Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
Группа военных и археологов застряла в незнакомом мире. Мире, где кажется, что нет
ничего, кроме леса, покрывающего собой целую планету. Наши герои начинают
потихоньку привыкать к новым и крайне непривычным обстоятельствам. Но у этого леса
есть свои законы и даже некая загадочная форма разума. Вскоре становится понятно,
что для того, чтобы выжить и выбраться из этого мира, Максиму Реброву с товарищами
придётся противостоять врагам большого леса. Удастся ли героям победить в войне с
неведомым противником? Или большой лес станет их вечным пристанищем?
* * *
Василий Головачев
Глава 3. Метаконтакт
Глава 6. Чёрный
notes1
* * *
Василий Головачев
Подлеска в лесу, свойственного всем лесам Земли, не было. То есть заросли деревьев
вдвое-втрое ниже секвой присутствовали, но сравнить их с лесными дебрями тайги,
африканского буша или сельвы было нельзя. Никаких завалов, упавших и гниющих
деревьев беглец не встретил, лишь редкие стены кустарника, тростника и камыша
попались на пути, да трава по пояс. Но именно эта реальность и мешала ему
оторваться от погони и спрятаться в чаще: бежать легко было не только ему, но и
преследователям.
Сел на кровати, покосившись на соседнюю подушку. Жены дома не было: она в это
воскресенье ночевала у дочери, готовящейся к родам, и Савельев спал один.
Бросил взгляд на часы: половина восьмого, а за окном темно. Конец октября, рассвет
наступает поздно. Странно, что никто не звонит, не беспокоит, будто перед каким-то
форс-мажором. Или он просто свыкся с ожиданием плохих новостей? Ровно месяц назад
всё началось именно с раннего звонка адъютанта начальника 4-го Управления. Потом
был Баир, бросок группы Маугли, исчезновение группы, сердечный приступ…
Может быть, на этот раз пронесёт? Всё, что знал и обо всём, что делал, уже доложено
командованию. Экспедиция возвращена, хотя и не в полном составе. Его вины в том,
что произошло в Баире, нет. И всё же, почему опять ноет сердце? И почему снятся
такие неприятные, если не сказать жёстче, сны? Второй за последние три дня…
Зазвонил мобильный.
Сергей Макарович вздрогнул, отгоняя пальцем нечистого: чур меня, чур! Взял с
прикроватной тумбочки кодовый смарт.
– Слушаю, Савельев.
Чугунный голос начальника 4-го Управления заставил его невольно расправить плечи.
– Не разбудил?
– Как настроение?
– Это хорошо, что рабочее. В десять нас ждёт у себя Виктор Дмитриевич. – Скорь имел
в виду директора ГРУ.
– Я думал… обойдётся…
Речь шла о физике Карапетяне, приятеле Савельева, с которым они летали в Баир
выручать пропавших членов археологически-ботанической экспедиции и бойцов группы
Маугли – майора Максима Реброва.
– Я понял.
Сергей Макарович покрутил в руках мобильный, встал, сделал несколько махов руками,
отдавая дань воспоминаниям о полноценной зарядке, потом набрал номер Карапетяна:
– Не спишь?
– Работаю, – взял трубку физик; в его суховатом голосе послышалась нотка вины.
– Работаешь? Спозаранку?
Сборы не потребовали много времени. Он даже успел хлебнуть кофе и съесть ложку
творога с мёдом – свой любимый быстрый завтрак. Через пятнадцать минут «Вольво ХС-
90» Савельева покинул стоянку напротив дома.
Конец октября в Москве выдался дождливым и рекордно тёплым, что напоминало погоду в
африканском Баире, где в октябре начался сезон дождей. Температура воздуха там,
конечно, держалась даже по ночам тропическая – до плюс двадцати пяти (ниже экватора
на материке в октябре начиналось лето), в отличие от десятиградусной московской, но
сходство было разительное.
Через неделю на лагерь экспедиции напала банда СОА, так называемого Союза
освобождения Африки, поддерживаемого американскими спецслужбами, и взяла в плен
всех членов экспедиции.
Всех участников экспедиции трижды выслушали: глава ГРУ, министр обороны России и
директор ФСБ. И вот теперь главного оперативника ССН вызывал к себе президент.
Скорь выглядел, как всегда, гранитной глыбой, увенчанной глыбой поменьше – головой,
поросшей серебристым пухом. Поздоровался, для чего он даже вышел из-за стола
(Сергей Макарович счёл этот жест недобрым предзнаменованием), и указал гостям на
стулья.
– Садитесь, товарищи.
Гости сели.
– Ничего добавить не хотите, Егор Левонович? У вас было три дня на исследование
материала, полученного от датчиков на борту вертолёта.
– Хорошо, обсудим этот вопрос чуть позже, – пообещал Скорь. – Если у вас ничего не
прояснилось, то я введу вас в положение дел. Участники экспедиции ЮНЕСКО наговорили
столько, что в Баир кинулись американцы. Им страстно захотелось попасть в
потусторонний мир. – Каменные губы генерала вылепили полуулыбку. – По нашим данным,
ничего они не нашли, ваша иномериана действительно исчезла. Как вы думаете, она
была там одна? Может быть, остались и другие?
– На эффекте отскока.
– Поясните.
– И разрушением.
– Иномерианы?
– Где?
– По всему миру, в том числе в России. Браны могут сталкиваться часто, и в местах
их взаимодействия могут образовываться тоннели перехода. В связи с чем я хотел бы
попросить дать мне допуск к материалам Комиссии ФСБ по аномальным явлениям. Думаю,
у нас есть шанс обнаружить и другие иномерианы…
– Само собой. Это теперь ваша основная задача, полковник. Что ж, идёмте к главному,
доложите ему, что и мне.
– Проходите, я сейчас закончу, – сказал он, когда дверь кабинета приоткрыл Скорь.
– У нас тоже есть база данных по аномальщине, – сказал Скорь. – А если поднять
материалы Минобороны в целом…
– Не уверен, что это даст нам основание для дальнейшей работы в этом направлении.
Но к президенту идти всё равно придётся, как придётся и объяснять ему причины
провала.
– Главное, как на это посмотрит президент, – отрезал Костюк уже отнюдь не мягким,
интеллигентным голосом. Мы не освободили его родственницу, и в этом большая доля
вины наших специалистов.
– Это моя вина, – угрюмо сказал Сергей Макарович, вспоминая, что ему говорил
оставшийся в «потустороннем» мире Максим Ребров. Он до сих пор ругал себя, что не
уговорил майора переправить на борт вертолёта Веронику Соловьёву.
– Здесь все материалы по данному делу, в том числе отчёт о полёте в Баир.
Машину оставили на краю Сенатской площади, где уже стояли три точно таких же
«Ауруса», пешком прошлись по площади, ёжась под холодным сырым ветром.
– Я собрал вас, друзья, – начал Степан Романович, бегло оглядев компанию, – чтобы
выработать общую стратегию совместных действий в связи с открытием реального
прохода в другую, – президент усмехнулся, – вселенную. Как бы это фантастично ни
звучало.
Присутствующие оживились.
Президент улыбнулся.
– Понимаете…
В таком случае эта иллюзия не менее реальна, – покачал головой Плащинин, – чем наша
жизнь.
– Иномерианы?
– Так точно, Степан Романович. По моим расчётам в том мире даже время представляет
собой не прямую стрелу изменений континуума, а спиралевидную.
– Хотелось бы взглянуть.
– Я имел в виду непосредственно своими глазами. Записи посмотрю позже. Ещё пара
вопросов, товарищи, если не возражаете. На чём базируются ваши предположения, Егор
Левонович?
Карапетян смешался.
– У меня нет.
Сергей Макарович сжал челюсти, сдерживая острое желание ответить генсеку Совбеза
грубостью.
– Возраст?
– Товарищи генералы, я беру это дело под личный контроль. Причина вовсе не в том,
что я вам не доверяю. Людей, которым я не доверяю, в моей команде нет. Но и не в
том, что гражданка Соловьёва является моей племянницей. Речь идёт о реальном
контакте с иной вселенной, в связи с чем я хотел бы попросить вас: дайте им всё! –
Степан Романович кивнул на представителей Главного разведуправления. – Информацию в
первую очередь. И помогайте, чем можете. Работу комиссии засекретить! Чем меньше
народу будет знать о её деятельности, тем проще будет работать. Вопросы ко мне
есть?
Никто не пошевелился. Хотя судя по лицу директора ФСБ, какие-то возражения у него
остались.
Глава 3. Метаконтакт
Самое интересное, что гигантские деревья, окружавшие башню, и в самом деле походили
на воинов в латах, несмотря на форму стволов и обилие ветвей, и Максим отметил это
уголком сознания.
Максим проглотил ком в горле, выпрямился, понимая, что его ответ может стать
приговором ему и всем, кто остался с ним.
– Твои соотечественники?
– В первую очередь.
– Мы не возражаем. Хотя не все твои соотечественники относятся к нам так же, как
ты.
– Это исправимо. По лесу где-то могут бродить бойцы моей группы – трое, поможете их
найти?
– Нет, он враг не только вам, но есть шанс изменить его поведение, поэтому я его
отпустил.
Максим невольно поёжился. Отпуская вожака боевиков СОА, он надеялся, что тот
вникнет в ситуацию и начнёт жить по-новому. Однако надеждам майора, похоже, не
суждено было сбыться. Русская пословица – горбатого только могила исправит – точно
отражала суть вещей.
– Я проконтролирую его планы.
Впрочем, речью его общение с Максимом назвать было нельзя, скорее невербальным
мысленным внушением, так как ни рта, ни лица в общепринятом смысле «мегадуб» не
имел. Но Максим вполне понимал собеседника.
Снаружи было тихо: переселенцы в мир леса ещё спали, утомлённые после вчерашней
суеты. Так как связь с земным миром могла быть осуществлена только над бывшим
лагерем боевиков, решили далеко от него не уходить, выбрали лесок неподалёку от
полуострова, напомнивший родной смешанный лес где-нибудь под Брянском: в
опоясывающем болотце растительном кольце росли «берёзы» и «ивы», «тополя» и
«лиственницы», «сосны», «ели» и «клёны».
Идею подал тот же Костя, вспомнивший, что в российской Сибири тоже полно небольших
озёр и болот, оставшихся после битв древних предков человечества, описанных в
индийских хрониках «Махабхараты». Вполне было допустимо, что и в этом мире,
заросшем великаньим лесом, тоже когда-то шла война. Максим даже хотел «поговорить»
с лесом на эту тему, расспросить об истории возникновения жизни, но всё время
мешали какие-нибудь неотложные дела. Теперь же, пережив новый сон, причём, скорее
всего, наведённый, превратившийся в метаконтакт с лесом (повезло, что нервная
система реагирует на пси-излучение местной фауны), Максим твёрдо решил в ближайшее
время возобновить попытки установить с Заповедником (так он назвал лес) настоящий
продуктивный контакт.
Костя нашёлся тотчас же, как только улетел вертолёт с членами экспедиции ЮНЕСКО. Из
его сбивчивых объяснений можно было понять лишь одно: он не хотел возвращаться в
родные пенаты, не изучив жизнь небывалого по масштабам леса. Набранного материала
не хватало для диссертации (подтекст заявлений ботаника говорил именно об этом), и
упустить шанс стать первым «лесным инопланетным академиком» он не хотел.
– Вот! – мгновенно ожил Костя, вскакивая на ноги. – Без меня вам крышка!
Вероника засмеялась.
Глянув на часы – утро по местным параметрам отличалось от земного тем, что солнце
здесь не вставало из-за горизонта, а возвращалось из кругосветного плавания, и
суточный цикл был на полтора часа длиннее (пришлось каждый раз корректировать ход
часов), – Максим бесшумно выбрался из шалаша, привычно настраиваясь на дневной ритм
движения и контроля обстановки. Но кругом стояла тишина. Лес молчал, птицы не пели,
потому что их не было, а спутники майора спали каждый в своём шалаше, вместе с
другими образовав квадрат со стороной в пять метров.
После определения места поселения за пару часов собрали шалаши под руководством
Редошкина. Костю тоже заставили обзавестись жильём, не обращая внимания на его
нежелание трудиться на благо колонии.
У Вероники родилась отличная идея выложить камнями на берегу реки транспарант для
вертолётчиков, если он появится, и переселенцы с энтузиазмом взялись за дело,
выложив фразу: «Мы рядом. Сбросьте послание, когда вас ждать».
Трудились долго, так как пришлось собирать камни по берегу реки – в самом лесу они
практически не попадались, зато потом с удовлетворением изучили свою работу,
поднявшись на высоту двести метров: надпись была видна с воздуха хорошо.
Заговорили о рыбалке.
– Может, так и придётся делать, – остудил его веселье Максим. – Будете бродить по
лесу, ищите выходы кремня или другого камня.
Слова сержанта заставили Максима задуматься. Он вдруг подумал о чёрном лесе. Вполне
можно было допустить, что и лес этот попал в Заповедник тем же путём, что и
попаданцы с Земли. С этой точки зрения действительно стоило позаботиться о защите
лагеря, чтобы расслабившихся землян нельзя было застать врасплох.
– О чём?
После обследования остатков яйца оба посетили лагерь боевиков, собрали их оружие и
обследовали катер, в трюме которого обнаружились два ящика с патронами для пулемёта
и снарядами для автоматической двадцатимиллиметровой пушки. Но больше обрадовала
находка двух бочек с соляркой – топливом для двигателей катера. Если пулемёт и
пушку нельзя было демонтировать и перевезти в другое место, так как для стрельбы из
них нужен был модуль дистанционного управления, расположенный в рубке катера, то
солярку можно было отливать в канистры и пользоваться ею при необходимости, хотя
идея – для чего нужна солярка в условиях заповедного леса – в голову ни Максиму, ни
Редошкину не пришла.
Если только они уцелели, невесело подумал Максим, не высказывая своих опасений
вслух.
Тогда он спустился к воде, умылся, в очередной раз удивляясь чистоте болотной воды,
начал готовить костёр, чтобы сварганить нехитрый завтрак: грибную икру (недоеденную
вечером) и компот из ягод.
Как оказалось, все ягоды Заповедника были насыщены эндорфинами (по заявлению Кости)
и вызывали у потребителей эйфорический эффект сродни действию морфина, после чего у
человека возникало яркое удовольствие от жизни. Их хотелось есть беспрерывно, и
Максим в конце концов запретил всем слишком часто наведываться в ближайшие ягодники
с «малиной» и «земляникой».
– Доброе утро.
Максим замер на несколько мгновений, вбирая тёплый образ девушки в уголок памяти,
где она безраздельно властвовала.
– В принципе, тоже нормально. Пару раз вставал – ещё не привык к такой тишине. Сон
видел. По сути, он меня и разбудил.
– Расскажешь?
Она ответила. И миг счастья затмил собой все прошлые переживания, опасения, страхи
и надежды.
Так оно и было на самом деле, хотя не поцелуи характеризовали их влечение друг к
другу, усилившееся в последние дни, а взаимный интерес, вспыхнувший при первой же
встрече. Но суть состояния Максима от этого не изменилась: близость красивой
девчонки-археологини манила и радовала, и эту близость можно было действительно
выразить словами – поцелуй судьбы!
– Пусти… а то увидят…
Вероника освободилась, залилась краской под его взглядом (господи, неужели ещё есть
на Руси такие искренние девчонки?!), облизала ставшие пунцовыми губы.
– Пойду умоюсь.
– Не укусил?!
– Н-нет…
– Первый раз такого зверя вижу, командир! – сказал Редошкин. – Встречал пчёл,
муравьёв, тоже кстати немаленьких, но такую громадину вижу впервые! Откуда он здесь
нарисовался?
Максим не ответил, обдумывая родившуюся идею навестить чёрный лес, с которым воевал
лес Заповедника. Пора было заняться вторжением иного плана, о котором лес намекал
уже не первый раз.
– Куда? – спросил Сергей Макарович, бросив взгляд на часы: время двигалось к обеду,
и он собирался спуститься в столовую «стекляшки».
Сергей Макарович сел рядом на белый пластиковый стул, заметив, что и рабочий стол
физика, на котором стоял монитор с объёмным эффектом, тоже пластиковый, и стаканчик
с кофе на столе из полистирола, и тумбочки в комнате сделаны из пластика.
– Я тебе почитаю.
– Садись.
– Кофе будешь?
– Не хочу.
Сергей Макарович начал читать описание мест в России, где были зарегистрированы
необычные явления природы, не поддающиеся никакому объяснению, и таинственные
пропажи людей и объектов.
– Ну, это когда было, – хмыкнул Сергей Макарович, ткнув пальцем в экран.
– Читай дальше.
Кроме упомянутых районов России «аномальщина» проявляла себя ещё в десяти местах,
где исчезали люди либо появлялись экзотические видения, принимаемые чаще всего за
НЛО или описываемые как геопатогенные зоны. Сергею Макаровичу особенно приглянулись
три из них.
Ещё одной такой зоной стала трасса Люберцы – Лыткарино, давно пользующаяся дурной
славой. Эта дорога проходила через старообрядческое кладбище XV–XVII вв., и, по
мнению учёных, негативная аура этого места представляет собой накопленное
информационное поле захоронений, влияющее на людей. По статистике с 1990 года по
нынешнее время на протяжении всего полутора километров трассы погибло пятнадцать
водителей и двенадцать пассажиров разного вида транспорта. Свидетели говорили о
появлении над дорогой призраков и фантомов автомобилей, якобы ехавших по встречной
полосе. Но Егор Левонович отметил этот район по другой причине: над трассой не раз
видели странное свечение в форме призрачных колонн, и по мысли физика эти
светящиеся струи вполне могли быть иномерианами, связывающими земную реальность с
мирами сталкивающихся бран-вселенных.
И наконец, третий случай, на который обратил внимание Сергей Макарович, был связан
с происшествием на Камчатке. Туристы (существует такой вид экстремальных
путешествий), проходившие прошлым летом через мёртвый, засыпанный пеплом лес у
подножия вулкана Толбачик, зафиксировали удивительное явление: с неба на землю
сквозь тучи упал призрачный расширяющийся луч, и в месте его падения исчез целый
участок леса вместе с глыбой камня, представлявшей, очевидно, остывшую
вулканическую бомбу. В этом месте образовалась неглубокая впадина диаметром около
сотни метров с гладкими стенами и дном, будто их специально шлифовали наждаком.
– О МКС забудь, никто нам космический транспорт не предоставит для проверки твоих
идей.
– Не ляпни при генералах. Они и так кривятся, считая твои идеи бредом теоретика, а
отказаться от выполнения задачи не могут, сам президент дал распоряжение.
– В чём же тут бред, если в Баире мы реально спасли людей, вытащив их из иной
вселенной?
– Во-первых, поищи ещё, может, отыщется самый убедительный вариант. Если нет –
начнём с Подмосковья. Потом Калининград.
– Я… не знаю… Серёжа… надеюсь, мои расчёты верны. И готов отвечать в полной мере,
если надежды не оправдаются.
* * *
Чтобы за один раз перевезти к месту работ весь багаж и технику экспедиции, Плащинин
заказал транспортный Ми-26Т2, в брюхе которого уместились и четырёхместные
вездеходы высокой проходимости – багги «Чаборз-М4», и мотоцикл «Лось», и контейнеры
с научными приборами, и сами члены экспедиции. А так как габариты Ми-26 имел
приличные, посадка точно в центр «ведьминой поляны» была признана слишком
рискованной, поэтому винтокрылая машина смогла приземлиться только возле
просёлочной дороги, соединявшей Троице-Чижи с Павлово-Посадом.
Карапетян никогда раньше не носил такие костюмы и первое время чувствовал себя в
своём «сталкере» стеснённо. Сергей Макарович на своём веку примерил не один десяток
боевых и специальных экипировок и к жалобам физика на «твёрдые коленки» относился
философски, заявив на аэродроме:
– Если хочешь, лети в своём кабинетном мундире и в плаще, резиновые сапоги мы тебе
найдём.
Огляделись.
– Это багги, – сказал Плащинин. – Машина подготовлена для работы в любых условиях.
– Боюсь, до поляны мы на ней всё равно не доберёмся. Места тут дикие, кругом
болота.
– Попробуем. Выбора у нас нет. Не доедем, будем решать, что делать дальше. Надеюсь,
дорогу вы хорошо знаете.
– Я тут родился, везде бывал. До поляны я вас доведу, главное потом выбраться
обратно.
– Не понял?
– То место не зря назвали «ведьминой поляной». В нечистую силу я не верю, но что-то
тут живёт нехорошее, сбивает людей с панталыку. Многие плутали по нескольку дней, а
кто-то и пропал без вести.
– Расскажите…
Тронулись в путь.
Остановились только один раз, так как путь преградил завал из упавших деревьев.
Егерь слез с мотоцикла, задумчиво обследовал завал, сдвинул кепи, почесал затылок.
– Мы пройдём?
– Придётся искать сворот.
Через полчаса двинулись дальше, сделав изрядный крюк, чтобы обойти завал и густые
заросли.
Комаров и мошек в это время года уже не было, птичьи голоса раздавались редко,
листва с деревьев слетела, и пейзаж вокруг потерял значительную часть красоты и
притягательности. Сергей Макарович, едущий в головном вездеходе рядом с
Карапетяном, поймал себя на мысли, что он с удовольствием проехался бы по
великаньему лесу «потустороннего мира», где остались бойцы группы Реброва. Сердце
защемило. Узнать, что происходит в соседней бране, не было никакой возможности.
Лишь одна надежда согревала душу – на светлый ум Егора Левоновича и правильность
его идей. Надо было во что бы то ни стало найти проход в соседнюю вселенную-
иномериану, если только она существовала реально.
– Если это можно назвать дорогой, – хмыкнул Сергей Макарович, подойдя к мотоциклу.
– Что?
– Электронный ускоритель.
– Не поместимся.
– Я пойду пешком, вы за мной, – предложил проводник.
– Хорошо, поехали.
– Ещё сто раз успеете, Егор Левонович, мы только на разведку, чтобы убедиться в
существовании поляны.
– Дальше я не ходок.
Проводник усмехнулся.
– В каком смысле?
– Здешний лес редко пропускает людей без происшествий. Сам не раз в ямы
проваливался или кругами ходил.
– Мистика.
– А бог их знает, мёртвых или живых. Лично я не встречал, однако верю, что было.
– Можно назвать и так, – отозвался Максим, возившийся с грибами; на сей раз решили
сделать настоящую жарёнку, благо во взорванной ракете нашлось плоское металлическое
блюдо, приспособленное под сковороду.
– Костино?
– Эх, маслица не хватает, – сказал он. – Надо попросить Костю найти нам замену.
Нарежешь перчик?
Выяснить, какую функцию эти найденные в ракете предметы выполняли для её экипажа,
не удалось, но в качестве вилок они вполне годились, и можно было не искать более
удобную утварь.
– Макс…
– Т-с-с!
Она невольно оглянулась и увидела, как из-за вершин ближайших деревьев скользит,
опускаясь к лагерю, аэробайк с двумя пассажирами.
– Объясни.
– Ничего.
Он имел в виду, что никаких следов выхода беспилотников над лагерем боевиков
обнаружено не было. Неделю назад они внезапно появились в небе над лагерем,
посланные, как оказалось, специалистами ГРУ, каким-то образом нашедшими выход с
Земли в мир Заповедника, была организована спасательная экспедиция, и вертолёт под
управлением непосредственного командира Максима полковника Савельева забрал домой
двенадцать человек экспедиции ЮНЕСКО. Но обратно он не прилетел, и хотя надежда на
возвращение спасателей ещё тлела в душе Реброва, с каждым днём она становилась всё
призрачней и призрачней. Вероятнее всего, тоннель, соединивший Землю в районе
африканского Баира с Заповедником, прекратил существование. Оставшиеся в лесу могли
застрять в нём надолго, если не навсегда.
– Нет.
– Видели косуль, – сказал Костя. – И бабочек. Они тут кругами над нашим болотом
болтаются, штук пятьсот, наверно.
Максим спросил о появлении шмелей не зря. Утром один из этих полосатых шестилапых и
четырёхкрылых созданий упал на Веронику, когда она умывалась, но был разрублен
Максимом надвое. Больше шмели в округе новой базы переселенцев не появлялись,
однако Максим не сомневался, что посланцы чёрного леса вскоре проявят к ним свой
интерес.
– Подумаем.
Стол у них был. Мужчины вбили в землю четыре сухих корня, сделали каркас, накрыли
сверху слоем жердей, и получился неказистый, но практичный стол. Сделали и
табуреточки, использовав сухие ветки и «доски» корней засохшего могучего «фикуса»,
найденного неподалёку на берегу реки. Поэтому словосочетание «сесть за стол»
отвечало процессу вполне.
– Найдём хлебное дерево – будет у вас хлеб, – пообещал Костя, уплетая жареные грибы
за обе щеки.
– Раз есть ягоды, похожие на земные, и целый арсенал пальм, то вполне могут быть и
остальные породы деревьев. Я уверен, мы ещё и бананы найдём, и ананасы, и какой-
нибудь дуриан. – Костя издал смешок.
– Он антигравитационный.
– Захочешь есть, будешь собирать всё, что съедобно, в том числе и грибы.
– Вечно везде побеждает тот, кто сильнее, а не тот, кто умнее, – сказал Костя с
кривой ухмылкой. – Тренд однако.
– Вот! – вскинул вверх палец Костя. – Веганы намного менее креативны, чем мясоеды!
Костя раскрыл рот, глядя на Редошкина как на фокусника, поразившего его ловкостью
рук. Удивлённый взгляд ботаника говорил, что он не ожидал от сержанта таких
интеллектуальных рассуждений.
– Нет, – усмехнулся Редошкин. – Мясоед, как и все мои родичи, всю жизнь проживающие
в деревне и имеющие своих свиней, коров и кур, но не охотник.
– Я думал…
– Это хорошо, что иногда ты думаешь. Скажи, если ты такой умник, как нас нашли
ребята из ГРУ? Даже вертолёт за нами прислали.
– Я уже говорил на эту тему. Нас выбросило в этот лес по какому-то каналу, который
соединяет вселенные. Вот и всё.
– Конкретнее.
– Я вам не уфолог, – пожал плечами ботаник. – В Инете много таких фантазёров, что
якобы видели порталы из параллельных миров и вообще ходили туда-сюда. Хотя, с
другой стороны, почему бы и нет? Может, они и вправду существуют в виде
своеобразных червоточин. Кстати, космофизики тоже обсуждают такие червоточины, хотя
входами в них являются чёрные дыры.
– Скажете тоже, – фыркнул Костя. – Если бы на Землю свалилась чёрная дыра, она
засосала бы всю планету!
– Если он засосал столько зевак, где они все? Я имею в виду, что по лесу в этом
случае должны шататься сотни землян.
– А голова у него иногда варит, командир. Мне его идея нравится. Ты не находишь,
что он прав?
– А если нет?
– Пусть товарищ майор спросит у леса. – Костя хихикнул, погладив себя по животу. –
Если они общаются на ментальном уровне, как он утверждает, лес обязательно ответит.
– Не груби!
– Шмели!
– Где? Много?!
– Заметили тебя?
– Ужас! – прижала кулачок к груди Вероника. Она ещё утром пережила атаку одного
шмеля и до сих пор находилась под впечатлением.
– Круг!
Редошкин метнулся к нему, поднимая мачете, и они стали спиной к спине, как при
групповом бое с превосходящими силами противника.
Глава 6. Чёрный
Уважать его соплеменники (он принадлежал к племени хуту) за рост и силу, а больше
за пренебрежение к морали и каким-либо законам вообще, начали ещё с детства. Школу
он не закончил, но благодаря умению выживать в любых условиях (в том числе и в
тюрьмах) и амбициозному характеру быстро поднялся по властной иерархической
лестнице племён Баира, а к тридцати годам добился получения звания комбезе –
генерал-правителя одной из ячеек ультранационалистической организации Союз
освобождения Африки.
Однако случилась гораздо более масштабная беда, смысл которой дошёл до самого
Мигомберо и его подручных не сразу. Во время передачи пленённых русских учёных
американцам все они, в том числе и взвод личной охраны казембе, и лётчики,
оказались в другом лесу, разительно отличавшемся от африканских джунглей. Но поняли
они это лишь на третий день знакомства с природой нового мира, так до конца и не
осознав, что произошло.
О том, что будет с ним дальше, после того как он исполнит план мести, Мигомберо не
задумывался. Его примитивному интеллекту достаточно было осознавать миг настоящего,
не заботясь о будущем. В этом он ничем не отличался от вирусов, таких как вирус
рака, не представляющих, что вместе с жертвой, плотью которой они кормятся, умрут и
бесчисленные колонии в теле человека.
Однако проплутав по лесу несколько дней, питаясь сырым мясом пойманных зверьков и
ягодами, Мигомберо начал осознавать, что русский прав.
Лесу не было конца. Он стоял чистый и ухоженный, словно за ним присматривала целая
бригада лесников. За всё время блужданий африканец не обнаружил в нём непроходимых
зарослей или просто упавших и гниющих деревьев. Высохшие стволы попадались, но, во-
первых, редко, а во-вторых, он не раз наблюдал, как их истачивают какие-то зубастые
зверьки, похожие на белок, а другие зверьки, напоминающие шестилапых дикобразов, а
также странной формы термиты растаскивают потом опилки и кусочки деревьев в разные
стороны.
На пятый день блужданий (дни здесь отличались от ночи незначительно, так как
солнце, большее по размерам чем земное, но не такое жгучее, уходило куда-то и
возвращалось обратно, сделав круг) Мигомберо, отчаявшись найти дорогу домой, в
родные джунгли, решил начать новую жизнь. Для этого он составил план, первым
пунктом которого было возвращение к бывшему лагерю повстанцев. Стоило попытаться
найти оружие. Вторым пунктом был захват в плен кого-нибудь из русских, допрос и
выяснение истины: что здесь происходит и где Мигомберо оказался на самом деле.
Какое-то время он колебался, решая, с чего начать войну с русскими. Потом всё-таки
природная осторожность пересилила желание напасть на врага немедленно, и он
двинулся в обратном направлении, к полуострову, созданному петлёй реки, как и
планировал вначале.
К его удивлению, в лагере никого не оказалось. Да и лагерем назвать это место было
нельзя. Палатки и шалаши исчезли, как и трупы убитых русскими соплеменников. Позже
Мигомберо обнаружил свежую могилу в кустах – продолговатый холмик земли и песка,
где, наверно, и были похоронены повстанцы СОА, слепо подчинявшиеся своему вожаку-
казембе.
Зато ящик патронов к пулемёту калибра двенадцать и семь десятых миллиметра оказался
на месте, в трюме катера, и это уже грело душу, потому что пулемёт можно было снять
и благодаря исполинской силе африканца носить с собой какое-то время. Весил он не
менее ста килограммов, однако Мигомберо таскал и более тяжёлые грузы, поражая силой
не только своих соратников, но и врагов.
– Бен зона лех тиффоро кус амак! – выругался он вслух, погрозив кулаком ненавистным
русским. Смысл ругательства сводился к угрозе переловить всех белых и жестоко
поиметь их.
Чутьё не подвело. Над рекой на высоте ста метров появился знакомый силуэт летающего
байка, вызвав всплеск чёрной зависти. Имея такой аппарат, он мог вообще стать
хозяином положения и перебить всех врагов.
Русских было двое. Одного Мигомберо узнал: это был командир русского спецназа,
дважды едва не покончивший с ним и проявивший презрительное благородство, отпустив
казембе в безнадёжной для него ситуации. Рука сама подняла ствол пистолета, но
громадным усилием воли африканец отказался от боя. Русские были вооружены гораздо
более внушительно, имея винтовки, и идти на них с пистолетом, пусть и очень
хорошего качества, было бы неразумно.
Летающий мотоцикл сделал круг над бывшим лагерем, завис над берегом (Мигомберо
похвалил себя за то, что не нарушил надпись из камней) на несколько секунд и
умчался в сторону, противоположную уходящему к ночи солнцу.
Сам лагерь он, конечно, не увидел, боясь подходить к лесу близко (кто знает,
сколько там врагов и не прячется ли на опушке боевое охранение), но услышал
человеческие голоса, смех, позвякиванье и удовлетворённо кивнул сам себе: русские
далеко не ушли, не особенно маскировались (в противном случае не выдали бы себя
разговорами) и гостей не ждали.
Подождите! – подумал гигант, раздвинув губы в хищном оскале, придёт моё время!
Захотелось есть.
Насекомое было размером чуть ли не с ананас, у него было шесть лапок, четыре крыла,
как у стрекозы, длинное рыло с внушительным рогом и узкие, горизонтальные
зеленоватые глаза, как у крокодила, со щелевидным зрачком.
– Бумбеле! – изумлённо пробормотал Мигомберо. Так в Баире соплеменники называли
шмелей.
Однако этот летающий великан шмелём не был, хотя и походил на земное насекомое
чёрно-жёлтой полосатой раскраской. До этого момента Мигомберо встречал только
бабочек и пчёл, хотя и они были намного крупней земных аналогов, отличаясь формой и
наличием «лишних» деталей. При этом все встреченные насекомые выглядели мирными
существами, в то время как «шмель» или скорее «шершень» явно нёс угрозу и
действовал на нервы пристальным звериным взглядом.
В очередной раз, уже под утро, ему приснился совсем другой сон, скорее странный,
чем страшный.
– Не сопротивляйся…
– Буду.
– Иди ко мне…
– Кто ты?
– Всепоглощающий…
– Владыка…
– Владыка чего?
– Не понимаю.
– Я и так в лесу.
– Понял?
– Н-нет…
– Согласен.
– Поспеши…
– Вставай и иди…
Светлый пузырь вокруг Мигомберо начал таять, в глазах снова потемнело. Затем зрение
восстановилось, и он увидел, что лежит в укрытии, под роем шмелей, издающих
жужжащий шелест и звон. Дёрнулся, пытаясь вжаться в слой травы.
Рой шмелей, будто дождавшись этого момента, взмыл вверх, растворяясь в потемневшем
небе.
Мигомберо расслабился…
Оба закрутили над головами мачете, создавая веера наподобие вертолётных винтов, и
на землю дождём посыпались дёргавшиеся останки разрубленных насекомых: головы,
тельца, лапки, крылья.
Вторая атака роя была отбита примерно с таким же результатом, что и первая, хотя
две пары шмелей всё-таки прорвались сквозь крутящуюся сталь и попытались не то
укусить бойцов, не то ужалить. Но Максим, не прекращая вращать над собой мачете
правой рукой, левой, в которой был зажат нож, сбил на лету одного полосатого
«зверя» и придавил кулаком на груди второго. К счастью, шмель не смог прокусить
инопланетную футболку, хотя след от его укуса остался.
– Отступаем!
Максим вращал свой ещё несколько мгновений, но и он замер, увидев, что шмели
застыли в воздухе, словно на кадре видео, остановленном кнопкой «пауза». То, что
случилось дальше, не ожидал увидеть никто.
– Наши проигрывают?
Ответа он не дождался.
Поначалу казалось, что шмели действительно побеждают, так как они были быстрее и
намного массивнее «авиации» противника. Бабочки гибли десятками, устилая землю
трепещущим ковром. Но вот на поляну упал ещё один ворох бабочек, и шмели стали
падать чаще. Последний их отряд вырвался из суматохи боя и помчался прочь,
сопровождаемый хвостом бабочек и стихающим ворчанием леса.
Через несколько секунд в лес вернулась тишина. Уцелевшие бабочки собрались в зыбкую
спираль и унеслись вслед за отступившим агрессором. На траве поляны, на шалашах и
близстоящих кустах остались лежать сотни подрагивающих в агонии бабочек и шмелей.
Бой насекомых чужого мира закончился.
Максиму пришла в голову мысль, что бились, скорее всего, насекомые разных миров,
так как шмели были замечены только у чёрного леса. Но теперь становилось
окончательно ясно, что чёрный лес – тоже пришелец в Заповеднике и стремится
завоевать жизненное пространство любыми способами, используя не только ползучие
лианы и колючий «чертополох», но и подвижные силы – шмелей.
– Ух ты, какой здоровяк! Посмотрите, какие у него челюсти! И жало! Домой бы его
принести, любой биолог тыщу баксов отдаст за такой экземпляр! Можно я его сохраню?
Костя постучал ногтем по тельцу шмеля, убедился, что тот мёртв, и отложил его к
шалашу.
Наломали веток, сооружая веники, и час потратили на уборку поляны, собрав целую
гору насекомьих трупиков. Поразмыслив, вырыли яму и похоронили сражавшихся, многие
из которых ещё шевелили крыльями и лапками.
Разожгли костёр, напились горячего компоту, обсуждая недавнюю битву двух разных
видов насекомых.
– Чуют в нас угрозу, – пробурчал Редошкин. – А наш лес по сути встал на нашу
сторону, послав своих защитников.
Максим улыбнулся.
– Попробую, если получится. Он и в самом деле ждёт от нас помощи. Чёрный лес
понемногу увеличивает свои владения, и это беспокоит Заповедник, а подвижных
помощников у него нет.
– Если площадь чёрного леса так велика, как вы описывали, наших двух канистр хватит
только на то, чтобы поджечь пару деревьев. Здесь нужен «Солнцепёк».
– Думаю, что пора ложиться спать, – сказал он, подбрасывая в костёр веток. – Утро
вечера мудренее.
– Слетаем.
Разошлись по шалашам.
На этот раз даже неугомонный Костя первым отправился спать, намаявшись за день и
пережив стресс от нападения псевдошмелей. Максим остался у костра, поглядывая на
небо, затянутое облаками. Ему тоже хотелось отдохнуть, но была его очередь дежурить
с вечера, и менять очерёдность дежурств он не стал.
Посидев полчаса и дождавшись, когда костёр погаснет, он хотел было взять винтовку и
пройтись с ней по периметру леса, когда из своего шалаша вдруг выбралась Вероника.
Пригладила волосы, сказала со смущением в ответ на его взгляд:
Максим остановился.
– Себя.
Вероника засмеялась.
Она встала навытяжку, отчего ткань футболки на груди натянулась, открывая взору
отличное зрелище.
Он спрятал усмешку.
– Не буду.
Идти спокойно в паре с девушкой, занимавшей в сознании всё больше места, было
непросто, но Максим всё-таки сосредоточился на контроле нервной системы и усилием
воли вошёл в полусферу тишины, владевшей миром вокруг.
Что-то мешало, твёрдое и длинное, пока он не догадался, что это винтовка. Выпустил
её из рук… и время для обоих остановилось…
– Ой! – радостно подставила лицо под брызнувшие капли Вероника. – Дождик! Тёплый…
– Привет! – пробормотал Максим, не зная, как поступить. Ящериц они ещё не встречали
и не знали, опасны эти создания или нет.
В долине кипела жизнь. Мелкие огоньки плыли вокруг больших, собираясь в струи и
спирали, большие то разгорались ярче, то угасали. Между ними сновали живые с виду
тёмные струйки, и весь этот пейзаж здорово напоминал земной город, видимый с орбиты
спутника. Но город неземной, судя по форме деталей и непрерывной огненной суете.
Вероника вскрикнула.
Он снял верхнюю одежду, вылез из шалаша, подставил тело под струи дождя.
Больше всех переживал по этому поводу Егор Левонович, винивший себя в отсутствии
строгих математических формулировок феномена иномерианы и боявшийся, что поиски
межмембранного пробоя на этом и закончатся. Однако Плащинин, хотя и был
раздосадован неудачей, от плана мероприятий, принятого ещё в Москве, отказываться
не стал. Поэтому дождались заказанного переносного линейного ускорителя электронов,
убедились, что и он не видит тоннеля наподобие того, что был обнаружен в Баире, и
генерал отдал приказ перебазироваться в другое подозрительное место – на Чёртово
кладбище в Красноярском крае, расположенное в районе деревень Чемба, Костино и
Карамышево.
– Вот вам и сказочки про ведьм и леших, – с облегчением вздохнул Плащинин, едущий в
головном багги. – Оказывается, истории про ведьмины поляны так же реальны, как и
болото, в которое мы заехали.
Весь полёт до столицы Красноярского края Сергей Макарович проспал, благо сиденья в
грузовой кабине оказались мягкими и удобными. Проснулся он, когда самолёт уже
катился по взлётной полосе.
Несмотря на то что Ми-8 МТШ был новеньким, сошедшим со стапелей московского завода
имени Миля всего месяц назад, особого комфорта в грузовом отсеке он не обеспечивал.
Сидели на жёстких лавках вдоль бортов, где обычно располагаются десантники-
парашютисты, и почти не разговаривали, чтобы не надрываться; в кабине было
шумновато.
– Что читаешь? – спросил Сергей Макарович, глянув на книгу в мягкой обложке в руках
приятеля.
– Боевик?
– Нет, философия.
– Кто автор?
– О чём пишет?
– Разве вас не заставляют изучать политические вариации в мире? Ещё Гитлер начал
наводить новый мировой порядок, теперь за то же самое взялись политики США.
– А кому вещать? – криво улыбнулся физик. – В том-то всё и дело, что все
отворачиваются от того, что происходит в России. На Западе культура и искусство
давно ушли от реальности, перестав служить духовному поиску, подчиняясь отупляющим
развлечениям. Очередь за Россией, народ которой, к моему удивлению, всё ещё
сопротивляется ползучей одуряющей либеральной революции.
– Честное слово, Егор, я так глубоко в социальные сети не заглядываю. Давай лучше
поговорим о наших проблемах. Ну, не нашли мы эту проклятую «червоточину», вход в
соседнюю брану, не расстраивайся, мы только в начале пути. У меня лично возник
вопрос: где её следует искать? Я имею в виду в воздухе, на земле, в космосе? А если
она образовалась под землёй? Как мы её обнаружим?
– Под землёй иномериана сформироваться не может. Вернее, может, но тогда она начнёт
засасывать материю вокруг себя, горные породы, известняк, песок, воду и так далее.
Этот процесс был бы сразу замечен. А так как ни в одной базе данных, которые мне
скинули федералы и оборонщики, ничего подобного не описывается, значит, пробой
между бранами-вселенными происходит только при отсутствии больших тяготеющих масс.
Гравитация мешает ему соединить две браны. Если бы мы могли свободно летать по
космосу, обнаружили бы немало спонтанно возникающих иномериан.
– Да, для наших целей эти наблюдения не годятся. Сам-то что об этом думаешь?
– Честно?
– Какое?
– В том-то и дело, что не знаю. Дежавю да и только. Ломаю голову уже который день.
– Правда, – улыбнулся полковник. – Моя интуиция меня подводит редко. Появится идея
– высказывай, не стесняйся, мы все в одной упряжке и заинтересованы в результате
одинаково.
В начала пятого, когда уже начало потихоньку темнеть, вертолёт завис над почти
правильным кругом Чёртова кладбища диаметром около трёхсот метров, в центре
которого был хорошо виден провал в грунте, похожий на чёрный зрачок птичьего глаза.
Сергей Макарович поймал себя на мысли, что поляна в лесу, полностью свободная от
деревьев, и яма в центре действительно с высоты напоминают глаз исполинского
существа, погружённого в землю. Смотреть на этот глаз было неприятно, будто он, в
свою очередь, недобро смотрит на человеческий аппарат, нарушающий покой
погребённого исполина.
– Да, не зря это место назвали Чёртовым кладбищем, – со смешком прокричал Плащинин
в ответ на взгляд Сергея Макаровича. – Явно геопатогенная зона.
Сел вертолёт на опушке леса вполне нормально, слегка накренившись на левый борт.
Участвовали в процессе все двенадцать человек группы, в том числе и сам генерал, и
лётчики.
– Я был здесь всего один раз, – виновато ответил молодой человек, – два года назад.
Помогал отцу: он проводил экскурсию для Дальневосточного отделения географического
общества. Ям тогда не было, кроме той, что в центре. Но была топкая дрыгва.
– Что, простите?
– Сейчас не провалимся?
– Не, сухо.
– Пошли.
Идти было недалеко, не более сотни метров, и небольшая группа людей, проделав в
траве заметный след, подошла к обрыву, скрытому сгущавшейся темнотой. В яму,
диаметр которой достигал не менее тридцати метров, вонзились лучи нескольких
фонарей.
Она была глубокой, свет не достигал дна. Слоистые стены отблёскивали кристалликами
не то слюды, не то кварца, ничего особенного или мистического в ней не было, однако
всем показалось, что провал наполнен текучей субстанцией и оттуда кто-то смотрит на
пришельцев: угрюмо и неприязненно.
– А? – не понял Алексей.
– Что?
– На Земле они используются даже в фармацевтике, так что можно есть их без боязни.
Я проверил.
– Где ты их нашёл?
– Обычный витамин Е. Кстати, что удивительно, в этом лесу совершенно нет плотоядных
растений, в то время как у нас более шестисот видов.
Максим сбегал к болотцу, умылся. Дождь кончился ещё под утро, но в воздухе
чувствовалась приятная свежесть, только не хватало земных признаков лета – птичьих
голосов и раскрывшихся цветов. Но зелени вокруг было полно, яркой и чистой, было
тепло, и думать о каких-то недостатках пейзажа не хотелось.
– В каком смысле?
– Корни всех земных растений распознают очень широкий диапазон звуков, а звуковые
колебания даже влияют на направление роста корней – это называется фонотропизмом.
Нейробиологи производили эксперименты, и было доказано, что корни отворачиваются от
агрессивных шумовых потоков, а классическая музыка, наоборот, притягивает их. Также
доказано, что они не только реагируют на звуки, но и умеют их издавать.
– Каким образом?
– Они вибрируют, издавая так называемые «клики». По всей видимости, эти слабенькие
звуки являются результатом разрыва прочной клеточной стенки, состоящей из
целлюлозы. Когда таких кликов много, слышен тихий треск.
– Чему удивляться, если тут такие огромные деревья растут? С мощными корневыми
системами. В них и рождаются клики, сливающиеся в общий гул.
Редошкин засмеялся.
– Ну… я посмотрю… что там за лес такой… сильно инвазивный или нет.
– Возможно, нам всем придётся не раз лететь туда и наблюдать за ним, – сказал
Максим. – А пока занимайтесь с Викой тем, что я наметил. Вероника, ты старшая.
Никаких дальних походов, никаких экспериментов.
Сначала Максим сделал круг над петлёй реки, рассматривая, не появился ли на берегу
посторонний предмет. Надпись из камней была видна хорошо с высоты километра и
казалась нетронутой. Ничего лишнего глаз не заметил, никто над бывшим лагерем
боевиков СОА не появлялся.
– Подожди, давай разберёмся сами, чем питается двигатель байка, – предложил Максим.
– Ясно, что это не бензин, несмотря на наличие бака, скорее всего, аккумулятор –
ищи что-то похожее.
Максим умел водить практически все виды транспорта, но заядлым мотоциклистом не был
и в конструкциях байков особо не разбирался. Тем не менее хорошо знал особенности
этого вида транспорта и вполне представлял, как выглядят отдельные агрегаты. Начал
он с руля и сложной системы трубочек, обвивающих стойку управления и тянущихся к
удлинённой тумбе, похожей на топливный бак, накрытый длинным и широким седлом.
Потом подобрался к рычагам под ним.
– Похоже, это и есть двигатель или генератор байка. Снять бы. Только чем?
– Любой наш мотик или велик имеет сумку для инструментов, по логике такой же должен
быть и здесь.
Редошкин подёргал за решётки сзади станины байка, попытался приподнять седло, и ему
это удалось.
Конец седла неожиданно встал вертикально, и под ним обнаружилась камера хранения
размером с десятилитровую канистру, в которой в специальных гнёздах аккуратно были
закреплены инструменты, вполне соответствующие тем, какими снабжались земные
колёсные машины.
– Километров триста.
– Не знаю.
– Сдаётся мне, эти шайбы представляют собой нечто вроде твэлов[2] на ядерных
реакторах.
– А если не найдём?
– Сержант!
Полезли по фрагментам ракеты, которые уже единожды осматривали. Однако на сей раз
было понятно, что именно следует искать, поэтому в первую очередь осмотрели
кормовой отсек яйцевидного аппарата, который являл собой вместилище груза,
перевозимого инопланетными торговцами, и склад разнообразного оборудования.
– А это что ещё за хреновина? – вытащил один шар Редошкин. – Тяжёлая! Не особенно-
то ракеткой отобьёшь.
– Кнопки.
– А вдруг это гранаты? – издал смешок Редошкин. – Почему нет? Возили же они с собой
«фаустпатроны»? Может, где-то в галактике идёт война, и пилоты доставляли какой-то
из противоборствующих сторон контрабандное оружие. Или неконтрабандное. Давай
проверим.
Максим заколебался.
Начали ещё раз тщательно осматривать разорванные взрывами отсеки яйца. Не нашли
ничего, что хотя бы отдалённо напоминало аккумуляторы. Затем Редошкину в голову
толкнулась полезная мысль.
– Командир, а что если и ракета использовала такие же аккумуляторы? Дюз у неё нет,
только расширения на корме. Может, там они и установлены?
– А вдруг инструменты в мотике подойдут? Эти парни всё крепили болтами и гайками.
– Как тебе моя идея, командир? – обрадовался сержант. – Видать и за пределами Земли
техника пошла по пути стандартизации, типизации и экономии.
– Забодай меня комар! – в сердцах сказал Редошкин. – У этих кончился ресурс. Боюсь,
и в остальных блоках будет то же самое.
– Погоди-ка.
– Чего?
– Не похоже на плутоний.
Редошкин сморщился.
– Толстой обрадовался бы, услышав, что в наши времена кто-то читает его романы.
Согласен, хитрость какая-то в этих батарейках имеется, но пусть её выявляют
специалисты. Главное – мы теперь можем ещё полетать какое-то время, не обращая
внимания на ресурс.
– Погнали.
Лес распахнулся под ними бескрайней зелёной равниной, уходящей во все стороны к
бесконечному горизонту. В глаза брызнули лучи полуденного солнца. Максим слегка
повернул аэробайк, чтобы оно не светило в лицо, и поднялся на высоту не менее
десяти километров.
– Давай выше, – азартно предложил Редошкин глухим голосом; только изменение частоты
звука и подтверждало небольшое падение давления.
– Не сегодня, – ответил Максим, хотя ему самому иногда хотелось подняться в космос,
чтобы оценить размеры этого мира.
К чёрному лесу на этот раз домчались всего за двадцать минут с лишним. Сначала
зависли перед ним в паре километров, оценивая масштабы вторжения. Потом поднялись
до высоты примерно в семь километров и медленно двинулись к центру колюче-
закрученной растительной опухоли, кинувшей щупальца-отростки лиан и «чертополоха»
на несколько километров от центра.
Сверху эта «опухоль», радиус которой, по оценке Максима, достиг уже полусотни
километров, напоминала не то морскую звезду, не то распростёртого осьминога, над
головой которого холмообразной выпуклостью поднимался в воздух фонтан сизого
редкого тумана. При внимательном рассмотрении становилось видно, что фонтан этот
течёт не снизу вверх, а сверху вниз, конусовидно расширяясь с двух концов, образуя
фигуру в виде своеобразных песочных часов. Высота его достигала километра, и
верхний обрез фонтана с высотой становился всё реже и прозрачней, пока не исчезал
совсем.
– Вулкан извергает пепел, улетающий вверх, как и костёр, а этот, наоборот, течёт
вниз.
– Не понимаю, что может струиться из воздуха, если там ничего нет? Давай подлетим
поближе.
– На такой высоте?
– Да, сам удивился, земные шмели и вообще насекомые таких высот не достигают.
– Лес предупреждает.
– Кого?
– Нас, конечно.
– Тебе видней.
Лес под ним изменился. Стали видны странные завихрения растительности, похожие на
пузыри. Там, где фиолетовые и синеватые стебли лиан опутывали кустарник и деревья
заповедного леса, происходил как бы нарыв, формирующий отдельные ажурные опухоли.
Но чем дальше к чёрной стене чужого леса двигался аппарат, тем гуще становились
заросли растений, описывать форму которых мог только художник-абстракционист. Здесь
были и гиперболические, и параболические, и спиральные, и синусоидальные петли,
опутывающие деревья Заповедника, в том числе и гигантские «баньяны», «мангры»,
«панданусы» и даже «секвойи», и все они объединялись в единую колючую суперсистему,
характер которой можно было определить двумя словами – «упорядоченный хаос»!
– Мускат… – пробормотал Редошкин.
– В Нижней Калифорнии я видел целое поле шагающих корней дикого мускатного ореха.
Эти заросли исключительно похожи.
Вторая линия была уже намного ниже, и лиан здесь было больше.
За ней шла полоса абсолютно сухого, потерявшего всю листву леса. Голые вершины
засохших «секвой» вырастали из колючей чащи «чертополоха» необычным полем «антенн»,
взывая к помощи неба. А за ними вставал сплошной бурелом «шагающих корней»,
пронизанный колючими куртинами «саксаула», «чертополоха» и «соснового частокола».
Название «упорядоченный хаос» подходило для этого бурелома как нельзя лучше.
– Надо думать.
– Что тут думать? Если бы мы могли поджечь эту свалку, так она гореть не будет.
Была бы возможность связаться с нашими ребятами на Земле, ещё что-то можно было бы
изобрести.
– Внизу металл.
Аэробайк по спирали пошёл вниз, пока не завис над непонятным предметом на высоте
двухсот метров.
Под ними и в самом деле стоял на земле такой же аппарат, на каком сидели земляне.
Он был разбит вдребезги, изъеден дырами и почти утонул в желтоватой, похожей на
глину почве, но сомневаться было нельзя – это был инопланетный аэробайк.
– Труп! – убеждённо определил Редошкин. – В одном торце торчат руки, в другом ноги.
Причём похожи на лошадиные. Я осмотрю?
Максим оглядел поляну и заметил, как из-под стоявших ажурными призраками деревьев,
образующих своеобразные островки, поднимаются клубы чёрных дымков.
– Шмели!
– Где? – Редошкин повертел головой. – А-а… вижу… чёрт! Жаль, что нас не снабдили
репеллентом против них.
– Уходим!
– Жалко оставлять…
– Ещё вернёмся.
– Подумаем.
Днём дыра в центре Чёртова кладбища выглядела куда более внушительной и загадочной,
чем ночью. Осматривали её часа два, ища удобные подходы к обрывам и расставляя
приборы. В конце концов с этим делом справились успешно, прорубили в кустарнике и в
траве дорожки от палаток, и специалисты, коих насчитывалось шесть человек, включая
Карапетяна, принялись колдовать у аппаратуры, стойки которой накрыли лёгкими
навесами из прорезиненной ткани и алюминиевых подпорок.
Сергей Макарович со своими подчинёнными оказался не удел. Если помощники ещё как-то
занимали себя, участвуя в запуске беспилотников и помогая учёным переставлять с
места на место всевозможные датчики, измерители полей и счётчики, то их командиру
ничего не оставалось, кроме как держаться рядом с Егором Левоновичем и терпеливо
выслушивать его молчание.
Обследование установило, что люди эти места посещали неоднократно. Были найдены
остатки кострищ, ямы, выкопанные неизвестно кем, стоянка лагеря с остатками
отходов, нетронутых местной живностью вследствие её отсутствия, а также пивные
бутылки и пластиковые пакеты.
– Здесь был подземный взрыв, – нехотя заговорил осунувшийся физик, отводя глаза. –
Взорвался газовый котёл. Все признаки подтверждают это. С другой стороны, полевые
характеристики участка указывают на наличие аномальной зоны.
Карапетян покраснел.
– Я не бог и не волшебник…
Сергей Макарович успокаивающе положил руку на сгиб локтя учёного.
– Извините.
– Пока не знаю.
– В таком случае задержимся здесь ещё на сутки. В Красноярском крае обещают дожди,
а потом и снег, так что времени у нас нет, да и смысла задерживаться больше не
вижу.
– Дежавю какое-то! Я тебе сто раз объяснял: чужая брана сталкивается с нашей…
– Не психуй, береги нервы. Итак, чужая брана, то есть вселенная, стукнулась о нашу.
– Моя идея основана на том, что браны могут сталкиваться в других измерениях не
один раз, создавая мембранные пробои.
– Они сталкиваются одним и тем же углом? Ну, я имею в виду одним и тем же местом?
– К чему ты клонишь?
– Ты изучал материал ФСБ по аномальным зонам в России. Нужно было смотреть только
те, что по характеристикам похожи на баирский феномен.
– Спасибо.
– Я пока пойду…
– Слушаю.
– Тюмень…
– Что?
– Объясни.
– Дальше.
– Пробой может быть векторным, то есть тоннель может пробить насквозь всю Солнечную
систему, в крайнем случае Землю. В Баире был вход, а выход – в другом месте! Ну,
или наоборот, опять-таки не суть важно. В Тюмени двадцать третьего сентября видели
луч, упавший с чистого неба на лес. Причём в тот же час, когда в Баире пропала
группа твоего майора Реброва. Понимаешь?
– Скорее наоборот: вошла в Тюмени, вышла в Баире. Вот куда надо было лететь в
первую очередь.
– Я серьёзно.
– И я серьёзно. Если здесь ничего не отыщем, полетим в Тюмень.
Глаза Кости горели восторгом, азартом и жаждой действий, и Максим почти простил ему
природную безбашенность и пофигизм во всём, что не касалось его интересов и
ботаники.
– Значит, их было двое! – объявил он своё мнение, имея в виду пилотов яйцевидной
ракеты, когда Максим закончил рассказал о полёте к чёрному лесу.
– Может быть, и больше, – заметил Редошкин, уплетая остывшие жареные грибы; как
оказалось, он успел проголодаться, хотя путь в оба конца занял у разведчиков всего
полтора часа.
– У него были видны руки и ноги, – добавил Редошкин. – Похожи на рычаги. Причём
ноги, скорее всего, были лошадиными.
– Кентавр?!
– В мифологии разных народов мира были разные миксантропы, в том числе сатиры –
существа с козлиными ногами.
– Что значит эндорфины! – изрёк он, также выпив кружку ягодного напитка. – Местные
ягоды набиты ими под завязку. Недаром спортсмены – бегуны на длинные дистанции –
чувствуют второе дыхание: это всего лишь результат выброса эндорфинов в мозг!
– Согласен. Вопрос только в том, как быстро срабатывает этот взрыватель. Нажмёшь –
он и взорвётся в руке.
Вероника прыснула.
– Запросто!
– Убери крюк!
Максим так и сделал: вдавил красный бугорок на шаре, упруго поддавшийся под
нажимом, бросил подальше.
– Стой на месте.
Не долетев до ракиты, шар начал «кипеть», выбрасывая струйки белёсого дыма или
пара, а потом вдруг взорвался с оглушительным треском как перегретый сосуд,
превращаясь в гигантский клубок прозрачно-зелёных молний. Молнии ударили во все
стороны, достигая ближайших деревьев, стоящих в двадцати и больше метров от
эпицентра взрыва. Одна из них пронеслась над лежащим Максимом, породив волну
чудовищного холода.
Вскрикнула Вероника.
Стало тихо. При этом Максим всем телом почуял неслышимый ментальный вопль: это лес
отреагировал на разряд «теннисного мяча».
От ракиты, достигавшей высоты пятнадцать метров не осталось ничего, даже пня. Трава
вокруг неё превратилась в слой пепла. Стволы «секвой» почернели, изъязвлённые
порами диаметром с человеческую голову. Выглядело это место так, будто здесь долго
бушевал пожар. Хотя никакой жары и открытого пламени взрыв шара не породил.
Наоборот, на землю обрушилась волна дикого холода, и если бы Максим находился к
эпицентру взрыва ближе метра на три, он попал бы в зону ударного воздействия
мороза.
Он встал.
– Мы не знаем точно, – сказал Максим, – торговали или нет. Может, просто перевозили
как курьеры или обыкновенные работяги-пилоты.
– Кому они везли оружие здесь? – спросил Редошкин с сомнением. – Деревьям, что ли?
– Во-первых, повторяю для забывчивых: мы не знаем ничего про лес и что его
окружает. Может, это действительно Заповедник, как говорит товарищ майор, и где-то
за его пределами, может, в десятках тысяч километров, существует нормальная
цивилизация, представителям которой и везли оружие наши кентавры.
– А что если произошёл микроатомный взрыв и нас сейчас круто сквозануло радиацией?
Максим промолчал.
– Нет, одного раза достаточно. Будем знать, что у нас теперь есть плазменные
гранаты, взрыв которых накрывает площадь в триста квадратных метров.
– Тихо!
Костя хихикнул:
– Щекотно, блин!
Редошкин расслабился.
– Лес погрозил нам пальчиком, – рассмеялся Костя, – чтобы мы не вели себя как слон
в посудной лавке.
– Ну, человек тоже ещё не дорос до стадии полноценной разумности, да, командир?
– Как они нас находят? Отсюда до чёрного леса не меньше трёхсот километров.
– Неси соляру.
– Рви тростник!
Максим пожалел, что не взял мачете. Потом вспомнил о втором теннисном мяче, поднял
его из травы. Ну что, мальчики в полосатых пижамах, рискнёте атаковать?
Прибежал Редошкин: в одной руке «котелок» – тот, что поселенцы использовали для
варки чая и компота, на треть заполненный соляркой, в другой – два мачете.
– Держи, командир.
Стоило троице землян с пучками «камыша» появиться из леса, как с десяток шмелей
спикировали на них как американские беспилотники на мирных жителей.
Максим макнул в котелок торец пучка, щёлкнул зажигалкой, взмолившись в душе, чтобы
та сработала.
К счастью, газ ещё не кончился в немецком изделии, и выросший стебелёк синего огня
поджёг пучок камыша.
Максим прицелился и точным ударом вонзил вспыхнувший шар камыша в рой шмелей.
На землю полетели ещё два десятка обгоревших насекомых, которых с азартом начал
давить ногами Костя.
Редошкин перестал изображать из себя барона Пампу из романа Стругацких «Трудно быть
богом».
– Это называется разведка боем. Долго мы ещё будем терпеть эти вражеские закидоны?
Здесь росли огромные деревья, напоминающие африканские, а также целые рощи деревьев
из других районов земного шара (Мигомберо видел их по телевизору), но не было ни
птиц, ни кусачих насекомых – пауков, термитов, москитов, ос и шершней, – ни
ядовитых змей, ни хищных зверей.
Климат здешнего леса тоже ничем не напоминал родной ад баирских джунглей, что
сбивало с толку не меньше чем отсутствие опасного зверья. И питаться здесь тоже
можно было вполне комфортно, учитывая, что мирные животные, встреченные африканцем
в лесу, дикобразные «хорьки», «белки» и «антилопы», ничуть не боялись человека и
легко становились его добычей.
Костры разводить ему было нечем, поэтому Мигомберо просто пил кровь убитых антилоп
и ел их сырое мясо, закусывая трапезу ягодами. Грибы ему встречались часто, однако
он боялся их есть, помня, что баирские грибы в большинстве случаев ядовиты.
Убил пару длинноиглых шестилапых зверьков, мясо которых оказалось хоть и жилистым,
но вкусным, наподобие буйволиного. Заночевал на опушке рощи странных деревьев,
листья которых походили на метёлки. Утром направился дальше, но встретил отряд
шмелей, вывернувшихся навстречу, и решил «поговорить с их предводителем», попросить
транспортное средство. Всё-таки лес, позвавший его, находился далеко, и идти к
нему, сбивая ноги, несколько суток не хотелось.
Шмели, или скорее шершни, первыми обратили на человека внимание. Возможно, они
искали именно Мигомберо, а не кого-то другого.
– Ага, поскачу как конь, – скривил губы Мигомберо. – Это вам хорошо, имеющим
крылья, а у меня их нет.
– Да пошли вы…
– Э-э, прекратите! – отступил ещё дальше Мигомберо, поднимая на всякий случай руки.
– Без мордобоя, чёрт бы вас побрал! Я вас тут всех похороню! Лучше помогли бы
добраться до вашего Господина.
Заныла рука.
* * *
Утром следующего дня его и нашли шмели, разбудившие Мигомберо звонким стаккато
крыльев.
Он хотел было вспылить, заявив, что никто не вправе отдавать приказы комбезе,
однако вспомнил о своей укушенной руке и передумал качать права.
– Слушаю.
Мигомберо хотел было послать ему прощальный поцелуй, и в этот момент из-за кроны
ближайшего древесного гиганта свалился на поляну крылатый зверь, словно свитый из
жил, чешуй и костяных пластин! Больше всего зверь походил на черепаху с мордой
крокодила и четырьмя крыльями – на горбе и под брюхом. Лап у зверя не было видно
при полёте, но стоило ему спикировать к земле, как они появились – четыре, похожие
на ноги кузнечика.
Мигомберо шарахнулся к кустам, шаря рукой на поясе, где у него висел всего лишь нож
в чехле. Вспомнил о «Глоке», вытащил его из кармана штанов.
«Исчадие ада» открыл пасть, набитую острыми иглами зубов, зашипел, вытянул в
стороны верхние кожистые крылья и, свернув к бокам панциря нижние, обросшие сизой
шерстью, шагнул к африканцу.
«Аэрокрокодил» снова разинул пасть, словно улыбнулся человеку, оценив его опасения,
опустил крыло длиной около трёх метров.
– Полегче, приятель!
– Полегче, дерьмо летучее! Ты всего лишь средство доставки, Господин тебя в асфальт
закатает, случись что со мной!
Впрочем, для африканца эти ощущения новыми не являлись и пугали несильно. Он сам
воспитывался в такой же атмосфере, а по части ненависти и презрения к природе и к
людям мог дать фору даже дьяволу. Поэтому чёрного леса он не испугался. Наоборот,
почуял тягу к нему, как если бы его пригласили к пиршеству и предложили место во
главе стола.
Заросли чёрного леса легли под зверем шипастым ковром невероятной сложности.
– Но-но, – пробормотал он, не решаясь, однако, сбить или отогнать наиболее наглых
насекомых, – потише, я мёдом не намазан.
– Чёрт бы вас побрал! Где этот ваш Господин? Пусть выйдет сюда, познакомимся.
Шмели взлетели вверх, не меняя форму купола, как бы открывая вид на сплетения лиан,
шипов, колючих метёлок, лопастей, клубов чёрного кустарника и возносящихся к небу
мачтами мобильной связи стеблей.
– Чтоб… я… сдох!
До базы отдыха «Советский» (до 2014 года он носил название «Дикий»), расположенной
в тридцати пяти километрах от Тюмени, можно доехать на машине из города по
Салаирскому тракту всего за полчаса. Шоссе недавно отремонтировали, расширили и
облагородили новым асфальтом, бензозаправками и кафешками, что увеличило поток
туристов, желающих и зимой искупаться в горячих минеральных источниках, благотворно
влияющих на организм человека.
Но команда Плащинина, увеличившаяся до четырнадцати человек, добиралась до базы от
местного аэропорта на вертолёте, что не потребовало организации транспортного
коридора и не заняло много времени. Квартирьеры Минобороны подсуетились, и база к
моменту прибытия спецгруппы ГРУ была свободна от посетителей и отдыхающих. Остались
только работники сферы обслуживания базы и охрана – пятеро пожилых мужчин,
старожилов этих мест, неплохо знающих окрестности «Советского».
Природа в середине октября в районе базы, конечно, увяла, готовясь к зиме. Берёзы,
клёны, ортилии, майник и другие лиственные растения потеряли листву, и даже кедры
утратили свой зелёный цвет, став серыми и невзрачными.
В день прибытия группы в Тюмени прошёл дождь, температура воздуха упала до нуля, и
по прогнозам синоптиков скоро должны были начаться снегопады. Поэтому посланцы ГРУ
торопились, разгружая оборудование и осматривая местность с точки зрения наибольшей
эффективности системы обследования и обнаружения эффектов иномерианы.
Так как призрачный луч, по свидетельствам очевидцев, был виден из многих уголков
базы, селиться в палатках отдельным лагерем не пришлось. Всех участников экспедиции
расселили в одном из стационарных корпусов, а для совещаний предоставили актовый
зал на сто мест, где часто выступали заезжие коллективы региональной
самодеятельности, а то и звёзды из Тюмени, Екатеринбурга и Москвы.
Суеты не было. Все члены группы хорошо знали свои обязанности, представляли, что
нужно делать, что искать, где размещать аппаратуру, какую технику использовать,
какие вопросы задавать персоналу базы и доставленным из разных селений свидетелям.
Все трое уверяли, что двадцать второго сентября видели над заливчиком реки странное
явление: в конце дня из воды в двух десятках метров от противоположного берега,
заросшего берёзовым леском, бесшумно вырос призрачный луч и образовал настоящую
башню, сужавшуюся к небу и впоследствии растворившуюся в воздухе на высоте примерно
двухсот метров. Эта странная ажурная световая конструкция держалась, пульсируя,
всего несколько секунд, затем из воды внутри неё пронеслись к небу тёмные клочья,
сорвавшиеся с вершины луча-башни и рассыпавшиеся облачками не то пыли, не то пепла,
не то чёрных крошек.
Зато парень из команды прокатчиков инвентаря по имени Ульян заявил, что точки этих
облачков не упали в воду, а разлетелись в разные стороны как мошки.
Луч вскоре растаял, точнее, стёк в небо призрачным ручьём, оставив полупрозрачное
грибообразное облако, расплывшееся гигантским зонтом. Этот зонт и успели
сфотографировать некоторые свидетели явления, купавшиеся в бассейне. По их словам,
облако напоминало выброс вулканического пепла, только почти невидимого и
светящегося.
– А через два дня в лесах вокруг базы появились странные гигантские шмели, –
добавил один из свидетелей по имени Сеня, охранник базы, старожил-охотник из
деревни Рощино, наблюдавший за появлением луча с другого берега реки.
Кстати, доставили на базу на второй день после прибытия и два лазера оптического
диапазона с разными наборами рабочих частот. Оба использовались военными для
наблюдения за спутниками «дружественных» государств.
За два последующих дня группа обследовала всю базу, берег реки, заливчик и
принялась изучать воздушное пространство над ними.
Физик смутился и впервые за несколько дней побрился, обнаружив, что серьёзно спал с
лица.
– А если нет?
– Пошутил я, никто никаких претензий нам не предъявит. Делаем всё, что можем. И я
почему-то уверен, что мы скоро получим результат. Сколько аномальных явлений ты
насчитал?
– Не я…
– Пусть не ты, федералы, уфологи, учёные, любители и так далее. Я имею в виду базу
данных по России, да и по Земле в целом.
– Ну, так.
– Ну-у…
– Вопрос: почему наши браны сталкиваются так часто? И попутный вопрос: может быть,
с нашей вселенной сталкивается не одна, соседняя, а множество других?
Егор Левонович выпятил губы, размышляя. Спрятал бритву в несессер, протёр лицо
ваткой с одеколоном.
– Я понял. То есть и стучатся они часто вследствие того, что находятся впритык друг
к другу.
– Вот у меня и возникло подозрение: что если с нашей сталкивается не одна такая
брана, а несколько?
– Ты гений! – серьёзно изрёк Егор Левонович.
– Даже мне не приходила в голову такая идея! Хотя и её придётся каким-то образом
проверять.
– Как?
Беспилотники улетели в низкую серую муть облаков. Они должны были обследовать слой
воздуха над базой до высоты в полкилометра, раскручивая маршрут по
разворачивающейся спирали.
Сергею Макаровичу пришла в голову мысль засеять воздух над бассейном какой-нибудь
аэрозолью, чтобы проявился канал иномерианы, и он поделился соображениями с
Карапетяном, который в кузове пикапа возил по территории базы свою страшную
ускорительную «пушку».
– Тогда попробуем.
Ёкнуло сердце.
– Ты где?
– На КП.
– Иду.
В отсеке кунга, приспособленном для отдыха двух человек, уже толпились люди. Кроме
Карапетяна и Плащинина здесь присутствовали Кондратюк, распаренный от бега (ему
только что сообщили о случившемся), технарь Рощин и ведущий специалист радиоцентра
ГРУ Трапезников. Сергей Макарович втиснулся в кабину, не рассчитанную на такое
количество людей, расположившихся вокруг аппаратных стоек и стола с монитором.
– Высоко?
– От земли до трезубца – около ста метров, общая высота канала – почти триста.
Диаметр основания у трезубца – сорок с лишним.
– Странная форма.
– Это, скорее всего, помехи синтезирования изображения.
– Думаешь…
Максим объявил, что полетит к чёрному лесу вместе с Костей, и смутил остальных
поселенцев. Редошкин даже попытался было изменить расклад сил, предложив полететь
на разведку вместо Максима, но майор на это не поддался. Ему важно было самому
уточнить масштабы вторжения инвазивной флоры (выражение Кости) и прикинуть способы
борьбы с ней. А так как аэробайк, хотя и мог нести на себе сразу четверых седоков
(было проверено во время схватки с боевиками СОА), катастрофически терял скорость и
манёвренность, Максим скрепя сердце взял с собой Костю.
– Сделаю.
– Слушаю тебя.
– Вернёмся – сделаю.
Она подняла взгляд, и он понял, о ком на самом деле беспокоится Вероника. Взял её
за руку, сжал.
Вероника смутилась ещё больше, но преодолела себя, быстро чмокнула его в щёку, не
обращая внимания на взгляды товарищей, толкнула майора в грудь рукой.
– Возвращайтесь быстрее.
– Всё равно это лучшая защита, чем наши инопланетные наряды. Во всяком случае,
шмелям они не по зубам.
Шлемы, пусть и лишённые гаджетов и связи, решили взять с собой, откинув их на спины
наподобие воротников. При необходимости прозрачные забрала можно было опустить,
увеличивая степень неуязвимости владельца костюма.
Вероника рассмеялась.
– Не подведу.
Аэробайк сиганул в небо как застоявшийся заяц, отчего вцепившийся в талию пилота
Костя ойкнул и захохотал.
– Ура! Летим!
Один раз Максим поднимался на высоту в десять километров (до тех пор, пока
разреженность воздуха не начинала сказываться на дыхании), чтобы сориентироваться.
Ещё раз они опустились практически на кроны «секвой», так как глазастый ботаник
увидел ранее не встречающийся вид растительности и попросил пилота снизиться.
– Чем же он знаменит?
– Странно…
– Что странного?
– Но они окружают и, так сказать, мирные ареалы, такие как наш березняк вокруг
болотца.
– Все эти болотца когда-то были воронками от бомб, я уже говорил об этом. Абсолютно
убеждён, что здесь тысячи лет назад шла война и лес вырастил вокруг воронок,
впоследствии ставших болотцами, цепи защитных растений – баньянов, баобабов и
мангров. Он и сейчас продолжает контролировать лесное население, выращивая цепи
плантоидов вокруг новообразований. И ракету-яйцо он заблокировал, и ваш чёрный лес
пытается остановить плантоидами, если верить вашим рассказам.
– Увидишь сам.
Максим промолчал. Его общение с лесом нельзя было сравнить с общением двух людей,
так как прямого диалога пока не получалось. Но ботаник был прав: стоило достучаться
до сознания леса и выяснить, что предшествовало созданию экосистемы Заповедника и
что в конце концов представляет собой этот мир.
Максим уже дважды любовался «армией вторжения» чужого леса и то невольно поёжился,
ощутив дыхание жуткого растительного монстра.
– Да их тут до фига!
– Во-первых, лианы, смотрите, как они душат завитками нормальные деревья на краю
зарослей. А лианы, как известно, почти все являются самыми настоящими паразитами.
Прицепляясь к деревьям, они высасывают из них соки. Вон ещё петли, похожи на корни
дикого муската, – мы такие уже видели. А это, по-моему, родич буджума. – Костя
ткнул кулаком вниз. – Видите, деревья в форме перевёрнутой морковки с двумя-тремя
отростками наподобие щупалец на макушке? Листьев у него нет, вместо них ствол и
ветки усеяны колючками, как у фагары.
– Как у кого?
– Фагара – дерево в Южной Африке, его ещё называют «лихорадочным». Весь его ствол
усеивают шишки с острыми шипами.
Максим снизился на добрых сто метров и увидел самое настоящее гигантское кружево,
сотканное из переплетающихся, как багровые кишки, древесных стволов, своеобразным
хоботом вонзившееся в пояс из многоходульных «панданусов».
– Копьё… такое впечатление, что эту поросль натравили на деревья нашего леса.
Максим заметил под аппаратом сгущавшуюся дымку из чёрных точек, поднял машину
повыше.
– Хорошо.
Аэробайк поднялся на километровую высоту, потом ещё выше, так как Максиму
захотелось увидеть сразу всю территорию «лагеря агрессора». Однако рассмотреть
«опухоль» не удалось ни в деталях, ни как единое образование. Со времени последнего
визита к нему хотя и прошли всего сутки, чёрный лес успел продвинуть свои «полки-
щупальца-копья» на несколько километров вглубь заповедного леса, и его площадь
выросла. Судя по скруглению «опухоли» – ну чисто морская звезда с полусотней (а то
и больше) щупалец, – она составила уже больше пяти тысяч квадратных километров и
продолжала расти.
– Мне кажется или на самом деле там в центре стоит какой-то пуп земли? – спросил
Костя.
– Пуп?
– Ну фонтан… полупрозрачный.
– Не вижу надобности.
– Смотря с какой точки зрения смотреть, – развеселился Константин. – Лес как лес,
только неухоженный.
– Короче.
– Это я и хотел услышать. Как ты думаешь, профессор, кто его обслуживает кроме
шмелей?
– Чёрт его знает, – почесал в затылке Костя. – Пока что нам никто больше не
встречался. А было бы интересно познакомиться.
– У нас, на Земле, если кто-то забыл, что мы сейчас не на родной планете. Кстати,
не понимаю, как лес может управлять представителями фауны. Ведь шмели подчиняются
ему.
– На Земле полно примеров симбиоза флоры и фауны. По большей части это соседство
животных и человека с бактериями, но есть примеры и крупного сосуществования.
– Поконкретнее.
– Грибы, к примеру, управляют насекомыми с помощью спор, выделяющих химические
вещества. Стреляют спорами и некоторые виды цветов и лиан. Так что вполне вероятно,
что этот лес тоже внедрил в шмелей своих нанороботов и спокойно управляет ими.
– В другой раз.
– Да кто его знает, когда этот другой раз предоставится! – возмутился молодой
человек. – Может, мы больше сюда не попадём.
– Всё равно можно глянуть на труп одним глазком ради научного интереса.
– Хорошо, завернём на пару минут. Но там полно шмелей, поэтому команды выполнять
мгновенно!
Аппарат нырнул к окну среди зарослей ненормальной флоры, где в ложбинке стоял
разбитый вдребезги аэробайк, точная копия воздушного мотоцикла, на котором летали
земляне, и где поодаль лежал на спине, согнув коленчатые ноги и руки, мёртвый
инопланетянин.
Соскочив с аппарата, Костя вытащил свой лэптоп, до сих пор находившийся в рабочем
состоянии, бурча что-то себе под нос.
– Рептилоид! – донеслось до Максима. – Как пить дать! Ноги как у козла, руки почти
человеческие, но с двумя локтями… блеск!
– Какой медальончик?
– Не трогай.
– Бежим!
Аэробайк взлетел.
Тело зверя, всё в дырах и щелях, просвечивало в разных местах, отчего казалось
ажурным и рыхлым, но крокодилья пасть, набитая острыми иглами вместо зубов,
впечатляла и внушала страх.
– Бафомет![4]
– Держись!
Но ажурный монстр словно не заметил пули. Впечатление было такое, будто пуля
насквозь пронзила ажурное тело твари, не задев жизненно важных органов.
Максим увеличил скорость аппарата, удивлённый тем, что четырёхкрылое чудовище почти
не отстаёт. Подумал о «фаустпатроне», но выбрал другое оружие.
– Мяч!
– А?!
– Достань мяч!
Костя сообразил, что от него требуется, поелозил на седле, открывая багажную сумку,
передал майору тяжёлый пушистый шар.
Но это были не шмели. Струи чёрных точек собрались в плотные хвосты и замахали
крыльями.
– Драконы!
Чтобы Вероника не обиделась и не чувствовала себя виноватой (её статус для сержанта
изменился в связи с интересом командира к девушке), он послал её за грибами и
ягодами, а сам продолжил инвентаризацию имущества, доставшегося переселенцам после
всех их мытарств и приключений в чужом мире.
Оружие порадовало, хотя для войны с чёрным лесом оно по большому счёту не годилось.
Тем не менее Редошкин с удовольствием проверил работоспособность российского
противотанкового гранатомёта «Крюк», способного одним выстрелом поразить
современный танк (двухконтурная кумулятивная ракета РПГ умеет пробивать и
динамическую защиту, и броню танка), поносил трубу на плече, ловя прицелом цели.
Потом точно так же вскрыл контейнер с ПЗРК «Верба», способным сбивать воздушные
цели в радиусе пяти километров.
– Но ты-то не ботаник?
– Помочь?
– Я уже почти справилась. Сегодня сварим суп с добавлением «чеснока» и «перца», что
нашёл Костя, и сделаем жарёнку. Жаль хлебное дерево мы так и не нашли. Как ты
думаешь, наши разведчики скоро прилетят?
– Этот чёрный лес… как адская кухня! Неужели его специально выращивали обитатели
Заповедника?
– А пилоты из ракеты?
– Они тоже здесь гости, как и мы, и, судя по всему, попали сюда вопреки своей воле.
Он пожал плечами.
– Пока что мы можем только предполагать, что произошло. Идея с другими попаданцами
мне нравится больше. Если нас легко выбросило в этот грандиозный лес, то и других
могло выбросить с такой же лёгкостью. Командиру надо связаться с лесом, как он это
умеет, и допросить его со всей строгостью.
Вероника прыснула.
– За шалаш! К деревьям!
Крылатый зверь, потерявший эту секунду на оценку действий целей – на кого первого
напасть, – прыгнул вслед за девушкой, но получил пулю в голову, и хотя это его не
остановило (пуля пробила крокодилье рыло как решетчатый муляж), но притормозило.
Редошкин сделал ещё пять выстрелов с полусекундным интервалом, ища глаза на морде
монстра (их не было видно), и выругался: рожок М4 опустел.
– Падай!
Ударная волна снесла все шалаши, в том числе и арсенальный, вынесла за пределы
поляны остатки костра и готовый к полёту беспилотник.
Во все стороны полетели странные зубчатые осколки, гнутые полосы, детали, трубки и
зазубренные ошмётки! Один из осколков упал прямо перед лицом Редошкина, и он
ошалело дёрнулся назад, увидев, что выпуклый «мускул» вдруг вырастил ножки и
попытался юркнуть в траву.
– Стреляли, – скривил губы лейтенант. – Что тут у вас происходит? Откуда взялась
эта тварь? Где командир?
– Вероника!
– Дерьмо!
Вверху свистнуло.
– Бери всё, что считаешь нужным, тебе разбираться с ситуацией по ту сторону. Хотя
что там происходит, живы ли наши ребята, мы не знаем.
– Зато мы знаем, что туда кинуло и бандитов СОА, а у наших ребят патронов на один
бой.
– Один ПЗРК, один ПТРК и два дрона – это практически ничего. Я возьму что-нибудь
посерьёзнее.
– Голова пока цела, – буркнул Егор Левонович, не отрываясь от дела. Капюшон куртки
он откинул, хотя температура воздуха не поднималась выше минус трёх градусов и было
видно его распаренное лицо.
– Помочь?
– Я тут подумал…
– Поздравляю.
– Оторвись на минуту, есть разговор. Если канал иномерианы пробил Землю, он должен
был на всём протяжении захватить породы планеты?
– Закончу – поговорим.
Сергей Макарович понаблюдал за запуском дрона, хотел было ещё раз поговорить с
пилотами вертолёта, но передумал, решив дождаться возвращения беспилотника.
Помня прошлый опыт с запуском дронов в Баире, на этом тетракоптере установили целых
шесть камер, две из которых смотрели вверх и вниз, со спины дрона и из-под брюха.
– Там иномериана вошла в землю, а здесь вышла. Ты ведь так утверждал? – Сергей
Макарович посмотрел на физика. – Может, в этом всё дело?
Дрон запустили сверху вниз, чтобы он вошёл в узкий конец конуса и двинулся к
широкому.
Через несколько секунд аппарат исчез, вызвав в толпе хор восклицаний. В воздухе
осталась висеть бечева, связывающая его с лебёдкой на земле.
Это действительно был лес, видимый нижней камерой беспилотника с высоты примерно в
двести метров. Только он совсем не походил на лес, какой видел Сергей Макарович во
время своего визита на вертолёте в «потусторонний мир». В Баире, а точнее на другом
конце баирской иномерианы, соединившей африканский лес с каким-то гигантским лесом
в другой реальности, всё было другое, и лес был другим, чистым и светлым, несмотря
на наличие огромных секвойявидных деревьев. Лес в глубине экрана представлял собой
хаос диких зарослей тёмных тонов, от фиолетового до багрового, и казался сплошной
косматой колючей шкурой какого-то апокалиптического зверя.
– В смысле.
– Наши парни остались в другом лесу. Этот какой-то совершенно дикий, слов не могу
подобрать, наподобие джунглей.
– Егор Левонович?
Карапетян очнулся.
– Ладно, посмотрим. – Плащинин стал выбираться из кунга. – Запускаем дрон ещё раз.
Всем заняться своими делами.
Кунг опустел, остались только Карапетян и Сергей Макарович. Физик помял лицо
ладонями, расслабился, не спуская взгляда с экрана, с которого на него угрюмо
смотрел чёрный лес.
– Сейчас это не имеет значения, – сказал Савельев, тоже не спуская глаз с экрана
компьютера.
– И всё же. – Егор Левонович налил себе в кружку остывшего кофе из заварного
чайника, сделал глоток.
– Я подумал, что, если канал иномерианы пробил Землю насквозь, он должен был на
всём протяжении захватить горные породы и перебросить в другую брану. Нет?
– Ничего себе частично. Сгинула наша группа, африканский катер, банда СОА,
американский вертолёт…
– Шмели.
– Это отдельная история. У нас другая задача. А ты что хотел сказать, когда мы
запускали дрон?
– Да вот как раз о попадании в другую брану, – слабо улыбнулся Карапетян. – С одной
стороны, вряд ли столкновения нашей вселенной с соседней происходят слишком часто:
на отскок и новое сближение требуется время. С другой – статистика аномальных
явлений по всей Земле очень велика. То есть могут быть и другие взаимодействия
нашей браны с разными бранами, плавающими в общем инфлюирующем континууме
Мультиверса.
– Чего?
Вышли из тёплого кунга на холодный и сырой воздух снаружи. С неба снова посыпались
редкие пока снежинки.
Сергей Макарович подумал, что пилоты вертолёта могут не справиться с задачей входа
в канал иномерианы с первого раза и посочувствовал им, себе и Плащинину. В любом
случае задачу надо было выполнять, и никакое ухудшение погоды не должно было стать
причиной неудачи.
– Я хочу это увидеть! – упрямо повторил Карапетян. – Своими глазами! Это поможет
мне в дальнейших расчётах иномериан. Обязательно нужно будет взять с собой
измерители полей и датчики.
– Он прав, Виктор Викторович, профессионал должен всё оценить самолично. Пусть идёт
с нами.
Для переселения снова выбрали чисто российский уголок природы – с небольшим озерцом
в центре, окружённым «берёзами», «соснами», «ивами», «ракитами» и «орешником»,
который на самом деле подарил землянам крупные – с воробья – вкусные орехи.
– Если бы это был Юпитер, мы бы уже задохнулись, потому что атмосфера Юпа состоит
из водорода, гелия и метана. Да и сила тяжести на этом газовом гиганте во много
раз[5] больше земной. – Костя хихикнул. – Вероятнее всего, нас забросило не просто
на планету, а в другую вселенную, имеющую вид бесконечного леса.
– Уверен, что дома тоже ломают над этим голову и скоро заберут нас отсюда. Один раз
у них это получилось, получится и ещё раз. Поэтому с острова глаз не спускать,
будем следить за ним постоянно. Сержант, второй дрон в твоём распоряжении,
отвечаешь за наблюдение.
– Есть.
– А мне что делать? – спросил Мерадзе, косясь на Веронику. Было видно, что девушка
ему нравится.
– Поделитесь?
Он покачал головой.
– Нет, Вика, я полечу один. Во-первых, ни один комбез тебе не подойдёт, они велики
для тебя, а я полечу в «хамелеоне» и с маской. Во-вторых, аэробайку будет легче
подниматься на большую высоту, потому что не придётся тащить больший вес.
Максим улыбнулся.
– Понял, командир.
Максим влез в свой «хамелеон», убедился, что аккумулятор костюма ещё дышит, снабжая
электронику энергией (красная искра индикатора показывала девяностопятипроцентную
истраченность заряда), приторочил к седлу винтовку, влез на седло.
– Ждите, парни.
Максим ожидал, что на какой-то высоте давление воздуха упадёт до нуля и ему
придётся возвращаться. Но километр следовал за километром, а воздух всё не
кончался. Если на двадцатикилометровой высоте на Земле его давление равнялось одной
сотой нормального давления на уровне моря, то здесь аэробайк миновал, по расчётам
пилота, и двадцать километров, и тридцать, и сорок, а давление воздуха хоть и упало
в разы, но всё ещё позволяло дышать. Да и температура упала не до вакуумных
значений. Максим ощущал её как пятидесятиградусный мороз где-нибудь на Чукотке.
Захотелось поскорее вернуться назад, в лагерь, тем более что отсутствие гравитации
вызывало тошноту. Всё время приходилось уговаривать себя, что аэробайк никуда не
падает, а висит в странном космосе чужого мира.
И всё же он заставил себя поднять ещё выше. Остановил мотоцикл, лишь почуяв, что
мир переворачивается. Поначалу не понял, в чём дело, заметив, что небо и земля
меняются местами. Теперь он не поднимался в космос, а опускался в бездонную темень,
охваченную интерференционным узором слабо светящихся жил. Остановив аэробайк, он
наконец понял, что произошло.
* * *
– Я же говорил: это не планета! – заявил Костя, как всегда игнорируя право старших
первыми высказаться на затронутую тему. – Планеты такими не бывают! Космос выглядит
абсолютно по-другому! Солнце является звездой, а тут оно представляет собой какой-
то узел интерференции, излучающий свет.
Мужчины переглянулись.
– Да! Именно! Её радиус огромен, возможно даже, он больше радиуса нашей Галактики.
Были бы у нас телескопы, мы бы определили. Но это точно шар! И лес растёт на его
внутренней поверхности.
– Он у нас профессор, набит знаниями под завязку. Нет такой науки, в которой он не
разбирался бы.
– Правильно, товарищ сержант, – сказал Костя без каких либо сомнений в голосе. – Я
много чего знаю.
– Они свёрнуты в мельчайшие объекты – струны, которые образуют вакуум. Ну, это
отдельная тема.
– Всё, товарищи бойцы и примкнувшие к ним гражданские лица, – встал Максим. – Всем
спать, ночь уже. Первым дежурю я, вторым Мир, последним Дом.
Костя затеял было обсуждение теорий суперструн, но Вероника тоже скрылась в своём
жилище, Максим слушал ботаника вполуха, и Костя в конце концов пошёл спать.
Зато через четверть часа появилась девушка. Смущённо улыбнулась под взглядом
майора, поддерживающего слабый огонь костра.
– Не надо, я так посижу. – Лицо девушки озарили отсветы огня, оно стало грустным. –
По дому скучаю… Как ты думаешь, нас найдут?
Вероника кивнула.
– Да, нам повезло, что вас направили спасать наших. Но я никогда не могла даже
представить, что случится.
– А ты женат?
– Та же ситуация. В нашем отряде только один человек женат, это командир бригады
ССН полковник Савельев. Иметь семью для людей нашей профессии не рекомендуется.
– Я тоже рад. Никогда не думал, что встречу такую девчонку за бог знает сколько
километров от России и вообще от Земли.
– Ботаник набит идеями как гранат зёрнами. Хотя, надо отдать ему должное, мыслит он
нетривиально. Так что он там высказал?
– Что нам вдвоём будет легче разговаривать с лесом. Мы… в общем… стали близки… – На
щёки Вероники снова легла краска. – И могли бы…
– Обычно лес сам начинает контакт, посылая видения и сны. Не ждать же, когда он
решит внушить мне какую-то мысль.
– Не заблудимся?
– Оденусь потеплее.
Пока она шуршала в шалаше, ища куртку, Максим поднял Редошкина, объяснил ему
ситуацию.
– Извини, не хотел…
– Я готова.
В сознание его приводили только для того, чтобы выяснить, всё он понял из того, что
ему внушалось, или не всё. Поэтому Мигомберо мало что помнил из своей бытовой жизни
внутри чёрного леса, который он теперь называл Господином. В конце концов его
накормили какой-то местной химией, отчего африканца пронесло, он пришёл в себя и в
ярости заявил рою шмелей, сопровождавшему его всюду, что он не в тюрьме и что, если
ему не вернут свободу, он откажется служить Господину и тому самому придётся решать
свои проблемы.
В момент появления русского десанта (позже стало ясно, что спецназовцев было всего
двое) Мигомберо находился на другом краю чёрного леса и к развязке событий опоздал.
По свидетельствам роя-информатора эти двое смело проникли на территорию Господина,
осмотрели некий артефакт, оказавшийся разбитым летательным аппаратом, а также труп
пилота, уничтожили Дракона (коллективную биосистему, смонтированную из отдельных
живых блоков наподобие деталек лего) и улетели. Догонять их было бессмысленно.
А спустя ещё некоторое время шмели принесли известие о гибели ещё одного Дракона,
посланного Господином к лагерю русских для выяснения потенциала противника. И
Мигомберо принял решение начать активные действия, чтобы наконец разобраться с
русскими и насладиться их мучениями.
Конечно, сидеть на спине зверя между его верхними крыльями было неуютно, тем более
что пришлось привыкать к постоянным рывкам крыльев. Однако и это неудобство не
отбило охоту у Мигомберо к расправе над непокорными русскими, лишь подогревая
злость и ненависть к ним.
Наступила местная ночь, опускавшаяся на бесконечный лес после того, как светило в
небе уходило к горизонту, так и не скрываясь за ним, и небеса темнели.
До лагеря русских летели два часа – по оценке пилота. Часов у него не было,
мобильный давно перестал работать, и он перешёл на интуитивное определение времени.
Сам он вряд ли смог найти место обитания противника в однообразной шкуре леса, но
рой шмелей, выполнявший роль проводника, не промахнулся, обладая памятью
компьютера.
К его удивлению, рой вернулся ни с чем. Точнее, лагеря в роще, где должен был
находиться русский отряд, он не обнаружил.
Первой мыслью было напасть на спящих и тихо перебить всех до единого ножом! Вторая
выражала природную позицию африканца – нападать только тогда, когда имеется полная
уверенность в превосходстве над силами противника при отсутствии ответа. В своих
силах он не сомневался, но противник был хорошо подготовлен и, вероятнее всего,
охранял лагерь, поэтому Мигомберо затаился и снова послал шмелей на разведку, дав
задание выяснить численность русского отряда и систему защиты.
Разведчики вернулись небыстро, ждать пришлось больше часа, когда у комбезе лопнуло
терпение и он готов был оседлать Дракона, чтобы выяснить причину задержки
разведгруппы. Отчёт роя был лаконичен: лагерь русских спит, у костра находится один
человек, в шалашах спят двое мужчин, летающий байк отсутствует.
Кулаки сжались сами собой. Вот с кем бы он сам позанимался с удовольствием! Почему
бы не поискать парочку и не захватить обоих врасплох? Интересно, кто там из мужчин
у них такой счастливчик?
Шмели улетели.
Поколебавшись пару минут, Мигомберо поднял свой «крылолёт» над кронами деревьев, но
вынужден был спуститься обратно. Хлопки крыльев разносились в тишине колдовски
чистого леса далеко и могли выдать африканца, а тогда подкрасться к уединившейся
где-то парочке близко он не смог бы. Надо было точно знать, где она сделала лёжку.
Комбезе был полностью уверен в своём предположении, что русские улетели заниматься
любовью.
Рой разведчиков вернулся через час. Выслушав сообщение (точнее, просмотрев мысленно
переданную череду изображений) и выяснив, как далеко расположилась сладкая парочка,
Мигомберо скомандовал Дракону подняться на большую высоту и оттуда спикировать к
огромному дереву (в Баире такие не росли), не махая крыльями, чтобы не поднимать
шум.
Зверь повиновался.
Манёвр удался.
Зоркие глаза африканца заметили в сумраке леса дерево на холме и две человеческие
фигуры неподалёку. Сориентировавшись, он направил пикирующего Дракона к другим
деревьям, окружающим холм с исполином на вершине, чтобы те прикрыли «крылолёт» от
взоров байкеров.
– Мы не знаем, что или кого можем встретить, – спокойно ответил Сергей Макарович. –
Лучше перестраховаться. Я хотел бы ещё взять новый дрон класса «Форпост» и лазерный
комплекс класса «Пересвет».
– Это уже слишком. «Вертушка» тоже хорошо вооружена: два пакета НУР, восемь ракет
«воздух-воздух», три пулемёта…
Перед отправкой вертолёта ещё три раза посылали беспилотники в призрачный тоннель
иномерианы. Дроны возвращались обратно без особых затруднений и привозили один и
тот же видеопакет: «потусторонний мир» представлял собой угрюмый тёмный лес,
состоящий из безумных зарослей лиан и колючих растений. На светлый и ухоженный лес,
в котором остались бойцы группы майора Реброва, он не походил никак.
Физик уговорил-таки Плащинина взять его с собой в рейд и был излишне суетлив: то и
дело вспоминал, какие приборы они взяли, что надо сделать в первую очередь и какой
стратегии придерживаться.
Боевую группу майора Бунина решили пока с собой не брать. Шли на разведку.
Он, кстати, тоже просился на борт вертолёта, но Плащинин не рискнул дать ему
разрешение.
Все члены группы надели специальные наушники, нейтрализующие гул вертолётных винтов
и обеспечивающие прямую связь со всеми участниками операции, в том числе с
лётчиками. Сергей Макарович мог не только отдавать им приказы и разговаривать с
Карапетяном, но и слышал Плащинина, подсказывающего посланцам положение вертолёта.
Карапетян взмок.
Слегка покачиваясь с боку на бок, Ми-171 пошёл вниз с действительно очень малой
скоростью.
Закричал Карапетян:
– Влево, вправо?
– Влево…
Сергей Макарович хотел подойти к пилотам, и в этот момент на голову ему обрушился
потолок кабины! Наступили темнота и тишина!
Очнулся он столетие спустя, которое оказалось равным всего паре секунд, если судить
по хронометру на запястье.
Тело не подчинялось командам мозга, пропитанное водой как губка. В ушах шипело,
сердце работало с перебоями. Но Сергей Макарович уже переживал такое состояние
после нырка в иномериану и через несколько секунд начал бороться с самим собой,
пока не заставил тело слушаться.
– Но, полковник…
– Выполнять!
– Обзор!
Стало видно, что вертолёт висит между двумя уходящими в бесконечность стенами,
поросшими не то мхом, не то лишайником серо-зелёного цвета. Горизонт между стенами
тоже уходил в бесконечность, превращаясь в узкую, слабо светящуюся полоску. До стен
можно было, казалось, дотянуться рукой, но Сергей Макарович вдруг понял, что они
представляют собой плоскости планетарного масштаба, удалённые от вертолёта на
тысячи километров, и мох на них вовсе не мох, а лесные заросли!
– Какую другую?!
– Наша брана соединена с браной, заросшей чёрным лесом, а та, в свою очередь,
соединена с браной, где растёт другой лес, тот, в котором остались наши люди.
– Значит, мы туда не попадём?
– Откуда я знаю?
– Отставить!
– Понял, попытаюсь.
Дёрнулся несущий винт, набирая обороты, и вместе с ним начал поворачиваться весь
вертолёт, так как пилот отключил хвостовой винт. Непонятно было, что лётчик сделал
в следующий момент, однако вертолёт начал медленно и тяжеловесно переворачиваться
«с ног на голову», по-прежнему лишённый веса.
Вертолёт плавно двинулся вверх, только что бывший низом. Но полёт его длился
недолго. Через полминуты он влетел в тёмный тоннель, и на головы всех находившихся
в нём упала плита беспамятства.
Под вертолётом простиралась ватная, серая, облачная пелена, а над ним нависала
глыбистая твердь, прошитая шипами и колючками, видимая как сквозь мутное стекло или
как сквозь струящийся снизу вверх дымок. Затем пришло осознание вектора гравитации,
и Спицын спокойно проговорил:
– Мы падаем винтами вниз! – снова закричал второй пилот, выполнявший роль оператора
вооружений.
– Илья, обзор!
Вертолёт завис над колючими зарослями чудовищного леса на высоте трёхсот метров,
завёрнутый в «авоську» еле заметного дымка. Поэтому детали пейзажа разглядеть было
трудно. Сергей Макарович смог оценить лишь размеры растительного хаоса, уходящего к
горизонту не менее чем на полсотни километров. И там, на границе тьмы, была видна
более светлая полоса, окружавшая чёрный лес своеобразной изгородью.
– Там, далеко… наш лес… тот самый, где остались Ребров и члены экспедиции ЮНЕСКО.
Нам надо туда…
– Куда именно? Эту дрянь под нами большой лес окружает со всех сторон.
– Сделаем круг…
– Слушать эфир!
– Передаю.
– Товарищ полковник?
Ночь в Заповеднике можно было назвать таковой с большой натяжкой, поэтому сумрак в
лесу не помешал паре добраться до цели путешествия. Оставив аэробайк в кустах
«орешника», Максим заколебался было, брать с собой «шёпот смерти» или нет, потом
решил не брать. Их миссия была мирной, а вызывать у хозяина леса беспокойство не
хотелось.
– Вот это гора! – прошептала девушка, когда они, взявшись за руки, подошли к дереву
на вершине холма и остановились в сотне метров от него.
– В смысле?
Трава на холме росла густая и высокая, ходоки утопали в ней по колено, поэтому идти
быстро не получилось, но они и не торопились, оставляя за собой узкие тёмные
дорожки в светло-зелёной травяной поросли.
И в этот момент обоих пронзил призрачный луч, высветив все закоулки сознания и
подсознания, все тайники памяти и забытые воспоминания.
«Слушаю вас, человек!» – гулко разнеслось в голове майора. Причём он вдруг понял,
что определение «человек» относится к ним с Вероникой как к единому целому.
– Мы уже поняли, что попали в другой мир, – вслух произнёс Максим. – Он каким-то
образом связан с нашей планетой. Наверно, произошёл какой-то пробой… так я себе это
представляю.
– Понял, прошу прощения. То есть вы хотите сказать, что наша вселенная откололась
от вашей… поэтому так много сходства в формах жизни…
– Извините…
«Причина связи наших… э-э… вселенных понятна. Но откуда у вас появился чёрный лес?
Я имею в виду те заросли…»
Повторил мысленно:
«Чёрный… лес?!»
«Да, конечно… каковы пределы вашего леса? То есть я хотел сказать, вы заполняете
всю вашу вселенную?»
«Солнце…»
«А что?»
«Не люди».
«Ну, гуманоиды! Мы нашли здесь яйцевидную ракету и мёртвого пилота, это они?»
«Зато мы видим. Поможете? После того как мы ликвидируем чёрный лес? Это далеко?»
«Ого! В два с половиной раза дальше, чем от Земли до Луны! Жаль. Пешком не дойти. И
даже на аэробайке не долететь».
«Сам хочу это сделать! Если с нами свяжутся коллеги из моей конторы, мы найдём
способ заткнуть дырку в будущее. Хотя и вам следует подключиться».
«Мы укажем хранилище древнего оружия, способного прервать хроноконтакт. Но вам надо
будет дать гарантии, что вы не будете использовать его в своих целях после
окончания боевых действий».
«В качестве гарантий я могу дать только моё слово. Если этого недостаточно…»
Новая волна тепла прошла сквозь голову. Максима словно разобрали на атомы и собрали
заново.
Максим хотел добавить: доверьтесь мне, – однако новая волна слабости затуманила
сознание, и он понял, что контакт с лесом действительно требует энергии, какой у
него уже не осталось.
«Прошу прощения… у меня ещё остались вопросы… но я устал… предлагаю встретиться ещё
раз».
Над головой захлопали крылья, в небе на фоне серого покрывала облаков проявилось
растопырчатое чёрное пятно.
Птица! Монстр! Надо было уходить раньше… майор, майор, потерял бдительность…
Но мысль запоздала. Пятно упало на лежащих в траве людей, со спины гигантской птицы
соскочил великан, и на голову Максима обрушился удар рукоятью пистолета…
Забеспокоился он, когда пара не вернулась ни через час, ни через полтора, ни через
два. Зная, что рации «хамелеонов» в здешних условиях не работают, к тому же
командир не брал с собой спецкомбез, Редошкин разбудил лейтенанта.
– Иду, иду, – пробурчал спросонья Мерадзе, решив, что ему пора заступать на
дежурство.
– Зачем?
– То-то я заметил, как она на него смотрит. Так ты думаешь, они спят… э-э… вместе?
Редошкин поморщился.
– Какая тебе разница, спят они или не спят. Командир тоже человек, причём
неженатый, к тому же Вика ему нравится. Думай, что будем делать.
– Ночь ещё не кончилась… какого чёрта им понадобилось куда-то лететь, если с лесом
и отсюда можно было поговорить?
– Запустим дрон?
– Вставай.
Редошкин тряхнул его за плечи так, что у молодого человека лязгнули зубы.
– Проснись, Емеля! Несёшь всякий бред! Где находится тот дуб, о котором говорил
командир?
– И направление не показывал?
– Кажется, не очень.
– Кажется… самое лучшее состояние для учёного… Ладно, будем искать. Но сначала
запустим беспилотник.
– Заткнись, шутник!
– Подними дрон.
– Зачем?
Бойцы переглянулись.
– Возьми один гранатомёт и заляг в шалаше, чтобы тебя не видно было. Только не
усни. Мы вернёмся через час-два, а то и раньше.
– Давай вдвоём.
– Я вернулся бы, – пробормотал Мерадзе. – Будет смешно, если они уже в лагере, а мы
ищем их здесь.
Двинулись вдоль опушки леса в разные стороны. Через полчаса встретились, совершив
круг.
– Пошли.
Но не успели они пройти вверх по склону холма и двух десятков шагов, как Редошкин
заметил след в траве.
Осмотрелись, обнаружили два едва заметных следа, тянувшихся параллельно друг другу.
– Нож командира!
– Вижу.
– На них напали!
– Кто? Здесь же нет никого, кроме нас. Ты утверждал, что вы укокошили всех
боевиков.
– Зачем?!
– Спроси у него. Он говорил что-то типа: лучше ошибиться, милуя, чем наоборот.
– Некому больше.
Редошкин очнулся.
– Их захватили! – сказал Редошкин, сжав приклад карабина с такой силой, что заныла
ладонь. – И увезли! А мотоцикл не нашли.
– Чёрный лес?
Воздуха не хватало, грудь стянули невидимые путы, показалось, что он находится под
водой на большой глубине, и Максим напрягся, заработал руками и ногами, не чувствуя
их, пока не выплыл в свет и плеск, вдохнул воздух изо всех сил… и на него
обрушилась волна боли, оконтурив тело своеобразной рубашкой или скорее саваном.
Вернулись ощущения, кричащие о том, что он связан по рукам и ногам и висит под
углом, приклеенный к чему-то твёрдому и колючему. Голова пульсировала болью в
районе затылка. Спину кольнуло, будто в неё всадили иглу.
Наступило утро, и солнце послало луч в щель между ветвями густого леса, напоминая о
себе. «Узел перетекания измерений», как выразился лес, роль связника с которым
выполнял дуб-великан. Кто бы мог подумать… Итак, где нас привязали, майор?
И где Вероника?!
Но охватившая его паника длилась всего несколько секунд. Воля справилась с ней, как
справлялась всегда в экстремальных ситуациях.
Он огляделся.
Сердце сжалось снова. Он находился в зарослях чёрного леса, закрывавшего обзор со
всех сторон. Лишь одно светлое пятно было доступно взору – пятачок неба в узком
колодце свободного пространства между стенами фиолетово-зелёного кустарника,
вызывающего неаппетитные ассоциации переплетённых кишок, паутины, лиан и стеблей
саксаула. По сути эта полянка представляла собой своеобразную тюремную камеру, и
выбраться из неё без мачете не представлялось возможным. К тому же пленник был
привязан к стволу жердеобразного дерева, похожего на бамбук, обросший колючками, и
каждое движение вызывало боль в спине и руках.
Максим попытался шевельнуться, терпя уколы, и тотчас же над купами колючек взлетели
струйки шмелей, играющих роль охранников камеры.
Максим вывернул голову насколько мог и краем глаза увидел удивительную картину:
сверху на поляну сыпались в проём между зарослями буро-фиолетовые лоскуты и камни,
обретали усики и лапки и пристыковывались друг к другу, формируя некую конструкцию,
вскоре начавшую обретать форму черепахи.
Максим понял, что стал свидетелем сборки крылатого монстра, с каким земляне уже
сталкивались дважды. Попробовал разорвать путы ещё раз, убедился, что лианы и жилы
чёрного плюща по твёрдости не уступают железным кандалам. Начал выворачивать голову
в другую сторону, надеясь увидеть Веронику, но добился лишь вспышки боли в голове и
растянутых мышцах шеи и спины, куда впились острые шипы «пыточного» дерева.
Дьявол! Как он здесь оказался?! Неужели чёрный лес догадался послать своего монстра
к лагерю и тот напал на лежащих у дуба контактеров?! Если так, то ты, майор,
кретин, совершивший непростительную ошибку, расслабившийся в присутствии
доверившейся тебе, профессионалу, девчонки и не предусмотревший возможные манёвры
противника! Нет тебе прощения! И что ты теперь будешь делать в данной ситуации?
Максим не ответил.
Максим не пошевелился.
– Она строптива, надо признаться, как и все вы, русские, но уверяю тебя, я её
укрощу, причём при тебе. Не возражаешь?
Максим молчал.
– Ты глухой, русский? Или ещё не пришёл в себя? Не ожидал, что попадёшь в плен?
Максим молчал.
– Ладно, господин молчун, придётся развязывать тебе язык другими способом. Я даже
пальцем тебя не трону, ты сам захочешь поговорить.
Вившиеся над головой чернокожего шмели кинулись на пленника, начиная вонзать в него
шприцеобразные зазубренные жала длиной до трёх сантиметров.
Максим едва не закричал от боли, но огромным усилием воли сдержал крик, молясь в
душе, чтобы жала не прокололи глаза.
Сознание затуманилось…
Максим не ответил, пытаясь волевым усилием расширить кровеносные сосуды лица, чтобы
очистить их от яда. Лицо зудело, щипало и стреляло болью.
– Надо же, не подействовало! Сильный мфуму! Что ж, тогда будем идти намеченным
путём.
Майор напрягся, ожидая, что летучий зверь прыгнет на него и примется грызть. Но
«дракон» вместо этого взлетел и через минуту вернулся, сбрасывая со спины
обмотанную лианами Веронику.
Голову обдало жаром. Стало трудно дышать. Губы свело от усилий сдержать крик.
– Макс!
– Но они далеко!
Вероника прикусила губу, бледнея, но лицо её слегка разгладилось. Она взяла себя в
руки.
Максим молча прислонился затылком к стволу дерева, чувствуя, как распухает и немеет
лицо. Укусы шмелей не прошли даром, и хотя их яд не был смертельным, бороться с ним
было трудно.
– Говори!
Вероника вскрикнула.
Максим понял, что, если он ничего не придумает, произойдёт нечто страшное, что
изменит не только его отношение к самому себе, но и судьбу Вероники. Напрягся,
чувствуя, как петли плюща и лиан на груди впиваются в кожу рук и груди, начиная
чуть-чуть поддаваться. И всё-таки он, наверно, не смог бы освободиться и остановить
взбешённого африканца, если бы не вмешалось провидение.
– Лежи смирно, если хочешь остаться живой! – оглянулся на Максима, показал отнюдь
не белые зубы. – Узнаю, в чём дело и вернусь, командир. – Последнее слово гигант
произнёс по-русски.
Вскочил на дракона.
Захлопали крылья, монстр легко, с необычной грацией, будто ничего не весил,
поднялся в воздух.
Натянули «хамелеоны». Запаслись оружием как для проведения разведки боем: взяли
карабины, два «фаустпатрона», три «теннисных мяча», две «домашние» гранаты
(которыми были снабжены все бойцы группы Максима ещё дома, в России), два
пистолета, ножи, а Редошкин даже захватил с собой револьвер, найденный у трупа
инопланетянина, хотя никто не знал, какими боеприпасами он стреляет. В барабане
осталось всего три патрона красного цвета, поэтому испытывать револьвер в действии
так и не решились.
Мерадзе предложил взять с собой ещё и переносный зенитный комплекс «Вербу» с двумя
ракетами, способный сбивать даже низколетящие самолёты, и Редошкин после недолгих
колебаний решил не отказываться от этого высокоточного и эффективного оружия.
Правда, аэробайк, после того как его обвешали пушками со всех сторон, стал походить
на рекламную инсталляцию, предназначенную продемонстрировать военные технологии, и
Костя, провожавший спецназовцев, оценил его грозный вид шуткой:
– Гитлер капут!
– Шмель!
– Где?
– Сверху свалился.
– Ещё запаникует, начнёт стрелять по комарам, что чревато. Придётся забрать его с
собой.
В лагере никого не оказалось. Точнее, над погасшим ещё ночью костром вился
небольшой рой шмелей, а Костя спокойно спал в шалаше в обнимку с «фаустпатроном»,
даже не подумав поплотнее задёрнуть тростниково-травяной полог.
– Дрыхнет! Силён парень! – хмыкнул Мерадзе, после того как рой летучих гигантов был
изрублен и рассеян. – Железная психика! А ты говоришь запаникует.
– Ну и что? Я их…
– Собирайся.
– А стрелять умеешь?
– Ты уже спрашивал.
– Вот предохранитель…
– Помчались.
Ботаника усадили за спиной пилота, Мерадзе придавил его своим телом к Редошкину, и
аэробайк уже не так легко поднялся в воздух.
* * *
Ботаник высунулся из-за спины сержанта, порыскал окулярами, ища указанный пилотом
ориентир.
– Ага… вижу… реденький такой дымок… но высокий. Такое впечатление, что там жгут
костёр.
– Не похоже на дым… или мне кажется, или на самом деле он струится не снизу вверх,
а наоборот.
– И вовсе не логично, – возразил Костя. – Сам лес не может строить никакие центры,
он – система, управляющая подвижными слугами – шмелями и летучими крокодилами. И не
они захватили товарища майора.
– А кто?
– Искать нужно не центр, а фазенду негра. – Костя хихикнул. – Хижину дяди Тома. Он
ведь должен где-то жить?
– Делаем круг, – принял решение Редошкин, – ищем что-либо, похожее на бунгало или
коттедж. Потом начнём сужать круги, подбираясь к центру с дымным столбом. Другие
предложения есть?
Мерадзе промолчал.
Аэробайк двинулся вдоль «фронтовой полосы» воюющих меж собой лесов, забирая ближе к
струе непонятного дыма.
– Где-то здесь лежит труп кентавра, – заметил Костя, глядя вниз. – Может,
спустимся, посмотрим?
Если бы Сергей Макарович знал, с чем ему придётся столкнуться «по ту сторону
вселенской границы», он бы подготовился к рейду иначе. Во всяком случае, полетел бы
в сопровождении «Ночного охотника» либо «Аллигатора»[6], имеющих более серьёзное
вооружение, нежели их Ми-171. Но вернуться к началу игры, как в компьютерной
стрелялке, было уже невозможно, приходилось пользоваться тем, что было на борту, и
глава ССН оставил надежду на мирный исход операции, переводя организм в боевой
экстрим, как делал это не раз в своей полной острых сюжетов жизни.
Сергею Макаровичу даже показалось, что пули калибра 12,7 миллиметра прошили зверя
насквозь как кисейное полотнище, выбив лишь пару чешуй, после чего дыры в теле
четырёхкрыла мгновенно затянулись, и он, дёрнувшись, только увеличил скорость.
«Ракеты!» – хотел крикнуть Савельев, но стрелок и сам понял, что надо делать,
открыв огонь из «Штурма».
– Наблюдай за лесом.
– Стоять на месте!
– Но автоматы были у боевиков. С другой стороны, как они тут оказались? – Сергей
Макарович оторвался от бинокля. – Илья, дрон!
Беспилотник скользнул в проём двери, нырнул вниз, попадая под струю воздуха винтов
вертолёта.
Но на этот раз монстр был не один. Вслед за ним вынырнули ещё четыре лохматых
летуна и понеслись к вертолёту, бесстрашно демонстрируя свои намерения. Опыт
нападения первой твари их не впечатлил.
– Девяносто четвёртые!
– И что?
– Масса вертолёта слишком велика для неё, она может внезапно схлопнуться!
– Занимайся своим делом! – рявкнул Савельев. – Пилот, держи ось! Ни шагу назад!
Летучий крокодил в этот момент поднялся в кильватере на пару десятков метров выше,
намереваясь спикировать на противника, и разряд «фаустпатрона» пришёлся ему на
голову и грудь, превращая монстра в прозрачно-дымную вуаль. Вниз полетели остатки
крыльев и лап, на лету распадаясь на отдельные лего-детали.
Делать этого было нельзя. Редошкин в этот миг отбросил использованный инопланетный
гранатомёт, схватился за рукояти управления и повернул аппарат назад. И хотя
ботаник отпустил его талию лишь на мгновение, этого хватило на сюрприз: Костя
свалился с седла! Мерадзе, державший в руках карабин, не успел его подхватить,
цапнув рукой воздух.
К счастью, они находились в это время всего в полусотне метров над зарослями лиан и
«кактусов». Костя упал прямо на округлый узел растений, они спружинили, и молодой
человек с воплем скатился на землю как бобслеист на санках под уклон жёлоба.
– Что?!
– Шею поцарапал…
– Двигаться можешь?
– Давай за мной!
Однако Редошкин не успел присоединиться к коллеге, так как на него тоже налетела
стая насекомых.
Заработали мачете, кромсая полосатые тельца и заставляя остальных атакующих летунов
с сердитым гудением отлетать назад.
В этот момент случилось чудо: на рой шмелей вдруг напали не менее крупные летающие
насекомые, с виду похожие на четырёхкрылых жуков, вооружённых зазубренными рогами.
Натиск шмелей на людей сразу прекратился, им пришлось реагировать на атаку нового
противника, никак себя не проявлявшего до этого момента.
– Вылезайте!
Мерадзе, защищённый тканью «хамелеона», сделал это без задержек. Косте пришлось
трудней, так как колючки и шипы растительного кластера цеплялись за штаны, футболку
и куртку, сбили с головы бейсболку и расцарапали руки и лицо парня, вскрикивающего
от боли при каждом движении.
– Цепляйся!
В этот момент над местом сражения жуков и людей со шмелями появился летающий дракон
с наездником на спине.
Раздался выстрел!
– Пока мы жертвуем собой, спасая других, мы непобедимы! Оставь нас, я знаю, что
делать.
– Возьми СМП.
Редошкин опустил потерявшего сознание Костю на землю, отметив краем глаза, что жуки
теснят шмелей по всему фронту, сбросил «Вербу», кинул Мерадзе две гранаты, вскочил
на седло и рывком поднял аппарат в небо.
– Если не упаду…
– Не получается…
– Сейчас… встану…
На шмелей налетела туча рогатых жуков, в которых майор узнал защитников дуба-
великана, и начала безжалостно истреблять их, с разгону протыкая полосатиков своими
зазубренными «копьями». В течение минуты шмели потерпели полный разгром и
отступили, прячась в пузырчатых зарослях «лишайника» и лиан.
– Всё в порядке, хорошая моя, – очнулся Максим. – Лес послал на выручку своих
бойцов. Тебя не сильно искусали?
– Что?
Вероника села.
– Шутишь?!
– Я понял! Ну-ка попробуем, пока есть время. Закрой глаза, представь дуб и
сосредоточься на нём! Вспомни, как мы это делали возле него, взявшись за руки.
Максим сделал то же самое, вызвал в памяти образ лесного великана, позвал мысленно:
«Дружище, отзовись!»
Несколько мгновений голова была наполнена гулом бегущей по жилам не крови, а лавы.
Потом сквозь этот пульс пробился шелестящий хрупкий голос:
«Мы понимаем… обопритесь на вашу спутницу… вам станет доступным… наш диапазон…»
«Я… мы готовы!»
Над головой захлопали крылья, и между Вероникой и ним рухнул на землю гигантский
дракон, махом нижних крыльев развеяв столб жуков. Крокодилье рыло зверя вытянулось
к Веронике, и та застыла, перестав ворочаться, зажмурилась, ожидая удара.
Максим замер, глядя как сидящий на спине твари африканец направляет на него ствол
«шёпота смерти».
Максим молчал.
Ствол винтовки уставился ему в лицо. Мало того, в другой руке африканца появился
пистолет, дуло которого тоже посмотрело на майора.
– Беги!
Максим понял, в чём дело: африканец нажал на курок, но не учёл, что винтовка была
заблокирована специальным чипом, рассчитанным под палец майора, и стрелять из неё
мог только он.
Майор в прыжке сбил противника со спины дракона. Оба упали по другую сторону
монстра.
Дракон сделал запоздалый выпад в сторону Вероники, но в этот момент над местом
сражения возникло привидение в форме трёхлепесткового цветка, что-то сверкнуло в
воздухе, и крылатого монстра расплющило в тонкую плёнку, выстлавшую в месте удара
метровой глубины ложбину. От гиганта остались лишь жалкие остатки челюстей и
кончики крыльев, упавшие поодаль и распавшиеся на живые фрагменты.
Максим вскочил.
Африканец уже стоял всего в паре метров от него, ошалело глядя на разбегавшиеся
лего-детали летающего зверя. Разряд «фаустпатрона» его миновал. Затем он поднял
глаза на противника, начал поднимать пистолет, но выстрелить не успел: Максим
достал его ударом в горло, сложив пальцы в форме острия копья.
Удар был такой силы, что пробил трахею и достал чуть ли не до позвонков шеи, едва
не отделив голову негра от туловища.
– Макс…
– Всё в порядке. – Максим вытер окровавленную ладонь о штанину, поднял голову.
– Ты один?
– Где?!
– Там, в центре этой колючей трясины, виден дымный хвост, а внутри «вертушка».
Майор ловко поймал клинок, крутанул веером над собой, прыгнул сзади Вероники, сунул
её винтовку.
– Подержи!
Крикнул пилоту:
– Гони!
Аэробайк прыгнул в небо, разгоняя струю шмелей, на которую уже набросились жуки.
Максим выстрелил ещё дважды, сбивая двух тварей, заходящих слева и справа от
аппарата беглецов.
Второй мяч превратил в тучу осколков ещё одного преследователя, норовившего сбить
аэробайк крыльями.
Остальные твари отстали, хотя вряд ли знали, что такое страх. Управлял ими чёрный
лес, а он как псевдоинтеллектуальная система, обладающая неким подобием сознания,
умел сопоставлять факты, делать выводы, оценивать опасность противника и принимать
решения. Проникшие на его территорию земляне представляли собой своеобразный вирус,
и лес напрягся, направляя к нему своих «фагоцитов» – драконов и шмелей, хотя при
этом анализировал и потери.
Пока аэробайк мчался над безумным растительным месивом к его границе, Максим
оглянулся и действительно заметил позади сверкнувшую металлом каплю. Сомнений не
было, это висел километрах в двадцати от них вертолёт. Каким образом он оказался
здесь и кому принадлежал, догадаться было невозможно, но у Максима родилось
ощущение, что повеяло «российским духом». Ему даже показалось, что он слышит голос
полковника Савельева, отдающего приказ пилотам.
Аэробайк нырнул к серой плеши в чёрно-фиолетовой чащобе, где над телом Кости
склонился Мерадзе.
Бурый кустарник вокруг был посечён осколками нормальных гранат, проделавших в почве
две неглубокие ямы.
– Командир?!
– Будет жить, – доложил Мерадзе. – Я его заклеил, так что крови парень потерял
немного.
– Грузим его!
– Держитесь!
– К «вертушке»!
Аэробайк начал тяжело подниматься в небо, и тотчас же к нему метнулись дымные струи
шмелей, а потом с десяток драконов, смонтированных чёрным лесом из живых лего-
деталей. Было видно, что их становится всё больше и больше, по мере того как
увеличивалось количество «сборочных площадок», и когда воздушный мотоцикл с пятью
пассажирами поднялся над лесом на трёхсотметровую высоту, за ним следовала
сопровождаемая частым треском крыльев и гудением насекомых целая эскадрилья
преследователей.
– Дьявол!
– Быстрее перелезайте!
Максим повернул голову. На него смотрел командующий ССН полковник Савельев, одетый
как для десантной операции.
– Привет, Ребров, – сказал Сергей Макарович тоном строгого отца. – Рад встрече. Все
с тобой?
– Кто остался в живых, – пробормотал Максим, чувствуя, как ноги становятся ватными,
а по телу разливается волна расслабления. – Как вы здесь оказались?
– Потом.
Савельев перевёл на неё взгляд, пожевал губами, но говорить ничего не стал, только
кивнул. Обернулся к сопровождавшим его мужчинам. Максим знал обоих.
– Закрывайте.
Он погладил её по волосам.
– Успокойся, всё позади.
– Не хочется… улетать…
Максим оглянулся на Сергея Макаровича, встретил его взгляд и сам поверил, что
сказал правду.
Сентябрь 2019
* * *
notes
Примечания
3
Самой быстрой птицей в мире считается стриж (в горизонтальном полёте). Масса птицы
– от 50 до 150 г, скорость – до 160 км в час.