От автора

Все рассказы в этой книге были опубликованы с 2007 по 2012 годы в журналах «Upgrade
Special» и «Техника-Молодежи». Их можно было найти практически в каждом киоске
Москвы, где продавалась периодика. Повесть «Вий» выходила в четырех частях.
Сборник посвящен теме виртуальной реальности и всему, что связано с оцифровкой
сознания. Эти вопросы рассмотрены под разными углами, тут представлены разные
варианты и гипотезы того, как эти две технологии могут применяться в будущем.

Здесь описано создание оружия, компьютерных игр, религии, оцифровка после смерти,
использование технологий в криминальных целях. Вы увидите, как на виртуальных
полигонах тренируют солдат, специалист тестирует «болванки» игр с полным
погружением, а сознания людей живут в приложениях на смартфонах, либо в виртуальной
тюрьме.
Для данного издания все рассказы и повести были переработаны и дополнены.
Повесть «Ментальный курьер» ранее не издавалась.

Бегун

Василий Беганин осторожно выбрался из окна и прыгнул. Металлический прут

расположенной чуть ниже пожарной лестницы больно врезался в ладони. Он вцепился в
холодный металл, чувствуя, как бешено колотится сердце.
Только бы не упасть! Черт, только бы не упасть!
Беганин перебрался на пожарную лестницу, и с облегчением почувствовал под ногами
опору.
В его мозгу среди путавшихся мыслей бьется несколько мегабайт информации, которую
он только что извлек из компьютера своего партнера по бизнесу.

Вениамин Маржев создал самый мощный вирус за всю историю компьютерной эры. Беганин
(Бегун, как он подписывался на форумах в Терранете) прекрасно понимал, какие у него
планы на этот вирус, и не собирался оставлять этот «продукт» своему, теперь уже
бывшему, другу и компаньону.
Бегун извлек из компьютера данные, а жесткий диск – положил в микроволновку на
кухне вместе с пластиковой взрывчаткой, которую специально для этого прихватил. И
теперь он стоит на лестнице снаружи. До земли – одиннадцать этажей, вниз уходят
ряды балконов, сверкающих на солнце оконных стекол.

За спиной в квартире с грохотом выбили дверь – наряд охранной фирмы, догадался

Бегун.
Раздался громкий хлопок, и окно кухни взорвалось оранжевым шаром огня.

***
Беганин знал – Маржев теперь не оставит его в живых. Бегун работал с ним уже восемь
лет и прекрасно изучил его характер. К тому же могло повлиять то, что после выхода
из комы Бегун ощутил сильное желание подвергать себя опасности и всяческим рискам.
Он стал колоть себе адреналин с тестостероном, платя за инъекции бешеные деньги.

Маржев сметал с пути любые преграды на пути к цели. Пару раз те, кто ему мешал,
загадочным образом попадали в автокатастрофу или умирали от сердечного приступа.
Беганин ничего не знал наверняка, но в последнее время настойчивые «звоночки»
интуиции убеждали, что в случае чего партнер устранит и его.
Бегун стал карабкаться по лестнице вниз.
Больше всего злит тот факт, что Маржев создал вирус из его, Бегуна, разработки.
Его новая антивирусная программа могла надолго обезопасить Терранет. Однако его
изобретательный друг решил поступить иначе. На то, чтобы превратить антивирус в
вирус-бич всех времен ушло около суток. Вирус под романтичным названием «Звезда
смерти» был готов к запуску в Сеть.

– Веня, ты хорош, – пробормотал Беганин, – умен и хитер, зараза. Обставил меня по

полной.
Бегун знал: как только Маржев выбросит «Звезду» в Терранет, и пустит в продажу
единственный антивирус, который сможет этому монстру противостоять, прибыли
компании увеличатся в тысячи раз.
Но теперь вирус хранится у Бегуна в мозгу, и ему нужно добраться до своего
коттеджа. Благо о его местонахождении Маржев ни сном, ни духом. Туда Беганин всегда
уезжал, когда хотел отдохнуть и где его не могли найти даже друзья.

«Звезду» в принципе можно уничтожить и на ходу, стерев файлы в мозгу. Но в коттедже

Бегун собирался войти в компьютер Маржева в офисе и, пробив защиту, уничтожить
оставшиеся копии «Звезды смерти», которые, он был уверен, там сохранились.

***
Первый преследователь настиг Беганина, когда тот спрыгнул с лестницы под балконом
первого этажа. Здоровяк в черной форме прыгнул Беганину на спину, захватив горло в
локтевой захват, но тут же почувствовал, как запястье сдавило клещами. Его бросило
назад, спина и затылок жестко столкнулись с бетонной стеной дома.

Бегун сам не ожидал от себя такой прыти. Тихий хруст позвонков ясно давал понять,
что бедняге уже не подняться. Он бросился бежать, чувствуя, как лихорадочно стучит
сердце.
Из подъезда принялись выскакивать другие парни в черной форме. Двое подбежали к
убитому товарищу. Остальные бросились за Бегуном, на ходу доставая из-за пояса
оружие.

***
Кличка «Бегун» появилась не просто так. Каждый вечер перед сном владелец и
управляющий концерном по производству антивирусного ПО Василий Беганин выходил на
пробежку. Однако полтора месяца назад это прекратилось – на одной такой пробежке
трое в масках избили его до полусмерти.

Почти месяц Василий находился в коме под присмотром лучших нейрохирургов, а затем
вернулся к жизни. По просьбе Василия ему за немалую сумму вживили в мозг
электронный накопитель данных. Он уже давно это планировал, поскольку надоело
пользоваться флешками. К тому же Бегун обожал электронные новинки и покупал
напрямую у производителей еще до того, как они появлялись в свободной продаже.
От вживления был еще один плюс – нейроны его мозга и цепи имплантата по его
мысленной команде могли вступать во взаимодействие, позволяя Бегуну «переваривать»
переносимые данные и работать над ними без компьютера. Этакий электронный планшет в
мозгу.

Неким странным образом, так сложилось, что в кому Беганин угодил как раз после
того, как закончил разработку нового антивируса. Что это означало, он уже
догадался, и тем сильнее было его желание проникнуть в дом к Маржеву, чтобы найти
своим догадкам подтверждение. Теперь Василий его нашел.

***
Он несся по тротуару, чувствуя, как в груди раздуваются и сжимаются легкие. Перед
ним расступаются прохожие. Вслед Бегуну летят выстрелы парализаторов. Лучи дважды
пронеслись мимо. Прохожие с криками кидаются в рассыпную.

Он почувствовал укол – луч угодил в лопатку. Бег Василия замедлился, все тело
стремительно наливалось тяжестью. Но он продолжал бежать. Парализующие лучи
действуют мгновенно, и он не понимал, почему до сих пор не лежит обездвиженный на
асфальте.
На ходу достал из кармана пузырек с рыжеватыми капсулами адреналина и проглотил
одну. Закрыть не вышло – случайно толкнув на бегу прохожего, Беганин выронил
пластиковую бутылочку, и таблетки захрустели под ногами у идущих вокруг людей.
Через пару секунд он ощутил прилив сил и снова рванул вперед, но сзади на плечи
прыгнул нагнавший его парень в черной рубашке. Оба повалились на прогретый солнцем
асфальт. Бегун оказался наверху, надавил, под его руками что-то тихонько хрустнуло.

Он видел, как подбежали трое, а возле тротуара, лавируя в потоке транспорта,

остановился минивэн. Из него высыпало пятеро атлетически сложенных и как две капли
похожих друг на друга людей.
Первый «чернорубашечник» упал от подсечки. Василий выбросил вперед руку. Кулак
наткнулся на твердое, чавкнул чей-то сломанный нос. Следующего Бегун, резким
движением прижав к себе спиной, поставил под лучи парализаторов.
Чернорубашечники перестали стрелять, но их товарищ уже обмяк в руках Бегуна. Рука
Василия метнулась к поясу убитого, которым он закрывался. Выхватив парализатор, он
серией выстрелов положил всех шестерых.

Бегун тяжело дышит, пот омывает лицо мутными струйками. Услышав звук полицейской
сирены, он нырнул в ближайшую подворотню. Ноги сами понесли его прочь.

***
Василий не мог понять, откуда у него взялись навыки специалиста по стрельбе и
рукопашному бою. Почему его тело не среагировало должным образом на парализующий
луч?
Нейрохирурги! – мелькнуло в мозгу. – Они со мной что-то сделали…
Но Бегун этого не просил, а зачем кому-то это было нужно, Василий понятия не имел.

Возникшего перед ним полицейского с электрошокером он отшвырнул как котенка, почти

не замедляя бега. Однако на выходе из двора между стоявшими рядом высотными домами
он заметил еще четверых. У троих парализаторы, четвертый держит электрическую сеть.
Ее обычно набрасывают на жертву, и в тело впиваются сотни слабых электрических
разрядов, подавляющих нервные импульсы. Бегун знал принцип действия, поскольку сам
разработал это устройство. Пронеслась мысль, что раз вмешалась полиция, то Маржев
взялся за дело всерьез.

Однако бедолагам не помогли ни парализаторы, ни сеть. Они лежали на асфальте,

разбросанные, как тряпичные куклы, а Бегун несся дальше. Он принял единственное
верное решение – разыскать бывшего компаньона. Офис их компании «Бегмарж» находился
всего в двух кварталах отсюда.
Заметив на фоне крыш высотных домов темные точки вертолетов, он ускорил бег.

***
В своем офисе на тридцатом этаже Вениамин Маржев наблюдал за действием нового
вируса. Созданный им бич Терранета он назвал “Begun”. Во-первых, потому что это
оружие1, а от оружия он без ума, хранит дома богатую коллекцию. Как любит он и
вирусы. Свою первую вирусную программу Вениамин написал еще на первом курсе, и
потом периодически их создавал и запускал в Сеть в свободный полет. А во-вторых,
честь разработки базы “Begun” принадлежала его покойному коллеге по кличке Бегун.

Василий Беганин умер в Леканайском медцентре нейрохирургии две недели назад. Однако
мертвым было лишь его сожженное в крематории тело. Разум гениального друга, это
невидимое электромагнитное поле, Маржев встроил в свой новый вирус.
Он смотрел, как сознание Бегуна носится в программе-симуляторе, играючи обходя и
уничтожая брошенные на него мощнейшие, давно зарекомендовавшие себя антивирусы.
Когда все поставленные задачи были выполнены, пальцы Маржева забегали по
клавиатуре, приводя в действие антивирус Беганина, на базе которого создавался
«Begun».

***
Василия отделяло от небоскреба «Бегмарж» заполненная ревущим транспортом улица,
когда грохот вертолетных винтов за спиной заглушил все. Что-то со свистом ударило
по ногам, сбив его на землю. Последнее, что Бегун видел, была падающая сверху
электросеть.

***
Стены «карантина» антивируса, где очнулся Бегун, выглядели как телевизионные помехи
с постоянно мелькавшими разноцветными вспышками. В ушах стоял низкий отвратительный
гул. Во рту горчило.

Василий вдруг почувствовал, что те несколько килобайт вируса в его мозгу давно
вступили в контакт с нейронами без его воли и почти полностью подчинили себе его
разум. Перед глазами мелькают цифры, из них вырисовываются фигуры зверей и людей,
геометрические фигуры. Квадраты, треугольники, медведь, тигр, женщина…
Промелькнули три фигуры с бейсбольными битами – Беганин узнал напавших на него в
тот вечер и отправивших его в кому.
Троица слилась, превращаясь укутанную серой хламидой фигуру с косой. К нему
тянется костлявая рука. Из-под капюшона смотрят пустые глазницы черепа.
Смерть, – произнес исходящий сразу отовсюду шепот. Это был голос ребенка, мягкий и
нежный, но затем слово прозвучало вновь.
Смерть. Теперь его произнес хриплый, старческий шепот. Казалось, его обладатель
вот-вот рассыплется в прах.
Мороз пробрал Бегуна до костей. Сознание того, что произошло на самом деле,
повергло его в дикий шок. Он попытался коснуться рукой головы, но не смог. Он
попробовал встать на ноги. Безрезультатно.
Все стало очевидно. У него нет конечностей. Нет тела. Его пока еще живой разум
заточен в виртуальном пространстве – такой вывод он сделал, сопоставив все, что
случилось. Файлы с вирусом, которые он якобы похитил, и его внезапные
сверхспособности.

Маржев отобрал у него все. Работу. Жизнь. А теперь поработил и сознание…

«Но из этой ситуации должен быть выход, – упорно думал Бегун. – Безвыходных
положений не бывает!» Это был девиз, с которым он успешно шел по жизни, пока эту
жизнь у него не отобрали.

***
У себя в кабинете Маржев откатился в кресле от стола с двумя мониторами. Он сел в
длинное, похожее на зубоврачебное кресло, надел на голову тонкий шлем, больше
похожий на вязанную шапочку, от которого шел кабель к стоявшему рядом системному
блоку. Он делал это каждый день.

Вениамин закрыл глаза и расслабился. В виртуальной среде, создаваемой аппаратом

«Торнадо», который также изобрел покойный Беганин, его умственная и творческая
производительность повышались в десятки раз. Там его ждали сотни идей, из которых
теперь уже только Маржев, без Бегуна, отбирал для своих разработок лучшее. Но
сейчас он просто решил отдохнуть, наслаждаясь триумфом.
Закрыв глаза и погрузившись в мир грез, он не видел, как на мониторе на столе
напротив появился и бешено замигал символ сбоя в работе системы.

***
Озарение к Бегуну пришло внезапно, как и понимание своего ужасного положения.
«Маржев создал вирус на базе моей программы, – думал Василий. – Он сделал вирус
частью меня. Но я – разработчик. И я всегда был лучше этого недоноска как
программист. Если Маржев смог превратить мою программу в вирус, то я поверну все
вспять».
Он сделал усилие, и серая мерцающая стена «карантина» пропустила Бегуна сквозь
себя. Коды в его мозгу сменились, он снова стал антивирусом. Бегун устремился в
системный каталог, сквозь множество ячеек, белых, желтых и красных, к папке
“Begun”.

Он соединил сеть компании «Бегмарж» в одно целое. Затем многократно усилил

напряжение, подаваемое на все жесткие диски.
С бешено стучащим сердцем, которого формально больше нет, он стал наблюдать, как
кипящая белизна пустоты стирает виртуальный мир вокруг. В последний миг Бегун
рванулся прочь, успев выскочить в крохотную лазейку, которая тут же исчезла за его
спиной.
***
Через выходящий канал Бегун проник в отдельную сеть и отыскал вход в виртуальное
пространство аппарата «Торнадо», возле которого сидел сейчас абсолютно беспомощный,
с отделенным от тела сознанием Маржев. «Торнадо» работал автономно от общей
локальной сети, поэтому все еще функционировал.

Когда Вениамин Маржев снял с себя шлем и открыл глаза, внутри он был уже совсем
другим человеком…

Бегущий человирт

– Какого черта ты делаешь?!

Разозленное лицо Гектора Варсинского смотрело на Корзона с экрана наручного
устройства связи.
– Зачем ты его убил?
– А ты думал, я буду спокойно смотреть, как твои парни рвут этих бедолаг? Евгений
коснулся свежей ссадины на скуле, стирая кровь.
– Ты в Игре – на одном условии, – прорычал Варсинский. – Не трогай моих людей, не
тронут и тебя.

– Да пошел ты.

– Предупреждаю. Если…
Корзон нажал кнопку на часах, и экран на запястье погас.

***
Евгений Корзон нагнулся, избегая очереди из парализатора, и прыгнул к дивану. В
комнате не развернуться, мебель мешают быстро передвигаться: кровать, два дивана,
шкафы у стен, пара офисных стульев. Брошенные на пол под ногами полки. Похоже на
чертов склад.
Корзон нырнул за диван и выстрелил в ответ.
В соседней комнате от его выстрела взорвалась ТВ-панель на стене, там как раз шла
трансляция «Бегущего человирта». Последний из оставшихся в живых игроков угодил в
очередную ловушку.

У Корзона над головой смертоносные лучи с глухим свистом врезались в стену, вырывая
куски штукатурки.
Нажав кнопку выброса опустевшей обоймы, он сунул пальцы в карман за новой. Только
запасной обоймы не оказалось. С губ сорвалось ругательство.
Если ребята из спецотдела не подоспеют, ему кранты. Корзон глянул в сторону окна,
прикидывая расстояние. Пока туда добежит, из него сделают решето. Да и комната на –
двенадцатом этаже.
А ведь все начиналось так хорошо. Пока не ворвались двое и не принялись палить.
Джекерта, которого он уже убедил сливать информацию, – убили на месте.

Корзон нырнул в соседнюю комнату. Он слышал, как битое стекло и штукатурка негромко
хрустят под двумя парами облаченных в легкие туфли ног. Те двое подходили к
сорванной двери. Они услышали, что Корзон перестал отстреливаться, и правильно
оценили ситуацию. Он – безоружен.
Евгений мрачно оскалил зубы, нащупал в кармане пауэр-гранату. Большой палец проник
внутрь кольца. Стоит только дернуть. Взрыв будет такой силы, что в комнате
останутся только дымящиеся обломки мебели и – трупы. Включая его самого.

Корзон ощутил, как по животу ползут ледяные щупальца. Быть готовым к смерти его
всегда учили инструкторы, но, когда вот так, случайно и неожиданно… Мелькнула мысль
прыгнуть в окно, там хотя бы шанс один на миллион, что сумеет уцепиться за крышу
пролетающего мобиля. Но – не успеет.
Когда убийцы подошли вплотную к дивану, и Корзон под щелчки их затворов собрался
взорвать гранату, раздался звон бьющегося стекла. С грохотом вывалилась дверь.
Квартиру заполнили черные фигуры спецназовцев.

– Лежать! – заорал самый здоровый, наводя на бандитов лучевик. – Лежать, мордой в

пол, я сказал!
Корзон сунул гранату обратно в карман, медленно поднялся во весь рост и огляделся.
По комнате словно промчалось стадо носорогов. Стулья опрокинуты, перевернут
журнальный столик с кофейными чашками. Из выбитых окон сквозит, под ногами
похрустывает стекло.
Голова Евгения налилась тяжестью, в висках жестко и дробно стучится пульс. Ему
захотелось кофе с коньяком и – посидеть в тишине.

Один из пытавшихся его убить оглянулся на Евгения.

– Ты все равно труп, Корзон, – бросил он.
Но боль в резко вывернутой руке заставила его замолчать. Парни в камуфляже его
увели, топая, как слоны по обломкам мебели и посуды.

***
Майор Павел Третьяков вошел к себе в кабинет, где в кресле у стола ждал Евгений, и
небрежно закрыл ногой дверь. В руке у него дымились две чашки кофе, по комнате
поплыл терпкий, сладковатый аромат.
Он поставил одну чашку перед Евгением, а сам сел за стол. ТВ-панель на стене
передавала трансляцию «Бегущего человирта». Звук приглушен, но все равно едва
слышно раздавался голос ведущего – он объявлял финальный тур.

Корзон не любил эту передачу, будучи уверенным, что в ней все расписано заранее, и
до главного приза не добирается никто. Хотя в рекламных роликах упорно твердят
обратное.
Евгений подул на желтоватую пенку, поднес чашку к губам. Кофе был сладким и
обжигающим, и в нем был коньяк – его терпковатый, отдающий вишнями и деревянными
стенками бочек вкус не спутать ни с чем. Он откинулся в кресле, чувствуя, как
напряжение уходит.
Майор мрачно смотрел на своего друга и подчиненного. К своему кофе Третьяков не
притронулся. Чашка стоит рядом с компьютером, крышка-монитор прикрыта.

– Кто-то сегодня пытался тебя убить, Жека, – сказал майор с таким видом, будто
сообщает новость.
Корзон молча сделал большой глоток кофе.
– Меня кто-то сдал, – резюмировал он мрачно.
– Думаешь?
– Встреча с Джекертом была секретной и инициирована Управлением.
 – Его телефон тоже могли прослушивать.
– Его слушали только наши техники. Они обеспечивали многостороннюю защиту, и никто
о разговоре не знал. Меня сдал кто-то из УБТ2. У нас завелся крот.

Майор, наконец, пригубил кофе, но затем отставил чашку, поморщился. Поговаривали,

что в последнее время он уже пил столько кофе в день, что организм уже отказывается
его принимать. Те же слухи твердили, что он стал переходить на что покрепче для
поддержания работоспособности.
– Возможно, ты и прав, – заметил Третьяков. – Если так, то тебе надо пересидеть
где-нибудь. Пока мы не разберемся, что к чему.
Корзон посмотрел на него поверх чашки.
– Не вижу смысла, Паш.
– Зато вижу я. – Майору пришлось чуть повысить голос. – Мы расколем тех, кто
сегодня пытался сделать из тебя решето. Через них выйдем на заказчиков, будь
уверен.

– А крот?
– Найдем и его. А пока мы всем этим занимаемся, тебе лучше побыть в безопасном
месте.
– Обойдусь, – фыркнул Евгений.
– Это приказ старшего по званию, капитан Корзон. У тебя нет выбора.
Евгений посмотрел на него скептически.
– Ну и куда предлагаешь мне деться? Я же не стану сидеть безвылазно в Управлении.
В камеру не полезу.
– Да, это – не вариант. Крот может сообщить своим хозяевам, и они попытаются убить
тебя прямо здесь.
– Вот видишь, – натянуто улыбнулся Корзон. – Что совой об пенек, что пеньком об
сову…

Майор покачал головой.

– У меня есть идея получше, – сказал он, указывая на ТВ-панель.
Там за двумя прошедшими в финал «бегущими» гонится что-то пока невидимое зрителям.
На бледных, истекающих потом лицах игроков читается страх. Они бегут изо всех сил.
Бегут и в ужасе оглядываются.
– И что? – не понял Корзон.
– Пересидишь в Игре. Я договорюсь. Пока ты там, мы найдем крота, и ты сможешь
вернуться.
Корзон смерил его взглядом. Немолодое лицо с уже прорезавшимися морщинами. Родинка
на скуле.

– Издеваешься?
Майор покачал головой.
– Это идиотизм, – фыркнул Корзон. – Тело лежит, а сознание бегает от виртуальных
охотников. Шоу для дегенератов двадцать первого века.
– Ты хоть знаешь, сколько тестов надо пройти, чтобы попасть в «Бегущего»? Там ты
будешь в безопасности. Тебя никто тронет, просто будешь номинальным участником.
– Тесты тестами, но эти козлы на ТВ всем впаривают, что все участники – из
тюремных колоний. Типа, их не жалко. Врут ради рейтинга, а домохозяйки это глотают.
Корзон смотрел, как в спину одного из убегающих игроков на экране врезаются
массивные сверла. Во все стороны брызнула кровь.
Картинка напомнила Евгению старую игру «Doom», где видно только руки игрока,
убивающего на своем пути монстров. Только здесь, вместо чудовищ и мутантов –
виртуальные проекции живых людей. По их следам идут цифровые проекции Охотников.
Как бы то ни было, лучше пересидеть там, чем рисковать головой здесь, подумал
он. – Майор прав.
Корзон допил остывший кофе и вышел в коридор покурить.

***
Как заметил Корзон, виртуальный мир изнутри ничем не отличается от обычного –
благодаря особой программе-симулятору. Те же улицы, высотные дома, магазины,
дороги. Деревья. Люди.
В игре, куда его забросили, дизайнеры «Бегущего человирта» довольно быстро
отказались от урбанистического ландшафта. Вернее, от его привычного варианта,
предпочитая постапокалиптику.
Евгений вместе с тремя мужчинами и одной женщиной («бегуны» как их именует ведущий
передачи Курт Дизель) шел, озираясь по сторонам, по абсолютно пустой улице. Он
узнал Тверскую на отрезке между Пушкинской площадью и бывшим книжным «Москва».

Здесь никого, кроме них. Пока никого. Где-то в этом же виртуально-цифровом

пространстве в их сторону уже движутся Охотники. Эти парни – виртуальные, но если
они убьют «бегуна», то бишь его оцифрованное перенесенное в Игру сознание, то умрет
и его пребывающее в реальном мире тело. Просто как арбуз. Того, кто избежит смерти
от рук Охотников, возвращают к жизни, вынимают из морозильной камеры, и дают денег,
которых не потратить и до смерти.
Дрель. Самурай. Костолом. Электрик.

Эти имена знал каждый фанат «Бегущего человирта», и для любого «бегуна» каждое из
них – синоним слову «смерть».

***
Вокруг стоят брошенные автомобили, точно раскиданные ребенком игрушки, – дорогие
иномарки, которыми обычно пестрит Москва, машины поскромнее. Он увидел даже пару
мотоциклов и один брошенный горный велосипед.
Сквозь асфальт пробиваются тропические растения, мутация слепленных вместе пальм,
лиан и чего-то еще, последние торчат и шевелятся, словно щупальца каракатиц. В
машинах выбиты стекла, из салонов на проходящих «человиртов» смотрят бело-серые
черепа.

Огромные, толстые, как канаты, похожие на вьюнки растения оплели здание

Макдональдс, застыли в окнах, будто чьи-то огромные пальцы.
– Смотрите, – произнесла женщина, которую звали Виктория Кашевич, в отвращении
указывая на забегаловку «короля фастфуда». Там в окнах, вцепившись лапами во
«вьюнки», сверкают желтыми глазами пауки размером с овчарку.
Она невольно сделала шаг к Корзону, он оказался ближе всех, но вовремя
спохватилась.
– Какие большие и мерзкие, – вырвалось у нее.
Виктория машинально оглядела своих четверых спутников. По сравнению с остальными,
Корзон показался самым надежным и сильным.
Евгений смерил взглядом остальных «бегунов». Кашпировский (или просто Кашп, как он
представился), Брадов и Морзунок. Последний – мальчишка лет двадцати-трех.
Со стороны Макдональдса донесся гул, будто внутри включился циклопический пылесос.
По стене кафе зазмеились трещины.
Девушка вздрогнула и посмотрела на место, куда неоднократно ходила перекусить.
Все, кроме Корзона, инстинктивно сжались. По побледневшим лицам стало ясно, что
опасность им в новинку. Евгений подумал, какого черта они забыли в этом виртуальном
телешоу, и кого сюда вообще набирают.

Стена кафе с грохотом взорвалась. Сквозь брызнувшие во все стороны камни и

штукатурку на солнце заблестели огромные сверла. На бегунов, набирая скорость,
двинулось что-то вроде джипа на гусеницах. На капоте, бампере и дверцах с бешеной
скоростью вращаются массивные сверла.
Бегуны как по команде бросились бежать. Джип-трактор, как назвал его про себя
Корзон, мчится следом, с легкостью преодолевая портики бордюров, трещины в
асфальте, расталкивая стоявшие всюду на широкой проезжей части пустые автомобили.
За спиной бегунов со звоном крошатся под его гусеницами стекла.

– Итак, дамы и господа, телезрители! – раздался голос Курта Дизеля. Корзон его
узнал, но никак не мог определить источник звука. – Первым бегунов настиг
легендарный непобедимый охотник – Дрель!!
Судя по шуму, телестудия взорвалась аплодисментами.
– К слову, наши сегодняшние бегуны – весьма и весьма опасны! – продолжал Дизель. –
Самые отчаянные убийцы и насильники с Луны-75. Их специально привезли на Землю, дав
выбор – умереть или в случае выигрыша – отправиться в скитание к звездам
колонизировать новые планеты и избавить от себя общество нормальных людей!

***
Джип догонял. Корзон слышал рев смертоносных дрелей всего в нескольких метрах за
спиной. Голос ведущего продолжал что-то вещать.
Он обернулся. Беглый, но профессиональный взгляд сотрудника УБТ сказал ему о
преследователе все, что требовалось. Крепкий светловолосый здоровяк восседает за
рулем открытого, поставленного на гусеницы внедорожника, руки дергают за рычаги. На
лице сияет улыбка, как в рекламе жвачки.
Рядом с Корзоном бежит Виктория, чуть впереди – Брадов и Кашп. Кашпировский
несётся быстрее всех. Пацан отстает, дышит тяжело, лицо сделалось бледным.

– Врассыпную! – гаркнул Корзон, отскакивая в сторону и уходя с линии атаки

Охотника, который уже в паре метров от них. Евгений решил, что тот всего лишь
играет, наслаждается зрелищем трусливо убегающих жертв, прежде чем дать полный ход
и намотать всех на чертовы дрели.

***
Услышав его крик, Брадов рванул вправо. Виктория только ускорила бег, но джип все
равно настигает.
Корзон остановился, тяжело дыша. Джип пронесся мимо. Евгений бросился следом.
Он успел заметить, как Морзунок споткнулся. Упал.
Машина пошла правее…
Раздался вопль. Затем едва слышный хруст, и гусеницы окрасились кровью.
– ДА! ДА! Дамы и господа! Дрель это сделал!! – орал Дизель.
Корзон уже понял, что звук исходил с наручных часов, которых он до этой минуты не
замечал, но сейчас было не до этого.
– Один из бегунов выбывает из игры! ДА!! Поделом этим отбросам общества!! Наши
Охотники – санитары мира людей! Отличный слоган, не правда ли? – бросил Дизель в
микрофон жизнерадостно.

В два прыжка Корзон взобрался на мчащийся джип с тыльной стороны. Прыгнул вперед,
на широкие плечи Охотника в байкерской куртке. Многократно отработанным движением
крутанул голову Дрели в сторону, ломая позвонки.
Труп Охотника завалился вперед, на рычаги управления. Джип резко пошел в сторону.
Уперся в памятник Юрию Долгорукому и под скрежет металла с грохотом перевернулся на
бок.
Наступившую тишину нарушало сиплое дыхание стоявших вокруг бегунов.

***
В ярко освещенной, наполненной зрителями студии «Бегущего человирта» повисла
тишина.

– Какая утрата, – произнес Дизель, взяв себя в руки. Лица зрителей в рядах перед
ним застыли в шоке. – Дамы и господа, это беспрецедентный случай в нашей Игре. Пал
один из лучших Охотников… Маньяк, убийца, выпущенный на виртуальные улицы, подло
убил Дрель, напав сзади… Мы продолжим трансляцию через несколько минут…
На широких ТВ-панелях в студии включился рекламный ролик.
Дизель направился к продюсеру. Прошел коридор, толкнул дверь с табличкой «Гектор
Варсинский».
– Вы видели, что этот гад только что сделал? – спросил Дизель, театрально
заламывая руки. – Какого черта?!

– Мы же ясно объяснили ему правила, на которых он присутствует в Игре! – прорычал

Гектор. – Немедленно распорядитесь, чтобы техники обеспечили мне виртуальную связь.
Я вправлю этому уроду мозги.
– А мне-то что делать?
Варсинский смерил его свирепым взглядом.
– Ты что, впервые ведешь Игру?! Выпускай следующего Охотника!
Дизель медленно кивнул и вышел, выключив в кармане диктофон. Запись этого
короткого, но важного разговора будет его страховкой.
Случай, не имеющий прецедента ни в России, ни в зарубежных Играх. Ни одного
Охотника ни разу в жизни не убивали «бегуны». Конечно, Дизель знал, что ему делать,
просто хотел свалить ответственность за дальнейшее на продюсера. В отличие от
«бегунов», Охотники не подписывали соглашение о том, что идут на возможную смерть
по собственному желанию и претензий к Игре не имеют. Благодаря лежавшему в кармане
диктофону с записью, по судам теперь затаскают Варсинского, а не его.

***
– Какого черта ты делаешь?! – разозленное лицо Варсинского смотрело на Корзона с
экранчика наручного устройства связи. – Зачем ты его убил?
– А ты думал, я буду спокойно смотреть, как твои парни рвут этих бедолаг?
Перед тем, как ввести бегунов в вирт-пространство, где проходит Игра, к их
виртуальным проекциям прикрепили прибор, с виду похожий на наручные часы. Прибор
предназначался для приема трансляций передачи и для созерцания собственного
физического тела, которое в реальном мире лежит в морозильной капсуле.

Каждая новая рана или незначительное повреждение тканей здесь в виртуальном мире
немедленно отражается на физическом теле, и на него наводится зум. Таким образом,
глядя на «часы», бегун видит общую картинку своего тела, плюс – недавнее
повреждение после боя с Охотником. Это помогает примерно понять, сколько «человирт»
сможет продержаться.
Именно через это устройства Гектор сейчас обращался к Корзону.
– Ты в Игре – на одном условии, – прорычал Варсинский. – Не трогай моих, не тронут
и тебя.

– Да пошел ты.

– В виртуальном мире у нас спрятано перемещающее устройство, чтобы желающие и
слабаки могли покинуть Игру раньше времени. Я сообщу тебе координаты. Найди его и
вали из шоу к чертовой матери! Ты все только поганишь!
Евгений не ответил.
– Предупреждаю, Корзон. Если ты лишишь меня еще хоть одного Охотника…
Евгений нажал кнопку на «часах», и экран устройства погас.

***
Прошагав десяток метров, обойдя развалины кинотеатра «Пушкин», он вернулся к своим.

Виктория потухшим взглядом посмотрела на окровавленные гусеницы перевернутого

джипа.
– Ты долго отливал, – заметил Брадов подозрительно.
– Не твое дело, – огрызнулся Корзон.
Он оглядел оставшихся «бегунов».
Кашпу – лет тридцать пять, но в волосах уже заметны перышки седины. Брадову за
сорок. Злое, морщинистое, как гриб, лицо, бритая голова
Виктория выглядит симпатичной, ей едва перевалило за тридцать, но – в глазах океан
высокомерия. Тем не менее, Корзон периодически ловит на себе ее приветливые
взгляды. На Брадова и Кашпировского она смотрит, точно всаживает нож под им ребра.
Евгений уже видел таких раньше – типичная бизнес-леди трудоголик с окладом в триста
штук. Днями и ночами строит карьеру, а потом внезапно вспоминает про личную жизнь.

– Мы должны двигаться дальше, – сказал Корзон с нажимом.

– Справедливо, – согласился Кашпировский, поднимаясь на ноги с камня, на котором
сидел, – они вот-вот выпустят еще одного Охотника, а то и двух.
– По двое никогда не выпускают, – буркнул Брадов, – я смотрю шоу постоянно.
– Только раньше никто не убивал Охотников, – заметила Виктория.
Она улыбнулась Корзону и снова посмотрела на Брадова с Кашпером. Им улыбки не
досталось. Девушка элегантно смахнула со лба локон волос.
– Надо идти, – повторил Евгений. – У нас максимум пять минут, пока на хвост не
сядут снова.
– Мне показалось, что Охотник не собирался убивать тебя, – сказал вдруг Брадов,
прищурившись. Его лицо и лысая голова еще больше стали похожи на уродливый гриб. Он
буквально прожигал Евгения взглядом. – С чего бы это?
– Когда кажется, суй себе в задницу палец, – посоветовал Корзон, – пошли.
Едва они отошли немного в сторону Красной Площади, как голос Дизеля на «часах»
Брадова ожил.

– Итак, дорогие друзья! Дамы и господа, пацаны и девчонки, хе-хе, простите за такую
вольность, но у меня для вас отличная новость! По следам убийц нашего любимого
Дрели (чье имя мы никогда не забудем, и оно будет выгравировано на обелиске в Парке
Победы!!) идет – УГАДАЙТЕ, КТО!
Ответом стал зрительский рев. Слившиеся в какофонию голоса принялись выкрикивать
разные имена. Короткие, длинные.
– Друзья мои, за бегунами идет ЭЛЕКТРИК!!
Зал взорвался аплодисментами.
– ЭЛЕКТРИК!

– ДААА!
– ЭЛЕКТРИК, мать твою, ДААА!!
– ДАААА!!!!
На ТВ-панелях возникло изображение высокого и худого, как скелет человека в
одежде, похожей на металлические доспехи, прошитые черными кабелями. По его
«доспехам» бегают искры. Он двигается на небольшом, но мощном с виду электромобиле.
В правой руке сжимает оружие, похожее на «пистолет» со старинной бензиновой
заправочной станции.
Палец надавил на курок, и из дула вырвалась слепящая белая молния. Такой же
пистолет висит на поясе. Синие глаза Охотника смотрят уверенно и беспощадно.

***
– Электрик, это хреново, – процедил Брадов, шагая по Тверской, но не замечая вокруг
ни высотных зданий, ни разбитых, пустых автомашин на проезжей части. Мутировавшие в
воображении дизайнеров деревья тянут к нему руки-щупальца, но их длина, к счастью,
ограничена. Это хоть и смертельный, но – антураж. Брадов машинально увернулся от
первого щупальца, уйдя из зоны досягаемости, и деревья оставили попытки его
схватить.
Виктория тоже едва увернулась от тянувшихся к ней щупалец.

– А ты бы предпочел Самурая или Костолома? – спросил Кашпировский с сарказмом.

– Я бы предпочел дойти до конца и получить свои бабки.
– Мечтать не вредно, – заметил Кашп.

***
– Что вы здесь делаете? – спросил Гектор Варсинский, когда к нему в кабинет без
предварительного звонка вошел майор Третьяков. С ним громила в форме сотрудника
УБТ. Глаза парня выглядят нездоровыми, с маслянистым блеском. Продюсер неприятно
поежился – еще наркомана тут не хватало.
– И вам добрый день, Гектор, – сказал Третьяков, даже не потрудившись закрыть за
собой дверь.
– Вы знаете, что вытворяет ваш парень? Он убил моего Охотника, черт бы его побрал!
Вы должны мне компенсацию, майор, мы так не договаривались!
Третьяков хищно улыбнулся.
– Я компенсирую вам убытки, Гектор.
Стоявший рядом здоровяк молча посмотрел на продюсера.
– Каким образом? – поинтересовался Варсинский.
– Я сделаю сегодняшнюю передачу такой зрелищной, что вы взлетите в топ и побьете
крышу.

На лице Гектора появилось скептическое выражение. Он уже много лет на телевидении

и, если бы знал такой способ, давно бы уже воспользовался.
– Я вас слушаю.
– Отведите нас с коллегой к вашим IT-шникам. Ему, – Третьяков кивнул на здоровяка
в форме УБТ, – необходим полный доступ к управлению виртуальным проекциям «бегунов»
и Охотников.
– Это противозаконно, майор. Вы же знаете. Управление и вмешательство в Игру имеют
право только состоящие у меня в штате специалисты.
Третьяков с усмешкой продемонстрировал карточку-удостоверение главы отдела УБТ,
которое и показывать-то не было нужды. Но сейчас это был полный снисхождения
саркастический жест.

– Служебная необходимость, господин Варсинский, – произнес майор с наигранной

отчетливостью. – Здесь и сейчас закон – это я.

***
В центре управления Варсинский велел главному оператору уступить место громиле,
которого привел Третьяков. Майор называл его Стас.
– Вы все поступаете в распоряжение Стаса, – нехотя пояснил Гектор ждущим
распоряжения операторам у мониторов, на которых разворачивается Игра. Электрик на
своем электрокаре преследует «бегунов» по пятам.

– За работу, – велел Стас хриплым прокуренным голосом. Достав из кармана

пластиковый пузырек без этикетки, он вытряхнул на ладонь капсулу, разломил и жадно
слизал порошок. Его маслянистые глаза заблестели сильнее, на лице появился звериный
оскал. – Сейчас, как говорят в Голливуде, устроим неожиданный поворот.

***
Молнии Электрика летят во всех, кроме Корзона. Он укрылся вместе с остальными в
пустующем здании МХАТа имени Чехова. Смертоносные сгустки электричества влетают в
лишенные стекол окна или выбивают торчащие осколки, что там еще остались.

Корзон несколько раз спускался к выходу, пытался подбежать к Охотнику и зайти в

ближний бой, но Электрик не подпускал. Однако и не пытался убить.
Тверскую разрывала вымощенная булыжниками улица. То здесь, то там валяются кости,
ржавые обрезки труб, куски мебели, манекены из расположенных здесь магазинов
брендовой одежды.
Электрик засел в своем открытом электрокаре, как в колеснице, стреляя одновременно
с обеих рук. Стволы изрыгают ослепительные молнии, те врезаются в стену театра,
вышибая куски кирпичей и каменную крошку.

– Мы в ловушке, – проблеял Брадов.

Невдалеке раздавался рев мотоцикла.
Электрик обернулся в направлении Красной площади и неодобрительно щелкнул языком.

***
– Вы слышите? – вскочил Кашпировский, на его лице стремительно разрастался ужас. –
Мотоцикл!
– Они выпустили Самурая, – простонал Брадов и безнадежно посмотрел на товарищей по
несчастью. – Что будем делать?!

***
Стена содрогнулась от удара. Посыпалась штукатурка. От следующего удара стена пошла
трещинами.

Брадова затрясло.
– О, боже!!
Виктория побледнела, машинально схватилась за живот, словно его скрутило.
– Костолом! – вырвалось у нее.
Схватив ее за руку, Корзон бросился в коридор.
– Бежим! – крикнул через плечо.
Остальные ринулись следом.
Они оказались на пятом этаже. Снизу по широкой лестнице доносятся две пары тяжелых
шагов.
Электрик и Самурай, мелькнуло у Евгения. Теперь на пятки наступает и Костолом. Все
в сборе.
Он видел «Бегущего человирта» всего пару раз и то – мельком, но этих громил
запомнил.

Один – с острыми, как бритва, японскими мечами в доспехах. У второго – громадный

молот, который крушит любые стены, металл и – кости.

***
В центре управления Стас разломил еще одну капсулу и слизал порошок. Его зрачки
расширились, затмив чернотой радужную оболочку. Чернота окрасилась кровью – в
правом глазу лопнул сосуд. Пальцы стремительно бегают по клавиатуре. Он переключил
управление Охотниками и бегунами с автономного режима на себя.

***

Массивный высокий Охотник скорее напоминает борца сумо, чем самурая, несмотря на
доспехи. В ожидании бегунов, он замер на улице у черного входа. Его громадный
мотоцикл виднеется за спиной.
Дверь – прямо напротив него. Самурай виртуозно прокрутил в руках способные
раскроить даже стальные пластины клинки. Услышав с той стороны двери приближающийся
топот бегунов, он встал в боевую стойку.
Самурай шагнул вперед, хладнокровно занося мечи для удара.

***
Корзон с разбега ударил двумя ногами. Большая металлическая дверь с грохотом
вылетела на Самурая.

Здоровяк отшатнулся, схватившись за разбитую голову и едва не оказавшись под

выбитой дверью.
Евгений молниеносно нагнулся. Подсечка сбила Самурая с ног, мечи вылетели из
вспотевших ладоней.
Следующий удар пришелся в горло. Охотник неподвижно застыл на асфальте, широко
раскинув руки.
Быстро подобрав лежавший рядом меч, Евгений бросил оружие подбежавшему Брадову.
– Держи!
Бегун без труда поймал меч и… – обрушил его на Корзона.
Евгений успел увернуться лишь благодаря реакции, полученной на тренировках в УБТ.

– Какого черта?!
Брадов снова ударил, но Корзон отскочил, и меч со свистом разрубил воздух.
Краем глаза он заметил, что Кашпировский поднимает с асфальта обрезок трубы и
направляется к нему.
Перехватив руку Брадова с мечом, Евгений провел бросок. Перевернувшись в воздухе,
противник рухнул на грязный асфальт. Раздался хруст.
Брадов страшно закричал от боли в сломанной ноге.
Виктория наблюдала за этим округлившимися глазами.
Кашп бросился было к Евгению, но – столкнулся с выбегавшим из двери Костоломом.
Громила с молотом отшвырнул его, как щенка.

Следом вышел Электрик. Блеснула вспышка, но Охотник промахнулся.

Евгений схватил Викторию за руку, увлекая ее к мотоциклу Самурая.
– Что происходит? – выкрикнула она в ужасе.
– Думаю, сознаниями парней управлял кто-то снаружи!

***
Едва они отъехали на десяток метров, как двигатель заглох. Громадный «Харлей»
тяжело завалился на бок. Корзона и девушку сбросило на асфальт.
Краем глаза Евгений заметил, что Брадов перестал кричать. С его губ срываются
болезненные стоны. Похожее на гриб лицо сделалось пепельно-серым, на коже блестит
испарина.

Уворачиваясь от летящих в спину молний, Корзон и девушка рванули за угол. У Евгения

кровоточит плечо – Брадов все же зацепил его клинком.
Со всех ног убегая в сторону Красной площади, они услышали в стоявшей вокруг
тишине хруст с чавкающим звуком, когда Костолом обрушил на Брадова молот.

***
– Друзья, нас снова постигло несчастье, – траурно произнес Дизель, обращаясь к
замершим в оцепенении зрителям. С трех сторон на него смотрят студийные камеры с
софитами. – Неподражаемого Самурая больше нет…

– Но Костолом отправил на тот свет еще одного мерзавца! – продолжил он. – Не
волнуйтесь – главному убийце, что отнял у нас Дрель и Самурая, не уйти от
возмездия! Собаке – собачья смерть, друзья мои! – Дизель развел руки театральным
жестом, выбрасывая вверх кулаки. – Будьте уверены – Костолом и Электрик его найдут!
И тогда ему НЕ СПАСТИСЬ!!!
Ведущего лавиной накрыл благодарный рев зала.

***
– Ну здравствуй, Жека, – сказал Третьяков в микрофон, глядя в монитор перед собой.

Корзон смотрит на его постаревшее, но со злобным огоньком в глазах лицо на экране

наручного устройства связи.
– Привет, Паша. Вот, значит, кто меня сдал…
– Не драматизируй, Евгений.
– И почему, позволь спросить.
– О, это долгий разговор, – улыбнулся Третьяков на крохотном экране. – Но время у
нас с тобой вроде бы есть.
Он издевательски засмеялся.
– Живым ты оттуда не выйдешь.

***
Изнутри Мавзолей показался Корзону церковью первых христиан. Всюду полумрак, точно
в пещере, лицо овевает прохладой. Не хватает только учителя мудрости в окружении
учеников, записывающих на пергаменте каждое слово.

Однако это впечатление быстро улетучилось. Корзон заметил на стенах в свете от

тусклых, вмонтированных в плинтуса ламп граффити: «Превед – Медвед!»
Тут же искусно изображена голая женщина в бейсболке козырьком назад. «Светлое
будущее – 300 баксов за ночь». Рядом – каракули телефонного номера.
Евгений двинулся дальше, мимо подвешенного на цепях гробу с телом Ленина вниз по
лестнице. Сделалось прохладнее. Виктория поежилась.
Они прошагали четыре лестничных пролета. Отделанный красно-черным гранитом коридор
вывел в просторный зал, напоминавший древний храм ацтеков. Со стен взирают
безобразные и страшные людские головы из камня, среди которых Корзон заметил и
генсеков компартии СССР. У всех вместо глаз и ртов – отверстия.

Корзон увидел лица Брежнева, Хрущева, Андропова, Сталина… Нашелся тут и Берия,
Молотов. Евгений увидел лик Ивана Грозного, Малюты Скуратова, если только он не
ошибся.
Уродливые, искаженные лики выглядят отвратительными шайтанами и демонами. У одних
на голове рога, у других отрезаны носы, уши третьих вытянуты и скручены, а сквозь
«кожу» на щеках пробиваются щупальца.
– Как в музее-кунсткамере, – прошептала Виктория, поежившись.
Корзон не ответил. Он мысленно посоветовал дизайнерам этой игры провериться у
врача.

На полу в замысловатой мозаике просматриваются идентичные элементы – рубиновые,

красные, как кровь, звезды.
Евгений обернулся. У самого входа в зал, словно насмешка, высится статуя человека,
на которую не сразу обратил внимание. Мужчина в шляпе, с хлыстом в руке. На
суровом, мужественном лице написано нечто вроде предупреждения.
«И этого сюда приплели, – посетовал Евгений мысленно. – Разработчики – точно
придурки».
***
В дальнем конце зала Виктория увидела пульсирующий красный свет. Корзон прищурился.
Вот он – транзактный порт, дорога из виртуального мира в реальный. Евгений нашел о
нем всю информацию еще до того, как внедрился в Игру. Знакомый хакер взломал базу
данных на ТВ.

– Ну, все, тут уже бояться нечего, – сказала девушка и в радостном возбуждении
двинулась вперед.
Однако Евгений ее перехватил, не дав сделать шаг на мозаичный пол.
– Вот это меня и пугает.
Нагнувшись, он подобрал лежавшее здесь полено. Присел на корточки, аккуратно
провел пальцами по ближайшей рубиновой звезде. Затем – надавил на нее торцом
деревяшки.
Виктория вздрогнула – изо рта головы на стене со свистом, выбрасывая пыль, ударила
короткая деревянная стрела. Раздался вибрирующий стук, когда она вонзилась в
полено, плотно в нем застряв.

Корзон поднялся. Вручив полено девушке с многозначительным взглядом, он сказал:

– Жди здесь.
– Если ты настаиваешь, – кивнула она.
Корзон аккуратно двинулся вперед, каждый раз ставя ногу между расположенными очень
близко друг к другу звездами.
В середине зала он оступился и едва не наступил на рубиновую «звезду смерти».
Сквозь стук частого сердцебиения услышал, как за спиной вскрикнула девушка.

***
Миновав все, Корзон добрался до алтарного столба. Присел, и его лицо оказалось на
одном уровне с транзактным портом.

Задумчиво проведя ладонью по небритому подбородку, он вытащил из кармана

полиэтиленовый пакет с землей.
Затаив дыхание, Евгений снял устройство со столба и быстро положил вместо него
пакетик.
Прислушался – тишина. На губах заиграла самодовольная улыбка.
…Пол под ногами дрогнул. С потолка хлынули струи песка. Алтарь перед Корзоном
начал с грохотом разваливаться.
Евгений едва успел отпрыгнуть от падающих с потолка каменных глыб, прижав
транзактное устройство к груди.

Прыгнув на выложенный мозаикой пол, он побежал, не разбирая дороги и наступая на

звезды.

***
Со всех сторон, со свистом рассекая полумрак, несутся стрелы. Корзон пригнулся, тем
не менее, одна стрела вонзилась в плечо.
Преодолев смертоносный зал, они с Викторией бросились обратно в коридор.
Над головами загрохотало.
Обернувшись, он увидел, как по широкому желобу на них катится громадных размеров
камень.
Евгений потащил Викторию за собой. Грохот за спиной стремительно нарастает.
С разбега прыгнув вперед, в темноту, они оказались в узкой нише.
Девушка едва успела подняться и убрать ноги от края, как проход с грохотом
запечатал камень. Исходящего от транзактного устройства красного свечения оказалось
достаточно, чтобы увидеть смотревшее на них лицо лысого человека с клинообразной
бородкой. Владимир Ильич Ленин в тысячекратном увеличении. С отколотым, как у
Сфинкса, носом.
Виктория чувствовала, как бешено стучит ее сердце. Корзон устало откинулся к
стене. Теперь из ниши нет выхода. Они оказались в ловушке.

***
– Друзья мои, как мне только что сообщили, два из трех оставшихся бегунов скорее
всего погибли! – провозгласил Дизель. – Да! Да! Их завалило в Мавзолее, где они
пытались добраться до транзактного устройства, чтобы преждевременно вернуться в наш
с вами физический мир. Мир, где живут нормальные и адекватные люди, а не такие
отморозки, как они!!
Зрители внимают ему, точно пророку. Некоторым, особо активным, за это заплатили,
реакции почти на каждое слово были отрепетированы.

На экранах проплывает Красная площадь. Кремлевские башни и стены из красного

кирпича. Приземистая трапеция Мавзолея. Затем передача пошла изнутри, и люди в
студии увидели нагромождение камней – все, что осталось от Храмового Зала. Увидели
они и огромный камень с кепкой на голове, намертво привалившийся к стене.
– Именно там, за этим валуном, – продолжал Дизель, – они очень скоро умрут от
недостатка кислорода. Если, друзья мои, они уже не умерли от полученных ран.
Согласно нашим данным, жизнь в них едва теплится!

– Но не будем же разочарованы, ибо наша Игра еще не подошла к концу! – Он

торжественно вскинул руки, указывая на мониторы. – Бегун Кашп, как он себя
называет, или – попросту Кашпировский – все еще на ногах. Электрик и Костолом уже
взяли след! Давайте поаплодируем нашим доблестным Охотникам, друзья! УТОПИТЕ ИХ В
ОВАЦИЯХ!!!
Студия на несколько мгновений превратилась в штормовой океан.
– Отправьте парней в комнату с морозильными камерами, куда выводит транзактный
порт, – негромко сказал Дизель в микрофон на лацкане своего пиджака, – чтобы никто
из бегунов не вышел живым.

***
В темноте лица Корзона и Виктории освещает лишь исходящее от транзактного
устройства красное свечение.
– Приток воздуха не остановится, – сказала Виктория, глядя на Корзона. – Но мы же
не можем тут сидеть вечно.
– Приток воздуха не остановится, мы же в виртуальном мире. Но ты уверена, что они
не сделают чего-нибудь еще?
– Что, например?
Корзон вспомнил про «часы» на запястье. Быстрый взгляд на них показал, что они
разбились и не работают.
– Хуже всего то, – сказал Евгений, – что, если не поторопимся, у транзакта
разрядится аккумулятор. Нам не хватит энергии переместиться обоим.
В глазах девушки мелькнул страх. Она ощутила порыв сесть ближе к Корзону. Как
можно ближе, почувствовать себя защищенной. Но сдержалась. Потом, когда они
окажутся на свободе.
– Тогда не будем медлить, – прошептала она.

***
Корзон пересказал Виктории, о чем говорили медики в студии. После того, как
пройдешь через транзактный порт, при возвращении сознания в тело сразу же введут
дозу доперметафина. Это вещество стимулирует сердечную и мозговую деятельность, а
также мышечный тонус. Евгению даже показали уже готовые «дозы» – шприцы с
зеленоватым веществом внутри. На то, чтобы сознание вновь слилось с телом,
требуется около минуты.

Он и Виктория теперь должны будут вколоть его себе, как только смогут вылезть из
морозильных камер. Весь медперсонал, наверняка, смотрит Игру в прямом эфире. Они
знают, что транзактом не пользовался никто и никогда. Бегуны теряли от страха
способность трезво мыслить. Либо просто не могли разыскать транзактное устройство.
Но Корзон его нашел. И теперь собирался вернуться, свести счеты с подставившим его
майором Третьяковым. С кротом.
– Я пойду первым, – сказал он, передавая девушке транзакт.

Виктория кивнула. Мышцы ломит от усталости, хочется поскорее вернуться в обычный

мир. Она нажала кнопку. Ударивший из светодиода в верхней части прибора луч света
целиком объял Евгения. Его охватило пламя, похожее на телевизионные помехи. Корзон
– исчез.
Виктория осталась одна.

***
Морозильная капсула, где лежало обнаженное тело Корзона, в медзале студии шоу
«Бегущий человирт», едва заметно засветилась. Она стоит в ряду из четырех таких же
капсул. Две из них пусты, но видны пятна крови – трупы Морзунка и Брадова уже
унесли. Остались лишь капсулы с телами Корзона, Виктории и Кашпировского.

Надетый на голову Евгения металлический обод вспыхнул зеленым. Веки Корзона

дрогнули, по телу прокатилась судорога.
Он открыл глаза. Пока еще бездумный взгляд уперся в стеклопластиковую крышку
капсулы, под которой лежало тело.
Мозг стал медленно возвращаться к работе, мысли пока еще напоминают двигающихся в
ледяной воде рыб.
Минута, – твердил он себе, чтобы не уйти в забытье. – Нужно выждать всего минуту…
Внезапно крышка капсулы поднялась. Над Корзоном нависли три мужских лица.
Проступили плечи в камуфляжной форме.

– Вынимай его, парни!

Корзон почувствовал, как его берут под руки. В пятки ударило твердое, босые ноги
заскользили по холодному полу.
***
Евгений чувствовал, что тело все еще сковано слабостью. Сердце едва стучит.
Один державших его парней в камуфляже напомнил ему персонажа Дольфа Лундгрена из
старого фильма «Универсальный солдат». Уверенное, насмешливое лицо
профессионального, неуязвимого солдата-убийцы.
Лундгрен без труда толкнул Корзона в спину, и того бросило на стоявшие тут же
кушетки. На Евгения обрушился град ударов. Ноющая боль от пинков бьет по ребрам,
почкам. В живот и грудь. В тело словно без устали охаживают дубинами, при этом
матерясь и хэкая.

Ударив Корзона еще раз, Лундгрен сделал знак парням остановиться.

– Тише, тише, – сказал он, отходя обратно к морозильным капсулам и хватая со стола
зеленый шприц с доперметафином. Но солдат взял его так небрежно, что два шприца с
дозами упали в пустую открытую капсулу Корзона, рядом с капсулой Виктории.
– Надо же попробовать их препарат, – бросил солдат с усмешкой. – Говорят, он
увеличивает мышечный тонус и реакцию
– Дай мне тоже, – попросил второй. Но Лундгрен, который здесь за старшего, покачал
головой. – Сначала испробую я. Если что-то пойдет не так, добьете его без меня.

Он ввел доперметафин из шприца с длинной иглой себе в сердце, закрыв глаза и

стиснув зубы от пронзившей все тело боли. Затем по лицу растеклось блаженство.
– А-а-а! – хрипло простонал солдат, вынимая иглу и отбрасывая пустой шприц.
Он вновь двинулся к Корзону, не заметив, как за спиной едва заметно засветилась
морозильная капсула Виктории.

***
Доперметафин подействовал сразу. Тело Лундгрена двигалось медленно, но он упорно
шел к Корзону, чувствуя, как сердце ускоряет бег, а мышцы наливаются силой, гораздо
большей, чем у него было раньше. Ощущение этой новой мощи привело его в экстаз.

К тому времени к Евгению частично вернулись силы. Схватив стакан, он ударил им в

лицо одного из солдат. Парень с криком отшатнулся.
Второй напал, но Корзон перехватил его руку, положил себе на плечо и – дернул. За
хрустом костей тут же последовал вопль.
Лундгрен ударил Евгения так, что тот упал на стоящий рядом стол. На пол со звоном
посыпались медицинские инструменты. Он поднял Корзона и с размаха ударил о стену
лбом.
Удары обрушилась Евгению в грудь, корпус, лицо. С разбитых губ начала стекать
кровь, на скулах алеют кровоподтеки.

Сзади раздался негромкий шорох, но солдат настолько погрузился в избиение

противника, что не обратил на это внимания.

***
Лундгрен левой рукой придержал ослабевшего от ударов Корзона.
– Скажи спокойной ночи, засранец, – прохрипел солдат, замахнувшись.
Однако кулак его остался неподвижен. Что-то не пускает руку, ухватив ее, точно
клещами.
Повернув голову, он увидел рядом обнаженную девушку с маленькой аккуратной грудью.
Она без труда удерживает его кулак, а в другой руке – держит два пустых шприца.
Внимание солдата привлекла не столько ее обнаженный вид, сколько – взгляд, который
не сулил ничего хорошего.

– Спокойной ночи, засранец, – произнесла Виктория, бросая на пол пустые шприцы.

Ее удар отправил вояку в небытие.
Она схватила Корзона спереди, не дав ему упасть.
– Нужно найти одежду, – прохрипел он.

***
После дозы доперметафина он пришел в норму. Свою одежду найти не удалось, зато
отыскавшиеся в шкафчике комбинезоны пришлись впору. Скользнув взглядом по стройному
обнаженному телу Виктории, Корзон помог ей облачиться в комбинезон.
Девушку мутило – две дозы препарата, вместо одной, оказалось для нее слишком. Лицо
бледное, едва стоит на ногах.

– Останься здесь, – велел ей Корзон. – Отлежись.

– Я с тобой, – помотала головой девушка.
В коридор он вышел первым, держа в руке снятый с одного из солдат излучатель. Вика
уверенно двигается сзади, тошнота постепенно проходит.
Они прошли мимо двери в студию, за которой блаженно ревут зрители – судя по всему,
Охотники добрались до Кашпировского.
Дверь в дальнем конце коридора приоткрыта, оттуда доносится стук клавиш и
возбужденные голоса.
Сделав Виктории знак подождать, Евгений осторожно заглянул внутрь.

Всюду кабинки с компьютерами и мониторами. У окна пьет кофе Третьяков. Неизвестно

почему, он еще не ушел, наверное, ждет подтверждения моей смерти, решил Евгений.
Корзон улыбнулся. Не придется бегать за бывшим начальником-кротом по всему городу.
Он толкнул дверь и вошел.
Все лица повернулись к нему и излучателю в его руке. Виктория, несмотря на просьбу
Корзона подождать в коридоре, все же держится рядом. Судя по ее виду, девушка
чувствует себя лучше.
– Как полномочный представитель Управления по Борьбе с Терроризмом, – сказал
Евгений, направляя в грудь майору излучатель, – заявляю: майор Третьяков, вы
арестованы по обвинению в шпионаже и сотрудничестве с преступными группировками. А
также в покушении на убийство сотрудника УБТ.

– Это кого я пытался убить? – переспросил Третьяков, сделав шаг вперед.

Корзон не сводит с него оружие, хотя рукоять излучателя чуть скользит во
вспотевшей ладони.
– Я запомнил все, что ты мне сказал, полагая, что я уже – труп. Проверить твои
слова не составит труда.
Третьяков метнулся вперед. Виктория оказалась в его руках, он выставил ее как щит
между собой и излучателем Евгения.
– А что теперь скажешь? – улыбнулся он. – Смотри не продырявь свою подружку. Майор
тоже достал излучатель и приставил его к виску девушки.

Виктория, которая к тому моменту пришла в себя окончательно, ощутила приступ

ярости. В ней все еще пульсировала энергия от двойной дозы доперметафина.
Стоя спиной к Третьякову, она резко опустила пятку ему на голень. Отвела от виска
его руку с оружием. Майор согнулся от удара в пах. Девушка хладнокровно смотрела,
как он оседает на пол.

***
– Что здесь происходит? – раздался за спиной знакомый голос. Корзон обернулся,
вскидывая оружие.
Вошел Курт Дизель. На его лице играла улыбка. Он посмотрел на скорчившегося на
полу Третьякова, на Викторию, взгляд задержался на Корзоне.

– А ты неплохо все провернул, – кивнул он с уважением. – До тебя никому не

удавалось.
Евгений нахмурился.
– Что именно?
Виктория с вопросом в глазах подошла ближе, хотя теперь уже держится осторожнее.
На случай, если Дизель тоже решит взять ее в заложницы.
Ведущий посмотрел на Корзона и девушку, переглянулся с парой техников.
По его жесту стена отъехала в сторону. За ней вдаль уходит улица с небоскребами и
застывшими на дорогах брошенными автомобилями. Будто все водители и пешеходы разом
куда-то пропали.

Вторая стена тоже отъехала в сторону. Виктория увидела экран, с которого на них
смотрят десятки лиц из телестудии. Их рты захлебываются криками, но звук приглушен.
– Что все это значит? – потребовала девушка, но Корзон уже понял. Он посмотрел на
ведущего, жалея, что перед ним всего лишь цифровая проекция, наверняка, защищенная,
телеведущие сейчас ценнее других специалистов.
Как и те солдаты, которые его едва не убили – всего лишь виртуальные проекции…
Охотников.
– Добро пожаловать в финал телешоу «Бегущий человирт», – произнес Дизель с широкой
улыбкой, и Корзон с Викторией оказались на улице. Среди нарисованных дизайнерами
небоскребов и пустых машин. В виртуальном пространстве, на трансляцию из которого
смотрит вся страна и с нетерпением ждет, кого убьют следующим…

– Дамы и господа!! – воскликнул в микрофон ведущий, повернувшись к телезрителям, и

нажатием кнопки на пульте управления убрал из шоу свою цифровую проекцию. – Добро
пожаловать в финал! Игра «Бегущий человирт» ПРОДОЛЖАЕТСЯ!!

ВИЙ

«Излучатели системы «Вий» вступают во взаимодействие с сознанием вражеских

операторов-людей, подавляя ментальное сопротивление и внушая команду – отключить
необходимые электронные системы. Успех достигается в случае, если кто-то из
вражеских солдат посмотрит «Вию» в «глаза».

Из данных WikiLeaks.

Фары «мазды» рассекают темноту, машина лихо несет трех человек по трассе в сторону
Москвы.
– Ты смотри, че выдумали, – весело сказал Панчинков, глядя в планшет, где открыт
«Живой Журнал». – Один чувак пишет, что у нас стали проводить эксперименты по
изменению облика с помощью особого излучения. Секретные научные разработки.
– Это как? – спросил Хомский с заднего сиденья, зевая.
Петька Голыщенко сосредоточенно смотрит то поверх руля то на дорогу впереди, то на
приборы, прислушивается с недовольным выражением лица. В салоне что-то постукивает,
и это водителю явно не нравится.

– Ща, – кивнул Панчинков и ткнул в экран планшета пальцем, увеличивая текст. – К

ноутбуку подсоединяется генератор излучения размером с флешку. Человек его
включает, поле его окутывает, и ты, Хома, видишь не бабку пенсионного возраста, а
девку с третьим размером, которая пускает на тебя слюнки.
Он заржал, как конь.
Роман Хомский, которого друзья зовут просто Хома, откинулся на спинку сиденья и
закрыл глаза. Он зевнул во весь рот. Вечеринка празднования дня рождения их
сокурсницы Наташки Строгиной оказалась тоской несусветной, так что три закадычных
друга извинились, сославшись на неожиданно возникшие дела, и отчалили обратно в
Москву.

Через неделю у них сессия, а потом – гуляй, блин, аж до сентября.

– Парень взял эту инфу на одном из русских аналогов Wikileaks, – продолжал вещать
Панчинков. – Тут еще сказано о проге, позволяющей брать контроль над сознанием
человека и отдавать ему приказы…Так, это тоже на основе нового вида магнитного
поля…
– Хватит читать всякий бред, – отозвался Хома лениво.
– Тут написано, что в России этими разработками занимается частная лаборатория
одного из олигархов.
– У этих козлов денег куры не клюют, – бросил Хомский, не открывая глаз. –
Наворовали миллиарды, а теперь делятся копейками. И ждут, что их за это все начнут
в зад целовать.

Он задремал.
Стук в салоне, раздающийся снизу, будто в аду черти пытались проломить себе выход,
усилился, разбудив Хомского. Открыв глаза, он посмотрел в спину сидящего за рулем
Голыщенко. Илья Панчинков пялится в планшет, ничего вокруг не замечая.
Машина стала терять скорость, из-под приборной панели раздались глухие звуки,
словно ее пробил приступ кашля. Наконец, «мазда» заглохла и, проехав еще метров
десять на холостом ходу, остановилась.
Голыщенко съехал на обочину, и под колесами шумно заскрипел гравий.

– Черт, я же хотел съездить в сервис еще неделю назад, – проговорил он с досадой,

вытягивая на себя ручку открывания капота.
Он вышел в темноту, а когда вернулся, то посмотрел на друзей расстроено.
– Аккумулятор сдох, коллеги, – его траурным голосом можно было рыть братскую
могилу жертвам репрессий. – Ниче не понимаю, он же был заряжен. Дайте кто-нибудь
телефон, я вызову техпомощь.
iPhone у Петра украли вчера в метро, купить новый телефон он не успел.
Илья развел руками.

– У меня минус на счете. Щас попробую кинуть гудок брату. Перенаберет.
Он нажал комбинацию клавиш и стал ждать. Ответа не последовало ни через две, ни
через пять минут.
– Лешка, наверное, дрыхнет, – буркнул он.
Хома сунул руку в карман, доставая смартфон. Нажал на кнопку. Дисплей оставался
черным.
– Ё-мое. Кажись, разрядился.
– Блин, – высказался Панчинков. – Мы от Москвы далеко?
– До столицы сто кэмэ с хвостиком, – буркнул Голыщенко. – Говорил же, давайте
останемся. Там девчонки, пиво. Хоть эти телки и тупые, но все-таки постель и крыша.

– Постель с тупыми телками без коротких юбок, – прокомментировал Илья

саркастически.
– Все лучше, чем торчать посреди ночи на трассе, – скривился в ответ Голыщенко. –
Спасибо, хоть на дворе июнь, а не январь.
Петр еще раз вышел, было слышно, как с тяжелым звуком закрылся капот. Затем он
снова просунул голову в салон поверх опущенного стекла.
– Ну и че делать будем? – спросил Панчинков. – Голыш, Хома?
– Пошли искать какой-нибудь дом с телефоном, – ответил Хомский, открывая дверцу.
Сонливости в его голосе не осталось, только раздражение.

***
Оставив пустую дорогу за спиной, они втроем направились к паре горящих вдалеке
огоньков – в одиноком доме светятся окна. Ветер доносит запах воды, где-то недалеко
лает пес. Гавкает громко и остервенело.
– Ватсон! – простонал Панчинков театрально. – Что это?
– Холмс, так воет собака Баскервилей, когда ищет свою жертву! – ответил он немного
другим, более уверенным голосом. В университете Илья играл в студенческом театре.
Потом добавил:
– Из кустов выходит Бэрримор с тарелкой и говорит: «Овсянка, сээр».

Хома и Голыщенко промолчали. Потом Хомский проворчал:

– Иди ты со своими шуточками. Проводить ночь на трассе мне как-то не улыбается.
Панчинкова же сложившаяся ситуация, судя по всему, веселила.
– Ладно вам, ребята, – сказал он ободряюще, – не вешайте носы. Потом будет, о чем
рассказать.
– Тебе все равно, где ночевать, на кровати или на земле, – отозвался Голыщенко. –
А нам нет. Хоть анекдоты бородатые не трави. Че-нибудь новенькое бы рассказал.
Илья пожал плечами, бросил обиженно:

– Если бы кое-кто не зажмотился кинуть монету на платной дороге, а не поехал в

объезд, мы бы сейчас были не в глуши, а тормознули бы проезжающий мимо автомобиль.
Кто-нибудь бы да остановился.
Голыщенко развел руками.
– Я ж срезать хотел. Деньги не при чем.
Хома промолчал, глядя на темный пустырь вокруг да огонек окон домика, который с
каждым шагом все ближе.

***
Освещенные окна приблизились настолько, что в темноте стал четко виден одинокий
ветхий домик. Хомский много повидал таких, когда ездил из Москвы в Воронеж к
родственникам. Живут в таких домах старики и кормятся огородом да выводят свиней.
– Странный какой-то дом, – пробормотал Голыщенко.
Лай усилился, превратился в злобно-испуганный.
– Где же этот чертов пес? – спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно. – Дать
бы ему кирпичом по башке, чтоб заткнулся.
Лай внезапно стих, и все трое услышали, как собака заскулила.
– Что там с этой зверюгой? – поинтересовался Панчик с сарказмом. – Клизму ей что
ли поставили?
Хома с Голыщенко заржали, как кони.
– Тебе бы сейчас клизму, – сказал Петр, закашлявшись от смеха. – Пулей долетишь до
Москвы.

Голыщенко постучал в прочно висевшую на петлях калитку. От стука собака опять

подняла лай.
– Чертов пес, отпустило его, видать, – заметил Панчик.
Им никто не ответил.
Голыщ постучал снова. Теперь уже сильнее. Добавил ногой, от удара калитка
содрогнулась.
В тишине заскрипела дверь, в темный двор за забором хлынул электрический свет и
лег на землю неровным желтым прямоугольником. Пес спрятался в будке и испуганно
заскулил.
Студенты услышали старческий голос:

– Иду, иду. Вот ужо нетерпеливые. Кого несет посреди ночи?

– Мы студенты, бабуся! – ответил Панчик дружелюбно.
– Какие такие студенты?
– Программисты, бабушка, – разъяснил Хома терпеливо. – У нас машина сломалась. Нам
бы позвонить, а?
– Позвонить? – переспросила бабка.
– Вызовем эвакуатор, – пояснил Голыщенко. – И уйдем. Нам только позвонить, чесс
слово!
– Да кто сейчас верит в честное слово, – засмеялась старуха. От ее смеха повеяло
чем-то недобрым. – Но так и быть. Впущу вас.

Студенты переглянулись.
– Все в ажуре, – подбодрил друзей Голыш, глядя на их вдруг ставшие неуверенными
лица. В глазах обоих читается – а, может, лучше свалить отсюда, пока не поздно? –
Мы у этой карги еще и самогонки выпьем.

***
Заскрипела, открываясь, калитка, и ребята увидели приземистую горбатую старушонку в
черном платке. Старенькая фуфайка, кофта, что виднеется под ней, юбка и резиновые
сапоги довершили образ одинокой, никому ненужной деревенской старухи.

Она отошла, пропуская гостей во двор. Хомскому показалось, что в ее подслеповатых

глазах на миг промелькнуло торжество. Ее взгляд задержался на Хоме.
Он стал искать взглядом собаку, но увидел только массивную старую будку под окном,
из которой раздается тихий скулеж.
– А что, Хома, – сказал с ухмылкой Панчинков. – Если вдруг не сумеем вызвать
эвакуатор, слабо тебе добежать до Москвы, не останавливаясь, и при этом нести меня
на плечах?
– Да иди ты, – буркнул Хомский, проходя в дом вслед за друзьями. – Такого слона
нести – сразу позвоночник в трусы осыплется.

Старуха вошла последней. Она затворила скрипучую дверь, и во дворе снова сделалось
темно.

***
Телефона у бабки не оказалось. Обычный деревенский дом без каких-либо признаков
техники. Даже без электрочайника и телевизора. Зато соблазнительно пахнет свежим
жаренным мясом.
– Как же так, бабуля? – простонал Голыщенко, сидя за столом посреди комнаты, где
под потолком слабо горела тусклая лампочка. – Как ты живешь без телефона?
– Живу, милок, уже давно. Тут раньше линия проходила. Но потом вона перестала
работать.

Хома с друзьями переглянулись. История выглядит до ужаса неправдоподобно.

– Бабушка, а у соседей есть телефон? – спросил Панчинков.
– Где ты тут заметил соседей? – мрачно буркнул Хома. – Дом-то один.
Бабка посмотрела на Хомского, ее старые зубы обнажились в улыбке.
– Он верно говорит. Соседей нету, милки. Одна я живу тута.
– Ёкарный бабай, – выругался Панчинков. – Че делать будем, пацаны?
– Пошли обратно к машине, – предложил Хомский, с готовностью поднимаясь на ноги.

Голыщенко встал с лавки у стены.

– Погодите, соколики, – сказала бабка. – Скоро уже рассветет. Оставайтесь, поспите
пару часов. Глянь, как вы уморились, у вас на лицах усе написано.
– Ты че, бабуля, – покачал головой Панчинков. – Некогда нам.
– А у меня водочка есть, огурчики с погреба, – сказала бабка, глянув на него с
хитрой улыбкой. – Корову вчерась зарезала, у меня теперь отбивные жареные в печке с
гречневой кашей.
Она посмотрела на каждого по очереди.
– Оставайтесь, поешьте по-человечьи. Куда вы попретесь на ночь глядя-то? Мне и
неловко как-то, у меня так давно не было гостей. Все собака одна, я скоро так
одичаю, и сама буду как собака.

Программисты переглянулись.
– Кстати, а что это с вашей собакой, бабушка? – спросил Хома. – Чего она то лаяла,
то скулила?
Старуха покачала головой.
– Да больная она. Убивать жалко. Она постоянно то брешет, как самошедчая, то
скулит, волком воет.
Хома кивнул. Это звучало убедительнее байки про телефон. Он вдруг почувствовал
голод, в желудке громко квакнуло. Запах отбивных из-за заслонки в печи ударил в
него с новой силой, нос почуял и свежесваренную гречневую кашу, сдобренную
чесноком. Рот заполнился голодной слюной.

Сконфуженный, он посмотрел на усталые лица друзей. В их глазах прочел солидарность.

Они тоже на вечеринке ничего не ели.
– Ну че, пацаны, – сказал он, – я бы поел чего-нить. Посидим немного, а потом
пойдем. Согласны?
– Я бы от водочки не отказался, – крякнул Панчинков, с голодным азартом потирая
руки. – Давай, бабка, мечи свое мясо и огурчики!
Голыщенко поморщился. Оставаться здесь почему-то хотелось не больше, чем ночевать
на дороге в машине. Но, с другой стороны, он тоже не ел с обеда прошлого дня, и в
животе царит неприятная сосущая пустота.

– Ладно, – сказал он и махнул рукой. – Гулять так гулять!

Все трое сели за стол, бабка принялась выставлять еду.
Панчинков разлил по стаканам водку и первый попробовал сочный соленый огурец из
миски.
Хома поднес ко рту граненый стакан с мутно-белой жидкостью и залпом опрокинул в
себя. На миг у него перехватило дыхание, глаза выпучились. Ему показалось, что у
водки странный вкус, но списал на то, что самогон. Наверняка, на травах. Панчик был
прав – потом будет, о чем рассказать. Время от времени нужно делать что-нибудь
необычное, вроде этого. Так что, Хома даже был рад, что машина сломалась, и они,
городские жители до мозга костей, получат такой вот «experience» в настоящей
деревне, а на не какой-то там паршивой турбазе для корпоративов.

– Эх, хорошо пошло! – крякнул Панчик, выпив и хрустя огурцом.

Часы у него на руке показывали двадцать минут четвертого.

***
Хому разбудил переполненный мочевой пузырь. С трудом разлепив веки, он кое-как
поднялся. Вокруг темно, за стеной меж досок просматривается темнота, из щелей тянет
холодным предрассветным ветерком.
– Эх, деревня, – пробормотал он. – Выйдешь в поле, сядешь…гм…далеко тебя видать…
Терпеть сил не было, и он помочился прямо в угол сарая. Все равно под ногами
трава, он спал на одеяле, так что ничего страшного.

Вдруг за спиной скрипнула дверь. Он дернулся, застегивая ширинку, но все же довел

дело до конца.
Обернувшись, Хома увидел в предрассветной мгле старуху. Сердце бешено стучит, едва
не выпрыгивает из груди. Однако теперь, когда увидел знакомое лицо, стало легче.
Хомский вдруг смутно припомнил, как бабка развела их пьяных и засыпавших на ходу
по комнатам. Точнее – Панчика и Голыша отвела в соседнюю комнату, а вот его, Хому,
почему-то сюда.
Бабка смотрит прямо на него, по губам змеится улыбка. Роман Хомский вздрогнул.

– А что, бабуся? – спросил он. – Чего тебе надо?

Бабка молча двинулась к нему. Хоме почудилось, что у нее на шее под телогрейкой
что-то висит. Предмет испускает тусклый свет, он решил, что это экран планшета, но
он погнал эту мысль. Нет, это определенно что-то колдовское, таинственное.
Он принялся отступать, к массивному деревянному столбу, на котором держится крыша.
Бабка приближается, не отрывая от него черных, как ему показалось, демонических
глаз.
– Ээ, бабуля, – Хома постарался взять себя в руки и выдавил улыбку. – Не шали. Я
понимаю, что ты тут одна все время без мужиков…Ты милая и добрая… Но только я
предпочитаю ровесниц. Без обид, ладно? Ты еще встретишь настоящего деда…преданного
и любвеобильного. Который любит женщин постарше!

Он отвел глаза только на мгновение, но, когда вновь посмотрел перед собой, бабка
исчезла. Как сквозь землю провалилась.
Чья-то рука легла ему на плечо. Хому окатило холодом – старуха стоит у него за
спиной.
Студент качнулся, ощутив, как мозг ему будто сводит судорогой, голову заволакивает
туман. Он захотел оттолкнуть старуху, но с ужасом понял, что руки не слушаются.
Бабка нажала ему на плечи, и Хомский почувствовал, что колени его сгибаются.
Старуха без труда взгромоздилась на него. Подчиняясь смутно ощутимой на уровне
мыслей команде, Хома медленно направился к двери.

На улице все еще темно. Он ощутил ветерок на лице. В голове туман и пустота, в
череп словно воткнули иголки. Тем не менее, Хома видит перед собой все, словно
лошадь с надетыми шорами. Он покорно двинулся вперед, давя ногами стебли травы.
«Беги, – эхом прозвучала в мозгу команда. – Беги прямо».
– Бегу, – повторил он покорно.
Хомский стал двигаться быстрее. Ночь и сереющий на востоке рассвет слились в
размытую полосу.

***
Роман бежит, словно на автопилоте. Встречный ветер охлаждает разгоряченное лицо и
голову, но на спину и плечи давит тяжесть сидящей старухи.

Студенту показалось, что краем глаза он все же видит свет от небольшого монитора –
у бабки в руках определенно планшет. Но Хома не делает никаких выводов, мозг просто
фиксирует информацию, изо рта вырывается обжигающее, частое дыхание. По вискам
струится пот.
Он бежит, перепрыгивая кочки, поваленные деревья.
Вскинул голову – впереди за лесом, как горы, белеют верхушки многоэтажных домов.
Вокруг стелется серый рассвет.
Перед глазами Хомы стали вдруг появляться символы, значение которых он не понимал,
но узнал в них некий язык программирования, с которым никогда прежде не
сталкивался.

Внезапно его озарило. Мелькающие, будто стекающие струйками, как в «Матрице», перед
глазами символы вдруг стали обретать смысл. Это было как-то связано с квантовыми
компьютерами, о которых он писал дипломную работу.
Мысленно Хома попытался заменить сначала один, потом еще один символ на другой. К
его удивлению, у него получилось. Тогда он поменял – третий. И почувствовал – что-
то изменилось.
Туман в голове стал рассеиваться. Мир, что он до этого не замечал, вновь возник
всюду вокруг. Оцепенение, в котором пребывало его сознание все это время, стало
ослабевать.

Нога Хомы зацепилась за камень. Он споткнулся и – покатился по земле вместе со

старухой.
Приподнявшись на руках и тяжело дыша, увидел прямо перед собой ржавый обрезок
трубы во влажной от росы траве.
 Старуха вновь пыталась на него взобраться. Хома услышал тихонькое постукивание
клавиш, и мозг его снова начал заволакивать туман.
Пальцы сомкнулись на трубе, металл обжег ладонь холодом.
Хомский обрушил трубу на старуху. Бабка хрипло вскрикнула.
Сознание Хомы полностью освободилось. Он снова занес трубу. Удар о старческое тело
отозвался глухим стуком.

Его захлестнула ярость. Хомский бил, вкладывая все силы. Старуха тщетно пыталась
закрыться руками, но они не были препятствием для тяжелой трубы. По ее лицу
размазалась кровь.
Хрустнуло, по звуку что-то пластиковое. Хруст повторился несколько раз, будто
раскололся монитор настольного ПК.
Наконец, бабка застонала в изнеможении, и Хома вдруг увидел, что это никакая не
бабка. Перед ним на траве лежит черноволосая девушка в порванной белой блузке и
дорогих черных брюках. Рот и бровь ее разбиты, кровь запеклась на левом виске. Там,
где под разорванной тканью белеет кожа, Хомский отчетливо увидел кровоподтеки.

Труба выскользнула из его онемевших рук. Увиденное не укладывалось в голове. Перед

ним – девушка. В его рассказ про старуху никто не поверит, а в тюрьму – не хочется.
Ни за что.
Возле девушки светится интерфейсом незнакомой программы разбитый iPad, там
мелькают строчки кодов.
Чувствуя ледяную глыбу в желудке, Хома в ужасе кинулся прочь. Туфли и джинсы у
носков сделались мокрыми от росы, но он не чувствовал ни сырости, ни утреннего
холода. Хомский бежал, кляня себя на чем свет стоит.

***
В полдень следующего дня Хома приехал в университет на консультацию. Экзамен по
архитектуре вычислительных систем через неделю, а первые две консультации Роман
прогулял вместе с Голыщенко и Панчинковым.
Он хмуро смотрел перед собой в пустой коридор, где тянутся двери аудиторий. В окно
на дальнем конце у лестницы льется дневной свет, и только из пары приоткрытых
дверей доносятся голоса преподавателей. Слева за дверью кто-то громко захохотал.
Хома бросил в щель кофейного автомата мелочь, выбрал двойной эспрессо с кучей
сахара. В утробе металлической машины зашумело, и вскоре табло светящейся надписью
сообщило, что кофе готов.

Роман неуклюже вытащил стаканчик, пролив половину горячего содержимого себе на

ладонь. У него подрагивали руки. Поднеся обожженные пальцы ко рту, он машинально их
пососал. Мысли заняты отнюдь не ожогом и даже не консультацией.
После вчерашнего происшествия домой он добрался к семи утра – на въезде в город
поймал машину, и армянин содрал с него чуть ли ни половину средней зарплаты по
Москве, но Хома не спорил.
От чудовищной дистанции, которую пробежал с этой девчонкой на плечах, Хомский едва
волочил ноги. Все тело, каждый мускул ныл, будто его растягивали на дыбе. Дома,
опрокинув в себя стакан бурбона, Хома сразу рухнул на кровать.

Проспав до одиннадцати, программист долго откисал под душем. Две чашки крепкого
кофе частично помогли ему прийти в себя. Хома стал звонить Голышу и Панчику с
домашнего, но парни не отвечали.
Все ли у них в порядке? Или эта девка перерезала им горло, а потом уже пришла и
оседлала его там в сарае??
Роман отправился в университет, надеясь разыскать ребят там.
Выходя из дому, он вдруг вспомнил про сотовый. В кармане мобилы не оказалось. Хома
бросился обратно в квартиру и принялся искать смартфон. Тумбочка в коридоре,
компьютерный стол в комнате, кухня. Безрезультатно. Даже в мусорное ведро заглянул.
Телефон бесследно исчез.

Потерял!
Эта мысль ударила его точно огромный молот.
Хома медленно опустился в кресло. Потерять телефон он мог только… Тогда в сарае
мобила была при нем, Роман помнил ее тяжесть в кармане. Значит, телефон выпал…
От этой мысли Хомского пробрал озноб – телефон, скорее всего, выпал и остался
лежать возле избитой им девушки.

***
Встретив идущую с консультации сокурсницу, Хома попросил у нее смартфон и набрал
сначала Голыша, затем Панчика. Оба – временно недоступны.

Хомский поежился от отхватившего его неприятного предчувствия.

Вернув телефон хозяйке, он обошел все пять этажей студенческого корпуса. Голыщенко
и Панчинков как сквозь землю провалились. Не оказалось их и в расписанном граффити
туалете, ни снаружи здания у подвала, где они частенько курили и травили пошлые
анекдоты или обсуждали девчонок.
Вернувшись на третий этаж, угрюмый Хома снова подошел к кофейному автомату, когда
со стороны деканата раздался голос:
– Рома!
Он обернулся. В открытой двери деканата стояла секретарь Оля с небольшим родимым
пятном на щеке. Пару раз они с Хомой ходили пить кофе, Роман пытался ухаживать, но
в итоге от постоянного созерцания коричневого пятна, очертаниями похожего на
Австралию, влечение к Ольге пропало.

– Привет, – сказал Хома, с неохотой подходя к девушке. Каждый шаг отдавался

болезненным эхом.
Ольга окинула его тревожным взглядом.
– Привет. Ты бледный какой-то.
Роман поморщился, сделал пальцами неопределенный жест, мол, дела так себе.
Девушка сочувствующе улыбнулась.
– Тебя просит зайти декан.
Хоме вдруг захотелось оказаться отсюда подальше. И от Оли с Австралией на щеке, и
от декана, который наверняка решил его вздрючить за пропуски и пригрозить
отчислением.

Он вымученно улыбнулся и уже открыл было рот сказать, что придет после
консультации, как на пороге кабинета возник только что упомянутый декан. Петр
Иванович Моисеев.
Дорогой серебристый костюм хорошо сочетается с коротко подстриженные седыми
волосами. Небольшие усы придают ему сходство с Гитлером.
– Роман, зайдите, пожалуйста.
 Хомский покорно кивнул.
– Ольга, – обратился Моисеев к девушке, – нужно напечатать приказ об отчислении
Красникова и Болычева.
– Иду, Петр Иванович.

Декан вернулся в кабинет. Хома пошел рядом с Олей.

– У тебя все ОК? – спросила она тихонько.
– Да херово все, – буркнул Хомский.
– Может, сходим перекусить? У меня как раз перерыв. Закончишь у Моисея и пойдем.
Расскажешь, что у тебя стряслось.
– В другой раз, – сказал Хомский, даже не потрудившись надеть маску вежливости.
Ольга обиженно прищурилась, но потом посмотрела с издевкой.
– Что, девушками уже не интересуешься, Хома? На парней потянуло? Как там в
анекдоте? Брачное агентство «Голубая луна» успешно сводит концы с концами! Ха-ха!

– Да иди ты.

***
– Роман, – сказал декан, когда Хома опустился на стул по другую сторону его
широкого письменного стола, на котором громоздится монитор компьютера. – Мне
звонили насчет вас сегодня.
Хомский вздрогнул и оторвался от созерцания стен кабинета, в который никто из
студентов не любил попадать. Хороших новостей здесь не сообщали.
– У меня к вам очень важное дело, – продолжил декан.
– Слушаю, Петр Иванович.
– Вы же знаете, что наш университет спонсирует Эдуард Верворвцев.

Хомский осторожно кивнул.

– Что-то такое слышал.
Декан виновато улыбнулся и развел руками, как бы оправдываясь.
– Один из олигархов, но как видите – он не гребет только под себя, а и финансирует
нас. Науку!
Декан вздохнул и, откинувшись на спинку кожаного офисного кресла, посмотрел на
студента.
– Скажите, вы знаете его дочь Марию?
У Хомы предупреждающе засосало под ложечкой.
– Нет, Петр Иванович.
– Дело в том, что сегодня утром девушка вернулась домой…точнее, ее привезли на
такси – избитую до полусмерти.

Хома буквально прирос к стулу. Кровь отхлынула от лица.

– Какой ужас, – проблеял он.
– Она сказала, что познакомилась с вами вчера, и вы расстались, как раз перед тем,
как на нее было совершено нападение.
Роману показалось, что из окна, вместо июньского ветерка, повеяло ледяной пургой.
Он с трудом разлепил губы:
– Но я действительно не знаю эту девушку.
– Видите ли, Роман. Мария – добровольная участница одного нашего
экспериментального проекта по оцифровке сознания. Полтора года назад лаборатории
при нашей кафедре удалось перевести совокупность электромагнитных полей, которое
называется сознанием или, если хотите, душой, в цифровой формат.
Хома достал из кармана бумажный платок и вытер со лба испарину. Слова декана
пролетают мимо, лишь частично попадая в мозг. Все его мысли заняты вчерашним
происшествием и его последствиями сегодня.
– Был создан прибор, в котором умещалось сознание человека и мощный процессор с
генератором, чтобы поддерживать его работу, не дать угаснуть. Сначала прибор был
размером с пишущую машинку. Но теперь мы сумели уменьшить его до размера моторчика
из детской игрушки. Одна половинка – сознание, другая – процессор с генератором.

Хомский дождался, пока декан закончит. Он сжал кулаки, не позволяя пальцам

предательски дрожать.
– А почему вам звонили насчет меня? – спросил он нервно.
– Эдуард Викторович просил, чтобы заниматься поврежденным генератором и спасением
жизни его дочери приехали лично вы, Роман.
Хома мысленно застонал. Черт бы побрал вчерашнюю ночь. Нужно было остаться и
переждать в машине. Вдруг кто-то бы проехал мимо. Но теперь ничего не попишешь.
Поздняк метаться.
Все эти мысли, видимо, отразились у него на лице, поскольку декан одобряюще
улыбнулся.

– Оцените нанесенный нашему прототипу ущерб, – продолжал Моисеев. – Думаю, что

после перенесенной им физической нагрузки, когда девушку избивали трубой, разгонять
процессор до прежней, полноценной скорости опасно. Да и в тех условиях это, скорее
всего, невыполнимо. Там требуется ремонт, а то и полная замена.
Декан посмотрел, как показалось Хоме, с сочувствием и продолжил:
– Ваша задача просто чуть-чуть его разогнать, чтобы можно было осуществить
транспортировку, не опасаясь полного отключения. Разогнать – слово в данном случае
условное. Вам нужно перестроить его под новую задачу. Чтобы процессор проработал
достаточное количество времени на максимально возможной скорости для безопасной
транспортировки.

– А разве не проще забрать процессор как есть, а потом снова запустить его здесь? –
спросил Хомский с надеждой.
– Если процессор остановит обработку данных, умрет и его носитель. А этого мы
допустить не можем. Так что вам нужно привезти его в нашу лабораторию.
Декан поморщился, будто откусил от лимона.
– Верворвцев требует, чтобы вы полностью вернули его дочь к жизни, но этого делать
нельзя. Согласно подписанному с нами контракту, хоть Верворвцев нам и спонсор, он
обязан предоставить временно отданный ему опытный образец в любое время, если на то
будет необходимость.

Моисеев пожевал губами.

– Я его заверил, что мы сделаем все, чтобы сохранить сознание его дочери. Конечно,
от нас тут зависит далеко не все.
– Я понимаю, – кивнул Хома.
– После того, как вы выполните все необходимые действия, приедет наша машина и
доставит Марию в больницу, где ей сделают трепанацию и передадут процессор вам. Вы
– привезете его в лабораторию. Вопросы есть?
Хома постарался подавить бьющую его дрожь и крепко сжал кулаки на коленях, так
чтобы декан не заметил.

– Почему именно я, Петр Иванович? Я всего лишь студент, а здесь требуется

специалист высокого уровня.
Декан улыбнулся.
– Ну, во-первых, вы довольно способный студент. Способные частенько прогуливают
занятия, в отличие от посредственных. Вы пишите диплом по квантовым компьютерам, на
основе которых сконструирован процессор. И потом – об этом, по словам Верворвцева,
попросила Мария. Девушка вам доверяет, она не хочет, чтобы ее сознанием или, если
так можно выразиться, душой занимался кто-то совсем посторонний.

Моисеев с ободряющей улыбкой развел руками.

– Думаю, вы понимаете. Эдуард Викторович наш спонсор, надо его уважить. Да и
девушку можно понять, ей сейчас нелегко.
Хоме вдруг вспомнился планшет оседлавшей его старухи, что потом оказалась молодой
девушкой, а потом – слова, которые зачитывал ему с Голышом из ЖЖ тогда ночью в
машине Панчинков: «…у нас стали проводить эксперименты по изменению облика с
помощью особого излучения. Секретные научные разработки» …

«К компьютеру подсоединяется генератор излучения размером с флешку, и все. Человек

его включает, поле его окутывает, и ты, Хома, видишь не бабку пенсионного возраста,
а девку с третьим размером, которая пускает на тебя слюнки» …
«Тут еще сказано о проге, позволяющей брать контроль над сознанием человека и
отдавать ему приказы…Так, это тоже на основе нового вида магнитного поля…».
«…в России этими разработками занимается частная лаборатория, которую финансирует
один из олигархов».

«Один из олигархов», – мысленно повторил Хома.

– Скажите, Петр Иванович, а эта…Мария, дочь олигарха Верворвцева, участвует только
в одном нашем проекте?
Декан воззрился на него с подозрением.
– Что вы имеете в виду?
– Не разрабатывает ли наш университет программы по изменению облика человека для
наблюдателя и манипулирования его действиями с помощью особого магнитного поля?
Моисеев рассмеялся.
– Роман, вы начитались фантастики. Мой вам совет – переходите на классическую
литературу.

Хома рассеянно кивнул.

– Сейчас идите в пятый корпус, – проговорил декан, – найдите Михаила Гендора. Он
ознакомит вас с принципами работы экспериментального квантового процессора и
проинструктирует, как его диагностировать и «перестраивать». Потом поедете в
лабораторию Верворвцева, думаю, он уже прислал за вами машину.