УДК 343(091)

© Т. Р. Сабитов, 2008
Сабитов Т. Р.
Принципы уголовного права стран Дальнего Востока
Сабитов Т. Р. Принципы уголовного права стран Дальнего Востока: сравнительно-правовой анализ на примере КНР, Японии и КНДР

Т. Р. Сабитов

ÕÓ‚ÓÒË·ËрÒÍËÈ „ÓÒÛ‰‡рÒÚ‚ÂÌÌ˚È ÛÌË‚ÂрÒËÚÂÚ

ÛÎ. œËрÓ„Ó‚‡, 2, ÕÓ‚ÓÒË·ËрÒÍ, 630090, —ÓÒÒˡ
E-mail: pravo@vestnik.nsu.ru

ПРИНЦИПЫ УГОЛОВНОГО ПРАВА СТРАН ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА:

СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ НА ПРИМЕРЕ КНР, ЯПОНИИ И КНДР
В статье проводится сравнительный анализ основных принципов и действующих норм уголовного права
стран Дальневосточного региона – Китайской Народной Республики, Японии и Корейской Народно-
Демократической Республики.
Ключевые слова: КНР, Япония, КНДР, уголовное право, принцип.

В настоящее время все больший эконо- важных для общества отношений, обеспе-
мический и политический интерес для Рос- чивающих устойчивость общества, функ-
сии и мирового сообщества в целом пред- ционирование его экономической, полити-
ставляют страны Дальнего Востока, в ческой, культурной и других сфер.
частности Китайская Народная Республика, Пожалуй, самый наглядный способ по-
Япония, страны Корейского полуострова лучить представление об уголовном праве –
(Республика Корея и Корейская Народная это изучить его принципы, т. е. основные
Демократическая Республика). Значитель- руководящие идеи, отражающие в уголовно-
ный интерес вызывает положительный опыт правовых нормах политику государства в
борьбы с преступностью в этих странах. области борьбы с преступностью. Интерес-
Причем этот опыт актуален именно для Рос- но, что зарубежный Дальний Восток пред-
сии, где уровень преступности, по мнению ставлен государствами с разным политиче-
криминологов, сегодня представляет угрозу ским строем. Каждое государство имеет
ее национальной безопасности [7. С. 112– неповторимые историю и особенности фор-
117]. мирования уголовного законодательства,
В Японии, например, уровень преступно- для права стран этого региона характерна
сти гораздо стабильнее и ниже, чем в других принадлежность к разным правовым семь-
развитых странах. По данным ГИАЦ МВД ям. Наиболее яркий контраст можно наблю-
России, в 2002 г. на каждые 100 тыс. жите- дать при сравнении правовой организации
лей в Японии пришлось всего 1 убийство. В общества КНР, Японии и КНДР. Так, уго-
Великобритании этот показатель выше в 1,5 ловное законодательство Японии сочетает в
раза, в Германии – в 3, во Франции – в 4, а в себе черты англо-саксонской и романо-
США – в 6 раз [5]. В России уровень германской правовых семей, уголовный за-
убийств в 22 раза выше, чем в Японии. От- кон КНР обнаруживает свойства романо-
части низкий уровень преступности в Япо- германской правовой семьи с все менее про-
нии объясняется особенностью морального являющимся социалистическим уклоном, а
сознания японцев и принадлежностью япон- Уголовный кодекс КНДР – явные признаки
ского общества к традиционному типу, от- социалистической правовой семьи. Данное
личающемуся повышенным значением мо- обстоятельство не могло не отразиться на
ральных установок. Вместе с тем как для принципах уголовного права, наиболее ха-
Японии, так и для других стран Дальнего рактерные из которых для вышеперечис-
Востока нельзя недооценивать роль уголов- ленных стран Дальнего Востока и являются
ного права, которое служит, с одной сторо- предметом исследования в рамках данной
ны, сдерживающим преступность фактором, статьи.
а с другой – инструментом охраны наиболее

ISSN 1818-7986. ¬ÂÒÚÌËÍ Õ√”. –Âрˡ: œр‡‚Ó. 2008. “ÓÏ 4, ‚˚ÔÛÒÍ 1

© “. —. –‡·ËÚÓ‚, 2008
76 ”„ÓÎÓ‚ÌÓÂ Ôр‚Ó
Следует отметить, что в литературе тема
принципов уголовного права зарубежных
стран освещена достаточно мало и это обос-
новывается, скорее, не субъективными, а
объективными причинами. Дело в том, что
принципы уголовного права – это категория
правосознания и в уголовном законодатель-
стве не каждого государства они получают
текстуальное выражение. Так, из всех рас-
сматриваемых в настоящей статье стран
Дальнего Востока они законодательно за-
креплены лишь в Уголовном кодексе КНР.
Таким образом, сравнительно-правовое ис-
следование принципов уголовного права
встречает на своем пути серьезные трудно-
сти.
Учитывая это, на наш взгляд, простым и
в то же время достаточно эффективным бу-
дет являться следующий метод исследова-
ния. Необходимо взять за основу совокуп-
ность общеправовых принципов, которые
были провозглашены в ст. 3–7 Уголовного
кодекса России (законность, равенство гра-
ждан перед законом, виновная ответствен-
ность, справедливость и гуманизм), а также
некоторые другие выделяемые российскими
учеными принципы. Далее следует отыскать
в нормах зарубежного уголовного права
аналогичные идеи либо их отсутствие. На
основании полученных результатов будет
допустимо судить о принципах уголовного
права упомянутых стран Дальнего Востока.
Данный метод, конечно, не претендует на
исчерпывающую полноту исследования, так
как при его использовании в поле зрения
исследователя могут не попасть принципы,
не известные российскому праву, но харак-
терные для зарубежного права. С другой
стороны, законность, равенство, гуманизм и
прочие аналогичные идеи относятся не
только к российским, но и к общемировым
ценностям и отношение к ним, проявляемое
в национальных уголовных законодательст-
вах, является важным показателем отноше-
ния государства к мировому сообществу.
Вопрос принципов в уголовных кодексах
(далее – УК) Китайской народной респуб-
лики и Российской Федерации решен схо-
жим образом – как российским, так и китай-
ским законодателем при создании УК
принято решение не просто перечислить на-
звания принципов, на которых основывается
Уголовный кодекс, а закрепить основные
руководящие идеи в отдельных статьях. Так,
в главе I УК КНР 1997 г. (ст. 3–5), которая
называется «Задачи, основные принципы и
сфера действия Уголовного кодекса», за-
креплено содержание принципов законно-
сти, равенства и справедливости.
Статья 3 УК КНР, так же как и ст. 3 УК
РФ, провозглашает принцип законности и
запрещает применение уголовного закона
по аналогии: «Если закон четко определяет
деяние как преступное, то в соответствии с
законом оно квалифицируется как преступ-
ление и подлежит наказанию; если в законе
отсутствует четкое определение деяния как
преступного, то оно не квалифицируется как
преступление и не подлежит наказанию».
В уголовном праве КНР долгое время
разрешалось применение уголовного закона
по аналогии. Так, УК КНР 1979 г., действо-
вавший до принятия нового УК КНР, допус-
кал применение наказания за деяния, прямо
не предусмотренные в нем в качестве пре-
ступления. Поэтому на практике при квали-
фикации деяний, не считающихся согласно
УК преступлением, широко использовались
сходные статьи кодекса, что порождало раз-
личной степени злоупотребления. Наконец,
запрет аналогии в ст. 3 УК КНР, сопровож-
давшийся увеличением количества составов
преступлений, предусмотренных Особенной
частью, а также четким их формулировани-
ем, позволил приблизить китайский уголов-
ный закон к требованиям мирового сообще-
ства.
В соответствии со ст. 4 УК КНР все лица,
совершившие преступление, равны перед
законом, никто не имеет особых прав, выхо-
дящих за рамки закона. Таким образом, в
данной статье закреплен принцип равенства
перед законом.
Как видно, китайский законодатель не
стал присваивать принципам названия,
обойдясь лишь отведением для данных идей
в уголовном законе отдельных статей. По-
жалуй, такой шаг вполне допустим. Извест-
но, что название статьи играет не послед-
нюю роль в ее толковании, причем иногда
оно даже искажает истинный смысл нормы.
Так, ст. 4 УК РФ называется «Принцип ра-
венства граждан перед законом», следова-
тельно, предполагается, что речь должна
идти о равенстве граждан (а не лиц без гра-
жданства) и о равенстве всех граждан (как
лиц, совершивших преступления, так и лиц,
интересы которых охраняются уголовным
законом). Между тем в самой статье рос-
сийского УК говорится только о лицах, со-
 –‡·ËÚÓ‚ “. —. œрË̈ËÔ˚ Û„ÓÎÓ‚ÌÓ„Ó Ôр‡‚‡ ÒÚр‡Ì ƒ‡Î¸ÌÂ„Ó ¬ÓÒÚÓ͇
вершивших преступления, причем фактиче-
ски ими могут быть также и лица без граж-
данства.
Статья 5 УК КНР закрепляет принцип
справедливости. Справедливость, в общем
как и в ст. 6 УК РФ, заключается в сораз-
мерности деяния и воздаяния: «Мера уго-
ловного наказания должна соответствовать
преступному деянию, совершенному пре-
ступником, и его уголовной ответственно-
сти». Вместе с тем ст. 5 УК КНР по сравне-
нию с российским аналогом выглядит более
компактно за счет отсутствия в ней указания
на запрет привлечения к уголовной ответст-
венности дважды за одно и то же преступ-
ление (ч. 2 ст. 6 УК РФ), что, на наш взгляд,
не является недостатком рассматриваемой
статьи. Данное положение в международ-
ном уголовном праве трактуется как прин-
цип ne bis in idem («не дважды за одно и то
1
же» ) [10. C. 511]. Например, в Междуна-
родном пакте о гражданских и политиче-
ских правах ne bis in idem сформулирован
следующим образом: «Никто не должен
быть вторично судим или наказан за пре-
ступление, за которое он уже был оконча-
тельно осужден или оправдан в соответст-
вии с законом и уголовно-процессуальным
правом каждой страны» (ч. 7 ст. 14) [9.
C. 44]. Ne bis in idem – самостоятельный
принцип, не касающийся сущности принци-
па справедливости уголовной ответственно-
сти, которая состоит лишь в соразмерности
деяния и ответственности за него – такова
позиция китайского законодателя.
Среди закрепленных в ст. 3–5 УК КНР
принципов нет принципа вины, что свиде-
тельствует не об игнорировании его в ки-
тайском уголовном законе, а лишь о лако-
ничности УК. Зачем отводить под этот
принцип отдельную статью, если все его
положения раскрыты в ст. 14–16 УК КНР?
В статьях 14 и 15 УК говорится об умыш-
ленной и неосторожной формах вины, а ст.
16 УК, подытоживая положения, закреплен-
ные в данных статьях, запрещает привлече-
ние к уголовной ответственности без вины
даже при наступлении вредных последст-
вий. В УК России, напротив, об обязатель-
ном установлении вины говорится не только
1
Источником данного крылатого выражения явля-
ется формула римского права: Nemo debet bis puniri
pro uno delicto «Никто не должен дважды нести нака-
зание за одно преступление».
77
в ч. 1 и 2 ст. 5 «Принцип вины», но и в ч. 1
ст. 14 «Понятие преступления», ст. 24–28
(глава 5 «Вина»), ст. 43 «Понятие и цели на-
казания».
В китайском уголовном законе специ-
ально не выделена и норма о гуманизме, хо-
тя на самом деле гуманистические идеи
свойственны многим положениям УК КНР.
Например, согласно ст. 2 данного УК, он
«имеет задачей, применяя наказание, вести
борьбу со всеми преступлениями с целью
защиты… прав личности, демократических
и других прав граждан». О проявлении
принципа гуманизма свидетельствуют так-
же: возможность назначения более мягкого
наказания, наказания ниже низшего предела
либо освобождения от него глухонемых или
слепых (ст. 19); запрет на применение
смертной казни к лицам, не достигшим к
моменту совершения преступления полных
восемнадцати лет, и женщинам, находя-
щимся ко времени судебного разбиратель-
ства в состоянии беременности (ст. 49);
требование о сохранении необходимого
прожиточного минимума для лица, совер-
шившего преступление, и членов семьи, на-
ходящихся у него на иждивении, при кон-
фискации имущества (ст. 59) и т. д.
В нормах УК КНР фактически заложен
принцип поощрения позитивного поведе-
ния, на который в последнее время все
больше обращается внимание в российской
уголовно-правовой литературе [2. C. 59–60;
12. C. 131–137]. Проявляется он, например,
в ст. 67 и 68 УК КНР, где говорится о явке с
повинной и искуплении вины заслугами.
Под явкой с повинной (ст. 67) понимается
«самостоятельный приход с повинной после
совершения преступления и правдивое опи-
сание собственного преступления». Явив-
шимся с повинной может быть назначено
более мягкое наказание либо наказание ни-
же низшего предела. Лица, совершившие
преступления незначительной тяжести, мо-
гут быть освобождены от наказания. В ки-
тайском УК 1997 г. явка с повинной регла-
ментируется более детально, чем в УК КНР
1979 г. (ст. 63). По мнению составителей
нового Уголовного кодекса, данная норма
должна заставить лиц, совершивших пре-
ступления, «задуматься», т. е. стимулиро-
вать позитивное уголовно-правовое поведе-
ние [1. C. 40].
Норма об искуплении вины заслугами
(ст. 68 УК КНР) также достаточно подробно
78 ”„ÓÎÓ‚ÌÓÂ Ôр‚Ó
разработана. На необходимость установле-
ния гарантий поощрения обращал внимание
еще Мао Цзэдун. Он отмечал, что главных
преступников надо наказывать, с действо-
вавших по принуждению – не спрашивать, а
«искупивших вину заслугами – поощрять, не
допуская при этом никаких отклонений» [1.
C. 41]. В соответствии с ч. 1 ст. 68, преступ-
нику, разоблачившему преступные деяния
других лиц, что доказано проверкой, или
представившему важную информацию, что
помогло раскрытию другого дела, а также
другим способом искупившему вину заслу-
гами, можно назначить более мягкое наказа-
ние либо наказание ниже низшего предела.
При значительном искуплении вины заслу-
гами суду разрешается назначить наказание
ниже низшего предела либо освободить от
наказания. А при явке с повинной после со-
вершения преступления и искуплении вины
заслугами в ч. 2 ст. 68 предписывается на-
значить наказание ниже низшего предела ли-
бо вовсе освободить от наказания.
УК Японии, принятый еще в 1907 г., не
имеет преамбулы или вводной главы. В от-
крывающей его Общей части («Общие по-
ложения») не излагаются ни задачи кодекса
или уголовной политики, ни принципы уго-
ловного права. Это объясняется тем, что
преамбулы или вводные главы стали свой-
ственны источникам права Японии в срав-
нительно позднее время, а состояние юри-
дической техники того времени еще не
позволяло сформулировать в Уголовном ко-
дексе наиболее общие положения. Отсутст-
вуют в УК и определения таких важных по-
нятий, как «преступление», «соучастие»,
«наказание» и т. д. В связи с этим возникает
необходимость в осуществлении толкования
уголовного закона при помощи доктриналь-
ных положений, разъяснений Верховного
суда и судебной практики. Эта особенность
японского уголовного права предопределяет
вывод: оперируя лишь одним уголовным
кодексом, выявить основные принципы уго-
ловного права Японии невозможно.
Отсутствие формулировки принципа за-
конности в УК рассматриваемого государ-
ства японскими учеными и практиками в
основном не считается недостатком Общей
части уголовного права [11. C. 423]. Этот
принцип закреплен в Конституции Японии,
которая является актом, стоящим по иерар-
хии выше уголовного закона. Принято счи-
тать, что положение «нет преступления, нет
наказания без указания на то в законе» за-
ложено в ст. 31, 36 и 39 Конституции. Так,
согласно ст. 31 основного закона «никто не
может быть лишен жизни или свободы или
быть подвергнут иному уголовному наказа-
нию иначе как в соответствии с процедурой,
установленной законом». Статья 39, в свою
очередь, гласит: «Никто не может быть при-
влечен к уголовной ответственности за дей-
ствие, которое было законным в момент его
совершения, или за действие, в отношении
которого он уже был признан невиновным».
Доктрина также называет положения, про-
изводные от принципа законности: запрет
приговоров по аналогии; непривлечение к
уголовной ответственности на основе об-
ратной силы закона; запрет уголовных кар с
абсолютно нефиксированным сроком и т. д.
[Там же].
Принцип равенства перед законом обыч-
но не выделяется, что, по-видимому, обу-
словлено отсутствием необходимости в
этом – он уже достаточно прочно укоренился
в теории и на практике. Вместе с тем встре-
чаются случаи обращения к нему японских
юристов, которые ссылаются на ст. 14 Кон-
ституции, где говорится о равенстве всех пе-
ред законом. Считается, что именно этим
принципом были обусловлены декриминали-
зация супружеской измены со стороны жены
(ст. 183 УК) в 1947 г. и отмена ст. 200 УК об
усилении уголовной ответственности в слу-
чае преступных посягательств против пря-
мых родственников по восходящей линии в
1995 г. [Там же. C. 424].
Принцип вины в японском уголовном
праве не обозначается, прежде всего, в связи
с отсутствием в нем самого термина «вина»,
но аналог данного принципа можно встре-
тить при изучении понятия «преступление».
По представлениям наиболее авторитетных
японских ученых одним из признаков пре-
ступления является «наличие ответственно-
сти» (в других трактовках: «ответствен-
ность», «принцип ответственности»). Это
означает, что преступление образуется
только тогда, когда лицо приняло твердое
волевое решение совершить преступление,
хотя имело возможность избрать для себя
поведение, соответствующее закону. Данное
положение наряду с принципом «нет пре-
ступления и наказания без указания на то в
законе» в японской доктрине называется ве-
ликим принципом уголовного права нового
времени, суть которого состоит в том, что
 –‡·ËÚÓ‚ “. —. œрË̈ËÔ˚ Û„ÓÎÓ‚ÌÓ„Ó Ôр‡‚‡ ÒÚр‡Ì ƒ‡Î¸ÌÂ„Ó ¬ÓÒÚÓ͇
«если нет ответственности, нет и уголовного
наказания» [11. C. 434–442]. Таким образом,
принцип ответственности вбирает в себя
основные компоненты принципа вины в
российском его понимании.
Как уже было сказано выше, понятие
«вина» не используется в уголовном праве
Японии. Психическое отношение к совер-
шенному общественно опасному деянию и
наступившим последствиям выражают умы-
сел и неосторожность. Это напоминает си-
туацию, сложившуюся с институтом вины в
УК РФ, – несмотря на то, что понятие «ви-
на» часто употребляется в Общей части
Уголовного кодекса РФ, определение его
там не приводится. Нет в российском УК
определения и формам вины (умысел и не-
осторожность). Поэтому содержание вины в
уголовном праве России выводится исходя
из содержания ее видов (прямой и косвен-
ный умысел, легкомыслие и небрежность),
которые закреплены соответственно в ч. 2, 3
ст. 25 и ч. 2, 3 ст. 26 УК РФ.
Важные требования, подкрепляющие
принцип ответственности и устанавливаю-
щие умысел и неосторожность, обозначены
в ст. 38 УК Японии: «Ненаказуемо действие,
совершенное при отсутствии умысла
совершить преступление; однако это не от-
носится к случаям, когда закон содержит
специальные положения (речь идет о неос-
торожности, оговорки о которой делаются
специально в некоторых статьях особенной
части. – Т. С.)».
Связывается с принципом ответствен-
ности и принцип индивидуальной ответ-
ственности, который означает, что «от-
ветственность может быть признана в
отношении данного деятеля только в связи
с его индивидуальным деянием» [Там же.
C. 442].
Для уголовного права Японии характерен
принцип ne bis in idem (принцип недопусти-
мости двойного вменения). Он достаточно
отчетливо виден в ст. 5 УК «Действие при-
говора, вынесенного в иностранном госу-
дарстве». Статья гласит: «Если в отношении
преступления вынесено окончательное су-
дебное решение в иностранном государстве,
это не исключает последующего наказания в
Японии за то же преступление; однако в
случае, если преступник уже отбыл полно-
стью или частично наказание, вынесенное за
границей, исполнение наказания сокращает-
ся или отменяется».
79
Принцип справедливости (соразмерности
преступления и наказания) – краеугольный
камень японской уголовно-правовой поли-
тики. Его содержание не раскрывается в
уголовном законодательстве, по-видимому,
потому что он заложен в правосознании за-
конодателя, правоприменителя и просто
членов общества. Принцип предполагает не
только установление той меры уголовной
ответственности, которая соразмерна пре-
ступлению, но и соответствие указанных
в уголовном законе санкций за описанные в
нем преступления общественному мнению.
Японскими учеными-юристами специально
проводятся исследования того, насколько
преступными в сознании граждан считаются
различные варианты социально отклоняю-
щегося поведения. И результаты этих ис-
следований свидетельствуют по большей
мере о совпадении общественного мнения и
законодательной оценки социально вредных
деяний. По мнению Н. А. Морозова, успехи
в уголовно-правовой политике Японии, по-
видимому, и объясняются сложившимся в
японском обществе консенсусом по поводу
применения уголовно-правовой репрессии у
общества и законодателя [6. C. 133].
Принципом гуманизма пронизаны нормы
уголовного законодательства Японии о на-
казании. В соответствии со ст. 36 «катего-
рически запрещаются пытки, применяемые
публичными должностными лицами, и жес-
токие уголовные наказания». В японской
литературе специально подчеркивается, что
уголовное право Японии не знает наказа-
ний, позорящих лицо или ущемляющих его
честь [11. C. 487]. Так, одним из видов ос-
новных наказаний в УК Японии является
лишение свободы с принудительным тру-
дом (ст. 12). Оно состоит в лишении челове-
ка свободы путем изоляции его от общества,
сопровождающемся выполнением принуди-
тельного труда или тюремных работ. Прак-
тика применения этого вида наказания сви-
детельствует, что принудительный труд
действительно применяется не для того,
чтобы подвергать осужденного страдани-
ям – он служит мерой исправления и реаби-
литации. Это подтверждает и положение,
закрепленное в ст. 26 Закона о тюрьмах, со-
гласно которому лицо, лишенное свободы
без принудительного труда, имеет право
заявить, что желает работать.
Итак, мы видим, что уголовно-правовые
нормы КНР и Японии, несмотря на принад-
80 ”„ÓÎÓ‚ÌÓÂ Ôр‚Ó
лежность их к разным правовым системам,
построены, по сути, на одних и тех же пра-
вовых принципах. Одной из причин тому
является учет в национальных законода-
тельствах требований международно-право-
вых норм. Кроме того, эффективность уго-
ловно-правовой политики действительно
зависит от того, насколько в праве реализо-
ваны такие общепризнанные правовые цен-
ности, как законность, равенство, справед-
ливость и гуманизм.
В отличие от уголовных кодексов КНР и
Японии особенностью УК Корейской На-
родно-Демократической Республики явля-
ется то, что ему в основном не свойственны
общепризнанные принципы права: законно-
сти, равенства, вины, справедливости и гу-
манизма.
Так, можно констатировать, что УК
КНДР не основывается на принципе «nullum
crimen sine lege» (в УК РФ, для сравнения,
он выражен в принципе законности (ст. 3):
«Преступность деяния, а также его наказуе-
мость и иные уголовно-правовые последст-
вия определяются только настоящим Кодек-
сом. Применение уголовного закона по
аналогии не допускается»). Северокорей-
ский УК основан, скорее, на принципе по-
литической целесообразности. Несмотря на
то, что КНДР с 1991 г. является членом
ООН, положение, установленное в ст. 11
Всеобщей декларации прав человека, при-
нятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 де-
кабря 1948 г. о том, что «каждый человек,
обвиняемый в совершении преступления,
имеет право считаться невиновным до тех
пор, пока его виновность не будет установ-
лена законным порядком путем гласного
судебного разбирательства, при котором
ему обеспечиваются все возможности для
защиты», не реализуется ни в УК, ни в Уго-
ловно-процессуальном кодексе, ни даже в
Конституции КНДР.
В уголовном праве КНДР не запрещается
применение уголовного закона по аналогии.
Так, еще в ст. 10 УК 1974 г. было отмечено:
«Если в уголовном законе нет пункта, кото-
рый мог бы точно квалифицировать совер-
шенное преступление, то выбирается пункт,
определяющий в максимальной степени
сходное с содеянным по характеру и опас-
ности преступление. В том случае, когда в
кодексе отсутствует статья, определяющая
сходное по характеру и тяжести преступле-
ние, уголовная ответственность не наступа-
ет. Ибо недопустимо применять аналогию,
расширительно толкуя определяемые соот-
ветствующей статьей закона объекты пося-
гательства и общественные отношения,
субъективные признаки и характерные чер-
ты преступника» (цит. по: [4. С. 33]). Инте-
ресно, что статья разрешает применение
аналогии, но в то же время ограничивает
сферу ее применения. Однако такое ограни-
чение является лишь видимым, так как при-
менения сходной по характеру и опасности
статьи в случае пробела в законе достаточно
для проведения массовых репрессий.
Использование в УК КНДР аналогии за-
кона обосновывается тем, что «классовые
враги, по которым революцией нанесен со-
крушительный удар, отчаянно борются за
свержение социалистической системы и за
восстановление своих прав. Почти невоз-
можно перечислить все виды антисоциали-
стической деятельности по категориям, по-
этому уголовный кодекс дает только
определенные стандарты, которые должны
использоваться в разбирательстве таких
преступлений. Кроме того, невозможно
предсказать все виды деятельности, которые
могут осуществляться этими контрреволю-
ционерами в будущем» [8. C. 34].
В УК КНДР понятие вины разработано
слабо, нет деления умысла на прямой и кос-
венный. Нет также требования о недопус-
тимости объективного вменения.
В КНДР очевидно неравенство по соци-
альному признаку. Все население Северной
Кореи подразделяется на три слоя: «основ-
ной», «колеблющийся» и «враждебный».
Слои делятся на группы, которых в свою
очередь насчитывается 49. Принадлежность
не только к слою, но даже к конкретной
группе оказывает значительное влияние на
судьбу человека. Неравенством «пропита-
ны» почти все сферы общественных отно-
шений в северной части Корейского полу-
острова: поступление на работу или учебу,
брак, миграционные процессы и даже пра-
восудие. Поскольку принцип равенства не
закреплен в УК КНДР, то следует предпола-
гать, что тяжесть приговора зависит от при-
надлежности гражданина КНДР к опреде-
ленной социальной категории.
Среди перечисляемых в ст. 21 УК КНДР
видов наказаний отсутствует лишение сво-
боды в привычном для нас понимании. Фак-
тически роль этого вида наказания берет на
себя исправительный труд, одновременно
 –‡·ËÚÓ‚ “. —. œрË̈ËÔ˚ Û„ÓÎÓ‚ÌÓ„Ó Ôр‡‚‡ ÒÚр‡Ì ƒ‡Î¸ÌÂ„Ó ¬ÓÒÚÓ͇
являясь каторгой. Данное наказание являет-
ся основным и назначается на срок от 6 ме-
сяцев до 15 лет. Примечательно то, что ис-
правительный труд значится во всех без
исключения статьях Особенной части УК
(ст. 44–161).
Все лагеря и тюрьмы в Северной Корее
можно условно разделить на три вида: а) ла-
геря, в которые направляются в админист-
ративном порядке (без судебного решения)
различные «политически неблагонадежные
элементы»; б) обычные лагеря и тюрьмы,
где отбывают наказания лица, осужденные
как за политические, так и за уголовные
преступления; в) лагеря, в которые в адми-
нистративном порядке высылаются осуж-
денные за неполитические проступки [3.
C. 54–56]. Условия содержания в тюрьмах и
лагерях Северной Кореи довольно суровы.
Лагеря для заключенных находятся в подве-
домственности 7 управления МОБ КНДР.
Объем работ для этого управления опреде-
ляется Госпланом. В лагерях заключенные
обязаны выполнять тяжелые работы, причем
они не имеют права отдыха, пока не выпол-
нят нормы. Рабочее время составляет до
12 часов в день при достаточно скудном
пайке. Малейшие проступки наказываются
смертной казнью [4. C. 36]. Из сказанного
следует, что уголовному и уголовно-испол-
нительному праву КНДР не свойственен
принцип гуманизма.
Реально в основу северокорейского уго-
ловного закона положен так называемый
принцип революционной целесообразности –
в ст. 2 УК КНДР говорится: «В борьбе с
преступлениями государство твердо осно-
вывается на принципах рабочего класса и
сочетает юридические санкции с мерами
общественного воспитания, отдавая пред-
почтение последним» [Там же. C. 33]. Дан-
ный принцип полностью соответствует ис-
поведуемой в КНДР идеологии чучхе, суть
которой выразил Ким Чен Ир в своей речи
от 15 июля 1986 г.: «В основе идей чучхе
лежит принцип, что люди – творцы истории,
равно как и всего мира, и поэтому природу
и общество можно изменить руками этих
творцов. Но наиболее важным аспектом
идей является теория, заключающаяся в ре-
волюционном взгляде на вождя, в которой
говорится, что хотя массы - творцы истории
и движущая сила революции, они не могут
спонтанно принять какое-либо революци-
онное направление, если они не организова-
81
ны и не возглавлены вождем. Они могут
действовать как творцы только под руково-
дством Великого вождя, если он укажет
светлый путь» [Там же. C. 32]. Так как
«светлый путь» указывает только вождь, то
он стоит выше закона. Последний же явля-
ется лишь орудием в руках вождя. Верхо-
венство в Северной Корее общепризнанных
принципов права (законности, равенства,
гуманизма и др.) сильно связывало бы вож-
дю руки. Именно поэтому УК КНДР по-
строен не на указанных принципах, а в ос-
новном на принципе революционной
целесообразности.
Итак, несмотря на то, что для права рас-
сматриваемых стран зарубежного Дальнего
Востока характерна принадлежность к раз-
ным правовым семьям, оно тяготеет к сбли-
жению по принципиальным установкам.
Одной из причин для этого как раз и являет-
ся уважение государствами признанных в
мире принципов права (законности, равен-
ства, вины, справедливости, гуманизма
и т. д.). При этом подчиненность уголовного
закона государств Дальнего Востока одним
и тем же принципам не колеблет убеждения
о самобытности этих государств, о выраже-
нии в их законодательствах национальных
особенностей и традиций. И, наоборот, от-
ступление от данных принципов (примером
является УК КНДР) превращает государство
с его уголовным законом в «белую ворону»
и отстраняет от полноценного взаимодейст-
вия с мировым сообществом.
Список литературы
1. Ахметшин Х. М., Ахметшин Н. Х., Пе-
тухов А. А. Современное уголовное законода-
тельство КНР. М.: ИД «Муравей», 2000. 432 с.
2. Голик Ю. В. Уголовно-правовое сти-
мулирование позитивного поведения: во-
просы теории. Новосибирск, 1992.
3. Иванов А. М., Корчагин А. Г. Уголов-
ный закон и уголовная политика на Корей-
ском полуострове: компаративный анализ:
Учеб. пособие. Владивосток: Изд-во
Дальневост. гос. ун-та, 2002. 160 с.
4. Кобозев Н. Об уголовном кодексе
КНДР // Проблемы Дальнего Востока. 2000.
№ 2.
5. Международная уголовная статистика.
Зарубежный опыт. Обзорная информация.
М.: ГИЦ МВД России, 2004. Вып. 1.
82 ”„ÓÎÓ‚ÌÓÂ Ôр‚Ó

6. Морозов Н. А. Преступность и борьба с 10. Словарь латинских крылатых слов:

ней в Японии. СПб.: Юрид. центр «Пресс»,
2003. 215 с.
7. Побегайло Э. Ф. Кризис современной
российской уголовной политики // Уголов-
ное право. 2004. № 4.
8. Права человека в Северной Корее: ре-
альность мнимого рая. М., 1993.
9. Сборник действующих договоров, со-
глашений и конвенций, заключенных с ино-
странными государствами. М., 1978. Вып. 32.
2500 единиц / Под ред. Я. М. Боровского.
М., 1997.
11. Уголовное право зарубежных госу-
дарств. Общая часть: Учеб. пособие / Под
ред. И. Д. Козочкина. М.: Омега-Л; Инсти-
тут международного права и экономики
им. А. С. Грибоедова, 2003. 576 с.
12. Филимонов В. Д. Принципы уголов-
ного права. М.: АО «Центр ЮрИнфоР»,
2002. 139 с.
Материал поступил в редколлегию 19.02.2006

T. R. Sabitov
Criminal Law Principles of Far East Countries: Comparative Analyses on Example of PRC, Japan and DPRK

This article presents comparative analyses criminal law basic principles and rules of Far East region countries – Peo-
ple’s Republic of China, Japan and Democratic People’s Republic of Korea.
Keywords: PRC, Japan, DPRK, criminal law, principle.