— Аттикус, ты, наверно, не прав.

— Как так?
— Ну, ведь почти все думают, что они правы, а ты нет...
— Они имеют право так думать, и их мнение, безусловно, надо уважать, —
сказал Аттикус. – Но чтобы я мог жить в мире с людьми, я прежде всего должен
жить в мире с самим собой. Есть у человека нечто такое, что не подчиняется
большинству, – это его совесть.

Все дети в известном возрасте начинают ругаться, а когда поймут, что бранью

никого не удивишь, это проходит само собой.

... Когда ребенок о чем-нибудь спрашивает, ради всего святого, не увиливай,

а отвечай. И не заговаривай зубы. Дети есть дети, но они замечают увертки
не хуже взрослых, и всякая увертка только сбивает их с толку...

Почти все люди хорошие, Глазастик, когда их в конце концов поймешь.

— Понимаешь, малышка, если кто-то называет тебя словом, которое

ему кажется бранным, это вовсе не оскорбление. Это не обидно, а только
показывает, какой этот человек жалкий. Так что не огорчайся, когда миссис
Дюбоз бранится. У неё довольно своих несчастий.

Одни только дураки гордятся своими талантами.

Нельзя по-настоящему понять человека, пока не станешь на его точку зрения...

Надо влезть в его шкуру и походить в ней.

Мужество — это когда заранее знаешь, что ты проиграл, и все-таки берешься

за дело и наперекор всему на свете идешь до конца. Побеждаешь очень редко,
но иногда все-таки побеждаешь.

Люди обычно видят и слышат то, что они хотят увидеть и услышать... 

А не обязательно выставлять напоказ все, что знаешь... людям вовсе не по вкусу, когда кто-то
умней их. 

Прежде попробуй выучиться одному нехитрому фокусу, Глазастик, – сказал он. – Тогда тебе
куда легче будет ладить с самыми разными людьми. Нельзя по-настоящему понять человека,
пока не станешь на его точку зрения… – Это как? – Надо влезть в его шкуру и походить в ней. 

Если ты человек вежливый, говори с другими не про то, что интересно тебе, а про то, что
интересно им. 

.бывают люди, в руках у которых Библия опаснее, чем...чем бутылка виски в руках твоего
отца. 

Ничего не надо страшиться, кроме страха 

Странная у людей привычка — при самых удивительных обстоятельствах они ведут себя как
ни в чём не бывало. 

А не обязательно выставлять напоказ всё, что знаешь. Женщине это и не к лицу. И, во-
вторых, людям вовсе не по вкусу, когда кто-то умней их. Они сердятся. Хоть и говори сам
правильно, а их не переменишь, для этого им надо самим научиться, а уж если они не хотят,
ничего не поделаешь: либо держи язык за зубами, либо говори как они. 

.. по жизни не все выходит так, как нам хочется. 

Господи боже мой, Кэл, это ещё что такое? - Аттикус во все глаза уставился на свою тарелку.
– Папаша Тома Робинсона прислал вам сегодня цыпленка, а я его зажарила. – Скажи ему, что
для меня это большая честь, ведь даже у президента наверняка не подают к завтраку цыплят.
А это что такое? – Булочки, - сказала Кэлпурния. - Их прислала Эстелла, которая кухаркой в
гостинице. Аттикус посмотрел на неё в недоумении, и она сказала: – А вы подите поглядите,
что в кухне делается, мистер Финч. Мы тоже пошли. Кухонный стол ломился от всякой снеди:
толстые ломти копчёной свинины, помидоры, бобы, даже виноград. Аттикус увидел банку
засоленных свиных ножек и усмехнулся. – Как вы думаете, тетя позволит мне есть это в
столовой? – Прихожу утром, а у нас всё заднее крыльцо завалено. Они… они очень
благодарны вам за всё, что вы сделали, мистер Финч. Это… это ведь не слишком дерзко с их
стороны? В глазах Аттикуса стояли слёзы. Он ответил не сразу. – Передай им, что я очень
признателен, - сказал он наконец. - Передай им… передай, чтоб они никогда больше этого не
делали. Времена слишком тяжёлые… 

Утром всегда всё кажется не так страшно. 

Что ж, если снег послан нам в наказание, пожалуй, стоит грешить. 

А мне мужчины нравятся. Пускай они сколько угодно ругаются, и пьют, и в азартные игры
играют, и табак жуют, а все равно в них что-то есть; пускай они плохие, а мне они все равно
нравятся… 

.хотел, чтобы ты увидел подлинное мужество, а не воображал, будто мужество - это когда у
человека в руках ружье. Мужество - это когда заранее знаешь, что ты проиграл, и все-таки
берешься за дело и наперекор всему на свете идешь до конца. Побеждаешь очень редко, но
иногда все-таки побеждаешь. 

Иногда мне кажется, что я никуда не годный отец, но, кроме меня, у них никого нет. Прежде
чем посмотреть на кого бы то ни было, Джим смотрит на меня, и я стараюсь жить так, чтобы
всегда иметь право в ответ смотреть ему прямо в глаза… 

Друзей выбираешь, а родных-то не выберешь, и признавай их, не признавай - все равно они
тебе родня, и не признаваь их просто глупо. 

Юристы, наверно, тоже когда-то были детьми. 

Настоящее страшное бывает только в книгах. 

всякая толпа состоит из людей 

я вовсе не любила читать. Дышать ведь не любишь, а попробуй не дышать... 

Я не обижаюсь на людей, я просто меняю о них мнение. Можно вытащить человека из

грязи, но нельзя вытащить грязь из человека. 
Всем мужчинам следует учиться стряпать, и смотреть за своими жёнами, и заботиться о них,
когда они не совсем здоровы. 

Держи голову выше, а в драку не лезь. Кто бы что ни сказал, не давай себя разозлить.
Старайся для разнообразия воевать не кулаками, а головой… она у тебя неплохая, хоть и
противится учению. 

Мы ведь не знаем толком, что делается с людьми. Что делается в чужом доме за закрытыми
дверями, какие тайны... 

Я стараюсь дать им повод, чтоб они не зря бранились. Людям куда приятней браниться, если
у них есть повод. 

Томас Джефферсон сказал однажды, что все люди созданы свободными и равными; янки и
моралисты из вашингтонских департаментов вечно нам об этом твердят. Ныне, в тысяча
девятьсот тридцать пятом году, есть люди, которые склонны повторять эти слова к месту и не
к месту по любому поводу. Вот вам один из самых нелепых примеров: педагоги переводят из
класса в класс тупиц и лентяев наравне со способными учениками и пресерьезно объясняют,
что иначе нельзя, ибо все люди созданы равными и дети, оставляемые на второй год,
невыносимо страдают от сознания своей неполноценности. Но мы знаем, люди не созданы
равными в том смысле, как кое кто хочет нас уверить: одни выделяются умом, у других по
воле случая больше возможностей, третьи умеют больше заработать, иным женщинам лучше
удаются пироги, — короче говоря, некоторые люди рождаются значительно более
одаренными, чем остальные. 

Бывают такие обстоятельства, что приходится и соврать, раз уж все равно ничего не
поделаешь. 

Кто сердцем радостен, тот ликом светел. 

юди в те годы двигались медленно. Разгуливали по площади, обходили одну лавку за другой,
все делали с расстановкой, не торопясь. В сутках были те же двадцать четыре часа, а
казалось, что больше. Никто никуда не спешил, потому что идти было некуда, покупать
нечего, денег ни гроша, и ничто не влекло за пределы округа Мейкомб. 

Скоро и я войду в этот мир, где благоухающие леди, кажется, только и делают, что лениво
покачиваются в качалках, медленно обмахиваются веерами и пьют прохладительные напитки
— этого не миновать. 

Аттикус сказал – Джим очень старается что-то забыть, но забыть он не сможет, он может
только до поры до времени об этом не думать. А немного погодя он опять сможет об этом
думать – и тогда во всем сам разберется. И тогда он опять станет самим собой. 

“если на всякое предчувствие обращать внимание, так и с места не сойдёшь” 

Ну, а я знала только то, что вычитала из журнала «Тайм» и из всякой печатной страницы,
какая дома попадалась мне под руку, а в классе еле-еле тянула лямку, в которую нас впрягла
новая педагогическая система, принятая округом Мейкомб, и всё время мне казалось, что
меня обкрадывают. Как и почему, я не понимала, но всё-таки зачем это нужно, чтобы я
двенадцать лет подряд помирала со скуки? 

Бранные слова мне нравились и сами по себе, а главное, я рассудила — Аттикус увидит, что в
школе я научилась ругаться, и больше меня в школу не пошлёт. 

У них мало что есть, но они обходятся. 

Хоть «Пристань» и выглядела скромно среди окружавших её поистине королевских владений,
но давала всё, что нужно для независимого существования; 

Он не делал ничего такого, что делал отцы всех ребят: никогда не ходил на охоту, не играл в
покер, не удил рыбу, не пил, не курил. Он сидел в гостенной и читал. 

Люди измываются друг над другом и даже сами этого не замечают. 

До этой минуты для неё не существовало закона, но, едва она его преступила, он
безжалостно обрушился на неё. 

Погода меняется, а всё из-за непослушных детей. 

Время, проведённое в четырёх стенах, она считала загубленным. 

ттикус и дядя Джек когда-то учились дома, а знали всё на свете — во всяком случае, чего не
знал один, то знал другой. 

В Мейкомбе считают: если человек идет пройтись просто так, без определенной цели, значит,
он и вообще такой - ни к чему не стремится и ничего никогда не достигнет. 

Скоро и я войду в этот мир, где благоухающие леди, кажется, только и делают, что лениво
покачиваются в качалках, медленно обмахиваются веерами и пьют прохладительные напитки
— этого не миновать. Но с отцом и вообще среди мужчин мне куда лучше. Ведь мистер Гек
Тейт ни за что не станет заманивать тебя в ловушку невинными вопросами, а потом
поднимать на смех; Джим и тот не станет чересчур насмехаться, разве что ляпнешь какую-
нибудь глупость. Дамы, по-моему, побаиваются мужчин и не очень-то их одобряют. А мне
мужчины нравятся. Пускай они сколько угодно ругаются, и пьют, и в азартные игры играют, и
табак жуют, а всё равно в них что-то есть; пускай они плохие, а мне они всё равно нравятся… 

Если я выводила буквы похоже, она давала мне в награду кусок хлеба с маслом, густо
посыпанный сахаром. 

Вся беда в том, что я девчонка, девчонки вечно воображают невесть что, поэтому их все
терпеть не могут. 

— А если ты не хочешь, чтоб я так говорила, зачем велишь ходить в школу? Отец молча
посмотрел на меня и улыбнулся одними глазами. Хоть у нас с ним был компромисс, но я уже
по горло была сыта школьной жизнью и всё время старалась так или иначе увильнуть от
занятий. С первых дней сентября у меня то голова кружилась, то меня ноги не держали, то
живот болел. Я даже отдала пятачок сыну кухарки мисс Рейчел, чтоб он позволил мне
потереться головой о его голову: у него был стригущий лишай. Однако не заразилась. 

.все эти разговоры про старинный род одна глупость, все семьи одинаково старинные. 

Я спросила Джима, что такое ущемление, он объяснил - когда тебе прищемят хвост. 

Это последняя капля, Аттикус, — сказала тётя Александра. — Всё зависит от точки зрения. 

— Происхождение — это не то, что старинный род, — сказал Джим. — Я думаю, тут всё дело
в том, давно ли твоя семья умеет читать и писать. Глазастик, я над этим знаешь сколько
голову ломал, и, по-моему, в этом вся суть. 

В жизни все не так плохо, как кажется. 

Когда я стала читать все буквы подряд, меж бровей у нее появилась чуть заметная морщинка;
потом она заставила меня прочитать вслух полбукваря и биржевой бюллетень из «Мобил
реджистер», убедилась, что я грамотная, и посмотрела на меня уже с легким отвращением. 

Горсточка людей, которые убеждены, что правда существует не только для белых; горсточка
людей, которые убеждены, что суд должен быть справедливым для всех, не только для нас;
горсточка людей, у которых довольно смирения, чтобы, глядя на негра, говорить себе: если б
не милость божья, я мог бы очутиться на его месте. Горсточка мейкомбцев из хороших семей. 

Если человек идёт пройтись просто так, без определённой цели, значит, он и вообще такой —
ни к чему не стремится и ничего никогда не достигнет. 

Ничем стоящим наш отец не занимался. Работал в кабинете, а не в аптеке. Хоть бы он

водил грузовик, который вывозил мусор на свалки нашего округа, или был шерифом,
или на ферме хозяйничал, или работал в гараже - словом, делал бы что-нибудь такое,
чем можно гордиться. 

- Она больная и старая женщина. И ты знай держи голову выше и будь джентльменом. Что бы
она тебе ни сказала, твоё дело не терять самообладания. 

Еслпи бы мистер Канингем не говорил лишнего, его взяли бы на общественные работы, но

если он бросит свою землю, она пропадёт, а он предпочитает голодать, но сохранить её, и
притом голосовать, за кого хочет. 

Если хочешь узнать про корову, надо ее подоить, ясно? 

Жизнь не успела еще отучить тебя рассуждать ясно и здраво. Двенадцать присяжных,
которые осудили Тома, в повседневной жизни люди вполне разумные, но ты сам видел: что-то
помешало им рассуждать здраво. То же самое ты видел и в ту ночь перед тюрьмой. Они ушли
тогда не потому, что в них верх взял разум, но потому, что они натолкнулись на нас. Есть в
нашей жизни что-то такое, от чего люди теряют облик человеческий, - они бы и хотели быть
справедливыми, да не могут.