АКАДЕМИЯ НАУК СССР

Отделение литературы и языка

В.В.ВИНОГРАДОВ
ИЗБРАННЫЕ ТРУДЫ

ЯЗЫК И СТИЛЬ
РУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
ОТ КАРАМЗИНА
ДО ГОГОЛЯ

Ответственные редакторы:
академик Д . С. ЛИХАЧЕВ,
доктор филологических наук А. П. ЧУДАКОВ

МОСКВА «НАУКА» 1990

ББК 83.3Р
В48

Редакционная коллегия:
Ю. А. БЕЛЬЧИКОВ, В. Г. КОСТОМАРОВ, Д. С. ЛИХАЧЕВ,
Ю. В. РОЖДЕСТВЕНСКИЙ, Н. И. ТОЛСТОЙ, Н. Ю. ШВЕДОВА

Рецензенты:
доктор филологических наук
Ю. В. МАНН,
доктор филологических наук
Е. А. ИВАНЧИКОВА

„ 4601000000—401 п л „ cni/fiQQD
В (02)-90
0 4 2 6 6 0 - 9 0 - 1 1 полугодие ББК 83.3Р

I S B N 5 — 0 2 — 0 1 1 4 4 1 — 3 © О т д е л е н и е л и т е р а т у р ы и я з ы к а А Н С С С Р , 1990

lib.pushkinskijdom.ru
 ОТ РЕДАКТОРОВ

В этот том (шестой по общему счету) «Избранных трудов»

а к а д е м и к а В. В. Виноградова входят известные работы ученого
о языке и стиле русских писателей конца XVIII—первой
половины XIX в., написанные в 30—50-е годы.
Несмотря на более чем тридцатилетний промежуток, р а з д е ­
л я ю щ и й первые и заключительные работы тома, все они отли­
чаются удивительным единством методологии, с л о ж и в ш е й с я
у а в т о р а к началу 30-х годов и получившей теоретическое
осмысление в книге «О художественной прозе» (1929).
Именно это обстоятельство позволяет р а с п о л о ж и т ь статьи
в томе не по времени их написания, но по хронологии исследуе­
мых писателей — от К а р а м з и н а до Гоголя.
Статьи эти тесно с в я з а н ы меж собою — исследования о
писателях более поздних органически п р о д о л ж а ю т проблема­
тику статей о ранних.
Все они представляют как бы главы единого труда, охваты­
в а ю щ е г о вместе с работами о Тургеневе, Толстом, Ахматовой,
З о щ е н к о (составят следующий том) развитие языка и стилей
русской литературы на протяжении полутора веков. З а м ы с е л
такого труда был у Виноградова: еще в 1934 г. в одном из писем
он говорил о з а д у м а н н о й книге «Язык русской прозы XIX в.»,
в первом томе которой д о л ж н ы были р а с с м а т р и в а т ь с я К а р а м ­
зин, Марлинский, Сенковский, Полевой, Гоголь, Д а л ь , «Досто­
евский до ссылки» (Н. М. Малышевой, 23 сент. — А А Н ) .
О плане этого труда можно судить в какой-то степени и по соот­
ветствующим р а з д е л а м известных «Очерков по истории рус­
ского литературного языка XVII—XIX вв.», а т а к ж е книге
«О языке художественной литературы» ( 1 9 5 9 ) . Все эти сочине­
ния совместно с напечатанными во втором (1976) и пятом
(1980) томах « И з б р а н н ы х трудов» работами об Аввакуме,
Пушкине, Гоголе, Достоевском, Салтыкове-Щедрине, книгами
«Язык П у ш к и н а » и «Стиль Пушкина» (из-за своего о б ъ е м а
эти книги не могли быть включены в н а с т о я щ у ю серию) —
по сути дела п е р в а я в отечественной науке попытка очерка
исторической поэтики русской литературы, понимаемой как
д в и ж е н и е повествовательных форм, тесно связанное с разви­
тием русского литературного я з ы к а .

lib.pushkinskijdom.ru
4 От редакторов

Основной корпус тома с о с т а в л я ю т статьи Виноградова об

И. И. Д м и т р и е в е , Л е р м о н т о в е , Гоголе, о с т а ю щ и е с я до сего вре­
мени г л а в н ы м и р а б о т а м и по я з ы к у и стилю этих писателей.
К а ж д а я из них п р е д с т а в л я е т собою по сути д е л а небольшую
м о н о г р а ф и ю , д а ю щ у ю целостный а н а л и з основных словесно-
изобразительных принципов исследуемого а в т о р а . К ним примы­
кают более поздние статьи ученого о Крылове и К а р а м з и н е ,
т а к ж е о с в е щ а ю щ и е в а ж н ы е этапы в развитии средств речевой
выразительности русской словесности.
Текстологические принципы и справочный а п п а р а т настоя­
щего т о м а остались те ж е , что и в предыдущих т о м а х « И з б р а н ­
ных т р у д о в » , посвященных стилистике и поэтике.
Б и б л и о г р а ф и ч е с к и е сведения, с о д е р ж а щ и е с я в текстах
В. В. В и н о г р а д о в а , д а ю т с я как в прижизненных изданиях
ученого; в постраничные сноски внесены изменения в соответ­
ствии с современными государственными с т а н д а р т а м и .
З н а к о м отсылки к комментарию с л у ж и т ц и ф р а со з в е з ­
дочкой. Текст, н а б р а н н ы й курсивом, выделен Виноградовым;
р а з р я д к о й отмечено выделенное а в т о р а м и цитируемых источ­
ников и к о м м е н т а т о р а м и .
Пропуски в цитатах, сделанные В и н о г р а д о в ы м , обозначены
многоточием в прямых скобках; п р и н а д л е ж а щ и е комментато­
рам — многоточием в скобках угловых.

lib.pushkinskijdom.ru
 ПРОБЛЕМА КАРАМЗИНА
В ИСТОРИИ СТИЛЕЙ
РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Вопрос о значении Н. М. К а р а м з и н а в истории русской л и т е р а т у р ы и лите­

ратурного русского я з ы к а , вопрос об исторической сущности к а р а м з и н -
ского литературного творчества и исторической ценности карамзинской
стилистической реформы, об ее социальных истоках и художественной
н а п р а в л е н н о с т и , о месте индивидуального стиля К а р а м з и н а в развитии
стилей русской л и т е р а т у р ы е щ е не м о ж е т считаться удовлетворительно
р а з ъ я с н е н н ы м . В советском литературоведении, д а ж е в курсах по истории
русской л и т е р а т у р ы XVIII—первой половины XIX в., н а б л ю д а ю т с я зна­
чительные колебания как в определении социально-идеологических основ
творчества К а р а м з и н а , в и з о б р а ж е н и и эволюции его общественно-полити­
ческих в з г л я д о в и характеристике путей развития его словесно-художе­
ственного творчества, т а к и в общей оценке роли К а р а м з и н а — с о з д а т е л я
«нового слога Российского я з ы к а » , «реформатора русского л и т е р а т у р ­
ного я з ы к а » .
С одной стороны, е щ е до сих пор не вполне р а с с е я л с я и р а з в е я л с я
тот иконописный ореол, которым было окружено имя Н. М. К а р а м з и н а
]
в н а ш е й дореволюционной историографии и истории литературы . Глу­
бокие внутренние противоречия в идеологии К а р а м з и н а , в развитии его
общественно-политических воззрений, а т а к ж е крупные изменения в общих
принципах его литературно-художественной системы, его стилистической
р е ф о р м ы на протяжении больше чем сорокалетней литературно-языковой
деятельности остаются недостаточно раскрытыми.
В 60-х годах XIX в. реакционный с л а в я н о ф и л , историк М. П. Погодин
д о к а з ы в а л , например, что в « П и с ь м а х русского путешественника» по­
с л ы ш а л с я «совершенно новый язык сравнительно с тем, который с л ы ш а л с я
в п р е д ш е с т в о в а в ш и х опытах К а р а м з и н а , сравнительно с тем, который
у п о т р е б л я л с я современными ему писателями». « К а к а я ясность, простота,
к а к а я легкость, плавность, живость, какое свободное течение речи!» —
в о с к л и ц а л М. П. Погодин и с п р а ш и в а л : «Где К а р а м з и н научился этому
я з ы к у ? Где н а ш е л его о б р а з ы ? » Ответ историка был ч у ж д историзма:
«Где? — в своем чувстве, в своем сердце, в своем слухе, посредством дол­
гого, неутомимого п р и л е ж а н и я , посредством настойчивой, ревностной ра­
боты, внимательного, глубокого р а з м ы ш л е н и я . . . Все ступени его вос­
х о ж д е н и я перед нашими г л а з а м и : Д е р е в я н н а я нога, .Штур­
мов ы р а з м ы ш л е н и я , Галлерова поэма, Деревенские
в е ч е р а , Ю л и й Ц е з а р ь , Э м и л и я Г а л о т т и , переводы из Т о м-
с о н а , Г е р д е р а , Б о н н е т а , стихотворные опыты в письмах к Д м и ­
т р и е в у, послание к П е т р о в у , перевод А д и с с о н о в о й оды,
П о э з и я , Е в г е н и й и Ю л и я , повесть П р о г у л к а , наконец, письмо
из Твери, которым начинается р я д п и с е м Р у с с к о г о путешест­
2
венника» .

1
См.: Платонов С. Ф. Н. М. Карамзин. СПб., 1912. С. 3—5*.
2
Погодин М. П. Николай Михайлович Карамзин по его сочинениям, письмам и отзывам
2
современников. М., 1866. Ч. 1. С. 4 3 * .

lib.pushkinskijdom.ru
6 Проблема Карамзина в истории стилей

П р и в е д я ц и т а т ы из ранних переводов К а р а м з и н а (Штурмовых « Р а з ­

мышлений о д е л а х б о ж и и х в ц а р с т в е натуры и провидения», поэмы
Г а л л е р а «О происхождении з л а » ) , М . П. Погодин з а м е ч а л , «как е щ е
труден был К а р а м з и н у я з ы к и как робко он с л е д о в а л по ломоносовскому
н а п р а в л е н и ю » . С л е д о в а т е л ь н о , тут косвенно у ж е на основе исторических
д о в о д о в и наблюдений з а к р е п л я е т с я тезис, что К а р а м з и н ы м была в конце
концов решительно преодолена и п р е о б р а з о в а н а стилистическая система
Ломоносова.
К а р а м з и н п р е д с т а в л я е т с я изобретателем новой стилистической сис­
темы русского л и т е р а т у р н о г о я з ы к а , достигшим своего открытия только
в р е з у л ь т а т е упорной индивидуальной р а б о т ы над русским словом. Теми
ж е индивидуальными творческими усилиями, направленными на освоение
з а п а д н о е в р о п е й с к о й культуры и цивилизации, личным д а р о в а н и е м , глу­
боким сознанием исторических и литературно-художественных потребнос­
тей т о г д а ш н е й русской современности о б ъ я с н я л и с ь и х а р а к т е р н ы е черты
3
л и т е р а т у р н о й деятельности К а р а м з и н а * .
Акад. Ф. И. Б у с л а е в писал о К а р а м з и н е в 60-х годах: « П о к о л е н и я
м л а д ш и е учились и теперь е щ е учатся мыслить и в ы р а ж а т ь свои мысли
по его сочинениям, на которых и доселе о с н о в ы в а ю т с я и русский синтаксис
4
и русская стилистика» .
Типично о т н о с я щ е е с я к самому концу XIX столетия с у ж д е н и е о К а р а м ­
зине проф. В. В. Сиповского: «В р я д у русских писателей К а р а м з и н —
один из наиболее заметных: его именем н а з в а н д а ж е целый период,
о б н и м а ю щ и й несколько десятилетий, з а к л ю ч а ю щ и й в себе д е я т е л ь н о с т ь
целого р я д а писателей, м е ж д у которыми встречаем мы имена Ж у к о в ­
ского, Б а т ю ш к о в а и д а ж е , по мнению некоторых историков, К р ы л о в а ,
Д м и т р и е в а , О з е р о в а . . . Почему ж е конец XVIII и н а ч а л о XIX в.
в русской л и т е р а т у р е не н а з в а н ы именем К р ы л о в а или Д м и т р и е в а ?
Почему позднее Ж у к о в с к и й отнесен был к к а р а м з и н с к о м у периоду, а не
начал собою нового? — Ответ найти не трудно — потому, что в деятель­
ности этих писателей современники, а за ними и историки, увидели
т о л ь к о п р о д о л ж е н и е предыдущей л и т е р а т у р ы , увидели р а з в и ­
т и е или д а ж е з а в е р ш е н и е известного н а п р а в л е н и я , вполне д л я всех
в ы я с н и в ш е г о с я , — К а р а м з и н же, с р а в н и т е л ь н о с С у м а р о к о в ы м , Хераско­
вым, Д е р ж а в и н ы м , писателями ломоносовского периода, с к а з а л н о в о е ,
д а еще на н о в ы й л а д : и с о д е р ж а н и е , и ф о р м а его произведений пора­
зили читателей своею новизной, — он с д е л а л с я , в г л а з а х многих, литера­
турным р е ф о р м а т о р о м . . . Д е я т е л ь н о с т ь его з а м е т н о й струею в л и л а с ь в ис­
торию русской л и т е р а т у р ы , и новые элементы, внесенные им, вошли в плоть
и кровь не т о л ь к о группы б л и ж а й ш и х к нему писателей, но и в о о б щ е всей
последующей русской л и т е р а т у р ы [. . .] Вот почему общим голосом
К а р а м з и н был выделен из толпы второстепенных писателей и поставлен
5
не более не менее как м е ж д у Л о м о н о с о в ы м и Пушкиным [. . . ] »
Д л я того чтобы правильно восстановить истинную роль К а р а м з и н а
в истории русской л и т е р а т у р ы и русского литературного я з ы к а , необходимо
предварительно р а з в е я т ь очень р а н о с о з д а в ш у ю с я легенду о коренном

3
Там же. С. 48.
4
Буслаев Ф. И. Письма русского путешественника / / Московские университетские известия.
1866. № 3 . С. 185.
* Сиповский В. В. Н. М. Карамзин, автор «Писем русского путешественника»//Записки
историко-филологического факультета С.-Петербургского университета. СПб., 1899. Ч. 49.
С. 474—475. Ср.: Макогоненко Г. П. Был ли карамзинский период в истории русской лите­
ратуры? / / Рус. лит. 1960. № 4 .

lib.pushkinskijdom.ru
 Проблема Карамзина в истории стилей 7

п р е о б р а з о в а н и и всей русской литературной стилистики под пером К а р а м ­

з и н а ; необходимо исследовать во всей полноте, широте и во всех внутрен­
них противоречиях развитие русской литературы, ее направлений и ее
стилей, в связи с н а п р я ж е н н о й социальной борьбой в русском обществе
последней четверти XVIII и первой четверти XIX в.
Н е л ь з я р а с с м а т р и в а т ь стиль К а р а м з и н а , его литературную продукцию,
ф о р м ы и виды его литературно-художественной и публицистической дея­
тельности статически, к а к единую, с р а з у определившуюся и не з н а в ш у ю
никаких противоречий и никакого д в и ж е н и я систему. Творчество К а р а м ­
зина о х в а т ы в а е т более чем сорокалетний период р а з в и т и я русской лите­
р а т у р ы и русского литературного я з ы к а — от Р а д и щ е в а до крушения
4
д е к а б р и з м а , от Хераскова до полного расцвета пушкинского г е н и я * .
Интересны некоторые с о о б р а ж е н и я об эволюции К а р а м з и н а , изложен­
ные в д о к л а д е А. В. Предтеченского «Общественно-политические взгляды
Н. М . К а р а м з и н а в 1790-х годах» (на Первой Всесоюзной конференции
6
по изучению русской л и т е р а т у р ы XVIII в. в октябре 1959 г.) .
« П р и ч а с т н о с т ь К а р а м з и н а к новиковскому кружку, увлечение ф р а н ц у з ­
ской просветительной философией и, Шекспиром, полное отсутствие верно­
подданнических мотивов в ранних произведениях — все это говорит о
неудовлетворенности писателя социально-политическим строем России на­
7
ч а л а 90-х г о д о в » . Т а к о в общий вывод А. В. Предтеченского. «Он
с у в а ж е н и е м относится к свободе и демократии в некоторых государствах
З а п а д а , но в о з д е р ж и в а е т с я от признания возможности установления их
в Р о с с и и . Р е в о л ю ц и я и в ранний период встречает у К а р а м з и н а резкое
8
о с у ж д е н и е » . В 90-е годы проблема революции, по мнению А. В. Пред­
теченского, вызывает у писателя серьезный душевный кризис, который
он преодолевает к концу десятилетия. В революции К а р а м з и н увидел те­
перь нечто более значительное, чем р а н ь ш е , но в то ж е время именно фран­
ц у з с к а я р е в о л ю ц и я 1789 г. с д е л а л а в з г л я д ы К а р а м з и н а более консерва­
т и в н ы м и . Д в у м я повестями — «Фролом Силиным» и «Бедной Л и з о й » —
п и с а т е л ь отрицательно отвечает на волновавший всех вопрос о возмож­
ности участия русского крестьянства в революции. Революция ж е з а с т а ­
вила К а р а м з и н а з а д у м а т ь с я и н а д взаимоотношениями России и З а п а д н о й
Е в р о п ы в целом. Если в «Письмах русского путешественника» К а р а м з и н
горячо приветствовал реформы П е т р а , то в дальнейшем, испугавшись рез­
ких с к а ч к о в и переломов, он стал отрицательно относиться к деятельности
П е т р а I и поэтизировать Московскую Русь («Лиодор», « Н а т а л ь я , бояр­
9
ская дочь»)' .
У ж е с середины 90-х годов XVIII в.— и особенно с первого десятилетия
XIX в.— у с т а н а в л и в а е т с я отношение к К а р а м з и н у как к главе литератур­
ной школы, как к основоположнику нового литературного н а п р а в л е н и я —
с е н т и м е н т а л и з м а , создателю «нового слога», новой системы «Российского
10
я з ы к а » , составившему целую эпоху в истории русской литературно-
я з ы к о в о й культуры.
Вместе с тем почти тогда ж е н а ч а л а с ь р е з к а я критика как идеологиче­
ских основ творчества К а р а м з и н а , его космополитических устремлений,
6
См.- Княжимская И. А. Первая Всесоюзная конференция по изучению литературы
5
XVIII в. / / Изв. АН СССР. ОЛЯ. 1960. Т. 19, вып. З *.
7
Там же. С. 261.
8
Там же.
9
Там же. С. 2 6 1 - 2 6 2 .
10
См. сводку самых ранних суждений о творчестве Карамзина, об его языке и стиле в работе
В. В. Сиповского «Н. М. Карамзин, автор Писем русского путешественника"» (СПб.,
1899. С. 513—523).

lib.pushkinskijdom.ru
8 Проблема Карамзина в истории стилей

т а к и его с т и л я , н а з в а н н о г о «салонным», его мнимого «тяготения» к порче

русского я з ы к а з а и м с т в о в а н и е м иностранных слов и оборотов — с н а ч а л а
со стороны представителей консервативного д в о р я н с т в а , а потом в более
резкой ф о р м е и с иным с о д е р ж а н и е м со стороны той передовой д в о р я н ­
ской интеллигенции, из которой позднее вышли декабристы.
О д н а к о , к а к это часто бывает, б о л ь ш и н с т в о современников не и с к а л о
и не стремилось найти истоки творчества К а р а м з и н а , р а з г р а н и ч и т ь субъек­
тивное, и н д и в и д у а л ь н о е и н а ц и о н а л ь н о - а к т у а л ь н о е в его стилистической
теории и п р а к т и к е , определить его р о л ь в оформлении и р а з в и т и и на­
7
циональной русской л и т е р а т у р ы *.
В истории русской л и т е р а т у р ы в общем виде о т м е ч а л а с ь с в я з ь стиля
К а р а м з и н а с творчеством Фонвизина, с одной стороны, Хераскова и Му­
8
р а в ь е в а * — с другой. Т а к , С. П. Ш е в ы р е в з а я в л я л : «Фонвизин своею про­
12
зою п р е д с к а з а л К а р а м з и н а » .
Акад. Я . К. Грот у к а з ы в а л на «великое достоинство» фонвизинских пи­
сем, особенно писем к сестре, как п а м я т н и к а н а р о д н о - р а з г о в о р н о й , «до­
машней» речи второй половины XVIII в. «Видим,— писал а к а д . Грот,—
что люди о б р а з о в а н н ы е тогда г о в о р и л и точно т а к ж е , как ныне, но т а к
п и с а т ь никто не умел, кроме Ф о н в и з и н а . О д н а к о из сочинений Фонви­
зина, о т л и ч а ю щ и х с я новостью я з ы к а , при ж и з н и его сделались особенно
известны т о л ь к о д в е комедии [. . .] Н о тогда никому еще не приходила
13
идея, что я з ы к комедии д о л ж е н перейти в другие роды сочинения» .
Вот почему Фонвизин, по мнению Я. К. Грота, не мог о к а з а т ь непосред­
ственного очень большого влияния на последующее развитие ж а н р о в
русской л и т е р а т у р ы и русского л и т е р а т у р н о г о я з ы к а в конце XVIII в.
Творчество Ф о н в и з и н а во всей его широте, во всех его ж а н р а х с т а л о
известно л и ш ь тогда, когда к а р а м з и н с к а я р е ф о р м а у ж е б ы л а осуще­
ствлена. Вместе с тем Я. К. Грот подчеркивал ч р е з в ы ч а й н о в а ж н у ю роль,
которую с ы г р а л и в формировании национальной русской л и т е р а т у р ы , ее
народной специфики и в р а з в и т и и русского литературного я з ы к а
в XVIII в. стили сатирической л и т е р а т у р ы . Эта мысль в ы с к а з ы в а е т с я
и
и современными историками русского я з ы к а .
« Р е ф о р м а письменного я з ы к а н а ч а т а была у нас сатирическими пи­
с а т е л я м и . П е р в ы м м е ж д у ними был К а н т е м и р » , — писал Я . К. Грот.
О д н а к о «пример К а н т е м и р а о с т а л с я потерянным д л я последующих писа­
телей, и когда Фонвизин и К р ы л о в з а г о в о р и л и подобным ж е о б р а з о м ,
они, конечно, не имели в виду своего предшественника, а безотчетно
п о в и н о в а л и с ь т р е б о в а н и ю своего т а л а н т а . Н о язык, который бессознатель­
но у г а д а л и н а ш и три с а т и р и к а , д о л ж е н был окончательно р а з в и т ь с я и
приобрести всеобщее одобрение в п о в е с т и , к а к в таком роде литера­
туры, в котором, по связи его с ж и з н ь ю , д а р о в а н и е и искусство а в т о р а
могут д е й с т в о в а т ь на с а м ы й обширный круг читателей» . Я. К. Грот
р а з л и ч а е т три основных стиля в я з ы к е Ф о н в и з и н а (высокий, напр.
в «Слове на выздоровление вел. кн. П а в л а П е т р о в и ч а » ; средний, напр.
в письмах к П. И . П а н и н у , и простой — в комедиях, в письмах к с е с т р е ) .
Поэтому он не с о г л а ш а е т с я с х а р а к т е р и с т и к о й слога Ф о н в и з и н а в извест-
6
" Ср.: Иппокрена. 1799. Ч. 4. С. 19—27 *.
12 9
Барсуков И. П. Жизнь и труды М. П. Погодина. СПб., 1897. Кн. 11 *. Ср.: Верков П. Н.
Театр Фонвизина и русская культура / / Русские классики и театр. М.; Л., 1947. С. 107.
13
Грот Я. К. Ф о н в и з и н / / Т р у д ы . СПб., 1901. Ч. 3. С. 8 3 - 8 4 .
14
Трунев Н. В. Кантемир в истории русского литературного языка. Омск, 1952. Кала-
чева С. В. Сатиры Кантемира. М., 1953. Паина Р. Б. Роль и значение А. Д. Кантемира
в истории русской литературы. М., 1954; и др.
15
Грот Я. К. Фонвизин. С. 84.

lib.pushkinskijdom.ru
 Проблема Карамзина в истории стилей 9

ной монографии кн. П. А. Вяземского о Фонвизине, приписывавшего фон-

визинскому слогу, без оговорки, неуместную пестроту г а л л и ц и з м о в и сла­
16
вянизмов .
Таким о б р а з о м , вопрос о значении Фонвизина в истории стилей рус­
ской л и т е р а т у р ы XVIII в. не может считаться вполне решенным, т а к ж е
к а к и вопрос о степени воздействия стилей фонвизинской прозы на стиль
17
К а р а м з и н а , хотя в последнее время творчеству Фонвизина было посвя­
щ е н о несколько очень ценных и в а ж н ы х исследований, среди которых
12
следует особенно отметить докторскую диссертацию К. В. П и г а р е в а *
18
и р а з ы с к а н и я Г. П . Макогоненко .
13
А к а д . Я. К. Грот — вслед за И. И. Дмитриевым *—- склонен был
с в я з ы в а т ь стиль К а р а м з и н а непосредственно с нормами этикетной разго­
ворной речи дворянского о б щ е с т в а 70—80-х годов XVIII в. По его с л о в а м ,
К а р а м з и н «принял в руководство. . . русский разговорный язык, раз­
в и в а я и о б о г а щ а я его по возможности из собственных его начал, но в слу­
чае надобности з а и м с т в у я из других языков отдельные слова, иногда
ж е и обороты, не противные духу русского языка . . .».
« [ . . .] С л о г К а р а м з и н а был нов по своей пластичности, по богатству
о б р а з о в и живописи в ы р а ж е н и й , в которых слова я в л я л и с ь в новой связи,
в новых счастливых сочетаниях.
Т а к возникла в первый р а з на русском языке проза р о в н а я , чистая,
б л е с т я щ а я и м у з ы к а л ь н а я , в выразительности и изяществе не у с т у п а в ш а я
J 9
прозе с а м ы х богатых л и т е р а т у р Европы» .
По с л о в а м Я- К. Грота, « К а р а м з и н дал русскому литературному
я з ы к у решительное направление, в котором он еще и ныне (т. е. в 60-е годы
14
XIX в. С т а т ь я Грота относится к 1867 г.— В. В.) * п р о д о л ж а е т раз­
виваться».
Стилистическая реформа К а р а м з и н а , в таком понимании почти сов­
п а д а ю щ а я с процессом выработки норм русского национального литера­
турного я з ы к а , отрывается от конкретных общественно-исторических ус­
ловий р а з в и т и я русской литературы и русского литературного я з ы к а , и все
д а л ь н е й ш е е послекарамзинское развитие русской литературно-языковой
культуры представляется в форме единого потока, двигавшегося в русле
к а р а м з и н с к о й стилистической системы. Все эти с у ж д е н и я глубоко анти­
историчны. И м и п р и н и ж а е т с я значение литературной деятельности Пуш­
кина и последующих великих представителей национальной русской реа­
листической литературы.
Н е менее противоречивы были в дореволюционной филологии представ­
ления и об отношении стиля К а р а м з и н а к литературно-языковой деятель­
ности новиковского круга.
Тесная с в я з ь молодого К а р а м з и н а с Новиковым и его окружением,
л и т е р а т у р н о е и общественно-политическое воспитание К а р а м з и н а в среде
московского масонства, естественно, как будто н а т а л к и в а л и некоторых и с ­
следователей на необходимость искать корни карамзинской стилистики
15
в стилях Новикова и его школы, а т а к ж е масонской литературы в о о б щ е * .

16 10
Там же. С. 85 *.
17
Ср.: Гомон Н. М. Лексикографическая деятельность Д. И. Фонвизина и лексика его коме­
й
дии: Автореф. дис. . . . канд. филол. наук. Киев, 1949 *. Ср. также об «Опыте российского
сословника» статью того же автора (Рус. яз. в шк. 1955. № 3 ) .
18
Макогоненко Г. П. Жизнь и творчество Д. И. Фонвизина / / Фонвизин Д. И. Собр. соч. М.;
Л., 1959. Т. 1. Ср.: Макогоненко Г. П. Новые материалы о Д. И. Фонвизине и неизвестные
его сочинения / / Рус. лит. 1958. № 3.
19
Грот Я. К- Карамзин в истории русского литературного языка / / Филологические разыска­
ния. СПб.. 1899. С. 86.

lib.pushkinskijdom.ru
10 Проблема Карамзина в истории стилей

Е щ е С. П . , Ш е в ы р е в к а л а м б у р н о о т о з в а л с я о новиковском ж у р н а л е
« Д е т с к о е чтение д л я сердца и р а з у м а » как о «детской школе К а р а м з и н а ,
2 0
где он п е р в о н а ч а л ь н о в ы р а б а т ы в а л свой слог» . О д н а к о б о л ь ш а я часть
тех и с с л е д о в а т е л е й , которые говорили о влиянии «новиковской школы»
на ф о р м и р о в а н и е стиля К а р а м з и н а , о г р а н и ч и в а л а это влияние узкими
хронологическими р а м к а м и 1780-х годов, до з а г р а н и ч н о г о путешествия
1б
К а р а м з и н а * . Кроме того, некоторые л и т е р а т у р о в е д ы странным о б р а з о м
сочетали у к а з а н и я на влияние «новиковской школы» с признанием зависи­
мости к а р а м з и н с к о й стилистической р е ф о р м ы от «английских теоретиков».
« Р а б о т ы в , Д е т с к о м чтении", — писал Л . И. П о л и в а н о в , — з а м е ч а ­
тельные по той отделке я з ы к а , которою з а м е т н о отличается все, что
п е ч а т а л о с ь в этом издании, подготовили тот новый язык, с которым потом
К а р а м з и н выступил на л и т е р а т у р н о е поприще; здесь же он углубился
в теорию поэтического творчества и, как видно, многое усвоил из англий­
2 1
ских т е о р е т и к о в » .
М е ж д у тем о б щ а я оценка роли Н. М. К а р а м з и н а в истории русской
речевой культуры н е в о з м о ж н а без т щ а т е л ь н о г о исследования л и т е р а т у р ­
но-языковой деятельности предшествующих и современных ему писателей
и — п р е ж д е всего — Н. И. Новикова, с которым Н. М. К а р а м з и н был
тесно с в я з а н , и не только в период, п р е д ш е с т в у ю щ и й з а г р а н и ч н о м у путе­
шествию. « Б л а г о р о д н а я натура этого человека,— писал о Новикове
В. Г. Б е л и н с к и й , — постоянно о д у ш е в л я л а с ь высокой г р а ж д а н с к о й стра­
стью — р а з л и в а т ь свет о б р а з о в а н и я в своем отечестве. И он увидел
могущественное средство д л я д о с т и ж е н и я этой цели в распространении
в о б щ е с т в е страсти к чтению [. . .] Когда я в и л с я Пушкин, всякое
ходячее по рукам стихотворение, действительно хорошее или только к а з а в ­
шееся х о р о ш и м , приписывалось П у ш к и н у , хотя бы и вовсе не принадле­
ж а л о ему. Т а к и Новикову приписывалось издание всякой книги и одобре­
ние всякого т а л а н т а : это в ы р а з и т е л ь н о у к а з ы в а е т на его роль на сцене
2 2
русской л и т е р а т у р ы » .
Н. А. Д о б р о л ю б о в подчеркивал общественно-политическое значение
сатиры Н о в и к о в а , его сатирических ж у р н а л о в : «Новиков [. . .] был пер­
вый и, м о ж е т быть, единственный из русских ж у р н а л и с т о в , умевший
в з я т ь с я з а сатиру смелую и б л а г о р о д н у ю , п о р а ж а в ш у ю порок сильный
23
и г о с п о д с т в у ю щ и й » . П р а в д а , с а т и р и ч е с к а я с т р у я в стиле Новикова
с середины 1770-х годов очень о с л а б е л а и как бы готова была иссякнуть.
О д н а к о считалось, что в деятельности Н. И. Новикова и его о к р у ж е н и я
проблема «нового слога Российского я з ы к а » и проблема сентиментального
стиля были выдвинуты в истории русской речевой культуры гораздо
р а н ь ш е Н. М. К а р а м з и н а и в более широком национальном плане.
А к а д . Н. С. Т и х о н р а в о в у к а з ы в а л на г р о м а д н у ю роль Н. И. Новикова
в развитии стилей русской л и т е р а т у р ы , а отчасти и русского л и т е р а т у р н о г о
языка и на з а в и с и м о с т ь стилистической реформы К а р а м з и н а от л и т е р а т у р ­
ной д е я т е л ь н о с т и Н о в и к о в а . Он п и с а л : « Н а д переводом статей „ Д е т с к о г о
ч т е н и я " в ы р а б а т ы в а л с я слог К а р а м з и н а . Д о с б л и ж е н и я с Новиковым
он н а п е ч а т а л т о л ь к о перевод идиллии Геснера , Д е р е в я н н а я н о г а " , в кото­
ром в с т р е ч а ю т с я места т а к о г о рода: ,,Потеряние некоторых из вас своих
отцев, коих п а м я т ь д о л ж н а пребыть н е з а б в е н н а в в а ш и х сердцах, с д е л а л о ,

Погодин М. П. Н. М. Карамзин. Ч. 1. С. 56.

21
Поливанов Л. И. Очерк жизни и литературной деятельности Карамзина / / Карамзин Н. М.
17
Избр. соч. М.. 1884. Ч. 1. С. XXXIV *.
18
Белинский В. Г. Избр. соч. М., 1941. Т. 3. С. 5 4 4 - - 5 4 5 * .
м
- Добролюбов Н. А. Поли. собр. соч. М.; Л., 1934. Т. 1. С. 258.

lib.pushkinskijdom.ru
 Проблема Карамзина в истории стилей 11

что вы, вместо чтоб ходили повеся голову, с т р а д а я под игом рабства,
в з и р а е т е ныне с радостию на восходящее солнце, и утешительные пении
2 4
р а с п р о с т р а н я ю т с я повсюду"» . Т а к о в петербургский язык К а р а м з и н а .
Д р у г а я речь слышится в тех переводах историографа, которые изданы
им, когда он жил в обществе словесников Новикова [. . .] В 1789 г.
у ж е писались «Письма русского путешественника» языком, который выра­
б о т а л с я в школе Новикова. З д е с ь н а ч а л с я новый литературный язык, соз­
д а н и е которого относят обыкновенно к одному Карамзину, тогда как сам он
в о с п и т ы в а л с я в обществе переводчиков Новикова. Прямое и, по нашему
у б е ж д е н и ю , вполне справедливое свидетельство современника т а к в а ж н о
в деле вопроса о преобразовании русского литературного языка К а р а м з и ­
ным, что мы приводим его вполне: «Стоит составить по годам рациональ­
2
ный к а т а л о г * всех изданных Компаниею трудов, сочинений, переводов,
эфемерид, чтобы увидеть, какое обдуманное движение дано литературе,
слогу и слову. — Это н а с т о я щ а я , с тем именем, эпоха преобразования
я з ы к а , неведущими относимая на одно лицо К а р а м з и н а , который был там
2 5
молодым сотрудником» .
Но т а к о г о рода с у ж д е н и я об исторических корнях «нового слога
Российского я з ы к а » и — соответственно — о литературной деятельности
К а р а м з и н а были единичны. К тому ж е они не сопровождались тща­
тельным конкретно-историческим анализом связи стиля К а р а м з и н а со сти­
лем Н. И. Новикова и его школы. Ведь Н. И. Новиков был не только
борцом за высокую культуру русского языка и з а его чистоту, но и ярост­
ным противником дворянского космополитического европеизма.
В ж у р н а л е «Кошелек», выступая, т а к же как и в «Живописце»,
против распространенного в дворянских кругах второй половины XVIII в.
низкопоклонства перед западноевропейской культурой, р а с с к а з а в о том,
что он и несколько его друзей решили всеми силами бороться против
злоупотребления иностранными словами, Н. И. Новиков пишет: «Мы нахо­
дили, что Российский язык не дойдет до совершенства своего, если
в письменах не прекратится употребление иностранных слов, но потом
встретилось новое препятствие: оное состояло в том, что если в письменах
и начнут с крайнею только осторожностию употреблять иностранные
речения, а будут отыскивать коренные слова Российские, и сочинять вновь
у нас не имевшихся, по примеру немцев, то и тогда сие утвердиться не мо­
ж е т , если не будет т а к а я ж е строгость наблюдаема и в обыкновенном Рос­
сийском разговоре». И д а л е е звучит призыв к культурной р а з р а б о т к е и ли­
т е р а т у р н о м у обогащению стилей устно-разговорной речи: «Ибо неоспори­
м а я есть истина, что доколе будут презирать свой отечественный язык
в обыкновенном разговоре, дотоле и в письменах не может оный ни до
2 6
совершенства дойти, ни обогатиться» .
П р о г р а м м а литературно-языковой реформы Н. И. Новикова была идео­
логически с о д е р ж а т е л ь н е е , разнообразнее, шире и в некоторых отношениях
д е м о к р а т и ч н е е карамзинской. З а м а л ч и в а н и е роли Новикова и его литера­
турного о к р у ж е н и я в истории стилей русской художественной литера­
туры и стилей русского литературного языка способствовало распростра­
нению односторонней и, по-видимому, преувеличенной оценки карамзин­
2 1
ской стилистической р е ф о р м ы * .
24 19
Геснер С. Деревянная нога / Пер. Н. М. Карамзина. СПб., 1783. С. 6—7 *.
25
Тихонравов Н. С. Соч. М., 1898. Т. 3, ч. 1. С. 155—156. Ср.: Ключевский В. О. Очерки и
речи. Второй сборник статей. М., 1912. С. 279. Ср. также: Тимковский И. Ф. Памятник
И. И. Шувалову //Москвитянин. 1851. № 9 и 10. С. 41. Ср.: Тихонравов Н. С. Соч. Т. 3,
ч. 1. Примеч. к с. 156.
2 6
Кошелек. 1774. С. И —12 и 13—14.

lib.pushkinskijdom.ru
12 Проблема Карамзина в истории стилей

Л и ш ь в советской н а у к е более глубоко и конкретно-исторически

2 7
поставлен вопрос о Н. И . Новикове и его просветительской деятельности ,
все шире р а с к р ы в а е т с я з н а ч е н и е Н. И . Н о в и к о в а и в истории русской лите­
22
р а т у р ы и я з ы к а * . « З а д о л г о до К а р а м з и н а , — читаем в Истории русской
л и т е р а т у р ы " , — новиковские ж у р н а л ы „Утренний с в е т " и „Московское
и з д а н и е " ф и л о с о ф с к и подготовляли и стилистически о ф о р м л я л и сенти­
2 8
ментализм в литературе» .
В з г л я д ы К а р а м з и н а на з а д а ч и л и т е р а т у р н о - я з ы к о в о й реформы во мно­
гих о т н о ш е н и я х с к л а д ы в а л и с ь под влиянием деятельности Н о в и к о в а и его
круга, х о т я з а т е м р а з в и в а л и с ь в более узком классовом, а н т и д е м о к р а т и ­
ческом н а п р а в л е н и и . Вместе с тем д л я всестороннего исторического осве­
щ е н и я идеологических основ и л и т е р а т у р н о й деятельности К а р а м з и н а
и стилистического с у щ е с т в а к а р а м з и н с к о й я з ы к о в о й реформы н е л ь з я ос­
т а в л я т ь в стороне вопрос об иных, более революционных и в основном
более д е м о к р а т и ч е с к и х путях р а з в и т и я н а п р а в л е н и й , ж а н р о в и стилей
русской л и т е р а т у р ы , которые о б о з н а ч и л и с ь в творчестве А. Н. Р а д и щ е в а
и « р а д и щ е в ц е в » , а т а к ж е в публицистических сочинениях И . А. Кры­
24
лова *.
Т а к и м о б р а з о м , оценка л и т е р а т у р н о г о творчества и л и т е р а т у р н о - я з ы ­
ковой р е ф о р м ы К а р а м з и н а , с л о ж и в ш а я с я в дореволюционной историогра­
фии и частично п е р е ш е д ш а я в советские р а б о т ы по истории русской лите­
р а т у р ы и русского л и т е р а т у р н о г о я з ы к а , д о л ж н а быть признана односто­
ронней и недостаточно историчной. Она нередко покоилась на положениях,
в о с х о д я щ и х к пристрастному, с о ц и а л ь н о ограниченному и з а и н т е р е с о в а н ­
ному суду современников К а р а м з и н а , идеологически близких к нему групп
д в о р я н с т в а , а т а к ж е на тех п р е д с т а в л е н и я х о едином потоке р а з в и т и я
русской л и т е р а т у р ы и стилей русского я з ы к а , которые культивировались
в т р а д и ц и о н н о й истории русской культуры (еще с самого н а ч а л а XIX в . ) .
М е ж д у тем элементы н а ц и о н а л ь н о - р у с с к о й демократической культуры
в последней четверти XVIII в. получили я р к о е л и т е р а т у р н о - х у д о ж е с т в е н н о е
и философско-публицистическое в ы р а ж е н и е в творчестве Р а д и щ е в а , в
стиле т а к и х его произведений, как « П у т е ш е с т в и е из Петербурга в Москву»,
ода «Вольность», «Беседа о том, что есть сын отечества» и д р . Р а д и щ е в
с т р е м и л с я в своем «Путешествии» и других сочинениях р а з о б л а ч и т ь
с позиций передовой русской общественной мысли и з а к л е й м и т ь с а м о д е р ­
ж а в н о - к р е п о с т н и ч е с к и й политический строй современной ему России с ее
в л а с т и т е л я м и , « п и я в и ц а м и ненасытными», « в а р в а р а м и , недостойными но­
сить имя человечества», с « у ж а с н ы м и узами» р а б с т в а , с к о в ы в а ю щ и м и
многомиллионное крестьянство, с п р а в и т е л ь с т в е н н ы м беззаконием, произ­
волом и м о р а л ь н ы м гниением, у к а з а т ь реальные пути и действенные спо­
собы о с в о б о ж д е н и я народа от ига ц а р е й и других притеснителей и наме­
тить о б щ и е контуры последующего р а з в и т и я национальной русской
культуры.
С о г л а с н о в з г л я д а м Р а д и щ е в а , и государство, и наука, и искусство,
и о б щ е с т в е н н а я д е я т е л ь н о с т ь людей д о л ж н ы быть поставлены на с л у ж б у
народу и н а п р а в л е н ы на з а щ и т у его интересов, на общественное б л а г о . С а м
н а р о д п р е д с т а в л я л с я Р а д и щ е в у огромной активной созидательной силой,
2 7
См.: Макогоненко Г. П. Московский период деятельности Николая Новикова: Дис. . .канд.
филол. наук. Л., 1945; Фридберг Л. Я. Николай Иванович Новиков (московский период
деятельности 1779—1792 гг.): Дис. . . . канд. филол. наук. М., 1946. Ср. также: Мако­
гоненко Г. П. Николай Новиков и русское просвещение XVIII в. / / История русской
литературы. Т. 4. Гл. о Н. И. Новикове. М.; Л.. 1951. Ср. также канд. дис. А. И. Горшкова
и автореф. дис. «Народно-разговорная лексика и фразеология в сатирических журналах
Н. И. Новикова 1769—1774 гг.» (Моск. гос. пед. ин-т им. В. И. Ленина, 1949).
2 8 2:ł
История русской литературы. М.; Л., 1947. Т. 4, ч. 2. С. 144 *.

lib.pushkinskijdom.ru
 Проблема Карамзина в истории стилей 13

к о т о р а я станет р е ш а ю щ и м фактором истории будущего. Р а д и щ е в стре­

мился « р а з б у д и т ь к новой жизни молодое поколение и очистить детей,
р о ж д е н н ы х в среде п а л а ч е с т в а и раболепия» (как писал Герцен о декаб­
25
ристах в своих «Концах и н а ч а л а х » ) * .
В своих произведениях Р а д и щ е в откликается на все острые общест­
венно-политические, моральные и философские вопросы, которые вол­
новали передовое русское общество в последней трети XVIII в. В совет­
ских р а б о т а х по истории русской литературы и культуры XVIII в. твор­
чество Р а д и щ е в а р а с с м а т р и в а е т с я как закономерный ф а к т и ф а к т о р рус­
ской и европейской л и т е р а т у р ы , науки и общественной мысли XVIII в.
Постепенно р а с к р ы в а е т с я и значение стилистических опытов Р а д и щ е в а
в истории преодоления и п р е о б р а з о в а н и я системы трех стилей, господ­
с т в о в а в ш и х в эпоху классицизма.
Таким образом, в освещении и понимании литературного творчества
К а р а м з и н а все острее выступает вопрос о х а р а к т е р е отношения его
к передовой, прогрессивной просветительской литературе XVIII в., и осо­
бенно в отношении к литературной деятельности Р а д и щ е в а и его сторон­
ников. Эти вопросы выдвигаются с разной степенью остроты и с разных
сторон в многочисленных советских работах по истории русской литера­
туры и журналистики XVIII в. (Я. Л . Б а р с к о в а , В. П. Семенникова,
Н. К. П и к с а н о в а , П. Н. Беркова, К- В. Сивкова, Г. А. Гуковского,
26
3 . И. Ч у ч м а р е в а , Н. И. Мордовченко, Л . Б. Светлова, Ю. М. Л о т м а н а *
9
и др.) * и получили особенно резкую и прямолинейную постановку
и соответствующее истолкование в трудах В. Н. Орлова и Г. П. Макого-
ненко. Г о в о р я о разделении сентиментализма в русской литературе конца
XVIII в. в своем исследовании «Русские просветители 1790—1800-х годов»,
В. Н. О р л о в у т в е р ж д а е т , что это разделение « н а ш л о законченное вопло­
щение в творчестве К а р а м з и н а и Р а д и щ е в а — писателей, занимавших
з и
противоположные фланги литературного фронта» . « К а р а м з и н и Ради­
щ е в стоят в начале раздельных путей, по которым русская литература
п о ш л а впоследствии — в пушкинское время и позже. Консервативно-
реакционный сентиментализм К а р а м з и н а и его учеников уводил в сторону
от жизни — в мир уединенных душевных переживаний и созерцательного
л ю б о в а н и я мирными красотами природы либо в область грустных воспоми­
наний об утраченных « и д е а л а х » феодальной эпохи и иллюзорных мечтаний
об их воскрешении. Путь этот закономерно приводил к тенденциозному
с г л а ж и в а н и ю реальных противоречий действительности и к оправданию
устоев и « п р а в о п о р я д к а » самодержавно-крепостнического строя. Актив­
ное, революционное искусство Р а д и щ е в а , основные идейно-художествен­
ные принципы которого были в той или иной мере восприняты наиболее
р а д и к а л ь н ы м и деятелями русской литературы, вело к жизни, к народности,
к глубокому раскрытию острейших противоречий социально-историче-
29
Вот еще некоторые из работ по изучению языка и стиля Радищева, представляющие неко­
торый интерес в связи с сопоставлением радищевского стиля с карамзинским: Ва­
сильева А. Н. О некоторых художественных особенностях «Путешествия из Петербурга
в Москву» А. Н. Радищева / / Учен. зап. Моск. обл. пед. ин-та. Т. 40: Тр. каф. рус. лите­
ратуры. 1956. Вып. 2; Ср.: Там же. Т. 42: Тр. каф. философии. 1956. Вып. 3; Васильева А. Н.
Художественный метод Радищева: Автореф. дис. .. . канд. филол. наук. М., 1953; Лот-
ман Ю. М. А. Н. Радищев в борьбе с общественно-политическими воззрениями и дворянской
эстетикой Карамзина: Автореф. дис. . . . канд. филол. наук. Тарту, 1951; Данкова М. А.
Роль русской народной поэзии в творчестве А. Н. Радищева: Автореф. дис.. . .канд. филол.
наук. М., 1954; Куканов А. М. Пушкин и Радищев: Автореф. дис. . . . канд. филол. наук.
М., 1954; Кулакова Л. И. А. Н. Радищев и вопросы художественного творчества в русской
литературе XVIII в.: Дис. . . . д-ра филол. наук. М., 1954; и мн. др.
30
Орлов Вл. Русские просветители 1790—1800-х годов. 2-е изд. М., 1953. С. 361.

lib.pushkinskijdom.ru
14 Проблема Карамзина в истории стилей

3 1
ской действительности, к борьбе с с а м о д е р ж а в и е м и крепостничеством» .
П р е д о с т е р е г а я н а ш и х л и т е р а т у р о в е д о в против поспешного з а ч и с л е н и я
3 2
Р а д и щ е в а в р а з р я д « с л о ж и в ш и х с я р е а л и с т о в » , В. Н. О р л о в стре­
мится д о к а з а т ь в связи с противопоставлением идеологических основ и
стилистических качеств творчества Р а д и щ е в а и К а р а м з и н а , что в русском
с е н т и м е н т а л и з м е «боролись р а з л и ч н ы е , в р а ж д е б н ы е друг другу идейные
и х у д о ж е с т в е н н ы е тенденции, что одни из них подготавливали будущий
р е а л и з м , а другие, напротив, о к а з а л и с ь питательной почвой д л я анти­
3 3 3 4
реалистического искусства» . И т а к , Р а д и щ е в и К а р а м з и н — антиподы .
К а р а м з и н о б ъ я в л я е т с я , в противовес Р а д и щ е в у и р а д и щ е в ц а м , обще­
ственно-политические и культурные интересы которых «целиком в р а щ а ­
л и с ь в кругу н а ц и о н а л ь н ы х проблем», космополитом, противником своеоб­
р а з н ы х путей р а з в и т и я русской культуры.
« И д е я преемственности н а ц и о н а л ь н о г о культурного р а з в и т и я была
д л я К а р а м з и н а пустым звуком»; « С в я з ь м е ж д у умами древних и новейших
россиян п р е р в а л а с я н а в е к и » , — у т в е р ж д а л он в программной речи, произ­
3
несенной в Российской а к а д е м и и . Поэтому, когда К а р а м з и н к а с а л с я
проблем культуры, л и т е р а т у р ы , л и т е р а т у р н о г о я з ы к а , эстетика народного
и н а ц и о н а л ь н о г о не имела д л я него никакой цены: «Красоты о с о б е н -
н ы е, с о с т а в л я ю щ и е х а р а к т е р словесности н а р о д н о й , уступают красо­
т а м о б щ и м : первые изменяются, вторые вечны. Хорошо писать д л я рос­
З б
сиян: е щ е л у ч ш е писать д л я всех людей» .
Путь К а р а м з и н а , по мнению В. Н. О р л о в а , «в широком историческом
3 7
плане был бесперспективным путем» . Поэтому «неправомерно говорить
44 3 8
о , , к а р а м з и н с к о м периоде в р а з в и т и и русской литературы» .
В соответствии с этой к в а л и ф и к а ц и е й п р е д л а г а е т с я произвести корен­
ную переоценку л и т е р а т у р н о - я з ы к о в о й и стилистической реформы К а р а м ­
зина. « Б е с с п о р н о , — поучает В. Н . О р л о в , — что р е ш а ю щ е е значение
в развитии русской л и т е р а т у р ы и русского литературного я з ы к а могла
иметь т е о р е т и ч е с к а я п р а к т и к а л и ш ь тех писателей, которые о б р а щ а л и с ь
к неисчерпаемым б о г а т с т в а м н а ц и о н а л ь н о г о о б щ е н а р о д н о г о я з ы к а и на его
б а з е р а з р а б а т ы в а л и и строили свою стилистику. Классово о г р а н и ч е н н а я
р е ф о р м а К а р а м з и н а в известной мере т а к ж е способствовала р а з в и т и ю
русского л и т е р а т у р н о г о я з ы к а (поскольку некоторые стороны ее о к а з а л и с ь
п л о д о т в о р н ы м и ) , но в целом не имела о б щ е н а р о д н о г о и о б щ е н а ц и о н а л ь ­
3 9
ного з н а ч е н и я » . « М е ж д у тем р е а л ь н о е значение и коренные результаты
к а р а м з и н с к о й реформы до самого последнего времени, к а к правило,
4 0
чрезмерно преувеличивались» . В. Н. О р л о в р е ш а е т с я д а ж е у т в е р ж д а т ь ,
что « п р а к т и ч е с к а я р а б о т а К а р а м з и н а и его соратников в сфере литера­
41
турного я з ы к а д а л а в общем ничтожные р е з у л ь т а т ы » . С а м о собой
р а з у м е е т с я , что эти голословные у т в е р ж д е н и я , к тому ж е основанные
на неразграничении стилей л и т е р а т у р н о г о я з ы к а и стилей художествен­
ной л и т е р а т у р ы , л и ш е н ы необходимого конкретного историко-лингвисти-
ческого о б о с н о в а н и я . З а т р о н у т ы е здесь вопросы не могут быть всесторонне

31
Там же. С. 362.
3 2
Там же. С. 364.
3 3
Там же. С. 365.
3 4
«Как человек, гражданин и писатель, Карамзин был совершенным антиподом Ради­
щева» (Там же. С. 55).
3 5
5 декабря 1818 г.
36
Орлов Вл. Русские просветители. . . С. 371. См. также: Карамзин И. М. Соч. СПб., 1820.
Т. 9. С. 315.
3 7 3 9 41
Там же. С. 52 . Там же. С. 383. Там же.
з и 4 0
Там же. С. 53. Там же.

lib.pushkinskijdom.ru
 Проблема Карамзина в истории стилей 15

рассмотрены и глубоко исторически разрешены на основе современных

наших знаний о литературной деятельности К а р а м з и н а , о развитии и из­
менениях его словесно-художественной системы, о выдвинутой и р а з р а б о ­
танной им новой системе стилей русской литературы.
Но Г. П. Макогоненко в своем исследовании « Р а д и щ е в и его время»
пошел еще д а л ь ш е в дискриминации литературно-художественной и об­
щественно-публицистической деятельности Карамзина. По мнению
Г. П. Макогоненко, К а р а м з и н , вернувшись в Москву из путешествия
по Европе в сентябре 1790 г., после ареста и ссылки Р а д и щ е в а , «созна­
тельно о т м е ж е в ы в а л с я от своих старых связей, и от связей с Новиковым
4 2
п р е ж д е в с е г о » . «В своих статьях 90-х годов К а р а м з и н выработал
43
новое с о д е р ж а н и е и новый стиль дворянской идеологии» . «От К а р а м з и н а
н а ч а л с я путь русского л и б е р а л и з м а , с его игрой в слова, с прикрытием
44
реакционной сущности своей политики либеральной ф р а з е о л о г и е й » .
Смело используя специальную фразеологию, свойственную передовой
революционной мысли: «общественное благо», «друг человечества», «закон
45
твой — просвещение» и т. д . , К а р а м з и н опустошает ее, л и ш а е т просвети­
тельного с о д е р ж а н и я . У т в е р ж д а я свою «утешительную философию» инди­
видуалистической морали, К а р а м з и н открыто боролся с идеями Просвеще­
ния; он «активно и сознательно стремился сентиментальное направление
противопоставить молодой, только начавшей с к л а д ы в а т ь с я в России
г р а ж д а н с к о й поэзии. При оценке поэзии К а р а м з и н а обычно з а м а л ч и в а ю т
4 6
ее воинствующе-антипросветительский характер» . « К а р а м з и н стремится
р а з р у ш и т ь радищевское учение об общественно-активном человеке, про­
47
светительскую теорию о величии человека» . По мнению Г. П. Макого­
ненко, « д в о р я н с к о - б у р ж у а з н а я наука, объявив К а р а м з и н а и его школу
носителями передовых идей в литературе, в канун появления д е к а б р и з м а
т щ а т е л ь н о з а т у ш е в ы в а л а антипросветительский пафос деятельности писа­
4 8
телей-сентименталистов» . И нет, как полагает Г. П. Макогоненко, боль­
шего исторического з а б л у ж д е н и я , чем то, когда творчество К а р а м з и н а
р а с с м а т р и в а е т с я как «идейно-эстетический итог XVIII века», и поэтому
«курс русской литературы XIX века начинается с а н а л и з а творчества
49
К а р а м з и н а и его школы» .
В силу своей дворянской ограниченности, «творческое наследие
К а р а м з и н а у ж е к 10-м годам XIX века утратило значение, о к а з а л о с ь
5 0
устаревшим» .
П р а в д а , «творчество К а р а м з и н а открывало в известной мере новые
возможности в искусстве и з о б р а ж е н и я человека, вело к раскрытию его
психологии. Известны заслуги К а р а м з и н а в области языка. Эстетические
открытия К а р а м з и н а определили появление Ж у к о в с к о г о , чьи поэтические
д о с т и ж е н и я были усвоены и Пушкиным. Но творчество гения русского
н а р о д а п р е ж д е всего опиралось на идейные д о с т и ж е н и я русских просвети­
5
телей XVIII века вообще и Р а д и щ е в а в ч а с т н о с т и » ' .
В этой концепции очень много неясного и исторически не оправдан­
ного. П р е ж д е всего бросается в глаза полное пренебрежение к истории
стилей русской художественной литературы. У Г. П. Макогоненко изложе­
ние политических в з г л я д о в К а р а м з и н а (не учитывающее притом их

42
Макогоненко Г. П. Радищев и его время. М., 1956. С. 525.
4 3 4 8
Там же. С. 526—527. Там же. С. 542.
44 4 9
Там же. С. 527 . Там же.
4 5 50
Там же. С. 528. Там же. С. 545.
4 6 51
Там же. С. 533. Там же.
47
Там же. С. 5 3 5 - 5 3 6 .

lib.pushkinskijdom.ru
16 Проблема Карамзина в истории стилей

э в о л ю ц и ю ) з а с л о н я е т и д а ж е отменяет историческую характеристику

л и т е р а т у р н о г о творчества этого п и с а т е л я . П о р т р е т К а р а м з и н а - п и с а т е л я
5 2
рисуется т у с к л ы м и , ш а б л о н н ы м и и однотонными к р а с к а м и . Н е упомя­
27
нуто д а ж е о пушкинской оценке с т и л я р а д и щ е в с к о й прозы * .
П р о т и в о п о с т а в л е н и е к а р а м з и н с к о м у творчеству словесно-художествен­
ной системы и м и р о в о з з р е н и я Р а д и щ е в а вместе с п р о д о л ж а т е л я м и его
л и т е р а т у р н о г о д е л а с т а н о в и т с я все более резким и прямолинейным,
когда Р а д и щ е в а о б ъ я в л я ю т критическим реалистом. Некогда а к а д .
П. Н. С а к у л и н писал: « П о „ П у т е ш е с т в и ю " Р а д и щ е в а м о ж н о изучать
с е н т и м е н т а л ь н ы й стиль не х у ж е , чем по „ П и с ь м а м русского путешествен­
5 3
н и к а " и по „ Б е д н о й Л и з е " К а р а м з и н а » . П р а в д а , сентиментализм Р а д и ­
5 4
щ е в а о п р е д е л я е т с я к а к сентиментализм социальный . Но у ж е с сере­
дины 20-х годов текущего столетия в стиле Р а д и щ е в а стали находить
все б о л ь ш е и б о л ь ш е примет «реалистического письма» (П. Г. Л ю б о м и ­
28
ров, А. П. С к а ф т ы м о в ) * .
Так, н а р я д у с теорией двух с е н т и м е н т а л и з м о в — «революционного»,
р а д и щ е в с к о г о , и «реакционного», к а р а м з и н с к о г о , — постепенно с к л а д ы ­
в а е т с я у некоторых советских л и т е р а т у р о в е д о в убеждение в том, что
К а р а м з и н и Р а д и щ е в п р и н а д л е ж а л и к разным литературным н а п р а в л е ­
ниям. Творческий метод Р а д и щ е в а к в а л и ф и ц и р у е т с я как критический
р е а л и з м ( И . П. П л о т н и к о в , В. Р . Щ е р б и н а , Ю. М. Л о т м а н , Н. Л . Степанов,
2 9 5 5
Н. К. П и к с а н о в , П. Н. Б е р к о в , С. Ф. Елеонский * и др.) .
«В центре внимания Р а д и щ е в а , — пишет П. Н. Б е р к о в , — в „ П у т е ш е ­
с т в и и " все в р е м я стоит не автор с его п е р е ж и в а н и я м и , не а б с т р а к т н ы й
44 44
человек с его горестями и р а д о с т я м и , с его „унынием и „меланхолией ,
как у К а р а м з и н а , а русский народ, крепостное русское крестьянство,
обездоленное, угнетаемое, всячески э к с п л у а т и р у е м о е и помещиками, и куп­
цами, и чиновниками, но полное больших человеческих чувств, полное
5Ь
потенциальной, часто п р о р ы в а ю щ е й с я революционностью» . И «не только
44
„ П у т е ш е с т в и е из Петербурга в Москву , но и последовавший за ним
4
„ Д н е в н и к одной недели ' я в л я е т с я д о к а з а т е л ь с т в о м того, что Р а д и щ е в
был одним из з а ч и н а т е л е й русского критического р е а л и з м а к а к в форме
44 44 44
„объективной ( „ П у т е ш е с т в и е ) , т а к и в ф о р м е „психологической
4 4 5 7
( , Д н е в н и к одной н е д е л и ) » .
Но иногда элементы р е а л и з м а о т к р ы в а ю т с я и у К а р а м з и н а . Н. К. Пик-
санов в своей р а б о т е писал: « Р а д и щ е в и К а р а м з и н — не союзники в сози­
дании единого стиля, а враги, а н т а г о н и с т ы . Один из них — глубокий
5 8
реалист, другой — у б е ж д е н н ы й сентименталист [ - . . ] »
«Сентиментализм К а р а м з и н а и его единомышленников становится
воинствующим [. . . ] » . Но «борьба р е ш и л а с ь в пользу Р а д и щ е в а и реа­
лизма.
Б о р ь б у эту ошибочно было бы понимать т о л ь к о как борьбу двух ли­
т е р а т у р н ы х стилей, двух эстетических систем, сентиментализма и реа-
5 2
См. рец. И. 3. Сермана «Ценное исследование о Радищеве» в кн.: XVIII век. М.; Л., 1959.
Сб. 4. С. 455.
5 3
Сакулин Я. Н. Пушкин и Радищев. М., 1920. С. 35.
54
См.: Сакулин Я. И. Русская литература. М., 1929. Ч. 2. С. 324.
5 5
См.: Елеонский С. Ф. Реализм Р а д и щ е в а / / Л и т . в шк. 1952. № 4 . Ср.: Берков П. Я.
А. Н. Радищев в истории русской литературы//Ленингр. ун-т. 1949. № 2 8 .
56
Берков Я. Я. Некоторые спорные вопросы современного изучения жизни и творчества
Р а д и щ е в а / / X V I I I век. М.; Л., 1959. Сб. 4. С. 198.
5 7
Там же. С. 204.
58
Пиксанов Н. К. «Бедная Анюта» Радищева и «Бедная Лиза» Карамзина и борьба реализма
с сентиментализмом//XVIII век. М.; Л., 1958. Сб. 3. С. 321.

lib.pushkinskijdom.ru
 Проблема Карамзина в истории стилей 17

л и з м а . Неверно было бы понять ее как столкновение двух теоретических

5 9
мировоззрений, консервативного и революционного [. . . ] » .
«Склонных к ф о р м а л и з м у литературоведов сбивало с толку то обстоя­
тельство, что в „ П у т е ш е с т в и и " Р а д и щ е в а находимы подобия или прямые
восприятия сентиментальной манеры — в языке, в лиризме, в ж а н р о в ы х
элементах „ П у т е ш е с т в и я " . Но такие черты не органичны д л я стиля
„ П у т е ш е с т в и я " ; преобладают и количественно, и по своей значимости
черты реалистические.
Столь ж е бесспорно, что и в стиле „Бедной Л и з ы " и вообще у К а р а м ­
зина — новеллиста и поэта, как и у других русских сентименталистов,
явственны черты р е а л и з м а . Так, достижением литературного р е а л и з м а
я в и л а с ь культурно-психологическая характеристика Э р а с т а : „. . .довольно
богатый дворянин, с изрядным разумом и добрым сердцем, добрым от
природы, но слабым и ветреным", „вел рассеянную ж и з н ь , думал только
о своем удовольствии, искал его в светских з а б а в а х , но часто не находил:
скучал и ж а л о в а л с я на судьбу свою"; „читывал романы, идиллии; имел
довольно живое в о о б р а ж е н и е " и т. д. Много реалистических черт рассеяно
в повести „ Ю л и я " , как и в других психологических повестях К а р а м з и н а .
С а м будучи даровитым, искренним поэтом-лириком, К а р а м з и н писал
(„Аониды", в т о р а я к н и г а ) : „ П о э з и я состоит не в надутом описании у ж а с ­
ных сцен натуры, но в живости мыслей и чувств. Молодому питомцу муз
л у ч ш е и з о б р а ж а т ь в стихах первые впечатления любви, д р у ж б ы , нежных
к р а с о т природы", — и вот в русской сентиментальной лирике находим
много правдивых, реалистических изображений душевной жизни. Больше
того: у К а р а м з и н а найдем иронические высказывания против ультра­
сентиментализма [.. .]
И все-таки К а р а м з и н остается сентименталистом. Индивидуализм,
субъективизм, асоциальность, авторитарность властно определяют собою
стиль К а р а м з и н а , — к а к социальность, демократизм, материализм, ре­
волюционность организуют стиль Р а д и щ е в а » .
3()
Уже из этой цитаты ясно, что понимание реализма * здесь является
очень условным и неопределенным.
М е ж д у тем в творчестве Р а д и щ е в а , при всем богатстве, выразитель­
ности и ярком своеобразии его стиля, при широком использовании этим
писателем разных пластов разговорно-бытовой, народной речи, д а л е к о
не всегда достигалось единство с о д е р ж а н и я и формы, иногда о б н а р у ж и ­
валось несоответствие между новым идейным содержанием и старыми,
архаическими стилистическими формами его в ы р а ж е н и я .
Так, Р а д и щ е в решительно отвергал мистико-кабалистические «бредо-
умствования» масонства, он боролся с идеалистическими учениями
масонов о природе, о происхождении человека и его сознания, о «мирах
иных» и т. п. Однако нельзя с к а з а т ь , чтобы стиль Р а д и щ е в а был совер­
шенно свободен от всякой связи с языком масонской литературы и что
Р а д и щ е в в своем стиле совсем преодолел ту языковую традицию, в русле
которой д в и г а л а с ь л и т е р а т у р н а я деятельность М. М. Хераскова, А. М. Ку­
т у з о в а , И. В. Лопухина, а отчасти Н. И. Новикова (не в области сатиры)
и других ученых и писателей 70—90-х годов XVIII в.
Нередко слышится близкий ритм, о б н а р у ж и в а е т с я как бы сходный
с радищевским словарь в памятниках русского масонства. Например,
в « Р а з м ы ш л е н и я х о науке масонской»: «Всякое существо с т р а ж д у щ е е и

5 9
Там же. С. 323.
6 0
Там же. С. 324.
2 В. В. Виноградов

lib.pushkinskijdom.ru
18 Проблема Карамзина в истории стилей

в о з д ы х а ю щ е е имеет с в я щ е н н о е над тобой право; берегись когда-нибудь

не признать оного; не о ж и д а й , чтобы п р о н з а ю щ и й вопль бедности воскли­
цал к тебе. П р е д у п р е ж д а й и утешай несчастного в робости; не з а р а з и
т щ е с л а в и е м источников воды жизненной, в которых несчастный д о л ж е н
утолить свою ж а ж д у ; не ищи н а г р а д ы за твое благотворение в пустых
6 1
плесках толпы народной» . С а м о собой р а з у м е е т с я , что идеологическая и
о б щ е с т в е н н о - п о л и т и ч е с к а я н а п р а в л е н н о с т ь внешне однородных приемов
речи, сходных слов и ф р а з е о л о г и ч е с к и х в ы р а ж е н и й в стиле Р а д и щ е в а и
в стиле п р е д ш е с т в у ю щ е й и современной ему масонской литературы могли
3 1
быть глубоко р а з л и ч н ы * . В силу своей сложности, противоречивости,
идеологической насыщенности и социально-речевого многообразия язык и
стиль Р а д и щ е в а , конечно, д о л ж н ы активно использоваться при а н а л и з е
произведений К а р а м з и н а соответствующего периода его деятельности.
Такое сопоставление очень в а ж н о и полезно д л я определения глубоких
качественных различий — и известных схождений — м е ж д у револю­
ционно-демократическим мировоззрением Р а д и щ е в а и л и б е р а л ь н о - б у р ­
ж у а з н ы м — К а р а м з и н а и между о с н о в о п о л а г а ю щ и м и принципами их сти­
листики, тем более что многие из тех вопросов и идей, которые з а н и м а ю т
существенное место в творчестве Р а д и щ е в а , волновали т а к ж е молодого
ь 2
К а р а м з и н а и н а ш л и своеобразное о т р а ж е н и е в его ранних сочинениях .
П р а в д а , в стиле Р а д и щ е в а шире и р а з н о о б р а з н е е представлены и ис­
пользованы элементы н а р о д н о - р а з г о в о р н о й и народнопоэтической речи.
44
« Н а ,,просторечие к а к на один из источников своего стиля ссылается
44
сам Р а д и щ е в (в главе „Вышний В о л о ч о к ) , он любит просторечие и не
боится, подобно К а р а м з и н у , вводить в свое и з л о ж е н и е грубоватые просто­
44
народные слова: ,,чуть я не лопнул"; плюнул ему в рожу , ,,куда ни вер­
44 44 44
тись , ,,кто тебя т о л к а е т в шею , ,,куды какой затейник , ,,кого черт не
44 44 44 44
д а в и т , ,,поворотя оглобли , ,,что за манер , ,,два крючка сивухи ; ,,шасть
44 44 44
в двери , ,,рот р а з и н у в до ушей , ,,зевнул во всю мочь , ,,голова х у ж е
44 44 6 3
б о л в а н а , подтибрил и т. п . » .
Вместе с тем в стиле Р а д и щ е в а п о р а ж а е т широта употребления раз­
ных стилей и форм церковнославянской речи. Р а д и щ е в иногда прибегал
к с л о в а р ю , типичному д л я древнерусской, преимущественно церковной,
письменности («отжени», «отриновен», « п о м а в а е м о е » , «днесь», «внезапу»,
«убо», « а м о ж е » и т. п . ) . Он глубоко использует и з о б р а з и т е л ь н ы е сред­
ства ц е р к о в н о - к н и ж н о г о витийственного слога. Таким о б р а з о м , в отличие
от К а р а м з и н а , который стремился к точной фиксации стилистических
норм о б щ е г о л и т е р а т у р н о г о я з ы к а , Р а д и щ е в необыкновенно широко раз­
двигает пределы в о з м о ж н о г о применения в повествовательной и философ-
ско-публицистической прозе слов, о б р а з о в , конструкций и изобразитель­
ных средств как народного просторечия и фольклорной поэзии, т а к и цер­
ковно-книжного высокого слова, иногда «обветшалого» типа
Необходимо, впрочем, иметь в виду, что творчество К а р а м з и н а в его
развитии, изменениях и колебаниях е щ е очень м а л о изучено, что у нас
нет а к а д е м и ч е с к о г о и з д а н и я сочинений К а р а м з и н а , что многие в а ж н ы е
произведения этого писателя з а т е р я л и с ь в и з д а н и я х конца XVIII и начала

Семека Ал. Русские розенкрейцеры и сочинения императрицы Екатерины II против масон­

с т в а / / Ж М Н П . 1902. № 2 . С. 389 -390.
О наличии некоторых соответствий и соотношений между «Путешествием из Петербурга
в Москву» Радищева и «Письмами русского путешественника» Карамзина см. статью:
Wedel Е. А. N. RadiSOevs «Reise von Petersburg nach Moskau» und N. M. Karamzins
:v2
«Reisebriefe eines R u s s e n » / / D i e Welt der Slaven. 1959. Jahrgang IV. Hft. 3 und 4 *.
Елеонский С. Ф. Из наблюдений над языком и стилем «Путешествия из Петербурга
в М о с к в у » / / X V I I I век. 1958. Сб. 3. С. 3 2 8 - 329.

lib.pushkinskijdom.ru
 Проблема Карамзина в истории стилей 19

XIX в. и что прямолинейно вычерченные контрасты между литературными

системами Р а д и щ е в а и К а р а м з и н а не всегда достаточно рельефны и убе­
дительны. Например, вопрос о границах литературного я з ы к а и я з ы к а ху­
дожественной литературы, как их понимал и определял К а р а м з и н , очень
с л о ж е н . Эти границы в представлении К а р а м з и н а менялись на протяжении
около сорока лет. И сам К а р а м з и н в своей литературной деятельности по
р а з н ы м направлениям то с у ж а л , то расширял пределы литературного
слога. Во всяком случае, несомненно, что в начале своего литературного
поприща К а р а м з и н гораздо свободнее включал в круг своего пользова­
ния такие формы традиционного высокого и простого стиля, от которых
он затем о т к а з а л с я . В соответствии с этим, естественно, подвергалась
изменениям и структура среднего, карамзинского стиля. В рецензии на
«Вергилиеву Энеиду, вывороченную наизнанку» Н. Осипова Н. М. Карам­
зин писал: «Никто из древних поэтов не был так часто т р а в е с т и р о -
в а н, как бедный Виргилий [.. .] При всем моем почтении к величайшему
из поэтов Августова времени, я не считаю за грех такие шутки [...]
Только надобно, чтобы шутки были в самом деле з а б а в н ы ; иначе они будут
несносны д л я читателей, имеющих вкус. По справедливости можно ска­
з а т ь , что в нашей в ы в о р о ч е н н о й н а и з н а н к у Энеиде есть много
х о р о ш и х и д а ж е в своем роде прекрасных мест» . В числе примеров
удачных выражений, приводимых Карамзиным, есть такие, которые позд­
нее К а р а м з и н признал бы пошлыми, грубыми и простонародными. На­
пример:
65
И сам к сторонке притуляся ,
Он ветрам всем свободу дал.

Вздурились ветры, засвистели, Иной дул выпуча глаза.

Взвились, вскружились, полетели; Горшок у бабы как со щами
Настала сильная гроза; Бурлит в растопленной печи,
Иной пыхтел надувши губы, Так точно сильными волнами
Другой шипел оскаля зубы, Кипело море в той ночи.

Зевес тогда, с постели вставши,

Спросонья морщился, зевал;
И только лишь глаза продравши,
Нектара чашку ожидал
ьь
Иль попросту отъемной водки .

На креслах штофных с бахромою К рассказам уши протянули

Разнежившись сидел Эней,
И хвастать начал он собою
Перед Дидоною своей.
Все вдруг замолкли, занишкнули,
И слушали разинув рот.
Эней, то видя, восхищался,
Как можно больше лгать старался,
67
Весь надседая свой живот .

З а к а н ч и в а е т свою рецензию К а р а м з и н такими словами:

«Есть ли бы вся Энеида была так травестирована, то я поздравил бы
русскую литературу с хорошим и весьма хорошим комическим произве-
6 4
Моск. журн. 1792. Ч. 6. С. 204.
6 6
Ср. у И. С. Тургенева в рассказе «Малиновая вода» («Записки охотника»): «После пожара
этот заброшенный человек приютился или, как говорят орловцы, „притулился" у садовника
Митрофана» (Тургенев И. С. Поли. собр. соч. и писем. Соч. М.; Л., 1963. Т. 4. С. 36).
6 6
Любопытно, что, кончая цитату этими словами, Карамзин тем самым признает слишком
гадким следующий стих: «Для прочищенья пьяной глотки».
6 7
Моск. журн. 1792. Ч. 6. С. 2 0 4 - 2 0 7 .
2'

lib.pushkinskijdom.ru
20 Проблема Карамзина в истории стилей

д е н и е м ; но, к с о ж а л е н и ю , много и с л а б о г о , р а с т я н у т о г о , с л и ш к о м низкого;

много т а к ж е нечистых или противных ушам стихов — н а п р и м е р :
Был мрак и днем, так как в ночи.
6 8
Облизывался как кот и проч.»

Если о б р а т и т ь с я к с а м о й первой ч а с т и ирои-комической поэмы Н. Оси-

6 9
пова , т о л е г к о д о г а д а т ь с я , что Н. М. К а р а м з и н п р и з н а л бы в ней с л а б ы м ,
« с л и ш к о м н и з к и м » , г р у б ы м . В к а ч е с т в е примеров комически в ы р а з и т е л ь ­
ного с т и л я К а р а м з и н д е й с т в и т е л ь н о п о д о б р а л и более г л а д к и е , и более
« н е й т р а л ь н ы е » стихи. К «слишком грубым» он, очевидно, относил в ы р а ж е ­
ния т а к о г о р о д а :
Эней был удалой детина Тотчас сварганили селянку,
И самый хватский молодец: Поевши, принялись за склянку
Герои все пред ним скотина: И стали плотно куликать:
Душил их так, как волк овец. Забыли грусти все и скуки;
(272) И прежние свои все муки
Сивухой стали заливать.
Эней, и без того детина, (278)
Был самый хватский молодчина,
Куда ни кинь так молодцом. Разбойник, хват, урвач, гуляка.
(285) (279)

Но знать, что на Олимпе бабы Явилась вдруг пред ним колдовка,

По-нашему ж бывают слабы Цыганка, старая хрычевка.
И так же трудно их унять. (281)
(272)

Хватив крючок он винной кашки,

Судьбы свирепой оплеухи
Ни в чем как будто не бывал;
Его жиляли так, как мухи.
Пошли по животу мурашки,
і 273)
И он повеселее стал.
(283-284)
Все море сделалось как тюря.
(275)
Тотчас пошли у всех поклоны
Настала в море чертовщина. И шарканья наперерыв;
Пошли учтивства, эабобоны:
(275)
Всяк сделался там в ласках чив.
Иной от страха и от скуки (285)
Сивухой наполнял живот.
Но туп как сущая дубина
(275)
И разгильдяй как самый слон.
Нептун, услыша суматоху, (286)
Бурлили ветры как в волнах,
Хотел им с сердца дать жареху Во все хайло все заревели.
И всех заколотить в щелях. (291)
(277)
Проворы лясы под пущали,
Нарциссы дурищ облещали.
(291)
3 4
Встретив в стихотворении «К л и р е » * слово «полуда»:
Считая знатность за полуду,
Я знаю, что под ней есть яд, —
Там же. С. 2 0 7 - 2 0 8 .
См., например.: Ирон-комическая поэма / Ред. и примеч. Б. Томашевского. Л., 1933.
С. 267-- 292. Далее цитаты и ссылки на страницы приводятся по этому изданию.
lib.pushkinskijdom.ru
 Проблема Карамзина в истории стилей 21

К а р а м з и н д е л а е т примечание: «Н е н и з к о л и с и е с л о в о в с т и-
7 0
х а х?»
Б у д у щ и й г р а ф Д . Н. Блудов определил отношение К а р а м з и н а и его
5
школы к «простому слогу» * таким афоризмом: «Слог самый простой
не есть я з ы к обыкновенных разговоров, т а к ж е как и самый простой ф р а к
7 |
не есть еще ш л а ф р о к » . С этой точки зрения следует оценивать в з г л я д
Д . Н. Б л у д о в а на стиль Крылова как на «площадной и подлый». Харак­
терен такой анекдот, рассказанный Д . Н. Блудовым: «„Что за б а с н я ! —-
вскричал Крылов, прочитав П ь я н и ц у Александра И з м а й л о в а . — Ка­
кие отвратительные картины и какой площадной подлый слог!" — „ Д а , —
с к а з а л ему Д [ м и т р и е в ] ; — э т о в а ш а свинья в платье к в а р т а л ь н о г о " .
Хороший урок для писателей, имеющих талант и славу. Их пример за­
7 2
разителен» .
Интересны т а к ж е д л я характеристики отношения К а р а м з и н а и его при­
в е р ж е н ц е в к языку фольклора такие суждения Д . Н. Блудова о русских
пословицах:
«Везде пословицы н а з ы в а ю т хранилищем мыслей народных; мне ка­
ж е т с я , что русские м о ж н о назвать и хранилищем сердечных чувствова­
ний. Н а ш и предки з а в е щ а л и нам, как святыню, не только остроумные
наблюдения отцов своих, не только советы их б л а г о р а з у м и я , но и в ы р а ж е ­
ния чувствительности. Все знают пословицу: Не по хорошу мил, а по милу
хорош, которая содержит в себе тайну любви и ее странностей. Д р у г а я :
Милому сто смертей, очень ж и в о и з о б р а ж а е т беспокойство сердца, тво­
р я щ е г о д л я себя у ж а с ы . Но, может быть, всех лучше и трогательнее
одна, меньше известная: Не сбывай с рук постылого, приберет бог милого!
К а к а я п р е к р а с н а я , почти небесная мысль: любовью к друзьям охранять
в р а г о в от самых ж е л а н и й ненависти! Она дышит великодушием, неж­
73
ностью и верою в провидение» .
Антинародный с л а щ а в ы й сентиментализм этого рассуждения очень
типичен д л я эпигонской литературы карамзинистов этого толка (ср. стиль
37
кн. П. И. Ш а л и к о в а ) * .
В последних р а б о т а х Г. П. Макогоненко, относящихся к литературной
деятельности К а р а м з и н а , выступают иные соображения и иные противо­
поставления. В своей статье «Был ли карамзинский период в истории
русской литературы?» Г. П. Макогоненко стремится д о к а з а т ь , что в исто­
рии русской литературы, когда в ней (так ж е , как и в западноевро­
пейских литературах) «под воздействием идей Просвещения с к л а д ы в а ­
лись д в а художественных метода, определявших д в а литератур­
4
ных направления — реализм и сентиментализм» ,
« К а р а м з и н — это не только шаг вперед, но и о т с т у п л е н и е от уже
з а в о е в а н н о г о литературой русского просвещения, преодоление тех тради­
ций, которые были з а л о ж е н ы передовой литературой 70—80-х годов
7 5
XVIII столетия, борьба с литературой р о ж д а в ш е г о с я р е а л и з м а » , с до­
стижениями Фонвизина, Р а д и щ е в а , Д е р ж а в и н а , Крылова. « У т в е р ж д а я
новое направление, К а р а м з и н действовал решительно, широко и смело.
Он о т к а з а л с я от многих великих традиций русской литературы: от пони­
мания писателя как г р а ж д а н и н а , от сатиры, от объективного и з о б р а ж е -
7 0
Моск. журн. 1792. Ч. б. С. 217.
71
Ковалевский Е. П. Граф Блудов и его время. СПб., 1866. С. 242
7 2
Там же. С. 243.
7 3
Там же. С. 245 .
74
Макогоненко Г. П. Был ли карамзинский период в истории русской литературы? / /
Рус. лит. 1960. № 4 . С. 8.
7 5
Там же. С. 10.

lib.pushkinskijdom.ru
22 Проблемы Карамзина в истории стилей

ния ж и з н и , от возвеличения человека, от проповеди активной г р а ж д а н ­

ской д е я т е л ь н о с т и во имя изменения н е с п р а в е д л и в о г о мира и у н и ч т о ж е н и я
з л а и многого другого. О т р и ц а я и п р е о д о л е в а я сатирическое, реалисти­
ческое н а п р а в л е н и е , борясь с просветительной идеологией, К а р а м з и н
у с т а н а в л и в а л с в я з ь с п р е д ш е с т в о в а в ш е й ему литературой через голову
этого н а п р а в л е н и я , з а м а л ч и в а я его опыт и д о с т и ж е н и я . Так, м е ж д у про­
чим, была в ы р а б о т а н а собственная п е р и о д и з а ц и я русской л и т е р а т у р ы
7 6
XVIII века и определено место новой школы в ее истории» . З д е с ь литера­
турное т в о р ч е с т в о К а р а м з и н а , его д е я т е л ь н о с т ь по усовершенствованию
стилей русской художественной л и т е р а т у р ы и литературного я з ы к а про­
извольно — д л я геометрической прямолинейности противопоставлений —
о т р ы в а е т с я д а ж е от Фонвизина и Д е р ж а в и н а .
С о в е р ш е н н о ясно, что Г. П. М а к о г о н е н к о не находит и дороги от Ка­
р а м з и н а к П у ш к и н у . В связи с этим весь « к а р а м з и н с к и й период» в истории
русской л и т е р а т у р ы , с 90-х годов XVIII в. до н а ч а л а 40-х годов XIX в.,
для М а к о г о н е н к о о к а з ы в а е т с я литературоведческой фикцией, н а ч а л о со­
з и д а н и я которой положено самим К а р а м з и н ы м . К такому убеждению ве­
дет Г. П. М а к о г о н е н к о его уверенность в том, что русский р е а л и з м как
художественный метод и л и т е р а т у р н о е н а п р а в л е н и е с о з д а в а л с я или создан
«творческими д о с т и ж е н и я м и Фонвизина, Д е р ж а в и н а , Крылова и Р а д и ­
щ е в а » . П р а в д а , по у т в е р ж д е н и ю Г. П. М а к о г о н е н к о , «между реализмом
7 7
XVIII века и сентиментализмом много о б щ е г о » . Но К а р а м з и н у теперь
п р о т и в о п о с т а в л я е т с я по своему влиянию на ход р а з в и т и я русской литера­
туры в конце XVIII и н а ч а л е XIX в. Д е р ж а в и н - п о э т . «Художественное
воплощение а в т о б и о г р а ф и ч е с к о г о героя Д е р ж а в и н а , о с о з н а в ш е г о себя
свободной личностью, было величайшим открытием русской поэзии
XVIII века. Оно было сделано до К а р а м з и н а , на иной философской и
эстетической основе. Стихи Д е р ж а в и н а р а с к р ы в а л и обаятельный мир
души русского человека, г р а ж д а н и н а и патриота. Главным в открытии
Д е р ж а в и н а было и з о б р а ж е н и е лирического героя в единстве о б щ е г о и
частного, г р а ж д а н и н а , исполняющего свой долг, и частного человека.
А как только на мир стала смотреть неповторимо б о г а т а я личность, так
в стилях о к а з а л о с ь в о з м о ж н ы м з а п е ч а т л е т ь реальность, конкретность
о к р у ж а в ш е й поэта природы [. . .]
К а р а м з и н с к о й д е к л а р а ц и и о поэте — ,,искусном л ж е ц е " , чью заслугу
с о с т а в л я е т уменье , , в ы м ы ш л я т ь приятно*' и ,,строить з а м к и на песке",
противостоял д е р ж а в и н с к и й цикл стихов о роли поэта и месте поэзии в об­
78
щественной жизни — , , П а м я т н и к " , , , Л е б е д ь " и ,,Храповицкому"» .
О художественной прозе К а р а м з и н а и его литературно-критической
публицистической деятельности не с к а з а н о ничего или почти ничего. Все
сводится к д о с т и ж е н и я м в области стихотворных ж а н р о в .
«Художественные открытия Д е р ж а в и н а были немедленно усвоены мо­
лодыми поэтами — Д а в ы д о в ы м , Б а т ю ш к о в ы м , Пушкиным» . Пушкин
учился у Д а в ы д о в а и Б а т ю ш к о в а . Вместе с тем Пушкин понял, что Ж у к о в ­
ский открыл новые богатства романтической поэзии, «поэзии чувства
и сердечного в о о б р а ж е н и я » . Все эти новые поэтические д о с т и ж е н и я ,
р е а л и з о в а н н ы е вне школы К а р а м з и н а , П у ш к и н подверг творческому
синтезу и, преодолев романтизм, в самом н а ч а л е 20-х годов «выходит
на дорогу поэзии действительности. Но то не было возвратом к старому,
8 0
к д е р ж а в и н с к о й т р а д и ц и и » . « З а в о е в а н и е П у ш к и н ы м историзма, овла-

7 6 7Й 8 0
Там же. Там же. С. 23. Там же. С. 32
77 79
Там же. С. 8. Там же. С. 24.

lib.pushkinskijdom.ru
 Проблема Карамзина в истории стилей 23

дение опытом психологического раскрытия внутреннего человека позво­

лили ему, о п и р а я с ь на первые достижения писателей-реалистов, оконча­
81
тельно утвердить реализм в русской л и т е р а т у р е » .
Такими с о о б р а ж е н и я м и , не менее односторонними и прямолинейными,
чем с т а р а я схема, не только отвергается положение о «карамзинском
периоде» в истории русской литературы, но и внушается искаженное
представление об истории стилей русской художественной литературы
38
конца X V I I I — н а ч а л а XIX в . * Особенно п о р а ж а е т исключение проблемы
стилей прозы и пренебрежение к вопросу о взаимодействии и развитии
39
р а з н ы х ж а н р о в ы х стилей стихотворного языка * .
В сущности, по схеме, очень близкой к взглядам Г. П. Макогоненко,
а отчасти В. Н. Орлова, построена статья Г. В. Ермаковой-Битнер «Поэты-
8 2
сатирики конца X V I I I — н а ч а л а XIX в . » . «Карамзинизм» здесь понима­
83
ется упрощенно и н е и с т о р и ч н о .
Необходимо глубже вникнуть в творческую эволюцию К а р а м з и н а и
объективно-исторически оценить его роль в истории русской литературы
и ее стилей, а для этого в а ж н о исследовать сочинения К а р а м з и н а в их
н а с т о я щ е м объеме и подлинном виде.
При изучении с стилистической точки зрения ж у р н а л о в 90-х годов
бросаются в глаза интересные стихотворения и прозаические произведе­
ния, принадлежность которых перу К а р а м з и н а может быть д о к а з а н а почти
с непреложной достоверностью и которые, однако, остаются не включен­
ными ни в издания его сочинений, ни в библиографические указатели
его творчества. Одни из них касаются общих философских, нравственных
и общественно-политических основ мировоззрения молодого К а р а м з и н а ,
другие р а з в и в а ю т его взгляды на крестьянский вопрос, крепостное право
и народный быт, в третьих о т р а ж а ю т с я литературно-эстетические вкусы
41
Карамзина *.

Там же. ^
См.: Поэты-сатирики конца XVIII —начала XIX в. 2-е изд., Л., 1959. (Б-ка поэта. Боль­
шая сер.).
Ср по этому вопросу мнение П. Н. Беркова в рецензии «Значительный вклад в изучение
40
русской сатиры конца XVIII —начала XIX века» в журн.: Рус. лит. 1960. № 4. С. 22 7 *.

lib.pushkinskijdom.ru
И З Н А Б Л Ю Д Е Н И Й НАД ЯЗЫКОМ И СТИЛЕМ
И. И. Д М И Т Р И Е В А

I
Р е ф о р м а стилей русского л и т е р а т у р н о г о я з ы к а конца X V I I I — н а ч а л а
XIX в., п р и к р е п л е н н а я ж и в ы м сознанием современников и последующей
культурной т р а д и ц и е й к имени Н. М. К а р а м з и н а , фактически подготов­
л я л а с ь и о с у щ е с т в л я л а с ь целой плеядой з а м е ч а т е л ь н ы х русских писате­
лей второй половины XVIII в. — во г л а в е с Н. И. Новиковым, А. Н. Р а д и ­
щевым и Г. Р . Д е р ж а в и н ы м . Н. М. К а р а м з и н стал л и ш ь той центральной
л и т е р а т у р н о й личностью конца X V I I I — н а ч а л а XIX в., в художественном
творчестве и п р о г р а м м н ы х статьях которой эта я з ы к о в а я р е ф о р м а н а ш л а
свое н а и б о л е е определенное с стилистической точки зрения, наиболее
д е т а л ь н о р а з р а б о т а н н о е в плане общей н а ц и о н а л ь н о й л и т е р а т у р н о - я з ы ­
ковой нормы, хотя и искусственно суженное, социально ограниченное
и в силу этого однобокое, в ы р а ж е н и е . И з среды л и т е р а т у р н ы х деятелей
конца X V I I I — н а ч а л а XIX в., принимавших вместе с Н. М. К а р а м з и н ы м
активное у ч а с т и е в работе по ф о р м и р о в а н и ю и определению с о с т а в а и
строя новой системы русского л и т е р а т у р н о г о я з ы к а и его стилей, у ж е
в 90-х годах XVIII в. резко выделился и был поставлен почти на ту ж е
высоту, что и К а р а м з и н , его друг, п о с л е д о в а т е л ь и с п о д в и ж н и к И. И. Д м и т ­
риев. П л е м я н н и к И. И. Д м и т р и е в а — М. А. Д м и т р и е в — в мемуарах
«Мелочи из з а п а с а моей памяти» в ы р а ж а л не столько свое родственное
отношение, сколько общественное с у ж д е н и е своего социального круга и
о б щ у ю оценку своего поколения, когда писал: « И . И. Д м и т р и е в совершил
д л я русского стиха то ж е , что К а р а м з и н д л я прозы, т. е. он д а л ему про­
стоту и непринужденность естественной речи, чистоту в ы р а ж е н и я и совер­
шенную п р а в и л ь н о с т ь словосочинения без н а т я ж е к и перестановок слов
д л я меры и д л я наполнения стиха, чем о б е з о б р а ж и в а л и старинные стихо­
творцы я з ы к поэзии. Язык поэзии, язык богов, д о л ж е н быть текучее и
плавнее обыкновенного человеческого; а у них он был всегда с в я з а н
и с з а п и н к о ю . И поэты и читатели о п р а в д ы в а л и это тем, что стихотворный
я з ы к стесняет мера; но Д м и т р и е в д о к а з а л , что она не стесняет д а р о в а н и я .
Ж у к о в с к и й , Б а т ю ш к о в , Пушкин подтвердили то ж е своим примером.
Д м и т р и е в и К а р а м з и н стоят на одном ряду как п р е о б р а з о в а т е л и я з ы к а на­
шего: один в стихах, другой в прозе. С них н а ч а л а с ь в нашей л и т е р а т у р е
1
эпоха художественности» .
В сущности почти то ж е суждение было в ы с к а з а н о г о р а з д о р а н ь ш е
А. Е. И з м а й л о в ы м в « Б л а г о н а м е р е н н о м » , в извещении о пятом издании
сочинений И . И. Д м и т р и е в а : «Н. М. К а р а м з и н первый дал нам о б р а з ц ы ,
как д о л ж н о писать в п р о з е, а И. И. Д м и т р и е в — в с т и х а х » .
На х а р а к т е р и с т и к у я з ы к а и стиля И. И. Д м и т р и е в а в т р у д а х последую­
щих о б о з р е в а т е л е й и историков русской л и т е р а т у р ы конца XIX и XX в.
о к а з а л а сильное влияние статья П. А. В я з е м с к о г о о жизни и стихотворе­
3
ниях И. И. Д м и т р и е в а .
1
Дмитриев М. А. Мелочи из запаса моей памяти. М., 1866. С. 113—114.
2
Благонамеренный. 1819. № 3 . С. 194; ср.: Галахов А. Д. История русской словесности,
древней и новой. 3-е изд. СПб., 1894. Т. 2. С. 117*.
3
См.: Известие о жизни и стихотворениях Ивана Ивановича Дмитриева / / Дмитриев И. И.
Стихотворения. СПб., 1823.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 25

П . А. Вяземский считает, что с «Московского ж у р н а л а » К а р а м з и н а

« н а ч и н а е т с я новое летосчисление в я з ы к е нашем». П о его мнению, К а р а м ­
зин и Д м и т р и е в я в л я ю т с я «двумя основателями нынешнего языка нашего».
Они о б о г а щ а л и русский литературный язык «добычею, взятою из его соб­
ственных сокровищ». И. И. Д м и т р и е в «в разных родах испытывал свои
силы». Но в его творчестве особенно выделяются, я в л я ю т с я наиболее про­
дуктивными три ж а н р а , три стиля: средне-высокий, лирический, сказоч­
ный и басенный. Д м и т р и е в осмеял и пародировал старый высокий стиль
одической поэзии. Он «умел себе присвоить род, еще не испытанный ни
Л о м о н о с о в ы м , ни Петровым, ни Д е р ж а в и н ы м » . В этом роде особенно
оригинальны его стихотворения: «Ермак», «Освобождение Москвы»,
«К Волге» и « Р а з м ы ш л е н и я по случаю грома».
Д м и т р и е в дал пример: «почерпать вдохновение поэтическое в источ­
нике истории народной», пользоваться «красками местными». « Д р а м а т и ч е ­
ское д в и ж е н и е » в «Ермаке» «есть опыт новый и мастерской». Вообще ж е
высокий лирический слог Дмитриева нередко носит печать влияния стиля
Д е р ж а в и н а . Так, когда вышел Дмитриевский «Глас патриота», «весь город
и с а м а Е к а т е р и н а почитала тогда сии стихи за стихи Д е р ж а в и н а , з а м е ч а я
в них некоторые его приемы».
В среднем элегическом и сатирическом ж а н р е И. И . Д м и т р и е в обнару­
ж и в а е т «свободность в стихосложении, правильность и красивость слога,
почти везде постоянную естественность языка стихотворного». Он стре­
мился с о з д а т ь литературные о б р а з ц ы разговорного светского я з ы к а .
Но наиболее оригинальны и живописны басенный и сказочный стили
Д м и т р и е в а . Например, в басне «Дуб и трость» «какое постоянное разно­
о б р а з и е в слоге, приемах и украшениях и какая везде верность в порядке
в ы р а ж е н и й , картин и принадлежностей!»
В басенном языке Д м и т р и е в а «проскакивают несомнительные при­
з н а к и комического д а р о в а н и я » . «Разговорный язык поэта нашего, встре­
ч а ю щ и й с я в баснях и с к а з к а х его, удостоверяет нас, что он, верный в изо­
б р а ж е н и и лиц, умел бы сохранить ту ж е верность и в языке, коим он
з а с т а в и л бы говорить их на сцене». Но «нигде не о к а з а л он более ума,
з а м ы с л о в а т о с т и , вкуса, остроумия, более стихотворческого искусства, как
в своих с к а з к а х » . Д м и т р и е в реалистичен в своих с к а з к а х . «Он замечает
то, что к а ж д ы й из нас мог заметить; умея наблюдать, р а с с к а з ы в а е т то,
что всякий мог р а с с к а з а т ь , имея д а р повествования». О б р а з ы и персонажи
с к а з о к Д м и т р и е в а — яркие типы. Вяземский восхищается «поэтическими
к р а с о т а м и , чертами веселости, остроумия, тонкой насмешки, пленительной
з а м ы с л о в а т о с т и , коими изобилуют сии сказки». Вяземский указывает, что
отдельные в ы р а ж е н и я поэтического языка И. И. Дмитриева глубоко
вошли в речевой обиход дворянства н а ч а л а XIX в.
«Мелочи нашего поэта у всех в памяти и присвоены общим употреб­
лением. Кто, видя безобразную живопись, не вспоминает об Ефреме? Кто,
в с т р е ч а я супруга, каких много, не готов напомнить ему „ С у п р у ж н ю ю
молитву" или, встречая иного вельможу, не готов воскликнуть: ,,И это
человек!" Кому не приходило в голову или, лучше с к а з а т ь , в сердце ска­
з а т ь с поэтом у ног милой ж е н щ и н ы :
Ты б лучше быть могла, но лучше так, как есть!

Кто из родителей, имевших несчастие оплакивать смерть детей, не при­

знает истины и силы стиха, к а к бы вырвавшегося из родительской души,
п о р а ж е н н о й утратою:
О небо! и детей ужасно нам желать!»

lib.pushkinskijdom.ru
26 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

С а м о собой р а з у м е е т с я , что Вяземский оценивает и стиль Д м и т р и е в а

и значение Д м и т р и е в а в истории русского л и т е р а т у р н о г о языка с позиций
к а р а м з и н и с т а , и притом к а р а м з и н и с т а аристократического л а г е р я ; он
предпочитает басенный стиль Д м и т р и е в а стилю К р ы л о в а .
С тех ж е к а р а м з и н и с т с к и х позиций подходит к оценке з н а ч е н и я
И. И. Д м и т р и е в а в истории русского я з ы к а В. А. Ж у к о в с к и й в своем
конспекте-обзоре по истории русской л и т е р а т у р ы , напечатанном в Трудах
отдела новой русской л и т е р а т у р ы : «Вкус, свойственный К а р а м з и н у
в прозе, я в л я е т с я свойством Д м и т р и е в а в стихах. Они почти установили
я з ы к . В б у д у щ е м писатели могут его о б о г а т и т ь , внося в него черты, свой­
ственные их личному д а р о в а н и ю , но ему у ж е не предстоит испытать
4
никаких глубоких изменений» . « [ . . .=] Д м и т р и е в в своих стихотворениях
учил искусству поэтически и правильно в ы р а ж а т ь с я . К а к и К а р а м з и н , он
п о к а з а л тайну употребления слова в прямом значении без у щ е р б а для
поэтической свободы в ы р а ж е н и я [. . .] Д м и т р и е в установил поэтический
5
язык» .
Не раз к а с а я с ь вопроса о значении поэзии Д м и т р и е в а в развитии
стилей русского литературного я з ы к а , В. Г. Белинский дает объективную
историческую оценку творчества Д м и т р и е в а , устранив гиперболизм и
односторонность с у ж д е н и й к а р а м з и н и с т о в и тем самым исправив точку
з р е н и я своих предшественников на з н а ч е н и е стиля Д м и т р и е в а в истории
я з ы к а русской художественной л и т е р а т у р ы . Н а п р и м е р , в статье « Р у с с к а я
л и т е р а т у р а в 1841 г.» В. Г. Белинский писал: « Р у с с к а я в е р с и ф и к а ц и я
в стихах Д м и т р и е в а с д е л а л а значительный ш а г вперед: в свое время они
считались чрезвычайно гладкими и гармоническими. В о о б щ е стихи
Д м и т р и е в а г о р а з д о л у ч ш е стихов К а р а м з и н а . Д м и т р и е в а м о ж н о н а з в а т ь
с о т р у д н и к о м и помощником К а р а м з и н а в деле п р е о б р а з о в а н и я рус­
ского я з ы к а и русской л и т е р а т у р ы : что К а р а м з и н делал в отношении
6
к прозе, то Д м и т р и е в д е л а л в отношении к стихотворству» .
Эта точка зрения в общем укрепилась в истории русского я з ы к а и
л и т е р а т у р ы . Но она была о с л о ж н е н а типичными д л я русской б у р ж у а з н о й
историографии XIX и н а ч а л а XX в. у к а з а н и я м и на ф р а н ц у з с к о е влияние.
А. Д . Г а л а х о в в «Истории русской словесности древней и новой» писал:
«Что сделал К а р а м з и н д л я о б р а з о в а н и я прозаического я з ы к а , то самое
сделал Д м и т р и е в д л я о б р а з о в а н и я я з ы к а стихотворного [. . .] Это о б р а з о ­
вание стихотворной речи [. . .] с о о т в е т с т в о в а л о к а к свойству ф р а н ц у з ­
ского я з ы к а , с которого переводил Д м и т р и е в , т а к и роду сочинений,
которые он переводил. Искусство писать в ы р а б а т ы в а л о с ь у ф р а н ц у з о в
вместе с искусством вести беседу. Переводил ж е и сочинял Д м и т р и е в
преимущественно басни, сказки, сатиры, э п и г р а м м ы и р а з н ы е мелкие
пиесы (poésies f u g i t i v e s ) ; а с о д е р ж а н и е таких сочинений в ы р а ж а е т с я
легким, свободным, подходящим к р а з г о в о р н о м у языку стихом (...)
Стихотворения самого К а р а м з и н а , если р а с с м а т р и в а т ь в них т о л ь к о с к л а д
речи, не о т л и ч а ю т с я от стихотворений Д м и т р и е в а . П о д влиянием тех и
других м а л о - п о м а л у с л о ж и л с я у нас легкий стих, приличный известному
р а з р я д у поэтических сочинений. Успешному его р а з в и т и ю б л а г о п р и я т -

4
Жуковский В. А. Неизданный конспект по истории русской литературы / / Тр. отд. новой
рус. литературы. М.; Л., 1948. Т. 1. С. 308.
5
Там же. С. 309.
6
Белинский В. Г. Поли. собр. соч. М., 1954. Т. 5. С. 538. Ср. в статье В. Г. Белинского о сочи­
нениях А. Пушкина: «Вообще в стихотворениях Дмитриева, по их форме и направлению,
русская поэзия сделала значительный шаг к сближению с простотою и естественностью,
2
словом, — с жизнью и действительностью» (Там же. М., 1955. Т. 6. С. 127) *.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 27

с т в о в а л а перемена во вкусе писателей: ода склонялась к упадку, послание

с д е л а л о с ь модным родом стихотворства, представляя удобнейшую форму
д л я в ы р а ж е н и я мыслей. Но посланию, как письму в стихах, н а р а в н е
с обыкновенными письмами, свойствен т а к называемый эпистолярный
стиль, главные отличия которого — простота и непринужденность. Боль­
шинство т а л а н т л и в ы х стихотворцев д в а д ц а т ы х годов, по строению своей
7
речи, суть последователи К а р а м з и н а и Дмитриева» .
В сущности, те ж е взгляды на деятельность И. И. Дмитриева в области
русского литературного я з ы к а и стиля до сих пор повторяются литературо­
ведами, а отчасти и историками русского литературного языка. В эти
в з г л я д ы вносятся лишь частные поправки и некоторые оговорки. Так,
А. Кучеров в статье « И . И. Дмитриев», предпосланной небольшому
8
собранию стихотворений этого поэта , пытается уточнить понимание сти­
листической позиции И. И. Дмитриева. По мнению А. Кучерова, «дело
было не в том, что Д м и т р и е в з а н и м а л с я поэзией, а Карамзин з а н и м а л с я
прозой. Д е л о было в отношении к традициям классицизма и к б у р ж у а з ­
ному сентиментализму, а т а к ж е в обращении к тем ж а н р а м , которые
не з а н и м а л и К а р а м з и н а » . «Литературные устремления сентименталиста,
во многом ученика К а р а м з и н а , претерпевали своеобразное превращение
в связи с приверженностью Дмитриева к наиболее стойким ж а н р а м клас­
сицизма» — сатире, басне, сказке. «Выступая против классицизма, Дмит­
риев вместе с тем о с т а в а л с я в плену у наиболее стойких жанров, в плену
у традиционного ж а н р о в о г о мышления классицизма».
О д н а к о эта приверженность И. И. Дмитриева к традиционным ж а н р а м
к л а с с и ц и з м а , по мнению Кучерова, «диктовалась з а п р о с а м и современной
Д м и т р и е в у молодой литературы, заинтересованной не столько самими
ж а н р а м и , сколько особенностями связанного с этими ж а н р а м и поэтиче­
ского я з ы к а » . Это была с в о е о б р а з н а я «разговорная поэзия», учителем ко­
торой стал Д м и т р и е в д л я Жуковского, и Батюшкова, и Вяземского.
« Р а з г о в о р н о й легкости добился Дмитриев и в сказках и в сатирах. Эта
р а з г о в о р н о с т ь , по существу, и я в и л а с ь той новой стороной в языке стиха,
з а которую Д м и т р и е в , если откинуть его работу по упорядочению синтак­
сиса, и был объявлен реформатором». П р а в д а , «разговорный стих уже
з а д о л г о до Д м и т р и е в а существовал в русской поэзии, например в сказоч­
ной поэме Богдановича. Дмитриев вводил этот разговорный тон, отчасти
близкий басне (отсюда, быть может, и интерес Дмитриева именно к б а с н е ) ,
в дворянскую поэзию, п о л а г а я его условием всякого хорошего стихотворе­
ния». Смутно с о з н а в а я , что о б щ а я ссылка на «разговорность стиля» мало
определяет своеобразие реформаторской деятельности И. И. Д м и т р и е в а
в области русского литературного языка (ср. стиль кн. И. И. Д о л г о р у к о г о ) ,
А. Кучеров отмечает е щ е «аристократизм стиля» Дмитриева и К а р а м з и н а .
« К а р а м з и н и Дмитриев в своей деятельности, быть может, наиболее закон­
ченно воплотили устремление дворянства конца XVIII и н а ч а л а XIX в.
к переоценке литературного языка под углом соответствия его новым
нормам дворянской эстетики. В нормах этих, ф о р м и р о в а в ш и х с я под
заметным влиянием б у р ж у а з н о й литературы и теории, в ы р а б а т ы в а л и с ь
тем не менее и чисто дворянские черты известного „ а р и с т о к р а т и з м а
с т и л я " [. . .] в целом чуждого литературе XVIII в. (Ломоносову, Д е р ­
ж а в и н у ) ».

7
Галахов А. Д. История русской словесности, древней и новой. 3-е изд. СПб., 1894. С. 117—
118.
8
Кучеров А. И. И. Дмитриев / / Карамзин и поэты его времени. М.; Л., 1936. С. 145—168.

lib.pushkinskijdom.ru
28 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

« Р а з г о в о р н о с т ь Д м и т р и е в а , его стилистическая скупость, временами

д о х о д я щ а я до сухости, остроумие, сентиментальность — все эти черты
х а р а к т е р н ы д л я л и т е р а т у р н о г о а р и с т о к р а т и з м а » . Непосредственно оче­
видно, что все эти р а с с у ж д е н и я , хотя и н а п р а в л е н ы к уяснению социально-
стилистической позиции И . И . Д м и т р и е в а , очень о б щ и , неточны и л и ш е н ы
конкретного с о д е р ж а н и я с точки з р е н и я истории русского л и т е р а т у р н о г о
я з ы к а . Ведь с а м о понятие «разговорно-аристократического» стиля поэзии
остается нераскрытым и неясным. А. Кучеров у т в е р ж д а е т л и ш ь , что раз­
говорность и простота я з ы к а Д м и т р и е в а «в достаточной степени условны
и ограниченны». Вместе с тем А. Кучеров подчеркивает, что стиль Д м и т ­
риева, п р е д с т а в л я в ш и й с я у ж е П у ш к и н у и Крылову с г л а ж е н н ы м , плоским
и м а л о о р и г и н а л ь н ы м , воспринимался современниками Д м и т р и е в а как
самобытный и необычный (особенно в о д а х и просторечных б ы л я х , как
«Карикатура»).
Народно-просторечный стиль « р и ф м о п р о з а и ч е с к о г о т в о р е н и я » , к а к
иронически н а з ы в а л крыловский « З р и т е л ь » « К а р и к а т у р у » , по мнению
А. Кучерова, выходил з а пределы я з ы к а традиционной поэзии. Новизну
манеры и тона Дмитриевского « Е р м а к а » отмечал е щ е Белинский.
Почти то ж е самое, хотя и иными с л о в а м и и в более общей ф о р м е , го­
ворится о стиле И. И. Д м и т р и е в а в «Истории русской л и т е р а т у р ы XVIII ве­
9
ка» Д . Д . Б л а г о г о .
«В п р о т и в о п о л о ж н о с т ь К а р а м з и н у , в основном бывшему п р о з а и к о м ,
л и т е р а т у р н а я деятельность Д м и т р и е в а п р о т е к а л а исключительно в об­
ласти поэзии, д л я которой он до известной степени сделал то, что К а р а м ­
зин с д е л а л д л я прозы. К а к и К а р а м з и н , Д м и т р и е в решительно противо­
п о с т а в л я е т свою поэзию „ в ы с о к о й " риторической линии в л и т е р а т у р е » .
Хотя подчас он и сам с л а г а е т оды в д е р ж а в и н с к о й манере, но «в 1794 году
Д м и т р и е в , в з а м е н одического ж а н р а , д а е т о б р а з е ц нового поэтического
вида», б л и з к о г о к романтической б а л л а д е — стихотворение « Е р м а к » .
Впрочем, эти стилевые тенденции д а л ь н е й ш е г о р а з в и т и я в творчестве
Д м и т р и е в а не получили. Точно т а к ж е более или менее и з о л и р о в а н н ы м
о с т а л с я стиль шуточной или пародийной б а л л а д ы «Отставной вахмистр,
или К а р и к а т у р а » ; ее простой, почти народный я з ы к богат многочислен­
ными э л е м е н т а м и натуралистической бытописи.
«В основном творчество Д м и т р и е в а [. . . ] пошло по линии „легкой",
салонной поэзии, которой он обычно с о о б щ а е т некий условный сентимен­
10
тально-элегический налет» . В области басни Д м и т р и е в о б л а г о р о д и л
зверей, з а с т а в и в их и з ъ я с н я т ь с я п о - к а р а м з и н с к и в ы р а б о т а н н ы м «новым
слогом» светского о б щ е с т в а , л и ш и в их народности.
В р а б о т е Е. Н. Купреяновой « Д м и т р и е в и поэты к а р а м з и н с к о й
11
школы» п о в т о р я ю т с я те ж е оценки стиля Д м и т р и е в а , но с некоторыми
новыми н ю а н с а м и . П р е ж д е всего о т м е ч а е т с я , что з а д а ч а п р е о б р а з о в а н и я
легкой поэзии в конце X V I I I — н а ч а л е XX в. состоит в приспособлении ее
к салонному, светскому языку. «В поэзии сентименталистов ж а н р ы „лег­
кой п о э з и и " были осознаны как произведения, п р и з в а н н ы е л е г к о и приятно
в ы р а ж а т ь утонченность светских просвещенных чувств и отношений,
и стали с а л о н н ы м и ж а н р а м и » . О д н а к о «возникшие в поэзии сентимента­
л и з м а з а д а ч и с о з д а н и я эмоционального лирического слова о с л о ж н я л и с ь
вопросами о б р а з о в а н и я н а ц и о н а л ь н о г о л и т е р а т у р н о г о я з ы к а » . Д л я сен-

9
Благой Д. Д. История русской литературы. М., 1945. С. 410—413.
10
Там же. С. 412.
11
История русской литературы. М.; Л., 1941. Т. 5, ч. 1. С. 123—143.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 29

т и м е н т а л и с т о в во главе с К а р а м з и н ы м , по ошибочному и антипатриотиче­

скому мнению Е. Н. Купреяновой, основным путем о б р а з о в а н и я нацио­
нального литературного я з ы к а была его европеизация, т. е. обогащение
русской книжной речи словесными формами и оборотами, способными
к в ы р а ж е н и ю всего богатства европейской культуры в целом. П а р а л л е л ь н о
с этим возникла потребность заменить т я ж е л ы е латино-германские грам­
матические формы и синтаксические конструкции русского книжного
я з ы к а более гибкими ф о р м а м и и тем самым придать им легкость и есте­
ственность разговорной речи. Но разговорным языком европеизирован­
ного русского дворянства, от лица которого выступали К а р а м з и н и его
единомышленники, был я з ы к французский. Таким о б р а з о м , художествен­
ное слово сентименталистов, подчиненное требованию разговорной лег­
кости и гибкости, не имело живой национальной базы. Оно явилось каль­
кой с ф р а н ц у з с к о г о языка русского светского общества. Все это, вместе
взятое, предопределило эклектичность стилистических принципов поэзии
русского сентиментализма. Противопоставляя абстрактно-логическому
слову отечественного классицизма эмоционально-лирическую речь, рус­
ские сентименталисты неизбежно в о з в р а щ а л и с ь в своей поэтической
практике к стилистическому пуризму французского классицизма (отсюда
т р е б о в а н и я «точности» и «ясности») и прошли мимо яркой и сильной
э м о ц и о н а л ь н о й выразительности русской простонародной речи.
Тем не менее выработанное сентименталистами эмоционально-лири­
ческое слово расчистило путь для глубокого и творческого освоения на­
строений и тем европейской преромантической и романтической лирики.
Это было делом следующих поколений, делом Ж у к о в с к о г о , Б а т ю ш к о в а
и П у ш к и н а . Но та словесная культура, на которой росли и воспитывались
эти поэты, была создана поэзией русского сентиментализма, преимуще­
ственно самым крупным представителем ее — И. И. Дмитриевым.
Вместе с тем, по Е. Н. Купреяновой, если не считать четырнадцати­
летнего (1777—1791) ученического периода, творчество Д м и т р и е в а ли­
шено эволюции. Оно р а з в и в а л о с ь , «углубляя те тенденции, которые были
з а л о ж е н ы в нем с самого н а ч а л а » . И. И. Дмитриев у п р а ж н я е т с я пре­
имущественно в повествовательных ж а н р а х . В сфере песни он, не я в л я я с ь
новатором, достигает максимального единства эмоционального тона.
Н а п р и м е р , в песне «Стонет сизый голубочек» — стонет, воркует, тоскует,
тихонько слезы льет, голубочек, миленький дружочек, пшеничка, нежна
ветка — все это слова единого эмоционального лексического плана, слова,
о к р у ж е н н ы е ореолом «приятного», «чувствительного», «милого». Кроме
того, Д м и т р и е в культивировал м а д р и г а л ы , надписи и другие мелкие
ж а н р ы , не т р е б о в а в ш и е от автора ни силы чувств, ни глубины мысли,
а л и ш ь легкости и и з я щ е с т в а чисто словесного в ы р а ж е н и я .
Е. Н. Купреянова считает, что основная линия стилистических интере­
сов Д м и т р и е в а определилась примерно в 1793—1794 гг. под влиянием той
с л о ж н о й переработки, которой подвергся в творчестве Д м и т р и е в а одиче­
ский слог, вообще слог высокой лирики. И. И. Дмитриев сталкивает
в пределах одного стихотворения разные и часто в р а ж д е б н ы е друг другу
стилистические пласты и тенденции. В одическом стиле риторические фор­
мулы и синтаксические построения высокого слога у ж и в а ю т с я рядом с сен­
тиментальными картинами (например, в оде « Н а мир с Оттоманскою
П о р т о ю » ) . В дальнейшей трансформации оды у Д м и т р и е в а «аллегори­
ческие о б р а з ы и риторические интонации постепенно вытесняются кон-

12
Там же. С. 125.

lib.pushkinskijdom.ru
зо Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

кретно-чувственными описаниями, о р а т о р с к о е р а з в и т и е темы уступает

место с ю ж е т н о - п о в е с т в о в а т е л ь н о м у » . От оды Д м и т р и е в а и п р и м ы к а ю щ и х
к ней с м е ш а н н ы х ж а н р о в его творчества К у п р е я н о в а хочет отыскать пря­
мой путь к « Д у м а м » Р ы л е е в а и т о р ж е с т в е н н о м у стилю П у ш к и н а . С 1794 г.
в творчестве Д м и т р и е в а в о з о б л а д а л и повествовательные ж а н р ы . Д м и т ­
риев с о з д а е т особую разновидность средне-простого стиля с к а з к и , д а л е ­
кого от грубого н а т у р а л и з м а «ирои-комической поэмы» и не ч у ж д о г о на­
ционально-бытовой х а р а к т е р н о с т и . О б р а т и в ш и с ь к басне, Д м и т р и е в вклю­
чил ее в число и з я щ н ы х , салонных ж а н р о в легкой поэзии, стремился,
следуя М а р м о н т е л ю , с д е л а т ь ее «пищей и н а с л а ж д е н и е м умов с а м ы х утон­
ченных, воспитанных и глубоких». П о словам Б л у д о в а , Д м и т р и е в первый
п о к а з а л , «что есть р а з н и ц а между в ы р а ж е н и я м и п р о с т ы м и и н и з ­
к и м и и . . . что звери, не перестав быть зверьми (в идеальном мире
А п о л о г а ) , могут и з ъ я с н я т ь с я приятно, н е ж н о и остроумно. . . Кто не ди­
вился искусству, с которым поэт умел подьяческие в ы р а ж е н и я вместить
3
в стихи и с д е л а т ь приятными?» *.
Басенный стиль И. И. Д м и т р и е в а , как д у м а е т Купреянова, т а к ж е осно­
ван на столкновении и совмещении разных стилистических тенденций,
«на к о н т р а с т а х разительных по своей противоположности стилистических
наслоений» — р а з г о в о р н о - б ы т о в ы х и стихитворно-элегических. Точно так
ж е послания Д м и т р и е в а «отличаются поразительным стилистическим раз­
нобоем». Н а п р и м е р , в «Послании к К а р а м з и н у » (1795) о б р а щ а е т на себя
внимание не только включение в элегическую т к а н ь стихотворения таких
п р о т и в о п о к а з а н н ы х ей, «непоэтических» в ы р а ж е н и й , как кряхтят, прут,
валятся, но и р а з в и т и е о б р а з а одновременно в двух планах — метафори­
ческом и п р я м о м , в з а и м н о п а р а л и з у ю щ и х друг д р у г а . Д м и т р и е в д а л рус­
ской поэзии « ф р а г м е н т а р н ы е о б р а з ц ы предромантического стиля». По
мнению Е. Н. Купреяновой, «прогрессивные тенденции русского сентимен­
т а л и з м а — тенденции п р е о б р а з о в а н и я русского поэтического слова»
нашли в поэзии Д м и т р и е в а «наиболее полное в ы р а ж е н и е » .
Если подвести итоги господствующим до сих пор в русской филоло­
гии п р е д с т а в л е н и я м и мнениям о я з ы к е и стиле И. И. Д м и т р и е в а , о
его значении в истории русского л и т е р а т у р н о г о языка, т о получится
т а к а я цепь очень о б щ и х , очень неопределенных и малообоснованных с у ж ­
дений:
1) И. И . Д м и т р и е в осуществил ту ж е реформу русского л и т е р а т у р н о г о
я з ы к а в области стиха, к о т о р а я была произведена К а р а м з и н ы м в области
прозы.
2) Он к у л ь т и в и р о в а л легкий, близкий к разговорной речи, но основан­
ный на строгом принципе «аристократического», салонного отбора средне-
простой слог в кругу стихотворных ж а н р о в : басни, сатиры, э п и г р а м м ы и
разных мелких пьес (poesies fugitives).
3) И. И. Д м и т р и е в широко п о л ь з о в а л с я принципом смешения разных
стилевых форм, прикрепленных к а н о н а м и к л а с с и ц и з м а к д а л е к и м друг от
д р у г а ж а н р а м , в структуре одного произведения. В этом отношении особен­
ный интерес п р е д с т а в л я ю т наблюдения н а д изменениями одического стиля
в творчестве И. И. Д м и т р и е в а и н а д приемами ф о р м и р о в а н и я б а л л а д н о г о
стиля ( « Е р м а к » ) .
4) И. И. Д м и т р и е в , несмотря на идейную и социально-стилистическую
ограниченность своей поэзии, у к а з а л новые принципы экспрессивного
сочетания и объединения разностильных элементов русского л и т е р а т у р ­
ного я з ы к а , н а ш е д ш и е д а л ь н е й ш е е р а з в и т и е в я з ы к е Б а т ю ш к о в а и Ж у к о в ­
ского.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 31

5) Прогрессивные тенденции русского сентиментализма — тенденции

п р е о б р а з о в а н и я русского поэтического слова, тенденции о б р а з о в а н и я «но­
вого слога Российского я з ы к а » в сфере поэзии у И. И. Д м и т р и е в а полу­
чили «наиболее полное выражение».

II
П и с а т е л и к а р а м з и н с к о й плеялы, стремясь к реформе стилей русского лите­
р а т у р н о г о я з ы к а , руководствовались своеобразными принципами дворян­
ской эстетики слова не только применительно к языку художественной
л и т е р а т у р ы , но и к разным типам общественно-бытовой речи.
П о представлениям К а р а м з и н а и его приверженцев, ж а н р о в а я диффе­
р е н ц и а ц и я стилей русского литературного языка д о л ж н а вырисовываться
на фоне единой общенациональной литературно-языковой системы. «Линг­
4
вистический вкус» * просвещенного и склонного к эстетизму, к формаль­
ному и з я щ е с т в у сторонника «нового слога Российского языка» должен
п р о н и з ы в а т ь всю его речевую деятельность, определять строй всех форм
словесного в ы р а ж е н и я , несмотря на их жанрово-стилистическое разнооб­
р а з и е . К а р а м з и н и его приверженцы стремились создать новую лексико-
стилистическую систему русского литературного языка на основе свое­
о б р а з н о й , социально обедненной перегруппировки элементов трех старых
ломоносовских «штилей», на основе ограничения и исключения многих
слов и форм к а к высокого, так и простого слога. Они старались расширить
и изменить представление о среднем, нейтральном словарно-фразеологи-
ческом фонде русского литературного языка.
К а р а м з и н и его приверженцы, в том числе и Дмитриев, ставили перед
собой з а д а ч и — р а з о б р а т ь с я в том сложном и разнородном, не имеющем
и во всяком случае тогда не имевшем твердых границ потоке устной
народной речи, который в ту пору обозначался именем «просторечия».
Тут были и о б щ е р а з г о в о р н ы е слова, обороты и формы, лишенные книж­
ного колорита, и те элементы бытовой речи, которые носили экспрессивный
отпечаток демократической непринужденности, фамильярности, а иногда
и грубости, д а ж е вульгаризма, а т а к ж е диалектные или жаргонные
в ы р а ж е н и я . К «просторечию» подходила, отчасти с ним сливаясь,
с т р у я «простонародной» речи.
Изучение «лингвистического вкуса» И. И. Д м и т р и е в а , его стилисти­
ческих устремлений можно начать с анализа языкового материала его
писем. Эпистолярный стиль в то время стал экспериментальной л а б о р а ­
5
торией словесно-художественного творчества *.
Лингвистический вкус и речевые навыки И. И. Дмитриева ярко отра­
ж а ю т с я в стиле его писем. По этим письмам можно проследить и общую
эволюцию эстетических норм словесного искусства в художественном ми­
ровоззрении И. И. Д м и т р и е в а . В письмах И. И. Д м и т р и е в а , особенно
ранних, относящихся к 70—80-м годам, очень заметна примесь выражений
и конструкций официально-деловой и канцелярской речи.
Вот примеры канцелярского стиля из писем И. И. Дмитриева к И. П. Бе­
кетову (конца 70-х г о д о в ) : «Доношу о себе, что третьего дня мы прибыли
благополучно»; «уведомлять образом поденной записки»; «вчера повещено
было» (ср. повестка); «быть на полковой двор на смотр»; «Обо мне не от­
дано было еще в приказе»; «иного отмечал в гренедерский убор, иного
13
во фрунтовые; иного в негодяи» и т. п . Ср. тут ж е : «. . .при сем случае

13
Дмитриев И. И. Соч. СПб., 1895. Т. 2. С. 17.

lib.pushkinskijdom.ru
32 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

п р о и з о ш л о весьма д о с т о п а м я т н о е и достойное т а к о г о м у ж а , к а к о в его сия­

тельство, д е л о » .
И з письма к тому ж е И . П. Бекетову (от 25 а в г у с т а 1787 г . ) : «почтенный
14
и с т р а н н о п р и и м н ы й Ш е н ю » ; «дает ему р а з н ы е з р е л и щ а » и д р . п о д .
П о з д н е е И. И. Д м и т р и е в борется с этой «подьяческой» манерой пись­
менного и з л о ж е н и я .
В письме к Д . И . Я з ы к о в у (от 28 д е к а б р я 1803 г.) он п е р в о н а ч а л ь н о на­
писал: « . . . а Б е к е т о в а ж у р н а л (,,Друг п р о с в е щ е н и я " . — В. В.) буду
пересылать к вам к а ж д ы й месяц, т. е. я буду делиться с Вами сим экземп­
л я р о м , который буду для себя получать». Но, з а м е т и в три однообразных
ф о р м ы б у д у щ е г о времени, И. И. Д м и т р и е в з а м е н и л форму «буду пересы­
лать» словосочетанием «стану пересылать», а вместо «буду делиться»
поставил «намерен делиться». И тут ж е счел своим долгом попросить изви­
нения у Д . И. Я з ы к о в а : «Вы, конечно, з а м е т и т е три р а з а моих б у д у , но
15
что д е л а т ь ? Это обыкновенный мой слог в письмах» . В письме к В. А. Ж у ­
ковскому (от 30 м а я 1806 г.) И. И . Д м и т р и е в пишет: «Спешу препроводить
к вам при сем от б р а т а П л а т о н а П е т р о в и ч а Б е к е т о в а в особливом пакете
сто рублей а с с и г н а ц и я м и . Он посылает к В а м е щ е д в е вырезки из к а т а л о г а ,
уведомьте, с которого из означенных изданий вы переводили, чтоб вернее
ему з н а т ь , сколько следует Вам получить денег». Вслед за этим Д м и т р и е в ,
как бы с п о х в а т и в ш и с ь , з а я в л я е т : « Н е привыкши писать о т а к и х расчетах,
, б
чувствую с а м , что написал все письмо не по-авторски, а по-подьячески» .
Это противопоставление «авторского», т. е. литературно-художественного,
и «подьяческого» стилей ведет свое н а ч а л о е щ е от С у м а р о к о в а . Стремясь
если не совсем снять, т о смягчить налет «подьяческой», к а н ц е л я р с к о й ма­
неры в ы р а ж е н и я с своего прозаического стиля, И. И. Д м и т р и е в все же
не ч у в с т в о в а л себя мастером художественной прозы. По его собственному
17
признанию, он «не с д е л а л авторского н а в ы к а в прозе» . В этой области
д л я него непревзойденным о б р а з ц о м и идеалом был стиль Н. М. К а р а м ­
зина. П р о з а труднее п о д д а в а л а с ь новой стилистической о б р а б о т к е , чем
стих. В ответ на просьбу В. А. Ж у к о в с к о г о (в письме от 11 ф е в р а л я 1823 г.)
приступить к описанию мемуаров ( « Е щ е повторю свой с т а р ы й припев:
З а п и с к и ! З а п и с к и ! Д л я них очинено перо ваше, острое и жи­
18
вописное») И. И. Д м и т р и е в з а я в л я е т (в письме от 18 ф е в р а л я 1823 г.):
«Что ж е к а с а е т с я з а п и с о к , я часто и сам п о м ы ш л я ю о них, и в то ж е время
робею. К а р а м з и н д а в н о отчаял меня сочинять в прозе; о д н а к о ж не во гнев
его т а л а н т у , м о ж е т быть, и примусь з а прозу, если удастся мне п о ж и т ь на
, 9
просторе в деревне» .
С а м о е с о д е р ж а н и е «авторского» — в понимании И. И. Д м и т р и е в а —
в к л ю ч а л о в себя три элемента: поэтический (стихотворческий или восходя­
щий к стиховым ф о р м а м ) , ораторский, о т н о с я щ и й с я к области г р а ж д а н ­
ского, п р о з а и ч е с к о г о красноречия и в этом кругу с о п р и к а с а в ш и й с я и д а ж е
отчасти с л и в а в ш и й с я со сферой о ф и ц и а л ь н о - д е л о в о й речи, и разговорный,
светски-обиходный, но экспрессивно расцвеченный, вылощенный и вместе
с тем острый и живописный.
Л е г к о найти типичные примеры к а ж д о й из этих трех стилистических

14
Там же. С. 178—179.
15
Там же. С. 186—187.
16
Там же. С. 205.
17 6
В письме к В. А. Жуковскому от 30 дек. 1818 г. См.: Там же. С. 242 *.
18
Рус. архив. 1866. С. 1633. Ср. также письмо Жуковского от 22 нояб. 1818 г. См.: Рус. архив.
1870. С. 1705—1707.
19
Дмитриев И. И. Соч. СПб., 1895. Т. 2. С. 284.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 33

с ф е р в языке писем Д м и т р и е в а . К системе поэтической речи И. И. Д м и т ­

риев прибегает, говоря о своем призвании поэта, к а с а я с ь стихотворческих
материй или адресуя свои письма к поэтам. Например, в письме к П. П. и
И. П. Бекетовым (от 26 д е к а б р я 1787 г.): «Будучи по несчастию поэт,
я всякий день летаю воображением около вас и вижу, с каким свежим
румянцем просыпаетесь вы около одиннадцатого часа, с какой живостью
к а ж д ы й с своей постели пересылает друг к другу невинные шутки, сопро­
2 0
вождаемые дружбой и смехом» — и т . п.
В письме к а к а д . И. И. Лепехину (от 22 июля 1797 г . ) : «Но быв не более,
к а к т о л ь к о смиренным питомцем муз, пожинавшим иногда в продолжение
воинской с л у ж б ы цветы парнасские, я могу только о б е щ а т ь быть прилеж-
2 1
нейшим учеником ея» (Академии) .
В письме к А. X. Востокову (от 30 а п р е л я 1821 г . ) : «Я всегда у в а ж а л
и филологические ваши з а н я т и я , но невольно вздыхал, что так давно не
слышу вашей лиры. Благодарение Аполлону! она отозвалась; и да продол­
ж а т с я надолго ее сладкогласные звуки» .
Официально-деловой стиль во всех его вариациях, с разнообразными
оттенками и притом с несколько старомодной дворянской светской окра­
ской самого конца X V I I I — н а ч а л а XIX в. наиболее полно представлен и
о т р а ж е н в письмах И. И. Д м и т р и е в а к А. С. Шишкову, Г. Р. Д е р ж а в и н у ,
А. В. Козодееву, а к а д . Лепехину, графу Н. П. Румянцеву и др. Офици­
ально-деловой стиль у И. И . Д м и т р и е в а т а к ж е подвергается своеобразной
л и т е р а т у р н о й обработке в духе карамзинской школы. Например, в письме
к В. А. Ж у к о в с к о м у (от 30 д е к а б р я 1818 г . ) : «Зная меру Ваших способно­
стей и ревнуя ко славе В а ш е й поэзии, я все ж е л а ю , чтобы вы не з а с и ж и ­
в а л и с ь ; чтоб Вы, не упуская золотого времени, когда ум и т а л а н т Ваш
в полном созрении, более и более мужались, возвышались и сияли на по­
прище, предопределенном Вам природою. Вы можете подозревать, что
я нечувствительно впал в тон панегириста, написав, может быть, несколько
2 3
писем поздравительных с новым годом» .
Х а р а к т е р н о замечание Н. М. К а р а м з и н а об официально-деловом слоге
7
И . И. Д м и т р и е в а : «Витовтов с к а з ы в а л мне, что ты наш Д'Агессо * и
приказной слог знакомишь с ясною краткостью, чистотою, опрят­
2 4
ностью» .
Этот официально-деловой стиль легко вступает во взаимодействие
с светски-разговорным, о б л е к а я с ь экспрессией шутки, иронии или укра­
шаясь каламбурами.
Н а п р и м е р , в письме к А. Н. Бекетову (1788): «Вы е щ е не перестали про­
казничать, и вместо того, чтоб с к а з а т ь брату с десяток каких-нибудь иск­
ренних и полезных слов, растянули по целой странице холодные высоко-
почитания и проч. В н а к а з а н и е за то, от всего сердца ж е л а ю , чтоб ты ли­
ш и л с я д а р а быть прозаическим поэтом и чтоб во весь будущий год ни одна
2 5
твоя фикция не пошла в путь. Милостивой ж е государыне, сестрице
П р а с к о в ь е Петровне, не удостоившей меня ни строчкою, по незлобию

2 0
Там же. С. 180.
21
Там же. С. 182.
2 2
Там же. С. 274.
2 3
Там же. С. 242.
24
Карамзин И. М. Письма к И. И. Дмитриеву. СПб., 1866. С. 97.
2 5
О слове «фикция» в «Новом словотолкователе» Н. М. Яновского сказано: « Ф и к ц и я , лат.
Выдумка, вымысел, изобретение, означает ту перемену или разнообразие приятных сочине­
ний, как изображены разумом и воображением; каковы суть сочинения театральные, поэмы
эпические, романы, басни и проч.» (Новый словотолкователь, расположенный по алфа­
виту. СПб., 1806. Т. 3. С. 982).

lib.pushkinskijdom.ru
 34 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

моему свидетельствую мое почтение и ж е л а ю в с е в о з м о ж н ы х б л а г

2 6
в свете» .
С в е т с к и - р а з г о в о р н ы й , обиходный стиль в письмах И. И. Д м и т р и е в а
с р а в н и т е л ь н о редко п р о я в л я е т с я в н а т у р а л ь н о м , бытовом виде. Он почти
всегда л и т е р а т у р н о о б р а б о т а н и с б л и ж е н со стилем поэтическим. Напри­
мер, в письме к В. А. Ж у к о в с к о м у (от 8 июня 1865 г . ) : «Пользуйтесь спо­
койною ж и з н ь ю и летом, этим б л а г о п р и я т н е й ш и м временем года д л я ум­
ного мечтателя] А осенью п р и е з ж а й т е в Москву с своим з а п а с о м . Старый
трутень почтит труды молодой пчелы и д о к а ж е т , что не все трутни бывают
2 7
злы и завистливы» .
В письме к А. И. Тургеневу ( 1 8 0 6 ) : «Господину ж е критику отвечать
не намерен. Пусть он остается в сладкой уверенности, что властен у п р а в ­
л я т ь вкусом публики и р а з д а в а т ь свои венцы или отнимать их, когда з а х о ­
чет. Я у ж е д а в н о уволен с П а р н а с а : топчи он, сколько хочет, мою книгу,
2 8
л и ш ь не мни подсолнечника в огороде моем» . Ср. в письме к П. П. Беке­
тову (от 27 ноября 1798 г.): «И так и я превосходительный! Et moi je suis
peintre a u s s i ! Но это титло возвратит ли мне б р а т а , которого кончина никак
из мыслей моих не выходит? Успокоит ли мое сердце, в о з м у щ а е м о е непре­
станным р а з м ы ш л е н и е м о последствиях сего у д а р а ? И меньше ли, наконец,
2 9
я озабочен и удручен бедностию» .
В этой литературно-книжной о б р а б о т к е и нивелировке элементов и
форм обиходной, разговорно-бытовой речи — существенное отличие эпи­
столярного стиля И. И . Д м и т р и е в а от т а к о г о ж е стиля, например,
П. А. Вяземского, А. И. Тургенева и в о о б щ е м л а д ш е й линии к а р а м з и н и ­
стов, которые охотно вступали на путь к а л а м б у р н о г о или шутливо-ирони­
ческого и с п о л ь з о в а н и я обиходно-просторечных, иногда устно-профессио­
нальных в ы р а ж е н и й или ж е п р о я в л я л и эстетическое л ю б о в а н и е простона­
8
родной речевой экзотикой * .
Из взаимодействия этих основных разновидностей л и т е р а т у р н о г о
я з ы к а , по представлению И. И. Д м и т р и е в а , и д о л ж н а была с к л а д ы в а т ь с я
его « н о р м а л ь н а я » или о б щ а я « н е й т р а л ь н а я » система. Особенно с т а р а ­
тельно И. И. Д м и т р и е в у с т а н а в л и в а е т границы и возводит преграды
между л и т е р а т у р н ы м языком и «низкой», вульгарной устной городской
речью, «низким просторечием», а т а к ж е неизящной, деревенской, «мужиц­
кой простонародностью».
В письме к Д . И. Языкову он т а к о т з ы в а е т с я о стиле стихотворений
44
Востокова, напечатанных в «Свитке муз» (ч. I, 1803) : «Его ,,Осень , „ К а н ­
44
т а т а " , ,,Телема и М а к а р прекрасны. Вы знаете мою искренность: видя
в нем истинного поэта, ж е л а л бы я только, чтобы он убегал низких слов,
как то: истомить, вместо утомить, подмога и е щ е некоторые, да исправнее
3 0
был в р и ф м а х » .
Л ю б о п ы т н о , что в « С л о в а р я х Академии Российской» слово подмога
не с о п р о в о ж д а л о с ь у к а з а н и е м на его простонародный и просторечный
характер.
Здесь читаем:
« П о д м о г а . . . 1. Пособление, подсоба, п о м о щ ь . И д т и к к о м у
н а п о д м о г у . 2. Человек, помогающий другому в чем. Д о б р ы й и
у м н ы й с ы н о т ц у б ы в а е т х о р о ш а я п о д м о г а » . Ср. тут ж е :
«подмогание (подсобление), п о д м о г а т ь и подможный
26
Дмитриев И. И. Соч. СПб., 1895. Т. 2. С. 181.
27
Там же. С. 193.
2 8
Там же. С. 202.
2 9
Там же. С. 183.
3 0
Там же. С. 185.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 35

( п о д м о ж н ы е деньги, п о д м о ж н о е войско)» — без всякой стили­

3 1
стической п о м е т ы .
В Академическом с л о в а р е церковно-славянского и русского я з ы к а
1847 г. слово подмога т о ж е не обозначено как простонародное или просто­
речное. И с п р а в л е н о лишь определение значений: « 1 . Пособие, помощь.
Идти с товарищами на п о д м о г у . Д о б р ы й сын под­
3 2
м о г а о т ц у . 2. Вещь, с л у ж а щ а я для подкрепления другой» .
Г л а г о л а истомить нет в « С л о в а р я х Академии Российской». Но у ж е
в « О б щ е м церковно-славяно-российском словаре» П. Соколова 1834 г.
слова истомить — истомлять, истомиться — истомляться, истомление,
истомленный помещаются без всякой стилистической пометы. «Просто­
33
народными» признаются л и ш ь слова истома и истомелый .
В я з ы к е притчи «Овца и свинья», напечатанной в «Северном вестнике»
( 1805, ч. V I I ) , И. И. Д м и т р и е в с возмущением подчеркивает стихи: «с хрен­
ком, в борщу и верещаге» — и еще «Сим сделала свинья ответов окон­
3 4
чанье» (письмо от 27 о к т я б р я 1805 г. Д . И. Языкову) . И. И. Д м и т р и е в
иронизирует по поводу народных «элегических в ы р а ж е н и й » в лирике
А. Ф. М е р з л я к о в а : «Горемышно, ретиво сердце», «Кто размыкает мою
тоску», «горючи слезы глаза выплакали», «преточили стену каменну» и пр.
35
(в письме к А. И. Тургеневу от 18 мая 1806 г.) . Характерно, что в круг
«народных» слов попадает и архаическое «преточить», которого нет ни
в « С л о в а р я х Академии Российской», ни в академическом словаре 1847 г.
В письме к А. С. Ш и ш к о в у (от 26 июля 1821 г.) И. И. Дмитриев пишет:
«Весьма с п р а в е д л и в о Ваше негодование на новизны, вводимые новейшими
нашими поэтами. Я и сам не могу спокойно встречать в их (исключая од­
ного Б а т ю ш к о в а ) д а ж е высокой поэзии такие слова, которые мы в детстве
с л ы х а л и от старух или с к а з ы в а л ь щ и к о в . В о т , ч у , п р и ю т , т е п л и т с я ,
ю р к н у л и пр. стали любимыми словами наших словесников. Поэты-
гении з а р а з и л и д а ж е смиренных прозаистов, д а ж е и самый ,,Вестник Ев­
44
ропы без предлога в о т не может д а т ь ни живости, ни силы, ни прият­
3 6
ности своему слогу» .
В письме к П. П. Свиньину (1825), критикуя язык «Московского теле­
г р а ф а » , И. И. Д м и т р и е в з а я в л я е т : «Слово ципочки употребительно было
37
доселе не м е ж д у авторами, а деревенскими только старухами» . В письме
к В. А. Ж у к о в с к о м у (от 13 марта 1835 г.) И. И. Д м и т р и е в ж а л у е т с я :
«Не д а й т е в о с т о р ж е с т в о в а т ь школам Смирдина и Полевого над языком
К а р а м з и н а . Он, очевидно, теряет свое господство. Б о л ь ш а я часть наших
писателей, з а б ы в его слог благозвучный, отчетливый в каждой ф р а з е ,
в к а ж д о м слове, у к р а ш а ю т в я л ы е и запутанные периоды свои площадными
с л о в а м и : , д а в н ы м - д а в н о , аль, словно, коли, пехотинец, заскорузлый,
44
к а ж и с ь (вместо к а ж е т с я ) , т а к как, ответить, виднеется , — с примесью
38
ф р а н ц у з с к и х серьезно и наивно» .
В другом письме к тому же В. А. Ж у к о в с к о м у (от 6 сентября 1836 г . ) :
« К а р а м з и н первый начал з н а к о м и т ь нас с народностию в ,,Путешествии
44
к Троице , в описании м я т е ж а при Морозове, в повестях — „ Н а т а л ь и ,
44 44
б о я р с к о й дочери , „ М а р ф е Посаднице , и в недоконченной поэме —
31
Словарь Академии Российской. СПб., 1822. Ч. 4. С. 1297.
3 2
Словарь церковно-славянского и русского языка. СПб., 1847. Т. 3. С. 264.
3 3
Общий церковно-славяно-российский словарь. СПб., 1834. Ч. 1. С. 1075.
34
Дмитриев И. И. Соч. СПб., 1895. Т. 2. С. 195.
3 5
Там же. С. 202.
3 6
Там же. С. 277. См. мою книгу «Язык Пушкина» (М., 1935. С. 388—390).
37
Дмитриев И. И. Соч. СПб., 1895. Т. 2. С. 289. Ср.: Язык Пушкина. С. 389.
3 8
Там же. С. 315.

lib.pushkinskijdom.ru
36 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

„ И л ь е М у р о м ц е " . Что ж е т а к о е народность, по мнению наших молодых

учителей? П и с а т ь так, как говорят наши мужики на Сенной и в харчев­
3 9
нях!» .
Л ю б о п ы т н о , что некоторые из слов и в ы р а ж е н и й , которые теперь —
в 20—30-х годах XIX в. — к а ж у т с я И. И. Д м и т р и е в у площадными, упот­
р е б л я л и с ь им самим в стихотворном стиле 90-х годов XVIII в.
Н а п р и м е р коль:
Коль надежду истребила
В страстном сердце ты моем,
Хоть вздохни, тиранка мила,
Ты из жалости по нем.
4 0
(«Песня»)

Коль дружество сии начертывая строки,

Над хладным мрамором струило слез потоки [. . .]
4 1
(«Эпитафия». «Младенец»)

С р . т а к ж е употребление слова нада (надо) в первой редакции «Модной

ж е н ы » и д р . под.
Очевидно, И. И. Д м и т р и е в считал, что о б щ е н а ц и о н а л ь н а я норма лите­
ратурного в ы р а ж е н и я у ж е определилась в я з ы к е К а р а м з и н а и его
10
школы * . Употребление просторечных и народно-фольклорных в ы р а ж е ­
ний, которые до к а р а м з и н с к о й реформы имели широкое распространение
и хождение в среднем и простом слове русского литературного я з ы к а
XVIII в., теперь п р е д с т а в л я е т с я Д м и т р и е в у у ж е недопустимым. Д е м о к р а ­
т и з а ц и ю л и т е р а т у р н о г о я з ы к а в этом направлении он р а с ц е н и в а е т как
упадок, как с н и ж е н и е литературной стилистики до лингвистического вкуса
дворни, мещан и торговцев.
И. И. Д м и т р и е в негодует на «очистителей и утвердителей я з ы к а » ,
на членов « О б щ е с т в а любителей российской словесности», которые поста­
новили «тиснуть», н а п е ч а т а т ь в «Трудах О б щ е с т в а » (1818, ч. XII) «собра­
ние крестьянских ( н е в р а з у м и т е л ь н ы х . . . ) речений» (намек на « З а п и с к у
4 2
о наречиях м е ж д у крестьян Р я з а н с к о й и К а л у ж с к о й губерний») .
И. И. Д м и т р и е в очень чувствителен т а к ж е к примеси того, что Пушкин
н а з ы в а л «языком дурных обществ», и ко всяким отклонениям от норм лите­
п
ратурного употребления * . Он презирает Каченовского за то, что тот пи­
шет: «ехал на корабле» или « з а л о ж и л ф а б р и к у » , « з а л о ж и л м а г а з и н »
(в значении « з а в е л » и «учредил») — и вместо г а л л и ц и з м о в о б о г а щ а е т
4 3
русский я з ы к « м а л о р о с с и з м а м и » .
4 4
И. И. Д м и т р и е в требует гладкости, «приличности» и равенства
слога — соответственно его назначению. Критикуя я з ы к «Северного вест­
ника» ( 1 8 0 4 ) , И. И. Д м и т р и е в з а м е ч а е т в письме к Д . И. Языкову
(от 3 августа 1804 г . ) : «Какое неравенство, какие неприличности! З а ­
метьте, например, пышное описание П е т е р б у р г а , и после другой период
начинается: , , К а р л а не умней ни на волос!" К а р а м з и н и д а ж е И з м а й л о в
45
не члены А к а д е м и и , а, право, написали бы лучше» . Р а з б и р а я язык
«Творений П и н д а р а » в переводе П. Г о л е н и щ е в а - К у т у з о в а и с его приме-
3 9 9
Там же. С. 325 *.
40
Дмитриев И. И. И мои безделки. М., 1795. С. 169.
41
Там же. С. 199.
42
Дмитриев И. И. Соч. СПб., 1895. Т. 2. С. 240.
4 3
Там же. С. 201, 204.
4 4
Там же. С. 201.
4 5
Там же. С. 187.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 37

чаниями («Творения П и н д а р а » , перевел Павел Голенищев-Кутузов. . .

М., 1804, ч. I — I I ) , И. И. Д м и т р и е в подчеркивает такие в ы р а ж е н и я как
противные литературному вкусу: «3 д е с ь д е л о и д е т о первом Гие-
роне» (примеч. 1, с. 9 7 ) ; «случались неспокойствия» (ода VII, примеч. 2 1 ,
с. 119) ; « С н а ч а л а один токмо и был судья, потом поставили о н ы х д в а »
46
(ода III, примеч. 2, с. 106) и т. п . И. И. Д м и т р и е в ревниво, с упорством
консерватора оберегает те нормы литературной стилистики, которые уста­
новились в карамзинской школе в конце XVIII в. и в первом пятнадца­
тилетии XIX в. Стиль эпигонов карамзинской школы ему б л и ж е , чем стиль
новаторов.
П о к а з а т е л ь н о , что к концу 20-х—началу 30-х годов д л я И. И. Дмит­
риева был приемлемее и «правильнее» стандартный, шаблонный язык
47
прозы П. П. Свиньина, Ф. В. Б у л г а р и н а , Н. И. Греча , чем язык Н. А. По­
л е в о г о и «его обезьян», чем я з ы к О. И. Сенковского, Н. И. Н а д е ж д и н а ,
не говоря у ж е о я з ы к е В. Г. Белинского. Характерно такое суждение
И. И. Д м и т р и е в а в письме к П. П. Свиньину (от 11 ф е в р а л я 1834 г.):
«Вместо благозвучной, сильной и отчетистой прозы К а р а м з и н а , за исклю­
чением статей господ Греча, Булгарина и еще немногих, б о л ь ш а я часть
прозаических сочинений и переводов, помещенных в „Библиотеке д л я
44
чтения , писана в я л ы м , неровным слогом и наполнена пошлыми, непра­
вильными речениями, подслушанными на биваках, на рынках и в л а б а з а х ;
в д о к а з а т е л ь с т в о чего приведу здесь несколько слов, которых еще не по­
з а б ы л . Вместо пока— покамест; надобно — надо; дребезжат — дребез-
жится, мелочи — мелочности; дурацкий — дураческий (хотя contes drola­
tiques — повести и не дурацкие, а вздорные, б а л а г у р н ы е ) , вместо отрывки
или обрывки, „обломки, — чего же? большой, почти истлевшей эпической
41
поэмы с к а н д и н а в о в , как будто эта поэма писана была на стеклянных
или мраморных досках! Д а ж е и сочный бифштекс превращен ныне в со-
4 8
чистый на новом нашем языке» .
Таким о б р а з о м , И. И. Д м и т р и е в стремился, так же как и Карамзин
(но д е л а л это прямолинейнее, ограниченнее, мельче, чем К а р а м з и н ) ,
к установлению средней нормы общего литературного, национального
русского я з ы к а , освобожденной от неэстетических навыков и шаблонных
оборотов к а н ц е л я р с к о г о , «подьяческого» стиля, близкой к этикетному, от­
борочному речевому обиходу светского дворянского общества и тяготею­
щей к «поэтичности». «Разговорность» этого общего «нейтрального»
стиля очень ограничена условными требованиями дворянской, сословной
эстетики. Она сторонится ярких экспрессивных, жизненных выражений,
свойственных речи демократического городского населения и носящих
отпечаток устно-бытовой ф а м и л ь я р н о й или грубоватой, непринужденной
просторечности. И. И. Д м и т р и е в ставит преграды широкому проникнове­
нию я з ы к а ф о л ь к л о р а в литературу, довольствуясь небольшим арсеналом
привычных предметных обозначений и эмоционально-лирических формул
народнопоэтического стиля.
Естественно, что на фоне языка Крылова, Пушкина и Грибоедова пред­
с т а в л я в ш и е с я И. И. Дмитриеву и осуществляемые им нормы литератур­
ности и правильности стиля у ж е в 20-х годах XIX в. к а з а л и с ь архаиче­
скими, консервативными, лишенными «народности».

46
Там же. С. 188.
4 7
Ср.: Там же. С. 299, 303, 307.
4 8
Там же. С. 3 0 7 - 3 0 8 .

lib.pushkinskijdom.ru
38 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

III
Понятие « р а з г о в о р н о с т и » языка — без определения существенных его
п р и з н а к о в и без всяких ограничительных социально-речевых у к а з а н и й —
п р е д с т а в л я е т с я очень р а с п л ы в ч а т ы м и неясным в отношении к стилям рус­
ского л и т е р а т у р н о г о я з ы к а второй половины XVIII в. И не т о л ь к о объем
и с о д е р ж а н и е понятия «разговорности» исторически изменялись, но и
принципы его художественного осмысления и стилистического использо­
вания. Методы сочетания и слияния разных социально-диалектных форм
устно-разговорной речи с другими стилевыми элементами в я з ы к е художе­
ственной л и т е р а т у р ы д о к а р а м з й н с к о г о периода были совсем иными, чем
у К а р а м з и н а и его сторонников. Круг просторечно-разговорных и просто­
2
народных (по терминологии той эпохи) * в ы р а ж е н и й , например, в стихо­
творном стиле кн. И. М. Д о л г о р у к о г о был если не шире, то, во всяком
,3
случае, не у ж е , не теснее, чем в басенном я з ы к е Крылова * . Но сфера
применения этих простонародных и просторечных элементов была у Д о л ­
горукова г о р а з д о ограниченнее, идеологически б е с с о д е р ж а т е л ь н е е , чем
у К р ы л о в а , а методы и с п о л ь з о в а н и я их были л и ш е н ы художественной це­
леустремленности и н а ц и о н а л ь н о й стилистической выразительности.
Кроме того, органического с л и я н и я устно-народной струи с книжной
в я з ы к е И. М. Д о л г о р у к о г о не происходит.
П. А. Вяземский т а к о т з ы в а л с я о стиле И. М. Д о л г о р у к о г о , н а х о д я в нем
местами «что-то д е р ж а в и н с к о е » : «Ум поэта н а ш е г о был преимущественно
русского с к л а д а . Этим складом и в ы р а з и л он себя. Русские поговорки так
им и р а с т о ч а ю т с я и почти всегда с толком и удачно. Он вовсе не ищет
блеснуть м у ж и к о в а т о с т ь ю своею: он употребляет простонародную пого­
ворку потому, что она сподручна мысли его. Этот русский с к л а д , с пого­
ворками или без поговорок, особенно заметен в нем, Д е р ж а в и н е , и в Кры­
лове [. . .] В Д о л г о р у к о в е , может быть, о т ы щ е ш ь е щ е более коренного
русского я з ы к а , всем общедоступного, более р у с с и ц и з м а , нежели
у самого К р ы л о в а . Но у Крылова эти р у с с и ц и з м ы очищеннее и
в самой простоте своей художественнее. От Д о л г о р у к о г о х у д о ж е с т в а не
4 9
ж д и : он не родился художником, художником и не с д е л а л с я » .
М. А. Д м и т р и е в в книге « К н я з ь И. М. Д о л г о р у к о й и его сочинения»
рисует с классово-дворянской точки з р е н и я очень яркую картину языковой
культуры, лингвистических вкусов и господствовавших речевых навыков
русского д в о р я н с к о г о о б щ е с т в а последней четверти XVIII в., периода цар­
ствования Екатерины и П а в л а . М. А. Д м и т р и е в пишет о «неизъяснимом
удовольствии», которое находил И. М. Д о л г о р у к и й в своих ш у т к а х и пого­
ворках: «У него были д а ж е особые слова и в ы р а ж е н и я , которые понимали
только те, которые привыкли к его б а л а г у р с т в у . Например, вместо „ и г р а т ь
на т е а т р е " он говорил, как говорится в простом народе о б а л а г а н а х :
„комедь л о м а т ь ! " П р ы ж к и с разными т е л о д в и ж е н и я м и он н а з ы в а л „ко­
ленца д е л а т ь " . З а б а в л я т ь с я , шутить, веселиться — это было на его языке
„ д р я н ь д е л а т ь " [. . .] И н о г д а говорил он в а ж н о и плавно; иногда любил
употреблять самые простонародные с л о в а , которые встречаются и в стихах
50
его, н а п р и м е р : ,,и скука сердца н е з а м а й", вместо — „не т р о г а й " » .
Ц е р к о в н о с л а в я н и з м ы и библеизмы т а к ж е были ж и в ы м элементом
л и т е р а т у р н о г о я з ы к а XVIII в., в особенности я з ы к а художественной ли­
тературы.

Вяземский П. А. Полн. собр. соч. СПб., 1883. Т. 8. С. 478.

Дмитриев М. А. Князь И. М. Долгорукой и его сочинения. М., 1863. С. 152—153.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 39

М. А. Д м и т р и е в , характеризуя язык И. М. Долгорукого, замечает, что

«начитанность Священного писания [. . .] невольно представляла иногда
его памяти изречения из книг священных». В качестве иллюстрации
М. А. Д м и т р и е в приводит такие строки из стихотворения И. М. Долгору­
кого « П о с л е д н я я песнь моим современникам»:
Твердят: подушка не вертится
У тех, чья совесть без пятна!
Напротив, многим крепко спится,
Хоть совесть в уголь сожжена}.

З д е с ь И. М. Долгорукий «употребил выражение св. П а в л а , говорящего

5 1
о людях, с о ж ж е н н ы х в с о в е с т и своей» .
Таким о б р а з о м , резкие переходы от разговорно-бытовых, простонарод­
ных в ы р а ж е н и й к славянским и библейским были типическим явлением
в русской литературно-художественной речи последней трети XVIII и
14
н а ч а л а XIX в . *
Д а л е е М. А. Дмитриев пишет: «Князь Долгорукой писал в одно время
с К а р а м з и н ы м и Дмитриевым; отчего ж е у него нет их правильного, легкого
и текучего я з ы к а , их чистоты и красивости в ы р а ж е н и я ? Карамзин и
Д м и т р и е в были в этом отношении преобразователями языка; весь класс
писателей, ж и в у щ и х в одно время, не делается преобразователем; а совре­
менникам всегда бывает у ж е поздно у них учиться [. . .] Князь Долгорукой
по языку, который не щеголял красивостию и чистотою, и по форме своих
сочинений, которая несколько однообразна и кажется ныне у ж е устарелой,
бесспорно принадлежит к веку Екатерины, хотя б о л ь ш а я часть его сочи­
нений написана после [. . .] Он учился в одно время с переводчиком Или­
ады Костровым. Слог его [. . .] легче, чем слог соученика его; но у того
ч и щ е и определеннее. Не оттого ли это происходит, что Костров более дер­
ж а л с я языка книжного, а князь Долгорукой — речи устной и отчасти на­
5 2
родной» . Меткие в ы р а ж е н и я кн. Долгорукого, по мнению М. А. Дмит­
риева, «часто находятся в прямом противоречии с тогдашними условиями
стихотворной речи, из которой исключалось все резкое и которая была
у одних книжною, у других светскою, и никогда простою и народною,
почитая простоту слова за нечто низкое. Князь Долгорукой не смотрел
на это, и если ему попадалось такое выражение, он х в а т а л с я за него, как
5 3
з а находку» .
Как бы з а б ы в а я о Д е р ж а в и н е и его школе, М. А. Дмитриев так харак­
теризует эстетическое отношение И. М. Долгорукого к простонародной
речи: «У других тогдашних писателей, думаю, волосы становились дыбом,
когда он, после щегольского и з о б р а ж е н и я приемных комнат Селимены,
д а м ы лучшего светского круга, окруженной всей утонченностью светского
ума и роскоши, переходит к такой простоте в ы р а ж е н и я и таким простона­
родным поговоркам:

Я был в гостях у Селимены, В который край ни оглянуся,

Прекрасный видел там боскет; Красно, богато и светло!
В диванной зеркальные стены, Чего рукой не дотронуся,
В гостиной розовый паркет. Все бархат, мрамор иль стекло!
* *

51
Там же. С. 221.
5 2
Там же. С. 169-170.
5 3
Там же. С. 177.

lib.pushkinskijdom.ru
40 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Разиня рот, я любовался

При Селимене там на все:
5 4
Умом своим ей посужался ,
А сердце прятал от нее!
* * *
Хозяйка походя смеется
Всегда на чей-нибудь да счет;
Вот в ней-то подлинно ведется
И лисий хвост, и волчий рот.

З а т о все эти в ы р а ж е н и я , отмеченные здесь косыми л и т е р а м и , он з а м е ­

нил после д р у г и м и , которые у ж е не столь резки, но и не с т о л ь верны:
ж е р т в а современному в з г л я д у и условным п о н я т и я м ! — Или что д у м а л и
те ж е щ е п е т и л ь н ы е светские критики, когда читали д а л е е :

Она нередко пустошь мелет Иному даст такую зорю,

Про тех, кого бежит обнять;
По-русски молвить: мягко стелет,
Да жестко, сказывают, спать.
* * *
Что кровь приводит всю в игру!
Востра, бойка, - - и я не спорю,
15
Да только мне не по нутру! *

М. А. Д м и т р и е в по этому поводу в о с к л и ц а е т : « К а к о е м а с т е р с к о е соеди­

нение с а м ы х п р о с т о н а р о д н ы х , наших родных в ы р а ж е н и й с с а м ы м б л е с т я ­
5 5
щим описанием светской д а м ы и ее внешней обстановки!»
Н а с а м о м ж е деле в я з ы к е И. М. Д о л г о р у к о г о ( т а к ж е , к а к и в я з ы к е
многих д р у г и х писателей д о к а р а м з и н с к о й п о р ы ) , особенно в его среднем
стиле, з а м е ч а е т с я неорганическое с о ч е т а н и е простонародных в ы р а ж е н и й
с славянизмами, канцеляризмами, отвлеченно-книжными фразами, фран­
цузскими ц и т а т а м и и светско-европейскими о б о р о т а м и . Вот и л л ю с т р а ц и и
из с т и х о т в о р е н и я И. М. Д о л г о р у к о г о « Я » :

Почтенна мать моя тяжелый крест свой тянет,

От дряхлости, от лет и от печали вянет;
А я Jeannot tout court и гол так, как сокол,
Служа 18 лет, в четвертой класс вошол. . .

Детей-было нам бог дал целый осмерик,

Да двух спросил назад, остался шестерик,
Творец да будет им прибежище и сила,
И что восхощет он, чтоб с ними то и была!
* * *

Натура маску мне прескверну отпустила,

А нижню челюсть так запасну припустила,
Чтоб можно б из нее по нужде, так сказать,
В убыток не входя, другому две стачать.

Вот все, что мне на крест природа положила!

Увидим ниже, чем душонку снарядила.
Но взяв все вообще, не льзя ей попенять,
Чтоб метила во мне товар лицом продать.
* * *

4
См.: Словарь Академии Российской. 1822. Ч. 5. С. 63: «Г loe ужаться. . . уделять кому что
из своего стяжания заимообразно или на подержание. Посужаться деньгами, хлебом»,
Дмитриев М. А. Князь И. М. Долгорукой и его сочинения. С. 185 186.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 4

Я дик, тяжел и груб; но льзя ли быть иначе

С людьми развратными, с людьми такими паче,
Которым говоря о правде каждый час,
Все бойся, как бы им не трафить камнем в глаз.
* * *
Слыхал я от жены, что будто я умен.
Быть может, что и впрямь в своем углу смышлен.
Когда о чем-нибудь я с ней перебиваю,
Скажу без хвастовства, не все же повираю,
* * *

Да в этом вслух нельзя признаться мне никак;

А то вить скажут все: какой-ста он дурак]
Пусть буду я таков! я право не сержуся
За то, что в список ваш, люд умный, не гожуся.
* **
Не зная, лучше что из этих двух игрушек,
Пырнуть ножем в углу, иль дать туза из пушек;
По логике моей давно расположил,
Что так ли или сяк, да плохо, как у бил.
* **
Был век, что в обществах без пошлин всякой ври,
А нынче сядь за стол, и делай de l'esprit.
То выдет слой времен, что всякий любит драться;
То строиться начнут, то в пашне упражняться;
Теперь же посмотри (когда везде Содом),
Мужчина за канва, а женщина верхом.. .

Водой à la Jonquille распрысканный Синав

Славянским красотам не трафил бы на нрав;
Детрейше Генрих бы вовек не полюбился,
Когда бы прочь усы и в фрачик нарядился;
И также вряд теперь понравится Паша,
Который, сняв чалму, проскачет антраша.
56
Но впрочем всяк свою красоточку голубит.. .
Тот ж е М. А. Дмитриев так отзывался о языке русской художественной
литературы «екатерининского времени»: «Как скоро поэт спускался из
светского образованного круга в область столь свойственной нашему
народу шутливости, сам язык должен был неизмеримо изменяться. —
В таком народе, где общество мало участвовало в образовании языка; где
оно мало говорило, то есть мало менялось мыслями, и где о многом еще
совсем не говорено; где народ и образованное общество живут различными
стихиями: там шутка всегда груба и не может быть облечена в приличие
и тонкость выражения. Д л я шутки, в высшем обществе, был тогда фран­
цузский каламбур, но не было легких и мерных русских выражений:
князь Долгорукой искал выражений для своей шутливости, поневоле,
в низшем слое общества. Дмитриев в своих сказках и в своей сатире
5 7
первый облагородил у нас шутку» .

Долгорукой И. М. Бытие сердца моего. М , 1802. С. 9—10.

Дмитриев М. А. Князь И. М. Долгорукой и его сочинения. С. 256—257.

lib.pushkinskijdom.ru
42 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

С а м о собой разумеется, что словарный и фразеологический материал

как «высокого», т а к и простого слога и принципы его смешения были раз­
личны в разных социально-речевых стилях русской художественной лите­
ратуры XVIII в. Особенно пеструю картину п р е д с т а в л я л и стили «третье-
сословной» л и т е р а т у р ы , которая была в р а ж д е б н а и ч у ж д а словесно-эсте­
тическим вкусам дворянской л и т е р а т у р ы «высшего» круга.
Те стилистические качества стихотворного я з ы к а , с которыми боролись
К а р а м з и н и Д м и т р и е в в своем «новом слоге», ярко выступают в пародиче­
ском стихотворении К а р а м з и н а , о з а г л а в л е н н о м так: «Стихи от де М а з ю р а
к И. И. Д м и т р и е в у » :
Усердно с праздником я друга поздравляю;
Честнейшим образом ему того желаю,
Чего себе едва ль он может пожелать.
Желание сие я вздумал отослать
Со оным хлопцем-то, ко мне сей день присланным
И сей же от меня к тебе — ах! — отосланным.
Желание сие сосложено в стихах,
Да ведаешь сие, что ум наш не в голях.
Семион де Мазюр.
Р. S. Еще не утерпел, чтоб боле не сказати;
Хощу еще, мой друг, сей день я похваляти.
Коль красен вить сей день и коль — ах! - - солнечн есть!
Туманов, мраза в нем совсем, совсем - - ах! — несть.
Мой дух поэзии теперь весьма играет,
И красный день зимы весьма он похваляет™.

Л е к с и к а , ф р а з е о л о г и я и д а ж е м о р ф о л о г и я этого стихотворения носит

яркий отпечаток а р х а и ч е с к о г о «славенского» слога (ср. «Желание сие со­
сложено в стихах»; ср. слагать стихи; «Да ведаешь сие»; «Хощу [. . .]
похваляти»; «Коль красен [. . .] и коль — ах! солнечн есть»; «мраза в нем
[. . .] несть» и т. п . ) . С другой стороны, этот высокий о ф и ц и а л ь н ы й слог
не ч у ж д канцелярской речевой примеси (ср.
Усердно (. . .] поздравляю;
[.. .]я вздумал отослать
Со оным хлопцем-то, ко мне сей день присланным,
И сей же от меня к тебе — ах! — отосланным (. . .|
[. . .)День зимы весьма он похваляет и т. п.).

Наконец, очень з а м е т н а струя провинциального просторечия: «Я взду­

5->
мал отослать со оным хлопцем-то»; «ум наш не в голях» ; «коль красен
вить сей день».
С л о в о хлопец, как украинизм, не помещено в « С л о в а р е Академии
Российской». Отсутствует здесь и п р о с т о н а р о д н а я частица вить (так же,
впрочем, как и ведь). В ы р а ж е н и е в голях или на голях в « С л о в а р е Акаде­
мии Российской» поясняется т а к : «Употребляется в простонародии в об­
р а з е н а р е ч и я : в бедном состоянии, при недостатке чего-нибудь. Я с л ы-

Карамзин H. М. Письма к И. И. Дмитриеву. С. 4 5 - 4 0 .

В примечаниях к этому стихотворению редакторы писем H. М. Карамзина укачали:
«Стихи де Мазюра, очевидно, пародия на какого-то современного стихотворца. Des Masu­
res — комическое лицо в комедии Детуша „La fausse Agnès": старинный дворянин-провин­
циал, он считает себя образцом ума и любезности и на каждом шагу сочиняет чрезвы­
чайно плохие стихи, от которых сам приходит в восхищение» (Destouches N. Oeuvres dra­
matiques. P., 1822. T. 3. P. 322 sq.).

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 43

ш а л , ч т о т ы п р о и г р а л с я , и т е п е р ь в г о л я х . Е м у на го-
л я х и т о г о д и т с я » °. Вместе с тем в этой неорганической смеси раз­
ных стилевых составов нормы и формы стихотворного языка выступают
одеревенело, в полуразрушенном состоянии. По-видимому, в этом стихо­
творении пародируются язык и стиль Ф. Туманского. Н. М. К а р а м з и н писал
о нем И. И. Д м и т р и е в у в письме от 1 июня 1791 г.: «Что сделалось с Ту-
манским? Я получаю от него оду за одой, послание за посланием. К неща-
стию, я не могу ничего напечатать, и притом по таким причинам, которых
нельзя о б ъ я в и т ь автору. Ж е л а л бы я показать тебе сии бессмертные
6 1
произведения малороссийского д у х а » .
И з в е с т н о , что в «Московском ж у р н а л е » Н. М. К а р а м з и н а был помещен
сделанный В. П о д ш и в а л о в ы м р а з б о р перевода Ф. Туманского: « П а л е ф а т а
62
греческого писателя о невероятных сказаниях» . Этот разбор очень ши­
роко использован акад. Я. К- Гротом д л я характеристики русского литера­
6 3
турного языка д о к а р а м з и н с к о г о периода .
В. П о д ш и в а л о в признает язык переводов Ф. Туманского «не чистым»
и в ы р а ж а е т ж е л а н и е , «чтоб все авторы говорили и писали единст­
венно по п р а в и л а м чистого слога и с наблюдением благородства в
6 4
мыслях» .
М е ж д у языком И. И. Дмитриева и Н. М. К а р а м з и н а — тесная связь
(так ж е , как и между их в з г л я д а м и на «новый слог Российского я з ы к а »
и м е ж д у их пониманием норм новой системы русского литературного
я з ы к а ) . О д н а к о есть все основания предполагать, что И. И. Дмитриев был
консервативнее К а р а м з и н а и в своих отношениях к традиции делового
слога XVIII в., и в своих оценках среднего (и — средне-высокого) худо­
жественного стиля классицизма, и д а ж е в своем литературном отборе
16
форм ж и в о й разговорной речи * .

IV
С у ж д е н и я К а р а м з и н а о творчестве И. И. Дмитриева помогают уяснить
многое в соотношении разных стилей русской художественной литературы
90-х годов XVIII в. И. И. Д м и т р и е в , хотя и находился под сильнейшим
влиянием К а р а м з и н а , далеко не всегда следовал его литературным худо­
жественно-стилистическим советам. К а р а м з и н писал И. И. Дмитриеву
в 1791 г.: « З н а е ш ь ли, что Б ы л ь мне лучше К а р т и н ы полюбилась,
65
и не только мне, но всем тем, которым я читал сии п ь е с ы » .
« Б ы л ь » («Моск. журн.», 1791, ч. III, С. 6—9) — это чувствительная
б а л л а д а того мелодраматического стиля, который затем р а з р а б а т ы в а л ка­
з а н с к и й поэт-романтик Г. П. Каменев и которым написан ранний пушкин­
ский романс « П о д вечер, осенью ненастной». Но у Д м и т р и е в а громче зву­
чит г р а ж д а н с к а я , патриотическая ф р а з е о л о г и я :

Хотя в стенах роскошна града, Пылая благородным рвеньем

В Москве, Честон воспитан был; Себя во брани отличить,
Но Россы все усердны чада: Желает он со нетерпеньем
Для славы все Честон забыл. В геройский сонм себя включить.

6 0
Словарь Академии Российской. СПб., 1806. Ч. 1. С 1178.
61
Карамзин И. М. Письма к И. И. Дмитриеву. С. 19.
6 2
См.: Моск. журн. 1792. Ч. 5. С. 137 и 379.
6 3
См.: Грот Я. К. Филологические разыскания. 4-е изд. СПб., 1899. С. 57.
6 4
Моск. журн. 1792. Ч. 5. С. 386.
65
Карамзин Н. М. Письма к И. И. Дмитриеву. С. 15.

lib.pushkinskijdom.ru
44 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Отец на то соизволяет,
И нежна мать с пролитьем слез
Честона в путь благословляет,
Вруча его в покров небес.

Стиль этого стихотворения — ярко э м о ц и о н а л ь н ы й и риторико-драма-

тический — почти лишен элементарной ж и в о й разговорной речи. Д и а л о г
т а к ж е облечен в формы приподнятого риторического стиля с густым на­
летом модной д л я того времени чувствительной лексики и ф р а з е о л о г и и :

«Ступай, мой сын, своею кровью Будь верный сын, будь храбрый воин;
Отечеству венцов искать; Но будь чувствителен притом.
Пылай к нему всегда любовью, Сугубо лавров тот достоин,
Котору тщился я внушать. Кто слезы льет и над врагом.

Прости!» — По сем ему вручает

Ружье, служил с которым сам;
И взоры тотчас отвращает,
Свободу дав своим слезам.

Таким о б р а з о м , главный художественный прием в этом стихотворе­

нии — э к с п р е с с и в н о е напряжение повествовательно-драматического
стиля. И в ф о р м а х повествования и в ф о р м а х д и а л о г а отобраны патети­
ческие, проникнутые чувством, полные острой экспрессии л и т е р а т у р н о -
книжные с л о в а и в ы р а ж е н и я . Н а п р и м е р :

Отец, печаль внутрь сердца кроя, Честон окаменей стоит [. . |

Простер к нему дрожащий глас [. . .| Весь дом объят печали мраком,
Родители без чувств упали, Всечасно слышны вопль и стон |. . .| и т. п.

Вместе с тем патетический повествовательный стиль нередко преры­

вается м е ж д о м е т и я м и , в о з з в а н и я м и , восклицательными п р е д л о ж е н и я м и ,
о б р а щ е н и е м к герою.

Как вдруг - о рок! о день злощастный! Нещастнейший Честон готовил

Раздался выстрел громовой [.. .| Удары смертны на врагов;
Какой удар Судьбы наслали! Но прежде ах\ сестре устроил
Сестра пред ним в крови лежит. Единокровной смертный ров.

Но се ея закрылись вежды,
И в жилах охладела кровь!
Честон\ не льстись лучом надежды;
Не лавры, кипарис готовь.

Синтаксический строй этого стихотворения х а р а к т е р и з у е т с я ограничен­

ностью т а к н а з ы в а е м о г о подчинительного или соподчинительного сочета­
ния п р е д л о ж е н и й . Есть л и ш ь два примера соотносительных связей внутри
строфического единства:
Хотя в стенах роскошна града, Честон едва сей дар опасный
В Москве, Честон воспитан был; Приял трепещущей рукой,
Но Россы все усердны чада: Как вдруг - о рок! о день злощастный!
Для славы все Честон забыл [. . .] Раздался выстрел громовой.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 45

Встречаются лишь три случая сцепления синтагм с помощью относи­

тельных слов который, кто\ кроме того, о д н а ж д ы употреблен изъяснитель­
ный союз что (знаком, что):
«Пылай к нему всегда любовью,
Котору тщился я внушать [. . .|

Прости!» — По сем ему вручает

Ружье, служил с которым сам[. . .|

Сугубо лавров тот достоин,

Кто слезы льет и над врагом [. . .]

И только то лишь служит знаком,

Что жив с родительми Честон(. . .]
П р е о б л а д а е т бессоюзное сочетание предложений или же с союзами
17
и и но — по принципу присоединения * . Вот типические формы синтакси­
ческого построения строф:
В минуту вечна разлученья Весь дом объят печали мраком;
Сестру свою он утешал Всечасно слышны вопль и стон;
В слезах надеждой возвращенья, И только то лишь служит знаком,
И лавр принесть ей обещал. Что жив с родительми Честон.

Но се ея закрылись вежды, Уже в их храмины нещастны

И в жилах охладела кровь! Не проницает солнца свет;
Честон! не льстись лучом надежды; И день и ночь для них ужасны,
Не лавры, кипарис готовь. И смерть на праге их стрежет.

Синтагматическое членение обычно совпадает с границами стихов;

переносов почти нет.
В сущности, близкая экспрессивно-стилистическая з а д а ч а , хотя и в хо­
реическом размере, р а з р е ш а л а с ь в помещенном в части второй «Москов­
ского ж у р н а л а » (1791) стихотворении И. И. Дмитриева «Плач супруги»
(с. 110—112):
Нежной страсти плод любезной! Лишь взглянул ты на вселенну,
Научись со мной страдать; Лютый рок тебе изрек:
Рок судил нам в жизни слезной Зри печалью мать сраженну,
Дней щастливых не видать. Но отца не узришь ввек!

В матерней еще утробе, Не увидишь его боле;

Сын мой, стал ты сиротой; Он окончил бытие
Твой родитель ах\ во гробе На широком чести поле
Первый плач не слышал твой. За отечество свое. . .
Любопытно, что «Быль» не была включена И. И. Дмитриевым ни в сбор­
6
ник «И мои безделки», ни в «Сочинения и переводы» издания 1803 г. ,
ни в последующие издания «Сочинений» или «Стихотворений» Дмитриева
(1814, 1818, 1823). М е ж д у тем стихотворение «Плач супруги» было поме­
щено в сборнике «И мои безделки» под заглавием « П л а ч матери», хотя
позднее оно и не воспроизводилось И. И. Дмитриевым при переиздании
им своих сочинений.
По-видимому, И. И. Дмитриев предлагал стилистические поправки для «Были», так как
Карамзин в другом письме замечает: « Б ы л ь напечатана была прежде получения послед­
него письма твоего, и следственно без поправки» (Карамзин Н. М. Письма к И. И. Дмит­
риеву. С. 16).

lib.pushkinskijdom.ru
46 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Наоборот, менее п о н р а в и в ш а я с я К а р а м з и н у с к а з к а « К а р т и н а » («Моск.

ж у р н . » , 1792, ч. V I I I ) не р а з п е р е д е л ы в а л а с ь Д м и т р и е в ы м и в к л ю ч а л а с ь
им в собрание стихотворений. П о к а з а т е л ь н ы принципы и тенденции этой
стилистической переработки.
Н а б л ю д е н и я н а д переработкой Д м и т р и е в ы м я з ы к а сказки « К а р т и н а »
помогают уяснить о б щ у ю эволюцию я з ы к а И. И. Д м и т р и е в а . В «Москов­
ском ж у р н а л е » (1792, ч. VIII, С. 5) н а ч а л о с к а з к и « К а р т и н а » было напи­
сано высоким стилем к л а с с и ц и з м а :
6 7
В часы исполненны толикия отрады
Д Л Я страстныя четы и для сынов Паллады,
В священны сумерки, безмолвьем огражден,
Козлова ученик сидел уединен

Между полубогов, веками истребленных,

Но духом творческим Пиктуры оживленных,
Сидел, и Гения благоговея ждал.

З д е с ь нет ни одного слова и в ы р а ж е н и я , относящегося к простому и

д а ж е к среднему, пониженному слогу.
В сборнике «И мои безделки» (М., 1795, с. 140) совершенно изменены
и стиль и экспрессия з а ч и н а сказки. От прежнего н а ч а л а сохранились
л и ш ь отдельные слова:
Уж ночь на Петербург спустила свой покров,
Уже на чердаках у многих из творцов
Погасла свечка и курилась,
И их объятая восторгом голова
На рифмы и слова
Сама собой скатилась;
Козлова ученик,
В своем уединеньи
Сидевший с Гением в глубоком размышленьи,
Вдруг слышит шум и крик.

Здесь г р а м м а т и ч е с к а я структура повествования совсем и н а я : устра­

нены формы с т р а д а т е л ь н ы х причастий, введена л и ш ь одна — в с в о е о б р а з ­
ном фразеологическом контексте: « о б ъ я т а я восторгом голова». Ф р а з а
с т а л а глагольнее, объем синтагм и более с л о ж н ы х предикативных единиц
с о к р а т и л с я . Л е к с и к о - ф р а з е о л о г и ч е с к и й состав приблизился к нейтраль­
ному фонду о б щ е л и т е р а т у р н о г о я з ы к а . Н а р я д у с книжными элементами
среднего с т и л я , близкими к высокому слогу («В своем уединеньи / /
Сидевший с Гением в глубоком р а з м ы ш л е н ь и » ; ср. « о б ъ я т а я восторгом
г о л о в а » ) , здесь ярко представлены слова и в ы р а ж е н и я , свойственные
простому стилю или общие простому и среднему стилю: «на ч е р д а к а х » ,
«погасла свечка и курилась», «голова [. . .] с а м а собой с к а т и л а с ь » .
С л и ч а я тексты этой сказки в «Московском ж у р н а л е » , в сборнике «И мои
безделки» и в последующих изданиях сочинений И. И. Д м и т р и е в а , легко
заметить, как д р а м а т и з и р у е т с я повествовательный слог Д м и т р и е в а , как он
о б о г а щ а е т с я р а з н о о б р а з н ы м и к р а с к а м и светской разговорно-речевой
экспрессии, как постепенно о с в о б о ж д а е т с я от ш а б л о н о в высокого стиля
к л а с с и ц и з м а , как р а з б о р ч и в е е включаются в него элементы и формы
ь 7
Ср. у И. И. Дмитриева в раннем его переводе из Мерсье «Философ, живущий у хлебного
рынку» (2-е изд. СПб., 1792): «. . .вот что подавало причину к толикой радости* (С. 5).
Ср. в том же переводе: «. . .но понеже юные твои руки. . . прикасаются уже к сему украше­
нию мужества» (С. 8), поколику (С. 13), поелику (С. 24) и т. п.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 47

разговорного я з ы к а , как разговорность «очищается» от «низкой» примеси

простонародности и ф а м и л ь я р н о г о просторечия (ср. замену в ы р а ж е н и я
«зябнет грудь» словосочетанием «терпит грудь», слова пасмурить словом
стирать™ и т. п.). В кругу просторечия, подвергавшегося литературной
чистке, выделяются как отдельные слова и ф р а з ы , т а к и особые просто­
речные з н а ч е н и я и употребления, а т а к ж е особые просторечные формы и
фонетические варианты общелитературных слов. Вместе с тем несомненно,
что И . И. Д м и т р и е в не избегает «европеизмов», но широко пользуется
л и ш ь теми из них, которые у ж е получили всеобщее распространение
в устной речи столичной дворянской интеллигенции. И. И. Д м и т р и е в
стремится т а к ж е преодолеть вялость и расплывчатость изложения, стре­
мится сделать стиль более лаконичным и экспрессивно выразительным.
О д н а к о боязнь спуститься в сферу более демократического бытового
просторечия приводит к некоторой экспрессивной однородности и стиле­
вому о д н о о б р а з и ю .
Вот сопоставление стихов, подвергавшихся правке, по трем изданиям
(попутно отмечаются соответствия и в других, промежуточных изданиях
сочинений И. И. Д м и т р и е в а ) :
«Московский журнал» (1792, ч. VIII) «И мои безделки» (1795)
Вдруг с громом отперлась дверь с ручкою Вдруг слышит шум и крик [. . .]
тугою [. . .] (с. ¡40; ср. то же в Соч., 1814. II, 123; 1818, //.
(5) 123)

«Стихотворения И. И. Дмитриева» (1823,

ч. И)

Вдруг слышит стук и крик.

(19)

И вместо Гения князь Ветров шарк ногою. Где, где он? Там, вот здесь? — И видит пред
собою,
Кого ж? — Князь Ветров шарк ногою!
(140)
«Где, где он? Там? А! здесь?—и видит
пред собою, —
Кого ж? — Князь Ветров шарк ногою!
{19; ср. то же в Соч., 1814, 11, ¡23)

Я, еду чи на бал, [. . .] а я, оставя бал,

Заехал по пути за собственным к вам делом. Заехал на часок за собственным к вам делом:
Я слышал, в городе вас все зовут Апеллом. Я слышу, в городе вас все зовут Апеллом.
(5) (141)

[. . .] а я, оставя бал,
Заехал на часок за собственным к вам делом!
Я слышал, в городе вас все зовут Апеллом.
(19; ср. то же в Соч.. 1814, 11. 123)

См.: Моск. жури. 1792. Ч. 8. С. 13:

Засел картину поправлять,
Иное пасмурить, иное убавлять. ..
Ни п «Словарях Академии Российской», ни в «Словаре церковно-славянского и русского
языка» 1847 г. глагола пасмурить не отмечено. Помещено лишь слово пасмуреть: «П а с-
м у р е т ь, и а с м у р е е т гл. ср. 2 спр. простонар. темнеть, пасмурну становиться. День
начинает пасмуреть. Н а н е б е п а с м у р е е т » (Словарь Академии Российской. 1822.
Ч. 4. С. 803).

lib.pushkinskijdom.ru
48 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

«Московский журнал» (1792, ч. VIII) «И мои безделки» (1795)

К любезну Ангелу, боготвориму мною, К любезну Ангелу, боготвориму мною,
Назначенному быть моей женою. Назначенному быть моей женою [. . .|
(6) (142)

«Стихотворения И. И. Дмитриева» (1823, ч. II)

К прекрасной девушке, боготворимой мною
(...)
(20; ср. то же в Соч.. 1814. II. 124)

Дражайшая моя в пятнадцатой весне, Дражайшая моя в пятнадцатой весне,

Прелестней Граций всех, из-за нее Прелестней Граций всех из-за нее
смотрящих, смотрящих,
С смущением в глазах блестящих С смущением в глазах блестящих
Вручает розу мне. (в) Вручает розу мне. (142)

Я завтра привезу портрет ее с собою —

Владычица моя в пятнадцатой весне
Вручает розу мне.
(20; ср. то же в Соч., 1814. II. /24).

Вокруг ее толпой Забавы, Игры, Смехи; Вокруг ее толпой Забавы, Игры, Смехи;
Вдали ж под миртою престол любви, утехи, Вдали ж под миртою престол любви, утехи,
Усыпан розами и весь почти в тени Усыпан розами и весь почти в тени
Зефиром веемых с дерев над ним листочков Зефиром веемых с дерев над ним листочков

(7) (N2)

Вокруг толпой Забавы, Игры, Смехи;

Вдали ж, под миртами престол Любви, утехи,
Усыпан розами и весь почти в тени
Дерев, где ветерок заснул среди листочков.
(20; ср. то же в Соч.. 1814. II. 124)

Проходит ночь; с зарей светящейся с небес Проходит ночь; с зарей светящейся с небес
Художник наш взял кисть [. . .] Художник наш взял кисть [. . .|
(7) (143)

Проходит ночь; с зарей, разлившей свет

с небес,
Художник наш за кисть [. . .]
(20; ср. то же в Соч., 1814, II, 124)

Что день, то новый дар в возлюбленной Что день, то новый дар в возлюбленной
княгине, княгине:
И чок да чок ее при всех и на єдине. Мила, божественна, при всех и на едине.
Как горлик с горлицей, так князь с своей Как горлик с горлицей [. . .]
женой. . . (144; далее то же, чо в Моск. журн.)
Ах дедушка! грешно хвалиться стариной!
Взгляните на сего щастливого супруга:
Взгляните, бабушка, как нежная подруга
Все пальчики его целует каждый час —
Познайте ж, как теперь милуются у нас;
Познайте оба, и вздохните,
И более наш век,
Прошу вас, не браните! (8—9)

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 49

Что день, то новый дар в возлюбленной

княгине;
Мила, божественна, при всех и на едине.
(следующие стихи опущены; 21; ср. то же в Соч.,
1814. П. 125)

«Московский журнал» (1792, ч. VIII) «И мои безделки» (1795)

Божественный талант! изящное искусство!
Какой огонь! какое чувство!
Какая живость, тень и свет!
Ах! это точно князь идет;
Лишь буколь столь огромных нет. . .
А это сущая Княгиня!
Она, иль Пафская богиня,
Взгляд Душенкин, смиренный вид,
С стыдливой нежностью глядит. . .
Вот вкруг ее и резвы Смехи!
Вот крошечки Утехи!
Вот и Амур, Амур точь в точь!
Беги, невинность, прочь,
Беги его лукава взгляда!. .
Иль нет! оставь свой страх пустой:
Его ль бояться сладка яда?
Художник рамой золотой
С большими бусами одев свою картину.
Принес ее с учеником
На княжескую половину.
Божественный талант! изящное искусство!
Какой огонь! какое чувство!
Какая живость, тень и свет!
Ах! Это точно князь идет,
Лишь буклей столь огромных нет [. ..]
(145; далее то же, что и в Моск. журн.. кончая
стихом «Беги, невинность, прочь»)
Беги невинность прочь!..
Но время отнести картину —
И так Апелл принес ее с учеником
На княжескую половину.
(146)
(9—Ю)

«Стихотворения И. И. Дмитриева» (1823, ч. II)

Божественный талант! изящное искусство!
Какой огонь! какое чувство!
Но полно, поспешим мы с нею к князю в дом.
(21; ср. то же в Соч., 1814, 11, 125)

Какой мороз! моя ужасно зябнет грудь! Какой мороз! моя ужасно зябнет грудь!
(147; ср. то же в Соч., 1814 и 1818, 11, 126)
an
Какой мороз! моя ужасно терпит грудь!
(22)

«Прощайте!» — Апеллес, расставшись с су­ «Прощайте!» — Апеллес, расставшись

масбродным,
Пошел, и воружась ему терпеньем сродным,
Засел картину поправлять,
Иное пасму рить, иное убавлять,
Сообразуяся с последним князя вкусом.
(11)
с сумасбродным,
Пошел, и воружась ему терпеньем сродным.
Засел картину поправлять:
Иное в ней стирать, иное убавлять,
Сообразуяся с последним князя вкусом.
(¡47)

«Прощайте!» Апеллес, расставшись

с сумасбродным,
Засел картину поправлять,
С терпением артисту сродным;
Иное в ней стирать, иное убавлять,
Соображался с последним князя вкусом.
(22; ср. то же в Соч., 1814, И, ¡26)

lib.pushkinskijdom.ru
50 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Чем долее она висела, Чем более она висела,

Тем боле перед ним погрешностей имела. Тем боле перед ним погрешностей имела.
(12) (148)

Чем более она висела,

Тем более пред ним погрешностей имела.
(22; ср. го же в Соч., 1814. ¡1. 127)

Нетрудно з а м е т и т ь , что стилистическая п р а в к а этого стихотворения,

о т н о с я щ а я с я к 90-м годам XVIII в., не очень з н а ч и т е л ь н а . Она к а с а е т с я
главным о б р а з о м ф а м и л ь я р н о - п р о с т о р е ч н ы х в ы р а ж е н и й , которые з а м е ­
щ а ю т с я л и т е р а т у р н о - р а з г о в о р н ы м и , светскими; например, вместо:
И чок да чок ее при всех и на єдине —

находим:
Мила, божественна; при всех и на єдине

(ср.: «Я едуни на бал, Заехал по пути. . .» — и «а я, оставя бал, З а е х а л

на часок»; ср. буклей вместо буколь; стирать вместо пасмурить\ более
вместо долее; ср. т а к ж е устранение стихов, с о д е р ж а щ и х конкретные
бытовые, профессиональные термины:
Художник рамой золотой
С большими бусами одев свою картину. . .).

Кроме того, о б н а р у ж и в а е т с я тенденция к д р а м а т и з а ц и и п о в е с т в о в а н и я :

Где, где он? Там, вот здесь? и видит пред собою
Кого ж? Князь Ветров шарк ногою.

М е ж д у тем в тексте «Московского ж у р н а л а » (1792, VIII, 5 ) :

И вместо Гения князь Ветров шарк ногою.

В одном примере видно явное стремление освободиться от неудачного

(с синтаксической и фразеологической точки зрения) и вместе с тем небла­
1
гозвучного оборота :
Вдруг с громом отперлась дверь с ручкою тугою.
(Моск. журн., 1792, У111, 5)

В тексте сборника «И мои безделки»:

Вдруг слышит шум и крик.

О д н а к о нельзя не подчеркнуть, что некоторые «простонародные»,

а т а к ж е «просторечные» (по стилистической оценке той эпохи) слова оста­
ются неизменно в тексте этого стихотворения при всех и з д а н и я х :
Гимен, то есть бог брака -
,,<J
Не тот, что пишется у нас сапун , зевака,
7()
Иль плакса иль брюзга ; но легкий, милый бог [. . .]

Сапун, сапунья в «Словаре Академии Российской» характеризуются кик слона «просто­

народные». Так же как и глагол сапеть, они пишутся через а (ср. сап). Сипеть объясняется
так: «Дыша ноздрями, производить некоторый глухой и трудный шум, звук. <! а п е г и в о
с н е, с а п е т ь о т н а с м о р к у » (Словарь Академии Российской. СПб., 1822. Ч. Ь\ С. 29).
Слова зевака и плакса были просторечными, общеразговорными. Хотя слово плакса не ука­
зано в числе объясняемых слов в «Словарях Академии Российской», но оно встречается
в толковании прилагательного плаксивый (Словарь Академии Российской. СПб., 1822.
Ч. 4. С. 1101). Слово брюзга, так же как и теперь, было литературно-разговорным. Оно
не имело стилистического оттенка фамильярного просторечия. В нем тогда различались

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 51

71
Веселый, миленький и — живчик, одним словом [. . .]
7 2
Князь вышел в шлафроке, нахлучен колпаком [. . .]
7 J
Тем строже перебор от князя был всему:
74
Уже не взмилились и грации ему.

Необходимо т а к ж е отметить, что некоторые из этих просторечных в ы р а ­

ж е н и й выходят за пределы л и т е р а т у р н о й нормы у ж е в пушкинскую эпоху
(нахлучить — г л а г о л , еще в с т р е ч а ю щ и й с я в языке К а р а м з и н а , взмылиться
и т. п . ) .
И з м е н е н и я в языке и стиле с к а з к и « К а р т и н а » , внесенные в нее
И. И. Д м и т р и е в ы м в н а ч а л е XIX столетия, все направлены на устранение
ш а б л о н н о й ф р а з е о л о г и и к л а с с и ц и з м а и на исключение, смягчение или
з а м е н у искусственно-книжных оборотов, которые к тому времени к а з а л и с ь
у ж е « о б в е т ш а л ы м и » , старомодными, или «славенскими», или к а н ц е л я р ­
скими.
Т а к о в ы , н а п р и м е р , стихи:
К любезну ангелу, боготвориму мною,
Назначенному быть моей женою.

В «Сочинениях Д м и т р и е в а » (1814, II, 124):

К прекрасной девушке, боготворимой мною.

Х а р а к т е р н а т а к ж е з а м е н а стиха:
Усыпан розами и весь почти в тени
Зефиром веемых с дерев над ним листочков.

два значения: «1. Брюзжание, журение, щуняние. Б р ю з г и е г о в с е м наску­

ч и л и. 2. В роде общем: охотник брюзжать. Н е с н о с н ы й б р ю з г а » (Словарь Ака­
демии Российской. СПб., 1806. Ч. 1. С. 322). Первое значение отмирает уже в первой трети
XIX в.
71
Слово живчик не указано в «Словарях Академии Российской». В «Общем церковно-
славяно-российском словаре» 1834 г. под словом живчик читаем: «Говоря о людях, упо­
требляется в просторечии к означению проворного, живого парня» (Ч. 1. С. 771). В «Сло­
варе церковно-славянского и русского языка» 1847 г. слово живчик помещается без
всякой стилистической пометы и толкуется так: «1. Живой, проворный, молодой человек;
2. Пульс, биющая жила; 3. Подергивание жилы под глазом» (Т. 1. С. 409).
72
Глагол нахлучивать в русском литературном языке XVIII в. считался простонародным
и был синонимом глагола нахлобучивать или наклобучивать. В «Словаре Академии Рос­
сийской» (СПб., 1814. Ч. 3) читаем: « Н а х л у ч и в а т ь [...] простонар. То же, что
наклобучивать. Н а х л у ч к а [. ..] Слово низкое, значит то же, что нахлобучка» (С. 1251).
Слова нахлобучивать и нахлобучка тоже признаются простонародными. По ложным этимо­
логическим основаниям «правильными» признаются формы наклобучивать и наклобучка.
« Н а к л о б у ч и в а т ь , или попросту н а х л о б у ч и в а т ь . Простонар. — надевать что
на голову ниже, нежели должно, чтоб лоб или глаза закрыть. Н а х л о б у ч и т ь ш а п к у ,
ш л я п у . Н а к л о б у ч к а , или просто н а х л о б у ч к а [. ..] простонар. 1. Действие
наклобучивающего или нахлобучившего. 2. Удар по голове сверху. Д а т ь к о м у н а х л о ­
б у ч к у » (С. 1095).
7 3
По-видимому, в русском литературном языке XVIII в. были в употреблении два омонима
перебор: « П е р е б о р . 1. Излишество, взятое сверх надлежащего количества. П е р е б о р
д е н е ж н ы й , т о в а р о в , з а п а с о в . По р а с ч е т у 1000 р у б л е й оказа­
л о с ь в п е р е б о р е . 2. Строгое исследование, взыскивание или наказание. Д е л а т ь
п е р е б о р в и н о в а т ы м». Такое употребление было разговорно-просторечным. Кроме
того, во множественном числе слово п е р е б о р ы было известно и в областном значении:
«каменные гряды, косы в реках; род низких порогов. Н а с е й р е к е м н о г о п е р е б о ­
р о в , к о и з а т р у д н я ю т с у д о х о д с т в о » (Словарь Академии Российской. СПб.,
1822. Ч. 4. С. 845). Те же значения указаны и в «Словаре церковно-славянского и русского
языка» 1847 г.
7 4
Глагол взмилиться не указан в «Словарях Академии Российской», а также в «Словаре цер­
ковно-славянского и русского языка» 1847 г. В академическом «Словаре русского языка»
(СПб., 1895. Т. 1) взмилиться (в значении: понравиться, полюбиться) признается мало­
употребительным (С. 405).

lib.pushkinskijdom.ru
52 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

В «Сочинениях Д м и т р и е в а » (1814, II, 1 2 4 ) :

Усыпан розами и весь почти в тени
Дерев, где ветерок заснул среди листочков.

Не менее п о к а з а т е л ь н о исключение д в у х стихов, з а исключением выра­

ж е н и я : в п я т н а д ц а т о й весне (ср. ф р а н ц . a u p r i n t e m p s и п е р е н о с н о ) :
Дражайшая моя в пятнадцатой весне,
Прелестней граций всех из-за нее смотрящих. . .

Не л и ш е н а интереса т а к ж е з а м е н а ф о р м ы сообразуйся формой сообра-

жаяся в стихе:
75
Сообразуяся с последним князя вкусом .

П р а в д а , в о з м о ж н о и иное понимание з а м е ч а н и й H. М. К а р а м з и н а
7 6
о « К а р т и н е » и о « Б ы л и » . Быть м о ж е т , К а р а м з и н под « Б ы л ь ю » р а з у м е е т
д р у г о е стихотворение И. И. Д м и т р и е в а — « Б ы л ь » , помещенное в той ж е
VIII части « М о с к о в с к о г о ж у р н а л а » (1792, ч. V I I I , д е к а б р ь , с. 161 — 1 6 4 ) :
Чума и смерть вошли в великолепный град.

И эта « Б ы л ь » И. И. Д м и т р и е в ы м не б ы л а включена ни в одно с о б р а н и е

сочинений. Стиль этого стихотворения б л и з о к к высокому слогу класси­
ц и з м а , хотя и о с л о ж н е н вводом ф о р м у л чувствительности (ср. т р а д и ц и о н ­
ные о б р а з ы и ф р а з е о л о г и ю к л а с с и ч е с к о г о высокого с т и л я :
[. . .] другой Эдемский сад,
Где с Нимфами вчера бог Пафоса резвился,
В глубокий, смрадный гроб, в кладбище превратился [. . .)
Младенец и старик, все алчной смерти жертва!
Там дева, юношей пленившая красой,
Бледнеет и падет под лютою косой — и т. п.).

П р и м е с ь « п р е д р о м а н т и ч е с к о й » ф р а з е о л о г и и не очень з н а ч и т е л ь н а , но
очень э к с п р е с с и в н а :
Там век дожившая вздох томный испущает [. . .|
7 7
Приходит, и в углу приюты ветхой, бедной
При свете пасмурном луны печальной, бледной
Зрит старца на гнилых простертого досках [. . .|

7 5
В «Словаре Академии Российской» глагол сообразоваться не указан. Глагол же сообразо­
вать определяется посредством ссылки на соображать («То же, что соображать*).
Соображать и соображаться толкуются так: « С о о б р а ж а т ь [...] 1. Делать что сооб­
разным, согласным с чем; располагать дело, мысли, поступки сходственно с чем. С о о б р а ­
ж а т ь ж и з н ь с в о ю , д е л а с в о и с з а к о н о м б о ж и й м, с з а к о н а м и
г р а ж д а н с к и м и. 2. Сводить, сносить умственно многие веши, предметы, разные обстоя­
тельства в памяти, чтобы рассуждением, сравнением сделать из того заключение. С п е р в а
н а д л е ж и т все п р и н а д л е ж а щ е е к р а с с м а т р и в а е м о м у д е л у сооб­
р а з и т ь , а п о т о м у ж е д е л а т ь з а к л ю ч е н и е . С о о б р а ж а т ь с я ( . . . ) Сооб-
разнс с чем поступать, располагать дела, мысли свои, сходство сообразно с чем. С о о б р а-
ж а т ь с я с о б с т о я т е л ь с т в а м и , с в о л е ю ч ь е ю » (СПб., 1822. Ч 6. С 376
377).
В «Словаре церковнославянского и русского языка» 1847 г. глаголы соображать и
соображаться определяются так же, как и в «Словарях Академии Российской». Глагол же
сообразоватися признается церковным и считается синонимом глагола соображаться.
7 6
Примечания M. Н. Лонгинова к «Письмам H. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву» вообще
не отличаются точностью датировки и остроумием расшифровки. Ср.: Карамзин H. М.
Письма к И. И. Дмитриеву. Примеч. С. 10—11.
7 7
В «Словарях Академии Российской» слово приюта не отмечено; есть лишь форма приют
(Ч. 5. С. 482).

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 53

[. . .] Он рек,
И Ангел, с неба
Спустяся в хижину, смежил ему глаза,
И канула на труп сердечная слеза/

Д л я стиля этого стихотворения показательна характеристическая д и ф ­

ф е р е н ц и а ц и я речи «пастыря душ» и «болящего дровосека». В речи «па­
с т ы р я д у ш » использованы архаизирующие формы имени и глагола, «сла­
вянизмы» церковного или обветшалого стиля:
[...] Едва, едва дышащу
Он старцу тихо рек: Готовься, сыне мой!
Прияти по трудах и бедствиях покой;
Готовься ты юдоль плачевную оставить,
В которой с нуждою мог жизнь свою пробавить [...)
Исполнен пастырь душ приятна изумленья
Вещает наконец: И ты без сожаленья
Сей оставляешь мир?

Глагол прияти не приведен в «Словарях Академии Российской», от­

мечено л и ш ь слово приятие (приятие венца, скипетра; приятие с т р а н н ы х ) .
Г л а г о л пробавлять — пробавить (в отличие от просторечного пробав­
ляться — пробавиться) характеризуется как слово «славенское», его упо­
78
требление иллюстрируется цитатой из Псалтыри . Слово юдоль и его си­
ноним юдолие в «Словаре Академии Российской» т а к ж е признаются
с л а в я н с к и м и . В ы р а ж е н и е юдоль плачевная рассматривается как целост­
ная ф р а з е о л о г и ч е с к а я единица и истолковывается т а к : «Переносно име­
7 9
нуется суетная или временная и наполненная бедствий ж и з н ь мира сего» .
В речи дровосека избегаются, хотя и не исключены совсем, такие
профессиональные церковнославянизмы и вообще о б н а р у ж и в а е т с я тенден­
ция к относительной простоте слога — при отсутствии, однако, сколько-ни­
будь я р к о окрашенных просторечных и простонародных выражений:
Я тяжко б согрешил теперь пред смертным часом,
Сказав, что плохо мне и горько было жить.
Меня небесный царь не допускал тужить,
Доколе мочь была, всяк день я был доволен,
Здоров, пригрет и сыт и над собою волен.
Кормилицы мои топор был и пила;
А куплена трудом и корочка мила.
Таким о б р а з о м , хотя И. И. Д м и т р и е в , т а к ж е как и К а р а м з и н ,
стремится смешивать и объединять по принципу экспрессивной ассимиля­
ции или контаминации разные ж а н р о в ы е стили классицизма, но вместе
с тем он не допускает слишком резких жанрово-стилистических колебаний
и р а с х о ж д е н и й . И. И. Д м и т р и е в , руководствуясь нормами салонно-дво-
рянской эстетики слова, з а м ы к а е т свою художественно-стилистическую
систему в сравнительно узкий и строго измеренный круг жанрово-стили­
стических разновидностей литературного языка.
В их пределах он и ищет новых форм и способов нейтрализации,
экспрессивного согласования книжных и «обыкновенных», разговорно-
обиходных, но не «площадных», не «мещанских» выражений и конструк­
ций. Поэтому колебания языка в разных ж а н р а х у И. И. Д м и т р и е в а

7 8
Словарь Академии Российской. СПб., 1822. Ч. 5. С. 486.
7 9
Там же. Ч. 6. С. 1423.

lib.pushkinskijdom.ru
54 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

не очень велики и резки. Стиль К а р а м з и н а р а з н о о б р а з н е е и шире по

ж а н р о в о м у охвату разных форм и стилевых средств л и т е р а т у р н о - к н и ж н о й
и разговорной речи. Поэтому Н. М. К а р а м з и н свободнее относится и
к ж а н р о в ы м разновидностям сатирического стиля И. И. Д м и т р и е в а .
В письме от 1 сентября 1791 г. Н. М. К а р а м з и н писал И. И. Д м и т р и е в у :
« Ш м и т , П о п у г а й и Е ф р е м , конечно, не л у ч ш и е из твоих пиес,
о д н а к о ж имеют свою цену, и я уверен, что многим из читателей они
полюбились. В ж у р н а л е хороши и безделки — и с а м ы е великие поэты сочи­
няли иногда Е ф р е м о в и не стыдились их. Врочем я и з э к о н о ­
м и и не н а п е ч а т а л в августе ни одной из твоих пиес, кроме Е ф р е-
8 0
м а» . З д е с ь имеются в виду стихотворения И. И. Д м и т р и е в а «На смерть
попугая» и « Н а д п и с ь к портрету Е ф р е м а ж и в о п и с ц а » .
«На смерть попугая»:
Любезный попугай, давно ли ты болтал,
И тем Климену утешал!
Но вот уж ты на век, увы! безгласен стал! . .
Султан и попугай, все в мире умирает,
Ах! пусть хоть чучела твоя напоминает
Вралям, которые все врут,
Что так же и они со испущеньем духа,
К отраде ближних слуха,
81
Досадные уста когда-нибудь сомкнут .

Это стихотворение позднее не подвергалось переработке и не включа­

лось И. И. Д м и т р и е в ы м в собрание его стихотворений. Д л я стиля этого
стихотворения х а р а к т е р н о обычное в раннем периоде творчества Д м и т р и ­
ева неорганическое смешение в ы р а ж е н и й простых, обиходных и книжных,
п р и н а д л е ж а щ и х к т а к н а з ы в а е м о м у среднему стилю повышенного типа,
без экспрессивного о п р а в д а н и я этих разноречий. Ср., с одной стороны —
болтал, чучела, « в р а л я м , которые все врут» и, с другой — безгласен, со
испущеньем духа, «уста. . . сомкнут». Понятны мотивы исключения этой
8 2
пьесы из с о б р а н и я сочинений И. И. Д м и т р и е в а во всех изданиях .
Под именем « Е ф р е м » разумеется « Н а д п и с ь к портрету Е ф р е м а жи­
вописца», н а п е ч а т а н н а я в «Московском ж у р н а л е » (1791, ч. III, с. 133):
Глядите: вот Ефрем, домовый наш маляр,
Он в списываньи лиц имел чудесный дар,
И кисть его всегда над смертными играла —
Архипа Сидором, Кузьму Лукой писала.

Надпись б ы л а п е р е п е ч а т а н а в сборнике «И мои безделки» с переделкой

первого стиха:
83
Глядите: вот Ефрем! Российских стран маляр. . .

В этом стихотворении нет стилистического р а з н о б о я в подборе в ы р а ж е ­

ний: в нем все, кроме личных имен в последнем стихе, в р а щ а е т с я в р а м к а х
средне-простого слога (ср. легкий налет живописных п р о ф е с с и о н а л и з м о в :
«в списываньи л и ц » ; см. в « С л о в а р е Академии Российской» о глаголе
8 4
списывать: «снимать подобие с чего, с р и с о в ы в а т ь » ) .

0
Карамзин И. М. Письма к И. И. Дмитриеву. С. 22.
1
Моск. журн. 1791. Ч. 2. С. 220.
2
См.: Дмитриев И. И. Соч. СПб., 1895. Т. I. С. 114.
3
Дмитриев И. И. И мои безделки. С. 244.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 55

Вопрос о третьем стихотворении, которое н а з ы в а е т с я К а р а м з и н ы м и

о б о з н а ч а е т с я именем Шмит, особенно интересен. Н а з в а н и е Шмит, как это
часто бывает у К а р а м з и н а , очень условно. В академических примечаниях
к « П и с ь м а м К а р а м з и н а » это название принято за точное и окончательное.
85
З д е с ь читаем: «Стихи Д м и т р и е в а „ Ш м и т " остались н е н а п е ч а т а н н ы м и » .
П о д п и с а н о — Л. (т. е. Л о н г и н о в ) . Шмит — это, по-видимому, ф а м и л и я
д о м о в л а д е л ь ц а и ростовщика. Был и в Москве дом Ш м и т а с квартирами,
о т д а в а в ш и м и с я внаймы. В 1800 г. в доме Шмита, на Никольской, посе­
л и л с я К а р а м з и н . Об этом он писал И. И. Дмитриеву: «Я переменил
квартиру, и ж и в у на Никольской в доме Шмита, если не покойнее, то по
8 6
крайней мере красивее» (письмо от 20 июня 1800 г.) . Переселиться сюда
К а р а м з и н п р и г л а ш а л и Д м и т р и е в а : «Платон Петрович с к а з ы в а л мне, что
д л я тебя наняли квартиру; однако ж я надеюсь, что ты согласишься
ж и т ь со мною в одном доме, на Никольской, у Ш м и т а , где во втором
э т а ж е есть прекрасные комнаты (шесть или семь); а я живу внизу, чисто
8
и покойно» . Фамилия Ш м и т а встречается в стихотворении «К текущему
столетию», напечатанном во второй части «Московского ж у р н а л а » (1791,
с. 2 1 8 ) :
И вдруг от всех забот себя освобождает:
Уже и Шмитов он с терпеньем сносит взор.

Это стихотворение приписано самому Н. М. К а р а м з и н у и д а ж е поме­

щено проф. В. В. Сиповским в академическом издании стихотворений
Н. М. К а р а м з и н а (в р а з д е л е «Стихотворения, приписываемые К а р а м ­
зину») .
Вот полный текст этого стихотворения, к которому сделано такое
примечание: «Автор писал сие, получив через почту деньги»:
О век чудесностей, ума, изобретений!
Позволь пылинке пред тобой,
На место жертвоприношений,
С благоговением почтить тебя хвалой!
Которой век достиг толь лучезарной славы?
В тебе исправились испорченные нравы,
В тебе открылся путь свободный в храм Наук;
В тебе родилися Вольтер, Франклин и Кук,
Румянцевы и Вашингтоны;
В тебе и Естества позналися законы;
В тебе щастливейши Икары, презря страх,
Полет свой к небу направляют;
В воздушных странствуют мирах,
И на земле опять без крыл себя являют.
Но паче мне всего приятно помышлять,
Что начали к тебе и деньги уж летать.
О чудо! О мои прапращуры почтенны!
Поверите ли в том вы внучку своему,
Что медь и злато, став в бумажку превращенны,
Летят чрез тысячу и больше верст к нему?
Он тленный лоскуток бумаги получает,
И вдруг от всех забот себя освобождает;
Уже и Шмитов он с терпеньем сносит взор;
85
Карамзин Н. М. Письма к И. И. Дмитриеву. Примеч. С. 16.
8 6
Там же. С. 118.
87
Там же.

lib.pushkinskijdom.ru
56 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Не слышит совести докучливый укор;

Не видит более в желаниях препоны:
Пьет кофе, может, ест чрез час и макароны.

Стихотоворение подписано инициалом Ф.

И з в е с т н о , что К а р а м з и н любил подписываться последними б у к в а м и
а л ф а в и т а . Буквой Ф подписана его с т а т ь я «Известие о М а р ф е » в «Вест­
нике Европы» (1803, ч. X I I ) . На этом основании А. И. Л я щ е н к о , а вслед
з а ним и В. В. Сиповский признали а в т о р о м стихотворения « К т е к у щ е м у
столетию» К а р а м з и н а . В. В. Сиповский писал в к о м м е н т а р и я х к этому
стихотворению: «Г. Л я щ е н к о приписал это стихотворение К а р а м з и н у ,
во-первых, на том основании, что некоторые несомненные стихотворения
К а р а м з и н а подписаны этой ж е буквой ( Ф ) , а во-вторых, на том основании,
что К а р а м з и н к этому стихотворению проявил особую чуткость: когда
Д м и т р и е в у это стихотворение не понравилось, К а р а м з и н счел необходи­
мым в своих письмах к другу з а щ и щ а т ь это произведение: „Стихи
на деньги, — пишет он в письме № 19 ( 1 7 9 1 ) , — никак не худы, и ты на­
п р а с н о их не л ю б и ш ь " ( „ П и с ь м а Н. М. К а р а м з и н а к И. И. Д м и т р и е в у " ,
с. 2 0 ) . По мнению г. Л я щ е н к о , намек на неодобрительный отзыв Д м и т р и е в а
об этом произведении м о ж н о видеть и в письме К а р а м з и н а к Д м и т р и е в у
от 1 сентября 1791 г.: „ П о ж а л у й , л ю б е з н ы й друг, с к а з ы в а й мне, какие
1
пиесы или места в ^Московском Ж у р н а л е тебе не полюбятся, это может
8 8
быть д л я меня полезнее". Д а т а (1791) определена по году н а п е ч а т а н и я » .
Но все эти р а с с у ж д е н и я основаны на недоразумении. Упоминание
•о «стихах на деньги» в письме К а р а м з и н а , если понимать его в широком
контексте, несомненно, говорит о п р и н а д л е ж н о с т и этих стихов не Н. М. Ка­
р а м з и н у , а И . И. Д м и т р и е в у . Вот с о о т в е т с т в у ю щ а я цитата: «Успокойся
в р а с с у ж д е н и и с в о и х п ь е с . Сколько мне известно, то никто из чита­
телей ж у р н а л а не восстает против стихотворений под буквою И (именно
этой буквой ч а щ е всего были подписаны стихотворения Д м и т р и е в а в „ М о ­
сковском ж у р н а л е " . — В. В.). И х читают и х в а л я т . Стихи на деньги в своем
8 9
роде никак не худы, и ты н а п р а с н о их не л ю б и ш ь » .
Этих двух свидетельств К а р а м з и н а о «стихах на деньги» и о « Ш м и т е »
вполне д о с т а т о ч н о д л я того, чтобы п р и з н а т ь стихотворение « К т е к у щ е м у
1 9
столетию» произведением Д м и т р и е в а .
Кроме того, намек на это стихотворение, на его ф р а з е о л о г и ю м о ж н о
найти и в т а к о м письме Н. М. К а р а м з и н а к И. И . Д м и т р и е в у :
«В р а с с у ж д е н и и худого хозяйства — н а д е ж д а , н а д е ж д а ! — Впрочем
когда есть свободное кофе, изредка макароны и б л а н м а н ж е , то м о ж н о е щ е
терпеть по-философски. З а и м о д а в ц ы ? Д а р а з в е ты у ж е л и ш и л с я д а р о в а н и я
своего с м е ш и т ь их и о т п р а в л я т ь н а з а д без п л а т ы , о д н а к о ж д о в о л ь н ы м и ?
Я с своей стороны д л я подкрепления к о ш е л ь к а твоего посылаю тебе при
9 0
сем Нелединского песни. П е ч а т а й Песенник и с о б и р а й деньги с публики!»
Стиль стихотворения «К т е к у щ е м у столетию», несмотря на облекаю­
щ у ю его экспрессию шутливой иронии, с о д е р ж и т приместь «славенской»
лексики и ф р а з е о л о г и и , в ы х о д я щ у ю из г р а н и ц к а р а м з и н с к о г о среднего
слога. С ю д а относятся т а к и е в ы р а ж е н и я :
Которой век достиг толь лучезарной славы? ( . . . ]
В тебе и Естества позналися законы (...)
В тебе щастливейиш Икары, презря страх [. ..]
88
Карамзин Н. М. Соч. Пг., 1917. Т. 1. С. 484—485.
89
Карамзин Н. М. Письма к И. И. Дмитриеву. С. 21.
9 0
Там же. С. 31.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 57

Но паче мне всего [.. .]

Что медь и злато, став в бумажку превращении (...)

Впрочем, в «Словаре Академии Российской» из всех этих слов л и ш ь при

глаголе превращать — превратить и при паче стоит стилистическая по­
9 1
мета: славенское . Однако связь всех этих слов и форм с высоким слогом
несомненна. Сюда ж е примыкают в ы р а ж е н и я : «с благоговением почтить
тебя хвалой», «храм наук», «себя являть», «тленный», «препона» и некото­
рые другие.
Слово чудесность (ср. «О век чудесный». . .) было в XVIII в. живым
о б р а з о в а н и е м высокого и среднего слога. Чудесность — это «непонятность:
д е я н и е , превосходящее ум», как говорится в «Словаре Академии Россий­
9 2
ской» .
Ср. в «Причуднице»:
Где б разных дивностей собор
9 3
Представил быль, как небылицу [. . .]

С л о в а дивность нет в «Словарях Академии Российской».

К образу пылинки:
Позволь пылинке пред тобой,
На место жертвоприношений,
С благоговением почтить тебя хвалой! —

м о ж н о найти параллель в Дмитриевском «Гимне богу»:

И словом, мыслию одною —
Сию пылинку пред тобою —
94
Громаду света истребить .

С простым, вернее, с средне-простым слогом соприкасаются слова

деньги, лоскуток, докучливый, «пьет кофе, может, ест чрез час и макароны».
В о о б щ е патетический, возвышенный стиль первой части этого стихотво­
рения начинает приобретать и ироническую окраску со стихов:
Но паче мне всего приятно помышлять,
Что начали к тебе и деньги уж летать.

В последних ж е строках ощутителен переход к шутливой разговорно-

интеллигентской речи:
Он тленный лоскуток бумаги получает,
И вдруг от всех забот себя освобождает,
Уже и Шмитов он с терпеньем сносит взор;
Не слышит совести докучливый укор;
Не видит более в желаниях препоны:
Пьет кофе, может, ест чрез час и макароны.
По-видим:ому, И. И. Д м и т р и е в а не удовлетворяла т я ж е л а я поступь
этого двенадцатистопного стиха, лишенного разговорной легкости и напи-

9 1
Словарь Академии Российской. СПб., 1822. Ч. 5. С. 152; Ч. 4. С. 816. Ср. в прозаическом
переводе И. И. Дмитриева «Философ, живущий у хлебного рынку» (2-е изд. СПб., 1792):
«Ты учинишься владетелем пространный державы и порабощен будешь паче других неща-
стным обыкновениям» (С. 5). «Ты, паче нежели другой кто, утомлен будешь исканием
истины» (С. 6). «Учись с нами наслаждаться человечеством и его удовольствиями, прав­
дою, любовию, паче же дружеством» (С. 14) и т. п.
9 2
Словарь Академии Российской. СПб., 1822. Ч. 6. С. 1320.
93
Дмитриев И. И. Соч. М., 1814. Ч. 2. С. 133.
94
Дмитриев И. И. И мои безделки. М., 1795. С. 6.

lib.pushkinskijdom.ru
58 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

с а н н о г о на случай. Кроме того, с е р ь е з н а я « ф и л о с о ф и ч е с к а я » х а р а к т е ­

ристика XVIII столетия здесь как бы р а з р е ш а л а с ь в пустоту. Впрочем,
д л я т в о р ч е с т в а И. И. Д м и т р и е в а в о о б щ е х а р а к т е р н о , что он, с т а в я перед
собою с л о ж н ы е з а д а ч и стилистического п р е о б р а з о в а н и я русского поэти­
ческого я з ы к а , обычно р а з р е ш а е т их очень ф о р м а л ь н о и не стремится
к идейному о б о г а щ е н и ю русской поэзии, к углубленной р а з р а б о т к е худо­
20
жественной т е м ы * .

V
Высоко ценя поэтическое д а р о в а н и е И. И. Д м и т р и е в а и творчество
его в р а з н ы х ж а н р а х , К а р а м з и н б о л ь ш е всего сочувствовал стихотвор­
ной манере Д м и т р и е в а в повествовательном и романсном, песенном
стилях.
« М о д н а я ж е н а очень п о н р а в и л а с ь нашей Московской публике,
и притом публике всякого р а з б о р а . Э т о п р е к р а с н о , говорит ф р а н т —
в и н ы х м е с т а х о ч е н ь в о л ь н о , говорит м о д н а я жена с стыдливою
9 5
улыбкою», — пишет Д м и т р и е в у К а р а м з и н .
В другом письме К а р а м з и н о б р а щ а е т с я к И. И. Д м и т р и е в у с таким
призывом: «Я в ы з ы в а ю т е б я по д р у ж б е сочинить в стихах с к а з о ч к у или
романс. У нас е щ е в этом роде ничего нет. И л и не м о ж е ш ь ли по крайней
мере перевести Вольтерову сказку Les trois m a n i è r e s , которая т а к начина­
9(3
ется: Q u e les A t h é n i e n s é t a i e n t un peuple e s t i m a b l e » (ср. в письме от
1 сентября 1791 г.: «Исполни ж е свое о б е щ а н и е и переведи Вольтерову
9 7
сказочку — переведи и пришли мне») . В письме от 18 ноября 1791 г.:
« П р о ш у т е б я прислать мне и другую с к а з к у , которой н а ч а л о читал ты мне
9 8
в Москве» .
О « К а р и к а т у р е » или «Отставном вахмистре» К а р а м з и н о т з ы в а л с я т а к :
«Твой В а х м и с т р в Москве г о р а з д о щ а с т л и в е е , нежели в Петербурге.
У нас его х в а л я т и очень х в а л я т . Ч у д н о д л я меня, что он не полюбился
Г<аврилу> Р о < м а н о в и ) ч у ! (т. е. Д е р ж а в и н у ) . Верно он читал его в худой
ч а с . В а х м и с т р есть и будет всегда превосходною пиесою в своем
9 9
роде» (письмо от 18 июля 1792 г.) .
Термин сказка в XVIII в. имел более широкое значение вымышленной
повести, басни с бытовым колоритом. Р а б о т а н а д «сказочным» стилем,
с точки з р е н и я H. М. К а р а м з и н а и его л и т е р а т у р н ы х п р и в е р ж е н ц е в , была
особенно необходима и в а ж н а д л я определения средней или о б щ е й нормы
н а ц и о н а л ь н о г о русского л и т е р а т у р н о г о я з ы к а . Ведь в области стихотвор­
ного повествовательного стиля, близкого к р а з г о в о р н о й , обиходной речи и
с в я з а н н о г о с и з о б р а ж е н и е м быта, н е п р и н у ж д е н н о и легко могло протекать
смешение и взаимопроникновение к н и ж н о г о и устно-обиходного речевого
н а ч а л а . Тут п р е ж д е всего н а м е ч а л и с ь и п р о щ у п ы в а л и с ь новые пути
синтеза с т а р ы х стилей к л а с с и ц и з м а . О д н а к о и в этом ж а н р е есть р а з н и ц а
м е ж д у стилем К а р а м з и н а и стилем Д м и т р и е в а . Д м и т р и е в т щ а т е л ь н о
у с т р а н я е т из текста своих стихотворений я р к о о к р а ш е н н ы е «простонарод­
ные» и «просторечные» слова и в ы р а ж е н и я , как бы невольно п р о р в а в ш и е с я
в п е р в о н а ч а л ь н у ю р е д а к ц и ю его произведений. В этом отношении очень
п о к а з а т е л ь н а стилистическая п р а в к а сказки « П р и ч у д н и ц а » (сравни­
ваются г л а в н ы м о б р а з о м тексты сборника «И мои безделки» и «Сочине-

Карамзин И. М. Письма к И. И. Дмитриеву. С. 16.

Там же. С. 21.
Там же. С. 22.
Там же. С. 24.
Там же. С. 28.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 59

1 0
ний» Д м и т р и е в а (1814, ч. II, с. 128—143)) ° . В сборнике «И мои без­
д е л к и » к с к а з к е « П р и ч у д н и ц а » с д е л а н о т а к о е примечание: « П р е д в а р я ю
ч и т а т е л я , что эта с к а з к а родилась от Вольтеровской сказки La b é g u e u l e .
Л у ч ш е п р и з н а т ь с я , пока не уличили» (с. 5 5 ) . Это примечание в последую­
щих п е р е и з д а н и я х сказки было выброшено.
« И мои безделки» (1795)
В колете вохряном и в длинных сапогах [. . .) В колете палевом и длинных сапогах [. . .]
(60; ср. то же в Соч. Дмитриева, 1814, 11, 131; (Стихотворения, 1823, П. 43)
1818, 11, 151)

В нем реки сычены, кисельны берега. В нем реки как хрусталь, как бархат берега.
(66) (Соч, 1814, И, 134)

И так, переступи один, другой порог, И так, переступя один, другой порог,
Лишь третьего дошли [. . .] Лишь к третьему пришли [. ..]
(69) (135)

Она близехонько живет отсюда — в Коле. Она «г далеко живет отсюда — в Коле.
(70) (135)

Поют ей арии веселые и страстны, Поют ей арии веселые и страстны,

Стараясь слух ея и сердце щекотить [.. .] Стараясь слух ея и сердце услаждать.
(71) (136)

И с нежным шумиком фонтана [. . .] И с шумом резвого фонтана [. . .]

(72) (137)

А сам, надвинув шапку, А сам, надвинув шапку,

Припал к луке и пырь как из лука стрела. Припав к луке, летит, как из лука стрела.
(80) (141)

А с полднем новая картина. А к полдням новая картина.

(74) (137)

А только слышал я, что будто бы бояре А только слышал я, что русские бояре
Тогда уж бросили запоры и замки. Тогда уж бросили запоры и замки.
(55) (128)

П о к а з а т е л ь н о т а к ж е , что И. И. Д м и т р и е в выбросил следующие стихи

из т е к с т а этой « с к а з к и » :
Как жаль, мои друзья, что это позже было
Тех дней, как жил Илья, могучий богатырь!
Железо, медь, булат — пред ним все было гнило,
Как вырвав дуб взмахнет, бывало, как косырь!
Пустил ли б он. . . но нам его уже не дожидаться;
Так лучше постараться
Самим разбойника с Ветраною догнать.
Уж начало светать [. . .]
(И мои безделки, 1795, с. 80—81)

П о - в и д и м о м у , с этой ж е тенденцией — освободить стиль от устно-фа­

м и л ь я р н ы х , демократически-просторечных или неточных выражений,

1 0 0
Текст издания «Сочинений» Дмитриева (М., 1814. Ч. 2) воспроизведен при перепечатке
этой сказки в последующих прижизненных изданиях сочинений И. И. Дмитриева, а также
в «Сочинениях Ивана Ивановича Дмитриева» под ред. А. А. Флоридова (СПб., 1895.

lib.pushkinskijdom.ru
60 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

а т а к ж е от усеченной ф о р м ы которы — с в я з а н а з а м е н а слова лепетать

словом болтать в т а к о м контексте .
Имела словом все: большой, тесовый дом

И даже двух сорок, которы лепетали, И двух сорок, которые болтали

Такточно, как она — однако ж меньше знали. Такточно, как она — однакож меньше знали.
(И мои безделки, 56—57) (Соч., 1814. 11, 129)

Ср. т а к ж е з а м е н у ф о р м ы « с т а р у ш к а » ф о р м о й « с т а р у х а » . Интересны
т а к ж е изменения в формах двух слов:
И так, Ветрана с ней сначала ну зевать, И так Ветрана с ней сначала ну зевать,
Потом уж и грустеть, потом и тосковать. Потом уж и грустить, потом и тосковать.

(59) (130)

[. . .] я помню, как во сне, [. . .] я помню, как во сне,

Что ты рассказывал еще робенку мне Что ты рассказывал еще ребенку мне.
(60) (130)

П а р а л л е л ь н о с у с т р а н е н и е м п р о с т о н а р о д н ы х ф о л ь к л о р н ы х и фа­
м и л ь я р н о - п р о с т о р е ч н ы х примесей И . И. Д м и т р и е в о б л е г ч а е т я з ы к « П р и ­
ч у д н и ц ы » от г р у з а очень к н и ж н ы х , « с л а в я н с к и х » в ы р а ж е н и й .
Но, ах! ты персть уже, и быль идет за сказку! Но, ах, тебя уж нет, и быль идет за сказку

(И мои безделки, 61)

Я только то скажу, что все материалы,
Из коих Феин кум, какой-то славный дух,
Дворец сей сгромоздил, суть изумруд, опалы,
,()2
Порфир, лазурь, пироп , кристалл [. . .]
(67)
Я только то скажу, что все материалы
(А впрочем выдаю я это вам за слух),
Дворец сей сгромоздил: лишь изумруд, опалы,
| 0 2
Порфир, лазурь, пироп , кристалл [. . .]
(134)

Ветрана, ощутя приятну томность сна, Ветрана чувствует приятну томность сна,
Спускается на пух из роз в сплетенном нише. Спускается на пух из роз в сплетенном нише.
(71-72) (136)

И с сводом, сделанным на образ облаков (...) И с сводом в виде облаков (...)

(74; ср. то же в Соч. 1814. И. 138) (Стихотворения. 1823. 50)

Ср. в п р и м е ч а н и и :
Ипполит Федорович (Богданович), Ипполит Федорович, Автор поэмы: Душенька.
сочинитель прекрасной поэмы: Душенька. (Соч., 1814. 11. 134)
(И мои безделки, 67)

В «Словаре Академии Российской» глагол лепетать, так же как и слова лепетание, лепет-
ливый, лепетун, приводится без всякой стилистической пометы (см.: Словарь Академии
Российской. СПб., 1814. Ч. 3. С. 548—549). В словаре лепетать отмечаются три значения:
«1. Невнятно говорить, неправильно или с трудом произносить слова. 2. Относительно
к младенцам, начинающим произносить слова, говорится: О н е щ е л е п е ч е т , л е п е ­
т а т ь н а ч и н а е т . 3. Худо говорить на каком-нибудь языке. Л е п е ч е т п о - ф р а н ­
цузски.
Глагол болтать в «Словаре Академии Российской» оставляется без пометы в прямом
значении: «1. Мутовкою, веслом или встряхиванием сосуда приводить в движение какую-
нибудь жидкость. Б о л т а т ь м у т о в к о ю с м е т а н у в к р и н к е , ч т о б с е л о
м а с л о . 2. В просторечии — пустословить, суесловить; говорить что-нибудь неоснова­
тельно или без нужды» (Словарь Академии Российской. СПб., 1806. Ч. 1. С. 278).
Ср. в «Словаре церковно-славянского и русского языка» 1847 г.: «Пироп. . . Карбункул,
богемский гранат» (Т. 3. С. 219).

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 61

Ср. другие и с п р а в л е н и я :
Иль муж обычая лихова? — Иль муж обычая лихова? —
Напротив, вряд найти другова, Напротив,
1 ш и р \ л п о , вряд
о р л д найти
пап 1 п ДруГОВЗ,

Который бы меня столь горячо любил. Который бы жену столь горячо любил
(64) (Соч., ¡814, И, 132)

Осталась среди Нимф, Осталась между Нимф,

исполненных зараз. исполненных зараз.
(70)

Точно т а к ж е з а м е т н о стремление И. И. Д м и т р и е в а ослабить или

по в о з м о ж н о с т и совсем с н я т ь налет официально-деловой или к а н ц е л я р ­
ской экспрессии.
Что делать, мыслила, мне с просьбой таковой? Что делать, мыслила, мне с просьбою такой?
(65) (133)

И голос, каковым гордился б Амфион. И пение, каким гордился б Амфион.

(75) (138)

А только объявлю, что в этой же палате, А только объявлю, что в этой же палате,
Иль в храме, как угодно вам, Иль в храме, как угодно вам,
Был и вечерний стол, пристойный лишь богам. Был и вечерний стол, приличный лишь богам.
(75-76) (138)

Представьте, сколь одна взглянувши Представьте, как она взглянувши удивилась!

удивилась! (141)
(81)

В Москве, которая и в древни времена В Москве, которая и в древни времена

Прелестами была обильна и славна. Прелестными была обильна и славна.
(55) (128)

Ср. т а к ж е :
Прошла спокойна ночь; природа пробуди­ Прошла спокойна ночь; Натура пробудилась,
лась;
Со всех сторон зефир подул, Зефир вспорхнул,
И жертва от цветов душистых воскурилась. И жертва от цветов душистых воскурилась.
(72) (137)

Д р у г и е исправления в ы з в а н ы ж е л а н и е м и з б е ж а т ь двусмыслицы или —

ч а щ е — найти более выразительные, экспрессивные, звучные или точные
слова, обороты:
И светская тогда жена И светская тогда жена
Могла без опасенья Могла без опасенья
Со другом дома, иль одна, С домашним другом, иль одна,
И на качелях быть в день светла воскресенья. И на качелях быть в день Светла Воскресенья.
(И мои безделки, 56; ср. то же в Соч., 1814,11,128) (Стихотворения, 1823, 11, 40)

Сердечкин ноет все, и вздохом гонит вон. Сердечкин ноет все, вздыханьем гонит вон.
(И мои безделки, 58) (Соч., 1814, И, 129)

Приезд уж к миленькой невеже Приезд к пригоженькой невеже

Час от часу стал реже, реже. Час от часу стал реже, реже.
(58—59) (130)

lib.pushkinskijdom.ru
62 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Стоит облокотись Ветрана под окном
И возведя свои уныло-ясны очи
К задумчивой луне, сестрице черной ночи,
Грустит и думает [. . .]
(62)
Стоит облокотясь Ветрана под окном
И, возведя свои уныло-ясны очи
К задумчивой луне, сестрице смуглой ночи,
Грустит и думает [. . .]
(131)

Там птички гимн поют любови и весне. Там птички гимн поют Природе и Весне.
(73) (137)

Все чудо из чудес, куда ни поглядишь; Все чудо из чудес, куда ни поглядишь;
Но что мне в том, когда товарища не вижу? Но что мне в том, когда товарища не вижу}
Увы! я пуще жизнь мою возненавижу! Увы! я пуще жизнь мою возненавижу!
(76) (139)

Лишь воет ветр, лишь лист шумит. Лишь воет ветр, лишь куст шумит.
(78) (139)

Но сердце в нас вещун: я сам то испытал, Но сердце в нас вещун: я сам то испытал,
Когда мои стихи в журналы посылал. Когда мои стихи в журналы отдавал.
(79) (¡40)

Ср.:
А хищник между тем исполненный отваги Летит, исполненный отваги,
Не скачет, а летит чрез горы и овраги. Чрез холмы, горы и овраги.
(81) (141)

Сестры и бабушки вокруг ее постели [. . .] Сестры и тетушки вокруг ее постели [. ..]

(82) (141)

И з м е н е н и я порядка слов единичны:

Ветрана куколкой всегда разряжена, Ветрана куколкой всегда разряжена,
И каждый час окружена И каждый час окружена
Родней, знакомыми и нежными сердцами. Знакомыми, родней и нежными сердцами.
(И мои безделки, 57) (Соч. Дмитриева, 11. 129)

Какой огонь пылал в твоих глазах! Какой огонь пылал тогда в твоих глазах!
(61) (131)

С какой, бывало, ты рассказывал размашкой С какой, бывало, ты рассказывал размашкой,

За круглым столиком, дрожащим с чайной В колете вохряном и в длинных сапогах,
чашкой,
В колете вохряном и в длинных сапогах! За круглым столиком, дрожащим с чайной
чашкой!
(60) (131)

Отдельно д о л ж н о быть рассмотрено систематическое устранение усе­

ченных форм слова который: котора и которы. С одной стороны, устранение
этого относительного местоимения с о п р о в о ж д а л о с ь разделением сложного
п р е д л о ж е н и я на д в а синтаксических единства.
В Москве, я говорю, Ветрана процветала. В Москве, я говорю, Ветрана процветала.
Котора свежестью, пригожеством лица, Она пригожеством лица,
Здоровьем и умом блистала. Здоровьем и умом блистала;
Она имела мать, имела и отца; Имела мать, отца;
Имела лестну власть щелчки давать супругу. Имела лестну власть щелчки давать супругу.
(56) (128—129)

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 63

Утешно ли кому с подругой жить такой. Утешно ли кому с подругой жить такой,
Надутой, но пустой, Надутой, но пустой?
Котора пучит лишь а не питает душу!
у Она лишь пучит в нас, а не питает душу!
(59) (¡30)

Ср.:
А под Ветраной очутился А под Ветраной очутился
С подушкой бархатною трон, С подушкой бархатною трон,
С которого она могла удобно кушать, Чтобы с него ей кушать,
И голос, каковым гордился б Амфион, И пение, каким гордился б Амфион,
Тех Нимф, которы ей вчера служили, Тех нимф, которые вчера служили, слушать.
слушать.
(74-75) (138)
Ср. т а к ж е :
А удивленная Ветрана, А удивленная Ветрана,
Как новая Диана, Как новая Диана,
Осталась между Нимф, исполненных зараз, Осталась между Нимф, исполненных зараз,
Которые ее под ручку подхватили [. . .] Они тотчас ее под ручки подхватили [. . .]
(70-71) (¡36)

С другой стороны, усеченные формы котора, которы заменяются пол­

ными ф о р м а м и от который или какой:
Одна Ветрана лишь не ведала цены Одна Ветрана лишь не ведала цены
Всех благ, какие ей Фортуною даны. Всех благ, какие ей Фортуною даны.
(57) (129)

Тех нимф, которы ей вчера служили, слушать Тех нимф, которые вчера служили, слушать.
(129) (138)

Ср. т а к ж е :
(Имела словом все: большой тесовый дом)

И даже двух сорок, которы лепетали И даже двух сорок, которые болтали
Так точно, как она, — однако ж меньше Так точно, как она, — однако ж меньше
знали. знали.
(56-57)
(129)

И. И. Д м и т р и е в выдвигал как основной синтаксический принцип

К а р а м з и н а требование — «в составлении частей периода употреблять воз­
м о ж н у ю с ж а т о с т ь и притом в о з д е р ж и в а т ь с я от частых союзов и местоиме­
ний: к о т о р ы й и к о т о р ы х , а в добавок еще и к о и х , наконец,
103
н а б л ю д а т ь естественный порядок в словорасположении» . Любопытно
сопоставить с этим заявлением замечание В. П о д ш и в а л о в а , что следует
«не избегать употребления причастий, которые более Российскому языку
1 0 4
свойственны, нежели беспрестанное к о т о р ы й , к о т о р ы х » .
В о о б щ е ж е говоря, в области синтаксиса исправлений у И. И. Д м и ­
т р и е в а г о р а з д о меньше. Это очень показательно. Синтаксический строй
стихотворного я з ы к а И. И. Дмитриева в основном установился и опреде­
л и л с я в 90-е годы XVIII в. Любопытно, что по отношению ко многим
ж а н р а м то ж е явление наблюдается и в языке К а р а м з и н а .

103
Дмитриев И. И. Взгляд на мою жизнь. М., 1866. С. 86.
104
Сокращенный курс российского слога. СПб., 1796. С. 52—53.

lib.pushkinskijdom.ru
64 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

В истории текста «Причудницы» синтаксические изменения разнородны

и в большей своей части индивидуальны.
В подобном твоему я страхе быв и сам, В подобном твоему я страхе был и сам,
Стоял как вкопанный, тебя глазами мерил. Стоял как вкопанный, тебя глазами мерил.
(И мои безделки, 61) (Соч., 1814, 11, 131)

Запрыгал, заплясал, воскликнув: слава богу! Запрыгал, заплясал, воскликнул: слава богу!
(82) (142)

Исполнится, что ты желала. Исполнится, как ты желала.

(66) (133)

Все эдак, так тоска возьмет и среди рая! Все эдак, то тоска возьмет и среди рая.
(76) (138)

Увы! я пуще жизнь свою возненавижу! Увы! я пуще жизнь мою возненавижу!
(76) (139)

В о о б щ е ж е и в стиле «Причудницы», д а ж е в позднейших ее редак­

1 0 5
циях , сохранилось некоторое количество официально-риторических вы­
р а ж е н и й и оборотов, иногда с иронической о к р а с к о й :
Имела лестну власть щелчки давать супругу (...)
Но все они при ней казались быть льстецами.
Ср. в с а т и р е « Ч у ж о й толк»:
Печатный всякий лист быть кажется святым.
(Соч., 1814, I, 53)

Которые б почлись за солнечные нами (...)

Но быть уж так, когда пустился.
Встречаются и архаические славянизмы:
(...) И голос соловья,
Слиянный с сладостным журчанием ручья (...)
Ср. ф о р м ы :
С рогатиной в руке, с пищалью за плечьми,
Стой! Стой! он гаркает, сверкаючи очьми (...)

С другой стороны, И. И. Д м и т р и е в невольно о с т а в л я е т некоторые

просторечные в ы р а ж е н и я , нередко с областной, провинциальной окраской,
типичные д л я простого слога XVIII в.
Тот глуп, другой урод, тот ужасть неразлучен (...)

К слову ужасть с д е л а н о примечание: «Слово, употребительное и поныне

в губерниях».
Известно, что слово ужасть в значении ужасно входило в ж а р г о н
щеголих второй половины XVIII в. (ср. с л о в а р ь щегольского наречия
21
в «Живописце» Новикова) *.
Ср. у И. И. Д м и т р и е в а в «Модной жене» реплику «модной жены»:
Д а если б там е щ е . . . нет, слишком дорога!
А ужасть как мила!
Ветрана, николи
Диковинок таких не видя на земли,
Со изумленьем все предметы озирает (...)
1 0 5
Все дальнейшие примеры приводятся по изданию: Дмитриев И. И. Стихотворения. СПб.,
1823. С. 40—56.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 65

В « С л о в а р е Академии Российской» николи (^никогда) квалифици­

| 0 6
руется как простонародное выражение .
Ведь у меня забот беремя.

Слово беремя не отмечено в «Словаре Академии Российской» на­

ч а л а XIX в.
В другом углу колдун досужий бормотал.

К слову досужий сделано примечание: «В старину их называли до­

22
сужими. См. „ Я д р о Росс. Истор. Кн. Х и л к о в а " » .
Ср. форму на свету в значении нашего на свете.
Ведь есть же на свету
Такие чудны нравы!

Ср.:
[. . .| Феин кум, какой-то славный дух
Дворец сей сгромоздил [.. .]
О д н а к о слово сгромоздить нельзя сопоставлять с этим рядом просто­
речных в ы р а ж е н и й . Оно встречалось и в церковнославянском языке, и
было широко употребительно в русском литературном языке XVIII в. Оно
имело два значения: «1. Скласть что-то в кучу, в груду беспорядка.
Сгроможду Павлу рождия множество. (Деяния, 18, 3 ) . 2. Состроить
1 0 7
что-нибудь огромное, высокое. Сгромоздить дом» .
Отношение К а р а м з и н а к языку и стилю «сказки» или «были»
И. И. Д м и т р и е в а « К а р и к а т у р а » (или «Вахмистр») особенно показательно.
К а р а м з и н безоговорочно одобряет язык этой «простонародной бал­
1 0 8
л а д ы » . И это естественно. В 80-х годах и в первой половине 90-х го­
дов XVIII в. К а р а м з и н шире и свободнее смотрел на просторечие и
простонародную струю в составе русского литературного языка, чем в бо­
лее позднее время, особенно в самом конце XVIII в. и в период издания
«Вестника Европы» (1802—1803). М е ж д у тем И. И. Дмитриев стремится
в корне переработать стиль «Карикатуры».
В истории текста такого стихотворения, относящегося к области про­
стого стиля, как « К а р и к а т у р а » , еще ярче проявляется «светская» разбор­
чивость И . И . Дмитриева по отношению к просторечию, его з а б о т а
об «элегантном» стиле, придирчивая оценка грубости и фамильярности
обиходных, устных в ы р а ж е н и й .
Х а р а к т е р е н и показателен пропуск таких иронических стихов, нахо­
д и в ш и х с я в тексте этого стихотворения и в «Московском ж у р н а л е »
(1792, ч. V) и в сборнике «И мои безделки»:
Не древний ли крыжатик?
Вот сунуло куда!
Изрядный я историк!
Простите — заврался.
(И мои безделки. 150)

Словарь Академии Российской. СПб., 1814. Ч. 3. С. 1400.

Там же. СПб., 1822. Ч. 6. С. 1 0 4 - 1 0 5 .
Ср. в письме Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву (от 18 июля 1792 г.) шутливое исполь­
зование выражений из Дмитриевской «Карикатуры»: «Уже ли ты, ты мог думать, что я
приму от него перчатку и выеду на р ы ж а к е с ланцом? Признаюсь, что несмотря
на мое ч е л о в е к о л ю б и е , едва ли бы я простил тебе эту мысль» (Карамзин Н. М.
Письма к И. И. Дмитриеву. С. 28).

lib.pushkinskijdom.ru
 66 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

К слову крыжатик с д е л а н о примечание: «Т. е. воин, бывший в кресто­

вом походе д л я о с в о б о ж д е н и я гроба Христова».
В связи с исключением этой с т р о ф ы изменено н а ч а л о следующей.
Вместо: «Нет, это б ы в ш и й вахмистр», — ч и т а е т с я : « К т о это? б ы в ш и й вах­
мистр?» Не менее интересна переделка двух строф и с т я ж е н и е их в одну —
при и з о б р а ж е н и и п р и б л и ж е н и я Терентьича к родной деревне. Первона­
ч а л ь н о б ы л а н а р и с о в а н а в реалистических и грубых тонах картина суббот­
ней бани. Особенно резко з в у ч а л а п р о с т о н а р о д н а я речь п е р с о н а ж а в его
внутреннем монологе:
Завидя ж дым в деревне, «Любезная хозяйка!
Растаял пуще он; Ворчал он про себя:
Тогдашний день субботу Помешкай на минуту,
И баню вспомянул. И будешь ты сам-друг».
(И мои безделки, 151)

1и9
В позднейших и з д а н и я х упоминание о б а н е исчезает . Вместо этих
с т р о ф п о я в л я е т с я одна, л и ш е н н а я я р к о г о колорита простонародности:
«Узнает ли Груняша?» —
Ворчал он про себя:
«Когда мы расставались,
1 1 0
Я был еще румян!»

Сюда следует присоединить наблюдения над в а р и а н т а м и и передел­

ками текста «Московского ж у р н а л а » при включении этого стихотворения
в сборник «И мои безделки».
В «Московском ж у р н а л е » (1792, ч. V, с. 295—301) это стихотворение
н а з ы в а л о с ь «Отставной вахмистр», в сборнике «И мои безделки» оно
уже озаглавлено «Карикатура».
Сними с себя платочек, Сними с себя завесу,
Седая старина! Седая старина!
(Моск. журн., V, 295) (И мои безделки, 149)

В замасленном колете [. . .] В изодранном колете [. . .]

(296) (149)

Но что, ах! в нем находит? Но что, ах! в нем находит?

Его ль жилище то? Его ль жилище то?
Лубки прибиты к окнам, Весь двор заглох крапивой,
И на дверях запор! Не видно никого!
Не видно в целом доме Лубки прибиты к окнам,
Ни курицы живой; И на дверях запор;
Все тихо — лишь на кровле Все тихо! лишь на кровле
Мяучит тощий кот. Мяучит тощий кот.
(298) (152)

Но н а р я д у с устранением живых простонародно-бытовых в ы р а ж е н и й

и д е т а л е й исключаются и не п о д х о д я щ и е по экспрессии к о б щ е м у тону
р а с с к а з а к н и ж н ы е и архаические ф р а з ы и обороты:
Объятый удивленьем, Заныло веще сердце,
И страхом поражен, И дрожь его взяла;
Пошел он вспять с сомненьем, Побрел он как сиротка
Его ли это дом? Назад, повеся нос.
(299) (152)
109
Ср.: Дмитриев И. И. Соч. М., 1814. Ч. 2. С. 51.
1 , 0
Дмитриев И. И. Соч. СПб., 1895. Т. 1. С. 123.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 67

О д н а к о этими изменениями языка и стиля работа И. И. Д м и т р и е в а

н а д текстом « К а р и к а т у р ы » не исчерпывается. Позднее И. И. Д м и т р и е в
подвергает я з ы к этой б а л л а д ы новым исправлениям. С одной стороны,
он п р о д о л ж а е т в ы т р а в л и в а т ь из стиля ее остатки с л а в я н и з м о в и кан­
ц е л я р и з м о в («и тот, и сей» — поправлено: «и тот и тот»; «вещает
в и т я з ь мой» — поправлено: «мой витязь возопил», что звучит коми­
чески, и т. п . ) . С другой стороны, исключаются грубые, хотя очень
экспрессивные, просторечные в ы р а ж е н и я и з а м е щ а ю т с я более нейтраль­
ными. Н а п р и м е р :
Ух! Срезал! Знать хозяйка
Велела долго жить!

Исправлено:
Конечно в доме худо! . .

Жива иль нет жена?

Н а к о н е ц , вносится ряд разнообразных изменений как в формы слово­

сочетаний, т а к и в порядок следования синтагм.
Д л я наблюдений над эволюцией стиля И. И. Д м и т р и е в а эти синтакси­
ческие, лексические и фразеологические замены и переделки в языке
« К а р и к а т у р ы » представляют большой интерес:
Но кто вдоль по дороге, Но кто вдоль по дороге
На старом рыжаке. Под шляпой в колпаке,
Триох, триох, а инде рысью, Трях, трях, а инде рысью,
Под шляпой в колпаке? На старом рыжаке?
(И мои безделки, 149) (Соч. и переводы, 1803, ¡1, 93)

«Ступай, рыжак, проворней!» — Ступай, рыжак, проворней! —

И с словом сим стегнул. И шпорою кольнул;
Удалый конь пустился, Ретивый конь пустился,
Как из лука стрела. Как из лука стрела.
(151) (94)

Но что, ах! в нем находит, Но что он в нем находит?

Его ль жилище то? Его ль жилище то?
Весь двор заглох крапивой! Весь двор заглох в крапиве,
Не видно никого! Не видно никого!
(152) (95)
Побрел он, как сиротка, Побрел он, как сиротка,
Назад, повеся нос. Нахохляся назад.
(152) (95)

Но робкими ногами Но робкими ногами

Спустился лишь с крыльца, Спустился лишь с крыльца,
Как вдруг Терентьич лысый Холоп его усердный
Представился ему. Представился ему.
(153) (95)

Друг друга вмиг узнали — Друг друга вмиг узнали —

И тот и сей завыл. .. И тот, и тот завыл.
(153) (95)

lib.pushkinskijdom.ru
68 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

«Ух срезал! знать хозяйка «Конечно в доме худо!»

Велела долго жить! Мой витязь возопил:
Скажи, не дай томиться!» «Скажи, не дай томиться,
Вещает витязь мой. Жива иль нет жена?»
(163) (96)

Вот пятый год в доходе [. . .] Вот пятый год в исходе [. . .]

(154) (97)

Нещастный муж поплакал Что делать? как ни больно,

По том вздохнул, пошел Но вечно ли тужить?
К Терентьичу в избушку, Нещастный муж, поплакав,
И с горести. . . лег спать. Женился на другой.
(155) (97)

Г о р а з д о теснее и б л и ж е сходились лингвистические вкусы К а р а м з и н а и

Д м и т р и е в а в области романсного, песенного стиля, более в ы д е р ж а н н о г о
по своей экспрессивной ф а к т у р е , свободного от уклонов в с л а в я н и з м ы и
простонародность.
111
От романса «Сизый голубок» К а р а м з и н был в восторге . О стихотво­
рениях И. И. Д м и т р и е в а « Н а с л а ж д е н и е » и « П е с н я » , п е ч а т а в ш и х с я в части
VIII «Московского ж у р н а л а » (с. 2 1 0 — 2 1 1 ) , Н. М. К а р а м з и н писал:
« Б л а г о д а р ю за стишки. Это не Голубок, о д н а к о ж хорошо; а особливо
о б р а щ е н и е к л а с т о ч к е и сии стихи:
„Розы ль дышут над могилой
1
Иль полынь над ней растет ' и проч.»

Таким о б р а з о м , И. И. Д м и т р и е в и Н. М. К а р а м з и н руководствуются
более или менее однородным пониманием о б щ и х тенденций р а з в и т и я рус­
ского л и т е р а т у р н о г о я з ы к а . И тот и другой ищут д л я с о з д а н и я о б щ е н а ­
циональной нормы л и т е р а т у р н о г о в ы р а ж е н и я в пределах эстетически при­
способленного к салонно-дворянскому вкусу среднего и отборного простого
стиля с присоединением некоторой области высокого слога. Но объем
этого нового нейтрального стиля, его лексические и грамматические
границы, его экспрессивный строй, нормы его колебаний, методы построе­
ния на его основе более высоких, патетических и более простых, обиходных
стилевых разновидностей в художественной системе К а р а м з и н а и Дмит­
риева не с о в п а д а ю т . Х а р а к т е р н о отношение К а р а м з и н а к б о р ь б е Дмит­
риева с одическим слогом ломоносовской школы и к собственным
у п р а ж н е н и я м И. И. Д м и т р и е в а в одическом ж а н р е .
К а р а м з и н — решительный противник старого одического слога. «Ты
верно читал в Академическом Ж у р н а л е , — пишет он И. И. Д м и т р и е в у
(в письме от 1 июня 1791 г.), — о д ы Николева, будто бы сыном его
сочиненные, и оду Хвостова, под именем С т и х о т в о р е н и е ; то-то
1 1 3
поэзия! то-то вкус! то-то я з ы к ! — Б о ж е ! умилосердися над нами»
Л ю б о п ы т н о , что в этом ж е письме К а р а м з и н и з ъ я в л я е т свою любовь
и почтение Г. Р. Д е р ж а в и н у . О лирическом послании Николева к княгине
Д а ш к о в о й , напечатанном в тех же академических «Новых е ж е м е с я ч н ы х
сочинениях» (1791, и ю н ь ) , Н. М. К а р а м з и н т а к о т з ы в а е т с я в другом письме
к И. И. Д м и т р и е в у (от 23 июня 1791 г . ) : « М у ж е с т в е н н о и храбро

111
См.: Карамзин И. М. Письма к И. И. Дмитриеву. С. 29, 30, 31 и до
1 . 2
Там же. С. 31.
1 . 3
Там же. С. 19.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 69

пробился я сквозь тысячу Николевских стихов; хотя тысячу раз колебался,

однако ж , преодолев самого себя, д о б р а л с я до конца. Конечно, есть
несколько порядочных стишков; но сии малочисленные изрядные стишки
не могут с д е л а т ь сносною Эпистолы в 1000 стихов. П р и з н а т ь с я тебе,
любезный друг, что если бы все стихи писать так, то я возненавидел бы
стихотворство. Стихи Комарова, подобные прозе Семена Пирогова, з а с т а в ­
л я ю т меня по крайней мере смеяться; а это жестокое послание (и притом
лирическое!!!) т а к натерло мой мозг, что он несколько часов был подобен
1 М
болячке» .
С именем Николева с в я з ы в а л а с ь и пародия И. И. Д м и т р и е в а «Гимн
восторгу». « З н а е ш ь ли, братец, что Николев оскорбился Гимном восторгу?
Я у в е р я л его, что автор не д у м а л об нем», — извещал Н. М. К а р а м з и н
1 1 5
И. И . Д м и т р и е в а .
Э п и ч е с к а я поэма к концу XVIII в. была самым ж и в ы м , продуктив­
ным — высоким ж а н р о м классицизма. Однако одический стиль д о д е р ж а -
винской поры к 80—90-м годам вышел из моды.
В «Собеседнике любителей Российского слова» (ч. X, 1783 и ч. XI, 1784)
были н а п е ч а т а н ы стихотворные «письма» Е. И. Кострова и Я. Б. К н я ж ­
нина, с о д е р ж а щ и е ироническую оценку положения старой «классицисти­
ческой» торжественной оды ломоносовского стиля.
В « П и с ь м е к творцу оды, сочиненной в похвалу Фелице» (т. е. к Д е р ж а ­
вину) Е. И. Костров писал:
Наш слух почти оглох от громких лирных тонов,
И полно, кажется, за облаки летать [.. .]
[. . .] Признаться, видно, что из моды
Уж вывелись парящи оды;
116
Ты простотой умел себя средь нас вознесть .

Я. Б. К н я ж н и н в «Письме ее сиятельству кн. Е. Р. Д а ш к о в о й на день,

в который Е к а т е р и н а II благоволила пролиять свою милость здешним
музам учреждением Российской Академии» з а я в л я л :
Я ведаю, что дерзки оды, Пускали свой бумажный гром,
Которы вышли уж из моды, Нас по уши обогащали
Весьма способны докучать. И Инд и Ганг порабощали [. . .]
Они всегда Екатерину,
За рифмой без ума гонясь, И так, не чудно то, когда
Уподобляли райски крину, Докучных лир стишисты чада,
И, в чин пророков становясь, Твердя все то же завсегда,
Вещая с богом будто с братом, Уморою сухого склада
Без опасения пером Могли вниманье отвратить
В своем взаймы восторге взятом Воспетой ими героини
Вселенну становя вверх дном, И только от своей богини
117 f
Отсель в страны богаты златом Одно зеванье заслужить

В одическом слоге ломоносовской школы к 80-м годам XVIII в. яв­

ственно обозначились и признаки внутреннего разложения. Показательно
з а я в л е н и е Г. Р . Д е р ж а в и н а : «Я хотел парить и не мог постоянно выдержи­
вать красивых наборов слов свойственного единственно Российскому

1 . 4
Там же. С. 20.
1 . 5
Там же. С. 32.
1 1 6
Собеседник любителей российского слова. 1783. Ч. 10. С. 28, 29.
117
Собеседник любителей российского слова. 1784. Ч. 11. С. 5, 6. Ср.: Гуковский Г. А. За­
метки о К р ы л о в е / / X V I I I век. М.; Л., 1940. Сб. 2. С. 158—159.

lib.pushkinskijdom.ru
 70 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

П и н д а р у велелепия и пышности. Д л я того в 1779 году и з б р а л я совершенно

особый путь».
Л ю б о п ы т н о , что борьба с высоким « ш т и л е м » из области художествен­
ной л и т е р а т у р ы в 90-е годы XVIII в. переносится д а ж е в сферу церков­
ного к р а с н о р е ч и я . Евфимий Болховитинов (будущий митрополит Евгений
Б о л х о в и т и н о в ) в своем руководстве по риторике « Р а з м ы ш л е н и я о красно­
1 1 8
речии в о о б щ е и особенно о проповедническом красноречии» учил:
«Есть ж е особое красноречие риторическое, пышное, надутое и пр., которое
столько ж е невкусно д л я отличных светских людей, как и д л я народа [. . .]
Ш к о л ь н о г о к р а с н о р е ч и я существенный п р и з н а к есть д е к л а м а ц и я , состоя­
щ а я в чрезвычайном увеличивании или уменьшении своей материи
о д н и м и т о л ь к о с л о в а м и , без о с н о в а т е л ь н ы х доводов. Слишком
П 9
блистательный и цветущий слог неуместен в проповедях» . Л ю б о п ы т н ы
здесь ж е ссылки на «чувствительные и т р о г а т е л ь н ы е сочинения светских
1 2 0
писателей» .
Проповеди « д о л ж н ы быть понятны д л я всех, и потому в них не надобно
о т в р а щ а т ь с я низких и простонародных мыслей и слов. Мы находим в пре­
восходных п и с а т е л я х и в превосходнейших их сочинениях тому примеры.
К а ж е т с я , что они тем хотели п о к а з а т ь , что они не имеют той ч р е з в ы ­
ч а й н о й у ж е р а з б о р ч и в о с т и , к о т о р а я п о х о ж а на брюзгливость
1 2 1
и происходит иногда от хвастовства, а иногда от несмелости» .
Б о р ь б а с высоким одическим слогом эпигонов ломоносовской школы,
с его с л а в я н и з м а м и и его риторикой н а ш л а в ы р а ж е н и е в стихотворении
И. И. Д м и т р и е в а «Гимн восторгу» («Моск. журн.», 1792, ч. VIII, с. 119—
120) и в оде « Ч у ж о й толк». Основное н а п р а в л е н и е сатирических в ы п а д о в
Д м и т р и е в а против старого одического слога — одно и то ж е . Вот «Гимн
восторгу»:
1 2 2
Восторг, восторг, душа Поэта! Куда не досязает взор,
Ты мчишь на дерзостных крылах Сквозь мерзлы облака вещает,
По всем его пределам света! Как чрево Этны ржет, рыгает!
Тобой теперь он на валах, Уже не смертного то глас,
И воздувает пенны горы; Големо каждое тут слово,
Тобою в миг в чертог Авроры Непостижимо, громко, ново,
Как быстра мошка возвился Соплещет сам ему Пегас.
И в миг стремглав падет в долину, Уже не слышны лирны струны,
Где нет цветов, окроме крину, Но токмо яркие перуны,
В которой Ганг с Невой слился. . . Вихрь, шум, рев, свист, блеск, треск, гром,
И в тот же миг — дрожу и млею! звон —
123
Между эфиром и землею И всех крылами кроет он!
С хребтов Кавказских льдяных гор,

С р . в « Ч у ж о м толке»:
Тут найдешь то, чего б нехитрому уму
Не выдумать и ввек: З а р и б а г р я н ы персты,

1 1 8
Переделка книги аббата Трюбле «Reflexions sur l'éloquence en général et sur celle de
m
la chaire en particulier» (2 * ed. P., 1764).
1 , 9
Болховитинов E. Размышления о красноречии вообще и особенно о проповедническом
красноречии. М., 1793. С. 37.
120
Там же. С. 29.
121
Там же. С. 74.
122
В последних редакциях этого стихотворения: досягает. Ср.: Дмитриев И. И. Соч. СПб.,
1895. Т. 1. С. 128.
123
Ср. также сб.: Мнимая поэзия: Материалы по истории поэтической пародии XVIII и
XIX вв. / Под ред. Ю. Тынянова. М.; Л., 1931. С. 27.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 71

И р а й ; кий крин, и Феб и н е б е с а отверсты.

Так громко, высоко! . . а нет, не веселит,
И сердца, так сказать, ни чуть не шевелит.

Не надо д о к а з ы в а т ь , что вся эта фразеология — типичная принадлеж­

ность высокого одического слога эпигонов ломоносовской школы. П р а в д а ,
И. И. Д м и т р и е в в ранних редакциях «Чужого толка» (см., например,'
«И мои безделки», с. 179—180) сопровождал сатирические выпады против
одического слога таким примечанием: «Строгой старик конечно имел
в виду не все, а некоторые только оды; но читатели и без сего з а м е ч а н и я
д о л ж н ы быть уверены, что произведения Хераскова, Д е р ж а в и н а , Петрова
не в числе оных». Впрочем, в оде ясно очерчен социальный круг официаль­
ных одописцев — «люд нужный, должностной». Однако легко заметить,
как в процессе стилистических переработок «Чужого толка» стираются
яркие реалистические и вместе с тем просторечно-бытовые краски, кото­
рыми было богато первоначальное и з о б р а ж е н и е сцен из жизни одописцев.
Показательна такая параллель:
Лишь только палец в лоб, как разом барабан Лишь только мысль к нему счастливая придет,
Ударит сбор и наш Поэт — ведь капитан Вдруг било шесть часов! уже карета ждет.
Страшнее, нежель Феб — свою отброся лиру, ^Q O H [ )
1 8 1 4 > 5 2

К ружью, и ну бежать к сурову командиру!

Другому средь его восторгов бряк приказ,
Чтоб вымести, прибрать все комнаты тотчас;
Тому: чтоб в тот же миг прямейшим самым
трактом,
Хотя б на гривенном, лететь с своим
экстрактом;
Иному ж: только мысль счастливая придет,
Внезапну пять часов в Адмиралтействе бьет!
(И мои безделки, 183)

Где он и сам взялся играть лакейски Где лирик наш и сам взял Арлекина
ролю [. . .] ролю [.. .]
(184) (52)

В истории текста сатиры « Ч у ж о й толк» вообще своеобразно отразилась

работа И. И. Д м и т р и е в а н а д чистотой среднего стиля, над отбором
разговорных форм и слов, н а д «отсевом» внелитературных просторечных
в ы р а ж е н и й , н а д порядком слов, н а д устранением архаизмов и канцеля-
ризмоп
Неужто выдал Феб свой именной указ [. . .] Ужели выдал Феб свой именной указ [. . .]
(177) (49)

Я не поэт, не вем, какого это рода, Я не могу сказать, какого это рода,
Но полна, пальца в два и в полтораста строф. Не очень полная, иная в двести строф.
(179) (50)

Я, бросивши ее (оду), другую начинаю. Я, бросивши ее, другую раскрываю.

(180) (50)

Почтенный старичок беседовал со мною. Вчера один старик беседовал со мною.

(181) (51)

Смутился и не знал, что отвечать мне должно. Смутился и не знал, как отвечать мне должно
(¡81) (51)

lib.pushkinskijdom.ru
72 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Какой-то Аристарх вступил с ним в разговор. Какой-то Аристарх с ним начал разговор.
(181) (51)

На это, он сказал, есть многие причины, На это, он сказал, есть многие причины,
Не обещаюсь вам открыть и половины. Не обещаюсь их открыть и половины.
(181) (51)

Я сам язык богов, Поэзию люблю. Я сам язык богов, Поэзию люблю.
И так же, как и вы, утешен нашей мало. И нашей, как и вы, утешен так же мало.
(182) (51)

Большая часть из них — кто? гвардии капрал, Большая часть из

них — лейб-гвардии
капрал,
Асессор, офицер, какой-нибудь подъячий, Асессор, офицер, какой-нибудь подьячий,
Иль из кунсткамеры какой антик ходячий, Иль из Кунсткамеры антик в пыли ходячий,
Уродов, чучел страж — люд нужный, Уродов страж — народ все нужный,
должностной. должностной.
(182) (51)

Потом опять домой, тут холъся да рядись [. . .] Потом опять домой: здесь холься да рядись
(¡84) [...]
(52)
И в сочинении лирической поэмы И в сочинении лирической поэмы
Особы способы, особые приемы. Другие способы, особые приемы.
(186) (53)

Которого трудов М е р к у р и й наш и Которого трудов М е р к у р и й наш и

Зритель Зритель
И многи важные издания полны. И книжный магазин и лавочки полны.
(186) (53)

Нет, нет, нехорошо; сем лучше поброжу [. . ) Нет, нет! нехорошо; я лучше поброжу [.. .]
(188) (54)

[. . .] не знаю, с кем сравнить Не знаю, с кем сравнить?

Не ведь с Румянцевым его, не ведь С Румянцевым его, иль с Грейгом, иль
с Орловым. с Орловым.
(188) (54)

О д н а к о л ю б о п ы т н о , что те стихи « Ч у ж о г о т о л к а » , в которых н а м е ч а л а с ь

п р о г р а м м а с и н т е з а ф о р м с т а р о г о о д и ч е с к о г о с т и л я к л а с с и ц и з м а с новыми
стилистическими т е н д е н ц и я м и с е н т и м е н т а л и з м а , с поэзией ч у в с т в а и сер­
дечного в о о б р а ж е н и я , о с т а в а л и с ь б е з и з м е н е н и я во всех и з д а н и я х сати­
ры:
Кто в громкий славою Екатеринин век
Хвалой ему сердец других не восхищает
И лиры сладкою слезой не орошает,
1 2 4
Тот брось ее, разбей и знай: он не Поэт!

Н е л ь з я не видеть в этих с т и х а х п р и з ы в а с л е д о в а т ь з а Д е р ж а в и н ы м .
И д е й с т в и т е л ь н о , одический стиль Д м и т р и е в а , по крайней мере в некото­
рых его п р о и з в е д е н и я х , к а з а л с я с о в р е м е н н и к а м очень п о х о ж и м на д е р ж а -
винский. Т а к , ода Д м и т р и е в а « Г л а с п а т р и о т а на в з я т и е В а р ш а в ы » по тону,
я з ы к у и п р и е м а м д о т а к о й степени н а п о м и н а л а л и р у Д е р ж а в и н а , что д а ж е
, 2 5
была принята за произведение Д е р ж а в и н а .
124
См.: Дмитриев И. И. Стихотворения. СПб., 1823. Ч. 1. С. 86.
1 2 5
См.: Галахов А. Д. История русской словесности, древней и новой. 3-е изд. СПб., 1894.
Т. 2. С. 167.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 73

М е ж д у тем К а р а м з и н отрицал самый ж а н р официальной оды: «Ода

(Суворову на покорение В а р ш а в ы . — В. В.) и Г л а с П а т р и о т а хо­
роши П о э з и е й , а не п р е д м е т о м . Оставь, мой друг, писать такие
1 2 6
пиесы нашим стихокропателям. Не унижай Муз и Аполлона» .
Кроме того, в одическом стиле И. И. Дмитриева были сильны отго­
лоски и старой, додержавинской традиции.
Л ю б о п ы т н о , что высокий лирический стиль в творчестве И. И. Д м и ­
триева в сущности почти не эволюционирует. Он лишен движения. Он
у с т а н а в л и в а е т с я как бы сразу в 90-х годах XVIII в. И те лирические
произведения, которые вступали в колею державинского стиля, т а к и за­
стывали в своих первоначальных формах. Впрочем, некоторые из них и
не в к л ю ч а л и с ь позднее И. И. Дмитриевым в собрание сочинений.
Во всяком случае, любопытен и показателен тот факт, что произведе­
ния высокого стиля, написанные И. И. Дмитриевым в конце XVIII в., почти
не подвергались затем никаким стилистическим изменениям. Так, стили­
стическая п р а в к а совсем не коснулась «Гимна богу» (1794), «Гласа патри­
ота на покорение (в поздних изданиях — на взятие) В а р ш а в ы » (1794)
(здесь л и ш ь «попранны» вместо «попраны» и «Всей Польши зря ужасну
часть» вместо « С а р м а т о в з р я у ж а с н у ч а с т ь » ) , «Оды П. П. Бекетову»
( 1 7 9 5 ) , «Стихов на победу г р а ф а Суворова-Рымникского» (1794), «Стихов
г р а ф у Суворину-Рымникскому на случай покорения В а р ш а в ы » (1794).
В «Стихах (или Надписи) к бронзовой статуе ф е л ь д м а р ш а л а графа
Р у м я н ц е в а - З а д у н а й с к о г о , воздвигнутой (в поздних изданиях — постав­
ленной) г р а ф о м З а в а д о в с к и м в его деревне» сделана только одна по­
правка:
Почтенный лик! когда б ты был сооружен
С перуном пламенным на берегах Кагула [. . .]
(И мои безделки, 7)

Почтенный лик! Когда б ты был изображен

С перуном пламенным на берегах Кагула [. . .]
(Соч., 1895, 1, 173)

Нет исправлений, кроме замены формы тысящей русскою формою —

тысячей, и в высоком одическом стиле «Стихов на игру г-на Геслера
славного органиста» (первоначально — в сборнике «И мои безделки»,
1 2 7
1795) . В стихотворении «На новый 1795 год» переделан лишь один
стих, вернее — заменено л и ш ь одно слово претворятся на превратятся:
Д а вопль и стоны претворятся Да вопль и стоны превратятся
Во сладки гласы Пиерид [.. .] Во сладки гласы Пиерид [. ..[
(И мои безделки, 54) (Соч., 1895, 1, 162)

С г л а г о л а м и претворять—претворить (применять, п р е о б р а ж а т ь , д а в а т ь
чему иной вид, иное качество, иное свойство), претвориться (претво­
ряться), претворение, претворенный сочеталось представление о цер­
к о в н о с л а в я н и з м е (ср. претворение воды в вино; ср. пример на упо­
требление глагола претворяться: «претворшеся, глаголаху бога того
1 2 8
быти») .

126
Карамзин Н. М. Письма к И. И. Дмитриеву. С. 50.
1 2 7
Впрочем, стих «То нижши ангелы лиют друг друга кровь» (И мои безделки. С. 44) в изда­
нии «Стихотворений И. И. Дмитриева» 1823 г. напечатан в таком виде: «То низши ангелы
лиют друг другу кровь». Ср.: Дмитриев И. И. Соч. СПб., 1895. Т. I. С. 168.
1 2 8
Словарь Академии Российской. СПб., 1822. Ч. 5. С. 2 4 3 - 2 4 4 .

lib.pushkinskijdom.ru
74 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

С р . в стихотворении «К***. О выгодах быть л ю б о в н и ц е ю стихотворца»:

И в миг в уме его тьма, тьма чудес родится:
129
В минуту он тебя в богиню претворит .

С р . «Овидиевы превращения».
В стихотворении «Весна» («Моск. ж у р н . » , 1792, ч. VI, с. 120—122),
носящем яркий отпечаток д е р ж а в и н с к о г о стиля, изменено л и ш ь несколько
в ы р а ж е н и й в пределах одной строфы. Эти изменения внесены у ж е в текст
с б о р н и к а «И мои безделки» (1795).
Везде, везде Амур порхает, Везде, везде Амур летает,
Любовь и счастье разливает, Любовь и счастье разливает,
И мнится, сами небеса И самы, вижу, небеса
С землей любовью сопряглися. С землей любовью сопряглися —
Там резвые струи слилися, Там резвые струи слилися;
Здесь обнялися древеса. Здесь обнялися древеса.
(Моск. журн.. VI. 120) (И мои безделки. 89—90)

Не позднее самого н а ч а л а 90-х годов XVIII столетия наметился

в творчестве И. И. Д м и т р и е в а новый путь в области высокого лирического
стиля, уходивший в сторону от д е р ж а в и н с к о й оды. И. И. Д м и т р и е в
о с л о ж н я е т одический стиль, близкий к д е р ж а в и н с к о м у , острой и значитель­
ной примесью элегической чувствительной ф р а з е о л о г и и . В соответствии
с этим и синтаксическое д в и ж е н и е в некоторых строфах приобретает
повествовательный или э м о ц и о н а л ь н о - и з о б р а з и т е л ь н ы й , элегический, сен-
тиментальныи характер .
К а р а м з и н с величайшим сочувствием и одобрением выделяет новый
ж а н р в творчестве Д м и т р и е в а — оды-поэмы или оды-элегии: «Многие
места в печальной твоей песни на смерть П о т е м к и н а мне очень полюби­
лись. Все будет н а п е ч а т а н о , и конечно к удовольствию читателей ,,Москов.
1 3 1
Ж у р н а л а " » (в письме от 2 д е к а б р я 1791 г.) .
О д н а к о именно в развитии этого нового средне-высокого стиля
у И. И. Д м и т р и е в а не о к а з ы в а е т с я ни яркой активности, ни глубокой
последовательности. П о к а з а т е л ь н ы к о л е б а н и я И. И . Д м и т р и е в а в работе
над стилем «Песни на смерть П о т е м к и н а » .
М е ж д у п е р в о н а ч а л ь н ы м текстом этой «Песни», напечатанным в «Мо­
сковском ж у р н а л е » (1792, ч. V, с. 1 7 0 — 1 7 5 ) , и текстом сборника «И мои
безделки» (1795, с. 2 5 5 — 2 5 9 ) есть существенные р а с х о ж д е н и я .
Так, в ы б р о ш е н а вся в т о р а я с т р о ф а , очень б л и з к а я по своему строю
к т р а д и ц и и одического стиля к л а с с и ц и з м а , к т р а д и ц и я м ломоносовской
школы, хотя с некоторыми в а р и а ц и я м и в сторону сентиментализма:
Гласи Потемкина конец! Гласи. . . Потемкина конец!
Потемкина! . . О трата слезна! О коль ужасную картину
Делами, духом исполин, Печальный гений мне открыл!
Сей щит отечества любезна , ,
(И мои безделки. 255)
Блистал, гремел и — пал как крин;
Как цвет, оставленный зефиром! . .

129
Дмитриев И. И. Соч. и переводы. М., 1803. Ч. 2. С. 55.
130
Ср. отзыв Н. М. Карамзина об оде Капниста «На щастие», напечатанной в «Московском
журнале» (1792. Ч. 8 ) : «Ода Н а щ а с т и е гладка. Сочинитель имеет вкус. Но нахо­
дишь ли ты в сей пиесе новые, живые, глубокие чувства и творческое воображение?»
(Карамзин Н. М. Письма к И. И. Дмитриеву. С. 33).
131
Там же. С. 25.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 75

Вотще, обрадованный миром,

Певец! готовил ты венки,
Чтоб в жертву их принесть Герою!
Ах! брось их окропя слезою,
И зрети прах его теки!
Какую жалостну картину
Печальный Гений мне открыл!
(Моск. журн., V, 170—171)

Есть и с п р а в л е н и я иного х а р а к т е р а :
Безмолвну вижу я долину; Безмолвну вижу я долину;
Не слышно помаванья крыл. Не слышу помаванья крыл.
(Моск. журн.. V. 171) (И мои безделки, 256)

И вот, кого весь юг страшится, И тот, кого весь юг страшится,

Увы! простерт на дерне зрится. Увы! простерт на холме зрится.
(171) (256)

Последний вздох свой испускает И дух свой небу возвращает

Средь ратников, своих сынов. Средь ратников, своих сынов!
(171)
(256)

И Черный Понт, извив хребет, И черный Понт, надув хребет,

Бежит, ревет, гласит Селиму [. . .] Валит, ревет во слух Селиму [. ..]
(172)
(257)
Давно ль Херсон, тобой украшен, Давно ль Херсон, тобой украшен,
Цветущ при бреге светлых вод [. . .| Цветущ на бреге быстрых вод [. . .)
(173) (258)

Главы в колена их склонились, Главы к коленам их склонились,

Власы упали до земли. Власы упали до земли.
(173) (258)

Где, где не плачут и не стонут Где, где не плачут и не стонут

Во мзду Потемкина заслуг? Во мзду Иракловых заслуг?
(173)
(258)

Там, под соломенным покровом, Там, под соломенным покровом,

Сидит Герой в венке лавровом Зрю воина в венке лавровом
Среди родимыя семьи: Среди родимыя семьи:
И жадно внемлющей супруге Он жадно внемлющей супруге
Рассказывает, как на юге Рассказывает, как на Юге
Князь подвиги творил свои. Князь подвиги творил свои.
(173-174) (258-259)

Все эти и с п р а в л е н и я л е г к о о б ъ я с н и м ы . Одни из них п р е д с т а в л я ю т

собой синтаксические уточнения и улучшения (например, « ц в е т у т на
бреге», вместо « ц в е т у щ при бреге»; « Г л а в ы к коленам их склонились»,
вместо « Г л а в ы в колена их с к л о н и л и с ь » ) . Сюда ж е примыкает экспрес­
с и в н а я з а м е н а безличной конструкции личной:
Безмолвну вижу я долину;
Не слышу помаванья крыл —

вместо:
Безмолвну вижу я долину;
Не слышно помаванья крыл.

lib.pushkinskijdom.ru
76 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Н а к о н е ц , в одном случае произошло п р е в р а щ е н и е объективной картины

в субъективное и з о б р а ж е н и е :
Сидит герой в венке лавровом
Среди родимыя семьи
И жадно внемлющей супруге
Рассказывает [. . .]
Зрю воина в венке лавровом
Среди родимый семьи;
Он жадно внемлющей супруге
Рассказывает [. . .]

Д р у г и е исправления состоят в з а м е н е бытовых слов более литера­

турными или в з а м е н е традиционных одических оборотов более индиви­
д у а л ь н ы м и и экспрессивными: «простерт на дерне зрится» — «простерт
на холме з р и т с я » ; «последний вздох свой испускает» — «И дух свой небу
возвращает». Ср. т а к ж е устранение о б р а з а : «И черный Понт, извив хребет,
бежит», вместо этого — «И черный Понт, надув хребет, валит».
Кроме того, исключено стилистически несогласованное сочетание гла­
голов: «ревет, гласит Селиму», вместо этого — «ревет во слух Селиму».
Особенно интересна р а б о т а И. И. Д м и т р и е в а н а д д в у м я заключитель­
ными с т р о ф а м и этого стихотворения. З д е с ь одический слог о с л о ж н я е т с я
элегической ф р а з е о л о г и е й , которая з а т е м , облекшись в синтаксические
ф о р м ы старой оды, доходит д о высокого патетического н а п р я ж е н и я ,
но с о х р а н я е т все лексические приметы среднего стиля:
Как в поле бился с супостатом, Что вы, о пышны Мавзолеи,
Как во стенах его карал, Пред сей сердечною слезой!
Как кончил жизнь — тут белым платом Вас получают и злодеи,
Со вздохом слезы утирал. Вселенны бывые грозой;
Согбенный старец и супруга - А та лишь благу иосвященна, --•
Сестра, невинности подруга — Слеза бесценная, священна!
Весь дом в безмолвии уныл; Блажен тот, кто тебя снискал!
Все, все покрылися печалью, Я лирны струны опускаю
Кроме младенца, кой медалью И слабый глас мой прерываю:
|,1и
Себя отцевой веселил. . . Ты лестней всех моих п о х в а л .
В сборнике «И мои безделки» (1795) в этих строках устранены почти
все а к с е с с у а р ы сентиментально-элегического стиля, кроме о б р а щ е н и я
к слезе. Новый конец в о з в р а щ а е т к патетической лексике и ф р а з е о л о г и и ,
к эмоциональному синтаксису одического слога. О б е строфы с ж и м а ю т с я
в одну:
Как в поле бился с супостатом, Из сердца чиста извлечении!. .
Как во стенах его карал, О витий! что твоя хвала?
Как кончил жизнь. . . тут белым платом Не сею ль жертвою одною
Теку щи слезы утирал, воздашь. Россия, днесь Г срою.
112
Слеза бесценная, священна! Которым славима была?

В позднейших произведениях сюда присоединена е щ е одна одическая

строфа с патриотическим, г р а ж д а н с к и м с о д е р ж а н и е м :
Нет! сон твой вечно будет громок! Прольет пред ним сердечны слезы;
Потемкина геройский лик И самый Турк, нахмуря взор,
Увидит поздный твой потомок, Сынам своим его покажет
И возгласит: «Он был велик!» «Се бич наш был!» вздохнув, он скажет —
т
И вольный Грек, забыв железы, И муз его прославит хор .

1 3 1 8
Моск. журн. 1792. Ч. 5. С. 1 7 4 - 1 7 5 .
132
Дмитриев И. И. И мои безделки. С. 259.
133
См., например: Дмитриев И. И. Соч. М., 1814. Т. 1. С. 23.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 77

Л ю б о п ы т н о , что исправления в высоком стиле «Песни на кончину

с в е т л е й ш е г о к н я з я Г. А. Потемкина-Таврического» (в поздних и з д а н и я х
« С м е р т ь к н я з я П о т е м к и н а » ) при последующих переизданиях незначи­
тельны.
В тесте этого стихотворения — в сравнении со сборником «И мои
б е з д е л к и » (1795) — позднее произведены лексические замены лишь в трех
стихах:
Гласи, гласи на оной миру [. . .] Гласи на ней, поведай миру [. . .]
(И мои безделки, 255) (Соч.. 1895. I. 117; ср. 1814. 1. 20)

Стон воинов непобедимых, Стон воинов непобедимых,

В слезах днесь на трофеях зримых [. . .] В слезах среди трофеев зримых [. . .]
(255; ср. то же в Соч. Дмитриева, 1814. 1, 20) (Соч. 1818, 1, 20; ср. Соч. 1895, 1. 117)

Там одолженных ноет дух. Там одолженных страждет дух.

(258) (Соч., 1814, 1, 22)

134
Стихотворение «На мир с Оттоманскою Портою» , написанное в но­
вой манере, подверглось т а к ж е очень значительным изменениям при пере­
и з д а н и и его в составе сборника «И мои безделки». Эти изменения состояли
г л а в н ы м о б р а з о м в исключении шаблонов классического, одического
с т и л я или в п р е о б р а з о в а н и и элементов элегического, пасторального стиля.
М и р , м и р ! в полях жужжит зефир [. . .] Мир! звуки возвещают лир [. . .]
(Моск. жур., 1792, V, 293) (И мои безделки. 252)

Восторг души, восторг всеместный! О радость! о восторг всеместный!

Здесь нежна, сельски красота (...) Здесь непритворна красота [. . .]
(293) (252)

Не отвращаясь смрадом серным [. . .| Не возгнушаясь смрадом серным [. . .]

(294) (252)

Бежит встречать героя мать; Объемлет сына нежна мать;

Броню слезою орошает, С невесткой напрерыв лобзает,
Объемлет сына, вопрошает И внучатам повелевает
И хочет все ему внимать. С отца, героя, меч снимать.
(294) (253)

С губящей незнакомый славой [. . .] С гремящей незнакомый славой [. . .]

(294) (253)

Или, вмешаясь в хороводы Иль составляют хороводы

Пастушек сельских, пастухов, С толпой пастушек, пастушков,
Усугубляют общу радость. — Как братья с ними цепь сплетают,
Какая, ах! Для сердца сладость! Как легки соколы летают,
Какое зрелище в очах! Не прикасаясь к мураве —
На ратниках венки пестреют; На ратнике венок пестреет,
А шлемы их пернаты веют А шлем его пернатый веет
У земледельцев на главах. У земледельца на главе.
(294-295) (254)

О други! братия любезны, Ура! Смирился враг кичливый!

Геройски, мирные сердца! Ликуй! Любимый славы сын!
Примите в жертву капли слезны Ликуй, и лавром и оливой

134
Моск. ЖУРН. 1792. Ч. 5. С. 2 9 3 - 2 9 5 .

lib.pushkinskijdom.ru
78 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Смиренна, сельского певца. Увенчан храбрый Славянин!

В веселии берет он лиру, Ликуй, и позабыв злодеев,
Отныне посвященну миру, Почий отныне средь трофеев,
И купно во единый глас Почий по тягостных трудах!
Душевно восклицает с вами: Довольно ты гремел во брани:
Владей, Ц а р и ц а , вечно нами! Вкушай плоды, приемля дани —
У р а! У р а! м и р, м и р у н а с! Ты царь на суше и водах.
(295) (254)

С т и л и с т и ч е с к а я переработка этого стихотворения шла в двух н а п р а в ­

л е н и я х : у с т р а н я л и с ь ш а б л о н ы и а р х а и з м ы стиля старой классической оды.
Например:
Или вмешаясь в хороводы [. . .]
Усугубляют общу радость.

Ср. в стихотворении И. И. Д м и т р и е в а «К честному человеку» ( 1 7 9 2 ) :

Коварства посрамя хулу,
135
Она ток милостей сугубит .

И купно во единый глас

Душевно восклицает с вами [. . .)

Сюда ж е относятся и з ъ я т и я эмоционально-одических выражений,

с и м в о л и з и р у ю щ и х лирический восторг:
Какая, ах! для сердца сладость!
Какое зрелище в очах!

Ура! Ура! мир, мир у нас!

С р . т а к ж е з а м е н у слова не отвращаясь (смрадом серным) словом не
возгнушаясь. ..
С другой стороны, И. И. Д м и т р и е в в ы р а в н и в а е т сентиментально-эле­
гический и п а с т о р а л ь н ы й стиль в строе этой оды, иногда п р и д а в а я ему
легкую ф о л ь к л о р н у ю о к р а с к у . Н а п р и м е р :
Как легки соколы летают,
Не прикасаясь к мураве.
О д н а к о открытое выступление о б р а з а а в т о р а в качестве сентимен­
тально-элегического сельского певца о т м е н я е т с я . Так, выброшены стихи:
Примите в жертву капли слезны
Смиренна, сельского певца.

Вообще последняя строфа стихотворения в переделанном виде при­

о б р е т а е т я р к о в ы р а ж е н н ы й отпечаток одической г р а ж д а н с к о й патетики.
Сентиментальный налет с нее снят.
Иную р а з н о в и д н о с т ь средне-высокого стиля, о б н а р у ж и в а ю щ у ю нова­
торские, романтические устремления И. И. Д м и т р и е в а , представляют
стихотворения « Е р м а к » и «К Волге». К а р а м з и н приветствовал эти опыты
И. И. Д м и т р и е в а в письме от 6 с е н т я б р я 1794 г.: «Сердечно б л а г о д а р ю
тебя з а стихи К Волге и за Ермака. И ту и другую пиесу читал я с великим
удовольствием, не один раз, а несколько. Б р а в о ! Вот П о э з и я . П и ш и так
всегда, мой друг. Только нельзя ли переменить в Ермаке барабаны,

135
Моск. журн. 1792. Ч. 5. С. 176.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 79

пот, с л о м а л и в с к р и ч а л ? В хорошем стихотворении я з а м е ч а ю

все и не п р о п у с к а ю ничего без критики. Е щ е к а ж е т с я мне, что нельзя
сказать п о т у п л е н н а я голова (вместо п р е к л о н е н н а я ) и
в о д е ж д е р а в н ы . В н а ч а л е третьей строфы К Волге не л у ч ш е ли
сказать:
То нежным в е т е р к о м лобзаем,
То ревом б у р и и валов
Под черной тучей оглушаем
И о т з ы в о м твоих брегов, и пр.
З е ф и р о м , вместо з е ф и р о м , я терпеть не могу, И О Т З Ы В ДЛЯ
1 3 6
меня л у ч ш е , н е ж е л и о т г л а с» .
С т и л ь « Е р м а к а » вполне удовлетворил и самого И. И. Д м и т р и е в а . Сти­
л и с т и ч е с к а я п р а в к а , которой подвергалось стихотворение «Ермак» при
п о с л е д у ю щ и х его изданиях, не очень значительна.
З д е с ь п о к а з а т е л ь н ы такие з а м е н ы :
О мати нескольких племен! О матерь нескольких племен!
Прешла твоя, исчезла слава! Прошла твоя, исчезла слава!
(И мои безделки, 34) (Соч., 1814, 1, 3)

(...) бывши зритель [. . .] бывши зритель

Паденья тысящь ваших чад? Паденья тысяч ваших чад?
(35) (3)

И черна нощь в цепях застанет! И черна ночь в цепях застанет!

(39) (6)

О ужас! страх! они сразились. . . Ужасный вид! они сразились!

(37) (5)

Но что я рек, о тень почтенна! Но что я рек, о тень забвеннаХ

Что рек в усердии моем? Что рек в усердии моем?
(40) (7)

С обоих сыплет пот как град; Уже с них сыплет пот как град;
В обоих сердце страшно бьется Уже в них сердце страшно бьется,
И ребра обоих трещат. И ребра обоих трещат.
(37) (5)

У стоп же два лежат тимпана. А при стопах их два тимпана.

(33; ср. то же в Соч., 1314, I, 2) (Стихотворения, 1823, I, 12)

А слава грозна Ермака А слава грозна Ермака

И чад его да ввек не вянет. И чад его вовек не вянет.
(39) (18)

Н е м н о г о ч и с л е н н ы грамматические, а т а к ж е лексические улучшения и

в стихотворении « К Волге» ( 1 7 9 7 ) :
А ты, принесша нас ко брегу А ты, принесшая ко брегу,
О, Волга! рек, озер краса [. ..] О Волга, рек, озер краса [. . .J
(И мои безделки, 9) (Соч. И. И. Дмитриева, 1814. 1, 16)

Свершилось, и блажу судьбину! Свершилось, и блажу судьбину!

И я прекрасну зрел картину — Великолепну зрел картину! —
И я был на твоих волнах! И я был на твоих волнах!
(Ю) (16)

136
Карамзин Н. М. Письма к И. И. Дмитриеву. С. 50.

lib.pushkinskijdom.ru
80 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

О, как ты, Волга, ликовала! О, как ты, Волга, ликовала!

С каким восторгом поднимала С каким восторгом поднимала
Душей и именем Царя! Победоносного Царя!
Тогда, возвышенной судьбою, В сию минуту пред тобою
Казались малы пред тобою Казались малою рекою
И самы древние моря! И Бельт, и Каспий, все моря!
(13) (19)

Ср.:
Я слышал Каспия Седова Я слышал Каспия седого [. . .]
(12) (¡8)

Особенно интересна работа И. И. Д м и т р и е в а над стилем заключитель­

ной с т р о ф ы : но менее ль ты знаменита
О мати рек премногих в мире!
О Волга, милая моя,
Текуща в сребряной порфире!
Почто в талантах скуден я!
О естьлиб вдохновен был Фебом,
Ты первою б рекой под небом,
Знатнейшей Гангеса была;
И славою б своей затьмила
Величие Евфрата, Нила,
И всю б вселенну протекла!
(И мои безделки,
В благодеяниях своих!
Почто бессилие Пиита
Начатый прерывает стих!
О если б вдохновен был Фебом,
Ты б первою рекой под небом,
Знатнейшей Гангеса была!
Ты б славою своей затмила
Величие Евфрата, Нила
И всю вселенну протекла!
13) (Соч., 1814, 1. 19)

Но страннику ль тебя прославить? Ты первою б рекой под небом,

Он токмо в искренних стихах Знатнейшей Гангеса была!
Смиренну дань хотел оставить Ты б славою своей затмила
На счастливых твоих брегах. Величие Евфрата, Нила.
О! если б я внушен был Фебом, И всю вселенну протекла.
(Стихотворения, 1823, I, 32 33)

Из а н а л и з а суждений Н. М. К а р а м з и н а о стилистических разновид­

ностях поэтического я з ы к а И. И. Д м и т р и е в а м о ж н о сделать следующие
выводы:
1. И. И. Д м и т р и е в шире всего р а з в е р н у л и раскрыл ж а н р о в о е разно­
о б р а з и е своего стихотворного языка в 90-х годах XVIII в., особенно
с 1794 г.
2. В борьбе с одическим слогом эпигонов ломоносовской школы
тогда ж е определились основные разновидности средне-высокого лири­
ческого стиля в творчестве И . И. Д м и т р и е в а . Они п р е д с т а в л я л и собой
своеобразное смешение речевых форм д е р ж з в и н с к о й оды и сентименталь­
ной элегии (в духе Хераскова или М у р а в ь е в а ) .
3. Средне-высокий слог стихотворного я з ы к а И. И . Д м и т р и е в а не имел
значительного, существенного р а з в и т и я в д а л ь н е й ш е м творчестве этого
поэта.
4. Во второй половине 90-х годов XVIII в. и в н а ч а л е XIX в. И. И. Д м и ­
триев не п р о д о л ж а л своих опытов р а з р а б о т к и б а л л а д н о г о сентиментально-
м е л о д р а м а т и ч е с к о г о стиля, очень типичных д л я Дмитриевской поэзии на­
ч а л а 90-х годов XVIII в.
5. Точно так ж е И. И. Д м и т р и е в постепенно с у ж а е т рамки своего
сатирического стиля.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 81

6. Основным стержнем литературно-языковой деятельности И. И. Д м и ­

триева становится средний лирический стиль (в области песни, сказки,
послания, басни, сатиры, э п и г р а м м ы ) .
7. Особенное значение И. И. Дмитриев придает проблеме формирова­
ния стихотворного повествовательного стиля. В его пределах, по пред­
ставлению И. И. Дмитриева, заключена и во всяком случае особенно
легко о щ у т и м а о б щ а я норма русского литературного языка (очень стеснен­
ная и с у ж е н н а я в творчестве И. И. Дмитриева социально-стилистически
и идеологически).
8. В повествовательном стиле И. И. Дмитриева большую роль играет
диалог, д р а м а т и з а ц и я речи. Принцип д р а м а т и з а ц и и выдвигается как могу­
чее средство сближения литературно-художественной речи с обиходной,
разговорной, приправленной светским дворянским остроумием и управ­
ляемой тонким эстетическим вкусом.
9. Арсенал литературно-языковых средств, последовательно и активно
используемых в стиле И. И. Д м и т р и е в а , социально ограничен рамками
приемлемой д л я светского дворянского вкуса лексики и фразеологии.

VI
Особенно внимательно должны быть проанализированы критические за­
метки Н. М. К а р а м з и н а , относящиеся непосредственно к языку И. И. Дмит­
риева.
Все соответствующие суждения Н. М. К а р а м з и н а могут быть разбиты
на пять рубрик:
I. В одной рубрике могут быть сосредоточены у к а з а н и я Карамзина
на семантическую неточность, неясность или двусмысленность словоупо­
требления И. И. Д м и т р и е в а .
О с т а н с а х И. И. Д м и т р и е в а , посвященных Н. М. Карамзину, Карамзин
в письме к автору отзывается т а к : «Господин Ц-оч (т. е. сам Карамзин. —
В. В.) б л а г о д а р и т тебя за стансы, достойные твоей лиры. Только четвертую
строфу портят и л ь и н и ж е . Последняя т а к ж е подвержена критике.
З н а т ь (в том смысле, в каком ты употребил его) и у з н а т ь рифмовать
можно, но мне не нравятся первые два стиха потому, что связь их слаба
или н е р а з и т е л ь н а . Ты сблизил, т а к сказать, м е ч т а н и е с п о р о ­
к а м и ; но одно от другого очень д а л е к о по существу своему. М е ч т а
1 3 7
есть не что иное, как з а б л у ж д е н и е , и всегда достойна сожаления ;
п о р о к есть р а з в р а щ е н и е сердца и должен быть предметом омерзения.
Человек, окруженный пороками, гнушается ими, или сам делается пороч­
ным, но не мечтателем . Когда ж е между мечтами и пороками нет
явной с в я з и , то на что говорить:
Друг! довольно мы мечтали
Там, где всех пороков знать.

См. Словарь Академии Российской. СПб., 1814. Ч. 3. С. 762—763: « М е ч т а [. . .]

1. Привидение, призрак; пустое ложное явление, обманчивое видение. В с е в е л и ч и е
в с в е т е с е м е с т ь н е и н о е ч т о , к а к м е ч т а . 2. Тщетная мысль, пустое вообра­
жение: э т о с у щ а я м е ч т а . Ч т о в ы н и п р е д с т а в л я е т е , есть одна
мечта.
М е ч т а н и е [. . .] 1. То же, что мечта. 2. Пустое, тщетное, неосновательное, несооб­
разное с истиною заблуждение.
М е ч т а т е л ь н о с т ь [. ..] 1. Обманчивость, ложность в мыслях, в воображении.
2. Высокомерие.
М е ч т а т ь [. ..] Воображать, мыслить пустое, несообразное с здравым рассудком,
с истиною: О н м е ч т а е т о с е б е , ч т о в е с ь м а у ч е н » .

lib.pushkinskijdom.ru
82 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Ты п е р е м е н я е ш ь сию строфу и говоришь:

Друг! еще ль мы не устали
Сердце в нас порабощать?
Но здесь не с к а з а н о , ч е м у п о р а б о щ а т ь ; а это, к а ж е т с я , нужно. — Вот
1 3 8
вся моя критика!»
С а м о собой р а з у м е е т с я , что И. И. Д м и т р и е в подверг коренной перера­
ботке все не п о н р а в и в ш и е с я К а р а м з и н у строфы и в ы р а ж е н и я . И К а р а м з и н
одобрил новую р е д а к ц и ю стихотворения: « П о п р а в к и в С т а н с а х очень
1 3 9
хороши» . Ср. последнюю строфу « С т а н с о в » :
Было время, что играли
Здесь под тенью мы густой —
Вы цветете. . . мы увяли!
|4
Дайте старости покой ° .

Точно т а к ж е , р а з б и р а я Дмитриевские «Стихи на восшествие на престол

и м п е р а т о р а П а в л а I» ( 1 7 9 7 ) , К а р а м з и н з а м е ч а е т : «,,Он п а м я т н и к
4
России строил '. — Какой памятник? Н е я с н а я мысль. . .
,,Смири свою ты н а г л о с т ь, в р е м я ! " мне не н р а в и т с я . — ,,И славный
1 4 1
щ а с т л и в стал н а р о д " , прекрасно!»
З н а ч е н и я с л о в а наглость в « С л о в а р е Академии Российской» определя­
лись т а к : « 1 . Бесчинство, дерзость, свойство наглого. Ч е г о д о с т и г а е т
один т р у д а м и или з а с л у г а м и , д р у г о й д у м а е т полу­
ч и т ь н а г л о с т и ю. 2. В отношении к в е т р а м : ярость, сильное стремле­
1 4 2
ние, жестокий порыв. П р е з и р а т ь н а г л о с т ь в е т р о в » .
Требование логической точности словоупотребления, стремление к яс­
ности в ы р а ж е н и я мыслей — наследие эпохи к л а с с и ц и з м а с его размерен­
ной семантикой и крепкими контекстами употребления слов в пределах
к а ж д о г о стиля. Этот принцип семантической ясности — д а ж е в эмоцио­
нальных ф о р м а х в ы р а ж е н и я — был поколеблен л и ш ь в романтической
24
стилистике 20—30-х годов XIX в . .
II. Особый р а з р я д или особую группу о б р а з у ю т з а м е ч а н и я К а р а м з и н а
о неровности стиля Д м и т р и е в а , о сочетании экспрессивно и стилистически
диссонирующих слов в том или ином ж а н р е .
Так, говоря о песне Д м и т р и е в а , Н. М . К а р а м з и н советует своему другу
переменить последнюю строфу. «Она мне не т а к н р а в и т с я , как другие.
14
П е р с т ы и с о к р у ш у производят какое-то дурное действие» . Это
значит, что с л о в а персты и сокрушу не соответствуют общему экспрес­
сивно-стилистическому тону произведения. Но отсюда, конечно, нельзя
д е л а т ь вывода, что Н. М. К а р а м з и н в о о б щ е з а п р е щ а л употребление
этих слов как с л а в я н и з м о в .
Ср. у И. И. Д м и т р и е в а в « Е р м а к е » :
Ужасный вид! Они сразились!
Их сабли молнией блестят,
Удары тяжкие творят,
|44
И оба разом сокрушились .

138
Карамзин Н. М. Письма к И. И. Дмитриеву. С. 42—43.
1 3 9
Там же. С. 45.
140
Дмитриев И. И. И мои безделки. С. 123.
141
Карамзин И. М. Письма к И. И. Дмитриеву. С. 73.
1 4 2
Словарь Академии Российской. СПб., 1814. Ч. 3. С. 1013.
143
Карамзин Н. М. Письма к И. И. Дмитриеву. С. 42.
144
Дмитриев И. И. Соч. М., 1814. Ч. 1. С. 5.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 83

В стихотворении « Р а з л у к а » (редакция 1803 г . ) :

И персты уж мои
|45
Не движутся на лире .

В стиле « Е р м а к а » К а р а м з и н т а к ж е отмечает экспрессивные диссо­

нансы: «Вот поэзия. Пиши так всегда, мой друг. Только не л ь з я ли пере­
менить в Ермаке б а р а б а н ы , п о т , с л о м а л и в с к р и ч а л ? В хоро­
шем стихотворении я замечаю все и не пропускаю ничего без критики.
Еще к а ж е т с я мне, что нельзя с к а з а т ь п о т у п л е н н а я голова (вместо
И 6
преклоненная)» . И. И. Дмитриев устранил эти слова из текста
« Е р м а к а » , кроме слова пот:
С обоих сыплет пот как град.

С р . т а к ж е устранение глагола потеть в басне «Старик и трое молодых»:

147
« О д н а ж д ы старичок над заступом потел» («И мои безделки») . Позднее
заменено: «Старик, лет в семьдесят, рыл яму и кряхтел».
С л о в а барабаны нет в «Ермаке» (см. «И мои безделки», с. 3 2 — 4 1 ) .
Вместо сломал и вскричал явились сломил и возопил:
То сей, то оный на бок гнется,
Крутятся, и.. . Ермак сломил.
|48
Ты мой теперь! Он возопил .

В стихотворении одического стиля «Стихи на восшествие на престол

императора П а в л а I» Карамзин отмечает у Дмитриева не идущие к общему
высокому тону произведения слова: «Вместо т р о п о й не лучше ли
149
с т е з е й ? Вместо о п у щ а ю т — о п у с к а ю т » .
III. К третьей категории могут быть причислены рассуждения Н. М. Ка­
р а м з и н а , о т н о с я щ и е с я к вопросу о литературных границах простонародной
речи и просторечия.
П р о ч и т а в в рукописи притчу И. И. Д м и т р и е в а « Ж а в о р о н о к с детьми
и з е м л е д е л е ц » (ср. «И мои безделки», с. 113—118), Н. М. Карамзин
счел необходимым развить своеобразную теорию о принципах экспрессив­
ного о т б о р а простонародных в ы р а ж е н и й :
«П и ч у ж е ч к и не переменяй — ради Бога не переменяй! Твои совет­
ники могут быть хорошими и в другом случае, а в этом они не правы. Имя
П и ч у ж е ч к а д л я меня отменно приятно потому, что я слыхал его
в чистом поле от добрых поселян. Оно в о з б у ж д а е т в душе нашей две
любезные идеи: о с в о б о д е и о с е л ь с к о й п р о с т о т е . К тону
басни твоей нельзя прибрать лучшего слова. П т и ч к а почти всегда
напоминает клетку, следственно неволю. П е р н а т а я есть нечто весьма
неопределенное. Слыша это слово, ты е щ е не знаешь, о чем говорится:
о страусе или колибри.
То, что не с о о б щ а е т нам дурной идеи, не есть низко. Один мужик
говорит п и ч у ж е ч к а и п а р е н ь : первое приятно, второе отврати­
тельно. При первом слове в о о б р а ж а ю красный летний день, зеленое дерево

145
Дмитриев И. И. Соч. М., 1803. Ч. 2. С. 74.
146
Карамзин И. М. Письма к И. И. Дмитриеву. С. 50.
147
Ср. у П. Д. Боборыкина в романе «Китай-город» слова дворянина Палтусова в разговоре
с княжной Куратовой: «Я тоже народник, я, кузина, чувствую в себе связь и с мужиком,
и с фабричным, и со всяким кто потеет. . . Pardon за это неизящное слово» (Боборы-
кин П. Д. Китай-город. СПб.; М., 1883. Т. 1. С. 384).
148
Дмитриев И. И. И мои безделки. С. 37.
149
Карамзин И. М. Письма к И. И. Дмитриеву. С. 73.
6'
lib.pushkinskijdom.ru
84 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

на цветущем лугу, птичье гнездо, п о р х а ю щ у ю малиновку или пеночку, и

покойного селянина, которой с тихим удовлетворением смотрит на природу
и говорит: вот гнездо! вот пичужечка! При втором слове является моим
мыслям дебелый мужик, который чешется неблагопристойным образом
или утирает р у к а в о м мокрые усы свои, говоря: а й п а р е н ь ! ч т о з а
к в а с ! Н а д о б н о п р и з н а т ь с я , что тут нет ничего интересного д л я души
н а ш е й ! И так, любезный мой Я , не л ь з я ли вместо п а р н я употребить
1 5 0
другое слово?»
Все это з а м е ч а н и е , часто цитируемое историками л и т е р а т у р ы и языка
д л я х а р а к т е р и с т и к и дворянской, классовой эстетики К а р а м з и н а , нужда­
ется в некоторой социально-стилистической р а с ш и ф р о в к е .
П р е ж д е всего здесь выдвигается с в о е о б р а з н ы й антиреалистический
принцип экспрессивно-стилистической оценки простонародных в ы р а ж е н и й .
С л о в о пичужечка (так ж е , как пичужка и пичуга) не было отмечено
в « С л о в а р я х Академии Российской», это — крестьянское областное (север­
норусское) слово, которое И. И. Д м и т р и е в ы м вводится в русскую лите­
ратуру конца XVIII в. Недаром в а к а д е м и ч е с к о м С л о в а р е 1847 г. его
употребление и л л ю с т р и р о в а л о с ь л и ш ь цитатой из басни И. И. Д м и т р и е в а .
М е ж д у тем и эмоциональный суффикс (ср. бедняжечка, душечка и т. п.),
и общий ф о л ь к л о р н ы й колорит слова, и д а ж е с а м а д а л е к о с т ь его от низовой
городской речи придают ему п а с т о р а л ь н о - и д и л л и ч е с к у ю выразительность
и л и ш а ю т его вульгарного налета. Оно художественно значительнее, чем
т р а ф а р е т н ы е с л о в а : о б щ е е — птичка и стихотворное — пернатая. По­
этому-то и семантический контекст слова пичужечка, и его тон, и его
о б р а з н ы е в о з м о ж н о с т и и з о б р а ж а ю т с я К а р а м з и н ы м подбором соответ­
ствующих по экспрессии сентиментальных в ы р а ж е н и й («красный летний
день», «зеленое д е р е в о на цветущем лугу», « п о р х а ю щ а я м а л и н о в к а или
пеночка», «покойный селянин» и т. п.). Слово пичужечка было применено
Д м и т р и е в ы м в стихе:
Пичужечка опять пустилась за припасом.

Ср. т а к ж е :
Но самочка одна
Из племя жавронков летала, да гуляла.

Наоборот, слово парень, широко р а с п р о с т р а н е н н о е «простонародное»

слово, в о ш е д ш е е в низовой городской язык, в сентиментально-дворянском
восприятии было окутано яркой экспрессией в у л ь г а р и з м а . В «Словаре
Академии Российской» о нем было с к а з а н о : « П а р е н ь и ум. п а р е н е к
и уничиж. п а р н и ш к о [. . . ] простонародн. Ю н о ш а , детина, молодой
1 5 1
человек» . Слово детина — т о ж е простонародное — считалось менее
грубым (ср. детинка, детинушка). В « С л о в а р е Академии Российской»
оно и о п р е д е л я л о с ь более нейтрально: «молодой человек м у ж с к о г о пола».
Примеры у п о т р е б л е н и я : « Д е т и н а собою видный, плотный.
1 5 2
Детина неплохой, непромах» .
В басне Д м и т р и е в а слово парень было употреблено в таком контексте:
А мужичок на рожь
И парню говорит: пословица не ложь:
С чужими не добыть и хлеба с квасом;
Поди-ка ты к родне, да свату поклонись.
1 5 0
Там же. С. 39.
151
Словарь Академии Российской. СПб., 1822. Ч. 4. С. 796.
1 5 2
Там же. СПб., 1809. Ч. 2. С. 3 2 8 - 3 2 9 .

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 85

Вот почему и экспрессивно-образный ореол слова парень р а с к р ы в а е т с я

К а р а м з и н ы м посредством подбора соответствующих в ы р а ж е н и й : «дебелый
м у ж и к » , « ч е ш е т с я неблагопристойным о б р а з о м » , «утирает рукавом мокрые
усы» и т. п.
П о к а з а т е л ь н ы изменения я з ы к а при переизданиях притчи « Ж а в о р о н о к
с детьми и земледелец»:
Малютки пуще взволновались,
И матери во след все в голос раскричались:
Ах! мила, воротись! родима, воротись!
(И мои безделки, 116)

Малютки пуще взволновались

И матери во след все в голос раскричались:
Ах! милая, скорей! родима, воротись!
(Соч., 1814, 111. 94)

Ср. также:
И правда, вот пример: в те дни прекрасны года,
В которые цветет и нежится природа,
Когда все любится [. . .]
(И мои безделки, 113)

И правда: вот пример. В прекрасные дни года,

В которые цветет и нежится Природа,
Когда все любится [. . .]
(Соч., 1814, ¡11, 92)

Свила во ржи гнездо, снесла яйца три, села.

(И мои безделки, 114)

Свила во ржи гнездо, снесла яичек, села.

(Соч., 1814, 111, 92)

И попроси друзей на помочь к нам притти.

(И мои безделки, 115; ср. то же в Соч., 1814, III, 93)

И попроси друзей на помощь к нам придти.

(Стихотворения, 1823, И. ¡23)

Но н а р о д н а я ф о р м а на помочь сохранена в речи птенцов:

Пичужечка опять пустилась за припасом,
А мужичок на рожь
И сыну говорит: пословица не ложь:
С чужими не добыть и хлеба с квасом;
Поди-ка ты к родне, да свату поклонись!
(И мои безделки, ¡16)

Уж сыну и друзей велел на помочь звать [.. .]

Пичужечка опять пустилась за припасом,
А селянин на рожь,
И мыслит: на родню сторонний не похож!
Поди-ка, сын мой, добрым часом,
Ты к дяде своему, да свату поклонись!
(Соч., ¡814, III, 93-94)

lib.pushkinskijdom.ru
86 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

К а р а м з и н о б ъ я в л я е т себя в р а г о м « п о д л о г о , нечистого, к а р и к а т у р ­
5 3
ного» . Он иронизирует над я з ы к о м « д у р н ы х о б щ е с т в » : «Стихи Кома­
рова, подобные прозе Семена П и р о г о в а , з а с т а в л я ю т меня по крайней мере
1 5 4
с м е я т ь с я » . Очевидно, низовой я з ы к города и стили мещанской полуин­
теллигенции были г о р а з д о б о л е е н е п р и е м л е м ы м и д л я К а р а м з и н а , чем
народный крестьянский я з ы к в о п р е д е л е н н ы х его лексических пластах,
соответствующим о б р а з о м э м о ц и о н а л ь н о о к р а ш е н н ы х и лишенных яркого,
бытового реалистического к о л о р и т а . Вопрос о норме речи «хорошего
о б щ е с т в а » д л я К а р а м з и н а , т а к ж е как и д л я Д м и т р и е в а , был центральным
вопросом л и т е р а т у р н о - я з ы к о в о й р е ф о р м ы . И р а з р е ш е н и е этого вопроса,
по мнению и того и другого п и с а т е л я , з а в и с е л о от русской литературы,
от писателей в большей степени, чем от р а з в и т и я устных, разговорно-
бытовых стилей интеллигенции.
IV. Четвертую группу о б р а з у ю т з а м е ч а н и я , к а с а ю щ и е с я нарушений
грамматической нормы, как ее п р е д с т а в л я л себе К а р а м з и н .
«Я хотел бы [. . .] — писал К а р а м з и н И. И. Д м и т р и е в у по поводу
притчи , , Ж а в о р о н о к с детьми и з е м л е д е л е ц " , — чтобы вместо в с т р е п е ­
нись поставил ты другое слово, н а д о б н о с к а з а т ь в с т р е п е н у в ­
155
шись» .
З а м е ч а н и я этого рода по о т н о ш е н и ю к я з ы к у разных писателей
и переводчиков конца XVIII в. в обилии с о д е р ж а т с я в рецензиях К а р а м ­
зина, помещенных в «Московском ж у р н а л е » 1791 —1792 гг.
К а р а м з и н очень в н и м а т е л ь н о следит з а к о л е б а н и я м и ударения в раз­
ных словах и стремится к у с т а н о в л е н и ю твердой акцентологической
нормы, к у н и ф и к а ц и и л и т е р а т у р н о г о у д а р е н и я . «Зефиром, вместо зефиром,
я терпеть не могу», — пишет К а р а м з и н к И . И. Д м и т р и е в у в своем
156
р а з б о р е рукописного текста с т и х о т в о р е н и я « К Волге» .
«Возьмет нехорошо по у д а р е н и ю » , — з а м е ч а е т К а р а м з и н по поводу
1
Дмитриевских «Стихов на в о с ш е с т в и е на престол и м п е р а т о р а П а в л а I» .
V. К пятому р а з р я д у п р и н а д л е ж а т з а м е ч а н и я о стихе, о технике
стихотворства. В басне « Ж а в о р о н о к с д е т ь м и и з е м л е д е л е ц » К а р а м з и н
у к а з ы в а е т негладкий стих: «Я хотел бы, чтобы стих — и л ю б в и не
1 5 8
п о м ы ш л я л а был г л а ж е » .
Д м и т р и е в переделал стих т а к и м о б р а з о м :
И о влиянии весны не помышляла (...)
{И мои безделки. ¡14)

Все эти т р е б о в а н и я , п р е д ъ я в л я е м ы е К а р а м з и н ы м к языку и стилю лите­

ратурных произведений, вполне с о о т в е т с т в о в а л и стилистическим вкусам
153
Карамзин Н. М. Письма к И. И. Дмитриеву. С. 61.
154
Там же. С. 20.
156
Там же. С. 39. Показательно, что форма деепричастий на -я от глаголов на -ити
у Карамзина при правке им языка своих сочинений последовательно заменяется формой
на -ив. Замена -я на -ив в формах деепричастий, произведенных от основ глаголов
на -ити (устремить, спустить и т. п.), отражает грамматические нормы русского лите­
ратурного языка начала XIX в. Н. И. Греч в «Чтениях о русском языке» (СПб., 1840.
Ч. 2. С. 45) писал: «В глаголах предложных деепричастия производятся от прошедшего,
а не от будущего совершенного времени, т. е. должно говорить и особенно писать: п о-
с а д и в, а не п о с а д я; в ы н е с ш и , а не в ы н е с я; б р о с и в , а не б р о с я; у с т р е ­
м и в , а не у с т р е м я . Исключения позволительны в глаголах возвратных, например:
у б о я с ь , в о з в р а т я с ь , и в стихах, для избежания стечения согласных. У Дмитриева:
Как будто совести п о ч у в с т в у й улику. У Крылова: Н а у д я рыб, попировать со­
брался. У Пушкина: Гирей сидел, п о т у п я взор».
156
Карамзин И. М. Письма к И. И. Дмитриеву. С. 50.
157
Там же. С. 73.
158
Там же. С. 39.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 87

и И. И. Д м и т р и е в а , но морфологическая система языка И. И. Дмитриева

несколько а р х а и ч н е е карамзинской. Понимание «равенства» стиля и ме­
тод экспрессивного объединения разностильных элементов у И. И. Д м и т ­
риева у ж е потому отличались от соответствующих процессов в художе­
ственно-речевой системе К а р а м з и н а , что в творчестве И. И. Дмитриева
д о л ь ш е д е р ж а л и с ь архаические стилистические традиции и формы сума-
роковской, д о к а р а м з и н с к о й школы. Отношение же к тому, что самим
И. И. Д м и т р и е в ы м осознавалось как «простонародное», «подлое», «пло­
щ а д н о е » , было у этого автора еще более строгим, пуристическим и непри­
миримым, чем у К а р а м з и н а . Ведь у К а р а м з и н а суровое отрицание
простонародности и «низкого» просторечия начало усиливаться л и ш ь
в середине 90-х годов XVIII в. и начало несколько спадать и ослабевать
с р а с ш и р е н и е м и углублением работы над языком древнерусской письмен­
ности при подготовке и издании «Истории государства Российского».

VII
П. А. Вяземский в своей статье «Известие о жизни и стихотворениях
И. И. Д м и т р и е в а » с в я з ы в а л начало самостоятельного стилистического
пути И. И. Д м и т р и е в а с «Московским ж у р н а л о м » К а р а м з и н а . С «Мос­
ковского ж у р н а л а » , по мнению П. А. Вяземского, «начинается новое
летоисчисление в языке нашем». «В ,,Московском Ж у р н а л е " встречаются
первые печатные стихотворения нашего поэта, признанные им и вкусом.
Многие из них не были после перепечатаны; но любители стихов и наблю­
датели постепенного усовершенствования дарований с удовольствием
отыскивают некоторые преданные автором забвению, а в других следуют
за исправлениями, коими очищал их вкус образующийся и разборчивость
строжайшая. В худом писателе и случайные красоты его никому не
в пользу: в хорошем и самые погрешности с л у ж а т предметом наблюде­
ния и учения. „ Ч т о меня отличает от П р а д о н а ? Слог!" — говорил
Р а с и н . А слог, к а к и телесные силы, зреет и мужает от изощрения и вре­
мени. В посредственных писателях постепенные изменения не т а к рази­
1 5 9
тельны [. . .] В писателях образцовых переходы иногда неимоверны» .
Таким о б р а з о м , П. А. Вяземский придает большое значение наблю­
дениям над исправлениями слога, которые вносились И. И. Дмитрие­
вым в текст его произведений. По этим исправлениям можно судить,
как «зрел и м у ж а л слог» И. И. Д м и т р и е в а от «изощрения и вре­
мени».
Это ж и в о е восприятие литературного современника является ценным
историческим свидетельством. Необходимо изучить и сгруппировать изме­
нения я з ы к а и слога в сочинениях И. И. Дмитриева (по разным прижиз­
ненным изданиям его произведений) как материал для суждения об
эволюции я з ы к а и стиля этого выдающегося сподвижника К а р а м з и н а .
И. И. Д м и т р и е в упорно и тщательно работал над языком и стилем
2
своих произведений Ч Он переделывает их при к а ж д о м новом издании.
И з д а в а я в 1803 г. свои «Сочинения и переводы» (ч. I I I ) , он называет их
«перекрещенными „ б е з д е л к а м и " » (ср. сборник 1795 г.: «И мои без­
1 6 0
делки») .
В р е о р г а н и з а ц и и стихотворных стилей, осуществлявшейся И. И. Дмит­
риевым, необходимо р а з л и ч а т ь четыре круга явлений:

Дмитриев И. И. Стихотворения. СПб., 1823. Ч. 1. С. XIV—XV.

Дмитриев И. И. Соч. СПб., 1895. Т. 2. С. 184.

lib.pushkinskijdom.ru
88 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

1. Методы создания единства стиля или процессы экспрессивно-

стилистического выравнивания системы изложения. Д е л о в том, что теория
трех стилей не д а в а л а достаточно твердых и устойчивых принципов для
объединения слов и в ы р а ж е н и й в пределах той или иной словесной компо­
зиции. Встречались постоянно «неравности», д а ж е при изложении одной
темы, происходили резкие стилистические скачки. Вот примеры из стихот­
ворений И. И. Д м и т р и е в а , помещенных в I части «Московского ж у р н а л а »
за 1791 г. и не в к л ю ч а в ш и х с я им позднее ни в одно из собраний сочи­
нений.
« И с т у к а н д р у ж б ы » — сочинение среднего стиля. З д е с ь находим такие
«славенские» стихи:
СКОЛЬ щастлив тот, кто дружбу знает! [. . .]
А в храмине твой зрак священный •--
Я жрицей бы его была [. . .]
1 ы
Вотще художник ей гласил (...)
Ср. тут ж е :
Она сама еще не знала,
Что есть ли сердце в ней, иль нет.
В басне «Червонец и полушка»:
Как ты отважилась со скаредною рожей
Казать себя моим очам?

И тут ж е р я д о м :
Лишенна помощи младенца я питаю,
11,2
И жребий страждущих в темнице облегчаю (...)

Ср. в басне « П ч е л а , шмель и я»:

За что она в такой хвале,
В такой чести у всех и моде?
А я пыхчу, пыхчу и пот свой лью,
И так же людям мед даю,
А все как будто нуль в природе,
|6,
Никем не знаемый досель \

Ср. в стихотворении « В е с н а » :
Под розово-сребристым небом,
Возженным лучезарным Фебом,
Виляючи туда, сюда,
1Г>4
Летят, летят, спускаясь ниже ( . . . )

Ср. в ранних стихотворениях И. И. Д м и т р и е в а , например в «Идиллии»

(1782):
Вот здесь, на бережку, любовь мою открыл!
А струйки оных вод свидетелями были.
, б 5
Как мы взаимную присягу учинили .

В « С к а з к е » («И мои безделки», 1795, с. 172—175), написанной

в тонах бытового с к а з а и у ж е не в о с п р о и з в о д и в ш е й с я в последующих

161
Моск. журн. 1791. Ч. 1. С. 19—20.
162
Там же. С. 21.
| " Моск. журн. 1792. Ч. 7. Ср.: Дмитриев И. И. Соч. СПб., 1895. Т. I. С. 12.
Дмитриев И. И. И мои безделки. С. 89.
165
Дмитриев И. И. Соч. СПб., 1895. Т. 2. С. 98.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 89

и з д а н и я х сочинений И. И. Д м и т р и е в а , т о ж е наблюдается, хотя и не в

столь резкой форме, как в самых ранних сочинениях этого поэта, неорга­
ническое смешение книжных, а иногда и канцелярски-письменных оборо­
тов, конструкций и слов с формами живой разговорно-интеллигентской
речи и бытового, нередко фамильярного и д а ж е грубого просторечия.
Вот несколько иллюстраций из области бытового просторечия:
Садитесь все вокруг, да чур. . . уж не жужу\
(172)

Меркурий порх, и кончил путь

Скорей, чем два раза мигнуть.
(173)

Ириса так же порх, и по земному шару

Кидается и тут и там.
(174)

Из рук находка утекла!

(174)

Я поздно уж пришла! Эрмий перехватил\ —

Ах, он негодница\ да кем он послан был? —
Плутоном — как! и хрыч затеял уж измену? —
Нет, фуриям на смену.
(174—175)

Ср. «С минуту погодя. . .»; рядом находятся фразы, слова и формы

литературно-книжного языка:
Ступай на землю ты в сей час (ср. сейчас и тотчас).
(172)

(...) Найти в подлунной стороне

Трех девушек прекрасных,
Невлюбчивых, бесстрастных
И целомудренных, как чистых голубиц?
(173)

И нет упорных ей ни жен, ниже девиц!

(174)

(...) нет нигде толь редкого товару!

(174)

Богиня! воздохнув посланница рекла.

(174)

С к р е п л я ю щ и м элементом является слой общих д л я литературной

и разговорно-обиходной речи конструкций и фразеологических выра­
жений:
Мне очень хочется привесть Венеру в краску.
(173)

Взвилася бедная опять под небеса.

(174)

Сыскались было три, которы век не знали

И имени любви (...) и т. д.

lib.pushkinskijdom.ru
90 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

2. Принципы отбора форм живой разговорной речи, связанные с стили­

стической переоценкой и — частично — с исключением элементов быто­
вого просторечия и простонародного языка, и принципы проверки, сти­
листического преобразования и замены высоких книжно-славянских выра­
жений.
И. И. Д м и т р и е в , с одной стороны, совсем у с т р а н я л из своего стиля
некоторые а р х а и ч е с к и е «славенские» конструкции, обороты и слова.
С другой, он к а н о н и з и р о в а л употребление некоторых л и т е р а т у р н о - к н и ж ­
ных, «славенских» в ы р а ж е н и й как типическую п р и н а д л е ж н о с т ь общелите­
2 6
ратурной, средней я з ы к о в о й н о р м ы * . Однородные ограничительные
и р а з г р а н и ч и т е л ь н ы е тенденции н а б л ю д а ю т с я и в эволюции в з г л я д о в
И. И. Д м и т р и е в а на просторечную и простонародную лексику. Та нераз­
б о р ч и в а я «вольность д в о р я н с т в а » в употреблении простонародной речи
и д а ж е областных в ы р а ж е н и й , которая х а р а к т е р и з о в а л а простой и сред­
ний стили русской художественной л и т е р а т у р ы предшествующей эпохи,
с т а н о в и т с я теперь предметом о с у ж д е н и я и эстетического о т т а л к и в а н и я .
Одни из оборотов и в ы р а ж е н и й , п р и з н а в а в ш и х с я простонародными или
просторечными, в к л ю ч а ю т с я в среднюю норму о б щ е л и т е р а т у р н о г о языка;
употребление других (типа подлипала, под горюниться, прохлаждаться
и т. п.) строго регламентируется и о г р а н и ч и в а е т с я некоторыми ж а н ­
рами художественной л и т е р а т у р ы . Третий р а з р я д простонародных выра­
ж е н и й совсем выводится за пределы я з ы к а художественной литературы,
д а ж е из речей п е р с о н а ж е й низших классов (преимущественно —
крестьян).
3. Проблема создания литературных образцов «светского» чувстви­
тельного, остроумного и изящного разговора выдвигается Н. М. Карам­
зиным и его последователями, в том числе и И. И. Дмитриевым, как одна
из основных задач культуры русской речи в конце XVIII в. Устно-
б ы т о в а я р у с с к а я речь д в о р я н с т в а , д а ж е его высших столичных кругов
(в тех с л у ч а я х , когда они не п о л ь з о в а л и с ь ф р а н ц у з с к и м я з ы к о м ) , еще
не имела твердых норм. Она п р е д с т а в л я л а собой пестрое смешение
книжных конструкций, оборотов и слов с нейтральными, общими фор­
мами ж и в о г о р а з г о в о р н о г о я з ы к а и с э л е м е н т а м и грубого просторечия,
насыщенного о б л а с т н ы м и , а иногда и ж а р г о н н ы м и примесями. Многое
з а в и с е л о от темы, от предмета р а з г о в о р а . В з а я в л е н и и К а р а м з и н а , что
русский человек д о л ж е н «говорить так, как пишет писатель с т а л а н т о м » ,
с о д е р ж а л с я очень существенный пункт л и т е р а т у р н о - я з ы к о в о й программы
2?
к а р а м з и н с к о й школы * . На этом фоне становится понятным тот особен­
ный, острый интерес к построению д и а л о г а , к д р а м а т и ч е с к о м у воспроиз­
ведению устно-разговорной речи, который о б н а р у ж и в а е т с я у И. И. Дмит­
риева при переработке им текста своих « с к а з о к » и «притч».
П о к а з а т е л ь н о такое с у ж д е н и е П. А. В я з е м с к о г о : «Какое искусство
в я з ы к е , мастерство в стихосложении блестит в стихах ,,К Д е л ь ф и р е " ,
11
„ К ней ж е и в других, написанных к ж е н щ и н а м ! П р е к р а с н ы й пол может,
посредством их, примириться с русскими стихами и по ним учиться
к р а с о т а м я з ы к а , который ожидает, чтобы умные ж е н щ и н ы присвоили
| 6 6
его себе и ввели в употребление для р а з г о в о р а » .
« Р а з г о в о р н ы й язык поэта нашего, в с т р е ч а ю щ и й с я в Б а с н я х и С к а з к а х
его, удостоверяет нас, что он, верный в и з о б р а ж е н и и лиц, умел бы сохра­
нить ту верность и в языке, коим он з а с т а в и л бы говорить их на сцене.
Стихотворный комический я з ы к у нас е щ е не существует, несмотря на

Дмитриев И. И. Стихотворения. СПб., 1823. Ч. 1. С. XXVIII.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 91

некоторые опыты довольно удачные, женщин з а с т а в л я ю т говорить на

сцене к н и ж н ы м языком, — но светские женщины не хотят учиться языку,
покоренному п р а в и л а м : везде своенравные, они сами творят свои правила,
и самих з а к о н о д а т е л е й языка научают им повиноваться».
И е щ е : «Миловзор (в «Модной жене». — В. В.) — образец всех
угодников дамских, только с тою разницею, что они не переняли у него
1 6 7
искусства и з ъ я с н я т ь с я правильно и красиво на языке отечественном» .
4. Наконец, И. И. 'Дмитриев стремится придать остроту и экспрес­
сивную выразительность образно-фразеологическому строю произведения,
речи. О т б р а с ы в а я , исключая стилистические шаблоны классицизма, ба­
нальные т р а ф а р е т н ы е в ы р а ж е н и я и фразеологические обороты, И. И. Д м и ­
триев с о з д а в а л новые связи слов, новые образно-фразеологические
цепи в составе лирического и стихотворно-повествовательного стилей.
Вместе с тем он в ы р а б а т ы в а е т художественный стиль живого, экспрес­
сивно-красочного и лаконически-острого диалога. Он т щ а т е л ь н о очищает
его от примеси слов, конструкций и оборотов обиходно-фамильярного
или в у л ь г а р н о г о просторечия, от канцелярских и книжно-славянских при­
датков.
И м е н н о по этим основным направлениям и идет у И. И. Дмитриева
стилистическая п р а в к а стихотворений.
Д л я оценки отношения И. И. Дмитриева к «славенской» лексике
в а ж н ы наблюдения над изменениями языка и стиля ранних произведе­
ний И. И. Д м и т р и е в а , которые относились к сфере средне-высокого
стиля.
В истории текста стихотворения «Письмо к Прелесте» («Моск.
журн.», 1791, ч. I, с. 274—279) или «К Прелесте» («И мои безделки»,
с. 2 2 3 — 2 2 9 ) , которое в более поздних изданиях озаглавлено так: «К***.
О в ы г о д а х быть любовницею стихотворца», ярко о б н а р у ж и в а е т с я кроме
стремления к большей выразительности стиля, к устранению приевшихся
стихотворных шаблонов тенденция освободиться от подчеркнуто-книж­
ных, с т а н о в я щ и х с я а р х а и з м а м и выражений, конструкций и форм, а т а к ж е
от элементов официально-канцелярского, делового стиля.
Пред чем богатство, власть, корона, Пред чем богатство,власть, корона,
Все блага мира — вздор, ничто? Все блага мира — вздор, ничто?
(Сон. и переводы, 1803, II, 55)
[Моск. журн., II, 275; И мои безделки, 224)

[.. .] Поэт, примером я. . . едва

Пиита — то есть я, — едва воспламенится воспламенится [. . .]
[...] (55)
(Моск. журн., II, 275; И мои безделки, 224)
Из глаз твоих посыплют стрелы, Из глаз твоих посыплют стрелы,
Которые пронзят и саму тверду грудь. Которые пронзят и у факира грудь.
(Моск. журн., II, 276; И мои безделки, 225) (56)

Распустишь ли власы свои пред туалетом Распустишь волосы свои пред туалетом
[...] [...]
{Моск. журн., II, 276; И мои безделки, 225) (56)

Тотчас зефир готов их кудри развевать Тотчас Зефир готов их кудри развевать
И с прохлажденьем целовать [. . .] И, прохлаждая, целовать [. . .]
(Моск. журн., II, 276; И мои безделки, 225) (56)

167
Там же. С. ХХХУІ-ХХХУІІ; С. ХІЛІІ.

lib.pushkinskijdom.ru
92 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

[. . .) ты и его заставишь [. . .] ты и его заставишь

Удерживать свои сверкающи струи, Удерживать свои блестящие струи,
Чтоб более взирать на прелести твои. Чтоб долее глядеть на прелести твои.
(Моск. журн.. И, 276; И мои безделки, 226) (56)

Лилеи нежные и розы возгордятся. Лилеи нежные и розы возгордятся,

Надеяся, что ты, Прелеста, их сорвешь Надеяся, что ты, Прелеста, их сорвешь
И ими грудь свою, грудь белу уберешь. И милому дружку венок из них сплетешь.
(Моск. журн., II, 276—277; И мои безделки, 226) (56)

Под древом ли сидишь [.. .] Под липою ль сидишь [. . .)

(Моск. журн. /I, 277; И мои безделки, 226) (56)

Не вздумай только ты с их гласом свой Но вздумай только ты к их пению пристать

смешать [. . .]
(Моск. журн., II, 277; И мои безделки, 227) (56)

Да кто и в самом деле Да кто и в самом деле

Столь будет дерзостен, чтоб петь при Столь будет дерзновен, что петь при
Филомеле? Филомеле?
(Моск. журн., II, 277) (57)

Любовник твой тебя, во храме Мнемозины, Любовник твой тебя, во храме Мнемозины,
Промежду Делии посадит и Корины. Между Глицерии посадит и Корины.
(И мои безделки. 228) (57)

Ах, удостой любить ты своего раба, Ах! осчастливь же ты любовника, раба,

Клянущегося днесь пресветлым Аполлоном. Который пред тобой клянется Аполлоном.
(Моск. журн., II, 279) (57)

Или. . . страшись! и жди, что я, пресиля Или страшись! и жди, что пересиля страсть
страсть [. . .] [...]
(И мои безделки, 229) (58)

Преобразуются и замещаются шаблоны, клише светско-салонного

стиля:
[. . .] Мой рок уже решился, [. . .] Мой рок уже решился,
Внимай и торжествуй: ведь я ... тобой Внимай и торжествуй: я с вольностью
пленился\ простился\
(И мои безделки. 223) (55)

В истории т е к с т а стихотворения «Счет п о ц е л у е в » я р к о о т р а з и л и с ь

р а з н ы е э т а п ы эволюции стиля И. И. Д м и т р и е в а .
М е ж д у п е р в о н а ч а л ь н ы м текстом этого с т и х о т в о р е н и я , впервые напе­
ч а т а н н о г о в « М о с к о в с к о м ж у р н а л е » ( 1 7 9 1 , ч. I, с. 1 4 8 — 1 5 1 ) , и текстом
его в сборнике «И мои б е з д е л к и » (1795) — р а з н и ц а очень н е б о л ь ш а я .
О х а р а к т е р е и с п р а в л е н и й м о ж н о судить по т а к о й с в о д к е в а р и а н т о в :
Вовек он росписи не знает Он вечно росписи не знает
Всем розам, кои здесь в кусточках лобызает. Всем розам, коих здесь в кусточках лобызает.
По капле ль падает небесная вода По капле ль падает небесная роса
Для прохлаждения полей, лугов от зною? Для освежения полей, лугов от зною?
(Моск. журн., 1791. I, 149) (И мои безделки, 215)

А ты, совместница Венеры! А ты, совместница Венеры!

Ты, коей сын ея толикую дал власть Ты, коей сын ея толикую дал власть
Единым взглядом в нас рождать нежнейшу Единым взглядом в нас рождать бессмертну
страсть! страсть!
( 150) (216)

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 93

Колико посреди бесплодных я желаний Колико посреди бесплодных я желаний

Из сердца испустил и вздохов и стенаний? Из сердца погубил и вздохов и стенаний?
(150) (216)

Ср.:
И Флора милая, с которой ты сходна,
Скупыми ли, скажи, руками
Кидает на землю душистые цветы?
Сочтешь ли, сколько их рассеяно пред нами?
(149)
И Флора милая, с которой ты сходна,
Скупыми ли, скажи, руками
Кидает на землю душистые цветы?
(215)

Г о р а з д о более существенны позднейшие, отчасти у ж е включенные

в и з д а н и е сочинений и переводов И. И. Д м и т р и е в а 1803 г. (ч. II, с. 5 9 —
60) переделки, приведшие к устранению и з а м е н е многих архаически-
« с л а в е н с к и х » в ы р а ж е н и й , а т а к ж е некоторых окаменевших ш а б л о н о в
стихотворного я з ы к а предшествующей эпохи.
[. . .] который из богов (...) который из богов
Во расточении был скуп своих даров? На расточение был скуп своих даров?
(И мои безделки, 214) (Сон. и переводы, 1803, 11, 59)

А ты, совместница Венеры! А ты, совместница Венеры!

Ты, коей сын ея толикую дал власть Которой сын ея вручил такую власть,
Единым взглядом в нас рождать бессмертну Что взглядом можешь в нас рождать
страсть (. . .] бессмертну страсть [. . .]
(216) (60)

Жестокая! скажи, считал ли я хоть раз,
Колико пролиял слез горестных из глаз;
Колико посреди бесплодных я желаний
Из сердца погубил и вздохов и стенаний?
Сочти все горести, мою стеснявши грудь,
И после ты сама себе судьею будь!
(216)
Жестокая! скажи, считал ли я хоть раз,
Сколь много пролил слез отчаянья из глаз,
Сколь часто посреди восторгов и желаний
Я сердце надрывал от вздохов и стенаний?
Сочти все горести, стеснявшие мне грудь,
И после — ты сама судьею нашим будь!
(60)

Любопытно, что, п о д в е р г а я я з ы к и стиль этого произведения

некоторым изменениям в последующих изданиях своих сочинений,
И. И . Д м и т р и е в у ж е с о х р а н я е т весь его основной л е к с и к о - ф р а з е о л о -
гический с о с т а в , несмотря на наличие в нем с л а в я н и з м о в высокого
стиля, которые, очевидно, в к л ю ч а ю т с я теперь в общий нейтральный
фонд стихотворной речи:
Считает ли Церера
Все классы, коими она
Чело Природы украшает,
168
Когда ее о б о г а щ а е т .

В «Словаре Академии Российской»: «Клас [. . .] сл [авенское). То же, что колос». Далее

следует церковнославянская цитата из Евангелия (СПб., 1814. Ч. 3. С. 152). «Чело [. . .]
сл [эвенское]. Лоб» (1822. Ч. 6. С. 152). Слово кий в конце XVIII в. также считалось
«спавенским». Ср. у И. И. Дмитриева в «Стихах графу Суворову-Рымникскому на случай
покорения Варшавы» (И мои безделки. С. 87); «Но кий народ, какая власть не будет
одоленна Россом?» Однако вариантная форма кой (кая, кое), косвенные падежи которой
совпадали с формами от кий, относилась к «обыкновенному языка употреблению». О ней
читаем в «Словаре Академии Российской»: « К о й , к а я , к о е , мест., сокращенное
из слова который. См. «кий» (1814. Ч. 3. С. 220). Это смешение и этот параллелизм
создавали стилистическую чересполосицу. Слово кий определяется в «Словаре Академии
Российской» так: « К и й , к о я , к о е , Сл., в обыкновенном же языка употреблении:

lib.pushkinskijdom.ru
94 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

169
Всем розам, коих здесь в кусточках лобызает [. . .]
Ты хочешь хладной быть и с богом сим считаться [. . .] —

И нек. д р .
И з м е н е н и я , внесенные И . И. Д м и т р и е в ы м в с т и х о т в о р е н и е «Счет полу­
чен» после 1803 г., к а с а ю т с я л и ш ь у с о в е р ш е н с т в о в а н и я отдельных оборо­
тов и выражений:
И Флора милая, с которой ты сходна, И Флора милая, с которой ты сходна
Скупыми ли, скажи, руками Приятностью, красою,
Кидает на землю душистые цветы? Не щедрою ль, скажи, рукою
(И мои безделки, 215) Кидает на землю душистые цветы?
(Соч., 1818, 11, 6)

По капле ль падает небесная роса [. . .] По капле ль падает небесная вода [. . .]

(215) (6)

В т е к с т е э т о г о с т и х о т в о р е н и я , п о м е щ е н н о м в « С о ч и н е н и я х И. И . Д м и ­
т р и е в а » и з д а н и я 1818 г., н а х о д и т с я е щ е о д н а п о п р а в к а :
Под тенью лип, ты слово мне дала. Под этой липою ты слово мне дала.
(Соч., 1814, 11, 6) (Соч., 1818, II, 6)

Тот ж е принцип з а м е н ы « с л а в е н с к и х » , высоких в ы р а ж е н и й , н о с я щ и х

о т п е ч а т о к то и с к у с с т в е н н о - в е л и ч а в о й , то а р х а и ч е с к о й , а иногда и офи­
ц и а л ь н о - д е л о в о й экспрессии, более н е й т р а л ь н ы м и н а б л ю д а е т с я и в истории
т е к с т а с т и х о т в о р е н и я И . И . Д м и т р и е в а « Б а б у ш к и н а песня» («Моск.
ж у р н . » , 1792, ч. V I I , с. 2 7 5 — 2 7 6 ) . Д о с т а т о ч н о с о п о с т а в и т ь п е р в о н а ч а л ь н ы й
текст этого с т и х о т в о р е н и я с последней р е д а к ц и е й его.
Ах! когда б я предузнала Ах! когда б я прежде знала,
Страсти бедственны плоды, Что любовь родит беды,
Я б с восторгом не встречала Веселясь бы не встречала
Полуночный звезды! Полуночныя звезды!
(Моск. журн., VII, 275) (Соч. и переводы. 1803, П. 76)

К отвращению удара К удалению удара

В горестной моей судьбе. В лютой, злой моей судьбе.
(276) (77)

Ср. т а к ж е у с т р а н е н и е п р о с т о р е ч н о - б ы т о в о г о о б о р о т а :
Подгорюнившись бы села Подгорюнившись бы села
Среди площади какой [. . .] На дороге я большой [. . .]
(276) (77)

к о й , к а я, к о е , местоимен. 1. Употребляется вопросительно и значит: которой, какий».

Кроме церковнославянских цитат это значение иллюстрируется также фразами разговор­
ного языка: «В к о е в р е м я в ы у м е н я б ы л и ? В к о и ч а с ы з а с т а в а т ь в а с
дома?» Ср. книжное употребление: «В к о е й с т р а н е р о д я т с я п р о и з р а с т е -
н и я с и и?» 2. «Для означения неизвестности или сумнения в чем». И здесь вслед за цер­
ковными цитатами из новозаветных книг идет пример, относящийся к области среднего
стиля. «В истории не упоминается, в какое время происшествие сие случилось». 3. В перио­
дах ответствует местоимению тот, например: « К о и н е п о м н я т б л а г о д е я н и й ,
те н е д о с т о й н ы о н ы х . Те, к о и х р а н я т з а к о н , п р и я т н ы богу»
(СПб., 1814. Ч. 3. С. 140).
1 6 9
Глаголы лобзать и лобзаться (а также отглагольное существительное лобзание) в «Сло­
варе Академии Российской» (СПб., 1814. Ч. 3. С. 586) признаются «славяно-российскими».
Эта помета отчасти связана с их значением и их употреблением в лирическом стиле,
отчасти отражает их движение в сферу среднего слога.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 95

Е щ е более х а р а к т е р н о удаление книжных «славенских» выражений

и ставших б а н а л ь н ы м и устарелых клише классицизма из языка стихот­
ворения « О т ъ е з д » ( 1 7 9 2 ) . Тут ж е о б н а р у ж и в а е т с я борьба и с народной
д е р ж а в и н с к о й струей, вначале захлестнувшей отчасти и И. И. Дмитриева:
Прости и ты, волшебный край, Прости и ты, волшебный край,
В котором Гении крылаты В котором Гении крылаты
Являли мне и в дебрях рай. Казали мне и в дебрях рай.
{И мои безделки, 127) (Соч. и переводы, 1803, II, 90)

О коль в тебе был щастлив я! Ах, как в тебе был щастлив я!

(127) (90)

С восторгом я в храм Муз вступаю С восторгом я в тебя вступаю

И, как могучий чародей, И, как могучий чародей,
Всем естеством повелеваю. Натурою повелеваю.
(128) (90)

Увы! неволей сладки узы Увы, невольно сладки узы

Я должен с вами перервать. . . Я должен с вами перервать. . .
Прощай и ты, о пышна Волга! — Прощай, прощай и ты, о Волга! —
О строгий глас воинска долга! О Марс! о честь! о святость долга).
(130) (92)

Ср. т а к ж е :
Еще вздохну, и вмиг предстанет Еще вздохну, и вмиг предстанет
На трех горах зеленый луг [. . .] Покрытый муравою луг [. . .]
(129) (91)

К в ы р а ж е н и ю «на трех горах» было примечание: «Так называется

одна из Московских окрестностей».
Хочу и зрю толпы людей, Хочу и зрю толпы людей,
За тридевять земель лежавших За тридевять земель лежавших
Два века в мать-сырой земле, Два века в мать-сырой земле,
Как лист перед травой представших. В их прежнем образе представших.
(И мои безделки, 128) (Соч. и переводы, 1803, II, 90- •91)

В тексте стихотворения И. И. Дмитриева « Н а с л а ж д е н и е » («Моск.

журн.», 1792, VIII, с. 209) интересны такие языковые изменения:
Будь мудрец, светильник мира [. . .] Будь мудрец светилом мира [. . .]
(Моск. журн., 1792, VIII, 209) (И мои безделки, 1795, 166)

Рано ль, поздно ли, Пленира, Рано ль, поздно ли, Темира!
Всяк истлеет, будет прах [. ..] Всяк истлеет, будет прах [. . .]
Может быть, в сию минуту Может быть, в сию минуту,
О любезна! мочный рок Милый друг! всесильный рок
Посылает Парку люту Посылает Парку люту
Дней моих прервати ток! Дней моих прервати ток.
(209—210; ср. И мои безделки, 1795) (Соч. и переводы, 1803, II, 65)

М о т и в ы исправлений очевидны. Слова — мочный, мочность в «Словаре

Академии Российской» (1814, ч. III, с. 874) помещены без всякой стили­
стической пометы. О д н а к о примеры из обиходной речи: детина мочный^
«он мочен, нескоро с ним сладишь» — показывают, что слово мочный
с в я з ы в а л о с ь главным образом со стилем простой речи, «обыкновенных
р а з г о в о р о в » . Применение слова мочь к обозначению силы душевной

lib.pushkinskijdom.ru
96 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

п р я м о признается просторечным (примеры: «У него мочи не стало биться

170
с таким негодяем; мочи нет сносить, терпеть обид и притеснений») .
Таким о б р а з о м , сочетание монный с рок (мочный рок) казалось
И. И. Д м и т р и е в у недостаточно выразительным и сильным (ср. всесильный
р о к ) . Слово ж е светильник, признанное «славенским» в « С л о в а р е Акаде­
мии Российской», было н а с ы щ е н о конкретными представлениями из цер­
ковного обихода ( « л а м п а д а с г о р я щ и м м а с л о м ; подсвещник, выносимый
171
со свечею». Ср. светило) .
Л ю б о п ы т н о , что к одному из последних своих стихотворений «В. А. Ж у ­
ковскому по с л у ч а ю получения от него двух стихотворений на взятие
В а р ш а в ы » («Северные цветы на 1832 г.») И. И. Д м и т р и е в предложил
(в письме В. А. Ж у к о в с к о м у от 21 о к т я б р я 1831 г.) две поправки, обе
н а п р а в л е н н ы е на устранение высокой, с л а в е н с к о - а р х а и ч е с к о й лексики.
И. И. Д м и т р и е в просил «переменить» д в а стиха: вместо «глас побед»
1 7 2
поставить «звук побед», а вместо « п р о з я б а е т » — «цвесть будет» .
Обе поправки не могли быть и не были приняты, т а к как одна из
них н а р у ш а л а ритм стиха, д р у г а я — его б л а г о з в у ч и е . Д о с т а т о ч н о при­
вести соответствующие строки:
Но прочь свое! Мой вечер тих и ясен:
Победы глас меня одушевил [. . .]
Хвала и честь Екатерины внуку!
173
С ним русский лавр прозябнет в род и род .

Средне-высокий слог незаметно и легко с л и в а е т с я с общей системой

среднего лирического стиля, как ее понимал И. И. Д м и т р и е в .
В истории текста «Стансов к Н. М. К а р а м з и н у » (1793) интересны,
с одной стороны, исключения таких стихов, которые затем были расценены
в 10—20-х годах XIX столетия самим И. И. Д м и т р и е в ы м как вялые,
экспрессивно-тусклые и ф р а з е о л о г и ч е с к и - б а н а л ь н ы е или устарелые, ли­
шенные поэтической выразительности, а с другой стороны, некоторые
лексические и ф р а з е о л о г и ч е с к и е з а м е н ы , свидетельствующие о глубокой
внутренней эволюции стиля И. И. Д м и т р и е в а и стиля сентиментализма
вообще.
Исключены т а к и е стихи:
Вижу ль розовый листочек:
Он меня остановил;
То зефир, не ветерочек
Крылушком его сронил.
[И мои безделки, 120;
Сон. и переводы, 1803, II, 123)

О Филомеле:
Вижу я ее стенящу
В заточении своем,
В томну грудь себя разящу,
Слезы льющую ручьем.
{И мои безделки, 120)

Этих стихов архаического строя нет у ж е в тексте «Сочинений и пере­

водов» 1803 г. (ч. II, с. 123).
1 7 0 2&
Ср.: Словарь церковно-славянского и русского языка. СПб., 1847. Т. 3. С. 328 *.
171
Словарь Академии Российской. СПб., 1822. Ч. 6. С. 79.
172
Дмитриев И. И. Соч. СПб., 1895. Т. 2. С. 301.
1 7 3
Там же. Т. 1. С. 253.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 97

Точно так ж е выброшена строфа:

Чувства прежние имею,
Прежний жар в моей крови;
А уж Грациям не смею
Воспевать я о любви.
(И мои безделки, 121;
Соч. и переводы, 1803, 11 123)

Очень показательны для характеристики эволюции лингвистического

вкуса сентименталиста карамзинской школы такие фразеологические
замены:
О любезный друг при роды 1 О любимый сын природы,
Друг чувствительных сердец! Нежный, милый наш певец!
(И мои безделки, 122) (Ср. Соч. и переводы, 1803, П. 124)

Ср. также:
Сим растроган, унываю, С нею (Филомелой. — В. В.) вместе унываю
И доволен, что грущу! И доволен, что грущу!
(121) (Соч. и переводы, 1803, II, 123)

Осужден к несносной скуке Осужден к несносной скуке,

Грусть в самом себе хранить. Грусть в самом себе таить.
(121) (Соч., 1895, 1, 137;
Соч. и переводы, 1803, II, 124)

Скоро ль мы на Волгу кинем Скоро ль мы на Волгу кинем

Радостый, сыновний взор, Радостный, сыновний взор,
С нежностью родных обнимем [.. .] Всех родных своих обнимем [...]
(122) (Соч., 1895, 1, 137;
Соч. и переводы, 1803, II, 124)

Так настроя нежну лиру, Так, мою настроя лиру,

И призвав одну из муз, И призвав одну из муз,
Дружбу, сердце и Темиру, Дружбу, сердце и Темиру,
С ними пел я мой союз. С ними пел я свой союз.
(119) (Соч., 1895, 1, 136;
Соч. и переводы, 1803, 11, 122)

Разные этапы эволюции среднего сентиментально-светского стиля

И. И. Дмитриева отражаются в пределах стихотворения «К младенцу».
Между первоначальным текстом этого стихотворения, впервые напеча­
танного в «Московском журнале» (1792, ч. VIII, с. 199—201), и текстом
его в сборнике стихов И. И. Дмитриева «И мои безделки» различия
небольшие. Состоят они главным образом в замене невыразительных,
официально-бытовых выражений более экспрессивными, «стихотворче­
скими»:

Все в восторге пред тобою, Все в восторге пред тобою,

Всех довольными ты зришь, Всех ты взоры веселишь,
Коль улыбкой их одною, Коль улыбкой их одною,
Или взглядом подаришь. Или взглядом подаришь.
(Моск. журн., 1792, VIII, 199) (И мои безделки, 1795, 159—160)

По-видимому, по тем ж е причинам, как недостаточно поэтическая,

как носящая отпечаток официально-бытового стиля, опущена в сборнике
«И мои безделки» следующая строфа:

lib.pushkinskijdom.ru
98 Из наблюдений над языком и стилем И. Я . Дмитриева

Никакое колко слово

Не доходит до тебя.
О щастливец! все готово,
Чем ты можешь льстить себя!
(Моск. журн., VIII, 200)

Л ю б о п ы т н а т а к ж е п е р е р а б о т к а стиля, н а п р а в л е н н а я к устранению
книжности или к смягчению бытового просторечия, а иногда в сторону
сгущения интимной экспрессии:
Часто слез потоки льются Часто слезы теплы льются
И сердчишечко дрожит. И сердечушко дрожит.
(Моск. журн., V1H, 200) (И мои безделки, 160)

При позднейших переизданиях этого стихотворения И. И. Д м и т р и е в

о с л а б л я е т налет «славенской» книжности:
Грусти, ах! не постигаешь, Грусти, горести не знаешь,
День и ночь знакомой мне. День и ночь знакомых мне.
(И мои безделки, 159) (Соч. и переводы, 1803, 11, 108)

Лишь проснешься, прибегают Лишь проснешься, прибегают

С нежной радостью в очах [.. .] С нежной радостью в глазах [. ..)
(159) (108)

Ср., однако, сохранение в тексте этого стихотворения таких «славен-

ских» в ы р а ж е н и й , свойственных главным о б р а з о м высокому слогу:
Так! твои веселы взгляды,
Твой спокойный, милый зрак
Пролиют мне в грудь отрады
И души рассеют мрак.

Ср. у И. И . Д м и т р и е в а в «Стихах на всерадостный день р о ж д е н и я

ее императорского величества» («И мои безделки», 1795, с. 198):
И се усердною рукой
Цветами стар и млад венчают,
Богиня! зрак любезный твой.

И з в е с т н о , что слово зрак в я з ы к е П у ш к и н а было употребительно лишь

в ранний период, до конца 10-х годов XIX в. З а т е м оно применяется лишь
в стиле « П о л т а в ы » к а к средство исторической стилизации и а р х а и з а ­
1 7 4
ции .
С р . т а к ж е : Ш л е ш ь целение с е р д ц а м .
Впрочем, в « С л о в а р е Академии Российской» слово целение признается
о б щ е л и т е р а т у р н ы м и определяется посредством синонимов: врачевание,
лечение . К а к «славенские» отмечены слова врач, врачевати, врачева-
176
тися. Очевидно, тот ж е оттенок о щ у щ а л с я и в слове врачевание .
Ч р е з в ы ч а й н о ценно д л я характеристики салонно-русского стиля карам­
зинистов стихотворение И. И. Д м и т р и е в а «Ответ Ф и л л и д е на в ы з о в ее
написать к ней стихи» ( « П р и я т н о е и полезное препровождение времени»,
1794, ч. II; ср. «И мои безделки», 1795, с. 156—158; в поздних и з д а н и я х —
«К А. Г. Севериной на вызов ее написать с т и х и » ) .

174
См. мою книгу «Язык Пушкина» (М., 1935) и статью «Пушкин и русский литературный
язык XIX века» в кн.: Пушкин — родоначальник новой русской литературы. М.; Л., 1941.
1 7 5
См.: Словарь Академии Российской. СПб., 1822. Ч. 6.*С. 1221
1 7 6
Там же. СПб., 1806. Ч. I. С. 719.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 99

В этом стихотворении И. И. Дмитриев исключил три заключительных

строфы, в которых с о д е р ж а л а с ь характеристика вкусов петербургского
аристократического салона 90-х годов XVIII в. В последних редакциях
стихотворение это з а к а н ч и в а л о с ь такими строками:
Но увы! мой ум мечтает,
Сколь далек я от Афин!
Здесь не Флора обитает,
А Мороз, Бореев сын.
(Стихотворения, 1823, 1, 107)

В п е р в о н а ч а л ь н о м тексте стихотворения за этой строфой следовали

еще три, носившие яркий отпечаток салонно-европеизированного стиля
русского д в о р я н с к о г о великосветского общества:
Здесь и самым Аполлоном Наши нимфы, зная плавность
Не согрелся бы иной; И красу лишь Гальских муз,
Гости заняты б о с т о н о м , Ф и , картавят, ч т о з а с л а в н о с т ь
| 7 7
Иль Немецкою войной . Une chanson écrite en russe.

Так признаться между нами:

Сколь ни стоишь ты похвал,
Но по чести! петь стихами
Что-то дух во мне упал.
(И мои безделки, 158)

Л ю б о п ы т н о , что я з ы к этого стихотворения насыщен модными для

того времени «европеизмами»:
Вы б и гости замолчали, Там бы каждый мне цветочек
Чтобы идеи мне скопить [. . .] К пенью мысли подавал:
(И мои безделки, 157) Милый, скромный василиочек
^ б„ растрогалась, вскочила [.. . .]
Ты Твой бы нрав образовал.
(157)
(157)

В поздних и з д а н и я х стихотворений И. И. Дмитриева последний стих

подвергся переделке:
178
Твой бы нрав изображал .
В о о б щ е ж е надо признать чрезвычайно преувеличенным и неправиль­
ным мнение о сильном влиянии французского языка на стиль И. И. Д м и ­
триева. Если И. И. Дмитриев, как и некоторые другие дворянские лите­
раторы его времени, охотно переводил с французского и нередко, по
ироническому з а м е ч а н и ю Пушкина, пробавлялся «мыслями, заимствован­
29
ными из Ф л о р и а н а и Легуве» * , то это еще не значит, что язык и стиль
И. И. Д м и т р и е в а были насыщены «галлицизмами» или «европе­
30
измами» * . Весь стиль в ы р а ж е н и я , метод изложения у И. И. Д м и ­
триева — чисто русский, хотя и несколько изысканный, чуждый демокра­
тизма, пуристический, связанный с эстетическими вкусами столичного дво­
рянства.

177
Этой строфой послание к А. Г. Севериной оканчивалось во всех изданиях сочинений
И. И. Дмитриева с 1803 по 1818 г.
178
Дмитриев И. И. Соч. М., 1818. Ч. 1. С. 91.

lib.pushkinskijdom.ru
100 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Вообще ж е говоря, средний слог, связанный с жанрами послания,

песни, элегии и т. п., меньше испытал изменений в творчестве Дмитриева,
чем слог сказки и басни, т. е. тех жанров, которые особенно сильно тяготели
к стихии устной, разговорной речи.
В стихотворении «К Ф. М. Д ( у б я н с к о м у ) , сочинявшему голос на сию
песню» («И мои безделки», с. 111 —112) заменена неправильная форма
сравнительной степени пригоже на пригожей:
Мне пригоже показался
И милей голубчик мой.
(И мои безделки, 112)

Ср. в «Сочинениях и переводах И. И. Дмитриева» (1803, ч. I, с. 121):

Мне пригожей показался
ł 7 9
И милей, голубчик мой .
(136)

В стихотворении «На цыганскую пляску» простонародное покуда

в стихе «Рви, покуда он цветет» («И мои безделки», с. 221) заменено
литературно-книжным доколе:
Рви, доколе он цветет.

Любопытна поправка в «Песне»:

Видел славный я дворец Видел славный я дворец
1 8 0
Нашей матери Царицы [. . .] Нашей матушки Царицы [. . .]
(И мои безделки, 218) (Соч. и переводы, 1803, 11, 71)

Стихотворение И. И. Дмитриева «К Хлое», напечатанное в первый раз

в «Московском журнале» (1792, ч. VIII, с. 195), подверглось переделке,
правда не очень значительной, при включении его в сборник «И мои
безделки» ( 1 7 9 5 ) . Особенно показательны лексические и грамматические
изменения архаически-«славянских» форм и слов, внесенных в первую
строфу:
Дрожащею рукою Дрожащею рукою
За лиру днесь берусь, За лиру я берусь,
Хочу воспети Хлою, Хочу, хочу петь Хлою;
31
Но в сердце я мятусь *. Но в сердце я мятусь.
(Моск. журн., 1792, VIII, 195) (И мои безделки, 124)

Любопытно также устранение соседства мифологического образа

с фамильярно-бытовым приказанием — постой:

1 7 9
Кроме того, исключена последняя строфа:
О Д<убянский>1 Я не смею
Похвалы тебе сплетать,
Я лишь чувствовать умею
Благодарность — и молчать.
(И мои безделки, 112)
1 6 0
В эту песню позднее вставлена новая строфа:
Царь один веселый час
Миллионом покупает,
А природа их для нас
Вечно даром расточает.
(Соч. и переводы, 1803, II, 71)

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 101

А Грации гордяся А Грации гордяся

Бессмертной красотой, Бессмертной красотой,
В насмешку ей резвяся, В насмешку ей резвяся
Кричат: Сатурн! постой! Кричат: о время! стой!
(196) (125)

В стихотворении «Разлука» («И мои безделки», с. 131 — 132), которое

позднее названо «Песней», переделана лишь последняя строфа, в которой
традиционная фразеология элегического стиля заменена более экспрессив­
ной, хотя и с срывом в сентиментальный шаблон в последней строке:
Все, все постыло в мире, Все, все постыло в мире!
На что ни погляжу! И персты уж мои
Увы! и в самой лире Не движутся на лире,
Утех не нахожу! Лишь слез текут струи.
(И мои безделки, 132) (Соч. и переводы, 11, 74)

Ср.:
Не слышны звуки страстны Не слышен голос страстный
Душе души твоей! Душе души твоей.
(132) (74)

Таким образом, эволюция этого стихотворения свидетельствует об

осложнении среднего элегического слога И. И. Дмитриева, об углубляю­
щемся синтезе в нем книжных и разговорных элементов. И. И. Дмитриев
постепенно преодолевает монотонность и экспрессивное однообразие сред­
него элегического стиля, сформировавшегося в первой половине 90-х годов
XVIII в.
В стиле эпиграмм переделки направлены, с одной стороны, на устра­
нение немотивированно употребленных книжных слов и форм, а с другой —
на исключение оборотов, слов и форм, носящих слишком резкий отпе­
чаток разговорной непринужденности, литературной необработанности
или канцелярской внеэстетичности:
Почто Ликаста осуждают, За что Ликаста осуждают?
Что вялым слогом пишет он? Что вяло пишет он?
Ведь им один лишь издан сон — Им издан только сон,
Когда же складны сны бывают? Когда же складны сны бывают?
(И мои безделки, 243) (Соч. и переводы, 1803, II, 101)

Конечно, мыслил я, никто того Конечно, думал я, никто того не скажет;

не скажет;
Смерть всякому язык привяжет. Смерть всякому язык привяжет.
(242) (101)

В надписях:
Глядите: вот Ефрем! Глядите: вот Ефрем!
Российских стран маляр. домовый наш маляр.
(И мои безделки, 244) (ЮЗ)

В «Эпитафии младенцу»:
Коль дружество, сии начертывая строки,
Над, хладным мрамором струило слез потоки.
(И мои безделки, 199)
Когда и дружество струило слез потоки,
На мраморе сии начертывая строки.
(Соч., 1895, 1, 174)

lib.pushkinskijdom.ru
102 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Слово коль в « С л о в а р е Академии Российской» л и ш е н о всякой стили­

стической пометы. В нем у к а з ы в а ю т с я д в а з н а ч е н и я : « 1 . Колико, сколь.
К о л ь б ы в а е т в р е д н о п р е д а в а т ь с я с т р а с т я м. 2. Когда,
1 8 1
ежели. К о л ь н р а в и т с я э т а в е щ ь , т о д а р ю в а м о н у ю » .
Точно т а к ж е академический С л о в а р ь 1847 г. не с о п р о в о ж д а е т ни
одного из отмеченных под словом коль значений никакими стилисти­
ческими о г р а н и ч е н и я м и : « 1 . Колико, с к о л ь к о . Коль вредно п р е д а в а т ь с я
с т р а с т я м . 2. К а к . К о л ь с к о р о о н п р и д е т , с к а ж и е м у . 3. Если,
1 8 2
ежели. К о л ь х о ч е ш ь з н а т ь , я к у п и д о н . Ломоносов» . Лишь
в «Толковом с л о в а р е русского я з ы к а » под редакцией Д . Н. У ш а к о в а
о т р а з и л и с ь д о некоторой степени изменения в стилистической судьбе
временного и условного союза коли—коль. Этот союз здесь к в а л и ф и ц и ­
руется к а к о б л а с т н о е и народнопоэтическое слово. И л л ю с т р а ц и я заимство­
в а н а из сочинений А. К. Толстого:
Коли спорить, так уж смело,
Коль карать, так уж за дело.

В противовес этому союз коль скоро п р и з н а е т с я книжным и устаре­

1 8 3
лым .
М е ж д у тем тенденция к стилистической переоценке условно-вре­
менного союза коль я р к о о б н а р у ж и в а е т с я у ж е в стилях карамзинской
школы. С а м о собой р а з у м е е т с я , что о с н о в а н и я д л я этого крылись в самой
речевой практике конца XVIII в. П о к а з а т е л ь н о , что в « С л о в а р е Акаде­
мии Российской» от коль обособлено коли к а к с а м о с т о я т е л ь н о е слово. Оно
к в а л и ф и ц и р у е т с я к а к простонародное и о п р е д е л я е т с я т а к : « 1 . Наречие
вопросительное простонародное: когда, в к а к о е время. К о л и о н с ю д а
п р и е д е т? 2. С о ю з : е ж е л и . К о л и т а к т ы п о с т у п а т ь будешь,
то н а к а ж у т тебя»
В том ж е н а п р а в л е н и и происходят и изменения в «сказочном»,
стихотворно-повествовательном стиле И. И. Д м и т р и е в а , но эти изменения
г о р а з д о более з н а ч и т е л ь н ы и п о к а з а т е л ь н ы .
В истории текста с к а з к и « М о д н а я ж е н а » (впервые н а п е ч а т а н а
в «Моск. ж у р н . » , 1792, ч. V, с. 157—158) с необыкновенной отчетли­
востью п р о я в л я ю т с я общие тенденции эволюции я з ы к а и стиля И. И. Дми­
т р и е в а . Тот средне-простой слог светского п о в е с т в о в а н и я , который куль­
тивируется И . И. Д м и т р и е в ы м в сфере с к а з о в о г о ж а н р а (сказки, повести
и б а с н и ) , здесь выступает особенно рельефно и красочно. Этому содей­
ствует и тема сказки, и игриво-светская экспрессия стихотворного рас­
с к а з а . Вместе с тем в стиле этой с к а з к и остро д а е т себя з н а т ь забота
И. И . Д м и т р и е в а о в ы р а б о т к е о б р а з ц о в светской разговорной речи,
остроумного и лаконического д и а л о г а .
Л ю б о п ы т н о т а к ж е участие H. М. К а р а м з и н а в стилистической правке
этой повести И . И. Д м и т р и е в а . Есть о с н о в а н и я у т в е р ж д а т ь , что H. М. Ка­
р а м з и н во втором издании «Московского ж у р н а л а » (1802, ч. V) подверг
текст «Модной ж е н ы » некоторым и с п р а в л е н и я м . Во всяком случае не­
которые з а м е н ы и исправления, н а б л ю д а е м ы е в тексте «Московского
ж у р н а л а » , не с о д е р ж а т с я в других и з д а н и я х этой сказки и не прини­
м а ю т с я И. И. Д м и т р и е в ы м . Н а п р и м е р :

1
Словарь Академии Российской. СПб., 1814. Т. 3. С. 258.
12
Словарь церковно-славянского и русского языка. СПб., 1847. Т. 2. С. 193.
3
Толковый словарь русского языка / Под ред. Д. Н. Ушакова. М., 1940. Т. 1. С. 1402.
4
Словарь Академии Российской. СПб., 1814. Т. 3. С. 233.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над язиком и стилем И. И. Дмитриева 103

В 1-м изд. «Моск. журн.» (1792, V) Во 2-м изд. «Моск. жури.» (1802, V)
Угодно поглядеть — Угодно поглядеть? — «Желаю» [.. .]
Весьма, весьма желаю (...)
(162) (J58)

В « С о ч и н е н и я х и п е р е в о д а х И. И. Д м и т р и е в а » (1803, I I ) :
Угодно поглядеть? — От всей души желаю. . .
(Ю)

Амур же, прикорнув на столике к часам, Амур же, притаясь на столике к часам,
Приставил к стрелке перст, Приставил к стрелке перст,
и стрелка не вертится. и стрелка не вертится.
(163) (¡58)

В « С о ч и н е н и я х и переводах И . И . Д м и т р и е в а » (1803, I I ) :
Амур же, прикорнув на столике к часам,
Приставил к стрелке перст,
185
и стрелка не вертится .
(10-11)

Н а п р о т и в , д р у г и е перемены в тексте «Модной ж е н ы » по второму

и з д а н и ю «Московского ж у р н а л а » с о в п а д а ю т с стилистическими исправ­
л е н и я м и , которые сделаны с а м и м И . И. Д м и т р и е в ы м .
Колико я в мой век бумаги исписал! Ах! сколько я в мой век бумаги исписал!
(Моск. журн., 1792, V, 157) (Моск. журн., 1802, V. 152)

По крайней мере ваш я нежный По крайней мере я, всех

обожатель [. . .] милых обожатель [. ..)
(¡62) (157)

Вам неприятно. . . перестану. Вам не приятно. . . перестану.

Но покажите мне диванну. Да\ покажите мне диванну.
(162) (157)

О женщины! могу признаться, О женщины! могу признаться,

Что вы нас в сотеро хитрей! Что вы гораздо нас хитрей.
(165) (16І)

Ср.:
Ах! сколько я в мой век бумаги исписал!
(И мои безделки, 92)

По крайней мере я всех милых обожатель [. . . ]

(Соч. и переводы, 1803, 11, 10;)

Простите, перестану.. .
Да! покажите мне диванну.
(10-11)

Ср. у И. И. Дмитриева в притче «Чиж»:

Любезна зяблица, кричит мой чиж соседке,
Смиренно прикорнувшей к ветке.
(И мои безделки. С. 107)

Ср. употребление глагола прикорнуть в эпистолярном стиле Н. М. Карамзина: «Но

твоего ч и ж и к а посажу в чистую клетку, к двум или трем разноцветным, маленьким
птичкам, которые, видя мрачность неба, не хотят лететь на волю и сидят прикорнувши
в маленьком своем домишке, ожидая красного дня, когда грация Аглая собственною рукою
отворит им дверцы» (Карамзин Н. М. Письма к И. И. Дмитриеву. С. 37).

lib.pushkinskijdom.ru
¡04 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

О женщины! могу признаться,

Что вы гораздо нас хитрей!
(//)

Само собой разумеется, что нельзя видеть в этом совпадении одно лишь
проявление общности стилистических задач, которые разрешались и Ка­
рамзиным и Дмитриевым в их литературной деятельности. Несомненно,
Карамзин считался и с теми изменениями, которые (быть может, отчасти
и под влиянием Карамзина как редактора «Московского журнала»
и издателя сборника стихотворений И. И. Дмитриева «И мои безделки»)
у ж е были внесены к тому времени самим И. И. Дмитриевым в текст «Мод­
ной жены».
Все основные изменения в языке и стиле «Модной жены» могут быть
сведены к таким общим разрядам.
1) Замены низких, просторечно-бытовых слов и выражений более
нейтральными, общелитературными синонимами:
В речи действующих лиц:
Умильно говорит супругу: «Жизнь моя! Супругу говорит: «Послушай, жизнь моя!
Мне нада к празднику обнова» [. . .] Мне к празднику нужна обнова» [. . .]
(Моск. жир., 1792, V, 160; ср. 1802, V. 154) (Соч. и переводы, 1803, И, 9)

Да кабы там еще.. . ах! нет, лих дорога! Да есть ли б там еще...
(Моск. журн., 1792, V. 160; ср. 1802, V, 155) Нет, слишком дорога!
(9)
А от нее ведь три шага А от нее ведь три шага А от нее ведь три шага
До Аглицкова магазина [. ЛоАглинского магазина [. . .] До Английского магазина

(Моск. журн., 1792, V, 160; (Соч. и переводы, 1803, ¡1, 9) (Соч., 1814, 11, ПО)
с р . 1 8 0 2 , V, 155)

Однако это ведь не ложь, Однако ж это ведь не ложь,

Что муж ваш на него хоть капелькой похож. Что друг мой на него хоть несколько похож.
(Моск. журн., V, 1792, 162; 1802, 1/, 157) (Соч. и переводы, 1803, 11, 10)

И знаешь ли, что мне И знаешь ли, что мне

Пригрезилось во сне? Пригрезилось во сне?
(Моск. журн., 1792, V, 166; 1802, V, 161) (И мои безделки, 103; Соч. и переводы, 1803,
И, 12)

В повествовательном стиле автора:

В карету с помощью двух дюжих слуг В карету с помощью двух долгих слуг
втащился, втащился;
Сел, крякнул и с двора пустился. Сел, крякнул, покатился.
(Моск. журн., 1792, V, 161) {Соч. и переводы, 1803, 11, 9)

А вы, о нежные мужья под сединою! А вы, о нежные мужья под сединою!
Ни строчкой не были попотчиваны мною. Ни строчкой не были порадованы мною.
(Моск. журн., 1792, V, 157; 1802, V, 152; (7)
И мои безделки, 92)

[. . .] а были, небылицы, (...) а были, небылицы,

Я знаю, старичкам разглаживают лицы. Я знаю, старикам разглаживают лицы;
Так слушайте ж меня. Так слушайте меня [. . .]
(Моск. журн.. 1792, V, 158) (8)

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 105

Бич хлопнул, и супруг с торжественным Бич хлопнул, и супруг с торжественным

лицом лицом
На усталых конях явился пред крыльцом. Явился на конях устйлых пред крыльцом.
(164)
(//)
Вдруг встрепенулася, вскочила, побежала Вдруг встрепенулася, вскочила, побежала,
Прямохонько к дверям и как разумный зверь, К дверям, и, как разумный зверь,
Приставила ушко, потом толк лапой дверь. Приставила ушко, потом толк лапой
в дверь
(164)
(11)

Л ю б о п ы т н о , что с о к р а щ а е т с я количество с л у ж е б н ы х частиц, место­

имений. В этих изменениях могли играть роль эвфонические мотивы,
стремление к благозвучию.

Так слушайте ж меня! Я сказку вам начну Так слушайте меня, я сказку вам начну [. . .]

(Моск. жури., 1792, V, 158) (И мои безделки, 93)

Пролаз, хоть и пролаз, но муж, как и другой Пролаз, хотя пролаз, но муж как и другой

(Моск. журн., 1792, V, 159; И мои безделки, 94; (Стихотворения, 1823, II, 33)
Соч. и переводы, 1803, II, 8; Соч., 1814, И, 109)

Как лучше б изъяснить, не приберу я слова Как лучше изъяснить, не приберу я слова
[...] [...]
(Моск. журн., 1792, V, 159) (Соч. и переводы, 1803, II, 8)

А я одна. — Одни? тем лучше, да где ж он? А я одна. — Одне? тем лучше! Где же он?
(Моск. журн., 1792, V, 162; Соч. И. И. Дмитриева, (Соч., 1814, II, 111)
1803, II, 10)

Ах! я еще теперь в восторге утопаю! Ах! и теперь еще в восторге утопаю!
(Моск. журн., 1792, V, 166) (И мои безделки, 103)

2 ) Е с т ь изменения и в формах выражения разговорно-галантного,

светского с т и л я .
По крайней мере ваш я нежный обожатель По крайней мере я всех милых обожатель
[...] [...]
(Моск. журн., 1792, V, 162) (Соч. и переводы, 1803, II, 10)

[. . .]Ах! как ты злоречив [. . .] Ах! как ты злоречив!

— Вам не приятно. . . перестану — Простите, перестану.. .
Но покажите мне диванну. Да! покажите мне диванну.
(Моск. журн., 1792, V, 162) (Соч. и переводы, 1803, II, 10—11)

3) К а к в д и а л о г и ч е с к о й речи, т а к и в повествовательном, с к а з о в о м
стиле о с у щ е с т в л я ю т с я р а з н о о б р а з н ы е з а м е щ е н и я книжных или о ф и ц и а л ь ­
но-деловых слов более экспрессивными и близкими к ж и в о м у устному
языку синонимами:

Колико я в мой век бумаги исписал! Ах! сколько я в мой век бумаги исписал!
(Моск. журн., 1792, V, 157) (И мои безделки, 92)

186
Ср. также:
Уж он и в комнатах, а верная жена Уж он и в комнате, а верная жена
Сидит, не думая об нем, и не одна. Сидит, не думая об нем, и не одна.
(Моск. журн., 1792, V, 164) (Соч. и переводы, 1803, II, 11)

lib.pushkinskijdom.ru
106 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

С сим словом прыг к нему на шею. С последним словом прыг на шею.

(161) (Соч. и переводы. 1803, II, 9)

Не охайте об ней, и не смущайте дух! Не ахайте об ней и успокойте дух!

(164) (П)

И Ваничка седой, И Ваничка седой,

Простясь с супругой молодой [. . .] Простясь с женою молодой [. ..]
(161) (9)

О женщины! могу признаться, О женщины! могу признаться,

Что вы нас в сотеро хитрей! Что вы гораздо нас хитрей!
(165) (И)

Ср.:
И, словом, старика вертела, И старика вертела,
Как хотела. Как хотела.
(159) (8)

4) Л ю б о п ы т н ы экспрессивно-стилистические п р е о б р а з о в а н и я и синони­
мические в а р и и р о в а н и я речи:
О сон, прелестный сон! Жена вскричала: Прелестная мечта! — Лукреция вскричала:
Почто ты мне польстил, чтоб после обмануть! Зачем польстила мне, чтоб после обмануть!
Любезнейший супруг! ах! как бы я желала Ах! друг мой, как бы я желала [. . .]

(Моск. журн., 1792, V, 167; (12)

И мои безделки, 104)

Он сам разнежился, и в радости души Он сам разнежился и в радости души

За ласку увенчал жену свою тюрбаном. Супругу наградил и шалью и тюрбаном.
(Моск. журн., 1792, У,167; И мои безделки, 105; (Соч., 1814. И, 115)
Соч. и переводы, 1803, II, 12—13)

Ах! сколько я в мой век бумаги исписал! Ах! сколько я в мой век бумаги исписал!
Той песню, той сонет, той льстивый мадригал. Той песню, той сонет, той лестный мадригал.
(И мои безделки, 92) (Соч. и переводы, 1803. II, 7)

Ср.:
Фиделька нежная, ее вернейший друг. Фиделька резвая, ее надежный друг.
{Моск. журн., 1792, V, 164) (П)

5) С и н т а к с и ч е с к и е изменения, отчасти в ы з в а н н ы е стремлением при­

д а т ь речи н е п р и н у ж д е н н у ю экспрессию р а з г о в о р а и о с в о б о д и т ь с я от
т я ж е л ы х и н е б л а г о з в у ч н ы х конструкций, отчасти п о р о ж д е н н ы е э в ф о н и ­
ческими с о о б р а ж е н и я м и :
Лишь он с двора, как гость на двор. Но он лишь со двора, а гость к нему во двор.
(Моск. журн., 1792, V, 161) (Соч. и переводы, 1803, II, 10)

И впредь к дивану ключ в кармане ты держи. И от дивана ключ в кармане ты держи.

(163) (10)

С т и л и с т и ч е с к а я п р а в к а с к а з к и « В о з д у ш н ы е б а ш н и » очень н а г л я д н о
о т р а ж а е т строй среднего ( б л и з к о г о к простому) с л о г а , к а к его п о н и м а л
И . И. Д м и т р и е в , и все у к р е п л я в ш у ю с я с конца X V I I I — н а ч а л а XIX в. в его
творчестве тенденцию к в ы р а в н и в а н и ю этого с л о г а , к о с в о б о ж д е н и ю его
от «низких» ф а м и л ь я р н о - р а з в я з н ы х в ы р а ж е н и й , а т а к ж е от « с л а в я н и з ­
мов» и о ф и ц и а л ь н о - д е л о в ы х ш а б л о н о в .

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 107

Но сколько нада слов, Но сколько нужно слов,

Чтоб все перещитать, друзья мои любезны! Чтоб все пересчитать, друзья мои любезны!
(И мои безделки, 19) (Соч. и переводы, 1803, 11, 14)

Их дружба ведь не так, как наша Их дружба лишь на взгляд спесива;

прихотлива; Нет, только кланяйся, да хорошо корми,
Нет! только потакай, да хорошо корми, Так и полюбишься. — Она не прихотлива.
Так и угоден ей; а у меня тогда А у меня тогда
Шербет польется как вода. Все тропки поростут персидским виноградом,
(24) Шербет польется как вода,
(Соч. и переводы, 1803, II, 16)

А об столе уже ни слова. . . А о столе уже ни слова. . .

(И мои безделки, 24; Соч. и переводы, 1803, (Соч., 1814, 11, 119)
II. 16)

Всех буду угощать: Пашей, наложниц их, Всех буду угощать: Пашей, наложниц их,
Плясавиц, плясунов и Кадиев лихих — Плясавиц, плясунов и Кадиев лихих —
О! Кадий наш и без потачки, Визирских подлипал — и так, умом, трудами,
Лишь свистнуть, прилетит и для одной А боле с знатными водяся господами,
подачки! — Легко могу войти в чины и знатный брак.
Визирских подлипал, его Секретаря, (Соч. и переводы, 1803, 11, 17)
А временем и Визиря.
Визирь у нас велико дело!
Он может, я уверен смело,
Для прихотей одних, проказ,
Иль много что за ананас,
Своим волшебным тализманом
И карлу сделать великаном.
Да и примеры уж тому,
Я слышал от отца, бывали,
Что многи равные ему,
Которы опиум в народе продавали,
Чуть не Пашами ли, иль чем-то эдак стали.
Равно и я могу легко и так и сяк,
Проворством и трудами,
А боле с знатными водяся господами,
Нажить полмиллион, войти в чины и в брак.
(25-26)

Не лучше ль вам я угожу, Не лучше ль вам я угожу,

Когда одну из сказок сих скажу?
Я знаю, что оне не важны, бесполезны;
187
Но все ли пользу лишь искать?
Для сказки и того довольно,
Когда внимают ей без скуки, добровольно.
(И мои безделки,
Когда теперь одну из сказочек скажу?
Я знаю, что оне неважны, бесполезны;
Но все ли пользу лишь искать?
Для сказки и того довольно,
Что слушают ее без скуки, добровольно.
19—20) (14)

187
В «Стихотворениях И. И. Дмитриева» (1823, ч. II, с. 25) вместо стиха:
Но все ли пользу лишь искать? —
находим:
Но все ли одного полезного искать?

lib.pushkinskijdom.ru
108 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Ср. также:
Не помню, города какого мещанин [.. .] Не знаю, города какого мещанин [.. .]
(20) (15)

Помилуй, позабудь прошедше! говоришь! Помилуй, позабудь прошедшее! жужжишь.

(30) (18)

И так, друзья мои, хоть жаль, хотя не жаль, И так, мои дружья, хоть жаль, хотя не жаль,
Но бедный Альнаскар. . . увы! уж Но бедный Альнаскар. . . что делать!
разженился. разженился.
(31) (19)

Ср.:
Теперь, во кликнул он, и Альнаскар купчина! Теперь, он говорит, и Альнаскар купчина!
(И мои безделки, 22) (15)

[. ..] вся моя казна [...] вся моя казна

В сем коробе погребена. Здесь в коробе погребена.
(22) (15)

В сказке И. И. Дмитриева «Пустынник и фортуна» очень любопытны

исправления языка и лексико-фразеологические замены, характеризующие
постепенное изменение лингвистического вкуса представителей «нового
литературного слога Российского языка» в сторону все большей нейтра­
лизации стилистических расхождений.
По сравнению с текстом «Московского журнала» (1792, ч. VIII, с. 2 3 2 —
234) в сборнике «И мои безделки» (1795, с. 238—240) замечаются
лишь незначительные изменения слов и выражений:

Кто там? пустынник вопрошает. Кто там? пустынник окликает.

(Моск. журн., 1792, VIII, 233) (234)

Отворишь ли еще? Фортуна закричала. Отопрешь ли? еще фортуна закричала.

(233) (239)

Пустынник ей сказал: по чести не могу! Пустынник ей сказал: ну право! не могу.

(234) (240)

Гораздо более существенным стилистическим переделкам подвергся

текст этого стихотворения в начале XIX в.:
Спокойно провождал свой век Без скуки провождал свой век
Со книгой, с лирой С Плутархом, с лирой
И Пленирой. И Пленирой.
(И мои безделки, 238) (Соч. и переводы, 1803, И, 27)

Однажды под вечер, как солнца луч погас, Однажды под вечер, как солнца луч погас
В струях дремавших вод — без яркого И мать качать дитя уже переставала,
перуна Нечаянно к нему Фортуна в дом попала,
Раздался будто гром, И в двери ну стучать!
И шасть к нему в смиренный дом (27)
В карете шестерней сиятельна фортуна,
И ну во дверь его стучать.
(238-239)

Опрощение среднего стиля, но в границах светской разговорной речи,

здесь непосредственно ощутимо. Нельзя не видеть здесь также борьбы
с лексикой фамильярного бытового просторечия, развязно-непринужден­
ной, грубоватой или народной (ср. устранение выражений: И шасть. . .).

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 109

Ср.:
Да отвяжися ты, проклята пустомеля! Да отвяжися ты, лихая пустомеля!
Пустынник ей сказал: ну, право! не могу. Пустынник ей сказал: ну право! не могу.
Смотри: одна и есть постеля, Смотри: одна и есть постеля,
И ту я для утех сердечных берегу. И ту я для себя с Пленирой берегу.
(240) (28)

Само собой разумеется, что басенный стиль И. И. Дмитриева раз­

нообразнее и сложнее, чем «сказочный». Ведь и басен у него по количеству
больше, чем сказок. Но и здесь наблюдаются однородные цели и способы
стилистических исправлений.
В притче « Д в а голубя» ярко обнаруживается тенденция не только
к выравниванию среднего стиля, к освобождению его от просторечно-
32
фамильярной, простонародной п р и м е с и * , но и к его «возвышению»,
к осложнению его элегической и патетической экспрессией.
Другой порхнул, взвился, летит, Другой вспорхнул, взвился, летит,
летит стрелою, летит стрелою,
И сгоряча не ведь куда бы залетел. И верно б сгоряча край свет залетел.
(И мои безделки, 136) (Соч. и переводы, 1803, 1, 103)

Гроза утихнула, он кой-как обсушился. Гроза утихнула. Голубчик обсушился.

(137) (Соч. и переводы, 1803, I, 103)

Летит, и видит свысока Летит, и видит свысока:

Рассыпано пшено, а возле голубка! Рассыпано пшено, а возле голубка!
Спускается к пшену, забыв приманку люту, Садится, и в минуту
Садится — и в минуту Запутался в сети; но сеть была худа.
Мой голубь бряк под сеть! Но сеть (Л 103)
была худа [. . .]
(173)
[. . .] пробился [. . .] пробился
Из сети без вреда Из сети без вреда
С утратой перьев лишь — но это не беда; С утратой перьев лишь. Но это ли беда?
А вот напасть! — Теперь, голубчик, К усугубленью страха
берегися! Явился вдруг Сокол, и со всего размаха,
188
Послушайте: тогда ж, откуда ни возьмися Напал на бедняка .
Сокол, и пырь на бедняка. (Стихотворения, 1823, II, 84--85)
(138)

И так, благодаря стечению воров И так, благодаря стечению воров

Наш странник Соколу в добычу не Наш путник Соколу в добычу не достался;
достался,— Однако все еще с бедой не развязался:
Однако все еще с бедой не развязался; В испуге потеряв и ум, и зоркость глаз,
Летя от Сокола, от страха или так, Задел за кровлю он как раз.
Насунулся избы на угол как дурак. (85)
(И мои безделки, 138—139: Соч. и переводы,
1803, 1, 103; Соч., 1814, III, 28)

Кирпич иль камушек лукнул, Для шутки камешек лукнул

И так его зашиб, что чуть он отдохнул [. ..] И так его зашиб, что чуть он отдохнул [. . . ]
(И мои безделки, 139; Соч. и переводы, 1803, (85)
1, 164; Соч., 1814, III, 28)

188
В «Сочинениях и переводах» 1803 г. (ч. I, с. 163) и «Сочинениях» 1814 г. (ч. III, с. 28):
Ко прибав ленью страха
Явился вдруг сокол [. . . ]

lib.pushkinskijdom.ru
110 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Потом. . . потом, прокляв себя, судьбу, Потом. . . потому, прокляв себя, судьбу,
дорогу, дорогу,
Не мешкав ни часа, назад он повернул, Решился бресть назад, полмертвый,
Таща свое крыло и волочивши ногу, полхромой;
Полмертвый, полхромой; И прибыл наконец калекою домой,
И прибыл наконец калекою домой. Таща свое крыло и волочивши ногу.
(И мои безделки, 139) (Соч. и переводы, 1803, I, 104)

Л ю б о п ы т е н т а к ж е пример з а м е н ы высокой ф о р м ы простертыми (кры-

лами) формой широкими:

Но к щастью тут орел

с простертыми Но к щастью тут орел с широкими крылами
крылами Д л я встречи сокола спустился с облаков.
Д л я встречи сокола спустился с облаков. (Соч. и переводы, 1803, 1, ЮЗ)
(И мои безделки, 138)

Н е о б х о д и м о т а к ж е о т м е т и т ь з а м е н ы , в ы з в а н н ы е стремлением к боль­
шей э к с п р е с с и в н о с т и и естественной ж и в о с т и с т и л я :

Соскучился один все видеть то ж, да то ж Соскучился один все видеть то ж да то ж

Задумал полететь, и другу в том открылся. Задумал погулять, и другу в том открылся.
(И мои безделки, 133) (Соч. и переводы, 1803, I, 101)

Легко ль в разлуке быть?. . тебе легко, Легко ль в разлуке быть?.. тебе легко,
жестокой? жестокой?
Я знаю; но ах! мне. . . я с горести глубокой Я знаю ах! а мне. .. я с горести глубокой
И дня не проживу [...] И дня не проживу [. . .]
(133—134)
(101)

Скажу: я там-то был, такое видел чудо, Скажу: я там-то был, такое видел чудо,
А там случилось то со мной — А там случилось то со мной —
И ты, дружечек мой, А ты, дружечек мой,
Наслушаясь меня, так сведущ будешь Наслушаясь меня, так сведущ будешь
к лету [. . .] к лету [. ..]
(И мои безделки, 136; Соч. и переводы, 1803, (Стихотворения, 1823, 11, 83—84; Соч. и
I, 102; Соч., 1814, 111, 26) переводы, 1803, 1, 104)

В ы р а в н и в а н и е и в о з в ы ш е н и е б а с е н н о г о с т и л я особенно я р к о с к а з ы в а ­
е т с я в присоединении з а к л ю ч и т е л ь н ы х стихов, в ы р а ж а ю щ и х чувствитель­
ную м о р а л ь б а с н и и о т с у т с т в о в а в ш и х в ее р а н н и х р е д а к ц и я х ( « И мои
безделки») :

О вы, которых бог любви соединил!

Хотите ль странствовать? Забудьте гордый Нил,
И дале ближнего ручья не разлучайтесь.
Чем любоваться вам? друг другом восхищайтесь!
Пускай один в другом находит каждый час
Прекрасный новый мир, всегда разнообразный!
Бывает ли в любви хоть миг для сердца праздный?
Любовь, поверьте мне, все заменит для вас.
Я сам любил: тогда за луг уединенный,
Присутствием моей подруги озаренный,
Я не хотел бы взять ни мраморных палат,
Ни царства в небесах!. . Придете ль вы назад,

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 111

Минуты радостей, минуты восхищений?

Иль буду я один воспоминаньем жить?
Ужель прошла пора столь милых обольщений,
И полно мне любить?

В притче « С т а р и к и трое молодых» п р о я в л я ю т с я те ж е методы и прин­

ципы стилистической переработки:
Однажды старичок над заступом потел; Старик, лет в семьдесят, рыл яму и кряхтел:
Рыл яму — деревцо садить в нее хотел, Добро бы строить, нет! садить еще хотел,
А трое молодых, зевая на работу, А трое Молодцов, зевая на работу,
1 8 9
Смеялися над ним [. . .] Смеялися над ним [.. .]
(И мои безделки, 208) (Соч., 1814, III, 112)

Когда ж тебе дождаться Когда ж тебе дождаться

Под тенью деревца в июле прохлаждаться? Под тению твоей рябинки прохлаждаться?
(209) (Стихотворения ,9
°, 1823, II, 142)

Ровесникам твоим и настоящий час Ровесникам твоим и настоящий час

Весьма, весьма неверен! Неверен.
(209) (Соч. и переводы, 1803, I, 88)

От Провидения нам ведать не дано, От Провидения нам ведать не дано,

Кому из нас оно судило Кому из нас оно судило
Последнему взглянуть на дневное светило\ Последнему взглянуть на ясное светило]
И вы не можете надежны быть, как я. Не можете и вы надежны быть, как я.
(209) (88)

Быть может, ах! и то, что ваш безумец Ах! может быть и то, что ваш безумец
хилой. . . хилой. . .
Застанет месяца восход и т. д.
Над вашей розами усыпанной. . . могилой. (89)
(210)

Старик предчувствовал: один, златым песком Старик предчувствовал: один, прельстясь

Прельстяся, навсегда уснул на дне морском. песком —
(210) Конечно, золотым — уснул на дне морском.
(89)

У с т р а н я ю т с я к н и ж н ы е с л о в а и отчасти условно-литературные кон­

с т р у к ц и и из я з ы к а притчи « Ч и ж » (в более поздних и з д а н и я х — « Ч и ж и к
и зяблица»):
Какая в воздухе распространилась сладость! Какая в воздухе, в дыханье, в жизни
Подобного я дня не видывал давно. сладость!
н е
(И мои безделки, 106) А
* ! я т а к
видывал давно.
о г о д н я

(Соч. и переводы, 1803, I. 86)

В притче « Д у б и трость» ( « И мои б е з д е л к и » , 1795) позднейшие и с п р а в ­

ления лишь устраняют архаически-книжные выражения:

189
Ср. в «Сочинениях и переводах» 1803 г. (ч. I, с. 88):
Один старик в саду рыл яму и кряхтел:
Он дерево садить хотел,
А трое молодых, зевая на работу,
Смеялися над ним. . .
190
Ср. в «Сочинениях и переводах» 1803 г. (ч. I, с. 88) и в «Сочинениях» 1814 г. (ч. III, с. 112):
Когда ж тебе дождаться
Под тенью дерева в июле прохлаждаться?

lib.pushkinskijdom.ru
112 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Жалею, дуб сказал, склоня к ней важны Жалею, дуб сказал, низвед к ней важны
взоры [...] взоры [...]
(Соч. и переводы, 1803, I, 77) (И мои безделки, 249)

Хотя порывы их ужасны Хотя порывы их ужасны

И не могли тебя досель поколебать [.. .] И не могли тебя доднесь поколебать [. ..]
(Соч. 1814, III, 2) (251)

Д р у г и е , т о ж е единичные, и с п р а в л е н и я в ы з в а н ы стремлением обострить

р а з г о в о р н у ю экспрессивность, освободиться от условностей книжно-поэти­
ческого я з ы к а или усилить б л а г о з в у ч и е
Жалею, бедна трость\ об участи твоей. Жалею, тросточка, об участи твоей.
(И мои безделки, 249) (Соч. и переводы, 1803, 1, 77)

Не только солнечны лучи пересекаю [...] Не только Фебовы лучи пересекаю (...)
(249) (77)

В притче « Д в а д р у г а » :
Вот шпага! я бегу — умру, иль ты Вот шпага! я бегу, — умру, иль ты
отмщен! — отмщен! —
Нет, нет, благодарю, ни то и ни другое, Нет, нет, благодарю, ни это, ни другое,
Друг нежный отвечал [. . . ] Друг нежный отвечал [. ..]
(И мои безделки, 231) (Соч. и переводы, 1803, I, 83)

Басенный стиль И . И. Д м и т р и е в а (если от него отделить стиль «Аполо­

гов», о т н о с я щ и х с я к последнему периоду творчества этого поэта) в основ­
ном у с т а н а в л и в а е т с я у ж е к самому н а ч а л у XIX в. П о к а з а т е л ь н о , что язык
басен (так ж е , к а к и других произведений) И. И. Д м и т р и е в а , напечатан­
ных в «Вестнике Европы» К а р а м з и н а ( 1 8 0 2 — 1 8 0 3 ) , позднее почти не под­
в е р г а л с я переработке и и с п р а в л е н и я м . Все это говорит о том, что литера­
турное искусство И. И . Д м и т р и е в а постепенно з а к о н с е р в и р о в а л о с ь и
осталось в стороне от тех прогрессивных течений и веяний в развитии
русской л и т е р а т у р ы и русского л и т е р а т у р н о г о я з ы к а , которые в первой
четверти XIX в. были с в я з а н ы с именами К р ы л о в а , Б а т ю ш к о в а , Д . Д а в ы ­
дова, П у ш к и н а и писателей-декабристов. Н а п р и м е р , в тексте басни «Петух,
кот и мышонок», впервые п о я в и в ш е й с я в «Вестнике Европы» (1802, ч. VI,
№ 22, с. 134—136), внесены л и ш ь с л е д у ю щ и е стилистические улучшения
и замены:
И перебравшися чрез гору, И перебравшися чрез гору,
Где кончится наш край, пустился я бежать. Границу наших стран, пустился я бежать.
(Вестник Европы, 1802, VI, 134) (Соч. 1818, 111, 3)

Другой — нахал, крикун; теперь лишь, Другой — нахал, крикун; теперь лишь
словно с бою. будто с бою.
(¡35)
(3)
И так. . . как две руки, служащи для И будто две руки, служащи для полета (...]
полета [.. .] (3)
и 35)

С каким участием бросал ко мне он С каким усердием бросал ко мне он

взоры [.. .] взоры [. . .]
(135) (4)

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева ИЗ

Под видом кротости, он враг наш, всем Под видом кротости, он враг наш, злой
известный; губитель;
Другой же был петух, напротив, очень Другой же был Петух, невинных кур
честный. любитель.
(136) { 4 )

З а м е н ы словно ч е р е з будто и так.. . как т о ж е через будто свидетельствуют

о п р о д о л ж а ю щ е й с я борьбе И. И. Дмитриева с остатками демократиче­
ского п р о с т о р е ч и я в своем стиле. Все о с т а л ь н ы е исправления о т р а ж а ю т
т я г о т е н и е поэта к более в ы р а з и т е л ь н ы м и острым фразеологическим
сочетаниям.
В д р у г и х б а с н я х и с п р а в л е н и я я з ы к а единичны. В басне « К а р е т н ы е
л о ш а д и » , н а п е ч а т а н н о й в «Вестнике Европы» (1803, ч. XII, № 23—24,
с. 2 0 9 ) , есть т о л ь к о одна п о п р а в к а :
С какою завистью я вижу пару эту. С какою завистью смотрю на пару эту.
(Соч., 1818, 111, 24)

В б а с н е « П р о х о ж и й » , впервые п о я в и в ш е й с я в «Вестнике Европы»

( 1 8 0 3 , ч. IX, № 10, с. 129), отмечено л и ш ь одно изменение в стихе:
Какие, он сказал, волшебные места! Какие, он вскричал, волшебные места!
(Соч., 1818, IH. 41)

В б а с н е « Б а ш м а к , мерка р а в е н с т в а » («Вестник Европы», 1803, ч. IX,

№ 9 , с. 4 5 ) :
Грудцою наскочив, сказал Грудцою наскоча, вскричал
Какой-то карлик великану [. . .] Какой-то карлик великану [. . .]
(Соч., 1818, III, 68)

Л и ш ь в б о л ь ш о й по р а з м е р у б а с н е « Ц а р ь и д в а пастуха» («Вестник
Е в р о п ы » , 1802, ч. VI, № 23, с. 213—215) любопытны отдельные поправки
как г р а м м а т и ч е с к о г о , т а к и лексико-стилистического х а р а к т е р а :
Какой-то Государь, прогуливаясь в поле, Какой-то Государь, прогуливаясь в поле,
Раздумался об царской доле Раздумался о царской доле.
(Вестник Европы, 1802, VI. 213) (Соч., 1818, III, 124)

Бояре лишь чины берут [.. .] Бояра лишь чины берут [. ..]
(213) (124)

И что же видит он? Рассыпанных в долине
Баранов, тощих до костей,
Овечек без ягнят, ягнят без матерей!
А псам и нужды нет: они под тень ложатся,
Лишь бедный мечется пастух.
(213)
И что же видит он? Рассыпанных в долине
Баранов, тощих до костей,
Овечек без ягнят, ягнят без матерей!
Все в страхе бегают, кружатся,
А псам и нужды нет: они под тень ложатся,
Лишь бедный мечется Пастух.
(124—125)

Какую розницу монарх увидел тут! Какую разницу Монарх увидел тут!
(213) (125)

Баранам счету нет, от жира чуть идут. Баранам счета нет, от жира чуть идут.
(214) (125)

Потом один из них ягненочка догнал, Потом один из них ягненочка догнал,
Который далеко от страха забежал, Который далеко от страха забежал,
И тотчас в кучку всех по-прежнему загнал. И тотчас в кучу всех по-прежнему собрал.
(215) (126)

8 В. В. Виноградов
lib.pushkinskijdom.ru
¡14 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Возможно ль? он вскричал: леса полны Возможно ль? он вскричал: здесь множество
волков [. . .] волков [. . .]
(215) (126)

В сущности, все поправки здесь н а п р а в л е н ы отчасти на уточнение

в ы р а ж е н и й и обозначений (ср. р и ф м у ю щ и е с я ф о р м ы : догнал — загнал,
с одной стороны, и догнал — собрал, с д р у г о й ; ср. т а к ж е : леса полны вол­
ков и здесь множество волков), отчасти на усиление изобразительности
(ср. в с т а в к у стиха: «Все в с т р а х е бегают, к р у ж а т с я » ) , отчасти на повыше­
ние б л а г о з в у ч и я (ср. об царской доле и о царской д о л е ) . Грамматических
и с п р а в л е н и й д в а : счету — счета (счету — ф о р м а просторечная) и бояре —
бояра. Л ю б о п ы т н а з а м е н а слова розница словом разница, вызванная
191
о б о з н а ч и в ш е й с я в н а ч а л е XIX в. д и ф ф е р е н ц и а ц и е й значений этих слов .
В б а с н е « Л е т у ч а я р ы б а » («Вестник Е в р о п ы » , 1803, ч. VII, № 3, с. 192—
193) изменены л и ш ь д в а стиха:
Что делать, дитятко! таков уж здешний Что делать, дитятко! таков стал ныне свет\..
свет\.. Держись всегда своей тропинки тихомолком.
Держись всегда с в о е й дорожки (Соч., 1818, 111, 108)
тихомолком.
(193)

Л ю б о п ы т н о сопоставить Дмитриевские исправления я з ы к а басен

с Дмитриевской ж е правкой я з ы к а других стихотворений этой эпохи. Так,
в « С у п р у ж е с к о й молитве» («Вестник Европы», 1803, ч. VII, № 1 , с. 46)
кроме з а г л а в и я ( « С у п р у ж н я я молитва») изменено л и ш ь одно слово:
Один смиренный муж имел Один предобрый муж имел
обыкновенье [. . .] обыкновенье [. . .]
(Соч., 1818, ¡1, 79)

В стихотворении «Амур и д р у ж б а » («Вестник Европы», 1803, ч. VIII,

№ 5, с. 42) в с т а в л е н а л и ш ь усилительная частица ж:
Где взять любовников? все сгибли как чумой! Где ж взять любовников? все сгибли как
чумой!
(Соч., 1818, II, 76)

Ср. в басне «Воспитание Л ь в а » («Вестник Европы», 1803, ч. IX, № 12,

с. 2 4 1 ) :
Кто Принцу лучшие подаст в ней Кто ж принцу лучшие подаст в ней
наставленья? наставленья?
(Соч.. 1818, III, 65)

В стихотворение « З а г а д к а » («Вестник Европы», 1803, ч. V I I I , № 6 ,

с. 141) в с т а в л е н один стих:
У нас нет матери; зато У нас нет матери, зато
Мы сотни две отцов представим. Мы сотни две отцов представим,
Я бел и сер, легок, бездушен, и собою И это не причтет в обиду нам никто.
Во многом сходствую с молвою. Я бел и сер, легок, бездушен и собою
Во многом сходствую с молвою.
(Соч., ¡818, II. 72).

Впрочем, в «Словаре церковно-славянского и русского языка» 1847 г. семантическая

дифференциация слов разница и розница еще не нашла отражения (Т. 4. С. 23 и 69).

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 115

Текст стихотворений «История любви» («Вестник Европы», 1803,

ч. V I I I , № 7, с. 2 2 7 ) , «Путешествие» («Вестник Европы», 1803, ч. XII, № 23,
с. 2 1 0 ) , так ж е как и басни «Воспитание Л ь в а » («Вестник Европы», 1803,
ч. IX, № 12, с. 2 3 9 — 2 4 4 ) , в позднейших изданиях не подвергался никаким
изменениям.

VIII
Если сопоставить общие тенденции работы И. И. Дмитриева над стихо­
т в о р н ы м языком и стилем с соответствующими тенденциями в творчестве
К а р а м з и н а , то п р е ж д е всего бросается в глаза гораздо большее ж а н р о в о -
стилистическое разнообразие и гораздо более сложное идейное с о д е р ж а ­
ние стихотворного языка К а р а м з и н а . Д л я Карамзина-поэта очень суще­
ственны т а к и е несвойственные И. И. Дмитриеву ж а н р ы стихотворного
я з ы к а , к а к стиль философской медитации ( « П о э з и я » ) , опирающейся на
192
идеалистическую религиозно-философскую фразеологию масонов ,
близкий к нему стиль поэмы, осложненный элементами элегического
я з ы к а ( « Г и м н » ) , фольклорно-балладный стиль в его разных национальных
в а р и а ц и я х ( « Г р а ф Г в а р и н о с » ) , стиль богатырской сказки («Илья Муро­
м е ц » ) , более сложный, чем у Д м и т р и е в а , восточно-библейский стиль
( « О п ы т н а я Соломонова мудрость, или Мысли, выбранные из Эккле­
з и а с т а » ) и др.
Но, несмотря на то что в языке К а р а м з и н а наблюдается с л о ж н а я
э в о л ю ц и я и ощутительны резкие колебания то в сторону узкого социаль­
ного ограничения общей нормы национально-литературного в ы р а ж е н и я ,
т о в сторону ее а р х а и з и р у ю щ е г о р а з д в и ж е н и я , то в сторону смешения
и о с л о ж н е н и я старой системы разных ж а н р о в ы х стилей литературы,
К а р а м з и н подвергает свои ранние стихотворения гораздо меньшей стили­
33
стической правке, чем И. И. Дмитриев * .
С о з д а е т с я впечатление, что стили многих стихотворных ж а н р о в
в поэтической системе К а р а м з и н а вполне определились уже в начале
90-х годов. В стихотворном я з ы к е К а р а м з и н а н а ч а л а 90-х годов меньше
немотивированных стилистических скачков, меньше пестроты, меньше сры­
193
вов в неупорядоченное просторечие, чем в языке И. И. Д м и т р и е в а .
Вот почему а н а л и з истории текста стихотворений К а р а м з и н а не представ­
л я е т т а к и х многочисленных языковых фактов, относящихся к разным
о б л а с т я м литературной стилистики, как а н а л и з методов языковой правки
стихотворений И . И. Д м и т р и е в а (в отличие от тех ценных и разнообразных
я з ы к о в ы х и стилистических материалов, которые извлекаются из наблюде­
ний н а д историей текста прозаических переводов и сочинений К а р а м ­
зина.
Тем не менее характеристика изменений в языке и стиле стихотворе­
ний Н. М. К а р а м з и н а не лишена интереса для исследователя т а к называе­
мой к а р а м з и н с к о й литературно-языковой реформы, д л я исследователя
с л о ж н о г о и противоречивого процесса становления новой системы русского
литературного языка.
1. П р е ж д е всего бросается в глаза, что в ы р а ж е н и я , носящие явный
отпечаток духовного, богословского красноречия или церковно-книжной

Но ср. также более позднюю философскую медитацию «Протей, или Несогласия стихо­
творца».
Язык переводов Карамзина, относящихся к первой половине и середине 80-х годов, до
участия Карамзина в журнале «Детское чтение для сердца и разума», резко отличается
от языка сочинений Карамзина 90-х годов XVIII в.

lib.pushkinskijdom.ru
 116 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

семантики, устраняются Карамзиным из среднего элегического, песен­

ного или эпистолярно-стихотворного стиля и заменяются общелитера­
, 9 4
турными словами и фразами .
В стихотворении «На разлуку с П*»:
И с молниею наш горе стремился дух. На крыльях молнии к Нему летел наш дух\
1 9 5
(На разлуку с П*, Моск. журн., 1792, VI, 8) (Соч. Карамзина, 1803, I, 61)

В «Послании к Дмитриеву» есть любопытный пример замены официаль­

ного церковнославянизма светским торжественным, этикетным выраже­
нием:
И кто любил, кто был любимым, И кто любил, кто был любимым,
Был другом нежным, свято чтимым. Был другом нежным, другом чтимым.
(Мои безделки, 1794, II, 178) (Соч. Карамзина, 1803, I, 52)

В «Эпитафиях» («Моск. журн»., 1792, ч. VII, с. 7—8) Карамзин устра­

няет выражение «солнце солнцев всех», типичный усилительный оборот
церковнославянского языка, заменив его выражением «солнце всех
миров».
В «Московском журнале» эта эпитафия читалась так:
Едва блеснула в ней небесная душа,
И к солнцу солнцев всех поспешно возвратилась.

Ср. последний стих в «Сочинениях Карамзина» (1803, т. I, с. 32):

,Эб
И к Солнцу всех миров поспешно возвратилась .

Ср. у И. И. Дмитриева в «Стихах на игру господина Геслера, главного

органиста» («И мои безделки», 1975, с. 4 6 ) :
Зрю солнца солнцев горний храм.
Там светодарны херувимы
Бряцают по златым струнам,
В восторге распростерши крилы,
И движут стройные светилы.

В стихотворении Карамзина «К бедному поэту»:

Не сытым похвалять обед [. . .] Не сытому хвалить обед (...)
(Аониды, 1797, II, 35) (Соч. Карамзина, 1803, I, 83)

Любопытно, что д а ж е изданное в 1814 г. одическое стихотворение

Карамзина «Освобождение Европы и Слава Александра I» подверглось
некоторым изменениям при включении его в собрание сочинений Карам­
зина в 1820 г. Здесь архаический славянизм полунощный получил обще­
русскую окраску, превратившись в полуночный:
Почто вы гибели искали Почто вы гибели искали
В дали полунощных степей? В дали полуночных степей?
(Соч. Карамзина, 1814, 12) (Соч. Карамзина, 1820, I, 247)

194
Любопытны лексические ошибки, относящиеся к употреблению церковнославянизмов
в языке Карамзина. В стихотворении «Осень», напечатанном впервые в «Московском
журнале» (1791. Ч. 6. С. 11), был стих: «Пение в кущах умолкло». В «Сочинениях Карам­
34
зина» (1803. Т. 1. С. 45) «кущи» заменены «рощами»: «Пение в рощах умолкло» *.
1 9 5
Ср. Карамзин Н. М. Соч. Пг., 1917. Т. 1. С. 416.
196
См. также: Там же. С. 418.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 111

Ср. также:
С надеждою на бога шел На бога твердо уповал
И всех героев превзошел. И выше всех героев стал.
U7) (250)

О с о з н а н и е тонких различий между стилями русского литературного

я з ы к а иногда п о б у ж д а е т К а р а м з и н а восстанавливать права и церковно­
с л а в я н с к и х и архаических в ы р а ж е н и й .
Н а п р и м е р , в рукописи стихотворения «Господину Д * * на болезнь его»,
н а п е ч а т а н н о г о впервые в «Детском чтении» (1789, ч. XVIII, с. 109), началь­
ная с т р о ф а ч и т а л а с ь т а к :
Болезнь есть часть живущих в мире;
Страдает тот, кто в нем живет.
В стране подлунной все томится;
197
Нигде покоя в мире н е т !

В печатном тексте 1798, 1803 и 1819 гг. последний стих переделан так:
198
В юдоли сей покоя нет!

С р . у И . И. Д м и т р и е в а в «Стихах на игру господина Геслера, главного

органиста»:
Юдоль печалей, мук! о бедствующий мир!

В б а с н е И. И. Д м и т р и е в а « Л е в и комар»:
20
Увы! в юдоли слез неверен каждый шаг

Л ю б о п ы т н о помещенное в «Аглае» (1794, кн. I, с. 25) примечание

Н. М . К а р а м з и н а к слову ветрило (к строке из стихотворения « В о л г а » ) :
Уже без ветрил, без кормила,
По безднам буря нас носила.

« Н е к о т о р ы е из наших стихотворцев в слове „ в е т р и л а " делают ударение

2 0 1
на среднем слоге; но я ссылаюсь на все церковные к н и г и .
2. От методов и принципов стилистической переоценки церковносла­
вянизмов в языке К а р а м з и н а следует отделять разнообразные изменения
и стилистические колебания в кругу книжной, «славено-российской» лек­
сики и ф р а з е о л о г и и .
Синонимические замены слов и ф р а з в стихотворном языке К а р а м з и н а ,
с одной стороны, о т р а ж а ю т о б щ у ю эволюцию русского литературного
я з ы к а главным образом на протяжении около полутора десятка лет с конца
80-х годов XVIII в. д о середины первого десятилетия XIX в.; а с другой
стороны, они в ы р а ж а ю т изменения в стиле самого К а р а м з и н а , в его
лингвистическом вкусе, и говорят о возрастающей тонкости в дифферен­
циации семантических оттенков русского литературного словаря, его
разностильных пластов и п р е ж д е всего его книжно-«славенского», «высо­
кого» лексического фонда.
В «Сочинениях К а р а м з и н а » (1803, т. I, с. 142—143):

197
Карамзин Н. М. Письма к И. И. Дмитриеву. С. 7.
198
Карамзин Н. М. Соч. Пг., 1917. Т. 1. С. 25, 405.
199
Дмитриев И. И. И мои безделки. М., 1795. С. 45.
200
Дмитриев И. И. Стихотворения. СПб., 1823. Ч. 2. С. 145.
201
Ср.: Карамзин Н. М. Соч. Пг., 1917. Т. 1. С. 421.

lib.pushkinskijdom.ru
118 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Когда? Когда? Уже дщерь неба, друг судьбины,

Воззрела на тебя — орлы Екатерины
2 0 2
К твоим странам летят, летят. . .
[Послание к женщинам)

Ср. в « А о н и д а х » :
Когда? Когда? Но се дщерь неба, друг судьбины,
Воззрела на тебя — орлы Екатерины
Уже к твоим странам летят,
И человечества любезной половине
Там вольность возвестят.
(Аониды, 1976, I, 245)

В стихотворении « Ф и л л и д е » («Моск. ж у р н . » , 1 7 9 1 ) , ч. I, с. 16—19)

с л о в о прекрасный з а м е н е н о в п о с л е д у ю щ и х и з д а н и я х словом прелестный
в т а к о м контексте:
Взгляни же и на друга, Взгляни же и на друга,
Который для прекрасной Который для прелестной
Принес цветов прекрасных Принес цветов прелестных,
И арфу златострунну. И арфу златострунну.
1УЛ
{Моск. журн., 1791, 1, 16) {Соч. Карамзина. 1803. 1, 58) *

Ср. в том ж е стихотворении:

Представь нам Аполлона — Представь нам Аполлона —

И вдруг, когда потужишь, И вдруг, когда потужишь,
Что юноша бездушен, Что юноша не дышит, —
Да оживится образ [. . . ] Д а оживится образ [. . .]
(18) (59)

В том ж е стихотворении — « Ф и л л и д е » — л ю б о п ы т н а переработка

синтаксико-фразеологической конструкции:

И если в нежных чувствах И если в нежных чувствах

Твое, Филлида, сердце Слезу прольешь из сердца.
Слезу пролить захочет.
(Моск. журн., 1791, I, 17) (Соч. Карамзина. 1803, I. 59)

С т р е м л е н и е к з а м е н е «славенских» а р х а и ч е с к и х с л о в , в я л ы х и неясных
о б о р о т о в , а т а к ж е синонимических о д н о о б р а з н ы х повторений, синтакси­
ческих д в у с м ы с л е н н о с т е й более экспрессивными и вместе с тем более
с о в р е м е н н ы м и и з н а ч и т е л ь н ы м и в ы р а ж е н и я м и я р к о с к а з ы в а е т с я и в пере­
д е л к е двух с т р о ф стихотворения «К милости»:
Доколе Милостью пребудешь, Доколе Милостию будешь,
Доколе пользоваться будешь Доколе права не забудешь,
Ты правом Матери одной; С которым человек рожден;

Доколе гражданин покойно, Доколе гражданин довольный,

Без страха может засыпать, Без страха может засыпать,
И всем твоим подвластным вольно И дети-подданные вольны
По мыслям жизнь располагать. По мыслям жизнь располагать.
(Моск. журн., 1792, VI, 118) (Соч. Карамзина, 1803, I, 19)

202 Ср. ошибочное воспроизведение этого стиха в кн.: Карамзин Н. М. Соч. Пг., 1917. Т. 1.
С. 149.
2 0 3
Там же. С. 44, 409.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 119

Но ср. т а к ж е :
И чистый в сердце не боится И чистый сердцем не боится
В своих желаниях открыться В своих желаниях открыться
Тебе, владычице души. Тебе, владычице души.
2о
(Моск. журн., 1792, VI, ¡19) (Соч. Карамзина, 1803, I, 19) <

Л ю б о п ы т н а синонимическая замена в стихотворении «Дарования»

(«Аониды», 1797, кн. I I ) :
Они мир темный просветили, Они мир темный просветили,
И в сад пустыню превратили [. . .] И в сад пустыню обратили [. . .]
(Аониды, II, 348) (Соч. Карамзина, 1803, I, 187)

Очень п о к а з а т е л ь н а д л я понимания общей эволюции стиля К а р а м з и н а

т а к а я переработка одной из надписей на статую Купидона («Аониды»,
1798—1799, кн. III, с. 100):
Когда рука Не верь любовнику, когда его рука
Любовника дерзка, Дерзка.
Не верь ему; но верь, когда она робка. ( С о ч Карамзина, 1803, I, 217)
(Письма И. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву,
с. 100)

С р . т а к ж е и надписи «На стрелу, которую Амур берет в руку»:

Но кровью вы не изойдете [. . .] Но вы от раны не умрете [. . .]
(Письма Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву, (Соч. Карамзина, 1820, I, 175)
с. 101)

С л о ж н ы е слова нередко К а р а м з и н ы м устраняются. Характерны ис­

правления стиля в «Песни мира», о т р а ж а ю щ и е к тому ж е новое понимание
экспрессивного р а з н о о б р а з и я в движении речи.
В первопечатном тексте «Московского ж у р н а л а » (1792, ч. V, с. 153—
157) читалось:
Музы, Грации с венками
Окружают, Мир, тебя;
Снегобелыми руками
Цепь лилейную сплетя,
Ею нежно обвивают
Крылья легкие твои [. . .]
В последующих изданиях эта строфа была решительно переделана:
Музы, Грации, сплетая
Цепь из лавров и лилей,
Ею крылья обвивая
Бога тихих, райских дней,
Нежно все его ласкают
205
С видом счастливой любви .

Ж е л а н и е и з б е ж а т ь экспрессивного однообразия и банальных образов

в ы з в а л о замену таких выражений в стихотворении «К соловью», впервые
напечатанном в «Аглае» (1794, кн. I, с. 3 1 ) :
Ах! я вспомнил сердцу милых,
В недрах хладныя земли
От любви моей сокрытых!

Карамзин Н. М Соч. М., 1803. Т. 1. С. 41. Ср.: Карамзин И. М. Соч. Пг., 1917. Т. 1. С. 415

lib.pushkinskijdom.ru
 120 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

В «Сочинениях Карамзина» соответствующие строки читаются так:

Ах! Я вспомнил незабвенных,
В недрах хладныя земли
206
Хищной смертью заключенных .
Образ, заключенный в двух последних стихах, стал «суггестивнее,
2 0 7
острее и полнее
Увлечение отвлеченными образованиями на —ость (от основ имен
прилагательных), типичное для стиля Карамзина 90-х годов XVIII в.,
умеряется исканием синонимических средств выражения в общей системе
литературного языка.
Так, в первоначальном тексте стихотворения «Поэзия» («Моск. журн».,
1792, ч. VII, с. 269) читаем:
Нашел ты ключ ко всем таинственностям рока,
И светом своего великого ума
Как солнцем озарил пути ночные в жизни!
При переиздании «Московского журнала» в 1803 г. выражение «таин­
ственности рока» было заменено «великими тайнами рока» (1803, ч. VII,
с. 2 7 2 ) :
Нашел ты ключ ко всем великим тайнам рока,
И светом своего бессмертного ума [. . .]
В «Послании к А. А. Плещееву», впервые напечатанном в «Аонидах»
(1796, кн. I, с. 19), кроме устранения ослаблявшей экспрессию тавтологии:
Но точно так, в сем верном счете Но точно так, мой друг; в сем счете
Ошибки нет. Ошибки нет. —
(Аониды, 1796, I, 19) (Соч. Карамзина, 1820, I, 74)

произошла замена выражения «сей трепещущий скелет» фразой «сей

вздыхающий скелет»:
А сей вздыхающий (трепещущий) скелет,
Который богом чтит стяжанье,
2 0 8
Среди богатств, в тоске живет!. .

Экспрессивно-образное осложнение в кругу книжной лексики, под­

черкнутое эмоционально-присоединительным союзом и, можно отметить
также в тексте стихотворения «Весеннее чувство» («Аглая», 1794 кн I
с. 7 8 ) : ' ' '
И хищный тигр в степях песчаных
Любовь и нежность ощутил,
Престал терзать он тварей слабых
И мир с Природой заключил.
В «Сочинениях Карамзина» (1803, т. I, с. 7 2 ) :
И лев, среди песков сыпучих,
Любовь и нежность ощутил;
И хищный тигр в лесах дремучих
35
Союз с Природой заключил * .
206
Карамзин И. М. Соч. М., 1803. Т. I. С. 56.
2 0 7
Ср.: Карамзин Н. М. Соч. Пг., 1917. Т. 1. С. 422.
208
Карамзин Н. М. Соч. СПб., 1820. Т. 1. С. 76. Ср.: Аониды. 1796, Кн. 1. С. 22. Ср. также:
Карамзин Н. М. Соч. Пг., 1917. Т. 1. С. 429.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем Я . И. Дмитриева 121

Поиски более тонких, качественно разнообразных экспрессивных форм

выражения заметны и в такой переработке одной строфы стихотворения
«Прости»:
В «Московском журнале» В «Сочинениях Карамзина»
(1792, VIII, 170): (1803, I, 64):

Любил, не быв любимым, Мучительно плениться,

К несчастью моему... Быть страстным одному!
Увы! насильно милым Насильно полюбиться
209
Не будешь никому! Не можно никому .

Особенно ярко выступает стремление к замене отвлеченно-рассудочной

лексики и нейтрально-повествовательных конструкций более выразитель­
ными синтаксическими оборотами и фразеологическими сочетаниями
в первых двух стихах.
В «Надгробной надписи Боннету» («Аглая», 1794, кн. I, с. 22) также
заменены банальные и по существу своему тавтологические выражения:
В «Аглае» (1794, т. I, 22) В «Сочинениях Карамзина» (1803, I, 66)
Он был велик душей своей, Он был велик душей своей
Чувствителен и сердцем нежен И миру жизнию полезен

Леман! в зерцале вод твоих Леман! в зерцале вод твоих

Затмился зрак его священный; Затмился зрак его священный;
Но дух его вовек бессмертный Но ум, но дух его нетленный
2,
Живет в творениях своих. Живет в творениях своих ° .

Представляют большой интерес изменения в употреблении видо-вре-

менных форм глагола. В стихотворении «Господину Д * * на болезнь
его» —
В рукописи: В печатном тексте «Детского чтения» (1789,
1803 и 1819, ч. XVIII, 109):
Тогда, быв светом озаренны, Тогда мы, светом озаряся,
Падем, поклонимся Творцу, Падем, поклонимся Творцу;
И слезы радости проливши, В восторге слезы проливая,
2 212
Воскликнем к нашему Отцу ". Воскликнем к нашему О т ц у . . .
3. В изменениях текста стихотворения «Дарования» («Аониды», 1797,
кн. II) ярче всего отразилось стремление Карамзина освободить свой
язык от некоторых бросившихся в глаза Шишкову и его сторонникам
заимствованных слов. Но этот пласт изменений и переделок относится
уже к началу XIX в. (после 1803 г., т. е. по времени после выхода в свет
знаменитого шишковского «Рассуждения о старом и новом слоге»).
Любовь м о р а л ь н а я , живая, Любовь д у ш е в н а я , живая,
Любовь чистейшая, святая Любовь чистейшая, святая
Мгновенно воспылала в нем. Мгновенно воспылала в нем.
(Аониды, 1797, II, 344—345; Соч. Карамзина, (Соч. Карамзина, 1820, I, 147)
1803, 1, 185)

209
См. также: Карамзин Н. М. Соч. Пг., 1917. Т. 1. С. 419.
2 1 0
Там же. С. 420.
2 . 1
Карамзин Н. М. Письма к И. И. Дмитриеву. С. 8.
2 . 2
Карамзин И. М. Соч. Пг., 1917. Т. 1. С. 25.

lib.pushkinskijdom.ru
 122 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Происхождение моральной любви родителей Происхождение нравственной любви роди­

к детям и детей к родителям — жалости, телей к детям и детей к родителям — жа­
благотворения, благодарности, дружбы. лости, благотворения, благодарности, друж­
бы.
(Аониды, II. 345) (Соч. Карамзина. 1803. I, ¡86)

[. . .] копия бывает иногда лучше ориги­ [. . .] копия бывает иногда лучше ориги­
нала — по крайней мере делает его для нас нала — по крайней мере делает его для нас
всегда интереснее. всегда занимательнее.
{Аониды, И, 351) (Соч. Карамзина, 1803, I, 189)

Сколь все черты красноречивы Сколь все черты красноречивы

И краски Стихотворца живы, И краски Стихотворца живы,
Когда он истинных друзей Когда он истинных друзей
36
На сцене нам изображает. В картине нам изображает *.
(Аониды, II, 354; Соч. Карамзина, 1803, I, 191) (Соч. Карамзина, 1820, I, 152)

Преступник, в сердце развращенный, Преступник, в сердце развращенный,

Такою сценой устрашенный, Таким явленьем устрашенный,
Спешит сокрыться от очей. Спешит сокрыться от очей.
(Аониды, П. 360; Соч. Карамзина, 1803, I, 195) (155)

Н о ср.:
Злодей на сцене, враг Природы;
Он в ужас Естество привел.
(Соч. Карамзина, 1803, I, 194; 1820, 1, 154)

В «Послании к женщинам»:
Что вы родитесь свет моральный Что 'вы родитесь свет подлунный
украшать [. . . ] украшать ( ]
(Аониды, 1796, кн. I, 222; Соч. Карамзина, 1803, (Соч. Карамзина, 1820, I. 102)
I. 127)

В стихотворении « П р о т е й , или Н е с о г л а с и я с т и х о т в о р ц а » («Аониды»,

1798—1799, кн. I I I ) т а к ж е х а р а к т е р н ы л е к с и ч е с к и е з а м е н ы , сделанные
3 7
под в л и я н и е м критических з а м е ч а н и й А. С. Ш и ш к о в а : *
Еще минута. . . вдруг иное представленье. Еще минута вдруг иное представленье.
(Соч. Карамзина, 1820, I, 190; 1814, I, 237) (Соч. Карамзина, 1820, I, 190; 1814,1^237)

Одна вослед другой идея развивалась За мыслию одной другая вслед рождалась,
И скоро обняла вселенную их нить. Чтоб лествицей уму в познаниях служить
(Аониды, 1798- 1799, III, 331; Соч. Карамзина, (Соч. Карамзина, 1820, I, 192)
1803, I, 240)

В с т и х о т в о р е н и и « Б е р е г » ( « В е с т н и к Е в р о п ы » , 1802, ч. V, № 19, с. 186—

187) с л о в о мистический з а м е н е н о словом таинственный в поздних изда­
ниях сочинений К а р а м з и н а (1814 и 1 8 2 0 ) :
Вижу, вижу. ... вы маните
Нас к мистическим брегам!. .
Тени милые! Храните
Место подле вас друзьям!
(Соч. Карамзина, 1803. 1, 295)

О д н а к о у ж е с конца 90-х годов X V I I I в. у К а р а м з и н а н а ч и н а е т прояв­

л я т ь с я т е н д е н ц и я к з а м е н е з а и м с т в о в а н н ы х в ы р а ж е н и й русскими литера-

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 123

турными синонимами (там, где употребление иностранных слов не было

мотивировано устойчивостью терминологии). Например, в стихотворении
«Господину Д * * на болезнь его», напечатанном впервые в «Детском чте­
нии» (1789, ч. XVIII, с. 109), был стих:
В духовны сферы вознесемся.
В п е р е и з д а н и я х того ж е ж у р н а л а 1803 и 1809 гг. стих был переделан
так:
213
В страны блаженства вознесемся .
4. Т а к ж е , к а к и у Д м и т р и е в а , но более тонко, в стихотворном языке
К а р а м з и н а о б н а р у ж и в а е т с я стремление к устранению фамильярных или
вульгарных в ы р а ж е н и й устной разговорной речи, а особенно бытового
демократического просторечья и к замене их нейтральными общелитера­
турными с л о в а м и и фразеологическими оборотами. Например, в стихо­
творении « К Д * ( Д м и т р и е в у ) » , относящемся к 1788 г., по тексту «Москов­
38
ского ж у р н а л а » (1791, ч. II, с. 113—114) * встречаются такие в ы р а ж е ­
ния, которые впоследствии были заменены более нейтральными:
Многие барды в пьяном восторге
Нам воспевают вино [. . .]

Слезы из сердца тихо катятся;

Лира валится из рук.
В «Сочинениях К а р а м з и н а » (1803, I, с. 54—55) уже исключены слова
пьяный и валится:
Многие барды в шумном восторге [. . .]
2 М
Лира упала из рук .

В «Песни мира» («Моск. журн.», 1792, ч. V, с. 155) при ее переработке

исключено слово скачет:
215
Скачет, пляшет с резвой Дафной. Пляшет с Нимфою любимой .

Л ю б о п ы т н о в стихотворении «Отставка» переложение русской народ­

ной пословицы «кто старое помянет, тому глаз вон» на поэтический язык
XVIII в., на средний его стиль:
Но старый друг твой не забудет,
Что кто о старом помнить будет,
Лишится глаза, как Циклоп.

И д а л е е о б р а з ы этой перелицованной на классический л а д пословицы

подвергаются к а л а м б у р н о й обработке:
Пусть, Хлоя, мой обширный лоб
Подчас украсится рогами;
216
Лишь только был бы я с глазами .
Б о р ь б а с двусмысленностью, неопределенностью выражений и конст­
рукций разговорной речи ярко проявляется в таких заменах и переделках
текста стихотворения «Странность любви, или Бессонница», впервые
напечатанного в «Моих безделках» (1794, ч. II, с. 2 0 1 — 2 0 3 ) :

213
Карамзин Н. М. Соч. Пг., 1917. Т. 1. С. 25 и 405.
2 1 4
Ср.: Там же. С. 400—401 и 15.
2 1 5
Там же. С. 415. Ср.: Карамзин Н. М. Соч. М., 1803. Т. 1. С. 40.
216
Карамзин Н. М. Соч. Пг., 1917. Т. 1. С. 172. Ср.: Карамзин Н. М. Соч. М., 1803. Т. 1. С. 87.

lib.pushkinskijdom.ru
124 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Лучше искренно признаться Лучше искренно признаться

Вам, любезные друзья, Вам, любезные друзья,
Что жестокая моя Что жестокая моя
Вечно страстной не бывала Нежной, страстной не бывала
И с любовью на меня И с любовью на меня
Глаз вовек не устремляла. Глаз своих не устремляла.
(203) (Соч. Карамзина, 1803,1, 69—70)

5. Особенно интересны и р а з н о о б р а з н ы изменения в стихотворном

я з ы к е К а р а м з и н а , н а п р а в л е н н ы е на экспрессивное осложнение стиля.
Ф р а з е о л о г и ч е с к и е новшества К а р а м з и н а , его тяготение к новым экс­
прессивным сочетаниям слов в ы р а ж а ю т с я в т а к и х изменениях текста
стихотворения «Приношение г р а ц и я м » :
В «Аглае» 1794 г. (I, 3): В «Аглае», 2 изд. 1796 г. (I, 3):
Любезные душе чувствительной и нежной, Любезные душе чувствительной и нежной,
Богини дружества, приятности Богини дружества, утехи
нетленной [. ..] безмятежной [. . .]
Подруги нежных муз и всех красот Подруги нежных муз и всех красот
бессмертных. нетленных.
В стихотворении «На р а з л у к у с П**»:
[. ..] когда, удалены [. . .] когда, удалены
От шума, от забот, с весельем мы гуляли От шума, от забот, с весельем мы встречали
По утренним лугам [. ..] Аврору на лугах [. . .]
(Моск. журн., 1792, VI, 7) (Соч. Карамзина, 1803, I, 61)

В «Песне мира»:
Луг, как бархат, зеленеет [. . .] Луг пушится, зеленеет [. . .]
(Моск. журн., 1792, V, 154) (Соч. Карамзина, 1803. I, 39)

В стихотворение « О п ы т н а я Соломонова мудрость, или Мысли, вы­

б р а н н ы е из Э к к л е з и а с т а » («Аониды», 1797, кн. II, с. 173) Карамзиным
внесены л и ш ь изменения, обостряющие образно-экспрессивный строй речи
и у с т р а н я ю щ и е о д н о о б р а з и е эмоционально-качественных или глагольных
определений:
Злодей находит в жизни розы, Злодей находит в жизни розы,
Для добрых терние растет, Д л я добрых терние растет,
Для них уныл, печален свет. Темницей кажется им свет.
(Аониды, 1797, II, ¡76) (Соч. Карамзина, ¡803, I, 3)

Л ю б о п ы т н ы т а к ж е лексические и рифмические з а м е н ы при полном

сохранении экспрессивно-синтаксического построения в такой строфе:
Смотри: неверная смеется — Смотри: неверная смеется —
Любовник плачет от нее — Любовник горестно сражен —
Она другому отдается, Она другому отдается,
КоторьШ, обольстив ее, Который ею восхищен;
Оставит, через час забудет, Но скоро клятву он забудет,
И сам.. . чрез час обманут будет. И скоро. . . сам обманут будет.
(Аониды, II, 176) (Соч. Карамзина, 1803, I, 3)

Усиление экспрессии и уточнение р и ф м ы достигнуты такой переделкой

д в у х строк в стихотворении «Волга» ( в п е р в ы е напечатанном в «Аглае»,
1794, кн. I, с. 2 3 — 2 6 ) :

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 125

В «Аглае»: В «Сочинениях Карамзина» (1803, I, 15):

Когда же ты под мрачным небом Когда ж под тучами со гневом,
Начнешь клубиться с грозным ревом, С ужасным шумом, грозным ревом
Начнешь кипеть в брегах своих [. . . ] Начнешь кипеть в брегах своих [.. .]
(25)

Ср. ниже:
Когда пловцы, спастись не чая, Когда пловцы, спастись не чая,
И к тучам руки простирая, И к небу руки простирая [.. .] 2 1 7

Хлад смерти чувствуют в сердцах [. .

(25)

Очень интересна работа Карамзина над экспрессивными формами

39
синтаксиса * . Карамзин все разнообразнее и острее применяет присоеди­
нительные конструкции с союзом и в стихотворном языке. Он стремится
к лаконической выразительности стиля, к экспрессивному сочетанию
контрастов, к усилению драматичности речи.
В этом отношении чрезвычайно показательно сопоставление ранней
и позднейшей редакции начальной строфы стихотворения «На раз­
луку с П**»:
В «Московском журнале» (1792, VI, 6): В «Сочинениях Карамзина» (1803, I, 60):
Прости, мой друг. В последний раз Настал разлуки горький час!..
Тебя я к сердцу прижимаю — Прости, мой друг! В последний раз
Рок мрачный разлучает нас Тебя я к сердцу прижимаю;
Последнюю слезу безмолвно проливаю... Хочу сказать: не плачь\ и слезы проливаю. .
Прости, и будь мне друг всегда! Но так назначено судьбой —
Хотя б моря меж нас шумели, Прости, — и Ангел мира
Пески Ливийские горели; В дыхании Зефира
Хотя б громады вечны льда Да веет за тобой!
Меня с тобою разделяли:
Ах, милый друг! душе моей
Они б не заграждали
Пути к душе твоей!..
Прости, — и Ангел мира
В дыхании зефира
Да веет за тобой!

Чрезвычайно интересны изменения в порядке расположения слов,

сделанные Н. М. Карамзиным в стихотворных текстах. Мотивы переста­
новки слов в каждом отдельном случае легко уяснить. Все примеры этого
рода указывают на наличие тонко разработанной системы экспрессивного
синтаксиса у Карамзина.
Например, в древней гишпанской исторической песне «Граф Гваринос»,
напечатанной в «Московском журнале» (1792, ч. VI, с. 2 1 9 — 2 2 6 ) , читаем:
Он высоко цель поставил,
Чтоб попасть в нее копьем,
Копья все свои бросают,
Все Арабы метят в цель. (222)
В «Сочинениях Карамзина» (1803, т. 1,с. 150) третий стих видоизменен:
Все свои бросают копья,
Все Арабы метят в цель.
2 1 7
См.: Карамзин Н. М. Соч. Пг., 1917. Т. 1. С. 421.

lib.pushkinskijdom.ru
126 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Ср.:
Все Арабы взволновались,
Мечут копья все в него [. ..]
(153)

6. К а р а м з и н к н а ч а л у XIX в. о с л а б л я е т и р а з р е ж а е т традиционную
сентиментальную лексику и ф р а з е о л о г и ю в составе своего стихотворного
и прозаического я з ы к а . Н а п р и м е р , в стихотворении «Веселый час» («Моск.
ж у р н . » , 1791, ч. III, с. 238—239, з а г л а в и е — «Песня веселых») подверглась
переработке с л е д у ю щ а я с т р о ф а :
Братья! В жизни много горя —
Кто его не испытал?
Вздохи, слезы наша доля —
2 1 8
Но и радость бог нам дал .

Устраняется стих:
Вздохи, слезы наша доля,

Ср. дальше:
Кто все плачет, все вздыхает.. .

В связи с изменением одного стиха происходит и о б щ а я перестройка

строфы, при этом стиль становится более отвлеченным, обобщенным,
менее интимным:
Мы живем в печальном мире;
Всякой горе испытал,
В бедном рубище, в Порфире —
2 | 9
Но и радость бог нам дал .

В «Послании к Д м и т р и е в у » («Мои безделки», 1794, ч. II, с. 170)

интересны изменения текста, свидетельствующие, с одной стороны, о стрем­
лении К а р а м з и н а к устранению и смягчению фразеологических аксессуа­
ров классического стиля, с другой — об упорной р а б о т е н а д экспрессив­
ными ф о р м а м и речи:
Тогда, чудесною судьбою Тогда, чудесною судьбою,
Наш шар приимет лучший вид; Наш шар приимет лучший вид:
Сатурн на землю возвратится, Сатурн на землю возвратится,
И тигра с агнцем помирит; И тигра с агнцем помирит;
Богатый с бедным подружится, Богатый с бедным подружится,
22
И негу презрит Сибарит ° . И слабый сильного простит.
(Мои безделки, 11, 173) (Соч. Карамзина, 1803, I, 49)

Отелло в старости своей Отелло в старости своей

Пленил младую Дездемону, . Пленил младую Дездемону,
И вкрался тихо в сердце к ней И вкрался тихо в сердце к ней
22
Приятным А о н и д с к и м даром ' . Любезных муз прелестным даром.
(176) (51)

Ср. т а к ж е :
Терпел палящий зной и хлад. Терпел жестокий зной и хлад.
(177) (51)
218
Моск. журн. 1791. Ч. 3. С. 239.
219
Карамзин Н. М. Соч. М., 1803. Т. 1. С. 35. Ср.: Карамзин И. М. Соч. Пг., 1917. Т. 1. С. 413.
220
«Сибариты, древний греческий народ, самый сластолюбивый и роскошный. /(».
22!
«То есть даром красноречия. — К*.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 127

Б о р ь б а с б а н а л ь н ы м и в ы р а ж е н и я м и и экспрессивными оборотами
раннего сентиментального стиля о б н а р у ж и в а е т с я и в переработке «Песни
мира» (впервые напечатана в «Моск. журн.», 1792, ч. V, с. 153).
Веселися вся земля! Век Астреин оживи!
С целым миром мы друзья. С целым миром мы в любви.
{Моск. журн., 1792, V, 155) (Соч. Карамзина, 1803. I, 40)

И Силен, певец приятный, И Силен неутомимый

Громким голосом поет; Громким голосом поет;
Скачет, пляшет с резвой Дафной. Пляшет с Нимфою любимой.
(155) (40)

В «Моих безделках» (1794, ч. II, с. 161) первый стих изменен т а к :

И Силен, певец забавный [. . .]

В одной из « Д в у х песен» («Мы ж е л а л и и свершилось»):

Быть щастливейшим супругом, Быть щастливейшим супругом,
Быть любимым и любить, Быть любимым и любить,
Быть твоим нежнейшим другом\ . . Быть любовником и другом.. .
Ах! я рад на свете жить. Ах! я рад на свете жить!
(Аониды, 1796, I, 43) (Соч. Карамзина, 1803, 1. 99)

Стремление сократить количество употребления слова милый обнару­

ж и в а е т с я в переделке «Послания к ж е н щ и н а м » :
Но здесь цветами осыпаю
Тьму брачных олтарей, где милый Купидон
И скромный Гименей навек соединяют
Любовников сердца.
2 2 2
(Аониды, 1796, I, 233)

В «Сочинениях К а р а м з и н а » (1820, т. I, с. 107) вместо «милый Купидон»

находим в ы р а ж е н и е «резвый Купидон». Ср. в этом ж е стихотворении:
Мне резвый Купидон
Отставку подписал — любовник с сединою
Не может счастлив быть: таков Судьбы закон.
(Соч. Карамзина, 1803, 1, 144)

7. Интересен д л я характеристики эволюции мировоззрения К а р а м з и н а

ф а к т исключения последней строфы в стихотворении «Весеннее чувство»:
Когда, когда, святая благость,
Ты бедных смертных просветишь?
Когда, когда любовь и радость,
2 2 3
В сердцах жестоких оживишь?

В «Сочинениях К а р а м з и н а » издания 1803 г. (т. I, с. 72) этой строфы

4 0
нет *.
П о д в о д я итоги этим наблюдениям, необходимо признать, что стихо­
творный я з ы к К а р а м з и н а с 90-х годов XVIII в. о к а з ы в а е т с я более
устойчивым, чем я з ы к Д м и т р и е в а . Он менее подвергается изменениям,
стилистической п р а в к е со стороны самого К а р а м з и н а . Этот факт приобре­
тает тем большее значение, что в 80-х годах XVIII в., особенно до 1787 г.,
К а р а м з и н писал иным языком, более архаическим и неорганизованным.
2 2 2
Ср. то же: Карамзин H. М. Соч. М., 1803. Т. 1. С. 134.
2 2 3
См.: Аглая. 1794. Кн. 1. С. 78.

lib.pushkinskijdom.ru
128 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

IX
Д л я оценки и определения места стихотворного стиля И . И. Д м и т р и е в а
в истории я з ы к а русской художественной л и т е р а т у р ы конца X V I I I —
н а ч а л а XIX в., а т а к ж е в общей истории русского л и т е р а т у р н о г о языка
очень в а ж н а социально-историческая перспектива. У ж е современники
в ы д в и г а л и в к а ч е с т в е основных, опорных пунктов т а к о й перспективы,
с одной стороны, стили Д е р ж а в и н а и К а р а м з и н а , с другой — басенный
я з ы к К р ы л о в а и д р а м а т и ч е с к у ю речь Г р и б о е д о в а и с третьей — лириче­
ские стили Б а т ю ш к о в а , Ж у к о в с к о г о и П у ш к и н а . П о э т пушкинской поры —
П. А. В я з е м с к и й , теснее всего с в я з а н н ы й со стилевой т р а д и ц и е й И. И. Дмит­
риева, в н а ч а л е 20-х годов XIX в. т а к х а р а к т е р и з о в а л со своих классовых
позиций, с позиций а р и с т о к р а т а — п о с л е д о в а т е л я К а р а м з и н а — положе­
ние я з ы к а Д м и т р и е в а в кругу некоторых п р е д ш е с т в о в а в ш и х ему худо­
ж е с т в е н н о - я з ы к о в ы х систем русской л и т е р а т у р ы : « Я з ы к Ломоносова
в некотором отношении есть у ж е мертвый я з ы к . С у м а р о к о в подвинул у нас
ход и успехи словесности, но не я з ы к а . Я з ы к П е т р о в а , Д е р ж а в и н а обиль­
ный поэтической смелостью, к р а с о т а м и , ж и в о п и с н ы м и и быстрыми д в и ж е ­
ниями, не м о ж е т быть почитаем з а язык классический или о б р а з ц о в ы й [...]
Я з ы к Х е р а с к о в а и ему подобных отцвел вместе с ними, как наречие
скудное, единовременное, не взросшее от корня ж и в о г о в прошедшем
и не пустившее отраслей д л я будущего. В некоторых из стихов и прозаи­
ческих творений Ф о н в и з и н а о б н а р у ж и в а е т с я ум открытый и острый;
и хотя он первый, может быть, у г а д а л игривость и гибкость я з ы к а , но
не о к а з а л совершенно авторского д а р о в а н и я : слог его есть слог умного
человека, но не п и с а т е л я и з я щ н о г о . Б о г д а н о в и ч в некоторых отрывках
Душеньки и других стихах [.. .] может н а з ы в а т ь с я баловнем счастья,
но не питомцем искусства. Мольер говорил о Корнеле, что какой-то
добрый дух н а ш е п т ы в а е т ему хорошие стихи его: то ж е м о ж н о с к а з а т ь
и о певце Душеньки, с о ж а л е я , что дух в р а ж д е б н ы й т а к ч а с т о н а г о в а р и в а л
ему на другое ухо — стихи в я л ы е и нестройные [. . .]
Все сии писатели и несколько других, здесь не упомянутых, более
или менее о б о г а щ а л и постепенно наш я з ы к новыми оборотами и новыми
с о о б р а ж е н и я м и и р а с ш и р я л и его пределы [.. .] С т р о г а я справедливость
и о б д у м а н н а я признательность, н а з ы в а я двух основателей языка нашего
(т. е. К а р а м з и н а и Д м и т р и е в а . — В. В.), соединяет е щ е новыми узами
имена, сочетанные у ж е д а в н о постоянною и примерною д р у ж б о ю . Отвра­
щение ко всем успехам ума человеческого ополчило и здесь соперников
во имя старины, против К а р а м з и н а и Д м и т р и е в а , р а з в и в а ю щ и х средства
я з ы к а , е щ е недовольно обработанного, и о б о г а щ а ю щ и х сей язык добычею,
взятою из его собственных сокровищ. Сие раскрытие, сии применения
к нему понятий новых, сии вводимые обороты н а з ы в а л и галлицизмами,
и, м о ж е т быть, не без справедливости, если с л о в о г а л л и ц и з м принято
в смысле е в р о п е и з м а [...]
П р и м е ч а т е л ь н о и з а б а в н о то, что К а р а м з и н и Д м и т р и е в , как великие
полководцы, которые, п р е о б р а з о в а в искусство военное, кончают тем,что
самих в р а г о в своих н а у ч а ю т с р а ж а т ь с я по системе, ими вновь введенной,
научили неприметным о б р а з о м и противников своих писать с большим или
2 2 4
меньшим успехом по-своему» .
Вяземский з а щ и щ а е т и д о к а з ы в а е т необходимость д а л ь н е й ш е г о раз­
вития и у с о в е р ш е н с т в о в а н и я русского л и т е р а т у р н о г о я з ы к а , о с у ж д а я
тех, кто п ы т а е т с я « з а д е р ж и в а т ь естественный ход я з ы к а » . «Найдутся

Дмитриев И. И. Стихотворения. СПб., 1823. Т. 1. С. XVI—XXI.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 129

люди и д а ж е в числе писателей наших, которые несколькими сотнями

слов могли бы выручить полную сумму своих наличных понятий; но
з а б ы в а т ь не д о л ж н о , что при этом роде людей угомонных и умеренных
бывают и такие, коих неутомимая ж а ж д а к приобретениям беспрерывно
у м н о ж а е т богатства я з ы к а , а с ними и его потребности. Ум человека знает
отдых и бездействие; но ум человеческий завсегда в работе и движении
наступательном. Новые понятия, новые открытия в науках, новые устрой­
ства в п о р я д к е г р а ж д а н с к о м требуют и новых выражений или новых
с о о б р а ж е н и й в значении слов у ж е известных. Нет сомнения, что и самый
наш я з ы к , у ж е изменившийся, изменится еще, по мере, как мы будем
непосредственнее и действительнее участвовать в общем ходе образован­
ности и п р о с в е щ е н и я . История Государства Российского составляет с а м а
2 2 5
эпоху в слоге К а р а м з и н а и следственно эпоху и в русском языке» .
С а м о собой разумеется, что весь этот очерк истории развития языка
русской художественной литературы в корне неверен и неисторичен.
Здесь я з ы к великих писателей XVIII в., из которых т а к и е передовые
деятели в области я з ы к а и литературы, как Р а д и щ е в , вовсе и не упомянуты,
принесен в ж е р т в у для большего прославления реформы литературно-
художественной речи, связанной с именами К а р а м з и н а и Дмитриева.
Но этот голос дворянина-современника очень характерен.
Д а л е е Вяземский, к а к у ж е было с к а з а н о выше, выделяет в творчестве
И. И. Д м и т р и е в а три ж а н р а и три стиля к а к особенно продуктивные
и в а ж н ы е д л я последующего р а з в и т и я русского литературного языка:
средне-высокий лирический стиль («Ермак», «Освобождение Москвы»,
«К В о л г е » ) , сказовый или «сказочный», т. е. стиль стихотворной повести,
и басенный. В области басенного стиля в к л а д И. И. Дмитриева в сокро­
вищницу русской литературно-художественной речи, по мнению Вязем­
ского, был н а и б о л е е значителен. В связи с этим П. А. Вяземский сопостав­
ляет басенный стиль И. И. Д м и т р и е в а с басенным стилем Крылова и,
руководствуясь своим аристократическим «лингвистическим вкусом»,
готов оценить историческую заслугу И. И. Дмитриева в области усовер­
ш е н с т в о в а н и я русской литературно-художественной речи выше, чем исто­
рическую роль басенного я з ы к а Крылова.
П о с л о в а м Вяземского, И. А. Крылов «не только последовать, но т а к
с к а з а т ь , бороться дерзнул с нашим поэтом, п е р е р а б а т ы в а я басни, у ж е
им переведенные, и басни превосходные, и мы благодарны ему за его
смелость». Вяземскому представляется, что «Крылов нашел язык выра­
ботанный, многие формы его готовые, стихосложение — хотя и ныне
у нас е щ е довольно упорное, но у ж е сколько-нибудь смягченное опытами
силы и мастерства. М е ж д у тем з а б ы в а т ь не д о л ж н о , что он часто творец
с о д е р ж а н и я прекраснейших из своих басен; и что если сие достоинство
не т а к велико в отношении к предместнику его, который был изобретателем
своего слога, то оно велико в сравнении с теми, которые не изобрели
2 2 6
ни слога, ни с о д е р ж а н и я своих басен» .
Это пристрастное суждение Вяземского, как известно, в ы з в а л о про­
тест со стороны представителей разных литературных направлений. Д а ж е
Ф. Б у л г а р и н в «Литературных листках» за 1824 г. писал: «Что к а с а е т с я
до мнения Автора ( П . А. Вяземского. — В. В.) о заслугах и д а р о в а н и я х
И. А. К р ы л о в а , то мы осмеливаемся с к а з а т ь , что находим оное слишком
строгим и д а ж е пристрастным». О п о д р а ж а н и и Дмитриеву не может

Там же. С. XX—XXI.

Там же. С. ХЫ.
9 В. В. Виногоалов
lib.pushkinskijdom.ru
130 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

быть и речи. «Слог И . А. К р ы л о в а совершенно р а з л и ч н ы й , р а с с к а з

н и м а л о не с х о д с т в у е т ; план басен К р ы л о в а оригинальный, а язык
его есть, т а к с к а з а т ь , возвышенное простонародное наречие [. . .] Слог
басен И. И. Д м и т р и е в а , по н а ш е м у мнению, есть я з ы к о б р а з о в а н н о г о
светского человека; слог И . А. К р ы л о в а и з о б р а ж а е т простодушие и вместе
с тем з а м ы с л о в а т о с т ь русского народа; это русский ум, народный русский
2 2 ?
язык» .
Но особенно в о з м у щ е н был несправедливой оценкой значения басен­
ного я з ы к а К р ы л о в а с р а в н и т е л ь н о с я з ы к о м басен И. И. Д м и т р и е в а
в статье кн. П. А. Вяземского А. С. П у ш к и н . Е щ е не ч и т а я статьи Вязем­
ского, а т о л ь к о п р о с л ы ш а в о ней, П у ш к и н н а б р а с ы в а е т в черновике
письма к В я з е м с к о м у у н и ч т о ж а ю щ у ю х а р а к т е р и с т и к у творчества Дмит­
риева. Б о л ь ш е всего он негодует на з а я в л е н и е Вяземского, что Д м и т р и е в
я в л я е т с я подлинным представителем русской о б р а з о в а н н о с т и , русской
ц и в и л и з а ц и и . «О Д м и т р и е в е , — пишет П у ш к и н , — спорить с тобой не
стану, хотя все его басни не стоят одной хорошей басни К р ы л о в а , все его
сатиры — одного из твоих посланий, а все прочее первого стихотворения
Ж у к о в с к о г о . С к а з к и писаны в дурном роде, холодны и растянуты. « Е р м а к »
т а к а я д р я н ь , что мочи нет, — по мне Д м и т р и е в н и ж е Нелединского и сто
4 1
к р а т н и ж е стихотворца К а р а м з и н а » * . П о з д н е е , когда Пушкин, все еще
не п р о ч и т а в статьи Вяземского, из рецензии на нее Б у л г а р и н а узнал,
что Вяземский, в о з в е л и ч и в а я Д м и т р и е в а , у н и ж а е т и п р и н и ж а е т К р ы л о в а ,
он почти полностью использовал свое черновое письмо о Дмитриеве.
Он писал Вяземскому в марте 1824 г.: «Грех тебе у н и ж а т ь нашего Кры­
л о в а . Твое мнение д о л ж н о быть законом в нашей словесности, а ты по
непростительному пристрастию судишь вопреки своей совести и покро­
вительствуешь чорт з н а е т кому. И что т а к о е Д м и т р и е в ? Все его басни
42
не стоят одной хорошей басни К р ы л о в а » * .
В 1825 г. в статье о предисловии Л е м о н т е к переводу басен Крылова
П у ш к и н т а к о х а р а к т е р и з о в а л н а ц и о н а л ь н о е значение басенного творче­
ства К р ы л о в а : «Мы д о л ж н ы б л а г о д а р и т ь г р а ф а О р л о в а ( и з д а т е л я пере­
водов басен К р ы л о в а ) , и з б р а в ш е г о истинно народного поэта, д а б ы по­
з н а к о м и т ь Европу с л и т е р а т у р о й севера.
Конечно, ни один ф р а н ц у з не осмелится кого бы то ни было поставить
в ы ш е Л а ф о н т е н а , но мы, к а ж е т с я , м о ж е м предпочесть ему Крылова.
О б а они останутся л ю б и м ц а м и своих е д и н о з е м ц е в . Некто справедливо
з а м е т и л , что простодушие (naïveté, b o n h o m i e ) есть в р о ж д е н н о е свойство
ф р а н ц у з с к о г о н а р о д а ; напротив того, о т л и ч и т е л ь н а я черта в наших нра­
вах есть какое-то веселое л у к а в с т в о ума, н а с м е ш л и в о с т ь и живописный
способ в ы р а ж а т ь с я . Л а ф о н т е н и К р ы л о в представители духа обоих на­
43
родов» * .
П о з н а к о м и в ш и с ь с этой статьей П у ш к и н а , Вяземский иронически
н а п и с а л ему: «Что т а к о е представительство К р ы л о в а ? С л е д о в а т е л ь н о и
Орловский ( х у д о ж н и к - ж а н р и с т и к а р и к а т у р и с т . — В. В.) — п р е д с т а в и ­
тель русского н а р о д а . К а к ни говори, а в уме К р ы л о в а есть все что-то
л а к е й с к о е : л у к а в с т в о , б р а н ь из-за угла, трусость перед господами, все
это п е р е м е ш а н о вместе. М о ж е т быть, и тут есть черты народные, но по
крайней мере не нам п р и з н а в а т ь с я в них и не нам ими х в а с т а т ь с я перед
и н о с т р а н ц а м и » . На эту язвительную и классово-пристрастную характе­
ристику П у ш к и н ответил шуткой в стиле Вяземского, не ж е л а я продол-

2 2 7
Литературные листки. 1824. № 2. С. 62—63. Ср.: Гофман В. А. Язык литературы. Л., 1936.
С. 286.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 131

ж а т ь бесполезной полемики: «Ты уморительно критикуешь К р ы л о в а ;

молчи, то з н а ю я с а м а , да эта крыса мне кума. Я назвал его представителем
духа русского н а р о д а — не ручаюсь, чтоб он отчасти — не вонял. В ста­
2 2 0
рину н а ш н а р о д н а з ы в а л с я смерд (см. госп. К а р а м з и н а ) » .
В этих о т з ы в а х и шутках нашли о т р а ж е н и е различные социальные
44
позиции В я з е м с к о г о и Пушкина * .
Вяземский о с т а в а л с я приверженцем старого салонного к а р а м з и н и з м а
с его культом и з я щ н о г о вкуса «светского хорошего общества». Пушкин
стремился с о з д а т ь новый литературный русский язык на широкой демо­
кратической основе. В Крылове он ценит не только его «живописный
способ в ы р а ж а т ь с я » , но и демократизм его языка и демократизм его
аудитории. П у ш к и н признает К р ы л о в а «во всех отношениях самым народ­
45
ным н а ш и м поэтом (le p l u s national et le plus p o p u l a i r e ) » * . К Дмитриеву
же позднее, в 30-е годы, Пушкин стал относиться беспристрастнее и сдер­
ж а н н е е как к одному из первоклассных деятелей нашей старой литературы.
Но о б щ и й в з г л я д П у ш к и н а на Д м и т р и е в а как на писателя малосодер­
ж а т е л ь н о г о , безыдейного, хотя и тонкого стилиста, создавшего «прелест­
ные о б р а з ц ы легкого и шутливого рассказа в светском вкусе», мало
изменился.
Н а р о д н о с т ь и демократизм басенного я з ы к а Крылова е щ е ярче высту­
пали при сопоставлении с языком басен И. И. Д м и т р и е в а .
А. Ф. М е р з л я к о в т а к охарактеризовал отношение я з ы к а басен Дмит­
риева к предшествующей традиции и вместе с тем общую эволюцию
басенного стиля в русской литературе докрыловского периода: «Сумароков
нашел их (басни) среди простого, низкого народа; Хемницер привел их
в город; Д м и т р и е в отворил им двери в просвещенное образованное
4
о б щ е с т в о , о т л и ч а ю щ е е с я вкусом и языком» *.
Сопоставление ж е стиля басен Крылова со стилем басен Дмитриева
привело современников к такой формуле: «Дмитриев ввел басню во
дворец, К р ы л о в вывел ее на площадь» *.
С р а в н и т е л ь н ы й а н а л и з языка басен Дмитриева и Крылова помогает
глубже понять и исторически осмыслить классовую ограниченность сти­
листической позиции И. И. Д м и т р и е в а .
Б а с н я Д м и т р и е в а « Д у б и трость» по слогу относилась к числу лучших
48
произведений этого поэта (см., например, суждение П. А. Вяземского) * .
Б а с н я « Д у б и трость» была одним из первых произведений Крылова
в басенном ж а н р е , написанных им в начале XIX в., после длительного
49
перерыва. Эту б а с н ю одобрил И. И. Д м и т р и е в * . Крылов упорно и дли­
тельно р а б о т а л н а д стилем этой басни.
Сопоставление стиля этих басен представляет большой интерес для
истории русского литературного языка.
2 2 9
В окончательной редакции и та и д р у г а я басня не содержит никаких
особенно ярких примет «простонародности» и д а ж е общеразговорного
просторечия ни в синтаксическом строе, ни в словарном составе. И все ж е
в я з ы к е крыловской басни, и п р е ж д е всего в ее повествовательном стиле,
г о р а з д о более выразительны и живописны народные разговорно-просто­
речные слова и обороты. Они подвергнуты своеобразной индивидуально-
художественной обработке. В языке басни Дмитриева им соответствуют
или к н и ж н ы е или нейтральные, общие д л я книжного и разговорного стиля

Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Л., 1937. Т. 13. С. 240 (письмо от 7.Х1.1825).
См.: Дмитриев И. И. Стихотворения. СПб., 1823. Ч. 2. С. 59—60; Крылов И. А. Полн. собр.
соч. М.; Л., 1946. Т. 3. С. 78—79; 399—402.

9'
lib.pushkinskijdom.ru
132 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

речи, но в том и другом случае очень отвлеченные в ы р а ж е н и я . У Крылова

стиль гораздо и з о б р а з и т е л ь н е е .
У Дмитриева: У Крылова:
Дуб с тростию вступил однажды С тростинкой дуб однажды в речь
в разговоры [. . .] вошел [. ..]
С сим словом вдруг завыла Едва лишь это трость сказала,
От севера гроза, и небо помрачила; Вдруг мчится с северных сторон
Ударил грозный ветр — все И с градом, и с дождем шумящий аквилон.
рушит и валит, Дуб держится, — к земле тростиночка
Летит, кружится лист: трость гнется — припала.
дуб стоит [. . .] Бушует ветр, удвоил силы он,
Ветр пуще воружась, из всей ударил мочи, Взревел и вырвал с корнем вон
И тот, на коего с трудом взирали очи, Того, кто небесам главой своей касался
Кто ада и небес едва не досягал, — И в области теней пятою упирался.
50
Упал *.

Л е г к о з а м е т и т ь основные р а з л и ч и я в ф о р м а х в ы р а ж е н и я м е ж д у стилем
Д м и т р и е в а и стилем К р ы л о в а .
1. В я з ы к е Д м и т р и е в а встречаются н е о п р а в д а н н ы е столкновения и
смешения р а з н о р о д н ы х я з ы к о в ы х элементов. Это — наследие старой си­
стемы среднего слога. Н а п р и м е р :
Ветер пуще воружась, из всей ударил мочи,
И тот, на коего с трудом взирали очи,
Кто ада и небес едва не досягал, —
Упал.

З д е с ь р а з г о в о р н ы е в ы р а ж е н и я пуще, из всей мочи сочетаются со

стяженной формой воружась, к о т о р а я д о п у с к а л а с ь старой литературной
т р а д и ц и е й к а к «пиитическая вольность». П. А. Вяземский расценивал
т а к о е употребление как «неправильность»: « З а исключением двух слов,
неправильно употребленных (злачна вместо злачного', воружась вместо
51
вооружась), в о о б щ е все стихи с о в е р ш е н н ы » * .
Переход к к н и ж н ы м , т о р ж е с т в е н н ы м ф о р м а м высокого слога, исполь­
зуемым д л я х а р а к т е р и с т и к и падения д у б а , слишком резок. И последую­
щие стихи носят слишком явный отпечаток отвлеченной архаистичности
высокого стиля к л а с с и ц и з м а («на коего. . . взирали очи»; «кто ада и небес
едва не досягал»).
В языке К р ы л о в а стилистическая г р а н ь м е ж д у описанием бури и изо­
б р а ж е н и е м гибели д у б а не обозначена т а к резко и прямолинейно. Пре­
в р а щ е н и е д у б а в объект действия ветра («и в ы р в а л с корнем вон того,
кто. . .») подчеркивает трагический конец величия д у б а . К н и ж н ы е пате­
тические в ы р а ж е н и я последних двух стихов с о г л а с у ю т с я с живой фразео­
логией лирического стиля той эпохи («небесам главой своей касался
2 3 0
и в области теней пятою у п и р а л с я » ) .
Кроме того, К р ы л о в с необыкновенным мастерством подобрал актив­
ные, н а р о д н о - б ы т о в ы е г л а г о л ы д л я д и н а м и ч е с к о г о и з о б р а ж е н и я силы
ветра ( « Б у ш у е т ветр, удвоил силы он, взревел и в ы р в а л с корнем вон. . .»).
2. В я з ы к е К р ы л о в а неизмеримо острее, р а з н о о б р а з н е е и живопис­
нее и с п о л ь з о в а н ы экспрессивные краски ж и в о й народной разговорной
речи:

Ср. у Я. Княжнина в басне «Дуб и трость»: «дуб гордый, головой касаяся до неба, на гибку
трость смотрел с презреньем с высоты* (Княжнин Я. Б. Собр. соч. СПб., 1787. Т. 4. С. 243).

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 133

«С тростинкой дуб о д н а ж д ы в речь вошел.. .» (ср. «Дуб с тростию всту­

пил о д н а ж д ы в р а з г о в о р ы » ) ;
« Д у б д е р ж и т с я — к земле тростиночка припала» (ср. «Трость гнется —
дут стоит») и др.
3. В я з ы к е К р ы л о в а соотношение и связь разностильных элементов
основаны на новом принципе — на принципе оценки национально-изобра­
зительной силы и точности в ы р а ж е н и я , его народной и социально-обще­
ственной характеристики, его реалистического правдоподобия.
В я з ы к е Д м и т р и е в а основным фактором сочетания разностильных
речевых элементов является отвлеченный эстетический критерий художе­
ственного совершенства, остроумия и условно-театрального «благообра­
зия». Особенно я р к о это различие о щ у щ а е т с я при сопоставлении не
только окончательного текста этих басен, но и их ранних вариантов.
Т а к , у К р ы л о в а в первоначальном тексте «Московского зрителя»
(1806, ч. I, с. 7 3 ) :
Тростинке как-то Дуб изволил сделать честь —
231
С ней разговор з а в е с т ь .

С р . у И. И. Д м и т р и е в а в сборнике «И мои безделки» (с. 2 4 9 ) :

Дуб с тростию вступил однажды в разговоры:
Жалею, дуб сказал, низвед к ней важны взоры.
Жалею, бедна трость! об участи твоей. . .

Очень п о к а з а т е л ь н ы изменения в стиле повествования, внесенные

И. А. К р ы л о в ы м при переработке этой басни:
Вдруг мчится с северных сторон Вдруг мчится с северных сторон,
Взвивая пыль столбом, ревущий Аквилон. И с градом и с дождем (ревущий зачеркнуто)
шумящий Аквилон.
(По тексту €Моск. зрителя», 1806, 1, 73) (По изд. 1825 г. и последующим изд.)

Уперся Дуб\ к земле Тростиночка припала. Дуб держится — к земле Тростиночка

припала.
(Моск. зритель. 1806, 1, 73) (По изд. 1825 г.)

Бунтует ветр, — удвоил силы он Бушует ветр, — удвоил силы он

И вырвал с корнем вон [. . .] И вырвал с корнем вон [. ..]
(Моск. зритель, 1806, 1, 73) (По изд. басен 1815 г.)

И наконец, в последних изданиях ( н а ч и н а я с изд. 1825 г . ) :

Бушует ветр, удвоил силы он,
2 3 2
Взревел и вырвал с корнем вон [...]

Необходимо подчеркнуть, что расширение и углубление народной

струи в с о с т а в е русского литературного я з ы к а XIX в., н а ц и о н а л ь н а я
д е м о к р а т и з а ц и я , смысловое обогащение и стилистическое осложнение
литературно-художественной речи в эту эпоху не определяются одним
лишь к о л и ч е с т в е н н ы м приростом народных или разговорных,
областных, социально-групповых или жаргонных слов и оборотов.
Г л а в н о е в новых крыловских методах качественного преобразования

231
Ср. в позднейших рукописях этой басни (при подготовке издания басен 1825 г.):
Дуб с Тростью некогда такую речь завел.
Дуб некогда с Тростинкой речь завел.
2 3 2
См.: Кеневич В. Ф. Библиографические и исторические примечания к басням Крылова.
СПб., 1868. С. 1—8. См. также: Крылов И. А. Поли. собр. соч. М., 1946. Т. 3. С. 401—402.

lib.pushkinskijdom.ru
134 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

и и с п о л ь з о в а н и я н а р о д н ы х э л е м е н т о в — в резком изменении их семанти­

5 2
ческих и стилистических функций * . Ведь, н а п р и м е р , в я з ы к е басни
Я. К н я ж н и н а « Д у б и т р о с т ь » (в ее з а к л ю ч и т е л ь н ы х с т р о ф а х ) г о р а з д о
резче и н е п р и н у ж д е н н е е , чем у К р ы л о в а , в ы с т у п а ю т ф о р м ы устного про­
с т о р е ч и я , но з а т о в х у д о ж е с т в е н н о не о б р а б о т а н н о м в и д е и в механиче­
ском с м е ш е н и и с к н и ж н ы м и к о н с т р у к ц и я м и , о б о р о т а м и и в ы р а ж е н и я м и :
Но вот, нахмуря брови чорны,
И ветренну Борей разинув хлябь,

С дождем мешая пыль, кричит: Всйо бей, всйо грабь,

Все власти лишь моей, все быть должны покорны!
Тирану этому уклончивая трость,
Опять согнув хребтову кость,

Покорно бьйот челом, ему упавши в ноги,

Не прикоснулася Бореева к ней злость;
Безвредно ей, он мчится по дороге
Туда, где крепкий дуб стоит,

Он ждиот и от нево поклона,

Но дуб от спеси лишь крехтит:
Не хочет дуб нести Бореева закона.
233
Сильнее ветер там, где более упор .

И гневаться Борей безмерно скор;

С такою яростью на дуб упрямый дунул,
2М
Что с места он его и с корнем ссунул ' .

В идеологическом п л а н е з д е с ь х а р а к т е р н ы о б р а з ы и ф р а з е о л о г и я
г о с у д а р с т в е н н о - д е л о в о г о я з ы к а XVIII в., а т а к ж е п р е д с т а в л е н и е Борея
в качестве тирана.
Ср. у А. П. С у м а р о к о в а в б а с н е « Д у б и т р о с т ь » отвлеченно-символи­
ческий, п р о с т р а н н ы й и вместе с тем средний, с в о б о д н ы й от груза просторе­
чия, хотя и н е с к о л ь к о а р х а и ч е с к и й , с т и л ь о п и с а н и я :
Восстала буря, треск
И блеск
На горизонте,
И треволнение в пространном понте:
Внимают ветра крик
Дуброва и тростник:
Ветр буйный с лютым гневом,
Дышит отверстым зевом,
Яряся мчится с ревом,
Сразиться с гордым древом;
Через тростник летит
И весь тростник мутит:
Трость пала;
Так сила ветрова на воздухе пропала,
А он на гордый дуб жестокость устремил:
Дуб силен; но тово сил ветра не имеет,
А гнуться не умеет:

Ср. в ранней редакции крыловской басни: Уперся дуб [. . .]

Ср. у Крылова: И вырвал с корнем вон (...)

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 135

Ударил ветр, и дуб тотчас переломил:

Крепчайша сила древо сшибла.
235
Дуб пал и дуб погиб, спесь пала и погибла .

Е щ е более существенная р а з н и ц а между басенным стилем Д м и т р и е в а

и басенным стилем Крылова наблюдается в приемах построения д и а л о г а .
У И. И. Д м и т р и е в а совсем не развиты приемы социально-экспрессивного
и характеристического разграничения речи персонажей. Разговорный
стиль действующих л и ц подчинен тем ж е нормам языка «хорошего
о б щ е с т в а » , тем ж е требованиям светского «благородного» вкуса. Поэтому
и Трость и Дуб говорят у Д м и т р и е в а одним и тем ж е языком, который
п р е д с т а в л я е т собой смесь книжных и разговорных оборотов и конструк­
53
ций * . Напротив, у Крылова в а ж н а я , величественная экспрессия речи
Дуба, н а ч и н а ю щ е й с я в тонах интимного бытового разговора и лишь
постепенно — при обращении к себе — приобретающей напряженную
книжно-риторическую окраску, противопоставлена простой, близкой к оби­
ходному просторечию, живописной и трогательной речи Тростинки.
Сопоставление строя этих речей у Д м и т р и е в а и Крылова может
л и ш ь подтвердить и углубить эти общие наблюдения. У И . И. Дмитриева
д а ж е р а з г о в о р н ы е ф р а з ы носят отпечаток отвлеченности и лишены инди­
видуальной характеристики:
Жалею, тросточка, об участи твоей!
Я чаю, для тебя тяжел и воробей. . .

Ср. у Крылова:
«Поистине роптать ты вправе на природу»,
Сказал он: «воробей, и тот тебе тяжел*.
П о к а з а т е л ь н ы печатные и рукописные варианты:
Куда тебя обидела природа!
(Он начал) ведь тебе овсянка уж тяжка.
Поистине пенять ты можешь на природу. ..
Сказал он ей: Снигирь и тот тебе тяжел.
У Дмитриева: У Крылова:
Легчайший ветерок, едва струящий воду, Чуть мелкой рябью лишь погода
Ужасен для тебя, как буря в непогоду, Подернет по воде слегка,
И гнет тебя к земли. Нагнешься так ты сиротливо! . .
Не так, как я [. . .]
(Моск. зритель, 1806. 1. 73)

В этой ф р а з е отвлеченно-книжный стиль в ы р а ж е н и я у И . И. Дмитриева

особенно остро выступает при сопоставлении его с устно-бытовой фразео­
логией крыловского сказа. Слово погода употреблено здесь в севернорус­
ском значении ( н е п о г о д а ) . Оно затем устраняется Крыловым, но не сразу:
В легкую погоду,
Едва от ветерка начнет вода рябеть,
Нагнешься [. . .]
* * *
И в легкую погоду,
Едва вода начнет рябить,
Ты так нагнешься [. ..]

235
Сумароков А. П. Притчи. СПб., 1762. Ч. 1. С. 1 2 - 1 3 .

lib.pushkinskijdom.ru
 136 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Едва лишь легкой рябью воду

Подернет ветер в непогоду,
Нагнешься ты так сиротливо!

И наконец, в окончательной редакции:

Чуть легкий ветерок подернет рябью воду,
Ты зашатаешься, начнешь слабеть
И так нагнешься сиротливо,
Что жалко на тебя смотреть.
Ср. у А. П. С у м а р о к о в а представление действий ветра в о б р а з е чело­
5 4
века: *
[.. .] а ты, лишь только тронет
Зефир поверхность вод,
Нагнешься до земли; когда ж разинет рот
Ветр сильный на тебя, лишь губы он посунет
И хоть немножко дунет:
2Эб
Падешь и ляжешь ты. . .

И з всего остального м а т е р и а л а речи Дуба м о ж н о ограничиться лишь

некоторыми сопоставлениями:
У Дмитриева: У Крылова:
[. . .] и вдали [.. .] наравне с Кавказом, горделиво
237 238
Не только Фебовы лучи пересекаю , Не только солнца я препятствую лучам ,
Но даже бурный вихрь и громы Стою и тверд, и прям [. . .]
презираю [. . .] Тебе все бурей, — мне все кажется зефиром.
239
Все для меня Зефир, тебе ж все Аквилон . Хотя б уж ты в окружности росла,
Блаженна б ты была, когда б росла со мною: Густою тению ветвей моих
Под тению моей густою
240
Ты б не страшилась бурь , но рок тебе покрытой [. ..]
судил Но вам в удел природа отвела
241
Расти, на место злачна дола, Брега бурливого Эолова в л а д е н ь я .
На топких берегах владычества Эола.

236
Там же. С. 12.
237
В сборнике «И мои безделки»:
Не только солнечны лучи пересекаю. . .
238
В тексте «Московского зрителя»:
Долинам целым здесь я солнце заслоняю.
В издании басен 1811 г.:
От солнца целые долины заслоняю.
В рукописях: И солнце заслоняю
Я, возносясь главой до туч. . .
Не только солнечный остановляю луч. . .
2 3 9
В тексте «Московского зрителя»:
И посмеваюся порывам злейших бурь.
В рукописях:
При вихрях и грозах. . .
2 4 0
Ср. в сборнике «И мои безделки»:
Мне все Зефир, тебе ж, тебе все Аквилон.
(С. 250)
2 4 1
В тексте «Московского зрителя»:
Но вас природа разнесла
По влажным берегам Эолова владенья. . .

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 137

Таким о б р а з о м , хотя Крыловым употреблен архаически-славянский

глагол посмеиваться, признанный церковным у ж е в академическом сло­
варе 1847 г., но в я з ы к е Крылова к н и ж н а я ф р а з е о л о г и я о ж и в л е н а и рас­
цвечена то ж и в ы м разговорным синтаксическим оборотом («хоть бы
уж ты. . . » ) , то порядком слов, то устно-бытовым идиоматизмом («в удел
природа отвела»), то ярким национальным образом («наравне с К а в к а з о м ,
горделиво»).
Д л я х а р а к т е р и с т и к и методов художественной обработки живой раз­
говорной речи в диалогическом стиле Крылова показательна т а к а я п а р а л ­
лель с И . И. Д м и т р и е в ы м (из ответа Тростинки):
У Дмитриева: у Крылова:
Ты очень жалостлив, Трость Дубу отвечала: «Ты очень жалостлив», сказала Трость
Но право, о себе еще я не вздыхала, в ответ;
Да не о чем и воздыхать: «Однако не крушись: мне столько худа нет.
Мне ветры менее, чем для тебя опасны. Не за себя я вихрей опасаюсь:
Хоть я и гнусь, но не ломаюсь:
Так бури мало мне вредят;
Едва ль не более тебе оне грозят\

П р и сопоставлении басни «Старик и трое молодых» у Дмитриева и

К р ы л о в а ч р е з в ы ч а й н о ярко выступает не только индивидуальное различие
их стилей, но и разное понимание этими писателями общенациональной
языковой нормы, особенно в сфере словесно-художественного в ы р а ж е н и я .
И . И. Д м и т р и е в демонстрирует новые принципы построения д р а м а т и ­
55
ческого д и а л о г а — лаконического * и экспрессивно выразительного,
в ы д е р ж а н н о г о в тонах светского приличия и тонкой иронии. Р а з г о в о р н а я
струя речи легко п р е в р а щ а е т с я в книжный стиль, ассимилируясь с ним.
Срывов в просторечье нет. Усиление д р а м а т и з а ц и и дает себя знать и в та­
ких исправлениях начальных стихов басни.
В сборнике «И мои безделки» (с. 208): В «Стихотворениях И. И. Дмитриева» (1823,
с. 142):
Однажды старичок над заступом потел; Старик, лет в семьдесят, рыл яму и кряхтел:
Рыл яму — деревцо садить хотел. Добро бы строить, нет\ садить еще хотел!

И д а л е е идут иронические реплики трех молодцов:

«Какую же охоту
На старости бог дал!»
Один из них сказал.
Другой прибавил: «Что ж? Еще не опоздал:
Ковчег и большего терпенья стоил Ною».
«Смешен ты, дедушка, с надеждою пустою!
Промолвил третий старику:
Довольно, кажется, ты пожил на веку;
Когда ж тебе дождаться,
Под тению твоей рябинки прохлаждаться,
Ровесникам твоим и настоящий час
Неверен:
А завтрем льстить себя оставь уже ты нас».

В рукописях:
Но вам как на беду природа отвела
Брега Эолова владения бурлива.

lib.pushkinskijdom.ru
138 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Л ю б о п ы т н ы стилистические изменения в последней реплике по сравне­

нию с п е р в о н а ч а л ь н о й редакцией, в которой было:
Когда ж тебе дождаться
Под тенью деревца в июле прохлаждаться?
Ровесникам твоим и настоящий час
Весьма, весьма неверен!
[И мои безделки, 209)

З д е с ь , с одной стороны, устраняется о ф и ц и а л ь н о - к н и ж н о е весьма,

весьма (ср. в «Модной жене»: «Весьма, весьма ж е л а ю » , и позднее: От всей
души ж е л а ю » ) , а с другой — з а м е н а деревца рябинкой усиливает бытовую
характеристичность в ы р а ж е н и я .
И после холодно-иронической авторской сентенции:
Совет довольно здрав, довольно и умерен
Для мудреца в шестнадцать лет! —

звучит элегическая ария с т а р и к а . В ней мало разговорно-бытовых речевых

элементов:
Работа же моя
Не мне, так детям пригодится.

Есть книжные сентенции:

Чувствительна душа и вчуже веселится.

О с н о в н а я ж е часть речи старика о б н а р у ж и в а е т сильное влияние

л и т е р а т у р н о - к н и ж н о г о элегического стиля с его сентиментальной ф р а з е о ­
логией, носящей яркий отпечаток поэтики к л а с с и ц и з м а :
И Парка бледная равно
Взирает на теченье наше.
От Провидения нам ведать не дано,
Кому из нас оно судило
Последнему взглянуть на дневное светило. . .
Быть может, ах! и то, что ваш безумец хилой
Застанет месяца восход
Над вашей розами усыпанной. . . могилой.

В басне К р ы л о в а сохраняется тот ж е стиль морального р а с с у ж д е н и я .

Но в него внесены ж и в ы е краски национально-бытовой речи. Иронический
тон, п р о н и з ы в а ю щ и й и повествование и з а м е ч а н и я молодых людей в басне
И. И. Д м и т р и е в а , у Крылова ослаблен до предела, почти вовсе уст­
ранен.
Неужли будешь ты второй Мафусаил?

З а т о о б р а з ы и в ы р а ж е н и я устно-бытовой речи, ее р а з н о о б р а з н ы е
экспрессивные оттенки, иногда ее интимный тон — все это чрезвычайно
ярко выступает в крыловской басне и придает ей н а ц и о н а л ь н у ю х а р а к т е р ­
ность. С а м ы е книжные обороты приобретают здесь н а ц и о н а л ь н ы й русский
колорит.
Оставь, старинушка, свои работы:
Тебе ли затевать толь дальние расчеты?
Едва ли для тебя текущий верен час?
Такие замыслы простительны для нас [. . .]

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева ¡39

В речи с т а р и к а :
Издетства я к трудам привык [.. .]
Да можно ль и за то ручаться наперед,
Кто здесь из нас кого переживет? [. ..]
Кто знает: может быть, что ваш и ближе час,
И что сыра земля покроет прежде вас.

Это основное различие стиля И. И. Д м и т р и е в а и стиля И. А. Крылова

ярко с к а з ы в а е т с я и в приемах и з о б р а ж е н и я гибели молодых людей: и тут
а б с т р а к т н о - л и т е р а т у р н ы й , насыщенный книжными элементами и условной
ф р а з е о л о г и е й к л а с с и ц и з м а стиль изложения И. И. Д м и т р и е в а противо­
стоит х у д о ж е с т в е н н о расцвеченному национально-бытовыми красками,
реальными жизненными о б р а з а м и , лукавой иронией и тонкими контра­
56
стами экспрессивного освещения стилю Крылова * .
Старик предчувствовал: один, прельстясь Как им сказал Старик, так после то и было.
песком — Один из них в торги пошел на кораблях;
Конечно, золотым — уснул на дне морском; Надеждой счастие сперва ему польстило;
Другой под миртами исчез в цветущи лета; Но бурею корабль разбило;
А третий — дворянин, за честь к отмщенью Надежду и пловца — все море поглотило.
скор, Другой в чужих землях
Войдя с приятелем в театре в легкий спор, Предавшися порока власти,
За креслы, помнится. . . убит из пистолета. За роскошь, негу и за страсти
Здоровьем, а потом и жизнью заплатил,
А третий — в жаркий день холодного испил
И слег: его врачам искусным поручили,
А те его до смерти залечили.

Необходимо з а м е т и т ь т а к ж е , что И. И. Д м и т р и е в очень м а л о стилисти­

ческих поправок внес в текст этой басни на протяжении почти тридцати
лет (со времени выхода сборника «И мои безделки» в 1795 г. до послед­
него п р и ж и з н е н н о г о издания «Стихотворений И. И. Д м и т р и е в а » в 1823 г . ) .
М е ж д у тем И. А. Крылов на протяжении д в а д ц а т и лет (от текста «Москов­
ского з р и т е л я » , 1806, ч. II, до и з д а н и я басен Крылова в 1825 г.) не раз
2 4 2
подвергал п е р е р а б о т к е язык своей басни «Старик и трое молодых» .
Особенно интересны д л я историка русского литературного я з ы к а такие
изменения:
Пускай бы строиться — да как садить в те Уж пусть бы строиться: да как садить в те
лета, лета,
Когда уже нога занесена из света.} Когда уж смотришь вон из света?
(Моск. зритель, 1806, 11, 70) (По изд. 1825 г.)

Три взрослых молодца из ближнего Три взрослых юноши соседских рассуждали.

соседства [. . .]

Ср. другие ранние в а р и а н т ы :

И замыслы свои, держась рассудка Так говорили три соседних молодца [...]
правил [. . .] Смеялись три ему соседних, молодца.
Такие замыслы простительны для нас:
К трудам от мягких я ногтей моих привык. Из детства я к трудам привык;

2 4 2
Ср.: Кеневич В. Ф. Библиографические и исторические примечания к басням Крылова.
С. 13—18; см. также: Крылов И. А. Поли. собр. соч. М., 1946. Т. 3. С. 72—74, 438—439.

lib.pushkinskijdom.ru
140 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

2 4 3
Но часто не себе я только в век свой сеял, А если от того, что делать начинаю
Не одного себя я в жизнь мою лелеял; Не мне лишь одному я пользы ожидаю;
И труд тот был всегда по сердцу моему, То, признаюсь,
За труд такой еще охотнее берусь.
Где видел пользу я не мне лишь одному [.. .] Кто добр, не все лишь для себя трудится.
Да лъзя ли и за то ручаться наперед [...] Да можно ль и за то ручаться наперед [. ..]
Иль на пригожство лиц [. ..] Или на прелесть лиц [. . .]
Не смейтеся! . . а может быть, Кто знает: может быть, что ваш и ближе час,
Вам прежде моего лежать в земной И что сыра земля покроет прежде вас.
утробе\ ..
И может быть на вашем сидя гробе,
Придется несколько зарей мне проводить.
Как напрорек старик, так точно после Как им сказал старик, так после то и
было [.. .] было [. ..]
А третий в жаркий день холодного испил А третий — в жаркий день холодного испил,
И занемог; быть может, жив бы был, И слег: его врачам искусным поручили,
Но добрый врач его поторопил А те его до смерти залечили.
Последнею природе данью.
И з этих сопоставлений видно, как Крылов преодолевал в л а с т ь языко­
вой т р а д и ц и и XVIII в., как его стиль все г л у б ж е и острее уходил своими
корнями в сокровищницу живой общенародной русской речи, как пере­
п л а в л я л и с ь в новом стилистическом синтезе элементы всех трех шти­
лей XVIII в.
Ясно, что И. И. Д м и т р и е в ищет о б щ е н а ц и о н а л ь н у ю норму русского
л и т е р а т у р н о г о я з ы к а в пределах старой л и т е р а т у р н о - я з ы к о в о й системы.
Он стремится к ограничению и п р е о б р а з о в а н и ю этой старой системы,
к более с л о ж н о м у и тонкому смешению отобранных элементов высокого
и простого слова с «нейтральным», средним слоем л и т е р а т у р н о г о я з ы к а .
Крылов, не о т р и ц а я большой роли л и т е р а т у р н о - я з ы к о в о г о наследства,
все ж е о т к а з ы в а е т с я от ориентации на средний слог л и т е р а т у р ы XVIII в.
Он стремится к интенсивному художественному использованию всего
общерусского инвентаря простой народной речи. Вместе с тем он свобод­
нее, чем И. И. Д м и т р и е в , относится к разным ф о р м а м высокого и среднего
слога и широко ими пользуется в зависимости от темы и цели изложения,
демонстрируя беспредельные возможности нового художественного син­
теза всех жизнеспособных элементов русской речи.
В стиле басен на тему « Д в а голубя» р а з л и ч и е художественных методов
И. И. Д м и т р и е в а и И . А. К р ы л о в а , а т а к ж е различие их понимания состава,
нормы и семантических свойств русского л и т е р а т у р н о г о я з ы к а проявилось
особенно глубоко и резко. Интимно-бытовой, овеянный экспрессией
участия и сочувствия, близкий к разговорному я з ы к у тон с к а з а обеих
басен о б я з ы в а л и того и другого а в т о р а раскрыть свое отношение к во­
просу о степени и х а р а к т е р е использования форм и элементов живой
народной речи в стиле художественного п о в е с т в о в а н и я , о принципах
и приемах их спайки с традиционными л и т е р а т у р н о - к н и ж н ы м и оборотами.
И. И . Д м и т р и е в и в этом случае о б н а р у ж и л строгую разборчивость
в оценке и употреблении народных в ы р а ж е н и й и п р и в я з а н н о с т ь к опре­
д е л и в ш и м с я нормам среднего элегического стиля. Крылов ж е , проникая
в недра устной русской речи, искусно пользуясь ее к р а с к а м и и живопис­
ными ф о р м а м и , р а з н о о б р а з н о сочетая ее элементы с разностильными
2 4 3
Ср. в печатных вариантах:
А если от трудов, которы начинаю.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 141

конструкциями и лексико-фразеологическими оборотами старой литера­

турно-языковой системы, создает новый сплав всех этих стихий, глубоко
народный и соответствующий лингвистическим вкусам самых различных
слоев русского о б щ е с т в а (и п р е ж д е всего слоев д е м о к р а т и ч е с к и х ) . Д о с т а ­
точно сопоставить следующие синонимические параллели из я з ы к а басен
2 4 4
И. И. Д м и т р и е в а и И . А. К р ы л о в а « Д в а голубя» :
Два Голубя друзьями были, Два голубя, как два родные брата жили,
Издавна вместе жили Друг без друга они не ели и не пили;
И кушали и пили. Где видишь одного, другой уж верно, там;
(Стихотворения И. И. Дмитриева, 1823, с. 82) И радость, и печаль, все было пополам [. . .]
Он вздрогнул, прослезился, «Куда ты?» говорит сквозь слез ему другой;
И к другу возопил: «Что пользы по свету таскаться?
«Помилуй, братец, чем меня ты поразил? Иль с другом хочешь ты расстаться?
Легко ль в разлуке быть? . . тебе легко, Бессовестный! [. . .]
жестокой?
Я знаю; ах! а мне. . . я с горести глубокой,
И дня не проживу. . .
[. . .] Хоть до Зефиров ты, голубчик, погоди\ Хоть подожди весны лететь в такую
Теперь лишь Ворон прокричал, даль [. . .]
И без сомнения — страшуся я безмерно\ Да, чу\ и ворон прокричал:
Какой-нибудь из птиц напасть он предвещал, Ведь это, верно, к худу.
А сердце в горести и пуще имоверноХ Останься дома, милый мой! [. ..]
Когда расстанусь я с тобой, А я так без тебя совсем осиротею.
То будет каждый день мне угрожать бедой: Силки, да коршуны, да громы только мне
То Ястребом лихим, то лютыми стрелками, Казаться будут и во сне;
То Коршунами, то силками — Все стану над тобой бояться я
Все злое сердце мне на память несчастья» [. . .]
приведет» [. . .]
Безумцам умна речь, как в ручейке вода: Растрогала речь эта Голубка;
Журчит, и мимо протекает. Жаль братца, да лететь охота велика:
Затейник слушает, вздыхает, Она и рассуждать, и чувствовать
А все-таки лететь желает [. . .] мешает [. . .]
А ты, дружочек мой, « 7 м , слушая меня, представишь все так
Наслушаясь меня, так сведущ будешь живо,
к лету, Как будто б сам летал ты по свету со мной*.
Как будто бы и сам гулял по белу свету. Тут — делать нечего — друзья
При сих словах поцеловались,
2 4 5
На место всех у в ы! и а х ! Простились и расстались [. . .]
Друзья взглянулись, поклевались, [. ..] летит и видит он;
Вздохнули и расстались [. . .] В заглушьи подлеском рассыпана пшеничка.
Летит, и видит свысока Спустился — в сети тут попалась наша
Рассыпано пшено, а возле — Голубка; птичка!
Садится, и в минуту

244
Крылов И. А. Поли. собр. соч. М., 1946. Т. 3. С. 25 и 413.
2 4 5
Интересно сопоставить описание грозы у Крылова и у Дмитриева, прибегнувшего
и в этом случае к «аристократическому» образу:
У Дмитриева: У Крылова:
Но вдруг покрылось небо мглою Вдруг встречу дождь и гром. . .
И прямо страннику в глаза (народн. встречу — на встречу)
Из тучи ливный дождь, град, вихрь,
сказать вам словом,
Со всею свитою, как водится, гроза!

lib.pushkinskijdom.ru
142 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Запутался в сети; но сеть была худа, Беды со всех сторон!

Так он против нее носком вооружился;
То им, то ножкою тянув, тянув, пробился
Из сети без вреда,
С утратой перьев лишь. Но это ли беда?
К усугубленью страха,
Явился вдруг Сокол [.. .]
И так, благодаря стечению воров,
Наш путник Соколу в добычу не достался.
[. . .] потом в него мальчишка —
Знать голубиный был и в том еще умишка —
2 4 6
Для шутки камешек лукнул
И так его зашиб, что чуть он отдохнул.
Трепещется он, рвется, бьется;
По счастью, сеть стара: кой-как ее порвал,
Лишь ножку вывихнул, да крылышко помял!
Но не до них: он прочь без памяти несется.
Вот, пуще той беды, беда над головой!
Отколь ни взялся ястреб злой [. . .]
И хищник хищнику достался на обед.
Меж тем наш голубь милой,
Вниз камнем ринувшись, прижался под
плетнем [. . .]
Ребенок, черепком наметя в Голубка, —
Сей возраст жалости не знает,
Швырнул и раскроил висок у бедняка.

Ср. в и з д а н и я х басен К р ы л о в а 1809 и 1811 гг.:

Мальчишка в близости резвился:
Набравши камушков, он в цель метать учился
И, чтоб узнать, верна ль рука,
Хвать камнем в голубка,
2 4 7
Как срезал с ног он бедняка .

В н и к а я в эти стилистические п а р а л л е л и , н е л ь з я не з а м е т и т ь , что стиль

К р ы л о в а о т р а ж а е т — по с р а в н е н и ю со стилем Д м и т р и е в а — новый этап
р а з в и т и я русского л и т е р а т у р н о г о я з ы к а , г о р а з д о более б л и з к и й к нам.
Ср. н е в ы р а з и т е л ь н ы е и у с т а р е л ы е ф о р м ы р а з г о в о р н о й речи в я з ы к е
Дмитриева:
Легко ль в разлуке быть? . . тебе легко, жестокой!
Я знаю; ах! а мне [. . .]

А сердце в горести и пуще имоверно\

Наслушаясь меня, так сведущ будешь к лету [. . .]

Стиль К р ы л о в а у п р а в л я е т с я более д е м о к р а т и ч е с к и м и н о р м а м и эсте­

тического я з ы к о в о г о вкуса, не т о л ь к о родственными н а м , н а ш е й эпохе,
но как бы о т р а ж а ю щ и м и и н д и в и д у а л ь н о е с в о е о б р а з и е о б щ е р у с с к о г о
н а ц и о н а л ь н о г о с л о в е с н о - х у д о ж е с т в е н н о г о м и р о в о с п р и я т и я (ср. в р а з г о ­
ворно-диалогической речи:
Что пользы по свету таскаться?
Иль с другом хочешь ты расстаться?
Бессовестный! [. . . ]
Я буду говорить: ах, где-то братец мой?
Здоров ли, сыт ли он, укрыт ли от ненастья? — и т. п.).

Пукнуть — областное севернорусское и поволжское слово. Проф. Е. Ф. Будде в своем

«Очерке истории современного литературного языка (XVII—XIX вв.)» так писал о слове
лукать в языке И. И. Дмитриева: «У Дмитриева, в басне „Совесть" мы находим следующее
выражение: ,,И начал в них л у к а т ь", хотя с одинаковым успехом Дмитриев мог здесь
употребить слова „бросать" вместо „лукать" (говорится про бросание каменьев в воро­
бышков). И. И. Дмитриев родился в Симбирске и до 14 лет провел на востоке России,
в Симбирске и Казани, где известно это слово: его мы находим в восточном Поволжье,
в Вятской губернии, Оренбургской губернии и проч. (см.: Васнецова. Материалы для
словаря Вятск. губ. S. V. Даль. Словарь S. V. „лука" и друг.)» (Будде Е. Очерк истории
современного литературного языка / / Энциклопедия славянской филологии. СПб., 1908.
Вып. 12. С. 66).
См.: Кеневич В. Ф. Библиографические и исторические примечания к басням Крылова.
СПб., 1868. С. 52.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 143

В силу налета книжности и в силу экспрессивной монотонии, а т а к ж е

5 7
несколько манерной старомодности в ы р а ж е н и я * (ср. «Хоть до З е ф и р о в
ты, голубчик, погоди. . .»; «страшуся я безмерно»; «все злое сердце мне на
память приведет»; «ахти мне»; «к усугубленью страха»; «полмертвый,
полхромой» и т. п.) стиль Д м и т р и е в а представляется с точки зрения
норм современной эстетики слова однообразным, м а л о в ы р а з и т е л ь н ы м ,
2 4 8
архаичным и во многих случаях отвлеченно-шаблонным .
Ср.
Гроза утихнула, голубчик обсушился,
И в путь опять пустился.
У Крылова:
Утих помалу гром. Чуть солнце просияло,
Желанье позывать бедняжку доле стало.
Встряхнулся и летит [. . .]
Или
Но к щастью тут Орел с широкими крылами
Для встречи Сокола спустился с облаков. . .
У Крылова:
Тогда орел, с небес направя свой полет,
Ударил в ястреба всей силой —
И хищник хищнику достался на обед.

Вместе с тем для стиля Крылова характерен новый метод взаимо­

проникновения стиля авторского повествования и стиля «внутренней
речи» п е р с о н а ж е й , во многом определивший развитие реалистических
стилей русской художественной л и т е р а т у р ы XIX в. З а ч а т к и форм «не­
собственно-прямой» или «пережитой» речи м о ж н о найти и в русской
л и т е р а т у р е предшествующей эпохи. Но к а к глубокий художественно
осознанный прием этот метод построения авторского стиля стал культи­
вироваться л и ш ь с н а ч а л а XIX в., получив своеобразное и тонкое развитие
в творчестве К р ы л о в а , Ж у к о в с к о г о , Пушкина и Гоголя.
Вот о т н о с я щ и е с я сюда строки из басни Крылова « Д в а голубя»:
Растрогала речь эта Голубка:
Жаль братца, да лететь охота велика:
Она и рассуждать, и чувствовать мешает [. . .]
Вот странник наш летит; вдруг встречу дождь и гром;
Под ним, как океан, синеет степь кругом.
Где деться? К счастью, дуб сухой в глаза попался;
Кой-как угнездился, прижался
К нему наш Голубок [. . .]
Трепещется он, рвется, бьется;
По счастью, сеть стара: кой-как ее прорвал,
Лишь ножку вывихнул да крылышко помял!
Но не до них: он прочь без памяти несется.

Несомненен резкий сдвиг в системе русского литературного языка и в принципах словесно-

художественной оценки, происшедшей в русском обществе 20—30-х годов XIX в. Для той
эстетики слова, которая господствовала в самом начале XIX в. и сложилась под влиянием
так называемой карамзинской реформы, типично суждение В. А. Жуковского в статье
«О басне и баснях Крылова» (1809): «„Два голубя", басня (Крылова. — В. В.), пере­
веденная из Лафонтена, кажется нам п о ч т и столько же совершенною, как и басня Дмит­
риева того же имени: в обеих рассказ равно приятен; в последней более поэзии, краткости
и силы в слоге; зато в первой (т. е. крыловской. — В. В.), если не ошибаемся, чувства
выражены с большим простодушием» [Жуковский В. А. Поли. собр. соч. / Под ред. проф.
А. С. Архангельского. СПб., 1902. Т. 9. С. 74).

lib.pushkinskijdom.ru
144 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

Вот, пуще той беды, беда над головой]

Отколь ни взялся ястреб злой;
Не взвидел света Голубь мой!
От ястреба из сил последних машет.
Ах! силы вкоротке! совсем истощены!
Уж когти хищные над ним распущены;
Уж холодом в него с широких крыльев пашет.

Этот прием, содействующий яркой живописности и драматичности

и з о б р а ж е н и я , р а с ш и р я ю щ и й струю живой разговорной речи в составе
повествовательного стиля, смыкается в творчестве К р ы л о в а с приемом
внутренней д и а л о г и з а ц и и авторского с к а з а , у н а с л е д о в а н н ы м от карамзин-
ской школы, но получившим у Крылова яркую реалистическую выра­
зительность.
Н а п р и м е р , в басне « Д в а голубя»:
Не видели они, как время пролетело;
Бывало грустно им, а скучно не бывало.
Ну, кажется, куда б хотеть
Или от милой, иль от друга?
Нет, вздумал странствовать один из них — лететь. . .

Л ю б о п ы т н о , как наиболее передовые л и т е р а т у р н ы е деятели карам-

зинской школы, остро воспринявшие и оценившие «красоты» крыловского
стиля, например В. А. Ж у к о в с к и й , о т з ы в а л и с ь в н а ч а л е XIX в. о не­
д о с т а т к а х стиля К р ы л о в а : «Слог Крылова к а ж е т с я нам в иных местах
растянутым и слабым ( з а т о мы нигде не з а м е т и л и ни малейшей при­
нужденности в р а с с к а з е ) ; п о п а д а ю т с я погрешности против я з ы к а , выраже­
ния, противные вкусу, грубые и тем более заметные, что слог вообще
везде и легок и приятен» .
Сопоставление стиля басен Д м и т р и е в а и К р ы л о в а « Л е в и Комар»
очень существенно д л я уяснения, с одной стороны, новой системы приемов
живописного и выразительного словоупотребления и ф р а з о о б р а з о в а н и я ,
выдвинутых Крыловым, а с другой — д л я определения применяемых
им новых методов синтеза разностильных элементов. И. И. Д м и т р и е в
и в этой басне стремится к отбору слов и в ы р а ж е н и й , лишенных резкого
бытового колорита и в силу этого носящих несколько изысканный,
литературно-отвлеченный х а р а к т е р . Д а ж е элементы разговорной фра­
зеологии и разговорного синтаксиса в языке И. И. Д м и т р и е в а приобретают
этот отпечаток литературной отвлеченности. Они подвергаются своеобраз­
ной эстетической н е й т р а л и з а ц и и . Поэтому налет литературности, часто не
с ч и т а ю щ е й с я с реалистическим правдоподобием, л е ж и т на всех формах
стиля И. И. Д м и т р и е в а . Н а п р и м е р :
Прочь ты, подлейший гад, навоза порожденье]
Лев гордый Комару сказал.

Или такое отвлеченное описание:

У Льва глаз кровью налился;
Из пасти пена бьет; зубами он скрежещет,
Ревет, и все вокруг уходит и трепещет!
Когда поэтом иногда используются в ы р а ж е н и я р а з г о в о р н ы е и —
изредка — профессиональные, они приобретают оттенок иронии или

Там же. С. 77.

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева 145

шутки. Они п о д в е р г а ю т с я метафорическому переосмыслению или создают

живописную, но ч а щ е всего статическую картину. Поэтому конкретно-
бытовых глаголов вещественного наполнения, в ы р а ж а ю щ и х действия,
в языке басни И. И. Д м и т р и е в а немного по сравнению с языком крылов-
ской басни.
От Комара всеобщий страх\
Он в тысячи местах,
И в шею, и в бока, и в брюхо Льва кусает
И даже в глубь ноздри влетает.
Тогда нещастный Лев, в страданьи выше сил,
Как бешеный, вкруг чресл хвостом своим забил,
И начал грызть себя; потом. . . лишившись мочи,
Упал, и грозные навек смыкает очи.

С р а з у видно, что подбор предметных названий и д а ж е глагольных

слов в я з ы к е И. И. Д м и т р и е в а не н а п р а в л е н на воспроизведение реально-
бытовой терминологии и еще менее на ее д е т а л и з а ц и ю .
Ср. у К р ы л о в а :
[. . .] наш Комар не шутит;
То с тылу, то в глаза, то в уши Льву он трубит!
И, место высмотрев и время у луча,
Орлом на Льва спустился
250
И Льву в крестец всем жалом впился .
Ср. у Д м и т р и е в а :
Тогда нещастный Лев, в страданьи выше сил,
Как бешенный, вкруг чресл хвостом своим забил [. ..]
У Крылова:
Лев дрогнул и взмахнул хвостом на трубача.
У Дмитриева:
[. . .) потом. . . лишившись мочи,
Упал, и грозные навек смыкает очи.
У Крылова:
Рвался, метался Лев и, выбившись из сил,
О землю грянулся и миру запросил.

Именно в связи с этим новым крыловским принципом художественно-

реалистического о т р а ж е н и я жизни, требующим широкого использования
самых р а з н о о б р а з н ы х элементов живой народной речи, н а л а г а ю щ и м на
писателя о б я з а н н о с т ь вовлекать в стиль поэтического и з о б р а ж е н и я всю
бытовую терминологию, все детали обозначений, характеристичные для
обиходного, жизненного языка, находится та с а м а я мнимая растяну­
тость крыловского и з л о ж е н и я , которая Ж у к о в с к о м у к а з а л а с ь недостатком
слога К р ы л о в а по сравнению с обобщенной краткостью Дмитриевского
стиля.
Ср. у Д м и т р и е в а :
Встряхнулся, полетел, и в шею Льву впился:
У Льва глаз кровью налился;
Из пасти пена бьет; зубами он скрежещет,
Ревет, и все вокруг уходит и трепещет!
От Комара всеобщий страх!
Он в тысячи местах,
250
Крылов И. И. Поли. собр. соч. М., 1946. Т. 3. С. 66.

lib.pushkinskijdom.ru
146 Из наблюдений над языком и стилем И. И. Дмитриева

И в шею, и в бока, и в брюхо Льва кусает

И даже в глубь ноздри влетает!
Тогда несчастный Лев, в страданьи выше сил,
Как бешеный, вкруг чресл хвостом своим забил
И начал грызть себя [. . .]
У Крылова:
И, место высмотрев и время улуча,
Орлом на Льва спустился,
И Льву в крестец всем жалом впился.
Увертлив наш Комар, да он же и не трусит!
Льву сел на самый лоб и Львину кровь сосет.
Лев голову крутит, Лев гривою трясет;
Но наш герой свое несет:
То в нос забьется Льву, то в ухо Льва укусит.
Вздурился Лев,
Престрашный поднял рев,
Скрежещет в ярости зубами
И Землю он дерет когтями.

Л ю б о п ы т н о , что двум Дмитриевским строчкам:

Ревет, и все вокруг уходит и трепещет.
От Комара всеобщий страх! —
соответствуют следующие шесть крыловских стихов — очень сложного
стилистического с о с т а в а и р а з н о о б р а з н о й экспрессивной о к р а с к и :
От рыка грозного окружный лес дрожит.
Страх обнял всех зверей; все кроется, бежит;
Отколь у всех взялися ноги,
Как будто бы пришел потоп или пожар!
И кто ж? Комар
Наделал столько всем тревоги!

Ср. т а к ж е у Д м и т р и е в а :
Крылатый богатырь тут пуще зажужжал,
И всюду разглашать о подвигах помчался.

У К р ы л о в а — острое сцепление разнородных и разностильных ф р а з

и о б р а з о в , осложненных тонкими нюансами з в у к о в о г о воспроизведения
победной песни к о м а р а :
Насытил злость Комар; Льва жалует он миром:
ч

Из Ахиллеса вдруг становится Омиром,

И сам
Летит трубить свою победу по лесам.

Новые методы повествования и и з о б р а ж е н и я , о п и р а ю щ и е с я на семан­

тику реально-бытового я з ы к а с его разными стилями, то приближаю­
щимися к книжной речи, то у х о д я щ и м и в глубь устной народной речи,
были с в я з а н ы с приемом д р а м а т и ч е с к о г о воспроизведения действия,
ф а к т а , предмета в их жизненной динамике, в их с в я з я х с другими
явлениями и в е щ а м и . Поэтому широко известные и употребительные
в ы р а ж е н и я р а з н ы х стилей и ж а н р о в книжного и разговорного языка,
независимо от их принадлежности к системе среднего слога, вовле­
каются Крыловым в стиль басни, в язык художественной литературы и
р а с п о л а г а ю т с я в пределах одного и того ж е произведения в таких ком/

lib.pushkinskijdom.ru
 Из наблюдений над язиком и стилем И. И. Дмитриева 147

бинациях и сочетаниях, которые были не свойственны стилям класси­

цизма. В той ж е басне Крылова « Л е в и Комар» рядом с живописными
и экспрессивными в ы р а ж е н и я м и обиходного я з ы к а , как бы непосред­
ственно о т р а ж а ю щ и м и жизненные факты и явления в их единичной
конкретности, встречаются и отвлеченно-книжные и традиционно-лите­
ратурные ф р а з ы и обозначения. Например:
Сухое к комару явил презренье Лев [...)
И вызывает Льва на смертоносну брань.
Из Ахиллеса вдруг становится Омиром.

Эти новые формы в ы р а ж е н и я , р а з р а б а т ы в а е м ы е Крыловым и отчасти

у ж е подготовленные Новиковым, Р а д и щ е в ы м и Д е р ж а в и н ы м , знамено­
вали не только полное распадение системы трех стилей XVIII в., но и
отход от признания среднего стиля центральным ядром новой системы
русского л и т е р а т у р н о г о языка. Контуры и отличительные черты новой
системы русского литературного я з ы к а еще ярче и шире выступили
в творчестве Грибоедова, Пушкина, Гоголя, Белинского и Л е р м о н т о в а ,
в языке передовых деятелей художественной литературы и ж у р н а л ь н о й
прозы 20—30-х годов XIX в.
Попытка И. И. Д м и т р и е в а , шедшего вслед з а К а р а м з и н ы м , выра­
ботать о б щ е н а ц и о н а л ь н у ю норму русского литературного в ы р а ж е н и я
на основе р е ф о р м и р о в а н н о й системы среднего стиля, представляла собой
необходимый этап на пути от русского литературного я з ы к а эпохи
классицизма с его «тремя штилями» к новому русскому литературному
языку первой трети XIX в. — к языку Ж у к о в с к о г о , Крылова, Грибоедова
и Пушкина.

lib.pushkinskijdom.ru
 ЯЗЫК И СТИЛЬ БАСЕН
КРЫЛОВА

1
В с л о ж н о м и многостороннем процессе о б р а з о в а н и я новой системы
русского л и т е р а т у р н о г о я з ы к а р а з л и ч а е т с я несколько стадий. В а ж н е й ш а я
из них, п р и в е д ш а я к раскрытию о б щ е н а ц и о н а л ь н о й нормы русского
л и т е р а т у р н о г о я з ы к а и ее народных основ, теснее всего с в я з а н а с именами
К р ы л о в а , Грибоедова и П у ш к и н а .
К а к и всегда, в стихийно протекающей перегруппировке языковых
явлений, обусловленной р а з н о о б р а з н ы м и культурно-историческими и
общественно-политическими причинами, с н а ч а л а в ы д в и г а ю т с я отдельные,
передовые планы новых стилистических о б р а з о в а н и й , несущие в себе
зерно и предвестие будущего строя. В н а ч а л е XIX в. всходы новых
народных стилей русской художественной речи заметнее всего показались
в языке басен К р ы л о в а . Здесь — с н а ч а л а в узком ж а н р о в о м кругу —
наметились своеобразные принципы и возможности интенсивного — на
народной з а к в а с к е — смешения и объединения всех тех р а з н о о б р а з н ы х
стилей русской л и т е р а т у р ы , которые после ломоносовской теории и прак­
тики распределялись по трем разным л и т е р а т у р н о - я з ы к о в ы м катего­
риям — высокого, посредственного и простого с т и л я . Здесь у с т н а я народ­
н а я р у с с к а я речь с пестрой гаммой ее сословных и профессиональных
тональностей и я з ы к ф о л ь к л о р а с его богатой художественной тради­
цией и испытанной веками мудростью широким потоком прорвались
в стили русской книжной литературы и, о б р а з о в а в с ними новые сплавы,
новые а м а л ь г а м ы , п о к а з а л и свою чудодейственную силу в о б р а з ц а х
нового русского л и т е р а т у р н о г о я з ы к а .
Басни Крылова у ж е современниками были восприняты как «непод­
дельно русские и смыслом и в ы р а ж е н и е м » , как «в высшей степени
русские». В них всем почувствовался «дух русского н а р о д а , сгиб его
1
ума, с к л а д его речи» . « Д а ж е и в переводах, и п о д р а ж а н и я х Крылов
2
умел остаться русским» .
По словам В. Г. Белинского, Крылов своими баснями «вполне выразил
целую сторону русского национального д у х а . . . И все это в ы р а ж е н о
в таких оригинально-русских, не передаваемых ни на какой язык в мире
о б р а з а х и оборотах; все это представляет собою такое неисчерпаемое
богатство идиомов, руссизмов, с о с т а в л я ю щ и х народную физиономию
языка, его оригинальные средства и самобытное, самородное богатство, —
3
что сам Пушкин не полон без Крылова в этом отношении» .
Были особые причины, приведшие к тому, что именно в б а с н я х Крылова
острее, ярче и полнее всего выступили черты нового национально-
русского словесно-художественного стиля.
Стиль русской басни р а з в и в а л с я в тесной связи с историей русской
пословицы и поговорки. Б а с н я и з н а ч а л ь н о относилась к с ф е р е простого
народного слога. «Пиитика басен» больше всего д о п у с к а л а вольностей,

1
Греч Н. И. Чтения о русском языке. СПб., 1840. Ч. 2. С. 301.
2
Белинский В. Г. Соч. М., 1884. Т. И. С. 113*.
3 2
Отечественные записки. 1840. № 5 . С. 5 *.
lib.pushkinskijdom.ru
 Язык и стиль басен Крылова 149

чему способствовал и утвердившийся в ней вольный стих, близкий к раз­

3 4
говорной речи * . Вместе с тем «басня требует поэзии ума» .
Р у с с к а я б а с н я с т а л а живым откликом бытовой повседневности с ее
грубоватым языком, с ее разнообразными голосами. Она т р е б о в а л а
естественности мыслей и и з о б р а ж е н и я . Стремясь быть в ы р а ж е н и е м
народного д у х а и с б л и ж а я с ь с фольклором, она в то ж е время р а с п о л а г а л а
всем а р с е н а л о м в ы р а з и т е л ь н ы х средств поэтического стихотворного я з ы к а .
В ее пределах могло острее всего осуществляться слияние устной народ­
ной речи и народной поэзии с достижениями литературно-языковой
культуры.
М е ж д у тем с о д е р ж а н и е многих басен было международным, интер­
национальным.
Ж а н р басни был о с в я щ е н авторитетами Эзопа, Федра, Л а ф о н т е н а .
Мотивы многих русских басен, их ф а б у л ы повторяются из века в век,
передаются от одного писателя к другому. Но формы изложения одной
и той ж е темы изменчивы и разнородны. «Главное в басне р а с с к а з . . .»
Он «должен быть создан поэтом; он составляет его х а р а к т е р , силу и
5
славу. Р а с с к а з в басне, к а к слог в прозе» .
Б а с н я с т а л а творческой л а б о р а т о р и е й , в которой оттачивалось свое­
образие и н д и в и д у а л ь н о г о стиля и испытывались свойства русского
6 7
языка *. Д л я басни я з ы к и слог — «дело великое, если не главное» *.
Вот почему именно в истории басенного языка нагляднее и ярче всего
обозначилось многообразие методов смешения и слияния литературных
стилей с поэзией ж и в о й народной речи. В истории басни, как в мини­
атюре, о т р а ж а е т с я история простого и среднего стилей русского лите­
ратурного я з ы к а XVIII и н а ч а л а XIX в. и их роль в создании новой
системы о б щ е р у с с к о г о национального я з ы к а .
Вот и л л ю с т р а ц и я . И з сочинений В. К. Тредиаковского «Несколько
Эзоповских басенок для опыта гексаметрами иамбическим и хореическим
составленных» извлечем басенку XIV «Волк и ж у р а в л ь » :
Подавился костью острою волк в некий день,
Так что не был в силе ни завыть, да стал весь в пень.
Для того вот журавля нанял он ценою,
Чтоб из горла ту извлечь носа долготою;
А журавль способно службу ту и сослужил:
И уж за работу платы он себе просил.
Улыбаясь волк тогда с скрежетом зубами,
Журавлю так отвечал грубыми словами:
Иль тебе та плата кажется, мой друг, мала,
6
Что из волчья зева голова твоя цела?

Л е г к о з а м е т и т ь , что в языке этой басенки господствуют разговорно-

бытовые русские слова и в ы р а ж е н и я : «быть в силе», «стать в пень»,
«сослужить с л у ж б у » , «просить платы» (за работу) и т. п. Встречаются
лишь три-четыре с л а в я н и з м а — и то у ж е сросшихся в XVIII в. с устной
речью: в некий день, извлечь, долгота, скрежет. Но ощутительна вялость
живой разговорной экспрессии, отсутствие свободной игры художественно-
эмоциональных красок. З а м е т н а искусственность стихотворного синтак­
сиса, с к а з ы в а ю щ а я с я и в расстановке слов и связи синтагм. Н а п р и м е р ,

4 4
Северные цветы на 1831 г. СПб., 1830. С. 37 *.
5 5
Грен Н. И. Указ. соч. Ч. 2. С. 281 *.
6
Тредиаковский В. Сочинения и переводы как стихами, так и прозою. СПб., 1752. Т. 1.
С. 196—197.

lib.pushkinskijdom.ru
150 Язык и стиль басен Крылова

« У л ы б а я с ь волк тогда с скрежетом з у б а м и » или « Д л я того вот ж у р а в л я

н а н я л он ценою, чтоб из горла ту извлечь носа долготою».
Не надо д у м а т ь , что эволюция простого с т и л я в пределах одного
и того ж е ж а н р а в XVIII в. с о с т о я л а в прямолинейном расширении устной
народной или разговорно-речевой его базы. И з в е с т н ы е щ е басни на ту же
тему А. П. С у м а р о к о в а (кн. VII, притча X X I ) , гр. Хвостова (кн. II,
б а с н я X I I I ) и А. Е. И з м а й л о в а . Б а с н я А. Е. И з м а й л о в а , при большей
свободе и р а з г о в о р н о й непринужденности синтаксического строя, носит
более глубокий отпечаток литературной книжности в области фразеологии:
Волк костью как-то подавился,
Не мудрено: всегда есть торопился;
Кость стала в горле у него.
Прожора захрипел, стеснилось в нем дыханье.
Ну, словом, смерть пришла его,
И он хотел в грехах при несть уж покаянье.
По счастию, Журавль тут мимо проходил,
Страдалец перед ним пасть жалобно разинул,
Журавль в нее свой нос предлинный опустил
И кость удачно вынул.
Волк вспрыгнул с радости, избавясь от беды.
— «А что ж мне за труды?»
Спросил носатый врач. — «Ах, ты, неблагодарный, —
Волк с сердцем отвечал: — да как просить ты смел?
Смотри, какой нахальный!
7
Благодари за то, что нос остался цел» .

В языке басни И з м а й л о в а больше стилистического р а з н о о б р а з и я .

З д е с ь и такие бессоюзные устно-бытовые сочетания синтагм, как:
Не мудрено: всегда есть торопился —

и т а к и е присоединительные о б о б щ е н и я , к а к :
Ну, словом, смерть пришла его.

В языке И з м а й л о в а экспрессивнее, в ы р а з и т е л ь н е е и б л и ж е к быту

ф о р м ы диалогической речи. О б щ и й синтаксический строй стихотворения
проще и однообразнее. Почти отсутствуют союзные сцепления предложе­
ний, кроме соединений посредством союза и и в реплике в о л к а — один раз
с союзом что:
Благодари за то, что нос остался цел.

Но з а т о значительнее примесь книжных в ы р а ж е н и й : «стеснилось в нем

д ы х а н ь е » , «он хотел в грехах принесть у ж п о к а я н ь е » , «страдалец» и
некоторые другие.
Совсем иные принципы отбора народных в ы р а ж е н и й , иные формы
сочетания разговорно-речевых элементов с литературно-поэтическим
стилем о б н а р у ж и в а ю т с я в я з ы к е басни К р ы л о в а «Волк и Ж у р а в л ь » :
Что волки жадны, всякий знает:
Волк, евши, никогда
Костей не разбирает.
За то на одного из них пришла беда:
Он костью чуть не подавился.

7
Измайлов А. Б. Соч. СПб., 1849. Т. 1. С. 16.

lib.pushkinskijdom.ru
 Язык и стиль басен Крылова 151

Не может Волк ни охнуть, ни вздохнуть;

Пришло хоть ноги протянуть!
По счастью, близко тут Журавль случился.
Вот кой-как знаками стал Волк его манить
И просит горю пособить.
Журавль свой нос по шею
Засунул к волку в пасть и с трудностью большею
Кость вытащил и стал за труд просить.
«Ты шутишь! — зверь вскричал коварный. —
Тебе за труд? Ах ты, неблагодарный!
А это ничего, что свой ты долгий нос
И с глупой головой из горла цел унес?
Поди ж, приятель, убирайся,
Да берегись: вперед ты мне не попадайся».

В я з ы к е крыловской басни бросается в глаза богатство и р а з н о о б р а з и е

устной народной ф р а з е о л о г и и : «пришла беда», «ни охнуть, ни вздохнуть»,
8
«пришло хоть ноги протянуть», «Близко тут. . . с л у ч и л с я » и т. п.
Экспрессия волчьей речи г о р а з д о богаче и непринужденнее. Ф р а з а
здесь с о х р а н я е т всю интонационную живость и идиоматическую эллип­
тичность разговорного в ы с к а з ы в а н и я : «Ты шутишь. . . Тебе за труд?
Ах ты, н е б л а г о д а р н ы й ! А это ничего. . .»
Д л я повествования характерны острые чередования форм прошедшего
времени совершенного вида, настоящего описательного и настоящего
изобразительного. З а м е ч а т е л ь н о употребление форм именительного
п а д е ж а единственного и множественного числа слова волк с разными
грамматическими оттенками. Эффектно стремительное сказовое начало
басни с союза что: «Что волки ж а д н ы , всякий знает».
Волки — вообще, все волки, иначе — всякий волк, и далее форма един­
ственного числа волк употребляется в том ж е неопределенно-обоб­
щенном и собирательном значении:
Волк, евши, никогда
Костей не разбирает.

Отсюда — ироническое выделение одного:

За то на одного из них пришла беда.

А д а л е е ф о р м а волк у ж е относится к одному, определенному зверю

коварному. Таким о б р а з о м , Крылов эффектно пользуется стилистическими
различиями категорий определенности и неопределенности имени сущест­
вительного в русском языке.
Вместе с тем любопытно, что Крылов как бы перекликается с Тре-
диаковским в ы р а ж е н и я м и : «долгий нос. . .»
Ср.
И с глупой головой из горла цел унес. . .
Из горла ту извлечь носа долготою. . .
Что из волчья зева голова твоя цела.

Д л я иллюстрации народной изобразительности крыловского стиля

в области употребления глаголов достаточно сопоставить две строки
у Измайлова:

8
Ср., например, в басне «Апеллес и Осленок»: «„Нет", Апеллес сказал, случаен близко

lib.pushkinskijdom.ru
Î52 Язык и стиль басен Крылова

Журавль в нее свой нос предлинный опустил

И кость удачно вынул —
и у Крылова:
Журавль свой нос по шею
Засунул к Волку в пасть и с трудностью большею
Кость вытащил.. .
Опустить нос — двусмысленное в ы р а ж е н и е , причем эта двусмыслица
не м о ж е т быть в н а с т о я щ е м контексте использована как к а л а м б у р .
Она я в л я е т с я недостатком. Засунуть нос по шею — картиннее и острее.
В ы р а ж е н и е вынуть кость р о ж д а е т ощущение мгновенной легкости, и наре­
чие удачно к а ж е т с я почти плеоназмом.
П р а в д а , сам И з м а й л о в о с т а л с я недоволен гротескным изображением
К р ы л о в а и считал его неправдоподобным. «Судя по величине волчьего
горла и ж у р а в л и н о г о носа, последний д о л ж е н был пройти гораздо
д а л е е и повредить у волка внутренность», — критиковал он стиль Кры­
9
лова .
В я з ы к е К р ы л о в а с необыкновенным блеском выступала всепобеждаю­
щ а я поэтическая сила русской народной речи. Вот е щ е пример. Басню
Л а ф о н т е н а : «La c i g a l e et la fourmi» переводили A. Сумароков, И. И. Хем-
ницер и И. А. К р ы л о в .
У С у м а р о к о в а находим:
Стреказа
В зимне время, подаянья Утоли мой алч и жажду,
Просит жалко стреказа, Разны муки я терплю,
И заплаканны глаза, Голод,
Тяжкова ее страданья, Холод.
Представляют вид. День таскаюсь, ночь не сплю».
Муравейник посещает, «В чем трудилася ты в лето!»
Люту горесть извещает, «Я скажу тебе и это:
Говорит: Я вспевала день и ночь».
— «Стражду; «Коль такое ваше племя,
Сжалься, сжалься, муравей, Так лети отсель ты прочь:
|0
Ты над бедностью моей, Поплясати время» .

Это лирическое стихотворение, близкое к среднему стилю, написанное

хореическим р а з м е р о м , о с т а в а л о с ь до Крылова в стороне от басенной тра­
диции. В нем, собственно, мало народности, д а и о т р а ж е н и я бытового
просторечия неярки.
У И. И. Хемницера р а з м е р изменяется на вольный ямб. Стиль
о б р а с т а е т бытовой ф р а з е о л о г и е й и становится прозаическим. Р а з г о в о р н а я
речь сплетается с ф о р м а м и официально-делового д и а л е к т а . Архаизмы
стихотворного я з ы к а исключены.
Все лето стрекоза в то только и жила,
Что пела;
А как зима пришла,
Так хлеба ничего в запасе не имела.
И просит муравья: помилуй, муравей,
Не дай пропасть мне в крайности моей.

9
Измайлов А. Е. Указ. соч. Т. 2. С. 655.
10
Сумароков А. Притчи. СПб., 1762. Кн. 2. С. 71.

lib.pushkinskijdom.ru
 Язык и стиль басен Крылова 153

Нет хлеба ни зерна, и как мне быть не знаю.

Не можешь ли меня хоть чем-нибудь ссудить,
Чтоб уж хоть кое-как до лета мне дожить?
А лето как придет, я право обещаю
Тебе все вдвое заплатить.
«Да как же целое ты лето
Ничем не запаслась?» — ей муравей на это. —
Так виновата в том; да что уж? не взыщи.
Я запастися все хотела,
Да лето целое пропела. —
«Пропела? — хорошо! поди ж теперь свищи» " .

В своей басне «Стрекоза и М у р а в е й » Крылов в о з в р а щ а е т с я к сума-

роковскому метру, но изменяет весь синтаксический строй и лексический
состав басни. Им ш и р о к о вводятся народнопоэтические о б р а з ы и эпитеты:
«лето красное», «чисто поле», «Нет у ж дней тех светлых боле», « З и м а
катит в г л а з а » и т. п. Они сплетаются с в ы р а ж е н и я м и разговорно-
бытового я з ы к а :
Оглянуться не успела, как.. .
И кому же в ум пойдет
На желудок петь голодный!
Но рядом стоят и книжно-поэтические образы и ф р а з ы :
Помертвело чисто п о л е . . .
Злой тоской удручена. . .

Д и а л о г м е ж д у Стрекозой и М у р а в ь е м приобретает х а р а к т е р фамиль­

ярно-бытовой беседы с тонкой игрой экспрессивных интонаций. Самый
ритм стихотворения, сочетаясь с р а з н о о б р а з н ы м и синтаксическими фор­
мами и не менее р а з н о о б р а з н ы м фразеологическим составом, становится
символически изобразительным.
И т а к , р а б о т а русского писателя н а д языком басни п р е д с т а в л я л а
собой одновременно и глубокие разведки в область сокровищ ж и в о г о
слова, и н а п р я ж е н н ы е поиски новых выразительных средств русского
литературного я з ы к а в кругу однородных идей и о б р а з о в . Эта работа
сродни о б о г а щ е н и ю я з ы к а тонкими синонимическими оттенками понятий.
Это — путь в о с х о ж д е н и я к все более выразительным и р а з н о о б р а з н ы м ,
семантически концентрированным и обобщенным ф о р м а м народно-
художественной речи.
Стиль басни К р ы л о в а — вершина русских национальных достижений
на этом пути.
О я з ы к е басен К р ы л о в а прекрасно с к а з а л еще лет 75 тому н а з а д
акад. А. В. Никитенко:
«Удивительная способность собирать себя, сосредотачиваться в одной
мысли или измерении, при необыкновенной раздельности и ясности
понятий, д а в а л а автору возможность группировать и в ы д е р ж а т ь все
частности в самых с ж а т ы х и немногих чертах, а тонкое знание языка
во всех его видоизменениях и ф о р м а ц и я х , от высшей до самой низшей,
наделяло его способами придавать этим чертам т а к у ю точность и пласти­
ческую видимость, к а к будто они были вырезаны из меди. Ч а с т о одного
краткого о б о р о т а речи было д л я него достаточно, чтобы н а р и с о в а т ь

11
Хемницер И. И. Басни и сказки. СПб., 1820. Ч. 2. С. 34.

lib.pushkinskijdom.ru
154 Язык и стиль басен Крылова

к а р т и н у , одного слова, или, т а к с к а з а т ь , у д а р а его кисти, чтобы картине

этой придать известный оттенок, колорит. А как он д у м а л и в ы р а ж а л с я по
д у м а м и сердцу своего н а р о д а , то неудивительно, что многие из оборотов
12
его речи превратились скоро в народные пословицы и поговорки» .

2
П о глубине и р а з н о о б р а з и ю о т р а ж е н и й ж и в о й р а з г о в о р н о й речи, по широте
о х в а т а социальных разновидностей устного народного я з ы к а из всех
ж а н р о в русской л и т е р а т у р ы XVIII и н а ч а л а XIX в. с басней могли сопер­
ничать л и ш ь комедия и с а т и р а . Но у басни в этом отношении было
явное преимущество и перед сатирой, и перед комедией. В б а с н е не­
посредственно и открыто з в у ч а л голос то повествующего, то поучающего,
то о б л и ч а ю щ е г о и негодующего, то в о с п р о и з в о д я щ е г о чужую речь ав­
т о р а — среди голосов р а з н ы х басенных п е р с о н а ж е й . Б а с н я — ж а н р по­
д в и ж н ы й и синкретический. Она сочетала в себе элементы и повести,
и сказки, и очерка, и д р а м а т и ч е с к о й сценки, и общественной сатиры,
и личной э п и г р а м м ы . Особенно широко р а з д в и н у л и с ь ж а н р о в ы е пределы
басни в творчестве И. А. К р ы л о в а .
A. А. Б е с т у ж е в в статье « В з г л я д на старую и новую словесность
России» в ы с к а з а л с я о Крылове т а к : «Его к а ж д а я б а с н я — с а т и р а , тем
с и л ь н е й ш а я , что она коротка и р а с с к а з а н а с видом простодушия.
Ч и т а я стихи его, не з а м е ч а е ш ь д а ж е , что они стопованы — и это-то есть
верх искусства. Ж а л ь , что Крылов подарил т е а т р только д в у м я коме­
1
диями» .
Гоголь у к а з ы в а л на «историческое происхождение» и на полити­
ческую основу басен К р ы л о в а . Баснописец, по мнению Гоголя, следил за
всяким событием внутри государства, «на все п о д а в а л свой голос».
« В о о б щ е его з а н и м а л и вопросы в а ж н ы е . В книге его всем есть уроки,
всем степеням в государстве, начиная от высшего сановника и до послед­
|4
него т р у ж е н и к а , р а б о т а ю щ е г о в низших р я д а х государственных» .
B. Г. Белинский писал о Крылове: « К а к истинно гениальный человек,
он, подобно другим, не ограничился в басне баснею, но придал ей жгучий
15
х а р а к т е р сатиры и п а м ф л е т а » .
По мнению Белинского, к р ы л о в с к а я б а с н я сочетала в себе черты
10
повести, комедии и с а т и р ы * .
П. А. Плетнев д о к а з ы в а л , что д л я К р ы л о в а б а с н я б ы л а лишь привыч­
ною формою поэзии истинной и в с е о б ъ е м л ю щ е й : «Человек в частной
своей жизни, г р а ж д а н и н в общественной деятельности, природа в своем
влиянии на дух н а ш , страсти в их борении, причуды, странности, пороки,
благородные д в и ж е н и я сердца, вечные з а к о н ы мудрости — все перешло
в его область, все подверглось его исследованию, все, к общему изумле­
нию, р а з р е ш е н о им с такой ясностью, с т а к о ю легкостью, с таким высоким
поэтическим достоинством, что ныне К р ы л о в , как баснописец, конечно,
16
первый поэт в Европе» .
Многие д у м а ю т , что К р ы л о в , сосредоточившись на басне, отошел
от лирики, д р а м ы и публицистики. На самом ж е д е л е б а с н я Крылова,
как синтетический ж а н р , сочетала в себе и д р а м а т у р г и ч е с к и е приемы,

12
Никитенко Л. В. Речь о баснях Крылова в художественном отношении. СПб., 1868. С. 21.
Полярная звезда на 1823 г. СПб., 1823. С. 21.
{А 8
Гоголь И. В. Выбранные места из переписки с друзьями. СПб., 1847. С. 243 *.
15 9
Белинский В. Г. Указ. соч. Т. 9. С. И З * .
16
Современник. 1838. Т. 9. С. 63—64.

lib.pushkinskijdom.ru
 Язык и стиль басен Крылова 155

и лирические краски, и риторическую силу публицистического убеждения,

и отточенность афористического определения, и едкость сатирического
обличения.
Н е д а р о м некоторые басни Крылова представляют собою д р а м а т и ­
ческие сценки, ч а щ е всего из народного быта, без участия животных.
Таковы, например, « Д е м ь я н о в а уха», «Музыканты», «Любопытный»,
«Крестьянин и работник», « Р а з д е л » , «Крестьянин и разбойник», «Крестья­
нин в беде», « П р о х о ж и й и собаки» и многие другие.
В басне Крылова смешались границы стилей и ж а н р о в русского
к л а с с и ц и з м а . З д е с ь раньше, чем в творчестве Пушкина, наметились ме­
тоды с л и я н и я и скрещения разностильных элементов в новой структуре
русского л и т е р а т у р н о г о языка. Это сразу бросилось в г л а з а наиболее чут­
ким современникам Крылова.
В. А. Ж у к о в с к и й в статье «О басне и баснях Крылова» отметил
скрещение р а з н ы х стилей в я з ы к е крыловских басен, «искусство смеши­
вать с простым и легким рассказом картины, истинно стихотворные».
В басне «Мор зверей»:
Смерть рыщет по полям, по рвам, по высям гор;
Везде разметаны ее свирепства жертвы.. . —

«два стиха, которые не испортили бы никакого описания моровой язвы

в эпической поэме».
Не давит волк овец, и смирен как святой;
Дав курам роздых и покой,
Лиса постится в подземелье.
«Здесь р а с с к а з стихотворный з а б а в е н и легок, но он не составляет не­
17
приятной противоположности с поэтической картиною язвы» .
Вместе с тем Ж у к о в с к о м у к а ж е т с я , что в языке Крылова тут же «по­
п а д а ю т с я в ы р а ж е н и я , противные вкусу, грубые».
Язык басни Крылова включает в себя формы прежних — высокого,
посредственного и низкого стилей, по-новому объединяя и с п л а в л я я их.
Р е з к и е переходы от одного стиля к другому в строе басни ставились
в вину К р ы л о в а и позднее — историками русской литературы. Некоторые
из них, например А. Д . Г а л а х о в , были склонны видеть в этой стили­
стической пестроте недостаток языка Крылова, его художественной ма­
18
неры .
Монотонному и однообразному языку карамзинского повествования
в б а с н е К р ы л о в а была противопоставлена многоголосная, экспрессивно-
н а с ы щ е н н а я , р а з н о с т и л ь н а я и вместе с тем целостная структура русского
повествовательного языка с яркой народной окраской.
П о л ь з у я с ь всеми достижениями русской литературной стилистики
XVIII и н а ч а л а XIX в., Крылов как бы вспрыскивает их живой водой
народной семантики. П о к а з а т е л ь н о сопоставление фразеологии Крылова
п
и И. И . Д м и т р и е в а в их одноименных баснях «Старик и трое молодых» *
(перевод басни Л а ф о н т е н а «Le vieillard et les trois j e u n e s h o m m e s » ) .
У Д м и т р и е в а и юноши и старик говорят элегическим, условным русско-
ф р а н ц у з с к и м стилем:
Поверьте мне, друзья, старик сказал в ответ,
Что завтре ни мое, ни ваше;
Что Парка бледная равно
17
Жуковский В. А. Поли. собр. соч. СПб., 1902. Т. 9. С. 76.
18
Галахов А. Д. История русской словесности, древней и новой. 3-е изд. СПб., 1894. Т. 2.
С. 3 1 4 - 3 1 5 .

lib.pushkinskijdom.ru
156 Язык и стиль басен Крылова

Взирает на теченье наше.

От Провидения нам ведать не дано,
Кому из нас оно судило
Последнему взглянуть на ясное светило!

Ах! может быть и то, что ваш безумец хилый

Застанет месяца восход
Над вашей, розами усыпанной. . .
19
могилой .

В б а с н е К р ы л о в а этим стихам соответствуют т а к и е :

Д а можно ль и за то ручаться наперед,
Кто здесь из нас кого переживет?
Смерть смотрит ли на молодость, на силу,
Или на прелесть лиц?
Ах, в старости моей прекраснейших девиц
И крепких юношей я провожал в могилу.
Кто знает: может быть, что ваш и ближе час,
И что сыра земля покроет прежде вас.

З д е с ь нет ни одного искусственно-книжного о б р а з а и в ы р а ж е н и я .

Смешение стилей, которые п р е ж д е были р а з г р а н и ч е н ы , осуществля­
ется в басенном языке К р ы л о в а р а з н ы м и способами. Ч а щ е всего наблю­
д а е т с я сочетание разностильных элементов в структуре одного и того же
произведения. Н а п р и м е р , в басне « В а с и л е к » одни и те ж е фразеологи­
ческие серии то повертываются в сторону простого стиля, то разверты­
в а ю т с я в высокий одический план. З а к л ю ч и т е л ь н ы е ж е стихи, в ы р а ж а ю ­
щие м о р а л ь басни, открыто ведут к высокому одическому стилю:
О вы, кому в удел судьбою дан
Высокий сан!

Точно так ж е в басне « Р о щ а и Огонь» ф р а з е о л о г и я высокого стиля

в ы с т р а и в а е т с я в одну цепь с в ы р а ж е н и я м и бытовой речи и поэтическими
образами:
Вот дело слажено: уж в роще огонек
Становится огнем; огонь не дремлет:
Бежит по ветвям, по сучкам;
Клубами черный дым несется к облакам,
И пламя лютое всю рощу вдруг объемлет.

В басне «Червонец», как и во многих других, высокий стиль философи­

ческого нравоучения, с в я з а н н о г о с темой п р о с в е щ е н и я , резко сменяется
просторечным с к а з о м . Этот сдвиг иронически комментируется самим
автором:
Об этой истине святой
Преважных бы речей на целу книгу стало;
Да важно говорить не всякому пристало:
Так с шуткой пополам
Я басней доказать ее намерен вам.

С т а р ы е формы условно-поэтической высокой ф р а з е о л о г и и иногда

иронически переводятся на синонимы простого бытового я з ы к а :

19
Дмитриев И. И. Соч. СПб., 1895. Т. 1. С. 38—39.

lib.pushkinskijdom.ru
 Язык и стиль басен Крылова 15?

Какой-то в древности вельможа

С богато убранного ложа
Отправился в страну, где царствует Плутон.
Сказать простее, — умер он.
(<Вельможа>)

Ср. в черновой р е д а к ц и и басни « П а р н а с » :

Как в Греции богам пришли минуты грозны
И стал их колебаться трон;
Иль, так сказать, простее взявши тон,
20
Как боги выходить из моды стали вон .

Б а с е н н ы й стиль К р ы л о в а и з м е н я е т с я в з а в и с и м о с т и от темы, предмета,

ситуации. Б а с н и отвлеченно-публицистического с о д е р ж а н и я написаны
более к н и ж н ы м я з ы к о м . Н а п р и м е р , в басне « П у ш к и и п а р у с а » :
Восстала страшная вражда. . .
Роптали так пред небесами:
О боги! видано ль когда,