ОЛЬГА Т И Л К Е С

И С Т О Р И И С Т Р А Н Ы

Рембрандта
 ОЛ ЬГ А Т И Л К Е С

ИСТОРИИ”
СТРАНЫ
РЕМБРАНДТА

Новое
Литературное
Обозрение

2018
УДК [94 :75.071](492р 5/ 17*
ББК 63.3(4 Нид)5
Т40

Тилкес, О.
Т40 Истории страны Рембрандта / Ольга Тилкес. — М.: Новое литературное обозрение,
2018. — 1048 с.: ил.

ISBN 978 - 5- 4448 - 0731-6

-Истории страны Рембрандта» — это история становления Республики Соединенных

провинций, рассказанная через жизнь людей, запечатленных великим голландским худож­
ником. Автор увлекательно рассказывает о политической и религиозной борьбе, о спорах
по вопросу о предопределении, о торговле с врагом, о браках сыновей штатгальтеров с
английскими принцессами и англо-голландских войнах. Узнает читатель и о различных
аспектах обыденной жизни: чем болели и как лечились голландцы, кто и чему учился в уни­
верситете, как проходила процедура избрания в городской совет, где путешествовали и чем
интересовались голландские туристы. Он познакомится также с портретами Рембрандта,
хранящимися в западных коллекциях и потому менее известными, чем картины художника
в музеях России. Ольга Тилкес (1955) — доктор филологических наук, долгое время препо­
давала в Университете Амстердама, автор статей, переводчик.

УДК [94 :75.071](492)"15/ 17"

ББК 63.3(4 Нид)5 + 85.103(4 Нид)5

© 0. Тилкес, 2018
© Д. Черногаев, обложка, макет, 2018
© ООО «Новое литературное обозрение», 2018
 С ОД Е Р Ж А Н И Е

Предисловие
7

Первая страница истории Республики,

или Спор о чистой совести
21

Золотой апельсин, или Божьей милостью

принцесса Оранская
195

Вокруг Урока анатомии доктора Тюлпа,

или Кто, как и от чего лечил голландцев в xvn веке
3 6l

Золото Рембрандта
52 1

Империя железных королей

659

Превосходный во всех отношениях Ян Сикс

7И

«Наимерзейший урод в истории искусства»,

или Клевета Апеллеса
831

Указатель имен 985 Библиография 10 19 Иллюстрации 1037

 П РЕД И С Л О ВИ Е

Голландия смотрела на него

как в зеркало. И зеркало сумело
правдиво —и на многие века —
запечатлеть Голландию <.. .>
Б ро д с к и й . Рембрандт. Офорты

Rembrandt est Vhistorien des Pays-Bas

bien mieux que Strada, Hooft ou Grotius.
E d g a r Q u in e t 1

раскрывают содержание этой

О
БА э п и г р а ф а
книги, отраженное в ее названии: история Гол­
ландии xvii века, рассказанная через портреты
Рембрандта. Все изображенные на портретах
были хорошо известны современникам: Утенбогарт —про­
поведник принца Маурица, Амалия — жена штатгальтера,
Тюлп — автор Фармакопеи и Медицинских наблюдений,
капитан и лейтенант Ночного дозора —представители ку­
печеской элиты главного города Республики, семейство
Трип —де Геер — богатейшие торговцы оружием, постро­
ившие в Амстердаме городской дворец, соперничавший
с ратушей, Ян Сикс —коллекционер рукописей и картин,
меценат и сочинитель, Герард де Лэресс—любимый худож­
ник Виллема III. Но своей посмертной славой они обя­
заны только портретам Рембрандта. Эпиграфом к книге
могли бы быть и слова голландского литератора X IX века
Бюскена Хюэта, писавшего: «Николаас Тюлп, хотя и не
оказал медицинской науке услуг, хоть как-либо сравнимых
с теми, какие оказали ей Гейгенс, Сваммердам, Левенгук
или Бурхаве, стяжал всемирную известность благодаря
Уроку анатомии Рембрандта»2.

7
Истории страны Рембрандт давно известен в России и любим так, что
Рембрандта Эрнст ван де Ветеринг, директор центра по исследованию
творчества художника и автор множества книг о нем, в од­
ной из них полушутя назвал его «русским художником».
История Нидерландов x v i i века известна значительно
меньше, и самым достопамятным ее фактом для многих
остаются два визита в страну Петра Первого. Молодой
русский царь отправился в Голландию неспроста. Хотя к
концу x v i i века Нидерланды уже утрачивали лидирую­
щее положение на мировом экономическом рынке, по­
степенно уступая его Франции и Англии, слава, которую
Республика Семи Объединенных Нижних Земель стяжала
в конце X V I — первой половине x v i i века, еще не увяла.
Этот период наивысшего развития страны как в области
экономики, так и в области культуры и науки позднее по­
лучит предикат «золотой», и получит его по праву: семь
провинций, составлявших маленькую часть огромной им­
перии Габсбургов, сумели не только отстоять свою незави­
симость, выдержав натиск испанской армии в Восьмидеся­
тилетней войне, но и стать лидером мировой экономики!
Блокада Шельды привела к быстрому угасанию Антвер­
пенского порта, еще недавно самого большого в Европе,
и торговля переместилась в Амстердам, куда везли теперь
балтийскую древесину, остзейское зерно, сахар, шелк,
специи... Огромный приток эмигрантов с оставшегося
во владении Габсбургов Юга вызвал стремительный рост
городов Голландии и возникновение новых отраслей про­
изводства: именно в это время Делфт становится центром
фарфора, знаменитого «делфтского синего», в Амстердаме
развивается выделка и окраска шелка, а в Лейдене — сукна
и полотна.
Республика Соединенных провинций представляется в
это время экономическим чудом, и ее коронованные со­
седи взирают на неудержимый рост могущества страны,
управляемой «господами мельниками и сыроварами», как
презрительно отозвался о властях Нидерландов придвор­
ный Елизаветы, с любопытством, недоверием, а нередко и с
завистью. Не случайно потолок Штатов Голландии распи­
сан обманками-окнами, в которые с интересом заглядыва-

8
ют иностранцы, а индеец и мальчик-евро­
пеец, еще не научившиеся скрывать своих
чувств, вот-вот прыгнут вниз. А Роберт
Бертон, автор Анатомии меланхолии, по­
священной, казалось бы, совсем другим ма­
териям, не без горечи противопоставляет в
предисловии к своему энциклопедическо­
му труду «богатые объединенные провин­
ции Голландии, Зеландии и пр., тамошние
чистые и многолюдные города, изобилую­
щие самыми трудолюбивыми ремесленни­
ками», противоположному берегу, то есть
Англии, где «тысячи акров болот остаются
непроходимыми», «города немногочис­
ленны, да и те в сравнении с голландскими
бедны и крайне неприглядны», а «ремесла
в упадке»3. Причину преуспеяния Нидер­
ландов он видит в подъеме национального
духа, охватившего страну, которую часто
сравнивают в это время с Давидом, одолев­
шим Голиафа. Действительно, большин­
ство голландских имен, вошедших в исто­
рию, это имена людей конца X V I —первой
половины xvii века: юрист Гуго Гроций
(1583-1645), математик и физик Кристиан
Гейгенс (1629-1695), философ Барух Спи­
ноза (1632-1677), композитор Ян Свелинк
(1562-1621), основоположник научной
микроскопии Антони ван Левенгук (1632-
1723), картографы Виллем Янсзоон Блау
(1571-1638) и Йодокус Хондиус (1563-1612),
химик и физиолог Ян Баптист ван Хелмонт
(1580-1644), анатом и зоолог Ян Сваммер­
дам (1637-1680), анатом и физиолог Рейнир
де Грааф (1641-1673).
Еще больше известны имена голланд­ Росписи потолка бывшего
зала Штатов Голландии
ских художников этого времени — Рем­
и Западной Фрисландии,
брандт, Вермеер, де Хоох, Доу, ван Остаде, теперь Первой палаты
Стеен, Халс, Аверкамп, Тенирс, Санредам, Генеральных штатов

9
Истории страны ван Гойен, Хоббема, ван дер Хелст, ван де Велде, Ластман,
Рембрандта Ливенс, ван Мирис, Поттер, Фабрициус, Голциус, Бол, де
Витте, де Кейзер, ван Бабюрен, Дрост и многие, многие
другие. Каждый уважающий себя музей имеет собрание
голландской живописи x vii века, расцвет которой прямо
связан с изменениями в политике и религии, вызвавшими
взлет экономики.
Официальный переход страны в протестантизм означал
практическое прекращение заказов на алтари и изображе­
ния святых заступников, но прекращение заказов на лики
незримого мира с лихвой компенсировалось заказами
на картины мира зримого, знакомого каждому: пейзажи,
жанровые сценки, натюрморты и портреты. Иностранные
путешественники, посетившие страну в это время, отме­
чают не только огромное число картин, но и то, что они
пользуются спросом во всех слоях населения. Английский
путешественник Питер Манди в 1640 году записывает в пу­
тевом дневнике:

Что же до искусства живописи и любви к картинам,

в этом их (голландцев) не превзойдет никто. В этой
стране было много великолепных мастеров, есть они и
теперь, например Римбрантт и др. Все здесь стремят­
ся украсить свои дома, особенно комнату, выходящую
на улицу, дорогими картинами. Мясники и пекари от­
нюдь не уступают прочим, вешая в своих лавках кар­
тины на видное местоузачастую кузнецы, сапожники и
пр. вешают какую-нибудь картину рядом с горном или
в своем закутке. Таково общее отношение, влечение и
пристрастие жителей этой страны к картинам4.

Поражен обилием картин, особенно пейзажей и комиче­

ских картинок, и попавший в Роттердам годом позже Джон
Эвлин:

Здесь обычное дело встретить простого крестьянина,

у которого в картины помещено две или три тыся­
чи фунтов. Крестьянские дома полны картин, и они
чрезвычайно выгодно торгуют ими на ярмарках5.

ю
Им вторит даже ярый ненавистник Республики Оуэн Фел- Предисловие
тем, выпустивший эссе о своем трехнедельном пребыва­
нии в Нидерландах в год начала Первой англо-голланд­
ской войны:

Самое красивое в их стране — это дома, особенно в го­

родах. По тому, что в них вложено, и по тому, как они
выглядят, намного лучше наших английских, хотя
и недостает великолепия. Внутри они еще богаче,
чел* снаружи, и we гобеленами, л картинами, которые
здесь есть даже у самых бедных. Собрать бы всеу что
украшает их домауи не сыскать в Европе лучшей Вар­
фоломеевской ярмарки6.

Давно установлено, что и Манди, и особенно Эвлин значи­

тельно завысили ценность художественного ассортимента
крестьян и ремесленников (это еще одно свидетельство
бытовавшего взгляда на Голландию как на страну молоч­
ных рек и кисельных берегов), но то, что картины имели
представители всех социальных слоев, сомнению не под­
лежит. Эрнст Гомбрих говорит о «доместикации» картин,
пришедших в Республике в дома из церквей и обществен­
ных зданий7.
В конце 1980-х годов нидерландский экономист Ад ван
дер Вауде вызвал сенсацию среди историков и искусствове­
дов, заявив, что хранящиеся в музеях и частных собрани­
ях картины художников Северных Нидерландов в лучшем
случае составляют одну сотую (!) их художественной про­
дукции. По его подсчетам, в период 1580-1800-х годов в Ре­
спублике Соединенных провинций было написано от пяти
до десяти миллионов картин. Позднее оказалось, что ван
дер Вауде на порядок ошибся: дошедшие до нас картины со­
ставляют около десяти процентов. Но даже по самым зани­
женным оценкам, общий объем художественной продук­
ции Северных Нидерландов превышает миллион картин8.
Большую часть живописной продукции Республики за­
нимает портрет, и это понятно: вчерашние купцы, мельни­
ки и сыровары, взявшие в свои руки управление страной
и гордые ее и своим богатством, хотели запечатлеть свой

11
Истории страны новый статус и увековечить себя для потомков. Они за­
Рембрандта казывают портреты лучшим художникам — а им было из
кого выбирать! — и на протяжении всего xvn века пор­
трет остается самым популярным жанром, несмотря на его
скромное срединное положение в иерархии живописных
жанров9. Во многом благодаря написанным в это время
портретам голландский xvn век и стал «золотым».
Художников, ученых и музыкантов этого времени
мы знаем значительно лучше, чем людей, руководивших
страной в ее самый блистательный период. Имена Адво­
ката Голландии Олденбарневелта, пенсионария де Витта,
штатгальтеров (статхаудеров) Маурица, Фредерика Хен­
дрика, Виллема II и Виллема III говорят большинству
читателей не больше, чем занимаемые ими должности.
В этой книге я хотела познакомить читателя с этими менее
известными голландцами и с историей страны, в которой
они жили, через портреты, написанные их известным со­
временником.
Раскопать истории этих людей побудил меня и личный
интерес. Глядя на портрет, часто задаешься вопросом, что
же за человек перед тобой, как сложилась его судьба, и еще
одним эпиграфом могли бы послужить слова Константина
Гейгенса, сыгравшего чрезвычайно важную роль в жизни
Рембрандта и лично знавшего многих других героев этой
книги: «Портретисты делают благородную работу, кото­
рая необходима нам, людям, более чем что-либо другое,
ведь благодаря им мы в каком-то смысле не умираем, и по­
томки могут вести доверительные беседы со своими дале­
кими предками. Для меня нет ничего приятнее, чем, читая
или слушая рассказы о ком-то —будь он хорошим или пло­
хим —(я большой любитель до подобных историй), видеть
его портрет»10.
Помимо желания рассказать об истории Нидерландов
X V II века и о судьбах отдельных людей, мною двигало и
желание познакомить читателя с работами Рембрандта из
западных коллекций, увидеть которые могут далеко не все.
Исходя из старого представления о том, что художник,
что бы или кого бы он ни изображал, неизменно вклады­
вает в свое создание частицу себя, закрепившегося к кон­

12
цу XV века в формуле «ogni pittore dipinge s6» (каждый ху­ Предисловие
дожник изображает себя), на все портреты книги можно
посмотреть как на «отражения» самого Рембрандта. По­
этому эпиграфом к этой стороне книги могли бы стать
слова создателя портрета Дориана Грея: «Every portrait
that is painted with feeling is a portrait of the artist, not of
the sitter».
Во время работы мне было приятно сознавать, что, рас­
сказывая о людях на портретах, я следую моде на словесный
портрет, которую в середине x vii века привезла из Голлан­
дии во Францию Амели фон Гессен-Кассель, появляющая­
ся и в моем рассказе11. В стране, разрабатывавшей в это
время doctrine classique, разгорелись жаркие споры о том,
должны быть узнаваемы персонажи или нет, но мода на
портрет прижилась12.
По мере моего знакомства с героями произошло то, что
происходит при всяком знакомстве: к кому-то проника­
ешься теплыми чувствами, кто-то скорее отталкивает. Воз­
никшие симпатии не могли не отразиться в книге, и имена
Гейгенса, Барлея, английского посла в Республике Уильяма
Темпла и его соотечественника Джона Эвлина встречаются
на ее страницах много чаще, чем имена Гуго Гроция или
Джорджа Даунинга.
Большую часть книги составляют примечания. Можно
сказать, что книга состоит из двух частей: в первой изла­
гается основная канва истории Нидерландов x v i i века и
дается информация о людях, изображенных на портретах,
вторая предназначена для любителей деталей, охочих до,
казалось бы, второстепенных дат, имен и событий, уво­
дящих от главной линии повествования. Такое построе­
ние объясняется все тем же «ogni pittore dipinge se»: сама
я принадлежу к категории читателей, любящих детали,
и мне было бы жаль лишить этого тех, кто разделяет со
мной эту странную склонность. Возможно, надо было со­
кратить книгу, выкинув больше, чем я выкинула, но мысль
о том, что о важнейшем периоде истории Соединенных
провинций по-русски написано немного, останавли­
вала меня всякий раз, когда я принималась сокращать
текст.

13
Истории страны В заключение несколько замечаний.
Рембрандта

Говоря «Голландия», я имею в виду одну из семи провинций,

всю страну обычно называю Республикой Соединенных
провинций или Северными Нидерландами, хотя и тогда ее
часто называли по ее главной провинции Голландией. Жи­
телей страны называю голландцами, как называли их в x v i i
веке. Естественно, если речь идет о жителях какой-то дру­
гой провинции, например Зеландии, главного конкурента
Голландии, то пишу о «зеландцах».
События излагаются по григорианскому календарю,
введенному в Нидерландах в 1582 году, сразу после поста­
новления Григория XIII. Цитаты английских источников
даются по юлианскому календарю, действовавшему в Ан­
глии до 1752 года. Григорианский календарь в это время
опережал юлианский на десять дней, то есть 12 апреля в
Лондоне соответствовало 22 апреля в Гааге.
Неоднократно в книге фигурируют денежные суммы.
В X V II веке все, включая подарки новорожденным, ново­
брачным, дипломатам и просто знакомым, принято было
выражать в денежной стоимости. Те, кому захочется пере­
вести гульдены x v i i века в евро X X I, могут выбрать между
покупательной способностью и шкалой заработков. Соот­
ношение покупательной способности менялось с течени­
ем времени: покупательная способность 200 ооо гульденов
1600 года соответствовала покупательной способности
2,6 миллиона евро 2005 года, а покупательная способность
200 ооо гульденов 1650 года равнялась покупательной спо­
собности 1,6 миллиона евро 2005 года. Годовой заработок
ремесленника составлял в x v i i веке примерно 300 гульде­
нов, в XXI веке—21 ооо евро, то есть их соотношение г.уо13.
100 гульденов равнялись 9 фунтам стерлингов.
Особую проблему представляет написание (голланд­
ских) имен. В x v i i веке имена писали по-разному, еще со
слуха, и сам Рембрандт подписывал первые работы «Рем-
брант», без «д», а в конце X I X века имя художника писа­
лось без «т», «Рембранд». Фердинанд Бол по-разному
подписывал документы и картины. Из-за этого разнобоя
на выставке Госсарта, проходившей в лондонской Наци-

14
ональной галерее, художник назывался Gossaert, а на той Предисловие
же самой выставке в нью-йоркском Метрополитен-музее
именовался Gossart. Имя Николааса Муйарта известно в
написаниях Moeyaert, Mooyaert и Moyaert, и это еще не­
много по сравнению с 16 вариантами имени Гранвеля,
которого в русской историографии принято именовать
Гранвелой, по имени, полученному кардиналом после
того, как в 1J79 году Филипп вызвал его в Мадрид, назна­
чив министром по делам Италии. Маргарета Пармская,
названная в честь тетки Карла V, именуется Маргаретой,
а не Маргаритой.
На разное написание накладывается проблема передачи
имен и названий по-русски. Столь характерные для гол­
ландского языка сдвоенные гласные принято передавать
по-русски одной гласной, так что город Haarlem превра­
тился в Харлем (а то и в Гарлем!), известный голландский
историк Dudok van Heel стал Дюдоком ван Хелом, а поэт
Хоофт потерял второе «о», которое делало столь оправ­
данным его соотнесение с «главой» (hooft) голландской
поэзии. К счастью, в последнее время все чаще встречает­
ся написание голландских имен с сохранением двойных
гласных, что отражает как произношение, так и написание.
Как можно ближе голландского написания и произноше­
ния старалась придерживаться и я, поэтому написание не­
которых голландских имен —например, Ян Стеен (Steen)
вместо Ян Стен, ван Хеемскерк (van Heemskerck) вместо
ван Хемскерк, де Хоох (de Hooch) вместо де Хох — будет
новым для читателя. Привычные для русского глаза имена
и названия пишу по традиции с одним гласным: Haarlem
остался Харлемом, Zeeland —Зеландией, граф Ноот —гра­
фом Горном, художник Gerard Dou (по-голландски Дау)
сохранил русскую транскрипцию Доу.
Из согласных самой спорной является «V», которая пе­
редается русскими «в» или «ф». Поэтому поэт Vondel стал
Вонделом, но поэт Vos — Фосом, а ученый Vossius — Фос-
сием. Маринист Simon de Vlieger по-русски зовется и де
Флигером, и де Влигером, а его коллега Cornelis Vroom —
не только Бромом или Фромом, но и Фроммом, то есть по­
теря удвоенной «о» компенсировалась удвоением «м»!

15
Истории страны Голландское «1» не смягчается, и названия и имена, в ко­
Рембрандта торых оно встречается, я пишу так, как они последнее вре­
мя пишутся: Халс (Hals), Делфт (Delft), Тюлп (Tulp).
Частицу van, встречающуюся во многих нидерландских
именах, пишу так, как она пишется, то есть с маленькой
буквы, поэтому имена ван Дейка (который когда-то был
Вандиком, а совсем недавно еще Ван-Дейком) и ван Гога
соотносятся с именами ван Мандера, ван Гойена, ван Оста­
де и многих других, в чьем имени есть частица «ван»14.
Вильгельма Оранского {Willem van Oranje) по традиции
и по «немецкой крови», о которой поется в национальном
гимне («Вильгельмус ван Нассау / Немецкой крови я»), на­
зываю Вильгельмом, его потомков —голландским именем
Виллем. Сознательно выбранным анахронизмом является
обозначение поста «штатгальтер», которым я пользуюсь
вместо принятого теперь «статхаудер»: устаревшее «штат­
гальтер» навевает воспоминания о захватывающем детском
чтении Черного тюльпана, в то время как современное
«статхаудер» вызывает недоумение, почему голландское
stadhouder превратилось в «стага-», а не в «стадхаудер».
Переводы, где не указано имя переводчика, выполнены
мною.
Мне остается сердечно поблагодарить всех тех, кто по­
могал мне в работе над книгой. Леона Штейнмеца, пред­
ложившего «переделать» исторический путеводитель по
Амстердаму, над которым я работала, в книгу о Рембранд­
те — так часто встречались в этом так и оставшемся недо-
писанным путеводителе упоминания Рембрандта и его за­
казчиков. В течение многих лет в письмах и телефонных
разговорах Лева пытался спасти потенциального читателя
от лавины имен и дат нидерландской истории, неустанно
призывая меня «убирать сухостой». Вику Снеговскую, ко­
торая внимательно читала главу за главой, невзирая на за­
нятость в Эрмитаже, лекции и экскурсии. Андрея Крекши-
на, поддержавшего меня своим энтузиазмом, вниманием
и участием, когда мне казалось, что история Нидерландов
интересна лишь мне. Андрей выступил первым редакто­
ром, внес множество поправок и уточнений, но, главное,
своим искренним интересом вернул мне веру в то, что кни-

16
 га найдет читателя в России. Галину Елыиевскую, которая Предисловие
в «редакторском марафоне» закончила работу, начатую
Андреем, Елену Мохову и Дмитрия Черногаева, заботли­
во пестовавших книгу на последнем этапе перед ее выхо­
дом в свет.
Я хочу поблагодарить Хилдо Боса за ценные замечания
к первой главе, Нину Тархан-Моурави за стихотворные
переводы с голландского и Екатерину Илюшечкину — за
переводы с латыни, Ирину Михайлову, Анке Риттер, Са-
скию Кенэ, Дафну Рябоконь, Элен Слоб, Ольгу Гринкруг,
Галину Шатохину и моих бывших коллег по Славянскому
семинару Университета Амстердама Валентину и Адри­
ана Барентсен и Вима Хонселаара за советы и дружеское
участие.
Годы работы над книгой были для меня радостным вре­
менем узнавания и открытия истории страны, в которой я
живу. Этой радостью спокойной работы я обязана моему
мужу Рене и сыновьям Йорису, Тарасу и Даниэлю, их по­
ниманию, заботе и всегдашней готовности помочь.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Рембрандт в большей мере историк 6. Felltham: 19-20.

Нидерландов, нежели Страда, Хоофт
или Гроций. Edgar Quinet: 251. 7. Gombrich 1999:121.

2. Busken-Huet 1978:373. 8. По подсчетам американского экономи­

3. Бертон: 177.
4. Temple 1925:70.
5. Evelyn 1906 1: 32. Эвлин пишет о «droll­
eries». Фальстаф предлагает миссис Ку-
икли, хозяйке трактира в Истчипе, «а
pretty slight drollery» (Генрих IV, акт II,
сцена 1) — в переводе Е. Бируковой «ве­
селенькую картинку» (Шекспир, 4:148).
ста Джона Монтиаса, автора многочис­
ленных работ о причудливом явлении
социалистической экономики, снискав­
шего, однако, большую известность кни­
гами о художниках Делфта, прежде всего
о Вермеере, только в 1640-1659 годах в
Республике Соединенных провинций
было написано 1,3-1,4 миллиона картин
(Woude i99i;Montias 1990:59-74)*
9. Ekkart: 17.

17
Huygens 1971: 75.
О словесном портрете как об одном из
популярных жанров куртуазной лите­
ратуры см.: Неклюдова: 206-214.
Буало выступает против портретности,
считая, что прототипы должны смеять­
ся над пороком, не узнавая себя: уроки
морали должны быть «без желчи и без
яда», писатель должен создавать обоб­
щенный, типический характер. Пор­
треты Мольера с натуры станут при­
чиной множества скандалов сначала
вокруг Школы жен, а затем вокруг Тар­
тюфа. Версальский экспромт, явл. 4:
«Мольер не может создать такой харак­
тер, который не напоминал бы кого-
нибудь в нашем обществе. Но если его
обвиняют в том, что он имел в виду всех,
в ком можно найти обличаемые им по­
роки, то пусть уж лучше ему запретят
писать комедии». То, что он выводит в
своих пьесах узнаваемых персонажей,
передразнивает их и копирует, — это
нестерпимо, это разрушает придвор­
ную традицию, согласно которой все
должны жить друг с другом в добром
согласии. Однако Мольер упорствует:
«Когда же вы изображаете обыкновен­
ных людей, то уж тут нужно писать с
натуры. Портреты должны быть по­
хожи, и если в них не узнают людей ва­
шего времени, то цели вы не достигли»
(Критика Школы жен, явл. 6). Боссюэ
пишет «портреты» Генриетты Анны
и ее матери, Поль Фреар де Шантелу,
сопровождавший Бернини во время
пребывания того во Франции, обеща­
ет брату Жану де Фреару «набросать
портрет или, как говорят итальянцы,
сделать schizzo, его и его характера»
(Gilmore Holt и: 125).
13. Zandvliet 2006: x ii - xv .
14. Имя ван Дейка, которое еще недавно
встречалось и в написании Ван-Дейк,
долгое время сохраняло большую бук­
ву и в англоязычной литературе, и еще
в 1966 году Сеймур Слайв пишет Van
Dyck (Slive, Dutch Paintings 1966).
ПЕРВАЯ СТРАНИЦА
ИСТОРИИ
РЕС ПУБЛИКИ,
ИЛИ
СПОР О ЧИСТОЙ
СОВЕСТИ
Портрет Йоханнеса
Утенбогарта

Рембрандт-1633
Холст, масло. 130 х 103
Рейксмузеум, Амстердам
Когда я размышляю,
что же такое еретик,
я не нахожу ничего иного,
кроме того, что лш называем
еретиками всех, кто не согласен
с нашим мнением.

Ка стелл и о
 а п р е л я 1633 г о д а Йоханнес Утен-

I богарт отметил в дневнике, что по-

JL зировал в этот день Рембрандту. За
несколько часов, отведенных ста­
рым и известным пастором молодому —между
ними разница в пятьдесят лет, — но многообе­
щающему художнику, Рембрандт написал толь­
ко лицо. Доделывал портрет он позднее и, как
полагают историки искусства, не без помощи
тгчеников1. Это один из первых портретов, на­
писанных Рембрандтом в Амстердаме.
Как и подобает проповеднику, Утенбогарт в
черном одеянии, поверх которого накинут ото­
роченный мехом таббард, на голове — черная
шелковая шапочка. Черный фон только под­
черкивает белизну испанского воротника и уз­
ких полосок белых манжет. Левая рука пропо­
ведника покоится на груди, в правой он держит 'J№ C S 1

перчатки. На конторке у стены стоит раскрытая

рукопись и лежит шляпа. На стене указан его
возраст — 76 лет, но выглядит он явно моложе.
Этот портрет далеко не единственное изо­
бражение пастора. В 1612 году его писал Паулюс Портрет Йоханнеса
Утенбогарта в возрасте бг лет
Мореелсе (1571-1638), художник, пользовавший­
ся в Нидерландах огромной популярностью Виллем Якобсзоон Делфф,
по живописному оригиналу
именно как портретист. Портрет Мореелсе уте­
Паулюса Мореелсе. 1619
рян, но сохранилась гравюра, сделанная с него Гравюра. 22,7 х 13,9
в 1619 году Виллемом Якобсзооном Делффом. Рейксмузеум, Амстердам

23
Первая В 1631 году Утенбогарт позировал учителю Мореел-
страница се, Михилу ван Миревелту (1566-1641). После того как в
истории
Республики,
1607 году тот написал принца Маурица, иметь портрет его
или Спор кисти стало хорошим тоном, и трудно назвать известного
о чистой человека первой половины x v i i века, будь то политик, при­
совести
дворный, дипломат или писатель, не увековеченного ки­
стью ван Миревелта2. Портрет Утенбогарта сделан, однако,
не по заказу проповедника, а по сокровенному желанию
(op zijn ernstighe begheerte) самого художника.
В 1637 году портрет Утенбогарта написал Якоб Баккер
(1608/9-1651), почти одногодок Рембрандта, одновременно
с ним работавший в амстердамской мастерской Хендрика
Портрет
Йоханнеса
Утенбогарта

Якоб Баккер. 1638

Холст, масло
122,5x98
Рейксмузеум,
Амстердам
Эйленбурга. На портрете Баккера 8о-летний пастор изо­
бражен в том же одеянии, что и на портрете Рембрандта:
черный таббард, в прорезях которого видны черные рукава
с белыми манжетами, белый испанский воротник, черная
шапочка. Проповедник сидит, лицо его обращено к зри­
телю. Рука с пером застыла над рукописью, перед которой
лежит старое сочинение Утенбогарта Молитва, или Пись­
менная медитация на тему «Отче наш». Сходство пасто­
ра, изображенного Баккером, с мужчиной на «Портрете
амстердамского бургомистра» Рембрандта и натолкнуло
исследователей на мысль о том, что это одно и то же лицо.
Уже само существование многочисленных портретов
говорит о том, что Утенбогарт был не просто проповед­
ником и автором богословских сочинений. Голландский
историк X IX века Хендрик Корнелиус Рогге начинает свою
трехтомную биографию проповедника словами о том, что
-с именем Утенбогарта неразрывно связана первая страни­
ца истории независимости нашего народа, одна из самых
важных и отрадных для сердца»3.
Век спустя эти слова повторит директор Рейксмузеума,
мотивируя покупку написанного Рембрандтом портрета
Утенбогарта. Вернее, объясняя ее странные обстоятель­
ства: 8 июля 1992 года портрет должен был продаваться на
аукционе Сотбис в Лондоне. Перед продажей его показы­
вали в различных городах, в том числе и в Амстердаме, и
сотрудники Рейксмузеума не преминули осмотреть пор­
трет, который большинство из них никогда не видели: в
последний раз «Утенбогарта» из собрания барона Амшеля
Майера Ротшильда привозили в Амстердам в 1935 году на
выставку в ознаменование jo-летия Рейксмузеума. О по­
купке серьезно не думали: судя по предыдущим аукционам,
цена портрета должны была превысить 20 ооо ооо гульде­
нов, а таких денег у музея не было.
Ко всеобщему удивлению, портрет был продан за
14 ооо ооо гульденов. Новыми владельцами стали нью-
йоркский дилер Отто Науманн и известный канадский
коллекционер Альфред Бадер. Рейксмузеум кусал локти:
упустили не только большой, ранний, датированный с
точностью до дня портрет Рембрандта, но и документаль­
Первая ное свидетельство встречи самого известного художника
страница x vii века с самым известным религиозным деятелем на­
истории
Республики,
чального периода Республики. Уже через два дня после по­
или Спор купки Отто Науманн, до которого дошли слухи о настро­
о чистой ениях в Рейксмузеуме, прилетел в Амстердам и предложил
совести
купить портрет — за 18 ооо ооо гульденов (стоимость кар­
тины на аукционе, все расходы плюс обычные ц% прибы­
ли). На раздумья и сбор денег Рейксмузеум получил три
месяца — и i декабря должен был либо возвратить вожде­
ленный портрет, либо заплатить названную сумму. И без
того трудную задачу сбора денег затрудняло требование
продавца не разглашать договор: несостоявшаяся сделка
снижала цену картины.
Три месяца директор Рейксмузеума лихорадочно соби­
рал деньги. Он добился приема в совете министров и убе­
дил кабинет выделить из всегда слишком скудного бюджета
9 ооо ооо гульденов — половину. Деньги на покупку по­
ступали от различных культурных фондов и частных лиц,
но до последнего момента было неясно, удастся сохранить
портрет в Нидерландах или нет. Последний недостающий
миллион в копилку Утенбогарта вложил неизвестный бла­
готворитель.
1 декабря 1992 года министр благосостояния, здравоох­
ранения и культуры направила письмо председателю Вто­
рой палаты Генеральных штатов:

Сегодня Рейксмузеум Амстердама объявил о покупке

портрета Йоханнеса Утенбогарта, написанного Рем­
брандтом Харменсзооном ван Рейном в i 6jjzody.
По просьбе продавца переговоры велись втайне. Ни­
жеследующим я информирую Вас о принятом решении
и знакомлю с мотивами, которыми руководствова­
лось правительство у поддержав идею покупки редкой
картины.
Картины Рембрандта появляются на художе­
ственном рынке не так часто. Еще реже в продажу
поступают картины, которые могут быть причис­
лены к шедеврам художника. С точки зрения истории
искусств значение этой картины не подлежит сомне-

26
 нию. Но приложить все силы для приобретения пор­
трета побудила Рейксмузеум прежде всего личность
Йоханнеса Утенбогарта, основателя Ремонстрант-
ского братства, теолога, юриста, друга Олденбарне-
велта и доверенного лица принца Маурица — до тех
пор пока Дордрехтский синод не изгнал его из Нидер­
ландов. По сей день мы видим в нем одного из величай­
ших духовных вождей нидерландского народа. Исто­
рическое значение этой картины, результата встречи
величайшего художника Золотого века с основателем
Ремонстрантского братства, огромно. Поэтому ее
место в нидерландском музее.

Далее министр переходит к существу дела и объясняет, от­

куда она собирается взять обещанные директору Рейксму­
зеума 9 ооо ооо гульденов. Письмо эффектно заканчива­
ется «строфой ремонстранта Гуго Гроция, так никогда и
не вернувшегося из изгнания», помещенной Рембрандтом
под офортным портретом Утенбогарта (1635):

Об этом человеке говорит благочестивый народ и армия.

Но тоучто он проповедует, поносят дордрехтские проповедники.
На его долю выпали тяжелые испытания, но он их выдержал.
Смотри, Гаага, твой Утенбогарт возвращается домой.
Гуго Г р о ц и й 4

Портрет Йоханнеса
Утенбогарта

Рембрандт. 1635
Офорт. 22,4x18,6
Рейксмузеум, Амстердам

^Ьа-мь-пй^ti гжт&ш*Хлг*ф; .'/*<?■$. п

^ VYr^mOb.A ,-^
utD(v
V-n
f*A
*mW&t ***<•
27
Первая Имена и названия, которые приводит в письме ми­
страница нистр, — Олденбарневелт и Мауриц, Ремонстрантское
истории
Республики,
братство и Дордрехтский синод —мало что говорят русско­
или Спор му читателю. Как, собственно, и имя самого Утенбогарта5.
о чистой Но именно эти имена и названия определяют вехи борьбы
совести
за (религиозную) терпимость, которой прославится позд­
нее Республика Соединенных провинций. В этот пери­
од становления Республики, когда политика неразрывно
переплеталась с религией, возникло множество правовых
и моральных вопросов, некоторые из них по сей день не
потеряли своей актуальности: может ли государство опре­
делять религиозную и церковную жизнь страны? Какова
его роль в разрешении религиозных конфликтов? Может
ли оно поддерживать одну из сторон? Могут ли граждан­
ские власти, если они платят священнослужителям, и на­
значать их? Что делать с фанатиками догмы, стремящими­
ся к праведной жизни не только для себя, но и для других?
Как поступать с противниками религиозной терпимости?
Утенбогарт был одним из тех, кто пытался найти ответ на
эти вопросы. Явно не родившийся лидером, он оказался
в центре пересечения интересов государства и церкви, в
центре борьбы, «на первой странице» истории Республики
Соединенных провинций.

СТРЕЛЫ ЦАРЯ СКИЛУРА

Йоханнес Утенбогарт родился и февраля 1557 года, за пол­

века до рождения Рембрандта и два года спустя после того,
как Карл V передал Нидерланды сыну Филиппу. Его отец
был школьным учителем и регентом церковного хора в
Утрехте, столице одноименной провинции. Впрочем, и
провинцию, и город чаще называли Епархией, Het Sticht.
Название это шло от епископства, бывшего здесь до того,
как в 1527 году епископ Утрехтский продал свои земли Кар­
лу V Но и при Карле, и при Филиппе Утрехт продолжал
оставаться центром епархии, а по церковной реорганиза­
ции 1561 года стал и местом архиепископской кафедры.

28
 Детство Йоханнеса пришлось еще на то время, когда Стрелы
страна называлась Семнадцатью Провинциями и входила царя
Скилура
во владения испанского короля. Как и другие его владе­
ния, Нидерланды представляли собой конгломерат земель,
объединенных лишь общим сувереном. В каждой из них у
него был свой титул: в Брабанте, Люксембурге, Лимбурге
и Гелдерне он был герцогом, в Голландии, Фландрии, Ар­
туа, Геннегау, Зеландии, Намюре и Зютфене — графом, во
Фрисландии, Утрехте, Оверэйсселе, Дренте, Гронингене —
владетельным сеньором. Обилие земель вынуждало суве­
рена прибегать к помощи наместников, которые получили
в Нидерландах название «stadhouder», штатгальтер (или
статхаудер). На эти должности назначались представители
дворянства, как правило, пожизненно.
Все эти герцогства, графства, епископства и сеньории
имели между собой больше различий, чем сходств и зача­
стую враждовали друг с другом: Голландия была на ножах
с Утрехтом, Гронинген не ладил с Фрисландией, Гелдерн
был заклятым врагом Голландии и Брабанта. У каждой про­
винции была своя история, и наряду с районами, давно
входившими в состав Бургундских Нидерландов и унас­
ледованными Карлом от отца (так называемые «патримо­
ниальные земли»), Фрисландия, Гронинген, Дренте, Ове-
рэйссел, Гелдерланд и Утрехт были присоединены самим
Карлом относительно недавно.
Раздробленность и разобщенность Нидерландов вы­
ражались в расплывчатости самого названия «Нижние
Земли» или в еще более неопределенном «Les pays de par
dela» — «тамошние земли», которым герцоги Бургундские
обозначали приобретенные в XV веке территории, проти­
вопоставляя их «здешним землям» Бургундии. Предпри­
нятые Карлом меры по централизации Нижних Земель
и юридическое закрепление их цельности и неделимости
отразились в новом, более определенном названии: «Сем­
надцать провинций».
Все провинции управлялись из Брюсселя, но в каждой
оставались свои Штаты, чеканилась своя монета, действо­
вали свои законы и свой календарь. На севере Нидерлан­
дов говорили по-голландски, на юге — по-французски, во

29
Первая Фрисландии — по-фризски, не считая многочисленных
страница диалектов. Все земли преследовали свои экономические
истории
Республики,
интересы, к чужакам из соседней земли, города или дерев­
или Спор ни относились с подозрением, и местные законы запреща­
о чистой ли выбирать их на посты провинциальной или городской
совести
администрации. Все земли гордились отвоеванными за
долгую историю правами и привилегиями, и любое по­
сягательство на них неизменно вызывало протест. Свои
свободы и привилегии имели и многочисленные города, и
при «торжественном въезде» в город суверен неизменно их
подтверждал. Одним из завоеванных прав являлось право
быть судимым только в своем городе. Лишь в исключитель­
ных случаях, например в случае государственной измены,
дело передавалось в Верховный суд Мехелена6.
Не способствовала централизации и территориальная
разобщенность. Земли герцогств, графств, сеньорий, мо­
настырей, как и земли дворян, были разбросаны по всей
Европе. Франш-Конте, входившее в состав Семнадцати
провинций, находилось на востоке Франции, главного
врага империи Габсбургов, и не могло не стать яблоком
раздора между Испанией и Францией. Вильгельм Оран­
ский, помимо княжества Оранж, имел владения в Брабан­
те, Люксембурге, Фландрии, Франш-Конте, Дофине, Ша-
роле, Италии. Земли графа Эгмонта лежали в Гелдерне,
Фландрии, Геннегау, Голландии, в северной и центральной
Франции.
Ситуация «лоскутного одеяла», позже получившая на­
звание «составного государства» (composite state), была
знакома Филиппу и по Испании, два десятка королевств
которой также объединял лишь общий суверен. Что дей­
ствительно резко отличало Нидерланды не только от
аграрной Испании, но и от других стран Европы X V I века,
так это высокая плотность населения, особенно в Южных
провинциях, и высокий процент городского населения.
Если во Франции горожане составляли лишь ю% насе­
ления, то в Нидерландах в городах проживала треть трех­
миллионного населения страны. Семнадцать провинций
могли похвалиться более чем двумястами городами, два
десятка из которых — с населением более ю ооо жителей

30
(в Англии в это время было только три таких города). Ант­ Стрелы
верпен насчитывал в 1568-м юо ооо жителей, Брюссель в царя
Скилура
1550 году —50 ооо, в Лейдене, Амстердаме, Дордрехте, Хар­
леме, Делфте, Утрехте в середине xvi века проживало от
ю ооо до 15 ооо жителей.
Флорентийский купец Людовико Гвиччардини (1521-
1589), еще в юности поселившийся в Антверпене, да так
и оставшийся там до конца дней, отмечает в Описании
Нидерландов не только высокий процент городского на­
селения, но и высокий уровень благосостояния жителей
страны. Самыми богатыми провинциями на юге были
Фландрия и Брабант, на севере — Голландия. Не остались
незамеченными итальянцем ни грамотность нидерланд­
цев, ни их знание иностранных языков, особенно замет­
ное в Антверпене, куда стекались купцы и товары со всего
мира. Все отмеченное Гвиччардини свидетельствовало об
экономическом подъеме, который переживали в это время
Нидерланды.
С оживленной торговлей было связано еще одно важное
отличие Нидерландов от Испании: распространение про­
тестантизма. С начала X V I века в торговых городах, прежде
всего в Антверпене, Брюгге, Амстердаме, где немецкие
купцы пользовались известной свободой вероисповеда­
ния, распространяются взгляды Лютера, и к 1530 году три
десятка его работ вышло в переводе на голландский язык.
Жестокое подавление властями «лютерства», к которому
причислялись любые отклонения от католической веры,
вынудило лютеран искать прибежища на границе с Герма­
нией, многие города которой активно поддерживали Ре­
формацию.
Большее распространение получили в Нидерландах
анабаптисты. После разгрома в Мюнстере Нового Меру-
салима и неудавшейся попытки захватить в 1535 году власть
в Амстердаме анабаптисты отказываются от радикализма,
меняя суть движения и его название. По имени лидера,
которым стал бывший католический священник Менно
Симонс, они теперь называют себя меннонитами, а в на­
роде получают имя «менистов». Несмотря на суровые пре­
следования (ни одну из протестантских деноминаций не

31
Первая
страница
истории
Республики,
или Спор
о чистой
совести

Адамиты в Амстердаме, февраль 1535 года

Неизвестный мастер, по живописному

оригиналу Баренда Дирксзоона
1650-1699. Офорт. 11,6x14,4
Рейксмузеум, Амстердам

преследовали с такой беспощадностью, как эту), на юге

Нидерландов растут меннонитские общины: в 1566 году
община Антверпена насчитывала более двух тысяч членов.
Большие общины были в Брюгге и Генте.
Кальвинистов до 1560 года в Нидерландах практически
не было. Лишь после заключения в 1559 году Като-Камбре-
зийского мира между Францией и Испанией француз­
ские гугеноты, напуганные резней в Васси, ищут убежи­
ща на юге Нидерландов, и число их постоянно растет. То,
что позднее именно реформатская церковь кальвинистов
окажется в Северных провинциях «привилегированной»,
объясняется тем, что в стремлении к восстановлению еван­
гельских заветов и к соблюдению строгой дисциплины
среди своих членов, отличающем все без исключения про­
тестантские деноминации, кальвинисты были наиболее
неистовыми.

3*
 Многие сочувствовавшие идеям рефор­ Стрелы
мации церкви не примкнули ни к одному из царя
Скилура
протестантских движений, а остались при
своей собственной интерпретации Библии,
бывшей для них единственным источником
Божественного откровения.
По примеру Испании, где инквизиция
являлась государственным институтом, а
возглавлявший этот институт Великий инк­
визитор назначался королем и утверждался
папой7, Карл V ввел имперскую инквизицию
и в Семнадцати провинциях. Он неоднократ­
но отказывался установить в Нидерландах
религиозный мир, введенный его младшим
братом Фердинандом в Священной Римской
империи. Филипп наследовал отцовское не­
приятие инаковерующих, и с возрастом его
нежелание стоять во главе государства ерети­
Портрет Филиппа II
ков только возрастет.
Антон Вирикс II. 1599-1649. Гравюра
Заключив в 1559 году мир с Францией, Ф и­ 5,6x4,4. Рейксмузеум, Амстердам
липп решил возвратиться в Испанию, уже
пять лет с нетерпением дожидавшуюся его
приезда. Наместницей в Нидерландах он
оставлял единокровную сестру Маргарету
Пармскую. В секретной инструкции Ф и­
липп наставлял сестру не принимать без него
никаких решений и прислушиваться к трем
членам Государственного совета, верой и
правдой служившим еще их отцу: опытному
дипломату Антуану Перрено де Гранвелю,
известному юристу Виглиусу и штатгальтеру
Намюра Карлу ван Берламону. Главный голос
в этой так называемой «consulta» оставался
за Гранвелем. Как и другие члены «тройки»,
Гранвель был против отъезда Филиппа в Ис­
Портрет Антуана Перрено,
панию, опасаясь, что— с глаз долой, из сердца кардинала Гранвеля
вон— дела Нидерландов отойдут для него на
Ламбертус Суавиус (Ламберт Зутман)
второй план, что неизбежно приведет к ката­ 1556. Гравюра. 40,3x28,5.
строфическим последствиям8. Рейксмузеум, Амстердам

33
Первая Покидая Нидерланды, Филипп оставлял там две терции
страница испанских солдат и нидерландских дворян, недовольных и
истории
Республики,
назначением Маргареты Пармской, и решающим голосом
или Спор Гранвеля, и присутствием испанских войск. Дабы смягчить
о чистой раздражение лидеров дворянской оппозиции, Филипп на­
совести
значил их на вожделенные места в управлении провинци­
ями: графа Эгмонта он сделал штатгальтером Фландрии и
Артуа, принца Оранского —штатгальтером Голландии, Зе­
ландии и Утрехта. Назначение не смягчило дворян, считав­
ших, что должности штатгальтеров причитались им уже по
праву рождения. За день до отплытия они вручили Филиппу
ремонстрацию, в которой почтительно, но твердо просили
суверена пересмотреть планы на Нидерланды, управление
которыми и защита которых должны быть делом самих жи­
телей страны.
Годы после отъезда Филиппа стали непрерывной чере­
дой конфликтов — политических, управленческих, рели­
гиозных, и каждый раз он занимал переменчивую пози­
цию, то соглашаясь пойти навстречу требованиям дворян,
то прибегая к репрессиям, чтобы в конце концов уступить.
Внимание Филиппа было сосредоточено на сорокаты­
сячной армии Сулеймана Великолепного, угрожавшей
Мальте.
В Нидерландах тем временем активизировались кальви­
нисты. Летом 1565 года на их проповеди за стенами города
собирается все больше любопытных, и все громче раздают­
ся голоса, требующие смягчения законов против еретиков.
Петицию с этим требованием подписывают четыреста
дворян —католики и протестанты.
5 апреля 1566 года около трехсот представителей мелкого
дворянства явились ко двору наместницы с просьбой при­
нять их прошение. На вопрос Маргареты, что это за люди,
член «тройки» Государственного совета Карл Берламон
якобы ответил: «N’ayez pas peur Madame, ce ne sont que des
gueux» — «Не бойтесь, мадам, это всего лишь нищие по­
прошайки».
С этого времени недовольные дворяне стали называть
себя «гёзами», превратив уничижительное «нищие попро­
шайки» в почетный титул. Гёзы переняли всю атрибутику

34
 Стрелы
царя
Скилура

Эмблема гёзов
Нищенская сума с кружкой
для подаяний, руки в рукопо­
жатии и тетраграмматон

Питер Серваутерс, по ориги­

-ж sic vervte met fatten,fcb'tmfttifmdm Tn hoernn haermet drmht m ferB,e» uyi mlmym налу Адриана ван де Венне
Z* m~ -• *ktbmt «j tdeifjyn in Ы<п, Ш fj dm Gf&s hdf>mm end? bhijm.
я -wza mee} лкр. tech 'ш мт vM acktt пШ9 Gtd is Ьш va p btsrcbi mvm w tegenfpa 1624-1626. Гиовюро. 14,4x19,3
ШЖ * • mI'M th m Цкп m vtrdrm. Dm ii for Geufen mem h u p tkn tup jpek Рейксмузеум, Амстердам

нищих: суму, кружку для подаяний, бутыл­

ку и жетоны, которые те обязаны были но­
сить. На аверсе жетонов гёзов вокруг изо­
бражения Филиппа выбита надпись « E N
T O V T F I D E L L E S A V R O Y » — «ВО всем верны
королю», на реверсе —рукопожатие и слова
« IV S Q V E S A P O R T E R L A B E S A C E » —«даже
низведенные до уровня нищих». «Нищими
попрошайками» могли называть себя толь­
ко дворяне. В Рейксмузеуме есть стеклян­
ная чаша 1571 года с именами пяти гёзов:
Treslong> Renesse, Egmond, Morgan, Bailleul.
Против имени шестого, Дроге, выгра­
вировано: «sans ester ghys» — не будучи
дворянином, он не мог называться гёзом.
Другим знаком гёзов стал полумесяц, на
реверсе которого написано по-голландски:
« L I E V E R T U R K S D A N P A A P S » — «Лучше Полумесяц гёзов
с надписью «Лучше
турком, чем папистом» (Филипп защищал турком, чем папистом»
католическую религию от наступления
Неизвестный мастер
ислама), а на реверсе по-французски: « E N 1574. Серебро. 3,5хзд
D E S P I T D E L A M E S » — «В ПИКу мессе». Рейксмузеум, Амстердам

35
Первая Маргарета пусть неохотно, но согласилась с требова­
страница ниями и спустя пять дней выпустила приказ о смягчении
истории
Республики, законов против еретиков. Через несколько недель на про­
или Спор поведи кальвинистов за стенами города собирались уже
о чистой тысячные толпы. Филипп стоял перед выбором: либо вве­
совести
сти в Нидерландах религиозную терпимость, либо силой
восстановить религиозный и политический контроль. Он
выбрал оба пути. В послании Маргарете от 31 июля он по­
велел отменить законы против еретиков и простить лиде­
ров оппозиции. Но стоило гонцу отправиться в путь, как
Филипп послал сестре новое распоряжение: набрать в Гер­
мании солдат. Отстояв Мальту от турок, он был полон ре­
шимости отстоять от еретиков и истинную веру.
Но в Нидерландах уже разразился иконоборческий ура­
ган: с ю по 18 августа 1566 года шквал погромов прошел по
западной Фландрии, где в сотнях церквей, монастырей, ча­
совен и святых мест были разбиты или осквернены статуи
и изображения святых. К концу месяца иконоборческий
вихрь перекинулся на Антверпен, Гент, Бреду, Схертоген-
бос, Мидделбург, Амстердам, Делфт, то есть на Брабант,
Зеландию и Голландию. Казавшиеся стихийными погромы
зачатую заранее планировались кальвинистскими лидера­
ми, подбивавшими на них городскую и сельскую голытьбу,
суля деньги или награбленное. Войдя в раж, погромщики
сметали на своем пути все, но в первую очередь громили
монастыри и церкви нищенствующих орденов9.
25 августа Маргарета объявила о приостановлении дей­
ствия законов против еретиков, и восстание пошло на
убыль. Но Филипп, напуганный стремительным разви­
тием событий, решил послать в Нидерланды войска. От­
бросив многие кандидатуры, он остановил свой выбор на
бо-летнем герцоге Альбе, самом опытном испанском ко­
мандующем на этот момент.
Проволочки с назначением командующего застави­
ли отложить операцию до весны. За это время Маргарете
удалось подавить восстание, и она послала к брату гонца с
письмом, в котором предупреждала, что вмешательство ар­
мии теперь только повредит делу. Гонец прибыл в Мадрид
17 апреля 1567 года, в тот самый день, когда Альба отплыл из

Зб
Картахены в Италию с тремя терциями рекрутов, которы­ Иконоборческая
ми он собирался заменить итальянских ветеранов. волна 1566 года

В середине июня 1567 года 8795 пехотинцев и 1250 кава­ Ф ранс Хогенберг
1566-1570. Офорт
леристов выступили из Асти в поход через Альпы. Пятьсот
20,9x28,1.
мулов везли деньги, предназначенные для выплаты солда­ Рейксмузеум,
там, — Альба был отменным организатором, но, отправ­ Амстердам
ляясь наводить порядок в Нидерландах, даже он не рас­
считывал, что беспорядки обернутся бесконечной войной,
на которую не хватит никаких денег и никаких мулов. По
дороге, на которую вступили испанские солдаты, им при­
дется ходить сорок лет, и она по праву получит название
Испанской.

37
Первая
страница
истории
Республики,
или Спор
о чистой
совести

Конный портрет
герцога Альбы

На заднем плане
казнь графов
Эгмонта и Горна F e r d in a n d u s A lv a r e s T o le ta n u s D u x A lv a ,
Хессел Герритсзоон nemmc ‘T iejis in ju ic rn a tm u sccunXiu a-f inno 156 j aJ.
1591-1632. Офорт anrvutn 1574. intvcra-vit .
16x25,9. Рейксмузе­
ум, Амстердам

38
 На границе герцога приветствовал цвет нидерландской Стрелы
аристократии. Среди встречавших был и старший сын царя
Скилура
принца Оранского, 13-летний Филипп Биллем. Сам Виль­
гельм Оранский счел за лучшее остаться в родовом замке
Дилленбург, где 14 ноября у него родится сын Мауриц.
Якобы при последней встрече граф Эгмонт сказал Оран­
скому: «Прощайте, принц без чести». На что тот ответил:
«Прощайте, граф без головы». Граф Эгмонт привез в по­
дарок Альбе прекрасных коней.
22 августа, после двухмесячного марша, армия Альбы
вошла в Брюссель. Пять дней спустя был учрежден Совет
по беспорядкам — Conseil des Troubles, вошедший в исто­
рию под своим неофициальным названием «Кровавый».
За шесть лет (1567-1573) совет рассмотрел 12 ооо дел и вы­
нес более тысячи смертных приговоров и более девяти ты­
сяч решений о конфискации имущества..

Волна иконоборчества 1566 года обошла стороной Утрехт­

ский кафедральный собор святой Екатерины, но не поща­
дила церковь святого Иакова Старшего. После того как
волна схлынула, Вильгельм Оранский, бывший и штат­
гальтером Утрехта, несколько раз приезжал в город, ста­
раясь склонить Штаты провинции к соглашению с проте­
стантами. Он преуспел в своих стараниях, и протестанты
получили разрешение читать проповеди за городскими
стенами. Но уже в августе следующего года в Брюссель во­
шла армия Альбы, и вскоре в Утрехте появился сам «желез­
ный герцог». Здесь, как и по всей стране, были учреждены
«Советы по беспорядкам».
В 1566 году Йоханнесу шел десятый год, так что и по­
гром в церкви святого Иакова Старшего, и приезд принца
Оранского, а потом герцога Альбы происходили уже на
его памяти. Но, скорее всего, его больше занимала соб­
ственная мальчишеская жизнь. В латинской школе он чи­
тал Гомера и Аристотеля, Платона и Вергилия, Овидия и
Цицерона, переводил с голландского на латынь и с латыни
на греческий, слушал объяснения текстов Библии и отцов
церкви. Но наряду с Библией Иоханнес читал сочинения
Эразма, Лютера, Меланхтона и Буллингера, веселые Раз-

39
Первая говоры Маркольфа с царем Соломоном и
страница забавные рассказы Челио Секондо Курио-
истории
Республики,
не о путешествиях Пасквино на «папское»
или Спор и настоящее небо. Все эти книги способ­
о чистой ствовали тому, что мальчик все больше от­
совести
ходил от католицизма, но ни одна из них
не оказала на него такого влияния, как На­
путствие мирянину Анастасия Велуануса,
католического священника, вдохновлен­
ного идеями реформы церкви10.
Во многом способствовали его инте­
ресу к протестантизму и проповеди свя­
щенника Хюберта Дейфхейса (1531-1581),
постепенно отошедшего от католицизма
и проводившего службу так, как, по его
мнению, было угодно Богу: перед алта­
рем, в сутане и суперпеллициуме он читал
перикопы Священного писания и пропо­
ведовал... идеи Реформации11. В октябре
Портрет Хюберта Дейфхейса
15 77 года Утрехт перешел на сторону прин­
Ян Ламсвелт. 1684-1743. Офорт
ца Оранского, и радикальные кальвинисты,
17,2x11,8. Рейксмузеум, Амстердам
получившие церковь в Утрехте, начали на­
падки на Дейфхейса, бывшего в их глазах
«порочным папистом и либертином».
В октябре 1578 года умер испанский на­
местник в Нидерландах Хуан Австрийский
(1547-1578), единокровный брат Филиппа.
Тело героя Лепанто разрубили на куски,
пересыпали солью и в седельных мешках
перевезли в Испанию, чтобы там сшить и
похоронить в Эскориале. Своим преем­
ником Хуан успел назначить племянника,
сына Маргареты Пармской, Алессандро
Фарнезе (1545-1592). Филипп поддержал
это назначение, возможно, самое счастли­
Портрет Алессандро Фарнезе вое за все его правление.
Фарнезе проявил себя не только как та­
Криспейн ван де Пассе I
1580-1588. Гравюра. 27,2x19,9 лантливый военачальник, но и как искусный
Рейксмузеум, Амстердам дипломат. Армия нового наместника тут же

40
направилась к валлонским провинциям Нидерландов — Стрелы
Геннегау, Артуа, Дуэ. Боясь снова оказаться ареной военных царя
Скилура
действий и не желая присоединяться к кальвинистам Севе­
ра, 6 января 1579 года эти провинции подписали Аррасскую
унию. При условии вывода испанских войск и возвращения
привилегий дворянства они признавали суверенитет Фи­
липпа II и католичество как единственную религию. Под­
писание Аррасской унии, означавшее победу Испании в
Южных провинциях, побудило Северные провинции за­
ключить собственный союз, и 23 января 1579 года, через две
недели после подписания Аррасской унии, в Утрехтском со­
боре была подписана Утрехтская уния12, объединившая про­
винции Севера, которые стали называться Соединенными.
Бывшие Семнадцать провинций разделились на республи­
канский и протестантский Север и оставшийся под властью
Испании католический Юг.
Вильгельма Оранского не было в Утрехте, и первым со­
глашение подписал его младший брат граф Ян ван Нассау,
убежденный кальвинист. После него унию подписали
представители дворянства герцогства Гелдерн, делегаты
от Голландии, Зеландии, Утрехта и земель провинции Гро­
нинген. Стороны договаривались вместе выступать в борь­
бе против Испании, иметь общую армию, делить расходы
по обороне приграничных районов, хотя у них не было
ни общего военного бюджета, ни общей денежной едини­
цы, ни единой налоговой системы. В Утрехте и Голландии
было разное время, а в Амстердаме и Амерсфорте даже раз­
ное летоисчисление!
Сохранение внутренней автономии для каждого чле­
на Унии было не менее важным, чем объединение сил для
борьбы с Испанией. Выступая в начале своего правления
перед Генеральными штатами, Карл V пересказал делегатам
земель историю о мудром царе Скилуре, который, умирая,
предложил своим восьмидесяти сыновьям сломать связ­
ку из восьмидесяти стрел, и когда никто из них не смог,
рассыпал связку и сломал стрелы одну за другой. Притча
Карла была так же ясна членам Генеральных штатов, как
она была ясна сыновьям скифского царя: пока Семнадцать
провинций вместе, их не сломить. Правда, стрел осталось

41
Первая только семь, но лучшей эмблемы для Семи провинций
страница
истории
нельзя было придумать: они объединяли свой военный по­
Республики, тенциал — свои стрелы. Лишь вместе они могли противо­
или Спор стоять Испании.
о чистой Что касается религии, то каждая земля сохраняла авто­
совести
номию. Это означало, что Голландия и Зеландия станови­
лись кальвинистскими. Первыми изгнавшие испанцев, эти
провинции стали прибежищем для многих десятков тысяч
кальвинистов-беженцев с занятого испанцами Юга, и, пре­
данные до фанатизма делу Кальвина, те стали верховодить
в церковных советах. Еще в 1574 году провинциальный си­
нод реформатской церкви в Дордрехте отменил почти все
праздники и дни святых, составлявшие у католиков едва ли
не треть года. Теперь нерабочими днями оставались лишь
воскресенья и объявленные властями дни поста и молитвы,
а праздниками —лишь собственно Пасха, Пятидесятница
и Дни празднования Вечери Господней с причащением
(Avondmaal), один раз в два месяца. Отменено было даже
празднование Рождества, хотя пасторам и не запрещалось в
воскресной проповеди, предшествовавшей Рождеству, рас­
сказывать о рождении Христа13. Представление Вильгель­
ма Оранского о том, что после победы над Испанией каж­
дый сможет исповедовать свою религию, было абсолютно
неприемлемо для кальвинистов-южан, оставивших во имя
Веры насиженные места, родных и друзей: католические
службы в Голландии и Зеландии, большинство коренного
населения которых оставалось в лоне католической церкви,
запрещались.
У других земель и провинций оставался выбор, но толь­
ко на бумаге. Католичество прямо связывалось кальвини­
стами с происпанскими политическими симпатиями и
потенциальным предательством, поэтому, несмотря на то
что кальвинисты составляли меньшинство, реформатская
церковь вскоре станет единственной «публичной» цер­
ковью. Католические службы повсюду будут запрещены,
католические церкви «перейдут» кальвинистам, но так как
тех было значительно меньше, чем католиков, в пустую­
щих церквах будут размещены склады оружия для борьбы
с испанцами-католиками, мясные рынки и прозекторские.

42
Общественные посты смогут занимать только члены ре­ Стрелы
форматской церкви. царя
Скилура
Один из пунктов Унии провозглашал право монахов и
монахинь на пожизненную пенсию, которую выплачивали
из конфискованного имущества католических церквей и
монастырей. Из этого же источника выплачивали и жало­
ванье протестантским проповедникам.
Подписавшие соглашение определили, какие решения
должны приниматься единогласно, какие —большинством
голосов и как в будущем разрешать неизбежные конфликты.
При этом подчеркивалось, что каждый сохраняет автоно­
мию внутри союза, что единым фронтом, как одно госу­
дарство, члены союза выступают только в области внеш­
ней политики. Все земли имели одинаковое право голоса
и право вето по всем вопросам. Но Голландия, несшая три
четверти всех военных расходов14, требовала для себя право
дополнительного голоса при голосовании по тем вопросам,
которые решались большинством голосов. Одним из шести
членов делегации Голландии, добивавшихся для провинции
исключительного положения, был Иохан ван Олденбарне-
велт, юрист городского совета Роттердама, маленького го­
родка, известного тогда разве что своей селедкой.
Уже 4 февраля к Унии присоединился Гент, где с октября
1577 года заправляли кальвинисты, взявшие под контроль
большую часть Фландрии. В августе 1579 года Гент низ­
ложит Филиппа II, графа Фландрии, и установит кальви­
нистскую республику.
В марте к Утрехтской унии присоединились горо­
да Фрисландии, герцогство Гелдерн и город Амерсфорт.
Правда, Амерсфорт вошел в Унию лишь после того, как Ян
ван Нассау ввел в город войска. В июне в Унию вошли Ипр
и Антверпен, в сентябре — Бреда, в ноябре — Брюгге. Со­
став Унии будет меняться по ходу военных действий. Вес­
ной 1584 года Алессандро Фарнезе займет Ипр и Брюгге, в
августе —Гент, в 1585 году —Неймеген, который останется
в руках испанцев до 1591 года. Но несмотря на все последу­
ющие изменения, Утрехтская уния заложила основы буду­
щей Республики Соединенных провинций, официально
провозглашенной в 1588 году.

43
Первая Вильгельм Оранский volens nolens согласился с решени­
страница ями Унии, но так никогда и не подписал ее. Его пугало как
истории
Республики, разделение Нидерландов на два военных лагеря, так и дик­
или Спор тат кальвинистов в Голландии и Зеландии. Воспитанный
о чистой в лютеранстве, из прагматических соображений ставший
совести
католиком, на кальвинистской проповеди впервые присут­
ствовавший уже в зрелом возрасте, он мечтал о свободном
исповедании различных религий. Но идеал католиков, лю­
теран, кальвинистов, мирно живущих друг с другом, ка­
зался теперь таким же несбыточным, как райские кущи с
мирно пасущимися бок о бок волком и ягненком. 23 января
1579 года все сомнения Оранского и его единомышленни­
ков заглушили колокола Утрехта, возвестившие об объеди­
нении семи стрел для борьбы с Испанией.
Утенбогарт наблюдал события вблизи. В 1578 году он
стал помощником секретаря графа Яна ван Нассау, неза­
долго до этого назначенного штатгальтером центральной
провинции Гелдерн15. Но на службе графа он оставался не­
долго. Вскоре он вернулся в Утрехт и стал растолковывать
детям катехизис. Кальвинисты заметили красноречивого
юношу и в 1580 году послали его в Академию Женевы, го­
товившую проповедников для всей Европы.
Подготовительный курс Утенбогарт проходил у Исаака
Казобона, бывшего на два года моложе ученика. После лек­
ций этого «феникса ученых», как назовет его позже Ска-
лигер, Утенбогарт слушал лекции Теодора Безы, ставшего
преемником Кальвина не только в делах Реформатской
церкви, но и в руководстве Женевской академией. Вско­
ре Утенбогарт стал его секретарем. Безе к тому времени
перевалило за шестьдесят, и он старался быть для своих
питомцев не только наставником, но и отцом. Студенты
отвечали ему любовью и уважением. Симпатию к Безе-
человеку Утенбогарт сохранил до конца жизни, и их пере­
писку прервала лишь смерть Безы в 1605 году. Но несмотря
на почтительное отношение к учителю, Утенбогарт уже
тогда расходился с ним во взглядах на предопределение и
осуждал его защиту казни вероотступников.
В Женеве Утенбогарт познакомился с Арминием, сту­
дентом из Амстердама, которому позднее суждено будет

44
сыграть огромную роль в его жизни. Но уже тогда Арми- Стрелы
ний произвел на него впечатление своей увлеченностью царя
Скилура
философией Пьера де ла Раме, вошедшего в историю сло­
вами «все сказанное Аристотелем —ложно».
После трех лет учебы Утенбогарт получил предписание
вернуться в Нидерланды: пасторов в стране катастрофиче­
ски не хватало. Весной 1584 года он отправился в обрат­
ный путь, заехал в Гейдельберг и в начале августа прибыл в
Утрехт. Его приезд совпал с похоронами Вильгельма Оран­
ского. За две недели до фатального выстрела Бальтазара
Жерара Оранский послал во Францию делегацию с пред­
ложением французскому королю суверенитета над воюю­
щими с Испанией провинциями.

В ПО ИСКАХ НОВОГО СУВЕРЕН А

С самого начала войны с Испанией многие в Нидерлан­

дах — политики, церковные деятели, ученые — были оза­
бочены проблемой верховной власти. В октябре 1575 года
принц Оранский поставил Штаты Голландии и Зеландии
перед выбором: либо просить у Филиппа II мира, либо
низложить испанского суверена и предложить верховную
власть в этих двух провинциях монарху, который уважал
бы их старинные права и привилегии. Переговорив с
представителями городских советов, Штаты высказались
за низложение короля Испании, а выбор нового суверена
оставили за принцем, убежденным, как и многие, что толь­
ко восстановление верховной власти в лице правителей
Англии или Франции позволит продолжить борьбу.
За английский суверенитет в Нидерландах выступали
рьяные кальвинисты-беженцы из Фландрии и Брабанта и
голландские и зеландские купцы, ожидавшие от сотруд­
ничества с Англией расширения торговли. Французская
фракция состояла из умеренных протестантов, надеяв­
шихся на помощь французских гугенотов. Обращение к
Франции было логично, так как со всех сторон окруженная
территориями Габсбургов (Испания на юге, Франш-Конте

45
Первая и север Италии с испанским Миланом на востоке, Нидер­
страница ланды на севере) Франция издавна стремилась иметь хотя
истории
Республики, бы одну границу, свободную от соседства извечных врагов.
или Спор Главным аргументом против предложения суверенитета
о чистой Франции было то, что одного короля-католика сменял дру­
совести
гой, причем католик из династии Валуа, запятнавшей себя
кровью тысяч протестантов и Варфоломеевской ночью16.
Англия была союзником более сильным, но, несмо­
тря на единство веры, менее надежным, нежели Франция.
Первоначально Елизавету приводило в ужас и негодова­
ние восстание Нидерландов против Филиппа, Божьего
помазанника, вдовца ее единокровной сестры, какое-то
время претендовавшего и на ее руку. Она нимало не со­
чувствовала ни призывам к смягчению законов против
еретиков, ни аргументам принца Оранского в защиту прав
нидерландского дворянства. Она не только не вступилась
за Эгмонта и Горна, но и приветствовала их казнь и обеща­
ла исполнить Те Deum в честь поражения Луи ван Нассау,
младшего брата принца Оранского.
Елизавета, как и Оранский, придерживалась в религии
умеренных взглядов, не разделяя идеалов воинствующе­
го протестантского рыцарства своего фаворита Роберта
Дадли, графа Лестера, и начальника английской разведки
Фрэнсиса Уолсингема. Она выступала за государственную
англиканскую церковь, «средний путь» между католициз­
мом и континентальным протестантизмом. В этом ее под­
держивало большинство советников, в том числе и верный
государственный секретарь Уильям Сесил.
Проблемой для переговоров с Нидерландами было и
отсутствие равноправных партнеров. Родовитая знать Ис­
панских Нидерландов — Ланнуа, Лалэнг, Линь — была со­
средоточена на Юге, и по мере продвижения войск Пармы
представители старого дворянства, первоначально при­
мкнувшие к восстанию, теряли свои родовые поместья, а
вместе с ними и источник существования. Один за другим
они покидали ряды восставших, вынужденные вернуться
к прежнему сюзерену17. Вести переговоры с худосочными
дворянами Севера, «господами мельниками и сыровара­
ми», Елизавета не желала18.

46
 Раскрытие заговора Ридольфи в 1571 году изменило от­ В поисках
ношение королевы к Филиппу (как-никак заговор пред­ нового
суверена
полагал ее убийство) и, как следствие, к восстанию в Ни­
дерландах. С этого времени Елизавета поддерживает все
выступления против испанского короля, будь они в Ни­
дерландах, Америке или Португалии. В 1572 году, когда по
призыву Вильгельма Оранского нидерландские эмигран­
ты в Лондоне собрали деньги на 300 английских наемни­
ков, английская королева послала на помощь восставшим
еще боо солдат19.
Правда, в 1574 году, следуя настойчивым советам герцо­
га Альбы, Филипп уладил разногласия с Англией и стра­
ны заключили Бристольский мирный договор. Выказывая
рвение, испанский король выдворил всех английских ка­
толиков из той части Нидерландов, которая находилась
под его властью, и закрыл английскую семинарию в Дуэ.
В ответ Елизавета предоставила направлявшемуся в Ни­
дерланды испанскому флоту укрытие в английских гаванях
и заявила испанскому агенту в Лондоне, что «с превеликим
удовольствием повесит любого англичанина, вступившего
в армию Оранского». Но Филипп оставался королем Ис­
пании, главного соперника Англии на море, и Елизавета
не могла не сочувствовать восстанию, подрывавшему его
силу и мощь20.
Оранский выбрал Елизавету. В случае принятия суве­
ренитета ко всем ее титулам прибавлялся еще один — вла­
детельницы и графини Голландии и Зеландии. В январе
1576 года посольство во главе с Филиппом ван Марник-
сом, доверенным лицом принца Оранского, отправилось
в Лондон21, надеясь на поддержку воинственно настро­
енной пуританской фракции, возглавляемой Лестером и
Уолсингемом. Оба приближенных английской королевы
открыто симпатизировали принцу Оранскому и ратовали
за организацию английской экспедиции в Нидерланды. Но
даже они не были сторонниками принятия Англией суве­
ренитета двух нидерландских провинций. И в марте послы
возвратились с пустыми руками, что вызвало активизацию
противников английской фракции, оскорбленных отказом
Елизаветы принять поистине королевский подарок22.

47
Первая Оранский, разочарованный постоянными метаниями
страница и проволочками Елизаветы, подрывавшими его репута­
истории
Республики,
цию в Генеральных штатах, перешел в лагерь тех, кто делал
или Спор ставку на помощь Франции. А помощь, финансовая и во­
о чистой енная, была нужна как никогда. Всем было ясно, что без нее
совести
восставшие не смогут противостоять армии
Пармы, быстро продвигавшейся на север.
Уже пали Неймеген, Брюгге, Гент, Мехелен и
Брюссель. Но в руках восставших еще оста­
вался Антверпен, главный город Фландрии.
Приехавший в Нидерланды Уолсингем обе­
щал было уговорить Елизавету послать Ле­
стера, но Генеральные штаты не хотели да и
не могли больше ждать до «английских ка­
ленд». Уже несколько раз они обращались к
младшему брату Генриха III герцогу Анжу с
предложением стать «принцем и повелите­
лем Нидерландов». В 1580 году он дал, нако­
нец, согласие.
Принятие Анжу предложения Генераль­
ных штатов совпало по времени с его сва­
товством к Елизавете. Филипп ван Марникс,
сопровождавший Анжу в Лондон, в ноябре
1581 года писал принцу Оранскому о брак
как о совершившемся факте: Елизавета на­
Портрет дела на палец Анжу кольцо со словами «Теперь у меня есть
Эркюля супруг». Север Нидерландов огласил звон колоколов: Гол­
Франсуа
де Валуа,
ландия и Зеландия радовались предстоящему браку их но­
герцога Анжу вого суверена с королевой Англии, предвкушая помощь и
Филипп Галле,
от Франции, и от Англии.
по оригиналу Отношение к Нидерландам политических лидеров того
Виллема Тибо момента изображено в аллегории, представляющей Ни­
1578. Гравюра
дерланды дойной коровой: Филипп II, как обычно в чер­
19,2x11,7
Рейксмузеум, ном, восседает на нидерландской корове, которую доит
Амстердам испанский генерал. Вильгельм Оранский, тоже в черном,
крепко держит корову за рога. Анжу, в красном дублете и
красных чулках — типичный француз, — то ли держит, то
ли дергает, то ли тянет корову-Нидерланды за хвост. Ко­
ролева-Девственница, в белом, как ей и полагается, про­

48
r lONsniwfe5iNct i m m & . «и** f e f : f *rfte v::i Gt @ l» i i i i mm щ
лршш>шта»&$Ен*ь wHEmeQj^ «не ъом. ©йз вешн . mvmmw® *№$&ше вш.е
>ь»W H o s c В А С К Е M k g e Р Ш Ш жош А ' Q № Т П & Г W A S Ш Ш 6 Щ Т 1 SO! Я Ш Ш „ * Ш с ^ $ о $ № >iw M S f J s f e l i « Ш
SfetJN©МлНССдаШч |ЫM£R BLtfTPtES&'E АЫВ ЬЗЕ££>Е. ^QWiffiHti'BiSHOEBHIR»i:,

тягивает корове символический пучок травы. Взгляд Дойная корова

Вильгельма обращен на Елизавету, но та смотрит пе­ Неизвестный художник,
ред собой и кормит нидерландскую корову, как бы не по английской гравюре
1633-1639. Дерево, масло
замечая, что делает.
52x67. Рейксмузеум,
По настоянию Генеральных штатов в начале Ам стердам
1582 года Анжу отплыл в Нидерланды. Елизавета на­
стояла на том, чтобы свита ее нареченного соответ­
ствовала «его величию», и Анжу сопровождала добрая
сотня придворных и три сотни слуг. Среди сопрово­
ждавших были граф Лестер и его племянник, поэт Фи­
лип Сидни. Во Флиссингене пеструю толпу француз­
ских, английских и бургундских дворян, приплывших
вместе с Анжу из Англии, встретил принц Оранский.
Сидни, встречавшийся с ним ранее23, представил
дядю принцу, и Оранский писал потом, как прият­
но ему было после стольких лет заочного знакомства

49
Первая лично встретить Лестера. Преданность Лестера
страница делу восставших Нидерландов была общеизвестна,
истории
Республики,
и его присутствие в свите Анжу рассеяло сомнения
или Спор многих в верности сделанного выбора.
о чистой Из Флиссингена все отправились в Миддел-
совести
бург, столицу Зеландии, а оттуда — в Антверпен,
где принц Оранский возложил на плечи Анжу
Торжественный въезд герцогскую мантию красного бархата, подбитую
герцога Анжу (в шапке горностаем, и надел на него герцогскую шапку с
и мантии герцога Бра­ горностаевой опушкой. Анжу принес присягу,
банта) в Антверпен
ig февраля 1582 года хотя официально герцогом Брабантским все еще
оставался Филипп II. Лишь спустя полгода Гене­
Абрахам де Брюйн
1582. Гравю ра. 24,2x26 ральные штаты примут Акт об отречении, низла­
Рейксмузеум, Амстердам гавший Филиппа24.

50
 Но сувереном Нидерландов Анжу пробыл недолго. В поисках
Почти сразу же у него начались конфликты с Генеральны­ нового
суверена
ми штатами, ведавшими финансами: новый суверен тре­
бовал денег на двор, в то время как для Генеральных шта­
тов главную статью расходов составляли военные действия
против Пармы. Анжу попытался захватить Антверпен и
Брюгге, но попытка провалилась. Эта неудача означала и
конец его матримониальных планов: Елизавета попросила
вернуть ей кольцо. В июне 1583 года Анжу бежал во Фран­
цию.
Приглашение Анжу значительно повредило репута­
ции Вильгельма Оранского. В Антверпене его открыто
называли «французским зазывалой», и в июле 1583 года он
переехал сначала в Мидделбург, а потом обосновался в гол­
ландском Делфте. Центр восстания переместился теперь в
Голландию и Зеландию.
Через год, ю июня 1684 года, Анжу умер. Узнав о его
смерти, принц Оранский тут же послал посольство во
Францию с предложением суверенитета Генриху III. Кан­
дидатура Генриха III, с его пристрастием к покаяниям и
самобичеваниям, была по меньшей мере странным вы­
бором для протестантских Нидерландов. Но, во-первых,
французские военные ресурсы превосходили английские,
во-вторых, Генрих III взял-таки под защиту гугенотов,
в-третьих, другого выбора не было.
Ровно через месяц после смерти Анжу был убит принц
Оранский. Голландия и Зеландия уже какое-то время стро­
или планы провозгласить его графом, то есть суверенным
правителем этих провинций, и обсуждали полномочия и
условия назначения. Выстрел Бальтазара Жерара положил
конец их обсуждениям. Правоверные католики вздохну­
ли с облегчением: протестант не стал сувереном. Священ­
ник из Делфта Сасбаут Фосмеер25 даже обратился к папе
с предложением провозгласить убийцу блаженным. С не­
меньшим облегчением вздохнули и рьяные кальвинисты,
считавшие, что принц скомпрометировал и себя, и их об­
щее дело, вверив страну католику Анжу, сыну вероломной
Екатерины Медичи. В его гибели они видели Божью кару
за попустительство отступникам.

51
jfr AeJUj&wd#
ordmmrt #?*,
£ f J-JE >ieetm r Je v5|

Смерть Вильгельма Оранского вызвала множество во­

просов, в том числе и вопрос о том, как его хоронить. Кто
должен возглавлять процессию? Представители Генераль­
ных штатов, то есть представители всей страны, или только
сановники Голландии и Зеландии, где он был штатгальте­
ром? Для решения этих вопросов была создана специаль­
ная комиссия по организации похорон. Возглавил ее Йо­
хан ван Олденбарневелт.
Как выглядела похоронная процессия, отправившая­
ся з августа 1584 года к Новой церкви в Делфте, мы знаем
по многочисленным гравюрам. Сразу за катафалком шел
16-летний сын Вильгельма Оранского, Мауриц, а вслед за
ним шествовали представители всех восставших земель.
И только за ними шли члены Штатов Голландии и Зеландии
и представители других провинций. Вильгельм Оранский

52
еще не стал отцом нации, каким его сделают историографы Похоронная про­
цессия Вильгельма
X IX века, но похоронили его как лидера всех восставших
Оранского, лист ю
земель Нидерландов.
В центре Мауриц
Решив вопрос о последовательности шествия за ката­
фалком, проводившие принца в последний путь встали Хендрик Голциус
1584. Офорт. 16x36,2
перед не менее сложным вопросом: что дальше? Вернее: с Рейксмузеум,
кем дальше? Амстердам
Старшего сына принца Оранского и Анны ван Эг­
монт, Филиппа Виллема, через полгода после того, как он
встречал на границе герцога Альбу, испанцы перевезли из
университета Лувена в Мадрид, ко двору короля, в честь
которого он был назван26. Словно желая доказать свое су­
ществование, Немезида тут же отняла единственного сына
и у Филиппа: 24 июля умер дон Карлос, только что всту­
пивший в свой 23-й год. А два месяца спустя умерла и его

53
 I

Первая
страница
истории
Республики —
Йоханнес
Утенбогарт

Портрет
Маурица
в возрасте
12 лет

Даниэл ван
ден Кеборн (?)
1578-1579
Дерево, масло
104х73
Королевский
архив, Гаага

54
ровесница-мачеха Елизавета Валуа, обещанная когда-то Похоронная про­
цессия Вильгельма
ему, но ставшая третьей женой его отца — сюжет, извест­
Оранского в Делфте
ный нам в переложении Шиллера и Верди. 3 августа 1584 года
В Нидерландах оставался 16-летний Мауриц, но он был
Неизвестный мастер,
сыном от прелюбодейки, чье имя в присутствии Оранского по оригиналу Франса
запрещено было даже произносить27. Мауриц был назна­ Хогенберга 1613-1615.
чен председателем Государственного совета, исполнитель­ Офорт 13,3x15,9.
Рейксмузеум,
ного органа Генеральных штатов, который мало что мог Амстердам
исполнить, так как все земли зорко следили за сохранением
своих привилегий, гарантированных Утрехтской унией.
Назначение выражало надежду сановников, что юноша
пойдет по стопам отца. Самому же Маурицу оно гаранти­
ровало 30 ооо гульденов в год, немало для того, кто лишил­
ся владений в Южных Нидерландах. Советники Маурица

55
 Первая
страница
истории
Республики,
или Спор
о чистой
совести

Портрет Елизаветы
Английской

Королева играла
с портретами, изо­
бражавшими ее
с ситом, — аллюзия
на весталку Туккию,
обвиненную в нару­
шении целомудрия
и доказавшую неви­
новность, донеся
в сите воду из
Тибра до Форума

Федерико Цуккаро(?)
Около 1583. Дерево,
масло. 124x92
Национальная
пинакотека, Сиена

56
обратились было в Штаты Голландии с напоминанием о В поисках
намерениях провозгласить его покойного отца графом, но нового
суверена
Штаты Голландии, так и не решившиеся сделать графом
харизматичного Вильгельма Оранского, не собирались да­
рить наследственный титул безусому юнцу.
Через несколько дней после похорон Оранского при­
шла долгожданная депеша от послов, отправленных им во
Францию: они до сих пор не видели короля. Лишь в на­
чале 1585 года стало ясно, что надежды на то, что Генрих III
согласится принять суверенитет Нидерландов, нет. Слиш­
ком непрочной была его собственная позиция.
В августе 1584 года, решив воспользоваться тем, что
восставшие лишились предводителя, Парма начал осаду
Антверпена, самого большого и самого богатого города
Нидерландов. Главный порт Западного полушария, куда
свозились специи из Португалии, шерсть из Испании и
Англии, шелк из Италии, металлы из южной Германии,
серебро из Америки, последние пять лет Антверпен был
сердцем восстания. Исход битвы за город имел первосте­
пенное значение не только для экономики, но и для мо­
рального духа обеих сторон.

К РЕС ТО ВЫ Й ПОХОД П УРИ ТА Н

Через несколько дней после известия о провале перегово­

ров с Генрихом III Уолсингем вызвал к себе голландского
резидента в Лондоне и заверил его, что если Генеральные
штаты пошлют к Елизавете полномочных послов с теми же
предложениями, какие получил от Соединенных провин­
ций король Франции, то англо-голландский союз, идею ко­
торого так долго вынашивали в обеих странах, может стать
реальностью. И летом 1585 года в Лондон отправилась де­
легация из Нидерландов. Одним из ее тринадцати членов
был Йохан Олденбарневелт.
Хотя Елизавета с самого начала ясно дала понять, что
не желает суверенитета, предложение верховной власти
должно было быть сделано из соображений престижа, что­

57
Первая бы показать, что английской королеве предлагают не мень­
страница ше, чем французскому королю. Кроме того, Генеральные
истории
Республики, штаты не оставляли надежды, что в последний момент Ели­
или Спор завета может передумать. Если же она останется при своем
о чистой решении, послы должны были просить королеву взять ни­
совести
дерландские провинции под защиту.
Что именно понималось под «защитой», никто точно
не знал. Кроме того, что она предполагала введение ан­
глийских войск. Поэтому разумнее было бы принять су­
веренитет, назначить английского генерал-губернатора со
всеми военными и гражданскими полномочиями и цен­
трализовать власть в Соединенных провинциях, на деле
бывших разъединенными. Но Елизавета отказывалась
посягать на чужой трон и не хотела брать на себя непо­
сильные обязательства (сама она позднее будет называть
бездонную финансовую пропасть Голландской войны
«ситом»). Поэтому все переговоры о de facto принятии
Англией суверенитета нидерландских провинций велись
за спиной королевы, которую намеревались поставить пе­
ред свершившимся фактом.
Во время переговоров пришло известие о сдаче Антвер­
пена28, усилившее давний и непрестанный страх Елизаве­
ты перед ростом испанского могущества. Арасская уния
1579 года возвратила под власть Филиппа II Южные Нидер­
ланды, в 1581 году к Испании была присоединена Порту­
галия со всеми ее колониями. В декабре 1584 года Филипп
подписал с Католической лигой герцога де Гиза Жуанвиль-
ское соглашение, ставившее целью полное уничтожение
протестантской ереси во Франции: Лига ежемесячно (!)
получала от испанского короля jo 000 дукатов, а гугенот
Генрих Наваррский исключался из престолонаследия. Те­
перь, когда мятеж в Нидерландах остался без предводителя,
а войска противника возглавлял талантливый Парма, суще­
ствовала прямая угроза того, что испанские войска займут
порты Северного моря. А оттуда при благоприятном юго-
западном ветре рукой подать до Англии...
Страх Елизаветы перед испанской блокадой острова
значительно ускорил ход переговоров. 20 августа договор
с Англией был подписан, и делегация Нидерландов воз­

58
вратилась с новым союзником. Правда, чтобы Крестовый
не вступать в открытый конфликт с Испанией, поход
пуритан
Елизавета отклонила предложенный ей суве­
ренитет над восставшими провинциями, но
обещала им бооо пеших, боо кавалеристов и
126 ооо фунтов ежегодно29. В заседаниях Госу­
дарственного совета Соединенных провин­
ций должны были принимать участие англий­
ский посол и командующий английскими
войсками. Гарантией того, что Генеральные
штаты вернут деньги и не подпишут сепа­
ратный мир с Испанией, служили три стра­
тегически важных города-крепости в устьях
Шельды, Рейна и Мааса, которые Англия по­
лучала «в залог»: Флиссинген, Ден Брил и кре­
пость Раммекенс — после потери в 1558 году
Кале, которую Елизавета переживала как лич­
Портрет Роберта Дадли,
ную утрату, Англия снова получала форпост графа Лестера
на материке30.
Виллем ван де Пассе. 1620
Командующим английской экспедицией Гравюра. 16 ,1x11,4
был назначен граф Лестер, давно убеждавший Рейксмузеум, Амстердам
Елизавету в необходимости помощи
Оранскому. Экспедиция Лестера была
встречена в Англии с невиданным
энтузиазмом. Знатнейшие фамилии
Англии украшали списки тех, кто шел
защищать свободу Нидерландов. Каж­
дый десятый пэр счел своим долгом
принять участие в экспедиции. Вместе
с Лестером в Нидерландах сражались и
его племянники Филип и Роберт Сид­
ни, и пасынок Роберт Девере, 2-й граф
Эссекс, и сэр Томас Сесил, сын могу­
щественного государственного секре­
таря Елизаветы.
Еще до отплытия многочисленные
брошюры и памфлеты превозносили
доблести и достоинства Лестера, пред­
ставляя его святым Георгием проте-

59
Первая стантизма. Доблестным рыцарем, спешащим на помощь к
страница леди Белж и пяти ее сыновьям, изобразит своего бывшего
истории
Республики, патрона в аллегории «исторической фантазии» пятой кни­
или Спор ги Королевы Фей и поэт Эдмунд Спенсер (ijj2-ij99)31.
о чистой Специально для жителей Нижних земель был напеча­
совести
тан двуязычный буклет, в котором Лестер представлялся
воплощением христианского воина. Героя и спасителя,
любимого придворного английской королевы, которым
она жертвовала во имя борьбы с общим врагом, видели в
нем и жители Нидерландов.
Несколько дней спустя после подписания договора была
издана пятиязычная Декларация причин, побудивших
Елизавету впервые за долгие годы правления вмешаться в
континентальный конфликт и оказать помощь Северным
Нидерландам. В брошюре провозглашались намерения
королевы восстановить мир на всей территории Нидер­
ландов, выдворить чужеземных наемников, разрешить ре­
лигиозный конфликт и восстановить старые привилегии.
Одна из памятных медалей, выбитых в честь экспедиции,
изображала Елизавету, протягивающую нидерландским
послам розы Тюдоров. Другая медаль более соответствова­
ла действительности; на ней королева протягивала послам
меч: в Нидерланды посылались английские войска, намно­
го превосходившие все прежние32.
14 сентября 1585 года английский контингент был со­
бран в Утрехте: 7200 пеших составляли 48 рот33. Ко вре­
мени приезда Лестера в Нидерланды к этим ротам приба­
вилась рота Филипа Сидни, назначенного губернатором
Флиссингена и приехавшего в Нидерланды уже в ноябре
1585 года34.
8декабря 1585 года под залпы мушкетов, барабанный бой,
звуки труб, крики и молитвы провожающих, великое мно­
жество которых собралось на набережной Харвича, флот
графа Лестера взял курс на Нижние земли. Добрая сотня
судов увозила на континент цвет английской аристокра­
тии. Среди семисот кавалеристов были представители всех
знатных семейств Англии35. Они отправлялись на священ­
ную войну, в антипапский крестовый поход, и английские
пуритане молились о победе.

6о
 ш г тетег reynweme щ
•еп metшит шш’&dmJk
«Шй
jrofqet Cotfit пет wt den а
m&cfirttft еп van ш р$р

г ОЩйШшш •
<йеfretfimдВесн 'яетет

Сам Лестер, отплывая из Англии, якобы сказал, Правда и Время открывают

исчадия папы римского
что «его дело —дело Бога и Ее Величества». Но пре­
жде всего экспедиция в Нидерланды была его де­ Справа Елизавета Англий­
ская и девы Голландии,
лом, на которое, как и полагалось дворянину, он, Зеландии, Гелдерна и Фрис­
продав и заложив свои земли, собрал 25 ооо фунтов ландии, слева — папа рим­
ский, высиживавший яйца,
и тысячный отряд кавалерии. Кроме того, 13 ооо из которых вылупляются
фунтов он занял у Елизаветы и 15 ооо фунтов — у Бальтазар Жерар, инквизи­
купцов Лондона. ция, Варфоломеевская ночь
и другие монстры
О победе молились и в Нидерландах, и как толь­
Питер ван дер Хейден. Около
ко английские корабли достигли Флиссингена, Ге­ 1585. Гравюра. 21,5x25,9
неральные штаты объявили дни поста и молитвы. Рейксмузеум, Амстердам

6l
Первая После этого началось триумфальное шествие английской
страница армии. Улицы городов украшали двойные розы Тюдоров,
истории
Республики,
а городские ворота — гербы Лестера, Елизаветы и Маури-
или Спор ца, нидерландский лев и британский единорог. Из Флис-
о чистой сингена английская флотилия направилась в Мидделбург,
совести
приветствовавший английского генерал-лейтенанта гран­
диозным фейерверком и рождественским ужином: столы
ломились от жареных лебедей, каплунов и фазанов, доро­
гое рейнское лилось рекой, а в конце банкета на столе по­
явились замки из марципана с сахарными девами у окон.
Делфт, красоту которого Лестер сравнил с Лондоном,
приветствовал его парадом стрелков и великолепным
банкетом, теперь уже по случаю английского Рождества:
Англия жила еще по юлианскому календарю и отстава­
ла от Провинций, уже перешедших на григорианский
календарь, на десять дней. Веселью не было конца, за ви­
ном посылали еще и еще36. Но гораздо большим было эмо­
циональное опьянение англичан. Их письма домой в на­
чале экспедиции — нескончаемая хвала изобилию страны,
красоте городов, их богатству, а радушие, с которым встре­
чали голландцы английских гостей, свидетельствовало не
иначе как об их любви к королеве37.
Дорога из Делфта в Гаагу была усеяна любопытными,
кричавшими: «God save Queen Elizabeth!» Везде намест­
ника английской короны встречали парадами стрелков и
мушкетными залпами, речами и стихами, шествиями и
знаменами, памятными медалями и живыми картинами.
Города соревновались в гостеприимстве, принимая ан­
глийского Моисея, который должен был провести жителей
Нижних Земель через Чермное море и вывести их в Землю
На следующем
развороте: обетованную. Племянник Лестера Филип Сидни, при­
Въезд графа
ехавший в Нидерланды еще в ноябре, писал дяде, что его
Лестера в Гаагу прибытия ждали, как прихода Мессии. Кальвинисты при­
6 января ветствовали в нем правоверного протестанта, гуманисты
1586 года
Лейдена, будь то либеральный католик Липсий, последо­
Якоб Саверей ватель Эразма Ян Дуза или антиримски настроенный ка­
1586. Офорт
толик ван Хаут, — мецената и знатока поэзии. Все верили,
16,1x387,4
Рейксмузеум, что с помощью Англии Нидерланды отстоят свою незави­
Амстердам симость, или, говоря словами тридцатого сонета Сидни,

62
что «воспрянет крона Оранской славы». Сам Лестер писал Крестовый
Уолсингему, что если бы Елизавета увидела эти провинции поход
пуритан
и города, она уверилась бы, что деньги потрачены не зря.
Он не знал, что сразу вслед за отплытием «милого Роберта»
королева начала тайные переговоры с Пармой.
ю января Лестер пишет Уолсингему, что «у голландцев,
которые принимают его как рёге delapatrie, нет иного же­
лания, как стать подданными Ее Величества». В тот же день
Генеральные штаты официально предлагают ему пост ге­
нерал-губернатора, с полномочиями, намного превыша­
ющими оговоренные в договоре. Лестер благодарит Гене­
ральные штаты за предложение, которое «он не заслужил»,
осмотрительно передает ведение переговоров советникам
и посвящает день посту и молитве. И едет в Лейден, где
происходит то же, что и везде: ему отводят покои прин­
ца Оранского, а вечером перед Prinsenlogement сжигают
испанского дракона. День и ночь в городе горят бочки со
смолой, и политики и поэты воспевают англо-голландский
союз.
В то время как Лестер смотрит «живые картины» и слу­
шает лекции Липсия о Таците, Филип Сидни и Роджер
Норт ведут переговоры с Генеральными штатами. В кон­
це января Лестер пишет Уильяму Сесилу, что Генеральные
штаты убедили его в том, что он сможет помочь их обще­
му делу, лишь став генерал-губернатором. Вместо главно­
командующего он становился наместником с неограни­
ченными правами и абсолютной властью не только в делах
войны, но и в делах политики и юстиции, представителем
суверена, какими были до него Маргарета Пармская или
Альба. Лишь принеся присягу Генеральным штатам, он
ставит об этом в известность королеву.
Елизавета тут же потребовала от Лестера публично­
го отказа от титула. Она опасалась, что Филипп расценит
присягу ее подданного как ее согласие принять суверени­
тет Нидерландов и что это втянет Англию в войну. Кроме
того, она была глубоко уязвлена тем, что все ее приближен­
ные, включая Уолсингема и Сесила, ввели ее в заблуждение.
Но больше всего она была поражена тем, что Лестер писал
о происходившем всем —кроме нее.

бз
64
6j
Первая Написала королева и Генеральным штатам, требуя, что­
страница бы они лишили Лестера титула, причем сделали это с той
истории
Республики,
же торжественностью, с какой они провозгласили его ге­
или Спор нерал-губернатором. В ответном послании Генеральные
о чистой штаты заверили Елизавету, что подобная демонстрация
совести
разногласий в лагере протестантов окажется только на
руку их общему врагу. Мало-помалу о титуле было забы­
то, но престиж Лестера значительно пострадал. Некото­
рые и вовсе перестали доверять ставленнику английской
королевы.
Правда, в марте он еще торжественно въехал в Харлем,
украшенный Карелом ван Мандером. Помимо обычных
банкетов и фейерверков город преподнес генерал-губер­
натору галеру, на которой тот отправился в Амстердам.
И здесь Лестера разместили в Prinsenhofгде до него оста­
навливался Вильгельм Оранский. Лестер пробыл в Ам­
стердаме десять дней и успел даже съездить на рыбалку.
В последний день марта он выехал из Амстердама в
Утрехт. Здесь его встретили живыми картинами, в кото­
рых Елизавета представала Афиной и Юдифью, а он сам —
Самсоном и Гераклом. Девушка, символизировавшая Веру,
надела ему на палец кольцо, а бургомистр вручил ключи от
города.
Лестер обосновался в Утрехте, поближе к театру воен­
ных действий и подальше от Гааги, где заседали Штаты
Голландии, еще до приезда начавшие вставлять ему палки
в колеса. Договор между Англией и Соединенными про­
винциями был подписан в августе, а в ноябре, в восем­
надцатый день рождения Маурица, Голландия и Зеландия
назначили «от рождения принца Оранского» своим штат­
гальтером. Неуклюжее определение было добавлено, пото­
му что настоящим принцем был старший сын Вильгельма
Оранского, находившийся в Испании38. Но с неуклюжим
определением или без него, Голландия и Зеландия заявили
этим назначением о том, что не собираются предоставлять
посланнику Елизаветы первых ролей. Спешное назначе­
ние Маурица штатгальтером Голландии и Зеландии стало
зловещим предзнаменованием грядущих столкновений
между англичанами и Штатами двух главных провинций.

66
 ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК ГОЛЛАНДИИ

Вскоре после принятия Лестером титула гене­

рал-губернатора Штаты Голландии предложи­
ли Йохану ван Олденбарневелту, пенсионарию
Роттердама, пост Landsadvocaat («land» озна­
чает здесь «землю», а не «страну»), то есть Ад­
воката провинции или пенсионария Штатов.
В русской историографии часто используется
термин «великий пенсионарий», что является
переводом французского «grand pensionnaire».
Все эти термины мало что говорят теперь и са­
мим голландцам и требуют пояснения.
Пенсионарий был юридическим совет­
ником на жалованьи города или провинции.
С середины xvi века акцент в деятельности пен­
сионария все больше смещается с юридических
вопросов на политические. Должность пенси­
онария была невыборной, поэтому в отличие
Портрет Йохана
от городского или провинциального совета, ван Олденбарневелта
переизбиравшихся каждый год, пенсионарий в возрасте 70 лет
оставался на своем месте и, будучи всегда в Виллем Якобсзоон Д елфф,
курсе событий, имел влияние на проводимую по ж ивописному оригиналу
Михила ван М иревелта. 16 17
политику. Формально пенсионарий Штатов
Гравюра, 26 ,8 x17,6
провинции был пенсионарием дворянства, Рейксмузеум, Амстердам
представлявшего сельское население. Так как в
Штатах, как и везде, действовали строгие зако­
ны старшинства, пенсионарий дворянства был
главным лицом собрания39.
В заседаниях Штатов Голландии, высшего
органа провинции, принимали участие бур­
гомистры, пенсионарии и члены муниципа­
литетов восемнадцати городов провинции.
Независимо от величины представительства
каждый город имел лишь один голос, но, ко­
нечно, больше считались с важными городами,
например с Амстердамом или Дордрехтом. Ме­
стом заседаний Штаты Голландии выбрали Га-

67
Первая агу, потому что, не имея городских стен, Гаага не считалась
страница городом и поэтому не имела права голоса. Рядом со Штата­
истории
Республики,
ми Голландии заседали Генеральные штаты.
или Спор Прежде чем согласиться на предложение, ван Олден-
о чистой барневелт определил свои будущие функции: составление
совести
повестки дня собраний Штатов Голландии, проведение
заседаний и составление проектов резолюций, переписка
и контакты с иностранными государствами и представи­
тельство Голландии в Генеральных штатах. Жалованье ван
Олденбарневелта составило 1200 гульденов в год, и он ого­
ворил возможность получать «подношения».
Ван Олденбарневелт брал на себя множество обязанно­
стей, но с ростом обязанностей росли его престиж и власть.
Он принимал участие в различных комиссиях, обсуждая
проекты резолюций еще до того, как они обсуждались в
Штатах Голландии40. На заседаниях Генеральных штатов
его голос был первым в прямом и переносном смыслах.
Через него проходила вся переписка Штатов Голландии, к
нему обращались иностранные дипломаты. Вскоре он стал
первым человеком в Голландии. А так как Голландия счита­
ла себя первой провинцией в Республике, то конфронта­
ция между Лестером и Олденбарневелтом была неизбежна.
Одной из первых препон, учиненных Лестеру, стало
провозглашение голландского языка официальным язы­
ком всех сношений с английской администрацией. Но
настоящее противоборство между Адвокатом Голландии
и главнокомандующим английской армии началось с рас­
хождений по вопросу «торговли с врагом». Еще во время
переговоров Елизавета высказала удивление по поводу
того, что Нидерланды до сих пор не объявили Испании
торговый бойкот. Бойкота требовали и приграничные
провинции. В то время как они воевали с Испанией, Гол­
ландия богатела день ото дня, продавая Испании хлеб, ко­
торым кормили испанских солдат. Бойкота требовали и
строгие кальвинисты, считавшие торговлю с католической
Испанией и Южными провинциями грехом. Но у гол­
ландских купцов был веский аргумент в свою защиту: если
мы не будем торговать с Испанией, это будет делать кто-то
другой. Зачем же отдавать свой заработок кому-то друго-

68
му? Тем более что весь экспорт на Юг облагался высокой Первый
пошлиной, которая поступала в казну Генеральных штатов, человек
Голландии
ведавших военными затратами. Доводы купцов были и до­
водами Олденбарневелта.
Для Лестера победа в войне с Испанией была куда важ­
нее барыша голландских и зеландских купцов, и он за­
претил торговлю с Южными провинциями. Нарушение
запрета каралось смертной казнью, которая почти сразу
же была заменена конфискацией имущества. Запрещение
торговли с врагом было с воодушевлением встречено на­
родом, ожидавшим падения цен на продукты питания, пре­
жде всего на хлеб. Но в важных торговых городах — Ам­
стердаме, Роттердаме, Энкхэйзене — запрет даже не был
обнародован. Казалось бы, конвой, находившийся под на­
чалом Лестера, мог отказаться конвоировать торговые суда,
шедшие на Юг, но конвой ничего не делал без разрешения
городских властей. В конце концов Лестеру пришлось сми­
риться с ограниченным бойкотом и разрешить торговлю
на нейтральной территории, обложив прибыль высоким
налогом.
Поводом для следующего конфликта стали события в
Утрехте. В бывшем уделе епископов, где в 1580 году были
запрещены католические службы, Лестера встречали еще с
большим радушием, чем в других городах. Утрехт поддер­
живал очень теплые отношения с Англией и, даже после
того как Елизавета отказалась от суверенитета над Соеди­
ненными провинциями, не прекращал предлагать англий­
ской королеве суверенитет, причем на условиях, намного
превосходящих условия, выдвинутые Генеральными шта­
тами. Предложения Утрехта шли вразрез с Утрехтской
унией, запрещавшей отдельным провинциям заключение
сепаратных союзов41, но свидетельств сепаратистских на­
строений в провинциях в ту пору было немало.
Приезд пуританина Лестера, благоволившего ревност­
ным кальвинистам, в одночасье изменил религиозный на­
строй в городе, где до этого преобладали умеренные про­
тестанты. Реформаты тут же составили церковный Устав,
который надлежало подписать всем пасторам провинции.
Тако Сибрантс, коллега Утенбогарта из церкви святого

69
Первая Иакова, выступил против положения Устава об абсолют­
страница ном предопределении и был уволен. Не согласен с Уставом
истории
Республики, был и сам Утенбогарт, но, будучи самым молодым из про­
или Спор поведников, возражать не решился и подписал церковные
о чистой правила.
совести
Присутствие в Утрехте генерал-губернатора, не скры­
вавшего своих пуританских взглядов, воодушевило орто­
доксальных реформатов, занимавших командные посты в
ротах стрелков, и они захватили власть в городе. Умеренные
члены городского совета, не выказывавшие явного предпо­
чтения кальвинизму, были заменены ставленниками Ле­
стера и изгнаны из Нидерландов как «потенциальные пре­
датели». Они тут же обратились в Штаты Голландии, и те
не только предоставили «пятой колонне» пристанище, но
и опротестовали захват власти в муниципалитете Утрехта.
Голландия отказалась иметь дело с новыми членами маги­
страта Утрехта и бойкотировала все собрания Генераль­
ных штатов, на которых присутствовал новый бургомистр
Утрехта, на том основании, что согласно старым привиле­
гиям эту должность мог занимать только уроженец города.
Надо заметить, что Голландия отнюдь не всегда так зорко
следила за соблюдением этой привилегии42.
Отношения между Штатами Голландии и генерал-гу-
бернатором становились день ото дня хуже. Когда в августе
1586 года Лестер пригласил ван Олденбарневелта в Утрехт
для обсуждения финансовых вопросов, тот послал своего
помощника, опасаясь, что его самого Лестер упрячет за ре­
шетку. Доверия между ними не было никогда, теперь же
Штаты Голландии собирались втайне от генерал-губерна-
тора, которого они окружили шпионами. Письма Лестера
перлюстрировались, и даже его послания королеве прохо­
дили через руки Олденбарневелта. Из перехваченных пи­
сем тот мог узнать, как глубоко обеспокоен главнокоман­
дующий ходом военной кампании (летом 1586 года были
сданы Венло и Граве) и как тяжело он переживает плачев­
ное положение «бедных солдат», голодных и раздетых.
Плачевным было положение и самого Лестера, устав­
шего от бесконечных козней ван Олденбарневелта
и от двусмысленной ситуации, в которой он оказал-

70
ся43. В мае 1586 года он писал Уолсингему: Первый
«У меня больше нет сил, у меня действитель­ человек
Голландии
но больше нет сил, господин Секретарь» —
«I am weary, indeed I am weary, Mr. Secretary»44.
Летом Лестер узнал, что Елизавета ведет пере­
говоры с испанцами. В довершение всех несча­
стий 21 сентября пуля испанского аркебузира
раздробила бедренную кость Филипа Сидни45.
Началась гангрена, и как раньше любимый
племянник Лестера демонстрировал «искус­
ство жить», так теперь целый месяц он демон­
стрировал «искусство умирать»: писал стихи,
пересмотрел завещание, добавив в него оплату
лекарей... 27 октября 1586 года Филип Сидни
умер.
Смерть 31-летнего поэта и идеального при­
дворного, каким многим виделся Сидни, вы­
звала целый поток эпитафий в стихах и прозе.
Елизавета писала, что, будь в ее силах, она вы­
купила бы его жизнь любой ценой, Лестер —
что отдал бы все до последней рубашки. Сонет
на смерть Сидни сочинил Яков VI, сын Марии
Портрет Филипа Сидни
Стюарт, которую Елизавета держала в Шеф­
Якоб Хаубракен, по ж и во­
филдском замке. Луиза де Колиньи46 в письме
писному оригиналу Исаака
Липсию сравнивала потерю Сидни с потерей Оливье. 1743. О ф о р т. 37,3x23,7
брата. Эдмунд Спенсер, хорошо знавший Сид­ Рейксмузеум, Ам стердам
ни по Ареопагу, откликнулся на смерть Руина­
ми времени и элегией Астрофил, посвящен­
ной уже графине Эссекс.. 47
Штаты Зеландии объявили, что, если тело
губернатора Флиссингена останется в провин­
ции, они поставят Сидни памятник, даже если
он обойдется им в трюм золота. Но Лестер
перевез забальзамированное тело племянника
в Лондон, где в середине февраля состоялись
первые государственные похороны не члена
королевской семьи. Через двести девятнадцать
лет этой чести удостоится Нельсон, а еще через
сто шестьдесят лет —Уинстон Черчилль48.

71
Первая Пышные похороны должны были не только воздать
страница честь поэту-воину и «идеальному придворному», но и от­
истории
Республики, влечь внимание от казни Марии Стюарт: 8 февраля в замке
или Спор Фотерингей палач отсек голову королеве Шотландии, пре­
о чистой тендовавшей на английский престол.
совести
Похоронив племянника, Лестер остался зимовать в Ан­
глии, хотя понимал, что Олденбарневелт сделает все воз­
можное, чтобы, воспользовавшись его отсутствием, сабо­
тировать запрет торговли с врагом и вообще ограничить
его власть. И действительно, стоило Лестеру уехать, как
под нажимом Олденбарневелта Генеральные штаты приня­
ли составленную им резолюцию, облегчавшую торговлю с
врагом, и протолкнули ее через Государственный совет.
В январе 1587 года англичане-католики, оставленные
Лестером комендантами Девентера, важного торгового
города на востоке Нидерландов, сдали его испанцам, и по
стране разнеслись слухи о предательстве англичан. Штаты
Голландии тут же лишили полномочий подведомственный
Лестеру Государственный совет и передали командование
войсками и флотом принцу Маурицу. Олденбарневелт вел
кампанию против Лестера и всего английского, но, зная о
популярности генерал-губернатора, особенно среди каль­
винистов, делал это весьма осторожно.
Вернувшись весной в Нидерланды, Лестер потребовал
новой присяги, но Генеральные штаты отказали команду­
ющему и генерал-губернатору. В ответ английские войска
заняли Дордрехт, Гауду и другие города. Штаты Голландии
во главе с Олденбарневелтом решали теперь, как защищать
Голландию от нападения испанских и английских войск.
В сентябре Лестер двинулся на Гаагу, но Олденбарневелт
успел укрыться за стенами Делфта и вовремя предупредить
Маурица.
Возникла странная ситуация: войска, которые должны
были вместе сражаться против испанцев, ополчились друг
против друга. Доблестный рыцарь, спешивший на помощь
к детям леди Белж, обернулся супостатом, захватчиком.
В конце концов Лестер уехал во Флиссинген, где был рас­
квартирован английский гарнизон, и в феврале ij88 года
отплыл оттуда в Англию.

72
 В 1586 году в честь назначения Лестера Первый
человек
генерал-губернатором Хендрик Голциус
Голландии
сделал золотую памятную медаль: вокруг
портрета Лестера шло латинское назва­
ние его должности. Неизвестно, был ли
это заказ Генеральных штатов или самого
Лестера. Уезжая, Лестер заказал памятную
медаль сам. Текст на ней гласил: «Invitus
desero non gregem sed ingratos» — «Вынуж­
денно оставляю я не стадо, а неблагодар­
ных». А «стадо неблагодарных» выпустило
теперь другой вариант «голландской коро­
вы»: англичанин или шотландец (возмож­
но, Лестер) доит корову, немец (Маттиас
Австрийский или Вильгельм Оранский)
держит ее за рога, француз (Анжу) тянет Памятная медаль, заказанная графом
животное за (разорванную) веревку, а Фи­ Лестером на его отъезд из Нидерландов
липп — за хвост. В последнем четверости­ Неизвестный мастер. 1587. Серебро
шии превозносился герцог Парма. 0 4,9. Рейксмузеум, Амстердам

Дойная корова II.

Политическая
аллегория

Неизвестный
мастер. Около 1587
[<^Ь?Л1ЛЛГК5, sccrrvs г г ^ О ф о р т 17,5x26,3
! f>RA.RJtrvtSSE St ВТ _
Рейксмузеум,
А мстердам

\ё тШ dhft tmdas Ыи£, Bcrmt 'D an derVoti 'Pam. en Щепег Beh

щЦи fa folk { den. man yreyfen tB ut. 'V /rpum t аШт £ e fcfiur W anrfin - ’ matfct dc$ S e'd fey T b tffirW d
K fjvf o fbtrr ana -HfiwnSt aufi 'IcutfBcm landi 4 i)rr \Jxcrt Fic&s c&cr Beti demjcirwanb. m t trBr^dk fimdgcriatmp
- - .^'tbnrnBp- Scfiferfit i jrfio m fiiti? Baud'. f£urm ^Bart)den aruCcrnjdBftdkJcBants .

7}
Первая Лестер умер 4 сентября 1588 года. Ему посчастливилось
страница стать свидетелем поражения Непобедимой Армады. Но
истории
Республики, колокольный звон, которым в Англии и в Соединенных
или Спор провинциях праздновалась победа, он уже не услышал. Не
о чистой узнал он и о том, что голландцы выловили из моря все, что
совести
осталось от испанской Армады, и продали улов — Испа­
нии!49Но, узнай он об этом, он вряд ли бы удивился.

БОГ ИЛИ КЕС АРЬ?

Десять лет «после Лестера» станут временем успехов как в

экономике, так и на фронте. Огромный приток эмигран­
тов с Юга, привезших деньги и связи, знания и умения, вы­
звал стремительный рост городов Голландии50 и возникно­
вение новых отраслей производства: именно в это время
Делфт становится центром по изготовлению фарфора, а в
Харлеме и Лейдене развивается выделка и окраска шелка
и шерсти. Экономический и демографический рост сти­
мулировал в свою очередь спрос на сырье и товары51. Бло­
када Шельды ведет к быстрому угасанию Антверпенского
порта, еще недавно самого большого в Европе, и торговля
перемещается в Амстердам, куда везут теперь и балтийскую
древесину, и остзейское зерно, и богатства, доставляемые
испанцами и португальцами из Индии, — сахар, специи,
шелк. Здесь эти продукты не продаются, как в Антверпе­
не, а сначала перерабатываются и лишь потом продаются —
значительно дороже. Своим ростом голландские города
во многом обязаны и мигрантам из других земель, при­
влеченным в Голландию заработком, вдвое превышающим
заработок в других провинциях. К тому же здесь нет по­
стоянной угрозы войны.
Десять лет «после Лестера» станут временем политиче­
ской стабилизации и военных побед Маурица. В 1593 году
он отвоевывает Геертрейденберг, последний город Голлан­
дии, еще занятый испанцами. Талантливый военачальник,
Мауриц тщательно подготавливает взятие каждого города,
чтобы свести потери к минимуму: он первым вводит в сна-

74
ряжение солдат лопату52. Каждая летняя кампания Бог или кесарь?
Маурица увеличивает территорию Республики.
Побед не принес только 1598 год. Но он принес еще
большие изменения: умер Филипп II. Перед смер­
тью бывший суверен Семнадцати провинций по­
дарит Южные Нидерланды дочери Изабелле, вы­
ходившей замуж за двоюродного брата Альбрехта,
их наместника.
Все это время в Северных Нидерландах не пре­
кращаются дискуссии о плюсах и минусах различ­
ных форм правления — монархического, аристо­
кратического, республиканского. Предпочтение
обычно отдается сочетанию всех трех, то есть ари­
стократической республике с сохранением поста
штатгальтера. «Монарху»-штатгальтеру отводится
представительство на международной арене, но
внутри страны верховная власть должна оставаться у
Генеральных штатов. Модель эта, как и большинство
моделей того времени, возводилась к прошлому, к
формам правления магистратов, а не к республикан­
скому правлению, видевшемуся хаосом демоса. Со­
мнений относительно плебса, обозначаемого гол­ На следующем развороте:
ландским словом grauw — чернь, не было ни у кого.
Карта Нидерландов
Лестер стал последней попыткой обрести суве­ в форме нидерландского
рена. После его отъезда Генеральные штаты пре­ льва, Leo Belgicus
кратили поиски монарха, которому они могли бы По обеим сторонам — пор­
вверить страну вместо свергнутого Филиппа II, и треты Филиппа II и семи на­
взяли государственное управление в свои руки. местников: слева под портре­
том Филиппа портреты Альбы,
Приняв суверенитет в политике, Штаты сочли, что Хуана и Эрнста Австрийских,
им принадлежит и решающий голос в делах рели­ справа — Маргареты Парм-
гии. И хотя после отъезда Лестера в Соединенных ской, Рекезенса, Фарнезе
и Альбрехта. Внизу портреты
провинциях оставалась пятитысячная английская Вильгельма Оранского
армия, Штаты повернули конфессиональный руль и наместников, назначенных
на 180 градусов. Генеральными штатами
с 1579 года: Маттиас Австрий­
Изгнанные во время правления Лестера члены
ский, герцог Анжу, Роберт
городского совета Утрехта вернулись на занимае­ Дадли, Мауриц
мые ими должности, и за решеткой оказались те­
Иоаннес ван Дутенхюм II
перь сторонники бывшего генерал-губернатора53. 1598. Офорт. 44x56,5
Новый городской совет выслал из города всех па- Рейксмузеум, Амстердам

75
 Ш Ш Ш Г ё?К |0 |V ш -----1------------ Г

A n no Domini. 15^0. Csmmifit Lee

ncrn M&rg&riise ‘ Terror:, tan оu l
Qubernarici дсг.егЛз A

jVorM
/гсЬ

Impera-vit m g u b e m ztio n e
fecundus. &d A n n u m »574~

?'L*A
л«X
Ъ
^т
mиL-сA
Х;

sviie /%
£•{*■
Tomag\ Ha w y W iA'fc

Qr.'drtui' 3elg4^bcrn^oz
QtntrsJis. Ofcnt :r
?elfiiov4nno
' 5 7 s - ’ ociovris.__________ ^

lurleni

SCALDfS

(ftoyen

Joannes a Qocttchum
turner fttii ei rxcudeba.t <2r/j
—.....^gflf„,.(,tff.:______

nomine
Первая сторов, «запятнавших» себя сотрудничеством с ортодок­
страница сальными кальвинистами, дабы они не сеяли смуту среди
истории
Республики,
паствы. Утенбогарта, и при Лестере проповедовавшего
или Спор терпимость, хотели было оставить, но по размышлении
о чистой уволили и его — на время, так как контракт связывал его с
совести
кальвинистами, оплатившими учебу в Женеве.
Утенбогарта вызвали в Гаагу, и эта поездка радикально
изменила всю его жизнь. По настоянию принца Маурица
пастора на два года освободили от контракта и оставили в
Гааге. По всей вероятности, за этим решением стоял Ол­
денбарневелт, разглядевший в проповеднике талант, кото­
рый так нужен был Штатам Голландии.
Протестанты все больше разделялись на два лагеря: сто­
ронников церкви как государственного института сво­
бодных граждан и воинствующих кальвинистов, высту­
павших за «женевский вариант», то есть за главенство или
по крайней мере автономию церкви. Уверенные в истин­
ности своей веры, кальвинисты горели благочестивой не­
терпимостью ко всем, кто в их глазах отклонялся от истин­
ного пути: лютеране и меннониты были для них такими
же еретиками, как католики. Считая себя единственными
носителями учения Кальвина, они требовали главенства
в делах церкви, хотя составляли меньшинство (в 1587 году
кальвинисты составляли примерно десятую часть населе­
ния страны)54. Даже в Амстердаме, центре наводненной
южанами Голландии, кальвинистов на рубеже x v i - x v i i ве­
ков было не больше, чем меннонитов, и магистрат города
четырнадцать лет тянул с выделением места для еще одной
церкви, считая, что верующим достаточно двух церквей,
Старой и Новой. Лишь эпидемия чумы 1602 года, унесшая
ю ооо жителей, вынудила городской совет выделить место
для нового кладбища —и церкви55.
Основная часть населения оставалась в лоне католиче­
ской церкви. Еще в середине xvn века (!) католики состав­
ляли половину населения Республики. Правда, присущая
северянам сдержанность отличала их от братьев по вере в
Испании или Италии: религиозные процессии и раньше
проходили здесь без экзальтации, а преследования инако­
мыслящих вызывали всеобщий протест.

78
 Покинувшие лоно католической церкви не спешили Бог или кесарь?
примкнуть к кальвинистам, требовавшим от членов своей
общины строгого соблюдения религиозно-нравственных
предписаний. Нарушителей карали запретом участвовать в
праздновании Вечери Господней (Avondmaal), что зачастую
вело к социальной изоляции56. Большинство протестантов
Соединенных провинций придерживались умеренных
взглядов. Женевская модель строительства нового Иеруса­
лима слишком отдавала для них деспотизмом, поэтому они
ходили на проповеди, не становясь членами церковной об­
щины, оставаясь, как тогда говорили, «любителями».
Как правило, «любителями» оставались члены маги­
стратов, богатые купцы, люди рассудительные и здраво­
мыслящие. В их глазах членство в реформатской церкви
было (у)делом бедного люда, ведомых, а не ведущих. Пом­
ня о недавних притеснениях со стороны католической
церкви, они не хотели возвращения «законов против ере­
тиков», считая, что каждый может придерживаться своей
веры, если это не нарушает общественного порядка. Сле­
дить же за порядком вменялось в обязанность гражданским
властям.
«Любителем» был и Олденбарневелт. Имея за плечами
богатый политический опыт, в дебатах с кальвинистскими
проповедниками он явно пасовал. Ему не хватало бого­
словских знаний, и в Утенбогарте пенсионарий Голландии
надеялся найти советчика, на которого он сможет поло­
житься в делах церкви. Бывший всего на десять лет старше
Утенбогарта, но решавший к этому времени все вопросы
внешней и внутренней политики не только Голландии, но
и всей страны, Олденбарневелт, несомненно, был автори­
тетом для пастора.
Между ними возникла и личная симпатия, и Утенбогарт
стал учителем дочерей Олденбарневелта, Адрианы и Ма­
рии. В 1590 году он крестил сына Олденбарневелта Вил­
лема, которого через двадцать шесть лет соединит узами
брака с внучкой Филиппа ван Марникса. Благословит он и
браки дочерей Олденбарневелта57.
Олденбарневелт благоволил Утенбогарту, и вслед за
ним Штаты Голландии если не предупреждали желания

79
Первая пастора, то всячески им потворствовали. Когда тот захо­
страница тел купить дом, который снимал для него магистрат Гаа­
истории
Республики,
ги, Штаты Голландии заплатили половину первого взноса,
или Спор 550 гульденов, почти годовое жалованье Утенбогарта58.
о чистой Оно было больше, чем у других гаагских пасторов: когда
совести
те получали 300 гульденов в год и бесплатное жилье, ему
платили боо гульденов, а когда их жалованье повысили до
500 гульденов, Утенбогарту стали приплачивать 250 гульде­
нов за проповеди в Валлонской церкви.
Излишне говорить, что многие косо смотрели на про­
движение и привилегии ставленника Олденбарневелта.
Прежде всего кальвинисты, чьи подозрения вызывал вся­
кий становившийся на сторону Адвоката. Сотрудничество
со Штатами Голландии делало Утенбогарта в глазах этих
стражей Сиона отступником, продавшим истинную рели­
гию. Кто говорил, за гульдены, кто —за золотую цепь.
Главным занятием Утенбогарта в это время было ула­
живание бесконечных конфликтов между церковными и
городскими советами. В Гауде городские власти отменили
катехизис, мотивировав это увеличением количества при­
хожан! Магистрат Делфта противился участию церкви в
делах школ, утверждая, что воспитание детей — дело по­
литики, а не религии.
Но наиболее частой причиной возникновения кон­
фликтов были споры о том, кому назначать пасторов. Цер­
ковные советы считали, что это их дело, а платившие про­
поведникам городские власти считали, что тот, кто платит,
тот и заказывает музыку.
Самым нашумевшим был конфликт в голландском го­
родке Медемблик, где магистрат без ведома церковного со­
вета назначил пастором Тако Сибрантса, того самого, ко­
торый вынужден был покинуть Утрехт во времена Лестера.
Конфликт тянулся без малого десять лет, и в него были во­
влечены принц Мауриц, Филипп ван Марникс, члены Шта­
тов и теологи Лейденского университета. Не проходило ни
одного синода реформатской церкви Голландии, на котором
не обсуждался бы конфликт; в 1598 году делу был посвящен
специальный синод! Председательствовал на нем Планций,
как и Утенбогарт уже восемь лет занимавшийся тяжбой.

8о
 Сейчас Планций (1552-1622) больше изве­ Бог или кесарь?
стен как картограф, искавший морской путь
на Восток, который был бы короче и безопас­
нее плавания через мыс Доброй Надежды, где
кроме обычных опасностей мореплавателям
грозила встреча с испанцами или португальца­
ми. Это он предложил северный морской путь,
которым трижды пытался пройти Баренц. Но
картографией Планций стал интересоваться
уже после того, как бежал из Южных Нидер­
ландов в Голландию. Бежал же он как пастор-
кальвинист. Свои проповеди Планций часто
расцвечивал хорошо знакомыми пастве образа­
ми мореплавания и менее знакомыми астроно­
мическими наблюдениями, но от учения Каль­
вина не отходил никогда.
Победа осталась за властями, но сам пафос
борьбы и страстность оппонентов внушали JcczarcntzxfНуш
пСмшфкг,жятл. cusn.
опасения, что этим конфликтом дело не за­ nixiu с£гсгш еаиыи?
Ст^оп/шш (LlCJLJOCinirC йШ.
кончится59. Это лишь укрепляло уверенность Pl&UXipItЖ'
. intinWJUMif
tlS67kcsifp,fibiM>s:Тгф
Олденбарневелта в том, что гарантировать
политическую стабильность в стране может
Петрус Планциус
лишь полное подчинение церкви государству. в возрасте 70 лет
И Штаты запретили проведение синодов без их
Виллем Якобсзоон Д елф ф
разрешения. Кальвинисты возмутились подоб­ 1623. Гравюра. 23,9x13,9
ным вмешательством государства в дела церкви, Рейксмузеум, Ам стердам
но их протесты ничуть не поколебали решимо­
сти Олденбарневелта. С этого времени синоды
могли проводиться только с разрешения Шта­
тов и только в присутствии их представителей,
без которых пасторы не могли начать работу
даже разрешенного синода, — и Утенбогарту
не раз приходилось ездить за представителями
власти, заставлявшими себя ждать60.
Пришлось Утенбогарту улаживать кон­
фликт и в родном Утрехте. После его отъезда
из города Штаты Голландии с согласия маги­
страта Утрехта прислали туда «своих» пасторов,
но прихожане встретили их в штыки. Ничто-

8i
Первая же сумняшеся городские власти закрыли церковный совет,
страница конфисковали все документы, сломали церковную печать
истории
Республики,
и постановили, что собрания консистории61 могут прохо­
или Спор дить не чаще одного раза в неделю и только в присутствии
о чистой городских властей. Присутствие чиновников городской
совести
администрации требовалось с этого времени даже для пе­
редачи подаяний!
Недовольные прихожане стали ходить в церковь бли­
жайшей деревни, но власти Утрехта запретили и это. Ког­
да же оказалось, что запрет не действует, власти вызвали
войска. Тогда стали вооружаться и горожане, благо недо­
статка в оружии в это время не было. Атмосфера накалялась
с каждым днем.
Жители города обратились с жалобой к Маурицу, став­
шему в 1590 году и штатгальтером провинции Утрехт. Ма-
уриц переадресовал жалобу Олденбарневелту, а тот в свою
очередь послал разбираться Утенбогарта и профессора
Лейденского университета Франциска Юния, известного
своим миролюбием. В итоге переговоров стороны реши­
ли, что назначать пасторов будет специальная комиссия
из членов городского и церковного советов, а старост и
церковных старшин будет выбирать городской совет, но из
списка, предложенного консисторией. И этот конфликт
был улажен.
Помимо урегулирования конфликтов, Утенбогарт чи­
тал проповеди в церкви Гааги. Если принц Мауриц был в
городе, он непременно приходил послушать Утенбогарта,
и это немало способствовало популярности проповедни­
ка. Вслед за принцем в церковь потянулись придворные.
Бывал на проповедях Утенбогарта и Олденбарневелт, ко­
торого пастор убедил стать членом реформатской общины.
Все современники единодушны в признании таланта
Утенбогарта-проповедника. О его даре слова писали гу­
манисты Барлей и Гроций, а секретарь штатгальтера Кон­
стантин Гейгенс сравнивал его с Джоном Донном, чьи
проповеди он слышал в Лондоне62. Утенбогарт никогда не
читал, а всегда говорил с прихожанами. На сохранившихся
черновиках его проповедей на французском, голландском
и латыни намечены только главные мысли, но и те сформу-

82
лированы не как утверждения, а как вопросы к прихожанам. Бог или кесарь?
Само собой разумеется, что в его проповедях не было не­
нависти ни к лютеранам, ни к меннонитам, ни к католикам.
Он лишь сожалел, что единая широкая дорога к благодати
представляется нам множеством узких тропинок63.
Нередко он критиковал сильных мира сего, и вполне
возможно, что именно это придавало остроту его пропо­
ведям и привлекало двор. Вы, обращался Утенбогарт к па­
стве, «считаете, что можете позволить себе все, что законы
существуют не для вас, а для Яна и Пита, для Лиз и Трейн.
Для вас законы — паутина, в которую попадают лишь ма­
ленькие мухи. Вам же, шершням, ничего не стоит ее разо­
рвать. Сбейся с пути Ян или Пит, его тут же накажут. Но мы
редко слышим, что с пути сбился кто-то из сильных мира
сего. Их грехи замалчиваются, никто не решается сказать о
них во всеуслышание. Среди придворных всегда найдут­
ся подхалимы, которые будут убаюкивать совесть принцев,
убеждать их, что законы писаны лишь для черни, что это ее
надо держать в благочестии, а принцы выше морали». Он
призывал Господа «ниспослать Иоаннов, которые смело
скажут Иродам наших дней, светским фатам, прикрываю­
щимся христианскими именами: „Не должно тебе иметь
Иродиаду"»64. Паства Утенбогарта, знавшая о распутной
жизни Маурица, слышала в словах проповедника злобо­
дневность и остроту. Не меньше злободневности и остро­
ты было и в призывах пастора к своим высокопоставлен­
ным прихожанам: учите детей ремеслам, чтобы дать им
профессию на черный день, занимайтесь теологией, ста­
райтесь сами разрешить вопросы веры. Проповеди Утен­
богарта неоднократно переиздавались65.
В августе 1590 года в Гаагу переехала вдова Вильгель­
ма Оранского Луиза де Колиньи с сыном, и Утенбогарт
стал учителем восьмилетнего Фредерика Хендрика. Хотя
пастор оставался ментором мальчика всего два года, Фре­
дерик Хендрик позднее говорил, что после матери самое
сильное влияние на него оказал именно он.

8з
Первая «ИДИОТЫ » И «ШКОЛЫ ПРОРОКОВ»
страница
истории
Республики,
или Спор Важной обязанностью, возложенной Олденбарневел-
о чистой том на Утенбогарта, была подготовка пасторов, которых
совести
катастрофически не хватало. Те же, что были, либо при­
держивались радикальных взглядов, либо не имели зна­
ний, часто —то и другое вместе. После перехода страны на
сторону Реформации пастором мог стать каждый сдавший
экзамен член реформатской общины. Кандидаты должны
были «вести достойный образ жизни и не отличаться кро­
вожадностью», бывшие католические священники (а они
составляли немалую часть пасторов) должны были дока­
зать, что обратились в новую веру, официально вступив в
брак. В некоторых городах были так называемые «школы
пророков» (profetenschoolen), где желающих стать пасто­
ром натаскивали к экзамену, обучая распознавать и опро­
вергать различные ереси. Понятно, что при невысоких
требованиях уровень проповедников оставлял желать луч­
шего, и в народе пасторов-неучей, не каждый из которых
имел Библию, прозвали «идиотами»66.
Такое положение дел не могло не вызывать всеобщей
критики. Попыткой решить проблему стало основание в
1575 году Лейденского университета, который должен был
обеспечить страну хорошо подготовленными пастора­
ми. Но несмотря на то что кураторы не жалели ни сил, ни
средств, дабы привлечь в Лейден лучших богословов-про-
тестантов, аудитории оставались пустыми: место пастора
не было ни престижным, ни денежным. Юноши из бога­
тых семей предпочитали богословию юриспруденцию, а
выходцам из семей среднего достатка университет был не
по карману.
Чтобы не вынуждать приглашенных теологов читать
лекции в пустых стенах, городские власти обязали посе­
щать занятия... бывших монахов, под страхом лишения
их пособия, выплачиваемого из бывшего монастырского
имущества! Даже спустя десять лет после основания уни­
верситета из 130 студентов-теологов голландцы составляли
чуть больше половины.

84
Проблема была решена основанием в Лейдене Колледжа « Идиоты»
Штатов (Statencollege), где малоимущие юноши могли и «школы
пророков»
стать пасторами. Штаты Голландии не только платили за
обучение, но и выплачивали стипендию67. Большинство
теологов, задававших в конце X V I века тон на церковных и
университетских кафедрах, прошли школу Гейдельберга, и
привитый там ортодоксальный кальвинизм доминировал
над остальными течениями Реформации и в Лейденском
университете. Тем не менее в Лейдене, где всегда ощути­
мо присутствовало гуманистическое начало, преоблада­
ла умеренная форма кальвинизма. С 1592 года мальчики
из Голландии и Западной Фрисландии от 14 лет и старше,
знающие латынь и не имеющие телесных повреждений и
дефектов речи, сдав экзамены, могли приступить к учебе в
Колледже68.
Правда, церковные советы относились к выпускникам
настороженно, опасаясь ересей, которыми славился акаде­
мический мир. Выпускников Колледжа подвергали стро­
гому экзамену, целью которого была не столько проверка
знаний кандидата в пастыри, сколько проверка истинно­
сти его веры. С обострением противоречий в лагере про­
тестантов экзамены становились все сложнее, продолжаясь
иногда несколько дней. Случалось, что церковный совет
предпочитал знающему выпускнику Колледжа верящего
«идиота». И тогда снова возникал конфликт: университе­
ты настаивали, чтобы церковные советы не назначали па­
сторами людей без образования69.
Проповеди были нужны не только в городах и селах
Голландии, но и в армии. Каждые два месяца жребий решал,
кому из пасторов Голландии ехать в армию. В 1599 году жре­
бий пал на Утенбогарта. И в лагере, как и в Гааге, на каждой
его проповеди присутствовал Мауриц, а с ним и все выс­
шие чины армии. Читал Утенбогарт проповеди и много­
численным французам, сражавшимся в армии принца.
Присутствие Утенбогарта в лагере пришлось так по
сердцу Маурицу, что он обратился к Штатам Голландии с
просьбой продлить срок пребывания пастора в армии еще
на месяц. Церковный совет Гааги выразил недовольство:
каждый пастор был на счету, и если кого-то посылали в ар­

85
Первая мию, община оставалась без проповедника. Но как можно
страница было отказать принцу Маурицу?
истории
Республики,
Но и по прошествии месяца Мауриц не захотел отпу­
или Спор стить пастора. Он попросил Олденбарневелта уговорить
о чистой Утенбогарта уйти из церковной общины Гааги и стать его
совести
придворным проповедником. Понимая, что назначение
Утенбогарта может быть выгодно и ему самому, Олденбар-
невелт использовал все свое влияние, уверяя пастора, что
тот не может отклонить такую почетную просьбу, что, став
пастором принца, он сможет оказать неоценимые услуги
Родине и Церкви, — Олденбарневелт был мастером психо­
логической манипуляции и не боялся громких слов70.
Самому Утенбогарту пост представлялся не столько по­
четным, сколько опасным: Мауриц не отличался высокой
нравственностью, и пастор понимал, что столкновения не
миновать. Сам Утенбогарт так рассказывает о своих сомне­
ниях: «Я где-то читал, что вход в придворную жизнь ши­
рокий, но выход из нее очень узкий, а иногда он и вообще
на замке, так что, и захотев, не выйдешь. Я замечал, что Его
Высочество расположен ко мне, и признаю с благодарно­
стью, что его благосклонность какое-то время росла. Но я
не мог отделаться от страха, что в один прекрасный день я
не смогу ему угодить. < ... > Я достаточно долго жил вбли­
зи шипов, чтобы знать, как они остры, чего же мне было
еще искать за этим палисадом?»71
И он долго тянет с решением, а потом и вовсе перекла­
дывает его на синод. Олденбарневелт мигом созывает си­
нод, понимая, что оказать давление на синод будет легче,
чем уговорить Утенбогарта. Но и синод не хочет выступать
против гаагской общины. Однозначно за назначение Утен­
богарта высказался только Планций, заранее радовавший­
ся избавлению от проповедника. В 1601 году Утенбогарт
дает согласие — при условии, что сможет продолжать чи­
тать проповеди и прихожанам своей церкви.

86
 АРМИНИЙ

Чума, свирепствовавшая в 1602-1603 годах в

Лейдене, унесла двух из трех профессоров
теологии Лейденского университета72. Пере­
живший чуму профессор Гомарий (1563-1641)
должен был работать за троих: раз в две неде­
ли выступать с публичной лекцией, дважды в
неделю читать лекции студентам и трижды —
проповедь в церкви. Сочтя эту нагрузку непо­
мерной, кураторы университета предложили
ему в помощь амстердамского пастора Арми-
ния. Кандидатуру поддержали принц Мауриц,
Олденбарневелт и Утенбогарт. Против назна­
чения выступил лишь сам Гомарий. До него
Портрет Якоба Арминия
дошли слухи, что незадолго до этого, поясняя
Неизвестный мастер. 1674. Офорт
вторую главу книги Откровения, Арминий 7,6x12,5. Рейксмузеум, Амстердам
сказал, что Бог окончательно еще не отринул
от себя католиков. На подозрения наводило и
само заступничество за Арминия верховного
триумвирата. Проповедник, чью сторону при­
нимали Утенбогарт и Олденбарневелт, не мог
не быть сторонником главенства государства
над церковью.
Дабы рассеять подозрения Гомария, Олден­
барневелт устроил двухдневное обсуждение
7-й и 9-й глав Послания к Римлянам — с Ар-
минием, Гомарием и кураторами университе­
та. Тема для обсуждения была выбрана не слу­
чайно: интерпретация этих глав, где речь шла о
Божественном избрании, порождала разногла­
сия между либеральными и ортодоксальными Портрет Франциска Гомария

кальвинистами. Обсуждение прошло спокой­ Неизвестный мастер. 1674. О ф о р т

но, и Совет университета назначил Арминия л.7,9Х13. Рейксмузеум, Амстердам

на должность профессора: в знаниях его не

сомневался никто, а что до теологических воз­
зрений, то кураторы были уверены, что если
уж новый профессор будет очень зарываться,

87
Первая Гомарий сумеет поставить его на место (Арминий был на
страница три года старше Гомария, но его преподавательский стаж
истории
Республики, был намного короче).
или Спор Арминий, тогда еще Якоб Харменсзоон, родился в
о чистой ij6o году в Аудеватере, маленьком городке неподалеку от
совести
Утрехта. Его отец-ремесленник умер еще до рождения сына,
и воспитал мальчика местный священник, симпатизиро­
вавший протестантам. В Утрехте, куда он переехал вместе
со своим подопечным, мальчик познакомился с другим вы­
ходцем из Аудеватера, математиком Рудольфом Снеллием
(1547-1613), преподававшим в Марбурге греческий, латынь
и древнееврейский и бывшим одним из первых привер­
женцев в Нидерландах философа-протестанта Пьера де ла
Раме. Вслед за Рамусом Снеллий выступал против схола­
стики и кабинетной учености и пропагандировал знания,
основанные на практике. Последователем Рамуса стал и
Арминий. И как когда-то юный де ла Раме пешком отпра­
вился из Пикардии в Париж, так и юный Арминий пешком
последовал за новым опекуном из Утрехта в Марбург. Дол­
гие пешие переходы в то время никого не удивляли.
В 1576 году Снеллий и Арминий возвратились на пепе­
лище, оставшееся от Аудеватера, за год до этого сожжен­
ного испанцами. Все родные Арминия погибли, и вместе
со Снеллием, приглашенным в только что основанный
Лейденский университет преподавать математику, юноша
перебрался в Лейден. После обычного подготовительно­
го года Арминий поступил на теологический факультет.
Вскоре амстердамская гильдия купцов предоставила ему
стипендию для продолжения учебы в Женеве, и по возвра­
щении он обязывался стать пастором в Амстердаме.
С 1582-го по 1586 год Арминий учился в Женевской ака­
демии, где своими вдохновенными рассказами о Пьере
де ла Раме произвел глубокое впечатление на Утенбогар­
та. Естественно, приверженность Рамусу не могла вызвать
симпатий Безы73, и Арминий счел за лучшее переехать в Ба­
зель, где был еще жив дух Себастьяна Кастеллио, одного из
первых противников догматизма Кальвина, обвинившего
«женевского папу» в убийстве не только Мигеля Сервета,
но и самой свободы совести74.

88
 Должно быть, слухи о своенравии Арминия дошли до Арминий
Амстердама, и гильдия, платившая за подготовку своего
будущего пастыря, послала в Женеву запрос о его успехах.
Беза дал блестящую характеристику молодому богосло­
ву, «чей ум может принести богатые плоды, буде благоче­
стие удержит его в узде». Отзыв Безы рассеял возникшие
в Амстердаме сомнения, и будущий пастор отправился...
в католическую Италию. Мы ничего не знаем об этом путе­
шествии, и сам Арминий благоразумно хранил о нем мол­
чание. Подробности его итальянской поездки известны
разве что из обвинений ярых кальвинистов: он-де целовал
папскую туфлю и завязал дружеские отношения с иезу­
итом Беллармином. Сам Арминий обвинения отрицал.
В 1587 году он вернулся в Амстердам и начал читать
проповеди в Старой церкви. Уже во время испытательно­
го срока у некоторых прихожан закралось подозрение, что
проповедует он идеи не столько Кальвина, сколько гума­
низма. С церковной кафедры пастор осмеливался заявлять,
что конфессиональные различия — дело рук человеческих
и что для Бога все верующие едины. Члены церковного со­
вета встревожились, но Арминий успокоил их, пообещав
впредь не высказывать собственного мнения. И они назна­
чили его пастором.
В 1590 году Арминий женился на Лейсбет Реал и вошел
в одну из самых замечательных семей Амстердама и Гол­
ландии. Его тесть Лауренс Якобсзоон Реал75 был одним из
первых сторонников Реформации в Амстердаме, основа­
телем и первым председателем церковного совета рефор­
матов. Но во время иконоборческого всполоха 1566 года,
рискуя жизнью, он пытался остановить толпу, громившую
монастырь францисканцев. Веротерпимость сближала его
с Вильгельмом Оранским, которому он помогал словом и
делом.
Дружба свяжет Арминия и с братьями Лейсбет, Якобом,
секретарем Адмиралтейства, и Лауренсом, единственным
генерал-губернатором Нидерландской Индии, осудив­
шим карательные экспедиции Ост-Индской компании!
Вся семья была проникнута духом гуманизма и творческой
свободы: отец зарифмовывал для детей катехизис и писал

89
Первая религиозные песни гёзов, Лауренс был нако­
страница ротке со всеми выдающимися голландскими
истории
Республики,
поэтами этого времени: входил в круг Румера
или Спор Фиссера, был ближайшим другом Хоофта, по­
о чистой могал Вонделу с переводом Троянок Сенеки,
совести
обменивался нидерландскими и латинскими
стихами с Гейгенсом и Барлеем, переписывался
с Галилеем76.
Вскоре в церковный совет с жалобой обра­
тился Планций: Арминий-де выражает в своих
проповедях сожаление о том, что протестанты
отказались от «добрых дел», которыми католик
может заслужить вечную жизнь, спрашивает
прихожан, можно ли требовать веры в Христа
от язычников, никогда о Нем не слыхавших,
и если Бог может даровать вечное блаженство
им, то не достойны ли его и верующие в Христа
католики? Но, главное, он ложно трактует Бо­
жественное предопределение. Тема предопре­
деления была жизненно важна, ведь речь шла о
спасении души.
Улаживать конфликт приехал Утенбогарт.
■ Амстердамский магистрат, не симпатизиро­
вавший радикальным кальвинистам, взял Ар­
Портрет Лауренса Реала,
генерал-губернатора миния под защиту. Семья Реал издавна поль­
Нидерландской Индии зовалась уважением и влиянием в городе, а в
Дирк Йонгман, по рисунку год конфликта Арминия с Планцием бургоми­
Маттейса Валена. 17 0 9 -17 2 6 страми были Корнелис Хоофт и Рейнир Кант,
Офорт, резец. 3 0 x 18 ,4
как и Реал, сподвижники Оранского и убеж­
Рейксмузеум, Ам стердам
денные сторонники веротерпимости. Взгляды
зелота Планция были им глубоко чужды, но,
желая избежать эскалации конфликта, отцы го­
рода призвали обоих пасторов «предать их тео­
логические разногласия прошлому», «хранить
братское согласие» и сделать все, что в их си­
лах, дабы предотвратить огласку разногласий в
приходах. Конфликт был улажен. Но слухи о
сомнительных идеях Арминия достигли Гома-
рия. Поэтому он и сопротивлялся назначению.

90
 Но первые полгода в Лейдене прошли спокойно. 7 фев­ Арминий
раля 1604 года Арминий прочитал лекцию о предопреде­
лении. Суть этого вопроса, одного из самых больных в
теологии Запада, заключается в следующем: после долгих
споров католики пришли к заключению, что Бог предо­
пределил всех людей к вечному блаженству, исключив из
него только тех, кто своими грехами заслужил вечную кару
(условное предопределение). Для Кальвина возможность
участия человека, бывшего в его глазах «свирепым и не­
обузданным животным», «сволочью», в решении Бога со­
вершенно неприемлема. Решение Бога не может зависеть
от человеческих дел. И Кальвин приходит к идее абсо­
лютного предопределения: изначально, не считаясь с за­
слугами или грехами людей, Бог одних предопределил к
спасению, других — к погибели. Теологи, которые вслед
за Кальвином утверждали, что Бог принял этот Decretum
Horribile до первородного греха Адама, назывались супра-
лапсариями: предопределение Бога произошло до (supra)
грехопадения (lapsus). Те же, кто утверждал, что Бог вы­
нес решение о предопределении после того, как допустил
грехопадение, назывались инфралапсариями (сначала гре­
хопадение, потом предопределение). Но в какой бы по­
следовательности кальвинистские богословы ни размеща­
ли предопределение и грехопадение, все они сходились в
абсолютном или двойном предопределении: одни предо­
пределены к блаженству, другие —к погибели.
Арминий спрашивал студентов: может ли человек хоть
как-то повлиять на свое спасение? Если все уже предопре­
делено, какой смысл вести добродетельную жизнь? Если
принять, что все совершается по Божьему предопределе­
нию, Бог становится ответственным и за все зло. Может ли
Бог быть творцом зла?
Арминий считал, что при сотворении мира Бог предо­
пределил всех людей к спасению и в подтверждение этого
послал Христа, даровав всем людям возможность в Него
уверовать. Уверовавших ожидало вечное спасение. Но, го­
ворит Арминий, мы принимаем от Бога веру, как нищий
принимает милостыню. Как нищий должен еще захо­
теть протянуть за милостыней руку, так и человек должен

91
Первая захотеть принять веру. Вера, таким образом, становится у
страница него не только Божественным даром, но и выбором само­
истории
Республики, го человека. Тем самым Бог лишается части своей суверен­
или Спор ности. Но Арминий шел еще дальше, задаваясь вопросом,
о чистой святотатство которого ощущается по сей день. Он спраши­
совести
вал: может ли человек, уже получивший дар веры, потерять
его или даже отказаться от него?
Подобные вопросы не вправе был задавать никто. За­
дававший вопросы, на которые не давала ответа Библия,
вступал на скользкий путь неверия. Задававший вопро­
сы публично грозил прослыть смутьяном. Проповедник,
смущавший паству, был еретиком. Теолог, отравлявший
ядом сомнений юные умы, был хуже еретика.
И Гомарий сам читает лекцию о предопределении, хотя
она и не значилась в расписании. Для него, убежденного
кальвиниста, уже одно предположение, что человек может
утерять или вернуть Божественный дар, было ересью. Как
ересью было сомнение во всемогуществе Бога. Идеи Ар­
миния слишком отдавали папизмом, утверждавшим, что
при жизни грехи можно искупить добрыми делами, а по­
сле смерти —молитвами живых.
Студенты тут же разделились на две враждующие груп­
пировки, и вскоре по городу поползли слухи о том, что два
богослова-протестанта разошлись по одному из основных
вопросов теологии. Полемика перебросилась в консисто­
рии, и вскоре на два лагеря разделился весь город. В Лейде­
не обосновалось множество ткачей-гугенотов, бежавших с
Юга и живо интересовавшихся религией. Мало кто из них
понимал все тонкости дискуссии о предопределении, свя­
занном не только с доктриной спасения и участия или не­
участия в нем самого человека, но и с вопросами о перво­
родном грехе, о Божественной воле и Божественной благо­
дати, о свободе или несвободе человеческой воли, о Логосе,
любви и многом другом. Но для них было ясно одно: Гома­
рий, как и они бежавший с Юга, чтобы воплотить здесь их
общие идеалы и создать подобие царства Божьего на земле,
защищает их веру. А всякий сомневавшийся в спасении —
предатель и скрытый католик.

92
 ВИ Н О ВЕН ЛИ ИУДА В П РЕД АТЕЛЬСТВЕ,
ПРЕДОПРЕДЕЛЕННОМ БОГОМ?

В рассказах о Соединенных провинциях начала X V II века

история полемики о предопределении часто обходится
стороной, дабы не вызвать зевоту у современного читате­
ля, далекого не только от теологических споров, но и от
религии как таковой. Однако вопрос этот —один из самых
захватывающих в философии, недаром он в той или иной
форме всегда занимал людские умы. Греки размышляли о
роли и значении рока, о том, можно ли избежать предна­
значения, уйти от судьбы, и о моральной ответственности
человека за поступки, предначертанные роком. В x vil веке
дискуссия шла не столько о том, может ли человек сам опре­
делить свою земную судьбу, сколько о том, может ли он при
жизни оказать влияние на свое спасение после смерти, о
том, действуют ли люди по Божественному предопределе­
нию или по собственной воле. Если мы лишены свободы
воли и совершаем то, что уже предопределено Богом, то
Он несправедлив, карая людей за то, что Им же и предо­
пределено. Если же мы обладаем волей, Бог не предвидит
будущее...
Конечно же, в истории христианства полемика Арми-
ния и Гомария о предопределении была далеко не первой.
Неразрешимый спор об одном из самых насущных вопро­
сов богословия практически никогда не прекращался, так
как доводы в этом споре являются таким же вопросом веры,
как и сама вера.
Уже в начале V века Пелагий (около 360 — после 418)
утверждал, что человек добр по природе и грешит только
по слабости. Первородный грех был сознательным актом
воли Адама и не мог перейти на его потомков. Видя в грехе
лишь акт воли (или безволия), Пелагий отрицал неодоли­
мость греха. Ведь если бы грех был неодолим, он не был
бы грехом. Поэтому избавление от греха —дело рук само­
го человека. Пелагий и его последователи отрицали Бо­
жественное предопределение и утверждали свободу воли
и выбора. Человек не может спастись без Божественной
благодати, но, для того чтобы получить ее, он сам должен

93
Первая приложить усилия (как нищий должен протянуть руку).
страница Пелагий во многом возрождал взгляды стоиков, поэтому
истории
Республики, среди интеллектуальной элиты Республики, где такой по­
или Спор пулярностью пользовалась Констанция Липсия, у него
о чистой было немало сторонников.
совести
Противником Пелагия в учении о предопределении
выступил Августин (354-430), исходивший из того, что
первородный грех в корне извратил природу человека и
что сам, без Божьей помощи, тот не может спастись. Спа­
сение совершается только по Божественной благодати, да­
руемой человеку не за заслуги, а по Божьей воле.
Пелагианство было объявлено ересью, но осуждение
идей Пелагия не означало конца споров. Промежуточную
позицию в полемике Пелагия и Августина занял Иоанн
Кассиан (360-435), отец-пустынник, писания которого во
многом определили идеи Бенедикта об устроении мона­
шеской жизни. Кассиан оставляет первый шаг в выборе
спасения за свободной волей стремящегося к добру чело­
века, Божественной благодатью получающего дар веры.
Взгляды Кассиана, осужденные Оранжским собором
529 года, возродились во второй половине X V I века под на­
званием полупелагианства. Арминий заимствовал многие
идеи и образы Кассиана, поэтому он и его сторонники ча­
сто обвинялись в ереси пелагианства и полупелагианства.
Собственно, с перехода на полупелагианские позиции
начался духовный кризис августинца Лютера, признавав­
шего как участие человека в обретении им спасения, так
и абсолютное всемогущество Бога. Выход из кризиса на­
ступил в 1513 году, когда, как напишет позднее сам Лютер,
он комментировал Послание к Римлянам, один из главных
источников полемики сторонников и противников сво­
боды воли. В словах апостола «праведный верою жив бу­
дет» (Рим. 1:17) Лютеру открылось, что Бог не требует от
христианина праведности, но дарует ее по своей милости.
«Башенное откровение» положило начало учению о несво­
боде воли и о спасении одной только верой.
Человек, безвозвратно погрязший в грехе, не может ис­
кренне захотеть творить добро, и все его добрые дела про­
диктованы гордыней или личной выгодой. Обрести спа­

94
сение он может, только предавшись вере. Свой догмат о Виновен ли Иуда
спасении только верой Лютер подтвердил переводом sola в предательстве,
предопределен­
fide слов «человек оправдывается верою» из Послания к ном Богом?
Римлянам (Рим. 3:28). В оригинале, как и в русском пере­
воде, это только отсутствует, и католики тут же обвини­
ли Лютера в искажении Богоданного текста Писания. Но
для Лютера в этом sola заключалась единственная гарантия
спасения.
Католики никогда не были уверены в спасении, поэтому
они и заказывали бесконечные заупокойные мессы и стара­
лись быть погребенными поближе к алтарю или к мощам
святых. Еще не так давно 2 ноября, в День поминовения
душ, мальчишки-католики в Нидерландах наперегонки
спасали души из Чистилища, кто больше: пять раз читали в
церкви Отче наш, пять раз Радуйся, Мария, пять раз Крат­
кое славословие, обегали церковь, снова читали молитвы
и снова бежали вокруг церкви. Лютеранам же больше не
надо было бояться смерти. Сама их вера служила гаранти­
ей спасения. Спасение было в вере и только в ней. Sola fide.
Им больше не надо было заботиться о спасении, надо было
только верить77.
В 1524 году Эразм, проповедовавший «чистое Еванге­
лие», «простую религию», основанную на личной вере,
выступил против положения Лютера о том, что человек
настолько порочен, что не может участвовать в своем
спасении. Диатриба, или Рассуждение о свободе воли
явила разрыв Эразма с Лютером, разрыв гуманизма с Ре­
формацией.
Уже в самом начале Диатрибы Эразм признает запу­
танность вопроса о свободе воли и то, что «по многим
разным суждениям о свободной воле я до сих пор еще не
имею определенного убеждения». Его диатриба насквозь
диалогична, и голос автора постоянно перебивают голо­
са его оппонентов, то кричащих, что «Эразм посмел сра­
зиться с Лютером!», то возражающих ему на толкование
древних отцов, «что это были всего лишь люди». «Одна­
ко, — возражает Эразм, — разве нельзя будет сказать: Лю­
тер тоже человек?» К голосам современников прибавляют­
ся голоса греческих и латинских авторов, Отцов Церкви,

95
Первая итальянских гуманистов, предшественников Реформа­
страница ции, прежде всего Лоренцо Валлы (1407-1457). Эразм не
истории
Республики,
раз обращается к внесенному в Индекс сочинению Валлы
или Спор О свободе воли.
о чистой Рассуждая о наличии или отсутствии у людей свободы
совести
воли, Антоний и Лаврентий в диалоге Валлы рассматри­
вают пример предательства Иуды. Антоний утверждает,
что если Бог предвидел, что Иуда сделается предателем, то
Иуда не мог не предать, поэтому предательство его было
вынужденным и Бог несправедлив. Если же Иуда предал
по собственной воле, то приходится отказать Богу в про­
видении. Лаврентий (alter ego Валлы) отвечает, что Бог
предвидел предательство Иуды, но не склонил его к этому
поступку. Божье предвидение еще не создает необходимо­
сти, человек действует добровольно, а то, что доброволь­
но, не может быть необходимым. На что Антоний воз­
ражает: «Разумеется, существовала необходимость в этом
намерении, поскольку Бог предвидел его; более того, им
была предусмотрена необходимость того, что Иуда поже­
лает и сделает это, дабы предвидение не сделалось в каком-
то смысле ложным»78. По мнению Эразма, Валла удачнее
других распутывает трудный вопрос о предопределении.
И Эразм обращается к примерам Валлы, прежде всего к
Посланию к Римлянам79.
Духу диатрибы соответствует насмешливый тон ав­
тора, который пишет, что «никогда не клялся в верности
Лютеру» и что «не хватало только, чтобы считалось грехом
расходиться с ним в каком-нибудь убеждении». Он ставит
под сомнение истинность толкования Писания «по при­
знаку духа»: «Предположим, что именно тот, в ком есть
дух, верно понимает смысл Писания, но как он меня уве­
рит, что он понимает? Что мне делать, если многие люди
предлагают разные смыслы и каждый из них клянется, что
в нем есть дух?!» Себе же Эразм не приписывает «ни уче­
ния, ни святости», он не уверен, что в нем «есть дух», но он
просто хочет «старательно рассказать» о том, что его бес­
покоит, говорит, что хочет «быть собеседником, а не су­
дьей, исследователем, а не основоположником». И опять
же в духе диатрибы он строит все свое сочинение на сопо­

96
ставлении отрывков Писания, свидетельствующих за или Виновен ли Иуда
против свободы воли. Из отрицания Лютером свободы в предательстве,
предопределен­
воли он выводит логические последствия: «Дурные люди ном Богом?
перестанут исправлять свою жизнь, а многие добрые скло­
нятся к нечестию. Ведь у людей ум по большей части гру­
бый и плотский, человек расположен к злодействам». Сам
Эразм склоняется к тому, что «какая-то сила у свободной
воли есть».
Лютер ответил на Рассуждение о свободе воли Эразма
объемным трактатом О рабстве волиу в котором он еще
более ужесточил свои позиции: человек порочен настоль­
ко, что ничего не может сделать для своего спасения, и уже
само его желание участвовать в нем является оскорблением
всемогущества Господа.
Полного согласия по вопросу о свободе воли не было
и между Лютером и его ближайшим сподвижником Фи­
липпом Меланхтоном, который во втором и третьем изда­
ниях своих Loci communes отказался от краеугольного для
Лютера догмата о рабстве воли. И в конце X V I века люте­
ранство отступило от провозглашенного Лютером суве­
ренного Божественного избрания, приняв концепцию из­
брания как свободного решения человека возлюбить Бога.
По мнению рьяных кальвинистов, сочувствие Арминия
идеям поздних сочинений Меланхтона, проявлявшего тер­
пимость к инаковерующим и выступившего в защиту Ка-
стеллио, свидетельствовало о тайных симпатиях Арминия
к католицизму, в которых обвинялся и сам Меланхтон.
Кальвин возвел идею Августина-Лютера о бессилии
человека и всемогуществе Бога в абсолют. Душа человека
способна только на зло, и он ничего не может сделать для
собственного спасения, разве что уповать на него. Вера
является не свободным актом выбора человека, а непости­
жимым и милосердным Божественным избранием: одни
предопределены к вечному блаженству, другие — к вечно­
му проклятию. Доктрина абсолютного предопределения
стала ядром реформатского богословия.
Эразм часто сожалеет об утраченном согласии, но его
умеренность и примирительная позиция явно не по нраву
Лютеру, убежденному, что вопрос о свободе воли христи­

97
Первая анам разбирать необходимо, и нападающему на «соглаша­
страница тельство». Уверенные в том, что ими движет Божественное
истории
Республики,
предопределение, поздний Лютер и Кальвин настаивают
или Спор на окончательном разрешении проблемы, то есть на воз­
о чистой ведении их взглядов на Божественный выбор, являющий­
совести
ся, по словам Кальвина, не «продуктом человеческих раз­
мышлений, а тайной Божественного откровения», в догму.
Начавший с провозглашения того, что мир в церкви вос­
становит не меч, а Божественное слово, Кальвин схватился
за меч, как только оказалось, что одного его слова для вос­
становления мира недостаточно. Первой его жертвой стал
Сервет. За ним последовали другие...
Споры о спасении, предопределении, Божьей благода­
ти, избранности, первородном грехе и природе человека,
не обошедшие стороной и Контрреформацию80, усилива­
ли политические расхождения и вызывали взаимную лич­
ную неприязнь у спорящих. Эразм уже в самом начале диа­
трибы критикует «так преданных и слепо пристрастных к
одному мнению, что они не в состоянии перенести ничего
от него отличающегося. Все, что они читают в Писаниях,
они ложно толкуют, как подтверждение мнения, которое
они однажды приняли, —подобно тому как молодые люди,
которые безмерно влюблены и, куда ни повернутся, во­
ображают, что повсюду видят предмет своей любви. Еще
более здесь подойдет другое сравнение: как люди, которых
борьба ожесточила так, что они превращают в оружие все,
что у них под рукой, —будь это кружка или тарелка. Скажи,
может ли быть беспристрастным мнение людей, которые
так настроены? Или по-иному: какой толк от такого рода
рассуждений, кроме того, что один из спорщиков уйдет
оплеванным?» А в заключении пишет, что «это вопрос та­
кой, что для благочестия было бы лучше не углубляться в
него больше, чем следует, особенно перед профанами»81.
В Лейдене случилось то, что в Амстердаме удалось пре­
дотвратить: вопрос о предопределении выплеснулся на
улицу.

98
 Из неприятия Арминием идеи абсолютного предо­ Виновен ли Иуда
пределения вытекало неприятие Исповедания веры, где в предательстве,
предопределен-
черным по белому было написано, что одних Бог предо­ ном Богом?
пределил к вечному спасению, других — к вечному про­
клятию. На обвинение в неприятии Исповедания веры
Арминий отвечал, что для него, как для истинного проте­
станта, единственным неоспоримым источником являет­
ся Библия, а не ее интерпретация. В феврале 1606 года он
предложил созвать синод, чтобы по-братски обсудить все
спорные вопросы, восстановить мир и, если понадобится,
изменить текст Исповедания. Ведь Реформатская церковь
и называется ecclesia reformata, потому что способна к пре­
образованию и обновлению82.
И к спору о предопределении прибавился спор о статусе
Исповедания веры. Должны ли верующие безоговорочно
принимать его или, так как Боговдохновенным является
только Писание, текст Исповедания может быть пересмо­
трен и изменен? Штаты Голландии и Западной Фрислан­
дии поддержали призыв Арминия и в тот же год приняли
резолюцию о созыве синода, который должен был пере­
смотреть и изменить Исповедание веры таким образом,
чтобы под ним могли подписаться все проповедники.
Но для убежденных кальвинистов текст Исповедания
веры был той основой, на которой зиждилась их вера, и был
столь же неоспорим, как и само Писание. Отступившие от
Исповедания веры отступили от веры. Кальвинисты гото­
вы были созвать синод на основе Исповедания веры, но от­
нюдь не для его пересмотра.
Разуверившись в возможности урегулирования пробле­
мы путем созыва синода, Арминий обратился за помощью
к Штатам, зная, что найдет там поддержку. Штаты долж­
ны были выступить арбитром во все разраставшемся кон­
фликте. Но кальвинисты воспротивились вмешательству
светских властей в дела церкви. На два лагеря разделилась
теперь вся страна, не считая католического большинства.
В мае 1608 года Олденбарневелт предпринял очеред­
ную попытку примирения. Два дня Арминий, Гомарий и
их сторонники дебатировали в Верховном суде в Гааге. Ре­
шение президента Суда гласило, что разногласия затраги­

99
Первая вают лишь несущественные вопросы. Гомарий
страница
пришел в ярость: речь шла о Божественной
истории
Республики, благодати!
или Спор Но речь шла у же не столько о Б ож ествен н о й
о чистой благодати, предопределении и свободе воли,
совести
сколько о соотношении сил государства и церк­
ви. Кальвин считал, что гражданские власти не
могут вмешиваться в дела религии. Получив
власть, он моментально превратил Женеву в
послушный ему механизм, подчинив себе не
только церковный совет, но и магистрат, не
только пасторов, но и учителей и судей. Шта­
ты Голландии не хотели повторения Женевы
и делали все возможное, чтобы предотвратить
диктат кальвинистов. Видя, что конфликт при­
нимает угрожающие размеры, они настаивали
на том, чтобы теологи пришли к соглашению.
В августе 1609 года началась очередная дискус­
сия, а 19 октября Арминий умер.
Три месяца спустя его друзья и соратники
Портрет Каспара Барлея
обратились к Штатам Голландии с так называ­
Иоахим фон Зандрарт
емой Ремонстрацией, в которой ставили под
16 3 7 -16 4 3 . Рисунок кистью
23,8x19,3. Рейксмузеум, сомнение пять пунктов учения Кальвина, глав­
Ам стердам ным из которых было положение об абсолют­
ном предопределении83. За ними утвердилось
наименование арминиан, или ремонстрантов.
Главную роль в составлении текста Ремонстра­
ции сыграл Утенбогарт. Документ подписали
44 проповедника, к которым позднее присоеди­
нится еще двести. Одним из подписавших был
пастор Барлей, субрегент Колледжа Штатов84.
Их противники, число которых превышало
тысячу, стали называться гомаристами, или кон-
траремонстрантами. Автором Контраремон-
страции стал пастор Фесте Хоммес (1576-1642).
Расхождение между двумя партиями (обе
группы не были чем-то однородным, они со­
стояли из множества течений, не говоря уже
об отдельных самостоятельно мысливших бо­

100
гословах) отражают их народные прозвища: Виновен ли Иуда
ремонстранты-либералы получили кличку в предательстве,
предопределен­
«растяжимы», а выступавших против любых от­ ном Богом?
клонений от учения Кальвина гомаристов про­
звали «аккуратистами».

ПЕРЕМИРИЕ,
ИЛИ НАЧАЛО КОНФУЗИИ

Религиозные споры совпали по времени со

спорами политическими. Еще в конце 1596 года
Франция, Англия и семь северных провинций
Нидерландов подписали договор, объединяв­
ший их в борьбе против Испании. Однако
вскоре после подписания договора Генрих IV
начал мирные переговоры с испанской коро­
ной, и его обеспокоенные союзники послали
во Францию делегации с целью воспрепят­
Гуго де Гроот (Гроций)
ствовать заключению мира между Францией в возрасте 15 лет с медальоном,
и Испанией. Делегацию Семи провинций воз­ полученным от Генриха IV
главляли Юстинус ван Нассау, внебрачный, но Якоб де Гейн II. 1599. Гравюра
признанный сын Вильгельма Оранского, изо­ 10,6x8,9. Рейксмузеум, Амстердам
браженный Веласкесом в Сдаче Бреды, и Ол-
денбарневелт.
В состав делегации Олденбарневелт вклю­
чил 14-летнего подростка Гуго де Гроота, чьи
успехи уже тогда прославлял Казобон, а кура­
тор Лейденского университета Ян Дуза при­
ветствовал и-летнего студента латинской одой,
в которой сравнивал его с Эразмом. Возможно,
именно во время этого путешествия у Адвоката
Голландии и зародилась мысль использовать ум
и знания юного юриста, чей портрет украшает
теперь зал Палаты представителей СШ А вме­
сте с портретами других основоположников
ист Jtft quindcms Jsiraa^-facravit ab annis
международного права85. Но в поездку он взял 'Safa HVOEJANVS GROTlVS ora Jero ,
вундеркинда в надежде, что тот окажет благо-

101
Первая творное влияние на его собственного сына
страница Рейнира, тоже входившего в состав делегации.
истории
Республики, Вряд ли Гроций как-то повлиял на непутевого
или Спор отпрыска Олденбарневелта, хотя бы потому,
о чистой что больше был занят собственными делами:
совести
так, воспользовавшись остановкой в Орлеане,
он получил там степень доктора как римского,
так и канонического права.
Олденбарневелт взял с собой во Францию
и Франсуа ван Аарссена (1572-1641), сына се­
кретаря Генеральных штатов. Для него поездка
была испытательной: покажи он себя искусным
дипломатом, он мог остаться во Франции. Ван
Аарссен зарекомендовал себя с наилучшей сто­
роны. Умный и чистосердечный до неосторож­
ности, он установит при французском дворе
прекрасные контакты и в течение многих лет
Портрет Франсуа будет держать Олденбарневелта в курсе всего,
ван Аарссена что происходит в стране, служившей Адвокату
Якоб Хаубракен, Голландии ориентиром в проводимой им по­
по ж ивописному оригиналу
литике. Ришелье считал ван Аарссена одним из
Михила ван М иревелта
174 9 -17 5 9 . Гравюра. 18 ,2 x 12 трех умнейших политиков, каких ему довелось
Рейксмузеум, Ам стердам встретить86. Его современник историк Лиуве
ван Айтзема называл дипломата «мужем про­
зорливым и многоопытным»87. «Талантливей­
шего дипломата Нидерландов x v i i века» при­
знает в нем и историк X IX века Бюскен Хюэт88.
По достоинству оценил роль голландско­
го посланника и Генрих IV, предложивший в
1605 году установить отношения на уровне по­
слов. Но к тому времени Олденбарневелт уже
опасался назначать честолюбивого ван Аарссе­
на на высокий пост. Послом ван Аарссен стал
лишь в 1609 году — исключительно благодаря
настояниям французов89.
Обоим протеже Олденбарневелта предсто­
ШШ ААЖВЕШ, ит сыграть немаловажную роль в истории Со­
Н е ее* v a n tS a m m e le ^ ly fc ,
Ajn&n/wuieui' ааn't ШоСvaа M ’SJiiti у i еяи единенных провинций и всей Европы X V II века.
Сказать, что их личные отношения не сложи-

102
лись, будет эвфемизмом: в каждой своей неудаче Гроций Перемирие,
усматривал происки ван Аарссена. И если недоверие Гро- или начало
конфузии
ция можно списать на его болезненную мнительность,
то антагонизм взглядов на политическую и религиозную
ситуацию, сложившуюся в Республике, остается. Но в
1596 году до этого было еще далеко. Подросток Гроций и
юноша ван Аарссен вместе входили в делегацию Олден-
барневелта, направлявшуюся во Францию.
Делегации Соединенных провинций и Англии не до­
стигли желаемого. 26 апреля 1598 года состоялась их про­
щальная аудиенция с Генрихом IV а уже г мая король Фран­
ции подписал мирный договор с Испанией. В 1604 году,
после смерти Елизаветы, примеру Франции последовала
Англия. И хотя и Франция, и Англия продолжали оказы­
вать Соединенным провинциям финансовую помощь в
войне с Испанией, война велась теперь только на нидер­
ландском фронте. И это отражалось на ее ходе.
Последней блестящей победой Маурица стала победа
при Ниупоорте (1600). Она же стала и началом разлада
между штатгальтером Голландии и ее Адвокатом. Осмо­
трительный и расчетливый Мауриц был против похода в
Ниупоорт, считая неоправданным риском посылать всю
армию в тыл врага. Но, будучи всего лишь «слугой Шта­
тов», он вынужден был выполнять их указания. Тем более
что во главе Штатов стоял Олденбарневелт, бывший на
двадцать лет его старше и в течение многих лет служивший
ему опорой. Положение первого человека страны способ­
ствовало развитию у Олденбарневелта деспотических за­
машек, и с ними Мауриц не желал больше мириться.
Несмотря на финансовую помощь Франции и Англии,
денег на войну явно не хватало. За десять лет с 1597 года
армия Нидерландов увеличилась вдвое, а с ростом числен­
ности армии возросли и расходы. В 1607 году армия насчи­
тывала 6о ооо человек и обходилась в 9 ооо ооо гульденов в
год. И если военные тяготы ложились в первую очередь на
приграничные районы, то бремя тягот финансовых несла
прежде всего торговая Голландия, на долю которой при­
ходилось больше половины всех поступлений в военную
казну.

103
Первая
страница
истории
Республики,
или Спор
о чистой
совести
Портрет Амброзио Спинолы
Питер де Йоде II, по живопис­
ному оригиналу Рубенса
1628-1670. Офорт. 14,9 x11,1
Рейксмузеум, Амстердам
Портрет Яна Нейена
Ян Мюллер, по живописному
оригиналу Михила ван Мире-
велта. 1608. Гравюра. 29,9x23
Рейксмузеум, Амстердам
104
Денег катастрофически не хватало и Ис­
пании. В 1604 году, после трех лет осады, гене-
рал-банкир Амброзио Спинола взял крепость
Остенде. На следующий год он был назначен
главнокомандующим испанских войск и уже
очень скоро показал, что в военном искусстве
не уступает Маурицу. Но постоянные невы­
платы солдатам неизбежно влекли за собой
бунты, подрывая боеспособность армии. Спи­
нола требовал повышения военного бюджета с
таким пылом, что в 1606 году ему было запре­
щено появляться при дворе. В 1607 году в Ис­
пании разразился (очередной) финансовый
кризис. Изабелла и Альбрехт, хотя и числи­
лись суверенами, финансово всецело зависели
от Испании. Они понимали, что необходима
мирная передышка.
Передышка в военных действиях нужна
была и Северу: война не только стоила огром­
ных денег, но и препятствовала торговле.
Очень осторожно стороны начинают нащу­
пывать возможные пути к началу переговоров.
Сначала в беседах с испанским генералом до­
ном Франсиско де Мендосой, взятым в плен в
битве при Ниупоорте, получившим от эрцгер­
цогов специальные распоряжения на этот счет.
Потом в Гааге появился генеральный комиссар
францисканцев и исповедник эрцгерцога Ян
Нейен, который начал тайные переговоры с
Олденбарневелтом и Маурицем. Судя по пор­
трету Нейена, написанному в это время ван
Миревелтом, переговоры шли трудно: на гра­
вюре с портрета, выполненной Яном Мюлле­
ром, францисканец выглядит много старше
своих 38 лет и старше, чем на портрете Рубенса,
написанном за год до этого.
Для ведения официальных переговоров Се­
вер предложил на восемь месяцев прекратить
военные действия. Непременным условием
было признание Республики Соединенных провинций су­ Перемирие,
веренным государством на все время ведения переговоров. или начало
конфузии
Альбрехт согласился, и 12 апреля 1607 года стороны начали
переговоры о прекращении огня. Дело оставалось за рати­
фикацией, когда Олденбарневелт решил, что полномочия
Альбрехта недостаточны и что к переговорам следует при-
влечь Филиппа III. И вся дипломатическая канитель нача­
лась снова. Филипп поставил условием начала переговоров
предоставление свободы вероисповедания католикам Се­
вера и прекращение торговли Республики в Ост- и Вест-
Индии. Едва начавшись, переговоры зашли в тупик.
С мертвой точки их сдвинули военные: 25 апреля
1607 г°Да голландский адмирал ван Хеемскерк разбил ис­
панский флот у Гибралтара, под самым носом у Испании,
а испанский генерал Спинола настаивал или на продол­
жении переговоров или на возобновлении военных дей­
ствий, обходившихся Мадриду в 7500 эскудо в день!
Ван Хеемскерк, погибший в битве, был с почестями по­
хоронен в Старой церкви Амстердама. Но едва ли не боль­
шей честью было то, что одержанная им победа заставила
Филиппа III признать Республику Семи провинций как
независимое государство, правда при условии, что католи­
ки получат свободу вероисповедания. Олденбарневелт, во
что бы то ни стало желавший начать переговоры, согласил­
ся. Испанская делегация выехала в Гаагу.
Зима в 1608 году выдалась морозная, и до Роттердама
Спинола со свитой в полторы сотни человек добирался в
санях. Вдоль всего санного пути стояли не убоявшиеся хо­
лода любопытные: впервые командующий вражеской ар­
мии появился на территории Республики с миром.
Мауриц выехал встречать Спинолу к Рейсвейку, месту
встречи иностранных послов. Сняв шляпы, военачальни­
ки обменялись рукопожатием, и Мауриц, согласно этикету,
пригласил Спинолу в свой экипаж. На этом участие штат­
гальтера пяти провинций в переговорах закончилось.
Мауриц был против мира, и его неприятие переговоров
с Испанией разделяли кальвинисты Семи провинций и гу­
геноты Франции. Из семи провинций за мир выступали те
пять, в которых шла война, жившие же в мире Голландия

Ю5
Мауриц привет­ и Зеландия требовали продолжения войны до победного
ствует Спинолу конца. Обе богатые и чрезвычайно важные для экономики
в Рейсвейке
в феврале страны провинции имели свои резоны: Амстердам опасал­
1608 года ся ограничения торговли с Ост-Индией, Мидделбург —
Симон конца блокады Шельды и конкуренции Антверпена. Но
Фризиус. 16 0 8 какими бы ни были мотивы противников мира, их аргу­
О ф о р т . 15x 24 ,4 менты сводились к одному и тому же: Мадриду и Брюсселю
Рейксмузеум,
Ам стердам
нельзя доверять, что уже доказало выдвинутое Филиппом
требование предоставить католикам свободу вероиспове­
дания, отсутствовавшее в договоре с Альбрехтом. Южане
хотят мира, чтобы восстановить силы. Оправившись, они
тут же возобновят войну, и еще неизвестно, будет ли тогда
Республика в состоянии им противостоять. Садясь за стол
переговоров с иезуитами, которые молятся за упокой души
Бальтазара Жерара, Олденбарневелт предает общее дело
протестантов и Республику.
Другим аргументом против заключения мира была
опасность обострения конфликтов между провинциями,

юб
не имевшими друг с другом ничего обще­
го, кроме врага. Наиболее четко эти опасения
сформулировал Франсуа ван Аарссен, пред­
рекавший, что с прекращением военных дей­
ствий порядок в Республике «не замедлит об­
ратиться во всеобщую конфузию и хаос»90. Но
как ни усердствовали сочинители памфлетов,
которыми и противники, и сторонники мира
старались сформировать общественное мне­
ние —а их выходило великое множество, 4-5 в
неделю, —переговоры шли своим чередом.
Спинола устроился в Гааге как дома, приве­
зя с собой кровати, мебель, шпалеры, серебря­
ную утварь (для скарба генерала потребовалось
190 саней). По иронии судьбы ему предоста­
вили дом, построенный на месте дома графа
Эгмонта, казненного герцогом Альбой. Его
портрет пишет знаменитый ван Миревелт, на-
Сатира на мирные переговоры
Отважный Голландский лев
среди представителей Испанских
Нидерландов: монах Ян Иейен,
Спинола с оливковой ветвью. Семь
стрел в лапе льва — провинции,
освободившиеся из-под гнета Ис­
пании, десять стрел, рассыпанные
на земле, — испанские провинции,
их рачительно подбирает папа
римский. Позади льва — испан­
цы, явно намеревающиеся его
поймать
Питер Серваутерс, по рисунку
Адриана ван де Венне. 1624-1626
14x20,2. Рейксмузеум, Амстердам
107
Первая писавший до этого портрет Маурица. Дважды в день в доме
страница испанского главнокомандующего служат мессу, на кото­
истории
Республики,
рую приглашаются все желающие. Прослышав об этом,
или Спор Генеральные штаты попросили гостеприимных католиков
о чистой поумерить радушие.
совести
Вместо Маурица, не желавшего участвовать в перегово­
рах и поехавшего встречать Спинолу только под давлением
Генеральных штатов, делегацию Севера возглавил его дво­
юродный брат Виллем Лодевейк, штатгальтер Фрисландии
Портрет
Амброзио
Спинолы

Михил ван
Миревелт. 16 0 9
Холст, масло
1:1.9x87,5
Рейксмузеум,
Амстердам

108
и Гронингена. Его роль была чисто представительской — Перемирие,
все решения принимал Олденбарневелт, один из семи (по или начало
конфузии
числу провинций) делегатов Республики.
Представительской была и роль Спинолы. Вел перего­
воры Жан Ришардо, давно ратовавший за мир в Нидерлан­
дах и еще более упрочившийся в своем стремлении после
гибели сына в битве при Ниупоорте91.
Но участие в переговорах не ограничивалось делегаци­
ями Севера и Юга. В Гаагу съехались дипломаты из разных
стран, движимые разными интересами. Еще в 1607 году
приехала французская делегация, возглавляемая талантли­
вым дипломатом Пьером Жанненом (1540-1622), которому
суждено будет сыграть в переговорах немаловажную роль.
Стремления французов, остававшихся, несмотря на Вер-
веннский договор, врагами Испании, совпадали с желани­
ями Олденбарневелта: вывод испанцев из Нидерландов и
запрет свободы вероисповедания для католиков. Вслед за
французами приехали англичане, стремившиеся умерить
французское влияние на политику Олденбарневелта. Дат­
чан и представителей многочисленных немецких земель —
Кельна, Пфальца, Бранденбурга, Гессен-Касселя, Вюртем­
берга, Бентхайма — прежде всего волновало положение
протестантов. Как справедливо отметил иезуит Анджело
Галлуччи в своем труде о Восьмидесятилетней войне, «поп
de unius Belgii, sed de totius Europae tranquilitate» — «речь
шла о мире не только в Нидерландах, но во всей Европе»92.
Переговоры велись в комнате рядом с залом заседаний
Генеральных штатов. Представители Севера и Юга сидели
за длинным столом напротив друг друга. Спинола и южане
говорили по-французски, северяне — по-голландски. Но
медлительность, с которой велись переговоры, объясня­
лась не разноязычием, а отлучками членов испанской де­
легации то в Брюссель, а то и в Мадрид, на совещание с
Габсбургами.
Начать переговоры благоразумно решили не с боль­
ного вопроса о свободе католического вероисповедания,
а с обсуждения свободы мореплавания. Испанцы не име­
ли ничего против того, чтобы суда Республики плавали
по внутренним европейским водам, но категорически не

109
Первая допускали их в воды, которые еще в 1494 году папа Алек­
страница сандр VI поделил между Испанией и Португалией (Торде-
истории
Республики — сильясский договор). Республика же отрицала как папское
Йоханнес решение, так и испанские притязания на Мировой океан.
Утенбогарт
Незадолго до переговоров Ост-Индская компания, за­
хватившая в 1603 году португальское судно «Санта Ката­
рина» с товарами на миллион гульденов, обратилась к
адвокату Гроцию с просьбой представить захват в выгод­
Заседание ном свете, найдя для него юридические оправдания. До­
представителей сконально изучив морское право, Гроций написал трактат
Генеральных
De iurepraedae — О праве добычи, который так никогда и
штатов о мирных
переговорах, не был опубликован. В 1608 году «Эльзевир» запланиро­
6 февраля вал напечатать одну из его глав, Mare liberum —Свободное
1608 года море, где, провозглашая право свободного мореплавания
Симон Фризиус (море и воздух не принадлежат никому, а потому принад­
16 0 8 . О ф о р т
лежат всем), Гроций ссылался на работы испанских юри-
15ДХ 24,6
Рейксмузеум, стов-теологов, основоположников международного права,
А м стердам Франсиско де Витория (1486-1546) и Фернандо Васкеса де

но
 Менчака (1510-1566). И теперь, когда Ришардо Перемирие,
напомнил об испанском запрете, Олденбарне­ или начало
конфузии
велт привел аргументы Гроция (и испанцев)93.
Как ни старались сторонники мира обойти
подводные рифы, главные вопросы оставались
неразрешенными. Филипп III был готов при­
знать независимость Севера только при усло­
вии предоставления свободы вероисповедания
католикам и отказа Республики от торговли в
Ост-Индии. Это означало, что дипломаты
не продвинулись ни на шаг. Олденбарневелт
прервал переговоры: партия Маурица должна
была убедиться, что он не идет на все —даже во
имя мира. Война казалась неизбежной.
Но 27 августа Пьер Жаннен появился в Ге­
неральных штатах с новым предложением, вы­
работанным им вместе с Олденбарневелтом:
не мира, а длительного перемирия. Все нераз­
решимые вопросы (суверенитет Севера, сво­
бода вероисповедания католиков) просто за­
малчивались, а обсуждались лишь те, которые
можно было решить (граница между Севером
и Югом, свобода мореплавания). Противни­
ков перемирия Жаннен запугивал прекраще­
нием французской финансовой помощи.
С тем же предложением Жаннен обратился
и к делегатам Габсбургов, предупредив их, что
в случае отклонения предложения возобно­
вятся военные действия, причем на стороне
Республики выступят все страны —участницы
переговоров. Снова было послано посольство
в Мадрид...
Генеральные штаты вынесли резолюцию
о возобновлении переговоров 30 августа94, и Портрет Пьера Жаннена,
Жаннен и другие посредники переехали на французского посла в Гааге

Юг. Срок прекращения военных действий ис- Виллем Исааксзоон ван

Сваненбюрг, по ж ивописному
.текал 31 декабря 1608 года, но был снова прод­
оригиналу Михила ван М иревелта
лен. И это продление обещало быть не послед­ 1610. Гравюра. 26,8x17,7
ним, потому что Филипп снова вернулся на Рейксмузеум, Амстердам

111
Первая прежние позиции: независимость Северных Нидерландов
страница может быть признана лишь при условии свободы веро­
истории
Республики,
исповедания католиков. Тогда королевский фаворит герцог
или Спор Лерма прибегнул к соединению contradictio in contrarium
о чистой с подлогом: он-де беспокоился о судьбе католиков Севера,
совести
полагая, что их много, но оказывается, что братья по вере
составляют меньшинство. Мы не знаем, было ли это добро­
совестным заблуждением герцога или он умышленно ис­
кажал истину, но аргументация его сработала: 25 января
1609 года Филипп согласился на перемирие. В конце фев­
раля — за два дня до возобновления военных действий —
Брюссель выразил готовность к возобновлению перегово­
ров, которые теперь должны были проходить в Антверпене.
В начале марта делегация Северных Нидерландов пере­
бралась в Берген-оп-Зоом, городок в 40 километрах от Ант­
верпена. За ней последовали Генеральные штаты, Штаты
Голландии и Государственный совет —на тот случай, если
понадобится консультация. 25 марта делегация Северных
Нидерландов торжественно въехала в Антверпен. Встреча­
ли ее так же, как Спинолу встречали в Гааге, —ружейными
залпами, пением труб, барабанным боем, парадом стрел­
ков с развевающимися знаменами. После приветственной
шумихи дипломаты сели за стол переговоров в городской
ратуше.
Как и в Гааге, делегации сидели одна напротив другой,
но теперь во главе стола сидел председатель-медиатор, по­
переменно француз или англичанин. Жаннен и Олденбар­
невелт так искусно обошли в подготовительном документе
самые трудные вопросы: независимость Севера, свободу
вероисповедания католиков и торговлю с обеими Инди-
ями, — что они практически не потребовали обсуждений.
9 апреля 1609 года было достигнуто Двенадцатилетнее
перемирие (1609-1621). Через неделю соглашение было за­
читано с парадной лестницы антверпенской ратуши, и на
Севере и на Юге загремели пушки, зазвонили церковные
колокола, загорелись бочки с дегтем — Север и Юг празд­
новали Победу Мира над Войной.
Ни Филипп, ни Мауриц не выражали особой радости
по поводу заключения перемирия. Испанский король был

112
уверен, что проблема Нидерландов может быть решена Перемирие,
лишь оружием, несмотря на то что война только за время или начало
конфуэии
его правления стоила стране 37,5 миллиона дукатов. Мау-
риц разделял мнение испанского короля, хотя никто так
не выиграл от перемирия, как он. Только в качестве воз­
мещения потерь от уплаты контрибуций Мауриц получил
300 ооо гульденов95.

Благодарение
за Перемирие
Провинции Респу­
блики вместе с Ма-
урицем и другими
военачальниками
на коленях воз­
носят благодар­
ственные молитвы
за заключение
Перемирия вокруг
копья с фригий­
ским колпаком
Неизвестный
мастер, по рисунку
Адриана ван д е
Венне. 16 2 4 -16 2 6
О ф о р т . 14 ,6 x2 0 ,8
Рейксмузеум,
Ам стердам

Что касается договора, то самые насущные и одно­

временно самые трудные вопросы — независимость Рес­
публики, положение католиков, торговля с Ост- и Вест-
Индией — в нем просто замалчивались. Но уже само его
подписание являлось признанием de facto независимости
Республики. De jure суверенитет Семи провинций будет
признан с окончанием Восьмидесятилетней войны.
С этого времени Республика Семи Объединенных
Нижних Земель обозначается на картах как Belgica Foede-
rata, а оставшиеся под властью Габсбургов Южные Ни­
дерланды — как Belgica Regia. Жители Севера получили в
Южных Нидерландах и даже в Испании те же «права и сво­
боды», что и подданные Англии. Возможность свободно­
го передвижения и возвращение собственности побудили

из
Первая многих дворян Юга продать их недвижимость на Севере
страница разбогатевшим купцам Республики.
истории
Республики,
Слова ван Аарссена оказались пророческими: Двенад­
или Спор цатилетнее перемирие стало одним из самых бурных пе­
о чистой риодов Золотого века Нидерландов. Стрелы Семи провин­
совести
ций уже не были связаны в один пучок, семеро оставшихся
в живых детей леди Белж ссорились, не доверяя друг другу.
Росло недоверие и между Маурицем и Олденбарневелтом.
Еще вчера всех объединял общий враг — Испания. С за­
ключением перемирия вчерашние союзники превратились
в непримиримых врагов.
14 мая 1610 года фанатик Равальяк среди бела дня зарезал
Генриха IV Королем Франции стал девятилетний Людо­
вик XIII, регентство перешло к его матери, Марии Медичи,
и Франция взяла новый политический курс — на сближе­
ние с Испанией. Вскоре стороны договорились о двойном
браке: десятилетний Людовик XIII стал женихом своей
ровесницы испанской инфанты Анны, а ее шестилетний
брат, принц Астурии и будущий Филипп IV, — женихом
девятилетней сестры Людовика, Елизаветы. Правда, тор­
жественный обмен невестами на острове Фазанов про­
изойдет лишь в 1615 году, но курс Франции на сближение с
Испанией был очевиден.
Со времени прихода к власти Олденбарневелт неизмен­
но ориентировался на Францию, и теперь в Республике
росли опасения, что он продолжит сближение со страной,
окончательно ставшей католической и «происпанской».
Опасения оправдались. Убежденный в том, что для даль­
нейшей борьбы с Испанией Республике необходима по­
мощь Франции, Олденбарневелт настаивает на поддержке
политики Марии Медичи. Кальвинисты Республики видят
в этом очередное предательство протестантизма. И это не
только их мнение. 4 февраля 1614 года Яков I дарует Мау-
рицу орден Подвязки, демонстрируя таким образом свою
поддержку штатгальтера, не согласного с профранцузской
политикой Олденбарневелта.
Чрезвычайно трудным становится в это время положе­
ние посла Республики в Париже Франсуа ван Аарссена,
который не был даже приглашен на похороны короля. Не­

114
сколько раз ван Аарссен обращается к Олденбарневелту Перемирие,
с просьбой освободить его от занимаемого поста, но Ад­ или начало
конфузии
вокат Голландии, опасаясь влияния дипломата и его сбли­
жения с Маурицем, предпочитает держать его подальше
от Гааги. К тому же почетное снятие с должности посла
означало бы его дальнейшее продвижение, а это отнюдь не
входило в планы Олденбарневелта. Загадочным образом
французы получают адресованные Адвокату Голландии и
отнюдь не предназначенные для посторонних глаз депе­
ши ван Аарссена, одна ядовитее другой, с подробнейшей
информацией о политических пристрастиях придворных
Генриха IV. Французский посол в Гааге требует отставки
коллеги, и в начале 1614 года ван Аарссен снят с поста. Ол­
денбарневелт отказывается предоставить ему другое место
под предлогом того, что ван Аарссен не является жителем
Голландии! Дипломат, долгие годы верой и правдой слу­
живший Олденбарневелту, переходит в лагерь принца Ма­
урица. Противостояние штатгальтера и Адвоката Голлан­
дии становится все ощутимее.

ЛО ВЦ Ы ДУШ

После смерти Арминия Гомарий вновь оказался един­

ственным профессором теологии Лейденского универси­
тета. На открывшуюся вакансию кураторы университета
(одним из них был зять Олденбарневелта Корнелис ван
дер Мейле) предложили кандидатуру Утенбогарта, ко­
торую поддержали Мауриц, Олденбарневелт и Луиза де
Колиньи. Но сам проповедник колебался. Уже четверть
века он был пастором и, по его собственным словам, «за­
памятовал все, что необходимо ученому богослову»96.
И он посоветовал кураторам пригласить немецкого те­
олога Конрада Ворстия (1569-1622). Чтобы не повторить
ошибок, допущенных при назначении Арминия, Олден­
барневелт послал запрос в Гейдельберг и получил оттуда от­
личные рекомендации. Ворстий, проповедник и препода­
ватель, изучал богословие в Гейдельберге, Базеле и Женеве.

115
Первая О его учености и верности делу протестантиз­
страница ма свидетельствовал трактат, написанный им в
истории
Республики,
1610 году против Беллармина. К тому же он был
или Спор приветлив и обходителен. Ворстия пригласили
о чистой на собеседование.
совести
Он приехал, и целый день Штаты Голландии
испытывали теолога. Еще одному экзамену
его подвергли бургомистры Амстердама. Ни­
что не мешало назначению. Кроме того, что в
1610 году Ворстий написал сочинение не только
против Беллармина, но и против Бога. Так, во
всяком случае, считали контраремонстранты.
В сносках (!) к переизданию диспутаций, про­
веденных Ворстием в Штейнфурте и изданных
под названием Tractatus theologicus de Deo sive
de natura et attrihutis Dei, Планций обнару­
жил все доныне известные ереси. Мало того
что Ворстий анализировал телесность Христа
так, что от непостижимой тайны не оставалось
и следа, но он задавался вопросом, достаточно
ли было Его страданий для искупления челове­
ческих грехов! Кроме того, еще в Гейдельберге
он обнаружил подозрительный интерес к пи­
саниям итальянского теолога Фауста Социна
(1539-1604) и в 1611 году написал предисловие
к его книге De auctoritate sanctae scripturae, ко­
торую власти Гейдельберга отказались печатать.
Делая упор на свободе воли и личной от­
ветственности, Социн отрицал Божественное
предвидение, противоречившее его убежде­
Портрет Конрада Ворстия
нию, что у человека всегда есть выбор между
Рейнир Винкелес, по ри сун­
ку Якоба Бюйса. 1783-1795
добром и злом. Социн верил, что после смерти
Офорт, резец. 10,3x6,9 человек обращается в прах и что Христос был
Рейксмузеум, Амстердам человеком, одаренным Божественными свой­
ствами. Именно человеческая природа Христа
и делала Его крестную смерть примером, сле­
дуя которому человеческий род обретал спасе­
ние, а Его воскресение из мертвых — залогом
воскресения всех людей. Социниане покло­

116
нялись Христу, превосходившему всех других Ловцы душ
людей святостью, как Богу, отрицали перво­
родный грех, признавали Писание там, где оно
не противоречило разуму97, и проповедовали
полную веротерпимость. Иными словами, не
было ереси страшнее социнианства. И в соци-
нианстве обвинялся теперь Ворстий.
Когда в сентябре 1610 года он приехал в Лей­
ден, о чтении лекций не могло быть и речи.
Гомарий торжественно заявил кураторам уни­
верситета, что не знает ни одного сочинения,
включая и языческие, больше подрывавшего
всемогущество Бога, чем трактат Ворстия, и
что даже паписты не заходили так далеко, как
он. Арминий, по его словам, был святым по
сравнению с новым профессором-атеистом.
Гомарий призвал кураторов отказаться от на­
значения, но те остались при своем решении.
Устав от борьбы с Арминием и не желая больше
ни бороться, ни работать с Ворстием, в апре­
ле 1611 года Гомарий подал в отставку и уехал
преподавать теологию в Мидделбург, столицу
Зеландии98. А го мая, несмотря на протесты
Дордрехта, Амстердама и других городов Гол­
ландии, Штаты провинции подписали офици­
альное назначение Ворстия.
Однако вскоре дело о назначении профессо­
ра Лейденского университета вышло за грани­
цы Голландии и за границы Республики. В спор
вмешался Яков I, считавший своим долгом за­
Портрет Якова I, короля Англии
щищать истинную религию везде, где ее при­
Неизвестный мастер. 1612-1652
тесняют. Посол Англии заявил Генеральным Гравюра. 16,3x12,3. Рейксмузеум.
штатам, что назначение «этого чудовища» про­ Амстердам
фессором теологии король считает личным
оскорблением. Сам же монарх вызвал посла
Соединенных провинций Ноэля де Корона и
объяснил ему, что место Ворстия на костре, а не
на профессорской кафедре. Показывая пример,
Яков повелел устроить в Лондоне, Оксфорде и

117
 Первая Кембридже сожжение всех сочинений безбожника и взял
страница на себя труд письменно опровергнуть его взгляды.
истории
Республики,
Но желание короля Англии, даже короля-теолога, во­
или Спор шедшего в историю выполненным под его патронажем пе­
о чистой реводом Библии, не явилось для кураторов университета и
Штатов Голландии достаточным аргументом ни для обви­
нения в ереси, ни даже для увольнения. Не сдавались они
и под давлением других провинций, хотя памфлеты кон-
траремонстрантов становились злее день ото дня. Вондел,
сторонник Олденбарневелта и Штатов Голландии, писал:

Свет солнца им немил, милее тьма и ад,

И Темза хочет свет упрятать в каземат.
«А ну-ка погасить!» — гремит король-сосед.
«Туши! А то конец!» — вопит Дордрехт в ответ".

Королем-соседом был Яков, Дордрехт слыл

оплотом кальвинистов. В конце концов Ол­
денбарневелт был вынужден пойти на компро­
мисс: Ворстия перевели в Гауду. А на его ме­
сто назначили не вызывавшего столь яростных
споров бывшего студента Арминия Симона
Эпископия (Эпископиус —латинизированная
форма фамилии де Биссхоп, «епископ»).
Желая перетянуть Якова на свою сторо­
ну, Олденбарневелт и Утенбогарт написали
королю письмо, в котором, опираясь на его
собственные высказывания о примате государ­
Z tuarjufg*
Фа tЫкяиа т
ЬиЬт
. <£т
4аялшaa&tftzs, ственной власти в делах церкви, изложили пять
пунктов ремонстрантов. Узнав в письме труд­
Портрет Симона ности своей борьбы с пуританами Шотландии, в ответном
Биссхопа послании Генеральным штатам Яков согласился с тем, что
(Эпископия) в созыве национального синода нет надобности. Письмо
Саломон Саверей, английского короля было напечатано и вызвало ликование
по оригиналу в стане ремонстрантов и непонимание в лагере их против­
Хендрика М ар- ников.
тенсзоона Зорха
1624-1648. Гравюра
Этой победы Олденбарневелту было мало, и когда в
23,2x14. Рейксмузе­ начале апреля 1613 года в А нглию отправилась делегация
ум, Ам стердам Республики с целью привлечь английскую Индийскую

118
компанию к борьбе с испанцами в Ост- Ловцы душ

Индии100, он поручил Гроцию задание, не вхо­

дившее в официальную повестку дня. Гроций
должен был втайне переговорить с Яковом и
убедить его в правоте выдвигавшихся Штата­
ми Голландии требований верховной власти в
делах церкви. В делегацию входил и контраре-
монстрант Рейнир ПауЮ1, намеревавшийся от­
крыть королю Англии глаза на то, что отступ­
ники от истинной веры воспользовались его
именем и авторитетом.
Ставленник Олденбарневелта справился с
секретной миссией, обойдя Пау. Гроций встре­
тился с Яковом и говорил с ним несколько ча­
сов, убеждая коронованного теолога в том, что
учение Кальвина и Безы о предопределении
имеет опасные последствия, перекладывая от­
ветственность за грехи человека на Бога. Он
преуспел настолько, что король якобы даже
назвал взгляды Кальвина и Безы «крайними».
Видя себя государем, которому Бог вверил
верховную власть в делах государства и церкви,
Яков не мог не сочувствовать попыткам Шта­
тов разрешить возникший конфликт путем
вмешательства властей. Поэтому король под­
держал идею о том, чтобы запретить пропо­
веди о предопределении, только подливающие
масла в огонь, и в приказном порядке объявить
веротерпимость102.
Что же касается переговоров о сотрудниче­
Портрет Рейнира Пау
стве Ост-Индских компаний, то не обладавший в возрасте 67 лет
талантом дипломата Гроций только отпугнул Теодор Матхам, по оригиналу
англичан призывами к агрессивной антигабс- Яна Антонисзоона ван Равестейна
бургской политике. Договор о сотрудничестве 1658. Гравюра. з о (8хгд,8
Рейксмузеум, Ам стердам
компании подписали лишь в 1619 году, когда
Гроций уже сошел с политической сцены103.
Вскоре после отъезда голландцев Яков по­
нял, что умный и красноречивый юрист обвел
его вокруг пальца. Вспоминая о встрече с Гро-

119
Первая цием, Яков назовет его педантом, который обо всем гово­
страница рит, но ни о чем не судит.
истории
Республики,
Гроций же, вернувшись из Англии, написал латинский
или Спор трактат Ordinum Hollandiae ас Westfrisiae pietas (Благоче­
о чистой стие Штатов Голландии и Западной Фрисландии, 1613),
совести
латинский вариант которого был издан специально для
Якова. Ситуация в Голландии после назначения Ворстия
накалилась до предела, и Гроций попытался успокоить
враждующие группы, призывая следовать примеру Эраз­
ма, всегда служившего арминианам образцом миролюбия
и веротерпимости. По вопросу о предопределении, писал
Гроций, в церкви никогда не было единства, и в реформат­
ской церкви существовало два его понимания, но это не
вызывало проблем до тех пор, пока партии избегали край­
ностей104.
В разных лагерях Благочестие приняли по-разному:
ремонстранты радовались выходу книги, а их противники,
называвшие ее не иначе как Impia pietas (Безбожное бла­
гочестие) , возмущались и тем, что политик вмешивается
в дела теологов, и тем, что безбородый юнец «дергает за
бороду» заслуженных и умудренных мужей.
По заказу Штатов Голландии Гроций составляет Резо­
люцию о веротерпимости. Ссылаясь на статью 13 Утрехт­
ской унии, предоставлявшую каждой провинции незави­
симость в делах религии, Резолюция признавала полно­
мочия Штатов Голландии положить конец религиозным
распрям. Она запрещала обсуждать теологические разно­
гласия с церковной кафедры и обязывала пасторов призы­
вать паству к веротерпимости. Городские власти получали
карт-бланш на увольнение пасторов, отказывавшихся под­
чиняться резолюции.
Резолюция о веротерпимости вызвала новые конфлик­
ты. Кальвинистов возмущало в ней все: и то, что Штаты
Голландии взяли на себя роль судьи в религиозном спо­
ре, и замалчивание больного вопроса о предопределении,
и многочисленные теологические комментарии Гроция, и
здесь не упустившего шанс продемонстрировать знания.
Не преминул выступить с критическими замечаниями
и английский король. Но и без критики Якова Резолюция

120
о веротерпимости оставалась лишь на бумаге. Веротерпи­ Ловцы душ
мости не было и в помине.
Штаты Голландии приняли Резолюцию, но единогла­
сия среди городов не было: Амстердам, Эдам, Пюрмеренд
и Дордрехт, в магистратах которых верх к этому времени
взяли контраремонстранты, проголосовали против Резо­
люции, в то время как ремонстрантские Лейден и Роттер­
дам сочли ее слишком мягкой.
Теперь, когда городские власти получили разрешение
увольнять неугодных им пасторов, конфликты между ма­
гистратом и церковным советом решались одним росчер­
ком пера. Увольнение часто означало изгнание. Началась
быстрая религиозно-политическая поляризация городов,
и, учитывая, что тон в Голландии задавали истые кальви­
нисты, а их церковь была единственной «общественной» и
«привилегированной» (publieke еп bevoorrechte), итог не­
трудно было предугадать.
Обеспокоенный Олденбарневелт послал Гроция в по­
ездку по провинции, надеясь, что красноречивый юрист
убедит городские советы в том, что единственный путь к
решению конфликта — принятие Резолюции. Но в Дор­
дрехте представителей Штатов Голландии встретили во­
просом: «Что здесь ищут арминиане?», а когда делегация
покидала город, никто из горожан не снял перед ней шляпу.
В Амстердаме на длинную речь Гроция бургомистр Рей-
нир Пау ответил, что веротерпимость не устанавливается
резолюцией сверху. На сей раз победа осталась за логикой
немногословного Пау.
Городские власти ремонстрантских городов (Роттерда­
ма, Утрехта, Алкмара) запрещали пасторам-контраремон-
странтам читать проповеди в стенах города, и те переби­
рались в церкви по соседству. Толпы горожан следовали за
ними. Эти марши стали демонстрацией протеста в адрес
городских властей. На обувь кальвинистов, которым при­
ходилось ходить по слякоти проселочных дорог, налипала
грязь, и их стали называть «грязными гёзами», slijkgeuzen.
В Амстердаме, с 1611 года бывшем в руках гомаристов,
пасторы призывали к благочестивым погромам во славу
Божию. По городу ходил стишок:

121
Первая Спешу упредить я Арминия рать,
страница Что всем им будет несдобровать!105
истории
Республики,
или Спор И сторонники Гомария охотно откликались на призыв, за­
о чистой брасывая сторонников Арминия камнями. Константин
совести
Гейгенс призывает Господа «преумножить веру и пре­
уменьшить число вер» («Неег, meerdert ons geloof, en Min-
dert ons gelooven»). А в предисловии к комедии Испанский
брабантец (1618) Бредеро, отвечая на обвинения в том, что
уличные девки в его пьесе уж слишком откровенно обсуж­
дают плотские утехи, замечает, что «это не так опасно, как
дотошно копаться в Библии».
В 1617 году амстердамский проповедник Адриан Смаут,
увековеченный Вонделом в сатире Развратники в курят­
нике, предложил тем, кто слышал в 1588 (!) году проповеди
Арминия, написать, о чем тот говорил тридцать лет назад.
Планций и его единомышленники стали вспоминать. Пи­
сали они о заклятом враге, так что забытое прошлое легко
заменили эмоции настоящего. Так возник миф о встрече
Арминия и Беллармина. Скорее всего, возник этот миф
потому, что Арминий рекомендовал своим лейденским
студентам Controversiae Беллармина. В глазах Планция и
иже с ним протестант мог советовать будущим пастырям
книгу заведомого врага, только если тот его обворожил.
Произойти это могло лишь в Риме. Значит, в Риме Ар­
миний тесно общался с иезуитом. Имя Беллармина несло
дополнительный заряд, так как именно этот ученый-иезу­
ит, богослов-полемист и Великий инквизитор выступил
с критикой кальвинистской идеи предопределения, со­
гласно которой Бог еще до создания мира каких-то людей
избрал, а каких-то проклял. Логическим следствием этого
представления, по Беллармину, является заключение, что
причина греха в Боге и грех перестает быть грехом.
Реформаты, считавшие себя ревнителями евангельских
традиций, видели в своих противниках нарушителей чи­
стоты христианского учения. И в многочисленных сати­
рах, политических трактатах и памфлетах инакомыслящие
и инаковерующие представлялись папистами. На офорте
1618 года Арминианская телега с дерьмом представлены

122
все течения, против которых выступали контраремон- Ловцы душ
странты. Сидящий на облучке Утенбогарт спрашивает у
двух иезуитов дорогу в Рим. Правит он нетвердой рукой, и
одна из лошадей норовит повернуть к стоящему у обочины
Олденбарневелту. На телеге сидят видные ремонстранты,
среди которых Арминий и Ворстий. Обвинения в желании
вернуться в лоно католической церкви, отдать страну папе-
Антихристу и папистам, в сближении с иезуитами будут по­
стоянно раздаваться в адрес ремонстрантов. Ремонстранты
в свою очередь неустанно обвиняют кальвинистов-южан в
раздувании религиозной вражды.

Арминианская
телега с дерьмом.
Сатира на
арминиан

Неизвестный
мастер. 1618
Офорт. 38,2*43
Рейксмузеум,
Амстердам

Именно в это неспокойное время Адриан ван де Венне

(1589-1662) пишет картину, неизменно привлекающую
внимание всех посетителей Рейксмузеума, — одни пыта­
ются определить «кто есть кто» в группах протестантов и
католиков, другие отыскивают различия в действиях като­
лических священников и протестантских пасторов, третьи
задаются вопросом, что делает на картине огромная муха.
Картина трактует новозаветный сюжет (Мф. 4:19, Мк. 1:17,
Лк. 5:10), изображая «ловцов душ»: протестанты ловят Бо­
жьим словом, католики — песнопением, ладаном и Свя­
тыми Дарами. Протестантов художник изобразил слева,
католиков — справа, то есть на «верной», правой стороне

123
 протестанты оказываются не с точки зрения зрителя, а с
точки зрения Христа. На стороне протестантов — зеленая
листва, благообразные дети, нет бродяг и нищих. У католи­
ков на фоне грозового неба вырисовываются голые ветки
засыхающего дерева, на первом плане дети в лохмотьях и
шут, а за ними — Альбрехт и Изабелла, кардиналы, монахи,
папа римский.

124
 Картина является не только иллюстрацией евангель­ Ловцы душ
ской темы, но и образцом теократической пропаганды Адриан Питерсзоон
контраремонстрантов, к которым принадлежал художник. ван де Венне. 1614
Дерево, масло
Не случайно среди его почитателей был и Рейнир Пау.
98,5x187,8
Слева царят мир и согласие: Утенбогарт и Эпископий сто­ Рейксмузеум,
ят рядом с Гомарием. Католиков, составлявших большин­ Амстердам
ство населения Республики, слева нет и в помине. Радуга

125
Первая мира, которая должна была соединить два берега, обрыва­
страница ется наверху картины. Возможно, это отражает недоверие
истории
Республики,
контраремонстрантов к заключенному в 1609 году Двенад­
или Спор цатилетнему перемирию: родители ван де Венне бежали в
о чистой 1581 году из Брабанта в Делфт, где и родился художник.
совести

Радужная панорама церковной жизни Республики, нари­

сованная ван де Венне, была далека от реальной ситуации
1614 года, когда была написана картина. Возможно, что
идиллический образ мирного, бесконфликтного общества
был реакцией на положение в стране. В декабре 1615 года во
время «дня молитвы»106, объявленного в Зеландии, жители
провинции просили спасти их «от горя войны и раздоров,
которое посетило наших соседей»107. Под «соседями» под­
разумевалась Франция, давно уже раздираемая граждан­
ской войной, грозившей теперь перекинуться на Север.
4 февраля 1617 года католичка Мария Медичи обратилась
к протестантской Республике за помощью в борьбе с гуге­
нотами! Мауриц и ван Аарссен безоговорочно выступили
против поддержки католиков, сражавшихся с их братьями
по вере. Олденбарневелт, как можно было ожидать, под­
держал просьбу, сославшись на то, что «если не поможем
мы, Франция обратится к Испании». В конце апреля Гене­
ральные штаты голосуют за помощь католикам Франции, в
то время как кальвинисты Республики оказывают финан­
совую помощь гугенотам — к великому неудовольствию
Олденбарневелта: Республика продолжала получать день­
ги от Франции...
По мере расхождения между Маурицем и Олденбар-
невелтом охлаждаются отношения и между принцем и его
духовным наставником, чей указующий перст уже давно
злил сластолюбивого принца. Многочисленные связи Ма­
урица ни для кого не были тайной. Кроме трех детей Мар-
гареты ван Мехелен, у Маурица было еще пять бастардов
от пяти других женщин — и это только дети, признанные
принцем. Еще в 1610 году появилось стихотворение Гро-
ция Жалоба госпожи ван Мехелен, о любви принца Оран­
ского, в котором Маргарета сокрушается о своей судьбе:
она отдалась Маурицу и потеряла честь, он же покинул ее

126
ради первой попавшейся юбки. Эпиграфом Гроций взял Ловцы душ
слова Дидоны из Энеиды Вергилия, где та жалуется на же­
стокость собирающегося покинуть ее Энея: «Разве меня
пожалел? Разве, тронут любовью, заплакал?» Естественно,
при жизни Маурица стихотворение не могло быть напе­
чатано108. С обострением политической и религиозной
борьбы в памфлетах ремонстрантов Мауриц все чаще вы­
ступает «осквернителем женщин».
В сексуальные эскапады принца был замешан его ка­
мердинер Жан де Пари, получивший разрешение снимать
ночью солдат с караула, чтобы они не видели, кого он при­
водил к принцу. В 1616 году, воспользовавшись этим разре­
шением, камердинер участвовал в убийстве амстердамско­
го ювелира, привезшего Маурицу драгоценности. Де Пари
и его сообщник были приговорены к колесованию. Смерт­
ная казнь не часто применялась в Республике. К колесова­
нию же прибегали так редко, что посмотреть на казнь ехали
даже из Брабанта и Фландрии.
Утенбогарт провел со смертником ночь перед казнью,
и тот поведал ему такое о любовных утехах принца, что
пастор не мог не попытаться наставить Маурица на путь
истины. Известно, что после отповеди принц еще долго
в гневе ходил по комнате, отказываясь кого-либо видеть.
С этого момента меняется его отношение к Утенбогарту,
который в автобиографии оставляет свой рассказ без ком­
ментариев: «Адвокат сказал мне, что Его Высочество очень
на меня зол. Я и сам заметил это, но причины не знал и не
знаю до сих пор. Могу только предположить, что измене­
ние его отношения ко мне связано с исполнением моих
пасторских обязанностей. Но так как это только мои пред­
положения, об этом лучше молчать»109.

ЦВЕТ БОЖЬЕГО И ЗБРАН И Я

В 1607 году в Гааге появился молодой проповедник Хен­

дрик Росей, друг и коллега Утенбогарта. Когда-то Утен­
богарт пристроил его в лейденский Колледж Штатов, а

12 7
Первая после того как Росея исключили оттуда за за­
страница носчивость, пастор направил его к Ворстию в
истории
Республики,
Штейнфурт. Росей был одним из первых, кому
или Спор Утенбогарт дал читать Ремонстранцию, хотя
о чистой уже тогда они расходились во взглядах. По­
совести
степенно расхождения становились все глубже,
и в конце сентября 1615 года Росей отказался
читать проповеди с той же кафедры, что и его
старший коллега, и принимать причастие из
его рук. Утенбогарт несколько раз намеревался
уйти в отставку, дабы не вызвать дальнейшей
эскалации конфликта, но Штаты Голландии и
слышать об этом не хотели. Закончилось дело
тем, что Олденбарневелт уволил Росея.
И в Гааге повторилось то же, что происхо­
дило до этого во многих других городах. Росей
перебрался в деревушку по соседству, и каж­
дое воскресенье туда направлялась процессия
«грязных гёзов», среди которых были и име­
нитые горожане. Весь год они ходили туда и
обратно, а на следующую зиму решили занять
большой дом делопроизводителя Маурица,
располагавшийся рядом с Большой церковью,
где читал проповеди Утенбогарт. Желая по­
мешать планам контраремонстрантов, Олден­
барневелт обратился за помощью к принцу, но
тот отказал, сославшись на свою присягу Гене­
ральным штатам —принц присягал на верность
«Унии и реформатской вере».
Портрет Дадли Карлтона
Дадли Карлтон, новый посол Англии в Ни­
Виллем Якобсзоон Делфф,
по живописному оригиналу
дерландах и правоверный пуританин, предо­
Михила ван Миревелта ставил «грязным гёзам» английскую церковь.
1620. Гравюра. 19,2x13,1 Церквушка не вмещала всех верующих, и те,
Рейксмузеум, Амстердам
кому не досталось места внутри, вдохновенно
распевали псалмы, стоя на улице.
В начале апреля 1617 года «грязные гёзы» об­
ратились с просьбой предоставить им большую
церковь, например старую Монастырскую цер­
ковь рядом с домом Олденбарневелта. Пока

128
шли разговоры о том, куда перенести располагавшийся там Цвет Божьего
склад оружия и надо ли сначала сделать ремонт, три тысячи избрания

контраремонстрантов 9 июля заняли церковь. Инициато­

ром сквоттинга якобы выступил не кто иной, как Мауриц.
А неделю спустя принц в последний раз появился на про­
поведи Утенбогарта, «войдя в церковь в раздражении и по­
кинув ее в возмущении»110. В присутствии всего двора он
назвал проповедника «врагом Бога», а Луизе де Колиньи
сказал, что не намерен и дальше терпеть пастора, выступа­
ющего против истинной религии.
Спустя еще неделю Мауриц в сопровождении свиты
прогарцевал мимо Дворцовой часовни в Монастырскую
церковь со словами: «Я не знаю, какого цвета Божье из­
брание, синего или зеленого»111. Как говорят голландцы,
принц «выбрал цвет», то есть четко определил свою пози­
цию, и его выбор имел решающее значение для хода борь­
бы в стране.
В ответ на переход Маурица на сторону контраремон­
странтов городские советы «ремонстрантских» городов,
чтобы увериться, что стрелки все еще на их стороне, объ­
явили новую присягу. Стрелков, отказавшихся присягать,
отчисляли. Штаты Голландии приняли резолюцию, раз­
решавшую городам набирать солдат, которые подчинялись
магистратам, а не командующему армией и флотом, то
есть Маурицу112. В письме кальвинисту Пау, избранному
в 1617 году одним из четырех бургомистров Амстердама,
Мауриц назвал резолюцию Жесткой (Scherpe Resolutie) —
под этим названием она и вошла в историю Нидерландов.
Историки до сих пор спорят о том, являлось ли разрешение
набирать войска нарушением закона или нет. Но все они
согласны с тем, что никогда еще ситуация в стране не была
такой напряженной. Гаага, опасаясь гнева принца, не ре­
шилась набирать рекрутов.
Амстердам же, где заправляли контраремонстранты,
в мае 1618 года встречал Маурица ликованием. Отцы го­
рода выслали за штатгальтером яхты в Мейден, а в самом
городе его приветствовали традиционным парадом стрел­
ков, с оранжевыми перевязями и оранжевыми перьями на
шляпах. Надпись на триумфальной арке, возведенной на

129
Первая
страница
истории
Республики,
или Спор
о чистой
совести

Портрет
Маурица,
принца
Оранского

Михил ван
М иревелт
1613-1620
Дерево, масло
220,3x143,5
Рейксмузеум,
Ам стердам

главной площади города, гласила: «Benedictus qui venit in

nomine Domini» (Мф. 21:9), а аллегорическая живая карти­
на завершалась появлением восседавшего на орле Юпитера,
который подносил Маурицу княжество Оранж —Филипп
Виллем умер в конце февраля и Мауриц теперь по праву
назывался принцем Оранским113.
Утром 17 августа 1618 года парикмахер Дадли Карлтона
брил Гуго Гроция. Полушутя брадобрей английского по­
сла, регулярно приводивший в порядок бороды важных

130
лиц и поэтому позволявший себе некоторую фривольность Цвет божьего
в обращении, спросил клиента, не продаст ли он свой пост, избрания

ведь ремонстранты почти проиграли. Веривший в свобо­

ду воли Гроций ответил цирюльнику, что, проиграй ре­
монстранты, он снова облачится в адвокатскую тогу. Но
свободы воли у ее поборников уже не было. Она была у
Маурица, которому Генеральные штаты предоставили все
полномочия для обеспечения безопасности и спокойствия
в стране. 28 августа Олденбарневелт, Гроций и пенсиона-
рии Лейдена и Утрехта были арестованы. Услышав об их
аресте, Утенбогарт счел за лучшее бежать на Юг.
Олденбарневелта арестовали прямо перед комнатой за­
седаний Штатов Голландии. Уверенный в том, что Штаты
Голландии выразят протест против грубого нарушения су­
веренитета провинции, и в своем скором освобождении,
Адвокат сохранял спокойствие. Но Штаты Голландии,
хотя и были обескуражены происшедшим, протеста не вы­
разили.
Никогда не занимавший официальных должностей в
Генеральных штатах, Олденбарневелт настаивал на том, что
его, главу Штатов Голландии, могли судить только Штаты
этой провинции. До конца процесса он адресовал все свои
послания исключительно Штатам Голландии. То же делали
и члены его семьи.
Незаконной он считал и резолюцию об аресте, при­
нятую Генеральными штатами. Если обычно резолюции
разрабатывались пленарно, то подготовка этой велась под
строгим секретом. Тайно она была передана секретарю Ге­
неральных штатов, который и вписал ее в книгу секретных
резолюций. Нетрудно представить, с каким чувством Кор-
нелис ван Аарссен вписывал приказ об аресте злейшего
врага его сына.
Судили Олденбарневелта Генеральные штаты, но оты­
скать судей — двенадцать от Голландии и двенадцать от
остальных шести провинций — оказалось не так легко.
Многие благодарили за честь, предпочитая не пятнать ре­
путацию участием в судилище над первым человеком Рес­
публики. Полвека спустя, во время Первого периода без
штатгальтера, когда Олденбарневелт снова станет ге­

131
Первая роем, Корнелис Сафтлевен (1607-1671) напишет картину
страница Trucidata innocentia — Убиенная невинность, по подзаго­
истории
Республики,
ловку Паламеда Вондела. На заднем плане —карта Нидер­
или Спор ландов. На переднем — старец в таббарде сидит в окруже­
о чистой нии 24 зверей: слона, львов, тигра, леопарда, крокодила,
совести
играющего на скрипке осла, волка, медведя, лисиц, козла
с козой, собаки, обезьяны, петуха, змеи, теленка-.. Вряд ли
по прошествии стольких лет кто-то еще помнил, кто есть
кто в этой сатире, но одно знал каждый: старец был Ол­
Убиенная денбарневелт, а павлин — судья Рейнир Пау («пау» — по-
невинность голландски «павлин»).
Корнелис Прежде чем приступить к допросу Олденбарневел­
Сафтлевен. 1663 та, допрашивали других обвиняемых. Для пенсионария
Холст, масло
63*86
Утрехта ван Леденберга процесс закончился быстро: в пер­
Рейксмузеум, вую ночь после ареста, боясь, что суд признает его вино­
Амстердам вным и приговорит к лишению имущества, он перерезал
себе горло. В середине октября начались допросы Гроция. Цвет Божьего
От очной ставки с Олденбарневелтом Гроций отказался. избрания

Позже он расскажет, что его побуждали подтвердить су­

ществование заговора, возглавляемого Луизой де Колиньи,
которая якобы хотела сместить Маурица и передать пост
штатгальтера своему сыну Фредерику Хендрику. 36-лет­
ний Гроций, одиннадцать лет занимавший высокие госу­
дарственные посты, в послании к Маурицу списал все свои
заблуждения на возраст: «Годы мои еще не могли принести
мне многоопытности». Штатгальтер не удостоил его от­
ветом. Пастор Антоний ван Вале по просьбе друзей риск­
нул было ходатайствовать перед Маурицем за Гроция, но в
ответ на его восхваление талантов опытного юриста штат­
гальтер лишь указал на флюгер Бинненхофа: «Голова Гро­
ция, что этот флюгер»114.
Допросы Олденбарневелта начались в ноябре. Каждый
день утром и вечером он отвечал на вопросы, касающиеся
всей его деятельности. В январе был готов длинный спи­
сок обвинений, сводящихся к тому, что Адвокат Голландии
всячески способствовал церковному разладу, едва не вер­
нувшему страну под власть Испании.
Пока велись допросы, Мауриц распустил набранных
городами Голландии солдат, поменял состав магистратов
и состав Штатов Голландии. Представлять дворянство в
Штатах Голландии был назначен Франсуа ван Аарссен.

D IM IT T IM IN I, ITE, I T E !

13 ноября 1618 года, одновременно с началом допросов Ол­

денбарневелта, в Дордрехте начал работу национальный
синод, созыву которого так противился Адвокат Голландии.
Созванный по инициативе Генеральных штатов, синод,
собственно, был не национальным, а интернациональным,
так как в его работе принимали участие не только теологи
всех провинций Нидерландов, но и представители других
протестантских стран. Яков I, не оставлявший попыток
оказать влияние на ход теологических и политических спо-

133
134
ров в Республике, послал делегацию от англиканской церк­ Dimittimini,
ite, ite!
ви, которую возглавил епископ Ландафа Джордж Карлтон,
однофамилец английского посла в Нидерландах Дадли
Карлтона. Присутствовали на синоде и представители раз­
личных немецких земель и кантонов Швейцарии. Делега­
тов от Франции не было, так как Людовик XIII запретил
гугенотам участие в синоде115, и на гравюре, изображающей
одно из заседаний, видна пустая скамья делегатов Франции.
Опасения Олденбарневелта, что ремонстранты окажут­
ся на синоде в положении обвиняемых, полностью оправ­
дались: большинство делегатов разделяли взгляды орто­
доксального кальвинизма, поэтому ни о каком мирном
урегулировании конфликта не могло быть и речи. Тринад­
цать представителей ремонстрантов были не приглашены на
синод, как все другие, а вызваны повесткой, составленной
уже работавшим синодом. Не внушала доверия и кандида­
тура председателя собрания, проповедника из Леувардена
Йоханна Богермана, ярого кальвиниста, переводчика сочи­
нения Безы De haereticis a civili magistratupuniendis (О тому
что гражданским властям подобает карать еретиков).
Богерман был и автором ответа на Благочестие Гроция.
В работе синода принимали участие и Гомарий, и Росей.
Вместо бежавшего в Южные Нидерланды Утенбогарта
ремонстрантов возглавил Симон Эпископий. 7 декабря
1618 года в полуторачасовой речи он пытался доказать, что
отнюдь не ремонстранты повинны в церковном раско­
ле, что представление их врагами религии и Реформации,
противниками истины, нарушителями общественного
спокойствия, предателями родины и распространителями
ереси есть лишь клеветнические измышления их гоните­ Слева:
лей. Он сетовал на то, что нескончаемый поток брани и
Открытие
оскорблений по их адресу превратил ремонстрантов в гла­ Дордрехтского
зах многих в «сор и мерзость среди народов» (Плач. 3:45). синода 13 ноября
Но аргументы Эпископия не могли быть ни услышаны, 1618 года
ни поняты делегатами. Как не была ими понята Historia Франсуа
pelagiana ректора Колледжа Штатов и секретаря синода Схиллеманс
16 18 -16 19
Фоссия116, на восьмистах страницах доказывавшего, что
Гравюра. 45,3x40,5
приравнивание арминианства к пелагианству лишено ос­ Рейксмузеум,
нований117. Эпископий был обвинен в попытке развратить Амстердам

135
G Ommeren Armijn ce Hoof
Dongen omhetrechcgeloot
Ley denRock van d'Advocaet,
En de Kulfens van den R aet,
Gomnsers fyd'die boven hing,
Trooftc met fijnftale К ling
Yeders in-gebracht befcheijt Fn hetbreijn dacgeenfinsfcheen Diefo fvvaer was van gevvicht*
In deWeech-ichael vvert gelcyt, Y de!,vangefonde rcen, Dat аГсander viel telicht
DoclerGommcr arme knecht Brievendie vermeiden plat Doen aenbad elck GommerspofJ
Haddet met den eerften flecht, ’tHeylich rechtvan elcke Stadt. En Armijn diekreechdeSchop*
^-4its den fchranderen Armijn Gommerfach vaft hieren gins
Tegen BezamenCalvijn T осfo lang mijn Hccr dc Prins
умы и посеять вражду. 14 января 1619 года председатель си- Dimittimini,
нода так разошелся, обличая ремонстрантов, что под конец ,te>lte!
своей гневной инвективы перешел на писк: «Dimittimini,
ite, ite!» — «Убирайтесь вон!» Ремонстранты покинули зал
заседаний. Главы делегаций Англии и Бремена опротесто­
вали их исключение118. В марте 1619 года ремонстранты со­
звали в Роттердаме тайный антисинод, который принял
решение о создании Ремонстрантского братства.
Выступавшие за примат государства ремонстранты
оказались жертвами этого примата. Отстаивавшие неза­
висимость церкви от государства контраремонстранты
одержали победу в силу того, что их сторону взяла госу­
дарственная власть в лице Маурица. На гравюре памфлета
(1618), изображавшего тяжбу Гомария с Арминием в зале
заседаний Штатов Голландии, исход спора решает Мауриц,
кладя свой меч на чашу весов Гомария. Вондел сопроводил
гравюру стихотворением На последнее голландское пере­
устройство — Op de Jonghste Hollantsche transformatie:

Гомар иАрмин до боли

Спорят о свободе воли,
Спор ведут об истой вере
И о веры той потере.
Гомара слуге невмочь
Армина перевозмочь:
Больше Кальвина догмата
Весит тога Адвоката Слева:
И права всех городов Весы, или Последнее
Сторониться неладов. голландское переустройство
Гомар дело проиграл, В присутствии Гомария, Ар­
Но на суд сей принц взирал. миния и ван Олденбарневел­
та взвешиваются аргументы
Гомару он услужил.
ремонстрантов и контраре-
Меч на чашу положил. монстрантов. Мауриц кладет
Это был удачный ходу на чашу весов контраремон-
Дела он решил исход. странтов свой меч. Под изо­
бражением стихотворение
Перевесили весы Вондела
Кальвинистов и Безы.
Саломон Саверей. 1618
Гомар с той поры пророк, Гравюра. 433 х 33.7
Армину ж — под зад пинок119. Рейксмузеум, Амстердам

137
Первая После исключения ремонстрантов состоялось еще 97 за­
страница седаний синода, на которых не произошло ничего непред­
истории
Республики, сказуемого. Участники осудили взгляды арминиан и при­
или Спор няли положения, полностью соответствовавшие учению
о чистой гомаристов: человек греховен, но Бог из милости спасает
совести
часть людей, в то время как остальным уготованы ад и про­
клятие; Бог спасает не за заслуги, а исключительно по Сво­
ей воле; Христос умер не за всех людей, а только за избран­
ных; однажды призванные не могут отпасть от Господа, не
могут вернуть раз данную Богом благодать. Первый тезис
Реформации — Sola fide — был спасен, как спасена была и
сама Вера.
Дадли Карлтон с видимым удовольствием описывает,
как мальчишки гоняли после Синода ощипанного петуха
с криками: «О, arme haan!» («О, бедный петух!»), что по
звучанию напоминало «арминиан». И действительно, пи­
шет английский посол, арминиан, еще недавно гордо рас­
пускавших перья, порядком ощипали120.
О важности для Синода второго тезиса Реформации,
Sola Scriptura —только Писание, свидетельствовало при­
нятое им решение о новом переводе Библии. В существо­
вавшие переводы, сделанные, как правило, не с языков
оригинала, закрались ошибки. Встречались ошибки и в
так называемой Библии Deux-Aes (Библии Два-Один)121,
которую читали реформаты. Новый перевод должен был
положить конец спорам о возможных толкованиях тех или
иных отрывков Священного Писания122.
Новая Библия, получившая в x v i i i веке название
Штатской, так как ее перевод был сделан по заказу Гене­
ральных штатов, которые и финансировали издание, ока­
зала огромное влияние на развитие языка и литературы
Нидерландов. До недавнего времени трижды в день — за
завтраком, обедом и ужином — главу из нее читали в каж­
дой протестантской семье. Новый перевод появился лишь
в 2004 году, но некоторые приходы до сих пор продолжают
пользоваться Штатской Библией 1637 года.
Синод положил конец религиозным распрям. Его ре­
шения приветствовали как английские и американские пу­
ритане, так и французские гугеноты. В десятых числах мая

138
иностранные делегации покинули Дордрехт, увозя с собой Dimittimmi,
золотые и серебряные памятные медали, выбитые по рас­ ite, ite!

поряжению Генеральных штатов. Большую золотую медаль

Дордрехтского синода получит в январе 1620 года Джон
Донн, приехавший на континент в составе делегации, по­
сланной Яковом для урегулирования еще одного религи­
озно-политического конфликта, на этот раз между импе­
ратором Священной Римской империи Фердинандом II и
лидером Протестантской унии Фридрихом V, зятем Яко­
ва123. В роли миротворца английский король окажется не
столь удачлив: противостояние разразилось Тридцатилет­ Бегство
ней войной. ремонстрантов
Национальный синод обязал синоды провинций про­ из Гааги после
решений
вести чистку своих рядов, что те и сделали с превеликим Дордрехтского
тщанием. Арминиане были исключены из Реформатской синода
церкви. Проповедники, подозреваемые в симпатиях к ре- Неизвестный мас­
монстрантам, должны были подписать так называемый тер, по оригиналу
«акт молчания», обещая не высказывать мнений, противо­ Клааса Янсзоона
Фиссера II. 1619
речивших положениям синода. Не желавшие подписать
Гравюра. 15,7x26*
«акт молчания» увольнялись. Более двухсот проповедников Рейксмузеум,
лишились кафедры, восемьдесят покинули страну. Амстердам

139
Первая На 163-м заседании синода было принято
страница постановление о чистке Лейденского универ­
истории
Республики, ситета, повлекшее за собой строгий церковный
или Спор контроль над кураторами и преподавателями.
о чистой Зятя Олденбарневелта Корнелиса ван дер Мей­
совести
ле сменил Адриан Пау, сын «Павлина»124. Че­
рез десять лет «павлиний хвост», как называли
Адриана Пау, станет пенсионарием Голландии,
то есть займет место самого Олденбарневелта.
Но усерднее всего новая метла мела в Кол­
ледже Штатов, уже давно слывшем рассадни­
ком арминианства. Регент Колледжа Фоссий
надеялся, что его примиренческая позиция во
время церковных раздоров и тот факт, что на
Синоде он выполнял функции секретаря Шта­
тов, послужат ему защитой, но в июле 1619 года
и он был снят с поста. В университете его оста­
вили профессором риторики и истории125.
Новым регентом Колледжа Штатов был
назначен составитель текста Контраремон-
странцнн Фесте Хоммес, которому в октябре
1619 года в спешном порядке присвоили уче­
ную степень доктора теологии. На следующий
год Яков удостоит его звания почетного док­
Портрет Адриана Пау,
пенсионария Голландии тора Оксфордского университета.
Михил ван Лохом,
Уволен был и субрегент Колледжа Каспар
по оригиналу Барлей, отказавшийся как одобрить решения
Петера ван Мола. 1635 Дордрехтского синода, так и отступиться от
Гравюра. 30,6x20,1 своих сочинений. Выказывавший явные сим­
Рейксмузеум, Амстердам
патии к ремонстрантам и часто приезжавший в
Дордрехт, чтобы помочь друзьям и единомыш­
ленникам, Барлей лишился и места преподава­
теля университета. И Фоссий, и Барлей были
членами реформатской общины и, вызванные
на заседание синода Южной Голландии, долж­
ны были отвечать на вопросы пасторов. О при­
страстности дознания говорит уже то, что воз­
главляли синод Хоммес и Росей.

140
 ПЛАХА И СУНДУК

Единство церкви было восстановлено. Оставалось покон­

чить с политическими противниками. 7 марта 1619 года в
Гааге начался закрытый процесс. Город полнился слухами.
Дадли Карлтон с чужих слов рассказывал, что Гроций упал
на колени и слезно молил о милосердии к нему самому, его
жене и детям, дав все признания, какие только требовали от
него судьи126. Олденбарневелт, как всегда, блистал оратор­
ским искусством, но всем, кроме, может быть, его самого,
было ясно, что он обречен.
Это был показательный процесс, и спасти старца, ко­
торому шел восьмой десяток, могло только прошение о
помиловании на имя Маурица. Но Олденбарневелт не
признавал за собой никакой вины. Мауриц готов был по­
миловать, но не мог сделать это без повинной. Началась
последняя схватка штатгальтера и Адвоката — схватка за
помилование. Победу в ней одержал Олденбарневелт, но
победа стоила ему жизни127.
12 мая 1619 года Олденбарневелту был зачитан офици­
альный приговор. Он обвинялся в государственной из­
мене и приговаривался к смертной казни. Приговор дол­
жен был быть приведен в исполнение на следующий день.
Больше, чем лишение жизни, поразило Олденбарневелта
лишение состояния его семьи. Штаты Голландии много­
кратно награждали его, даруя пожизненную ренту то од­
ному, то другому из его детей. Это была одна из принятых
форм выражения благодарности. И вот теперь жена и дети
лишались всего. С горечью он произнес: «И это моя награ­
да за сорок три года верной службы стране?»
Вечером он написал жене и детям прощальное письмо,
разделил с присланным к нему пастором Антонием ван
Вале12* и дежурным офицером охраны последний ужин и
лег спать. Ему не спалось, и несколько раз он вставал и вме­
сте с одним из пасторов, присланных провести с ним эту
ночь, читал по-французски псалмы.
Не спали занятые составлением очередной петиции к
президенту суда его жена и дети. Не в силах заснуть, Луиза

141
Первая де Колиньи поехала ночью к пасынку в надежде уговорить
страница его помиловать старика. Мауриц не принял мачеху. Бес­
истории
Республики,
сонную ночь провел и посол Франции, в пять часов утра
или Спор уже стоявший перед собранием Генеральных штатов, еще
о чистой раз обсуждавших дело129.
совести
Утром, помолившись и прочитав несколько глав из кни­
ги Исайи, 71-летний старец спустился по ступенькам узкой
винтовой лестницы и, опираясь на руку старого слуги и на
палку, которую Вондел увековечит в Посошке Олденбар­
невелта, прошел сквозь строй солдат и взошел на помост,
где уже стоял гроб из неструганых досок.
На почетных местах трибуны сидели иностранные
проповедники и теологи, гости только что закрывшегося
исторического синода, специально приглашенные в Гаа­
гу еще на одно историческое событие — казнь бывшего
пенсионария Штатов Голландии. Поглядеть на казнь со­
бралось несколько тысяч человек. Маурица не было. Для
предотвращения возможных беспорядков были вызваны
солдаты, которые уже спозаранок окружили место казни.
Из Утрехта приехал палач — палачи никогда не бывали
местными. Плахи не было: палачи в Голландии рубили
сплеча.
Старый слуга помог своему старому хозяину снять
таббард, после чего тот встал на колени и обратился к за­
таившей дыхание толпе с последним словом: «Люди, не
верьте, что я предатель. Во всем я действовал из любви к
правде и Богу, как истинный патриот. Так я и умру». По­
молившись, он подошел к кучке песка, который должен
был впитать его кровь. Слуга помог ему опуститься на ко­
лени и отогнул ворот заранее разорванной рубашки. Дро­
жащими руками Олденбарневелт натянул на глаза спаль­
ный колпак. Все стихло. Но палач не двигался: весеннее
солнце слепило ему глаза. Он попросил осужденного
повернуться лицом на север. Слуга помог старику под­
няться, обойти кучку песка и снова опуститься на колени.
В нетерпении Олденбарневелт проговорил: «Скорее, ско­
рее!» Одним ударом меча палач отсек голову и два паль­
ца: руки старика были сложены в молитве. Как обычно,
после казни какие-то зрители бросились смочить кровью
платки, какие-то — захватить горсточку красного песка. Казнь
Кто-то пытался даже отломать кусок окровавленного де­ Олденбарневелта
13 мая 16 19 года
ревянного настила.
Палач положил тело и голову в дощатый гроб, и гроб Неизвестный
мастер. 1619
отнесли в Дворцовую часовню, где Адвокат Голландии ча­ Гравюра. 19,9x23,9
сто слушал проповеди Утенбогарта. Эшафот остался на ме­ Рейксмузеум,
сте. Казнь Олденбарневелта была еще не последним актом Амстердам

политической драмы.
ij мая суд объявил приговор пенсионарию Утрехта ван
Леденбергу, наложившему на себя руки в ночь после ареста.
По распоряжению Генеральных штатов тело обвиняемого
забальзамировали, и теперь гроб с телом повесили.
18 мая 1619 года был зачитан приговор пенсионарию
Роттердама Гроцию и пенсионарию Лейдена Хогербеет-

4 3
 I. vxn. OLUnbcm&velt ont^oojt dsn, u. Gidis vanLzde.nl?tgj aldiis ayHjekangetithn is vuri

VERA E F FIG IE S
vf A B O L D E N B E R N E V E L T .
К Hgtj&rbds:JLtlejpreot: ecunflCtje&eny&ridents mey- Л TAT. S V Ji 7 2 : J 61 9. xeny 7annm: !:if.ia/vn. 3-Vosr 2. iacrw jm qi.

' t ’ Buys to

“L O V E N S T J E T N

Lovs*sxey

kamer 2- ft Crtytins k a im r

Лл сlit Rjinbeut lUgtrheetz unde Mum ds Grafft, Am zcf! wetltu0c}daijm. <{<mr rut, toidun eqnJcgthnightttg h d Huy's
jo jS. op bet hoffjip i m Ptrjekerinfl qenmuii.ende U Ъоеисгшгцц. , otti ahhuir a ilt haer hveti h w m r t it w en
Jen j$‘’Мац jptc-fyn аеЬяппеп in егя &*>\аедЬа>мщёт&г, dm . w elch hum u. £ . hier ftrfickttH ick, ettJt tuuir het
mitsfladers Ьлак gaedcrett ^(x-on^qtuert.joJ^iji^ miycfdach li'vm jlfp ,m vo ch tjh n otiterpqt,oj> twederku mamerai.
су. Оба приговаривались к пожизненному заклю­ Плаха и сундук
чению и конфискации имущества. В начале июня
заключенных перевезли в служивший государ­
ственной тюрьмой замок Лувестейн. Вскоре к ним
присоединились жены.
Утром 22 марта 1621 года Гроций бежал из тюрь­ Слева вверху:
мы, и его побег составляет одну из самых ярких Изображение важнейших
страниц истории Нидерландов. Организовала по­ событий 1619 года
бег жена Гроция Мария ван Рейгерсберх, задумав­ В центре портрет
шая вызволить мужа в сундуке, в котором солдаты Олденбарневелта, слева —
его казнь и приговоры
приносили и уносили книги — в тюрьме Гроций
Хогербеетсу и де Грооту.
продолжал работать, и одиночество Лувестейна Справа — гроб с телом
оказалось для него плодотворным: здесь он напи­ Леденберга и изгнание
сал большую часть De Jure Belli ас Pads —О праве ремонстрантов

войны и мира. Неизвестный мастер,

по оригиналу Виллема
Утром намеченного дня Гроций, в белье и шел­
Якобсзоона Делффа
ковых чулках, лег в сундук, подложив под голову 1619. Гравюра. 8,1x32,7
Новый Завет, присланный лейденским арабистом Рейксмузеум, Амстердам
Эрпением с просьбой снабдить комментарием
издание Библии. Занавески кровати задернули,
рядом поставили домашние туфли, создавая види­
мость, что Гроций спит. Жена и девятилетняя дочь
Корнелия остались в замке130.
Солдаты принесли сундук в дом жившей непо­
далеку сестры Эрпения. Там Гроций переоделся
каменщиком и вышел из города. Когда побег был
обнаружен и городские ворота закрыли, он был
уже на пути в Антверпен. Оттуда он известил о
побеге Генеральные штаты, Маурица и Фредерика
Хендрика. Услышав о побеге, Мауриц якобы сказал:
«Я всегда знал, что эта черная свинья меня прове­ Слева внизу:
дет». У поэтов побег Гроция вызвал более жизне­ Замок Лувестейн, место
радостную реакцию131. заключения Хогербеетса
и де Гроота
Сундук потерялся, и сознававший свое значе­
ние для истории Гроций сокрушался об утере сви­ Слева — прибытие
заключенных, внизу —
детельства Божьей благосклонности к невинно их портреты и вид на замок
осужденному. В x ix веке «сундук Гроция» мож­
Клаас Янсзоон Фиссер II
но было увидеть в нескольких музеях Голландии. 1619. Офорт. 23,1x30,6
Когда в начале X X I века планировалось создание Рейксмузеум, Амстердам

145
Первая Музея истории и вся страна обсуждала, какие же экспона­
страница ты должны всенепременно присутствовать в новом музее,
истории
Республики,
сундук Гроция назывался едва ли не первым. Но выстав­
или Спор ляться он должен был уже не как вещественное свидетель­
о чистой ство побега, а как свидетельство проснувшегося в XIX веке
совести
интереса к национальной истории. Музей так и не откры­
ли, и один из «сундуков Гроция» снова можно увидеть в
Рейксмузеуме.
Гроций обосновался в Париже, где тут же принялся
за редакцию Апологии законной власти Голландииш, в
которой, как видно из названия, он защищает политику
Олденбарневелта во всех областях, в том числе и в обла­
сти церкви. Переворот 1618 года он считает незаконным
и обвиняет Маурица в нарушении прав и привилегий
Голландии. Вину за возникновение конфликтной ситу­
ации он снова возлагает на радикальных кальвинистов-
южан, стремившихся установить в Республике вторую
Женеву133.
В Нидерландах книга тут же стала бестселлером. До
того как она вышла по-голландски, по рукам ходил напе­
чатанный во Франции латинский текст. Генеральные шта­
ты запретили этот «скандально известный, растленный и
кощунственный пасквиль», но запрет на печать, распро­
странение и даже чтение Апологии тут же поднял ее цену
с полутора до пятнадцати гульденов. Первый тираж в
1500 экземпляров был распродан в одночасье. За ним по­
следовало еще пять изданий, не считая пиратских134.
Для Утенбогарта годы изгнания стали временем тяже­
лых испытаний. Приехав в Антверпен, он тут же написал
письмо Маурицу, напоминая тому о своей долгой и верной
службе. Мауриц не удостоил бывшего пастыря ответом —
ответ пришел от Генеральных штатов, обвинявших Утен­
богарта в отходе от Исповедания верыу протаскивании
назначения Ворстия, отказе подчиниться синоду, состав­
лении письма Якову... Было ясно, что обратной дороги в
Республику ему нет.
Фредерик Хендрик, заехавший в конце июня 1619 года в
Антверпен по пути в Оранж, выказал бывшему наставнику
расположение и симпатию. Большим утешением для па­

146
стора были в это время и письма Луизы де Колиньи, правда, Плаха и сундук
утешение это было недолгим: вдова Вильгельма Оранско­
го умерла в ноябре 1620 года.
По истечении Двенадцатилетнего перемирия между
Южными и Северными Нидерландами возобновились
военные действия, и Утенбогарт вместе с другими ремон-
странтами обосновался в Руане.
А в его гаагском доме поселился Росей. Сразу после бег­
ства Утенбогарта он обратился с просьбой о передаче ему
дома соратника Олденбарневелта, что вызвало коммента­
рии даже его единоверцев. Когда в 1625 году вышел катехи­
зис, в котором по ошибке была пропущена заповедь «Не
желай дома ближнего твоего», его тут же окрестили «Кате­
хизисом Росея».
Несмотря на старость и болезни, Утенбогарт зорко сле­
дил за событиями в Голландии, надеясь, что партии при-
дут-таки к соглашению и ремонстранты смогут вернуться.
Стоило влиятельному кальвинисту Андре Риве обвинить
ремонстрантов в социнианстве и прочих еретизмах, как
Утенбогарт тут же откликнулся письмами и памфлетами,
доказывая ложность обвинения. Но и отмежевываясь от
социнианства, он отказался предать его анафеме.
Для Рейнира Пау это были счастливые годы: в 1618 году
он второй раз вступает в брак, в 1619 году его избирают бур­
гомистром, а на следующий год переизбирают на второй
срок — высшая честь, какая могла только выпасть на долю
отца города. Но вскоре контраремонстранты в Амстердаме
теряют власть, и «подушка бургомистра», которой Пау удо­
стоился в 1620 году, стала его последней. Городская элита
всегда свысока взирала на кальвинистов, и то, что радикал
Пау несколько раз избирался на пост бургомистра, во мно­
гом объясняется его популярностью среди простых ам­
стердамцев. Он не только призывал жить по евангельским
заветам, но и старался жить по ним сам: в то время, ког­
да члены магистрата мечтают о дворянских титулах, Пау
дважды отказывается от этой чести. 23 февраля 1636 года,
когда у власти в Амстердаме давно уже были умеренные, за
гробом Пау шло больше тысячи человек. Так, как хоронили
Пау, не хоронили ни одного бургомистра города.

47
Первая Но среди регентов уже с начала 1620-х годов какие-ли-
страница бо связи с семейством Пау считались непозволительными.
истории
Республики,
Негласный запрет оставался в действии довольно долго:
или Спор весной 1669 года Катарина Хоофт (1618-1691)135 не может
о чистой поверить, что ее сын ухаживает за Анной Кристиной Пау
совести
(1642-1691), правнучкой Рейнира Пау! Она грозит «лишить
сына наследства, так как не любит павлинов, ни живых, ни
мертвых»136.

«БИ ЧЕВАН И Е ЛИСЬИМ ХВОСТОМ»

23 апреля 1625 года Мауриц умер. Смерть принца означала

для ремонстрантов возможность возвращения в Голландию,
и они ждали ее с нетерпением. Гроций послал поздравле­
ние Фредерику Хендрику с назначением главнокоманду­
ющим еще до смерти Маурица —куй железо, пока горячо!
А Утенбогарт, зная, как приятно будет Гроцию узнать под­
робности о смерти Маурица, пересказывает в письме слы­
шанное от доверенного лица: будто бы на смертном одре
убивец видел лежащую у него в ногах голову —Олденбар­
невелта!
Не дожидаясь официальной реабилитации, один за
другим изгнанники пускаются в обратный путь. Городские
советы смотрят на них сквозь пальцы, сравнивая возвраща­
ющихся с пчелами: не трогай их, и будут сидеть тихо, но
стоит потревожить, загудит весь улей. Проповедовавший
веротерпимость Фредерик Хендрик, хотя и симпатизиро­
вал ремонстрантам, вступать в конфликт с кальвинистами
не хотел.
Зыбкость и неопределенность политической ситуации,
сложившейся в стране после смерти Маурица, демонстри­
рует история появления в печати трагедии Вондела Пала-
мед, или Убиенная Невинность. Идею откликнуться на
казнь Олденбарневелта подал поэту Альберт Бюрх, один
из отцов города, речь о котором пойдет ниже. На возра­
жение Вондела, что «еще не время» —Мауриц оставался у
власти —Бюрх посоветовал поэту вывести всех участников

148
 трагедии под другими именами. И Вондел принялся за пе- «Бичевание
реработку истории Паламеда, «подмешивая новое к старо- лисьим
^ 1Я7 ХВОСТОМ»
му, правду к вымыслу, чтобы не выдать себя с головой» .
Но «трагедии с ключом» не получилось: как Пушкин в Бо­
рисе Годунове не мог упрятать ушей под колпак юродивого,
так и Вондел не мог (не хотел?) поступиться пафосом стра­
стей недавнего путча, неузнаваемо задрапировав его участ­
ников греческими хламидами. Во время работы Вондела
над Паламедом Мауриц был уже тяжело болен. По словам
самого поэта, в один прекрасный день жена крикнула ему
с лестницы: «Милый, принц умирает». На что он ответил:
«Самое время. Я как раз пишу ему отходную». Судя по ско­
рости, отходная давалась поэту легко. 23 апреля Мауриц
умер, а в октябре трагедия была напечатана.

"■ортрет Йооста ван ден Вондела

^:^эр Матхам, по оригиналу

:=.*.има фон Зандрарта
:£ г-1676. Гравюра. 28x19,7
тЛ'Смузеум, Амстердам

итульныи лист
А ламеда Вондела
-Ерик, похожий на Олденбарневелта,
окружении диких зверей. Фемида
ержит венок над его головой
л-эмон Саверей. 1625. Гравюра
- ? *13,5. Рейксмузеум, Амстердам
Met e tg eju r t b tyrim t m&t open im yl, eti p o o ta t
omoojethetjd, m t bezflett-pcrck v cr jlo o te n :
JSfachJbnch tfi niet, "hoc Jeer rfc boojhejjd, bnilt, cn tiert :
Maer Jjtmckt vwrtheijligh recht Ju s Themis hmr ImrterL
Sig g g
149
Первая В сюжете и главных действующих лицах легко узнава­
страница лись недавние события: призывающий к снятию осады
истории
Республики,
Трои Паламед-Олденбарневелт, завидующий славе Пала-
или Спор меда и любви к нему греческих воинов Агамемнон-Ма-
о чистой уриц, коварно обвиняющий Паламеда в предательстве
совести
Улисс-ван Аарссен. Дабы очернить Паламеда, Улисс под-
кладывает золото на место палатки Паламеда и пишет под­
ложное письмо, якобы от Приама к Паламеду, которое
«находят» в руке убитого по приказу Улисса троянца. На
собранном Агамемноном совете Нестор высказывает со­
мнения в виновности Паламеда, для Аякса подметное
письмо не что иное, как «дочь Лжи, ублюдок Злобы, подки­
дыш царедворцев». Когда же сам Паламед пытается уверить
греков в своей невиновности, гонец приносит известие о
том, что на месте, где стояла палатка Паламеда, найдено зо­
лото. Греки, еще вчера носившие героя на руках, закиды­
вают его камнями, несмотря на его уверения в том, что он
«действовал открыто, без притворства» и что он «умрет как
честный грек, умрет как жил». Начинается трагедия с длин­
ного монолога Паламеда о переменчивости любви народа
и о его неблагодарности по отношению к тому, кто радеет
о его благоденствии:

Бессонный пестун, раб, страж, пахарь и радетель

МннШу что к нему людей привяжет добродетель,
И в честь страны вершит неблагодарный труд,
Не зная, что его одни невзгоды ждут.
Предаст его, увы, народ пустоголовый,
Добра не помнящий и верить злу готовый.

перевод Н.Тархан-Моурави

Параллели между Паламедом и Олденбарневелтом были

очевидны: оба призывали к миру во время войны, оба были
обвинены в подкупе врагом и преданы смерти. Слова Па­
ламеда о невинности почти дословно повторяли последние
слова Олденбарневелта. Все это было очевидно и властям.
Разразился скандал, которого не ожидал, похоже, лишь сам
автор138. Уже 6 ноября Гаага потребовала призвать автора
к ответу. В самом Амстердаме это требование поддержал «Бичевание
лисьим
пенсионарий города Адриан Пау, возмущенный тем, что
хвостом»
поэт очернил его отца. Опасаясь, что ему придется разде­
лить участь своего героя, Вондел скрывался, пока в Амстер­
дамском магистрате шли жаркие дебаты о том, выдавать
или не выдавать его Гааге. Во время одного из словесных
поединков Адрис де Граафф якобы рявкнул Адриану Пау:
«Если Гаага будет судить наших горожан, что мы все вооб­
ще здесь делаем?»139
Через несколько дней было принято решение не вы­
давать поэта Гааге, а судить его самим. На обвинение в
том, что «в трагедии он говорил о том, о чем надлежало
молчать», адвокаты Вондела ответили, что трагедия «всего
лишь греческая история, украшенная вымыслом поэзии, и
не следует вытягивать из нее клещами то, чего в ней нет»,4п.
Одним из решавших судьбу поэта был Бюрх, тот самый,
что подал ему идею трагедии. Вондел отделался штрафом в
300 гульденов — немалой по тем временам суммой, но
все же не головой! Недаром современник назвал наказа­
ние «бичеванием лисьим хвостом»141. Поговаривали, что
штраф заплатил сам Бюрх.
Что касается самой книги, то решением того же маги­
страта все ее экземпляры должны были быть изъяты и со­
жжены. Как часто случается, запрет необыкновенно спо­
собствовал популярности пьесы. В то время как первое
издание истово ищут, второе, уже без указания имени
автора и издателя, сходит с печатного станка. Фредери­
ку Хендрику трагедию читал его друг Корнелис ван дер
Мейле, зять Олденбарневелта. По иронии судьбы чтение
происходило в комнате, стены которой были увешаны го­
беленами с изображениями истории Паламеда. Принц
признался, что пьеса пришлась ему по вкусу, и добавил:
«Гобелены-то лучше убрать, чтобы не подумали, что я из
людей Паламеда». Шутку, очевидно, приняли всерьез, и в
описи имущества штатгальтера, составленной в 1632 году,
гобелены числились уже на чердаке142.
Преследования и запрет «сделали биографию» Вонделу
и рекламу Паламеду. До конца жизни поэта эта трагедия
оставалась самой популярной из всего им написанного143.

151
Первая В сентябре 1626 года Утенбогарт тайком вернулся в Гол­
страница ландию. По приезде он пишет Гроцию, отказавшемуся воз­
истории
Республики,
вращаться без реабилитации, что ситуация в стране хуже,
или Спор чем он ожидал. В изгнании он лелеял мечты о воссоедине­
о чистой нии церкви. Приехав же, увидел, что партии непримири­
совести
мы, как и раньше, и единственное, на что могут надеяться
ремонстранты, это полуофициальное положение лютеран
и меннонитов.
Но в 1628 году ремонстранты Амстердама подали про­
шение о разрешении проводить службы —и получили его!
А в 1630 году к власти в городе пришли богатые купеческие
кланы Биккеров и де Грааффов, не желавшие плясать под
дудку кальвинистов. Пастора Смаута, попортившего ре-
монстрантам немало крови, изгнали из города, его коллега
Тригланд оставил пост из солидарности. Оба они нашли
понимание у городских властей Лейдена, преследовавших
арминиан с прежним рвением.
В 1630 году амстердамские ремонстранты купили не­
сколько домов на канале Кейзерсграхт и большой сарай
шляпника за ними144. Жить на канале считалось престиж­
ным, но ремонстранты купили участок именно из-за сарая,
на месте которого они построили церковь. Как и церкви
«терпимых» меннонитов и лютеран, церковь ремонстран­
тов должна была располагаться так, чтобы вход в нее не
бросался в глаза145. 8 сентября 1630 года Эпископий освятил
новую церковь. Темой его первой проповеди стали слова
«Вы куплены дорогою ценою» (1 Кор. 7:23)146.
Архитектура церкви отражала прямоту арминиан: зал
с деревянными колоннами дорического, тосканского и
ионического ордеров —коринфский ордер казался им, как,
впрочем, и всем протестантам, слишком «фривольным».
С этого года Абрахам Антониссен, чьими неустанными
стараниями была построена церковь, взял фамилию Рехт —
«прямой, истинный»147. Через несколько лет он закажет
Рембрандту портрет Утенбогарта.
В 1632 году в Амстердаме, где обосновалось большин­
ство ремонстрантов, открылась Ремонстрантская семи­
нария. i j -летние подростки, сдавшие экзамен по латыни,
греческому и истории, под руководством Эпископия за-

152
 нимались латынью, греческим и древнееврей­ «Бичевание
ским. Достаточно овладев языками, они при­ лисьим
хвостом»
ступали к теологии. Каждый год завершался
экзаменом, частью которого была гомилетика.
Лекции по философии и истории будущие
пасторы-ремонстранты слушали в Athenaeum
lUustrey предтече Амстердамского универси­
тета, открывшемся в том же году, что и Семи­
нария.
Одним из основателей Атенеума был Ла-
уренс Реал, шурин Арминия148. Реал пытался
привлечь в Атенеум Галилея и Гроция: Галилей
раздумывал, стоит ли на старости лет переби­
раться на холодный север, Гроций же говорил,
что не мечтал бы о лучшем месте, но Шта­
ты Голландии опротестовали его назначение.
В Атенеум пригласили уволенных из Колледжа
Штатов Фоссия и Барлея, предложив им нема­
лые по тем временам деньги: Фоссию положи­
ли 2600 гульденов, Барлею — 1500 гульденов в
год. Фоссию вверялось преподавание истории,
Барлею —философии.
В 1631 году Барлей и Фоссий переехали в
Амстердам, но открытие Атенеума все откла­ Портрет Герарда Фоссия
дывалось из-за судебных тяжб с Лейденским Теодор Матхам, по оригиналу
университетом, отражавшим политическое и Иоахима фон Зандрарта
религиозное противостояние городов. Нако­ 1615-1676. Гравюра. 28x19,8
Рейксмузеум, Амстердам
нец, 8 января состоялось торжественное от­
крытие, на котором с инаугуральной лекцией
De historiae utilitate (О пользе истории) вы­
ступил Фоссий149. На следующий день Барлей
рассказывал о пользе философии в лекции
Mercator sapiens (Мудрый купец)150.
С этого времени каждое утро, кроме суббо­ На следующем развороте:
ты и воскресенья, Барлей и Фоссий читали пу­
Строительство церкви
бличные лекции. Предназначались они не под­ ремонстрантов в Амстердаме
росткам, только что окончившим латинскую
Франс Брюн. 1630-1640
школу, а владевшим латынью жителям города и Гравюра. 40x52
его гостям. Лекции Барлея начинались в 9 ча- Рейксмузеум, Амстердам

153
jDe, j£eyliyheyi bi tnoyt in hffi&lyckzjlof: S t jira d t uitkeyligh hart;waer daLц dati* is0 -^ d . ЪГоп cUhlhra aura jtdgentia, non capit uUum j
Л1 was dcTetnp/tl hctl van Icutepgaudgftjoten-t 'Ttctihrttnyli'by^flocf ivilgoppett, m/Mdatjuvnai, *MefepieSt qtuwwis invL(twf(l/ ^Deuirv . \
G ffm eaL van. dumuxnt. wm tinders dendztj Li En fo&cki hem ttti^ef>a£Pt ettfchdd dt-Wyjkeyijbb Non qua marmorcis tumideJubtdxA colunuu- \
Qo(k wcrd dt Gcdfierdmel kafl>dnockhr<£ ЬфтУ^к GcijUyt buyten thart, iUfluytdm-Afyclbime) Stir git ah hmnana. tuff is uva^ifa wanu. |
- - ^ sp er/U tw p ic t i lu d ih ria U u ttci Sajlijjez temples d'or. 4гj)ierr&sргесш^ез, Ce ricjl que, du- dehors, que (fas trmtzsjrvvotes,
. ^jxamsigie, Jih i muluit e£Jt ZDe&s . tyout'tant кгTide*jamaisJ y tygtPa?. Hbnth^Rigotфрпз-.ltacrnr,tejpnoprehat,
~*Л£гГ, тгл? caffa; ййЬь,твпл crtminis. expense ‘Vfi hort cam* tiettoye! des azuur&s vicAsu/es} JO hoJl&L d&WietZf it te-Jemie- an. vrtiy 'Dieu
rusi^ Жл JVurtun. pejhd&t cede. colt 2>tt mondc, cefbjatt lem ^h a lley dmwre*a. E t Uferment, аЗЗищ iLCouvn <tfes Icicles,
Первая сов, лекции Фоссия - в ю . В и часов открывалась Биржа,
страница работавшая всего час, и «ученые купцы» должны были по­
истории
Республики,
спеть к открытию! Через два года после основания Атенеу­
или Спор ма в его программу вошла математика, собиравшая полный
о чистой зал. Штурманы, составлявшие большинство слушателей,
совести
не владели латынью, и занятия велись по-голландски.
В октябре 1631 года в обратный путь пустился Гроций,
и не тайком, как другие, а громогласно объявив о своем
возвращении. Официально распрощавшись с королем, он
покинул свой парижский дом, следующим съемщиком ко­
торого стал Этьен Паскаль с семилетним сыном Блезом и
пятилетней дочерью Жаклин.
Приехав в Роттердам, Гроций известил о своем приезде
городской совет и Фредерика Хендрика. Демонстратив­
ным был и его поход к памятнику Эразму.
История этого памятника, одного из первых скульп­
турных изображений в Европе не короля, мифологиче­
ского героя или святого, отражает историю Нидерландов.
В 1549 году в честь приезда наследного принца Филиппа
Роттердам заказал деревянную скульптуру славнейшего
сына города. В 1557 году, унаследовав Нидерланды, Фи­
липп заменил деревянного Эразма каменным. В 1572 году
испанские солдаты забросали памятник грязью, а потом и
вовсе сбросили его в Новый Маас. Изгнав испанцев, рот­
тердамцы вытащили Эразма из воды, но увидев, в каком
он состоянии, решили поставить новый памятник. И к
приезду Лестера Эразм, с парафразами Евангелия в руке,
снова стоял на площади. В 1616 году пенсионарий Роттер­
дама Гуго Гроций предложил заменить старый памятник.
Новый должен был сделать не кто иной, как Хендрик де
Кейзер, знаменитый амстердамский скульптор и архи­
тектор. По иронии судьбы заказ был подписан 29 августа
1618 года, в день ареста Гроция. Когда форму отлили, у вла­
сти были уже кальвинисты, не испытывавшие ни малейше­
го желания увековечивать память католика и либертина и
считавшие, что потраченные на памятник ю ооо гульденов
куда как лучше было бы раздать бедным. Отлитую форму
убрали в сарай, с глаз долой. После того как в 1622 году ре-
монстранты вернулись в Роттердаме к власти, бронзового

156
Эразма водрузили на пьедестал и установили на рыночной «Бичевание
площади, несмотря на протесты церковного совета, видев­ лисьим
хвостом»
шего в памятнике «стороннику Арминия» надругательство
над реформатской церковью. И вот теперь Гроций шел по­
смотреть на творение де Кейзера. Осмотрев памятник, он
написал Утенбогарту пространное письмо о роли Эраз­
ма в Реформации, о благодарности, которую должны ис­
пытывать нидерландцы к великому соотечественнику, и о
собственной радости от понимания значения мыслителя,
всегда служившего ему примером.

Памятник Эразму
в Роттердаме

Даниэл Стопендаал.
по оригиналу
Хиллебранда
ван дер Аа
1682-1726. Офорт
46.6x37,5
Рейксмузеум,
Амстердам

157
Первая Из Роттердама Гроций отправился в
страница Делфт — повидаться с родителями и позиро­
истории
Республики,
вать Михилу ван Миревелту. С этого портре­
или Спор та, самого известного портрета Гроция, будет
о чистой сделано множество копий. Делфт послал деле­
совести
гацию к Фредерику Хендрику просить за свое­
го именитого уроженца. Сам Великий, считая
просьбу косвенным признанием вины, кого-
либо и о чем-либо просить отказывался.
Весть о возвращении Гроция жарко об­
суждалась на заседании Штатов Голландии,
пенсионарием которых стал к этому времени
Адриан Пау. Города, где у власти оставались
контраремонстранты, требовали ареста Гро­
ция, который, как заявил один из членов собра­
ния, принесет стране больше вреда, чем каперы
Дюнкерка151. Кальвинисты отказывались об­
суждать какие-либо другие вопросы, включая
жизненно важный вопрос о субсидии Густаву
irrntrsft Адольфу (шла Тридцатилетняя война!), пока
не будет решена «проблема Гроция». И Штаты
Голландии издают приказ об аресте изгнанни­
ка, но предоставляют ему возможность подать
Гуго Гроций
прошение. Утенбогарт молит Гроция восполь­
в возрасте 49 лет
зоваться возможностью, но мольбы пастора
Виллем Якобсзоон Делфф,
по живописному оригиналу
вызывают у того лишь раздражение.
Михила ван Миревелта Магистрат Амстердама, давно уже избрав­
1632. Гравюра. 26,2x17,2 ший другую линию, не принимает резолю­
Рейксмузеум, Амстердам
ции Штатов Голландии и приглашает Гроция
укрыться в стенах города. Гроций едет в Ам­
стердам, встречается там с Эпископием, идет
в недавно открытую церковь ремонстрантов.
В Амстердаме он и во время открытия Атене­
ума, но не присутствует ни на лекции Фоссия,
ни на лекции Барлея... Не подав прошения,
Гроций не может остаться в стране, и в середи­
не апреля 1632 года он уезжает в Гамбург, откуда
едет в Париж и в 1635 году становится послом
Шведской короны во Франции. Только тогда

158
его официально увольняют с поста пенсионария Роттерда­ «бичевание
ма и выплачивают жалованье с момента ареста, как посчи­ лисьим
хвостом»
тал сам Гроций, за 15 лет и девять месяцев!152
Несмотря на преклонный возраст, нередко наведывает­
ся в Амстердам и Утенбогарт. 76-летний пастор записывает
в дневнике, что со г по 21 апреля 1633 года был в Амстердаме
на собрании Ремонстрантского братства и что 13 апреля по­
зировал Рембрандту, который пишет его портрет по заказу
богатого торговца рыбой Абрахама Антонисзоона Рехта153.
В тот же день Рембрандт набросал и портрет, послужив­
ший основой для гравюры, сделанной им в 1635 году. Пол­
новатый, лысеющий мужчина с несколько неухоженной
бородой сидит перед разложенными на столе бумагами.
Под изображением один из трех латинских стихов Гроция,
посвященных Утенбогарту, вернувшемуся после изгнания
в Гаагу, в дом, где когда-то жил и Гроций.
Ровно через год Утенбогарт записывает, что утром он
отправился на барже из Гааги в Амстердам и приплыл туда
как раз перед закрытием городских ворот. На этот раз он
приехал, чтобы быть свидетелем при заключении брачного
договора между младшим сыном Арминия, врачом Дани­
элем Арминием (1608-1649), и Марией Рехт (1614-1679),
дочерью Абрахама Рехта. Приехал он по просьбе отца не­
весты, в чьем доме молодые и подписали договор154. Здесь
пастор встретил Лейсбет Реал, вдову Арминия, а на сле­
дующий день зашел к Фоссию и Барлею. В последний раз
Утенбогарт был в Амстердаме в 1637 году. Тогда Якоб Бак­
кер и написал портрет 8о-летнего пастора.
Но и в Гааге Утенбогарт не сидел без дела. На старость
он смотрел как на болезнь, излечение от которой придет,
когда Бог призовет его к себе. А пока он читал пропове­
ди, встречался с друзьями, писал письма. После времен­
ного охлаждения возобновилась и его переписка с Гроци-
ем. Получив от того весть о назначении послом Швеции
во Франции, старик радовался, что был одним из первых,
кому господин посол сообщил новость: «Ох, если бы я мог
целовать руки Вашего Превосходительства, как покрывал
я стократными поцелуями письмо, принесшее мне эту но­
вость»155. И хотя он боится обременить Великого своими

159
Первая безыскусными и незамысловатыми «писульками» (lompe,
страница
magere brieven, vodden), 82-летний «несчастный горемыка»
истории
Республики, посылает-таки в 1639 году Его Превосходительству156текст
или Спор шести проповедей, прочитанных им в Гааге, довольный
о чистой уже тем, что контраремонстранты не обрушились на него
совести
с критикой, потому как «будучи старым и беззубым, я буду
кусаем, не в силах укусить сам». В конце письма он изви­
няется за то, что докучает господину послу досужей бол­
товней. Страница, пишет он, исписана, и больные глаза не
позволяют писать дальше. Зрение Утенбогарта было таким
плохим, что Виллему де Грооту пришлось прочитать ему
письмо брата, на которое он теперь отвечал.
«Патриарх арминиан», как называл его пламенный каль­
винист Андре Риве, дожил до 88 лет. Умирающего навестил
сын Гроция. Передав приветы от отца, он спросил, что ему
ответить. Но старец с трудом произнес: «Скажи господи­
ну послу, что я задыхаюсь». Утенбогарт умер 4 сентября
1644 года. 12 сентября его похоронили. Виллем де Гроот пи­
сал брату, что на службе присутствовало 400 человек, а вы­
дайся погода получше и не случись в это время ежегодной
Фалкенбургской ярмарки157, народу было бы еще больше.
Смерть Утенбогарта на миг примирила непримиримых
врагов, и Андре Риве шел в похоронной процессии рядом
с сыном Гроция.
Узнав о смерти Утенбогарта, Гроций написал латинское
стихотворение, в котором еще раз воспел высокую мораль
предводителя ремонстрантов:

У него было так много достоинству что они оспарива­

ют другу друга честь возглавить похоронное шествие.
Миролюбие, патриотизм, мудрость благочестивого
сердца, сила духа и красноречие соперничают друг с
другом. В конце концов честь возглавить процессию
выпадает Терпению — добродетелщ особенно надоб­
ной в Голландии, где несправедливо изгнанный должен
ждать восстановления попранной справедливости158.

Ставка на Терпение оказалась верной. В 1919 году в честь

300-летия основания Ремонстрантского братства была вы-

160
бита памятная медаль с портретами Утенбогарта, Арминия «бичевание
и Эпископия. Портреты обрамляет девиз Арминия: «Вопа лисьим
хвостом»
conscientia paradisus» —«Чистая совесть —рай».
Гроций умер на следующий год. Он похоронен в той же
церкви, что и Мауриц.

В ДОМЕ М ЕН Н О Н И ТА ЭЙ ЛЕН БУРГА

В 1686 году, через 17 лет после смерти Рембрандта, во Фло­

ренции вышло Жизнеописание художников, в котором его
автор, знаток искусства и страстный собиратель рисун­
ков и гравюр аббат Филиппо Бальдинуччи, сообщает, что
Рембрандт был меннонитом, хотя и не утверждает, что ху­
дожник всю жизнь оставался в тенетах этой «лжерелигии».
Хотя информация Бальдинуччи и неверна, сам факт, что он
останавливается на вероисповедании Рембрандта, говорит
о том, что уже в x v i i веке строились догадки о конфессио­
нальной принадлежности художника. Какие только пред­
положения не высказывались с тех пор!159Здесь я хочу оста­
новиться на сравнительно недавней гипотезе, связанной с
портретом Утенбогарта. Принадлежит она архивариусу
Дюдоку ван Хеелу160, которому исследователи творчества
Рембрандта обязаны многими находками и без ссылок на
которого не обходится ни одна работа о художнике. Имя
Дюдока ван Хеела еще не раз появится и на страницах этой
книги.
Конфликт между ремонстрантами и контраремон-
странтами, всколыхнувший всю страну, пришелся на отро­
чество Рембрандта. 12-летний Рембрандт ходит в это время
в латинскую школу Лейдена, конректором которой был его
родственник, ремонстрант Хендрик Звардекроон161. 3 ок­
тября 1617 года, во время ежегодного празднования сня­
тия испанской осады города, происходят стычки между
арминианами и гомаристами, и ратушу цитадели ремон­
странтов обносят заграждениями, за которыми члены
магистрата проведут целый год! Ян Ордере, первый био­
граф Рембрандта, посвятивший ему полстраницы в Опи-

161
 Первая сании города Лейдена (1641), рассказывает, что Ян Ливенс
страница (которому Орлерс отводит значительно больше места) во
истории
Республики,
время стычек 4 октября 1617 года невозмутимо продолжал
или Спор копировать офорт162. На гравюре 1618 года Арминианское
о чистой укрепление в Лейдене у городской ратуши видны пушки.
совести

HAnmnianzc 5с H A N S

Арминианское После переворота в ремонстрантском Лейдене прохо­

укрепление
в Лейдене дили большие чистки. Мауриц арестовал пенсионария го­
Неизвестный
рода Хогербеетса, сменил трех из четырех бургомистров,
мастер. 1618 всех судей и больше половины городского совета. Новый
Офорт, резец магистрат, как и возглавляемый Фесте Хоммесом церков­
4 2 * 35-5
Рейксмузеум, ный совет города, состоял из кальвинистов-ортодоксов.
Амстердам Под их контролем Лейден будет оставаться до 1640-х годов.

162
 Церковь ремонстрантов была передана их В доме
противникам, а ремонстрантские службы запре­ меннонита
Эйленбурга
щены. Нарушение запрета каралось штрафом в
200 гульденов, участие в ремонстрантских сход­
ках —штрафом в 25 гульденов. В 1619 году извест­
ного голландского гуманиста, поэта, историка
и издателя Петруса Скривериуса (1576-1660),
племянника Эпископия, присудили к штрафу в
200 гульденов за панегирик под портретом Хо-
гербеетса. Рассказывают, что Скривериус провел
судейского в библиотеку и сказал: «Это они на­
учили меня отличать правду от неправды, из-за
них меня оштрафовали — пусть они и платят!»
И судья продал с аукциона часть библиотеки
ученого. Вондел вписал в Liber Amicorum Скри­
вериуса стихотворение На штраф, уплаченный
Петрусом Скривериусом за подпись под пор­
третом Хогербеетса под инициалами P.V.K.—
Palamedes van Keulen, Кельнский Паламед. Де­
сять лет спустя, 30 июня 1630 года, Скривериус
был арестован во время собрания ремонстрантов
в доме семьи ван Мирис, дяди художника Фран­
са ван Мириса. На этот раз он предложил судей­
ским в качестве компенсации портрет Маурица,
но те от портрета принца отказались, снова взяв
штраф книгами, хотя Скривериус и выразил со­
мнения, будет ли в этом какой-то прок.
В 1625 году Скривериус заказал молодому
лейденскому художнику Рембрандту две кар­
тины: Избиение святого Стефана и Паламед
перед Агамемноном163. О Паламеде Вондела и
его связи с делом Олденбарневелта говорилось
выше. Тема побиения камнями также имеет пря­ Портрет Петруса
мое отношение к борьбе ремонстрантов и их Скривериуса
противников. В Амстердаме подозреваемых в Ян ван де Велде II,
ремонстрантских симпатиях забрасывали кам­ по живописному оригиналу
нями, и Вондел в стихотворении Развратники в Франса Халса. 1626
Гравюра. 26,9x15,6
курятнике прямо сравнивает травлю арминиан Рейксмузеум,
с избиением святого Стефана: Амстердам

163
Первая Сброд погром устроил мигом:
страница В драке наподобье той
истории
Республики, Древле пал Стефан святой
или Спор
о чистой В Лейдене побиения камнями продолжались с прежней
совести
силой и после смерти Маурица. В Избиении святого
Стефана мы видим один из самых ранних автопортретов
Рембрандта, поместившего себя среди неправых. Через не­
сколько лет в Воздвижении креста (1632-1633) он изобра­
зит себя среди воздвигающих крест.
После очередного побиения камнями на Рождество
1633 года ремонстранты Лейдена перенесли свои служ­
бы в соседнюю деревушку Вармонд, где они останутся до
1667 года. В списках членов ремонстрантской общины
1656 года значатся и имена близких родственников Рем­
брандта (возможно, до этого списки не вели из соображе­
ний безопасности)165.
Ян Орлерс объясняет переезд художника в Амстер­
дам, который он датирует 1630 годом, тем, что Рембранд­
та «часто просили писать портреты или другие картины
амстердамцы и другие жители этого города, которым в
высшей мере пришлись по вкусу его искусство и мастер­
ство». Современные биографы считают эту датировку
слишком ранней, полагая, что переезд Рембрандта проис­
ходил постепенно и что его лейденская мастерская могла
существовать еще в конце 1631-го — начале 1632 года, хотя
заказчиками художника стали к этому времени преимуще­
ственно амстердамцы166. Но все сходятся в том, что уже в
1630 году существовал тесный контакт между Рембрандтом
и торговцем картинами Хендриком Эйленбургом (около
1587-1661)167.
Хендрик Эйленбург обосновался в Амстердаме около
1624 года. Фактор польского короля, уважаемый человек, пе­
ред чьим именем в документах часто значится sr, —seigneur,
он снял большой дом у Адриана Пау, пенсионария Ам­
стердама. В скором времени Эйленбург станет одним из
самых влиятельных торговцев произведениями искусства в
Республике Соединенных провинций. Художник Иоахим
фон Зандрарт, живший в Амстердаме в 1637-1642 годах, на-

164
 пишет о «знаменитом торговце произведениями искусств в доме
Уленбурге»168. меннонита
Купцы не входили в гильдии, но Эйленбург, во-первых, 3илен6УРга
был и художником, а во-вторых, торговал произведениями
искусства, а для этого тоже требовалось членство в гильдии
святого Луки. Чтобы вступить в гильдию, приезжие долж­
ны были стать официальными горожанами, купив «право
горожанина», «poorterschap»169. Этим правом в городе об­
ладало не более четверти его жителей. Обычно его поку­
пали после вступления в брак, так как детям «официальных
горожан» оно принадлежало по праву рождения. «Право
горожанина» в 1634 году, в год женитьбы на Саскии, купит
и Рембрандт — для будущих детей и для того, чтобы всту­
пить в гильдию святого Луки.
Предполагается, что до 1630 года Эйленбург занимался
только куплей-продажей картин и что мастерской у него
еще не было. Мастерская появляется вместе с появлением
у него Рембрандта, на которого возлагается художествен­
ная сторона предприятия, в то время как Эйленбург за­
нимается деловой стороной. Спрос на портреты в начале
1630-х годов был огромным, и логично предположить, что
опытный торговец произведениями искусства, отвечая на
спрос, организовал в своем доме художественную мастер­
скую и привлек в нее молодого художника. Здесь Рембрандт
впервые пишет на холсте. Впервые он пишет и заказные
портреты, одним из которых стал портрет Утенбогарта170.
В 1634 году, сразу после портрета Утенбогарта, Рембрандт
напишет портрет 83-летней Аахье Клаасдохтер, тещи Эпи­
скопия, а в 1639 году сделает гравюру племянника и крест­
ника Утенбогарта, Иоанна Утенбогарта (1608-1680), речь
о котором пойдет ниже. Из ста известных нам портретов
Рембрандта половина написана в мастерской Эйленбурга
между 1631 и 1635 годами.
Связующим звеном между художником и заказчиками
был меннонит Эйленбург, находивший клиентов среди
братьев по вере. Меннонитами были и Говерт Флинк, и
Якоб Баккер, которых он привлек к работе в мастерской.
Меннониты не могли занимать официальные должно­
сти, так как религиозные убеждения не позволяли им да-

l6 j
 Первая вать присягу, они отказывались от насилия и от ношения
страница
истории
оружия. Все это не могло не вызывать симпатий ремон-
Республики, странта Утенбогарта. Обе религиозные группы объединя­
или Спор ли веротерпимость и неприятие учения Кальвина о предо­
о чистой пределении, которое Менно Симонс называл «гнусностью
совести
из гнусностей». Во времена преследований ремонстрантов
меннониты нередко предоставляли им свои церкви171.
Меннонитом был ван Миревелт, написавший портрет
Утенбогарта в 1631 году, то есть сразу же по возвращении
того из изгнания. Потом в его ателье-фабрике с этого пор­
трета делали копии для продажи. После смерти ван Мире-
велта в 1641 году в мастерской оставалось еще два портре­
та Утенбогарта. Один из них (1632/34) находится сейчас в
Рейксмузеуме, вместе с парным к нему портретом второй
жены Утенбогарта Марии Птипа (Petitpas), тоже работы
мастерской ван Миревелта (1637). В 1632 году Виллем Якобс-
зоон Делфф, зять художника, сделал с этого портрета гра­
вюру, которую напечатал со стихотворением Барлея.
Миревелт и его зять были меннонитами и уже поэтому
пользовались доверием пастора. Выше уже говорилось, что
ван Миревелт писал всех, не считаясь с политическими или
религиозными взглядами. Подобная всеядность объясня­
ется не только коммерческим предпринимательством, но
и веротерпимостью меннонита, завещавшего 7500 гульде­
нов (!) богоугодным заведениям различных конфессий172.
Доверием Утенбогарта пользовался и меннонит Баккер,
чьи родственники были ремонстрантами. В 1651 году, че­
тырнадцать лет спустя после того, как Баккер написал пор­
трет Утенбогарта, он и сам примкнет к ремонстрантам.
Портрет Утенбогарта приписывается и Говерту Флин-
ку, тоже меннониту, ставшему в 1651 году ремонстрантом,
но примкнувшему к ремонстрантским кругам много рань­
ше173.
Единственным портретом Утенбогарта, написанным
художником-реформатом, является портрет Паулюса Мо-
реелсе, и это единственный портрет, который пастор не
упоминает в своем жизнеописании. Живший в Утрех­
те Мореелсе написал его во время Утрехтского синода
1612 года, на котором присутствовал пастор Маурица. Про-

166
тиворечия между арминианами и гомаристами еще не до­ В доме
стигли в это время того накала, который они приобретут меннонита
Эйленбурга
позже. После переворота 1618 года член реформатской
церкви Мореелсе вошел в городской совет Утрехта, и это
обеспечило ему множество заказов. В 1618 году, в разгар
религиозной борьбы, меннонит Криспин де Пассе (1564—
1637) сделал с портрета Мореелсе гравюру и включил ее в
серию шести портретов самых известных ремонстрантов:
Олденбарневелта, Гроция, Хогербеетса, ван Леденберга,
ван Вале и Утенбогарта174.
Рембрандт не был ни меннонитом, ни реформатом, ни
ремонстрантом. Тем не менее сам факт, что уже в начале
карьеры он пишет портрет лидера ремонстрантского дви­
жения, делает этот заказ важным фактом его биографии,
так как дает основания предполагать близость художника
к ремонстрантам.
 ПРИМ ЕЧАНИЯ
1. Van der Veen: 136. Руки, выполненные в
другом стиле и в другой манере, навели
историков искусства на мысль, что на­
писаны они помощниками Рембранд­
та (Kloek, Jansen 1992; Bijl, Zeldenrust,
Kloeki994).
2. Ателье ван Миревелта в Делфте, где
вместе с художником работали его сы­
новья, ученики и помощники, выда­
вало по три-четыре портрета каждую
неделю. Выставка работ мастерской,
проходившая в 2012 году в делфтском
музее Хет Принсенхоф, и называлась
Портретная фабрика Михила ван
Миревелта. Художник писал вдову
Вильгельма Оранского Луизу де Коли-
ньи, ее сына штатгальтера Фредерика 5.
Хендрика и его жену Амалию, могуще­
ственного Адвоката Голландии Йохана
Олденбарневелта, английских послов в
Республике Соединенных провинций
Ральфа Винвуда и Дадли Карлтона, поэ-
та-дидактика Якоба Катса, поэта, исто­
рика и драматурга Питера Корнелиса
Хоофта, секретаря Фредерика Хендри­
ка Константина Гейгенса, теолога и по­
этессу, владевшую не только латынью и
греческим, но и ивритом, арамейским,
сирийским, древнеэфиопским и дру­
гими языками, первую женщину, допу- 6.
щенную слушать лекции в университе­
те Утрехта Анну Марию ван Схюрман.
Несколько раз ван Миревелт писал Гуго
Гроция, юриста, государственного дея­
теля и теолога.
7.
3. Rogge 1874 1:1.
8,
4. Под подписью Гроция министр ставит
свою, надеясь закрыть «дело о покупке
Утенбогарта», но весь его ход вызыва­
ет критические статьи: как-никак речь
168
идет о деньгах налогоплательщиков
(Hijmersma 1993). И директору Рейкс­
музеума приходится повторять, что
до аукциона контактов с Науманном
и Бадером у музея не было. Всякий раз
он подчеркивает, что портрет — на­
ряду с Ночным дозором, Синдиками
и Еврейской невестой — станет одним
из важнейших экспонатов собрания
Рейксмузеума не только из-за своей ху­
дожественной ценности, но и потому,
что он является свидетельством встречи
величайшего голландского художника
Золотого века с одним из крупнейших
религиозных лидеров Нидерландов
этого периода (van Os 1992:343).
Имя проповедника, как и большинст­
во имен x v i века, пишется по-разно­
му. Даже в Бюллетене Рейксмузеума
1994 года, где обсуждалась покупка пор­
трета, директор музея называет пастора
Uyttenbogaert, а архивариус Дюдок ван
Хеел — Wtenbogaert. Защищая свое на­
писание, Дюдок ван Хеел ссылается на
подпись самого проповедника и на то,
что в научной литературе это написа­
ние принято уже больше века (Dudok
van Heel 1994:344).
К x v ii веку Мехелен станет европей­
ским центром колокольного литья и ко­
локольной музыки. От французского
названия города, Малин, происходит
русский «малиновый звон».
Лозинский: 64; Kamen 1968:137-140.
Гранвель не ошибся в своих опасени­
ях: «своя рубашка» Испании, родная
по языку, обычаям, воспитанию, рели­
гии, оказалась «ближе к телу» Филиппа,
чем промозглые, еретические, чуждые

по духу и языку Нидерланды. Сразу
же по прибытии в Вальядолид короля
поглотили дела Испании, положение
которой оказалось хуже, чем он думал,
и помощь французским шуринам в их
войнах с гугенотами. Но главное его
внимание было сосредоточено на борь­
бе с Османской Портой.
9. Groenveld, Leeuwenberg: 82.
10. Ян Герритсзоон Верстейхе (1520-1570),
более известный под именем Йохан-
неса Анастасиуса Велуануса, в 1543—
1550 годах служил вторым священни­
ком, распространяя среди прихожан
идеи реформы церкви. В 1549 году при
обыске у него был найден призыв к
свержению папства. Священник со­
знался в ереси, отрекся от нее, но был
осужден на пожизненное заключение
и лишение собственности. Мария Ав­
стрийская отозвалась на мольбы род­
ственников и освободила узника при
условии, что он отправится в Лувен
и приступит к изучению теологии
под надзором стойкого в вере католи­
ка. Велуанус отправился в Лувен, но в
1554 году в Германии вышла его книга
Напутствие мирянину, своего рода
катехизис, где все положения христи­
анства объясняются в реформатском
духе. Автор отрицает учение о Боже­
ственной благодати, идею добрых дел,
пресуществление, исповедь, почита­
ние святых и их образов, индульгенции,
резко критикует разгульную жизнь ка­
толических священников и их невеже­
ство. После окончательного отхода от
католицизма примкнул к кальвинистам.
и. В церковь святого Иакова Старшего,
где служил Дейфхейс, приходили па­
ломники, не пропускавшие на пути
в Сантьяго де Компостелу ни одной
церкви «своего» святого. Но со време­
нем на проповеди Дейфхейса, сложив­
шего с себя обязанности исповедника и
Примечания
выступавшего против почитания изо­
бражений, стало собираться все больше
жителей Утрехта. Особой симпатией
он пользовался у членов магистрата и
местного дворянства, всегда тяготев­
ших к умеренному протестантизму.
В глазах радикальных кальвини­
стов неортодоксальный пастор был
«порочным папистом и либертином».
Действительно, Дейфхейс и ортодок­
сы расходились по всем вопросам. Он
проповедовал, что жизнь по Евангелию
выше церковных догм — для кальвини­
стов догма была законом. Он не верил в
абсолютное предопределение —они це­
ликом и полностью следовали здесь за
Кальвином. Он допускал к причастию
всех считавших, что их совесть чиста,
полагая, что карать преступников —
дело светских властей: ведь даже Иуда
разделил с Христом последнюю трапе­
зу! Последователи Кальвина считали,
что пастор обязан строго следить за
выполнением верующими нравствен­
ных предписаний, не допуская согре­
шивших к пище Господней. Женевский
диктат вызывал у Дейфхейса такое же
неприятие, как и католицизм — для ис­
тинных кальвинистов он составлял ис­
ходные положения Церкви.
В феврале 1580 года на проповеди
Дейфхейса присутствовал Вильгельм
Оранский, чьи взгляды на роль церкви
всецело совпадали с эразмианским гу­
манизмом пастора. В 1581 году Дейф­
хейс умер. Его похоронили в «его»
церкви, которая на долгие годы останет­
ся оплотом умеренных протестантов.
Позднее, играя именем Дейфхейс
(«дом голубя»), историк ремонстран­
тов Герард Брандт напишет в стихотво­
рении к портрету священника:
Дом, где витал сизарь Иисусов
и Иисусов дух,
Сын Церкви, Вольности, Страны
и лучший их пастух!
Он принцу Виллему напутствия давал,
169
 Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
Оков, навязанных людьми, не признавал.
Гнет консистории ему несносен был,
О темном он молчал, о светлом
говорил.
Людей неразделял на клятых
и спасенных
И причащал их всех, грехом не
замутненных.
Увещевал он там, где проклинал другой.
Отвергнут не был им ни нищий,
ни изгой.
Он, Хубрехт, не терпел триумфа
нетерпимых,
Бесчинств еретиков, кровавых слез
гонимых.
О церкви и земле радевший магистрат
Был консистории ему важней стократ.
перевод Н. Тархан-Моурави
Утенбогарт до конца жизни сохранит
светлую память о Дейфхейсе, всякий
раз защищая его от обвинений в «па­
пизме», выдвигаемых радикальными
кальвинистами. Девиз Дейфхейса «со­
весть выше церковного устава» мог бы i f .
стать и девизом самого Утенбогарта.
12. Соглашение было добавлением к Гент-
скому умиротворению, или Генераль­
ной унии 1576 года, и поэтому называ­
лось также Детальной или Подробной
унией.
13. Четыре года спустя синоду пришлось
пойти на компромисс и признать
праздники Рождества и Вознесения, ко­
торые верующие продолжали праздно­
вать (Roodenburg 1990:75-76).
14. На несоразмерный вклад Голландии в
казну (55-65%) обращают внимание все
историки. Джонатан Израэл, подробно
останавливаясь на нем, отмечает, что,
во-первых, Республика заимствовала
соотношение квот земель Семнадца­
ти провинций (Фландрия — 34%, Бра­
бант — 29%, Голландия — 12%, Артуа —
6%, Геннегау — 5%, Зеландия —4%, где
170
квота Голландии составляла половину
квоты Брабанта, а квота Зеландии —
четверть квоты Голландии), во-вторых,
учитывая численность населения и то,
что большая часть торговли, промыш­
ленности, судоходства была сосредо­
точена именно в Голландии, где к тому
же была и самая плодородная почва, эта
провинция вкладывала скорее слишком
мало, чем слишком много. Так, квота
Фрисландии в общем бюджете состав­
ляла с 1604 года около ю % , то есть пя­
тую часть вклада Голландии. Население
Фрисландии также равнялось пример­
но пятой части населения Голландии.
Но уровень благосостояния аграрной
Фрисландии не шел ни в какое сравне­
ние с уровнем благосостояния Голлан­
дии, где в 1622 году горожане составят
более половины жителей, поэтому со­
отношение квот было несправедливым
по отношению к Фрисландии (Israel
1996:60,315-316).
Герцогство Гелдерн, расположенное по
соседству с Утрехтом, занимало страте­
гически важную позицию, и Вильгельм
Оранский был весьма заинтересован
в присоединении его к Дордрехтской
унии, объединившей в борьбе с Ис­
панией Голландию и Зеландию. Но
большинство жителей герцогства были
католиками и хотели примирения с
королем, которое становилось невоз­
можным, заключи они союз с провин­
циями, наводненными беженцами-
кальвинистами. Для оказания давления
на Гелдерн принц Оранский назначил
штатгальтером герцогства своего брата
Яна ван Нассау. Голосование, органи­
зованное штатгальтером, лишь под­
твердило нежелание жителей присо­
единяться к Унии. Тогда кальвинист ван
Нассау ввел в Арнем войска и, обвинив
членов управы в том, что они являются
«распространителями испанской зара­
зы», заменил их своими ставленниками.
Гелдерн продолжал сопротивляться на-

силию, и Голландия и Зеландия вклю­
чили его в союз, поставив герцогство
перед свершившимся фактом. В иерар­
хии, пронизывающей все отношения
этого времени, герцогство Гелдерн
было выше «первой» в экономическом
отношении Голландии, остававшейся
графством, поэтому все документы со­
глашений первыми подписывали пред­
ставители Гелдерна.
1 6. Это отнюдь не означало, что восстав­
шие не искали французской помощи.
В 1569 году братья Вильгельма Оранско­
го сражались в армии гугенотов. Когда
в 1570 году Карл IX заключил мир со
своими подданными и включил Гаспара
Колиньи в королевский совет, Луи ван
Нассау последовал за Колиньи в Па­
риж. Французские гугеноты обещали
принять участие в новом вторжении в
Нидерланды, и 24 мая 1572 года их отряд
под командованием Луи Нассау занял
город Моне (Берген) в графстве Генегау.
17. Исключением был лишь Вильгельм
Оранский, происходивший из гер­
манского рода, как об этом и поется в
начальных строках гимна Нидерлан­
дов: «Вильгельмус ван Нассау, немец­
кой крови я». На этой чужеродности
играли испанцы: чего хорошего можно
ждатьотТЫезсо? (Perez: 70).
18. Принцу Оранскому принадлежали
большие территории в Люксембурге,
Франш-Конте, Дофине и Оранже. Но
центр его владений находился в Бра­
банте, четверть которого составляли
его земли. Жил он в Бреде, столице
Брабанта (поэтому взятие Бреды и
праздновалось испанцами как большая
победа и Веласкес увековечил по зака­
зу Филиппа IV именно взятие Бреды:
стратегически маловажное, оно име­
ло первостепенное моральное значе­ 19. Недостаток средств вынудил Оранско­
ние), и в Брюсселе, где находился двор го уже в конце 1573 года отказаться от
Карла V. английских наемников.
Примечания
После Вильгельма Оранского по
величине состояния шли Эгмонт, Арс-
хот, Бредероде и Берген, чьи доходы
составляли примерно десятую часть до­
ходов Нассау. Гранвель был прав, видя
причину недовольства дворянства пре­
жде всего в нехватке денег. Она обусло­
вила и шатания мелкой знати между
гёзами и Испанией. В Апологии Виль­
гельм Оранский нападает не только
на Филиппа, но и на дворян, бичуя их,
вероломных и продажных, не способ­
ных на верность ни человеку, ни делу,
слишком глупых даже для того, чтобы
увидеть, в чем заключается их собствен­
ная выгода: «Как не возмущаться по­
ведением этих отпрысков дворянских
родов, отцов которых я любил и ува­
жал? Они служат герцогу Альбе, как
кухарки. Они воюют со мной не на жи­
вот, а на смерть. Затем они заключают
со мной мирный договор и становятся
лютыми врагами испанцев. Приезжает
дон Хуан, и они следуют за ним, интри­
гуя против меня и желая меня сбросить.
Планы дона Хуана относительно Ант­
верпена проваливаются, и они тотчас
покидают его и возвращаются ко мне.
Как только я иду им навстречу, они,
забывая о своей клятве и не говоря ни
слова ни мне, ни Штатам, обращаются
к эрцгерцогу Маттиасу. Вряд ли мор­
ские волны более непостоянны, а про­
лив Эврипос более ненадежен, чем эти
люди» (Wilson 1970: 45). Но и Луис де
Рекезенс, испанский наместник в Ни­
дерландах, негодовал на неверность
«верной» Испании знати, обвиняя ее
в тесном сотрудничестве с гёзами. Не­
удивительно, что образ жадного, дву­
личного фламандского дворянина, не
умеющего держать слово, появляется в
это время в испанских хрониках и пье­
сах (Рёгег: 49-66,90-108).
171
 Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
20. Одним из свидетельств того, как силь­
но война в Нидерландах подрывала
экономику Испании, может быть пись­
мо Филиппа II папе Григорию X III, в 23. В 1572 году, живя в Париже у Фрэнсиса
котором католический король напо­
минает Великому понтифику, во что
обходится ему защита истинной веры.
Оборона границ Испании, островов
Средиземноморья, Неаполя и Сици­
лии от вторжений турок стоит испан­
ской короне ежегодно три миллиона
золотых эскудо, война с турками и
маврами в Гранаде — два миллиона,
флот и защита Мальты — еще два мил­
лиона, война во Фландрии — двадцать
пять миллионов! (Dandelet: 74). Есте­
ственно, при таких расходах испанцы
часто не выплачивали денежного до­
вольствия солдатам, что ставило под
угрозу успешный ход войны, подрывая
моральное состояние армии, в которой
зрели бунты и мятежи.
21. Встреча послов с королевой изображе­
на на картине неизвестного художника
Королева Елизавета, принимающая
голландских послов (Государственный
музей Касселя). Королева протягивает
руку двум стоящим перед ней на коле­
нях послам. В левом нижнем углу по-
лусидят-полулежат придворные дамы
Елизаветы, у окон стоят придворные,
среди которых и Роберт Дадли, уже
много лет убеждавший королеву ока­ 24. Признавая богоданность суверена, Акт
зать поддержку протестантскому делу.
22. Правда, зимой 1577/78 годов короле­
ва согласилась послать в Нидерланды
20 ооо англичан под предводитель­
ством Лестера. Когда вернувшийся из
Англии нидерландский посланник со­
общил членам Генеральных штатов эту
радостную новость, многие из них не 25. Сасбаут Фосмеер (1548-1614), като­
могли сдержать слез радости. Но ра­
дость оказалась преждевременной. Как
бывало уже не раз, в последний момент
Елизавета отказалась от прямого вме­
шательства, перепоручив «дело Нидер­
1/2
ландов» Иоганну-Казимиру, пфальц-
графу Рейнскому.
Уолсингема, Сидни встречался с Луи
ван Нассау, братом принца Оранского.
Его личная встреча с Оранским в мае
1577 года стала поворотным пунктом в
англо-голландских отношениях. Ели­
завета послала тогда 22-летнего при­
дворного, знакомого со времени его
гранд-тура со многими венценосцами
континента, с соболезнованиями импе­
ратору Рудольфу по поводу смерти его
отца, Максимилиана И. На обратном
пути Сидни получил депешу от дяди,
графа Лестера, с поручением предста­
вить его на крестинах дочери Вильгель­
ма Оранского. Лестер стал крестным
отцом девочки, названной Елизаветой
в честь английской королевы. Между
Сидни и Оранским сразу же установи­
лись теплые отношения. Любимый пле­
мянник и до 1681 года наследник могу­
щественного фаворита Елизаветы был
важной фигурой в упрочении отноше­
ний между повстанцами и королевой.
Испанский посол в Лондоне сообщал
даже о возможном браке Сидни с одной
из сестер Вильгельма Оранского, при­
даное которой должны были составить
Голландия и Зеландия.
утверждал возможность его низложе­
ния в том случае, если он не защищает
подданных от произвола и насилия.
Акт постановил убрать изображения
Филиппа II с монет, печатей и гербовых
щитов. Все, кто ему присягал, должны
были принести новую присягу.
лический священник, назначенный
папой Климентом V III апостольским
викарием «голландской миссии» и ар­
хиепископом in partibus infidelium — в
странах (областях) неверных.

26. Филипп Виллем получил возможность
вернуться лишь в 1596 году. Но теперь
уже Республика, видевшая в католике
испанского шпиона, воспрепятствова­
ла его въезду в страну. Он поселился в
брюссельском дворце Нассау. После за­
ключения в 1609 году перемирия между
Республикой и Испанией Филипп Вил­
лем короткое время жил в Бреде. Он
был женат на Элеоноре Бурбон-Конде,
племяннице Генриха IV Все наследные
владения принца Оранского перешли к
Филиппу Виллему, а после его смерти
титул и владения Оранских перешли к
его единокровному брату Маурицу.
27. Мауриц был сыном Вильгельма Оран­
ского от Анны Саксонской, брак с ко­
торой был расторгнут после того, как
у нее родилась дочь от ее адвоката Яна 31.
Рубенса, отца знаменитого художника.
28. Летом 1584 года для усиления гарнизона
Антверпена, вот уже год оказывавше­
го сопротивление войскам Алессандро
Фарнезе, в Англии было рекрутировано
1500 солдат. Английские наемники не
спасли положения, и 17 августа 1585 года
Филипп ван Марникс сдал город. Пастор
Оранского де Вильер пытался заступить­
ся за ван Марникса перед Уолсингемом,
но начальник английской разведки по­
требовал клятвы ван Марникса о невме­
шательстве в государственные дела.
29. Генеральные штаты просили ю ооо пе­
хотинцев и юоо кавалеристов. Елиза­
вета согласилась на 4000 пехотинцев,
но после падения Антверпена пообе­
щала оплатить армию в 5000 пеших и
юоо конных плюс послать 1400 пехоты
в города, временно отходившие Анг­
лии. Позднее Генеральные штаты полу­
чили разрешение набрать в Англии еще
2000 рекрутов, уже на их деньги.
30. На коронационном портрете (около
1560) Елизавета изображена в короне,
Примечания
со сферой и скипетром, в платье, укра­
шенном розами Тюдоров и лилиями,
символизирующими английские пре­
тензии на французскую территорию.
Накидку соткали пятью годами раньше,
к коронации ее единокровной сестры
Марии, когда Кале был еще английским.
В 1616 году купец Йохан ван дер Вее-
кен, выходец из Южных Нидерландов,
выкупил города у Англии, выплатив
Якову I ни много ни мало 150 ооо фун­
тов! Вскоре после этого «голландский
Фуггер», как называли роттердамского
купца, умер, и колокола города звонили
в день его похорон одиннадцать с поло­
виной часов кряду! Так чтила этого ка­
толика протестантская Республика, где
похоронный звон был запрещен.
В пятой книге Королевы фей появляют­
ся два юноши, которые просят от имени
их матери, леди Белж, помощи у коро­
левы Мерцеллы. Леди Белж гордилась
в прошлом семнадцатью прекрасными
сыновьями, но жестокий тиран Герио-
нео принес двенадцать из них в жертву
идолу, сделанному по образу его отца.
Услышав просьбу сыновей леди Белж,
доблестный рыцарь королевы Мерцел­
лы выступил вперед «с отвагой дерзкой
и великой», смиренно прося всемогу­
щую королеву отпустить его на свер­
шение подвигов. Вместе с юношами он
отправляется к их матери, влачащей дни
в изгнании среди «болот и топей», и ко­
лесо Фортуны изменяет для леди Белж
свой ход.
Аллегория «исторической фанта­
зии» Спенсера весьма прозрачна:
юноши олицетворяют Голландию и
Зеландию, леди Белж и ее сыновья (от
Belgica — латинского наименования
Семнадцати провинций) — Нидер­
ланды с их семнадцатью провинция­
ми, двенадцать из которых остались
под игом Испании, а пять —Голландия,
Зеландия, Утрехт, Фрисландия и Гел­
дерн —продолжали борьбу с жестоким
173
Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
тираном Герионео —Филиппом II. Ко­ 38. Для заседавших в Государственном со­
ролева Мерцелла — одна из ипостасей
Глорианы-Елизаветы, а благородный
рыцарь, вызывающий всеобщее вос­
хищение, «admir’d of all», «британский
принц» или Артур, символизирующий 39. Это отражалось на месте пенсионария.
Справедливость, воспеванию которой
и посвящена пятая книга,—не кто иной,
как Роберт Дадли, граф Лестер. Спен­
сер два года служил у Лестера, а после
его смерти гостил в доме его пасынка
Роберта Девере, 2-го графа Эссекса.
32. С 1585-го по 1587 год в Нидерландах
сражалось 18 ооо англичан и юоо ир­
ландцев.
33. За 27 рот платила Елизавета, за 21 роту—
Генеральные штаты. С октября Ели­
завета платила практически и за все
«штатские» роты. В пьесе Флетчера и
Мессинджера Йохан Олденбарневелт,
написанной сразу же вслед за казнью 40. Олденбарневелт участвовал в собрани­
Адвоката, голландец говорит: «На что
нам королева, которая защищает нас за
наши деньги?»
34. Одиннадцать из этих рот были расквар­
тированы в городах, отданных в залог
Англии: семь во Флиссингене и Раме-
кенсе, четыре—в Ден Бриле.
35. Свита Лестера насчитывала сотню
офицеров-дворян, каждый со своими
слугами, и более семидесяти представи- 42. 30 ноября 1583 года по настоянию Виль­
телей высшей знати. Его сопровождали
священники и врачи, пажи, грумы, лив­
рейные лакеи и слуги, актеры и музы­
канты. Только для его кухонного персо­
нала готовили 44 постели.
36. Самому Лестеру город подарил 870 фун­
тов, за банкет город заплатил 1104 фун­
та. Три отдельных счета, на 273 фунта,
2 77 фунтов и 183 фунта, были предъяв­
лены отцам города за вино.
3 7. Strong, van Dorsten: 31-49.
174
вете англичан до смерти Филиппа Вил­
лема в 1618 году Мауриц будет оставать­
ся только «графом».
Стол Дворянства стоял посредине со­
брания. За его коротким, почетным
концом сидел пенсионарий дворянства,
он же—пенсионарий собрания. Справа
от него сидел тот, кто дольше всех был
членом собрания. Слева — следующий
по времени представительства. Вокруг
стола стояли стулья делегатов от горо­
дов. У каждого города было свое место,
согласно иерархии, которая, так же как
и иерархия членов совета, зависела от
старшинства. В Голландии «первым»
был Дордрехт, самый старый город
провинции. Затем шли Харлем, Делфт,
Лейден, Амстердам, Гауда, Роттердам.
ях Исполнительного совета Голландии
(Gecommitteerde Raden), ведавшего
финансами, армией и флотом. Только
после обсуждения в Исполнительном
совете вопросы выносились на обсуж­
дение в собрании Штатов провинции.
41. В 1587 году к Утрехту присоединились
Фрисландия и Оверэйссел (Bannatyne:
42).
гельма Оранского бургомистром Ант­
верпена был назначен Филипп ван
Марникс, родившийся в Брюсселе и за
две недели до назначения купивший
права горожанина Антверпена. Это
был далеко не единственный пример
нарушения привилегии городов назна­
чать на высокие должности только сво­
их уроженцев (Marnef 2001:29).
43. Лестер оказался в странном положе­
нии. Ни его «временный» суверен,
Генеральные штаты, ни его де-факто
 Примечания

суверен, королева, не могли снабдить 47. Фрэнсис Уолсингем, вдова Филипа

его всем необходимым для выполне­ Сидни, вскоре после смерти мужа вы­
ния возложенных на него задач. Глав­ шла замуж за Роберта Девере, 2-го графа
ной целью экспедиции было оказание Эссекса, пасынка графа Лестера.
военной помощи, но пославшая его
Елизавета вела мирные переговоры с 48. Если уже при жизни Сидни считался во­
врагом без согласования со Штатами. площением всех достоинств, то его без­
Лестер получил приказ воздержи­ временная смерть в борьбе за освобож­
ваться от решительных схваток, и его дение Нидерландов придала его образу
кампания 1568 года не могла не разоча­ еще и героико-романтические черты. Он
ровать жителей Нидерландов. Все это стал идеальным христианским рыца­
в соединении с плачевным состояни­ рем, бесстрашным сыном Англии, от­
ем королевской казны и недоверием давшим жизнь за правое дело, во всяком
Елизаветы к действиям Лестера при­ случае в глазах протестантов. Этот образ
вело к гибельным проволочкам. П о ­ сохранился и в нидерландской истори­
стоянным рефреном писем Лестера ографии. В Нидерландских историях
стали просьбы о деньгах для «бедных Питер Корнелис Хоофт характеризует
солдат». С и д н и как п о д л и н н о г о эрудита, умного,
обаятельного и смелого в действиях.
44. Strong, van Dorsten: 79.
49• В голландской историографии нача­
4f. Уже тогда рассказывали, что Сидни ла X IX века велась жаркая дискуссия о
снял набедренники из изысканной роли Лестера и Олденбарневелта. Поэт,
вежливости, потому что без набедрен­ филолог и историк Виллем Билдер-
ников был сопровождавший его на­ дейк (1756-1831) обвинял партию Ол­
чальник военного лагеря. По той же денбарневелта в двуличии и эгоизме.
легенде, уже тяжелораненый, он, как Олденбарневелт, по его словам, соеди­
и подобает рыцарю, отдал последний нял в себе хитрость и упрямство, ко­
глоток воды раненому солдату со сло­ торые многие принимали за ум и силу
вами: «Thy necessity is yet greater than духа. Подобным образом представлен
mine». Сидни перевезли в Арнем, где Олденбарневелт и в романе Гертруды
лекари безуспешно пытались извлечь из Босбоом-Туссен Граф Лестер в Нидер­
его ноги пулю. ландах (1846). Проголландская партия
отметала все обвинения на том основа­
46. Луиза де Колиньи (1555-1620), четвер­ нии, что двуличие присуще итальянцам
тая и последняя жена Вильгельма Оран­ и иезуитам, но никак не голландцам.
ского, дочь адмирала де Колиньи, вождя
гугенотов. В 1572 году она вышла замуж 50. За 50 лет между 1570 и 1622 годами на­
за Шарля де Телиньи, верного сорат­ селение Амстердама выросло с 30 ооо
ника ее отца, но брак был недолгим: и до 105 ооо жителей, Харлема—с 16 ооо
муж, и отец Луизы погибли в Варфо­ до 39 ооо, Лейдена —с 15 ооо до 45 ооо,
ломеевскую ночь. Сама она бежала в Энкхейзена —с 7500 до 22 ооо, Роттер­
Швейцарию. В 1583 году Луиза вышла дама—с 7000 до 20 ооо.
замуж за принца Оранского. Это был
единственный год, когда она не носила 51. См.: vanderHeijden: 39.
траура. В январе 1584 года родился Фре­
дерик Хендрик, а ю июля Вильгельм 52. Солдаты в X V I веке должны были сра­
Оранский был убит. жаться, а не рыть окопы или возводить

175
Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
заградительные сооружения. Все окоп­
ные работы, считавшиеся ниже досто­
инства солдат, препоручались местно­
му населению, и в военных бюджетах
существовала статья «окопные деньги».
Положение изменилось с Маурицем,
давшим солдатам лопаты. Естественно,
в испанском лагере на это нововведе­
ние голландцев, заменявших мужество 57.
и храбрость расчетливой подготовкой,
смотрели как на еще одно подтвержде­
ние их неспособности вести «настоя­
щую» войну (Рёгег: 166).
53. В память о скончавшемся генерал-гу­
бернаторе Елизавета просила проявить
снисхождение к назначенному им бур­
гомистру Утрехта, и в июле 1589 года тот
уехал в Англию. 58.
54. Dudok van Heel 2006: 16; Roodenburg 59.
1990:138.
55. Dudok van Heel 2006:21-22.
56. В недели, предшествовавшие Вечере
Господней, пастор и пресвитеры обхо­
дили всех членов прихода. К причаще­ 60.
нию допускались только прихожане с
безупречным поведением. В середине
X V II века в Амстердаме такие обходы
проводились дважды в год, в мае и ок­
тябре. О согрешивших докладывалось
церковному совету, и тот решал, пого­
ворить ли с провинившимся дома или
пригласить его в консисторию. 61 .
2 июля 1654 года на заседание церков­
ного совета была вызвана Хендрикье
Стоффелс, служанка и сожительница 62.
Рембрандта, чья беременность была
замечена во время майского обхода.
Хендрикье трижды не являлась на за­
седания церковного совета и предста­
ла пред очи пресвитеров лишь 23 июля
1654 года. Шестимесячную беремен­
ность было уже не скрыть, и она со­
зналась в грехе. Хендрикье запретили 63.
участвовать в праздновании Вечери
176
Господней, но из церковной общины
не исключили. Секс до брака считался
меньшим грехом, чем проституция или
прелюбодеяние, так как согрешившие
еще могли искупить грех, вступив в
брак. Рембрандта в консисторию не вы­
звали, так как он не был членом прихода.
В 1597 году он благословит брак Адриа­
ны с Рейнаутом ван Бредероде, потом­
ком славного дворянского рода, совет­
ником Верховного суда, возглавившим
в 1616 году нидерландскую делегацию,
выступившую посредником при заклю­
чении Столбовского мира, в 1603 году—
брак Марии с Корнелисом ван дер Мей­
ле, советником принца Маурица.
Rogge 18741:84.
Утенбогарт представил синоду заявле­
ние Сибрантса, в котором тот выражал
согласие со всеми статьями Нидерланд­
ского вероисповедания и готовность
подписать его, признай синод его на­
значение.
Обсуждавшиеся на синодах вопро­
сы сейчас не могут не вызвать улыбки:
можно ли пастору гнать самогон и про­
давать его прихожанам? Можно ли ему
врачевать не только душу, но и тело?
Можно ли произносить надгробные
речи?
Консистория —здесь: церковный совет
протестантов и место его заседаний.
Hofman: 73. Говоря в Моей юности о
даре красноречия, которым от рожде­
ния были наделены Утенбогарт и Джон
Донн, Гейгенс отмечает естественность
обоих ораторов, не надевавших во вре­
мя проповеди маску, которую они сни­
мали, придя домой (Huygens 1971: 59).
Несмотря на запрет цитировать языче­
ских авторов, Утенбогарт, пользовав­

шийся покровительством Олденбар­
невелта, Маурица и Луизы де Колиньи,
ссылался на Гиппократа, Галена, Пли­
ния, Сенеку, Плутарха, Еврипида, И о­
сифа Флавия, Теренция, на раввинов и
Отцов Церкви. Он использовал слова
греческого, латыни, французского и
испанского языков —у его паствы они
не вызывали трудностей.
64. Rogge 18741 : 80.
65. В 1610,1639,1644,1663 годах.
66. Van Doorninck, Kuijpers: 78.
67. В первые годы в Колледж принимали 70. Коварным и вероломным политиканом,
шесть студентов от сельской местно­
сти, по два от семи больших городов и
по одному от одиннадцати маленьких
городов. Вскоре появились именные и
дополнительные стипендии. Обучение
обходилось Штатам в 8ооо гульденов в
год.
68. В течение шести лет студенты получали
стипендию в 120 гульденов в год. Они
вставали в 4:30 (с i октября по i апреля 71. Rogge 18741:160.
на час позже), в пять часов собирались
на общую молитву и чтение главы из 72. Оба профессора были выходцами из
Ветхого Завета. После завтрака зани­
мались в Колледже или слушали лекции
в университете, в и часов был обед, во
время которого кто-то из воспитанни­
ков читал главу из Библии на латыни, а
после обеда—главу из Евангелия, и рек­
тор, всегда присутствовавший на обеде,
давал краткие пояснения прочитанно­
го. После обеда следовал получасовой
перерыв, во время которого ученикам
разрешалось гулять парами, ведя раз­
говоры на латыни или греческом, же­
лательно об учебе. Затем следовали за­
нятия или диспутации. В 17:30 ужинали,
после чего снова читали Новый Завет
или Гейдельбергский катехизис с по­
яснениями ректора. В 20:00 —вечерняя
молитва, после которой студенты рас­
Примечания
ходились по комнатам. В 21:00 гасили
свечи. В определенные дни расписание
нарушалось. По воскресеньям утром
и днем ходили в церковь слушать про­
поведь, а за обедом читали места Би­
блии, послужившие темой только что
прослушанной проповеди, и обмени­
вались о ней мнениями. П о средам и
субботам до обеда упражнялись в рели­
гиозном красноречии на голландском
языке, а после обеда читали и объясня­
ли катехизис. В эти дни полчаса отводи­
лось физическим упражнениям.
69. Van Doorninck, Kuijpers: 79.
готовым на все ради достижения своих
целей, представлен Олденбарневелт и в
пьесе Флетчера и Мессинджера Йохан
Олденбарневелт (см. сн. 33). Это по
его наущению пенсионарий Утрехта
ван Леденберг кончает жизнь само­
убийством. Благородный Мауриц при­
нимает в пьесе решение о казни Адво­
ката после того, как доказана его измена.
Франции, и их жизненный путь был
типичным для гугенотов того времени.
Лук Трелкат (1542-1602) изучал теоло­
гию в Париже, где его любимыми про­
фессорами были гебраист Жан Мерсье
и философ Пьер де ла Раме. Под их
влиянием Трелкат стал приверженцем
евангельской церкви и лишился финан­
совой поддержки платившей за его уче­
бу католической общины. Эту роль взя­
ли на себя купцы Лилля, при условии
что молодой теолог станет их пастором.
Однако жестокие преследования гуге­
нотов вынудили Трелката после учебы
в Париже и Орлеане бежать в Англию.
Здесь он преподает в латинской школе
и продолжает учебу под руководством
Пьера де Вильера, проповедника Жан-
177
Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
ны д’Альбре и Колиньи, а впоследствии
проповедника и советника Вильгельма
Оранского. В 1576 году Трелкат приехал
в Лилль, чтобы выполнить обещание,
но ситуация в городе оставалась опас­
ной, и с разрешения общины он уехал
в Брюссель, где оставался до 1584 года,
когда Парма взял город. Церковный
синод направил его в Лейден, куда съез­
жалось все больше беженцев из Южных
Нидерландов и Англии. Вскоре кура­
торы только что основанного Лейден­
ского университета предложили ему
место экстраординарного профессора,
и Трелкат принял предложение. Однако
студенты настояли на предоставлении
ему места ординарного профессора,
и Трелкат, не будучи не только докто­
ром, но и лиценциатом, получил в
1591 году эту должность вместе с ти­
тулом почетного доктора теологии.
Дважды, а позднее четырежды в не­
делю он читал лекции по экзегетике и
догматике и преподавал в Колледже
Штатов. В 1592 году коллегой Трелка-
та стал Юний, а в 1594 году — Гомарий.
Помимо тесного сотрудничества с кол-
легами-теологами, Трелкат поддержи­
вал дружеские отношения с Липсием,
Клузием, Ортелием, Даниэлем Хейн-
сием и Пьером де Вильером. Юний,
почтивший память Трелката заупокой­
ной молитвой, умер от чумы через ме­
сяц после него. Трелката заменил сын,
Лукас Трелкат-младший, талантливый
проповедник, посланный после учебы
в Лейдене в Гейдельберг и Женеву, где
он снискал похвалы Безы. Сын пережил
отца всего на пять лет.
Франциск Юний (1545 — 23 октября
1602) изучал в 1558 году право в универ­
ситете Буржа и в 1562 году теологию в
Женеве. В 1565 году читал проповеди
в Антверпене. Тогда же опубликовал
трактат B rief discours envoye аи ray Phi­
lippe nostre Sire & souverain seigneur:pour
le bien & profit de sa majeste, & singuliere-
ment de ses Pais-В as y в котором ратовал
178
за открытое обсуждение религиозных
расхождений, видя в этом единствен­
ный путь их преодоления. Никого, по
его мнению, нельзя принудить к со­
блюдению триединства «une loi, ипе
foi, un roi», так как вера дается Богом и
является личным делом каждого чело­
века. Трактат был сразу же переведен
на нидерландский, английский и не­
мецкий языки. Француз Юний не мог
проповедовать в Антверпене и пере­
ехал в Гент, где стал свидетелем волны
иконоборчества, которое строго осу­
дил. После того как во Фландрии и в
Брабанте за его голову была назначена
награда, по приглашению Фридриха III
Благочестивого он переехал в Гейдель­
берг, где вместе с Тремеллием занимал­
ся переводом Ветхого Завета. Перевод
пользовался популярностью и регуляр­
но переиздавался вплоть до x v i i i века.
После того как реформата Фридриха
в 1576 году сменил его старший сын
лютеранин Людвиг, изменивший на­
правленность теологического факуль­
тета Гейдельбергского университета,
Юний вместе с другими теологами
перебрался в Нойштадт, где брат Люд­
вига, Иоганн Казимир, основал каль­
винистский Collegium Casimirianum.
Там Юний преподает древнееврейский,
одновременно читая проповеди Вал­
лонской общине. В 1591 году Генрих
IV предлагает ему место советника по
делам гугенотов. П о пути во Францию
Юний заезжает в Лейденский универ­
ситет, где получает место профессора.
В 1593 году он публикует книгу Eireni-
сит depace ecclesiae catholicae, которую
сам любил больше других своих работ,
потому что она «написана христиани­
ном, а не теологом».
Занятия, которые вели Трелкат,
Юний и Гомарий, по большей части со­
стояли из комментария к одной из книг
Библии. В 1595 году Трелкат ввел лек­
ции, на которых обсуждались догматы
церкви. Гомарий и Юний, хотя и при-

держивались разных взглядов, жили
в мире, не подвергая веру друг друга
сомнениям. Коллегиальности способ­
ствовало и то, что они были женаты на
сестрах: браки в своем кругу среди те­
ологов были не менее часты, чем среди
купцов или регентов. Регент Колледжа
Штатов Кухлинус был женат на сестре
отца Арминия, субрегент Бертий — на
дочери Кухлинуса от первого брака.
Фоссий женился на дочери Юния, на­
значившего своего бывшего студента
одним из трех опекунов детей.
После смерти Трелката Юний вы­
сказался за назначение Арминия, так
как считал 32-летнего Трелката-млад-
шего слишком молодым для должно­
сти профессора теологии. Гомарий,
свояк Юния, утверждал, что на смерт­
ном одре Юний просил не назначать
Арминия.
Для многих студентов Лейденского
университета Юний во многом был
примером. Юный Гроций, поселив­
шийся у Франциска Юния по приезде
в Лейден, до конца жизни сохранил
самые теплые воспоминания обо всей
семье. Но, сравнивая Юния и Скалиге-
ра, Гроций все же отдает пальму первен­
ства последнему. Отношения между
самими учеными оставляли желать луч­
шего, но вряд ли виновным здесь был
Юний. Скалигер ни во что не ставил
филологические штудии Юния и на
полях комментария Юния к Тертулли-
ану оставил такие грубые пометки, что
Фоссий, женатый на дочери Юния, по- 75, Лауренс Якобсзоон Реал (1536-1601),
считал своим долгом выкупить книги
из собрания Скалигера. Превознося в
1645 году работы Юния, Гроций при­
знавался Фоссию, что он обязан быв­
шему учителю ббльшим, чем только
научными изысканиями, — примером
для него всегда оставалась жизненная
позиция ученого (Nellen: 43).
73. Цвейг так характеризует Безу в Со­
вести против насилия. Кастеллио про­
Примечания
тив Кальвина: «в своей бешеной не­
нависти к малейшему проявлению
духовной свободы он превзошел (как
всегда несамостоятельный дух превос­
ходит в этом творческий) даже Кальви­
на. От него исходят те слова, которые
навеки снискали себе сомнительную
Геростратову славу в истории мысли:
свобода совести — это дьявольское уче­
ние (Libertas conscientiae diabolicum
dogma)» (Цвейг: 470).
74, Идеи Кастеллио о том, что бороться с
ересью следует при помощи аргумен­
тов, а не преследований и казней, ос­
нованные на учении Отцов Церкви и
на словах самого Кальвина, отрицание
Кастеллио единоличной интерпрета­
ции Библии — все это нашло понима­
ние Арминия. Важным пунктом рас­
хождения был вопрос о вмешательстве
государства в дела совести граждан.
Кастеллио последовательно выступал
за отделение церкви от государства, Ар­
миний считал, что государство призва­
но защищать церковь.
Либеральные протестанты часто
ссылались на сочинения Кастеллио, ко­
торые выходили в Соединенных про­
винциях начиная с 1603 года. В 1612-
1613 годах, спустя полстолетия после
смерти Кастеллио и в разгар борьбы ре­
монстрантов и контраремонстрантов,
в Голландии вышло полное собрание
его сочинений.
сын шкипера, погибшего от руки ан­
глийских пиратов, торговал зерном в
Данциге. Переехал в Амстердам, в дом
под вывеской «В золотом реале», при­
надлежавший родителям жены, и взял
фамилию Реал. В октябре 1566 года пред­
ставлял общину Амстердама на Ант­
верпенском синоде, предложившем
Филиппу II сорок бочек золота в обмен
на разрешение проводить протестант­
ские службы. В 1567 году был вынужден
179
 Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
бежать из Амстердама. На синоде из­
гнанных из Нидерландов протестантов
(1571, Эмден) резко выступил против
попыток воинствующих кальвини­
стов подчинить реформатскую церковь
догмату «нового папства». В 1579 году
вернулся в Амстердам, назначен сер­
жантом стрелков, с 1589-го — полков­
ник. Оставался на этом посту до конца
жизни. В 1580-м —церковный староста,
с 1582-го —член магистрата. Участвует в
камере риторов «Шиповник», членами
которой были поэты Бредеро, Костер,
Румер Фиссер. Похоронен в Новой
церкви.
76. Лауренс Реал (1583-1637), одна из самых
ярких личностей голландского Золо­
того века. После смерти отца, в честь
которого он был назван, остался под
присмотром старших братьев, Якова и
Питера, но главным его наставником,
особенно в литературе и математике,
стал Арминий. После смерти Арминия
Лауренс Реал напишет прочувство­
ванный латинский стих к его портрету.
Изучал право в университете Лейдена,
одновременно занимаясь математикой
и естествознанием.
После заключения Двенадцатилет­
него перемирия 27-летний Реал возгла­
вил экспедицию Ост-Индской ком­
пании в Нидерландскую Индию.
В 1613 году назначен вице-губернато­
ром, а через два года — губернатором
Молуккских островов. Еще через три
года — генерал-губернатором всей
Нидерландской Индии. Поэт Хоофт
скажет о времени его правления: «Вот
это и называется управлять». Но почти
сразу же после назначения на высокий
пост Реал подает в отставку, не желая,
как он пишет, «руководить людьми,
которые составляют накипь нашей на­
ции, которые своими грабежами, ис­
тязаниями и убийствами коренного
населения ославили голландцев по всей
Индии как самый жестокий народ в
180
мире». Представления генерал-губер­
натора о том, что допустимо в торговле,
а что—нет, разнятся с представлениями
Совета семнадцати, главного руководя­
щего органа компании. Воспитанный в
гуманистическом духе, Реал выступает
против карательных экспедиций, так
называемых «походов хонги», считая,
что своих целей компания должна до­
биваться не насилием, а торговлей и
дипломатией. Преемником Реала ста­
нет Ян Питерсзоон Кун, веривший, как
и Совет семнадцати, в необходимость
твердой руки. В ожидании его приезда
Реал сражается в Манильском заливе с
испанцами, а в султанате Бантам и на
Молуккских островах—с англичанами.
В 1620 году на тяжело нагруженных
восточными товарами судах Реал воз­
вращается в Голландию. Пока компания
подсчитывает прибыль и долю, которая
причитается Реалу, он проводит вечера
в доме Румера Фиссера за стихами и по­
могает Вонделу, поздно выучившему
латынь, с переводом Троянок Сенеки.
В это время Вондел пишет посвящен­
ную Реалу Похвалу мореходству. Сам
же Реал готовит доклад, который, как
каждый вернувшийся из Нидерланд­
ской Индии командующий флотом
компании, он должен был представить
в Гааге. И в докладе Генеральным шта­
там, и в официальных письмах Совету
семнадцати и руководству компании в
Амстердаме он описывает мародерство
голландцев, не скрывая того, что по­
добная жестокость отнюдь не всеми со­
отечественниками воспринимается как
нечто само собой разумеющееся. Совет
семнадцати награждает Реала золотой
медалью и назначает его членом амстер­
дамского отделения Ост-Индской ком­
пании. На этом посту Реал останется до
самой смерти.
В 1625-1627 годах Реал — вице-адми­
рал голландского флота при Виллеме
ван Нассау, внебрачном сыне Маурица.
В 1626-м Реал представлял Республику

на короновании Карла I, но его пред­
ставительство было скорее прикрыти­
ем посреднической роли в переговорах
по делам Ост-Индской компании. П е­
реговоры закончились к удовлетворе­
нию обеих сторон, Карл произвел его
в рыцари, и к гербу Реала, лилии между
двух шипящих змей, прибавилась ан­
глийская роза.
Влиятельные друзья пытались до­ 78. Валла: 272-273.
биться назначения Реала послом в Вене­
цию, но вместо этого в 1627 году он от­ 79. Вслед за Валлой Эразм цитирует сло­
правился с дипломатической миссией в
Данию. На обратном пути его корабль
потерпел крушение у берегов Ютлан­
дии, он попал в плен и был отослан в
Вену. Вондел, в то время еще протестант,
обратился к Фердинанду с сонетом, в
котором просил об освобождении Реа­
ла. По сведениям другого корифея гол­
ландского Золотого века и друга Реала,
Барлея, своим освобождением Реал обя­
зан купцам-католикам, действовавшим
через венских иезуитов. Как бы то ни
было, в марте 1629 года Реал вернулся в
Амстердам и женился на молодой вдо­
ве Сюзанне Моор. Свадьба 42-летнего
Реала послужила желанным поводом
для упражнений в жанре эпиталамы для
всех голландских поэтов: соседа и дру­
га детства Хоофта, женившегося за год
до этого, Вондела, Фоса, Гейгенса, Бар­
лея. Молодые поселились в «Двуглавом
орле», и для Реала началась новая жизнь,
столь же деятельная, но наполненная
теперь наукой. Он занимается матема­
тикой и теорией магнитного поля, но
прежде всего созданием Athenaeum II- 80. В 1598 году папа Климент V III создал
lustre, куда он пытается привлечь Гуго
Гроция и Галилея. Весной 1637 году от
чумы один за другим умирают малень­
кие сыновья Реала, и сраженный горем
отец теряет всякий интерес к жизни и
21 октября умирает. Последнее письмо
Галилея осталось нераспечатанным.
**7. Католическая реакция на протестант­
ское учение о предопределении была яв­
Примечания
лена на Тридентском соборе. На шестом
заседании собора в 1547 году был принят
Декрет об оправдании, утверждавший,
что «никто не может знать с определен­
ностью веры, не подверженной ошиб­
кам, получили они благодать Божию
или нет». Собор подтвердил определе­
ния Оранжского собора 529 года.
ва Павла, сказанные о двух сыновьях
Ревекки и Исаака: «Ибо когда они еще
не родились и не сделали ничего добро­
го, или худого (дабы изволение Божие
в избрании происходило не от дел, но
от Призывающего), сказано было ей:
больший будет в порабощении у мень­
шего. Как и н&шсано: Иакова я воз­
любил, а Исава возненавидел. Что же
скажем? Неужели неправда у Бога?
Никак. Ибо Он говорит Моисею: кого
миловать, помилую; кого жалеть, пожа­
лею. Итак, помилование зависит не от
желающего и не от подвизающего, но
от Бога милующего. Ибо Писание го­
ворит фараону: для того самого Я и по­
ставил тебя, чтобы показать над тобою
силу Мою и чтобы проповедано было
имя Мое по всей земле. Итак, кого хочет,
милует; а кого хочет, ожесточает. < ... >
Не властен ли горшечник над глиною,
чтобы из той же смеси сделать один со­
суд для почетного употребления, а дру­
гой для низкого?» (Рим. 9:11-21).
«Конгрегацию в поддержку Благода­
ти» и лично председательствовал на
68 сессиях. В 1607 году конгрегация
была упразднена папой Павлом У при­
нимавшим участие в первой сессии еще
как кардинал Боргезе. После 85 сессий
под председательством Верховного
понтифика, так и не разрешивших спо­
ра, Павел V положил конец препира­
тельствам, запретив обеим сторонам
l8 l
Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
публикацию трудов, касающихся бла­
годати, превратившуюся в поток об­
винений в ереси. Но острая полемика
продолжалась под видом комментариев 82. «Ecclesia reformata, semper reformanda»
к Аквинату. Она особенно обострилась
в связи с борьбой янсенистов против
иезуитов.
Богослов-иезуит Луис де Моли-
на (1535-1600) пишет четырехтомный
комментарий на первую часть Суммы
теологии Аквината. Его сочинение,
вышедшее в 1588 году в Лиссабоне, на­
зывается Concordia liberi arbitrii cum
gratiae donis, divinapraescientia, provi-
dentia, praedestinatione et reprobatione 83. Пять пунктов Ремонстрации повторя­
ad nonullos primae partis divi Thomae
articules — Согласование свободы воли
с дарами благодати, Божественным
Промыслом, провидением, предопреде­
лением и осуждением в свете некото­
рых положений первой части боже­
ственного Фомы. Как видно из назва­
ния, речь идет об отношении Боже­ 84. Каспар ван Барле родился в 1584 году в
ственной благодати и свободы воли
человека, которые, по де Молине, дей­
ствуют вместе, так как Бог знает, как по­
ведет себя человек при тех или других
обстоятельствах. Таким образом, де
Молина примиряет всезнающего Бога
и свободную волю человека. Поскольку
«всеобщая благодать» дарована каждо­
му, то от свободной воли человека за­
висит, как ею воспользоваться, помочь
или помешать своему спасению.
81. Лоренцо Валла, на чей диалог ссыла­
ется Эразм, также заканчивает свою
работу признанием трудности, даже
невозможности разрешения этого во­
проса и призывом к смиренномудрию:
«наитруднейшим... и неразрешимым
является этот вопрос, и я не знаю, может
ли он быть познан каким-либо образом.
Но даже если ты никогда не познаешь
этого, нет причины для того, чтобы
тебе из-за него тревожиться и прихо­
дить в смущение. Ведь разве справедли­
во раздражение, если ты, видя то, что не
182
понимает никто, не понял бы этого?»
(Валла: 269).
(«реформированная/ реформатская
церковь реформируется всегда»). У фон
Лоэнштейна, который, как предполага­
ют, впервые употребил эту фразу, идея
непрекращающейся реформации лежа­
ла в основе церкви: «Ecclesia reformata
quia semper reformanda est» («церковь
реформированная /реформатская, по­
тому что всегда реформируется»)!
ли пункты Арминия: Христос умер за
всех. Вера есть Божья милость, но че­
ловек должен ее принять, сказать да. Но
он может сказать и нет. Человек может
потерять веру, поэтому уверенности в
благодати нет.
Антверпене. В 1586 году, после взятия
города испанцами, родители с детьми
переехали в Северные Нидерланды.
В 1588 году отец назначен ректором
латинской школы в Залтбоммеле, где
одним из учеников был его сын. После
смерти отца в 1595 году Каспар переез­
жает сначала к дяде в Ден Брил, потом
учится в латинской школе в Дордрехте.
В 1600 году зачислен в Колледж Шта­
тов, в 1606 году закончил обучение. Два
годя спустя женится на Барбаре Сайон,
родом из Брюгге, чей отец тоже бежал
в Голландию. Барлей служит пастором
в зеландской деревушке Ниуве Тонге.
В 1612 году по ходатайству Гроция он
назначен субрегентом Колледжа Шта­
тов, где преподает философию и клас­
сические языки. С 1617 года преподает
логику в университете Лейдена.
В 1625 году Барлей посылает Гейген-
су ямбы с выражением лучших чувств
и просит включить их в Отию (что
Гейгенс и делает). В том же году пишет
эпикедий на смерть Маурица, который

Гейгенс по просьбе автора показывает 91. Портреты трех других сыновей Ришар-
Фредерику Хендрику. Барлей воспевает
военные подвиги нового штатгальтера,
и в 1635 году тот назначает поэту жало­
ванье в 200 гульденов. Все, что происхо­
дит в стране, получает аккомпанемент
Барлея, одного из лучших поэтов-
неолатинистов. См. главу оТюлпе.
85. Приехав после окончания универси­
тета в Гаагу, Гроций поселится в доме
Утенбогарта, который, как и многие в
то время, держал пансион. Гроций про­
вел в его доме несколько лет, и эти годы
окажутся важными для его становления.
Пастор был на 25 лет старше Гроция и
принадлежал к поколению его отца.
Любящего отца и видел в нем Гроций,
по словам которого Утенбогарт стал 92. Groenveld 2009:43.
для него четвертым учителем жизни —
после отца, Франциска Юния и Скали- 93. Приводя аргументы Гроция, Олден­
гера (Nellen: 71).
86. Двумя другими были канцлер Шве­
ции Аксель Оксеншерна и канцлер
Монферрато Траяно Жискарди (Вагеп-
drecht: 296).
87. Van Maarseveen: 416.
88. Busken Huet 1978:435.
94. Противники перемирия представляли
89. Van Maarseveen: 415. Сам ван Аарссен
был недоволен назначением, так как
оно ограничивало его доступ к королю.
Получив официальный статус посла,
он должен был следовать протоколу, а
будучи агентом, он мог являться ко дво­
ру практически в любое время.
90. Клареп: 233. Ван Аарссену вторил па­
рижский пастор Пьер дю Мулен, пи­
савший своему коллеге во Фрисландии:
«Мы знаем, что до сих пор в основе
вашего союза лежала ненависть к Ис­
пании. Она сдерживала внутреннюю
вражду и скрывала явные признаки раз­
лада» (Elias: 78).
Примечания
до усматривают иногда на Автопор­
трете в кругу друзей из Мантуи Ру­
бенса (музей Вальраф-Рихартц, Кельн),
на котором за художником виден его
старший брат Филипп, а рядом с ними,
возможно, Гийом и Антуан Ришардо,
чьим наставником был Филипп Рубенс.
Известно, что в 1601 году Филипп от­
правился в Италию с Гийомом Ришар­
до. До поездки в Италию он совмещал
обязанности наставника детей с постом
личного секретаря Жана Ришардо, ко­
торому в 1608 году он посвятил свою
Electorum Libri I I (Две книги избран­
ного), напечатанную в типографии
Плантена (Biittner: 160).
барневелт в то же время опасался, что
появление книги вызовет недовольство
Юга и нарушит ход переговоров. П о­
этому он попросил автора повременить
с ее выходом. Книга выйдет в 1609 году,
уже после подписания Перемирия, и
сыграет важную роль в борьбе Респу­
блики с Испанией и Англией за торго­
вые позиции в Ост-Индии.
предложение Жаннена как исполнение
давнего желания испанцев: получить
время на восстановление сил, чтобы
нанести Республике сокрушительный
удар. Забыв свою обычную осторож­
ность, Мауриц отправил посланника к
Генриху IV прося у того помощи против
сторонников мира, то есть пытаясь при
помощи французского короля вставить
палки в колеса Генеральным штатам,
«слугой» которых он ч и с л и л с я . Послан­
ник уверил Генриха IV в том, что весь
Север против перемирия, что Зеландия
даже думает предложить суверенитет
Англии и что недалек час падения нена­
вистного Олденбарневелта. Посланник
183
Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
явно сгустил краски, но за Маурицем
действительно стояли рьяные кальви­
нисты и купцы, торговавшие с Ост- и
Вест-Индией. Ост-Индская компания,
основанная в 1602 году, после первых
«тощих» лет как раз начала приносить
огромные прибыли. Были готовы и пла­
ны создания Вест-Индской компании, 99. Men wou de son niet sien. Men dreefhem
но Олденбарневелт уступил здесь ис­
панцам, то есть какое-то время зеланд­
ские и голландские купцы плавали в За­
падную Африку под чужим флагом.
Король написал Маурицу, что если
тот и раньше был противником заклю­
чения мира, у него была возможность
показать это на деле, и тогда король
Франции непременно поддержал бы
его (Генрих IV предлагал сделать Ма­
урица графом в обмен на суверенитет
над Северными Провинциями). Те­
перь же всякое сопротивление переми­ 10 1. В личном письме Олденбарневелту
рию король воспримет «с неудоволь­
ствием и сожалением».
95. В x v i- x v ii веках села и города платили
так называемый brandschatting, контри­
буцию за то, чтобы солдаты не чинили
разбой и грабеж. Из этих денег со­
ставляли часть довольствия. Если кон­ Ю2* Гроций настолько преуспел в уподо­
трибуция не выплачивалась, солдаты
считали себя вправе творить, что хотят.
Приграничные Лимбург и Северный
Брабант больше всего страдали как от
солдат обеих армий и дезертиров, так и
от контрибуций.
96. В 1618 году он скажет, что отвык писать
письма по-латыни и будет писать толь­
ко по-голландски.
97. Социниане считали, что никто не мо­
жет своей смертью искупить грехи всех
людей. Кроме того, Социн утверждал,
что моральный долг, в отличие от фи­
нансового, не переходит на потомков.
98. В письме своему родственнику и реген­
ту Колледжа Штатов Фоссию Гомарий
184
пишет о разочаровании и в реформат­
ской церкви, которая не издает его ра­
боты, и в университете, вынуждающем
его работать с людьми, чьи взгляды
опровергают все, что он с таким тщани­
ем построил (Rademaker: 83).
van syn spoor.
De hel quam op de been. De duistemis
drongdoor.
De Teems w ou’t quynend licht in haeren
pekton smooren.
En Dort riep: blusch die lamp, of
Hollandt gaet verloren.
100. Нидерланды предлагали Англии объ­
единить силы Ост-Индских компаний
вплоть до их слияния (Nellen: 172).
от 15 мая 1613 года Гроций сообщает об
успешно выполненном поручении,
в отчете Генеральным штатам пишет
лишь о разговоре относительно Ост-
Индской компании, не упоминая
встречу с королем.
блении контраремонстрантов шот­
ландским пуританам, что Яков якобы
даже сказал: «Словно я в Эдинбурге!»
Страсти религиозных разногласий
бушевали на острове с не меньшей си­
лой, чем на материке. В своей борьбе с
пуританами Яков запретил публичную
проповедь вне церковных стен, но они
обходили этот запрет, говоря, что не
проповедуют, а пророчествуют (в Вар­
фоломеевой ярмарке Бена Джонсона
Бизи говорит: «Я буду есть до пресы­
щения и пророчествовать», а Кварелус
жалуется на невозможность «вытерпеть
шум спора по вопросу о предопреде­
лении», в Алхимике высмеиваются
амстердамский пастор-меннонит Три-
бюлэйшен Хоульстом (tribulation —
горе, несчастье) и его дьякон Ананий

(Саттль комментирует его имя: «Что, 106. Время от времени в Республике объ­
только и нашлось / В святейшей кон­
систории из прозвищ, / Что гнусное
„Ананий*? Или нет / Других имен, зву­
чащих попристойней?»). Ананий, как
и пуритане, не признававшие святыми
книги, включенные в Библию, но на­ 107. Кпареп:286.
писанные по-гречески, говорит: «что
не по-еврейски — языческое» и, как 108. Nellen: 102. Напечатано стихотворение
и пуритане, считает крахмал грехом.
Мильтон в Потерянном Рае помещает
спорщиков о предопределении среди
падших ангелов:
Others apart sat on a H ill retir’d
In thoughts more elevate and reason’d
high
O f Providence, Foreknowledge, Will and
Fate,
Fixed Fate, free will, foreknowledge
absolute,
And found no end in wand’ring mazes
lost.
В переводе А. Штейнберга не совсем
понятно, о ком идет речь:
Другие, в стороне,
Облюбовали для беседы холм
(Умам — витийство, музыка—
сердцам
Отрадны), там раздумьям предались,
Высоким помыслам: о Провиденье,
Провиденье, о воле и судьбе—
Судьбе предустановленной и воле
Свободной, наконец, — о безусловном
Провиденье, плутая на путях
Кразгадке (Мильтон: 72-73).
133. Nellen:i72.
1С4. Ibid.: 151.
i С). Ick waerschouwe dese Arminiaensche
gecken,
Datse wat sullen crijghen op haer becken
(Dudok van Heel 2006:27).
Примечания
являлись дни молитв, приходившиеся,
как правило, на дни больших католиче­
ских праздников. Лестер объявил день
молитв сразу по приезде.
было лишь в 1651-м, спустя четверть века
после смерти Маурица. Но Маргарета
могла еще его прочитать—она умерла в
1662 году.
109. Rogge 1874 11:278-279.
н о . Ibid.: 385.
h i . Константин Гейгенс, сохраняя здраво­
мыслие, будет играть с этим апокри­
фом, призывая в поэме Хофвейк к рели­
гиозной терпимости: «Я не ненавижу
моего брата за то, что мне больше нра­
вится зеленый, а ему фиолетовый. Было
бы жестокостью и дикостью связать
кого-то моим пониманием и ни с того
ни с сего сделать из друга врага, потому
что он не находит всего Бога в моей ре­
лигии или потому что он не чувствует
то, что чувствую я» (1651).
Н 2. Плохо обученные и еще хуже во­
оруженные 1800 рекрутов, набранных
Штатами, не шли ни в какое сравнение
с армией Маурица.
113 . Rogge II: 469.
114 . Nellen: 246.
115 . Незадолго до открытия синода король
Франции издал эдикт, возвращавший
католичество и католиков даже в проте­
стантский Беарн.
н б . Герард Фоссий (1577-1649), видный
голландский филолог, историк и ла­
тинист, автор трилогии о граммати­
i8 j
 Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
ке. Стерн упоминает его в Тристраме
Шендн. Сын кальвинистского пропо­
ведника и один из самых известных
выпускников Колледжа Штатов, в
1615 году Фоссий был назначен его рек­
тором.
117. Ремонстранты часто обвинялись в пе-
лагианстве и социнианстве. Чтобы
разъяснить, что они не имеют ничего
общего с этими ересями, Гроций решил
написать книгу о том, в чем же состояла
суть учения Социна, а Пелагия отдать
Фоссию. Гроций и Фоссий, ученики
Юния, были уверены в том, что пробле­
мы можно и нужно разрешать не схола­
стическими дискуссиями, а глубоким
исследованием истории церкви. Только 120. Nellen:233.
изучив историю постановки и разре­
шения спорных теологических вопро­ 12 1. Название восходит к заметке на по­
сов, можно выдвинуть на первый план
пункты, по которым противники мо­
гут прийти к согласию. Книга Гроция
об учении Социна вышла в сентябре
1617 года. Книга Фоссия, рассматрива­
ющая историю контроверз, вызванных
идеями Пелагия, вышла годом позже.
Промедление объясняется ее объемом
более чем в 8оо страниц.
и 8. Но и уехать из Дордрехта ремонстран­
ты не могли вплоть до специального
разрешения. Один из них трижды об­
ращался к представителям Генеральных
штатов за разрешением проведать бере­ 122. Синод назначил трех переводчиков
менную жену и трижды получал отказ.
Ремонстранты посылали петиции в Ге­
неральные штаты и лично принцу Ма-
урицу, но и здесь, как и на синоде, они
оставались вопиющими в пустыне.
119 . Gommer еп Armijn te H oof
Dongen от het recbtgeloof
Yeders in-gebracbtbescbeijt,
In de W eech-schaelwertgeleijt.
Docter Gommer arme knecht
Haddet met den eersten slecht,
Mits den schranderen Armijn
186
Tegen Bezam, en Calvijn
Ley den Rock van dAdvocaet,
En de Kussens van den Raet,/En het breijn
datgeensins scheen
Ydel van gesonde reen,
Brieven die vermelden plat
’tHeylich rechtvan elcke Stadt.
Gommer sach vast bier en gins
Tot so lang mijn Heer de Prins
Gommers syd die boven bing,
Trooste met sijn stale Kling
Die so sw aer w a s van gewicbt,
Dat a l't anderviel te licht.
Doen aenbad elck Gommers pop
En Armijn die kreech de Scbop
(Vondel: 790-791).
лях к книге Неемии 3:5, где речь идет о
восстановлении стен Иерусалима: «...
знатнейшие из них не наклонили шеи
своей поработать для Господа своего».
Восходивший к игре в кости коммен­
тарий первого голландского перевода
реформатов (1562) гласил: «Два и один
(бедные) ничего не имеют, шесть и пять
(богатые) ничего не дают, четыре и три
(средний класс) готовы помочь». Пере­
вод Ветхого Завета был выполнен на ос­
нове перевода Лютера, Новый Завет пе­
реведен непосредственно с греческого.
Ветхого завета и трех — Нового, из­
вестных не только лингвистически­
ми и теологическими талантами, но и
благочестивой жизнью. Как образец
Библии, переведенной непосредствен­
но с арамейского, иврита и греческого,
председатель синода Богерман привел
вышедшую в 1611 году Библию короля
Якова. Сэмюэл Вард, переведший в ней
апокрифы, входил в состав английской
делегации. Во время работы синода
между ним и секретарем синода Фесте
Хоммесом установились дружеские

отношения. Позднее Хоммес станет
одним из переводчиков апокрифов Н о­
вого Завета. Одним из переводчиков
Ветхого Завета стал сам Богерман.
Генеральные штаты, финансировав­
шие проект, долго не могли приступить
к его осуществлению. Предполагается,
что задержку вызвали печатники, бо­
явшиеся, что новая Библия окажется
слишком дорогой и на нее не найдет­
ся покупателей, а у них и так лежало
8о ооо (!) нераспроданных старых Биб­
лий. Но 18 июля 1625 года Генераль­
ные штаты приняли решение взять на
себя все расходы, составившие в итоге
75 ооо гульденов. Перевод занял десять
лет, и в 1635 году «трансляторы и реви­
зоры» завершили работу, а два года спу­
стя в лейденской типографии Паулюса
Артсзоона ван Равестейна вышла пер­
вая Штатская Библия. И хотя печат­
ник получил право печатать ее 15 лет,
тут же появились конкурирующие
пиратские издания. Но должно было
пройти еще двадцать лет, прежде чем
новая Библия лежала на всех церковных
кафедрах и была в каждом протестант­
ском доме.
Пасторы реформатской церкви сра­
зу же перешли на новый перевод. Ре-
монстранты также довольно скоро ста­
ли пользоваться Штатской Библией,
хотя и не были согласны с комментари­
ями на полях. Меннониты перешли на
новый перевод лишь в x v i i i веке (Duits:
225- 230).
123. В мае 1619 года Яков послал большую
английскую делегацию (около 8о че­
ловек) для переговоров с императором
Священной Римской империи Ферди­
нандом II и Фридрихом V. 16 декабря
делегация официально въехала в Гаагу, а
19 декабря Джон Донн читал там пропо­
ведь. Перед отъездом члены делегации
получили подарки в соответствии со
своим рангом. Джон Донн получил зо­
лотую памятную медаль Дордрехтско-
Примечания
го синода ценой в 152 золотых каролуса
(Sellin: 267-275).
124. Адриан Пау (1585-1653) был в это вре­
мя пенсионарием Амстердама. П о
мнению автора двухтомной истории
Лейденского университета, он был
слишком бонвиван, республиканец и
циник, чтобы быть ревностным каль­
винистом (Otterspeer I: 281). После
себя он оставил библиотеку в 16 ооо
томов, одну из самых богатых библи­
отек в Нидерландах, множество книг
которой он действительно прочел (De
Fouw Jr. И: 44). Типичный представи­
тель следующего поколения кальвини­
стов, Адриан Пау купит девять владе­
ний. Сын благочестивого кальвиниста,
дважды отказавшегося от рыцарства,
Адриан станет рыцарем в 1613 году, со­
провождая отца ко двору английского
короля.
Коллега-дипломат ван Викфор (Wic-
quefort) упрекал его в «l6sine», ска­
редности, желании обогатиться при
всяком удобном случае. В 1635 году
Пау возглавил делегацию Республики
во Францию. Как было принято, при
отъезде делегации Ришелье спросил
послов, какой подарок они хотели бы
получить от короля, драгоценные кам­
ни или серебряную утварь, на что Пау
ответил, что предпочитает вексель, по
которому он сможет получить деньги в
Амстердаме (Heringa: 37).
В 1631-1636 годах Адриан Пау зани­
мал пост пенсионария Голландии, на
котором его сменит Якоб Кате. Сто­
ронник окончания войны с Испанией,
Пау вел в 1646-1648 годах мирные пере­
говоры, закончившиеся заключением
Мюнстерского мира.
В 1651 году Пау снова стал пенсио­
нарием Голландии и всячески старался
предотвратить Первую англо-голланд­
скую войну. После смерти Пау пост
пенсионария Голландии займет Йохан
де Витт.
187
 Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
После смерти первой жены Пау же­
нится на Анне ван Рейтенбурх, сестре
лейтенанта Ночного дозора.
128. Пастором ван Вале, учеником Юния
12$. На синоде Фоссия спросили, согласен
ли он с пятью пунктами ремонстрантов.
Он уклонился от ответа, сказав: «Я не
согласен с ними, если интерпретиро­
вать их так, как делали это безрассуд­
ные, впавшие в ересь пелагианизма, но
не осмеливаюсь их опровергнуть, если 129. Это была далеко не первая попытка
интерпретировать их в духе поздних
работ великого Меланхтона».
В декабре 1619 года Фоссий писал в
письме: «Вы хотите знать, как обстоят
мои дела? Нет ничего, о чем бы я писал
с большей неохотой. Я хочу быть ми­
лосердным к моим противникам, хотя
они не пощадили ни меня, ни моего 130. Рассказ о самом известном побеге в
доброго имени. Вы спросите, чем же
я так навредил этим пасторам. Точно я
не знаю. Они не могут мне простить,
что я не почитаю Нидерландскую цер­
ковь выше церкви первых христиан и
что я считаю здешнюю церковь частью
того большого целого, к которому
принадлежит и церковь Аугсбургско­
го исповедания (то есть лютеранская
церковь). Они гневаются на то, что я
не могу заставить себя осудить то, что
одобряли прежде, и одобрить то, что
прежде осуждали. Я пробовал поддер­
живать отношения с представителями
обоих лагерей, постоянно подчерки­
вая, что я не сторонник партийности.
Они не могут с этим не согласиться,
но именно это они и ставят мне в вину. 13 1. Анна Румерсдохтер Фиссер написа­
Я должен был безоговорочно принять
сторону тех, кто защищает то, что они
считают единственным истинным уче­
нием, наиболее буквальную интерпре­
тацию взглядов Кальвина на Божествен­
ное предопределение» (Rademaker: 112).
126. Nellen: 240.
127. Книга о Маурице голландского исто­
рика ван Дёрсена имеет подзаголовок
188
Проигравший победитель (Dewinnaar
diefaalde).
и Гомария, Мауриц намеревался за­
менить Утенбогарта, но, может быть,
именно пример Утенбогарта заставил
ван Вале отказаться от места придвор­
ного пастора.
французского посла спасти жизнь по­
литику, видевшему будущее Нидер­
ландов в союзе с Францией. Смертный
приговор ван Олденбарневелту озна­
чал и смертный приговор отношениям
между Республикой и Францией.
истории Голландии содержит элементы
народных клюхтов, изобиловавших ки­
данием ночными горшками со всем их
содержимым и другими образами мате­
риально-телесного низа. Один из сол­
дат, несших сундук, якобы пожаловался
на его тяжесть и спросил, не забрался ли
туда узник. На что второй солдат посме­
ялся, сказав, что проткнет дно сундука
пикой, чтобы из арминианина вытекло
все дерьмо. Служанка Элше ван Хауве-
нинген, как и подобает умной служанке
народной комедии, тут же нашлась, от­
ветив, что, чтобы проткнуть узника, ему
понадобиться очень длинная пика, до
самой комнаты узника.
ла стихотворение, воспевающее героя
и осуждающее судилище: «Где светит
теперь это солнце, лучи которого ока­
зались слишком яркими для глаз гол­
ландцев? — Во Франции, потому что
Голландия уподобилась петуху Эзопа,
который предпочел зерна бесценному
алмазу. Родина попустительствовала
тому, что великого ученого втоптали в
грязь, и теперь другая страна может гор­
диться этим сокровищем».

Стихотворение так понравилось
Гроцию, что он перевел его на латынь,
причем в переводе 40 строк оригинала
разрослись до 72 строк — Гроций не су­
мел побороть искушение еще больше
приукрасить безудержные славословия
Анны.
О своем побеге он написал и сам, и с
не меньшим чувством. В 1621 году в Па­
риже вышел длинный латинский стих
Silva ad Thuanum, посвященный Фран­
суа-Огюсту де Ту, старшему сыну Жака
Огюста. Вряд ли поэма Гроция произ­
вела на 14-летнего подростка то же впе­
чатление, какое она произвела на кол-
лег-латинистов. Французский посол
в Республике, до последнего часа пы­
тавшийся спасти Олденбарневелта, знал
большие куски из нее наизусть, а Фос­
сий не мог без слез читать о том, как Ма­
рия устроила побег мужа (Nellen: 301).
Де Ту-младший объездит всю Европу,
побывает даже в Леванте, а в 1642 году
умрет на эшафоте вместе с Сен-Маром.
132. Verantwoordingh van de wettelijcke re-
gieringh van Hollandt.
133. В 18 коротких главах Гроций блестяще
защищает политику Олденбарневелта,
в длинной 19-й главе детально, предло­
жение за предложением, комментирует
собственный приговор и в заключи­
тельной 20-й главе описывает свои от­
ношения с Олденбарневелтом, Утенбо-
гартом и Хогербеетсом. Хенк Неллен,
автор обстоятельной биографии Гро­
ция, пишет, что красноречие пенсио-
нария Роттердама, описывавшего, как
кристально чистые люди, стоявшие у го­
сударственного руля, понесли неспра­
ведливое наказание, еще долго вызыва­
ло слезы ремонстрантов (Nellen: 293).
134. Ibid.: 285-296.
135. В 1618 году, после прихода к власти Пау,
ее отец Питер Янсзоон Хоофт вынуж­
Примечания
ден был уехать из Амстердама в Хар­
лем. Там Халс и сделал известный пор­
трет Катарины на руках у кормилицы.
В 1631 году она вышла замуж за Корне-
лиса де Грааффа. Отец вернулся в Ам­
стердам в 1622 году, но только в 1631-м
стал членом городского совета (Dudok
van Heel 2006:337—340).
136. Ibid.: 50.
137. Brandt: 14. Рассказом о том, как Вондел
отважился взяться за трагедию о смерти
Олденбарневелта, мы обязаны Герарду
Брандту, расспрашивавшему престаре­
лого драматурга о прошлом в 1672 году,
когда, казалось бы, вся страна была охва­
чена ужасом французского нашествия.
Герард Брандт (1626-1685), пастор-ре-
монстрант, историк, автор биографий
Вондела, Хоофта, Михила де Рюйтера.
Его отец был часовщиком и регентом ам­
стердамского театра, и сын унаследовал
как профессию отца, так и его любовь к
театру. В 17 лет он написал свою первую
трагедию, пользовавшуюся огромным
успехом. В конце мая 1647 года Вондел,
Гейгенс и Барлей присутствовали на
чтении написанного Брандтом Над­
гробного слова Хоофту и были пора­
жены точностью и выразительностью
языка молодого драматурга. Год спустя
Брандт пишет надгробную речь Барлею,
своему тестю. Влюбленный в дочь Бар­
лея Сюзанну, Брандт оставляет ремесло
часовщика, учит латынь, поступает в Ре-
монстрантскую семинарию, становит­
ся пастором и женится на Сюзанне ван
Барле. Поэт и регент амстердамского
театра Ян Фос (1610-1667) написал по
этому поводу стишок, в котором отсыла­
ет к известной истории превращения в
художника Квентина Массейса:
Любовь Квентина-кузнеца в артиста
превратила.
И здесь, наАмстеле, не раз ее
сказалась сила:
189
 Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
Драматургию Брандт забыл, приняв
духовный сан, —
А как еще заполучить безгрешную
Сюзан?
перевод Н. Тархан-Моурави
Брандт написал и историю борьбы ре­
монстрантов и контраремонстрантов,
естественно с точки зрения ремон­
странтов. Вторая часть его истории
была запрещена, так как автор позволил
себе сильные выражения не только в
адрес некоторых проповедников, но и в
адрес принца.
138. Вондел послал трагедию Константи­
ну Гейгенсу, только что получившему
место секретаря нового штатгальтера.
Осмотрительный Гейгенс написал на
своем экземпляре: «Подарок автора.
Константер».
139. Brandt: 16.
140. Ibid.: 17.
14 1. Calis:25.
142. Schwartz 1984:37.
143. Только при жизни Вондела трагедия
переиздавалась 18 раз, но поставили ее
лишь в 1663 году, во время Первого пе­
риода без штатгальтера, когда Оран­
ские временно сошли с политической
сцены. Но и тогда кальвинистские па­ 145. Католики могли проводить службы
сторы выступили с протестом против
постановки. Власти Роттердама, где
состоялась театральная премьера П а­
ламеда, ответили пасторам, что если те
узнают в героях себя, им следует испра­
виться, если нет, им нечего волноваться. 146. Как обозначение мастерской шляпника
А в 1665 году Паламеда поставили и в
Амстердаме (Calis: 338).
Вондел неоднократно возвращался
к смерти Олденбарневелта. В 1631 году
было опубликовано его стихотворе­
ние Вечерняя молитва гёзов, или От­
190
ходная для двадцати четырех судей
(Geuse-Vesper o f Siecken-Troost voor de
Vierentwintigh), написанное, как счи­
тают историки литературы, сразу после
казни Олденбарневелта:
Он отчизну для того ли
В сердце нес,
Чтобы сгинуть в сей юдоли,
Словно пес,
Чтобы, вражескую злобу
Н е смягча,
Напитать собой утробу
Палача?
Что ж досель палач в почете?
Где ответ?
Зрите: кровь на эшафоте
Вопиет.
Пусть лжецы, многоглаголя,
Строят ков —
Он не принял ни пистоля
От врагов! (Вондел: 260).
144. Чтобы не будить спящих собак, купчие
были оформлены частными лицами, а
не братством. Частная собственность
оставалась неприкосновенной вне за­
висимости от вероисповедания вла­
дельца. Католические дворы бегинок не
были конфискованы после перехода го­
родов в протестантизм только потому,
что дома были частной собственностью
бегинок.
только в частных домах. Разрешение
иметь свои церкви они получат лишь
после заключения Мюнстерского мира
в 1648 году.
на трех домах была изображена красная
шляпа. Голландская пословица гласит,
что дом соседа продается только однаж­
ды, поэтому, когда продавались приле­
гающие к церкви участки со стороны
канала Принсенграхт, церковь купила

и их, чтобы обезопасить себя от шум­
ного соседства какого-нибудь бондаря
или медника. В одном из соседних до­
мов разместился приют, в других жили
пасторы и церковный сторож. В кон­
це 1876 года церковь перестроили, и
она стала больше походить на церковь.
А еще через сто лет церковь преврати­ 148. Место университета определяли Шта­
лась в репетиционный зал амстердам­
ской консерватории и оперы. В конце
1880-х годов здесь разместился куль­
турный центр, где проходят концерты,
лекции и диспуты. От прошлого остал­
ся только орган 1719 года и название,
сохранившееся на доме 104, — Красная
шляпа.
147. Не все беженцы из Южных Нидерлан­
дов были радикальными кальвиниста­
ми. В 1592 году право горожанина Ам­
стердама купил беженец из Антверпена
Антониссен, вероятно меннонит, так
как записей о крещении его детей нет.
Его сын Абрахам (1588-1664) какое-то
время состоял членом реформатской
церкви: его брак с Баафье Виллеме скре­
пил 5 января 1614 года в Старой церкви
контраремонстрант Якоб Тригланд.
Возможно, что ремонстрантом Абра­
хам стал под влиянием жены, родствен­
ницы Эпископия.
Фамилия Антониссен вскоре была
переделана голландцами в патроним
Антонисзоон, и Утенбогарт пишет, что
его портрет заказал Абрахам Антонис­
зоон Рехт (Dudok van Heel 2006:258).
После ареста Олденбарневелта по­
ложение ремонстрантов ухудшилось.
Абрахам Антониссен постоянно под­
вергался нападкам, правда, и сам он на­
рывался на ссоры. Построив в 1622 году
дом в центре Амстердама, он украсил
дверной проем маскароном в форме
головы Олденбарневелта! Каменотес
оказался мастером своего дела, и не уз­
нать отрубленной головы было невоз­
можно. Перед домом тут же собралась
толпа зевак, не верящих своим глазам.
Примечания
Оторопь вскоре сменило негодова­
ние. Полетели камни. Толпа разошлась
только тогда, когда голову ненавистно­
го Адвоката убрали. Этот дом хозяин
предоставил для служб ремонстрантам
(Ibid.: 252-253).
ты провинции. Как рассказывает в Н и ­
дерландских историях Хоофт, в награду
за стойкость во время осады Вильгельм
Оранский предложил жителям Лейдена
выбор между университетом или осво­
бождением от налогов в течение десяти
лет. Лейденцы выбрали университет.
Дарованный за стойкость в борьбе с вой­
сками Филиппа, университет посвя­
щался Филиппу, остававшемуся офи­
циальным главой государства. Деньги
же на университет, девизом которого
стало вызывающее своей независимо­
стью Praesidium Libertatis (Оплот Сво­
боды) , дал Вильгельм Оранский.
Отсутствие университета в Ам­
стердаме, главном городе Республики,
многие считали аномалией, но второго
университета в провинции Голландия
быть не могло. Под предлогом того, что
попадавшие сразу после школы в Лей­
ден амстердамские юнцы поддавались
там соблазнам свободной жизни и спу­
скали отцовские денежки, было решено
учредить Атенеум Иллюстре. Но бога­
тые купцы хотели иметь школу не толь­
ко для своих сыновей, но и для себя, где
и сами они могли бы слушать лекции по
философии, истории и другим предме­
там. Эту возможность хотели иметь и
иностранцы, которых много было в са­
мом богатом и могущественном городе
Республики.
И Амстердам, преобразовав одну из
двух латинских школ в Атенеум, пере­
манил из Лейдена Фоссия, назначив
профессору огромное жалованье. Опа­
саясь потерять исключительное право
на университет, а также связанные с
ним доходы, Лейден подал протест в
191
 Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
Штаты Голландии, заявив, что осно­
вание Атенеума в Амстердаме идет
вразрез с правом Лейдена быть един­
ственным университетским городом
Голландии. В декабре 1631 года Верхов­
ный суд, куда передали дело Штаты Гол­
ландии, постановил, что нет закона, ко­
торый запрещал бы Амстердаму иметь
школу без прав и привилегий универ­
ситета (Атенеум не мог присваивать
степени).
И в бывшей часовне монастыря свя­
той Агниты открылся Атенеум. Сту­
дентов поначалу было немного. Сын
Фоссия вспоминал, что на лекции отца
приходили видные горожане с универ­
ситетским образованием, располагав­
шие временем и владевшие латынью.
После смерти Барлея (1648) и Фос­
сия (1649) Атенеум постепенно зачах­
нет. Школа зависела от благосостояния
города, а после 1672 года денег стало
значительно меньше. В 1690 году отме­
нили историю, любимый предмет Ф ос­
сия. Атенеум получил права универси­
тета в 1876 году.
149. В истории Фоссий видел основу всех
наук, так как она донесла до нас знания
древних. Он определял ее как «знание
отдельных вещей, которое полезно
хранить в памяти, чтобы жить хорошо
и счастливо». Эти мысли прозвучали в
его речи (van Doorninck, Kuijpers: 74).
150, По мысли Барлея, мудрый купец дол­
жен был заниматься не только торгов­
лей, но и философией. Этика должна
была научить его честности и правди­
вости, а спекулятивная философия, в
которую Барлей включал и географию,
ботанику, астрономию и метеороло­
гию, должна была дать ему полезные
практические знания. По мнению Бар­
лея, даже в коммерции необходимо от­
казаться считать что-то utile, полезным,
что в то же время не является honestum,
этически корректным. Вскоре после
открытия он писал Гейгенсу: «Обе лек­
ции вызвали огромный интерес, и мы
говорили перед большой аудиторией,
так как в этом городе в новинку гово­
рить о чем-либо, кроме денег и бары­
ша. О деньгах говорил и я, а именно о
более умеренном желании иметь их; я
говорил о занятии торговлей в соответ­
ствии с законами древних и взглядами
Цицерона и Панетия, от которых наши
современники отошли очень далеко»
(Blok 1976:16-17).
15 1. Nellen: 368.
152. Ibid.: 231,660.
153. В 1807 году восхищавшийся Рембранд­
том итальянский гравер Джузеппе
Лонги (1766-1831) сделал гравюру с это­
го портрета.
154. Как видно из дат, супруги прожили
вместе 15 лет. После смерти мужа вдо­
ва вышла замуж за Якоба Брейнинга
(1620-1650), но этот брак оказался не­
долгим: муж умер в год свадьбы. Любо­
пытно, что в 1652 году Рембрандт напи­
шет портрет племянника второго мужа
Марии, Николааса Брейнинга (1629-
1680), один из лучших своих портретов.
Семья Брейнинг и Абрахам Рехт были
соседями (Dudok van Heel 2006:267).
155. Nellen: 573.
156. Гроций требовал от всех обращения
«Ваше Превосходительство». Для обо­
снования своих претензий он ссылался
на греческий термин из Нового Завета—
апаугазма, которым обозначал излива­
ющееся на него сияние королевского
высочества. Если на конверте не было
должного обращения, он даже не от­
крывал писем, а тут же сжигал их. Так он
обошелся с письмами Вондела и Барлея.
Гроций считал, что не оказывающие ему
должного почтения намеренно унижа­

ют Его и Швецию. За всем этим он подо­
зревал происки Франсуа ван Аарссена и
Фредерика Хендрика (Ilbid.: 538).
157. С 9 по 17 сентября в Фалкенбурге (Юж­
ная Голландия, не путать с одноимен­ 163. Предполагается, что со Скривериуса,
ным городом в Лимбурге) проходила
известная ярмарка, на которую съезжа­
лись все.
158. Nellen: 574.
159. Перечень см., например, в: Volker Ма-
nuth 2006.
160. Dudok van Heel 2006.
161. Жена Звардекроона была племянницей
матери Рембрандта.
162. Dulok van Heel 2006: 14. Ян Орлерс
(1570-1646) воспитывался дядей Яном 167. Первое документальное свидетельство
ван Хаутом, секретарем магистрата
Лейдена, а позднее и Лейденского уни­
верситета. В Амстердаме, куда ван Хаут
послал племянника учиться, тот завязал
контакты с поэтами Хендриком Лау-
ренсзооном Спихелом (1549-1612) и
Румером Фиссером (1547-1620). Пла­
менный сторонник принца Маурица,
Ян Орлерс опубликовал различные
книги о военных успехах своего куми­
ра, и, после того как в 1618 году Мауриц вить в известность об этом должника.
захватил власть, он стал членом город­
ского совета Лейдена, а в 1631 году и
бургомистром города. Второе издание
Описания города Лейдена, сборника
сведений об истории и памятниках го­
рода и о его знаменитых жителях, вы­
шло в 1641 году. В конце первой части
автор помещает краткие биографии
художников, упрочивших славу горо­
да. Там-то впервые и упоминается имя
Рембрандта.
Историю Орлерса о том, что 4 ок­
тября 1618 года Ливенс как ни в чем не
бывало продолжал копировать офорт,
Шварц считает вымыслом, обеспечи­
Примечания
вающим алиби молодому художнику,
работы которого пользовались в Лей­
дене спросом и которые собирал и сам
Орлерс (Schwartz 1984:78).
его сына, невестки и внуков Рембрандт
писал картину Иаков благословляет
сыновей Иосифа (1656).
164. Вондел: 283.
165. Ремонстранты Лейдена получат цер­
ковь лишь в 1670-х годах (Dudok van
Heel 2006:32).
166. Van der Veen: 127. Последняя квитанция
о получении ста гульденов от Исаака
Жудервиля, его лейденского ученика,
датирована ноябрем 1631 года.
этого контакта — заверенная у нота­
риуса 20 июня 1631 года расписка Эй-
ленбурга в том, что Рембрандт на год
одолжил ему тысячу гульденов (долго­
вые обязательства в то время нередко
составлял не заимодавец, а должник).
В расписке оговаривается пятипро­
центная рента и то, что захоти Рем­
брандт через год получить свои деньги
обратно, он должен за три месяца поста­
Факт займа предполагает, что маршан
и художник какое-то время уже были
знакомы: вряд ли Рембрандт одолжил
бы большую сумму человеку, которого
плохо знал. Они могли познакомиться
в Амстердаме в то время, когда только
что приехавший из Польши Эйленбург
поселился на Широкой улице святого
Антония, а Рембрандт полгода был уче­
ником Питера Ластмана, жившего на
той же улице. Могли они познакомить­
ся и в Лейдене, где бывал Эйленбург.
Из различных документов мы знаем,
что между 1631-м и 1635 годами Рем­
брандт часто и подолгу останавливался
193
Первая страница истории Республики, или Спор о чистой совести
у Эйленбурга. В июле 1632 года амстер­
дамский нотариус по просьбе властей
Лейдена ищет и находит Рембрандта в
доме Эйленбурга. В присутствии двух
свидетелей и самого Рембрандта он со­
ставляет документ, подтверждающий,
что «господин Рембрант Харменсзоон
ван Рейн, художник» живет в доме Эй­
ленбурга на Синт Антонисбреестраат.
Адрес Эйленбурга Рембрандт называет
и ю июня 1634 года, когда обручается с
Саскией.
Расписка Эйленбурга знаменует на­
чало плодотворного сотрудничества,
которое продолжалось четыре года, за­
ложив основы финансового благопо­
лучия Рембрандта. Мы не знаем, как и
почему разошлись их пути. Деловых,
коммерческих разногласий между
Рембрандтом и Эйленбургом не было.
Как не было и разногласий художе­
ственных. Возглавляя мастерскую, Рем­
брандт пользовался полной свободой,
какой будет пользоваться после его ухо­
да Говерт Флинк. Контакты между Рем­
брандтом и Эйленбургом сохранились,
и в 1642 году, когда Андрис де Граафф
откажется заплатить Рембрандту за пор­
трет, арбитром в конфликте выступит
Эйленбург.
168. Van der Veen: 56. О различных написа­
ниях имени Эйленбурга см.: Ibid.: 15.
169. Эйленбург заплатил за право горожа­
нина Амстердама 14 гульденов.
170. Осенью 1631 года Рембрандт пишет
портрет Николаса Рютса (Нью-Йорк,
коллекция Фрика), заказанный, по всей
вероятности, для мехового магазина
(торговец изображен в меховой шапке
и в подбитой мехом накидке), и пор­
трет неизвестного за письменным сто­
лом (Эрмитажный Портрет ученого).
За ними последует много других.
17 1. Сходства и взаимные симпатии не мог­
ли не вызвать и одинакового отноше­
ния к ним их противников: бранное
dreckwagen (телега с дерьмом), ставшее
едва ли не постоянным эпитетом арми­
ниан, уже задолго до их появления при­
менялось к меннонитам (Dudok van
Heel 2006:46).
172. Jansen 2011:35.
173. Dudokvan Heel 2006:254.
174. Ibid.: 256.
ЗОЛОТОЙ АПЕЛЬСИН,
ИЛИ
БОЖЬЕЙ МИЛОСТЬЮ
ПРИНЦЕССА ОРАНСКАЯ
Портрет Амалии
ван Солмс

Рембрандт. 1632
Холст, масло. 69,5x54,5
Музей Жакмар-Андре, Париж
 В
1965 году реставраторы почистили датированный
1632 годом и подписанный Рембрандтом портрет
Саскии из парижского музея Жакмар-Андре и
обнаружили не замеченный до этого картуш. За
этим маленьким открытием последовало большее: картуш
оказался точно таким же, что и на портрете Фредерика Хен­
дрика, датированном 1631 годом и подписанном Герритом
ван Хонтхорстом. Из этого следовало уже настоящее от­
крытие: женский портрет Рембрандта из музея Жакмар-
Андре, долгое время считавшийся изображением Саскии,
на самом деле был портретом Амалии и, похоже, даже пар­
ным к портрету Фредерика Хендрика. Вся эта цепь откры­
тий не столько обрадовала историков искусства, сколько
поставила перед ними множество вопросов.

Портрет Фредерика
Хендрика

Геррит ван Хонтхорст

1631. Холст, масло 73,4x60
Королевский архив, Гаага

198
 СКАЗО ЧН АЯ ПАРА ЗИ М Н И Х КОРОЛЕЙ

У голландцев есть пословица: «Одна свадьба ведет к дру­

гой». Так случилось и со свадьбой курфюрста Пфальца
Фридриха V, лидера Евангелической унии, и Елизаве­
ты Стюарт, старшей дочери английского короля Якова I,
внучки Марии Стюарт и крестницы королевы Елизаве­
ты I. Пышные торжества, знаменовавшие бракосочетание
английской принцессы в часовне Уайтхолла в Валентинов
день 1613 года, привели к скромной свадьбе одного из го­
стей, а именно дяди жениха, Фредерика Хендрика Оран­
ского, и графини Амалии фон Солмс, его обедневшей
дальней родственницы. Вторая свадьба состоялась через
восемь лет после первой, и за эти восемь лет многое изме­
нилось как в Европе, так и в судьбе «сказочной пары», как
называли Фридриха и Елизавету.

а&и£ liTkfrrcs mjmqqi

&J m P a fa rin ijh 'fH ltt
vtritt mqtjms я it eras —
<t gboejut Katptitfrimbinil

Елизавета Стюарт, Фридрих V, король Богемии

королева Богемии и курфюрст Пфальца
Николаа'с де Клерк. 1625 Криспейн ван де Пассе II. Между
Гравюра. 27*1*16,6 или после 1610-1637. Гравюра
Рейксмузеум, Амстердам 14,9x11. Рейксмузеум, Амстердам

199
Золотой Английская принцесса считалась блестящей партией, и
апельсин, среди претендентов на ее руку были и герцог Савойский,
или
Божьей
внук Филиппа И, и шведский король Густав Адольф, и
милостью штатгальтер пяти из семи провинций Нидерландов принц
принцесса Мауриц. Но всем титулованным искателям руки дочери
Оранская
Яков I предпочел 16-летнего курфюрста Пфальца, к радо­
сти дочери и к досаде ее матери, Анны Датской, считавшей
партию мезальянсом. Принять это решение английского
короля побудили не чувства дочери, а соображения поли­
тики1.
Фридрих был одним из семи курфюрстов Священной
Римской империи, которым еще в X IV веке папской буллой
было даровано право избирать императора2. К тому же он
возглавлял Протестантскую унию, союз германских кня­
зей и имперских городов, созданный его отцом Фридри­
хом IV Конечно, по статусу курфюрст Пфальца был не чета
старшей дочери английского короля, и, сознавая это, Фри­
дрих дал будущему тестю слово, что Елизавета всегда будет
занимать более высокое положение, чем он сам, что было
весьма важным пунктом в регламентированной иерархией
и протоколом жизни того времени. Вряд ли английский
король получил бы такую гарантию от более именитых же­
нихов. Фридрих обещал выдавать жене 1500 фунтов в год
на мелкие расходы и содержать полсотни ее английских
придворных и фрейлин. Со своей стороны английский
король давал за дочерью 40 ооо фунтов приданого, а также
обязался обеспечить ей тот образ жизни, который она вела
до замужества.
Фридрих был сыном Луизы Юлианы, дочери Вильгель­
ма Оранского от его третьей жены Шарлотты де Бурбон, и
приходился племянником Маурицу и Фредерику Хендри­
ку3. Пфальц поддерживал с Оранскими как личные, так и
политические связи, поэтому на пути в Англию юный же­
них остановился со своей свитой в 150 человек в Гааге, во
дворце Фредерика Хендрика, который отправился потом
вместе с племянником в Лондон.
По прибытии в Лондон Фридрих покорил всех наруж­
ностью и манерами. Даже Анна Датская поддалась чарам
хорошо воспитанного юноши и сменила гнев на милость.

200
О ее дочери и говорить не приходится. Но и жених не от­ Сказочная
ходил от невесты ни на шаг, отказываясь и от поездок вер­ пара зимних
королей
хом, и от игры в теннис, если рядом не было его Елизаветы.
Все жили предвкушением праздника.
Но 6 ноября от брюшного тифа (а по мнению совре­
менных исследователей, от приступа порфирии) неожи­
данно умирает старший брат невесты, наследник престола,
любимый всеми принц Генри. Елизавета безутешна. И из-
за смерти брата, с которым она выросла и к которому была
нежно привязана, и из-за того, что теперь она оказалась
второй по линии наследования престола, так что у тех, кто,
как ее мать, и раньше считал Фридриха недостойным руки
«жемчужины Британии», теперь появились еще более ве­
ские аргументы против этого брака. Поговаривали о том,
чтобы отложить свадьбу до окончания траура. Но гостить
в Лондоне до следующего лета Фридрих не мог. Казалось,
ему не остается ничего другого, как возвратиться в Пфальц.
Не только без Елизаветы, но и без всякой надежды когда-
либо получить ее руку.
На помощь влюбленным пришел Яков I, не переносив­
ший грусти и печали. Он решил отложить свадьбу, но не­
надолго. А пока произвести будущего зятя, к которому он
проникся искренней симпатией, в рыцари наиблагород­
нейшего ордена Подвязки, передав ему орденские знаки
умершего принца4. Незадолго до Рождества Яков посвятил
Фридриха в рыцари, правда, сделал это без какой-либо тор­
жественности, забыв даже ударить юношу мечом по плечу.
Но вряд ли эти церемониальные оплошности отца возлю­
бленной хоть на миг омрачили счастье влюбленного. Для
него было важно лишь то, что он стал рыцарем ордена Под­
вязки, а это был шаг на пути к долгожданной помолвке, ко­
торая и состоялась сразу же после Рождества. Правда, мать
невесты отсутствовала, сославшись на приступ подагры, но
все остальные были искренне рады предстоящей свадьбе и
проводили время в развлечениях. Одну только шекспиров­
скую Бурю во время Рождественского сезона показывали
при дворе дважды — и это лишь часть празднований.
И вот наступил Валентинов день. Королевских свадеб
в Англии не было уже более полувека, и весь Лондон со­

201
Золотой брался поглядеть на свадебный кортеж. Путь следования
апельсин,
невесты в Уайтчепел проложили так, чтобы на нее могло
или
Божьей полюбоваться как можно больше желающих. А посмотреть
милостью было на что! Шлейф невесты несли шестнадцать девушек
принцесса из знатных семей —по числу лет принцессы. Они были в
Оранская
белых шелковых платьях, сама же принцесса была в расши­
том перламутром платье из серебряной парчи —традици­
Свадебное
шествие онном свадебном наряде высшей аристократии. Из-под
пфальцграфа сплошь унизанной бриллиантами и драгоценными кам­
Фридриха нями золотой «короны невесты»5 на плечи ниспадали рас­
и английской
принцессы
пущенные волосы, символ девственности, переплетенные
Елизаветы нитями жемчуга. Свадебное шествие, должно быть, пред­
14 февраля ставляло собой ослепительное зрелище в прямом смысле
1613 года
слова: драгоценные камни, украшавшие корону невесты и
Франс Хогенберг платья ее девочек-фрейлин, очевидец сравнил с сиянием
16 13-16 15
Офорт. 21,2x263
Млечного Пути. Членов же королевской семьи, по подсче­
Рейксмузеум, там самого Якова, украшали драгоценности на астрономи­
Амстердам ческую сумму в 900 ооо фунтов6.

202
 Вечером в Банкетинг-холле был устроен masque, те- Сказочная
атральное представление с музыкой, балетом и пением. пара зимних
королей
Текст написал известный поэт и музыкант Томас Кэмпион,
автором костюмов и декораций был не менее известный
архитектор и сценограф Иниго Джонс. За этим masque
последовали другие, несмотря на то что официально двор
был в трауре7. На Темзе в открытых лодках играли спек­
такль по сценарию Фрэнсиса Бэкона: клятва верности, ко­
торую давали друг другу Темза и Рейн, должна была симво­
лизировать брак Елизаветы и Фридриха.
Всего на празднества по случаю свадьбы дочери Яков
выделил без малого юо ооо фунтов. Свадьба опустошила
казну настолько, что официальная церемония провозгла­
шения брата Елизаветы Карла принцем Уэльским откла­
дывалась целых три года. Правда, злые языки утверждали,
что Яков хотел дождаться совершеннолетия болезненного
от рождения Карла, чтобы не тратить деньги попусту8. Но
что бы ни говорили злоязычники, казна действительно
была пустой, и сразу же после свадьбы дочери Яков пере­
стал платить английской свите ее мужа. В остальном же
до отплытия молодых на континент в Лондоне продолжа­
лись балы, банкеты, охоты, спектакли, факельные шествия
и турниры. В конце апреля Яков и Анна Датская прости­
лись с дочерью, а через несколько дней двенадцатилетний
принц Карл проводил сестру на борт линейного парусника
«Prince Royal». Никто не знал, что расстаются они навсегда.
По дороге в Гейдельберг Фридрих и Елизавета остано­
вились в Гааге, где их снова развлекали балами, банкетами
и охотами. А в январе следующего года Фредерик Хен­
дрик отправился на крестины первого из тринадцати детей
«протестантской четы», своего тезки, названного, впрочем,
не в его честь, а в честь отца и деда Фридриха и умершего
брата Елизаветы.
В 1617 году королем Богемии стал Фердинанд, племян­
ник Филиппа II. Будучи таким же ревностным католиком,
как и его дядя, Фердинанд начал свое правление с того, что
запретил строительство двух протестантских церквей, и
взбешенные дворяне-протестанты выбросили из высокого
окна пражской крепости имперских наместников и их пис-

203
Прибытие пфальцграфа ца. Оставшиеся невредимыми наместники-ка­
Фридриха и Елизаветы толики приписывали свое чудесное спасение
во Флиссинген
28 апреля 16 13 года деве Марии, а не верящие в чудеса протестан­
ты объясняли его тем, что те упали в навозную
Неизвестный мастер,
по оригиналу Адриана кучу. Как бы то ни было, после этого события,
Питерсзоона ван де Венне вошедшего в историю как «Пражская дефен-
1618 и/или 1650. Гравюра страция», богемские протестанты низложили
42,4x224. Рейксмузеум,
Амстердам
короля Фердинанда и предложили его корону
курфюрсту Пфальца, тем самым поставив его
перед трудным выбором. Всем было ясно, что
Памятная медаль Габсбурги расценят согласие Фридриха как вы­
по случаю коронования
зов. Многие пытались отговорить его от пере­
Фридриха и Елизаветы, 1619
езда в Градчаны, резонно опасаясь реакции Габс­
Неизвестный мастер. 1618
Серебро. Диаметр 3,3
бургов. Против принятия короны выступил
Рейксмузеум, Амстердам и его тесть Яков, с недавних пор проводящий
политику сближения с Испанией. Брат Елиза­
веты Карл, к этому времени ставший принцем
Уэльским, дядя, штатгальтер Мауриц, и другой
дядя, герцог Буйонский, выступали за приня­
тие Богемского королевства.
После долгих колебаний Фридрих решил,
что на все воля Божья, переехал в Градчаны и
принял корону Богемии. Дальше события раз­
вивались так, как и предсказывали противники
этого шага: Габсбурги послали в Прагу войска
Католической лиги, которые в начале ноября

204
1620 года наголову разбили протестантов в битве у Белой
горы. Елизавета и Фридрих бежали в такой спешке, что взя­
ли лишь то, что попалось под руку. В последний момент
слуга бросил в отъезжавшую карету приготовленный, но
забытый сверток, и только услышав детский плач, бегле­
цы поняли, что чуть не оставили новорожденного сына,
принца Руперта. Правда, забытый ребенок вряд ли удивил
людей, знавших Елизавету, всегда охотнее занимавшуюся
собачками и обезьянками9. Что действительно ошеломи­
ло протестантов, так это то, что Фридрих забыл темно-си­
нюю бархатную ленту с вышитым на ней «boni soit qui mat
у pense» — «стыдиться должен тот, кто подумает об этом
плохо». Глава Протестантской унии забыл высший про­
тестантский орден — орден Подвязки! Враги не премину­
ли воспользоваться забывчивостью Фридриха и с тех пор
изображали его не иначе как со спущенным левым чулком.
А незадачливой королевской чете, удержавшейся на троне
Богемии всего лишь зиму, памфлетисты дали прозвище
Зимние.
Естественно, что в первую очередь беглецы обратились
за помощью к Якову, но свято веривший в богоданность ко­
ролевской власти английский король не хотел посылать вой­
ска на помощь «узурпатору», даже если узурпатором был
его зять. В свое время Яков не отправил послов на корона­
цию Фридриха и Елизаветы и теперь, гордый своей ролью
rex pacificus, возлагал надежды только на переговоры. Сна-

205
Золотой
апельсин,
ИЛИ
Божьей
милостью
принцесса
Оранская

Карикатура
на поражение
Фридриха в битве
при Белой горе,
8-9 ноября
1620 года

Спинола возвращает чала он надеялся вернуть дочери Пфальц, женив ее бра­

перья германско­ та, принца Уэльского, на испанской инфанте, но в ходе
му орлу, который
держит в когтях
долгих переговоров с Испанией эти надежды исчезли.
Фридриха. В центре Не исчезла, однако, вера Якова в возможность решить
Фридрих на Гейдель­ конфликт дипломатическим путем. Не случайно в это
бергской бочке
время ходила шутка об огромной армии, которую вско­
в сопровождении
просящих милосты­ ре соберет Пфальц: король Дании даст тысячу селедок,
ню немецких про­ голландцы—десять тысяч головок сыра, а Англия—сто
тестантов и голланд­ тысяч послов10. В действительности датчане не дали
ских кальвинистов
даже селедок, а Соединенные провинции послали
Неизвестный полторы тысячи солдат —все, чем они могли рискнуть
мастер. 1621
Офорт. 17,5x26,1 накануне окончания 12-летнего перемирия с Испани­
Рейксмузеум, ей. Фердинанду же, ставшему к этому времени импе­
Амстердам ратором Священной Римской империи, папа Павел V
предоставил 380 ооо флоринов, испанский король Фи­
липп III —три миллиона золотых дукатов и армию во
главе со Спинолой, а король Польши Сигизмунд по­
слал на помощь казаков. И Елизавета с горечью писала,
что ее отец не перестанет вести переговоры, даже если
ее семье будет грозить гибель.
Гибель Зимним пока не грозит, но они остаются
без крова и кочуют от одного временного пристани-

206
ща к другому. Наконец они находят приют в Гааге, но Карикатура
Фридрих пишет тестю, как ему здесь не нравится. Хо­ на незавидное
положение
чет вернуться в Англию и Елизавета, но ее венценос­ Фридриха
ный отец в секретной депеше Дадли Карлтону пред­
Фридрих лежит под
писывает послу во что бы то ни стало предотвратить прессом, который пы­
возвращение дочери. Это якобы нанесет ущерб пере­ таются крутить Мауриц,
говорам, которые он ведет во имя спасения их дела. король Дании и другие.
Короли Испании и Поль*
В действительности же Яков, всю жизнь заигрывав­ ши и римские священ­
ший с Испанией, как огня боится появления Елиза­ нослужители пытаются
веты среди своих и без того неспокойных подданных, крутить пресс в другую
сторону
собравших для любимой принцессы 8о ооо фунтов и
армию в 2250 солдат. Они видят в крестнице королевы Неизвестный мастер
16 2 1. Офорт. 29,5x34,6
Елизаветы воплощение ее крестной матери11, страда­ Рейксмузеум,
лицу за веру, а желали бы видеть и будущую королеву, Амстердам
предпочитая ее рахитичному Карлу. За Пфальц проте­
стантки Елизаветы сражаются даже шотландские сол­
даты-католики, забывшие религиозные разногласия
ради чести принцессы Шотландии!12 Общее настро­
ение хорошо выразил член палаты общин, перефрази­
ровавший Матфея: «лисицы имеют норы и птицы не­
бесные — гнезда, а дочь нашего короля не имеет, где
приклонить голову»13.

207
 Золотой Тем временем Елизавета и Фридрих, а с ними и весь их
апельсин, двор приклоняли головы в Гааге. Своих средств у Зимних
или
Божьей не было, не считая 26 ооо фунтов, ежемесячно получаемых
милостью Елизаветой из Лондона: сначала их посылал Яков, после
принцесса его смерти — вступивший на английский престол брат
Оранская
Карл, а с начала Гражданской войны —еще один парадокс
истории — ежемесячную дотацию Елизавете выплачива­
ло правительство Кромвеля! Только после казни брата в
1649 году она откажется принимать деньги от Содружества,
Commonwealth, как стало называться бывшее королевство.
Фридрих
и Елизавета
(в маске
и с муфтой)
зимой 16 21 года

Корнелис Плоос
ван Амстел,
по рисунку
Хендрика
Авер кампа. 1766
Офорт. 21,5x22,2
Рейксмузеум,
Амстердам

Несмотря на скудный — по королевским понятиям —

бюджет, Зимние продолжают вести королевский образ
жизни: устраивают охоты, костюмированные балы, музы­
кальные вечера, осматривают города Республики в сопро­
вождении многочисленной свиты: в Утрехт вместе с ними
отправляется сотня придворных, в Амстердам — боль­
ше двухсот. Поначалу городские магистраты оказывают
им воистину королевские почести, но уже вскоре прак­
тичные и не привыкшие кидать деньги на ветер жители

208
Республики отказываются платить за развлечения Зимних Сказочная
(в 1625 году долги Елизаветы превысили 124 ооо гульденов, пара зимних
королей
к 1650 году они достигнут миллиона).
Недовольство непомерными расходами на содержание
Зимних начинают выражать и Генеральные штаты. Чтобы
сохранить лицо страны перед гостями королевских кро­
вей, за них вступается принц Мауриц, о котором Елизавета
всегда будет отзываться как о втором отце. По его настоя­
нию Генеральные штаты обязуются выплачивать Зимним
ежемесячное содержание в ю ооо гульденов, чтобы обеспе­
Фридрих,
Елизавета
и их старшие дети
На небе тетраграм-
матон и цитата
из Библии: «Врагов
его облеку стыдом,
а на нем будет
сиять венец его»
(Псал. 131,
в протестантской
Библии Псал. 132)

Виллем ван
де Пассе. 1621
Гравюра. 17,6x21,6
Рейксмузеум,
Амстердам

чить к тому времени родителям уже пятерых детей жизнь,

соответствующую их королевскому статусу. Летом 1622 года
Фредерик Хендрик выделяет Зимним 150 ооо гульденов на
формирование армии, которая должна была возвратить им
Гейдельберг. Генеральные штаты ремонтируют для них пу­
стующий особняк Корнелиса ван дер Мейле, высланного
из страны зятя ван Олденбарневелта, а Штаты провинции
Утрехт выделяют землю и деньги на строительство дворца,
в который Зимние и переедут в 1631 году14. Как-никак, а в

209
Золотой течение пяти лет, с момента смерти Якова в 1625 году и до
апельсин, рождения принца Карла в 1630 году, Елизавета была первой
или
Божьей
в списке претендентов на английский престол, и Республи­
милостью ке приходилось считаться с высокой гостьей.
принцесса Никто не мог предположить, что Елизавета проживет
Оранская
здесь всю жизнь. Она вступила на континент полной ра­
дужных надежд 16-летней принцессой. Пробыв одну зиму
королевой, в 24 года она оказалась в Гааге, где останется и
после смерти Фридриха, и после того, как ее сын станет
курфюрстом Пфальца. В мае 1661 года, после того как ее
племянник Карл II взойдет на королевский престол, Ели­
завета возвратится в Англию. Лондонский таможенник по­
может ей ввезти домашний скарб: кровати, матрасы, семь
ящиков с коврами, 12 ящиков с портретами, два ящика с зер­
калами и корзину сушеной рыбы. Ее долги в Голландии, так
и оставшиеся неоплаченными, составляли 627 754 гульдена.
Через девять месяцев она умрет от воспаления легких.
Похоронят Елизавету в Вестминстерском аббатстве, рядом
с принцем Генри, любимым братом, чья смерть едва не рас­
строила ее свадьбу. Из тринадцати детей за гробом матери
пойдет лишь принц Руперт, тот самый, которого она чуть
не забыла, в спешке покидая Градчаны.

БЕДНАЯ РОДСТВЕННИЦА

Одной из фрейлин Елизаветы была графиня Амалия фон

Солмс-Браунфелс, 22-летняя дочь графа Йохана Альбрехта
ван Солмс-Браунфелса, племянника Вильгельма Оранско­
го15. Из рода Нассау происходила и мать Амалии. Несмо­
тря на все фамильные связи, эта ветвь Нассау обеднела, и
отец Амалии волей-неволей стал гофмаршалом сначала
Фридриха IV, а потом его сына, Фридриха V. Семья ван
Солмс-Браунфелс считала себя частью lafamiglia курфюр­
стов Пфальцских. Вместе со всем их двором она празд­
новала коронацию Фридриха в Праге16. Когда же Зимние
вынуждены были бежать, ван Солмс-Браунфелсы бежали
вместе с ними.

210
 Амалия, или, как ее называли окружающие, Амели, Бедная
была крепкой, розовощекой, привлекательной девушкой. родственница

Елизавета называла ее «миловидной и добропорядочной»,

Шарлотта Брабантина, единокровная сестра Фредерика
Хендрика, — «une bonne et belle femme». София Браун-
швейг-Вольфенбюттельская, тетка Елизаветы по матери и
жена штатгальтера Фрисландии, писала, что Амели ловит
мужчин, как птиц: «пламя ее прекрасных глаз сжигает их
перышки, и бедняжки не могут ни улететь, ни чирикать, как
прежде»17. Амалия отличалась не только привлекательно­
стью, но и практичностью. Как, впрочем, и тщеславием. Ей
не могли не польстить ухаживания Фредерика Хендрика,
младшего сына Вильгельма Оранского и Луизы де Колиньи.
В народе Фредерика Хендрика звали «mooi Heintje», «кра­
савчик Хенни», и действительно это был видный мужчина,
всегда одетый по последней парижской моде, но со вкусом,
в совершенстве владевший искусством causerie, разбирав­
шийся не только в государственных и военных делах, но и в
науке и искусстве. Любезный с дамами и легкий в общении,
Фредерик Хендрик был к тому же отличным наездником,
прошедшим школу верховой езды Плювинеля, офицером,
о бесстрашии которого ходили легенды, военачальником,
радевшим о благе солдат. Все эти качества делали «красавчи­
ка Хенни», которому едва перевалило за сорок, любимцем
дам. Но о браке он и не помышлял. Как и его брат Мауриц,
Фредерик Хендрик был закоренелым холостяком, со всеми
предубеждениями против женитьбы, какие только могут
иметь сыновья отца, четырежды вступавшего в брак. Что,
впрочем, отнюдь не означало, что они вели монашеский об­
раз жизни. У Маурица было трое детей от Маргареты ван
Мехелен и пятеро от других женщин. У Фредерика Хендри­
ка как раз во время его романа с Амалией родился сын Фре­
дерик ван Нассау от Маргареты Катарины Брейнс18.
Предчувствуя близкую смерть, Мауриц настоял на же­
нитьбе брата, поставив ее условием наследования владений
Оранских. В противном случае он грозится передать все
своим сыновьям-бастардам. На браке настаивала и Елиза­
вета: роман ее фрейлины со штатгальтером порочил репу­
тацию ее двора19. А слухи об их связи ходили уже давно20.

211
Золотой Еще 5 июня 1623 года английский посол в Гааге сэр Дадли
апельсин,
или
Карлтон делился со своим константинопольским коллегой
Божьей Томасом Роу предположениями о том, что вскоре Фреде­
милостью рик Хендрик женится на своей «любовнице» «Амели, чье
принцесса единственное состояние — она сама». Правда, Фредерик
Оранская
Хендрик упорно отрицал как слухи о его предстоящей же­
нитьбе на фрейлине Елизаветы, так и какие-либо чувства
к ней, что менее странно, чем кажется на первый взгляд:
именно в это время его другая любовница Маргарета Ката­
рина Брейнс родила сына Фредерика ван Нассау. Маргарета
умерла в родах, и в марте 1625 года Дадли Карлтон вновь со­
общал Томасу Роу о браке Фредерика Хендрика и Амалии,
теперь уже как о деле решенном. Леди Карлтон уже была
послана в Лондон за партией новых фрейлин и в письмах к
мужу обсуждала кандидаток в придворные дамы вперемеш­
ку с шелковыми чулками и отороченными золотым шитьем
ночными колпаками. Елизавета и сама писала Томасу Роу о
предстоящем браке: «Вы, несомненно, уже слышали о бра­
ке здешнего принца Оранского с одной из моих дам, гра­
финей ван Солмс, дочерью графа, служившего при дворе
короля Богемии в Гейдельберге. Не сомневаюсь, что его Вы
помните по багровому лицу, а ее мать — по необъятным га­
баритам». И константинопольский посол по-византийски
приписывает честь заключения брака Елизавете: «Чудесное
превращение в принцессу одной из Ваших придворных
дам, и именно той, которая сего заслуживает, я приписы­
ваю исключительно Вашему Величеству: она заслуживает
стать золотым апельсином (orange), так как все остальные
по сравнению с ней—дикие яблоки»21.
Брачный контракт подписали Елизавета, Фредерик Хен­
дрик и Амалия. Свадьбу отпраздновали, не дожидаясь дис-
пенсации, необходимой из-за родства жениха и невесты22,
но подробно оговорив финансовую сторону брака. Брат
Амалии обязывался дать за ней приданое в 20 ооо гуль­
денов, которое в случае смерти мужа возвращалось вдове
вместе с годовой пенсией в ю ооо гульденов. Праздования
были предельно скромными: два десятка гостей, никаких
представлений или танцев—дни принца Маурица были со­
чтены, и его близким было не до веселья.

212
 Мауриц умер 23 апреля 1625 года, через три недели по­ Бедная
родственница
сле свадьбы. Фредерик Хендрик унаследовал земельные
владения и огромный по тем временам капитал в шесть, а
то и семь миллионов гульденов: Мауриц вел сравнительно
скромный образ жизни, балуясь разве что чревоугодием и
обильными возлияниями. До заключения Двенадцатилет­
него перемирия вся его жизнь проходила в военных похо­
дах. Но и после того, как Мауриц обосновался в Гааге, его
привычки солдата-холостяка накладывали свой отпечаток
на дворцовую жизнь и на его трапезы, на которые пригла­
шались не дамы, а офицеры. В начале x v i i века его двор не
был исключением: такие «мужские» дворы были и у Якова
в Англии, и у Генриха IV во Франции. Собственно, дво­
ру Маурица вообще не придавалось значения, так как до
1618 года страной фактически управляли регенты, диктовав­
шие как внешнюю, так и внутреннюю политику. Штатгаль­
тер был лишь «слугой Штатов», исполнявшим их решения,
как он раньше исполнял приказы короля. Пост этот не был
наследственным, и каждая из семи провинций выбирала
штатгальтера по своему усмотрению. После победы Мау­
рица в конфликте с Олденбарневелтом роль штатгальтера
в политической жизни страны возросла, и он представлял
теперь не меньшую силу, чем Генеральные штаты.
Дочь обедневшего гофмейстера, придворная дама из
свиты Зимней королевы стала хозяйкой, оказывающей го­
степриимство бездомной наследнице английского престо­
ла. Правда, Елизавета никогда не упускала случая показать,
что она, принцесса королевских кровей и сама королева (до
конца своих дней Елизавета считала себя королевой Боге­
мии и подписывала этим титулом все письма и документы),
стоит несравненно выше Амалии, принцессы не по рожде­
нию, а по браку. Да и Фредерик Хендрик, хоть и называется
принцем Оранским, всего лишь слуга Генеральных штатов,
выбранный подданными, а не Богом, как Елизавета и Фри­
дрих V 23. Но сама Амалия видела в повороте своей судьбы
Божью милость и подписывала письма «Амалия, Божьей
милостью принцесса Оранская».
Она действительно стала Оранской. Интересы дина­
стии значили для нее все. Возвышение дома Оранских

213
Аллегория на рождение Виллема II 27 мая 1626 года

Фредерик Хендрик и Амалия стоят по обеим сторонам

апельсинового дерева (символа Оранских), у которого
кормилица кормит младенца. Крестьянин играет на волынке,
крестьянка подносит подарки. На дереве Меркурий
Чарлз Бингер, по оригиналу неизвестного мастера
1800-1899. Литография. 28,6x20
Рейксмузеум, Амстердам

214
стало ее главной целью, и позднее Мария Генриетта Стю­ Бедная
арт, невестка Амалии, будет упрекать свекровь в том, что родственница

та знает только одно слово — «ответственность». Амалия

действительно взяла на себя ответственность за семью, дом
и двор Оранских. Рачительная хозяйка, она все держала
под контролем, постоянно во все вмешиваясь, и хорошо
знавший ее французский посол д’ Эстраде говорил, что она
предпочитает плохое дело безделью. Амалия не обладала
легким характером милой и обаятельной Елизаветы Зим­
ней, которую любили все и которую принц Мауриц на­
зывал самой очаровательной принцессой Европы, а мно­
гие —«королевой Сердец»24. Но и светским сплетникам у
Амалии нечем было поживиться. Именно она, а не мягкий
Фредерик Хендрик стала главой семьи.
Амалия быстро вникла во все дела мужа и научилась на
многое смотреть его глазами. В вопросах религии она про­
водила ту же умеренную политику, что и он, так что обо­
их обвиняли в попустительстве ремонстрантам. А вскоре
она стала разбираться и в международной политике, не в
последнюю очередь благодаря беседам с секретарем мужа,
Константином Гейгенсом, речь о котором впереди. Фри­
дрих фон Дона, племянник Амалии, писал в дневнике,
что нет ни одного правительственного чиновника или
иностранного министра, который бы рискнул обсуждать
что-то с Фредериком Хендриком, не обсудив это предвари­
тельно с Амалией. Короли и принцы, Штаты Голландии и
представители Ост- и Вест-Индской компаний присылали
ей «мебель, китайские лаковые изделия, фарфоровые вазы,
ларцы и шкатулки из янтаря и агата, инкрустированные
хрусталем, перламутром и бриллиантами»25.

27 мая 1626 года звон колоколов по всей стране возвестил о

радостном событии — рождении сына штатгальтера. Ама­
лия говорила, что не знает, как назвать ребенка: то ли Йо­
ханом Альбрехтом в честь своего отца, то ли Виллемом в
честь Вильгельма Оранского, отца Фредерика Хендрика. На
самом деле она давно приняла решение и сомневалась лишь
для вида. И для денег: крестные, а ими выступили Генераль­

215
Золотой ные штаты, Штаты Голландии и магистрат Делфта, конечно
апельсин,
же, хотели крестить Виллема, а не Йохана Альбрехта и, дабы
или
Божьей склонить Амалию на свою сторону, увеличили стоимость
милостью подарков. Генеральные штаты подарили 8ооо гульденов,
принцесса Штаты Голландии — 5000, а Делфт — боо. Но самой пре­
Оранская
стижной крестной была Елизавета Зимняя, подарок ее —
золотые таз и кувшин — остался королевским, хотя сама
она была уже не только в шелках, но и в долгах: к январю
1628 года она задолжала 16 гульденов молочнице, 554 гульде­
на свечнику, 400 гульденов мяснику, 464 гульдена торговцу
птицей. Но больше всего —юоо гульденов—любительница
охоты и верховой езды задолжала конюшему: охота и верхо­
вая езда оставались привилегией аристократии.
После Виллема у Амалии родится еще восемь детей, но
только три дочери — Альбертина Агнес, Генриетта Ката­
рина и Мария —переживут мать. Второй сын и две дочери
умрут вскоре после рождения, еще одна дочь —в ю лет, а
Луиза Генриетта, погодок Виллема, умрет в 40 лет, оставив
бабушке внука, будущего короля Пруссии Фридриха I.
В первые годы штатгальтерства двор Фредерика Хен­
дрика отличала та же простота, что и двор Маурица.
В 1621 году истек срок Двенадцатилетнего перемирия, и
возобновление военных действий не сулило Республике
добра: в конце мая испанские войска взяли Бреду, одер­
жав тем самым значительную победу, не столько военную,
сколько моральную. В Бреде находился фамильный замок
Оранских, «брабантский парадиз» Маурица. По заказу Фи­
липпа IV Веласкес увековечил эту победу, а Кальдерон по­
лучил от Оливареса документы для пьесы El sitio de Breda.
Правда, руководивший обороной Юстинус ван Нассау,
служивший под началом своего единокровного брата, сдал
город на приемлемых условиях: больные и раненые полу­
чили разрешение остаться в его стенах, окрестные крестья­
не—покинуть город, а Оранские могли еще шесть месяцев
вывозить вещи из фамильного замка. Веласкес и запечатлел
Спинолу благородным и великодушным победителем: ис­
панский полководец жестом останавливает протягиваю­
щего ему ключи от города Юстинуса ван Нассау, собираю­
щегося преклонить перед ним колено26.

216
 Но после Бреды Фортуна начинает благоволить к гол­ Бедная
ландцам: в 1628 году лейтенант-адмирал Пит Хейн одержи­ родственница

вает в заливе Матанзас победу над Серебряным флотом ис­

панцев. И какую победу! До сих пор голландские дети поют
песенку про Пита Хейна, «чье имя мало, но дела велики».
Имевший каперский патент, то есть официальное разре­
шение грабить корабли противника, Хейн захватил около
12 ооо ооо гульденов, десять процентов из которых при­
читалось Фредерику Хендрику. После всех вычетов штат­
гальтер получил 700 ооо гульденов, а сам Хейн—бооо27. На
деньги испанского Серебряного флота Республика начала
осаду Схертогенбоса, в котором окопались испанцы.
Амалия, как было принято, сопровождала мужа в во­
енных походах. Во время осады Схертогенбоса она жила
в замке Бюрен, летней резиденции Оранских, в дне езды
от осажденного города. Ежедневно гонцы досталяли ей де­
пеши от Гейгенса, докладывавшего о состоянии здоровья
Monsieur le Prince и о ходе военной кампании. Когда —в
пространных посланиях, когда — в коротеньких записоч­
ках, написанных микроскопическими буквами и зашитых
в одежду гонцов, которым нередко приходилось пересекать
линию фронта: «Его превосходительство лег спать в 5 часов
утра. В 11 часов он встал, но за это время сон его раз двад­
цать тревожили донесениями. В 5 часов он объехал войска
и после легкого обеда г часа спал, потом снова сел на коня.
Это изнурительная война». Но сколько бы депеш ни посы­
лал ей Гейгенс, она вечно недовольна и им, и его донесени­
ями, слишком краткими и слишком редкими.
Более признательным корреспондентом Гейгенса был
Барлей, использовавший сведения в письмах друга при
написании латинской поэмы об осаде Схертогенбоса
Sylvae-Ducis obsidio (1629). Поэма заканчивалась Пись­
мом Амалии мужу Фредерику Хендрику, с дерзносердной
смелостью сражающемуся под стенами Схертогенбоса
(Epistola Amaliae ad Henricum Fredericumy maritum, auda­
cious sub ipsis Silvae-Ducis moenibus militantem)28. Ее геро­
иня слышит пальбу пушек и беспокоится за жизнь мужа.
И хотя сам Барлей находился в Лейдене, куда не доносился
грохот канонады, со слов Гейгенса он знал, что осада го-

217
Золотой рода была непревзойденной по количеству артиллерии: на
апельсин, бастионы города, основательно укрепленные испанцами
или
Божьей за двенадцать лет перемирия, голландцы обрушили более
милостью 28 ооо ядер.
принцесса Были у Амалии и другие причины для беспокойства:
Оранская
твердо веря, что умрет он не от пули, Фредерик Хендрик
в неизменной шляпе с белыми перьями, служившей пре­
красной мишенью для врага, всегда был на переднем крае.
Невзирая на опасность, он сам инспектировал форпосты,
так что даже Генеральные штаты, обеспокоенные безрас­
судным поведением командующего, призывали его побе­
речь себя и посылать на проверку надежного офицера. Но
все предостережения были тщетны. Штатгальтер отвечал,
что слухи о его безрассудстве преувеличены и что он не
может положиться на чужие донесения.
Беспокойство Амалии еще более усилилось после того,
как в том же 1629 году в битве при Грунло был убит 26-лет­
ний Виллем ван Нассау, старший сын Маурица и Маргаре­
ты ван Мехелен. Подражая дяде, он разъезжал перед вой­
сками в шляпе с белым пером, и испанская пуля, сразившая
Виллема, предназначалась Фредерику Хендрику. Войска­
ми противника командовал в это время двоюродный брат
Фредерика Хендрика, Хендрик ван ден Берг, сын его тетки
Марии, сестры Вильгельма Оранского29.
В письме Амалии Барлей делает из жены штатгальтера
героиню по образу Лаодамии Овидия30. Как Лаодамия в
письме Протесилаю, Амалия рассказывает мужу, как день
и ночь ходит она, неприбранная и печальная, как несносны
ей стали наряды и украшения:

Ночи и дни напролет по дому брожу неодета,

В латы мой муж облачен, мне ль нарядом блистать?
Волосы гребень не держит, на лбу не сверкает тиара,
Пурпур тирейский скользит из ослабевшей руки.
Платья, прислуга, дворец — о них не могу я и думать.
С Вами все мысли мои, нет о себе ни одной.
Фрейлины просят меня убрать себя пышным нарядом -
Вы же покрыты теперь клубами дыма войны.
Мне ли беспечно гулять вечерами по улицам шумным,

218
 Зная, что с лютым врагом бьетесь без устали Вы? Бедная
Мне ли лицо украшать дорогим жемчугом и смарагдом, родственница
Зная, что кованый шлем Ваши сжимает виски?
Может ли эта рука расчесывать длинные косы}
Зная, что меч над врагом Ваша заносит рука?
Как я могу услаждать себя негой и роскошью пышной,
Если над принцем моим тучи нависли огня f
< ...>
Зачем буду я избегать тягот печальных и в этом
Разниться буду от Вас, суетно холя себя?
Лучше уж буду ходить неубрана, в горькой печали,
Жена без мочи и сил, быть может, уже и без Вас.

Как Лаодамия убеждает Протесилая остерегаться троян­

ского песка, так Амалия молит «держаться подальше от
осаждаемых стен». Как Лаодамия старается убедить Про­
тесилая в том, что отвоевывать Елену должен не он, а Мене-
лай, так и Амалия пытается убедить Фредерика Хендрика
сторониться опасности:

Долг командира не в том, чтобы в гущу сраженья бросаться.

Пусть он приказом своим в бой посылает солдат.

В конце она обещает принять все как есть и не противиться

судьбе. Снова примером ей служит Лаодамия, выражаю­
щая готовность разделить судьбу мужа:

Вооружившись копьем, я отправлюсь на бранное поле,

В лагерь, в окопы пойду, лишь бы с Оранским мне быть.
Больше не стану его отвращать я от жара сраженья.
Хочет он броситься в бой, брошусь я следом за ним.
Не откажи мне. Судьба, лишь в этой единственной просьбе:
Пусть смертоносный клинок разом обоих пронзит.
Были единым мы с ним, когда брачное ложе делили,
Будем едины навек, неделимую смерть разделив.

Письмо Амалии вызвало целый шквал других литератур­

ных «писем»31. Их сочинители не были, конечно, знакомы
с перепиской Амалии и Фредерика Хендрика. Позднее

219
Аллегория на отвоевание Фредериком Хендриком Схертогенбоса 17 сентября 1629 года
На возвышении епископ сочетает браком Фредерика Хендрика и Юницу Схертогенбоса, за которой
стоит бургомистр города. Слева портреты Фридриха Богемского, Фредерика Хендрика и Эрнста Ка­
зимира, штатгальтера Фрисландии, Гронингена и Дренте, справа — портреты их жен
Криспейн ван де Пассе II. 1629. Гравюра. 28,9x37,5. Рейксмузеум, Амстердам

220
одна из дочерей распорядилась похоронить письма роди­ Бедная
телей вместе с ней. До нас дошло лишь несколько написан­ родственница

ных по-французски писем Амалии к мужу, но и их оказа­

лось достаточно для исторических спекуляций о причине
решения ее дочери. Письма Амалии написаны «воистину
немыслимым, не поддающимся описанию варварским
языком», причем на родном немецком она писала так же
ужасающе плохо, как и на французском. Возможно, Фре­
дерик Хендрик так настаивал на том, чтобы гувернер их
сына уделял неустанное внимание правописанию, боясь,
что мальчик унаследует орфографию матери. Увещевания
отца не помогли...32
Напрасными оказались и страхи, приписанные Амалии
Барлеем. В середине сентября, после почти пятимесячной
осады, Схертогенбос пал. 19 сентября Фредерик Хендрик,
Амалия и Фридрих Зимний присутствуют на первой про­ Испанский гарни­
тестантской службе в главном соборе города. Дорога в зон покидает Бре­
Южные Нидерланды была открыта. Вскоре голландцы от­ ду, отвоеванную
армией Штатов
воевали у испанцев Маастрихт и даже планировали осаду под командовани­
Брюсселя. Но дальше планов дело не пошло. ем Фредерика Хен­
Военные победы Фредерика Хендрика, прозванного дрика ю октября
1637 года
из-за применяемой им стратегии «облегателем городов»33,
поднимали престиж штатгальтера и упрочивали его власть. Это та самая Бреда,
которую читатель
В 1627 году он становится кавалером ордена Подвязки, с
помнит по Копьям
которым его и изображают с этого времени на всех портре­ или Сдаче Бреды
тах. Одновременно с Фредериком Хендриком Карл I про­ Веласкеса
извел в кавалеры ордена короля Швеции Густава Адольфа, 1634 года

что означало, что английский король видел в штатгальтере Неизвестный

мастер. 1637
не только «слугу» Генеральных штатов, но и суверенного
Офорт. 20,8x98,6
правителя. А в феврале 1636 года Людовик XIII изменил Рейксмузеум,
свое обращение к штатгальтеру Республики, заменив «Его Амстердам

221
 Золотой Превосходительство» «Его Высочеством» —король Фран­
апельсин,
ции обращался теперь к штатгальтеру так же, как к принцам
или
Божьей крови. Примеру французского короля вскоре последовали
милостью и Генеральные штаты, для которых Фредерик Хендрик тоже
принцесса стал «Высочеством» —к радости и гордости честолюбивой
Оранская
Амалии м.
Чтобы соответствовать росту престижа, Амалия при­
глашает архитекторов, которые строят новые дворцы и
перестраивают старые. Сады и парки при этих дворцах
разбивает не кто иной, как потомственный «первый коро­
левский садовник» французского двора35. Амалия покупа­
ет зеркала и мебель, ковры и гобелены, заказывает картины
известным художникам. Во всех постройках и покупках
советчиком Амалии и Фредерика Хендрика выступает уже
упомянутый Константин Гёйгенс, секретарь штатгальтера,
знаток архитектуры, живописи и музыки. По его совету
Оранские приглашают художника и архитектора Якоба
ван Кампена, и тот перестраивает старый штатгальтерский
дворец Ноордэйнде36. При посредничестве Гейгенса в
1626 году Амалия покупает картину Рубенса Бракосочета­
ние Александра Македонского и Роксаны, которая должна
была служить аллегорией ее собственного брака.

ГО ЛЛАНДСКИЙ CO RTEGIAN O

Если сейчас за пределами Нидерландов кто-то и знает имя

Гейгенса, то, скорее всего, это имя Кристиана Гейгенса, от­
крывшего кольца Сатурна, уточнившего значение числа л,
сделавшего первые маятниковые часы, изложившего вол­
новую теорию света и многое другое. Именно этого «Гу-
гения» Ломоносов упоминает в Письме о пользе стекла.
Отцом Кристиана был Константин, полиглот, музыкант,
дипломат, один из самых известных и самых замечатель­
ных голландцев X V II века37.
Всю свою долгую жизнь Константин Гейгенс (1596—
1687) прежде всего был придворным. И в силу своего
рождения и воспитания не мог им не быть. Его мать была

222
 родом из Антверпена, отец — уроженцем Брабанта, на­ Голландский
следственных земель Оранских. Выходцы из Южных Ни­ cortegiano

дерландов не пользовались доверием пришедших к власти

в городах Республики богатых купцов. Достославная гол­
ландская терпимость отнюдь не была безграничной, за­
канчиваясь там, где начиналась власть. Купеческая элита,
заседавшая в городских магистратах, с недоверием отно­
силась к выходцам с Юга. Во-первых, еще вчера они были
конкурентами, и кто знает, как они поведут себя, если по­
литическая ситуация переменится, во-вторых, Южные
Нидерланды оставались под властью католической Ис­
пании, в-третьих, а может быть, как раз во-первых: кому
хочется делиться только что завоеванной властью? При
этом городские магистраты всячески старались привлечь
южан, предоставляя им различные привилегии, и выходцы
из Южных Нидерландов сыграли огромную роль в эконо­
мическом и культурном расцвете Республики. До сих пор
в Нидерландах можно услышать выражение «все лучшее —
с Юга», причем кто-то произносит эти слова с улыбкой, а
кто-то вполне серьезно.
Но путь к важным политическим постам южанам был
закрыт. Сподвижник Вильгельма Оранского Филипп ван
Марникс писал в 1598 году, что, будучи выходцем из Бра­
банта, он не допускается ни на один общественный пост в
Голландии или в Зеландии. Родившийся в Брюсселе Фран­
суа ван Аарссен получил право гражданства только после
заступничества принца: три попытки, предпринятые вид­
ным дипломатом до этого, успеха не имели. Симону Сте-
вину, автору трудов по механике, геометрии, навигации,
фортификации, астрономии и теории музыки, введшему
в употребление десятичные дроби и основавшему в Лей­
дене первую инженерную школу, где преподавание велось
на голландском языке, Генеральные штаты отказали в месте
суперинтенданта фортификаций только по той причине,
что он был родом из Брюгге. Итак, шансов быть приняты­
ми в городской патрициат у «чужаков» Гейгенсов не было.
Единственным путем, открывавшимся перед ними, была
служба Оранским, извечным противникам городских ма­
гистратов.

223
 Золотой Отец Константина, Кристиан, служил одним из четы­
апельсин,
или
рех секретарей Вильгельма Оранского, а после его убий­
Божьей ства стал секретарем Государственного совета38. О его при­
милостью верженности дому Оранских говорят имена его сыновей:
принцесса
Мауриц, крестный отец старшего, дал крестнику свое имя,
О ранская
младший должен был получить имя Юстинуса, выступив­
шего вместе с Провинциальным советом Брабанта его
крестным отцом39, но Юстинус предпочел назвать маль­
чика Константином, что значит «постоянный». И крест­
ник оправдал данное ему имя: всю свою жизнь он верой
и правдой служил Оранским. Уже с малых лет он всячески
подчеркивает символику своего имени, связывая с ним
твердость моральных и политических позиций. Позднее
он свяжет свое имя с идеями Констанции Юстуса Липсия,
чья философия была ему необыкновенно близка, как бли­
зок был неостоицизм всему голландскому мировоззрению
x vii века. Неизменное стремление к душевному равно­
весию, как бы ни повернулась к тебе фортуна, оставалось
константой Константина, смотревшего на невзгоды как на
благотворное и целительное наказание, ниспосланное Бо­
гом для укрепления души.
Его детство, может быть самое счастливое детство в
голландской истории, не знало невзгод. Несмотря на за­
нятость — должность секретаря Государственного совета
отстаивавшей свою независимость Республики требовала
сил и энергии, — Гейгенс-старший уделял огромное вни­
мание воспитанию и образованию сыновей, особенно в
тех областях, в которых сам был менее сведущ: стеснявшее
его самого незнание и неумение ни в коей мере не должны
были препятствовать их карьере. В воспитании он видел
подготовку к важному посту на службе Оранским, поэтому
оно основывалось на принципе пользы того или иного на­
выка для будущей карьеры. Дочерям он не дал и десятой ча­
сти того образования, которое получили сыновья, потому
что не видел надобности давать знания, которые не смогут
пригодиться. Всю жизнь они так и писали с ошибками40.
Зато для образования сыновей не жалел ничего. Их ши­
рокая гуманистическая подготовка—прерогатива принцев
крови и родовитой знати —должна была сделать из них

224
 аристократов в прямом значении этого слова —«лучших». Голландский
Следуя идеалу Кастильоне, отец растил «uomo universale» — cortegiano

всесторонне образованного и хорошо воспитанного чело­

века, многостороннего дилетанта. Духовное развитие де­
тей, умение играть на музыкальных инструментах, писать
стихи, рисовать он разумно сочетал с физическим развити­
ем, с умением сидеть в седле, владеть шпагой —и делать все
это с легкостью и изяществом41.
Ключом воспитательной и образовательной системы
Гейгенса-старшего был интерес. Он неистощим на выдум­
ки, лишь бы развить у сыновей тягу к учению и любозна­
тельность. Первые буквы мальчики выводят не на бумаге, а
на песке, которым посыпался пол. Возвратившись из церк­
ви после воскресной проповеди, отец обсуждает с детьми
риторические достоинства и недостатки только что услы­
шанной проповеди. Он рифмует латинские грамматики,
переписывает учебники, выкидывая из них все, что может
притупить интерес детей, отчитывает учителей, склонных
к муштре и наказаниям. Позднее Якоб Кате, описывая в
книге Супружество идеал обучения как увлекательную
игру, говорит об «уважаемом человеке» из своего окруже­
ния, воплотившем этот идеал на практике42. Речь, безуслов­
но, идет о Кристиане Гейгенсе, обучившем детей в игре не
только грамоте, но и языкам и музыке.
Гейгенс-старший, сам не играющий ни на одном ин­
струменте, дает пуговицам на плащах детей названия семи
нот (что было новинкой — обычно учили по средневеко­
вой системе гексахордов), и так они осваивают азы музы­
кальной грамоты. С шести лет Константин берет уроки
виолы да гамба, с семи —лютни, без которой в X V II веке
не обходилось домашнее музицирование (более 3/4 музы­
кальных композиций этого времени написано для лютни).
Лютня станет и его любимым инструментом. Он много
напишет для лютни и не будет расставаться с ней даже во
время военных походов. Позднее он будет играть на теор­
бе, спинете, клавесине и органе, а в возрасте 76 лет увлечет­
ся гитарой. Возможно, его вдохновил опыт Монтеня, тоже
взявшего в руки гитару в преклонном возрасте. Гейгенс ос­
воит новую, отличавшуюся от всех известных ему систему

225
Золотой нотации45 и напишет три десятка композиций для гитары.
апельсин,
Всего же ему принадлежит более восьмисот музыкальных
или
Божьей сочинений, среди которых даже трио для скрипки, хотя
милостью скрипка, как и духовые, отнюдь не подобала Ьоппёге homme
принцесса (человеку достойному)44.
Оранская
Большое внимание в воспитании детей отец уделяет и
иностранным языкам, причем начинают они не с латыни и
греческого, как было принято, а с французского, который
с начала X V II века понемногу вытесняет латынь в между­
народном общении. Вскоре к французскому прибавляются
латынь, греческий, итальянский, испанский... Занимают­
ся братья и стихосложением, и впоследствии Гейгенс бу­
дет писать стихи на всех этих языках. В тринадцать лет он
читает латинский стих собственного сочинения Луизе де
Колиньи и потом долго гордится тем, что до слез тронул
вдову Вильгельма Оранского. После этого кому и по каким
поводам он только не писал!45
«Сидячие» предметы чередовались с тренировкой тела,
не уступавшей в глазах Гейгенса-старшего по важности
развитию интеллекта. Братья занимаются верховой ездой,
фехтованием, обучаются владению разными видами ору­
жия, катаются на коньках, плавают (единственное, что да­
валось Константину с большим трудом). Раз в день маль­
чики отправляются в конюшни принца Маурица, чтобы
заполнить составленный отцом длинный вопросник об
уздечках, мундштуках, трензелях, подпругах... Какой же
chevalier без cheval?
Всем военным дисциплинам обучает братьев Пьер дю
Мулен46, который позднее будет позировать де Гейну II для
Экзерснцнй (1608), сборника военных упражнений, напи­
санного по заказу принца Маурица. Рембрандт возьмет из
этой книги три позы для мушкетеров Ночнс&о дозора.
Не считаясь с нареканиями пасторов-кальвинистов,
отец учит детей танцевать, видя в уроках двойную пользу:
полезные физические упражнения, которые развивают в
детях умение красиво двигаться.
Отец знакомит сыновей и с рисованием: умение рисо­
вать могло пригодиться как в занятиях баллистикой, быв­
шей важным разделом математики, так и в поездках: вме­

226
сто пространных описаний достаточно было Голландский
зарисовки в путевом журнале. Уроки им дает cortegiano

гравер Хендрик Хондий, приглашенный после

того, как отцу не удалось уговорить друга семьи
и соседа Жака де Гейна И47. Об успехах 26-лет­
него Гейгенса можно судить по автопортрету
1622 года, сделанному в Англии.
Занимается Константин и живописью, но
делает это втайне от отца, боясь, как бы тот не
счел, что это занятие отвлекает его от серьезной
учебы. К тому же если рисование считалось за­
нятием достойным, то о живописи юноше из
хорошей семьи полагалось лишь уметь судить,
но самому ею не заниматься48. Позднее, сни­
скав известность одного из лучших знатоков
и «любителей» живописи (а ими славилась
Голландия49), он напишет, «что нельзя соста­
вить себе хоть сколько-нибудь обоснованное
мнение об этом искусстве (с которым теперь
сталкиваешься на каждом шагу), не познав его
основ на собственном опыте»50.
В мае 1616 года братья Гейгенс едут в Лейден
с рекомендательным письмом от отца к поэту-
Автопортрет
профессору Даниэлю Хейнсию. После года Константина
учебы в Лейденском университете, посвящен­ Гейгенса
ного преимущественно изучению английского 1622
языка, не входившего в программу отца, Кон­
стантин возвращается домой со степенью ли­
ценциата. Единственное, чего еще недоставало
молодому человеку, одинаково хорошо подго­
товленному к общению с музыкантами, писа­
телями и поэтами, так это поездки по Франции
и Италии.
Но вместо гранд-тура отец отправляет сына
в petit tour в соседнюю Англию. Едет он под
опекой английского посла Дадли Карлтона,
соседа по Гааге и коллеги Гейгенса-старшего
по Государственному совету51. Официальным
предлогом для поездки посла было получение

227
Золотой инструкций относительно политического курса, которого
апельсин,
надлежало придерживаться в щекотливой политической
или
Божьей ситуации, сложившейся в Республике после того, как Мау­
милостью риц захватил власть. Но были у Карлтона и причины более
принцесса личного свойста52.
Оранская
Константин Гейгенс и его сверстник и сосед Жак де Гейн III
сопровождают Карлтона в визитах к графу Эранделу53, од­
ному из лучших знатоков искусства, осматривают знаме­
нитую коллекцию, размещавшуюся в здании, специально
построенном Иниго Джонсом. В письмах к родителям (а
писал Гейгенс почти каждый день, так что получалось не­
что вроде дневника, пятнадцать частей которого родители
получили с разными оказиями) он восхищается велико­
лепными «мраморами Эрандела», с которых де Гейн дела­
ет зарисовки54. Осматривают они и еще одну коллекцию,
тоже в здании, построенном Иниго Джонсом, — коллек­
цию принца Генри, которую тот собирал с такой страстью,
что тем самым даже давал католикам надежды на его брак с
Екатериной Медичи55. После неожиданной смерти прин­
ца его собрание вместе с правом престолонаследия пере­
шло брату Карлу.
Естественно, осмотрели молодые люди и собрание са­
мого Карлтона, и собрание голландского посла де Карона,
в чьем доме остановился Гейгенс. Де Карон представил сво­
его молодого соотечественника королю Якову. В востор­
женном письме родителям Константин рассказывает о том,
что ему представилась возможность показать английскому
королю свое искусство лютниста и что монарх наградил его
похвалой. Вряд ли Гейгенс знал о том, что английский ко­
роль не славился особой музыкальностью, а если и знал, то
предпочел об этом умолчать. Но, возможно, играл он так
проникновенно, что растрогал даже немузыкального Яко­
ва56. Он описывает королевские замки и дворцы, универси­
теты Оксфорда и Кембриджа, делает акварельные зарисов­
ки. В октябре 1618 года, очарованный английским двором и
художественными собраниями английских аристократов,
Гейгенс возвращается в Гаагу законченным англофилом.
В придачу ко всем своим достоинствам homo universalis
приобрел некоторый опыт дипломатии. Вскоре ему предо­

228
ставляется возможность углубить этот опыт: с апреля по Голландский
август 1620 года он сопровождает в Венецию чрезвычайно­ cortegiano

го посла Франсуа ван Аарссена, еще одного соседа по Гаа­

ге, на этот раз уже в качестве секретаря. Двенадцатилетнее
перемирие с Испанией подходило к концу, и Республика
хотела заручиться поддержкой Венеции на случай возоб­
новления войны с Испанией57. По сравнению с Англией
Венеция показалась Гейгенсу «увядшим цветком», хотя его
и поразила архитектура. Неизгладимое впечатление про­
извела на молодого меломана Вечерня Монтеверди под
управлением автора.
По возвращении ван Аарссен посылает доклад Гене­
ральным штатам, в котором всячески превозносит талант­
ливого, исполнительного и любезного секретаря. Памятуя
о том, как когда-то ему, «чужаку-южанину», помог принц
Мауриц, он хочет помочь одаренному юноше, добившись
для него места в дипломатическом представительстве.
На следующий год Гейгенс дважды сопровождает ван
Аарссена в Англию. На делегацию 23 января — 30 апреля
1621 года возлагалась задача заручиться помощью Якова в
войне, готовой вот-вот возобновиться после истечения
Двенадцатилетнего перемирия. Но известный своей па­
тологической нерешительностью Яков по-прежнему за­
нимал уклончивую позицию, и делегация возвратилась ни
с чем. Секретарю посольства Гейгенсу посчастливилось
больше: в этот приезд в свою копилку знаменитостей он
смог занести Фрэнсиса Бэкона58 и Корнелиса Дреббела59,
по его собственным словам, «луну рядом с солнцем Бэко­
на» (хотя последний был известен к этому времени только
как автор Нового Органона) . Правда, обоих он видел лишь
мельком.
В конце года Гейгенс вновь отправляется в Англию в
качестве секретаря голландского посольства, призванного
наладить отношения между Республикой и Королевством,
чье соперничество на торговом рынке вело к обострению
отношений. На этот раз он проводит в Англии больше года
и за это время сближается со многими видными англича­
нами, которые окажут большое влияние как на него самого,
так и на развитие его дальнейшей карьеры.

229
Золотой Для него самого, наверно, самым приятным было зна­
апельсин,
комство с семейством Киллигрю: сэром Робертом Килли-
или
Божьей грю, его женой и их одаренными детьми. В своих воспо­
милостью минаниях Гейгенс превозносит таланты Мэри Киллигрю,
принцесса певицы и лютнистки: «Весь дом был наполнен звучащей
Оранская
гармонией: прекрасная мать 12 детей (не устаю этому пора­
жаться) сопровождала свое божественное пение, в котором
не осталось ничего земного, благозвучными звуками лют­
ни, и казалось, будто струны тронул своими перстами сам
Орфей!»60 В этой музыкальной семье он встречает фран­
цузского лютниста Жака Готье, бежавшего в 1617 году в Ан­
глию61 и ставшего придворным лютнистом сначала Якова,
а потом и Карла. Гейгенс будет переписываться с ним до
смерти Готье в 1652 году.
В доме Киллигрю Гейгенс встречает еще одного вы­
ходца из Франции, Николя Ланье (1588—1666), известно­
го музыканта, певца, композитора и художника62. Как и
Готье, Ланье сделал блестящую карьеру при английском
дворе, первым получив титул главы королевской музыки63.
Посланный Карлом в Италию для переговоров о покупке
мантуанского собрания Гонзаги в мае 1625 года, Ланье без
малого через год привез в Лондон более 30 полотен64, сре­
ди которых и его собственный портрет, сделанный в Генуе
молодым, но многообещающим художником ван Дейком65.
Портрет Ланье Карл повесил в Bear Gallery Уайтхолла, где
во времена Елизаветы устраивались схватки медведей с со­
баками, а ван Дейка пригласил в Англию и назначил ко­
ролевским художником. Музыкальные и художественные
интересы сближали Гейгенса и Ланье, и один из экземпля­
ров своей Pathodia Sacra et Profana occupati (Проникно­
венные духовные и светские песнопения человека на госу­
дарственной службе) Гейгенс пошлет музыканту, льстя его
самолюбию просьбой исправить изъяны сочинения, когда
тот будет исполнять его на «most excellent Royal tiorba»66.
И эту переписку прервет лишь смерть Ланье.
Гейгенс встречает Джона Донна и становится его пер­
вым переводчиком на голландский язык67. В этот приезд
у него есть время продолжить знакомство с Корнелисом
Дреббелом, который, по словам самого Гейгенса, выделя­

230
ет его среди других. Прежде равнодушный к физике, не Голландский
cortegiano
входившей в отцовскую программу образования, Гейгенс
проникается интересом к чудесам природы. Особенно
привлекает Дреббел очкарика Гейгенса оптическими при­
борами.
Занятость в посольстве68, встречи с новыми и старыми
знакомыми, музыкальные вечера69и поездки не помешали
Гейгенсу написать сатиру Бесценная глупость (СТ Costelick
Mall) и Картинки нравов (Zedeprinten). В этот приезд
произошло еще одно событие, необычайно для него важ­
ное: он был анноблирован и стал сэром Константином70.
В начале февраля 1624 года в Гааге умирает его отец, и
место секретаря Государственного совета переходит к стар­
шему сыну Маурицу. А сэр Константин все еще не может
найти пост, на котором пригодились бы его знания и уме­
ния. В 1625 году он предпринимает оригинальную попыт­
ку привлечь внимание к своим талантам: публикует опыты
в стихах, названные им Otia (Часы досуга). Сборник он
посвящает Хейнсию, прося его не только принять посвя­
щение, но и написать хвалу автору. И дабы особо не за­
труднять занятого профессора-поэта, Гейгенс сам пишет
все, что хотел бы от него услышать. В предисловии же, под­
писанном уже собственным именем, он, играя словами
otium (досуг) и negotium (занятие, деятельность) и други­
ми однокоренными им, разъясняет, что именно досуг ха­
рактеризует человека71. И если он, как когда-то Хейнсий,
пишет сейчас стихи, то вполне вероятно, что позже, как и
Хейнсий, он обратится к науке.
Не прошло и месяца со дня написания посвящения
Хейнсию, как Гейгенс получил должность секретаря Фре­
дерика Хендрика, ставшего штатгальтером после смерти
Маурица. Конечно, сыграла роль не только otia Гейгенса,
но и его negotia, подробный рапорт о которой Франсуа
ван Аарссен направил в Генеральные штаты. Не скупясь
на эпитеты, он расписал достоинства бывшего секретаря
посольства: он-де и умный, и расторопный, и почтитель­
ный. Кандидатуру Гейгенса поддержало английское лоб­
би —Карлтон и Елизавета Зимняя. Естественно, словечко
за Константина замолвил и брат Мауриц.

231
Золотой В обязанности Гейгенса, ставшего одним из четырех се­
апельсин,
кретарей штатгальтера, входило ведение переписки, состав­
или
Божьей ление приказов, писем по случаю, инструкций и отчетов.
милостью Ему не требовалось ни знания языков, кроме, конечно, гол­
принцесса ландского и французского, ни даже навыков чистописания,
Оранская
входившего в программу обучения отца, если паче чаяния
его детям придется зарабатывать себе на хлеб «руками», —
все депеши, составляемые Гейгенсом, набело переписыва­
лись писцом. Недаром ван Аарссен, прочивший Гейгенса
в послы, поздравляя его с секретарским местом, выражал
надежду, что вскоре он получит-таки место в дипломатиче­
ской миссии, более соответствующее его талантам.
Но сам Гейгенс считал, что не место красит человека, а
человек место, и приводил в пример Филиппа ван Марник-
са, секретаря Вильгельма Оранского, с которым его сбли­
жало многое: интерес к музыке и поэзии, знание языков,
талант к расшифровке перехваченных депеш противника,
контакты с видными учеными. Гейгенс выполнял свои
обязанности с такой точностью, быстротой и легкостью, с
таким умом, тактом и блеском, что вскоре завоевал дове­
рие Фредерика Хендрика. Хорошо усвоив уроки отца, он
не вмешивался в дела политики, и штатгальтер это ценил.
Как и то, что главным для Гейгенса всегда оставалась его
секретарская работа. Занятия музыкой и поэзией были
всего лишь редкими «часами досуга», Otia или Korenbloe-
тепу «васильками», как он назвал другой свой поэтический
сборник: лишь сорняками, пусть и радующими глаз, но ра­
стущими без пользы среди колосьев хлеба. Хлебом же оста­
валась работа секретаря —и в смысле пользы для Оранских,
и в смысле заработка самого Гейгенса72.
Это счастливый для него период. Кажется, что он может
все: почти одновременно с получением места секретаря
штатгальтера выходит его первый поэтический сборник.
В это же время он завоевывает любовь Сюзанны ван Барле,
которой до этого безуспешно добивались и его старший
брат Мауриц, и поэт Хоофт. Как напишет сам Константин
в одном из стихов к «Звезде», как он в подражание Петрар­
ке и Филипу Сидни называет Сюзанну, «кораблик мой не­
сет попутный ветер»73.

232
 Голландский
cortegiano

Портрет
Константина
Гейгенса и Сюзанны
ван Барле
Якоб ван Кампен
Около 1635
Холст, масло
95x78.5
Маурицхейс, Гаага

Репутация одного из лучших знатоков искусства в соче­

тании с важной позицией при дворе штатгальтера способ­
ствуют тому, что многие ищут контакта с Гейгенсом, зная,
что Фредерик Хендрик во многом полагается на мнение,
знания и вкус своего секретаря. И Гейгенс дает советы, на­
зывает имена, завязывает контакты с художниками, архи­
текторами, скульпторами, переписывается с виднейшими
учеными Республики: Каспаром Барлеем, Герардом Фос-
сием, Гуго Гроцием, Даниэлем Хейнсием, Андре Риве и
Якобом Голием. Этот последний в начале 30-х годов по­
знакомил Гейгенса со своим студентом Рене Декартом, в
котором Гейгенс увидел «нового Аристотеля». Один из

233
 Золотой первых читателей Рассуждения о методе, Гей­
апельсин,
или
генс не только уговорил Декарта, напуганного
Божьей осуждением Галилея, опубликовать работу, но
милостью и сам во многом способствовал ее изданию.
принцесса
Он переписывался с Декартом до самой смерти
Оранская
философа в 1650 году, и из этой переписки до
нас дошло 122 письма.
Будучи правоверным кальвинистом, Гей­
генс переписывался с Утенбогартом, причем
в первом письме, датированном 1619 годом и
адресованном во Францию, куда бежал пропо­
ведник, 23-летний молодой человек благодарит
пастора за все уроки и молит Бога уберечь его
от бед74. Он переписывается с архиепископом
Кентерберийским Гилбертом Шелдоном, с
бывшим послом Англии в Республике Уилья­
мом Темплом. Именно Гейгенс порекомен­
довал Антони ван Левенгука английскому
Королевскому обществу. Он переписывается
с секретарем Французской Академии Валан-
теном Конраром, писателем и историографом
Франции Жаном-Луи Гезом де Бальзаком, ма­
тематиком, физиком, философом и теологом
Мареном Мерсенном. Несколькими письмами
обменялся он и с Пьером Корнелем, включив­
шим два панегирика «защитнику голландских
муз» в одно из переизданий своей комедии
Лжец. Не случайно Томас де Кейзер запечатлел
Портрет Константина Гейгенса именно в момент получения письма.
Гейгенса и (его?) клерка Сюжет с письмом — отдельная тема голланд­
Томас де Кейзер, 1627 ской жанровой живописи x v i i века. Мало най­
Дерево, масло, 92,4 х 693 дется художников, ни разу не изобразивших
Национальная галерея, Лондон момент писания, чтения, получения или от­
сылки письма, обычно любовного. Но портрет
де Кейзера—не жанр, а именно портрет.
Переписка Гейгенса, изданная в 1911-1917 го­
дах, насчитывает шесть томов. В основном это
письма, адресованные ему самому и сбережен­
ные им для истории75. Похоже, что чувство

234
истории было присуще секретарю штатгальтера больше, Голландский
чем многим его современникам. Неотлучно сопровождая cortegiano

Фредерика Хендрика в военных походах, Гейгенс просит

Амалию сохранить для потомков все письма, которые он
ей пишет из лагерей, и та поручает одной из фрейлин их
хранение. Благодаря Гейгенсу до нас дошло более семисот
писем — затерялось лишь несколько. Не случайно дошед­
шие до нас семь писем Рембрандта были сохранены имен­
но Гейгенсом.

ДОСТОЙНЫЕ ЮНОШИ

Под грохот пушечной канонады у стен осажденного Схер-

тогенбоса, между игрой на лютне, посланиями Амалии о
здоровье ее мужа и письмами друзьям, Гейгенс принимает­
ся за воспоминания о первых тридцати годах своей жизни.
Из этой написанной на латыни Моей юности76мы и узна­
ем о его воспитании и образовании. Несколько неожидан­
но в повествование вклинивается вдохновенное эссе о жи­
вописи, полное метких наблюдений и свидетельствующее
о том, что автор хорошо знает предмет, о котором пишет:
«Я хочу подробнее остановиться на живописи, всегда до­
рогой моему сердцу, и дать перечень наиболее известных
художников, моих современников, со многими из которых
я в большой дружбе». И Гейгенс приводит длинный список
имен, не разделяя художников на выходцев из Южных и
Северных Нидерландов. Он называет отца и сына де Гейн,
учителя де Гейна Хендрика Голциуса, Михила Миревелта,
пейзажиста Исайю ван де Велде, его ученика Яна ван Гой-
ена, Абрахама Блумарта, Корнелиса ван Пуленбурга, Мо­
зеса ван Эйтенбрука, Йоханнеса Торренциуса. Двадцать
страниц «художественного» отступления в латинской ав­
тобиографии секретаря штатгальтера — ценнейший доку­
мент для истории голландской живописи, одна из двух (!)
дошедших до нас оценок современниками состояния гол­
ландского искусства, переживавшего период наивысшего
расцвета77.

235
Золотой Среди всех живописцев Гейгенс особо выделяет Рубен­
апельсин,
са. Знаменательно, что десять из пятнадцати художников,
или
Божьей чьи картины находились в собрании Фредерика Хендри­
милостью ка и Амалии, упоминаются Гейгенсом: Пуленбург, ван
принцесса Хонтхорст, ван Дейк, Рубенс, Ян Брейгель Старший, Ян
Оранская
Ливенс, Рембрандт, ван Эйтенбрук, Хендрик Вроом, Паул
Брил. Нельзя утверждать, что все они были куплены по его
совету, но большая часть собрания была приобретена по­
сле того, как он стал секретарем Фредерика Хендрика и его
советчиком в вопросах живописи. Именно в это время он
и писал свое эссе.
Но какими бы увлекательными ни были воззрения мо­
лодого Гейгенса на искусство его времени, эссеистическое
вкрапление в воспоминания интересно нам прежде всего
описанием его встречи с Рембрандтом и Ливенсом, моло­
дыми лейденскими художниками, молва о которых дошла
до секретаря штатгальтера. И вот блестящий придворный,
уже трижды побывавший к этому времени в Лондоне и
осмотревший его лучшие собрания, побывавший и в Ита­
лии — Мекке художников, приезжает в мастерскую двух
лейденских юношей. Действие происходит в 1628 году.
Гейгенсу 31 год, Рембрандту 22 года, Ливенсу — 20. Они
еще только мечтают о карьере. Он — влиятельный совет­
чик штатгальтера, вовлеченный в каждую покупку, будь это
картина, скульптура или гобелен. Одно его появление в
мастерской давало надежду на осуществление самых фан­
тастических мечтаний.
Едва увидев работы двух молодых лейденцев, Гейгенс
тут же распознал в них огромный талант и загорелся жела­
нием сделать из них новых Рубенсов:

Говоря олучших из лучших, я умышленно приберег под ко­

нец двух благородных лейденских юношей. Скажи я, что
они единственные, кто способен соперничать с тита­
нами из моего длинного списка славных смертных, я все
равно умалил бы их заслуги. Если же я скажу, что уже в
очень скором времени они превзойдут и этих титанов,
я нисколько не преувеличу надежд, которые питают
после блистательного дебюта двух лейденцев самые

236
 строгие знатоки и ценители искусства. Их происхож­ Достойные
дение, как мне думается, является самым красноречи­ юноши

вым доказательством тогоу что нет аристократии

крови. < ...> Отец одного из моих юных друзей — выши­
вальщику отец второго — мельник, «о его сын явно вы­
леплен из другого теста. Как не поразиться тому, что
подобные семена дали такие чудесные плоды таланта
и воображения. < ... > Они ничем не обязаны своим учи­
телям, но всем — своему таланту>и я уверен, что, не
будь у них учителей, будь они предоставлены только
самим себе, о«и достигли бы тех же результатов < ...> .
Обя художника еще безбородые и внешне напоми­
нают скорее подростков, нежели юношей. Я не могу да
и не ставлю себе целью описать картины каждого из
них в отдельности. Но мне хотелось бы от них того
же, чего я хочу от Рубенса, а именно чтобы они соста­
вили список своих работ78.

Работы молодых Рембрандта и Ливенса даже специалистам

часто трудно отличить друг от друга. Это понятно: худож­
ники работают в одной мастерской, используют одних и
тех же натурщиков. Но острый глаз Гейгенса тут же под­
мечает разницу: Рембрандт лучше в выражении эмоций,
Ливенсу присуща оригинальность и смелость:

Я же со своей стороны осмелюсь выразить мое по­

верхностное суждение о каждом из них, сказав, что
Рембрандт превосходит Ливенса во вкусе и живости
чувства, но уступает ему в широте воображения
и дерзновенности в изображении фигур и сюжетов.
Стремясь своим юным сердцем ко всему возвышенно­
му и прекрасному, Ливенс пишет фигуры, которые он
видит, в натуральную величину или даже больше, в то
время как Рембрандт, всецело погруженный в работу,
предпочитает меньшие размеры, но в них он достига­
ет того, чего не найдешь на огромных холстах других.

И Гейгенс подробно останавливается на картине Рем­

брандта Иуда, возвращающий тр и д ц ать Серебреникову в

237
Золотой которой его больше всего поражает фигура раскаявшегося
апельсин, Иуды, с заломленными руками и сцепленными пальцами79.
или
Божьей
И даже делая поправку на присущую всем гуманистам лю­
милостью бовь к сравнениям с художниками древности, нельзя не
принцесса признать, что Гейгенс чрезвычайно высоко оценил умение
Оранская
Рембрандта передать на небольшом холсте сильные чело­
веческие эмоции. Гейгенс предрекает художнику большое
будущее на поприще исторической живописи, занимав­
шей в это время самое высокое положение в иерархии жан­
ров, то есть именно там, где поздние критики увидят самое
слабое место художника:

Возьмите всех итальянцев и все самое впечатляющее

и достойное восхищения из того, что дошло до нас от
искусства Греции и Рима. Один жест отчаявшегося
Иудыу не говоря уже о всех других поразительных фигу­
рах только на одном этом холсте— я повторяю: один
только этот Иуда, в его неистовстве, в его стенанияХу
умоляющий о прощении без надежды на негоу и в то
же время эта надежда выражена в его позеу его лице
обезумевшего, вырванных волосаХу разодранных одеж-
даху заломленных и судорожно сжатых руках, в том,
как в слепом порыве он бросается на колени, все его
тело у вопиющее о безумном отчаянищ — эту фигуру
я не променяю ни на одну прекрасную картину про­
шлых веков. И я хотел бы, чтобы на нее взглянули не­
вежды, утверждающие, что в наше время невозмож­
но сделать или сказать что-то, что уже не было бы
сделано или сказано в древности. Я утверждаю, что
ни Протогенуу ни Апеллесу, ни Паррасию никогда не
приходила в голову мысль — и не пришла быуживи они
сейчас — изобразить все эти разнообразные чувства
в одной фигуре и выразить их как одно целоеу как сде­
лал — и я сам удивляюсь собственным словам — этот
безбородый юноша, сын мельника, родившийся и вы­
росший в Голландии. Честь тебе и хвалауРембрандт!
Для того чтобы перенести Илион или даже всю
Азию в Италию, требуется меньше искусства, чем
голландцуу причем голландцу, никогда еще не покидав-

238
 шему стен родного города, перенести в Нидерланды Достойные
художественное совершенство Греции и Италии60. юноши

Единственное, что беспокоит Гейгенса, —что художники

знают только работу, что они не в ы х о д я т из мастерской, за­
бывая утехи молодости. Единственное, в чем упрекает их
человек, и сам находивший высшее удовольствие в рабо­
те, —в самодовольстве, которым он объясняет их отказ от
поездки в Италию:

Тот, кто выбил бы это из их юных голов, очень помог

бы им получить тоу чего им еще не хватает для до­
стижения совершенства. О, если бы они могли снача­
ла досконально изучить гениальные творения Рафа­
эля и Микеланджело, а потом вволю насмотреться
на работы других великих мастеров! Этим юношам,
рожденным достичь вершин искусства, надо лишь по­
знать самих себя, и тогда как быстро они превзошли
бы все, что увидели в Италии, и вернулись бы в Голлан­
диюу привезя в себе весь опыт итальянцев. Но я не хочу
утаить их отговорку, за которой они постоянно пря­
чутся и которую не устают приводить в оправдание
того, в чем можно усмотреть страсть к домоседству.
Они утверждают, что сейчас, когда они в расцвете
сил, они не могут тратить время на поездки, тем
более что короли и принцы по эту сторону Альп со­
бирают картины с такой неистовой жадностью, что
лучших итальянцев сейчас легче увидеть за пределами
Италии, и все то, что там пришлось бы с трудом ра­
зыскивать по городам и весям, здесь можно увидеть в
одном месте. Я не уверен, что это оправдание имеет
силу, но не могу не сказать в их защиту, что из всех
людей разных профессий и разных возрастов, каких я
только встречал, я никогда еще не видел никого, кто
был бы так одержим работой, как эти двое. В то, что
они делают, они вкладывают всю свою душу, и, что
еще более удивительно, их не влекут даже самые не­
винные забавы юношества. Словно старики, устав­
шие от жизни и познавшие, что все суета, они видят

239
240
 в забавах только потерю времени. Много раз мне хо­ Достойные
ЮНОШИ
телось, чтобы эти достойные юноши умерили свое
неутомимое и настойчивое упорство непрестанной
работы, какие бы блестящие перспективы она перед
ними ни открывала, и посчитались бы со своими хруп­
кими телами, которым уже сейчас в результате по­
стоянного сидения не хватает силы и выносливости ".

Похвалы, расточаемые Гейгенсом Рембрандту и Ливен-

су, не сыграли роль рекламы: Моя юность, законченная в
апреле 1631 года, была напечатана через 260 лет, в 1891 году.
Но это не значит, что деятельный придворный не рекомен­
довал молодых художников друзьям и знакомым. И сам он
не оставляет талантливых юношей вниманием. Еще в Лей­
дене Ян Ливенс уверил Гейгенса, что давно мечтал сделать
его портрет, и получил приглашение приехать в Гаагу. Не
совладав с нетерпением, Ливенс дважды приезжал рань­
ше условленного времени, зато результатом стал портрет,
ставший, по словам самого Гейгенса, «одной из самых до­ Слева:
рогих ему вещей». Он рассказывает, что сам ван Миревелт
Портрет
каждый день приходил им любоваться82. Константина
Гейгенс всячески старается свести молодых художников Гейгенса
с возможными заказчиками. Вероятно, при посредничестве Ян Ливенс
Гейгенса Рембрандт и Ливенс продают в 1629 году работы 1628-1629
Роберту Карру®*, камергеру Карла I. Карр покупает для ко­ Дерево, масло
99x84
роля Молящегося монаха-капуцина"4 и Портрет молодо­ Рейксмузеум,
го человека** Л ивенса и Автопортрет в шапкеw и Голову Амстердам
старой женщины Рембрандта*7. А через два года молодые
художники, очевидно, опять-таки не без участия Гейгенса
пишут портреты сыновей Зимних: Ливенс —портрет Кар­
ла Людвига, ставшего после гибели старшего брата наслед­
ником Пфальца, Рембрандт —портрет принца Руперта **.
По всей вероятности, Гейгенс знакомит Рембрандта со
своим старшим братом Маурицем и другом и соседом Жа­
ком де Гейном III, с которым он ездил в Лондон. В 1632 году
Рембрандт пишет портреты Маурица и де Гейна III.
Мы не знаем, был ли Константин Гейгенс доволен пор­
третом брата, но от портрета де Гейна он явно в восторге
не был. В январе-феврале 1633 года он пишет на портрет де

241
 / у*— О*- h*
f i- j ." £ k ' \л%4 ^ Л > ь 4 г * V^ W

v >(
ди!^Я* ^>4 ^V^v-Q'i' ml cvSS '■ . *' ^
J^? -с^гв*$Л> l^T^i' (ПЛ"^ f
S S ( J.^ - Я п ^ * ■ ' - ? ,fi^ " ' ^ 7 f
■ y ^ c 4 vVM V < f* A j
Ivb«> ff4*--
± «>4—
U~c
— -Ay ' W Q
^ < I*t A у K~
(Я'фЗ-^З’ \ } o i r ie tk 0 * 4 ’ < £. 1Л ое»т£ *

yyLiyst c, Э /^ 4*tar «-«* Л ~ -/у/ ^

^ jt^ A Jr \ ^ i .ili
з * 'v ^ 3 *T
< /W /~ *sr МАчл*. x ^ ' '
^ * /»/ /? гч, /,^hv
/lLr-1 i^
-*L <7^' /r»'?/- / // * /7 fj
Г '
fh J>
Ш
jI $ 4 -У -

д , & М ; \»„ Л > 5L^>- {V*°vd^

jb£r*l*~ 4->~^ /^s
T t -J Z ^ 7 2
irt^ v^^-*"^C^s^t - V .о (\> <£<vvwrA

^ Г Ы* ^

rj^/2i
/f t i _ 4

242
Гейна ни много ни мало восемь латинских эпиграмм под Достойные
общим заголовком: In Iacobi Gheinij effigiem plane dissimi- юноши

lem> scommata —На портрет Якоба де Гейна, совершенно

на него не похожий, шутки. Правда, и шутки самого Гей-
генса мало похожи на шутки: «Если бы лицо де Гейна по
чистой случайности действительно было таким, это был
бы великолепный портрет» или «Славный художник поза­
видовал тому, что де Гейн унаследовал все отцовское состо­
яние, и создал ему посмертно брата, с которым ему теперь
придется делить наследство»89. Мнение о портрете само­
го де Гейна неизвестно, но, сам отменный рисовальщик,
которому тоже пророчили славу Рубенса, он покупает у
Рембрандта два рисунка,Два спорящих старика (1628)90и
Старик, спящий у камина (гбгу)91.
Для штатгальтера Гейгенс покупает у Рембрандта Сам­
сона иДалилу 92 и Симеона во храме93, числившиеся в опи­
си коллекции Фредерика Хендрика как работы Ливенса.
Для штатгальтера же Гейгенс заказывает Рембрандту Воз­
движение креста и Снятие с креста, ставшие началом Слева:
серии из пяти сцен Страстейн. Последние три картины
Письмо
были заказаны Рембрандту Фредериком Хендриком, но Рембрандта
переписку о них художник вел с Гейгенсом, сохранившим Гейгенсу
семь писем,—и, повторим, это единственные дошедшие до Королевский
нас письма Рембрандта95. архив, Гаага

П О РТ РЕТ ЕЕ В Ы С О Ч Е С Т В А ,
ВЫ ПО ЛНЕНН Ы Й РЕМБРАНДТОМ

Несомненно, что именно Гейгенсу обязан своим суще­

ствованием и портрет Амалии, написанный Рембрандтом
в 1632 году. На этом портрете, хранящемся сейчас в париж­
ском музее Жакмар-Андре, на принцессе черное платье,
украшенное лишь многослойным кружевным воротником
и почти незаметными, отливающими синевой рюшами на
груди. Платье кажется намного проще того, в каком зимой
1631/32 годов ее написал ван Дейк96, но кружева не уступали
по стоимости драгоценностям97. Долгое время считалось,

243
Золотой что на парижском портрете изображена Саския—в x ix веке
апельсин, во многих портретах Рембрандта историки искусств виде­
или
Божьей
ли изображения отца, матери или жены художника. Даже
милостью каталог Бредиуса 1953 года насчитывает еще 17 портретов
принцесса Саскии! Лишь в 1965 году, как уже говорилось в начале гла­
Оранская
вы, почистив подписанный и датированный парижский
портрет и увидев на нем такой же картуш, что и на портрете
Фредерика Хендрика, специалисты «узнали» значащийся в
описи коллекции штатгальтера 1632 года «портрет Ее Высо­
чества, выполненный Рембрандтом».
Тот факт, что долгое время портрет принцессы Оран­
ской принимали за портрет жены художника, говорит о
том, что принцессу можно было принять за богатую горо­
жанку. Нередко указывается и на сходство этого портрета
с портретом неизвестной женщины, держащей веер, напи­
санным Рембрандтом в том же 1632 году: и там, и здесь —
профильный поясной портрет, черное платье, жемчуг,
дорогой веер, перчатки, драгоценности98. Единственное
отличие в одежде двух дам —кружевной воротник Амалии,
скрывающий глубокое декольте, бывшее в x vn веке при­
вилегией дам высшего света. К середине xvn века пред­
ставления о том, что прилично, а что нет, мало-помалу
изменились (не без влияния пасторов-кальвинистов), но
аристократки по-прежнему считали декольте своей приви­
легией. Еще в 1937 году дамам при английском дворе пред­
писывалось глубокое декольте".
Черное платье принцессы связано не столько с каль­
винизмом, как обычно думают, сколько с общественным
положением. Черный цвет издавна считался цветом ари­
стократии. В X V I веке черный пришел в Нидерланды из
Испании, определявшей как политику, так и моду. Еще Ка-
стильоне, проведший последние пять лет своей жизни на
посту папского нунция в Мадриде, писал, что черный цвет
отражает внутреннее самообладание и поэтому наиболее
подходит аристократу. Праздничной заменой черного слу­
жил белый. К концу X V I века моду на черный и белый сме­
нили яркие цвета: красный и желтый100. В первой четверти
x vii века черный цвет отвоевывает позиции, но теперь уже
мода на черный, как и мода вообще, диктуется Францией.

244
 Цветное интермеццо оставило свои следы: если для Портрет
Ее Высочества,
официальных случаев обязательным по-прежнему остает­
выполненный
ся черный, то в неофициальной, повседневной обстановке Рембрандтом
дамы, особенно молодые, носят цветные платья. Вермеер,
Метсю и Терборх часто изображают девушек в цветном
шелковом deshabille — deshabille и negligi означали не
столько домашнюю, сколько всякую неофициальную одеж­
ду, в которой вполне можно было показаться и вне дома.
В цветном платье изображают Амалию Михил ван Ми-
ревелт и Геррит ван Хонтхорст. Поверх цветного платья
женщины носили черную накидку. В отличие от женщин,
мужчины оставались в черном и дома.
Демонстрация своего положения считалась нормой:
Бог создал различные сословия, и всем им надлежало оде­
ваться согласно социальному рангу Поэтому неудиви­
тельно, что в рассказах о балах и приемах упоминалась (ча­
сто завышенная) стоимость платья и ткань, из которой оно
сшито (часто разные сорта шелка). Нередко указывалась и
цена украшений Ю1.
Амалия страстно любила драгоценности — другой по­
казатель общественного статуса102. Зная об этой ее слабо­
сти, Ришелье послал ей бриллиантовые серьги, надеясь,
что Амалия уговорит мужа не нарушать заключенный в
1635 Г°ДУ договор с Францией и не подписывать сепарат­
ный мир с Испанией. Серьги должны были закрыть ее уши
для антифранцузской пропаганды.
На портрете она в жемчужном ожерелье, в волосах у нее
две так называемые «гирлянды», жемчужная и золотая с
бриллиантами. В ушах серьги голубого жемчуга (в описи
драгоценностей Амалии упоминаются жемчужные серь­
ги в виде капли стоимостью в 36 ооо гульденов). Жемчуг,
символ богатства и власти, был важным показателем обще­
ственного статуса. В списке, составленном Фердинандом и
Изабеллой для отправляющегося в путь Колумба, на пер­
вом месте — еще до золота, серебра и специй — значится
жемчуг. Филипп II дарит Марии Тюдор в честь помолвки
жемчужину La peregrina — и после смерти Марии требу­
ет подарок обратно103. На картине фламандского живо­
писца X V I века Квентина Массейса Меняла и его жена на

45
Золотой столе вместе с деньгами на черном бархатном мешочке ле­
апельсин, жит жемчуг. У любимой фаворитки Генриха IV Габриэль
или
Божьей
д’Эстре было з^оо жемчужин. Жемчужное ожерелье было
милостью самым ценным и среди украшений Анны Австрийской.
принцесса В 1632 году Фредерик Хендрик купил у банкира и ювели­
Оранская
ра Карла I в подарок Амалии жемчужные серьги, заплатив
за них юоо фунтов, а через три года —ожерелье из речно­
го жемчуга, которое обошлось ему в 3000 фунтов. Амалия
так любила это колье, что в завещании оставила его дому
Оранских, запретив разъединять жемчужины. Это ожере­
лье она одолжит Марии Генриетте для свадебного портрета
ван Дейка104. Естественно, что с жемчуга, который в изоби­
лии присутствует на всех женских портретах аристократии
и богатой буржуазии105, часто начинаются описи придано­
го и описи имущества106.
Постепенно в моду входят бриллианты: в 1606 году на
крестинах дофина, будущего Людовика XIII, Мария Ме­
дичи красовалась в платье, расшитом 3000 бриллиантов
и 22 ооо жемчужин. А сын борца против роскоши, Лю­
довик XIV, принимал в 1669 году турецкого посланника в
платье, сплошь усыпанном бриллиантами—всего на сумму
в 14 ооо ооо гульденов. Бриллиантовая брошь видна и на
портрете Рембрандта. Амалия любила этот подарок Фре­
дерика Хендрика, и брошь украшает почти все ее портреты.
Прическа — также вопрос моды, связанный с социаль­
ным положением. На портрете Рембрандта Амалия изо­
бражена с короткой челкой, модной в это время garcette.
Челку мы видим не только на всех портретах Амалии этого
времени, но и на портрете принцессы Генриетты Лота­
рингской, написанном ван Дейком в 1634 году (Кенвуд), и
на всех рубенсовских портретах Елены Фурман, от портре­
та в свадебном платье (около 1630 года, Старая Пинакотека)
до Шубки 1638 года (Музей истории искусств, Вена) —мода
на garcette продержалась довольно долго.
Опознание в парижском портрете Амалии не столько
обрадовало, сколько озадачило историков искусства. Хорст
Герсон, один из наиболее авторитетных знатоков творче­
ства Рембрандта, высказал предположение, что Рембрандт
написал портрет Амалии как парный к портрету ее мужа,

246
 написанному в 1631 году Герритом ван Хонтхорстом, де­ Портрет
лавшим в это время стремительную карьеру при гаагских Ее Высочества,
выполненный
дворах, королевском и штатгальтерском. Рембрандтом
Ученик Абрахама Блумарта, ван Хонтхорст —в отличие
от Рембрандта —провел несколько лет в Италии. В Риме
он жил и работал у Винченцо Джустиниани, известного
коллекционера и патрона Караваджо. И сам ван Хонтхорст
начал в это время работать в стиле Караваджо. Разнообраз­
ными ночными сценами, от Поклонения волхвов до От­
речения Петра, не говоря уже о поющих и музицирую­
щих при свечах молодых людях и юных девах, чьи декольте
выдавали отнюдь не принадлежность к высшему кругу, он
заслужил прозвище Gherardo delle Notti. Помимо Джу­
стиниани работы ван Хонтхорста заказывают кардиналы
Шипионе Каффарелли-Боргезе, племянник Павла V, и
Маффео Барберини, ставший впоследствии папой Урба­
ном VIII, великий герцог Тосканский Козимо II Медичи и
принцесса Колонна-Гонзага.
В 1620 году ван Хонтхорст возвращается в Нидерланды,
а уже в 1621 году английский посол Дадли Карлтон реко­
мендует работы караваджиста лорду Эранделу. И признан­
ный знаток высоко оценивает перенятые от Караваджо
колорит и светотень ван Хонтхорста. Очевидно, при по­
средничестве Карлтона герцог Бекингемский купил для
своего собрания выполненного в стиле Караваджо Зубоде­
ра (1622)Ю7, одну из первых подписанных и датированных
работ художника. Возможно, именно у Карлтона только
что вернувшийся из Италии художник познакомился с
Елизаветой Зимней, после долгих скитаний нашедшей
пристанище в Гааге.
В 1627 году ван Хонтхорст покупает в Утрехте большой
дом с мастерской в сотню квадратных метров, где он рабо­
тает со множеством учеников. Один из них, Иоахим фон
Зандрарт, пришедший к нему в 1623 году, пишет, что во все
время его ученичества у ван Хонтхорста было 25 учеников,
каждый из которых платил юо гульденов в год. Позднее
он опишет в Немецкой академии, как мастерскую в июле
1627 года посетил Рубенс, и передаст его похвальное мне­
ние о «ночных сценах» своего учителя108.

247
Золотой Летом 1628 года ван Хонтхорст, который к этому време­
апельсин, ни уже отошел от караваджизма и обратился к портретам,
или
Божьей
едет по приглашению Карла I в Лондон, где за шесть меся­
милостью цев создает огромное —три с половиной на шесть с поло­
принцесса виной метров —полотно Аполлон иДиана\ несколько ане­
Оранская
мичный Аполлон с чертами Карла I и его сестра-близнец,
напоминающая Генриетту Марию, приветствуют, восседая
на облаке, семь Свободных Искусств. Искусства возглав­
ляют Меркурий и Грамматика, написанные с герцога и гер­
цогини Бекингемских109. Английскому королю понравил­
ся portrait historii, и он дарует художнику 3000 гульденов,
серебряный сервиз на 12 персон, чистокровного скакуна
из королевских конюшен и звание почетного подданно­
го с ежегодной пенсией в юо фунтов. За шесть месяцев,
проведенных в Лондоне, ван Хонтхорст не только завер­
шил грандиозное полотно, украсившее стену Banqueting
House, но и написал портрет Карла, читающего письмо110,
и портреты Карла и Генриетты Марии (несохранившиеся)
в образе пастуха и пастушки—в начале 20-х годов x v n века
в моду входит идиллическая Аркадия. Копии (тоже несо­
хранившиеся) этих пасторальных портретов художник
привез сестре короля, Елизавете Зимней. И стал ее лю­
бимым художником. Он пишет бесчисленные портреты
и самих Зимних, и их домочадцев, дает уроки рисования
их талантливым дочерям, Елизавете и Луизе Голландине111.
Из огромных долгов, оставленных Елизаветой в Голлан­
дии, она больше всех задолжала любимому художнику —
11 848 гульденов. Исходя из того, что в среднем его рабо­
та стоила 200 гульденов, можно подсчитать, что за 30 лет
он написал для Елизаветы около 6о полотен112. До самого
конца сороковых годов карьера ван Хонтхорста-портрети-
ста переживает взлет, и художник становится придворным
портретистом не только Зимних, но и Оранских. Сопер­
ничество Елизаветы и Амалии послужило расцвету худо­
жественной культуры Республики. В 1629 году он пишет
(несохранившийся) портрет Виллема II с сестрами и ти­
гром (!) и различные портреты Амалии. В описи Карла I
значатся и парадные, в полный рост, портреты Фредерика
Хендрика и Амалии, сделанные ван Хонтхорстом в 1631 году.

248
 В том же году ван Хонтхорст пишет профильный парад­ Портрет
ный портрет Фредерика Хендрика. Первым в Северных Ее Высочества,
выполненный
Нидерландах обратившись к ракурсу монет и медальонов, Рембрандтом
изображавших римских императоров, он подчеркнул офи­
циальный статус и династические амбиции штатгальте­
ра113. Фредерик Хендрик изображен в военных доспехах, с
белым воротником поверх латного.
В 1632 году ван Хонтхорст пишет портреты Амалии в
образе Дианы и в образе Эсфири и профильный портрет,
которые разительно напоминают его портреты Елизаве­
ты-Дианы, Елизаветы-Эсфири и профильный портрет

Портрет Амалии
ван Солмс

Геррит
ван Хонтхорст
Дерево, масло
75x60
Королевский
архив, Гаага

249
Золотой Зимней королевы. Не датированный и не подписанный
апельсин, портрет Амалии кисти ван Хонтхорста и считался до па­
или
Божьей
рижской находки парным к портрету ее мужа. После атри­
милостью буции парижского портрета возник вопрос: которое из
принцесса двух изображений является парным к портрету Фредерика
Оранская
Хендрика? Кому был заказан портрет Амалии: ван Хонт-
хорсту или Рембрандту?
Главным аргументом в пользу того, что портрет Амалии
был заказан Рембрандту, является запись в описи коллек­
ции штатгальтера, составленной в 1632 году: «Портрет Ее
Высочества, выполненный Рембрандтом». К тому же пор­
трет Фредерика Хендрика работы ван Хонтхорста, как и
портрет Амалии Рембрандта, написаны на холсте, в то вре­
мя как портрет Амалии ван Хонтхорста написан на доске.
Картуш на рембрандтовском портрете Амалии идентичен
картушу портрета Фредерика Хендрика ван Хонтхорста, в
то время как картуш на портрете Амалии ван Хонтхорста
от них отличается114.
После идентификации парижского портрета Рембранд­
та как портрета Амалии Герсон высказал предположение,
что на портрете ван Хонтхорста, считавшемся ранее пар­
ным к портрету Фредерика Хендрика, изображена вовсе
не Амалия, а Елизавета Зимняя. Предположение не такое
беспочвенное, каким может показаться: портреты Амалии
разительно походили на портреты Елизаветы всем — пла­
тьями, прической, украшениями, позой, задним планом,
драпировкой. Однако за отсутствием хоть какого-либо
сходства с другими портретами Зимней королевы оно было
отвергнуто. Веским аргументом против предположения
Герсона служит и огромная популярность ван Хонтхор-
ста-портретиста при гаагских дворах. Авторы последней
большой монографии о ван Хонтхорсте не сомневаются в
том, что парным к портрету штатгальтера работы ван Хонт­
хорста является его же портрет Амалии, написанный годом
позже115. Что же до портрета Амалии Рембрандта, они по­
лагают, что идею написать парный портрет Амалии к уже
написанному портрету ее мужа подал Рембрандту Гейгенс,
всячески пытавшийся продвинуть молодого художника.
Если бы портрет Рембрандта понравился штатгальтеру и

250
его жене, он мог бы стать «парным» к портрету Портрет
ван Хонтхорста, а сам художник мог бы если Ее Высочества,
выполненный
не занять место ван Хонтхорста, то стать вме­ Рембрандтом
сте с ним портретистом Фредерика Хендрика
и Амалии.
По всей вероятности, портрет не понравил­
ся. Почему, можно себе представить, сравнив
его с другими портретами Амалии —ван Дей­
ка, ван Хонтхорста, ван Миревелта... Ван Дейк
изобразил Амалию миловидной женщиной с
красивыми, тонкими руками. В склоненной
голове и выразительных глазах сквозит застен­
чивость и мягкость. В портрете ван Дейка нет
и намека на сутулость Амалии, физический
изъян, который она передала детям. Сутулость
Амалии, как и ее беременность—28 апреля она
родила дочь —заметны в профильных портре­
тах ван Хонтхорста и Рембрандта. Но боль­
шеглазые портреты ван Хонтхорста любили и
Амалия, и Елизавета Зимняя; недаром стоило Портрет Амалии ван Солмс
Елизавете заказать Хонтхорсту портрет в обра­ Кунраат Баумане,
зе Дианы или в образе Эсфири, как Амалия тут по живописному оригиналу
Антониса ван Дейка. 1640-1641
же заказывала такой же. К тому же Рембрандт,
Гравю ра. 25,6x19,8
изобразивший сутулую и беременную бюргер­ Рейксмузеум, Амстердам
шу с маленькими глазками, был новым челове­
ком при дворе, введенным секретарем Фреде­
рика Хендрика, а не отвоеванным у Стюартов.
Из анаграммы имени Амалии, составлен­
ной Гейгенсом — «aime les modes», — мы зна­
ем, что она следила за модой. Вряд ли ей, из­
вестной своим тщеславием, мог понравиться
почти бюргерский портрет, без какой-либо
претензии на изысканность и нарядность. Лег­
ко представить, что неброскому портрету Рем­
брандта она предпочла праздничные портреты
ван Хонтхорста, который мало-помалу вытес­
нил ван Миревелта в качестве придворного
художника Фредерика Хендрика и Амалии и
более двадцати лет писал портреты их самих,

25»
Золотой их детей и родственников. На одном из последних своих
апельсин, полотен в зале Оранских, в Аллегории брака Фредерика
или
Божьей Хендрика и Амалии он изобразил штатгальтера в образе
милостью Александра Македонского, а Амалию в образе Роксаны. Так
принцесса и только так хотела видеть себя «Божьей милостью прин­
Оранская
цесса Оранская».

ПРИНЦЕССА ОРАНСКАЯ
И СТЮАРТЫ

Благодаря обилию дам —самой Амалии, ее фрейлин, четы­

рех дочерей с их фрейлинами —двор Амалии и Фредери­
ка Хендрика все больше начинает походить на настоящий
королевский двор с придворными балами и праздника­
ми. Растет и la famiglia Оранских. Если у Маурица было
140 слуг, то у Фредерика Хендрика и Амалии их было уже
250. Конечно, двору Оранских по-прежнему бесконечно
далеко до больших королевских дворов или двора папы, но
теперь его уже можно сравнить с дворами некоторых пап­
ских кардиналов или больших немецких княжеств.
Чтобы придать дому Оранских больший статус, Амалия
задумывает породниться с настоящей королевской дина­
стией, и не с какой-нибудь, а со Стюартами, женив сына
Виллема на Марии Генриетте (Мэри), старшей дочери
Карла I. Сначала Карл и слышать не хочет об этом браке:
Princess Royal не может войти невесткой в захудалый дом
Оранских, ее рука будет отдана либо Бальтазару Карлосу,
сыну испанского короля Филиппа IV, либо, на худой ко­
нец, ее двоюродному брату Карлу Людвигу, сыну Елиза­
веты Зимней, ставшему после смерти брата наследником
Пфальца116. За Виллема Карл соглашался выдать разве что
младшую сестру Марии Генриетты, Елизавету.
Однако в 30-е годы положение английского монарха
становится все проблематичнее, а «католический брак» —
все неприемлемее для его подданных. По мере того как
Карл терял власть, брак с Марией Генриеттой терял для
Габсбургов привлекательность и ее курс на рынке невест

252
быстро падал. Чтобы хоть немного поднять его, за Princess Принцесса
Royal было обещано огромное приданое в 40 ооо фунтов Оранская
и Стюарты
стерлингов.
В Республике же и Генеральные штаты, и Штаты Гол­
ландии всячески приветствовали объявление «1е manage
anglais», который, по их мнению, должен был воспрепят­
ствовать дальнейшему сближению Англии с Испанией.
Естественно, что все подготовительные переговоры шли
в строжайшей тайне, и Елизавета Зимняя узнала о гото­
вящемся браке только в декабре 1640 года, когда стороны
почти пришли к соглашению117. Большую роль в осущест­
влении матримониальных планов сыграл Франсуа ван
Аарссен, не раз отправлявшийся в эти годы в Англию с
чрезвычайным посольством.
В феврале 1641 года был подписан брачный контракт,
и 24 апреля эскадра в 20 кораблей под предводительством
адмирала Маартена Тромпа вышла из Ден Брила, чтобы до­
ставить 14-летнего жениха и его свиту в 350 человек к 9-лет­
ней невесте. Погода явно не благоприятствовала браку:
разыгравшийся вскоре после выхода в море шторм сломал
мачту флагмана, и Виллему пришлось перейти на судно
вице-адмирала Витте де Вита. Полторы недели корабли
мотало по Ла-Маншу, и только 19 апреля 1641 года жених
из Республики Соединенных провинций вступил на берег
Английского королевства.
Через несколько дней он был принят в Уайтхолле, где
одарил членов королевской семьи бриллиантами, жемчу­
гами и прочими драгоценностями на сумму в 23 ооо фун­
тов (более 200 ооо гульденов). Среди его подарков была и
бриллиантовая брошь, которую ван Дейк, придворный ху­
дожник Карла I, изобразил на свадебном наряде невесты118.
Наряд самого жениха англичане сочли недостаточно бо­
гатым для торжественного события, хотя Фредерик Хен­
дрик и Амалия не поскупились на гардероб сына: в июне
1641 года они оплатили счет парижского портного Арма­
на на 5500 гульденов!119 Теперь Виллему пришлось выло­
жить еще столько же лондонскому портному, сшившему
для него четыре костюма — три шелковых и один шерстя­
ной. В самом дорогом из них, розовом муаровом с сере-

253
бряной нитью, и изобразил его художник120. Обычно на Принцесса
парных портретах муж изображался справа, а жена слева, Оранская
и Стюарты
но на портрете ван Дейка Мэри, как высшая по рангу, стоит
справа от мужа. По традиции за свадебный портрет плати­
ли родители невесты, но при заключении этого союза была
нарушена и она—голландская сторона платила за все. Карл,
правда, обещал Виллему золотую шпагу с 14 бриллиантами
стоимостью в юо ооо гульденов, но дальше обещаний дело
не пошло. У короля не было денег даже на то, чтобы запла­
тить солдатам, уже давно не получавшим довольствия.
Дабы пополнить казну, оскудевшую после Епископских
войн, в конце 1640 года, после одиннадцатилетнего пере­
рыва, он вынужден созвать парламент. Но вместо того что­
бы утвердить налоги, сразу же после открытия парламент
Слева:
обвинил графа Страффорда, правую руку короля во время
Будущий
единоличного правления, в государственной измене. Не штатгальтер
сумев в ходе процесса доказать вину бывшего министра ни Виллем II, принц
по одному из пунктов обвинения, 13 апреля, то есть нака­ Оранский, и его
нуне приезда свадебной делегации, нижняя палата приня­ невеста, принцесса
Мария Генриетта
ла билль об опале. Это означало, что Страффорду грозила Стюарт, дочь
казнь, но только при согласии лордов и короля. В воскресе­ Карла I
нье после принятия билля палатой общин шеститысячная Антонис ван Дейк
толпа окружила парламент, угрожая всем членам палаты 1641. Холст, масло
лордов, кто подозревался в симпатиях к бывшему министру. 182,5x142
Рейксмузеум,
В городе царила атмосфера всеобщего страха. Запуганные Амстердам
уличными беспорядками, лорды приняли билль об опале.
Спасти верного министра теперь мог только король...
С тех пор как юный Фридрих V приехал в Лондон за
своей невестой, прошло без малого тридцать лет. Весь
Лондон жил тогда ожиданием праздника. Теперь настрое­
ние англичан было другим. Давид Юм так описывает этот
эпизод английской истории: «Чернь окружила Уайтхолл,
сопровождая требования казни шумными криками и пря­
мыми угрозами. Вновь стали распространяться слухи о за­
говорах против парламента, всюду твердили о мятежах и об
иностранных вторжениях, вся нация пришла в состояние
крайнего возбуждения, грозившего каким-то страшным и
неминуемым взрывом. Куда бы ни обращал взоры король,
он нигде не находил помощи и поддержки. < ...> Короле-

255
Золотой ва, устрашенная столь грозной опасностью и никогда не
апельсин, любившая Страффорда, со слезами на глазах умоляла су­
или
Божьей пруга удовлетворить это требование народа, которое, как
милостью тогда надеялись, будет последним»121. Узнав о колебаниях
принцесса Карла, Страффорд написал ему письмо, в котором осво­
Оранская
бождал короля от всех данных им обещаний (Карл дважды
обещал бывшему министру, что ни один волос не упадет с
его головы) и заклинал его предотвратить кровопролитие,
которое может произойти, откажись король удовлетворить
требования народа. После пяти дней сомнений Карл дал
санкцию на билль, и еще через два дня старейший сторон­
ник короля был казнен при огромном скоплении народа.
Виллема в этот день отвезли в Гринвич.
Свадьба была отпразднована скромно (брачными узами
молодых соединил епископ Мэттью Рен, дядя Кристофе­
ра Рена)122, и голландцы подозревали, что, изменись зав­
тра политическая ситуация в Англии, англичане тут же
откажутся от брачного контракта. Во время bedding of the
bride, торжественного положения молодых на супруже­
ское ложе в присутствии родителей невесты, иностранных
послов, епископов и лордов Англии, принцессу положили
в кровать в двухслойной рубашке, накрепко зашив подол.
Положили между двух простыней, на которые постелили
еще одну, и только потом на брачное ложе положили же­
ниха. Таким образом демонстрировали, что Мария Генри­
етта только номинально является женой этого мужлана из
Нижних Земель и что, представься лучший кандидат, брак
будет тут же аннулирован. Но для официального призна­
ния брака надо было, чтобы босые ноги жениха коснулись
босых ног невесты. И под смех всех присутствующих при­
шлось посылать королевского горбуна за ножницами. По­
дол разрезали, но хотя официально Мария Генриетта и ста­
ла женой Виллема, Карл отложил отъезд дочери к мужу до
достижения 12 лет, официального брачного возраста, что,
конечно, лишь умножило подозрения голландцев.
Однако судьба распорядилась по-своему. Уже на сле­
дующий год в Англии разразилась Первая гражданская
война, и Карл был вынужден покинуть Лондон, а жену и
старшую дочь отправить в Нидерланды. В официальном

2*6
послании говорилось, что, посылая свою дочь
в Республику Соединенных провинций, ан­
глийский король демонстрирует свое распо­
ложение к этой стране. Королева якобы лишь
сопровождала десятилетнюю дочь. На деле же
король (и не он один) опасался за безопасность
жены-католички, находившейся в центре анти-
парламентской группировки. Отъезд Марии
Генриетты и Генриетты Марии был бегством,
но бегством королевским: Марию Генриетту
сопровождало 8о придворных, вдвое больше,
чем предусматривал договор. Но это была еще
небольшая свита по сравнению со свитой ее
матери, насчитывавшей 300 человек. Все расхо­
ды на гостей и их свиты взял на себя Фредерик
Хендрик. Генриетта Мария пробыла в Респу­
блике целый год, прося денег у всех, от датско­
го короля до амстердамских евреев.
Брак Виллема, принца Оранского,
и принцессы Марии Стюарт
2 мая 16 4 1 года
Слева на возвышении — родители
невесты, Карл I и Генриетта Ма­
рия, справа — родители жениха,
Фредерик Хендрик и Амалия ван
Солмс. На заднем плане аллего­
рии Любви, Надежды и Справед­
ливости и нидерландский лев в
нидерландском палисаднике. Над
новобрачными голубь Святого
Духа и путти с лавровыми венками
Рейнир ван Персейн, по живопис­
ному оригиналу Исаака Исаакс-
зоона. 1641. Гравюра. 36,5x47,3
Рейксмузеум, Амстердам
257
Шествие стрелков Вместо оговоренного в брачном контракте приданого
во время въезда в 40 ооо фунтов Генриетта Мария предусмотрительно за­
Генриетты Марии
в Амстердам хватила с собой королевские бриллианты, чтобы, заложив
20 мая 1642 года их, получить деньги на военную помощь мужу. Но гол­
Питер Нолпе, ландские банкиры не спешили принять заклад, тем более
по оригиналу Питера что парламент вручил послу Республики в Лондоне офи­
Симонсзоона Поттера циальное письмо, в котором говорилось, что бриллианты
1642. Офорт. 40x49,2
Рейксмузеум,
принадлежат короне, а отнюдь не являются личной соб­
Ам стердам ственностью королевы123. Дать под бриллианты деньги со­
глашались лишь антверпенские банкиры, да и то лишь при
условии, что гарантом выступит Фредерик Хендрик. Что
он и не преминул сделать, поддержав таким образом роя­
листов, несмотря на решение Генеральных штатов о ней­
тралитете.
Мэри и Генриетта Мария были приняты в Нидерландах
с большой помпой. Фредерик Хендрик, всеми уважаемый
штатгальтер, которому было уже под шестьдесят, относил­
ся к десятилетней невестке не как взрослый к ребенку, а как
подданный к суверену. А десятилетняя Мэри вела себя как
и подобало августейшей особе, не скрывая пренебрежи­
тельного отношения к семье мужа. По статусу принцесса
из дома Стюартов была несравненно выше графини Ама­
лии, и Мэри не упускала случая напомнить об этом свекро­
ви, которая должна была обращаться к малолетней невестке
«мадам». Тон задавала королева-гостья, открыто насмехав­
шаяся над платьями голландских дам, их прическами и
разговорами. Многих разочаровал не только характер, но
и внешность королевы. София, младшая дочь Елизаветы
Зимней, в будущем София Ганноверская, пишет о своем
первом впечатлении при встрече с королевой в 1642 году:
«Зная прекрасные портреты ван Дейка, я представляла всех
английских леди красавицами и удивилась, увидев, что ко­
ролева была малорослой женщиной с худыми, длинными
руками, сутулыми плечами и с зубами, торчавшими у нее
изо рта наподобие клыков»124.
Брак с английской принцессой повысил престиж
Оранских, но любви и мира в семью не принес. К тому
же он стоил казне немалых денег, и конца тратам не пред-

2 *9
Золотой виделось. Уже в 1641 году расходы Оранских превысили их
апельсин, доходы на 185 ооо гульденов. Поставщики двора штатгаль­
или
Божьей тера впервые жалуются на неоплаченные счета. Расходы на
милостью прием 380 придворных королевской свиты были огром­
принцесса ными, а фрейлины Генриетты Марии каждый день требо­
Оранская
вали новые перчатки и шелковые чулки. К тому же Штаты
Голландии и магистрат Амстердама, не желавшие портить
отношений с английским парламентом, были очень обе­
спокоены тем, что английская королева, не считаясь с их
политикой нейтралитета, закупала оружие и вербовала
солдат и офицеров. Они даже наложили арест на корабль
королевы, перевозивший оружие и бочки с золотыми ду­
катами, подаренными ей Генеральными штатами125. Но
Фредерик Хендрик, связанный договором о помощи ан­
глийскому королю, составил список офицеров, из кото­
рых Генриетта Мария могла выбрать jo и взять их с собой.
29 января 1643 года она — наконец! — отплыла в Англию
на судне, названном в честь ее дочери «Мария, принцесса
Великобритании». Только все вздохнули с облегчением,
как шторм заставил адмирала Тромпа вернуться. Королева
пробыла в Гааге еще месяц.
Двор Виллема и Мэри, соперничая в роскоши с дво­
ром Амалии и Фредерика Хендрика, придал еще больший
«Schwung» «самой важной деревне в Европе», как часто на­
зывали Гаагу, не имевшую прав города. Но одним сопер­
ничеством дело не ограничилось. Первое время малолет­
ки-новобрачные жили раздельно: Виллем на этаже отца, а
Мэри на этаже свекрови. Не прошло и года, как поползли
слухи о том, что свекровь и невестка не ладят друг с дру­
гом и что между ними нередки бурные сцены. Гордость
Амалии принадлежностью к дому Оранских наталкива­
лась на открытое презрение Мэри и к ней лично, и ко всем
Оранским. Стюарт не хотела становиться и так никогда и
не стала Оранской. Свекровь и невестка сходились лишь в
упрямстве. Как нередко случается и в менее титулованных
семьях, предметом борьбы между ними стал Виллем, из­
менявший жене направо и налево, но никогда не отказы­
вавший ей в деньгах на борьбу Стюартов с парламентом.
В глазах матери, он бросал деньги на ветер: в 1648 году Вил­

260
лем продал поместья Оранских, чтобы помочь семье жены, Отъезд королевы
весной 1650 года с той же целью занял два миллиона у Ам­ Генриетты Марии
из Голландии
стердама. 29 января 1643 года
Несмотря на все горести, которые принес Амалии брак
Балтазар
сына с Мэри, она не оставляла честолюбивого желания еще Флорисзоон
раз породниться с домом Стюартов. Эти желания разделя­ ван Беркенроде
ла и Генриетта Мария, пославшая в 1644 году эмиссара из 1643. Офорт. 39x46,2
Рейксмузеум,
Парижа в Гаагу с предложением брака между ее старшим Амстердам
сыном Карлом и старшей дочерью Амалии Луизой Ген­
риеттой. Английская королева готова была пойти еще на
один мезальянс, лишь бы заручиться помощью Республики
в борьбе ее мужа с парламентом.

26 l
Золотой До этого, зимой 1640 года, к Луизе Генри­
апельсин, етте, только что достигшей 12 лет, сватался ее
или
Божьей
родственник Хендрик Казимир, штатгальтер
милостью Фрисландии, желавший этим браком укрепить
принцесса свое положение. Но после того как Оранские
Оранская
породнились со Стюартами, обедневший Нас­
сау был уже не парой их старшей дочери. И по­
сле гибели Хендрика Казимира Амалия унич­
тожила еще не оглашенный брачный контракт.
Пока Амалия вела переговоры со Стюар­
тами о возможном браке дочери, сама Луиза
Генриетта имела неосторожность дать клятву
верности Анри-Шарлю де ла Тремуйю, принцу
Талмонскому и Тарентскому. С самого момента
появления в 1638 году семнадцатилетнего Анри
де ла Тремуйя при гаагском дворе его окружал
романтический ореол. Чего стоила одна только
история отпрыска славного французского дво­
рянского рода, приходившегося внуком сразу
двум дочерям Вильгельма Оранского!126 По­
сле сдачи в 1628 году Ла-Рошели его отец, внук
принца Оранского, перешел в католичество
I 4 1 5
S A iiiV TXEft НХХХ.Г* ЛСШ JJUVSIOKVM
г» 14 ш н о сп е щ . vxoa MAfiCHioxts и крестил своих детей, мать же, внучка прин­
l ^ p n i n a i t ' l . М£СТ. 1 L IMF.

ца Оранского, завещала им, когда они станут

Луиза Генриетта,
взрослыми, вернуться в протестантизм и искать
принцесса Оранская защиты у дяди. Молодой де ла Тремуй внял ее
Корнелис Фиссер II,
наставлениям, перешел в протестантство и по­
по живописному оригиналу ступил на службу к Фредерику Хендрику, по­
Геррита ван Хонтхорста лучив от него кавалерийский полк127. Весной
1649. Офорт, резец. 41,8x30,6
Рейксмузеум, Амстердам
1641 года Анри-Шарль сопровождал Виллема в
Англию, причем его собственная свита насчи­
тывала более 20 человек. Когда выяснилось, что
они не могут отплыть из-за шторма, молодой
человек сломя голову поскакал в Гаагу, рискуя
жизнью при переправе через бурный Маас, —
все для того, чтобы еще раз увидеться с Луизой.
Это не могло не вскружить голову 13-летней
девочке. Вопреки всем правилам приличия
Луиза и Анри начинают тайную переписку.

262
 Тем временем матримониальные переговоры со Стю- Принцесса
артами зашли в тупик: английская сторона требовала Оранская
ж v и Стюарты
гарантии поддержски роялистов, а Фредери