klaerlick veifchenen (bqe vvel het eerft
daeghste vooren ghebooren was) feer veeJ witach-
tigh vets. Hoewel Cafparus Baubinuseen n^erftigh
Anatomicusanders iehijnt aenghemerckt tehebben
infoodanighenverfchen vrucht. Herhadde гwee le-
vers,mec twee galle-blafen. Ende de aderendes felfs
■«'aeren foo vcrwert, fao dat't nict is gheoorloft
gheweeft, daer in yets befeheydelick aen te teec-
kenen.
Inde borft waren tweehenen vanmaikander ge- Om dat daer uyt klaerlick konde gefien worden:
voegt : wefende nochtans ЬеЯоогепin een omwind- fcoedat devrucht het leven en ’tvoetfel treckt vaa
iel, ende drijyende in’c eygen water. Maer elckhaet fijn moeder, als wanneerfenocb inde Yulva ЬеЯо-
fijnlongh. Maer inden buyck maer een Vulva: e^ne ten is.
tnik : maer foo roodachtighendebloeyendefodatfe
f^heennae te yolgen de nature vaneenlever. Maer de
Vata M et

2
248 p a t derde boeci^ ckr A&Jicijnfckc mnmerkzngm 249
^lan^lrum I’tc^ s
H et feven-en-dcrtichfte hoafd-ftuck.
rJ.xn i Een Baringh van em Twee-hoof-
digh Monfter.
s~\ Nderde fouten van de Baringh, ghelijck be-
1 AvaerJick iseen Kindr op fijn voeten ghekeert;
j foois took alder-befwaerlickfte dat defeJfdevoe-
tenmeer zijn als twee; of onghelijckvan gelegent-
heyr. Welckefpecievan Wanfchapenheyt ons eer-
tijtds vertoont heefc een Schoenmakers Vroo, De
wekk fullende bareneenTwee-hooidigh Monfter,
fno heeftfe eerft twee voeten Ghebaert : maer de
derdctegensdewetvan de Natureaen de billenvaft
zijnde,heeftdeBaringh foo langh doen opbouden,
foo dat’t nootfaeckelick gheweeft is, bchalven de
Vroed-vrouwen, deChirurgijnsom hulp te roepen
op dat met den yferenHaeck uytde moeder getroc-
ken wierde, dit teghenftrevende Monfter.
Want het was (ghelijck dat oock vertonnt de fi­
gure in kooper gnefneden) Twee-hoofdigh, met
dnearmen; (ooveel voeten ; viefhanden ; entwee
tepels van beydenfyden opdebiiJen. Voorwaer een
leliekfchoufpeJ. Maer nochtans de Vroe-mneders
eenfraey Jeerftuck. Datmenmoet helpen alleBa-
ringh. Ende als de hand niet helpen en kan, dat men
dan by tijdts fijn roevluch»: moet nemen tot denу fe-
renHaeck ; ghelijck als tothetlefteioevlucbt:ende
deiaetfte remedie vaneen befwaerlike Baringb. Ge-
lijck behalven Hippocrates, klaerder biijektuytfij-
nen Latijnfchen Geeft. Cornelius Ceifus , lib. 7*
cap, 32*

J
462
сти. Она напоминает скорее кунсткамеру или кабинеты Медицинские
наблюдения
редкостей, которые собирались тогда с таким рвением. Ка­
кие только странные болезни он не описывает! Человек, у
которого так много кожи, что он может кожу шеи натянуть
на нос, а кожу плеча —на голову (синдром Элерса-Данло-
са). Англичанка с такими кривыми руками и ногами, что
шьет ртом. И как шьет! Его знакомая, признавшаяся, что
съела за время беременности ни много ни мало 1400 селе­
док. Тюлп ругает ее за неосмотрительность —ведь ребенок
не сможет теперь жить без селедки! Он описывает двух
девочек, сросшихся грудью и животом, с тремя ногами и
четырьмя руками, пятилетнего ребенка весом в 150 фун­
тов, пятилетнюю менструирующую девочку, рассказыва­
ет об амстердамском враче, умершем от зуба мудрости, о
женщине, уверенной, что у нее в животе змея, ирландском
мальчике, выросшем среди овец и не евшем ничего, кроме Слева:
травы,—он не умеет говорить, но прекрасно блеет...
Николаас Тюлп.
Тератология (от греч. repaq — чудовище, урод), наука Медицинские
об аномалиях развития, восходит еще к Античности, к наблюдения.
Аристотелю, усматривавшему причину уродства в «неза­ Амстердам. 1650
конченности развития», и к Плинию, утверждавшему, что Библиотека
«природа творит уродов, чтобы поразить нас и развлечь Университета
Амстердама
себя», и собравшему в VII книге Естественной истории
богатую коллекцию различных монстров. Изображения
уродов перешли затем в средневековые медицинские трак­
таты. Трактат об уродах и чудовищах написал Амбруаз
Паре. Известно множество рисунков сиамских близнецов,
детей с двумя головами, тремя ногами и прочими откло­
нениями. Сохранился трогательный рисунок ребенка с
двумя головами, сделанный Дюрером. И в XVII веке люди
с прирожденными отклонениями неизменно вызыва­
ли огромный интерес. В 1597 году Голциус делает гравю­
ру, изображающую двухголового мальчика, стоящего в не
менее театральной позе, чем Знаменосец или Сержант.
В тексте читаем, что помимо двух голов у уродца были
двойные внутренности — два сердца и две печени.
В 1628 году вскрытие сиамских близнецов проводил док­
тор Ромф, и зрелище подобного двукратного монстра при­
влекло в анатомический театр множество любопытных.

463
Вокруг Многие истории Тюлпа звучат так же неправдоподоб­
Урока но, как рассказы Феклуши про людей с песьими головами,
анатомии
доктора
но приправлены большей долей гоголевского абсурда. На­
Тюлпа пример, про человека, которому турки вырвали пол-языка.
Он три года не говорил, но потом испугался молнии и
вскрикнул. От этого у молодой женщины случился выки­
дыш. А немой, хоть и заговорил, глотать все равно не мог.
Или история про страдавшую отеками жену художника
Говерта Флинка, у которой при вскрытии180 обнаружили
но фунтов воды, хотя при жизни она казалась здоровой
и даже залезала на башню в Клеве... Или как он буравил
мошонку Николаасу Хасселаару (которого читатель может
знать по портрету Франса Халса). Из раздувшейся до раз­
мера детской головы мошонки удалили 300 граммов жид­
кости, но после того как дырочку законопатили (подробно
описано, как и чем), у больного так вздулся живот, что он
не мог ни лежать, ни сидеть, и в конце концов его измучен­
ная и изможденная душа, уставшая от мытарств, вырвалась
из тесного узилища. История о влюбленном, окаменевшем
после отказа невесты и снова ожившем, когда она к нему
вернулась. О другом незадачливом влюбленном, перере­
завшем себе горло и вырывавшем нитки каждый раз, когда
его зашивали. Когда же Тюлпу все-таки удалось залечить
ему горло, больной решил, что у него нет ног. Тюлп рас­
сказывает, как он дал больному по ногам палкой и тот сразу
почувствовал свою ошибку. (От попытки перерезать горло
не осталось никаких последствий, разве что, когда пел, не
мог брать высокие ноты.) Или рассказ о попавших в шторм
англичанах, которые не ели 11 дней. Хотя они и растянули
однодневный запас на первые пять дней, потом им все же
пришлось кинуть жребий, кого съесть первым. Тот, на кого
пал жребий, очень по-английски уговаривает своих това­
рищей не церемониться, так как, будучи съеденным, он
окажет им дружескую услугу. Друзья принимают его пред­
ложение, но не наедаются. Следующий, на кого выпадает
жребий, оказывается не таким сговорчивым. В итоге ан­
гличан прибивает к голландскому острову, и судья, учиты­
вая все обстоятельства, отпускает их на все четыре сторо­
ны. Или нравоучительная история про молодого человека,

464
страдающего падучей, который выпил в качестве лекарства Медицинские
теплую человеческую кровь —Тюлп пишет об этом попу­ наблюдения

лярном средстве с отвращением181. После этого эпилепти­

ку стало хуже. Он упал в огонь, получил ожог ноги, так что
ногу пришлось отрезать (при этом Тюлп не забывает уточ­
нить, что отрезали пилой). Мораль этой истории: теплая
человеческая кровь при падучей не помогает.
Рассказы Тюлпа напоминают фантастические истории
из Естественной истории Плиния про обитателей даль­
них стран—людей без глаз и рта, людей с песьими головами,
способных только лаять, людей одноногих или с пятками,
вывернутыми вперед. Плиний сопровождает их «si libeat
credere» — «кто хочет, пусть верит». Тюлп этой оговорки
не делает, он верит своим глазам и своим рассказам, как
незадолго до этого португальские мореплаватели верили
приказу «беречься козней тварей с человеческой головой и
рыбьим хвостом. Они плавают с луками и стрелами и едят
людей». Как верили своим историям другие рассказчики
этого времени182.
Тюлп описывает немочи пациентов всех слоев насе­
ления, как бедных больных из городской больницы, так
и именитых горожан: одышку Элиаса Трипа, которому
шведский король задолжал миллион гульденов, коклюш
сына члена Верховного суда Голландии Хендрика Хюдде,
проблемы с мочевым пузырем английского священника
Эйнсворда...
Обращает на себя внимание обилие несчастных случа­
ев с пьяными. И не только с бедными больничными паци­
ентами. Тюлп описывает и капитана, не удержавшегося на
ногах после обильных возлияний, и богатую горожанку,
любящую пропустить рюмку-другую. В протестантской
стране, где едва ли не главной добродетелью почиталась
умеренность, такое массовое пьянство не может не уди­
вить. Бросалось оно в глаза и иностранным путешествен­
никам, приписывавшим любовь жителей Нижних земель
к горячительным напиткам влиянию сырого климата183. Не
ускользало это пагубное пристрастие и от глаз пасторов,
без устали грозивших с церковных кафедр предающим­
ся греху пьянства проклятьем и преисподней. Выпивка в

465
 0 fe m fc fjw t rfmchfwms die dit (oanteereriS^^^I^>
"■ r~zj tijt^aeit, memorie mertjh y hier duer quijt
r~TJ <^W6Lvarer defont^eyt, lev en de hier in oneeren/ v^=
<'^ y fs t e m bergyrhoojijonder achterdocfjt, tot elo^vertznjt.

466
меру допускалась, но пьянство вело за собой другие грехи: Медицинские
танцы, бесчинство, распутство. Однако находились и за­ наблюдения

щитники алкогольных напитков, приписывавшие им це­

лительные свойства. В Англии многие верили в правоту
высказывания «drink wine & have the gowte, drink none &
have the gowte» —«пей вино, и заработаешь подагру, не пей,
и заработаешь подагру»184.
Власти, с одной стороны, выпускали постановления,
направленные на борьбу с пьянством, с другой — нужда­
лись в деньгах, поступавших от продажи вина, йеневера
(можжевеловой водки), джина, пива. Вино указывало на
социальный статус, его пила интеллектуальная и торговая
элита. Народ пил йеневер. Пиво пили все, и свои пивовар­
ни держали даже сиротские приюты. Потребление пива на
душу населения в начале x v il века в четыре-пять раз превы­
шало теперешнее, потребление вина —в два с половиной
раза. В 1613 году, когда Тюлп начинал свою врачебную прак­
тику, в Амстердаме было 518 трактиров, то есть примерно
по одной на две сотни жителей. Такое пристрастие к пиву
объяснялось плохим качеством воды: выгребные ямы бо­
гатых домов на каналах соединялись с каналами, а жители
домов победнее опорожняли в каналы ночные горшки и
ведра. Питьевую воду приходилось привозить на специ­
альных барках185.
Элита ездила на воды Спа, которые рекомендовались
при малокровии и болезнях печени186. Пройдя курс на хо­
лодных источниках Спа, недужные, как правило, отправ­
лялись в Ахен, неподалеку от которого принимали горячие
ванны. Тамошние богатые минеральными солями источ­
ники рекомендовались при болезнях костей и суставов,
они благотворно действовали на кожу и успокаивали при
стрессе. Слева:
Многие не решались пить целебную воду Спа. Услышав, Молодой
что Виллем III пьет там минеральную воду, один из врачей пьяница
поставил на штатгальтере крест: вода не соответствовала Хендрик
его природе и должна была непременно вызвать чахотку187. Голциус (?)
1590-1610
Ланге беспокоился о здоровье Филипа Сидни, пившего в
Гравюра. 19x13,2
жару много воды и любившего фрукты (воздерживаться от Рейксмузеум,
фруктов призывал еще Гален, и в x v i - x v i i веках, несмотря Амстердам

467
 ^omt duer^uOic^e^t en ou eru fo e dido dnnpkenJ^.
K (D ruypende oo^£en;macCe march; onqbe/ond# fed m
J‘ ^nfycG ouderdom^Jfrno^hens njanae twmAetptjn fejkm
tfn t eynde arm let ^wmefUfcfaapt m et idle m vrm m ^

468
на рост потребления фруктов, многие разде­ Медицинские
ляли его воззрения, причем особенно не дове­ наблюдения

ряли сливам и черешне, с которыми связывали

вспышки эпидемий чумы)188.
Молоко пили в основном, маленькие дети,
больные и старики, так как считалось, что оно,
хоть и укрепляет организм, пагубно действует
на зубы и может вызывать проказу189.
Сам Тюлп верил в лечебные свойства чая,
предотвращающего, по его мнению, потерю
жизненных соков. Чаю он посвящает отдель­
ную главу. Но фунт чая в то время стоил около
сотни гульденов, так что выпивать рекомен­
дованные им 8-ю чашек в день, а при неко­
торых болезнях 50 и более могли лишь очень
немногие190. Даже когда во второй половине
xvii века цена чая упала со ста до десяти гульде­
нов за фунт, целебный напиток могли себе по­
зволить только люди состоятельные. Приехав в
конце первой четверти x v i i i века в Нидерлан­
ды, Монтескье поразился, увидев, как хозяйка
одну за другой выпила тридцать чашек чая.
Голландцы в x v i i веке слыли не только отъ­
явленными пьяницами, но и заядлыми ку­
рильщиками. По выражению Саймона Шамы, Сидящий курильщик
Республика «провоняла табаком». Особенно Дирк Халс. 1622-1627. Бумага,
шокировали иностранцев голландки, дымив­ масло. 27,7x17,8. Рейксмузеум,
шие трубками, зажатыми в почерневших от ку­ Амстердам

рева зубах191.
Мнения о пользе и вреде табака расходились
еще больше, чем мнения о пользе и вреде ал­
коголя. Многие продолжали ожидать чудес ис­
целения от растения, радушно встреченного Слева:

всеми европейскими врачами после того, как Старый пьяница,

французский посол в Португалии Жан Нико или Последствия
пьянства
успешно вылечил припарками из выращенно­
Хендрик Голциус (?)
го им табака нарывы придворных. «Чайный
1590-1610. Гравюра
доктор» Корнелис Бонтеку считал, что листья 19x12,5. Рейксмузеум
табака помогают при цинге, камнях, подагре, Амстердам

469
Вокруг мигрени и хронической бессоннице. Спасался от мигре­
Урока ней курением Уильям Герберт, у й граф Пембрук, которо­
анатомии
доктора
му посвящено первое фолио Шекспира. Фрэнсис Бэкон
Тюлпа полагал, что табак умиротворяет дух и снимает усталость.
Другие приписывали растению, получившему имя Нико,
целительное действие при зубной боли, глистах, геморрое
и подагре. Табак рекомендовали роженицам. Он помогал
избавиться как от вшей, так и от лишнего веса. Рафаэл То-
риус, один из учителей Гейгенса, сочинил Гимн табаку.
Йохан ван Бевервейк верил, что Nicotiana tabacum предот­
вращает заражение чумой. В профилактические свойства
«священного растения» верили и многие другие. Самюэль
Пипс во время лондонской чумы покупает листья табака,
«чтобы нюхать и жевать». Сообщения о том, что ни один
из продавцов табака не заболел чумой, побудило руковод­
ство Итона обязать своих питомцев курить трубку, угро­
жая уклонявшимся от курения поркой192. Заболевший по
приезде в Швецию Декарт отказался от врача королевы
Кристины193, и лечился теплым напитком из листьев табака.
Напиток, как мы знаем, не помог.
Поклонник чая, умеренный и в еде, и в питье, Тюлп ока­
зывается, конечно, противником табака. По его мнению,
табак приносит вред всему организму и особенно легким.
Его вредно курить, нюхать, жевать и пить (табак варили,
добавляя сахар). Настоятельно советовал воздерживаться
от табака и Гейгенс, утверждавший, что от него только пер­
шит горло и болит желудок, а сам курильщик постепенно
превращается в дымоход194. Мауриц пытался бороться с ку­
рением в армии, а Пит Хейн —во флоте195. Петрус Скри-
вериус предупреждал о возможности выработки вредной
привычки к курению. Но бороться с курением было труд­
но, особенно после того, как с конца 30-х годов xvn века в
Республике начали выращивать свой табак и смешивать его
с табаком из Вирджинии и Мэриленда. Этот табак экспор­
тировали в Россию, Скандинавию, Польшу и Пруссию.
О том, насколько прижился табак в Нидерландах, свиде­
тельствует возникший в голландской живописи x v il века
отдельный жанр — картины с изображениями сосредото­
ченных курильщиков с длинными г л и н я н ы м и трубками.

470
 Описывает Тюлп и диковинные болезни и обычаи, с ко­ Медицинские
торыми сталкивались матросы Республики, открывая и за­ наблюдения

воевывая мир. Например, болезнь бери-бери, при которой

человека охватывает полнейшая апатия. Или индийский
обычай сжигать бездетных вдов. Тюлп описывает, как их
бреют наголо, затем следует омовение, прыжок в костер —
и столп огня. И все это беззвучно.
В рецептах он использует лекарственные растения, по­
полнившие аптеки после открытия Ост- и Вест-Индий196,
природа которых неизмеримо обогатила фармакопею
Европы. Европейские лекарства в то время также имели
преимущественно растительное или животное происхож­
дение. Но ни произраставшие здесь лекарственные расте­
ния (омела, тимьян, кервель, морозник, шалфей, костолом,
можжевельник и многие другие), ни широко применяв­
шийся для лечения мед, ни селедка, которая, как считали
голландцы, снижала температуру, помогала при цестодах,
простуде, болезнях горла и легких, ни растительные и жи­
вотные масла не могли соперничать с богатством зачастую
более сильнодействующих лекарственных растений Ост-
и Вест-Индий. Ост- и Вест-Индские компании стали, по
сути, и оптовыми торговцами фармацевтическими про­
дуктами. Перец, гвоздика, корица, мускатный орех и цвет
были не только дорогими специями, но и лекарственными
средствами.
Перец улучшал пищеварение, и достаточно было при­
нять натощак несколько его горошин, чтобы уменьшить
газообразование и согреть желудок. Горошины перца про­
писывали страдающим желудочными болезнями и болез­
нями печени. Кристине Шведской врачи давали при недо­
могании коньяк с перечными зернами. Больным с отеками,
болезнями печени и икотой рекомендовали смесь перца,
тимьяна, имбиря, аниса и меда197. Тюлп прописывал перец
как глистогонное.
От зубной боли, поноса и некоторых глазных болезней
помогала гвоздика, которая к тому же укрепляла сердечно­
сосудистую систему, желудок и печень. Мускатный орех и
цвет способствовали концентрации внимания, улучшали
память, устраняли запах изо рта. Мускатный орех рекомен­

471
Вокруг довался и при газообразовании, а мускатный цвет помогал
Урока при болезнях желудка и простудах. Тюлп прописывает му­
анатомии
доктора скатный орех при болях в желудке, поносе и от головной
Тюлпа боли.
От простуды помогала корица, которую прописывали
при проблемах с менструацией и давали женщинам после
родов для восстановления сил. Тюлп прописывает корич­
ное масло от воспаления нёба.
Кардамон удалял запах изо рта и помогал от голово­
кружений. От головной боли спасало сандаловое дерево.
Орехи кешью слыли афродизиаком, а их масло помогало
от сыпи. Тамаринд, или индийский финик, принимали как
легкое слабительное, средство от малярийной лихорад­
ки, цинги и чумы. Тюлп использовал тамаринд как слаби­
тельное.
Слабительным был и китайский ревень. Смилакс счи­
тался непревзойденным средством не только от сифили­
са, но и от оспы, кори, проказы, простуды и подагры. Им­
бирь способствовал пищеварению, очищал кишечник и
останавливал понос. Женьшень, панацея от всех болезней,
отдалял старость. Пудра черного дерева способствовала
потоотделению. Перец кубеба применялся для лечения го­
нореи, уменьшения газообразования, при болезнях желуд­
ка и селезенки.
Как лекарства использовались и многие известные кра­
сители. Кошениль служила средством от коклюша и ревма­
тических болей, плоды бетелевой пальмы — средством от
дизентерии. Драконью кровь (смолу) не только принимали
при болезнях нервной системы, ревматизме и проблемах
с менструацией, но и давали лошадям, чтобы прибавить
им сил. Тюлп прописывает драконью кровь от «различных
женских болезней» и поноса.
В лечебных целях использовались и индиго, и фернам-
буковое дерево (цезальпиния ежовая), и куркума... Palo de
corba, или змеиное дерево, служило противоядием от уку­
сов змей и применялось в микстурах от лихорадки, глистов
и холеры. Трубчатой кассией лечили ожоги.
Лекарственными растениями считались первоначально
и какао, чай, табак и кофе. Никотин составлял основу про­

472
тивочумных мазей. Чай и кофе не только утоляли жажду, Медицинские
но и очищали кровь, возбуждали нервы и мозг, повышали наблюдения

концентрацию внимания. Какао останавливало понос и

заживляло раны, масло какао входило в состав кремов для
рук и губ. Сахар считался средством от кашля, температу­
ры, болезней груди и желудка.
В вулканических районах встречалась сера, которую ис­
пользовали для лечения грибков и инфекционных заболе­
ваний кожи. Перемолотый панцирь броненосца, раство­
ренный в соке шалфея, считался испытанным средством
против сифилиса. А предпоследний позвонок хвоста жи­
вотного, растолченный и перемешанный с розовой водой,
спасал от глухоты.
Бобров ценили не только из-за их шкурок, шедших на
производство кистей для художников, шитье шапок и во­
ротников, но и за мускус (бобровую струю), применяв­
шийся как анальгетик и антиконвульсант, при лечении
нервных болезней, мигрени, параличей, заживлении ран
или прерывании беременности. Тюлп прописывал касто-
реум (бобровую струю) для отхождения плаценты.
Гваякум (бакхаут) Тюлп прописывает от сифилиса, по­
дагры и отеков198. Своей популярностью гваяковое дере­
во обязано Ульриху фон Гуттену (1488-1523), немецкому
гуманисту, поэту и рыцарю, одному из авторов Писем
темных людей. После многолетних попыток вылечиться
от сифилиса ртутной мазью, приносившей облегчение, но
разрушавшей почки и зубы, фон Гуттен испробовал гва­
якум и, считая, что исцелился, рассказал о своем опыте
борьбы с сифилисом в De morbo gallico — О французской
болезни (1519). Чудо-средство не спасло фон Гуттена. Он
умер через несколько лет после публикации. Но его книга
произвела сенсацию, вызвав огромный спрос на гваякум.
Дюрер записывает в 1521 году, что купил в Антверпене за
гульден 14 кусков «французского дерева»199. Антония в Рас­
суждениях Аретино (1534) жалуется, что «не нужна теперь
никому, кроме французской болезни», а сравнивая различ­
ные степени горя, видит «совсем уже смерть — дважды в
год лечиться примочками из гваякумы, но так и не изба­
виться от волдырей, нарывов и болей»200. Якобу Фуггеру

473
Вокруг монополия на гваякум принесла немалые доходы, и Пара-
Урока цельс утверждал, что полезным гваякум оказался лишь для
анатомии
доктора
Фуггеров201.
Тюлпа Большое внимание Тюлп уделяет камням, что понятно,
так как камни в x v i i веке мучили многих. Иниго Джонс
страдает от камней в желчном пузыре, Ньютон — от камней
в почках, о камнях Пипса и Гейгенса-старшего уже упоми­
налось. И о камнях Тюлп рассказывает истории из разряда
«кто хочет, пусть верит», которые тем более завораживают,
что рассказывает их врач. Например, история о том, как од­
нажды у старой женщины за один раз вышло 300 камней.
Другую 89-летнюю пациентку пришлось прооперировать.
У нее вынули камень в юо граммов, после чего она встала и
пошла в церковь. Или история про кузнеца, которому уже
два раза удаляли камни и который решил, что на третий раз
он вполне сможет сделать это сам. И действительно, он вы­
резал из своего мочевого пузыря камень в 4 унции, то есть
около 120 граммов. Зашивать, правда, пришлось уже лекарю.
Много говорит Тюлп и о лечебных средствах того вре­
мени, например о безоаре —камне из желудка безоаровых
коз, обитающих на островах Греческого архипелага и в
Юго-Западной и Средней Азии, и свином, или молукк­
ском, камне, которому Тюлп приписывает целебные свой­
ства, в сто раз превосходящие свойства безоара. Считалось,
что настойка свиного, или молуккского, камня помогает
при жаре, сердечной слабости, сердцебиении, глистах,
падучей и желтухе. Капитан Жак Форан, француз на гол­
ландской службе, послал Гейгенсу в 1635 году среди разных
раритетов большой безоар. А годом позже доктор Валлен-
сис предложил Гейгенсу для собрания Фредерика Хендри­
ка безоар весом в семь фунтов и размером с детскую голову.
Два безоара упоминаются в составленной после смерти
Елизаветы Зимней описи ее драгоценностей. Возможно,
это те самые безоары, которые разыскал для нее в 1624-
1625 годах английский посол в Константинополе сэр Томас
Роу. Опасаясь, что по дороге их украдут, Роу послал их с
огромными предосторожностями и в 1639 году получил
от Елизаветы ответный дар из «желудка дикой лошади»202.
В мольеровском Мнимом больном Арган принимает пре­

474
дохранительное и сердцеукрепляющее питье, составлен­ Медицинские
ное из 12 зернышек безоара и лимонного и гранатового наблюдения

сиропа. Безоар был хорошо известен и как антидот, спо­

собный поглощать соединения мышьяка203. Естественно,
что камень высоко ценился204 и часто подделывался. Под­
делки изготовлялись из извлеченных из мочевого пузыря
камней, а их, как мы знаем, в ту пору было предостаточно.
Тюлп предостерегает своих читателей от подделок: чтобы
распознать фальшивый безоар, надо бросить его в огонь —
подделки распадутся на части205.
Более скептичен Тюлп по отношению к порошку из
рога единорога, долго считавшемуся такой же панацеей
от всех болезней, как и безоар. Тюлп сомневается в самом
существовании единорога, предполагая, что за рог ми­
фического животного выдавался рог нарвала. И он опи­
сывает найденного в 1648 году на берегу Северного моря
нарвала.
Медицинские наблюдения Тюлпа сменяются как в ка­
лейдоскопе. Со всеми подробностями он описывает все­
возможные виды глистов, с головками и без, и вшей в
разных частях тела. Представления людей XVII века о ги­
гиене так же отличались от наших, как и условия их жизни.
И хотя чистота и опрятность голландских жилищ вошла в
пословицу и не было иностранца, который бы не обратил
внимания на одержимость голландок надраенными пола­
ми и выметенными улицами206, дома топили торфом, они
плохо проветривались, в них было сыро и душно. Уборные,
называемые в то время «секретами», располагались обычно
снаружи. Только в некоторых домах «секреты» были вну­
три. Пользовались горшками, и Гейгенс писал, что в коров­
нике пахнет приятнее, чем в доме гаагской барышни. Гли­
сты были практически у всех, даже у детей самого Гейгенса.
Иностранцы отмечали не только пристрастие голлан­
док к чистоте, но и то, что распространяется оно только
на дом и улицу, не касаясь тела. Мылись редко, особенно
редко попадала вода на части тела, скрываемые одеждой.
Альманахи советовали мыться весной, чтобы удалить гнид
и вшей, откладывавших яйца в волосах и одежде. Якоб Кате
в Зерцале старых и новых времен (1632) призывает:

475
Вокруг Мойте руки, мойте зубы часто, это будет впрок,
Урока но не мойте часто ног.
анатомии
доктора Чем бы ни терзались вы,
Тюлпа Все ж не мойте головы207.

Излишне объяснять, что те, кто следовал совету Катса, раз­

водили вшей и гнид. Гейгенс записывает, что у его детей
парша.
Зубодеры часто встречаются на картинах Геррита Доу
и Яна Стеена не только потому, что чужая зубная боль
неизменно вызывает не только сочувствие, но и улыбку.
А зубной болью мучились в то время все: Сервантес в про­
логе Назидательных новелл пишет, что под конец жизни
у него осталось всего-навсего шесть зубов, «притом очень
неказистых и плохо расставленных», не больше зубов было
и у шестидесятилетнего Клузия208, а Людовик XIV потерял
почти все зубы уже к 50 годам209. Чистить зубы рекомен­
довалось раз в неделю. Зубные щетки, уже появившиеся к
этому времени во Франции, в Голландии были еще редко­
стью, и зубы здесь чистили носовым платком. Смочив угол
платка, на него насыпали зубной порошок, состоявший
из мелкотолченых крабьих глаз, ракушек, оленьего рога
или мела с миррой и солью. Антони Левенгук в письме от
17 сентября 1683 года рассказывает, что утром он чистит
зубы солью, после чего полощет рот, а после еды чистит
зубы зубочисткой и протирает зубы тряпочкой. После еды
рекомендовалось полоскать рот водой и чистить зубы паль­
цем. Гейгенс, не доверяя голландской воде, считал, что и
для этой цели лучше использовать белое вино210. Похоже,
мало кто в Голландии знал трактат Галатео, или Об обычаях
(1554), в конце которого Джованни делла Каза пишет: «Не­
хорошо также чистить зубы салфеткой, еще хуже — паль­
цем, это некрасивые привычки. Не назовешь приятной и
привычку полоскать рот вином и тут же его сплевывать,
равно как привычку вставать из-за стола с торчащей изо рта
зубочисткой — ни дать ни взять птица, строящая гнездо!»211
Жак Форан среди прочих раритетов послал Гейгенсу
«зубы индийского паука», якобы снимавшие зубную боль.
Знахарям и алхимикам Гейгенс не верил, но чего не еде-

476
 Медицинские
наблюдения

Зубодер

Ян Лёйкен. 1698
Офорт. 13,1x8,5
Рейксмузеум,
Амстердам

лаешь, когда заноет зуб? Черные зубы надлежало чистить

каждый день. Кислотами отбеливать черные зубы не сове­
товали. Но именно это «чудодейственное средство» рекла­
мировали рыночные шарлатаны, обещая белые зубы. По­
следствия, естественно, были печальны.
Зубоврачебная помощь, как и вся практическая медици­
на, находилась в руках лекарей, среди которых были как ис­
тинные знатоки-мастера, так и неучи. К первой категории
относился гаагский лекарь Корнелис ван Солинген (1641-
1687), который ставил золотые, серебряные и свинцовые
пломбы и вставлял зубы из слоновой кости, прикрепляя
их к соседним серебряной проволокой. А поэт Якоб Кате,
будучи в 1652 году в Лондоне с дипломатической миссией,
попал к зубодеру, который вырвал ему здоровый зуб вместо
больного. Потом, правда, вырвал и больной, так что при-

477
Вокруг шлось ставить два протеза из слоновой кости. Это сомни­
Урока тельное удовольствие обошлось голландскому поэту-ди-
анатомии
доктора
пломату в три фунта. Результаты дипломатической миссии,
Тюлпа которую возглавлял Кате, оказались еще более плачевными.
Много пишет Тюлп о родах, но мало хорошего о по­
витухах. Рак считает заразной болезнью. Дает множество
рецептов. Например, заячья моча с вином помогает, по его
мнению, от глухоты.
Описывая различные заболевания, Тюлп часто ссыла­
ется на Гиппократа, Цельсия, Аретея Каппадокийского,
Орибазия Пергамского, Руфуса Эфесского, Павла Эгин-
ского, он знает труды Авиценны и Абензоара, переводчика
Галена. Везалий и прозекторы падуанской школы Тринка-
велли и Спихел известны ему так же хорошо, как личный
врач Генриха II Фернель и виттенбергский профессор Сен-
нерт. Но свято для него только одно — «как говорит Гален».
Современники ценили Наблюдения Тюлпа за ясность
изложения, проницательность, желание всему найти объ­
яснение. Большой популярностью пользовалась книга у
студентов. И сейчас она читается на одном дыхании. Но
уже не как медицинские наблюдения, а как исторический
документ.

НА ПО Д УШ КЕ БУРГО М И СТРА

Почти двадцать лет доктор Тюлп читал лекции и произво­

дил секции. 23 октября 1653 года он пригласил к себе стар­
шин гильдии, среди которых были Якоб Блок и Матейс
Калкун, изображенные вместе с ним в Уроке анатомии,
чтобы проститься. В конце обеда он поднял кубок в форме
Справа верху: тюльпана — еще одно напоминание о юности — со слова­
Урок анатомии ми: «Я пью содержимое этого кубка за наше единомыслие
Яна Деймана в течение всех лет, что мы были вместе. Сам же кубок дарю
(фрагмент)
гильдии в знак благодарности». На посту прелектора Тюл­
Рембрандт. 1656
па сменил Ян Дейман. Через три года после назначения
Холст, масло
98,5x132,5. Музей новый прелектор проведет публичное вскрытие, и гильдия
Амстердама снова закажет групповой портрет Рембрандту212.

478
В этом же году Тюлп оставил и врачебную практику.
Когда-то он мечтал передать ее сыну, теперь, после
смерти сына, он передал ее зятю, доктору Арнауту
Толинксу, одному из инспекторов Медицинской
коллегии213. И врачебную практику, и место пре-
лектора Тюлп оставил после того, как получил са­
мое престижное место в городском управлении —
место бургомистра.
Каждый год 2 февраля, в День Богородицы214, в
ратуше собирался Большой городской совет, вы­
биравший трех новых бургомистров. Те в свою
Портрет Арнаута Толинкса
очередь из четырех бургомистров прошлого года
выбирали бургомистра-президента. Он и начинал Йоханнес Питер де Фрей,
по живописному оригиналу
первый квартал, с февраля по май. Потом функция
Рембрандта, 1797
президента переходила поочередно к каждому из Офорт. 16,3x12,7
трех остальных. Рейксмузеум, Амстердам

479
Вокруг Отцы города возглавляли и созывали городской совет,
Урока выдавали права на жительство, отвечали за сборы налогов
анатомии
доктора и исполнение законов, в их ведении были расквартирован­
Тюлпа ные в городе гарнизоны и отряды стрелков, под их попе­
чительством находились вдовы и сироты. Одним словом, в
их руках сосредотачивалась политическая, экономическая,
социальная и военная власть в городе. Но главным было
не это. Бургомистры распределяли около 2000 постов, са­
мые выгодные из которых предоставлялись родственникам.
В то время в этом не видели ни кумовства, ни фаворитиз­
ма. Это воспринималось скорее как гарантия того, что все
указания бургомистра будут выполнены. Кроме того, быть
бургомистром Амстердама означало принимать участие в
управлении страной, так как город определял не только по­
литику провинции Голландия, но и политику всей страны.
Итак, в 1654 году вместо приема пациентов и чтения
лекций доктор Тюлп четыре дня в неделю с ю до 12 часов
заседал вместе с тремя своими коллегами в ратуше. Им
было что обсуждать. Нидерланды вели войну с Англией
за господство на море. В голландскую историю эта и две
последующие войны войдут под названием Английские,
в английской истории они известны как Голландские.
И хотя с лета 1653 года военных действий практически не
велось, Амстердам испытывал на себе последствия англий­
ской блокады: в городе, еще недавно переживавшем стре­
мительный рост, около двух тысяч жилищ стояли пустыми.
Нидерландам во что бы то ни стало нужен был мир.
И в мае 1654 года был подписан мирный договор, одним из
пунктов которого стал секретный Акт об исключении, га­
рантирующий, что Штаты Голландии никогда не изберут
штатгальтером сына Виллема II и Марии Генриетты, ко­
торому тогда едва исполнилось четыре года. Акт, с одной
стороны, был уступкой Кромвелю, боявшемуся, что внук
казненного им Карла I будет претендовать на английский
трон (по иронии судьбы как раз этот внук в 1688 году и
лишит трона Якова, последнего короля из Стюартов), с
другой стороны, он был на руку и сторонникам власти Ге­
неральных штатов. Акт был подписан только Голландией,
втайне от других провинций. Но и для этого потребова-

480
лись подписи представителей всех голландских городов. На подушке
От Амстердама Акт об исключении подписал Тюлп. бургомистра

Уже в первый год на должности бургомистра он проявил

себя истым кальвинистом, запретив исполнение Люци­
фера Вондела. Не потому, что он имел что-то против по­
эта, которого члены гильдии св. Луки как раз в этом году
почтили лавровым венком, а потому, что и пьесы, и театр
кальвинисты считали вредными. Естественно, сам Тюлп
никогда не был в этом дьявольском вертепе и оплоте като­
ликов, меннонитов и ремонстрантов215. Защитник морали
и истинной веры, он выступал не только за закрытие театра
(и в 1672 году театр был-таки закрыт!), но и за запрещение
строительства новой лютеранской церкви.
На следующий год в жизни Тюлпа происходит радост­
ное событие: его дочь Маргарета выходит замуж за Яна
Сикса216. Судя по всему, Маргарета была хорошей парти­
ей: чуть раньше за ней ухаживал великий пенсионарий
Йохан де Витт, в чьих руках была вся полнота власти в
стране. Сикс, как и его тесть, учился в Лейдене, но больше
занимался литературой, чем правом. После университета
он отправился в гранд-тур по Италии, как делали многие
отпрыски хороших семей. Во время этой поездки у него
появился вкус к коллекционированию, и по возвращении
он собрал великолепную библиотеку и не менее велико­
лепную коллекцию картин. По просьбе Сикса Рембрандт
делает рисунки в его альбоме, гравюру на фронтисписе
пьесы Сикса Медея, офорт, изображающий Сикса, чита­
ющего у окна, и один из лучших своих портретов, долгое
время называвшийся «Портретом бургомистра Сикса».
С момента своей женитьбы Сикс заказывает все портре­
ты Тюлпа, а также рисунки и гравюры с его изображением.
В 1656 году бюст Тюлпа делает Артус Квеллин, работав­
ший в это время над украшением новой ратуши (Collectie
Six). На бюсте надпись, наверняка пришедшаяся по сердцу
Тюлпу: «Dei fruitio summum bonum» — «Высшее благо —
постоянное восхождение к Богу». Сикс просит Вондела
написать стихотворение на этот бюст, что тот и делает,
тем более что у него есть для этого и свои мотивы: разо­
ренный сыном, в 1658 году он получил место привратни­

481
Вокруг ка в ломбарде с жалованьем в 650 гульденов в год.
Урока И хотя маловероятно, что назначением Вондел
анатомии
доктора был обязан только Тюлпу, тот явно был к этому
Тюлпа причастен.
В 1659 году по заказу Сикса портрет Тюлпа пишет
Юриаан Овенс, а в 1674 году Ламберт Виссер дела­
ет с этого портрета гравюру. Вондел пишет к ней
стихотворение, славящее «голландского Эскула­
па», «трудолюбивого Гиппократа с Амстела», «отца
сирот» и «врача страны». Стихотворения к портре­
ту Тюлпа и его жены написал даже католик Ян Фос,
заядлый враг Тюлпа, стихоплет и регент театра.
И здесь, конечно, заказчиком снова выступил Ян
Сикс.
В 1655 году Тюлп присутствует на открытии но­
вой ратуши, великолепие которой должно было
отразить богатство и мощь Амстердама. А еще че­
рез год снова заседает в ней вместе с тремя другими
бургомистрами. Выдающийся педагог Ян Амос Ко-
менский посвятил переиздание Scola ludus (Шко­
ла как игра), вышедшее в 1657 году, амстердамским
Портрет
Николааса Тюлпа бургомистрам этого года: Тюлпу, де Грааффу, ван
Ян де Биссхоп,
Флоосвейку и де Фламингу ван Аудсхоорну.
по живописному В конце избирательного срока, перед самыми
оригиналу Юриаана выборами, Тюлп с соправителями принимают за­
(Юргена) Овенса кон, ограничивавший роскошь и пышность празд­
После 1658
Офорт. 18,2x13,7 ников. Собственно, излишества празднеств, осо­
Рейксмузеум, бенно свадеб и крестин, кальвинисты осуждали уже
Амстердам давно, но никаких мер не принимали. Теперь, после
очередной эпидемии чумы и английской блока­
ды, когда экономическая жизнь замерла, а цены на
хлеб подскочили так, что оставшиеся без работы с
трудом могли добыть себе пропитание, был принят
закон, ограничивавший число приглашенных, про­
тяженность и меню празднеств.
Что касается меню, то здесь, несомненно, сыгра­
ло роль и убеждение Тюлпа в том, что воздержание
полезно для здоровья. Гален, непререкаемый авто­
ритет для большинства врачей того времени, учил:

482
«Вставайте из-за стола слегка голодными, и вы будете всег­ На подушке
да здоровы». Сам Тюлп говорил, что заключил договор с бургомистра

желудком, который обещал ему выполнять свою функцию

при условии, что хозяин не будет обременять его ненуж­
ными яствами. Поэтому воздержание шло на пользу не
только духовному, но и физическому здоровью.
Принятый закон вряд ли можно назвать суровым:
празднества могли продолжаться не больше двух дней, на
свадьбу разрешалось приглашать не больше семидесяти го­
стей и не больше шести музыкантов, ограничивалось число
блюд и стоимость свадьбы не должна была превышать пяти
процентов приданого. За нарушение налагался штраф в
юо гульденов.
Через месяц после обнародования этого закона празд­
новалась свадьба великого пенсионария Йохана де Витта,
того самого, который еще недавно домогался руки доче­
ри Тюлпа Маргареты, и Венделы Биккер, представитель­
ницы одного из самых богатых и влиятельных семейных
кланов Голландии. Новобрачные строго соблюли все
правила. Правда, они были одними из немногих. При­
нятый закон, как предупреждал еще в Опытах Монтень,
только увеличил заманчивость «безумных и суетных трат»:
очень скоро стало модным бравировать нарушением зако­
на. Высшим шиком считалось платить большие штрафы.
Чем больше штраф, тем лучше. А что до гнева Всевышне­
го, то его особо не опасались: ведь штрафы шли на нужды
бедных217.
В 1666 и 1671 годах Тюлпа снова избрали бургомистром.
Но самой почетной должности — поста бургомистра, вы­
бранного на второй срок тремя новыми бургомистрами, —
он так никогда и не удостоился, к его великому сожалению
и разочарованию. Уж слишком большим «святошей» он
был в глазах своих коллег по городскому совету.
В четверг 28 января 1672 года Тюлп, как обычно, пошел
на заседание городского совета. Он редко пропускал засе­
дания, а это —50-летний юбилей его работы в ратуше —не
мог пропустить никак. Когда судейские были выбраны,
Тюлп со снятой шляпой обошел всех, пожал всем руки, по­
благодарил за доверие и пригласил к себе на обед. В два

483
Вокруг часа дня приглашенные направились к нему домой. Все, ко­
Урока нечно, помнили, что именно Тюлп ввел закон, ограничива­
анатомии
доктора ющий роскошь празднеств. Тем любопытнее было, чем же
Тюлпа накормит их хозяин.
Угощение, как и полагалось, состояло из двух блюд, но
потом подали деликатесы и сладости. Тюлп, его сын Дирк
и зятья, Ян Сикс и Арнаут Толинкс, пили за здоровье ге­
нералитета, Штатов Голландии, за магистрат и морскую
торговлю. Ян Сикс и коллега Тюлпа доктор де Вик читали
латинские стихи, сочиненные по торжественному случаю.
Когда подали второе блюдо, Сикс вручил тестю золотую
медаль, сделанную в честь юбиляра, а все гости получили
такую же медаль из серебра. На одной ее стороне изобра­
жен Тюлп в тоге бургомистра, на другой — кедр, кроной
касающийся облаков. По окружности была выбита строчка
из Вергилия: «vires ultra sortemque senectae» — «сверх сил
и удела старости».
Впоследствии обед, устроенный Тюлпом, оброс леген­
дами. Первая появилась в Англии в 1688 году. Рассказыва­
ли, будто Тюлп пригласил коллег по магистрату с женами.
Пришедшие гости увидели стол, накрытый простой ска­
тертью, а на нем — деревянные миски и глиняные кувши­
ны. Подали варенные в пахтанье яблоки, горох, брюкву с
морковью, салат с копченой сельдью, вяленую треску, теля­
тину, сыр и масло, харлемское пиво и французскую водку.
О вине не было и речи. Изумленные жены стали нашепты­
вать на ухо мужьям, что чего-чего, а такого они не ожидали.
Когда стали убирать тарелки, под ними оказались стихи с
моралью: при таком образе жизни началось преуспеяние и
расширились границы города.
Подали смену блюд. На сей раз это был ягненок, жа­
реные кролики, пудинг, английское пиво и французское
вино. Под тарелками снова был стих с моралью, сводящей­
ся к тому, что при таком образе жизни ничего не растран­
жиришь и даже оставишь кое-что детям.
Подали третью смену блюд: куропаток, фазанов, паште­
ты. Рейнское лилось рекой. И снова под тарелками оказа­
лись стихи: расточительство не может привести ни к чему
хорошему, оно вредит здоровью, разоряет состояния, за­

484
ставляет людей забыть о торговле. При таком образе жиз­ На подушке
ни их цветущий город через некоторое время снова пре­ бургомистра

вратится в рыбацкий поселок.

Затем принесли фрукты, сласти и вина. При расстава­
нии все получили листок с назидательным рассказом о при­
чинах упадка Римской империи и наставление: мол, если
они не перестанут перенимать французские моды и не вер­
нутся к простоте и скромности своих предков, их благосо­
стоянию быстро придет конец. Не обошлось, конечно, без
злых языков, утверждавших, что Тюлп поучает всех просто
потому, что не хочет, чтобы другие радовались жизни, ког­
да для него самого все ее удовольствия уже позади218.
Год, так славно начавшийся для Тюлпа, вошел в историю
страны как «год бедствий»: в марте войну Республике Со­
единенных провинций объявила Англия, в апреле к Ан­
глии присоединилась Франция и в ходе быстрой кампании
Надгробный
армия Людовика XIV заняла большую часть территории. камень Тюлпа
Первый период без штатгальтера закончился дикой рас­ в Новой церкви
правой с братьями де Витт. Еще не достигший совершен­
нолетия принц Виллем был провозглашен штатгальтером
Виллемом III. В сентябре он снял с постов всех, кто подпи­
сал в 1654 году Акт об исключении, лишавший Оранских
прав на верховную власть в Республике.
Семидесятидевятилетнего Тюлпа, никогда не выска­
зывавшего симпатий де Виттам, из городского совета
не исключили, но от дел отстранили: на следующий год
его послали в Гаагу представлять Амстердам в Коллегии
полномочных советников Штатов Голландии и Западной
Фрисландии. Там он и умер 12 сентября 1674 года, не дожив
месяца до своей 81-й годовщины. Тело перевезли в Амстер­
дам, и 18 сентября Тюлпа похоронили в Новой церкви.

ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ

С окончанием жизни доктора Тюлпа не закончилась жизнь

его портрета, написанного молодым Рембрандтом. За три
века Урок анатомии сам больше двадцати раз оказывался
Вокруг под ножом реставраторов. Любопытно, что первым его ре­
Урока ставратором в 1700 году стал зять Фредерика Рюйша, того
анатомии
доктора самого Рюйша, которого в свое время приметил и приве­
Тюлпа тил Тюлп и который был назначен прелектором гильдии
лекарей после Деймана. Его коллекция анатомических пре­
паратов, купленная Петром I, легла в основу петербург­
ской Кунсткамеры. Зять Рюйша только промыл картину и
обновил лак.
При пожаре 1723 года, в котором погибла большая часть
рембрандтовского Урока анатомии доктора Деймана,
холст Тюлпа практически не пострадал. Но то, что не уда­
лось огню, сделали дым и сырость. Картина висела на сы­
рой стене, и реставрации следовали одна задругой, иногда
с промежутком лишь в несколько лет. Причем реставра­
торы не всегда стремились лишь восстановить то, что по­
страдало от времени, дыма или воды. В первой половине
XVIII века против каждого лекаря был проставлен номер, а
на листке с наброском мускулов руки, который держит Харт­
ман Хартмансзоон, к номерам были приписаны имена ле­
карей, чтобы зритель мог видеть, кто есть кто на портрете.
С приходом к власти французов в 1798 году гильдии
были распущены и все имущество гильдии лекарей пере­
шло в специально созданный Фонд лекарских вдов. Карти­
на по-прежнему висела в Весовой, в помещении, служив­
шем подмастерью и комнатой, и кухней, где даже летом
топилась печь. В 1817 году директор Рейксмузеума Корне-
лис Апостоол, обеспокоенный плохим состоянием Урока
анатомии, обратился с письмом к одному из министров,
прося его вызволить Рембрандта из Весовой. Он даже при­
ложил к своему посланию набросок письма в магистрат
Амстердама. Ответа не последовало.
Так же страстно, как директор Рейксмузеума мечтал спа­
сти картину от дыма и сырости, руководство Фонда лекар­
ских вдов желало обратить эту, как оно писало, «не пред­
ставляющую экономического интереса и бесполезную
часть меблировки» в звонкую монету. В апреле 1828 года
руководство Фонда обратилось к бургомистру Амстердама
с просьбой разрешить продать картину. Разрешение было
получено.

486
 Во что бы то ни стало желавший, чтобы Урок анатомии, Жизнь
написанный Рембрандтом по заказу амстердамской гиль­ после смерти

дии и никогда не покидавший города, остался в амстердам­

ском Рейксмузеуме, Апостоол продал с аукциона 46 кар­
тин музея, выручив за них почти 23 ооо гульденов. На эти
деньги он думал купить амстердамского Рембрандта для
амстердамского музея: в 1781 году картина была оценена в
3000 гульденов. На этом же аукционе директор Королев­
ской галереи Маурицхейс продал 64 картины, выручив за
них чуть больше юоо гульденов.
После того как в газетах появилось объявление о том,
что в августе 1828 года состоится аукцион, на котором бу­
дет продаваться Урок анатомии, в стране началась паника.
Опасались, что картина уйдет за границу. Кабинет пред­
ложил Виллему I отменить аукцион и купить Рембрандта
«для королевства». Была создана специальная оценочная
комиссия, в которую помимо маклеров Фонда лекарских
вдов вошли директора Рейксмузеума и Маурицхейса. Все
они пришли к выводу, что «по композиции, рисунку, цве­
ту и исполнению это одна из лучших картин художника и
во многих отношениях она превосходит другие его рабо­
ты, имеющиеся в Рейксмузеуме». Отметили они и мину­
сы Урока анатомии: «плохое состояние картины, тема, не
предполагающая помещение картины в частное собрание,
и чудовищный сюжет отменно выполненной работы»219.
Эксперты оценили картину в 32 ооо гульденов, что более
чем в десять раз превышало оценку 1781 года220.
Апостоолу не хватало 9000 гульденов. Король допла­
тил недостающую сумму и отдал картину... Маурицхей-
су, дабы «обогатить собрание резиденции». Не требуется
богатой фантазии, чтобы представить досаду директора
Рейксмузеума, потерявшего картины, деньги и, главное,
Урок анатомии. Четыре года спустя он узнал, что гаагская
покупка была оплачена из денег, полученных от продажи
картин из его музея. Зато директор Маурицхейса смог
заключить каталог ста лучших картин музея, выпущен­
ный через два года после покупки, групповым портре­
том лекарей, заказанным Тюлпом молодому Рембрандту.
 ПРИМЕЧАНИЯ
1. После перехода города в 1578 году на
сторону принца Оранского уроки
анатомии стали проводить на чердаке
Малого мясного павильона, в бывшей
часовне св. Маргриты на улице Нес. 4.
В соседней часовне св. Петра разме­
стился Большой мясной павильон, ко­
торый оставался здесь вплоть до 1853
года. До сих пор на углу площади мож­
но увидеть фасадный камень, на кото­
ром изображена туша и контролеры
тогдашней санинспекции. Ни лекари,
ни мясники не были святотатцами, но
во всех городах пустовало множество
католических церквей, превративших­
ся просто в «помещение».
На том же чердаке, где располо­
жились лекари, размещалась и самая 5.
старая и знаменитая в Амстердаме ка­
мера риторов «Шиповник». Шумные
соседи явно не устраивали медиков, и в
1619 году они переехали в здание Весо­ 6.
вой на Новом рынке. Там лекари соору­
дили анатомический театр по подобию 7.
анатомического театра Лейденского
университета. 19 апреля 1619 года состо­
ялось официальное открытие анатоми­
ческого театра — доктор Эгбертсзоон
«читал» Пятую книгу Цельсия. Этот
урок и изобразил художник.
8.
2. Члены гильдии лекарей платили 6 стей-
веров за все дни. Первый цикл секций
Яна Деймана в 1656 году продолжался
3 дня и принес в казну гильдии 187 гуль­
денов и 6 стейверов. Это значит, что
каждый день на секции присутствовало 9.
200-300 человек.
3. Странно не только то, что вскрытие
проводилось весной, но и то, что Гей­
генс отправился на секцию, когда его
жена вот-вот должна была родить.
488
И действительно, вскоре из дома при­
несли записку, что у жены начались
роды, и ему пришлось уйти.
Незадолго до того, как Пипс начал ве­
сти дневник, ему удалили камень. До­
вольный, что операция прошла удач­
но, он заказал для камня «величиной с
теннисный мяч» стеклянную витрину.
26 марта 1659 года он записал: «В этот
день два года назад Господу было угодно,
чтобы мне вырезали камень. Я принял
решение отмечать этот день, пока жив,
и в прошлом году устроил в этот день
праздник дома». Пипс никогда больше
не страдал мочекаменной болезнью.
В 1644 году Эрик Оксеншерна десять
месяцев брал там уроки юриспруден­
ции (Wrangel: 143).
Busken Huet 1978:373.
До недавнего времени портрет при­
писывался Томасу де Кейзеру (1596/7—
1667). Сейчас высказывается мнение,
что это работа Николааса Пикеноя
(1590/1-1654/6) или Вернера ван ден
Валкерта (1585— после 1655).
Картина сгорела при пожаре 1723 года.
На уцелевшем фрагменте Фонтейн,
единственный в шляпе, расположен
в центре, как бы возвышаясь над лека­
рями.
Сомнения в том, что Тюлп явился
инициатором приглашения, выразил
Дюдок ван Хеел, указавший на тесные
контакты Рембрандта с ремонстранта-
ми (Dudok van Heel 2006: 257). Эти же
идеи развивает Г. Шварц, не сомневаю­
щийся в том, что выбор художника для

группового портрета гильдии опреде­
лялся политикой. Ход его рассуждений
прост: в 1632 году, в год создания Урока
анатомии бургомистром Амстердама
на второй срок был выбран Николаас
Бас, чей сын вложил деньги в коммерче­
ское предприятие Хендрика Эйленбур-
га. Выбран он был членами городского
совета, также имевшими деловые связи
с Эйленбургом. Урок анатомии стал
первым результатом взаимодействия
пришедших к власти в Амстердаме ре-
монстрантов и меннонита Эйленбурга
(Schwartz 1984:146).
ic. Шляпа была идеальным символом: каж­
дый носил шляпу, она была важной де­
талью туалета и по шляпе, как и по все­
му костюму, можно было определить
положение человека: обычная черная
шляпа с широкими полями и с лентой
вокруг тульи стоила ц гульденов, шля­
па. из бобрового фетра — 25 гульденов,
месячный заработок рабочего. В бук­
вальном смысле: «по Сеньке и шапка».
При каждой встрече различия в соци­
альном положении подтверждались и
закреплялись именно снятием шляпы.
Достаточно было увидеть, кто перед
кем снимает шляпу, чтобы понять, кто
ниже, а кто выше на социальной лестни­
це. Здесь были свои правила и свои зако­
ны: неприличным считалось заставлять
другого долго стоять со шляпой в руках.
Возникали и «шляпные» конфликты.
Так, знаменосец стрелков Дордрехта
отказался снять шляпу перед членом го­
родского правления, и тот подал на него
жалобу. Собственно, с такого же «шляп­
ного» инцидента началась Первая анг-
ло-голландская война— см. главу 2.
и. Рубенс, Адриан Браувер и Якоб Йор­
дане — единственные художники юж­
нонидерландской школы, интерес к
которым явно прослеживается у Рем­
брандта именно в начале тридцатых го­
дов (Schwartz 2006:38-39).
Примечания
12. См.: Schwartz 2006:164-167.
13. Такое начало секции изображено в
1617 году в Уроке анатомии доктора
Виллема ван дер Меера Михила и П и ­
тера ван Миревелтов (Делфт, Город­
ской музей Принсенхоф).
14. Peacham: 11.
15. В Наблюдениях он ссылается на Галена
более 30 раз. Больше ссылок только на
Гиппократа.
16. В первой книге О назначении частей
человеческого тела Гален пишет: «Та­
ким образом, как человек — самое раз­
умное из всех живых существ, так и
руки являются орудием, соответствую­
щим мудрому существу; ведь человек
является самым мудрым из живых су­
ществ не потому, что он имеет руки, как
говорит Анаксагор, но он имеет руки
потому, что он самый мудрый, как это
заявляет Аристотель, который судит
очень разумно. Действительно, не бла­
годаря своим рукам, а благодаря разуму
человек научился всем искусствам: руки
являются его инструментом, как лира
для музыканта, как клещи для кузне­
ца. < ... > Своими руками человек ткет
для себя плащ, плетет сети, выделывает
верши, нитки, сетки, поэтому он явля­
ется господином не только тех живот­
ных, которые живут на земле, но и тех,
которые обитают в море или в воздухе.
Таково оружие, которое человек имеет
в своих руках для защиты. Но человек,
созданный столько же для мира, сколь­
ко и для войны, своими руками написал
законы, воздвиг в честь богов алтари и
статуи, выстроил корабли, создал флей­
ту и лиру, изготовил ножи и клещи, соз­
дал инструменты для всех искусств, в
своих письменных произведениях он
оставил записи о теории этих искусств.
Благодаря произведениям, написан­
ным с помощью руки, ты можешь еще
489
Вокруг Урока анатомии доктора Тюлпа
теперь беседовать с Платоном, Аристо­
телем, Гиппократом и другими древни­
ми учеными».
17. В сборник латинских стихотворений 18. Старшины: Адриан Корнелис Слаб-
Этьена Доле, напечатанный в Лионе
в 1538 году, входит эпитафия на моги­
ле повешенного, вскрытие которого в
присутствии многочисленных зрите­
лей провел Рабле, один из первых ана­
томов, демонстрировавших строение
человеческого тела на трупах. В эпита­
фии «повешенный» радуется, что труп
его дал повод присутствующим приоб­ 1 9. После перехода Амстердама на сторону
рести так много полезных знаний. Он
мог сделаться игрушкой ветра и добы­
чей воронья, но судьба распорядилась
по-другому: его выставили в амфите­
атре, вокруг него собралась целая тол­
па именитых граждан, он обрел славу.
И он жалеет собрата-висельника, чей
труп был вскрыт несведущим и косно­
язычным врачом, который сам казался
холодным и немым мертвецом.
И в Амстердаме участь тех, кого
«потрошили» лекари, была завиднее
участи висевших на «поле висельни­
ков». После секции трупы худо-бедно,
но все-таки хоронили, а те висели до
тех пор, пока веревки не перетирались
и останки не падали в специально вы­
рытую яму. «Поле», где на всеобщее
обозрение выставлялись отрубленные
головы и руки-ноги колесованных,
было местом прогулок: с моря дул по­
лезный для здоровья свежий ветер,
жуткое зрелище, будучи наглядным
примером того, к чему приводит пре­
ступная жизнь, служило назиданием
и подтверждало идею конечного тор­
жества справедливости: как бы долго
злоумышленники ни вершили свои
черные деяния, в конце концов их на­
стигнет правосудие.
Надо сказать, что в Республике не 20. После окончания университета он по­
так часто прибегали к смертной казни.
С 1693-го по 1774 год к смертной каз­
ни в Амстердаме было приговорено
490
327 человек от 14 до 85 лет. Мужчин в
этом списке значительно больше, чем
женщин.
бераан (второй слева) и Якоб де Вит
(склонился над трупом, вглядываясь в
мышцы руки). Лекари: Якоб Колевелт
(первый слева), Матейс Калкун (рядом
с де Витом), Франс ван Лунен (навер­
ху), Якоб Блок (перед ним), Хартман
Хартмансзоон (с листком в руке).
принца Оранского и высылки из города
католиков, занимавших важные долж­
ности в городской администрации, в
преподавательских кадрах двух латин­
ских школ города образовалась лакуна,
но она была быстро заполнена выход­
цами с Юга. Среди конректоров школ
Старой и Новой частей города были ан-
верпенец Давид Мостарт, отец юриста
Даниэля Мостарта, секретаря Амстер­
дама и друга Хоофта, Вондела и Барлея,
и Якоб ван Барле, дядя Барлея. Конрек-
тором был какое-то время и брат Барлея
Ламбертус.
Ректорские посты тоже занимали
южане. Школу Старой стороны, куда
ходил Николаас (дети в Амстердаме
конца x v i — начала x v ii века ходи­
ли в школу только по месту житель­
ства), в 1596-1606 годах возглавлял вы­
ходец из Гента Корнелис Рекенариус
(Rekenarius), бывший до этого конрек-
тором латинской школы Дордрехта, где
учился Герард Фоссий. Школу Новой
стороны после Альтерации возглавил
фламандец Питер Векеманс ван Меерха-
ут. Занимавший пост ректора в течение
25 лет, Векеманс спас ценные рукописи
из аббатства Эгмонта (Heesakkers: 1-3).
лучил место пастора в маленькой дере­
вушке неподалеку от Амстердама и же­
нился на дочке бывшего бургомистра
 Примечания

Амстердама и церковного старосты аллегории Политики и Философии.

Старой церкви, что предполагало пере­ Последняя держит две книги, на ко­
вод в Амстердам, как только там осво­ решках которых можно прочесть: «Фи­
бодится место пастора. Родственники лософия Стой» и «Констанция».
его матери были из «бывших», то есть
занимали важные посты в магистра­ 23. Заявление Липсия о том, что государ­
те до перехода Амстердама на сторону ство должно признавать только одну
Оранского, и никак не могли помочь веру, а все отклонения от нее искоре­
ему сделать карьеру. Женившись, он об­ нять «огнем и мечом», вызвало ураган
завелся связями с «новыми»: дед жены критики. Кураторы университета всту­
вынужден был бежать после приговора пились за своего профессора, убедив
Кровавого совета. его, правда, публично заявить, что «иге
et seca» было лишь метафорой. Оскор­
21. Nellen:40. бленный Липсий написал, что он, ко­
нечно, призывал власти прибегнуть к
22. В это время по просьбе своего ученика «костру и веревке», но думал, что чита­
принца Маурица Липсий начал писать тель сумеет узнать здесь цитату из Ф и ­
трактат О военной службе -римлян, под­ липпин: Цицерона, который употре­
готовил исправленное издание Тацита бляет это выражение не в буквальном,
и издание Сенеки, пробудившее у него а в переносном смысле, говоря, что для
интерес к морали и праву Стой. Неда­ лечения серьезных болезней требуется
ром на картине Рубенса Четыре фило­ хирургическое вмешательство.
софа (Палаццо Питти, Флоренция)
над головой Липсия виден бюст Сене­ 24. Мало кто учил языки так быстро, как
ки, украшенный четырьмя тюльпана­ Скалигер. Когда он приехал в Лей­
ми (два закрытых тюльпана указывают ден, кроме латыни и французского, на
на тех, кто уже ушел из жизни: самого которых он говорил, он владел грече­
Липсия и брата Рубенса, Филиппа, од­ ским, арабским, ивритом, арамейским,
ного из самых талантливых учеников сирийским, персидским, турецким,
философа. Смерть брата и побуди­ немецким и итальянским. В Лейдене
ла художника к созданию картины). Скалигер выучил голландский, начал
В Лейдене была написана и основная изучать готский, самаритянский и эфи­
работа Липсия, Констанция. Все тру­ опский. Неудивительно, что он стал
ды ученого напечатаны в типографии одним из зачинателей сравнительного
его друга Христофора Плантена, при­ языкознания.
ехавшего по его просьбе в Лейден и
основавшего университетскую типо­ 25. Своими изданиями Вергилия, текстов
графию и книжный магазин. В 1585 году Катулла, Тибулла и Проперция, ком­
Плантен вернулся в Антверпен, и ментариями к трактату Варрона De
Липсий останавливался в его доме. lingua Latina и лексикографическому
В доме Плантена часто бывал и Рубенс. труду римского грамматика Феста Ска­
В 1637 году, тридцать лет спустя после лигер заложил основы критического
смерти Липсия, Балтазар Морет, внук изучения источников. Но не меньшую
Плантена, издал собрание сочинений известность принесло Скалигеру Ис­
Липсия в 4 томах. На титульной стра­ правление хронологии (De emendatione
нице первой части, выполненной Ру­ temporum, 1583), где он доказал, что для
бенсом, медальон с портретом Липсия построения убедительной хронологи­
украшает арку, на которой изображены ческой системы необходимо исполь­

49 1
Вокруг Урока анатомии д октор а Тюлпа
зовать летосчисление не только греков
и римлян, но и персов, вавилонян и
египтян.
26. И здесь инициатива исходила от Яна
Дузы, одного из первых кураторов
университета, привлекшего в Лейден
и Липсия. Привлечением Липсия Дуза
гордился больше, чем своей ролью гла­
вы сопротивления во время испанской
блокады Лейдена. Дузу многое связы­
вало со Скалигером. Он тоже учился в
Париже у Жана Дора, тоже лично знал 29. Клузий умер через три месяца после
Ронсара и поэтов Плеяды, как и Скали-
гер, комментировал Катулла, Тибулла,
Проперция.
27. Университет платил Скалигеру 1200 гуль­ 30. Родился Шарль де л’Эклюз (латини­
денов в год, Генеральные штаты припла­
чивали еще 8оо гульденов. Но за то, что
крупнейший филолог и хронолог свя­
зал свое имя с Лейденом, университету
приходилось платить не только деньга­
ми. Кураторы принимали на веру или
делали вид, что принимали, все, что бы
ни сказал этот «1е monstre sacre de Рёги-
dition batave». И то, что он разрешил
задачу квадратуры крута, и то, что про­
исходит он из рода Ла Скала и является
герцогом Вероны.
28. Лейденский период оказался плодо­
творным и для Скалигера. В 1599 году
он пишет Opuscula varia antehac non
edita (.Рассуждение о языках европей­
цев), в котором формулирует поня­
тие «языковой группы» и делит все
известные ему европейские языки на
11 групп, произошедших от иврита
после Вавилонского столпотворения.
В 1606 году выходит его Thesaurus tem-
porum (Сокровищница времен), где он
согласовывает между собой системы
исчисления времени разных народов.
Среди его учеников Гуго Гроций и
Франциск Дуза, сын первого куратора
университета и инициатора приглаше­
ния Липсия и Скалигера.
49 2
Последние годы Скалигера были
отравлены борьбой с книгой Каспара
Шоппе, его бывшего друга, перешед­
шего в католичество. Пытаясь нане­
сти урон репутации ученого-гугенота,
Шоппе выставил Скалигера обманщи­
ком, выскочкой и самозванцем. Ска-
лигер пишет опровержение и вскоре
после этого умирает на руках Даниэла
Хейнсия, бывшего ученика, ставшего
близким другом.
Скалигера. Они вместе пришли в Лей­
денский университет, вместе ушли из
него.
зированное имя — Клузий) в Аррасе,
лежавшем тогда во Фландрии. Как и
полагалось сыну дворянина, он из­
учал право, сначала в университете
Гента, потом в основанном Эразмом
лувенском Collegium Trilingue, затем
в Марбурге и Виттенберге. По совету
Меланхтона он отправился в Монпелье,
к известному профессору медицины
Ронделе, послужившему Рабле прото­
типом доктора Рондибилиса. По ходу
занятий молодой юрист перешел от
юриспруденции к ботанике и из като­
личества в протестантство. В 1557 году
Клузий, владевший к этому времени
восемью языками, издал французский
перевод книги лекарственных расте­
ний своего соотечественника Рамбера
Додония, жизненный путь которого во
многом напоминает его собственную
жизнь.
Додоний учился в Лувене, в том же
колледже, что и Клузий. В 1554 году
издал Книгу лекарственных расте­
ний с 715 иллюстрациями, много раз
переиздававшуюся и имевшую статус
фармакопеи. Ботаника оставалась его
страстью на протяжении всей жизни.
В год выхода перевода Клузия Додоний
получил место профессора в Лувене,

но остался городским врачом в родном
Мехелене. Дважды, в 1563 и 1572 годах
он получал приглашения Филиппа II
стать его личным врачом и дважды от­
клонял его. В 1572 году солдаты Альбы
разграбили его дом и сожгли все книги.
В 1574 году 57-летний Додоний, как и
Клузий, принял приглашение Макси­
милиана II и стал сначала его врачом,
а потом врачом его сына Рудольфа II.
Максимилиан оказывал «непревзой­
денному врачу» всяческие почести и
даровал дворянство. Проведя четыре
года в Вене, Додоний вернулся в Мехе­
лен. Ехал он через Антверпен, и принц
Оранский устроил там чествования
Додония. В декабре 1582 года 65-летний
ученый-католик получил приглашение 33. Книга Exoticorum libri decem, quibus
из Лейдена. Не получив освобождения
от преподавания, он должен был совме­
щать научную работу с лекциями по па­
тологии и терапии.
31. Известно, что Липсий любил цветы и
не любил музыку, наводившую на него
грусть. В Констанции он пишет о не­
померной любви цветоводов к своим
цветам. Они сначала охотятся за редки­
ми цветами и растениями, а заполучив, 34- В специальном шкафу были выстав­
холят и лелеют их с большей заботой,
нежели мать свое дитя. И х больше опе­
чалит потеря нового цветка, чем старо­
го друга. С другой стороны, когда Клу­
зий прислал ему луковицы тюльпанов,
Липсий написал в ответ, что, пришли
ему Клузий тюльпаны из чистого золо­
та или серебра, они не были бы ему до­
роже.
Над входом в свой сад в Лейдене он
написал «Et Musarum hie locus est» (Это
и есть место Муз). Как и подобает нео­
стоику, он видел сад местом для отдыха
и размышлений. После его отъезда сад
перешел университету и стал первым
ботаническим «садиком».
32. Лейденский bortus долгое время оста­
вался ведущим ботаническим садом
Примечания
Республики Соединенных провинций,
страны с самой высокой «плотностью»
ботанических садов в Европе x v i I века,
так как по ходу основания университе­
тов каждый из них обзаводился и бо­
таническим садом. В 1654 году в Бреде
при только что основанном Атенеуме
был разбит сад. Быстро перерос в бота­
нический аптекарский сад Амстердама.
В то же время в Англии из двух прослав­
ленных университетов Hortus Botani-
cus имел лишь Оксфорд, во Франции
на всю страну приходилось два бота­
нических сада, в Южных Нидерландах
ботаническим садом мог похвастаться
только Лувен.
animalium, plantarum, aromatum, alio-
rumque peregrinorum fructuum histo-
riae describuntur вышла у Плантена в
1605 году. Аллегории воды (дельфин),
земли (львы), огня (феникс) и воздуха
(павлин) на ее титульной странице от­
ражают ее содержание. Клузий описы­
вает не только растения, но и птиц, рыб,
змей и ящериц.
лены хирургические инструменты:
трепаны, элеваторы, щипцы, пилы для
ампутаций... Наличие такого шкафа
любопытно, потому что хирургия все
еще считалась низким, ручным ремес­
лом, областью лекарей, а не докторов
медицины. Очевидно, эти инстру­
менты использовались как во время
демонстраций медицинских теорий,
так и лекарями, которые не могли себе
позволить иметь все необходимые ин­
струменты дома.
28 августа 1641 года Джон Эвлин
приезжает в Лейден, за рейксдаалдер
записывается в университет, видит зна­
менитого Хейнсия, осматривает бота­
нический сад «со множеством экзоти­
ческих растений, если верить каталогу,
который дал мне садовник». Но с наи-
493
Вокруг Урока анатомии д октора Тюлпа
большим энтузиазмом он описывает
анатомический театр и примыкающий
к нему музей, полный всяческих рари­
тетов. Особенно поражают его скелеты:
«от кита и слона до мухи и паука, этот 39. Расписание обычных дней, dies ordina­
последний — весьма тонкое произве­
дение искусства, судя по тому, как кости
(если можно назвать так эти части тако­
го нежного насекомого) могут быть от­
делены от частей этого крохотного жи­
вотного, выделяющих клейкую слизь.
Среди множества всяческих других
вещей мне показали нож, извлеченный
недавно из чрева пьяного голландско­
го матроса» (Evelyn 1906 I: 42). Гейгенс,
осмотрев знаменитый анатомический 40. Филипп II обвинил университет в рас­
театр в Падуе, считает его лишь бледной
тенью лейденского (Huygens 2003:159).
35. В 1581 году Снеллий получил место
лектора с жалованьем в 200 гульденов
в год. С 1587 года наряду с математикой
он читал ежедневные лекции по космо­
графии и астрономии, а какое-то время
преподавал и азы древнееврейского. Но
он мог бы преподавать и логику, и рито­
рику, и этику, и психологию — эруди- 41. Ворстий охарактеризовал Пау как «са-
ция Снеллия была необычайной даже
для того времени. Были, правда, кол­
леги, считавшие его знания поверх­
ностными, быть может потому, что
он не был кабинетным ученым-схола­
стом. Студенты, во всяком случае, его 42. В некоторых системах меланхолик и
любили.
36. Виллеброрд Снеллиус (1580-1626), гол­
ландский астроном и математик. После
смерти отца занял его место профессо­
ра Лейденского университета. Устано­
вил закон преломления света. Десяти­
летний Виллеброрд поступил сначала
на факультет правоведения, но вскоре
целиком переключился на математику.
37. Otterspeer: 258-263.
38. Переехавший в Амстердам Барлей со­
крушается в письме к Гейгенсу от 8 фев­
494
раля 1635 года о том, что в Амстердаме
лекции не прерываются, даже когда за­
мерзают каналы.
rily составлялось на весь семестр. Один
и тот же предмет читался четыре дня в
неделю по обычным учебным дням (то
есть в понедельник, вторник, четверг и
пятницу) по часу в день в течение од­
ного или нескольких семестров. Либо
читалось два предмета по два часа в не­
делю. Расписание, как его ни меняли,
всегда вызывало недовольство.
пространении кальвинистской ереси
и в 1582 году запретил учебу в нем сво­
им подданным. В 1603 году папа Кли­
мент V III отлучил от церкви студентов
Лейдена. В 1597 году, уже став католи­
ком, Генрих IV признал диплом Лейде­
на в философии и гражданском праве, а
в 1624 году Людовик X III признал и ме­
дицинский диплом Лейдена.
lidus et siccus», то есть как теплого и су­
хого, вспыльчивого холерика, а Клузий
считал его высокомерным и завистли­
вым.
флегматик меняются местами: мелан­
холику соответствуют осень и зрелость,
а флегматику — зима и старость (Blok
1976: 140). Константин Гейгенс видит
причину того, что его физическое со­
стояние во многом уступает физиче­
скому состоянию брата, хотя тот и ро­
дился семимесячным, в избытке желтой
и черной желчи, то есть в сочетании ме­
ланхолика и холерика (Huygens 1971:15).
43. Аристотель в О возникновении живот­
ных пишет, что влажное более пригод­
но для жизни, нежели сухое, и Асклепи-
ад Вифинский, и Цельсий, и Аретей из

Каппадокии придерживались того же
мнения. Это же представление о старе­
нии мы видим и в литературе. У Гомера
Афина, делая Одиссея неузнаваемым,
так превращает его в старца: «Дай-ка,
однако, я сделаю так, чтоб тебя не узна­
ли. Сморщу прекрасную кожу твою на
членах упругих» (Одиссея, х ш , 398).
Аристофан сравнивает старуху с иссох­
шей веткой оливы.
44. Thane: 58-61.
45. Фонтанель, сейчас практически забы­
тый, представлял собой надрез на коже,
куда закладывали горошину или шер­
стяную нитку, чтобы вызвать гнойник,
через который выходила «дурная мате­
рия». Применялся он, конечно, и в Рос­ 48. В молодости Евстахий преклонялся
сии. Князь Батог-Батыев из пьесы Козь­
мы Пруткова Опрометчивый Турка,
или: Приятно ли быть внуком ? гово­
рит: «У меня там тоже есть синапизм.
А кроме того, люблю носить на правой
руке фонтанель, на левой гишпанскую
мушку, в ушах канат, во рту креозот, а
на затылке заволоку». Про «святого 49. В Мнимом больном Диафуарус-стар-
доктора» Гааза ходила шутка: «Уложит в
постель, закутает во фланель, поставит
фонтанель и пропишет каломель».
46. Книга вышла в издательстве Иоганна
Опорина (1507-1568), ученика Пара-
цельса и друга Лютера. Издания быв­
шего профессора греческого языка
славились тем, что не имели опечаток.
Постоянный иллюстратор книг Веза-
лия Йохан Стефан ван Калькар, ученик
Тициана, сделал к тексту 250 рисунков.
О строении человеческого тела Веза-
лий посвятил Карлу V, а вышедшие не­
сколько позднее Извлечения, краткий
учебник с анатомическими таблица­
ми, —Филиппу II.
* 7. И действительно, Везалий совершает
большие ошибки именно тогда, ког­
да следует Галену, например описывая
Примечания
систему кровообращения. Собственно,
такого же взгляда придерживался и сам
Гален, который писал: «Кто хочет со­
зерцать создания природы, не должен
доверяться сочинениям по анатомии,
но должен полагаться на свои глаза,
или посещая нас или кого-нибудь из
тех, кто обычно работает с нами, или
должен самостоятельно заниматься
анатомированием из любви к науке»
(О назначении частей человеческого
тела, кн. I I, гл. ш ). В той же книге он
пишет и о снисходительности к пред­
шественникам: «Будь снисходителен к
предшествующим анатомам, если труд­
ноуловимый факт ускользнул от их взо­
ров» (кн. V II, гл. X I V ) .
перед Галеном. Однако описывая стро­
ение внутреннего уха, он сам увидел
ошибки пергамского корифея. Но оце­
нить все значение Везалия, его правоту
и научный подвиг он смог только к кон­
цу жизни.
ший расхваливает своего отпрыска
за то, что тот «не желает даже слушать
о так называемых открытиях нашего
века касательно кровообращения», а
Диафуарус-младший дарит Анжелике
свой трактат против последователей
Гарвея. Буало пишет в Забавном при­
говоре: «Рассмотрев прошение ученых
докторов и профессоров Парижского
университета, из коего явствует, что
несколько лет тому назад незнакомец,
по имени Разум, пытался вломиться в
школы означенного университета и
даже изменил и обновил многие явле­
ния природы, не испросив на то раз­
решения Аристотеля, а именно: до­
зволил крови странствовать по всему
телу, предоставив ей беспрепятственно
блуждать, бродить и обращаться по ве­
нам и артериям, не имея на подобное
бродяжничество никакого права, кроме
495
Вокруг Урока анатомии доктора Тюлпа
разрешения со стороны опыта, свиде­
тельство которого никогда не прини­
малось в означенных школах, — судеб­
ная палата, признавая вышеозначенное
прошение уважительным, приказывает
крови прекратить всякое бродяжниче­
ство, блуждание и обращение по телу
под страхом полного изгнания с Меди­
цинского факультета».
50. В 15 59 году Серветова Библия была вне­
сена в список запрещенных книг, а за
шесть лет до этого, 25 октября 1553 года,
сам Сервет был сожжен на костре в Же­
неве. Вместе с автором Кальвин сжег и
его Восстановление христианства
(Restitutio Christianismi).
51 . Марчукова: 206.
52. Еще в эпоху позднего Средневековья
составлялись многотомные трактаты по
уроскопии — искусству обследования
мочи на глаз. Различали несколько сот
разновидностей мочи, из них 20 раз­
новидностей по цвету (только белого
6 оттенков), несколько десятков разно­
видностей по количеству плавающих
примесей (Там же: 179).
53. van Andel: 62-64.
54. После разгрома голландцами испан­
ского флота в битве у Даунса (1639)
лекарь амстердамской больницы пред­
ставил Генеральным штатам счет на 55. До появления голландского перевода
1700 гульденов за лечение пленных
испанцев. Штаты сочли сумму завы­
шенной и хотели отделаться полови­
ной, но Адмиралтейство Амстердама
вступилось за лекаря (Leuftink: 47).
В 1641 году за лечение испанцев ам­
стердамец Самюэл Костер получил
1500 гульденов. Во время Англо-гол-
ландских войн в больницах Соеди­
ненных провинций лечили англичан.
16 июня 1665 года в больницу Амстерда­ 56. Leuftink: 26. В народной медицине до­
ма поступило 46 военнопленных; через
496
восемь месяцев 39 раненых англичан
были освобождены по соглашению об
обмене пленными (пятеро умерли, двое
сбежали). За лечение английский агент
заплатил 758 гульденов. Вышедшие на
свободу англичане не могли уехать до­
мой, к тому же оказалось, что некоторые
из них все еще больны, и английский
агент попросил городского врача сн о-
ва поместить в больницу 28 матросов
Когда пришел черед расплачиваться, о к
отказался заплатить 500 гульденов ле­
карям, оплатив только счета врача. На­
чалась бюрократическая волокита, про­
должавшаяся до побега английского
агента. В Республике Кромвеля, а потом
в королевстве Карла II лечили голланд­
цев, но посол Нидерландов жаловался
что английские доктора и лекари плох;
ухаживают за его соотечественниками
(Ibid.: 95-97).
Хватало и своих раненых, и авгу­
ста 1653 года, на следующий день по­
сле битвы при Тер Хейде, где поги'
адмирал Тромп и было ранено более
700 человек, Генеральные штаты разо­
слали по кораблям приказ доставить ра­
неных в городские больницы Зеландии
и Голландии. Чтобы не пугать горожан
видом такого количества изувеченных,
магистрат Амстердама велел везти ра­
неных ранним утром или поздним ве­
чером, после того как город закроют для
речного транспорта.
La Methode de traiter les plaies faites par
les arquebuts et autres bastons a feu Паре,
который сделал медик из Дордрехта
Карел Баттен, на вооружении лекарей
было практическое руководство по
хирургии бывшего лейб-медика папы
Юлия II Джованни де Виго Practica
in arte chirurgica Copiosa, вышедшее в
1514 году.
ждевые черви считались одним из луч­

ших анальгетиков и лекарством для
лечения застарелых ран. Червей ис­
пользовали живыми, резали на кусочки,
а потом жарили или сушили и растира­
ли в порошок. Указания на применение
дождевых червей содержатся и у Пара-
цельса (Майер: 63).
57. Leuftink:24.
58. Адмиралтейства вычитали эти день­
ги из тех семи стейверов на человека в
день, которые получали на матросов ка­
питаны судов.
59. Evelyn 19061:36.
60. Evelyn 1906 3:329.
61. В 1673 году постановили убирать пала­
ты трижды в день, сжигать в них сухие
ветки можжевельника или серу и ку­
рить благовония, чаще менять белье и
мыть выздоравливающих, полоскать им
рот и нос и мыть руки чистой водой с
добавлением уксуса (Leuftink: 58).
62. Ibid.: 107-108.
63. Ibid.: 126.
64. Ibid.: 70.
65. Ibid.: 123.
66. Многие предпочитали муки ножу ле­
каря. Одним из страдальцев был Мон-
тень, писавший в Опытах: «Я борюсь
с наихудшей болезнью, самой неожи­
данной по своим приступам, самой
мучительной, смертельно опасной и не
поддающейся лечению. < .. .> Я уже до­
бился того, что держусь за жизнь лишь
ради самой жизни, но мои припадки
могут подточить и это желание; если
в конце концов боли мои станут столь
нестерпимыми, что окажутся не по
моим силам, то, Бог знает, не приведут
Примечания
ли они меня к противоположной, не
менее ошибочной крайности, заставив
меня полюбить смерть и призывать ее к
себе!» (Монтень: 675).
67. Ханс Слоун (1660-1753), английский
врач и коллекционер, личный врач
Георга II. После смерти Ньютона стал
президентом Королевского общества
и оставался им до своего 8о-летия. Кол­
лекция Слоуна легла в основу Британ­
ского музея. Его именем названа пло­
щадь в Лондоне.
68. Во второй половине X V I I века повиту­
хам дает уроки анатомии Хендрик ван
Роонхюйзе, изобретатель акушерских
щипцов. Эти уроки продолжит потом
Рюйш, купивший секрет щипцов у сына
ван Роонхюйзе. В 1674 году Рюйш полу­
чил разрешение на ежегодное вскрытие
четырех женских трупов и мог показать
повитухам строение женских внутрен­
них органов. О том, скольких трудов
стоило заполучить труп, говорит хотя
бы тот факт, что, испрашивая разре­
шение, Рюйш предложил незаметно
вывозить трупы из больницы поздно
вечером и возвращать их обратно после
демонстрации.
Трудности, с которыми сталкива­
лись голландские медики в добывании
трупов, не были локальными. Сравни­
вая ситуацию в Голландии с препонами,
которые чинились медикам в других
странах, Бюскен Хюэт называет Голлан­
дию и Англию «прозекторской Евро­
пы» (Busken Huet 1978:372).
69. Интересным документом здесь может
служить дневник Катарины Схрадер,
вдовы лекаря, вынужденной после
смерти мужа в 1692 году стать повиту­
хой, чтобы прокормить себя и шесте­
рых детей. В дневнике она описывает
многочисленные роды, которые ей
пришлось принять за долгую жизнь.
Будучи не самого лучшего мнения о
497
Вокруг Урока анатомии доктора Тюлпа
своих коллегах-женщинах, несколько
раз она с гордостью упоминает о том,
как посрамила лекарей-мужчин. Всего
Катарина Схрадер приняла 3000 ново­
рожденных, в том числе и собствен­
ных внуков. Она дожила до 90 лет и до
самой смерти продолжала принимать
роды и вести дневник, хранящийся в
библиотеке университета Амстердама
(Catharina Geertruid Schrader, Dagboek 71. В 1660 году амстердамские судейские
van de verlossingen 1693-1745). Cm.:
Schama 1988: 407-408, 532-535. Гол­
ландка Схрадер не единственная по­
витуха, взявшаяся за перо. В 1609 году
Observations diverses опубликовала 72. Andel: 134.
ее парижская коллега Луиза Буржуа
(Burke 2000:14).
70. Документы церковных советов свиде­
тельствуют о том, что к «баночницам»
часто обращались, чтобы приворо­
тить, найти пропавшую вещь и ее по­
хитителя, снять порчу. Считалось, что
снять порчу мог только тот, кто ее на­
вел. Если он отказывался, не чувствуя
за собой вины, дело могло закончиться
кровопролитием, так как кровь напу­
стившего порчу снимала ее. Если сами 74. Так, в 1610 году церковный совет рас­
родственники больного не знали, кто
наслал порчу, то «баночница», соседка,
повитуха или лекарь помогали найти
«виновного». Следующей задачей было
получить над ним власть. Для этого 75. Хотя протестанты официально отме­
надлежало сварить голубя в моче боль­
ного и проткнуть сердце птицы иголка­
ми. Идеально было бы сварить черную
курицу, издавна ассоциировавшуюся
с дьявольскими силами, но за неиме­
нием символа дьявола брали символ
Святого Духа. Получив таким образом
власть над «виновной» — а ею часто
оказывалась старая одинокая женщи­
на, — ее всеми правдами и неправдами
завлекали в дом больного, где собрав­
шиеся соседи и родственники застав­
ляли ее снять порчу. Предполагаемая
«ворожея» оказывалась перед трудным
выбором: сделать то, к чему ее при­
498
нуждали, навсегда прослыв колдунье»:
и получив выговор церковного совет:,
или отказаться, зная, что следующим
способом, к которому прибегнут род­
ственники больного, будет снятие
порчи ее кровью. Понятно, что цер­
ковный совет всячески поощрял вто­
рой выбор (Roodenburg 1990: 217-225).
составили список проституток города.
Возглавляли его «баночницы» (Idid:
227).
73. Майку ван Хертен вызвали на заседа­
ние церковного совета, потому что она
носила на шее заклинание от жара. Она
пыталась оправдаться тем, что не умела
читать и не знала, что написано в запи­
ске, знала только, что «не папистское-,
и думала поэтому, что ничего предо­
судительного в ношении записки нет.
Церковный совет отлучил ее от Вечери
Господней (Roodenburg: 218).
сматривал дело некоей Мэри Питерс,
обратившейся к пастору с просьбой
«расколдовать» ребенка.
нили процедуру экзорцизма, они не
сомневались в том, что человек может
быть одержим злыми духами, беса­
ми и демонами. Спасение они виде­
ли в посте и молитве. Так что в начале
x v i i века мнившие себя бесноватыми
(бесноватость была синонимом паду­
чей) оставляли записочки пастору с
просьбой помолиться об их выздоров­
лении. Вскоре, однако, было объявлено,
что записочки от одержимых дьяволом
приниматься не будут. В 1636 году кон­
систория рассматривала вопрос, мож­
но ли допускать бесноватых к прича­
стию (Roodenburg 1990:223-225).

•6. Конечно, в первую очередь здесь вспо­
минаются комедии Мольера. Уже в Ле­
тающем лекаре (1659) обнаруживается
скептическое отношение к врачам; оно
станет сквозной темой многих коме­
дий. Сганарель, переодетый врачом,
приходит к Горгибусу, чья дочь притво­
ряется больной:
Горгибус: На Вас вся моя надежда.
Сганарель: Гиппократ говорит, а Га­
лен аргументирует, что если человек
болен, то он не здоров. Ваши надежды
на меня совершенно оправданны, пото­
му что я самый великий, самый лучший
и самый ученый врач < ... >
В Любви-целительнице Лизетта на­
смехается над Сганарелем, вызвавшим
к дочери четырех докторов: «Разве не­
достаточно одного для того, чтобы умо­
рить кого-нибудь?» И развивает идею
смерти по вине врача: «Никогда не сле­
дует говорить: „Такой-то умер от горяч­
ки или от воспаления легких", а надо
сказать: „Он умер от четырех докторов
и двух аптекарей"». Подтверждением ее
слов служит рассказ о кошке, упавшей с
крыши, но поправившейся, потому что
не существует кошек-врачей. Затем у
Мольера появляются врачи, уверенные
в том, что «лучше умереть по прави­
лам, чем против правил выздороветь».
—. «Удары ниже пояса» были обычным
делом и в академической полемике.
Пьер Галан характеризовал Рамуса
следующим образом: глупец, бездарь,
болтливый невежда, наглый клевет­
ник, бесстыжий безумец, ничтожество,
бездельник, негодяй, собака, гарпия,
бич, наваждение, гадюка, кусающая
беззащитную рыбу, птица, гадящая в
собственное гнездо, безродный чужак,
растлитель невинности (Львов: 205).
Гроций обвинял историка Петруса Бо-
кенберга (Bockenberg), выступавшего
против Януса Дузы, одновременно в
импотенции, нарушении супружеской
верности, в хромоте стиля, недостаточ­
Примечания
но критичном отношении к источни­
кам и склонности к мифологизирова­
нию (Nellen: 63). Замечания Скалигера
на полях комментариев Юния-стар-
шего к Тертуллиану были такими гру­
быми, что Фоссий, зять Юния, скупил
после смерти Скалигера книги из его
библиотеки. Мильтон в Защите ан­
глийского народа называет Салмазия
шершнем, лжецом, тупоумным рабом,
пасквилянтом, дьяволом, отступни­
ком, перевертышем, бараном, невеж­
дой, презренным жуком, французским
бандитом, Иудой Искариотом, длинно­
ухим ослом, которого погоняет злоб­
ная мегера, слизняком, шутом, бол­
ваном, пьяницей, крючкотвором, су­
тяжником. Салмазий, в свою очередь,
обзывает Мильтона грязным скотом, в
котором не осталось ничего человече­
ского кроме мигающих век (Мильтон
к этому времени почти ослеп). Лютер в
полемическом задоре часто обращался
к словечку «пердуны».
Затрагивая тему оскорблений Ка-
стеллио Кальвином, Цвейг пишет:
«Памфлет Кальвина Сalumniae nebu-
lonis cujusdam {Клевета одного не­
годяя) — это не выступление теолога
против теолога, а извержение неисто­
вой злобы: вор, негодяй, богохульник—
этими оскорбительными прозвищами,
какими не награждают друг друга даже
ломовые извозчики, осыпан Кастеллио
в этой книге. Профессора Базельского
университета обвиняют в воровстве
дров среди бела дня; этот злобный трак­
тат, от страницы к странице все сильнее
дышащий ненавистью, завершается в
конце концов воплем, полным клоко­
чущей ярости: „Да покарает тебя Бог,
сатана!" < ...> Кастеллио отвечает: Ты
очень плодовит в отношении оскорбле­
ний и произносишь их в избытке чувств.
В своем латинском пасквиле ты назы­
ваешь меня богохульником, клеветни­
ком, злодеем, рычащим псом, наглой
тварью, полной невежества и скотства,
499
Вокруг Урока анатомии доктора Тюлпа
нечестивым хулителем Священного
писания, глупцом, глумящимся над
Всевышним, презирающим веру в Бога,
бесстыжей личностью, и снова гряз­
ным псом, существом непочтительным,
безнравственным, нечестивым и с из­
вращенным духом, бродягой и mauvais
sujet. Восемь раз ты называешь меня по­
донком (так я перевожу для себя слово
nebulo); все эти злобные выражения ты
с удовольствием помещаешь на двух ли­
стах и озаглавливаешь свою книгу Кле­
вета одного негодяя, а твоя последняя
фраза гласит: „Да покарает тебя Бог, са­
тана!" Остальное в том же стиле; разве
таким должен быть человек апостоль­
ского величия и христианской крото­
сти? Горе народу, который ты ведешь за
собой, если он позволяет внушать себе
такие мысли и если окажется, что твои
ученики похожи на своего учителя.
< ... > Неужели ты на самом деле не ис­
пытываешь стыда и в тебе не звучат сло­
ва Христа: „Всякий, гневающийся на
брата своего напрасно, подлежит суду“,
и „кто называет своего брата скверным
человеком, тот будет низвергнут в ад“ »
(Цвейг: 499-502).
78. О ругательствах Гогенгейма см.: Май­
ер: 60-61.
79. Там же: 61.
80. Увлечение Тюлпа экипажем можно
сравнить с подобным же увлечением
его английского современника Пипса,
которое также было «intense but short­
lived», «сильным, но скоротечным».
81. Дирк (1624-1682), сын Тюлпа от перво­
го брака, женился в 1650 году на Анне
Бюрх, дочери Альберта Бюрха и пле­
мяннице Кунрада ван Бенинга, видно­
го дипломата и политического деятеля,
выбранного в городской совет в тот
же год, что и Тюлп. Тесть Дирка, Аль­
берт Кунрадсзоон Бюрх (1593-1647),
J00
тоже был врачом. Как и Тюлп, он окон­
чил Лейденский университет и уже в
1618 году был избран в городской совет.
В 1619 году он пользуется своим поло­
жением, чтобы помочь Барлею, уво­
ленному из Лейденского университета.
В 1629 году он покупает земли в Новой
Голландии, голландской колонии, ос­
нованной в Америке в 1624 году. Позже
он перепродаст эти земли Килиану ван
Ренсселаару, амстердамскому ювелиру
и основателю голландской колонии в
Америке. Бюрх был бургомистром Ам­
стердама в 1638 году, во время визита в
город Марии Медичи. В 1642 году Го-
верт Флинк запечатлел его на портрете
старшин Стрельбища-Дулен аркебузи-
ров. Портрет старшин, о котором речь
пойдет ниже, висел в той же Большой
зале, что и Ночной дозор Рембрандта.
Бюрх дважды был в России. В по­
следней поездке в 1647 году его сопро­
вождал Дирк. Бюрх умер в Нижнем
Новгороде, тело его было перевезено в
Амстердам.
Брат Анны, Кунрад, был женат на до­
чери Корнелиса Питерсзоона Хоофта,
несколько раз избиравшегося бурго­
мистром Амстердама, но известного
прежде всего как отец Питера Корне-
лисзоона Хоофта, одного из классиков
литературы x v i i века.
Женитьба на Анне Бюрх несомнен­
но упрочила социальное положение
Дирка. Жена ввела его в аристокра­
тические круги с совсем иным сти­
лем жизни, нежели в доме его отца.
В 1653 году Дирк заказывает свой кон­
ный портрет Паулю Поттеру, который
за год до этого приехал в Амстердам по
приглашению Тюлпа-отца. Собствен­
но, портрет был сделан для другого за­
казчика, а именно для графа Йохана
Маурица ван Нассау, бывшего упра­
вителя Бразилии от Вест-Индской
компании. Этот самый Мауриц Брази­
лец построил в Гааге Маурицхейс, где
разместил свою коллекцию и кабинет

редкостей. Вероятно, для этой коллек­
ции предназначался и заказанный им
портрет. Но в 50-е годы Мауриц поиз­
держался и даже вынужден был продать
часть своего собрания. Не мог он запла­
тить и за портрет Поттеру. Дирк Тюлп
финансовых проблем не испытывал, и
в 1653 году Поттер «меняет» голову Ма-
урица ван Нассау на голову Дирка Тюл-
па. Возникает портрет бюргера на коне,
вставшем на дыбы, что было весьма
странно: конные портреты бюргеров
существовали, но на вздыбленном коне
восседал обыкновенно либо полково­
дец, либо принц крови (Collectie Six).
Конный портрет Дирка Тюлпа вдох­
новил Рембрандта на конный портрет
Фредерика Рихеля (1663), бывшего в от­
ряде Дирка при торжественном въезде
в Амстердам Марии Генриетты и девя­
тилетнего Виллема в 1660 году.
С этим посещением связан еще один
переделанный портрет Дирка. По слу­
чаю визита Марии и Виллема была
сделана гравюра, на которой был изо­
бражен и Дирк Тюлп, бывший в эскорте
маленького принца. Собственно, гра­
вюра эта была переделана из гравюры,
изображавшей въезд в Амстердам Ма­
рии Медичи в 1638 году. Марию Медичи
не изменили, только пририсовали к ней
Виллема, так что он оказался в карете со
своей прабабушкой. Всадникам рядом
с каретой пририсовали шляпы; лошадь,
на которой гарцует офицер Тюлп, по­
ставили на дыбы—благо прецедент уже
был (архив Амстердама).
Единственный «настоящий» пор­
трет Дирка выполнен в 1659 году ху­
дожником Юрианом Овенсом. Это
парный портрет Дирка и Анны (Col­
lectie Six).
Дирк Тюлп мечтал о военной карье­
ре, но карьеру он сделал лишь в стрел­
ках: в 1652 году стал лейтенантом, в
1654 году — капитаном, а в 1672 году до­
служился до лейтенант-полковника.
Приход к власти Виллема III означал
Примечания
конец карьеры всех офицеров, служив­
ших в «период без штатгальтера», но в
1681 году Дирку все-таки удалось полу­
чить чин полковника. Его администра­
тивная карьера не сложилась. Как и отец,
он был судейским, но дальше этого не
пошел, несмотря на все свои и отцов­
ские контакты. В 1672 году к власти сно­
ва приходят оранжисты. Бургомистром
становится Жиль Фалкенир, называв­
ший Дирка не иначе как «невежествен­
ным льстецом». Это характеризует не
только и не столько Дирка, сколько са­
мого Фалкенира, хитрого оппортуни­
ста, ради власти готового на что угодно,
В 1672 году умирает Анна. Дирк на­
следует капитал жены в 140 ооо гуль­
денов и усадьбу Тюлпенбюрх, где, по
преданию, нашел пристанище Спино­
за. Через два года умирает отец и Дирк
наследует и ему. В этот же год заканчи­
вается Третья англо-голландская война
и Республика заключает с Англией мир.
Дирк покупает в Англии титул бароне­
та и добавляет герб на портрет Овенса.
В 1676 году он женится на Катарине
Ресто и сразу же заказывает столовое
серебро и скатерти с гербами, своим и
жениным. Жена при крещении детей
уже не просто Катарина Ресто, а Ресто де
Бофор. Девочкам дают двойные имена:
Эстер Элизабет и Анна Катарина. Дочь
Эстер Элизабет, внучка Дирка, выйдет
замуж за внука его сводной сестры Мар-
гареты. Анна Катарина выйдет замуж за
племянника Николааса Витсена, полу­
чившего титул доктора на юридическом
факультете в Лейдене. Правда, молодой
Витсен никогда не учился в универси­
тете. Его дядя написал письмо одному
из профессоров, и тот, не смея отказать
своему известному другу, придумал
12 тезисов, которые молодому повесе
оставалось только вызубрить наизусть.
Уже через неделю после письма дяди он
покинул Лейден с докторским титулом
в кармане. Его прадеду такое не могло
присниться и в страшном сне!
501
Вокруг Урока анатомии доктора Тюлпа
82. Считается, что с тюльпанами Европу
познакомил Ожье Гислен де Бусбек, по­
сол императора Священной Римской
империи Фердинанда И. В первом из
его опубликованных писем, датиро­
ванном 1 сентября 1555 года, описывая
свое путешествие из Адрианополя в
Константинополь, он упоминает нар­
циссы, гиацинты и «тюлипаны», как
их называют турки. Он рассказывает,
что тюльпан не пахнет, но очень лю­
бим в Турции из-за крастоты и множе­
ства оттенков. Хотя де Бусбек получает
тюльпаны в подарок, они обходятся ему
в копеечку: на Востоке полагается от­
ветить на подарок подарком. Ботаник
Конрад Геснер описывает первую уви­
денную им в Европе «красную лилию» в
1559 году, в саду Аугсбургского маги­
страта. Предполагается, что де Бусбек,
интересовавшийся ботаникой и по­
сылавший семена и луковицы редких
растений в Европу, послал и луковицы
тюльпанов, но точно это не установле­
но. Письма его писались не в Турции и
не сразу по возвращении, а в 15 8о-х годах,
когда тюльпан был уже широко известен.
Вполне возможно и то, что тюльпа­
ны пришли из Южной Европы. Чаше­
образные тюльпаны, изображаемые
для Геснера, Лобелия и Клузия, имели
совсем иную форму, нежели вытянутые,
иглоподобные тюльпаны, популярные
в Турции.
83. Еще в 1589 году Клузий пишет Иоахиму
Камерарию-младшему, доктору меди­
цины и собирателю редких растений,
что года не проходит, чтобы он не по­
сылал друзьям двести-триста луковиц
тюльпанов.
84. Мари де Бримё (1550-1605), принцесса
де Шиме, представительница высшей
аристократии Семнадцати провин­
ций, с юности разводившая цветы в са­
дах своих многочисленных поместий.
В 1582 году Мари вместе со своим вто­
502
рым мужем принцем де Шиме, Шар­
лем III де Кроем и ван Арсхот, бежала
на Север. П о дороге беглецы остано­
вились у Франсуазы де Бурбон, сестры
только что умершей Шарлотты де Бур­
бон, третьей жены Вильгельма Оран­
ского. С самим принцем Оранским
отношения у принца Шиме не сложи­
лись, и он вернулся на Юг. В написан­
ных позднее мемуарах он сожалеет о
заблуждениях молодости, возлагая от­
ветственность за них на жену, бывшую
на десять лет старше.
Мари де Бримё обосновалась в Лей­
дене, разбив здесь новый сад. В письмах
она постоянно приглашала Клузия в
Лейден, обещая ему половину своего
сада. Согласием ботаника приехать в
Лейден университет не в последнюю
очередь обязан ее настойчивости.
В 1600 году, после многочисленных
судебных процессов, Мари согласилась
на «примирение» с мужем и вернулась
в нейтральный Льеж, где разбила еше
два сада. 24 января 1592 года она писала
Клузию: «Слава Богу, но кажется, что
войне не под силу лишить нас удоволь­
ствия, которое дает садоводство, не под
силу даже его испортить». В библиоте­
ке университета Лейдена сохранилось
26 писем Мари де Бримё, адресованных
Клузию, одно письмо Липсию и два —
Хёрниусу-старшему (Anne Mieke Bac­
ker, Er stond een vrouw in de tuin, пред-
публикация).
85. Поэт Петр Хондий критикует поваль­
ное увлечение тюльпанами в своей
книге Moffeschans. Сам разводивший
тюльпаны, Хондий полагает, что глупо
иметь в саду только один цветок. Велел
за Фрэнсисом Бэконом он считал, что
сад должен цвести весь год.
86. Когда отец и мать Рембрандта пришли
23 сентября в ратушу Лейдена подписы­
вать брачный контракт, их, как и пола­
галось, сопровождали их родители: же-

нихХармен Герритсзоон (сын Геррита)
пришел вместе с отчимом Корнелисом
Клаасзоном (сыном Клааса), а невеста
Неелтген Виллемсдохтер (дочь Вил­
лема) ван Зюйтбрук — вместе с отцом
Виллемом Адриансзооном Зюйтбру-
ком и матерью Лисбет Корнелисдохтер
(дочерью Корнелиса).
87. В 1600 году имели фамилии 8о% же-
нихов-южан и лишь 14% коренных ам­
стердамцев. Но и эти 14% пользовались
фамилиями нерегулярно.
88. О важности врачей в иерархии город­
ской верхушки говорит хотя бы то, что
в процессиях они шли сразу после эше-
вена и перед судейскими.
$9. После смерти Тюлпа в магистрат избе­
рут всего лишь одного врача, доктора
Франсуа де Вика (1603-1678), которого
Тюлп упоминает в Наблюдениях. П о­
сле 1680 года врачи больше не заседают в
городском совете.
9с. Эту должность Тюлп будет занимать
еще пять раз: в 1624, 1627, 1634, 1641 и
1642 годах. Как видно из дат, в 1641 году
его переизбрали на второй срок, и как
всегда в таких случаях, он начал квар­
тал «председателем». Вряд ли, однако, у
него сохранились приятные воспоми­
нания об этом сроке. В этот год некий
Франсуа ван дер Мерс, член Валлон­
ского прихода, был обвинен в ереси:
он не верил ни в дьявола, ни в ангелов,
ни в бессмертие души, отрицал боже­
ственное происхождение Христа и
боговдохновленность Нового Завета,
считал, что еврейскую субботу никто
не отменял и христиане должны празд­
новать ее, как и воскресенье. Бюскен
Хюэт называет его социанином, и, судя
по обвинениям, он прав. В воскресенье,
когда с церковной кафедры провоз­
глашалось отлучение ван дер Мерса, в
церкви присутствовал один из судей­
Примечания
ских. На следующий день он рассказал
о происшествии в ратуше. Его колле­
ги-судейские из контраремонстрантов
настояли на том, чтобы вызвать ван дер
Мерса в суд, хотя городские власти не
имели права вмешиваться в церковные
дела. В ходе допроса—а среди допраши­
вавших был и Тюлп — Мерса признали
виновным и приговорили к пожиз­
ненному заключению. Его посадили в
исправительный дом, предварительно
забив окошко в его каморке: праведные
судейские решили, что такое чудовище
недостойно видеть дневной свет. Так,
в темноте, ван дер Мерс просидел семь
месяцев, до новых выборов. Накануне
выборов судейские испугались, что их
преемники могут иначе посмотреть на
дело. И они поставили узника перед
выбором: либо остаться заживо погре­
бенным в исправительном доме, либо
навечно уйти из города, пообещав ни­
когда сюда больше не возвращаться и не
подавать дело на расследование. Еретик
предпочел казематам первого горо­
да Голландии селедочный городишко
Роттердам. Когда судейские упрятали
ван дер Мерса в исправительный дом,
попечительство о его состоянии они
вверили некоему Саломону де ля Вуа,
который отнесся к чужому имуществу
как к своему и транжирил его без зазре­
ния совести. Не связанный обещанием
не начинать финансового расследо­
вания, ван дер Мерс написал письмо в
городской совет с просьбой взыскать с
виновного. Новые судейские, прочи­
тав письмо, не могли поверить, что по­
добное могло произойти в Республике,
известной своей веротерпимостью.
Ван дер Мерса могли отлучить от церк­
ви, но это не давало судейским права
обращаться с ним как с преступником.
Пролить свет на это дело могли только
два председателя, избранные, как было
заведено, из судейских прошлого года.
Тюлп постарался свалить всю вину на
самого «ракалию» и «сквернавца» ван
505
Вокруг Урока анатомии доктора Тюлпа
дер Мерса. Когда же судейские стали
все-таки настаивать на рассмотрении
дела, он прервал их словами: «Господа,
не говорите мне об этом. Меня ужасает
сама мысль об этом висельнике». После
ухода Тюлпа судейские достали книги
за прошлый год и вызвали секретаря.
Приговор ван дер Мерсу был зачеркнут
так основательно, что уже ничего нель­
зя было прочитать, но секретарь под­
твердил, что все происходило именно
так, как было описано ван дер Мерсом в
его письме. Судейские решили, что уж
если их предшественники сами зачер­
кнули свой приговор, то ван дер Мерс
может вернуться. Примирившись с по­
терей пятой части состояния, ван дер
Мерс вернулся в Амстердам. Тюлпа ни­
когда больше не выбирали судейским.
На следующий год он вообще не зани­
мал никакой должности.
91. Эту должность Тюлп будет занимать до
1653 года, получая годовое вознагражде­
ние в 250 гульденов.
92. Первым прелектором был Маартен Ко­
стер (1510/20-1592), учившийся и защи­
тивший в 1540 году докторский диплом 93. vanAndel:69.
в Болонье. Проработав там несколько
лет врачом, он вернулся в Амстердам. 94. Первое из дошедших до нас описаний
В 1566 году ярый кальвинист Костер
бежал из страны и стал врачом коро­
ля Дании Фредерика II. Хотя король и
его придворные высоко ценили знания
голландского медика, что выражалось в
больших гонорарах и дарованных по­
местьях, Костера мучило беспокойство
об оставленном в Голландии состоянии.
Фредерик II обратился к Рекезенсу с
просьбой возвратить конфискованные
владения его личного врача, который
из-за недомоганий короля не может
приехать и отстаивать свои права сам.
Спустя год (у наместника в Нидерлан­
дах хватало дел) Рекезенс ответил-таки
на письмо датского короля уверениями,
что ничего он не желает так пламенно,
504
как оказать услугу его личному врачу, но
не в его власти преступить королевский
закон. Доктор Костер должен приехать
в Амстердам и засвидетельствовать, что
все эти годы он оставался верным сы­
ном католической церкви. Ответ Реке-
зенса, казалось бы, был светской, чуть
насмешливой игрой-отпиской (все
понимали, о чем речь, не называя вещи
своими именами), но Костер смог вер­
нуться и возобновить врачебную прак­
тику. В 1578 году Амстердам перешел
на сторону Вильгельма Оранского, и
Костера тут же избрали одним из бур­
гомистров. После этого он еще четы­
ре раза избирался на этот пост (в 158с,
1582, 1584 и 1585 годах). После смерти
Костера в 1592 году прелектором стал
Себастиан Эгбертсзоон. Выбранный в
1606 году бургомистром, он продол­
жал давать уроки анатомии. После его
смерти в 1621 году прелектором назна­
чили Йохана Фонтейна, который через
два года стал личным врачом принца
Маурица, но и тогда не оставил пост
прелектора. После смерти Фонтейна
прелектором стал Тюлп.
медикаментов и инструментов лекаря
содержится в книге немецкого врача
Фабриция Хилдануса (1560-1634) Н о­
вая фельдхирургия (Fabricius Hildanus,
Nieuwe Veldt-Chirurgye). Хилданус на­
писал книгу после того, как встретил
в Нидерландах лейб-медика принца
Маурица и фельдхирурга армии Шта­
тов и увидел его лекарский сундук. Со­
держание сундука Хилданус описал как
«медикаменты и инструменты, долж­
ные быть у лекаря во время военных
действий как на море, так и на суше».
Сейчас нас не может не удивить коли­
чество медикаментов, считавшихся в то
время необходимыми: 27 сортов слаби­
тельного, 18 видов кореньев, 28 —лекар-

ственных трав, п — цветов, ю — семян,
9—вод, 15 —сиропов и приготовленных
на меду напитков, 17 — лекарств и по­
рошков, 12 — фруктов, 8 — специй, 24 —
масла, 9 — мазей, 9 — животных жиров,
ю — пластырей, 12 —камеди, 8 — сортов
муки (Leuftink: 100).
Описывает Хилданус и устройства
сундука, его многочисленные отделе­
ния и ящички. Специи, цветы, семена
и другие сыпучие вещества хранились
в кожаных мешочках; то, что могло
впитать влагу, — в оловянных банках.
Сиропы и консервы — в глазурован­
ных глиняных кувшинах; дистилляты
и разъедающие жидкости—в бутылях с
оловянной прикручивающейся крыш­
кой, причем каждая бутылка стояла в
отдельном обитом шерстью отделении.
Мази хранились в глиняных банках, за­
тянутых свиным пузырем, пластыри и
камеди, металлы, различные сорта муки
и другие сыпучие вещества — в плотно
завязывающихся мешочках. В отдель­
ном отсеке сундука хранился инстру­
мент лекаря.
Сундуки флотских лекарей, конеч­
но же, отличались от сундука лейб-
медика принца Маурица. Долгое вре­
мя лекари были свободны в выборе
поставщика медикаментов, лишь бы
содержимое сундука отвечало требо­
ваниям Адмиралтейства. Но когда
Адмиралтейство само стало выделять
деньги на приобретение сундуков, по­
средниками между лекарями и Адми­
ралтействами выступили больницы,
которым было гораздо легче проверять
качество медикаментов, если все они
покупались у одного аптекаря, тем
более если это был аптекарь больни­
цы. Адмиралтейство не имело ничего
против того, чтобы, наполняя сунду­
ки своих лекарей, пополнить и казну
больницы. Только в 1666 году амстер­
дамская больница св. Петра поставила
Ост-Индской компании и Адмирал­
тейству медикаменты на бооо гульде­
Примечания
нов! В последующие годы поставки
только росли (Ibid.: 101).
Самые маленькие сундуки, рассчи­
танные на команду в 50 человек, были
больше метра в длину, полметра в ши­
рину и 3/4 метра в высоту. Длина самых
больших, предназначенных для коман­
ды в 300 человек, достигала двух метров.
Медикаменты на юо человек обходи­
лись примерно в 90 гульденов. Из со­
держимого сундуков обращает на себя
внимание большое количество сулемы
и гваякума, использовавшихся для лече­
ния сифилиса (Ibid.:i03). Со временем
определилось количество медикамен­
тов, необходимое на судах с командами
в 200, 300, 400 и 500 человек, отправля­
ющихся в полугодовое плавание. Боль­
ница поставляла и инструменты лекаря:
трепан, пилы с различными лезвиями,
оловянные шприцы, ножи, щипцы, кле­
щи, зажимы, иглы, катетеры и клисти­
ры .. Не выходили лекари в море и без
своих исконных инструментов: ножа
для бритья, ножниц и ланцета для кро­
вопусканий.
Чем больше сундуков поставляла
больница, тем строже становился кон­
троль над их комплектованием и ис­
пользованием медикаментов. После
проверки врача один из клерков Ад­
миралтейства закрывал и опечатывал
сундук и передавал ключ лекарю. Сун­
дук же доставляли в каюту капитана.
Пока судно стояло в порту, лекарь не
мог пользоваться медикаментами из
сундука и должен был обходиться соб­
ственными средствами. Только после
выхода в море, когда уже не было опас­
ности, что лекарь продаст медикаменты
на берегу, он получал доступ к сундуку.
В присутствии капитана лекарь ломал
печати — и мог приступить к составле­
нию сложных лекарств.
Все время плавания сундук оставался
в каюте капитана, потому что у лекаря
не было своего места на судне. Прием
больных и операции проходили прямо
505
Вокруг Урока анатомии доктора Тюлпа
на палубе, перед грот-мачтой, а во вре­
мя боя лекарь перемещался на камбуз,
единственное место, где под рукой был
огонь.
Наряду с предписаниями о содержи­
мом лекарских сундуков существовали
и инструкции о количестве на корабле
старых простыней — для перевязки.
Суда, на борту которых было больше
40 орудий, должны были иметь 24 старые
простыни. Во время сражений всегда
ощущалась нехватка в простынях. Сразу
же после начала Первой англо-голланд-
ской войны Витте де Витт, прозванный
на флоте «Дубль Витт», посылает в Ад­
миралтейство просьбу подвезти запасы
старых простыней и два аптекарских
сундука. В марте 1653 года «Дубль Витт»
просит Генеральные штаты назначить
на флот опытного доктора и послать
три быстрых галиота, которые подвоз­
или бы не только воду и свежее пиво (в
старом пиве он усматривал причину
болезней моряков), но и простыни и ме­
дикаменты (Ibid.: 69).
9 5. Лекарям на больших судах было обеща­
но 24 гульдена в месяц, на маленьких—
20 гульденов.
96. В 1629 году на борту «Зеленого лету­
чего дракона» Пита Хейна было всего
95 человек, а десять лет спустя команда
«Эмилии» Тромпа, в течение многих
лет остававшаяся гордостью флота, со­
ставляла 240 человек, так что на судне
был свой лекарь.
97. Leuftink: 43.
98. В лекарской гильдии Амстердама было
несколько евреев, но они не пользова­
лись правами членов гильдии.
99. van Andel: 44.
100. Бывало, что экзаменаторы жалели го­
ре-ученика и записывали его в гильдию
J 06
без права выставлять тазик для бритья
и с условием, что он не будет браться за
трудные случаи. В маленьких городках,
где казна гильдии нуждалась в пополне­
нии, ученик мог заплатить за ошибки,
допущенные во время экзамена.
Ю1. Хороший лекарь должен был разби­
раться в астрологии, игравшей огром­
ную роль как при нарушении равно­
весия жизненных соков, так и при
лечении. Еще Гиппократ утверждал,
что если врач не опирается на астроло­
гию, он не врач, а умалишенный.
Зодиакальные созвездия определяли
не только ход жизни человека, но и со­
стояние его органов и частей тела, буду­
чи связанными с ними все теми же гу-
морами. Так, Овен был связан с головой
и лицом, Телец — с шеей, Близнецы —с
бронхами, легкими, руками и плечами,
Лев—с сердцем, Рак—с желудком и гру­
дью, Дева — с системой пищеварения,
Весы — с почками, Скорпион — с дето­
родными органами, Стрелец — с пече­
нью, Козерог—с коленями, Водолей—с
икрами, Рыбы—с ногами.
Но ни одно небесное тело не сыгра­
ло в истории медицины такой роли, как
Луна, которой приписывали огромное
влияние на физическое состояние чело­
века (и животных), на течение болезней
и душевных расстройств, на любую опе­
рацию, на прием лекарств и даже на сбор
лекарственных трав. Каждый лекарь
знал, что, когда Луна находится в зоди­
акальном созвездии, отвечавшем за тот
или иной орган, всякое хирургическое
вмешательство в этот орган или даже
простое кровопускание исключается.
Большое значение имела и фаза Луны,
так как кровь была так же подвержена ее
влиянию, как и море с его приливами
и отливами. Поэтому кровь переста­
вали пускать за сутки до полнолуния и
не пускали еще сутки после него. Время
любого хирургического вмешательства
зависело и от положения Сатурна и

Юпитера: не рекомендовалось пускать
кровь, когда Луна была в аспекте к Юпи­
теру, так как это делало эффект любого
лечения чрезмерным; Луна в аспекте к
Сатурну, наоборот, сводила его к нулю
(Hill Curth: 127).
При болезнях разных органов по­
лагалось пускать кровь из разных вен:
при болезнях головы вскрывать цефа-
лику (головную вену), при болезнях
сердца — медиану, при болезнях пече­
ни— гепатику (печеночную вену) или
базилику (царскую). Ср. с описанием
кровопускания в Несмертельном Го­
ловане Лескова: «Писано было: аще
болячка явится поверх главы или ином
месте выше пояса, — пущай много
кровь из медианы; аще явится на челе,
то пущай скоро кровь из-под языка;
аще явится подле ушей и под бородою,
пущай из сефалиевы жилы; аще же
явится под пазухами, то значит сердце
больно, и тогда в той стороне медиан
отворяй».
Но благоприятные и неблагопри­
ятные дни для кровопускания зависели
и от множества других факторов: ка­
чества жизненного сока должны были
соответствовать качествам созвездия, в
котором находилась Луна. Например,
при заболеваниях, связанных с желчью,
кровопускание следовало делать, когда
Луна находилась в теплом и сухом со­
звездии (Стрелец или Овен), качества
которого соответствовали качествам
желчи, а холодные и влажные заболе­
вания требовали соответствующих
астральных знаков, таких как Рыбы, Рак,
Скорпион. Важным фактором служила
и фаза Луны, которая должна была со­
впадать с возрастом, темпераментом,
полом и жизненным соком, нарушив­
шим равновесие (van Andel: 4-6,35-40).
При флеботомии играли роль вре­
мя года (лучшим временем считались
весна и осень, но при необходимости
кровь пускали и зимой, и летом, хотя
пускать кровь, когда было очень жарко
Примечания
или холодно, считалось опасным), воз­
раст, комплекция и физическое состоя­
ние пациента.
От фазы Луны зависел и прием ле­
карств, причем неверно выбранное
время вызывало обратное действие.
А лекарства, принимаемые под знаком
Тельца или Овна, вызывали у больного
лишь рвоту. Наиболее благоприятным
временем для прочистки организма
считался период, когда Луна находи­
лась в аспекте к влажным зодиакаль­
ным созвездиям — Раку, Скорпиону и
Рыбам. Лучшим временем для приня­
тия таблеток было созвездие Рыб, спо­
собствовавшее их растворению (Hill
Curth: 127).
Считалось, что болезнь, связанную с
определенным знаком зодиака, можно
вылечить при помощи растений, свя­
занных с противоположным знаком.
Лечебные качества растения прочиты­
вались в его виде (учение о сигнатурах):
грецкие орехи были хороши для голо­
вы, а желтые цветы помогали от жел­
тухи. При сборе лекарственных трав
учитывалась как фаза Луны, так и со­
ответствие знака зодиака растения зна­
ку зодиака больного: например, тмин
считался особенно полезным для рож­
денных под знаками Козерога, Тельца и
Льва, а подорожник — для тех, которые
родились под знаком Рыб и Рака.
Каждое простое лекарство имело два
качества: активное (теплое или холод­
ное) и пассивное (влажное или сухое).
Сила действия препаратов варьирова­
лась от нормы до четвертой степени.
При назначении составных лекарств не­
обходимы были недюжинные математи­
ческие способности, чтобы рассчитать
дозировку, учитывая множество пере­
менных. Так, например, аптекарская
драхма сандалового дерева, холодного и
влажного во второй степени, могла быть
нейтрализована не драхмой меда, тепло­
го и сухого во второй степени, а двумя
аптекарскими унциями (Ibid.: 166).
5°7
Вокруг Урока анатомии доктора Тюлпа
Понятно, что далеко не всякий ле­
карь мог справиться со сложными под­
счетами. Поэтому уже в Средние века
появились различные альманахи, в ко­
торых указывались благоприятные и
неблагоприятные дни для кровопуска­
ний, банок, приема лекарств и стрижки
волос. Составлением подобных «про-
гностик» и альманахов занимались из­
вестнейшие врачи и математики того
времени. Эти календари пользова­
лись огромным спросом, поэтому не­
удивительно, что Кровопускательный
и слабительный календарь был в ряду
первых печатных изданий, вышедших
из-под пресса Гутенберга в 1456 году.
Календари и альманахи оставались
популярными, несмотря на борьбу с
ними церкви, критику гуманистов и
«новой» астрономии — вплоть до от­
крытия телескопа, то есть до середины
x v ii века. Но и после этого календари
и альманахи не исчезли. Правда, рас­
четы для них делали уже не известные
врачи, а землемеры и сельские учителя.
Несмотря на многочисленные сатиры,
календари существовали еще во време­
на Французской революции.
102. vanAndel: 54.
103. Vreest niet voor mijn scharen, lancetten
en messen, / Door menig patient reeds
200 nuttig bevonden. / Veel min voor
mijn bijtende zalf of compressen. / Want
weet: zachte meesters maken stinkende
wonden (vanAndel: 55).
104. Постановление амстердамской гиль­
дии лекарей от 4 мая 1552 года запре­
щало цирюльникам выполнять работу
лекаря. Нарушители облагались штра­
фом в четыре гульдена.
105. vanAndel:48.
106. Эта была уже четвертая по счету эпиде­
мия чумы. До этого большие эпидемии
508
были в 1602,1616-1617 и 1624 годах. Во
время эпидемий 1616 и 1624 годов мест
в старой больнице св. Петра не хвата­
ло, и больные лежали по 2-3 в койке.
В 1635 году, по счастливой случайности
как раз перед эпидемией, был открыт
Чумной дом—рассчитанная на 340 коек
новая больница за городской чертой,
построенная по последним требовани­
ям гигиены. Большие эпидемии были
и в 1655 и 1664 годах. Последняя унесла
25 ооо человек, то есть каждого десятого
амстердамца.
107. Состав териака варьировался. Так, во
французской фармакопее x v i - x v i i ве­
ков в териак входило более 70 ингреди­
ентов.
ю8. Tulp: 271,343,442.
109. Это относилось, например, к слаби­
тельному Scammonium (скаммоний),
рвотному Nux Vomica из семян чили­
бухи и очень ядовитому морознику
(Helleborus).
н о . В 1585 году в Амстердаме насчитывалось
22 аптеки, в 1636 году их было уже 66.
h i . Последний стал известен под названи­
ем dulci vitrioli oleum. Роберт Бойль и
Исаак Ньютон считали, что, смешан­
ный с вином, он помогает при кашле и
болях в груди. Герард ван Свитен, врач
австрийских Габсбургов, прописывал
его Марии Терезии как «великолепное
успокоительное духа» (Dormandy: 102).
112 . Матиас де л’Обель (1538-1616) южно­
нидерландский врач и ботаник, уче­
ник Гийома Ронделе. Учился в Лувене,
Париже, Падуе и Монпелье. В 1571—
1584 годах лечащий врач принца Оран­
ского. После сдачи Антверпена пере­
ехал в Англию и стал врачом Якова I и
королевским ботаником. Французский
ботаник Шарль Плюмье назвал его
 Примечания

именем привезенную в 1752 году с мыса и 8. Вслед за одной из них тут же последо­
Доброй Надежды лобелию. вал отец, и матери не оставалось ничего
В предисловии Лобелий противопо­ другого, как утешать себя тем, что дочь
ставляет «современных знахарей, шар­ ушла не одна.
латанов, авантюристов, алхимиков» и
других неучей в медицине и фармако­ 119 . Huygens 1971:95.
логии хорошему аптекарю, правой руке
врача. Аптекарь, по его мнению, дол­ 120. Арьес Ф . Человек перед лицом смерти.
жен иметь хорошее образование, чтобы М.: Прогресс — Прогресс-Академия,
знать, что именно покупать для при­ 1992.
готовления лекарств, как их готовить и
как хранить целительные составляющие. 12 1. Haeseker:58.
Он должен иметь средства на покупку
самых лучших ингредиентов, должен 122. Kamen 1997:208-209.
хорошо владеть латынью — не только
для того, чтобы читать рецепты, а что­ 123. Temple 1770:248 —17 2 0 1:272-289.
бы изучать книги о целебных свойствах
растений и приготовлении лекарств. Он 124. См.: Colie: 130.
требует от аптекаря усердия и безупреч­
ного поведения. Все это вряд ли пред­ 125. Гейгенс не искал контакта и с алхими­
ставляло интерес для аптекарей. Их ин­ ками, в отличие, например, от Катса,
терес сосредотачивался лишь на одной который, измотанный «зеландской ли­
главе— «quid pro quo», что чем заменять. хорадкой», обратился в 1602 году к ал­
химикам. В 1656 году, снова захворав и
113 . Его отец-прелектор также был драма­ не найдя помощи у гаагских докторов,
тургом, президентом камеры риторов он опять стал искать ее у алхимиков. Но
«Шиповник» и автором пьесы ЗаблуЪ- и они, вылечившие когда-то 25-летнего,
маяовца (N N B W 1,875). оказались бессильны перед недугами
8о-летнего, и ему не оставалось ничего
114. К празднованию 300-летия выхода другого, как искать исцеления у Врача
Фармакопеи в 1936 году была выпуще­ Небесного, в молитве и Библии.
на памятная медаль с портретом Тюлпа.
В 1961 году, когда отмечали 325 лет со 126. Не верил докторам и Филипп II, хотя в
времени выхода книги, вышло факси­ последние десять лет во многом от них
мильное издание Фармакопеи 1636 года. зависел. Филипп не верил даже в кро­
вопускания, считая, что от них больше
115 . Первое издание лондонской Фармако­ вреда, нежели пользы. Правда, когда
пеи, вышедшее в мае 1618 года, насчиты­ после падения с лестницы дон Карлос
вало 68о простых веществ, а в ее втором впал в кому, Филипп был готов испро­
издании, увидевшем свет уже в декабре бовать все средства. В то время как по
того же года, их число возросло до 1190 всей стране служили мессы за здоровье
(HillCurth: 167). инфанта, у его постели собрались луч­
шие врачи. Везалий сделал трепанацию
1 1 6. Вся эта информация содержалась в из­ черепа, из Валенсии вызвали врача-мо-
дании 1686 года. риска, а из монастыря принесли мощи
францисканского монаха Диего, по­
117. Число врачей-испекторов постоянно читаемого как святого. То ли помогла
росло. трепанация черепа, то ли принесенные

5°9
Вокруг Урока анатомии доктора Тюлпа
мощи, то ли мази доктора-мориска, но
через месяц после падения дон Карлос
снова был на ногах. П о просьбе Ф и­
липпа Диего из Алкалы позже был про­
возглашен святым. Одним из сотво­
ренных им чудес было исцеление дона
Карлоса.
Не веря в кровопускания, Филипп
верил в пользу прогулок на свежем
воздухе. Когда инфанте Изабелле ис­
полнилось 6 лет, он советовал ей рано
вставать и делать зарядку, причем
упражнения должны были быть посто­
янными, и рано ложиться. Он живо ин­
тересовался медициной и растениями,
приветствовал ввоз и культивацию им­
биря и других растений с возможным
применением в медицине (Kamen 1997:
190-191).
127. Большинство из них относятся к 1630-
1642 годам, когда Гейгенс писал Днев­
ную работу. По всей вероятности,
Сюзанна собирала рецепты с таким же
пылом (Colie: 137-142).
128. Бэкон советует бороться с камнями
следующим образом: «Сварите бульон
из цыпленка и куска телячьей шейки.
Положите в него корочку белого хле­
ба. Когда бульон наполовину укипит,
положите в него щепотку мелко наре­
занных корней апельсина, пригоршню
цветов бузины и столько зерен анге­
лики, сколько поместится на монете в
четыре пенса. Когда уверитесь, что бу­
льон готов, снимите его с огня. Каждое
утро натощак выпивайте немного бу­
льона со щепоткой пудры винного кам­
ня. Два часа воздерживайтесь от еды»
(Ibid.: 133).
129. Мэри Герберт (1594-1649), жена пле­
мянника Филиппа Сидни Уильяма
Герберта, 3-го графа Пембрука, унас­
ледовала Вилтон-хаус, один из послед­
них архитектурных проектов Иниго
Джонса.
510
130. Хрен часто упоминается в рецептах от
камней. Обычно тертый хрен смеши­
вали с элем (Hill Curth: 165).
13 1. Leapman: 259-262.
132. Van Durme: 326.
133. Лемери пишет, что запах жженых во­
лос прогоняет сплин, слюна дюжего
молодца, принятая натощак, служит
противоядием от укусов змей и бе­
шеных собак, ушная сера помогает от
панариция, ногти рук и ног вызывают
рвоту, женское молоко оказывает бла­
гоприятное действие при чахотке и
воспалении глаз. Экскременты помога­
ли при карбункулах, бубонах и гнойни­
ках. Порошок из сухих экскрементов
рекомендовали при эпилепсии и пере­
межающейся лихорадке. Пояс из чело­
веческой кожи облегчал роды и снимал
боль. Человеческий жир был средством
от ревматизма, и составитель Всеобщей
истории лекарств (Histoire generate
des drogues, 1694) Пьер Поме жалуется,
что палачи составляют здесь конкурен­
цию аптекарям. Два-три стакана све­
жей мочи, выпитые натощак, помогают
при подагре, истерии и запорах. При
подагре и кожных заболеваниях мочу
можно применять и наружно. Мадам
де Севинье 13 июня 1685 года пишет до­
чери, что приняла от сплина на ночь
8 капель эссенции мочи, но в отличие от
обычного их действия, долго не могла
заснуть (Wootton: 4-7).
134. Кристиан 1У без малого 6о лет правив­
ший Данией и Норвегией, принимал
противоэпилептические порошки, е
состав которых входили толченые ко­
сти черепов преступников (Marrvat:
266). Во Франции в XVIII веке от укуса
бешеной собаки принимали таблет­
ки, приготовленные из черепной ко­
сти висельников (Peacock: 277). Це­
лебная сила черепов переходила и на
 Примечания

сделанные из них кубки. В бо-х годах Мертвые тела или их части он покупал в
XVI века рабочим Королевского мо­ «лавке мумий» (Gordon-Grube: 406).
нетного двора, страдавшим головны­
ми болями и головокружениями в ре­ 139. См.: Modenesi: 146-147.
зультате отравления мышьяком, было
предписано пить лекарство из кубков, 140. Gordon-Grube: 408.
сделанных из голов предателей, вы­
ставленных на Лондонском мосту 14 1. Curran, Grafton: 151.
(Larson: 152).
142. О том, как и почему европейцы приш­
135. Историки не знают, имя какого Годдар­ ли к использованию в медицине мумий,
да получили капли. Одни полагают, что и о том, что они считали «мумией», см.:
их создателем был Уильям Готтард, ко­ Dannenfeldt.
торый якобы продал рецепт снадобья
Карлу II за баснословную сумму в 5000 143. Wootton 11:25.
или бооо фунтов! Другие называют
имя Джонатана Годдарда, но сторонник 144. Лондонская Фармакопея 1618 года вклю­
Кромвеля не мог продать рецепт коро­ чала и рецепт приготовления «искус­
лю (Wootton: 179-182). Достоверно из­ ственных мумий» немецкого парасель-
вестно лишь то, что умирающему после сианца Освальда Кролля (1563-1609),
апоплексического удара Карлу II дали рекомендовавшего для мумификации
25 капель настойки на костях черепа тело рыжего висельника 24 лет. Тело
(Ibid.: 6). надо было сутки продержать в холодной
воде, затем разрубить на куски, пересы­
136. Ibid. пать порошком из мирры и столетни­
ка, сутки продержать в растворе вина и
137. Haeseker: 61. Статья Usnea Cranii hu- терпентина, повесить на 12 часов, снова
mani в Медицинском словаре Джеймса продержать сутки в вине с терпентином
начинается с того, что эти мхи и лишай­ и затем высушить (Gordon-Grube: 406).
ники часто находят в Ирландии, отку­
да их и привозят «к нам». Объясняется 145. Haeseker: 61.
это тем, что в Ирландии преступников
оставляли на виселице до тех пор, пока 146. Johnson 1775:1338.
их тела не начинали разлагаться.
147. Gordon-Grube: 407.
138. До 26 лет Эдвард Тейлор жил в Англии,
потом переехал в Новую Англию и 148. Hill Curth: 165.
окончил в 1671 году Гарвард. Сорок
лет преподобный Тейлор оказывал 149. Jardine, Stewart: 507.
окрестным жителям и медицинскую
помощь. Он оставил после себя руко­ 150. Haeseker: 34.
писную Фармакопею, интересную тем,
что ее лекарственные препараты вос­ 15 1. Chirurgyns of Heel-Meesters Reys-
ходят к лекарствам Англии, где он вы­ Boeck Handelende Vande Scheeps- Me­
рос. Тейлор пишет, что назначал сред­ dicament of Chirurgyns Reys-Kist. Van­
ства, приготовленные из человеческих de algemeene gebreken, die meest Scheep,
тел, и упоминает мясо, кровь и сердце, ende te Velde voorvallen. Vande Oordeel-
которые надо «съесть» или проглотить. inge of Crisis inde Sieckten.

511
Вокруг Урока анатомии доктора Тюлпа
1 52. Отдельную главу им посвятил еще Ди-
оскорид. На свойствах экскрементов
различных животных останавливается
и Плиний.
Считалось, что свежий овечий навоз,
вымоченный в пиве или эле, излечивает
застарелую желтуху, а свежий лошади­
ный навоз, перемешанный с белым ви­
ном,—золотуху, а также выводит песок
из почек и мочевого пузыря. Паста из
высушенного кошачьего кала и уксуса
рекомендовалась для удаления волос.
Куриный помет, вымоченный в старой
моче (вероятно, человеческой), был
эффективным средством для лечения
скота (Hill Curth: 168).
153. За сперму китов часто принимали спер­
мацет кашалотов, плававший в море се­
ро-желтоватыми скоплениями. Амбру
кашалотов использовали для лечения
нервных заболеваний и желудка.
154. Успех книги подвигнул автора, став­
шего к этому времени экзаменатором
лекарей Ост-Индской компании, на
написание объемистого тома Экза­
мена по сухопутной и морской хирур­
гии, вышедшего в Амстердаме около
1680 года. Приложением к Экзаме­
ну неизменно печатался и Лекарский
лоцман. Особый интерес в Экзамене
представляет глава, в которой автор
останавливается на недугах, встреча­
ющихся в плаваниях в Гренландию,
Гвинею, Ост- и Вест-Индию. Отдель­
ная глава посвящена краснухе, кото­
рой многие заболевали в тропиках и
которую лечили потоотделением. Все
книги Йоханнеса Вербрюгге дают
представление о развитии хирургии
и медицины во второй половине XVII
века. Все они пользовались огромной
популярностью и выдержали множе­
ство переизданий.
I $ 5. В понятие «меланхолия» входил намно­
го более широкий спектр болезней, чем
512
теперь, включая депрессию, одержи­
мость, манию, ипохондрические и даж
бредовые состояния.
156. Бертон: 230-231.
157. Страдали от меланхолии, конечно, и
другие. Врачи первого постоянного
военного госпиталя, открытого в Евро­
пе в 1585 году в Мехелене, в 40-х годах
x v ii века стали замечать среди солдат
новую болезнь, которую они назвали
mol de согагбп — тяжестью на сердце,
удрученностью, делавшей их непри­
годными к службе. Сейчас болезнь на­
звали бы П Т С , но это не меняет дела.
Другим диагнозом с теми же симпто­
мами и последствиями был estar roto —
разбитость. Известный английский
врач Ричард Напье (1559-1634), через
чьи руки прошло около 40 ооо паци­
ентов, определил каждого двадцатого
как «удрученного», а 150 человек считал
склонными к суициду. Многие «удру­
ченные» страдали, по его мнению, «ме­
ланхолией» или «клинической депрес­
сией». Тот же диагноз часто встречается
в историях болезней Теодора де Майер-
на (1573-1655), наверное, самого извест­
ного европейского врача, чьи услуги
и знания оплачивались лучше услуг и
знаний его коллег. Среди его пациентов
был и Оливер Кромвель, по мнению де
Майерна, valde melancholicus — край­
не удрученный (Parker 2013: 591-592:
Trevor-Roper 2006:8).
1 58. Бертон: 81. Уловка не помогла: в 164с го­
ду Бертон повесился.
159. Там же: 177.
160. «Главное, на чем зиждятся их разно­
образная коммерция и торговля, что
поддерживает их нынешнее благосо­
стояние, — это не плодородие почвы, а
обогащающее их трудолюбие, с кото­
рым не могут сравниться золотые копи

в Перу и Новой Испании, с ... > Это
наши Индии, сжатое воплощение все­
го, что есть в Китае, а все по причине их
трудолюбия, разумного управления и
коммерции. Трудолюбие —вот что все­
му основа, тот магнит, который притя­
гивает все, что есть хорошего» (Там же:
180-181).
16 1. Trevor-Roper 1985:257.
162. Temple 1972:96-97.
163. WittkowerM^R. Born under Saturn. The
Character and Conduct of Artists. A D o­
cumented History from Antiquity to the
French Revolution. New York: Random
House, 1963.
164. На многих изображениях играющих на
музыкальных инструментах мы видим
подписи, указывающие на терапевтиче­
ское действие музыки. Самая известная
из них—на клавесине Рюккерса в Уроке
музыки Вермеера: Musica laetitiae comes
medicina dolorum (Музыка, спутник ра­
дости, лекарство от горя) (Королевская
коллекция в Сент-Джеймском двор­
це, Лондон). На гравюре с утерянной
картины Теодора Ромбаутса, изобра­
жавшей музицирующую пару, Схелте
а Болсверт приписал текст: M U S IC A
docta facitper sex discrimina vocum, U T
REcreet MIseros FAveat SOLAmine
LAssis (Искусная музыка, производи­
мая шестью различными тональными
слогами, бодрит несчастных и утешает
усталых). Прописные буквы обознача­
ют тоны так называемого «Гвидонова»
гексахорда (UT стал позже нотой до), к
концу x v ii века вышедшего из употре­
бления. О мелотерапии писали Фичи-
но, Дюрер и, конечно, Роберт Бертон
(Jongh, Luijten: 217-220). Особенно
действенной в борьбе с меланхолией
считалась лютня, любимый инстру­
мент Гейгенса. Вполне возможно, что
к традиции мелотерапии отсылает и
Примечания
двойной портрет Гейгенса и Сюзанны
ван Барле с нотным листом (Мауриц-
хейс).
Иниго Джонс, с юности страдавший
«сплином и меланхолией с рвотой»,
также считал, что от них помогают му­
зыка и сон. Был у него и другой рецепт:
смешать сваренные в уксусе каперсы с
коринкой и принимать по две столовые
ложки каждое утро или, если не полу­
чится утром, добавить в салат вечером.
Но лучшим средством было «избегать
соития, при котором мужчина растра­
чивает попусту лучшую кровь и кото­
рое ослабляет его природную силу»
(Leapman: 261).
165. В письме от 18 сентября 1591 года Мари
де Бримё пишет Клузию во Франкфурт:
«Le plaisir que jais aujourdhuy en ce mon-
de et qui plus me fait passer mon tamps et
les occasions de mon melancholies.< ... >
a scavoir le plaisir que jay de jardiner lequel
certes je vous confesse estre grand mais
de zele et non encores de science.. . ». Цит.
по: В acker A. M. Er stond een vrouw in de
tuin, De H ef (предпубликация).
1 66. Dit maakt mij ’t leven zuur, en mat de
geesten af,
En doet ons hemelwaarts vaak zuchten
om het graf.
167. К сожалению, в книгу вкралось множе­
ство ошибок, которые мне хотелось бы
исправить. Во-первых, Барлей никогда
не писал «душещипательных произве­
дений» — время для них еще не пришло.
Рассказ о том, что «Барлеус так проник­
новенно говорил о гибели шведского
короля Густава II Адольфа, что швед­
скому послу пришлось своим платком
вытирать ему слезы», свидетельствует о
том, что автор совсем не поняла Блока,
на чью книгу ссылается. Блок пишет, что,
когда слава поэта, который, по его соб­
ственным словам, в эпиталамах и эпике-
диях «радуется с радующимися и плачет
5*3
Вокруг Урока анатомии доктора Тюлпа
с плачущими», упрочилась, он получал
за стихотворные радость и слезы непло­
хие деньги. Рассказывая в письме другу
о вознаграждении, полученном от по­
сла Швеции в 1632 году, Барлей ирони­
чески говорит, что посол «утер его слезы принять неизбежное, должен принять
по поводу гибели Густава Адольфа плат­
ком из золотой пряжи» (Blok 1976: 5).
Первый приступ болезни был вы­
зван не просто «неприятным эпизодом»
и «малозначительным событием» («за­
держали на улице стражники по подо­ 177. Второе в 1652 году, третье в 1672 году.
зрению в религиозном и политическом
шпионаже»), а вполне обоснованным
страхом репрессий и чувством вины. Да­
лее, полностью следуя за Блоком (Blok
1976), автор прослеживает причины, 178. Первый перевод напечатан в 1672 году,
признаки и лечение депрессий Барлея.
168. Blok 1976:148.
169. Менассе бен-Израиль (1604-1657) гол­
ландский сефард, писатель, печатник.
170. Blok 1976:53-54.
17 1. Ibid.: 110-121.
1 72. Хаубракен пишет о печальном конце
Эммануэля де Витте (1617-1692), из­
вестного художника церковных ин­
терьеров, наложившего на себя руки в
85 лет. Его похоронили —без виселицы,
но и без почестей.
173. Дети Барлея заплатили за могилу
16 гульденов, столько же, сколько и се­
мья Хоофта. Средняя цена была равна
8-ю гульденам.
174. Перевод Н.Тархан-Моурави. Hier slui-
mert Baerle neffens Hooft. / Geen zerck
hun glans noch vrientschap dooft.
175. Burton: 566,968.
176. В предисловии к переизданию Наблю­
дений (1652) Тюлп пишет: «Я хотел под­
54
готовить для него, еще стоявшего на по­
роге науки, урожай, которым он мог бы
воспользоваться, став взрослым. Какую
пользу он мог бы извлечь из всего это­
го, к славе науки и родины! Я должен
то, что повелел Бог, источник всякой
благости, и я покорно принял Его волю.
Но я не могу лишить мир того, чему на­
учил меня богатый опыт».
После смерти Тюлпа в 1674 Г°ДУ вы­
шло еще три латинских издания—в 1685,
1716 и 1739 годах.
второй— в 1740 году.
179. Этот же образ плавания, характерный
для голландца x v n века с его морской
торговлей, принесшей богатство и рас­
цвет стране, присутствовал и в преди­
словии к латинскому изданию: «Море,
по которому мы плывем, широко, в нем
много мелей и подводных рифов—что­
бы их обойти и не плавать в неизвест­
ности, надо держать курс на указатели,
описанные лучшими штурманами. Это
путь истинной, а не кажущейся учено­
сти. Прочно только то, что опирается
на разум. В медицине не имеют силу
высказывания, не основанные на опы­
те. Опыт важнее всех учений всех зна­
менитых врачей. < ... > Врач не может
приблизиться к божеству более, чем
когда посвящает себя благу своих ближ­
них. Если ты обогатишь твой разум
истинным знанием, ты сам избежишь
мелочных разногласий, которые скорее
роняют достоинство медицины, чем
выявляют его. Если и ты когда-нибудь
обнародуешь плоды своих прозектор­
ских изысканий, ты окажешь этим ус­
лугу не только науке, но и государству».
В своем голландском переводе он снял
это личное, адресованное сыну всту­
пление, может быть потому, что потеря.

несмотря на все протестантское смире­
ние, все еще тяжелым камнем лежала на
его сердце.
18с. Описывая течение болезни и результат
вскрытия, Тюлп указывает, кто при­
сутствовал на вскрытии. Это ученик
Тюлпа ван Меекерен, врачи Самюэл
Костер, Виллем Писо, Франсуа де Вик,
Франциск ван дер Схаген и Франциск
Сильвий.
181. Средство это издавна пользовалось по­
пулярностью. Еще Плиний писал, что
эпилептики пьют теплую кровь гладиа­
торов на арене цирка. Парацельс реко­
мендовал в качестве средства от эпилеп­
сии кровь человека, которому отсекли
голову. Преподобный Тейлор пишет,
что «человеческая кровь, если пить ее
теплой и свежей, считается отличным
средством от падучей», «свежую и те­
плую» кровь рекомендовала эпилепти­
кам и английская Фармакопея 1747 года
(Gordon-Grube: 407-408). Палачи име­ 184. Hill Curth: 144.
ли исключительное право продавать
кровь обезглавленных ими преступни­ 185. Две такие барки до сих пор лежат напро­
ков, и еще в i860 году датские эпилепти­
ки с кружками в руках, теснились вокруг
эшафота, готовые одним глотком вы­
пить еще теплую кровь (Marryat: 267).
1 $2. Так, Агриппа д’ Обинье, бывший на
поколение старше Тюлпа, рассказыва­
ет в воспоминаниях, что после смерти
жены в течение трех лет он не провел ни
одной ночи, не оплакивая ее: «Желая
удержаться от слез, он (автор пишет о
себе в третьем лице) сжимал руками се­
лезенку, вследствие чего у него образо­
валось скопление застывшей крови; од­
нажды он испражнился ею: она вышла
в виде свинцового сгустка» (д* Обинье:
96). Рассказ же про то, как пуля мушкета, 186. Богатые железом воды Спа якобы по­
попав в правое плечо его коня, вышла
через бедро сзади, не может не напом­
нить истории барона Мюнхгаузена
(Там же: 138).
Примечания
183. Трактиры были неотъемлемой частью
общества, и в других странах их было не
меньше, чем в Нидерландах. В Англии
на двадцать мужчин приходилось одно
питейное заведение (Pettegree: 129).
В год англичане выпивали шесть мил­
лионов баррелей (163,65 л) пива, больше
пинты в день, включая женщин и детей,
плюс по два галлона (4,54 л) вина в год.
Самюэль Пипс отмечает в дневнике по­
сещение более юо лондонских таверн,
где он пьет местный эль и более крепкое
пиво из других районов страны. Врач,
диагностировавший камень в почках и
ухудшение памяти Пипса, считал это
результатом злоупотребления вином.
Пациент с ним не согласился, но все
же не притрагивался к вину несколько
недель. Не в силах больше выдерживать
пост («being ill for want of it»), он вы­
пил, мотивируя слабость «страхом, что,
слишком резко отказавшись от вина, я
навлекаю на себя множество недугов».
тив деревянной церквушки на площа­
ди Амстелфелд. Часто дождевую воду
собирали в специальные резервуары,
чтобы использовать для хозяйствен­
ных целей. В богатых домах и в домах
призрения были большие резервуары
питьевой и дождевой воды. Поэтому в
центре каждого «дворика» подобного
заведения обязательно стоит водокач­
ка. А во дворе великолепного Корверс-
хофа, богадельни для супружеских пар,
построенной на деньги Иоана Кор вера
и его жены Сары Марии Трип (Nieuwe
Herengracht, 6-18), красуются два кра­
на: для питьевой и дождевой воды.
могали и при бесплодии, и в 1630 году
по совету врачей в Спа после неудач­
ной беременности отправилась Ама­
лия ван Солмс (Groenveld 2013: 36-37).
Вокруг Урока анатомии доктора Тюлпа
Под предлогом лечения на водах Лип-
сий покинул Лейден, а Мария Меди­
чи — Брюссель. Будучи в 1654 году в
Спа, Гейгенс встретил там Марию Ген­
риетту и ее брата Карла, выдворенного
из Парижа.
187. Kooijmans 2000:317.
188. Об отношении к экзотическим фрук­
там и овощам см.: Schama 1988:171.
189. Uytven:52.
190. Бонтеку, страстный ревнитель чая, счи­
тал восемь-десять чашек в день мини­
мумом, но число чашек чая могло до­
ходить до двухсот! Во второй половине
XVII века в доме голландского регента
непременно должна была быть специ­
альная «чайная комната». Чуть позже
эту моду переняли и богатые купцы.
Гаагские дамы собирались друг у друга
«на чашечку чая», но одной чашечкой не
довольствовались. Пили до отрыжки,
которую, в соответствии с правилами
хорошего тона, предваряли словами
«С Вашего разрешения». Как и на чих,
на «чайную отрыжку» полагалось гово­
рить: «Будьте здоровы!» Все это называ­ 194. В пламенном монологе против та­
лось «политесом гаагского чаепития».
О чае и других напитках см.: Schama
1988:171-174.
19 1. Ibid.: 189. Быть может, курящие в обще­
ственных местах женщины тогда везде
обращали на себя внимание. Во всяком
случае, Константин Гейгенс-младший,
сопровождавший войска Виллема III
в Англию во время Славной револю­
ции 1688 года, записывает 17 ноября
1688 года, что англичанки «стоят с
трубками во рту и курят без тени сму­
щения, даже очень молодые, тринад­
цатилетние или четырнадцатилетние»
(D ekker20i3:57).
192. Bill Lows: 137.
516
193. Декарт приехал в Швецию по пригла­
шению Кристины в январе 1650 года.
Трижды в неделю в 5 часов утра он дол­
жен был давать ей уроки философии.
С юности привыкший работать утром
в постели в жарко натопленной комна­
те, Декарт, зябнувший и в Голландии,
оказался в Швеции в самом холодном
месяце самого холодного годахун века.
Почувствовав недомогание, он отка­
зался от предложения Кристины при­
слать королевского врача, сказав, что
не доверяет шведскому врачу (хотя тот
был голландцем).
Кристина намеревалась похоронить
ученого рядом со шведскими короля­
ми и две недели носилась с проектом
памятника. Похоронили нелютера-
нина Декарта на кладбище для некре­
щеных. Когда два года спустя фран­
цузский филолог и церковный деятель
Пьер-Даниэль Юэ (Huet) совершил
паломничество на его могилу, он был
неприятно поражен, найдя на ней про­
гнившую от сырости доску с именем
философа. После слов «под этим кам­
нем» Юэ вырезал перочинным ножом
слова «из дерева» (Buckley: 135).
бака, который произносит в Варфо­
ломеевской ярмарке Бена Джонсона
судья Оверду, используется тот же об­
раз: «Не жаждай вожделенно плевел
табачных... цвет его подобен цвету
индейца, который его развел. И кто
может поручиться, что, прежде чем его
собрали, Алигарта не опоганил его?
Ползучий яд этого коварного змея, как
утверждают некоторые позднейшие
писатели, не может обезвредиться и
уничтожиться ни срыванием этого
опасного растения, ни сушкой его, ни
проветриванием, ни сжиганием его.
Потому-то легкие курильщика гнилы,
печень пятниста, мозг закопчен, как
задняя стена этой самой трактирной
кухни, и все тело внутри черно, как

противень, который вы только что ви­
дели. Дырка вместо носа, как у некото­
рых курильщиков табака, или третья
ноздря, как трефовый туз или fleurs de
lisyесли можно так выразиться, дающая
возможность пропускать через себя
табачный дым, образуется от курения
и только от курения, тогда как бедный,
невинный в этом сифилис совершен­
но не причастен и бессовестно и подло
оклеветан» (Бен Джонсон: 622).
195. Schama 1988:198.
196. До конца x v i века голландцы, перевоз­
чики товаров внутри Европы, не пла­
вали за ее пределы. Все, что испанцы и
португальцы привозили из частей све­
та, отошедших им после раздела мира
папой Александром VI в 1494 году, гол­
ландцы покупали в испанских и пор­
тугальских портах или в Антверпене.
После начала войны с Нидерландами
Филипп II, ставший и королем Пор­
тугалии, закрыл для голландцев порты
Пиренейского полуострова, но и тогда
предприимчивые голландские купцы
продолжали торговлю, плавая под чу­
жими флагами и с фальшивыми доку­
ментами.
В 1591 году Филипп предоставил раз­
решение на торговлю специями лишь
некоторым фирмам Испании, Порту­
галии, Италии и Германии и тем самым
вынудил голландцев искать путь в И н­
дию. В 1594 году Ян Хейген ван Линс-
хотен, уехавший 16-летним подрост­
ком в Испанию, вернулся домой после
пятнадцати лет плавания с португаль­
цами и четырехлетнего пребывания в
Гоа и опубликовал дневник, который
вел все это время и в который записы­
вал маршруты плаваний, информацию
об истории, флоре и фауне различных
регионов Ост-Индии. Itinerario ван
Линсхотена, открывшее миру дорогу
к сокровищам португальцев, по праву
считается «важнейшей книгой за всю
Примечания
историю нидерландской торговли»
(Wennekes: 38). Вскоре вышли ее пере­
воды на английский и французский,
впоследствии не раз переиздававшиеся.
Описывая флору и фауну Ост-
Индии, ван Линсхотен особенно под­
робно останавливался на высоко цени­
мых в Европе специях, их свойствах и
местах произрастания: на Борнео росла
лучшая камфара, употреблявшаяся при
болезнях сердца и астме, на Цейлоне —
лучшая корица, на Тиморе—сандаловое
дерево. При описании растений ван
Линсхотен использовал работы Гарсиа
да Орты о лечебных растениях Индии
и книгу о растениях Китая монаха-ав-
густинца Хуана Гонсалеса де Мендосы.
197. Ibid.: 34.
198. Древесина гваякума считалась сред­
ством от подагры, ревматизма (Вагопа:
99) и зубной боли (Wennekes 2008:412).
Гваякум (или Lignum vitaea, как на­
зывали дерево, привезенное из Вест-
Индии) упоминает в своей Sylva и
Джон Эвлин. Пипс записывает, что в
1660 году кузен подарил ему «чашку из
Lignum vitaea». Через три года он по­
лучил еще одну. Древесина славилась
своей твердостью, поэтому шла на изго­
товление корабельных блоков и печат­
ных досок (Campbell-Culver: 190-191).
199. Durer:77.
200. Аретино: 31-32.
201. Dormandy: юо.
202. Akkerman 2014:59-60.
203. Опущенный в жидкость, безоар вхо­
дил в соединение с мышьяком и выде­
лял безвредный фосфат. Именно по­
этому Дюма-отец пытался составить
на основе безоара «соус безопасности».
С безоаром не расставалась королева
5*7
Вокруг Урока анатомии доктора Тюлпа

Елизавета I. Камень, обрамленный тон­ раз служанка тут же смывала его плевок.
кой золотой вязью, носили и богатые Когда Темпл выразил свое удивление,
горожане. Камни поменьше вставляли хозяин со смехом заметил, что англий­
в кольца. Безоар был известен и на Руси. скому послу еще повезло и что будь дома
Безуй-камень украшал рукоять посоха его жена, она бы тут же выставила гостя
патриарха Никона. за дверь, не посчитавшись с его дипло­
матическим статусом. Хоофт рассказал,
204. Еще в 1734 году за камень давали что в доме были две комнаты, открывав­
2600 гульденов. шиеся дважды в год только для того, что­
бы их убрать (Temple 1757II: 458-459).
205. Именно это сделал Наполеон с бе-
зоарами, полученными от персидского 207. Перевод Н. Тархан-Моурави. Wast и
шаха. Что произошло с персидскими handen, wast и tanden dickwijls, / want
безоарами, неизвестно. Известно толь­ het is и goed, / maer wast selden uwen
ко, что был унижен посланник, а с ним voet. / Doch wat immer и geschied / wast
и сам шах. и hooft sijn leven niet.

206. Одержимость голландок чистотой 208. Backer: 125.

отмечали как иностранцы, так и оте­
чественные историки. Овен Феллтхэм 209. Burke 1992:107.
(1602-1668), ярый сторонник Кромве­
ля и столь же ярый враг Нидерландов, 210. Среди многочисленных рецептов, ко­
писал, что фасады голландских домов
выдраены так, что каждая дверь кажется
оправленной брильянтами, а гвозди и
шурупы блестят, словно сделаны не из
железа (Schama 1988: 375—376). Француз
Жан Николя де Париваль (1605-1669),
с 1624 года живший в Лейдене, называ­
ет безудержное стремление голландок
к чистоте и порядку «idolatre excessif»
(Ibid.: 378). Мэри Уортли Монтегю, на­
правляясь с мужем в Константинополь,
где она напишет свои ставшие всемирно
известными Турецкие письма, заехала
в Роттердам и была поражена чистотой
города. Она писала, что «улицы в Гол­
ландии такие необыкновенно чистые,
что особы всех чинов и рангов не толь­
ко без каких-либо колебаний, но даже с
видимым удовольствием разгуливают
по улицам. Дамы могут ходить в туфель­
ках, не боясь их запачкать: выложен­
ные брусчаткой улицы такие же чистые,
как пол в комнате» (Fuchs, Simons: 19).
Уильям Темпл рассказывает, как он, при­
глашенный на обед к Хендрику Хоофту,
несколько раз сплюнул на пол, и каждый
торыми Гейгенс обменялся с семей­
ством Киллигрю, два имеют прямое
отношение к одонтологии. В 1627 году
Гейгенс послал леди Киллигрю сле­
дующий рецепт зубного порошка:
«Возьмите кусок красного кирпича и
истолките его в ступке. Промойте по­
лученный порошок, а когда он осядет на
дно, варите его в испанском вине. Когда
вино испарится, налейте еще, а потом
еще. Это займет почти целый день. За­
тем высушите порошок на огне, по­
мешивая его, чтобы не было комочков.
Это займет еще один день. Смешайте
розмарин, шалфей, лепестки красных
роз, соль, мастику (смолу мастикового
дерева), немного сахара и (если Вы их
переносите) квасцы так, чтобы полу­
ченная масса равнялась массе кирпич­
ного порошка. Соедините обе смеси,
тщательно их перемешав. Храните не
в деревянном ящичке, так как порошок
может проесть его дно, а в металли­
ческой или какой-то другой емкости.
Некоторые люди, десны которых кро­
воточили, обескровели и прогнили до

518

самых корней зубов, излечились этим
порошком».
От Киллигрю Гейгенс получил не
менее впечатляющий рецепт «денталь­
ного клея»: «Возьмите самый чистый и
прозрачный желатин или рыбий клей,
разрежьте или разломайте на маленькие
кусочки. Положите их в глазирован­
ную глиняную посуду и залейте белым
вином, чтобы оно их покрыло. Оставь­
те на 5-6 дней, каждый день помешивай­
те. Когда кусочки станут прозрачными,
переложите их в ступку и взбейте де­
ревянным пестиком в кашицу. Кашицу
переложите в глиняный горшок и снова 214. В День Богородицы, название которого
залейте ее белым вином так, чтобы вино
на два пальца покрывало кашицу. Вари­
те на маленьком огне до тех пор, пока
кашица не станет прозрачной. Тогда
опустите в горшок деревянную палочку
и капните на оловянную тарелку. Если
капля по густоте напоминает масло,
смесь готова. Перелейте варево в оло­
вянное блюдо и поставьте в тень, чтобы
смесь остыла и подсохла. Когда она под­ 215. Регентом театра с 1647 года был като­
сохнет, разрежьте ее на куски, но упо­
требляйте, только когда она затвердеет»
(Colie: 138-139).
т . ДеллаКаза: 285.
2 11. Урок анатомии доктора Деймана поч­
ти полностью сгорит в пожаре 1723 года.
Пережили пожар только subjectum
anatomicum, Гейсбрехт Калкун, сын
Матейса, изображенного Рембрандтом
в Уроке анатомии доктора Тюлпа, и
руки Деймана.
213. Дочь Тюлпа, Катарина (1622-1664),
вышла в ноябре 1648 года за Арнаута
Толинкса (1607-1679), четыре года из­
учавшего медицину в Лейдене и два с
п о л о в и н о й года в Канском универси­
тете, одном из старейших во Франции.
В 1631 году он защитил тезисы, а в 1643
году стал инспектором Collegium Ме-
dicum. Вскоре после свадьбы молодые
Примечания
перебрались на канал Keizersgrackt, в
дом рядом с отцовским. Тюлпа и То­
линкса объединяли профессиональные
интересы и, конечно, дети Катарины и
Арнаута. Из пятерых детей только одна
девочка умерла в младенчестве. Дочери
вышли замуж, из сыновей один стал
юристом, другой — морским офице­
ром. Катарина умерла в 1664 году, так
что отцу пришлось хоронить и ее.
Рембрандт написал портрет Толинк­
са (музей Жакмар-Андре) и сделал его
офортный портрет (коллекция Сиксов).
происходит от праздника Сретения Бо­
городицы, по традиции не только выби­
рали бургомистров, но и платили аренд­
ную плату. Кроме того, это был своего
рода Женский день (по-голландски он
назывался Vrouwedag) — жена в этот
день считалась главой семьи, а девушки
могли выбирать себе кавалеров.
лик Ян Фос, стекольщик (он застеклит
строившуюся тогда ратушу на пло­
щади Дам), бывший постановщиком
спектаклей и организатором многих
торжественных шествий. Когда в мае
1660 года девятилетний принц Виллем
посетил вместе с матерью Амстердам,
Ян Фос украсил триумфальные по­
возки аллегорическими фигурами, так
или иначе связанными с Республикой:
Насилие и Убийство, сковавшие цепя­
ми Семь Провинций, которые молят
небо об избавлении, Единство (излю­
бленный символ Республики), Благо­
дарность.. Одна из повозок спереди
напоминала Гидру, а сзади — Цербера,
пространство же между ними было по­
крыто шипами и колючками. На этом
эшафоте стоял благочестивейший и
справедливейший король Карл I, за спи­
ной которого притаилось Убийство с
окровавленным топором. Дочери не
понравилось напоминание о насиль-
5*9
Вокруг Урока анатомии доктора Тюлпа
ственнои смерти отца, и она не скрыла
своего недовольства.
216. Из одиннадцати детей Сиксов лишь
шесть достигнут зрелого возраста.
Первый ребенок, переживший опас­
ный период детства, был тезкой деда.
До этого в 1657 году умерла годовалая
Анна, а в 1659 году умерли только что
родившиеся близнецы, Ян и Николаас.
Родившийся в 1662 году мальчик снова
был назван Николаасом, а родившийся
в 1664 году—Яном (умер в том же году,
из Янов выжил только третий, 1668 года
рождения), девочка 1665 года — снова
Анна. В собрании Сиксов сохранил­ 218. Rogge 1880:118-119.
ся портрет деда с четырехлетним Ни­
колаасом. П о обыкновению тех лет,
мальчик изображен в платье: «муж­
скую одежду» надевали с шести лет.
В 1691 году Николаас женится на Эме-
ренции Фалкенир, наследнице бога­
тейшей семьи амстердамских «реген­
тов» и внучке Луи Трипа, и переедет в
дом Трипов, соперничавший в класси­
ческой строгости с ратушей на площа­
ди Дам.
217. В Европе x v ii века подобные ограни­
чения не были чем-то исключительным,
но обычно они не касались титулован­
ной знати, в том числе и приближенных
ко дворам вдовы Фредерика Хендрика
Амалии фон Солмс, вдовы Виллема II
Мэри и вдовы Фридриха V Елизаветы
Стюарт. Когда в апреле 1660 года дочь
бывшего секретаря Фредерика Хендри­
ка Сюзанна Гейгенс (сестра знамени­
того математика и физика) выходила
замуж за своего двоюродного брата Фи­ 219. Bergvelt: 115-117.
липа Дублета, обед состоял из головы
поросенка, более ста фаршированных 220. Тогда картина была оценена в 3000 гуль­
куропаток, каплунов, индеек, фазанов и
зайцев, огромного количества сластей
и марципана. Пока гости наслаждались
яствами, в других комнатах готовились
к балу, зажигая боо свечей. Обед про­
должался пять часов, так что гости были
рады «размять ноги», как пишет отеп
новобрачной. Гостей было немного.
42 человека, но все они принадлежали к
сгёте de la сгёте гаагского общества.
Курьезным исключением на этом
фоне представляется закон, принятый
в Венеции в 1658 году, запрещавший
венецианским аристократам есть с
серебряных блюд и съедать во время
праздничных ужинов больше полутора
фунтов марципана.
Если этот рассказ не выдумка, то
можно предположить, что инициато­
ром обеда со сменой блюд был все тот
же Сикс, привезший идею из Италии.
Уж очень напоминает устроенный
Тюлпом обед тот, который дал в июне
1617 года Томас Ховард и который опи­
сал Джон Чемберлен: по итальянской
моде, пишет Чемберлен, обед состоял
из четырех смен блюд, так что стол был
накрыт четырьмя скатертями, одна на
другой. Когда убрали первую смену
блюд и верхнюю скатерть, Хранитель
судебного архива (Master o f the Rolls).
сэр Джулиус Сизар, предполагая, что
обед закончен, воздал благодарствен­
ную молитву, как он всегда делал, если
рядом не было духовных лиц, и все нал
ним посмеялись (Jardin, Stewart 1998:
509). Если же рассказ—возникшая в Ан­
глии легенда, то, возможно, в ее основу
лег рассказ Чемберлена.
денов, много выше, чем все другие кар­
тины гильдии, цена которых колебалась
от 6о до юо гульденов.
 золото
РЕМБРАНДТА
Отряд стрелков
II округа под
командованием
капитана Франса
Баннинка Кока,
Ночной дозор

Фрагмент

Рембрандт. 1642
Холст, масло
379 .5 * 453.5
Рейксмузеум,
Амстердам
Я не знаю картины, о которой бы больше спорили, наго­
ворили больше умных вещей иуразумеетсяу всякого вздора.
Н е то чтоб она восхищала одинаково всех, кто увлекся
еюу нОу уж конечноу нет никого - по крайней мере среди
пишущих об искусствеу - в ком Ночной дозор своими до­
стоинствами и своей необычностью не помутил бы в
большей или меньшей мере здравый смысл.

Э ж е н Ф р о м а н т е н . Старые мастера
 В СТ РАН У РЕМБРАНДТА

1875 года хорошо известный в то вре­

Л
ЕТО М
мя во Франции художник, писатель и художе­
ственный критик Эжен Фромантен (1820-1876)
отправился на три недели в Бельгию и Нидер­
ланды1, чтобы своими глазами посмотреть на Старых ма­
стеров Севера, о которых так много писали последнее вре­
мя во Франции. Начиная с 40-х годов x ix века здесь одна
за другой выходили «истории фламандской и голландской
живописи», не пользовавшейся до этого особой любовью
французов. Дидро, к примеру, считал, что картины знаме­
нитых мастеров «Египта Европы», как он называл Голлан­
дию, редко свидетельствовали о хорошем вкусе, возвышен­
ных идеях или оригинальности, и он не был исключением2.
Всплеск интереса к голландской живописи объяснялся
многими причинами: французские критики, боровши­
еся с засильем Академии, приветствовали в голландском
искусстве его свободу, обращение к обыденному, к тому,
что Академия считала le laid — вульгарным и безобразным
и, следовательно, недостойным живописи. Все они на раз­
ные лады превозносили «жизненную правду» и «реализм»
голландской школы, главой которой в их глазах был Рем­
брандт, заменивший, по словам авторитетного Шарля Бла-
на, «идеал красоты идеалом выражения».
Первым свидетельством изменения во вкусах стала
История фламандской и голландской живописи (1844,
1847) Арсена Уссая, владельца и главного редактора жур­
нала U Artiste, рупора молодых писателей-романтиков, на­
зывавших себя La Jeune France. Печатавшиеся в журнале
Золото Теофиль Торе, Жерар де Нерваль и Теофиль Готье позднее
Рембрандта тоже выскажут свои воззрения на голландскую живопись,
пока же Готье лишь отмечал, что подписка на Историю Ус-
сая идет бойко, несмотря на ее цену. Успешной оказалась
не только подписка, но и сама книга, и к темам, поднятым
Уссаем, будут неизменно возвращаться все писавшие о гол­
ландской школе живописи.
Одним из главных положений Уссая было: «Нет плохих
школ, есть плохие художники». Поддерживавший, как и
вся Ю ная Франция (La Jeune France), идеи социального
либерализма, Уссай видел в искусстве Голландии искусство
свободных граждан, которые, как он выражался, «все были
королями». Он первым указал на «правду» голландской
живописи, о которой позднее — как о «реализме», «натура­
лизме» или «имитации» — будут неизменно писать фран­
цузские критики. Рембрандту в Истории фламандской и
голландской живописи отводилась большая глава с харак­
терным заголовком «Высший период реализма». С одной
стороны, Уссай называл Рембрандта главой голландской
школы, ее началом, с другой — всячески подчеркивал, что
художник стоит особняком, что он скорее исключение, не­
жели пример этой школы3. Голландскую школу живописи
Уссай не выводит из нидерландской школы x v - x v i веков, а
считает началом нового искусства, нашедшего теперь про­
должение в искусстве его друга Курбе.
В 1849 году Шарль Блан, брат знаменитого Луи Блана,
вошедшего в историю призывом «от каждого по способ­
ностям, каждому по потребностям», но и сам занимавший
престижную должность директора Академии художеств,
начинает выпускать дешевую серию, посвященную «всем
школам живописи». Какие-то школы Шарль Блан отдал
писать другим, голландскую же, чей расцвет он, как, впро­
чем, и все, связывал с освобождением страны от испанского
гнета, написал сам. Издание пользовалось такой популяр­
ностью, что один из критиков назвал его «художественной
пропагандой» голландского искусства.
В 1858-1860 годах вышли Музеи Голландии лучшего зна­
тока голландской живописи Теофиля Торе4. Приверженец
учения Сен-Симона, Торе принял живейшее участие в ре­

526
волюции 1848 года, редактируя вместе с Жорж Санд и Пье­ В страну
ром Леру газету La vraie Republique. После публикации Рембрандта

списков убитых и арестованных газету закрыли, и ТЪогё-

Citoyen покинул Францию. За границей он взял псевдо­
ним William Burger, и Гражданин Франции стал Гражда­
нином мира (имя он заимствовал у Шекспира, к которому
французские неоромантики относились с не меньшим пи­
ететом, чем к Рембрандту).
Торе обосновался сначала в Лондоне, затем в Брюссе­
ле, откуда он часто наведывался в Голландию. Результатом
его походов по голландским государственным музеям и
частным коллекциям стал двухтомник Музеи Голландии
и многочисленные статьи о Вермеере, Халсе, Фабрициусе
и деХоохе, «открывшие» современникам этих художников.
Теофиль Готье, бывший в Гааге в 1846 году, до выхода Музе­
ев Голландии не увидел Вид Делфта. Своим энтузиазмом
Торе-Бюргер быстро заразил не только Готье, но и братьев
Гонкур, Максима Дюкана и многих других5. Искусство
Рембрандта и голландцев Торе называет « и с к у с с т в о м
д л я ч е л о в е к а » (он так и пишет прописными буквами),
напрямую связывая его с демократической формой прав­
ления. Ночной дозора с его сочетанием фотографии (изо­
бретению Дагера было уже без малого двадцать дет) и фан­
тазии, Торе считал лучшей картиной в мире6.
В i860 году Луи Виардо публикует статью Голландская
школа живописи в только что основанной Бланом Gazette
des Beaux-Arts у где повторяет определение голландского
искусства как «искусства для человека». В 1869 году Иппо­
лит Тэн в Философии искусства Нидерландов отдает гол­
ландцам пальму первенства среди северных художников,
как незадолго до этого, разбирая искусство южан, он отдал
пальму первенства итальянцам.
Поездка в Нидерланды и Бельгию становится в это
время едва ли не обязательной, и массовому знакомству с
нидерландской живописью x v - x v i веков и голландской
живописью x v il века способствуют первые пассажирские
поезда, идущие из Парижа в Лилль, а оттуда в Бельгию и
Нидерланды. В экзотической стране туманов и кораблей
бодлеровского Приглашения к путешествию угадывает-

5*7
Золото ся Голландия, все еще остававшаяся загадочным «Китаем
Рембрандта Европы». И в путешествие в Нижние Земли отправляют­
ся Курбе (1846)7, Гюго (1861), братья Гонкур (1861), Мане
(1863)8, Добиньи (1869), Писсаро,Моне (1870)...
Еще в 1844 году Арсен Уссай написал в Лейдене со­
нет, начинавшийся строкой: J ’ai traversi deux fois le pays
de Rembrandt... Выражение «страна Рембрандта» было
новым, дразнило воображение. Нидерланды издавна счи­
тались страной Рубенса, но «страна Рембрандта»? Даже в
начале восьмидесятых годов, когда вышли три части мону­
ментальной истории культуры Нидерландов знаменитого
критика и романиста Конрада Бюскена Хюэта под назва­
нием Страна Рембранда, сочетание звучало еще непри­
вычно, и не потому, что имя художника Бюскен Хюэт пи­
сал без «т». Тогда его так писали все.
И вот в «страну Рембрандта» отправился Фромантен.
В пути, как и полагалось серьезному путешественнику,
он вел дневник, легший в основу книги Старые масте­
ра (Les maitres d’autre-lois), принесшей ему всемирную
известность и до сих пор остающейся одной из самых за­
нимательных и личных книг об искусстве9. Со страстно­
стью и поражающей зоркостью глаза он описывает свои
впечатления от картин Рогира ван дер Вейдена и Хуго ван
дер Гуса, ван Эйка и Мемлинга, Рубенса и ван Дейка, Тер-
борха, Метсю и Питера де Хооха, Рейсдаля и Кейпа, но из
всех полотен Бельгии и Голландии его особенно привле­
кало одно: «Не буду скрывать, что именно это произведе­
ние, наиболее знаменитое из всех имеющихся в Голландии,
одно из самых прославленных в мире, и составляет цель мо­
его путешествия», — пишет он. И вот цель достигнута. Из
окон квартиры напротив дома Трипов, где размещался в то
время Государственный музей, художник видит, «как сияет
загадочный венец блистательной славы Ночного дозора».
Картина разочаровывает Фромантена. На следующий
день, после изнурительных шести часов, проведенных в
музее, он пишет другу, убедившему его совершить эту по­
ездку, и признается, что боялся встречи с Рембрандтом,
как до этого боялся встречи с Рубенсом. Н о если «Рубенс
много превзошел свою славу, то здесь пока что происходит

528
обратное. Я едва решаюсь вывести на бумаге это святотат­ В страну
ственное признание, которое, если о нем узнают, сделает Рембрандта

меня посмешищем. Завтра и послезавтра я снова увижу

Рембрандта и буду стараться проникнуть в него глубже.
Удастся ли ему вернуться на его место среди небожителей?
Я должен уяснить себе это до отъезда. Как бы то ни было,
между этим искусством и моим немощным рассудком сто­
ит что-то, что мешает мне понять его». И спустя два дня,
уже перед отъездом из Амстердама: «Рембрандт не дает мне
уснуть. Он представлен здесь двумя самыми известными
работами, и они, несмотря на всю свою исключительность,
оставляют меня равнодушным. < . . . > Мое мнение о них
отличается от мнения всех других, и это беспокоит меня.
Разница во взгляде и в понимании занимает меня и будет
занимать до тех пор, пока я не приду к согласию с самим
собой».
Согласие с самим собой означало признание неприя­
тия Ночного дозора. Картина разочаровывает Фромантена
всем. Композицией, которая «не составляет главного до­
стоинства картины» (и в этом, — пишет он с облегчени­
ем, — все согласны). «Сцена несколько неопределенна, и
действия почти нет, а следовательно, и внимание зрителя
очень дробится. < . . . > Одни люди идут, другие останав­
ливаются, один насыпает порох на полку, другой заряжает
мушкет, третий стреляет, впереди барабанщик бьет в бара­
бан, далее—несколько театральный знаменосец и, наконец,
толпа фигур, застывших в неподвижности, свойственной
портретам. Вот, пожалуй, и все признаки живописности,
которыми выражено движение в картине.
Разве этого достаточно, чтобы придать картине харак­
терность, повествовательность, местный колорит, чего мы
ждем от Рембрандта, когда он пишет места, вещи и людей
своего времени? Если бы ван дер Хельст вместо того, что­
бы усадить своих стрелков, заставил бы их двигаться и дей­
ствовать, то не сомневайтесь, что он с величайшей точно­
стью, если не с величайшей тонкостью, проследил бы их
поведение и манеры. Что же касается Франса Хальса, то
легко себе представить, с какой ясностью, стройностью и
естественностью он расположил бы сцену, каким был бы

529
Золото он остроумным, живым, находчивым, неисчерпаемым и
Рембрандта великолепным. Сцена же, задуманная Рембрандтом, — из
самых заурядных. Смею сказать, что большинство его со­
временников сочли бы ее бедной возможностями — одни
потому, что линейный узор композиции неясен, лишен
широты, симметричен, сух и странным образом бессвязен,
а другие — колористы — потому, что композиция, полная
пустот и плохо заполненных мест, не позволяет широко и
щедро пользоваться красками, что обычно для художника,
мастерски владеющего палитрой». И он старается объяс­
нить недочеты композиции: сюжет картины был выбран не
Рембрандтом, «способ, каким он хотел его трактовать, не
позволил картине сразу же стать ни особо непосредствен­
ной, ни особо ясной», художник хотел «не быть похожим
ни в чем ни на Франса Хальса, ни на Греббера, ни на Раве-
стейна, ни на ван дер Хельста, ни на кого другого». Картина
разочаровывает его всем.
Фигурами: «Прежде всего бросаются в глаза ничем
не мотивированные нарушения пропорций, ничем не
оправданные несовершенства и, так сказать, беспорядок в
характеристике героев. Капитан слишком велик, а лейте­
нант мал не только по сравнению с капитаном Коком, но и
по сравнению с второстепенными фигурами. < ... > Если
рассматривать эти две фигуры как портреты, то портреты
эти малоудачны, сомнительны по сходству и неприятны
по выражению лица. Все это удивляет нас в портретисте,
который к 1642 году достаточно выказал свое умение, а
также несколько извиняет капитана Кока, обратившегося
впоследствии к непогрешимому ван дер Хельсту10. Лучше
ли схвачен часовой, заряжающий свой мушкет? А что вы
думаете о мушкетере справа и о барабанщике? Можно ска­
зать, что все эти портреты без рук — настолько неясно те
набросаны и так маловыразительны их жесты. Вот почему
все, что они держат в руках, — мушкеты, алебарды, барабан­
ные палочки, трости, пики, древки знамени — они держат
плохо».
Костюмами: «Нужно ли добавлять, что костюмы не
лучше фигур: если даже не вдаваться в детали, они выгля­
дят то вычурными, неестественными, то одеревенелыми,

53°
препятствующими свободным движениям тела? Можно В страну
подумать, что их не умеют носить. Каски надеты неумело, Рембрандта

фетровые шляпы странно выглядят и сидят на голове без

всякого изящества. Шарфы, правда, на месте, но завязаны
неловкой рукой». И чуть дальше: «Хорошо ли изображает
ткани? Нет. Передает ли искусно и живо их складки, из­
ломы, мягкость, самый материал? Тоже нет. Рисуя шляпу с
пером, придает ли он перу легкость, гибкость, изящество,
какие мы видим у ван Дейка, Хальса или Веласкеса?»
Оружием: «Посмотрите—так как при детальном обсуж­
дении необходимы доказательства — на алебарду, которую
окостенелой рукой держит маленький лейтенант Рейтен-
бюрх. Посмотрите на это железо в ракурсе, особенно на
развевающийся шелк, и скажите, позволительно ли столь
крупному мастеру с таким мучительным усилием изобра­
жать предмет, который должен был бы незаметно, сам со­
бой родиться под его кистью».
Манерой письма: «Мазок густой, стесненный, почти
неловкий и неуверенный. Поистине он не попадает в цель,
ложится поперек, когда следует положить вдоль, кладется
плашмя, когда всякий другой положил бы его округленно,
он только затемняет форму вместо того, чтобы придать ей
определенность. Повсюду блики, то есть сильные акценты
без нужды, без жизненной правды, да и не к месту. Утол­
щения красочного слоя, перегружающие холст, бугры, не
объяснимые ничем, кроме потребности сгущать краски в
светах и новым методом письма по шероховатому холсту,
а не по гладкому; выпуклости, которые должны усиливать
ощущение реальности, но не достигают этого и только
сбивают с толку глаз, хотя и почитаются оригинальным
приемом; намеки, на самом же деле просто пропуски; нако­
нец, промахи, внушающие мысль о бессилии. В наиболее
заметных частях картины чувствуются судорожная рука,
замешательство, когда нужно найти точное выражение,
произвольное обращение со словами, лихорадочные уси­
лия, которые так плохо согласуются с малой жизненностью
и несколько мертвенной неподвижностью результата».
Цветом, который «признают ошеломляющим, ос­
лепительным, неслыханным (согласитесь, что подоб­

531
Золото ные определения способны скорее повредить похвале)».
Рембрандта И Фромантен подробно останавливается на палитре Рем­
брандта, помещая художника «среди наиболее сильных
колористов, когда-либо существовавших». Но Ночной до­
зор и здесь является исключением: «Кроме одного или двух
ярких цветов, двух красных и одного темно-фиолетового
и исключая одну-две синие искры, вы не заметите в этой
бесцветной и неистовой картине ничего, что напомина­
ло бы палитру и обычный метод кого-нибудь из известных
колористов. Головы имеют скорее видимость жизни, чем
свойственный ей колорит. Они красны — цвета красного
вина — или бледны, но не той настоящей бледностью, ка­
кую придает своим лицам Веласкес, и без тех кровяных,
желтоватых, сероватых и пурпурных оттенков, которые с
такой утонченностью варьирует Франс Хальс, когда хочет
обозначить различные темпераменты своих персонажей.
В одеждах, головных уборах, в самых различных деталях
наряда цвет у Рембрандта, как я уже говорил, не более то­
чен и не более выразителен, чем сама форма».
Фромантен недоволен исполнением, «которое всеми
признается великолепным», недоволен даже «сверхъесте­
ственным, беспокоящим, искусственным» светом, кото­
рый «словно излучается изнутри наружу, растворяя ос­
вещаемые им предметы. Я вижу явственно сверкающий
огонь, но не вижу ни одного освещенного предмета. Свет
этот ни прекрасен, ни правдив и ничем не мотивирован.
В Уроке анатомии смерть была забыта ради игры красоты;
здесь же две главные фигуры потеряли свои тела, свою ин­
дивидуальность, свой человеческий облик в сиянии блуж­
дающих огней».
Н о больше всего досадует Фромантен на то, что не на­
ходит в картине того, что искал—жизненной правды. И на
что бы он ни обратил свой взгляд, везде он видит один и тот
же изъян: «сцена неопределенна», «в общем расположении
фигур нет никакой правды», «неотчетливый сюжет», «не­
достаточная реальность», «малооправданный вымысел»...
Я намеренно привожу пространные пассажи из книги
Фромантена, чтобы у читателя не возникло ошибочного
представления о малоизвестном (читай: незначительном,

532
хотя картины Фромантена есть и в Эрмитаже, и в Пушкин­ В страну
ском музее) художнике-критикане, выискивающем слабые Рембрандта

места во всемирно известном шедевре Рембрандта. Фро-

мантен хочет разобраться, почему его оставил равнодуш­
ным Ночной дозору что именно ему в нем не понравилось,
и, разобравшись, объяснить это читателю-нехудожнику.
Это художническое видение, донесенное, объясненное
и показанное нехудожнику, высоко оценили его собратья
по перу. Флобер приветствовал книгу о художниках, на­
писанную художником: «Как интересно! И как редко мы
видели критика, говорящего о том, в чем он разбирает­
ся!»11. Эдмон Гонкур писал автору после выхода Старых
мастеров: «Дорогой друг, Ваша книга — шедевр, разозлив­
ший многих, особенно же критиков. Превосходно, что
после стольких „профессоров по искусству" за перо взялся
художник. Вы нашли слова для выражения ощущений и
впечатлений, оставшихся несформулированными в тумане
моего сознания. Какая точность в обрисовке гения Рубенса,
какие гениальные и глубоко прочувствованные страницы,
воспевающие его славу! И хотя Вы несколько занижаете
масштаб моего учителя Рембрандта, я Вам прощаю, потому
что Вы говорите о нем достаточно нежно, Вы говорите о
нем как любовник, бьющий свою возлюбленную»12. Поль
Клодель, «не в силах отказать себе в удовольствии», стра­
ница за страницей цитирует Старых мастеров в своем
Введении в голландскую живопись13.
Искус сослаться на Фромантена неодолим: глаз его не­
обычайно зорок, и если какие-то его суждения и вызыва­
ют поначалу неприятие, то, присмотревшись, видишь то,
чего не замечал прежде,—громаду капитана, однотонность
мушкетера в красном... Замечание Фромантена о неуме­
ло надетых касках и странных шляпах, «сидящих на голове
без всякого изящества», подтвердил рентгеновский анализ,
выявивший, что многие шляпы действительно были пере­
деланы художником из шлемов. Трудно себе представить
большую точность и поэтичность в описании «девочки в
золотом», «с лицом колдуньи, не то ребячьим, не то ста­
рушечьим, с прической наподобие кометы, с жемчугом в
волосах» (о ней ниже). Слова Фромантена о том, что неко­

533
Золото торые части картины детально выписаны, а другие только
Рембрандта обозначены, подтверждает опытный реставратор Ян ван
Дейк, еще в 1758 году писавший, что его поражает в этой
«картине, изумительной как по огромной силе выражения,
так и по исключительному владению Кистью», «то, что
рядом с такой грубостью и неотделанностью соседствует
такая большая аккуратность, ведь краска вышивки камзола
лейтенанта выступает так, что на ней впору тереть мускат­
ный орех»14.
Причина неудачи Ночного дозора лежит, по мнению
Фромантена, в том, что Художник (а Рембрандт остается
для Фромантена-романтика художником par excellence —
это «мастер, единственный как в своей стране, так и во
всех странах, в свое время и во все времена», «гений, соз­
данный из исключений и контрастов», «провидец с сум­
рачным и фантастическим складом ума», живущий в мире
причудливых мечтаний, душа которого витает за предела­
ми реальности, в то время как самого его «терзает никог­
да не покидающий его демон») писал картину на заказ, и
групповой портрет мушкетеров был для него «слишком
банальной темой, чтобы не попытаться ее как-нибудь воз­
высить», вложив в нее свою фантазию. Художник-мысли-
тель, «совершенно неподражаемый, когда необходимость
быть правдоподобным не стесняет его свободы», столкнул­
ся с мастером, «умеющим быть великолепным, когда его не
смущает мечтатель». Иными словами, мыслитель не смог
раскрыться, потому что необходимость быть правдоподоб­
ным стеснила его свободу, а мастеру помешал мечтатель,
превративший в Ночном дозоре свою фантазию в фантас­
магорию палитры15.
И Фромантен выносит свой приговор: «Ночной дозору
представляющий Рембрандта в дни сильного раздвоения
его личности, не является ни созданием его мысли, когда
она совершенно свободна, ни созданием его руки, когда
она ничем не связана. Подлинного Рембрандта здесь нет».
Восхищение картиной он относит к «упорным при­
страстиям легковерных людей», захваливших ее свыше
меры, не понимая, что, собственно, они хвалят. Сам он
уверен, что картина не может не разочаровывать: «Я нико­

534
го не удивлю, сказав, что Ночной дозор лишен всякого оба­ В страну
яния. Почти всегда Ночной дозор при первом знакомстве Рембрандта

разочаровывает».
Неизвестно, знал ли Фромантен о том, что почти за
сто лет до него Ночной дозор так же разочаровал друго­
го живописца и теоретика искусства, страстного почита­
теля Рембрандта и собирателя его рисунков сэра Джошуа
Рейнольдса. Увидев картину в амстердамской ратуше, Рей­
нольдс выражает в путевом дневнике сомнения в том, что
это работа Рембрандта. «А если, — пишет он, — это Рем­
брандт, то это самая плохая его картина из тех, что я видел»16.
В опубликованном в 1797 году, уже после смерти Рей­
нольдса, Путешествии во Фландрию и Голландию слова
о «самой плохой картине» были выпущены, но сомнения
остались: «Я никак не думаю, что эта последняя карти­
на заслуживает ее громкой славы, и с превеликим трудом
мне удалось убедить себя, что она написала Рембрандтом.
Слишком уж много в ней от желтоватой манеры Бола. Хотя
имя Рембрандта стоит на ней рядом с датой, 1642. Говорят,
что она повреждена, но то, что осталось, написано слабо»17.
Лучшей картиной музея Рейнольдс считал Мюнстер-
ский мир ван дер Хелста, и в этом он не был одинок. П о ­
хвалы картине расточал и князь Голицын, с которым Рей­
нольдс обедал в Гааге, но, по словам Рейнольдса, «ван дер
Хелст так же превзошел мои ожидания, как Рембрандт их
не оправдал». Любопытно, что капитана Мюнстерского
мира Рейнольдс принял за испанского посла — подписей к
картинам в ратуше не было, как не будет их и в музее. Мюн-
стерский мир соперничал с Ночным дозором и большую
часть XIX века18, и Фромантен знал об этом соперничестве.
Не случайно он начинает главу о Ночном дозоре так: «Мы
знаем, как повешен Ночной дозор. Он висит против Бан­
кета стрелков ван дер Хельста, и, что бы ни говорили, обе
картины не мешают одна другой. Они противоположны,
как день и ночь, как преображение вещей и их воспроизве­
дение, буквальное, несколько вульгарное и искусное. До­
пустите, что они так же совершенны, как и знамениты, и
тогда перед вашими глазами возникает единственная в сво­
ем роде антитеза, — по выражению Лабрюйера, „противо-

535
Золото положность двух истин, освещающих одна другую". Я не
Рембрандта буду говорить о ван дер Хельсте ни теперь, ни потом».
В июле 1873 года, то есть за два года до Фромантена, в
Празднование
Нидерландах побывал Якоб Буркхардт, чья книга Куль­
стрелками
Мюнстерского тура Италии в эпоху Возрождения выдержала к этому
мира времени два издания. Буркхардт приехал в Нидерланды
Бартоломеус как турист, но осматривая достопримечательности, делал
ван дер Хелст заметки, которые собирался использовать в своих лекци­
1648. Холст,
ях — в следующем учебном году он должен был читать в
масло. 232x547
Рейксмузеум, Базеле историю искусства. Буркхардт не любил Рембранд­
Амстердам та и надеялся, что, увидев картины художника в оригинале,

536
переменит свое мнение. Н о Ночной дозор, где во всем он в страну
видит все ту же «ошибочность и безграмотность», только Рембрандта
укрепил его неприятие: «Ван дер Хелст и другие были ты­
сячу раз правы, что не дали Рембрандту завести их на лож­
ный путь. Странным было бы искусство, пойди все за ним.
Кроме того, голландцы, вероятно, хотели быть изображен­
ными настоящими людьми, а не фигурировать лишь как
нечто среднее между характерным типом и красочным пят­
ном в рембрандтовском общем световом образе». Даже о
девочке на картине знаток и поклонник итальянского Воз­
рождения не может сказать ничего другого, как то, что она

537
Золото «достаточно уродлива, чтобы быть его (Рембрандта) доче­
Рембрандта рью»19.
Если Фромантен, признавая великолепие ван дер Хел-
ста, говорит о несколько вульгарном отображении им дей­
ствительности, противопоставляя его «преображению»
Рембрандта, то у Буркхардта «вульгарным» «халтурщи­
ком», «мазилой» и «плебеем» оказывается сам Рембрандт20.
Через семьдесят лет после Фромантена ему вторит зна­
менитый нидерландский историк культуры Йохан Хей­
зинга: «Несмотря на все богатство цвета и света и изуми­
тельные находки, меня не покидает чувство, что Рембрандт
хотел сделать здесь больше, чем ему удалось». Здесь нелиш­
не будет отметить и пиетет, с которым Хейзинга относился
к Учителю, как он называл Буркхардта.
Как и Фромантен, Хейзинга разочарован созданием
Рембрандта. Разочарован тем же — несовместимостью
«квазифантазий», «некоего прекрасного образа», создан­
ного Рембрандтом, и «истинно голландской действи­
тельностью», которая «оказывается гораздо более содер­
жательной». Как и Фромантен, Хейзинга понимает, что
какое-либо «упоминание о недостатках в приложении к
Рембрандту» будет воспринято как богохульство, «бли­
зорукий педантизм» или «посягательство на нашу нацио­
нальную славу». И заранее извиняется за то, что не будет
«еще раз восхвалять величие Рембрандта, но обратит вни­
мание скорее на границы его гения, на то, чего он не мог,
и на то, что ему не удалось»21. Но разочарование Ночным
дозором остается.
С Фромантена ведет начало миф о неприятии картины
заказчиками. На это воображенное «непонимание» ока­
зали влияние как весьма прохладное отношение к реали­
стическому портрету самих романтиков (не зря Чертков
в Портрете Гоголя — портретист), так и образ заказчика,
ставшего в романтическую эпоху гения-одиночки «фили­
стером». Что могли понять прозаические бюргеры в созда­
нии художника, которого Бодлер назвал «главой романти­
ческой школы?22
И Фромантен пишет о неприятии картины как о данно­
сти: «Мы знаем, какое впечатление произвел Ночной дозор,

538
когда он появился в 1642 году. Эта памятная попытка не В страну
была ни понята, ни оценена. Картина прибавила к славе Рембрандта

Рембрандта, возвеличила его в глазах верных поклонников

и скомпрометировала в глазах тех, кто шел за ним неохот­
но, только и ожидая этого решительного шага. Картина
создала Рембрандту репутацию еще более странного ху­
дожника и еще менее надежного мастера. Коротко говоря,
на нее смотрели как на авантюру, совершенно новую, но
сомнительную; ей рукоплескали, ее порицали, но, по суще­
ству, она не убедила никого».
Он основывается на замечании Самюэля ван Хоогстра-
тена (1624-1678), ученика Рембрандта в пору работы того
над Ночным дозором. В написанном уже после смерти
учителя трактате Введение в высокое искусство живописи,
или Зримый мир (Inleyding tot de Hooge Schoole der Schil-
derkonst: anders de Zichtbaere Werelt, 16/8) 23 он превозносит
композицию Ночного дозора, где стрелки не стоят в ряд,
как на других групповых портретах, «так что, фигураль­
но выражаясь, можно было бы снести все головы одним
ударом». Но здесь же он замечает, что Рембрандт «создал
большое полотно так, как хотелось ему самому, а не отдель­
ные портреты, как ему было заказано». Правда, ван Хоог-
стратен тут же добавляет: «Тем не менее эта работа, как бы
ее ни критиковали, по моему разумению, живописностью
замысла превосходит все другие, а композиция ее настоль­
ко выверена, что есть люди, считающие, что все другие кар­
тины выглядят рядом с ней как грубо сделанные игральные
карты»24.
Датчанин Бернард Кейл, бывший учеником Рембранд­
та с 1642 года (как раз того года, когда портреты стрелков
были вывешены в новом зале Дулен аркебузиров) и до
1644 года, приехав в 1651 году в Италию, рассказал об Учите­
ле и его картине аббату Филиппо Бальдинуччи. Этот зна­
ток искусств и страстный собиратель рисунков и гравюр25,
покупавший для Козимо III, разбиравший рисунки из кол­
лекции Медичи по заказу кардинала Леопольдо Медичи,
написавший несколько книг26, использовал полученные от
Кейла сведения в вышедшем в 1686 году во Флоренции
Жизнеописании художников27, Бальдинуччи, одним из

539
Золото первых писавший о Рембрандте, пересказывает слова Кей-
Рембрандта ла о том, что Ночной дозор вызвал всеобщее восхищение
тем, как прекрасно в ракурсе изображен спонтон в руке ка­
питана28, но замечает, что на картине все так перемешано,
что едва можно различить фигуры. Его замечание о том,
что довольные заказчики заплатили художнику 4000 скуди
(сумма при этом выросла вдвое), не помешало рождению
легенды о недовольстве стрелков своими портретами.
Никаких письменных подтверждений неудовольствия
заказчиков нет, но слова ван Хоогстратена «как бы ни кри­
тиковали» и сам факт, что следующий групповой портрет
был заказан Рембрандту через шестнадцать лет, выстраи­
ваются в логическую цепочку. И стоит только сравнить
стрелков Ночного дозора со стрелками других четырех
полотен, как сам собой возникает вопрос о том, как мог­
ли принять свой портрет эти преуспевшие купцы, пригла­
сившие модного и дорогого художника, дабы изобразить
положение, которого они достигли в обществе благодаря
процветанию их торговли. Все другие художники пошли
навстречу этому понятному человеческому желанию: на
их портретах мы видим белоснежные воротники, перели­
вы атласа, блеск золота, серьезные лица. И порядок, строй­
ность, слаженность, призванные передать не только строй­
ность, порядок и слаженность отряда аркебузиров (в этом
смысле все другие портреты действительно выполнены
в традиции портретов стрелков), но и стройность, поря­
док и слаженность каждого стрелка в отдельности. Все эти
портреты как бы говорят: разве не великолепный отряд мы
формируем? Только такой хорошо организованный отряд,
как наш, может служить надежной защитой городу.
У Рембрандта так изображены только две центральные
фигуры — капитан и лейтенант. Все остальные — это бес­
порядочное движение, почти карнавальное шествие, хаос
странных шлемов и шляп. Из-за капитана вырастает по­
хожий своей высокой шляпой и бутафорскими усами на
трубочиста круглолицый стрелок29, в котором разве что
по пике да горжету распознаешь защитника города, но и
их замечаешь, лишь присмотревшись. За мушкетером в
красном — светлое пятно девочки в роскошном платье.

540
К ее поясу привязаны курица и пистолет. Если на всех дру­ В страну
гих портретах мушкетеры, позируя перед выходом, засты­ Рембрандта

ли без движения, то здесь — одно сплошное движение, и

художник только подчеркивает его разнородность и раз-
нонаправленность: один из сержантов еще сидит, уставив­
шись вдаль, в то время как все уже двинулись, мушкетер в
красном заряжает мушкет, подросток в шлеме палит пря­
мо в толпу, так что каптенармус, стоящий за капитаном и
лейтенантом, отводит ствол его мушкета, старый мушке­
тер, стоящий за лейтенантом, только что выстрелил сам и
теперь сдувает остатки пороха, мальчик с пороховым рогом
бежит, оглядываясь, прямо на зрителя, девочки в золотом
идут слева направо, через толпу стрелков, в ту же сторону
идет и стреляет мальчик в шлеме. Это действительно Вы­
ступление стрелковой роты капитана Франса Баннин-
ка Кока и лейтенанта Виллема ван Рейтенбюрха. О щ у­
щение движения должно было быть еще сильнее до того,
как от картины отрезали низ. Сейчас капитан и лейтенант
стоят у самого края холста, им некуда идти. На копии Гер-
рита Лунденса, сделанной в 1649 году с еще не изувеченной
картины и висящей сейчас рядом с Ночным дозором, они
идут прямо на зрителя50.
Хаос движения сопровождается какофонией звуков:
капитан отдает приказ, сержант, указывая на что-то про­
тянутой рукой, обращается к пикенеру, барабанщик бьет в
барабан, на него лает собака. И мушкеты здесь не символ,
как на других портретах, они в действии — из них стреля­
ют, их заряжают, с них сдувают порох. И все это шумит и
грохочет среди «уникальной тишины голландской живо­
писи», нарушаемой лишь мелодичными звуками спинетов
и лютен на полотнах ван Мириса и Вермеера, ревом детей
на картинах Яна Стеена, пиликаньем скрипок, топотом и
гамом деревенских пирушек31.
Ощущение хаотичного, неорганизованного движения
усиливается и тем, что мушкетеры не позируют, как на дру­
гих портретах, где всех, будь то портреты в полный рост,
поколенные, поясные или погрудные, хорошо видно. Это
не официальный портрет аркебузиров, а уличное сбори­
ще, с неясными очертаниями какой-то арки, прохожими,

541
Золото снующими детьми. Ни на одном другом портрете стрелков
Рембрандта нет такого количества прохожих, как у Рембрандта. Всего в
Ночном дозоре шестнадцать нестрелков, включая барабан­
щика, которого только нанимали для смотров. Везде видны
головы—в шляпах, шлемах, беретах и венках—любовь Рем­
брандта к головным уборам общеизвестна. Единственного
стрелка с непокрытой головой, стоявшего слева, отрезали,
когда картину в 1715 году перевезли в ратушу и она не по­
мещалась на отведенной ей стене.
Одни фигуры закрывают другие, так что иногда мы
видим лишь шлем, иногда пол-лица, а иногда лишь глаз и
часть носа. П о одному этому лукавому глазу, выглядыва­
ющему из-за знаменосца, угадывается сам Рембрандт, по­
местивший себя среди аркебузиров, так же как до этого он
был среди воздвигающих крест с телом распятого Христа,
среди снимающих Его с креста, среди слушающих Иоанна
Крестителя и закидывающих камнями св. Стефана. Как и
во всех этих картинах, он и здесь в центре, а не сбоку, как
предписывали правила и где помещали обычно свои пор­
треты художники. И теперь некоторые художники, писав­
шие портреты стрелков для того же зала, что и Рембрандт,
изобразили себя на портретах вместе с аркебузирами. Рем­
брандт же, в каких только обличьях себе не изображавший,
здесь довольствовался только глазом, но глазом в самом
центре картины.
Все неорганизованное движение происходит на фоне
кромешной тьмы проема арки: хотя картина, официально
называвшаяся Отряд стрелков п округа под командова­
нием капитана Франса Баннинка Кока, Ночным дозором
стала называться только в x v iii веке, когда очень потемнел
ее лак, светлой и солнечной она не была никогда, и уже ван
Хоогстратен писал, что хотел бы, чтобы Рембрандт «внес в
нее больше света»32.
Хаос, темнота, странные фигуры — все это вызывало и
вызывает множество вопросов. Почему художник изобра­
зил своих стрелков в фантастических шлемах и историче­
ских костюмах? Что это за девочка? И почему к ее поясу
привязана курица? Почему из мушкета стреляет — един­
ственный выстрел на картине — мальчик? И почему он в

542
историческом костюме? Куда бежит маленький мальчик В страну
(перед мушкетером в красном) с пороховым рогом? Мож­ Рембрандта

но ли назвать Ночной дозор групповым портретом? Или

это аллегория? Или «ролевой портрет», где каждый играет
роль, как актер в драме? Какую роль играют светлые пятна
и абсолютная чернота ворот? Что, собственно, изобразил
художник? Последний вопрос может показаться абсурд­
ным, но только потому, что теперь мы знаем, что это отряд
стрелков, позирующий «в действии». Английский люби­
тель живописи Джон Мюррей, в начале XIX века трижды
приезжавший в Нидерланды, чтобы познакомиться с кол­
лекциями живописи, этого не знал. В 1819 году он подроб­
но описывает в дневнике Ночной дозору который висел уже
в доме Трипов. Картина не производит на него особого
впечатления, и он записывает: «Этой картиной много вос­
хищаются, но она скорее необычна, нежели приятна». И н­
тересно здесь, однако, не это, а то, что знаток, трижды под­
вергавший себя тяготам путешествия, уверен, что перед
ним подготовка к соколиной охоте!33 Четверть века спустя
дом Трипов посещает известный голландский писатель
Эверхард Иоханнес Потхитер и пишет после этого боль­
шое эссе. Как и все посетители Рейксмузеума (что означает
Государственный музей), он сетует на то, что это скорее
Государственный склад, и надеется, что коллекция будет
каталогизирована. Пока же, говоря о мушкетерах, изобра­
женных Рембрандтом, он называет картину Vogelschieten
(Стрельбой по птице), «потому что название Ночной дозор
к ней не подходит». Пьер Луи Дюбурк, художник-люби-
тель, составивший в 1858 году (наконец!) каталог Рейксму­
зеума, пишет, что хотя мы и продолжаем называть картину
Ночным дозором, «изображает она праздник стрелков, о
поводе к которому мы можем только гадать»34. Архивариус
Схелтема в лекции, которую он читает накануне открытия
памятника Рембрандту, рассказывает, что «стрелки идут
состязаться в стрельбе, а белый петух, привязанный к по­
ясу молодой женщины, — награда победителю»35. Еще в
1935 году нидерландский филолог, профессор католическо­
го университета Неймегена Герард Бром утверждает вер­
ность названия, данного Потхитером36.

543
Золото Все эти вопросы делают картину загадочной, и, по мне­
Рембрандта нию Фромантена, эта загадочность и является причиной
ее успеха у публики: «Ночной дозор справедливо или не­
справедливо считается произведением почти непонятным,
и именно в этом кроется одна из причин его огромного
престижа. Быть может, картина наделала бы меньше шума
в мире, если бы в течение двух столетий люди не привыкли
отыскивать ее смысл вместо того, чтоб изучать ее достоин­
ства, если бы не продолжали с маниакальным упорством
смотреть на нее как на загадку».
Прав Фромантен или нет, Ночной дозор давно служит
импульсом для различных интерпретаций. Густав Малер го­
ворил, что картина вдохновила его на Nachtmusik Седьмой
симфонии, и И. Соллертинский пишет в связи с этим о
«как бы переводе на язык музыки знаменитой картины Рем­
брандта»: «на уснувших улицах города гулко отдаются шаги
таинственного патруля, где-то вдали перекликаются при­
глушенные рога, испуганно кричат на черных ветвях по­
тревоженные птицы... Рембрандтовская светотень — если
продолжить сравнение дальше — мастерски передана одно­
временным гармоническим сочетанием до мажора и до ми­
нора»37. Жак-Луи Годар открывает Ночным дозором фильм
Страсть. Видели в картине и иллюстрацию эпизода из
пьесы Вондела Гейсбрехт ван Амстел. Сумасшедший, бро­
сившийся на картину с ножом в 1975 году, защищал анге­
ла, носителя света, лейтенанта Виллема ван Рейтенбюрха от
темного Баннинка Кока, олицетворения дьявола. Не более
здравыми кажутся поиски в картине гомосексуальных на­
меков, основанных на тени — на этот раз в прямом смыс­
ле — от руки Баннинка Кока, падающей на пах лейтенанта.
Вокруг Ночного дозора выстроен рассказ Симона Вестдейка
Картины, герой которого, попав в XVII век и преследуемый
там улюлюкающей толпой, обращается за помощью к отряду
стрелков. В х х век он возвращается, наткнувшись на веревку,
натянутую перед Ночным дозором в пристройке, специаль­
но сделанной для картины в 1906 году. Эта натянутая перед
Ночным дозором веревка рассказа Вестдейка становится для
историка искусства Йеруна Боомгаарда символом связи
картины с историей искусства x ix века, теперь исчезнувшей.

544
 Но что бы ни видели в картине писатели, композито­ В страну
ры, художники, критики, душевнобольные, Ночной дозор Рембрандта

остается групповым портретом амстердамских стрелков.

БРАТСТВА ЗАЩ И ТН И КО В ГОРОДА

Голландские города, сообразно своему богатству

и обстоятельствам, формировали из городской
верхушки и состоятельных горожан полки граж­
данской милиции, которые делились на отряды.
Н а этих людях, известных под общим названием
Schutters (стрелки), и держался город. < ... > Раньше
ихможно былоузнать среди других по двуцветному
одеянию с серебряной инсигнией. В большинстве го­
родов одеяния эти уже вышли из употребления, се­
ребряные инсигнии кое-где еще сохранились. Служ­
ба в стрелках, сравнимых по положению с римскими
evocati или элитными войсками> считалась раньше
большой честью. < . . . > Теперь же им трубят сбор
лишь в случае необходимости, чтобы подавить
внутренний бунт vuiu отразить неприятеля со
стороны; если надо приукрасить въезд правителя
или вступление его в должность, стрелки выпол­
няют роль официального почетного караула.
А д р и а н Ю н и й 38

История стрелков восходит к концу ХШ века, когда эпо­

ха проходивших по строгим правилам поединков конных
рыцарей уходила в прошлое39, и защита городов, постепен­
но обретавших все большую политическую самостоятель­
ность, становилась делом самих граждан. Большую роль
в появлении стрелковых корпораций сыграло и распро­
странение арбалета: если кираса защищала рыцаря от пик,
копий и стрел из ручного лука, то арбалет пробивал ее с
8о метров. Но, будучи оружием более эффективным, арба­
лет требовал и большего мастерства, чем пика или копье40.

545
Золото Из любителей-арбалетчиков, упражнявшихся в искусстве
Рембрандта стрельбы, и сформировались первые стрелковые общества,
вскоре получившие права гильдии (гильдиями в то время
назывались не только цеховые организации, но и другие со­
общества: стрелковые корпорации, братства, сестричества).
Первое из дошедших до нас упоминаний стрелко­
вых корпораций восходит к 1282 году — это отряды Турне
(голл. Доорник) и Сент-Омера. Вслед за ними идут стрел­
ки Брюгге и Гента, а к 1300 году каждый фламандский го­
родок уже имел свою стрелковую корпорацию. Пример
Фландрии вскоре подхватили север Нидерландов, Скан­
динавия, Северная Франция, Германия, Швейцария41.
И везде стрелки, как камеры риторов и религиозные брат­
ства, играют важную роль в жизни города.
В Амстердаме корпорация арбалетчиков, взявшая за­
ступником св. Георгия, появилась в конце x iv века. В нее
входила городская элита: богатые купцы, золотых дел ма­
стера. Ношение оружия в стенах города считалось приви­
легией, и обладание ею, как и выполнение «рыцарского»
долга защиты вдов, сирот и церкви, вызывали уважение.
На всем протяжении истории стрелков корпорация св. Ге­
оргия будет оставаться самой влиятельной и престижной.
Вскоре по примеру арбалетчиков была создана корпо­
рация лучников, выбравшая своим покровителем св. С е­
бастьяна, еще одного воина, принявшего мученическую
смерть в 288 году, во время правления Диоклетиана. В пер­
вой четверти x v i века появилась и корпорация аркебузи-
ров, по-голландски kloveniers. В разных городах у нее были
разные покровители: где св. Адриан, где св. Варфоломей,
где св. Христофор. Так как для многих слово «klovenier» ас­
социировалось с голландским «klauw» (лапа), то эмблемой
аркебузиров стала птичья лапа.
Стрелковые корпорации соперничали друг с другом,
соревнуясь не только в меткости стрельбы, но и в богат­
стве алтарей, красоте плащей, а позже и в убранстве сво­
их залов. С введением в испанской армии в середине
x v i века мушкета он был взят на вооружение и стрелками
всех корпораций, и ручной лук, арбалет и аркебуза стали
лишь символами.

546
 Быть членом стрелковой корпорации, как, впрочем, и Братства
любой гильдии, могли только официальные жители го­ защитников
города
рода, так называемые «poorters». Для получения «прав
горожанина» надо было принести присягу, включавшую
обязательство следить за сохранением порядка в городе, и
внести определенную сумму, гарантировавшую финан­
совую самостоятельность нового члена городского со­
общества42.
Городские власти должны были постоянно следить за
числом стрелков: если тех было мало, они не могли гаран­
тировать защиту города, если же их становилось чересчур
много, они обходились городу в копеечку, так как основ­
ную часть денег стрелки получали из городской кассы43.
С ростом городского населения росло и число стрелков.
В разное время и в разных городах стрелки составляли от
j% до 20% боеспособных мужчин44. На севере Семнадца­
ти провинций стрелковые корпорации обычно формиро­
вались по месту жительства, на юге — по принадлежности
к профессиональной гильдии45. До перехода Амстердама
на сторону Оранского в городе было три стрелковых кор­
порации, каждая из которых насчитывала 12 рот. Роты со­
стояли из 17 стрелков и обозначались буквами.
У каждой стрелковой корпорации была своя форма —
шапочка и плащ, на рукавах которого серебром были вы­
шиты герб города и символ корпорации — арбалет, ручной
лук или птичья лапа. Поначалу плащи были двухцветны­
ми — об этом пишет Юний и это хорошо видно на эрми­
тажном портрете амстердамских стрелков Дирка Якобса
1532 года. Плащи бросались в глаза своей яркостью, и в на­
роде стрелков называли «пестрыми воронами»46. Украшен­
ная вышивкой шапочка, капрун, предмет гордости каждого
стрелка, служила символом корпорации, и провинившим­
ся запрещали на время ее носить47. В праздники Святых
даров48, в День Богородицы (на Сретение) и в дни своих
святых покровителей (23 апреля и 20 января) торжествен­
ная процессия стрелков направлялась в часовни св. Георгия
и св. Себастьяна, где служили мессу. Впереди гарцевал мо­
лодой человек, изображавший святого воина-заступника,
за ним шли «короли» стрелков с серебряными цепями и

547
Золото
Рембрандта

Рота
амстердамских
аркебуэиров

Дирк Якобс. 1532

Дерево, масло
115 x 16 1
Государственный
Эрмитаж,
Санкт-Петербург

с жезлом, украшенным серебряным попугаем, знаменос­

цы с развевающимися знаменами и облаченные в форму
стрелки49.
Каждая корпорация имела и свое стрельбище — узкий
участок земли длиной в 75-80 метров, обсаженный с обеих
сторон низким кустарником. В начале и конце стрельбища
устанавливались мишени, по-голландски «doelen» (дулен).
Это название перешло и на здания корпораций стрелков,
которые они украшали своими групповыми портретами,
где устраивали праздничные обеды, обсуждали текущие
дела и планы на будущее. Во многих голландских городах
здания Дулен сохранились, хотя давно уже потеряли свою
прежнюю функцию. Сохранилось и название этих бывших
стрелковых клубов— Дулен, которое я и буду использовать.
Начиная с Фомина воскресенья, первого воскресенья
после Пасхи, до Дня святого Баво (1 октября) раз или
два раза в месяц, а то и каждую неделю члены корпорации
упражнялись на стрельбище в меткости стрельбы. Здесь
же проводились и соревнования, в которых за небольшую
плату могли принять участие и любители, не бывшие чле-

548
нами стрелковой гильдии. Иногда устраивались соревно­ Вид на Дворцовый
вания стрелков разных городов. Н о главным стрелковым пруд Гааги
со стрельбищем
состязанием года была «Стрельба по попугаю», уходящая на переднем плане
своими корнями в далекое прошлое50.
Неизвестный мастер
«Стрельба по попугаю» устраивалась под Троицу и была 1567. Дерево, масло
праздником для всего города. Начинался день красочным 93x165. Гаагский
и шумным зрелищем: торжественно, под барабанный бой, исторический музей,
Гаага
облаченные в яркие плащи стрелки через весь город ше­
ствовали на стрельбище. Там на длинном шесте был укре­
плен «попугай» — раскрашенная деревянная птица. Стре­
лок, сбивший ее первым, объявлялся «королем», получал в
награду украшенную попутаем серебряную цепь, напоми­
нающую цепь бургомистра, или кубок. Эти кубки и цепи
можно увидеть в музеях разных городов Нидерландов.
Как и все празднества, «Стрельба по попугаю» заканчи­
валась обильной и шумной трапезой, затягивавшейся по­
рой на несколько дней. О т долгого застолья страдал прежде
всего кошелек «короля», по традиции платившего за вы­
пивку. Понятно, что находились стрелки, предпочитавшие
не хвастаться своим искусством под Троицу.

549
Золото Товарищеские трапезы выполняли функцию сплочения
Рембрандта членов и в гильдиях, но ни в одной из них идея дружества
и братства не была так важна, как в стрелковых корпора­
циях, где в минуту опасности жизнь одного зависела от
действий другого. Однако нередко обеды превращались в
кутежи51, заканчивавшиеся не сплочением, а потасовкой52.
Зачинщики драк присуждались к штрафу, половина кото­
рого шла на бедных, а половина на выпивку: драчуны пили
за дружбу, обещая жить в мире.
Городские власти хотели иметь уверенность, что воору­
женные стрелки на их стороне, и при вступлении в корпо­
рацию новички непременно присягали на верность маги­
страту. Если у городского правления возникали сомнения
в преданности стрелков, их снова призывали к присяге. Но
с присягой или без, полной уверенности в стрелках у го­
родских властей не было никогда.

Цепь «короля»
амстердамских
аркебузиров

Неизвестный
мастер. 1500-1524
Позолоченное
серебро
80.0x40,0x2,5
Рейксмузеум,
Амстердам

550
 Особенно остро это стало чувствоваться в x v i веке, Братства
когда идеи Реформации разрушили саму основу бывше­ защитников
города
го церковного единства. Все больше становилось тех, кто
видел в Таинствах лишь символ, кто не верил ни в святых,
ни в творимые ими чудеса. Все больше стрелков отказы­
валось участвовать в религиозных процессиях. Амстер­
дамский городской совет еще в 1521 году принял решение,
типичное для голландской политики «смотрения сквозь
пальцы»: капитаны не могли наказывать стрелков, отказав­
шихся участвовать в религиозной процессии, но не могли
и освободить их от нее. Оба эти права сохраняли за со­
бой городские власти53. На разобщенность членов быв­
шего братства указывают и портреты стрелковых рот этих
лет. Так, на эрмитажном портрете роты Е амстердамских
стрелков Дирка Якобса (1561) изображено уже не 17, а толь­
ко 9 стрелков.
Критической ситуация стала в 1566 году, когда по стра­
не прокатилась волна иконоборческих выступлений. Н е­
смотря на присягу, стрелки Лейдена, Делфта, Харлема и
Амстердама отказались выступить против своих соседей,
родных и знакомых, громивших католические церкви.
Они готовы были остановить тех, кто разбивал изваяния
святых, тех, кто грабил дома членов городского правления
(ведь грабежи могли перекинуться и на их собственные
дома), но отказались с оружием в руках выступить против
инакомыслящих и иноверцев. Большинство стрелков, как
и большинство горожан, принадлежало к умеренным ка­
толикам, симпатизировавшим умеренным протестантам.
Но были среди стрелков и протестанты. Некоторые из
них сами разбивали изваяния святых в церквях и монасты­
рях, особенно в монастырях ненавистных францисканцев.
Когда летом 1566 года Хендрик ван Бредеро, один из пред­
водителей гёзов, приехал в Амстердам, все, в том числе и
стрелки, пили за здоровье его и гёзов.
В 1567 году, когда волнения улеглись, корпорации не­
покорных стрелков, ставшие скорее угрозой для властей,
чем их поддержкой, были распущены. Эти города поздно
перешли на сторону принца Оранского, потому что пере­
ходить было некому — стрелков не было. Расформирова­

551
Золото ние стрелков означало и временное прекращение заказов
Рембрандта на их портреты.
Амстердам, где стрелки были распущены, до 1578 года
оставался в руках испанцев и служил базой для военных
операций Альбы. К началу 1578 года положение города,
оказавшегося в изоляции, стало настолько безнадежным,
что власти приняли решение заключить соглашение с вос­
ставшими, так называемую Сатисфакцию: беженцам раз­
решалось вернуться, наемные войска распускались, а кор­
порации стрелков восстанавливались.
Три восстановленные стрелковые корпорации выбрали
новых членов городского правления—факт, о котором впо­
следствии стрелки не раз еще напомнят городским властям.
Город разбивается на районы, по которым и формируются
отряды стрелков. При переезде в другой район стрелок ав­
томатически переходил в другой отряд. С ростом города
увеличивалось число районов и, соответственно, отрядов:
к концу века Амстердам разбит на и районов, в 1620 году
отрядов уже 20, в 1650 году — J4, в 1672-м — 6о! Увеличе­
ние числа отрядов стрелков служит ярким свидетельством
стремительного роста города.
Отряды состояли из трех полков, приписанных к од­
ной из трех старых стрелковых корпораций — арбалетчи­
ков, лучников и аркебузиров,—размещавшихся в их Дулен.
Полки назывались по цвету флага: Оранжевый, Белый и
Голубой. Перевязи этих цветов мы и видим на портретах
офицеров. В 1650 году, когда число отрядов увеличилось,
были сформированы два новых полка, Желтый и Зеленый.
Братств защитников города, основанных на церковном
единстве, больше не существовало, так как стрелки были
теперь и протестантами, и католиками. Корпорации секу­
ляризуются, теряют «св.» перед именами Георгия и Себа­
стьяна и превращаются в стрелковые полки54. К этому вре­
мени стрелки давно уже перестали быть городской элитой,
о чем свидетельствуют слова Юния. Честь защищать свой
город стала обязанностью.

552
 КОГДА Ч ЕС Т Ь С Т А Н О В И Т С Я
ОБЯЗАННОСТЬЮ

Будь я маринованной селедкой, если я не стыжусь

своих солдат. Я чертовски злоупотребил королев­
ским приказом о вербовке: вместо полутораста
солдат я набрал триста с лишним фунтов. < . . . >
Я вербовал только маменьких сынков, < . . . > и все
они откупились от службы; и теперь отряд мой
состоит из прапорщиков, капралов, лейтенантов
и ефрейторов, оборванных, /ся/с Лазарь на обоях, у
которого псы богача лижут струпья.
Ш е к сп и р . Генрих IV акт 4, сцена г

Далеко не все считали эту обязанность почетной, и многие

предпочитали от нее откупиться. Это было возможно — в
XVII веке стрелки составляли в Амстердаме и % - 1 3 % муж­
ского населения — и даже желательно: стремительно расту­
щий город нуждался в деньгах.
Откупные, размер которых зависел от величины состоя­
ния откупавшегося, были самой доходной статьей Военно­
го совета: в 1652 году (то есть через десять лет после Ночно­
го дозора) они составляли в Амстердаме 20 ооо гульденов55.
Но откуп был для Военного совета статьей «и хочется, и ко­
лется»: с одной стороны, на деньги от откупов можно было
нанять ночных сторожей, с другой — полки стрелков гро­
зили превратиться в сборище голодранцев. Поэтому отку­
пались от службы те, кто имел «связи» в городском совете.
К тому времени, когда защита города сделалась обязан­
ностью, для записи в стрелковый полк уже не надо было
быть официальным жителем города. Но в стрелки по-
прежнему не записывали бедных и инородцев, составля­
ющих большую группу во всяком растущем городе. Брали
только тех, кто мог обзавестись стрелковой амуницией:
мушкетом, сошкой, пикой, то есть всем, что необходимо
было иметь стрелку56.

553
Золото Как и прежде, исключали запятнавших честь полка бан­
Рембрандта кротством, распутством или нарушением купеческой эти­
ки. Так, в Лейдене из полка стрелков был исключен худож­
ник Франс ван Мирис, чьи картины уже тогда находились
в лучших собраниях. В денежных делах ван Мирис был не
так удачлив. В 1666 году ему пришлось заложить часть иму­
щества, и это стало концом его стрелковой карьеры.
Были и официально освобожденные от службы. Пре­
жде всего, конечно, сами члены городского совета и члены
различных комиссий, чиновники и слуги городского со­
вета, врачи, лекари, учителя латинских школ, попечители
богоугодных заведений, пасторы, дьяконы и приходские
старосты, прокуроры, адвокаты и все те, кто мог доказать,
что их профессия несовместима с несением службы. Сто­
ило какой-либо группе добиться освобождения, как тотчас
этого начинали требовать и другие.
Освобождены от службы были профессора и студенты
университета. П о мнению некоторых историков, 14-лет-
ний Рембрандт записался в Лейденский университет, что­
бы получить освобождение не только от налогов, но и от
службы. Освобождались носильщики торфа и пива и но­
сильщики товаров в Весовую и из нее. Н о все они обязаны
были немедленно являться при звоне пожарных колоколов.
Заплатить откупные могли меннониты и анабаптисты,
чьи религиозные убеждения запрещали давать присягу
светским властям и брать в руки оружие. И хотя многие
меннониты принадлежали к купеческой элите Республики,
нередко и они предпочитали записаться в пожарные, лишь
бы получить освобождение от службы в стрелковом полку
без платы откупа.
Не могли быть стрелками и евреи, но и они пытались
обойти плату откупных, и Военному совету приходилось
неоднократно напоминать парнассим об откупе.
Вероисповедание католиков, ремонстрантов и лютеран
не давало им права откупаться от службы, как бы того ни
хотели ни они сами, ни рьяные кальвинисты, не желавшие
служить вместе с «папистами» и «вероотступниками».
Освобождение можно было получить и за личные за­
слуги перед городом, но им могли воспользоваться немно­

554
гие. Так, в 1594 году «за редкое искусство в изображении Когда честь
различных морских баталий» от службы в стрелках был ос­ становится
обязанностью
вобожден маринист Хендрик Вроом. Если городские вла­
сти хотели переманить кого-то в свой город, то, как прави­
ло, они сулили освобождение от службы.
Освобождали от службы и по болезни. Так, отец Рем­
брандта подал в 1611 году прошение об увольнении, так как
после старой травмы не мог стрелять из мушкета. Военный
совет комиссовал его, обязав платить 6 гульденов до тех
пор, пока его не сможет заменить один из сыновей.
Откупиться могли и часто бывшие в разъездах, напри­
мер купцы и шкиперы.
В апреле 1629 года Ян Ливенс попросил отчислить его
из лейденского полка стрелков, потому что перед отъез­
дом в Англию должен был закончить картину, заказанную
принцем Оранским, на что ему требовалось три месяца.
И если бы откупались только официально! В мае, тра­
диционном месяце переездов на новые квартиры, капитан
должен был обойти свой округ и зарегистрировать как
оставшихся на старом месте, так и переехавших в его рай­
он стрелков. Однако обычно капитан перепоручал обход
округа капралам и вахмистрам, поднявшимся по социаль­
ной лестнице ненамного выше тех, кто подлежал регистра­
ции. За пару гульденов желающие получали освобождение
на год, а капралы и вахмистры — тугой кошелек. Все попыт­
ки Военного совета навести порядок заканчивались ничем.
Тем, кому не удавалось откупиться, волей-неволей при­
ходилось нести почетную обязанность. Она состояла пре­
жде всего в поддержке городских властей в случае мятежа.
Но, как и прежде, стрелки готовы были выступить против
черни, жертвами грабежей которой могли стать и они сами,
но отказывались воспрепятствовать согорожанам, когда те
требовали, к примеру, понижения или отмены налогов.
И городские власти постоянно стояли перед выбором: по­
давлять беспорядки силами стрелков или вводить в город
солдат. Ван Олденбарневелт выступал за наемных солдат,
полагая, что «меньшим числом солдат власти лучше и ис­
куснее могут совладать со смутами и беспорядками, не­
жели при помощи стрелков и жителей города». К тому же,

555
Золото считал он, «вмешательство солдат во время смут и беспо-
Рембрандта рядков забывается легче, чем действия стрелков-соседей,
вызывающие горькую, непроходящую и непримиримую
ненависть»57. Но какими бы логичными ни казались его
аргументы, горожане всегда противились вводу солдат.
Брожение и недовольство вызывали уже одни слухи о рас­
квартировании в городе наемных войск.
Самой ненавистной обязанностью стрелков был ноч­
ной дозор, который долгое время и видели в картине
Рембрандта. Один-два раза в месяц58 дежурные стрелки
собирались у ратуши, чтобы разойтись оттуда к постам у
городских ворот. Часть стрелков оставалась в ратуше, куда
приносили на ночь ключи от ворот города.
И в ратуше, и у городских ворот караульных ожидала
скучная (а зимой и холодная) ночь. В вахмистерской запре­
щалось все, что могло бы хоть как-то скрасить долгое ожи­
дание, даже игры в карты. «Своих», то есть богатых стрел­
ков, офицеры отпускали домой. Но часто уходили и сами.
И тогда караульные весело проводили время за выпивкой,
картами, руганью, драками... Да и какая опасность могла
угрожать городу? Вот прохожим, тем действительно было
чего опасаться на темных улицах, но за порядком в горо­
де следили не стрелки, а ночные сторожа, которые между
ю часами вечера и 4 часами утра каждый час обходили квар­
тал, гремя колотушкой и выкрикивая время. Нередко горо­
жан будили громкие перебранки не жаловавших друг друга
ночных сторожей и стрелков ночного дозора..
Те, кто вовремя не откупился от службы, откупались те­
перь от ночных дежурств. Или просто не являлись, при­
бегая к обычным отговоркам прогульщиков: заболела тетя,
не передала жена (о карауле объявлялось за сутки). Воен­
ный совет ввел было за неявку штраф59, но не помог и он, и
случалось, что некому было обходить караулы60. Виллем II
рассчитывал взять в 1650 году Амстердам, зная о плохой за­
щите города.
Иногда стрелков посылали на помощь армии61, и поэты
и художники с упоением воспевали храбрость патриотов,
покидавших жен и детей во имя защиты родины. Н о и до­
блесть, и добрая воля существовали больше в воображении.

556
В действительности же и солдаты, и офицеры, несмотря Когда честь
на денежное довольствие и доплату магистратов, уходили становится
обязанностью
нехотя62, и Штатам Голландии приходилось рассылать по
городам квоты «добровольцев», которые города всячески
пытались снизить. Предлогов хватало: то чума унесла
много народу, то пожар спалил полгорода. Когда же отсту­
пать было некуда, стрелки бросали жребий. Но и те, кому
выпал жребий защищать родину, могли подыскать себе за­
мену—за деньги, конечно.
Последний раз около бооо стрелков были брошены на
помощь армии в 1672 году, когда французы стремительно
продвигались внутрь страны. Проку от плохо обученных
стрелков было мало. Едва заслышав о приближении врага,
они пускались наутек. Бекингем писал в этот год Томасу
Клиффорду, что мог бы сам взять Ден Брил, в котором со­
всем нет солдат, потому что горожане, не пуская тех в го­
род, только и делают, что пьют здоровье короля Англии и
принца Оранского.
Менее тягостной обязанностью стрелков было участие
в военных смотрах, демонстрировавших их силу и мощь.
Ежегодные парады приурочивались обычно к ярмарке или
к визиту высокого гостя, когда город наводняли приезжие.
Много внимания уделялось внешнему виду офицеров, и
городские советы выдавали им деньги на обмундирова­
ние и новые перевязи. Правда, офицеры могли явиться на
смотр и в архаическом наряде, напоминавшем о героиче­
ских предшественниках63. Но случалось такое редко, чаще
их нарядные одежды демонстрировали не связь с прошлым,
а богатство настоящего. Готовились к парадам и простые
стрелки: чинили знамена, чистили оружие, приводили в
порядок одежду.
Горожане и гости города собирались на главной пло­
щади посмотреть, как искусно знаменосец вертит знаме­
нем и как стройно маршируют и метко стреляют стрелки.
Правда, иногда, несмотря на старания властей, смотры
оборачивались антирекламой. Начинался парад с угоще­
ния в ратуше, и, «наугощавшись», стрелки палили куда
попало, а некоторые, раздухарившись, норовили попасть
в свое знамя, и к концу парада от символа отряда остава-

557
Золото лись одни лохмотья64. Социальная пролетаризация стрел­
Рембрандта ков вызывала постепенное, но неуклонное уменьшение их
роли и значения. Постепенно хирели и парады, и к концу
XVII века они уже не устраивались.
Сродни смотру была и последняя обязанность стрел­
ков — встреча высоких гостей. Собственно, так называе­
мый «торжественный въезд» был не столько обязанностью,
сколько привилегией города, подтверждением его авто­
номии и суверенитета. Каждый раз при «торжественном
въезде» правитель, будь то Карл V, Филипп II, Вильгельм
Оранский, граф Лестер, принц Мауриц или Фредерик
Хендрик, подтверждал «свободы» города. Высокого гостя
встречали представители всех гильдий, но первыми, еще за
городскими воротами, его встречали стрелки.

ТАБЕЛЬ О РАНГАХ

Стрелки подчинялись Военному совету, состав которо­

го в разных городах был разным. В Амстердаме было два
Военных совета, малый и большой: в малый входили пол­
ковники и капитаны, в большой — и лейтенанты, а в чрез­
вычайных ситуациях, как, например, война 1672 года, даже
знаменосцы65. Но большой совет лишь повторял решения
малого. При назначении членов Военного совета решаю­
щий голос имели бургомистры, поэтому неудивительно,
что полковниками обычно назначались члены магистра­
та66. До 1650 года полковник мог совмещать командование
стрелками с постом бургомистра (бургомистры выбира­
лись на один год и только иногда переизбирались еще на
год, поэтому совмещение не могло продолжаться больше
двух лет)67.
Следующим по рангу был капитан, под командовани­
ем которого находился отряд стрелков (companie, vendel).
Капитаны назначались бургомистрами (или Военным со­
ветом, от них зависящим) сроком на два или три года. Как
и полковники, капитаны выбирались из богатых и знатных
горожан, из финансовой и управленческой элиты города:

558
вопрос о том, под чьим командованием находятся стрел­ Табель
ки, был жизненно важным для городских властей, и на эти о рангах

посты назначали только «своих». Как правило, и капитаны

были членами городского совета68. За семьдесят лет (1580-
1650) каждый третий член амстердамского городского со­
вета побывал капитаном, лейтенантом или знаменосцем69.
Еще нагляднее о тесном переплетении капитанства с маги­
стратом свидетельствует история, рассказанная судейским
городского совета Амстердама Хансом Бонтемантелом, в
течение многих лет записывавшим примечательные случаи
из политической жизни города и страны. Как-то раз, рас­
сказывает он, городской совет принял решение, касающе­
еся стрелков, и его надо было сообщить Военному совету.
Лил дождь, и никому не хотелось выходить на улицу. Вол-
керт Оверландер, будущий тесть Франса Баннинка Кока,
капитана Ночного дозора, заметил: «Зачем нам мокнуть
под дождем, если большинство капитанов и так здесь?»70
Естественно, что каждая перемена власти как в Респу­
блике, так и в городе вела к замене всего старшего офицер­
ского состава. Новые офицеры должны были принести
присягу новому городскому правлению. При изменении
верховной власти менялась и присяга, как, например, в
1581 году, когда Филипп официально перестал быть гла­
вой государства, или в 1651 году, когда был упразднен пост
штатгальтера.
Денег пост капитана не приносил, но тем почетнее и
престижнее считалась эта должность. Капитанство, часто
в сочетании с членством в совете того или иного богоугод­
ного заведения, служило последней ступенью к вершине
городской власти — подушке бургомистра. Если отряды
стрелков формировались по месту жительства, то капитан
мог жить и в другом районе города.
Служба стала повинностью, но капитанство остава­
лось честью, на которую могли претендовать далеко не все.
Капитанами не могли стать католики, а после переворота
1618 года и ремонстранты71. Немаловажную роль при на­
значении играли опыт и возраст, но по мере того как пост
капитана все более становился мерилом престижа и поло­
жения в обществе, капитаны молодели. Главным критерием

559
 -M hs

560
была теперь их принадлежность к городской верхушке. На­ Табель
значали даже несовершеннолетних, то есть не достигших о рангах

25 лет. Однажды капитаном был назначен 18-летний юнец!

Капитан являлся не только важной, но и видной фигу­
рой в городе: скамья Военного совета, с которой капитаны
слушали воскресные проповеди, стояла рядом со скамьей
бургомистров. Положение в обществе читалось «по одеж­
ке», и капитаны уделяли большое внимание платью и ору­
жию: плащам, шляпам, перевязям, шпагам, командирским
жезлам и протазанам. Все офицеры получали ежегодную
дотацию на одежду, так как, представляя стрелков, они
представляли город. «Представительские расходы» капита­
нов превышали дотации других офицеров, и на ежегодных
смотрах или при встрече важных гостей они показывали
себя во всей красе.
Естественно, капитаны дорожили и гордились своим
Слева:
положением и часто продолжали называть себя «капита­
Капитан
ном в отставке» и после ухода с поста. Для многих уход в
инфантерии
отставку был поводом оставить по себе память, и они дари­
Хендрик Голциус
ли стрелковой корпорации дорогие бокалы, украшенные
1583. Гравюра
гербом города или символом корпорации, заказывали сти­ 27,1x15
хи, памятные медали и парадные портреты, изображавшие Рейксмузеум,
Амстердам
их как на параде: в дорогих плащах, с броскими перевязя­
ми и ценным оружием, в окружении отряда стрелков. Эти
портреты вешали в здании Дулен, где каждый мог полюбо­
ваться на цвет защитников города.
Для себя и своих потомков они заказывали копии. Так,
Баннинк Кок заказал Герриту Люнденсу копию Ночного
дозора. П о ней мы и знаем, какой кусок был отрезан от
картины. А художник Якоб Коляйн сделал в 1650 году аква­
рельный рисунок с картины, не указав, правда, имени авто­
ра. Баннинк Кок поместил рисунок в свой альбом, снабдив
его подписью: «Набросок с картины Большого зала Дулен
аркебузиров, на которой молодой владетель Пюрмерланда,
в чине капитана, отдает команду „марш* своему лейтенан­
ту, владетелю Флаардингена».
Как видно из подписи, за рангом капитана в Амстерда­
ме следовал ранг лейтенанта. В некоторых городах между
ними практически не было разницы72, но в Амстердаме

561
Копия сыновья политической и экономической элиты входили
Ночного в верхушку общества лейтенантами и только после этого
дозора
становились капитанами.
Геррит Люнденс Третьим по значению в каждом отряде был знаменосец,
1642-1655
Дерево, масло шедший впереди отряда и (теоретически) больше других
66,5x85,5 подвергавшийся опасности. П о старой традиции в знаме­
Рейксмузеум, носцы выбирали холостяка, чтобы он не оставил вдову и
Амстердам
сирот, и после свадьбы знаменосец лишался своего поста.
Часто знаменосец был молод, но были и исключения, как
видно на Праздновании Мюнстерского мира ван дер Хел-
ста или на Портрете роты капитана Якоба Хойнка Па-
улюсаМореелсе 1616 года (Рейксмузеум).

562
 Табель
о рангах

Знаменосец

С начала xvi века идеалом красоты считались плечи, отведенные назад, и

выпяченная грудь. Для достижения этого идеала под дублет подкладыва-
лась толстая подкладка, создававшая так называемую «гусиную грудку»
(Gflnsebauch), которая, еще более подчеркнутая Голциусом и де Гейном,
придает их офицерам мужественность и воинственность.

Хендрик Голциус. 1585. Гравюра. 21,5x15,7. Рейксмузеум, Амстердам

563
 Может быть, важнее молодости было доброе имя знаме­ Табель
носца: человек, запятнавший свою честь, не мог стать сим­ о рангах

волом отряда. Важно было и богатство: знаменосец должен

был быть красиво и богато одет, и его выбирали из богатых
и знатных молодых людей, которые могли себе позволить
не скупиться на наряды. Чтобы различить на портретах ка­
питана и лейтенанта, мы должны присмотреться к оружию,
знаменосца же мы узнаем не только по знамени, но и по
роскоши костюма. Он ярким пятном выделяется на фоне
других стрелков73.
Знаменосцы не делали военной карьеры, у них не было
голоса ни внутри отряда, ни в Военном совете, но поэ­
тический ореол окружал образ бесстрашного юноши,
вдохновлявшего других своим примером. Не случайно
знаменосец служил излюбленной темой художников, по­
казывавших свое умение живописно развернуть знамя и
Слева:
представить гордое удальство и молодечество. Под своим
Знаменосец
прославленным Знаменосцем Голциус ставит подпись: «Sig-
nifer ingentes animos et corda ministro; me stat stante phalanx, Лука Лейденски
1508-1512
me fugiente fugit» (Я знаменую огромную смелость духа и Гравюра. 11,8x7
сердца: пока я стою, держится линия, но стоит мне бежать, Рейксмузеум,
побежит и она). Напоминающий грациозного танцора Амстердам
знаменосец Голциуса — левая рука упирается в бок, являя
собой так называемый «ренессансный локоть», правая нога
вытянута — явный наследник Знаменосца Луки Лейден­
ского, но все в нем увеличено, особенно знамя, занимаю­
щее почти все пространство. Знамя было символом отряда,
не зря слово «vendel», обозначающее знамя, стало обозна­
чать и сам отряд. На знаменосца, хранившего и несшего
знамя, переходила и часть его ореола74.
Понятно, что знамени-символу уделялось огромное
внимание. На его изготовление шли дорогие шелк или
тафта, расписывать знамя приглашали именитых художни­
ков75. Расписывались знамена теми же заимствованными
из иконографии Республики символами, какие мы видим
на монетах, памятных медалях и литографиях: нидерланд­
ский лев, зажавший в лапе семь стрел, окруженный часто­
колом голландский сад. Обычно изображались на знамени
и гербы трех главных политических сил, которым прися-
Золото гали на верность стрелки: города, Штатов
Рембрандта Голландии и штатгальтера.
На портрете Луфа Вредерикса (Томас
де Кейзер), любимой картине Павла I 76,
приобретенной в 1931 году Маурицхейсом,
перед нами богато одетый знаменосец77, на
плече которого покоится оранжево-бело­
сине-зеленое знамя с нидерландским львом.
На знамени видны золотые буквы надписи
«Рг(о) (p)a(tria)». А на Праздновании Мюн-
Стрелки стерского мира ван дер Хелст изобразил ам­
из Обращения с оружием
(Wapen behandelinghe)
стердамских стрелков со знаменем, на кото­
ром грудастая деваха представляет символ
Солдат устанавливающий
мушкет на сошке города — амстердамскую юницу.
Знамена отражали политические сим­
Солдат, дующий на фитиль
и прикрывающий рукой патии, и во время Первого периода без
колодку от искр штатгальтера (1650-1672) городские вла­
Солдат, дующий на фитиль сти зорко следили за тем, чтобы на знаменах
стрелков не появились символы Оранских,
Якоб де Гейн II. 1597-1608
Гравюра. 25,5x18,5 а оранжевая полоса была заменена красной.
Рейксмузеум. Амстердам Как только соотношение политических
сил в стране стало меняться, приверженцы
Оранских тут же заменили красную полосу
знамен оранжевой...
Следующим по рангу шел сержант,
единственный унтер-офицер, имевший
свое оружие — алебарду. Как правило, сер­
жанты были выходцами из зажиточных го­
рожан. Во второй половине X V II века, когда
в Амстердаме было удвоено число отрядов
стрелков, а следовательно, и число сержан­
тов, престиж их значительно упал.
Зачастую сержант перепоручал каждо­
дневные х л о п о т ы капралу, и тот органи­
зовывал ночные дозоры, рекрутировал и
регистрировал новых стрелков, занимался
муштрой и всем, что перекладывал на его
плечи старший по званию. Участь капрала
была незавидной: он не пользовался уваже-

566
нием стрелков, потому что сам вчера еще был стрелком, а Табель
дослужиться до сержанта было практически невозможно. 0 Рангах
И капрал вздыхал с облегчением, когда заканчивался срок
службы.
Две трети отряда стрелков составляли мушкетеры, одну
треть — пикенеры. Стрелкам предписывалось иметь опре­
деленное оружие, и эти предписания строго выполнялись.
Если кому-то полагалось копье, он не мог прийти с муш­
кетом. Мушкетер имел мушкет, сошку, на которую клал
мушкет при прицеливании, шлем, порох, фитиль и шпагу.
Вооружение пикенера состояло из пики, кирасы, морио­
на— шлема с высоким гребнем и сильно загнутыми спере­
ди и сзади полями—и шпаги.
Стрельба из мушкета была делом непростым и состояла
из движений, которые должны были быть хорошо отрабо­
таны, иначе стрелок грозил сразить не врага, а соседа. Тому,
как стрелять, потом отступать на восемь рядов, заряжать
мушкет (на что уходило около двух минут), одновременно
двигаясь вперед, стрелков обучали по Обращению с ору­
жием (Wapenbehandelinghe) Якоба де Гейна78. Книга вышла

*67
Золото в 1607 году и оставалась одной из самых популярных книг
Рембрандта x v ii века. На красивых гравюрах мушкетер с легкостью
обращается с тяжелым (шесть с половиной килограммов)
мушкетом, держа и его, и сошку, на которую мушкет опи­
рался при стрельбе, и фитиль, в левой руке, а правой оруду­
ет шомполом, насыпает порох или зажигает фитиль.
Несмотря на муштру капралов, жалобы на неумение
стрелков обращаться с оружием не прекращались. Гааг­
ский поэт Якоб Вестербан еще в 1616 году писал, что «лей­
денские стрелки с ружьем, что ослы с лютней». П о мере
того как в стрелки набирали все больше городской бедно­
ты, их оружие становилось все хуже. У некоторых его и во­
все не было. Н о даже если стрелок и приходил с мушкетом
или пикой, это отнюдь не означало, что он умел ими поль­
зоваться. Многие не знали даже, на каком плече держать
ружье.

ГОЛЛАНДСКОСТЬ ГОЛЛАНДСКОГО
ИСКУССТВА

Н о особенно хороши его портреты рот или стрел­

ковых корпораций в Дулен или Дворах стрелков в
Амстердаме. В Дулен арбалетчиков есть группо­
вой портрет, где чрезвычайно хорошо написан ли­
таврщик. Затем в Дулен аркебузиров есть отряд
стрелков, которые сидят за столом и едят рыбу,
называемую в Голландии поре. А в Дулен св. Себа­
стьяна находится распрекрасный портрет отря­
да с несколькими неряшливыми старыми физионо­
миями, а вверху, на балюстраде, стоят стрелки с
большим серебряным рогом.

К а р е л в а н М а н д е р . Жизнеописание Дирка Барентса

Из соображений безопасности стрельбища располагались

на самой окраине города. Амстердамские арбалетчики еще
в конце XV века получили место у городской стены, за ко­

568
торой проходил единственный в то время окружной канал, Голландскость
так и называющийся — Сингел, Единственный. В начале голландского
искусства
XVI века соседями арбалетчиков стали лучники. Здание
Дулен лучников сохранилось, и сейчас трудно представить,
что этот праздничный фасад, который не может не обра­
тить на себя внимания, когда-то выходил на городскую сте­
н у — передний фасад был обращен на стрельбище79. В 1522
году аркебузирам выделили участок на реке Амстел, тоже у
городской стены. Это была старая башня с красноречивым
названием «Молчи, Утрехт!»—епископ Утрехта долгое вре­
мя угрожал Амстердаму. Сохранился рисунок Рембрандта
с изображением этой башни.
С того времени как стрелки обосновались на выделен­
ных им стрельбищах и построили Дулен, и берет нача­
ло традиция их групповых портретов. Первым значение
голландских портретов стрелков в истории искусства ис­
следовал австрийский историк Алоис Ригль, чья книга
Голландский групповой портрет увидела свет в 1902 году.
Гегельянец Ригль видит в портретах стрелков не только вы­
ражение голландской «художественной воли», но и типич­
ный пример голландского вкуса x v i i века. Автор мог бы
назвать портреты стрелков и типичным примером амстер­
дамского вкуса (или жанра, как он часто называет портреты
стрелков), поскольку 57 из 135 дошедших до нас портретов
написаны в Амстердаме.
То, что традиция портретов стрелковых корпораций
сложилась только в Республике, в особенности в Голландии,
объясняется высокой степенью урбанизации80 и большой
политической самостоятельностью голландских городов.
Английский посол в Республике Уильям Темпл называет гол­
ландские города «маленькими государствами, имеющими в
некоторых областях верховную власть и не подчиняющими­
ся власти провинции»81. Экономическая и политическая
автономия городов выражалась и в формировании воору­
женных отрядов из горожан, готовых встать на защиту сво­
ей независимости. Тот же Темпл пишет, что «защита страны
или торговых городов предоставлена самим горожанам»82.
Наибольшей экономической и политической автоно­
мией пользовался в Голландии Амстердам, поэтому неуди-

569
Голландскость
голландского
искусства

Карта
Амстердама

Корнелис
Антонисзоон.
1544. Гравюра
на дереве
100,7x109,3
Рейксмузеум,
Амстердам

571
Золото вительно, что около половины всех сохранившихся пор­
Рембрандта третов стрелковых корпораций написано там. Там были
богатые заказчики, и туда устремились художники. Худо­
жественная конкуренция, как и процветающий рынок изо­
бразительного искусства, во многом способствовали рас­
цвету талантов, и у заказчиков, в том числе и у стрелков,
был богатый выбор.
Традиция голландского группового портрета стрелков
Портрет
амстердамских четко ограничена во времени. Ее начало — портрет стрел­
аркебузиров ков роты А (1529) Дирка Якобса, конец — портрет четырех
Дирк Якобс командиров стрелков города Хоорн (1686) Яна де Бана
1529/1532-1535 (Хоорн, Westfries Museum). Были в традиции и перерывы,
Дерево, масло
всегда связанные с переменой власти83.
119.3 х 174-4
Рейксмузеум, С течением времени портреты стрелков менялись, как
Амстердам менялись и сами стрелковые отряды. На первом группо-

572
вом портрете амстердамских стрелков роты А 1529 года Голландскость
Дирка Якобса мы видим всех 17 аркебузиров роты. Все голландского
искусства
они, в одинаковых плащах и беретах, стоят в два ряда, раз­
деленные балюстрадой: девять старших по возрасту и зва­
нию — внизу, восемь помоложе — наверху. Два стрелка
нижнего ряда держат ружейные дула. Принцип изокефа-
Центральная часть
лии, унаследованный первыми групповыми портретами этого триптиха на­
от средневекового искусства, нарушается двумя «выска­ писана в 1529 году
кивающими» из общего линейного ряда головами. Лица и является самым
старым из извест­
всех стрелков индивидуальны и выразительны. Н о еще
ных нам портретов
более выразительны руки, исключительная пластичность стрелков. Боко­
которых сразу обращает на себя внимание. Если лица за­ вые панели, на
каждой из которых
стыли, то руки, как на известной фотографии Родченко,
изображено семь
живут в жестикуляции: они указывают, убеждают, отдают стрелков, написа­
команду. Рука капитана, отдающего приказ (шестой слева), ны позднее

573
Золото позднее перейдет на многие портреты. Н о этим влияние
Рембрандта Дирка Якобса не ограничится.
Формат его портрета (122 х 184) на десятилетие опре­
делит размеры портретов стрелковых корпораций. Но
наибольшее влияние на дальнейшее развитие группового
портрета окажет композиция Дирка Якобса: ряды стрел­
ков, разделенные балюстрадой, еще долго будут оставаться
примером для амстердамских групповых портретов84.
Заимствована будет и еще одна характерная черта пор­
трета: рука третьего стрелка справа, лежащая на плече капи­
тана, и рука первого стрелка слева на плече стоящего перед
ним символизируют союз, единение, содружество. Этот
классический символ (dextrarum iunctio) мы видим и на
эрмитажном портрете амстердамских аркебузиров Дирка
Якобса (1532). Самым известным станет рукопожатие ка­
питана и лейтенанта Мюнстерского мира ван дер Хелста.
Портрет амстердамских аркебузиров роты А неизвест­
ного художника мастерской Яна Скорела, написанный че­
рез два года после портрета роты А Дирка Якобса, может
служить демонстрацией принципа изокефалии: на фоне
гористого итальянского пейзажа как по линейке выстрое­
ны кольчуги и латы с пририсованными к ним серьезными
лицами, как будто 17 серьезных мужчин решили просунуть
головы в дырки, проделанные в картоне с нарисованными
кольчугами, из тех, что выставляют у замков фотографы.
У всех один и тот же сосредоточенный взгляд, направлен­
ный прямо на зрителя или устремленный вдаль. К покры­
той ковром балюстраде, у которой выстроились стрелки,
прикреплен латинский текст из i j -й главы О блаженной
жизни популярного в x v i веке Сенеки и его перевод на
голландский язык: «мы принесли присягу — нести свою
смертную участь и не расстраивать наших рядов из-за того,
избежать чего не в нашей власти». То, что стрелки выбрали
для своего портрета слова из De vita beata, свидетельствует
о том, что их объединяли не только упражнения в стрель­
бе. Выбранный ими текст говорит о близости стрелков к
религиозным братствам. Идею братства подтверждает и то,
что рука одного из стрелков лежит на груди другого, и то,
что все они одеты в одинаковые кольчуги и симметрично

574
выстроены в ряд (хотя, по всей вероятности, художник хо­ Рота «А»
тел расположить их полукругом). Две фигуры слева и две амстердамских
аркебузиров
справа больше остальных — вероятно, офицеры. Оружия
Неизвестный
почти не видно, лишь приглядевшись, замечаешь аркебу­
мастер. 1531
зы, у всех одинаковые, что тоже подчеркивает единство Дерево, масло
группы85. Этот портрет — один из девяти портретов, зака­ 115x195
занных амстердамскими аркебузирами с 1529-го по 1535 год Музей Амстердама

(три четверти всех рот заказали портреты, пять утеряно).

Почти сразу же примеру аркебузиров последовали
роты арбалетчиков и лучников — соперничество стрелко­
вых корпораций найдет выражение и здесь, и ему, как и же­
ланию запечатлеть членов своей роты, мы обязаны много­
численными портретами86. Почти все они имеют тот же
формат, что и портрет Дирка Якобса, той же остается и
композиция. Но особого выбора ни у стрелков, желавших
быть увековеченными так же, как их предшественники,
ни у художников, которым надо было уместить на холсте
17 стрелков, не было. Приверженность традиции обусло­
вила замедленное художественное и иконографическое
развитие группового портрета в это время.

575
Грошовая Помимо традиции «парадного» портрета стрелков су­
трапеза ществовала и традиция «застольного» портрета, отразив­
Корнелис шая их привилегию устраивать торжественные обеды для
Антонисзоон корпорации в дни святых заступников и в другие рели­
1533. Дерево,
масло
гиозные праздники. Особенно сильно эта традиция была
130x206,5 развита в Харлеме, и мы знаем множество застольных пор­
Музей третов Франса Халса.
Амстердама
В Амстердаме первым примером «застольного» портре­
та был портрет арбалетчиков роты Н (1533, Корнелис Анто­
нисзоон87), известный под названием Грошовая трапеза
(De braspenningmaaltijd): десять стрелков сидят за столом,
семеро стоят, двое показывают арбалеты. О том, что перед
нами арбалетчики, говорят и эмблема на двухцветных пла­
щах, и изображение св. Георгия на витраже. Лица стрелков,
сидящих за столом, обращены к зрителю. Никто не сидит
к зрителю спиной, эта сторона стола не занята, и в центре
скатерти хорошо видна закрученная литера Н, обозначаю­

576
щая роту. Несмотря на то что художник изображает стрел­ Голландскость
ков за совместной трапезой, их головы по-прежнему рас­ голландского
искусства
положены в два ряда.
На столе большое блюдо с жареным диким гусем и
длинноклювым бекасом, хлеб, кувшин с вином, перекру­
ченная лентой рыба. Всего этого явно мало для присут­
ствующих, тем более что трапезы стрелков не отличались
умеренностью. Но собственно «застолья» на «застольных»
портретах стрелков конца x v i — начала x v n века нет. Нет
ни великолепия даров моря, ни сыров и фруктов, ни пере­
ливов белоснежных камчатных скатертей, ни блеска сере­
бра и игры бликов на стекле румеров. Это скорее строгий и
лаконичный испанский натюрморт или пример самоогра­
ничения: минимум предметов, тарелки пусты. На всех не
хватает не только еды, но и тарелок и стаканов: на столе
одиннадцать тарелок, один румер, одна чашка с ручкой, три
стеклянные плошки для вина (;maigelin), которые держит,
по всей вероятности, капитан. На его плече покоится рука
стрелка.
Из-за гастрономической скудности картина и получила
в середине x v i i i века, когда забылось, что совместные тра­
пезы, которыми заканчивался каждый сбор стрелков, будь
то процессия, стрелковые состязания, проводы капитана
или подведение итогов финансового года, имели симво­
лическое значение, название Грошовой трапезы (дослов­
но «трапеза в стейвер88 с четвертью»). Предполагалось, что
каждый стрелок платил за ужин стейвер с четвертью, но из
гроссбухов стрелковых корпораций известно, что ужин
стоил не меньше каролуса с человека89.
Сам портрет довольно статичен: какие-то стрелки гля­
дят на зрителя, какие-то погружены в себя, кто-то смотрит
в сторону. Если это и застолье, то застолье беззвучное и
почти безжизненное, несмотря на вино, листок с нотами
популярной любовной песни в руках одного из стрелков и
флейту, которую достает его сосед. Говорящими снова ока­
зываются только руки.
В 1599 году Питер Исааксзоон пишет застольный пор­
трет отряда арбалетчиков капитана Жиля Фалкенира и
лейтенанта Питера Баса, помещая за одним столом 23 че­

$77
Золото ловека! Знаменосец здесь уже со знаменем, стрелки сидят
Рембрандта и со стороны зрителя, так что им приходится повернуться к
нам лицом, есть даже маленькая собачка, но и здесь, несмо­
Отряд стрелков
тря на огромные размеры холста — 218 х 526, — сохраняется
капитана Жиля
Фалкенира двухлинейная композиция.
и лейтенанта Но, несомненно, самым известным амстердамским
Питера Баса портретом этого жанра является Празднование Мюнстер-
Питер Исааксзо- ского мира ван дер Хелста (1648). На огромном полотне
он. 1599. Холст,
(232 х 547) изображено 25 человек: стрелки, служанка, ка­
масло. 218x526
Рейксмузеум, стелян. Капитан, держа великолепный рог арбалетчиков,
Амстердам обменивается рукопожатием с лейтенантом. В центре си-

578
дит (так как заключен мир) знаменосец. Один из стрелков Голландскость
режет пирог, служанка вносит павлиний паштет, на столе и голландского
^ искусства
в руках бокалы-румеры, слева охлаждается вино.
После реорганизации конца x v i века в отрядах уже не
17 стрелков, а 20 аркебузиров и 30 лучников и арбалетчиков,
и Дирк Барендс, о портретах которого пишет ван Мандер,
должен уместить на холсте уже 32 стрелка!90 По-прежнему
это полуфигурные изображения, сгруппированные в
два яруса, разделенных балюстрадой. Его полотна растут
в ширину, но не в высоту: потолки в Дулен оставались
низкими.

579
Золото Первым монументальным групповым портретом
Рембрандта стрелков в полный рост был портрет 1588 года Корнелиса
Кетела (208 х 410). Здесь уже не весь отряд, а лишь офице­
ры с предписанным им оружием. Этот портрет лучников
под командованием Дирка Розекранса несомненно самый
театральный и самый «итальянский» портрет голландских
стрелков: великолепие костюмов, блеск оружия, сцениче­
ские позы молодых людей (чего стоит один лейтенант, сто­
ящий в полуобороте к нам, и его «ренессансный локоть»!)
меньше всего напоминают сыновей вчерашних купцов
в стране, вступившей на республиканский путь. Все это,
даже большая бойцовская собака в наморднике, — претен-

580
зия нуворишей, выдающих себя за аристократов (одинако­ Голландскость
вые белые кожаные туфли с разрезами очень напоминают голландского
искусства
фирменные спортшузы наших современников).
Все большее значение приобретает в портретах нарра­
тивный элемент. Это уже не просто групповой портрет, а
изображение стрелков, готовых выступить на защиту горо­
да. Принцип единства, когда на портрете трудно, а часто и
невозможно отличить капитана от простого стрелка, сме­
няется принципом иерархии, оружие приобретает распо­
знавательную функцию: эспонтон (короткая офицерская
пика) капитана, протазан лейтенанта, алебарды сержантов.
Если на ранних портретах оружие часто вообще не изо-

Отряд лучников
под командованием
Дирка Розекранса
и лейтенанта Пау

Корнелис Кетел
1588. Холст,
масло. 208x410
Рейксмузеум,
Амстердам

58 i
Золото бражалось (а если изображалось, то только как указание на
Рембрандта принадлежность к определенной стрелковой корпорации),
то на поздних портретах оно всегда на виду. Идея брат­
ства давно отошла в прошлое, и на групповых портретах
стрелков мы видим уже не содружество, а лишь командный
состав стрелковой корпорации: капитана, лейтенанта, зна­
меносца и одного или двух сержантов. Простые стрелки
попадают на полотна только в качестве фигурантов. Про­
цесс аристократизации, затронувший в x v i i веке всю вер­
хушку разбогатевшего купечества, может быть, лучше все­
го виден именно на групповых портретах стрелков.
Путешественники и любители искусства приходили в
Дулен полюбоваться на висевшие там групповые портре­
ты. Сами стрелки видели в портретах не только украшение
залов, но и живописное свидетельство героического про­
шлого стрелковой корпорации91.
Во второй половине XVII века приходит осознание того,
что стрелки уже не знают имен своих предшественников,
изображенных на портретах, и во многих городах начина­
ется сбор информации. В Амстердаме это заслуга Герарда
Схаапа (1599—i655), юриста, интересовавшегося историей.
В феврале 1653 году Схаап вернулся в Амстердам после
неудавшейся дипломатической миссии в кромвелевскую
Англию, где между тремя посланниками Нидерландов
было столько размолвок и ссор, что англичане прозвали
их «разъединенными послами Соединенных провинций».
Не снискав славы политического деятеля, Схаап заслужил
благодарность потомков благодаря работам, касающимся
истории Голландии, в том числе описи портретов трех ам­
стердамских Дулен92.
Перечисление портретов лучников Схаап заканчивает
словами о том, что старшины Дулен поручили художнику
(имени которого Схаап не знает и поэтому ставит вместо
него многоточие) сделать на бумаге наброски с каждой
картины, дабы подписать на них все имена «ad perpetuam
memoriam quod ad in posterum reperiri potent». В Большом
зале он видит и портрет самих этих старшин, написанный
ван дер Хелстом93. Первый слева — Франс Баннинк Кок,
бывший капитан Ночного дозора. Все старшины с кубка-

582
ми, цепями, жезлом стрелков, серебряные кубки и чаши мы Голландскость
видим и в шкафу. Служанка вносит рог лучников с изо­ голландского
искусства
бражением св. Себастьяна. Все это — реликвии лучников,
их материализованная история, старшины же выступают
ее хранителями. Очевидно, именно так понимали свое
значение и они сами. Недаром они поручили сделать на­
броски со всех портретов и записать имена изображенных
стрелков и их ранг. Портрет
На многих портретах стрелков появляются в это время четырех старшин
Дулен лучников
маленькие цифры на пике или шляпе. Им соответствует
имя в написанном прямо на холсте списке. Тогда же картуш Иоахим
Ян Оортман,
с именами всех изображенных подрисовали и к Ночному
по живописному
дозору. Это «увековечивание» знаменовало конец тради­ оригиналу Барто-
ции. В 1650 году число отрядов стремительно растущего ломеуса ван дер
Хелста. 1653. О форт
города увеличилось с 20 до 54. Места для портретов новых
и гравюра. 17x26.8
капитанов и лейтенантов не было. Да и авторитет их был Рейксмузеум,
уже не тот: множество не имеет престижа. Амстердам
 Золото ВИЗИТ МАРИИ МЕДИЧИ
Рембрандта

Когда вдова Генриха I V приехала в Амстердам, она

Офицеры и другие
стрелки отряда
VIII округа под коман­
дованием капитана
Рулофа Биккера
и лейтенанта Яна
Михилсзоона Блау
была развенчанной королевой, лишенной какого-ли­
бо блеска, обездоленной и презренной; развалиной и
телесной, и государственной. То, что амстердамские
богатеи горды были принять ее — королеву-мать, Ме­
дичи, — говорило о них самих. Попроси она у них денег,
тем больше бы она польстила их чувству собственно­
го достоинства.
Б ю с к е н Х ю э т . Страна Рембранда

Бартоломеус ван Герард Схаап составил и список 35 портретов, висевших

дер Хелст. 1643 (1639) в Дулен аркебузиров. Из него мы знаем, что в Большом
Холст, масло. 235x750
Рейксмузеум, зале новой пристройки к башне «Молчи, Утрехт!» висе­
Амстердам ло шесть портретов стрелков:

Офицеры и другие стрелки

отряда XIX округа под
командованием капитана
Корнел иса Биккера
и лейтенанта Фредерика
ван Банхема, готовые
к встрече Марии Медичи

Иоахим фон Зандрарт. 1640

Холст, масло. 343x258
Рейксмузеум, Амстердам
Справа: Офицеры и другие
стрелки отряда xvin округа
под командованием капи­
тана Альберта Баса и лейте­
нанта Лукаса Конейна
Говерт Флинк. 1645
Холст, масло. 347x244
Рейксмузеум, Амстердам

584
 Визит
Марии
Медичи

Офицеры и другие
стрелки отряда IV округа
под командованием
капитана Яна
ван Флоосвейка
и лейтенанта
Геррита Хюдде
Николаас Элиасзоон
(Пикеной). 1642. Холст,
масло. 340x527
Рейксмузеум, Амстердам

Офицеры и другие
стрелки отряда v округа
под командованием
капитана Корнелиса
де Грааффа и лейтенанта
Хендрика Лауренсзоона
Якоб Баккер. 1642
Холст, масло. 367x511
Рейксмузеум, Амстердам

Отряд стрелков и округа

под командованием
капитана Франса
Баннинка Кока,
Ночной дозор

Рембрандт. 1642
Холст, масло. 379 >5 Х453»5
Рейксмузеум, Амстердам

585
Золото Там же висел и портрет старшин Дулен, написанный Го-
Рембрандта вертом Флинком в 1642 году. Групповые портреты стрелков,
как мы знаем, издавна украшали стены Дулен, и решение
украсить зал, пристроенный к старой, восходящей еще к
8о-м годам x v века башне портретами всех отрядов, неуди­
вительно. Удивительно то, что за пять лет были изображе­
ны все шесть отрядов Дулен аркебузиров. Это предполага­
ло какую-то общую идею.
В 1909 году профессор Ян Сикс, прямой потомок Яна
Сикса с портрета Рембрандта, высказал предположение, что
все-шесть портретов были написаны в связи с визитом в А м ­
стердам в сентябре 1638 года Марии Медичи. Основанием
для этой гипотезы послужил портрет Иоахима фон Зан-
драрта, изобразившего капитана Корнелиса Биккера сидя­
щим у столика, на котором красуется бюст Марии Медичи.
Фоном портрета служит дворец, напоминающий Люк­
сембургский дворец Марии Медичи, для которого Рубенс
создал свой знаменитый цикл. На листке, выглядывающем
из-под бюста и обращенном к зрителю, можно прочитать
стихотворение друга фон Зандрарта, Вондела, воспевающе­
го момент встречи Марии Медичи отрядом капитана:

Встречает Медичи Ван Свитена штандарт,

Н о как вместить дворцу, и площади базарной,
И взглядам бюргеров сиянье лучезарной?
Нет в солнце христиан телесности вульгарной,
Вот мрамор и избрал для черт ее Зандрарт.
перевод Н. Тархан-Моурави

Визит вдовы Генриха IV был неожиданностью для всех в

Республике, кроме, может быть, ее штатгальтера. Погова­
ривали, что Фредерик Хендрик неспроста оказался на юж­
ной линии фронта именно в тот момент, когда ссыльная
королева под предлогом посещения курорта Спа решила
покинуть территорию Южных Нидерландов и искать при­
юта в Республике. Приюта, конечно, временного, так как
она страстно желала вернуться во Францию. В этом ей и
должен был помочь Фредерик Хендрик, чей междуна­
родный престиж значительно возрос к этому времени: в

586
феврале 1636 года Людовик X III заменил «Ваше Превос­ Визит
ходительство» «Вашим Высочеством», обращаясь теперь Марии
Медичи
к штатгальтеру Республики так же, как к принцам крови.
Примеру французского короля вскоре последовали и Гене­
ральные штаты, к радости и гордости честолюбивой Ама­
лии, задумавшей даже женить сына Виллема на старшей (!)
дочери Карла I и Генриетты Марии. Браку сына штатгаль­
тера с ее внучкой и должна была способствовать Мария
Медичи, направлявшаяся к дочери в Англию.
Принимая нелюбимую мать французского короля и за­
клятого врага его министра-кардинала, штатгальтер не мог
не знать, какая реакция последует из Франции; и действи­
тельно, реакция Людовика X III и его первого министра
не заставила себя ждать. О возвращении во Францию не
могло быть и речи: королева-мать могла рассчитывать на
достойное содержание, только вернувшись во Флоренцию.
Недовольны были и Штаты Голландии: мало того, что
визит был чреват осложнениями в отношениях с Франци­
ей, но он еще и стоил огромных денег. Голландцы пони­
мали, что платить за королеву и ее свиту придется им: во
Франции на все имущество ссыльной королевы был нало­
жен секвестр —недаром ее называли La Ruina madre.
Невзирая на недовольство как Франции, только что
заключившей политический союз с Нидерландами, так и
извечного противника штатгальтера — Штатов Голлан­
дии, Фредерик Хендрик приветствует опальную королеву:
уж слишком привлекательной была перспектива родства
с домом Стюартов. Он даже убеждает Штаты Голландии
принять Марию Медичи со всей подобающей державной
гостье пышностью. Пусть она уже не у власти, пусть не в
ладах с королем-сыном и на ножах с его министром-кар-
диналом, но как-никак она внучка Козимо Медичи и вдова
Генриха IV Штаты нехотя соглашаются, но рассылают во
все города депеши, предупреждающие, что они не берут
на себя расходы по содержанию гостьи. Если города хотят
устроить ей торжественный прием, это их дело и платить
они должны из своего кармана.
В середине августа магистрат Амстердама получил из­
вестие, что Мария Медичи собирается почтить город ви­

587
Золото зитом. И город начал готовиться к встрече. Как всегда при
Рембрандта подготовке к торжественному въезду именитых гостей,
подметались улицы и переулки, фасады домов украшались
зелеными ветками, коврами, а подчас и картинами. По
маршруту следования кортежа сооружались арки из шта­
кетника, которые обтягивали холстом и расписывали под
мрамор. Актеры репетировали аллегорические tableaux v i-
vants и пантомимы, связанные с приездом знатной гостьи.
Так, Амстердамская дева (символ города) приветствовала
из своего кораблика (еще одного символа Амстердама) Бе-
рецинтию, восседающую на запряженной львами колесни­
це (всем было ясно, что это аллегория королевы-матери).
У ног Берецинтии сидели ее сыновья, Людовик X III и его
брат Гастон, за ее спиной стояли дочери: королева Англии
Генриетта Мария, королева Испании Изабелла и только
что овдовевшая герцогиня Савойи Кристина — все со сво­
ими гербами. Руководил подготовкой Питер Корнелис-
зоон Хоофт, вокруг которого давно уже сложился кружок,
объединивший лучших голландских поэтов и музыкантов
этого времени. «Живые картины» были поручены драма-
тургу Самюэлю Костеру, музыка—Дирку Свелинку, сыну
композитора, унаследовавшему место органиста Старой
церкви. Приветствовать Марию Медичи на родном язы­
ке должна была ее тезка Мария Тесселсхаде: «может быть,
Ее Величество удивится, что в Голландии ее приветствует
Италия...» — писал Хоофт Барлею94.
К концу месяца все было готово, и 31 августа, в день при­
бытия Марии Медичи в Харлем, туда приехал и пенсиона-
рий Амстердама Виллем Бореел с официальным пригла­
шением от отцов города. Приглашение было принято, и
уже на следующий день Мария Медичи в сопровождении
принцессы Оранской и Мауриции Португальской, пле­
мянницы Фредерика Хендрика, отправилась в путь. Бурго­
мистры хотели, чтобы королева приехала по воде, потому
что, как пишет Барлей, «это было бы совсем по-голландски»,
и они выслали за ней лучшую яхту, но Ее Величество испу­
галась ветра и туч и предпочла путешествие в карете. Как
оно проходило, можно увидеть на рисунке Клааса Корне-
лисзоона Муйарта: бесконечная колонна всадников надвое

588
перерезает пространство с разбросанными тут и там доми­ Визит
ками, мельницей, мирно пасущимися коровами, и от кон­ Марии
Медичи
траста с черной плотной лентой оно кажется еще более пу­
стынным. Не видно только оповещавших о приближении
кавалькады глашатаев в пурпурных одеяниях, почетной
свиты королевы из наиблагороднейших и наизнатнейших
юношей города на великолепных конях (Барлей посвящает
полстраницы описанию шпор, стремянных ремней, удил и
причудливо завитых грив) и нависших грозовых туч.

Мария Медичи
в образе
Берецинтии
в колеснице,
управляемой
Генрихом IV

Питер Нолпе,
по эскизу
Николааса
Муйарта. 1638
Офорт, резец
29.3x38,3
Лист 5 из серии
Празднества
по случаю
приезда Марии
де Медичи
в Амстердам,
иллюстрация
в Med/cea
Hospes Барлея
Рейксмузеум,
Амстердам

В пять часов вечера королевский кортеж въехал в А м ­

стердам через Харлемские ворота, въехал «совсем по-
голландски», под проливным дождем. Однако ливень
нисколько не охладил энтузиазм толпы, чье ликование
сливалось с нескончаемым перезвоном колоколов и паль­
бой из мушкетов.

589
Золото
Рембрандта

Въезд
кавалькады
Марии Медичи
в Амстердам

Питер Нолпе,
по рисунку Яна
Мартсзена де
Йонге. 1638-1639
Офорт, резец
32.2x47-8
Рейксмузеум,
Амстердам

Трубачи
и стрелки
приветствуют
Марию Медичи
при въезде
в Амстердам

Питер Нолпе,
по рисунку Яна
Мартсзена де
Йонге. 1638-1639
Офорт. 32,2x49,7
Л и сп из серии
Празднества
по случаю...,
иллюстрация
в Medicea
Hospes Барлея
Рейксмузеум,
Амстердам

590
 Визит
Марии
Медичи

О т имени города королеву приветствовал Андрис Бик-

кер, член богатейшего купеческого клана Республики,
«Биккеровой лиги», поделившей между собой весь мир95.
Вондел писал о Биккерах:

Тень флага Биккера весь океан покрыла,

И режет волны отягченный златом флот,
Что в дар Голландии свой урожай везет.
перевод Н. Тархан-Моурави

Фредерик Хендрик отказался приехать в Амстердам96.

Именно в это время обострился его конфликт с амстер­
дамскими купцами, прежде всего с Биккерами. Незадолго
до визита Марии Медичи Фредерик Хендрик предпринял
неудачную попытку запретить торговлю с врагом, кото­
рую до него безуспешно предпринимали Анжу, Елизавета

59*
Золото Английская и ее ставленник в Нидерландах граф Лестер.
Рембрандта Теперь недоумение высказывали союзники-французы,
жаловавшиеся штатгальтеру на то, что испанцы обстрели­
вают их порохом, присланным из Амстердама. Фредерик
Хендрик вызвал на ковер представителя амстердамской
ратуши, но тот объявил, что «граждане Амстердама сво­
бодны торговать везде, < ... > и что, придись ему проплыть
через ад, дабы получить барыш, он рискнул бы подпалить
пару парусов»97. Его коллеги по магистрату, совмещавшие
управление городом с торговлей, продавали Испании ко­
рабли, а Андрис Биккер, один из самых богатых амстердам­
цев, продавал врагу серебро, которым Филипп IV платил
испанской армии. И Амстердам не собирался отказываться
от выгодного бизнеса...
После приветствий кортеж двинулся по направлению к
площади Дам, куда, собственно, и должна была причалить
Справа:
королевская яхта. Здесь выстроились стрелки, которым от­
Портрет
водилась важная роль при встрече каждого именитого гостя.
Андриса
Биккера Честь встретить Марию Медичи выпала отряду II округа, ка­
питаном которого был Питер Реал. Узнав о том, что высо­
Бартоломеус
ван дер Хелст кая гостья въедет в город через Харлемские ворота, капитан
1642. Дерево Питер Реал отдал приказ лейтенанту Гербранду Панкрасу
масло. 93,5x70,5
передислоцировать отряд к Харлемским воротам.
Рейксмузеум,
Амстердам Приветствовать высокую гостью должны были все
стрелки, даже откупившиеся от службы, и за неделю до тор­
жественного въезда им было запрещено покидать город.
Несмотря на ливень, все подчинились приказу. В своем опи­
сании встречи Марии Медичи Барлей говорит, что на ногах
в этот день было больше 4000 стрелков, но вполне возмож­
но, что он несколько преувеличил, ведь Medicea Hospes он
писал по заказу магистрата, зная, что его ждет вознагражде­
ние в юоо гульденов98. Более скептически настроенные со­
временники приписывали такое отнюдь не характерное для
стрелков повиновение угрозе штрафа в 2J гульденов. Но
возможно, что стрелками двигало простое любопытство:
когда еще увидишь бывшую королеву Франции?
Исходя из наших представлений о современных во­
енных парадах, стоявшие по всему маршруту следования
кортежа стрелки являли собой довольно странное зрелище.

592
593
Золото Согласно все тому же описанию Барлея, «кто-то был одет
Рембрандта по своему положению, кто-то согласно своему представ­
лению о том, как следует быть одетым по торжественно­
му случаю. Некоторые были с головы до ног облачены в
доспехи»99. Эти странные наряды мы и видим на стрелках
Королевский Ночного дозора.
кортеж у триум­ П о узким, запруженным любопытными улицам, вдоль
фальной арки
у Свиного шлюза
которых с обеих сторон двойными рядами стояли стрелки,
кортеж медленно дополз до арки с «живыми картинами»
Саломон Саве-
рей, по рисунку у площади Дам. Именно там стоял отряд I округа, лейте­
Яна Мартсзена нантом которого был Франс Баннинк Кок. Посмотрев на
де Йонге. 1638 бракосочетание Марии Медичи с Генрихом IY разыгран­
Офорт. 29,7х 38,8
ное на самом верху арки, чтобы всем было хорошо видно,
Лист 4 из серии
Празднества кортеж двинулся дальше, к арке у Свиного шлюза, где ак­
по случаю..., теры показали Берецинтию на колеснице. На гравюре Са­
иллюстрация
ломона Саверея по рисунку Мартсзена-младшего (архив
в Medicea Hospes
Барлея Рейксму­ Амстердама) изображена арка, лес пик, толпа любопытных,
зеум, Амстердам на первом плане мушкетеры. Арка у Свиного шлюза и мост

594
с перилами другой его гравюры напоминают место, изо­ Визит
браженное в Ночном дозоре Рембрандтом. Марии
Медичи
К концу дня кортеж добрался до места остановки всех
именитых гостей города — «Двора принцев» (Prinsenhof),
Прибытие
как стала называться часть бывшего монастыря св. Цецилии королевского
после того, как в 1581 году здесь остановился принц Оран­ кортежа к арке
ский. Во «Дворе принцев» Марию Медичи приветствовали с изображением
брака Генриха IV
все четыре бургомистра и два пенсионария города. Ужин в и Марии Медичи
этот день был устроен у вдовы Элиаса Трипа, где остано­
Саломон Саверей,
вилась Амалия. Поставивший угощения трактирщик при­ по рисунку
слал отцам города счет на 1400 гульденов. Яна Мартсзена
Но еще более ошеломляющий и диковинный банкет де Йонге. 1638
Офорт. 29,4x38,3
устроила гостье на следующий день Ост-Индская компа­ Лист 2 из серии
ния. Барлей перечисляет яства персов, арабов, малайцев, Празднества
японцев и китайцев, выставленные в больших фарфоро­ по случаю....
иллюстрация
вых блюдах, увидев которые Мария Медичи сказала, что
в Medicea Hospes
уже и не знает, принимают ли ее бургомистры Амстердама Барлея. Рейксмузе-
или китайский император100. Рядом с круглым и длинным ум, Амстердам

595
Золото
Рембрандта

перцем, мускатным орехом, корицей, кассией, гвоздикой,

драконьей кровью, печеньем из мускатного цвета, мангу-
станом, кубебой, маслом мускатного ореха и имбирем ле­
жала бура, поражая глаз своей белизной, и благоуханный
стиракс, сандаловое дерево, мускат, индиго и другие краси­
тели. На столе была выставлена даже драгоценная селитра.
Но она не только красовалась на столе. Хозяева не пожа­
лели селитры и на праздничный фейерверк. Для простого
люда горели бочки со смолой.
Еще один сюрприз ждал Марию Медичи на третий день
ее пребывания. Подплывая на богато украшенной шлюпке
к Амстелу, она увидела, как из шлюза выплывает на ракови­
не Нептун. За повелителем морей следовал кораблик А м ­
стердама, с борта которого французскими стихами ее при­
ветствовали Меркурий и амстердамская юница.

596
 Визит
Марии
Медичи

Празднества
на воде во время
визита Марии
Медичи
в Амстердам

На переднем плане
яхта королевы.
Вверху старый
и новый гербы
города

Саломон Саверей,
по рисунку Симона
де Флигера. 1638
Офорт. 33,5x65,5
Лист 15 из серии
Празднества
по случаю..., иллю­
страция в Medicea
Hospes Барлея
Рейксмузеум,
Амстердам

Перегнав ночью на самое широкое место Амстела тор­

фяной остров, туда перенесли верхние части разобранных
арок. На этом, как пишет Барлей, «втором Делосе» Мария
Медичи представлялась девой Франции, оплакивающей
участь своей страны, раздираемой Враждой и Ненавистью,
Генрих III — Атлантом, отказывающимся взять на себя тя­
желую ношу, а Генрих IV — Гераклом, соединяющим с по­
мощью Минервы и Марса распавшиеся части Франции
обручем... Здесь же актеры разыгрывали сцену дарования
императором Максимилианом, которому Мария Медичи
приходилась внучатой племянницей, имперской короны
Амстердаму. После отъезда королевы все эти сцены пока­
зывали в театре.
Строительство новой ратуши к тому времени еще и не
началось, и бургомистры угощали высокую гостью новой

597
 Sic ivit noftram grand is M e d i c e a per Vrbem,
Sceptrorum M ater luf^icienda trium.

598
в то время едой — индонезийским рисом — в Большом зале Визит
аркебузиров, размещавшемся в крыле, пристроенном в Марии
Медичи
1627 году к зданию их Дулен. До того как был построен
Гражданский зал ратуши, Большой зал аркебузиров оста­
вался самым престижным залом города. Здесь встречали
высоких гостей, давали торжественные обеды. Вечером
этого дня с верфи Ост-Индской компании в присутствии
высокой гостьи был спущен на воду корабль, которому она
дала свое имя.
Помимо подчиненной строгому регламенту офици­
альной программы, Мария Медичи «инкогнито» ходила
по магазинам, торгуясь, как в ее глазах (итальянки? фран­
цуженки?) и пристало голландке. И если она вела себя
как подобало голландке, то городские власти, оставив на
время голландскую расчетливость, принимали ее с неис­
товым гостеприимством. Может быть, из признательности
Слева;
за первый официальный визит коронованной особы, мо­
Мария Медичи
жет быть, желая показать свое богатство, и им было что по­
казывать! Как бы то ни было, за четыре дня, проведенные Саломон Саверей,
по живописному
королевой-матерью в Амстердаме, город истратил 30 тысяч оригиналу Геррита
гульденов!101 ван Хонтхорста
Словно всего этого было мало, уже после отъезда «ма­ 1638. Офорт
32,1x21,1
тери всех европейских королей» бургомистры Амстердама
Иллюстрация
послали ей золотую чашу, кусок амбры и дорогие ковры. в Medicea
Пока королева ждала благоприятной погоды (она отплы­ Hospes Барлея
ла в Лондон только 20 октября), ван Хонтхорст, ставший Рейксмузеум,
Амстердам
вскоре придворным художником Оранских, написал ее
портрет. Этот портрет королева послала Амстердаму в ка­
честве ответного дара, и бургомистры повесили его в рату­
ше рядом с портретом Карла V
Но еще большее почтение отцы города выказали гостье
после ее отъезда в Лондон: они заказали Барлею описа­
ние празднеств в честь ее приезда, который должен был
предстать не меньшим событием, чем въезд Фердинанда
Австрийского в Анверпен в 1635 году, художественным
оформлением которого занимался сам Рубенс. В 1642 году,
уже после смерти художника, в Антверпене вышла Ротра
introitus Ferdinandi со множеством больших гравюр. Рес­
публика не хотела отставать от Южных Нидерландов, и

599
Золото Medicea Hospes должна была сравняться по популярности с
Рембрандта Ротра introitus. Книга Барлея вышла в типографии братьев
Блау ин-фолио с 18 гравюрами и 62 страницами на латыни,
9 7 —на французском и 7 6 —на голландском. Она обошлась
Амстердаму еще в 9255 гульденов102. Noblesse oblige.
Почему Амстердам оказывал такие почести ссыльной
королеве Франции? Почему Амстердам устраивал ей при­
ем за приемом? Почему отцы города хотели увековечить
само ожидание ее приезда? Да, приезд Марии Медичи
был первым визитом члена королевского дома — и какого
дома! — после того, как Нидерланды низложили собствен­
ного монарха. Но славящиеся своей бережливостью гол­
ландцы были слишком практичны для подобного мелкого
тщеславия.
Скорее можно предположить правоту писателя и жур­
налиста Конрада Бюскена Хюэта, увидевшего в более чем
радушном приеме «развенчанной королевы, лишенной
какого-либо блеска, обездоленной и презренной» демон­
страцию собственной силы и политической и экономи­
ческой независимости. На силу и независимость первого
города указывает встреча Марии Медичи противником
штатгальтера Биккером и тот факт, что, несмотря на при­
сутствие Амалии, ни одна из многочисленных «живых
картин» не отсылала к дому Оранских. Они изображали
королей Франции, герцогов Флоренции, Габсбургов, А м ­
стердам, но не Оранских. И арки с tableaux vivants, и текст
Барлея, и картины и гравюры превозносили только Марию
Медичи, ставшую «матерью всех европейских королей»
благодаря браку с Генрихом Щ и Амстердам, обязанный
расцвету торговли короне, полученной в дар от Максими­
лиана. Не случайно корона была установлена на Западной
церкви именно в год приезда Марии Медичи. Она напоми­
нала жителям о правах, дарованных городу императором, и
о визите его внучатой племянницы103.
На этой волне объединяющего город энтузиазма бур­
гомистры, встречавшие Медичи, заказали портрет Тома­
су де Кейзеру, а старшины аркебузиров решили украсить
свой новый зал, стены которого были увешаны гобеленами,
портретами своих отрядов.

боо
 ПОРТРЕТЫ БОЛЬШОГО ЗАЛА
АРКЕБУЗИРОВ

Внимательный читатель мог заметить, что во время тор­

жественного въезда Марии Медичи капитаном отряда
II округа, изображенного Рембрандтом в Ночном дозоре,
был Питер Реал, а не Франс Баннинк Кок. Франс Баннинк
Кок 1 сентября 1638 года был лейтенантом отряда I окру­
га. Виллем ван Рейтенбюрх еще не был лейтенантом. Если
читатель и проглядел все эти несоответствия, то их заме­
тила Марейка Кок, и в 1967 году она опубликовала статью,
опровергавшую на этом основании предположение про­
фессора Сикса104. П о мнению Марейки Кок, поводом к
написанию шести портретов послужил новый Большой
зал Дулен аркебузиров, построенный незадолго до визита
Марии Медичи. Аргументы Марейки Кок были настолько
убедительными, что упоминания визита Марии Медичи в
связи с Ночным дозором исчезли из публикаций.
Не убедили они лишь Баса Дюдока ван Хеела, голланд­
ского историка, сорок лет проработавшего в архиве А м ­
стердама и доверявшего документам больше, чем догадкам
и предположениям, какими бы логичными они ни каза­
лись. Всю жизнь он занимался жизнью и творчеством Рем­
брандта, и вряд ли за последние двадцать лет найдется хоть
одна серьезная работа, посвященная художнику, в которой
не выражалась бы благодарность амстердамскому архи­
вариусу. Благодарит Дюдока ван Хеела и американский
историк искусств Хаверкамп-Бегеманн, автор вышедшего
в 1982 году досконального исследования о Ночном дозоре,
где он неоднократно ссылается на работу самого архивари­
уса, которая вот-вот должна была выйти. «Вот-вот» длилось
четверть века. Посвященная Ночному дозору статья Дюдо­
ка ван Хеела вышла в 2009 году105.
Начинается она с документов архива, доказывающих,
что пристройка к зданию Дулен аркебузиров была готова
уже в 1627 году. После победы Пита Хейна над испанским
Серебряным флотом Вест-Индская компания устроила в
Большом зале аркебузиров банкет в его честь. Богатством

601
Золото банкет соответствовал трофею и обошелся каждому из
Рембрандта пайщиков компании в 18 серебряных каролусов!106 Как
полагают некоторые исследователи, новое здание Дулен
аркебузиров, ставшее последним строительным проектом
стрелков, и сооружалось городскими властями с целью ис­
пользования его для приема высоких гостей107. В 1636 году
и члены магистрата Амстердама устроили свой ежегодный
обед в новом, большом и светлом зале Дулен аркебузиров,
где в 1638 году они будут принимать Марию Медичи, а в
1689 году праздновать коронацию Виллема III, прибавив­
шего к титулу штатгальтера Республики Соединенных
провинций титул короля Англии. А через восемь лет по­
сле этого перед зданием Дулен аркебузиров устроят фей­
ерверк на воде в честь приезда Петра I.

Вид на Дулен
аркебузиров
в Амстердаме
Л£&/агь das Colm tries ,гп hi tfuzllz en btt-г аи Ь!аис^
В центре листа
двухэтажное
здание с залом,
где висел
Ночной дозор

Захар иас
Веббер II. 1665
Офорт. 11,7 x 14
Рейксмузеум,
Амстердам

П о мнению Дюдока ван Хеела, решение написать пор­

треты всех отрядов аркебузиров было принято не сразу по­
сле визита Марии Медичи. Мы знаем, что по законам иерар­
хии, определявшим все области жизни общества, честь
встречать королеву выпала отряду Питера Реала (1569-1643),

602
потому что он дольше всех занимал должность капитана. Портреты
Питер Реал отвечал и за украшение Большого зала, в ко­ Большого зала
аркебузиров
тором принимали вдову Генриха IV. В 1638 году 69-летний
Реал передал должность сборщика налогов своему племян­
нику Иоанну Утенбогарту (1608-1679), с которым Рем­
брандт тесно общался в следующем, 1639 году (см. письма
Рембрандта к Гейгенсу), и Дюдок ван Хеел не исключает
возможности того, что заказ на портрет отряда аркебузи-
ров Рембрандт мог получить через него108. В 1639 году се­
мидесятилетний Реал ушел в отставку, и капитаном отряда
был назначен Франс Баннинк Кок.
Выше уже говорилось, что в период с 1620 по 1650 год
Амстердам был разбит на 20 округов, каждый со своим от­
рядом стрелков. Все отряды были приписаны к одной из
трех Дулен: шесть — к аркебузирам и по семь — к арбалет­
чикам и лучникам. Дабы предотвратить создание военных
и политических союзов, которые могли бы обратить ору­
жие стрелков против городских властей, отряды время от
времени переходили из одной Дулен в другую. О ротации
отрядов стрелков в 1630-1636 годах мы знаем по записям
Схаапа, но сведений о том, какие отряды были приписаны
к каким Дулен в 1638 году, у нас нет, потому что в этот год
Схаапа не было в Амстердаме. Дюдок ван Хеел доказывает,
что вскоре после визита Марии Медичи ни один из шести
отрядов, размещенных в Дулен аркебузиров, не имел пор­
трета! П о всей вероятности, тогда и было принято реше­
ние написать портреты отрядов аркебузиров и повесить их
в том самом Большом зале Дулен, где принимали Марию
Медичи109.
Размах заказа соответствовал размеру Большого зала, са­
мого большого в городе. Его длина составляла 18 метров,
ширина 9 метров, высота 4 метра. Новые портреты по ве­
личине и особенно по высоте должны были превзойти все
предыдущие. Высота самых больших портретов арбалетчи­
ков, висевших в новых залах Дулен, не превышала трех ме­
тров. На стене же Большого зала аркебузиров было место
для портретов высотой в три с половиной —четыре метра!
Из записей Схаапа мы знаем не только какие портреты
висели в Большом зале в 1653 году, но и как они висели. Сле­
 ва от окна — Отряд капитана Корнелиса Биккера (1640)
Иоахима фон Зандрарта, над камином — портрет старшин
Дулен Говерта Флинка (1642)1Ю, рядом — его же Отряд ка­
питана Альберта Баса (1645), на большой стене напротив
окон висело три портрета: в левом углу Отряд капитана
Баннинка Кока (Ночной дозор) (1642) Рембрандта. В се­
редине, на самом почетном месте, висел Отряд капитана
Яна ван Флоосвейка (1642) Николааса Элиасзоона (Пике-
ноя), затем шел Отряд капитана Корнелиса де Грааффа
Якоба Баккера (1642). На третьей стене над камином висел
Отряд капитана Рулофа Биккера (1643) Бартоломеуса
ван дер Хелста, который через пять лет напишет Праздно­
вание Мюнстерского мира, долгие годы делившее славу с
Ночньсм дозором.
О том, как распределялись места для портретов, вы­
сказывались разные предположения: кто-то говорил, что
места определялись жребием, кто-то — что главным был
возраст художника. Дюдок ван Хеел считает, что порядок
развески определялся все тем же принципом старшин­
ства, но не датой назначения капитана, а датой вступле­
ния отряда в Дулен. Поэтому центральное место на луч­
шей стене было отдано отряду IV округа капитана Яна ван
Флоосвейка (Пикеной), два других — отряду и округа
капитана Франса Баннинка Кока (Рембрандт) и отряду
v округа капитана Корнелиса де Грааффа (Якоб Баккер).
Все эти портреты, написанные в 1642 году, были одного
размера, примерно 975 х 540, но ни один из них не дошел
до нас в первоначальном виде111. Портреты висели без
рам ш, занимая все пространство стены от плинтуса до по­
толка, так что стена представляла собой более или менее
единый фриз защитников города, всегда присутствующих
на празднествах аркебузиров. Камин украшал портрет
старшин Дулен Говерта Флинка. На нем мы видим Аль­
берта Бюрха, умершего во время его второго посольства
в Россию, Яна ван Флоосвейка, Питера Реала, ушедшего с
поста капитана, но оставшегося старшиной Дулен, и Яко­
ба Виллекенса. Слуга ставит на стол рог аркебузиров, а на
стене красуется их эмблема — птичья лапа, украшавшая и
фасад их Дулен.

604
 Отрядам, перешедшим в Дулен позднее, было предо­ Старшины Дулен
ставлено менее почетное место. Первым к аркебузирам был аркебузиров

присоединен отряда капитана Рулофа Биккера, и Бартоло- Говерт Флинк

меус ван дер Хелст пишет в 1643 году огромный (235 х 750) 1642. Холст,
масло. 203x278
портрет отряда, которому отвели все пространство над ка­ Рейксмузеум,
мином и дверью. Следующим был отряд Корнелиса Бикке­ Амстердам
ра, и портрету фон Зандрарта, послужившему основой ги­
потезы Яна Сикса, отвели место у окна113. Между камином
и стеной, в самом невыгодном месте зала, висел еще один
портрет Флинка, написанный в 1645 году. Отряду капитана
Альберта Баса, последним присоединенному к Дулен арке­
бузиров, досталось самое темное место, поэтому палитра
Флинка намного светлее гаммы фон Зандрарта.

605
I

боб
Все семь портретов сохранились и находятся в собрании Портреты
Рейксмузеума, так что мы можем увидеть всех соседей Н оч­ Большого зала
аркебузиров
ного дозора. За портреты старшин платила Дулен, стрелки
должны были платить за портреты сами, поэтому перед
нами не все стрелки. Недосчитываемся мы, конечно, толь­
ко рядовых — капитан, лейтенант и знаменосец занимают
центральное место на всех портретах.
Мы ничего не знаем о том, как заказчики выбирали ху­
дожников, контракты между ними не сохранились. Скорее
всего, старшины корпорации, дабы не обременять себя по­
исками художников, обратились к Хендрику Эйленбургу,
известному торговцу картинами, гарантировавшему ка­
чество портретов и то, что они будет сделаны вовремя114.
Эйленбург собрал вокруг себя лучших художников того
времени: он перевез в Амстердам Рембрандта, Баккера,
Флинка. В его мастерской Рембрандт сделал свой первый
Слева:
групповой портрет — Урок анатомии доктора Тюлпа и
Офицеры
стал одним из самых известных портретистов Амстерда­
и другие стрелки
ма. Но огромной популярностью в качестве портретистов отряда XVIII округа
пользовались к тому времени все подопечные Эйленбурга, под командованием
и все они получили заказы на портреты аркебузиров. капитана Альберта
Баса и лейтенанта
Приглашены были также сосед Эйленбурга Николаас Лукаса Конейна
Пикеной, его молодой ученик Бартоломеус ван дер Хелст
Говерт Флинк
и немецкий художник Иоахим фон Зандрарт. Уже после 1645. Холст,
смерти Рембрандта он опубликует книгу, которая сыграет масло. 347x244
огромную роль в формировании мифа о Художнике, недо­ Рейксмузеум,
Амстердам
стойном своего таланта.
Из шести художников один только Пикеной был ко­
ренным амстердамцем. Что же касается заказчиков, то все
капитаны и лейтенанты на портретах были амстердамца­
ми, многие к тому же приходились друг другу родствен­
никами и принадлежали к правящему в то время городом
и провинцией клану Биккеров. Когда писались портреты,
все капитаны уже входили в городской совет. Никто из них,
правда, еще не успел побывать бургомистром, но ранг ка­
питана служил гарантией того, что это лишь вопрос време­
ни. Корнелис де Граафф станет бургомистром в 1643 году115,
Корнелис Биккер—в 1646 году116, Альберт Бас—в 1647 году,
Франс Баннинк Кок — в 1650 году117. Рулоф Биккер умрет

607
Золото в 1656 году, не успев занять этот пост. Не суждено было стать
Рембрандта бургомистром и Яну ван Флоосвейку, зато его сын Кор-
нелис удостоится этой чести много раз118. Как мы видим,
посетители Большого зала Дулен аркебузиров любовались
портретами завтрашней городской элиты, выполненными
лучшими художниками сегодня.
Все они изобразили сбор стрелков перед торжествен­
ным смотром. На большинстве портретов мы видим арке­
бузиров в праздничной одежде, готовых к выходу—худож­
ник как бы фиксирует последний момент. У Рембрандта
они начинают уже строиться перед выходом, приказ к ко­
торому отдает капитан. Зная о том, что отряд и округа ждал
Марию Медичи у Нового моста на Дамраке, откуда ему
спешно пришлось перейти к Харлемским воротам, соблаз­
нительно предположить, что Рембрандт изобразил именно
момент выхода отряда на новую позицию. Арка, на фоне
которой изображены стрелки, может быть напоминанием
об арке, неподалеку от которой стоял отряд I округа и его
лейтенант Франс Баннинк Кок. Если зеркально повернуть
гравюру Саломона Саверея, сделанную с рисунка арки у
Свиного шлюза, где Мария Медичи представлялась Бере-
цинтией, мы увидим перила моста, напоминающие перила
левого края Ночного дозора.
Н о смешно было бы искать у Рембрандта, не отличав­
шегося точностью в передаче архитектурных деталей, бук­
вального воспроизведения определенной арки. Скорее
это и обращение к традиции портретов стрелков, фоном
которых нередко служили арки и колонны (можно предпо­
ложить, что Рембрандт изобразил аркебузиров на фоне вы­
мышленной арки, как фон Зандрарт поместил свой отряд
на фоне выдуманного дворца), и отсылка к «живым карти­
нам», какие показывали Марии Медичи и встречавшей ее
толпе. Эти «живые картины» разыгрывались наверху арок,
закрытых с одной стороны, но открытых внизу. Подобную
«живую картину» и являет собой Ночной дозор, действие
которого разворачивается на фоне непроницаемой арки.
Он включает в себя и ролевой портрет по типу рисунков
из Экзерсицнй с оружием де Гейна119, и аллюзию на тор­
жественный въезд 12°, и реминисценцию ранних портретов

6о8
стрелков121. Как отсылали к прошлому «живые картины» Портреты
въезда Марии Медичи, так отсылает к славному прошло­ Большого зала
аркебузиров
му стрелков и Ночной дозор, с его двуручными мечами,
исчезнувшими к этому времени, или мало-помалу ис­
чезающими «круглощитниками», демонстрировавшими
церемониальное оружие разве что на парадах. Нарушая
традиции реалистического портрета, Рембрандт возвра­
щался к традициям старых стрелковых портретов, создавал
театральную «живую картину», в которой настоящее пере­
плеталось с прошлым.
Э ту же свободу игры и театра мы видим и в одеждах
стрелков. Как и все другие капитаны аркебузиров, Франс
Баннинк Кок должен был бы иметь голубую перевязь с
золотой каймой, но Рембрандт изменил цвет перевязи на
красный, и капитан в его черном костюме с белым ворот­
ником и красной перевязью представляет цвета герба А м ­
стердама: черный, белый и красный. На герб города (лев,
держащий в лапах три креста) в вышивке, украшающей ко­
лет лейтенанта, падает и тень от руки капитана. Сам лейте­
нант с его желто-золотым и голубым являет цвета аркебу­
зиров. Цвета же перевязей капитана (красный), лейтенанта
(белый) и знаменосца (голубой) дают цвета Республики
Соединенных провинций. Красная, а не оранжевая пере­
вязь капитана указывала на независимость первого города
Голландии и Республики от Оранских122, то есть на то, что
демонстрировала вся встреча Марии Медичи.

КТО Е С Т Ь КТО В Н О ЧН О М ДОЗОРЕ

На арке, из кромешной тьмы которой выступает отряд, едва

виднеется картуш, украшенный лавром и головкой херуви­
ма. Как мы уже знаем, он был приписан в пятидесятые годы
x v ii века неизвестным художником «Voor Crijgsraeten me-
morie» — «Для памяти Военных советов». На этой мемори­
альной — в полном значении этого слова —доске читаются
имена изображенных на портрете аркебузиров. Дюдок ван
Хеел давно утверждал, что порядок имен на картуше соот­

609
Золото ветствует порядку вступления стрелков в отряд. В 2009 году
Рембрандта The Rijksmuseum Bulletin опубликовал его статью, в кото­
рой он проследил жизненный путь всех изображенных на
портрете стрелков, соединив имена с лицами. Теперь мы
можем не только представить социальный и имуществен­
ный состав отряда аркебузиров, но и ближе познакомиться
со стрелками Ночного дозора.
На первом плане в полный рост изображены капитан
и лейтенант. В правой руке капитана командный жезл, ле­
вой (здесь Рембрандт следует старой традиции портретов
стрелков) он подтверждает команду, на которую указывало
старое название картины: Молодой владетель Пюрмер-
ланда отдает приказ своему лейтенанту, владетелю
Флаардингена, к выступлению отряда. Полным титулом
капитана, «владетеля Пюрмерланда и Илпендама», начи­
нается и список имен на пририсованном позднее щите.
Может быть, самой сенсационной новостью было исправ­
ление имени капитана, до этого известного как Франс Бан­
нинг Кок. Дюдок ван Хеел установил, что капитан проис­
ходит из менее именитой семьи Баннинков123.
Франс Баннинк Кок (1605-1655) в черном костюме с
мягким белым воротником, богато отделанным кружевом,
из-под которого едва виднеется офицерский горжет, про­
изводит несколько старомодное впечатление для своих
37 лет124. Он родился и вырос в Амстердаме, напротив дома,
где позднее будет жить сам Рембрандт. Его отец, пятнад­
цатилетним мальчиком приехавший сюда из Бремена, уже
через несколько лет стал хозяином аптеки, а в 1631 году
его состояние оценивалось в 6о ооо гульденов. Успешной
карьере отца Баннинка Кока весьма способствовали род­
ственные связи с семьей известного бургомистра Корне-
лиса Питерсзоона Хоофта. В родстве с Хоофтами была и
его жена, Лизбет Баннинк, дочь богатого купца. Вопреки
старой традиции, по которой первенцу давали имя деда по
отцу, Франс Баннинк Кок был назван в честь деда по ма­
тери, причем родители предусмотрительно дали мальчику
как имя, так и фамилию деда: Баннинки и их родственни­
ки уже давно заседали в городском совете, и только ранняя
смерть деда, не дожившего до сорока лет, не позволила ему

6ю
занять пост бургомистра. Давая сыну имя деда, родители Кто есть кто
демонстрировали свои семейные связи. в Ночном
дозоре
Сам Франс тоже выгодно женился, взяв в 1630 году в
жены Марию Оверландер, дочь богатого купца и судовла­
дельца Волкерта Оверландера (1571-1630), занимавшего за
два года до свадьбы дочери пост бургомистра Амстердама.
Матерью Марии была Геертрюд Хоофт, племянница Кор-
нелиса Питерсзоона Хоофта.
Еще в 1609 году Оверландер купил один из самых при­
мечательных домов города, построенных в первой четвер­
ти x v ii века знаменитым Хендриком де Кейзером, — двой­
ной дом «Дельфин» на канале Сингел125. Через несколько
лет после покупки дома Оверландер купил у Ламораля,
принца де Линя земли Пюрмерланд и Илпендам, бывшие
владения штатгальтера Голландии, Зеландии и Западной
Фрисландии — во время Двенадцатилетнего перемирия с
Испанией многие родовитые южане продавали свои ча­
сто заложенные и перезаложенные владения на Севере, а
нувориши-северяне скупали их, приобретая заодно титул
«владетеля».
Как и все богатые купцы, стремящиеся сделать адми­
нистративную карьеру, Оверландер параллельно своему
продвижению по бюрократической лестнице поднимался
по табели о рангах стрелков126. Не был Оверландер чужд и
искусству: издатель посвятил ему второе издание Книги о
художниках Карела ван Мандера.
Оверландер умер в год свадьбы дочери, и молодой паре
сразу же перешло большое наследство127: Марии достались
два дома, а ее м уж у—титул «владетеля Пюрмерланда и Ил-
пендама». В 1975 году на доме «Дельфин» установили мемо­
риальную доску с именем самого известного владельца —
Франса Баннинка Кока.
Счастливо повлиял на дальнейшую карьеру Баннинка
Кока и брак свояченицы, Гертруды Оверландер, с Корне-
лисом де Грааффом, девять раз занимавшим пост бургоми­
стра Амстердама. И хотя Гертруда умерла спустя несколько
месяцев после свадьбы, Баннинк Кок сохранил связи с вли­
ятельными де Грааффами и их родственниками Биккера-
ми128. На портретах Большого зала Дулен аркебузиров мы

6и
Золото видим капитанов — родственников Баннинка Кока: де Гра-
Рембрандта аффов и Биккеров.
Не менее удачную карьеру сделал и сам Баннинк Кок.
В 1626 году он защитил диссертацию в университете П у ­
атье и получил титул доктора, в 1632 году стал чиновни­
ком по матримониальным делам, в 1634 году — одним из
36 членов городского совета. В 1637 году он впервые из­
бран судейским. Этот пост он занимал еще шесть раз, в том
числе и в 1642 году, когда Рембрандт писал Ночной дозор.
В 1648 году Баннинк Кок произведен в рыцари француз­
ского ордена св. Михаила.
После неудачной попытки ввести в 1650 году войска в
Амстердам Виллем II вел переговоры с городским советом,
в результате которых всесильных братьев Биккер сменил
новый политический глава города Корнелис де Граафф.
В том же году Баннинк Кок, свояк де Грааффа, впервые из­
бран бургомистром. Политическая конъюнктура благо­
приятствовала бургомистру, и он был переизбран на вто­
рой срок. Этой чести Баннинк Кок удостоился во второй
раз в 1653-1654 годах.
Параллельно с бюрократической карьерой он продви­
гался и в рангах стрелков. В 1635 году —лейтенант I округа,
в начале 1639 года — капитан II округа, в 1646 году он уже
один из двух полковников, под чьим началом находятся все
амстердамские стрелки. В 1648 году он назначен старши­
ной Дулен лучников. Именно в этом качестве в 1653 году
его запечатлел ван дер Хелст. Скорее всего, Баннинк Кок
действительно радел за дело стрелков. В 1650 году он со­
ставил новый устав стрелков, понимая, что только при
хорошей организации они способны обеспечить безопас­
ность города. Вместе с тремя другими старшинами он по­
ручил Давиду Колейнсу сделать наброски со всех портре­
тов и подписать имена изображенных. Баннинк Кок умер
1 января 1655 года. Имущество его вдовы было оценено в
1674 году в 2оо тысяч гульденов.
Рядом с капитаном светлым пятном, перекликающим­
ся с «золотой девочкой», стоит «владетель Флаардингена»,
лейтенант Виллем ван Рейтенбюрх, в роскошном костюме
для верховой езды с белой шелковой перевязью и протаза­

612
ном в левой руке. Протазан, символическое оружие лейте­ Кто есть кто
нантов, украшен узлом из сине-золотого шелка. в Ночном
дозоре
Лейтенант Виллем ван Рейтенбюрх (1600-1652) также
принадлежал к патрициату Амстердама. И здесь во многом
это была заслуга его отца, Питера Герритсзоона ван Рей-
тенбюрха (1562-1627), оптового торговца пряностями. Об
успехе отцовского предприятия можно судить хотя бы по
тому, что в 1611 году ван Рейтенбюрх-старший купил земли
Флаардингена у графа Карла ван Аренберга (1550-1616), ры­
царя ордена Золотого руна и сына штатгальтера Фрислан­
дии, Гронингена, Дренте и Оверэйсела. А через несколько
лет после этого у Ламораля, принца де Линя оптовый тор­
говец пряностями купил имение Тер Хоорст.
Его сын Виллем женился на невесте с состоянием, но без
завидных родственных связей жены Баннинка Кока129. Свя­
зи принес брак его старшей сестры Анны, вышедшей в 1610
году замуж за Адриана Пау, сына Рейнира Пау, определяв­
шего первые двадцать лет X V II века политику Амстердама.
В 1639 году Виллем ван Рейтенбюрх стал членом маги­
страта и лейтенантом II округа, в 1641 году его выбрали
судейским, но дальше этого карьера ван Рейтенбюрха не
пошла. Через пять лет после Ночного дозора он переехал
во Флаардинген. Там Митенс или другой художник его
мастерской написал портрет ван Рейтенбюрха с женой и
7 детьми, еще в x v in веке висевший в столовой владетелей
Флаардингена.
Знаменосец в Ночном дозоре — 31-летний холостяк Ян
Фиссер (1610-1650), глядящий на знамя тех же цветов, что
и кисть на протазане лейтенанта, — цветов аркебузиров.
Как и подобает знаменосцу, он легко вооружен, и поэтому
его окружают круглощитники с большими щитами, давно
вышедшими из употребления. Ян Фиссер был любителем
искусства (в его доме висело более пятидесяти картин) и
книгочеем, значительно увеличившим библиотеку, до­
ставшуюся ему от дяди. Интересовался он и музыкой. Умер
Ян Фиссер накануне попытки Виллема II приступом взять
Амстердам. Все свое состояние мать Яна завещала Андри­
су Биккеру, очевидно дальнему родственнику. Вряд ли ли­
шившегося власти Биккера утешило это наследство...

6 13
Золото Затем следуют два сержанта, которых легко узнать по
Рембрандта алебардам. Справа, с алебардой на левом плече, сорокапя­
тилетний сержант Ромбаут Кемп (1597-1653) правой рукой
указывает пикениру, как строиться. П о алебарде легко оты­
скать и второго сержанта: он сидит на парапете в золоче­
ном шлеме. Похоже, что на противоположном фланге он и
не слышал приказа...
Кемп успешно продолжил дело отца, богатого
суконщика130. Когда его писал Рембрандт, ему было 45 лет,
и к этому времени он уже успел побывать и синдиком, и
дьяконом реформатской церкви. Кемп пользовался ува­
жением в гильдии и был одним из шести регентов Дома
для бедных (Атте huiszittende) района Новой церкви, где
нуждавшиеся могли получить муку, одежду и торф131. П о ­
сле отъезда ван Рейтенбюрха Кемп получил его место лей­
тенанта.
Другой сержант, Рейнир Энгелен (1588-1651), — пол­
ная противоположность энергичному Кемпу. Тоже су­
конщик, но далеко не столь успешный и не столь добро­
детельный. В 1624 году его присудили к уплате штрафа
за продажу неклейменого, то есть бракованного, сукна.
А годом позже, скинув себе 5 лет, он женился на девице,
годной ему в дочери. Хаверкамп-Бегеманн обращает вни­
мание на различную манеру, в которой Рембрандт напи­
сал этих двух сержантов: первый — в черном костюме, со
старомодным «мельничным жерновом» и обыкновенной
алебардой, второй — в блестящей кирасе и фантасти­
ческом шлеме, опирается на алебарду с не менее фанта­
стическим наконечником132. Большинство сержантов
походили на Кемпа. Не принадлежа к патрициату, они
не могли занять должность в городском совете, но в сво­
ем районе могли сделать карьеру (и многие ее делали) и
пользовались уважением. Случалось, что сержанты до­
служивались до капитана.
Дюдок ван Хеел поименно называет каптенармуса, ко­
пейщиков и мушкетеров, изображенных в Ночном дозоре,
и рассказывает о жизни этих суконщиков и бакалейщиков,
об их имущественном положении, зачастую намного пре­
восходившем положение Рембрандта133.

614
 ЗОЛОТАЯ ДЕВО ЧКА

А крохотная женщина, у которой к поясу подвеше­

на белая птица и которая светится, как фонарь?
Она тоже необходима, и по ее странному лицуу об­
ращенному к нам (ибо именно с нами она явно не
в ладах), можно подумать, будто ей надо что-то
нам объяснить.
Поль Клодель . Глаз слушает

Вряд ли может быть больший контраст, чем контраст между

написанными в темных тонах на фоне черноты арки стрел­
ками и ярким светом чудесным образом оказавшейся среди
них таинственной «золотой девочки». На ней богато рас­
шитое шелковое платье с великолепным голубым воротни­
ком, на голове берет или венок с теми же жемчужинами,
которыми расшит и воротник.
Под стать этому контрасту лишь переход от скупых
архивных документов о доходах сукноторговцев и бака­
лейщиков к страницам Фромантена. Самые прозорливые
в своей поэтичности и проникновенности слова сказаны
им о «золотой девочке», и я с удовольствием поддаюсь ис­
кушению привести длинную цитату: «Теперь остается
эпизодическая фигура, до сих пор опрокидывающая все
толкования. Кажется, что своими чертами, своей одеж­
дой, странным сиянием, ее окружающим, неуместностью
самого своего появления она как бы олицетворяет всю
магию, весь романтический дух и, если угодно, все про­
тивное смыслу в Ночном дозоре. Я имею в виду малень­
кую фигурку с лицом колдуньи, не то ребячьим, не то
старушечьим, с прической наподобие кометы, с жемчугом
в волосах. Она непонятно почему проскальзывает между
ног часовых, на поясе у нее — деталь, еще менее объясни­
мая, — висит белый петух, который в крайнем случае мог
бы сойти за кошель.
Каковы бы ни были причины, побудившие ее затесаться
в процессию, эта фигурка подчеркнуто не содержит в себе
ничего человеческого. Она бесцветна, почти бесформен­

6iJ
Золото на. Ее возраст сомнителен, так как черты ее неопределимы.
Рембрандта Ростом она с куклу, походка у нее автоматическая. У нее
повадки нищей, и что-то вроде алмазов рассыпано по все­
му телу; словом, маленькая королева в наряде, похожем на
лохмотья. Можно подумать, что она явилась из еврейского
квартала, из лавки старьевщика, из театра или цыганского
табора и так оделась, спускаясь из царства грез в причуд­
ливый мир картины. Она источает слабый свет, подобный
мерцанию бледного огня. Чем больше всматриваешься в
нее, тем меньше улавливаешь тонкие очертания, служа­
щие оболочкой ее бестелесному существу. Доходишь до
того, что в ней не видишь ничего, кроме необыкновенно
причудливого фосфорического сияния, не похожего на
естественное освещение вещей и обычный блеск хорошо
подобранной палитры. И это сияние добавляет к странно­
стям ее облика некое волшебство. Заметьте, что в том месте,
какое она занимает, — в одном из темных уголков картины,
немного внизу, на втором плане, между человеком в темно­
красном и капитаном, одетым в черное, — этот эксцентри­
ческий свет тем активнее, чем неожиданнее его контраст
с окружающим. Без крайних мер предосторожности этой
неожиданной вспышки света хватило бы, чтобы расстро­
ить единство всей картины.
В чем смысл этого маленького существа, вымышлен­
ного или реального, этого статиста, завладевшего первой
ролью в картине? Я не берусь вам ответить на это. Даже
более умудренные, чем я, не боялись себя спрашивать, что
она здесь делает, но не придумали ничего, что могло бы их
удовлетворить.
Меня удивляет, что о Рембрандте рассуждают так, слов­
но он был рассудочным человеком. Восторгаются его но­
визной, оригинальностью, отсутствием всяких правил,
свободным полетом неповторимого вдохновения — сло­
вом, всем тем, что придает, как это верно отмечено, боль­
шую привлекательность его смелому и рискованному
произведению. И в то же время самое сокровенное его не­
сколько необузданного воображения отдают на суд логики
и чистого разума. А что, если бы на все досужие вопросы
обо всех причинах, которых могло и не быть, Рембрандт

616
ответил так: «Этот ребенок — просто моя причуда, не ме­ Золотая
нее странная и столь же допустимая, как и многие другие девочка

в моих картинах и гравюрах. Я поместил его как узкую по­

лоску света между большими массами тени потому, что
сжатый свет сильнее вибрирует, и потому, что мне хотелось
оживить яркой вспышкой один из темных углов моей кар­
тины. Одежда, впрочем, довольно обычна для моих жен­
ских фигур, больших и маленьких, молодых и старых; в
моих произведениях постоянно встречаются похожие ко­
стюмы. Я люблю все, что блестит, и одел ребенка в сверка­
ющие ткани. Что же касается фосфорического сияния, то
здесь ему удивляются, а в других картинах его просто не
замечают; но это именно тот самый свет, обесцвеченный
и сверхъестественный блеск, каким я обычно озаряю свои
фигуры, когда мне хочется осветить их ярче обычного». Не
кажется ли вам, что подобный ответ должен был бы удов­
летворить самых требовательных критиков и что в конце
концов, сохранив за собой права режиссера, Рембрандт
должен был бы отчитаться перед нами лишь в одном: как
он исполнил картину?134
Не принимая Ночной дозор в целом, Фромантен, как
мы видим, заворожен странной светящейся фигуркой. За­
ворожен настолько, что ему отказало даже обычно такое
острое зрение и он не заметил, что девочек на самом деле
две: за девочкой в желтом платье и серовато-голубоватой
накидке, богато отделанной брокатом, чуть видна голова
еще одной девочки, тоже с золотым обручем на голове в
богатом платье голубовато-зеленоватых тонов. Но заво­
рожен не он один. Ренуар предлагал забыть всю картину и
оставить только «девочку в золотом».
Н о вернемся к «логике и чистому разуму». Цыпленок,
свисающий с ее пояса и вызвавший вопросы Фромантена,
вопросов больше не вызывает. Птичья лапа, символ арке­
бузиров, изображалась на фасадном камне Дулен, на цере­
мониальном роге, вышивалась на рукавах стрелков. Она
хорошо видна и на портрете старшин Флинка, висевшем
в том же зале. Если видеть в цыпленке, подвешенном к по­
ясу «золотой девочки», символ аркебузиров, то становится
понятным и яркий световой акцент на этой фигуре. Рядом

617
Золото с девочкой мы видим еще один символ —
Рембрандта дубовые листья, символ гражданской до­
блести, увенчивающие шлем стреляющего
подростка.
Но это лишь одна из возможных ин­
терпретаций. Ей не столько противостоит,
сколько накладывается на нее другая, объ­
ясняющая присутствие девочки с курицей
традицией изображения среди военных от­
Канонир с маркитанткой рядов маркитанток, тоже обычно изобра­
жавшихся с привязанными к поясу кури­
Виллем Питерсзоон Бейтевех
1616. Офорт. 14,2x9,3 цами135. При этом женщины, занимавшие
Рейксмузеум, Амстердам на социальной лестнице более низкое по­
ложение, часто изображались маленькими,
ростом с ребенка. Эта традиция может объ­
яснить отнюдь не детское лицо «золотой
девочки».
Некоторые историки искусства связы­
вают появление девочки-символа корпо­
рации с традицией торжественного входа в
город камер риторов, членами которых ча­
сто состояли и стрелки. Гербы камер рито­
ров несли дети, представлявшие мифоло­
гические фигуры, например Меркурия или
Афину. И х головы украшали затейливые
головные уборы и венки. Традиция была
жива еще и во времена Рембрандта136. Этот
подход дает ответ на вопрос, почему дево­
чек две, и одновременно объясняет цвет их
платьев: золотой и голубой — цвета аркебу­
зиров. Что же касается самого присутствия
детей в групповом портрете, то они часто
оживляли портреты торжественных въез­
дов в город высокопоставленных лиц, как,
несомненно, оживляли они и сами торже­
ственные события. Мальчик с пороховым
рогом своим местом на картине и позой
напоминает мне мальчика Кавалькады
принцев Оранских Хендрика Пакса из Ма-

618
урицхейса. Дети видны и в Триумфе Мордехая Ластмана, и Золотая
в Возвращении во Флоренцию Козимо Медичи Яна ван дер девочка

Страта, и в Триумфе Мордехая (1641) самого Рембрандта.

Здесь же и арка, через которую Аман только что ввел Мор­
дехая, а справа, как и в Ночном дозоре, на все происходя­
щее заливается лаем собака. Дети всегда сопровождали и
выступления отрядов стрелков. Как Бизе или Чайковский в
своих операх сопровождали появление военных детскими
Триумф Мордехая
хорами, так и художники нередко изображали мальчишек,
бегущих рядом с отрядом. Гари Шварц приводит таблицы, Рембрандт
1639-1643. Офорт,
показывающие, что Рембрандт изображал детей в истори­
сухая игла. 17,5x21,5
ческих полотнах чаще, чем это делали другие голландские Рейксмузеум,
(и в целом европейские) художники137. Амстердам

619
Золото Глядя на взрослое лицо «золотой девочки», нельзя не
Рембрандта вспомнить о Саскии, умиравшей в то время, когда Рем­
брандт работал над Ночным дозором. Не о ней ли думал и
Фромантен, описывая «странное сияние» «золотой девоч­
ки», которая «подчеркнуто не содержит в себе ничего че­
ловеческого», «источает слабый свет, подобный мерцанию
бледного огня»?

ЗОЛОТО Р ЕМ Б Р А Н Д Т А

После введения мушкетов стрельбища лучников и арбалет­

чиков перестали использоваться для упражнений в стрель­
бе. Лежавшие когда-то на краю города, у городской стены,
теперь они оказались в центре быстрорастущего города.
Вместе с ростом города росли и цены на землю, особенно
в центре, и уже в 1642 году, когда Рембрандт писал Ночной
дозору городской совет рассматривал просьбу о застройке
стрельбищ лучников и арбалетчиков138. Угроза потери зе­
мель вынудила лучников организовать в 1648 и 1649 годах
соревнования в стрельбе, но дело в магистрате они про­
играли. В 1650 году эти стрельбища перерезали две улицы,
названия которых напоминают нам о прежних владельцах:
улица Арбалета и улица Ручного Лука. Здания Дулен еще
какое-то время оставались собственностью стрелков, но
свою прежнюю функцию потеряли. Дулен арбалетчиков,
самую старую из всех Дулен, в 1672 году сдали Вест-Индской
компании139. Дулен лучников стала престижной гостини­
цей, в которой останавливались гости городского совета.
В 1683 году было решено перенести висевшие там картины
в зал Военного совета новой ратуши.
Дулен аркебузиров использовалась вплоть до x v iii века.
Затем здание перешло городу, и в Большом зале, где ви­
сели портреты стрелков, проходили собрания, аукционы,
празднования и приемы. Понимая, что повреждений в та­
ких условиях не избежать (на Ночном дозоре их 63 — тре­
щины, царапины, дырки и дырочки), в 1715 году отцы го­
рода решили перевесить портреты в менее людное место.

620
И Ночной дозор перевезли в ратушу на площади Дам. Тут- Собрание
то картине и был нанесен самый ощутимый урон: огром­ в Большом зале
Дулен аркебузиров
ный холст (500 х 387) не помещался между двумя дверьми в августе 1748 года
Малого зала Военного совета, и чиновники ничтоже сум-
Неизвестный
няшеся обкромсали его со всех сторон (437x363). Больше мастер. 1748.
всего пострадал левый край, от которого отрезали портре­ Офорт, резец
ты двух аркебузиров. Здесь и видел Ночной дозор в 1781 году 153 х 24,4
Рейксмузеум,
Джошуа Рейнольдс. Амстердам
1 февраля 1793 года французский Конвент объявил войну
Англии и ее союзнику, Республике Соединенных провин­
ций. Через два года французские войска заняли Нидерлан­
ды. Под лозунгом революционной армии «Мир хижинам,
война дворцам!» (и по принятым в то время законам веде­
ния войны) французы вывезли часть коллекций бежавшего
в Англию штатгальтера Виллема V. Частные коллекции и
собрания городов они не тронули —уж слишком радушно
встречало их население.
5 июня 1806 года Наполеон назначил своего младшего
брата Луи королем Нидерландов. А уже в июле Лодевейк,

621
Золото как на голландский манер называл себя новый король, сде­
Рембрандта лал Амстердам столицей и местом своей резиденции. Все
должно было разместиться здесь: королевский дворец, ми­
нистерства, суд, библиотека, театр, Академия художеств,
которую еще только предстояло основать, и уже основан­
ный Королевский институт искусств и наук, делившийся
на четыре класса: точные науки, язык и литература, история
и изобразительные искусства. В Амстердаме должен был
разместиться и Королевский музей, созданный по примеру
Музея Наполеона, как теперь называли Лувр.
И королевский дворец, и музей временно разместились
в ратуше на площади Дам. Городских чиновников спешно
переместили в здание Принсенхоф, где до них останавли­
вались принц Оранский, граф Лестер, Мауриц, Фредерик
Хендрик, Мария Медичи, ее дочь Генриетта Мария, внуч­
ка Мария Генриетта и другие высокие гости. Висевшие в
ратуше картины, в том числе и Нонной дозор, перевезли
в дом Трипов, где размещался выставочный зал торговца
произведениями искусства Корнелиса Рооса140. Но в доме
Трипов картина провисела недолго. Уже в конце августа
Лодевейк повелел вернуть семь лучших картин во дворец.
Среди них были Ночной дозор и Синдики Рембрандта и
Празднование Мюнстерского мира ван дер Хелста141. Не­
смотря на возвращение во дворец, картины продолжали
оставаться собственностью Амстердама. В Королевский
музей были перевезены и картины из Национальной га­
лереи, основанной во время Батавской республики в Гааге.
Портреты принцев Оранских, Пита Хейна, Гроция, ван
Олденбарневелта, в лицах являвшие историю страны, бу­
дут оставаться важнейшей частью собрания.
Помещение, выделенное Королевскому музею, — Боль­
шой и Малый залы Военного совета, где и прежде висели
картины, в том числе Ночной дозор, плюс две соседние
комнаты суперинтендантов Шелковых мануфактур—мало
подходило для этой цели. Посетители должны были пре­
одолеть 86 ступенек — музей размещался на третьем этаже.
Зимой только одна из четырех комнат отапливалась. Сы­
рой холодный воздух проникал через щели в огромных
окнах, и картины мало-помалу отсыревали. Летом в окна

622
нещадно палило солнце, краска трескалась и отставала от Золото
подгнивавшего холста. Рембрандта

Музей открылся в сентябре 1809 года. На пост дирек­

тора был назначен 46-летний секретарь нидерландского
посольства в Неаполе Корнелис Апостоол (1762-1844)
В Большом зале он поместил картины и предметы, связан­
ные с историей Нидерландов. Там оказались и семь картин
из ратуши, бывшие, по мнению директора, главными экс­
понатами зала. Развеска была сплошной, как было принято.
Только в Большом зале Военного совета в 1811 году висело
199 картин, в остальных четырех комнатах—еще три сотни:
исторические полотна, жанровая живопись, пейзажи, на­
тюрморты и марины. П о словам директора, картины висе­
ли «согласно гармонии колорита», не контрастируя друг с
другом, объединенные сюжетом или жанром. Хронология
или принадлежность к одной школе не имели значения.
Директор составил каталог, где перечислялись все
459 картин, 72 исторических экспоната и полсотни рисун­
ков музея. Некоторые холсты удостоились директорского
комментария. Ночной дозор Апостоол сопроводил следу­
ющим отзывом: «Эта работа, бывшая предметом описаний
и обсуждений всех писавших об Искусстве в нашей стране
и за рубежом, признана достойной восхищения из-за ее
огромной силы и смелости кисти, с такой легкостью соз­
давших такую великолепную и выразительную картину»143.
Пока директор тешил себя планами переезда Королев­
ского музея в новое здание, положение короля станови­
лось все более шатким. Лодевейк радел за Нидерланды
более, нежели за интересы Франции, и через четыре года
после коронации старший брат отстранил младшего от
власти. Нидерланды стали частью французской империи.
Музей сразу же почувствовал перемену власти: Франция
отказалась платить жалованье его директору, смотрителю
и привратнику. Амстердам должен был сам содержать свой
музей. К тому же музей должен был выехать из дворца, став­
шего резиденцией генерал-губернатора Шарля-Франсуа
Лебрена. Апостоол и не думал упираться: картины пор­
тились от сырости и холода так, что он сам принялся за их
реставрацию.

623
Золото
Рембрандта

Вид на Королев­
ский музей
в Амстердаме

А. Лютц,
по рисунку
Корнелиса
де Круйффа. 1825
Офорт. 19,3x23,5
Рейксмузеум,
Амстердам

Но прежде чем музей выехал из дворца, оттуда выехал

генерал-губернатор: в ноябре 1813 года французы спешно
покинули Амстердам, и в том же месяце принц Оранский
вернулся в Нидерланды и был провозглашен суверенным
правителем (впервые в истории страны Оранские получи­
ли верховную власть, принадлежавшую до этого Штатам).
Вскоре став королем Виллемом I, он распорядился перене­
сти музей в дом Трипов, где уже размещался Королевский
институт. Страстную мечту Лодевейка о создании Дворца
искусств и наук воплотил в жизнь его бесстрастный пре­
емник.
Музей был открыт по четвергам и пятницам с десяти до
трех. Время работы определялось дневным светом — искус­
ственного освещения в музее не было. И здесь музей зани­
мал третий этаж. Большой зал второго этажа музей делил
с Королевским институтом, предшественником Академии
наук, занимавшим и весь первый этаж. На практике это оз­
начало, что в главном зале музея, где висели его главные
картины, Ночной дозор и Празднование Мюнстерского

624
мира, проводились ежегодные собрания членов Институ­ Мюнстерский
та. Кроме двух этих огромных полотен в зале висело еще мир в старом
здании
75 (!) «превосходных картин, имеющих касательство до Рейксмузеума
истории страны, и портретов знаменитых мужей Отече­
1880 -1885
ства». Сам Апостоол считал эффект, достигнутый разве­ Фотография
ской в этом зале, «уникальным»: входя в зал, посетители Городской архив,
видели справа Ночной дозор, а напротив него — Праздно­ Амстердам

вание Мюнстерского мира (расстояние между картинами

составляло всего десять метров!). В семи залах музея висело
444 картины плюс было выставлено 50 экспонатов.

В 1840 году Виллема I сменил на троне его 47-летний сын

Виллем II. Новый король и его жена Анна Павловна были
любителями живописи и сами собирали произведения ис­
кусства. Виллем делал это со страстью: мало того, что на
национальные собрания совсем не оставалось денег, он
пытался еще и выудить из музеев осевшую там собствен­
ность Оранских. Вскоре после коронации Апостоол был
поставлен в известность, что отныне музей будет получать

625
Золото 3000 гульденов в год на все: ремонт, текущие расходы, по­
Рембрандта купки. Ситуация в стране действительно была устраша­
ющей: четверть населения Северной Голландии жила на
вспомоществование. Это были тяжелые годы и для Апо-
стоола, хиревшего и дряхлевшего вместе со своим музеем,
ю февраля 1844 года в возрасте 81 года он скончался после
продолжительной болезни.
А пять лет спустя умер и Виллем II. Перед смертью ему
пришлось заложить коллекцию и принять конституцию.
Первое спасло его от банкротства, но когда через год
корона вместе с долгами перешла его сыну, тот первым
делом устроил аукцион, на котором продавались работы
Яна ван Эйка, Дирка Баутса, Рубенса.. . 144 Рейксмузеум ос­
мелился просить лишь Хоббему и Тенирса-младшего, но
даже эта просьба осталась без ответа. Казна по-прежнему
была пуста.
Новая конституция, на принятии которой уже дав­
но настаивали либералы, гарантировала свободу веро­
исповедания, свободу слова и печати, свободу собраний и
обществ и свободу образования. Все эти свободы должны
были побудить граждан к более активной роли в обществе.
В представлении либералов государство должно было
лишь создать условия для инициативы граждан. Министр
внутренних дел Торбеке считал, что искусство не есть дело
политики, из чего вытекало, что искусство, как и наука,
вполне могут довольствоваться (финансовой) поддержкой
частных лиц или обществ. И либералы отменили финан­
сирование Prix de Rome, введенной Лодевейком Наполе­
оном для поощрения наиболее талантливых художников
двухлетней поездки в Рим (и Париж). Упразднили они и
занимавшийся искусством четвертый класс Королевского
института искусств и наук, переименовав сам Институт в
Королевскую академию наук. Наука осталась, Искусство
было выброшено. В Амстердаме, как и в Петербурге, «са­
поги» были в это время «лучше Пушкина».
При таком курсе ничего хорошего ждать музею не при­
ходилось. Его бюджет был урезан до двух тысяч гульденов
в год. Число академиков, наоборот, увеличилось, и они все
чаще заседали в большом зале, где висели Рембрандт и ван

626
дер Хелст. Мало того, что посетители не могли даже взгля­ Золото
нуть на картины, ради которых они приехали в музей, но Рембрандта

во время заседаний в зале топилась огромная печь (ученым

мужам преклонного возраста были хорошо известны слова
Вергилия о леденящей кровь старости), и в слоях краски
появлялись все новые трещины. Почтенные академики,
среди которых не осталось людей, хоть как-то связанных с
живописью, не принимали всерьез страхи и опасения ра­
ботников музея. В 1854 году во время очередного собрания
они потехи ради подняли тревогу: пожар! — только чтобы
посмотреть на переполох музейщиков. Опасения послед­
них были далеко не шуточные: еще до академических забав
главный брандмейстер объявил дом Трипов самым пожа­
роопасным зданием города. А в 1863 году по соседству с
музеем поселилась керосиновая лавка с запасом в пятьсот
бочек!
В Европе в это время один за другим открывались новые
музеи. В Берлине, столице Пруссии, в 1830 году появился
новый музей, в основу коллекции которого легло личное
собрание кайзера. В Мюнхене, столице Баварии, откры­
лись Старая и Новая Пинакотеки, а в 1855 году—Баварский
национальный музей. В Лондоне в 1838 году открылась На­
циональная галерея, в основу которой тоже легло частное
собрание, а после Всемирной выставки в 1852 году в Юж­
ном Кенсингтоне был основан Музей мануфактур (теперь
Музей Виктории и Альберта). И даже недавно отделивша­
яся Бельгия купила в 1842 году собрание городского музея
Брюсселя, чтобы создать на его основе Национальный
музей, который и открылся четыре года спустя. В Нидер­
ландах же общая сумма, выделенная на науку и искусство
в бюджете на 1863 год, составляла, по словам негодующего
члена парламента, лишь треть суммы, отпускаемой на со­
держание пехотного полка!
Именно на это время приходится «открытие» Рембранд­
та. До отделения Бельгии национальным художником был
Рубенс. Лишившись в 1831 году Бельгии, Нидерланды
лишились и Рубенса, и место национального художника
занял Рембрандт. Когда в 1840 году бельгийцы поставили
бронзовый памятник Рубенсу, в Нидерландах начался сбор

627
Золото средств на памятник Рембрандту. И 27 мая 1852 года Вил­
Рембрандта лем III открыл памятник художнику на бывшем амстердам­
ском Масляном рынке, переименованном теперь в площадь
Рембрандта. В этом же году Ночной дозор был дублирован,
и Виллем III пришел навестить холст после операции.
Это было время полной и неоспоримой победы Ноч­
ного дозора. Известный итальянский писатель Эдмондо де
Амичис, книги которого переводились и в России, в вы­
шедшей в 1874 Г°ДУ книге о Голландии так описывает ре­
акцию посетителей амстердамского музея, вступающих в
большой зал: «Почти все они, войдя в зал, с минуту стоят,
удивленно глядя то направо, то налево, и в итоге снова на­
право: Рембрандт победил»145. А Бюскену Хюэту, автору
Страны Рембранда, знаменитый холст ван дер Хелста на­
поминает уже не о героическом прошлом, а лишь об «от­
вратительном излишестве» XVII века. С отвращением пи­
шет он о «мире людей, чьи физиономии лоснятся от жира,
а животы-барабаны готовы лопнуть. Ждешь, что вот-вот, и
они потянутся подрастегнуть брюки»146.
Правда, победа Рембрандта во многом зависела от света.
Молодой голландский художник Герард Билдерс писал в
1859 году: «По утрам в зале царит холодный музейный свет,
неприятный и явно неблагоприятный для картин. < . . . >
Но ничего этого не замечаешь, стоя около трех часов попо­
лудни у Ночного дозора. На картину падает теплый свет, и
нам является иной мир, мир, отливающий заревом, светом
и полный единственной в своем роде силы»147. Фроман-
тен, не находя в картине того, что он так хотел в ней найти,
винит и скверное освещение, и темную деревянную раму,
«в которой картина как бы тонет и которая не выделяет в
ней ни средних валеров, ни бронзовой гаммы, ни мощи и
придает ей еще более закоптелый вид, чем это есть на самом
деле», и, главное, тесноту помещения, «не позволяющего
повесить полотно на должной высоте, так что, вопреки са­
мым элементарным законам перспективы, мы вынуждены
смотреть на него, находясь с ним на одном уровне, так ска­
зать, в упор».
Музей становится в это время позорным столбом Н и­
дерландов, и Бюскен Хюэт, осевший в конце жизни в Па-

628
 Золото
Рембрандта

Ночной дозор
в старом здании
Рейксмузеума

1880 -1885
Фотография
Городской архив
Амстердама

риже, не жалеет резких выражений, сравнивая в книге Из

Неаполя в Амстердам (1877) то> как висят голландские
картины в Лувре, с тем, как они висят в доме Трипов: «Вся­
кий раз, входя в Рейксмузеум, на ум неизменно приходят
бедлам и скопидомство. Великолепные полотна, ценою в
миллионы, рассованы по углам и чуланам. Безобразные
рамы, тусклое освещение, неприглядная картина. < . . . >
У того, кто только что видел Лувр и корону, которой там
увенчана голландская школа живописи, при входе в Рейкс­
музеум не может не сорваться с уст слово, не предназначен­
ное для печати»148.
За создание нового музея ратовал король, но его руки
были связаны конституцией. За создание нового музея вы­
ступали члены парламента, но либеральное правительство
очень медленно меняло курс. И, главное, не было денег.
Виктор де Стюэрс, неутомимый борец за сохранение куль­
турного наследия, писал, что Нидерланды — единствен­
ная страна в Европе, где искусство не более чем «предмет
роскоши», «дорогостоящее, но бесполезное украшение
общества», страна, где дом Трипов должен влачить нищен­
ское существование на 8оо гульденов в год, в то время как

629
Золото лондонская Национальная галерея получает 140 ооо гуль­
Рембрандта денов (причем Национальная галерея еще не была тем
великолепным музеем, которым стала теперь). Его статья
1873 года Безмерная мелочность Голландии (Holland op
zijn smalst) получила такой широкий общественный резо­
нанс, что через год была создана коллегия государственных
советников по памятникам истории и искусства, а сам де
Стюэрс был назначен начальником отдела искусств и наук
Министерства внутренних дел.
В том же 1874 году Амстердам предоставил место для
строительства музея и ю о ооо гульденов, что, по подсче­
там, составляло одну седьмую предполагаемой стоимости.
Тогда же был объявлен конкурс, который выиграл архитек­
тор Пьер Кейперс, известный своими католическими хра­
мами. С принятием новой конституции, гарантировавшей
свободу вероисповедания, католики почувствовали себя
свободными после многих лет притеснений и ограниче­
ний в правах, и это чувство свободы получило выражение
в храмостроительном буме, на который протестанты смо­
трели с опаской и недоверием.
С недоверием многие отнеслись и к победе Кейперса
на конкурсе. Подозревали, что к назначению архитектора-
католика приложил руку Виктор де Стюэрс, тоже католик,
тоже из Лимбурга, к тому же боготворивший Кейперса.
Так, во всяком случае, считали те, чьи проекты комиссия
отвергла.
Коллегам-архитекторам оказалось достаточно лишь
взглянуть на проект, чтобы убедиться, что его реализация
намного превысит бюджет в 700 ооо гульденов. Некото­
рые утверждали даже, что строительство превысит бюджет
в три раза. Они оказались правы: строительство обошлось
в 2,8 миллиона. Многие коллеги Кейперса критиковали
выбранные им стиль и материалы—кирпич и натуральный
камень, — считая, что традиции бюргерской архитектуры,
к которым он обратился, не подходят для «высокого» хра­
ма искусства. Строительство «католического храма», как
часто называли музей, многие считали надругательством
над самой памятью XVII века, когда Республика Соединен­
ных провинций стала мировой державой, отстояв в борьбе

630
с католической Испанией и свое право на протестантизм. Золото
Виллем III торжественно заявил, что ноги его не будет в Рембрандта
«епископском дворце», и категорически отказался как за­
ложить первый камень «собора», так и открыть его.

Кейперс действительно строил не Храм Искусств (с Новый

Рейксмузеум
портиком, колоннами, тимпаном и прочими элементами
классицизма), а собор, и главным алтарем в нем был Н оч­ 1890 -1898
Фотография.
ной дозор. К нему вела напоминавшая неф готического
Городской архив
собора Галерея Славы, по обеим сторонам которой распо­ Амстердама
ложились «часовни» с картинами знаменитых голландских
художников. Однако центральное положение Ночного до­
зора еще не означало хорошего освещения. Сразу же по­
сле открытия музея Вильгельм фон Боде раскритиковал
освещение Галереи Славы и Ночного дозора. Северный
свет, падавший через стеклянную крышу, освещал картину
еще хуже, чем когда она висела в доме Трипов, делая ее еще
больше Ночным дозором.

631
6 )2
 Недовольство освещением главной картины страны Золото
еще более возросло после первой большой выставки Рем­ Рембрандта

брандта, устроенной в 1898 году в только что открывшемся

Городском музее (Stedelijk Museum). Ее организаторы на­
стояли на том, чтобы на выставке была представлена и са­
мая известная картина из собрания города—Ночной дозор.
По окончании выставки не было никого, кто не сожалел
бы о «торжественном погребении в Мавзолее», как назы­
вали возвращение картины в Рейксмузеум. А не церемоня­
щийся в выражениях директор Маурицхейса Абрахам Бре-
диус говорил даже о «вандализме наивысшего разряда»149.
Н о «вандализмом» можно назвать и обстоятельства са­
мой экспозиции картины на выставке 1898 года. Немецкая
фирма, за большие деньги купившая у музея права на фо­
торепродукцию Ночного дозора, получила право сфото­
графировать картину при дневном свете. Для этого холст
Слева:
Рембрандта вынесли на улицу — в ноябре! На следующий
Зал Рембрандта
день фотографы решили, что фотографии не удались, и
в новом
картину еще раз вынесли во двор. После этого началось Рейксмузеуме
-торжественное погребение»: Ночной дозор упаковали в
1885-1900
ящик, и двадцать грузчиков с песнями понесли националь­ Фотография
ное достояние из одного музея в другой. Чтобы картина 14 х 9
Рейксмузеум,
оставалась в горизонтальном положении, ее поддерживали
Амстердам
длинными шестами. Когда ценный груз вносили в проход
под музеем, один из носильщиков зазевался, его шест задел
за угол, сломался, равновесие нарушилось, и ящик ударил­
ся о стену музея. К счастью, повреждения ограничились
вмятиной на ящике и сломанным шестом.
Если раньше все рьяно критиковали боковое освеще­
ние картины в доме Трипов, то теперь все не менее рьяно
утверждали, что свет должен падать именно сбоку. Прави­
тельство отнеслось к критике освещения Ночного дозора
серьезно, и в апреле 1901 года была создана комиссия, в ко­
торую вошли историки искусства, художники, реставрато­
ры, директора музеев и даже политики. Они должны были
решить, как и где повесить национальное достояние. После
долгих сравнений освещения в зале Ночного дозора, в зале
других групповых портретов стрелков и в специально вы­
строенном для решения проблемы «дегустационном зале»

бзз
Золото большинство членов комиссии выразило мнение, что свет
Рембрандта на картину должен падать с юго-запада. Здание музея было
ориентировано на север. Кейперс, также член комиссии,
согласился сделать к залу Ночного дозора специальную при­
стройку, и в 1906 году, в год 300-летия Рембрандта, вдов­
ствующая королева Эмма торжественно открыла новый зал.
Хотя назвать новое помещение залом было трудно. Это
был скорее закуток, затерянный в лабиринте бесконеч­
ных проходов и коридоров. Но свет падал из окон слева,
как и в доме Трипов. Как и там, картина занимала почти
всю западную стену и стояла на низком постаменте, чуть
выше пола. Критика не заставила себя ждать. Самый су­
ровый приговор вынес американский журнал The Collec­
tor and Art Critic, писавший, что «величайшая картина в
мире теперь упрятана в шкаф», в то время как раньше она
занимала центральное место в великолепном зале и вид
на нее можно было сравнить с видом на Ниагарский во­
допад, Гранд-Каньон или св. Софию в Константинополе.
Молодой директор роттердамского музея Бойманса Фре­
дерик Шмидт-Дегенер призывал «освободить картину
из деревянной обшивки, низводящей ее до украшенного
куска стены в малопривлекательном помещении», еще не
предполагая, что сделать это доведется ему самому. Став в
1926 году директором Рейксмузеума, Шмидт-Дегенер вер­
нул «Выступление стрелков», как он неизменно называл
картину, в старый зал. Переезд особо не афишировался, и
повесили картину не на прежнее место, а на западную сте­
ну, куда после переделок в стеклянной крыше падал более
теплый свет.
Шмидт-Дегенер был представителем нового направле­
ния в музейном деле, в основе которого лежало новое по­
нимание задач и целей музея: просвещение и воспитание
уступили место развитию эстетического чувства. Привет­
ствуя нового директора, голландский художник Ян Вет так
сформулировал это различие: есть люди, знающие о цветке
все, кроме того, как он пахнет. Среди них и большинство
музейных работников, без устали собирающих и приум­
ножающих. Шмидт-Дегенер — один из немногих, кто зна­
ет, как пахнет цветок.

634
 В художниках Шмидт-Дегенер прежде всего ценил Золото
поиск собственного пути, зачастую расходившегося с ос­ Рембрандта

новным направлением развития живописи, и он особо

чтил Босха, Эль Греко, Ван Гога. Но выше всех он ставил
Рембрандта и готов был бесконечно устраивать выстав­
ки этого художника. Всего через три года после выставки
1932 года последовала следующая. Директору было что по­
казывать: в 1933 году он купил Портрет Титуса в облаче­
Ночной дозор
нии францисканского монаха из московского Музея изящ­ в 1929 году
ных искусств, за шесть лет до этого перекочевавший туда
Фотография
из Эрмитажа, и Отречение Петра, попавшее в Эрмитаж Рейксмузеум,
из собрания графов Строгановых. Покупка обошлась в Амстердам

635
Эвакуация портретов стрелков» август — ноябрь 1939 года

Фотография. Рейксмузеум, Амстердам

Сотрудники музея выносят картины в проезд под музеем»

где их погружают на машины, август — ноябрь 1939 года

Фотография. 11x16 . Рейксмузеум, Амстердам

8оо тысяч гульденов150. В течение сорока лет (!) государ­ Золото
ство вычитало из закупочного бюджета музея выплачен­ Рембрандта

ную за картины сумму. Будь на то воля директора, он купил

бы в С С С Р много больше. Но денег на покупки не было,
и ему оставалось только сокрушаться, что богатые амери­
канцы могут запросто выложить за голландские полотна из
Эрмитажа и Пушкинского музея суммы, на сбор которых
Нидерландам требуются десятилетия. Директор опасался,
что без обновления музей впадет в апатию, подобную спяч­
ке 1830-1870-х годов, и планировал выставки своего люби­
мого Рембрандта. Сначала на 1938-й, потом на 1941 год.
Н о времена наступили не выставочные. 24 августа
1939 года в стране была объявлена предварительная моби­
лизация. На следующий день Шмидт-Дегенер принял ре­ Машины
с картинами
шение об эвакуации музея, и все сто его сотрудников день
выезжают
и ночь упаковывали сокровища залов и запасников: две из проезда
тысячи картин, тридцать тысяч других экспонатов, триста под музеем,
август — ноябрь
тысяч гравюр и рисунков. Еще в 1934 году в полу зала Ноч­
1939 года
ного дозора было сделано отверстие, выходящее прямо в
Фотография
проезд, чтобы в случае опасности быстро вывезти картину
11x 16
из музея. Тогда о войне еще не думали, думали о пожаре. Рейксмузеум,
Теперь отверстие пригодилось. Амстердам

637
Золото
Рембрандта

Прибытие
стрелков
Мюнстерского
мира и Отряда
Рулофа Биккера
ван дер Хелста
к бункерам
на севере
Голландии,
1939 год

Фотография
llxl6
Рейксмузеум,
Амстердам

Ночной дозор, как и другие картины, вынули из рамы и запа­

ковали в специальный ящик. Два огромных полотна, вось­
миметровую Битву при Ватерлоо Пинемана и четырех­
метровых Регентов приюта для бедных Корнелиса Троста
свернули в рулон. Все это вывезли в города Северной Гол­
ландии. Ночной дозор попал в замок городка Медемблик.
1 сентября немецкие войска вошли в Польшу. Франция и
Великобритания объявили Германии войну. Нидерланды
оставались нейтральными, но все понимали, что сохранить
нейтралитет, как во время Первой мировой войны, на этот
раз не удастся, ю мая 1940 года немецкие войска вторглись
на территорию Нидерландов, начались бомбардировки.
13 мая немецкий самолет обстрелял нидерландский мин-

638
ный тральщик, лежащий неподалеку от Медемблика. Боясь, Золото
что Рембрандт может пострадать, Шмидт-Дегенер в сроч­ Рембрандта

ном порядке решил перевезти картину в бункер, находив­

шийся в часе езды от первого убежища. Подъехав к месту,
эвакуаторы обнаружили, что ящик с картиной не проходит
через маленькую дверь. Прямо перед бункером Ночной до­
зор вынули из ящика и намотали, красочным слоем вверх,
на Регентов Троста. В этот день, 14 мая, Нидерланды капи­
тулировали.
21 ноября 1941 года Шмидт-Дегенер скоропостижно
скончался. Сердце шестидесятилетнего директора музея
не выдержало напряжения и постоянной тревоги. В том же
месяце Гитлер приказал привести береговую линию в со­
стояние боевой готовности, поэтому все бункеры должны
были быть очищены. В срочном порядке пришлось строить
новые. Два с половиной месяца в мергеле горы св. Петра у
Маастрихта рубили грот, и в начале марта 1942 года в нем
разместили часть собрания музея, в том числе и Ночной до­
зор. Немцы прекрасно знали, что хранилось в гроте, но кол­
лекции не трогали. Наоборот, в 1941 году закупочный бюд­
жет музея впервые за много лет был существенно увеличен.
Немецкие национал-социалисты считали, что Германия и
Нидерланды тесно связаны со времен батавов, а культурная
политика была хорошим средством пропаганды.
Маастрихт был освобожден уже в сентябре 1944 года, но
для остальной страны последняя военная зима стала страш­
ной и долгой «Голодной зимой», конец которой пришел
только с освобождением страны в мае 1945 года. 25 июня
из маастрихтской гавани отчалили первые два судна с со­
кровищами музея. Сотрудники, сопровождавшие Ночной
дозор, немало позабавились, услышав, что шкипер «Бого­
данного», в трюме которого находилась картина, никогда
не слышал ни о ней, ни о Рембрандте. Но стоимость пере­
возимого груза ошеломила шкипера, и он хвалился перед
коллегами-шкиперами, что везет «золото Рембрандта».
А уже через три недели после погрузки «золота Рем­
брандта» в трюм «Богоданного» в Амстердаме открылась
выставка Свидание с художниками. После шести лет вой­
ны голландцы снова увидели шедевры Рейксмузеума, га­

639
Золото агского Маурицхейса, харлемского музея Франса Халса
Рембрандта и музея Дордрехта. Успех выставки у изголодавшихся по
искусству людей был колоссальный: длинная очередь все
не становилась короче, выставку продлили еще на месяц.
Главным экспонатом был Ночной дозор, при виде кото­
рого, как писала газета Хет пароол, начавшая выходить
как подпольное издание во время оккупации, посетители
выставки заново испытывали блаженное чувство свобо­
ды. После закрытия выставки реставраторы стали приво­
дить вернувшийся из эвакуации Ночной дозор в порядок.
Картину почистили, дублировали и — как после каждой
реставрации — временно переименовали в Дневной дозор,
сокрушаясь о поколениях предшественников, не видевших
всего богатства и поэзии красок Рембрандта151.
Следующая реставрация была вынужденной: в 1975 году
душевнобольной изрезал картину кухонным ножом.
О покушении писали все газеты, как они писали и о пре­
дыдущем покушении, в январе 1911 года, когда безработ­
ный сапожник вырезал кусок из правого сапога лейтенанта
ван Рейтенбюрха. Вид картины был удручающим, но урон
оказался меньше, чем опасались. Не обошлось без курьезов.
Когда к искалеченной картине должны были допустить
фотографов, сотрудники музея решили навести порядок
и замести — в прямом смысле — следы варварского акта.
И только подметая пол, сообразили, что подметают краску
Рембрандта! Краску тут же собрали в пробирки, которые
хранят до сих пор. Реставрировали Ночной дозор в самом
зале, на глазах у публики, отгородив часть зала стеклом.
Реставраторы воспользовались моментом и основательно
почистили картину, сняв с нее сначала все слои лака, и в
очередной раз дублировали ее холст. Эрнст ван де Вете-
ринк, тогда еще ассистент Rembrandt Research Project, рас­
сказывает, что услышал новость по дороге в музей. Охва­
тивший его ужас почти тут же сменился возбуждением:
картина уже многие годы считалась не только священной,
но и самой дойной коровой Рейксмузеума, и чтобы не ли­
шать туристов возможности увидеть известнейший холст
страны, а самим не лишаться доходов, исследователей не
допускали к картине. Теперь пробил их час. Получили

640
урок и смотрители музея, и когда в 1990 году очередной Золото
сумасшедший выплеснул на картину кислоту, смотритель Рембрандта

тут же смыл ее водой, так что пострадал только верхний

слой лака.
11 декабря 2003 года Нонной дозор — впервые после
1945 года — снова увидел дневной свет. Картину сняли со
стены, чтобы перенести на время ремонта в крыло Philips.
Ремонт оказался долгим, дорогим и драматичным. М у­
зей закрылся на четыре года и открылся через десять лет.
27 марта 2013 года картину, надежно упрятанную в 300-ки-
лограммовый стальной футляр с сенсорами, измеряющи­
ми температуру, влажность и малейшие толчки, привезли к
отверстию, сделанному еще до войны, и подняли в зал. На
следующий день Ночной дозор повесили на прежнее место,
но на десять сантиметров выше, чем он висел раньше.
Никогда еще полотно Рембрандта не освещалось так хо­
рошо. Днем на него падает свет через стеклянную крышу,
вечером картину освещают специальные лампы. Сотруд­
ники музея осмеливаются даже утверждать, что картина
освещена слишком хорошо, так что стала видна потертость
великолепного одеяния капитана Баннинка Кока. Заявле­
ния о слишком хорошем освещении Ночного дозора, на­
званного так в XVIII веке, когда очень потемнел лак картины,
не что иное, как суесловие и фразерство. Чтобы убедиться
в этом, достаточно лишь взглянуть на излучающую маги­
ческий свет золотую девочку с жемчугом в волосах. Теперь
хорошо видно, как прав был шкипер «Богоданного», на­
звавший Ночной дозор «золотом Рембрандта»...
 ПРИМЕЧАНИЯ
1. В Нидерландах Фромантен провел во­
семь дней своего трехнедельного путе­
шествия (6-30 июля): три дня в Гааге и
пять —в Амстердаме (из них несколько
часов в Харлеме).
2. В 1773-1774 годах Дидро восемь с поло­
виной месяцев гостил у Д. А. Голицы­
на в Гааге. Подтверждение безвкусия
голландцев Дидро усматривал и в от­
сутствии у них архитектуры: «это бес­
страстное искусство плохо сочетается
как с их безобразными характерными
портретами (tronies), так и с их точной
имитацией природы во всех ее формах». 4.
Он задается вопросом, не были ли гол­
ландцы ограничены в развитии вкуса
царившим в стране торговым духом.
При этом он отмечает высокие цены
на Рембрандта: «Цена на набросок Рем­
брандта, сделанный на скорую руку, мо­
жет дойти на аукционе до 3600 гульде­
нов (Diderot: 94).
Теми же причинами — имитаци­
ей природы и «низким» искусством
портретов простых голландских кре­
стьян — Торе объясняет, почему гол­
ландское искусство не изучалось до
середины XIX века во Франции, не
привлекая внимания знатоков класси­
ческой древности, средневекового хри­
стианства или итальянского Возрожде­
ния. И хотя полотна голландцев высоко
котировались на французском рынке,
они были «triplement maudit», так как
изображали «природу», причем приро­
ду голландскую, и «человечность» про­
стых голландских бюргеров и крестьян
(Bergvelt: 186).
3. Как и многие после него, Уссай считал,
что у Рембрандта не было учителей и
не могло их быть. Единственным учи­
642
телем Художника он признает Лютера,
такого же ниспровергателя католи­
цизма, каким был, по его мнению, и
Рембрандт. Это сближение приживет­
ся во французской критике. В статье
1856 года Готье утверждает, что как пере­
вод Библии Лютера на немецкий язык,
так и перевод Библии Рембрандта на
язык образов сделали Писание до­
ступным различным слоям общества
(McQueen: 119). Прудон в Принципе
искусства (1875) называет Рембрандта
«Лютером живописи».
Теофиль Торе (1807-1869) сыграл огром­
ную роль в популяризации голландской
школы живописи. Он первым разделил
художественные школы «голландцев» и
«фламандцев»—директор и составитель
каталога Лувра (1853) Фредерик Вийо
еще называл «голландцев» «фламандца­
ми», Дюбурк, чей каталог Рейксмузеума
вышел в том же 1858 году, что и первая
часть Музеев Голландии Торе, не дела­
ет различия между ними. Торе стал и
одним из основоположников голланд­
ской художественной критики. Ван Гог
считал его двухтомник важнейшим ис­
точником информации о голландских
музеях. Собственно, книги Торе и заду­
мывались как попытка систематизации
сведений о голландских художниках в
голландских музеях (он не знал о том.
что Дюбурк занят составлением ката­
лога Рейксмузеума, но успел-таки по­
хвалить вышедший в 1858 году каталог в
сносках своего первого тома). Первый
том был посвящен государственным
музеям — «дому Трипов» и «дому Ма-
урица», второй — двум городским со­
браниям: амстердамскому музею ван
дер Хоопа и роттердамскому музею
Бойманса. Великолепный знаток жи-

вописи, Торе призывал к написанию
истории голландского искусства, на­
чало которой он относил к Утрехтской
унии (1579), вершину же голландской
школы—ко второй и третьей четвертям
XVII века. Вместе с П. Лакруа, храните­
лем библиотеки парижского Арсенала,
Торе редактировал первый эрмитаж­ 7.
ный каталог голландской живописи,
вышедший в 1863 году (Соколова 2009:
ic$). После 1670 года, когда все боль­
шее влияние в Нидерландах получают
итальянцы и классицизм, голландская
школа теряет, по его мнению, свою
-голландскость» (Bergvelt: 184-190).
Невзирая на астму, Пруст едет в Гаагу
смотреть Вид Делфта и после этого
пишет Водуайе, что «видел самую пре­
красную картину на свете». Много поз­
же блестящую статью о парижской вы­
ставке «малых голландцев» опубликует
и сам Водуайе. Вместе с Прустом он
:ше раз пойдет на выставку, и здесь ему
станет плохо—этот случай лег в основу
описания смерти Бергота.
Торе и сам начинает собирать кол­
лекцию голландцев. Гордостью этого
-диковиного собрания всякого старья»,
как он сам называет ее с напускным
небрежением, был Щегол Фабрициу­
са. Однажды увидев его в частном со­
брании, он потерял покой. За день до
смерти владельца холста он писал их
общему другу Карлу Фосмаару: «Не за­
будь, что я хочу Щегла любой ценой».
И, получив в подарок от наследника
страстно желаемый холст: «Ну, не чудо
ли мой щегол?» После смерти Торе 8.
директору музея Маурицхейс Абраха­
му Бредиусу удалось купить Щегла, и
сейчас он является одной из жемчужин
гаагского музея.
4. Торе о Ночном дозоре: «Chose £ton-
nante, que cette peinture, la plus fantas-
tique qui existe au monde, sans aucune
comparison, soit en тёш е temps la plus
Примечания
reelle» (Thore-Biirger 1858: 6). Праздно­
вание Мюнстерского мира ван дер Хел-
ста Торе тоже считал шедевром, хотя и
«trop eclatante» и «vulgaire» по сравне­
нию с поэзией Ночного дозора (Ibid.:
35-38).
Сразу по приезде в Нидерланды Кур­
бе с воодушевлением пишет родите­
лям, что подобная поездка приносит
больше пользы, чем три года учебы.
И действительно, двухнедельное пре­
бывание в Голландии оказалось для
него таким важным, что следующий
период его творчества исследователи
назовут «голландским». Его Девушка
за туалетом навевает образы Герарда
Терборха и Питера де Хооха, а компози­
ция Похорон в Орнане во многом по­
вторяет композицию Отряда капита­
на Биккера ван дер Хелста. Огромное
полотно с более чем пятьюдесятью фи­
гурами вызвало шок в Салоне 1850 года.
Критики возмущались самой идеей
изобразить «эти чудовища» на полотне
огромных размеров, сам же художник
видел в Похоронах манифест: красота
была не только в героических деяниях
прошлого, но и в буднях настоящего.
И здесь его учителем был Рембрандт.
Ночной дозор вдохновил Курбе на П о­
жарных, некоторые фигуры которых
прямо заимствованы из Ночного до­
зора. С голландцами x v ii века критики
связывали и полотна художников-реа-
листов, группировавшихся вокруг Кур­
бе (Doesschate Chu: 51-59).
В 1852 году двадцатилетний Эдуард
Мане копирует в Маурицхейсе Урок
анатомии. После этого женившийся
на голландке Мане не раз бывал в Ни­
дерландах, и следы влияния голланд­
ской живописи можно увидеть на мно­
гих его холстах: Мальчик с вишнями
напоминает Женщину с грушей Фер­
динанда Бола, Женщина с кувшином —
Вермеера и Терборха, Портрет жены
643
Золото Рембрандта
за фортепьяно —Женщину за клавеси­
ном Метсю (Doesschate Chu: 42-46).
9. Книга впервые вышла как серия ста­
тей, опубликованных в январе — марте
1876 года в Revue des deux mondes. Пер­
вый русский перевод Старых мастеров,
выполненный скульптором Г.Кепино-
вым, вышел в 1913 году, второй, Н. Со­
болевского, — в 1914 году. Все ссылки
даны по изданию 1966 года, для которого
был переработан перевод Г. Кепинова.
ю. В 1648 году Баннинк Кок получил по­
четную и доходную должность стар­
шины Дулен лучников. В 1653 году ван
дер Хелст написал групповой портрет
четырех старшин, демонстрирующих
богатства Дулен лучников. Помимо
уже знакомого нам Баннинка Кока ху­
дожник изобразил Яна ван де Полла,
бывшего полковником одновременно
с Баннинком Коком и ставшего бурго­
мистром в 1653 году. Ван де Полл сидит
на стуле с изображением св. Себастья­
на с жезлом «короля стрелков» в руке.
Сменившей ван де Полла в должности
полковника богатый пивовар Альберт
Дирксзон Патер изображен с цепью
стрелков. Крайний справа — печатник
Йоан Виллемсзон Блау, унаследовав­
ший дело отца. Справа мы видим и двух
сыновей «хозяина» Дулен, готовых к
стрелковому состязанию, с луками и
стрелами. На прислоненной к столу до­
ске перечислены имена изображенных
на портрете.
11. van de Waal: xxi.
12. Ibid.: x x i - x x x ii .
13. Ibid.: 20-24.
14. Schwartz 2002: 32. Голландский исто­
рик искусств Эрнст ван де Ветеринг,
уже многие годы возглавляющий
«проект Рембрандта», утверждает, что
644
Рембрандт в Ночном дозоре работал
без подготовительных рисунков, лишь
набросав светлой краской на темном
грунте контуры будущей картины.
И потом «высветлял» детали, продви­
гаясь «вперед». То есть когда в Ночном
дозоре были сделаны арка и фигуры
заднего плана, место для фигур перво­
го плана оставалось еще открытым.
Рембрандт бережно относился к кра­
ске и редко использовал для создания
нужного ему тона более одного-двух
слоев. Когда все было готово, он про­
ходился по всему полотну, добавляя.
как правило, светлые мазки (van de
Wetering 2004: 193-222). Сам ван де
Ветеринг начинал как художник, и
только закончив гаагскую Академию
художеств, начал заниматься истори­
ей искусств.
15. «Рембрандт был бы действительно не­
объясним, если не видеть в нем двух
людей, противоположных по натуре,
очень друг друга стеснявших. Силы их
были почти равны, значение совершен­
но несоизмеримо, цели же диаметраль­
но противоположны. Они пытались
договориться между собой, но достиг­
ли этого много позже, и то при исклю­
чительных и ставших знаменательные*
обстоятельствах. Обычно же они дей­
ствовали и мыслили независимо друг
от друга, что им всегда и удавалось. На­
пряженные усилия, дерзания, несколь­
ко неудач, наконец, последний шедевр
этого двуликого гения—Синдики—вот
этапы борьбы и окончательного при­
мирения этих двух натур. В частности
Ночной дозор дает нам представление
о разладе, царившем между ними в т*с
время, когда Рембрандт, —несомненна
слишком рано —решил заставить их со­
трудничать» (Фромантен: 227).
1 6. Reynolds: 91.
17. Ibid.

if , Корнелис Апостоол, первый директор
музея, считал обе картины «первоста­
тейными». В 1853 году обе они были
оценены в полмиллиона гульденов
(Bergvelt: 175).
24.
к% Die Nachtwache; sein gr6fites Sujet mit
geschlossenem Licht. Im k6rperlichen 2 5.
Organismus, im Schritt etc. ist er so fal-
sch und unwissend als tlberall. Das kleine
Madchen hafilich genug, um seine Tochter
zu sein. Van der Heist und die ubrigen hat-
ten sehr recht, dafi sie sich von Rembrandt 26.
nicht irre machen liefien. Es wSre eine
wunderliche Kunst geworden, wenn alle
ihm nachgelaufen w£ren. Auch wollten
wo hi die Hollander wahrhaft individuell
dargestellt seinund nicht blofi als Mixtum
aus Charakter und Farbenfleck in einem
Rembrandtschen Gesamtlichtbild mit- 27.
figurieren (цит. no: Kaegi, Band rv: 315).
is. См. главу «Наимерзейший урод в исто­
рии искусства».
2 1. Хейзинга: 116.
Z2. Emmens:30.
2}. Введение в высокое искусство живопи­
си, или Зримый мир было опубликовано
после смерти Самюэля ван Хоогстрате-
на его братом Франсуа. В дополнение к 28. Со слов Кейла, Бальдинуччи восхи­
Зримому миру ван Хоогстратен написал
и Незримый мир (De Onzigtbare Wereld).
Рукопись этой книги попала к его уче­
нику Хаубракену, который собирался
напечатать ее после публикации своего
Большого театра (Groote Schouburgh
der Nederlandsche Kunstschilders en Schil- не капитан, а лейтенант. Добавляя, что
deressen), но и его планам помешала
смерть. Как художник ван Хоогстратен
начинал в стиле Рембрандта, но по­
том перешел на исторические полотна,
портреты, интерьеры в стиле де Хооха и
Метсю, натюрморты, пейзажи и обман­
ки. Он работал для Фердинанда III, пи­
сал стихи и пьесы, был хорошо знаком
Примечания
с античной литературой. Был учителем
Хаубракена, Годфрида Схалкена и Арта
де Гелдера, последнего ученика Рем­
брандта (Weststeijn2008).
Slive 1953:98.
Собранная им коллекция, насчитывав­
шая 1200 рисунков, составила важную
часть собрания рисунков и гравюр
Лувра.
По заказу Кристины Шведской Баль-
динуччи составил в 1682 году биогра­
фию и каталог работ Лоренцо Бернини.
За год до этого вышел первый из шести
томов Notizie de’Professori del disegno и
Vocabulario Toscano delVarte del disegno.
Труд Бальдинуччи Cominciamento, e
progresso deWarte deWintagliare in rame,
colle vite di mold de’piu eccelenti Maestri
della stessa Professione, как видно из его
названия, содержит жизнеописания
многих художников. В отличие от Ва­
зари автор не ограничился только ита­
льянцами, а включил и северных ма­
стеров: Дюрера и Альдегревера, Луку
Лейденского, Хуберта и Хендрика Гол-
циусов, Абрахама Блумарта, Санредама
и Рембрандта.
щается ракурсом в изображении про­
тазана, длина которого на картине не
превышает mezzo braccio, хотя кажется,
будто он изображен во всю длину. При­
водя эти слова Бальдинуччи, Слайв ука­
зывает на его ошибку: протазан держит
протазан уменьшен при изображении в
ракурсе меньше, чем правая рука капи­
тана, Слайв ошибается сам, явно имея в
виду левую руку (Slive 1953:108-109).
Рентгеновские снимки показывают,
что Рембрандт дважды «надставлял»
протазан — единственное оружие древ-
кового типа, переданное в соответствии
645
Золото Рембрандта
с его реальными размерами. Пики Ноч­
ного дозора значительно короче реаль­
ных пик, достигавших шести метров.
29. Гонкуры писали в 1861 году: «Здесь
солнце, жизнь, явь, и в то же время в этой
картине ощущается дыхание фантазии,
улыбка дивной поэзии. Голова человека
в черной шляпе, у стены справа. И эти
люди никогда не видели в Рембрандте
ничего благородного! И потом на вто­
ром плане в центре между четырьмя
головами есть необъяснимая фигура с
блуждающей улыбкой на устах, в высо­
кой серой шляпе, смесь джентельмена
и одного из шутов Шекспира, стран­
ных героев комедии < ...> Шекспир!
Это имя приходит мне на ум, и я по­
вторяю его, зная, что мой дух связывает
эту картину с творением Шекспира»
(McQueen: 120).
32.
30. Отмечая, что каждый на картине за­
нят своим делом, что одни идут, другие
останавливаются, один сдувает порох с
полки, другой заряжает мушкет, третий
стреляет, Фромантен делает вывод, что
«действия почти нет, следовательно, и
внимание зрителя очень дробится».
Внимание зрителя действительно дро­
бится, но скорее оттого, что на картине
слишком много действий, причем все
они разнонаправленны и происходят в
полутьме.
3 1. Об этой тишине проникновенно пи­
шет Сеймур Слайв, один из самых из­
вестных специалистов по творчеству
Рембрандта второй половины XX века:
«Хотя все картины немы, можно все-
таки говорить об уникальной тишине
голландской живописи. Стоит лишь
вспомнить, что голландские художни­
ки x v n века создали первую великую 33. Van Eeghen 1971:148.
школу натюрморта, самого тихого из
всех жанров живописи. Полны ти­ 34. Dubourcq: 123.
шины и голландские пейзажи: нельзя
всматриваться в высокие небеса или 3 f . Scheltema 1853:28.
646
необозримые дали, если кто-то болтает.
Эмануэль де Витте нашел тишину в цер­
ковных интерьерах, художники жанро­
вых сценок нашли ее в кухнях, спальнях
и гостиных. Иногда здесь слышится
лютня или спинет, но чаще мы видим
старушку в молитве, служанку за чист­
кой яблок, кружевницу за работой или
врача, слушающего пульс молодой де­
вушки,—все это в тишине. Дети на этих
картинах выглядят как обычные дети, с
той только разницей, что они не шумят.
Их манеры, как и их одежда, — копия
манер и одежды родителей. Хотя самый
большой мастер тишины, Вермеер, бу­
дучи отцом одиннадцати детей, судя по
всему, не очень-то доверял детям в том,
что касается тишины, и не поместил ни
одного ни на одной из картин» (Slive
1953:2).
Это название впервые официально за­
регистрировано в 1797 году, когда На­
циональный совет только что создан­
ной Батавской Республики подтвердил
получение копии картины Ламбертуса
Клаассенса. Вероятно, так называть
картину стали намного раньше, думая,
что действие происходит ночью. Ян
ван Дейк писал в 175 8 году, что «картина
изображает выступающий отряд стрел­
ков, но из-за многих слоев кипяченого
масла и лака, которыми ее покрыва­
ли время от времени, уже нельзя раз­
глядеть, ни что это за отряд, ни имена
обер-офицеров». Он же говорит о «яр­
ком солнечном свете», явно оспаривая
ходившее в его время мнение о том, что
действие происходит ночью. И хотя
сейчас все знают, что действие происхо­
дит днем, чернота за аркой по сей день
остается загадкой.

36. Brom: 20.
57. Соллертинский: 44.
58. Адриан Юний (лат. Hadrianus Juni­
us, собств. Adriaen de Jonghe, 1511-1575) ан Груневеен и 68-летний Квирин Та-
родился в семье регентов Хоорна, го­
рода в Западной Фрисландии. Учился
в латинской школе в Харлеме, а после
этого в университетах Лувена, Пари­
жа, Милана и Болоньи, где получил в
1540 году степень доктора медицины и
философии. После этого провел какое-
то время в Париже, откуда направился в
Лондон, где стал врачом Томаса Говарда,
3-го герцога Норфолка, и учителем его
внуков (сыновей поэта Генри Говарда,
графа Суррея). После того как Томас и
Генри Говарды по обвинению в изме­
не оказались в Тауэре, Юний снискал
покровительство Франциска ван дер 39. Рыцарские войны имели, как правило,
Делфта, посланника Карла V при дворе
Генриха VIII. Ван дер Делфту Юний
посвятил издание Плутарха, новому
королю Эдварду VI — Lexicon. Послед­
нее посвящение привело к тому, что имя
Юния появилось в Индексе запрещен­
ных книг, читатели которых должны
были вымарывать посвящения проте­
стантам и места, которые можно было
бы интерпретировать как критику ка­
толицизма. В 1550 году Юний вернулся
в Голландию, где стал сначала ректором
латинской школы в Харлеме, а через два
года — городским врачом. В это время
он близко сошелся с гуманистом Ко-
орнхертом, художником Маартеном
ван Хеемскерком и издателем Христо­
фором Плантеном. Свои работы он
посвящал как католикам, так и проте­
стантам, как представителям испанской
администрации в Нидерландах (напри­
мер, Гранвелю), так и Вильгельму Оран­
скому и его сыну Филиппу Виллему.
Принц Оранский назначил его истори­
ографом Голландии и Западной Фрис­
ландии. Первый вариант Батавии был
закончен в 15 70 году. Книга должна была ских крестьян за три часа разбили счи­
Примечания
служить лишь введением к собственно
рассказу об истории Голландии. Ког­
да Харлем окружили испанцы, ученый
перебрался в Делфт. Решение оказалось
мудрым: его друзья, престарелый Адри­
лезий с женой и детьми, были подверг­
нуты линчеванию «кальвинистским
отребьем» (Glas: 9). Из Делфта ученый
переехал в Мидделбург, где по рекомен­
дации принца Оранского был назначен
городским врачом. После основания
в 1575 году Лейденского университета
он получил там должность профессо­
ра, но умер, так и не прочитав ни одной
лекции. Его друг Ян Дуза опубликовал
Батавию в 1588 году. Липсий называл
Юния «вторым после Эразма энцикло­
педистом Голландии».
немного жертв. В XVII веке Ордерик
Виталий писал о битве при Бремю-
ле между английским и французским
королями: «Я получил известие, что в
битве между двумя королями, в кото­
рой приняло участие около 900 ры­
царей, погибло всего трое. Все были
одеты в железные доспехи, и обе сторо­
ны щадили друг друга из страха перед
Богом и потому что лично знали друг
друга и были братьями по оружию.
Они больше старались взять бежавших
с поля брани в плен, чем убить их. Бу­
дучи христианскими воинами, они не
стремились пролить кровь своих бра­
тьев, но радовались даруемой Богом
победе, одержанной с честью» (Knevel
1994: 21).
Еще в конце x v iii века война была
делом рыцарей. Считалось, что сот­
ня рыцарей по силе равнялась тысяче
пехотинцев, набиравшихся из низов
общества и преследовавших лишь одну
цель: мародерство. Однако постепенно
ситуация менялась, и и июля 1302 года
в битве при Кортрейке 9000 фламанд­
647
Золото Рембрандта

тавшуюся непобедимой французскую 45. По принадлежности к гильдии форми­

армию из 2000 хорошо вооруженных
рыцарей и 4000-5000 пехоты. Пятьсот
золотых шпор повесили в церкви Кор-
трейка как трофеи. День Золотых шпор 46. Carasso-Kok: 23
стал символом возросшей силы горо­
дов и горожан (Knevel 1994: 22-23).
40. Арбалет не был новым видом оружия,
он использовался еще римлянами, но
потом вышел из употребления. Кре­
стоносцы снова взяли его на воору­
жение. Примерно в то же время, ког­
да Анна Комнина называет арбалет
«варварским оружием с дьявольским 48. В XVI веке в Амстердаме процессия
действием», Урбан II неоднократно за­
прещает его использование. Второй
Латеранский собор (1139) запретил
«применять смертоносное и богонена­
вистническое оружие, арбалеты и луки,
против христиан под угрозой отлуче­
ния от церкви». Но запрет действовал
недолго. Уже в конце x v i i века Ричард
Львиное Сердце снова взял в руки арба­
лет, и его примеру последовали другие.
В 1234 году запрет безуспешно повто­
рил Григорий IX (Knevel 1994:23).
ровались и роты стрелков в Утрехте и
Дордрехте.
47. Каждый год старшины корпорации
меняли то шапочку, то плащ, так что
даже состоятельные стрелки, пытаясь
сэкономить, пришивали старые, рас­
шитые серебром рукава к новому пла­
щу, что, естественно, не поощрялось
(Ibid.).
Святых даров устраивалась трижды в
год: в праздник Тела Христова (Corpus
Christi), то есть в первый четверг по­
сле Троицы, как во всей католической
Европе, плюс в первую среду после
12 марта, а с 1536 года и и мая. Эта по­
следняя была введена в честь подавле­
ния 11 мая 1535 года мятежа анабапти­
стов, захвативших ратушу Амстердама
(Knevel 1994:58).
49. Ibid.: 59.

41. Carasso-Kok: 20-21. 50. В конце XVIII песни Илиады Гомер

описывает, как Мерион попадает в го­
42. Стоимость «права горожанина» зави­ лубку, привязанную к мачте.
села от места и времени. Мы знаем, что
в 1624 году Эйленбург заплатил за него 51. В 1563 году обед арбалетчиков Алкма-
14 гульденов, но в 1650 году «поортер- ра, проходивший в зале ратуши, состо­
ство» в первом городе Голландии стои­ ял из супа, воловьего мяса, баранины.
ло уже 50 гульденов, равняясь месячно­ 119 кроликов, рыбы, хлеба, сыра, масла и
му заработку хорошего ремесленника. фруктов (Knevel 1994:54).

43. Стрелки получали деньги и из частных 52.
пожертвований, штрафов и взносов
при вступлении в гильдию или при
выходе из нее. Деньги шли на органи­
зацию совместных трапез, церковных
служб, украшение плащей и приоб­
ретение серебряной утвари и наград
(Knevel 1994:32).
В 1561 году стрелков из Харлема обви­
нили в том, что они бросались кувши­
нами и бокалами, осыпали друг друга
бранью и пускали в ход не только кула­
ки, но и ножи. Бывало, что хватались и
за оружие. Недаром городские сборни­
ки законов почти всегда начинаются с
запрета на ношение оружия.

44. Carasso-Kok: 27. 53. Tumpeli988:80.

648

V4- После того как принятая в 1848 году
конституция уравняла права католиков
и протестантов, на Юге Нидерландов
стали вновь формироваться гильдии
св. Себастьяна. Когда в начале XXI века
Амстердам предпринял попытку орга­
низовать «Стрельбу по попугаю», боль­
шинство стрелков приехало из Лим­
бурга.
< Knevel 1994:179.
*6» В Харлеме и Гауде существовал имуще­
ственный ценз: брали только тех, чье
имущество превышало боо гульденов,
то есть квалифицированных мастеро­
вых, купцов средней руки, пивоваров,
лавочников (Knevel 1988: 40). Зачисле­
ние в стрелковый полк повышало соци­
альный статус. Были, конечно, и те, кто
предпочитал считаться бедным и при­
шлым, лишь бы не служить.
Ibid.: 45.
Иногда и каждую десятую, двадцатую
или двадцать четвертую ночь, в зави­
симости от количества постов и числа
стрелков.
Размер штрафа составлял 20 стейверов.
Если причина оказывалась уважитель­
ной, половину штрафа возвращали.
•с . Штрафы за неявку на дозор наклады­
вались Военным советом и поступали
в его казну. Обычно штрафы были не­
значительными: десять стейверов, пять
гульденоа.. Но они могли доходить и
до 50-100 гульденов. Это были штра­
фы за оскорбление старших по чину,
причем огромными штрафами дело
не ограничивалось. Провинившийся
должен был с непокрытой головой про­
сить прощения у Военного совета и у
старшего по чину, которого он оскор­
бил. Прибегали и к карцеру. В феврале
1676 года дордрехтский стрелок был при­
Примечания
говорен к шести дням на хлебе и пиве за
то, что угрожал капитану пикой. Самым
тяжелым наказанием считался не штраф,
а увольнение из стрелков. Прибегали к
нему не так часто, потому что все знали,
что увольнение означало разрыв всех со­
циальных и экономических связей и ис­
ключенный из стрелков исключался и из
городской общины. Честь и репутация
играли в городской общине, во многом
еще основанной на взаимном доверии,
огромную роль, и недаром самыми
оскорбительными считались ругатель­
ства, содержавшие обвинения в обмане:
«шельма», «вор» — для мужчин, «шлю­
ха»— для женщин (Knevel 1994:164-166).
Рассказы о пьянстве и дебоширстве
стрелков напоминают клюхты (нидер­
ландский фарс, популярный среди го­
рожан) или сценки Тенирса и Адриана
Браувера: пьяный стрелок мочится на
дверь ратуши или подносит своему
собрату-стрелку кружку с мочой. За
ругань и драки исключали редко, чаще
пытались мирить. Дружба и единение
являлись, как мы видели, центральны­
ми понятиями всех цеховых или целе­
вых объединений, в том числе и стрел­
ков. Но в 1618 году, когда религиозные
споры о предопределении разделили
страну на два лагеря, разделенными
оказались и стрелки. Придя к власти, и
ремонстранты, и контраремонстранты
увольняли своих противников. А уво­
лив, требовали с них деньги за «осво­
бождение» (Ibid.: 167-175).
Взимаемые штрафы не всегда попа­
дали в кассу Военного совета. Офице­
ры жаловались, что вахмистры за малые
провинности берут со стрелков немно­
го, но эти штрафы кладут себе в карман.
61. В 1622 году М аурицу посылают
2000 стрелков, в 1629 году — 5000, в
1632 году — 3366.
62. Официально солдатам платили ю стей­
веров в день, но иногда город доводил
649
Золото Рембрандта

довольствие до гульдена в день. Офице­ стям, кто в 1578 году выгнал из города
ры в зависимости от ранга получали от «папистов, нехристей и кровопийц», и
трех до десяти гульденов. заверить их в том, что и теперь они не
намерены направлять оружие против
63. Knevel 1988:46-47. единоверцев (то есть контраремон-
странтов) (Knevel 1994: 148). Амстер­
64. Ibid. дамских стрелков поддержали теологи
Лейдена. Но все это уже не могло запу­
65. Knevel 1994:157. гать городские власти Амстердама. Не­
послушание стрелков скорее раздраз­
66. В x v ii веке в Амстердаме из 33 полков­ нило их. Какая-то шваль имеет наглость
ников 25 были членами городского со­ диктовать им условия! Ответ полков­
вета. ника Андриса Биккера не оставлял со­
мнений: «Капитаном будет не тот, кого
67. Случалось это довольно редко: с 1580-го хотите вы, а тот, кого хотим мы». Зачин­
по 1650 год только четверо полковни­ щиков выслали из города, а портрет ван
ков из 21 были бургомистрами. Флоосвейка с верными властям стрел­
ками повесили в лучшем зале города
68. В Лейдене с капитанства уходили при вместе с портретами трех родственни­
назначении членом городского совета. ков полковника Биккера. Только после
падения Биккеров в 1650 году стала раз­
69. Позже это соотношение станет еще даваться критика в адрес семейного кла­
больше: в 1651-1701 годах 79 из юб чле­ на, долгие годы правившего городом.
нов городского совета занимали ко­ Амстердамский памфлетист писал, что.
мандные должности в стрелках. пока Биккеры были у власти (1629-165С -
городской совет уволил капитанов и
70. Bontemantel 1:199. лейтенантов истинной веры, назначив
вместо них папистов, арминиан и ате­
71. Тем, которые таки добивались назна­ истов (Ibid.: 150).
чения, приходилось несладко. Пример
трудной карьеры — послужной список 72. Так, например, в Алкмаре капитаны.
капитана Яна ван Флоосвейка, отряд ко­ отслужив положенные им три года,
торого изобразил Николаас Элиасзоон становились лейтенантами, чтобы че­
(Пикеной) (Рейксмузеум). В 1620 году рез несколько лет снова занять капи­
ван Флоосвейк был назначен лейтенан­ танский пост. В таких случаях разнила
том, но контраремонстранты, пришед­ между рангами стиралась, что неизбеж­
шие в это время к власти, сместили его но приводило к проблемам на смотрах
за «вольные речи и противодействие или при заказе группового портрета.
бургомистру Пау». Постепенно власть В некоторых городах (Алкмар, Хар­
снова перешла к ремонстрантам, и в лем) за рангом полковника следовал
1628 году ван Флоосвейка назначили-та- ранг вахмистра, в чьи обязанности вхо­
ки капитаном. Стрелки отказались при­ дила организация караульной службы,
сягать «безбожнику», утверждавшему, парадов, регистрация прогулов, нало­
что «мы еще доживем до того времени, жение штрафов, доклады о происше­
когда ван Олденбарневелту поставят ствиях. На деле же вахмистр, зачастую
памятник, как в Роттердаме поставили бывший членом городского совета-
памятник Эразму». Они выпустили препоручал все свои обязанности ка­
памфлет, призванный напомнить вла­ пралам и ротмистрам.

650
 Примечания

—^ Йоханнес Верспронк. Портрет Ан- 77. Отец Луфа Вредерикса был аптекарем и
дриса Стилте, харлемского знаме­
носца. 1640 (Национальная галерея,
Вашингтон). Левая рука в бок—так, что
«ренессансный локоть» выступает на
первый план. Знаменосец разодет в пух
и прах: отделанный кружевом шелко­
вый камзол цвета старой розы, перевязь
с золотым кружевом, почти того же си­
него цвета, что знамя и перья на шляпе.
78. Принц Мауриц реорганизовал армию
- а. Как мы видели, не все с одинаковым
пиететом относились к знамени. На­
ходились стрелки, которые под пьяную
руку или из озорства портили знамя.
Неоднозначным было и отношение к
знаменосцу. Не обладавший реальной
властью, в глазах многих он был богате­
ем, за чей счет можно было выпить. Дом
знаменосца был официальным местом
сбора стрелков в случае опасности, но
часто стрелки собирались там после
дозоров, и хозяин должен был угощать
их. Неудивительно, что иногда труд­
но было найти желающих на этот пост.
В каких-то городах знаменосец мог
откупиться, положив 4 гульдена в пре­
поднесенную ему стрелками перчатку
(Knevel 1994:147).
- f. Так, в 1632 году Корнелис Якобсзоон
Делфф получил заказ на роспись четы­
рех знамен. Вверху каждого знамени
должен был быть изображен герб Дел-
фта, с львами по обеим сторонам от него.
Под гербом города на одном знамени
должен был быть герб штатгальтера, а 79. Дулен лучников была одним из первых
под ним номер района. Все это в золотых
ветвях с апельсинами. За каждое знамя
художник получил 56 гульденов. Через
14 лет честь расписывать знамена, теперь
уже по юо гульденов за штуку, выпала 8о. В то время как в остальной Европе боль­
его племяннику Якобу Виллемсзоону
Делффу. Рядом с гербом штатгальтера и
Делфта тот должен был изобразить герб
Голландии (Ibid.: 144).
золотых дел мастером, сын унаследовал
вторую профессию отца. Назначение
36-летнего Вредерикса знаменосцем
в 1626 году и послужило поводом к на­
писанию портрета. Выбор портретиста
трудности не вызвал: как раз в тот же
год племянница Луфа вышла замуж за
Томаса де Кейзера.
и стандартизировал вооружение, введя
в начале 1599 года мушкет с фитильным
замком. Так как в самой стране оружия
не производили, а потребность в нем
была огромная, — шла Восьмидесяти­
летняя война — голландские купцы за­
купали в Германии части мушкетов:
оружейные замки и частично обрабо­
танные дула. Здесь они давали заказ
мастеровым, и те снабжали мушкеты
ложами, прикладами, рукоятью, цевьем.
Замками и дулами занималась гильдия
св. Элоизия, объединявшая кузнецов,
а плотники, входившие в гильдию св.
Иосифа, монтировали металлические
части в деревянные.
В XVII веке уже пользовались извест­
ностью утрехтские духовые ружья, бес­
шумно стрелявшие на 150 шагов и пре­
красно подходившие для покушений.
В 1655 году был раскрыт план убийства
Кромвеля, в которого заговорщики со­
бирались стрелять из духового ружья,
изготовленного в Утрехте.
амстердамских зданий, построенных
параллельно улице. До этого дома стро­
или под разными углами, как придется.
шая часть населения проживала в сель­
ской местности, занимаясь земледелием,
в Голландии уже в 1514 году жители го­
родов составляли половину населения.

76. Соколова 2013:16. 81. Temple 1972:52-53.

6 J1
Золото Рембрандта
82. Ibid.: 71-72.
83. Первый перерыв приходится на 1535—
1552 годы, когда после попытки анабап­
тистского переворота в Амстердаме в
мае 1535 года городские власти поуме­
рили веротерпимость. Второй перерыв
пришелся на 1566-1579 годы и был свя­
зан с роспуском отрядов стрелков после
прокатившейся по стране волны ико­
ноборчества. В третий раз традиция
групповых портретов стрелков пре­
рвалась в 1616-1632 годах, когда борьба 92. Сохранились его списки высшего офи­
между ремонстрантами и контраре-
монстрантами привела страну на грань
гражданской войны, и принц Мауриц
сменил членов городских управ, а те —
высший офицерский состав стрелков.
84. Tiimpeli988:79.
85. Carasso-Kok: 190-191.
86. Tdmpel 1988:83.
87. Слева—листок с годом и монограммой
художника. В стрелке под монограм­
мой некоторые исследователи узнают
самого Антонисзоона, действительно
бывшего членом корпорации арбалет­
чиков. В руке он держит перо, и архи­
вариус ван Ееген усматривает в этом
указание на дом с фасадной доской П и ­
шущая рука, где жил художник (Schut-
ters in Holland: 192-193).
88. 1/20 гульдена.
89. Carasso-Kok: 192-193.
90. В 1585 году художник изображает
32 стрелка отряда капитана Рейнста
Питерсзоона, а в 1586 году столько же
стрелков отряда капитана Эгберта
Финка. Первая картина в плохом со­
стоянии, вторая утеряна, но в Британ­
ском музее находятся рисунки с них
Колейнса.
652
91. На портрете отряда арбалетчиков, на­
писанном в 1628 году Якобом Лио­
ном, один из стрелков указывает на
портрет роты этой корпорации, сде­
ланный в 1562 году Дирком Барендсом.
В 1660 году гаагские стрелки пришли
в негодование, узнав о том, что был
убран групповой портрет стрелков
1616 года, чтобы повесить на его место
новый портрет. По их мнению, это
было перечеркиванием прошлого.
церского состава стрелков, описание
того, какие отряды были приписаны к
каким округам, рассказ о подготовке к
встрече Марии Медичи и многое дру­
гое. В 1880 году Герард Адриан Хейне­
кен, основатель фирмы «Хейнекен», по­
дарил архиву Амстердама четыре тома
рукописей Схаапа о «началах Амстерда­
ма, его росте и развитии до 1653 года и
далее» (Scheltemai885:124).
93. Портреты старшин Дулен стали по­
следними портретами амстердамских
стрелков. В 1655 году ван дер Хелст
пишет старшин аркебузиров, годом
позже с той же просьбой к художнику
обращаются старшины Дулен арбалет­
чиков. Все три — типичные портреты
регентов: сидящие за столом старшины
заняты общим делом, будь это демон­
страция серебра лучниками, поедание
устриц аркебузирами или подписание
решения суда арбалетчиками.
94. Worp: 179-180.
95. Биккеры поделили между собой не
только весь мир, но и все высшие долж­
ности в Амстердаме. В 1650 году, уже
после падения Биккеровой лиги, пам­
флетист писал: «Спросите, кто управ­
ляет Ост- и Вест-Индской компани­
ями? Кто представляет Амстердам в
Генеральных штатах? Кто полковник
стрелков? Кто возглавляет службу пло­

тин? Спросите, кто стоит во главе де­
сятка других служб, и я не солгу, сказав
вам: Биккеры, потому что Биккеры за­
правляют всем» (Elias I: с х и ).
пб. Фредерик Хендрик лишь раз был в Ам­
стердаме с церемониальным визитом, и
то не в качестве главного действующе­
го лица. В 1642 году он сопровождал в
город своего сына Виллема, его жену
Мэри и ее мать Генриетту Марию.
97. Wagenaar: 536.
98. Амстердам платил знаменитому учено­
му только за латинский текст. Голланд­
ский перевод был сделан Вонделом.
99- Knevel 1994:283.
icc. Отсылая просвещенного читателя к
описаниям обедов Варрона и Марци­
ала, Барлей начинает перечисление
блюд с того, чего не было на столе — са­
мосского павлина, ионийского рябчи­
ка, амбрасийских коз, халкидонского
тунца, родосского осетра, устриц из
Лукринского озера...
izi. de Vrankrijker: 214. Дюдок ван Хеел пи­
шет, что визит королевы-матери обо­
шелся городу в 8ооо гульденов (Dudok
van Heel 2009:2).
ю г. de Vrankrijker: 214.
133. Dudok van Heel 2009:26-27.
1С4. Kok: 116—121. В 1638 году не были капи­
танами ни Рулоф Биккер, ни Альберт
Бас. Ян Михелсзоон Блау не был лейте­
нантом.
iz 5. Две статьи, одна об истории создания
портретов Большого зала аркебузи­
ров, вторая — обо всех изображенных
в Ночном дозоре стрелках, составляют
почти весь первый номер The Rijksmu-
seum Bulletin за2009год.
Примечания
I об. Dudok van Heel 2009:14.
107. Rosenberg: 69. Это был отнюдь не един­
ственный пример использования Ду­
лен городскими властями. Еще более
ярким примером может служить Дор-
дрехтский синод, проходивший в зале
аркебузиров.
108. Dudok van Heel 2009:25.
109. Из записей С хаапа следует, что в
1636 году капитанами аркебузиров
были: П и тер Реал — и округ, А л-
лерт К лук — ш округ, Ян ван Флоос-
вейк — IV округ, Маттейс Раапхорст —
V округ, Дирк Толинг — х х округ и
Корнелис Вейер —x x iv округ. То есть
из отрядов, позже изображенных на
портретах, к Дулен аркебузиров было
приписано только три: отряд II округа
(с новым капитаном Франсом Баннин-
ком Коком), отряд iv округа (с прежним
капитаном Яном ван Флоосвейком) и
отряд V округа (с капитаном Корнели-
сом де Грааффом, назначенным 25 июня
1638 года). Отряды VIII округа (под ко­
мандованием нового капитана Рулофа
Биккера) и x v iii округа (с новым капи­
таном Альбертом Басом) перешли из
Дулен арбалетчиков, а отряд x ix окру­
га (с прежним капитаном Корнелисом
Биккером) перешел из Дулен лучников.
Все отряды Дулен аркебузиров, портре­
ты которых были написаны в 1632,1638
и 1639 годах, перешли в другие Дулен и
взяли с собой свои портреты.
н о . К этому времени Флинк, сначала точ­
но копировавший манеру Рембрандта,
отошел от манеры учителя и стал следо­
вать более элегантному стилю ван дер
Хелста. Пример этой перемены мы ви­
дим в гладких лессировках Портрета
роты капитана Альберта Баса.
т . От картин отрезались куски и потому,
что, снятые с того места, где они висели,
653
Золото Рембрандта

холсты без подрамников повреждались, еще не закончил портрет. Возмущен­

а поврежденные края потом обрезались.
П 2. Предположение о том, что портреты
были включены в оформление зала и
крепились прямо к стене, основывается
на свидетельстве двух плотников, за­
креплявших портрет отряда ван Фло-
освейка. Косвенным подтверждением
является и отсутствие счета багетчика
(Dudokvan Heel 2009:21).
ные стрелки поручили доделать пор­
трет Питеру Кодде, художнику-стрел-
ку, жившему в их округе.
115. После этого он был бургомистром еще
девять раз, четырежды (!) оставаясь на
второй срок: 1643, 1648, 1651, 1652, 1655^
1656,1658,1659,1661,1662 годы.
и б . И в 1650 и 1654 годах.

113. Портрет был написан еще в 1640 году, 117. И в 1651,1653,1654 годах.
и английский путешественник Джон
Эвлин записывает в своем дневнике 118. В 1656, 1657, 1660,1661, 1660,1661,1666,
21 августа 1641 года, что видел в амстер­ 1668, 1669, 1671 годах ван Флоосвейк
дамской Дулен «большое полотно с либо был бургомистром одновременно
изображением бюста Марии Медичи с Корнелисом де Грааффом, либо сме­
с четырьмя королевскими диадемами, нял его. Огромное состояние отца он
сделанное неким Вандердаллом, по­ тратил на покупку имений, дававших
ставившим свое имя, 1 сентября 1638» ему титулы, и вскоре залез в долги, ко­
(Evelyn 19061 : 35). Упоминание имени торые не мог заплатить — типичный
Вондела (Вандердалла), написавшего случай аристократизации.
стихотворение на портрете своего дру­
га фон Зандрарта, подтверждает, что 119 . Слева направо мы видим трех мушкете­
Джон Эвлин видел именно этот пор­ ров в позах, заимствованных из книги
трет. К сожалению, Эвлин не указыва­ де Гейна: стрелок в красном заряжает
ет, в какой именно Дулен он видел пор­ мушкет, на его левом запястье висит со­
трет. Из записей Схаапа мы знаем, что в шка; мушкетер-мальчик за Баннинком
1636 году отряд XIX округа был припи­ Коком стреляет; мушкетер за Рейте н-
сан еще к Дулен лучников, и когда он бюрхом держит левой рукой мушкет.
был переведен к аркебузирам, неизвест­ сошку и еще тлеющий фитиль и дует
но. Возможно, в 1641 году портрет висел на затвор. Хотя ни один из мушкетеров
еще у лучников. Если же Джон Эвлин Рембрандта не копирует движений из
видел портрет уже в Дулен аркебузиров, Экзерсицин де Гейна в точности, ис­
то висел он еще в одной из его нижних следователи не сомневаются в том, что
комнат (Dudokvan Heel 2009:23-24). Рембрандт использовал гравюры с ри­
сунков де Гейна, сделанные в 1607 году
114. С этой проблемой сталкивались все Робером де Боду (Robert de Baudous
цеховые и целевые объединения, в том Упражнения включали и движения с
числе и стрелки. Так, в 1633 году, поддав­ пикой, и здесь Рембрандт тоже опира­
шись на громкую славу Халса и нарушив ется на рисунки де Гейна.
полуофициальную традицию пригла­
шать художника из своего города или 120. Эмил Резничек обратил внимание на
даже из своего округа, амстердамские сходство композиции Ночного дозо­
стрелки заказали групповой портрет ра с композицией рисунка фламанд­
знаменитому харлемцу. И были нака­ ского художника Яна ван дер Страата
заны: по прошествии трех лет Халс все (1523-1605), известного под именем

654
 Примечания

Джованни Страдануса, изобразившего 128. Сестра Корнелиса де Грааффа была за­

торжественный въезд Козимо Медичи мужем за Яном Биккером, братом Кор­
(1519-1574) во Флоренцию после того, нелиса и Андриса.
как Пий V короновал его великим гер­
цогом Тосканским. И здесь действие 129. В 1631 году состояние тещи Виллема
происходит на фоне арки, движение было оценено в 210 ооо гульденов, иму­
кажется неорганизованным, хотя и на­ щество его жены—в 34 ооо гульденов, а
правленным справа налево, в центре его самого—в 6о ооо гульденов.
две главные фигуры, окруженные ле­
сом пик, справа большой барабан. На 130. В 1631 году состояние его матери было
первом плане — дети и карлики. Сде­ оценено в 6о ооо гульденов.
ланную в 1583 году в Антверпене гравю­
ру с рисунка можно было купить в Гол­ 1 3 1. В этой функции его изобразит в 1650 го­
ландии, и Рембрандт мог знать ее (Gary ду Якоб Баккер.
Schwartz 2002:20-21).
132. Haverkamp-Begemann: 90.
121. Например, портрет стрелков капитана
Арента тен Гроотенхейса и лейтенанта 133. Между капитаном и лейтенантом видна
Наннинга Клука (1613) с аркой и мно­ голова каптенармуса Яна Кейзера, тор­
жеством пик, подразумевающих неви­ говца вином. В 1654 году, когда Баннин­
димых стрелков. Этот портрет Франса ка Кока на второй срок избрали бурго­
Баденса висел в Дулен лучников. Тот мистром, Кейзер получил тепленькое
же лес пик мы видим справа и в Ночном местечко распорядителя Дулен луч­
дозоре. ников. Знание вин сыграло, конечно,
немаловажную роль, но едва ли не еще
1 D u d o k v a n Heel 2009:29. большее значение имело знакомство
нового распорядителя с капитаном-
: 2у. Ibid.: 46-50. бургомистром, подписывавшим все
назначения и бывшим к тому же стар­
124. Его одежда напоминает его костюм на шиной Дулен лучников. Кейзер прихо­
свадебном портрете 1630 года. дился родственником Габриэлю Метсю,
и 12 апреля 1658 года вместе с Метсю он
:2\. Дом был построен для купца и по- отправится в ратушу, чтобы огласить
эта-гуманиста Хендрика Лауренсзоона предстоящий брак художника (Dudok
Спихела, чьей эмблемой был Арион на van Heel 2009:57).
дельфине, отсюда дом и получил свое Рядом с сержантом Кемпом стоит
название. копейщик в шлеме. Это 47-летний ма­
клер Паулюс ван Схоонховен, сосед
г26. Корнелис ван дер Воорт запечатлел его художника Клааса Муйарта, тоже быв­
в чине лейтенанта на групповом пор­ шего стрелком этого отряда.
трете, написанном для Дулен аркебузи­ Рядом с рукой Кемпа стоит 53-лет-
ров. Баннинк Кок сделал копию с этого ний копейщик Барент Болхамер, один
портрета тестя вместе с копией Ночно­ из немногих католиков на портрете.
го дозора. Позже Оверландер стал од­ Бакалея его процветала: в 1616 году Бол­
ним из старшин Дулен аркебузиров. хамер купил дом, в 1631 году его состо­
яние было оценено в ю ооо гульденов.
127. Имущество вдовы Оверландера в 1631 го­ Перед бакалейщиком стоит, сдувая
ду было оценено в 150 тысяч гульденов. с полки остатки пороха, Ян Лейдекерс.

655
Золото Рембрандта
Он умер в 1640 году, еще до завершения
портрета, оставив вдову с двумя детьми
и гору долгов. Его племянник Гербранд
ден Экхаут в 1630-1640 годах был уче­
ником и, по свидетельству современ­
ников, близким другом Рембрандта.
За лейтенантом возвышается моло­
дой копейщик в шлеме. Это винотор­
говец Валих Схеллингвау. Схеллингвау
издавна занимались торговлей сукном,
и с конца XVI века представитель этой
семьи всегда был одним из синдиков.
Синдиком и инспектором мер и весов
много раз был и отец Валиха. Как и мно­
гие разбогатевшие купцы, Схеллинг­
вау перебрались на Господский канал
(.Herengracht), где отец Валиха купил в
1645 году дома «Солнце» и «Луна». Од­
нако сын устроил винный склад не у
отца, а в подвале дома своего товари-
ща-стрелка, стоящего за мушкетером
в красном. В описи имущества Валиха,
умершего в 1653 году, значились «два
портрета почившего и его супруги» и
«портрет почившего с женой, детьми
и зятем». Портреты попали в собрание
Кроза де Тьера, и в 1772 году один из них
вместе со Святым семейством Рафаэля,
Юдифью Джорджоне, Данаей, Святым
семейством и Притчей о работниках
на винограднике Рембрандта, Портре­
том камеристки Рубенса и многими
другими шедеврами, купленными Ека­
териной II при посредничестве Дидро,
переехал в Петербург (с поддельной
подписью «Rembrandt f.» и датой 1641,
то есть тем временем, когда художник
писал Ночной дозор). Дата, по всей
очевидности, верна, так как i января
1641 года Валих женился и, как было
принято, заказал двойной портрет.
Портрет жены утерян, а в портрете,
попавшем в Эрмитаж, Ирина Линник
опознала Валиха Схеллингвау (Ibid.: 83).
Рядом с Валихом стоит усатый ко­
пейщик в высокой шляпе и с пикой на
левом плече. Это Ян Окерсен, 42-лет-
ний сукноторговец, унаследовавший
656
дело отца. Окерсен пользовался ува­
жением коллег, и в 1638-1651 годах его
семь раз выбирали синдиком. После
реорганизации стрелков в 1650 голу
Окерсен стал лейтенантом. Но в исто­
рию Северных Нидерландов имя
Окерсенов вошло благодаря сестре его
бабушки, Вейн Адриан Окерсдохтер.
ставшей символом иконоборческой
волны 1566 года. Все голландцы знают
историю о том, как примерная домохо­
зяйка Вейн Окерс запустила домашнем
туфлей в статую Девы Марии в Старой
церкви, а ее верная служанка Трейн
разбила статую св. Роха. После прихода
Альбы служанка, правда, уверяла, что
они хотели лишь удостовериться в том
крепко ли привинчены статуи. Судья по
прозвищу Драконья Кровь не удовлет­
ворился этим объяснением, и Вейн и
Трейн закончили свои дни на эшафоте:
если Рох, по преданию, утонул в лучах
божественного света, то Вейн и Трейн
утопили в винной бочке, да и та была
наполнена водой. Все следующие поко­
ления Окерсенов были протестантами
Молодой человек слева от Окерсена_
с мечом и круглым щитом — Клаас ван
Крюйсберген, 29-летний бакалейпшз
и внук двух регентов. В 1659 году пс
просьбе опекунов Титуса он свидетель­
ствовал, что был одним из изображен­
ных на групповом портрете и заплатил
художнику свою часть общей суммы в
1600 гульденов.
Его дед с материнской стороны
был уважаемым сукноторговцем, 11
собратья по торговле десять раз выби­
рали его синдиком. В течение 36 лет
дед оставался капитаном ш округа
В этом качестве его запечатлели и Пи­
тер Исааксзоон, и Паулюс Мореелсе
Дед остался на этом посту и после того.
как в 1618 году Мауриц назначил его бу-
гомистром Амстердама. П о закону он
должен был оставить капитанство, но
закон в это время был один: сместить
со всех постов ремонстрантов. Когда в
 Примечания

20-е годы к власти в Амстердаме снова рисзоонсзоон, названый в честь отца,

пришли ремонстранты, они замазали «сына Лаувериса», «сыном сына Лау-
лицо капитана-контраремонстранта на вериса». Постепенно образованное
полотне Мореелсе 1616 года. В 1900 году, из патронима имя сменилось фами­
ошибочно приняв это за плохую ре­ лией Сведенрейк, и его сын, к кото­
ставрацию, реставраторы восстанови­ рому в 1644 году перешла оцененная в
ли голову капитана. 90 тысяч гульденов отцовская торгов­
Аркебузир, долгое время извест­ ля рыбой, построит в 1665 году в Золо­
ный просто как «аркебузир в крас­ той уключине, самом дорогом месте
ном», в 2009 году получил имя Яна ван самого дорогого канала, дом «Сведен­
дер Хееде. Он приехал в Амстердам в рейк».
тридцатых годах и стал официальным
жителем города незадолго до того, как 134. Фромантен: 210-212.
Рембрандт приступил к работе над
портретом. Он тоже был бакалейщи­ 135. Tumpeli988:98.
ком. После реорганизации стрелков в
1650 году стал сержантом. Через десять 136. Haverkamp-Begemann: 98-99.
лет после его смерти 46-летняя вдо­
ва с четырьмя детьми вышла замуж за 137. Schwartz2006:61.
36-летнего Арнаута Хеллеманса Хооф-
та, сына прославленного голландского 138. Tiimmel 1988:100.
поэта. Вдовец Хеллеманс Хоофт искал
женщину, которая заменила бы мать 139. Позже там был аукцион, потом—казар­
пятерым его детям. мы. В 1817 году здание снесли, построив
За Яном ван дер Хееде виден муж­ на его месте церковь. Сейчас здесь на­
чина в шляпе с круглым щитом. Это ходится новое здание библиотеки уни­
Харман Вормскерк, еще один богатый верситета Амстердама.
сукноторговец. В то время, когда Рем­
брандт работал над Ночным дозором, 140. Корнелис Роос совмещал торговлю с
Вормскерк передал свою торговлю вме­ постом «инспектора» Национальной
сте с займом в 6о ооо гульденов племян­ галереи в Гааге. Переплетение инте­
нику, и тот взял в компаньоны Ромбаута ресов недоумений не вызывало, а счи­
Кемпа, сержанта дядиного отряда. Сам талось плюсом, так как инспектор знал
же Вормскерк купил за 36 ооо гульденов толк в картинах.
дом на престижном Господском канале
(Herengracht, Херенграхт) и в благодар­ 141. Другими были Старшины Дулен луч­
ность за все ниспосланные ему блага ников ван дер Хелста, Портрет стрел­
назвал дом «Soli Deo Gloria». Здесь-то ков роты капитана Иоана Хейдекопе-
и был винный склад Валиха. ра и лейтенанта Франса ван Ваверена
Рядом с Вормскерком стоит Ян Пи- Говерта Флинка (долгое время картина
терсен Бронкхорст, еще один сукно- была известна как Праздник стрелков),
торговец, И он по просьбе опекунов Вид на залив Эй с флагманом Корнелиса
Титуса свидетельствовал, что был од­ Тромпа «Золотой Лев» Виллема ван де
ним из 16 стрелков, написанных Рем­ Велде-младшего и Регенты Прядильно­
брандтом, и что каждый из них запла­ го дома и Нового работного дома Кар­
тил за портрет около ста гульденов. ла Дюжардена. Таким образом, Франс
Рядом со знаменем видно лицо Баннинк Кок присутствовал на двух
человека в шлеме. Это Элберт Лауве- из семи картин, доставленных по при­

657
Золото Рембрандта
казу Лодевейка Наполеона во дворец: в
Ночном дозоре Рембрандта и в Стар­
шинах ван дер Хелста.
142. Амстердамец, золотых и серебряных
дел мастер, брал уроки рисования, в
1790-1800 годах занимал различные ди­
пломатические посты.
143. Bergvelt: 306. Мюнстерский мир Апо-
стоол называет «самой знаменитой кар­
тиной из всей голландской живописи»
(Ibid.: 79).
144. Тринадцать картин были приобретены
хранителем Картинной галереи Эр­
митажа Ф. А. Бруни. Среди купленных
Бруни работ были Снятие с креста
Госсарта, Мадонна во славе Провоста,
половина переведенной с дерева кар­
тины Евангелист Лука, рисующий Ма­
донну Рогира ван дер Вейдена (вторая
половина была куплена Эрмитажем в
1884 году), Представление невесты ван
дер Хелста, Портрет старика, считав­
шийся работой Рафаэля и приписан­
ный теперь Гирландайо, Коломбина
Мельци, приобретенная как работа
Леонардо, Снятие с креста Себастья-
но дель Пьомбо, Мучение св. Екатери­
ны Гверчино, портреты Филиппа IV и
Оливареса, считавшиеся работами Ве­
ласкеса и приписанные теперь его ма­
стерской (Левинсон-Лессинг: 184-185).
В своем перечислении Левинсон-Лес­
синг не упоминает Благовещение Яна
ван Эйка, проданное в июне 1930 года в
коллекцию Эндрю Меллона и украша­
ющее теперь Национальную галерею в
Вашингтоне (Ильин, Семенова: 180).
145. De Amicis и: 83.
146. Busken Huet 1978:413.
147. van der Ham: 117.
148. Busken Huet 1880:235,243.
149. Ibid.: 217.
150. Покупка финансировалась за счет го­
сударственного займа, полученного у
Пенсионного фонда Голландских ко­
лониальных служащих. Сделка была со­
вершена 26 апреля 1933 года, но храни­
лась в тайне до ю июля, когда Общество
Рембрандта, отмечавшее свое пятидеся­
тилетие, впервые показало купленные
в С С С Р картины (Ильин, Семенова:
194)-
151. Реставрировали картину много раз:
в 1715, 1771, 1851 годах и в 1906 году к
300-летнему юбилею Рембрандта, в 1946-
1947 годах и последний раз в 1976 году.
Как минимум трижды ее дублировали:
в 1851 году, в 1946-1947 годах и в 1976 году.
Возможно, что дублировали картину и
до этого (Schwartz 2002: 40). Для того
чтобы холст хорошо приклеился, кару-
тину кладут под пресс, что сплющивает
поверхность красочного слоя, и он на­
чинает по-другому отражать свет. Часто
причиной «слепоты» Ночного дозора
называют и проникнувший в кракелю­
ры клей.
Не обошлось без побочных эффек­
тов и при других операциях по омоло­
жению Ночного дозора. Начиная с 8о-х
годов XIX века до Второй мировой вой­
ны, чтобы предотвратить потерю лаком
эластичности и прозрачности, карти­
на каждые два года подвергалась воз­
действию алкогольных паров. Чтобы
придать блеск потускневшим местам,
использовали копайский бальзам, упо­
треблявшийся и в медицине. Позже
оказалось, что сочетание копайского
бальзама с алкогольными парами влия­
ет на реакцию красочного слоя на сред­
ства, которые используются при чистке.
Картину не только пытались омоло­
дить, но и впрямую поновляли. Напри­
мер, картуш с именами аркебузиров, ко­
торый мало кто замечает, был дописан
после 1649 года (Schwartz 2002: 39-471
ИМПЕРИЯ
ЖЕЛЕЗНЫХ

К ОР ОЛ Е Й
Портрет
Якоба Трипа

Рембрандт. Около 1661

Холст, масло. 130,5x97
Национальная галерея, Лондон
Портрет
Маргареты де Геер

Рембрандт. 1661
Холст, масло. 130,5x97,5
Национальная галерея, Лондон
Do we know any livingperson as well as we know Mrs Trip?

K e n n e t h C l a r k . What is a Masterpiece?
 п и г р а ф взят мной из тоненькой книжечки с

Э интригующим названием Что такое шедевр?.

Ее автор — Кеннет Кларк, в 1930-е и 1940-е годы
директор лондонской Национальной галереи,
где и висит портрет Маргареты де Геер вместе с портретом
ее мужа Якоба Трипа. П о мнению Кларка (и не только его),
оба портрета, написанные в 1661 году, уже после разорения
Рембрандта, являются шедеврами, «потому что в них вос­
создан сам человек, являющийся нам воплощением, почти
символом всего, что мы можем найти в глубинах собствен­
ной души. Рембрандт в этом смысле уникален. Он дает
нам возможность соприкоснуться с душой другого, чего
мы никогда не смогли бы сделать без его проницательного
взора»1. Отсюда и риторический вопрос, знаем ли мы кого-
то так близко, как мы знаем госпожу Трип.
На этот вопрос, являющийся не столько вопросом,
сколько косвенным утверждением уникального дара Рем­
брандта, голландский историк искусства Алберт Бланкерт
неожиданно дает положительный ответ, отрицая таким об­
разом способность художника проникать в душевные пере­
живания другого. Не цитируя напрямую Кларка, Бланкерт
лишь ссылается на великолепный портрет мужа госпожи
Трип, Якоба Трипа. При всей своей неотразимости, пишет
он, портрет не открывает нам глубин внутренней жизни
этого торговца пушками, и мы видим здесь не Трипа, а иде­
ал старца в представлении Рембрандта2. Соглашаясь с гол­
ландским искусствоведом, я хочу рассказать о Якобе Трипе,

665
Империя
железных
королей

Портрет
Мар гареты
де Геер

Якоб Кейп. 1651

Дерево, масло
73 '9 Х59<5
Рейксмузеум,
Амстердам

его жене и их родственниках то, что, как я надеюсь, поможет

читателю узнать семью Трип — де Геер ближе, чем он знал
их по портретам Рембрандта3.
Якоб Трип и его жена Маргарета де Геер всю жизнь про­
жили в Дордрехте, и, по всей вероятности, заказ на пор­
треты Рембрандт получил через своих учеников из этого
города, Фердинанда Бола и Николааса Мааса. Местные
художники не раз изображали Трипа и его жену: в 1649
году их писал дордрехтский художник Якоб Герритсзоон
Кейп, отец знаменитого Алберта Кейпа. Якобу было тогда
74 года, Маргарете —664.
Спустя два года Якоб Кейп снова написал чету Трип, а
на следующий год их портреты написал его сын, живший
и работавший вместе с отцом. Краски Алберта светлее и
нанесены более толстым слоем5.

666
 Портрет
Якоба Трипа

Николаас Маас
Около 1665
Холст , масло
121,8x100,5
Маурицхейс,
Гаага

После смерти Кейпа чету Трип четырежды писал другой

дордрехтский художник, Николаас Маас6. Писал он Мар-
гарету и в 1669 году, уже восемь лет как вдову. Множество
заказов объясняется тем, что у Трипов было много детей, и
все они хотели украсить дом родительскими портретами.
П о ним мы можем проследить постепенное старение по­
чтенной четы. Оба в черных костюмах, отороченных од­
ним и тем же мехом. Простые белые манжеты без кружев.
У него — белый отложной воротник, у нее — испанская
горгера, огромный плоеный воротник по моде ее юности,
давно уже вытесненный отложным. Как водится, старики
не были падки на новшества и донашивали то, что висело
в шкафу, то, к чему привыкли, то, что нравилось когда-то
им самим. В отличие от мужа Маргарета выглядит если не
усталой, то безрадостной: бледное, невыразительное лицо,

66 7
Империя длинный нос, маленькие птичьи глазки. На всех портретах
железных у нее немного испуганный и неуверенный вид. Чуть по­
королей
вернувшись друг к другу, они сидят в симметричных позах,
в одинаковых креслах — богатые бюргеры, почти отталки­
вающие своей закрытостью.
Какой контраст с царственными стариками Рембрандта!
Оба одеты по-домашнему, не для портрета. У Якова на го­
лове что-то типа ночного колпака, но колпак этот отлива­
ет золотом, и это делает его похожим на корону. На плечи
накинут таббард, теплая мантия, которую носили разве что
раввины да натурщики Рембрандта, любившего затейли­
вые наряды. В рукав продета только левая рука, справа таб­
бард накинут на плечо. Из-под таббарда виден белый шарф.
В левой руке старик держит красивую палку, но держит так,
словно это скипетр или жезл. Величественный облик Трипа
на рембрандтовском портрете не соответствует действи­
тельности; 8j -летний купец был на пороге смерти или уже
перешагнул его: Якоб умер в мае 1661 года (год написания
портрета), и многие историки искусств полагают, что пор­
трет написан уже после смерти, скорее всего, по портрету
Якоба Кейпа. В подтверждение приводится меньшая прора­
ботанность портрета Трипа по сравнению с портретом его
жены и отсутствие у Маргареты так называемого «гераль­
дического полуповорота», почти всегда присутствующего
в парных портретах. У Рембрандта Якоб повернут в сторо­
ну жены, она же сидит прямо и смотрит перед собой. Чуть
развернуто лишь ее кресло. Возможно, к этому времени ей
уже не к кому было поворачиваться. Косвенным подтверж­
дением вдовства может быть и платок в ее руке — символ не
столько социального статуса, сколько горя и слез.
Портрет Якоба написан свободно, это non finito во всем
его блеске. Портрет Маргареты тщательно проработан:
чего стоят одни складки горгеры. Он и давался Рембрандту
труднее: рентгеновский анализ портрета показывает, что
художник менял и положение рук, и наклон воротника.
На Маргарете отделанный мехом шлафрок. Руки проде­
ты в прорези в верхней части рукавов, левый рукав свисает
вдоль кресла. На голове черный чепец, мысок которого за­
ходит на лоб, видны редкие волосы, уши закрыты.

668
 На ее лице уже нет того недовольства, которое так за­
метно на портрете Николааса Мааса. Она погружена в себя,
и хотя и смотрит на художника, мысли ее далеко. Непро­
ницаемым выражением лица она напоминает сфинкса, и
сходство это еще более усиливается и отворотами чепца, и
непропорционально большой левой рукой-лапой, лежа­
щей на ручке кресла.
Маргарете на портрете Рембрандта 78 лет, но мы видим
не тщедушную старушку, а основательницу одного из самых
богатых и могущественных семейных кланов Голландии
x v ii века. Весь ее облик — развернутая к зрителю фигура,
королевская поза, прямая спина, гордо посаженная голова,
отбрасывающая тень на белоснежный воротник, — ничем
не напоминает робкую и запуганную бюргершу Кейпа и
Мааса. Маргарета финансировала торговые предприятия
детей и внуков. Она умерла в страшном для страны 1672 году
в возрасте 95 лет, оставив состояние в 215 000 гульденов.
Лондонская Национальная галерея приобрела портре­
ты в конце X IX века. Написаны они были для амстердамско­
го дома сыновей Маргареты и Якоба, в котором в X IX веке
размещался главный музей страны — Рейксмузеум, назы­
ваемый тогда по имени бывших владельцев — Trippenhuis,
дом Трипов.
Портреты двух других членов этого клана — Алетты
Адриаансдохтер (в музее Бойманса — ван Бенингена, Рот­
тердам) и ее дочери Марии Трип (в Рейксмузеуме) — на­
писаны Рембрандтом намного раньше, в 1639 году, когда
портрет его кисти хотели иметь многие именитые жители
Амстердама.
Портрет Алетты Адриаансдохтер должен был запечат­
леть скромность и благочестие вдовы Элиаса Трипа, не
оставляя при этом сомнений в ее принадлежности к бога­
тейшим жителям города. Достаточно сказать, что во вре­
мя визита Марии Медичи в Амстердам сопровождавшая
королеву-мать принцесса Амалия остановилась у вдовы
Трипа. Историки предполагают, что жена штатгальтера и
послужила связующим звеном между Алеттой и Рембранд­
том7. Как бы то ни было, богатая амстердамская купчиха за­
казала художнику портрет того же размера, что и портрет

669
Империя
железных
королей

Портрет Алетты
Адриаансдохтер
Рембрандт. 1639
Дерево, масло
64.7 х 55.3
Музей Бойманса —
ван Бенингена,
Роттердам

принцессы. Как и подобает кальвинистке, к тому же вдове,

Алетта Адриаансдохтер никак не показывает своего богат­
ства. Единственное ее украшение — горгера, выписанная
так, как будто художник и писал портрет Воротника. В лице
вдовы есть что-то птичье-хищное. Трудно поверить, что
перед нами jo-летняя женщина, на вид ей можно дать на
десять, а то и на двадцать лет больше.
Портрет Марии являет разительный контраст с пор­
третом матери. Если мать явно себе на уме, то Мария, с
вялой, неуверенной улыбкой, кажется инертной и бес­
характерной8. Двумя пальцами застывшей левой руки
она держит веер, правая безжизненно повисла. Платье
тяжелого, черного с переливами шелка украшает мод­
ный трехслойный отложной воротник-шаль тончай­
шего батиста, отделанный кружевом. Разрезные рукава

670
 Портрет
молодой
женщины,
возможно
Марии Трип

Рембрандт. 1639
Дерево, масло
107x82
Рейксмузеум,
Амстердам

заканчиваются отделанными таким же кружевом ман­

жетами. Ш ею обвивает жемчужное ожерелье, по четы­
ре нитки жемчуга на каждом запястье, жемчуг в волосах,
крупными жемчужинами украшены брошь и серьги, ку­
лон в цвет платья тоже закачивается жемчужными под­
весками. Розетки из золотой парчи перекликаются с
золотом броши и кулона, с золотистой лентой веера и
с золотым отливом волос Марии. Ее портрет — един­
ственный женский портрет Рембрандта, к которому
сохранился эскиз. Историки искусства предполагают,
что это даже не эскиз, a modello, сделанный для показа
заказчику9.
На всех четырех портретах10 мы видим людей, связан­
ных тесными семейными узами. Н о может быть, еще более
тесно связывали их финансовые интересы одного из самых
могущественных торговых кланов Республики.

671
Империя A D U T C H D R E A M
железных
королей

Жизнь братьев Элиаса (1570-1636) и Якоба (1576-1661) Три­

пов могла бы служить иллюстрацией воплощенной «гол­
ландской мечты», если бы такое понятие существовало в
Республике Соединенных провинций. Сыновья простого
шкипера, они и сами начали жизненный путь перевозчи­
ками товаров по Маасу и Ваалу. За несколько десятилетий
им удалось основать торговую империю, простиравшуюся
от России до Бразилии и от Швеции до Западной Африки.
Тон задавал старший, Элиас. Он первым переехал из
захолустного Залтбоммела в Дордрехт, в то время круп­
нейший торговый порт страны. В 1592 году он женится на

Портрет
ЭлиасаТрипа

Йоханнес
Спилберг I!
1649. Холст,
масло. 82x66
Зеландский
морской
музей MuZEEum,
Флиссинген

672
Марии де Геер, дочери богатого купца Луи де Геера, про- A Dutch
тестанта-беженца из Льежа. Вслед за братом в Дордрехт dream

перебирается и Якоб и женится на единокровной сестре

невестки, Маргарете де Геер. Отец и сын де Геер становятся
компаньонами братьев Трип. Так начинается тесная семей­
ная и деловая связь двух родов, которая будет крепиться
браками и в следующих поколениях11.
В Дордрехте Элиас Трип торгует остзейским зерном,
железом и шведской медью. Позже он получит от шведской
короны право на монопольную торговлю медью и смолой.
Торгует Элиас и с Африкой. Из Дордрехта он отправля­
ет груженные тканями и медью корабли к берегам Гвинеи,
по маршруту будущей Вест-Индской компании. Обратно
корабли везут слоновую кость, шкуры, золото12. После ос­
нования в 1621 году Вест-Индской компании Трип сдавал
ей суда под фрахт13.
Но сначала была создана Ост-Индская компания. В ав­
густе 1602 года жители Республики могли записаться вклад­
чиками в одно из ее отделений, расположенных в шести
городах: Амстердаме, Мидделбурге (Зеландия), Делфте,
Роттердаме, Хоорне и Энкхейзене14. Больше всего вло­
жений — з 6оо ооо гульденов — поступило в амстердам­
ское отделение. Среди 1143 вкладчиков были не только
амстердамцы, но и жители других городов, в том числе и
вкладчики из Дордрехта, внесшие около 8о ооо гульденов.
Устав компании оговаривал, что города, внесшие больше
50 ооо гульденов, имеют право на своего поверенного в
Амстердаме, который мог бы следить за ходом дел. Прав­
да, в первые годы право это оставалось лишь на бумаге и
только в 1613 году города получили его на деле. О т Дор­
дрехта поверенным был назначен Элиас Трип, внесший
бооо гульденов. В Амстердам Элиас отправился с новой
женой, причем с женой из круга регентов: после смерти
Марии он женился на 22-летней дочери бургомистра Дор­
дрехта Алетте Адриаансдохтер.
Появление контролера из провинции особого ликова­
ния в амстердамском отделении не вызвало. Но уже очень
скоро Элиас Трип показал себя сметливым торговцем, и
при очередной вакансии из внештатного поверенного15

673
Империя превратился в полноправного члена правления. Семь раз
железных он представлял амстердамское отделение в высшем органе
королей
компании —Совете семнадцати.
Амстердамское отделение Ост-Индской компании
служило неплохой кормушкой для своих директоров. Во-
первых, они получали 1% от затрат на оснастку кораблей
и нередко злоупотребляли этим правом, тратя на оснастку
огромные суммы, что вызывало справедливые протесты
пайщиков. Другим способом нагреть руки была спекуля­
ция скупленным у компании товаром. Официально С о ­
вет директоров выступал против подобных гешефтов, но,
осуждая спекуляцию на бумаге, те же директора не могли
отказаться от легкой наживы. Не мог устоять перед соблаз­
ном и Элиас. В 1616 и 1617 годах вместе с другими дирек­
торами он скупил у компании весь привезенный перец,
индиго и мускатный орех. Перец уже не был тем дорогим
продуктом, каким он был в Средние века, упав в цене на­
столько, что богатые старались обходиться и вовсе без него.
Но теперь перец могли себе позволить почти все, так что
его продажа значительно возросла и составляла одну из ос­
новных статей дохода компании.
Торговал Элиас и остзейским зерном, которое голланд­
ские купцы зачастую сразу везли в страны Средиземномо­
рья. Тридцатилетняя война превратила вчерашние пашни в
поля сражений, и цены на зерно резко возросли. Надо было
искать других экспортеров, и взгляды голландских купцов
обратились на Московию: Смутные времена прошли, уста­
новилась власть Романовых, и надо было лишь получить от
царя жалованные грамоты, дававшие право на торговлю и
передвижение по стране.
Предвкушая огромные барыши, Элиас Трип вместе с
другими заправилами Ост-Индской компании попытался
монополизировать торговлю зерном с Россией. В ноябре
1628 года богатейшие купцы Республики во главе с Трипом
обратились к Генеральным штатам с предложением напра­
вить в Московию, как иногда называли Россию и в проте­
стантских странах16, посольство, которое содействовало
бы экспорту зерна. Генеральные штаты назначили специ­
альную комиссию, и та довольно скоро установила, что

674
посольство, которое должно было отправиться в дальний А Dutch
путь на деньги Республики, представляло интересы лишь dream

кучки богатеев, желавших получить монополию на вывоз

зерна, на практике означавшую и монополию на его про­
дажу. Конкуренты—а их было немало—выступили против
исключительного права новой компании, и Генеральные
штаты сочли за лучшее не ввязываться в конфликт. Тем бо­
лее что купцы и сами могли финансировать посольство17.
Попытка организовать подобие Ост-Индской компа­
нии с монополией на торговлю русским зерном провали­
лась. Одно дело — монополия на товары из Азии, совсем
другое — на хлеб, основную еду простого люда. Цена на
ржаной хлеб поднималась в x v n веке на 50% каждые де­
сять лет. С началом Тридцатилетней войны она подскочила
на 140 % ! Каждое повышение цен на хлеб ударяло прежде
всего по тем, кто и так еле-еле сводил концы с концами:
мелкие ремесленники тратили на хлеб больше половины
своего заработка. В голодные годы беднота переходила с
хлеба на горох, бобы, гречу и ячмень, который обычно шел
на пиво и на корм свиньям. Хотя в Голландии, в отличие от
других стран Европы, никто не умирал от голода, ситуа­
ция в неурожайные годы была трудной и здесь. Городским
атастям приходилось продавать хлеб по фиксированной
цене, и предоставление монополии на продажу хлеба мог­
ло обернуться против них самих.
Но то, что не удалось по государственным каналам,
удалось по каналам коммерческим. В 1633 году голландцы
закупили в России ю о ооо четвертей ржи — сорок судов.
Двадцатая доля всего принадлежала Элиасу.
Цель оправдывала для него все средства. Цель же была
одна: прибыль, и чем больше, тем лучше. Одновременно с
Трипом счастливая мысль вывозить зерно из России при­
шла и шведскому королю Густаву Адольфу, хронически
нуждавшемуся в деньгах. Правда, денег не было и на закуп­
ку, и их пришлось занять в единственном городе Европы,
где они были всегда,—в Амстердаме. На эти деньги шведы
закупили в России гг ооо четвертей зерна и заранее поти­
рали руки. Но прибыв в Архангельск, они обнаружили, что
все первосортное зерно было скуплено голландскими куп­

675
Империя цами, в том числе Элиасом Трипом. Зная о планах Густава
железных Адольфа, голландцы представились агентами шведского
королей
короля!18
Но балтийское или российское зерно, африканские
шкуры, слоновая кость и золото, ост-индские специи, аме­
риканское серебро и французская или польская селитра
оставались для Трипа лишь побочным бизнесом. Главным
предметом его негоции были пушки. Голландская посло­
вица гласит, что «смерть одного — хлеб другого». Война,
бывшая в x v ii веке обычным состоянием Европы — без
войны прошло всего два года, — принесла семейству Трип
больше, чем только хлеб.
До начала Восьмидесятилетней войны Нидерланды не
были ни центром торговли оружием, ни центром его про­
изводства. Но по ходу войны с Испанией спрос на пики,
мушкеты и пушки непрерывно рос. Оружие требовалось
и для защиты торгового флота: вооруженных конвоев не
хватало и всем торговым судам предписывалось иметь на
борту пушки, катапульты, мушкеты и копья19.
Так как своего оружия в Республике практически не
производили, его приходилось импортировать из ганзей­
ских городов, Англии и Льежа. Занимались этим частные
торговцы, поставлявшие оружие и армии, — государствен­
ный аппарат работал слишком медленно. Генеральные шта­
ты, куда со всех сторон летели рапорты об острой нехватке
оружия, не могли не поощрять импорт: они не только да­
вали торговцам рекомендательные письма к иностранным
правительствам, но иногда даже предоставляли частным
лицам военные суда для ввоза оружия. И, главное, не об­
лагали ввозимые пики, аркебузы, мушкеты, пистоли, про-
тазаны и пушки пошлиной!
Самые лучшие пушки отливали тогда в Англии, и Элиас
заказывал их там до тех пор, пока в 1614 году палата общин
не внесла проект закона, запрещавшего продажу пушек С о ­
единенным провинциям. Тогда Трип наладил производ­
ство чугунных пушек в самой Республике.
Ко времени переезда Элиаса в Амстердам там уже обо­
сновался его шурин, брат Марии, Луи де Геер. Смерть
Марии не повлияла на деловые связи между семьями, и в

676
1620-е годы Элиас и Луи тесно сотрудничали друг с другом. A Dutch
В 1626 году, когда Луи получил монопольную позицию на dream

шведском медном и оружейном рынке, их совместный ка­

питал составлял 400 ооо гульденов. Дело процветало. Луи
отливал в Швеции пушки, Элиас перевозил их в Голлан­
дию, где их продавали... Швеции. Прибыль и логика не
всегда идут рука об руку. Компании это нелогичное пред­
приятие приносило прибыль в 25-80 %!
Элиас Трип не только ввозил, но и вывозил оружие.
Казалось бы, при дефиците товара его вывоз должен быть
запрещен. Официально так и было. Запрещался вывоз се­
литры, пороха, алебард, фитилей, мечей, палашей, пик,
мушкетов, кольчуг, копий, меди, парусов, кабелей, веревок,
якорей, мачт20. На практике на вывоз всего, за исключени­
ем селитры и пороха, можно было получить разрешение.
Вывозили даже селитру и порох. Если закон запрещал вы­
воз, закон следовало обойти. В 1633 году, дважды не полу­
чив разрешение на вывоз в Швецию цинковой руды из
Лимбурга, Трип вывез руду без разрешения. Как гласит
голландский вариант Вергилиева Audentes fortuna iuvat,
«brutalen hebben de halve wereld» — дерзким принадлежит
полмира.
Оружие и боеприпасы продавали как друзьям, так и
врагам. Главным было получить прибыль, или, как го­
ворили тогда, «пользу». Так, в 1624 году, то есть уже по­
сле возобновлении войны с Испанией, Элиас продавал
врагу драгоценный порох! Потребовалось вмешатель­
ство адмиралтейства Зеландии (эта вторая по богатству
провинция Республики ревностно следила за первой
провинцией, своим главным конкурентом), обратив­
шегося в Генеральные штаты с запросом о том, действи­
тельно ли в планы амстердамского адмиралтейства
входила помощь врагу в то время, когда в Республике
ощущается острая нехватка пороха. Генеральные штаты
переслали запрос в Амстердам, но пока суд да дело, по­
рох был продан и Элиас Трип получил свою «пользу».
Он сдавал под фрахт Испании и военные суда. Тор­
говые интересы были для него превыше всех других,
И не для него одного. Уже сам факт, что законы, запрещав­

677
Империя шие продажу оружия врагу, принимались снова и снова,
железных означает, что они снова и снова нарушались. Не случайно,
королей
наверное, в голландском языке существует специальное
выражение для торговли с врагом — handel op de vijand.
Торговля стояла в Республике во главе угла, и иностран­
цы, с тревогой и завистью взиравшие на то, как даже вой­
на приносит стране барыши, упрекали купцов Северных
провинций в том, что для них нет бога выше мамоны. Но и
«свой» принц Мауриц как-то сказал, что за деньги голланд­
ский купец готов служить самому дьяволу. И действитель­
но, еще в 1590 году, в разгар войны с Испанией, амстердам­
ские купцы отправляли врагу суда с зерном, разве что под
чужим флагом. В 1596 году они опротестовали запрет на
торговлю зерном с Испанией и Италией. Дошло до обсуж­
дения в Генеральных штатах. Купцы выиграли дело!
Что касается торговли с Московией, то до заключения
Столбовского мира (1617) Генеральные штаты с большой
неохотой выдавали разрешения на вывоз оружия. Менее
всего они хотели возбудить подозрения Швеции, своего
союзника, в том, что помогают врагу. После заключения
мира между Россией и Швецией (голландцы выступили
посредником в первых, неудавшихся переговорах) поло­
жение изменилось, и уже 26 мая 1617 года было получено
первое разрешение на экспорт в Россию 40 ооо фунтов по­
роха. А днем позже разрешение на экспорт 2$ 000 фунтов
пороха получил и Элиас Трип21.
Продуктом первостепенной важности для производ­
ства пороха была селитра, или, как ее называли, ямчуга.
Месторождения этой соли встречаются очень редко, по­
требность же в порохе и, следовательно, в селитре была в
X V II веке с его непрестанной пушечной канонадой чрез­
вычайно острой. Зачастую порох продавали только за се­
литру. В обмен на селитру Генеральные штаты готовы были
дать добро на вывоз пороха, пушек, мушкетов, свинца и
меди. В 1628 году они послали письма в Московию с прось­
бой разрешить вывоз селитры трем купцам, одним из кото­
рых был Элиас Трип. В обмен на селитру купцы обязались
поставить чугунные и медные пушки, мушкеты, свинец и
порох. В феврале 1629 года Генеральные штаты получили

678
ответ: царь жаловал им ю о ооо фунтов селитры в обмен на A Dutch
2000 мушкетов. Цена мушкетов составляла 6о ооо гульде­ dream

нов, селитры*—8о ооо, сделка была выгодной, тем более что

купцы хотели получить разрешение на беспошлинный вы­
воз российского зерна. Генеральные штаты не только по­
обещали царю 2ооо мушкетов, но и дали разрешение на за­
купку еще 8ооо. Все это должно было расположить русских
к посольству Бюрха и ван Велтдрила22. Для Трипа выгода
оказывалась двойной: с одной стороны, он ввозил селитру,
с другой — продавал оружие. Ради удачной сделки он го­
тов был везти на санях взрывоопасный материал, который
к тому же в дороге необходимо было пару раз пересыпать
из бочки в бочку23.
В 1629 году Генеральные штаты заказали Трипу де­
сять бронзовых пушек в подарок Михаилу Федоровичу.
В 1630 году представитель Трипа Томас де Сваан обязался
поставить России ю ооо мушкетов, на следующий год —
50 ооо мушкетов и партию протазанов, алебард, пистолетов
и другого оружия24. Процветала торговля оружием с М о­
сковией и во время Смоленской войны с Речью Посполи-
той (1632-1634). Уже в 1633 году Томас де Сваан, фактор Эли­
аса Трипа, договорился с Оружейным приказом о поставке
12 бронзовых пушек, ю ооо пудов пороха, 15 ооо железных
пуль и 3000 сабельных полос25. Годом позже он снова вво­
зит в Россию без малого 20 ооо ядер и пушки, пушки, пуш­
ки. Но и этого оказалось недостаточно. В том же 1634 Г°ДУ
царь закупает у него еще 70 пушек26. Когда голландцы по­
строили оружейный завод на Тулице, одна восьмая доля в
компании принадлежала Трипу, правда, он тут же передал
ее племяннику, у которого было в Московии свое дело27.
В обмен на пушки и протазаны Трип получал пшеницу
и рожь. Не думая перековывать мечи на орала, он отнюдь
не отказывался их менять, если это приносило «пользу».
А «польза» для Трипа и здесь выходила двойная: торговец
оружием выгодно продавал свой товар, торговец зерном не
менее выгодно закупал свой.
Выгодные сделки середины 1630-х годов оказались для
Трипа последними. Печальный конец богатейшего купца
Республики доктор Тюлп подробно описал в главе «Абсцесс

679
Империя в легком» своих Наблюдений: болезнь началась с одышки
железных и частого сухого кашля, во всем организме появилась сла­
королей
бость, у Трипа нет сил выйти на улицу, состояние его с каж­
дым днем ухудшается, гнойник вскрывается и больной ис­
ходит зеленоватой мокротой с гнилостным запахом, гноем
и кровью28, ю января 1636 года Элиаса Трипа похоронили
в Западной церкви29. Весной 1638 года де Сваан приехал в
Москву с письмами от Генеральных штатов, в которых те
просили Боярскую думу рассчитаться с ним по долговым
обязательствам царской казны его патрону Элиасу Трипу30.
Нет никаких сведений о том, что русские не выполнили
своих долговых обязательств. Намного труднее оказалось
получить долг шведской короны.
Трип не хотел оставлять после себя ни долгов, ни су­
дебных дел. Но человек предполагает, а Бог располагает.
Случилось как раз то, чего он так хотел избежать: после его
смерти началась нескончаемая вереница «претензий» его
наследников к шведской короне. Алетта пишет всесильно­
му шведскому канцлеру Акселю Оксеншерне пространное
письмо, суть которого сводится к тому, что шведская коро­
на должна ей миллион гульденов. Но канцлер, утверждав­
ший, что «человек без денег — агония, а деньги без челове­
ка — мертвечина», даже не потрудился ответить, оставляя
«мертвечину» за Швецией, а агонию — за вдовой.
Но и без шведского миллиона вдова Трипа не бедство­
вала. За несколько лет до смерти Элиаса его состояние
было оценено в 240 ооо гульденов, и оценка эта была явно
занижена, чтобы уменьшить налоги. Одни только кредиты
шведскому королю составляли около миллиона гульденов!
После смерти мужа Алетта с детьми осталась жить в
большом доме на Бархатном канале (Fluwelen Burgwal),
где и принимала Амалию ван Солмс. В 1647 году, после
переезда Алетты, дом будет переоборудован в гостиницу—
лучшую в городе. В 1697 году здесь остановится Великое
посольство Петра I.
Во время визита Марии Медичи младшая дочь Трипов,
Мария, жила еще с матерью. Предполагается, что в память
о визите королевы в город, где купеческая дочь не уступала
ей богатством наряда, и написан портрет Марии. Но, воз-

680
можно, он был заказан, чтобы показать богатство невесты. A Dutch
Так или иначе, в марте 1641 года Мария Трип вышла замуж dream

за Балтазара Койманса, брата мужа ее старшей сестры С о ­

фии, Йохана Койманса. Младшая сестра Софии и Марии,
Якомина, вскоре выйдет замуж за племянника братьев
Койманс, Йозефа Койманса31. Эндогенные браки были ча­
сты в семействах, желавших во что бы то ни стало удержать
богатство внутри клана. А Коймансам и Трипам было что
удерживать.
После падения Антверпена в 1585 году Балтазар Кой-
манс-старший перебрался в Гамбург, а оттуда в Амстердам.
Здесь он основал фирму, торговавшую с Италией, Испа­
нией и Германией, которая к началу x v i i века стала одной
из важнейших не только торговых, но и банковских фирм
Республики. Когда в 1631 году все облагались полупро­
центным налогом, Койманс с имуществом, оцененным
в 400 ооо гульденов, занял почетное второе место среди
самых богатых людей города. Но и тогда под налоговое
обложение попала лишь часть его собственности. Жил
Койманс-старший неподалеку от Элиаса Трипа, на том же
Бархатном канале — до тех пор, пока в 1625 году его сыно­
вья Йохан и Балтазар не заказали дом Якобу ван Кампе-
ну, архитектору, который позже построит амстердамскую
ратушу32.
Браки сестер Трип с братьями Койманс оказались счаст­
ливыми. София и Йохан продолжали питать друг к дру­
гу нежные чувства и после рождения шестнадцати детей.
Портрет Софии Трип-Койманс написал в 1645 году мод­
ный портретист Бартоломеус ван дер Хелст33. Счастливым
оказался и брак Марии и Балтазара, хотя поначалу он и вы­
звал пересуды: жених был на тридцать лет старше невесты.
За 40 ооо гульденов Балтазар купил новый большой дом
«Позолоченная лилия» на Господском канале (Herengracht)
с садом, конюшнями и конюшенным сараем, выходившим
на Императорский канал (.Keizersgracht). Эта часть А м ­
стердама входила в моду, участки здесь были намного боль­
ше, чем в старом, скученном центре, и городские толсто­
сумы постепенно перебирались в новый фешенебельный
квартал. Здесь у Марии и Балтазара родилось десять детей:

68 l
Империя
железных
королей

Портрет
Софии Трип

Бартоломеус
ван дер Хелст
1645. Институт
истории искусств
(RKD), Гаага

шесть дочерей и четыре сына. Сыновья умерли в младен­

честве, а в 1657 году умер и их отец. Через пять лет после
смерти мужа Мария снова вышла замуж и уехала из А м ­
стердама в Утрехт. Второй ее брак пересудов не вызвал, но и
счастливым не был: в завещании она все оставляет дочерям,
ни словом не обмолвившись о муже.
Дочерям достался и портрет матери, который перехо­
дил от потомков к потомкам. Обычно если не внуки, то
правнуки продавали ничего не говорящие им портреты
предков, тем более если было известно, что написаны они
Рембрандтом. Не знали, чей портрет хранится в семье, и
потомки Марии Койманс. Историки долгое время считали,
что это портрет сестры Саскии — многие портреты Рем­
брандта считались портретами его родственников. Правда,
сомнения вызывал наряд, слишком пышный даже для А м ­
стердама, не говоря уже о провинциальной Фрисландии.
И портрет стал называться «портретом знатной молодой

682
женщины». В 1897 году семейство ван Вееде передало его A Dutch
на хранение в Рейксмузеум, где он и висит до сих пор. dream

Тот факт, что портрет всегда оставался в руках наследни­

ков, стал для историка Изабеллы Генриетты ван Ееген ис­
ходным пунктом для его атрибуции как портрета Марии
Трип34.
Сомнения возникли после того, как было обнаружено,
что мужской портрет примерно тех же размеров35, считав­
шийся, правда под вопросом, работой Рембрандта, напи­
сан, как и портрет Марии, на тополевой доске36 — материа­
ле, сравнительно редко использовавшемся в Нидерландах.
Одинаковые размер и материал навели исследователей на
мысль, что портреты составляют пару. Это означало, что на
женском портрете изображена не Мария Трип, вышедшая
в 1641 году замуж за Балтазара Койманса. Правда, качество
тополевой доски портрета Марии Трип оказалось значи­
тельно выше качества доски мужского портрета37. Сомне­
ния же в том, что мужской портрет написан Рембрандтом,
высказывались уже давно38. И это не единственная загадка
портрета.
В музее Сюрмонд-Людвиг в Ахене (Suermondt-Ludwig
Museum) находится портрет странного двойника Марии,
датированный 1641 годом и подписанный Говартом Флин-
ком. Портрет почти того же размера (105 * 78 см), тоже на
доске, но если на портрете Рембрандта перед нами пусть
несколько безжизненная, но все-таки не лишенная обая­
ния молодая женщина (Тюмпель даже называет ее «краси­
вой»), то на ахенском портрете — ее мужеподобный, носа­
тый близнец, больше всего напоминающий неприбранную
служанку, вырядившуюся в платье госпожи39. Гари Шварц,
уверенный, что это портрет Марии Трип, предполагает,
что написан он Фердинандом Болом, ставшим позже до­
машним художником Трипов. Составители каталога му­
зея выражают сомнения в том, что на портрете изображе­
на Мария Трип: уж слишком старой выглядит женщина
на портрете, в то время как Марии Трип в 1641 году было
22 года. Относительно автора у них нет сомнений: Говарт
Флинк. Не сомневались в авторстве Флинка и составители
каталога 1883 года, вышедшего еще до того, как на портрете

683
Империя
железных
королей

Портрет
молодой
женщины,
возможно
Марии Трип

Фердинанд Бол
Около 1639
(подписан Рем­
брандт, 1632)
Дерево, масло
105x78. Музей
Сюрмонда-
Людвига, Ахен

была обнаружена подпись Флинка40. Автор каталога Флин-

ка Й. В. фон Мольтке относит Портрет молодой женщны
к работам конца 1630-х годов41.
Все исследователи сходятся на том, что портрет Марии
Трип Рембрандта связан с поисками жениха, что это сво­
его рода «брачное объявление». Это предположение под­
крепляется свидетельством Яна Зута, показавшего на суде
8 декабря 1640 года, что два неизвестных за полгода до это­
го просили его высмеять в сатире трех ухажеров девицы
Трип (в том числе и ее будущего мужа Койманса). Остро­
слов с неподходящей фамилией Зут (сладкий) отклонил их
просьбу42. Если фон Мольтке прав и Флинк написал пор­
трет Марии в конце 1630-х годов, до портрета Рембрандта,

684
то получается, что невеста забраковала «брачное объяв­ А Dutch
ление» Флинка и Рембрандт должен был написать другой dream

портрет, более лестный для девицы на выданье.

Ш УРИ Н ЛУИ ДЕ ГЕЕР

В 1829 году шведский поэт Франс Микаэл Франсен, быв­

ший одновременно историком, пастором и секретарем
шведской Академии наук, в своем докладе о значении Луи
де Геера для экономики страны связал его имя с новой эпо­
хой в металлообрабатывающей промышленности, ставшей
к этому времени одной из главных отраслей экономики
Швеции. Все, что позднее писалось в Швеции о де Геере,
выдержано в той же тональности и напоминает скорее агио­
графию, нежели жизнеописание одного из «captains of in­
dustry» x v ii века. Нидерландские историки Ян и Анни Ро-
мейн причислили де Геера к столпам нидерландской куль­
туры43. Эссе о нем они озаглавили «Король купцов», и в
названии нет преувеличения44.
На Старой площади Норрчёпинга, центра бывшей «же­
лезной империи» голландского оружейника, возвышается
массивная четырехметровая фигура черного гранита ра­
боты шведского скульптора Карла Миллеса. Подобно Гул­
ливеру в стране лилипутов, великан сверху вниз смотрит
на промышленные здания, на людей, стоящих у водного
порога, на латунный завод, на плывущие вдоль берега ко­
рабли. На постаменте выбита надпись: «Луи де Геер, 1587-
1652. Родоначальник шведской промышленности. Основал
в Норрчёпинге оружейную фабрику и завод по производ­
ству латуни. Заложил основы текстильной промышлен­
ности. Во время войны он ковал наше оружие и служил
надежной опорой королю и народу. Памятник воздвигнут
недалеко от тех берегов, где он сам когда-то слушал шум
порогов и песню рабочих».
Фигура великана, возвышающаяся над окрестным ланд­
шафтом,—прием почти обязательный и потому несколько
избитый. Но де Геера действительно отличали колоссаль-

685
Империя ная предприимчивость, исключительная на­
железных стойчивость, огромный организаторский та­
королей
лант, умение претворить мечту в жизнь и удача,
которую так любит история.
Луи де Геер родился в 1587 году в Льеже в
семье богатого торговца-гугенота. Когда ему
было восемь лет, семья перебралась в Дордрехт.
После смерти отца Луи наследует отцовское
дело, но сначала три года (1608-1611) работает
у гугенотов-медников в Ла-Рошели. Вернув­
шись в Дордрехт, он женится на Адриенне
Жерар, тоже беженке из Льежа. Брак оказал­
ся удачным, во всяком случае на потомство: у
супругов родилось двенадцать детей. Удачлив
Луи и в делах: вместе с зятем Элиасом Трипом
он торгует железом и оружием и предоставляет
долгосрочные займы.
В 1614 году де Гееры переезжают в Амстер­
дам. Четыре года спустя начинается Тридцати­
летняя война, с голодом, разрухой и смертью:
в Центральной Европе за эти тридцать лет со­
Портрет Лодевейка
де Геера жжено 20 ооо городов и деревень, в Германии,
на главной арене военных действий, погибло
Иеремия Фалк, по оригиналу
Давида Бека. 1649 около половины населения. Но для торговца
Гравюра. 31,6x22 оружием война означает лишь шанс на нажи­
Рейксмузеум, Амстердам
ву. И де Геер не упускает его, предлагая то, что
нужно больше всего, — оружие и деньги. Он
едва справляется с огромным спросом на то и
на другое. К началу войны относится его пер­
вая крупная поставка оружия шведскому коро­
лю Густаву Адольфу. Половину денег, 8о тысяч
гульденов, де Геер выложил сам, правда, Густав
Адольф обещал вернуть деньги натурой, то
есть медью. Другую половину де Геер получил
от Генеральных штатов, заинтересованных в
том, чтобы война шла подальше от Нидерлан­
дов. Без финансовой помощи де Геера Ришелье
едва ли бы удалось уговорить шведского короля
принять участие в войне, а сам Густав Адольф

686
вряд ли смог бы вооружить огромную по тем временам ар­ Шурин
мию в 35 ооо человек. Де Геер поставляет оружие Венеции, Луи де Геер

Франции, Англии. Торгует он и с Республикой, но она не в

числе его лучших клиентов.
С 1626 года он получает монополию на производство
оружия в Швеции, в то время отсталой и бедной стране, в
которой, однако, было все необходимое для производства
оружия: дешевый рынок рабочей силы, железная руда, вод­
ные ресурсы и лес. Густава Адольфа называли «золотым ко­
ролем Севера», но только из-за золотистых волос. Настоя­
щего золота ему постоянно не хватало, и шведы говорили,
что если другие ведут войну, так как у них много денег,
то Швеция воюет, чтобы их добыть. Чтобы достать день­
ги, Густав Адольф сдает в аренду коронные владения, и в
1627 году де Геер переезжает в Швецию, арендует большие
участки земли и начинает здесь свое «железное» хозяйство.
Центром его становится Норрчёпинг, насчитывавший
в то время бооо жителей. Этот второй по величине город
Швеции Кристина получит после отречения от престола в
1654 году45. Здесь исстари добывали железную руду, но и до­
быча, и обработка руды оставались едва ли не средневеко­
выми. Де Геер модернизировал процесс, заменив малень­
кие деревянные домны большими каменными, с мощной
системой поддува, что позволило увеличить температуру и
тем самым улучшить качество литья.
Все дело де Геер вел по принципу экономической автар­
кии: железную руду он добывал на своих рудниках, после
чего рабочие его горных заводов превращали ее в высоко­
качественный чугун, из которого лили пушки. Пушки он
по рекам сплавлял в порты, где на его верфях ждали его суда
с его матросами. П о одной из легенд, еще в Ла-Рошели он
поклялся отдавать бедным десятую часть прибыли. П о дру­
гой, он якобы не страховал суда и, если они приходили в
целости и сохранности, отдавал страховку бедным.
У него работали лучшие специалисты, которых постав­
лял ему Элиас Трип: жестянщики и лудильщики из Герма-
ьзш, кузнецы из Валлонии, латунщики из Ахена, плотники
и каменщики из Амстердама. Рабочие получали два с по­
ловиной гульдена в день, больше, чем их собратья в бога-

687
Империя той Республике, но и работать они должны были с пяти
железных утра до семи вечера46. «Железный король» ввел и железную
королей
дисциплину. В плохую погоду работать не заставляли, но и
денег не платили; если кто-то заболевал, его обязанности
распределялись между остальными. За ошибку одного на­
казывали всю смену47.
Будучи истинным предпринимателем, де Геер был за­
интересован в здоровье и повышении уровня знаний ра­
бочих, поэтому в каждом его поселке были врач и школа.
В отсталой Швеции x v ii века (Густав Адольф жаловался,
что выборные в городских советах не могут написать свое
имя) школы де Геера служили примером. П о инициативе
промышленника для преобразования системы обучения в
Швецию был приглашен Ян Амос Коменский (1592-1670)48.
Во всех поселках де Геера были магазины, в которых про­
давали изготовленные им товары: де Геер был основателем
не только железообрабатывающей, но и текстильной про­
мышленности. Были у него и мельницы, на которых он мо­
лол зерно, и бумажная фабрика, поставлявшая бумагу для
его школ. Фабрики вездесущего «железного короля» про­
изводили все вплоть до медных чайников и кастрюль. Его
коммивояжеры получили разрешение беспошлинно пере­
ходить границу с Данией, извечным врагом Швеции!49
Главным делом де Геера оставались, конечно, пуш­
ки. Вместо тяжелых бронзовых, стенки ствола которых
были такими толстыми, что даже малокалиберные ору­
дия с трудом перевозили по полю боя, он стал лить легкие
чугунные пушки. Вместе с повозкой такая пушка весила
35 пудов, и ее могли тянуть две лошади. Это означало, что
пушки перемещались теперь по полю боя вместе с пехо­
той, и хотя стреляли они лишь картечью, шведы получи­
ли новое мощное оружие. Каждый полк шведской армии
имел по две легкие «полковые» пушки. Не случайно в
русском и французском языках такая легкая пушка полу­
чила название «шведской». И ми вооружаются все евро­
пейские армии, и Швеция становится оружейной кузни­
цей Европы. Производство пушек растет с каждым годом:
в 1622 году их 185, в 1630 году — 1182, в 1631 году — 1319.
В какой-то момент де Геер производит так много пушек,

688
что просит Швецию дать ему разрешение Шурин
на их вывоз в Англию, славившуюся своей Луи де Геер

артиллерией!
В 1631 году Густав Адольф разгромил
Тилли под Брейтенфельдом, а годом позже
разбил Валленштейна под Лютценом, по­
гибнув в битве. Еще при жизни шведского
короля именовали Львом Севера, а после
его смерти Ришелье сказал, что «он стоил
обеих армий». Де Геер в письме Трипу на­
зывает Густава Адольфа «королем очень да­
ровитым». В этом немногословном опре­
делении — протестантская сдержанность,
нелюбовь к преувеличениям, стремление
к благородной простоте и верности слова.
Но, может быть, и сознание, что своими
победами Лев Севера во многом обязан
его пушкам? Многим обязана ему и вся
Швеция, достигшая во второй половине Дом с головами
x v il века вершины своего могущества, в
основе которого лежала самая мощная в Ев­
ропе оружейная промышленность — дело
де Геера.
После смерти Густава Адольфа его дочь
Кристина торгует дворянскими титулами,
и в 1641 году де Геер становится шведским
дворянином. Если верить голландским
историкам, и здесь им двигали деловые со­
ображения: только будучи дворянином, он
мог купить земли, которые арендовал уже
много лет. Уже на своей земле де Геер стро­
ит четыре дома. И покупает один из самых
примечательных домов в Амстердаме —
«Дом с головами», проект которого припи­
сывается Хендрику де Кейзеру50.
В 1644 году, во время войны Швеции с
Данией, де Геер становится и националь­
ным героем Швеции. Поводом к войне
послужил романтический побег вдовы

689
Империя Густава Адольфа Марии Элеоноры из замка Грипсхольм,
железных куда ее заключил Оксеншерна. Очаровав приставленного
королей
к ней для охраны гофмаршала Нилссона рассказами о том,
как ей хотелось бы читать Илиаду под шум волн, 45-лет­
няя вдова очутилась на борту датского парусника, доста­
вившего ее в Хельсингер, известный нам как Эльсинор.
Побег наделал много шума. При европейских дворах на­
чались перешептывания: вдова великого Густава Адольфа,
которая больше года не могла расстаться с телом супруга,
нашла утешение в объятиях его злейшего врага, короля
Дании, не убоявшись ни штормов, ни гнева всесильного
Оксеншерны. Кристиан I Y за свои семьдесят лет пере­
живший достаточно романов, не знал, как избавиться от
знатной гостьи. С превеликим трудом ему удалось отпра­
вить ее в Бранденбург к ее племяннику, но к этому време­
ни Швеция уже объявила Дании войну.
Причина войны была не столь романтична: Швеция хо­
тела вывести из-под контроля Дании балтийские торговые
пути, прежде всего Зунд, за проход через который датчане
взимали постоянно удваивавшиеся и утраивавшиеся по­
шлины. С конца x v i и до конца x v i i века зундская пошлина
составляла две трети доходов Дании!
В 1643 году датчане задержали восемь шведских су­
дов, среди которых были и суда де Геера. Он отправился
в Нидерланды, чтобы убедить страну вступить в войну на
стороне Швеции. Дания, чуя неладное, настаивала на со­
блюдении Республикой нейтралитета. Соединенные про­
винции оказались в положении «и хочется, и колется»: с
одной стороны, они давно уже точили зуб на Данию, ко­
торая не только постоянно вздувала зундскую пошлину, но
иногда и просто закрывала судам проход через пролив, с
другой — нейтралитет есть нейтралитет.
Республика приняла типично голландское решение: от­
крыто не вступая в войну против Дании, она предоставила
де Гееру полную свободу действий. Тот снарядил 32 судна с
командой в 3000 человек—как часто бывало, это всего лишь
на скорую руку переоборудованный торговый флот — и
пришел на помощь Швеции в тот момент, когда в Копен­
гагене уже служили благодарственные молебны. Кристина

690
 назвала де Геера «нашим спасителем» (в свои 56 лет он был Шурин
на борту одного из судов). Вскоре после этого торжествен­ Луи де Геер

но праздновалось ее совершеннолетие. На аверсе медали,

выбитой в честь этого события, портрет Кристины, на ре­
версе — победа над датчанами.
Престарелый датский король проиграл войну и по­
терял глаз. Но о его храбрости в битве при Кольбергер-
Гейде, когда, раненный осколком снаряда, он продолжал
командовать, слагали легенды. Швеция вышла из войны
победительницей, получив по подписанному в августе
1645 года миру острова Готланд и Эзель, две провинции на
норвежской границе и, главное, освобождение от пошлин
при проходе через Зунд, чего так страстно желал де Геер.
Нидерланды продолжали платить пошлину, но размер ее
составлял 1 % от стоимости товара и не мог быть повышен
в течение сорока лет51.
Позднее де Геер вежливо попросит риксканцлера вер­
нуть затраченные им на «спасение» Швеции деньги и даже
объяснит, как это сделать: ввести дополнительный налог
на экспорт меди и железа (вывоз железа из Швеции дости­
гал lioo тысяч пудов) и платить ему из этих поступлений.
Естественно, будучи экспортером меди и железа, он и сам
должен был платить этот налог. Н о он получал свои деньги
обратно, а его конкуренты —нет52.
Все, за что только ни принимался де Геер, удавалось.
В 1647 году для торговли с Золотым Берегом он основал
шведскую Вест-Индскую компанию, акции которой при­
обрел и Оксеншерна. Шведский канцлер стал не только
пайщиком компании «железного короля», но и его свой­
ственником: внучка де Геера вышла замуж за племянника
Оксеншерны.
Н о в какой-то момент де Геер заметил, что устал. Все
чаще ему хотелось отойти от дел и от нескончаемых су­
дебных разбирательств. Одно из них, судебная тяжба с зя­
тем, вынудило его приехать в начале 1652 года в Амстердам.
Здесь он заболел и 19 июня 1652 года умер. Похоронили де
Геера в фамильном склепе в Дордрехте, куда 56 лет назад на
телеге, груженной немудреным скарбом, приехал восьми­
летний беженец.

691
Империя EX BELLO РАХ
железных
королей
Женитьба младшего брата Элиаса, Якоба, на сестре Луи де
Геера Маргарете еще больше сплотила деловые отношения
между шурином и зятьями Трип. Якоб не был так успешен
в делах, как его библейский тезка, он всегда оставался «вто­
рым». Тем не менее и он был одним из самых богатых жи­
телей, но не Амстердама, а Дордрехта.
Главным достоянием Якоба и Маргареты Трип были
дети. Из двенадцати детей четверо умерли в младенче­
стве — не так много по тем временам, трое — в детстве, так
что к 1660 году в живых оставалось пятеро. Трое, Луи, Хен­
дрик и Якоб, пошли по стопам отца, и родители послали их
набираться опыта в лучшую школу — к дяде Луи в Швецию.
Набравшись опыта у дяди по материнской линии, к на­
чалу 1630-х годов они перебрались в Амстердам к дяде по
отцовской линии, Элиасу Трипу. Как отец и дядья, они
торгуют оружием, смолой и дегтем. Но не чураются тор­
говли ни табаком, ни рыбой—деньги не пахнут.
Ведут они дела и с дядей Луи, остающимся для них глав­
ным поставщиком оружия, смолы и дегтя — продуктов, в
которых нидерландский флот испытывал огромную по­
требность. Отношения с дядей, поставщиком и конку­
рентом, были непростыми, и племянники то сходились, то
расходились с де Геером.
Якоб и Хендрик, повторяя опыт отца и дяди Элиаса,
женились на сестрах, Йоханне и Сеселии Годен. И х тесть
Самюэль Годен был одним из тех, кому в 1628-1629 годах
Вест-Индская компании предоставила право основать в
Северной Америке частную колонию, так называемый па­
тронат. Патроны получали землю и право торговли по все­
му восточному побережью. Со своей стороны они обязы­
вались в течение трех лет заселить патронат колонистами.
Найти в Республике людей, желавших променять покой
на неизвестность за семью морями, оказалось не так про­
сто, и через десять лет из шести патронатов выжил лишь
один, патронат Килиаана ван Ренсселаара53, Так как патро­
ны участвовали в патронатах друг друга, Самюэль Годен
владел одной пятой патроната Ренсселаара. После смерти

692
Годена в 1636 году его часть была поделена между Якобом Литейные цеха
ХендрикаТрипа
и Хендриком. Доли братьев оказались небольшими, око­
в Швеции
ло юоо гульденов, но достаточными для того, чтобы укре­
Аллаарт
пление, основанное колонистами в 1637 году, получило их
ван Эвердинген
имя. Просуществовал Триппенбюрх недолго, через три 1650-1675. Холст,
года Ренсселаар выкупил доли братьев Трип. масло. 192x254,5
После смерти Сесилии Хендрик женился на Йоханне Рейксмузеум,
Амстердам
де Геер (1629-1691), племяннице Луи де Геера, и этот брак
принес фирме братьев Трип более ощутимую финансовую
пользу. Фердинанд Бол, один из первых учеников Рем­
брандта, ставший в 1660-е годы востребованным портре­
тистом, сделал несколько портретов Хендрика и Йоханны
и их детей.
1640-е и i6yo-e годы стали временем расцвета фирмы
молодых Трипов. И здесь действовало правило «смерть од-

693
Империя
железных
королей

Портрет
Хендрика Трипа

Фердинанд Бол
1660. Холст,
масло. 126,5x97
Музей изящных
искусств,
Брюссель

ного — хлеб другого». «Хлебом» Трипов стала Англия, где

с начала 1640-х годов политическая ситуация все более на­
калялась и как роялисты, так и их противники нуждались в
оружии. В начале Гражданской войны Трипы финансиро­
вали и снабжали оружием роялистов. Но когда верх стали
брать «круглоголовые», Трипы послали им триста бочек
с порохом. Если в 1632 году капитал Луи Трипа составлял
46 ооо гульденов, то к 1648 году он удвоился. А за следую­
щие десять лет вырос в шесть раз.
Несмотря на огромное богатство Трипов, старая бюр­
герская «аристократия» Амстердама, образовавшаяся по­
сле перехода города на сторону Вильгельма Оранского,
смотрела на них сверху вниз, видя в них лишь нуворишей,
потомков простого шкипера из провинции, и ни в попечи-

694
 Ex bello pax

Портрет
Йоханны де Геер

Фердинанд бол
1660. Холст, масло
126x97. Музей
изящных искусств,
Брюссель

Каритас: портрет
Йоханны де Геер
с детьми Сесилией
Трип иЛауренсом
Трипом

Фердинанд Бол
1662-1669. Холст,
масло. 167x152,5
Рейксмузеум,
Амстердам

тельские советы, ни в магистрат их не из­

бирали. За прошедшие полвека в менталь­
ности голландцев многое изменилось: если
в конце x v i века ценились прежде всего
предприимчивость и энергия, упорство и
настойчивость, то к середине X V II века эти
качества потеряли свою привлекательность
и скорее пугали. Выросшие в роскоши дети
регентов стремились во что бы то ни стало
сохранить свое положение и не допускали в
свой круг «чужаков», какими бы богатыми
те ни были.
И братья Трип «столбят участок» в го­
роде, демонстрируя и свое баснословное

695
Империя богатство, и твердое намерение остаться здесь навечно:
железных 25 мая 1660 года семилетний Луи Трип закладывает первый
королей
камень дома Трипов и разравнивает раствор специально
сделанной по этому случаю серебряной кельмой. За два
года (1660-1662) Юстус Фингбоонс54 строит здание в стиле
голландского классицизма (сочетание барокко и класси­
цизма с традициями национальной кирпичной архитекту­
ры), ставшее одним из последних его образцов.
Архитектор расположил под одним фасадом два дома.
Ставя во главу угла соблюдение классицистической сим­
метрии, он не побоялся возвести разделявшую дома бра­
тьев стену за средним рядом окон!55 Камины архитектор
поместил не у внешних стен, как обычно, а у этой «теплой»,
в полметра толщиной, стены. Расположение каминов по­
влекло за собой проблему дымоходов: трубы в форме мор­
тир находились по бокам дома, а камины — в его центре.
Пришлось сооружать дымоходы неимоверной длины. Го­
родской дворец обошелся Трипам в 250 ооо гульденов —
правило не выставлять богатство напоказ на этот раз было
забыто.
Монументальному дому Трипов не было равных на
амстердамских каналах. Его величие и благородство, сим­
метрию и гармонию сравнивали разве что с городской ра­
тушей, построенной за десять лет до этого. Дом Трипов и
называли Малой ратушей. Как и ратушу, дом Трипов от­
личает изобилие декоративных элементов. Н о если рату­
шу венчает огромная фигура Девы Мира, в одной руке у
которой кадуцей Меркурия, в другой — оливковая ветвь, а
у но г лежит рог изобилия, то фронтон городского двор­
ца Трипов украшен не только лавровыми и пальмовыми
ветвями, но и пушками. Пушки и мортиры указывают на
род занятий братьев, подчеркивая, что мир рождается из
войны и тот, кто хочет мира, должен держать меч нагото­
ве. Торговля оружием не имела тогда всех тех негативных
коннотаций, которые она имеет сегодня. Но была таким
же рогом изобилия — во всяком случае, для Трипов. Элиас
и Якоб Трипы родились в домике в два окна в крошечном
Залтбоммеле — их дети жили в самом богатом доме самого
богатого города Республики.

696
 Сказочное убранство дома-дворца породило одну из Ex bell о рах
городских легенд. Луи Трип якобы как-то услышал, как его
слуга мечтательно вздыхал: «Мне бы домик размером хотя
бы с одну эту дверь!» И он построил на другой стороне
канала чудесный домик шириной в одно окно. Дата на его
фасаде — 1696 год—развенчивает легенду, но нарядный бе­
лый домик напротив великолепного «дома Трипов» до сих
пор называется «маленьким домом Трипов».
Братья бросили жребий, кому в какой половине жить
(Луи досталась левая часть дома, Хендрику — правая), и
принялись увешивать стены дома портретами близких и
изображениями заводов в Швеции. Для этого дома Рем­
брандт и написал портреты их родителей, Якоба Трипа и
Маргареты де Геер. Оба портрета после смерти Хендрика
остались у его дочерей Сесилии и Йоханны, не вышедших
замуж и так и проживших всю жизнь вместе. Вместе они и
умерли: Сесилия — 31 августа 1728 года, Йоханна — на сле­
дующий день. Поздним вечером 6 сентября, с факелами,
как было принято у богатых и важных, сестер вынесли из
дома и похоронили в Западной церкви, где за полвека до
них был похоронен Рембрандт.
Так как сестры все завещали друг другу, для оценки картин
пришлось вызывать маклера. Самыми дорогими из 34 картин
оказались Рембрандт и ван дер Хелст. Портреты Рембрандта
маклер оценил в jo гульденов каждый. В x v ii i веке картины
оказались в Англии, в семействе Ли (Lee), и в 1899 году их
приобрела Национальная галерея. Долгое время считалось,
что это портреты Йоханеса Лютмы, мастера серебряных дел,
и его жены. Лишь в 1928 году они были атрибутированы как
портреты Якоба Трипа и Маргареты де Геер.
Великолепный дом способствовал росту престижа бра­
тьев Трип в амстердамских кругах, но не дал желанного до­
ступа в круг регентов, принадлежность к которому и опре­
деляла конечный успех социального продвижения. Даже
лейтенантом стрелков Луи Трип стал, когда ему было уже
под шестьдесят! А это был лишь первый шаг на пути к при­
знанию элиты города, в котором он прожил полжизни...
В 1666 году на своей половине неожиданно умирает Хен­
дрик, и все дела сваливаются на Луи. Правда, ему помогает

697
Империя
железных
королей
Портрет Адриана Трипа
Ян Ливенс. 1644
Холст, масло. 107,5x83,5
Частная коллекция, на долго­
срочном хранении в Доме-музее
Рембрандта, Амстердам.
698
вдова брата, Йоханна де Геер, и ее сыновья
Матиас и Якоб. В 1683 году Матиас женит­
ся на своей двоюродной сестре Маргарете
Трип, дочери дяди из Дордрехта. Это будет
один из последних браков внутри семей­
ного клана. В период накопления капитала
подобные браки способствовали его кон­
солидации, и вся история семей Трип и де
Геер может служить тому примером. На
огромном Списке потомственных Трипов,
составленном i октября 1883 года, храня­
щемся в спецфонде библиотеки универси­
тета Амстердама, можно видеть, как много в
«потомственных» Трипах крови де Гееров56.
Капитал и контроль над ним оставались в
руках семейного клана.
Клановость была характерной чертой
всех торговых домов и проявлялась как в
эндогамных браках и в предпочтении «сво­
их» при заключении коммерческих сделок и
договоров, так и в строгом контроле чести
клана. Неосторожный шаг одного отра­
жался на торговых сделках и добром имени
всех. Если возникали ситуации, ставящие
финансовую или социальную стабильность
одного из членов клана под угрозу, делалось
все возможное, чтобы свести угрозу на нет,
исправив положение. Ярким примером
кланового поведения может служить реак­
ция Трипов на действия Софии Трип, вдовы
Йохана Койманса.
После смерти мужа в 1657 году София
взяла управление фирмой в свои руки. П о ­
началу все идет хорошо, но через какое-то
время родственники замечают, что София
все больше подпадает под влияние своего
помощника, Карла Фута, и даже обещает
ему руку дочери, 19-летней Алетты. Братья
Софии, Адриан и Якоб, пытаются внушить
сестре, что Ф ут не может быть ее зятем, что Ех bello pax
он им не пара. Не только из-за низкого про­
исхождения, но и потому, что он «d’ une race
scabreuse»: «его отец был плут и мошенник»,
да и репутация матери и сестры не многим
лучше. Мало того, что у него нет ни гроша за
душой, он к тому же еще и католик57. Адри­
ан и Якоб боятся, что мезальянс затронет
честь и их семей, и родственников их жен.
У Адриана было двенадцать детей, и всех
их надо было пристроить, Якоб был женат
на Елизавете Биккер, и его свояченица была
женой Йохана де Витта. Братья пытаются
убедить сестру, что брак ее дочери с Ф у ­
том будет гибельным и для сестер и братьев
Алетты, которые уже не смогут составить
хорошие партии. Муж старшей дочери С о ­
фии, Иоан Хейдекопер, сын бургомистра и
сам будущий бургомистр, сравнивал Фута с
троянским конем, который, войдя в их зна­
менитую фирму, принесет разруху и гибель.
Обеспокоенный происходящим, он писал
12-летнему брату Алетты, что пока тот на­
бирается ума-разума во Франции, чтобы
Портрет Якоба Трипа
самостоятельно вести «негоцию», может
Бартоломеус ван дер Хелст
случиться, что ко времени его возвращения
1647-1670. Холст, масло. 110x95
«негоции» не будет и в помине. Казалось Рейксмузеум, Амстердам
бы, зачем ментору вовлекать еще подрост­
ка, находящегося к тому же во Франции, в
семейную распрю и настраивать его против
матери? Ответ прост: в ход были пущены
все средства, которые могли бы повлиять на
Софию Трип.
Ничего не помогло. Вдова настаивала на
браке, хотя и соглашалась с тем, что ее по­
койный муж никогда бы его не одобрил. Но
теперь она была единственным опекуном
детей, и последнее слово оставалось за ней.
И тогда семья прибегла к крайнему сред-

699
Империя ству: родственники как с отцовской, так и с материнской
железных стороны, Коймансы и Трипы, обратились в суд Голландии
королей
с просьбой учредить над Софией и ее будущим зятем опеку.
В 1661 году брак был-таки заключен, но брачный договор
автоматически лишал Софию Трип и ее зятя всех полно­
мочий. София, чье имущество оценивалось в полмилли­
она гульденов, не могла ничего предпринять без согласия
родственников, но репутация семьи и фамильный капитал
были спасены. До сих пор casus Софии Трип приводится
во всех работах, касающихся этики торговых кланов Респу­
блики.
Теперь, когда Трипы стали одними из самых богатых
людей Республики, они стремились перейти из торговой
элиты в элиту управленческую, что означало обществен­
ные посты и связанный с ними престиж. Процесс аристо-
кратизации буржуазии изменил отношение к «купцам», и
вчерашние торговцы всеми силами старались перейти из
торговой «грязи» «в князи». Для этого существовали раз­
личные способы. Например, Хейдекопер советовал свое­
му подопечному заниматься во Франции верховой ездой,
танцами и другими приятными упражнениями для тела и
духа: «Не забывайте развивать Ваш придворный дух, пото­
му что тот, кто родился не только для торговли, должен со­
вершенствоваться в разных направлениях. Мы хотим, что­
бы по возвращении Вы были не только хорошим купцом,
но и образцовым придворным».
Но, конечно, решающим шагом был брак, и богатство
Трипов делало их желанной партией. Начало восхождению
по социальной лестнице положил еще Элиас, женившийся
на дочке бургомистра. Его двоюродный племянник Питер
Трип, женатый первым браком на богатой купеческой дочке,
после смерти жены женится на Кристине де Граафф, вдове
влиятельного амстердамского регента Якоба Биккера58. Се­
стра Кристины, Агнит, была замужем за Яном Биккером,
братом Якоба, — эндогенные браки встречались среди ре­
гентов так же часто, как среди купцов или Габсбургов (из
шестерых братьев и сестер де Граафф четверо состояли в
браке с Биккерами). Дочь Кристины и Яна Биккер, Елиза­
вета, вышла замуж за Якоба Трипа, сына Элиаса. Ее сестра

700
Вендела — за пенсионария Голландии Йохана де Витта. Ex bello pax
В списке имущества Вендела указывает «738 маленьких жем­
чужин по 20 стейверов за штуку», которыми ее «уважил зять
Трип». И сразу вслед за этой записью следует другая, тоже
о полученном от зятя Трипа подарке с девятью больши­
ми драгоценными камнями и девятью маленькими59. Сын
Элиаса породнился с creme de la crime голландской элиты.
В 1670 году Луи выдает 18-летнюю дочь Анну Марию
замуж за Ваутера Фалкенира, сына могущественного бур­
гомистра Жиля Фалкенира, сторонника Йохана де Витта
и Штатов, который после прихода к власти Виллема III
переметнулся к оранжистам. Политический маневр не за­
медлил принести плоды: в 1673 Г°ДУ Фалкенир в пятый раз
занял пост бургомистра. И займет это почетное место еще
четыре раза. Английский посланник Генри Сидни писал
в 1679 году, что «у Великого Турка нет такой абсолютной
власти ни над одним из его подданных, какой обладает
Фалкенир над Амстердамом, что все ему беспрекословно
подчиняются, он назначает и снимает, кого ему угодно, и
делает все, что ему заблагорассудится»60.
Несмотря на закон против роскоши, введенный Тюл-
пом в 1655 году, Луи Трипу удалось потратить на свадьбу
дочери больше 8ооо гульденов. Главный архитектор го­
рода украсил комнату ратуши, где молодые подписывали
брачный договор, не цветами, а овощами: аристократиза-
ция бюргерства всегда сопровождается изысками декадан­
са. Для свадебного фейерверка заготовили столько пороха,
что здание Ост-Индской компании, расположенное на­
против дома Трипов, на всякий случай обтянули мокрыми
парусами61.
Брак не принес счастья ни самим молодым, ни Луи Три­
пу, в доме которого они жили. Дед платил теперь не только
за дочь, но и за зятя. Платил он и за роды дочери, за кор­
милиц и нянь четырех внучек. 13 декабря 1681 года родился
долгожданный мальчик, и через десять дней его крестили в
соседней Южной церкви. А еще через четыре дня 30-лет­
нюю мать похоронили в Западной церкви. Безутешный
Луи Трип «выкупил» у зятя право взять на воспитание стар­
шую внучку Эмеренцию62.

701
Минерва — МаргаретаТрип, обучающая сестру Анну Марию

Фердинанд Бол. 1663. Холст, масло. 208x179

Рейксмузеум, Амстердам

702
 Но капиталовложение себя оправдало: на Луи Трипа Ex bello pax
золотым дождем посыпались посты и назначения. Уже в
1670 году он стал капитаном стрелков. В 1671 году бурго­
мистр Тюлп предупреждал коллегу-бургомистра Мюнтера,
тоже приходившегося Трипам родственником63, чтобы он
и не думал протаскивать дордрехтца в магистрат. Но Жиль
Фалкенир устроил-таки назначение свояка судейским.
В проигрыше от операции не остался никто: Луи наконец-
то вошел в круг регентов, Фалкенир ему помог и теперь мог
рассчитывать на ответную помощь, а именно на то, что Луи
внесет предложение об освобождении Виллема III от дол­
га в два миллиона гульденов, который препятствовал браку
штатгальтера с дочерью Якова II. Луи Трип внес предложе­
ние, оно было принято, Виллем женился на Мэри и стал в
результате Славной революции королем Англии. Сам же
Луи в 1674 году был выбран бургомистром. Э ту должность
он занимал еще два раза, в 1677 и 1679 годах64.

В КОПНАХ НЕ СЕНО, В ДОЛГАХ НЕ ДЕНЬГИ

Браки браками, регенты регентами, но деньги оставались

деньгами, а Швеция все не гасила долг Элиаса Трипа. Как
только не пытались Трипы выцарапать свои денежки у
шведской казны! В 1645 году Адриан Трип, старший сын
Элиаса и зять Луи де Геера, получил в качестве свадебного
подарка часть шведских векселей. В 1646 году он отправил­
ся в Швецию и обратился за помощью к тестю, которого
за два года до этого Кристина назвала «нашим спасите­
лем». Еще важнее было то, что у де Геера был свой человек
в шведской «рентной камере», который сообщал ему, когда
можно обращаться за долгами, а когда—нет. Вмешательство
тестя помогло, и в 1649 году торжествующий Адриан Трип
появился в ревизионной комиссии с письменным требо­
ванием Кристины оплатить лично проверенные ею счета.
Но его торжество оказалось преждевременным: во-первых,
долги могли быть выплачены только частями в течение
пяти лет. Во-вторых, они должны были быть выплачены

703
Империя не наличными, а медью. В-третьих, за медь Трипы долж­
железных ны были поставить в Швецию серебро — меди в Швеции
королей
было предостаточно, а серебра мало: Густав Адольф еще
в 1620 году заплатил j j 500 фунтов меди за бриллиантовое
кольцо для своей невесты, принцессы Марии Элеоноры, и
заменил серебряные монеты медными. Адриан снова по­
пытался обратиться к Кристине, но в аудиенции ему было
отказано—должников у Кристины хватало65.
Тогда Трипы решили прибегнуть к помощи дипломатов.
Брат Адриана, Якоб, женатый на Елизавете Биккер, обра­
тился за помощью к своему свояку, пенсионарию Йохан­
ну де Витту. В 1668 году де Витт подписал от имени Респу­
блики Тройственный союз со Швецией и Англией, целью
которого было ограничение агрессивной политики Людо­
вика X IV по отношению к Испанским Нидерландам. Но
так как Швеция и Нидерланды имели мирные договоры с
Францией, союз был представлен как попытка содействия в
установлении мира между Францией и Испанией. По это­
му договору Швеция получала от Испании субсидию, ко­
торая должна была быть выплачена в Нидерландах. Из этой
«испанской» субсидии и планировалось выплатить «швед­
ский долг» Трипам. В этом вызвался помочь муж сестры
Адриана и Якоба, Йозеф Койманс, имевший тесные связи с
Испанией. Н о несмотря на все усилия дипломатов, полити­
ков и финансистов клана Трип, получить долг, перевалив­
ший к этому времени за миллион гульденов, не удалось66.
В 1678 году шанс, что Швеция когда-нибудь погасит
долг, представлялся таким ничтожным, что Трипы по­
думывали продать заемные письма французскому двору.
В 1832 году они снова подали дело на рассмотрение в швед­
ский суд, и тот вынес решение: списать долг за давностью
лет. Получилось по пословице: «Должен—не спорю, отдам
не скоро; когда захочу, тогда и заплачу. А не захочу, так и
совсем не заплачу». Деловое чутье обычно таких хватких
Трипов—де Гееров подвело их в денежных трансакциях со
шведской короной. Заказ четырех портретов Рембрандту
оказался их лучшим вкладом.
 ПР ИМЕЧАНИЯ
1. Clark: 12.
2. Blankert 1982:28.
3. Об истории семейства Трип и их тор­
говых и деловых предприятиях и кон­
тактах см.: Klein 1965, об истории дома
Трипов и связанных с ним семей см.:
van Eeghen 1983, об архитектуре дома
Трипов см.: Meischke, Terwen: 83.
4* В 1877 году портрет Маргареты за
104 гульдена был продан Рейксмузеуму,
а портрет ее мужа —за 445 гульденов в
парижскую коллекцию Мартина Риндс-
копфа. Сейчас он находится в нью-
йоркской частной коллекции.
5. Портрет Трипа находится в музее Ден­
вера. Портрет Маргареты —в музее Гра­
не в Экс-ан-Провансе. 7.
6. Николаас Маас с 1657-го по 1665 год че­
тыре раза пишет Трипов. Лучшие его
портреты находятся в Будапеште, ко­
пия мужского портрета — в гаагском
Маурицхейсе. В 1928 году голландский
историк искусств Хофстеде де Гроот
опубликовал статью о портретах четы
Трип— де Геер. Именно он заметил, что 8. Анат Гилбоа утверждает, что некоторая
дама с портрета Николааса Мааса в Бу­
дапеште похожа на даму в Националь­
ной галерее, считавшуюся женой Лют-
мы. Еще в 1908 году Хофстеде де Гроот
предположил, что на портрете в Нацио­
9. Lloyd Williams: 166. Эскиз хранится в
нальной галерее изображена Маргарета
де Геер, но не мог это доказать из-за от­
сутствия портрета Якоба Трипа. В конце
концов Хофстеде де Гроот нашел фото­ ю . Голландский историк Изабелла Генри­
графию, сделанную с портрета Трипа на
аукционе 1877 года, и она подтвердила
правильность его предположения.
Еще один портрет Маргареты был
в собственной коллекции Хофстеде де
Гроота, правда, инициалы G. G, (Геррит
Герритсзоон) были переделаны в Л (Ал­
берт), так как произведения сына коти­
ровались на рынке значительно выше,
чем картины отца. Парный к нему пор­
трет, датированный 1652 годом, нахо­
дился тогда в частном собрании в Гааге.
Так как известно, что Якоб Кейп умер
в 1652 году, предполагается, что портрет
написал или дописал сын.
Портрет Трипа из Маурицхейса дол­
гое время считался портретом Якоба
Катса. В момент написания статьи Хоф­
стеде де Гроота было известно пять пар
двойных портретов Трипа — де Геер, то
есть у каждого из остававшихся в жи­
вых детей висели портреты родителей
(Hofstede de Groot 1928: 255-264).
Schwartz 1984: 206; Tumpel 1986: 213.
Другими посредниками между Рем­
брандтом и Трипами Шварц называет
дордрехтца Фердинанда Бола, ставшего
учеником Рембрандта незадолго до на­
чала его работы над портретами, Кой-
мансов, Виллема Бореела и де Грааффов
(Schwartz 1984:206,334).
беспомощность и бесхарактерность от­
личают всех молодых женщин на пор­
третах Рембрандта (Gilboa: 85).
Британском музее.
етта ван Ееген предположила, что на
знаменитых парных портретах из ва­
шингтонской Национальной галереи
705
Империя железных королей
(принадлежавших ранее княгине
3 . Н. Юсуповой), Портрете мужчины
с перчатками и Портрете женщины со
страусовым веером, Рембрандт изобра­
зил сына Луи Трипа Якоба и жену и дво­
юродную сестру Якоба Маргарету, дочь
Хендрика Трипа (van Eeghen 1983: 73).
1 1. Об истории Трипов см.: Ibid.: 27-117.
12. Работорговля в это время еще неиз­
вестна голландцам (да и позднее зани­
мались ею преимущественно зеланд-
цы). Когда в 1606 году корабль Трипа
захватил португальское судно, на бор­
ту которого было 90 рабов, голландцы
за бесценок продали их английскому
шкиперу (Klein: 139). Португальцы же,
изможденные длительным и тяжелым
плаванием, были рады плену. Они тут
же сдались, договорившись с голланд­
цами, что те выпустят для блезиру не­
сколько ядер, чтобы по возвращении
в Лиссабон у «пленных» было хоть
какое-то оправдание. Но встречи с
португальцами не всегда были столь
радушными. В 1610 году судно Трипа,
несмотря на Двенадцатилетнее пере­
мирие, было захвачено португальца­
ми. Большая часть экипажа была убита,
оставшиеся в живых два года провели
в лиссабонской тюрьме (Ibid.: 141). В
1628 году судно Трипа захватили испан­
цы, и матросы считали, что им повезло,
потому что испанцы высадили их на
берег, а не превратили в рабов на гале­
рах. Все торговые суда имели на борту
пушки — не только для защиты, но и
для нападения.
Дважды суда Трипа конфисковыва­
ли англичане. В 1617 году английским
адмиралтейством было захвачено суд­
но, идущее из Амстердама в Ла-Рошель
с железом, медью и специями на борту.
Еще одно судно Трипа было конфиско­
вано английским парламентом (Ibid.:
308). Самюэль Пипс описывает посе­
706
щения двух захваченных голландских
судов: «Несметные богатства, какие
только можно себе представить, ле­
жали в беспорядке, перец сыпался изо
всех щелей, и мне приходилось ходить
по нему, ноги по колено провалились
в гвоздику и мускатный орех — всего
было полно... я никогда в жизни не ви­
дел ничего более великолепного» (за­
пись от 16 ноября 1665 года).
Не меньшую угрозу представляли
и «свои» каперы из славившейся мор­
ским разбоем Зеландии. Но больше
всего опасались моряки берберийских
пиратов —из Алжира, Марокко и Туни­
са, — промышлявших организованным
морским грабежом. Возвращавшееся
из Азии судно было плавучим капита­
лом, и нападение на него обходилось
намного дешевле, чем плавание в Азию.
Одно имя пиратов, известных алчно­
стью и свирепостью, внушало страх
истощенной болезнями и долгим пла­
ванием команде.
Голландская морская торговля тер­
пела от морского пиратства огромные
убытки. Только алжирцы в период
1617-1625 годов захватили 206 голланл-
ских торговых судов (Klein: 311). Это
означало не только потерю кораблей и
товаров, но и плен матросов. Лишь не­
многих выкупали друзья или родствен­
ники. Те, кто знал, что выкупить их не­
кому, часто принимали мусульманство
и сами становились пиратами. Пони­
мая, что, попади они в руки бывших
единоверцев, им несдобровать, они не
знали пощады.
Во время Двенадцатилетнего пере­
мирия (1609-1621) голландцы часто по­
сылали совместный голландско-испан­
ский конвой, но с окончанием переми­
рия Голландия снова стала искать сбли­
жения с Северной Африкой, прежде
всего с Алжиром, чтобы объединиться
против общего врага — Испании. Трип.
чьи суда несколько раз подвергались на­
падениям пиратов, в 1619 году был сре­
 Примечания

ди 69 амстердамских купцов, выступив­ 13. Ibid.: 300.

ших против перемирия с Алжиром. Но
перемирие было заключено. В 1624 году
1 4. Каждое отделение имело не только свое
барбарийские пираты напали на боль­
правление, но и свои верфи, пакгаузы
шой корабль Элиаса, шедший в Геную
и корабли. Амстердамское правление
с обычным грузом: зерно, свинец и
насчитывало 20 директоров, правле­
5000 реалов. Команда решила откупить­
ние в Мидделбурге — 12, в правления
ся, но пиратам приглянулось судно.
остальных городов входило 7 человек.
Сорок голландских матросов были рас­
Представители шести правлений со­
пределены между девятью пиратскими
ставляли Совет семнадцати (в дослов­
галерами. Отпустили только шкипера и
ном переводе «Семнадцать господ»).
штурмана (Ibid.: 310).
От Амстердама в Совет семнадцати
Бывало, что команда оказывала со­
входило 8 представителей, от Миддел-
противление, но случалось такое не­
бурга—4, от всех остальных по одному.
часто, так как все знали, что сопро­
Последний, семнадцатый член Совета
тивление означает если не смерть, то
представлял поочередно Зеландию и
рабство. Трип пытался организовать
маленькие правления. Такое представи­
Директорат торговли с Левантом, и
тельство должно было предотвратить
общими усилиями голландских купцов
перевес в Совете семнадцати Амстер­
в Алеппо был назначен консул — Кор­
дама, но голос амстердамского отделе­
нелий Витсен. Но у него, как и у его
ния оставался тем не менее решающим.
коллеги в Алжире, не было денег, и
В течение шести лет трижды в год Совет
Директорат мало-помалу зачах. Тогда
несколько недель заседал в Амстердаме,
Трип попытался основать компанию по
затем два года в Мидделбурге. Время за­
страховке судов. Платить должны были
седаний определялось отправлением и
все судовладельцы, хотя левантская
прибытием судов. Самыми важными
торговля подвергалась намного боль­
были сентябрьские заседания, когда
шему риску, чем остзейская. Естествен­
суда возвращались из дальних рейсов.
но, балтийские купцы не хотели делить
риск с теми, кто торговал с Левантом,
так что и это начинание Трипа зачах­ 1 5. Позднее за эти внештатные места тоже
ло. Оставалось испытанное средство: будет драка. Поверенный получал от
перевозить товар на нескольких судах. 8оо до 1200 гульденов в год.
Так обычно и делали голландские куп­
цы, в том числе Трип. 16. Так, например, карта Исаака Массы
Иногда торговые суда, стоявшие в именовалась картой «Северной и вос­
чужих портах, захватывали местные точной части России, обычно именуе­
власти, которые переоборудовали их в мой Московией».
военные. Если матросам платили, они
не возражали. Но, например, в 1625
Klein: 154-158; Wijnroks: 366.
году большое голландское судно захва­
тила Генуя и вынудила матросов слу­
жить pro Deo, 18. Klein: 159-161.
Всегда оставалась и опасность ко­
раблекрушения. В 1630 году затонуло 19. Средним торговым судам надлежало
судно Трипа «Единство» стоимостью в иметь как минимум 2 пушки, 2 ката­
32 ооо гульденов и с товаром на ю ты­ пульты, 4 мушкета и 18 копий, боль­
сяч гульденов (Ibid.: 307). шим —6 пушек, 4 катапульты и 24 копья.

707
Империя железных королей
20. Klein: 198-204.
21. Ibid.: 229-231; Wijnroks: 322.
22. Wijnroks: 323.
23. Klein: 241.
24. Велувенкамп: no.
25. Там же: 112.
26. 12 пушек для 50-фунтовых ядер, 12 —
ДЛЯ ЗО-фуНТОВЫХ, 12 — ДЛЯ 1 2 -ф ун то ­
вых и 24 пушечки для 6-ф унтовы х ядер
(Wijnroks: 324).
27. Сестра Алетты была замужем за Алевей-
ном Питерсзооном. Их сын Питер Але-
вейнсзоон с 1626 года был на службе у
Элиаса. В 1632 году он уехал в Московию.
28. Beijer: 135-136.
29. van Eeghen 1983:30.
30. Klein: 231; Велувенкамп: 113.
3 1 . Художником этой ветви семейства был 38. Тюмпель отрицает принадлежность
Франс Халс, написавший в год свадь­
бы портрет Йозефа. За год до этого, в
1644 году, Франс Халс написал портрет
родителей Йозефа и свадебный пор­
трет его сестры Изабеллы и ее мужа. 39. Гилбоа называет портрет Рембрандта
32. Якоб ван Кампен построил дом в но­
вой тогда части города (Keizersgracht:
177), напротив Западного рынка (Wes-
termarkt). Это был его первый проект.
Гигантский по амстердамским поняти­
ям того времени, внутри дом был вели­
колепно отделан и увешан картинами. 40.
После смерти отца в 1634 году братья
основали фирму «Балтазар Койманс и
братья», занимавшуюся торговлей дра­
708
гоценными металлами. Годовой оборот
фирмы составлял 4 ооо ооо гульденов.
33. Ван дер Хелст написал портрет и Яко­
ба Трипа, предположительно к браку с
Елизаветой Биккер.
34. Предполагается, что портрет унаследо­
вала младшая дочь Марии, Констанция
Койманс. От нее он перешел ее дочери
Констанции Изабелле Смиссарт. Та пе­
редала его дочери Филиппине Балтине
Елизавете ван Аркел, матери Хендрика
Маурица ван Вееде (i737_ 179^)s перво­
го известного нам владельца портрета
(van Eeghen 1956:166-169).
35. Портрет Марии — 107 х 82 см; муж­
ской портрет из частной коллекции —
104,5 х 7^,95 см.
36. Тюмпель вслед за Бредиусом пишет, что
портрет Марии написан на доске из ин­
донезийского тика (Bredius 1969: 577;
Тйтре1 1986: 416), а мужской портрет
Рембрандта—на холсте (Tumpel: 430).
37. van de Wetering 1990:691.
мужского портрета кисти Рембрандта,
ошибочно ссылаясь при этом на Герсона
(Тйшре11986:430).
«удачным», «особенно в сравнении с
портретом Фердинанда Бола, на кото­
ром Мария Трип изображена в той же
позе, в том же платье, но внешность ее
намного менее приятная и привлека­
тельная» (Gilboa: 85).
«Портрет настолько похож на другие
работы Г. Флинка 1640-х годов, что в его
авторстве нет никаких сомнений» (Fu-
senig, Vogt: 108).

41. von Moltke: 149.
42. Schwartz 1984:207.
43. Фрагменты книги вышли в русском
переводе: Столпы нидерландской куль­
туры. М.: Квадрига, 2009.
44. Romein: 285-307.
45. В 165 5 году город горел, во время Север­
ной войны его еще раз сожгли русские,
и сейчас он известен разве что своей
футбольной командой.
46. Заработная плата рабочего в Амстерда­
ме в 1620-х годах составляла в среднем
гульден в день (от 20 центов до полу­
тора гульденов). Продолжительность
рабочего дня—с 6 утра до 6 вечера.
47. Romein: 288.
48. В 1656 году сын де Геера приютил уче­
ного в Амстердаме, и на доме де Геера
в 1920 году, спустя 250 лет после смерти
Комения, была установлена мемори­
альная доска, на которой по-чешски и
по-голландски написано «Здесь жил
Ян Амос Коменский». Правда, жил
последний епископ моравских братьев
не здесь, а неподалеку, сначала на Эге- 51. В 1649 году нидерландские купцы за­
лантирсграхт, а с 1665 года по адресу
Принсенграхт, 415. П о иронии судьбы
в 1657 году Комений, проповедовавший
мир и ратовавший за то, чтобы все пуш­
ки были переплавлены на колокола и
музыкальные инструменты, печатает
свою Opera didactica на деньги сына де 52. Главным конкурентом де Геера был
Геера, как и отец, продавца оружия. П о­
хоронен Комений в городке-крепости
Наарден.
49. Romein: 290.
50. Keizersgracht: 123. Дом был построен в
1622 году для Николаса Соера де Верман-
дуа, внука бежавшего в Нидерланды гу­
генота. Свое название дом получил по 53. Килиаан ван Ренсселаар (1586-1643) —
шести головам, украшающим фасад на
уровне бельэтажа. Ренессансные фаса­
Примечания
ды (а дом построен в стиле голландского
ренессанса) часто украшались масками,
здесь же это маски-бюсты, изображаю­
щие Аполлона, Цереру, Марса, Минер­
ву, Бахуса и Диану. Народное предание
объясняет эти головы иначе: как-то ве­
чером шесть воров, задумав недоброе,
поочередно входили на кухню. Спря­
тавшаяся за дверью служанка рубила им
головы, которые и выставили потом в
назидание другим злоумышленникам.
Для де Геера жизнь в доме началась с по­
тери главы хозяйства: в декабре 1634 года
в родах тринадцатого ребенка здесь
умерла его жена.
Де Геер купил дом вместе с частью
имущества, среди которого было две­
надцать картин, две из них кисти Ру­
бенса. Сам де Геер украсил холл бюстом
Густава Адольфа (теперь в Рейксмузеу-
ме). В 1757 году дом перешел к внуча­
тому племяннику — шведу, у которого
амстердамский «Дом с башками», как
он его называл, не пробуждал никаких
эмоций. Его сын продал дом в 1779 году.
С тех пор у дома были разные владель­
цы. Какое-то время дом принадлежал
торговцу картинами. Именно здесь
проходил аукцион, на котором был
продан Урок анатомии Рембрандта.
ключили с Данией так называемый
«выкупной договор»: суда Республики
откупались от пошлины за 350 ооо гуль­
денов, которые ежегодно выплачива­
лись Дании.
граф Якоб де ла Гарди, один из пяти
регентов, управлявших Швецией до
совершеннолетия Кристины. Это ему
Густав Адольф уступил по настоянию
матери Эббу Браге. Магнус, сын Якоба
де ла Гарди, станет сначала фаворитом, а
потом противником Кристины.
амстердамский ювелир, компаньон ван
Вели, убитого в Гааге в 1616 году камер­
709
Империя железных королей
динером принца Маурица. Килиаан ван
Ренсселаар был одним из основателей
голландской колонии в Америке, «па­
троном» большой территории, назван­
ной Rensselaerswyck (край Ренсселаара).
Округ на севере штата Нью-Йорк до
сих пор носит название Rensselaer. Сам
«патрон» никогда в Америке не был, но
это не мешало ему назначать судей и
даже давать подробные указания о том,
какая у того должна быть шпага и какие
перья на черной шляпе. Четверо его сы­
новей (дети от второго брака с Анной
ван Вели, дочерью убитого компаньо­ 57.
на) сыграли важную роль в развитии
«края Ренсселаара».
54. Самым известным архитектором
был в это время Филипп Фингбоонс
(1607-1687), но Трипы приглашают не
его, а его младшего брата Юстуса (1621-
1698), которого они знали по Швеции.
В 1653 году он приехал в Стокгольм,
чтобы строить Риддархусет (Дом дво­
рянства), проект которого был сделан
Симоном де ла Валле. После неожидан­
ной смерти французского архитектора
от ран, нанесенных ему сыном Акселя
Оксеншерны, шведы пригласили Ф и­ 59. Derkinderen-Besier: 263.
липпа Фингбоонса, а тот порекомендо­
вал своего брата Юстуса. Вскоре строи­ 60. Fruin 1889:235.
тельство Риддархусета продолжил Жан
де ла Валле, сын Симона, и Юстус воз­ 61. Bontemantel II: 525.
вратился в Амстердам.
55. Только при капитальном ремонте в
1820 году эти окна увидели свет.
56. Элиас и Якоб женятся на сестрах де
Геер; сыновья Якоба Якоб и Хендрик
женятся на сестрах Годен; дочь Якоба
Якоба и дочь Луи Маргарета (двоюрод­
ные сестры) выходят замуж за братьев
де Маре. Старший сын Элиаса Адриан
женится на дочери Луи де Геера Адри­
ане, переезжает в 1646 году Швецию,
становится шведским подданным и
получает дворянство. Его старший сын
Луи, внук Элиаса, женится в 1679 году
на Йоханне Маргарете де Геер, а по­
сле ее смерти — на двоюродной сестре
Кристине Т]эип. Сын Якоба Хендрик
женится на Йоханне де Геер; сын Луи
Якоб женится в 1658 году на дочери
Хендрика Маргарете, своей двоюрод­
ной сестре (см. сноску ю ). Список мо­
жет быть продолжен.
Kooijmans 2005:81-82.
58. Кристина принадлежала к абсолютной
верхушке общества: ее первый муж
шесть раз избирался бургомистром
Амстердама, столько же, сколько ее
отец. Не раз избирались бургомистра­
ми и братья ее первого мужа. К той же
правящей верхушке принадлежали ее
братья Андрис (это он отказался запла­
тить за портрет Рембрандту) и Корне-
лис, также неоднократно занимавшие
пост бургомистра.
62. van Eeghen 1983:64,82.
63. Якоб, сын Элиаса, после смерти Елизаве­
ты Биккер женился на дочери Мюнтера.
64. Klein: 48-49.
65. Ibid.: 400-401.
66. Ibid.: 414-416.
ПРЕВОСХОДНЫЙ

ВО В С Е Х

ОТНОШЕНИЯХ

ян С И КС
Портрет
Яна Сикса

Рембрандт. 1654
Холст, масло. 112x102
Собрание Сиксов, Амстердам
 1653 году Рембрандт оказался на грани разорения.

В Не в состоянии погасить долги за дом, купленный

в то счастливое время, когда еще жива была Саския
и когда его работы шли нарасхват, он обращается
за помощью к богатому меценату Яну Сиксу, его давнему
заказчику. Сикс дает ему в долг тысячу гульденов—столько
же начинающий художник Рембрандт одолжил в 1631 году
Хендрику Эйленбургу.
На следующий год художник делает большой портрет
Сикса в накинутом на одно плечо красном плаще. Позу­
менты обозначены широкими, размашистыми, как будто
небрежными мазками. Тень от черной шляпы, почти неви­
димой на темном фоне, падает Сиксу на глаза, но не скры­
вает задумчивого, обращенного в себя взгляда, напомина­
ющего взгляд поздних автопортретов Рембрандта1. Сикс
словно забыл на какой-то момент, собирался ли он уходить
или только что пришел, натягивал ли перчатку или снимал
ее. Этот взгляд придает его лицу сосредоточенно-скепти­
ческое выражение, делая Сикса старше его тридцати шести
лет. Судя по хронограмме, написанной им к портрету, он
явно узнавал или хотел узнавать себя в образе, запечатлен­
ном художником: «AonlDas tenerls qVI sVM VeneratVs ab
annls TaLIs ego IanVs SIXIVs ora tVLI. На мой портрет» —
«Такое лицо было у меня, Яна Сикса, с детства почитавшего
Аонийских богинь». Сумма заглавных букв дает дату на­
писания портрета, 1654 год, о самом же Сиксе мы узнаем
лишь то, что он с детства был поклонником муз. К счастью,
о жизни человека, изображенного Рембрандтом на одном

74
Превосходный из лучших его портретов, известно больше, чем рассказы­
во всех вает хронограмма.
отношениях
Ян Сикс Его дед, Шарль Сикс, беженец-гугенот из Сен-Омера,
перебрался с семьей в Амстердам в 1586 году в несконча­
емом потоке беженцев с Юга, захлестнувшем Республику
после падения Антверпена. Многие южане так или иначе
были связаны с текстильной промышленностью: пряли, ва­
ляли или ткали шерсть, разматывали, варили, сучили, тро­
стили и ткали шелк. Но далеко не все были так удачливы в
делах, как красильщик Шарль Сикс, чьей специальностью
была окраска в синий цвет.
Красильщики к этому времени не только давно отдели­
лись от ткачей, но и сами разделились на красильщиков в
черный, синий и couleur, включавший все остальные цве­
та. Разделение, основанное на запрете использовать те или
иные материалы для крашения, было таким строгим, что

Тростильщик
шелка

Ян Лёйкен. 1694
Офорт. 14,3x8,1
Рейксмузеум,
Амстердам

716
красильщикам в разные цвета не разрешалось даже жить по
соседству друг с другом2. На новом месте Шарль Сикс про­
должил свое прежнее занятие, но к крашению сукна приба­
вилось изготовление бурата—плотного шелка, сотканного
из спряденной из оческов нити. Добавление шерсти сни­
мало блеск, что делало бурат, такой же дорогой, как и шелк,
любимым материалом меннонитов, предпочитавших не
выставлять богатство напоказ.
Отцовское дело унаследовали сыновья Гийом (1564—
1619) и Жан (1575-1617), ставшие не просто красильщика­
ми, а мастерами первого класса, задававшими тон в своем
деле — в прямом и переносном смысле. Технология краше­
ния в Амстердаме была одной из самых высоких в Европе, в
городе было несколько известных красилен, но красильня
Сиксов считалась наилучшей3. Особенно славились Сик-
сы своим ярко-красным, который они получали, используя
исключительно местек, кошениль высшего сорта4, не при­
бегая ни к кермесу, ни к лакмусу5. В 1620 году некий Дирк
ван дер Хейден, красильщик из Делфта, письменно обязал­
ся составить для двух своих учеников пособие по краше­
нию с «алым цветом по рецепту Гийома Сикса». Рукопись
пособия ван дер Хейдена, за которую ученики заплатили
солидную сумму в тысячу золотых гульденов, сохранилась,
и до нас дошли рецепты «алого Сикса»6. В пору написания
портрета и Ян Сикс, и использовавший кошениль Рем­
брандт7, конечно, знали этот цвет. Может быть, цвет пла­
ща, в котором художник изобразил Сикса, и есть тот самый
«алый Сикса»?
Гийом и Жан женятся на сестрах Йоханне (1584-1624) и
Анне (около 1584-1654) Веймер, тоже родом из Сен-Омера
и тоже из семьи текстильщика, и те тоже включаются в дело.
Красильня процветает, и в 1615 году дочь Гийома и Йохан­
ны выходит замуж за Адриана Кромхаута, чей отец уже де­
вять раз избирался бургомистром Амстердама и будет за­
нимать эту почетную должность еще четыре раза.
В 1617 году неожиданно умирает 42-летний Жан. Анна
Веймер остается на руках с пятилетним Питером, а спу­
стя четыре месяца после смерти мужа, 14 января 1618 года, у
нее рождается еще один сын. В память о муже она называ­

717
Превосходный ет его Жаном, по-голландски—Яном. Это и есть Ян Сикс.
во всех В 1619 году умирает и Гийом, и энергичная Анна вместе
отношениях
Ян Сикс
с сыновьями Гийома, Карлом и Виллемом, становится во
главе фирмы. Красят они уже только шелк, производство
которого принесли с собой выходцы с Ю га8. К этому вре­
мени шелк становится любимым материалом голландской
знати9, красильня приносит немалый доход, и Анна Вей-
мер дает сыновьям лучшее по тому времени образование.
Питер изучает сначала философию в Гронингенском уни­
верситете, затем право в Лейдене. В 1634 году на юридиче­
ский факультет Лейденского университета поступает и Ян.
Учится он долго, и только в 1641 году, не сдав выпускного
экзамена, что было скорее правилом, чем исключением,
23-летний Ян Сикс отправляется в grand tour, поездку по
Франции и Италии, считавшуюся едва ли не обязательной
для завершения образования.
К сожалению, о его поездке мы знаем лишь то, что про­
ходила она по Италии, то есть была вариантом гранд-тура,
известного как Giro d ’ltalia. Отсутствие какой-либо иной
информации заставило меня сомневаться, правомерно ли
включать в книгу рассказ о гранд-туре. Но несомненная
важность поездки для Яна Сикса, перешедшего тонкую
грань между бюргерством и аристократической элитой,
как и значимость самого культурно-исторического фено­
мена для золотого века голландской культуры, перевеси­
ли сомнения. Опираясь на путеводители того времени и
дневники других путешественников10, мы можем соста­
вить представление если не о том, что видел Сикс, то по
крайней мере о том, на что смотрели путешественники
X V II века, что представляло для них интерес.

GRAND TOUR

С конца X V I века мода на гранд-тур охватила всю Север­

ную Европу. В поездку по Франции и Италии, прихватив
иногда Швейцарию и южную Германию (а иногда А н ­
глию — так называемый «малый тур»), отправлялись сы-

718
новья знатных родов Германии, Англии, Скандинавии, Grand tour
Польши, Богемии, Венгрии11. Попутчиками «noble and
gently born» вскоре стали сынки разбогатевшей буржуа­
зии Республики Соединенных провинций. И х неродови­
тые отцы занимались торговлей, на что европейская знать
издавна смотрела сверху вниз12. Но, не оставляя торговли,
голландские купцы заседали в городских или провинци­
альных советах и управляли страной. Как и аристократия
соседних королевств, они стремились подготовить своих
детей к будущей карьере, сделать их «хорошими регентами
с хорошими манерами». Конечно, были среди голландских
путешественников и представители старых именитых ро­
дов, но в большинстве своем в поездку отправлялись сы­
новья и внуки разбогатевших после перехода на сторону
Оранских «nouveaux»13.
Огромное значение, которое они придавали гранд-туру
своих детей, видно из завещания, составленного в 1592 году
Адвокатом Голландии Йоханом ван Олденбарневелтом,
фактически управлявшим Нидерландами. В завещание
входил детальный план поездки, разработанный им для
своих сыновей, старшему из которых было в тот момент
три года, а младшему один год! После учебы в Лейденском
университете они должны были девять (!) лет провести во
Франции, в Италии, Швейцарии и Германии под присмо­
тром «прицептора» — знатока юриспруденции, истории,
латинского, греческого, итальянского и французского,
притом человека светского и из хорошей семьи14.
Путешествие с учебой в «академиях», дилижансами, го­
стиницами и постоялыми дворами обходилось примерно
в 3-5 тысяч в год, так что grand tour был своего рода по­
казателем «классовой» принадлежности. Три четверти
голландских путешественников стали потом офицерами
стрелков, заседали в церковных советах, домах призрения
и сиротских приютах. Некоторые получили за границей
дворянские титулы, но в глазах старой аристократии все
равно оставались парвеню.
Цели путешествия были сформулированы еще Юстом
Липсием в письме к его лувенскому студенту Филиппу де
Ланнуа, представителю одного из старейших нидерланд­

719
Превосходный ских родов. Зная о том, что Липсий, будучи секретарем
во всех кардинала Гранвеля, жил какое-то время в Риме и ездил по
отношениях
Ян Сикс Италии, де Ланнуа спросил его совета о поездке. В апреле
1578 года Липсий посылает ему Epistola de fructu peregri-
nandi etpraesertim in Italia, в котором описывает не только
маршрут путешествия, но прежде всего его цель и способы
ее достигнуть. Это Ratio peregrinandi, получившее в гол­
ландском переводе название Reyswetten (Непреложные
правила путешествий) у действительно приобрело статус
почти законов, став руководством для большинства путе­
шественников15.
Липсий рад предстоящей поездке ученика, так как она
свидетельствует о «возвышенном духе»: великие мужи пу­
тешествовали с незапамятных времен, тогда как просто­
людин не отходит далеко от своего надела, довольствуясь
прогулками вокруг церкви. Липсий тут же предупреждает,
что цель путешествия заключается не столько в удоволь­
ствиях (voluptas), сколько в пользе (utilitas): «бестолково
мерить версты может каждый. Лишь немногие способны
как следует все разузнать, а в этом и состоит цель путе­
шествия». Польза от поездки была троякой: юноша — а
поездки предназначались исключительно для них — дол­
жен был приобрести благоразумие и рассудительность
(prudentiae), знания (scientiae) и высокие моральные каче­
ства (mores)16.
В подтверждение связи благоразумия и рассудительно­
сти с путешествиями Липсий приводит пример Одиссея,
«многоопытного мужа», который «странствовал долго» и
«многих людей города и обычаи видел»17. Но знакомство с
чужими нравами, обычаями и формами государственного
устройства делает молодого путешественника благоразум­
ным и рассудительным только тогда, когда он все это дей­
ствительно осваивает, изучая и сравнивая. Здесь ему могут
помочь и книги, и беседы с опытными людьми: «Хотя я
посоветовал бы тебе скромно молчать, все же я не запре­
щаю тебе время от времени отпускать вожжи необузданно­
го языка. Говори, и не только в пути (если тебе попадутся
разговорчивые попутчики), но и во время остановок. И не
только перед едой, но и за обедом и после него, но только

720
для того, чтобы узнать местные обычаи и законы, как вы­ Grand tour
глядит город, кто его правители, какие здесь войны и дру­
гие важные события»18. Все это надлежит записывать, а за­
писи сохранять.
Что же касается знаний, то их, конечно, можно найти и в
книгах. Но ничто не сравнится со знаниями, полученными
из первоисточника: «Ведь кто не вернется более знающим
от Турнебия?19 Более мудрым от Сигонио?20 < . . . > Это­
го мнения придерживались Платон, Демокрит, Пифагор
и другие мудрецы, покинувшие Грецию, сокровищницу
искусств, и, одержимые страстью к учению, они отправ­
лялись не только к культурным народам, но и к варварам»21.
Последняя цель путешествия — формирование моральных
качеств, но «мой последний пункт», пишет Липсий, «дол­
жен стать для тебя первым». Ведь без высоких моральных
качеств знание окажется не только ненужным, но и вред­
ным, и чего стоят благоразумие и рассудительность без
праведной жизни: «Смотри на добрых и благочестивых
и беги тех, кто сбился с праведного пути. Но первых ты
встретишь нечасто, так как живущие праведно бегут толпы,
и праведность таится в сердце, а не написана на лбу. Чтобы
встретить их, нужно близко знать людей, а это редко вы­
падает на долю путешественников»22.
Зато утонченные формы общения и искусство разго­
вора и изысканных манер можно увидеть и со стороны,
и у путешественника есть все основания искать все это за
границей, у более цивилизованных народов — итальянцев,
испанцев, французов, «но это приобретенное искусство
должно стать естественным, без нарочитости и не напоказ.
Иначе это вызовет только смех, которым часто встречают
побывавших в Италии и во Франции»23.
Липсий тут же предупреждает путешественника об изъ­
янах, присущих тому или иному народу, как они присущи
отдельным людям: легкомыслии и тщеславии французов,
пылкости и похотливости итальянцев, гордыне и африкан­
ском высокомерии испанцев, обжорстве и пьянстве нем­
цев: «Мы от природы склонны следовать дурным приме­
рам. Как художнику легче переносить на холст морщины,
бородавки и родимые пятна на лице, чем само лицо, так и

721
722
нам проще воспроизвести темные пятна, позорящие душу, Grand tour
нежели ее праведность и чистоту»24.
Что касается собственно Италии, то Липсий считает,
что «эта страна лучше нашей и люди там благороднее». Там
путешественник найдет «изобретательность, дарования,
ум, тонкость, изящество, людей высоких помыслов, хотя
они и не так чисты и просты, как французы». Липсий сове­
тует путешественнику никому не открывать свою душу до
тех пор, пока он не вернется к настоящим друзьям. Правда,
оговаривает Липсий, все эти предостережения касаются
исключительно плебса, «отбросов и нечистот», «потомков
вандалов и готов». Аристократы, «в жилах которых течет
кровь древних римлян, всецело заслуживают доверия: у
них высокие помыслы, они честны и добродетельны»25.
Последний совет знатока Италии касается маршрута.
Он советует осмотреть древности Рима, но не оставаться Слева:

надолго «в этом хаосе, где воздух так же нечист, как и нра­ Римская
вы». Отдав должное римским памятникам и руинам, пу­ триумфальная арка

тешественник должен ехать в Неаполь и немного пожить Виллем Ромейн

1634-1694. Рисунок
в этом славном городе. Задержаться же Липсий советует в
55,1x40,3
Тоскане, «где все чисто —воздух, язык и нравы», причем от­ Рейксмузеум,
дает предпочтение Сиене перед Флоренцией. На обратном Амстердам

Вид на руины

Карел Дюжарден
1632-1678. Рисунок
40.4х 54
Рейксмузеум,
Амстердам

723
Превосходный пути стоит провести несколько дней в Болонье
во всех и Падуе, знаменитых своими университетами,
отношениях
Ян Сикс и несколько недель в богатой и прекрасной Ве­
неции. Уезжая, путешественник должен полю­
боваться Миланом. «И там, где заканчивается
Италия, заканчивается и мое письмо». В заклю­
чение Липсий просит Всевышнего защитить
его бывшего ученика, но мольбы его не были
услышаны: де Ланнуа умер во время поездки26.
Впервые Epistola вышла в 1586 году в сбор­
нике писем Липсия и сразу получила широкую
известность. После этого письмо включалось
в различные издания. В 1592 году вышел его
перевод на английский, в 1647 году — на гол­
ландский.
Другим гуру путешественников и их ро­
дителей стал в Нидерландах Томас ван Эрпен
(1584-1624), ведущий арабист x v n века, тот са­
мый, что послал Гроцию Библию, послужив­
шую Великому подушкой во время побега. Эр-
пений изучал теологию и восточные языки в
Лейденском университете, а после peregrinatio
academica по университетам Франции, Ита­
лии и Англии преподавал в родном универси­
тете восточные языки, продолжая регулярно
наведываться во Францию. Как и Липсий, Эр-
пений пишет De peregrinatione Gallica utiliter
instituenda tractatus по просьбе своего бывшего
студента. Девиз трактата Эрпения не отличает­
Портрет Томаса Эрпения
ся от целей путешествия, сформулированных
Липсием: augmentum scientiae — преумно­
Мастерская де Пассе
1625. Гравюра. 15,4x10 жение знаний, причем знания он понимает
Рейксмузеум, Амстердам шире, чем чисто академические знания. Эрпе-
ний тоже подробно останавливается на подго­
товке к поездке, на том, что читать, как учить
языки, что необходимо знать о религии, исто­
рии, государственном и административном
устройстве, какие города надо посмотреть и с
какими учеными мужами встретиться. Трактат

74
Эрпения и письмо Липсия часто переиздавались и служи­ Grand tour
ли вступлением ко многим путеводителям. Возможно, пре­
жде чем отправиться в путешествие, руководства Липсия и
Эрпения читал и Ян Сикс: книжка, включающая трактат
Эрпения Краткое описание Франции и ее городов и Ratio
peregrinandi Липсия, вышла в Лейдене в 1631 году, за десять
лет до поездки Сикса.
Чуть позднее, в 1638 году, вышел латинский перевод
Опытов и наставлений Фрэнсиса Бэкона, где он форму­
лирует цели гранд-тура: «В юности путешествия служат
пополнению образования, в зрелые годы — пополнению
опыта»27. Далее он подчеркивает ценность хорошего на­
ставника, знающего язык страны и уже в ней бывавшего,
который мог бы указать юноше на то, что достойно его
внимания. Прежде чем отправиться в путь, он советует
ознакомиться с чужим языком, а в пути вести дневник, не
застревать в одном городе, не искать общества соотече­
ственников и посещать именитых людей, дабы убедиться,
насколько заслужена их слава.
Перечисляет он и места, обязательные для посещения:
«королевский дворец, особенно во время приема послов,
суд, когда там разбирается дело, а также церковные кон­
систории, храмы и монастыри с находящимися там па­
мятниками, стены и укрепления городов, а также гавани
и пристани, памятники старины, библиотеки, колледжи,
происходящие в них диспуты и лекции, корабли и вер­
фи, дворцы и общественные сады вблизи больших горо­
дов, арсеналы и склады боеприпасов, биржи, торговые
склады, конные ристалища, фехтовальные турниры, во­
енные учения и тому подобное, комедию, какую посеща­
ет порядочное общество, сокровищницы, кунсткамеры и
антикварные лавки, словом, все достопримечательности
посещаемой страны, о которых наставникам или слугам
надлежит все подробно разузнать»28.
Примерно по этой программе и строились гранд-туры
путешественников из Нижних Земель, где идеи Бэкона
пользовались не меньшей популярностью, чем идеи Лип­
сия и Эрпения29. Напутствия ученых мало чем отличались
от отеческих наставлений. Уже известный нам Константин

725
Превосходный Гейгенс, отправляя сына в декабре 1651 года с посольством в
во всех Англию, поучает:
отношениях
Ян Сикс
Собираясь в Англию, сын мой Лодевейк, возьми себе в
рассуждение, что я даю позволение на это путеше­
ствие не затем, чтобы ты развлекался, а затем, что­
бы ты приобрел знания и возвратился домой умнее,
чем был до отъезда, и чтобы ты смог добиться этого
быстрее, чем наши недоросли, растрачивающие время
в праздности вместо того, чтобы приобретать зна­
ния, которые позволили бы им служить на благо оте­
чества.
Посему приложи все усилия к тому, чтобы как
можно быстрее и лучше овладеть языком страны,
куда ты направляешься. Д л я этого избегай разговоров
по-голландски и уйди с головой в английский, насколько
это возможно и насколько позволят тебе обязанно­
сти на службе послам.
По отношению к вышеупомянутым послам веди
себя скромно и уважительно, с готовностью выпол­
няя все их желания. Среди их свиты найдутся молодые
люди, которые не всегда смогут удержаться от шум­
ных контроверз. Мой сын ни в коем случае не должен
принимать ни одной из сторон, к чему его будут скло­
нять спорщики, а должен сохранять дружеское распо­
ложение к обеим сторонам. Ведя себя таким образом,
он удостоится всеобщей любви, и его часто будут
просить рассудить споры.
Повсюду он должен общаться с наиболее уважа­
емыми людьми, извлекая пользу из их общества, но
так, чтобы в это тревожное время ничем не вызвать
подозрения в том, что он шпион или соглядатай: он
должен внимательно следить за собой, чтобы ни при
каких обстоятельствах не проронить ни слова, кото­
рое может быть понято как порицание или критика
тех, кто, по Господнему провидению, стоит у кормила
власти30.
Если достаточная свита сопровождает послов
на службу в голландской церкви, он должен пойти на

726
 службу в английскую церковь, постоянно совершен­ Grand tour
ствуя свое знание языка и делая это быстрее других,
так как может случиться, что я отзову его раньше,
чем отзовут других. Дял быстрого и отменного овла­
дения языком ему будут полезны беседы с женщинами,
и так как чужестранцев там принимают с учтиво­
стью, он должен вести себя в их обществе в соответ­
ствии со своим рождением и воспитанием. Женщины
расскажут ему о разных мелочах, о которых не упо­
минается ни в одном словаре, и это даст ему преи­
мущество, которым большинство пренебрегает себе
в ущерб. < . . . > Овладев в должной мере языком, он
должен обратиться за позволением посетить уни­
верситет Оксфорда, расположенный, в отличие от
университета Кембриджа, в красивой местности, и
в компании одного-двух друзей провести там семь-
восемь дней. Что касается королевских дворцов, ко­
торые в эти дни находятся в запустении, то он ос­
мотрит их, когда представится возможность. < . . . >
Все, что он узнает и увидит, он должен записывать
в дневник, подобный тому, который его брат вел в
Италии, но подробнее. < . . . > И в заключение: он дол­
жен вести точный и непрерывный учет всех расходов,
так что по возвращении он сможет показать мне, на
что он потратил деньги.
Если же я что-то упустил в спешке, составляя это
напутствие, то полагаюсь на благоразумие и харак­
тер сына и молю Бога вернуть мне его в полном здра­
вии и обогащенного знаниями, приобретенными его
собственными стараниями31.

Примеров подобных отеческих наставлений великое мно­

жество32.
Если в первые годы Республики молодым людям за­
прещалось учиться в католических странах под страхом
лишения имущества33, так что нидерландские студенты в
открытых для протестантов университетах Падуи, Орлеа­
на или Монпелье учились там неофициально, не записыва­
ясь34, то после заключения Двенадцатилетнего перемирия

727
Превосходный с Испанией поездка по Франции и Италии стала не только
во всех легальной, но и признаком хорошего тона, и в Natio Ger-
отношениях
Ян Сикс
manica Падуанского университета записывались уже лишь
для того, чтобы получить студенческие привилегии: бес­
пошлинный въезд в город и выезд из него, скидку на места
в театре, освобождение от налогов в торговых сделках.
К середине x v n века во французских и итальянских
университетах студентов из Республики становится мень­
ше. Во-первых, после заключения Мюнстерского мира ди­
пломы и ученые степени, присуждаемые в университетах
Северных Нидерландов, стали признавать и в других стра­
нах. Во-вторых, изменились и путешественники, и цели
поездки: в путешествие отправлялись теперь уже не студи-
ози, а светские молодые люди, ехавшие не столько за учено­
стью, сколько за практическими знаниями. Университеты
были по-прежнему ориентированы исключительно на те­
орию, а для управления страной, городом, Ост-Индской
компанией да и просто для поддержания светского раз­
говора недостаточно было знания Анналов Тацита или
Констанции Липсия. Необходимо было знание поли­
тики, экономики, нравов других стран, представление о
том, как работает парламент, кем принимается закон или
выносится приговор, одним словом, необходимо было
знание мира. За ним-то молодые люди и отправлялись в
поездку35. В их программу не входило посещение лекций,
и хотя некоторые из них и получали диплом в одном из
старых, пользующихся славой университетов Италии или
Франции, делали они это походя, между посещениями
достопримечательностей36. Сикс диплома за границей не
получил.
Пожалуй, не менее важной целью поездки было при­
обретение «вежества» — внешнего лоска, хороших манер,
непринужденности, умения вести светскую беседу. Жите­
ли Нижних Земель всегда отличались прямотой, которая
ими самими часто воспринималась как честность и откры­
тость, но в глазах иностранцев, особенно южан, была из
разряда «хуже воровства»37. Пресловутые грубость, бес­
церемонность и невежество нидерландцев были одним из
проявлений того, что Эразм в Похвале глупости назвал

728
«коллективным шовинизмом». Это был стереотип, харак­ Grand tour
терный для этноцентризма того времени и встречающий­
ся в самых разных текстах, от медицинских трактатов до
политических памфлетов: не только уже упоминавшемуся
Липсию англичане представлялись холодными и упрямы­
ми, французы — вспыльчивыми и обходительными, ита­
льянцы — распутными, мстительными и лицемерными,
испанцы — спесивыми и гордыми, немцы — обжорами и
пьяницами38.
До сих пор бытующие «клейма» того или иного народа
восходят к Гиппократу, выделившему три климатические
зоны и давшему характеристику их обитателям. Север
Европы населяли люди, обладавшие недюжинной силой,
но не блиставшие умственными способностями. Народы
Азии были наделены изощренным умом, но физически
слабы, трусливы и ленивы. И лишь жители умеренной
зоны, то есть Греции, где жил сам Гиппократ, сочетали в
себе лучшие качества обитателей двух крайних зон. Идею
подхватил Аристотель, а вслед за ним поэты, географы,
историки и даже архитекторы. Витрувий в начале шестой
книги трактата Десять книг об архитектуре пишет, что
русые и сероглазые северяне красиво сложены и сильны,
но тяжелый влажный воздух замедляет работу их ума, це­
пенеющего от сырости, как змея. Тацит наделил свободо­
любивые и воинственные германские племена, среди ко­
торых он называет и племя батавов, простыми и грубыми
нравами. Образ людей, сильных духом и телом, но грубых,
недалеких и невежественных, укрепился так прочно, что
Марциал в одной из эпиграмм хвалится тем, что его шутки
знает всякий, у кого нет «батавского уха».
Эразм еще в 1$о8 году оспаривал в Батавском ухе об­
щепринятое клише о невежестве батавов, утверждая их
простоту и прямоту. В 1588 году с ним согласился Адриан
Юний, гуманист, поэт и личный врач Вильгельма Оран­
ского, назначенный в 1565 году историографом Голландии.
В 1602 году все аргументы Юния повторит, сославшись на
него, Гуго Гроций39.
Но несмотря на все опровержения, к началу X V II века
в кругах богатой верхушки Республики утвердился «кол­

729
Превосходный лективный комплекс неполноценности». Как мы видели,
во всех уже Липсий пишет де Ланнуа о том, что северянам хорошо
отношениях
Ян Сикс
было бы позаимствовать у южан светскости и учтивости,
но предупреждает путешественника об опасности, повто­
ряя все существовавшие клише о тщеславии французов,
распутстве итальянцев, «африканской гордыне» испанцев
и попойках немцев.
В 1632 году выходит книга Зерцало старых и новых вре­
мен самого читаемого поэта того времени, Якоба Катса.
В Диалоге Филемона и Пуденса о путешествиях юноша
Пуденс собирается в дальние края, чтобы «учить языки и
приобрести хорошие манеры», но мудрый Филемон (все
имена говорящие) не видит в этой затее никакого прока:
«Как ты не пыжься, камбала, все плоской будешь, как была».
Пуденс настаивает на своем: «Не вижу лоску я помех, ду­
бину обтесать не грех». В конце концов Филемон соглаша­
ется, что поездка может принести пользу, но только если
путешественник отправится в путь, хорошо все обдумав,
не будет ездить слишком долго и прислушается к хоро­
шим «урокам путешествия». Примером таких стихотвор­
ных «уроков», входящих в Диалог, может служить следую­
щий: «Лишь грубияны и растяпы / Щадят поля дорожной
шляпы»40. Другими словами, лучше лишний раз снять шля­
пу, чем прослыть невежей. И Пуденс отправляется наби­
раться хороших манер, надеясь вернуться Пруденсом.
В X V II веке краем учтивости и предупредительности
слыла Франция, а Париж виделся Меккой хороших манер,
и, естественно, голландцы, как и другие северяне, посыла­
ли детей именно туда. Только там неотесанный увалень мог
превратиться в gallant homme, научиться изящно танцевать
и кланяться, овладеть искусством causerie—легкого, прият­
ного разговора на всевозможные темы и на разных языках,
прежде всего, конечно, на французском. Мало кого бес­
покоило, что одетый по последней моде, поднаторевший в
светском общении отпрыск может вернуться таким же пу­
стоголовым, каким уезжал. Напрасно Бэкон предупреждал
в своем рассуждении О путешествиях: «И пусть увиден­
ное им скажется более в беседах, чем в одежде или манерах».
Аргументы Гуго Гроция, жившего с семьей в Париже, но

730
собиравшегося послать детей в хорошую латинскую шко­ Grand tour
лу в Голландии чтобы из них не вышло пустых светских
фатов, были совершенно непонятны его родственникам в
Республике, убежденных в том, что детей можно воспитать
только в одном месте—в Париже41.
Большинство путешественников из Республики во
второй половине X V II века отправлялись во Францию,
влекомые дворцовой жизнью французской столицы. Зна­
комство с городом начинали обычно с посещения па­
рижского портного. Только одевшись по последней моде,
путешественник наносил визит послу, начинал занятия
языком, танцами и музыкой, фехтованием и верховой ез­
дой, как правило совершенствуя навыки, приобретенные
дома42. С удовольствием посещали путешественники и
многочисленные теннисные корты Парижа, где либо сами
орудовали ракеткой, либо занимали место на галерее для
зрителей, следя за игрой и делая ставки43. И конечно же,
вместе со своими многочисленными собратьями по гранд-
туру методично осматривали все «обязательные» досто­
примечательности, перечень которых менялся по мере из­
менения художественного вкуса. В Париже начала X V II века
вояжеров прежде всего привлекали постройки Генриха IV,
вдохновленного Сикстом V, изменившим архитектурный
облик Рима. Путешественники восторгались Королевской
площадью и каменным Новым мостом, заменившим ста­
рый деревянный, посещали Большую галерею, Нотр-Дам и
Сен-Шапель, но обходили стороной средневековые Тампль
и Шатле. Осматривали они и загородные дворцы: Сен-
Жермен, Сен-Клу, Фонтенбло. В начале x v ii века еще свежо
воспоминание о религиозных войнах, и путешественники
едут в Блуа посмотреть комнату, где в 1588 году по приказу
Генриха III был убит Генрих де Гиз, в Сен-Клу, где годом
позже был убит сам Генрих III, в цитадель гугенотов Ла-
Рошель, долго оказывавшую сопротивление католикам.
Пользовались популярностью и швейцарские академии,
куда молодых людей отправляли не в последнюю очередь
из религиозных соображений: родители могли не опасать­
ся, что долгое пребывание у католиков пошатнет еще не-
устоявшееся благочестие юных протестантов.

731
Превосходный Практически все путешественники, следуя наставлени­
во всех ям гуманистов, составляют списки «великих людей», ко­
отношениях
Ян Сикс торых им довелось увидеть. Одни рассказывают в письмах
домой, что видели, как обедал король со своими детьми от
Прекрасной Габриэль44, другие даже приводят рецепт ко­
ролевского супа. Братья де Витт описывают обед маленько­
го Людовика, не подозревая о том, что через двадцать пять
лет он во главе огромного войска вторгнется в их страну...
Все путешественники непременно посещают судебную па­
лату или дворец юстиции: многие из них учились на юри­
дическом факультете, и то, как решаются дела во Франции
или в Италии, имеет для них и профессиональный интерес.

G IR O D’ l T A L I A —
ОПАСНОСТИ И СОБЛАЗНЫ

Многие путешественники, следуя советам гуманистов,

вели дневники. На ведении дневников настаивали и роди­
тели. Одни — потому что ведение дневника считалось ча­
стью образовательного процесса, другие — желая убедить­
ся, что их отпрыски используют их деньги и свое время с
толком. Часто дневники представляли собой голый пере­
чень населенных пунктов, отмеренных миль, постоялых
дворов и харчевен. Но были и путешественники, ведшие
свои путевые журналы с превеликим тщанием. Констан­
тин Гейгенс, которого отец пристроил шифровальщиком в
посольство, отправившееся в 1620 году в Венецию, исправ­
но писал родителям, а что не умещалось в письмах, заносил
в дневник, который послал с дороги домой. Дневник этот
ходил по рукам: его прочли и Юстинус ван Нассау, и Хейн-
сий, а Барлей даже написал к нему стихотворение. Как к до­
кументу относится к старым путевым записям и их автор:
принимаясь в 82 года за латинские стихи автобиографии,
он упоминает и дневник этого путешествия, «который
меня переживет».
К сожалению, дневник Яна Сикса, если он и вел его
в путешествии, не сохранился. Но важен уже сам выбор

732
Италии: в конце x v i века на смену италомании в Европе, Giro d’italia —
и особенно в протестантской Европе, приходит италофо- опасности
и соблазны
бия. В отделившихся от Испании Нидерландах с самого
начала присутствует страх «папской заразы», и запрет на
учебу в Италии связан прежде всего с ним. Даже выступая
против этого запрета, соратник Вильгельма Оранского
Филипп ван Марникс оговаривает, что учиться в Италии
могут молодые люди не моложе 25 лет, да и тем не следу­
ет оставаться там долго. Липсий рекомендует де Ланнуа
не задерживаться у римских руин, потому что воздух там
плохой, а нравы и того хуже. Ван Олденбарневелт, плани­
руя гранд-тур для своих тогда еще малолетних детей, не
хотел, чтобы они оставались в Риме больше трех недель.
Лорду Эранделу, посетившему Рим без разрешения, при­
шлось по возвращении в Англию давать объяснения архи­
епископу Кентерберийскому и посылать слугу в Италию
за доказательствами непричастности хозяина к вообра­
жаемым заговорам против короля45. Карел ван Мандер,
совершивший трехлетнее путешествие по Италии и по­
нимавший, как притягивает Рим молодых художников,
предупреждает их, что именно там транжиры и блудные
сыны проматывают состояние.
Н о средоточием греха виделась северянам вся Италия.
Липсий пишет, что среди мужчин в Италии много хитрых
и ловких обманщиков, а среди женщин есть красавицы, но
они распутны и бесстыдны, «поэтому для простаков вро­
де нас там кроется опасность, уберечь от которой путеше­
ственника могут рассудительность и везение». Надежду на
спасение молодого путешественника от венецианок и рим­
лянок, «не обычных женщин, а истинных Венер», он ви­
дит только в стойкости его характера и силе воли. Липсий
советует сразу же закрыть глаза, эти окна, через которые в
нас входит любовь, и уши, подобно тому как кулачные бой­
цы закрывали амфотидами уши от ударов противника, и
не слушать не только разговоров о любви, но бежать всех
приятных разговоров, так как из них рождается страсть46.
И ван Мандер предлагает молодому путешественнику
«быть в Италии, как сокол в клобучке, чтобы не видеть пре­
красных Цирцей со всеми их коварными уловками»47.

733
Превосходный Другие назидания Липсия сводятся к мудрому изре­
во всех чению Эпихарма: «не доверяй никому». Он напоминает
отношениях
Ян Сикс молодому путешественнику и известный парадокс Эпи-
менида: «Будь критянином среди критян. Помни прави­
ло: „Frons tibi aperta, lingua parca, mens clausa" —пусть лицо
твое будет открыто, речь немногословна, образ мыслей за­
крыт»48. Осторожность в пути предписывает и ван Мандер:
«Обходи стороной маленькие постоялые дворы и не водись
с плохими людьми, не показывай, что у тебя при себе много
денег, молчи о том, что отправляешься в долгий путь, будь
почтительным и вежливым, не затевай ссор, всегда имей
при себе деньги, но остерегайся одалживать большие сум­
мы даже своим немногим соотечественникам». Лучше дру­
гих знали, где и какие опасности подстерегают приезжих,
сами итальянцы. Друг поэта Хоофта Антонио Марганетти,
составивший руководство для его сына Арнаута, предосте­
регал неопытного юнца от мошенников, пиратов, вербов­
щиков в Венеции, от мужеложства во Флоренции... А уж в
Калабрии вообще никому нельзя было доверять: «Calabrica
gens non ita bona»49. Но в Калабрию никто тогда и не ездил.
Готовясь к поездке, Арнаут не только проштудировал путе­
вые записки отца, Ratio Липсия и Delle Bizarrie Academi-
che Джанфранческо Лоредано, но и составил собственное
руководство, одним из правил которого было: «Не доверяй
любезной мине: она обманчива»50.
Мы не знаем, ехал ли Сикс в Италию морем или сушей,
один или вместе с друзьями51. Обычный маршрут, особен­
но после заключения в 1598 году Вервенского мира, поло­
жившего конец религиозным войнам, шел через Францию.
Большинство путешественников зимовали в Женеве, за­
нимаясь в швейцарских школах фехтования и верховой
езды, а с открытием весной перевалов отправлялись в Ита­
лию. Другие наслаждались сначала медленным плаванием
на барже по Луаре, с заездом в Анжер, Тур, Сомюр, Бурж и
Ла-Флеш и осмотром многочисленных замков. О т Лиона
было рукой подать до перевала Мон-Сени, соединявшего
герцогство Савойское с Турином. Можно было направить­
ся сначала в Южную Францию, в Бордо и Ним, а оттуда
ехать вдоль побережья (все путешественники утверждали,

734
что это самая скверная дорога в Европе) или плыть на фе­ Giro cTitalia —
луке в Геную, Ливорно или Чивитавеккыо. Этим путем в опасности
и соблазны
августе 1638 года из Ниццы отправляется в Италию Джон
Мильтон, а Джон Эвлин, опасаясь нападения турецких
пиратов, нанимает в Марселе мулов до Канн, а оттуда на
фелуке переправляется в Геную. Эвлин был опасливым пу­
тешественником, но здесь его страхи имели все основания:
Средиземное море терроризировали берберийские и ту­
рецкие пираты. Так, гг июля 1581 года Монтень записывает
в дневнике, что рано утром три турецких капера взяли в
плен 15-20 рыбаков и пастухов у берегов Пизы.
Можно было ехать через Кельн, Франкфурт, Нюрнберг,
Инсбрук и перейти Альпы через Бреннер, единственный
перевал, через который могли проехать экипажи. Так в
1580 году ехал Монтень, а в 1649 году Арнаут Хеллеманс Хо­
офт52 выбрал этот путь, чтобы успеть в Италию на Ю би­
лейный 1650 год. Через сто с лишним лет этой дорогой
поедет в вожделенную Италию Гете. Можно было ехать
вдоль Рейна и перейти Альпы через Шплюген (нынешний
Сан-Бернардино) — таков был маршрут Константина Гей-
генса. Томас Ховард, лорд Эрандел, благополучно доставив
в 1613 году принцессу Елизавету в Гейдельберг, перешел
Альпы через Сен-Готард — переход считался трудным, но
Эрандел сгорал от нетерпения увидеть Италию53.
Как видно из дат, все путешественники ехали через Гер­
манию либо до, либо после Тридцатилетней войны. Но
даже когда в Германии было спокойно, ее старались мино­
вать как можно быстрее: считалось, что смотреть там не­
чего. Увлечение Германией придет только с романтизмом,
вместе с восхищением дремучими лесами и угрюмыми
горными вершинами. В X V II веке путешественники обыч­
но оставляли Германию на обратный путь, и опустошен­
ная войной и лежащая в руинах страна неизменно навевала
уныние на того, кто еще недавно наслаждался благоден­
ствием Италии.
Мнения о том, где путешественника поджидали наи­
большие опасности, расходились, но все они основыва­
лись на устоявшихся клише: еще Тацит в О происхождении
и местоположении Германии писал, что немцы любят по­

735
Превосходный есть и выпить, и этот образ со временем только упрочился.
во всех Эразм, останавливавшийся на немецких постоялых дворах
отношениях
Ян Сикс по пути в Базель, в диалоге Заезжие дворы описал безраз­
личие хозяев, отвратительную еду и пьянство. Немецким
пороком считал пьянство и Липсий.
В Германии путешественникам зачастую приходилось
делить комнату, а порой и постель со случайными по­
путчиками. Ситуация фильма Королева Кристина, когда
Кристина (Грета Гарбо) в мужском платье оказывается в
одной постели с испанским послом, невероятна для коро­
левы (или «короля», как называла себя Кристина) и посла,
но вполне реальна для менее титулованных путешествен­
ников. В словниках в конце путеводителей встречаются
фразы: «С Вами плохо спать», «Вы тянете на себя все одея­
ло», «Давайте спать вместе». Арнаут Хеллеманс Хоофт, от­
правившийся в Италию сразу после окончания войны, от­
мечает ночевку во «Французской короне», «где у каждого
своя постель».
На протяжении всего пути по Германии путешествен­
ников подстерегали разбойники. Гейгенс не раз упомина­
ет, что они не остановились на ночлег, прослышав, что на
дороге к выбранному ими селению хозяйничают разбой­
ничьи шайки. Так, неподалеку от Кельна посольству при­
шлось заночевать в грязной харчевне, «плачевный вид ко­
торой скорее внушал страх, чем обещание отдыха. И мало
того, что в этих местах разбой и душегубство стали нор­
мой, о чем свидетельствовали виселицы и орудия для ко­
лесования по пятьдесят в ряд по всему берегу реки, но мы
должны были опасаться и стоявших в соседних деревнях
полков валлонцев и испанцев»54. Естественно, располага­
ясь на ночлег, всякий раз выставляли караул.
Единственным, кому путешествие по Германии при­
шлось по душе, был Монтень, всячески превозносивший
даже немецкую кухню. Правда, едят все из одной миски,
потому что ни у кого нет собственной посуды, но на хоро­
ших постоялых дворах все так вкусно, что «вряд ли кухни
нашей знати могут с ними соперничать». Он пьет нераз­
бавленное вино и спит, как немцы, под теплой и легкой
периной. Жалеет он только об отсутствии своего повара,

736
который мог бы поучиться у немцев, и матрацев и прикро­ Giro d’italia —
ватных занавесок. В Опытах он пишет: «Немец плохо себя опасности
и соблазны
чувствует, лежа на матраце, итальянец — на перине, а фран­
цуз, если он спит без штор и без огня в камине»55.
Альпы связывались лишь с трудностями и опасностями
перехода. Любование горными вершинами и дикой при­
родой придет только с Руссо. Гейгенс без всякой радости
сообщает о крутых подъемах и спусках, узких тропинках
вдоль глубоких ущелий, труднопереходимых реках, холо­
де на перевалах, разбойниках. Посольство едет по доро­
гам, по которым «сто лет не проезжала ни одна повозка»,
по узеньким горным тропинкам, где повозки с багажом то
застревают, то опрокидываются. С содроганием он расска­
зывает о дороге в Шплюген, не зря получившей название
Via Mala. Описывая переход по снежному перевалу в Кам-
по-Дольчино, он цитирует Страбона: «Малейший невер­
ный шаг означает неминуемый конец, падение в бездон­
ную пропасть. Местами тропка такая узкая, что у путников,
идущих пешком, кружится голова». Как и посольство Ген­
риха IV, шедшее этим путем в Каноссу, посольство Респу­
блики вынуждено ползти на четвереньках. А перевалив
через вершину, такую же высокую, «как часовня в Гааге»,
Гейгенс съезжает вниз на заду и боится врезаться в дере­
во или в скалу. С трудом перейдя через перевал, посоль­
ство могло бы за день добраться до Милана, но Милан был
испанской территорией, и путешественникам пришлось
идти в обход. Остановку на перевале Сан-Марко (2000 ме­
тров) он сравнивает с зимовкой на Новой Земле —рассказ
о зимовке Виллема Баренца и Якоба ван Хеемскерка много
раз переиздавался и был знаком многим.
Преодолев все трудности пути, путешественники под­
вергались следующей опасности — встрече с итальян­
скими нравами. Иногда они оправдывали самые худшие
опасения их родителей и менторов. После грязных, ки­
шевших блохами постоялых дворов Германии, где им
приходилось делить комнату, а то и постель с незнаком­
цами, в Италии им предлагали постель с «una donna bella
bianca е formosa». Эвлин пишет о тридцати тысячах «заре­
гистрированных грешниц» в Неаполе, признаваясь, что

737
Превосходный «необходимо полное самообладание, чтобы не поддаться
во всех их чарам, ибо они выставляют напоказ все свои красоты,
отношениях
Ян Сикс природные и искусственные, музицируют, поют, кокет­
ничают, любезничают — короче говоря, всеми правдами
и неправдами стараются заманить в свои сети молодых
глупцов, и кое-кому из нашей компании пришлось по
возвращении горько раскаиваться в этом дорогой ценой
купленном опыте»56. Еще менее завидную славу сниска­
ла Венеция. Монтеня поразило количество «знаменитых
и всеми уважаемых куртизанок» и то, что они «трати­
ли деньги на мебель и одежду, как принцессы». Одна из
них, синьора Вероника Франко, подарила Монтеню свою
книгу стихов. Алфавитный Catalogo delle principali etpiu
onorate cortigiane di Venetia 1564 года, в котором извест­
ная поэтесса и куртизанка значилась под номером 204,
указывал ее место жительства и цену — г скуди. Монтень
не поддался чарам венецианок, хотя «видел самую благо­
родную из них, сделавшую из красоты профессию». На
Роджера Эскама, учителя Роберта Дадли и Елизаветы,
Венеция произвела удручающее впечатление: «За девять
дней я лицезрел в этом городе больше греха, чем в нашем
славном городе Лондоне за девять лет»57. Он же писал, что
знал людей, которые покидали Англию только для того,
чтобы служить в Италии цирцеям. Одним из этих мно­
гочисленных служителей окажется Арнаут Хоофт, еще
до отъезда записавший в дневнике: «Chi va a bordello, se
trova in bordello». Длинные латинские цитаты и записи
об осмотренных достопримечательностях перемежаются
в его дневнике с не менее длинными рядами цифр, вер­
тикальными или горизонтальными омегами — зашиф­
рованными обозначениями встреч с «кирками». Он не
был исключением. Отправляясь в путешествие, молодые
люди впервые освобождались от родительского надзора,
и гранд-тур оказывался для них своего рода rite de passage
не только в смысле перехода от периода подопечного сту­
денчества к независимой жизни взрослого, но и первым
сексуальным опытом. Диалоги в путеводителях свиде­
тельствуют о том, что инициатива здесь нередко принад­
лежала юным путешественникам:

738
 Постоялец вдруг начинает дрожать, «как лист на дере­ Giro d’italia —
ве». Содержатель постоялого двора посылает его отдохнуть опасности
и соблазны
на «перину» с «очень чистыми простынями».

а : Где нужник?
в : По коридору справа. Если не глаза, то нос дорогу
укажет.
Постоялец входит в комнату, служанка помогает ему снять сапо­
ги и чулки, обвязывает ему голову, взбивает подушку, закалывает
занавески булавкой.
А: А теперь задуй свечу и подойди ко мне.
в : Задую, когда буду выходить из комнаты.
Что я еще могу для Вас сделать?
А: Поправь подушку и поцелуй меня.
Тогда я буду лучше спать.
в : Спите, спите. Н е так уж Вы больны,
раз у Вас поцелуи на уме. Лучше умереть,
чел/ поцеловать мужчину в постели!
А: Спокойной ночи, честная дщерь58.

Понятно, что такого рода беседа не всегда заканчивалась

последней фразой.
Характерно замечание об «очень чистых простынях».
Итальянские гостиницы и постоялые дворы не отличались
чистотой. Ван Мандер советует путешественнику своевре­
менно начинать поиск ночлега и тщательно проверять, нет
ли там заразы, клопов и тараканов. Во Флоренции и Витер­
бо клопы, «кишащие здесь во всех постелях», вынуждают
Монтеня спать на столе одетым. Он неоднократно сетует
и на нехватку в Италии постельного белья, салфеток и ска­
тертей (скатерти и салфетки меняли в Италии два раза в не­
делю, французы же, не употреблявшие еще вилок и евшие
руками, требовали чистые салфетки ежедневно). Эвлин,
описав кровать стоимостью в 16 ооо крон в венецианском
палаццо, спешит добавить, что обычно кровати в Италии
из кованого железа, ибо деревянные — настоящие клопов­
ники. На клопов жалуется и Арнаут Хоофт.
Опасались родители и того, что их чад совратят в Ита­
лии содомиты. И Липсий, и Марганетти предупреждали

739
Превосходный о гомосексуальности итальянцев, особенно тосканцев, а в
во всех самой Тоскане — флорентийцев. П о всей Европе Флорен­
отношениях
Ян Сикс
ция с ее Ночной канцелярией слыла вторым Содомом, а
Florenzer было в немецком языке сленговым обозначени­
ем содомита. Питер Корнелисзоон Хоофт познакомился
во время своего путешествия с Джакомо Бадовере, «grand
sodomite»59, с которым он еще долгое время переписывал­
ся на темы гомосексуализма — греха, караемого смертной
казнью60.
Помимо плотской, существовала и духовная угроза:
юные и еще не утвердившиеся в вере души попадали к ка­
толикам. И хотя Эрпений рекомендует знать ведущих де­
ятелей католической церкви, католичество находилось под
моральным запретом. И, как запретный плод, притягива­
ет путешественников-протестантов. Не исключено, что
сыграла свою роль и «туристическая» пропаганда Контр­
реформации, уделявшая большое внимание сакральной
истории городов и местам паломничества. Как бы то ни
было, путешественники-протестанты с удовольствием и
интересом посещают и описывают все связанное с като­
лической церковью: процессии, празднование карнавала,
богатое убранство церквей и торжественность мессы по
воскресеньям и праздникам. Все они подробно останавли­
ваются на свободном поведении верующих, удивляясь раз­
говорам и смеху в церкви, превозносят прекрасную музыку
и великолепие церковного убранства, причем восхищение
богатством церкви явно перевешивает подобающее про­
тестантам осуждение показной роскоши. Везде они поку­
пают четки, колечки и медальоны61, Арнаут Хоофт едет в
Лорето, в Болонье покупает четки из дерева, посаженного
святым Бенедиктом, в Пепельную среду подставляет лоб
для благословения пеплом, а в Вербное воскресенье стоит с
перевязанной крестом веточкой оливы в руке. Он дважды
целует папскую туфлю, а его друг и попутчик и вовсе при­
нимает католичество и становится священником.
Боялись и разбойников, обилием которых была печаль­
но известна Италия: само слово «бандит» происходит от
итальянского «il bando» — «разыскивается». Грабители на­
падали на пеших и конных, и путешественники из Рима

740
в Неаполь непременно нанимали конвой. Монтень рас­ Нападение
сказывает, что в Сполето их попросили показать справки разбойников на
путешественника
о здоровье не потому, что опасались чумы, которой в тот
момент не было в Италии, а потому, что боялись некоего Виллем Ниуландт I,
по оригиналу
Петрино, знаменитого разбойника, терроризировавше­ Паула Брила
го Умбрию с 1577 года (и казненного в 1582 году, уже после 1594-1635
отъезда Монтеня). Естественно, путешественники стара­ Офорт. 22,9x31,7
Рейксмузеум,
лись не иметь при себе много наличных денег. Или не по­
Амстердам
казывать, что имеют. Арнаут Хоофт записывает: «Никогда
не показывать, что у тебя при себе много денег или что у
тебя может быть много денег».
С деньгами была связана и проблема обмена. Апеннин­
ский полуостров представлял собой конгломерат разно­
родных политических образований: республик (Венеция,
Генуя, Лукка), герцогств (Флоренция, Феррара-Модена,
Мантуя, Парма), Неаполя и Милана, принадлежавших И с­
пании, Папской области — и в хождении было множество

741
Превосходный монет, разобраться в которых трудно не только нам, от­
во всех выкшим от обменных курсов, но и путешественникам того
отношениях
Ян Сикс времени62. Хоофт, раз в неделю получавший наличные по
векселям или кредитным письмам (у семьи Хоофт, издавна
занимавшейся торговлей с Италией, было множество кон­
тактов, где можно было обменять векселя), пишет в днев­
нике: «По дороге большие трудности с разными деньга­
ми». И отмечает монеты в хождении — сольдо, орте, газет,
грос, лира или фунт, реал, унгаро или дукат, венецианское
скудо — и разные обменные курсы в разных городах.
Путешественники платят золотыми и серебряными
каролусами63, пистолями, кваттрино, реалами... Путево­
дитель по Риму 1625 года заканчивается разговорником,
который, как и всякий разговорник, должен был помочь ту­
ристу объясниться. Место действия последнего диалога —
антверпенская лавка тканей с бархатом, дамастом, бязью,
бумазеей, тафтой, различными сортами шелка и тканями,
названия которых известны разве что специалистам. Дли­
тельный торг, во время которого покупатель то уходит, то
возвращается, заканчивается покупкой. Монет при платеже
называется не меньше, чем до этого было тканей: «этот эн-
гелот64 слишком маленький, эта фламандская крона вышла
из обращения, этот реал из золота низкого качества, этот
даалдер из плохого серебра, эта крона с солнцем65 слиш­
ком легкая»... Заключает путеводитель список медных, се­
ребряных и золотых монет, находящихся в обращении в
Италии, и их соотношение с шиллингом. После перечис­
ления больших и малых кваттрино, багадини, гаффат, лир
и двойных лир, мочениго, миланских серебряных крон,
цехинов, золотых гульденов, французских крон и венгер­
ских дукатов следует замечание о том, что «в Папской об­
ласти в обращении другие серебряные монеты, в том числе
маленькие серебряные пфенниги, на которых изображена
папская тиара и перекрещенные ключи. Но нет лучше зо­
лотых крон и им подобных, которые в обращении по всей
Италии»66.
Множество границ означало и постоянный таможен­
ный контроль. Таможенники смотрели, нет ли среди вещей
путешественников запрещенной литературы и оружия,

742
проверяли паспорт и обязательную справку о здоровье. Giro d’italia —
Монтень пишет, что власти требуют справки о здоровье опасности
и соблазны
по привычке, чтобы получить пару quattrini. То, что Мон­
тень ошибался относительно «привычки», обнаружилось
в Риме, где таможенники тщательно, как пишет его секре­
тарь, «до последней тряпки» перетрясли багаж, отобрав
изданный в Париже часослов Девы Марии, книги немец­
ких теологов против ересей из-за одного их упоминания
и книгу об истории Швейцарии, переводчик которой
был протестантом (Монтень удивился осведомленности
цензоров: фамилия переводчика нигде не была указана)67.
Оружие путешественники должны были оставлять у го­
родских ворот.
Что же касается справки о здоровье, то без нее действи­
тельно нельзя было войти ни в один итальянский город:
эпидемии чумы постоянно возвращались. Некоторые пу­
тешественники запасались для Италии двумя справками: о
хорошем здоровье для въезда в город и о слабом—для полу­
чения разрешения не поститься.
Не знаем мы и пути следования Сикса, но все путе­
шествующие по Италии, вне зависимости от националь­
ности и состояния, придерживались одного и того же
маршрута, популярного и сегодня: Рим, Венеция и Падуя,
осмотр античных руин в окрестностях Неаполя... Но есть
и различия. Флоренция не пользовалась еще особой лю­
бовью. Милан часто объезжали стороной, так как он был
в руках испанцев. Испанским был и Неаполь, поэтому
путешественнику-протестанту надлежало соблюдать там
осторожность. Виченца, которую сейчас посещают только
любители Палладио, привлекала всех — нельзя было побы­
вать в Италии и не увидеть творений великого архитектора.
Лорето мало что говорит современным туристам, вызы­
вая ассоциации разве что с Мадонной Лорето, в то время
как хижина Богоматери, по преданию перенесенная туда
в х ш веке ангелами из Святой Земли, и базилика Святой
Хижины (Santa Casa) были местом паломничества. В Ло­
рето побывали и Монтень, и Галилей, и Декарт.. . 68
Порядок// Giro во многом определялся католическими
праздниками. Откуда бы ни ехали путешественники, они

743
Превосходный планировали поездку так, чтобы к Рождеству быть в Риме.
во всех Оттуда они совершали поездку в Неаполь, на которую от­
отношениях
Ян Сикс водилось обычно две недели: пять дней туда, пять — обрат­
но и пять дней в самом городе, из них как минимум три дня
на окрестности. К Пасхе путешественники возвращались в
Рим, а на Вознесение ехали в Венецию, чтобы посмотреть,
как город праздновал «венчание дожа с морем». Из Вене­
ции ехали в Падую, где встречали День святого Антония.
Ехали в Италию, вооруженные путеводителями и на­
путствиями знакомых. Ко времени гранд-тура Сикса су­
ществовало великое множество путеводителей по Ита­
лии69. В городах туристы нанимали гидов, так называемых
«антиквариев».
В дополнение к путеводителям путешественники все
измеряли сами70. Франсуа Миссон, совершивший поездку
по Италии в 1687-1688 годах, рекомендовал не отправлять­
ся в дорогу без карт, часов, бинокля, компаса и квадранта.
«Все, что можно измерить, надо измерить», — писал он в
Путешествии по Италии (1691), ставшем бестселлером

Буцентавр
в окружении
14 гондол

Каспар Лёйкен
1695. Офорт
41,1x30,1
Рейксмузеум,
Амстердам

744
еще при жизни автора и многократно переиздававшем­ Giro d’italia —
ся после его смерти. Мало кто отправлялся в Италию без опасности
и соблазны
Миссона, хотя все знали, что книгу, содержавшую нападки
на папу и включенную в Индекс, таможенники могут ото­
брать. С Миссоном путешествовали по Италии еще Мон­
тескье и Гете.
Почти таким же обязательным, как и осмотр памятни­
ков, являлся осмотр библиотек—Амброзианской, Ватикан­
ской, Лауренцианы. Особенно интересовались библиоте­
ками путешественники из протестантских стран, где книги
были таким же символом социального положения, как кар­
тины у католиков. Хранители библиотек показывали свои
Библиотека
сокровища туристам, пришедшим с рекомендательными и кабинет
письмами, и в свою очередь снабжали их рекомендация­ редкостей
Великого герцога
ми для предъявления коллегам по пути дальнейшего сле­
Тосканского
дования. Посещали путешественники и многочисленные
Ян Лёйкен. 1689
кабинеты раритетов71.
Офорт. 6,9x28,4
Сувениры покупали примерно те же, что и сейчас: стек­ Рейксмузеум,
ло в Мурано, шелковые салфетки и носовые платки в Не- Амстердам

745
Превосходный
во всех
отношениях
Ян Сикс

Бокал из яшмы,
привезенный
Яном Сиксом
из поездки
по Италии

Собрание
Сиксов, аполе, рисунки и гравюры в Риме, плюс духи, геммы, моне­
Амстердам ты, медали, ноты, картины, книги, античные бюсты. Сикс
привез из Италии великолепную чашу из яшмы в кожаном
футляре.
Путешественники X V II века знали латынь (а некото­
рые и греческий), знали античную литературу и историю,
знали, на что смотрели72. Поэтому Липсий и мог напи­
сать, что вид Тразименского озера и Канн вызовет у де
Ланнуа сострадание и участие, а вид Альбы, Тибура или
Байи — радость. В путевых дневниках часто встречаются
цитаты из Цицерона, Вергилия, Тацита, Тита Ливия, Ови­
дия, Страбона. Путешественники, владевшие lingua franca
того времени, с удовольствием переписывали в дневники
латинские надписи. Существовал даже путеводитель, со­
ставленный только из них.
Может быть, главное отличие путешественников
x v i i века от нынешних состояло в том, что они не спешили.

Следуя советам путеводителей, они «не летели, как гуси, из

одного города в другой». П о словам Джона Эвлина, он
отправился в поездку по Франции и Италии не для того,
чтобы «просто считать колокольни» и путешествовать,
«как гусь плывет по реке», а для того чтобы предаваться
«осмысленным и молчаливым наблюдениям». Его италь­
янское путешествие продолжалось с октября 1644 года по
май 1646 года. Grand tour Арнаута Хоофта продолжался два
года и три месяца. Из них в Италии он провел одиннадцать
месяцев. Монтень пробыл в Италии год, с октября 1580 года
по сентябрь 1581 года, когда, получив известие о своем из­

746
брании бургомистром Бордо, он через Сиену, Лукку, Пья­ Giro d’italia —
ченцу, Павию и Милан едет в Рим, а оттуда возвращается опасности
и соблазны
в Перигор.
Дневники путешественников свидетельствуют об ин­
тересе к жизни страны, к ее культуре в самом широком
смысле слова: нравы, повседневный быт, религия, народ­
ные празднества. Так, Монтень, любознательный турист,
движимый желанием увидеть все новое, отмечает и не­
обычный фонтан, и проповедь католического священни­
ка евреям, и аудиенцию у папы, и палио, и обрезание. Он
обращает внимание на то, что в Риме не звонят к обедне и
вообще колокольного звона меньше, чем в какой-нибудь
французской деревушке (путешественники из протестант­
ских стран, естественно, не могли этого заметить). Не без
иронии отмечает он обилие надписей: стоит восстановить
какую-нибудь сточную канаву, как на указателе тут же пи­
шут имя подеста и ремесленника. Итальянцы с профран-
цузскими настроениями заламывают береты на правую
сторону и носят цветы за правым ухом, а те, кто за испан­
цев, — за левым. Огурцы и миндаль во Флоренции появля­
ются на столе уже с начала июня. Встречаются крестьяне с
лютней и крестьянки, распевающие Ариосто. Хлеб остав­
ляют на полях 10-15 Дн е й , не опасаясь, что его украдут со­
седи. И так далее...
Много нового открывает для себя и Арнаут Хоофт: во
Франкфурте он с удивлением отмечает, что евреи живут
здесь в гетто, откуда они не могут выходить по вечерам и по
воскресеньям, а выходя, должны носить на рукаве желтую
повязку. Еще больше он удивился, услышав, что борьбу
Нидерландов с Испанией называют «бунтом» против бо­
годанного государя. В то время как в 27 томах Нидерланд­
ских историй его отца война с Испанией называлась Оте­
чественной. .. Дневники всех путешественников X V II века
читаются сейчас с огромным интересом, потому что рас­
сказывают и о стране, и о времени, и о самих писавших.
Ни grand tour, ни il Giro никоим образом не были «му­
зейными» поездками хотя бы потому, что не было еще са­
мих музеев. Осматривая открытые для посещения части
дворцов и вилл, туристы одинаково восторгались карти­

747
Превосходный ной и ее рамой, скульптурой и богатой шпалерой, экзо­
во всех тической «диковинкой» и кроватями-гятропяго, моду на
отношениях
Ян Сикс
которые итальянцы переняли у французов, каретами —
символами богатства и власти. Художники все еще счита­
лись мастеровыми, искусными ремесленниками, и основ­
ная масса туристов не делала разницы между их работами
и изделиями других ремесленников. То, что для нас стало
«произведением искусства», для абсолютного большинства
путешественников первой половины x v i i века таковым не
являлось. «Вкус ангелов» отнюдь не стал еще в Европе столь
повсеместным, как утверждает в книге с этим названием
директор Метрополитен-музея73. Функции пропаганды и
престижа, столь важные в произведениях искусства в эпоху
Возрождения, не потеряли своего значения с началом Н о ­
вого времени74. Английские путешественники X V II века,
включая Джона Эвлина, добавлявшего в путевой дневник
имена и названия много позднее, и Ричарда Ласселса, ав­
тора вышедшего в 1670 году путеводителя по Италии, пять
раз объехавшего благословенную страну, описывают по­
толок Сикстинской капеллы, не упоминая имени Мике­
ланджело!75 При описании картин или скульптур туристы
используют несколько довольно общих определений типа
«красивый» или «верно схваченный»76, но чаще отмечают
ценность и редкость «артефакта», по возможности указы­
вая денежную стоимость, которая определялась ценностью
материала и была для них так же важна и интересна, как и
стоимость почтовых прогонов, гостиницы, ужина... Они
восхищались городом с его палаццо и памятниками, но
больше всего их привлекала сокровищница с драгоценны­
ми камнями, золотыми и серебряными украшениями, всем,
что имело стоимость, выраженную в кронах, экю или реа­
лах. Так оценивалось в xvii веке все: подарки молодоженам
или новорожденному, дары послам, свои и чужие наряды.
О цикле Марии Медичи в Люксембургском дворце один
из вояжеров замечает, что он «искусно написан» и что «ху­
дожник получал ю о гульденов в день»77.
Чаще, однако, даже восхищаясь работой художника, пу­
тешественники не называют ни его имени, ни названия
картины, потому что не знают ни того, ни другого. Так,

748
Арнаут Хоофт, бродя по залам Дворца дожей в Венеции, Giro d’italia —
попадает в «большой зал, который стоит увидеть из-за опасности
и соблазны
множества красивых картин, изображающих всевозмож­
ные победы». Названия картин и имена художников упо­
мянуты лишь два-три раза. Так, во время посещения виллы
Памфили в Риме он видит Вакханалию, «очень известную
работу» Тициана.
Высказывания Монтеня о художественных произведе­
ниях мало чем отличаются от записей представителя «зо­
лотой молодежи». Чем ценнее материалы, тем красивее то,
что из них сделано. Тем не менее больше половины редких
упоминаний произведений искусства в путевых записках
начала X V II века приходится на Италию.
Конечно, интеллект, восприимчивость, знания, интерес
и подготовка путешественников были разными. В то время
как большинство туристов в Венеции считали корабли в
Арсенале и восторгались монетным двором, Гейгенс, ос­ Кунсткамера
мотрев коллекцию античной скульптуры во Дворце про- Манфредо
кураций, жалеет, что не может провести там еще пару дней Сетталы в Милане

в обществе знатока. Лорд Эрандел вместе с женой, всецело Чезаре Фьори

Около 1666
разделявшей страсть мужа к искусству, и архитектором и те­
Офорт. 19,7х 453
атральным дизайнером Иниго Джонсом восхищались жи­ Рейксмузеум,
вописью дворцов и церквей Венеции (сопровождавший их Амстердам

749
Превосходный английский посол в Венеции Дадли Карлтон признавался,
во всех что до приезда Эрандела не видел города) и классическими
отношениях
Ян Сикс
пропорциями Палладио в Виченце, в Болонье удивлялись
«восьмому чуду света», как называл свой кабинет редкостей
Улиссе Альдрованди78, а в Риме гостили у маркиза Джусти-
ниани, одного из меценатов и первых коллекционеров Ка­
раваджо. И везде они видели то, что Вазари назвал «новой
и экстравагантной манерой художественного выражения»,
напряженный, динамичный, величественный «большой
стиль», который войдет в историю искусства под названи­
ем барокко. Путешествие Эрандела и Иниго Джонса вы­
зовет переворот во вкусах английского двора79.
Эрандел и Гейгенс стояли в самом начале процесса рас­
пространения в Северной Европе собирательства и «зна­
точества», шедшего с Юга на Север и «сверху вниз», от
аристократии к богатой буржуазии. Внимание к самим
произведениям искусства появится только к концу века,
когда интерес к «искусству» станет сотте il faut. Важную
роль в этом процессе сыграет доступность галерей для пу­
блики. В путеводителях начинают упоминать Страшный
суд Микеланджело и Тайную вечерю Леонардо. Пишущие
о картинах отмечают в это время «колорит», «компози­
цию», «фантазию», «контраст», «светотень» и пр.
На основе того, что мы знаем о дальнейшей жизни Яна
Сикса, можно предположить, что и он был одним из тех,
кто стоял у истоков этого процесса. Не зря в одном из сти­
хотворений Вондел называет его «kunstgeleerde» — «зна­
ток, ценитель искусств», а Ян де Биссхоп посвятит ему в
1671 году том гравюр, сделанных с работ итальянских ма­
стеров. В формировании «знатока и ценителя искусств»,
коллекционера и мецената Сикса значение его поездки по
Италии невозможно переоценить.

750
Бл а ж е н , кто с т р а с т и г р е ш н о й с л а с т ь

НАВЕКИ ОТ С Е БЯ О Т Ж ЕН И Т

По возвращении младшего сына из путешествия мать про­

должает вести все дела красильни80, а Ян, как и пристало
mercator sapiens, встречается с поэтами и художниками и
занимается сочинительством, пристрастие к которому он
унаследовал от писавшего французские стихи отца. Из всех
его литературных трудов наибольшую известность полу­
чила переработка Медеи Сенеки. Ко времени работы над
трагедией относится и первая встреча Сикса с Рембрандтом,
о которой можно говорить с уверенностью. В 1647 году ху­
дожник делает офортный портрет Сикса. Обычно работав­
ший сразу на доске, без подготовительных рисунков, Рем­
брандт сделал к офорту целых два наброска. На одном из
них у ног хозяина радостно прыгает собака. Но выбран был
другой вариант: Сикс читает, стоя спиной к окну. Может
быть, он перечитывает Медею, которую как раз заканчивал
в это время. Годом позже Рембрандт сделает и собственный
офортный автопортрет, изобразив себя, как и Сикса, у окна.
Рембрандт, рисующий у окна — первый автопортрет в рабо­
чей одежде, с офортной иглой. Образ «художника за рабо­
той» позднее займет важное место среди его автопортретов.
Офортный портрет Сикса стал позднее не только об­
разцом для многих граверов, но и мерилом качества других
портретов Рембрандта. Так, в контракте на покупку нового
дома, подписанном 25 декабря 1655 года, Рембрандт обязует­
ся «сделать офорт с изображением Отто ван Каттенбюрха
(брата продавца), не уступающего изображению господина
Сикса, стоимостью в 400 гульденов»81.
Медея стоит справа, с кинжалом в левой руке: создавая
композицию прямо на доске, Рембрандт не считался с тем,
что на офорте все правши станут левшами — это относится
и к музыкантам, и к воинам, и к Христу, благословляющему
пришедших к нему левой рукой, и к благоразумному раз­
бойнику, явно различимому по потоку света, к которому
обращено его лицо, но оказавшемуся на офорте не справа, а
слева от Христа82.

751
7J2
 24 октября 1647 года в амстердамском театре состоялась Блажен, кто
премьера Медеи, после которой трагедию играли еще че­ страсти грешной
сласть навеки
тыре раза. Судя по поступлениям в кассу театра, играли от себя отженит
при пустом зале. Возможно, публика боялась найти в тра­
гедии Сикса те же недостатки, которые обычно усматри­
вали в трагедиях самого Сенеки: вялость драматического
действия, текст, рассчитанный на декламацию, риторику,
словом, все, что вытекало из установки на чтение83.
Тем не менее в 1648 году пьеса была напечатана, а в 1679
и 1680 годах переиздана. Оба переиздания — скромные,
ничем не примечательные книжки, какими обычно вы­
ходили в x v i i веке пьесы. Зато первое издание — роскош­
ное, с большими полями и фронтисписом, украшенным
офортом Рембрандта. На офорте — бракосочетание Ясона
и Креусы: они стоят на коленях перед жрецом, за которым
возвышается статуя покровительницы брака Юноны, узна­
Слева:
ваемой по павлину, одному из ее атрибутов. На переднем
Ян Сикс
плане, прямо под Юноной, стоит скрытая полумраком Ме­
дея. Под офортом четверостишие: Рембрандт. 1647
Офорт, сухая игла
24.4*19 S
В любви вековечной клянутся Ясон и Креуса, Рейксмузеум,
Медея, супруга Ясона, ненужная стала обуза. Амстердам
Обида ей сердце терзает: обманщик нашел ей замену.
Страшись лютой мести! Воздастся тебе за измену!

Офорт Рембрандта мог бы отсылать к возможной поста­

новке в театре (тем более что по обеим сторонам изобра­
жен занавес) — будь эта сцена в трагедии Сикса! Но сцены
бракосочетания Ясона и Креусы в трагедии Сикса нет, и
именно это отсутствие уже давно интриговало историков
литературы и искусства. В 1920-х годах было высказано
предположение, что Рембрандт изобразил живую картину,
одну из тех, что показывали зрителям между актами. Перед
tableau vivant один из актеров обычно декламировал стихи,
выражавшие главную мысль пьесы. Возможно, подписан­
ное под офортом четверостишие Рембрандт и слышал во
время представления84.
Как и подобает классицисту, Сикс взял за образец
классический текст, вернее классическую обработку гре­

753
Превосходный ческого мифа. В предисловии он называет имена своих
во всех предшественников —Диодора Сицилийского, Аполлония
отношениях
Ян Сикс Родосского и Гая Валерия Флакка, но прежде всего, конеч­
но, высоко почитаемого в Республике Сенеку85. Правда,
кровожадность его трагедий настолько противоречила
учению Стой, что Эразм, дважды издававший Сенеку, при­
шел к заключению, что трагедии написаны кем-то другим86.
Авторство трагедий Сенеки вызывало споры и в первой
половине x v ii века, но, похоже, Сикса оно не заботило87.
Заботило его другое. Ко времени его работы над Медеей
первейшим условием сценического действия стало прав­
доподобие88, и в предисловии Сикс объясняет свое вольное
обращение с мифом, из которого он взял только «правдо­
подобное» и «благопристойное»: «Ведь невиданное дело,
чтобы Медея и в самом деле была колдуньей и на глазах у
всех летала по воздуху и что после всех несчастий она вы­
Справа:
шла замуж за афинского царя Эгея. Подобные вещи я вы­
Медея,
бросил, чтобы у читателей или зрителей не сложилось впе­
или Брак Ясона
и Креусы чатления, что их принимают за простофиль, которых легко
Рембрандт. 1648
уверить, что деревянные попугаи едят хлебные крошки».
Офорт, сухая Отказывается Сикс и от всего, что хоть как-то отдает ча­
игла. 24x17,6 родейством. Его Медея не колдунья — она просто знает це­
Рейксмузеум,
лебные свойства лекарственных трав и растений и их дей­
Амстердам
ствие на человека. Ясону она дает мазь, предохраняющую
от ожогов, а перчатки Креусы посыпает пудрой ядовитых
растений Колхиды. Она неповинна ни в смерти брата Аб-
сирта, погибшего в бою, ни в смерти Пелея, которого она
лечила «настойками, припарками, кровопусканием» также,
как лечила до того отца Ясона. Сикс отказывается даже от
мифологического золотого руна, превращая его в «золо­
тые руна», золотые монеты с изображением руна. За ними
Ясон и плывет в Колхиду, край, «где с незапамятных вре­
мен моют золото». Дракон, охраняющий руно, становит­
ся комендантом крепости, где хранятся сокровища, Драак
(дракон) — его фамилия. В конце пьесы Медея не скрыва­
ется на крылатой колеснице своего деда Гелиоса и не вы­
ходит замуж за Эгея — все это Сикс считает невозможным.
Единственный возможный конец для матери-убийцы (у
Сикса Медея убивает не сыновей, а дочь Эриопу) он видит

754
755
Превосходный в ее добровольном уходе из жизни, то, что Сенека не раз
во всех предлагал как возможный выход в своих морально-фило­
отношениях
Ян Сикс
софских сочинениях.
«Благопристойность» Сикса тоже является одной из
важных черт театра классицизма, порицавшего морали­
стический театр ужасов, который унаследовали и охотно
пестовали многие последователи Сенеки-драматурга, в
том числе и ставивший Медею Сикса Ян Фос. В 1665 году
Ф ос поставил и свою Медею, полную сценических чудес,
превращений людей в зверей, внезапных молниеносных
перенесений места действия и прочих потрясавших вооб­
ражение публики фокусов инженерного искусства, кото­
рые в xvii веке зачастую становились самоцелью, отстра­
няя текст на второй план89. Любопытно, что в пьесе Фоса

Портрет поэта
Яна Фоса

Карел Дюжарден
1652-1662
Офорт. 16,6x12,7
Рейксмузеум,
Амстердам

756
Медея присутствует в храме во время бракосочетания! Блажен, кто
В том же 1665 году зрители амстердамского театра могли страсти грешной
сласть навеки
увидеть и совсем другое прочтение той же истории — от себя отженит
пьесу Корнеля Золотое руно в переложении ориентиро­
ванного на французский театр Лодевейка Мейера. Медея
Сикса явно ближе идеям французского классицизма, чем
волшебству трюкачеств Фоса. Возможно, неудача поста­
новки и была вызвана несоответствием замысла и его ис­
полнителя?
О т Сенеки Сикс взял лишь сюжет драмы, разыграв­
шейся в Коринфе после того, как Ясон променял скита­
ния с Медеей на благополучие преемника и зятя царя Ко­
ринфа. Прямым переложением Сенеки в трагедии Сикса
является лишь диалог Медеи и Креонта из второго акта.
В остальном Сикс следует требованиям к драматургу Н о ­
вого времени, для которого, по словам Пушкина, важны
«истина страстей и правдоподобие чувствований в пред­
полагаемых обстоятельствах»90. Соблюдает Сикс и прин­
цип трех единств — времени, места, действия, считав­
шийся необходимым для создания иллюзии реальности
происходящего на сцене. Правда, время сценического
действия и у Сенеки соответствует реальному времени
свадьбы Ясона. А что до места действия, то Сенека здесь
даже более «соответствует» требованиям классицизма,
чем Сикс, трагедия которого разыгрывается и на улице
Коринфа, и в доме Медеи, и во дворце Креонта. Все смер­
ти — Креусы и Креонта, Эриопы и самой Медеи — про­
исходят у Сикса за сценой, как предписывали правила.
Мы лишь слышим о происшедшем.
Все сочувствие Сикса на стороне Медеи. Ясон предста­
ет у него лицемером и оппортунистом, думающим лишь
о своем благе. Открывается трагедия встречей Ясона с
Гераклом, которому он с гордостью рассказывает о пред­
стоящем браке с Креусой, так что Геракл уверен, что Медея
умерла. Услышав, что она жива и должна теперь покинуть
Коринф, Геракл полон сочувствия:

Как сердце боль ей разъедает! Бедняжка! Сколько слез

пролито из горестных очей!

757
Превосходный Ясон не разделяет его сострадания:
во всех
отношениях
Ян Сикс
Что мне до влаги, источенной женским оком?
Что высохнет быстрее женских слез потока?

Когда в диалоге с Ясоном Медея саркастично замечает

мужу:

Вот верность греков!

тот отвечает:

Я чувствую, как гнев во мне вскипает.

Молчи. О верности судить тебе не подобает.
Забыла разве ты, как раздобыл я злато?
Не помнишь злой судьбы родителя и брата?

Единственная вина, которую видит за собой Медея Сик­

са, — это ее любовь к Ясону. Медея — пример того, как гу­
бительна ослепляющая человека страсть. Обращение к
разуму, видение в нем пути освобождения от страстей и
обретения «покоя и воли» сближают классицистов и Се­
неку с его проповедью самообладания, под которым пони­
малась не столько полная бесстрастность, anaQeia, сколько
заимствованное из Аристотелевой этики требование уме­
ренности страстей, /летрюлабемс. «Видимости», считает
Сенека, возбуждают душу страстями только тогда, когда на
то дает согласие разум (О гневе. II, з); поэтому страсти сле­
дует не умерять, а искоренять, взывая к разуму и укрепляя
его философией. В конце третьего акта хор так формулиру­
ет это положение:

Рассудок, что молва так ценит,

Пасует там, где правит страсть.
Блажен, кто страсти грешной сласть
Навеки от себя отженит.

К этому же призывает Медею и кормилица:

Смирите страсть, и кротость сломит горе.

75»
Но страсть оказывается сильнее Медеи. На смену ревности Блажен, кто
и гневу приходит жажда мести: страсти грешной
сласть навеки
от себя отженит
Безумно любит он дитя!
И в сей любви — злодея слабость.
Любовь его убью я , мстя!
О, жуткого возмездья радость...

Жажда мести вытесняет и заменяет все остальные чувства,

Медея становится воплощением мести:

Тебе я отдаюсь, и в этом вся я есть,

Навек слуга твояуо, сладостная месть!

Логическая цепочка Медеи — изменчивость судьбы, на­

рушающая внутренний покой человека, его ослепление
страстью и неизбежная гибель — составляет и главные
темы поэзии самого Сикса. Может быть, его характер луч­
ше всего раскрывают шесть стихотворений, которые (ано­
нимно) он включил в 1651 году в сборник нидерландской
поэзии. Самое известное из них, M u id e r b e r g y перепечата­
но во втором издании Медеи (1679) после текста трагедии.
В нем поэт воспевает покой сельской жизни и внутренний
покой лирического героя, наслаждающегося природой в
изменчивом мире, не знающем покоя:

Седые волны усмирятся,

Песком взыграет ветр морской,
Любовь вдруг сменится враждойу
Уча нас людям не вверяться.
След на песке, что видим мы,
Уж будет смыт по возвращеньи,
А птичий клин в конце зимы
Гласит о времени вращеньи.
Куда ни глянешь: неизменна
Всегда лишь только перемена.

В этом постоянно изменяющемся мире, где все ненадеж­

но и недолговечно, в мире, где бушуют страсти и желания,

759
Превосходный единственный верный путь — сохранение внутреннего
во всех покоя:
отношениях
Ян Сикс
Ах, сколько тягот и страданий
Приносит страсти пылкой жар!
Вздох, взгляд — и запылал пожар
Любви иль грянул шквал рыданий.
Как мать спешит дитя унять,
А то лишь горше слезы точит,
Так мы стремимся исполнять
Блажь сердца, коей край не почат.
Какого блага ждем, слепцы,
Иллюзий и химер ловцы?
Кто алчет золотые горы,
Смирит желанья и поймет,
Богатство — это с дегтем мед,
А внешний блеск — лишь только шоры.
Блажен, кто, внемля Небесам,
Свою судьбу им поручает.
Спокойной радости бальзам
Его смиренье источает.
Беспечных дней его услада
Дороже золотого клада.

Стихотворение посвящено другу Сикса Хендрику Хоофту

(1617-1678), не столь ценившему бальзам спокойной радо­
сти. Пять раз он избирался на неспокойный пост бурго­
мистра Амстердама. В 1662 году он был одним из четырех
бургомистров, убравших из ратуши Заговор Клавдия Ц и -
вилиса Рембрандта91.
П о возвращении из Италии Сикс позирует и Тербор-
ху, написавшему его миниатюрный портрет в медальоне92,
и начинает собирать картины. В его коллекции были ван
Дейк, Ян Ливенс, Питер Ластман. Что касается итальян­
ских мастеров, то он явно предпочитал художников Вене­
ции и Пармы, и жемчужиной его собрания был Пармиджа­
нино. В 1652 году Сикс купил две старые, 1630-х годов, ра­
боты Рембрандта: Принесение во храм (около 1628) и гри­
зайль Проповедь Иоанна Крестителя (1634-164$). Исто­

760
 Блажен, кто
страсти грешной
сласть навеки
от себя отженит

рики не без оснований предполагают, что большинство Портреты Сикса

и Хлорас
картин, гравюр и офортов, обилие которых в голланд­
ских домах X V II века отмечали многие путешественники, Герард Терборх
Около 1640. Масло
служило лишь украшением жилищ, что именно как на на золоте. 10 x 8
украшения смотрели на них их владельцы. Лишь немно­ Овал. Собрание
гие собирали в это время работы, с которыми ощущали Сиксов, Амстердам

эмоциональную, интеллектуальную или эстетическую

связь93. Мне представляется, что именно так собирал кол­
лекцию Ян Сикс, что он был одним из тех, кто стоял в
начале процесса превращения «украшений» в «произве­
дения искусства».
Был у Сикса и своего рода миниатюрный «музей», его
альбом Пандора, записи в котором начинаются в том же
1652 году и продолжаются до 1678 года. Текст на вкладыше
поясняет название: «Les Dieux enrichissent p a n d o r e de
leurs dons precieux pour la rendre agreable aux Hommes» —
«Боги наградили Пандору своими дарами, дабы она по­
нравилась людям». Там же сделанный гуашью рисунок с
гравюры Блумарта, в свою очередь перепевающей рисунок
Абрахама ван Дипенбеека: застенчивая Пандора, с пикси-
дой вместо фигового листа, окружена подносящими ей
дары богами94. Пандорой был сам Сикс, богами — его име­
нитые друзья, оставлявшие в альбоме свои рисунки, сти­
хотворения или просто записи.

761
Превосходный Два рисунка пером делает Рембрандт. На
во всех одном изображен читающий стихи Гомер,
отношениях
Ян Сикс окруженный слушателями. У его ног сидит
подросток. Оторвавшись от записей, он под­
нял голову и завороженно смотрит на слепого
поэта. Предполагается, что это намек на по­
этические опыты владельца альбома. Рукой
художника написано: «Рембрандт Яну Сиксу.
1652.». Именно в этот год Антонио Руффо зака­
зал Рембрандту портрет, и художник пошлет в
Мессину Аристотеля с бюстом Гомера. Гари
Шварц не сомневается в том, что Рембрандт
советовался с Сиксом, автором классической
трагедии и человеком, вызывавшим у него ас­
социации с Гомером, относительно сюжета
картины для Руффо95.
На втором рисунке изображена погру­
женная в чтение женщина. Историки искус­
ства предполагают, что это мать Сикса Анна
Веймер.
Есть в альбоме стихотворение Яна Фоса
(1615-1667) На мое назначение регентом те­
атра, написанное в 1647 году, когда Фоса вы­
брали регентом амстердамского театра и когда
Пандора в облаках он ставил Медею Сикса, и переписанное в аль­
1651. Бумага, масло. 23x12,7 бом Сикса позднее96. Мастер стихотворного
Собрание Сиксов, Амстердам экспромта, Фос был желанным гостем в домах
амстердамских богачей. Есть в альбоме набро­
ски Адриана Дортсмана, архитектора, строив­
шего дом Сикса.
Рядом со стихами самого владельца альбома
стихи Вондела97. О теплых отношениях между
Сиксом и «небожителем голландской литера­
туры» свидетельствуют и благодарственные
стихи на посылку дичи. Воспел Вондел и мра­
морный бюст Тюлпа, высеченный Квеллином
по заказу Сикса. Но начал он со стихотворе­
ния К портрету многознающего и любезного
юноши Яна Сикса:

762
 Блажен, кто
страсти грешной
■ : .w, сласть навеки
от себя отженит
лгЩф

■I- £ 'i

'• 'Л ..fb )

V-V
m ^
J T l^ v "
r-* V 4*1
5 V Гомер, читающий
свои стихи (album
w-» f| Ms
* ¥' - Щi amicorum Яна Сикса)
~ 3 fy £ '
V *8/ Рембрандт. 1652
Up :f«- ■ t ?
^V- t l - . ~ ....-J- Рисунок пером
и кистью. 19x14
. . ^ /V A Собрание Сиксов,
Амстердам

Запечатлен здесь Сикс, во цвете юных лет,

Науке, Музам, Добродетели радетель.
Не описать пером достойно Добродетель:
Поблекнут краски —ей вовеки сносу нет.
перевод Н. Тархан-Моурави

Некоторые исследователи относят стихотворение Вондела

к рембрандтовскому портрету Сикса «во цвете юных лет»98.
Когда Рембрандт писал портрет, Сикс действительно еще
не был женат, но и на юношу он совсем не похож. Поэтому
другие исследователи предполагают, что стихотворение
относится к портрету, написанному за пять лет до этого
фламандским портретистом Валлераном Вэйаном (Walle-
rand Vaillant). Как и портрет Рембрандта, он находится в
собрании Сиксов99.

763
764
 HOMO NOVUS

В начале июня 1650 года в Амстердаме про­

ходил аукцион, которого уже давно с нетер­
пением ждали все библиофилы. Продавалась
уникальная библиотека Суффридуса Сиксти-
нуса (1600-1649), юриста, драматурга и одного
из основателей Нидерландской академии100.
Среди библиофилов, однако, Сикстинус поль­
зовался незавидной репутацией человека, го­
тового на все, лишь бы заполучить в свое со­
Слева:
брание ценную рукопись. Причем, завладев ею,
Портрет Яна Сикса
он, как собака на сене, и сам не публиковал ее, и
не давал для публикации другим. Понятно, что Валлеран Вэйан,
по его же оригиналу
отношения с коллегами-собирателями у него
1649 года. 1658-1677
не сложились. В 1648 году филолог и страстный Меццо-тинто. 26,2x21,5
библиофил Исаак Фоссий-младший писал Рейксмузеум, Амстердам
другу и собрату по филологии и любви к кни­
гам Николаасу Хейнсию101, что для всех ученых
праздником будет тот день, когда Сикстинуса
Портрет Яна Грутера
не станет и все прекрасные рукописи, погре­
Паул де Зеттер. 1650-1669
бенные теперь в его доме, возродятся к новой
Гравюра. 13,5x10,6
жизни. Правда, вздыхал Фоссий, надежд на это Рейксмузеум, Амстердам
мало, так как Сикстинусу, как и большинству
маньяков, суждена, верно, долгая жизнь. Моль­
бы ученого были услышаны раньше, чем он
ожидал: в начале 1649 года Сикстинус умер, а
его наследник решил продать библиотеку, о бо­
гатстве которой ходили легенды, тем более не­
вероятные, что никто никогда ее не видел.
Особенно занимала любителей книг и ру­
кописей одна часть собрания — библиотека
Яна Грутера, похищенная у него Сикстинусом.
Здесь необходимо сказать несколько слов о са­
мом Грутере, его библиотеке и этом похищении.
Историк и энциклопедист Ян Грутер, бо­
лее известный под латинизированным именем
Янус Грутерус102, входил в круг Яна Дузы и был

7'6*
Превосходный известен не только своими работами по эпиграфике103, но
во всех и как неолатинский поэт и автор сонетов на голландском
отношениях
Ян Сикс языке. В 1592 году, после скитаний по Франции и Германии,
он обосновался в Гейдельберге, где получил место про­
фессора истории, а после смерти библиотекаря прослав­
ленной Палатины, библиотеки курфюрста Пфальца, занял
его место. И для Палатины, уже тогда считавшейся лучшей
библиотекой протестантского мира, с его назначением на­
чался период еще большего расцвета104.
В конце X V I века в Европе наступила мирная пере­
дышка, продолжавшаяся до 1618 года, и у тех, кто стоял у
кормила власти, появились время и деньги на коллекцио­
нирование. Если католики собирали в основном изобра­
зительное искусство, то для ориентированных на Слово
Божие протестантов главным объектом собирания были
книги и рукописи. Библиотека Палатина, основанная в
X V веке, но получившая признание только после того, как
в нее попали многочисленные рукописи из упраздненных
в X V I веке монастырей, была гордостью курфюрста Пфаль­
ца и всего протестантского научного мира. Назначение
ее хранителем Грутера было почетным как для него, так и
для библиотеки. Константин Гейгенс, осмотрев библио­
теку по пути в Венецию, пишет: «Просто непостижимо,
все эти книги. Теперь мне кажется смехотворным, что я
так превозносил библиотеку Оксфорда105. Помещение в
сто шагов в длину и десять-двенадцать шагов в ширину все
заполнено книгами, от пола до потолка. В середине сто­
ят книжные шкафы с тремя полками, как в Лейдене. Эта
редкостная коллекция содержит множество рукописей,
как говорят, общей стоимостью в 22 ооо дукатов. Одна из
самых красивых рукописей — Библия на древнееврейском
языке с положениями, оспаривающими еврейскую веру.
Предполагается, что это единственный сохранившийся
экземпляр. Якобы евреи предложили за него четыре ты­
сячи дукатов, вероятно, чтобы тут же сжечь. Там я видел и
греческий Новый Завет, написанный Павлом, и несколь­
ко старых рукописей Вергилия, написанных будто бы ру­
кой самого поэта. Я все это видел и хотел бы всему этому
верить»106.

766
 После того как 8 ноября 1620 года войска Католической Homo novas
лиги разбили протестантов у Белой горы и Гейдельбергу
угрожала армия Тилли, Грутер бежал из города, взяв с со­
бой лишь несколько книг и оставив остальные на попече­
ние секретаря, который при малейшей угрозе мародерства
должен был перенести их в Палатину. Как только начались
грабежи, секретарь действительно отнес в Палатину часть
книг Грутера, но вскоре стало ясно, что книги это не спа­
сет. Вся Палатина переезжала в Рим! Курфюрст Баварии
Максимилиан I, сам страстный коллекционер, знающий
цену книгам, предложил библиотеку папе Григорию X V в
качестве военного трофея, надеясь в обмен на нее получить
титул пфальцграфа. Его предложение пришлось как нельзя
кстати, ибо кардинал Бароний как раз занимался реорга­
низацией и каталогизацией библиотеки Ватикана. Григо­
рий X V тут же послал в Гейдельберг своего легата Льва Ал-
лация, поручив ему отобрать для Ватикана самые ценные
рукописи и книги из Палатины и из библиотеки Грутера107.
Приехав в Гейдельберг, Аллаций запаковал 3500 книг и
рукописей в ящики, погрузил их на двести мулов, на се­
ребряных ошейниках которых, по рассказам очевидцев,
было выгравировано «fero bibliothecam Principis Palatini»
(«везем библиотеку правителя Палатината»), и отправил­
ся с ценным грузом через Альпы. Целый год добирался он
до Рима и вручил сокровища лучшей библиотеки Герма­
нии уже новому папе, Убрану VIII. В Риме они находят­
ся до сих пор, за исключением рукописей, подаренных в
1797 году Пием V I Французской Республике и возвращен­
ных после Венского конгресса Пием V II Гейдельбергскому
университету.
Проведав о планах перевозки библиотеки, Сикстинус
помчался в Гейдельберг и, как рассказывал потом Грутер, «с
силой казаков и хорватов»108 сломал печати (в ожидании
приезда Аллация Палатина и библиотека Грутера были
опечатаны, дабы чинившие разбой солдаты не сожгли цен­
ные книги и рукописи) и захватил все приглянувшиеся ему
рукописи.
Среди них была и рукопись Галльской войны Юлия Це­
заря, переписанная в IX или х веке монахами бенедиктин­

767
Превосходный ского монастыря Флёри с неизвестного источника. Устав
во всех ордена предписывал бенедиктинцам посвящать четыре с
отношениях
Ян Сикс половиной часа «божественному чтению», но для того что­
бы было что читать, монахи должны были сначала перепи­
сать дошедшие до них рукописи — сохранением античной
литературы мы во многом обязаны Lectio divina бенедик­
тинцев. В X I веке монастырь Флёри переживал период рас­
цвета и стал одним из центров духовной жизни Европы, а
его библиотека—одной из самых богатых.
В середине X V I века аббатом монастыря стал Оде де Ша-
тийон, старший брат Гаспара де Колиньи, одного из вождей
гугенотов. В 1562 году монастырь был разграблен войсками
Конде. Правда, Оде де Шатийон к этому времени не был
уже ни аббатом, ни кардиналом, ни архиепископом — на­
значенный в 1560 году Великим инквизитором Франции,
уже через год он перешел в протестантизм и теперь сам
должен был скрываться от Инквизиции109.
Какие-то рукописи монахи выкупили у солдат, какие-то,
в том числе и рукопись Галльской войны, попали к Пьеру
Даниэлю, другу Оде де Шатийона. Некоторые из рукопи­
сей Пьер Даниэль вернул монахам, но их интересовали к
тому времени исключительно религиозные тексты, поэто­
му все, что не подпадало под эту рубрику, осело в личной
библиотеке Даниэля, правда с разрешения бывшего абба­
та110. После смерти Даниэля в 1604 году рукописи купили
два его друга, гуманист и коллекционер Поль Пето111 и ди­
пломат и историк Жак Бонгар112. Галльская война попала
к Бонгару, и хотя рукопись пролежала у него всего восемь
лет, она получила название «codex Bongarsianus». После
смерти Бонгара в 1612 году вся его библиотека попала в би­
блиотеку Берна, где и находится по сей день. Но рукопись
Галльской войны Бонгар еще в 1606 году одолжил Грутеру,
работавшему в Гейдельберге над изданием Цезаря и све­
рявшему различные варианты текста.
Правда, до публикации дело так и не дошло. После
смерти Бонгара все три рукописи Цезаря из его библиоте­
ки (рукопись Флёри и еще две, более поздние) остались у
Грутера. Может быть, чувствуя за собой вину, он и принял
так стоически захват рукописей Сикстинусом?

768
 И вот теперь рукопись Галльской войны Homo novas
продавалась на амстердамском аукционе. Глав­
ными конкурентами были сыновья прослав­
Портрет Франциска Юния
ленных латинистов Исаак Фоссий-младший и
Николаас Хейнсий, но обоим присутствовать Венцеслав Холлар, по оригиналу
ван Дейка. 1641. Офорт. 16,8x12,6
на торгах препятствовала служба у королевы Рейксмузеум, Амстердам
Кристины: Исаак Фоссий-младший как раз
tat.xxxxxx
покупал для Кристины в Париже библиоте­
ку Поля Пето, унаследованную его сыном, а
Хейнсия ждали в Швеции. Фоссий попросил
выступить посредником своего дядю Франци­
ска Юния, долгое время бывшего библиотека­
рем лорда Эрандела, но с началом Гражданской
войны вернувшегося в Амстердам и жившего у
вдовой сестры, матери Фоссия. Хейнсий тоже
выбрал посредником Юния, хотя понимал, что
на рукописи ему надеяться нечего: дядя купит
их для племянника. Поэтому, заранее «усту­
пив» рукописи Фоссию, Хейнсий включил в
свой список только книги.
Хейнсий оказался прав: Юний и в самом
деле собирал заявки друзей-библиофилов
главным образом для того, чтобы облегчить
для себя борьбу с конкурентами племянника.
Да и в остальном Хейнсия постигло разочаро­
вание: цены оказались баснословными, к тому
же ему пришлось так долго ждать своих книг,
что у него поневоле закралось подозрение, не
попали ли они сначала, в руки Фоссия. Когда
же драгоценный груз наконец-то прибыл, ока­
залось, что тех книг, которых он ждал с таким
нетерпением, не было.
Разочарован был и Фоссий, надеявший­
ся, что дядя за бесценок скупит все рукописи
и книги Грутера. Досталась же ему лишь ма­
Портрет Николааса Хейнсия
лая часть. Большинство рукописей, включая и
Абрахам де Блуа, по рисунку
Галльскую войну Цезаря и О добрых делах С е­
Виллема ван Мириса. 1679-1717
неки, купил какой-то homo novus, молодой че­ Гравюра. 14,9x9. Рейксмузеум,
ловек по имени Ян Сикс. Правда, в отличие от Амстердам

769
Превосходный предыдущего владельца, Сикс допускал к своим сокрови­
во всех щам всех желающих, и уже через год после аукциона Хейн-
отношениях
Ян Сикс сий, снова оказавшийся в Амстердаме, пишет, какие за­
мечательные рукописи он видел у «превосходного во всех
отношениях молодого человека». «Я не понимаю, — при­
бавляет он, — какая муха укусила Фоссия, что он упустил
такие великолепные рукописи». Разгадка крылась, конечно,
не в зловредном насекомом, а в кошельке Сикса.
Фоссий и Хейнсий оказались соперниками в борьбе
за рукописи не в первый и не в последний раз. И х охота
за рукописями была вызвана не только превратившейся в
страсть библиофилией, но и необходимостью сверять ва­
рианты текста, готовя его к публикации, желанием видеть
пометки и комментарии коллег. Н о зачем понадобились
рукописи Яну Сиксу, который не собирался готовить их к
изданию, как Фоссий и Хейнсий?
Скорее всего, Сикс ориентировался здесь на гумани­
стический идеал Ренессанса, на Медичи и де Ту, Кристину
и Максимилиана Баварского. Иметь рукописи Цезаря или
Сенеки, так почитаемого в Республике Соединенных про­
винций, было несомненно хорошим тоном. Может быть,
не последнюю роль сыграло в покупке и чтение Придвор­
ного Кастильоне, где рассказывается, что герцог Урбино
Федерико де Монтефельтре, «не посчитавшись с большими
расходами, создал огромное собрание самых замечатель­
ных и редких книг на греческом, латинском и еврейском
языках»113.

КАСТИЛЬОНЕ

Все писавшие о рембрандтовском портрете Сикса так или

иначе останавливаются на связи портрета с Придворным
Кастильоне. Вернее, на связях, так как портрет Сикса свя­
зан с Кастильоне и его книгой по нескольким линиям. Во-
первых, первое голландское издание книги посвящено Яну
Сиксу. Во-вторых, введенное и разработанное Кастильоне
понятие sprezzatura — небрежная элегантность или эле-

770
 Кастильоне

Портрет
Бальдассаре
Кастильоне

Рафаэль. До 1516
Холст, масло. 82x67
Лувр, Париж

гантная небрежность—нашло свое наглядное выражение в

мазках Рембрандта на портрете Сикса. В-третьих, и Сикс, и
Рембрандт проявляли явный интерес к Кастильоне: в биб­
лиотеке Сикса было три экземпляра// libro del Cortegianoy
а Рембрандт сделал набросок с продававшегося на аукционе
в Амстердаме рафаэлевского портрета Кастильоне, придав
ему собственные черты, и использовал ту же композицию
в автопортретах 1639 и 1640 годов.
Придворный вышел в 1528 году и сразу пришелся по
сердцу читателю. Книга стала одной из трех любимей-
ших книг Карла V 114, ее можно было найти в библиотеках
Сервантеса115, Николя Фуке, Шарля Лебрена, Лафонтена,

771
Превосходный
во всех
отношениях
Ян Сикс

Набросок
с портрета
Бальдассаре
Кастильоне
работы Рафаэля

Рембрандт. 1639
Рисунок лером
16,3x20,7
Альбертина, Вена

Справа: Корнеля, Мольера, мадам де Помпадур, Кольберов116, Гран-

Рембрандт веля, Этьена де ла Боэси и Монтеня, дважды ссылающегося
Автопортрет
на Кастильоне в Опытах117. Две книги, на итальянском и
1639. Офорт, на английском, были у Дефо, обращавшегося к Кастильоне
сухая игла. во время работы над Совершенным английским джентль­
20,6x16,4
меном . Три экземпляра книги было у Николааса Хейнсия,
Рейксмузеум,
Амстердам о котором речь шла выше. Сэмюэл Джонсон рекомендовал
Босвеллу Придворного как «лучшую книгу, когда-либо на­
писанную о хорошем воспитании»...
С середины X V I века итальянский язык вошел в моду, так
что многие читали бестселлер на языке оригинала. Но не
меньшим успехом пользовались и переводы. Уже в 1534 году
Придворный был переведен на испанский, в 1537 году —на
французский, в 1561 году — на английский118 и латынь, в
1565 году— на немецкий. Только в Англии в 1561-1611 годах
вышло десять изданий книги, шесть в латинском перево­
де и четыре в английском. На голландский язык Придвор­
ный был переведен сравнительно поздно, в 1662 году119.
Правда, еще до разделения Южных и Северных Нидер­
ландов в Антверпене вышло четыре испанских издания.
Издатель Истинного придворного (под этим названием

77 *
773
Превосходный Cortegiano вышел в Голландии) Абрахам Волфганг посвя­
во всех тил его Яну Сиксу.
отношениях
Ян Сикс О чем же идет речь в этой настольной книге всей про­
свещенной Европы, так никогда и не увидевшей полного
русского перевода?120 Действие ее происходит при дворе
герцога Урбино в 1507 году, за шесть лет до того, как Ка-
стильоне приступил к написанию книги и за двадцать лет
до того, как она увидела свет. Каждая из ее четырех частей
посвящена описанию вечера, на котором обсуждаются ка­
чества идеального придворного. Из этих диалогов выри­
совывается образ доблестного воина и всесторонне обра­
зованного и хорошо воспитанного человека, которому не
чужд поэтический и музыкальный дар, скромного, привет­
ливого и обходительного, но твердого в своих принципах
и преследующего в советах правителю не свой, а его инте­
рес. Все, что делает Придворный, он делает с легкостью и
изяществом, с некоторой, пусть показной, небрежностью.
Достоинство и благородство так же красят его, как просто­
та и грация. Во всем он любитель, дилетант, в нем не может
быть и намека на серьезность и профессионализм. Очень
важна для Кастильоне внешняя сторона, декорум. П ри­
дворный должен всегда хорошо выглядеть, быть в хорошем
расположении духа, следить за одеждой, речью, жестами.
Он играет в теннис, демонстрируя красоту сложения и бы­
строту движений. Следуя идеалам средневекового рыцар­
ства, Кастильоне не забывает верховую езду и охоту.
Иными словами, Придворный Кастильоне — синтез
гуманистических представлений об идеальной личности,
появившийся в тот момент, когда старые идеалы рыцарства
изжили себя и Северная Европа искала новые ориентиры.
Кастильоне удовлетворил эту потребность, создав образ
для подражания. Роджер Эскам писал, что внимательное
чтение книги и прилежное ей следование в течение одного
года принесет молодому джентльмену больше пользы, чем
три года в Италии121. Некоторые переводы были снабже­
ны списками необходимых «навыков»: верховая езда, тан­
цы, пение, игра на музыкальных инструментах, рисова-
ние122.Еще при жизни автора книга подверглась и суровой
критике: уж слишком много в ней было музыки и танцев.

774
В 1576 году, когда сын Кастильоне хотел переиздать П ри­ Кастильоне
дворного, цензура Контрреформации, ожесточившаяся по­
сле Тридентского собора, внесла книгу в Индекс, правда, в
более «легкий» список книг, запрещенных «до исправле­
ния». Предполагалось, что владельцы книг сами зачеркнут
и исправят в них все, что осудила церковь. Придворный
оставался в списке запрещенных книг до 1966 года!
Само собой разумеется, что самым строгим запрет был в
католической Испании: с 1573-го по 1873 год книга не пере­
издавалась там ни разу. Дело было не только в запрете, но и
в том, что с середины x v n века интерес к книге упал. Стран­
ная на первый взгляд потеря интереса к Придворному как
раз во время расцвета в Европе абсолютизма и дворцовой
культуры имеет свои причины. Во-первых, Придворного, в
котором ни Реформация, ни Контрреформация не видели
истинного христианина, заменили к этому времени бо­
лее «христианские» пособия. У протестантов, и в особен­
ности у кальвинистов, были свои причины для неприятия
книги. Конечно же, и они осуждали танцы (кальвинисты
неоднократно пытались запретить и сами танцы, и школы
танцев123, а за участие в балете критиковали даже принца),
но дело было не в этом. Книга никак не вписывалась в про­
тестантский культ искренности, зародившийся задолго до
того, как романтики, с которыми он обычно связывается,
услышали «true voice of feeling»124. В хороших манерах про­
тестанты видели не проявление благовоспитанности, а не­
навистный театр, преграду для истинной, то есть внутрен­
ней красоты, и Кастильоне ассоциировался прежде всего с
«сеньором Макиавелли», то есть лицемерием, ханжеством
и притворством125.
Во-вторых, к этому времени уменьшилось влияние ита­
льянской культурной модели, которую заменила культур­
ная модель Мадрида, а потом Версаля. К концу x v i i века
французский язык преподавали везде, даже в иезуитских
школах Италии!
В-третьих, изящество и хорошие манеры перестали
быть гарантией успеха при дворе. Теперь путь к успешной
дворцовой карьере шел через искательство и угодничество,
предусмотрительность и расчет. Руководства того времени

775
Превосходный напоминают назидательный рассказ Фамусова о покойни-
во всех ке-дяде, оступившемся на куртаге и упавшем «вдругорядь—
отношениях
Ян Сикс
уж нарочно».
В 1616 году вышел Трактат о дворе Эсташа де Рефюжа126,
полный наставлений в духе Полония или Молчалина:
скрывай свои чувства, подлаживаясь под эмоции и настро­
ения вышестоящего, льсти, лукавь, хитри, лишь бы попасть
в монаршью милость. Трактат переиздавался десятки раз и
был переведен на все те языки, на которые был переведен
и Придворный Кастильоне127. В 1647 году вышел Оракул
Бальтасара Грасиана, откуда Сервантес взял, переиначив,
слова про то, что «ничто не обходится нам так дешево и не
ценится так дорого, как вежливость». Идеал Грасиана—че­
ловек без иллюзий, знающий, как сделать карьеру при дво­
ре абсолютного монарха. Действуй скрытно. Пусть в тебе
нуждаются. Лучше пусть тебя просят, чем благодарят. И з­
бегай побед над вышестоящим. Победить—значит вызвать
неприязнь, победить же своего господина — неразумно, а
то и опасно.
Н о именно в это время книга Кастильоне неожиданно
оказалась актуальной в далекой от абсолютизма Республике
Соединенных провинций. В начале Восьмидесятилетней
войны королева Елизавета отказывала восставшим про­
винциям в помощи не только потому, что в ее глазах гёзы
посягнули на власть помазанника Божьего, но и потому,
что считала ниже своего достоинства вести переговоры с
худородными дворянами Севера Нидерландов. Когда же
после падения Антверпена английской королеве не остава­
лось ничего другого, как послать на помощь Соединенным
провинциям армию, один из сопровождавших графа Ле­
стера офицеров пренебрежительно отозвался о голландцах
как о «державных повелителях мельниц и сыров». Богатые
купцы, пусть они и заседали в Генеральных штатах, опреде­
ляя политику страны, оставались для англичан лишь неот­
есанными «сырными головами». Но уже с начала x v i i века
в Республике Соединенных провинций идет быстрый
процесс аристократизации: те, кто пришел к власти в ходе
войны с Испанией, не только богатеют, но и становятся
«новой знатью». Нарождается аристократия, вернее полу-

776
аристократия, и в конце X V II века Уильям Монтегю описы­ Кастильоне
вает членов городского совета как людей из хороших семей,
«не выросших на селедке и масле».
Именно такими они и хотели казаться. Уже в начале
x v ii века составляются родословные, доказывающие «бла­
городное» происхождение. Сын мелкого торговца скотом
Олденбарневелт записывается в университет Лувена «дво­
рянином», Константин Гейгенс, заказывая портрет отца со
старой гравюры, добавляет новоизобретенный фамиль­
ный герб. В большой цене титулы, и нувориши-парвеню
покупают родовые имения южан, что дает им право приба­
вить к фамилии «владетель..», и (или) добиваются титулов
у иностранных монархов128.
К середине x v i i века стиль жизни патрициев отлича­
ет роскошь, и хотя новая знать и не носит специальной
одежды, как в Венеции, бургомистр Амстердама Фалкенир
удостаивается специального упоминания английского по­
сланника, потому что «ходит по улицам города пешком и
одет, как простой лавочник»129. Большинство же нувори­
шей выставляют богатство напоказ, разъезжая в дорогих
каретах и увешивая жен и дочерей бриллиантами. Пример
подает падкая до украшений Амалия, которую Мария Ген­
риетта сравнила как-то с рождественской елкой130.
Член городского совета теперь bourgeois-gentilhomme,
мещанин во дворянстве. Не случайно одна из книг о Кон­
стантине Гейгенсе, получившем воспитание, которому мог
бы позавидовать не один аристократ, объединяет в назва­
нии «христианина-гуманиста» и «мещанина во дворян­
стве»131. Старой аристократии на Севере практически не
было, а новая происходила из мещан. И не всем судьба дала
отца-воспитателя Гейгенса, так что книга Кастильоне при­
шлась здесь в самый раз132. Аристократизация требовала
умения вести себя в обществе, знания того, каким должен
быть если не придворный, то «цивилизованный» человек.
О том, как быстро шел процесс, названный Буркхардтом
«европеизацией Европы», видно из учебников хороших ма­
нер. В голландском педагогическом трактате 1591 года зариф­
мованы требования мыть руки перед едой, подрезать ногти
(и делать это не на людях), не чавкать, как свинья, не обли­

777
Превосходный зывать пальцы, не разговаривать и не пить с набитым ртом,
во всех не ковырять в носу и в зубах, не чесать за столом голову, не
отношениях
Ян Сикс ловить вшей и не вытирать руки и рот скатертью. Школьни­
ков, не растиравших ногой сопли или плевок, бросавшихся
козявками, вшами и гнидами и плевавших в чужую кружку,
ожидали розги133. Но и в Англии перевод трактата Джован­
ни делла КазыЛ Galateo (Галатео, или О нравах), в котором
знатным особам не рекомендовалось «с жадностью набра­
сываться на еду, набивать рот так, как будто они собираются
дуть в трубу или раздувать огонь, а за столом не разрешалось
спать, подрезать ногти, петь и ерзать на стуле», вышел лишь
в 1576 году134. Да и сам трактат делла Казы, не рекомендо­
вавший «высморкавшись, разворачивать носовой платок и
глядеть туда, будто ожидая невесть каких перлов и рубинов
из своей носовой пазухи», был закончен лишь в 1554 году135.
В моду постепенно входит все французское — платье,
язык, кухня, музыка, нравы. Нельзя быть сотте il faut, не
говоря по-французски, не одеваясь на парижский манер, не
имея французского повара, не восторгаясь французскими
пьесами и французской музыкой. Война с Францией никак
не повлияла на восхищение всем французским. В разгар вой­
ны член Государственного совета ван Борсселен ван дер
Хоге посылает своего сына учиться во Францию, и по воз­
вращении молодой человек становится придворным про­
возглашенного к тому времени штатгальтером Виллема III.
Как в каждый период сильного влияния инородной
культурной традиции, в Республике существовала и крити­
ка массового франкофильства. Поэт Йохан Антонид ван
дер Гус, написавший два стихотворения и в альбом Сикса,
призывал: «Прогони врага, но сначала изгони его нравы»
(«Verjaegt den vijant, maar verjaegt eerst zijne zeden»). А Кон­
стантин Гейгенс еще задолго до войны, в 1656 году, смеялся
над тем, что голландцы, издавна спавшие в так называемом
«спальном шкафу»136, перешли на французские кровати:

Французский лад и днем в Голландии в ходу,

Что ж, и во сне теперь плясать под их дуду?
Презрели мудрость мы обычая родного:
Скрывать свое добро за дверцами алькова?137

778
Излишне говорить, что сам Гейгенс спал на французской Кастильоне
кровати.
В 1677 году в Республике вышел Новый трактат о ве-
жестве Антуана де Куртэна. Книга о том, что считалось
хорошими манерами в Версале, вышла как по-французски,
так и в голландском переводе, в обоих случаях без имени
автора и без упоминания Версаля: страна, только что пере­
жившая «год бедствий» и почти вся занятая французскими
войсками, до сих пор ведет войну с Людовиком X IV ! Мо­
жет быть, поэтому название голландского перевода пере­
носило источник хороших манер из Версаля в Гаагу: «Но­
вый трактат о куртуазной обходительности и похвальной
галантности, практикуемых при дворе в Гааге и в других
городах Нидерландов среди выдающихся людей». Фран­
цузский текст Nouveau Traite de Civiliti предназначался
для высших слоев общества, ориентированных на Париж,
перевод — для богатых мещан, образцом для которых слу­
жили дворы в Гааге. Любопытно, что французский текст
за 6о лет переиздавался четыре раза, а голландский — всего
единожды, и то лишь через 56 лет после первого издания!
Голландские буржуа тоже ориентировались на Версаль...

SPRE2 2ATURA

Когда Апеллеса спрашивали, кто пишет лучше, он или

Протоген, Апеллес отвечал: «Владеем кистью мы одина­
ково, но откладывать кисть вовремя лучше умею я». Это
значило, что слишком долгая работа над картиной идет
во вред: картина становится вымученной. Пересказывая
Плиния устами графа Лодовико, Кастильоне вводит, как
он говорит, новое слово —«sprezzatura».
Новым слово не было. Н о оно оказалось чрезвычайно
трудным для перевода, еще труднее, чем «grazia» и «corte-
giania»138. «Grazia» у русского переводчика особого труда
не вызывала: «грация» в значении «изящество, красота в
движениях» уже давно вошла в русский язык. Слово «corte-
giama» было новым и для итальянцев139, но его значение не

779
Превосходный вызывало сомнений: куртуазность, политес, галантность,
во всех изысканная вежливость, любезность, учтивость, обходи­
отношениях
Ян Сикс тельность. Слово «sprezzatura» до сих пор трудно передать
каким-то одним словом. Sprezzatura — это небрежная эле­
гантность, непринужденность, естественность, легкость,
все, что делается как бы без усилия, само собой. Так, с лег­
костью, и должен был все делать Придворный. Во всяком
случае, делать вид, что все дается ему без труда.
Эта звучащая для нас почти оксюмороном обязательная
легкость связана с другим, столь же странным сейчас пред­
ставлением о превосходстве дилетантизма над профессио­
нализмом: истинный omnis homo должен был во всем быть
дилетантом, любителем, он ни в чем не мог быть професси­
оналом140. Все, чем бы ни занимался «cortegiano», для него
игра, поэтому он и делает все с беспечностью, которой не
может быть у специалиста-ремесленника. Эта беспечность
и придает ему изящество и грацию, которых не может быть
у профессионала, работающего, а не играющего, причем
работающего с усердием, исключающим легкость.
Sprezzatura появляется тогда, когда «скрипучий труд не
омрачает неба», и уже сам Кастильоне говорит в предисло­
вии к Придворному, что написал книгу между делом, по­
ходя. На самом деле он работал над первым вариантом пять
лет, с 1513 до 1518 года, затем отдал рукопись на просмотр
Бембо, чей писательский авторитет к этому времени успел
утвердиться, после чего снова взялся за отделку текста. Это
же как бы небрежное отношение к «стишкам» мы видим у
римских поэтов «досуга», в культе аристократической не­
брежности импровизированных «безделок» (Катулл, l ), в
выдвижении на первый план «досужих» жанров141. Филип
Сидни, в котором многие видели воплощение идеала Ка­
стильоне, называл свои писания «игрушками» (toys), а о
первом варианте Аркадии, естественно, не предназначав­
шейся к публикации142, писал сестре как о «безделке, со­
чиненной от безделья»143. Для Гейгенса и музыкальные, и
поэтические сочинения — времяпрепровождение occupatiy
занятого на государственной службе, otia, васильки, раду­
ющие глаз среди колосьев хлеба. Подобное отношение к
своим стихам перешло и в русскую поэзию и характерно

780
для многих, от Пушкина до Бродского. С показной бес­ Sprezzatura
печностью, даже небрежностью Уильям Темпл посвящает
вторую часть Miscellanea Кембриджскому университе­
ту: «Has Qualescunque Nugas» («Эти мелочи как есть») и
пишет автоэпитафию для памятника в Вестминстере, где
он похоронен вместе с женой, дочерью Дианой и сестрой
леди Джиффард: «Нос Qualecunque Monumentum» («Этот
памятник такой как есть»).
Истинный «cortegiano» должен был производить впе­
чатление талантливого и искусного любителя, демонстри­
руя sprezzatura во всем, включая образованность, которую
Кастильоне полагал «кроме добродетельности главным и
подлинным украшением всякой души». Уже в его время
французы считались противниками профессионализма,
неприемлемого для них даже в науке: «Французы благо­
родным признают одно лишь военное дело, все же про­
чие занятия не ставят ни во что. П оэтому они не только
не ценят науки, но, напротив, гнушаются ими, а всех об­
разованных считают людьми низкими»144. Это презре­
ние к профессиональному занятию наукой выразится в
том, что в кругах интеллектуальной элиты «профессор»,
«грамматик» и «схоластик» были в это время синонима­
ми и ругательными словами145. Создание лондонского
Королевского общества историки связывают с критикой
университетов Оксфорда и Кембриджа146. Кольбер высту­
пил духовным отцом Академии наук, предложив Людо­
вику предоставить curieux, о собраниях которых он знал
от Перро, официальный статус, каким уже пользовалась
Французская академия. Французская академия наук, про­
цветавшая до смерти Кольбера в 1683 году, координиро­
вала научную работу curieux — советника тулузского пар­
ламента и «первого математика Франции» Пьера Ферма,
гениального подростка Блеза Паскаля, основателя проек­
тивной геометрии Жерара Дезарга и священника Пьера
Гассенди, — собиравшихся в келье монаха-минима Маре­
на Мерсенна147. Общество, организованное в Лондоне в
1734 году из совершивших grand tour «увлеченных любите­
лей», получило название Society of Dilettanti — Общества
дилетантов148.

781
Превосходный Отпечаток профессионализма, который несла на себе
во всех образованность, связывался с буржуазностью, и эрудицию
отношениях
Ян Сикс можно было выказывать лишь в малых дозах. Как только
разговор становился слишком серьезным, уместно было
прервать его шуткой. Иначе грозила опасность прослыть
педантом, и мало было пороков, столь же губительных для
репутации Ьоппёге hommey человека достойного, как тяже­
ловесный педантизм учености. Монтень посвящает крити­
ке педантов, нашпиговывающих память, но оставляющих
пустыми разум и совесть, целую главу. Для него важны не
знания, а ум, не чужая ученость, а собственные мысли, он
постоянно подчеркивает, что ум может обойтись и без зна­
ний, но знания без ума ничего не стоят149. То же мы видели
и в напутствиях Липсия. Молодой Гуго Гроций показался
королю Якову «педантом, полным слов и не имеющим глу­
бокого понимания». Это был уничижительный отзыв, се­
рьезность которого подтачивало лишь то, что и сам король
слыл педантом.
Де Куртен рекомендовал не показывать излишних зна­
ний и не поправлять вельможу, перепутавшего Александра
с Дарием150. И госпожа де Скюдери, пересказывая исто­
рию о том, как Зевксис, пытаясь создать идеальный жен­
ский образ, соединил черты нескольких красавиц, говорит
о художнике: «не ведаю, ни в каком веке он жил, ни в ка­
кой стране, ни как его звали», предпочитая не проявлять
излишнюю осведомленность, не подобающую светской
даме151. Французы считались в x v i i веке мастерами искус­
ства causerie, и Хейнсий, встречавшийся в Париже с карди­
налом де Рецем152, Антуаном Годо153, Валантэном Конра-
ром154, Жан-Луи Гезом де Бальзаком155 и Буйо156, опасается,
что голландцы покажутся французам педантами. И дей­
ствительно, Сент-Эвремон157, посетивший в Голландии
Исаака Фоссия, писал, что тот понимает почти все евро­
пейские языки, но не говорит ни на одном из них, знает все
до мельчайших подробностей о нравах и обычаях древних
народов, но не имеет ни малейшего представления о своем
собственном веке. Его невежество педанта выражается и в
манере общения, напоминающей скорее комментарии к
Ювеналу или Петронию158. Эрудиция была контрабандой,

782
ее можно было показывать лишь украдкой, подавая «инте­ Sprezzatura
ресно» и «занимательно».
К небрежной элегантности стремился и Ян Сикс. П ро­
фессор Ян Сикс, говоря о поэтических опусах своего пред­
ка, подчеркивает, что это была именно «склонность», а не
любовь и уж тем более не страсть и что все интересы Сикса
отличала широта, но не глубина. Это относится и к Медееу
и к латинским стихам, и к обеим Пандорам. Все они сви­
детельствовали об эрудиции любителя, каковым надлежало
быть cortegiano Кастильоне и вышедшему из него honnite
homme.
Как естественное следствие небрежности и непринуж­
денности sprezzatura подразумевала и некоторую незавер­
шенность. И в этом присутствовал элемент игры. Соб­
ственно, «не закончена» и сама книга Кастильоне: разговор
об идеальном придворном обрывается неожиданно для
читателя. Склонность многих любителей к «незавершен­
ному» разделял и Сикс, первый в Амстердаме собиратель
эскизов маслом.
Рембрандт изобразил его именно так, как Сикс, по всей
вероятности, и хотел быть изображенным: honnSte hommey
с непринужденной элегантностью в позе, то ли надеваю­
щий перчатку перед выходом из дома, то ли снимающий
ее по возвращении. Красный цвет небрежно накинутого
на одно плечо французского плаща говорит о том, что он
изображен как частное лицо — в присутственных местах
полагалось носить черное. Длинный серый казакин указы­
вает, что он собирается на конную прогулку или только что
с нее вернулся. Здесь можно усмотреть еще одну отсылку
к cortegiano у который должен был быть хорошим наездни­
ком, и опять-таки сделанное как бы мимоходом указание
на имущественное положение: прогулки верхом могли по­
зволить себе только богатые горожане, совершавшие их в
своих загородных имениях (в 1651 году Сикс купил имение
Элсбрук)159.
Как мы знаем, Рембрандт сделал набросок с известного
портрета Кастильоне Рафаэля, который находился тогда в
амстердамском собрании дипломата Альфонсо Лопеса160.
Портрет Кастильоне Рафаэля (Лувр) и так называемый

783
Превосходный «портрет Ариосто» Тициана (лондонская Национальная
во всех галерея), также из собрания Лопеса, стали прототипами
отношениях
Ян Сикс автопортрета Рембрандта 1640 года: разворот головы, рука
на балюстраде. Любопытно, что портрет Кастильоне «ско­
пировал» Рубенс, сам дипломат и придворный, и Йоахим
фон Зандрарт, всячески стремившийся повысить престиж
художника и отметивший в Немецкой академии «учти­
вость» (.Hoflichkeit) Рубенса и «любезность и доброжела­
тельность» (Gratia und Annehmlichkeit) ван Дейка. Фон
Зандрарт пытался купить портрет Кастильоне на амстер­
дамском аукционе.. . 161
У самого Кастильоне понятие sprezzatura относилось
не только к придворному, но и к художнику, который дол­
жен был делать все с легкостью или создавать вид легко­
сти, скрывая любое усилие: «В живописи одна только не­
вымученная линия, один только мазок кисти, положенный
легко, так что кажется, будто рука, не ведомая никакой вы­
учкой или искусством, сама собой движется к своей цели
соответственно намерению художника, — с очевидностью
доказывает совершенство мастера»162. Этой кажущейся
бесконтрольной легкостью, незаконченностью, некоторой
грубостью мазка, то есть всем тем, что подразумевает по­
нятие sprezzatura, восхищались и во времена Рембрандта.
Художник Пьер Лебрен в 1635 году советует любителям ис­
кусства, собирающимся посетить ателье художника, иметь
наготове следующий комплимент: «Возможно ли, чтобы
кисть могла дать такую мягкость при такой грубости мазка
и такой резкости колорита? Возможно ли, чтобы такая оче­
видная небрежность была так привлекательна?»163
Англичанин Джон Элсум выпустил в 1700 году книгу
стихов на картины известных художников. В стихотворе­
нии на Голову старика он описывает грубые и, казалось
бы, поспешные мазки Рембрандта как свидетельство его
мастерства:

Не сразу покоряет этот холст:

Мазки неряшливы, слой краски толст.
Халтура, кажется на первый взгляд,
Но погляди, как краски говорят,

784
 Как, несмотря на колорит скупой, Sprezzatura
Созвучны все цвета между собой.
Рембрант! Столь нзощренна кисть его:
Здесь грубостью прикрылось Мастерство!164
перевод Н. Тархан-Моурави

Французский художник Антуан Куапель, ставший в 1714 году

директором Академии, приводит Рембрандта как пример
того, что впечатление поспешности и небрежности, кото­
рое может иногда производить произведение искусства,
является не результатом случайной оплошности художни­
ка, а намеренно создано им: «Работы Рембрандта, на кото­
рых мазки заметны и нанесены, казалось бы, второпях, на
самом деле являют нам бесконечную утонченность и на­
писаны так же тонко и блестяще, как холсты Корреджо, на
которых мазков не видно»165.
Sprezzatura Рембрандта поражает нас в портрете Сикса
и сейчас. Статья в каталоге последней выставки, на которой
можно было увидеть портрет, начинается с дифирамбов:
«Если существует портрет Рембрандта, который во всех
исследованиях по истории искусств описывается исклю­
чительно в суперлативах, то это портрет Яна Сикса. Для
такого безоговорочного мнения есть множество причин.
Во-первых, это, конечно же, манера Рембрандта, необык­
новенно свободная и столь же точная. Она достигает куль­
минации в широких мазках позумента на красном плаще.
Но и манжеты, и перчатки написаны с почти неряшливой
небрежностью, напоминающей лучшие работы Франса
Халса»166.

PATER FAM ILIAS, ЧИ Н О ВН И К

И БОЛЬШАЯ ПАНДОРА

В 1654 году в амстердамском театре поставлена комедия

Сикса Невинность, переработка знаменитого плутовско­
го романа Матео Алемана Жизнеописание Гусмана деАль-

785
786
фараче, наблюдателя жизни человеческой167. Она оказа­ Pater familias,
лась последним литературным творением Сикса. чиновник
и Большая
В том же году умирает его мать. Перед смертью она Пандора
успела выбрать сыну жену, Маргарету Тюлп, дочь знако­
мого нам Николааса Тюлпа. Какое-то время за Маргаретой
ухаживал Йохан де Витт, пенсионарий Голландии, опре­
делявший после смерти в 1650 году Виллема II политику
Республики Соединенных провинций. Что произошло
между Маргаретой и Йоханом, мы не знаем, но свадьба
расстроилась. Одни считают, что Маргарета отвергла пер­
вого человека Республики, чтобы выйти замуж за нечинов­
ного, но богатого Яна Сикса: мать оставила сыновьям со­
стояние в 343 ооо гульденов. Другие полагают, что де Витт
отдал предпочтение Венделе Биккер, дочери амстердамско­
го купца, несравненно более богатого, чем мать Сикса168.
Брачный контракт Йохана де Витта и Венделы Биккер
Слева:
был подписан 29 января 1655 года. Тюлп был в это время
Портрет
одним из четырех бургомистров Амстердама, где жила не­
Маргареты Тюлп
веста и планировалась свадьба. За два дня, остававшихся до
Говерт Флинк
истечения его срока, он провел закон об ограничении ро­
1656. Холст, масло
скоши, разрешавший на свадьбах только одно блюдо и за­ 99x83,5. Собрание
прещавший сладкое! Историки, склонные к мизантропии, Сиксов, Амстердам
усматривают в поспешном проведении закона желание
отца отомстить де Витту, пренебрегшему его дочерью. Но
вряд ли перспектива остаться без сладкого омрачила состо­
явшееся две недели спустя оглашение брака в переполнен­
ной Новой церкви и свадьбу, на которой присутствовало
70 гостей — максимум, установленный Тюлпом. Вондел,
один из приглашенных, читал новобрачным сочиненную
им эпиталаму.
Написал Вондел и стихотворение на свадьбу Яна Сик­
са и Маргареты Тюлп, состоявшуюся 20 июля того же года,
после смерти матери Сикса. В стихотворении поэт опи­
сывает отношения Сикса с матерью так, как их мог знать
только друг дома.
Оба брака оказались не бездетными. За тринадцать лет
у де Виттов родилось восемь детей, из которых выжили
четверо, так что после смерти Венделы в 1668 году де Витт
остался с тремя подростками-дочерьми и с пятилетним сы­

787
Превосходный ном, заботу о которых взяла на себя младшая сестра жены.
во всех Через четыре года после смерти Венделы сам де Витт был
отношениях
Ян Сикс
растерзан озверевшей толпой. Ем у было 48 лет.
Начало семейной жизни Сиксов омрачила смерть детей:
Анна (1656—1657), близнецы Ян и Николаас, для которых 5
и 22 марта 1659 года открыли могилу Анны Веймер в Вал­
лонской церкви, снова Ян (1664) и снова Анна (1665-1672).
Первым ребенком, пережившим опасный период раннего
детства, был Николаас (1662-1710), названный в честь деда.
Вскоре после его рождения Сиксы продали дом и перееха­
ли к деду на канал Кейзерсграхт, гю 169.
В 1665 году началась продажа земельных участков на ка­
нале Herengracht (Господском канале). Канал изначально
планировался как место богатых «господских» домов, и
до сих пор его часть, известная как «Золотая излучина»,
считается самым дорогим местом города. Сикс покупает
здесь двойной участок и заказывает Адриану Дортсману
(1630/35-1682) дом в классическом стиле170. Архитектор
приступает к строительству в 1667 году, а через два года
Сикс украшает фасад дома хронограммой «SaLVs h V IC
DoM VI» («Благоденствие дому этому»), указывающей на
начало строительства — 1665 год. Анаграммы и акростихи
пользовались популярностью среди элиты. Занятия «труд­
ной» литературой (которую любили больше, чем барочную
живопись, тоже изобилующую пиктуральными загадками)
свидетельствовали об образованности и тем самым под­
тверждали аристократический статус. Как и с Рембранд­
том, с Дортсманом, тогда еще молодым архитектором, у
Сикса установились дружеские отношения. Он и ему дает
деньги взаймы. В 1673 году архитектор был должен Сиксу
ни много ни мало 12 ооо гульденов.
Стараниями тестя, избранного бургомистром на второй
срок, Сикс получил место чиновника в комиссии по брач­
ным делам. Постепенно он продвигается по администра­
тивно-бюрократической лестнице: в 1667 году его выбрали
судейским (.schepen), в 1679 году— советником магистрата,
а в 1691 году 73-летний Сикс и сам стал бургомистром А м ­
стердама. И хотя Рембрандта к этому времени уже давно
не было в живых, портрет, написанный почти за сорок лет

788
до этого, стал называться «портретом бургомистра Сикса». Pater familias,
В X IX веке сюжет «Рембрандт пишет портрет бургомистра чиновник
и Большая
Сикса» будет пользоваться огромной популярностью сре­ Пандора
ди французских художников. Пруст упомянет портрет
бургомистра Сикса, описывая герцога Германтского: «Он
говорил с грустью, подернутой негодованием, и вместе с
тем от него веяло мягкой внушительностью, в которой за­
ключено благодушное и щедрое обаяние иных созданий
Рембрандта—например, бургомистра Сикса»171.
Бургомистром Сикс был один раз, но членом город­
ского совета он оставался до конца жизни. «Ценитель ис­
кусств» сорок четыре года просидел в различных комис­
сиях, с одним кратким перерывом в 1690 году, когда ему
удалось протолкнуть на место судейского сына Николаа-
са — по правилам, кровные родственники не могли одно­
временно заседать в городском совете.
Эта сторона жизни Сикса нашла отражение в так назы­
ваемой Большой Пандоре — альбоме, который он, член го­
родского совета и отец уже многодетного семейства, начи­
нает вести в конце 1660-х годов и ведет тридцать лет172. Сто
с лишним страниц альбома посвящены делам магистрата.
Собственно, Большая Пандора вовсе и не альбом, а гросс-
бух городского совета, на титульном листе которого выве­
дено: «Vroet-Schap»—«Городской совет». Н о «бережливый
голландец», каким его представляет Панофский, описы­
вая Большую Пандору, переворачивает книгу протоко­
лов городского совета и с конца, с нахзаца, заводит сам с
собой философскую беседу. Сначала он группирует свои
мысли в алфавитном порядке, но уже очень скоро отбра­
сывает эту затею. Пишет он по-голландски, со вставками
на французском и итальянском и с латинскими цитатами.
Изредка в альбоме встречаются вкрапления на испанском,
греческом и немецком. Некоторые записи сделаны с вели­
чайшей аккуратностью, а некоторые страницы Сикс, как
ребенок, пробующий разные подписи, заполняет своими
инициалами.
Пишет он о чем угодно, только не о событиях своего
времени. В «год бедствий», когда французская армия до­
ходит до Утрехта, а разъяренная толпа линчует братьев де

789
Превосходный Витт, он записывает: «Все развивается или умирает. Нико­
во всех лаас Сикс, ю лет».
отношениях
Ян Сикс
Многие мысли Сикса повторяются. Одна из излюблен­
ных: «Лучше правдиво, чем красиво» («Liever eerlijk dan
heerlijk»). На разные лады варьируются слова о том, что
только спокойная совесть и надежда на милосердие Госпо­
да дают истинную радость. Ими и открывается альбом: «Le
repos de la conscience et nostre espoir en la misericorde de
Dieu peuvent seuls produire des joyes veritable». Записыва­
ет Сикс стихи, свои и чужие. Много в Пандоре ссылок на
Библию. В большинстве из них Сикс, как и следует про­
тестанту, цитирует Ветхий Завет (особенно книги П ро­
роков и книгу Иова). Из Нового Завета, опять-таки как и
подобает протестанту, он чаще всего приводит Послания
апостола Павла. Отдельная лемма посвящена Небесам, но
рассуждения о добродетели и пороке, о благости Творца
и о ничтожности человека разбросаны по всему альбому.
Вероятно, в семье Сикс много говорили о религии. Он
приводит высказывание своей 14-летней дочери: «Душа —
это луч Божественного». Встречаются в Пандоре и шутки
о католиках, но именно шутки: нетерпимость чужда Сиксу.
Всю жизнь он был в дружеских отношениях с Вонделом,
несмотря на то что еще в 1641 году тот перешел в католи­
чество. Сам Сикс принадлежал к валлонской общине, в
которую входили южане и в которую зачастую переходили
ремонстранты.
В главках «Полиция», «Правительство», «Республика и
государственное управление» Сикс касается политики, но
нигде не высказывает личного мнения. Мы не знаем, был
ли он приверженцем Оранских или сторонником власти
Генеральных штатов. Профессор Ян Сикс, опубликовав­
ший в 1924 году статью о Малой Пандоре, и его знакомая
доктор Анни Кэуэр, написавшая по просьбе семьи Сикс
о Большой Пандоре, склоняются к первому, несмотря на
принадлежность Сикса к амстердамским регентам, боль­
шинство которых видело в Оранских конкурентов в борь­
бе за власть. Это предположение они строят только на
том, что Тюлп выдал дочь не за де Витта, олицетворявше­
го партию Штатов, а за Сикса, который, от противного,

790
становился оранжистом. Поттер изобразил Дирка Тюлпа Pater familias,
в третий год бесштатгальтерного правления с оранжевым чиновник
и Большая
вымпелом, из чего можно сделать вывод о его оранжист- Пандора
ских симпатиях. Но вряд ли можно судить о политических
симпатиях Сикса, исходя из симпатий шурина. Право го­
лоса при выборе жениха могла иметь и сама Маргарета.
Сомнительны и оранжистские симпатии самого Тюлпа: в
1672 году он выступил против приезда принца в Амстердам,
напомнив городскому совету о попытке захвата города в
1650 году Виллемом II.
Многие записи в Пандоре свидетельствуют о том, что
Сикс ценил де Витта. Возможно, он знал его через Бик-
керов, с которыми поддерживал дружеские отношения.
Но он питал уважение и к Виллему III. В 1692 году Сикс
записывает в Малую Пандору посвященное Виллему III
стихотворение на заключение мира с Англией, которое за­
канчивается словами «он вел войну во имя мира».
Нетерпимость в политике была ему так же чужда, как и
нетерпимость в религии. В одном из многочисленных пам­
флетов, вышедших в Республике после событий 1672 года,
фигурировал «симпатизирующий Генеральным штатам
друг принца», что звучало оксюмороном. Но, очевидно,
именно таким сторонником принца на республиканский
манер и был Ян Сикс.
Каждый раз, когда речь заходит о крестьянах, тон его
становится саркастически-презрительным: «Мужик — это
свинья в человеческом платье», «Делай добро и людям, и
мужичью». На одной из страниц мы находим запись, что
короли и мужики сделаны из одного теста, но звучит это
как абстрактное рассуждение аристократа, сознающего
свое превосходство над плебсом.
Сикс заносит в Пандору амстердамские исторические
анекдоты, пословицы, поговорки, надписи на стаканах, ре­
цепты от разных недугов, способы чистить серебро и медь.
Пишет он для себя, чтобы не забыть, и делает это с трога­
тельной, почти детской доверчивостью и простодушием.
Видя одну из добродетелей в умеренности, он цитиру­
ет тестя, заключившего с желудком договор об отменной
работе при условии легкой нагрузки. И сам Сикс ограни­

791
Превосходный чивал себя в еде, не пил и не курил. И прожил по тем вре­
во всех менам долгую жизнь. Он умер 28 мая 1700 года в возрасте
отношениях
Ян Сикс
82 лет.
Ограничить себя в духовном — если считать коллекцию
картин и библиотеку духовным, а не материальным — ока­
залось труднее. Сикс жил на широкую ногу, и его тесть,
предсказывая на своем прощальном обеде непременное
разорение аристократов, старающихся превзойти друг
друга в роскоши, предсказал и судьбу зятя. Чтобы запла­
тить долги, вдове пришлось продать художественное со­
брание мужа.
13 апреля 1706 года в доме Сикса проходила распродажа
его библиотеки173. Как видно из сохранившегося каталога,
ее владелец был любителем художественной литературы:
три четверти из почти двух тысяч наименований составля­
ет испанская, итальянская, французская, реже голландская
беллетристика и лишь одну четверть— книги по теологии,
праву и медицине. Библиотеке Грутера отведен особый
раздел, который, в свою очередь, делится на две рубрики:
68 рукописей и книг по истории Нидерландов с коммента­
риями Грутера и 37 античных и средневековых манускрип­
тов и инкунабул с пометками Грутера и других ученых.
Самым дорогим оказался Corpus historiae byzantinae,
вышедший в Париже в 16 4 7 -16 J1 годах и проданный за
150 гульденов. А комедии Плавта, на которых Грутер соб­
ственноручно написал, что «эта книга должна цениться
(после моей смерти) на вес золота», ушли всего лишь за
9 гульденов. Галльскую войну Цезаря за 20 гульденов купил
хранитель городской библиотеки, легшей в основу библи­
отеки Амстердамского университета. Там рукопись нахо­
дится по сей день174.
За два года до книг была распродана художествен­
ная коллекция, которую Сикс собирал 6о лет: i j o картин,
$7 альбомов с рисунками и 5$ скульптур175. За Портрет
Исаака Массы Франса Халса, который теперь украшает Га­
лерею славы Рейксмузеума, было предложено всего 32 гуль­
дена, и он остался в собрании Сиксов (до 1851 года). Зато
Семь смертных грехов ван Дейка были проданы за сумму,
вдвое превысившую предполагаемую. Хорошие цены были

792
предложены за Бордоне, Гольбейна и Проповедь Иоанна Pater familias,
Крестителя Рембрандта. На том же аукционе были про­ чиновник
и Большая
даны работы Ластмана, Ливенса, ван Миревелта, Франса де Пандора
Момпера, ван Гойена и многих других голландских худож­
ников176. Из описания имущества, составленного после
смерти Маргареты в 1709 году, видно, что многие картины
ей удалось сохранить. Сохранила она и портрет мужа, на­
писанный Рембрандтом.
После ее смерти часть портретов перешла старшему
сыну, Николаасу Сиксу, который еще в 1691 году женился
на Эмеренции Фалкенир, внучке Луи Трипа, и переехал в
«дом Трипов», завещанный ей дедом. После смерти Мар­
гареты Николаас и Эмеренция вернулись в «дом Сиксов».
Но Николаас пережил мать всего на год, картины перешли
его вдове, а та завещала все семейные портреты Сиксов и
Тюлпов Яну Сиксу, младшему брату мужа. Ян в свою оче­
редь завещал семейные портреты своему сыну, и так про­
должалось из поколения в поколение.

ДОЛГ

Рассказ о Яне Сиксе на этом можно было бы закончить,

если бы не оставался вопрос о долге. 7 марта 1653 года Сикс
одалживает Рембрандту, на которого начинают давить
кредиторы, тысячу гульденов. Поручителем художника
выступает Лодевейк ван Лудик, торговец произведения­
ми искусства, продававший и работы самого Рембрандта.
Сикс одалживает деньги без регистрации долга в маги­
страте, как делают это два других кредитора: официальная
регистрация давала так называемое преференциальное
право погашения долга, то есть право на получение денег
от продажи имущества должника в случае объявления им
банкротства. Сикс же взял только расписку, в которой не
указывался даже срок отдачи.
На следующий год Рембрандт пишет портрет Сикса, а
еще через год тот продает за ю оо гульденов расписку Рем­
брандта Гербранду Орнии, богатому импортеру железа177.

793
Превосходный В июле 1656 года, вскоре после продажи Сиксом распи­
во всех ски, Рембрандт запрашивает cessio bonorum178, а в августе
отношениях
Ян Сикс
1657 года Орния требует выплаты долга и ван Лудик, высту­
пивший в свое время поручителем художника, выплачива­
ет Орнии 1200 гульденов—долг плюс ренту.
Долгое время считалось, что художник написал пор­
трет своего кредитора в счет долга, и продавшему расписку
Сиксу вменялась в вину черная неблагодарность. Он пред­
ставлялся лишь прикидывавшимся ценителем искусства,
на деле оказавшимся ханжой и лицемером, отвернувшимся
от великого художника в трагический момент его жизни.
Рембрандт пишет с него такой портрет, а он требует назад
ничтожную тысячу гульденов! Эта тональность, варьиру­
ющаяся от недоумения до праведного гнева и сокровенной
обиды за художника, до сих пор окрашивает многие попу­
лярные работы о жизни Рембрандта.
Для подобного отношения к человеку, которого сам
Рембрандт изобразил с любовью и пониманием, у почи­
тателей художника нет никаких оснований179. Во-первых,
сам факт продажи Сиксом расписки говорит о том, что он
знал о предстоящем объявлении банкротства, то есть был
с Рембрандтом в достаточно близких отношениях. Во-
вторых, по всей вероятности, Сикс не заказывал портрет.
Иначе он бы вычел из долга joo гульденов—обычную цену
Рембрандта. Скорее всего, портрет был написан как выра­
жение благодарности за поддержку, и если это так, то бы­
стрые, небрежные мазки, которыми он выполнен, связаны
не только со взглядами Сикса и Рембрандта на элегантную
«незаконченность», но и с нежеланием художника тра­
тить много времени на портрет, зная, что он за него ни­
чего не получит. Рембрандт никогда особо не считался со
вкусами заказчика, но тем свободнее писал он незаказной
портрет, писал в той манере, в какой хотелось ему само­
му. Художественные вкусы Сикса и Рембрандта совпада­
ли: обоим нравились Тициан, Пальма Старший, Дюрер,
Лука Лейденский, Гольбейн... Оба они были страстными
коллекционерами, собиравшими как западное, так и вос­
точное искусство. В собрании Сикса со средневековыми
рукописями соседствовали китайские рисунки, греческая

794
скульптура, римская ваза из нубийского алебастра, книги с Долг
рисунками Рафаэля и Микеланджело, Мантеньи и Леонар­
до или то, что за них выдавалось. Логично предположить,
что совпадали и их представления о том, каким они хотели
видеть портрет.
Н о сходство художественных вкусов отнюдь не пре­
допределяет сходство жизненных путей. В конце июля
i6$4 года церковный совет реформатской церкви обвинил
служанку и сожительницу Рембрандта, Хендрикье Стоф-
фелс, шестимесячную беременность которой уже нельзя
было скрыть, в распутстве и не допустил ее к вечере Господ­
ней. К позору близкого разорения, висевшему над домом
Рембрандта, прибавилось бесчестье Хендрикье. Как раз в
это время мать Сикса приискивает ему богатую невесту, и
он женится на дочери консервативного кальвиниста Тюл-
па. Тесть-бургомистр явно выступал в роли патриарха, бу­
дучи и отцом невесты, и отцом города: Сикса пристроил
чиновником в комиссию по брачным делам, а другого зятя,
доктора Арнаута Толинкса, — чиновником в комиссию по
займам. Чиновнику, занимавшемуся матримониальными
делами, не подобало выступать патроном художника, от­
крыто живущего в грехе. Может быть, поэтому портрет
Маргареты пишет не Рембрандт, а Говерт Флинк? В отли­
чие от своего бывшего учителя, он знал, как обходиться с
заказчиками и как угодить им. Хаубракен рассказывает, что
после воскресной проповеди Флинк имел обыкновение
заходить к художникам и любителям искусства. Заходил
он и к Питеру и Яну Сиксам, имевшим, по словам Хау-
бракена, «множество великолепных итальянских картин, а
также превосходные рисунки и гравюры», и к Корнелису
и Андрису де Грааффам. В 1656 году он женился на дочери
одного из директоров Ост-Индской компании, что значи­
тельно повысило его статус. Немыслимо было, чтобы дочь
Тюлпа позировала Рембрандту после того, как Хендрикье
была не допущена к вечере Господней. Немыслимо не
только для Тюлпа: после отлучения Хендрикье Рембрандту
не было заказано ни одного портрета молодой женщины.
Однако заказ портрета Маргареты Флинку еще не яв­
ляется неопровержимым доказательством полного раз-

795
 W&M jy
& м
' -

Й
л Г.?^^Щ
Й>:->;.
,'Ч;/-^^^;.,уГ,

7-сU U '?V jT l*V X .

рыва между Сиксом и Рембрандтом. В 1656 году свояк Долг
Сикса Арнаут Толинкс заказывает Рембрандту портрет
маслом (музей Жакмар-Андре) и офортный портрет (со­
брание Сиксов), помогая художнику в трудный для него
момент. Косвенным свидетельством того, что Рембрандт
и Сикс оставались в добрых отношениях еще в 1658 году,
может служить и соглашение между Сиксом и судебным
исполнителем от «Палаты несостоятельных должников»,
аннулировавшее в пользу Рембрандта условия двух старых
трансакций между художником и Сиксом180.
Через двадцать лет после банкротства Рембрандта разо­
рился Геррит Эйленбург, сын Хендрика Эйленбурга, в
чьей мастерской Рембрандт провел первые четыре амстер­
дамских года. Ян Сикс и Геррит были в дружеских отно­
шениях: в 1665 году, когда дела маршана шли еще в гору, он
выступил гарантом Сикса при продаже дома; в 1670 году
Слева:
Геррит пригласил Маргарету Сикс в свидетели на крести­
Портрет
нах его дочери Сары, а на следующий год свидетелем на
Арнаута Толиикса
крестинах сестры Сары выступил брат Яна Сикса, Питер181.
Йоханнес Питер
И вот теперь дело Геррита Эйленбурга рассматривали
де Фрей, по
в той же «Палате несостоятельных должников» (дословно живописному
«Палата безотрадных описей» — «Desolate Boedelskamer»), оригиналу
Рембрандта. 1797
где за двадцать лет до этого рассматривали дело Рембранд­
Офорт. 16,3x12,7
та. Палата находилась в новой ратуше, на втором, самом Рейксмузеум,
представительном этаже. Над одной из дверей парадного, Амстердам
убранного мрамором зала красовался барельеф Арта Квел-
лина, изображавший падение Икара, украшенный лепной
гирляндой из пустых сундуков и связок бумаг, по которым
бегают мыши. Геррит хорошо знал Квеллина: в 1660 году
они вместе выбирали Голландский подарок Карлу II, и в
его «безотрадной описи» значились терракотовые модели
декораций ратуши, сделанные скульптором. Если барельеф
над входом напоминал о том, что опрометчивость и без­
рассудство ведут к падению, то над камином в самой Пала­
те висела картина Томаса де Кейзера Одиссей и Навсикая,
внушавшая надежду, что найдется кто-то, кто поможет обе­
здоленному.
Как только была составлена опись имущества Геррита
Эйленбурга, Ян Сикс обратился в ратушу с просьбой пре-

797
Превосходный доставить ему право преференциального долга и получил
во всех разрешение забрать у Эйленбурга три картины — Вулкана
отношениях
Ян Сикс Джованни Бенедетто Кастильоне, Охоту на медведя Фран­
са Снейдерса и Цветок в горшке (вероятно, Яна Брейгеля
Старшего или его брата), — деньги на покупку которых он
одолжил Эйленбургу. Если бы при продаже их стоимость
превысила долг, Сикс должен был бы вернуть разницу, и
эти деньги пошли бы на уплату другим кредиторам Э й­
ленбурга, а окажись их стоимость меньше долга, за Сиксом
сохранялось бы право преференциального долга. Всего
кредиторов было 27, и одолжили они Эйленбургу суммы
самые разные: кто-то больше пяти тысяч, кто-то—тридцать
гульденов182. Общая сумма долга составляла 12 422 гульдена.
Как и все подопечные «Палаты несостоятельных долж­
ников», Эйленбург получил полтора месяца, чтобы полю­
бовно уладить конфликт. И он предложил своим креди­
торам принять к уплате сумму, которая будет получена от
продажи 120 картин и нескольких статуй. Те не только при­
няли предложение, но и согласились с таксацией должника,
что говорит о том, что они продолжали ему доверять. До­
говорились, что сумма от продажи будет поделена между
кредиторами соразмерно задолженности. Даже если она
не покроет всего долга, кредиторы отказывались от права
обращаться в суд за остатками долга или требовать мебель
и домашнюю утварь Эйленбурга. Должник обещал, «буде
вновь преуспеет», вернуть кредиторам остатки долга. Кар­
тины и статуи, предназначавшиеся к продаже, он оценил в
13 276 гульденов, что на 8оо гульденов превышало общую
сумму долга. Распродажа принесла ничтожные 5321 гульден
минус процентный сбор с аукциона. Все еще шла война с
Францией, и спрос на произведения искусства не оправдал
ожиданий Эйленбурга и его кредиторов.
Но обязательное условие «Палаты несостоятельных
должников» — выплата V* кредиторов 2/з долга — было вы­
полнено, должник был объявлен «дееспособным и в праве
заниматься торговлей, платить и получать деньги, как и до
объявления неплатежеспособности»183.
Несмотря на финансовый крах, у Эйленбурга сохра­
нились контакты и с братьями Сикс, и с Константином

798
Гейгенсом-младшим, и с Йоханом Маурицем Нассау-Зи- Долг
генским, «Бразильцем». Он попытался было снова занять­
ся продажей произведений искусства, но картин у него
не осталось, а его важные клиенты понесли финансовый
урон. И все еще продолжалась война... Он уехал в Лон­
дон и вскоре получил там должность хранителя собрания
Карла II. Уже из Англии он просит Яна Сикса взять на себя
ведение его дел в Нидерландах, и тот соглашается...

М УЗЕЙ СИКСОВ

В 1822 году Хендрик Сикс (1790-1847) выкупил у старше­

го брата Яна фамильное имение Сиксов Хиллегом и стал
именоваться «владетелем Хиллегома». Хендрик Сикс тор­
говал древесиной, но при этом, как многие голландские
купцы, собирал рисунки и гравюры. В том же году он же­
нился на Лукреции Йоханне ван Винтер, дочери Питера
ван Винтера (1745-1807), богатого торговца индиго и дру­
гими красками, известного не столько своим торговым
предприятием, сколько огромной коллекцией картин, и
прежде всего великолепным собранием голландской жи­
вописи x v i i века, в котором недоставало разве что картин
Поттера. Все остальные художники были представлены
как минимум тремя работами. Увлеченно собирала кар­
тины и дочь. Уже после смерти отца она купила-таки не­
достающего Поттера, а в 1813 году—Молочницу Вермеера.
Собрание ван Винтера размещалось в отдельном здании, и
до сих пор на канале Кейзерсграхт, 224, можно увидеть ма­
ленькую дверь, которая когда-то вела в сокровищницу. Ле­
том 1814 года ее открыл Александр I, приехавший на шесть
дней в Амстердам184.
В 1815 году 177 картин ван Винтера были разделены меж­
ду Лукрецией и ее сестрой. Сестра вскоре умерла, и вдовец
продал картины барону Гюставу Ротшильду185. Хендрик
Сикс переехал в дом Лукреции на «Золотой излучине»
(Herengrachty 440), а объединившиеся коллекции перевез­
ли в 1835 году на Herengracht, 509-511. И в течение восьми-

799
Превосходный десяти лет все путеводители непременно указывали «Ка­
во всех бинет Сикс ван Хиллегом». Бедекер 1897 года пишет, что
отношениях
Ян Сикс по будням собрание можно посмотреть с ю до 11:30, стои­
мость — один гульден. А мой Спутник туриста 1910 года
сообщает: «Галлерея Сиксъ (Six). Хэрэнграхтъ, jn . Вх. съ
ю до 12, съ разр^ш. (визитн. карточку). Галлерея картинъ
большой ценности и художественнаго значенш. Основа­
тель галлереи, бургомистръ Сиксъ, былъ покровителемъ и
другомъ Рембрандта»186.
Если посещение коллекции входило в обязательную
программу иностранцев, то большинство голландцев, даже
амстердамцев, никогда не переступали порог дома на Хе-
ренграхт, 509—511. Ван Римсдейк, главный директор Рейкс­
музеума с 1897-го по 1921 год (музей состоял тогда из раз­
ных музеев—истории, картин, гравюр и рисунков—и имел
нескольких директоров), удивлялся такому безучастию
голландцев, не зная, чем его объяснить: боязнью прослыть
бесцеремонными, явившись без приглашения в чужой дом,
или опасением, что придется дать на чай сопровождающе­
му визитеров слуге.
В 1897 году Нидерланды были встревожены слухами о
продаже трех картин из собрания Сиксов, но точных сведе­
ний не было ни у кого. Ян Сикс (1857-1926), внук Лукреции
ван Винтер и Хендрика Сикса, профессор истории искус­
ства Амстердамского университета и Академии художеств,
выступавший официальным представителем семьи Сикс,
писал, что речь идет о трех картинах, проданных через па­
рижскую фирму, но что «покупатель требовал строжайшего
соблюдения тайны. Мы и сами не знаем, кто он и с какой
целью купил картины». Позднее выяснилось, что покупа­
телем был еще один Ротшильд, коллекционер Фердинанд
де Ротшильд, и что купил он Девушку с корзиной фрук­
тов Доу (70 ооо гульденов), Дуэт Терборха (8о ооо гуль­
денов) и Корабли на Маасе у Дордрехта Алберта Кейпа
(250 ооо гульденов). Все три картины являются частью Уод-
десдон Мэнор (National Trust в Waddesdon Manor)187.
Собрание картин Сиксов в это время находилось в руках
самого Яна Сикса (ему принадлежали Молодая женщина,
пишущая письмо Терборха и Девушка с устрицами Яна

8оо
Стеена), его брата (Улочка Вермеера) и их дяди (Молочни­ Музей
ца Вермеера). В 1899 году Ян Сикс занялся ремонтом дома, Сиксов

где располагался «Кабинет Сикса». На время ремонта в Го­

родском музее (Stedelijk museum) была устроена выстав­
ка 170 работ из семейного собрания. Несмотря на низкие
цены билетов и великолепие картин, число посетителей не
оправдало ожиданий устроителей. После выставки карти­
ны вернулись в отремонтированный дом.
В 1905 году братья Сикс унаследовали от дяди 62 кар­
тины, и Ян Сикс обратился к Обществу Рембрандта с
предложением купить 39 из них, в том числе Молочницу
Вермеера, оцененную незадолго до этого в 400 ооо гульде­
нов, за 7jo ооо гульденов. Хофстеде де Гроот, специалист
по атрибуции картин x v ii века, в доверительном письме
председателю Общества советовал не покупать все карти­
ны, а дождаться аукциона и купить только то, чего недо­
стает в музеях. Того же мнения придерживался и 20-летний
Фриц Люхт, будущий основатель знаменитой парижской
коллекции, а тогда еще сотрудник не менее знаменитого
аукционного дома «Фредерик Мюллер»188. Но Общество
Рембрандта, учреждение которого было вызвано страхом
упустить шедевры в случае продажи картин семейством
Сикс, боялось идти на риск. Оно обратилось к правитель­
ству с просьбой принять предложение Сиксов и обещало
само заплатить 200 ооо гульденов.
Министр направил письмо в Генеральные штаты —с это­
го времени вопросы искусства, в которые власти предпо­
читали не вмешиваться, считая их делом частных граждан,
стали государственным делом. В прессе началась оживлен­
ная дискуссия о том, стоит ли платить огромную сумму за
картины Сиксов189. В августе 1907 года контракт был под­
писан: Сиксы получали 751 400 гульденов (1400 гульденов
на нотариальный сбор). Государство пошло навстречу и их
просьбе не использовать слово «продажа». На следующий
год Ян Сикс подарил юоо гульденов Обществу Рембранд­
та, касса которого после выплаты обещанных 200 ооо гуль­
денов была пуста190.
Радость профессора Сикса по поводу счастливого за­
вершения переговоров была недолгой. Еще до того как

801
Превосходный были поставлены подписи под договором о продаже кар­
во всех тин, магистрат Амстердама принял решение о расшире­
отношениях
Ян Сикс нии соседней с домом Сикса улицы: дом-музей подлежал
сносу. Сикс с коллекцией переехал на Амстел, 218.
В 1919 году он унаследовал коллекцию брата и, по его
собственным словам, «дабы удовлетворить корыстолюбие
налоговой инспекции (государственной казны), которое
не может укротить даже Искусство», вынужден был про­
дать Улочку Вермеера. Он предложил Улочку государству,
но миллион гульденов в период экономического кризиса
был Нидерландам не по силам. В апреле 1921 года состоялся
аукцион, но наивысшая цена, предложенная за Вермеера,
составила 68о ооо гульденов. После этого Улочка выстав­
лялась в Париже, но ценник с цифрой 725 ооо отпугнул
всех желающих — кроме генерального директора Коро­
левской нефтяной компании (предшественницы «Шелл»)
сэра Генри Детердинга. Услышав о продаже картины, он
приехал из Лондона в Амстердам и тем же вечером напра­
вился к директору Рейксмузеума, спокойно читавшему га­
зету в саду директорской виллы рядом с музеем. Детердинг
настоял на немедленной встрече с Яном Сиксом, и позд­
ним вечером, отнюдь не подходящим для деловых визитов,
директор главного музея страны и директор Нефтяной
компании позвонили в дверь дома на Амстеле. Ян Сикс
уже лег, но имена визитеров заставили его встать. Два дня
спустя Улочка висела в Рейксмузеуме. Это был подарок Де­
тердинга голландскому народу в честь 2$-летнего юбилея
его работы в Королевской нефтяной компании191.
В 1928 году, уже после смерти Яна Сикса, наследники
решили оставить у себя только фамильные портреты и не­
сколько картин, остальное же продать. Аукцион, состояв­
шийся 16 октября 1928 года в амстердамском аукционном
доме «Фредерик Мюллер», вызвал сенсацию. 64 картины
и десяток офортов и рисунков Рембрандта были проданы
более чем за два миллиона. И снова одним из главных по­
купателей оказался Генри Детердинг: Молодую женщину,
пишущую письмо Терборха и Девушку с устрицами Яна
Стеена он подарил Маурицхейсу, Лунную ночь Арта ван
дер Неера и Торговку рыбой Адриана ван Остаде — Рейкс-

802
 *

музеуму192. Самым дорогим холстом оказался Хоббема, Музей

за которого американец Кнудлер заплатил 330 ооо гуль­ Сиксов

денов. Пробный оттиск офорта Яна Сикса, стоящего у

окна (второе состояние), был продан за рекордную цену в
90 ооо гульденов. Церковь святой Марии в Утрехте Сан-
редама (61 ооо) сейчас в музее Тиссен-Борнемиса, Старый
Делфт ван дер Хейдена (103 ооо) — в музее Детройта...
Но составлявшие основу собрания фамильные портре­
ты остались в семье. Портрет Сикса, висевший в разных
домах на Kloveniersburgwal и в семи домах на канале Н е-
rengracht193, вот уже почти сто лет висит в доме на Амстеле.
Попасть туда довольно сложно. Но в 2010 году министр
культуры Нидерландов договорился с семьей Сикс, что в
обмен на оплату реставрации, страховки и прочих расходов,
связанных с хранением ценных произведений искусства,
портрет раз в два года будет выставляться в Рейксмузеуме.
Не пропустите возможность увидеть портрет, о котором
Саймон Шама пишет: «Несомненно, это лучший портрет
Рембрандта и, возможно, самый психологически проница­
тельный портрет x v i i века. Почему? Потому что он одно­
временно являет нам наше лицо на улице и перед зерка­
лом, то, как мы хотим, чтобы нас видели, и то, какими мы
себя знаем. < ... > Рембрандтовский портрет Яна Сикса мог
быть только результатом глубокого понимания модели»194.
 ПР ИМЕЧАНИЯ
Дюдок ван Хеел отмечает внешнее
сходство портретов молодого Рем­
брандта и Сикса, изображенного в
1649 году Валлераном Вэйаном (Wal-
lerant Vaillant) (Dudok van Heel 2002:
130).
Чтобы проявились мягкость, блеск и
прочность шелка, надо было снача­
ла отделить сероцин, шелковый клей,
которым склеены нити кокона. Для
этого шелк варили с мылом, исполь­
зуя лучшее мыло из Аликанте. При
варке шелк теряет четверть своего веса,
поэтому шелк утяжеляют, исполь­
зуя дубильные кислоты (чернильные
орешки), квасцы или соли металлов
(обычно отходы точильщиков). Шелк
можно утяжелить cl pari, то есть на
столько же, сколько было потеряно
при вываривании, но можно сделать
его тяжелее, что означает прибыль кра­
сильщика. Если утяжеление d pari по­
вышает качество шелка, делая материал
тяжелым, упругим, переливающимся
и шуршащим, то большее утяжеление
снижает качество, делая шелк ломким.
Поэтому городские власти не раз из­
давали предписания красильщикам
шелка, борясь с теми, кто, как было на­
писано в одном из ордонансов, «фунт
шелка превращал в полтора, а то и в
два» (Hofenkde Graaff: 185).
Так как процесс окраски в разные
цвета был разным, красильщикам в
один цвет запрещалось использовать
вещества, разрешенные красильщи­
кам в другой, и наоборот. За соблюде­
нием правил строго следили, время от
времени проверяя всю домашнюю ут­
варь красильщика. Но, конечно, огра­
ничения все время преступали — уж
слишком велик был соблазн.
Больше всего ограничений было
у красильщиков в черный цвет, кото­
рые в один прием могли и утяжелить,
и покрасить шелк. Чтобы утяжелить
шелк и придать ему блеск и прочность,
в красящий раствор добавляли вин­
ный камень, гуммиарабик и сахарный
сироп. Чтобы ускорить закисание —
хлебную закваску, розовую воду, ал­
коголь, ржаную муку, сурьму и окись
свинца. Сама краска состояла из из­
мельченного кампешевого дерева и со­
держащих дубильные вещества корок
апельсина и граната. Использовали
и чернильные орешки, которые при­
возили из Индии, Персии и Леван­
та. Лучшими считались чернильные
орешки из Алеппо, содержащие до
50-60% дубильных веществ. Первая
обработка утяжеляла шелк Л pari. Вто­
ричная — утяжеляла шелк на 20-40%,
третья — на 50-60%. Красильщикам в
черный цвет запрещалось дважды об­
рабатывать шелк, использовать квас­
цы, которые использовали красиль­
щики в красный цвет, ольховую кору,
сицилийский сумак, словом все, что
утяжеляло шелк. При установлении
нарушения, например использования
ольховой коры, партия признавалась
негодной. Н о нарушений было столь­
ко, что власти иногда закрывали на
них глаза, хотя в постановлениях го­
родских советов контроль за утяжеле­
нием черного шелка оставался перво­
очередной заботой.
Красильщики в синий цвет приме­
няли вайду (Isatis tinctoria) — расте­
ние, широко культивируемое в Европе
до конца XVI века, листья которого ис­
пользовались для окраски шерсти в си­
ний и зеленый цвета. После открытия
морского пути в Индию распростра-

нение получил и индиго. Красильщи­
кам в синий запрещалось использовать
чернильные орешки, сумах и желез­
ную стружку. Красильщикам в черный
цвет запрещалось использовать вайду
и индиго, которые разрешалось при­
менять красильщикам в другие цвета.
Так как красильщикам возбранялось 3.
не только использовать, но и иметь
запрещенные вещества, красильщики 4.
в разные цвета не могли жить по со­
седству, а селились «по цвету»: синий,
couleur и черный (Hofenk de Graaff:
187-198). Собственно, красильщики в
разные цвета и назывались по-разному.
Красильщики в синий, который вме­
сте с черным был одним из главных
цветов Средневековья, и назывались
«красильщиками» — ververs. В синий
красили все, чтобы уже при повтор­
ных покрасках получить фиолетовый,
зеленый или черный. Красильщики в
красный назывались «красноварщи-
ками» — roodzieders, потому что крас­
ный цвет требовал кипячения. Для
него брали некрашеную шерсть или
окрашенную в бледно-голубой.
Некоторые красители сохраняли
цвет, в то время как другие быстро вы­
цветали на солнце или меняли цвет.
К надежным красителям относились
марена, кермес, кошениль и индиго.
Неустойчивыми считались бразиль­
ское дерево, бикса орельяна или анна-
то (Bixa orellana).
Насыщенность цвета мастера-кра­
сильщики проверяли, сравнивая по­
крашенные отрезы с образцами (staal).
Выбранные проверять качество окра­
ски назывались staalmeesters — так
называется и групповой портрет Рем­
брандта, получивший в русском язы­
ке название «Синдики». К проверке
относились чрезвычайно серьезно, и,
пока она шла, приближаться к «синди­
кам» не разрешалось даже родственни­
кам красильщиков. Проверявшие не
только смотрели на качество покраски,
Примечания
но и разрезали ткань, чтобы удосто­
вериться, хорошо ли она прокрашена.
Как можно догадаться, с особым тща­
нием красились именно концы отре­
зов — что, естественно, наказывалось
(Posthumus, de Nie: 214-215).
Ibid.: 212.
Существовало три сорта кошенили:
культивированная (или местек), грана
сильвестра (или лесная кошениль) и
третий сорт, составленный из первых
двух. Местек, содержащий ю % краси­
теля, был лучшим и самым дорогим
сортом. Им и предписывалось красить
шелк (Ibid.: 218).
П о количеству регламентаций
и запретов черному цвету уступал
только красный. До конца x v i века
для окраски шерсти в красный цвет
обычно использовали корень кра­
сильной марены (Rubia tinctorum),
или бразильское дерево, называемое
также фернамбуковым или пернам-
буковым деревом или цезальпини­
ей ежовой (Caesalpinia ecbinata). Во
Флоренции и Лукке, итальянских
центрах текстиля, главным краси­
телем шерсти и шелка долгое время
оставался кермес, краситель из дубо­
вых червецов. В Германии, где сбор
червецов приходился на праздник
Усекновения главы святого Иоанна
Предтечи (29 августа) и обставлялся
различными религиозными обряда­
ми, кермес получил название «крови
святого Иоанна». Немецкой «кровью
святого Иоанна» красили в пурпур
знаменитый венецианский бархат.
В 1464 году папа Павел II постано­
вил красить кермесом материал для
кардинальских мантий, который до
этого красили иглянками (для полу­
чения 1 грамма красителя требовалось
переработать ю тысяч моллюсков).
С этого времени кардинальские ман­
тии получили другой оттенок.
805
Превосходный во всех отношениях Ян Сикс
В 1518 году в Европу привезли
мексиканскую кошениль, ставшую
наряду с золотом и серебром одним
из самых важных продуктов испан­
ской торговли. В 1523 году Карлос I
спрашивал Кортеса, сколько «кер­
меса» (испанцы думали, что коше­
ниль идентична европейскому кер­
месу) может дать Новая Испания.
А уже к середине x v i века испанские
парусники ежегодно доставляли в
Европу тонны кошенили. Хосе де
Акоста, миссионер-натуралист, ис­
следовавший флору и фауну Южной
Америки, писал в 1587 году, что из
Лимы в Испанию отправили 5677 ар-
роб (72 тонны) кошенили. Из Нового
Света кошениль везли в Севилью и Ка­
дис, единственные два порта, которым
до XVIII века разрешалось принимать
кошениль, — так Испания пыталась
контролировать монополию торговли
с Америками. Из Севильи и Кадиса
ценный краситель везли на север, юг
и восток. Франческо Гвиччардини на­
зывает кошениль в списке продуктов,
привозимых из Испании в Антверпен.
Гвиччардини умер в 1540 году, значит,
фламандцы стали ввозить краситель
вскоре после его открытия. Они бы­
стро прославились умением красить
кошенилью. Фламандец Питер Кук
ван Альст (1502-1550), придворный ху­
дожник Карла V, архитектор и скульп­
тор, использовал кошениль в своих
шпалерах. Кошениль обнаружена и в
шпалере Герса и Гермес из мастерской
Виллема де Паннемакера, работавше­
го в Брюсселе между 1535 и 1578 годами
(Phipps: 27-28).
Торговали кошенилью и красили ею
шерсть и голландцы, причем в послед­
нем они достигли такого искусства,
что англичане отправляли свою шерсть
в Нидерланды, где ее красили голланд­
ские мастера. К 1625 году 50 ооо жите­
лей Республики были заняты окраской
английской шерсти (Phipps: 28).
8о6
Когда в 1662 году Кольбер купил
в государственную казну красильни
братьев Гобелен и преобразовал их в
ткацкие и красильные мануфактуры,
он пригласил руководить окраской
голландского мастера Йосса ван ден
Керкхофе. Правда, к этому време­
ни «голландский красный» получа­
ли уже оловянными протравами, по
рецепту Корнелиса Дреббела, того
самого, которого Гейгенс встретил
в Лондоне. П о преданию, Дреббел
случайно разбил сосуд с раствором
олова, стоявший на подоконнике, и
жидкость из него попала в экстракт
кошенили. Под воздействием рас­
творенного в царской водке олова
вишнево-красный цвет раствора пре­
вратился в пламенный шарлахово-
красный. Достоверность рассказа вы­
зывает сомнения: вряд ли Дреббел мог
поставить царскую водку, требующую
осторожности в обращении, на подо­
конник. Скорее автор алхимического
трактата искал философский камень и
случайно открыл новый способ окра­
ски кошенили. Царская водка и олово
широко использовались в алхимии, а
философский камень часто представ­
лялся порошком или жидкостью яр­
ко-красного цвета. Легко вообразить,
как Дреббел, глядя на то, как раствор
кошенили становится ярко-красным,
счел себя счастливым обладателем
философского камня и, следователь­
но, богатства. Но насколько гениален
был Дреббел-изобретатель, настоль­
ко беспомощен Дреббел-бизнесмен.
В 1607 году он основал красильню в не­
скольких милях от Лондона, и в дело
вошли его зятья, братья Куффлер. Им
деловой сметки было не занимать, и к
1627 году их красный уже высоко це­
нился. После смерти Дреббела Куф-
флеры открыли красильню и в Голлан­
дии. Рецепт «колера Куффлера» быстро
распространился и стал известен как
«голландский красный». Кромвель ввел

в английской армии красные мунди­
ры, знаменитые redcoats: офицерские
мундиры красили в Глостершире по
рецепту Дреббела кошенилью, в то
время как сукно для мундиров низ­
ших чинов красили мареной. П о
рецепту Дреббела красили и сукно
для мундиров русской лейб-гвардии
(Phipps: 33—34; Butler Greenfield: 137-
141). В вышедшей в Париже в 1671 году
«Общей инструкции по крашению
шерсти и производству шерсти всех
цветов» среди семи прочных цветов
(bons teints) назывался и красный ко­
шенилевый, «как делают в Голландии».
Этот «голландский красный» химик
парижской Академии наук Жан Элло
(Jean Hellot) упоминает в Искусстве
красить шерсть (1789), описывая его
как «огненно-красный», «в котором
просвечивает оранжевый» (Phipps: 33).
Красильщики кошенилью получали
18 шиллингов (то есть 108 стейверов)
за фунт окрашенной ткани. Красиль­
щики в синий — 14 стейверов, в дру­
гие цвета — ю стейверов. Даже если
вычесть стоимость дорогой кошенили,
красильщики в красный получали в
четыре раза больше, чем красильщики
в другие цвета. Из этого можно заклю­
чить, что процесс окраски в красный
цвет был сложнее и требовал больше
времени.
5. Здесь тоже были свои рестрикции,
например нельзя было использовать
лакмус, красящее вещество, добыва­
емое из лишайников, для получения
карминного цвета. Лакмус давал кра­
сивый пурпурный цвет, им легко было
красить, но краситель плохо реагиро­
вал на свет и краска быстро выцветала
(Hofenkde Graaff: 204-205).
6. Вот один из рецептов: 2770 литров
воды кипятить в течение четверти часа
с отрубями (чтобы очистить и смяг­
чить воду). Перелить воду из котла
Примечания
в красильный чан, добавить винный
камень, сахарный сироп, крахмал, кур­
куму, мышьяк, серу и лиственичную
губку (агарикус содержит не только
дубильные вещества, но и ферменты,
что вызывает брожение и образова­
ние молочной и уксусной кислот). На
пятый день, когда раствор станет кис­
лым, перелить треть в котел, добавить
3-3,5 кг винного камня и 11,8 кг квасцов.
Влажные ткани кипятить в котле пол­
тора часа, помешивая палками. После
квасцевания тщательно прополоскать
шелк. После этого погрузить шелк в
красящий раствор, в который входят
кошениль, куркума (чтобы сделать
ткань, уже ставшую желтоватой при
квасцевании, еще желтее) и киноварь
(хотя она и не растворяется в воде, во
время кипячения шелк медленно ее
вбирает, что придает ему огненность).
Сахар должен был придать цвету яр­
кость, но без желтизны. Честь этого
открытия принадлежит Сиксам. Экс­
перименты недавнего времени показа­
ли, что шелк, выкрашенный с сахаром,
по рецепту Сиксов, действительно
ярче шелка, выкрашенного без добав­
ления сахара.
В том же собрании рецептов есть
еще один рецепт Сикса: хорошо вы­
варить шелк, чтобы он стал мягким и
белым. Прополоскать несколько раз
в чистой и мягкой воде, речной или
дождевой, чтобы смыть все остатки
мыла, которое препятствует краше­
нию. В латунный красильный чан за­
лить дождевую воду, растворить в ней
8 унций квасцов и г унции кухонной
соли на фунт шелка. Когда смесь на­
греется, добавить унцию мышьяка на
фунт шелка или больше, так как он
способствует окраске. Когда раствор
достигнет нужной температуры, по­
грузить в него палки с шелком. Когда
раствор остынет, погрузить шелк в
него целиком и оставить на сутки. От-
квасцованный шелк хорошо сполос-
807
Превосходный во всех отношениях Ян Сикс
нуть и отжать. Чан тщательно вымыть
и вычистить, снова наполнить дожде­
вой водой, растворить в ней 3 унции
гуммиарабика, 3 унции белых растол­
ченных и просеянных чернильных
орешков и 4 унции растолченной и
просеянной кошенили на фунт шел­
ка. На каждые 18 фунтов кошенили
добавить маленький корень курку­
мы. Шелк на палках окунуть в чан и
перевернуть 4 раза, после чего вы­
жать и дать остыть. Шелк приобретет
светлый основной тон. После этого
красильный чан снова нагреть до ки­
пения и варить шелк два часа, после
чего шелк вынуть, завернуть в чистое
полотно и оставить на 2-3 часа, а за­
тем хорошо выполоскать (Hofenk de
Graaff: 207-208; Posthumus, de Nie:
218-219, *34)-
Сахар, как уже говорилось, при­
давал цвету яркость. Желтая куркума
делала шелк более алым, менее сине­
фиолетовым. Увеличивая количество
куркумы, красильщики получали
гранатово-оранжевый оттенок. Тот
же эффект без куркумы достигался с
помощью мышьяка.
Таким образом, крася кошенилью,
можно было получить различные
оттенки, либо варьируя количество
кошенили, либо крася дважды, на­
пример сначала индиго, потом коше­
нилью, либо добавляя другие краси­
тели.
Естественно, у каждого красиль­
щика были свои секреты, но касались
они не самого процесса, а лишь того,
как преобразить довольно тусклые
цвета, которые дают все естественные
красители, в яркие и насыщенные.
Добавки хранили в тайне, а если тай­
ну и раскрывали, то заключали специ­
альные контракты о передаче рецепта
и дальнейшем сохранении тайны.
7. Кошениль обнаружена в Аристотеле с
бюстом Гомера и в Еврейской невесте.
8о8
8. Если сукноделием Голландия слави­
лась издавна, то производство шелка
было для Севера в новинку. Сам мате­
риал, конечно, знали (еще в 1550 году
Карл V освободил занятых в Нидер­
ландах в шелковом, шерстяном и льня­
ном производствах от повышения на­
логов) , но мастерские, производившие
шелк, были только на юге, в Брюгге,
Генте и Антверпене. И вот теперь шел-
коделы перебирались на север, прино­
ся с собой опыт и знания, а многие —
и капитал. Только в Амстердам меж­
ду 1575 и 1606 годами переехало с юга
8о шелкоделов. Большинство из них
покупали шелк-сырец в Италии, оста­
вавшейся в x v i i веке главным постав­
щиком шелка-сырца, шелковой пряжи,
тканей и изделий из шелка. Знакомый
читателю Константин Гейгенс пишет
в сатире Драгоценная глупость (1622),
что в Ломбардии не найти больше
тени, потому что весь тутовник идет
теперь на корм шелкопряду.
Чтобы не зависеть от колебания цен
на итальянский шелк, северные стра­
ны сами принимаются за разведение
шелкопряда. Генрих IV сажает тутовые
деревья в Тюильри, а во время правле­
ния Людовика X IV центр производ­
ства шелка постепенно перемещается
из Италии во Францию, прежде всего
в Лион и Тур. В Англии Яков I вскоре
после прихода к власти повелевает по­
садить ю ооо тутовых деревьев, а когда
проект терпит крах, пытается заме­
нить тутовником табачные плантации
в Вирджинии. С тем же успехом.
Попытки выращивания шелковицы
предпринимались и в Северных Н и­
дерландах. В 1610 году некто Жан де
ла Бат запросил (и получил) патент на
импорт тутовых деревьев. А за четыре
года до этого Каспар Бенуа ван Брюс-
селсе выпустил трактат о выращивании
шелковичных червей, подкрепляя им
просьбу о патенте на переработку шел­
ка на новой шелкоткацкой мельнице.
 Примечания

И этот эксперимент закончился не­ глийского коллекционера Томаса

удачей, хотя автор трактата о выращи­ Ховарда, 21-го графа Эрандела, знако­
вании шелковичных червей, пожив­ мого читателю Константина Гейгенса
ший и в Ломбардии, и во Франции, (1596-1687), известного английского
знал, о чем писал. Неискушенному садовода и мемуариста, почти ровес­
же читателю многие детали казались ника Сикса Джона Эвлина (1620-
вымыслом. Так, например, он писал, 1706) и Арнаута Хеллеманса Хоофта
что женщины заворачивают грену в (1630-1680), совершившего путеше­
белый льняной лоскут, кладут между ствие примерно в то же время, что и
грудей или под мышку и носят там два Сикс.
или три дня. Позже подтверждение
этого метода «вынашивания» личи­ 1 1 . О гранд-туре голландцев в x v i - x v i i ве­
нок было найдено на иллюстрациях ках см.: Frank-van Westrienen 1983.
Vermis Sericus Страдануса, фламандца,
работавшего при дворе Козимо I Ме­ 12. Даже планируемый Яковом брак на­
дичи. Как и все пропагандисты выра­ следного принца Генри с сестрой Ко­
щивания тутовника, Каспар Бенуа ван зимо II Медичи вызвал в Англии мно­
Брюсселсе писал и о возможности за­ жество возражений не столько из-за
нять в обработке шелка-сырца бедных. того, что Медичи были католиками,
Действительно, сдваиванием, раз­ сколько из-за того, что их предки зани­
моткой, шелкокручением занимались мались торговлей.
обычно женщины и дети, и на изо­
бражениях различных этапов произ­ 13. С середины x v i i века интерес к поезд­
водства шелка в Энциклопедии Дидро ке среди старых дворян упал: слишком
мы видим исключительно женщин. много парвеню было среди их попут­
Социальный аспект подчеркивался и в чиков.
постановлении амстердамского маги­
страта о поощрении шелкового дела, 14. Frank-van Westrienen: 49. Все честолю­
которое должно было стать для бед­ бивые планы ван Олденбарневелта за­
ных источником заработка (Hofenk de кончились ничем, хотя его отпрыска­
Graaff: 149-154). ми и руководил Франсуа ван Аарссен,
посол Нидерландов во Франции, сам
9. Отец Вондела, обосновавшийся в совершивший многолетний гранд-тур
1597 году в Амстердаме, сменил про­ под руководством Юбера Ланге, быв­
фессию шляпника на торговлю шел­ шего наставником и в поездке Филипа
ком. Бывший прежде тканью королей, Сидни. Дети Адвоката, которым отец
шелк стал теперь материалом расту­ прочил большое будущее, приобрели
щей и богатеющей олигархии Амстер­ лишь титулы, почетные должности и
дама. Вскоре шелковая торговля Вон- многочисленные долги.
дела-старшего превратилась в магазин
шелковых чулок, такой доходный, что i f . Так, путеводитель по Франции и со­
его младший сын учится в Лейденском седним с ней странам, вышедший в
университете, а по окончании учебы 1657 году, начинается с перечисления
совершает, как полагалось, путеше­ того, что обязательно надо осмотреть,
ствие в Италию. а затем идут советы, как это делать, яв­
ляющиеся вольным переложением
ю . Я останавливаюсь на итальянских Липсия: путешествовать надо с умом,
дневниках Монтеня (i 533_ 1 593)> ан_ а не носиться, как куры по полу или

809
Превосходный во всех отношениях Ян Сикс
как юнга, объехавший весь мир, не вы­ 23. В комедии Шекспира Как вам это
ходя из камбуза и даже не зная, каким
курсом плывет корабль (Wegh-Wyser:
4- 5).
1 6. Lipsius 2006:6-7.
1 7. Здесь Липсий не оригинален. Одис­
сей служил примером для многих
сторонников образовательной по­
ездки. На Одиссея ссылаются Филип
Сидни, Роджер Эскам и Бен Джонсон
(Chaney: 60, 88). Мудрость виделась
прямым результатом путешествий, и
кто не путешествовал, не мог быть
истинно мудрым. В приглашении
во Флорентийский университет, по­
сланном Петрарке, говорилось: «Несо­
мненно, Вы уже достаточно попутеше­
ствовали, чтобы чужеземные обычаи
и города стали для Вас открытой кни­
гой» (Ibid.: 59).
18. Lipsius 2006:8-9.
19. Адрианус Турнебус (латинизирован­
ное Toumeboeuf, 1512-1565), филолог-
гуманист. Читал лекции в Тулузе и Па­
риже. Славился ученостью и строгим
образом жизни; пользовался большим
авторитетом у своих учеников, к чис­
лу которых принадлежали Монтень и
Скалигер.
20. Каролус Сигониус (Carlo Sigonio, око­ 25. Ibid.: 16-17.
ло 1524-1584), итальянский гуманист.
Липсий спорил с Сигонио по пово­ 26. Об огромном значении Липсия для
ду вышедшего в 1583 году в Венеции
Consolatio Цицерона, якобы написан­
ного после смерти дочери Туллии: в
то время как Сигонио утверждал под­
линность текста, Липсий был среди
тех, кто считал автором текста самого
Сигонио.
2 1. Lipsius 2006:10-11.
22. Ibid.: 12-13.
понравится Розалинда, высмеивает
Жака-меланхолика, чья меланхолия —
«результат размышлений, вынесенных
из моих странствий, погружаясь в ко­
торые я испытываю самую гумористи-
ческую грусть»:
Так вы путешественник? По чести,
вам есть отчего быть грустным. Бо­
юсь, не продали ли вы свои земли, что­
бы повидать чужие: а много видеть и
ничего не иметь — это все равно что
обладать богатыми глазами и нищими
руками.
И ваш опыт делает вас грустным ?
Я бы лучше хотел иметь шута, ко­
торый веселил бы меня, чем опыт,
который наводил бы на меня грусть.
И ради этого еще странствовать!
Прощайте, господин путешествен­
ник. Смотрите, вы должны шепеля­
вить, носить чужеземное платье, пре­
зирать все хорошее, что есть в вашем
отечестве, ненавидеть место своего
рождения и чуть что не роптать на
Бога за то, что он создал вас таким,
каков вы есть: иначе я никак не поверю,
что вы катались в гондолах.
перевод Т. Щепкиной-Куперник.
24. Lipsius 2006:14-15.
других его учеников, отправляющих­
ся в Италию, говорит и первый ав­
топортрет Рубенса (Автопортрет
в кругу друзей из Мантуи, 1602-1604,
музей Вальраф-Рихартц, Кельн). На
этом групповом портрете за фигурой
молодого Рубенса мы видим его стар­
шего брата Филиппа и других членов
лувенского контурберниума Липсия,
а за ними и самого учителя, которого
не было в это время в Италии (!), но ко-

торый ощутимо присутствовал в сове­
тах и рекомендательных письмах (Nils
Biittner: 146-147).
30. Роялистские и штатгальтерские симпа­
27. В путешествие обычно отправля­
лись молодые люди в возрасте от 18 до
30 лет: раньше путешествовать счита­
лось нецелесообразным, так как под­
росток еще не мог воспринять уроки
жизненной мудрости, а после 30 лет 31. Bachrach, Collmer: 3-5.
обремененному заботами, карьерой и
семьей было уже не до поездок. Были, 32. Отец Гроция, отправляя в 1598 году
конечно, исключения: Бэкон и Гуго
Гроций отправляются во Францию в
составе посольств в 15-летнем возрасте,
а Голциус отправился в Италию уже в
зрелом возрасте. Монтень, мучимый
камнями, едет в Лукку в возрасте 48 лет,
но секретарь, который ведет до Рима
его дневник, пишет, что удовольствие
Монтеня от посещения незнакомых
мест такое, что он забывает и годы, и
немощи.
28. Бэкон 1978:390-391.
29. Идеи Бэкона были настолько при­
тягательны для голландцев, что в 1620
году Петер Бунер, аптекарь из Нейме­
гена, предложил английскому фило­
софу свои услуги в качестве секретаря.
В 1646 году, очевидно в благодарность
за все то, что он узнал, Бунер опу­
бликовал перевод Опытов на гол­
ландский язык. Книга пользовалась
таким успехом, что была переиздана в
1647 году и дважды в 1649 году. Первый
перевод, сделанный с издания 1625 года,
уже включавшего главку О путеше­
ствиях, Бунер подарил Константину 33. Так же смотрели на поездки в католи­
Гейгенсу. Гейгенс, несмотря на разоча­
рование в Бэконе как в человеке, про­
должал интересоваться его трудами,
обсуждая идеи английского философа
в письмах и не упуская ни одной воз­
можности поговорить о Бэконе с Уиль­
ямом Босвеллом, литературным ду­
шеприказчиком Бэкона, назначенным
Примечания
в 1632 году послом в Гаагу (Bachrach,
Collmer: 6).
тии Гейгенса общеизвестны. Он посы­
лает сына в Англию спустя два года по­
сле казни Карла I, во время правления
Кромвеля.
15-летнего сына с посольством во
Францию, наказывает ему прежде все­
го думать о Боге, затем о родителях,
«ничего не жалеющих для Вашего про­
движения», о попутчиках и о чести
страны. Сын не должен ни проявлять
особого интереса к католицизму фран­
цузов, ни поощрять не подобающий
им интерес к протестантизму, должен
помнить о гигиене и каждое утро про­
верять, все ли на месте в его кошельке
(Nellen:48).
В 1641 году Барлей и Фоссий от­
правляют своих сыновей Каспара и
Исаака со свитой отплывающего в А н ­
глию Виллема II. Барлей пишет напут­
ствие, в котором призывает 22-летнего
сына стараться «понравиться всем сво­
ей обходительностью, скромностью
и вниманием. Слушай много, гово­
ри мало. Не презирай тех, кто ниже
тебя, и старайся приспособиться к тем,
кто выше. Следуя этим советам, ты
сможешь безопасно жить даже среди
гетов. Прощай и бойся Бога» (Blok
1976: 88).
ческую Европу и в протестантской
Англии. Запрет поездок к католи­
кам, введенный Генрихом V III после
его разрыва с папой, был снят лишь в
1604 году. Но и тогда на путешествие
требовалось разрешение Тайного со­
вета, определявшего не только его срок,
но и число слуг, которых путешествен-
8и
Превосходный во всех отношениях Ян Сикс
ник мог взять с собой. Если Тайный 36. Многие описывают в своих путевых
совет подозревал обратившегося за
разрешением в симпатиях к «папской
вере», в разрешении отказывали. То­
мас Ховард, граф Эрандел, предпри­
нимая свое первое путешествие в Ита­
лию и боясь, что Тайный совет может
отказать ему в разрешении (Ховарды
были известны своей приверженно­
стью католичеству), сослался на необ­
ходимость поездки для поправки здо­
ровья — грудная болезнь встречалась
в этом семейство не менее часто, чем
обращение в католичество.
34. Плакат 1569 года, запрещавший учебу в
католических университетах, неодно­
кратно переиздавался: запрет явно не
действовал.
35. Подобная установка была и раньше,
но связывалась она прежде всего с
профессиональными знаниями. Уиль­
ям Сесил, главный советник Елизаве­
ты, посылает в 1561 году на континент
своего старшего сына Томаса для того,
чтобы тот стал «not scholarly learned, иногда им заканчивали путешествие.
but civilly trained», и для изучения
французского или итальянского
языка — уже в это время националь­
ные языки приобретают все большее
значение по сравнению с латынью.
В 1576 году в Париж с английским
послом посылают и его племянника,
15-летнего Фрэнсиса Бэкона, причем
после двух лет, проведенных в по­
сольстве, отец помещает его в семью
юриста, чтобы сын приобрел практи­
ческие знания. Бэкон позже писал об
этом времени как о годах становления:
«I was three of my young years bred
with an ambassador in France» (Jardine, Westrienen: 145-151). Описывая подоб­
Stewart: 39). Авторы обращают вни­
мание на выбранный им глагол bred —
«вскормлен, воспитан», предполага­
ющий огромное влияние, которое
имело для его становления пребыва­
ние во Франции.
812
дневниках сданные между делом эк­
замены на титул доктора или лицен­
циата: приехали в город, пошли на
экскурсию, зашли к профессору и
договорились об экзамене на следу­
ющий день. Так, мимоходом, будучи
проездом в Орлеане, в 1598 году по­
лучает степень доктора римского и
канонического права 15-летний Гуго
Гроций. В июле 1649 года экзамен на
звание лиценциата сдает во Франции
Константин Гейгенс-младший. А его
братья Лодевейк и Кристиан сдают в
1655 году экзамен на степень лиценци­
ата, жалуясь при этом на дороговизну
французских дипломов (плата за эк­
замен составила треть расходов их пя­
тинедельного путешествия по Луаре).
Лиценциатами становятся во Фран­
ции и братья де Витт. Иногда grand
tour начинали с получения академиче­
ского титула в Анжере, Орлеане, Мон­
пелье, Падуе или Болонье, то есть в
одном из старых университетов, поль­
зовавшихся всеобщим признанием,
Поток путешественников из Респу­
блики, желавших во что бы то ни стало
получить французский диплом, не пре­
кратился и после издания в апреле 1672
года декрета, обязавшего всех граждан
Нидерландов в течение полугода по­
кинуть французскую территорию.
Кунрад Рюйш описывает свой экзамен
в 1677 году, во время войны с Франци­
ей. Один из профессоров, сославшись
на королевский декрет, отказался было
принимать экзамен, но его коллеги бы­
стро уломали законопослушного, на­
помнив о вознаграждении (Frank-van
ные случаи, автор задается вопросом,
почему путешественники так стре­
мились получить диплом за границей.
Был ли это снобизм? Желание похва­
статься ученым трофеем, привезенным
из путешествия? Или голландцев при­

влекал престиж старых и знаменитых
университетов? Вероятно, играли роль
все эти соображения. Известно, на­
пример, что Гуго Гроций, получивший 38. Кристина Шведская, бывшая на 3Л
титул в Орлеане, всю жизнь считал, что
титул, полученный в Республике, не
имеет того престижа, какой имеет ти­
тул старого французского или итальян­
ского университета. После заключения
Мюнстерского мира 1648 года студен­
тов из Нидерландов во французских и
итальянских университетах становит­
ся все меньше. И дело даже не столько
в том, что свои университеты к этому
времени получили признание, сколько
в изменении самой цели поездки.
37. Поддерживали обвинение голландцев
в грубости и невоспитанности и англи­
чане, особенно во время столкновения
торговых интересов стран-соседей.
В уже упоминавшемся The Character of
Holland Эндрю Марвелл пишет:
Let us suffice to give their Country Fame
That it had one Civilis calVd by Name,
Some Fifteen hundred and more years ago,
But surely never any that was so.
Достаточно сказать, что их страна
Цивилисом одним была славна.
Шестнадцатый помел уж век с тех пор,
Но равного ему не видит взор.
перевод Н. Тархан-Моурави 39. Батавское ухо (Auris Batava) Эразм
В переводе Витковского выпала игра с
«воспитанным» Цивилисом, перевод­
чик прочел имя Цивилиса как указа­
ние на «военную славу»:
А как у них насчет военной славы ?
В последний раз прославились батавы
В сраженье с Римом. А в который год?
С тех пор минуло тысяча шестьсот.
Примеров «военной славы» Голлан­
дии и на суше, и особенно на море
было предостаточно, и поэт это знал.
Примечания
Самих англичан в грубости и не­
воспитанности обвиняли французы...
немкой, писала Аццолино: «Не вооб­
ражайте, что есть различие между ди­
кими зверьми и немцами. Я могу Вас
заверить, что из всех зверей, которые
только есть на земле, немец меньше
всего походит на человека. Немцы-
иезуиты — старые, ленивые и такие
же холодные, как этот климат. Немцы-
кардиналы — все как один пьяницы.
Им никогда нельзя верить на слово,
так как если они что-то обещают, ког­
да они пьяны, то берут свои слова на­
зад, когда протрезвеют, а все, что они
делают, когда трезвые, не имеет значе­
ния, когда они пьяны. Епископ Зальц­
бургский не знает себе равных, он
завоевал уважение сотоварищей тем,
что пьет бочку вина, чтобы протрез­
веть — а пьяный он не знает, сколько
бочек выпил. Всякого, кто пьет мень­
ше, считают идиотом. Немецкие
лекари опаснее ран от меча. Лучше
быть еретиком, нежели немцем. Ведь
еретик может еще стать католиком, а
зверь никогда не станет разумным су­
ществом» (Buckley: 321) Националь­
ные предрассудки оказались сильнее
голоса крови.
включил в 1508 году во второе издание
своих Пословиц (Adagia). За полвека
до этого была найдена рукопись Гер­
мании Тацита, и в смелых обитателях
острова, омываемого водами Рейна,
голландцы узнали себя. Признавая,
что у них нет изысканности итальян­
цев, Эразм воспевает простоту, прямо­
ту и честность батавов. Да, говорит он,
они проявляют пагубную склонность
к обжорству и пьянству, но это про­
исходит оттого, что страна так богата
благодаря торговле. Да, среди них не
так много ученых, но что делать, если
813
Превосходный во всех отношениях Ян Сикс

ученость ценится меньше, чем нрав­ 1645 году они берут уроки фехтования
ственность. во Франции.
Адриан Юний пишет в Батавии Несколько хуже обстояло в Нидер­
(1588), что если раньше батавы и были ландах дело со школами верховой езды.
слишком доверчивы, так что их обма­ Лишь в 1650 году открылась школа
нывал каждый, да еще вдогонку обзы­ верховой езды в Гааге, в 1704 году — в
вал их глупыми простаками, то торго­ Лейдене. Неудивительно, что многие
вые поездки послужили точильным путешественники из Республики ос­
камнем их ума, а знакомство со многи­ ваивают искусство piaffe, pirouette и
ми языками и культурами превратило levade в открывшейся в 1594 году па­
их в космополитов наподобие Улисса. рижской школе Антуана де Плюви-
Гроций продолжил битву за батавов в неля, учившего еще Людовика X III в
Parallelon rerum publicarum. бытность его дофином и Фредерика
Хендрика, росшего при дворе Генри­
40. Cats: 9-11. ха IV После смерти Плювинеля в его
школе давали и уроки фехтования,
41. Естественно, дома путешественников борьбы и фортификации. Примеру
встречали не только восторженные Академии Плювинеля последовали
родительские ахи и охи, но и критика Сомюр и Тулуза. Известная школа
патриотов-пуристов, защитников иде­ верховой езды Acadimie de Equitation
ала дедовской простоты и надежности, находилась в Анжере. За первые 35 лет
на которых и основывалась мощь Рес­ x v i i века там прошло обучение более
публики. В умении танцевать и рас­ двухсот молодых людей из Республи­
кланиваться они видели лишь рабское ки, половину которых составляли сы­
подражание французским манерам, новья богатых купцов.
потерю национальных корней и до­
бродетелей, ведущую к неизбежному 43. Далеко зашедшее увлечение теннисом,
краху страны. вернее ставками на игроков, заставля­
ло Виллема ван Олденбарневелта, по­
42. В x v i i веке наряду с «латинскими» в сланного отцом ко двору Генриха Щ
Нидерландах появляются и «француз­ оставлять на корте все, что он получал
ские» школы, а с середины x v i i века от короля. Теннис оставался в x v i i веке
французский язык преподается во всех азартной игрой, несмотря на неодно­
хороших школах страны. кратные запреты (в Англии его запретил
Уроки фехтования в Амстердаме Ричард II, во Франции — Карл V), ко­
давал несравненный Жерар Тибо, ма­ торые, казалось, лишь способствовали
стер «магического крута», автор вы­ его популярности. П о свидетельству
шедшего в 1628 году в Лейдене тракта­ венецианского посла, в начале века в
та Academie de I 'Е$рёе. В Лейденском Париже было более тысячи кортов.
университете рядом с расписанием И Карл II, и Виллем III любили играть
занятий висели объявления учителей в теннис. Виллем III встречался на
танцев, фехтования, верховой езды, корте с де Виттом, а де Витт — с Тем­
математики, истории, геральдики, плом.
рисования, фортификации, пения —
словом, всего, что Мильтон назвал 44. Генрих IV и его сыновья Цезарь и
«virtuous and noble education». Извест­ Александр. Об обычае присутствовать
но, что в Лейдене братья де Витт учи­ во время королевского обеда пишет
лись игре в теннис и фехтованию. А в Монтень: «Видя, как наши короли си-

814
 Примечания

дят совсем одни за столом, а кругом графу пришлось спешно вернуться в

толпится столько посторонних, кото­ Лондон.
рые глазеют на них и судачат, я часто
испытываю больше жалости, чем за­ 54. Huygens 2003:51.
висти. Король Альфонс говорил, что в
этом отношении даже ослы находятся 5 5. Монтень. Опыты, ш , 13.
в лучшем положении, чем властители:
хозяева дают им пастись на свободе, 56. Evelyn 1983:90.
где им угодно, чего короли никак не
могут добиться от своих слуг» (Мон- 57. Chaney: 66.
тень. Опыты. 1,42).
58. Delitiae urbis Romae: 50-51.
45. Howarth:23i.
59. Джакомо Бадовере (Badouere, Badouer,
46. Lipsius 2006:18-19. Badovere, около 1575-1620), гугенот,
перешедший в католичество, дипломат
47. van Mander: 7. Генриха IV Изучал математику в Падуе
вместе с Галилеем, которого поддер­
48. Lipsius 2006:16-17. живал до конца жизни, корреспондент
Паоло Сарпи до 1610 года. Его сексуаль­
49. Grabowsky, Verkruijsse: 18. ная ориентация была широко известна.

50. Ibid.: 17. 60. Если, конечно, у обвиняемого не было

51. Путешествие с группой родственни­
ков и знакомых, в котором Бэкон не
видел смысла, было и приятнее, и де­
шевле, и, главное, связи, которые завя­
зывались во время подчас трудного пу­
тешествия между молодыми людьми,
принадлежавшими к одному и тому же
кругу богатых купцов-регентов, помо­
гали им в дальнейшей политической
и / или торговой карьере.
52. Арнаут Хеллеманс Хоофт (1629-1680)
окончил в 1646 году Лейденский уни­
верситет и отправился в гранд-тур по
Италии. Вернувшись домой, он, как и
Титус, получил в 1652 году свидетель­
ство о совершеннолетии и мог начать
торговлю. Занимал различные посты
в городском совете и был капитаном
стрелков.
53. Впервые Томас Ховард получил разре­
шение на поездку в Италию в 1612 году,
но неожиданно умер принц Генри, и
высоких покровителей. Так, например,
летом 1586 года во Франции, где содо­
митов сжигали на костре, в этом грехе
был обвинен брат Фрэнсиса Бэкона,
Энтони. За него вступился Генрих На­
варрский, бывший в то время еще гу­
генотом. Возможно, роль заступника
сыграл и Беза, в котором католики ви­
дели апологета содомии, так как в его
юношеских стихотворениях, вошед­
ших вJuvenilia уБеза воспевал любовь к
молодому человеку по имени Audebert
(Jardine, Stewart: 109).
61. Panhuysen 2007:66.
62. Множество примеров хождения раз­
ных монет можно найти и в литера­
туре. См., например, Алхимик Бена
Джонсона. Дэппер: «Вот тут сто двад­
цать шиллингов в Эдвардах. < ... > Вот
старый соверн Генри. < ... > Три — в
Яковах и грот Елизаветы. < ... > Есть
кое-что в Мариях и Филиппах» (Бен
Джонсон: 437-438).

815
Превосходный во всех отношениях Ян Сикс
63. Золотой каролус — золотая монета с
изображением Карла У выпускавшая­
ся с 1521 года. Равнялась 20 стейверам.
С 1582 года в хождении был и серебря­
ный каролус.
64. Энгелот — золотая монета, бывшая в
обращении с 1460 до 1640 года, назва­
ние получила по изображенному на
ней святому Михаилу. Равнялась при­
мерно дукату.
65. Крона с солнцем — золотое экю с изо­
бражением солнца над короной.
66. Delitiae urbis Romae: 54-59.
67. Таможенники отобрали и Эссе самого
Монтеня, а вернув, наказали заменить
слово «фортуна» на слово «провиде­
ние» и исключить упоминание «ерети­
ческих писателей». Монтень оставил
все без изменений. В 1676 году Опыты
были внесены в Индекс. Веком позже
Миссон написал в своем путеводителе
по Италии, что итальянских таможен­
ников больше интересуют деньги, чем
запрещенная литература, и что ему и
его спутникам чемоданы пришлось
открыть только при въезде в Ливорно
и Рим и при выезде из Неаполя и Бер­
гамо. И он советует путешественнику
просто сунуть таможеннику пару юли-
ев. За этот совет в Индекс попал и его
путеводитель. В 1739 году французский 69.
историк и филолог Шарль де Брос
(1709-1777), впоследствии сотрудник
Энциклопедии Дидро, напишет о том,
как при въезде в Рим у него отобрали
второй том путеводителя Миссона, по­
священный Риму, так как книга была
под запретом. «Так и сгинул мой пу­
теводитель для новичков в Риме! Те­
перь я вам ничего не смогу рассказать»
(Vautier: 71). 70.
68. Монтень, отправившийся в Лорето в
апреле 1581 года, видит «множество пи­
8 l6
лигримов, идущих туда и возвращаю­
щихся оттуда, не только одиночек, но
и группы богатых людей, идущих пеш­
ком, в платье странников, некоторые в
одеянии своего братства, с крестом и
религиозным стягом». Сам Монтень
горд тем, что его экс-вото, серебряную
пластину с изображением Богомате­
ри, жены, дочери и его самого, удалось
пристроить в самом почетном месте
Santa Casa. А в 1618 и 1624 годах в Свя­
той Хижине был Галилей. В 1624 году,
исполняя данный им обет, в Лорето
побывал Декарт. В 1639 году богатые
дары оставила там Генриетта Мария;
и Арнаут Хоофт, посетивший Лорето
в ноябре 1649 года, среди многих по­
жертвований из золота, серебра, брил­
лиантов и хрусталя описывает «боль­
шое золотое сердце, которое может
открываться, подарок королевы Ан­
глии». Естественно, в 1655 году в Лоре­
то не могла не заехать направлявшаяся
в Рим новообращенная королева Кри­
стина. Она оставила там символиче­
ский дар — державу и скипетр, усыпан­
ные драгоценными камнями. Правда,
по причине плохой погоды — шел
снег, к которому Кристина, казалось
бы, должна была привыкнуть в Шве­
ции, — она отказалась выйти из кареты
и послала с дарами сопровождавшего
ее священника.
В 1474 году вышла Italia illustrata Фла-
вио Бьондо, гуманиста и историка,
первым использовавшего термин
«Средние века». Он описал географию
и историю итальянских провинций.
А в 1550 году в Болонье вышла Descrit-
tione di tutta Italia монаха-доминикан-
ца Леандро Альберти, переведенная в
1567 году на латынь.
С особенным пристрастием измеря­
ет все Гейгенс. Он отмечает названия
всех городков и деревень, через кото­
рые они едут, описывает достоприме-

чательности, крепости, замки, руины,
водопады, мосты, причем почти всегда
старается упомянуть точные размеры,
обычно в шагах: Кельнский собор —
160 шагов в длину и 6о шагов в ширину,
мост в Гейдельберге —274 шага в длину
и ю шагов в ширину, мост в Рапперс-
виле—1970 шагов в длину и 9 в ширину,
мост в Страсбурге —195 7 шагов в длину
и такой широкий, что могут разъехать­
ся две кареты. Выезжая из Вимпфена,
он видит огромное ореховое дерево,
ветви которого поддерживают 140 ка­
менных подпорок, но у него нет вре­
мени измерить обхват. Единственное, 7 1.
что он может сообщить, — это то, что
с дерева собирают десять бочек орехов.
В Шварцвальде у него нет времени,
чтобы по следам Тиберия найти ис­
токи Дуная — на это понадобилось бы
4-5 часов, а посольство должно ехать
дальше... В Виченце наибольшее впе­
чатление производит на него начатый
Палладио и завершенный Скамоцци
Teatro Olimpico, «современное здание,
но воистину такой красоты, какой
не сыскать больше нигде в Европе».
И снова цифры: он вмещает 3000 зри­ 72.
телей, мужчины сидят в 14 верхних ря­
дах, женщины внизу. Диаметр — 35 ша­
гов, глубина — 9 шагов, зал освещает
ббоо свечей.
Естественно, не обходится без цифр
и описание знаменитого амфитеатра
в Вероне: «сам амфитеатр юо шагов в
длину, плюс дважды 47 шагов в глубину,
итого 194, ширина — 6о шагов, плюс
дважды 47, итого 154». Насчитав 45 ря­
дов, каждый из которых полтора фута
высотой, он удивляется, что амфитеатр
мог вмещать 6о ооо зрителей. В Веро­
не он описывает и традиционную ита­
льянскую passegiata на фоне античных
памятников. Очарованный городом,
позднее он напишет латинский стих,
обыгрывая название города, в котором
соединились достоинства Венеции
(Ve), Рима (.Ro) и Неаполя (Na).
Примечания
Никогда не забывает он упомянуть,
во сколько обошелся прогон и где
пришлось платить пошлину. Когда он
не знает точной цены, оставляет пу­
стое место. Дорожные затраты заноси­
ли в дневники не только нидерландцы:
цены везде считались такой же инте­
ресной характеристикой страны, как
и ее достопримечательности. Монтень
тоже часто отмечает стоимость почто­
вых прогонов и цену гостиниц, Ини­
го Джонс указывает цену купленной
книги.
Особой славой пользовались каби­
нет Альдрованди в Болонье, кабинет
Франческо Кальцолари в Вероне, ка­
бинет Микеле Меркати и Академии
деи Линчеи в Риме, кабинет Ферранте
Императо в Неаполе, Академия Чи-
менто во Флоренции и кабинет Ман­
фреда Сетталы в Милане, соперни­
чавший с Амброзианой и названный
иезуитом-натуралистом Филиппом
Бонанни самым знаменитым музеем
Италии (Olmi: 83-90).
И опять лучший пример — Гейгенс.
В Сирмионе он записывает, что здесь
родился Катулл, а местное озеро знаме­
нито своей рыбой, особенно carpioni.
В Вероне посольство останавливается
в бывшем палаццо Скалигеров, и Гей­
генс осматривает надгробные плиты
и памятники ее знаменитым жителям:
Корнелию Непоту, Плинию, Витру­
вию, Фракасторо и поэту и другу Вер­
гилия Эмилию Мацеру. Он описывает
ворота Борсари, сады Джусти, руины
триумфальной арки Гая Мария и, ко­
нечно, Академию Филармонику, где
каждый день дают концерты, а по суб­
ботам проводят литературные вечера.
В палаццо Контарини Гейгенс перепи­
сывает латинскую надпись, в которой
говорится о том, что здесь останавли­
вался Генрих III. Надпись переписы­
вали все туристы x v i i столетия: эпоха
817
Превосходный во всех отношениях Ян Сикс
Генриха III и французские религиоз­
ные войны были еще у всех в памяти.
В Падуе Гейгенс описывает гробницу
легендарного основателя города Анте-
нора, отмечая, что между ее четырьмя
столбами обычно работают сапожни­
ки, и приводит первые слова латин­
ской надписи: «inclytus antenor». Пока
подеста приветствует посла, Гейгенс
осматривает большой зал Палаццо
делла Раджоне и надписи на «могиле»
родившегося в Падуе Тита Ливия.
73. Taylor F. Н. The Taste of Angels: A H is­
tory of Art Collecting from Rameses to
Napoleon. London, 1948.
74. Trevor-Roper 1970: 7.
75. Chaney: 204.
76. Verhoeven: 178.
77. Ibid.: 179.
78. Сам хозяин к этому времени умер, и
коллекция перешла университету Бо­
лоньи.
79. Отвезя Елизавету Стюарт в Гейдель­
берг, Томас Ховард сразу же напра­
вился в Брюссель, где познакомился с
Рубенсом и заказал ему свой портрет.
Установившиеся между ними друже­
ские отношения прервутся только со
смертью художника в 1640 году. В ма­
стерской Рубенса Томас Ховард по­
знакомился и с одним из его учеников,
который станет придворным худож­
ником Карла I — ван Дейком. Ван Дейк
приедет в Англию именно к Ховарду.
После этой поездки Эрандел по­
шлет в Венецию постоянного агента
Уильяма Петти, конкурировать с ко­
торым не мог никто. Относившийся к
собранию Эрандела как к своему соб­
ственному, Петти старался обогатить
его всеми правдами и неправдами, не
8 l8
гнушаясь ни обманом, ни воровством,
С помощью Петти и других агентов в
разных странах Европы Эрандел со­
брал богатейшую коллекцию, насчиты­
вавшую более боо картин. Три четверти
собрания составляли работы итальян­
ских мастеров: Тициана (37 полотен,
намного больше, чем в коллекции Кар­
ла I), Рафаэля (13 работ), Веронезе
(20 работ). Собирал он и художников
Северной Европы, отдавая предпочте­
ние Гольбейну Младшему, которого не
любил Карл (44 работы), Дюреру (16 ра­
бот) и ван Дейку (более 50 портретов и
набросков). Его любимым художником
был Гольбейн Младший, которому в
его собрании была отведена специаль­
ная комната, где висело более 30 работ.
Эрандел мечтал отыскать его могилу,
чтобы установить на ней памятник.
В декабре 1620 года к Эранделу обратил­
ся Козимо Второй с просьбой прислать
ему одну из работ художника. Помня
о радушном приеме, оказанном ему и
его жене в палаццо Веккьо, граф не мог
отказать и послал портрет Ричарда Са-
утвелла, который Великий герцог по­
весил в Трибуне Уффици. Историки
предполагают, что взамен (на подарок
всегда отвечали подарком) Эрандел по­
лучил Обретение Истинного Креста
Адама Эльсхаймера, художника, кото­
рого ценил и он сам, и Иниго Джонс
(Howarth: 9-11,69; Hervey: 52-5 7).
80. Анна не только вела дела красильни, но
и участвовала в руководстве Валлон­
ским сиротским приютом: в 1639,164с,
1643 и 1644 годах она входила в его по­
печительский совет. К сожалению, ее
нет ни на одном из групповых портре­
тов регентов приюта.
81 . Schwartz 1984:264.
82. Отсюда идет утверждение Эрнста ван
де Ветеринга, что композицию офор­
тов Рембрандта в том виде, в каком

она была им задумана, можно увидеть
только на самих досках. В 2010 году
по его предложению в доме-музее
Рембрандта была устроена интерес­
нейшая выставка «Rembrandt gespie-
geld» («Зеркальный Рембрандт»), на
которой можно было сравнить офор­
ты Рембрандта, зеркальные, как все
офорты, с изображениями, напечатан­
ными с дважды «перевернутых» ком­
пьютером досок, а иногда и с самими
досками.
83. Ошеров: 356-357.
84. De la Fontaine Verwey 1956:106-107.
85. Об огромном влиянии Сенеки в Сред­
ние века свидетельствует уже тот факт,
что Якоб ван Марлант (1235-1300), упо­
миная в Историческом зерцале латин­
ских авторов, посвящает Сенеке ни
много ни мало 46 глав! Овидию посвя­
щено всего пять глав, Цицерону— три
главы.
Огромный авторитет Сенеки объ­
ясняется тем, что его морально-фило­
софские трактаты — Письма к Луци-
лию и трагедии были еще практически
неизвестны— прекрасно вписывались
в христианское мировоззрение Сред­
них веков. Во многом способствовала
популярности Сенеки и так называе­
мая «Переписка с апостолом Павлом»,
и сочинения, приписываемые Сене­
ке, особенно трактат Четыре главные
добродетели, вышедший из-под пера
епископа Мартина Брагского (Veen-
man: 31-32).
Изданные Эразмом трагедии Се­
неки быстро завоевали популярность.
Несмотря на подробное описание
злодеяний, трагедии часто ставились
учениками латинских школ. В Лей­
денском университете под руковод­
ством Липсия, почитателя и издателя
Сенеки, в 1590 году была поставлена
Медея, а годом позже — Агамемнон
Примечания
(Veenman: 63-65, 88-89). У Сенеки
учились те, кто стоял у истоков тра­
гедии: «в Англии — Кид и Марло, во
Франции — Жодель и Гарнье; испан­
цы, итальянцы, немцы— все начинали
с учения у Сенеки. Специалисты на­
ходят цитаты из Сенеки у Шекспира
и влияние Сенеки — у Расина» (Оше-
ров: 353). Осознав необходимость зна­
ния классических языков, 26-летний
Вондел приступает к изучению ла­
тыни, и среди переведенных им семи
латинских трагедий Троянки и Федра
Сенеки. Бюст философа украшал вход
в дом Рубенса, а в гаагском Катсхейсе
висит портрет бывшего хозяина, по­
эта и пенсионария Голландии Якоба
Катса, запечатленного рядом с бюстом
Сенеки.
Любопытно, что Барлей, составляя
в 1640 году список книг, рекоменду­
емых к чтению юношам, включает в
него трагедии Сенеки, а не его мораль­
но-философские сочинения (Veen­
man: 112).
86. Эразм пришел к этому заключению,
основываясь не только на контрасте
между ужасами трагедий и идеями
Стой, но и исходя из строки эпиграм­
мы Марциала (i, 61) «Лукан единствен­
ный и Сенеки оба / Гремят в речистой
Кордубе» (перевод Ф. Петровского)
(Ibid.: 63).
87. Так, в начале x v ii века Даниэл Хейнсий
приписал три трагедии Луцию Аннею
Сенеке, четыре — Марку Аннею Сене­
ке, а остальные другим поэтам (Ibid.).
Сомневался в том, что философ явля­
ется автором трагедий, и Вондел (Calis:
102).
88. Сикс писал Медею уже после постанов­
ки корнелевского Сида и разгоревше­
гося затем Спора о «Сиде», вызванного
появлением в ноябре 1637 года Мнения
Французской академии о трагикоме-
819
Превосходный во всех отношениях Ян Сикс
дни «Сид», в котором в качестве глав­
ного критерия драматического произ­
ведения выдвигалось правдоподобие.
Ориентированный на французскую
культуру и литературу и в силу своих
корней, и в силу своего социального
положения, Сикс не мог не следить за
литературным процессом во Франции.
89. См., например, описание «волшебств»
Дреббела в главе Золотой апельсин.
90. Пушкин 1951: v ii, 213.
91. Хендрик Хоофт учился вместе с Сик­
сом в Лейденском университете. Од­
новременно они купили земельные
участки на канале Herengracht, непо­
далеку друг от друга. Хоофт был нако­
ротке с Уильямом Темплом, оставив­
шим воспоминания о своих приятных
встречах с Хоофтом. Об обеде Темп­
ла у Хоофта см. сноску 206 к главе о
Тюлпе.
92. Медальон находится в музее семьи
Сикс вместе с портретом неизвестной
девушки.
93. Loughman, Montias: 13.
98. Six 1924:381.
94. Dora and Erwin Panofsky: 68-77.
99. МбИег 2002:75-76.
95. Schwartz 1984:301.
ю о. В то время как обучение в универси­
96. Регентом театра Фос будет оставаться
до конца жизни, за исключением 1652-
1653 годов, когда театр был закрыт.
97. Долгое время считалось, что Вондел
упоминает Сикса в стихотворении на
портрет его матери, якобы написан­
ный Рембрандтом в 1641 году. Предпо­
лагалось, что и Сикс знал художника
еще до поездки в Италию.
В настоящее время высказываются
сомнения как в том, что на женском
портрете из собрания Сиксов дей­
820
ствительно изображена Анна Вей-
мер, так и в том, что портрет написан
Рембрандтом. Во-первых, на портре­
те изображена молодая женщина, в
то время как Анне было ко времени
написания портрета (1641) 57 лет, во-
вторых, женщина изображена в белом
чепце, тогда так Анна давно уже была
вдовой. В-третьих, Вондел говорит
в стихотворении о сходстве Сикса
и портрета его матери, но сходства
между Сиксом на портрете Рембранд­
та и молодой женщиной на портрете
из собрания Сиксов нет. На женских
портретах Баккера, упоминаемых
в описи, составленной Питером II
Сиксом (портреты в копенгагенском
Государственном музее искусств и
в музее федеральной земли Гессен в
Дармштадте), изображена женщина
в летах, в черном вдовьем чепце, явно
напоминающая Сикса. Вероятно, сти­
хотворение Вондела относится к од­
ному из портретов Баккера, а портрет
молодой женщины, приписываемый
Рембрандту, попал в собрание Сиксов
позднее, после женитьбы Яна II Сикса
на правнучке Тюлпа, внучке его сына
Дидерика (Corpus ш : 710-711).
тетах велось на латыни, Академия ста­
вила своей задачей постановку спекта­
клей и чтение лекций на голландском
языке. Кальвинистские пасторы, кото­
рым не по нраву были ни ставившие­
ся там пьесы, ни то, что профессора
арифметики и иврита были меннони-
тами, сразу же обратились в магистрат
с просьбой закрыть Академию.
После возвращения из Гейдельбер­
га Сикстинус печатает свою трагедию
Страдания Герарда ван Велзена (Ge-
raert van Velsen lijende) об убийце гра­

фа Голландии и Зеландии Флориса V.
Литературоведы отмечают ее влияние
на Гейсбрехта ван Лмстела Вондела,
посвященную тому же эпизоду нидер­
ландской истории.
io i. Хейнсий подготовил к публикации
множество изданий, в том числе из­
дания Овидия и Вергилия. Оба уче­
ных работали в библиотеке королевы
Кристины в Упсале и покупали для нее
книги и рукописи.
Ю2. Грутер родился в Антверпене в 1560 году
в протестантской купеческой семье,
переехавшей в 1566 году в Норвич, где
жило много эмигрантов из Фландрии.
После подписания Гентского переми­
рия (1576) семья вернулась в Нидер­
ланды, и Грутер оставил Кембридж и
записался в Лейденский университет,
где близко сошелся с Юстом Липсием
и Яном Дузой.
103. В 1603 году Грутер издал Inscriptions
antiquae totius orbis Romani, огромный
сборник главным образом латинских
надписей, имевший такой успех, что
поэты прославляли его составителя.
104. Trevor-Roper 1970:23.
105. В 1618 году, будучи в Оксфорде, Гей­
генс восторгался Бодлианской библи­
отекой.
юб. Huygens 2003:69.
107. Аллаций знал толк в книгах: свою би­
блиотеку доверил ему кардинал Фран­
ческо Барберини, а в 1661 году папа
Александр V II назначит его храните­
лем Ватиканской библиотеки.
108. De la Fontaine Verwey 1975:236.
109. Старший сын маршала Франции и
Луизы де Монморанси, сестры конне­
Примечания
табля Франции, был в 16 лет назначен
кардиналом-дьяконом и архиеписко­
пом Тулузы. В 1564 году, уже перей­
дя в протестантизм, он женился на
Изабелле Готвиль, но во время цере­
монии бракосочетания оставался в
кардинальской мантии. Портрет И з­
абеллы, получившей прозвище Мте. 1а
Cardinale, «кардинальши», сделал Жан
Клуэ (музей Конде в Шантийи).
н о . Пьер Даниэль занимался не только
адвокатской практикой, но и фило­
логией, и в 1564 году на материалах
рукописей Флёри он выпустил первое
печатное издание Пьесы о кубышке
Плавта, а в 1600 году издал коммента­
рий Сервия к Вергилию.
ш . Знаменитая библиотека Пето (1568—
1614) перешла к его сыну Александру,
который в 1650 году через Исаака Фос-
сия-младшего продал большую часть
рукописей королеве Кристине, неуто­
мимой собирательнице предметов ис­
кусства, рукописей и книг. В 1654 году
Кристина перешла в католичество и
уехала из Швеции в Рим, забрав с со­
бой книги. Фоссию вменялось в обя­
занность следить за библиотекой, и
вечно нуждавшаяся Кристина раз­
решила ему вместо денежного воз­
награждения взять из ее библиотеки
некоторые рукописи и книги. После
смерти Фоссия его библиотеку купил
Лейденский университет. Так в Лей­
дене оказались рукописи из Флёри.
Рукописи, взятые Кристиной в Рим,
достались ее наследнику, кардиналу
Аццолино, который продал их папе
Александру V III, и они оказались в Ва­
тиканской библиотеке.
Н 2. Жак Бонгар (1546-1612), один из про­
тестантских дипломатов на службе
у Генриха IV. В его задачу входило
поддерживать хорошие отношения с
немецкими князьями-протестантами.
821
Превосходный во всех отношениях Ян Сикс
Переход Генриха в католичество был
для Бонгара большим ударом.
11 3 . Кастильоне: 189. П о другим источ­
никам, герцог относился к печатным
книгам с таким презрением, что отка­
зывался держать их среди старых руко­
писей (Burke 1995: 40). На урбинском
портрете Юстус ван Гент изобразил
герцога в рыцарских доспехах.. чита­
ющим книгу.
114 . Двумя другими были Рассуждения о
первой декаде Тита Ливия Макиавел­
ли и труды Полибия.
115 . Сервантес перефразирует Кастильоне
в Дон Кихоте и Галатее.
и 6. Библиотека Кольберов насчитывала
18 ооо книг, поэтому нельзя с уверен­
ностью утверждать, что в редкие сво­
бодные часы владельцы читали При­
дворного.
117 . Монтень, глава x x v i книги I и глава х
книги III.
и 8. Английский перевод Придворного по­
дарил Марии Стюарт Генри Киллигрю,
олицетворявший для многих идеал
придворного: дипломат, занимавший­
ся историей, географией, фортифика­
цией, музыкой, живописью, отличный
стрелок и прекрасный наездник, при­
чем в глазах современников в рисова­
нии он был «Дюрером по пропорци­
ям, Голциусом по смелости штриха и
Гольбейном в работах маслом». Еще
в юности он познакомился в Италии
с Хоби, переводчиком Придворного.
Киллигрю был женат на Катерине Кук,
дочери наставника Эдварда V I Энто­
ни Кука, отличавшейся, как и все деви­
цы Кук, многими талантами. Хоби был
женат на ее сестре Елизавете, наперс­
нице королевы-тезки, так что перевод­
чик Придворного и один из «образцов»
822
придворного были свояками. Старшая
сестра Кук, Милдред, вышла замуж за
Вильяма Сесила, лорда Берли, а Анна
Кук стала женой Николаса Бэкона и
матерью Фрэнсиса Бэкона. В 1586 году
Елизавета назначила Киллигрю чле­
ном Государственного совета Н и­
дерландов. Генри Киллигрю умер в
1603 году.
119 . Ламберт ван дер Бос (1610-1698) пе­
реводил с английского, испанского
(перевел, в частности, Дон Кихота) и
итальянского. Его перу принадлежит
множество трудов, от «историй» раз­
ных стран до путеводителя по Италии.
Литературные занятия он совмещал с
постом конректора латинской школы
в Дордрехте, пока Корнелис де Витт,
брат Йохана, не выгнал его за пьянство.
120. Перевод О. Ф . Кудрявцева первой
книги Придворного опубликован
в: Сочинения великих итальянцев
XVI века. СП б.: Алетейя, 2002. С. 18 1-
247. Разделы из четвертой книги в пе­
реводе О. Ф. Кудрявцева опубликова­
ны в издании: Эстетика Ренессанса. М.,
1981. Т. 1. С. 346-361.
12 1. Faber: 63.
122. См.: Burke 1995: 82-98, глава «The
Courtier Imitated».
123. Известный своим ригоризмом Вутий,
рассуждая в Маленьком трактате о
танцах (1644), приличествует ли хри­
стианину смотреть на танцующих,
дает отрицательный ответ, мотивируя
его угрозой плотского искушения.
Однако на протяжении всей первой
половины XVII века «веселое обще­
ство» оставалось излюбленной темой
художников, а богатые горожане с
удовольствием танцевали, несмотря
на предостережения кальвинистских
пасторов. Были у танцев и свои защит­

ники. Филипп ван Марникс и Кон­
стантин Гейгенс указывали на пользу
танцев для здоровья. В 1626 году школу
танцев открыл в Амстердаме Николя
Валле, композитор-кальвинист, пи­
савший религиозную музыку, но от­
личавшийся, по всей видимости, боль­
шей широтой взглядов, нежели Вутий
(Kolfin: 153-173)-
124. Выражение из письма Китса от 22
сентября 1819 года, в котором он объ­
ясняет другу Джону Гамильтону Рей­
нольдсу, что он не закончил Гиперио­
на, так как в нем было слишком много
фальшивой красоты искусства и слиш­
ком мало «истинного голоса чувства»
(Keats: 319).
125. Эти же ассоциации книга Кастильоне
вызывала и позже. Брат Джойса гово­
рил, что, прочтя Придворного, Джойс
стал более вежливым и менее искрен­
ним (George Bull в предисловии к:
Castiglione: 1967, не называя, правда,
источника цитаты, которую мне не
удалось найти ни в: Joyce S. M y Broth­
er’s Keeper. London: Faber and Faber,
1958, ни в: The Complete Dublin Diary
of Stanislaus Joyce. Ithaca; London: Cor­
nell University Press, 1971).
126. Eustache de Refuge, Traict£ de la cour, ou
instruction des courtisans (Burke 1995:
122-125, но вместо Eustache de Refuge
Бёрк пишет Etienne Du Refuge).
127. Книга была даже заново переведена на
французский с английского перевода.
128. Получить титул к этому времени ста­
ло намного легче. Титул стал пример­
но тем, чем сейчас является орден или
другая награда. Дипломатов неред­
ко жаловали титулом при отъезде из
страны. Так, в 1616 году Густав Адольф
пожаловал титулом трех послов Ре­
спублики, «дабы они не покинули его
Примечания
королевства без знаков внимания, ко­
торые не только на долгое время оста­
лись бы у них самих, но которые и их
потомков будут вдохновлять к деятель­
ности на благо как своей страны, так
и иноземных принцев и республик».
Когда в 1627 году чрезвычайному по­
слу в Англии Якобу Катсу была предо­
ставлена возможность выбрать себе в
качестве подарка от короля блюдо или
золотую цепь, он ответил, что будет
рад любому подарку, но дар обретет
для него ббльшую ценность, если Карл
его анноблирует. Что и произошло в
тот же день (Heringa: 80). «Рыцарями»
становятся за границей многие дипло­
маты Республики, их сыновья и другие
члены посольств: Адриаан Пау, сын
Рейнира Пау, анноблирован в Англии
в 1613 году, а его сын — во Франции в
1624 году, сын Михила Пау, Исаак, — в
Швеции в 1645 году, сын Франсуа ван
Арссена — во Франции в 1626 году,
Константин Гейгенс, сын Кристиа­
на, — в Англии в 1622 году. Ван Олден-
барневелт, пристраивая сыновей к ни­
дерландскому посланнику в Париже,
ставит непременным условием их воз­
вращение на родину с титулом. Дирк
Тюлп, чей отец не обладал влиянием
Олденбарневелта, вынужден купить в
Англии титул.
129. Fruin 1889:235.
130. Н о и сама Мария Генриетта вызывала
блеском украшений раздражение мате­
ри, говорившей: «Моя дочь Оранская
не похожа не меня, она кичится всем:
мыслями, драгоценностями и деньга­
ми. Ей нравится блистать» (Plowden:
118-119).
13 1. H ofm an Н .Л . Constantijn H uygens
(1596-1687): een christelijk-humanis-
tisch bourgeois-gentilhomme in dienst
van het Oranjehuis. Utrecht: H ES Uitge-
vers, 1983.
823
Превосходный во всех отношениях Ян Сикс
132. Конечно, и до Кастильоне были книги
о правилах хорошего тона. Собствен­
но, учебником манер Придворный как
раз и не был. В 1526 году в Антверпене
вышла книжечка Эразма D e Civilitate
Morum Puerilium (О воспитанности
нравов детских), переизданная позд­
нее во Франции, в Англии и Германии.
Переводы книги Эразма вскоре появи­
лись и в Праге, Кракове, Стокгольме и
Або. В Антверпене, бывшем в x v i веке
торговым центром Нидерландов, за
шестьдесят лет она выдержала восем­
надцать переизданий и три перевода-
адаптации. В 1626 году, то есть уже после
отделения Северных провинций, книга
была напечатана и там. До этого севе­
ряне читали антверпенские издания.
Вполне возможно, что хорошие мане­
ры всегда больше привлекали внимание
южан, так как нидерландская знать была
сосредоточена на Юге. Двор находил­
ся в Брюсселе, и штатгальтеры Север­
ных провинций, в том числе и принц
Оранский, назначенный Филиппом II
в 1559 году штатгальтером Голландии,
Зеландии и Утрехта, проводили много
времени в Брюсселе, где жизнь была
интереснее и живее, чем в их провин­
циях. Книга Эразма была адресована не
им, а богатой буржуазии, не имевшей
доступа ко двору.
В 1625 году, то есть за год до издания
De Civilitate Morum Puerilium в Респу­
блике, Штаты Голландии включили
книгу в программу чтения младших
классов латинских школ. В конце века
появились ее стихотворные переложе­
ния на голландский (1693, Амстердам;
1695, Роттердам), переводчик которых
добавил к ножу вилку, а привычку
сморкаться в рукав назидательно при­
писал торговке рыбой: никому не
хотелось походить на нее! Так посте­
пенно книга «спускалась» по соци­
альной лестнице: если в первой трети
x v i i века Эразма читали в латинских
школах сыновья регентов и богатой
824
буржуазии, то рифмованный голланд­
ский перевод конца века предназна­
чался уже для тех, кто не владел lingtta
franca x v ii века (Spierenburg: 14-15).
133. Valcoogh. Den reghel der Duytsche
schoolmeesters; цит. no: Spierenburg:
11-12. Трактат Валкооха пользовался
огромной популярностью вплоть до
XVIII века.
134. Duncan-Jones: 122.
135. ДеллаКаза: 250.
136. Такие спальные шкафы до сих пор
можно увидеть в старых замках, на­
пример в Мейдене, или в крестьянских
домах. Во второй половине x v i i века в
Республику пришла мода на француз­
ские кровати, которые часто делались
из ценных пород древесины и обива­
лись дорогим материалом. Кровати
служили украшением дома, и в комна­
тах, где они стояли, обычно принима­
ли гостей. В такой спальне овдовевшая
Амалия ван Солмс принимала Козимо
Медичи (Montijn: 92).
137. In ‘twaeckenis ctnietvreemd: 'tis wonder
datde Fransen
Ons oock al slaepende naer haerepijp
doen danssen:
Doe Holland slechter en soo veel te wijser
wasу
Leid’elck sijn bestegoed in een goe dichte
Kas (Huygens: 2001).
перевод H. Тархан-Моурави
138. Burke 1995:31.
139. Ibid.: 67.
140. Особенно восприимчива к игровой
форме придворная культура. Элемент
игры можно увидеть на известном
портрете Людовика XIV, написанном
Риго: король держит скипетр вверх но­

гами, небрежно опираясь на него как
на трость. Возможно, портрет Людо­
вика X IV Риго отсылал зрителя к зна­
менитому вандейковскому портрету
Карла I, на котором английский король
опирается на палку. Но если Карл с его
больными ногами действительно не
мог обойтись без палки, то для Людо­
вика, гордившегося своими ногами
(юношески стройные ноги изображе­
ны и на портрете Риго, где «королю-
солнцу» уже пятьдесят лет), это было
лишь игрой.
14 1. О поэзии «досуга» и поэзии «дела» см.:
Гаспаров М. Л. Поэт и поэзия в римской
культуре. Избранные труды. Т. I. М.,
1977; Andre J. L’otium dans la vie mora­
le et intellectuelle romaine, des origines
a l^poque August6enne. Paris: Presses
Universitaires derance, 1966; Culpepper
Stroup S. Catullus, Cicero, and a Society
of Patrons. Cambridge University Press,
2010. Последний автор посвящает про­
блеме «otium» отдельную главу, оза­
главленную «Otium as „time to write"».
142. Светские поэты отказывались печатать
свои произведения, дабы не омрачить
репутацию «человека достойного» по­
дозрением в профессионализме (Не­
клюдова: 135).
143. «Being but a trifle, and that triflingly
handled». В письме к сестре Сидни
пишет: «Your dear self can best witness
the manner, being done in loose sheets of
paper, most of it in your presence» (Muir
i960:5).
144. Кастильоне: 231.
145. Мильтон — и не он один — попрекал
Салмазия «профессорством» (Blok
1949: 166). Именно из-за этого отно­
шения к «профессорству» Скалигер
отказался в Лейдене от преподавания,
сославшись на то, что во время лекций
Примечания
в Женеве обнаружилось его неумение
говорить публично. Тот же предлог ис­
пользовал Хейнсий, когда в 1647 году
университет Болоньи предложил ему
профессорское место. Поблагодарив
за честь, Хейнсий выразил сомнения
в том, что сможет «должным образом
справиться с профессорскими обязан­
ностями». Поэт, которого чествовали
Шаплен и братья Дюпюи, не мог опу­
ститься до должности профессора, чи­
тающего за денежное вознаграждение
курсы будущим медикам, теологам и
юристам (Ibid.: 157).
146. Burke 2000: 38-40. В отличие от Герма­
нии, где важными оставались латынь и
Gelehrtheit, ученость, во Франции с се­
редины XVI века все больше внимания
уделяется lettres и текстам на француз­
ском языке, что подтвердило мнение
немцев о французском верхоглядстве и
представление французов о немецком
педантизме. Аристократы-любители,
или virtuosi, как они сами предпочита­
ли себя называть, заимствовав слово у
итальянских собратьев, свысока смо­
трели на профессионалов. Епископ
Томас Спрэт (Thomas Sprat, 1635-1713),
один из основателей и первый историк
Королевского общества, обосновывает
важность роли джентльменов в изуче­
нии натурфилософии именно их «сво­
бодой и независимостью». Мотивируя
создание Общества, он старается убе­
дить его противников в том, что не все
новое ложно, что знания, полученные
путем экспериментов, никак не по­
влияют на школьное образование и не
подорвут основы веры (Ornstein: 131).
Французские ученые намеренно опи­
сываются как curieux, что должно было
создать представление о незаинтере­
сованной интеллектуальной любозна­
тельности (Burke 2000:26-27).
Если в Англии «королевским» Об­
щество оставалось лишь в названии,
то во Франции созданная Кольбером
82 J
Превосходный во всех отношениях Ян Сикс
в 1666 году Академия наук с лихвой
восполняла негибкость государствен­
ного учреждения огромными преиму­
ществами королевской казны: члены
Академии получали жалованье и рас­
полагали средствами на научные ис­
следования. Денежные премии, уста­
новленные Кольбером, привлекали и
иноземных curieux, так что в какой-то
момент ученый форум Парижа был
скорее европейским, нежели француз­
ским. Связь Людовика X IV с научными
изысканиями, документально «запе­
чатленная» на офорте, изображающем
посещение Королем его Академии,
придавала экспериментальной науке
небывалый престиж. Правда, офортбыл
лишь частью грандиозной пропаган­
дистской кампании Кольбера, на самом
же деле король никогда не перешагивал
порога Академии (Burke 1992: 53-54).
147. Марен Мерсенн (1588-1648) просла­
вился не только своими исследовани­
ями, но и перепиской со всеми вели­
кими умами «научной революции»
XVII века. Именно через него Декарт
долгое время общался с Галилеем, Гас­
сенди, Гоббсом, Жилем Робервалем,
Пьером де Каркави, Бонавентурой Ка-
вальери, Самюэлем Хартлибом и дру­
гими. В 1634 Г°ДУ> через два года после
запрещения Ватиканом Диалога о двух
системах мира Галилея, католик Мер­
сенн перевел его на французский язык.
Позднее он перевел и работы Галилея
по механике.
Гассенди склонил к изучению ра­
бот Галилея и Кеплера Николя-Клод
Фабри, сеньор де Пейреск, еще один
любитель-полимат, поддерживавший
обширную переписку с крупнейшими
учеными своего времени (Ornstein:
139-148).
148. См.: Redford В . Dilettanti: The Antic
and the Antique in Eighteenth-century
England. Los Angeles, 2008.
826
149. Монтень 1979:124-135. Именно мысли
«частного» человека, размышляющего
на общечеловеческие темы, а не про­
фессионального философа привле­
кают в «этой искренней книге», как
называет Опыты сам автор, Уильяма
Темпла(РаЬег:15-1б, 129-134,149,152,160).
Это же представление перешло и
в XVIII век. Честерфилд в письме к
сыну от 22 февраля 1747 года, говоря
о педантах, каковыми делают людей
излишние знания, советует: «...если
ты хочешь, чтобы тебя, с одной сто­
роны, не обвиняли в педантизме, а
с другой стороны, не подозревали в
невежестве, не старайся показывать на
людях свою ученость. < ... > Никогда
не старайся показаться умнее или уче­
нее, чем люди, в обществе которых
ты находишься. Носи свою ученость,
как носят часы, — во внутреннем
кармане; не вынимай их на людях и
не пускай в ход репетир только для
того, чтобы все знали, что у тебя они
есть. Если тебя спросят «который
час» — ответь, но не возвещай время
ежечасно и когда тебя никто не спра­
шивает, ты ведь не ночной сторож»
(Честерфилд: но). Он не устает воз­
вращаться к этой теме, затрагивая ее
и в письме от 12 сентября 1749 года, и
в письме от 30 апреля 1750 года (Там
же: 249).
1 50. Неклюдова: 135.
15 1. Там же: 269.
152. Жан-Франсуа Поль де Гонди, карди­
нал Рец (Jean-Frangois Paul de Gondi)
(1613-1678), архиепископ Париж­
ский, деятель Фронды, автор знаме­
нитых мемуаров.
153. Антуан Годо (Antoine Godeau) (1605-
1672), поэт и священнослужитель,
один из первых членов Французской
академии.

154. Валантэн Конрар (Valentin Conrart)
(1603-1675), французский писатель, се­
кретарь Французской академии, обра­
зованной из еженедельных собраний в
его доме.
155. Жан-Яуи Гез де Бальзак (Jean-Louis
Guez de Balzac) (1597-1654), автор
Писем, историограф Франции, один
из первых членов Академии. Его
памфлет Старикашка (Le ВагЬоп,
1648) направлен против педантов, но
Шарль Сорель в романе Правдивое
комическое жизнеописание Франсио-
на вывел в образе педанта Гортензиу-
са самого Геза де Бальзака.
156. Исмаэль Буйо (Ismail В oulliau) (1605-
1694), астроном, сторонник гелиоцен­
трической системы. В конце 1650-х го­
дов занимал пост секретаря француз­ 16 1.
ского посла в Голландии.
162.
157. Шарль Марготель де Сен-Дени, сеньор
де Сент-Эвремон (Charles Margotelle 163.
(или de Marguetel) de Saint-Denis, sei­
gneur de Saint-Evremond) (1610-1703), 164.
литератор, философ-моралист. После
ареста Фуке в 1661 году бежал в Гол­
ландию, затем переехал в Англию, где
и умер. Похоронен в «Уголке поэтов»
Вестминстерского аббатства. Прин­
ципиальный дилетант, он отказывался
печатать свои работы.
158. Blok 1949:294.
159. Один из ведущих современных гол­
ландских искусствоведов пишет: «У
меня не вызывает ни тени сомнения,
что он одобрил в большой степени
эскизную (аллюзивную) манеру пись­
ма, которую Хаак называет „почти им­
прессионистической*. Более того, я не
исключаю, что Сиксу нравилась наро­
читая небрежность кисти Рембрандта
как художественный эквивалент под­
черкиваемой небрежности в манере и
Примечания
внешности — стилю поведения, кото­
рый Кастильоне рекомендовал в сво­
ем Придворном, вышедшем в 1528 году.
Кастильоне использует для его обо­
значения термин sprezzatura, и, скорее
всего, именно эту небрежность стиля
Сикс и хотел продемонстрировать в
своем портрете, где он изображен на­
девающим перчатку (что характеризует
его как человека цивилизованного), его
плащ свободно наброшен на левое пле­
чо» (dejongh: 67).
160. Лопес (1572-1649) купил портрет Ра­
фаэля 9 апреля 1639 года на аукционе
коллекции Люкаса ван Юффелена.
В собрании Лопеса находился и так
называемый «портрет Ариосто» Ти­
циана.
Burke 1995:147-148.
Кастильоне: 215.
Wetering2004:161,306.
Elsum J . Epigrams upon the Paintings of
the Most Eminent Masters, Antient and
Modern. 1700.
What a coarse rugged Way of Painting's
here,
Stroaks upon Stroaks, Dabbs upon Dabbs
appear.
The Work you'd think was huddled up in
haste,
But mark how truly ev'ry Colour's
plac'd,
Dith such Oeconomy in such a sort,
That they each mutually support.
Rembrant! The Pencil plays a subtil Part
This Roughness is contriv'd to hide thy
Art
(Slive 1953:147).
165. Ibid.: 156.
166. R. Ekkart, Q. Buvelot: 198.
827
Превосходный во всех отношениях Ян Сикс

167. Текст был издан в 1662 году в Амстер­ лятся на две группы: узкие и глубокие,
даме. стоящие на одном участке земли (5,6—
8,5 м), и широкие и менее глубокие, за­
168. О Биккерах см. главу «Золото Рем­ нимающие два смежных участка {14-17
брандта». Отец Венделы, Ян Биккер, м). Узкие дома состоят, как правило, из
богатый купец, торговавший с Итали­ двух домов: «переднего» и «заднего»,
ей и Левантом, был младшим братом отстоящего от «переднего» на пару ме­
Корнелиса и Андриса Биккеров, долгое тров, но соединенного с ним узким ко­
время поочередно занимавших пост ридором. Рядом с коридором возникал
бургомистра Амстердама. Находящи­ малюсенький внутренний дворик, и в
еся в Рейксмузеуме портреты Андриса окна как «переднего», так и «заднего»
Биккера и его сына Герарда, прозванно­ дома падал дневной свет.
го «жирным Биккером» (молодой че­ В «двойных» домах места было на­
ловек весил 220 килограммов), написал много больше, так что необходимость
Бартоломеус ван дер Хелст. Ян Биккер в «заднем» доме отпадала. Важным
изображен с «ренессансным локтем», элементом «двойного» дома была лест­
на левой руке у него кольцо с брилли­ ница, сразу дававшая представление
антом, положенным на слой жженой о богатстве домовладельца. Подвал в
кости, чтобы скрыть его блеск. В 1631 подобных домах отводился под хозяй­
году Ян Биккер купил один из островов ственные нужды и комнаты для при­
Амстердама, который до сих пор назы­ слуги, чердак практически никогда не
вается «островом Биккера». Ян Биккер использовался для хранения товаров.
был женат на Агните де Граафф, сестре «Двойной» дом строился больше в
двух других могущественных бургоми­ ширину, чем в длину. Из окон задних
стров, Корнелиса и Андриса де Грааф- комнат такого дома открывался вид на
фов. Его брат Якоб был женат на Кри­ сад, разбитый по моде и финансовым
стине де Граафф, сестре Агниты. возможностям владельца. Обычно это
сады в строго геометрических формах,
169. Маргарета Тюлп въехала в дом на Klo~ с подстриженными кустами, дорожка­
veniersburgwal, 103, где Ян Сикс жил с ми вдоль клумб, парковой скульптурой,
матерью (Dudok van Heel 1991:85). 1 мая миниатюрным прудом или фонтаном.
1666 года Ян и Маргарета вернулись на Маленький участок такого сада за­
Kloveniersburgwal, в дом шурина Дир­ частую отводился под лекарственные
ка Тюлпа, Кунрада Бюрха, получивше­ травы. Такой сад можно увидеть в музее
го пост в Гааге. Здесь Ян Сикс впервые Willet-Holthuysen.
стал капитаном стрелков, заменив на
этом посту Кунрада Бюрха. i мая 1669 17 1. Пруст: 93.
года Ян и Маргарета въехали в новый
дом, построенный Дортсманом. В 1672 172. Kuyeri953.
году, когда число районов стрелков
было увеличено до 6о, Сикс стал ка­ 173. О продаже библиотеки Сикса см.: De
питаном «своего» нового района. Он la Fontaine Verwey 1975:92-93.
оставался на этом посту пять лет и был
уволен по собственной просьбе (van 174. Приключения рукописи на этом не за­
Eeghen 1976,5:100). кончились. Сначала она хранилась на
чердаке часовни святой Агниты, от­
170. Herengracht, 619. П о ширине и глуби­ данной городской библиотеке и кни­
не дома в центре Амстердама четко де­ гохранилищу Атенеума, и не было ни­

828

кого, кто бы не жаловался на то, как она
хранилась. Но жалобы читателей тут же
стихали, как только рукопись Галльской
войны оказывалась у них в руках. В 1830-е
годы в библиотеку приехал молодой
немецкий историк Карл Людвиг Бет-
манн, искавший документы, связанные
с историей Германии. Он обнаружил,
что рукопись пропала. Позже, рабо­
тая в Генте, он увидел ее в коллекции
профессора Гентского университета
Констана Филиппа Серрура, такого же
страстного библиомана, как и Сиксти-
нус. Серрур «собрал» 28 тысяч рукопи­
сей и книг, и понадобилось 14 аукцио­
нов, чтобы распродать его библиотеку
и остатки огромной нумизматической
коллекции. Бетманн написал об этом,
воздерживаясь от каких-либо выводов,
и когда в 1856 году в библиотеку Ам­
стердамского университета пришел но­
вый библиотекарь, рукопись Галльской
войны стояла на месте. С большой уни­
верситетской печатью (De la Fontaine
Verwey1975 : 93-95)*
175. D eBoer 1948:19.
176. Six 1924:379.
177. В 1674 году его состояние было оцене­
но в 647 ооо гульденов.
178. Тип банкротства, при котором долж­
ник уступает кредиторам свое иму­
щество, что не разрывает его долго­
вой ответственности. Приобрети он
впоследствии состояние, кредиторы
могут снова обратиться к нему за воз­
мещением долга.
179. Подробно останавливается на этой
теме Paul Crenshaw 2006:52-61.
180. Ibid.: 61.
18 1. Питер, брат Яна, успешно занимался
делами и во много раз увеличил свое
состояние, оцененное в 1674 году в
Примечания
650 ооо гульденов (состояние Яна
«всего лишь» 280 ооо гульденов). П о­
литической карьеры Питер не сде­
лал, став лишь капитаном стрелков.
Тридцати шести лет он женился на
18-летней Йоханне Сикс, дочери дво­
юродного брата. Три их сына умерли,
не достигнув года, но два сына и дочь
пережили отца. Жил Питер недале­
ко от брата Яна и, как и брат, собирал
картины. В собрании Питера были
полотна Рембрандта и Геро и Леандр
Рубенса, купленная Рембрандтом в
1637 году за 424 гульдена и проданная
семь лет спустя Лодевейку ван Лудику
на сто гульденов дороже. У ван Луди-
ка Питер Сикс и купил холст. Описи
имущества Питера Сикса нет, но есть
опись имущества его сына, Питера II
Сикса, из которого мы знаем, что в со­
брании были картины, приписывае­
мые Рафаэлю, Пальме Веккьо, Рибере,
Тициану, Рембрандту, Фредерику де
Мушерону.
Любопытно, что старший сын П и­
тера Сикса женился на Эмеренции
Дейман, дочери Яна Деймана, сменив­
шего Тюлпа на посту прелектора (de
Boer 1948: 20).
182. Среди кредиторов Эйленбурга был и
художник Валлеран Вэйан, написав­
ший портрет Сикса.
183. См.: Friso Lammerse: 107-110,277-278.
1 84. Подробнее о музее Сиксов см.: Mulder
2006: 246-256, об истории семейных
портретов Сиксов см.: van Eeghen 1971:
112-116.
185. Гюстав Ротшильд был сыном Джеймса
(Якоба) Майера Ротшильда, который
помог Герцену избежать разорения и
которого писатель упоминает в пятой
части Былого и дум. Газета De Telegraaf
от 13 июля 1905 года называла сумму в
1,6 миллиона гульденов.
829
Превосходный во всех отношениях Ян Сикс
186. Спутник туриста: 318.
187. Hecht: 46,209.
188. Бредиус объяснил отрицательное от­
ношение Фрица Люхта к покупке тем,
что тот служил в аукционном доме
«Фредерик Мюллер», где должен был
состояться аукцион, если бы Нидер­
ланды не купили картины. Он писал:
«Разумеется, 20 % от 8оо ооо не игруш­
ки, и фирма „Мюллер и Ко“ не хочет их
упустить» (Ibid.: 50).
189. Приветствуя то, что вопросы искус­
ства стали государственным делом,
художник, поэт, критик и преподава­
тель истории искусства Ян Фет все же
задавался вопросом, не могли ли Сик-
сы проявить большую щедрость. С о ­
циалист Рихард Роланд Холст жалел,
что огромная сумма была потрачена на
голландские картины x v i i века. В его
глазах это отвечало только желанию
тех, кто в любой момент мог поехать
за границу, чтобы познакомиться там
с искусством других народов и других
периодов (Ibid.).
190. Ibid.: 48-50.
19 1. Позднее стало известно, что Детер­
динг заплатил за Вермеера 625 ооо гуль­
денов (van der Ham 2000: 260; Hecht:
75.213).
В 1924 году Детердинг женился на
дочери генерала Павла Кудоярова Ли­
дии, за которой ухаживал и Гюльбен-
кян, с юности собиравший предметы
искусства. Может быть, жест Детер-
динга в какой-то степени был вызван
соперничеством с Гюльбенкяном?
192. За Терборха Детердинг заплатил
290 ооо гульденов, за Яна Стеена —
190 ооо гульденов, за ван дер Не-
ера—44 ооо гульденов, за ван Остаде —
47 ооо гульденов (Hecht: 75,213).
193. van Eeghen 1971:116.
194. Schama 1999:572.
 «НАИМЕРЗЕИШИИ
УРОД В ИСТОРИИ

ИСКУССТВА»,
И Л И

К Л Е В Е Т А АПЕЛЛЕСА
Портрет
Жерара де Лэресса

Рембрандт. 1665
Холст, масло. 112,4x87,6
Метрополитен-музей,
Нью-Йорк
Только Терситмеж безмолвными каркал один, празднословный.
В мыслях имея всегда непристойные многие речи.
Вечно искал он царей оскорблять, презирая пристойность,
Все позволяя себе, что казалось смешно для народа.
Муж безобразнейший онмежДанаев пришел к Илиону;
Был косоглаз, хромоног; совершенно горбатые сзади
Плечи на персях сходились; глава у него подымалась
Вверх острием, и была лишь редким усеяна пухом.

Г о м е р . Илиада, и, 212-219
Н
ью-Йорк тайме от ю апреля 1908 года завлека­
ла читателя броскими заголовками: «Хэмфри
Вард по дешевке покупает Рембрандта!», «Ре­
ставратор открывает шедевр под портретом с
аукциона!», «Муж писательницы продает картину немцу
и выручает 30 ооо долларов!». Газетная статья выстраивала
заголовки в связный рассказ:
«Берлин, 9 апреля — Сегодня здесь официально объяв­
лено о том, что найден еще один Рембрандт, принесший
его владельцу Хэмфри Варду, мужу известной английской
писательницы, 30 ооо долларов.
Мистер Вард, занимающийся покупкой и реставрацией
старых картин, купил недавно на лондонском аукционе за
250 фунтов портрет неизвестного художника и послал его
профессору Алоизу Хаузеру, директору лондонской Ко­
ролевской галереи, пользующемуся репутацией одного из
лучших реставраторов Европы.
Мистер Вард и раньше неизменно посылал профессо­
ру Хаузеру все свои покупки, сделанные в надежде сорвать
большой куш. Зная, что ни одна из них не обернулась при­
былью, профессор приступил к реставрации последнего
приобретения мистера Варда без особых ожиданий. Но
начав чистить холст, он не мог от него оторваться. Под
портретом неизвестного художника он обнаружил другой
портрет. Когда холст был полностью расчищен, оказалось,
что это портрет в полный рост молодого человека с бес­
смысленным выражением лица.

835
«Наимерзейший Профессор был уверен, что это работа Рембрандта, но
урод в истории перед тем как обнародовать свое открытие, он, конечно,
искусства»,
или Клевета
пригласил берлинских экспертов осмотреть портрет. Сре­
Апеллеса ди приглашенных был и знаменитый историк искусства
профессор Макс Фридлендер1. Все единогласно признали
в портрете работу Рембрандта.
Профессор Хаузер тотчас сообщил мистеру Варду, на­
ходившемуся в это время в Америке, о том, что удача — и
какая удача! — наконец улыбнулась ему. Днем позже на
портрет уже нашелся покупатель — богатый сталелитей­
щик Коппель. После обмена телеграммами профессор Ха­
узер и мистер Вард объявили, что картина продана герру
Коппелю за 6250 фунтов (около 31 250 долларов), то есть
мистер Вард выручил за нее в 25 раз больше, чем заплатил».
За исключением маленьких неточностей, вполне из­
виняемых расстоянием, — портрет не в полный рост, а в
три четверти, Хаузер был не директором лондонской Ко­
ролевской галереи, а главным реставратором Берлинской
картинной галереи2 (это он за пять лет до этой истории пе­
ревел на новый холст Артаксеркса, Амана и Эсфирь Рем­
брандта из Румянцевского музея), а Леопольд Коппель был
не богатым сталелитейщиком, а богатейшим банкиром —
все в сообщении американской газеты верно. Мистер Вард,
дотоле пребывавший в тени жены, известной английской
романистки3, и ее не менее известных родственников4, пе­
реживал свой звездный час.
Макс Фридлендер, специалист в области немецкой и
голландской живописи x v - x v i i веков, всецело полагаю­
щийся на свой исключительный инстинкт знатока, вынес
положительный вердикт, и наследие Рембрандта пополни­
лось еще одной работой. И какой! Однажды увидев этот
странный портрет, его невозможно забыть.
Естественно, что находка не могла не вызвать отклика
историков искусства. Вильгельм фон Боде, учитель Фрид-
лендера и основатель берлинского Кайзер-Фридрих-музея,
который носит теперь имя своего основателя, опубликовал
статью в Jahrbuch der kdniglichen preussischen Kunstsamm-
lungen. Генеральный директор берлинских музеев фон
Боде выпустил к этому времени совместно с голландцем

836
Хофстеде де Гроотом восьмитомную моно­
графию о живописи Рембрандта и считался
непререкаемым авторитетом во всем, что каса­
лось художника. Кстати, банкир-коллекционер
был протеже фон Боде.
Фредерик Шмидт-Дегенер (1881-1941) в год
сенсационной находки стал директором рот­
тердамского музея Бойманса (имя ван Бенин-
гена будет добавлено к названию музея лишь
в 1958 году). Вслед за фон Боде, расчистившим
стены музея кайзера Фридриха, 26-летний гол­
ландец высвобождал из хаоса тотальной раз­
вески только самое лучшее и убирал остальное
в запасники. В 1921 году он станет директором
амстердамского Рейксмузеума и за двадцать
лет преобразит не только главный музей стра­
ны, но и само представление о музее5. Но это
в будущем. Пока же молодой директор музея
Бойманса и страстный почитатель Рембрандта
пользуется возможностью, предоставленной
ему новым владельцем портрета, и едет в Герма­ Фредерик Шмидт-Дегенер
нию осмотреть находку. Результаты осмотра он
Годфрид де Гроот, 1933-1940
изложил в статье, опубликованной в 1913 году в Фотография. 173x123
журнале Onze kunst (Наше искусство). Рейксмузеум, Амстердам
Собственно, в глазах современного читате­
ля это вовсе не статья и уж никак не статья ис­
кусствоведа и директора музея. Единственный
чисто искусствоведческий ее вклад — исправ­
ление года написания портрета: вместо про­
читанного фон Боде «1663» Шмидт-Дегенер
читает «1665» и таким образом относит портрет
к «лучшему времени Художника, к гордым го­
дам между созданием Синдиков и Семьи из
Брауншвейга». К этому времени некоторые
историки искусства «опознали» в изображен­
ном на портрете молодом человеке младшего
современника Рембрандта, голландского ху­
дожника Лэресса, но споры о том, кто имен­
но изображен на портрете, не прекращались.

837
«Наимерзейший Шмидт-Дегенер подтверждает, что на портрете изображен
урод в истории Лэресс, и выносит это подтверждение в название статьи —
искусства»,
или Клевета
Портрет Жерара деЛэресса.
Апеллеса Все остальное построено на эмоциях и личном отно­
шении автора к художнику и его модели. К первому он
относится с благоговением, ко второму — с нескрывае­
мым отвращением. «Отвращение», «омерзение», «гадли­
вость» — едва ли не самые постоянные эпитеты статьи. О т­
носятся они не только к физическому уродству де Лэресса,
которое так тщательно старались скрыть под многочис­
ленными слоями краски, и не к причине оного, ставшей
явной после того, как с портрета убрали все позднейшие
слои краски, — сифилису, недугу настолько постыдному,
что Шмидт-Дегенер прибегает для его обозначения к не­
мецкому языку6.
Описывая этого «наимерзейшего урода истории искус­
ства», Шмидт-Дегенер и сам не жалеет красок: чудовищно
раздавшаяся голова на хрупком тельце, по-паучьи высунув­
шаяся ручка, сморщившаяся и пожелтевшая восковая кожа,
то, что должно было бы быть ртом и что едва обозначено
распухшими губами, пустое место впавшего между глаз­
ницами носа. Единственное, что притягивает его в пор­
трете, — это глаза: «Но все заставляют забыть глаза. Стоит
лишь бросить беглый взгляд на портрет, чтобы понять, что
написан он ради этих глаз. Ничто не может затмить их ве­
ликолепия. Темно-голубые, со стальным отливом, неесте­
ственно огромные, чудесного оттенка, который еще более
выделяется на фоне бесцветности больного тела, перели­
вающиеся озера печали, прозрачные норы, в которых на­
шла свое последнее прибежище загнанная в тупик жизнь
разъедаемого болезнью tronie. И когда эти глаза глядят на
нас с жалостным выражением больного зверя, они являют
нам всю сокровенную сущность, весь характер этого инди­
видуума.
Вы видите, как он сидит, слегка ссутулившись, с мелан­
холическим благородством, присущим иногда страдаю­
щим этой болезнью, и вас не может не охватить жалость
к его несчастью. Но задержись вы чуть дольше перед его
пристальным, упрекающим взглядом, и вам откроется, что

838
он не столько чувствителен, сколько болезненно обидчив.
Вам откроется, что в сердце его затаилась зависть, что из
уголков его глаз косится недоверие и что всего его пере­
полняет честолюбие. Да, он вызывает жалость. Но одно­
временно — с его жадным ртом, с его коварными замыс­
лами — он вызывает и ненависть. Обезьянье тело стало
обителью души злодея»7.
Шмидт-Дегенер знает, что болезнь наследственная и
что она обезобразила лицо де Лэресса еще в юности. Но
снимая с него вину в уродстве лица, он тем более настаи­
вает на уродстве души. Свидетельством этого последнего
служит для него Большая книга художника, в которой этот
«злоречивый Терсит, больше, чем болезнью, терзаемый за­
вистью и ненавистью», «упивается умалением великих ма­
стеров»: «Какое блаженство он испытывает, когда в одной
фразе может унизить Рембрандта и Тициана! Даже превоз­
носимый им Рафаэль не застрахован от его высокомерной
критики»8.
Знает Шмидт-Дегенер и то, что Большая книга худож­
ника говорит не столько о характере ее автора, сколько о
вкусах времени, но Лэресс остается для него квинтэссен­
цией бессильных и педантичных завистников, сменив­
ших поколение Рембрандта: «Все пережившие переход от
x v i i века к X V III и писавшие об искусстве и художниках

под стать этому лицемеру. < . . . > Н о не было среди них

хуже де Лэресса. Он прибегал к намекам и умолчаниям, ки­
чился, мня себя апостолом школы Разума, точно знающим,
каким должно быть настоящему искусству»9.
Знает Шмидт-Дегенер и о том, что современники счи­
тали де Лэресса одаренным художником, музыкантом и
писателем, но, по его мнению, все они заблуждались. Лишь
Рембрандт, будучи великолепным психологом, «распознал
его острый ум, отравленный завистью, с улыбкой отметил
чванливую гордость талантами и наигранную изыскан­
ность высокомерного дилетанта». «Дилетант» здесь уже не
непреложное качество придворного Кастильоне, с одина­
ковой легкостью рисующего, музицирующего и сочиняю­
щего стихи, нет, это «талант, стремившийся к ложно поня­
той универсальности»10. И автор статьи задается вопросом,

839
«Наимерзейший как же удалось Рембрандту, рассмотревшему «в завистли­
урод в истории вом всезнайке душу, такую же уродливую, как и его лицо»,
искусства»,
или Клевета
ничего не приукрашивая, не скрывая ни физических, ни
Апеллеса моральных недостатков, «внушить нам уважение к этому
злодею».
Ответ он видит в способности великих портретистов
наделять свои модели определенными качествами: Рубенс
дарит всех жизненной силой, Халс — темпераментом, ван
Дейк — благородством, Веласкес — неприступной серьез­
ностью, Гойя — огнем, Кантен де Латур — esprit. Рембрандт
же, не наделяя портретируемых мудростью, понимает и
прощает их, и «понимание и прощение его такие, что мы
невольно соглашаемся: да, именно таким должен быть этот
человек, и: хорошо, что он такой. Мудрость, с которой их
рассудил Рембрандт, как бы переходит на них. < . . . > Если
бы Лэресс вдруг предстал перед нами в повседневной жиз­
ни, мы бы отвернулись от него с отвращением. Но изобра­
жение Рембрандта, при всей его правдивости, побеждает
нашу антипатию. < . . . > Старый художник выбрал самую
отталкивающую модель, какую только можно было найти:
злобное существо с омерзительной внешностью. И на нем
он с огромным риском проверяет богатство опыта, силу
своего мировоззрения. Мудрец и художник, Рембрандт
изображает Жерара де Лэресса так, как будто хочет этим
ужасающе прекрасным примером доказать, что ценность
творению придает дух творца. Можно часами вглядываться
в чудовищный (monsterlijk) холст Рембрандта. И пока мы
всматриваемся в это лицо и анализируем характер, в нашей
душе борются жалость и отвращение, презрение и состра­
дание. И мы переживаем катарсис, очищение, о котором
говорил Аристотель. Слыша добрые пояснения Рембранд­
та, мы понимаем, почему жуткое здесь притягательно. О т­
вратительная физиономия, отраженная в духе Рембрандта,
не потеряла победного очарования»11.
П о сути, вопрос и ответ Шмидта-Дегенера мало чем
отличаются от вопроса и ответа Кеннета Кларка. Разни­
ца в эмоциональном запале, бросающемся в глаза в статье
директора роттердамского музея Бойманса, написанной
за пятьдесят лет до книжки директора лондонской Наци­

840
ональной галереи. В то время, когда писал свою статью
Шмидт-Дегенер, сугубо личное отношение к произведе­
нию искусства было присуще всем: и художникам, и искус­
ствоведам. Даже академичный фон Боде называет Лэресса
«большой человекообразной обезьяной, томящейся в не­
воле». Глубокую личную вовлеченность Шмидта-Дегенера
можно объяснить и его страстной любовью к Рембрандту:
свою первую работу 24-летний историк, только что вер­
нувшийся в Голландию после двух лет учебы в Берлине и
Париже, посвятил творчеству Рембрандта, чей трехсотлет­
ний юбилей тогда отмечался, и с тех пор Художник на всю
жизнь останется его кумиром.
Повышенная эмоциональность статьи связана, конеч­
но, и с личностью автора, с малых лет осознававшего себя
одиночкой, «магнолией», как он сам называл выпадавших
из «коллектива». Уже в школе он сблизился не с однокласс­
никами, а с учителем латинского языка Яном Хендриком
Леопольдом, известным голландским поэтом-символи-
стом, поощрявшим в подростке интерес к итальянской
живописи и французской литературе, к музыке Глюка и
Дебюсси, к философии Марка Аврелия, Спинозы, Декарта,
Юма и Шопенгауэра. Влиянию Леопольда и всего течения
«восьмидесятников» с их культом красоты и превознесе­
нием «инаковости» художника Шмидт-Дегенер обязан
интересом к книгам Фромантена, Патера, Беренсона, то
есть тех историков искусства, чьи работы отличает субъек­
тивность как оценок, так и стиля. Яркий индивидуальный
стиль характерен и для самого Шмидта-Дегенера как в ис­
кусствоведческих работах, так и в поэзии и драматургии.
Все вышесказанное могло бы объяснить эмоциональ­
ный накал статьи Шмидта-Дегенера, если бы «отвраще­
ние», «омерзение» и «гадливость» по отношению к де Лэ-
рессу испытывал он один. Но в той или иной степени те же
чувства проглядывают у всех писавших о художнике. В вы­
шедшей в 1999 году замечательной книге Саймона Шамы
Rembrandt's Eyes английский исследователь противопо­
ставляет взгляд честолюбца Лэресса мудрому, человечному
взгляду Рембрандта12. А организатор выставки копий (!)
картин Рембрандта Эрнст ван де Ветеринг, отвечая на кри­

841
«Наимерзейший тику директора музея ван Гога, убежденного, что никакая
урод в истории копия не сможет заменить оригинал, сослался на то, что
искусства»,
или Клевета в x v i i веке ни самого Рембрандта, ни других художников,
Апеллеса знавших большинство картин по гравюрам, не беспокоил
вопрос аутентичности. Текстура красочного слоя интере­
совала лишь Герарда де Лэресса, автора известного выска­
зывания о том, что «Рембрандт писал навозом». Поставив
директора музея ван Гога на одну доску с человеком, по­
зволившим себе подобный выпад в адрес Рембрандта, ди­
ректор Rembrandt Research Project закрыл дискуссию: какие
могут быть разговоры с единомышленником де Лэресса?
Эта глава — рассказ о человеке, послужившем моделью
для одного из последних портретов Рембрандта, и о том, чем
Жерар/Герард (де) Лэресс не угодил историкам искусства.

«Н ЕТ ДЛЯ С М Е Р Т Н О Г О Т Р У Д Н Ы Х ДЕЛ»

Жерар Лэресс (ставший в Голландии сначала Герардом, а

потом и де Лэрессом) родился в Льеже в 1640 году13. Пер­
вые уроки рисования он, как и его старшие братья, получил
от отца, учившего сыновей изображать то, что видит глаз,
и преуспевшего в этом: Эрнст стал анималистом, Жак спе­
циализировался на изображении цветов. И только млад­
ший, Жерар, скажет позднее, что уже в то время, еще не
зная классического искусства, он чувствовал отвращение к
тому, что писал.
Старшего сына отец послал в Рим, но молодой человек
занимался там чем угодно, только не рисованием, и его
отозвали домой. Позднее Лэресс, не сомневаясь в пользе
изучения классических образцов, будет неустанно повто­
рять, что молодому художнику лучше протереть несколько
пар брюк, чем одну пару башмаков.
Наученный горьким опытом со старшим сыном, отец
решил не посылать младшего так далеко, и Жерар наби­
рается ума дома, изучая Иконологию Чезаре Рипы, при­
везенную из поездки непутевым братом. Это вышедшее
в 1598 году руководство по символике в деталях описыва-

842
 «Нет для
смертного
трудных дел»

Христос
коронует
Деву Марию

Луи Абри,
по оригиналу
Бертоле
Флемаля. 1673
Офорт. 25,9x27,5
Рейксмузеум,
Амстердам

ло аллегории всего на свете: Раскаяния, Клеветы, Грации,

Могущества, Изгнания, Обмана, Бедности, причем толь­
ко для последней предлагалось пять различных символов!
Лэресс будет руководствоваться Иконологией Рипы до
конца жизни.
В 15 лет отец отдает юношу в ученики к художнику Бер­
толе Флемалю14, успевшему к этому времени поработать в
Риме, во Флоренции и в Париже. Возможно, отцовский
выбор наставника для сына определила не только худож­
ническая карьера Флемаля, но и то, что тот был каноником
церкви св. Павла.
Однако Флемаль не наставлял учеников на путь истин­
ный — он учил их истинному Искусству, воплощением

843
«Наимерзейший которого был для него Пуссен. Ученики рисовали антич­
урод в истории ные медали, слепки с античных скульптур, делали копии
искусства»,
или Клевета с копий Пуссена и французских академистов, с Лодовико
Апеллеса Карраччи и тех, кому подражали болонцы, — Рафаэля, Кор­
реджо, Микеланджело, Тициана, Веронезе и Тинторетто.
Флемаль заставлял учеников и много читать: Овидия и
Вергилия он считал не менее важной частью обучения, чем
смешивание красок или уроки перспективы и анатомии.
Лэресс сохранил уважение к Флемалю на всю жизнь.
Все, что в юности он приобрел у Флемаля, вплоть до латы­
ни и страсти к чтению, в старости он постарается передать
начинающим художникам. Конечно, к чтению и изучению
латыни призывал художников и ван Мандер, но Лэресс не
перепевает ван Мандера, он стремится передать убеждение,
к которому пришел на собственном опыте.
Успешно пройдя школу Флемаля, Лэресс отправился в
Кельн, но не найдя там заказчиков, вернулся в Льеж. Здесь
его ждал успех: он пишет Вознесение Девы Марии для со­
бора св. Ламберта и Орфея в подземном царстве для
бургомистра города. Огромным успехом он пользуется и
у женщин, хотя красавцем его не назовешь. Знавший его
художник Хаубракен писал, что лицо Лэресса было обе­
зображено уже в 17 лет, а другой его современник говорит
о «тошнотворной, сплющенной физиономии калмыка: с
носом меньше, чем у болонки, он вполне сошел бы за под­
данного короля людоедов».
И как когда-то брат, променявший живописные штудии
в Риме на чувственные удовольствия, преуспевающий два­
дцатилетний художник, словно наверстывая упущенное за
годы ученичества, предается усладам любви. В пылу страсти
он дает одной из своих многочисленных любовниц, слу­
жанке местного трактира, письменное обещание жениться.
Услышав о грядущем мезальянсе, родители спешно сводят
сына с Мари Салм, дальней родственницей и дочерью ад­
воката. П о обыкновению, помолвка объявлена в церкви, но
обманутая служанка, боясь выставить себя на посмешище,
не решилась открыто опротестовать брак. Вместе с сестрой,
тоже натурщицей и любовницей Лэресса, она задумала
проучить обманщика. Вооружившись в трактире ножами,

844
сестры подкараулили неверного любовника на пути в дом «Нет для
будущего тестя. Горе-жених оказался готовым к встрече, и смертного
трудных дел»
среди бела дня в центре Льежа завязался не то вооруженный
поединок, не то драка с криками и бранью. Лэресс серьезно
ранил одну из сестер, и нападавшие отступили. Сам Лэресс,
тоже раненый, нашел приют в монастыре доминиканцев.
Как только его раны зажили, а страсти в городе поутихли,
жених, не дожидаясь ареста, бежал с невестой в Утрехт. П о ­
чему не говоривший по-голландски Лэресс выбрал именно
Утрехт, а не, к примеру, Париж, остается загадкой. Через год
у беглецов родился первенец.
Первые полтора года никому не известный художник
брался за любую работу, вплоть до росписи каминных
ширм и вывесок магазинов. А картины выставлял перед
дверью, в надежде на случайного покупателя. Но тот все
не приходил, и, как рассказывает Хаубракен, Мари Салм
отправилась с картинами мужа в Амстердам, к Герриту Э й ­
ленбургу, чей отец тридцать лет назад сотрудничал с Рем­
брандтом. Эйленбург купил все, что она привезла, и при­
гласил художника приехать и написать на месте картину на
сюжет, который он ему предложит.
В назначенный день Лэресс появился в мастерской.
Всех, кому случилось там быть, поразило его безобразное
лицо. Н о стоило ему вынуть из-под плаща скрипку и начать
играть, как о лице тут же забыли. Лэресс сделал подмалевок,
а потом снова взял в руки скрипку. Изумленный Эйлен­
бург пригласил художника-скрипача к себе в мастерскую.
Современные историки искусства считают эту историю
не более чем романтическим вымыслом, рассчитанным
вызвать читательское «ах!» волшебным преображением
гадкого утенка в лебедя. Взамен они предлагают куда более
прозаическую гипотезу знакомства Лэресса с Эйленбур-
гом через коллег-художников. Как бы то ни было, в мастер­
ской Эйленбурга Лэресс оставался всего два месяца. Слу­
хи о даровитом живописце передавались из уст в уста, и,
снискав известность, он больше не нуждался в посреднике.
Именно в мастерской Эйленбурга двадцатипятилетний
Лэресс встретился с шестидесятилетним Рембрандтом, и
тот написал его портрет15.

845
846
 Мы не знаем, что думал о портрете сам Лэресс, но зна­ «Нет для
ем, что он ценил Рембрандта — до тех пор, «пока не познал смертного
трудных дел»
непогрешимые правила искусства». Познав и приняв за­
коны классицизма, Лэресс будет настоятельно советовать
художникам сглаживать физические недостатки портрети­
руемого 16. Правда, на его автопортрете видны те же физи­
ческие изъяны, что и на портрете Рембрандта.
Современники считали, что нет таланта, каким не был
бы наделен Лэресс. При этом он любезен, изящно одет...
И как говорит по-французски! До конца жизни Лэресс так
и не освоил как следует голландский язык17. Лэрессу не
надо было переделывать свое имя на французский манер,
как это сделал Геррит Доу, ставший теперь месье Жераром
Доу. Лэресс, правда, добавил к имени импонирующее «де».
Как и для бежавшего из Франции гугенота Даниэля Маро,
для него был открыт путь к штатгальтерскому двору, уже
Слева:
давно профранцузскому. Но не меньшее значение имели
Лэресс
для него заказы амстердамского патрициата, не уступавше­
го в богатстве штатгальтеру. Лэрессу сопутствует успех, и Автопортрет
16 50 -1711
он снимает дом на Новом рынке, неподалеку от проданно­ Меццо-тинто
го с молотка дома Рембрандта. 35,6x25,6
В конце бо-х годов x v i i века Лэресс сближается с осно­ Рейксмузеум,
Амстердам
вателями литературного общества N il Volentibus Arduum,
название которого отсылает к строчке Горация m il morta-
libus ardui est» — «нет для смертного трудных дел», — адво­
катом Андрисом Пелсом (1631-1681) и врачом-философом
Людовиком Мейером (1629-1681)18. В общество входили
Виллем Блау — адвокат, сын известного картографа и из­
дателя, Йохан Антонид ван дер Гус — врач, поэт, драматург
и переводчик, Йохан Баумеестер — врач, латинист и друг
Спинозы, Антониус ван Коппенол — внук Коппенола, изо­
браженного Рембрандтом, врач, Говерт Бидлоо — личный
врач Виллема III, анатом и драматург.
Всех этих адвокатов и врачей объединяла страстная лю­
бовь к театру. Но не к тому театру, который был в Амстер­
даме, — с полными смачной ругани клюхтами, кровавыми
трагедиями и любовными приключениями испанских ры­
царей, а к тому, каким он должен был стать,—школе высокой
морали и не менее высокого языка. Амстердамское обще-

847
«Наимерзейший ство, основанное по образцу Французской
урод в истории академии, целиком и полностью разделяло
искусства»,
или Клевета ее веру в воспитательную роль искусства, и
Апеллеса особенно театра с его «полезными» и «при­
ятными» пьесами: «полезные» уроки мора­
ли должны были преподноситься публике,
говоря словами Поэтического искусства
Буало, «без желчи и без яда»19. Как и члены
Французской академии, члены N il Volenti-
bus Arduum придавали большое значение
форме, изяществу и благозвучию стиха. Все
это было проявлением хорошего вкуса, за­
конодателями которого они считали себя,
претендуя на ту же роль, какую во Франции
играла Академия.
Каждую неделю любители шестистоп­
ного ямба собирались в доме де Лэресса, но
его имя не встречается в протоколах «дней»,
как назывались заседания общества: статус
художника к этому времени вырос, но не
настолько, чтобы позволить ему принимать
полноправное участие в обществе пишу­
щей элиты города. Целью заседаний было
издание коллективной работы о театре, но
публикация все откладывалась, опровер­
Дидона увлекает Амура гая строчку Горация, самонадеянно взятую
к могиле, иллюстрация
обществом своим названием. Наставле­
к драме Пелса
«Смерть Дидоны» ние о стихотворных пиесах (Naauwkeurig
onderwys in de Юопее1-роёгу) выйдет лишь
Лэресс. 1668. Офорт. 18,3x13,4
Рейксмузеум, Амстердам в 1765 году, столетие спустя после первого
заседания!
Двум пространным поэтическим
опусам Андриса Пелса повезло боль­
ше. В 1677 году вышло Искусство поэзии
К . Горация Флакка, примеренное к нашему
времени и нашей морали (Q. Horatius Flac-
cus dichtkunst op onze tijden en zeden gepast),
название которого говорит само за себя:
классицисты всех мастей постоянно обра-

848
щались к Науке поэзии, мало-помалу превращая советы «Нет для
Горация в предписания. А четыре года спустя увидел свет смертного
трудных дел»
памфлет Пелса Правильный и неправильный театр (Ge-
bruik еп misbruik des toneels)20, название которого также
ясно указывает в сторону нормативной эстетики. Для нас,
однако, памфлет интересен другим. Именно Правильный
и неправильный театр на многие десятилетия определил
отношение к Рембрандту.
Как легко догадаться, «правильный» театр — это по­
строенные по правилам французского классицизма пьесы,
призванные служить примером благородства поведения и
языка, «неправильный» — грубые клюхты Бредеро и вуль­
гарные, но пользовавшиеся у публики неизменным успе­
хом пьесы Яна Фоса, бравировавшего тем, что не знает ни
одного языка, кроме голландского. Классицизм, провоз­
глашавший внешние зрительные эффекты недостойными
«высокого» жанра трагедии, требовал перенести убийства,
кровопролития и прочие ужасы за сцену, Фос же нагро­
моздил в пьесе Аран и Титу с одиннадцать трупов21. Дока­
зывая, что не следующий правилам, то есть «неправильный
театр» Фоса обречен на провал, Пеле предрекает автору
судьбу Рембрандта — художника, никому не уступавшего
по колориту и интенсивности красок, но потерпевшего
крах, отказавшись от правил пропорции и перспективы:

РембрЛндт, что мастерства великого достиг,

Тицьяну, РафелЮу ван Дейку, Бонаротту
Н е следуя ни в чем, блуждал себе в охоту, -
И вышел в живописи первый еретик,
И не один ему поверил ученик;
Н е уступая тем великим Возрожденья
Н и в гамме цветовой, ни в силе выраженья,
Прославленная кисть явила вздорный нрав,
И опыт вековой, и правила поправ.
Писать желая обнаженную, к примеру,
В модели он себе не выбирал Венеру,
А , бред свой верностью Природе называя,
Торфяниц, прачек звал из темного сарая.
Прикрасы — суета: мозолиста рука,

849
«Наимерзейший Отвисла грудь, на ляжке оттиск от чулка,
урод в истории Шнуровки вдавленной под юбкой отпечатки -
искусства»,
или Клевета
Как можно скрадывать Природы недостатки!
Апеллеса Такую уж себе Природу выбрал он —
Ей чужды красота, пропорции, канон.
< ...>
Ах, сколь потеря для искусства велика,
Растратила свой дар умелая рука!
Ужели здесь еще такой найдется гений?
Увы! Чем выше дух, тем он и дерзновенней,
Ведь, отрекаясь от законов и основ,
Лишь то, что сам постиг, усвоить он готов.
перевод Н. Тархан-Моурави

Любопытно, что имя Рембрандта, в котором ударение в

голландском языке падает на первый слог, Пеле переина­
чил на французский манер, выделив это графически. Не
доверяя метру, члены N il Volentibus Arduum нередко рас­
ставляли в своих произведениях ударения. Признавая
гений Рембрандта, Пеле объясняет, что погубило худож­
ника следование Природе (или то, что Рембрандт считал
следованием Природе), а не правилам и мастерам про­
шлого. Далее Пеле рассказывает о том, как по всему городу
Рембрандт собирал старье, в которое обряжал Сципиона
и Кира. И в этом автор видел параллель с Фосом, предста­
вившим в стихотворении Битва Смерти с Природой, или
Триумф Живописи ателье Живописи в «рембрандтовском»
беспорядке: здесь и череп, и львиная шкура, и старые фоли­
анты. Говоря словами самого Фоса, «здесь все найдет при­
ют, что выбросит другой»22.
Пеле первым назвал Рембрандта «еретиком», и этот
предикат повторят за ним многие, правда, в зависимости
от времени и моды он будет менять свое значение. А при
взгляде на любую обнаженную Рембрандта будет неиз­
менно вспоминаться яркий образ прачки или носильщицы
торфа с отвислой грудью, вмятинами от шнуровки корсета
на животе и следами от подвязок на ногах.
Члены общества не только занимались теорией, но и
сами писали и переводили «правильные» пьесы и критико-

8jo
вали «неправильные». Неудивительно, что «Нет для
большую часть их изданий составляли пере­ смертного
трудных дел»
воды с французского23. Как неудивительно
и то, что позднейшие историки литерату­
ры будут упрекать N il Volentihus Arduum в
«офранцуживании» голландской литерату­
ры и в отсутствии оригинальности24. Сами
же члены общества отнюдь не стремились
к самобытности и авторской индивидуаль­
ности. Вдохновение и фантазия оставались
для них, как и в целом для классицистов,
второстепенными качествами. Это отража­
ет и виньетка, сделанная Лэрессом к изда­
ниям N il Volentihus Arduum: юноша караб­
кается по почти отвесному склону горы к
лавру на ее вершине. Еще яснее проповедь Q. Н О R А Г I и s F l a c c u s
прилежания читается в названиях обществ
DICHTKUNST,
любителей «правильной» поэзии, которые O p orize tyden, ёп zeden gepaft;
Den Edelen Gm or-acbibaareu He e r e
возникнут позже по всей стране: In magnis К <5 R N E L I S G E E L V I H K ,

voluisse sat est (В большом достаточно же­ •Hcerevan Kaftrikom , Eurgermedtcr»

e n R a a d d c iS ta d A m ftc r^ a m , eoz,

лания Diligentiae omnia (Все со стара­

) ,
ЁК DbN H B БИ. E N ZYNJK
T o e g e e i g e wd ,
Z o o S IN j

нием Studium scientiarum genitrix (При­

) ,
D bov
'f'etscdie ,«w
A.
enuiел■cnm e t ^
P e l s ,
ntmcttiriL

лежание — мать наук). Лишь с приходом

романтизма вечное прилежание сменят
вдохновение, индивидуальность, неповто­
римость. ..

Идеи N il Volentihus Arduum оказали боль­

шое влияние на представления Лэресса об
искусстве. С этого времени он часто пишет
серии из пяти тематически близких поло­
тен — по числу действий в классической Те Л M S T E R D j f A*f
GaJjrukcvoorhet Kunstginootschap, entebekomen
трагедии. Темами его становятся деяния и by4e Eifgenaamco vaa J.Lclcsille. Met Piivilegie.

страдания сильных личностей, причисляе­

мые к «высокому» жанру трагедии уже в по­ Виньетка к изданиям
этиках Аристотеля и Горация. В это время Nil Volentibus Arduum
Лэресс пишет и Антиоха и Стратонику, Лэресс. 1675. Офорт. 7,4><5,6
которую Винкельман считал одной из луч­ Рейксмузеум, Амстердам
ших картин в мире.

8 *1
«Наимерзейший Сближение Лэресса с литературно-театральным обще­
урод в истории ством не случайно25. В это время литература считалась вер­
искусства»,
или Клевета
шиной всех искусств, в том числе и живописи, даруя той
Апеллеса темы и формулируя правила26. Недаром в x v i i веке посто­
янной метафорой живописи становится «немая поэзия»,
происходящая из «перевернутого» ut pictura po£sis (поэ­
зия — та же живопись) Горация. В моду входит озвучивание
«немой», и едва ли не к каждому портрету пишутся стихи,
воспевающие его красоту и схожесть с оригиналом27. Но
и в подписях поэзия претендует на старшинство и само­
стоятельность.
В Нидерландах о родстве литературы и живописи писа­
ли еще ван Мандер и Юний. Но самым известным защит­
ником родства жанров, несомненно, был Вондел, увен­
чанный 20 октября 1653 года на обеде «художников, поэтов
и любителей этих искусств» лавровым венком Аполлона.
В Жалобе Иоахиму ЗанЪрарту (тому самому, который од­
новременно с Рембрандтом писал своих стрелков) Вондел
пишет: «Кто разлучил радостную поэзию и прекрасную
живопись, двух милостивых сестер?»

К Л Е В Е Т А А П Е Л Л Е С А

Незыблемым и непререкаемым авторитетом был для клас­

сицистов человеческий разум, а его идеальным выраже­
нием в искусстве представлялась классическая древность.
«Природа — это образец, древние — школа», — писал Ва­
зари. Поэтому следование античным образцам было од­
ним из основных требований классицистов, уверенных,
что подлинное искусство может быть (вое) создано, только
если художник вступит на путь, указанный древними. Од­
нако как выглядел этот путь, никто не знал. Если у архитек­
торов остались хотя бы руины, дающие представление об
античных постройках, а у скульпторов — копии в мраморе
и бронзе, то у художников не было ничего, что могло бы
послужить им ориентиром на их пути.

8 52
 Еще в 30-х годах X V века вернувшийся во Флоренцию Клевета
Леон Баттиста Альберти, восторгаясь работами Брунел­ Апеллеса

лески, Донателло, Лоренцо Гиберти, Луки делла Роббиа

и Мазаччо, которые, по его мнению, «по дарованию сво­
ему ни в одном похвальном деле не уступают кому бы то
ни было из древних и прославленных мастеров этих ис­
кусств», видит их и свою собственную заслугу еще и в том,
что все это достигнуто «при помощи собственного нашего
рвения и умения»: «если древним, имевшим в изобилии у
кого учиться и кому подражать, было не так трудно под­
няться до познания этих высших искусств, которые даются
нам ныне с такими усилиями, то имена наши заслуживают
тем большего признания, что мы без всяких наставников и
без всяких образцов создаем искусства и науки неслыхан­
ные и невиданные»28.
С 1435 года, когда вышел посвященный Брунеллески
трактат De Pictura — О живописи, из которого взяты эти
строки, до времени Лэресса мало что изменилось. Раскоп­
ки Помпей и Геркуланума с их стенной росписью начнутся
только в середине x v i i i века. Правда, в 1480 году был от­
крыт Золотой дом Нерона, и художники, которые могли
себе позволить итальянское путешествие, отправлялись в
Рим, чтобы наконец-то своими глазами увидеть живопись
древних. Но их было немного, да и открытые к тому време­
ни фрески ограничивались гротесками. Мотивы из «гро­
тов», за которые первоначально приняли руины огромного
дворца, породили моду на декоративные росписи с арабе­
сками и фантастическими существами. Н о что представ­
ляли собой картины прославленных античных мастеров?
Единственной опорой художников оставалась скульпту­
ра, поэтому видевшие идеал в классической древности без
устали призывают рисовать гипсы, во всяком случае имен­
но с них начинать обучение художников. Эта традиция со­
хранилась в академиях до сих пор.
Из письменных источников путеводной была 35-я книга
Естественной истории Плиния Старшего, погибшего в
79 году при извержении Везувия вместе с Помпеями и Гер­
куланумом. Но хотя ее большая часть и посвящена худож­
никам, получить какое-либо представление о том, как вы-

853
«Наимерзейший глядели их работы, из перечислений имен, дат и названий
урод в истории нельзя. Энциклопедический перечень Плиния перебивает
искусства»,
или Клевета
лишь рассказ об Апеллесе, художнике Александра Маке­
Апеллеса донского, полный анекдотов, к которым будут постоянно
обращаться как художники, так и поэты. В рассказ о визите
Апеллеса к Протогену, когда соперники проводили линии
до тех пор, пока хозяин не признал себя побежденным, Пли­
ний даже вставляет замечание о том, что сам видел эти три
линии. Он рассказывает об обыкновении Апеллеса не про­
пускать «ни дня без линии», превратившемся у нас в «ни дня
без строчки», и об «Апеллесовой черте» — обыкновении
художника проводить черту вместо подписи к завершенной
работе, и об истории возникновения выражения Ne sutor
supra crepidam — Сапожник, (суди) не выше сапога29. Расска­
зывает Плиний и о том, что Александр никому не доверял
писать свои портреты, кроме Апеллеса, и о том, как, заметив
влечение Апеллеса к Кампаспе, с которой художник писал
Афродиту Анадиомену, превозносимую потом Овидием и
Проперцием30, Александр отдал любимую наложницу ху­
дожнику, и о том, как Апеллес прервал разглагольствования
Александра об искусстве, заметив, что растирающие краски
мальчишки смеются над ним. Плиний рассказывает о том, как
Апеллес предложил Протогену, чьи работы плохо продава­
лись на его родном Родосе, 5о талантов за разрешение продать
их как свои и таким образом упрочил репутацию художника.
И о том, как, заподозрив, что его соперники в состязании
на лучшее изображение коня ведут нечистую игру, Апеллес
привел табун лошадей, заржавших при виде его коня.
Ни одна из картин Апеллеса не сохранилась. Плиний,
рассказывая занятные истории, называя Афродиту Ана­
диомену у портрет Александра в образе Зевса, Аллегорию
Клеветы, не описывает ни одной из картин. Быть может,
именно поэтому Апеллес превратился почти в мифиче­
скую фигуру, став идеалом и образцом для художников
Ренессанса. П о словам Лоренцо Гиберти, Апеллес «уста­
новил начала красоты и совершенства». Петрарка срав­
нил с Апеллесом Симоне Мартини, Боккаччо — Джотто.
И потом в Апеллесы произвели Дюрера, Мантенью, П ус­
сена. .. Карл V в официальной грамоте, дарованной Тици­

854
ану, называет любимого художника huius saeculi Apelles, Клевета
Апеллесом своего времени. Сто лет спустя эти же слова бу­ Апеллеса

дут выбиты на могильной плите другого художника Габс­

бургов, Рубенса31. Рафаэль якобы изобразил самого себя в
образе Апеллеса в ватиканской Афинской школе. Расска­
зы об Апеллесе мы находим и у Кастильоне, и у Маттео
Банделло. Имя это в значительной степени отражает как
интерес к античному искусству, так и представление о его
непревзойденности.
Пробел Плиния в какой-то степени восполняли сочи­
нения Филостратов, деда и внука, и Лукиана, представи­
телей так называемой Второй софистики, литературного
направления и - ш веков, превратившего красноречие в
самоцель. Одним из множества риторических приемов, к
которым прибегали авторы этого периода, был экфрасис —
описание произведения изобразительного искусства, вы­
полненное с такой наглядностью, живостью и красочно­
стью, что у слушателя должна была возникнуть иллюзия
визуальной реальности, он должен был «видеть» картину.
По словам исследователя, если «высшей заслугой для со­
фистов было говорить как Демосфен, Лисий или Платон,
то в описании картин и произведений искусства надо было,
по их убеждению, представить их такими, какими они мог­
ли выйти из-под кисти Полигнота, Зевксиса, Паррасия,
Апеллеса и других»32.
И Филострат-дед, и Лукиан не были совсем уж неиску­
шенными в искусстве. Первый, по его собственным словам,
четыре года провел «в дружбе» с Аристодемом из Карии,
изучая теорию и практику живописи. Художественный
опыт Лукиана короче и драматичнее: проявлявший, по его
собственным словам, явные наклонности к ваянию, он был
отдан в учебу к дяде-камнерезу, но в первый же день, разбив
плиту, которую должен был обтесать, и получив посвяще­
ние в тайны профессии палкой, в слезах вернулся домой33.
Его Изображения, написанные в форме беседы с юноша­
ми, представляют собой описание 64 картин из Неаполя.
Литературная судьба первых художественных критиков
сложилась примерно одинаково: после того как Констан­
тин перенес в 330 году столицу империи в Константино­

855
«Наимерзейший поль, популярные при жизни (Картины Филострата со­
урод в истории хранились во множестве рукописей, Лукиан многократно
искусства»,
или Клевета цитировался), они были забыты. Последний раз работа
Апеллеса Лукиана упоминается в V веке, то есть тогда, когда сам гре­
ческий язык ассоциируется лишь с язычеством или даже
с ересью. С приходом Ренессанса возрождается интерес к
греческой культуре, а стало быть, и к греческим текстам,
без «хладнодушных глосс и нестройных комментариев
средневековых схоластов», как скажет позже сподвижник
Лютера Филипп Меланхтон, и сам переводивший Лукиана.
Если Петрарка и все первое поколение людей Возрожде­
ния с увлечением учат греческий, чтобы читать Гомера, то
следующее поколение обращается к авторам, популярным
в Византии, откуда и пришло большинство греческих тек­
стов. Обратились итальянцы и к Лукиану и Филострату.
Тексты Лукиана переводятся, часто цитируются, и к концу
x v i i века его знают так же хорошо, как и более известных

греков. Филострат, впервые переведенный в 1579 году, к

1637 году выдержал уже шесть изданий.
Позже возникнут споры о том, существовали ли карти­
ны, описанные Филостратом, не являются ли все эти со­
чинения просто литературной игрой. К тем, кто верил, что
Картины действительно «описание произведений живо­
писи» (как называет их внук Филострата, продолживший
работу деда), принадлежал Гете, посвятивший им статью,
которая так и называетея —Картины Филострата.
Не уверены исследователи и в реальном существовании
Клеветы Апеллеса, описанной Лукианом34. Предыстория
картины такова: Антифил, завидовавший успеху Апелле­
са у царя Птолемея35, обвинил художника в том, что он
замешан в заговоре Теодота против Птолемея. Поверив
клевете, царь приговорил Апеллеса к смерти, но другой за­
ключенный убедил его в невиновности Апеллеса, и царь
вернул художнику свое расположение, щедро вознаградил
его и наказал Антифила. Апеллес увековечил эту историю
в своей Клевете.
У художников Ренессанса не было ни тени сомнений
поздних исследователей. В 1436 году Альберти помещает и
в латинском (1435), и в итальянском (1436) вариантах своей

856
Живописи описание Клеветы Апеллеса, называя ее тему Клевета
идеальной: «Картина эта изображала человека с огромны­ Апеллеса

ми ушами, а рядом с ним по обе стороны стояли две жен­

щины; одна из них называлась Неведением, другая — П о ­
дозрительностью. Со стороны подходила Клевета; это была
на вид очень красивая женщина, но с лица уж очень ковар­
на; в правой руке она держала зажженный факел, а другой
волокла за волосы юношу, который высоко вздымал руки
к небесам. Был там и бледный мужчина, некрасивый, весь
покрытый грязью, с недобрым выражением лица, которого
можно было бы сравнить с человеком, исхудавшим и изну­
ренным долгими невзгодами на поле брани. Он вел Клеве­
ту и назывался Завистью. Были две другие женщины, спут­
ницы Клеветы, которые поправляли ее наряды и одежды и
из которых одну звали Коварством, а другую — Обманом.
За ними шло Раскаяние — женщина, одетая в погребальные
одежды, которые она сама на себе рвала, а сзади ее следова­
ла девочка, стыдливая и целомудренная, по имени Истина.
Если эта история вам нравится в пересказе, то подумайте
только, насколько она была прелестна и очаровательна, на­
писанная рукой Апеллеса!»36Примерно с бо-х годов X V века
итальянские художники начинают «воссоздавать» антич­
ную живопись на основе описаний Филостратов и Луки­
ана. С этого времени в итальянской живописи появляется
стиль, названный Эрвином Панофским klassischer IdeastiL
Наиболее известным примером «реконструкции» Кле­
веты Апеллеса, сделанной в середине 90-х годов X V века по
описанию Альберти, без сомнения, является версия Бот­
тичелли, «прекраснее которой и быть не может», по сло­
вам Вазари. Клевета Боттичелли сохранилась и находится
в Уффици37. Не сохранился лишь упоминаемый Вазари
titulus — стихи, подписанные когда-то под доской Фабио
Сеньи38, сыном Антонио Сеньи, которому художник по­
дарил работу:

Чтоб не могли оскорбить клеветой владыки земные,

Малая эта доска памятью служит всегда.
Точно такую поднес Апеллес владыке Египта -
Дара достоин был царь, дар был достоин царя.

857
Клевета После Боттичелли к этому сюжету обращаются Манте­
Апеллеса
нья, Рафаэль, Дюрер, Гольбейн, Брейгель, Таддео Цуккаро,
Лэресс Леонбруно, Пуссен и многие другие. Уже один перечень
1655-1690
имен художников говорит о важности как «открытия»
Холст, масло
90x114,5 Апеллеса, так и самой темы клеветы.
Музей изящных Естественно, что этот сюжет, как и другие описания
искусств, Льеж Филостратов и Лукиана, не обошли вниманием и много­
численные академии. Если во времена Гиберти и Вазари
об Апеллесе знали лишь из Плиния, то к x v i i веку о нем
появились новые сведения. В 1637 году в Амстердаме вы­
шла De pictura veterum Франциска Юния, где впервые
были собраны все сведения об Апеллесе. Но текст этот
был темным, или, как выразился Рубенс в письме автору, в
остальном вполне лестном, «несколько абстрактным»39. За
сведениями об Апеллесе художники чаще обращались к на­
писанной живым языком Academia Tedesca Иоахима фон
Зандрарта, опиравшегося и на Юния, и на Карло Дати, и

858
 Г

на ван Мандера. Одним из главных качеств Апеллеса фон Клевета

Апеллеса
Зандрарт называет легкое изящество, то, что критики Воз­
рождения обозначали словом venustas 40. Рембрандт,
по рисунку
Обращаются к теме Клеветы Апеллеса и Рембрандт, и
Андреа Мантеньи
Лэресс. Долгие годы пользовавшийся славой Апеллеса Лэ- 1652-1654
ресс прослывет впоследствии его клеветником. А оклеве­ Офорт. 263Х 43,2
танным им Апеллесом предстанет Рембрандт. Британский музей,
Лондон

СТЕНЫ И ПОТОЛКИ

Время появления Лэресса в Амстердаме совпало с окон­

чанием Второй англо-голландской войны, завершившей­
ся победоносным рейдом в Чатем. Хотя английский На­
вигационный акт оставался в действии, голландцы могли
больше не опасаться конкуренции англичан в Западной

859
«Наимерзейший Африке и на Суринаме. Подъем торговли вызвал быстрый
урод в истории рост главного города Республики, и в бо-х годах X V I I века
искусства»,
или Клевета
началось расширение Амстердама, которого городу хвати­
Апеллеса ло на два следующих века.
Еще до того, как первый заступ вошел в землю, участки
были распланированы на бумаге. Граница между богаты­
ми и бедными проходила по каналу Принсенграхт. За ним
шли участки поменьше и подешевле, а по направлению к
центру, на каналах Кейзерсграхт и Херенграхт, можно
было купить место не только для дома, но и для сада. Самые
дорогие участки располагались неподалеку от Лейденской

Карта f l l f f l EKE \ g i f i WE T L E C O .m o H D ER S T A B T & I E 1 D A .M

Амстердама
с планом
расширения
города

Даниэль
Сталпаарт. 1662
Офорт. 43>7* 52<5
Рейксмузеум,
Амстердам

улицы, в том месте, где Херенграхт делал поворот. Это ме­

сто называется сейчас Золотая излучина, но «золотой» она
стала лишь в X IX веке, когда позолотили все так или иначе
связанное с x v i i веком, тоже ставшим «золотым»41.
В x v i i веке эта часть канала называлась просто Излучина,
но и тогда здесь жили представители финансовой, полити­
ческой и административной элиты. Здесь запрещалось раз­
мещать предприятия, которые могли бы причинить жителям
неудобства; да и кому из предпринимателей, людей по боль-
шейчастиразумных, могло прийти в голову открыть фабрику

86о
на самой дорогой земле в городе? Особенно высоко котиро­ Стены
вались наделы на южной, четной стороне канала. Они были и потолки

значительно глубже участков на северной стороне, и вдвое,

а то и втрое дороже прилегающих к ним участков на канале
Кейзерсграхт. Цена участка на канале Херенграхт состав­
ляла около 8ооо гульденов, на Кейзерсграхт — 4000 гуль­
денов. Жители Излучины зачастую покупали два соседних
участка на канале Херенграхт, где строили жилой дом, и
два прилегающих участка на канале Кейзерсграхт, где раз­
мещали каретный сарай или конюшни. А между домом на
одном канале и каретным сараем на другом разбивали сад.

Вид
на Золотую
излучину

Ян ван Калл II
1675-1711
Офорт. 16,8x20,4
Амстердам

Типичные голландские фасады красного кирпича, какие

можно увидеть на каналах старой части города, уступили
здесь место монументальным каменным. Обитатели Излу­
чины не прятали свое богатство, будь то загородные усадь­
бы, драгоценности жен и дочерей или убранство городско­
го дома. Великолепие их городских дворцов не уступало
роскоши дворцов штатгальтера Виллема III.
В моду в это время входят росписи потолков и стен, и
Лэресс, у которого здесь не было соперников, расписы-

861
вает многие дома Излучины. Если в 50-60 годах гирлян­ Стен ы
дами из цветов или фруктов, птицами или орнаментами и потолки

расписывали сами кассетные потолки, то Лэресс первым

стал расписывать холст, который потом натягивали на по­
толок. Некоторые его потолки до сих пор можно увидеть в
домах Излучины, например в доме коллеги Тюлпа де Вика
(Herengracht, 47б)42.
В начале 70-х годов Лэресс расписал потолок в новом
доме Андриса де Грааффа. Сын бургомистра, Андрис де
Граафф и сам в 1657-1671 годах семь раз избирался на этот
почетный пост, долгое время определяя политическую
жизнь города, провинции и страны вместе со своим стар­
шим братом Корнелисом, который был бургомистром де­
сять раз! Огромное состояние, унаследованное от отца, и
богатое приданое жены позволили Андрису вести жизнь,
какую, по представлениям того времени, и должен был
Слева:
вести регент, — жизнь любителя и покровителя искусств.
Портрет
Он покупал работы Якоба Йорданса и Санредама и заказал
Андриса
свой скульптурный портрет Арту Квеллину, который при­ де Грааффа
дал заказчику черты римского консула, его портреты писа­ Рембрандт. 1639
ли Рембрандт (1639) и Терборх (1673). Рембрандту, правда, Холст, масло
пришлось обратиться в суд, чтобы получить причитавши­ 200x125
Гессенский
еся за портрет 500 гульденов43. Художник выиграл дело, но
музей, Галерея
оно стало поворотным в его карьере. Впервые заказчик не старых мастеров,
только не восторгался им, но даже отказался платить. Кассель
Запомнят этот конфликт и братья де Граафф, сменяв­
шие друг друга на посту бургомистра. Решив послать по­
дарок Карлу И, занявшему в 1660 году после долгих мы­
тарств на чужбине, в том числе и в Республике, отцовский
трон, де Грааффы, отбирая картины, не вспомнят о Рем­
брандте. Как не вспомнят они о нем, выбирая художни­
ков для новой ратуши. Бывший бургомистром в 1659 году,
когда распределялись заказы на роспись ратуши, Корнелис
де Граафф не пригласит художника, с которым судился его
брат, а закажет 12 картин известному ученику Рембрандта
Говерту Флинку. Лишь преждевременная смерть 45-лет­
него Флинка вынудит отцов города перераспределить за­
казы между Яном Ливенсом, Якобом Йордансом, Якобом
ван Рейсдал ем, Юргеном Овенсом и Рембрандтом44. Рем­

863
«Наимерзейший брандтовский Клавдий Цивилис не впишется в интерьер
урод в истории новой ратуши, и Корнелис де Граафф будет одним из четы­
искусства»,
или Клевета
рех бургомистров, постановивших в 1662 году возвратить
Апеллеса холст художнику. На место Клавдия Цивилиса вернули
висевший там прежде набросок на этот популярный в Рес­
публике сюжет45, сделанный Флинком на скорую руку в
1659 году, чтобы приукрасить пустую стену к визиту Ама­
лии. Покрыв дешевый пеньковый холст вместо грунта сло­
ем темно-коричневой краски, художник лишь набросал
фигуры, даже не подчистив подтеки краски. Огромный
(5 x5 м) акварельный Заговор Клавдия Цивилиса так и ви­
сит на своем месте уже три с половиной века, подтверждая
слова о вечности временного46.
Де Лэресс расписал потолок нового городского двор­
ца Андриса де Грааффа аллегориями Единства, Свободы
торговли и Безопасности. Лев с мечом и со щитом, укра­
шенным гербом Амстердама, защищает город. Над ним —
Свобода, на чью голову путти возлагают «корону навалис».
Рядом со Свободой — бог торговли Меркурий. Конкордия
со стрелами в руке являет собой символ Единства, люби­
мый символ Республики. Только единством можно одолеть
бога войны Марса, лежащего теперь в цепях (напоминание
о только что закончившейся войне с Англией). Минерва
ведет войну с гарпиями, олицетворяющими обман, зависть
и насилие, а боги Эй и Амстел, на чьих водах возник А м ­
стердам, спокойно возлежат по обеим сторонам.
Три холста, общая площадь которых составляет 40 м2,
подписаны и датированы 1672 годом, обернувшимся «го­
дом бедствий» и для хозяина дома. В 1672 году Виллема
III провозгласили штатгальтером, и Андрису де Грааффу,
долгие годы поддерживавшему политику пенсионария
Йохана де Витта47, пришлось покинуть ратушу. Его место
занял его смертельный враг Жиль Фалкенир. Первым де­
лом Фалкенир переоценил собственность политических
противников, вынудив их сполна заплатить налоги. И м у­
щество де Грааффа оценили в 700 ооо гульденов вместо
прежних 292 ооо! А имущество сына Фалкенира, женато­
го на баснословно богатой Анне Марии Трип, оценили в
ю ооо гульденов — состояние средней руки аптекаря.

864
 Де Грааффу не оставалось ничего другого, как заплатить Стены
налоги, а новый дом (№ 446) подарить на свадьбу сыну и потолки

Корнелису, женившемуся в 1675 году на соседке из дома

№ 450, дочке банкира Жана Дётса: вся Излучина была свя­
зана браками и золотом.
В 1903 году в бывшем доме де Грааффов разместилась
католическая гимназия, и холсты потолка продали с аукци­ Триумф мира
она. Фонд Карнеги, думая, что покупает Аллегорию Мюн- Лэресс. 1672
стерского мира или Триумф мира, купил их для гаагского Холст, масло.
Дворца мира, тогда еще только задуманного. Строитель­ 446x185
446x232
ство Дворца, где Триумф мира должен был украшать спе­
446x202
циально отведенный для него зал, завершилось в 1913 году— Дворец мира,
заклинание миром не помогло. Гаага

1*

865
«Наимерзейший
урод в истории
искусства»,
или Клевета
Апеллеса
Справа:
Аллегория Науки
Лэресс. 1675-1683
Холст, масло. 289x161
Рейксмузеум, Амстердам
Аллегория Милосердия
Лэресс. 1675-1683
Холст, масло. 288x160
Рейксмузеум, Амстердам
Портрет Филиппа де Флина
Лэресс. 1670-1675
Рисунок пером и кистью. 26x20,3
Рейксмузеум, Амстердам
866
В конце бо-х годов х х века в Париже
были найдены пять гризайлей, выпол­
ненных де Лэрессом в конце 70-х годов
x v i i века для дома богатого торговца шел­
ком меннонита Филиппа де Флина, тоже
жившего на канале Херенграхт. Менно-
ниты не могли занимать официальных
должностей, носили скромную одежду, и
непритязательность наряда отличает их
портреты даже от портретов членов рефор­
матской церкви, не говоря уже о католиках:
маленькие ненакрахмаленные воротники
и манжеты (использовать муку как крахмал
считалось грехом), отсутствие украшений,
разве что обручальное кольцо на указатель­
ном пальце. За неброской одеждой часто
скрывалось баснословное богатство.
Филипп де Флин, один из самых эру­
дированных virtuosi своего времени,
70-е годы провел в Париже, где общался
с придворными художниками Людови­
ка X IV Вернувшись в 1675 году в Амстер­
дам, он купил дом «Мессина» (Herengracht,
164), где разместил свою коллекцию. Говерт
Бидлоо, знакомый де Лэресса по N il Volen-
tibusArduurriy написал Хвалебную песнь со­
бранию Филиппа де Флина с его скульпту­
рами, медалями, картинами, рисунками и
гравюрами. Хвалить было что: коллекция
насчитывала более тысячи рисунков, сре­
ди которых были работы Микеланджело,
Рафаэля, Веронезе, Тинторетто, Парми­
джанино, Мантеньи, картины Джорджо­
не, Тициана, Лоррена, Пуссена, Бассано,
Яна Порселлиса, Адриана Браувера, Пау­
ля Брила, Корнелиса Врома, Хермана ван
Сваневелта... Был в доме де Флина и каби­
нет редкостей, а огромная библиотека сла­
вилась трактатами по истории искусства:
в ней были работы Беллори, Вазари, Цук-
каро, Рипы, Перье, Юния, фон Зандрар-
та, Фелибьена... После смерти де Флина
в 1700 году к аукциону по распродаже его
имущества вышел каталог «по большей
части итальянских картин, античных мра­
морных бюстов, голов, фигур, слепков и
бронзы» и каталог книг по ботанике, исто­
рии, трактатов по искусству и папок с ри­
сунками. Вероятно, в одной из этих папок
лежал и рисунок де Лэресса, хранящийся
теперь в отделе графики и рисунка Рейкс­
музеума. На нем изображен хозяин дома
в рабочем кабинете: в домашнем платье и
берете итальянского гуманиста, он сидит,
окруженный книгами, альбомами, антич­
ной скульптурой. На интерес к Антично­
сти указывает и карта Рима на стене.
То, до чего сейчас надо доискиваться в
отделе графики и рисунка Рейксмузеума,
гость де Флина должен был видеть с порога:
гризайли де Лэресса в холле имитировали
барельефы с аллегориями Богатства, Благо­
творительности, Искусств, Науки и Славы.
Хозяин дома представал щедрым покрови­
телем искусств и наук, которого ожидала
вечная слава48. В 1858 году дом перестрои­
ли, и гризайли оказались в Париже. В 1970
году Рейксмузеум приобрел выполненные
триста лет назад работы художника49.
Расписанных стен сохранилось меньше,
чем потолков, потому что расписывали не
сами стены, а холсты, крепившиеся на рей­
ках, расположенных примерно на высоте
75 сантиметров от пола, так, чтобы перед
ними можно было поставить стулья. С из­
менением моды (и появлением бумажных
обоев) амстердамские гостиные стали уве­
шивать картинами, а холсты с изображе-

867
«Наимерзейший нием идеализированных пейзажей в духе Клода Лоррена
урод в истории сняли, скатали в рулоны и убрали на чердаки, во владения
искусства»,
или Клевета
сырости и времени. К концу XVIII века расписных стен
Апеллеса практически не осталось, и в самом начале XIX века гол­
ландский художник Кристиан Андриссен, чей отец рас­
писал множество комнат голландских толстосумов, рас­
сказывал, что его лишь изредка вызывали подлатать старые
отцовские холсты50.

Итальянский
пейзаж
с пастухом
и пастушкой
в доме Якоба
де Флина

Лэресс, Глаубер
Около 1687
Холст, масло
280x212
Рейксмузеум,
Амстердам

868
 Чудом сохранились и сейчас тоже находятся в Рейксму- Стены
зеуме и расписанные де Лэрессом стены комнат в доме и потолки

племянника Филиппа де Флина, Якоба, тоже известного

любителя искусств и коллекционера, жившего неподале­
ку от дяди (Herengracht, 132). Холсты представляют своего
рода обманки, имитирующие виды из комнат: за расписан­
ными под мрамор рамами изображены поясные фигуры в
натуральную величину, стоящие как бы по другую сторо­
ну окна. Одни заняты разговором, другие смотрят прямо
на зрителя, вовлекая его в то, что происходит на холсте.
А за ними открываются великолепные виды на итальяни­
зированный пейзаж с пышной южной природой, холмами,
руинами храмов, колонной Траяна и обелисками, на фоне
которых разыгрываются пасторальные сцены. Глядя на сте­
ны комнаты, хозяева и гости мнили себя в Аркадии. Совре­
менные историки искусства считают эту серию одной из
вершин художественной росписи стен в Голландии51.
Самой большой декоративной работой художника —
н о квадратных метров — должен был стать люнет Вели­
чие Амстердама в Гражданском зале новой амстердам­
ской ратуши, воспетой Вонделом как восьмое чудо света.
«Чудо света» было, конечно, поэтической метафорой52, но
амстердамская ратуша с самым длинным фасадом обще­
ственного здания в Европе, несомненно, отражала мощь
главного города Республики. Творением ван Кампена вос­
хищался и сам де Лэресс.

Новая ратуша
Амстердама

Якоб ван дер

Ульфт. 1655
Рисунок каранда­
шом, пером
и кистью. 41x73
Рейксмузеум,
Амстердам

869
«Наимерзейший К тому времени, когда он получил заказ на роспись тим­
урод в истории пана, у него практически не было соперников: Якоб Бак-
искусства»,
или Клевета
кер умер еще в 1651 году, Говерт Флинк — в 1660 году, Рем­
Апеллеса брандт — в 1669 году, Фердинанд Бол забросил живопись,
женившись в 1669 году на богатой даме.
Первый камень ратуши был заложен в октябре 1648 года,
через пять месяцев после подписания Мюнстерского мира,
положившего конец Восьмидесятилетней войне между
Нидерландами и Испанией. Естественно, что главными
темами в оформлении ратуши были мир, торговля и спра­
ведливость. Им посвящен и люнет де Лэресса: в центре
Дева Амстердама, у ее ног — голландские львы, над ее голо­
вой — Слава и Изобилие. За Амстердамской Девой стоит
женская фигура с фасциями — аллегория власти бургоми­
стров. П о обеим сторонам от нее — Правосудие и Вера, за
ними — Свобода и Милосердие. Внизу полулежат Амстел и
Эй, рядом с ними Меркурий: богатством город был обязан
морской торговле. На порт как источник благосостояния
города указывает и Дева Амстердама.

Набросок
для люнета
Гражданского
зала ратуши
Амстердама

Лэресс. 1670-1690
Холст, масло
46,5x62. Музей
Амстердама

Несмотря на этот гимн Торговле и Изобилию, денег

на люнет не было, и завершение росписи откладывалась
до тех пор, пока не подтвердилась голландская послови­
ца «отклад отменой чреват». Де Лэрессу не суждено было

870
оставить свой след в главной Gesamtkunstwerk x v i i века, Стены
объединившей архитекторов, скульпторов, живописцев и и потолки

поэтов. Как не суждено это оказалось и Рембрандту с его

Заговором Клавдия Цивилиса.
Братья де Граафф, искавшие театральности, красивости,
броскости, четкости линий, поступили верно, не дав заказ
Рембрандту. Он не был декоратором, а для убранства ра­
туши требовалось именно умение украсить общественное
здание. Всякий, кто видел то, что осталось от Клавдия Ц и-
вилисау не может не согласиться с амстердамскими бурго­
мистрами: холст так же не подходил для украшения рату­
ши, как не подходило для украшения комнаты Ослепление
Самсона. Легко представить, какое отвращение вызывал
у бургомистров одноглазый варвар Рембрандта, как они
всякий раз сокрушались, что поддались на уговоры, и с ка­
ким облегчением вздохнули, вернув художнику холст, не
вписывавшийся в «правильную» живопись его учеников.
То, что осталось от полотна Рембрандта, находится в На­
циональном музее Стокгольма. Картон невоплощенного
замысла де Лэресса висит совсем неподалеку от ратуши, в
музее истории Амстердама.
Работами де Лэресса восхищались не только бога­
тые патриции Амстердама, но и штатгальтер Виллем III.
На следующем
В 1676 году де Лэресс сделал наброски к картинам для Суст- развороте:
дейка, летней резиденции штатгальтера, «подаренной» его
политическими противниками де Грааффами53. А после Селена
и Эндимион
брака Виллема III с дочерью Якова II де Лэресс (вместе с
Глаубером) пишет для обеденного зала Сустдейка Одиссея Лэресс
Около 1680
у Калипсо и Меркурия, повелевающего Калипсо отпу­ Холст, масло
стить Одиссея, а для спальни Мэри — Селену и Эндими­ 177x118,5
она. Эти картины можно увидеть теперь в Рейксмузеуме. Рейксмузеум,
Амстердам

В 1684 году Виллем вызвал «своего Апеллеса», как он на­ Одиссей

зывал художника, в Гаагу, чтобы тот украсил зал заседаний у Калипсо
Суда Голландии, Зеландии и Западной Фрисландии, обыч­ Лэресс
но называемого просто Судом Голландии — H of van Hol­ Около 1680
Холст, масло
land. Художник получил заказ, о котором мог только меч­
125x94
тать: во-первых, оранжист де Лэресс мог увековечить славу Рейксмузеум,
штатгальтера, во-вторых, получал возможность показать Амстердам

871
«Наимерзейший свои способности в самом «высоком» жанре живописи —
урод в истории историческом.
искусства»,
или Клевета
И художник украсил зал сценами из римской истории,
Апеллеса так или иначе связанными со Справедливостью, Правосу­
дием и Добродетельными Судьями. Гораций Коклес в оди­
ночку защищает единственный мост через Тибр — этот
сюжет, который уже Тит Ливий назвал «подвигом, стяжав­
шим у потомков больше славы, чем веры», однозначно от­
сылал к штатгальтеру, спасшему страну в «год бедствий».
Далее следовали Сципион Африканский принимает
клятву верности у юных римлян, Помпей сжигает пись­
ма Перперны,Луций Папирий прощает Фабия, Сципион
возвращает невесту Аллуцию, Эней выносит отца из го­
рящей Трои. Над креслом президента Суда, самого Виллема
III, висел холст с аллегорией Юстиции: дородная дева вос­
седает на троне, опираясь на нидерландских львов, вокруг
стоят путти с фасциями и мечом. Де Лэресс увековечил не
только штатгальтера, но и себя: зал носит имя художника.
Оформление зала Суда Голландии стало одной из его
последних работ. В 1689 году, когда его патрон был увенчан
короной Англии, Шотландии и Ирландии, с де Лэрессом
случилось самое страшное, что только может случиться с
художником: он начал слепнуть, причем так быстро, что к
следующему году не видел уже ничего. Причиной слепо­
ты был наследственный сифилис, но тогда этого не знали.
Сам Лэресс пишет, что лишился зрения, слишком много
работая при свечах.

СЛЕПОЙ ПРОВИДЕЦ,
ИЛИ «НЕПОГРЕШ ИМ ЫЕ
ПРАВИЛА ИСКУССТВА»

Последние двадцать лет жизни де Лэресс провел в слепоте,

но не в бездействии. Он читает лекции в обществе Ingenio
et Lahore, состоявшем в основном из его бывших клиентов,
выходцев из богатых купеческих семей. Коллекционирова­
ние картин и рисунков, посещение мастерских художников

874
и разговоры об искусстве стали для них к этому времени та­ Слепой
ким же обычным занятием, как уроки рисования для их де­ провидец,
или
тей. Если раньше современники восхищались талантами де «Непогрешимые
Лэресса, художника и музыканта, то теперь они восхища­ правила
ются его работоспособностью и силой воли. Из Апеллеса искусства»
он превратился в Гомера, «слепого провидца». Может быть,
осознанию собственной миссии способствовали собрания
N il Volentibus Arduum, на которых так много говорилось о
роли писателя в обществе и о его ответственности. К влия­
нию общества можно отнести и само обращение художника
к писательству: классицизм учил, что всему — и живопись
не была здесь исключением — можно научиться, было бы
прилежание. Прилежания Лэрессу было не занимать: им
двигало страстное желание передать молодым художникам
свой опыт. И слепой художник пишет мелом текст на доске,
и пока сыновья, тоже ставшие художниками, переписывают
его, попутно исправляя ошибки отца в голландском языке,
он берется за новую доску.
В 1701 году эти записи были изданы под названием Ос­
новы искусства рисования, или Краткий и верный путь
в совершенстве овладеть искусством рисования посред­
ством геометрии. А в 1707 году вышла Большая книга ху­
дожника, вполне соответствующая своему названию: 400
страниц убористого шрифта содержат ответы на все во­
просы, какие только могли возникнуть у художника.
Обе книги много раз переиздавались и переводились,
но широкая известность пришла к ним уже после смерти
автора54. Особенно популярна была Большая книга ху­
дожника, по которой учились во многих европейских ака­
демиях. О ее популярности свидетельствует надпись, сде­
ланная в 1874 году Робертом Браунингом на издании 1738
года: «Подростком я читал эту книгу чаще и с большим
наслаждением, чем какую-либо иную. До сих пор многое
из нее я вспоминаю с благодарностью за то хорошее, что я
получил от гравюр и прекрасного текста». Как и полагалось
юноше из состоятельной семьи, Роберт не только писал
стихи, но и рисовал — вполне неплохо.
В Основах искусства рисования, в отличие от обычных
наставлений молодым художникам, где главным был со­

875
«Наимерзейший вет не терять драгоценное время, Лэресс отводит станов­
урод в истории лению художника полжизни: к 12 годам он должен овла­
искусства»,
или Клевета деть грамотой и (желательно) латынью, следующие десять
Апеллеса лет нужны для того, «чтобы созрел разум и взбодрился
дух», еще десять лет — «чтобы узнать и понять жизнь»,
десять лет — на совершенствование в теории и практи­
ке. Лишь после 50 лет художник завоевывает имя, честь и
богатство.
В основе этого длинного пути лежит рисование, и как
литература начинается с азбуки, так рисование начинает­
ся с геометрии. И Лэресс рассказывает о точках, прямых и
изогнутых линиях, круге, квадрате и треугольнике, о пер­
спективе, о том, как рисовать лицо и фигуру. Освоив все
это, ученик переходит к рисункам с гипсов и так шаг за ша­
гом приближается к работе с натурщиком. Книга полна со­
ветов: начинающие должны рисовать углем, более продви­
нутые — карандашом. Не штрихуй тень, водя карандашом
туда-сюда. Рисуя рельеф, не садись слишком близко, рисуй
большие предметы маленькими, а маленькие большими,
тренируя глаз и приобретая «циркуль в глазу» — Лэресс ци­
тирует Микеланджело, говорившего, что циркуль должен
быть у художника в глазу, а не в руке. Лэресс не только опи­
сывает особенности афинской, родосской, коринфской и
сикионской школ рисунка, но и делится практическими
навыками, советуя, например, время от времени отклады­
вать работу, чтобы вернуться к ней со свежей головой. Он
останавливается на том, каким должен быть свет в мастер­
ской, как выбирать натурщика (тот обязательно должен
быть хорошо сложен, и если такого нет, то лучше рисовать
с гипсов), его позу, как передавать складки одежды (Веро­
незе, Тициан и Рубенс перегружают драпировку, в то вре­
мя как складки одежды у Кортоны «все равно что кишки»)
и материалы, соответствующие социальному положению
и возрасту портретируемого.
Рисунок для Лэресса — основа живописи. Он противо­
поставляет знающего теорию рисовальщика современным
художникам, которые, не научившись толком рисовать,
хватаются за краски. Рисунок ценится в это время больше
живописи, так как он связан с теорией, в то время как живо­

876
писи учились обычно на практике, как любому другому ре­ Слепой
меслу. Ван Мандер рассказывает, что у Антониса ван Мон- провидец,
или
форта «в числе учеников был молодой дворянин, который «Непогрешимые
достиг значительных успехов в писании портретов с нату­ правила
ры; но на занятия живописью он смотрел как на ремесло и искусства»
не желал числиться в числе живописцев, так как думал, что
от этого может пострадать его честь и померкнуть блеск его
рода»55. Отец Гейгенса приглашает к сыновьям учителя ри­
сования, но уроки живописи Константин берет втайне от
отца, опасаясь его недовольства. Приоритет рисунка перед
живописью утверждали и французские классицисты.
С апологии рисунка начинается и вторая часть книги,
предназначенная для тех, кто хочет писать маслом. Лэресс
останавливается на том, почему рисунок не ценится сей­
час в Нидерландах, в то время как такие гиганты, как Рафа­
эль, Микеланджело, Аннибале Карраччи и другие, рисо­
вали все, от человека до цветов и насекомых. Художники
Рима и Болоньи упражняли руку в рисунке, прежде чем пе­
рейти к живописи, и их рисунки ценятся не меньше, чем
их картины.
Далее следует диалог между старым, опытным рисо­
вальщиком и молодым живописцем, который рвется в Рим,
воображая, что всему уже научился. П о ходу диалога выяс­
няется, что юноша не рисовал ни с гипсов, ни с натуры, что
он ничего не знает ни о пропорциях, ни о перспективе, ни
о композиции, ни о различиях между мужским и женским
телом. Пишет он всего шесть лет, с 12-летнего возраста, и
страстно мечтает о женитьбе.
Легко догадаться, какие советы дает ему старый рисо­
вальщик. Прежде всего: «Рано жениться — долго каяться»,
совет, который будет повторяться практически во всех ру­
ководствах. Рано вступать в брак не рекомендовал худож­
нику уже ван Мандер. Вслед за ван Мандером, призывав­
шим начинающего художника не спешить с поездкой в
Рим, рисовальщик Лэресса предлагает юноше потратить
отложенные на поездку деньги на книги, гравюры, гипсы
и модель: «Лучше протереть несколько пар брюк, чем одну
пару башмаков. Только тем, у кого отточен глаз, поездка в
Рим принесет пользу». И юноша поступает в ученики к ри-

«77
«Наимерзейший совалыцику: «ведь лучше быть хорошим рисовальщиком,
урод в истории чем плохим художником».
искусства»,
или Клевета
Постепенно он узнает разницу между старым и новым
Апеллеса искусством, познает правила пропорции, перспективы,
анатомии, композиции, понимает, что надо бежать «бол­
товни в кабаках, никчемных и несдержанных разговоров,
пустых книг, излишеств в еде, питье и сне, всего того, что
делает человека неспособным к работе». Старый рисоваль­
щик, получающий здесь имя Judicio (судящий), рассказы­
вает молодому, именуемому теперь Probus (хороший, дель­
Фронтиспис ный), что «лучший способ взбодрить свои силы, когда дух
Большой книги
утомлен» — это чтение. Он дает ученику список полезных
художника
Лэресса книг, включающий Геродота, Тацита, Юстина Философа,
Тита Ливия, Флавия, Плутарха и, конечно же, Библию,
Библиотека
Университета Гомера, Вергилия, Овидия и Горация. Заключает список
Амстердама Иконология Рипы. Художник обязан хорошо знать мифо­
логию и историю, по­
стоянное определение
подлинного художни­
ка — «savant»—перейдет
и в следующую книгу
Лэресса, Большую книгу
художника .

Ее название отсылает к
Книге художника (Het
Schilderboeck) Карела
ван Мандера, вышед­
шей на сто лет раньше, в
1604 году. В русском пе­
реводе книга ван Ман­
дера называется Книгой
о художниках, потому
что на русский, как, соб­
ственно, и на все дру­
гие языки, переведена
только одна из ее шести
частей, а именно при­
t А Ж S XЕ К D А М b \ ^ W ill e m tie С о щ г . е» le tru s S c b & n Jc x yoy,.
несшие автору заслу­
женную славу «Север­

878
ного Вазари»Жизнеописания знаменитых нидерландских Слепой
и немецких художников56. На самом же деле и Книга худож­ провидец,
или
ника ван Мандера, и Большая книга художника Лэресса «Непогрешимые
являются книгами для художников. И книгами художни­ правила
ков: оба автора пытаются передать свой профессиональ­ искусства»
ный опыт тем, кто только вступает на художнический путь.
Оба — в традициях дидактической литературы — начина­
ют с наставлений. Ван Мандер предупреждает юнцов, ри­
сующих для забавы людей и зверей и уже потому мнящих
себя художниками, что живопись — сладкий, но нелегкий
труд, что хотя талант и дается от природы, его необходимо Ван Мандер
Книга художника
упорно шлифовать. И он призывает их бежать Купидона и
Титульный
Бахуса, не драться, не воровать, но, главное, не тратить по­ разворот
пусту невозвратное время, ведь медлительность —мать всех
Библиотека
пороков и кормилица бедности. Ван Мандер и Лэресс пи­ Университета
сали свои книги на закате жизни и знали, о чем говорили. Амстердама

Н ЕТ
Sell i l c l c r - B o c c k
w a e r i n V o o r e c r ft d c l e e r l u f t i
g 'h c I u e g fit d e n g r o n c it , c lc r.
E c le L V r y SCH IIfD F.RCO N ST i n
a vcrfchevdcn dccicnWon
Vpotghedraglien

\cDacr nacindrr fccfcn t'fciicnJcr

(V am acrdc do<rffucbughc Schifdcrs
dcs oudai, cn utcu/wai tyds

C L > c o r P a s c h ie j ^ i x x ife sb v sc h . S o c c f^ y crcc o p rr

rTot H i ERL EM A б'о * ^

- .

879
«Наимерзейший И Лэресс уже в предисловии нацеливает начинающего
урод в истории художника на повседневную кропотливую работу, развеи­
искусства»,
или Клевета
вая представление о том, что большим мастерам все дава­
Апеллеса лось без труда. Нет, говорит он, даже великие идут к цели
маленькими шагами. Вторым условием успеха являются
знания, но приобрести их может только тот, в ком нет са­
момнения. И Лэресс повторяет то, что без устали повторял
и ван Мандер: «многие уже давно обрели бы знания, если
бы не мнили, что уже обладают ими».
Огромное внимание оба автора уделяют иконографии:
у ван Мандера ей посвящены две последние главы57, а Л э­
ресс постоянно возвращается к этой теме, перемежая ее
практическими советами и суждениями о современной
живописи58.
И ван Мандер, и Лэресс пишут о рисунке, пропорциях,
композиции, о красках и их происхождении, об изобра­
жении зверей и птиц, о пейзажах, драпировках, отраже­
ниях и о многом другом, что должен знать художник. Обе
книги — кладезь практических советов, но если неуклюже
срифмованный рассказ ван Мандера, несмотря на не всегда
понятный язык конца x v i века и множество отсылок к раз­
личным авторам (от Плиния до Иоганна Ривиуса), чита­
ется на одном дыхании, то книга Лэресса быстро наводит
скуку. Трудно представить, что всего полтора века назад
юный Браунинг мог ею зачитываться. Может быть, дело
в английском переводе, местами отличающемся от текста
оригинала. Может быть, бывший в то время страстным ри­
совальщиком, Роберт многому мог научиться у Лэресса59.
Не дают заснуть полсотни иллюстраций, поясняющих
текст. Хотя сам автор признает, что качество их оставля­
ет желать лучшего, картинки с фигурами дам и кавалеров
дают ясное представление о том, чтб в конце x v i i века счи­
талось изящным. Дамы и кавалеры стоят, изящно выста­
вив ногу вперед или развернув ее, как в третьей позиции,
держат ложку или бокал тремя пальцами, с отставленным
в сторону мизинцем, а люди низкого сословия ссутули­
лись, выпятив живот, и неуклюже расставили ноги. Они
стоят на всей стопе (не отсюда ли выражение «стоять обе­
ими ногами на земле», то есть не витать в облаках, реально

88о
смотреть на вещи?), причем обе стопы параллельны друг Слепой
другу, что считалось столь же грубым, как не тянуть носок провидец,
или
в танце. Едят они, нагнувшись всем телом над миской, и «Непогрешимые
пьют, зажав кружку пятерней. Некоторые иллюстрации яв­ правила
ляют собой такие прописные образчики классицизма, что искусства»
сразу становится понятным, почему Бредиус называл гол­
ландский классицизм «ультраакадемизмом»60.

Лэресс
Большая книга
художника

Библиотека
Университета
Амстердама

Веря, что хороший учитель обязан раскрыть ученикам

свои профессиональные секреты, Лэресс заходит так да­
леко, что приглашает нуждающихся в совете к себе домой.
Он не призывает молодых художников следовать его со­
ветам — он лишь делится опытом с теми, кто стремится к
самосовершенствованию. Это стремление, по мнению

881
«Наимерзейший Лэресса, — отличительная черта настоящего художника.
урод в истории Он пишет книгу для того, кто, как и он сам, хочет работать
искусства»,
или Клевета во многих техниках и жанрах: писать картины и гризай­
Апеллеса ли, пейзажи и натюрморты, расписывать потолки и сте­
ны, быть иллюстратором и графиком. Он рассказывает о
композиции, цвете, свете, манере письма, о перспективе,
пейзаже, портрете и архитектуре в живописи, о росписи
потолков и стен, об имитации скульптуры, букетах и дру­
гих видах натюрморта, об искусстве гравера и о многом
другом. Манера изложения, с перескоками от одной темы
к другой и возвращением к оставленной теме с тем, что­
бы вскоре снова отвлечься, свидетельствует о том, что вся
книга — переложение устных лекций, с неизбежными от­
ступлениями увлеченного лектора, и о том, что у ее автора
уже не было возможности внести в написанное порядок и
четко следовать намеченному плану, к чему он так настоя­
тельно призывал молодых художников.
Нехудожническое содержание Большой книги худож­
ника во многом представляет собой переложение идей
Правильного и неправильного театра Пелса в примене­
нии к живописи. Правильно для Лэресса все, что соответ­
ствует классицистическому канону, и содержание Большой
книги художника можно пересказать цитатами из Поэти­
ческого искусства Буало или Науки поэзии Горация.
Н о мудрой щедростью природы всемогущей / Был
каждой страсти дан язык, лишь ей присущий: / Высоко­
мерен гнев, в словах несдержан он, I А речь уныния преры­
виста, как сон. / Среди горящих стен и кровель Илиона /
Мы от Гекубы ждем не пылких слов, а стона. — Поступок
должен сопровождаться выражением побудившей его эмо­
ции. Изображая Эвридику и Гесперид, Пирама с платком
Фисбы, Ипполита, Несса, Прокриду с копьем, художник
должен изобразить их чувства61. Красота движений выте­
кает из их соответствия действию: в изображении убий­
ства Цезаря и смерти Катона Утического движение должно
быть стремительным и сопровождаться смятением и стра­
хом, а в изображении Стратоники и Антиоха должен быть
соблюден decorum, все должно быть проникнуто гармони­
ей, изяществом и благопристойностью. Художник должен

882
учитывать, что при наклоне головы к левому плечу правый Слепой
глаз оказывается выше левого, левое плечо выше правого, провидец,
или
правое бедро выше левого, а левое колено выше правого. «Непогрешимые
Руки всегда должны быть разнонаправлены: если одна под­ правила
нята, то другая опущена, если одна видна с внешней сторо­ искусства»
ны, то другая — с внутренней.
Героя каждого обдумайте язык, / Чтобы отличен был
от юноши старик. — Лэресс рассказывает, как изображать
спящих и молящихся, обнаженную натуру, больных, здо­
ровых, мужчин, женщин, объясняет различия в лицах, во­
лосах, шеях, пальцах детей и взрослых, мальчиков и дево­
чек, учит, как изображать сестер и братьев или родителей
с детьми, чтобы было видно их родство, напоминает, что
зимой и летом люди выглядят и двигаются по-разному: зи­
мой голова у них втянута в плечи, губы плотно сжаты, руки
скрещены и спрятаны под мышки, спина сутулая62.
Невероятное растрогать неспособно. / Пусть правда
выглядит весьма правдоподобно. — Художник должен пом­
нить о правдоподобии63. Социальное положение героев
должно прочитываться не только в их одежде, но и по тому,
как они держатся, как стоят, двигаются, сидят за столом, как
едят, как держат ложку, кружку или бокал, оно должно быть
видно не в коронах и драгоценных украшениях, а в осанке,
достоинстве и изяществе. Лэресс требует в картине логики
и критикует Рафаэля за то, что голову Давида, глядящего
на Вирсавию, украшает корона. Как и большинство фран­
цузских теоретиков, Лэресс уделяет большое внимание
соблюдению благопристойности. В то же время он пишет,
что художник не должен бояться нарушить гармонию, по­
местив на холсте людей разных сословий, толстых и худых,
загорелых и бледных, медлительных и быстрых, старых и
молодых. Напротив, это внесет необходимое разнообра­
зие и увеличит правдоподобие. Он не должен бояться даже
горбунов и калек, но, изображая их, должен стараться ком­
пенсировать их физические недостатки.
Художник должен постоянно делать зарисовки и не вы­
ходить из дома без альбома. Если он не вхож к знатным
особам («как я был когда-то», — добавляет де Лэресс), он
может наблюдать за ними в церкви, в театре и на прогулках.

883
«Наимерзейший
урод в истории
искусства»,
или Клевета
Апеллеса

Лэресс
Большая книга
художника

Библиотека
Университета
Амстердама

Пускай ваш труд хранит печать души прекрасной , /

Порочным помыслам и грязи непричастной. «Ибо на­

прасно бежал от порока к пороку другому...» Эту строчку
Горация Лэресс цитирует в главе Правильная и неправиль­
ная живопись, представляющей собой парафразу Правиль­
ного и неправильного театра. Вслед за Пелсом он пропо­
ведует искусство пользы и воспитания: «правильное» он
видит в изображении «величественного и поучительного,
красивых историй и возвышенных и моральных символов,
изображенных надлежащим и приличествующим образом,
дабы развлечь и принести пользу». «Неправильное» — «в
изображении сцен разврата и богохульства, вызывающих у

884
благонравныхидобродетельныхлюдейотвращение». И он Слепой
предупреждает, что «идущие по этому пути навек опозорят провидец,
или
свое имя». «Непогрешимые
Лэресс начинает с критики историков и поэтов, редко правила
упускающих что-то в своем описании, хотя иногда полез­ искусства»
нее было бы что-то скрыть, чтобы не разжигать в читателе
сладострастия. Н о если писатели с их бесстыдными расска­
зами заслуживают порицания, то еще более его заслужи­
вают художники, изображающие плотские наслаждения.
Какую славу, спрашивает Лэресс, «может стяжать худож­
ник, изобразив Ноя, человека праведного и непорочного,
лежащим на земле нагим в опьянении? Неужели художник,
выставляющий напоказ наготу Ноя, заслуживает меньшего
наказания, чем Хам, показавший наготу отца своего бра­
тьям, тут же покрывшим отца одеждой? И кто может ска­
зать, что Микеланджело, каким бы славным художником
он ни был, стяжал великую славу, изобразив обнаженную
Леду с Лебедем между ее ног? Это последнее он мог бы
и упустить. Разве не достойно сожаления то, что при та­
ком обилии сюжетов нравственных и поучительных ху­
дожники обращаются к постыдным и грязным поступкам
и изображают их со всеми бесстыдными подробностями.
Заблуждение многих художников состоит в том, что они
изображают всех обнаженными, не делая разницы между
честной женщиной и блудницей, Венерой и Дианой, Лу-
крецией и Флорой». И, возвращаясь к Леде, он недоумева­
ет, «почему Микеланджело поместил ее голой на ковре, а не
на кровати, как подобает принцессе, и почему она не сняла
диадему».
Мы холодны душой к нелепым чудесаму / И лишь воз­
можное всегда по вкусу нам. Отдельную главу Лэресс по­
свящает изображению снов, видений и фантастических
историй, всего того, что художник рисует или даже пишет
для себя в часы отдыха. Подобное времяпрепровождение
может оказаться полезным, получи художник заказ от теа­
тра, оно лучше пустого шатания по улицам, попоек, чтения
никчемных книжек, обсуждения городских новостей, рас­
сказов об убийствах, страшных случаях и колдовстве, ко­
торые, проникая нам в душу, отвлекают нас от дела. Не со­

885
«Наимерэейший ветует он в свободное время и заниматься музыкой, так как
урод в истории «на судне не может быть двух грот-мачт». То ли Лэресс не
искусства»,
или Клевета
всегда исходил из собственного опыта, то ли полагал, что
Апеллеса игра на скрипке отвлекала его от его истинного призвания.
Но может быть, художнику аристократических бюргеров
было неприятно само воспоминание о том, что когда-то он
играл на «неблагородной» скрипке?
Не все события, да будет вам известно, / С подмост­
ков зрителям показывать уместно: / Волнует зримое
сильнее, чем рассказ, / Но то, что стерпит слух, порой
не стерпит глаз 64. Здесь же он объясняет, почему худож­
ники никогда не обращаются к изображению сцен из исто­
рии Индии, Китая или Японии: вся история этих наро­
дов — сплошная череда зверств, кровопролитий и убийств,
то есть всего того, что отнюдь не будет «приятно» зрителю
(эстетика классицизма требовала непременной «прият­
ности»). К тому же диковинность и непривлекательность
одежд и нравов диких народов находятся в противоречии с
классическими образцами, европейцы не получат удоволь­
ствия от таких изображений, а следовательно, на них не бу­
дет и покупателей.
Вторая книга посвящена тому, как же, собственно, пи­
шется идеальная картина. Начинается книга с рассужде­
ний о качествах, необходимых художнику. П о Лэрессу, для
создания замысла, его разработки и исполнения художник
непременно должен обладать терпением, осторожностью
и бесстрашием. Терпение особых пояснений не требует.
Осторожность нужна художнику, чтобы определить, за­
висит ли его карьера от одного человека или от многих,
надо ли делать то, что хочет он сам, или то, что нравится за­
казчикам. Бесстрашие нужно, чтобы постоянно вводить в
картины что-то новое, потому что одно и то же в искусстве
надоедает так же, как и одно и то же блюдо повара.
Нужна художнику и память. Приступая к изображе­
нию Дария, Демосфена или Сципиона, он должен изучить
книги по истории персов, афинян и римлян, их религию,
флору и фауну, обычаи, одежду, устройство дома и только
после этого отдаваться игре воображения. Художник дол­
жен изучать свой материал, как юрист, богослов, философ,

886
математик или физик изучают свой, и так как художник Слепой
изображает и юристов, и богословов, и философов, и ма­ провидец,
или
тематиков, и физиков, он должен обладать хоть частью их «Непогрешимые
знаний, то есть быть более широко образованным, чем они. правила
Если же он чего-то не знает, ему лучше либо сначала узнать, искусства»
либо не браться за работу: «лучше правильно нарисовать
кошку или собаку, чем неправильно крокодила, верблюда
или слона. Лучше показать небольшое знание, чем боль­
шую глупость».
Говоря о выборе сюжета, Лэресс удивляется тому, что
художники все время обращаются к одним и тем же эпизо­
дам из Священного Писания, Овидия, Гомера и Вергилия:
«Материала здесь на десять тысяч лет, да и за это время мы
сможем изобразить лишь десятую часть, но как волы или
овцы следуют за вожаком, так художники переписывают
одни и те же сюжеты, разве что тех, кто был внутри, изо­
бражают на площади, сидевших — стоящими, и, довольные
этими изменениями, считают, что потрудились на славу».
Конечно, соглашается Лэресс, старые мастера уже выбрали
самое интересное, но настоящий художник, желая поме­
риться силами с Рафаэлем, как философ хочет помериться
силами с Аристотелем, а поэт — с Гомером, найдет новый
сюжет или по-новому изобразит старый.
Выбрав сюжет, художник должен быстро, чтобы его
не успели отвлечь, сделать набросок, который призван
не столько запечатлеть еще не совсем сложившийся об­
раз, сколько упорядочить воображение65. Здесь художни­
ку нужна быстрая рука: «если сразу не сделаешь набросок,
тебя отвлекут и все забудется». Ознакомившись с тем, что
написано о выбранном им сюжете, надо ранним утром на
свежую голову подумать о тех, кого собираешься изобра­
зить: что это за люди, о чем они думают и что чувствуют,
кого и как надо изобразить, на кого должен падать свет, где
и когда происходит задуманная сцена. Что касается компо­
зиции, то можно обратиться к гравюрам, но с ними худож­
ник должен быть осторожен: чужая композиция подобна
яйцам гусыни, подложенным под курицу, — всегда встает
вопрос об авторстве. Дабы художник не уподобился ким-
скому ослу, который, накрывшись шкурой грозного льва,

887
«Наи мерзейший
урод в истории
искусства»,
или Клевета
Апеллеса

Лэресс
Большая книга
художника

Библиотека
Университета
Амстердама

выдал себя ушами и был осмеян и побит палками, Лэресс

советует посмотреть, как изображали выбранную тему ве­
ликие мастера, только после того, как сам художник уже
сделал набросок: «Смотри на них, но учись только у При­
роды, тогда можно будет сказать, что работа твоя». При
этом Лэресс подчеркивает огромную ценность гравюр,
которые радуют глаз, питают ум, знакомят с возвышенны­
ми мыслями, изящным и приятным стилем, прекрасными
людьми с грациозными движениями и в подобающих оде­
яниях66.
Совет Лэресса изучать работы мастеров прошлого не
исключал возможности их критиковать. И сам он кри­

888
тически разбирает картины великих предшественников, Слепой
знакомые его современникам по гравюрам, указывая на провидец,
или
ошибки, дабы предостеречь от них молодых художников. «Непогрешимые
По мнению Лэресса, художник должен ориентироваться правила
не на авторитеты, а на Природу, но природа, подлежащая искусства»
художественному изображению, должна быть подвергнута
тщательному отбору, действительность должна быть пре­
образована в свете идеала, унаследованного от Антично­
сти. Художник должен не подражать большим мастерам, а
стремиться их превзойти. Только это может поднять искус­
ство на более высокий уровень, а самому художнику при­
нести славу и деньги.
Время от времени Лэресс сходит с классицистической
тропы, и эти «блуждания» тут же пробуждают притупив­
шийся было читательский интерес. Так, главным источни­
ком знаний Лэресс считает практику. Изучение природы
важнее всех книг, в том числе и его собственной. И он
призывает молодых художников экспериментировать и
рассказывает, чему научился на опыте сам67.
Отходит он и от безусловной нормативности эстети­
ки классицизма, выводимой из единого и неизменного
«хорошего» вкуса. Ссылаясь на Платона, Лэресс видит
в красоте «лишь идею, и у каждого она своя. Так, Парис
считал самой красивой Елену, Аполлон — Дафну, а Нар­
цисс — самого себя. Персы считали совершенной красоту
Стратоники и оказывали ее изваянию божественные поче­
сти. < ... > Грекам и немцам нравились каштановые волосы,
римлянам — русые, испанцам — черные. Одним нравятся
высокие и полные, другим — низкие и щуплые». Правда,
сравнивая классический стиль с современным, он тут же
забывает о возможной субъективности мнений, выступая
апологетом первого, «вечного и никогда не меняющегося»,
и резко критикуя современный стиль, «ежедневно меняю­
щийся в погоне за модой». Хуже современного стиля для
него только смешение его с классическим и мода перено­
сить библейские и античные сюжеты в современность. Это,
говорит он, так же противоестественно, как приставить к
человеческому телу конскую голову. Ем у не надо было объ­
яснять читателю, что это отсылка к Горацию.

889
«Наимерзейший ГРЯЗЬ КР А СК И РЕ МБРАН ДТА
урод в истории
искусства»,
или Клевета
Апеллеса Уверенный в том, что современная ему живопись пере­
живает серьезный кризис, вызванный широким распро­
странением «низкого» реалистического искусства, поста­
вившего своей главной целью как можно более точную
передачу часто безобразной действительности, Лэресс
старается убедить читателей в том, что прекрасно может
быть только «правильное» искусство, искусство, соблюда­
ющее законы античной эстетики, пропорций и перспек­
тивы. Его жалобы на упадок современного искусства — а
его современниками были Рембрандт, Метсю, Терборх, де
Хоох и множество других, чье творчество сделало X V II век
«золотым», — не дань моде и не перепев чужих мотивов
(на упадок современного искусства жаловался и Гиберти,
современник Мазаччо и Донателло, и Юний, современ­
ник Рубенса и ван Дейка). С пылом неофита Лэресс, как
и всякий классицист, свято верующий в непогрешимость
собственного вкуса, пытается обратить читателей в свою
веру ради спасения искусства, ради его возвышения и про­
славления. В борьбе с уродством повседневности он снова
следует за Буало, изгонявшим из поэзии двусмысленные
грубоватые шутки, «базарный» и «кабацкий» язык — все
комические приемы народного фарса: Бегите подлых слое
и грубого уродства. / Пусть низкий слог хранит и строй,
и благородство. / В сяк рифмовал, как мог, не ведая препон,
И Табарену стал подобен Аполлон. < ...> Преданья древ­
ности исполнены красот. / Сама поэзия там в именах
живет / Энея, Гектора, Елены и Париса, / Ахилла, Н е­
стора, Ореста и Улисса. / Нет, не допустит тот, в ком
жив еще талант, / Чтобы в поэме стал героем — Хиль-
дебрант! / Такого имени скрежещущие звуки / Н е могут
не нагнать недоуменной скуки. — Если ван Мандер нахо­
дил красоту и в современном ему искусстве, то для Лэресса
все современное искусство не искусство, а ремесло, так как,
верные привычке (а все современные художники для него
ремесленники, занимающиеся бездуховной ручной рабо­
той, на которой они набили руку), художники слепо копи­

890
руют жизнь. Чтобы убедиться в этом, стоит только взгля­ Грязь
нуть на рожи Бамбоччо, Остаде, Моленара или Браувера. краски
Рембрандта
Эти художники либо видят в жизни одно уродство, либо
уродство привлекает их больше, чем красота. Они ищут то,
чего надо избегать, и изображают пороки как достоинства.
Все они, копирующие несовершенную природу и находя­
щие удовольствие в изображении низкой жизни, никогда
не сделают ничего совершенного, потому что Искусство,
по Лэрессу, состоит не в копировании, а в изображении
высокого, того, чего не видит глаз. Не знающие и не жела­
ющие знать Высокое и Прекрасное не заслуживают имени
художника. Если раньше художник изображал Афину с го­
ловы до пояса, то современный ремесленник изображает
Вулкана от пояса до пяток. Единственный среди современ­
ных художников, кого он может поставить рядом с древ­
ними, это ван Дейк. Рубенса он не причисляет к великим,
несмотря на то что и тот обращается к возвышенным сюже­
там. Утонченные силуэты ван Дейка более соответствова­
ли вкусу де Лэресса, чем колоритные фигуры Рубенса, ко­
торого он винил в погрешностях против цветовой гаммы.
Лэресс последовательно противопоставляет современ­
ных живописцев художникам Античности и Возрождения,
пламенно превознося высокое искусство прошлого, обра­
щавшееся к библейским и историческим сюжетам, поэтиче­
ским, философским и моральным аллегориям, в то время как
современное искусство изображает лишь постоянно меняю­
щуюся современность. Символом старого искусства, обла­
давшего пониманием, знанием и собственным суждением,
выступает для него Минерва, символом нового, постоян­
но являющего невежество, халатность и самодовольство, —
Мидас. Превратить современное искусство в благородное
искусство прошлого так же невозможно, как превратить
осла в лошадь, так как основной его порок — изображе­
ние действительности как она есть — укоренился повсюду:

Нет ни одного красивого зала или уютной комнаты,

как бы богато ни были они украшены, в которой не
было бы картин с бродягами, борделями, корчмами,
курильщиками, музыкантами, чумазыми детьми на

891
«Наимерзейший горшках и прочих мерзостей и гнусностей. Кто ос­
урод в истории мелится принять у себя друзей или важных гостей в
искусства»,
или Клевета
комнате, где все вверх тормашками, где орет ребенок
Апеллеса или где ему меняют пеленки? Конечно, все это лишь
изображение, но не есть ли живопись имитация жиз-
ниу которая либо очаровывает, либо вызывает от­
вращение? < ...> Конечно, все это живопись, или по
крайней мере так называется, как называется теперь
живописью всеу что отражает жизнь, но я спрашиваю
подлинного знатока искусства, насколько прекрасноеу
выполненное искусной рукой, отличается от порокову
которые изображают современные художники68.

Большая книга художника должна была не только стать ру­

ководством в живописи, но и способствовать росту пре­
стижа самой профессии художника. Лэресс придержива­
ется классицистической иерархии жанров, досконально
разработанной в 1667 году Андре Фелибьеном, и выводит
из излюбленного жанра художника, из предмета и темы
его живописи не только его социальное положение, но и
его эмоциональный и нравственный уровень: на нижней
ступени стоял писавший натюрморты, затем следовали
пейзажист, анималист и портретист; верхнюю ступень за­
нимал исторический живописец (картины и графика само­
го Лэресса почти всегда на мифологические или истори­
ческие темы). Художник становится для него тем, что он
изображает, что видит каждый день его глаз. Для Лэресса
на вершине иерархической пирамиды Рубенс и ван Дейк,
занимавшиеся исторической живописью. Затем идут Рем­
брандт и Йордане, писавшие жанровые сцены, пейзажи и
натюрморты69. В самом низу Питер ван Л ар и Браувер с их
сценами драк в трактирах:

Легко изображать то, что мы видим каждый день. Н о

наш мозгу как стеклянный шар, подвешенный посре­
дине комнатыу сохраняет все предметы, им отражае­
мые. И мы видим, что Рубенс и ванДейку каждый день
бывшие при дворе и общавшиеся с великими мира сегоу
направляли свои мысли к возвышенному искусству,

892
 Йордане и Рембрандт— к обыденному и заурядному, а Грязь
Бамбоччо н Браувер — к самому низкому и презренно­ краски
Рембрандта
му. Каждый изображал то, к чему у него лежала душа,
и в соответствии с тем, с кем он общался70.

Лэресс, как и ван Мандер, стремится повысить социальный

статус художника. Не случайно, говоря о старом искусстве,
он пишет, что в Риме, где художниками могли стать только
люди благородного происхождения, с мыслями возвышен­
ными и прекрасными, они пользовались почетом и ува­
жением. Но с тех пор многое изменилось, живопись при­
шла в упадок, и в голландской живописи первую скрипку
играют теперь «бамбоччанти» (последователи голланд­
ского художника Питера ван Лара) с их голодранцами и
трактирными потасовками. И он резко критикует «бам­
боччанти» не только потому, что низкие жанровые сцен­
ки не соответствовали его идеалу живописи, но и потому,
что видит в них ремесло, а не искусство. Ремесленниками
в его глазах являлись и художники-портретисты, которые,
по словам Лэресса, «отказываются от своей свободы, зани­
маясь портретами, так как в них не занято воображение».
Этого же мнения придерживался и Фелибьен, считавший,
что художник, посвятивший себя только писанию портре­
тов, по определению не может достигнуть совершенства в
живописи71.
П о Лэрессу, уже само занятие «правильной» живопи­
сью способствует развитию в молодом человеке тяги к пре­
красному и возвышенному: «Я полагаю, что даже тех, кто
не имел в детстве и юношестве возвышенных мыслей и не
стремился к высокому, занятие искусством может изменить,
сделав их способными на высокие и благородные дела». Он
приводит в пример сына рыбака Демада, сравнявшегося в
красноречии с Демосфеном, сына землепашца Протагора,
сына камнереза Пифагора, сына портного Ификрата, став­
шего афинским полководцем, Гераклита и Сократа. Упоми­
нает он и художников, которые, несмотря на низкое проис­
хождение, достигли в искусстве больших высот: Квентин
Массейс, до двадцати лет бывший кузнецом, сын крестья­
нина Маартен ван Хеемскерк, пастух Мантенья.

893
«Наимерзейший Живопись была для Лэресса занятием духовным и ин­
урод в истории теллектуальным, в то время как для овладения ремеслом
искусства»,
или Клевета главным оставались практический опыт и верность тради­
Апеллеса ции. Поэтому он призывает своих читателей не копиро­
вать слепо мастеров прошлого, а смотреть на них критиче­
ски и стараться исправить их ошибки. Он верил в то, что
художник может повысить свой статус путем духовного и
профессионального роста. Поэтому он так детально раз­
бирает, что должен и чего не должен делать молодой ху­
дожник, какие книги он должен читать, а какие — нет. От
простого ремесленника художника отличают знания, и
Лэресс неустанно призывает молодых художников овладе­
вать ими. Греческие мифы и историю они должны знать не
по гравюрам, а по текстам Геродота, Тацита, Иосифа Фла­
вия, Плутарха, Гомера, Вергилия и Овидия. Сам он ссыла­
ется на Плиния, Павсания, Сенеку, Александра Афроди-
сийского. Художник должен быть ученым, исследующим
законы искусства, чтобы вознести его на более высокий
уровень (правда, уровень этот он видел в картинных позах
и жестах и красиво спадающих одеяниях). Только знающий
и стремящийся к высокому художник мог воспитывать
зрителей, уча их прекрасному.
Лэресс так пылко критикует тех, кто в его глазах был
ремесленником, потому что он, как и ван Мандер до него,
стремился к признанию живописи свободным искусством,
наравне с поэзией. В своем стремлении он не был одинок:
не случайно в это время так часты сравнения живописи с
поэзией, напоминания о том, что они сестры, и повторение
на все лады определения живописи как «немой поэзии»72.
Предрасположенность художника к возвышенному,
обыденному или низкому, избираемые им темы и их трак­
товка, изображение низкой действительности или ее вос­
создание в свете идеала, стремление художника к знанию
или ремесленное следование традиции, сам образ жизни
художника — все это оказывалось связанным с его стату­
сом: ставший из Лэресса де Лэрессом, он знал, о чем гово­
рил. Примером ему здесь служил кавалер Бернини.
К росту статуса стремился не только сам художник, но
и тот, кого он изображал. Заказчик хотел предстать на хол­

894
сте не торговцем селедкой, каким был его дед, а человеком Грязь
благовоспитанным. Деревенские пирушки с пляшущими краски
Рембрандта
крестьянами мало-помалу исчезают из голландской живо­
писи, как они уже исчезли из литературы, которая задает
тон, выступая старшей сестрой живописи. Портрет ста­
новится все более театральным, «мифологическим»: вче­
рашний купец предстает Марсом, а его жена — Дианой73,
и (псевдо)аристократическим: мещанин во дворянстве по­
зирует с охотничьими псами на фоне вчера приобретен­
ных имений. Эти тенденции явно прослеживаются у всех
голландских художников, включая даже позднего Яна Сте-
ена, облачавшего в шелка библейских и мифологических
персонажей.
Не стремится к аристократизации лишь Рембрандт, как
не поддается он и салонной моде, требующей гладкости
мазка. Наоборот, он движется против основного течения:
если в 1634 году он еще выписывает огромные розетты на
башмаках Маартена Соолманса, а в 1639 году с тщательно­
стью лейденских художников воспроизводит кружевной
воротник Марии Трип, то через двадцать лет быстрыми
мазками лишь обозначает позументы на плаще Яна Сикса.
Рембрандт в Большой книге художника упоминается не
раз. Так, затрагивая вопрос о выразительности живописи,
Лэресс излагает прозой то, что Пеле изложил стихами:

Не в первый раз мы видим смышленых художников, ко­

торые различными новшествами стремятся заполу­
чить уважение знатоков. Можно назвать разных, но
я назову только двух, Рембрандта и Ливенса, манеру
которых нельзя совершенно отвергнуть, особенно ма­
неру первого из-за ее естественности и огромной силы.
Надо сказать, однако, что последователей у него было
немного, и закончили они так же прискорбно, как и их
вожатый. Тем не менее некоторые считали и до сих
пор считают, что он мог все, на что только способны
искусство и кисть, и что он превзошел всех знамени­
тых художников, какие только были. Разве был другой
художник, вопрошают они, который бы мог так ими­
тировать природу посредством силы колорита, пре­

895
«Наимерзеиший красного света, приятной гармонии, исключительных
урод в истории и уникальных идей? Чего ел*;у недоставало, со вселш его
искусства»,
или Клевета
огромными талантами? И если он не желал писать в
Апеллеса манере, давно уже упрочившейся, рязве этого недоста­
точно, чтобы покорить весь мир ? В сеж мл* л скажу, что
отнюдь не разделяю их чувств, хо тя и не буду отрицать,
что и а ш гшел великую склонность к его манере, «о, гсо-
знлв непогрешимые правила Искусства, тут же отка­
зался от моих заблуждений и оставил его идещ осно­
ванные лишь на шатких и призрачных представлениях.

Действительно, с того времени, как Лэресс познал непо­

грешимые правила Искусства, наивысшим идеалом для
него становятся рисунок Рафаэля и Пуссена и античное
искусство. П о словам американского исследователя Сей­
мура Слайва, в его картинах нет ни малейшего следа вли­
яния Рембрандта, а его офорты, в некоторых из которых
прослеживается свобода и легкость, напоминают скорее
связываемую с Пьетро Тестой итальянскую традицию, не­
жели стиль Рембрандта74.
Историки искусства усматривают намек на Рембрандта
и в критике Лэресса художников, старающихся как можно
вернее передать недостатки лица: слепой глаз, кривой нос
или рот, косоглазость, оспины или отвислые губы («сама
природа не радуется, глядя на таких людей, поэтому и мы
смотрим на них не иначе как с брезгливостью», — пишет
он). Шмидт-Дегенер даже выводит из этого программного
требования эстетики классицизма психопатический сим­
птом страдавшего от своей внешности Лэресса и его нена­
висть по отношению к «неумолимо правдивому портрету
Рембрандта»75. Лэресс, как мы видели, учил художников
не бояться изображать горбунов и калек, но касалось это
только массовых сцен. Говоря о жанре портрета, он, ссы­
лаясь на древних, «знавших, какое огромное воздействие
на наши чувства имеет прекрасный портрет», призывал
художников тщательно выбирать свои модели: «Портрет
красивой женщины вызывает в нас сострадание, если она
изображена в муках, и радость, если она поет или смеется.
Вульгарная баба ни в радости, ни в печали не вызывает этих

896
чувств». И он критикует тех, кто не следует этой простой Грязь
логике. Э ту критику историки искусства соотносят обыч­ краски
Рембрандта
но с Рембрандтом, так как известно, что его моделями часто
выступали Хендрикье и Титус:

Один пишет портрет женщины со всеми родимыми

пятнами и веснушками, другой берет свою грубую и
неотесанную служанку и пишет с нее даму, третий —
первого попавшегося школьника или своего сына (все
время зачесывающего волосы за ухо или сидящего,
уставившись в одну точку), облачает его в богатый
костюм и думает, что он подражает природе и что
этого достаточно, а приятность и привлекатель­
ность не для него.

Одним из основных требований Лэресса к картине был

свет, и, посвящая свету отдельную главу, он подробно оста­
навливается и на светотени, и на солнечном свете, и на от­
ражении в воде, на соотношении цвета и света, на тени при
разном освещении, на заходе и восходе солнца, свете луны,
свете факела, лампы, костра, свечи... Лучшим для него был
обычный свет, более естественный, чем яркий свет солнца,
создававший слишком резкие контрасты. Картина, по Лэ-
рессу, должна быть светлой, и в отходе от этого принципа
он видит одну из главных ошибок Рембрандта:

Как сильный свет делает для нас цвет всех предметов

красивым и ясным, так, несомненно, чем больше скрыто
тенью и мраком, тем темнее и некрасивее предстают
эти вещи. К сожалению, в этом заблуждались многие
знаменитые мастера. Среди брабантцев это Рубенс, а в
Голландии — Рембрандт, Ливенс и многие другие, рабо­
тавшие в их манере. Первый хотел сделать жизнь краси­
вее, чем она есть, а получилась грубая пестрота (raauwe
bontigheid), вторые в поисках мягкой сочности опусти­
лись до зрелости и гнили (een ander о т de murwheid te
bekomen, tot de ryp en rottigheid vervallen) — две край­
ности, два подводных рифа, и да послужит их упомина­
ние бакеном, предупреждающим других76.

897
«Наимерзейший Светотень Рембрандта он считал неестественной и при­
урод в истории зывал избегать его золотистого и коричневого, как и его
искусства»,
или Клевета
импасто. Он порицает как широкие мазки, оставляющие
Апеллеса видимые следы кисти на холсте (Рембрандт), так и фили­
гранную работу лейденских художников. Хуже для него
только комбинация обоих стилей в одной работе. Но глав­
ный его выпад против Рембрандта касается цвета. Ценитель
рисунка Рафаэля и Пуссена, Лэресс остается колористом.
Цвет для него не что-то добавочное, а такой же важный
элемент, как и рисунок: «В то время как ясные и чистые
цвета приятны глазу и знатока, и невежды, их противопо­
ложность вызывает у всех отвращение». И, не советуя ху­
дожнику придерживаться здесь того или иного метода, он
призывает его следовать Природе, преображая ее рассуд­
ком и правилами искусства:

< . . . > следуй Природе, и ты угодишь Искусству. Д о­

вольно выписываний, ковыряний и пачкотни: берись за
работу твердой рукой. И не на манер Рембрандта или
Ливенса, у которых краска грязной жижей (drek) сте­
кает по полотну, а накладывая краску сочных цветов
равномерными мазками, так, чтобы все предметы
представлялись законченными и возвышенными ис­
кусством, а не пачкотней.

Это «drek», означающее «дерьмо» или «грязь, жижа», пе­

реводится по-разному: ван де Ветеринг делает из него
невнятный «навоз», а по Жерару Дессону (в русском пе­
реводе), «Рембрандт окунает кисть в собственные испраж­
нения». Для классициста Лэресса «декорум» был слишком
важен, чтобы употребить слово «дерьмо», не говоря уже
о «собственных испражнениях». Для него «drek» — это
«грязь», «жижа», но и «грязь» или «жижа» по отношению
к палитре Рембрандта дорого обойдется Лэрессу. Когда на
смену классицизму придет романтизм и все нелестные для
Рембрандта определения — еретик, пачкотня, гниль — не
только поменяют знаки, но и станут стигматами, удосто­
веряющими святость, назвавший краски Рембрандта «гря­
зью» будет ею и забросан.

898
 АНТИПОДЫ РЕМБРАНДТА

Лэресс не первым призывал к «красоте» в жи­

вописи. Голоса сторонников классицизма раз­
даются в Нидерландах с середины jo-x годов.
Первым «антиподом Рембрандта»77 стал Ян де
Биссхоп (1628-1671), юрист и недюжинный ри­
совальщик78, два тома гравюр которого с изо­
бражениями римских скульптур и том гравюр
с итальянских картин должны были стать для
голландских художников примером для под­
ражания, научив их законам красоты и про­
порций. Его рисунки, уже при жизни поль­
зовавшиеся огромным успехом и ценившиеся
коллекционерами, можно увидеть в Рейксму-
зеуме, Альбертине, Нидерландском институ­
те в Париже, музее Виктории и Альберта (см.
рисунок отплытия Карла II в Англию). Узы
«братской дружбы» связывали де Биссхопа с
историком Герардом Брандтом и Каспаром
Барлеем, соответственно зятем и сыном уче­
ного79. Его друзьями были и Константин и Ло-
девейк Гейгенсы80.
Портрет Яна де Биссхопа
В 1668-1669 годах вышел альбом офортов
Ян де Биссхоп, с оригинала
де Биссхопа Signorum Veterum leones (1669) —
Юргена Овенса. 1657-1671
Изображения древних статуй. Первый том Рисунок. 19,8x16,1
leones рисовальщик посвятил Константину Рейксмузеум, Амстердам
Гейгенсу-младшему81, второй — Иоанну А в­
густину Утенбогарту, чьей огромной коллек­
цией рисунков и офортов он пользовался во
время работы. В 1639 году Рембрандт сделал
офортный портрет сборщика налогов Утенбо-
гарта, человека, заслуживающего, по мнению
многих историков, более почетного места в
биографии художника, чем то, которого он
удостоился до сих пор82.
В 1671 году, уже после смерти де Биссхо­
па83, вышла Paradigmata Graf ices variorum A r-

899
 т т Фт .

90 0
tificum — Образцы рисования различных Антиподы
мастеров, первый из планируемых четы­ Рембрандта

рех томов гравюр, сделанных им с работ

итальянских мастеров. Посвящалась кни­
га Яну Сиксу, для которого в 1669 году де
Биссхоп сделал гравюру с Христа и сама­
ритянки Аннибале Карраччи84.
В посвящении Яну Сиксу и сосредото­
чены критические замечания де Биссхопа
о современной ему голландской школе жи­
вописи, которые яркостью своих образов
оказали огромное влияние на ее дальней­
шее развитие: «Ясно, что неправильно ду­
мать, будто то, что вызывает отвращение в
жизни, в искусстве будет приятно глазу, и
что более живописным и предпочтитель­
ным для искусства будет уродливый мор­
щинистый старик, а не красиво сложенный
юноша, неприглядные руины, а не только
что построенное по правилам здание, ни­ iEriSCOrix:

щий простолюдин, а не вельможа или ко­

роль, засохшее, кривое и некрасивое де­
рево, а не зеленое и с роскошной кроной;
рваный и чиненый лоскут, а не цельный и
добротный кусок ткани; раболепие и ни­
чтожество, а не достоинство и благород­ Бюст Яна де Биссхопа
ство и так далее. Тем не менее с недавнего с аллегорическими фигурами
времени это заблуждение укоренилось сре­ Лэресс. Титульная страница
ди наших художников, даже наилучших, и Образцов рисования де Биссхопа
везде стало принятым выбирать предметом 1670-1671. Офорт. 22,9x15,4
Рейксмузеум, Амстердам
для рисунка или картины то, на что непри­
ятно смотреть. < . . . > Мы видим почти ис­
ключительно компании нищих, убогих,
горбатых и калек, грязные бордели, пьяных
мужиков и прочее, слишком непригляд­
ное для передачи словами. Даже если надо Слева:

представить Данаю или Леду (так уж теперь Иоанн Утенбогарт

принято), художник изображает женщину Рембранд. 1639. Офорт, сухая игла
с толстым и вздутым животом, отвислой 24,9x20,4. Рейксмузеум, Амстердам

901
«Наимерзейший грудью, следами от подвязок на ногах и еще многими по­
урод в истории добными уродствами»85.
искусства»,
или Клевета Де Биссхоп нигде не называет имени Рембрандта, он
Апеллеса лишь критикует традицию, упрочившуюся к этому време­
ни в голландской живописи. Но именно Рембрандт являл
собой ярчайший пример как «живописных» нищих (и «жи­
вописности» вообще), так и «вздутых животов и отвислых
грудей», и слова де Биссхопа стали относить прежде всего к
нему. П о иронии истории критика голландского реализма,
ставшая в глазах современников ярчайшей филиппикой
против «грязи» низкого искусства Рембрандта, адресована
тому самому Яну Сиксу, чей портрет станет позже наина­
гляднейшим примером человечности, подлинности, есте­
ственности, душевности и духовности высокого искусства
художника.
Де Биссхоп не успел сделать титульный лист к Paradig-
mata. Его сделал Лэресс, хорошо знавший текст и повто­
ривший, как мы видели, многие его положения в Большой
книге художника. А образ женщины «с толстым и вздутым
животом, отвислой грудью и следами от подвязок» повто­
ряли потом многие — так ярко запечатлелся он в зритель­
ной памяти современников. Первым стал Андрис Пеле,
который, как мы уже видели, почти не изменяя, использо­
вал его в описании натурщиц Рембрандта:

Прикрасы — суета: мозолиста рукау

Отвисла грудь, на ляжке оттиск от чулка,
Шнуровки вдавленной под юбкой отпечатки -
Как можно скрадывать Природы недостатки!
перевод Н. Тархан-Моурави

Как современники, так и последующие критики свя­

зывали эту обнаженную Рембрандта прежде всего с его
офортами Купающаяся Диана и Сидящая обнаженная.
Кеннет Кларк, проникновенно убеждавший читателя в че­
ловечности Рембрандта-художника на примере портрета
Маргареты де Геер, называет эти два офорта Рембрандта
1631 года болезненными видениями человеческой наготы
и объясняет их нежеланием художника применить к обна-

902
женному телу ту «искусственную форму», которую при­ Антиподы
меняли его современники: «в знак протеста он свернул с Рембрандта

этого пути, чтобы отыскать самое несуразное тело, какое

только можно себе представить, и подчеркнуть его самые
непривлекательные черты. У немногих молодых женщин
Амстердама (а, судя по лицу, женщине, сидящей на холме,
нет и тридцати) мог быть такой большой и бесформен­
ный живот. Мы с трудом заставляем себя задержать на ней
взгляд < . . . > . Во втором офорте фигура менее чудовищ­
на, но вызов классицизму более явный, поскольку жирное,
обрюзгшее создание наделено атрибутами Дианы. < . . . >
В офорте зафиксирована каждая мешковатая форма, каж­
дая оскорбительная складка — все то, что при изображе­
нии наготы обычно сглаживается; но, по мнению Рем­
брандта, мы должны это видеть»86.

Сидящая
обнаженная

Рембрандт
1629 -1633
Офорт. 17,7x16
Рейксмузеум,
Амстердам

903
«Наимерзейший
урод в истории
искусства»,
или Клевета
Апеллеса

Купающаяся
Диана

Рембрандт
1629-1633
Офорт. 17,7x15,8
Рейксмузеум,
Амстердам

За триста лет, отделяющих выход Наготы в искусстве

Кларка от стихотворения Пелса, об уродстве обнаженных
Рембрандта писали многие, различаясь разве что в степе­
ни непонимания и неприятия87. Дальше всех — в прямом
и переносном смысле — зашел английский портретист
и исторический живописец Бенджамин Роберт Хейдон
(1786-1846), писавший: «Что касается обнаженной натуры,
мужчин и женщин, он (Рембрандт) был эскимосом. Его
представления о деликатных формах женщин испугали бы
и белого медведя»88.
Образ Рембрандта-еретика, талантливого художника,
позорящего, однако, само имя художника, впервые появ-

904
 Антиподы
Рембрандта

Полуобнаженная
у печи

Рембрандт. 1658
Офорт, сухая
игла. 22,9x18,5
Рейксмузеум,
Амстердам

ляется в 1675 году в книге Иоахима фон Зандрарта (1606-

1688) Teutsche Academie der Edlen Bau-, Bild- und Mahle-
rey-Kiinste, называемой обычно просто Teutsche Academie.
Ровесник Рембрандта, фон Зандрарт с девяти лет обучался
живописи и графике в Германии и Праге, а в 1623 году стал
учеником ван Хонтхорста. В мастерской ван Хонтхорста
он познакомился с Рубенсом и путешествовал с ним по
Нидерландам. В 1627 году фон Зандрарт сопровождал ван
Хонтхорста в Лондон, где познакомился с графом Эран-
делом, известнейшим знатоком-коллекционером Англии
того времени. Из Лондона фон Зандрарт отправился в
Венецию, Болонью, Рим, Неаполь и на Мальту. Он пи-

90J
«Наимерзейший шет, что работал в эти годы неподалеку от Рима с Лорре­
урод в истории ном, знал Пуссена, Питера ван Лара, Доменикино, Гвидо
искусства»,
или Клевета Рени, Пьетро да Кортону, Бернини и Риберу Художник
Апеллеса выполнил несколько заказов папы Урбана VIII. С 1637 года
фон Зандрарт жил и работал в Амстердаме. Здесь он делал
гравюры с картин из собрания Альфонсо Лопеса89 и писал
Роту стрелков капитана Корнелиса Биккера для того же
Большого зала аркебузиров, для которого Рембрандт писал
Ночной дозор. Вондел считал его лучшим художником сво­
его времени. С середины 40-х годов фон Зандрарт работал
в Мюнхене, Нюрнберге и Вене, а в Аугсбурге основал Ака­
демию живописи. Написав портрет герцога Максимилиа­
на I Баварского, основателя Католической лиги, к которо­
му перешел Пфальц после поражения Фридриха V в битве
у Белой горы, фон Зандрарт стал пфальц-нойбургским
советником, а изобразив племянника Максимилиана Фер­
динанда III, его жену Марию Анну Испанскую и их сына
Леопольда, советник фон Зандрарт стал и австрийским
дворянином.
В Немецкой академии он демонстрирует и великолеп­
ное знание трактатов по искусству от Античности до ба­
рокко, цитируя Дюрера, Ломаццо, Варки, Цуккаро, Ваза­
ри, Леонардо, де Би, ван Мандера, Юния и даже мало кому
известного Помпония Гаурикуса! Что же касается самого
жизнеописания художников, то здесь апломб академиче­
ского доктринера скорее мешает фон Зандрарту, берущему
на себя роль не биографа, а судьи90.
Фактологических данных о Рембрандте у него немного,
а те, что есть, неверны. Он не упоминает места рождения
Рембрандта и его банкротства, как не упоминает ни одной
даты его биографии, исходя, как предполагает Слайв, лишь
из того, что узнал о художнике, живя в Амстердаме. Нигде
фон Зандрарт не упоминает своего знакомства с Рембранд­
том, как не упоминает и Ночной дозор, который, вероятно,
не видел. Главным качеством Рембрандта (а главное каче­
ство он старался выявить у каждого художника) он называ­
ет его работоспособность. Он отнюдь не отрицает талант
Рембрандта, особенно как колориста, но считает, что ху­
дожник не достиг подлинного величия, потому что никог-

906
да не был в Италии и не знал ни произведений Антично­ Антиподы
сти, ни рисунков Рафаэля, ни теории искусства. Не знал Рембрандта

он ни анатомии, ни законов пропорций и перспективы, ни

пользы античных статуй, с которых начиналось обучение
рисованию. Мало того: он не мог знать всего этого, так как
был малограмотным и читал едва ли не по складам. О т­
каз Рембрандта следовать классическому канону красоты
и правилам, выработанным на всем протяжении истории
искусства, фон Зандрарт считал незнанием этого канона и
«наших», как он пишет, правил. Это незнание и обусловило
то, что Рембрандт следовал только своему вкусу, нарушая
правила, которым сам фон Зандрарт посвятил 15 глав книги.
Фон Зандрарт пишет, что у Рембрандта были проблемы
с рисунком, и чтобы скрыть этот недостаток, он погружал
очертания в темноту (Finsterschwarz). Н о он признает ма­
стерство Рембрандта в использовании светотени. С еще
большим пафосом превозносит он цвет Рембрандта, а цвет
был для фон Зандрарта не менее важен, чем рисунок. Как
ученый педант фон Зандрарт сверху вниз смотрел на сына
мельника, но как художник не мог не оценить его светоте­
ни и колорита.
Главный его упрек Рембрандту состоит в том, что тот
не облагораживал природу, а лишь ей следовал. Он пре­
красно писал стариков, их волосы и морщинистую кожу,
то есть то, что считалось «живописным» («как говорят гол­
ландцы», — добавляет фон Зандрарт, явно не считавший
все это «достойным живописи»). Термин «живописный»
был для него исключительно голландским и использовался
для сюжетов, популярных в голландской живописи середи­
ны x v i i века, — пейзажей, натюрмортов, жанровых сценок,
не наполненных «высоким» историческим и моральным
содержанием. В том, что Рембрандт писал только то, что
легко для понимания, и не писал больших полотен на исто­
рические и мифологические темы, фон Зандрарт видит
подтверждение ранее высказанного им утверждения, что
Рембрандт не знал Античности, и свидетельство низкого
положения Рембрандта в художнической иерархии.
Фон Зандрарт ставит в вину Рембрандту то, что тот не
стремился повысить социальный статус художника. Совет­

90 7
Карикатура
на голландскую академию
Томас Роулендсон. 1792. Офорт
17,8x24,9. Рейксмузеум, Амстердам
Портрет Рембрандта в Немецкой
академии фон Зандрарта
Библиотека Университета Амстердама
908
ник и дворянин фон Зандрарт окружал себя
просвещенными знатоками, Рембрандт же
якшался со всяким сбродом. И великолепный
колорист и мастер светотени становится для
фон Зандрарта тем, кто позорит само звание
художника. Поэтому, вероятно, он и не упо­
минает, что лично знал Рембрандта.
Описанию талантливого, но «от мельни­
цы» художника соответствует и помещенный
в книге портрет: Рембрандт, с двойным под­
бородком и обрюзгшей шеей, в меховой шап­
ке, похож скорее на купца, чем на художника,
каким изображали себя Рубенс или ван Дейк —
в переливчатых шелках, мягком бархате и тон­
ком кружеве. Любопытно, что как раз в то
время, когда фон Зандрарт работал в Амстер­
даме над портретом стрелков, Рембрандт запе­
чатлел себя гранд-сеньором d la Кастнльоне
Рафаэля91. Неизвестно, знал ли фон Зандрарт
этот автопортрет Рембрандта. Как бы то ни
было, в своей книге он поместил портрет, Антиподы
соответствовавший созданному им обра­ Рембрандта

зу полуграмотного неуча. Этот образ со­

ставит основу мифа, отголоски которого
слышны потом у Рёскина и Буркхардта.
В 1678 году, через пять лет после Н е­
мецкой академии, вышло Введение в вы­
сокое искусство живописи, или Зримый
мир ученика Рембрандта Самюэля ван
Хоогстратена. Зримый мир был пособи­
ем для художников, и, по словам самого
автора, он «намеревался рассказывать не
о живописцах, а о живописи. Кто-нибудь
другой, у кого будет больше досуга, может
описать их жизни, продолжив дело Карела
ван Мандера». Однако ван Хоогстратен ча­
сто ссылается на «прекрасного Рембрандта,
ставшего после смерти моего отца Теодора Страница из Немецкой академии
моим вторым Учителем»92. Он превозно­ с портретом Рембрандта
сит учителя за мастерскую передачу оттен­ Библиотека Университета
ков кожи, эмоций, отражений, но и он со­ Амстердама

жалеет о том, что Рембрандт обязан своим

искусством только глазу и опыту.
Говоря о гризайли Проповедь Иоан­
на Крестителя, он хвалит изображение
в толпе людей самых разных сословий, но
замечает: «Но там же виден и кобель, са­
мым непристойным образом вскочивший
на сучку. Пускай все это очень натурально
и правдиво, но, на мой взгляд, здесь это в
высшей степени неуместно. Теперь зрите­
ли вправе сказать, что художник изобразил
Проповедь киника Диогена, а не Святого
Иоанна». Рембрандт не считается с норма­
ми морали, религии и хорошего вкуса, он
нарушает приличия, «декорум», чрезвы­
чайно важный аспект эстетики классициз­
ма93. К тому же вынесение на первый план
копулирующих собак снимало все воспи-

909
 «Наимерзейший тательное значение сцены проповеди и от­
урод в истории нюдь не способствовало престижу худож­
искусства»,
или Клевета
ника. Ван Хоогстратен извиняет бывшего
Апеллеса учителя, списывая подобные огрехи на его
бесхитростную натуру.
Арнольд Хаубракен (1660-1719), ученик
Самюэля ван Хоогстратена, окажется тем
самым «другим, у кого будет больше до­
суга». Он напишет Большой театр нидер­
ландских художников и художниц (De Groo-
te Schouburgh derNederlantsche Konstschilders
en Schilderessen) (1718), в первый том ко­
торого войдет и пространная биография
Рембрандта94. Рассказанные Хаубракеном
факты и анекдоты будут пересказываться до
середины X IX века, когда начнется серьез­
ное изучение творчества Рембрандта.
Как и все его предшественники, Хау­
бракен начинает с похвал. Он рассказыва­
ет о многообещающем юноше, сделавшем
У I00GSTRAETEX . DIE Т PESTSEZL V T R M SSEL T М ЕГ OK P E N у Сваненбюрга «удивившие всех успехи»95,
\% i t DAT ZTOTVADERIAMD Н Ш DUS N M R T L£EV£,V KE JN .
if • в ш в . т ^ u n s t o p w u 'im m F m s s'G R o m F JS f
ж Ем т ж Сваяёж г т е L gnden .
превозносит автопортреты Рембрандта,
f ■Gudejin.
не уступающие лучшим работам Рубенса
и ван Дейка, его неистощимую изобрета­
Самюэль ван Хоогстратен тельность в передаче эмоций, поз и костю­
Автопортрет. 1677-1678 мов. Жаль только, добавляет он, что всем
Офорт, резец. 16,2x12,3 этим он обязан только таланту, а не следо­
Рейксмувеум, Амстердам
ванию правилам, которые можно было бы
передать ученикам. Поэтому на работах
Рембрандта нельзя учиться.
Сожалеет Хаубракен и о том, что так мно­
го картин и еще больше офортов Рембранд­
та остались незаконченными. И пускается
в рассуждения о причинах. Во-первых, го­
ворит он, в юности у Рембрандта чаще до­
ставало терпения довести работу до конца,
чем в старости. Во-вторых, он постоянно
изменял, не мог не изменять уже сделан­
ное. В-третьих, с легкостью бросал начатую

910
работу. Четвертой и самой важной причиной он считает Антиподы
взбалмошный характер художника. Однажды, рассказывает Рембрандта

Хаубракен, Рембрандт написал прекрасный портрет Клео­

патры, но полностью переписал его только для того, чтобы
выделить одну жемчужину. В другой раз во время работы
над семейным портретом умерла его ручная обезьянка, и
так как под рукой у него не оказалось другого холста, он
запечатлел любимицу прямо на портрете. Не разделявшие
горя художника заказчики попросили его убрать новояв­
ленного члена семьи, но он наотрез отказался96.
Хаубракен с пониманием рассказывает о том, что пере­
нявшие было манеру учителя ученики Рембрандта, позна­
комившись с итальянской живописью, перешли на более
светлые тона: темный, мрачный колорит несовместим, по
мнению автора, с великим искусством. Ни словом не упо­
миная банкротства Рембрандта (как мог обанкротиться
художник, пользовавшийся огромной популярностью и
бравший за портреты неслыханные деньги?), Хаубракен
сообщает, что в последние годы жизни тот работал очень
быстро, так что если внимательно посмотреть на его кар­
тины, кажется, будто они сделаны мастерком каменщика.
Украшения и тюрбаны на его картинах выглядят скорее
вылепленными, нежели написанными. Говорят, пишет он,
что однажды Рембрандт наложил краску таким толстым
слоем, что портрет можно было поднять за нос. Поэтому
он и не любил, когда заказчики слишком близко подходили
к холсту, и пугал их запахом краски*7.
Страхом сравнения с другими художниками объясняет
Хаубракен и глубоко индивидуальный стиль Рембрандта:
«Из его манеры работать я могу заключить, что делал он это
умышленно, так как, усвой он манеру других художников
или поставь он свой мольберт рядом с известными итальян­
цами или другими знаменитостями, мир мог бы сравнить
их. Но он избежал этой проверки, поступив, как, по словам
Тацита, поступал император Тиберий, избегавший всего,
что только могло дать народу повод сравнить его с Авгу­
стом, о котором все сохранили приятные воспоминания»98.
Хаубракен пишет, что Рембрандту плохо удавались
руки, и поэтому он обычно прятал их в тень, особенно в

911
«Наимерзейший портретах. Если, конечно, это не были морщинистые руки
урод в истории старух. Но еще хуже он писал обнаженных женщин, «са­
искусства»,
или Клевета
мый вожделенный предмет для кисти, к которому с осо­
Апеллеса бым старанием обращались все знаменитые мастера». Он
же выбирал натурщиц, «не вызывавших ничего, кроме от­
вращения, так что остается только удивляться, как человек
такого таланта и такой силы духа мог проявлять такое сво­
еволие в выборе натурщиц»99.
Ссылаясь на фон Зандрарта, Хаубракен рассказывает,
что ученики платили Рембрандту больше 2500 гульденов
в год, но ему все было мало, и он всякий раз попадался
на удочку учеников, пытаясь поднять с пола нарисован­
ные ими монетки. Общался он с простым людом, говоря
при этом: «Если я хочу отдохнуть, я ищу не почестей, а
свободы»100.
Итак, все процитированные выше художники-критики
сходятся на том, что Рембрандт, будучи великолепным ко­
лористом, отменным мастером светотени и передачи эмо­
ций, неистощимым на выдумку костюмов и поз, имитиро­
вал природу, не облагораживая ее, пренебрегая правилами
пропорций и перспективы и законами анатомии (или не
зная их). Его рисунок часто оставлял желать лучшего, и
чтобы скрыть огрехи, он погружал изображаемое во мрак.
Сын мельника, едва умевший читать, он не старался при­
обрести знания у людей сведущих, а якшался с себе подоб­
ными, не соблюдая ни этикета, ни декорума — ни в живо­
писи, ни в быту.

PIC TO R V U L G A R IS

Рембрандт был отнюдь не первым в истории искусств ху­

дожником, кому была адресована подобная критика. Гол­
ландский исследователь Эмменс в блестящей работе, посвя­
щенной истокам классицистической критики Рембрандта
и голландской школы живописи, вводит понятие pictor vul­
garis, параллельное poeta vulgaris Науки поэзии Горация, на­
стольной книги этого времени, неоднократно переводимой

912
и постоянно цитируемой101. Poeta vulgaris пренебрегает Pictor
правилами, надеясь только на вдохновение. Гораций пред­ vulgaris

рекает ему творческую смерть, а читателю советует бежать

его, когда «лютует он хуже медведя, / Хуже медведя, что
клетку взломал и ревет на свободе». Противоположностью
художника-неуча был ученый художник, pictor doctus102.
Образpictor vulgaris встречается уже в Жизнеописаниях
Вазари, послуживших образцом для всех позднейших со­
ставителей «книг художников». Для Вазари, исходившего
из тоскано-римской традиции, основанной на рисунке
{disegno) и нормативности античной скульптуры, pictor
vulgaris — это художник, не знающий античных образ­
цов, пишущий исключительно с натуры и часто «alia pri-
ша», без эскиза. Чтобы скрыть погрешности рисунка, он
прибегает к цвету. Невольным pictor vulgaris у Вазари вы­
ступает Тициан, отправленный мальчиком в Венецию, где
«не изучали Античности и имели обыкновение все, что
изображали, срисовывать с натуры»103. Вазари ссылается
на Себастьяно дель Пьомбо, говорившего, что «если бы в
то время Тициан попал в Рим и увидел произведения М и­
келанджело, Рафаэля и античные фигуры, а также изучил
бы рисунок, он создал бы поразительнейшие вещи, имея в
виду его прекрасное мастерство колорита и его заслужен­
ную славу лучшего и величайшего в наше время подража­
теля природы при помощи цвета, и что, строя на основе
подлинно великого искусства рисунка, он сравнялся бы с
Урбинцем и с Буонаротти»104. А в конце главы о Тициане
Вазари приводит и слова Микеланджело, вместе с которым
он ходил к Тициану смотреть на только что написанную
Данаю: «Буонаротти его очень хвалил, говоря, что ему
нравится весьма его манера и колорит, однако жалел, что
в Венеции с самого начала не учат хорошо рисовать, из-
за чего тамошним художникам недостает мастерства. Ибо,
говорил он, если бы искусство и рисунок так же помогали
этому человеку, как ему помогает природа, в особенности
в изображении натуры, то большего бы нельзя было себе
представить, имея в виду его прекраснейшее дарование и
его изящнейшую манеру». И Вазари суммирует услышан­
ное: «С этим действительно нельзя не согласиться, ибо тот,

913
«Наимерзейший кто много не рисовал и не изучал избранные античные и
урод в истории современные образцы, не сможет успешно работать сам по
искусства»,
или Клевета
себе и исправлять то, что он изображает с натуры, прида­
Апеллеса вая этому то совершенство, которое даруется искусством
помимо порядка вещей в природе, создающей некоторые
части неправильно»105.
Ярким примером «намеренного» pictor vulgaris может
служить Караваджо, сознательно писавший то, что вызы­
вало зрительский дискомфорт: автопортрет в отсеченной
голове Голиафа, с которой еще капает кровь, или Юдифь в
процессе отсекания головы Олоферна. На ее лице гримаса
отвращения, ей трудно лишить жизни человека — а Оло-
ферн представлен именно человеком, с морщинами, на­
пряженной, цепляющейся за жизнь рукой. Это соединение
в изображенном на портрете библейского или историче­
ского лица и живого человека составит одну из трудностей
восприятия картин Караваджо. Другой трудностью было
нарушение декорума: грязные, заскорузлые пятки стран­
ника, стоящего на коленях перед Мадонной Лорето, вы­
звали скандал, тем более что висели они рядом с алтарем;
еще больший скандал вызвала фигура Марии в Успении
Девы Марии у где художник изобразил Богоматерь со взду­
тым животом, в позе, свидетельствующей о мучительной
предсмертной агонии. Многие сравнивали ее с пьяной
проституткой, выловленной в Тибре, и поговаривали, что
натурщицей для Марии послужила любовница художника,
не отличавшаяся чистотой нравов106. Неудивительно, что
церковь, для которой была написана картина, отказалась
от нее. Нарушение декорума усматривали и в анахрониз­
ме Караваджо. Сторонники Контрреформации призывали
к археологической достоверности, а он изобразил в При­
звании апостола Матфея и самого святого, и его коллег-
мытарей как римских bravi. К тому же Караваджо писал с
натуры, без подготовительных зарисовок, из которых ху­
дожнику надлежало выбрать наилучшее. В этом отборе и
состояло искусство — писавший же с натуры, не исправляя,
просто копировал природу107.
Караваджо прослыл бунтарем, не признававшим правил
и авторитетов и следовавшим только своему гению. Не-

914
уживчивый и вспыльчивый, он всюду наживал себе врагов, Pictor
и кардинал Федерико Борромео, познакомившийся с ху­ vulgaris

дожником в пору его римской жизни, описал его как «че­

ловека неотесанного, с грубыми манерами, вечно оборван­
ного и обитающего где придется». Он не искал общества
людей добропорядочных, а, по словам того же кардинала,
«выглядел вполне счастливым, рисуя уличных мальчишек,
завсегдатаев трактиров и жалких бродяг». Джованни Пье­
тро Белл ори (1613-1696), секретарь Академии святого Луки,
археолог и поэт, пишет, что когда Караваджо говорили о
знаменитейших изваяниях Фидия или Гликона как об об­
разцах, на которых надо учиться, он вместо ответа указывал
на толпу, говоря, что достаточно учиться у природы. Ка­
раваджо критиковали за иллюзорность, натурализм и же­
лание привлечь новизной, за пристрастие к темным тонам,
которые местами ярко высвечиваются, но эти всполохи све­
та редко когда достигают границ композиции Ю8. Светотень
становится у него основополагающим приемом живописи,
вызывая у зрителя иллюзию реальности и сопричастности
происходящему109. Но, несмотря на всю критику, знаток
Джулио Манчини отмечал, что «живопись нашего века
многим ему обязана»110. И он не был единственным почи­
тателем таланта Караваджо. Поношения художника с само­
го начала сопровождались восхвалениями.
В 1762 году много поездивший и много повидавший
блистательный светский аристократ Франческо Альгарот-
ти, авторитет в области искусства для всей просвещенной
Европы X V III века, к чьему мнению прислушивались и А в­
густ III, и Фридрих II, первым назвал Караваджо «il Rem-
brante dell’Italia» (он же первым назвал Санкт-Петербург
«окном в Европу»)111. А двадцать лет спустя его со­
отечественник, иезуит, археолог, смотритель галерей Фло­
ренции и автор первой последовательной истории ита­
льянского искусства Луиджи Ланци, назвал Рембрандта
«народным Караваджо по ту сторону Альп»112.
Пожалуй, самым веским и серьезным было обвинение
pictor vulgaris в злоупотреблении цветом, дабы замаскиро­
вать погрешности рисунка. Как мы видели, чем больше по­
хвал расточается цвету, тону, колориту и их балансу, тем

915
«Наимерзейший вероятнее, что за этим последует критика рисунка. Ван
урод в истории Хоогстратен замечает, что в его время «больше художни­
искусства»,
или Клевета
ков, которым недостает умения рисовать, чем художников,
Апеллеса не умеющих использовать цвет»113. Это противопоставле­
ние рисунка цвету является продолжением начавшегося в
x v i веке в Италии дебата о disegno-colorito, который к кон­
цу x v ii века выльется в жаркие диспуты в парижской Ака­
демии живописи и ваяния.
Еще в 1538 году Микеланджело писал, что хотя фламанд­
ская религиозная живопись и вызывает в благочестивом
человеке больше эмоций, чем итальянская, происходит это
«не столько из-за ее выразительной силы и добротности,
сколько из-за благочестивых чувств самих молящихся».
Нравится же она только тем, кому «не хватает чувствитель­
ности к подлинной гармонии». Фламандские художники
пишут, «чтобы дать глазу иллюзию вещей», и их работам
«не хватает подлинного искусства, правильной меры и
правильных отношений, так же как и выбора и ясного рас­
пределения в пространстве и в конце концов даже само­
го нерва и субстанции»114. То же представление о нидер­
ландской живописи мы находим и в адресованном Вазари
письме нидерландца Ламберта Ломбарда (1506-1566), ори­
ентированного на античное искусство: « < .. .> многие (ко­
лористы), подражая его (Яна ван Эйка) манере и не думая
о том, чтобы идти вперед, наполнили наши церкви произ­
ведениями, которые не вдохновлены природой, а только
облачены в красивые цвета».
Неудивительно, что эта критика особенно громко раз­
дается в стенах основанной в 1648 году в Париже Академии
живописи и ваяния, ставшей сначала провозвестником, а
потом истым ревнителем идей классицизма. Избранный
ее членом Абрахам Босс (1604-1676) писал, что Рубенсом
и Тицианом нельзя восторгаться, не объясняя, в чем они
несовершенны. Полон высказываний подобного рода и
Дневник путешествия кавалера Бернини во Францию,
составленный известным знатоком и коллекционером
Полем Фреаром де Шантелу115. Он пишет, что всякий раз,
превознося цвет Тициана и Веронезе, Бернини отмеча­
ет слабость их рисунка: «Ломбардцы были великими ху-

916
дожниками, но они не были хорошими рисовальщиками. Pictor
Нельзя сказать, чтоб не было нескольких картин Паоло vulgaris

Веронезе, хорошо написанных и хорошо нарисованных,

но их мало»116. Признавая, что у Рафаэля не было велико­
лепного цвета ломбардцев, он тут же добавляет, что тем в
свою очередь недоставало пропорции, рисунка и величия
в драпировке. И Бернини искренне соглашается с Мике­
ланджело, якобы сказавшим, что Бог был прав, не позволив
Тициану и Веронезе узнать рисунок, ибо тогда они стали
бы равны богам117.
Критика Тициана и Веронезе вскоре перерастет в дис­
куссию о том, что в картине важнее, рисунок или цвет, ко­
торая разделит Академию на два враждующих лагеря пус-
сенистов и рубенсистов. Первые исходили из первенства
рисунка, так как только четкая линия могла передать иде­
альные пропорции антиков. Вторые отстаивали первен­
ство цвета, создававшего иллюзию реальности118.
Старший брат де Шантелу, Ролан Фреар де Шамбре, в
Ыёе de la Perfection de la Peinture (Идея превосходства живо­
писи, 1662) восторгался Пуссеном, противопоставляя ему
отошедших от классических норм Караваджо и Рубенса.
Опираясь на Живопись древних голландского латиниста
Ю ния119, он подверг суровой критике всю барочную жи­
вопись, удостоив похвалы лишь одного французского жи­
вописца — Пуссена, «второго Рафаэля». Этот взгляд будет
характерен для многих искусствоведческих трактатов клас­
сицизма. Уже на первом заседании Академии живописи и
ваяния Лебрен представил творчество Пуссена естествен­
ным продолжением «идеального стиля» Рафаэля, а все, что
не подходило под это определение, объявил «не имеющим
ценности».
В 1668 году в переводе на французский вышел посвя­
щенный Кольберу назидательный стих на латыни De arte
graphica (Искусство живописи). Его автор, исторический
живописец Шарль Альфонс Дюфренуа120, друг и едино­
мышленник Пуссена, работал над этим подражанием Н а ­
уке поэзии Горация двадцать лет. Дюфренуа намного бла­
гожелательнее к современным художникам, нежели Фреар
де Шамбре, и уже одно то, что его книга оказала влияние

917
«Наимерзейший на Рейнольдса и Тернера, говорит о том, что
урод в истории он не был столь строг и прямолинеен в вопро­
искусства»,
или Клевета
сах цвета. Он даже ставил в пример цветовую
Апеллеса гамму венецианцев. Сформулированные им
правила живописи тоскано-римского идеала,
увиденного через призму классицистического
«абсолютного» вкуса, оказали большое влияние
на развитие живописи. В 1695 году Драйден
перевел Искусство живописи на английский.
Якобы над переводом книги на голландский
работал и Лэресс, хотя представить его пере­
водчиком на язык, которым он в совершенстве
так и не овладел, трудно. Но перекличек с трак­
татом Дюфренуа у него великое множество121.
«Защиту цвета» продолжил Роже де Пиль
(1635-1709), друг Дюфренуа и переводчик и
комментатор его трактата. Художник и гра­
фик, избранный членом Академии живописи
и ваяния, де Пиль считал себя больше теоре­
тиком, нежели художником. Как теоретик он и
вошел в историю искусства. Людовик X IV ис­
пользовал его в качестве дипломата и шпиона,
и жизнь де Пиля полна приключений122. Перу
художника-шпиона принадлежит первая во
Франции биография Рембрандта, написанная
в тюрьме Лувестейн123. В отличие от большин­
ства коллег-академиков де Пиль считает цвет и
свет не менее важными элементами картины,
чем рисунок (именно он ввел в обиход тер­
мин «clair-obscur»), и в своей последней работе
Портрет Арнольда Cours de peinture par principes (Принципы жи­
Хаубракена
вописи) (1708) вводит критерий цвета в состав­
Якоб Хаубракен, ленный им Баланс живописцев, оценку 56 ху­
Давид Франсзоон
ван Хоогстратен. 1718
дожников, представляющих различные эпохи
Гравюра. 15,4 х ю. и школы. Тремя другими критериями являются
Рейксмузеум, Амстердам композиция, рисунок и выразительность. П о
Портрет использован
этим четырем составляющим он оценивает
в первом издании
Большого театра художников по шкале от о до 18. Наивысшую
Арнольда Хаубракена оценку за рисунок — 18 — получает у него Рафа-

918
 эль (Микеланджело, Лодовико, Агостино и Аннибале Кар­ Pictor
раччи, Доменикино, Пуссен и Полидоро довольствуются vulgaris

17); 18 за цвет получают Джорджоне и Тициан (17 — Рубенс

и Якопо Бассано). Композицию, рисунок, цвет и вырази­
тельность Рембрандта де Пиль оценивает соответственно в
15 ,6 ,17 ,12 , Тициана — 12 ,15 ,18 и 6, Караваджо 6, 6,16 и о,
Рубенса — 18 ,13 ,17 и 17. Самую низкую оценку за рисунок
разделяют с Рембрандтом венецианец Джованни Беллини,
его ученик Пальма Веккьо, Караваджо и голландец Лука
Лейденский. Все они, за исключением последнего, полу­
чают высокие оценки за цвет. Луке Лейденскому Роже де
Пиль дает 6 и за цвет, а за выражение тот получает и вовсе
неуд — 4. Несмотря на высокую оценку цвета и светотени
фламандско-голландской школы, Роже де Пиль явно ори­
ентирован на идеализацию, на тоскано-романский идеал.
Голландская живопись ассоциируется у него с грубыми,
вульгарными, много о себе возомнившими варварами, чье
представление о нормах живописи не опирается на Антич­
ность124. Работы де Шантелу, Дюфренуа и в особенности
Роже де Пиля оказали большое влияние на формирование
суждений о Рембрандте и за пределами Франции125.
Другой характерной чертой pictor vulgaris считалась его
художническая манера (или стиль), его легко узнаваемая
рука («манера» и есть производное от латинского « т а -
nus» — «рука», которым определяли стиль письма. От слова
«манера» возникнет «маньеризм»). Карел ван Мандер гово­
рит еще о двух равноправных манерах: «грубой» (ruwe) и
«аккуратной» (net) — и как пример писавших в них худож­
ников приводит Тициана и ван Эйка126. Как и Вазари, пи­
савший о заблуждении тех, кто считает, что Тициан не вло­
жил труда в свои картины, ван Мандер считает «грубую»
манеру более трудной, так как она требует большого опыта.
Поэтому молодому художнику он советует начинать с «ак­
куратной», а потом, испробовав обе, выбрать одну из них.
В X V II веке в «грубой» манере будут работать Рембрандт
и Франс Халс, в «аккуратной» — Геррит Доу и художники
лейденской школы.
Еще итальянцы связывали манеру с характером худож­
ника, с его темпераментом127, с «духом», как писал ван Ман-

919
«Наимерзейший дер. Тем не менее художник мог ее менять: Доу начинал в
урод в истории манере Рембрандта и так в этом преуспел, что его работы
искусства»,
или Клевета
продавались как работы учителя, но потом поменял манеру.
Апеллеса Манеру Рембрандта успешно имитировали Говерт Флинк
и Фердинанд Бол и многие другие (ученики). То есть ху­
дожник сам решал, следовать своему «духу» или нет.
Манера, как мы видим, во многом определялась мазком,
причем передача цвета, света, тона, светотени связывалась,
как правило, с «грубым» мазком. И хотя в x v n веке свобод­
ный, объемный, уверенный мазок считался отличитель­
ной чертой подлинного мастера, проявлением его духа и
характера, такая манера письма труднее совмещалась с за­
дачей отображения природы, чем «аккуратный» мазок128.
К тому же она слишком бросалась в глаза. Именно на «ма­
неру» Рембрандта обращает внимание Андре Фелибьен,
один из ведущих критиков Академии живописи и ваяния.
В четвертом томе Рассуждений о жизни и работах самых
замечательныхживописцев прошлого и настоящего (1685)
он отмечает «очень своеобразную манеру» работ художни­
ка, «весьма отличную от привычной гладкости и зализан-
ности голландских художников. Ибо часто он всего лишь
наносил широкие мазки и накладывал густые слои краски
один на другой, не давая себе труда сделать переходы от
одних тонов к другим более плавными и мягкими»129. Ма­
неру письма Рембрандта выделяет в своем описании работ
художника и Филиппо Бальдинуччи: «где исчезает контур,
где фигуры создаются не внутренними или внешними ли­
ниями, но исключительно вихревыми движениями кисти,
повторяющимися с большой силой < . . . > . Едва холст вы­
сыхал, он начинал работу заново, вновь нанося большие и
малые мазки, так что толщина краски в иных местах дости­
гала более полупальца»130.
Мазок не только обнаруживал «манеру» художника, его
смелость и индивидуальность или, наоборот, точность и
аккуратность. С помощью мазка художник создавал по­
верхность, по-разному отражающую свет, манипулиро­
вал светом, создавал световые эффекты, конечной целью
которых было опять-таки создание визуального эффекта
реальности. Роже де Пиль пишет о Рембрандте: «И так как

920
его однажды упрекнули за странное использование краски, Pictor
которая придавала его картинам неровность и шерохова­ vulgaris

тость, он ответил, что он — художник, а не маляр»131.

Большим минусом pictor vulgaris было, как мы видели,
отсутствие того, что называлось decorum, и так как с ростом
идеализации Античности росла и важность «соблюдения
приличий», недостаток становился все ощутимее. Де Шан-
телу рассказывает, как Бернини, осмотрев картины Веро­
незе во дворце Мазарини, заметил, что хотя их справедливо
хвалят за колорит, в них нет «почтительности и достойных
одежд, как и в произведениях других живописцев, работав­
ших вне Рима»132.
Незнанием тоскано-римской традиции объясняет от­
сутствие декорума у голландских художников и де Бисс­
хоп. Он критикует пристрастие соотечественников к
«живописности», разъясняя, что то, что голландцы счи­
тают «живописным» (schilderachtig)y то есть «достойным
живописи», — старики со сморщенной кожей, непригляд­
ные руины, женщины с отвислой грудью — таковым вовсе
не является. «Живописно», по его мнению, только то, что
«красиво».
Это же отношение к «живописному», не отвечающему
высокой роли искусства, мы видим и у Лэресса, призывав­
шего следовать примерам античного искусства, потому что
оно «красиво», а этика и эстетика неразрывно связаны. Как
трагедия является вершиной литературы, так эти полотна
являются вершиной живописи. Вслед за де Биссхопом и
Хоогстратен, и Лэресс сожалеют о том, что голландские ху­
дожники с их бродягами и оборванцами встали на ложный
путь «живописности»133.
Все эти заблуждения pictor vulgaris связаны с небре­
жением античными образцами. Бернини постоянно на­
стаивает на том, что в Академии должны быть копии всех
прекрасных античных статуй, барельефов и бюстов, что­
бы начинающие художники, рисуя их, учились понимать
красоту. Он подчеркивает и необходимость иметь копии
работ художников, работавших в «большом стиле», при­
чем работы Джорджоне, Порденоне, Тициана, Веронезе
важнее Рафаэля, хотя он и самый верный134. Де Биссхоп,

921
«Наимерзейший сожалея о том, что даже видные голландские художники
урод в истории изображают то, что недостойно живописи, старается в из­
искусства»,
или Клевета даваемых им альбомах познакомить их с античной скульп­
Апеллеса турой и итальянской живописью, дав им примеры «до­
стойного живописи».
Конечно, еще полезнее была поездка в Италию, где мо­
лодой человек мог увидеть памятники античной скуль­
птуры и работы итальянцев, построенные на ее пропор­
циях. Не говоря уже о красивых натурщиках этой страны.
И Бернини советует отправлять молодых художников на
девять-десять лет (!) в Италию135. Поэтому Гейгенс так ра­
товал за то, чтобы Рембрандт и Ливенс поехали в Италию
и там, под италийским небом, увидели красоту античной
скульптуры и итальянской живописи. Даже Торе в то время,
когда Рембрандт был уже на пути превращения в святого,
сокрушался, что художник родился в Нидерландах, а не в
Италии136.
Критикуя Рембрандта, сторонники красоты и гармонии
признавали его огромный талант. Но все отмечаемые ими
плюсы — великолепный цвет, светотень, сила и смелость
мазка — являлись лишь оборотной стороной художника-
невежды.
Pictor doctus Лэресс и для современников, и для поклон­
ников в X V III веке оставался «голландским Пуссеном»,
«голландским Апеллесом» и «голландским Рафаэлем».
Назначенный в 1763 году полномочным министром при
Версальском дворе Дмитрий Алексеевич Голицын делает
свои первые покупки для Екатерины на аукционе знаме­
нитой коллекции живописи, гравюр и рисунков Жана де
Жюльена. Купленная им среди всего прочего137 Старуш­
ка с книгой Рембрандта стоила втрое дешевле картины
Лэресса, приобретенной Фридрихом II. В 1768 году Голи­
цын был переведен в Гаагу, и Дидро, сообщая Фальконе
эту печальную новость, пишет, что Голицын «знакомится
с Рубенсом, Тенирсом, Лэрессом, ван Дейком на их роди­
не»138, то есть Нидерланды виделись в то время еще «стра­
ной Рубенса, Тенирса, Лэресса и ван Дейка». В 1773 году
на аукционе в Лейдене Голицыну удалось купить картину
Лэресса139.

922
 Правда, моральная репутация художника к этому вре­ Pictor
мени пошатнулась. То, о чем при жизни Лэресса лишь пе­ vulgaris

решептывались у него за спиной, после его смерти стало

предметом громогласных обсуждений. Деформация лица,
видная и на автопортрете, подтверждала ходившие слухи.
О распутной жизни Лэресса начали писать намного от­
кровеннее и уже как о факте.
Голландский художник и директор гаагской Академии
Йохан ван Гоол (1685-1763), вошедший в историю прежде
всего как автор Нового театра нидерландских художни­
ков и художниц, где рассказывается о жизни и работах еще
живущих и уже умерших художников, не упоминаемых ни
Хаубракеном, ни кем-либо другим, хоть и называет Лэресса
«Фениксом его времени»140, не жалеет красок, описывая его
распутство. По его словам, увидев множество прекрасных
рисунков, сделанных в Италии Бонавентурой ван Овербе-
еком, Лэресс предложил только что вернувшемуся из пу­
тешествия молодому художнику пожить у него. Молодой
человек, зная Лэресса за такого же распутника, каким был
он сам, принял приглашение, и вместе они пустились во все
тяжкие. Ван Гоол рассказывает, что «в доме каждый день по­
казывали голую правду, то есть писали красивых натурщиц,
которые не считали зазорным являть дерзким глазам худож­
ников все новые прелести Венеры». Недостатка в моделях
не было: дом его был известен, и их не надо было зазывать.
И ван Гоол добавляет: «А уж что происходило за закрыты­
ми дверьми, можно себе представить». Эта жизнь пришлась
ван Овербееку по вкусу, и позже он рассказывал, что у Л э­
ресса «мы жили, как в раю, и ходили голые». Когда же ими
овладевало желание послужить Венере не только глазом и
кистью, они отправлялись на Зеедейк, «улицу в Амстердаме,
так же хорошо известную поклонникам Венеры, как и сам
этот город». И ван Гоол расцвечивает свое повествование
нравоучительным стихом, предвещающим плохой конец:

Как пара буйволов-подростков,

В один впряженная ярем>
В бордель с Венериных подмостков
Летят художники вдвоем.

923
«Наимерзейший О необузданность! О нравы!
урод в истории Свернули, как блудливый скот,
искусства»,
или Клевета
С пути рассудка для забавы.
Апеллеса Куда их глупость заведет?
Н о гнев Господень, что вступает
К беспутным бархатной стопой,
Рукой железною карает,
Уж это видит и слепой.
перевод Н. Тархан-Моурави

Позднее ван Овербеек якобы одумался и даже пытался пе­

ред отъездом в Рим наставить Лэресса на путь истинный.
Но его уговоры лишь подлили масла в огонь.
Ван Гоол прозрачно намекает и на то, что Лэресс не
гнушался плагиатом: «Пока „наш Ромул“ наслаждался
привольной жизнью, Лэресс не упускал случая восполь­
зоваться зарисовками, привезенными ван Овербееком из
Рима»141. Вполне возможно, что ван Гоол, лично знавший
ван Овербеека, рассказывает все с его слов.
Пересуды, однако, мало повлияли на котировку Лэрес­
са на художественном рынке. В 1792 году Жан Батист Пьер
Лебрен, художник, торговец произведениями искусства (и
муж Виже-Лебрен), в каталоге фламандских, голландских
и немецких картин называет Лэресса «совершеннейшим
гением, когда-либо появлявшимся в искусстве живописи»,
и эта репутация сохранялась за художником до середины
X IX века. Когда после провозглашения Батавской респу­
блики в загородном дворце Оранских Ден Бос открылась
в 1799 Г°ДУ Национальная галерея, один из ее шести залов
был увешан картинами Лэресса, а потолок украшал огром­
ный холст с изображением Дианы, перевезенный из дворца
«бывших» штатгальтеров в Сустдейке. Картин Рембрандта
в Национальной галерее не было.
В 1806 году Луи Наполеон, назначенный братом коро­
лем Нидерландов и называвший себя теперь на голландский
лад Лодевейком, создал в Амстердаме по примеру Лувра,
переименованного в Музей Наполеона, свой собственный
Королевский музей. Картины из гаагской Национальной
галереи живописи, в том числе и картины Лэресса, пере-

924
везли в Амстердам. Назначенный на пост директора музея Pictor
46-летний секретарь нидерландского посольства в Неаполе vulgaris

Корнелис Апостоол (1762-1844), гравер, рисовальщик и ху­

дожник-любитель, восхищался Большой книгой художни­
ка Лэресса и его картинами. Но и в каталоге музея, состав­
ленном в 1858 году Пьером Луи Дюбурком (директором
страхового общества и художником-любителем, так как в
Рейксмузеуме не было профессиональных искусствоведов,
какие были в Лувре), имя Лэресса все еще сопровождается
определением «великолепный»142. Но Нидерланды неда­
ром считались Китаем Европы...
В Европе же историю искусства по-прежнему писала
Франция, а там отдававшее классицизмом и чуждое «на­
циональным» корням итальянизированное искусство уже
давно потеряло право на существование. «Молодая Фран­
ция» праздновала победу реализма и голландского искус­
ства x v ii века, которое сводилось теперь исключительно к
жанровым сценкам, пейзажам, натюрмортам, портретам,
интерьерам, то есть ко всему тому, что до этого считалось
второстепенным и незначительным.
Классицист Лэресс, выступавший против «низких»
жанров как в теории, так и на практике, стал воплощени­
ем начала упадка этого голландского искусства. В 1858 году,
когда для Дюбурка он все еще «великолепный», Торе назы­
вает Ахилла из Маурицхейса «ничтожной работой», а ам­
стердамские картины на мифологические сюжеты «весьма
глупыми». Самого художника он уничижительно именует
«Пуссеном Севера» — Пуссен тоже не пользовался его рас­
положением.
Низвержение с художнического Олимпа сопровожда­
лось дискредитацией морального облика: отрицательное
влияние на развитие реалистической школы живописи
мог оказать лишь морально испорченный человек, каким
был сифилитик Лэресс. Альфред фон Вурцбах143, автор
Лексикона голландских и фламандских художников, назы­
вает Лэресса не только «бездарностью», но и «уродливым,
тщеславным, потерявшим нос после визитов к проститут­
кам». Еще более страшный образ вырисовывается, как мы
видели, в статье ссылающегося на лемму из Лексикона фон

925
«Наимерзейший Вюрцбаха Шмидта-Дегенера: «наимерзейший урод в исто­
урод в истории рии искусства», «злоречивый Терсит, терзаемый завистью
искусства»,
или Клевета и ненавистью», «душа злодея» и все прочие красочные эпи­
Апеллеса теты, вызванные нескрываемым «отвращением» к клевет­
нику Апеллеса. Им вторит немецкий историк искусства
Вильгельм Мартин. Признавая, что «работы этого нидер­
ландского Рафаэля, честолюбца и развратника пользова­
лись огромным спросом», он отмечает их техническую до­
брокачественность, необыкновенное мастерство ракурса
и другие трюки перспективы, но не находит в них изяще­
ства. Краски кажутся ему слишком тяжелыми и сухими, а
сами картины зачастую непереносимы из-за педантичных
теорий, которыми увлекался художник. Отмечая огромное
влияние на Лэресса Пуссена и Лебрена, автор с нескры­
ваемым удовольствием замечает, что Пуссену, перед кото­
рым благоговел Лэресс, он не годится и в подметки. Вы­
вод: «практическое применение теорий Лэресса во многом
способствовало упадку голландской живописи»144.
П о мере того как голландское искусство X V II века все
более ограничивалось рамками реализма, имя Лэресса
становилось синонимом начала упадка голландской живо­
писи, а сам он, ратовавший за «правильную красоту искус­
ства», — его разрушителем. Одна из работ, посвященных
его роли в развитии голландского искусства, так и назы­
вается — Ratio Artis Perditrix (Разум есть разрушитель ис­
кусства, 1935)145.
Наветы с Лэресса снял Ян Эмменс (1924-1971), как и
Шмидт-Дегенер, не только историк искусства, но и при­
знанный поэт и писатель. В докторской диссертации Рем­
брандт и правила искусства (Rembrandt еп de regels van de
kunsty 1964), на которую я опиралась при изложении клас­
сицистической критики pictor vulgaris у в нападках Ш мид­
та-Дегенера на Лэресса он усматривает не что иное, как
инвективу: «Ненависть к тому, что он считал официаль­
ным направлением искусства, сделала Шмидта-Дегенера
ясновидящим, и он узнал на портрете де Лэресса. Н о его
собственный портрет последнего с полным основанием
должно назвать несправедливым, хотя уже сам факт того,
что, едва приехав в 1665 году в Амстердам, льежец позирует

926
Рембрандту, мог бы навести Шмидта-Дегенера на другие Pictor
мысли касательно популярности Рембрандта-портретиста vulgaris

в эти годы»146. В экзальтированной метонимии, приравни­

вавшей Рембрандта к «распятому Богу», Эмменс усматри­
вает не только безвкусицу, но и искажение истории, так как
сам художник, сознававший, как человек X V II века, свою
греховность, поместил себя среди воздвигающих Крест.
Книгу де Лэресса Эмменс причисляет наравне с книгой
ван Мандера к вершинам нидерландской искусствоведче­
ской литературы x v n - x v ili веков: «Книга свидетельству­
ет о последовательном, ясном и логическом мышлении и
большой начитанности, выгодно отличаясь этим как от
книги ван Хоогстратена, милой амальгамы заимствован­
ной у Юния учености и идущего от ван Мандера здравого
смысла, так и от знаменитого собрания путаных сплетен
Хаубракена. Причина того, что книга больше не пользуется
репутацией, которую она заслуживает, кроется не столько
в классицизме де Лэресса, сколько в том, что он осмелил­
ся критиковать Рембрандта, стоящего со второй половины
X IX века вне всякой критики». Но даже здесь, по словам Эм-
менса, де Лэресс «не представлял Рембрандта, как его друг
Пеле, вульгарным художником». Он не только сообщает,
что был раньше почитателем Рембрандта, что было совсем
необязательно в 1707 году, но и рассказывает, что обратил­
ся к классицизму. Критикуя колорит позднего Рембрандта,
он высказывает ту же критику в адрес Риберы и Рубенса.
А превознося Тициана — несмотря на все критические за­
мечания классициста, — говорит, что Рембрандт ничуть не
хуже. Эмменс пишет: «То, что в критике де Лэресса нет ни
тени желания очернить Рембрандта, желания, появляюще­
гося в биографии фон Зандрарта, а потом не без содействия
Пелса перекочевавшего в созданный Хаубракеном и до­
шедший до нашего времени образ, могло бы навести исто­
риков искусства на другие мысли о ценности замечаний де
Лэресса. Вместо этого он разделил участь фон Зандрарта и
Пелса, своих намного менее знающих коллег по критике, и
маячит темной фигурой у Креста Мастера»147.
После публикации диссертации Эмменса148 тучи во­
круг имени Лэресса прояснились, и доброе имя и репута-

927
«Наимерзейший ция художника, несправедливо обвиненного в клевете на
урод в истории Рембрандта, были восстановлены. В 2007 году он стал цент­
искусства»,
или Клевета ральной фигурой выставки голландского искусства конца
Апеллеса XVII века, проходившей в музеях Дордрехта, Кельна и Кас­
селя 149, в 2011 году вышел новый английский перевод Боль­
шой книги художника, а в конце 2016 — начале 2017 года в
Рейксмузеуме Твенте проходила посвященная ему выстав­
ка под знаменательным названием «Наконец! Де Лэресс».

РАФАЭЛЬ ПРОТИВ РЕМБРАНДТА,

ИЛИ ПРЕВРАЩ ЕН ИЕ
САВЛА В ПАВЛА

Не меньше перемен претерпела и художественная репу­

тация Рембрандта. Как мы видели, во Франции, долгое
время остававшейся оплотом классицизма с его диктатом
«хорошего вкуса», художник прослыл «невежественным».
Неудивительно поэтому, что аббат Дю бо150, один из за­
конодателей «хорошего вкуса», определявшего культур­
ную и светскую жизнь X V III века, не включил Рембрандта в
длинный список художников Критических размышлений
о поэзии и живописи (1719)? Вольтер полтора десятилетия
спустя — в Храм искусства (1733)5 куда он поместил Рафаэ­
ля и Рубенса, а Монтескье, посетив амстердамскую ратушу,
с пренебрежением писал о «Рубенсе, одном или двух ван
Дейках, все во фламандском вкусе»151. Не забыл Рембрандта
лишь Дидро, но и его пристрастия определялись «bon gout»
x v iii века: Пуссен, Рафаэль, Грёз... В огромном творческом
наследии Рембрандта он находит всего «семь-восемь работ,
достойных Рафаэля». Офорты же Рембрандта остались и
для Дидро, верившего в то, что красота определяется «чи­
стотой вкуса и величием идей», «бумагомаранием» (grif-
fonage), за которое «голландцы, помешанные на офортах»,
выкладывают огромные деньги152. В упоминавшемся выше
каталоге фламандской, голландской и немецкой живописи
Жана Батиста Пьера Лебрена (1792) Рембрандт представ­
лен полным огня, но не знающим «el£vation»153.

928
 Представление о «невежественном художнике», укоре­ Рафаэль против
нившееся среди теоретиков искусства и философов-про- Рембрандта,
или Превращение
светителей, подкреплялось рассказами о жизни Рембранд­ Савла в Павла
та, заимствованными из Большого театра Хаубракена,
едва ли не единственного и бесспорно самого популяр­
ного источника сведений о нидерландских художниках.
История о рождении Рембрандта на деревенской мельни­
це прекрасно вписывалась в традицию рассказов о худож-
нике-невежде, создавая фон, на котором еще ярче сверкали
успех и слава154. Кроме того, она объясняла великолепную
светотень Рембрандта, вынужденного работать в темной
мельнице. Рассказы о жене-крестьянке и о том, что худож­
ник общался лишь с отбросами общества, подтвержда­
лись многочисленными изображениями евреев и нищих
в лохмотьях. Низким происхождением Рембрандта объ­
яснялось и его корыстолюбие, над которым потешались
ученики, рисовавшие монетки-приманки. Корыстолюбие
побуждало Рембрандта переделывать один и тот же офорт
(коллекционеры непременно хотели иметь все состояния,
и Рембрандт знал об этом). С низким социальным стату­
сом связывали и грубость художника, не считавшегося с
заказчиком (рассказ об обезьянке на семейном портрете).
Невежеству приписывали и отказ следовать принятым
правилам и нормам.. .155
Все рассказы Хаубракена, выставлявшие Рембранд­
та явно в негативном свете, в x v i i i веке пересказывались,
обрастая все более анекдотическими деталями. Так, Эдм
Франсуа Жерсен, составивший в 1751 году первый каталог
графики Рембрандта, до сих пор считающийся эталоном
научного исследования156, не только повторяет утвержде­
ние Роже де Пиля о том, что Рембрандт был в Венеции, от­
куда и привез манеру накладывать краску толстыми слоями,
но и сам создает миф о «посмертной продаже»: якобы по
наущению сметливой жены Рембрандт уехал из города, а
она, объявив о его смерти, устроила аукцион работ «по­
чившего», цены на которые тут же взлетели. Спустя полве­
ка миф возродится в водевиле Рембрандт, или Посмерт­
ная продажа, впервые сыгранном 26 фрюктидора 8 года
(13 сентября 1800 года)157. Спрос на миф о непонятом и не

929
«Наимерзейший оцененном при жизни художнике не ослабеет, и вымысел
урод в истории будет периодически возникать то в форме комической опе­
искусства»,
или Клевета
ры, то в виде книги.
Апеллеса Франция предписывала свой «хороший вкус» всей Ев­
ропе. И швейцарец Лафатер пишет в Физиогномике, что
Рембрандт может показать нам «страсти невежественной
черни», исходя из того, что «низкий» художник изобража­
ет только то, что он знает158. П о мнению Лессинга, манера
Рембрандта хороша только для изображения безобразного,
к счастью скрытого тенью159. Шиллер, следуя классическо­
му и классицистическому канонам, наделяет итальянских
художников возвышенным, а голландцев — низким и не­
развитым вкусом 16°.
Французский «хороший вкус» задавал тон во всем мире,
кроме мирка... коллекционеров. Даже в самой Франции,
несмотря на критику теоретиков классицизма, с начала
X V I II века коллекционеры начинают покупать голланд­
цев161. Конечно же, наибольшей популярностью пользуют­
ся «красивые» и «правильные» Доу, Лэресс и итальянисты,
но и имя Рембрандта упоминается в каталогах французских
аукционов 170 0-1811 годов более двухсот раз. Правда, мно­
гие картины, считавшиеся тогда работами художника, уже
давно ими не считаются. Офорты Рембрандта ценились
выше, чем его живопись. Особенной любовью пользова­
лись они в окружении Ватто, свидетельством чего явился и
каталог Жерсена, друга Ватто (читатель, очевидно и знает
Жерсена по Вывеске Жерсена Ватто).
Флорентийское семейство Джерини так ценило хра­
нившийся в их собрании и считавшийся автопортретом
Рембрандта Портрет молодого человека в берете и с гор­
жетом, что, украшая палаццо, заказало Джузеппе Дзокки
(1711-1767) фреску с аллегориями Искусств, на которой
Живопись разглядывает каталог собрания, открытый на
странице с изображением «автопортрета» Рембрандта162.
В 1750 году Вильгельм V III, ландграф Гессен-Кассель-
ский (1682-1760), крестник штатгальтера Виллема III, ку­
пил собрание делфтского коллекционера Валериуса Рёве-
ра, среди 64 картин которого было и 8 картин Рембрандта,
в том числе знаменитый портрет Николааса Брейнинга,

930
портрет Коппенола и профильный портрет Рафаэль против
Саскии в красной шляпе с пером (1633/34). Рембрандта,
или Превращение
Поздравляя нового владельца собрания, гол­ Савла в Павла
ландский художник Герард Хут, выступивший
посредником при покупке, не скрывает чув­
ства зависти и предупреждает, что «кабинет
переедет к Вам не прежде, чем я попрощаюсь с
госпожой Рембрандт и господами Доу, Рубен­
сом, ван Дейком и Поттером»163.
В Англии начала X V I I I века Рембрандт из­
вестен больше как график, чем как живописец.
Неудивительно поэтому, что каталог Жерсена
вышел в английском переводе в 1752 году, спу­
стя всего год после выхода в Париже. Джон
Эвлин, написавший, кажется, обо всем до­
стойном упоминания, написал и о «несрав­
ненном Реймбранде (sic!), чьи офорты и гра­
вюры полны особой одухотворенности»164. То,
что англичане не знали Рембрандта-художни-
ка, объясняется почти полным отсутствием
на Острове его картин: к началу x v i i i века два
или три холста находились в собрании Карла I,
а Голова мужчины — в коллекции лорда Эран-
дела. П о мере ознакомления англичан с по­
лотнами художника на континенте и публика­
ции работ английских критиков и английских
переводов де Пиля, Дюфренуа и Жерсена165
картины Рембрандта все больше входят в моду.
К середине x v i i i века их полагалось иметь
каждому уважающему себя коллекционеру, а к
концу века в Англии насчитывается уже более [ЖДНФVK
КО
I офмащуип:<h tmni tfc/\ </«'
['• jxtnrvu** h a / u s кк&рж*
ста полотен Рембрандта. Многие английские
художники делают в это время автопортреты
а 1а Рембрандт или «в стиле Рембрандта»166, в
том числе Хогарт и Рейнольдс, большой почи­ Роже де Пиль

татель и коллекционер офортов Рембрандта167. Бернар Пикар,

с автопортрета
Популярность Рембрандта в Англии несо­
Роже де Пиля. 1709
мненно связана с тем, что классицизм с дик­ Офорт, резец. 28,8x203
татом строгих правил не успел пустить здесь Рейксмузеум, Амстердам

93i
«Наимерзейший прочные корни: классицисты Драйден (переводчик трак­
урод в истории тата Дюфренуа) и Поуп оставались еще под сильным вли­
искусства»,
или Клевета
янием Шекспира и Мильтона, а в 1704 году в Битее книг
Апеллеса Свифт уже высмеивает классицистические дебаты о древ­
них и новых, перенесенные Драйденом на английскую по­
чву. Огромное влияние на развитие всех искусств оказала и
Славная революция 1688 года, и первенство прозы с ее раз­
говорным языком, юмором и сатирой, и идеи Джона Лок­
ка о примате чувственного опыта. С 20-х годов x v i i i века
появляются произведения, ставящие во главу угла не рас­
судок, а чувство: Времена года Джеймса Томсона и Сель­
ское кладбище Томаса Грея, а в середине века выходят «чув­
ствительные» Памела, Кларисса и Грандисон Ричардсона,
История Тома Джонса, найденыша Филдинга и Сенти­
ментальное путешествие Стерна.
П о мере того как зародившийся романтизм набирал
силу, все отрицательные составляющие образа «невеже­
ственного художника» — еретик, изгой, бунтарь — меняли
знаки. Если Пеле, называя Рембрандта «первым еретиком
в искусстве», осуждал попрание художником «правил» ис­
кусства, то романтики, не признававшие вечных, абстракт­
ных и рациональных правил, не могли не приветствовать
их попрание во имя творческой и эмоциональной свободы,
фантазии, игры воображения, которым классицистский
канон отводил второстепенную роль. По мысли же ро­
мантиков, художник не мог не быть бунтарем, и «первый
еретик в искусстве» вскоре станет «Лютером живописи»,
как назовет Рембрандта Прудон. В голландской истории
и раньше были примеры превращения брани в восхвале­
ние: «гёзы»-попрошайки обратились в борцов за свободу
Нидерландов.
Если во времена Рембрандта художник был неразрыв­
ной частью общества, то теперь он ему противостоял. То,
что наше сегодняшнее видение во многом унаследовало
эту романтическую интерпретацию, явствует из названия
каталога выставки Рембрандта 1956 года — «Первый еретик
в искусстве». Уже Уильям Хэзлитт называет Рембрандта
«создателем собственного стиля», «одним из великих ос­
нователей и законодателей искусства»168. Его статья о Рем­

932
брандте в Британской энциклопедии (1817), открывающа­ Рафаэль против
яся утверждением «если в искусстве был когда-либо гений, Рембрандта,
или Превращение
то это Рембрандт», до конца выдержана в этом тоне. Видя в Савла в Павла
Рембрандте «наименьшего классициста и наибольшего ро­
мантика из всех художников», Хэзлитт переносит худож­
ника из прошлого в современность169.
Гений и его творческая энергия становятся централь­
ными понятиями Geniezeit. «Герой» с сильным характером,
индивидуалист, ищущий собственный путь и уже одним
этим противопоставляющий себя «толпе» с ее косными
«правилами» и «законами», не мог не быть одинок. И Рем­
брандт теперь — бескомпромиссный одиночка, Einzelgdn-
ger. Юный Гете одновременно с готикой открывает для
себя Шекспира и Рембрандта, и с этого времени два эти
имени будут произноситься на одном дыхании 17°.
В период Бури и натиска Рембрандт поднимается до
высот, где раньше пребывали лишь Рафаэль и Корреджо.
Штюрмеры приветствуют нарушение бюргерского «деко­
рума», их восхищает гримаса орущего и мочащегося от ис­
пуга Ганимеда. На смену «правде» и «вероятности» исто­
рических картин классицистов, требовавших соответствия
костюмов месту и времени, приходят национальная само­
бытность и традиции национального искусства, и Гете за­
щищает Рембрандта, изобразившего в офорте Поклонение
волхвов голландскую крестьянку: «Когда Рембрандт изо­
бражает мадонну с младенцем как голландскую крестьян­
ку, все видят, что это идет вразрез с историей, потому что
Христос родился в Вифлееме. Итальянцы делали это луч­
ше, говорят тогда. Почему, позвольте спросить. Что еще
написал Рафаэль, как не любящую мать с ее единственным
первенцем? И можно ли написать этот сюжет иначе?»171
Рембрандт вместе с Рафаэлем и Рубенсом для него — «ис­
тинные святые». Гете даже рад, что Рембрандт не был в
Италии!
В 1790 году он поместит напротив титульной страницы
своего Фауста странную вариацию знаменитого офорта
Рембрандта на эту же тему172. Несмотря на бутафорскую
бороду его Фауста, Рембрандт ассоциируется у него с ат­
мосферой фаустовского демонизма, становится «чароде-

933
«Наимерзейший
урод в истории
искусства»,
или Клевета
Апеллеса
Клод-Анри Ватле с его портрета,
написанного Грезом, и офорта
Рембрандта, изображающего
Яна Сиксау окна
1762. Офорт, сухая игла. 24x18,6
Рейксмузеум, Амстердам
Справа:
Ученый в кабинете
Рембрандт. 1650-1654
Офорт, сухая игла, резец. 21x16,1
Рейксмузеум, Амстердам
ем» и «колдуном»: в представлении роман­
тиков ангельское должно было непременно
сочетаться в гении с дьявольским. В 1836 году
даже такой здравомыслящий человек как
Джон Смит, торговец произведениями ис­
кусства, клиентами которого были Веллинг­
тон и Ротшильды, и автор первого catalogue
raisonпё художников Северной Европы, в
предисловии к седьмому тому, целиком по­
священному Рембрандту, упоминает, прав­
да в сноске, слышанное им предположение,
что художник разорился, предоставив свои
деньги на алхимические опыты Менассе
бен-Израилю и Эфраиму Буэно, своим
друзьям, страстно увлеченным занятиями
«каббалой»173. Немецкий историк искусства
Эдуард Коллофф уже в 1854 году сетует на
то, что художника, в котором долгое время
видели неотесанного Диогена, теперь пре­
вратили в Мефистофеля174. Но еще и в двад­
цатых годах х х века Шпенглер определяет
«фаустовскую живопись Рембрандта» как ту,
«что формирует пространство посредством
светотени»175.
Гюго напишет в Соборе Парижской Бого­
матери, что невозможно смотреть на Фау­
ста Рембрандта без чувства головокружения:
«c’est horrible et c’est beau». Собравшиеся во­
круг него молодые романтики очень скоро
превратят знак плюса между ужасным и пре­
красным в знак равенства, сделав прекрас­
ным безобразное: le laid c’est le beau. Именно
они откроют голландскую школу живописи,
всецело отвечающую этому антиклассици-
стическому и антиакадемическому крите­
рию. Ван Гог признается в 1888 году, что «об
их искусстве лучше всего писали не голланд­
цы, а французы Шарль Блан, Торе, Фроман-
тен и некоторые другие»176.

934
«Наимерзейший С этого времени Рембрандт не только
урод в истории оказывается на той же художественной вы­
искусства»,
или Клевета
соте, что и Рафаэль, но и соперничает с ним
Апеллеса за первенство. Делакруа записывает в днев­
нике 6 июня 1851 года: «Быть может, когда-
нибудь сделают открытие, что Рембрандт
несомненно более великий живописец, не­
жели Рафаэль. Эти кощунственные слова
способны заставить подняться дыбом во­
лосы на головах всех господ академической
школы, я не настаиваю на этой точке зре­
ния, но с годами я все больше убеждаюсь,
что правда — это самое прекрасное и самое
редкое на свете. У Рембрандта, если хотите,
совершенно нет возвышенности Рафаэля.
Возможно, что эта возвышенность, кото­
рая чувствуется у Рафаэля в его линиях, в
величавости каждой из его фигур, лежит
у Рембрандта в таинственной концепции
сюжета, в глубокой наивности выражения
и жестов. И хотя позволительно отдать
предпочтение величавому пафосу Рафа­
эля, < . . . > все же допустимо утверждать,
не боясь нападок людей со вкусом — гово­
рю о подлинном и искреннем вкусе, — что
великий голландец был в гораздо большей
степени прирожденным живописцем, чем
прилежный ученик Перуджино»177.
Действительно, у «господ академиче­
Иллюстрация к Фаусту
из собрания сочинений Гете ской школы» при одной мысли о сравнении
Рембрандта с Рафаэлем волосы вставали
Лейпциг, 1790
Королевская библиотека, дыбом. Прямое тому свидетельство — днев­
Гаага никовая запись «академика» Энгра, долгое
время жившего в Италии и снискавшего
репутацию вождя классицистов: «Фламанд­
ская и голландская живопись имеет свои за­
слуги — я это признаю. Заслуги эти, могу
похвастаться, я ценю как никто. Но, ради
бога, не будем все путать. Не будем любо-

936
ваться Рембрандтом и другими без разбора, не будем при­ Рафаэль против
равнивать их и их искусство к божественному Рафаэлю и Рембрандта,
или Превращение
итальянской школе: это было бы богохульством»178. Савла в Павла
Уссай первым публично противопоставил Рембрандта,
художника нового мира, Рафаэлю, художнику мира старо­
го, отжившего, и это противопоставление станет посто­
янной темой последующих критиков. В статье о выставке
1848 года Бодлер ставит с ног на голову укоренившееся
представление о Рафаэле как художнике идеала и его анти­
поде Рембрандте как художнике грубой действительности:
«Рафаэль, при всей своей чистоте, все же материалист, не­
устанно стремящийся к земному, тогда как этот каналья
Рембрандт — могучий идеалист, увлекающий нас в запре­
дельные области предчувствий и догадок. Первый творит
образы Адама и Евы, первозданных, невинных существ;
второй потрясает перед нами своими лохмотьями и пове­
ствует о страданиях рода человеческого».
Бодлер не стремится к парадоксу, как это может пока­
заться, а отражает представление о Рембрандте, чье твор­
чество, являя собой вершину голландской реалистической
школы, выпадало из нее, а сам художник виделся идеали­
стом и фантастом, а отнюдь не реалистом. Замечание о
«лохмотьях» и «страданиях рода человеческого» перерастет
позднее в антитезу «безмятежных» художников и худож-
ников-мучеников179. А сам Бодлер в Цветах зла поместит
Рембрандта среди Маяков, духовных вождей человечества,
между Леонардо и Микеланджело, представив его самым
христианским художником:

Рембрандт, скорбная, полная стонов больница,

Черный крест, почернелые стены и свод,
И внезапным лучом освещенные лица
Тех, кто молится Небу среди нечистот.
перевод В. Левина

Безобразное — изможденные старики, ревущие дети, ни­

щие и убогие — все, за что классицисты так критиковали
Рембрандта и всю голландскую школу, становится теперь
выражением человеческого, а обращение Рембрандта к

937
«Наимерзейший этим непривлекательным сторонам жизни делает его ис­
урод в истории тинным христианином, чуть ли не проповедником Еван­
искусства»,
или Клевета
гелия. Ипполит Тэн пишет в Философии искусства:
Апеллеса
Греки и итальянцы знали в человеке и в жизни только
одни самые прямые и самые высокие поросли, здоровый
только цвет, какой может развернуться при сильном
солнечном свете; он же видит, напротив, корневой ко­
мель всей этой растительности, все, что пресмыка­
ется и плесневеет в тени, видит безобразные и чахлые
недоростки, темный бедствующий люд, какое-нибудь
амстердамское жидовство, грязное и страждущее
население большого города и в дурном еще климате,
кривоножку нищего, старую раздувшуюся идиотку,
лысую голову истертого ремесленника, бледное лицо
больного, весь гомозящийся рой тех дурных страсти­
шек и гадостей, которые, кя/с черви в гнилом дереве,
кишат внутри наших цивилизаций. Ступив раз на
этот путь, он л*ог постичь религию страдания, ис­
тинное христианство, л*ог наглядно истолковывать
Библию, /сяк любой лоллард, мог обрести вечного Хри­
ста < . . . > . О ш Рембрандт проникся оттого состра­
данием; стоя вместе с другими мастерами, которые
кажутся живописцами аристократии, он weped нилш
истый народ; по крайней мере, он гораздо человечнее
всех прочих; его широкие сочувствия обнимают приро­
ду до последней глубиныу до дна; ему не противно ни­
какое безобразие, никакая потребность благородства
или веселости не скроют от него тайных отмелей
сущей правды. Вот почему свободный от всяких пут
и руководимый необыкновенной чувствительностью
своих органову он смог изобразить в человеке не толь­
ко один общий строй и отвлеченный тип, которыми
удовлетворяется классическое искусствоуно вместе и
все частностиу все глубины особи, бесконечную и не­
уловимую многосложность нравственной личности,
весь тот подвижной отпечаток, который на одном
лице сосредоточивает вдруг целую историю души и
сердца и который с такой изумительной ясностью

938
 умел прозревать один только Шекспир. В этом отно­ Рафаэль против
шении Рембрандт самый своеобразный из художников Рембрандта,
или Превращение
нового времени < . . . > 18°. Савла в Павла

Превозносит Рембрандта с его реалистическим искус­

ством и республиканец Торе-Бюргер. Продолжая сравне­
ние Рембрандта и Рафаэля, начатое Уссаем, он пишет: «Ра­
фаэль смотрит назад, Рембрандт вперед. Первый увидел
абстрактное человечество в символах Венеры и девы Ма­
рии, Аполлона и Христа, второй непосредственно, свои­
ми глазами видел настоящих и живых людей. Один — про­
шлое, другой — будущее».
Проигрывает в сравнении с Рембрандтом и Рубенс, ас­
социировавшийся с католицизмом и монархией. Внешние
обстоятельства определяли, по мнению критика, внутрен­
ние качества произведений художников: искусство «Рем­
брандта и победивших и свободных» (Северных Нидер­
ландов) было правдиво, искусство «Рубенса и покоренных
и закабаленных» (Южных Нидерландов) — нет. Излишне
говорить, что критерий искренности и правды был крае­
угольным камнем «искусства для человека».
П о мере того как романтическая концепция «искусства
для искусства» Готье уступала место идее «искусства для че­
ловека» Торе, Рембрандт все более теснил Рубенса с худож­
нического Олимпа художников Севера. Даже Делакруа, не
раз подчеркивавший огромное значение для него колори­
ста Рубенса, начинает замечать в его пейзажах отсутствие
гармонии (!) и предпочитает им пейзажи Рембрандта, луч­
ше умеющего скомпоновать фигуры. Что касается количе­
ства публикаций, то два десятка работ о Рубенсе, появив­
шиеся во Франции в XIX веке, не идут ни в какое сравнение
с полутора сотнями работ о Рембрандте181.
Из общего хора, певшего осанну Рембрандту, выпа­
дали два голоса, но голоса эти принадлежали наиболее
глубоким и ярким мыслителям, ценителям и специали­
стам в области искусства — швейцарцу Якобу Буркхардту
и англичанину Джону Рёскину. Чем громче раздавались
славословия в адрес Рембрандта, тем пренебрежительнее
становились их отзывы о художнике. Буркхардта раздра­

939
«Наимерзейший жало безмерное романтическое превознесение Рембранд­
урод в истории та, который согласно античным канонам был варваром и
искусства»,
или Клевета
у которого он усматривал столько же рисунка, сколько у
Апеллеса Вагнера слышал мелодии. «Шедевром» «упрямого плебея»
Буркхардт считал «отвратительного берлинского Самсона
с выпученными глазами и сжатыми кулаками», а в Христе
в Эммаусе видел едва ли не карикатуру. За беспомощность
в изображении человеческой фигуры особенно достается
портрету Рембрандта «с Саскией на коленях», отвечавше­
му популярному в X IX веке романтическому образу худож­
ника: «Где его второе колено? И на чем сидит она? Где ее
зад? Какого роста она будет, когда встанет? Что будет с ее
руками и ногами?» Он настаивал на том, что в бокале Рем­
брандта не благородное шампанское, а плебейское пиво182.
Буркхардт не принимал философствований Тэна о том,
что Рембрандт жил в своем собственном мире, не имевшем
ничего общего ни с миром окружающих его людей, ни со
стилями и школами живописи, что он «человечнее всех
прочих», что «руководимый необыкновенной чувстви­
тельностью своих органов, он смог изобразить в человеке
< ... > все глубины особи, бесконечную и неуловимую мно­
госложность нравственной личности», что он «художник
нового времени». Вырывание Рембрандта из его времени,
представление его предтечей импрессионистов противо­
речило историческому чувству Буркхардта, считавшего,
что великие личности, являясь частью исторического про­
цесса, неразрывно связаны со своим временем183. Раздра­
жение Буркхардта вызывали и беспрестанные разговоры о
«космическом буйстве света и воздуха, как будто светотень
может заменить человеческие формы»184.
Другой законодатель вкуса X I X века, Джон Рёскин, пи­
сал о Рембрандте: «Это мрачный и унылый художник, в
чьей цветовой гамме с начала до конца все цвета неверны.
Нет ни одного правдивого и настоящего. Перед темной
картиной Рембрандта понимаешь, что все низкое и под­
лое должно быть темным, а высокое — светлым. Его кар­
тины отвратительны»185. Рёскин вообще не жаловал ни
фламандских, ни голландских художников, которые «не
скучны только тогда, когда в них нет притязаний на благо­

940
честие». Правда, происходит это достаточно часто, так как Рафаэль против
голландцы отказались от Бога и Божественного, заменив Рембрандта,
или Превращение
его «стадами коров и овощными рынками». Он отказывает Савла в Павла
в религиозном чувстве даже Рубенсу, «здоровому, достой­
ному, добросердечному, учтивому — Животному — без
каких-либо видимых следов души, кроме тех случаев, ког­
да он пишет своих детей»186. Великолепный стилист, чей
тон больше всего напоминает тон статей о русских симво­
листах его младшего современника Владимира Соловьева,
Рёскин не принимает философских рассуждений о субъ­
ективной и объективной оценке произведения искусства:
«Говорить о картинах тому, кто не посвятил изучению жи­
вописи большую часть своей жизни, так же бессмысленно,
как бессмысленно человеку, никогда не изучавшему хи­
мию, читать лекцию о свойствах элементов». Как x v in век,
ставивший во главу угла хороший вкус, можно упрекнуть
скорее в избытке, но никак не в недостатке вкуса, так и Рё-
скина можно упрекнуть скорее в избытке, чем в недостат­
ке знаний. И обладатели «bon gout», и человек, всю жизнь
занимавшийся вопросами искусства, имели право судить.
Рембрандт им не нравился. Лучшей картиной Рембранд­
та — «из тех, что я видел» — Рёскин считал портрет с Са-
скией на коленях...

ВО ЗВРАЩ ЕНИ Е БЛУДНОГО СЫ Н А

На родине в течение всего x v in века Рембрандту предпочи­

тали красивую живопись Доу и Лэресса. Рембрандт впер­
вые попадает в музей с легкой руки короля Лодевейка, воз­
вратившего в Королевский музей вывезенных из ратуши
Синдиков и Ночной дозор187. В октябре 1813 года Наполеон
потерпел поражение в битве при Лейпциге, в ноябре фран­
цузы спешно оставили Амстердам, в том же месяце в Н и ­
дерланды вернулся принц Оранский и был провозглашен
суверенным правителем, королем Виллемом I — Оранские
впервые получили верховную власть, принадлежавшую до
этого Штатам.

941
«Наимерзейший Венский конгресс, по словам Вяземского «ворочающий
урод в истории и переворачивающий Европу», объединил Северные и
искусства»,
или Клевета
Южные Нидерланды в королевство, призванное служить
Апеллеса эффективным буфером, захоти Франция вновь расширить
свои границы. Н о мелодичный дуэт из второго акта по­
ставленной в 1830 году оперы Обера Немая из Портичи,
начинающийся вдохновенным Amour sacre de la patrie, вы­
звал у южан прилив священной любви к родине и стихий­
ные протесты против политики короля-голландца. Немая
из Портичи вошла в историю оперы как первая grand Opt­
ra, а во всемирную историю — как прелюдия к отделению
Бельгии.
С потерей Бельгии Нидерланды потеряли и Рубенса, и
освободившееся место национального художника, как уже
говорилось, занял Рембрандт. В 1840 году бельгийцы ставят
Рубенсу бронзовый памятник, и в Нидерландах раздаются
призывы к созданию памятника Рембрандту188. Скрытое
соперничество между двумя частями бывшего королев­
ства, наспех и, как оказалось, ненадолго сбитого во время
Венского конгресса, может быть, яснее всего выразилось
в противоборстве национальных художников, в котором
Рембрандт — вечный второй189.
Голландцы не любители памятников и мемориаль­
ных досок. Памятник Эразму вызвал в свое время бурные
споры, не лучше ли использовать эти деньги на бедных.
А когда в 1845 году Виллем II поставил (на собственные
деньги) перед своим гаагским дворцом первый памятник
Вильгельму Оранскому, присутствовавшие на открытии
недовольно морщились, глядя на то, как Отцу нации салю­
туют проходившие парадом воинские части: отдавать честь
конной статуе было «чем-то русским», влиянием Анны
Павловны190. При таком отношении легко представить,
как неприемлема для многих была идея памятника худож­
нику, ведь вся художническая братия x v i i века пользова­
лась в это время сомнительной репутацией пьяниц, гуляк
и дебоширов, которой как нельзя лучше соответствовали
россказни Хаубракена: читающий по слогам и жадный до
денег Рембрандт, пьяница Франс Халс, неряха Ян Стеен.
Неудивительно поэтому, что призыв к созданию памятника

942
Рембрандту вызвал возражения. Журнал De Tijdgenoot (Со­ Возвращение
временник) поместил письмо читателя, убежденного в том, блудного
сына
что памятника достойны лишь прославившие отечество ге­
рои, а уж никак не художник: «Какая пропасть зияет между
Рембрандтом и адмиралом де Рюйтером!»191 В оправдание
голландцев можно сказать, что судить о творчестве Рем­
брандта им приходилось на основании всего девяти картин,
выставленных в Рейксмузеуме и Маурицхейсе192.
Неудивительно и то, что деньги собирали долго. А когда
наконец собрали, во Франции разразилась революция 1848
года, и с падением Июльской монархии упал и денежный
курс. О т собранной по крохам суммы в одночасье осталась
половина, которой никак не хватало на бронзу, и 27 мая
1852 года король Виллем III открыл на амстердамском Мас­
ляном рынке, переименованном теперь в площадь Рем­
брандта, памятник из чугуна193.

Памятник
Рембрандту
на бывшем
Масляном рынке
(ныне площадь
Рембрандта)
в Амстердаме

Около 1870
Фотография
12,4x9
Рейксмузеум,
Амстердам

943
«Наимерзейший Оставалось создать национального героя. Накануне от­
урод в истории крытия памятника архивариус Схелтема читает избранно­
искусства»,
или Клевета
му обществу литераторов и художников, собравшемуся в
Апеллеса закрытом клубе Arti et Amicitiae, лекцию об «их великом
соотечественнике, бессмертном Рембранде» (автор «сле­
дует современному написанию», без «т»). Начинает он с
постановки проблемы: «Трудно найти человека столь же
прославленного, о котором было бы известно столь же
мало, как о нашем Рембранде». Схелтема мог бы вспомнить
здесь Шекспира, чье имя часто эхом звучало вслед за име­
нем Рембрандта, но момент требовал исключительности.
И лектор напоминает слушателям, что до недавнего време­
ни мы не знали ни даты рождения (ее мы не знаем по сей
день), ни даты смерти и места захоронения Художника. Все
сведения ограничивались «несправедливыми измышлени­
ями» Хаубракена, и Схелтема уже в самом начале объявля­
ет, что постарается восстановить доброе имя Рембрандта
на основании «установленных фактов». Он развенчивает
миф о «невежественном художнике», ссылаясь на обнару­
женные за год до этого документы, свидетельствующие о
том, что мельница родителей Рембрандта находилась в са­
мом Лейдене и что были они людьми вполне обеспечен­
ными. Сам Рембрандт учился в латинской школе и был за­
писан в университет, учился у Сваненбюрга в Лейдене и у
Ластмана в Амстердаме. Правда, называя незнакомые име­
на учителей Рембрандта, Схелтема тут же повторяет то, что
давно уже говорили французы: «У Рембрандта был только
один учитель — Рембрандт»194. Миф о «темной деревен­
щине» опровергали и контакты Рембрандта с Николасом
Тюлпом, Яном Сиксом, Иеремией Деккером и найденные
к этому времени три письма к Константину Гейгенсу. Но
главным козырем, опровергавшим миф о «невежественном
художнике», стали документы, удостоверяющие, что женат
он был вовсе не на крестьянке, как писал Хаубракен, а на
дочери бургомистра Леувардена. И Схелтема подробно
останавливается на высоком социальном и имуществен­
ном положении Саскии.
Когда Схелтема не может сослаться на документы, он
просто повторяет Хаубракена, но вкладывает в его слова

944
 противоположное значение. Да, Рембрандт якшался с чер­ Возвращение
нью, но не потому, что невежество и скверный характер блудного
сына
толкали его к отбросам общества, а потому, что в социаль­
ных низах он собирал материал для творчества. Да, Рем­
брандт обанкротился, но его банкротство было вызвано
отнюдь не расточительностью, а общим экономическим
упадком в стране после войны с Англией и вторым браком
с Хендрикье Стоффелс, так как по завещанию Саскии он
должен был выделить Титусу часть состояния. Опровергая
слухи о мотовстве Рембрандта, Схелтема ссылается на Ха­
убракена, писавшего, что, поглощенный работой, худож­
ник часто обедал лишь хлебом с сыром или селедкой.
Отдельно Схелтема останавливается на «жадности и ко­
рыстолюбии» Рембрандта. Анекдот об учениках, рисовав­
ших золотые монетки, говорит лишь об их проказливости,
ведь увидав на полу монетку, к ней потянулся бы всякий.
Рассказ о том, что жена устроила «посмертный» аукцион,
где переодетый художник скупал свои работы, стараясь
вздуть цены, — заведомая ложь. Не может быть правдивой
и история о том, что Рембрандт посылал Титуса продавать
свои работы: какой любящий отец пойдет на это? Схелте­
ма отрицает то, что Рембрандт ездил в Венецию, что после
банкротства уехал в Англию и умер в Ш веции195. Он при­
водит дату захоронения Рембрандта в Западной церкви —
8 октября 1669 года.
Подобным же образом Схелтема дает отпор и крити-
кам-классицистам, «завистливым коллегам, которые, не в
силах сравняться с ним талантом, тщатся приуменьшить и
запятнать его славу». Да, Рембрандт не соблюдал правил —
но гений никогда не следует чужим правилам! Да, он следо­
вал природе, потому что понимал ее язык как никто другой.
Верностью природе объясняются и не всегда совершенные
формы Рембрандта, но ими он доказал, что искусство жи­
вописи отвечает своему высокому назначению и без при­
украшиваний. Поэтому «Нидерланды с гордостью ставят
его имя рядом с именами Рафаэля и Рубенса».
Восхищение талантом Рембрандта-художника сопро­
вождается теперь и уважением к Рембрандту-человеку:
«Без тени сомнения мы прибавляем к нашему восхище­

945
«Наимерзейший нию его талантом почтение и уважение к его личности»196.
урод в истории К славным именам Эразма и Вильгельма Молчаливого
искусства»,
или Клевета
прибавилось еще одно имя — Рембрандт197.
Апеллеса Архивариус Схелтема не единственный, кто осознает
скудость сведений о художнике, вступившем в пантеон
национальных героев. О плачевном состоянии в области,
именуемой теперь искусствознанием, постоянно напо­
минают и иностранцы, особенно французы, открывшие и
восхвалявшие голландскую реалистическую школу. Ката­
лог Лувра 1853 года полон сетований на нерадивость гол­
ландцев и надежд на то, что те последуют-таки примеру
итальянцев, с любовью изучающих жизнь и деятельность
своих художников, неутомимо ведущих поиски в архивах,
исследующих датировку и подписи на картинах. Только
тогда, когда всем этим займутся и голландцы, может быть
написана история голландской школы живописи198.
Соотечественники Рембрандта принимаются воспол­
нять пробел еще до появления предписаний Лувра. Правда,
ни искусствоведов, ни историков искусства здесь нет (и не
будет еще долгое время, учиться ездили в Германию или во
Францию), и поиск в архивах ведут любители, движимые
желанием воссоздать жизнь новоявленного национально­
го героя. Первым посчастливилось юристу, писателю и по­
эту Карелу Фосмару199, нашедшему документы Саскии, на
которые и ссылался в своей лекции Схелтема.
Одним из пионеров архивных поисков был Абрахам
Бредиус, директор гаагского Маурицхейса с 1889-го по
1909 год200. Он первым обратился к нотариальным актам,
оказавшимся богатейшим источником сведений о худож­
никах, так как в x v i i веке к нотариусу обращались намного
чаще, чем теперь. Закутавшись в плед, Бредиус днями про­
сиживал в нетопленом архиве, делая пометки красным или
синим карандашом, а позже, когда архив переехал в центр
Амстердама, клерк приносил ему материалы в номер ши­
карной гостиницы Americain. И сегодня, встречая в доку­
ментах следы красного или синего карандаша, историки
знают: здесь уже побывал Бредиус201.
В конце бо-х годов оказалось, что после смерти Саскии
у Рембрандта родилось еще двое детей. В поисках докумен­

946
тальных свидетельств второго брака, о котором как о факте Возвращение
говорил в своей лекции Схелтема, дилетанты-архивариу­ блудного
сына
сы натолкнулись на вызов Хендрикье Стоффелс на заседа­
ние церковного совета. Всех почитателей Рембрандта как
в Нидерландах, так и за границей занимал вопрос, что же
помешало художнику жениться. Предположения выска­
зывались самые фантастические, но сомнений в том, что
он должен был жениться, не было ни у кого: безупречный
моральный облик являлся гарантией художественной цен­
ности работ.
Почитание гения быстро приобретает почти сакраль­
ные формы, причем не только обожествляется процесс
создания произведения искусства, но и сглаживаются все
черты его создателя, не соответствующие высокоморально­
му образу. Недостатки Рембрандта призваны лишь подчер­
кнуть его неординарность и превосходство над простыми
смертными. Если он забывает о семье, то только потому,
что поглощен работой. Если целует волосы натурщицы, то
только преклоняясь перед красотой. В литературном пор­
трете Саскии (1879) героиня понимает, что ее предназна­
чение в том, чтобы помочь гению раскрыть талант: «Она
почувствовала, как тяжело ей, хрупкой женщине, идти
по жизни рука об руку с огромным гением, ее мужем, но
сколь бы тяжкой ни была эта задача, она, с ее характером,
не могла отступить ни на шаг. Она должна была любить и
чтить своего Рембрандта, служить ему и его искусству. Н е­
важно, что она, слабая, должна была пожертвовать самым
дорогим на службе ему, сильному, неважно, что она, вы­
полняя свой долг, преждевременно сломится под непомер­
ной ношей!» Этот образчик «агиографии», напечатанный
в престижном журнале De Gids (Вожатый), вышел из-под
пера пастора-литератора, посвятившего себя тяжкой задаче
художественного просвещения202. Вершиной процесса са­
крализации Рембрандта стало название книги Бюскен Хю -
эта, в котором имя художника получила вся страна.
Творческая биография Рембрандта становится во вто­
рой половине XIX века неиссякаемым источником тем
для живописи, особенно во Франции, где поклонение
художнику стремительно перерастает в культ. Посвящен-

947
«Наимерзейший ная этой теме книга Элисон Маккуин The Rise of the Cult
урод в истории o f Rembrandt полна иллюстраций. Чего здесь только нет!
искусства»,
или Клевета Рембрандт пишет портрет матери, Бургомистр Сикс
Апеллеса в мастерской Рембрандта (тогда еще не знали, что Сикс
стал бургомистром спустя двадцать с лишним лет после
смерти Рембрандта), Рембрандт пишет «Сусанну и стар­
цев», Рембрандт по дороге на урок анатомии, Рембрандт
пишет «Урок анатомии», Умирающий Рембрандт просит
показать ему перед смертью его коллекцию (заросший
щетиной Рембрандт лежит на кровати в шапке, похожей на
шапку с портрета фон Зандрарта, рядом с ним сидит акку­
ратная дама, одетая а 1а Вермеер),Д ом Рембрандта, мно­
гочисленные вариации на темы Рембрандт в мастерской
и Мастерская Рембрандта205 и верх китча — Рембрандт
и Саския (1900) Леона Брюнена, выставленная в Салоне
1900 года. Большой популярностью пользовались в это вре­
мя портреты художника и автопортреты а 1а Рембрандт204.
П о мере того как Рембрандт приобретал лик святого,
он наделялся и жизнью мученика. Все чаще высказывалось
мнение, что его работы не ценились и не принимались со­
временниками. Если Фосмар в 1868 году еще задавался во­
просом, понравился ли Ночной дозор заказчикам, то Фро-
мантен через восемь лет постулирует неприятие картины.
А еще через десять лет в обширной монографии Франсуа-
Эмиля Мишеля от Рембрандта отворачиваются все почита­
тели его таланта. Несмотря на причуды и своенравие, со­
временники чтили в нем первого художника — до тех пор,
пока он не оскорбил их Ночным дозором. П о примеру
многих художников конца x ix века, неприятие становится
непременным условием гениальности и для Рембрандта.
Образ всеми покинутого художника приживется, и по сей
день в популярных работах именно неприятие Ночного
дозора отделяет «раннего» Рембрандта от «позднего».
Взлет популярности голландской реалистической шко­
лы во главе с Рембрандтом стал дополнительным стимулом
в борьбе за новый музей, торжественное открытие которо­
го состоялось 13 июля 1885 года — с сочиненной по этому
случаю кантатой, чествованием Кейперса и праздничным
ужином. На фризе зала Ночного дозора, главного алтаря

948
храма Рембрандта, каким многим виделся новый музей, ар­ Возвращение
хитектор поместил адрес мельницы родителей Рембрандта блудного
сына
в Лейдене, дату его вступления в брак с дочерью бургоми­
стра Леувардена Саскией ван Эйленбург, год ее смерти и
дату и место захоронения самого художника — все архив­
ные находки последнего времени. Датой рождения худож­
ника Кейперс считал 1605 год — этот год золотом выписали
и при последней реставрации музея205.
В 1898 году в ознаменование торжественного введения
в должность королевы Вильгельмины (в Нидерландах нет
коронования) в Городском музее Амстердама (Stedelijk)
состоялась первая обзорная выставка Рембрандта206, и в
глазах многих уже сама связь имени Рембрандта с именем
Оранских подтверждала полученный художником статус
национального героя. Каталог выставки опять-таки свиде­
тельствует о большом интересе к личности художника: 8 ав­
топортретов, 2 портрета матери, 3 портрета отца, 3 — бра­
тьев, з — сестер, 3 — Саскии и 3 — Титуса—многие портреты
считались в то время портретами его родственников207.
Имени Хендрикье организаторы выставки сочли за лучшее
не называть, дабы не бросать тень на моральный облик на­
ционального героя: пуританская этика x ix века не допу­
скала секса вне брака.
Как раз в это время Бредиус наталкивается на докумен­
ты об отношениях Рембрандта с Геерте Дирке, выступав­
шей в предыдущих статьях бедной женщиной, спасенной
от нищенского посоха добротой художника. Теперь оказы­
валось, что няня Титуса начала процесс против Рембрандта,
заявив, что «он с ней не раз спал, обещал жениться и в за­
лог подарил кольцо». В октябре 1649 года Хендрикье, сме­
нившая Геерте в доме и сердце Рембрандта, под присягой
свидетельствует у нотариуса, что Рембрандт обещал Геерте
единовременную выплату 160 гульденов и годовое содер­
жание в 6о гульденов. В итоге длительных разбирательств
комиссия по матримониальным делам присудила Рем­
брандту выплатить Геерте годовое содержание в 200 золо­
тых гульденов. Тогда Рембрандт уговаривает брата Геерте
собрать по соседям сведения о психической и моральной
неуравновешенности сестры. Соседи свидетельствуют, и

949
«Наимерзейший Геерте приговаривают к 12 годам «спинхэйс», исправитель­
урод в истории ного дома в Гауде, откуда через пять лет ее вызволяет под­
искусства»,
или Клевета
руга, несмотря на попытки Рембрандта воспрепятствовать
Апеллеса «досрочному» освобождению. Геерте умерла вскоре после
возвращения из «прядильного дома». Саймон Шама на­
чинает историю о ней словами: «Никогда не надо путать
гения со святым». К началу XX века Рембрандт уже был свя­
тым гением.
Бредиус долго тянул с публикацией документов208. Еще
в середине x ix века она означала бы конец творческой
биографии художника. Но теперь художнику полагалось
иметь темную сторону, и история с Геерте обошлась без
последствий. В восьмитомной монографии о творчестве
Рембрандта, которую как раз в это время готовили к пе­
чати фон Боде и Хофстеде де Гроот, говорится о «ярком
контрасте света и тени» в жизни художника, «такой же уди­
вительной светотени, как и в его картинах, где темнота пре­
валирует над светом». Авторы разграничивают моральный
и творческий облик художника: «архивные документы
мало что могут сказать о внутреннем развитии, о чувствах
и мыслях художника. < . . . > Они неоспоримо свидетель­
ствуют лишь о том, что Рембрандт вел неупорядоченный
образ жизни, как и подобает настоящему художнику»209.
Реакция историков искусства напоминает реакцию Жерара
де Нерваля, прокомментировавшего попытки Схелтемы
оправдать моральный облик обанкротившегося Рембранд­
та типичным замечанием представителя парижской боге­
мы: «там, где побывали такие гении, как Рембрандт, воздух
чист», другими словами, гению вовсе не обязательно со­
блюдать моральные нормы210.
В то время как голландцы собирали архивные докумен­
ты, дабы воссоздать биографию Рембрандта, живущий
в Париже и пишущий под англизированной фамилией
немец Эдуард Коллофф211 выпустил книгу, в которой ут­
верждал, что единственными бесспорными документами
являются лишь картины художника. С его Rembrandts Le-
ben und Werke (1854) начинается новый этап в изучении
творчества Рембрандта. Интерес к фактам биографии не­
сколько затихает в первой четверти х х века, сменяясь инте­

950
ресом к художественному наследию, объем которого стре­ Возвращение
мительно растет. Если каталог фон Боде (1883) насчитывал блудного
сына
377 картин Рембрандта, то за сорок лет их число увеличи­
лось почти вдвое, достигнув в каталоге Валентинера (1923)
рекордной цифры 714: картины знали зачастую только по
фотографиям, по ним и атрибутировали, и фон Боде при­
писывается шутка: «Рембрандт написал боо картин, 2000
из которых находятся в Америке»212. Ответом Валентинеру
стал каталог Бредиуса (1935), на сотню сокративший число
работ. С этого времени линия идет на понижение. Соз­
данный в 1968 году Rembrandt Research Project насчитал к
1989 году всего 2jo картин.
Такие же колебания происходили и с рисунками. В пер­
вом издании книги Rembrandt Harmensz. van Rijn, sa vie et
ses oeuvres (1868) Фосмар насчитывал «больше 320 листов»,
во второе издание, вышедшее девять лет спустя, автор
включил уже около 700 работ!213 А в самом полном каталоге
рисунков, составленном в 1954-1957 годах Отто Бенешем,
общее число рисунков составило 1467 (в издании 1973 года,
подготовленном вдовой директора Альбертины, их 1575).
После Бенеша никто не брался за составление полного ка­
талога, но в каталогах музейных коллекций число рисун­
ков тоже идет на спад214.
К концу X IX века Рембрандт стал одним из столпов ни­
дерландского национализма. В 1898 году, после выхода тре­
тьего издания Страны Рембранда журнал D e Gids писал:
«Никогда прежде соотечественники и иностранцы не кри­
чали нам так громко, как в последние месяцы, что произве­
сти на свет Рембрандта и иметь право называться страной
Рембрандта составит нашу величайшую и неувядаемую
славу»215. Одна за другой появляются публикации о жизни
и творчестве Рембрандта, и к 1906 году, когда широко отме­
чался 300-летний юбилей Художника, их набралось столь­
ко, что Хофстеде де Гроот счел необходимым включить их
компиляцию в D ie Urkunde iiber Rembrandt, написанную
на языке науки того времени.
К тому времени Рембрандт стал и национальным ге­
роем... Германии. Еще в 1890 году там вышла книга Rem­
brandt als Erzieber: Von einem Deutscben (Рембрандт как

951
«Наимерзейший воспитатель), в анонимном авторе которой вскоре узна­
урод в истории ли занимавшегося историей искусства знакомого Ницше
искусства»,
или Клевета
Юлиуса Лангбена (1851-1907). Только за первый год книга
Апеллеса выдержала 34 издания! Но истории искусства в ней было
мало: супериндивидуалисту Рембрандту предстояло спа­
сти немцев от раздробленности и разобщенности, научив
их индивидуализму и субъективности. То самое своенра­
вие Рембрандта, которое в глазах Франсуа-Эмиля Мише­
ля привело к отторжению художника обществом, должно
было, по мысли Лангбена, объединить немецкий народ.
Рембрандт провозглашался «наиболее немецким из всех
немецких художников», «прототипом немецкого худож­
ника», «единственным, кто всецело отвечал желаниям и
потребностям сегодняшних немцев»216.
Лангбен был далеко не единственным, кто видел в Рем­
брандте германца. Уже классицисты списывали «недостат­
ки» художника на «Северную школу». Если романская куль­
тура представлялась телесной, ренессансной, придворной,
направленной на «внешнее», то германская виделась мисти­
ческой, средневековой, народной, направленной на «вну­
треннее». Фон Боде писал в 1906 году: «В настоящее время
в Германии Рембрандта хотят видеть немцем; верно то, что
< . . . > его искусство истинно германское. Оно — сильней­
шее выражение германской культуры» < .. .> Чарующая
мистика Средних веков, стремление ввысь обращенных в
себя готических соборов с их светотенью, глубоко рели­
гиозное чувство этого искусства характерны и для него»217.
В короткой рецензии на книгу Лангбена Бредиус, добро­
душно посмеиваясь над энтузиазмом фон Боде, приводит
возражения Франсуа-Эмиля Мишеля против огермани-
вания Рембрандта, но рекомендует этот кладезь мудрости
каждому культурному голландцу.
И книга имела огромное влияние не только в Германии,
но и в Нидерландах, причем взлеты ее популярности со­
впадали с популярностью Рембрандта: после пика в кон­
це первого десятилетия наступил спад, а с середины 20-х
годов и Рембрандт, и Рембрандт как воспитатель снова
входят в моду. Для обозначения немца, верящего в лучшее,
наполненное искусством националистическое будущее,

952
появляется слово Der Rembrandtdeutscher; а его изобрета­ Возвращение
тель Лангбен называется в одном ряду с Гегелем, Шопенга­ блудного
сына
уэром, Буркхардтом, Ницше, Вельфлином и Риглем218.
«Протонацистский памфлет», в котором уже присут­
ствовали все составляющие национал-социалистской
идеологии: Blut und Boden, Lebensraum, антисемитизм,
предсказания скорого появления созданного по подобию
Рембрандта Вождя-освободителя немецкого народа, —
стал основой нацистской пропаганды Рембрандта219. Уже
в начале оккупации немцы попытались заполнить брешь,
образовавшуюся после того, как королева Вильгельмина
покинула страну, Рембрандтом и Менгельбергом. Вместо
традиционно отмечавшегося Дня рождения королевы на­
циональным праздником стал День рождения Рембрандта.
За художественный вклад в национал-социалистскую куль­
туру была учреждена премия Рембрандта, он сам и его кар­
тины красовались на марках, о Рембрандте был снят фильм
и поставлена опера. Правда, полному приятию художника
в лоно нацистской культуры препятствовало его слишком
частое обращение к темам Ветхого Завета и обилие пор­
третов евреев, в которых усматривалась не подобающая ис­
тинному германцу Judenfreundlichkeit. Но это не смущало
ни Гитлера, ни Геббельса, наперегонки покупавших холсты
художника.
Не оставила Рембрандта без внимания и марксистская
художественная критика. В статье 1936 года О творчестве
Рембрандта, полной ссылок на Маркса, советский кри­
тик видит «силу реализма Рембрандта в том, что художник
оставался верен демократическим идеалам буржуазной ре­
волюции X V II в., что он выразил наиболее передовые идеи
этой революции», а его трагедию — в том, что «буржуазия
впоследствии от него отреклась < .. .> , потому что она бы­
стрее, чем художник, забыла свое демократическое про­
шлое». Современные буржуазные искусствоведы обви­
няются в желании «наградить художника теми пороками,
которыми болеет их общество»220.
Западные марксисты считают художника то жертвой
рыночной экономики, то представителем капитализма.
Джон Берджер, автор нашумевшей серии Способы видеть,

953
«Наимерзейший усматривает в «портрете Рембрандта с Саскией на коле­
урод в истории нях» «рекламу капитала, престижа, богатства художника.
искусства»,
или Клевета
Как всякая реклама, портрет остается холодным»221. Для
Апеллеса Никоса Хаджиниколау, автора книги История искусства
и классовая борьба (в голландском переводе История ис­
кусства и идеология), предваряющего свой труд эпигра­
фом из Ленина и начинающего обязательной ссылкой на
Маркса—Энгельса, Рембрандт остается «выразителем иде­
ологии правящего класса», работая в образной идеологии
(термин автора) барокко или протестантско-аскетической
буржуазии Голландии222. Правда, иногда он обрушивает­
ся на «господствующие при дворе и в гуманистических
кругах воззрения» с «прямой и решительной критикой».
Похищение Ганимеда, по мысли критика, «дает нам пред­
ставление об интенсивности идеологической классовой
борьбы в Голландии»223. Если Дидро считал сюжет карти­
ны, изображавшей, как «страх ослабил сфинктер мочевого
пузыря» Ганимеда, «отвратительным»224, то марксистский
критик усматривает в нем пример «нападения на высшие
классовые ценности с прямым попаданием»!
С конца X IX века Рембрандт представляется Maler der
Seele, Художником души — своей и чужой. П о словам ав­
тора нашумевшего Заката Европы (1918), портреты Рем­
брандта «рассказывают историю души», а его автопортрет
Шпенглер называет «исторической исповедью»225. Этот
позднеромантический взгляд на автопортреты Рембранд­
та, составляющие десятую часть его работ, сохранился до
наших дней, и когда в 1999-2000 годах в Лондоне и Гаа­
ге проходила выставка автопортретов Рембрандта, газеты
рекламировали «живописную автобиографию», «сорок
автопортретов маслом и восемьдесят офортов и рисунков,
в которых перед неискушенным зрителем проходят важ­
нейшие моменты жизни художника». Историки искусства,
в том числе и авторы великолепного каталога этой вы­
ставки, возражали против такой трактовки, которую раз­
венчивал еще Эдуард Коллофф, повторявший, что «у Рем­
брандта не было потребности сообщать потомкам о своих
настроениях»226, но все их рассуждения о мотивах, кото­
рыми руководствовался Рембрандт, успеха пока не име­

954
ют227. Представление о «мучившей художника неодоли­ Возвращение
мой потребности к исследованию своей души и поискам блудного
сына
собственного я» оказывается зрителю намного ближе, чем
высказываемая специалистами мысль о том, что многочис­
ленные автопортреты писались Рембрандтом и копирова­
лись его учениками и помощниками для продажи, чтобы
возможный покупатель, придя в мастерскую, имел перед
собой свидетельство мастерства художника228. Сохранил­
ся, несмотря на все опровержения историков искусства, и
миф о непризнании Ночного дозора, возникший во Фран­
ции во второй половине X IX века одновременно с образом
Рембрандта как «первого художника современности» и
«непризнанного гения», подвергшегося поруганию бюрге-
ров-фарисеев.
Существование многочисленных интерпретаций работ
Рембрандта, неискоренимость мифов вокруг его жизни и
творчества, изменение по ходу движения истории само­
го его образа, неослабевающий интерес новых поколений
историков искусства к темам, так или иначе связанным с
Рембрандтом, расширение и углубление круга этих тем —
все это свидетельствует о жизненности и востребованно­
сти искусства художника. Но главным и наиболее ярким
доказательством его жизненности является то, что карти­
ны художника волнуют сегодняшних зрителей так же, как
волновали они зрителей x v ii века. И х непосредственное
эмоциональное воздействие обусловлено поэтической
одухотворенностью художественного мировосприятия
Мастера, волшебством его почти ощутимого теплого света
в глубокой тьме, выразительностью его живописного язы­
ка, но прежде всего тем, что художник являет нам живых
людей, чьи переживания вызывают наше сочувствие. Наде­
юсь, что эта книга, рассказывающая о жизни некоторых из
тех, кто позировал Рембрандту, еще более приблизит чита­
теля к их переживаниям, их жизни и к истории Золотого
века страны, давшей миру великого художника.
 ПРИМЕЧАНИЯ
1. Фридлендер Макс (1867-1958), немец­
кий историк искусства. Главные рабо­
ты посвящены ранней нидерландской
живописи и Северному Возрожде­
нию. Сторонник атрибуции произве­
дений искусства на основе интуиции
и внезапного озарения знатока, без
длительных вниканий в детали: луч­
ше смотреть на ту или иную картину
несколько раз по 6 секунд, чем один
раз целую минуту (Фридлендер: 129).
С 1939 года работал в Амстердаме.
2. Алоис Хаузер (1857-1919), сын извест­
ного реставратора мюнхенской Пина­
котеки, поступил на службу в Берлин­
ские музеи в 1886 году, через три года
после назначения их директором Виль­
гельма фон Боде. За 33 года работы Ха­
узер отреставрировал великое множе­
ство картин старых мастеров, снискав
славу лучшего реставратора Рембранд­
та. См.: Amtliche Berichte aus den Preus-
sischen Kunstsammlungen. 40. Jahrgang.
№ 10 (Juli 1919). S. 1-2. Berlin.
3. Русский перевод романа Отщепенец
публиковался в 1889 году в Книжках
Недели (№ 1-10).
4. Мэри Августа Арнольд была внучкой
историка и педагога Томаса Арнольда,
племянницей Мэтью Арнольда, тет­
кой Олдоса Хаксли и его братьев-био-
логов: Джулиана, первого директора
Ю Н Е С К О , и Эндрю, нобелевского
лауреата по биофизике 1962 года.
5. За время директорства Шмидта-Деге­
нера выросла и его репутация как исто­
рика искусств. Когда Джозеф Дювин,
один из самых влиятельных антиква­
ров XX века, клиентами которого были 7.
956
практически все американские кол-
лекционеры-индустриалы, разорвал в
1937 году отношения с Бернардом Бе-
ренсоном, отвечавшим за экспертизу
произведений искусств, он обратился
с предложением о сотрудничестве к
Шмидту-Дегенеру. Дювин сулил ди­
ректору Рейксмузеума астрономиче­
ские суммы, согласись он заменить Бе-
ренсона, но Шмидт-Дегенер отказался.
Желание Дювина заполучить экс­
пертом именно Шмидта-Дегенера яв­
ляется еще одним свидетельством того,
что антиквар имел хороший глаз, и не
только на картины, но и на людей, по­
нимающих в них толк: когда все нидер­
ландские эксперты «опознали» в полот­
нах Хана ван Меегерена руку Вермеера,
только Шмидт-Дегенер и Хейзинга не
согласились с мнением большинства.
Правда, дабы не осложнять и без того
напряженные отношения между ни­
дерландскими историками искусства,
Шмидт-Дегенер не предал свои воз­
ражения гласности, что потом и стави­
лось ему в вину (Musschoot: 21).
6. В середине 40-х годов Альберт Коп-
пель предложил портрет де Лэресса
Бостонскому музею изобразительных
искусств за 50 ооо долларов, цену весь­
ма скромную для одного из лучших
портретов Рембрандта. Однако музей
отказался от покупки после того, как
его директор, «отпрыск почтенной бо­
стонской семьи и поклонник ранних
итальянцев», назвал работу «портретом
сифилитика». Под тем же предлогом
фон Боде удалось отговорить от по­
купки конкурента его протеже Коппеля
(Quodbach: 56).
Schmidt-Degener 1913:104-105.

8. Ibid.: 107-108.
9. Ibid.: 109.
10. Ibid.: 110.
11. Ibid.: 110-113.
12. Schama 1999:691-693.
15. Согласно некоторым исследователям,
13. О жизни де Лэресса мы знаем из Н е­
мецкой академии фон Зандрарта, рабо­
тавшего в Амстердаме одновременно с
Рембрандтом. В издании 1679 года фон 16. Высокий, или «большой», стиль подра­
Зандрарт уделяет целую страницу опи­
санию одного из офортов де Лэресса, а
в латинском издании 1683 года расска­
зывает о начальных годах художника,
о его бегстве из Льежа и появлении в
Амстердаме, где художника якобы при­
ветил поэт Хоофт, и называет работы,
сделанные по заказу Виллема III. Гол­
ландский художник Арнольд Хаубра­
кен (1660-1718) посвятил де Лэрессу
главу в трехтомном Большом театре 17. В 1672 году, когда страна была охвачена
голландских художников и художниц,
выходившем в 1718-1721 годах. Поза­
имствовав начало из фон Зандрарта, он
вносит затем некоторые коррективы,
заменяя, например, Хоофта Эйленбур-
гом. Описывает Хаубракен и работы де
Лэресса в Амстердаме, не упомянутые
фон Зандрартом. В 1867 году земляк
де Лэресса Луи Абри, живший одно­
временно с художником в Амстердаме,
публикует наиболее подробное опи­
сание его жизни и творчества (Abri L.
Les hommes illustres de la nation liegeoise,
Li£ge: L. Grandmont-Donders, 1867.
P. 243-260).
14. Бертоле Флемаль (Bertholet Fle-
mal или Flemalle, 1614-1675), южно­
нидерландский художник. Изучал
античное искусство и произведения
старых итальянских мастеров в Италии,
где познакомился с великим герцогом 18. Мейер снабдил предисловием Осно­
Тосканским Фердинандо II Медичи, и
Примечания
тот пригласил художника во Флорен­
цию. В 1670 году Флемаль вернулся в
Париж, где расписал потолок Зала ау­
диенций Тюильрийского дворца. Тогда
же избран членом Академии. Получил
пребенду в приходе св. Павла в Льеже,
где с 1655 года был каноником. Умер в
своем приходе в 1675 Г°ДУ-
Лэресс появился в Амстердаме лишь в
1667-1668 году (Snoep 1970:159).
зумевал идеализацию. Де Шантелу за­
писывает в дневнике слова Бернини, ра­
ботающего над бюстом Людовика XIV:
«Секрет портрета заключается в том,
чтобы преувеличить то, что хорошо,
прибавив немного величия, и убавить
или даже скрыть то, что безобразно или
мелко, по возможности не льстя» (Bur­
ke 1992:23).
паникой перед стремительно прибли­
жавшимися войсками Людовика XIV,
это едва не стало причиной его гибе­
ли. Как-то под вечер., возвращаясь из
имения богатого друга в приподнятом
настроении, он напевал французскую
песенку. Прохожие, приняв его за фран­
цузского шпиона (хотя кто мог счесть
французом певшего по-французски,
кроме простолюдинов, традицион­
но как в литературе, так и в живописи
представляемых глупыми и грубыми?),
выместили на нем свои страхи. Не по­
доспей вовремя стрелки, французская
песенка могла бы оказаться для Лэресса
последней. Стрелки посадили его под
замок и забыли о нем. На счастье Лэрес­
са, мимо места его заточения проходил
знакомый, которого он и попросил рас­
сказать жене о том, где находится.
вы философии Декарта Спинозы, из­
957
«Наимерзейший урод в истории искусства» или Клевета Апеллеса

дал его Этику, Политический трак­ ми и отрезанным языком, «инвентарем

тат и письма (Мейер и сам состоял в ужасов» трагедии Шекспира, состав­
переписке с философом). Переработал ленным А. А. Аникстом (Шекспир. Т. 2:
Лжеца и Золотое руно Корнеля и А н­ 515). С приходом классицизма, вообще
дромаху Расина. не жаловавшего Шекспира, Тит Андро­
ник стал считаться едва ли не худшей
19. В желании сделать уроки морали «при­ пьесой драматурга.
ятными» N il Volentibus Arduum не толь­
ко ориентировался на французский 22. Schenkeveld-van der Dussen: 137.
театр, но и унаследовал восходящее к
Горациевому utile dulci поэтическое 23. Среди изданных ими авторов Расин,
кредо «полезного развлечения» камер Корнель, Мольер, Филипп Кино, Рай-
риторов. Две самые известные каме­ мон Пуассон, Гильом Маркуро де ла
ры риторов составили открытый в Брекур, Франческо Сбарро, Жан Де-
1638 году амстердамский театр, и алле­ маре де Сен-Сорлен, Тома Перду де
горические фигуры моралите риторов Сюблиньи. Названия некоторых пьес
перешли в назидательные трагедии. сегодня вызывают удивление. Напри­
В 1678 году Бидлоо написал Аллего­ мер, комедия Флорана Картона Данку-
рию мира (Vertooningspel op de vrede), ра Пропавший мельник, написанная на
где действовали не Виллем III и Лю­ арго, или переведенная Пелсом пьеса
довик XIV, а Мир, Благоденствие, П о­ Спесивый француз-голландец.
литика. Год спустя вышла переведенная
Пелсом пьеса Франческо Сбарры Тира­ 24. Другим, менее явным упреком в адрес
ния корысти, действующими лицами в общества была как раз свобода перево­
которой были Свобода, Разум, Добро­ да, отход от оригинала в угоду морали.
детель, Честность, Корысть, Хитрость, Ярким примером такого отношения к
Обман и пр. В описании внешнего вида тексту был перевод Близнецов Плавта.
этих аллегорических персонажей Пеле В сезон 1670-1671 годов эта пьеса была
следует Иконологии Рипы, переведен­ поставлена в Амстердаме в переводе
ной в 1644 году на голландский язык и Иоана Блазия, адвоката, поэта, драма­
пользовавшейся в Республике большой турга и переводчика. В своем переводе
популярностью среди художников Блазий следовал оригиналу, и пьеса за­
(Holzhey, van der Haven: 24). канчивалась тем, что Менахм объявляет
аукцион, на котором будет распродано
20. Памфлет Пелса восходил к программе все, включая его жену. Такой амораль­
«правильного» театра, выработанной ный конец был абсолютно неприемлем
Жаном де ла Таем в О б искусстве тра­ для общества, поставившего себе целью
гедии (Artde la tragedie), напечатанном воспитание публики. Осудив перевод
в предисловии к трагедии Неистовый Блазия, общество поручило Йоаннесу
Саул (Saill lefurieux), 1572. Антонидесу ван дер Гусу сделать новый
перевод и снабдить его назидательным
21. Пьеса Фоса Аран и Титу с, или Мщение концом. Ван дер Гус заново перевел ко­
и ответное мщение является перера­ медию, в конце которой нет ни аукцио­
боткой Тита Андроника Шекспира. на, ни продажи жены, ни планов отплы­
Одиннадцать трупов пьесы Фоса не тия братьев. Вместо всего этого Сосикл
идут ни в какое сравнение с четырнад­ уговаривает брата жить с женой честно,
цатью убийствами, тридцатью четырь­ и тот обещает упрятать бывшую любов­
мя трупами, тремя отрубленными рука­ ницу в тюрьму.

958
 Примечания

Правда, вскоре N il Volentibus Ar- недостатка в «высоких» темах. Позднее

duum напал на самого ван дер Гуса за традиция чтения вслух будет продолже­
его поэму Воды Эй (De Ystroom), где на в мастерской Рубенса. На изучении
описывался подводный брак нимфы древних авторов настаивали ван Ман­
Фетиды с Пелеем. Будучи последовате­ дер и Юний.
лями Декарта и Спинозы, члены обще­
ства верили в разум, исключавший веру 27. Сборник стихотворений Вондела
в сверхъестественное. Изображение 1650 года полон стихотворных подпи­
языческих богов противоречило их сей к картинам. Еще богаче этот жанр
требованию правдоподобия. Оби­ представлен в поэзии Яна Фоса.
женный ван дер Гус вышел в 1671 году
из общества и написал на него сатиру 28. Альберти, см.: Мастера искусства об
Марсий (Marsyas), намеренно исполь­ искусстве. Т. 2:19.
зуя классический миф. Мнящий себя
наилучшим певцом Марсий — это 29. Апеллес выставлял свои работы на все­
Nil. После победы Аполлон сдирает с общее обозрение и, спрятавшись, слу­
Марсия кожу — явная аллюзия на имя шал замечания прохожих. Однажды
Пелса («pels» по-голландски «шкура»). проходивший мимо сапожник заме­
Ту же участь автор предрекает и осталь­ тил, что на внутренней стороне нари­
ным сатирам, равным Марсию «в гне­ сованной сандалии не хватает петель.
ве и неразумении», особенно Лисету, Апеллес исправил ошибку. Но когда
осквернителю чести королевской не­ на следующий день тот же сапожник,
весты, — прозрачный намек на Мейера, гордый тем, что знаменитый художник
переработавшего пьесу Корнеля. прислушался к его замечанию, принял­
ся критиковать голень, Апеллес, вы­
25. К обществу примыкают и другие ху­ сунувшись из укрытия, крикнул ему в
дожники: Франс ван Мирис, Эмману­ негодовании, чтобы он не судил выше
эль де Витте и пейзажист Ян Глаубер сандалий.
по прозвищу Полидоро. Естественно, Пушкин обыгрывает эту историю в
что единомышленники объединяют­ эпиграмме на Надеждина, раскритико­
ся в работе. Помимо уже упомянутой вавшего Полтаву.
виньетки общества, Лэресс делает в
1668 году, то есть сразу же после зна­ 30. Овидий в Науке любви (ш , 401-402)
комства с членами N ily иллюстрации к восклицает:
Смерти Дидоны и к комедии Юлфус Если б Венеру свою Апеллес
Андриса Пелса, игравшихся в один ве­ не выставил людям -
чер, причем акты трагедии и комедии Все бы скрывалась она в пенной
чередовались. В 1680 году, очевидно не морской глубине.
без содействия Пеле а и Мейера, Лэресс перевод М. Гаспарова
получает заказ на театральные декора­
ции. В 1685 году он иллюстрирует ана­ 31. Унаследует Рубенс и титул eques Сае-
томический атлас Бидлоо. saris, пожалованный Тициану (Trevor-
Roper 1976:26).
26. Влияние литературы наиболее замет­
но в использовании мифологии. Уже в 32. Кондратьев: 13-14.
мастерской Ламберта Ломбарда в сере­
дине x v i века художникам читали вслух 33. Этот свой опыт он переработал в опи­
античных авторов, чтобы у них не было сании сна, который мог бы послужить

959
:Наимерзейший урод в истории искусства» или Клевета Апеллеса

материалом для психолога: две жен­
щины, грязная, грубая, мужеподобная
и перепачканная гипсом Скульптура
и благородная и изящная Образован­
ность «упорно и сильно тянули меня 39. В письме Юнию от i августа 1637 года
каждая к себе, они едва не разорвали
меня на части, соперничая друг с дру­
гом» (Лукиан: 35).
34. Первые сомнения возникли довольно
рано. Еще в 1677 году Якоб Толл, ректор
латинской школы в Гауде, отметил, что
Апеллес умер задолго до заговора Тео-
дота.
35. Лукиан относит действие ко времени
правления Птолемея IV Филопатора.
Северной Европе. Фабио был автором
и нескольких стихотворных вставок в
Жизнеописаниях Вазари.
Рубенс пишет: «Прошу Вас простить
мне дружескую вольность, с которой я
выразил мои мысли в надежде, что Вы
не ограничитесь тем, что подали такую
отличную закуску, но доставите нам
и главное блюдо, коего мы алчем; ведь
еще никому из соблазненных этой бо­
гатой темой не удалось утолить наш го­
лод, ибо следует, как я сказал, перейти к
личностям художников» (Рубенс: 285).
40. Cast: 163.

36. Изложение истории у Альберти отлича­ 41.
ется как от греческого подлинника, так
и от перевода Лукиана, сделанного Гва-
рино Гварини в 1408 году (Cast: 32-39).
37. В 1704 году Клевета значится в ин­
вентаре коллекции Медичи как рабо­
та Андреа дель Сарто, в 1773 году она 42.
переехала в Уффици как «аллегориче­
ская история» Доменико Гирландайо,
в 1783 году картина выставлена в Питти
как работа Боттичелли. Несмотря на то
что Жизнеописания Вазари, первое из­
дание которых вышло в 1550 году, слу­
жили настольной книгой для многих
поколений любителей живописи, впер­
вые картина была соотнесена с текстом
Лукиана лишь в 1840 году! (Cast: 31).
С этого времени началось «узнавание»
текстуального источника не только
этой работы Боттичелли, но и многих
других живописных работ итальянско­
го Возрождения. В Уффици находится
еще один пример реконструкции Бот­
тичелли картины Апеллеса —Рождение
Венеры.
38. Этот вид короткого стихотворения
с конца Средневековья пользовался
большой популярностью, особенно в
x v ii век стал «золотым» после выхода в
1808 году книги историка Якоба Схел-
темы Писатели и поэты золотого
века нашей литературы (1767-1835).
Для Схелтемы «золотым» x v i i век стал
благодаря литературе, а не живописи.
В Большом альбоме, написанном много
позже, Лэресс уделяет росписи потол­
ков несколько глав, считая ее одной из
самых трудных художнических работ.
Среди частых недостатков он отмечает
неподходящие сюжеты, когда потолки
расписываются пейзажами или битва­
ми на море, отсутствие перспективы и
простую небрежность. Делясь опытом,
он дает художникам множество прак­
тических советов относительно ком­
позиции, перспективы, гармоничного
сочетания потолка и стен, изображения
разлетающихся одежд и т.п. Рассказыва­
ет он и о придуманным им устройстве:
бак наполнялся глиной, в которой про­
волокой крепились фигурки. Пере­
двигая их, он составлял композицию, а
вращая бак, смотрел на светотень при
дневном и искусственном свете и писал
фигурки в ракурсе. Де Лэресс расска­
зывает, что этой «машиной» он поль­
зовался в 1668-1673 годах, то есть как

960

раз в то время, когда расписывал пото­
лок в новом доме Андриса де Грааффа
(Herengracht, 446).
43. Нельзя с уверенностью сказать, что
на портрете Рембрандта изображен
Андрис де Граафф. Имя изображен­
ного было неизвестно уже в 1752 году,
когда портрет поменял владельца.
С середины x ix века в мужчине на пор­
трете узнавали и Яна Сикса, и самого
Рембрандта, и Франса Баннинка Кока.
Дюдок ван Хеел предположил, что на
портрете изображен Андрис де Граафф,
которому в 1639 году было 28 лет. О том,
что Рембрандт писал портрет Андриса 44. vanEeghen 1969:145-149.
де Грааффа, мы знаем из сохранивше­
гося документа 1659 года, в котором 45. В середине x v века была найдена руко­
Хендрик Эйленбург свидетельствует,
что в 1642 году он выступил посредни­
ком в конфликте между Рембрандтом
и Андрисом де Грааффом. Причиной
конфликта стала цена портрета, вы­
полненного Рембрандтом по заказу де
Грааффа. В итоге стороны сочли цену в
500 гульденов приемлемым вознаграж­
дением за монументальный портрет в
полный рост — редкость в творчестве
Рембрандта.
В 1989 году Rembrandt Research Pro­
ject отверг кандидатуру Андриса де Гра­
аффа из-за несходства с известными,
правда более поздними, портретами.
Члены R RP высказали предположение,
что на портрете Рембрандта изображен
Корнелис Витсен. В 1639 году Витсену
было 34 года, в 1653 году он даст в долг сятилетней войны, и восстание Клав­
Рембрандту большую сумму денег. По
мнению RRP, мужчина с портрета Рем­
брандта 1639 года похож на портреты
Корнелиса Витсена 1648,1655 и 1658 го­
дов (Brown, Kelch, van Thiel: 210). Ни­
каких документов, свидетельствующих
о том, что Рембрандт писал Корнелиса
Витсена, нет.
Важным аргументом в пользу канди­
датуры Андриса де Грааффа служит то,
что портрет оставался в семье до смерти
Примечания
последнего де Грааффа в 1752 году. П о­
сле этого портрет купил Вильгельм III,
ландграф Гессен-Кассельский. В пользу
де Грааффа свидетельствует и костюм
мужчины на портрете: он в черном, без
белого кружева на воротнике и ман­
жетах, то есть в трауре, какой после
смерти близких носили в течение года.
Отец Андриса де Грааффа умер 4 октя­
бря 1638 года, а значит, большую часть
1639 года Андрис носил траур по отцу.
Не исключено, что портрет написан
в последние месяцы 1638 года (Ekkart,
Buvelot: 198).
пись Германии Тацита, и в смелых оби­
тателях острова, омываемого водами
Рейна, голландцы узнали себя. Эразм
одним из первых воспел прямоту и чест­
ность воинственных батавов. В 1517 году
вышла начинавшаяся с батавов Хроника
Голландии, Зеландии и Фрисландии
Корнелиса Аурелиуса, которая будет
оставаться в школьной программе в те­
чение двух веков. Лейден взял себе ба-
тавское прошлое и название Lugdunum
Batavorum. Как обычно, появилась
масса археологических фальсифика­
ций. Так, был «найден» камень с латин­
ской надписью, «подтверждавшей» ме­
стонахождение батавов. Потребность
в славном национальном прошлом еще
более возросла с началом Восьмиде­
дия Цивилиса против римлян стало
символом восстания против испанцев.
В 1610 году Гроций пишет Liber de ап-
tiquitate reipublicae Batavicae, впослед­
ствии многократно переиздававшуюся.
Во главе батавов Гроций помещает сво­
его рода Штаты, которым подчинялись
короли, графы и командующие армией.
Олденбарневелт от имени Генеральных
штатов лично заказал Отто ван Веену,
учителю Рубенса, двенадцать сцен, изо-
961
«Наимерзейший урод в истории искусства» или Клевета Апеллеса
бражавших восстание Клавдия Циви-
лиса. Позднее на базе этих гравюр были
написаны картины. Рембрандту было
заказано полотно для новой ратуши
Амстердама, Вондел пишет Батавских
братьев.
46. См.: van Eikema Hommes, Froment.
47. Де Витт приходился де Грааффу пле­
мянником: его сестра Агнита была же­
ной Яна Биккера и матерью Венделы
Биккер, жены Йохана де Витта.
48. Grachtenboek: 75-76,131-132; Snoep 1970:
176-188.
56. Полностью книга ван Мандера была
49. В Музее изящных искусств Орлеана
находится гризайль де Лэресса Желез­
ный век (1682) из серии Четыре века,
сделанной по Метаморфозам Ови­
дия: весы Справедливости повержены
на землю, Марс и Зависть призывают к
войне, богиня справедливости Астрея
покидает Землю, мужчина заносит
руку на женщину и ребенка — все чрез­ 57. Изложение «Метаморфоз» Овидия и
вычайно эмоциональны, рты раскрыты,
пасти разинуты (Snoep 1970:244).
50. Andriessen 2008:88-89.
51. Роспись была сделана де Лэрессом в
сотрудничестве с пейзажистом Яном
Глаубером, тоже членом N il Volentibus 58. Интерес к литературным и пиктураль-
Arduum. Де Лэресс и Ян Глаубер часто
работали вместе: первый писал фигуры,
второй — пейзаж. Вместе художники
расписали и залы во дворцах ван Лоо и
Сусдейка.
52. Темпл был явно разочарован зданием
новой амстердамской ратуши, которая
напомнила ему высказывание Бернини
о Лувре как об «una gran piccola cosa»,
«большой безделушке» в сравнении
с великолепными зданиями Италии
(Haley: 142). В конце XIX века Бюскен
Хюэт сожалеет, что амстердамская ра­
962
туша не выстроена в том же стиле, что
Рейксмузеум.
53. Snoep 1970:198.
54. Основы искусства рисования много­
кратно переиздавались. В 1705 году
вышел перевод книги на немец­
кий, в 1717 году — на французский, в
1777 году — на английский. Многократ­
но переиздавался и Большой альбом,
как в Нидерландах, так и в Германии, во
Франции и в Англии.
5 5. Ван Мандер: 307-308.
переиздана лишь однажды, в 1618 году,
за несколько лет до дебюта Рембранд­
та. Гравюру для титульного листа вы­
полнил Клаас Ластман, брат учителя
Рембрандта. О ван Мандере и его Книге
о художниках см. предисловие Аллы
Камчатовой в: ван Мандер.
толкование их символики и Как изо­
бражать, понимать и представлять
фигуры. В конце 1580 года в тесном со­
трудничестве с ван Мандером Голциус
создает иллюстрации к Метаморфозам
Овидия.
ным загадкам был частью вкуса того
времени, и нигде в Европе жанр эм­
блематики не пользовался такой по­
пулярностью, как в Нидерландах, где
эмблематы были распространены во
всех слоях населения, от «ученых» ка­
мер риторов до народной поэзии. Уже в
XVI веке Плантен выпустил великолеп­
ные эмблематы, в том числе и заложив­
шую основу жанра Книгу эмблем Аль-
чиато. Несмотря на то что без ссылки на
Рипу не обходилась ни одна теоретиче­
ская работа, аллегории не всегда легко
поддавались расшифровке даже совре­
 Примечания

менникам (Schenkeveld-van der Dussen: В конце концов у них пропадает всякое

146-148). желание закончить работу». Естествен­
Ослепший де Лэресс почти с неж­ но, что де Лэресс не одобряет подоб­
ностью вспоминает когда-то виденную ной бессистемности. Порядок должен
им аллегорию Живописи Франса ван быть как в черновой работе, так и при
Мириса: « < ...> картинка ван Мириса прописывании и покрытии картины
Старшего до сих пор изумляет меня, лаком. И он подробно останавливается
стоит лишь о ней подумать. Это поко­ на различных возможностях нанесения
ленное, в ладонь величиной, изображе­ второго слоя краски, приводя примеры
ние Живописи, с маской в руке, всем Пуссена и Миньяра.
своим существом, одеянием и атрибу­
тами являет собой непревзойденный и 60. Martin: 148. Бредиус, один из первых
единственный в своем роде антик» (De исследователей творчества Рембрандта,
Lairesse, 1:175). В 1644 году вышел пере­ меценат и коллекционеру с 1889-го по
вод Рипы на голландский, и аллегория 1909 год директор музея Маурицхейс.
ван Мириса является прямой иллю­ См. ниже.
страцией Живописи, «которую должна
изображать красивая женщина с расче­ 61. Умение изображать эмоции считалось
санными волосами, круглыми бровями, чрезвычайно важным. Шарль Лебрен
символизирующими фантастические пытался кодифицировать выражение
мысли, с золотой цепью на шее, на ко­ эмоций в живописи в трактате Metbode
торой висит маска. В одной руке она pour apprendre a dessiner les passions (Ме­
держит кисть, в другой — палитру. На тод обучения изображения страстей,
ней блестящее одеяние» (Ripa: 452-453). 1698). Лэресс также уделяет большое
Маленькая (12,5 х 8,5) Живопись ван внимание изображению художником
Мириса находится в музее Пола Гетти «правильных» эмоций.
в Лос-Анджелесе. О бровях как средо­
точии мысли пишет и ван Мандер, а де 62. Дает он и практические советы. Во-
Лэресс предлагает свою перегружен­ первых, с натуры надо писать утром,
ную значениями аллегорию Живопи­ при дневном свете. Что касается кра­
си — с пятигрудой Природой, Прак­ сок, то женское тело на подмалевке он
тикой, Разумом, Антеросом, Славой, писал белой и коричнево-красной, а
орлом, радугой, сфинксом, обелиском прописывая, подмешивал к белой вер­
и многим другим. мильон, юношей же набрасывал белой
краской с добавлением коричнево­
59. Так, например, рассказ де Лэресса о том, красной и охры, а прописывал белой
с чего начинать работу над подмалев­ со светлой охрой. Больных детей он
ком, можно отнести к началу любой ра­ советует писать с желтизной, мужчин —
боты: «Многие начинаюгс того, что им темно-бледными, женщин — молочно­
больше всего по душе, а потом скачут бледными или с желтизной. Мертвые
с одного на другое. Сначала напишут имеют свои оттенки. Так, мертвый ре­
золотую вазу, потом синюю скатерть, бенок — лиловатый, мужчина — серо-
на которой она стоит. А когда им ука­ вато-желтый, женщина —с прозеленью.
зывают на отсутствие порядка в их ра­ Он рассказывает, что мертвого ребенка
боте, отвечают: „Так ведь это же только он писал, соединяя красный с синим,
подмалевок. Там, где надо, я высветлю, мертвую женщину — смешивая желто­
где надо — затемню". И упорствуют в вато-белый с красным и синим, муж­
этом до тех пор, пока работа не встанет. чину — добавляя в белый вермильон и

963
«Наимерзейший урод в истории искусства» или Клевета Апеллеса
охру. Но и здесь лучшим учителем явля­
ется Природа. Четвертая книга посвя­
щена проблемам цвета и соотношения
цветов. Лэресс рассказывает о дозво­
ленных и недозволенных цветовых
сочетаниях, о сочетаниях цвета с воз­
растом и сезоном, о символике цветов:
желтый — богатство и слава, красный —
любовь и насилие, синий — божествен­
ное, пурпур — власть, фиолетовый —
подчинение, зеленый — услужливость.
63. Правдоподобие являлось важной те­
мой в дискуссиях классицистов. Из
желания создать иллюзию реальности
начал выкристаллизовываться пресло­
вутый принцип трех единств — време­
ни, места и действия.
64. Это правило утвердилось в поэтике
классицизма еще до Буало. Так, у Кор­
неля в Горации (1640) герой убивает
свою сестру за сценой, откуда слышит­
ся ее предсмертный крик. Еще чаще по­
добные моменты переносятся в рассказ
какого-нибудь действующего лица, на­
пример, рассказ Терамена о гибели Ип­
полита в Федре Расина.
65. Считается, что голландские художни­
ки редко начинали работу с набросков,
берясь сразу за подмалевок. Давно уже
идет дискуссия о том, делал ли эскизы
картин Рембрандт. Ван де Ветеринг ут­
верждает, что нет, Гари Шварц уверен,
что наброски и эскизы существовали,
но утеряны.
66. Предупреждение Лэресса об опасно­
сти пагубного влияния на творчество
художника гравюр слышалось в то вре­
мя нередко. Опасность заключалась не 70. Lairesseiii3:i85.
столько в вопросе авторства, сколько
в том, что художник, часто обращав­ 7 1. Slive 1953:117.
шийся к гравюрам, становился от них
зависимым, терял свободу. Гравюр в 72. Литература того времени тоже следо­
обращении было много, и, приводя
примеры работ эпохи Возрождения,
964
Лэресс ссылался на то, что художники
знали либо по гравюрам, либо по слеп­
кам, — молодых художников, побывав­
ших в Италии, было немного. Многие
работы Рафаэля и Пуссена были из­
вестны в это время только по гравюрам.
С особой осторожностью, говорит Лэ­
ресс, надо относиться к собраниям гра­
вюр, где каждый лист сопровождался
строками текста. Всеми силами старав­
шийся приобщить художников к чте­
нию, он опасался, что они ограничатся
этим комментарием и не обратятся к
самому источнику, например к Мета­
морфозам Овидия.
67. Лэресс рассказывает, как соединять
два цвета, о том, как он перед зеркалом
разыгрывал роли своих героев, чтобы
лучше понять их чувства, и как, найдя
нужное выражение лица, делал с него
маску, о контейнере с водой, куда он
помещал восковые фигурки, чтобы по­
смотреть на тени и отражения. Он рас­
сказывает о том, как рассчитать длину
тени, о том, как темнеет цвет по мере
удаления от источника света, о том, как
для составления композиции он выре­
зал фигурки из бумаги и придавал им
разные позы.
68. Lairesse ш 1.
69. Рембрандт, как и многие талантливые и
честолюбивые художники этого време­
ни, причислял себя к историческим жи­
вописцам. Работы на сюжеты классиче­
ской мифологии, древней истории и
Библии составят к концу жизни треть
его творческого наследия.
вала за мифологическими аркадиями
Хоофта, а не за грубой народностью

Бредеро, нашедшей живописное выра­
жение в работах Брейгеля Бархатного,
Браувера, Кваста, Бега. Друживший
с фон Зандрартом Вондел воспева­
ет кисть друга и работы Яна Ливенса, 79. 2 декабря 1653 года де Биссхоп женился
Фердинанда Бола и Говерта Флинка,
Стокаде, де Гееста, Филиппа Конинка и
Дирка Блеекера, но ни разу не упоми­
нает Яна Стеена, Фабрициуса, Адриана
ван Остаде, Метсю, Хоббему, де Хооха,
Рейсдаля, ван Гойена, Геррита Доу, Па-
улюса Поттера и Франса Халса. «Бла­
городную кисть» Рембрандта Вондел
упоминает только однажды, в связи
с портретом Корнелиса Ансло. Ему
больше по вкусу Рубенс, с которым, по
его мнению, может сравниться только
Ластман, «Апеллес нашего времени».
73. См. многочисленные примеры жанра
portrait historiiy например портрет су­ 80. Константин рассказывает в пись­
пругов Харденбрук в образе Граниды и
Дайфило Дирка ван Бабюрена (Коро­
левские музеи изящных искусств, Брюс­
сель), портрет марк-графини Марии
Елизаветы фон Бранденбург-Байрейт в
образе Дианы (Neues Schloss und Hofgar-
ten, Bayreuth) Якоба Баккера или его же
портрет неизвестной в образе Эвтерпы
(Albert Vandervelden, Льеж).
74. Slive 1953:162.
75. Schmidt-Degener: 107.
76. Lairesse 112:162.
77. Так называет де Биссхопа историк ис­
кусства Боб Хаак (J ellema, Plomp: 5).
78. Де Биссхоп происходил из семьи ремон-
странтов и приходился родней Эпис­
копию, знакомому читателям по главе
«Первая страница истории Республики»
(латинизированная форма его фами­
лии означает то же, что и «биссхоп» —
«епископ»). С 1652 года Ян де Биссхоп
был одним из 180 адвокатов, связанных
Примечания
с Судом Голландии, Зеландии и Запад­
ной Фрисландии, главный зал кото­
рого был украшен работами Лэресса.
на дочери Барлея Анне ван Барле, ко­
торая была на 13 лет его старше. Ян Фос
воспевал скромность и музыкальность
Анны (Jellema, Plomp: 7). На Сюзан­
не, младшей дочери Барлея, в 1652 году
женился Герард Брандт, автор истории
ремонстрантов и биографий Хоофта,
Вондела и Барлея. Дружеские узы свя­
зывали де Биссхопа и со старшим бра­
том Анны, Каспаром, консулом в Лис­
сабоне и страстным коллекционером.
Бездетные де Биссхопы взяли к себе его
дочку Анну, унаследовавшую много­
численные рисунки дяди (Ibid.: 8).
ме брату Лодевейку о том, что «наш»
Биссхоп присутствовал на распродаже
коллекции братьев Рейнст, из которой
за десять лет до этого был собран Гол­
ландский дар. Де Биссхоп был частым
гостем Гейгенсов, что видно из много­
численных рисунков. Новая дорога к
морю Гейгенса-старшего вышла с гра­
вюрой де Биссхопа на титульном листе.
Руководствовавшийся при строитель­
стве дома советами классицистов Си­
мона де ла Валле и Якоба ван Кампена,
Гейгенс не мог не поощрять интерес та­
лантливого рисовальщика к правилам
классицизма (Ibid.: 9).
81. Под влиянием де Биссхопа Констан­
тин Гейгенс-младший рисует пейзажи
(Ibid.: 10), на основе Жизнеописаний
Вазари и Жизни художников, скуль­
пторов и архитекторов Джованни
Бальоне он вместе с де Биссхопом со­
ставляет собственные жизнеописания
итальянских художников (Ibid.: 11).
Около 1660 года де Биссхоп основал в
Гааге школу рисования, где четыре раза
в неделю рисовали обнаженную натуру.
965
«Наимерзейший урод в истории искусства» или Клевета Апеллеса
82. Dudok van Heel 1978: 167. По мнению
автора статьи, любитель искусства и
меценат Иоаннес Утенбогарт ничуть
не уступает по своему значению Яну
Сиксу. То, что историки искусства
обошли его вниманием, историк при­
писывает нерадивости внука Утенбо-
гарта, продавшего рисунки и гравюры,
которые с такой страстью собирал дед,
и сохранившего лишь ценные в его
глазах бумаги сборщика налогов. В са­
мом конце описи имущества Иоаннеса
Утенбогарта, составленной уже его на­
следниками в 1760 году, упоминается
«медная доска с изображением покой­
ного сборщика налогов Утенбогарта
работы Рембрандта», но это послед­
нее упоминание доски. Пытаясь вос­
полнить пробел, Дюдок ван Хеел дает
абрис жизни и деятельности Иоаннеса
Утенбогарта (1608-1680). По материн­
ской линии Утенбогарт приходился
родственником Арминию, по отцов­
ской — пастору Утенбогарту, который
крестил мальчика и зорко следил за его
воспитанием и обучением. Оканчи­
вая в 1632 году юридический факультет
Лейденского университета, молодой
юрист посвятил тезисы «бывшему при­
дворному проповеднику Маурица», но
Утенбогарт не осмелился приехать на
защиту крестника, так как власть в Лей­
дене в это время была еще в руках ярых
контраремонстрантов.
Пути Рембрандта и Иоаннеса Утен­
богарта не раз пересекались. В октябре
1626 года лейденский студент Утенбо­
гарт жил у бывшего ректора латинской
школы Хендрика Звардекроона, род­
ственника Рембрандта. В марте 1637 года
Рембрандт и Утенбогарт три дня под­
ряд соперничали за рисунки, офорты
и гравюры на распродаже огромной
художественной коллекции художника
Яна Бассе. В 1639 году Рембрандт сделал
офортный портрет сборщика налогов
Голландии Иоаннеса Утенбогарта, из­
вестный как Взвешнватель золота.
966
Предполагается, что это благодарность
художника за содействие в получении
платы за картины, отправленные штат­
гальтеру Фредерику Хендрику.
Утенбогарт был страстным собирате­
лем произведений искусства, особенно
графики. Рассказывая, как ученик Рем­
брандта Говерт Флинк после воскрес­
ной проповеди посещает художников и
любителей искусства, Хаубракен в пер­
вую очередь называет «сборщика на­
логов Утенбогарта и Питера и Йохана
Сиксов, владельцев множества велико­
лепных итальянских холстов и прекрас­
ных рисунков и гравюр». К собствен­
ной коллекции Утенбогарта в 1641 году
прибавились работы из собрания Жака
де Гейна III, в том числе два Рембранд­
та, Ян Ливенс, Браувер, Лука Лейден­
ский, Гольбейн. 28 декабря 1667 года
кабинет «натуралий» Утенбогарта ос­
мотрел Козимо Медичи, сын великого
герцога Тосканского Фердинанда II.
В предисловии ко второму тому leo­
nes де Биссхоп благодарит Утенбогарта
за предоставленную ему возможность
пользоваться его коллекцией — в альбо­
ме он использовал рисунки, сделанные
де Гейном в собрании античной скульп­
туры Томаса Ховарда, графа Эрандела,
во время поездки в Англию в 1618 году.
В 1658-1659 годах юрист Утенбогарт
принимал участие в процессе о собра­
нии графа Эрандела, оцениваемом в
ю о ооо фунтов, который его наследни­
ки вели в Суде Голландии.
В доме Утенбогарта и его загород­
ном имении бывали Вондел, Барлей,
Гейгенс, Ян Ливенс и, как предполагает
Дюдок ван Хеел, Рембрандт. Многие
оставили в память о своем посещении
стихи и рисунки. Соседями Утенбогар­
та по имению были Андрис де Граафф
и Герард Рейнст.
Не забывает Дюдок ван Хеел упо­
мянуть и портрет Утенбогарта, нари­
сованный в 1650 году Яном Ливенсом:
мужчина с приятной внешностью,

лицо и вся поза которого выражают
достоинство и спокойствие. Ничего
общего с невзрачным, почти отталки­
вающим «взвешивателем золота» Рем­
брандта! Может быть, отсутствие ин­
тереса историков искусства к личности
Утенбогарта и их огромный интерес к
личности Сикса объясняется не толь­
ко разницей в отношении к портретам
потомков Утенбогарта и Сикса, но и
огромной разницей между самими
портретами?
83. Де Биссхоп умер в возрасте 43 лет от ту­
беркулеза. В стихотворении, написан­
ном на смерть друга его сыновей, Гей-
генс-старший не может удержаться от
игры словами: «искусство Эпископия
делает его епископом искусства».
84. Logan: 54.
85. Gelder,Jost:228.
86. Кларк 2005: 385. Кларк еще раз возвра­
щается к уродству натурщиц Рембранд­
та, когда речь заходит о его натурщиках:
«Как правило, мужчины-натурщики
Рембрандта столь же ужасающе тонки,
сколь неприлично толсты его женщи­
ны» (Там же: 388).
87. Критикуя обнаженную женскую на­
туру Рембрандта, Хаубракен с явным
одобрением цитирует фрагмент сти­
хотворения Пелса, восхваляя смелость
автора и выражая надежду, что чита­
тель с таким же пониманием отнесет­
ся и к его, Хаубракена, прямоте: ведь
пишет он не из неприязни к работам
Рембрандта, а из желания помочь пыт­
ливым художникам выбрать наиболее
достойное (Houbraken: 211).
В 1751 году Эдм-Франсуа Жерсен
выпускает в Париже каталог офортов
Рембрандта, где пишет: «Стоит ему
ввести в композицию обнаженное тело,
и он становится невыносим, несмотря
Примечания
на исключительную правдивость в от­
ражении. Неудачные позы и диспро­
порция фигур делают его обнаженных
в высшей степени отвратительными, и
их не осмелится одобрить и любитель»
(Gersaint 1751: x x v -x x v i) . На следую­
щий год каталог Жерсена вышел в Лон­
доне, став, по словам Кристофера Уайта,
«первым выражением на английском
языке того почти страстного отвра­
щения к изображению Рембрандтом
наготы, корни которого надо искать у
Хаубракена и в стихотворении Пелса.
Это отвращение станет idee fixe всех ан­
глийских критиков второй половины
XVIII века. < ...> Появление каталога
Жерсена совпало со временем наивыс­
шего пика в собирательстве офортов,
рисунков и картин художника» (White
1983: 6). Слова Жерсена в английском
переводе относились уже именно к
женским фигурам, а «любителя» заме­
нил «человек с хорошим вкусом»: «Не­
удачные позы и диспропорция фигур,
особенно женских, делают их в высшей
степени отвратительными для человека
с хорошим вкусом» (Gersaint 1752:3).
Рейнольдс, которого во время по­
ездки 1781 года разочаровала вся гол­
ландская школа, пишет о Сусанне и
старцах: «Кажется очень странным,
что Рембрандту пришлось приложить
столько усилий для того, чтобы сделать
такую безобразную и отталкивающую
фигуру», а направленный им на сте­
зю живописи Генри Фюзели говорит
о «внушающих отвращение формах»
и «болотистых наростах Рембрандта»
(White 1983:15).
Французы, «открывшие» в XIX веке
голландскую школу живописи и сде­
лавшие из Рембрандта культ, были,
однако, единодушны в том, что обна­
женные женские фигуры Рембрандта
далеки от идеалов греческой и рим­
ской скульптуры. Французский худож­
ник и искусствовед Пайо де Монтабер
(1771-1849), допускавший, что рисунки
967
«Наимерзейший урод в истории искусства» или Клевета Апеллеса
Рембрандта, возможно, даже лучше
рисунков Джулио Романо и Аннибале
Карраччи, тем не менее не принимал
его обнаженной натуры: «Мы не мо­
жем не признать, что Рембрандт никог­
да не знал красоты и гармонии обна­
женного тела. Всякий, кто посмотрит, к
примеру, на одну из его Вирсавий или
Сусанн, увидит лишь вульгарную и бес­
форменную наготу», — пишет он в 1828
году (McQueen: 92). Критик Франсуа
Ленорман, любовно отзывавшийся о
рисунке Рембрандта, выгодно отличав­
шемся от традиционного, набившего
оскомину академического рисунка, тем
не менее вынужден признать, что ему
не нравится ни Вирсавия, ни Купаль­
щица из лондонской Национальной
галереи, ни один из офортов с Хендри-
кье Стоффелс. Он сожалеет, что Блан
был недостаточно строг к этим ник­
чемным работам, в которых даже всег­
дашнее мастерство художника и гра­
фика не заставляет забыть их низость,
сравнимую с низостью Купальщиц
Курбе (Ibid.). В 1870 году La Vie Pari-
siennt поместила несколько карикатур
на Сусанну и Вирсавию Рембрандта.
Франсуа-Эмиль Мишель, художник и
историк искусства, известный прежде
всего своей биографией Рембрандта
(1893), считал ноги Вирсавии «d’une
grande vulgar^». Фромантен пишет,
что Рембрандт «крайне несовершенен,
если иметь в виду совершенное искус­
ство изображения прекрасных форм и
совершенное умение хорошо написать
их простыми средствами» (Фроман­
тен: 201). Или он же: «Когда смотришь,
как он писал тело, можно усомниться,
интересовался ли он его формами. Он
любил женщин, но замечал только де­
формированные тела» (253).
Альфонс Легро, известный фран­
цузский офортист и скульптор, с
1863 года живший в Лондоне, в угаре
поклонения Рембрандту отрицал са­
мую возможность принадлежности 88.
968
его кумиру офортов скандального
или эротического характера, таких как
Мочащийся мужчина и Мочащаяся
женщина (1631), Иосиф и жена П о-
тифара (1635), Монах в поле (1644) и
Постель на французский манер (1646).
Уверенный в своей правоте, он писал в
1885 году: «Уважение, которое я испы­
тываю к гению Рембрандта, мои иссле­
дования его офортов заставляют меня
сообщить публике мнение, которое
представляется мне разумным во всех
отношениях» (McQueen: 94).
Эдуард Коллофф писал в 1854 году:
«Его Вирсавии — это голландские прач­
ки; их хорошо откормленные тела < ... >
с отвисшими грудями, висящими как
полунадутые мехи, давшие в свое вре­
мя столько же молока, сколько выпили
они сами, не представляют опасности
даже для самого воспаленного сладо­
страстия, эти жирные, блестящие мяс­
ные туши могут соблазнить царя Дави­
да разве что теплым колером и цветом
полнокровной плоти» (Boomgaard
1992: 52). Тургенев пишет Полине Ви-
ардо в июне 1868 года, что рембранд­
товская Даная произвела на него очень
сильное впечатление, «несмотря на ее
безобразие» (malgri sa laideur) (Турге­
нев: 9). Об «уродстве» отталкивающих
обнаженных Рембрандта как о нежела­
нии быть увиденными, релаксации и
погруженности в себя см.: Ва 1: 143-148.
Но были и приветствовавшие от­
ход от старой академической традиции
изображения женского обнаженного
тела. Увидев в 1846 году Купающуюся
Сусанну у Готье превозносит ее «есте­
ственное величие». А после того как
Сусанна и Вирсавия были переданы в
Лувр, художники Леон Бонна и Тони
Робер-Флери провозгласили Вирсавию
лучшей картиной музея, утверждая, что
ни одна обнаженная не была выполнена
сильнее и выразительнее (McQueen: 94).
W hite 1983:15.
 Примечания

89. Фон Зандрарт делал ставки на аукци­
оне, желая купить портрет Кастильо-
не Рафаэля. Лопес купил портрет за
3500 гульденов.
90. Slive 1953:83-94.
91. Ibid.: 93-94.
эхо мифа о неприятии Ночного дозора
(Slive 1953:182).
97. Houbraken: 212. Об импасто Рембранд­
та писал и Бальдинуччи, но у него слой
краски не превышал полпальца, и мно­
жеством слоев он объяснял как раз мед­
лительность художника (Slive 1953:185).

92. Отец ван Хоогстратена умер в декабре 98. Houbraken: 215.

1640 года, и мальчику было 13 лет, когда
он попал к Рембрандту. Его первые ра­ 99. Ibid.: 206.
боты выполнены еще целиком в манере
учителя, но под конец жизни он будет 100. Ibid.: 214.
писать исторические полотна, портре­
ты, интерьеры в стиле де Хооха и Мет- 10 1. Перевод Письма к Пизонам, сделан­
сю, натюрморты, пейзажи и обманки. ный Вонделом еще в тридцатые годы,
Как и фон Зандрарт, ван Хоогстратен был напечатан в 1654 Г°ДУ- В 1^77 году
работал в Вене и пользовался покро­ Наука поэзии вышла в свободном пере­
вительством Фердинанда III; в Риме, ложении Пелса. Постоянно обраща­
как и фон Зандрарт, он был членом лись к Горацию и французские класси­
общества художников Севера «Пере­ цисты, причем ненавязчивые советы
летные птицы». Вернувшись в родной постепенно принимали в переложени­
Дордрехт, он станет директором мо­ ях форму диктата.
нетного двора. Его учениками были
Арнольд Хаубракен, Годфрид Схал- Ю2. Так, Филипп Рубенс в предисловии к
кен, Арт де Гелдер и Корнелис ван дер элегии, заключающей его Electorнт Ы-
Мелен. bri II, прославляет своего брата, pictor
doctus, художника, который не только
93. Рассказывая о неприятии ван Хоогстра- овладел знанием античного искусства
теном подобной непочтительности и может с точностью воспроизвести
Рембрандта к сюжету, Слайв приводит его образцы, но и обладает живым
самый известный пример нарушения умом, способностью логически мыс­
«декорума» — Микеланджело, изобра­ лить и выносить верные суждения. Ра­
зившего в Страшном суде обнажен­ боты брата он сравнивает с творениями
ные тела, не скрыв гениталии. Бьяджо Апеллеса (Buttner: 160).
да Чезена, увидев роспись, заявил, что
фрески эти не для папской часовни, а 103. «Но так как в то время Джан Беллино
для общественных бань и кабаков, а Ло- и другие живописцы этой страны, по­
довико Дольче считал, что место им в скольку они не изучали Античности,
борделе (Slive 1953:99). имели обыкновение < ...> все, что
изображали, срисовывать с натуры,
94. Ibid.: 177-195. причем, однако, в сухой, резкой и вы­
мученной манере, то и Тициан в эту
95. Houbraken: 200. пору усвоил себе те же приемы. Однако
когда позднее, около 1507 года, появил­
96. Ibid.: 203-204. Слайв слышит в рассказе ся Джорджоне из Кастельфранко, Ти­
Хаубракена о своенравии Рембрандта циан, будучи не всецело удовлетворен

969
«Наимерзейший урод в истории искусства» или Клевета Апеллеса
такими приемами письма, стал при­
давать своим вещам больше мягкости
и выпуклости в хорошей манере. Тем
не менее он продолжал еще дальше ис­
кать способов изображения живых и
природных вещей и воспроизводить
их, как только мог лучше, при помощи
цвета и пятен резкого или мягкого тона,
так, как он это видел в природе, не поль­
зуясь предварительным рисунком, ибо
он считал непреложным, что писать
прямо краской, без всяких подготови­
тельных эскизов на бумаге, есть истин­
ный и лучший способ работы и что это
и является истинным рисунком. Но он
не замечал, что рисунок необходим вся­
кому, кто хочет хорошо распределить
составные части и упорядочить ком­
позицию, и что нужно предварительно
испробовать на бумаге разные способы
сочетания этих частей, чтобы увидеть,
как складывается целое. А это опять-та-
ки невозможно без тщательного изуче­
ния нагого тела, что необходимо для его
действительного понимания; но и это,
в свою очередь, не удается и не может
удаться без набросков на бумаге: ведь
немалое мучение держать все время
перед собою обнаженную или одетую
фигуру всякий раз, как пишешь карти­
ну. Поэтому когда набьешь себе руку на
эскизах, то мало-помалу достигнешь и
большей легкости в работе над рисун­
ком и колоритом картины; такого рода
упражнения в искусстве вырабатывают
совершенство манеры и вкуса, и худож­
ник освобождается от той тяжести и
замученности, с которыми исполнены
вышеупомянутые вещи. Не говоря уже
о том, что благодаря эскизам воображе­
ние наполняется прекрасными замыс­
лами и художник научается изображать
на память все природные вещи без того,
чтобы непременно держать их перед
глазами или чтобы усилия неумелого
рисунка обнаруживались из-под краси­
вого красочного покрова, как это имеет
место в той манере, которой в течение
970
многих лет придерживались венециан­
ские художники Джорджоне, Пальма,
Порденоне и другие, не видавшие ни
Рима, ни прочих вещей, совершенных
во всех отношениях» (Вазари: 377).
104. Тамже:379.
105. Там же: 385.
юб. Duncan Bull: 15.
107. Карел ван Мандер, первым упомянув­
ший Караваджо, но не видевший ни
одной из его работ и знавший худож­
ника только по рассказам друзей, при­
водит слова Караваджо о том, что все,
что не написано с натуры, «багатель».
Ценя живопись художника, ван Мандер
критикует его образ жизни, считая, что
добродетели Минервы, покровитель­
ницы искусств, несовместимы с харак­
тером бога войны Марса. Рембрандт
тоже никогда не видел картин Каравад­
жо, но знал караваджистов и читал ван
Мандера. См.: Manuth 2006 (1).
108. Duncan Bull: 11.
1 09. Современники Караваджо видели здесь
прием, с помощью которого художник
придавал своим фигурам объемность.
Позднее в светотени видели способ
усиления драматического эффекта.
н о . Джулио Манчини (1558-1630), коллек­
ционер и знаток искусства. Лейб-медик
папской курии и друг Убрана V III
(Маффео Барберини), тоже коллекци­
онера, знатока и покровителя искусств,
чье имя неразрывно связано с именами
Бернини, Пуссена и Лоррена. Манчи­
ни снискал известность и как плодо­
витый литератор. Его Рассуждения о
живописи (около 1620 года) оставались
неизданными до 1956 года, но были из­
вестны современникам в рукописи.
Манчини хорошо знал как Франческо

дель Монте, покровителя Караваджо,
так и самого художника.
h i. См.: Algarotti F. Saggio sopra la pittura.
Bologna, 1762 (DuncanBull: 11).
112 . Rembrant, detto da alcuni il Caravaggio
degli Oltremontani (Luigi Lanzi, La Real
Galleria di Firenze, 1782 (Duncan Bull: 11)).
113 . van Hoogstraten: 26.
114 . Мастера искусства. Т. 2:197.
115 . Поль Фреар, сьер де Шантелу, сопро­
вождал Бернини, которого он знал по
Риму, во время почти полугодового
пребывания того во Франции. Дневник
он опубликовал по просьбе своего стар­
шего брата Жана. Средний брат, Ролан
Фреар, сьер де Шамбре, друг Пуссена,
опубликовал в 1650 году трактат об архи­
тектуре, пользовавшийся огромной по­
пулярностью и сыгравший важную роль
в споре о Древних и Новых. В 1664 году
Джон Эвлин перевел трактат Рола­
на Фреара на английский, а в 1668 году
по просьбе Королевского общества за
этим переводом последовал и перевод
Идеи превосходства живописи. Сам
Эвлин считает, что современные ему
художники и архитекторы превосходят 119 . Сын профессора-теолога, Франциск
своих предшественников, потому что
это «ученые мужи, хорошие историки,
и выучены на лучших классических об­
разцах». Перевод Эвлин посвящает Ген­
ри Ховарду, передавшему университету
Оксфорда собрание греческой скульпту­
ры своего деда, известное как «мраморы
Эрандела» (Эвлин организовал пере­
дачу коллекции и составил ее каталог).
Идеи Ролана Фреара оказали боль­
шое влияние на вид восточного фасада
Лувра. В 1651 году он первым опублико­
вал Трактат о живописи Леонардо да
Винчи на французском и итальянском
языках и Четыре книги по архитек­
туре Палладио (Gilmore Holt н: 124).
Примечания
116 . Мастера искусства, Т. 3:50.
117 . Gilmore Holt и: 138. Де Шантелу пере­
дает высказывание Бернини о том, что
Веронезе и Тициан «иногда просто
брались за кисть и писали вещи, кото­
рые не планировали, позволяя неис­
товству живописи унести себя. < ...>
В этих работах нет ни композиции, ни
замысла —один цвет» (Ibid.: 139).
118 . Дебаты продолжались еще в 1841 году,
когда Поль Деларош сделал в зале Шко­
лы изящных искусств свое знаменитое
Полукружие (Himicycle), где изобра­
зил всех великих представителей ис­
кусств не по школам или странам, а по
примату линии или цвета. Слева — ху­
дожники-колористы: Антонелло да
Мессина, Мурильо, ван Эйк, Тициан,
Рембрандт, ван дер Хелст, Рубенс, ван
Дейк, Веласкес, Караваджо и Джорджо­
не, справа — художники-рисовальщи­
ки: Пуссен, Джотто, Чимабуэ, Рафаэль,
Мазаччо, Перуджино и Микеланджело.
Деларош показывает противников как
нейтральный зритель. Тициан излагает
правила использования цвета, а Рубенс,
Веласкес и Рембрандт, который «нико­
го не слушал», слушают.
Юний (1591-1677), выросший в семье
Фоссия, и сам был кабинетным уче­
ным, всю жизнь собиравшим рукописи
и книги. Оказавшись библиотекарем
графа Эрандела, Юний получил до­
ступ к одному из богатейших книж­
ных собраний Англии. Результатом
соединения книг Ховарда с ученостью
Юния стала De pictura veterum (О жи­
вописи древних), вышедшая в 1637 году.
Первое издание книги было посвяще­
но Карлу I, тоже любителю и коллек­
ционеру произведений искусства. Уже
на следующий год Юний сделал ан­
глийский перевод, который посвятил
Алетейе Талбот, жене графа Эрандела.
971
«Наимерзейший урод в истории искусства» или Клевета Апеллеса
Голландский перевод книги вышел в
Мидделбурге в 1641 году с посвяще­
нием Фредерику Хендрику, но книга
прошла в Нидерландах незамеченной.
Во Франции же, где через и лет после
выхода De pictura veterum была основа­
на Королевская академия, книга Юния
оказала огромное влияние на форми­
рование классицистических взглядов,
став примером для всех французских
теоретиков искусства.
В книге Юний собрал греческие и н о .
римские тексты, имеющие отношение
к искусству, и расположил их в виде
словаря. Очень скоро De pictura vete­
rum стала основным источником цитат,
и ее популярность намного превосхо­
дила популярность самих классических
авторов.
На базе своей компиляции Юний
выработал и собственные мнения,
которые также не остались без вни­
мания классицистов. Так, главное до­
стоинство старых картин он видит в
изящной ясности рисунка и чудесной
простоте красок. Юний критикует гол­
ландских художников, беззастенчиво
заимствующих друг у друга фрагменты
и выдающих нагромождение несоеди­
нимых элементов за организованную
композицию. Отсутствием у совре­
менных художников глубоких знаний
он объясняет то, что среди них так мало
больших мастеров.
Однако не все воззрения Юния со­
впадали с убеждениями классицистов.
Так, Юний подчеркивал роль таланта
художника и считал вдохновение од­
ним из центральных моментов в соз­
дании произведения искусства, в то
время как классицисты придавали им
второстепенное значение по сравне­
нию с рассудком, четкими правилами i n .
и образованием художника. Важность
природного таланта не отрицалась
классицистами, но искусство призна­
валось ими «научаемым». Вряд ли при­
емлемы были для них и слова Юния
972
о том, что искусство без теории даст
более хорошие результаты, нежели те­
ория без практики.
В последней четверти x v ii века влия­
ние Юния возрастает и в Нидерландах.
В предисловии к Высокому искусству
живописи (1678) ван Хоогстратен ссы­
лается на труд Юния, отмечая, правда,
не столько идеи, сколько огромную на­
читанность ее автора.
Шарль Дюфренуа (1611-1668) француз­
ский художник и теоретик искусства.
Учился у Франсуа Перье и Симона Вуэ.
В возрасте 21 года, без гроша в кармане
отправился в Рим, где оставался 20 лет,
изучая Античность и копируя работы
Рафаэля, Караччи и Тициана. В 1653 году
уехал в Венецию, где внимательно из­
учал работы венецианских художников.
В 1656 году вернулся в Париж. Известен
не столько как художник, сколько как
автор поэмы De arte graphica (Искус­
ство живописи), над которой работал
двадцать лет. В 500 стихах латинской
поэмы он выразил принципы римской
школы живописи согласно француз­
ским вкусам того времени: рисунок
и классическое искусство составляют
основу, природа — лучший учитель.
Высоко оценивая колорит венециан­
цев, Дюфренуа проложил дорогу ис­
кусству Рубенса. Поэма была широко
известна. В 1667 году ее опубликовал
Пьер Миньяр, с которым Дюфренуа
познакомился в Италии. В 1668 году
Роже де Пиль издал ее еще раз с фран­
цузским переводом и комментариями.
В 1695 Г°ДУ Драйден сделал прозаиче­
ский перевод на английский, выдер­
жавший несколько изданий.
Дюфренуа не отрицает необходимости
природного таланта, как не отрицается
она и в других классицистских тракта­
тах, но считает, что надо развивать ars —
то мастерство, которому возможно
научиться. Именно здесь он цитирует

слова Аннибале Карраччи о «благород­
ной простоте и спокойном величии»,
вошедшие в историю эстетики в их бо­
лее позднем варианте «edle Einfalt und
stille Grofie» (Винкельман употребит
это выражение в статье 1755 года Раз­
мышления о подражании греческим
творениям в живописи и скульпту­
ре — Gedanken uber die Nachahmung
dergriechischen Werke in der Malerei und
Bildhauerkunst), характеризуя грече­
ское искусство.
122. Роже де Пиль (1635-1709), один из наи­
более авторитетных историков и теоре­
тиков искусства. Был домашним учите­
лем Мишеля Амело де Гурне, которого
позже сопровождал уже в качестве се­
кретаря в Венецию, Португалию и Ис­
панию. Собрал большую коллекцию
гравюр, рисунков и картин Джорджо­
не, Корреджо, Рембрандта, Лоррена,
Рубенса. Во время войны Франции с
Аугсбургской лигой был послан с фаль­
шивым паспортом в Нидерланды под
предлогом переговоров о покупке кар­
тин. 31 июля 1693 года арестован и от­
правлен в замок Лувестейн, где написал
Краткие жизнеописания художников,
вышедшие в 1699 году, через два года по­
сле заключения мира и освобождения
де Пиля.
123. Биография Рембрандта, вошедшая в
Abregedelavie despeintres. I die dupeintre
parfait (Краткие жизнеописания ху­
дожников. Идея совершенного худож­
ника) Роже де Пиля, вышла в 1699 году,
четырнадцать лет спустя после первого
упоминания художника во Франции,
появившегося в 4-м томе Entretiens sur
la vie et les ouvrages des plus excellents pein-
tres anciens et modemes (Рассуждения о
жизни и работах самых замечательных
живописцев прошлого и настоящего)
Андре Фелибьена (1685).
124. Emmens:66.
Примечания
125. Английский художник-портретист,
критик и коллекционер Джонатан Ри-
чардсон-старший (1665-1745) писал в
An Essay on the Theory of Painting (Эссе
о теории живописи) (1715), что метод
де Пиля привел к завышенной оценке
Рембрандта: «Если так считать, то по­
лучается, что Рембрандт равен Джулио
Романо и стоит выше Микеланджело и
Пармиджанино. Тогда как, прими он
во внимание фантазию, монументаль­
ность и изящество, все стало бы на свои
места» (White: 4).
126. Первым такое глобальное деление сде­
лал ван Мандер, до него писали только
об индивидуальных особенностях ху­
дожников. Так, например, Вазари хва­
лит Рафаэля за повествовательность,
Тициана и Корреджо — за цвет. Этот
индивидуальный стиль Вазари назы­
вает «манерой» художника. В xvi веке
для характеристики художнической
«манеры» стали использовать и слово
«стиль», в очередной раз перенося тер­
мин литературы на живопись. Позднее
для описания живописи будут исполь­
зоваться и inventio, и grand style. Слово
«стиль» встречается у Кастильоне, Пье­
тро Бембо, Аретино, Доменико Фьо-
рентино, Джулио Камилло, но в широ­
кое употребление его ввел Роже де Пиль.
К концу xvii века словарь терминов для
обозначения живописных приемов зна­
чительно обогатился. Если Вазари часто
еще не хватает слов для обозначения, на­
пример, мазка или того или иного жи­
вописного приема, то в распоряжении
Роже де Пиля уже достаточно богатая
терминология (Tummers 2011: 116-118).
127. С духом связывали индивидуальную
манеру и итальянцы (Агостино Ма-
скарди, Джованни Паоло Ломаццо).
Ломаццо в Idea del Tempio della pittura
(Идея храма живописи) (1590) соеди­
нил четырех титанов Возрождения с че­
тырьмя темпераментами: Микеландже­
973
:Наимерзейший урод в истории искусства» или Клевета Апеллеса
ло —меланхолик, Караваджо—холерик, 129.
Тициан — флегматик и Рафаэль — санг­
виник. Их природные наклонности во
многом определили и индивидуальный
стиль каждого. Восходящее к Антич­
ности представление о том, что темпе­
рамент влияет и на профессиональные
занятия, продолжало пользоваться по­
пулярностью в Нидерландах на протя­
жении x v i i века (Tummers 2001:123-125). 130.
128. Предостерегал от чрезмерного вни­
мания к мазку и Филипс Ангел. Адепт
Геррита Доу, он советовал художни­
кам не развивать собственную манеру,
а просто как можно более правдиво
отображать природу. Тогда картина
приблизится к жизни, не выказывая
манеры художника, которая, по его
мнению, лишь отвлекает от отобра­
жения действительности. Подобную
«безманерную манеру» рекомендовал
в трактате Sentiments shy la distinction
des diverses manibres (1649) и Абрахам
Босс, останавливаясь главным об­
разом на портрете: если портретист
способен правдиво отразить приро­
ду согласно правилам искусства, в его
портрете никто не увидит его «мане­
ры». Но многие художники, пишет
Босс, не знают правил перспективы и
поэтому вынуждены фантазировать,
создавая различные «стили». Кон­
фликтные отношения между инди­
видуальным стилем и мимезисом
отмечали уже теоретики искусства
Возрождения. Вазари подчеркивал,
что определенные «манеры» недоста­
точно убедительно имитируют при­
роду. Как и другие, он употребляет
maniera в негативном значении, ука­
зывая этим словом на преувеличен­
ный, обращающий на себя внимание
стиль, стиль не искусный, а искус­
ственный. Филиппо Бальдинуччи
изобретет для этого искусственного
стиля слово «ammanierato» — манер­
ный (Tummers 2009:134-135).
974
Как видно уже из названия Entretiens
sur la vie et les ouvrages des plus excellents
peintres, Фелибьен останавливается
как на теории, так и на биографиях ху­
дожников. О Рембрандте он сообщает
только год смерти художника, да и тот
называет неверно — 1668 (Slive 1953:
116-121).
Ibid.: 104-116.
13 1. De Piles: 382.
132. Мастера искусства об искусстве. Т. 3: 50.
133. Плиний рассказывает, как германец
проходил мимо изображения старого
безобразного пастуха, выставленного
на римском форуме. На вопрос, что
он думает об изображении, германец
ответил, что не хотел бы получить его
в подарок даже живого. Эразм приво­
дит эту историю как пример невеже­
ственности германцев: дикарь-невеж-
да видит только одряхлевшую плоть
и не знает, что деформированное в
природе может быть так искусно пере­
дано, что становится привлекатель­
ным. Гейгенс приводит эту историю
в своей автобиографии, рассказывая о
том, что его восхищение Медузой Ру­
бенса было смешано с отвращением.
Он вполне солидарен с «посланцем
тевтонцев», «ответившим прямо, как
и подобает этому народу». И Гейгенс,
которого уж никак нельзя назвать не­
веждой и неучем, обращается «ко всем,
кто мерит красоту по ужасу, который
она вызывает». «Представим, — пи­
шет он, — что кто-то решит пропеть
мне об убийстве и кровопролитии
таким же приятным голосом, каким
он поет о чем-то радостном, веселом
или сказочном. Тогда я попрошу его
усладить мой слух как предметом, так
и исполнением. Прекрасное можно,
наверно, изобразить более или менее
привлекательно, но безобразное ни­

кто не может изобразить так, чтобы
оно стало приятным» (Huygens 1971:
74- 75)*
134. Gilmore Holt И: 131-32.
135. Ibid.: 138,141. Бернини постоянно под­
черкивал важность красивых натурщи­
ков и предлагал выписать в парижскую
Академию левантийцев и греков.
136. McQueen: 103.
137. На этой распродаже Голицын покупает
и Больную Метсю, Кермессу и Свадеб­
ный пир Тенирса, Читающую старуху
Доу и картины Берхема, Воувермана и
Остаде (Левинсон-Лессинг: 6о).
138. Там же: 256.
139. Там же: 82.
140. vanGool:i$5.
14 1. Ibid.: 157-159.
142. Bergvelt: 337.
143. Альфред Вольфганг фон Вурцбах
(1845-1915), австрийский писатель,
автор книги о французских худож­
никах x v i i i века (1880) и Лексикона
голландских и фламандских художни­
ков (.Niederldndisches Kunstler-Lexikon,
1906-1911).
144. Martin: 148.
145. van Gelder 1936:59-78.
146. Emmens: 98,14.
147. Ibid.: 98.
148. Диссертация Эмменса была опублико­
вана в 1968 году.
Примечания
149. Выставка проходила под названием
«Венец трудов».
150. Жан Батист Дюбо (1670-1742), исто­
рик, дипломат, автор Критических раз­
мышлений о поэзии и живописи (1719),
где он выдвинул понятие гения, став­
шее одним из главных понятий роман­
тизма, и выступал против рабской при­
верженности правилам классицизма.
С 1720 года член Французской академии.
15 1. Murris: 186.
152. Ibid.: 187.
153. Grijzenhout, van Veen: 50-51. Лебрен
первым указал на демократизм как на
отличительную черту голландского
искусства. В XIX веке этот взгляд будет
подхвачен французскими критиками.
154. Классическим примером этой тради­
ции является рассказ Вазари о Джотто,
пасшем отцовские стада и «открытом»
Чимабуэ, когда он рисовал на камне овцу.
155. Все ходившие о Рембрандте легенды
прекрасно суммирует Фромантен:
«Очень долго о нем знали только то, о
чем свидетельствовали Зандрарт или
его собственные ученики, по крайней
мере те, которые писали, — Хоогстра-
тен и Хаубракен. Все сводилось к не­
скольким ходячим легендам, к сомни­
тельным сведениям, легкомысленным
суждениям и сплетням. В личности
Рембрандта не видели ничего, кроме
его странностей, маниакальных увлече­
ний, некоторой тривиальности, недо­
статков, даже пороков. Утверждали, что
он корыстолюбив, жаден, даже скуп, что
у него душа торгаша. С другой стороны,
говорили, что он расточителен и бес­
порядочен в своих тратах, причем ссы­
лались на его разорение. У него много
учеников, которых он рассаживал по
комнатам с перегородками, словно по
975
«Наимерэейший урод в истории искусства» или Клевета Апеллеса

кельям, следя за тем, чтобы между ними 157. Автором Rembrandt, ои la vente apris
не было никаких сношений и взаим­ dёcё$ (Рембрандту или Продажа после
ного влияния. Из этого кропотливого смерти) был французский писатель
обучения он извлекал большой доход. и публицист Шарль-Гийом Этьенн
Приводят несколько отрывков из его (Charles-Guillaume Etienne, 1777-1845).
устных уроков, сохраненных легендой: Действие пьесы происходит вскоре
это истины простого здравого смысла, после переезда Рембрандта в Амстер­
не позволяющие сделать какие-либо дам. Открывается она монологом
выводы. Рембрандт не видел Италии и жены художника, получившей здесь
не советовал и другим туда ездить. Его имя Августы (имя Саскии во времена
бывшие ученики, ставшие потом док­ Жерсена еще не знали): «Чего толь­
торами эстетики, сожалели, что их учи­ ко не натерпелся Рембрандт за свою
тель не обогатил этим необходимым жизнь! Каких только несправедливо­
элементом культуры свои здравые тео­ стей не видел он от современников!
рии и свой оригинальный талант. Все А стоило ему умереть, и даже его враги
знали странные вкусы Рембрандта — тут же чествуют его, называя одним из
его любовь к старому тряпью, к восточ­ величайших художников». Заканчива­
ным лохмотьям, к шлемам, шпагам, ази­ ется пьеса «воскресением» Рембрандта,
атским коврам. Пока не ознакомились который благодарит всех за покупки:
детально с обстановкой дома художни­ «Благодарю вас за то, что вы сделали
ка, с различными собранными им по­ меня богатым. Будучи бедным, я был
лезными и поучительными редкостями, обречен на смерть. Теперь, разбога­
заполнявшими его дом, в них видели тев, я воскрес. Благодаря моей смерти
лишь хаос разнородных предметов, я стал известным, между тем как мой
принадлежащих естественной исто­ талант тот же, что и три месяца назад»
рии и лавке старьевщика. Здесь были (McQueen: 47-48).
собраны военное снаряжение дикарей,
чучела животных, сушеные травы. Все 158. В английском переводе автор менее
это отдавало каким-то подозрительным ригористичен: Калло, Голциус, Лука
местом, лабораторией, немного тай­ Лейденский и Рембрандт «великолепно
ными науками и каббалистикой, и все изображали шутливые, комические и
эти причуды вместе с предполагаемой веселые сценки» (Lavater 1800:160).
страстью к деньгам придавали задумчи­
вой и хмурой фигуре этого страстного 159. Brom:4.
труженика предосудительный облик
какого-нибудь алхимика, ищущего тай­ 160. Шиллер считал, что изобразительное
ну золота» (Фромантен: 245). искусство по определению не мог­
ло передать внутренних переживаний
1 56. Grijzenhout, van Veen: 35. Arthur М. Hind человека так, как это делала поэзия:
(1880-1957), главный хранитель отдела «Если бы художник представил нам
графики Британского музея, профес­ Улисса, мы бы отвернулись от него с от­
сор изящных искусств Оксфордского вращением» (Ibid.).
университета и составитель множе­
ства каталогов графики, в том числе и 16 1. Восторженным поклонником голланд­
графики Рембрандта, называет каталог ской живописи был и Жан Этьен Ли­
Жерсена «final», считая его основой отар, что выразилось как в его Тракта­
всех современных каталогов графики те (1781), так и в картинах (например,
Рембрандта (Hind: 13). Молодая голландка за завтраком).

976

Хорас Уолпол, владелец большой ху­
дожественной коллекции по другую
сторону Ла-Манша, не жаловал Лио­
тара, потому что тот был для него «too
Dutch» (Grijzenhout:38).
На пастельном портрете Франсуа
Троншена рядом с известным коллек­
ционером изображен мольберт с Са­
рой в ожидании Тобиаса — образное
свидетельство любви к голландцам и
Рембрандту как самого Лиотара, так и
Троншена. В списке картин из первого
собрания Троншена, купленных Ека­
териной, называются и две картины
Рембрандта, которые теперь пририсы-
ваются его школе (Левинсон-Лессинг:
397).
162. Manuth 1999:50-51. С 1818 года портрет
находится в Галерее автопортретов Уф­
фици. Сейчас выражаются сомнения
как в том, что это портрет Рембрандта,
так и в его авторстве (Ibid.: 169).
163. Grijzenhout: 45.
164. «incomparable Reimbrand, whose etch­
ings and gravings are of a particular spirit»
in: Sculptura... (1662), p. 81. Цит. no:
White 1983:2.
165. К первому изданию трактата Дюфренуа
в переводе Драйдена (1695) прилагались
краткие биографии знаменитых худож­
ников. Рембрандта среди них не было,
он упоминался лишь в жизнеописании
Геррита Доу, «ученика Рембрандта, но
с более приятным стилем живописи и
превосходящим учителя в изображении
небольших фигур» (Ibid.: 3-4). После­
дующие издания перевода Дюфренуа
(1716, 1750) включали биографию Рем­
брандта, написанную де Пилем.
166. Томас Баркер (1769-1847), Натаниэл
Хоун (1718-1784). См.: Ibid.: 1983. Изо­
бражает себяа 1а Рембрандт и художник
и гравер Томас Ворлидж (1700-1766).
Примечания
167. Рейнольдс, страстный собиратель
Рембрандта, был разочарован, увидев
работы художника в Голландии. Он
рассматривает его всего лишь как пред­
ставителя «голландской школы», куда
художники должны идти, чтобы «на­
учиться искусству живописи, как они
идут в грамматическую школу, чтобы
выучить языки», или, как он выразился
раньше, «где они могут научиться ис­
кусству колорита и композиции, уме­
лому использованию светотени, то есть
всем механическим частям искусства
живописи». За высшим знанием, по
мнению Рейнольдса, «художник должен
был ехать в Италию» (Reynolds: 110).
168. Хэзлитт:1б.
169. Вгош: 12-13.
170. О Рембрандте как о художнике, «всего
ближе подходящем к Шекспиру», пи­
шет в 1859 году и Герцен (Русские писа­
тели: 73).
17 1. Goethe: 67.
172. «Все, что Рембрандт лишь обозначил
своим парящим духовным светом, раз­
работано здесь с такой прозаической,
рассудительной детальностью, что от
поэзии не остается ни малейшего сле­
да» (Вгош: 6). В 1831 году Гете пишет
страничку о раннем офорте Рембранд­
та Милосердный самаритянин под
странным названием Рембрандт-мыс-
литель, которое совсем не отвечает
содержанию офортного листа. Этот
офорт Гете считает одной из лучших
работ Рембрандта-гравера (с 1906 года
в подлинности Милосердного сама­
ритянина высказываются сомнения).
В офорте Гете видит не библейскую
притчу, а рассказ об ограбленном бан­
дитами путешественнике, который, по­
добранный самаритянином, к своему
ужасу узнает в человеке у окна пред­
977
«Наимерзейший урод в истории искусства» или Клевета Апеллеса
водителя шайки грабителей, жертвой
которых он только что оказался. Сама­
ритянин, привезший его сюда, стано­
вится в его глазах пособником бандитов.
В придуманном Гете рассказе нет и на­
мека на Рембрандта-мыслителя.
173. Smith 7: XXVII.
174. Brom:22.
1 75. Шпенглер: 289.
186. Flemish and Dutch masters are always
176. Мастера искусства об искусстве. Т. 5-1:
427. Письмо ван Гога Эмилю Бернару
написано в июле 1888 года.
1 77. Мастера искусства об искусстве. Т. 4:152.
178. Там же: 79.
179. Первые — Рубенс, Веронезе, Лебрен —
великолепные декораторы, но, работая,
они лишь напрягают мускулы. Вторые —
Тинторетто, Эль Греко, Рембрандт и
Делакруа — исходят кровью, и челове­
ческие страдания возносят их искусство
до небывалых высот. Поэтому Рубенс,
писал Шанфлери, надоедает, Рем­
брандт—никогда! (McQueen: 108).
180. Тэн: 189.
18 1. McQueen: 107.
182. Швейцарский историк Вернер Каэги
(1901-1979), автор семитомной биогра­
фии Буркхардта, частично объясняет
подобное отношение к Рембрандту
тем, что Буркхардт во многом унасле­
довал распространенный в то время
взгляд на художника фон Зандрарта.
Рембрандт-«плебей» является, по его
мнению, прямым заимствованием из
жизнеописания Рембрандта Филиппо
Бальдинуччи: «faccia brutta е plebea».
Именно таким изображает Рембрандта
и фон Зандрарт (Kaegi: 323-326).
978
183. Boomgaard 1995:101.
184. Ibid.: 106.
185. Рёскин вообще не любил темных
колеров, особенно «коричневого»:
«Вульгарность, тупость, унылость и
отсутствие благочестия всегда прояв­
ляются в искусстве через коричневый
и серый, как у Рембрандта, Караваджо и
Сальватора» (Ruskinlll: 263).
languid unless they are profane. < ... > He
is healthy, worthy, kindhearted, courtly-
phrased — Animal — without any clearly
perceptible traces of a soul, except when
he paints his children (Ruskin V: 256). Let
us have cattle, and market vegetables —
this is the first and essential character of
the Holland landscape art (Ibid.: 258).
The Dutch, indeed, banished all Deity
from the earth (Ibid.: 264).
В отличие от Рёскина, пишущего,
что даже трогательных щенков бездуш­
ные голландцы пишут только для того,
чтобы передать игру света, Буркхардт
превозносит мастерство голландских
пейзажистов за то, что те показали нам,
«что в природе есть дух, готовый гово­
рить с нашим духом», за стремление «к
высшей цели» (Kaegi: 329).
187. Об истории Рейксмузеума см.: van der
Ham: 2000.
188. Первым к созданию памятника Рем­
брандту призывает поэт, издатель и
книготорговец Йоханнес Иммерзеел
(Johannes Immerzeel, 1776-1841), в юно­
сти сам мечтавший стать художником.
Слабое зрение заставило его расстаться
с мечтой, но он остался причастным ху­
дожественной жизни, готовя выпуски
Голландских и фламандских художни­
ков, скульпторову граверов и архитек­
торов с начала X V до середины XIX века
(De Levens еп Werken der Hollandsche

еп Vlaamsche kunstschilders, beeldhou-
wers> graveurs en bouwmeesters van het
begin der vijftiende tot op de helft der ne-
gentiende eeuw)> В Похвальном слове
Рембрандту он пишет: «Неужели мы
допустим, чтобы чужеземцы, ступаю­
щие по той же земле, по которой долгие
славные годы ступал ты, несравненный
художник, и дальше срамили нас, на­
прасно разыскивая твой могильный
памятник, твой монумент?.. Разве не
пришло время Амстелу позавидовать
Маасу и помериться с ним силами в
прославлении величия гения?» (Im-
merzeel:35).
Весь XIX век в хрестоматиях красо­
валось стихотворение под названием
Счастливая поездка Рембрандта, пе­
ресказывающее историю Хаубракена о
том, как, получив в Гааге сто гульденов
за первую проданную картину, Рем­
брандт решает вернуться в Лейден в по­
чтовой карете, сочтя, что идти пешком
теперь ниже его достоинства, а плыть
на барже слишком долго. Когда его
попутчики выходят размять затекшие
ноги и перекусить, он, боясь потерять
деньги, остается в карете. Вдруг лоша­
ди пускаются вскачь и так, мчась во весь
опор, долетают до Лейдена. Рембрандт
возвращается на родительскую мельни­
цу с деньгами, довольный даровой по­
ездкой. Самому художнику в стихотво­
рении отводилось две строки:
В зеркало я наскоро гляжусь,
Пышный свой разглаживаю ус.
189. Похвальному слову Рембрандту Им-
мерзеела предшествовало его же П о­
хвальное слово Рубенсу, причем за вто­
рое бельгийцы (антверпенская камера
риторов «Ветвь оливы») присудили
ему первую премию, а за панегирик
Рембрандту Голландское общество сво­
бодных искусств и наук наградило его
второй премией. Вышедшей в 1882 году
Стране Рембранда Бюскена Хюэта
Примечания
предшествовала его же Страна Рубен­
са (1879).
Жерар де Нерваль, путешествовав­
ший по Бельгии в то время, когда в
Нидерландах готовились к открытию
памятника Рембрандту, пишет, что
даже бельгийские полицейские беспо­
коились, не окажется ли голландский
Рембрандт красивее их Рубенса в Ант­
верпене (de Nerval: 12).
Организованному в 1968 году Rem­
brandt Research Project предшествовал
начатый в 1962 году проект Рубенса,
поставивший себе целью исследовать
более 2500 работ в 27 томах Corpus Ru-
benianum.
Марго и Рудольф Виттковер, сравни­
вая биографии Рубенса и Рембрандта,
не могут не признать, что гению Рубен­
са благоприятствовало «непостижимое
нечто — назови мы это удачей, судьбой
или Провидением, — необходимое
для того, чтобы его величие увенчалось
успехом». В возрасте 25 лет Рубенс на
два года уезжает в Италию, Рембрандт
навсегда переезжает из Лейдена в Ам­
стердам. Клиентами Рубенса, начи­
танного и владеющего пятью языками,
становятся короли, высшее духовен­
ство и европейская знать, покупатели
Рембрандта, «читавшего только по-
голландски, да и то плохо», по словам
фон Зандрарта, — голландские бюрге­
ры. В зз года оба художника покупают
дома примерно одинаковой стоимо­
сти. Оба собирают коллекции, но если
Рубенс покупает лишь первоклассные
работы, то Рембрандт — все, что воз­
буждает его воображение. В 1656 году
Рембрандт объявлен банкротом. Кол­
лекция стоимостью в 17 ооо гульденов
продана за 5000 гульденов. Двумя года­
ми позже он вынужден продать и дом.
Начало невзгод связывают со смер­
тью Саскии, чье место занимает сна­
чала Геерте Дирке, а затем Хендрикье
Стоффелс. Пятидесятилетний Рубенс
тоже становится вдовцом, но на время
979
«Наимерзейший урод в истории искусства» или Клевета Апеллеса
его отъездов дети и дом остаются под
присмотром надежных людей, пока
он не вводит в дом вторую жену. Оба
художника умирают в возрасте 63 лет,
Рубенс — богатым, уважаемым, на вер-
шине славы,Рембрандт — неимущими
хотя и не забытым, но давно уже мино-
вавшим зенит известности (Wittkower
2006:276-277).
190. Bank: 15.
19 1. Grijzenhout, van Veen: 99. Зачастую
протест вызывали кандидатуры на па­
мятник. Так, на предложение устано­
вить памятник поэту-романтику Бил-
дердейку было выдвинуто встречное
предложение — поставить сначала па­
мятники патриотам, которых он якобы
очернил: Олденбарневелту, де Витту и
Гроцию (Ibid.: 97-98).
192. Нельзя не вспомнить письмо Вален­
тина Серова, написанное им из Гааги в
июле 1885 года: «Странное дело, я думал
всегда, что тут, на месте, я наверно уви­
жу много и хороших вещей Рембрандта
и вдруг в музее в Амстердаме вижу всего
пять картин, из которых только две дей­
ствительно прекрасны, остальные же
ничего особенного из себя не представ­
ляют. Я все время вспоминаю и удивля­
юсь, как много у нас в Эрмитаже чудных
портретов Рембрандта» (Серов: 6о).
193. Автором памятника был Луи Ройер, са­
мый известный скульптор того време­
ни. Он же был автором памятника Виль­
гельму Оранскому в Гааге. И на этот
памятник деньги собирали очень долго,
так долго, что Виллем II, не дождав­
шись, поставил первый памятник сам.
194. Собственно, уже де Пиль писал, что
своим художественным вкусом Рем­
брандт обязан только себе. Это ут­
верждение повторяет сначала Жерсен,
за ним Уссай и Готье (McQueen: 4 4 ,50,
980
309), но Схелтема ссылается только на
Иммерзеела.
195. Предание о пребывании Рембрандта в
Англии оказалось таким устойчивым,
что его повторяет со ссылками на оче-
видцев еще Артур Хайнд в предисло-
вии к каталогу офортов Рембрандта
1921 года. См.: Hind: 2.
196. Ibid.: 24.
197. Лекция Схелтемы в переводе на фран­
цузский напечатана в 1858 году в Revue
universelle des arts, на следующий год
она вышла отдельной книгой в Брюссе­
ле, а в 1866 году и в Париже.
Интерес к личности и биографии
Рембрандта распространяется в это
время и на его картины, которые вос­
принимаются как иллюстрации к его
жизни. Так, в книге рассказов о важ­
нейших картинах Дрезденской га­
лереи (1851) Рембрандт с Саскией на
коленях сопровождается следующей
историей: Рембрандт и ван Дейк до­
говариваются обменяться картинами.
Придя в мастерскую фламандского ма­
стера и увидев там только безжизнен­
ные аллегории, Рембрандт убеждает
ван Дейка написать с натуры женщи­
ну из народа. Дома же он подговари­
вает свою молодую жену, крестьянку
Янте, сесть в церкви на видное место,
чтобы ван Дейк обратил на нее внима­
ние. Ван Дейк без памяти влюбляется в
Янте и пишет с нее главную героиню
картины. А когда приносит картину
Рембрандту, видит Янте, сидящую на
коленях счастливого соперника. Рем­
брандт, который упорно называется
Паулем, представляется здесь хватким
малым себе на уме, женатым на кре­
стьянке, в которой он нашел идеал кра­
соты (Boomgaard 1995: 22-23).
198. Ibid.: 21. Торе также жалуется на катало­
ги голландских музеев: «extrSmement
 Примечания

insignifiants et т ё т е tres-fautifs». He тературных портретов художников

дожидаясь, пока голландцы займутся принадлежит и портрет Петра I.
их исправлением, он сам принимается
за изучение коллекций: устанавливает 203. В Эрмитаже хранится картина Рем­
авторство, различие стилей художни­ брандт в мастерской Луи Ру, пользо­
ков, описывает их влияние друг на дру­ вавшаяся успехом в Салоне 1857 года.
га (Boomgaard 1992:257). Картину купил русский меценат граф
Н. А. Кушелев-Безбородко (Соколова
199. Карел Фосмар (Carel Vosmaer, 1826- 2009:104).
1888) оставил в 1873 году пост секретаря
Верховного суда Нидерландов, что­ 204. Автопортрет в берете, явно навеян­
бы целиком посвятить себя занятиям ный мотивами Рембрандта, напишет в
литературой и искусством. Автор не­ 1820 году в Голландии Корнелис Крузе-
скольких романов, переводчик Илиа­ ман (1797-1857).
ды и Одиссеи. По настоянию Бюскена
Хюэта издал две книги о Рембрандте: 205. Как упоминалось выше, мы не зна­
в 1863 году вышла Rembrandt Harmensz. ем точной даты рождения Рембранд­
van Rijn, ses precurseurs et ses annies d’ap- та. Единственный источник, назы­
prentissage (Рембрандт Харменсз ван вающий датой его рождения 15 июля
Рейн, его предшественники и годы уче­ 1606 года, — второе издание описания
ничества), а в 1868-м — Rembrandt Har­ Лейдена (1641) Яна Орлерса, в которое
mensz. van Rijn, sa vie et ses oeuvres (Рем­ автор включил и краткую биографию
брандт Харменсз ван Рейн, его жизнь и Рембрандта. Однако в записи в Лей­
работы). денский университет, датированной
20 мая 1620 года, говорится, что Рем­
200. Абрахам Бредиус (Abraham Bredius, брандту 14 лет, что означает 1605 год
1855-1946), один из первых исследова­ рождения. При регистрации брака в
телей творчества Рембрандта, меценат амстердамской Старой церкви ю июня
и коллекционер. Выходец из богатой 1634 года Рембрандт говорит, что ему
семьи фабрикантов-пороховщиков, в 26 лет, что означает 1608 год рождения.
юности мечтал стать пианистом, но А 16 сентября 1653 года амстердамский
«переиграв» руку и отчаявшись сделать нотариус записывает, что «уважаемо­
карьеру концертирующего пианиста, му Рембрандту ван Рейну, знаменито­
отправился в Италию искать утешения. му художнику этого города, примерно
В 1878 году встретил во Флоренции 46 лет», — это дает уже 1607 год.
фон Боде, который был удивлен как его В XVII веке не так строго относились
знанием итальянской живописи, так и к датам, поэтому разночтения встре­
абсолютным незнанием голландской. чаются часто. Так, регистрируя брак в
С этого времени начинается страстное октябре 1653 года, Фердинанд Бол ука­
увлечение Бредиуса голландской живо­ зывает возраст 36 лет, что означает, что
писью. он родился в 1617, а не в 1616 году, как
значится в книге крещений. В 1658 году
201. DudokvanHeel 1987/1988:5. Бол говорит, что ему 40 лет, в 1665-м —
46, в 1670-м — 50, так что годом рожде­
202. Kloek 1992: 156. Автором Саскии был ния может быть 1618-й, 1619-й и 1620-й,
нидерландский писатель-пастор Вил­ (Blankert: 16).
лем Волтере (Willem Wolters, 1827-1891), Большой разнобой и в написании
перу которого помимо множества ли­ имен. Рембрандт, как мы знаем, под­

981
«Наимерзейший урод в истории искусства» или Клевета Апеллеса
писывал работы сначала без «д». Бол
ставил разные подписи на документы
и картины.
206. Всего на выставке было представлено
124 картины и 350 рисунков, считавших­
ся тогда работами художника.
207. О связи интереса к портретам род­
ственников Рембрандта в х х веке с тем
же интересом в x v i i веке и о значитель­
ных колебаниях в количестве этих пор­
третов см.: Schwartz 2006:47-59.
208. «Среди документов есть акт, который я
не сразу решился опубликовать. Но так
как он проясняет другие ранее опубли­
кованные и неверно истолкованные
документы, я прилагаю к публикации и
его» (Dudok van Heel 1987 /1988:7).
209. Boomgaard 1995: 113. Автор комменти­
рует это так: «С неподражаемым ма­
стерством карточных шулеров они от­
брасывают ими же найденные архивные
документы как не имеющие никакой
ценности, обращая любое пятно на
репутации в дополнительное свиде­ 2 1 1 .
тельство гениальности Рембрандта-ху-
дожника и защищая мораль от реляти­
визма».
2 Ю. Вгош: 16. Тем не менее и сейчас, когда
секс давно уже перестал быть табуиро­
ванной темой, а раскрепощение нравов
размыло и сами представления о мо­
ральном и аморальном, история Геерте
Дирке или вовсе обходится стороной,
или преподносится так, что виновни­
цей становится сама «няня Титуса». Рем­
брандт остается мирским святым, и уве­
ровавшие в него не терпят святотатства.
Когда Гари Шварц в книге Rembrandt:
His LifeyHis Paintings назвал художника
оппортунистом, чьей главной задачей
было сделаться художником штатгаль­
тера, и предположил, что в жизни тот
был «человеком неприятным», Эрнст
982
ван де Ветеринг отозвался о мнении кол­
леги как о «дикости». С годами мнение
Шварца не изменилось, и во вступле­
нии к The Rembrandt Book он пишет, что
из архивных документов складывается
не слишком симпатичный образ. Бур­
ная личная жизнь и запутанные финан­
совые дела породили более полутора
сотен документов из судов, налоговых
инспекций и нотариальных списков
Амстердама, Лейдена, Гааги, Леуварде-
на и других мест. Рембрандт был вовле­
чен более чем в 25 судебных тяжб. Даже
если истцом выступал не он, его вмеша­
тельство часто вело к обострению кон­
фликта. В некоторых из тяжб, которые
продолжались иногда не одно десятиле­
тие, он оказывался способен на низкие,
а иногда и жестокие поступки. Приме­
чательно отсутствие в документах, ка­
сающихся Рембрандта, доверия и тепла,
которые встречаются в бумагах других
голландцев. Из большинства воспоми­
наний знавших его людей также пред­
стает образ человека самонадеянного и
бездушного (Schwartz 2006:13-14).
Эдуард Коллофф (Eduard Kolloff, 1811—
1879), немецкий исследователь Рем­
брандта, живший в Париже и писав­
ший в Die Kunstblatt репортажи о худо­
жественных выставках за подписью Ed.
Callow.
212. Scallen:i83.
213. Hofstede de Groot 1906: v.
214. Schwartz 2006: 14. В качестве примера
Шварц приводит «замечательный ка­
талог рисунков Рембрандта в Дрездене,
отвергший более половины прежних
атрибуций».
215. vanSas:io4.
216. Boomgaard 1995:173.
217. Ibid.: 170.

2 1 8. Ibid.: 234.
219. 22 ноября 1889 года фон Боде получил
гранки книги с сопроводительным
письмом, в котором автор писал, что
«видит безусловную необходимость и
дело личной совести» в том, чтобы ис­
ключить всякую возможность чтения
этих страниц евреями, профессорами
и журналистами. Первые продали не­
мецкую культуру, вторые интеллекту-
ализировали ее, третьи обесценили.
С огорчением констатируя живучесть
идей Лангбена, Гари Шварц приводит
слова из выступления Вильгельма Ва-
лентинера на открытии первой в С Ш А
выставки Рембрандта: «Тридцать лет
назад в Германии вышла книга, автор
которой < ... > , пытаясь проанализиро­
вать влияние духа Рембрандта, настоя­
тельно призывал обратиться к нему во
всех областях жизни, от политики до
религии, от экономики до школы < ... >
Эта доктрина была бы прекрасно вос­
принята в наши дни». Эти же слова Ва-
лентинер повторил и после войны, на
открытии выставки Рембрандта в Лос-
Анжелесе в 1946 году! (Schwartz 1998).
220. Ситник: 161-163.
221. Berger: т .
222. По мысли автора, надо говорить не о
«раннем» или «позднем» Рембрандте, а
о работах, сделанных по заказу разных
социальных групп, обусловивших раз­
ную образную идеологию. См.: Hadjin-
icolaou: 163-175.
223. Ibid.: 203-204.
Примечания
224. Исполнение Дидро признавал велико­
лепным, превознося силу кисти Рем­
брандта: «Avec quelle vigueur de pinceau
et quelle furie de caractfcre cet aigle se
peint!» (Diderot: 106).
225. «Биографию» Шпенглер видит и в
портретах Гольбейна, Тициана и Гойи
(Шпенглер: 186).
226. Kolloff: 487.
227. Рембрандт, с одной стороны, следовал
восходящей еще к Ренессансу тради­
ции, с другой — сознательно пытался
поместить себя среди старших коллег,
сыгравших определяющую роль в раз­
витии нидерландской живописной тра­
диции, Яна Госсарта и Луки Лейденско­
го, и живописной традиции Северной
Европы, прежде всего Дюрера (Manuth
19 99 : 43-45), с третьей — хотел удошгет-
ворить растущий спрос на его автопор­
треты среди любителей искусства и кол­
лекционеров.
228. Не говоря уже о высказываемом некото­
рыми историками предположении, что
автопортреты зачастую продавались как
«tronies» (Lyckle deVries, Gary Schwartz).
По мысли ван де Ветеринга, это совсем
не значит, что великолепные автопор­
треты из Лондона, Вены, Нью-Йорка,
Парижа или Кенвуда создавались ис­
ключительно как товар. Рембрандт со­
знавал себя мастером, равным великим
художникам прошлого, чьи имена всем
полагалось знать, и это мнение разделя­
ли многие его современники. Поэтому
и создание, и приобретение автопор­
третов, особенно последних годов,
имели большое значение как для самого
художника, так и для коллекционеров
(van de Wetering 2003:41).
i

-t:
 УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Аарссен Корнел ис ван (Cornell's van Aerssen,
1545-1627), секретарь Генеральных штатов
Республики Соединенных Провинций,
отец Франсуа ван Аарссена, 13 1
Аарссен Франсуа ван (Franqois van Aerssen,
1572-1641), голландский дипломат, 102,103,107,
114 ,115 ,12 6 ,13 3 ,15 о, 183,193,223,229,231,232,253,
340,341,809
Август Октавиан (Caesar Augustus, 63 до н.э. —
14 н.э.), основатель Римской империи, 460
Августин (354-430), христианский теолог
и философ, 94,459
Авиценна / Ибн Сина (980-10378), персидский
ученый и врач, 402,406,449,478
Адриаансдохтер Алетта (Alijdt Adriaensdr,
1589-1656), вторая жена Элиаса Трипа
Айтзема Лиуве ван (van Aitzema, 1600-1669),
нидерландский историк / дипломат, 102
Аквинат / Фома Аквинский (примерно 1225-
1274), итальянский философ и теолог, 182
Александр I Павлович (1777-1825),
император России, 799
Александру! (Родриго Борджия),
папа римский (1492-1503), п о , 517
Александр VII (Фабио Киджи),
папа римский (1655-1667), 821
Александр VIII (Пьетро Оттобони),
папа римский (1689-1691), 821
Александр Афродисийский (конец и —
начало ш века), философ-перипатетик, 894
Александр (Македонский), царь Македонии
с 336 г. до н.э., 222,252,334,782,854
Алексей Михайлович (1629-1676),
русский царь, 274
Алеман Матео (1547-1610 /16 15),
испанский писатель, 785
Аллаций Лев (1586-1669), писатель,
библиофил, 767,821
Альба герцог де Толедо (1507-1582), испанский
политик и военачальник,36-39,47,53, 63,75,107,
т . 330. 359,376,443,447,493,552,656
Альберти Леандро (1479-1552),
итальянский историк, 816
Альберти Леон (1404-1472), итальянский
гуманист, 853,856,857,959,960
Альбертина Агнес ван Нассау (1634-1696),
дочь Амалии и Фредерика Хендрика, 216,285
д’Альбре Жанна (1528-1572), королева Наварры
с 1555 г. 178
Альбрехт VII Австрийский (1559-1621), штатгаль-
тер Испанских Нидерландов, 75,104-6,124,330,
Альгаротти Франческо (1712-1764),
венецианский полимат, знаток искусства, 915
Альдегревер Генрих (1502-1562),
немецкий живописец и гравер, 645
Альдрованди Улиссе (1522-1605),
итальянский ученый, 750,817
Альст Питер Кук ван (1502-1550),
фламандский художник, 806
Альфонс XI, король Кастилии и Леона
с 1312 г, 815
Альчиато / Альчато / Альциат Андреа
(1492-1550), автор Эмблематы, 962
Амалия ван Солмс (Amalia van Solms, 16 02-
1675), жена Фредерика Хендрика, 7,168,196,
19 8 -9 ,2 10 -2 19 ,2 2 1-2 ,2 35-6 ,2 4 3 -6 ,248-53,257,
260-63,265.268,271-3,282,285-6,290,291,297,
315,317,322-4,328-31,348-52,358. Збо, 450,516,
520,587,595, боо, 669,68о, 777,824,864
Амичис Эдмондо де (1846-1908), итальянский
писатель, поэт, журналист, 628
Анаксагор (ок. 500 — 428 до н.э.), древне­
греческий философ, математик, астроном, 489
Ангел Филипс II (ок. 16 18 — после 1664), гол­
ландский художник и теоретик искусства, 974
Андриссен Христиаан (Andriessen, 1775-1846),
голландский рисовальщик, 868
Андромах (i век н.э.),придворный врач
императора Нерона, 437
Анжу герцог, Эркюль Франсуа де Валуа (1555-
1584), младший брат Генриха 111,48-51,73,75,
338.591
Аникст Александр Абрамович (1910-1988),
советский литературовед и театровед, 958
Анна Австрийская (1601-1666), королева
Франции, супруга Людовика XIII, 352
Анна Датская (1574-1619), жена Якова 1, 200,
203.350
Анна Комнина (1083-1153), византийская
принцесса, историк, 648
Анна Мари де Монпансье (1623-1693),
племянница Людовика XIII, 284
Анна Павловна (1795-1865), королева
Нидерландов, жена короля Виллема II, 625,942
9 85
Указатель имен
Анна Саксонская (1544-1577), вторая жена
Вильгельма Оранского, мать Маурица, 173
Анна Стюарт, дочь Якова II и Анны Хайд
(1665-1714), королева Великобритании, 354
Ансло Корнелис (Cornells Anslo 1592-1646),
голландский купец-меннонит, 965
Антенор, легендарный основатель Падуи, 818
Антиох I Сотер (ок. 324 до н.э. — 261 до н.э.),
царь государства Селевкидов, 851,882
Антифил (2-я пол. iv в. до н. э.), древне­
греческий художник, 856
Антонисзоон Корнелис (Anthonisz.,
ок. 1505-1553), голландский художник,
картограф, 71,576
Апеллес (ок. 370 — ок. 306 гг. до н.э.), древне­
греческий живописец, 238,334,779,831,852,
854-59,871,875,922,926,959,960,965,969,
Аполлоний Родосский (ш век до н.э.),
др-греческий поэт и грамматик, 754
Апостоол Корнелис (Cornells Apostool,
1762-1844), голландский художник, дипломат,
первый директор Рейксмузеума, 486,487,623,
625,645
Аренберг Карл ван (1550-1616), государствен-
ный деятель Испанских Нидерландов, 613
Аретей Каппадокийский (i век н.э.),
римский медик и философ, 478
Аретино Пьетро (1491-1556),
итальянский писатель, 473,517,973
Ариосто Лудовико (1474-1533)»
итальянский поэт, 747,784,827
Аристотель (384-322 до н.э.), древнегреческий
философ. 39,45,233,335,396,453,463,489,494,
729,75 8 ,762,8 о8 ,840,851,887,
Аристофан (около 446 — около 386), древне­
греческий комедиограф, 495
Арлингтон, i -й граф, Генри Беннет (1618-1685),
английский политик, 295,313,355
Арминий (Арминиус) Иаков (1560-1609), гол­
ландский богослов, 44,87-92,94,97,99, ю о, 115,
117, 12 2,12 3,137 ,153,157 ,159 ,16 1,17 9 ,18 0 ,18 2 ,
379,387,966,
Арминиус Даниэл (1608-1649),
младший сын Арминия,159
Арнольд Мэри Августа (1851-1920),
английская писательница, 956
Арнольд Мэттью (Matthew Arnold, 1822-1888),
поэт и писатель, 956
Арнольд Томас (Thomas Arnold, 1795-1842),
дед Арнольд Мэри Августы, 956
Арсхот, 3-й герцог, Филипп III де Крой (1526-
1595), военачальник, государственный деятель
Нидерландов, отец Шарля III де Кроя, 171
986
д’Артаньян, граф (1613-1673), гасконский
дворянин, капитан мушкетеров, 322
Арьес Филипп (1914-1984),
французский историк, 442,509
Асклепиад Вифинский (около 124 / 1 2 9 —
40 до н.э.),др-греческий врач и философ, 494
Аурелиус Корнелиус (Cornelius Aurelius, ок.
1460-1531), нидерландский гуманист, 961
Аццолино Дечио (1623-1689), кардинал,
близкий друг Кристины Шведской
Баан Ян де (Jan de Baen, 1633-1702),
нидерландский художник, 274,319
Бабюрен Дирк ван (Dirck van Baburen,
ок. 1595- 1 б24), голландский художник, ю , 965
Бадене Франс (Frans Badens, 1571-1618),
голландский художник,.655
Бадер Альфред (1924), канадский химик,
бизнесмен, коллекционер, 25
Бадовере Джакомо (Badovere, ок. 1575 —
ок. 1620), корреспондент П. К. Хоофта, 740,815
Баккер Якоб (Jacob Backer, 1608-1651),
голландский художник, 24,25,165,166,585,
604,607,655,820,965
Бальдинуччи Филиппо (1624-1697),
итальянский историк искусства, 161,539,
645,920,969,974.97 8
Бальоне Джованни (1566-1643), итальянский
художник, историк и теоретик искусства,340,965
Бальтазар Карлос Габсбург (1629-1646),
сын испанского короля Филиппа IV, 252
Бамбоччо, см. ван Лар Питер
Банделло Маттео (Matteo Bandello,
ок. 1485-1561), итальянский новеллист, 855
Баннинк Кок Франс (Frans Banninck Cocq,
1605-1655), капитан Ночного дозора, 522,542,
544,561,582,585,594, 601,603-4,607-12,641,644,
653-5.657.961
Барберини Франческо (1597-1679), кардинал,
племянник Урбана VIII, 338,821
Барендс / Барентс Дирк (Dirck Barendsz /
Barendszoon, i 53 4 - 1 5 9 2)* голландский художник,
568, 579»652
Баренц Виллем (1550-1597), голландский
мореплаватель, 81,737
Баркер Томас (Thomas Barker, 1769-1847),
британский художник, 977
Барле Ламбертус ван, брат Барлея, 490
Барле Сюзанна ван (i 5 9 9 _ 1^37 )*жена Констан­
тина Гейгенса, 189,232-33,339,34 1,4 4 5,510 ,513
Барле Якоб ван, дядя Барлея, конректор
школы, 490

Барлей Каспар (Caspar Barlaeus, 1584-1648),
голландский ученый и писатель, 13,82,90, ю о ,
140,153,158 -59, i6 6 ,18 1- 3 ,18 9 ,19 2 ,2 17 -18 ,221,
233 . 331 . 341 . 353 . 373 . 421 , 457 - 61 . 4 9 0 , 4 9 4 - 500,
513-14,588-90,592.594-95,597,599.600,653,732,
8 ll, 819, 899, 965-66
Бароний Цезарь / Чезаре Баронио (1538-1607),
кардинал, историк, 767
Бас Альберт (Albert Bas, 1598-1650), капитан
стрелков с портрета Флинка (1645), 607,653
Бас Николаас (Bas Nicolaes), бургомистр
Амстердама в 1631-33 гг, 489
Бас Питер, лейтенант с портрета стрелков
Питера Исааксзоона (1599), 577-8
Бассано Якопо (Bassano, 1510-1592), художник
венецианской школы, 287,335,866,919
Бассе Ян (Jan Basse, 1572-1637), голландский
художник, коллекционер, 966
БатЖан де ла (Jean de la Bath), нидерландский
пропагандист шелка xvn, 808
Баттен Карел (ок. 1540 — ок. 1617), врач,
переводчик, 496
Баумеестер Иоханнес (Bouwmeester,
1634-1680), врач, философ, 847
Баутс Дирк (1415-1475), нидерландский
живописец, 626
Бевервейк Йохан ван (Johan van Beverwijk,
1594-1647), голландский врач, 333,392,393,401,
448,470,
Бега Корнелис (Cornell's Bega, 16 31 /1632-1664),
голландский художник, 965
Бедфорд графиня (Lucy Russell, 1580-1627),
друг и патронесса английских поэтов, 340
БезаТеодор (1519-1605), швейцарский рефор­
матор, сподвижник и преемник Кальвина, 44,
8 8 -8 9 ,119 ,135,137 ,178 ,8 15
Беллармин Роберто (1542-1621), ученый-иезу­
ит, богослов, гуманист, писатель, 89, и в , 122
Беллини Джованни (Джан Беллино)
(1430 /1433-1516 ), венецианский художник, 919
Беллори Джованни Пьетро (1613-1696),
итальянский художник и писатель,
867,915
Бенедикт (Святой / Нурсийский) (ок. 480-547),
реформатор монастырского устава, 94,740
Бенеш Отто (Otto Benesch, 1896-1964),
австрийский историк искусств, 951
Бембо Пьетро (1470-1547), итальянский
гуманист, ученый, кардинал, 78 о, 973
Берг Виллем ван ден (Willem IV van den Bergh,
1 537“ 1 586), муж Марии ван Нассау, 330
Берг Хендрик ван ден (1573-1638),
сын Виллема ван ден Берга, 2 18 ,331
Указатель имен
Берген Ян IV ван Глим (Jan IV van Glymes,
1528-1567), штатгальтер Генегау, 171
Берджер Джон (John Berger, 1926), английский
писатель, критик, художник, 953
Беренсон Бернард (1865-1959), американский
искусствовед и критик, 841, 956
Берламон Карл ван (Berlaymont, 1510-1578),
советник Маргареты Пармской, 33,34
Бернар Клод (1813-1878), французский медик,
основоположник эндокринологии, 437
Бернар Эмиль (1868-1941), французский
художник, 978
Бертий Петер (Petrus Bertius, 1565-1629),
голландский теолог, историк, географ, 179
Берхем Николас (Nicolaes Berchem,
16 21 / 22-1683), голландский художник, 975
Бетманн Карл Людвиг (Carl Ludwig Bethmann),
немецкий историк xix века, 829
Бёнинген Даниэл ван (Daniel van Beuningen,
1877-1955), голландский бизнесмен,371
Бёртон Ричард (Richard Burton, 1925-1984),
британский актер, 348
Бёртон Роберт (1577-1640), священно­
служитель, автор Анатомии меланхолии,
9.17.453-4.456.460,512-13
Би Корнелис де (de Bie, 1627 — ок. 1715),
фламандский художественный критик, 906
Бидлоо Говерт (Bidloo, 1649-1713), голландский
врач, поэт и драматург, 416-17,847,866,958-9,
Бизе Жорж (1838-1875), французский
композитор, 619
Биккер Андрис (Andries Bicker, 1586-1652),
купец, член магистрата Амстердама, 591,592,
боо, 612,650,828
Биккер Вендела (1635-1668), жена Йохана
де Витта, дочь Яна Биккера, 483,787,962
Биккер Герард (1622-1666), сын Андриса
Биккера, 828
Биккер Елизавета (1630-1660), дочь Яна,
сестра Венделы, жена Якоба Трипа, 699,704,
708,710
Биккер Корнелис (1592-1654), купец,
член магистрата Амстердама, 270,584,586,604,
607,612-13,828, 906
Биккер Рулоф (1611-1656), капитан стрелков
с портрета ван дер Хелста (1643), 584,604-5,607,
638,643,653
Биккер Якоб (1588-1647), купец, первый муж
Кристины де Граафф, 70о
Биккер Ян (1591-1653), купец, член магистрата,
муж Агнит де Граафф, 655,700,828,962
Билдердейк Виллем (1756-1831), поэт,
филолог, историк, 175,980
987
Указатель имен
Билдерс Герард (Bilders Gerardus, 1838-1865),
голландский художник, 628
Биссхоп Ян де (Jan de Bisschop, 1628-1671),
голландский рисовальщик и график, 289,
482,750,899,901-2,921
Блазий Иоан (Joan Blasius, 1639-1672),
голландский поэт, драматург и переводчик, 958
Блан Луи (1811-1882), французский социалист,
историк, журналист, 526
Блан Шарль (1813-1882), французский художе­
ственный критик, искусствовед, 526-7,934,968
Блау Виллем Янез (1571-1638), голландский
печатник, 9,440
Блау Виллем (1635-1701), адвокат, издатель,
сын Йоана, 847
Блау Йоан Виллемсз^оап Blaeu, 1596-1673),
голландский картограф, сын Виллема, 644
Блау Ян Михилсз (Jan Michielszn Blaeu,
1588-1648), лейтенант с портрета стрелков
ван дер Хелста (1643), 584,653
Блеекер Дирк (Dirk Bleeker, 1622-1679),
голландский художник, 965
Блейк Роберт (1598-1657), английский
адмирал, 276-7
Блок Якоб, один из лекарей Урока анатомии
Рембрандта, 429,478,490
Блондель Николя (1618-1686), французский
архитектор, инженер, дипломат, 305
БлумартАбрахам (1564-1651), нидерландский
художник, рисовальщик и гравер, 235,247,
645,761
Богерман Йоханн (Bogerman, 1576-1637),
нидерландский теолог, 135,18 6 -7
Боде Вильгельм фон (1845-1929), немецкий ис­
кусствовед, 6 31,836-7,841,950-52,9 56,9 81,983
Бодлер Шарль (1821-1867), французский поэт
и критик, 538,937
Боду Робер де (Robert de Baudous,
ок. 1575 — после 1659), голландский гравер
Бойль Роберт (1627-1691), англо-ирландский
физик, химик, богослов, 337-8,448-9,508
Бокенберг Питер ван (Bockenberg, 1548-1617),
голландский теолог и историк, 499
Боккаччо Джованни (1313-1375)* итальянский
писатель и поэт, 854
Бол Фердинанд (1616-1680), нидерландский
художник, рисовальщик и гравер, 1 0 ,1 4 ,535, 643,
666,683-4, б93- 5> 702>7°5> 7 ° 8' 87°* 920«
965,981-2
Болсверт Схелте а (ок. 1586-1659),
фламандский гравер, 513
Болхамер Барент (Barent Bolhamer, 1589-1661),
копейщик Ночного дозора, 655
988
Больё Жак де (Jacques Beaulieu, 1651-1720),
французский л итотом ист, 412
Бомонт Фрэнсис (1584-1616), английский
драматург, 327
Бонанни Филипп (Philip Bonanni, 1638-1723),
натуралист, 817
Бонгар Жак (Jacques Bongars, 1554-1612),
дипломат и историк, 768,821-2
Бонна Леон (1_ёоп Bonnat, 1833-1922),
французский живописец, 968
Бонтеку Корнелис (Cornelis Bontekoe, наст, имя
Корнел ис Деккер, Cornelis Dekker, 1640 / 16 4 7 -
1685), голландский врач, пропагандист чая, 451,
469,516
Бонтемантел Ханс (Bontemantel, 1613-1688),
член магистрата Амстердама, автор дневника, 559
Бонтиус Рейнир (Bontius / de Bondt, 1576-1623),
лейб-медик Маурица и Фредерика Хендрика,
драматург, 395
Бордоне Парис (1500-1570), венецианский
художник, 793
Бореел Виллем (Willem Boreel, 1591-1668),
голландский дипломат, пенсионарий
Амстердама в 1627-49 гг«*с 1650 — посол
Республики во Франции,343,588, 705
Борромео Федерико (1564-1631), кардинал,
архиепископ Милана, меценат, 915
Борсселен ван дер Хоге Якоб ван (Jacob
van Borssele van der Hooghe, 1622-1686),
член Государственного совета Республики
Соединенных провинций, 778
Босс Абрахам (Abraham Bosse, 1604-1676),
французский мастер офорта, 916,974
Боссюэ Жак-Бенинь (1627-1704), французский
теолог и проповедник, 18
Бос Ламберт ван ден (van den Bos, 1610-1698),
голландский поэт и переводчик, 822
Босбоом-Туссэн Гертруда (Bosboom-Toussaint,
1812-1886), голландская романистка, 175
Босвелл Уильям (William Boswell, до 1606-
1650), английский дипломат, 337, 772,811
Босх Иероним (1450-1516), нидерландский
художник, 415,635
Босхарт Амброзиус Старший (1573-1621),
нидерландский художник,334
Боттичелли Сандро (1445-1510), живописец
флорентийской школы, 857-58,960
Боэси / Боэти Этьен де ла (1530-1563),
французский писатель, философ, гуманист, 772
Браге Эбба (Ebba Brahe), фрейлина матери
Густава Адольфа, 351, yog
Брагский Мартин (ок. 520-579 / 580),
церковный деятель, писатель, 819

Брай Саломон де (1597-1664), голландский
живописец, архитектор и поэт, 273
Брандт Герард (Gerard Brandt, 1626-1685),
голландский проповедник, поэт, драматург,
биограф, историк церкви, 169,189,89 9,96 5
Брансьон Жан де (Jean de Brancion, -1576),
садовод-любитель, друг Клузия, 382
Браувер Адриан (ок. 1606-1638), южно­
нидерландский художник,371,429,489, 649,866,
891-3,966
Браунинг Роберт (1812-1889), английский
поэт и драматург, 875,88о
Брауншвейг Кристиан (1599-1626),
командующий войсками Зимних,329
Бредеро Гербранд Адриансзоон (1585-1618),
голландский поэт и драматург, 12 2 ,1 80,849,965
Бредероде Хендрик ван (1531-1568),
предводитель гёзов, 1 71,551
Бредероде Рейнаут ван (Reinout van Bredero-
de, 1567-1633), голландский дипломат, 176
Абрахам (Bredius, 1855-1946), голландский ис­
кусствовед, 244,643,708,830,881,946,
949-52,963,981
Брейгель (Старший) Питер (ок. 1525-1569),
нидерландский живописец, график, 798,858
Брейгель Ян Бархатный (1568-1625),
нидерландский художник, 236,334,340,798,965
Брейгель Ян Младший (1601-1678),
нидерландский художник,422-3
Брейнинг Николаас (Nicolaes Bruyning,
1629-1680), голландский коллекционер, 192,930
Брейнинг Якоб (1620-1650), врач,
второй муж Марии Рехт, 192
Брейнс Маргарета Катарина (Bruyns, 1599-
1624), любовница Фредерика Хендрика, 2 11-12
Брекеленкам Квирин ван (1622 / 16 3 0 -
1669 /1679), голландский художник, 4 13 -14
Брил Паул (1556-1626), фламандский художник,
236,340,741,866
Бримё Мари де (Marie de Brimeu, ок. 1550-
1605), принцесса де Шиме, 420,456,513
Бродский Иосиф (1940-1996), русский поэт,
7.781
БронкхорстЯн Питерсен (Jan Pietersen
Bronchorst, 1587-после 1666), круглощитник
Ночного дозора, 657
Брос Шарль де (1709-1777), французский
историк и филолог, 816
Брунеллески Филиппо (1377-1446),
итальянский архитектор и скульптор, 853
Бруни Федор Антонович (1799-1875),
русский художник, хранитель картинной
галереи Эрмитажа, 658
Указатель имен
Брюнен Леон (Leon Brunin, 1861-1949), бель­
гийский художник, 948
Брюсселсе Каспар ван (Caspar van Brusselse),
пропагандист шелка xvii в., 809
Буало-Депрео Николя (1636-1711), француз­
ский поэт, теоретик классицизма, 18,359,401,
495,848,882,890,964
Буйо Исмаэль (lsma§l Boulliau, 1605-1694),
французский астроном, 782,827
Буйон Анри де Ла Тур д’Овернь, герцог (1555-
1623), вождь гугенотов, муж Елизаветы ван
Нассау, отец Тюренна, 204,350
Буйон, кардинал (Emmanuel Th£odose de La
Tour d’Auvergne, 1643-1715), внук Анри де Ла
Тура д'Овернь и племянник Тюренна, 309
Буллингер Генрих (1504-1575), швейцарский
реформатор, последователь Цвингли,з9
Бунер Петер, голландский аптекарь, секретарь
Фрэнсиса Бэкона, 8 11
Бурбон-Конде Элеонора (1587-1619), жена
Филиппа Виллема Оранского, 173
Бурбон-Монпансье Франсуаза де (i539_1587).
сестра Шарлотты де Бурбон, 502
Буржуа Луиза (1563-1636), французская по­
витуха, 498
БуркхардтЯкоб (1818-1897), швейцарс-кий
историк, 536,538,777,909,939,940,953,978
Буэно Эфраим (Ephraim Ezechiel Bueno, 1599-
1665), голландский врач и издатель, 934
Бьондо Флавио (1392-1463), итальянский гума­
нист и историк, 816
Бэкингем, l -й герцог, Джордж Вильерс (1592-
1628), фаворит Якова I и Карла 1, 2 4 J- 8 ,328,335,
3 4 0 , 35 °
Бэкингем, 2-й герцог, Джордж Вильерс (1628-
1687), английский государственный деятель и
поэт, 268,296-7,3 13 -14 , 320 ,35 1,35 1
Бэкон Фрэнсис (1561-1626), английский фило­
соф, политик, историк, 203,229,336-7,341,448-д,
451,470,5 0 2 ,510 ,7 2 5,7 3 0 ,8 11-12 ,8 15,822
Бэкон Энтони (1558-1601), брат Фрэнсиса, 815
Бюрнет (Gilbert Burnet, 1643-1715), шотландский
философ и историк, епископ,309,359
Бюрх Альберт Кунрадсзоон (Albert Coenraetsz.
Burgh, 1593-1647), врач, бургомистр Амстердама в
1638 году, посол в Московию, 148,151,500,604,679
Бюрх Анна, дочь Альберта Бюрха, жена Дирка
Тюлпа, 500
Бюрх Кунрад (Coenraed Burgh, 1623-1669),
wcbiH Альберта Бюрха, капитан стрелков, 828
Бюскен Хюэт (Conrad Busken Huet, 1826-1886),
голландский писатель и критик, 7,1 02,497,503,
528,584,600, 628,947,962,979,981
989
Указатель имен
Ваверен Франс Утгенс ван (Frans Oegens van
Waveren, 1619-1659), лейтенант с портрета
стрелков Говерта Флинка (1648), 657
Вагнер Рихард (1813-1883), немецкий компози­
тор и теоретик искусства, 940
Вазари Джорджо (1511-1574), итальянский жи­
вописец, архитектор и писатель, 750,857-8,867,
879»913»9^6,919 , 9бо, 965,970,973 “5
Вале Антоний ван (Anton van Wale / de Waele,
1573-1639), голландский теолог, 133,141,167,188
Валентинер Вильгельм (Valentiner, 1880-1958),
немецкий искусствовед, 951,983
Валкерт Вернер ван ден (van den Valckert, 1580 /
8 — ок. 1627), голландский художник, 369,488
Валла Лоренцо (1407-1457), итальянский
гуманист, 96,181-2.
Валле Жан де ла (Jean de la Vallee, 1620-1696),
французский архитектор, сын Симона
Валле Николя де ла (Nicolas Vallet / Valet,
ок.1583 — ок. 1642), композитор, лютнист, 823
Валле Симон де ла (Simon de la Vallee,
1590-1642), французский архитектор, 965
Валленсис Якоб (Vallensis, 1570-1644),
врач Маурица и Фредерика Хендрика, 474
Валленштейн Альбрехт фон (1583-1634),
имперский генералиссимус, 689
Вард / Уард Сэмюэл (Samuel Ward, 1572-1643),
английский теолог, 186
Вард / Уард Хэмфри (Humphry Ward,
1845-1926), английский литератор, 835
Варки Бенедетто (1503-1565), итальянский
гуманист, 906
Варрон Марк Теренций (116-27 до н.э.),
римский ученый и писатель, 491,653
Васкес де Менчака Фернандо (Fernando
Vazquez de Menchaca, 1512-1569), испанский
юрист, i n
Ватле Клод-Анри (1718-1786), французский
художник и теоретик искусства, 934
Ватто Антуан (1684-1721), французский
живописец, дзо
Вауверман / Воуверман Филипс (Wouwerman,
1623-168J2), голландский художник, 975
Веекен Йохан ван дер (van der Veeken,
1549-1616), роттердамский купец и банкир, 173
Веен Отто ван (Otto van Veen, ок. 1556-1629),
фламандский художник, 961
Везалий Андреас (1514-1564), врач, анатом, 372,
393> 395» 400-402,417,478,495,510
Вейден Рогир ван дер (1399 /1400-1464),
нидерландский живописец,528,658
990
Вейер Корнелис (Cornelis Weijer), капитан
отряда аркебузиров в 1636 г., 653
Веймер Анна (Anna Wijmer, 1584-1654),
мать Яна Сикса, 717,718,762,787-8,820,795
Веймер Йоханна (-1624), тетка Сикса, 717
Вейн OKepc(Weyn Ockers, -1568), участница
иконоборческого движения, 656
Векеманс ван Меерхаут Питер (Vekemans
van Meerhout), ректор латинской школы, 490
Велтдрил Йохан ван (Johan van Veltdril), гол­
ландский посланник в Россию в 1630-31 гг., 679
Велуанус (Veluanus, 1520-1570), священник,
перешедший в протестантизм, 40,169
Веласкес Диего (1599-1660), испанский живо­
писец, ю г, 171,216,221,531-32,658,840,971
Велде Виллем ван де, Младший (1633-1707),
голландский маринист, ю, 292,304,657
Велде Исайя (Эсайс) ван де (1587-1630),
голландский художник и офортист, 235
Велде Ян ван де II (1593-1641), голландский
художник, двоюродный брат Исайи, 163
Велзен Герард ван (Gerard / Geeraerd
van Velsen, -1296), убийца Флориса V, 820
Веллингтон, i -й герцог (1769-1852),
британский полководец и политик, 934
Вендрамин Андреа (1565-1629), последний
владелец знаменитой коллекции, 353
Венне Адриан ван де (van de Venne, 1589-1662),
голландский художник,35,107,113,123,125-6,
204,265,281 _
Вербрюгге Йоханнес (Johannes Verbrugge,
-1681), лекарь, автор книг по медицине, 449,
45*-3'512
Вергилий (70 до н.э. -19 до н.э.), римский поэт,
39,127,484,491,627,677,746,766,821,844,878,
887,894
Верди Джузеппе (1813-1901), итальянский
композитор, 55
Вермеер Ян (1632-1675), голландский
художник, 9,17,245,414,513,527,541,799,801,
802,830,948,956
Веронезе Паоло (1528-1588), живописец
венецианской школы, 287,335, 818,844,866,876,
916-17,921, gji, 978
Верспронк Йоханнес (ок. 1600-1662),
голландский художник, 651
Вестдейк Симон (1898-1971), голландский
писатель, 544
Вестербан Якоб (Jacob Westerbaen, 1599-1670),
голландский поэт,331,568
Ветеринг Эрнст ван де (van de Wetering, 1938-),
нидерландский историк искусства, 8,334, б44>
818,841,898,964,983

Вёльфлин Генрих (1864-1945), швейцарский
искусствовед, 953
Виардо Луи (1800-1883), французский
писатель, искусствовед, переводчик, 527
Виардо Полина (1821-1910), испано­
французская певица, педагог, композитор, 968
Виглиус ван Айтта ван Свихем (1507-1577),
нидерландский политик,33
Виго Джованни де (Giovanni da Vigo, 1450-1525),
лейб-медика Юлия 11,496
Виже-Лебрен Мари-Элизабет-Луиза
(1755-1842), французский художник, 924
Вийо Фредерик (F^deric Villot, 1809-1875),
французский гравер, 642
Вик Франсуа де (Francois de Vicq, 1603-1678),
голландский врач,484,503,515,863
Виктор Амадей I (1587-1637), герцог Савойский
с 1630 года, 2оо, 327
Викфор Абрахам ван (Abraham de Wicquefort,
1606-1682), голландский дипломат, 187
Виллекенс Якоб (Willekens, 1564-1649),
старшина Дулен аркебузиров с портрета
Говерта Флинка (1642),
Виллем II (Willem II, 1626-1650), сын Фредери­
ка Хендрика и Амалии ван Солмс, с 1647 года
штатгальтер всех провинций кроме Фрислан­
дии, 12,214 , 216,248,252-3,255-7,260,262-3,265,
268,270,271-4,276,281,287,331,350,360,442,480,
520,556,587,612-13,653, 787,791,8 и
Виллем III (1650-1702), сын Виллема II и Марии
Генриетты Стюарт, с 1672 года штатгальтер Гол­
ландии, Зеландии и Утрехта, с 1675 — Гелдер-
ланда и Оверэйссела, с 1696 — Дренте. С 1689
года король Англии и Ирландии, 7,12,279,281-2,
284,286-91,296-7,301,313-14,316-17» 320,322-6,
348.354-5.357.441.467,480.485,501,516,519,602,
701,703,778,791,814,847,861,864,871,874,930
Виллем V (1748-1806), последний
штатгальтер Нидерландов, 621
Виллем I (Willem 1,1772-1843), король
Нидерландов с 1815 по 1840,487,624-5,94 1
Виллем II (Willem II, 1792-1849), король
Нидерландов с 1840 года, 625-6,942,980,
Виллем III (William III, 1817-1890), король
Нидерландов с 1849 г., 628,631,943,957-8
Виллем ван Нассау (Willem van Nassau-
La Lecq), внебрачный сын Маурица, 180,218
Виллем Лодевейк, граф ван Нассау-Диллен-
бург (Willem Lodewijk), штатгальтер Фрислан­
дии, Гронингена (1594) и Дренте (1596), 108
Виллемсдохтер Неелтген ван Зюйтбрук
(Neeltgen Willemsdochter van Zuijtbrouck,
1569-1640), мать Рембрандта, 503
Указатель имен
Вильгельм Оранский (1533-1584), лидер
нидерландских дворян, 16,30,39,41,44-5,47-9,
51-3.55.57.66,73,75,89,101,147,168-73,175-178.
191, 210-11, 215, 223“4, 226, 232, 2б2, 304, 324, 327-
8. 3 3 0 - 31 . 3 5 0 - 51 . 3 5 8 . 37 б, 388,405,413,421,439,
502.504.558.647.694.729.733.942.946.980
Вильгельм III (1820-1884), ландграф
Гессен-Кассельский, 961
Вильгельм VIII (1682-1760), ландграф
Гессен-Кассельский, 930
Вильгельмина (Wilhelmina, 1880-1962),
королева Нидерландов в 1890-1948 г., 943,953
Вильер Пьер де (de Villiers / Viliers / Villers,
1530-1590), пастор Вильгельма Оранского, 173,
177.178
Винвуд Ральф (Ralph Winwood, ок. 1653-1617),
английский дипломат, 168
Винкельман Иоганн (1717-1768), немецкий
искусствовед, 851, $73
Винтер Лукреция Йоханна ван (van Winter,
1785-1845), коллекционер, 799,8оо
Винтер Питер ван (1745-1807), голландский
торговец, поэт, коллекционер, 799
Виссер Ламберт (Lambert Visscher, 1633-
после 1690), голландский офортист, 482
Вит Витте де (Witte de With, 1599-2658),
вице-адмирал нидерландского флота, 253,506
Вит Якоб де (Jacob de Witt), лекарь Урока
анатомии Рембрандта, 490
Витория Франсиско де (ок. 1483- 1546),
испанский богослов и правовед
Витрувий Марк (i век до н.э.), римский
архитектор, механик, 729
Витсен Корнелис (Witsen, 1605-1669),
член магистрата Амстердама, 707,961
Витт Йохан де (1625-1672), пенсионарий
Голландии, 12,187,274-6,280,281-2,289,294-5,
298,300,301,305,310-11,315-17,320,340,355-6,
481,483, 485,699,671,704,732,787-8,790,791,
812.814.864.980
Витт Корнелис де (1623-1672), брат Йохана,
голландский политик,303,310-11,313,316-17,
357-8,485,732,812,814,822
Витт Якоб де (158^-1674), бургомистр
Дордрехта, отец Йохана и Корнелиса, 27о
Витте Эмануэль де (de Witte, ок. 1617-1692),
голландский художник, ю, 514,646,959
Виттковер Марго (1902-1995), американский
историк искусства, жена Рудольфа, 455
Виттковер Рудольф (Wittkower, 1901-1971),
американский историк искусства, 455
ВодуайеЖан-Луи (1883-1963), французский
поэт, романист, искусствовед, 643
991
Указатель имен
Волтере Виллем (Willem Wolters, 1827-1891),
нидерландский писатель-пастор, 981
Волфганг Абрахам (Wolfgang), амстердамский
печатник в 1658-1694 гг., 774
Вольтер (1694-1778), французский
философ-просветитель, 298,928
Вондел Йоост ван ден (1587-1679),
голландский поэт и драматург, 15,90,118,122,
132,137,142,148-9,151,163,180,181,189,190,
192-3,265,269,271,352,397,456-7,460,481-2,490,
544,586,591,65з, 750,762-3,787,809,819-821,
852,869,906,959,962,965-6,969
Воорде Корнелис ван де (van de Voorde,
1630-1678), автор пособий по хирургии, 409
Воорт Корнелис ван дер (1576-1624),
голландский портретист, 369,655
ВорлиджТомас (Thomas Worlidge, 1700-1766),
английский художник, 977
Вормскерк Харман (Harman Wormskerck,
1590-1653), стрелок Ночного дозора, 657
Ворстий Конрад (Vorstius, 1569-1622),
немецкий теолог, 115-18,120,123,128, 146,
Ворстий Элиус (Aelius Vorstius, 1565-1624),
голландский медик и ботаник, 395,494
Вредерикс Луф (Loef Vredericx, 1590-1668),
знаменосец, золотых дел мастер, 566,651
Вроом / Вром Корнелис (Cornells Vroom,
1590-1661), голландский художник, 335, 866
Вроом / Вром Хендрик (Hendrik Vroom,
ок. 1562-1640), голландский маринист, 555
Вурцбах Альфред фон (Alfred Wurzbach Ritter
von Tannenberg, 1846-1915), австрийский
историк искусства, 925,975
Вутий, Вутиус (Gisbertus Voetius, 1589-1676),
голландский теолог, 341,823
Вуз Симон (1590-1649), французский художник, 972
Взйан / Вайлант Валлеран(т) (Wallerant,
1623-1677), нидерландский портретист,
763,765,804,829
Вяземский Петр Андреевич (1792-1878),
переводчик, 942
Гааз Федор Петрович / Фридрих-Иосиф (1780-
1853), главный врач московских тюрем, 495
Гай Валерий Флакк (I век), римский поэт, 754
Гай Марий (158 /157- 6 года до н. э.),
древнеримский политик и полководец, 817
Галан Пьер (Galland, Galandius, 1510-1559),
французский ученый,499
Гален (129 /131-200 / 217), римский врач,
хирург, философ, 177,365,372-3,392-3,395,
398-403,437,467,478,482,489,495
992
Галилей Галилео (1564-1642), физик, механик,
астроном, математик, философ, 90,153,181,
234.339>44i . 743,815-6,826
Галлуччи Анджело (Angelo Gallucci / Angelus
Galluccius, 1593-1674), ученый-иезуит, автор
описания войны в Нидерландах между
1593_16о9 гг., 109
Гамильтон Джеймс, i -й гергоц Гамильтон
(1606-1649), сторонник Карла 1,353
Гамильтон Рейнольдс Джон (1794-1852),
английский поэт, критик, 823
Гарбо Грета (1905-1990), американская
актриса шведского происхождения, 736
Гарвей Уильям (1578-1657), английский
медик, 401,403,404,417,446,495
Гарнье Робер (1534-1590), французский
поэт, драматург, 819
Гаскар Анри (Henri Gascar(d), 1635-1701),
французский портретист,358
Гассенди Пьер (1592-1655), философ,
математик, 781,826
Гастон Орлеанский (1608-1660),
сын Марии Медичи и Генриха IV, 352,588
Гаурик Помпоний (Pomponius Gauricus,
1481 / 82-1530), итальянский
гуманист, теоретик искусства, 906
Гварини Гварино (1624-1683), итальянский
архитектор, математик и богослов, 960
Гверчино (1591-1666), живописец
болонской школы, 340
Гвиччардини Людовико (1521-1589),
флорентийский купец, автор Описания
Нидерландов, 31
Геббельс Йозеф (1897-1945), политический
деятель нацистской Германии, 953
Гегель Георг Вильгельм Фридрих (1770-1831),
немецкий философ, 953
Геер Луи де (de Geer, 1587-1652), осново­
положник военной промышленности
Швеции, 676-7,685-92
Геер Луи де II (1622-1695), сын Луи де Геера,
отец Адрианы де Геер, 710
Геер Маргарета де (1585-1672), жена Якоба
Трипа, 662-7,669, 692,705
Геер Мария де (1574-1609), первая жена
Элиаса Трипа, сестра Луи и Маргареты, 673
Геест Вибранд де (Wybrand de Geest, 1592-
ок. 1661), фрисландский художник, 965
Гез де Бальзак Жан-Луи (1597-1654),
писатель, историограф Франции, 234,782,827
Гейгенс Константин (Constantijn Huygens, 1596-
1687), секретарь Фредерика Хендрика и Вил­
лема II, 7,12,13, 82, 91,122, l68,176,181-3,185.

i8g, igo, 192,215,217,222,226-39,241,243,250,
272-3.279.285,297,313,324-26,331-48,350,353-4,
360,365,401,441- 7,450,455-7,459,470,474-6,
494,509-и, 516,518-20,603,726,732,735,736-7,
749-50,766, 777-80, 8о6, 8 0 8 -9 ,8 11,8 16 -18 ,8 2 3 ,
877.933.944.965-6.974
Гейгенс Кристиан (1629-1695), астроном,
физик, математик, 9,222,339,456,812
Гейгенс Кристиан (1551-1624), отец
Константина Гейгенса, 2 2 4 -6 ,231,474,877
Гейгенс Сюзанна (1637-1725), дочь
Константина Гейгенса, 341,520
Гейгенс Мауриц (1595-1642), брат
Константина Гейгенса, 224,227,231-2,241
Гейгенс Лодевейк (1631-1699), сын
Константина Гейгенса, 726,812,899,965
Гейгенс Константин (1628-1697), сын
Константина Гейгенса, 8 12 ,8 дд, 965
Гейдж Джордж (Gage, после 1582-1640),
английский агент при папском дворе, 335
Гейл Питер (1887-1966), голландский
историк, 319
Гейн Жак / Якоб II де (Jacques de Gheyn,
ок. 1565-1629), нидерландский художник
и график, Ю 1,226-7,235, 243 ' 330 . 333 ~4 >337.
395,563,566-7,608,654
Гейн Жак III де (1596-1641), сын де Гейна II,
график, 228,235,2 4 1,336-7,966
Гелдер Арт де (de Gelder, 1645-1727),
голландский художник, 645,969
Генри, принц Уэльский (1594-1612),
старший сын Якова 1,201,210,228
Генри Фридрих (Непту Frederick, 1614-1629),
старший сын Зимних, 203
Генриетта Анна (1644-1670), младшая дочь
Карла I и Генриетты Марии, 18,356,359
Генриетта Катарина ван Нассау (1637-1708), дочь
Амалии и Фредерика Хендрика, 216,285,348
Генриетта Мария Французская (1609-1669),
дочь Генриха IV, жена Карла 1, 248,257-8,260,
261,290,340,352,587-8,622,653,816
Генрих III Валуа (i 55 1 - 1 5 8 9 )’ король
Франции с 1574 г., 51,57,597,731,817
Генрих IV (1050-1106), император
Священной Римской империи, 737
Генрих IV (1553-1610), король Франции
с 1589 г., Ю1, Ю 2,178,184,494,597,808,814
Генрих VIII Тюдор (1491-1547), король Англии
с 1509 г., 647
Гент Виллем Йозеф ван (1626-1672), адмирал
нидерландского флота, 281,297-8,303-4
Гент Юстус ван, нидерландский художник
второй половины xv века, 822
Указатель имен
Гераклит (544-483 до н. э.), древнегреческий
философ, 893
Герберт Мэри, леди Пембрук (1594-1649),
жена Уильяма Герберта, 446,510
Герберт Уильям, 3-й граф Пембрук (1580-1630),
племянник Филиппа Сидни, 470,510
Герберт Эдвард (1583-1648), английский
религиозный философ, дипломат,340
Геритсзоон Хармен (Harmen Gerritszoon,
1568-1630), отец Рембрандта, 503
Геродот (ок. 484 до н.э. — ок. 425 до н.э.),
древнегреческий историк, 878,894
Герсон Хорст (Horst Gerson, 1909-1978),
немецкий искусствовед, 246,250,708
Геснер Конрад (1516-1565), швейцарский
ученый, ботаник, 502
Герцен Александр Иванович (1812-1870),
русский писатель, публицист, 829, g77
Гете Иоганн Вольфганг фон (1749-1832),
немецкий поэт и писатель, 735,745,856.933,
936,977-8
Гиберти Лоренцо (1378-1455). итальянский
скульптор, историк искусства, 853-4,858,890
Гиз Генрих I Лотарингский, герцог де (1550-
1588), глава Католической Лиги, 58,731
Гиппократ (ок. 460 — ок. 370 до н.э.), древне­
греческий врач, 177 ,39 2 ,39 5,4 11,460,478,482,
489,490,499.506,729
Гирландайо Доменико (1449-1494),
итальянский живописец, 658,960
Гислен Ожье, сеньор де Бусбек (1522-1592),
фламандский ученый, дипломат, 502
Гитлер Адольф (1889-1945), основоположник
национал-социализма, 839,953
Глаубер Ян (1646-1726), голландский
пейзажист, 868,871,959,962
Гликон, др.-греческий скульптор i века н.э., 915
Глюк Кристоф Виллибальд фон (1714-1787),
немецкий композитор, 841
Гоббс Томас (1588-1678), английский
философ, 826
Говард Генри, граф Суррей (1517-1547),
английский поэт, 647
Говард Томас, з~й герцог Норфолк (i 473 “ i 55 4 )-
английский политик, отец Генри, 647
Гог Винсент ван (1853-1890), нидерландский
художник, 16, 635,642,842,934,978
Гоголь Николай Васильевич (1809-1852),
русский писатель, 538
Годар Жак-Люк (1930-), франко­
швейцарский режиссер, сценарист, 544
Годдард Джонатан (Goddard, 1617-1675),
предполагаемый составитель капель, 4 4 8 ,511
993
Указатель имен
Годевейк Питер ван (Pieter van Godewijck,
а.593—о-ббд), голландский поэт, 434
Годен Йоханна (1606-1648), жена Якоба Трипа,
сына Якоба, 692,710
Годен Самюэль (Samuel Godin, 1561-1633), вла­
делец патроната в Америке, 692
Годен Сесилия (1607-37), жена Хендрика Трипа,
мать Маргареты Трип, 692,710
Годо Антуан (Antoine Godeau, 1605-1672),
французский поэт и священнослужитель, 782
Гойен Ян ван (van Goyen, 1596-1656), голланд­
ский пейзажист, ю , 16,235,346,793,965
Гойя Франсиско (1746-1828), испанский
художник и график, 840
Голий Якоб (Jacob Golius, 1596-1667),
голландский ориенталист и математик, 233
Голицын Дмитрий Алексеевич (1734-1803),
русский дипломат, 535,642,922,975
Гольбейн (Младший) Ганс (i 4 9 7 _ 1 543 )> немец­
кий живописец, 335,793-4,818,822,858,966,983
Голциус Хендрик (1558-1617), нидерландский
художник и гравер, ю , 53,73,235,334,337,
380,381,463,467,469,561,563,565,645,811,
822,962,976
Голциус Хуберт (1526-1583), южно-нидерланд­
ский художник, гравер и печатник, 645
Гомарий Франциск (1563-1641), голландский
профессор-теолог, 8 7 -8 ,9 2 -3 ,9 9 -10 0 ,115 ,117 ,
12 2,12 5,135,137,17 8 -9 ,18 4 ,18 8 ,379
Гомер (vin век до н.э.), др-греческий эпический
поэт, 39,495,648,762-3,808,834,856,875,878,
887,894
Гонзага (Gonzaga), наследные
правители Мантуи, 230,340
Гонкур Жюль де (1830-1870),
французский писатель, 527-8,646
Гонкур Эдмон де (1822-1896),
французский писатель, 527-8,533, 646
Гонсалес де Мендоса Хуан (Juan Gonzalez de
Mendoza, 1545-1618), автор заметок о Китае, 517
Гоол Йохан ван (Johan van Gool, 1685-1763),
голландский художник и биограф, 923-4
Гораций (65 до н.э. — 8 до н.э.), римский поэт,
316 ,359,46 1,847-9 ,851-2,878 ,88 2,8 89 ,912-3,
917,969
Горис Герард (Gerard Goris, ок. 1700),
профессор университета Хардер вей ка, 436
Горн, граф, Филипп де Монморанси (1524-1568),
штатгальтер Гелд^рна, 15,38,46
Госсарт Ян (Gossaert / Gossart, Mabuse,
1479-1541), нидерландский живописец, 14,983
Готвиль Изабелла (Isabeau / Isabelle de Haute-
ville, ок. 1520-16 11), жена Оде де Колиньи, 821
994
Готье Жак (Gautier / Goutier / Gaultier,
ок. 1600-1652), лютнист, композитор, 230,340
Готье Теофиль (ТЬёорМе Gautier, 1811-1872),
французский поэт и критик, 526-7,642,939,
968.980
Грааф Рейнир де (Reinier de Graaf, 1641-1673),
голландский анатом и физиолог, 9,416
Граафф Агнита де (de Graeff, 1603-1656),
жена Яна Биккера, 655,828,962
Граафф Андрис де (1611-1678), купец, член
магистрата Амстердама, 151,795,828,863-5,
8 71,961,966
Граафф Корнелис де (1599-1664), купец, член
магистрата Амстердама, брат Андриса, 189,194,
482,585,604,607,611-12,654, 795,828,864,871
Граафф Кристина де (1601-1679), жена Якоба
Биккера, 2. Питера Трипа, 700
Грамон Арман де, граф де Гиш (1637-1673),
французский дворянин, военный, 31 о, 359
Гран вел ь, Антуан Перрено де (1517-1586),
советник Карла V и Филиппа II, 33,16 8 ,171,
447,647,720
Грасиан Бальтасар (1601-1658), испанский
прозаик и философ, 776
Греббер Питер де (ок. 1600-1652 /1653),
голландский живописец, 273,530
Грей Томас (1716-1771), английский поэт-
сентименталист, 932
Грёз Жан-Батист (1725-1805),
французский живописец, 928,934
Григорий IX (Уголино деи Конти де Сеньи),
папа римский (1227-1241), 648
Григорий XIII (Уго Бонкомпаньи),
папа римский (1572-1585), 14,172
Григорий XV (Alessandro Ludovisi),
папа римский (1621-1623), 7^7
Гроот Виллем де (1597-1662), брат Гроция, 160
Гроотенхейс Аренттен (ten Grootenhuys,
1570-1615), капитан стрелков с портрета
Франса Баденса (ок. 1613), 655
Гроций (Hugo de Groot, Grotius, 1583-1645),
нидерландский юрист, литератор, 9,13,17,27,
8 2 ,10 1-3 ,и ° » ш « И 9_21>12 7>г3 °> i 3 i> *33 ’ 23 5 .
14 1,14 3 ,14 5 -6 ,14 8 ,15 2 -3 ,15 6 -6 1,16 7 -8 ,17 9 ,
18 1- 4 ,1 86»18 8 -9 ,19 2*233» 27б, 33°> 333> 352>379*
388,441,492,499,62 2,724,729,730,782,811-12,
814 .9 6 1.9 8 0
Груневеен Адриан (Adrianus Groeneveen),
друг Адриана Юния, 647
Грутер Исаак (1610-1680), голландский
литератор, 337
Грутер Ян (1560-1627), филолог
и историк, 765-9, 792,821

Гурне де, маркиз де (Michel Amelot de Gournay,
1655-1724), французский дипломат, 122
Гус Иоаннес Антонидес ван дер (1647-1684),
голландский поэт, 778, 847,958-9
Гус Хуго ван дер (ок. 1420-1482),
нидерландский живописец,528
Густав II Адольф (1595-1632), король Швеции,
15 8 ,2оо, 221,327,351,360,514,675-6,686-9,690,
704,709,823
Гуттен Ульрих фон (1488-1523),
немецкий гуманист, поэт, 473
Гюго Виктор (1802-1885),
французский писатель, 528,934
Гюльбенкян Галуст (1869-1955),
предприниматель, коллекционер, 830
Гюнтер (Gunther, Guinterus, Guintherius,
1505-1574), немецкий медик и филолог, 402
Даниэл Пьер (Pierre Daniel, 1531-1604),
французский адвокат и филолог, 768,821
Данкертс Хендрик (Hendrick Danckerts,
ок. 1625-1680), голландский пейзажист,354
Дарий, персидский царь, правил
в 522-486 годах до н.э., 886
Дати Карло (Carlo Dati, 1619-1676),
итальянский филолог, 858
Даунинг Джордж (1624 / 25-1684), английский
дипломат и шпион, 13 ,286 ,2д5,298,356
Дебюсси Клод (1862-1918),
французский композитор, 841
Дезарг Жерар (1591-1661),
французский геометр, 781
Дейк Антонис ван (1599-1641), нидерландский
портретист, 16,18,230,236,243,246,251,253,255,
259.282,331,335,350,528,531,760,769,784,792,818,
84 о, 849,890-92,908,910,9 22,928,931 , 971,980
Дейк Ян ван (Jan van Dijk, -1791),
голландский реставратор, 534,646
Дейман Эмеренция, дочь Яна Деймана, 829
Дейман Ян (1619-1666), прелектор, 478,486,
488,519,
Дейфхейс Хюберт (1531-1581),
утрехтский священник, 4 0 ,16 9-170
Делфт Франциск ван дер (van der Delft,
ок. 1500-1550), имперский дипломат, 647
Делфф (Delff) Виллем Якобсз (ок. 1580-1638),
голландский художник и офортист, 23,67,81,
128 ,14 5,158 ,16 6 ,26 9
Делфф Корнелис Якобсз (1570-1643),
голландский художник, брат Виллема, 651
Делфф Якоб Виллемсз Младший (1619-1661),
голландский художник, 651
Указатель имен
Декарт Рене (1596-1650), французский
философ, математик, механик, 233-4, ЗЗ2-342.
403,459,470,516,743,816,826,841,957,959
Деккер Иеремия де (Jeremias de Decker,
1609-1666), поэт, друг Рембрандта, 944
Делакруа Эжен (1798-1863),
французский художник, 936,939,978
Деларош Поль (1797-1856), французский
художник академической школы, 971
ДемареЖан, де Сен-Сорлен (1595-1676),
французский поэт и драматург, 958
Демокрит (ок. 460 — ок. 370 до н.э.),
древнегреческий философ, 721
Демосфен (384-322 до н.э.), афинский
оратор, 855,886,893
Дессон Жерар (Gerard Dessons),
современный французский писатель, 898
Детердинг Генри (1866-1939), голландский
нефтепромышленник, 802,830
Дефо Даниэль (ок. 1660-1731),
английский писатель, 772
Дёрсен Ари ван (Arie Theodorus van Deursen,
19 31-2011), голландский историк, 188
ДётсЖан (Jean Deutz, 1618-1673),
голландский банкир, 865
Джеймс Роберт(1703-1776), английский
врач, автор Медицинского словаря, 448,5 11
Джерини, семейство флорентийских
маркизов, 930
Джиффард, леди, Марта (1628-1699),
сестра Уильяма Темпла, 355,781
Джонс Иниго (1573-1652), английский
архитектор, сценограф, художник, 203,
228,334-5,445-7,474,510,513,74 9'5°, 818
Джонсон Бен (1572-1637), английский поэт
и драматург, 18 4 ,338 ,34 0 ,39 5,516 -17,8ю , 815
Джонсон Сэмюэл (1709-1784), английский
литератор, автор словаря,355,450,772
Джорджоне (1476 / 77-1510), живописец
венецианской школы, 656,866,919,929,
969-71,973
Джотто (1266-1337), итальянский
художник, 854,971,975
Джустиниани Винченцо (1564-1637),
коллекционер, 247,750
Дзокки Джузеппе (1711-67),
итальянский художник, 930
Дидро Дени (1713-1784), французский философ,
448,525,642,656,809,816,922,928,954,983
Диего из Алкалы (1400-1463), францисканский
монах, провозглашен святым, 510
Диоген (ок. 412 до н.э. — 323 до н.э.), древне­
греческий философ, 909,934
995
Указатель имен
Диодор Сицилийский (ок. 90 до н.э. —
ок. 30 до н.э.), др.-греческий историк, 754
Диоклетиан (245-313), римский император, 546
Диоскорид (ок. 40 — ок. 90), древнегреческий
врач, ботаник, фармаколог, 445,512
Дипенбеек Абрахам ван (van Diepenbeeck,
1596-1675), фламандский живописец,
рисовальщик, 761
Дирке Геерте (Geertje Dircx, 16 10 / 16 15-
ок. 1656), няня Титуса, 949-50,980,982
Добиньи Шарль-Франсуа (1817-1878),
французский художник, 528
Дод(д)ингтон Джон (John Dod(d)ingtonr
1628-1673), английский дипломат, 357
Додоний Рамбер (Dodonaeus, 1518-1586),
нидерландский медик, ботаник,492
Доле Этьен (1509-1546), французский
гуманист, писатель, поэт, издатель, 490
Дольче Лодови ко (1508-1568), гуманист,
теоретик искусства, переводчик, 969
Домен икино (1581-1641), художник
болонской школы, 906,919,
Дона Кристоф фон (von Dohna, 1583-1637),
советник Фридриха V, бургграф, 328
Дона Фридрих фон (1621-1688),
сын Кристофа фон Дона и Урсулы,
сестры Амалии, 215
Дона (Dohna), Урсула (1594-1657), сестра
Амалии, графиня, 273
Донателло (ок. 1386-1466), итальянский
скульптор, 853,890
Донн Джон (1572-1631), английский поэт
и проповедник, 8 2,139 ,176 ,1 87,230,340
Дора Жан (1508-1588), французский
гуманист, поэт, 492
Доорт / Дорт Абрахам ван дер (van der Doort,
!575 / 80-1640), голландский художник, 342
Дорп Доротея ван (ок. 1592-1657, подруга
Константина Гейгенса,339-40
Дортсман Адриан (1635-1682), голландский
архитектор, 762,788,828
Доу Жерар / Дау Геррит (Don Gerrit / Gerard,
1613-1675), голландский живописец лейденской,
школы, 9,15,287,353-4,47 6 ,8оо, 847,919-20,
930-31,941,965,974-5,977
Драйден Джон (1631-1700), английский поэт,
драматург, 354,357,918,932,972,977
Дреббел Корнелис (Drebbel, 1572-1633), ни­
дерландский изобретатель, 229-31,332,337-9,
806-7,820
Дрейк Фрэнсис (ок. 1640-1596), английский
мореплаватель, адмирал флота, 383
Дуза Франциск (1577-1630), сын Яна, 647
996
Дуза Ян (Janus Dousa, 1545-1604), гуманист,
филолог, 62, Ю 1,492,499,647, 765,821
Дюбо Жан Батист (1670-1742), французский
философ, историк, дипломат, 928,975
Дюбурк Пьер Луи (Dubourcq, 1815-1873),
голландский художн ик-любитель, 543,642,925
Дювин Джозеф (Joseph Duveen, 1869-1939),
британский арт-дилер, 956
Дюдок ван Хеел Бас (1938-), голландский
историк-архивист, 15 ,16 1,16 8 ,6 0 1-4 ,6 0 9 -10 ,
614,653,804,961,966
Дюма Александр (1802-1870), французский
писатель, 316 -17 ,322 ,4 2 0 -21,518
Дюплесси-Морнэ Филипп (1549-1623),
французский дипломат, ученый, 381
Дюпюи Жак (Jacques Dupuy / du Puy, 159 1-
1656), французский библиофил-эрудит, 825
Дюпюи Пьер (Pierre Dupuy, Puteanus, 1582-
1651), французский ученый, библио-фил, 825
Дюрер Альбрехт (1471-1528), немецкий
живописец и график,335-6,463,473,513,645,
794,818,822,854,858,906,983
Дюфренуа Шарль Альфонс (Du Fresnoy, 16 11-
1668), французский художник
и писатель, 9 17 -19 ,931-2 , 972,977
Евстахий / Эустахио / Бартоломео (ок. 15 10 -
1574), итальянский врач и анатом, 400,495
Ееген Изабелла Генриетта (1913-1996).
голландский историк-архивист, 683,705
Екатерина II Великая (1729-1796),
российская императрица с 1762 г., 922
Екатерина Медичи (1519-1589),
королева Франции, жена Генриха N,51
Елизавета I Английская (1533-1603), королева
Англии и Ирландии с 1558 г., 8 ,4 6 -9 ,51,56 -6 3,
66,6 8-9,71,103,172-6 ,20 7,230 ,325,335,36 0,
518,591,738,776,822
Елизавета II (1926-), королева
Великобритании с 1952 г., 293
Елизавета / Изабелла Валуа (1545-1568),
третья жена Филиппа 11,55
Елизавета / Изабелла де Бурбон (1602-1644),
дочь Марии Медичи и Генриха IV, 114 ,558
Елизавета Стюарт (1596-1662), Зимняя короле­
ва Богемии, 19 9,20 0-213,215-16 ,231,24 7-51,253,
259,263,268-9,273» 286-7,290,298,327-330,335,
340,342,348-9,351-2,474,520.735,818
Елизавета Пфальцская (1619-1620),
старшая дочь Зимних, 248
Елизавета Стюарт (1635-1650), дочь Карла I,
252,349

Елизавета ван Нассау (1542-1603),
сестра Вильгельма Оранского, 328
Елизавета ван Нассау (1577-1642),
дочь Вильгельма Оранского и Шарлотты
де Бурбон, 1/ 2 ,350,358
Жаннен Пьер (Pierre Jeannin, 1540-1622),
французский дипломат, 10 9 ,111- 12 ,18 3
Жерар Адриенна (Adrienne Gerard, 1591-1634),
жена Луи де Геера, 686
Жерар Бальтазар (1557-1584)» убийца
Вильгельма Оранского, 4 5,51,6 1, ю б
Жерсен Эдм-Франсуа (1694-1750),
парижский маршан, 929-931,967,976,980
Жискарди Траяно (1554-1639), канцлер
герцога Монферрато Винченцо I Гонзагад8з
Жодель Этьен (1532-1573), французский
поэт, драматург, 819
Жорж Санд (1804-1876),
французская писательница, 527
Жудервиль Исаак де (1612-1645),
ученик Рембрандта, 193
Жюльен Жан де (Jean de Jullienne, 1686-1766),
почитатель Ватто, коллекционер, 922
Зандрарт Иоахим фон (1606-1688),
немецкий художник, график и историк
искусства, ю о, 149,153,164,247,584,586,
6 04 -5,6 0 7-8 ,654,784,852,858-9,867,905-8,
912,927,948,957,965,969,975,978-9
Звардекроон Хендрик (Zwaerdecroon, ок. 1594-
1655), родственник Рембрандта, 16 1,19 3,9 6 6
Зевксис (г-ая половина v века до н.э.),
древнегреческий художник, 782,855
Зут Ян (Jan Zoet / Soet, 1609-1674),
голландский поэт, печатник, переводчик, 684
Изабелла I Кастильская (1451-1504),
королева Кастилии и Леона, 245
Изабелла Клара Евгения (1566-1633), намест­
ница Испанских Нидерландов, 75,1 04 ,124 ,510
Израэл Джонатан (Jonathan Israel, 1946-),
английский жгторик, 170
Иммерзеел Йоханнес (Immerzeel, 1776-1841),
голландский поэт, издатель, 978,980
Императо Ферранте (Ferrante Imperato,
ок. 1525 — ок. 1615), неаполитанский
коллекционер, 817
Иоганн Георг II, князь Ангальт-Дессау (1627-
1693), фельдмаршал Бранденбурга,286
Указатель имен
Иоанн Кассиан Массалийский (ок. 360 —
ок. 435), христианский монах и богослов, 94
Иоганн-Казимир (i 543 _i 595 )- пфальцграф
Рейнский, 172,178
Исааксзоон Питер (Pieter Isaacsz., 1569-1625),
голландский художник, 577,578. 656
Ификрат, афинский полководец i -о й пол. IV в.
до н.э., 893
Йордане Якоб (1593-1678),
фламандский художник, 273,863,892-3
Йохан Мауриц ван Нассау-Зиген (1604-1679),
губернатор Нидерландской Бразилии, 287,799
Кавальер и Бонавентура (1598-1647),
итальянский математик, 826
Каза Джованни делла (1503-1556),
итальянский писатель, 476,5 19
Казобон Исаак (1559-1614), швейцарский
филолог и историк, гугенот, 4 4 ,10 1,38 0
Кал кун Матейс, один из лекарей Урока
анатомии Рембрандта, 478,490,519
Калло Жак (ок. 1592-1635), лотарингский
мастер офорта, рисовальщик, 976
Кальвин Жан (1509-1564, французский богослов,
реформатор церкви, 42,44,78,88-9,91,97-8, юо,
Ю 1,119,137,166,169,179,188,299,496,499
Кальдерон Педро (1600-1681), испанский
драматург, 216
Калькар Йохан Стефан ван (ок. 1499-1546),
иллюстратор книг Везалия,495
Кальцолари Франческо (Francesco Calzolari,
1522-1609), итальянский коллекционер, 817
Коляйн Якоб (Colyn / Colyns / Colijns, между
16 14 -15 - 1686), голландский художник,561
Камерарий-младший Иоахим (i534 - 1 59 8 )>
немецкий гуманист, медик, 502
Камилло Джулио (Giulio «Delminio» Camillo,
ок. 1480-1544), итальянский философ, 973
Кампанано Абрам, ученик лекаря, 431
Кампен Якоб ван (1596-1657),
нидерландский художник и архитектор,
222. 233, 273, 332, 341, 708. 869, 965
Кант Рейнир, сподвижник
Вильгельма Оранского, 90
Караваджо (1571-1610), итальянский художник,
247, 75°» 9 М - 5 , 917 . 9 1 9 , 9 7 0 - 71. 974 *978
Каркави Пьер де (Pierre de Carcavy, 1600-1684),
французский математик, 826
Карл I Стюарт (1600-1649), король Англии
и Шотландии с 1625 г., 18 1,2 0 3 -4 ,207-8,221,228,
997
Указатель имен
23о, 241,246 ,248,252-3,255-7,268-9,272' 274>
276-8,327-9,332,334-5,340,342,349-51,354-5,
ЗбО, 48O, 520, 587, 8ll, 8l 8, 823, 825, 931, 971
Карл II Стюарт (1630-1685), король Англии
и Шотландии с 1660 года, 210,29 0,26 1,26 8-9 ,
272,274,279,282,284-91,293,296-8, з оо, 303,
313-15,320-21,334,336,348,350-51. 353 .356-7.
449,496,511,516,797,799,814,863,899,
Карл VI Безумный (1368-1422),
король Франции с 1380 г., 459
Карл V Габсбург (1500-1558), император
Священной Римской империи с 1519 года,
2 8,33,4 1 ,443,558,808,854
Карл V Мудрый (1338-1380),
король Франции с 1364 г., 814
Карл Людвиг (Karl I. Ludwig, 1617-1680),
курфюрст Пфальца, 252,349-51
Карлтон Дадли (Dudley Carleton, 1573-1632),
английский дипломат, 12 8 ,13 0 ,13 5 ,13 8 ,14 1,16 8 ,
207,212,227-8,231,247,328,334-5,337,340,750
Карлтон Джордж (George Carleton, 1559-1628),
епископ Лландаффа, глава делегации англи­
канской церкви на синоде в Дордрехте, 135
Карнеги Эндрю (1835-1919), американский
сталепромышленник, филантроп, 86 5
Карон Ноэль де (Ыоё1 de Caron, ок. 1550-1624),
посол Республики в Англии, 117,228,335-6
Карр Роберт (Carr / Kerr, ок. 1578-1654), англий­
ский дипломат, кузен фаворита Якова 1,241,342
Карраччи Агостино (1557-1602), живописец
болонской школы, 919
Карраччи Аннибале (1560-1609), живописец
болонской школы, 877,901,919,968,972-3
Карраччи Лодовико (i555 ~ i 6 i 9 X живописец
болонской школы, скульптор, 844,919
Картон Флоран, сьер Данкур (1661-1725),
французский актер и драматург 958
Кастеллио Себастьян (1515-1563),
французский теолог, 22,88,179,499
Кастильоне Бальдассаре (1478-1529), итальян­
ский писатель и дипломат, 225,332,770,772,774-
7,779 -8 1,78 3-4,822-5,827,839,855,908,969,973
Кастильоне Джованни Бенедетто (1609-1664),
итальянский художник, 798
Катарина Бельгика (1578-1648), дочь Вильгель­
ма Оранского и Шарлотты де Бурбон, 351
Катон Утический (Marcus Porcius Cato Uticensis,
95-46 до н.э.), римский политик, 882
Кате Якоб (Jacob Cats, 1577-1660),
нидерландский поэт и политик, 168,187,225,
441,475-6,477-8,509,705,730,819,823
Каттенбюрх Отто ван, знакомый
Рембрандта, 751
998
Катулл (ок. 87 — ок. 54 до н.э.), римский поэт,
34 1,4 9 1-2,78 0 ,8 17
Каффарелли-Боргезе Шипионе / Сципионе
(1577-1633), кардинал, коллекционер, 247
Каччини Маттео (1573-1640),
флорентийский дворянин, 419
Каэги Вернер (Werner Kaegi, 1901-1979),
швейцарский историк, 978
Кваст Питер (Pieter Quast, 1605 / 06-1647),
нидерландский художник, 427,965
Квеллин Артус (1609-1668), фламандский
скульптор, 353,481,762,797
Кейв Ричард (Richard Cave), придворный
Елизаветы Зимней, 350
Кейэер Томас де (ок. 1596-1667), голландский
художник и архитектор, го, 234,368-9, 488,
566, боо, 651,797
Кейзер Хендрик де (1565-1621), амстердамский
скульптор и архитектор, го, 156-7,689
Кейзер Ян (Jan Adriaensen Keijser, 1594-1664),
каптенармус Ночного дозора, 655
Кейл Бернард (1624-1687), датский
художник, ученик Рембрандта, 539,645
Кейп Алберт (1620-1691), голландский
художник, 528,666,8оо
Кейп Якоб Герритсзоон (1594-1652), голландский
художник, отец Алберта Кейпа, 666,668-9,7°5
Кейперс Питер / nbep(Petrus / Pierre Cuypers,
1827-1921), нидерландский архитектор, 630,631,
634,648-9
Кемп Ромбаут (Rombout Kemp, I 5 97 ~ i 653 )>
сержант Ночного дозора, 614,655
Кепинов Григорий Иванович (Григор
Ованесович Кепинян, 1886-1966), советский
скульптор, переводчик Старых мастеров
Фромантена (1913), 644
Кеплер Иоганн (1571-1630),
немецкий полимат, 826
Кетел Корнелис (Cornelis Ketel, 1548-1616),
голландский художник, 580,581
Кид Томас (1558-1594),
английский драматург, 819
Киллигрю Генри (Killigrew, 1528-1603),
английский дипломат, 822
Киллигрю Мэри (1584-1656), жена
сэра Роберта, лондонская знакомая Гейгенса,
230,239-40,518 -9
Киллигрю Мэри Элизабет (1622-1681),
дочь сэра Роберта и Мэри Киллигрю, 253
Киллигрю Роберт сэр (Sir Robert Killigrew,
1580-1633), английский политик, 230
Кинкеед Питер (Pieter Kinkeed),
гаагский аптекарь, 450

Кино Филипп (Philippe Quinault, 1635-1688),
французский поэт, драматург, 459,958
Киплинг Редьярд (1865-1936), английский
писатель, поэт, новелл ист, 354
Кир, персидский царь, правил в 559—530 годах
до н. э., 850
Ките Джон (1795-1821), английский поэт, 823
Клаасдохтер Аахье (Aechje Claesdr.,
1551-1636), теща Эпископия, 165
Клаассенс Ламбертус (Lambertus Claessens,
1763-1834), художник, копиист, гравер, 646
Кларк Кеннет (Kenneth Clark, 1903-1983), бри­
танский искусствовед, 665,840,902,904,967
Климент VIII (Ипполито Альдобрандини),
папа римский (1592-1605), 172,181,494
Клиффорд Томас (Clifford, 1630-1673), англий­
ский государственный деятель, 356,557
Клодель Поль (1868-1955), французский
поэт, драматург, эссеист, 615,644
Клузиус Каролус / Шарль де л’Эклюз
(1526-1609), нидерландский ботаник, 178,379,
38 1 - 3 .393.419.420,456,476,492-4,494,502,513
Клук Аллерт (AUert Cloeck, 1588-1646),
капитан стрелков с портрета Томаса
де Кейзера (1632), 653
Клук Наннинг (Nanning Florisz. Cloeck,
1567-1624), лейтенант стрелков с портретов
Мореелсе (1616) и Франса Баденса (ок. 1613), 655
Клуэ Жан (ок. 1485 — ок. 1540),
французский художник, 821
Кобеллуцци (Scipione Cobelluzzi, 1564-1626),
итальянский кардинал и библиофил,338
Кодде Питер (Pieter Codde, 1599-1678),
голландский художник, 654
Козимо I Медичи (1519-1574),
великий герцог Тосканский, 587,655,809
Козимо II Медичи (1590-1621),
великий герцог Тосканский, 247,818
Козимо III Медичи (1642-1723),
великий герцог Тосканский, 539,824,966
Козьма Прутков, псевдоним Алексея Толстого
и братьев Жемчужниковых, 495
Койманс Алетта (1641-1687), дочь Софии
и Йохана Койманс, жена Карела Фута, 698-9
Койманс Балтазар Старший (Coymans / Coij-
mans / Cooymans / Coeymans, 1551 / 55-1634),
основатель торговой и банковской фирмы, 681
Койманс Балтазар (1589-1657),
муж Марии Трип, 681,683,708
Койманс Йохан (1601-1657), муж Софии
Трип,братБалтазараи Йозефа,681,708
Койманс Йозеф (1591-1677), брат Балтазара
и Йохана, 681,708
Указатель имен
Койманс Йозеф (1621-1677), сын Йозефа
Койманса, муж Якомины Трип, 681
Койманс София (1636-1714), дочь Софии
Трип, жена Иоана Хейдекопера, 699
Кок Марей ка (Marijke Carasso-Kok, 1939-),
голландский историк, 601
Колевелт Якоб (Jacob Colevelt), лекарь
Урока анатомии Рембрандта, 490
Колиньи Гаспар де (1519-1572), вождь
гугенотов, 17 1,17 5 ,27й 7^8
Колиньи Луиза де (lS S S '^ o ), дочь Гаспара де
Колиньи, четвертая жена Вильгельма Оранско­
го, 71,8 3 ,115,12 9 ,133 ,14 2 ,14 7 ,17 5, *77.2 11>226,327
Колиньи Оде де (1517-1571), кардинал
де Шатийон, архиепископ Тулузы, 768
Колонна-Гонзага Фламиния (-1633),
заказчица ван Хонтхорста, 247
Коллофф Эдуард (Eduard Kolloff, 1811-1879),
немецкий исследователь творчества
Рембрандта, 934,950,954,968,982
Колумб Христофор (1451-1506),
испанский мореплаватель,245
Кольбер Жан-Батист (1619-1683),
государственный деятель Франции, 359,
772,781,8ов, 822,826, 917
Коменский Ян Амос (1592-1670), чешский
гуманист, педагог, писатель, 688,709
Конде, Людовик II, Великий (1621-1686),
французский полководец,304,351,768
Конинк Филипп (Philips Koninck, 1619-1688),
нидерландский художник, 965
Конрар Валантэн (1603-1675), французский
писатель, 234,782,827
Константин (Flavius Valerius Aurelius Constanti-
nus, 272-337), римский император, 855
Коорнхерт Дирк (Dirck Coornhert, 1522-1590),
голландский гуманист, 647
Коперник Николай (i 473 _ 1 543 ). польский
астроном, математик, 400,402
Коппель Леопольд (Leopold Koppel, 1854-1933),
немецкий промышленник, 836,956
Коппенол Антониус ван (Antonius
van Coppenol, 1645-?), врач, переводчик, 847
Коппенол Ливен ван (Lieven Willemsz.
van Coppenol, 159 9 -после 1677), каллиграф, 931
Корвер Иоан (Joan Corver, 1688-1719),
основатель дворика Корверсхоф, 515
Кордус Валерий (1515-1544),
немецкий ботаник и фармацевт, 388,439
Корнелисзоон Корнелис (Comelis Comelisz. van
Haarlem, 1597-1641), голландский художник, 335
Корнель Пьер (1606-1684), французский дра­
матург, 234,357» 359,757. 772,958-9
999
Указатель имен
Кортебрук Йенекке BaH(Jenneke
van Kortebroek), голландская повитуха, 412
Кортона Пьетро да (1596-1669), итальянский
живописец и архитектор, 876,906
Корреджо Антонио (ок. 1489-1534),
итальянский живописец,340,785,844,933,973
Костер Маартин (Martin Coster, ок. 1521-1594),
прелектор, бургомистр Амстердама, 504
Костер Самюэл (1579-1665), амстердамский
врач, поэт, драматург, 180,496,515,588
Коуп ер Уильям (William Cowper, 1666-1709),
английский хирург, 416
Кранах Лукас (Старший), немецкий
живописец и график, 439
Кристиан IV (1577-1648), король Дании
и Норвегии, 511,690
Кристина (1626-1689), королева Швеции, 332,
470,471,516,645,687,689,690,691,703-4,709,
736,769,770,813,816,821
Кристина, герцогиня Савойи (1606-1663),
дочь Марии Медичи и Генриха IV, 588
Кроза Луи Антуан (Louis Antoine Crozat,
1699-1770), барон де Тьер, 656
Крой Шарль III де, принц де Шиме (1560-1612),
военачальник, политик, 502
Кролл Освальд (ок. 1560-1609), немецкий
парацельсианец, алхимик Рудольфа II, 5 11
Кромвель Генри (1628-1674), сын Оливера, 355
Кромвель Оливер (Oliver Cromwell, 1599-1658),
английский государственный деятель, 208,268-
9,270,274-6,278-280,282,28 4 -6 ,289,315,355-6,
36 0 ,4 8 0 ,4 9 6 ,511-12,518 , 6 51,8 0 6 ,8 11
Кромхаут Адриан (1585-1625), амстердамец,
муж двоюродной сестры Яна Сикса, 717
Круземан Корнелис (Cornelis Kruseman,
1797-1857), голландский художник, 981
Крэвен, 1-й граф (1st Earl of Craven, 1608-1697),
английский придворный, 298,329
Крюйсберген Клаас ван (van Cruijsbergen,
1613-1663), стрелок Ночного дозора, 656
Куапель Антуан (Antoine Coypel, 1661-1722),
французский художник, 785
Кудояров Павел, генерал царской армии, 830
Кук Энтони (1505-1576),
наставник Эдварда VI, 822
Кун Ян Питерсзоон (1587-1629),
губернатор нидерландской Ост-Индии, 180
Купер Уильям (William Cowper, 1666-1709),
английский анатом и хирург, 416
Курбе Гюстав (1819-1877), французский
художник, 526,528,643,968
Курионе Челио Секондо (1503-1569),
итальянский гуманист, протестант, 40
1000
Куртиль де Сандра Гасьен де (1644-1712),
французский литератор, 322
Куртэн Антуан де (1622-1685), дипломат,
автор Нового трактата о вежестве, 779,782
Кухлинус Йохан нес (Johannes Kuchlinus, 1546-
1606), регент Колледжа Штатов, 179
Кушелев-Безбородко Николай Александро­
вич (1834-1862), меценат, коллекционер, 981
Кэмпион Томас (Thomas Campion, 1567-1620),
английский поэт и композитор, 203
Кюффлер, братья, мужья Анны и Катерины
Дреббел, 338-9
Лабрюйер Жан де (1645-1696),
французский писатель
Лакруа Поль (Paul Lacroix, 1806-1884), фран­
цузский библиофил, историк культуры, 643
Ламораль, принц де Линь (1563-1624), воена­
чальник Испанских Нидерландов, 6 11,6 13
Лангбен Юлиус (1851-1907), немецкий
публицист нац-социалистического
направления, 952-3,983
Ланге Юбер (Hubert Languet, 1518-1581),
дипломат, гугенот, 467,809
Ланнуа Филипп де, ученик Липсия, 719,
720,724,730,733,746
Ланци Луиджи (Luigi Lanzi 1732-1810),
итальянский историк искусства и археолог, 915
Ланье Николя (Nicholas Lanier, 1588-1666),
музыкант, композитор и художник, 230,340
Лар Питер ван / Бамбоччо (van Laer, ок. 1599-
1642), голландский живописец, 891,892,893,906
Ласселс Ричард (Lassels, ок. 1603-1668), ан­
глийский писатель и путешественник, 748
Ластман Клаас (Nicolaes Lastman, 1585-
1625), голландский художник, брат Питера, 962
Ластман Питер (ок. 1583-1633), голландский
художник, учитель Рембрандта, ю , 193, 619,
760.793,944,965
Латур Морис Кантен де (1704-1788), француз­
ский портретист, 840
Лауверисзнсзн Элберт (Elbert Lauwerisznszn,
1589-1644), стрелок Ночного дозора, 657
Лауренциус Андреас (Апёгё du Laurens),
личный врач Генриха IV,453
Лафатер Иоганн Каспар (1741-1801),
швейцарский писатель, богослов, поэт, 930
Лафонтен Жан де (1621-1695), французский
баснописец, 771
Лебрен Жан Батист Пьер (Le Brun / Lebrun,
1748-1813), французский художник, маршан,
784,924,928,975

Лебрен Шарль (1619-1690), французский
художник и теоретик искусства, 359, 771,
917,926.963,978
Лебрен Шарль-Франсуа (1739-1824), губерна-
тор Голландских департаментов Франции, 623
Левенгук Антони ван (van Leeuwenhoek, 1632-
1723), нидерландский ученый, 7, д, 234,442,476
Левинсон-Лессинг Владимир Францевич
(1893-1972), искусствовед, 658,975,977
Легро Альфонс (Alphonse Legros, 1873-1911),
французский художник, д68
Леденберг Жиль ван (Gilles van Ledenberg,
ок. 1550-1618), пенсионарий Утрехта, 13 2 ,1 43,
145.167,177
Лейбниц Готфрид Вильгельм (1646-1716),
философ, математик, физик, 337
Лейдекерс Ян (Jan Clasen Leijdeckers,
i 597-i64°), аркебузир Ночного дозора
Лемери Николя (1645-1715),
французский химик, 447,510
Ленин Владимир Ильич / Ульянов (1870-1924),
российский революционный деятель, 954
Ленорман Франсуа (Franqois Lenormant,
1837-1883), французский искусствовед, 968
Леонардо да Винчи (1452-1519), итальянский
художник, ученый, изобретатель, 750,906,
937.971
Леонбруно Лоренцо (Leonbruno, 1489-1537),
художник мантуанской школы, 858
Леопольд Ян Хендрик (Leopold, 1865-1925),
голландский поэт-символист, 841
Лерма, 1-й герцог (1552 / 53-1625), государ­
ственный деятель, фаворит Филиппа III, 112
Леру Пьер (1797-1871), французский философ
и политэконом, 527
Лессинг Готхольд (1729-1781), немецкий поэт,
драматург, теоретик искусства, 658, 930
Лестер 1-й граф, Роберт Дадли (1532-1588),
фаворит Елизаветы 1, 46-7,49-50,59-63,66-75,
78,8о, 15 6 ,17 1-2 ,174_5г 558,592>622,738,776
Лефевр Николя (Nicolas Lefevre, 1615-1669),
французский (ал)химик, аптекарь Карла II, 449
Ливенс Ян (1607-1674), голландский живописец,
ю , 162,193,236-7,241,243,273,335,343,455,555,
699,76 о, 793,863,8 95,897-8,922,965,966
Ливий Тит 746 ,818 ,822,874,878
Линник Ирина Владимировна (1922-2009),
советский искусствовед, 343,656
Линсхотен Ян ван (1563-1611), голландец,
опубликовавший материал о португальских
колониях и морских путях к ним, 517
Лион Якоб (Jacob Lyon, 1586-1648),
голландский художник, 652
Указатель имен
Лиотар Жан-Этьен (1702-1789),
швейцарский художник, 977,
Липсий Юст (1547-1606), нидерландский
гуманист, историк 719-21,723-25,728-730,
733' 734>136,7 4 6
Лисий (ок. 445-380 до н.э.), афинский
оратор, 855
Листер Мартин (Lister, 1639-1712), английский
врач, лейб-медик королевы Анны, 448
Лобелий (Матиас де л’Обель, 1538-1616),
фламандский медик, врач принца Оранского,
421,439,502,509
Лодевейк 1,Луи Наполеон Бонапарт
(1779-1844), король Нидерландов в 18 0 6 -18 10 ,
621-4, 626,658,924,941
Локк Джон (1632-1704), английский
философ, 932
Ломаццо Джованни (1538-1592), итальянский
художник, теоретик искусства, 906,973
Ломбард Ламберт (ок. 1505-1566), нидерланд­
ский рисовальщик, историк искусства, 916, 959
Ломоносов Михаил Васильевич (1711-1765)
русский ученый-естествоиспытатель, 222
Лонги Джузеппе (1766-1831), итальянский
офортист и писатель, 192
Лопес Альфонсо (Alphonso Lopez, 1572-1649),
коммерческий агент Людовика XIII, 783-4, 827,
906,969
Лоредано (Gianfrancesco Loredano),
венецианский писатель xvi- xvii вв., 734
Лоррен Клод (1600-1682), французский
живописец и график, 866,868,970,973
Лотто Лоренцо (ок. 1480-1557),
венецианский живописец, 287
Лоэнштейн Даниэль Каспер фон (1635-1683),
силезский драматург, писатель, 182
Лувуа, Франсуа-Мишель Летелье де (1641-
1691), военный министр Людовика XIV, 356
Лудик/Людик Лодевейк ван (van Lu-dick,
ок. 1606-1661), поручитель Рембрандта,
793-4,829
Луиза Генриетта ван Нассау (1627-1667),
дочь Амалии и Фредерика Хендрика, 216,
2 6 1-3 ,2б5» 285-6,349
Луиза Голландина (Louise Hollandine,
1622-1709), дочь Зимних, 248,329,349,351
Луиза Юлиана (1576-1644), дочь Вильгельма
Оранского и Шарлотты Бурбон, 200,327
Лука Лейденский (i 4 9 4 _i 533 )> нидерландский
живописец, график, 565,794,919,966,976
Лукан Марк Анней (39-65), римский поэт, 819
Лукиан (ок. 120 — после 180), древнегреческий
писатель, 855-6,858,960
Ю01
Указатель имен
Лунен Франс ван, один из лекарей
Урока анатомии Рембрандта, 370,490
Лэресс Жерар / Герард (де) (Lairesse,
16 41-1711), нидерландский живописец
и график, 7,336,832,837-45,847-8,851-3,
858-9 ,8 61,8 6 3-71,8 74-94 ,8 9 6-9,90 1-2,
918, 921-8,930, 941,956-7, 959,960,962-5
Людовик XIII (1601-1643), король Франции
с 16 10 г., 114,135,221,348,494,587,588
Людовик XIV (1638-1715), король Франции
с 1643 г., 307,322,476,732,918
Люксембург Франсуа Анри де Монморанси
(1628-1695), французский полководец,304
Люнденс Геррит (Gerrit Lundens, 1622-1683),
голландский художник, 561,562
Лютер Мартин (1483-1546), богослов,
инициатор Реформации, переводчик,31,39,
94-8 ,18 6 ,29 9 ,40 0 ,402,495,499,462,856,932
Лютма Йоханес (Johannes Lutma,
ок. 1584-1669), голландский ювелир, 697,705
Люхт Фриц (Frits Lugt, 1884-1970), коллекцио­
нер нидерландского искусства, 801,830
Мазарини Джулио (1602-1661),
французский политический деятель, 921
Мазаччо (1401-1428), живописец
флорентийской школы, 853,890, 971
Майер Пирмин (1947-), швейцарский
писатель, 417,497,500
Майерн Теодор де (Theodore de Mayerne,
3.573-1655), врач Генриха IV и Якова 1,329,512
Макиавелли Никколо (1469-1527),
итальянский мыслитель, писатель,339,775,822
Максимилиан I (1459-1519), император
Священной Римской империи с 1508 г.,597, боо
Максимилиан I Баварский (1573-1651),
курфюрст Баварии с 1648 г., 303,767,770,906
Максимилиан II (1527-1576), император
Священной Римской империи с 1564 г., 172
Малер Густав (1860-1911), австрийский
композитор и дирижер, 544
Мандер Карел ван (1548-1606), нидерландский
художник, поэт и писатель, 16,66,334,568,
579,611,733-4,739,844,852,859,877-80,890,
89 3-4,9 0 6 ,9 0 9 ,919,927,959,962-3,
9 70,9 7 3
Манди Питер (Peter Mundy, 1600-1667),
английский путешественник и писатель, 334
Мане Эдуард (1832-1883), французский
художник, 528,643
Мантенья Андреа (ок. 1431-1406), художник
падуанской школы, 340,795,854,858,866,893
1002
Манчини Джулио (1559-1630), врач,
знаток искусства, коллекционер, 915,970
Марвелл Эндрю (Andrew Marvell, 1621-1678),
английский поэт, 279,813
Марганетти Антонио, друг П. К. Хоофта, 734,739
Маргарета Пармская (1522-1586), наместница
Нидерландов, внебрачная дочь Карла V, 15,
33-4,36,40,63.75,330,443
Мария Австрийская / Венгерская (1505-1558),
наместница Нидерландов, сестра Карла V,
169.332
Мария Анна Испанская (Maria Ana de Austria,
1606-1646), жена Фердинанда III, 906
Мария Генриетта (Мэри) Стюарт (1631-1660),
дочь Карла I, жена Виллема II, 215,246,252,
254-6 1,26 8 ,271-3,275,28 1-2,284-290,325-6,
3 4 9 >35 °> 353 - 4 *4 4 2 , 4^°, 50 1, 5*6,520,622,653,
777» 823
Мария Медичи (1575-1642), вторая жена
Генриха IV, мать Людовика XIII, 114,126,246,
327,336,500,501,516,584,586-92,594-7,
599-603, 608-9, 622, 652, 654, 669, 680, 748
Мария ван Нассау (i 5 3 9 _1 5 9 9 )>
сестра Вильгельма Оранского, 218
Мария ван Нассау (1642-1688), младшая
дочь Амалии и Фредерика Хендрика, 216
Мария Стюарт (1542-1587), королева
Шотландии, 71,72,199,822
Мария Терезия (1717-1780), эрцгерцогиня
Австрии, королева Венгрии и Богемии,508
Мария Тюдор (1516-1558), королева Англии,
жена Филиппа II Испанского, 173,245
Мария Элеонора Бранденбургская (1599 _1^55 ).
жена Густава II Адольфа, 360, 690,704
Маркуро, сьер де ла Брекур (Marcoureau,
1638-1685), французский актер и писатель, 958
Маркс Карл (1818-1883), немецкий экономист
и общественный деятель, 953
МарлантЯкоб ван, фламандский
поэт xiii века, 819
Марло Кристофер (1564-1594),
английский поэт, драматург, 819
Марникс Валбюрх ван (1596-1654),
внучка Филиппа ван Марникса,
жена Виллема Олденбарневелта, 79
Маро Даниэль (1661-1752), французский
гугенот, архитектор, гравер, 847
Мартель де (Damien de Martel, 1607-1681),
французский флотоводец,320
Мартин Вильгельм (Wilhelm Martin, 1876-1954),
искусствовед, музейный деятель, 926
Мартини Симоне (ок. 1284-1344), итальянский
художник сиенской школы, 854

Мартсен Ян Младший (ок. 1609-1647),
голландский живописец и гравер, 590,594-5
Марциал Марк Валерий (ок. 40 — ок. 104),
римский поэт-эпиграмматист, 729,819
Маскарди Агостино (Agostino Mascardi,
1590-1640), итальянский писатель, 973
Масса Исаак (1586-1643), купец,
путешественник, 707,792
Массейс Квентин / Квинтен (1455 / 56-1530),
фламандский живописец, 189,245,893
Мат(т)иас Австрийский (1557-1619), император
Священной Римской империи с 1612 г., 73,75,171
Мауриц (Maurits, 1567-1625), принц Оранский
с 16 18 г., штатгальтер Голландии и Зеландии
с 1585 г., Утрехта, Гелдерна, Оверэйссела —
с 1590 г., Гронингена — с 1620 г., 7,12 ,24 ,27-8,
39, 52-5,66,72,74-5,78,8о, 82-3,85-7,103-6,108,
111-15,126-31,133,137,141-2,145-6,148-9,161-4,
166,173-4, *7^-7* 28о, 18 2 -5,188,193,200,204,207,
2<эд, 2 11-13 ,2 15 -16 ,2 18 ,2 2 4 ,226> 229> 2ЗЪ 252-324>
327, 330,332-4.338' 380,381,388,395.443,457,470,
491, 504-5, 558, 622, 649, 651-2, 656, 678, 710, 966
Мауриция Португальская (1609-1674),
дочь Эмилии, сестры Маурица,588
Мацер Эмилий (-17 до н.э.),
веронский поэт, друг Вергилия, 817
Медичи Екатерина (1593-1629),
дочь Фердинанда Тосканского, 51,228,336
Медичи Леопольдо (1617-1675),
принц Тосканский, кардинал, меценат, 539
Меегерен Хан ван (1889-1947), голландский
живописец-фальсификатор, 956
Меекерен Иов ван (Job van Meekeren,
1611-1666), голландский врач, 515
Меер Виллем ван дер (van der Meer),
прелектор на групповом портрете 1624 г., 489
Мейер Людовик (Меует, 1629-1681),
голландский драматург, 757,847,957-9
Мейле Корнелис ван дер (van der Myle,
1578-1642), зять Йохана ван Олденбарневелта,
115 ,15 1,17 6 ,2 0 9
Меланхтон Филипп (1497-1560),
гуманист, теолог, 3д, 97,188,492,856
Меллон Эндрю (1855-1937), американский
банкир, коллекционер, 658
Мельци Франческо (ок. 14 9 1 — ок. 1570), ита­
льянский художник ломбардской школы, 658
МемлингХанс (1430-1494), немецкий
художник, 528
Менассе бен-Израил (1604-1657), ученый,
богослов, талмудист, 458,514,934
Менгельберг Виллем (Willem Mengelberg,
1871-1951), голландский дирижер, 953
Указатель имен
Мендоса Франциско де (1550-1623),
испанский военачальник и дипломат, 104,330
Меркати Микеле (Michele Mercati, 1541.-1593),
врач папского двора, коллекционер, 817
Меркуриалис Джироламо (1530-1606),
итальянский врач и ученый,453
Мерс Франсуа ван дер (Franqois van der Mers),
жертва Тюлпа-бургомистра, 503-4
Мерсенн Марен (1588-1648), французский
математик, философ и теолог, 234,781,826
Мерсье Жан (Jean Mercier, ок. 15 10 -15 7 о),
французский гебраист, 177
Мессина Антонелло да (1429 / 31-1479),
итальянский художник, 971
Мессинджер Филипп (1583-1640),
английский драматург, 174,177
Метсю Габриэл (1629-1667), голландский
живописец, 245,5 28, 644-5,655,890,965,
969 .9 7 5
Мехелен Маргарета ван (ок. 1580-1662),
любовница Маурица, 12 6 ,2 11,2 18
Мёлен Адам Франс ван дер (1632-1690),
фламандский художник,307,359
Мёлен Корнелис ван дер (van der Meulen,
1642-1691), нидерландский художник, 969
Микеланджело (1475-1564), итальянский
скульптор, живописец, архитектор, поэт,
23 9 .374,748,750,795,844,866,876-7,885,
9 13 ,916,919,937,969,971,973
Миллее Карл (1875-1955),
шведский скульптор, 685
Мильтон Джон (1608-1674), английский
поэт и политик, 185,499,735,814,825,932
Миньяр Пьер (1612-1695), французский
художник, 321,963,972
Миревелт Михил ван (1567-1641), голландский
портретист, 24,67, Ю 2,10 4 ,107-8, i n , 12 8 ,130,
158,16 6,16 8,235,241,251,269 ,335,489, 793
Миревелт Питер (1596-1623), голландский
портретист, сын Михила ван Миревелта, 489
Мирис Франс ван / Старший (1635-1681),
голландский художник, ю , 163,541,554,959,963
Миссон Франсуа Максимильен (Francois
Maximilien Misson, ок. 1650-1722), французский
писатель-путешественник, 744-45,816
Митенс / Мейтенс Даниэл (Mytens / Mijtens,
ок. 1590-1647 / 48), голландский художник, 282,
335,336,613
Мишель Франсуа-Эмиль (1828-1909), фран-
цузский художник и историк искусства, 968
Моленар Бартоломеус (Molenaer, 16 10 / 28-
1650), голландский жанрист, 891
Молина Луис де (1535-1600), теолог, 182
1003
Указатель имен
Молле Андре (i6oo?-i66s), садовник
Кристины Шведской и Карла 1,332
Мольер (1622-1673), французский
комедиограф, 18,401,416,499,772,958
Момпер Франс де (1603-1660),
фламандский художник, 793
Моне Клод (1840-1926),
французский художник, 528
Монморанси Луиза де (ок. 1490-1547),
жена Гаспара I де Колиньи, 821
Монмут 1-й герцог Джеймс Крофте
(1649-1685), внебрачный сын Карла 11,321,357
Монте Франческо дель (1549-1627),
кардинал, знаток искусства, 971
Монтеверди Клаудио (1567-1643),
итальянский композитор, 229
Монтегю Мэри Уортли (1689-1762),
английская писательница
и путешественница, 518
Монтегю Уильям, английский путешественник,
автор описания Голландии (1696), 777
Монтегю Эдвард, i -й граф Сэндвич (1625-1672),
английский адмирал,304
Монтень Мишель де (1533-1592),
французский писатель и философ, 225,
348.379,483,497,735-39,741,743,746-7,
749, 772,782,809,8ю , 8 11,8 14 -17 ,822,826
Монтескье (1689-1755), французский
писатель и философ, 469,745,928
Монтефельтре Федерико де (1422-1482),
герцог Урбино, коллекционер, 770
Монфорт Антонис ван (1533 / 34-1583),
нидерландский художник, 877
Моор Сюзанна (Suzanna Moor, 1608-57),
жена Лауренса Реала, 18 1
Мореелсе Паулюс (Moreelse, 1571-1638),
нидерландский художник, 23,166-7,562,656-7
Морет Балтазар (Balthasar Moretus, 1574-1641),
внук Плантена,491
Мостарт Давид (ок. 1554-1615),
нотариус, отец Даниэля Мостарта, 490
Мостарт Даниэл (1592-1646), знакомый
Вондела, Хоофта и Барлея, 490
Муйарт Николаас (ок. 1592-1655),
голландский художник и гравер, 15,589,655
Мулен Пьер дю (Pierre du Moulin),
офицер охраны принца Маурица,22б,ззз
Мулен Пьер дю (Pierre du Moulin, 1568-1658),
пастор парижской церкви гугенотов, 183
Мурильо Бартоломе Эстебан (1618-1682),
испанский художник, 971
Муса Антоний, древнеримский врач
эпохи императора Октавиана Августа, 460
10 0 4
Мушерон Фредерик де (1633-1686),
голландский художник, 829
Мэннерс Роджер, 5-й граф Ратленд (1576-1612),
английский аристократ, дипломат,335
Мэтью Тоби (Toby Matthew, 1577-1655),
английский придворный, католик, 335
Мюллер Ян (Jan Harmensz. Muller, 1571-1628),
фламандский художник и офортист, 104
Мюнтер Ян (Jan Munter, 1634-1713),
второй муж Маргареты Трип, 710
Мюррей Джон (John Murray), английский
путешественник начала хх века, 543
Набоков Владимир Владимирович
(1899-1977), русско-американский
писатель, 279
Надеждин Николай Иванович (1804-1856),
русский ученый, журналист, критик, 959
Наполеон I Бонапарт (1769-1821),
французский полководец и государственный
деятель, 518,621-2,658,924,941
Напье Ричард (Richard Napier, 1559-1634),
английский врач и астролог,512
Нассау Филипп ван (1605-1672 / 76),
сын Юстинуса ван Нассау, 405
Нассау Ян ван (VI / Старший, 1536-1606),
брат принца Оранского, 41,43-4,170
Науманн Отто, арт-дилер, 25,26,168
Неер Арт ван дер (Aert van der Neer,
1603 / 04-1677), голландский художник,
802,830
Нейен Ян (Jan Neyen, ок. 1568-1612),
южнонидерландский дипломат, 104,107
Неллен Хенк (1949-), голландский историк, 189
Нельсон Горацио (1758-1805),
вице-адмирал британского флота, 71
Нерваль Жерар де (1808-1855),
французский поэт и писатель, 526,979
Нерон (37-68), римский император, 437,853
Нико Жан (1530-1600), французский
дипломат, 469
Никон (1605-1681), московский патриарх,518
Нилссон (Ivar Nilsson Natt och Dag, 1550-1651),
гофмаршал Марии Элеоноры, 690
Ницше Фридрих(1844~19оо), немецкий
философ, филолог, писатель, композитор, 952-3
Норгейт Эдвард (Edward Norgate, 1581-1650),
английский музыкант, миниатюрист,334
Норт Роджер (Roger North, 1530-1600),
соратник графа Лестера в Нидерландах, 63
Ньютон Исаак (1642-1727), английский
физик, математик, 354,402,474,497,508
 Указатель имен

Орта Гарсиа да (1501-1556),

португальский медик, 517
Обер (Daniel-Francois-Esprit Auber, 1782-1871), Остаде Адриан ван (1610-1685), голландский
французский композитор, 942 живописец, 9,415,802,830,891,965,975
д’Обинье Агриппа (1552-1630), Отред Уильям (1575-1660), английский
французский поэт, писатель, историк,515 математик, 336
Овенс Юрген / Георг / Юриан (1623-1678),
немецкий художник, ученик Рембрандта,
482,501,863,899 Павел I (1754-1801), император
Овербеек Бонавентура ван (van Overbeek, Всероссийский с 1796 г.,566
1660-1705), голландский художник, 923,924 Павел III (Алессандро Фарнезе),
Оверландер Волкерт (1571-1630), купец, папа римский (1534-1549), 402
тесть Ваннинка Кока, 559,611,655 Павел V (Камилло Боргезе),
Оверландер Мария (1606-1678), папа римский (1605-1621), 181,247
жена Баннинка Кока, 6 11 Павел Эгинский (607-690), греческий
Овидий (43-17 / 1 8 до н.э.), римский поэт, хирург и акушер, 478
39,218,330,746,819,821,844,854,878,887, Павсаний (и век), древнегреческий
8 9 4 . 9 5 9 . 9б2.964 географ и писатель ii века, 894
Окерсен Ян (1599-1652), сукноторговец, Пагнинус (1470-1541), переводчик Библии, 402
копейщик Ночного дозора, 656, Пайо де Монтабер Жак Николя (1771-1849),
Оксеншерна Аксель (1583-1654), шведский французский художник / искусствовед, 967
государственный деятель, 18 3 ,68о, 690,691 Паке Хендрик (Hendrick Ambrosius Расх,
Оксеншерна Эрик (1624-1656), младший 1603-1658 / 78), голландский художник, 618
сын Акселя Оксеншерны,зб5,488 Палладио Андреа (1508-1580), итальянский
Олденбарневелт Виллем ван (1590 — ок. 1634), архитектор, 447,743,750,817,971
сын Олденбарневелта, 79,719,457,814 Пальма Веккьо / Старший (1480-1528), живопи­
Олденбарневелт Геертрюд (1579-1601), сец венецианской школы, 340,794,829,919,970
дочь Олденбарневелта, жена ван Бредероде Панетий (ок. 18 0 - 110 до н.э.), древнегреческий
Олденбарневелт Йохан (ван) (1547-1619), философ, 192
нидерландский государственный деятель, 12, Панофский Эрвин (Erwin Panofsky, 1892-1968),
2 7 -8 . 4 3 . 5 2 . 57 .6 7 -7 0 , 72,7 9 -8 2 ,8 4 ,8 6 -7 , 9 9 - историк и теоретик искусства, 789,857
10 1- 6 ,10 9 ,111- 12 ,114 - 15 ,118 - 19 ,12 1/ 12 3 ,12 6 , Папирий Луций (iv век до н.э.), римский
12 8 ,13 1-3 ,13 5 ,13 7 ,14O-43,14 5-51,16 3,16 7-8 , политик и полководец, 874
174-5. т 18 3 -4 . 18 8 -9 1,2 0 9 ,2 13,3 30 , ззз, 458, Парацельс (1493-15 4 1 ), швейцарский врач,
555,622,650,719,733,777,809,823,961,980 алхимик, родоначальник ятрохимии,
Олденбарневелт Мария (ок. 1580-1657), 402-3,417,474,495,497,515
дочь Олденбарневелта, жена ван дер Мейле, 79 Паре Амбруаз (ок. 1510-1590),
Олденбарневелт Рейнир (ок. 1583-1623), французский хирург, 405-6,409,463,496
сын Олденбарневелта, 102,4 57,719,809 Пари Жан де (Jean de Paris, -1616),
Оливарес граф, Гаспар де Гусман (1587-1645), камердинер Маурица, 127
фаворит Филиппа IV, 216 ПаривальЖан-Николя де (de Parival,
Опорин Иоганн (1507-1568), швейцарский 1605-1669), французский купец, писатель, 518
гуманист, ученый и типограф, 495 Парма, герцог, см. Фарнезе
Ордерик Виталий (1075-1142), английский Пармиджанино (1503-1540), итальянский
хронист, 647 художник и график, 287,760,866,973
Орибазий Пергамский (320-400),древнегрече­ Паррасий (2-ая половина v века до н.э.),
ский медик, врач императора Юлиана, 478 древнегреческий художник, 238,855
Орлерс Ян (1580-1646), издатель, первый Паскаль Блез (1623-1662), французский
биограф Рембрандта, 16 1,16 2 ,16 4 ,19 3 ,9 8 1 математик, философ, 156,781
Ормонд, герцог (James Butler, 1610-1688), коман­ Паскаль Жаклин (1625-1661), французская
дующий войсками роялистов в Ирландии, 274 поэтесса, монахиня Пор-Рояля, 156
Орния Гербранд (Gerbrand Omia, 1627-1692), Паскаль Этьен (1588-1651), отец Блеза
импортер железа, 793-4 и Жаклин Паскаль, 156

1005
Указатель имен
Пассе Криспин де / Старший (ок. 1564-1637),
гравер, меннонит, 4 0 ,16 7
Патер Альберт Дирксзоон (Albert Dircksz Pater,
1602-1659), старшина Дулен лучников
с портрета ван дер Хелста (1653), 644
Патер Уолтер (1839-1894), английский
искусствовед, эссеист, 841
Пау Адриан (1585-1653), сын Рейнира Пау,
14 0 ,15 1 , 158 ,16 4 ,18 7 ,6 13 ,8 2 3
Пау Питер (Pauw, Pavius, 1554-1617),
медик, профессор Лейденского
университета, 38 3,39 3,39 5,4 9 4
Пау Рейнир (1564-1636), амстердамский
купец, видный член магистрата, 119 ,12 1,
12 5 ,12 9 ,13 2 ,14 7 -8 ,18 7 ,6 13 ,6 5 0 ,8 2 3
Пегге Кэтрин (Catherine Pegge, 1635-?),
любовница принца Уэльского (Карла II),353
Пелагий (ок. 360 — после 431),
религиозный деятель, 9 3-4 ,18 6
Пелиссон Поль (1624-1693),
французский литератор,359
Пеле Андрис (Andries Pels, 1631-1681),
голландский драматург, переводчик,
8 4 7 -50 ,8 8 2 ,8 8 4 ,895,902,904,927,932,
958-9,967,969
Пери но дель Вага (1501-1547),
итал ья нс ки й художн ик- ман ьерист, 340
Перперна Марк (умер 72 до н.э.),
римский полководец, 874
Перро Шарль (1628-1703),
французский поэт и критик, 781
Перуджи но Пьетро (1446-1523),
итальянский живописец умбрийской
школы, 936,971
Перье Франсуа (Francois Perrier, 1590-1650),
французский художник и гравер, 867,972
Пето Поль (Paul Petau, 1568-1614),
гуманист, библиофил, 7 6 8 -9 ,8 2 1
Петр I (1672-1725), российский
император, 8 ,4 17 ,4 32 ,4 8 6 ,6 0 2,68о, 981
Петрарка Франческо (1304-1374),
итальянский поэт, 2 32 ,8ю , 854,856
Петроний (14-66), предполагаемый
автор Сатирикона, 782
Петти Уильям (William Petty),
агент графа Эрандела, 335,8 18
Пий VI (Джананджело граф Браски),
папа римский {1775-1799), 767
Пий VII (Кьярамонти), папа римский
(1800-1823), 767
Пикеной, наст, имя Элиасзоон Николаас
(1588-1655), голландский портретист,
36 9,488 ,585,60 4,60 7,650
ю об
Пиль Роже де (Roger de Piles, 1635-1709),
французский дипломат, биограф, 918-20,
929,931,972-3,977, 980
Пинеман Ян Виллем (Pieneman Jan Willem,
1779-1853), голландский художник, 638
Пипс Самюэль (1633-1703), автор дневника,
35 3 ,3 6 5 ,4 4 3.4 7 0 ,4 74 ,4 8 8 ,500,515,517, 706
Пиркхеймер Виллибальд (1470-1530),
немецкий гуманист, 335
Писо Виллем (Willem Piso, 1611-1678),
голландский врач, натуралист, 515
Писсаро Камиль (1830-1903),
французский художн ик, 528
Питерсзоон А(а)рт(АеП Pieterszoon, 1550-1612),
голландский художник,366
Питерсзоон Дирк (1588-1617), брат Николааса,
доктора Тюлпа, 377,379,418,425
Питерсзоон Рейнст (Reynst Pietersz.
^ 4 ° / 50 _ 1599)> капитан стрелков
с портрета Дирка Барендса (1585), 652
Пифагор (570-490 до н.э.), древнегреческий
философ, математик и мистик, 40 2,721,89 3
Пичем Генри (1546-1634), английский писатель, 372
Плавт (ок. 254 до н.э. — 184 до н.э.), римский
комедиограф, 792,821
Плантен Христофор (1520-1589), нидерланд­
ский гуманист, издатель, 18 3,4 91,493,6 47,9 62
Планций Петер (1552-1622), нидерландский
картограф, проповедник, 8о, 81,86, до, 1 1 6 , 1 22
Платон (428 или 427-348 или 347 до н.э.), древ­
негреческий философ, 39 ,4 9 0 ,72 1,8 55,8 8 9
Плесси Николь дю (Nicole du Plessis
de Richelieu, 1587-1635), сестра Ришелье, 459
Плиний Старший (22 / 27- 79), римский
писатель, ученый, 4 63,465,512,515,779,
8 17 ,8 5 3 -5 ,8 5 8 ,88о, 894,974
Плутарх (ок. 45 — ок. 127), древнегреческий
философ, биограф, 177,647,878,894
Плювинель Антуан де (Antoine de Pluvinel,
1552-1600), мастер выездки, 2 11,8 14
Плюмье Шарль (1646-1704),
французский ботаник, 509
Полибий (200-120 до н.э.), древнегреческий
историк, политик и военачальник, 822
Полигнот (2-ая половина v века до н.э.),
древнегреческий художник, 855
Полидоро (Polidoro da Caravaggio,
ок. 1499-1543), итальянский художник, 9 19,959
Полл Ян ван де (Jan van de Poll, 1597-1678),
старшина Дулен лучников с портрета
ван дер Хелста (1653), 644
Поме Пьер (Pierre Pomet, 1658-1699),
личный аптекарь Людовика XIV, 510

Помпадур де, Жанна-Антуанетта Пуассон
(1721-1764), фаворитка Людовика XV, 772
Помпей Великий (106-48 до н.э.), римский
полководец и государственный деятель, 874
Порденоне (il Pordenone, 1484-1539),
итальянский художник, 921,970
Порре Кристиан (Christiaan Porret, 1554-1627),
лейденский аптекарь и ботаник, 419,420
Порселлис Ян (ок. 1584-1632),
голландский художник, 866
Пот Хендрик Герритсзоон (ок. 1580-1657),
голландский живописец, 423
Поттер Паул юс (1625-1654), голландский
художник, ю , 50 0 ,50 1,79 1,7 9 9 ,9 31,9 6 5
Потхитер (Everhardus Johannes Potgieter,
1808-1875), нидерландский писатель, 543
Поуп Александр (1688-1744),
английский поэт-классицист, 35 5,4 11,9 32
Поццо Кассьяно дал (1588-1657),
итальянский ученый, 338
Принн Уильям (Prynne, 1600-1669),
английский пуританин-памфлетист,328
Провост Ян (1465-1529), нидерландский
художник, 658
Проперций (50 / 45 до н.э. —
около 16 до н.э.), римский поэт, 4 9 1-2,8 54
Протагор (ок. 485 — ок. 410 до н.э.),
древнегреческий философ, 893
Протоген (ок. 373 / 375-297 / 299),
древнегреческий художник, 238,779,854
Прудон Пьер-Жозеф (1809-1865),
французский политик, публицист, 642,932
Пруст Марсель (1871-1922), французский
писатель, 643,789,828
Птипа Мария (Maria Petitpas, ок. 1566-1640),
вторая жена Утенбогарта, 166
Птолемей / Птоломей Клавдий
(ок. ю о — ок. 170), астроном,
астролог, математик, 402,
Птолемей IV Филопатор (правил 221-204
до н.э.), царь Египта, 856
Пуассон Раймон (Raymond Poisson, 1630-90),
французский актер и драматург, 958
Пулен бур г Корнелис ван (1594-1667),
голландский живописец, 236
Пуссен Николя (i5 9 4 _1^ 5 )' французский
художник-классицист, 844,858,866,896,
8 9 8 ,9 0 6 ,9 17 ,9 19 ,9 2 2 ,9 2 5-6 ,9 2 8 ,9 6 3-4 ,
9 70 ,9 71,8 4 4 ,8 58,8 6 6 ,89 6 ,8 9 8,9 0 6 ,9 17,
Пушкин Александр Сергеевич (i7 9 9 _l8 37).
русский поэт, 149,533,626, 757,78 1,820 ,959
Пьомбо Себастьяно дель (1485-1547),
живописец венецианской школы, 3 4 0 ,658,9 13
Указатель имен
Раапхорст Маттейс (Matthijs Raephorst,
3.599-1638), капитан стрелков с портрета
Пике ноя (1630), 653
Равальяк Франсуа (1578-1610),
убийца Генриха IV, 114 ,327
Равестейн Ян ван (ок. 1572-1657),
голландский художник, 119 ,330
Равестейн Паул юс Артсзоон ван
(ок. 1586-1655), голландский печатник, 18 /
Раме Пьер де ла / Рамус (1515-1572),
французский философ, математик,45,
88,177.355.499
Расин Жан-Батист (1639-1699),
французский драматург, 356,359,819,958,964
Рау Йоханнес (Johannes Rau, 1668-1719),
голландский литотомист, 412
Рафаэль Санти (1483-1520), живописец
умбрийской школы, архитектор, 340,374, 656,
658,771-2, 7 8 3 ,7 9 5 ,8 2 9 ,8 3 9 ,8 4 4 , 855,858,
866,877,883,887,896,898,906,913, 917,921-2,
926,928,933,936-7,939,945,964,969.971-4
Реал Лауренс (Laurens Reael, 1583-1637),
поэт, гуманист, государственный деятель,
9 0 ,15 3,18 0 ,18 1,4 4 1,
Реал Лауренс Якобсзоон (1536-1601),
сторонник принца Оранского, поэт, 89, 90,179
Реал Лейсбет (1569-1648), жена Арминия,
сестра Лауренса и Якоба, 89,159
Реал Питер (1569-1643), богатый
амстердамский торговец, 592,601-4,653
Реал Якоб (1566-1640), секретарь
Адмиралтейства, брат Лауренса и Лейсбет, 8д
Рееде Йохан ван (Johan van Reede, 1593-1682),
голландский дипломат и политик, 442
Рейгерсберх Мария ван (Reigersberch,
ок. 1589-1653), жена Гроция, 145
Рейнольдс Джошуа (1723-1792), английский
художник, 535,621,823,918, 931,967,977
Рейнст Герард (Gerard Reynst,1599-1658),
богатый купец-коллекционер,353,965-6
Рейнст Ян (Jan Reynst, 1601-1646), богатый
купец-коллекционер, брат Герарда, 353,965
Рейсдаль Якоб ван (1628 / 29-1682),
голландский живописец, 528,863,965
Рейтенбюрх Анна ван (1589-1648),
вторая жена Адриана Пау, сестра Виллема, 187
Рейтенбюрх Виллем ван (van Ruytenburch,
1600-1657), лейтенант Ночного дозора, 531,
54 1,544,60 1,612-4,6 40,654
Рейтенбюрх Питер Герритсзоон ван
(1562-1627), отец Анны и Виллема, 613
1007
Указатель имен
Рекезенс Луис де (1528-1576), испанский
наместник в Нидерландах, 75,171,504
Рекенариус Корнелис (Rekenarius, 1562-1603),
голландский печатник,490
Рембрандт Харменсзоон ван Рейн
(1609-1669), голландский художник, 7-8,12-14,
16 -17, 20>23"& 152,159,161,163-5, *76,192~4> Цб.
198,226,235-8,241,243-4, 24б~7» 324 ’ 326,
342-8,353,362,369-72,374.388,415,426.429,458,
4б1, 478- 9, 481, 485-8, 500-02, 519, 521-2, 525-30,
532- 5. 537- 4 °. 542- 4 . 554. 556.569 .58 4-6 , 595. 601,
603-4, 607-Ю, 6l2, 6l4, 6l4, 6l6-20, 622, 626-8,
633-5,639-46, 653-8,66о, 662,665-6,668-9,
6 7 1,6 8 2 -5 ,6 9 7» t>99> 7 °4 ~ 6 ,7 0 8 - 10 ,712,715,751,
753- 4 . 7бо, 762-3,770-72.783-5.788-9, 793- 5- 797.
800-803, 8l8-20, 827, 829, 832, 835-7, 839-42, 845,
847, 849-50, 852, 859, 863, 87I, 89O, 892-3, 895-9,
902- 12, 915, 918- 20, 922, 924, 927- 34, 936- 57,
9 6 1-2 ,9 6 4 -7 1,9 7 3 -9 8 }
Рен Кристофер (1632-1723), английский
архитектор и математик, 256,338,407
Рен Мэттью (Matthew Wren, 1585-1667),
английский церковный деятель, 256
Ренери Хенрик (Reneri, 1592-1639),
профессор Утрехтского университета, 446
Рен и Гвидо (1575-1642), художник
болонской школы, 340,906
Ренсселаар Килиаан ван (Kiliaen van Rens­
selaer, 1586-1643), основатель голландской
колонии в Америке, Rensselaerswyck (край
Ренсселаара), 50 о, 6 9 2-3,70 9 ,710
Ресто Катарина (Katharina Resteau, 1642-1707),
вторая жена Дирка Тюлпа, 501
Рефюж Эсташ де (Eustache de Refuge,
1564-1617), французский писатель, 776
Рехт Абрахам Антониссен (1588-1664),
заказчик портрета Утенбогарта, 152,159
Рехт Мария (1614-1679), дочь Абрахама
Рехта, 159
Рец Жан-Франсуа Поль де Гонди де
(1613-1679), кардинал, автор Мемуаров, 782,826
Рёвер Валериус (Rover Valerius, 1686-1739),
голландский коллекционер, 930
Рёскин Джон (1819-1900), английский
писатель, художник, критик, 9 0 9 ,9 3 9 -4 1,978
Рибера Хосе де (1591-1652), испанский
художник, 829,906,927
Риве Андре (Andrd Rivet, 1572-1651), француз­
ский теолог, профессор в Лейдене, 147,160
Ривиус Иоганн (Johannes Rivius, 1500-1553),
немецкий теолог и педагог, 88о
Ригль Алоиз (Alois Riegl, 1858-1905),
австрийский историк искусства, 569
10 0 8
Риго Гиацинт (1659-1743), французский
художник, 825
Ридольфи (Roberto Ridolfi, 1531-1612),
лидер заговора против Елизаветы,47
Ризенберг фон (von Riesenberg),
соратник Фридриха V, барон, 329
Римсдейк Бартольд ван (van Riemsdijk,
1850-1942), директор Рейксмузеума, 8оо
РипаЧезаре (1555-1622), итальянский писатель,
автор Иконологии, 84 2-3,8 6 7,8 78 ,9 58 ,9 6 2 -3
Ричард II (1367-1400), король Англии, 814
Ричард Львиное Сердце (1157-1199),
английский король (1189-1199), 648
Ричардсон Джонатан Старший (1667-1745),
английский художник, коллекционер, 973
Ричардсон Сэмюэл (1689-1761),
английский писатель, 932
Ришардо Гийом и Антуан, сыновья Жана
Ришардо, подопечные Филиппа Рубенса, 183
Ришардо Жан (Jean Richardot, 1540-1609),
французский дипломат, 109, ш , 183
Ришелье Арман Жан дю Плесси (1585-1642),
французский политик, кардинал, 102,187,
24 5,459,6 86,68 9
Роббиа Лука делла (1400-1482), флорентий­
ский скульптор, мастер майолики, 853
РобервальЖиль (Giles de Roberval, 1602-1675),
французский математик, механик, 826
Робер-Флери Тони (1837-1911),
французский художник, 968
Рогге Хендрик (Hendrik Rogge, 1831-1905),
нидерландский историк-ремонстрант, 25
Родченко Александр Михайлович (1891-1956),
советский фотограф, художник, 573
Розекранс Дирк (Dirck Jacobszn Rosecrans),
капитан с портрета Кетела (1588), 5 8 0 -8 1
Ройер Луи (Louis Royer / Roijer, 1793-1868),
фламандский скульптор, 980
Роланд Холст Рихард (Richard Roland Holst,
1868-1938), голландский художник, 830
Романо Джулио (1499-1546), итальянский
живописец и архитектор, 287,340,968,973
Ромбаутс / Ромбоутс Теодор (Rombouts,
1 597~1 6з7)гфламандский живописец,513
Ромейн Анни Ферсхоор (1895-1978),
голландский историк,литератор, 685
Ромейн Ян (1893-1962), голландский
историк, муж Анни Ромейн-Ферсхоор, 685
Ромф Христиаан (Romph / Rompf, -1645),
врач Фредерика Хендрика, 450,463
Ронделе Гийом (1507-1566), французский
врач, зоолог, профессор в Монпелье, 492,509
Ронсар Пьер де (1524-1585), французский поэт, 492

Роонхюйзе Хендрик ван (van Roonhuyse, 16 25-
1672), фельдшер-акушер,
изобретатель акушерских щипцов, 416,497
Роос Корнелис (Roos, 1754-1820), хранитель
Национальной Галереи в Гааге, 622,657
Росей Клеменс (ок. 1598-), врач, сын
Хендрика, 443
Росей Хендрик (Rosaeus, -1606),
голландский проповедник, 12 7 -8 ,13 5 ,14 0 ,14 7
Ротшильд Амшель Майер Бауэр (1744-1812),
основатель династии Ротшильдов, 25
Ротшильд Гюстав (1829-1911),
французский коллекционер, 799,829
Ротшильд Фердинанд де (1838-1898), англий­
ский политический деятель, меценат, 8оо
Роу Томас (Thomas Roe, 1581-1644),
английский дипломат, 212,349,474
Ру Луи (Louis Roux, 1817-1903),
французский художник, 981
Рубенс Альберт (1614-1657),
старший сын Рубенса, 441
Рубенс Питер Пауль (1577-1640),
южнонидерландский живописец, 104,222,236-7,
243.247.273. 335. 338- 9 . 349.371.38 0 ,4 41,48 9 ,
4 9 1,52 8 ,53 3,58 6 ,59 9 ,6 2 6 -7 ,6 56 ,7 8 4 ,8ю , 818-9,
829,840, 855,8 58 ,8 76 ,8 9 0 -9 2,8 9 7,9 0 5,9 0 8 ,
9 10 ,9 16 -17 ,9 19 ,9 2 2 .9 2 7 -8 ,9 3 3,9 3 9 ,9 4 1-2 ,9 4 5 ,
959_ 6i, 9 6 5,9 6 9 ,9 7 1,9 7 3-4 ,9 7 8 -9 8 0
Рубенс Филипп (1574-1611), брат Питера Пауля,
студент Липсия, 18 3,4 9 1,9 6 9
Рубенс Ян (i53° - 1 577)’ 0TeU Питера Пауля
и Филиппа, 173
Рудольф II (1552-1612), император Священной
Римской империи (1575-1611),338,382
Румерс Фиссер Анна (Anna Roemers Visscher,
1584-1651), нидерландская поэтесса,
переводчик, сестра Марии Тесселсхаде,
18 8 ,3 8 8 ,39 0 ,4 4 1
Руперт Пфальцский (1619-1682),
сын Зимних, 205,210, 2 4 1,3 19 -2 0 ,3 5 1,4 4 6
Руссо Жан-Жак (1712-1778), французский
философ, 737
Руфус Эфесский (i-ii вв. н.э.), римский врач
и анатом, грек по происхождению, 478
Руффо Антонио (1610 /11-16 7 8 ),
сицилийский заказчик Рембрандта, 762
Рэли Уолтер (1552 / 54-1618), поэт, писатель,
историк, капер, фаворит Елизаветы, 446
Рюйтер Михил де (Michiel de Ruyter, 1607-1676),
голландский адмирал, 18 9 ,2 8 1,2 9 4 ,30 3-4 ,3 10 ,
320,356,943
Рюйш Фредерик (1638-1731), прелектор,
анатом, 4 16 -17,44 2,4 8 6 ,4 9 7
Указатель имен
Рюккерс (Ruckers, Ruckaerts.), антверпенская
династия изготовителей клавесинов,513
Рютс Николаас (Nicolaes Ruts, 1573-1638),
торговец мехами, 194
Саверей Саломон (Savery, 1594-1665), голланд­
ский гравер, 118,137,149,268,41 о, 595,597,599,608
Сайон Барбара (Barbara Sayon, -1635),
жена Барлея, 182
Сала Анджело (1576-1637), итальянский
врач, аптекарь, приверженец ятрохимии, 450
Салмазий Клавдий (1588-1653), французский
гуманист, ученый филолог, 499,825
Саннадзаро Якопо (Sannazaro, 1458-1530),
итальянский поэт и писатель, 287
Санредам Питер (1597-1665),
голландский художник, д, 287,645,803,863
Сарто Андреа дель (i486 / 87-1531),
живописец флорентийской школы, 340, дбо
Сасбаут Фосмеер (Sasbout Vosmeer, 1548-1614),
апостольский викарий в Голландии, 5 1,172
Саския, см. Эйленбург
Сафтлевен Корнелис (1607-1681),
нидерландский художник, 132
Сбарра Франческо (Francesco Sbarra,
1611-1668), итальянский драматург, 958
Сваан Томас де (Thomas de Swaen), фактор
Элиаса Трипа в торговле с Россией, 679
Сваммердам Ян (1637-1680), голландский
анатом, энтомолог, 7,9 ,416
Сваневелт Херман ван (van Swanevelt, 16 0 3-
1655), нидерландский живописец, 866
Сваненбюрг Виллем ван (Willem isaacsz van
Swanenburg, 1580-1612), голландский график,
младший брат Якоба, 111,3 4 2 ,38 3,38 6 ,38 9
Сваненбюрг Якоб ван (Jacob Isaacsz. van Swa­
nenburg, 1571-1638), голландский художник,
учитель Рембрандта, 910,944
Свелинк ДиркЯнсзоон (1591-1652), голланд­
ский композитор и органист, 588
Свитен Герард ван (1700-1772), голландский
лейб-медик австрийских Габсбургов, 508
Свифт Джонатан (1667-1745), англо-ирланд­
ский писатель-сатирик, публицист, 355,358,9 32
Севинье Мари де Рабютен-Шанталь де (1626-
1696), автор Писем, 510
Селден Джон (1584-1654), английский
юрист, политический деятель, 276
Сенека (4 до н.э. - 65), римский философ-
стоик, драматург, государственный деятель, 90,
177,18 0 ,3 8 7 ,4 5 4 -5 ,4 9 1,5 7 4 ,7 5 1,7S3~4>
7 56 -8 ,7 6 9 -7 0 ,8 19 ,8 9 4
1009
Указатель имен
Сен-Мар, Анри Куаффье де Рюзе (1620-1642),
миньон Людовика XIII, 189
Сеннерт Даниэль (Sennert, 1572-1637),
немецкий натурфилософ, медик,478
Сен-Симон Анри (1760-1825),
французский философ,526
Сент-Эвремон Шарль де (16130-1703),
французский литератор, философ, 782,827
Сеньи Фабио, флорентийский дворянин, 857
Сервантес Мигель де (1547-1616),
испанский писатель, 459,476,771,776,822
Сервет Мигель (1509 / 11-15 5 3 ),
мыслитель, врач, 88,98,402,496
Серов Валентин Александрович (1865-1911),
русский живописец и график, 980
Серрур Констан Филипп (Constant Philippe
Serrure, 1805-1872), историк, библиофил, 829
Сесил Томас, i -й граф Эксетер (1542-1623),
старший сын Уильяма Сесила, 59,812,
Сесил Уильям, i -й барон Берли (1520-1598),
советник Елизаветы,46,63,812,822
Сеттала Манфредо (Manfredo Settala,
1600-1680), миланский коллекционер, 749,817
Сибрантс Тако (Sybrants Тасо / Таеско, -1615),
голландский проповедник, 6 9,8о, 176
СигизмундИ! (1566-1632), король Польши
и великий князь литовский, 206
Сигонио Каролус (Sigoni / Sigone,
ок. 1524-1584), итальянский гуманист, 721
Сиденхэм Томас (1624-1689),
английский врач, 448
Сидни Генри (Henry Sidney, 1641-1704),
английский политик и дипломат, 701
Сидни Роберт (1563-1626), племянник
графа Лестера, брат Филипа Сидни, 59
Сидни Филип (1554-1586), английский
поэт и придворный, 4 9 ,6о, 62-3,71,172,
175,232,355,467,510,780,809,8ю , 825
Сизар Джулиус (Julius Caesar, 1557 /1558-1636),
английский юрист и политик, 520
Сикс Гийом (1564-1619), дядя Яна, 717, 718
Сикс Жан (1575-1617), отец Яна, 717
Сикс Николаас (1662-1710), сын Яна Сикса
Сикс Питер (1612-1680), брат Яна,
коллекционер, 717,718,829,966
Сикс Хендрик (1790-1847), купец,
коллекционер, 799
Сикс Шарль, дед Яна Сикса, 716-17
Сикс Ян (1618-1700), литератор, коллекционер,
меценат, 7 1 1 - 1 2 ,715,718,725,728,732,734,743~44>
750.751,753-54,756-57,759-63,783,785,787-95,
797-99,803-4,809,819, 8 20 ,8 27-9 ,895* 90 1~2>
934,944,948,961,966
Ю10
Сикс Ян (1857-1926), историк искусства, внук
Лукреции ван Винтер и Хендрика Сикса, 586,
783,790,800-02
Сикст V (Феличе Перетти ди Монтальто),
папа римский (1585-1590), 731
Сикстинус Суффридус (Suffridus Sixtinus,
до 1600-1649), голландский драматург, 765,
767-8,820,829
Сильвий Франциск (1614-1672), врач,
анатом, ятрохимик, 403-4
Сильвий Якоб (Жак Дюбуа, 1478-1555),
французский врач, анатом, 400,402,
Симонс Менно (1496-1561), реформатор,
лидер анабаптистов, 31,16 6
Скалигер Йозеф (1540-1609), французский
гуманист, филолог, историк, 44,179 ,183,331,
379 -82,402,491-2,49 9,8ю , 825
Скамоцци Винченцо (1548-1616),
итальянский архитектор, 817
Скилур, скифский царь и века до н.э., 28,41
Скриверий Петрус (Petrus Scriverius, 1576-1660),
голландский гуманист, историк, 16 3,193,331,
Скьявоне Джорджо (Giorgio Schiavone,
1436-1504), итальянский художник, 287
Скюдери Мадлен де (1607-1701),
французская писательница, 782
Слаббераан Адриан (Adriaen Slabberaen),
лекарь Урока анатомии Рембрандта, 490
Слайв Сеймур (Seymour Slive, 1920-2014),
американский историк искусств, 18,645-6,
896,906,969
Слоун Ханс (1660-1753), коллекционер,
личный врач Георга II, 411,497
Смаут Адриан (1580-1646),
голландский проповедник, 122,152
Смит Джон (John Smith, 1781-1855),
английский маршан, составитель
каталога картин старых мастеров, 934
Снейдерс Франс (i579 “ l6 57)»
фламандский живописец, 798
Снеллий Виллеброрд 1580-1626),
голландский астроном и математик, 388,494
Снеллий Рудольф (Snellius, 1546-1613),
нидерландский лингвист и математик,
88.387,390,494
Сойер Николас (Nicolaas Sohier, 1590-1642),
торговец, коллекционер, 709
Сократ (ок. 469 — ок. 399), древнегреческий
философ, 893
Солинген Корнелис ван (1641-1687),
гаагский лекарь, 477
Соллертинский Иван Иванович (1902-1944),
советский музыковед, 544,647

Солмс-Браунфелс Йохан Альбрехт ван
(1563-1623), старший сын Елизаветы
ван Нассау, 210,328
Сомерсет граф, Карр Роберт (Robert Carr,
1587-1645), фаворит Якова 1,335
Соолманс Маартен (Maerten Soolmans,
1613-1641), сын фламандских эмигрантов, 895
Сорель Шарль (1602-1674),
французский писатель, историк, 827
Саутвелл Ричард (Richard Southwell,
ок. 1502-1564), советник Генриха VIII, 818
София Браун швей г- Вол ьфенбюттел ьская
(1592-1642), жена Эрнста Казимира, 2 11
София Ганноверская (1630-1714),
младшая дочь Зимних, 259,298,349
Социн Фауст (i539_16o4),
итальянский теолог, 116 ,18 4 ,18 6
Спенсер Эдмунд (ок. 155 2 - 1 5 9 9 )«
английский поэт, 6о, 71,173
Спиноза Барух / Бенедикт (1632-1677),
нидерландский философ, 501,841,847,
. . . .
957 959 501 841 847.957
СпинолаАмброзио (Ambrosio Spinola,
1569-1630), испанский полководец,
10 4 -9 , 1 1 2 >2° 6 , 2 16 ,331,5 0 1
Спихел Адриан (Adrianus Spigelius,
1578-1625), фламандский анатом, 478
Спихел Хендрик Лауренсзоон (1549-1612),
голландский поэт, 655
СпрэтТомас (Sprat, 1635-1713), историк
английского Королевского Общества, 825
Стабб Генри (Henry Stubbe, 1632-1676),
английский врач, теолог, 357
Стевин Симон (Simon Stevin, 1548-1620),
нидерландский математик, инженер, 223,330
Стеен Ян (Jan Steen, ок. 1626 — до 1679),
голландский живописец, 9 ,15 ,280 ,415,
476,541,8 0 1-2 ,830,942,965
Стерн Лоренс (1713-1768), английский
писатель, 186,932
Стилте Андрис (Andries Stilte, — после 1675),
харлемский офицер, 651
Стирум Херман Отто ван (van Stirum,
1592-1644), губернатор Неймегена, 450
Стокаде Николаас (Nicolaes de Helt Stockade,
1614-1669), нидерландский исторический
живописец, 965
Стюэрс Виктор де (Victor de Stuers,
1843-1916), нидерландский политик,
629,630
Стоффелс Хендрикье (Hendrickje Stoffels,
1626-1663), подруга Рембрандта, 176,326,
795 . 897 . 945 . 947 . 9 4 9 - 968
Указатель имен
Страбон (ок. 63 до н.э. — ок. 24 н.э.),
древнегреческий историк и географ, 737,746
Страданус / Страат Ян ван дер (Stradanus,
1523-1605), фламандский художник, 654,
655,809
Стратоника, жена Селевка I Никатора
и Антиоха I Сотера, 851,882,889
Страффорд 1-й граф, Томас Уэнтуорт
(1592-1641), английский политик, 255-6
Стьюкли Уильям (Stukeley, 1687-1765),
английский ученый, биограф Ньютона, 354
Сулейман I Великолепный (1494-1566),
султан Османской империи, 34
Схаап Герард (Schaep 1 5 9 9 ~!б 55 )>
голландский юрист, историк, 582,584,603,652-4
Схаген Франциск ван дер (Schagen van der,
1615-1673), амстердамский врач,515
Схалкен Годфрид (Schalcken, 1643-1706),
голландский художник и график, 645
Схеллингвау Вал их (Walich Schellingwou,
1613-1653), копейщик Ночного дозора, 656
Схелтема Питер (Pieter Scheltema, 1812-1885),
амстердамский архивариус, 543,944-7,950,
960,980
Схолтен Хендрик (Hendrik Scholten, 1824-1907),
голландский художник, 349
Схоонховен Паулюс ван (Schoonhoven,
1595-1679), копейщик Ночного дозора, 655
Схрадер Катарина (Catarina Schrader,
1656-1746), повитуха, автор дневника, 497-8
Схюрман Анна Мария ван (1607-1678),
нидерландский ученый, лингвист, поэтесса, 168
Сципион Африканский (235 до н.э -18 3 до н.э.),
римский полководец, 851,874,886
Сэндвич, 1-й граф, Эдвард Монтегю (Montagu,
1625-1672), английский адмирал,303-4
Сюблиньи де (de Subligny, 1636-1696),
французский актер, писатель, драматург, 958
Тай Жан де ла (Jean de la Taille, 1533 / 4 0 -16 11 /
1616), французский поэт и драматург, 958
Талбот Алетейя (Alethea Talbot, 1585-1654),
жена графа Эрандела, коллекционер, 335, 971
Талезий Квирин (Quirinus Talesius),
друг Адриана Юния, священник, 647
Тацит (Tacitus, сер. 50-х — ок. 120),
римский историк, 63,379,728-9,735,
746 ,8 13,8 78 ,8 94,911,9 61
Тейлор Эдвард (ок. 1642-1729),
американский поэт, пастор, врач, 4 4 8 ,511,515
Тейлор Элизабет (Elizabeth Taylor, 1932-2011),
англо-американская актриса, 348
1011
Указатель имен
Телиньи Шарль де (1535-1372), гугенот,
дипломат, первый муж Луизы де Колиньи,175
Темпл Уильям (William Temple, 1628-1699),
английский дипломат и писатель, 13,234,
294-8,302,354-7,441-2. 4 4 4 - 5 . 454 .5*8,569.
781, 820, 826, 9б2
Темпл, леди, Дороти Осборн (1627-1695),
жена Уильяма Темпла, 298,355,357,441-2
Тенирс Давид / Младший (1610-1690), худож­
ник фламандской школы, д, 626,649,922,975
Теодот / Теодат / Диодот (- около 42 до н.э.),
советник царя Птолемея XIII, 856,960
Терборх Герард (1617-1681), северо­
нидерландский живописец, 245,414,
528,643,7 6 1,8оо, 802,830,863,891
Теренций (195 / 19 8 -15 9 до н.э.),
древнеримский драматург, комедиограф, 171
Тернер Уильям (1775-1851), английский
живописец, акварелист и график, 918
Тесселсхаде Мария (1594-1649), дочь
Румера Фиссера, поэтесса, 441,588
Теста Пьетро (Pietro Testa, 1611-1650),
итальянский живописец, 896
Тибо Жерар (ок. 1574-1627), фехтовальщик,
автор трактатов по фехтованию, 814
Тибулл Альбий (I век до н.э.),
древнеримский поэт, автор элегий, 491-2
Тилли Иоганн Церклас фон (1559-1632),
полководец Тридцатилетней войны, 689,767
Тинторетто (1518 /1519-1594)* живописец
венецианской школы, 287,335,340,844,866,978,
Тициан Вечеллио (1477-1576), венецианский
живописец, 287,334,340,495,749,784,794,818,
829,839,844,866,876,913,916-7,919,921,927,
9 5 9 .969. 971 - 4 »9 ^ 3
Толинг Дирк (DirckTholingh), капитан
отряда аркебузиров в 1636 г., 653
Толинкс Арнаут (Tholincx Arnout, 1607-1679),
врач, зять Николааса Тюлпа, 479,484,519,
795 * 797
Толл Якоб (Jacob Tollius, 1633-1696),
голландский классицист, 960
Томсон Джеймс (James Thomson 1700-1748),
шотландский поэт и драматург, 932
Торбеке Йохан Рудолф (1798-1872),
нидерландский государственный деятель, 626
Торе Теофиль (1807-1869), французский
журналист и художественный критик,
526-7, 642-3,922,925,934,939,981
Ториус Рафаэл (Thorius Rafael -1625),
нидерландский врач, поэт, гуманист, 47о
Торренциус Йоханнес (Johannes Torrentius,
1589-1644), голландский живописец, 235
1012
Трелкат Лук (Lucas Trelcatius, 1542-1602),
профессор Лейденского университета, 177-9
Тремеллий Эммануил (1510-1580),
итальянский ученый-реформат, 178
Тремуй Анри Шарль де ла (1620-1672), правнук
Вильгельма Оранского, 262-3, 35 °> 3 5 1 *358
Тригланд Якоб (Triglandius, 1583-1654),
голландский теолог, 15 2 ,19 1
Тринкавелли (Trincavellis, 1496-1568),
итальянский врач и издатель, 478
Трип Адриан (1620-1684), сын Элиаса,
муж Адрианы де Геер, 698-9,703-4,710
Трип Анна-Мария (1652-1681), дочь Луи Трипа,
жена Ваутера Фалкенира, 701-2,864
Трип Луи (1605-1684), сын Якоба Трипа
и Маргареты де Геер, 692,694,697,701,703
Трип Мария (1619-1683), дочь Элиаса Трипа,
жена Балтазара Койманса, 670,680-85,7°8
Трип Питер (1597-1655), двоюродный
племянник Элиаса Трипа, уоо
Трип Сара Мария (1693-1721),
правнучка Элиаса Трипа, 516
Трип София (1615-1679), дочь Элиаса Трипа,
жена Йохана Койманса, 681,698-700
Трип Хендрик (1607-1666), сын Якоба Трипа,
муж Сесилии Годен, 2. Йоханны де Геер, 692-3,
697,710
Трип Элиас (1570-1636), голландский купец,
родоначальник династии, 465,595,669,672-81,
686-7,692, 696,700,701,703, 707-8,710
Трип Якоб (1576-1661), голландский купец,
брат Элиаса, 66о, 665-9,672- 3 . бд 2,696-7
Трип Якоб (1627-1670), сын Элиаса Трипа,
муж Елизаветы Биккер, 698-9,704
Трип Якоб (1604-1677), сын Якоба Трипа,
муж Йоханны Годен, 692-3
Трип Якомина (1622-1678), дочь Элиаса
Трипа, жена Йозефа Койманса, 681
Тромп Корнелис (1629-1691), нидерландский
флотоводец и адмирал, 320,657
Тромп Маартен (1598-1653), нидерландский
флотоводец и адмирал, отец Корнелиса, 253,
260, 2J6 -J, 315, 496, 506
Троншен Франсуа (Tronchin, 1704-1798),
швейцарский политик, коллекционер, 977
Троост / Трост Корнелис (Cornelis Troost,
1696-1750), голландский художник, 638-9
Ту Жак Огюст де (1553-1617), французский
историк, политик, 189,381,770
Ту Франсуа-Огюст де (1607-1642),
старший сын Жака Огюста, 189
Тургенев Иван Сергеевич (1818-1883),
русский писатель, 968

Турнебий (Toumeboeuf, 1512-1565),
французский филолог-гуманист, 721
Тэн Ипполит (1828-1893), французский
философ, историк искусства,527,938,940,978
Тюлден Теодор ван (Theodoor van Thulden,
1606-1669), нидерландский живописец, 273
Тюлп Дирк (1624-1682), сын НиколаасаТюлпа,
484,500,501,791,823,828
Тюлп Катарина (1622-1664), дочь
Николааса Тюлпа, жена Арнаута Толинкса, 519
Тюлп Маргарета (1634-1709), дочь
Николааса, жена Яна Сикса, 426,787,795,828
Тюлп Николаас (1593-1674), врач, бургомистр
Амстердама, j, 16,183,361-3,366-7,369-74,383,
403,418,421-2,424-7,437,439-41,460-65,467,
469-75,478-88,500,501,503-4,509,514-15,519.520’
607,679,703,762,787,790-91,795,829,863,944
Тюмпель Christian Tumpel (1937-2009),
немецкий историк искусства, 683,708
Тюренн, Анри де Ла Тур д’Овернь (1611-1675),
главный маршал Франции,304,358
Уильям Бюргер (William Burger),
псевдоним Теофиля Торе
Уолпол Хорас (Horace Walpole, 1717-1797),
английский писатель, 977
Уолсингем Фрэнсис (ок. 1532-1590), начальник
разведки Елизаветы, 46,48,57,63,71,172,
Уолсингем Фрэнсис (1567-1633), дочь
Уолсингема, жена Филипа Сидни,
а после его смерти — Роберта Деверё, 175
Уолтер Люси (Lucy Walter, ок. 1630-1658),
любовница принца Уэльского (Карла II),353
Урбан II (Эд де Шатильон де Лажери),
папа римский (1088-1099), 648
Урбан VIII (Маффео Барберини), папа
римский (1623-1644), 247,331,334,767,906,970
Уссай (Уссе, Гуссэ) Арсен (Arsenе Houssaye,
1815-1896), французский писатель и поэт,
525-6,528,642,937,939,980
Утенбогарт Иоанн (Joannes Wtenbogaert,
1608-1680), сборщик налогов, коллекционер,
165,347-8, 603,899,901,966-7
Утенбогарт Иоханнес (Johannes Wtenbogaert,
1 557_ 1б44). голландский проповедник, 7,19,20,
23-28,44-5,69,70,78-87,90, ю о, 115 ,118 ,12 3 ,12 5 ,
12 7 -9 ,131 **35» Ч3> 4 ^ - 8 , 252' *57” б 1 ,165-8,170,
176 ,183,18 8,19 1,234,341-2,350,4 4 3,457-8
Фабий Квинт (ок. 280-203 до н.э.),
римский полководец, 874
Указатель имен
Фабри Никола-Клод, сеньор де Пейреск
(1580-1637), французский полимат, 338-9,826
Фабриций из Аквапенденте (1537-1619),
итальянский анатом, 393,400
Фабрициус Карел (1622-1654),
голландский художник, ю , 527,643,965
Фалкенир Ваутер (1650-1707), сын Жиля
Фалкенира и муж Анны-Марии Трип, 701,864
Фалкенир Жиль (Gilles Valckenier, 1623-1689),
видный член амстердамского магистрата,
501,701,703,777,864
Фалкенир Эмеренция (1674-1727), дочь
Анны-Марии Трип и Ваутера Фалкенира,
внучка Луи Трипа, жена Николааса Сикса,
сына Яна Сикса и Маргареты Тюлп, 520,701,793
Фальконе Этьен Морис (1716-1791),
французский скульптор, 922
Фарнезе Алессандро (i 545 ~i 5 9 2)« герцог
Пармы и Пьячены, испанский полководец.
40,43,46,48,51,57-8,63,73.75. Ш 359
Фелибьен Андре (1619-1695), историк
искусства, 867,892-3,920,973-4
Феллтхэм Овен (Owen Felltham, 1602-1668),
английский эссеист и поэт, 518
Фердинанд Австрийский (1609-1641), штат­
гальтер Нидерландов, брат Филиппа IV, 599
Фердинанд I (1503-1564), V император
Священной Римской империи с 1558 г, 33
Фердинанд II (1578-1637), император
Священной Римской империи с 16 19 г., 139,
181,187,203-4,206,502,
Фердинанд II Арагонский (1452-1516),
соправитель Изабеллы Кастильской, 245
Фердинанд III (1608-1657), император Священ­
ной Римской империи с 1637 г., 645,906,969,
Фердинандо II Медичи (1610-1670),
великий герцог Тосканский с 16 21 г., 957,966
Ферма Пьер (1601-1665), французский
математик, геометр, 781
ФернельЖан (1497-1558), французский
математик, личный врач Генриха N,478
Фест Секст Помпей римский грамматик-
лексикограф м века, 491
Фесте Хоммес (Fetse Hommes, 1576-1642), гол­
ландский теолог, переводчик, ю о, 14 0 ,16 2 ,1 86
Фет / Вет Ян (Veth, 1864-1925), голландский
художник, поэт, 828
Фидий (ок. 490 до н.э. — ок. 430 до н.э.),
древнегреческий скульптор, 915
Фингбоонс / Вингбонс / Винкбонс Филипп
(Philips Vingboons / Vinckboons / Vinckeboons /
Vinckbooms, 1607-1678), голландский
архитектор, 710
1013
Указатель имен
Фингбоонс Юстус (1621-1698), амстердамский
архитектор, брат Филиппа, 696,710
Филдинг Генри (1707-1754), английский
писатель и драматург, 932
Филипп II (1527-1598), король Испании с 1556 г.,
15,28,30,33-6,40-41, 43 ,45-50,58,63,73, 75.156,
168,171-2,174,179,191, 200, 203,245,376,433,443,
4 9 3 -5 .5 0 9 .5 10 ,5 17 ,5 5 8 -9 .8 2 4
Филипп III (1578-1621), король
Испании с 1598 г., 10 5 -6 ,111-12
Филипп IV (1605-1665), король
Испании с 1621 г., 114,171,252,592,658
Филипп ван Марникс ван Альдегонд
(1540-1598), нидерландский дипломат,
писатель, 47-8,79,8о, 173-4,223» 232»733* 823
Филипп Виллем, принц Оранский
(1554-1618), старший сын Вильгельма
Оранского, 39,53,130,173-4, 413 *647
Филипп Орлеанский (1640-1701),
брат Людовика XIV, 356,359
Филолай (ок. 470 — после 400 до н.э.),
древнегреческий философ и математик, 402
Филостраты, Флавий Старший (170-250 н.э.)
и его внук, Флавий Младший, 855-8
Финк Эгберт (Vink Egbert Pietersz.), капитан
стрелков с портрета Дирка Барендса (1586). 652
Фиссер Румер (Roemer Visscher, 1547-1620),
купец, поэт, 90,180,193
Фиссер Ян (Jan Visser Cornelisen, 1610-1650),
знаменосец Ночного дозора, 613
Фичино Марсилио (i433 - 1 4 9 9 )>
итальянский философ, гуманист,513
Флавий Иосиф (ок. 37 — ок. юо),
еврейский историк и военачальник, 894
Фламинг ван Аудсхоорн Маргарета де
(de Vlaming van Oudshoorn, 1598-1678),
вторая жена Николааса Тюлпа, 426
Фламинг ван Аудсхоорн Корнелис де
(1613-1688), член магистрата Амстердама, 482
Флемаль Бертоле (Flemal / Flemalle, 1614-1675),
нидерландский художник, 843-4,957
Флетчер Джон (John Fletcher, 1579-1625),
английский драматург, 1 74,177
Флин Филипп де (Philips de Flines),
амстердамский меннонит, меценат, 866-7,869
Флин Якоб де (Jacob de Flines),
амстердамский коллекционер, 868-9
Флинк Говерт (Govert Flinck, 1615-1660),
голландский живописец, 165-6,194,464,
500,584,586,604-5,607,617,652-3,657,
683-5,7°й 7&7> 795.863-4, &70>920>9^5~^
Флобер Гюстав (1821-1880), французский
писатель, 533
1014
Флоосвейк Корнелис ван (van Vlooswyck, 16 0 1-
1687), член магистрата Амстердама, 482,654
Флоосвейк Ян Клаас ван (1571-1652), отец
Корнел иса, капитан стрелков с портрета
Пикеноя (1642), 585,604,608,650,653
Флорис V (1254-1296), граф Голландии
и Зеландии, 821
Фонтейн Йохан (Johan Fonteyn, 1574-1628),
врач, прелектор, 369,439,488,504
Фонтейн Николаас, врач, сын прелектора
Йохана Фонтейна, 439
Фонтенель Бернар Ле Бовье де (1657-1757),
французский писатель и ученый, 441
Форан Жак (Jean Forant), француз —
капитан голландской армии, 474,476
Фос Ян (Jan Vos, 1612-1667), голландский
поэт и драматург, 15 ,17 1,18 9 ,482,519,756,
757,762,8 2 0 ,849,850,958-9,965
Фосмар Карел (Vosmaer, 1826-1888),
голландский писатель, 643,946,948,951,981
Фосмеер Сасбаут (1548-1614),
католический священник, 51,172
Фоссий Герард (Vossius, 1577-1649),
голландский гуманист, 15,135,14 0 ,153,
15 6 ,158 ,159 ,17 9 ,18 4 -6 ,18 8 -9 ,19 1» 292>
233 ' 332 - 3 . Зб5 . 4 5 8 , 4 9 0 , 499,8 11 ,971
Фоссий-младший Исаак (1618-1689), ученый,
библиофил, 192,765, 769,770,782,811,821
Фракасторо Джироламо (1478-1553),
врач, писатель, ученый, 817
Франко Вероника (1546-1591),
венецианская поэтесса и куртизанка, 738
Франсен Франс Микаэл (1772-1847),
шведско-финский поэт, историк, епископ, 685
Фреар Ролан, сьер де Шамбре (Rolland de de
F^art, sieur de Chambray, 1606-1676), писатель,
коллекционер, теоретик искусства, 917,971
Фреар Поль, сьер де Шантелу (Paul de Freart,
sieur de Chantelou, 1609-1694), коллекционер,
брат Ролана, 18 ,9 16 ,9 7 1
Фредерик II (1534-1588), король
Дании и Норвегии с 1559 г., 504
Фредерик ван Нассау (1624-1672),
внебрачный сын Фредерика Хендрика, 328
Фредерик Хендрик (1584-1647), сын Вильгель­
ма Оранского и Луизы де Колиньи, 12,83,133,
145-6,14 8 ,156 ,158 , i6 8 ,183,193,198-200,203,209,
211-222,232-3,235-6 ,243-244,246,248-253,257-8,
260,262-3,2б5* 273,30 0 ,319 ,324 ,329 -31,3 4 1,343,
ЗФ . 349. 352>Збо, 388,395,443,450,455,459,474,
520, 558,586-8,591-2, 622,653,814,966,972
Фридлендер Макс (1867-1958), немецкий
историк искусства, 836,956

Фридрих I (1657-1713),
король Пруссии (1701-1713), 216
Фридрих II (1712-1786),
король Пруссии (1740-1786), 915,922,
Фридрих III Благочестивый (1515-1576),
курфюрст Пфальца, реформат, 178
Фридрих IV Пфальцский (1574-1610),
курфюрст Пфальца в 158 3-16 10 гг, 210,327
Фридрих V Пфальцский (1596-1632),
курфюрст Пфальца в 16 10 -16 2 3 гг>23 9 * *9 9 “
210, 213, 220, 221, 255, 263, 327-30, 352, 52O, 906
Фромантен Эжен (Eugene Fromentin,
1820-1876), французский художник
и писатель, 524-5,528-9,532-36,538,544,615,
617,620,628,642,644,646,65 j, 841,968,975-6
Фуггер Якоб Младший (i 4 5 9 - 1 5 25 )>
глава торгово-банкирского дома, 173,473-4
Фуке Николя (1615-1680), суперинтендант
финансов Людовика XIV, 771,827
Фурман Елена (1614-1673),
вторая жена Рубенса, 246
Фут Карел (Carel Voet, 1631-1679),
муж Алетты Койманс, 698-9
Фьорентино Доменико (Domenico Fiorenti-
no / Domenico del Barbiere, ок. 1506 — ок. 1570),
флорентийский художник и график, 973
Хаак Боб (Bob Haak, 1926-2005),
голландский историк искусства, 827,965
Хаверкамп-Бегеманн Эгберт (Haverkamp-
Begemann, 1923-2017), американский
историк искусства, 601,614
Хаджиниколау Никое (Nicos Hadjinicolaou,
1938“ ), греческий историк-марксист, 954
Хайд Анна (1627-1671), дочь Эдварда Хайда,
жена герцога Йоркского (Якова II), 284
Хайд Эдвард (Edward Hyde, 1609-1674),
советник Карла I и Карла II, историк, 279
Хайнд Артур (Arthur Hind, 1880-1957), куратор
отдела графики Британского музея, 976,980
Хаксли Джулиан (1887-1975), английский
биолог, первый директор ЮНЕСКО, 956
Хаксли Олдос (1894-1963), английский
писатель и философ, 956
Хаксли Эндрю (1917-2012), английский
биофизик, лауреат Нобелевской премии, 956
Халс / Хальс Франс (1581 / 85-1666),
голландский художн ик-портретист, 9,
16,163,189,423,464,469,527,529-32,576,
640,654, 708,785,792,840,919,942,965
Ханнеман Адриан (Adriaen Hanneman,
ок. 1603-1671), голландский художник, 273,282
Указатель имен
Хартли б Самюэл (Samuel Hartlib, ок. 1600-1662),
англо-германский полимат, 826
Хартмансзоон Хартмтан (Hartman Hartmansz),
лекарь Урока анатомии Рембрандта, 486,490
Хасселаар Николаас (Hasselaar, 1593 - 1 6 3 5 ).
пивовар, бургомистр Амстердама, 464
Хаубракен Арнольд (1660-1719),
нидерландский художник и писатель, 71,
Ю 2 . 514,645,795,844-5, 9 ю - 1 2 , 923,927,929,
942,9 44,957,966-7,969,975,979
Хаувенинген Элше ван (Elsje van Houweningen,
-1681), служанка в семье Гроция, 188
Хаузер Алоиз (Alois Hauser, 1857-1919),
немецкий реставратор, 835-6,956
Хаут Ян ван (Jan van Hout, 1542-1609), секре­
тарь Лейденского университета, поэт, 62,193
Хееде Ян ван дер (van der Heede, 1610-1655),
«аркебузир в красном» Ночного дозора, 657
Хеемскерк Маартен ван (Heemskerck, 1498-1574).
голландский живописец, 15,397,399, 647,893
Хеемскерк Эгберт ван (Heemskerck, 1634 / 35-
1704), голландский художник,429
Хеемскерк Якоб ван (Heemskerk, 1567-1607),
голландский мореплаватель, адмирал, 105,737
Хейдекопер Иоан (Joan Huydecoper, 1625-1704).
член магистрата Амстердама, 657 699,700
Хейден Дирк ван дер, красильщик шелка, 717
Хейден Ян ван дер (1637-1712), голландский
художник и изобретатель, 803
Хейдон Бенджамин Роберт (1786-1846),
английский художник, 904
Хейзинга Йохан (1872-1945), нидерландский
историк культуры, 332,417,538,645,956
Хейн Пит (Piet Hein, 1577_ 1б2д), голландский
адмирал, 217,330,470,506,601,622
Хейнекен Герард Адриан (Heineken,
1841-1893), основатель фирмы Хейнекен, 652
Хейнсий Даниэл (Daniel Heinsius, 1580-1655),
нидерландский филолог, поэт, 178,227,231,
233,3 36-7.492-3.732.819
Хейнсий Николаас (1620-1681), дипломат,
библиофил, 765,769,770,772,782, Ю 1,821,825
Хеллеманс Хоофт Арнаут (1630-1680),
сын Питера Корнелисзоона Хоофта, 734-736,
738-42,746-47,749,815-6
Хелст Бартоломеус ван дер (van der Heist,
ок. 1613-1670), голландский живописец, ю ,
268,529,530,535-7,562,566,574,578,582-4,592,
604-5, 607, 612, 622, 627-8, 638, 643-4, 652-3,
657-8, 681-2, 697-8, 708, 828, 97I
Хендрик Казимир ван Нассау-Дитс
(1612-1640), штатгальтер Фрисландии
и Гронингена, 262,360,388
1015
Указатель имен
Хендрикье, см. Стоффелс
Херкулес Франс, амстердамский лекарь, 429
Хёрниус Отто (Heurnius, 1577-1652), медик,
профессор Лейденского университета, 379,
387. 395.502
Хилданус Фабрициус (Fabricias Hildanus,
1560-1634), хирург, писатель, 504-5
Хоббема Мейндерт (1638-1709),
голландский пейзажист, ю , 626,803,965
Хоби Томас (Thomas Hoby, 1530-1566),
английский дипломат, переводчик, 822
ХогартУильям (1697-1764), английский
художник, 931
Хогербеетс Ромбаут (Rombout Hogerbeets,
1561-1625), пенсионарий Лейдена, 145,162-3,
167,189
ХойнкЯкоб (Jacob Hoynck), капитан
стрелков с портрета Мореелсе (1616), 562
Холлар Вацлав (1607-1677), чешский
график и рисовальщик,336,769
Холмс Роберт (Robert Holmes, ок. 1622-1692),
английский адмирал, 292,301-2
Хондий Петрус (ок. 1578-1621), поэт,
проповедник, ученик Клузия, 502
Хондиус Йодокус (1563-1612),
фламандский картограф, 9
Хондиус Хендрик (Hendrik Hondius 1, 1573-
1650), нидерландский гравер, издатель, 227
Хонтхорст Геррит / Герард ван (1590-1656),
голландский живописец и портретист, 198,236,
245.247-51.262,265,273,335,348-9,599,905
Хоогстратен Самюэл ван (van Hoogstraten,
1627-1678), нидерландский художник,
писатель, 539,540,542,645,909-10,916,
921,927,969,972
Хооп Адриаан ван дер (1778-1854),
голландский банкир, коллекционер, 642
Хоофт Катарина (1618-1691),
жена Корнелиса де Грааффа, 148
Хоофт Корнелис (15147-1627), амстердамский
купец, член магистрата, 90,6ю , 6 11
Хоофт Питер Корнелисэоон (Hooft, 1581-1647),
голландский поэт, историк, 15,17,9 0,16 8 ,175,
18 0 -1,18 9 ,19 1,2 3 2 , зз 1,341,441,459,460,490,
500,514,588,657,734,740,747,957,964-5
Хоофт Хендрик (1617-1678), друг Яна Сикса,
518, 7б0, 820
Хофстеде де Гроот Корнелис (1863-1930),
нидерландский искусствовед, 837,950-51
Хоох Питер де (de Hooch, 1629-1684),
голландский живописец, 9,15,643,645,965,969
Хоун Натаниэл (Nathaniel Hone, 1718-1784),
ирландский художник-портретист, 977
1016
Хуан Австрийский (Don Juan de Austria,
1547-1578), военачальник, 40,75,171
Хут Герард (Gerard Hoet, 1648-1733),
нидерландский художник, 931
Хуфнагел Йорис (Joris Hoefnagel, 1542-1601),
фламандский художник,334
Хэзлитт Уильям (1778-1830), английский
писатель, художник, критик, 932-3,977
Хюдде Хендрик (Hudde, 1619-1677), член
Верховного Суда Голландии и Зеландии, 465
Цвейг Стефан (1881-1942),
австрийский писатель, 179,499,500
Цеэарь Гай Юлий (100-44 до н.э.), римский
политик, писатель, 359,520,767-70, 792,882
Цивилис Клавдий Юлий, вождь батавов,
8 13,8 64 ,8 71,9 61-2
Цельс Авл Корнелий (ок. 25 до н.э. —
ок. 50 н.э.), римский философ и врач,
395,402,478,488,494
Цицерон (106-43 Д° н э*). римский политик
и философ, 3 9 ,19 2,34 1,4 9 1,74 6 ,8ю , 819
Цуккаро Таддео (Taddeo Zuccaro, 1529-1566),
итальянский художник, 858,867,906
Чайковский Петр Ильич (1840-1893),
русский композитор, 619
Чезена Бьяджо да (Biagio da Cesena, 1463-1544),
церемониймейстер папского двора, 969
Чези Федерико (Federico Angelo Cesi,
585-1630), итальянский натуралист,338
Чемберлен Джон (Chamberlain, 1553-1628),
корреспондент Винвуда и Карлтона, 520
Черчилль Уинстон (1872-1965),
британский политический деятель, 71
Чеселден Уильям (1688-1752),
английский хирург и п едагогии
Честерфилд, 4-й граф, Филип (1694-1773),
английский писатель и дипломат, 826
Чимабуэ (ок. 1240 — ок. 1302), живописец
флорентийской школы, 971,975
Чэпмен Джордж (Chapman, ок. 1559-1634),
английский поэт, драматург,327
Шама Саймон (Simon Schama, 1945-),
британский историк, 469,803,841,950
Шанфлёри Жюль Франсуа (Champfleury,
1821-1889), французский писатель, 978
Шаплен Жан (1595-1674), французский
поэт, критик, 825

Шара Моисей (Charas), придворный
аптекарь Людовика XIV, 446,448
Шарлотта Брабантина (1580-1631),
дочь Вильгельма Оранского
и Шарлотты де Бурбон, 211,350
Шарлотта де Бурбон (1546 / 47-1582),
третья жена Вильгельма Оранского, 200,502,
Шварц Гари (Gary Schwartz, 1940-),
американский историк искусства, 193,
342-6 ,348,4 8 8 ,619,683,705,762,964,982-3
Шекспир Уильям (1564-1616), английский
поэт и драматург, 17,335,470,527,553,646,
8ю , 819,932-3,939,944.958,977
Шелдон Гилберт (1598-1677),
архиепископ Кентерберийский, 234
Шиллер Фридрих (1759_ 18о5),
немецкий поэт, философ, драматург, 55,930,976
Шмидт-Дегенер Фредерик (Schmidt-Degener,
1881-1941), голландский историк искусства,
634-5^ 6Л Ьз9,837-41, 896,926-7,956
Шопенгауэр Артур (1788-1860),
немецкий философ, 841,953
Шоппе Каспар (1576-1649), немецкий
ученый-филолог, писатель, полемист, 492
Шпенглер Освальд (1880-1936),
немецкий философ истории, 934,954,978,983
Эвлин Джон (1620-1706), английский писатель,
мемуарист, садовод, ю , и , 1 3 ,17,293,353,407,
4 9 3 ' ЪЧ 6 5 4 , 735 * 737 73 9 >7Ф, 748,809,931,971
Эгбертсзоон Себастиан (1563-1621),
прелектор, 366-8,488,504
Эгмонт, граф (Lamoraai van Egmont,
1522-1568), штатгальтер Фландрии
и Артуа, 30,34, з8 ,39,4 6 ,171
Эдвард VI (1537-1553), король Англии
с 1547 г., 647
Эзоп, легендарный
древнегреческий баснописец, 188
Эйк Ян ван (ок. 1385 / 90-1441), фламандский
живописец, 528,626, 6 58,916,919,971
Эйленбург Геррит (Gerrit (van) Uylenburgh,
ок. 1625-1679), маршан, сын Хендрика,353,
797-8,829,845,957,961
Эйленбург Хендрик (ок. 1587-1661), маршан,
25,161,164-5,193-4» 353» 489. 607,648,715,797,
Эйленбург/Эйленбюрх Саския (1612-1642),
жена Рембрандта, 16 5,19 4 ,19 8 ,2 4 4 ,326,374,620,
6 82,715,9 31,940,9 41,944-9 ,953,9 76,980,981
Эйтенбрук Мозес ван (Moyses van Wtenbrou-
с к / Uyttenbroeck, ок. 1600-1646), голландский
живописец, 235-6
Указатель имен
Элиот Томас (1888-1965), американо­
английский поэт, драматург, критик, 279
Элло Жан (Jean Hellot, 1685-1766),
французский химик, 807
Элсем Джон (John Elsum), английский
литератор, автор работ о живописи, 784
Эль Греко (1541-1614), испанский
художник, 635,978
Эльсхаймер Адам (1578-1610),
немецкий живописец, 818
Эмилия Секунда Антверпиана
(1581-1657), дочь Вильгельма Оранского
и Шарлотты де Бурбон, 273
Эмилия фон Гессен-Кассельская (Ernilie
von Hessen-Kassel, 1626-1693),
жена Анри Шарля де лаТремуйя,з51
Эмма (1858-1934), королева-консорт
Нидерландов, вторая жена Виллема III, 634
Эмменс Ян (Jan Emmens, 1924-1971),
голландский искусствовед, 912,926-7,975
Энгелен Рейнир (Reijnier Engelen, 1588-1651),
суконщик, сержант Ночного дозора, 614
Энгельс Фридрих (1820-1895), немецкий
мыслитель и общественный деятель, 954
Энгр Жан-Огюст-Доминик (1780-1867),
французский художник, 936
Эпископий Симон (1583-1643), голландский
теолог, 118 ,12 5 ,13 5 ,15 2 ,15 8 ,16 1,16 3 ,19 1,9 6 5
Эпименид (vii век до н.э.),
древнегреческий жрец и провидец, 734
Эпихарм (ок. 540-450 до н.э.), древнегреческий
философ, поэт, комедиограф, 734
Эразм Роттердамский (1469-1536),
гуманист, филолог, писатель, 3 9 ,6 2 ,95-8,
Ю 1,156 ,157,18 1-2,4 59 ,492, 647, 650, 728-9,
736, 754,813,819,824,942,946,961,974
Эрандел (Эрундел, Арундель)
(Thomas Howard, 1586-1646), английский
коллекционер, 228,247,335-6,353, 733, 735,
749,75о, 769,809,812,818,966, 971
Эрнст Казимир ван Нассау-Дитс
(i573-i632), штатгальтер Фрисландии
и Гронингена, 388
Эрпен Томас ван, Эрпениус (1584-1624),
голландский арабист, 14 5 ,724-5, 74°
Эскам Роджер (Roger Ascham, ок. 1515-1568),
писатель, педагог, 738,774,8 ю
Эссекс, 2-й граф, Роберт Девере (1565-1601),
фаворит Елизаветы, 59,174-5 ,355
д’Эстраде (Godefroi d’Estrades, 1607-1686),
дипломат, маршал Франции, писатель, 215
дЭстре Габриэль (i573 _1 5 9 9 )«
официальная фаворитка Генриха IV, 246,732
1017
Указатель имен
д ’Эстре Жан (Jean II, comte d'Estrees, 1624-1707),
французский флотоводец, 320
Этьенн Шарль-Гийом (£t?enne, 1777-1845),
французский писатель, 976
Ювенал (ок. 6о — ок. 127),
римский поэт-сатирик, 782
Юлий II (Джулиано делла Ровере),
папа римский (1503-1513), 334,496
Юлхоорн Хендрик (Hendrik Ulhoom,
1678-1756), голландский литотомист, 412
Юм Дэвид (1711-1776), шотландский
философ-эмпирик, 255,35°
Юний Адриан (1511-1575), голландский
медик, гуманист, поэт, переводчик,
антиквар, 545,547,552,647,729,814
Юний Франциск (Junius, 1545-1602),
теолог, профессор Лейденского
университета, 8 2,178 -9 ,18 3,18 6 ,18 8 ,4 9 9
Юний Франциск (1591-1677), голландский
комментатор античных текстов об искусстве,
334,336,769, 852,858, 867,890,906, 917,927,
959,960,971,972
Юстин Философ (ок. 100-165),
раннехристианский мученик, 878
Юстинус ван Нассау (1559-1631),
внебрачный сын Вильгельма
Оранского, 101,216,224, 732
Юффелен Люкас ван (Lucas van Uffelen,
1586-1638), коллекционер, 827
Юханнисон Карин (1944-), шведский
антрополог, историк медицины,457
Юэ Пьер-Даниэль / Гуэций (1630-1721),
французский филолог,516
Якобс Дирк (Dirck Jacobsz., 1496-1567),
голландский художник, 547-8,551,572-5
Яков I Стюарт (1566-1625), король Англии
с 1603 г., Шотландии — с 1567 г., 71,114 ,
117 -2 0 ,133,139 ,14 0 ,14 6 ,17 3,18 4 ,18 6 -7 ,
199-20 8 ,2Ю, 213,228-30,327-8,335-6,338,
340-42,350,360,439,446,509,782,808-9
Яков II Стюарт (1633-1701), король Англии,
Шотландии и Ирландии, свергнут в результате
Славной революции 1688 года, 269,284,286,
319,358,480,703,871
 БИБЛИОГРАФИЯ
A d a m s S i m o n , A Puritan crusade? The compo­
sition of the Earl of Leicester expedition to the
Netherlands, 1585-1586 // The Dutch in Crisis,
1585-1588, People and Politics in Leicester's Time.
Papers of the Annual Symposium held on 27
November 1987 Leiden, werkgroep Engels-Neder-
landse betrekkingen, Sir Thomas Browne Institute,
1988.
A d a m s o n Jo h n , The
Princely Courts of Europe.
Ritual, Politics and Culture Under theAncien
Regime 1500-1750, Weidenfeld & Nicolson, Lon­
don, 1999.
A k k e r m a n N a d i n e , Rivalen
aan het Haagse Hof,
Haags Historisch Museum, Vanspijk Rekafa Publis­
hers, 2014.
A l b a c h B e n , Langs kerm issen en
hoven. Ont-
staan en kroniek van een Nederlands toneel-
gezelschap in de lyde eeuw, De Walburg Pers
Zutphen, 1977.
A l d r ic h R o b e r t , W o t h e r s p o o n G a r r y , W ho 's
W h o in G a y a n d L e sb ia n History: From Antiquity
to the M id -T w e n tie th Century, Routledge,
N Y, 2002.
A m i c i s E d m o n d o d e , Holland,
in two volumes,
Philadelphia, Porter & Coates, 1894.
A n d e l M . A . v a n , Chirurgijns,
Vrije Meesters,
Beunhazen en Kwakzalvers. De chirurgijnsgilden
en de praktijk der heelkunde (1400-1800),
Martinus Nijhoff, 's~Gravenhage, 1981.
A n d r i e s s e n C h r i s t i a a n , Amsterdamse
dagboek-
tekeningen, 1805-1808 // De wereld van Chris­
tiaan Andriessen, Uitgeverij THOTH, Koninklijk
Oudheidkundig Genootschap Amsterdam,
Stadsarchief Amsterdam, 2008.
Geslachtlijst van de familie Trip,
A n o n ie m ,
opgemaakt 1 October 1883.
A s h e l f o r d Ja n e , The Art
of Dress: Clothes
through History 1500-1914, The National
Trust, 2004.
B a c h r a c н A. G. H., Engeland en Huygens in zijn
levensavond // Veelzijdigheid als levensvorm.
Facetten van Constantijn Huygens'leven en werk,
Sub Rosa, Deventer, 1987.
B a c h r a c h A. G. H., C o l l m e r , R. G., Introduction
H Lodewijck Huygens, The English Journal 16 5 1-
1652 / Edited and translated by A. G. H. Bachrach
and R. G. Collmer, E. J. Brill, Leiden University
Press, Leiden, 1982.
B a c k e r A n n e M iE K E . E r s t o n d een vro uw
in de tuin, Uitgeverij de HEF, Rotterdam , 2016.
B a c o n F r a n c i s , Letters and Life. Vol. 14.1874.
Reprint. London: Forgotten Books, 2013.
B a l M i e k e , Reading Rembrandt Beyond the
Word-lmage Opposition, Cambridge University
Press, 1991.
B a n k J.Th.M., Het roemrijk verleden. Cultureel
nationalisme in Nederland in de negentiende
eeuw, S D U Uitgeverij, 's-Gravenhage, 1990.
B a n n a t y n e H e l e n , Utrecht in Crisis 1586-
1588 // The Dutch in Crisis, 1585-1588, Peo­
ple and Politics in Leicester’s Time. Papers of
the Annual Symposium held on 27 Novem­
ber 1987, Leiden, werkgroep Engels-Ned-
erlandse betrekkingen, Sir Thomas Browne
Institute, 1988.
B a r b e a u G a r d i n e r A., Swift on the Dutch East
India Merchants: The Context of 1672-73 War
Literature // The Huntington Library Quarterly,
Studies in English and American Literature,
San Marino, California, vol. 54,1991.
B a r e n d r e c h t S i e t s k e , Francois van Aers-
sen, diplomaat aan het Franse hof (1598-1613),
proefschrift ter verkrijging van de graad van doc­
tor in de Letteren aan de Rijksuniversiteit
te Leiden, Universitaire Pers Leiden, 1965.
B a r l a e u s , Blijde Inkomst der allerdoor-
luchtighste Koninginne Maria de Medicis,
t'Amsterdam, 1639.
Ю19
Библиография
B a r o n a J. L., Clusius’ exchange of botanical in­
formation with Spanish scholars Ц Carolus Clu­
sius. Towards a cultural history of a Renaissance
naturalist / Ed. by Florike Egmond, Paul Hoftijzer,
Robert Visser, Koninklijke Nederlandse Akademie
van Wetenschappen, Amsterdam, 2007.
B e c k e r J., “De Rotterdamsche heyligh” Zeven-
tiende-eeuwse echo's op het standbeeld van
Erasmus // Vondel bij gelegenheid. 1679-1979,
Merlijn, Middelburg, 1979.
Het manuscript van Nicolaes Tulp
B e ij e r Т.,
Nicolaes Tulp. Leven en werk van een Amsterdams
geneesheer en magistraat, Six Art Promotion bv,
Amsterdam, 1991.
B e ij e r Т., Van een murwerd, dubbelmonstra, be-
zoarstenen en het “wondercruyt toeback” Enkele
opmerkelijke ziektegeschiedenissen uit Tulps
Genees-insighten // Nicolaes Tulp. Leven en werk
van een Amsterdams geneesheer en magistraat,
Six Art Promotion bv, Amsterdam, 1991.
BELIfN H. М., v a n D e u r s e n , A.Th., v a n S e t t e n , G.J., Ge-
stalten van de Gouden Eeuw. Een Hollands groeps-
portret, Uitgeverij Bert Bakker, Amsterdam, 2005.
B e r g e r J., Ways of seeing, British Broadcasting
Corporation and Penguin Books, 1974.
B e r g v e l t E l l i n o o r , Pantheon der Gouden Eeuw,
Van Nationale Konst-Gallerij tot Rijksmuseum
van Schilderijen (1798-1896), Waanders Uitgevers
Zwolle, 1998.
B ijl М., Z e l d e n r u s t М., K l o e k W., Rembrandts
Portret van Johannes Uyttenbogaert, verwerving
en restauratie // Bulletin van het Rijksmuseum,
№ 42,1994.
B l a n k e r t A., Ferdinand Bol (1616-1680), Rem­
brandt's Pupil Davaco, Doornspijk, 1982.
Nicolaas Heinsius in dienst van Christi­
B l o k F. F.,
na van Zweden, Ursulapers, Delft, 1949.
Blok F. F.f Caspar Barlaeus. From the correspon­
dence of a melancholic, van Gorcum, Assen/Am-
sterdam, 1976.
B l o k P. J., Brief van Frederik Hendrik (27 Maart
1624) // Bijdragen en Mededelingen van het
1020
Historisch Genootschap, d. 43, Johannes Muller,
Amsterdam, 1922.
B l o m F r a n s R. E., Constantijn Huygens op reis
naar Venetie // Constantijn Huygens, Journaal
van de reis naar V en e^ . Uitgeverij Prometheus /
Bert Bakker Amsterdam, 2003.
B o e r М. C. d e , Vergeten leden van een bekend
geslacht // Jaarboek Amstelodamum, 1948.
B o m f o r d D a v id , B r o w n C h r is t o p h e r , A s h o k
R o y , Art in the Making: Rembrandt, The National
Gallery Publications, Yale University Press, 1988.
B o n t e m a n t e l H., De regeeringe van Amster­
dam soo in *t civiel als crimineel en militaire
(1653-1672) / G. W. Kernkamp, ed., s-Graven-
hage, 1897.
B o o m g a a r d J., Bronnenstudie en stilistiek. Van
de kunst der werkelijkheid tot de werkelijkheid
van de kunst // De Gouden eeuw in perspectief,
Sun/Ou, 1992.
B o o m g a a r d J., De verloren zoon. Rembrandt en
de Nederlandse kunstgeschiedschrijving, Ba by -
lon-de Geus, 1995.
B o s m a n -J e l g e r s m a H.A., Nicolaes Tulp en de
farmacie // Nicolaes Tulp. Leven en werk van een
Amsterdams geneesheer en magistraat, Six Art
Promotion bv, Amsterdam, 1991.
B o t s H a n s , De kosmopoliet en virtuoos Constan­
tijn Huygens in geletterd Europa // Veelzijdigheid
als levensvorm. Facetten van Constantijn Huygens'
leven en werk, Sub Rosa, Deventer, 1987.
B r a n d t G e e r a a r d t , Het leven van Joost van den
Vondel. Uitgegeven door P. Leendertz jr. 's-Graven-
hage, 1932.
B r e d i u s A., The Complete Edition of the Paintings
o f Rembrandt, 3d edition / (revised by H. Gerson),
Phaidon, London, 1969.
B r o e k m a n I n g e , De rol van de schilderkunst in
het leven van Constantijn Huygens (1596-1687),
Verloren, Hilversum, 2005.
B r o m G., Rembrandt in de literatuur, Allard
Pierson stichting, afdeling voor modeme

literatuurwetenschap, Universiteit van Am­
sterdam, № 10. Overdruk uit Neophilologus,
21,1936.
B r o o s B e n , Portrait of Amalia van Solms, Cat­
alogue // Princely Patrons, The Collection of
Frederick Henry of Orange and Amalia of Solms
in The Hague, Mauritshuis.The Hague, Waanders
Publishers, Zwolle, 1997.
B r o t t o n Je r r y , The Sale o f the Late King's Goods.
Charles I & His Art Collection, Pan Books, London,
2006.
B r o w n C h r i s t o f e r , K e l c h Ja n , v a n T h ie l P i e t e r ,
Rembrandt: De Meester en zijn Werkplaats. Schil-
derije n, Rijksmuseum Amsterdam, Waanders
Uitgevers, Zwolle, 1992.
B row n Jon ath an , Kings and Connoisseurs:
Collecting Art in Seventeenth-Century Europe,
Princeton, 1995.
B u c k l e y V., Christina, Koningin van Zweden,
Amsterdam, Forum, 2004.
E., S c h a t b o r n P., B r o o s B., Catalogue//
B u ij s e n
Rembrandt by himself / Ed. by Christopher White
and Quentin Buvelot, Royal Cabinet of Paintings
Mauritshuis.The Hague, National Gallery Pub­
lications Limited, London, Waanders Publishers,
Zwolle, 1999.
B u l l D u n c a n , Inleiding: Rembrandt en
Caravaggio // Rembrandt — Caravaggio,
Waanders Uitgevers, Zwolle, Rijksmuseum,
Amsterdam, 2006.
B u r k e P e t e r , The Historical Anthropology of
Early Modern Italy, Essays on perception and
communication, Cambridge University Press,
Cambridge, 1987.
B u r k e P e t e r , The Fabrication of Louis XIV,
Yale University Press, New Haven/London, 1992.
B u r k e P e t e r , The Fortunes of the Courtier:
The European Reception of Castiglione’s Corte-
giano, The Pennsylvania State University Press,
University park, Pennsylvania, 1995.
Burke Peter, A Social History of Knowledge.
From Gutenberg to Diderot, Polity Press, 2000.
Библиография
B u r t o n R. The Anatomy of Melancholy / Edited
by Floyd Dell and Paul Jordan-Smith, Tudor Pub­
lishing Company, New York, m c m l v .
B u s k e n H u e t , Van
Napels naar Amsterdam,
Haarlem, H. D. Tjeenk Willink, 1880.
B u s k e n H u e t , Het land van Rembrandt,
uitgeverij Septuaginta, Alphen a/d Rijn, 1978.
B u t l e r G r e e n f ie l d , A m y ,A Perfect Red,
Harper, 2006.
B u t t n e r N i l s , Rubens in Private, The Master
Portrays his Family / Ed. by Ben van Beneden,
Thames & Hudson, 2015.
Vondei. Het verhaal van zijn [even
C a l i s P ie t ,
(1587-1679), Meulenhoff, 2008.
C a m p b e l l - C u l v e r M a g g i e , A Passion for Trees.
The Legacy of John Evelyn, Eden Project Books,
2006.
C a r a s s o D., Een nieuw beeld. Duitse en Franse
denkers over de zeventiende-eeuwse Nederlandse
schilderkunst, 1775-1860 // De Gouden eeuw
in perspectief, Sun/Ou, 1992.
C a r a s s o - К о к М., Levy-van Halm,J.f red. Schut-
ters in Holland, kracht en zenuwen van de stad,
Uitgeverij Waanders, Zwolle, Frans Halsmuseum,
Haarlem, 1988.
C a s t D a v i d , The Calumny of Apelles, A Study
in the Humanist Tradition, Yale University Press,
New Haven/London, 1981.
C a s t i g l i o n e , The
Book of the Courtier,
Penguin Books, London, 1967.
C a t s Ja c o b , Spiegel van den ouden ende
nieuvven tijdt, Amsterdam, 1968.
C h a n e y E d w a r d , The evolution of the Grand
Tour: Anglo-ltalian Cultural Relations since the
Renaissance, Frank Cass, London / Portland, 1998.
C l a r k K e n n e t h , What is a Masterpiece?
Thames and Hudson, 1979.
C o l ie R o s a l i e L„ “Some thankfulnesse to Con­
stantine”. A Study of English influence upon the
1021
Библиография
early works of Constantijn Huygens, The Hague,
Martinus Nijhoff, 1956.
C r e n s h a w Pa u l , Rembrandt’s Bankruptcy: the
artist, his patrons, and the art market in seven­
teenth-century Netherlands, Cambridge
University Press, 2006.
Curran B.f G r a f t o n A., Lo n g P., W e i s s B.,
Obelisk A History, Burndy Library, Cambridge,
Massachusetts, 2009.
D a n d e l e t T. J., Spanish Rome, 1500-1700,
Yale University Press, New Haven/London, 2001.
D a n n e n f e l d t K a r l H., E g y p t ia n M u m i a :
The Sixteenth-Century Experience and Debate I I
The Sixteenth Century Journal, vol. xvi, № 2,1985.
D e k k e r R., Observaties van een zeventiende-
eeuwse wereldbeschouwer Constantijn Huygens
jr. en de uitvinding van het moderne dagboek,
Panchaud, Amsterdam, 2013.
Delitiae urbis Romae, Dat is Eygentlycke Beschri-
vinge van alle de Schoone gebouwen van Pa-
leysen, Kercken, Bruggen, Pyramiden, die binnen
en buyten Romen te sien syn. Ailes met schoone
figueren Afgebeelt. Hier is noch by gevoecht een
Dialogue oft tsamensprekinge, daer wt men
Lichtelick, de Italiaensche spraeck, by sich selven
can Leeren. Mede wat Gelt in Italien Ganchbaer is.
Amsterdam, by Harmen Jansen Brouwer, 1625.
D e r k i n d e r e n - B e s i e r J. H., Spelevaart der Mode,
De kledij onzer voorouders in de zeventiende
eeuw, m c m l , N.V. EM. Querido’s Uitgevers-
maatschappij, Amsterdam, 1950.
D e u r s e n A.Th. v a n , De dominee // Gestalten van
de Gouden Eeuw. Een Hollands groepsportret /
onder redactie van H. M. Belien, A.Th. van Deursen
en G. J. van Setten, Uitgeverij Bert Bakker, Amster­
dam, 2005.
D id e r o t D., Pensees detachees sur la peinture, la
sculpture, I'architecture et la poesie, pour servir de
suite aux Salons // CEuvres competes de Diderot,
vol. 12, Paris, Gamier, 1876.
D o e d e n s A n n e , M u l d e r , L i e k , Tromp,
het ver-
haal van een zeeheld, Maarten Harpertszoon
Tromp, 1598-1653, Hollandia, 1989.
1022
D o e s s c h a t e C h u P. t e n , French Realism
and the Dutch Masters, Utrecht, 1974.
D o o r n Ja c q u e l i n e , Landvoogd Leicester,
Robert Dudley 1533-1588, Zaltbommel,
1992.
D o o r n i n c k M a r i e k e v a n , K u i j p e r s , E r ik a ,
De geschoolde stad, Onderwijs in Amster­
dam in de Gouden Eeuw, Historisch Semi-
narium van de Universiteit van Amsterdam,
1993-
D o r m a n d y T h o m a s , The Worst of Evils,
The Fight against Pain, Yale University Press,
New Haven/London, 2006.
D o r s t e n Ja n A. v a n , Poets, Patrons, and Pro­
fessors, An Outline of Some Literary Connections
between England and The University of Leiden
1575-1586, Leiden, 1962.
Dubiez F. J., Maria de Medicis, het bezoek aan
Amsterdam in Augustus 1638 // Ons Amster­
dam, 1958.
D u b o u r c q P. L., Beschrijving der Schilderijen
o p ’s Rijks Museum te Amsterdam, 1858.
D u c h e i n M i c h e l , Le Due de Buckingham,
Paris, Fayard, 2001.
D u d o k v a n H e e l S. A. C., Mr. Joannes Wtenbo-
gaert (1608-1680), een man uit remonstrants
milieu en Rembrandt van Rijn // Jaarboek Am-
stelodamum 70 (1978/2).
D u d o k v a n H e e l S. A. C., Dossier Rembrandt.
Documenten, tekeningen en prenten, Museum
het Rembrandthuis, Amsterdam, Gemeen-
tearchief, Amsterdam, 1987/88.
Dudok v a n H e e l S. A. C., Dr. Nicolaes
Tulp alias Claes Pieterszn. Deftigheid
tussen eenvoud en grandeur // Nicolaes
Tulp. Leven en werk van een Amsterdams
geneesheer en magistraat, Six Art Promo­
tion bv, Amsterdam, 1991.
D u d o k v a n H e e l S. A. C., Remonstrantse
wereld van Rembrandts opdrachtgever
Abraham Anthoniszn Recht // Bulletin van
het Rijksmuseum, № 42,1994.

D u d o k v a n H e e l S. A. C, Amsterdamse “dynas-
t?en" // Kopstukken, Amsterdammer geportret-
teerd, 1600-1800, Uitgeverij T HОТ H,
Amsterdams Historisch Museum, 2002.
D u d o k v a n H e e l 5 . А. С., De jortge Rembrandt
on der tijd genoten, Godsdienst en schilderkunst
in Leiden en Amsterdam, Nijmegen University
Press/Veenman Publishers, 2006.
D u d o k v a n H e e l S. A. C., The Nightwatch and
the Entry of Marie de Medici. A New Interpreta­
tion of the Original Place and Significance of the
Painting // The Rijksmuseum Bulletin, volume 57
(2009/1).
D u n c a n -J o n e s K a t h e r i n e , Sir Philip Sidney:
Courtier Poet, Hamish Hamilton, 1991.
Du it s H., Bijbel en literatuur // Schenkev-
eld-van der Dussen, Nederlandse Literatuur
in de tijd van Rembrandt, m c m x c i v ,
Erven J. Bijleveld, Utrecht.
D u r e r A., Reis naar Nederlanden, Uitgeverij
Hoogland & van Klaveren, 2008.
D u r m e M . v a n , Antoon Perrenott bisschop van
Atrecht, kardinaal van Granvelle, minister van
Karel V en van Filips II (1517-1586), Paleis der
Acaderr^n, Brussel, 1953.
D y k Ja n v a n , Beschrijving
der schilderijen in
de Oranje zaal, van het vorstelijke huys in't
Bosch den onvergelykelyken heldt Frederik
Hendrikf Prins van Oranje en Nassau; doorzyne
weduwe Mevrouwe de Princesse Amalia van
Sol ms Ter eeuwiger Gedachtenisse opgerecht
Naauwkeurig Beschreeven door Jan van Dyk in
's Hage, by de wed. 0 . van Thol en Zoon, м d c ~
c l x v ii.
E e g h e n I. H. v a n , Maria Trip o f een anoniem
vrouwsportret van Rembrandt Ц Am­
sterdam um, 43 jaargang, № 12,1956.
E e g h e n I. H. v a n , Wat veroverde Rembrandt
met zijn Claudius Civilis I I Amstelodamum,
56 jaargang, nb 7,1969.
E e g h e n I. H. v a n , Rembrandts en vermeende
Rembrandts in ons land in i8 ig //
Amstelodamum, 58 jaargang, № 7,1971.
Библиография
E e g h e n I. H. v a n , De familie Six en Rembrandts
portretten у /Amstelodamum, 58,1971.
E e g h e n I. H. v a n , Jan Six en de schutterij //
Amstelodamum, 63, № 5,1976.
E e g h e n I. H. v a n , De familie Trip en het Trippen-
huis // Het Trippenhuis te Amsterdam / onder
redactie van R. Meischke en H E. Reeser, Koninkli-
jke Nederlandse Akademie van Wetenschappen,
Amsterdam / Oxford /New York, 1983.
M. v a n , F r o m e n t E., 'Een doek
E ik e m a H o m m e s
van ge e n ebeteekenis’ — De nachtelijke sa m e n z w -
ering van Claudius Civilis in het Schakerbos van
Govert Flinck en Jurgen O v e n s technisch o n der-
zocht // O u d H o lla n d 124 ,20 11.
E k k a r t R., Het portret in de Gouden Eeuw //
Ekkart R., Buvelot Q., Hollanders in beeld.
Portretten uit de Gouden Eeuw, Koninklijk
Kabinet van Schilderijen Mauritshuis, Den Haag,
National Gallery, Londen, Waanders Uitgevers,
Zwolle, 2007.
E l ia s Jo h a n , De vroedschap van Amsterdam
1578-1795, N. Israel Amsterdam, 1963.
E m m e n s J. A., Rembrandt en de regels van
de kunst, G. A. van Oorschot, Amsterdam, 1979.
Enst K o n i n g G. v a n , De feestelijke inkomst en het
vierdaagse verblijfvan Maria de Medicis, konin-
gin-weduwe van Frankrijk, te Amsterdam, in den
nazomer van 1638 // Amstel's Oudheid 11 (1856).
E v e l y n Jo h n , The Diary of John Evelyn with
an introduction by Austin Dobson, Macmillan
and Co., London, 1906.
E v e l y n Jo h n , The Diary of John Evelyn with an
introduction by John Bowie, Oxford University
Press, 1983.
Fa b e r R i c h a r d , The Brave Courtier, Sir William
Temple, Faber & Faber, 1983.
Fa b i u s A. N. J. (F. A. Bu is), Het leven van Wil­
lem III (1650-1702), gebr. Kluitman, Alkmaar, 1912.
Fa g e l R a y m o n d , Kapitein Julidn, De Spaanse held
van de Nederlandse Opstand, Uitgeverij Verloren,
Hilversum, 2011.
1023
Библиография
F e l l t h a m O w e n , A brief Character of the
Low-Countries under the States. Being three
weeks observations of the Vices and Vertues of
the Inhabitants, London, Printed for Henry
Seile, 1652.
F i s c h b a c h H e n r y , Translation
and Medicine,
John Benjamins Publishing Company,
Amsterdam-Philadelphia, 1984.
De geschiedenis
D e l a F o n t a i n e V erw ey,
van het Amsterdamse Caesar-handschrift//
Jaarboek van het Genootschap Amstelodamum,
L X V II, 1975, 73-97
D e l a F o n t a i n e V e r w e y , Rembrandt
als illustrator Ц Amstelodamum, feb. 1956.
F o r d C h a r l e s , Lives of Rembrandt by Joachim
von Sandrart, Filippo Baldinucci, and Arnold
Houbraken, Pallas Athene, 2007.
Fouw Jr . A. d e , Onbekende
Raadpensionarissen. ‘s-Gravenhage, 1946.
F r a n k - v a n W e s t r i e n e n A n n a , De Groote tour.
Tekening van de educatiereis der Nederlanders
in de zeventiende eeuw, University of
Amsterdam, 1983.
F r a s e r A n t o n i a , King Charles II, Phoenix, 1979.
F r e e d b e r g D a v i d , The Eye of the Lynx: Galileo,
his friends, and the beginnings of modem
natural history, The University of Chicago Press,
Chicago and London, 2002.
Bijdrage tot de geschiedenis van het
F r u i n R.,
burgemeesterschap van Amsterdam tijdens
de republiek Ц Bijdragen voor vaderlandsche
geschiedenis en oudheidkunde. Derde reeks,
Vijfde deel/s Gravenhage, Martinus Nijhoff,
1889.
F u c h s J. М., S i m o n s W. J., Het zal je maar
gezegd wezen, Buitenlanders over Nederland,
Kruseman’s Uitgeversmaatschappij B.V.,
Den Haag, 1977.
F u s e n i g V o g t , Suermondt-Ludwig-Museum
Aachen. Bestandskatalog der Gemaldegale-
rie Niederlande 1550 bis 1800, Hirmer Verlag,
Munchen, 2006.
IO24
Gans M. H., Juwelen en mensen, De geschiedenis
van het bijou van 1400 tot 1900, voornamelijk
naar Nederlandse bronnen, J. H. de Bussy, Am*
sterdam, 1961.
G e l d e r H. A. E. v a n , Ratio artis perditrix Ц Jaa­
rboek van de Maatschappij der Nederlandsche
letterkunde, 1936.
de
G e l d e r Ja n G. v a n a n d Jo s t , I n g r i d , Jan
Bisschop and his leones & Paradigmata. Classi­
cal Antiquities and Italian Drawings for Artistic
Instruction in Seventeenth-Century Holland,
Davaco, 1985.
G e r s a i n t E d m e - F r a n <;o i s e , Catalogue
raison-
ne de toutes les pieces qui forment I’ceuvre de
Rembrandt, compose par feu M. Gersaint, & mis
au jour, avec les augmentations necessaires, par
les sieurs Helle & Glomy, A Paris, Chez Hochereau,
CDCCLI.
G e r s a i n t E d m e - F r a n q o i s e , A catalogue and
description of the Etchings of Rembrandt Van-
Rhyn, with some account of his life; to which is
added, a list of the best pieces of this master for
the use of those who would make a select col­
lection of his works written originally by the late
M. Gersaint, published by Mess. Helle and Glomy,
with considerable additions and improvements,
printed f o r ! Jefferys, Geographer to His RH the
Prince of Wales, a t C h a r i n g - C r o s s , 1752.
G e r s o n H.t Rembrandt's portret van Amalia van
Solms // Oud Holland, l x x x i v, 1969.
G e y l P., Oranje en Stuart 1641-1672, W. de Haan,
Zeist, van Loghum Slaterus, Arnhem, 1963.
G h e y n d e , Wapenhandelinghe van roers,
musquetten ende spiessen: achtervolgende de
ordre van Sijn Excellence Maurits Prince van
Orangie... / figuirlyck uutgebeelt door Jacob de
Gheyn; met schriftelijcke onderrechtinghe ten
dienste van alle capiteijnen ende bevelhebbers
< (1607).
G i l m o r e H o l t E.f A Documentory History
of Art, Princeton University Press, Princeton,
New Jersey, 1982.
G i l b o a A n a t , Images of the feminine in Rem­
brandt's work, Eburon Publishers, Delft, 2003.

G l a s N. d e , Hadrianus Junius (1511-1575).
Een korte levensloop Ц Holland is een eiland.
De Batavia van Hadrianus Junius, Hilversum,
Verloren, 2011.
G o e t h e , Nach Falconet und uher Falconet//
Johann Wolfgang von Goethe, Berliner Ausgabe.
Kunsttheoretische Schriften und Ubersetz ungen,
Band 19, Berlin, i960.
G oldgar A.f Tulipmania, Money, Honor,
and Knowledge in the Dutch Golden Age,
The University of Chicago Press, 2007.
G o m b r i c h , The
Uses of Images, Studies in
the Social Function of Art and Visual
Communication, London, 1999.
G o o l Jo h a n v a n , De
Nieuwe Schouburg der
Nederlantsche Kunstschilders en Schilderessen.
Eerste deel, in *s Gravenhage, 1750.
G o r d o n - G r u b e K a r e n , Anthropophagy
in
Post-Renaissance Europe: The Tradition of Medic­
inal Cannibalism // American Anthropologist,
vol. 90, № 2,1988.
Inleiding //
G r a b o w s k y E. М., V e r k r u ij s s e P. J.,
Hellemans Hooft, Hilversum, Verloren, 2001.
G r ij z e n h o u t F r a n s , V e e n H e n k v a n , Liefhebbers
// De Gouden eeuw in perspectief, Sun/Ou, 1992.
G r o e n e w e g I r e n e , Hofen stad. Het kostuum ten
tijde van Frederik Hendrik en Amalia // Vorstelijk
Vertoon, Aan het hof van Frederik Hendrik en
Amalia. Waanders Uitgevers, Zwolle, 1997.
G roenveld S., L e e u w e n b e r g Н. L., De Tachtigja-
rige oorlog, Opstand en consolidatie In de
Nederlanden (ca. 1560-1650), Walburg Pers,
Zutphen, 2008.
G r o e n v e l d S., Het Twaalfjarig Bestand,
16 09-1621, Haags Historisch Museum, 2009.
G r o e n v e l d S., Constantijn Huygens op dienstreis.
Zijn versiag van een tocht naar Eindhoven en
Spa, Luxemburg en Meurs, 1654, Hilversum,
Verloren, 2013.
H a d j i n i c o l a o u N., Kunstgeschiedenis en
ideologie, Socialistiese Uitgeverij, Nijmegen, 1977.
Библиография
H a e s e k e r B a r e n d , “Vileine hippocraten",
Geneeskunde in dichtvorm door Constantijn
Huygens (1596-1687), Erasmus Publishing,
Rotterdam, 2010.
H a l e y К. Н. D„ An English Diplomat in the Low
Countries. Sir William Temple and John De Witt,
1665-1672, Clarendon Press, Oxford, 1986.
H a l l e m a A., Amalia van Solms, Een lang leven
in dienst van haar natie. J. M. Meulenhoff te
Amsterdam.
H a m Gus v a n d e r , 200 jaar Rijksmuseum.
Geschiedenis van een nationaal symbool,
Waanders, Zwolle, 2000.
H a r r i s F r a n c e s , Transformations of Love.
The Friendship of John Evelyn and Margaret
Godolphin, Oxford University Press, 2002.
L. E., The Two Netherlanders: Humphrey
H a r r is
Bradley and Cornelis Drebbel, E. J. Brill, Leiden,
1961.
H a v e r k a m p - B e g e m a n n E., Rembrandt: The
Nightwatch, Princeton University Press, Princeton,
New Jersey, 1982.
H e c h t P e t e r , 125 jaar openbaar kunstbezit met
steun van de Vereniging Rembrandt, Waanders
Uitgevers Zwolle in samenwerking met de Vereni­
ging Rembrandt, 2008.
H e e s a k k e r s C. L., Vossius en Barlaeus. Twee
helden die der din gen diept en steilt' afpeilen //
Het Athenaeum lllustre en zijn eerste hoogleraren,
UvA, 1982.
H e l l e m a n s H o o f t , A r n o u t , Een naekt beeldt op
een marmore matras seer schoon. Het dagboek
van een “grand tour” (1649-1651), Hilversum,
Verloren, 2001.
H e ij d e n M a n o n v a n d e r , Geldschieters van de
stad, Financiele relaties tussen stad, burgers en
overheden 1550-1650, Uitgeverij Bert Bakker, Am­
sterdam, 2006.
H e r i n g a Ja n , De eer en hoogheid van de staat:
over de plaats der Verenigde Nederlanden
in het diplomatieke leven van de zeventiende
eeuw, Groningen, 1961.
IO25
Библиография

H e r v e y M a r y , The Life, Correspondence H o w a r t h D., Lord Arundel and his Circle,

and Collections o f Thomas Howard Earl New Haven and London, 1985.
of Arundel “Father of vertu in England",
Cambridge, 1921. H u i z i n g a J., Rede bij de onthulling van een
gedenkteken voor Sir Philip Sidney te Zutphen
H i j m a n s W i l l e m , K u i p e r L u i t s e n , V e l s H e ij n op 2,juli 1913 uitgesproken doorJ. Huizinga, 1913.
A n n e m a r i e , Rembrandts
Nachtwacht.
Het vendel van Frans Banning Cocq, de H u i z i n g a J., Homo ludens, Proeve eener bepaling
geschiedenis van een schilderij, A. W. Sijtboff, van het spel-element der cultuur, Amsterdam
Leiden, 1976. University Press, 2008.

H i j m e r s m a H. J.,Aankoop Rembrandt door H u y g e n s C o n s t a n t i j n , De jeugd van Con­

Rijksmuseum verdient geen schoonheidsprijs stantijn Huygens door hemzelf beschreven.
I I Financieel Dagblad, 8 Februari, 1993. (Jit het Latijn vertaald, toegelicht en met
aantekeningen voorzien door Dr. A. H. Kan /
H il l C u r t h L o u i s e , English almanacs, as­ Met een bijdrage van G. Kamphuis. Ad. Donker,
trology & popular medicine: 1550-1700, Man­ Rotterdam, 1971.
chester University Press, Manchester and New
York, 2013. H u y g e n s C o n s t a n t i j n , Journaal van de reis
naar Venetie. Uitgeverij Prometheus /
Hind A., A Catalogue of Rembrandt Etchings, Bert Bakker, Amsterdam, 2003.
Methuen and Co. LTD, London, 1923.
H u y g e n s , Dingen, Stichting Neerlandistiek, 2001.
Geschiedenis
H o f e n k d e G r a a f f Ju d i t h H.,
van de textieltechniek. Lakennijverheid- Sit- I m m e r z e e l J., Lofrede op Rembrandt,
sen- Zijde-industrie, Centraal Laboratorium Te Amsterdam bij den schrijver, м d c c c x l i .
voor Onderzoek van Voorwerpen van Kunst en
Wetenschap, Amsterdam, 1992. I o n g h d e Ja n e , Madama, Margaretha van
Oostenrijk, hertogin van Parma en Piacenza,
Constantijn Huygens
H o f m a n H e n d r ik A rie , 1522-1586, Querido’s Uitgeverij N.V., Amster­
(1596-1687): een christelijk-humanistisch dam, 1965.
bourgeois-gentilhomme in dienst van het
Oranjehuis, H E 5 Uitgevers, Utrecht, 1983. I s r a e l Jo n a t h a n , De Republiek 1477-1806,
Uitgeverij Van Wijnen-Franeker, 1996.
H o f s t e d e d e G r o o t C., Die Handzeichnun-
gen Rembrandts: Versuch eines beschreibend- Ja f f £ D a v i d , The
Earl and Countess of Arundel:
en und kritischen Katalogs, Haarlem, De erven Renaissance Collectors, An exhibition at the
F. Bohn, 1906. J. Paul Getty Museum, Malibu, 2 May — 1 October
1995, Apollo Magazine Ltd, London.
H o f s t e d e d e G r o o t , De portretten van het
echtpaar Jacob Trip en Margaretha de Geer Ja n s e n A n it a , Michiel
van Mierevelt, Prins der
door de Cuyp’s, N. Maes en Rembrandt // Schilders Ц De Portretfabriek van Michiel
Oud-Holland, van Mierevelt, Museum het Prinsenhof, 2011.
45,1928.
Ja n s e n A n i t a , De
klantenkring van het atelier
HOLZHEYTANJA, VAN DER HAVEN KORNEE, Van Mierevelt, Ibid.
Inleiding //Tieranny van Eigenbaat (1679).
Toneel als wapen tegen Oranje, Astraea, 2008. D. J., Het Stadhouderlijk Kwartier
Ja n s e n
in de lyde eeuw Ц Het Binnenhof, 1984.
H o u b r a k e n A r n o l d , De Groote Schouburgh
der Nederlantsche Konstschilders en Schil- On a Grander Scale.
Ja r d i n e L i s a ,
deressen / Bewerkt door P. T. A. Swillens, Leit- The Outstanding Career of Sir Christopher Wren,
er-Nypels, 1 deel, Maastricht, 1943. Harper Collins Publishers, 2002.

10 26
 Библиография

Ja r d i n e L i s a , Going
Dutch How England K a m e n H e n r y , The Duke of Alba, Yale University
Plundered Holland's Glory, Harper Press, 2008. Press, New Haven & London, 2004.

Ja r d i n e L i s a , De
reputatie van Constantijn K e a t s Jo h n , Letters of John Keats to his family
Huygens: netwerker of virtuoos? Uitgeverij Bert and friends / Ed. by Sidney Colvin, Macmillan
Bakker, Amsterdam, 2008. and Co., London and New York, 1891.

Ja r d i n e L i s a a n d S t e w a r t A l a n , Hostage
to
Fortune. The Troubled Life of Francis Bacon,
Victor Gollancz, London, 1998.
R. E., P l o m p М., Episcopiusjan
Je l l e m a
de Bisschop (1628-1671), advocaat en tekenaar,
Waanders Uitgevers, Zwolle, Museum Het
Rembrandthuis, Amsterdam, 1992.
Jo h n s o n S a m u e l , A Dictionary of the English
Language, 1775.
K e e m a n J. N., Nicolaes Tulp en het Amster­
damse chirurgijnsgilde // Nicolaes Tulp.
Leven en werk van een Amsterdams geneesheer
en magistraat, Six Art Promotion bv, Amsterdam,
1991.
Kist Bas, Musket, roer & pistolet: i7e-eeuws
wapenhandwerk in de Lage Landen // Dutch
muskets and pistols. Niederlandische Musketen
und Pistolen / J. B. Kist, Puype, J. P., van der Sloot
R. B. F., Den Haag, Gaade, 1974.

Jo n gG.F. d e , The Earl of Leicester’s administra­ K l e in P.W., De Trippen in deXVIIde eeuw. Een
tion of the Netherlands 1585-1586, University of studie over het ondernemersgedrag op de Hol­
Wisconsin, 1956. landse stapelmarkt, Assen, 1965.

Jo n g h E. d e , Review
of B. Haak, Hollandse schil-
ders in de Gouden Eeuw // Simiolus, 15,1985.
Jo n g h E. d e , L u ij te n G e r , Spiegel
van alledag: Ned-
erlandse genreprenten 1550-1700, Rijksmuseum
Amsterdam / Snoeck-Ducaju & Zoon, Gent, 1997.
Wetenschap en wereldbeeld in de
Jo r i n k E.,
Gouden Eeuw, Verloren, Hilversum, 1999.
K l o e k J. J., Naar het land van Rembrandt De lit-
eraire beeldvorming rond de zeventiende-eeuwse
schilderkunst in de n e ge n tie n d e eeuw //
De Gouden eeuw in perspectief, Sun/Ou, 1992.
K l o e k W o u t e r a n d Ja n s e n G u i d o , Rembrandt
in a n e w light, Presentation of Seven Restored
Paintings by Rembrandt, Amsterdam, Rijksmuse­
um, 1992.

Jo r i s s e n , Th.,
Historische b/aden, Haarlem, K n a p e n B e n , De man en zijn staat. Johan Old-
H. D. Tjeenk Willink, 1892. enbawevelt, 1547-1619, Uitgeverij Bert Bakker,
Amsterdam, 2008.
J. R., E k k a r t , R. E. 0 .,Gerritvan
Ju d s o n
Honthorst, 1592-1656, Davaco Publishers, K n e v e l Pa u l , De kracht en de zenuwen van de
Doomspijk, 1999. Republiek, De schutterijen in Holland, 1580-1650
// Schutters in Holland, Uitgeverij Waanders,
H.f Batavia Ц Holland is een eiland. De Bata­
Ju n iu s Zwolle, Frans Halsmuseum, Haarlem, 1988.
via van Hadrianus Junius, Hilversum, Verloren, 2011.
K n e v e l P a u l , De schutterijen na 1650 // Ibid.
K a e g i W e r n e r , Jacob
Burckhardt, Eine Biogra-
phie, Basel / Stuttgart, 1947-1977, Band IV, Das K n e v e l P a u l , Burgers
in het geweer.
historische Amt und die spaten Reisen, Schwabe De schutterijen in Holland, 1550-1700, Acade-
& Co, 1967. misch proefschrift, Hilversum, Verloren, 1994.

K a m e n H e n r y , The Spanish Inquisition, K n e v e l P a u l , Lof derburgerdeugd. Het Amster­

Weidenfeld and Nicolson, London, 1968.
K a m e n H e n r y , Philip
of Spain, Yale University
Press, New Haven and London, 1997.
damse schuttersstuk in de zeventiende eeuw
I I Kopstukken, Amsterdammers geportretteerd,
16 00-1800, Uitgeverij T HОТ H, Amsterdams
Historisch Museum, 2002.

1027
Библиография
Кок М., Rembrandts Nachtwacht: van feeststoet
tot schuttersstuk // Bulletin van het Rijksmuseum
15,1967.
K o l f in E.f «Betaamthet de Christen de dans te
aanschouwen?» Dansende elite op N o o rd n e d e r-
landse schilderijen en prenten (circa 1600-1645)
Ц Vermaak van de elite in de vroegmoderne
tijd, Hilversum, 1999.
E., Rembrandt's Leben und Werken,
Ko l lo f f
nach neuen Aktenstiicken und Gesichtspunkten
geschildert, Raumers historisches Taschenbuch III
(1854) / herdrukt met een nawoord
van Ch. Tumpel, Hamburg, 1971.
Liefde in 0pdracht, Het hoflev-
K o o i j m a n s Lu uc,
en van Willem Frederik van Nassau, Uitgeverij
Bert Bakker, Amsterdam, 2000.
De koopman Ц Gestalten van de
K o o i j m a n s L.,
Gouden Eeuw. Een Hollands groepsportret,
Uitgeverij Bert Bakker, Amsterdam, 2005.
K r u l W e s s e l , Onzuivere kunst Over moderne
cultuur, waarden en subjectiviteit, Koninklijke
Academie der Wetenschappen, Amsterdam, 1999.
K u v e r A n n i e , Rembrandt en Jan Six, naar aan-
leiding van de Grote Pandora, 1953.
K u v p e r W., De Koninklijke Zaal // Het Binnenhof;
van grafelijke residentie tot regeringscentrum /
red. R. J. van Pelt en М. E. Tietboff-Spliethoff,
Dieren, 1984.
L a i r e s s e G e r a r d d e , Groot schilderboek, waar
in de schilderkonst in al haar deelen grondig
werd onderweezen, 0ok door redeneeringen en
prentverbeeldingen verklaard: met voorb e elde n
иit de beste konststukken der oude en nieuwe
puikschilderen bevestigd en derzelver wel- en
misstand aangeweezen / door Gerard de Lair­
esse, konstschilder, Te Haarlem: by Johannes
Marshoorn, 1740.
L a m m e r s e F r i s o , Gerrit Uylenburgh, kunsthan-
delaaren schilder te Amsterdam en London//
Lammertse Friso, van der Veen Jaap, Uylen­
burgh & Zoon, Kunst en commerce van Rem­
brandt tot De Lairesse. 1625-1675, Waanders
Uitgevers, Zwolle, Museum Het Rembrandthuis,
Amsterdam, 2006.
1028
L a m m e r s e F r i s o , Het kunstbedrijfvan Gerrit
Uylenburgh tussen 1655 en 1675 // Ibid.
L a r s o n F r a n c e s , Severed, A History of Heads Lost
and Found, Granta, 2014.
Lavater's Looking-Glass; or Essays on the Face of
Animated Nature, from Man to Plants, London, 1800.
L e a p m a n M i c h a e l , Inigo. The Life of Inigo Jones,
Architect of the English Renaissance, Review, 2003.
L e e u w М. d e n , P r u ij s М., De Gouden Bocht van
Amsterdam, ITARR, Den Haag, 2006.
L e u f t i n k A.E., De G e n ee sku n de bij's lands
oorlogsvloot in de 17c eeuw, van Gorcum & Comp.
N. V.,Assen,MCMLin.
L e v y P e c k L i n d a , Consuming Splendor,
Cambridge University Press, 2005.
L i p s i u s Ju s t u s , Brieven aan studenten. De
Romereis. Honden en geleerden. Drinkebroers en
smulpapen, Jan Papy & Uitgeverij P/Leuven, 2006.
L l o y d W i l l i a m s Ju l i a , Rembrandts
Women,
Prestel, Munich, London, New York, 2001.
Logan A nne -Marie S., The “Cabinet" of the
Brothers Gerard and Jan Reynst, Koninklijke Ned-
erlandse Akademie van Wetenschappen. Verhan-
delingen afdeling Letterkunde, nieuwe reeks, deel
99, North-Holland Publishing Company, Amster­
dam, Oxford, New York, 1979.
L o u g h m a n Jo h n a n d M o n t i a s M i c h a e l ,
Public and Private Spaces, Works of Art in
Seventeenth-Century Dutch Houses, Waanders
Publishers, Zwolle, 2000.
M a a r s e v e e n J. G. S. J. v a n , De Republiek
en Frankrijk in het begin van de i7e eeuw:
een ambassade naar Frankrijk in 1624 // Spiegel
der historie; jrg. 4, №. 12 (1970).
M a n d e r K a r e l v a n , Het schilder-boeck, facsimile
van de eerste uitgave, Haarlem 1604, Davaco
Publishers, Utrecht, 1969.
M a n u t h V o l k e r , Rembrandt and the Artist’s Self
Portrait: Tradition and Reception // Rembrandt
by Himself, Waanders Publishers, Zwolle, 1999.

M a n u t h V o l k e r , "Michael Agnolo van Caravag­
gio, die te Room wonderlijcke dinghen doet”
Over Rembrandts kennis van het leven en werk
van Caravaggio // Rembrandt/Caravaggio,
Waanders Uitgevers, Zwolle, Rijksmuseum,
Amsterdam, 2006.
M a n u t h V o l k e r , "Sinje
Benist, Papist, Armin-
iaens, of Geus? Kunst en confessie bij Rem­
brandt" Ц Ernst van de Wetering, Rembrandt.
Zoektocht van een genie, Waanders Uitgevers,
Zwolle, Museum Het Rembrandthuis, Amster­
dam, 2006.
M a r i o n O l g a v a n , Heldinenbrieven,
Ovidiu s ’
Heroides in Nederland. Vantilt, Nijmegen, 2005.
M a r n e f G u i d o , Burgemeester
in moeilijke tijden:
Marnix en het beleg van Antwerpen // Een intel-
lectuele activist. Studies over leven en werk van
Philips van Mamix van Sint Aldegonde, Hilversum,
Verloren, 2001.
M a r r v a t H o r a c e , A Residence in Jutland, The
Danish Isles and Copenhagen, John Murray,
Albemarle Street (London), i860.
M a r s h a l l P e t e r , The Magic Circle of Rudolf IL
Alchemy and Astrology in Renaissance Prague,
New York, 2006.
M artin W., De Hollandsche Schilderkunst
in de iye eeuw, J. М. Meulenhoff, 1935.
M a u n d K a r i , N a n s o n P h i l , The Four Musketeers,
The True Story of DArtagnan, Porthos, Aramis
& Athos, Tempus, Stroud, (2005).
M c I n t y r e Ia n , Jo s h u a R e y n o l d s . The
Life and
Times of the First President of the Royal Academy,
Allen Lane, The Penguin Press, 2003.
M cQ ueen A The Rise of the Cult of
l is o n , Dichter, kunstgeleerde en museumdirecteur
Rembrandt Reinventing an Old Master in
Nineteenth-Century France, Amsterdam
University Press, 2003.
reis m et Jaco b Cats.
M e ij e r D r e e s М., O p
Beeldvorming over vreemdelingen in het
zeventiende-eeuwse Holland // Vreemd volk.
Beeldvorming over buitenlanders in de vroeg-
moderne tijd, Amsterdam University Press,
Amsterdam, 1998.
библиография
M id d e l k o o p N o r b e r t , N o b l e P e t r ia ,
W a d u m J0RGEN, B r o o s B e n , Rembrandt
onder het mes, De anatomische les van
Dr Nicolaes Tulp ontleed, Mauritshuis,
Den Haag, 1999.
Mo d e n e s i P., Skull lichens: A curious chapter
in the history of phytotherapy // Fitoterapia,
vol. 80 (2009).
M o l l e r G. J., Het album Pandora van Jan Six
(1618-1700), D В N L, 2002.
J.W. v o n , Govaert Flinck, 1615-1660,
M oltke
Menno Hertzberger & Co, Amsterdam, 1965.
M o n t i a s Jo h n M i c h a e l , Estimates of the
Number of Dutch Masterpieces, their Earning
and their Output in 1650 // Leidschrift 6 (1990).
M o n t ij n I., Tussen stro en veren: het bed in
het Nederlandse interieur, Wormer, 2006.
Moou A., Doctors of Amsterdam, Patient Care,
Medical Training and Research (1650-2000),
Amsterdam University Press, 2002.
Моит М. E. H. N., in het schip: Justus Lipsius
en de Nederlandse Opstand tot 1591 // Bestu-
urders en Geleerden, Amsterdam/Dieren, 1985.
M u i r , K e n n e t h , Sir Philip Sidney, Longmans,
Green & Co. LTD, London, i960.
M u l d e r D a v i d , Museum-Six
Ц De Gouden
Bocht van Amsterdam, ITAR R, Den Haag, 2006.
M u r r is R., La Hollande et les Hollandais au
xvn et au xv/// siecles, vus par les Francois.
Edouard Champion, Paris, 1925.
M u s s c h o o t A. М., Frederik Schmidt-Degener.
I I Uit de seminarie voor Nederlandse liter-
atuurstudie van de Rijksuniversiteit te Gent,
xi, 1969.
N e l l e n , H e n k , H u g o de Groot Een leven in
strijd от de vrede, 1583-1645, Uitgeverij Balans,
2007.
De N e r v a l G £ r a r d , Les fetes de Hollande,
Haarlem, Joh. Enschede en zonen, 1955.
1029
Библиография
N o o r d e r v l i e t , N e l l e k e , "Op de zeefvan de
tijd". Een geschiedenis van Nederland, Waan­
ders Uitgevers, Rijksmuseum Amsterdam, 1999.
N o s k e F r it s , Huygens
de musicus. Enkele as-
pecten // Veelzijdigheid als levensvorm. Facetten
van Constantijn Huygens' leven en werk.
Sub Rosa, Deventer, 1987.
O l m i G i u s e p p e , Italiaanse verzamelingen van
de late middeleeuwen tot het einde van de zeven-
tiende eeuw // Kabinetten, galenjen en musea,
Waanders, Zwolle, 2005.
O n n e k i n k D a v i d , The Anglo-Dutch Favorite,
The Career of Hans Willem Bentinck, 1st Earl
of Portland (1649-1709), Ashgate, 2007.
O r n s t e i n M a r t h a , The Role of the Scientific
Societies in the Seventeenth Century, Archon
Books, Hamden, London, 1963.
Os H en к v a n , Hoe Rembrandts Uyttenbogaert
in Nederland kwam Ц Bulletin van het
Rijksmuseum, № 40,1992.
O tterspeer W., Groepsportret met Dame.
Het bolwerk van vrede. De Leidse universiteit
1575-1672, Uitgeverij Bert Bakker, Amsterdam,
2000.
P a a r l b e r g S a n d e r , Jacob Gerritsz.Cuyp
(1594-1652), Dordrechts Museum, Dordrecht, 2002.
Pa n h u y s e n L u c , De Ware Vrijheid. De levens
van Johan en Cornell's de Witt, Uitgeverij Atlas,
Amsterdam/Antwerpen, 2007.
P a n o f s k y D o r a a n d E r w i n , Pandora's
Box.
The Changing Aspects of a Mythical Symbol,
Harper & Row, New York, 1962.
P a r k e r G e o f f r e y , The Grand Strategy of Philip II,
Yale University Press, New Haven & London, 1998.
P a r k e r G e o f f r e y , Global Crisis. War, climate
change & catastrophe in the seventeenth century,
Yale University Press, New Haven and London,
2013.
P e a c h a m H e n r y , The Compleat Gentleman,
London 1622, Da Capo Press, New York &
Theatrum OrbisTerrarum Ltd., Amsterdam, 1968.
Ю30
P e a c o c k M a b e l , Executed Criminals and
Folk-Medicine // Folklore, vol. 7, № 3,1896.
PЁREZ Y.R., De Tachtigjarige Oorlog in Spaanse
ogen. De Nederlanden in Spaanse historische en
literaire teksten (circa 1548-1673), Vantilt, 2005.
P e t t e g r e e , A n d r e w , The Invention of news.
How the world came to know about itself, Yale
University Press, New Haven and London, 2014.
P h i p p s E l e n a , Cochineal Red, The Art History of a
Color//The Metropolitan Museum of Art Bulletin,
Winter 2010, Volume Ixvii, Number 3, New York.
P il e s R o g e r d e , Abrege de la vie des peintres
par M. de Piles, A Amsterdam et a Leipzig,
chez Arkst£e & Merkus, 1767.
P lo eg P et e r v a n d e r , V e r m e e r e n Ca r o l a ,
Princely Patrons: The Collection of Frederick
Henry of Orange and Amalia of Solms in the
Mauritshuis.The Hague, Mauritshuis, The Hague,
Waanders Publishers, Zwolle, 1997.
P l o w d e n A l i s o n , The
Stuart Princesses, Sutton
Publishing Limited, 2003.
P o e l h e k k e J. J., Amalia van Solms // Vrouwen
in landsbestuur, samengesteld door dr. C. A. Tamse,
Staatsuitgeverij, 's-Gravenhage, 1982.
P o s t h u m u s N.W., d e Nie W. L. J., “Een hand-
schrift over de textielververij in de Republiek
иit de eerste helft der zeventiende eeuw” //
Economisch Historisch Jaarboek xx (1936).
Q u i n e t E d g a r , Fondation de la rep u bliqu e des
Provinces-Unies. Marnix de Sainte Aldegonde.
Religion, politique et art des gueux, Paris, A d o lp h e
D elahays, 1854.
The Age of Rembrandt Dutch
Q u o d b a c h E sM fE ,
Paintings in The Metropolitan Museum of Art,
The Metropolitan Museum of Art, New York, Yale
University Press, New Haven and London, 2007.
R a d e m a k e r C. S. М., Gerardus Joannes V o ssiu s
(1577-1649), Zwolle, 1967.
R a s c h R u d o l f A., Driehonderd brieven over
muziek van, a a n en rond Constantijn Huygens,
Hilversum, 2007.

Ripa C e s a r e , Iconologia, of uytbeeldingen des
verstands Ц van Cesare Ripa van Perugien, ridder
van SS. Mauritius en Lazzaro. Waer in verschei-
den afbeeldingen van deughden, ondeughden...
werden verhandelt... Verrijckt met veele beeld-
nissen en geestige geleerde overwegingen, door
de uytnemende verbeteringe van Giov. Zaratino
Castellini... uit het Italiaens vertaelt door D. P.
Pers. t' Aemsteldam gedrukt by Jacob Lescaille in
't jaer 1644,
R e y n o l d s Jo s h u a , A Journey to Flanders and
Holland, Cambridge University Press, 1996.
Rogge H. С., Johannes Wtenbogaert en zijn
tijd, Amsterdam, Y. Rogge, 1874.
R o g g e И. С., Nicolaes Tulp // De Gids 1880, deel 111.
R o m e i n Ja n & A n n i e , Erflaters
van onze beschav-
ing. Nederlandse gestalten uit zes eeuwen, Queri-
do’s Uitgeverij N. V., Amsterdam, m c m l x x i i i .
R o o d e n b u r g H., Ondercensuur, Verloren,
Hilversum, 1990.
R o o r d a D.J., Partij en Factie, De oproeren van
1672 in de steden van Holland en Zeeland, een
krachtmeting tussen partijen en facties,
B. Wolters, Groningen, 1961.
R u s k i n J., Modern Painters, George Allen,
Sunnyside, Orpington, Kent, 1888.
Sas N. C. F. v a n , Nationaliteit in de schaduw
van de Gouden Eeuw: Nationale cultuur en
vaderlands verleden, 178 0-1914 // De Gouden
eeuw in perspectief, Sun / Ou, 1992.
S c a l l e n C a t h e r i n e , Rembrandt reputation,
and the practice of connoisseurship,
Amsterdam University Press, 2004.
S c h a m a S., The Embarassment of Riches;
An interpretation of Dutch culture in the
Golden Age, Random House, New York, 1988.
S c h a m a S i m o n , Rembrandt's Eyes,
Alfred A. Knopf, New York, 1999.
S c h e l t e m a P., Redevoering over het leven
en verdiensten van Rembrand van Rijn, wet
eene menige geschiedkundige bijlagen meer-
Библиография
endeels uit echte bronnen geput, door Dr. P.
Scheltema archivans der Hoofdstad en van
de Provincie Noord-Holland, Honorair Lid der
maatschappij Arti et Amicitiae, Amsterdam,
P. N. van Kampen, 1853.
Oudheid of Gedenk-
S c h e l t e m a P., A e m s t e u s
waardigheden in Amsterdam, deel v ii , 1885.
М. A.,Neder-
S c h e n k e v e l d -v a n d e r D u s s e n
landse Literatuur in de tijd van Rembrandt,
Erven J. Bijleveld, Utrecht m c m x c i v.
М. A.,Otium
S c h e n k e v e l d -v a n d e r D u s s e n
en Otia // Veelzijdigheid als levensvorm.
Facetten van Constantijn Huygens' leven
en werk, S u b Rosa, Deventer, 1987.
F., Rembrandts portret van
S c h m id t - D e g e n e r
Gerard de Lairesse // Onze kunst, № 28,1913.
F., Rembrandt, J. M. Meulen-
S c h m id t - D e g e n e r
hoff, Amsterdam, 1950.
S c h u p b a c h W., The Paradox o f Rembrandt's
'Anatomy of Dr. Tulp", Wellcome Institute for the
History of Medicine, London, 1982.
S c h w a r t z G a r y , Rembrandt: zijn leven,
zijn schilderijen, Maarssen, 1984.
S c h w a r t z G a r y , Langbehn
virus //
Het Financieele Dagblad, 10 .0 1.19 9 8 .
S c h w a r t z G a r y , De
Nachtwacht, Rijksmuseum
dossiers, Waanders Drukkers, Zwolle, 2002.
S c h w a r t z G a r y , The Rembrandt Book,
Abrams, New York, 2006.
R., John Donne: The Poet as
S e l l in P a u l
Diplomat and Divine // Huntington Library
Quarterly, Vol. 39, № 3, May, 1976.
S ix J., Het album Pandora van Jan Six //
Haagsch Maandblad, deel 1,1924.
Slive S., Rembrandt and his critics, 1630-1730,
The Hague, Martin us Nijhoff, 1953.
S l iv e S., Dutch paintings, 1600-1800,
Yale University Press, New Haven
and London, 1995.
1031
Библиография
S m it h J. A., A Catalogue Raisorm 4 of the Works
of the Most Eminent Dutch, Flemish and French
Painters... vol. 7, London, 1836.
Gerard Lairesse als plafond- en
S n o e p D. P.,
kamerschilder // Bulletin van het Rijksmuseum,
aflevering 4, december 1970.
Praal en propaganda.
S n o e p D. P.,
Triumfalia in de Noordelijke Nederlanden
in de i6de en de ljd e eeuw, Canaletto,
Alphen aan de Rijn, 1975.
S p e n c e r C h a r l e s , Prince Rupert: The last Cavalier,
Phoenix, London, 2007.
Elites a n d Etiquette, Mentality
S p i e r e n b u r g P.,
and social structure in the early modern North­
ern Netherlands, Erasmus Universiteit, Rotter­
dam, 1981.
S p i e s P., K l e ij n K., S m i t J., K u r p e r s h o e k E.,
Het Grachtenboek, SDU uitgeverij,
Den Haag, 1991.
‘Т S p ij k e r W. v a n , De
Synode van Dordrecht in
16 18 en 1619, Den Hertog B.V., Houten, 1987.
S t r a u s s W. L., M e u l e n M . v a n d e r , The
brandt Documents, New York, 1979.
C. D. v a n , British Travellers
S t r ie n
in Holland During the Stuart Period,
Amsterdam, 1989.
S t r o n g R. C., D o r s t e n J. A. v a n , Leicester's
Triumph, At The University Press, Leiden, Oxford
University Press, London, 1964.
The Taste of Angels: A History of Art
T a y l o r F. H.,
Collecting from Ramses to Napoleon, London,
1948.
(ed.),The Travels of Peter Mundy
T e m p l e R. С.,
in Europe and Asia: 1608-1667, vol. 4, Travels in
Europe: 1639-1647, printed for the Hakluyt Society,
London, 1925.
T e m p l e W i l l i a m , The
works of Sir William Temple,
complete in four volumes octavo, London, 1757.
T e m p l e W i l l i a m , The
works of Sir William Temple,
bart, in two volumes, London, 1720.
1032
T e m p l e W i l l i a m , Sir,
Observations upon
the United Provinces of the Netherlands / Ed. by
Sir George Clark, Oxford, Clarendon Press, 1972.
van Oldenbarnevelt,
T e x J. d e n , Jo h an
Martinus Nijhoff, ’s-Gravenhage, 1980.
T h a n e P a t , ed.,AH istoryofO ldAge,
Thames & Hudson, London, 2005.
Nicolaes Tulp, als
T h ij s s e n E. H. М.,
geneeskundige geschetst, Acad. Proefschrift,
Amsterdam, 1881.
T h o r e - B u r g e r , Mus£es
de la Hollande.
Amsterdam et La Haye. ftudes sur I’Ecole
Hollandaise, Paris, 1858.
T h o r n t o n P e t e r , Seventeenth-Century
Interior
Decoration in England, France and Holland, Yale
University Press, New Haven and London, 1978.
B. Jz n ., Portretten van Johannes
Tid e m a n
Wtenbogaert Ц Oud Holland, Quarterly for
Dutch Art History, Volume 21, Issue 1,1903.
T i e r ie G e r r it , Cornell's
Drebbel (1572-1633),
H. J. Paris, Amsterdam, м с м x x x 11.
Rem­
T i m m e r s Ja n Jo s e p h M a r i e , Gerard Lairesse,
Amsterdam- H. J. Paris, 1942.
T r e v o r - R o p e r H u g h , The
Plunder of the Arts
in the Seventeenth Century, Thames and Hudson,
London, 1970.
T r e v o r - R o p e r H u g h , Princes
and Artists,
Patronage and ideology at four Habsburg courts
i5i7-i633,Tham es and Hudson, London, 1976.
H., Robert Burton and "The Anato­
Tr e v o r -R o per
my of Melancholy” // Renaissance Essays,
Fontana Press, 1986.
H., Europe's Physician. The V ario u s
T r e v o r -R o p e r
Life of Sir Theodore de Mayerne, Yale University
Press, New Haven and London, 2006.
Tu lp N., Geneesinzichten. Transcriptie door
dr. C. G. L. Apeldoorn, Nederlandicus en dr. T. Beijer,
Internist // Nicolaes Tulp. Leven en werk van een
Amsterdams geneesheer en magistraat, Six Art
Promotion bv, Amsterdam, 1991.
 Библиография

The Fingerprint o f an old

Tu m m e r s A n n a ,
Master. On Connoisseurship of 17th-Century
Dutch and Flemish Paintings: Recent Debates
and lyth Century Insights, Amsterdam Univer­
sity Press, 2009.
The eye of the connoisseur,
Tu m m e r s A n n a ,
Authenticating Paintings by Rembrandt and
His Contemporaries, Amsterdam University
Press, 2011.
T u m p e l C h r i s t i a n , De Amsterdamse
schut-
terstukken // Schutters in Holland, Uitgeverij
Waanders, Zwolle, Frans Halsmuseum, Haar­
lem, 1988.
Verhoeven G., Anders reizen? Evoluties
in vroegmodeme reiservaringen van Hollandse
en Brabantse elites (1600-1750), Hilversum,
Verloren, 2009.
L.G., Bloemlezing uit de beste schriften
V is s e r
der Nederlandsche Dichters van de i3d e tot en
met de 1 8de eeuw / door L.G. Visser, ii deel,
Breda, bij W. van Bergen en Comp., 1821.
Voltaire Le si£cle de Louis XIV, 1, Flammarion,
Paris, 1966.
V o n d e l Jo o s t v a n d e n , De
werken
van Vondel, Amsterdam, 1929.

T u m p e l C h r i s t i a n , Rembrandt,
Images V r a n k r ij k e r A. C. J. d e , Feesten en Ontvangsten
and Metaphors, Haus Publishing, London, 2006. // Zeven Eeuwen Amsterdam / onder leiding van
A. E. D’Ailly, deel ii, De Zeventiende eeuw, N. V. Uitg.
T O m p e l C h r i s t i a n , T O m p e l A s t r i d , Rembrandt, Joost van den Vondel, (1935).
H. J.W. Becht-Amsterdam, 1986.
V r ie s Ly c k l e d e , “De
gelukkige Schildereeuw",
U v t v e n R. v a n , Geschiedenis
van de dorst. opvattingen over de schilderkunst van de Goud­
Twintig eeuwen drinken in de Lage landen, en Eeuw in Nederland, 1700-1750 // De Gouden
Davidfonds/Leuven, 2007. eeuw in perspectief, Sun/Ou, 1992.

V a u t ie r D o m i n i q u e , Alle
we gen leiden naar
Rome, Kunstenaarsreizen in Europa (16 de —
lg d e eeuw), Europalia. Europa, Gemeentelijk
museum van Elsene, 2008.
V e e n Ja a p v a n d e r , Hendrick
Uylenburgh, factor
van de Poolse koning en kunsthandelaar in Am­
sterdam Ц Lammertse, Friso,van der Veen, Jaap,
Uylenburgh & Zoon, Kunst en commercie van
Rembrandt tot De Lairesse. 1625-1675, Waanders
Uitgevers, Zwolle, Museum Het Rembrandthuis,
Amsterdam, 2006.
V e e n Ja a p v a n d e r , Het
kunstbedrijf
van Hendrick Uylenburgh in Amsterdam.
Productie en handel tussen 1625 en 1655 // Idem,
klassieke traditie
V e e n m a n RE N Ё T D e
in de Lage Landen, Vantilt, 2009.
V r ie s Ly c k l e d e , Gerard
de Lairesse, An Artist
between Stage and Studio, Amsterdam
University Press, 1998.
W a a l H. v a n d e r , Eugene Fromentin en zijn
“Meesters van weleer” Ц Eugene Fromentin,
Meesters van weleer, Les Maftres d’Autrefois,
Ad. Donker, Rotterdam, 1976.
W a d d y P a t r i c i a , The
Seventeenth-Century
Roman Palaces: use and the art of the plan,
The Architectural History Foundation,
Cambridge, The MIT Press, 1990.
W a g e n a a r Ja n , Amsterdam in zijne opkomst,
aanwas, geschiedenis, voorregten, koophandel,
gebouwen, kerkenstaat, schoolen, schutterije,
gilden en regeeringe, i, Amsterdam, by Isaak Tirion,
1760, opnieuw uitgegeven 1971/72.

V e r b r u g g e Jo h a n n e s , Chirurgyns
ofH eel- W e g h - W y s e r , Aenwijsende
de besonderste
Meesters Reys-Boeck Handelende Vande vremde vermaecklijckheden die in’t Reysen door
Scheeps- Medicament of Chirurgyns Reys- Vranckryck en eenige aengrensende landen te
Kist. Vande algemeene gebreken, die meest sien zijn (Amsterdam, N. van Ravesteyn, 1657).
Scheep, ende te Velde voorvallen. Vande
Oordeelinge of Crisis inde Sieckten, K., John Evelyn,Twayne
W e l c h e r Je a n n e
Middelburg, 1677. Publishers, NY, 1972.

Ю33
Библиография
W e n n e k e s W i m , Gouden
handel. De eerste
Nederlanders overzee, en wat zij daar haalden,
Olympus, 2008.
Dr Nicolaes Tulp als medic us Ц
W e s d o r p I. C. E.,
Nicolaes Tulp. Leven en werk van een Amsterdams
geneesheer en magistraat, Six Art Promotion bv,
Amsterdam, 1991.
Never at Rest, A Biog­
W e s t f a l l R i c h a r d S.,
raphy of Isaac Newton, Cambridge University
Press, 1983.
W e s t s t e ij n T h u s , The
Visible World,
Amsterdam University Press, 2008.
W e t e r in g E r n s t v a n d e , A Corpus
of Rembrandt’s Paintings, vol. in, 1990.
W e t e r in g E r n s t v a n d e , Rembrandt's Hidden
Self-portraits. Rembrandts verborgen
zelfportretten, Museum Het Rembrandthuis,
Amsterdam, 2003.
W e t e r i n g E r n s t v a n d e , Rembrandt.
The Painter at Work, University of California Press,
Berkeley, Los Angeles, London, 2004.
W e y l M a r t i n , Passion
for Reason and Reason
for Passion: Seventeenth-Century Art and Theory
in France 1648-1683, New York, 1989.
W h it e C h r i s t o p h e r , Rembrandt:
Reputation
and Collecting // Rembrandt in 18th Century
England, Yale Center for British Art, 1983.
W ij n r o k s E.H., Handel tussen Rusland en
de Nederlanden, 1560-1640: een netwer-
kanalyse van de Antwerpse en Amsterdamse
kooplieden, handelend op Rusland, Hilversum,
Verloren, 2003.
W i l s o n C h a r l e s , Queen
Elizabeth and the
Revolt of the Netherlands, Macmillan and Co Ltd.,
London and Basingstoke, 1970.
W in k e l M a r i e k e d e , Fashion
and Fancy,
Dress and Meaning in Rembrandts Paint­
ing, Amsterdam University Press, Amster­
dam, 2006.
W i n s e m i u s D i e u w k e , Amalia
van Solms.
Meer dan schone schijn, J. H. Kok, Kampen, (1988).
1034
W it t k o w e r M a r g o and R u d o l f , Born under
Saturn: the character and conduct of artists,
New York Review Books, 2006.
W oottonA.C., Chronicles of Pharmacy, vol. 2,
USV Pharmaceutical Corporation, New York,
1972.
Worp J.A., Een onwaerdeerlycke Vrouw. Brieven
en verzen van en aan Maria Tesselschade,
HES Publishers, Utrecht, 1976.
W o u d e Ad v a n d e r , The Volume and Value
of Paintings in Holland at the Time of the Dutch
Republic Ц Art in History / History in Art /
Edited by David Freedberg and Jan de Vries,
Santa Monica, Getty Center for the History
of Art and the Humanities, 1991.
W rangel E., De betrekkingen tusschen Zweden
en de Nederlanden op het gebied van letteren
en wetenschap v oo rn am e lijk gedurende de
zeventiende eeuw, Boekhandel en drukkerij
voorheen E. J. Brill, Leiden, 1901.
Z a n d v l i e t K e e s , De
250 rijkste van de Gouden
Eeuw, Rijksmuseum, Nieuw Amsterdam, 2006.
А р е т и н о П ь е т р о , Рассуждения
Нанны
и Антонии, СПб.., Инапресс, 1995.
Человек перед лицом смерти,
А р ь е с Ф.,
М., Прогресс-Академия, 1992.
Б ертон Р., Анатомия меланхолии,
М., Прогресс-Традиция, 2005.
Б у а л о , Поэтическое искусство,
СПб., Азбука-классика, 2010.
Бэкон Ф р э н с и с , сочинения в двух томах,
М., Мысль, 1978.
В а з а р и Д., Жизнеописания наиболее
знаменитых живописцев, ваятелей
и зодчих эпохи Возрождения, СПб., 1992.
В а л л а Л о р е н ц о , О б и с т и н н о м и ложном
благе. О свободе воли, М., Наука, 1989.
В е л у в е н к а м п Я н В и л л е м , Архангельск.
Нидерландские п р е д п р и н и м а т е л и
в России. 1550-178 5,М., РОССПЭН,2006.

Вондел Йост в а н д е н , Трагедии,
Джонсон Бен, Драматические произведения
/ Редакция, вступительная статья и примечания
И. А. Аксенова, предисловие И. И. Анисимова,
Academia, М.; Л., 1931.
Ильин Н и к о л а с , С е м е н о в а , Н а т а л ь я , Продан­
ные сокровища России, М., Трилистник, 2000.
Д е л л а К а з а Д ж о в а н н и , Галатео,
или
Об обычаях // Сочинения великих
итальянцев xvi века, СПб.,Алетейя, 2002.
К а с т и л ь о н е Б., Придворный II Сочинения
великих итальянцев xvi века, СПб.,
Алетейя, 2002.
К л а р к К е н н е т , Нагота
в искусстве,
СПб., Азбука-классика, 2004.
Поль, Введение в голландскую
Кл о д е л ь
живопись // Глаз слушает, М., Б. С Г.-Пресс, 2006.
С. П., Филострат (старший
Ко н д р а т ь е в
и младший). Картины. Каллистрат.
Статуи, М.-/ 1., Изогиз,19з6.
К у т С т и в е н , Августейший
мастер
выживания. Жизнь Карла II, М., ACT, 2004.
В. Ф., История картинной
Л е в и н с о н -Л ес с и н г
галереи Эрмитажа (1764-1917), Искусство,
Ленинградское отделение, 1986.
Лозинский С. Г., История инквизиции
в Испании, СПб., 1914.
Л у к и а н , Избранное, М., Художественная
литература, 1987.
Львов С е р г е й , Жизнь и смерть
Пета Рамуса Ц Новый мир, 1967,9.
М а й е р П и р м и н , Парацельс-
врач и провидец.
Размышления о Теофрасте фон Гогенгейме,
М., Алетейя, 2003.
М а н д е р К а р е л в а н , Книга о художниках,
СПб., Азбука-классика, 2007.
М арчукова С., Медицина в зеркале
истории, Европейский дом, СПб., 2003.
Библиография
М., Наука, 1988. Мастера искусства об искусстве. Избранные
отрывки из писем, дневников, речей и тракта­
тов: В 7 т. / Под общей ред. А. А. Губера, А. А. Ф е­
дорова-Давыдова, И. Л. Маца, В. Н. Гращенкова,
М., Искусство, 1965.
М о н т е н ь , Опыты, М., Наука, 1979.
Н е к л ю д о в а М. С., Искусство частной
жизни: Век Людовика XIV, М., О Г И, 2008.
Д ’О б и н ь е А г р и п п а , Трагические поэмы.
Мемуары, М., 1949.
О ш е р о в С. А., Сенека-драматург //Луций
Анней Сенека, Трагедии, М., Наука, 1983.
П р у с т М а р с е л ь , Содом
и Гоморра,
М., Художественная литература, 1987.
Пушкин А.С., Полное собрание сочинений:
В ю т., издательство АН СССР, М.; Л., 1951.
Р а н к е Л. ф о н , Римские папы, их церковь
и государство в x v i и xvii столетиях, т. 1,
СПб., 1869.
Н. В., Творческий путь Лоренцо
Р евя к и н а
Валлы и его философское наследие //
Лоренцо Валла, Об истинном и ложном благе.
О свободе воли, М., Наука, 1989.
Рембрандт, Письма Константину Хейгене у,
пер. И. В. Линник // Мастера искусства
об искусстве. Избранные отрывки из писем,
дневников, речей и трактатов в семи томах,
М., Искусство, 1967.
Петер Пауль Рубенс. Письма, документы,
суждения современников / Сост., вступит,
статья и примеч. К. С. Егоровой,
М., Искусство, 1977.
Русские писатели об изобразительном
искусстве, Л., 1967.
С а з а е в Э д у а р д , М а х о в С е р г е й , Схватка двух
львов. Англо-голландские войны xvti века,
М., Вече, 2011.
Валентин Серов в переписке, документах,
интервью, г. i / Под ред. Зильберштейна И. С.,
Самкова В. А., Л., Художник РСФСР, 1985.
1035
Библиография
Ситник К., О творчестве Рембрандта //
Новый мир, 1936.
С о к о л о в а И. А., Рембрандт и русская
художественная культура Ц Россия-
Голландия, книжные связи xv-xx вв.,
СПб., Европейский Дом, 2000.
Картинная галерея
С о к о л о в а И. А.,
П. П. С ем енова-Тян-Шанского и голландская
живопись на антикварном рынке Петербурга,
СПб., издательство Государственного
Эрмитажа, 2009.
Солле ртинский И., Густав Малер, Л., Государ­
ственное музыкальное издательство, 1932.
Спутник т у р и с т а / Под ред. С. Н, Филиппова,
пятое издание, Товарищество Скоропечати,
книгопродавцы-издатели Гросман и Кнебель.
Т ургеневИ. С., Полное собрание сочинений
и писем: В 30 т., т. 9, М., Наука, 1995.
Тэн И., Философия искусства,
М., Республика, 1996.
Ф р и д л е н д е р М а к с , Об искусстве и знаточе­
стве, СПб., Андрей Наследников, 2001.
Старые мастера,
Ф р о м а н т е н Э.,
М., Советский художник, 1966.
Х е й з и н г а Й., Культура Нидерландов
в xvii веке. Эразм. Избранные письма. Рисунки.
СПб., издательство Ивана Лимбаха, 2009.
Хэзлитт Уильям, Застольные беседы,
М., Наука, 2010.
Цвейг С., Очерки, М., Советская Россия, 1985.
Честерф илд, Письма к сыну, М., Мир книги, 2006,
Ш е к с п и р Уильям, Собрание сочинений,
М., Искусство, 1958.
Ш п е н г л е р О., Закат Западного мира.
Очерки морфологии мировой истории,
М., Академический проект, 2009.
Юм Д а в и д , Англия под властью дома
С тю ар тов, т. 1, СПб., Алетейя, 2001.
 ИЛЛЮСТРАЦИИ
Предисловие
С. 9. Росписи потолка бывшего зала Штатов Голлан­
дии и Западной Фрисландии, теперь Первой Палаты
Генеральных Штатов. Фотография О.Тилкес.
Первая страница истории Республики —
Йоханнес Утенбогарт
21. Портрет Йоханнеса Утенбогарта. Рембрандт, 1633.
Холст, масло, 130 х 103 см. Рейксмузеум, Амстердам.
23. Портрет Йоханнеса Утенбогарта в возрасте 62 лет.
Виллем Якобсзоон Делфф, по живописному ориги­
налу Паулюса Мореелсе. 1619. Гравюра, 22,7 х 13,9 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
24. Портрет Йоханнеса Утенбогарта. Якоб Баккер. 1638.
Холст, масло, 122,5 х 9® см- Рейксмузеум, Амстердам.
27. Портрет Йоханнеса Утенбогарта. Рембрандт. 1635.
Офорт, 22,4 х 18,6 см. Рейксмузеум, Амстердам.
32. Адамиты в Амстердаме, февраль 1535 года.
Неизвестный мастер, по живописному оригиналу
Баренда Дирксзоона. 1650-1699. Офорт , 11,6 х 14,4 см.
Рей ксмузеум, Амстердам.
33. Вверху: Портрет Филиппа II. Антон Вирикс II. 1599-
1649. Гравюра, 5,6 х 4,4 см. Рейксмузеум, Амстердам.
Внизу: Портрет Антуана Перрено, кардинала Гранвеля,
Ламбертус Суавиус (Ламберт Зутман). 1556. Гравюра,
40,3x28,5 см. Рейксмузеум, Амстердам.
35. Вверху: Эмблема гезов. Питер Серваутерс, по
оригиналу Адриана ван де Вен не. 1624-1626. Гравюра,
14,4 х 19,3 см. Рейксмузеум, Амстердам.
Внизу: Полумесяц гезов. Неизвестный мастер. 1574.
Серебро, 3,5 х 3,1 см. Рейксмузеум, Амстердам
37. Иконоборческая волна 1566 года. Франс Хоген-
берг. 1566-1570. Офорт, 20,9 х 28д см- Рейксмузеум,
Амстердам.
38. Конный портрет герцога Альба. Хессел Геррит­
сзоон. 1591-1632. Офорт, 16 х 25,9 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
40. Вверху: Портрет Хюберта Дейфхейса. Ян Ламсвелт.
1684-1743. Офорт, 17,2 х 11,8 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
Внизу: Портрет Алессандро Фарнезе. Криспейн
ван де Пассе 1. 1580-1588. Гравюра, 27,2 х 19,9 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
48. Портрет Эркюля Франсуа де Валуа, герцога Анжу.
Филипп Галле, по оригиналу Виллема Тибо. 1578.
Гравюра, 19,2 х 11,7 см- Рейксмузеум, Амстердам.
49. Дойная корова. Неизвестный художник,
по английской гравюре. 1633-1639. Дерево, масло,
52 х 67 см. Рейксмузеум, Амстердам.
50. Торжественный въезд герцога Анжу (в шапке
и мантии герцога Брабанта) в Антверпен 19 фев­
раля 1582 года. Абрахам де Брюйн. 1582. Гравюра,
24,2 х 26 см. Рейксмузеум, Амстердам.
52-53. Похоронная процессия Вильгельма Оранского,
лист ю. Хендрик Голциус. 1584. Офорт, 16 х 36,2 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
54. Портрет Маурица в возрасте 12-ти лет. Даниэл ван
ден Кеборн (?). 1578-1579. Дерево, масло, 104 х 73 см.
Королевский архив, Гаага.
55. Похоронная процессия Вильгельма Оранского
в Делфте 3 августа 1584 года. Неизвестный мастер,
по оригиналу Франса Хогенберга. 1613-1615. Офорт,
113,3 х 15*9 см- Рейксмузеум, Амстердам.
56. Портрет Елизаветы Английской. Федерико Цукка-
ро (?). Около 1583. Дерево, масло, 124 х 92 см. Нацио­
нальная пинакотека, Сиена. © 2016. Photo Scala, Flor­
ence — courtesy of the Ministero Beni e Att. Culturali.
59. Портрет Роберта Дадли, графа Лестера. Виллем
ван де Пассе. 1620. Гравюра, 16,1 х 11,4 см. Рейксмузе­
ум, Амстердам.
61. Правда и Время открывают исчадия папы рим­
ского. Питер ван дер Хейден. Около 1585. Гравюра.
21,5 х 25,9 см. Рейксмузеум, Амстердам.
64-65. Въезд графа Лестера в Гаагу 6 января 1586
года. Якоб Саверей. 1586. Офорт, 16,1 х 3874 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
67. Портрет Йохана ван Олденбарневелта в возрасте
70 лет. Виллем Якобсзоон Делфф, по живописному
оригиналу Михила ван Миревелта. 1617. Гравюра,
26,8 х 17,6 см. Рейксмузеум, Амстердам.
71. Портрет Филипа Сидни. Якоб Хаубракен, по жи­
вописному оригиналу Исаака Оливье. 1743. Офорт,
373 х 23'7 см• Рейксмузеум, Амстердам.
73. Вверху: Памятная медаль, заказанная графом Ле­
стером на его отъезд из Нидерландов. Неизвестный
мастер. 1587. Серебро, диаметр 4,9 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
Внизу: Дойная корова II. Политическая аллегория.
Неизвестный мастер. Около 1587. Офорт, 17,5 х 26,3 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
76-77. Карта Нидерландов в форме Нидерландского
Льва, Leo Belgicus. Иоаннес ван Дутенхюм II. 1598.
Офорт, 44 х 56,5 см. Рейксмузеум, Амстердам.
81. Петрус Планциус в возрасте 70-ти лет. Виллем
Якобсзоон Делфф. 1623. Гравюра, 23,9 х 13,9 см. Рейк-
смуэеум, Амстердам.
87. Верху: Портрет Якоба Арминия. Неизвестный ма­
стер. 1674. Офорт, 7,6 х 12,5 см*Рейксмузеум, Амстердам.
Внизу: Портрет Франциска Гомария. Неизвестный ма­
стер. 1674. Офорт, 17,9 х 13 см. Рейксмузеум, Амстердам.
1037
Иллюстрации
90. ПортретЛауренса Реала, генерал-губернатора
Нидерландской Индии. Дирк Йонгман, по рисунку
Маттейса Валена. 1709-1726. Офорт, резец,
30 х 18,4 см. Рейксмузеум, Амстердам,
юо Портрет Каспара Барлея. Иоахим фон Зандрарт.
1637-1643. Рисунок кистью, 23,8 х 19,3 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
Ю1. Гуго де Гроот (Гроций) в возрасте 15 лет. Якоб
де Гейн II. 1599 .Гравюра, ю,6 х 8,9 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
102. Портрет Франсуа ван Аарссена. Якоб Хаубракен,
по живописному оригиналу Михила ван Миревелта.
1749-1759. Гравюра, 18,2 х 12 см. Рейксмузеум, Ам­
стердам.
104. Вверху: Портрет Амброджо Спинолы. Питер де
Йоде II, по живописному оригиналу Рубенса. 1628-
1670. Офорт, 14,9 х ц д см. Рейксмузеум, Амстердам.
Внизу: Портрет Яна Нейена. Ян Мюллер, по живопис­
ному оригиналу Михила ван Миревелта. 1608. Гравю-
ра, 29,9 х 23 см. Рейксмузеум, Амстердам.
ю6.Мауриц приветствует Спинолу в Рейсвейке
в феврале 1608 года. Симон Фризиус. 1608. Офорт,
15 х 24,4 см. Рейксмузеум, Амстердам.
107. Сатира на мирные переговоры. Питер Сервау-
терс по рисунку Адриана ван де Венне. 1624-1626.
14 х 20,2 см. Рейксмузеум, Амстердам.
108. Портрет Амброджо Спинолы. Михил ван Мире­
велт. 1609. Холст, масло, 119 х 87,5 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
но. Заседание представителей Генеральных Штатов
о мирных переговорах, 6 февраля 1608 года. Симон
Фризиус. 1608. Офорт, 15,1 х 24,6 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
т . Портрет Пьера Жаннена, французского посла
в Гааге. Виллем Исааксзоон ван Сваненбюрг, по жи­
вописному оригиналу Михила ван Миревелта. 1610.
Гравюра, 26,8 х 17,7 см. Рейксмузеум, Амстердам.
113. Благодарение за Перемирие. Неизвестный мастер,
по рисунку Адриана ван де Венне. 1624-1626. Офорт,
14,6 х 20,8 см. Рейксмузеум, Амстердам.
116. Портрет Конрада Ворстия. Рейнир Винкелес,
по рисунку Якоба Бюйса. 1783-1795. Офорт, резец,
1о,з х 6,9 см. Рейксмузеум, Амстердам.
117. Портрет Якова I, короля Англии. Неизвестный
мастер. 1612-1652. Гравюра, 16,3 х 12,3 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
118. Портрет Симона Биссхопа (Эпископия). Саломон
Саверей, по оригиналу Хендрика Мартенсзоона Зорха.
1624-1648. Гравюра, 23,2 х 14 см. Рейксмузеум, Амстердам.
119. Портрет Рейнира Пау в возрасте 67 лет. Теодор
Матхам, по оригиналу Яна Антонисзоона ван Раве-
стейна. 1658. Гравюра, 30,8 х 19,8 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
123. Армииианская телега с дерьмом. Сатира
на арминиан. Неизвестный мастер. 1618. Офорт,
38,2 х 43 см. Рейксмузеум, Амстердам.
1038
124-125. Ловцы душ. Адриан Питерсзоон ван де Вен­
не. 1614. Дерево, масло, 98,5 х 187,8 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
128. Портрет Дадли Карлтона. Виллем Якобсзоон Делфф,
по живописному оригиналу Михила ван Миревелта.
1620. Гравюра, 19,2 х 13,1 см. Рейксмузеум, Амстердам.
130. Портрет Маурица, принца Оранского. Михил ван
Миревелт. 1613-1620. Дерево, масло, 220,3 х 43*5 см-
Рейксмузеум, Амстердам.
132. Убиенная невинность. Корнелис Сафтлевен. 1663.
Холст, масло, 63 х 86 см. Рейксмузеум, Амстердам.
134. Открытие Дордрехтского синода 13 ноября
1618 года. Франсуа Схиллеманс, 1618-1619, Гравюра,
45,3 х 40,5 см. Рейксмузеум, Амстердам.
136. Весы или последнее голландское переустройство.
Саломон Саверей. 1618. Гравюра, 43,3 х 33,7 см. Рейк­
смузеум, Амстердам.
139. Бегство ремонстрантов из Гааги после решений
Дордрехтского синода. Неизвестный мастер, по ори­
гиналу Клааса Янсзоона Фиссера II. 1619. Гравюра,
15,7 х 26 см. Рейксмузеум, Амстердам.
140. Портрет Адриана Пау, пенсионария Голландии.
Михил ван Лохом, по оригиналу Петера ван Мола.
1635. Гравюра, 30,6 х год см. Рейксмузеум, Амстердам.
143. Казнь Олденбарневелта 13 мая 1619 года. Неиз­
вестный мастер. 1619. Гравюра, 19,9 х 23,9 см. Рейксму­
зеум, Амстердам.
144. Вверху: Изображение важнейших событий 1619
года. Неизвестный мастер, по оригиналу Виллема
Якобсзоона Делффа. 1619. Гравюра, 8,1 х 32,7 см. Рейк­
смузеум, Амстердам.
Внизу: Замок Лувестейн, место заключения Хогербеет-
са и де Гроота. Клаас Янсзоон Фиссер II. 1619. Офорт,
23,1 х 30,6 см. Рейксмузеум, Амстердам.
149. Слева: Портрет Йооста ван ден Вондела.Теодор
Матхам, по оригиналу Иоахима фон Зандрарта. 1630-
1676. Гравюра, 28 х 19,7 см. Рейксмузеум, Амстердам.
Справа: Титульный лист Паламеда Вондела. Саломон
Саверей. 1625. Гравюра, 17,6 х 13,5 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
153. Портрет Герарда Фоссия. Теодор Матхам, по ори­
гиналу Иоахима фон Зандрарта. 1615-1676 .Гравюра,
28 х 19,8 см. Рейксмузеум, Амстердам.
154-155. Строительство церкви ремонстрантов
в Амстердаме. Франс Брюн. 1630-1640. Гравюра,
40 х 52 см. Рейксмузеум, Амстердам.
157. Памятник Эразму в Роттердаме. Даниэл Стопен-
даал, по оригиналу Хиллебранда ван дер Аа, 1682-
1726, офорт, 46,6 х 37,5 см. Рейксмузеум, Амстердам.
158. Гуго Гроций в возрасте 49 лет. Виллем Якобсзо­
он Делфф, по живописному оригиналу Михила ван
Миревелта. 1632. Гравюра, 26,2 х 17,2 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
162. Арминианское укрепление в Лейдене.
Неизвестный мастер. 1618. Офорт, резец, 42 х 35,5 см.
Рейксмузеум, Амстердам.

163. Портрет Петруса Скривериуса. Ян ван де Велде II,
по живописному оригиналу Франса Халса. 1626.
Гравюра, 26,9 х 15,6 см. Рейксмузеум, Амстердам.
Золотой апельсин, или Божьей милостью
принцесса Оранская
197. Портрет Амалии ван Солмс. Рембрандт. 1632.
Холст, 69,5 х 54,5 см. Музей Жакмар-Андре, Париж.
© Studio Sebert Photographies.
198. Портрет Фредерика Хендрика. Геррит ван Хонт-
хорст. 1631. Холст, масло, 73,4 х 6о см. Королевский
архив, Гаага.
199. Слева: Елизавета Стюарт, королева Богемии.
Николаас де Клерк. 1625. Гравюра, 27,1 х 16,6 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
Справа: Фридрих V, король Богемии и курфюрст
Пфальца. Криспейн ван де Пассе II. Между или после
1610-1637. Гравюра, 14,9 х и см. Рейксмузеум,
Амстердам.
202. Свадебное шествие пфальцграфа Фридриха
и английской принцессы Елизаветы 14 февраля 1613
года. Франс Хогенберг. 1613-1615. Офорт, 21,2 х 263 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
204-205. Прибытие пфальцграфа Фридриха и Елиза­
веты во Флиссинген 28 апреля 1613 года. Неизвестный
мастер, по оригиналу Адриана Питерсзоона ван
де Вен не. 1618 и/или 1650. Гравюра, 42,4 х 224 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
204. Внизу: Памятная медаль по случаю коронования
Фридриха и Елизаветы. 1619. Неизвестный мастер.
1618. Серебро, 3,3 см, Рейксмузеум, Амстердам.
206. Карикатура на поражение Фридриха в битве
при Белой горе, 8-9 ноября 1620 года. Неизвестный
мастер. 1621. Офорт, 17,5 х 26,1 см, Рейксмузеум,
Амстердам.
207. Карикатура на незавидное положение
Фридриха. Неизвестный мастер. 1621. Офорт,
29,5 х 34,6 см. Рейксмузеум, Амстердам.
208. Фридрих и Елизавета зимой 1621 года.
Корнелис Плоос ван Амстел, по рисунку Хендрика
Аверкампа. 1766, Офорт, 21,5 х 22,2 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
209. Фридрих, Елизавета и их старшие дети.
Виллем ван де Пассе. 1621. Гравюра, 17,6 х 21,6 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
214. Аллегория на рождение Виллема II27 мая
1626 года. Чарлз Бингер, по оригиналу неизвестного
мастера. 1800-1899. Литография, 28,6 х 20 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
220. Вверху: Аллегория на отвоевание Фредериком
Хендриком Схертогенбоса 17 сентября 1629 года.
Криспейн ван де Пассе II. 1629. Гравюра, 28,9 х 37,5 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
220-221. Внизу: Испанский гарнизон покидает Бреду,
отвоеванную армией Штатов под командованием
Иллюстрации
Фредерика Хендрика ю октября 1637 года.
Неизвестный мастер. 1637. Офорт, 20,8 х 98,6 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
227. Автопортрет Константина Гейгенса, 1622.
233. Портрет Константина Гейгенса и Сюзанны
ван Барле. Якоб ван Кампен. Около 1635.
Холст, масло, 95 х 78,5 см. Маурицхейс, Гаага.
234. Томас де Кейзер, портрет Константина Гейгенса.
Национальная галерея, Лондон. © The National Gallery,
London.
С. 240. Портрет Константина Гейгенса. Ян Ливенс.
1628-1629. Дерево, масло, 99 х 84 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
242. Письмо Рембрандта Гейгенсу. Королевский
архив, Гаага.
249. Портрет Амалии ван Солмс. Геррит ван Хонтхорст.
Дерево, масло, 75 х 6о см. Королевский архив, Гаага.
251. Портрет Амалии ван Солмс. Кунраат Вауманс, по
живописному оригиналу Антониса ван Дейка. 1640-
1641. Гравюра, 25,6 х 19,8 см. Рейксмузеум, Амстердам.
254. Будущий штатгальтер Виллем II, принц Оранский,
и его невеста, принцесса Мария Генриетта Стюарт,
дочь Карла I. Антонис ван Дейк. 1641. Холст, масло,
182,5 * М2 см- Рейксмузеум, Амстердам.
С.257. брак Виллема, принца Оранского, и принцессы
Марии Стюарт 2 мая 1641 года. Рейнир ван Персейн,
по живописному оригиналу Исаака Исааксзоона. 1641.
Гравюра, 36,5 х 47,3 см. Рейксмузеум, Амстердам.
258-259. Шествие стрелков во время въезда Генриет­
ты Марии в Амстердам 20 мая 1642 года. Питер Нолпе,
по оригиналу Симонсзоона Поттера. 1642. Офорт,
40 х 49,2 см. Рейксмузеум, Амстердам.
261. Отъезд королевы Генриетты Марии из Голландии
29 января 1643 года. Балтазар Флорисзоон ван Беркен-
роде. 1643. Офорт, 39 х 46,2 см. Рейксмузеум, Амстердам.
262. Луиза Генриетта, принцесса Оранская. Корнелис
Фиссер II, по живописному оригиналу Геррита ван
Хонтхорста. 1649. Офорт, резец, 41,8 х 30,6 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
264. Фридрих Вильгельм, курфюрст Бранденбургский,
с женой Луизой Генриеттой. Геррит 8ан Хонтхорст. 1647.
Холст, масло, 302 х 194,3 см. Рейксмузеум, Амстердам.
265. Фредерик Хендрик на смертном одре. Корнелис
ван Дален I, по оригиналу Адриана Питерсзоона ван
де Венне. 1647. Гравюра, 34,2 х 38,9 см, Рейксмузеум,
Амстердам.
266-267. Похороны Фредерика Хендрика ю мая 1647
года в Гааге. Неизвестный мастер. 1647-1651. Офорт.
39,7 х 51,5 см. Рейксмузеум, Амстердам.
268. Казнь Карла I перед зданием Уайтхолла
в Лондоне. Саломон Саверей. 1649. Офорт,
11,9 х Ч-З см‘ Рейксмузеум, Амстердам.
269. Елизавета Стюарт с серьгой из волос Карла I.
Виллем Якобсзоон Делфф, по живописному
оригиналу Михила ван Миревелта. 1623.
Гравюра, 41,6 х 29,5 см. Рейксмузеум, Амстердам.
1039
Иллюстрации
274. Йохан де Витт. Абрахам Блотелинг, по оригиналу
Яна де Баана, 1660-1690, меццо-тинто и гравюра,
27.3 х 21,7 см- Рейксмузеум, Амстердам.
277. Морской бой у берегов Голландии во время
Первой Англо-голландской войны. Флот Штатов под
командованием Маартена Тромпа и английский флот
под командованием Джорджа Монка, 8 августа
1653 года. Неизвестный мастер, по оригиналу
Яна Абрахамсзоона Беерстратена. 1654-1656.
Офорт, 13,5 х 16,8 см. Рейксмузеум, Амстердам.
278. Сатира на Кромвеля времен Первой Англо-
голландской войны. Криспейн ван де Пассе II. 1652.
Гравюра, 39,9 х 26,5 см. Рейксмузеум, Амстердам.
280. День рождения принца, 14 ноября 1650 года.
Ян Стеен. 1660-1679. Дерево, масло, 46 х 62,5 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
281. Аллегория на окончание Первой Англо-голланд­
ской войны. Франсуа Схиллеманс, по рисунку
Адриана Питерсзоона ван де Вен не. 1654. Офорт,
резец, 60,5 х 61 см. Рейксмузеум, Амстердам.
283. Портрет Виллема III с апельсином в руке
и с голубой лентой Ордена Подвязки. Адриаан Ханне-
ман. 1654. Холст, 133Х 94 см. Рейксмузеум, Амстердам.
288. Банкет в честь Карла II, устроенный Штатами
Голландии 30 мая 1660 года в Маурицхейсе. Питер
Филипп, по оригиналу ЯкобаТооренвлита. 1660.
Офорт, резец, 40,2 х 49 см. Рейксмузеум, Амстердам.
289. Отплытие Карла II в Англию 23 мая 1660 года.
Ян де Биссхоп. 1660-1662. Рисунок пером и кистью,
39 х 52 см. Рейксмузеум, Амстердам.
292. Холмсов фейерверк на Терсхеллинге. Виллем
ван де Велде 1. 1666. Рисунок карандашом, пером
и кистью, 44,7 х 76 см. Рейксмузеум, Амстердам.
294. Кормовой щит Royal Charles. Неизвестный
мастер. Дерево, 277 х 378 х 120 см, боо кг.
Рейксмузеум, Амстердам.
295. Портрет Уильяма Темпла. Каспар Лёйкен. 1695.
Офорт, 11,8 х 6,8 см. Рейксмузеум, Амстердам.
299. Голландская трагедия, 1673. Серия из шести
французских карикатур на голландцев. Неизвестный
мастер, по рисунку Ле Поффре. 1673. Офорт,
23.3 х 14 см. Рейксмузеум, Амстердам.
301. Виллем III в образе Марса, из серии
Wendekopfe. Ромей н де Хооге. 1672. Офорт,
14,5х 12 см. Рейксмузеум, Амстердам.
302. Английское оповещение о начале Третьей
Англо-голландской войны 7 апреля 1672 года
и отъезде посла Нидерландов. Ромейн де Хооге. 1674.
Офорт, резец, 12,2 х 28 см. Рейксмузеум, Амстердам.
303. Сверху вниз:
Карл II — тигр, из серии Wendekopfe. Ромейн
де Хооге, 1672. Офорт, резец, 14 х ц,8 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
Людовик — лев, из серии Wendekopfe.
Ромейн де Хооге. 1672. Офорт, резец. 14 х 11,7 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
Ю4О
Епископ Мюнстера — свинья, из серии Wendekdpfe.
Ромейн де Хооге. 1672. Офорт, 15 х 11,5 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
Максимилиан Хендрик Баварский — осел, из серии
Wendekopfe. Ромейн де Хооге. 1672. Офорт,
14,1 х 11,2 см. Рейксмузеум, Амстердам.
304-305. Битва при Солебее 7 июня 1672 года. Виллем
ван де Велде 1. 1673. Рисунок карандашом, пером
и кистью, 35,5 х 64,9 см. Рейксмузеум, Амстердам.
306-307. Переход французов через Рейн. Шарль Луи
Симонно, по рисунку Адама Франса ван дер Мёлена.
1672. Офорт, 57,3 х 99,4 см. Рейксмузеум, Амстердам.
308. Аллегория на затруднительное положение
Нидерландов в начале 1672 года. Неизвестный
мастер. 1672. Офорт, резец, 37 х 25,5 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
312. Виллем III как спаситель отечества. Политическая
аллегория. Криспейн ван де Пассе II. 1665 или 1672.
Гоавюра, 43,8 х 32 см. Рейксмузеум, Амстердам.
314. Вид на ставку принца Виллема у Старого Рейна,
29 августа 1672 года. Валентейн Клотц. 1672. Рисунок
карандашом, пером и кистью, 12,4 х 19,5 см. Рейксму­
зеум, Амстердам.
317. Изувеченные тела братьев де Витт, 20 августа
1672 года. Неизвестный мастер. 1672. Офорт, резец,
42,3 х 30 см. Рейксмузеум, Амстердам.
318. Тела братьев де Витт. Ян де Баан. 1672-1675. Холст,
масло, 69,5 х 56 см. Рейксмузеум, Амстердам.
322. Нидерландский Лев прогоняет французского Пе­
туха с драконьим хвостом. Неизвестный мастер. 1674.
Офорт, резец, 14,8 х 20,5 см. Рейксмузеум, Амстердам.
323. Похороны Амалии ван Солмс, восемь часов
вечера 21 декабря 1675 года. Ромейн де Хооге. 1675.
Офорт, 43 х 53 см. Рейксмузеум, Амстердам.
324. Отъезд и прибытие Виллема III в Англию, 1688.
Ян Лёйкен. 1689. Офорт, 11 х 13,4 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
325. Виллем и Мэри провозглашаются суверенами
Англии, 23 февраля 1689 года. Ян Лёйкен. 1689.
Офорт, 11,9 х Ч 7 см- Рейксмузеум, Амстердам.
Вокруг Урока анатомии докт ора Тюлпа,
или Кто, как и отчего лечил голландцев в xvn веке
362-363. Урок анатомии доктора Тюлпа.
Рембрандт. 1632. Холст, масло, 169,5 х 21 6-5 см-
Маурицхейс, Гаага.
366-367. Урок анатомии Себастиана Эгбертсзоона.
Арт Питерсзоон. 1601-1603. Холст, масло,
147 х 392 см. Музей Амстердама.
368. Урок остеологии Себастиана Эгбертсзоона.
Томас де Кейзер (?). 1619. Холст, масло, 135 х 186 см.
Музей Амстердама.
369. Урок анатомии Йохана Фонтейна. Николаас
Элиасзоон (Пикеной). 1625-1626. Холст, масло,
97,5 х 192 см. Музей Амстердама.

371. Слева: Чудо со статиром. Клаас Янсзоон Фиссер
II, по живописному оригиналу Рубенса. Около 1612.
Гравюра, 40,2 х 50,3 см. Тейлерс-музей, Харлем.
Справа: Пьяный крестьянин в трактире. Адриан
Браувер. Около 1624. Дерево, масло, 34,8 х 26 см.
Музей Бойманса — ван Бенин гена, Роттердам /
Фотография: ©Studio Tromp, Rotterdam.
372. Андреас Везалий в возрасте 28 лет. Ян Ванделаар.
1702-1759. Офорт, резец, 28,8 х 17,3 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
375. Старая церковь. Клаас Янсзоон Фиссер II.
1613-1648. Офорт, резец, 25,1 х 31,7 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
378.Здание лейденского университета и ботаниче­
ский сад. Неизвестный мастер. 1726. Офорт,
26.2 х 32,3 см. Рейксмузеум, Амстердам.
380. Портрет Юстуса Липсия. Хендрик Голциус. 1587.
Гравюра, 14,3 х ю д см. Рейксмузеум, Амстердам.
381. Портрет Йозефа Скалигера в возрасте 35 лет.
Хендрик Голциус. 1590-1594. Гравюра, 27,8 х 20 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
382. Портрет Каролуса Клузиуса. Филипп Галле. 1587-
1606. Гравюра, 16,5 х ц д см. Рейксмузеум, Амстердам.
384-385. Вид ботанического сада Лейденского
университета. Виллем Исааксзоон ван Сванен-
бюрг, по рисунку Яна Корнелисзоона ван
хет Ваудта. 1610. Офорт, 32,8 х 40,6 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
386. Анатомический театр Лейденского университета.
Виллем Исааксзоон ван Сваненбюрг, по рисунку
Яна Корнелисзоона ван хет Ваудта. 1610. Офорт,
33 х 39*6 см. Рейксмузеум, Амстердам.
389. Библиотека Лейденского университета.
Виллем Исааксзоон ван Сваненбюрг, по рисунку
Яна Корнелисзоона ван хет Ваудта. 1610.
Офорт, зз х 40,3 см. Рейксмузеум, Амстердам.
393. Портрет Питера Пау. (Мастерская) ван де Пассе.
1625. Гравюра, 15,5 х 10,3 см. Рейксмузеум, Амстердам.
394. Урок анатомии профессора Пау. Андрис Якобсзо-
он Сток, по оригиналу Якоба де Гейна II. 1615. Гравюра,
29.2 х 22,8 см. Рейксмузеум, Амстердам.
396. Флегматический темперамент. Хармен Янсзоон
Мюллер, по рисунку Маартена ван Хеемскерка. 1566.
Гравюра, 21,7 х 23-8 см. Рейксмузеум, Амстердам.
397. Сангвинический темперамент. Хармен Янсзоон
Мюллер, по рисунку Маартена ван Хеемскерка. 1566.
Гравюра, 21,6 х 23,6 см. Рейксмузеум, Амстердам.
398. Меланхолический темперамент. Хармен Янсзоон
Мюллер, по рисунку Маартена ван Хеемскерка. 1566.
Гравюра, 21,5 х 23-7 см- Рейксмузеум, Амстердам.
399. Холерический темперамент. Хармен Янсзоон
Мюллер, по рисунку Маартена ван Хеемскерка. 1566.
Гравюра, 21,3 х 23,6 см. Рейксмузеум, Амстердам.
404. Вверху: Портрет Франциска Сильвия. Корнелис
ван Дален II. 1659. Гравюра, 30,7 х 23,8 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
Иллюстрации
Внизу: Врач. Ян Лёйкен. 1694. Офорт, 14 х 8д см.
Рейксмузеум, Амстердам.
405. Лекарь. Каспар Лёйкен по рисунку Яна Лёйкена.
1694. Офорт, 14,1 х 8 см. Рейксмузеум, Амстердам.
406. Уход за ранеными в лагере неподалеку от поля
боя. Ян Лёйкен. 1693. Офорт, 14,6 х 9,4 см. Рейксмузе­
ум, Амстердам.
408. Уход за больными в больнице. Ян Лёйкен. 1698.
Офорт, 14,3 х 9 см. Рейксмузеум, Амстердам.
409. Большая больничная палата. Ян Лёйкен. 1688.
Офорт, 12 х 16,4 см. Рейксмузеум, Амстердам.
410. Мужчина с деревянной ногой и старуха. Из серии
изображений бродяг, крестьян и инвалидов Первой
Англо-голландской войны. Саломон Саверей /
Питер Янсзоон Кваст. 1638-1665. Гравюра, 13,5 х g см.
Рейксмузеум, Амстердам.
412. Портрет повитухи (возможно Йенекке ван Корте-
брук). Криспейн ван ден Квеборн. 1614-1652. Гравюра,
13,5 х 8,6 см. Рейксмузеум, Амстердам.
413. Баночница. Квирин Герритсзоон ван Брекеленкам.
Около 1660. Дерево, масло, 47,9 х 36,7 см. Маурицхейс.
Гаага.
414. Баночница. Корнелис Дюсарт. 1695.
Офорт, 25,7 х 17,4 см. Рейксмузеум. Амстердам.
415. Шарлатан. Рембрандт. 1635. Офорт, 7,8 х 3,6 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
423.Сатира натюльпаноманию. Ян Брейгель II. Около
1640. Дерево, масло, 31 х 49 см. Музей Франса Халса,
Харлем. Фотография: © Rene Gerritsen.
424. Телега дураков Флоры. Криспейн ван де Пассе.
1637. Гравюра, 31,5 х 39,1 см. Рейксмузеум, Амстердам.
427. Операция на ноге. Питер Янсзоон Кваст. 1615-1652.
Гравюра, 19,6 х 22,3 см- Рейксмузеум, Амстердам.
428. Семья лекаря Франса Херкулеса. Эгберт
ван Хеемскерк. 1669. Холст, масло, 70 х 59 см.
Музей Амстердама.
430. Медная монета отделения Западной Фрисландии
Ост-Индской компании. 1792. Рейксмузеум, Амстердам.
435. Чума. Ян Лёйкен. 1697-1705. Офорт, 1 1 х 12,4 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
436. Похороны жертв чумы. Ян де Риддер. 1675-1735.
Офорт, 9 х 17,7 см. Рейксмузеум, Амстердам.
437. Аптекарь. Ян Лёйкен. 1694. Офорт, 14,1 х 8д см.
Рейксмузеум, Амстердам.
438. Интерьер аптеки. Ян Лёйкен. 1683. Офорт,
14,3 х 8,6 см. Рейксмузеум, Амстердам.
444. Титульный лист книги о лечении подагры. Ян Лёй­
кен. 1684. Офорт, 13,9 х 8,6 см. Рейксмузеум, Амстердам.
462. Страницы Книги медицинских наблюдений
Николааса Тюлпа. Амстердам, 1650. Библиотека
Университета Амстердама.
466. Молодой пьяница. Хендрик Голциус (?). 1590-1610.
Гравюра, 19 х 13,2 см. Рейксмузеум, Амстердам.
468. Старый пьяница, или Последствия пьянства.
Хендрик Голциус (?). 1590-1610. Гравюра, 19 х 12,5 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
Ю41
Иллюстрации
469. Сидящий курильщик. Дирк Халс. 1622-1627.
Бумага, масло, 27,7 х 17,8 см. Рейксмузеум, Амстердам.
477. Зубодер. Ян Лёйкен. 1698. Офорт, 13,1 х 8,5 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
479. Вверху: Урок анатомии Яна Деймана (фрагмент).
Рембрандт. 1656. Холст, масло, 98,5 х 132,5 см.
Музей Амстердама.
Внизу: Портрет Арнаута Тол инкса. Йоханнес Питер
де Фрей, по живописному оригиналу Рембрандта.
1797. Офорт, 16,3 х 12,7 см*Рейксмузеум, Амстердам.
482. Портрет Николааса Тюлпа. Ян де Биссхоп,
по живописному оригиналу Юриаана (Юргена)
Овенса. После 1658. Офорт, 18,2 х 13,7 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
485. Надгробный камень Тюлпа в Новой церкви.
Фотография: © Petra en Erik Hesmerg.
Золото Рембрандта
522. Отряд стрелков II округа под командованием
капитана Франса Баннинка Кока, Ночной дозор .
Фрагмент. Рембрандт. 1642. Холст, масло,
3795 х 453.5 см Рейксмузеум, Амстердам.
536-537. Празднование стрелками Мюнстерского
мира. Бартоломеус ван дер Хелст. 1648. Холст,
масло, 232 х 547 см. Рейксмузеум, Амстердам.
548. Рота амстердамских аркебузиров. Дирк Якобс.
1532. Дерево, масло, 115 х 161. © Государственный
Эрмитаж, Санкт-Петербург, 2017. Фотографы:
Ю. А. Молодковец, В. С. Теребенин, Л. Г. Хейфец.
549. Вид на Дворцовый пруд Гааги со стрельбищем
на переднем плане. Неизвестный мастер. 1567.
Дерево, масло, 93 х 165 см. Гаагский
Исторический музей, Гаага.
550. Цепь амстердамских аркебузиров. Неизвест­
ный мастер. 1500-1524 гг. Позолоченное серебро,
8о,о х 40,0 х 2,5 см. Рейксмузеум, Амстердам.
560. Капитан инфантерии. Хендрик Голциус. 1583.
Гравюра, 27,1 х 15 см. Рейксмузеум, Амстердам.
562. Копия Ночного дозора. Геррит Люнденс.
1642-1655 гг. Дерево, масло, 66,5 х 85,5 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
563. Знаменосец. Хендрик Голциус. 1585. Гравюра,
21.5 х 15,7 см. Рейксмузеум, Амстердам.
564. Знаменосец. Лука Лейденский. 1508-1512.
Гравюра, 11,8 х 7 см. Рейксмузеум, Амстердам.
566-567 Стрелки из книги Обращение с оружием.
Слева направо:
Солдат, устанавливающий мушкет на сошке.
Якоб де Гейн II. 1597-1608. Гравюра, 25,5 х 18,5 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
Солдат, дующий на фитиль и прикрывающий рукой
колодку от искр. Якоб де Гейн II. 1597-1608. Гравюра,
25.5 х 18,5 см. Рейксмузеум, Амстердам.
Солдат, дующий на фитиль. Якоб де Гейн II. 1597-1608.
Гравюра, 25,5 х 18,5 см. Рейксмузеум, Амстердам.
Ю42
57° " 571 * Карта Амстердама. Корнелис Антонисзоон.
1544. Гравюра на дереве, 100,7 х 109,3 см-
Рейксмузеум, Амстердам.
572-573. Портрет амстердамских аркебузиров.
Дирк Якобс. 1529/1532-1535. Дерево, масло,
119,3 х х74*4 см- Рейксмузеум, Амстердам.
575. Рота А амстердамских аркебузиров.
Неизвестный мастер. 1531. Дерево, масло, 115 х 195 см.
Музей Амстердама.
576. Грошовая трапеза. Корнелис Антонисзоон. 1533.
Дерево, масло, 130 х 206,5 см*Музей Амстердама.
578-579. Отряд стрелков капитана Жиля Фалкенира
и лейтенанта Питера Баса. Питер Исааксзоон. 1599.
Холст, масло, 218 х 526 см. Рейксмузеум, Амстердам.
580-581. Отряд лучников под командой Дирка
Розекранса и лейтенанта Пау. Корнелис Кетел. 1588.
Холст, масло, 208 х 410 см. Рейксмузеум, Амстердам.
583. Портрет четырех старшин Дулен лучников.
Иоахим Ян Оортман, по живописному оригиналу
Бартоломеуса ван дер Хелста. 1653. Офорт
и Гравюра, 17 х 26,8 см. Рейксмузеум, Амстердам.
584. Вверху: Офицеры и другие стрелки отряда
VIII округа под командованием капитана Рулофа Бик-
кера и лейтенанта Яна Михилсзоона Блау. Бартоломе­
ус ванн дер Хелст. 1643 (1639). Холст, масло, 235 х 750
см. Рейксмузеум, Амстердам.
Внизу слева: Офицеры и другие стрелки отряда
XIX округа под командованием капитана Корнелиса
Биккера и лейтенанта Фредерика ван Банхема,
готовые к встрече Марии Медичи. Иоахим
фон Зандрарт. 1640. Холст, масло, 343 х 258 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
Внизу справа: Офицеры и другие стрелки отряда
XVIII округа под командованием капитана Альберта
Баса и лейтенанта Лукаса Конейна. ГовертФлинк. 1645.
Холст, масло. 347 х 244 см. Рейксмузеум, Амстердам.
585. Сверху вниз:
Офицеры и другие стрелки отряда IV округа под
командованием капитана Яна ван Флоосвейка
и лейтенанта Геррита Хюдде. Николаас Элиасзоон
(Пикеной). 1642. Холст, масло, 340 х 527 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
Офицеры и другие стрелки отряда V округа под ко­
мандованием капитана Корнелиса де Грааффа
и лейтенанта Хендрика Лауренсзоона. Якоб Баккер. 1642.
Холст, масло, 367 х 511 см. Рейксмузеум, Амстердам.
Отряд стрелков II округа под командованием
капитана Франса Баннинка Кока. Ночной дозор.
Рембрандт. 1642. Холст, масло. 379,5 х 453,5 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
589. Мария Медичи в образе Берецинтии, в колесни­
це, управляемой Генрихом IV. Питер Нолпе, по эскизу
Никалааса Муйарта. Лист 5 из серии Празднества
по случаю приезда Марии де Медичи в Амстердам,
иллюстрация в Medicea hospes Барлея. 1638. Офорт,
резец, 29,3 х 38,3 см. Рейксмузеум, Амстердам.

590-591. Вверху: Въезд кавалькады Марии Медичи
в Амстердам. Питер Нолпе, по рисунку Яна Мартсзена
де Йонге. 1638-1639. Офорт, резец, 32,2 х 47,8 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
590. Внизу: Трубачи и стрелки приветствуют Марию
Медичи при въезде в Амстердам. Питер Нолпе,
по рисунку Яна Мартсзена де Йонге. Лист i из серии
Празднества по случаю приезда Марии де Медичи
в Амстердам, иллюстрация в Мedicea hospes Барлея.
1638-1639. Офорт, 32,2 х 49,7 см, Рейксмузеум,
Амстердам.
593* Портрет Андриса Биккера. Бартоломеус
ван дер Хелст. 1642. Дерево, масло, 93,5 х 70,5 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
594. Королевский кортеж у триумфальной арки
у Свиного шлюза. Саломон Саверей, по рисунку Яна
Мартсзена де Йонге. Лист 4 из серии Празднества по
случаю.., иллюстрация в Medicea hospes Барлея. 1638.
Офорт, 29,7 х 38,8 см. Рейксмузеум, Амстердам.
595. Прибытие королевского кортежа к арке с изобра­
жением брака Генриха IV и Марии Медичи. Саломон
Саверей, по рисунку Яна Мартсзена де Йонге, лист 2
из серии Празднества по случаю.., иллюстрация в
Medicea hospes Барлея. 1638. Офорт, 29,4 х 38,3 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
596-597. Празднества на воде во время визита
Марии Медичи в Амстердам. Саломон Саверей по
рисунку Симона де Флигера, лист 15 из серии Празд­
нества по случаю приезда Марии де Медичи в
Амстердам, иллюстрация в Medicea hospes Барлея.
1638. Офорт, 33,5 х 65,5 см. Рейксмузеум, Амстердам.
598. Мария Медичи. Саломон Саверей, 1638,
по живописному оригиналу Геррита ван Хонтхорста,
иллюстрация в Medicea hospes Барлея.
Офорт, 32,1 х 21,1 см, Рейксмузеум, Амстердам.
602. Вид на Дулен аркебузиров в Амстердаме.
Захариас Веббер II. 1665. Офорт, 11,7 х 14 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
605. Старшины Дулен аркебузиров.
Говерт Флинк. 1642. Холст, масло,
203 х 278 см. Рейксмузеум, Амстердам.
606. Офицеры и другие стрелки отряда XVIII округа
под командованием капитана Альберта Баса и лей­
тенанта Лукаса Конейна. Говерт Флинк. 1645. Холст,
масло, 347 х 244 см, Рейксмузеум, Амстердам.
618. Канонир с маркитанткой. Виллем Питерсзоон
Бейтевех. 1616. Офорт, 14,2 х 9,3 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
619. Триумф Мордехая. Рембрандт. 1639-1643. Офорт,
сухая игла, 17,5 х 21,5 см. Рейксмузеум, Амстердам.
621. Собрание в Большом Зале Дулен аркебузиров
в августе 1748 года. Неизвестный мастер. 1748.
Офорт, резец, 15,3 х 24,4 см. Рейксмузеум, Амстердам.
624. Вид на Королевский музей в Амстердаме. А.Лютц,
по рисунку Корнелиса де Круйффа. 1825. Офорт,
Ю З х 23»5 см- Рейксмузеум, Амстердам.
Иллюстрации
625. Мюнстерский мир в старом здании
Рейксмузеума. 1880-1885. Фотография.
Городской архив Амстердама.
629. Ночной дозор в старом здании Рейксмузеума.
1880-1885. Фотография. Городской архив Амстердама.
631. Новый Рейксмузеум. 1890-1898. Фотография.
Городской архив Амстердама.
632. Зал Рембрандта в новом Рейксмузеуме. 1885-
1900. Фотография, 14 х 9 см. Рейксмузеум, Амстердам.
635. Ночной дозор в 1929 году. Фотография. Рейксму­
зеум, Амстердам.
636. Вверху: Эвакуация портретов стрелков,
август-ноябры939 года. Фотография. Рейксмузеум,
Амстердам.
Внизу: Сотрудники музея выносят картины в проезд
под музеем, где их погружают на машины, август-
ноябрь 1939 года. Фотография, и х 16 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
637. Машины с картинами выезжают из проезда
под музеем, август — ноябрь 1939 года, фотография,
и х 16 см. Рейксмузеум, Амстердам.
638. Прибытие стрелков Мюнстерского мира
и Отряда Рулофа Биккера ван дер Хелста
к бункерам на севере Голландии. 1939 год.
Фотография, и х 16 см. Рейксмузеум, Амстердам.
Империя железных королей
661. Портрет Якоба Трипа. Рембрандт. Около 1661.
Холст, масло, 130,5 х 97 см. Национальная Галерея.
Лондон. © The National Gallery, London.
663. Портрет Маргареты де Геер. Рембрандт. 1661.
Холст, масло, 130,5 х 97,5 см. Национальная Галерея,
Лондон. © The National Gallery, London.
666. Портрет Маргареты де Геер. Якоб Кейп. 1651.
Дерево, масло, 73,9 х 59,5 см. Рейксмузеум, Амстердам.
667. Портрет Якоба Трипа. Николаас Маас. Около 1665.
Холст, масло, 121,8 х 100,5 см. Маурицхейс, Гаага.
670. Портрет Алетты Адриаансдохтер. Рембрандт.
1639. Дерево, масло, 64,7 х 55,3 см. Музей Бойманса —
ван Бёнингена, Роттердам. Из собрания Фонда
Виллема ван дер Ворма / Фотография: ©Studio
Tromp, Rotterdam.
671. Портрет молодой женщины, возможно
Марии Трип. Рембрандт. 1639. Дерево, масло.
107 х 82 см. Рейксмузеум, Амстердам.
672. Портрет Элиаса Трипа. Йоханнес Спилберг II. 1649.
Холст, масло, 82 х 66 см. Зеландский морской музей
MuZEEum, Флиссинген.
682. Портрет Софии Трип. Бартоломеус ван дер Хелст.
1645. Институт истории искусств (RKD), Гаага.
684. Портрет молодой женщины, возможно
Марии Трип. Фердинанд Бол. Около 1639 (под­
писан Рембрандт, 1632). Дерево, масло, 105 х 78 см.
Музей Сюрмонда-Людвига, Ахен. Фотография:
© Anne Gold.
1043
Иллюстрации
.
686 Портрет Лодевейкаде Геера. Иеремия Фалк,
по оригиналу Давида Бека. 1649. Гравюра, 31,6 х 22 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
689. «Дом с головами». Фотография 0 . Тилкес.
693. Литейные цеха Хендрика Трипа в Швеции.
Аллаарт ван Эвердинген. 1650-1675. Холст, масло,
192 х 254,5 см. Рейксмузеум, Амстердам.
694. Портрет Хендрика Трипа. Фердинанд Бол. 1660.
Холст, масло, 126,5 * 97- Музей изящных искусав,
Брюссель. © Koninklijke Musea voor Scbone Kunsten
van Belgie, Brussel / foto: J. Geleyns — Ro scan.
695. Вверху: Портрет Йоханны де Геер. Фердинанд
Бол. 1660. Холст, масло, 126 х 97, Музей изящных
искусств, Брюссель. © Koninklijke Musea voor Schone
Kunsten van Belgi§, Brussel / foto: J. Geleyns — Ro scan.
Внизу: Каритас: портрет Йоханны де Геер с детьми
Сесилией Трип и Лауренсом Трипом. Фердинанд Бол.
1662-1669. Холст, масло, 167 х 152,5 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
698. Портрет Адриана Трипа. Ян Ливенс. 1644.
Холст, масло, 107,5 х 83,5 см. Частная коллекция,
на долгосрочном хранении в Доме-музее
Рембрандта, Амстердам.
699. Портрет Якоба Трипа. Бартоломеус ван дер Хелст.
1647-1670. Холст, масло, н о х 95 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
702. Минерва-Маргарита Трип, обучающая сестру
Анну Марию. Фердинанд Бол. 1663. Холст, масло,
208 х 179 см. Рейксмузеум, Амстердам
Превосходный во всех отношениях Ян Сикс
712-713. Портрет Яна Сикса. Рембрандт. 1654. Холст,
масло, 112 х ю г см. Собрание Сиксов, Амстердам.
716. Тростильщик шелка. Ян Лёйкен. 1694. Офорт,
14,3 х 8д см. Рейксмузеум, Амстердам.
722. Римская триумфальная арка. Виллем Ромейн.
1634-1694. Рисунок, 55,1 х 40,3 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
723. Вид на руины. Карел Дюжарден. 1632-1678.
Рисунок, 40,4 х 54 см. Рейксмузеум, Амстердам.
724. Портрет Томаса Эрпения. Мастерская де Пассе.
1625. Гравюра, 15,4 х ю см. Рейксмузеум, Амстердам.
741. Нападение разбойников на путешественника.
Виллем Ниуландт II, по оригиналу Паула Брила. 1594-
1635. Офорт, 22,9 х Зх»7см- Рейксмузеум, Амстердам.
744. Буцентавр в окружении 14 гондол. Каспар Лёйкен.
1695. Офорт, 41,1 х 30,1 см. Рейксмузеум, Амстердам. Нью-Йорк.
745. Библиотека и кабинет редкостей Великого герцо­
га Тосканского. Ян Лёйкен. 1689. Офорт, 6,9 х 28,4 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
746. Бокал из яшмы, привезенный Яном Сиксом
из поездки по Италии. Собрание Сиксов, Амстердам.
749. Кунсткамера Манфредо Сетталы в Милане.
Чезаре Фьори. Около 1666. Офорт, 19,7 х 45,3 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
1044
752. Ян Сикс. Рембрандт. 1647. Офорт, сухая игла,
24,4 х 19,3 см. Рейксмузеум, Амстердам.
754. Медея, или брак Ясона и Креусы. Рембрандт.
1648. Офорт, сухая игла, 24 х 17,6 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
756. Портрет поэта Яна Фоса. Карел Дюжарден. 1652-
1662. Офорт, 16,6 х 12,7 см- Рейксмузеум, Амстердам.
761. Портреты Сикса и Хлорис. Герард Терборх.
Около 1640. Масло на золоте, юх 8 см, овал.
Собрание Сиксов, Амстердам.
762. Пандора в облаках. 1651. Бумага, масло,
23 х 12,7 см- Собрание Сиксов, Амстердам.
763. Гомер, читающий свои стихи (album amicorum
Яна Сикса). Рембрандт. 1652. Рисунок пером и кистью,
19 х 14 см. Собрание Сиксов, Амстердам.
764. Портрет Яна Сикса. Валлеран Вэйан, по его же
оригиналу 1649 года. 1658-1677. Меццо-тинто,
26.2 х 21,5 см- Рейксмузеум, Амстердам.
765. Портрет Яна Грутера. Паул де Зеттер. 1650-1669.
Гравюра, 13,5 х 10,6 см. Рейксмузеум, Амстердам.
769. Вверху: Портрет Франциска Юния. Венцес-
лав Холлар, по оригиналу ван Дейка. 1641. Офорт,
16.8 х 12,6 см. Рейксмузеум, Амстердам.
Внизу: Портрет НиколаасаХейнсия. Абрахам де Блуа,
по рисунку Виллема ван Мириса. 1679-1717. Гравюра,
14.9 х 9 см. Рейксмузеум, Амстердам.
771. Портрет Бальдассаре Кастильоне. Рафаэль.
До 1516. Холст, масло, 82 х 67 см. Лувр, Париж.
Фотография © RMN-Grand Palais (musee du Louvre) /
Tony Querrec.
772. Набросок с портрета Бальдассаре Кастильоне
Рафаэля. Рембрандт. 1639. Рисунок пером,
16.3 х 20,7 см. Альбертина, Вена.
773. Рембрандт. Автопортрет. 1639. Офорт,
сухая игла, 20,6 х 16,4 см. Рейксмузеум, Амстердам.
786. Портрет Маргареты Тюлп. Говерт Флинк. 1656.
Холст, масло, 99 х 83,5 см. Собрание Сиксов,
Амстердам.
796. Портрет Арнаута Толинкса. Йоханнес Питер де
Фрей, по живописному оригиналу Рембрандта. 1797.
Офорт, 16,3 х 12,7 см- Рейксмузеум, Амстердам.
«Наимерзейший урод в истории искусства»
или Клевета Апеллеса
832-833. Портрет Жерара де Лэресса. Рембрандт.
1665. Холст, масло, 112,4 х 87,6. Метрополитен-музей,
837. Фредерик Шмидт-Дегенер. Годфрид де Гроот.
1933-194°- Фотография, 173 х 123, Рейксмузеум,
Амстердам
843. Христос коронует Деву Марию. Луи Абри,
по оригиналу Бертоле Флемаля. 1673. Офорт,
25»9 х 27-5 см- Рейксмузеум, Амстердам.
846. Лэресс. Автопортрет. 1650-1711. Меццо-тинто,
35,6 х 25,6 см. Рейксмузеум, Амстердам.

848.Дидона увлекает Амура к могиле. Иллюстрация
к драме Пелса Смерть Дидоны. Лэресс. 1668.
Офорт, 18,3 х 13,4 см. Рейксмузеум, Амстердам.
851. Виньетка к изданиям Nil Voientibus Arduum,
Лэресс. 1675. Офорт, 7,4 х 5,6 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
858.Клевета Апеллеса. Лэресс. 1655-1690. Холст,
масло. 90 х 114,5 см< Музей изящных искусств, Льеж.
© Ville de Liege, Musee des Beaux-Arts de la Boverie.
859.Клевета Апеллеса. Рембрандт, по рисунку Андреа
Мантеньи. 1652-1654. Офорт. 26,зх 43,2 см. Британский
музей, Лондон. ©Trustees of the British Museum.
860.Карта Амстердама с планом расширения города.
Даниэль Сталпаарт. 1662. Офорт. 43,7 х 52,5 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
861. Вид на Золотую излучину. Ян ван Калл II. 1675-1711.
Офорт, 16,8 х 20,4 см- Рейксмузеум, Амстердам.
862.Портрет Андриса де Грааффа. Рембрандт. 1639.
Холст, масло . 200 х 125 см. Гессенский музей, Галерея
старых мастеров, Кассель.
865.Триумф мира. Лэресс. 1672. Холст, масло,
446 х 185 см, 446 х 232 см, 446 х 202 см. Фонд Карнеги /
Дворец мира, Гаага. Фотография: © Eric Smits.
.
866 Портрет Филиппа де Флина. Лэресс. 1670-1675.
Рисунок пером и кистью, 26 х 20,3 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
867.Вверху: Аллегория Науки. Лэресс. 1675-1683.
Холст, масло, 289 х 161 см. Рейксмузеум, Амстердам.
Внизу: Аллегория Милосердия. Лэресс. 1675-1683.
Холст, масло, 288 х 160 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
868. Итальянский пейзаж с пастухом и пастушкой
в доме Якоба де Флина. Лэресс, Глаубер. Около 1687.
Холст, масло, 280 х 212 см. Рейксмузеум, Амстердам.
869. Новая ратуша Амстердама. Якоб ван дер Ульфт.
1655. Рисунок карандашом, лером и кистью,
41 х 73 см. Рейксмузеум, Амстердам.
870. Набросок для люнета Гражданского Зала ратуши
Амстердама. Лэресс. 1670-1690. Холст, масло,
46,5 х 62 см. Музей Амстердама.
872. Селена и Эндимион. Лэресс. Около 1680.
Холст, масло, 177 х 118,5 см- Рейксмузеум, Амстердам.
873.Одиссей и Калипсо. Лэресс. Около 1680.
Холст, масло, 125 х 94 см. Рейксмузеум, Амстердам.
878. Фронтиспис Большой книги художника
Лэресса. 1712. Библиотека Университета Амстердама.
879.Ван Мандер. Книга художника. Титульный
разворот. Библиотека Университета Амстердама.
Иллюстрации
881,884,888.Страницы из Большой книги
художника Лэресса. 1712. Библиотека
Университета Амстердама.
899. Портрет Яна де Биссхопа. Ян де Биссхоп.
1657-1671. Рисунок с оригинала Юргена Овенса.
19,8 х 16,1 см. Рейксмузеум, Амстердам.
900. Иоанн Утенбогарт. Рембрандт. 1639. Офорт,
сухая игла, 24,9 х 20,4 см. Рейксмузеум, Амстердам.
901. Бюст Яна де Биссхопа с аллегорическими
фигурами. Титульная страница Образцов рисования
де Биссхопа. Лэресс. 1670-1671. Офорт. 22,9 х 15,4 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
903. Сидящая обнаженная. Рембрандт. 1629-1633.
Офорт, 17,7 х 16 см. Рейксмузеум, Амстердам.
904. Купающаяся Диана. Рембрандт.1629-1633.
Офорт, 17,7 х 15,8 см. Рейксмузеум, Амстердам
905. Полуобнаженная у печи. Рембрандт. 1658. Офорт,
сухая игла, 22,9 х 18,5 см. Рейксмузеум, Амстердам.
908. Вверху: Карикатура на голландскую академию.
Томас Роулендсон. 1792. Офорт, 17,8 х 24,9 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
Внизу: Портрет Рембрандта в Немецкой академии
фон Зандрарта. Библиотека Университета Амстердама.
909. Страница из Немецкой академии с портретом
Рембрандта. Библиотека Университета Амстердама.
910. Самюэль ван Хоогстратен. Автопортрет. 1677-1678.
Офорт, резец, 16,2 х 12,3 см. Рейксмузеум, Амстердам.
918. Портрет Арнольда Хаубракена. Якоб Хаубракен,
Давид Франсзоон ван Хоогстратен, 1718, Гравюра,
15,4 х ю см, Рейксмузеум, Амстердам. Портрет исполь­
зован в первом издании Большого театра Арнольда
Хаубракена.
931. Роже де Пиль. Бернар Пикар, с автопортрета
Роже де Пиля. 1709. Офорт, резец, 28,8 х 20,3 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
934. Клод-Анри Ватле с его портрета, написанного
Грезом, и офорта Рембрандта, изображающего
Яна Сикса у окна. 1762. Офорт, сухая игла,
24 х 18,6 см. Рейксмузеум, Амстердам.
935. Ученый в кабинете. Рембрандт. 1650-1654.
Офорт, сухая игла, резец, 21 х 16,1 см.
Рейксмузеум, Амстердам.
936. Иллюстрация к Фаусту из собрания сочинений
Гете, Лейпциг, 1790, Королевская Библиотека, Гаага.
943. Памятник Рембрандту на бывшем Масляном
рынке (ныне площадь Рембрандта) в Амстердаме.
Около 1870. Фотография, 12,4 х 9 см. Рейксмузеум,
Амстердам.
 ОльгаТилкес

ИСТОРИИ СТРАНЫ
РЕМБРАНДТА

Дизайнер Д. Черногаев
Редакторы
Г. Елыиевская, А. Крекшин
Корректоры
С. Крючкова, О. Семченко

Налоговая льгота — общероссийский

классификатор продукции OK-ooj-93, том г;
953000 —книги, брошюры

ООО Редакция журнала

«Новое литературное обозрение»

Адрес издательства: 123104, Москва,

Тверской бульвар 13, стр. i
тел./факс: (495) 229-91-03
e-mail: real@nIo.magazine.ru
Интернет: http://www.nlobooks.ru

Формат 70x100 Vie. Бумага офсетная да 1.

Офсетная печать. Печ. л. 65,5. Тираж 2000. Зак. т 4343/18.
Отпечатано в соответствии с предоставленными материалами
в ООО «ИПК Парето-Принт», 170546, Тверская область,
Промышленная зона Боровлево-1, комплекс №ЗА, www.pareto-print.ru
«И стори и стр ан ы Рембрандта» — это история стан о в ­
ления Республики С оеди н ен н ы х провинци й, р асск а­
з а н н а я ЧЕРЕЗ ЖИЗНЬ ЛЮДЕЙ, ЗАПЕЧАТЛЕННЫХ ВЕЛИКИМ
го л л а н д с к и м худ о ж н и к о м . Автор ув л ек ат е л ь н о р а с с к а ­
з ы в а е т о п о л и т и ч е с к о й и р е л и г и о з н о й борьбе, о с п о ­
р а х ПО ВОПРОСУ о предоп ределен и и , о торговле с вра­
гом , О БРАКАХ СЫНОВЕЙ ШТАТГАЛЬТЕРОВ С АНГЛИИСКИМИ
п ри н ц ес с а м и и а н гло -го ллан дски х в о й н а х . Уз н а е т ч и
ТАТЕЛЬ И О РАЗЛИЧНЫХ АСПЕКТАХ ОБЫДЕННОЙ ЖИЗНИ: ЧЕМ
БОЛЕЛИ и к а к л е ч и л и с ь г о л л а н д ц ы , к т о и ч е м у у ч и л с я
В УНИВЕРСИТЕТЕ, КАК ПРОХОДИЛА ПРОЦЕДУРА ИЗБРАНИЯ В
ГОРОДСКОЙ СОВЕТ, ГДЕ ПУТЕШЕСТВОВАЛИ И ЧЕМ ИНТЕРЕСО­
ВАЛИСЬ ГОЛЛАНДСКИЕ ТУРИСТЫ. Он ПОЗНАКОМИТСЯ ТАКЖЕ
с п ор тр етам и Рембрандта, х р а н я щ и м и ся в з а п а д н ы х
ко л л екц и ях и п о т о м у м ен ее и звестн ы м и , чем карти н ы
х у д о ж н и к а в м у з е я х Р о с с и и . О л ь г а Т и л к е с (1 9 5 5 ) — д о к ­
тор ф и л о л о г и ч е с к и х н а у к , д о л г о е врем я п р е п о д а в а л а
в У н и верси тете А м стердам а, автор статей , переводчик.

Новое
Литературное
Обозрение