Министерство культуры Российской Федерации

Государственный Российский Дом народного творчества

имени В. Д. Поленова

А к т у а л ьн ы е п р о б л е м ы
с о в р е м е н н о й   о т е ч е с т в е н н о й   ф о л ьк л о р и с т и к и

IV Всероссийский
конгресс фольклористов
том третий

Комплексные
исследования
традиционной
культуры
Сборник научных статей

Москва
2020
УДК 398 + 37
ББК 82.3 + 74
Ч-524

Издание подготовлено на средства гранта Президента Российской

Федерации для поддержки творческих проектов общенационального значения
в области культуры и искусства

Руководитель проекта: В. Е. Добровольская

Редакционно-­экспертный совет
ГРДНТ имени В.Д. ПОЛЕНОВА:
М. В. Ахметова, О. В. Белова, В. Е. Добровольская (ответственный
секретарь), Е. А. Дорохова, Ю. Б. Иванова, А. Б. Ипполитова,
А. А. Калыгина, В. Л. Кляус, Н. Е. Котельникова, Д. В. Морозов,
М. В. Русанова (председатель), П. А. Сорокин
Рецензенты:
Е. Л. Березович, чл.-корр. РАН, профессор РАН,
д. филол. наук, профессор;
А. Л. Топорков, чл.-корр. РАН, д. филол. наук, профессор;
А. В. Черных, чл.-корр. РАН, профессор РАН, д. ист. наук, профессор
Составители: В. Е. Добровольская, А. Б. Ипполитова

Ч524 IV Всероссийский конгресс фольклористов: Тула, 1–5  марта

2018 г. : сб. науч. ст. в 3 т. Т.  3: Комплексные исследования тра-
диционной культуры / сост.: В.  Е.  Добровольская, А.  Б.  Ипполи­
това­; отв. ред. А. Б. Ипполитова. — М. : ГРДНТ имени В. Д. Поленова,
2020. — 480 c., ил.

ISBN 978-5-4465-2591-1

В  третьем томе материалов IV  Всероссийского конгресса фольклори-

стов (1–5 марта 2018 г., г. Тула) представлены статьи, авторы которых высту-
пили с докладами на секциях «Традиционная культура в условиях межэтни-
ческих контактов», «Современный фольклор», «Проблемы и  перспективы
изучения сказочной традиции», «Теоретические аспекты фольклористики»,
«Фольклор и авторское творчество», «Образный мир фольклора», «Детский
фольклор и проблемы этнокультурного образования» и «Эпическое насле-
дие России».
Издание предназначено для специалистов в области фольклора и тра-
диционной культуры, а также для широкого круга читателей.

УДК 398 + 37
ISBN 978-5-4465-2591-1 (т. 3) ББК 82.3 + 74
ISBN 978-5-98335-041-0 (общ.) Ч‑524

© В. Е. Добровольская, 2020
© Государственный Российский Дом народного творчества имени В. Д. Поленова, 2020
© Коллектив авторов, 2020
 Содержание
От составителей. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7–8

Традиционная культура в условиях

межэтнических контактов
А. В. Черных (Пермь)
Межэтническое взаимодействие и межэтнические инновации
в традиционной культуре народов Пермского Прикамья
(на примере этнической группы марийцев Пермского края).. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 10–25

С. Б. Егоров (Санкт-­П етербург)

Отражение этнокультурного взаимодействия
в преданиях населения Межозерья. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 26–34

Е. Л. Тихонова (Улан-­У дэ)

Устные рассказы старообрядцев Бурятии (семейских)
о взаимоотношениях с бурятами: семантика и прагматика текстов. . . . . . . . . . . . . . . . . . 35–42

А. Д. Цветкова (Павлодар, Казахстан)

Межэтнические взаимодействия в устной несказочной прозе Казахстана. . . . . . . 43–52

Т. С. К анева (Сыктывкар)

Русские причитания Печоры: материалы к аннотированному
библиографическому указателю. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 53–70

Э. Коцуй (Краков, Польша)

Обычаи и верования, связанные с началом пастбищного сезона
на польско-­словацком пограничье в XXI веке (избранная проблематика). . . . . . . . 71–90

Е. Анастасова (София, Болгария)

Идентичность в миграции (о русском национальном нарративе в США). . . . . . . . . . 91–98

Современный фольклор
Й. Мардоса (Вильнюс, Литва)
Вильнюсский праздник Трех королей в ХХ — ​начале ХХI века. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 100–109

Е. З. Соловьева (Орёл)
Социально-­культурные технологии и современные аспекты
семейных обрядов. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 110–113

М. М. Красиков (Харьков, Украина)

Солдатский блокнот: сотворение идентичности. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 114–127

Ё. Куманоя-­Н ак агава (Токио, Япония)

Частушки и рассказы о лесозаготовках 1930–1940-х годов
в Верхнетоемском районе Архангельской области. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 128–132

М. В. Загидуллина (Челябинск)
Эстетизация слухов в интернет-­фольклоре. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 133–136

IV Всероссийский конгресс фольклористов. Том третий

4 Содержа н ие

Проблемы и перспективы изучения

сказочной традиции
Г. Р. Хусаинова (Уфа)
Cюжет «Кот в сапогах» (АТU545В) в сказочной традиции башкир.. . . . . . . . . . . . . . . . . . 138–144

В. Е. Добровольск а я (Москва)
Сюжетный тип СУС 706 («Безручка») в русской сказочной традиции.. . . . . . . . . . . . 145–155

А. С. Лызлова (Петрозаводск)
«Репка на баенке»: об одной малоизвестной версии сказки
(по материалам Научного архива КарНЦ РАН).. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 156–164

М. Ф. Пилия (Сухум, Абхазия)

Предметные реалии абхазских волшебных сказок, влияющие
на облик персонажей. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 165–171

А. Д.-Б. Баранма а (Кызыл)

Вопросы изучения напевов тувинских сказок и героических сказаний. . . . . . . . . 172–178

Теоретические аспекты
фольклористики
З. Д. Д ж апуа (Сухум, Абхазия)
Жанровое пространство абхазского фольклора. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 180–190

Е. Б. Бесолова (Владикавказ)
О специфике мышления и концептуализации символов в фольклоре. . . . . . . . . . 191–198

З. Б. Самд ан (Кызыл)
О принципах классификации тувинских мифологических сюжетов.. . . . . . . . . . . . . 199–203

О. Е. Фролова (Москва)
Кодирование и декодирование действительности в жанре
загадки (антропоморфные мотивы). . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 204–210

З. Б. Ц а ллагова (Москва)

​ тнопоэтика осетинского афористического текста: метафора и эпитет. . . . . . . . 211–225
Э

Ю. Н. Наумова (Москва)
Коммуникативные модели отрицания в полевом интервью
(опыт фольклорно-­этнографических экспедиций в Казахстан). . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 226–232

Фольклор и авторское творчество

А. Х. Гольденберг (Волгоград)
Научное наследие Д. Н. Медриша и проблема фольклоризма литературы. . . . 234–241

Е. А. Зайцева (Москва)
Русский этномелос в зарубежной музыкальной культуре ХVIII–XX веков.. . . . 242–249

IV Всероссийский конгресс фольклористов. Том третий

 Содержа ние 5

М. Х. Идельбаев (Уфа)
Фольклорные жанры в авторской изустной поэзии народов
мира и творчестве башкирских сэсэнов. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 250–253

Н. З. Коковина (Курск)
«Лоскутное одеяло» памяти и образный мир
календарной обрядности в рассказах Е. И. Носова.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 254–258

К. И. Шарафа дина (Санкт-­П етербург)

Из этноботанических комментариев к письмам
В. П. Тургеневой, произведениям И. С. Тургенева и Н. С. Лескова. . . . . . . . . . . . . . . . . . 259–266

С. Н. Петренко (Камышин)
Коллективное и авторское в жанровых матрицах сетевой словесности. . . . . . . . 267–272

Образный мир фольклора

Е. М. Боганева (Минск, Беларусь)
Сюжеты белорусской устной Библии о первых людях: версии,
параллели, картографирование мотивов. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 274–289

А. Куперьянов (Тарту, Эстония)

Эстонские нарративы, связанные с деревьями. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 290–300

М. Кыйва (Тарту, Эстония)

Эстонские нарративы и мифология о водяных духах.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 301–314

О. В. А хма дра химова (Уфа)

Образ подводного повелителя в башкирской мифологии. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 315–318

Н. В. Афанасьев (Якутск)
Образ духа огня в традиционных верованиях народов Сибири.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 319–325

О. Н. Мих айлова (Чебоксары)

Символ плодородия в свадебных песнях средненизовых чувашей. . . . . . . . . . . . . . . . 326–332

К. С. Юзиева (Хельсинки, Финляндия)

Образы домашних птиц в марийской народной традиции:
петух и курица.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 333–350

Р. В. Федоров (Санкт-­П етербург)

Роль гонгов в традиционной культуре
коренных народов Камбоджи и Филиппин. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 351–356

Детский фольклор и проблемы

этнокультурного образования
И. Н. Райкова (Москва)
Детский фольклор в современных меморатах о детстве.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 358–365

М. С. А льтшулер (Москва)

Материнский и детский фольклор в материалах экспедиций
в юго-западные районы Калужской области. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 366–372

IV Всероссийский конгресс фольклористов. Том третий

6 Содержа н ие

М. Т. Кочк ар (Эскишехир, Турция), Р. Кочк ар (Эскишехир, Турция),

А. А. Кочк ар (Анкара, Турция)
Колыбельные песни в карачаево-­балкарской диаспоре
в Турции и причины их исчезновения. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 373–378

Д. В. Абашева (Москва)
Преподавание устного народного творчества в системе
подготовки педагогов-­гуманитариев. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 379–384

С. Ю. Нек людов (Москва),

О. Б. Христофорова (Москва)
Магистерская программа по фольклористике в РГГУ: опыт семи лет. . . . . . . . . . . . 385–391

Т. А. Золотова, Н. И. Ефимова,
Е. А. Плотникова, М. Н. Пирогова (Йошкар-Ола)
Онлайн-­олимпиады по традиционной (фольклорной) культуре. . . . . . . . . . . . . . . . . . . 392–398

А. А. К а лыгина (Москва)

Обучение детей русскому народному танцу
в хореографических коллективах как способ сохранения
и развития традиций в современном обществе. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 399–404

Эпическое наследие России

А. М. Гутов (Нальчик)
К вопросу об эволюции эпической традиции у адыгов. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 406–415

Т. А. Бакчиев (Бишкек, Киргизия)

Цветовая символика в эпосе «Манас».. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 416–418

Т. Ф. Пухова (Воронеж)
Отголоски былинной традиции в воронежском фольклоре. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 419–430

В. А. Петрова (Якутск)
Эпос эвенов в СМИ.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 431–433

Сведения об авторах. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 434–438

Аннотации. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 439–459
Abstracts. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 460–479

IV Всероссийский конгресс фольклористов. Том третий

DOI: 10.24411/9999–022A‑2020–10340
УДК 398
ББК 82.3 (3)

М. Т. Кочкар (Эскишехир, Турция),

Р. Кочкар (Эскишехир, Турция),
А. А. Кочкар (Анкара, Турция)
Колыбельные песни
в карачаево-­балкарской диаспоре в Турции
и причины их исчезновения

К олыбельная песня без сомнения является одним из самых древних фольк-

лорных жанров [Karaca, Öngün 2017, 28]. Как отмечает А. Кабадаи, «колыбель-
ные песни, кроме того, что они убаюкивают, успокаивают младенца, в то же время
являются первыми учителями в развитии у младенца языка, мышления, музыки,
чувства ритма, в социальном развитии личности. В колыбельных песнях для до-
стижения языковой гармонии используются различные фольклорные приемы,
тем самым они значительно способствуют развитию родного языка» [Kabadayı
2009, 278]. Слова, содержащиеся в колыбельных песнях, остаются в подсознании
ребенка и способствуют обучению и овладению родным языком. Аналогичная
ситуация и с мелодиями колыбельных, которые являются для ребенка началом
знакомства с музыкальной культурой. В основу колыбельных всегда положены
самобытные народные мелодии. Мелодия колыбельных, как правило, монотон-
на, что позволяет ребенку успокоиться и расслабиться.
Для того чтобы проследить динамику колыбельных песен карачаевцев и бал-
карцев во времени, рассмотрим их общую структуру.

Традиционные карачаево-­балкарские колыбельные песни

Посредством рифмованных строк бешик джырла ребенок впервые знакомится
со специфическими звуками, свой­ственными карачаево-­балкарскому языку. Все
его тонкости отражены в этом виде колыбельных, форма и смысл каждой стро-
ки формировались на протяжении веков.

Тууса, ой, аллай джаш болсун:

Тойда-ойюнда джокълансын,
Адамлыкъны сакъласын,
Аманлыкъдан джанласын!

Как отмечает Х. И. Суюнчев,

слова колыбельной «Тойда оюнда джокълансын» в данном случае означают «Пусть

он будет достойным и уважаемым человеком, пусть умеет петь, танцевать, пусть
будет первым среди сверстников в борьбе и соревнованиях, пусть не заденет ни-
кого обидным словом или делом, пусть будет вежливым, порядочным, честным,
пусть не совершит дурного поступка, которого устыдится он сам и весь его род»
[Чум 1994, 4].

Детский фольклор и проблемы этнокультурного образования

374 М .  Т.  Коч ка р, Р.  Коч кар, А. А. Кочкар

Помимо этого колыбельные являются важной частью передаваемой от поко-

ления к поколению устной народной традиции, через них формируются пред-
ставления об обычаях и законах социума; они способствуют начальному интел-
лектуальному развитию ребенка. Уже на пятом месяце внутриутробного разви-
тия младенец имеет возможность слушать колыбельные песни, несущие в себе
информацию о материнской любви, традициях и обычаях своего народа 1:

Беллау, беллау, бала, сени бёлейим, Беллау, беллау, малютка, запеленаю тебя,
Балачыгъым, сенден алгъа ёлейим! Да умереть мне раньше тебя, мое дитя!
Беллау, беллау, беллау, беллау, бёлейим,
Беллау, беллау, беллау, беллау, запеленаю тебя,
Санга игиликле Аллахдан кёрейим. Да ниспошлет тебе милость Аллах!
Беллау, беллау, балачыкъны бёлейим, Беллау, беллау, запеленаю малютку,
Балачыкъны уллу болуб кёрейим. Да увижу я свое дитя взрослым человеком.
Чаба-джорта келгин, бала, эшикден, Радуясь, пусть прибегает мое дитя со двора,
Сау кутулгъун, бала, сен бу бешикден Да покинет в здравии мое дитя эту колыбель!
Балачыгъым баллы хантла ашасын, Да будет дитя мое жить в достатке,
Балачыгъым ойнай-кюле джашасын. Пусть у моего дитя будет счастливая жизнь.
Балачыгъым сау къутулсун бешикден, Здоровым да покинет мое дитя колыбель,
Балачыгъым ойнаб кирсин эшикден. Пусть, радуясь, прибегает мое дитя со двора.
Балачыкъны бешик бауу алтындан, Завязки колыбели моего малютки — ​
золототканая лента,
Балачыгъым, кетмем сени къатынгдан. Мой малыш, я всегда буду рядом с тобой.
Арбазынгда алтын терек орналсын, Пусть во дворе твоего дома золотое дерево
вырастет,
Баш булчугъу джулдузланы санасын. Макушка его пусть звезды считает.
Терегинги чапрагъындан бал тамсын, Пусть с его листьев будет мед капать,
Солугъан да акъгъан балдан джаласын. Чтобы отдыхающие под его сенью
пробовали его.
Бешик бауунг сени алтын окъадан, Завязки твоей колыбели
из золотого позумента,
Барыб ичгин сууукъ сууну шоркъадан. Пусть будешь пить родниковую воду.
Балачыкъгъа узакъ ёмюр тилейим, Для своего дитя счастливый век молю,
Тилегими кёзюм бла кёрейим. Да увижу это наяву.
Тауусулмаз малынг болсун, балачыкъ, Пусть твое богатство не иссякает, мое дитя,
Сени ёлмез джанынг болсун, балачыкъ! Пусть твоя жизнь будет долгой, мое дитя!
Къап-къарады балачыкъны кёзлери, Глаза моего малыша черны,
Джамагъатха джарар айтхан сёзлери! Пусть он будет опорой для своего народа!
Белляу, белляу балачыкъны бёлейим, Беллау, беллау, своего малыша запеленаю,
Балачыкъны уллу болуб кёрейим! Да увижу своего малыша настоящим
человеком!
[Бешик джырла 2013]

Первые музыкальные структуры, начальные, элементарные формы народных

мелодий ребенок усваивает посредством колыбельных песен.
Известный русский композитор С. И. Танеев в опубликованной в 1886 г. ста-
тье «О музыке горских татар» (балкарцев. — М. К.) сообщает, что в этих мелодиях
наблюдается диатоническая минорная структура с дорийскими и фригийскими

1 Русский подстрочник выполнен авторами статьи.

IV Всероссийский конгресс фольклористов. Том третий

 Колыбельные песни в карачаево-­б алкарской диаспоре в Турции… 375

элементами [Рахаев 2002, 7]. Эта структура наиболее отчетливо проявляется имен-
но в колыбельных песнях. Короткая структура, которую мы видим в минорной
колыбельной песне эолийского лада, записанной венгерским ученым Я. Шипо-
шем в 2000 г. (с. Верхняя Балкария, КБР), является одним из важнейших элемен-
тов карачаево-­балкарских народных мелодий (пример 1) [Sipos, Tavkul 2015, 175].
А в записях этномузыковеда А. И. Рахаева мы видим минорную фригийскую
структуру, состоящую из двух коротких линий (пример 2) [Рахаев 2015, 335].

Пример 1

Пример 2

Детский фольклор и проблемы этнокультурного образования

376 М .  Т.  Коч ка р, Р.  Коч кар, А. А. Кочкар

В колыбельной песне, зафиксированной турецким ученым У. Тавкулом в 1997 г.

в с. Верхний Чегем КБР от Жансарай Баппинаевой (1927 г. р.), минорный фри-
гийский лад сохраняется, но в песню добавлен припев русской колыбельной:
«Баю-баю-бай» (пример 3) [Tavkul 1997].
Как показывают данные выше примеры, в народной музыке карачаево-­
балкарского народа встречаются как мелодии фригийского, эолийского, так
и дорийского, ионийского и миксолидийского ладов.

Традиция колыбельных песен (бешик джырла)

в карачаево-­балкарской диаспоре
Прошло уже более ста лет с начала переселения части карачаево-­балкарцев
в Турцию и Сирию (1886 и 1905 гг.). На протяжении этого времени они в опре-
деленной степени сохраняли свои культурные традиции. Но в последние деся-
тилетия происходят значительные изменения, обусловленные стремительным
развитием средств массовой коммуникации, миграцией сельского населения
в большие города и другими факторами. Видоизменяются многие составляю-
щие национально-­культурного самосознания, особенно заметны перемены в му-
зыкальной культуре, в частности в традиции исполнения колыбельных песен.
Данные исследований колыбельных песен периода 1990-х гг. подтвержда-
ют, что в диаспоре как сама традиция, так и ее мелодические лады стали стре-
мительно исчезать. Так, например, в колыбельной песне, записанной турецким
фольклористом А. Адильоглу в 1991 г., фригийский минорный лад в определен-
ной степени еще сохранен, однако просодия мелодии и слов большей частью на-

Пример 3

IV Всероссийский конгресс фольклористов. Том третий

 Колыбельные песни в карачаево-­б алкарской диаспоре в Турции… 377

рушена. А добавленный в припев элемент «лай-лай-лай» объясняется влиянием

других народов, проживающих на территории Турции (пример 4) [Adiloğlu 1991].
Во второй и четвертой мерах мелодия фа-диез, оставаясь в ре, делает переход
в раст-позицию (пример 5).
Подобные изменения заметны и в записях последних лет. Так, в колыбель-
ной песне, записанной в 2016 г. от Кевсер Алакай (г. Конья), эти изменения бо-
лее значительны. Колыбельная исполнена в ладе «курди» — о ​ дном из турецких
музыкальных ладов, а припев заканчивается на «най-най-най», что характерно
для анатолийских колыбельных (пример 6) [TRT Avaz 2016].
Если проанализировать эту колыбельную согласно турецкому музыкальному
канону, то можно отметить, что мелодия содержит характерные особенности се-

Пример 4

Пример 5

Пример 6

Пример 7

Детский фольклор и проблемы этнокультурного образования

378 М .  Т.  Коч ка р, Р.  Коч кар, А. А. Кочкар

рии курди, инструментальное решение Sib, самая низкая нота — ​ля. В средней
части песни через ноту до произошел переход на серию раст (пример 7).
В последние годы карачаево-­балкарская диаспора находится на этапе ин-
тенсивной ассимиляции, в том числе, как мы отметили выше, и под влиянием
средств массовой коммуникации [Koçkar 2018, 20]. Традиция исполнения колы-
бельных песен постепенно уходит, молодые матери всё реже поют своим детям
колыбельные песни на родном языке. Это явление можно рассматривать как
своего рода начало полного культурного растворения в иниоэтничной среде.
Несмотря на то что некоторые свадебные и другие песенные традиции еще со-
храняются, в словах и мелодии колыбельных песен уже заметны значительные
изменения. Этот же процесс идет и на родине карачаево-­балкарцев. Причиной
можно считать культурное влияние других народов, проживающих в непосред-
ственном соседстве с карачаевцами и балкарцами. Яркими примерами такого
влияния являются припев «баю-баю-бай», пришедший в записанные на Север-
ном Кавказе колыбельные из русской традиции, или припев «най-най-най»/«лай-
лай-лай» в колыбельных, записанных в Турции. Изменения в музыкальной струк-
туре последних колыбельных особенно ярко демонстрируют глубину и обшир-
ность такого влияния.

Л и т е рат у ра и   в и д е о
Бешик джырла 2013 — ​Приложения «Бешик джырла» // Фонд содействия развитию карачаево-­
балкарской молодежи «Эльбрусоид». Форум. URL: http://www.elbrusoid.org/m/forum/
forum11/topic22741 (дата обращения: 18.09.2019).
Рахаев 2002 — ​Р ахаев А. И. Традиционный музыкальный фольклор Балкарии и Карачая. Наль-
чик, 2002.
Рахаев 2015 — ​Р ахаев А. И. Антология народной музыки балкарцев и карачаевцев. Т. 1. Мифо-
логические и обрядовые песни и наигрыши. Нальчик, 2015.
Чум 1994 — ​Чум, чум, чум терек / Кизил, кизил, кизиловое дерево / сост. Р. Ортабаева; отв. ред.
Х. И. Суюнчев. Черкесск, 1994.
Adiloğlu 1991 — ​Adiloğlu A. Başhüyük köyü derlemesi. Konya, 1991.
Kabadayı 2009 — ​K abadayı A. Ninnilerin çocuğun gelişim alanlarına katkılarının içerik açısından
incelenmesi: Konya örneği // Uluslararası İnsan Bilimleri Dergisi. 2009. Cilt 6. Sayı 1. S. 276–289.
Karaca, Öngün 2017 — ​K araca S., Öngün E. Ninnilerle Büyümek // Journal of Academic Research in
Nursing (JAREN). 2017. Vol. 3. Suppl. 1. S. 28–32. (URL: https://www.journalagent.com/jaren/
pdfs/JAREN_3_SUP_1_28_32.pdf (дата обращения: 11.09.2017).
Koçkar 2018 — K​ oçkar M. T. Karaçay-­Malkarlıların Somut Olmayan Kültürel Mirasının Tespiti. Eskişehir,
2018.
Sipos, Tavkul 2015 — ​S ipos J., Tavkul U. Karachay-­Balkar Folksongs. Budapest, 2015.
Tavkul 1997 — ​Tavkul U. Kabardey-­Balkar Cumhuriyeti Araştırması. Nalçik, 1997.
TRT Avaz 2016 — ​TRT Avaz (2016), Ninniden Ağıta Anadolum: Belgesel (TRT Avaz). 2016. Başhüyük
köyü, Konya (URL: https://www.youtube.com/watch?time_continue=2&v=ikrco3QwF-E (дата
обращения: 02.03.2018).

Со к ра щ е н и е
КБР — ​Кабардино-­Балкарская Республика

IV Всероссийский конгресс фольклористов. Том третий