Открыть Электронные книги
Категории
Открыть Аудиокниги
Категории
Открыть Журналы
Категории
Открыть Документы
Категории
ИНСТИТУТ ЯЗЫКОЗНАНИЯ
Реликтовые
индоевропейские языки
Передней и Центральной Азии
Москва
Academia
2013
УДК 811.1(29) Издание осуществлено при финансовой поддержке
ББК 81.2 Российского гуманитарного научного фонда
Я41 (проекты №№ 03-04-00247а, 13-04-16029д),
программы фундаментальных исследований Президиума РАН
«Адаптация народов и культур к изменениям природной среды,
социальным и техногенным трансформациям»
и Минобрнауки РФ (государственный контракт № 02.740.11.0595)
Я41
Языки мира: Реликтовые индоевропейские языки Передней и Центральной Азии / РАН.
Институт языкознания. Ред. колл.: Ю.Б. Коряков, А.А. Кибрик. ― М.: Academia, 2013. — 512 с.
ISBN 978-5-87444-370-2
Книга является очередным томом энциклопедического издания «Языки мира», которое создается в Инсти-
туте языкознания РАН. Данный том посвящен ряду ветвей индоевропейской языковой семьи, распространен-
ных в Передней и Центральной Азии, включая анатолийские языки, фригийский и галатский языки, реликто-
вые арийские, армянский и тохарские языки. Большинство статей тома (помимо статей о современных фор-
мах армянского языка) посвящены древним языкам. Статьи написаны в соответствии с единой типологически
ориентированной схемой, которая применяется во всех томах издания «Языки мира». Эта схема включает со-
циолингвистическую, диахроническую и синхронную структурную характеристику описываемого языка и
обеспечивает сопоставимость описаний различных языков. В книге содержатся языковые карты, которые от-
ражают распространение описываемых языков. Книга представляет собой одновременно и фундаментальный
труд, содержащий научное описание языков и предназначенный для лингвистов различной специализации, и
справочное издание с широким кругом адресатов, включающим историков, этнографов, преподавателей, сту-
дентов и аспирантов, а также всех интересующихся древними и индоевропейскими языками.
Languages of the World: Relict Indo-European languages of Western and Central Asia. Yuri B.
Koryakov and Andrej A. Kibrik (eds.). ― Moscow: Academia, 2013. ― 512 pp.
ISBN 978-5-87444-370-2
This book continues the encyclopedic multi-volume series “Languages of the World”, which is being prepared
at the Institute of Linguistics, Russian Academy of Sciences. This volume addresses the Indo-European languages
of Western and Central Asia, including Anatolian, Phrygian, Galatian, Relict Aryan, Armenian with its varieties
and Tocharian. Almost all languages considered are ancient with the exception of Modern Armenian. Each essay
follows the typologically oriented template implemented throughout the Languages of the World series. This tem-
plate imposes sociolinguistic, diachronic and structural characterization upon individual languages and ensures the
commensurability of the descriptions of different languages. A set of maps illustrating the spread of the languages
is appended. The volume is intended as a fundamental study addressed to the linguists of various specializations,
but also as a reference source addressed to a wide audience of historians, cultural anthropologists, teachers as well
as students, and everyone interested in ancient and Indo-European languages.
Анатолийские языки
А.С. Касьян, И.С. Якубович. Анатолийские языки .................................................. 15
А.С. Касьян, А.В. Сидельцев. Хеттский язык............................................................ 26
А. Рицца. Лидийский язык ......................................................................................... 75
А.С. Касьян, А.В. Шацков. Палайский язык ............................................................. 97
И.С. Якубович. Лувийский язык .............................................................................. 106
А. Клукхорст. Ликийский язык ............................................................................... 131
В.В. Шеворошкин. Милийский язык ....................................................................... 154
И.-Х. Адьего. Карийский язык ................................................................................. 166
А.С. Касьян. Сидетский язык................................................................................... 175
А.С. Касьян. Писидийский язык .............................................................................. 177
Арийские языки
Б.Л. Огибенин. Mитаннийский индоарийский язык .............................................. 198
М.А. Живлов. Андроновский арийский язык.......................................................... 217
Армянский язык
Н.А. Дилбарян. Древнеармянский язык .................................................................. 221
Л.С. Овсепян. Восточноармянский литературный язык ....................................... 242
А. Донабедян, Л.С. Овсепян, Р.К. Сакапетоян. Западноармянский
литературный язык............................................................................................... 291
Л.С. Овсепян, Г.Г. Геворкян. Армянские диалекты (общий обзор)...................... 320
Г. Мартиросян. Армянские диалекты (характеристика отдельных диалектов).... 334
Тохарские языки
С.А. Бурлак, И.Б. Иткин. Тохарские языки............................................................ 386
С.А. Бурлак, И.Б. Иткин. Тохарский A язык.......................................................... 398
С.А. Бурлак, И.Б. Иткин. Тохарский B язык .......................................................... 444
Содержание 7
Anatolian languages
A.S. Kassian, I.S. Yakubovich. Anatolian languages..................................................... 15
A.S. Kassian, A.V. Sideltsev. Hittite.............................................................................. 26
A. Rizza. Lydian............................................................................................................ 75
A.S. Kassian, A.V. Shatskov. Palaic .............................................................................. 97
I.S. Yakubovich. Luwian ............................................................................................. 106
A. Kloekhorst. Lycian ................................................................................................. 131
V.V. Shevoroshkin. Milyan ......................................................................................... 154
I.-X. Adiego. Carian .................................................................................................... 166
A.S. Kassian. Sidetic................................................................................................... 175
A.S. Kassian. Pisidian ................................................................................................. 177
Aryan languages
B.L. Oguibenine. Mitanni Indo-Aryan........................................................................ 198
M.A. Zhivlov. Andronovo Aryan ................................................................................ 217
Armenian language
N.A. Dilbaryan. Classical Armenian........................................................................... 221
L.S. Ovsepyan. Standard Eastern Armenian ............................................................... 242
A. Donabédian, L.S. Ovsepyan, R.K. Sakapetoyan. Standard Western Armenian...... 291
L.S. Ovsepyan, G.G. Gevorkyan. Armenian dialects (general overview) ................. 320
H. Martirosyan. Armenian dialects (description of individual dialects)..................... 334
Tocharian languages
S.A. Burlak, I.B. Itkin. Tocharian languages ............................................................... 386
S.A. Burlak, I.B. Itkin. Tocharian A ............................................................................ 398
S.A. Burlak, I.B. Itkin. Tocharian B ............................................................................ 444
Особняком в рамках данного тома стоит армянский раздел. Хотя в нем также имеет-
ся статья, посвященная мёртвому языку с довольно длительной письменной традицией
(древнеармянскому), это единственный среди разделов, включающий статьи о живом
языке. Армянский язык довольно своеобразен, с одной стороны, с точки зрения поли-
центричной литературной нормы, с другой — с точки зрения значительного диалект-
ного разнообразия. Раздел включает пять статей. В статье «Древнеармянский язык» в
основном описывается классическая литературная норма — грабар. Статьи «Восточно-
армянский литературный язык» и «Западноармянский литературный язык» посвящены
двум существующим литературным нормам. При этом статья «Восточноармянский ли-
тературный язык», в которой описывается грамматика восточного варианта армянского
языка, является также основной статьей раздела как с точки зрения социодемографиче-
ских сведений, так и с точки зрения подробности грамматического описания. Описания
в других статьях часто строятся по принципу сопоставления с восточным вариантом.
Кроме того, в рамках армянского раздела подробно описываются диалекты армян-
ского языка. Разница между некоторыми диалектами такова, что с позиций собственно
языковой структуры их вполне можно было бы рассматривать как отдельные языки.
Кроме того, бóльшая часть этих диалектов исчезла или находится на грани исчезнове-
ния в результате геноцида армян в начале XX в. Многие диалекты известны лишь по
кратким записям. Наконец, на русском языке диалектные описания практически отсут-
ствуют. Всё это побудило редколлегию с особым вниманием отнестись к описанию
диалектов армянского языка. Им посвящено две статьи, частично пересекающихся, но
в целом рассматривающих армянский диалектный массив в разной перспективе. В ста-
тье «Армянские диалекты (общий обзор)» дается общая социодемографическая харак-
теристика диалектных ситуаций в армянском мире и сравнительное описание грамма-
тических явлений, встречающихся среди армянских диалектов, а в статье «Армянские
диалекты (характеристика отдельных диалектов)» сделана попытка краткого описания
каждого из 44 основных диалектов, сгруппированных в 11 групп по классификации
Г.Б. Джаукяна, а также подробно рассмотрены некоторые диахронические явления,
важные для классификации армянских диалектов.
Наконец, тохарский раздел включает общую статью, а также отдельные статьи по
тохарскому A и тохарскому B, хронологически сопоставимых с древнеармянским.
В авторский коллектив входят ученые из ряда научных центров России: Института
языкознания РАН (А.С. Касьян, Ю.Б. Коряков, А.В. Сидельцев и И.С. Якубович), Ин-
ститута лингвистических исследований РАН (Санкт-Петербург, А.В. Шацков), Инсти-
тута востоковедения РАН (С.А. Бурлак и И.Б. Иткин), Московского государственного
университета имени М.В. Ломоносова (Т.А. Михайлова), Российского государственно-
го гуманитарного университета (М.А. Живлов), а также из Армении (Ереванский госу-
дарственный университет — Н.А. Дилбарян, Л.С. Овсепян, Р.К. Сакапетоян; Ереван-
ский государственный лингвистический университет им. В. Брюсова — Г.Г. Геворкян),
Германии (Вюрцбургский университет — А. Рицца), Испании (Университет Барсело-
ны — И.-Х. Адьего), США (Мичиганский университет — В.В. Шеворошкин), Нидер-
ландов (Лейденский университет — А. Клукхорст, А. Лубоцкий, Г.К. Мартиросян, О. Ли-
горио), Франции (Страсбургский университет — Б.Л. Огибенин, Национальный инсти-
тут восточных языков и цивилизаций (INALCO) — А. Донабедян).
Исходная концепция тома была сформирована под руководством В.П. Калыгина и
Н.Н. Казанского. Состав статей тома собран Ю.Б. Коряковым и А.А. Кибриком. Типоло-
14 Предисловие
Гл. s, θ (?) x xʷ
Фрикативные
Зв. ɣ (?) ɣʷ (?)
Гл.
Аффрикаты
Зв.
Носовые m n
Сонанты
Боковые l
Дрожащие r
Глайды w y
Как будто бы все известные А.я. указывают (или, по крайней мере, не противоре-
чат тому), что анлаут был позицией нейтрализации двух серий у шумных, а именно: в
анлауте были возможны только глухие. Отметим, однако, что это является аргумен-
том против интерпретации шумных как сильных/слабых, так как типологически для
анлаута характерна нейтрализация в пользу слабых фонем, но никак не сильных.
Следует также отметить сходный процесс анлаутной нейтрализации в хурритском
языке, что является аргументом в пользу ареального характера данного развития.
В А.я. западной Малой Азии изредка отмечается появление начальных звонких вто-
ричного происхождения, например, лид. da- ‛в-’ < и.-е. *endo (хет. anta, лик. n̩te
‛внутри’ и т.д.).
Интересно сохранение в праанатолийском трех индоевропейских рядов заднее-
язычных (*kʸ, *k, *kʷ). Троичная оппозиция сохраняется в лувийском, но преобра-
зуется в бинарную по кентумному принципу в хеттском и палайском. Ср. хетт. ka-,
пал. ka, но лув. ʦa- (граф. za) ‛этот’ < и.-е. *kʸo- ‛этот’; хетт., пал., лув. kui- ‛кто?,
что?’ < и.-е. *kʷi- ‛кто?, что?’. Фонемный статус лабиализованных заднеязычных
следует из их фонемного статуса в хеттском языке (см. статью «Хеттский язык» в
наст. издании) и наличия особых силлабограмм <kwa/i>, <hwa/i> в лувийской ие-
роглифике.
Заднеязычные фрикативные *x, *xʷ и *ɣ, *ɣʷ имеют велярные (или увулярные)
рефлексы во всех А.я., для которых мы можем судить о фонетике соответствующих
графем. Следовательно, нет никаких оснований реконструировать эти спиранты как
ларингалы (например, h — ɦ или ʜ — h) в общеанатолийском, хотя именно такая ре-
конструкция обычно предполагается в свете индоевропейской «ларингальной тео-
рии». Кроме того, рефлексация гипотетического ларингала как x (хеттский) или, на-
пример, k (ликийский) является нехарактерным развитием с точки зрения типологии
фонетических переходов.
Вместе с тем, продуктивной представляется идея о наличии в праанатолийском
только глухих велярных фрикативных x, xʷ (в соответствии с единственным сибилян-
том s, не имеющим звонкой пары). При таком подходе одиночный интервокальный
ḫ(u) в хеттском и лувийском (< анат. *ɣ(ʷ)) объявляется вторичной консонантной
эпентезой, появляющейся внутри особого стечения гласных, или результатом пози-
ционной лениции *х(ʷ).
Общепризнанно, что анатолийские фрикативные *x(ʷ), *ɣ(ʷ)(?) не обнаруживают не-
посредственных сегментных соответствий в «узкоиндоевропейских» языках. Вполне
вероятно, что падение этих заднеязычных спирантов в «узкоиндоевропейском» пра-
языке (или в праязыках отдельных групп) влекло за собой количественные и/или тем-
бровые изменения соседних гласных, что является типологически нормальным разви-
тием. Однако мы вынуждены признать, что эти потенциальные процессы имеют мало
общего с предсказаниями многочисленных версий «ларингальной теории», опираю-
щейся на внутреннюю реконструкцию пра-«узкоиндоевропейского» состояния. Что
касается внешнего сравнения, то ностратическая гипотеза как будто бы предоставляет
небольшое количество этимологий, где анатолийскому (т. е. хеттскому) x(ʷ) соответст-
вует велярный звук в других языках, хотя материал слишком мал в силу скудости из-
вестного хеттского словника, например, хетт. esxar (ešḫar) ‛кровь’ < и.-е. *esH-r
‛кровь’ — картв. *zisx-l ‛кровь’ (с регулярным падением z в индоевропейском) или
хетт. paxːur (paḫḫur) ‛огонь’ < и.-е. *peHw-er ‛огонь’ — картв. *px- ‛теплый’.
22 Анатолийские языки
Падеж,
Число Анат. Хетт. Лид. Пал. Лув. Лик. Кар.
род
Ном. Ед. *-s -s -s, -ʃ -s -s -0, -s -0
общ. р. Мн. *-es -es -as -es, -as -inʦi -˜i, -0 ?
Ед. *-n -n -ŋ -n -n -˜, -n̩, -0 -n
Акк.
общ. р. -inʦ
Мн. *-Vns -us -as ? -s -ʃ
(-inʦi)
Ед. *-0, *-n -0, -n -ɾ -0, -n -0, -n -0, -˜ -0
Ном./акк.
ср. р. -0
Мн. *-0, *-a -a -0, -a -0, -a -a ?
(-a, -i)
-ant- -ant-i-
«Эрг.» Ед./мн. *-ant-НОМ ? ? -ẽt-НОМ ?
НОМ НОМ
Вок. -0
Ед. *-0 ? -0 -0, -s ? ?
общ. р. (-i, -e)
*-as
Ед. -as ? -as (?) -as, -asːi, -h, -he, -0 -ç
Ген. (*-as-ya)
-asːa
Мн. *-an -an -aŋ ? -ẽ ?
-i
Ед. *-i -ʎ -i, -ai -i, -0, -ya -i, -je ?
Дат. (-a, -0)
Мн. *-ans -as -aŋ -as -anʦ -e, -0 ?
-a
Аллат. Ед. *-a -a ? — — —
(ЛОК)
Инстр. Ед./мн. *-d (*-ed) -t (-it) ? -at ?
-adi -(e)di
Абл. Ед./мн. *-ti (*-ati) -ʦ (-aʦ) ? ? ?
ЛИТЕРАТУРА
Дьяконов И.М., Иванов Вяч. Вс. (ред.). Древ- Kassian A. Anatolian lexical isolates and their
ние языки Малой Азии. М., 1980. external Nostratic cognates // Аспекты компа-
Королев А.А. Хетто-лувийские языки // Языки ративистики 4 = Aspects of comparative lin-
Азии и Африки. Т. 1: Индоевропейские языки. guistics 4. М., 2009 (Orientalia et Classica: Тру-
М., 1976. ды Института восточных культур и антично-
Collins B.J. et al. (eds.). Anatolian Interfaces. сти, вып. XXVIII).
Hittites, Greeks and their Neighbours: Proceedings Kassian A. Annotated Swadesh wordlist for the
of an International Conference on Cross-Cultural Hittite (Old Hittite) language (Anatolian group,
Interaction, September 17–19, 2004, Emory Uni- Indo-European family). Электронный ресурс:
versity, Atlanta (GA). Oxford, 2008. http://starling.rinet.ru/cgi-bin/response.cgi?root=
Efe T. The theories of the ‘Great Caravan Rou- new100&morpho=0&basename=new100\ier\ana
te’ between Cilicia and Troy: the Early Bronze &limit=-1
Age III period in inland western Anatolia // Anato- Kloekhorst A. Etymological Dictionary of the
lian Studies, 2007, vol. 57. Hittite Inherited Lexicon. Leiden, 2008.
Jasanoff J. Hittite and Indo-European Verb. Kloekhorst A. Some Indo-Uralic aspects of Hit-
Oxford, 2003. tite // Journal of Indo-European Studies, 2008,
vol. 36, № 1–2.
26 Анатолийские языки
1.1.0. Хеттский язык (Х.я.) — язык хеттов, народа, населявшего центральную об-
ласть Анатолии (совр. Турция) во II тыс. до н. э.
1.1.1. Хеттский, устар. неситский или несийский; англ. Hittite, нем. Hethitisch,
фр. hittite, итал. ittito, eteo. Самоназванием служило наречие nešumnili/kanišumnili
ʽпо-хеттски’, производное от названия раннего центра хеттской государственно-
сти — города Неса (он же Канес, совр. Кюльтепе в Турции). В аккадском языке
использовался этноним (он же лингвоним?) ḫattû. Современный лингвоним Х.я.
восходит к более позднему библейскому этнониму хетты (др.-евр. ḥittī, мн. ч.
ḥittīm, др.-греч. χετταῖοι, лат. hethaei), который в свою очередь происходит от само-
названия хеттского государства — KUR URUḪatti ʽстрана города Хатти’ (причем ис-
торически ḫatti здесь является самоназванием хаттов — автохтонного народа Цен-
тральной Анатолии, вытесненного или ассимилированного хеттами в начале пись-
менной истории последних).
1.1.2. Х.я. — основной (т. е. наиболее полно документированный) представитель
анатолийской (хетто-лувийской) группы индоевропейской семьи языков. Одновре-
менно он представляет собой и наиболее древнюю фиксацию индоевропейского язы-
ка. Подробнее о генетической аффилиации Х.я. см. статью «Анатолийские языки» в
наст. издании.
1.1.3. Основной ареал распространения засвидетельствованного Х.я. — Цент-
ральная Анатолия II тыс. до н. э. (территория современной Турции). В связи со ста-
тусом официального языка хеттского царства (а в XIV–XIII вв. до н. э. — империи)
А.С. Касьян, А.В. Сидельцев. Хеттский язык 27
жаемый сегодня коллективом авторов под руководством Т. ван ден Хаута. Это про-
должающееся издание, охватившее пока слова на l-, m-, n-, p/b-, š-.
Схожим по организации и охвату материала является немецкий проект А. Кам-
менхубер: «Hethitisches Wörterbuch. Zweite, völlig neubearbeitete Auflage» (общепри-
нятое сокращение — HW2), публикуемый под именами уже покойного на тот момент
И. Фридриха и самой А. Камменхубер (в связи с кончиной Камменхубер в последних
выпусках был добавлен третий титульный автор: И. Хоффманн; в действительности
текущие выпуски словаря готовятся широким коллективом европейских хеттологов).
Это продолжающееся издание началось по алфавиту с a- (1975) и к настоящему вре-
мени дошло до ḫ-. Необходимо отметить, что к последним выпускам HW2 качество
лексикографического описания заметно выросло.
Номинально только этимологическим словарем, а по сути еще и полноценным
подробным синхронным словарем Х.я. является проект Я. Пухвела «Hittite Etymo-
logical Dictionary» (общепринятое сокращение — HED), пока дошедший с a- (1984)
до p- (2013). Каждый новый том содержит приложение с поправками и дополнениями
к предыдущим томам.
Второй авторитетный этимологический словарь Х.я. — это близкий к завершению
проект И. Тишлера «Hethitisches Etymologisches Glossar» (общепринятое сокращение —
HEG), охвативший слова от a- (1983) до u- (2010). Таким образом, пока не опубликова-
ны материалы на w- и z-. Начиная с выпуска l—m (1990) в работе принимали участие
хеттологи Г. Нойманн и Э. Ной, а в словарных статьях появилась зона синхронного лек-
сикографического описания, нередко предоставляющая информацию, отсутствующую
в других словарях.
Однотомный этимологический словарь А. Клукхорста (2008) также содержит син-
хронные лексикографические описания, но в это издание включены только те хетт-
ские слова, которые, по мнению автора, имеют индоевропейские этимоны за преде-
лами анатолийской языковой группы, т. е. восходят к индо-хеттскому уровню.
Также современное состояние хеттологии отражают однотомные глоссарии
И. Тишлера (2008) и А. Юнала (2007). До известной степени сохраняет свою значи-
мость и старый однотомный словарь И. Фридриха «Hethitisches Wörterbuch» (обще-
принятое сокращение — HW; 1952–1954), особенно в части шумерограмм и аккадо-
грамм. Актуальный каталог идеограмм с современными переводами содержится в спра-
вочниках Х. Рюстер и Э. Ноя (1989; 1991).
1.4.0. Для фиксации Х.я. использовалась слоговая клинопись, близкая к север-
носирийскому курсиву, представлявшему собой смешение староассирийского и
старовавилонского типов. Точный источник (ассиро-вавилонская писцовая шко-
ла), откуда хетты заимствовали свою клинопись, до сих пор не ясен (это связано с
недостаточной археологической изученностью региона), довольно близка к древ-
нехеттской письменности клинопись из архивов Алалаха VII. В новохеттский пе-
риод (XIV–XIII вв. до н. э.) хеттская писцовая традиция подвергается очевидному
влиянию извне — видимо, со стороны митаннийской (хурритской) клинописи.
Суммарный клинописный силлабарий засвидетельствованного хеттского корпуса на-
считывает более 375 знаков. Наиболее частотны слоговые знаки вида CV и VC, знаки
CVC использовались реже, также употреблялись идеограммы — шумерограммы и ак-
кадограммы (особенно шумерограммы часто дополнялись хеттскими фонетическими
комплементами для прояснения грамматической характеристики формы).
А.С. Касьян, А.В. Сидельцев. Хеттский язык 31
Гл а с н ы е
Ряд
Подъем
Передний Средний Задний
Верхний i ī u ū
Средний e ē
Нижний a ā
Согласные
По месту образования
По способу Зубно-
образования Пала- Велярные
Губные альвеоляр- Велярные
тальные огубленные
ные
pː tː kː kːʷ
Cильные
Взрывные (pp, bb) (tt, dd) (kk, gg, qq) (kku, ggu)
Cлабые p (p, b) t (t, d) k (k, g, q) kʷ (ku, gu)
Шумные
xʷː
Фрикатив- Cильные sː (šš/ss) xː (ḫḫ/hh)
(ḫḫu/hhu)
ные
Cлабые s (š/s) x (ḫ/h) xʷ (ḫu/hu)
Cильные ʦː (zz)
Аффрикаты
Cлабые ʦ (z) ?
Cильные mː (mm) nː (nn)
Носовые
Cлабые m (m) n (n)
Сонанты
Cильные lː (ll)
Боковые
Cлабые l (l)
Cильные rː (rr)
Дрожащие
Cлабые r (r)
Глайды w (u̯/w) y (i̯ /y/j/i)
-šed=a ʽно его’ (ном.-акк. притяж. мест. ср. р. ед. ч.), pa-ta-a-na = padān=a ʽно ногу’. Но
при аналогичном присоединении энклитики -ya ʽи’ согласный графически удваивает
вследствие сандхи Cy > Cː — a-pa-a-aš-ša = abāšš=a ʽи этот’, -še-it-ta = -šett=a ʽи его’
(ном.-акк. притяж. мест. ср. рода ед. ч.), pa-ta-a-an-na = padānn=a ʽи ногу’.
С этимологической точки зрения, интервокальная сильная серия взрывных (pː, tː, kː) вос-
ходит к индоевропейским глухим (*p, t, k, и т. д.), а интервокальная слабая серия (p, t, k) — к
индоевропейским звонким и звонким придыхательным (*bʰ, d, dʰ, g, gʰ и т. д.).
Интервокальная сильная серия сонантов (lː, rː, nː, mː), видимо, обычно восходит к
консонантным кластерам (некоторые авторы предполагают и диахроническую связь с
местом ударения и характером гласного окружения).
Происхождение оппозиции sː — s менее ясно.
Что касается предполагаемой по системным соображениям оппозиции ʦː — ʦ, то
здесь ситуация достаточно неопределенная. В отличие от остальных пар, графиче-
ское противопоставление zz — z крайне неустойчиво, и если какая-либо морфема,
содержащая обсуждаемые единицы, хорошо представлена в текстах, то мы ожидаем
найти достаточное количество ее фиксаций как с удвоенным написанием VZ-ZV, так
и с одиночным (C)V-ZV, причем обычно удвоенное написание статистически преоб-
ладает. Более того, не ясно, существуют ли хеттские лексемы, которые последова-
тельно пишутся с одиночным z (что предполагало бы фонему ʦ). Таким образом, или
аффрикаты были представлены единственной фонемой ʦː (отсутствие фонологиче-
ского противопоставления ʦː — ʦ провоцировало непоследовательность в выписыва-
нии удвоенного VZ-ZV), или же фонологическая оппозиция ʦː — ʦ имела место, но
элемент ʦ был маргинальной фонемой, ограниченной небольшим числом иноязыч-
ных заимствований.
Вне интервокальной позиции (т. е. в анлауте, ауслауте и в консонантном кластере)
противопоставление двух серий графически не прослеживается, и, видимо, следует
считать, что это были позиции фонологической нейтрализации.
Исходя из передачи хеттских слов в каппадокийском староассирийском, древне-
египетском и угаритском (иноязычные данные, впрочем, весьма скудны), а также по
аналогии с дистрибуцией фонем в хурритском языке и общей фонетической типоло-
гией, можно предположить следующее.
В ауслауте были возможны только слабые (реализовавшиеся как звонкие?). Это как
будто подтверждают и внутрихеттские данные, ср. случаи с энклитиками вроде
pa-i-ta-aš ~ pa-a-i-ta-aš, т. е. paid1=aš2 ʽон2 пошел1’, где окончание 3-го лица единст-
венного числа претерита -d восходит к индоевропейскому *t.
В кластере с сонантом были возможны только слабые (реализовавшиеся как звонкие?).
Анлаутная позиция и позиция в кластере с шумным менее ясны. Иноязычные дан-
ные как будто указывают здесь на оглушение шумных, это же предполагает и анало-
гия с хурритским. Что касается собственно хеттских данных, то при редупликации
анлаутный согласный, попавший в новую интервокальную позицию, обычно (но не
всегда) выписывается как удвоенный: ki-kkiš- < kiš- ʽстановиться, делаться’,
pa-pparš- < parš- ʽбрызгать’, li-l(l)ib-a- < lib- ʽлизать’). Однако, в хеттских композитах
начальный согласный, попадая в новую интервокальную позицию, обычно выписы-
вался через одиночный знак, что предполагает слабую серию: šalla-gart-ādar
ʽвысокомерие’ (< šalli- ʽбольшой’ + kart- ʽсердце’ + суффикс -ādar), anna-negeš ʽеди-
ноутробные сестры’ (anna- ʽмать’ + nega- ʽсестра’). Аналогично отсутствует графи-
А.С. Касьян, А.В. Сидельцев. Хеттский язык 37
чается в анлауте. Сонант m не встречается в ауслауте (исторически *-m# > -n#). Также
в ауслауте запрещены глайды -y и -w (если формы вида pa-i = pai ʽдай!’ интер-
претировать как /pai/ или /payi/, см. выше). В ауслауте очень редок сегмент ḫ. Можно
считать, что в анлауте запрещены гласные, которые в таком случае автоматически
«прикрываются» не отражаемой на письме гортанной смычкой [ʔ], однако подобная
интерпретация не дает никакого выигрыша.
Неясно, можно ли, с формальной точки зрения, объединять y в одну фонему с
гласным i, а w — в одну фонему с гласным u.
Длительную историю имеет сама собой напрашивающаяся идея, что наличие в
хеттской системе письма эквивалентных и взаимозаменимых (или, при таком под-
ходе, квазиэквивалентных) пар знаков TA — DA, TI — DI, PA — BA, KA — GA, KU — GU
и подобных отражают какие-либо фонетические феномены Х.я., а именно — разли-
чают серии шумных согласных (глухую, звонкую и даже, как предполагают некото-
рые авторы, абруптивную). Необходимо признать, что пока сторонникам этой гипо-
тезы не удается представить статистически убедительных доводов в защиту своей
точки зрения.
2.1.2. Тип и вообще наличие ударения в синхронном Х.я. не ясны. Написания plene
в данной статье интерпретируются как долгота (см. 2.1.1.), хотя эта долгота и яв-
ляется следом прахеттского ударения.
2.1.3. Г л а с н ы е. Под флуктуациями написаний через знаки серий E и I часто
видят сужение e > i в позднем языке или же наоборот расширение i > e, однако в дей-
ствительности материал слишком мал и неоднозначен для каких-либо твердых выво-
дов. Возможно, шел процесс изменения писцовой нормы, т. е. орфографии индивиду-
альных лексем.
Стяжение: на стыке основы и флексии морфонологическое сочетание a-V1 > V1,
например, ном. ед. ч. atta-š < {atːa + s}, но дат.-лок. ед. ч. att-i < {atːa + i}, ном. мн. ч.
att-eš < {atːa + es}, акк. мн. ч. att-uš < {atːa + us} ʽотец’.
Очень частотный фразовый союз nu ʽи’ теряет свою гласную при присоединении
энклитики, начинающейся с гласной (n=an < {nu + an} ʽи его’). Аналогично ведет
себя энклитика -mu ʽменяʼ, (акк.) ʽмне’: anta=m=aba < {anta + mu + aba} ʽвнутрь мне
(+ локативная частица)’. Развитие u-V1 > V1 противоречит хеттской морфонологии,
как синхронной, так и диахронической, потому что нормальным является переход
u-V1 > uV1 или uwV1 (впрочем, служебные и особенно неполноударные морфемы час-
то показывают особое фонетическое развитие в языках мира).
Синкопа: группы -wa/e/i- и -ya/e/i- спорадически синкопируются в -u- и -i- (ср., на-
пример, варианты ḫualliš (и ḫuwalliš) ~ ḫulliš ʽшишка’). Точные фонетические условия
не ясны. От таких случаев следует отличать аблаутные парадигмы глаголов, где сту-
пени чередования распределены по грамматическим формам (см. 2.2.3.).
С о г л а с н ы е. В некоторых формах ауслаутное r может падать. Это прахеттский
процесс, точные условия которого не ясны. Видимо, он был ограничен позицией -ar#,
где гласный -a- безударен (т. е. не имеет plene в синхронном хеттском), однако долж-
ны были существовать и дополнительные условия для указанного развития, которые
имели место при парадигматическом или синтагматическом изменении. Надежно па-
дение ауслаутного r фиксируется только в формах номинатива-аккузатива имен сред-
него рода, например, mīyada ʽпроцветание’ наряду с mīyadar. Именные формы без -r
характерны для архаичного языка, однако и в древнехеттском варианты с -r более
А.С. Касьян, А.В. Сидельцев. Хеттский язык 39
e-iz-ši = ēzši < {et + si}, 3 л. ед. ч. имп. e-iz-du = ēzdu < {et + tːu}, 3 л. ед. ч. през.
ma-az-zé = mazze < {mat + ʦːi} (ср. корень в исходном виде в других парадигмати-
ческих формах: 1 л. ед. ч. през. e-it-mi = ētmi < {et + mi}, 3 л. мн. ч. през.
a-da-an-zi = adanzi < {at + anʦi}). В позднем языке такие формы подвергались пе-
реразложению, в результате чего получались новые основы вида ezz(a)- ʽесть’ с
формой 3-го лица единственного числа презенса вида e-iz-za-zi = ēzza-zi или даже
e-iz-za-i = ēzza-i (по ḫi-спряжению). Другой частотный пример — флексия ном.
ед. ч. общ. р. -š у основ на -d, -tt, ср. ka-ri-iz = kariz < {karitː + s} или адъективный
суффикс -ant-, у которого форма номинатива единственного числа общего рода
имеет вид -an-za = -anza = [-anʣ](?) < {-ant + s}, где конечный знак передает со-
гласный без гласного, так как напрямую выразить ауслаутный кластер -CC# сред-
ствами клинописи невозможно. Однако на стыке слов (контекст с энклитикой)
сочетание t-š в архаичном языке упрощалось в šš (ta-aš-še = tašše < {ta + at + sːi}
ʽи это ему’), а позднéе сохранялось (na-at-ši < {nu + at + sːi} ʽи это ему’ с другим
сочинительным союзом).
Сочетание z-š упрощалось в z(z) [ʦ ~ ʦː], речь идет об одной позиции: сочетание
энклитического рефлексивного местоимения -z(z)a (с архаичным вариантом -z) и энк-
литической локативной частицы -š(š)an: напр., nu-uz-za-an < {nu + ʦː + sːan}. Однако
в сочетании аблативной формы с энклитическим притяжательным местоимением
ассимиляции не происходит, например, tuēkkaz=šit ʽиз его тела’.
Интерес представляет собой прахеттский процесс -uwVN- > umVN- и -wuN- >
-muN-, ср. окончание 1 л. мн. ч. през. -meni у u-основ вместо стандартной флексии
-weni: wa-ar-nu-me-ni = warnu-meni < {warnu + weni} ʽмы жжем’, или появляющийся
исход -m у именных основ на -w- или -wa- при присоединении флексии акк. мн. ч.
общ. р. -uš (морфема восходит к *-VNs): i-da-a-la-mu-uš = idālam-uš < {idalaw + us} от
idalu-/idalaw- ʽзлой’, ne-mu-uš = nem-uš < {newa + us} от newa- ʽновый’.
У п р о щ е н и е. Группы «n + заднеязычный (k, ḫ)» теряют носовой в позиции пе-
ред шумным согласным или паузой: 3 л. ед. ч. през. li-ik-zi = likzi < {link + ʦːi}
ʽя клянусь’, 2 л. ед. ч. имп. li-i-ik = līk < {link + 0} ʽклянись!’, при 3 л. мн. ч. през.
li-in-kán-zi = linkanzi < {link + anʦi} ʽони клянутся’, 1 л. мн. ч. прет. li-in-ku-en =
linkuen < {link + wen} ʽмы поклялись’ (в позднем языке такие парадигмы могут под-
вергаться выравниванию с восстановлением носового).
Глайд y обычно выпадает в интервокальной позиции — по крайней мере, между
непередними гласными: ген. ед. ч. šall-aš < {salːay + as} (при более поздней аналоги-
ческой форме šallay-aš), акк. мн. ч. общ. р. šalla-uš < {salːay + us} ʽбольшой’.
В ауслаутном кластере «сонант + t» второй элемент падает. Это приводит к че-
редованию 0/t в прилагательных и причастиях с суффиксами -ant- и -want-, ср. основу
mašiwant- ʽравный’: ном.-акк. ед. ч. ср. р. с нулевым окончанием mašiwan <
{masiwant + 0}, косвенные падежи mašiwant- (например, ген. ед. ч. mašiwant-aš). Воз-
можно, в синхронном Х.я. в ряде морфологических позиций такой ауслаутный кла-
стер был восстановлен по аналогии.
2.1.4. Слогообразующим элементом является гласный. Не ясен статус сочетаний «со-
гласный + глайд y/w», так как графика не дает однозначного ответа на вопрос, когда
сочетания CyV/CwV сохраняются, а когда образуют дополнительный слог, развиваясь в
CiyV/CuwV. Например, форма ген. ед. ч. {xalki + as} ʽзернá’ может быть передана экви-
валентными написаниями ḫal-ki-aš = ḫalkiaš и ḫal-ki-ya-aš = ḫalkiyaš, а форма 3 л. мн. ч.
А.С. Касьян, А.В. Сидельцев. Хеттский язык 41
Ед. ч. Мн. ч.
Падеж
Общ. р. Ср. р. Общ. р. Ср. р.
Ном. -š (-0, -z)1 -eš (-iš, -uš, -aš)9
-0, -n3 -0 (-a, -i)10
Акк. -n2 -uš (-eš, -iš, -aš)9
«Эрг.» — -anza < {-ant-s} — -ant-eš
Ген. -aš -an, -aš11
Дат.-лок. -i (-a, -0)4
-aš
Алл. -a5
6
Абл. -(a)z (-za, -anza)
Инстр. -it, -t7
8
Вок. -0 (-i, -e) -ant-i, -anza = НОМ. ?
П р и м е ч а н и я:
1. В номинативе единственного числа общего рода у r-основ окончание может быть -0 или -z
(графически -za: ḫaster-za ʽзвезда’). У t-и nt-основ сандхи t-s > z, см. 2.1.3.
2. В аккузативе единственного числа общего рода у консонантных основ окончание -an.
3. В номинативе-аккузативе единственного числа среднего рода флексия -n у a-основ и -0 у
других типов основ.
4. В дативе-локативе единственного числа окончание -a у i- и ai-основ (ḫuwašiy-a < ḫuwaši
ʽколонна’, zaḫḫiy-a < zaḫḫai- ʽбитва’), таким образом, эта форма совпадает с формой аллатива.
Из архаичного языка также известно некоторое количество форм датива-локатива от консо-
нантных основ с нулевым окончанием: šiwat ʽв (тот) день’, tagan ʽна земле’ (позднее лексика-
лизировано как наречие), nebiš ʽв небе’.
5. Аллатив с окончанием -a характерен для архаичного языка, позднее вытесняется формами
датива-локатива единственного числа с окончанием -i.
6. В аблативе единственного и множественного числа у a-, i-, u-основ окончание -az (позд-
ний вторичный вариант -aza); у консонантных основ также -az, но в архаичном языке встреча-
ется и окончание, выписанное через знак -ZA: ne-pí-iš-za = nebiš-za ʽс неба’ (< nebiš ʽнебо’) —
очевидно, фонетически [nepisʦ], так как ауслаутный консонантный кластер не мог быть выра-
жен напрямую средствами клинописи. Изредка встречается назализированное окончание -anza
(уже в древнехеттском). Исходной формой флексии было, видимо, -zi (точнее, -zzi), которое
сохраняется в некоторых окаменелых образованиях: показатель инфинитива -wan-zi и, возмож-
но, наречия kē-zzi ʽс этой стороны’, kue-zzi ʽс которой стороны’ (если эти наречия не новообра-
зования).
7. В инструменталисе единственного и множественного числа обычно окончание -it, однако
изредка встречается архаичная форма -t, которая, в частности, у консонантных основ выписы-
вается как знак -TA: ki-iš-šar-ta = kiššar-ta ʽрукой’ < kiššar ʽрука’ (см. выше схожую ситуацию с
флексией аблатива).
8. В вокативе единственного числа у всех типов основ встречается окончание -i ~ -e наря-
ду с -0.
9. В номинативе и аккузативе множественного числа общего рода в позднем языке (уже со
среднехеттского периода) наблюдается смешение флексий -eš (с вариантом -iš) и -uš, кроме
того, у i-основ может появляться флексия -aš (т. е. исход словоформы на -iyaš). К концу ново-
хеттского периода -uš становится наиболее частотным окончанием в обоих падежах.
О флексиях среднего рода ном.-акк. мн. ч. -0/-a, встречающихся у неодушевленных существи-
тельных общего рода (выражение собирательности?), см. 2.3.3.
10. В номинативе-аккузативе множественного числа среднего рода флексия -a появляется в
позднем языке. У r-основ также появляется флексия -i.
11. В генитиве множественного числа для архаичного языка характерна флексия -an, хотя
уже в древнехеттском она начинает вытесняться флексией -aš (синкретизм с генитивом единст-
венного числа и дативом-локативом множественного числа).
46 Анатолийские языки
2. Во 2-м лице ед. ч. презенса у š-основ mi-спряжения в позднем языке может появляться
флексия -ti вместо -ši: e-eš-ši = ēš-ši ʽты есть’ (< eš- ʽбыть’) и i-da-la-u-e-eš-ti = idalawēš-ti ʽты
становишься плохим’ (< idalaweš- ʽстановиться плохим’).
3. У ḫi-глаголов с основами на гласный перед флексиями, начинающимися с дентального,
может появляться «сигматический» элемент -s-, т. е. 2 л. ед. ч. през. -š-ti вместо стандартного
-tti, 2 л. мн. ч. през. -š-teni вместо стандартного -tteni, 2 л. мн. ч. прет. -š-ten вместо стандартно-
го -tten, а также 2-3 л. ед. ч. прет. -š-ta вместо стандартных -tta, -š. Например, me-mi-iš-te-ni =
memi-š-teni — me-ma-at-te-ni = mema-tteni ʽвы говорите’ (< mema- ʽговорить’), pí-eš-ta =
pe-š-ta — pa-it-ta = pai-tta ʽты дал’, pí-eš-ta = pe-š-ta — pa-iš = pai-š ʽон дал’ (< pai- ʽдавать’).
Частотность «сигматических» форм повышается в позднем языке (особенно у основ вида Cai-),
но, в принципе, они известны и из древнехеттского корпуса: da-iš-te-en = tai-š-ten ʽвы положи-
ли’ (< tai- ʽкласть’). Есть этимологические основания считать, что элемент -š- в ḫi-спряжении
является архаизмом.
4. Формы 3-го лица ед. ч. презенса mi-спряжения: в интервокале (т. е. у основ на гласные),
особенно в позднем языке, не так редко фиксируются и написания с одиночным согласным
-CV-zi: pí-ḫu-te-iz-zi = piḫude-zzi — pí-ḫu-te-zi = piḫude-zi < peḫude- ʽуводить’).
5. Изредка в древнем языке встречается написание флексий 1-го лица ед. ч. презенса
mi-спряжения и 3-го лица мн. ч. презенса через знак -ZA: e-eš-za = ēš-za ʽон есть’ вместо регу-
лярного e-eš-zi = ēš-zi < eš- или ša-ku-wa-an-za = šaguw-anza ʽони подвергнут определенному
наказанию’ вместо регулярного ša-ku-wa-an-zi = šaguwa-nzi < šaguwaye-), не вполне ясно, как
это интерпретировать фонетически и этимологически. Видимо, надежные случаи флексии 3-го
л. ед. ч. -za фиксируются только у консонантных основ.
6. Написания флексии 3-го лица ед. ч. презенса ḫi-спряжения через знаки серии E очень ред-
ки (но отмечены и в древнехеттском).
7. Формы флексий 1-го лица мн. ч. презенса и 1-го лица мн. ч. претерита с -m- (1 л. мн. ч.
през. -meni, -mani, 1 л. мн. ч. прет. -men; императивные формы, где ожидались бы флексии с -m-
не отмечены) регулярны при основах на u-, см. 2.1.3. Однако уже в древнехеттском вторично
выделившиеся флексии -umeni, -umen проникли в парадигму ḫi-глаголов с основой на -a-
(pēd-umeni ʽмы уносим’ < peda-), где стали регулярными (эти же глаголы имеют формы с -um- в
герундии и инфинитиве).
8. Формы флексий 1-го–2-го лица мн. ч. презенса и 1-го лица мн. ч. императива с огласовкой
-a- (1 л. мн. ч. през. и 1 л. мн. ч. имп. -wani, -mani; 2 л. мн. ч. през. -ttani) встречаются реже, чем
формы с -e- (1 л. мн. ч. през. и 1 л. мн. ч. имп. -weni, -meni; 2 л. мн. ч. през. -tteni), и характерны
для древне- и среднехеттского; распределение между флексиями с -e- и -a- не ясно (уже в древ-
нехеттском отдельные глаголы фиксируются с флексиями обоих типов).
9. Стянутая флексия 1-го лица мн. ч. през. -uni изредка встречается в средне- и новохеттских
текстах: SIG5-aḫ-ḫu-ni = SIG5-aḫḫ-uni ʽмы исправляем’ < SIG5-aḫḫ- (*lazziyaḫḫ-).
10. Стянутая флексия 3-го л. мн. ч. през. -enzi отмечается редко, в основном в глаголах с ос-
новой на суффиксальное -aye- (-ai-).
11. Общее правило распределения флексий 1-го лица ед. ч. претерита mi-спряжения таково:
-un у основ на согласные, -n-un у основ на гласные (исключение, допускающее разные морфо-
нологические интерпретации: pa-a-un = pāun ʽя пошел’ от pai- ʽидти’).
12. Во 2-м лице ед. ч. претерита mi-спряжения гласные основы сохраняют флексию -š, а
флексия консонантных основ обычно записывается через знак -TA, что является экспансией
окончания 3-го лица ед. ч. (см. ниже о различных возможностях фонетической трактовки такой
орфографии). В позднем языке и вокалические основы могут получать флексию -t.
А.С. Касьян, А.В. Сидельцев. Хеттский язык 53
13. Возможно, исходным окончанием 2-го лица ед. ч. претерита в ḫi-спряжении являлось
-tta. Вариант -š перенесен из 3-го лица ед. ч. Для -aye-основ характерна флексия -t (ḫal-za-it =
ḫalzai-t ʽты воскликнул’ < ḫalzaye-), вероятно, это примета позднего языка.
14. Стандартное распределение флексий 3-го лица ед. ч. претерита mi-спряжения таково: у
основ на гласные выписывается знак -VT (ták-ka-li-it = takkali-t ʽон окружил’ < takkaliya-), у
снов на согласные выписывается знак -TA (ḫu-e-ik-ta = ḫuēk-ta ʽон заколол’ < ḫueg-). Возможно,
в обоих случаях фонетически флексия выглядела как -t (что хорошо согласуется с индоевро-
пейскомой реконструкцией), а написание через -TA — вынужденная мера при передаче интер-
вокального кластера. Против такого анализа говорит несколько групп фактов. Во-первых, у
основ на сонанты, в частности у n-основ, не происходит ожидаемого упрощения {-nt} > {-n}
(ср. 2.1.3.), например, ku-en-ta = kuen-ta ʽон убил’ < kuen-, — эти формы можно объяснять как
восстановление флексии по аналогии со стандартной парадигмой. Во-вторых, у основ на огуб-
ленный велярный также выписывается -TA (точнее говоря, -UT-TA с удвоенным согласным), хотя
написание одиночного -UT не противоречило бы хеттской орфографии, например, e-ku-ut-ta =
egu-tta ʽон выпил’ < egu- {ekʷ-}; при флексии -t ожидаемое написание была бы **e-ku-ut.
В третьих, в позднем языке формы с -TA как будто обнаруживаются и у основ на гласные, хотя
обычно грамматическая интерпретация таких форм не до конца ясна.
15. Базовое окончание 3-го лица ед. ч. претерита ḫi-спряжения — -š (у консонантных основ
вариант -aš или -iš). У основ на -š- флексия -ta: ḫa-a-aš-ta = ḫāš-ta ʽона родила’ < ḫaš-.
16. У основ на -iya- очень редко встречается флексия 3-го л. мн. ч. прет. -ar (хотя уже в
среднехеттских текстах).
М е д и й: презенс и претерит.
17. Установить какое-либо семантическое или формальное различие между презентными
медиальными флексиями с -ri и без -ri не удается. В древнехеттском языке варианты с -ri ред-
ки, но их роль значительно усиливается в среднехеттском и особенно в новохеттском. Т. е. -ri
постепенно начал функционировать (и стал восприниматься носителями?) как агглютинатив-
ный показатель медиального презенса.
18. Установить какое-либо семантическое или формальное различие в претерите и императиве
между медиальными флексиями с -i и без -i не удается. Для древнехеттского периода флексии с -i
характерны в 3-м лице ед. ч. претерита (-adi) и 3-м лице мн. ч. претерита (-antadi). Видимо, из
3-го лица формы с -i начали распространяться по всей парадигме, и выделившийся таким обра-
зом вторичный морф -di начал функционировать (и стал восприниматься носителями?) как агг-
лютинативный показатель медиального претерита и императива.
19. Флексия 1 л. ед. ч. през. -ḫḫaḫari редкая и поздняя.
20. Флексия 2 л. ед. ч. през. -ttadi поздняя.
21. Установить какое-либо распределение между флексиями 3 л. ед. ч. през. -tta(ri) и -a(ri)
не удается (ср. схожую ситуацию с флексиями 3 л. ед. ч. имп. мед. зал. -ttaru и -aru). Обе флек-
сии отмечены уже в древнехеттском. У ряда глаголов наблюдаются параллельные формы с
обоими окончаниями (в том числе и в древнехеттском: ḫi-in-ga = ḫink-a — ḫé-ik-ta = ḫek-ta ʽон
кланяется’ < ḫenk-). У многочисленных имперфективных глаголов с суффиксом -ške- всегда
(или почти всегда) флексия -tta(ri).
22. Флексия 1 л. мн. ч. през. -waštadi поздняя (новохеттская) по аналогии с претеритом.
23. Самая частотная (и в древнехеттском единственная) флексия 1 л. ед. ч. прет. -ḫḫat. Вари-
ант -ḫḫadi фиксируется реже и позднее. В поздних текстах достаточно частотен вариант -ḫḫaḫat
(а вторичный -ḫḫaḫadi совсем редок).
54 Анатолийские языки
24. Самая частотная (и в древнехеттском единственная) флексия 2 л. ед. ч. прош. вр. -ttat.
Варианты -ttadi, -tta, -at появляются позднее. В виду общей редкости данной грамматической
формы выявить какие-либо тенденции не удается.
25. Самая частотная флексия 3 л. ед. ч. прет. -ttat, также частотна флексия -adi. Оба окончания
-ttat и -adi отмечаются уже в древнехеттском корпусе. В поздних текстах достаточно часто встреча-
ется флексия -ttadi, а также редкие -at и -tta. Выявить какое-либо распределение не удается.
26. Архаичная флексия 1 л. мн. ч. прет. -waštat (со среднехеттского), в новохеттском распро-
страняется вариант -waštadi.
27. Ожидаемая инновационная флексия 2 л. мн. ч. прет. *-ttumadi (как замена -ttumat) не от-
мечена по причине редкости данной грамматической формы.
28. Обе флексии 3 л. мн. ч. прет. -antadi и -antat — частотны, но в древнехеттском корпусе
отмечена только -antadi, а -antat фиксируется, начиная со среднехеттского.
И м п е р а т и в.
29. Стандартная флексия 1 л. ед. ч. акт. зал. -(a)llu (со среднехеттского). Флексии -lit и -lut
отмечены только у глагола eš- ʽбыть’ параллельно со стандартным окончанием, причем -lit ар-
хаична, она фиксируется в древнехеттском и среднехеттском (других примеров на 1-е лицо
ед. ч. императива активного залога в древнехеттском корпусе нет): e-eš-li-it = ēš-lit, e-eš-lu-ut =
ēš-lut, a-sa-al-lu = aš-allu ʽпусть я буду!’. Внутренняя реконструкция предполагает, что прахетт-
ским окончанием было -lit (сохраняющееся в бытийном глаголе), а победивший вариант
-(a)llu — результат контаминации с более частотной флексиями 3 л. ед. ч. -ttu, -u; новохеттское
окончание -lut у бытийного глагола — результат последующей контаминации -lit и -(a)llu. Од-
нако, если соответствующее лувийское окончание -lu действительно существует, сценарий
должен быть иным.
30. В стандартном случае во 2-м лице ед. ч. активного залога представлена чистая основа.
Флексия -i характерна в основном для основ на консонантный кластер: pa-aḫ-ši = paḫš-i
ʽохраняй!’ < paḫš-. Флексия -t регулярна у основ с каузативным суффиксом -nu- и в архаичном
глаголе iya- ʽидти’ (i-it = ī-t ʽиди!’).
31. Флексия 1 л. ед. ч. мед. зал. -ḫḫaḫaru, видимо, более поздняя.
32. Установить какое-либо распределение между флексиями 3 л. ед. ч. мед. зал. -ttaru и -aru
не удается (ср. схожую ситуацию с флексиями 3 л. ед. ч. през. мед. зал. -ttari, -ari). Обе флексии
отмечены уже в древнехеттском.
глаголы делятся на два класса. Класс 1 более многочисленный, в него входят глаго-
лы, не попавшие в класс 2. В класс 2 попадают все глаголы mi-спряжения, у кото-
рых основа односложна и имеет вокалическое чередование в финитных формах
(например, epp-/app- ʽхватать’), а также несколько односложных глаголов mi- и
ḫi-глаголов, не имеющих вокалического чередования (задаются списочно). В позд-
нем языке у некоторых глаголов фиксируются спорадические формы с показателя-
ми чужого класса.
Герундий
Глаголы Причастие Инфинитив Супин
ном.-акк. генитив
Класс 1 -war (-umar) -waš (-umaš) -wanzi (-umanzi) -wan
-ant-
Класс 2 -adar -annaš -anna (*-uman)
Гл а гол
Ниже приведены парадигмы синтетических форм глаголов epp- ʽхватать’ (консо-
нантная основа, mi-спряжение, активный залог; в основе чередование гласных), tarna-
ʽпускать’ (a-основа, ḫi-спряжение, активный залог), ar- ʽстоять’ (консонантная основа,
медиальный залог).
Актив Медий
mi-спряжение ḫi-спряжение
Индикатив презенс
1 л. ēp-mi tarna-ḫḫi ar-ḫa(ri)
Ед. ч. 2 л. ēp-ši tarna-tti ar-ta(ri)
3 л. ēp-zzi tarna-i ar-ta(ri)
app-weni
1 л. ar-wašta(ri)
tarn-umeni
ap-teni
Мн. ч. 2 л. ar-tuma(ri)
tarna-tteni
app-anzi
3 л. ar-anta(ri)
tarn-anzi
Индикатив претерит
1 л. ēpp-un tarna-ḫḫun ar-ḫat
Ед. ч. 2 л. ēp-ta tarna-š ar-tad(i)
3 л. ēp-ta tarna-š ar-tad(i)
ēpp-wen
1 л. ar-waštat
tarn-umen
ēp-ten
Мн. ч. 2 л. ar-tumat
tarna-tten
ēpp-ir
3 л. ar-antad(i)
tarn-er
Императив
ēpp-allu
1 л. ar-ḫaru
tarn-allu
Ед. ч. ēp
2 л. ar-ḫut
tarna
3 л. ēp-tu tarna-u ar-taru
ēpp-weni
1 л. ar-waštadi
*tarn-umen
ēp-ten
Мн. ч. 2 л. ar-tumad
tarna-tten
app-antu
3 л. ar-antaru
tarn-antu
Герундий
Глаголы Причастие Инфинитив Супин
ном.-акк. генитив
app-ant- tarn-umar tarn-umaš tarn-umanzi app-wan (?)
Класс 1
tarn-ant- ar-war ar-waš ar-wanzi tarn-uman (?)
Класс 2 ar-ant- app-adar app-annaš app-anna ar-wan
А.С. Касьян, А.В. Сидельцев. Хеттский язык 63
Местоимения
Полноударные личные местоимения 1-го и 2-го лица (в скобках даются поздние
формы, большинство которых возникло по аналогии)
Ед. число Мн. число
Падеж
1 л. 2 л. 1 л. 2 л.
Ном. ūk (ammuk) zik weš (anzāš) šum(m)eš (šum(m)āš)
Акк., дат.-лок. ammuk (ūk) tuk anzāš šum(m)āš (šum(m)ēš)
Ген. ammel tuēl anzel šum(m)enzan (šumel)
ammedaz
Абл. tuēdaz (tuēdaza) anzedaz šum(m)edaz
(ammedaza)
Ук а з ат е л ь н о - а н а ф о р и ч е с к и е м е с т о и м е н и я
ka- ʽэтот’ aba- ʽтот’ aši ʽтот (дальний)’2
Падеж Род
Ед. число
Ном. общ. р. kāš abāš aši
Акк. общ. р. kūn (kān)1 abūn uni
Ном.-акк. ср. р. kī (kē) abāt ini
Ген. kēl abēl ?
Дат.-лок. kēdani abēdani (abedi) edi, edani
Алл. ? ? ?
Абл. kēz(za) abēz(za) ediz(z)a
Инстр. kēdanta abedanta ?
А.С. Касьян, А.В. Сидельцев. Хеттский язык 65
лектов. Например, хетт. kabanu ʽствол кустарника’ < угар., др.-евр. gpn ʽлоза’. Дати-
ровать эти заимствования затруднительно. Для основной части аккадских лексем в
Х.я. следует предполагать хурритское посредство.
Хурритизмы средне- и особенно новохеттского периодов весьма многочисленны,
но относятся в основном к религиозной сфере (хетт. aḫrušḫi ʽсосуд для сжигания
благовоний’ < хурр. aḫrušḫi/aḫrošḫi). Неясно, могли ли одиночные хурритизмы по-
падать в Х.я. уже в древнехеттскую или дописьменную эпоху, ср., tuppi ʽтабличка
(для письма)’ < хурр. tuppi < аккад. ṭuppu, хотя хурритское посредство для этого
широко распространенного культурного слова не очевидно. Посредством хур-
ритского же в Х.я. проникала аккадская и даже шумерская лексика, ср., хетт.
ḫazzizzi/u ʽ(внутреннее) ухо; разум, понимание’ < хурр. ḫazzizzi < аккад. ḫasīsu ʽухо;
разум’; хетт. kazzi ʽчаша, кувшин определенного типа’ < хурр. kazzi < аккад. kāsu,
угар., арам. ks <? шум. GÚ-ZI; хетт. ḫegur ʽгорное святилище’, в конечном итоге из
шум. É-KUR, букв. ʽгорный дом’ и др. Также из хеттских текстов известно нес-
колько коневодческих терминов индоарийского происхождения, принесенных хур-
ритами, например, aika-wartanna ʽодин круг’.
На новохеттский периоды приходятся многочисленные заимствования из лувийского
языка, однако ситуация с ними не столь однозначна. Довольно распространенным ор-
фографическим приемом у новохеттских писцов был так называемый глоссовый
клин — особый знак, который ставился перед лувийской формой, помещенной в хетт-
ский контекст. Неясно, можно ли говорить в таких случаях о заимствованиях как тако-
вых или же считать, что лувоязычные писцы при составлении таблички просто под-
ставляли на место неизвестных им хеттских терминов и малопонятных грамм-
матических форм слова из своего языка, факультативно обозначая такие замены глос-
совым клином. Важно, однако, что отдельные лувизмы в качестве полноценных заим-
ствований проникали в Х.я. еще в дописьменный и древнехеттский периоды: хетт.
ubadi ʽпоместье, надел’ < лув. ubadi(t).
В позднейшее время в текстах не так редко встречаются и неадаптированные лу-
визмы и хурритизмы, т. е. формы, оформленные непосредственно лувийскими или
хурритскими грамматическими показателями.
В хеттском словнике присутствует группа заимствований из языков северокав-
казской семьи (нахско-дагестанских и абхазо-адыгских), но не ясно, воспринятых на-
прямую или же через хаттское и хурритское посредство: хетт. lulaḫ(ḫ)i- ʽгорцы-
варвары’, лув. lulaḫi(ya)- ʽотносящийся к горцам’ — хурр. lulaḫḫi ʽ(какой-то варварский
народ)’, урарт. KURlulue ʽвражеская страна’ < пранах. *lōlu-χō ʽсосед; по соседству’.
2.7.0. Диалектные особенности Х.я. не могут быть определены, см. 1.2.1.
ЛИТЕРАТУРА
Rüster Ch. Hethitische Keilschrift-Paläogra- wian and Hittite Studies Presented to J. David
phie. Wiesbaden, 1972. Hawkins on the Occasion of His 70th Birthday /
Rüster Ch., Neu E. Hethitisches Zeichenlexi- I. Singer (ed.). Tel Aviv, 2010.
kon. Inventar und Interpretation der Keilschrift-
zeichen aus den Boğazköy-Texten. Wiesbaden, Основные серии клино-
1989. писных изданий
Rüster Ch., Neu E. Deutsch-Sumerographi- İstanbul arkeoloji müzelerinde bulunan
sches Wörterverzeichnis. Wiesbaden, 1991. Boğazköy tabletleri — Boğazköy-Tafeln im Ar-
Rüster Ch., Neu E. Konträr-Index der hethi- chäologischen Museum zu Istanbul. İstanbul;
tischen Keilschriftzeichen. Wiesbaden, 1993. Ankara, 1944-1988, T. 1-4 [общепринятое со-
van den Hout Th. The rise and fall of cunei- кращение — IBoT].
form script in Hittite Anatolia // Visible Lan- Keilschrifttexte aus Boghazköy. Berlin,
guage: Inventions of Writing in the Ancient Mid- 1923-, H. 1-60- [продолжающееся издание;
dle East and Beyond / Ch. Woods (ed.). Chicago, общепринятое сокращение — KBo].
2010. Keilschrifturkunden aus Boghazköy. Berlin,
van den Hout Th. The ductus of the Alalaḫ 1921-1990, H. 1-60 [общепринятое сокраще-
VII texts and the origin of Hittite cuneiform // ние — KUB].
Palaeography and Scribal Practices in Syro-
Palestine and Anatolia in the Late Bronze Age: Историческая грамматика
Papers Read at a Symposium in Leiden, 17–18 Kimball S. Hittite Historical Phonology. Inns-
December 2009 / E. Devecchi (ed.). Leiden, bruck, 1999.
2012 (PIHANS, vol. 119). Kloekhorst A. Etymological Dictionary of the
Weeden M. Hittite Logograms and Hittite Hittite Inherited Lexicon. Brill, 2008.
Scholarship. Wiesbaden, 2011 (Studien zu den Melchert H.C. Studies in Hittite Historical
Boğazköy-Texten, H. 54). Phonology. Göttingen, 1984.
Wilhelm G. Remarks on the Hittite cuneiform Melchert H.C. Anatolian Historical Phonology.
script // Ipamati kistamati pari tumatimis: Lu- Amsterdam, 1994.
А. Рицца
1
ЛИДИЙСКИЙ ЯЗЫК
1.0. Лидийский язык (Л.я.), других вариантов названия по-русски нет. Англ. Lydian,
1
нем. Lydisch, фр. lydien, итал. lidiо. Это название происходит от греч. Λυδία ‛Лидия’, ср.
аккад. māt Luddu. Самоназванием лидийцев было Śfard (др.-перс. Sparda, аккад. Sa-
pardu), хотя это же название использовалось для города Сарды. Известно также прила-
гательное śfardẽnt(i)-.
2.0. Л.я. засвидетельствован в надписях c VIII по II вв. до н. э., обнаруженных в Ли-
дии, в центре и на западе Анатолии (на территории, в основном, совпадающей с совре-
менными турецкими провинциями Маниса и Измир). Основными местами археологи-
ческих находок являются столица Лидии Сарды (греч. Σάρδεις, лув. śfar(d)-), Кула, Ме-
нье, Мерсинли, Биркели, Эфес (возле совр. Сельчука, греч. Ἔφεσος, лув. ibśi-), Тирра
(совр. Тире, Apatara, лид. Teira, греч. Τύρῥα, Θυράια), Магнесия (совр. Маниса, греч.
Μαγνησία του Σιπύλου), Смирна (Измир), Лариса (совр. Бурунджук).
Лидия являлась одной из ведущих политических сил первой половины I тыс. до н. э.,
достигнув пика своего расцвета во время правления Гига (682–644 гг. до н. э.) и Креза
1
Перевод с англ. А.В. Сидельцева.
А.С. Касьян, А.В. Шацков. Палайский язык 97
Kearns J.M. A Greek Genitive from Lydia // Sprachforschung auf dem Gebiete der indoger-
Glotta, 1994, Bd. 72. manischen Sprachen, 1978, Bd. 92.
Kearns J.M. The Lydian consonant system // Patri S. L'alignement syntaxique dans les lan-
Kadmos, 1994, Bd. 33. gues indo-européennes d'Anatolie. Wiesbaden,
Kerschner M. The Lydians and their Ionian 2007 (Studien zu den Bogazköi-Texten 49).
and Aiolian Neighbours // Lidyalılar ve Dünya- Popko M. Völker und Sprachen Altanatoliens.
ları = The Lydians and their World / N.D. Cahill Wiesbaden, 2008 [Aus dem Polоnishcen übersetzt
(ed.). İstanbul, 2010. von C. Brosch. Popko M. Ludy i języki starożyt-
Littman E. Sardis. Publications of the Ame- nej Anatolii. Warszawa, 1999].
rican Society for the Excavation of Sardis. Rizza A. Contributi allo studio dell'ergatività in
Vol. VI. Part I: Lydian Inscriptions. Leyden, anatolico: basi teorico-tipologiche. Sopra alcune
1916. recenti pubblicazioni // Atti del Sodalizio Glot-
Melchert H.C. Adjectives in *-iyo- in Ana- tologico Milanese. Vol. III, n.s., 2008. Milano,
tolian // Historische Sprachforschung, 1990, 2010.
Bd. 103, № 2. Rizza A. From the predicaments of grammato-
Melchert H.C. The Lydian emphasizing and logy to the origin of the Lydian (and other) scripts
reflexive particle -ś/-is // Kadmos, 1991, Bd. 30. // Kadmos, 2014 [в печати].
Melchert H.C. The dialectal position of Lydian Roosevelt Ch.H. The Archaeology of Lydia,
and Lycian within Anatolian // Licia e Lidia from Gyges to Alexander. Cambridge, 2009.
prima dell'ellenizzazione: Atti del Convegno Schürr D. Lydisches IV: Zur Grammatik der
internazionale, Roma, 11-12 ottobre 1999 / Inschrift Nr. 22 (Sardes) // Die Sprache, 1997,
M. Giorgieri et al. (eds.). Roma, 2003. Bd. 39, № 2.
Melchert H.C. Second thoughts on *Y and H2 Starke F. Troia im Kontext des historisch-
in Lydian // Antiquus Oriens. Mélanges offerts politischen und sprachlichen Umfeldes Klein-
au Professeur René Lebrun / M. Mazoyer, asiens im 2. Jahrtausend // Studia Troica, 1997,
O. Casabonne (eds.). Paris, 2004, vol. II (Ku- Bd. 7.
baba, Série Antiquité, 5). Yakubovich I. Lydian etymological notes //
Melchert H.C. Lydian // The Ancient Langua- Historische Sprachforschung, 2005, Bd. 118.
ges of Asia Minor / Ed. by R.D. Woodard. Cam- West M.L. Lydian metre // Kadmos, 1972,
bridge, 2008. Bd. 11.
Oettinger N. Die Gliederung des anatolischen
Sprachgebietes // Zeitschrift für vergleichende
Согласные
По месту образования
По способу образования Зубно- Пала- Веляр- Велярные
Губные
альвеолярные тальные ные огубленные
pː (pp, kː (kk, kːʷ (kku,
Сильные tː (tt, dd)
Взрывные bb) gg) ggu)
Слабые p (p, b) t (t, d) k (k, g) kʷ (ku, gu)
Шумные
xː xʷː
Сильные f sː (šš/ss)
Фрикативные (ḫḫ/hh) (ḫḫu/hhu)
Слабые s (š/s) x (ḫ/h) xʷ (ḫu/hu)
Сильные ʦː (zz)
Аффрикаты
Слабые ʦ (z)
Сильные mː (mm) nː (nn)
Носовые
Слабые m (m) n (n)
Сонанты
Сильные lː (ll)
Боковые
Слабые l (l)
Сильные rː (rr)
Дрожащие
Слабые r (r)
Глайды w (u̯/w) y (i̯ /y/j)
5.3.0. Синтаксис.
5.3.1. Структура предложения SOV кажется самой частотной, хотя в целом поря-
док слов в П.я. представляется значительно более свободным, чем, например, в
хеттском.
Примеры простого предложения с непереходным глаголом:
(2) aš-ku-um-ma-a-u-wa-aš ḫa-a-an-ta
aškummāuw-aš ḫā-nta
мясо-НОМ.МН быть.теплым-НАСТ.3.МН.МЕД
‛Куски мяса теплы/горячи’.
(3) a-an-ti-en-ta ma-a-ar-ḫa-aš
ānte-nta mārḫ-aš
входить-НАСТ.3.МН.МЕД бог/гость-НОМ.МН
‛Боги/гости входят’.
Пример простого предложения с переходным глаголом:
(4) ša-a-wa-ya-ya šu-ú-na-at
šāway-a =ya šūna-t
чаша-НОМ/АКК.МН.СР =и наполнять-ПРОШ.3.ЕД
‛И(?) чаши он наполнил’.
Пример сложноподчиненного предложения:
(5) ku-i-ša tu-ú waú-la-a-ši-na-aš ka-a-ar-ti a-ti-a-pa-an az-zi-ki-i
kui-š =a tū fulāšina-š kārt-i
который-НОМ.ЕД.ОБЩ =и ты:АКК/ДАТ.ЕД хлеб-НОМ.ЕД сердце-ДАТ.ЕД
a=ti =aba-n azzigī-0
и=ты:НОМ.ЕД =тот-АКК.ЕД.ОБЩ есть-ИМП.2.ЕД
‛И который (из предложенных) хлеб тебе по сердцу, то его ты да съешь!’
Как и в других анатолийских языках, имеются энклитики, большинство из кото-
рых располагается за первым полноударным словом в предложении.
5.3.2. Сложное предложение практически не изучено, пример см. в 5.3.1.
5.4.0. Известно несколько культурных заимствований из адстратного хаттского
языка (наиболее надежный пример апеллятива — fulāšina- (сорт хлеба) < хат. fulašne,
более многочисленны имена божеств, например, dkadaḫzifuri-).
Базисная лексика в основном исконна.
6.0. Сведений о диалектах нет.
ЛИТЕРАТУРА
Carruba O. Das Palaische: Texte, Grammatik, vain-la-Neuve, 2010 (Bibliothèque des Cahiers de
Lexikon. Wiesbaden, 1970 (Studien zu den Bo- l'Institute de Linguistique de Louvain, 126).
ğazköy-Texten, Beiheft 10). Kammenhuber A. Esquisse de grammaire pala-
Carruba O. Beiträge zum Palaischen. Istanbul, ïte // Bulletin de la Société de linguistique de Pa-
1972. ris, 1959, t. 54.
Eichner H. Laudatio hostiae und laudatio Kammenhuber A. Das Palaische: Texte und
victimae im Palaischen // Hethitica XVI: Studia Wortschatz // Revue Hittite et Asianique, 1959,
Anatolica in memoriam Erich Neu dicata. Lou- t. 17/64.
106 Анатолийские языки
И.С. Якубович
1
ЛУВИЙСКИЙ ЯЗЫК
1
Работа выполнена при поддержке гранта Президиума РАН «Полный аннотированный кор-
пус лувийских текстов».
И.С. Якубович. Лувийский язык 107
Cогласные
По месту образования
По способу Зубно- Велярные
образования Губ- Пала- Веляр-
альвео- огуб-
ные тальные ные
лярные ленные
Напр. pː tː kː kːʷ
Взрывные
Ненапр. p t k kʷ
Шумные
Напр. f sː xː xʷː
Фрикативные
Ненапр. s x xʷ
Напр. ʦː
Аффрикаты
Ненапр. ts
Напр. mː nː
Носовые
Ненапр. m n
Сонанты
Сильные lː
Боковые
Слабые l
Сильные rː
Дрожащие
Слабые r
Глайды w j
Согласные
По месту образования
По способу Зубно- Велярные
образования Палаталь-
Губные альвео- Велярные огуб-
ные
лярные ленные
Напр. p-, -pp- t-, -tt- k-, -kk- kw-, -kkw-
Взрывные
Ненапр. -b- -d- -g- -gw-
Шумные
Боковые
Ненапр. -l-
Напр. -r-, -rr-
Дрожащие
Ненапр. -r-
Глайды w y
рить о ti-спряжении (3 л. ед. ч. през. -ti/-di) и i-спряжении (3 л. ед. ч. през. -i). При-
надлежность глагола к одному из типов спряжения является словарной информацией
(по лексическому распределению глаголов между типами спряжения Л.я. часто соот-
ветствует хеттскому).
Вопрос о существовании категории вида в Л.я. недостаточно исследован. Можно ут-
верждать, что если подобная категория и существует, она выражается не флективно, а
посредством глагольного основообразования. Подробнее см. 5.2.2.
При описании глагольной флексии следует учитывать феномен лениции (5.1.2.).
В приведенных ниже таблицах заглавная T обозначает морфонему, которой в от-
дельных словоформах может соответствовать как напряженная t(t), так и ненапря-
женная d, распределенные в зависимости от типа глагольной основы. Формы, поме-
ченные полужирным курсивом, встречаются лишь в I тыс. до н. э.
Актив Медиопассив
Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч.
Презенс индикатива
1 л. -wi -unni ? ?
2 л. -si, -Ti(s) -Tani ? -Tuwari
3 л. -Ti -i -(a)nti -Tar(i), -ar(i) -(a)ntari
Актив Медиопассив
Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч.
Претерит индикатива
1 л. -(h)ha, -(h)han ? -(h)hasi ?
2 л. -Ta ? ? ?
3 л. -Ta -(a)nta -Tasi, -asi -(a)ntasi
Актив Медиопассив
Ед. ч. Мн. ч Ед. ч. Мн. ч
Императив
1 л. -llu ? ? ?
2 л. -0 -Tan, -danu ? ?
3 л. -Tu, -u -(a)ntu -aru ?
Хотя пары 2 л. ед. ч. през. акт. -si и -Ti(s), 3 л. ед. ч. прет. мед. -Tar(i) и -ar(i), 3 л.
ед. ч. прет. мед. -Tasi и -asi и 3 л. ед. ч. имп. акт. -Tu и -u отражают исторический
контраст между -ti и -i спряжениями, их синхронное распределение не отвечает эти-
мологическим ожиданиям. Так, например, u-ttis ‛пьешь’ соответствует хетт. egu-ssi
по своему корню, но не по своему окончанию, а izziy-ari ‛он становится’ и izziy-asi
‛он стал’ родственны izzi-di ‛он делает’. Поэтому данные дублетные формы не отра-
жены в таблицах как два противопоставленных друг другу класса. Можно заключить,
что противопоставление между -ti и -i спряжениями находилось на пути к исчезнове-
нию в Л.я., что подтверждается ситуацией в родственном ликийском языке, где оно
полностью устранено.
И.С. Якубович. Лувийский язык 123
5.3.0. Синтаксис.
5.3.1. Л.я относится к числу левоветвящихся языков с каноническим порядком
слов SOV и препозицией зависимых элементов в именных словосочетаниях. От-
клонения от канонического порядка слов характерны для переводных текстов. Не-
смотря на отсутствие особого эргативного падежа Л.я примыкает по своей структу-
ре к языкам с расщепленной эргативностью. Лексемы среднего рода не могут вы-
ступать в функции агенса, поэтому, оказываясь в позиции подлежащего переходно-
го глагола, они переводятся в общий род, приобретая при этом суффикс -anti-. Те
же лексемы сохраняют свой средний род и не различаются по форме в функциях
пациенса и субъекта непереходного глагола.
Важной особенностью Л.я. является наличие клитических комплексов, примы-
кающих к первому самостоятельному элементу клаузы (включая союз a=). Поря-
док клитик внутри клитического комплекса определяется исключительно их ран-
гом, отраженным в приведенной ниже таблице, и не зависит от синтак-
сической структуры клаузы. Примеры клитических цепочек: zanzi=ha=wa=mi
‛эти=и=част.=себе’, anni=ba=wa=du=tta ‛вместе=же=част.=ему=лок.’, a=wa=mi=an
‛част.=част.=себе=его’. Неупорядоченность номинативных и аккузативных кли-
тик друг относительно друга объясняется невозможностью их одновременного
появления в клитическом комплексе. В Л.я., как и в хеттском, действует правило,
запрещающее появление номинативных клитик в предложениях с переходными
глаголами.
1 2 3 4 5 6
Номинативные
Дативные ме- Рефлексивные Локативные
Союзы Частицы и аккузативные частицы
стоименные местоименные
=ha, =ba =wa, =gwa местоименные =(t)ta, =dar
клитики клитики
клитики
a-tá |BONUS-li-ia-ta
anta waliya-tta
ПРЕВ помогать-3.ЕД.ПРЕТ
‛Этот каркемишский Тархунт не встал ни лично за моего отца, ни за моего деда’.
5.4.0. Базисная лексика Л.я. в основном имеет исконный характер. Более того, не-
смотря на длительный период сосуществования хеттских и лувийских языковых сооб-
ществ в составе хеттского царства, отмечается лишь ограниченное количество хеттских
заимствований в сфере лувийской административной и религиозной лексики (при мно-
гочисленности таких заимствований из Л.я. в хеттский). Это, вероятно, свидетельству-
ет об устоявшейся традиции хеттского и лувийского двуязычия, при которой хеттские
термины систематически переводились на родственный Л.я. его носителями, пытав-
шимися защитить свой язык от хеттского влияния.
Наиболее значительный пласт иноязычной культурной лексики в Л.я. представлен
хурритскими заимствованиями. Он включает в себя как собственно хурритские лек-
семы, так и заимствования из шумерского и аккадского языков через хурритское по-
средничество. Многие из этих лексем сопровождаются суффиксом -id- в лувийских
текстах: лув. nathid- ‛кровать’ < хурр. natḫi ‛id.’, лув. kishid- ‛стул’ < хурр. kešḫi ‛id.’
(ср. аккад. kussû, шум. GIŠGU-ZA ‛id.’), лув. hazizid- ‛ритуальная модель уха’ < хурр.
haz(z)iz(z)i- ‛ухо; мудрость’ < аккад. hasīsu ‛ухо; мудрость’. Наличествует также оп-
ределенное количество непосредственных заимствований из семитских языков, на-
И.С. Якубович. Лувийский язык 129
ЛИТЕРАТУРА
Дунаевская И.М. Язык хеттских иероглифов. Studies in Honor of H. Craig Melchert / R. Kim
М., 1969. et al. (eds.). Ann Arbor, 2010.
Goedegebuure P. The Hieroglyphic Luwian Laroche E. Dictionnare de la langue louvite.
demonstrative ablative-instrumentals zin and Paris, 1959.
apin // VI Congresso Internazionale di Ittitologia Laroche E. Les hiéroglyphes hittites. Paris,
(Roma, 5-9 settembre 2005) / A. Archi und 1960 (Centre National de la Recherche Scien-
R. Francia (eds.). 2007, pt. I (Studi Micenei ed tifique).
Egeo-Anatolici, No. 49). Marazzi M. Il geroglifico anatolico: problemi
Hawkins J.D. The Hieroglyphic Inscription of di analisi e prospettivi di ricerca. Rome, 1990.
the Sacred Pool Complex at Hattisa (SÜDBURG). Melchert H.C. PIE velars in Luvian // Studies
Wiesbaden, 1995 (Studien zu den Boğazköy- in Memory of Warren Cowgill (1929–1985) /
Texten, Beiheft 3). C. Watkins (ed.). Berlin; New York, 1987.
Hawkins J.D. Corpus of Hieroglyphic Luwian Melchert H.C. Cuneiform Luvian Lexicon.
Inscriptions. Berlin; New York, 2000, vol. I, Chapel Hill, 1993.
pt. I, II: Texts; pt. III: Plates. Melchert H.C. Anatolian Historical Phonology.
Hawkins J.D., Morpurgo-Davies A., Neumann Amsterdam; Atlanta, 1994.
G. Hittite Hieroglyphs and Luvian: New Eviden- Melchert H.C. (ed.) The Luwians. Leiden; Bos-
ce for the Connection // Nachrichten der Akade- ton, 2003 (Handbook of Oriental Studies.
mie der Wissenschaften in Göttingen. Philolo- vol. 1/68).
gisch-historische Klasse, 1974, No. 6. Melchert H.C. Spelling of Initial /A-/ in Hi-
Herbordt S. Die Prinzen- und Beamtensiegel eroglyphic Luwian // Ipamati kistamati pari tu-
der hethitischen Großreichszeit auf Tonbullen matimis: Luwian and Hittite Studies Presented to
aus dem Nişantepe-Archiv in Hattusa. Mainz, J. David Hawkins on the Occasion of His 70-th
2005 (Boğazköy-Ḫattuša, Bd. 19). Birthday / I. Singer (ed.). Tel-Aviv, 2010.
Ivanov V. Review of Hawkins 2000 // Indo- Morpurgo-Davies A. The Personal Endings of the
European Studies Bulletin, 2000, No. 10/1. Hieroglyphic Luvian Verb // Zeitschrift für verglei-
Jasanoff J. The Luvian “case” in -ša/-za // Ex chende Sprachforschung, 1980–1981, No. 94.
Anatolia Lux: Anatolian and Indo-European Morpurgo-Davies A. Dentals, Rhotacism and
Verbal Endings in the Luvian Languages // Zeit-
А. Клукхорст. Ликийский язык 131
schrift für vergleichende Sprachforschung, 1982– Rieken E., Yakubovich I. The New Values of
1983, № 96. Luwian Signs L 319 and L 172 // Ipamati
Payne A. Hieroglyphic Luwian: An Introduction kistamati pari tumatimis: Luwian and Hittite
with Original Texts. Wiesbaden, 2010. Studies Presented to J. David Hawkins on the
Poetto M. L’iscrizione luvio-geroglifica di Yal- Occasion of His 70th Birthday / I. Singer (ed.).
burt. Pavia, 1993 (Studia Mediterranea 8). Tel-Aviv, 2010.
Plöchl R. Einführung ins Hieroglyphen-Luwi- Starke F. Die keilschrift-luwischen Texte in
sche. Dresden, 2003 (Dresdner Beträge zur He- Umschrift. Wiesbaden, 1985 (Studien zu den
thitologie, Bd. 8). Boğazköy-Texten, Beiheft 30).
Rieken E. Zum hethitisch-luwischen Sprach- Starke F. Untersuchungen zur Stammbildung des
kontact in historischer Zeit // Altorientalische For- keilschrift-luwischen Nomens. Wiesbaden, 1990
schungen, 2006, Bd. 33, issue 2. (Studien zu den Boğazköy-Texten. Beiheft 31).
Rieken E. Die Zeichen <ta>, <tá> und <tà> in Yakubovich I. Hittite-Luvian Bilingualism and
den hieroglyphen-luwischen Inschriften der Nach- the Origin of Anatolian Hieroglyphs // Acta Lin-
großreichszeit // VI Congresso Internazionale di guistica Petropolitana, 2008, No. 4/1.
Ittitologia (Roma, 5–9 settembre 2005) / A. Archi Yakubovich I. Sociolinguistics of the Luvian
und R. Francia (eds.). 2008, pt. II (Studi Micenei Language. Leiden, 2010.
ed Egeo-Anatolici, 50).
А. Клукхорст
1
ЛИКИЙСКИЙ ЯЗЫК
1.0. Ликийский язык (Л.я.), англ. Lycian, нем. Lykisch, фр. lycien. Вариант назва-
3
1
Перевод с англ. А.С. Касьяна.
132 Анатолийские языки
Трансли- Фонетическое
Графемы Мелчерт Шеворошкин
терация значение
a a a a
e e e e
, b φ b /β/ b [ƀ]
K ç? β /kʷ/? ɣ [ɣʷ]
, g x g /ɣ/ g [ɣ]
d θ d /ð/ d [đ]
i i i i
w w /u/ w w
z tˢ z /tˢ/ z [z, ts]
* θ θ ?? θ —
j j /i/ y j
k c k /k͔/ k
q kʷ q /k/ q [хʷ]
А. Клукхорст. Ликийский язык 133
Трансли- Фонетическое
Графемы Мелчерт Шеворошкин
терация значение
l l l l
m m m m
n n n n
m̃ m̩, V͂ m̃ /m˺/ m̃ [m̩]
ñ n̩, V͂ ñ /n˺/ ñ [n̩]
u u u u
p p p p
* ? ? (≈/k͔/?) —
r r r r
s s s s
t t t t
* τ t / tʲ ? τ /c/ —
, , , , ã ã ã ã
, , , , ẽ ẽ ẽ ẽ
h h h h
, , , χ k x /k͕/ x [x]
П р и м е ч а н и е: * Знак не используется в милийском.
До 1960-х гг. было принято транслитерировать знак (совр. k) как c, а знак , ,
, (совр. χ) — как k. В последнее время некоторые ученые используют x вместо χ
для передачи знака , , , . Знак редок в Л.я., но характерен для милийского.
Он передает какой-то заднеязычный звук: в данной статье принята условная трансли-
терация как K, а Д. Шюрр, В.В. Шеворошкин и некоторые другие авторы трансли-
терируют как γ. Фонетическая интерпретация знака затруднительна.
Тексты на близкородственном милийском языке выполнены тем же алфавитом,
однако в милийских надписях не отмечены знаки = τ, = θ и (по крайней мере,
знаки и — по причине отсутствия в милийском таковых фонем). Также в милий-
ском знак = h отмечен только единожды — в иноязычном топониме.
Направление письма слева направо. В большинстве текстов имеется деление на
слова, для чего используются знаки в виде одной, двух или трех точек, выстроенных
по вертикали. Это же касается и текстов на милийском языке.
5.0.0. Лингвистическая характеристика.
5.1.0. Фонетические значения шести ликийских букв для гласных устанавливаются
на основе написаний греческих и персидских имен собственных в Л.я. и, наоборот, пе-
редачи ликийских имен собственных греческим алфавитом в двуязычных надписях.
Гласные
Ряд
Подъем
Передний Средний Задний
Верхний i ĩ u ũ
Средний e ẽ
Нижний a ã
написаний вроде miñt(i)- = греч. μίνδις, следует скорее предположить, что для записи
назального /ĩ/ использовалась комбинация букв iñ. Аналогичным образом обстоит
дело с /ũ/: форма puñtẽ является формой 3-го лица множественного числа претерита
активного залога от глагола pu- ‛?’, а так как стандартное окончание 3-го лица мно-
жественного числа претерита активного залога — -Ṽtẽ, можно заключить, что puñtẽ
должно анализироваться как /pũtẽ/. Во многих формах, где по этимологическим со-
ображениям ожидались бы /ĩ/ и /ũ/, обнаруживаются написания с простыми i и u.
Можно предположить, что на определенной стадии развития праликийского фонемы
*ĩ и *ũ деназализировались, совпав с *i и *u, а формы miñti- и puñtẽ представляют
собой новообразования.
В позиции перед знаком назального согласного (n, ñ, m, m͂) знак a находится в сво-
бодной вариации со знаком ã, а знак e — со знаком ẽ (например, варианты mahana- и
mahãna- ‛бог’, sijeni и sijẽni ‛я лежу’ и т. п.). Вероятно, в такой позиции назализация
гласного была автоматической, т. е. не фонологичной; фонологически такие формы
анализируются как /mahana-/ и /sieni/. Перед t гласные ã и ẽ иногда деназализируются
(например, варианты mẽti и meti < *me=ẽ=ti ‛и его кто’, tãtu и tatu ‛пусть они поста-
вят’ и т. п.). В позиции перед s деназализация гласного была, видимо, регулярным
процессом, например, qas- ‛разрушать’ < *qã-s- (основа с имперфективным суффик-
сом -s- от глагола qã- ‛разрушать’). Изредка ã передается как u, например, акк. ед. ч.
χupu ‛гробницу’ вместо регулярного χupã или ном. мн. ч. muhãi ‛боги’ вместо регу-
лярного mãhãi.
В принципе назальные гласные фиксируются только в преконсонантной позиции
(/-ṼC-/) или в абсолютном конце фонетического слова (/-Ṽ#/). В позиции перед глас-
ным назальные гласные реализуются как -Vn-, ср., например, mene < me (фразовый
союз) + -ẽ (аккузатив единственного числа общего рода энклитического личного ме-
стоимения 3-го лица) + -e (номинатив единственного числа общего рода энклитиче-
ского личного местоимения 3-го лица), что противопоставлено mẽti < союз me + -ẽ +
-ti (номинатив единственного числа общего рода энклитического относительного
местоимения). Единственный случай, когда назальные гласные встречаются в пред-
вокальной позиции — окончания ном. ед. ч. общ. р. -ẽi (у e-основ) и -ãi (у a-основ).
Так как данные морфемы должны восходить к пралувическому *-onsi и *-ansi (ср.
лувийское окончание ном. мн. ч. общ. р. -anzi), можно предположить, что -ẽi и -ãi
развились из более раннего *-ẽhi and *-ãhi (с регулярным h < *s). Тот факт, что на-
зальные гласные здесь сохраняются, мог бы говорить о наличии синхронного соглас-
ного в данных окончаниях, т. е. о чем-нибудь вроде /-ẽʔi/ и /-ãʔi/ (однако ради удоб-
ства в дальнейшем изложении эти окончания будут интерпретироваться как -ẽi и -ãi в
соответствии с их графическим обликом).
Основные праанатолийские источники ликийских гласных фонем следующие:
— a < анат. */a/: окончание 1 л. прош. вр. акт. -χa /-ka/ < */-Ha/ (< и.-е. *-h2e), ср.
лув. -ḫḫa ‛id.’; < анат. */ē/: ta- /ta-/ ‛класть’ < /dē-/ (< и.-е. *dʰeh1-), ср. хетт. tē-
‛сказать’ (исходно < *‛класть, помещать’); < анат. */ā/: окончание ном.-акк. мн. ч.
ср. р. -a /-a/ < */-ā/ (< и.-е. *-eh2), ср. хетт. -a ‛id.’;
— e < анат. */e/: esi /esi/ ‛он есть’ < /ʔésti/ (< и.-е. *h1ésti), ср. лув. āšti, хетт. ēšzi ‛id.’;
< анат. */o/: окончание ген. мн. ч. -ẽ /-ẽ/ < */-om/ (< и.-е. *-om), ср. хетт. -an ‛id.’; < анат.
*/ō/: ebe- /eφe-/ ‛он; этот’ < /ʔobṓ-/ (< и.-е. *h1obʰó-), ср. лув. apā-, хетт. apā- ‛тот’; < анат.
*/ʔR-/: ẽmu /emu/ ‛я, мне’ < /ʔMu°/ (< и.-е. *h1mn°), ср. лув. amu, хетт. ammuk ‛id.’;
А. Клукхорст. Ликийский язык 135
— i < анат. */i/: окончание 3 л. наст. вр. акт. -ti /-ti/ < */-ti/ (< и.-е. *-ti), ср. лув. -tti,
хетт. -zi ‛id.’; < анат. */ī/: si- /si-/ ‛лежать’ < /ḱī-/ (< и.-е. *ḱei-), ср. лув. zī-, хетт. kī̆- ‛id.’;
— u < анат. */u/: esu /esu/ ‛пусть будет’ < /ʔéstu/ (< и.-е. *h1éstu), ср. лув. āštu, хетт.
ēštu ‛id.’; < анат. */Vu/: χug° /kux-/ ‛дед’ < /Háuh-/ (< и.-е. *h2éuh2-), ср. лув. ḫūḫa- ‛id.’;
< анат. */gʷ/: wawa- /uaua-/ ‛корова’ < пралик. */ueua-/ < */gʷou-/ (< и.-е. *gʷeh3u-).
Для праликийского или даже для синхронного ликийского можно предположить
два правила вокалической гармонии (которые затемняют систему этимологического
происхождения гласных):
1) гласный e понижается в a, если следующий слог содержит a или u, т. е. *eCa/u >
aCa/u. Например, лексема tese/i- ‛клятва’ имеет форму ном.-акк. мн. ч. tas-a. Факуль-
тативно эта гармония может захватывать и проклитики: ср. sa=ladi наряду с se=lada
‛и для жены’ (исходная форма союза ‛и’ —se). Иногда можно встретить не прогармо-
нировавшую форму, например, местоимение 1-го лица единственного числа ‛я, мне’
фиксируется как в форме amu (реже), так и ẽmu, emu /emu/ (чаще), а глагол prñnawa-
‛строить’ (около 110 фиксаций в корпусе Л.я.) единожды отмечен в исходной, не
прогармонировавшей форме prñnewa- (TL 12, 1) < анат. */prnouā-/. Почти все осталь-
ные случаи, где сохраняется e перед слогом с a или u, представляют собой или ком-
позиты (aladehali < alade ahali ‛тот, кто погребает(?)’) или цепочки с клитиками
(mẽnadẽ < mẽne adẽ ‛он это сделал’);
2) гласный a повышается в e, если следующий слог содержит e или i, т. е. *aCe/i >
eCe/i. Эта закономерность объясняет дублеты Pedrita наряду с Padrita ‛Афродита’ и
prñnawetẽ ‛он построил’ (одна фиксация в TL 13, 2) наряду с частотной формой
prñnawatẽ. Примеры на такую гармонию малочисленны, поэтому можно предполо-
жить, что данный процесс перегласовки начал действовать незадолго до конца пись-
менной истории Л.я.
Имеются свидетельства, что в праликийском действовал процесс падения гласных.
Точные условия такой синкопы не ясны, но она, без сомнения, должна была быть
результатом безударности того или иного гласного. Например, pddãt- /pθãt-/ ‛место’ <
анат. *pedant-, ср. хетт. pēda- ‛место’.
Согласные
По месту образования
По способу Зубно-
образования Губ-
альвео-
Палаталь- Веляр- Велярные Ларин-
ные ные ные огубленные гальные
лярные
Взрывные p t c k kʷ
Шумные
Фрикативные φ θ (?), s ç x h
Аффрикаты tˢ
Носовые m n
Сонанты
Боковые l
Дрожащие r
Глайды (w) (j)
136 Анатолийские языки
(< и.-е. *gʷʰenti), ср. хетт. kuenzi ‛он бьет, он убивает’ (с восстановлением e по фор-
ме 1 л. ед. ч. */gʷenmi/);
— фрикативные /φ/ и /θ/ отражают анатолийские слабые */b/ и */d/: ebe- /eφe-/
‛этот’ < анат. /ʔobo-/, ср. лув. apā- ‛тот’, хетт. apā- ‛тот’; окончание 3 л. наст. вр. акт.
-di /-θi/ < анат. */-di/, ср. лув. -ti ‛id’; окончание абл.-инстр. -edi /-eθi/ < анат. */-ōti/, ср.
лув. -āti ‛id.’. В ряде примеров /φ/ продолжает анатолийское неслоговое */u/ в после-
довательности */CuV/, например, kbi- /cφi-/ ‛два’ < анат. */dui-/, esb- /esφ-/ ‛лошадь’ <
анат. */ʔeḱuV°/;
— велярный спирант /x/ восходит к анатолийскому слабому ларингалу */h/: окон-
чание 1 л. ед. ч. прош. вр. мед. -χagã /-kaxã/ < анат. */-Haha°/ (< и.-е. *-h2eh2e),
ср. хетт. -ḫḫaḫat(i) ‛id.’. Можно ожидать, что палатальный спирант /ç/ является пала-
тализованным вариантом /x/ (аналогично /c/ — палатализованному варианту /k/), од-
нако не известно ни одного примера, подтверждающего такое предположение;
— сибилянт /s/ отражает как анатолийское */ḱ/, так и интервокальный кластер
*/-st-/: si- /si-/ ‛лежать’ < анат. */ḱī-/ (< и.-е. *ḱei-); esb- /esφ-/ ‛лошадь’ < анат. */ʔeḱu-/
(< и.-е. *h1éḱu-), ср. лув. azzu-, др.-инд. áśva- ‛id.’; esi /esi/ ‛он есть’ < анат. /ʔésti/
(< и.-е. *h1ésti), ср. лув. āšti, хетт. ēšzi ‛id.’;
— глоттальный спирант /h/ восходит к анатолийскому */s/ и */S/: hri /hri/
‛сверху’ < анат. /srī/ (< и.-е. *sréi), ср. хетт. /sr-/ в šarā /srā́ / ‛вверх’; суффикс посес-
сивного прилагательного -ehe/i- /-ehe/i-/ < анат. */-oSo-/ (< и.-е. *-osio-), ср. лув.
-ašša/i-, хетт. -ašša- ‛id.’;
— аффриката /ʦ/ продолжает анатолийское */ʦ/: hrzze/i- /hrʦe/i-/ ‛верхний’ < анат.
*/sroʦio-/ (< и.-е. *-tio-), ср. хетт. šarāzzii̯ a-;
— сонанты /r/, /l/, /m/ и /n/ восходят к анатолийским слабым */r/, */l/, */m/, */n/ и силь-
ным */R/, */L/, */M/, */N/: eri- /eri-/ ‛поднимать’ < анат. */ʔri-/ (< и.-е. *h3ri-), ср. хетт.
arai-/ari- ‛поднимать’; qla /kʷla-/ ‛двор, (культовое) огороженное место’ < анат. /Hʷlā-/
(< и.-е. *h2uleh2-), ср. греч. αὐλή ‛id.’; ẽmu /emu/ ‛я, мне’ < анат. */ʔMu°/ (< и.-е. *h1mn°),
ср. лув. amu, хетт. ammuk ‛id.’; ẽnẽ /enẽ/ ‛под’ < анат. */ʔoNon/, ср. лув. ānnan ‛id.’.
5.1.1. В начальной позиции этимологические слабые согласные усиливались, совпадая
с сильными. Из-за этого ликийские спиранты b /φ/ и g /x/ не встречаются в анлауте. При
этом анлаутное dd- /θθ-/ засвидетельствовано, но, скорее всего, оно восходит к более ран-
нему */tθ-/ < анат. */dVd°/, где первый слог редуплицирован, а гласный позднее синкопи-
рован. В конечной позиции фиксируются только следующие фонемы: гласные /a/, /e/, /i/,
/u/, /ẽ/, /ã/, носовой /n/ (только после согласного, соответственно, всегда выписывается как
°Cñ), спиранты /s/ и /h/ (в форме генитива единственного числа имен собственных). Та-
кой инвентарь фонем, возможных в конечной позиции, предполагает, что дописьменный
период все конечные взрывные пали (такое развитие также демонстрируют остальные
языки лувической группы, что позволяет проецировать утрату конечных взрывных на
уровень лувического праязыка).
5.1.2. В Л.я. сохранились отдельные следы праиндоевропейского аблаута. Наиболее
ясным примером является имя бога Грозы: ном. ед. ч. trqqas из более раннего *trqqãs <
анат. */trHʷánts/ (< и.-е. *trh2uénts), но дат. ед. ч. trqqñti < анат. */trHʷntī́/ (< и.-е.
*trh2untéi). Обе основы зафиксированы в лувийском как tarḫuu̯ant- и tarḫunt-. Другой
возможный пример — слово для ‛коровы’, которое имеет как основу wawa- (акк. ед. ч.
wawã), так и uw(a)- (инстр. ед. ч. и мн. ч. uwadi, посессив uwehe/i-). Основа wawa-, ви-
димо, происходит из праликийского *wewa- с вокалической гармонией, далее < анат.
А. Клукхорст. Ликийский язык 139
*/gʷou°/ (< и.-е. *gʷeh3u- или *gʷh3eu-?); основа uw(a)-, вероятно, продолжает анат.
*/gʷu-/ (< и.-е. *gʷh3u-?). Однако в обоих случаях детали остаются неясными.
Лучше сохранились следы праанатолийской лениции. Известно, что в анатолийском
праязыке действовал фонетический закон, по которому интервокальные сильные соглас-
ные ленировали в соответствующие слабые, если они следовали за долгим ударным глас-
ным или же находились между двумя безударными гласными. Как результат, некоторые
глагольные окончания в праанатолийском расщепились на два варианта: с сильным и
слабым согласным. Например, */-ti/ и */-di/ (3 л. наст. вр. акт.), */-Ha/ и /-ha/ (1 л. прош. вр.
акт.). Эти дублеты сохраняются и в Л.я.: -ti /-ti/ и -di /-θi/ (3 л. наст. вр. акт.), -te /-te/ и -de
/-θe/ (3 л. прош. вр. акт.), -χã /-kã/ и -gã /-xã/ (1 л. прош. вр. акт.).
5.2.0. Морфология.
5.2.1. Л.я. относится к синтетическим флективным языкам.
5.2.2. В именной системе Л.я. выделяются два р о д а (одушевленный и неоду-
шевленный, которые традиционно называются общий и средний) и два числа (един-
ственное и множественное). Имеется семь п а д е ж е й: номинатив, аккузатив, эрга-
тив, генитив, датив, локатив, аблатив-инструменталис. Прилагательные согласуются
по роду, числу и падежу с существительным.
Формальное противопоставление между двумя родами существует только в тех
падежах, которые кодируют субъект или прямой объект предложения (номинатив,
аккузатив, эргатив). Л.я. имеет расщепленную эргативность: имена общего рода
флективно изменяются по номинативно-аккузативному принципу, а имена среднего
рода — по эргативно-абсолютивному.
Имена общего рода Имена среднего рода
СУБЪЕКТ ПРЕДИКАТ ОБЪЕКТ СУБЪЕКТ ПРЕДИКАТ ОБЪЕКТ
номинатив-
номинатив непереходный — непереходный —
аккузатив
номинатив переходный аккузатив эргатив переходный аккузатив
чание номинатива общего рода (например, эрг. мн. ч. tesẽti ‛божества клятвы’, где
-ẽt-i соответствует лув. -ant-inzi). Некоторые авторы называют такие эргативные
формы индивидуализированными (individualized) или одушевленными (animati-
zed) производными от основ среднего рода — подобный анализ вряд ли удачен с
системной точки зрения.
Во всех остальных падежах — генитив (кодирует посессивность), датив (кодирует
непрямой объект), локатив (кодирует место), аблатив-инструменталис (кодирует ме-
сто, откуда начинается движение, или орудие) — формального противопоставления
родов нет. Как и в остальных анатолийских языках, в аблативе-инструменталисе не
различаются числа (например, izredi может значить как ‛рукой’, так и ‛руками’). Ге-
нитивный падеж в единственном числе фиксируется только у имен собственных, в то
время как у апеллятивов в единственном числе принадлежность выражается произ-
водным прилагательным с суффиксом -(e)he/i- (посессивное прилагательное, согла-
суемое с существительным-обладающим). Во множественном числе генитив образу-
ется от любых имен.
Морфологической особенностью Л.я. (как и остальных языков лувической группы)
является так называемая i-мутация. Это значит, что у различных тематических или
атематических основ общего рода в номинативе и аккузативе (обоих чисел) может по-
являться тема -i-. У e-основ это вторичное тематическое -i- даже полностью вытеснило
исходную тему -e-. Происхождение i-мутации является предметом споров.
Именные флексии
Ед. ч. Мн. ч.
Падеж
Общ. р. Ср. р. Общ. р. Ср. р.
Ном. -0, -s -˜i, -0
-0, -˜ -a
Акк. -˜, -ñ, -0 -s
«Эрг.» — ? — -ẽt-i
Ген. -h, -he, -0 -ẽ
Дат. -i, -je
-e, -0
Лок. -0
Абл.-инстр. -(e)di
e/i-основы и C(i)-основы
Ед. ч. Мн. ч.
Падежи
Общ. р.
Ном. °Ci °Ci
Акк. °Ci °Cis
Остальные формы совпадают с e-основами или C-основами
Например, tideime/i- ‛сын’, hrzze/i- ‛верхний’, χñtawat(i)- ‛царь’.
=ije, но эти единицы лучше трактовать как акк. ед. ч. общ. р. =ẽ + ном. ед./мн. ч.
общ. р. =e (с регулярным разложением носового гласного перед следующим гласным)
и дат.-лок. ед. ч. =i + ном. ед./мн. ч. общ. р. =e (с регулярной глайдовой эпентезой).
В Л.я. зафиксировано только указательное местоимение ближнего дейксиса ebe-
‛этот’, ‛он’, ‛она’, ‛оно’, которое, однако, этимологически соответствует лув. apā- ‛тот’
и хетт. apā- ‛тот’ < анат. */ʔobṓ-/. Указательное местоимение дальнего дейксиса ‛тот’
не известно.
Парадигма ebe-
Падеж Род Ед. ч. Мн. ч.
Ном. общ. ebe ebẽi
Акк. общ. ebẽ; ebñnẽ ebeis, ebeijes
Ном.-акк. ср. ebẽ ebeija
Ген. — ebẽhẽ, ebehẽ
Дат. ? ebette
Посессивное
ebehe/i-
прилагательное
в Л.я., видимо, нет рефлексивного местоимения. Следует отметить, что такое ликий-
ское рефлексивное местоимение следовало бы сравнивать с лувийским рефлексив-
ным местоимением =ti (клин.) и =di (иер.), где наблюдается слабый согласный, т. е.
соответствующая ликийская форма должна была бы выглядеть как **=di (**/=θi/), а
не наблюдаемое =ti.
На базе относительного ti- при помощи энклитик образуются два дополнительных
местоимения: ti-ke ‛кто-нибудь’, ‛что-нибудь’ и ti-se ‛кто бы ни’. Неизменяемый эле-
мент -ke соответствует лув. -ḫḫa < анат. */-Ho/, а -se — хетт. -kka < анат. */-ḱo/. Оба
эти местоимения зафиксированы только в единственном числе:
Падеж Род Ед. ч. ti-ke Ед. ч. ti-se
Ном. общ. tike ?
Акк. общ. tike tise, tisñ, tisñke
Ном.-акк. ср. tike tise
Ген. — —
Дат. tdike ?
имеются формы акк. ед. ч. общ. р. =ẽ и акк. ед./мн. ч. ср. р. =ede. Неназализо-
ванные глагольные флексии употребляются во фразах, где прямой объект выражен
иначе или отсутствует.
Личные окончания глагола
Залог Актив Медий
Настоящее время индикатива
1 л. -u -χani
Ед. ч. 2 л. ? ?
3 л. -ti, -di, -e -ẽni
1 л. ? ?
Мн. ч. 2 л. ? ?
3 л. -˜ti, -ñti -˜tẽni
Прошедшее время индикатива
1 л. -χa/-χã, -gã -χagã
Ед. ч. 2 л. ? ?
3 л. -te/-tẽ, -de/-dẽ ?
1 л. ? ?
Мн. ч. 2 л. ? ?
3 л. -˜te/-˜tẽ, -ñte/-ñtẽ ?
Императив
1 л. ? ?
Ед. ч. 2 л. ? ?
3 л. -tu, -du ?
1 л. ? ?
Мн. ч. 2 л. ? ?
3 л. -˜tu ?
— окончание 1 л. ед. ч. прош. вр. -χagã отмечено только в форме aχagã ‛я стал’
(< *‛я сделал из себя X’). Эта флексия может быть сопоставлена с хетт. -ḫḫaḫa(ri) и
реконструирована как анат. */-Haha/ (< и.-е. *-h2eh2e). Назализация конечного -ã мо-
жет предполагать показатель медиального претерита *-n, существовавшего наряду с
презентным -ni.
Из н е л и ч н ы х ф о р м г л а г о л а известны показатели инфинитива -ne,
-na (распределение не ясно): например, as-ñne ‛делать’, erijei-ne, erijei-na ‛подни-
мать’, kumezei-ne ‛совершать жертвоприношение’.
Немногое известно о морфологии г л а г о л ь н ы х о с н о в (как в синхронном
плане, так и в этимологическом), однако имеющийся материал позволяет выделить
следующие типы основ. Пометы «без лениции» и «с леницией» указывают, какой
набор окончаний присоединяется к основе: нелинированные окончания 3 л. наст. вр.
-ti, 1 л. прош. вр. -χa/-χã, 3 л. прош. вр. -te/-tẽ, 3 л. имп. -tu или ленированные 3 л.
наст. вр. -di, 1 л. прош. вр. -gã, 3 л. прош. вр. -de/-dẽ, 3 л. имп. -du.
-a- (с леницией): alaha- ‛готовить (тело) к погребению’ (3 л. ед. ч. наст. вр. alahadi,
3 л. мн. ч. наст. вр. alahãti), ha- ‛отпускать’ (3 л. ед. ч. наст. вр. hadi, 3 л. мн. ч.
наст. вр. hãti, 3 л. ед. ч. прош. вр. hadẽ, 3 л. мн. ч. прош. вр. hãtẽ), ta- ‛ставить, класть’
(3 л. ед. ч. наст. вр. tadi, 3 л. мн. ч. наст. вр. tãti, 3 л. ед. ч. прош. вр. tadẽ, 3 л. мн. ч.
прош. вр. tãtẽ).
-a- (без лениции): prñnawa- ‛строить’ (3 л. ед. ч. наст. вр. prñnawati, 3 л. ед. ч.
прош. вр. prñnawate, 3 л. мн. ч. прош. вр. prñnawãtẽ), stta- ‛стоять’ (3 л. ед. ч. наст. вр.
sttati, 3 л. мн. ч. прош. вр. sttãte).
-a(i)- (с леницией): a(i)- ‛делать’ (3 л. ед. ч. наст. вр. adi, 3 л. мн. ч. наст. вр. aiti,
3 л. ед. ч. прош. вр. ade, 3 л. мн. ч. прош. вр. aitẽ), χtta(i)- ‛вредить’ (3 л. ед. ч.
наст. вр. χttadi, 3 л. мн. ч. наст. вр. χttaiti, 3 л. ед. ч. прош. вр. χttade).
-e- (с леницией): tube- ‛?’ (3 л. ед. ч. прош. вр. tubedẽ), ddeze- ‛откладывать(?)’ (3 л.
ед. ч. имп. ddezedu).
-e- (без лениции): pije- ‛давать’ (1 л. ед. ч. прош. вр. pijaχa < *pijeχa с гармонией
a/u, 3 л. ед. ч. прош. вр. pijete, 3 л. мн. ч. прош. вр. pijẽte).
-(e)i- (с леницией): tub(e)i- ‛ударять’ (3 л. ед. ч. наст. вр. tubidi, 3 л. мн. ч. наст. вр.
tubeiti), kumez(e)i- ‛совершать жертвоприношение’ (3 л. ед. ч. наст. вр. kumezidi, 3 л.
мн. ч. наст. вр. kumezeiti, инф. kumezeine), ttl(e)i- ‛платить’ (3 л. ед. ч. наст. вр. ttlidi,
3 л. мн. ч. наст. вр. ttleiti).
-i(je)- (без лениции): pibi(je)- ‛давать’ (3 л. ед. ч. наст. вр. pibijeti, 3 л. мн. ч.
наст. вр. pibite).
-i(jei)- («ḫi-глагол»): eri(jei)- ‛поднимать’ (3 л. ед. ч. наст. вр. erije, 3 л. ед. ч.
прош. вр. erite, inf. erijeine).
-C- (без лениции): as- ‛делать (имперфектив)’ (3 л. ед. ч. наст. вр. astti, 3 л. ед. ч.
прош. вр. astte), qas- ‛разрушать (имперфектив)’ (3 л. ед. ч. наст. вр. qastti, 3 л. ед. ч.
прош. вр. qastte, 3 л. ед. ч. имп. qasttu), tas- ‛ставить, класть (имперфектив)’ (3 л.
мн. ч. наст. вр. tasñti).
О т р и ц а н и е выражается следующими частицами: ne (нейтральное отрицание
утверждения), ne-pe (эмфатическое отрицание утверждения), ni (прохибитив), ni-pe
(эмфатический прохибитив).
Зафиксированы следующие н а р е ч и я: ẽ ‛если’, ebei ‛здесь’, ebeila ‛здесь’, ebeli
‛здесь’, ẽke ‛когда’, epi ‛кроме того’, epñ ‛затем’, epñte ‛затем’, ñte ‛внутри’, pri
А. Клукхорст. Ликийский язык 149
‛вперед, впереди’, teli ‛где’, teri ‛когда’. Некоторые из них употребляются и как пре-
вербы; в число превербов также входят epi ‛на’, eli ‛?’, ese ‛?’, eseri ‛вместе’, ẽti
‛внизу’, hñti ‛?’, hri ‛вверх, сверху’, hrppi ‛на, сверху’, ñte ‛внутри’, ñtepi ‛в’.
Как и в остальных анатолийских языках, в Л.я. очень частотно употребление фра-
зовых с о ю з о в, к которым присоединяются сентенциальные энклитики — различ-
ные частицы и местоимения. Семантически нейтральным союзом является me, на-
пример, adi1=me2=j3=ẽ4 : tike5 : χttbã6 : tisñke7 : m8=ẽn9=e10 : i[t]lehi11 : qãti12 :
trm̃mili13 ‛Если2 кто-либо5 сделает1 этому3 это4, (то есть) какое-либо7 зло6, то8 его9
(нарушителя) он10, ликийский13 союзник11, уничтожит12’ (TL 89, 2–3). Второй
частотный союз se имеет сочинительную функцию ‛и’: ebẽñnẽ1 : χupã2 :
m3=en4=e5=prñnawatẽ6 | trijẽ[tezi]7 : s8=en9=e10=pijet[ẽ]11 | ladi12 : eh[b]i13 se14=tideime15
‛Её4, эту1 гробницу2, возвел6 здесь1 он5, (человек по имени) Триентеци7, и8 он10 пе-
редал11 ее9 своим13 жене12 и14 детям15’ (TL 7, 1-3). Сочинительный союз se также
может связывать отдельные именные группы, например, hrppi1 : ladi2 : | ehbi3 :
se4=tideime5 : ehbije6 : ‛для1 своей3 жены2 и4 своих6 детей5’ (N306, 1–2). Тот факт,
что в надписях, в которых используется знак словораздела, этот знак обычно не
ставится между союзами me / se и следующим словом, должен указывать на про-
клитический характер me и se. Известно два дизъюнктивных союза: ebi ‛или’
(se1=we2=ne3 : χttadi4 : tike5 : ebi6=ne7=ñtewẽ8 : mahãna9 : ebette10 : ebi11=ne12 :
ñtewẽ13 : kumazi14 : ebehi15 ‛Никто5 не3 будет злодействовать4 ни6/7 против8 этих9
богов10, ни11/12 против13 их15 жрецов14’ (N320, 34–36)) и tibe ‛или’ (kbi1 tike2 me3=i4
nipe5 ñtepi6 tãtu7 tibe8=i9 nipe10 hlm̃mi11 tuwetu12 hlm̃mi13 me14=i15 tuweti16 tike17
tibe18=i19 ñtepi20 tadi21 tike22 ‛Пусть они не5 помещают7 внутрь6 ее4 (= гробницы) ни-
кого2 другого1 или же8 не10 кладут12 hlm̃mi11 в нее9. Кто бы17 ни поместил16 в нее15
hlm̃mi13 или18 поместит21 внутрь20 нее19 кого-либо еще22, …’ (TL 88, 3–5)). После
перечисленных фразовых союзов могут энклитически следовать сентенциальные
частицы =be, =de, =pe, =te, =we, чье значение не установлено.
Зафиксировано некоторое количество п р е д л о г о в: ẽnẽ ‛под’, ẽti ‛под’, ‛в’,
hrppi ‛для’, m̃mẽ ‛кроме’.
5.2.3. Обычное средство с л о в о о б р а з о в а н и я в Л.я. — суффиксация, что
может быть проиллюстрировано следующими примерами (список суффиксов не яв-
ляется исчерпывающим).
Суффиксы существительных:
-aza-, имена деятеля: aχãtaza- ‛жрец при жертвоприношении животного’ (< aχãt(i)-
‛id.’), kumaza- ‛жрец’ (< *kuma- ‛священный’, ср. kumalihe- ‛священный’), zχχaza-
‛воин’ (< zχχa- ‛сражаться’);
-(e)dr(i)-, абстрактные имена: tukedr(i)- ‛статуя’ (< *tuk-, этимологически соот-
ветствует хетт. tuekk-/tukk- ‛тело’), wawadr(i)- ‛стадо’ (< wawa- ‛корова’);
-ẽt(i)-/˜t(i)-, имена деятеля: aχãt(i)- ‛жрец в жертвоприношении животного’ (< aχa-
‛жертвоприношение животного’), esbẽt(i)- ‛всадник’ (< esb- ‛лошадь’);
-i-: prñnezi- ‛член семьи’ (< prñneze/i- ‛семья, дом’), kumezi- ‛культовое огоро-
женное место’ (< kumez(e)i- ‛приносить в жертву’);
-id-, абстрактные имена: mahanahid- ‛жречество’ (< mahanahe/i- ‛жрец’, букв.
‛божий (человек)’), przzid- ‛высший класс’ (< przze/i- ‛передний’);
-t(i)-, имена деятеля: χñtawat(i)- ‛правитель’ (< χñtawa- ‛управлять’);
-ta-, абстрактные имена: χñtawata- ‛правление’ (< χñtawa- ‛управлять’);
150 Анатолийские языки
-wa-, деноминативы: prñnawa- (< *prñnewa- с гармонией a/u) ‛строение’ (< *prñne-,
ср. prñneze/i- ‛семья, дом’);
-ze/i-, деноминативы: prñneze/i- ‛семья, дом’ (< *prñne-, ср. prñnawa- ‛строение’
< *prñnewa-);
Суффиксы прилагательных:
-(e)he/i-, так называемое посессивное прилагательное, выражает принадлеж-
ность: arñnahe/i- ‛ксанфский’ (< arñna- ‛Ксанф’ (город)), atlahe/i- ‛собственный’
(< atla- ‛сам’, ‛личность’), ertemehe/i- ‛относящийся к Артемиде’ (< erteme/i-
‛Артемида’), ẽnehe/i- ‛принадлежащий матери’ (< ẽne/i- ‛мать’), mahanahe/i- ‛при-
надлежащий богу’ (< mahana- ‛бог’) и т. д. Этот суффикс настолько продуктивен,
что часто рассматривается как средство словоизменения в парадигме существи-
тельного;
-i-, выражает качество или принадлежность: kumezi- ‛священный’ (< kumez(e)i-
‛совершать жертвоприношение’), χñtawati- ‛принадлежащий правителю’, ‛царский’
(< χñtawat(i)- ‛правитель’), zχχazi- ‛воинский’ (< zχχaza- ‛воин’);
-ñn(i)-, образует этнохоронимы: wedrẽñn(i)- ‛из города Родиаполиса’ (< wedre-
‛Родиаполис’), χbidẽñn(i)- ‛из города Кавна’ (< χbide- ‛Кавн’);
-ze/i-, выражает качество: atãnaze/i- ‛афинский’ (< atãna- ‛Афины’), hrzze/i-
‛верхний’ (< *hr-, ср. hri ‛сверху’ и hrppi ‛для; на, сверху’), przze/i- ‛передний’ (< *pr-,
ср. pri ‛вперед’, ‛впереди’), sppartaze/i- ‛спартанский’ (< *spparta- ‛Спарта’).
Суффиксы наречий:
-hu, мультипликативы: kbihu ‛дважды’ (< kbi ‛два’);
-pi: hrppi ‛для’, ‛на’, ‛сверху’ (< *hr-, ср. hri ‛сверху’ и and hrzze/i- ‛верхний’), ñtepi
‛в’ (< ñte ‛внутри’).
Суффиксы глаголов:
-(e)i-, деноминативы: kumez(e)i- (< *kumaz(e)i- с гармонией e/i) ‛совершать жертво-
приношение’ (< kumaza- ‛жрец’);
-nuwe-, каузативы: qanuwe- ‛заставить разрушить’ (< qã- ‛разрушать’);
-s-, имперфективы: as- ‛делать’ (< a- ‛делать’, ‛сделать’); qas- (< *qãs-) ‛разрушать’
(< qã- ‛разрушать, разрушить’).
Известно несколько деноминативных глаголов, которые можно считать образован-
ными к о н в е р с и е й: kumaza- ‛совершать жертвоприношение’ (< kumaza- ‛жрец’),
prñnawa- ‛строить’ (< prñnawa- ‛здание’).
Глагол pibi(je)- ‛давать’, видимо, является р е д у п л и ц и р о в а н н ы м произ-
водным от pije- ‛давать’, хотя такая редупликация должна быть довольно ранней,
может быть, даже праанатолийской, иначе переход сильного /p/ (pije-) в слабый /φ/
(pibije-) не может быть объяснен.
Сочетание преверба с глаголом может трактоваться как п р е ф и к с а л ь н а я
деривация (hrppita- ‛класть сверху’ < ta- ‛класть’ + hrppi ‛на, сверху’). Такие превер-
бы-префиксы в некоторых случаях могут отделяться, например, se1=ij2=e3=ne4 :
hrppi5tãti6 : tike7 : kbi8 : hrppij9=e10=me11=i12 : tã[t]i13 <: tike14> ‛И1 никого7 другого8
сверху на5 него2 не4 они3 положат6. Если11 же они10 положат13 кого-либо14 сверху
на9 него12, …’ (TL 150, 4-6).
Небольшое число основ может быть объяснено как к о м п о з и т ы, из них
наиболее ясным примером является epñnẽne/i- ‛младший брат’ < epñ ‛затем’ +
nẽne/i- ‛брат’.
А. Клукхорст. Ликийский язык 151
5.3.0. Синтаксис.
5.3.1. В синтаксисе Л.я. остается довольно много темных мест, однако основные
синтаксические черты Л.я. можно описать с той или иной степенью детальности.
Типичный линейный порядок членов предложения: SVO. Пример из TL 40a (= TL 40b):
(2) pajawa : manaχine : prñnawate : prñnawã : ebẽñnẽ
/paiaua-0 manakine-0 prnaua-te prnaua-˜
Пайява-НОМ.ЕД ?-НОМ.ЕД строить-ПРОШ.3.ЕД здание-АКК.ЕД.ОБЩ
eφenne-˜/
этот.здесь-АКК.ЕД.ОБЩ
‛manaχine (титул?) Пайява построил здесь это здание’
В надгробных надписях (составляющих основную часть ликийского корпуса) час-
тотны клефтовые конструкции, например, TL 99, 1-2:
(3) purihimetiti : prñnawate : masasah : tideimi | χupã :: ebẽñnẽ
/purihimeti-0 =ti-0 prnaua-te masasa-h
Пурихимети-НОМ.ЕД=который-НОМ.ЕД строить-ПРОШ.3.ЕД Масаса-ГЕН.ЕД
tiθeimi-0 kupa-˜ eφenne-˜/
сын-НОМ.ЕД гробница-АКК.ЕД этот.здесь-АКК.ЕД
‛Пурихимети, сын Масасы, — тот, кто возвел здесь эту гробницу’
Также в надгробных надписях часто обнаруживаются случаи топикализации объ-
екта, для чего используется конструкция с союзом me и автоматическим выносом
субъекта вправо. Например, TL 80, 1:
(4) ebeñnẽ : χupã : meneprñnawatẽ χakbija
/eφenne-˜ kupa-˜ m(e) =e-˜ =e-0
этот.здесь-АКК.ЕД гробница-АКК.ЕД союз он-АКК.ЕД.ОБЩ он-НОМ.ЕД.ОБЩ
=prnaua-te-˜ kacφia-0/
строить-ПРОШ.3.ЕД-ОБЪЕКТ Катьфия-НОМ.ЕД
‛Эту гробницу возвел здесь человек по имени Катьфия’, букв.: ‛Эту гробницу
здесь, он, Катьфия (Хакбия), ее построил’.
Вынесенный влево объект (ebeñnẽ χupã) дублируется личным энклитическим ме-
стоимением =ẽ (акк. ед. ч. общ. р.), а вынесенный вправо субъект пролептически
дублируется тем же местоимением =e (ном. ед. ч. общ. р.). Кроме того, слитное на-
писание meneprñnawatẽ без знака словоделения, видимо, указывает на то, что данный
комплекс представляет собой одно акцентное слово, где цепочка mene (< me=ẽ=e)
проклитически присоединяется к глагольной форме prñnawatẽ.
Нередко такая топикализация комбинируется с клефтовой конструкцией, напри-
мер, TL 48, 1-2:
(5) ebẽñnẽ : χupã : mẽtiprñnawatẽ : padrãma
/eφenne-˜ kupa-˜ m(e) =e-˜ =ti-0
этот.здесь-АКК.ЕД гробница-АКК.ЕД СОЮЗ он-АКК.ЕД.ОБЩ =который-НОМ.ЕД
=prnaua-te-˜ paθrama-0/
строить-ПРОШ.3.ЕД-ОБЪЕКТ Падрама-НОМ.ЕД
‛Эту гробницу возвел здесь человек по имени Падрама’, букв. ‛Эту гробницу
здесь, Падрама тот, кто ее построил’.
152 Анатолийские языки
ЛИТЕРАТУРА
В.В. Шеворошкин
МИЛИЙСКИЙ ЯЗЫК
1
См. сводный электронный корпус ликийского языка, составленный Й. Тишлером
и К. Мелчертом для проекта TITUS: http://armazi.fkidg1.uni-frankfurt.de/texte/etcs/anatol/
lycian/lycco.htm
А.С. Касьян. Сидетский язык 175
А.С. Касьян
СИДЕТСКИЙ ЯЗЫК
1. Сидетский; англ. Sidetic, нем. Sidetisch, фр. sidétique. Иногда С.я. называют пам-
филийским (англ. Pamphylian, нем. Pamphylisch), что неудачно, так как это определе-
ние традиционно используется для соответствующих диалектов древнегреческого
языка. Самоназвание неизвестно.
2. В основном засвидетельствованы существительные (ок. 25 имен собственных
греческого или анатолийского происхождения и ок. 15 апеллятивов). По падежным
окончаниям и слову masar- ʽбог’ С.я. идентифицируется как анатолийский, близкий к
лувической подгруппе.
Фонетическая интерпретация сидетского алфавита основывается на значениях соот-
ветствующих графем в аналогичных алфавитах, передаче греческих антропонимов и в
меньшей степени — на анатолийской этимологизации. Сидетский алфавит различает
следующие фонетико-фонетические единицы С.я.
Гласные
Ряд
Подъем
Передний Средний Задний
Верхний i u
Средний e o
Нижний a
При этом b, вероятно, на самом деле являлось спирантом [v]. В свою очередь,
буква g скорее обозначала глухой звук (однако отличающийся от звука, обозна-
чаемого буквой k).
Система сибилянтов восстанавливается еще менее однозначно. Надежно выделя-
ются две фонемы типа [s]: простая s и палатальная ś (традиционно интерпрети-
руются как глухой [s] и звонкий [z], что, возможно, правильнее).
Также выделяются две предположительные аффрикаты: ç [ʦ] и z [ʣ]
(в текстах встречаются очень редко).
Фонетическое значение буквы ṯ (традиционно ʦ) неясно.
Система сонантов стандартная: m, n, r, l, w, j, но известна и буква для палатального ñ.
Некоторые примеры на употребление букв в личных именах: artmon = греч.
Ἀρτέμων; ebpel = греч. Εὐέμπολος ; diuneśij = греч. Διονύσιος (памф. греч. Διϝονυσιιυς);
176 Анатолийские языки
ЛИТЕРАТУРА
Brixhe Cl., Neumann G. Die griechisch- Pérez Orozco S. Propuesta de nuevos valores
sidetische Bilingue von Seleukeia // Kadmos, para algunos signos del alfabeto sidético //
1988, Bd. 27. Kadmos, 2003, Bd. 42.
Melchert H.C. Sidetic language // Encyclopædia Pérez Orozco S. Los signos para consonante
Britannica Online, 2012 [Электронный ресурс]. aspirada en sidético // Kadmos, 2005, Bd. 44.
http://www.britannica.com/EBchecked/topic/ Pérez Orozco S. Sobre el origen del alfabeto
543058/Sidetic-language epicórico de Side // Kadmos, 2005, Bd. 44.
Neumann G. Die sidetische Schrift // Annali Pérez Orozco S. La lengua sidética. Ensayo de
della Scuola Normale di Pisa. Classe di Lettere e síntesis // Kadmos, 2007, Bd. 46.
Filosofia, 1978, Serie 3, Bd. 8. Rizza A. A new epigraphic document with
Nollé J. Side im Altertum. Geschichte und Sidetic(?) signs // Kadmos, 2005, Bd. 44.
Zeugnisse. Bonn, 2001, Bd. 2 (Inschriften grie- Starke F. Sidetisch // Der Neue Pauly, 2012.
chischer Städte aus Kleinasien, Bd. 44). Электронный ресурс: http://referenceworks.
brillonline.com/entries/der-neue-pauly/sidetisch-
e1112050
А.С. Касьян
ПИСИДИЙСКИЙ ЯЗЫК
1. Писидийский, вариант писидский; англ. Pisidian, Pisidic, нем. Pisidisch, фр. pisidien.
Самоназвание неизвестно. П.я. как отдельный идиом упоминается у Страбона.
2. Известные памятники П.я. плохо поддаются анализу. Представляется, что ос-
новной объем текстов составляют туземные антропонимы (имена и генеалогии по-
койных).
178 Анатолийские языки
ЛИТЕРАТУРА
Adiego I.-J. Minima Pisidica: nota sobre la guistica storica e teorica / V. Orioles (ed.). Vol. 1.
estructura de una inscripción pisidia de Timbriada Udine, 2012.
// Per Roberto Gusmani: Studi in ricordo. 2: Lin-
А.С. Касьян. Писидийский язык 179
Borchhardt J., Neumann G., Schulze Kl. Vier Melchert H.C. Pisidian language // Encyclopæ-
pisidische Grabstelen aus Sofular // Kadmos, dia Britannica Online, 2012 [Электронный ресурс].
1975, Bd. 14. http://www.britannica.com/EBchecked/topic/
Brixhe Cl. La langue des inscriptions épichori- 543058/Sidetic-language
ques de Pisidie // A Linguistic Happening in Me- Neumann G., Fuhrmann E. Zwei epichorische
mory of Ben Schwartz. Studies in Anatolian, Ita- Inschriften aus dem pisidischen Bergland // Kad-
lic, and Other Indo-European Languages / Y.L. Ar- mos, 2005, Bd. 44.
beitman (ed.). Louvain-la-Neuve, 1988. Nollé J., Schindler F. Die Inschriften von Sel-
Brixhe Cl., Drew-Bear Th., Kaya D. Nouveaux ge. Bonn, 1991 (Inschriften griechischer Städte
documents pisidiens // Kadmos, 1987, Bd. 26. aus Kleinasien, Bd. 37).
Brixhe Cl., Gibson E. Monuments from Pisidia Ramsay W. Inscriptions en langue pisidienne //
in the Rahmi Koç Collection // Kadmos, 1982, Revue des Universités du Midi, 1895, t. I, No. 4.
Bd. 21. Zgusta L. Die pisidischen Inschriften // Archiv
Brixhe Cl., Özsait M. Nouvelles inscriptions Orientální, 1957, vol. 25.
pisidiennes et grecques de Timbriada // Kadmos, Zgusta L. Die epichorische pisidische Anthro-
2001, Bd. 40. ponymie und Sprache // Archiv Orientální, 1963,
Hemer C.J. The Pisidian texts. A problem of vol. 31.
language and history // Kadmos, 1980, Bd. 19.
О. Лигорио, А. Лубоцкий
1
ФРИГИЙСКИЙ ЯЗЫК
1.0. Фригийский язык (Ф.я.), англ. Phrygian, нем. Phrygisch, итал. frigio. Самоназва-
ние народа и языка неизвестны. Термином, под которым фригийцы фигурируют в
древнегреческих источниках, является либо Βρίγες (Геродиан, Страбон, Стефан Визан-
тийский), Βρύγες (Страбон), Βρῦγοι (Страбон), Βρίγαντες (Геродиан), либо Φρύγες (Го-
мер). По словам Геродота (VII 73), фригийцы изначально были соседями македонцев и,
живя в Европе, назывались бригами. Сменив местожительство на Азию, они также
сменили и имя. Похожий рассказ имеется также у Страбона (VII 3, 2).1
Фригийцы, которых, возможно, следует отождествлять с народом мушки (Muški) в
ассирийских текстах, переселились на территорию Хеттского царства и приняли уча-
стие в его окончательном разгроме, вместе с другими Народами моря. Ко времени
Троянской войны фригийцы, возможно, проживали в Малой Азии. У Гомера моло-
дой царь Приам помогает фригийцам в борьбе против амазонок (Илиада, III 189); в
ответ фригийцы приходят на помощь троянцам (II 862 сл.). Если сообщение Гомера
достоверно, эти факты позволяют датировать миграцию фригийцев периодом до Ка-
тастрофы бронзового века (XII в. до н. э.).
Ф.я. является исчезнувшим индоевропейским языком западной и центральной Анатолии.
Письменные источники на этом языке относятся к периоду между VIII в. до н. э. и III в. н. э.
2.0. Ф.я. был распространен на территории Фригии, которая находилась к востоку
от Троады. На севере Фригия граничила с Галатией, на юге — с Ликаонией, Писиди-
ей и Мигдонией, на востоке — с Каппадокией. Во второй половине VIII в. до н. э.
Фригийское царство было независимым и процветающим под властью легендарного
царя Мидаса, но около 695 г. до н. э. оно было разгромлено киммерийцами и впо-
следствии стало частью Лидии (VII–VI вв. до н. э.). Затем Фригия была частью Пер-
сидской империи (VI–IV вв. до н. э.), державы Александра Македонского (IV в. до
н. э.) и Пергамского царства (II в. до н. э.); затем в 133 г. до н. э. вошла в состав Рим-
ской республики, сначала в качестве отдельной провинции, затем в составе провин-
ции Азия. В источниках Ф.я. последний раз упоминается в V в. н. э., но не исключе-
но, что он мог просуществовать вплоть до арабской экспансии в VII в. н. э.
У реки Сангариус (ныне Сакарья) находилась древняя столица Фригии — Гордион
(греч. Γόρδιον, ныне Яссы-Хююк), где Александр Македонский разрубил знаменитый
узел по пути в Египет. В число других древних поселений входят город Мидаса (рядом
с Язылыкая в иле Эскишехир), Даскилеон (рядом с Бандырма) и Дорилей (ныне Эски-
шехир). Под властью римлян Фригия восстановила некоторое благосостояние, и, так
как римляне поощряли урбанизацию, появился ряд новых городов.
3.0. В генетическом отношении Ф.я. ближе всего к греческому. У этих двух язы-
ков имеется ряд общих уникальных инноваций, например, вокализация ларингалов
(см. 5.1.0.), окончание 3-го лица единственного числа императива среднего залога и
1
Перевод с англ. О.И. Беляева.
О. Лигорио, А. Лубоцкий. Фригийский язык 181
местоимение auto- (см. 5.2.2.). В связи с этим весьма вероятно, что оба языка про-
исходят от общего предка, бытовавшего на Балканах в конце III тыс. до н. э.
4.0. Во фригийских надписях используются два алфавита: собственно фригийский и
греческий. В соответствии с этим корпус письменных памятников Ф.я. принято делить
на две части: старофригийские надписи (Paleo-Phrygian; с VIII по IV в. до н. э.), напи-
санные фригийским письмом, и новофригийские надписи (Neo-Phrygian; II–III вв. н. э.),
написанные греческим письмом. Старофригийский, в отличие от новофригийского,
обычно транслитерируется, за исключением трех спорных символов: <↑>, <Φ> и <Ψ>.
Самой поздней старофригийской надписью является эпиграмма конца IV в. до н. э. из
Докимеона, которая записана уже греческим алфавитом, что следует связывать с уси-
лением греческого влияния в эпоху Александра Македонского.
Фригийское письмо является алфавитом, состоящим из 21 символа:
Фригийские
A B G D E V I J K L M N O P R S T U C F X
буквы
Латинская
a b g d e v i y k l m n o p r s t u ↑ Φ Ψ
транслитерация
ед. ч. -an (< *-ēn) vs. косв. -en- в ορουαν, ορουενος, ορουεναν ‛отец, защитник’, iman,
i(n)meney, imenan ‛памятник’; ном. ед. ч. -ōu- vs. косв. -u- в Vas(o)us, Vasos
(< *u̯asu̯os). Примеры аблаута в корне: da- < *dheh1- ‛ставить’, ‛делать’ (t-e-da-toy,
e-da-es, αδδακετ) vs. de- < *dhh̥1- (δετο(υ)ν ‛памятник’, причастие на -to); teik- < *deiḱ-
‛показывать’ (ιστεικετ, прочтение № 88 по Бриксу 1999), ср. греч. ἐκ-δείκνυμι) vs.
tik- < *diḱ- (τιτ-τετικμενος ‛осужденный’, ср. греч. δια-δικάζω ‛судить’).
Во Ф.я. *-on на конце слов переходит в -un, например, в окончании аккузатива
единственного числа o-основ, ср. ст.-фриг. акк. ед. ч. akaragayun (M-02) ‛часть па-
мятника’, avtun ‛его самого’ (W-01b), н.-фриг. κακουν (с вариантами κακον и κακιν,
κακων) ‛вред, зло’. Похожий подъем /e/ > /i/ перед носовыми согласными можно ус-
матривать в ст.-фриг. iman, imen- ‛памятник’, если считать вслед за Вайном (2010),
что оно восходит к *en-mēn, en-men-os (ср. греч. ἐμμενές ‛постоянно’), и в н.-фриг.
πινκε (116), если это слово обозначает ‛пять’ < и.-е. *penkwe. Кроме того, /o/ перешло
в /u/ в позиции перед /ri̯ /, /li̯ /, ср. ст.-фриг. kuryaneyon (W-01c), заимствованное из ми-
кенского *kori̯ -, ср. греч. κοιρανέων ‛командующий’.
Другим переходом на конце слова является *-ans > -ais, что видно из склонения
патронимов или титулов на -evais (arkiaevais, memevais, kanutievais): ном. ед. ч.
-evais < *-evans, ген. ед. ч. -evanos < *-evanos, что, в свою очередь, скорее всего, вос-
ходит к *-eu̯ants, *-eu̯antos < *-eu̯n̥ts, *-eu̯n̥t-os (о развитии *-nt- см. 5.1.0.). Схожее
развитие ср. в лесбосском диалекте греческого: акк. мн. ч. ж. р. ταις ‛те’ < *τανς. Кро-
ме того, интерес представляет предположение Брикса (2004) о том, что окончание
ст.-фриг. -ais, н.-фриг. -αης, -αις в некоторых контекстах выражает аккузатив множе-
ственного числа и является рефлексом индоевропейского *-ns; похожим образом,
ст.-фриг. -ois может восходить к *-ons.
Группы согласных на конце слов упрощаются:
-k < *-kts — ст.-фриг. ном. ед. ч. -vanak ‛царь’, при дат. ед. ч. vanaktei, н.-фриг. акк.
ед. ч. ουανακταν, ср. греч. ἄναξ, -κτος ‛господин’;
-t < *-ts — ном. ед. ч. Βας (акк. Βαταν) ‛Бат’ (имя божества);
-s < *-ts — предлог ας ‛к’, ‛в сторону’ (< αδ + s), ср. греч. εἰς наряду с ἐν и ἐξ наряду с ἐκ;
-n < *-nt — н.-фриг. 3 л. мн. ч. δακαρεν ‛делать, возводить’ (98);
-s < *-st — окончание 3 л. ед. ч. аор. ст.-фриг. -es, н.-фриг. -ες.
Гласные /e/ и /i/ часто демонстрируют взаимозаменимость (возможно, это касается
предударного слога) как в старофригийском, так и в новофригийском, ср. kubeleya (B-01)
и kubileya (W-04) ‛Кибела (эпитет богини-матери)’, дат. мн. ч. δεως (passim) и διως (4, 5,
39), δυως (113) ‛боги’; αββερετορ (73, 75) и αββιρετο ‛приносит’, ‛принес’ (25).
В сочетании зубного со смычным, зубной полностью ассимилируется. Получив-
шаяся гемината часто упрощается в новофригийском, ср. α(β)βερετ (αδ-) ‛приносить’,
τιγ-γεγαριτμενος (τιτ-) ‛осужденный’. Другие геминаты также регулярно упрощаются,
ср. α(δ)δακετ (αδ-) ‛причинять вред’, τι(τ)-τετικμενος (τιτ-) ‛осужденный’. Внешнее
сандхи в предложных группах приводит к тому же результату, ср. н.-фриг. α(κ) κε οι
и α(τ) τιε (для αδ). Эта потеря контрастивной геминации привела к гиперкорректным
написаниям, например: κνουμμανει, κνουνμανει вместо κνουμανει ‛могила’ (дат. ед. ч.)
или αινι μμυρα вместо αινι μυρα ‛глупость’.
Более спорной является ассимиляция -s на конце слова со следующим велярным, но
в новофригийском имеется несколько хороших примеров, ср. -s k- > -k k- (скорее всего,
через -x k-): αδιθρερακ ξευνεοι (31), ικ κναικαν (116); -s g- > -k g-: ποκ γονιον (116).
188 Фригийский язык
5.2.0. Морфология.
5.2.1. С точки зрения морфологического типа языка Ф.я. является флективным.
5.2.2. И м е н а во Ф.я. выражают грамматические категории падежа, рода и числа.
Имеется как минимум четыре падежа: номинатив, аккузатив, генитив и датив; могли
также существовать и другие падежи, ср., к примеру, неясную н.-фриг. форму κναικο
‛жена’ (116) или ст.-фриг. kạṿarmọyo (B-01) наряду с акк. ед. ч. kavarmoỵun ‛?’ в той же
надписи. Во Ф.я. три рода (мужской, женский и средний) и два числа (единственное и
множественное). Основы имен делятся на o-основы, ā-основы и основы на согласный
(C-основы). Мало засвидетельствованы i-, u- и «e»-основы (например, анатолийские
имена собственные на -es, такие как Ates, Bateles, Iktes). Здесь не проводятся разграни-
чения между существительными и прилагательными, так как их склонение идентично.
Единственное число
Падеж o-основы ā-основы C-основы
ст.-фриг. н.-фриг. ст.-фриг. н.-фриг. ст.-фриг. н.-фриг.
-a (ж. р.),
Ном. -os -ος -α (ж. р.) -s, -0 -ς, -0
-a(s) (м. р.)
-an, -αν,
Акк. -un -ουν, -ον -an -αν
-0 (ср. р.) -0 (ср. р.)
Ген. ? -ovo -ου — -ας -os -ος
Дат. -oi, -oy -ου -ai, -ay -αι, -α -ei, -ey -ε(ι), -ι, -η
Множественное число
Ном. -oi -α (ср. р.) — -ας -a (ср. р.) -ης
? -oys,
Акк. α (ср. р.) — -αις, -αης ? -ais ? -αης, -αις
-a (ср. р.)
Ген. -ουν — — — — —
Дат. ? -oys -ως — — — —
Генитив множественного числа: o-основа τετουκμενουν (28) < и.-е. *-ō̆m, хотя ин-
терпретация аподосиса в надписи (см. 5.3.2.) далеко не ясна.
Датив множественного числа: o-основы: δεως ‛бог’ (40) < и.-е. *-ōis.
В новофригийском у ā-основ развивался падежный синкретизм, скорее всего вы-
званный переходом *-āi в -ā на конце слов и, как следствие, совпадением номинатива
и датива единственного числа, ср. следующие примеры протасиса ‛кто бы ни причи-
нил вред этой стеле’: 35. ιος νι σαι κακουν αδδακεμ μανκαι (с «правильными» оконча-
ниями) vs. 69. ιος σαι κακον αδδακετ μανκαν и 60. ιος νι σαν κακουν αδ[δα]κε μανκαι,
где используется окончание аккузатива вместо датива.
М е с т о и м е н и я. Указательное местоимение ближнего плана (‛этот’) обладает
основой *se-/si- в мужском и среднем роде и *sa- в женском роде. Поскольку началь-
ное и.-е. *s- во Ф.я., по-видимому, выпало, основа, скорее всего, восходит к и.-е. *ḱi̯ -
(гот. hi-, лит. ši-, греч. σήμερον ‛сегодня’ < *κι̯-άμερον) + *e-/i- (лат. is, ea, id). За ука-
зательным местоимением во Ф.я. часто следует эмфатическая частица, которая в
надписях имеет вид ст.-фриг. t, н.-фриг. του, το, τι, τ. Засвидетельствованы следую-
щие формы (все в единственном числе):
— акк. м. р. sin-t (B-05) < и.-е. *-im, ср. р. si (M-01b, B-01) < и.-е. *-id; н.-фриг. σεμουν
(31) в функции аккузатива, вероятно, образовано по аналогии с основой датива;
— ген. ж. р. (в функции датива) σας, дат. ж. р. σαι/σα, акк. (в функции датива) ж. р.
σαν (60);
— дат. м. р./ср. р. σεμουν, наряду с вариантами σεμον, σεμυν, σεμιν < и.-е. *-smōi +
n (напоминает беглое νῦ в греческом).
В старофригийской надписи W-01b встречается дат. ед. ч. ж. р. e-sai-t (materey)
‛именно вот этой (матери)’, с добавлением еще одной местоименной основы e- (ср.
фр. celui-ci). Тем же случаем является н.-фриг. ειαν (31), если его читать как ε(σ)αν
вслед за Нойманом (1986).
В энклитической позиции встречается н.-фриг. дат. ед. ч. м. р. ιοι/οι и, возможно,
ст.-фриг. yọỵ (B-05). Выбор между двумя новофригийскими формами определяется
фонетическим контекстом. Во всех надежных примерах οι используется после глас-
ных, тогда как ιοι используется после согласных. Это означает, что исходной формой
является *ioi, что, скорее всего, есть энклитический датив (типа скр. me, te < *h1moi,
*toi, образованный от основы местоимения *e-/*i-.
Местоимение to-/ta- < и.-е. *to-, по-видимому, обладает анафорической функцией,
которая наиболее ярко проявляется в относительных предложениях, которые в ново-
фригийских проклятиях часто имеют вид ιος νι ..., τος νι ... ‛кто бы ни ... тот ...’. Дру-
гие формы устанавливаются менее надежно, ср. ген. ед. ч. м. р. tovo (G-02c), του (87),
дат. ед. ч. ж. р. ται (116), акк. ед. ч. ж. р. ταν (15), акк. мн. ч. ср. р. ta (B-01). Если
трактовка ген. ед. ч. tovo, του верна, эта форма, скорее всего, восходит к *toso >
*toho > *to-o, с -v- в роли эпентетического согласного.
В качестве относительного местоимения используется *io- < и.-е. *(h1)io-: ном.
ед. ч. м. р. yos (W-01), ios (P-04a), ιος (passim), акк. ед. ч. ж. р. ιαν (31). Один раз также
встречается в удвоенном виде: yosyos (B-03).
Местоимение *auto- ‛сам’ (< и.-е. *h2euto-, ср. греч. αὐτός) склоняется как темати-
ческое прилагательное: ном. ед. ч. м. р. αυτος (33), дат. ед. ч. avtoi (T-03); дат. ед. ч.
ж. р. avtay (W-01b). Оно может быть усилено возвратно-притяжательным местоиме-
нием /we-/ < и.-е. *su̯e (ср. также греч. ἑαυτόν): акк. ед. ч. м. р. ven-avtun (W-01b), дат.
О. Лигорио, А. Лубоцкий. Фригийский язык 191
ЛИТЕРАТУРА
Баюн Л.С., Орел В.Э. Язык фригийских над- Brixhe C. Corpus des inscriptions paléo-phry-
писей как исторический источник // Вестник giennes. Supplément II // Kadmos, 2004, Bd. 43.
древней истории, 1988, №№ 1, 4. Brixhe C. Phrygian // The Ancient Languages
Баюн Л.С., Орел В.Э. Фригийско-анатолий- of Asia Minor. New York, 2008.
ские языковые отношения // Палеобалканис- Brixhe C., Drew-Bear T. Huit inscriptions néo-
тика и античность. М., 1989. phrygiennes // Frigi e frigio: Atti del 1. Simposio
Нерознак В.П. Палеобалканские языки. М., Internazionale, Roma, 16-17 ottobre 1995 / a cura di
1978. R. Gusmani, M. Salvini, P. Vannicelli. Roma, 1997.
Brixhe C. Études nèo-phrygiennes I. Verbum. Brixhe C., Drew-Bear T. Inscription phrygienne
Nancy, 1978, t. 1, fasc. 1. hellénistique de Prymnessos // Kadmos, 2010,
Brixhe C. Études nèo-phrygiennes II. Verbum. Bd. 49.
Nancy, 1978, t. 1, fasc. 2. Brixhe C., Lejeune M. Corpus des inscriptions
Brixhe C. Comparaison et langues faiblement paléo-phrygiennes. (2. vols.) Paris, 1984.
documentées: l’example du phrygien et de ses Brixhe C., Neumann G. Découverte du plus
voyelles longues. La reconstruction des laryn- long texte néo-phrygien: l’inscription de Gezler
gales. Liège; Paris, 1990 (Bibliotheque de la Fa- Köyü // Kadmos, 1985, Bd. 24.
culté de Philosophie et Lettres de l’Université de Brixhe C., Waelkens M. Un nouveau document
Liège, fasc. CCLIII). néo-phrygien au musée d’Afyon // Kadmos, 1981,
Brixhe C. Prolégomènes au corpus néo- Bd. 20.
phrygien // Bulletin de la Société de Linguistique Diakonoff I., Neroznak V. Phrygian. Delmar,
de Paris, 1999, t. 94. New York, 1985.
Brixhe C. Corpus des inscriptions paléo-phry- Drew-Bear T., Lubotsky A., Üyümez M. Three
giennes. Supplément I // Kadmos, 2002, Bd. 41. New Phrygian inscriptions // Kadmos, 2008, Bd. 47.
О. Лигорио, А. Лубоцкий. Фригийский язык 195
Gorbachov Y. The origin of the Phrygian aorist Lubotsky A. New Phrygian metrics and the δεως
of the type edaes // Proceedings of the Sixteenth ζεμελως formula // Mír curad: Studies in honor of
Annual UCLA Indo-European Conference / Ed. Calvert Watkins / Eds. Jay Jasanoff, H. Craig
by K. Jones-Bley et al., 2005 (Journal of Indo- Melchert and Lisi Oliver. Innsbruck, 1998.
European Studies. Monograph Series, 50). Lubotsky A. The Phrygian Zeus and the
Gusmani R., Salvini M., Vannicelli P. (a cura di) problem of the "Lautverschiebung" // Historische
Frigi e frigio: Atti del 1. Simposio Internazionale, Sprachforschung, 2004, Bd. 117.
Roma, 16-17 ottobre 1995. Roma, 1997. Mitchell S. Anatolia: Land, Men and Gods in
Haas O. Die phrygischen Sprachdenkmäler. Asia Minor. Vol. I: The Celts in Anatolia and the
Sofia, 1966. Impact of Roman Rule. Oxford, 1993.
Laminger-Pascher G. Beiträge zu den grie- Neumann G. Zur Syntax der neuphrygischen
chischen Inschriften Lycaoniens. Wien, 1984 Inschrift Nr. 31 // Kadmos, 1986, Bd. 25.
(Österreichische Akademie der Wissenschaften. Neumann G. Phrygisch und Griechisch. Wien,
Phil.-hist. Klasse, Denkschriften, 173). 1988.
Lejeune M. Discussions sur l’alphabet phrygien // Neumann G. Die zwei Inschriften auf der Stele
Studi micenei ed egeo-anatolici, 1969, nr. 10. von Vezirhan // Frigi e frigio: Atti del 1. Simposio
Lubotsky A. The Old Phrygian Areyastis-insc- Internazionale, Roma, 16-17 ottobre 1995 / a cura di
ription // Kadmos, 1988, Bd. 27. R. Gusmani, M. Salvini, P. Vannicelli. Roma, 1997.
Lubotsky A. Word boundaries in the Old Phry- Orel V. The Language of Phrygians. Descrip-
gian Germanos inscription, Epigraphica Anatoli- tion and Analysis. Delmar, New York, 1997.
ca, 1993, H. 21. Vine B. Old Phrygian iman // Ex Anatolia Lux:
Lubotsky A. New Phrygian inscription No. 48: Anatolian and Indo-European Studies in Honor of
Palaeographic and linguistic comments // Frigi e H. Craig Melchert / Eds. R. Kim, N. Oettinger,
frigio: Atti del 1. Simposio Internazionale, Roma, E. Rieken and M. Weiss. Ann Arbor; New York,
16-17 ottobre 1995 / a cura di R. Gusmani, 2010.
M. Salvini, P. Vannicelli. Roma, 1997.
М.А. Живлов. Андроновский арийский язык 217
Mayrhofer M. Ein arisch-ḫurritischer Rechtsaus- Potratz H.A. Das Pferd in der Frühzeit. Rostock,
druck in Alalaḫ? // Orientalia (N.S.), 1965, vol. 34. 1938.
Mayrhofer M. Hethitisches und arisches Lexikon // Puhvel J. Hittite Etymological Dictionary. Berlin;
Indogermanische Forschungen, 1965, Bd. 70, H. 2. New York; Amsterdam, 1984, vol. 1 (Words begin-
Mayrhofer M. Zu den Zahlwortkomposita des ning with A); vol. 2 (Words beginning with E and I).
Kikkuli-Textes // Indogermanische Forschungen, Raulwing P., Schmitt R. Zur etymologischen
1965, Bd. 70, H. 1. Beurteilung der Berufsbezeichnung aššuššanni des
Mayrhofer M. Zur kritischen Sichtung vorder- Pferdetrainers Kikkuli von Mitanni // Man and the
asiatisch-arischer Personennamen // Indogermani- animal world: studies in archaeozoology, archae-
sche Forschungen, 1965, Bd. 70, H. 1. ology, anthropology and palaeolinguistics in mem-
Mayrhofer M. Die Arier im alten Vorderasien. oriam S. Bökönyi / P. Anreiter, L. Bartosiewicz,
Wiesbaden, 1966. E. Jerem and W. Meid (eds.). Budapest, 1998.
Mayrhofer M. Die vorderasiatischen Arier // Schmidt-Brandt R. Die Entwicklung des indo-
Asiatische Studien, 1969, Bd. 23. germanischen Vokalsystems. Heidelberg, 1967.
Mayrhofer M. Die Arier im Vorderen Orient — Starke F. Ausbildung und Training von Streit-
ein Mythos? Mit einem bibliographischen Supp- wagenpferden. Eine hippologisch orientierte In-
lement. Wien, 1974. terpretation des Kikkuli-Textes. Wiesbaden, 1995.
Mayrhofer M. Kurzgefasstes etymologisches Wör- Thieme P. The ‛Aryan’ Gods of the Mitanni
terbuch des Altindischen. Heidelberg, 1976, Bd. III. Treaties // Thieme P. Kleine Schriften, I. Wies-
Mayrhofer М. Iranisches Personennamenbuch. baden, 1971.
Bd. I: Die altiranischen Namen. Faszikel 1: Die Witzel M. Autochthonous Aryans? The evidence
avestischen Namen. Wien, 1977. from Old Indian and Iranian texts // Electronic
Mayrhofer M. Еtymologisches Wörterbuch des Journal of Vedic Studies, 2001, vol. 7 (3).
Altindoarischen. Heidelberg, 1987, Bd. I, Lief. 2.
Mayrhofer M. Еtymologisches Wörterbuch des С о к р а щ е н и я, п р и н я т ы е д л я
Altindоarischen. Heidelberg, 1988, Bd. I., Lief. 4. обозначения текстов
Mayrhofer M. Еtymologisches Wörterbuch des KBo — Keilschrifttexte aus Boghazköi.
Altindoarischen. Heidelberg, 1989, Bd. I, Lief. 6. Berlin; Leipzig, 1916 sqq.
Oguibénine B. L’adjectif russe везучий (un Kik. — Текст коневодческого трактата, при-
exemple des relations lexicales slavo-indo- писываемого Киккули [римской цифрой обо-
iraniennes) // Bulletin de la Société Linguistique значается номер таблички; Vs. обозначает ее
de Paris, 2012, t. CVII. лицевую сторону (Vorderseite), Rs. — обoрoт-
Otten H., Mayrhofer M. Der Gott Akni in den he- ную сторону (Rückseite), после этих сокраще-
thitischen Texten und seine indo-arische Herkunft // ний указывается строка текста. Текст опубли-
Orientalistische Literaturzeitung, 1965, Bd. 60. кован в Kammenhuber 1961, стр. 54 и сл.
М.А. Живлов
АНДРОНОВСКИЙ АРИЙСКИЙ ЯЗЫК
1.0. Андроновский арийский язык (А.а.я.); англ. Andronovo Aryan. Название дано
по андроновской археологической культуре, носители которой, по гипотезе Е.А. Хе-
лимского, говорили на языке, послужившем источником ряда индоиранских заимст-
вований в пермских и обско-угорских языках. Далее под А.а.я. будет иметься в виду
язык-источник этих заимствований вне зависимости от корректности соотнесения его
с андроновской археологической культурой.
2.0. Мертвый бесписьменный язык, единственный источник сведений о котором —
слова, заимствованные из него в языки пермской и обско-угорской групп уральской
218 Арийские языки
языковой семьи. Е.А. Хелимский предложил выделять в этих языках следующие груп-
пы индоиранизмов:
— заимствования, отражающие относительно поздние восточноиранские формы,
как правило, обнаруживающие близкие параллели в осетинском. Источником этих
заимствований был аланский язык (предок осетинского). Античные авторы свиде-
тельствуют о широкой экспансии аланов как в Европе, так и в Азии в первые века
нашей эры. Сюда может также относиться ряд случаев, когда осетинские формы об-
ладают лишь минимальными отличиями от реконструируемых индоиранских;
— индоиранизмы, унаследованные пермскими и обско-угорскими языками из пра-
финно-угорского;
— заимствования, которые нельзя отнести к первым двум группам. Традиционно
все эти слова считаются иранизмами. Поскольку большинство из них по форме и се-
мантике не ближе к иранским словам, чем к индоарийским, а в нескольких случаях
иранские параллели отсутствуют, Е.А. Хелимский предположил, что язык-источник
этих заимствований не относился к иранской группе, а представлял собой отдельную
ветвь индоиранской семьи, существовавшую наряду с иранской, индоарийской и ну-
ристанской, но не оставившую живых потомков. По мнению Е.А. Хелимского, на
этом языке (или языках) говорили носители андроновской археологической культу-
ры, существовавшей с XVII по IX в. до н. э. на территории Западной Сибири и Казах-
стана от р. Урал на западе до бассейна верхнего Енисея на востоке. На севере терри-
тория андроновской культуры достигала границы таежной зоны, а на юге доходила
до высокогорных областей Тянь-Шаня и Памира и до правого берега Амударьи.
По мнению В.В. Напольских, язык-источник рассматриваемых заимствований относит-
ся к индоарийской группе, а привязка его к андроновской археологической культуре оши-
бочна, так как носители последней не контактировали с предками пермян. В.В. Напольских
отмечает, что аналогичные заимствования имеются и в финно-волжских языках.
3.0. А.а.я. принадлежит к индоиранской группе индоевропейской языковой семьи
и либо представляет собой отдельную ветвь этой группы, либо относится к индоа-
рийской ветви.
4.0. Памятники А.а.я. отсутствуют.
5.0.0. Лингвистическая характеристика.
5.1.0. Фонологические сведения.
Фонологическая система А.а.я. не может быть восстановлена полностью, но
имеющиеся данные позволяют сделать выводы о ряде особенностей фонологии А.а.я.
Праиндоиранский сибилянт *s сохраняется как s. В засвидетельствованных иран-
ских языках *s вне сочетаний с другими согласными перешел в *h. По мнению ряда
индоевропеистов (М. Майрхофер, Р. Шмитт), этот переход не является праиранским,
что снижает его ценность как критерия генеалогической классификации. Праиндои-
ранские палатальные аффрикаты *ć, *ȷ́, *ȷ́h (> *c, *j в праиранском > s, z в большинстве
иранских языков, но θ, d в древнеперсидском) сохраняют палатальную артикуляцию,
но в большинстве случаев переходят в спиранты. Сочетание *-ćt- сохраняется как -ćt-,
ср. его рефлексы в других индоиранских языках: *-št- в иранских, *-ṣṭ- в индоарийских
и *-сt- > *-st- в нуристанских. Долгий слоговой сонант *r̥̄ (< *r̥H), видимо, отражается
как *ar (ср. *ar в иранском и *īr, *ūr в индоарийском). Нельзя, однако, исключить и
того, что слова с рефлексом *ar не восходят к А.а.я., а являются иранизмами. В рас-
сматриваемом корпусе заимствований отсутствует фонема l. Праиндоиранская фонема
М.А. Живлов. Андроновский арийский язык 219
*a в части случаев отражается как передний гласный (манс. и хант. *ǟ, перм. *ä или
*e), что может говорить об упередненной артикуляции рефлекса *a в А.а.я.
5.2.0. Морфология.
5.2.1. Данных о морфологическом типе А.а.я. нет, но можно предполагать, что, как
и другие древние индоиранские языки, А.а.я. был языком флективного типа.
5.2.2. Данных о составе и характере морфологических категорий нет.
5.2.3. Среди корпуса заимствований из А.а.я. есть несколько суффиксальных про-
изводных, поморфемно совпадающих с родственными словами в других индоиран-
ских языках, например, манс. *āćtər ‛кнут, плеть’ — поздний авест. aš-trā- ж. р.
‛плеть, кнут, бич’, др.-инд. áṣ-ṭrā- ‛стрекало’ — имя инструмента с суффиксом *-trā-
от глагола *aȷ́- ‛гнать’. Можно предполагать, что словообразование А.а.я. было в це-
лом сходно со словообразованием других древних индоиранских языков.
5.3.0. Синтаксис.
5.3.1. Данных о синтаксисе простого предложения А.а.я. нет.
5.3.2. Данных о синтаксисе сложного предложения А.а.я. нет.
5.4.0. Среди предполагаемых заимствований из А.а.я. можно выделить следующие:
— манс. *āćtər ‛кнут, плеть’ — поздний авест. aštrā- ‛плеть, кнут, бич’, др.-инд.
áṣṭrā- ‛стрекало’ < индоир. *aćtrā-. Мансийское слово сохраняет кластер *-ćt-, преоб-
разованный как в иранском, так и в индоарийском;
— манс. *rǟsnǟ ‛веревка’ — н.-перс. rasan ‛веревка’, др.-инд. raśanā́ ‛веревка, уздеч-
ка’ < индоир. *raćanā-. Заимствование имело место до перехода *ś > *s в мансийском;
— манс. *sǟtä ‛семь’, хант. *ʌǟpət ‛семь’ — авест. hapta ‛семь’, др.-инд. saptá
‛семь’ < индоир. *sapta. Соответствие между мансийским *s и хантыйским *ʌ для
исконной лексики нерегулярно: манс. *s восходит к финно-угорскому *ś, а хант. *ʌ
является рефлексом финно-угорского *s. Как в мансийском, так и в хантыйском име-
ло место «передвижение сибилянтов»: манс. *s > *t, *ś > *s; хант. *s > *ʌ, *ś > *s.
В аланских заимствованиях s/z передается как *s в мансийском (манс. *īsərmǟ ‛стыд’,
ср. осет. æfsarm ‛стыд’), но как *ʌ в хантыйском (хант. *ʌi̮ γər ‛кольчуга’, ср. осет.
zǧær/æsqær ‛доспехи, панцирь, кольчуга’), из чего можно сделать вывод, что контак-
ты с аланами имели место после мансийского «передвижения сибилянтов», но до
хантыйского. К этому периоду можно отнести и заимствование рассматриваемого
слова. Распад праобско-угорского языка глоттохронологически датируется IX–
VIII вв. до н. э., т. е. числительное ‛семь’ должно было заимствоваться в обско-угор-
ские языки не раньше этого времени;
— хант. *wǟrəs ‛конский волос’, ‛побег, прут’ — авест. varǝsa- ‛волосы’, др.-инд.
válśa- ‛побег, ветка’ < индоир. *valća-. Заимствование имело место до перехода *ś >
*s в хантыйском;
— манс. *wāta ‛ветер’, хант. *wāt ‛ветер’ — авест. vāta- м. р. ‛ветер’, др.-инд. vā́ ta-
‛ветер’ < индоир. *vaata-;
— коми e̮gi̮ r ‛горящий уголь, горячие угли, жар’, удм. egi̮ r ‛уголь’ < перм. *ägi̮ r —
парачи γâr, γār ‛уголь’, др.-инд. áṅgāra- ‛уголь’ < индоир. *angāra-;
— коми dar (darj-) ‛разливательная чашка’, удм. duri̮ ‛разливательная чашка’ <
перм. *dåri̮ — др.-инд. dárvi- ‛разливательная ложка’ < индоир. *darvi-;
— коми sur ‛пиво’, удм. sur ‛пиво’ < перм. *sur — авест. hurā- ‛вид алкогольного на-
питка’, др.-инд. súrā- ‛вид алкогольного напитка’ < индоир. *surā-. Прафинно-угорский
гласный *u переходит в пермском в *u̇ (> коми, удм. i̮ ). Отражение u языка-источника как
220 Арийские языки
ЛИТЕРАТУРА
носители З.л.я., смотрят по всей диаспоре, что тоже способствует контакту между
двумя вариантами языка. Следует отметить, что основной объем издательской дея-
тельности на З.л.я. в мире сосредоточен на Ближнем Востоке (в основном, в Ливане),
а в западной диаспоре пресса и другие средства массовой коммуникации всегда яв-
ляются двуязычными с языком страны проживания, в разных пропорциях, в зависи-
мости от страны и от вида средства массовой коммуникации. Любопытно, что в рек-
ламе и объявлениях чаще всего используется язык страны проживания, что свиде-
тельствует об относительной эффективности этих языков среди читателей.
Сохранность З.л.я. является крайне актуальной темой. В феврале 2010 г. З.л.я. был
включен в Красную книгу ЮНЕСКО как уязвимый язык (definitely endangered), что
верно по отношению к ситуации З.л.я. в целом. В то же время, на Ближнем Востоке
ситуация с З.л.я. благополучнее, чем в странах Запада, и он является там языком обще-
ния внутри общины для подавляющего большинства членов общины всех поколений.
Одноязычных носителей З.л.я. нет; можно считать, что даже на исторической
родине, в Османской империи, все носители в большей или меньшей степени вла-
дели турецким. Среди старшего поколения часто встречались многоязычные носи-
тели. В современной диаспоре двуязычие всюду, в том числе на Ближнем Востоке
(в Ливане скорее с французским или английским, чем с арабским), растет количе-
ственно и качественно в ущерб З.л.я., в основном, из-за представлений о престиже
языка в современном мире. В этом контексте все больше проявляются смешанные
формы речи, которые можно представить как континуум от армянской речи с
большим количеством заимствований, в том числе заимствованных союзов или
междометий (напр., англ. so, араб. yani, фр. tiens), до речи на ином языке с редкими
армянскими лексемами для понятий, свойственных армянскому, или для эмоцио-
нальных выражений (со всеми возможными промежуточными стадиями). Эти фор-
мы речи являются очень лабильными и никаким статусом не пользуются. Однако
они способствуют влиянию официальных языков коренного населения стран, где
размещены армянские общины, на местные разговорные стандарты З.л.я. и, следо-
вательно, тенденции З.л.я. к полицентрическому развитию. Таким образом, в раз-
ных общинах армянской диаспоры, под влиянием доминирующего языка страны
проживания (французского, английского, испанского, португальского, греческого и
др.) постепенно формируются местные территориально-обусловленные варианты
З.л.я.: «французско-армянский», «американско-армянский», «аргентинско-армян-
ский», «ливанско-армянский», «греческо-армянский» и др. Это влияние отмечает-
ся, в основном, в фонетике, в просодических особенностях (акцент, интонация) и в
лексике (заимствования, кальки, словообразование, лексическая семантика). В част-
ности, у «французских» армян наблюдается грассированное ṙ [ʁ], у «греческих» —
смешение звуков [ʒ] и [z] а также употребление простых глухих без придыхания, у
«аргентинских» — смягчение конечного [l] и пр. Влияние языков коренного насе-
ления выражается также в различном фонетическом оформлении заимствованных
слов. В восточноармянском заимствования обычно следуют русской транскрипции,
в З.л.я. (как и в турецком) заметно традиционное стремление сохранить француз-
ское произношение, ср.: вост.-арм.: akacʿia, alkohol, avtobus, avtomat — зап.-арм.:
akʿasia, alkʿol, otʿobüs, otʿomatʿik и др. В то же время в обоих литературных вариан-
тах существует тенденция замены заимствований армянскими эквивалентами на
основе словообразовательных возможностей родного языка.
296 Армянский язык
рианты армянского языка. Большинство членов движения погибли 24 апреля 1915 г.,
в день начала геноцида армян, но до сих пор их творчество считается вершиной
З.л.я., уже нормализованного и одновременно новаторского, свободного и живого.
После геноцида деятельность по нормализации и развитию З.л.я. переместилась в
Бейрут. Педагог и драматург Л. Шант в 1920–1950 гг. предпринял попытки сближе-
ния З.л.я. с восточноармянским, которые не привели к ощу