Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
Кодекс тамплиеров
ПРОЛОГ
Стамбул, сегодня
«Почти готово», - сказал он. Приятное удовольствие, Су-Линь, но это было бы похоже
на охоту слишком близко от дома, и он не хотел разрушать профессиональные
отношения, которые во время работы над этим проектом установили между ними тремя. И
одному Богу известно, насколько они в этом нуждались, я думаю, учитывая давление,
под которым они находились. Он задавался вопросом, сколько времени пройдет, прежде
чем люди начнут проявлять нетерпение.
«Пошли отсюда», - сказал его коллега из Йельского университета Рик Тейлор. «Еще
один мертвый день, пора ее топить». Адкинс добрался до переключателя на последнем
экране. В последнее время Тейлор слишком сильно поднимает локоть. Он бы присмотрел
за этим. Тейлор был прав, это был очередной бесполезный поиск. Он старался не
терять надежду, но с каждым днем его растущее подозрение, что то, что они искали,
не было. Он еще раз взглянул на Су-Линь. Бесстрастно она смотрит на часы.
Адкинс нажал последнюю кнопку. Но когда он убрал руку и экран погас, дверь
лаборатории резко распахнулась.
Адкинс почувствовал волну паники, прежде чем мужчина ударил его по затылку. Выстрел
с хирургической точностью.
ГЛАВА 1
Сначала я должен описать шум, крики, рев, вонь смолы и обожженной плоти, которые
окружали нас. Казалось, что весь гнев католической церкви высвободился.
В тот день сильно светило солнце, и дул ветер: сильные порывы с севера, даже если
сначала он все время менял направление.
Но после столь долгого ожидания это был хороший день для борьбы. В конце концов,
ветер начал устойчиво дуть с севера, порывистый северный ветер вытолкнул наши
галеры на берег. Теперь уже не было поворота назад, и вот, на баке первой лодки,
Дандоло, девяностолетний и слепой, но с сияющими шлемом и нагрудником и поднятым
мечом. На его стороне доверенный викинг, тоже старый, но твердый, как дерево.
Запах кипящей смолы наполнил темные туннели пандусов, и когда мы вышли, нас ослепил
свет. Первого из нас разорвала на части варяжская гвардия, жалкая кучка саксов,
защищавших ложного императора, но мы не останавливались, и наши корабли продолжали
плевать и распылять жидкий огонь из бронзовых сифонов в нелепых защитников. Мы
видели, как их охватил огонь. Они умерли с криком, пытаясь убежать от него.
Городские стены были высокими, но мы знали, что они не такие крепкие, как кажутся.
Они разваливались, жертвы многовекового пренебрежения, с тех пор, как Большой город
начал считать себя неприступным, под защитой крыла Габриэля. Но мы ясно видели, что
ступка гниет среди камней. Мы протолкнули пропитанные смолой ветки в найденные
отверстия и подожгли, чтобы еще больше ослабить стены.
Во время терактов прошлого года произошло два крупных пожара, в результате которых
была уничтожена половина города, хотя большая часть его уже была в руинах. Но все
равно было величественно. Это сделало наш Париж похожим на деревню. Они сказали,
что он стоял девять веков с тех пор, как император Константин сделал его
резиденцией своей новой Римской империи. Это были ворота на Восток и бастион Европы
против турок-сельджуков, которые украли у нас Святую Землю.
Что ж, скоро нам придется с ними разбираться. Как только это закончится.
Византийские греки, которые правят здесь, по-прежнему называют себя христианами, но
они больше не поклоняются папе и не следуют слову Божьему в соответствии со своими
собственными варварскими восточными традициями. Нашей задачей было исправить
положение: этих людей нужно вернуть в лоно силой. И с благодатью Христа и
руководством нашего доброго господина Дандоло мы сделаем это!
Со временем Папа Иннокентий поймет, почему мы подняли мечи против наших собратьев-
христиан. Он поймет божественную справедливость наших действий. Мы прикончим этих
греческих ублюдков, теперь наша кровь готова. Мы поставим их на колени. Мы научим
их, что значит встать на нашу сторону и даже допустить мечеть в свои стены!
Но это было тяжело. После нашего первого нападения на восточных христиан в городе
Задар Папа Иннокентий отлучил нас от церкви! Для нас это было тяжелым бременем. Как
тысяча ударов по спине бычьим позвоночником. Позже я снимаю его ужасный приговор,
так как он желал, чтобы мы двинулись в Иерусалим как воины-паломники. Дож Дандоло
прислал ему несколько писем. Эти буквы, должно быть, смягчили его. Но какая сила
убеждения дож мог когда-либо иметь над папой?
Греки использовали ятаган, этот жестокий меч, который носят сельджуки, которым
разрешено жить среди них. И все же хороший меч, он режет, как коса, так что всего
лишь дюйм этого серповидного лезвия пронзает плоть, чтобы рана стала смертельной.
Беспрепятственно режет кости и мышцы. Мой соотечественник и напарник Матье ле Барка
так потерял руку во время боя в первый день. Я продолжаю драться, он был возбужден
и не чувствовал боли, но когда я подошел к нему, он стоял на коленях во власти трех
нападавших. Я обрушил палаш на ближайшего, вонзив меч ему в плечо, от ключицы до
сердца, и разрезал его пополам, как кусок говядины. Остальные убежали, но я поймал
одного прямо в голову - греческие каски не годятся против французской стали - и
разбил его пополам. Я засмеялся, увидев, что ее рот открывается и закрывается на
две части. Третий ударил его моим тяжелым шлемом, превратив его мозг в кашу.
Теперь казалось, что у нас появилась новая задача: служить Дандоло и направлять его
по правильному пути. И мы не возражали. Мы послушались. Мы все покупали товары
старого дожа Венеции, и многие из нас доверяли ему.
Греки же, напротив, пустили все на самотек. Они тратили все свои деньги на барахло,
не откладывая их на оружие и защиту. Они слишком поверили в них, правив законом
девятьсот лет. Это то, что сказал нам Дандоло.
ГЛАВА 2
Монах, прочитавший этот документ вслух, отложил бумаги, похрустел своим стройным
телом в черной тунике, вытянул костлявые ноги в мягких кожаных сандалиях и сделал
глоток из чашки с вином, стоявшей рядом с ним. Я смотрю на другой конец комнаты,
каменные стены которой были покрыты гобеленами, где сидел его хозяин. Платье из
жесткой парчи казалось единственным, что позволяло ему стоять прямо. Поток воздуха
через комнату, и свеча мерцает. Затем пламя снова возвращается.
Лепоро увидел слабые глаза своего хозяина, напряженно смотрящие на него в темноте.
Последние сорок лет он провел со стариком, будучи послушником, задолго до поездки в
Константинополь, три десятилетия назад, во время которой его хозяин был в основном
слепым. В то время они не смогли полностью лишить его зрения, как они намеревались
сделать. Именно Лепоро позаботился о том, чтобы этого не произошло. И какая
благодарность была ему оказана?
Лепоро хвастался, что он был одним из двух человек, близких к дожу и пользующихся
его доверием. Было время, когда он был единственным. Он был духовником Дандоло, но
не только. Он был его секретарем, его доверенным лицом, его глазами и, часто, его
ушами. От него ускользнуло немногое.
Но он всегда оставался на шаг позади своего хозяина. Шли годы, и это беспокоило его
все больше и больше. Почему ему нужно было довольствоваться крошками, упавшими со
стола, когда он мог получить хлеб, который был на нем?
Однако монах держал свои мысли при себе. Он знал, что ему нужно дождаться
подходящего времени.
«Этот рыцарь, мемуары которого вы читаете, - сказал старик слабым голосом, - кто
он?»
"Слишком много думай. Нам нужно сократить его рассказ. Отметьте перо. Он раскрывает
слишком много секретов и не имеет права даже делать предположения ».
«Я решаю, чего бояться, а чего нет. Любые ссылки на мою силу должны быть опущены. А
теперь продолжай читать, - сказал дож, неуверенно глядя в темноту в сторону Лепоро.
Монах увидел, что его еще здоровые глаза заблестели в пламени свечи.
Он прочищает горло.
Наши люди продвигались вдоль внутренней части стен к морю, где большая цепь
блокировала вход в большой залив, Золотой Рог, чтобы предотвратить доступ.
Взломать было легко. Проклятая штука была наполовину заржавела, а что касается их
флота, то галеры были настолько гнилыми, что уже были погружены в воду до верха
обшивки. В распоряжении их так называемого великого адмирала было всего несколько
десятков всадников, которые бежали, как только увидели нас!
Как долго бушует битва? Шесть часов? Семь? Безжалостное солнце достигло своей
высшей точки, и, если бы не ветер, нас бы зажарили в кольчугах. И вот, наконец,
настоящий прорыв!
Мы вошли в эту дверь, как фурии, зеленое море блестело позади нас в солнечном
свете, желтый песок, высокие серые стены, греки мчались впереди нас, избегая копыт
лошадей.
Что касается защитников, то они упали духом. И их новый император, тот предатель,
который убил человека, которого мы назначили королем, перерезал веревку. С другой
стороны, у него были свои десять недель. Мы провели в этой странной стране почти
два года, целуя руки и пахнув странными специями; безжалостное солнце летом,
жестокий холод и липкая сырость зимой; весь этот шелк и золото. Что ж, теперь
настала наша очередь.
Вся эта добыча! Когда все закончится, у нас будет более чем достаточно не только на
то, чтобы выплатить долг Дандоло, но и на то, чтобы остепениться на всю жизнь.
Лепоро перестал читать. Я наблюдаю, как Дандоло размышляет над своим стулом и
размышляет об оккультной силе, которой обладал старый дож, и о том, сколько времени
потребуется, прежде чем он, Лепоро, сможет овладеть ею. Но он старался скрыть свои
мысли. Кто мог быть уверен, что Дандоло не умеет их читать?
"Так как?"
«Потому что эти крестоносцы никогда туда не доберутся».
"Хорошо".
«Это как если бы паломники Христа ахнули или внезапно осознали, какую резню они
устроили, и что они разрушали то, что могло иметь какую-либо ценность. Теперь перед
нами стоит задача навести порядок и посадить на трон нового, истинного римско-
католического императора. Довольно колдовства Восточной Церкви ».
«Это должно заставить папу замолчать. В конце концов, этого всегда хотел Иннокенцо.
А пока нам нужно переписать некоторую историю. Мы должны устранить все негативные
описания разграбления города ».
«Как я уже говорил, меньший рыцарь. Богун де Трейлис. Неважный мужчина ». Монах
заколебался. «Он не умеет читать и писать. Он все продиктовал одному из их
французских священников. Его воспоминания. Он хотел, чтобы они были написаны до тех
пор, пока его воспоминания были свежими. Но священник - тоже один из наших шпионов.
Что вы хотите, чтобы я с ней сделал? "
Лепоро листает страницы. «После того первого дня мы сделали гораздо больше».
«О том, что сделали паломники Креста», - поправил его Дандоло. «Мы, венецианцы,
ничего не сделали».
Дандоло сделал жест. «Иногда мне хочется, чтобы вы забыли свое христианство».
«Я оставил это очень давно. Может быть, это будет моя цена. Но я твой верный
последователь, как показали годы ».
Давая это, я игнорирую это. «Хотел бы я видеть достаточно, чтобы хорошо читать», -
бормочу я. Жалость к себе не была в природе Дандоло, и Лепоро, зная об этом, я
внимательно изучаю его. После всех этих лет он все еще не был уверен, что сможет
постичь сокровенные мысли своего хозяина.
Но поза Дандоло не была позой. Лепор знал, что то, что осталось от зрения старика,
пострадавшего, когда в Константинополе пытались сжечь ему глаза в наказание за
шпионаж, тускнеет с каждым днем. Его хозяин был очень старым человеком. Только Бог
знал его возраст, но ему было больше пятидесяти, когда четыре десятилетия назад он
нанял Лепоро своим секретарем.
Лепоро, чьи глаза загорелись жадным светом при мысли о том, что произойдет, что он
унаследует, заставил себя вернуться к обсуждаемому предмету. Но мысль осталась в
уголке его разума, чтобы зажечь его душу.
«Мы берем то, что принадлежит нам по праву», - продолжает Дандоло. «Венеция слишком
долго преклонила колени в Константинополе. Достаточно!".
«Мы сделали то, что правильно, в этом нет никаких сомнений. Паломники совершили
набеги достаточно добычи, чтобы заплатить нам флот, который мы им построили, и
оставить себе хорошую сумму ».
«Плохо для библиотек», - задумчиво сказал Дандоло. В этот момент судорога сжала его
лицо в гримасе боли, и его правая рука, хорошая рука (артрит превратил его левую в
коготь), побежала к его глазам. Когда вы слышите, как Лепоро приближается к нему, я
нетерпеливо отталкиваю его.
«Ты ее помнишь».
Дандоло перевел свои молочные глаза на своего духовника, и Лепоро заметил, что его
зрачки горят от боли и гнева. Слава Константинополя была последним, что видел его
хозяин.
«Успокойся, сынок», - сказал Лепоро, полагаясь на свою веру. «Ты получил то, за чем
пришел».
"Для моих глаз? Как вы думаете, я бы подождал тридцать лет, если бы мне не хотелось
ничего, кроме мести? "
Монах промолчал. Он хорошо знал, почему хозяин ждал тридцать лет: он ждал
возможности и средств. Затем, как если бы Бог предложил их ему на серебряном блюде,
они прибыли: армия крестоносцев и сила, чтобы контролировать ее и подчинять ее
своей воле. А теперь приближалось время, когда Лепоро заберет эту силу себе. Он
знал гораздо больше о том, как дож управлял этой армией, чем его хозяин мог
подумать. Ему пришлось прибегнуть к притворству, но теперь он знал, в чем
заключается настоящая сила.
ГЛАВА 3
Нью-Йорк в наши дни
Джек Марлоу взглянул на фасад трезвого отеля. В бледном свете того раннего осеннего
дня она выглядела прекрасно. Это выглядело приветливо. Марлоу, надеюсь, это было
добрым предзнаменованием. Он нуждался в перемене после плохой истории о Париже. Эта
передача была ответом на его молитвы.
«Что случилось?» - сказала она ему в ответ на его смятение после того, как он
сбросил бомбу. "Мы прекрасно провели время."
Три с половиной года. Они отлично провели время. И он был достаточно глуп, чтобы
думать, что они это имели в виду.
Марлоу прошел мимо него. В конце концов, швейцар был невиновен: он думал, что
работает в простой гостинице.
Двое из пяти секретарей знали лучше всех. Рыжая женщина, которая когда-то тоже была
полевым агентом, посмотрела на нее и кивнула. Взгляд, которым они обменялись, был
не совсем профессиональным. Для нас обоих это было поражением электрическим током.
Настоящее электричество в их случае. Но к этому времени Марлоу дал ему отдохнуть.
Небрежно проводя рукой по темным волосам, более непослушным, чем обычно, из-за
ветра, я пересекаю атриум и прохожу мимо осторожных указателей, указывающих на
расположение ресторана, бара, бассейна и тренажерного зала. Ему не нравилось
преувеличенное богатство этого места, но оно было хорошим прикрытием и намного
превосходило старые импортно-экспортные офисы, которые Intersec использовала для
укрытия своей базы в Нью-Йорке в старые времена холодной войны. Он запомнил их как
первое свидание. Он был принят на работу после выпуска в 1990 году, как раз к
гласности и, как следствие, к изменению правил игры.
Я подхожу к красной двери за лифтом и вхожу в то, что кто-то другой принял бы за
место для отдыха сотрудников: торговые автоматы, несколько столов и скамей, запах
плохого кофе. Марлоу оглядывается. Это было естественно. Затем я произношу
волшебные слова, и машина втягивается, позволяя ей войти в другой мир.
Минуту спустя стальной лифт поставил его на современный и тихий вход, в который
открылась единственная дверь. На алюминиевой бирке было написано: Ричард Хадсон.
Еще до того, как он подошел к двери, она открылась, и Марлоу оказался лицом к лицу
с сэром Ричардом Хадсоном. Его новый босс, несмотря на то, что он не чужой. Между
ними произошла жестокая стычка давным-давно, в лондонском офисе, еще до назначения
Марлоу в Париж. Наверное, это было примерно в его время в SAS, я думаю, Марлоу.
Тогда это было действительно тяжело. Он думал, что не выдержит дисциплинарных
взысканий за неподчинение. Но они, должно быть, видели в этом больше ресурса, чем
препятствия.
Хадсону было уже за шестьдесят, и он носил тот запах сигар Lanceros и одеколона
Annick Goutal, который источают только мужчины в костюмах Сэвил-Роу.
«Лорд».
Хадсон махнул рукой. «Теперь ты должен звать меня Дик. Они все делают. Мы с вами
оба британские эмигранты, и здесь, в Америке, вы обходитесь без формальностей. Не
могу передать, как мы рады видеть на борту человека с твоими навыками. Особенно
сейчас ». Марлоу, я думаю, босс выглядел обеспокоенным.
«Скажем так».
"Девушка была с нами какое-то время, но она новичок в этой области. Небольшой опыт
работы в поле, помимо обучения. Так что тебе придется научить ее торговле. По-
своему и по-своему. Тщательно подобран. Но, конечно, если не пойдет, мы примем меры
».
«Если у вас есть навыки, о которых я просил, этого будет более чем достаточно».
«Это одна из причин, по которой мы так быстро собрали эту команду». Хадсон посмотри
на него. «Как я уже говорил в прошлый раз, ваше первое задание, так сказать,
особенное».
Пока они шли по коридорам, покрытым тяжелым серым ковром, и поднимались на серию
шипящих лифтов из нержавеющей стали, Хадсон информирует его о строжайших процедурах
межсетевого экрана. Тем временем Марлоу вспоминал свое время в Intersec. Intersec,
один из немногих успешных примеров международного правительственного
сотрудничества, был известен очень немногим. Но его сеть была широко
распространена. Насколько Марлоу знал, лишь горстка мятежных, нестабильных или
второстепенных государств в мире не входила в его состав. Внутри старая гвардия,
США и Западная Европа, с трудом удерживающие равновесие, и пришельцы: новая и
опасная Россия, Китай и Индия. Более или менее. Игра менялась ежедневно. В какой
степени и как быстро, я думаю, Марлоу собирался выяснить.
«Вот и мы», - сказал Хадсон, открывая анонимную белую дверь. «Комната 55. Твой
новый дом».
Одна сторона огромного пространства, в которое они вошли, была разделена белой
стеной, на которой висел подлинник Матисса.
«Из моей коллекции», - сказал Хадсон, проследив за взглядом Марлоу. «Хорошая
рабочая среда требует мебели, сделанной со вкусом».
Марлоу кивнул, но знал о напряженном тоне своего босса, как бы мужчина ни пытался
это скрыть. «А за стеной?» - спрашиваю я, глядя на закрытую раздвижную дверь,
которая прервала ее.
Марлоу уже работал с ним раньше, и кое-что о нем он не знал. Родился сорок тремя
годами ранее в Кингстоне, Ямайка, старший из четырех братьев, он уже пять лет
возглавляет научные исследования в Командовании специальных операций Intersec.
Марлоу знал, что этот в очках и слегка изогнутый пятифутовый рост - это гораздо
больше: за кадром работал не только тот парень. Лопес также был адъюнкт-профессором
истории науки Колумбийского университета. Впервые они работали вместе в Гондурасе,
когда оба проводили время с морскими пехотинцами в так называемом «качестве
консультанта».
"Это хорошо. И мой швед добился прогресса; даже его мать одобряет ».
"Привет ребят?".
«Точный».
«Я удивлен, что ты все еще делаешь эту работу». Пока он говорил, Марлоу видел, как
Хадсон и Лопес переглянулись. Но затем дверь открылась, и вошла женщина.
Марлоу знал о ней все. Она была из Нью-Йорка, родилась тридцатью годами ранее на
Лонг-Айленде, где до сих пор жили ее родители франко-ирландского происхождения.
Единственный ребенок, холост, она была завербована Intersec после окончания
Йельского и Кембриджского университетов в Англии. Затем он сделал короткую карьеру
в академической журналистике.
Марлоу пожал ей руку. Хватка была такой же холодной, как и его взгляд.
"Привет".
"Привет".
Марлоу изучает нового коллегу. Умное лицо со сдержанным выражением лица, несмотря
на тонкие морщинки в уголках рта, можно было предположить, что это был забавный
тип.
Он был футов шести в высоту. Высокие скулы, полные губы, едва сдерживаемый орлиный
нос нос, тонкий подбородок. Все обрамлено типом волос, за которые модель отдаст
свою жизнь. Оберн. Слегка загорелая кожа, небольшая бледность вокруг глаз из-за
солнцезащитных очков. Тяжелая серая толстовка и черные джинсы не скрывали его
спортивной фигуры.
«Добро пожаловать в Секцию 15», - сказал Хадсон, прочищая горло. "Что, с прибытием
Джека, теперь завершено. Как известно, этот раздел был создан на основе особого
чрезвычайного обстоятельства первостепенной важности. Что до меня, вы мне доложите,
но я дам вам работать одному. Действительно, чем меньше людей будет знать, что вы
делаете, тем лучше будет, даже в Intersec ». Он повернулся к Марлоу. "Извините за
краткость, но сейчас нет времени на приветственную вечеринку. Оставляю знакомиться.
Но не заставляйте себя долго ждать. Леон расскажет вам подробности ».
Марлоу кивнул, и Хадсон ушел, оставив после себя ауру одеколона и дорогих сигар.
«Итак, что у нас есть?» - сказал он Лопесу. «Группа пропавших без вести археологов?
Они должны быть действительно очень важны ».
В этот момент звонит синий телефон. Марлоу снова кивнул. Лопес ответил, сказал
несколько слов и передал ему трубку.
ГЛАВА 4
Константинополь, год Господа 1204
Я понял, что итальянец Бонифачо, один из двух наших боссов, сразу заметил Донну
Агнесе.
Говорят, что пятьдесят лет назад у императора был золотой трон, который был опущен
сверху на помост, готовый принять его вес. Там, в большом дворце Буколеон, государь
принял послов, одетых в золотые и серебряные мантии и накидки, украшенные
изумрудами, рубинами и сапфирами. Рядом с троном стоял платан, полностью сделанный
из золота, на котором пели механические птицы из золота и серебра. Говорят, что по
обе стороны трона были механические львы и грифоны, которые с помощью секретного
устройства поворачивали головы, открывали пасть и рычали. И, что удивительно, после
того, как посланники простирались перед ним ниц, император по сигналу был поднят на
троне к секретному отверстию в потолке, а затем снова спустился, сияя, как всегда,
но в совершенно другой одежде.
Во дворце мы не нашли ничего подобного трону, но, насколько нам известно, он должен
был быть где-то там, в своих многочисленных комнатах. Мы перестали считать на
пятистах, опасаясь заблудиться или даже попасть в засаду. Но не было.
Ветер дул с севера. Огонь, продвигающийся на юг, сжигает всю округу богатых и
бушует в течение восемнадцати часов. Таким образом было потеряно много добычи.
Часть меня пожалела жителей. Они не сделали нам ничего плохого. Они были просто
купцами. Я видел семью, которая, покинув свой дом, не сбежала, а осталась снаружи,
наблюдая, как он горит. Всю их жизнь.
Остальной город был в наших руках. Император сбежал, никто не знал, куда, возможно,
из города с другими богатыми людьми, через Золотые ворота на южном конце западных
стен.
Было много дел. Этот огромный город открылся перед нами, и мы, я имею в виду
французы, немцы и итальянцы, без колебаний воспользовались его богатством. Конечно,
мы имели право, но с болью сообщаю, что в нашей победоносной ярости мы ничего не
уважали.
«Прочтите все».
То, что я не принимаю, и во мне жива память, что они взяли одну из лагерных шлюх,
напоили ее и сели на престол Патриарха в большом храме. Она сидела, расставив ноги,
пила и пела омерзительные песни, пока пара сержантов нащупывала ее. Я ушел раньше,
чем увидел, что еще они бы сделали. Они потеряли контроль.
Грабежи продолжались еще долго после тушения пожара, со вторника по четверг перед
Страстной неделей. Повторяю, я никогда не видел таких красивых вещей, как те,
которые были взяты и разбиты, если они были сделаны из камня или мрамора, или
литые, если они были из золота, серебра или бронзы.
В Форо Боарио, недалеко от центра города, стояла статуя Богородицы. Они сняли его,
и через полдня он превратился в расплавленный металл, готовый к превращению в
монеты: к несчастью, он был сделан из бронзы.
И я могу вам сказать, что это было не единственное. Там стояла огромная статуя
Геракла и еще одна статуя Пегаса, последний такой большой, что я насчитал десять
гнезд аистов между бронзовой головой лошади и ее крупом.
Они рассказали мне о двух других статуях, одной из Юноны и другой, которые мы
действительно должны были спасти, бронзовой статуе Служанки Ветров с богиней,
находящейся в идеальном равновесии на вращающейся орбите, чтобы действовать как
флюгер. Также была статуя Елены Троянской, которую я смог увидеть, прежде чем ее
снесли и отнесли в печи. Я не мог поверить, что кто-то может уничтожить такую вещь:
она была настолько красивой, что можно было подумать, что она живая. Но они ни
перед чем не остановились. Мы потратили столько времени, пытаясь захватить этот
город, почти два года, а теперь, ну, было так много всего, что можно было достать,
что мальчики не смогли сдержаться.
Но статуи онемели. Это были люди, которых мне было жалко, и это были бедняки.
Богатые почти все ушли.
Мне удалось остановить солдата, который горячим концом своего меча собирался
ударить маленькую девочку, которую он нашел в слезах на улице. Я арестовал его, а
потом повесил. Я отправил ребенка в один из монастырей по соседству. Там им удалось
избежать волны ярости.
Когда гнев утихает, кто-то думает о том, что мы сделали, и плачет. Было слишком
поздно. Я думаю, было сожжено больше домов, чем можно было найти в наших трех
крупнейших городах Франции.
Лепоро Я переворачиваю последнюю страницу. «Дело зашло так далеко», - сказал он.
Дандоло тихо вздохнул. Я сунул правую руку в карман туники под палантиной и зажал
ею то, что там было спрятано. Лепоро узнал этот жест и проследил за ним глазами. Он
знал, что его хозяин так защищал. Я смотрю молча, с жадностью.
«Я займусь цензурой. Принеси мне этого рыцаря. Его мышление слишком самостоятельное
». Что-то поразило дожа. "Как вы думаете, он невосприимчив?"
«Я собираюсь подвергнуть вашу книгу цензуре сегодня. Используйте мою работу как
образец для цензуры других вещей, написанных крестоносцами. Сожги все, что копаешь
слишком глубоко ».
«Вам нечего бояться. История будет вам судить. Пока вы контролируете большинство,
остальное не имеет значения. Но дайте им время от времени жевать кость, - сказал
Лепоро.
"Он нам действительно нужен, светлое высочество?" Лепоро ненавидел Фрид. Этот
паршивый датский паразит. Столько безмозглых мускулов. Однажды викинг ослабит
бдительность, а затем ... Лепоро прикоснулся к маленькому ножу, который держал на
поясе. Он уже слишком много лет провел в тени Фриды.
Дож снова смотрит на него. «Ты все еще здесь?» - спросил он.
«Фрид не знает того, что знаю я», - думает монах, ускользая. «У меня есть это
преимущество».
ГЛАВА 5
Тейлор был взволнован; его голос был хриплым. «Где бы мы ни были, жарко. Это
недалеко от Стамбула. Может, мы еще в Стамбуле ».
"Я тоже".
Адкинс вспомнил крики молодой женщины, но с того момента, как они надели ему на
голову капюшон, больше ничего не вспомнил.
"И как?"
"Бедная девушка. Они где-то держат его в покое… - сердито сказал Тейлор. «Господи,
он весь в долбаном тумане с тех пор, как меня ударил этот ублюдок».
"Не помню? Когда они нас избили? Удары, которые они нам нанесли? Вопросы, которые
они нам задавали? Господи, если они сделали это с Су ... ».
Адкинс потрогал синяки на руках и ногах, молясь, чтобы его коллега не ошибался.
Может, она сбежала. Он поднял тревогу? Затем его разум начал снова погружаться в
летаргический сон, с которым ему приходилось бороться.
Они оба были голыми, грязными, от их тел в таком замкнутом пространстве зловоние
было невыносимо. По крайней мере, их развязали похитители. «Но ни один из вопросов
не имел ничего общего с тем, что мы искали. Казалось, они хотели чего-то другого »,
- сказал он.
«Это безумие».
Он покачал головой, чтобы очистить голову. «Они будут искать нас», - сказал он,
повторяя слова своего коллеги. «Они найдут нас». Но он не был убежден, и он знал,
что Тейлор.
«Все еще здесь», - ответил Тейлор. "Что, черт возьми, они нам вкололи?" Наступила
пауза. «Чувак, я бы хотел что-нибудь выпить».
Кто знает, как давно они им что-то давали: пару кусков хлеба питта и два стакана
теплой колы. Кока-кола не утоляет жажду, что бы вы ни говорили. «Если они хотят
сохранить нам жизнь, они нам что-нибудь принесут».
В этот момент Брэд Адкинс моргает: темная камера залита холодным светом ламп,
прикрепленных к потолку. Он знал, что скоро услышит шаги.
Он в страхе приседает в своем углу. Он привык к грязи, но все еще был ошеломлен.
«О, Боже, вот они, - проворчал Тейлор. Адкинс увидел, что его реакция была иной.
Тейлор готовился.
ГЛАВА 6
Лаура Грейвс неудобно сидела по другую сторону стола сэра Ричарда Хадсона в его
просторном офисе двумя этажами выше комнаты 55.
«Я позвонил тебе, потому что чувствовал, что должен тебе объяснить», - начинает он.
«Но не ваши конкретные языковые навыки. Пропавших без вести ученых необходимо
найти, поэтому ваше присутствие имеет решающее значение. Миссия имеет высший
приоритет. И Джек - подходящий человек, чтобы провести такое расследование ".
«... но в нашем бизнесе все, что нужно, - это поймать подходящий момент. Позже, кто
знает? Ситуация меняется ».
Грейвз не ответил.
"Нет".
Женщина развела пальцами, не зная, что ей ответить. Затем он решил не слишком остро
реагировать. «Слишком рано говорить».
Грейвз не мог отступить. На самом деле, хотя она знала его совсем недавно, она
много думала о своем новом боссе.
В файле также говорилось, что, похоже, он был нацелен на карьеру археолога, но что-
то (не указано) заставило его передумать, и с переводом, который, по словам
Грейвса, указывал на набор сотрудников Intersec, он провел год в иностранной
редакции журнала « Guardian », прежде чем перейти к« Time », а затем к посту на
CNN. Другими словами, кровельные работы.
Всего десятью годами ранее он был в Лондоне в качестве полевого агента местного
агентства Intersec. Пять лет спустя он переехал в Париж, и Грейвз ему завидовал.
Как и многие люди, которые никогда здесь не жили, он ассоциировал Париж с
романтикой и эмоциями.
«Но вы уже все это знаете», - сказала она Хадсону, когда закончила передавать
информацию. "Почему ты меня спрашиваешь?"
Хадсон пожал плечами. «Нет особой причины. Но есть кое-что, что вы могли бы сделать
для меня ».
"Да?"
«Следи за ним для меня, как за сестрой, хорошо?» Я смотрю на время. «А теперь тебе
лучше идти. Я попросил Марлоу отчет на конец дня ... если вы не можете дать мне
предварительный просмотр ". Незаметно приподнимаю бровь.
"Единственный способ выследить этих людей и узнать, что они искали. Но суть в том,
что это были простые раскопки ».
«Проект Дандоло».
"ЯВЛЯЕТСЯ...?"
«Доказать это пока нечем». Я смотрю. «Но что-то должно быть. Иначе зачем поручать
нам эту работу? "
"Слишком научно?"
«Точный».
Хадсон соединил кончики пальцев. «Таким образом, выясните, что они искали, и это
расскажет нам, кто их похитил. И поторопись. Мы держим подальше прессу, но семьи
начинают задавать вопросы. Приемлемо ".
Хадсон поворачивает стул к окну и смотрит на листья, все еще лениво свисающие с
деревьев Центрального парка. Небо стало серым, как тюрьма.
«Есть некоторый интерес к тому, что искали эти трое», - сказал он. «И в наши дни
иногда трудно определить, каковы конкретные цели человека».
Я снова повернул стул, взял сигару и закурил. «Лучше спустись вниз, - продолжаю я.
«И не забывай о маленькой услуге, о которой я тебя просил».
Грейвс вернулась к лифтам, не зная, получила ли она приказ или нет. Но теперь она
меньше чувствовала себя виноватой из-за того, что Марлоу захватил ее. Слегка.
Я вспоминаю информацию, которую она смогла собрать о нем. Его, конечно, было
непросто понять. Пришлось признать, что физически все было неплохо. Тонкие, хорошо
одетые, зеленые, грустные глаза с завуалированными глазами, в которых скрывалась
изрядная доля юмора, если он когда-либо мог проявиться. Он выглядел немного старше
своего возраста, но, несомненно, был в хорошей форме и довольно мускулист. И хотя
он ненавидел это признавать, он был сексуален.
Вы ввели код и бесшумно вошли в комнату 55. Двое мужчин стояли в дальнем конце
комнаты и разговаривали тихо. Она уловила конец разговора и сразу почувствовала
любопытство.
«Ты прав», - говорил Марлоу. «Это урок, который я должен был выучить наизусть».
«И все еще со мной, как осколок пули. Но насколько я понимаю, эта сука мертва. И
давайте вырезать эту историю. Мы теряем время ».
«Извини», - все, что она ответила ему. К его облегчению, Марлоу, похоже, не хочет
продолжать расследование. Но он окинул ее загадочным взглядом, и Грейвзу стало
интересно, знает ли он.
Марлоу уже доставал со стола папку. «Вот он, - сказал он. "Только что прибыл.
Первый раздел ».
Бубен на связке. «Отправной точкой являются наши три археолога. Классические люди
пропали без вести при подозрительных обстоятельствах. Поскольку они иностранцы, и
двое из них - американцы, суеты и суеты здесь больше, чем обычно, - продолжаю я.
«Дело не только в том, что они бесследно исчезли, дело в том, что то же самое
произошло со всем, что с ними связано. Мы ждем отчета турок, которые занимаются
этим в Стамбуле. Убедите его ".
«Я оставляю тебя», - сказал Лопес. «Мне нужно закрыть дело. Заключение дела. Это
требует небольшой доработки ».
"Поторопись".
Лопес выстрелил в свою лабораторию, а Грейвс взял один из черных телефонов и набрал
номер.
Марлоу потребовалось пять минут, чтобы просмотреть остальные файлы в папке. Общая
информация.
На прошлой неделе Грецию посетил Папа Иоанн Павел II: первый Папа за почти 1300
лет. В Афинах он имел 30-минутную частную беседу с архиепископом Христодулосом,
главой Восточной православной церкви. В конце интервью оба прелата сохранили
невозмутимое выражение лица, в то время как греческий архиепископ зачитал список
«тринадцати преступлений», совершенных Римско-католической церковью против
Восточной Православной церкви после великого раскола 1054 года, который впервые
разделился Церковь в ее западной и восточной ветвях. Среди тринадцати преступлений
архиепископ Христодул особо упомянул разграбление и разрушение Константинополя
(современный Стамбул) армиями четвертого крестового похода, инициированного Папой
Иннокентием III и осуществленного в 1204 году графом Фландрии Болдуином. Маркиз
Бонифачо дель Монферрато и дож Венеции Энрико Дандоло. Он также выразил сожаление
по поводу отсутствия каких-либо оправданий со стороны Римско-католической церкви.
Он сказал: «До сих пор не было ни единой просьбы о прощении безумных крестоносцев
тринадцатого века».
Папа Иоанн Павел ответил: «В тех случаях, в прошлом и настоящем, когда сыновья и
дочери католической церкви согрешили действием или бездействием против своих
православных братьев и сестер, да простит нас Господь».
Позже папа и архиепископ снова встретились на том месте, где когда-то проповедовал
святой Павел афинским католикам. Здесь они представили совместное заявление. «Мы
сделаем все, что в наших силах, чтобы сохранить христианские корни Европы и ее
христианскую душу. Мы осуждаем любое обращение к насилию, прозелитизму и фанатизму
во имя религии ».
Затем оба лидера вместе прочитали Отче наш, что нарушило православный запрет на
совместную молитву с католиками.
Следующий лист содержал известную Марлоу цитату из конца Нового Завета, касающуюся
падения Вавилона. Это была фотокопия рукописи с высоким разрешением, написанная
дрожащим, но изящным почерком. Внизу была подпись, которая начиналась с очень
сильной буквы «L», за которой следовали буквы, похожие на «е» и «р». Но остальная
часть имени ничем не выделялась. К листу прилагался машинописный текст, в котором
было прочитано, что цитата пришла из Апокалипсиса:
Земные цари, которые простреливали себя и жили в великолепии с ним, будут плакать и
оплакивать ее, когда увидят дым ее огня, держась на расстоянии из страха перед ее
мучениями, и скажут: «Горе, горе, город необъятный. , Вавилон, город могучий; всего
за час пришел твой приговор! "
Даже земные торговцы плачут и стонут о ней, потому что никто больше не покупает их
товары: множество золота, серебра и драгоценных камней, жемчуга, льна, пурпура,
шелка и червленого цвета; ароматизированное дерево всех видов, предметы из слоновой
кости, дерева, бронзы, железа, мрамора; корица, амомо, духи, мази, ладан, вино,
масло, мука тонкого помола, пшеница, крупный рогатый скот, отары, лошади, кареты,
рабы и человеческие жизни.
«Фрукты, которые вам так понравились, вся эта роскошь и великолепие потеряны для
вас, они уже никогда не смогут их найти».
Все капитаны кораблей и весь экипаж, моряки и те, кто торгует на море, стоят на
расстоянии и кричат, глядя на дым его огня: «Какой город когда-либо был похож на
огромный город?».
Бросая пыль на свои головы, они плачут, плачут и стонут: «Горе, горе, необъятный
город, роскошью которого они обогатили тех, у кого были корабли в море! Всего за
час он превратился в пустыню! Радуйтесь, о небо, над ним и вы, святые, апостолы,
пророки, потому что, осудив Вавилон, Бог воздал вам справедливость! ».
Он знал, кто был автором этой транскрипции, написанной много веков назад.
Но почему?
ГЛАВА 7
Лицо было более интересным, чем красивым, но все же привлекательным. Обычные черты
лица, прямой нос, чисто выбритая кожа, твердый, но не рельефный подбородок. Темные
волосы. Настороженные глаза, как он уже отмечал; но именно поэтому еще более
привлекательным.
Было также что-то беспокойное в его манере поведения, когда он сидел со слегка
морщинистым лбом и был занят чтением.
Он надеялся, что они хорошо сработаются вместе. Она знала, что эту работу ей дал
сэр Хадсон, а не он.
Я слушаю голос на другом конце телефона в течение нескольких секунд, а затем кладу
трубку. Марлоу заканчивал чтение документации, которую держал на коленях. Из
лаборатории доносились приглушенные металлические звуки.
"Приближается."
"Сколько?"
«По тем временам почти сверхъестественно. Точно не знаем, но ему, наверное, было
около девяноста пяти.
"Это невозможно!".
«Но если он был дож Венеции, почему он был вовлечен в крестовый поход? Я думал, что
венецианцы поставили торговлю и торговлю выше войны ».
Грейвз увидел, как он цинично улыбнулся. «Разве ты не скажешь мне, что я отвлекаю
крестоносцев в Константинополь?»
"Как?"
«Ответ прост, по крайней мере, на первый взгляд. Крестоносцами были в основном
немцы и французы. В основном мелкие дворяне и чернорабочие. Они были крестьянами по
стандартам венецианцев, а также по меркам греков, если уж на то пошло. Они были
намного сложнее. Крестоносцы заказали у венецианцев флот, потому что их план
состоял в том, чтобы отплыть в Египет и атаковать Святую Землю с юга ".
«Нет, но венецианцы были. Крестоносцы не знали, что Венеция только что заключила
мирное соглашение с Египтом, который поставлял им зерно и представлял собой
торговый путь на Восток. Александрия стала бы крупным торговым центром ».
«Что я только что сказал о бизнесе?» - сказал Марлоу. «В то время Египет был слаб,
шла гражданская война, и Нил не разливался пять лет, поэтому еды было мало.
Египтяне не хотели, чтобы армия крестоносцев прошла через их страну. Дандоло был
готов гарантировать, что этого не произойдет, в обмен на преимущества, о которых я
только что рассказал ».
"Но при чем здесь все это нам? И какая связь с пропавшими археологами? - спросил
Грейвс.
«Это то, что мы должны выяснить. Но я же сказал вам, Дандоло стремился к большему
».
"Почему нет? Он был одним из первых, кто заглянул за пределы Европы и Азии. Он
каким-то образом знал, что мир стал еще больше ».
Грейвз молчал, не в силах поверить в это. «Вы имеете в виду Америку? Но он жил
почти на триста лет до Колумба! ».
Женщина покачала головой. "Но куда ты идешь? Вы не ответили на мой вопрос о том,
как ему удалось угнать крестовый поход.
«Это принципиально. Дав ему, он, должно быть, имел средства, средства защиты от
бомб, чтобы получить всю власть, которую он хотел, и способ получить ее ».
ГЛАВА 8
«Давайте подведем итоги того, что мы знаем», - сказал Марлоу четверть часа спустя.
"Лаура?"
Тейлор и Эдкинс женаты, им за сорок, они учатся в Йельском университете. Они начали
свои исследования в Венеции в 2004 году, в год восьмисотлетия четвертого крестового
похода. Проект финансировался совместно университетами Венеции и Йельского
университета. Су-Лин Ди Монферрато, тридцать три года, отец-итальянец и мать-
китаянка, которые жили в Генуе и умерли на расстоянии нескольких дней друг от друга
пять лет назад. Нам нужно больше о Су-Линь, но мы знаем, что она была
дипломированным исследователем, когда ее приняли в проект «Дандоло» в Венеции.
Благодаря гранту MAXPHIL, который также является основным спонсором раскопок ».
«И еще MAXPHIL и благотворительная организация MAXTEL».
Они знали MAXTEL. Все. MAXTEL было хорошо известным именем.
Марлоу снова пожал плечами. «Адлер был уже достаточно богат в середине 1990-х и был
одним из первых восточных немцев, которые исследовали Запад. Он никогда не был
частью элиты, но никто не мог обвинить его в отсутствии предприимчивости ».
«Я помню, как работал над этим, - сказал Грейвз. «Он становился все более и более
могущественным, но не пачкал руки. В конце девяностых газеты называли его Мердоком
Востока ».
Марлоу кивнул. «Пара его конкурентов безоговорочно отдали ему свою долю, несмотря
на то, что у них значительная доля рынка. Но точно нет ничего. За исключением того,
что их согласие было внезапным. Даже театрально. Борис Исаров из Global Technology
взлетал высоко, когда Адлер сбил его. Global начал сдавать позиции, топ-менеджеры
перерезали веревку. Все, кроме одного, Владимира Билинского, правой руки Исарова;
крепкий орешек, бывший полковник КГБ ».
«Что с ним случилось?» - спросил Леон. «Это имя для меня не ново».
«Однажды утром он, как обычно, уехал в московский офис на своем Volvo вместе с
водителем и телохранителем, попрощавшись с женой и детьми, а то и сколько. Больше о
них ничего не слышно. Полиция Германии и России провела расследование, но
поверхностно. Исаров устроил частное расследование. Если вы что-нибудь узнаете,
никто не знает. Вскоре после этого его семья погибла в результате пожара. Жена и
четверо детей, старшему двенадцать, младшему двое. Тогда Исаров продал свою
контрольную долю в Global компании MAXTEL и ушел на пенсию ».
"Продолжить".
Грейвс изучает свой экран. "Я нашел это. Его отец был техником на электростанции
Боксберг. Мать была домохозяйкой и иногда занималась домашним хозяйством в семье
местного политика. У него был старший брат, который умер в возрасте семнадцати лет
в результате несчастного случая на охоте в 1974 году. Адлер учился в местной школе,
а затем получил стипендию в Берлинском университете имени Гумбольдта. Я изучаю
физику, а потом перехожу к экономике ».
«Так что же привело его к интересу к проекту« Дандоло »?» - спросил Марлоу.
«На первый взгляд, это лишь одно из его многочисленных интересов», - прочитал
Грейвс заметки на экране. "MAXPHIL занимается поиском способов возмещения ущерба,
нанесенного, например, культурному наследию Ирака, в то время как другая инициатива
связана с исследовательской программой по истории происхождения математики и
астрономии. Оба проекта реализуются университетами. Основное беспокойство Хьюстона
вызывает иракский проект, тогда как Гумбольдт, его старая альма-матер, возглавляет
другой ".
«Все очень респектабельно».
«Да», - тихо согласился Грейвс, секретируя открытое им дело и закрывая его. Он снял
очки и ущипнул за переносицу.
Звонит синий телефон. Марлоу сказал несколько слов и затем прислушался. Выражение
его лица изменилось.
Он осторожно отложил и встал, прежде чем говорить. «Это был, разумеется, сэр Ричард
Хадсон».
Марлоу смотрит на Грейвса. «Мы с тобой завтра уезжаем в Стамбул. У нас встреча с
главным инспектором турецкой службы безопасности Хаки. И тот, кто занимается
исчезновениями ».
«Ты же знаешь, я ненавижу путешествовать», - сказал Марлоу. «Вы должны быть готовы
ко всему, что мы отправляем вам на анализ. Высший приоритет ».
«Они сообщат нам подробности, когда будут там, но шифрованное электронное письмо
уже в пути», - ответил он. «Хадсон хочет, чтобы я сейчас был в его офисе. У него
гость, который хочет меня встретить ».
«Рольф Адлер».
ГЛАВА 9
«Бог знает, какое влияние он должен иметь, чтобы добраться до нас, - ответил
Марлоу, - но он знал все об археологах и предложил свою помощь, чтобы найти их.
Хадсон остался неопределенным, но очевидно, что Адлер имеет на него определенное
влияние ».
"Такие как?".
Марлоу пожал плечами. "У него та аура, которая есть у богатых: своего рода сияние
безопасности, которой нет у других людей. Выглядит моложе своих лет, очевидно,
тренируется. Седые волосы, опущенные веки. Все это блестит, но на все есть причина:
запонки, кольца, зажимы для галстуков, часы - все указывает на то, что ваши
маленькие магазинчики - это Asprey, Cartier и Tiffany ».
Марлоу еще не знал Грейвса, и одним из его устоявшихся инстинктов, особенно сейчас,
было не показывать свои карты никому, в ком он еще не был уверен. Он знал свои
слабые стороны, и он также знал, как, даже с активированной защитой, его можно было
застать врасплох. Были времена, когда он думал, что сдастся, уйдет в отставку, но
каждый раз он колебался, и теперь его карьера вывела его за рамки этого выбора, и
то, что он обманул себя, было любовью всей своей жизни. Это прошло. Все, что у него
осталось, это его работа. И шанс искупить свою вину.
«Как вы думаете, они все еще в Стамбуле?» Адкинс и его друзья? "
Они позволили водителю отвезти их недалеко от адреса, который они ему дали, и,
убедившись, что он уехал, бормоча невнятные угрозы размером с чаевые, они вернулись
под тонким дождем к зданию с простым фасадом и несколькими номерными знаками.
латунь на враждебной двери, чтобы обозначить занятие жильцов. Они укрылись под
навесом на входе. Ряд колокольчиков на косяке обозначался только цифрами. Могилы
под номером пять.
Дверь открывается быстро, но пока я жду, Марлоу осматривает пустую улицу. Для
безопасности. Но ничто не указывало на то, что они не были одни в том, что
превратилось в ледяной дождь.
Комната, в которой они оказались, была большой, светлой и хаотичной. Книги, которые
покрывали большую часть одной стены, были в беспорядке, многие упали на землю,
другие, смешанные с кожаными переплетами, были ненадежно сложены на изысканном
ковре Исфахана, который они покрыли почти полностью.
Другие стены были увешаны коллажами из карт, схем, детских рисунков и парой мрачных
портретов Рембрандта. На столе стоял старый компьютер Dell, явно неиспользуемый и
наполовину заваленный другими документами. Перед высокими окнами стоял
инкрустированный письменный стол. Закрытый MacBook Air, опасно расположенный в
углу, рисковал быть сбитым с ног другой грудой чего-то, что выглядело как
бухгалтерские книги, но также могло быть фолиантом закона.
Человек за столом встал, чтобы поприветствовать их. Он был средних лет и выглядел
как сам Рембрандт. Тщательно выбритый, с пухлым лицом и столь же округлым телом, с
выпуклым носом и волосами, которые начали седеть, тонкими и непослушными. Его глаза
были маленькими, серыми и проницательными, а выражение его лица представляло смесь
юмора и печали: лицо человека, который через многое прошел, смотрел на них с
храбростью и никогда не позволял себе опуститься. Наверное, приятная компания, я
думаю, Марлоу, но также человек, к которому нужно относиться очень серьезно.
Хаки стал проактивным: я сдвигаю стопку бухгалтерских книг так резко, что она
рушится, чего я не знаю, и кладу очень тонкий ноутбук в центр стола. Он открыл ее и
некоторое время начал возиться с клавишами и тачпадом.
«Мы бы не зря пригласили тебя в наше святилище», - вежливо нейтрально ответил Хаки.
«Расскажите нам, что вы знаете», - сказал Марлоу. "Что они искали? Мы должны их
найти ».
ГЛАВА 10
«Как вам известно, - сказал главный инспектор, - наши друзья исследовали место
захоронения венецианского дожа Энрико Дандоло». Он жестом пригласил их посмотреть
фотографию, которую он вызвал на экран Mac: «Это его памятник в великом соборе
Святой Софии, в нескольких минутах езды на автобусе к востоку от того места, где мы
сейчас находимся. Здание почти такое же старое, как само христианство, и было
церковью, пока мусульмане не захватили город в 1453 году, когда он стал мечетью.
Четыреста лет спустя он снова изменился и стал музеем. Но его первоначальная
функция в качестве места поклонения, дома Бога, Аллаха, по-прежнему делает его
священным в глазах многих ».
«Тот факт, что это был собор, не помешал Дандоло осквернить его», - заметил Грейвс.
«В течение многих лет считалось, что это указывает на его могилу, но на самом деле
это украшение девятнадцатого века».
«Так где же могила?» - спросил Марлоу, подумав: «И почему это так важно? Почему
турки привлекли свои спецслужбы к расследованию в поисках трех пропавших без вести?
"
"Да".
Хаки выключил компьютер и откинулся назад. «Я еще не угощал вас чаем», - сказал он.
«И вы, должно быть, измучены».
Турецкий агент растопырил пальцы. «Они что-то искали, это точно, но в свете того,
что произошло, кажется, они были не единственными, хотя думали обратное». Он
наклонился вперед, упираясь локтями в стол, а руки сжимал в кулаки, которые он
сжимал и разжимал медленно, но настойчиво. «Никто точно не знает, сколько лет было
Дандоло, когда он умер, но, как вы знаете, ему было не менее девяноста пяти.
Невероятный по тем временам возраст ».
«В этом городе».
«Верно, - сказал Хаки. "Возможно, главный палач сделал свою работу неправильно, и я
оставляю немного видимости будущему дожу Венеции. Я думаю, он не мог быть полностью
слепым, иначе его завоевания были бы невозможны. Слепой на своем месте должен был
иметь абсолютное доверие хотя бы к горстке людей, и доверие, как я уже сказал ...
». Еще раз оставляю предложение открытым.
«Ни одна из хроник того времени не совпадает». Хаки рылся в столе, пока я не
обнаружил небольшой медный колокольчик и не позвонил в него. Он издал металлический
звук, который не казался достаточно громким, чтобы пробиться сквозь стены комнаты.
Но это не должно было быть, как объясняет Хаки: «Я играю для тебя. Я хочу немного,
даже если вы не возьмете. Все это болтает ... ».
Марлоу подражает ему, но без сахара. Грейвз обнаружил, что стакан слишком горячий,
чтобы его можно было легко удерживать.
«Я не уверен, что слежу за его нитью», - говорит Хаки. «Но то, что я хочу сказать,
полезно. То, что осталось после того, как победители разделили землю под шум стычек
и кровопролития, было фрагментированной и нестабильной политической структурой;
своего рода пародия на то, на что была похожа Западная Европа в то время: ссоры
между маленькими королевствами, никто не доверяет другим. Это была своего рода
пустота, которая, даже если на это потребовалось еще двести пятьдесят лет, оставила
Европу беззащитной перед нами, турками. Мусульмане ».
"Да. Думаю, ему было бы все равно. Хаки пьет чай. «Жертвовать будущим ради
краткосрочной выгоды нет ничего нового. И на каждом этапе нашей жизни многие из нас
не заботятся о вреде, который они наносят, чтобы получить то, что они хотят, будь
то новый бизнес или новый любовник. Люди делают то, что хотят. Никто не
контролирует то, что другие решают делать со своей жизнью, как бы нам ни хотелось
думать, что это у нас есть. Принять эту идею может быть нелегко ". Он осушает
дымящийся стакан и скривился. «Уже остывает», - наблюдаю я. "О другом тебе?"
"Вещь?"
На этот раз желтая кабина была другой, Toyota, с другим водителем, которого я езжу
более спокойно, без разговоров и обсуждения стоимости проезда. Но мужчина продолжал
смотреть в зеркало заднего вида, и по выражению его лица было ясно, что что-то не
так. Он сделал несколько поворотов в переулки, которые не вели прямо к отелю, и я
снова смотрю в зеркало.
Дождь прекратился, но дороги все еще были мокрыми, и загрязнение воздуха, которое
унес дождь, сделало их скользкими. Водитель немного увеличил скорость, но, резко
нажав на ручной тормоз, заставил машину сделать пол-оборота, прежде чем
восстановить контроль под фанфары разъяренных гудков других машин. Включив
пониженную передачу, я мчусь к Бабиали Кадесси в направлении Галатского моста.
Водитель снова повернул на запад, на Нуруосмание, а затем на юг, пересек сеть дорог
в Эмин Синан и Мимар Хайреттин на полной скорости под крики проезжающих мимо
прохожих. Следующий за ними фургон проехал через киоск, вызвав каскад поддельных
часов Rolex. Две машины продолжили свой бег, промчась по улицам, которые стали
немного шире. Фары преследователей осветили кабину, и Марлоу и Грейвз наклонились,
чтобы вытащить свои ружья.
Марлоу занял позицию, где он мог смотреть в заднее окно, и увидел фигуру,
высунувшуюся из пассажирского окна и взявшую в руки то, что выглядело как автомат
Узи. Но когда человек попытался прицелиться, фургон проделал яму слишком глубоко
даже для шин. Большую машину трясло, и боевик, цепляясь за оконную раму, согнулся,
как ветка, и уронил автомат. Фургон заскользил по тротуару, ударившись боком о
стену здания, и после резкого поворота остановился.
«У них есть амджиклари», - сказал он, но голос его все еще был напряженным. Я
смотрю на них. «Лучше найдите другое средство передвижения. Эта машина уже никуда
не годится ».
Двадцать минут спустя, через четверть часа после полуночи, темное депо «Мерседес
Марлоу и Грейвс» перед ярким и дорогим отелем в оживленном туристическом районе
было выбрано специально из-за количества посетителей и гарантированной анонимности.
Она смотрела, как он входит в свою комнату и выходит с простой раздвижной рулеткой.
На кофейном столике, на одной из прикроватных тумб и на одном из столов,
расположенных под окнами, с их захватывающими видами на Султанахмет Камии и, далее,
на Мраморное море, стояла серия книг и журналов, расположенных в случайном порядке.
Марлоу быстро измерил точное расстояние краев и углов журналов и книг от
поверхностей. После первых трех измерений он расслабился, но его хорошее настроение
спало после того, как его переместили к журнальному столику. Проверьте еще раз.
Затем повторно измеряю расстояния на столе. Я отступаю.
«Проверь свою комнату, Лора, - сказал он Грейвзу. "Глубоко".
Его волнение начало заражать ее. Он хотел расслабиться. Я смотрю на мини-бар. "В
чем проблема?"
«Журналы не такие, как я их оставил», - сказал Марлоу. «На дюйм не к месту. У нас
были посетители. И будьте уверены, эти парни преследовали нас не только для того,
чтобы убедиться, что мы вернулись сюда. Кем бы они ни были, они знают о нас ».
ГЛАВА 12
Поэтому в Венеции был организован флот. Флот боевых кораблей. Дож Витале Михиэль
разделил город на шесть районов, чтобы лучше собирать налоги, необходимые для его
уплаты. Витале Мишель задавался вопросом, почему, черт возьми, дела пошли так
плохо. Долгие годы отношения с Константинополем были хорошими. Император
византийских греков Мануил был западником и дружелюбен, даже когда в прошлом его
царству пришлось пережить переход армий крестоносцев в Иерусалим.
Генуэзцы ютились в своих кроватях, куда они также звали своих детей. Послышался
яростный стук в двери, затем звук дерева и сломанных петель. С воплями из своих
домов мужчины, женщины и дети были выведены на улицы и убиты толстыми мужчинами в
капюшонах, намного крупнее обычных греков, некоторые на лошадях, большинство
пешком.
"Слушай внимательно".
На подготовку ушло время, но когда греки нанесли удар, они сделали это тяжело. 12
марта солдаты Мануэля выступили против всех тех венецианцев, которые жили в его
границах. На этот раз разрушения и резня были ограниченными, но эффект был
разрушительным.
"Конечно! Мы должны преподать этим собакам урок », - отвечает Мануэле. «Им может
повезти, что мы их не убили».
Они наблюдали за рекой беженцев с высокой башни на Порте. Одна из наложниц Мануэля
кормила его глазированными инжиром, пока он смотрел на медленную колонну людей. Он
праздно сосал маленькие сладости. В голове у него и у великого визиря возникала
общая мысль: большинство из тех, кто плыл на тридцать метров ниже, не сможет
вернуться на родину.
Они оба также знали, что Венеция не потерпит такого оскорбления, если не
отреагирует.
ГЛАВА 13
«Что они сделали?» - прорычал дож Витале Михиэль, когда новость дошла до него.
«Это будет катастрофа для бизнеса. Город Задар уже восстал против нас и встал на
сторону венгров. И как будто потери нашего главного порта на побережье Далмации
было недостаточно, теперь мы должны столкнуться с враждебностью греков ».
"Очень далеко! Слишком дорогой! Кроме того, они даже не христиане, и теперь, когда
этот ублюдок Саладин фактически контролирует их ... ». Дож погружается в непонятную
тишину. Саладин. Ему нельзя было доверять. Слишком амбициозно. Слишком умный. Он ни
перед кем не поклонился. Боже, я думаю, когда все было так хорошо ... Куда бы они
пошли?
Они были готовы к осени. Армия вышла из лагуны в сентябре, но после десяти дней
пути она бросила якорь к югу от цели, недалеко от острова Хиос, чтобы подготовиться
к штурму. Пока они были там, они получили известие, что Мануэле хотел начать
переговоры: возможно, они смогут достичь какого-то соглашения без необходимости
сражаться.
«Даже если бы это было так, это было бы не до нас. Нет в мире никого, способного
победить Венецию на море ».
ГЛАВА 14
Стамбул, сегодня
«Недавно у нас было несколько взрывов бомб, и кто может сказать, что их больше не
будет?» - говорил инспектор Хаки. «Но до сих пор нам не удалось найти ничего, что
связывало бы это дело с исламскими террористами. В конце концов, по всему миру были
нападения; многие крупные столицы и города испытали такой опыт. Но это ... это в
определенном смысле другое ».
«Вы хотите сказать, что вы думаете, что люди, которые преследовали нас, обыскивали
наши комнаты, не были террористами?» - сказал Грейвз, сразу же отругав себя за
слишком настойчивое поведение. Я помню, что сказал ей Хадсон: слишком научно, чтобы
быть террористами.
«Мы не исключаем этого», - сказал Хаки. «Мы ничего не исключаем. Но мы должны быть
уверены в том, куда мы идем, прежде чем двигаться в этом направлении. Не было
никаких заявлений от какой-либо группы, ни записки о выкупе, ни видео на YouTube,
ничего ».
«Мы нашли фургон, который они использовали. Пятна крови, но больше ничего.
Некоторые были вооружены, всех - убитых или раненых - увезли, но мы над этим
работаем ».
Теперь они направлялись в отель Pera Palas в Галате, где останавливались Адкинс,
Тейлор и Ди Монферрато.
«Здесь тоже не ждите слишком многого», - сказал Хаки, когда их машина подъехала.
Они вполне могли быть убраны персоналом после того, как гости покинули отель.
Единственная разница заключалась в том, что мыло, бутылки с шампунем и все
аксессуары, найденные в ванных комнатах отелей по всему миру, не были заменены. Но
также не было и следов полупустых пластиковых бутылок, гребней или шапочек для
душа; и все полотенца, простыни и наволочки исчезли.
«Почему ты так занят?» - повторяет Марлоу. «Мы знаем, что артефакты, которые нашли
эти люди, их компьютеры и все в них растворились в воздухе. Либо похитители хотели
стереть все следы, либо ... ». Его голос стал мягче.
"Или?"
«Может быть, они были очень аккуратными марсианами. Для того, что у нас есть, они
вполне могли улететь на летающей тарелке ».
«Есть еще набег на наш отель. Они тоже думали, что были дотошными. Но они ничего не
нашли ».
«Они не нашли нас. Они останутся здесь, пока не добьются успеха ".
«Они хотят узнать наш следующий шаг. И что мы выяснили. Они, должно быть,
догадались, что наши друзья отправили результаты в университеты. Они хотят нас
напугать. Вульгарная тактика. Бандитская тактика ». Марлоу на мгновение
задумывается. «Я нахожусь в выигрышном положении».
«Они прекрасно заметали свои следы. Все это все меньше и меньше похоже на
террористическую операцию. Эти люди не заботятся о том, чтобы оставлять следы на
снегу ».
«Мы не знаем наверняка. Эти группы не имеют заранее установленных методов работы ».
«Давайте возьмем все, что можно здесь, и вернемся на базу. Быстро. Мы должны
выяснить, что нашли Адкинс и его товарищи, потому что кому-то нужна эта информация
любой ценой ».
Хаки улыбнулся. «Перед отъездом мне еще нужно исправить некоторые мелкие детали. Но
я останусь только на четверть часа. Я имею в виду англо-американское время, а не
турецкое. Другими словами, когда я говорю «четверть часа», на самом деле это
четверть часа ».
В операционном центре, где Хаки устроил несколько комнат над своим офисом, Марлоу
наблюдал, как Грейвз открывает свой ноутбук и просматривает защищенную почту.
"Хорошо".
Грейвз пожимает плечами. "Мог. Это современный Ирак. Восемь тысяч лет назад здесь
была плодородная территория в форме полумесяца, из которой произошли первые
проявления почти всех культурных явлений: письменность, религиозная организация,
городское общество, экономика, математика, искусство и архитектура, военная система
и, прежде всего, знание астрономия. Последний использовал его для предсказания
будущего. На развитие цивилизации потребовались тысячи лет, и за это время власть
перешла от Ассирии к Вавилону; его корни уходили в древнюю шумерскую цивилизацию,
но Месопотамия просуществовала почти шесть тысяч лет. В конце концов, халдеи,
великие астрономы, смогли произвести расчеты, которые до сих пор почти не имеют
себе равных, несмотря на достигнутый технический прогресс ».
"Что он сказал?"
"Замечательно".
«Это было даже точнее, чем вторая лучшая попытка, сделанная чешским астрономом в
конце девятнадцатого века. До сегодняшнего дня вряд ли можно было что-то улучшить
».
Грейвс смотрит на него. "Нет. Но, если и по этой причине, мы даже не знаем, как,
например, египтяне освещали галереи внутри пирамид. От факелов не осталось и следа
сажи, но для работы у них должен был быть источник света ".
Выражение лица Грейвса стало серьезным. «Тем не менее, ему удалось сделать расчеты,
с которыми мы можем сравниться только с самыми мощными радиотелескопами, которые
есть в нашем распоряжении. Халдеи могли составить конкуренцию лучшим астрофизикам
нашего времени. И жили они более двух тысяч лет назад ».
Грейвз сверился с записями. «Это интересно, Джек». Она невольно назвала его по
имени и взглянула на него, чтобы проверить эффект. Но он ничего не прочитал на ее
лице.
"Я не знаю".
«Давно после нашего друга Дандоло», - замечает Марлоу. «Коперник родился около 1470
года, а Галилей столетием позже».
Грейвз кивнул. «Но они были вовлечены в такого же рода исследования, и, согласно
статье Тейлора, был другой ученый, работавший над той же теорией, что Земля и
планеты вращаются вокруг Солнца. Только этот парень жил очень давно. ".
"Продолжай".
«Его звали Аристарх Самосский. Он жил около 300 г. до н.э. и я разрабатываю теорию,
согласно которой Земля и другие планеты вращались вокруг Солнца, а не наоборот ».
«Позже его учение было подвергнуто цензуре церковью, как это случилось с открытиями
Коперника и Галилея, которые привели к такому же выводу».
«Что ж, - сказал Марлоу, - Церковь всегда отвергала любую теорию, ставившую под
сомнение ее авторитет или то, что написано в Библии. «Господь построил Землю на ее
основании; его нельзя сдвинуть ... И Солнце встает, заходит и возвращается на свое
место ». Поэтому научные исследования пережили такие темные времена ».
«Но вот вопрос: какое отношение все это имеет к могиле Дандоло?»
Грейвз пожал плечами. «Кто-то там убежден, что там спрятано что-то очень важное».
"Может быть".
Грейвс смотрит на него. Марлоу задался вопросом, осознала ли она, что не пользуется
его полным доверием. Было бы ошибкой недооценивать его интеллект. Он должен был
действовать осторожно.
«Послушайте, - сказал Грейвз, тщательно подбирая слова. «Оба эти парня - эксперты в
области археологии. Я понимаю, что у них тоже есть необходимые навыки для
реализации этого проекта, но ... ».
"ЯВЛЯЕТСЯ?"
«Считайте нарциссическое самодовольство частью пограничного расстройства личности».
Марлоу знал об этом состоянии; он был жертвой кого-то, кто пострадал от этого.
"Да?"
«Это может быть важно. Подумайте о том, что мы знаем о Дандоло, и представьте себе
человека с настолько сильным и необузданным эго, что оно берет верх над всем
остальным. Те, кто страдает от этого, могут создать воображаемую идентичность,
которая в определенный период их жизни будет соответствовать целям, которые они
перед собой поставили. Тот, кто находится рядом с ними, может быть обманут этим
вымышленным персонажем, но если и когда обстоятельства изменятся, больной тоже
сможет сделать это, безжалостно бросив кого-либо или все, что больше не является
полезным, изобрести совершенно нового персонажа, который ему больше подходит. он
адаптирует и адекватно переписывает прошлое в своем уме, чтобы снять с себя любую
вину или ответственность. Как змея, сбрасывающая кожу. И бывает, что они тоже
заслуживают доверия: их почти никогда не обнаруживают, если только не поздно ».
Марлоу застыл. Он знал все о предмете, но хранил молчание. Если проверить, они
могут быть очень полезными качествами в определенных профессиях, включая его
собственную. Почувствуйте, как в его сердце крутится заноза. Все, что он сказал,
было: «Детали?»
"Следовательно?"
«Мы думаем, что некоторые свирепые или опасные животные, такие как крокодилы,
должны иметь хорошие стороны, потому что они« нежны »со своими детенышами. Это
чистая сентиментальность. На самом деле они думают о будущем своей расы. Речь идет
о личных интересах. Только человечество и, возможно, горстка более умных животных,
таких как дельфины, способны на истинный альтруизм, то есть ставить других выше
себя. И это тоже редкость ».
«Это объясняет людей с такими амбициями, которые были у Дандоло, а именно полное
отсутствие милосердия в достижении своих целей. И это может быть важно для нас ».
«Сначала мы находим этих людей». Марлоу снова посмотрел в окно. Внизу улица была
безлюдной, если не считать темного внедорожника Порше, который я незаметно
притормаживаю, проезжая мимо здания. Он видел, как он ушел. «Трое парней, которых
мы ищем, имели дополнительную квалификацию, но сильно отличались от того, что было
бы достаточно для изучения могилы дожа, умершего в 1205 году», - сказал он. «И это
был большой проект. Хорошо финансируется. Для нынешних кризисных времен ».
Грейвз закрыл компьютер. «Мне было интересно, на кого они действительно работали».
ГЛАВА 15
Его правая рука была монахом нового цистерцианского ордена, его личным помощником
почти десять лет, с тех пор как Дандоло забрал его из послушника и заставил
поступить на службу. Брат Лепоро предпочитал жизнь вне монастыря, но он не
отказался от связей со своими единоверцами: поэтому он имел контакты между
священниками, работавшими в Иерусалимском королевстве, и в особенности с тем, кто
пробился через местную работорговлю.
«Если это ваше желание, Серениссима, высочество», - ответил монах, улыбаясь самому
себе, ожидая еще одного знака благосклонности хозяина и преимуществ, которые он сам
видел.
«Ходят слухи, что в то время, когда этот предмет взяли в их руки, один из
тамплиеров пытался научиться им пользоваться».
"ЯВЛЯЕТСЯ?"
"А администратор?"
«Однажды они нашли его на пляже, роющимся в гальке. Все они размером с маленькую
книгу, плоскую и округлую, он положил в мешок, который держал с собой. Его привезли
обратно в Иерусалим, они молились за него, который день и ночь стонал в своей келье
и бросался к стенам ». Монах сделал паузу. «Пока не наступила тишина».
Лепоро какое-то время молчал, прежде чем спросил: «Разве тамплиеры не пытались
выяснить, что он искал? В этом объекте? "
Работорговец смотрит на него. «Тамплиеры не дураки, брат. Они верили, что это
священная реликвия, и относились к ней с уважением, которого они считали
заслуженным ».
«Они знали себе цену. Его рыночная стоимость. Тамплиеры умеют оценивать. Они
оставили Бога ради Маммона. Они сделали это давным-давно ... как и я. Как и многие
из нас, здесь внизу, между песком и солнцем ».
И теперь, более чем через пятьдесят лет после своего основания, тамплиеры Святой
Земли испытывали нехватку экономических ресурсов. Двадцатью годами ранее они начали
уделять меньше внимания защите паломников на Святой Земле и больше - хранению
своего имущества и денег в обмен на компенсацию. Это приключение в банковском деле
и страховании прошло не так уж плохо, но рыцари не забыли, что они также были
воинами, и именно вооруженное крыло этой секты солдатских монахов стоило им денег.
В бою тамплиеры никогда не отступали. Скорее они предпочли умереть. Следовательно,
отрицательный исход войны мог стоить им девяноста процентов рабочей силы, а набор и
обучение стоили дорого.
«Рыцарей можно было бы убедить расстаться с этим артефактом, - сказал друг Лепоро,
- если бы цена была подходящей».
И они хранили его прямо там, в своей штаб-квартире на юго-восточном склоне Храмовой
горы в Иерусалиме. Лепоро поделился этой информацией со своим хозяином: у него
никогда не было бы денег или власти, чтобы завладеть ею, подумал он, но как только
он выйдет из рук тамплиеров, кто знает ...?
Во время путешествия они думали, что никогда не достигнут порта крестоносцев Акко.
Паруса берберских пиратов показались в километре к югу, когда они покинули Кипр, и
вспыхнула паника, когда они изменили курс, направляясь к ним на борту. Венецианцы,
чей ветер был в их пользу, думали, что смогут сбежать, но этого не произошло.
У пиратов было два больших стройных старейшины, которые ножами рассекали спокойные
воды Белого моря. Они обошли с ловкостью волка и разместили один по левому борту, а
другой по правому борту венецианской галеры. Ярко одетые мавры бросали веревки,
снабженные тяжелыми деревянными крючками, и тянули свои лодки к большой и тяжелой
добыче.
Давая ему, я наблюдаю за ними: они стояли на коленях, истекая кровью и разбитые.
Это была вина Дожа, который сам этого не понял. Шанс, что Альмарико открыто встанет
на сторону Венеции, был равен шансу найти лекарство, чтобы вылечить своего сына от
проказы.
Брат Лепоро, конечно, всегда знал, что Дандоло интересовался только тамплиерами.
Разные реликвии были полезны, и если бы он мог их забрать домой, это был бы важный
козырь. Как монах, Лепоро осознавал растущую жадность Европы к вещам, которые
когда-то принадлежали основателям христианства, то есть Христу и его ученикам. Если
они принадлежали мученикам, тем лучше. Прядь волос, палец, фрагмент истинного
креста могли придать статус их владельцу, независимо от того, был ли он королем или
аббатом, и, что гораздо важнее статуса, могли привести к искуплению от греха.
Лепоро также очень хорошо знал, что его хозяин положил глаз на головной убор дожа,
герцогский рог.
«Нет ничего плохого в том, чтобы подружиться с тамплиерами», - сказал ему Дандоло.
«И они выше народов. Они ... », и я ценю новое выражение, придуманное им самим,«
транснациональные корпорации ».
Лепоро был прав. Дандоло мечтал стать дожем и превратить Венецию в державу,
способную конкурировать с тамплиерами и превосходить ее. Он не считал себя старым,
но ему было шестьдесят. Сколько у него осталось? Он был нетерпелив, но знал, что
должен подождать, если хочет получить все, чего жаждал. Тем не менее, он поклялся,
что сделает все, что в его силах, какую бы продолжительность жизни Бог не оставил
для него. Он бы осуществил свою мечту с Божьей помощью или без нее.
Но пока они были бы полезными друзьями, которые можно было бы развивать ... если бы
он мог их убедить.
ГЛАВА 16
Аль-Акса был одним из самых святых мест в исламе. Здесь пророк спешился со своего
магического коня Аль-Бурак аш-Шариф, чтобы помолиться у скалы, на которой остались
его следы. Теперь, находясь под контролем тамплиеров, с его холодными кабинетами,
коридорами и открытыми пространствами, где все следы ислама были прикрыты или
удалены, здание было образцом светской эффективности, хотя в нем также было что-то
от монастыря. На стенах висели простые распятия, а дорогие тома Библии с подсветкой
были размещены на кафедрах в актовом зале, бывшем музее, и повсюду. Кельи,
предназначенные для покоев тамплиеров, располагались вокруг большого центрального
атриума.
За столами сели двое мужчин. Один из них встал и посмотрел на посетителей холодными
глазами удивительно голубого цвета. Этот человек, худой, с затемненным кожистым
лицом, отмеченным солнцем, был одет в черную мантию из легкой шерсти. Другой,
маленький и мускулистый, с яркими черными глазами, носил черную форму цистерцианцев
под коричневым плащом тамплиеров, сопровождавших Дандоло и его людей от входа.
Одо де Сент-Аманд. Что он там делал? Дандоло думал, что он в Париже. Какая честь
быть принятым самим Великим Магистром!
«Что мы можем сделать для тебя?» - продолжаю я Одо тем же ровным тоном. Я не
представляю своего партнера. «Как видите, нам не нужны ваши переводчики. Если вы не
хотите, чтобы я продолжал говорить по-французски. Вы можете найти недостатки в моем
венецианском. И немного ржавый ».
После очень короткой паузы Одо кивнул. Переводчики удалились, чтобы присоединиться
к остальной свите Дандоло снаружи.
Когда четверо мужчин остались одни, Одо подозвал Дандоло и Лепоро сесть на простые
деревянные стулья в комнате. Другой мебели не было, кроме крепкого шкафа,
прислоненного к стене. Им не предложили ничего, даже немного воды.
Одо расслабься немного. «Лучше, я уверен, вы согласитесь, что нашу дискуссию слышат
как можно меньше ушей».
Отдавая, я смотрю на это. Насколько хорошо великий мастер уже знал истинную суть
своей миссии?
«Чтобы выразить свое восхищение вашей работой. Между прочим, я намерен сделать то
же самое с госпитальерами, так как с вашей доблестью оба ордена помогли обеспечить
и сохранить христианскую веру на месте рождения нашего Господа. И протянуть руку в
знак дружбы с Венецией от имени моего хозяина, дожа Витале ».
«Что заставляет вас думать, что нам нужна ваша дружба?» - холодно спросил другой
тамплиер.
«Успокойся, Томас, - сказал Одо. Затем, обращаясь к Дандоло: «Ты должен его
простить. И здесь, в некотором смысле, чтобы убедиться, что я не принимаю
опрометчивых решений ».
«Конечно, - сказал Дандоло. Взглянув на Лепоро, я продолжаю. «Мы думаем, что у вас
может быть… что-то продать. Если да, то мы можем быть заинтересованы в покупке ».
Думаю, они уже знают.
ГЛАВА 17
«Реликвия». Лепоро Я говорю впервые. «Вы брат цистерцианец, брат Томас. Вы поймете
наше нетерпение. Священная реликвия, которую мы хотели бы приобрести для защиты и
большей славы базилики Сан-Марко и нашего города ». Результат. «Мы находимся в
мутной воде, и нам действительно нужно защитное крыло Господа».
«Вы имеете в виду вашу конфронтацию с греками Византии», - резко ответил Томас.
«Было ли что-то, чего не знали эти люди?» - думает Дандоло. Он должен действовать с
умом. Но что именно? У него было только слово Лепоро о том, что у них есть что-то
очень ценное. Но он доверял своему помощнику, и суждения Лепоро в таких вопросах
редко оказывались ложными. Что ж, он зашел так далеко и не упустит возможности
повысить свое положение. И у него было достаточно денег, чтобы удовлетворить даже
этих жадных монахов-воинов.
«Давайте попробуем исполнить волю Бога», - просто ответил он. «Но чтобы сделать это
справедливо, мы, бедняки, нуждаемся в любой помощи, которую можем найти».
В этот момент в комнате стало тихо. Вы могли слышать ветер, шелестящий листьями
пальм, и приглушенные голоса людей Дандоло, ожидающих в тени.
Затем Одо подошел к шкафчику, открыл его и вынул кожаную сумку, которую я положил
на стол между ними.
Он был маленького роста, его кожа шершавая и потрепанная. Ловкие пальцы Одо
развязали завязанный галстук.
Достаю железный ящик и ключ, перевязанный кожаной веревкой. Он поставил коробку на
стол, вставил ключ в замок и повернул его, сделав серию сложных движений по и
против часовой стрелки, за которыми Дандоло с трудом мог следовать. Несомненно, Одо
раскрыл бы ему секрет комбинации, если бы сделка состоялась. Наконец замок щелкнул.
Я слышал, что очень осторожно поднимаю крышку.
Ящик был обшит серой шерстью. Внутри была глиняная табличка, достаточно большая,
чтобы поместиться на ладони. Одна сторона была покрыта плотным набором символов,
которые, однако, не имели никакого отношения к алфавитным или числовым системам,
которые знал Дандоло. На другой стороне не было никаких следов, хотя Дандоло смог
различить отпечаток большого пальца, несомненно, отпечатанный на глине, когда тот
был еще влажным человеком, который на нем писал.
Позади него Лепоро не смог сдержать вздох разочарования. Однако Дандоло был
бесстрастен, когда Одо поставил планшет рядом с коробкой. Я снова посмотрел на
маленький сундук и увидел, что на нем была надпись того же типа, а еще одна была на
стержне ключа, но я не мог их различить.
Брат Томас застыл, когда вытащили табличку, и Дандоло заметил, что глаза монаха
загорелись. Так как? Было ли это вопросом жадности? Или желания?
Однако Дандоло избегал этого взгляда. Я смотрю на то, что ему показалось гравюрой
на грубом куске терракоты. При этом вы испугались. Он не был уверен, что дело не
только в его воображении, но ему на мгновение показалось, что буквы, как следы
крошечных птичек, светятся темно-красным, как кровь.
Одо: Я игнорирую комментарий, но Томас громит Лепоро глазами. Однако затем они
взяли верх и сказали: «Я согласен с братом Лепоро. И конечно мелочь. Возможно,
недостойный вашего внимания. Мы можем только принести вам свои извинения ».
Давая ему, я поднимаю руку, чтобы заставить его замолчать. Он не отрывал глаз от
Одо. «Расскажи мне об этом ... объекте. Должен признать, это не совсем то, чего мы
ожидали ».
Одо одарил его еще одной неубедительной улыбкой. "Я знаю. Вы разочарованы его
размером. Или вы думали, что, по крайней мере, в маленькой коробочке был острие
копья, пронзившее бок нашего Господа на Голгофе, или украшенные драгоценными
камнями пальцы апостола, коснувшегося раны, нанесенной этим копьем, Фомы
Сомнительного ».
Я слышал, что развел руками. "Конечно. Но будь осторожен. Есть вещи, касающиеся
этого объекта, в которых мы не совсем уверены ".
Глина казалась холодной, как смерть, такой холодной, что почти обжигалась; и
твердый, твердый, как алмаз. Я не решился взять и убрал руку. Он хотел ее, он знал
только это. Но какой ценой? Я думаю о телохранителях, ожидающих снаружи, и о гробе,
полном венецианских флоринов, содержащихся в соме их груза. Он заплатит любую
цену ... но лучше не торопиться. Он начал торговаться за половину суммы, которую он
имел с ним, и так уже намного выше, чем он собирался выложить.
Он промолчал.
«Он был создан задолго до прибытия Господа нашего на эту пустошь», - продолжает
Одо. «Никто точно не знает, когда. Новенький тут ".
Я украдкой слышу Томаса. Странно, похоже, она просила разрешения ответить. «Он был
в нашем ордене много лет. Его передали нам наследники епископа Адемаро де Ле Пюи.
Говорят, что он открыл его и завладел им в Александрии незадолго до своей смерти,
после успеха первого крестового похода против Фатимидов и сельджуков, когда я
изгнал их из святых мест. В письмах Адемаро упоминается табличка. Он называет это
«Священный свиток». Возможно, он подумал, что это печатная матрица, и я пытаюсь
использовать ее, чтобы запечатать символы на пергаменте. Но мы не знаем ».
Дандоло знал Адемаро. Епископ был одним из главных покровителей крестового похода,
который так победно завершился в конце прошлого века. Человек необычайной силы и
влияния. Было сказано, что, если он впервые станет известен, святые места будут
завоеваны и сохранены навсегда. История о том, как он сплотил сотню напуганных и
сбитых с толку людей против пяти тысяч сарацинов на равнинах под Масиафом, и
победил врага, была легендарной. Кто-то сказал, что Сам Спаситель спустился с
небес, чтобы прийти ему на помощь. Другие, более сдержанные, говорили о демонах.
"Почему я оставляю это тебе?" Вопрос ускользнул от него еще до того, как он
сформулировал его в уме, но Дандоло тут же поправился: он был слишком прямым. "Я
имею в виду, он намеревался спасти ее?"
Я слышал, что сомневаюсь, прежде чем ответить. «То, что вы говорите, правда. Он был
глубоко убежден, что этот скромный кусок глины наделен могущественной силой. Но это
его потомки дали нам, чтобы мы ... сохранили. В нашей переписке с ними, спустя
десятилетия после падения епископа в пучину безумия, они говорят о необходимости
сохранить ее ... в безопасности ».
«Может, в конце концов, мы немного поторопились», - сказал он. «Мы не уверены, что
это христианская реликвия. Это не увеличит славу Венеции. На самом деле жалкий
объект. Может у нас есть другие ... ».
«Но это играет роль, ключевую роль в нашем христианском наследии», - внезапно
сказал Томас.
«Адемаро кое-что упоминал в своих письмах», - сказал Одо. «Мы не можем полностью
понять. Это относится к Апокалипсису. «Когда Агнец снял седьмую печать, на небе
было безмолвие около получаса». Вы знаете песню. Он идет с восьмой по десятую главу
книги ".
Дандоло знал его. Я снова смотрю на табличку и думаю о семи ангелах и о том, что я
вызываю при звуке их труб. Адский дождь из огня и крови; разрушение морей и жизни в
них; огненная звезда, отравляющая пресную воду; опустошение небес и дальнейший
ужас, вызванный последними тремя трубами. Горе, горе, горе жителям земли при звуке
последних звуков трубы ...
Это было так, как если бы голос из центра Земли читал эти слова для Дандоло: ...
Ему был дан ключ от ямы Бездны ... и дым поднимался из ямы, как дым большой печи,
который закрывает солнце и атмосфера. Из дыма вышли кузнечики, распространившиеся
по земле и имевшие силу, равную силе земных скорпионов. И им было сказано не
вредить ни траве, ни кустам, ни деревьям, а только людям, у которых на лбу нет
печати Божьей. Но им было позволено не убивать их, а мучить их пять месяцев, и эти
мучения подобны мучениям скорпиона, когда он ужалит человека. В те дни люди будут
искать смерти, но не найдут ее; они хотят умереть, но смерть убежит от них.
ГЛАВА 18
«Мы не можем этого понять», - ответил Одо. «Но мы знаем, что епископ считал, что
этот предмет мог дать человеку силу, которой у человека быть не должно. Сила,
которую человек не может контролировать ".
Рациональный ум Дандоло отверг эту гипотезу, но, вопреки самому себе, он был
очарован ею и испугался - правильно ли это слово?
Я восстанавливаю контроль над собой. Они пытались бросить ему в глаза побольше
дыма? Но лица Одо и Томаса были очень серьезными.
«Вот почему этот объект так долго оставался в секрете», - продолжает Одо. «Но, я не
скрою, нам нужны деньги, если мы хотим сохранить святые места в безопасности. И
если мы когда-нибудь потеряем контроль над этим местом, мы не хотим, чтобы объект
попал в руки сарацинов. В Египте власть Саладина растет день ото дня ».
«Есть еще одна история, - медленно начал говорить брат Томас, - которую тебе
следует знать». Я смотрю на его хозяина, который через мгновение кивает головой.
«Говорят, - начинает Томас, - и епископ Адемаро был убежден в этом, что именно этой
табличкой Темный искушает Господа нашего в пустыне».
«Тот, что на спине, и отпечаток его большого пальца», - просто ответил Томас. «Мы
считаем, что если символы, выгравированные на этом куске глины, можно будет
правильно расшифровать и интерпретировать, человек, обладающий этими знаниями,
получит возможность манипулировать народами».
Томас строго посмотрел на Дандоло. «Ничего подобного не случилось бы, если бы это
был простой смертный».
Адемаро сошел с ума, думает Дандоло, глядя на табличку и видя, как выгравированные
символы снова загораются красным.
Затем видение исчезло. Он заметил, что великий мастер и монах вопросительно смотрят
на него.
Он тщательно подбирал слова. «Я смиренно признаю мудрость вашего решения, что такой
объект должен храниться в максимальной безопасности и секрете, насколько это
возможно, и что его следует держать подальше от сарацинов любой ценой», - сказал
он. «Если бы бремя такой ответственности легло на плечи Венеции, я был бы
последним, кто от нее избежал бы. Если бы, в то же время, я мог быть конкретно
использован для храброго и благородного ордена тамплиеров, величайшего оплота нашей
Веры на Востоке, тогда привилегия и честь были бы вдвойне ».
«И какую цену вы назначаете этой привилегии?» - спросил Одо после паузы, сделанной
специально, чтобы подчеркнуть важность того, что все присутствующие знали, было
чисто политической речью.
ГЛАВА 19
Час спустя тамплиеры установили цену в двадцать пять тысяч флоринов. Огромная
сумма, которая заставила Дандоло ругать Лепоро, когда четверо мужчин встали и
пожали друг другу руки.
Таблетка вернулась в гроб, она была закрыта, ключ снова завязан, и все было отдано
Лепоро, который с особой осторожностью положил ее обратно в сумку. В этот момент,
наконец, Одо позвонил в колокольчик, который держал на своем столе, и предложил
своим гостям выпить и поесть. Было одиннадцать утра, и солнце приближалось к
зениту. Венецианская группа отказалась от приглашения остаться на ночь и
отправилась в обратный путь в Акко.
Давая ему искреннее ликование - как будто что-то внутри него, что-то, что он не мог
определить, было потрясено, - он очень хотел вернуться на Хиос, и, поскольку была
полная луна, он решил путешествовать ночью. Они уедут из Иерусалима ближе к вечеру.
Перед едой Дандоло сказал Лепоро убедиться, что мужчины не пьют вино перед
поездкой: необходимая мера предосторожности, поскольку тамплиеры настойчиво
пытались предложить ему. Венецианцы ограничились употреблением светлого пива, воде
нельзя было доверять, она была загрязнена.
Нападение произошло в три часа ночи, когда венецианский караван уже проник на
несколько километров в пустыню к северу от Иерусалима.
Дандоло был счастлив, что его не застали врасплох. Его люди по заранее
определенному сигналу выстроили вьючных животных по кругу, образуя живую стену. Все
ценности и провизия для перехода в порт были размещены внутри круга, и
телохранители, двадцать человек, почти вооруженные до зубов копьями, дротиками,
мечами, топорами и луками, заняли позиции. за встревоженными мулами. Всадники, по
крайней мере еще сорок человек, окружили венецианцев, удивленные тем, что их
нападение было предсказано.
«Кто они, черт возьми?» - закричал капитан стражи Дандоло. «Пираты пустыни? На этой
дороге их быть не должно! Тамплиеры прибрали его ".
Вскоре последовал еще один смертельный разряд, прежде чем нападавший успел
среагировать. На этот раз большинство стрел с шипением попало в песок, но все же
многие попали в плоть людей и животных. Двум мулам удалось освободиться и бежать,
волоча раненых оруженосцев в пустыню, пока они не исчезли из поля зрения,
поглощенные тьмой.
Дандоло было достаточно. Они спешат к его взволнованному коню, стоящему возле
поклажи в центре круга, и, вскочив на него, вытаскивают меч. Он заставил лошадь
прыгнуть через спины оставшихся мулов, образовав более узкий круг, и я поехал прямо
к человеку, который, казалось, был лидером нападавших. Фигура в маске угрожающе
закружила кнутом над головой, ища место, где можно вонзить свою шипастую голову - в
бедро венецианца или шею лошади, - но Дандоло присел в седле, чтобы избежать этого.
Быстро приближаясь, я поднимаю меч в тот момент, когда кнут прошел над его головой,
и бросаю его со всей силой, которую он имел на тело мужчины, ударяя его по правой
стороне, так что все туловище, от шеи до талии, было разделено на две части.
Ему навстречу побежал капитан стражи. Он взял Дандоло за плечо. «Ты в порядке?» -
спросила она.
"Нет. Мы уже преподали ему хороший урок. Они не вернутся сегодня вечером. Но я
думаю: «Они попробуют еще раз. Мы должны ехать днем и ночью, чтобы добраться до
Акко, что бы ни случилось ». Они были слишком далеко, чтобы вернуться в Иерусалим и
попросить помощи у Альмарико. Кроме того, если бы нападавшие были теми, кем он
думал, это было бы бесполезным ходом.
ГЛАВА 20
Стамбул, сегодня
Была середина утра, когда главный инспектор Хаки вернулся и пригласил их в свой
кабинет. Стол и пространство вокруг него были расчищены, а наверху лежала серия
папок, разложенных по порядку.
«Это все, что мы смогли собрать», - сказал Хаки. «Вместе с последними материалами,
которые профессор Лопес прислал вам из Нью-Йорка. Думаю, ему удалось украсть
материалы из Венеции и Йеля. Конечно, это есть в вашем зашифрованном файле, но я
перенес его на свой ноутбук, если смогу его найти ... ». Он остановился, чтобы
порыться на своем столе среди бумаг, под которыми был похоронен его MacBook Air.
«Это проблема такой незаметной штуки», - бормочу я. «Но я помню дни, когда
компьютеры были размером с чемодан. И это было даже не так давно ».
У Марлоу не было выбора, кроме как доверять ему. Он взял ноутбук Хаки и открыл его.
В спешке обнаружив материал Леона, он увидел, что это подтверждение того, что было
сообщено в бумажных документах, переданных в электронном виде из Йеля и Венеции, а
также примечания и некоторые предварительные наблюдения самого Леона. Отправляю все
в память и удаляю с ноута. Внутренние меры безопасности компьютера показали, что
зашифрованный файл не был поврежден - никто больше не пытался получить к нему
доступ.
Бумажный материал в папках показал детали открытой гробницы, как это было, когда
Адкинс, Тейлор и Ди Монферрато исчезли. Были некоторые кадры подземной комнаты,
покрытой своего рода твердым деревом, сохранившимся веками, несмотря на то, что
нарисованные сцены, предположительно касающиеся последней части жизни дожа, давно
облезли и поблекли. На выбитом земляном полу остались остатки чего-то похожего на
флаги с гербами. Бронзовый гроб стоял на невысоком каменном постаменте. Крышка была
снята, и был виден труп внутри, завернутый в выцветший парчовый халат, такой
жесткий, что сохранил свою форму даже после того, как тело, которое в нем было,
уменьшилось. На самом деле тело, судя по фотографиям, которые Марлоу и Грейвз могли
видеть, скорее сморщилось, чем разложилось.
«Мы не можем долго удерживать прессу в стороне. И семьи становятся все более и
более тревожными. У нас заканчиваются оправдания ».
«Посмотри на правую руку», - сказал Марлоу, передав фото Грейвзу, внимательно его
изучив. "Что ты видишь?".
Он однажды видел такую руку в Лондоне. Оно принадлежало бывшему двойному агенту из
Восточной Германии, которому удалось сбежать от Штази, но не до того, как его
мучили мучительно. Он говорил об этом с Лопесом, которая на этот раз была с ним.
Все пальцы правой руки этого человека были систематически сломаны. Марлоу посмотри
на инспектора.
«Мне нужно лично увидеть останки», - сказал он. "Что-то пропало. Если найдем, то
найдем ». Он думал о самой мимолетной подсказке, о следе в земле, о чем-то, что
оставили Адкинс, Тейлор и Ди Монферрато. То, что кто-то другой счел бы неуместным и
что фотограф, каким бы дотошным он ни был, мог не заметить или проигнорировать.
Хаки снял трубку и быстро сделал три звонка. Кажется, я хожу из одного офиса в
другой, пока не найду чиновника, который мог бы дать ему это разрешение, потому что
с каждым телефонным звонком его тон становился все более и более безапелляционным,
более нетерпеливым. Но вся операция не длилась и пяти минут, и в конце концов
улыбка вернулась на его губы.
Вне всяких сомнений. Кто-то через некоторое время после смерти Дандоло был там и
сломал ему все пальцы, включая большой.
Марлоу отстранился и ответил коротко. «Чтобы раскрыть его руку», - сказала она. Я
смотрю на Грейвса. "Вы видели достаточно?"
"Да".
«Есть еще кое-что, - сказал он. «В любой момент мы должны получить результаты из
нашей лаборатории».
ГЛАВА 21
И ящик, и ключ, оба из железа, были работой опытного кузнеца, который, должно быть,
работал на Адемаро, поскольку они не могли быть датированы более семидесяти лет
назад.
Что касается надписи на коробке, то она была сделана на латыни таким простым кодом,
что на ее расшифровку потребовалось меньше суток во время путешествия из Акко в
Хиос. Смысл, однако, был в другом: он говорил о темном орле, спускающемся на Землю,
с его когтями, готовыми схватить. Ничто не могло предотвратить нападение орла,
говорилось в надписи, если только ... Но конец загадки отсутствовал.
Дандоло был не против так скоро снова покинуть Хиос. Зима 1171 года сменилась
весной 1172 года. Теперь климат был жарким и влажным, и, хотя временно и
сдерживалась, чума появилась на корабле во время пребывания Дандоло на Святой
Земле.
Все больше и больше мужчин начали обильно потеть до того, как в паху и под мышками
появились явные уплотнения. Смерть обычно наступала в течение нескольких дней.
Дандоло, поглощенный, не ответил. Если он проявит себя слишком гордым слишком рано,
он рискует все разрушить.
ГЛАВА 22
Казалось, что город вечно празднует. Везде были выставлены золото и серебро, от
ткани женской одежды до украшения палок, которые носили даже мужчины скромного
сословия. Цвета одежды и навесов в магазинах, ресторанах и даже ремесленных
мастерских были желтыми, зелеными и пурпурными. Город казался водоворотом огромной
энергии: повсюду были люди, занятые различными делами, от бизнеса до развлечений, с
таким рвением, что поражали самых стойких венецианцев.
Единственный дефект, который можно было обнаружить, - это ароматы, которые иногда
были слишком стойкими; внутреннее убранство церквей также было пропитано ладаном. В
центре города два высоких здания доминировали над сверкающей толпой людей и зданий:
белый свадебный торт Буколеон и зловещая огромная базилика Святой Софии, к северу
от которой стояла более скромная мечеть города.
Контарини, уроженец Пизы, так долго жил в Большом городе, что его греческий и
арабский были лучше, чем его итальянский, который теперь имел устаревший оттенок.
Его жаргону было двадцать или тридцать лет.
Я насчитал сто пятьдесят боевых галер в хорошем состоянии и много других, состояние
которых оставляло желать лучшего.
Контарини знал всех, поэтому я устраиваю обед в честь Дандоло, даже если формально
это был дож. На нем присутствовало двести гостей, в основном греки, но также
мусульманские деловые партнеры и наиболее важные члены делегации, а также греческие
генералы, адмиралы и официальные лица из кабинета великого визиря. Среди стольких
прославленных гостей отсутствовал только император, но он охотился в северной части
Галаты, и это, в конце концов, было неформальным событием.
«Необычные типы».
"Обычные вещи. Бизнес. Что ж, именно поэтому они пошли так далеко вначале, но они
сказали мне, что первые британцы прибыли сто лет назад, после того, как французы с
севера вторглись и завоевали их страну. Они не могли мириться с правлением стаи
норманнов, поэтому сначала эмигрировали в соседние регионы. Затем они пошли по
длинным торговым путям на юг, и те, кто не прижился на этом пути, попали в
Греческую империю ».
«Что ты имеешь в виду?» - сказал он, смеясь и попивая вино. "Мне просто любопытно".
«Как худшая из женщин», - сказал Контарини со смехом. «Но, если серьезно, их задача
- защищать должность императора, а не только человека, который занимает ее:
следовательно, они лояльны трону, если хотите, а не тем, кто сидит там в данный
период» . Контарини взглянул на группу из пяти викингов, которые стояли в стороне
от яркой и легкомысленной толпы. Их носы, казалось, беспокоил запах лепестков роз,
вина, специй и ароматов, который, отнюдь не незаметный, пропитал сводчатую комнату
с позолоченными стенами, в которых проходила вечеринка. "Однако есть один, который
довольно хорошо говорит по-гречески и, если подумать, даже немного по-итальянски. У
него здесь, в городе, есть любовник-итальянец, мой соотечественник пизанец.
Остальные вариаго в ужасе, но в целом между собой они спокойные люди. А с
незнакомцами они как охотничьи собаки. Свирепые, но, как только они завоюют
доверие, преданные своему хозяину. Проблема в том, чтобы завоевать это доверие ».
Давая его, вы следите за взглядом друга. «Представьте его мне, - сказал он.
ГЛАВА 23
Давая это исправлено. «Так отличается от вас, кто такой, как я могу сказать?
Духовный. Думаю, вы имеете в виду Вавилонскую блудницу, когда сравниваете этот
город с вертепом пороков ». Дандоло покачал головой. «Этот город - не красивая
женщина, которая соблазняет вас, отнимает у вас все и не оставляет вас ни с чем».
«Вы имеете в виду, - ответил Дандоло нейтральным тоном, - что она не столько
неверная и заброшенная женщина, сколько опасное место для нас».
«Вы слишком много доверяете Контарини».
«Я ему совсем не доверяю», - резко отрезал Дандоло. «Но пока я могу использовать
вашу дружбу, я буду делать это».
Греческий флот снял якоря всего через несколько дней после отъезда делегации. Ее
пункт назначения был секретом, но Пифагору не потребовалось выяснить, куда она
направляется. Дандоло был уверен, что только дипломатическая неприкосновенность или
необходимость убедиться, что Венеция получила отчет о поражении венецианцев на
Хиосе, спасли его и его людей от ареста. Греки отправили бы его домой как носителя
плохих новостей: несомненно, они думали, что их победа на Хиосе будет решающей. Они
были такими же хорошими моряками, как и венецианцы, и в их флоте было еще тридцать
галер.
Я думаю, Дандоло, время, которое он потратил, сослужило ему хорошую службу. Его
люди собрали много полезной информации, и он оставил бы сеть контактов в
итальянском сообществе, людей, развращенных деньгами и тонким намеком на то, что
могло бы случиться с их друзьями и семьей дома, если бы они не сотрудничали. Витале
уже получил большую часть информации, но не всю. Дандоло не хотел, чтобы дож
вернулся в Венецию со слишком большим козырем в его руках.
«Каким-то образом, - сказал ему Лепоро в одно прекрасное утро, - император Мануэль
узнал, что у нас есть какой-то могущественный магический объект».
Дав его затянул рукав, в котором он теперь все время держал планшет. Этого у греков
никогда бы не было. Хотя он все еще не знал, как активировать его силу, он
чувствовал это инстинктивно и без тени сомнения. Этот объект был его, но в то же
время он был им одержим. Он скорее умрет, чем расстанется с ней. Он чувствовал,
будто выбрал его.
Табличка имела ценность, он был в этом уверен, тем более что тамплиеры пытались
украсть ее у него таким жестоким и отчаянным образом. Он прижал ее к себе рукой,
чувствуя неестественный холод даже через тяжелую парчу своего халата.
Но в его голове проносится навязчивая мысль. В конце концов, ни один мудрый человек
не стал бы отрицать силу сверхъестественного, а разумный человек сказал бы, что
сверхъестественное - это просто то, что еще не было открыто. Кто бы ни был
создателем «свитка», а Дандоло не верил всей этой чепухе о дьяволе, определенно был
разумным существом, осознающим, что он создает.
В этот момент дверь отворилась, и вошла молодая варяжская гвардия Фрид, которую
Дандоло попросил представить на вечеринке Контарини.
«Как ты думаешь, Фрид? Вы хотите сказать, что нам следует перенести дату отъезда?
Лепоро Я смотрю на молодой вариагус. Она ненавидела его с первого взгляда, а теперь
ненавидела его еще больше за то, что он так внезапно попал в милость Дандоло.
Для Фриды это были ужасные две недели, когда в его жизни произошли большие
перемены. Он пережил интенсивный внутренний конфликт. Разногласия он еще не
разрешил.
ГЛАВА 24
Вскоре после обеда Контарини Фрида была вызвана в апартаменты своего командира,
начальника варяжской гвардии Аколутос, самого Джованни Номикопулоса. Не викинг, а
грек, Номикопулос, тем не менее, был вынужден подчиняться обычаям и предрассудкам
своих подчиненных. Он сказал Фрид, что баллотируется на повышение по службе, что
является большой честью, но, чтобы получить ее, ему придется разорвать связи со
своей генуэзской возлюбленной Маргаритой.
Фрид было двадцать шесть лет. Для него была выбрана жена из норвежцев из варяжской
общины, и от него ждали, что он поступит правильно. Но Фрид, стоя перед выбором,
обнаружил, что он желал Маргариту больше всего на свете. День и ночь он провел на
коленях в помещении казармы, похожем на камеру, тщетно молясь о просветлении. Его
сердце и разум остались неизменными.
Возможно, этого не было бы, если бы в ее жизни не было нового фактора, который
подвергся каким-то экстраординарным событиям за последние четырнадцать дней. После
того, как его вызвали в офис Аколутоса, Фрид принял еще одно приглашение: ему
пришлось тайно отправиться в дом датского торговца оружием в отдаленном районе
города, недалеко от дворца Блахерн, в северо-западном секторе.
Его ждал специальный представитель Венеции. Фрид сразу поняла, что Дандоло знает о
своей ситуации и может предложить ему выход. Если бы он оставил варягов, что-то
неслыханное, но не запрещенное, Дандоло предложил бы ему должность капитана
собственной гвардии, и в этом отношении специальный делегат не возражал против
предложения Маргариты последовать за ним в Венецию. Вещи с семьей Маргарет уже были
прояснены, и, если бы он решил это сделать, Фрид могла незамедлительно выйти замуж
через личного помощника делегата, рукоположенного священника и цистерцианского
монаха.
«Конечно, у вас нет никаких обязательств, - сказал венецианец, - но вы должны
принять решение быстро, так как мы скоро покинем Большой город, а у вас и Маргариты
есть только возможность присоединиться к нам».
Верность была первой в менталитете Фриды. Его обучили этому, и ему было сказано не
уступать и не меняться легкомысленно. Это было в нем с детства. И его преданность с
тех пор, как он присоединился к гвардии девятью годами ранее, грубый
семнадцатилетний скандинав, был направлен к императору Мануэлю.
Но к настоящему времени он знал Маргариту год, долгое время, чтобы держать ее в
напряжении, и за этот год его чувства к ней выросли. Что бы он не сделал для этой
женщины? И это действительно казалось неповторимым даром небес - возможность
сменить место, место, куда он вложил свою преданность и доверие.
В течение пяти дней он принял решение и действовал соответственно. Через два дня у
него была новая форма и новый хозяин, и он был женатым человеком. Он знал, что у
него возникнут проблемы с навязыванием своей воли венецианцам из стражи Дандоло, но
он не сомневался в своей власти. Он не знал, как поступить с монахом Лепоро,
который совершил свадебную церемонию без малейшего изящества и который, как он
чувствовал, был оскорблен тем, что ему пришлось разделить с ним доверие Дандоло. Но
он был уверен, что это со временем исправит.
ГЛАВА 25
Фрид не привык высказывать свое мнение. Уже было довольно сложно привыкнуть к
итальянскому, а не скандинавскому языку. Но у него были четкие идеи. «Мы должны
идти», - сказал он. Изменившиеся обстоятельства заставили его захотеть закончить
работу и уехать из города, в котором он провел последние девять лет своей жизни. Я
бросаю взгляд на Лепоро. «Вы остались довольны», - сухо сказал он. «Позаботьтесь о
приготовлениях».
"Да?"
«Говорят, тот же ветер, который дул в пользу греческих парусов, во время атаки
изменил направление и разогнал наши корабли. Не удалось вернуться в строй и перейти
в контратаку. Греки опустили паруса, гребли вперед и убили всех, кого удалось
поймать, одного за другим ».
"Но что мы делали? Почему мы не были готовы? Что делали наши гребцы? В этот момент
со стороны порта разносится торжествующий крик.
«Многие из наших кораблей имели на борту лишь скудные экипажи. Остальные были на
суше. Некогда было собирать их вместе. Витале доверился перемирию, а потом ... ".
"Тогда что?"
Звуки победы стали громче; как будто греческий триумф стучится в их дверь. Один из
их кораблей, должно быть, пришвартовался, и команда распространяла новости.
Давая думаю быстро. «Собери наш народ», - приказываю Фрид. "Скажи им, чтобы они
собрали чемоданы и собирались уехать к вечеру. Это приказ. Проверьте приливы. Иди с
ним, Франческо. Выйдем с рассветом ».
«Если они хотят оставить нас, они это сделают», - увещевает его Лепоро.
Он был один в полумраке. В камере не было окон; только тусклый серый свет исходил
из щели между полом и дверью. Место было сухим, чистым и свободным от паразитов,
как и солома на поддоне. Помимо матраса и грубой деревянной кровати, на которой он
покоился, были стул, стол и бочка, в которую можно было мочиться и испражняться. Он
знал, что они имели в виду.
Считаю три дня. Ни с кем я с ним не разговариваю, они принесли ему еду. Через дверь
ему раз в день подавали воду в деревянном стакане, который он был вынужден
возвращать пустым, когда дверь снова открывалась, всегда в разное время дня и ночи.
Дверь оставалась открытой в течение нескольких секунд, и, если он не успевал
вовремя, он не пил до следующего дня. Да, он знал, что они имели в виду, но
отказывался сдаваться.
Свиток всегда был в его голове. Это преследовало его, мучило его, как зуд, от
которого он не мог избавиться. Отсутствие знакомого холода таблетки на коже мучило
его, как воспоминание о потерянной любви. Когда его арестовали, он был заправлен за
манжету рукава его нижней юбки.
На четвертый день дверь открылась. Вошли двое мужчин с лампой, свет которой резал
непривычные глаза Дандоло. Он встал со стула, когда за ними закрылась дверь.
Мужчины старше тридцати лет имели суровую внешность, бороды, холодные умные глаза.
Лица, от которых ничего нельзя было ожидать, ни жалости, ни любезности. Лицо людей,
к которым нельзя было обратиться.
Не говоря ни слова, они жестом предложили ему сесть. Давая ему повиноваться, вы
понимаете слабость его конечностей.
Как только он сел, один из двоих неожиданно подпрыгнул и отлетел под ним ногой. Он
упал на землю, повредив локти и колени, и сильно вывихнул ногу. Колющая боль
подсказала ему, что палец был сломан, ударившись о край разорванного камня.
Думаю, тогда они бы его пнули, помочились бы на него, разбив его головой о каменный
пол. Вместо этого они держались на расстоянии. Только когда я попытался встать,
один из мужчин толкнул его на землю носком ботинка.
«Собака венецианца», - сказал другой, но его голос был мягким, без злобы, как будто
он просто замечал реальность.
Дандоло снова начал вставать, и на этот раз ему позволили. Первый мужчина взял стул
и передал ему сесть. Давая результат.
«Расскажи нам, что ты открыл», - спокойно вмешался другой, усевшись на край стола.
Он снял перчатку и поиграл с ней другой рукой.
ГЛАВА 26
Затем его кошмар стал реальностью. Человек с перчаткой порылся в сумке, которую
держал на поясе, и вытащил планшет.
Дайте ему ответ перед тем, как ответить. «Талисман. Семейная реликвия. Я всегда
ношу его с собой ».
Другой мужчина отцепил кинжал от пояса и, удерживая его за ножны, сунул ему в руку.
У него была железная ручка в форме головы льва. «Тогда ты не будешь возражать, если
я его сломаю».
«Тогда расскажите нам, что вы обнаружили, если это имеет для вас ценность», - почти
шепчет первый мужчина. «Мы этого не хотим. Мы Вам его вернем. Он зашифрован, не так
ли? Вы думали взять его с собой в Венецию или отправить? "
«Если так, то тебе не повезло», - сказал тот, у кого был кинжал. «Ваши корабли
конфискованы, а ваши люди находятся в своих каютах на борту».
«Ваши люди! Нанятые вами вариаги, ваша охрана и матросы. Все, кроме одного монаха,
который бежал в свой монастырь, как всегда при первых признаках неприятностей ».
Давая это, я выдыхаю. Они не взяли Лепоро.
ГЛАВА 26
Затем его кошмар стал реальностью. Человек с перчаткой порылся в сумке, которую
держал на поясе, и вытащил планшет.
Дайте ему ответ перед тем, как ответить. «Талисман. Семейная реликвия. Я всегда
ношу его с собой ».
Другой мужчина отцепил кинжал от пояса и, удерживая его за ножны, сунул ему в руку.
У него была железная ручка в форме головы льва. «Тогда ты не будешь возражать, если
я его сломаю».
«Тогда расскажите нам, что вы обнаружили, если это имеет для вас ценность», - почти
шепчет первый мужчина. «Мы этого не хотим. Мы Вам его вернем. Он зашифрован, не так
ли? Вы думали взять его с собой в Венецию или отправить? "
«Если так, то тебе не повезло», - сказал тот, у кого был кинжал. «Ваши корабли
конфискованы, а ваши люди находятся в своих каютах на борту».
«Ваши люди! Нанятые вами вариаги, ваша охрана и матросы. Все, кроме одного монаха,
который бежал в свой монастырь, как всегда при первых признаках неприятностей ».
«Расскажите нам, что вы знаете, или мы отрежем вам яйца проволокой». Голос
оставался убедительным. Чтобы его слышать, казалось, что он соблазняет женщину. «И
это будет только начало».
«Ты можешь убить меня», - нейтральным тоном отвечаю я Дандоло. «Но Венеция никогда
не забудет такого оскорбления. Мой город придет и вырвет твое сердце из твоей груди
».
"Ах," сказал мужчина. «У нас не принято казнить таких преступников, как ты».
Волна облегчения захлестнула его. У нас не принято казнить ... Тогда это могло бы
быть пару лет тюрьмы, в худшем случае, в ожидании обмена. Он был довольно важным
персонажем!
Первый мужчина встает. «Это пустая трата времени», - твердо сказал он. «Мы сделаем
признание и подпишем его за вас. И мы отправим его обратно с вами на шее. Мы знаем,
что вы за нами шпионили. Ваша сеть разорвана на части ».
Потом его предали. На кого она по глупости поверила? Кого он недооценил? Он ответил
на ее вопросы в считанные секунды. Помимо его собственного, в Большом городе был
только один человек, который мог раскрыть его секретную миссию.
Дандоло проклял себя за оказанное ему доверие. Разве он не давно понял, что никогда
не узнаешь, что находится в сердце даже самого близкого друга? С тех пор он бы
доверял только одному.
Мужчина развел мои руки. "Конечно". Он сделал паузу. «Но мы также посадим вас в
тюрьму, из которой вам никогда не сбежать».
Тут Дандоло понял. Я помню, какое наказание было за измену в Греческой Империи. Его
глаза наполнились слезами паники и гнева.
ГЛАВА 27
Они пришли за ним в середине утра следующего дня. Они вымыли его и одели; он, как
только смог, убрал планшет обратно в тайник. Они предложили ему мясо, фрукты и
вино, но он не коснулся ничего, кроме немного воды. Он не спал, ему хотелось
держать глаза открытыми как можно дольше.
Они вложили ему в руку грубую глиняную табличку. Давая это, я крепко сжимаю тебя
пальцами. «Ничего больше не имеет значения, - сказал он себе, - теперь, когда он
вернулся с ним». Если бы он был в его руках, ничто, что они могли бы с ним сделать,
кроме убийства, не остановило бы его.
Я наслаждаюсь всем, что он мог видеть, неважно, что это были тривиальные вещи, от
простого стакана, в котором была его вода, до рисунков, которые свет создавал на
неровной кладке стен.
Но потом ему на голову надели черный капюшон. Его вывели из камеры и бросили в
своего рода тележку, усадили и несли по улицам, заполненным людьми, издевающимися
над ним.
Это был долгий путь. Когда они остановились и вытащили его из машины, вы
почувствовали плеск волн и тепло солнца на своих руках. Под его мантией было жарко
и потно, хотя он чувствовал себя глубоко спокойным, почти мертвым.
Они столкнули его с каменных ступенек. Наверху солдат снял капюшон, и Дандоло
огляделся. Сначала свет ослепил его. Солнце было почти в зените, белый огонь в
суровом голубом небе. Не было ни единого облака, чтобы затмить его.
Он стоял на большой платформе, которая, должно быть, была построена на одной из
южных укрепленных башен стены, которая тянулась вдоль побережья между городом и
Мраморным морем. Платформа была из белого мрамора, сделанного из камней, уложенных
так аккуратно, что казалось, что они образуют сплошную поверхность. На
противоположном конце была длинная возвышенная платформа, на которой в официальном
качестве сидели несколько греков. Давая его, я прищуриваюсь, чтобы понять, кто они
такие. В центре сидел великий визирь; императора не было. Рядом с визирем он увидел
фигуру Тонсо Контарини. На мгновение их взгляды встретились. Контарини с твоим.
Две стороны площади были заполнены зрителями, так как это было публичное зрелище.
Давая ему, я просматриваю лица в толпе, и его сердце подпрыгнуло от надежды, когда
он увидел среди них Лепора. Монах сменил черную мантию на скромную греческую
тунику. Они обменялись быстрым взглядом. Монах рисует в воздухе небольшой крест.
В центре платформы стоял стол, достаточно большой, чтобы человек мог растянуться.
Дандоло увидел, что он снабжен кожаными завязками для щиколоток, бедер, рук,
запястий, туловища и шеи. Какая-то кожаная подушка, плотная, с приподнятыми боками,
была готова принять голову и удерживать ее неподвижно. На нем было закреплено
своеобразное устройство: штатив с регулируемым кронштейном вверху, который, в свою
очередь, имел прорезь, в которую можно было что-то вставить.
Чувствуя, что у него ломаются ноги, Дандоло пытается сдержать себя. Двое солдат
поддержали его, когда они привели к столу, где его ждал еще один мужчина в
сопровождении двух помощников. Все трое были в черном чальваре, но с обнаженной
грудью. У каждого из них был головной убор и кожаная маска.
Казалось, что это происходит с кем-то другим. Дандоло смотрел на себя, как будто со
стороны, пока солдаты передавали его помощникам. Это были массивные мужчины. Один
крепко держал его, а другой фиксировал все ремни. Вы позволяете им, не пытаясь
бунтовать, и когда они заканчивают, вы обнаруживаете, что не можете двигаться. По
его телу под одеждой стекал пот.
К его векам прикрепили пинцет, так что глаза оставались открытыми. Схватите воздух
руками.
Это была выпуклая линза. Давая его, я смотрю, как мужчина настраивает его, чтобы
выровнять его с солнцем. Я пытаюсь закрыть веки, нажимая на пинцет, который их
обездвижил. Его тело, скованное ремнями, скрутилось.
Луч солнечного света сконцентрировался через линзу, и на мгновение я обожгла его
лицо, пока человек двигал стекло в направлении его глаз; затем закройте линзу
черной накладкой, пока она не будет установлена правильно.
Это дает ему возможность увидеть, как человек твердой рукой маневрирует своим
инструментом. Он собирался испытать боль, не имеющую себе равных в мире. Белое
солнце тронуло его глаз, а имперский палач сжег его. Давая его, вы слышите, как он
закипает и лопается, и боль была подобна раскаленному железному колу, воткнутому в
его голову. Пот капал с его лба, и он почувствовал, как другая, более вязкая
жидкость потекла по его щеке ко рту. Он не знал, кричал ли он.
Линза медленно проходит по переносице к левому глазу. Из-за защитного инстинкта
контролирующих их мышц веки боролись с пинцетом.
И тут произошло чудо! Уцелевший глаз увидел, что его палач на мгновение огляделся.
Больше никого не было рядом. Затем мужчина слегка регулирует линзу, чтобы рассеять
мощный луч. Когда он вернулся к работе, луч, прошедший через зрачок к сетчатке,
повредил ему, но не обжег глаз.
На этот раз раздался крик. Почувствуйте, как тело выгибается и тщетно борется с
кожаными ремнями. И спустя долгую минуту левый глаз увидел огромные фиолетовые,
синие и золотые амебные формы, плавающие на его поверхности, сталкиваясь друг с
другом, пока не слились в замкнутом пространстве.
Дандоло закрыл глаза, сжимая их, пока под веками не показались разноцветные звезды,
пока его толкали по ступенькам и снова поднимали в тележку. Теперь капюшон больше
не нужен. Лишившись зрения, они заставили его пересечь город на севере, через
Золотой Рог, в Галату, и бросили на причал, где стояли его корабли. Услышьте
столкновение оружия солдат, стоявших по стойке «смирно».
Затем голос. Чистый, официальный голос во тьме его мира. Первый голос, который он
услышал, и что он принадлежал лицу, которое, как ему казалось, никогда не увидит.
«Положись на меня», - сказал Лепоро. «Подиум уже близко. У нас есть фармацевт.
Попав на борт, мы позаботимся о ваших глазах ». Лепоро приблизился к Дандоло.
Давая ему, чувствуешь, как губы монаха касаются его ушей, когда я шепчу ему: «Я
подкупил палача. Мы промоем левый глаз и нанесем мазь. Я не мог убедить его
пощадить вас обоих, нужно было показать, что работа была сделана правильно. Но с
Божьей благодатью, возможно, вы снова сможете видеть. Не идеально, но по крайней
мере частично. Благодатью Божией. Со временем ».
Затем его осенила неотложная мысль, и я сунул ему правую руку в рукав. Я
сладострастно вздыхаю, несмотря на боль.
ГЛАВА 28
Стамбул, сегодня
Они смотрели на последнюю фотографию группы, которую Марлоу попросил Лопес извлечь.
Он был сделан не на месте гробницы, а в лаборатории, которую Адкинс использовал в
Стамбульском университете.
Это была фотография ключа. Не большой ключ, несмотря на то, что он очень старый.
«Мы не знаем», - ответил Хаки. «Они, должно быть, забрали его вместе с другим
пропавшим материалом с нашими друзьями».
"Спасибо".
Марлоу долго изучал фотографию, затем поправился. «Это не буквы, это числа», -
говорю я. «И если я прав, это арамейский». Он передал фотографию Грейвзу. «Они
изобрели систему счисления, и это может быть примером, но нам нужен лучший образ».
«Есть кое-что, чего я не понимаю», - сказал Грейвс. «Судя по форме и внешнему виду,
этот ключ может быть датирован ...». Она замолчала, озадаченная.
«К раннему средневековью. Одиннадцатый век, возможно, чуть позже ". Она казалась
задумчивой, а затем продолжила: «Арамейский вымер как живой язык и был заменен
арабским в седьмом веке. За триста лет до того, как был изготовлен этот ключ ".
Вбежал один из помощников в темных костюмах. Он нес пластиковый ящик. Хаки взял его
и положил на стол. «Вот что я хотел вам показать», - сказал он. "Единственный
артефакт, если это можно так назвать, что наши люди извлекли из гробницы после
похищения Адкинса и его друзей. Но мы должны были сделать некоторые проверки,
прежде чем доставить его вам ».
«Я должен был знать, оставили ли их наши ученые, - продолжает Хаки. «Но они
выглядели слишком старыми. Я удивлен, что доктор Адкинс и его друзья, или кто-либо
еще, позволили им ускользнуть. Но у нас было больше времени, и мы искали не древние
артефакты, занимающие видное место в гробнице, а недавние следы. Поэтому мы копнули
немного глубже ».
«Вчера он сказал нам, что Адкинс и другие первыми обнаружили могилу», - прервал его
Марлоу.
"Я сказал, что похоже, что это было". Хаки развел руками. «Я не археолог. Я
подумал, что лучше сначала пригласить наших экспертов на свидание. Теперь, надеюсь,
мы увидим результаты их усилий ».
Он достал из коробки манильский бумажный пакет и открыл его. Достаю лист А4. Он
прочитал это быстро.
«Видимо, кто-то добрался до твоего», - сказал он. «Около ста лет назад».
ГЛАВА 29
Размышляя, Марлоу обнаружил, что смотрит на руку Грейвза на столе перед ним. На нем
было тяжелое изумрудное кольцо, но его взгляд был прикован к выцветшему сердечку,
вытатуированному на его мизинце. Похоже, кто-то пытался стереть его, и она
определенно не хотела, чтобы на своем теле был такой опознавательный знак. Ему было
интересно, что за история стоит за этим. Что ж, это была его история, и разбитые
сердца были не редкостью.
«Мы ушли с множеством вопросов и пока еще не узнали, что случилось с Эдкинсом и его
командой. Но здесь мы ничего не можем сделать. Может быть, вернувшись на базу, мы
сможем узнать больше о том, почему они исчезли ».
Марлоу посмотри на часы. "Дайте Леону новые данные. Может, у него появятся идеи по
поводу надписи на ключе ».
«Это моя область, и я уже работаю над ней», - раздраженно сказал Грейвс. У Марлоу и
Лопес могло быть больше опыта, но с ней не собирались обращаться как со стажером.
«Даже перчатки».
Марлоу очнулся. Он устал и знал, что его коллега тоже. Этим утром они не ели с
утра. А когда он устал, ему приходилось еще больше стараться держать в страхе
черные мысли, которые нападали на него, которые никогда не покидали его. «Ключ,
сломанная рука ... кажется, все это связано с причиной исчезновения Адкинса».
Грейвс был озадачен. «Какой у нас выбор? Ваши учетные данные были проверены. '
«Очень интересно, но это не имеет ничего общего с нашей миссией ...» - прервал его
Грейвс. Марлоу увидел, что она слишком устала, чтобы думать. И это было опасно.
«Мы ищем настоящий ресторан», - решил Марлоу. «Это место похоже на морг».
Я указываю на это. Чуть дальше на ярком фасаде мерцали красные и золотые огни.
Марлоу все еще проверял, на месте ли пистолет. Heckler & Koch USP Compact 9 мм.
Легкие и незаметные, но опасные на близком расстоянии. Он расстегнул куртку ровно
настолько, чтобы Грейвс ее увидел. Она кивнула, похлопав по плечевому ремню. Ну,
думаю, Марлоу. В конце концов, не совсем новичок. Их компьютеры находились в сейфе
отеля, в секретных отсеках их соответствующих шкафов. Все было под контролем.
Как и в окрестностях многих аэропортов, улицы и здания возле отеля разделили его
мрак. Ресторан был оазисом, который своим существованием обязан летчикам, которым
надоело есть пластмассовые продукты.
К этому времени было темно, и огни уличных фонарей и фасада отеля отражались на
блестящих поверхностях машин, пересекающих стоянку, чтобы выйти на улицу. Время от
времени автобусы, грузовики и автомобили со свистом проносились к центру и обратно,
но в ночи преобладали звуки авиационных двигателей, приземляющихся с шипением или
взлетающих с ревом.
Они были на полпути к парковке, когда Грейвз краем глаза заметил первый силуэт.
Если бы человек не двинулся с места, он бы даже не увидел его; действительно, когда
он слегка наклоняется, чтобы бежать к ним, я ошибочно принимаю это движение за игру
света.
Марлоу сразу же осознал реакцию своего коллеги и выпустил из кобуры свой автомат,
крепко держа пистолет, пока они встали спиной к спине. Я снова пытаюсь найти
силуэт, и Грейвз проследил за его взглядом.
Они пошли назад. Вокруг никого не было; в тускло освещенном вестибюле нет никаких
признаков швейцара. Если бы там был нападающий, я думаю, Марлоу, он бы тогда сделал
свой ход.
Раздался легкий стук, глушитель и пуля прошипела мимо его правого уха. Грейвз уже
присел, ружье было готово к стрельбе и размахивалось во все стороны. Марлоу быстро
повернулся и прицелился в человека, который выстрелил в него, темную фигуру в
капюшоне в пятнадцати метрах от него. Мужчина упал на землю, и Марлоу не успел
убедиться, что он мертв, потому что шум и выстрел пистолета позади него заставили
его снова обернуться. Трое мужчин, тоже в черном, с надвинутыми на голову
капюшонами, схватили Грейвс и быстро потащили ее к припаркованному поблизости
черному внедорожнику Porsche Cayenne с открытыми дверями и работающим двигателем.
Джек побежал к ним, когда за его спиной разорвалась еще одна пуля. Я опускаю
голову, слыша приглушенный звук третьего удара.
ГЛАВА 30
Венеция, год Господа 1201
Путешествие было трудным. Дождь шел уже несколько дней, и затопленные улицы так
часто останавливали лошадей и три товарных вагона, что они были на грани того,
чтобы бросить их. Вся местность, заболоченная и усеянная заброшенными фермами, была
разрушена под тяжестью времени, а деревья и трава потеряли весь цвет. Даже липкая
грязь, которая проникала повсюду, как в их мокрой одежде, так и в волосах, казалась
серой.
Все началось несколько лет назад. Крестовый поход, возглавляемый королями Англии и
Франции и императором Священной Римской империи, не смог украсть Иерусалим у турок,
который находился в руках армии Саладина в течение четырнадцати лет. Это было
занозой в боку Рима, который удобно игнорировал тот факт, что Иерусалим был также
самым священным городом в исламе после Мекки, и энергичный молодой человек,
взошедший на папский престол в 1198 году, хотел вернуть город. Проблема заключалась
в том, чтобы добраться туда. Иерусалимское королевство сократилось до нескольких
прибрежных городов, которые сопротивлялись изо всех сил.
Все дело в времени. Думаю, Гоффредо, все было плохо организовано. Он надеялся, что
по крайней мере красноречие одного из послов, Конона Бетюнского, поможет сдвинуть
дело с мертвой точки. Он слышал, что дож Венеции Энрико Дандоло, хотя и очень
старый и очевидно слепой, был опытным переговорщиком.
Через несколько часов курьеры вернулись с известием, что дож и его совет ждут их в
любое время и окажут самый теплый прием. Для них приготовили теплое, сухое жилище и
чистую одежду.
Умывшись, переодевшись и поев, наконец согревшись и отдохнув, они провели три дня в
обычных дипломатических пантомимах под знаменем гостеприимства и доброты. Все
пробовали воду, но это было нормально. Однако была разница, и Гоффредо задумался,
был ли он единственным, кто ее заметил.
Но Годфри из Виллеардуэна это не успокоило. Его тревога росла. Ему казалось, что в
его душу закралось что-то странное.
«Говори тоже».
Конон из Бетьюна внимательно изучил его, прежде чем ответить. «Ты съел слишком
много хорошей еды и выпил слишком много хорошего вина, Годфри. Как и все мы. А из-
за отдыха и жары после такого тяжелого путешествия ». Он подождал немного. «Не
бойся. В нужный момент будем готовы ».
ГЛАВА 31
В конце концов делегацию вызвали в зал заседаний дворца дожей. Огромный сводчатый
интерьер поразил норвежцев своим великолепием не меньше, чем торжественные ряды из
сорока шести советников в красно-золотых мантиях, отороченных горностаем.
В центре сидел Дандоло. Несмотря на свой девяносто один год, он стоял прямо, как
веретено, на герцогском троне, сморщенные пальцы его левой руки сжимали
подлокотник, а правая спряталась под одеждой. Он был чисто выбрит, и было ясно, что
к его костям все еще прилипла плоть. Он излучал жизненную силу, которая казалась
неестественной для человека его возраста.
Только его глаза казались лишенными света, даже если Годфри мог поклясться, что
видел красное свечение в левом.
Также отмечу, что все смотрели в сторону дожа, чтобы оценить его реакцию. Прочищая
горло, я продолжаю. "И поскольку великие сеньоры Франции знают, что в мире нет
более подходящей нации, чтобы помочь им в этом великом предприятии, они умоляют вас
во имя Господа нашего Господа разделить их жалость к Иерусалиму и нанесенному
преступлению Бог от его завоевания варварами, и с великим великодушием сделать все
возможное, чтобы предоставить нам для этой цели флот, состоящий как из военных
кораблей, так и из транспортных кораблей ».
«И как вы предлагаете нам взяться за эту похвальную задачу?» - наконец спросил дож.
Кононе хотел было открыть рот, но дож жестом заставил его замолчать. «Не
удивляйтесь такой задержке. Это важный вопрос. Это требует самого внимательного
осмысления ».
Сказав это, он жестко поклонился ему и, с монахом, готовым помочь ему, пошел к
двери, которая открывалась в стене на небольшом расстоянии от трона. Казалось, он
знал, куда идет. Рядом с дверью был мужчина средних лет, крупный, с рыжими волосами
и шрамами от войны. Я протягиваю руку, и дож опирается на нее. Этот человек, не
итальянец, замечает Кононе, заметив яростный взгляд, который монах стреляет в
гиганта, провел дожа через дверь. Остальная часть собрания распалась без других
церемоний. Слушание было окончено.
ГЛАВА 32
Дандоло знал, что нет необходимости убеждать советом, что делать. Когда я выхожу из
Лепоро, мои добрые глаза вспыхивают и, к большому раздражению монаха, я вызываю его
телохранителя Фрид на секретное интервью. Они долгое время оставались замкнутыми.
Потребовалось огромное терпение, которым они оба обладали, тем более, что после
трех десятилетий изучения и борьбы с зарождающейся смертью, вооруженного железной
волей, дож вышел победителем из своих исследований однажды весенним днем прошлого
года. прошлого века, с левым глазом, который испускал сумасшедшие вспышки.
«Мы построим их флот и заставим платить за это. Но это будет наш флот, - мягко
сказал Дандоло, когда они остались одни в его кабинете.
«Они будут просить большой флот, намного больше, чем им нужно», - сказал Фрид.
«Люди узнают».
«Мы как следует обсудили вашу просьбу», - начинает дож. «И милостью города мы
решили доставить вам удовольствие. Вы со своей стороны должны будете принять наши
условия и нести расходы, связанные с нашей работой ».
Послы посмотрели друг на друга. И снова они, казалось, не могли поступить иначе,
чем предлагал дож.
Конон из Бетюна и Годфри из Вильярдуэна, посмотрев друг на друга, не обнаружили в
своих умах никаких следов беспокойства. Они не читали ничего, кроме молчаливого
согласия и торжества в глазах друг друга.
Дож кивнул цистерцианскому монаху Лепоро, который всегда был рядом с ним. Человек
Божий встал, развернул пергамент, который передал ему вестник, откашлялся и начал
читать. «Мы стремимся построить грузовые суда, способные перевозить 4 500 лошадей и
9 000 сквайров; остальные корабли будут построены на 4 500 кавалерийских и 20 000
пехотных сержантов. Предлагаемый нами контракт включает девять месяцев рациона для
людей и кормов для животных. Наша цена ... », - тут монах для эффекта остановился:«
... и 89 500 новых больших венецианцев ».
«Также…», монах собирался продолжить, но вмешался Дандоло, встав и держа левую руку
на деревянной балюстраде перед троном.
ГЛАВА 34
Для придания престижа торжественному случаю Венеция провела мессу в соборе Сан-
Марко, на которую массово присутствовали знатные люди города.
Доминируя и поддерживая себя левой рукой на краю кафедры, дож смотрит на послов
своим странным взглядом и декламирует своим подданным: «Граждане Венеции! Будьте
свидетелями той чести, которую оказал вам Бог, вдохновив самый изысканный народ в
мире отказаться от всех других народов и земных занятий и промыслов, чтобы выбрать
нас, чтобы мы присоединились к ним в таком благородном деле, а именно освобождении
Господа нашего. от ига сарацинов ».
После формальностей Лепоро встретил французов в личном кабинете, где они
ознакомились с деталями поездки в Египет. Когда дело было установлено, дож, который
все еще молился во время собрания, присоединился к делегатам.
Дандоло уже определился с этим. «Нам нужно построить флот, а вам - сплотить армию»,
- сказал он. «Сегодня и пятница, 9 марта. Праздник Сант-Антонио. Пасхальное
воскресенье будет через шестнадцать дней ... ». Он остановился на мгновение, чтобы
произвести некоторые вычисления.
«Нам всем нужно время, - продолжаю я. «Я думаю, нам следует назначить дату
празднования Дня Святого Иоанна в следующем году. Пусть в этот день мы все
соберемся здесь и будем готовы к отъезду ».
«Простая деталь», - добавил Дож. "Я знаю, что у вас нет суммы, эквивалентной
согласованной с вами сумме, поскольку щедрость и размер подарков, которые вы нам
принесли, не позволили бы вам сделать это на собственном транспорте. Но будьте
уверены, у нас есть банки, которые могут и намерены одолжить вам деньги на более
чем выгодных условиях ».
«Бери у нас, чтобы заплатить нам», - думает Лепоро, гордясь своим вкладом в план. И
интересы пойдут на пользу святому Бенедикту, покровителю нашего ордена.
Два дня спустя Гоффредо, Кононе и другие подписали или поставили крест на
документах соглашения, которые им зачитали их секретари, члены ордена белых
монахов.
Теперь они собирались уходить. Но, вручая послам их копии контракта, заполненные
печатями и лентами, старый дож внезапно упал на колени.
«Позвольте мне еще раз поклясться Священным Писанием и телом нашего святого
покровителя Марка, что они добросовестно выполнили все условия, установленные в
этих торжественных соглашениях». Он нащупал левую руку в направлении делегатов, но
Годфри почувствовал, что может поклясться, что видел, как его левый глаз снова
засветился красным.
Заметно успокоенный и позволив Кононе помочь ему, дож встал и потянулся к большому
инкрустированному бриллиантами распятию на своей мантии.
Кононе был удивлен, обнаружив, что его глаза наполнились слезами, и увидел, что его
товарищи тоже плакали.
Но это были слезы радости.
Оставшись один на балконе своего кабинета, Дандоло смотрел, как они уходят, но его
зрение затуманилось. Он очнулся и прищурился. Он победил смерть и долго жил, чтобы
достичь своей цели.
Я горячо молю Бога, чтобы Он позволил ему жить еще несколько лет, чтобы то, что
осталось от его взгляда, сохранилось на необходимое время. Так сбудется его самое
заветное желание.
ГЛАВА 35
Берлин сегодня
Порывистый ветер дул с востока вдоль Унтер-ден-Линден. Было шесть часов утра, и из
панорамного окна своего офиса на пятом этаже MAXTEL Рольф Адлер наблюдал, как по
тротуару колыхался листок газеты, пока ветер не поднял его, и он врезался в ствол
одной из лип, которые следовали друг за другом по улице. дорога, где я бесполезно
хлопаю, как крылья раненой птицы. В офисе было тепло, и свет был тусклым, что резко
контрастировало с освещенной неоновым светом открытой комнатой, где три секретаря
уже склонились над компьютерами или разговаривали по телефону, будя обеспокоенных
администраторов Йельского и Венецианского университетов.
Адлер обычно спал четыре часа полноценным безмятежным сном. В последнее время он
чаще был один, чем наоборот, так как секс казался ему все менее и менее интересным,
а женщины все более и более скучными.
Он не спал больше с подросткового возраста. В те дни вместо того, чтобы просыпаться
в берлинском пентхаусе на верхнем этаже MAXTEL на Унтер-ден-Линден, или в своем
имении на холмах Сен-Тропе, или в своих квартирах в Лондоне, Париже или Нью-Йорке,
он каждое утро открывал глаза в холодная тьма хижины с жестяной крышей или жалкий
домик его ужасного детства в Котбусе. Тот, кто спит, не ловит рыбу, отец
предупреждал его между похмельем шнапса из супермаркета и жестокими
издевательствами над его матерью, хрупкой и нервной женщиной.
Накануне вечером она досадливо волновалась, но теперь надела то, что ей нравилось
считать своими доспехами (темно-серый костюм Billis & Dunn за пять тысяч долларов с
чистой белой рубашкой из египетского хлопка и темным сдержанным галстуком Элизабет
Миранда. ), Оцениваю работу дня.
Ему нравился этот тихий момент, хотя в то утро он чувствовал себя совсем не
спокойно. Но он также любил заботиться о своих собственных инвестициях, в том числе
и о тех, которые не были прибыльными.
Что-то пошло не так с проектом «Дандоло». И этот проект был больше, чем просто
благотворительность.
Он перестал ложиться спать много лет назад, когда понял, что игры становятся для
нее слишком жестокими. Кроме того, ее муж избил ее, когда увидел глубокие царапины
на ее спине. Но Адлер ее не уволил.
Такая собачья преданность была редкостью и составляла в ней единственную силу среди
всех этих слабостей.
"Затем?"
«Мне плевать на ваши чувства, фрау Мюллер, - тихо сказал Адлер. "Что он получил?"
«Мы оказываем давление в течение нескольких дней. Но наконец наш народ что-то нам
сказал. Видимо было эмбарго ... ".
«Да, да, я уже все знаю». Адлер, раздраженный, возвращается к окну. Фрау Мюллер уже
убедилась, что руководители MAXPHIL на Восточном побережье ясно дали понять ученым
в обоих университетах, которые анализировали материалы Project Dandolo, что, если
они не сделают то, что их благодетель требует в письменной форме, они просто не
потеряют финансирование. . С шестилетним сыном одного из них произошло чуть ли не
смертельное происшествие: малыш натолкнулся на свирепую сторожевую собаку, которая
необъяснимым образом освободилась от цепи и занесла в семейный сад. Он чудом
остался жив. Этого эпизода было достаточно, чтобы глубоко взволновать людей.
Однако, если повезет и будет оказана соответствующая медицинская помощь, ребенок
снова сможет ходить.
Адлер улыбнулся. Брава фрау Мюллер. Возможно, он был напуганной мышью, но он умел
выполнять приказы. Любой заказ. Она даже позаботилась о больничном счете.
Я ухожу от нее и возвращаюсь к своему столу, заставляя себя делать глубокие ровные
вдохи. Он не должен был позволять тревоге взять верх, как бы высоки ни были ставки.
Стул был слишком мягким и удобным. Это его раздражало. Он встал и начал ходить по
комнате. Его темно-серые мокасины почти не шумели о тиковый паркет.
Волнение заставило его пойти на огромный риск несколькими днями ранее, и он был
достаточно глуп, чтобы сделать это прямо на своей территории. В этот момент дюжина
его людей вышла на улицу и наводила порядок. Но пока он не узнает, что ситуация
вернулась, он не сможет отдохнуть.
Он сильно укусил суставы правой руки, так что кожа вокруг отметин стала красной и
белой. Кожа правого указательного пальца стала твердой и потрескавшейся из-за того,
что лечение повторялось на протяжении многих лет.
Парковка отвлекала его, и, в конце концов, это была обычная задача: он уже делал
это пять или шесть раз за последние годы и никогда не задавал вопросов. Он
ограничился тем, что забрал пачку в конце дня и пошел в букмекерскую контору и в
свой любимый ирландский паб.
Поэтому он был застигнут врасплох, когда услышал звон цепей возле своего левого уха
и оказался в холодных металлических наручниках, стянутых вокруг его горла.
Она была в ужасе. Он думал, что расскажет все, что знает, своим похитителям, кем бы
они ни были, просто чтобы выпить стакан воды. «Не надо ее мучить, - сказала она
себе, - они определенно не думали, что делают такое».
Когда они пришли расспросить ее, они тихо вошли в комнату. Ей показалось, что она
услышала, как открылась дверь, и почувствовала дуновение ветра на своих лодыжках,
там, где джинсы задрались на ее ботинках. Они не раздели ее, это уже было что-то, и
они позволили ей выполнять телесные функции, поэтому она не испытывала физического
дискомфорта, за исключением веревок, которые пилили ее руки и ноги. Он был
полностью замкнутым и рассудительным, но то, что он не мог видеть, было очень
слабым утешением. Она могла слышать только приглушенные звуки неизвестного
количества людей, которые, казалось, ее окружали.
Внезапно стул был жестоко перевернут, и она беспомощно упала вместе с ним,
ударившись рукой и левой ногой о бетонный пол и почесав висок о вретище. Кто-то
схватил ее за голову и силой поднял, скручивая ей шею до звонка в ушах. Голос без
узнаваемого акцента прошептал ей на ухо по-английски: «Где это?»
Прежде чем она смогла ответить, кто-то ударил ее бейсбольной битой по голове,
достаточно сильно, чтобы снова опрокинуть ее стул. На этот раз она упала на правый
бок.
Дверь открылась, кто-то вышел и закрылся. Но она знала, что она не одна. После часа
молчания, в течение которого она не слышала ничего, кроме чьего-то дыхания в
комнате и страниц журнала, дверь открылась и закрылась, и сразу же началась
встреча: они говорили очень тихо, и ей удалось отличить новый голос, более
спокойный и утонченный, чем другие.
Они говорили по-немецки. Он мало что понимал из того, что они говорили, но думал,
что в разговоре участвовали люди, не говорящие по-немецки.
В конце концов новый голос заставил остальных замолчать. «Он ничего не знает», -
нетерпеливо сказал он. "Избавься от нее."
ГЛАВА 37
В тот момент было много шума. Могилы были развязаны, и по ее венам начала
болезненно течь кровь. Она вытянула связанные ноги и попыталась активизировать свой
разум, задуматься, как ее учили делать. Это правда, что его опыт работы в этой
области был невысоким, но во время обучения также учитывались похожие ситуации, и
он должен был уметь справляться с ними. Она легко притворилась слабее, чем она
была, и позволила им связать ее с минимальным сопротивлением, на которое они
рассчитывали.
Они не снимали капюшон с ее головы, но она заметила, что шнур, удерживающий его на
месте, немного ослаб во время избиения, и, несмотря на то, что она была оглушена и
ушиблена, она знала, что не получила серьезных травм. Они не сломали ни одной
кости.
На ней все еще была одежда, в которой ее похитили: джинсы, футболка, ботинки и
толстовка, но кожаная куртка и плечевой ремень отсутствовали. Джек Марлоу якобы
забрал свой ноутбук и другой багаж из отеля и предупредил Хаки и Intersec. Но никто
не знал, где она, она сама понятия не имела. Если только ...
Они заставили его лечь на холодный пол и ушли, чтобы вернуться через несколько
минут, таща что-то шелестящее. Вскоре после этого он оказывается в морге.
Он услышал, как открылась дверь машины. Застежка-молния сумки была расстегнута: она
была слишком громоздкой, чтобы легко поместиться в щель между передним и задним
сиденьями, куда они ее засунули. Пространство было настолько маленьким, что она
едва могла двигаться, но когда они оставили ее одну, она смогла, корчась, найти
более удобное положение. Теперь он чувствовал запах салона машины, пластик и
бензин, и он снова мог ясно слышать, но он все еще не имел представления, где он
был, и кто его похитители, которые общались друг с другом односложно.
Дверь закрылась, и машина уехала. Он вспотел и нюхал свое тело, грязное и потное
после дней заключения. Ей хотелось умыться, и она изо всех сил пыталась понять,
насколько еще она может двигаться. Ноги у нее умирали от желания размяться. Она
заметила, что ее связали менее туго, чем она думала, и что пот, несмотря на ее
одежду, позволял ей скользить по веревкам, которые ее слегка блокировали.
ГЛАВА 38
Он еще не закончил, когда машина остановилась. Ее ноги все еще были заблокированы,
но руки были свободны, и ей удалось избавиться от капюшона и почти сесть на пол.
Если бы она встала еще немного, водитель бы ее увидел и понял, что происходит.
Она сосредоточилась на времени. После того, как машина остановилась, он ждал добрых
двадцать секунд. Он не осмеливался больше ждать, какими бы ни были последствия.
Затем одним движением я выпрямил туловище и протянул веревку, от которой он был
отвязан, на голову водителя, изо всех сил затягивая его вокруг шеи. В отчаянии она
оказывала давление, пока мужчина, который изо всех сил сопротивлялся, наконец не
рухнул.
Водитель все еще сидел за рулем, но Грейвз не знал, убил ли он его. Теперь не было
времени выяснять. Я подполз к водительской двери, отпустил предохранитель и вышел,
едва не упав на землю, с неустойчивыми ногами, отказывающимися выдержать его вес.
Он заставил себя не терять равновесия и присел на корточки.
Она задавалась вопросом, сможет ли она бежать. Заглянув через край окна, он увидел,
что люди заметили, что что-то не так, и побежали. Сейчас или никогда. Стиснув зубы
от мучительной боли в ногах, он бросается в единственно возможном направлении:
подальше от них.
ГЛАВА 39
Центральная станция.
Они шли по широкому проспекту, когда Грейвс решил, что пора выходить. У него был
план.
Был час пик, и магазины начали закатывать ставни. Они двинулись на восток, по
крайней мере, так он думал, и через несколько других дорог, прежде чем добраться до
места, которое он искал. К этому времени он понял, что где бы он ни был, это был
большой и важный город. Станция метро. На лестнице входа название: Тиргартен. А
неподалеку - высокая колонна Siegessaule в центре парка, которую он сразу узнал.
Он был в Берлине.
Он даже не знал, какой это был день недели. Но теперь он смог сориентироваться.
Он бежал от боли по Strasse des 17. Juni и только что добрался до Бранденбургских
ворот на Парижской площади, когда усталость взяла верх. Я наклоняюсь, кладу руки на
колени и пытаюсь отдышаться. «Последнее усилие», - сказал он себе. Но встав, он
увидел трех мужчин в черных спортивных костюмах и кроссовках, вышедших из ряда
деревьев на северной стороне дороги, с которой он только что выехал. Они побежали к
ней.
Вот дерьмо, думаю я, заставляя твое тело вернуться в нужное русло. Я пересек
большую площадь к востоку от триумфальной арки и побежал по Унтер-ден-Линден.
Сейчас вокруг было много людей, но Лаура знала, что возможность стрелять в толпе не
остановит ее преследователей. Я продолжаю бежать.
Перед собой он увидел красную неоновую вывеску одного из новых офисных зданий.
MAXTEL. В ней загорелся проблеск надежды. Она знала, что к настоящему времени она
не сможет укрыться в Intersec, но MAXTEL давал ей чувство безопасности.
Трое мужчин быстро приближались, и проблеск надежды угас. Она знала, что не сможет
добраться до здания.
В этот момент, когда она остановилась, измученная, синий Mercedes CLS 63 AMG с
визгом тормозов остановился у тротуара. Водитель высунулся и открыл дверь со
стороны пассажира.
«Входите!» - приказываю.
ГЛАВА 40
У нее не было больших надежд на чип, который они вживили ей в предплечье до начала
турецкой операции. Они объяснили, что система не является надежной, но теперь, в
безопасности в Нью-Йорке, у нее были причины быть благодарными. Если бы Марлоу
прибыл хотя бы на минуту позже, она была бы обречена.
«Мы несколько раз теряли сигнал GPS, а затем, когда вас отвели на второй уровень
подвала, и полностью исчезли. Мы заметили вас в Панкове, но не знаем, где вы были
раньше. Может быть, они поймали нас и сумели заблокировать сигнал. Мы нашли тебя,
когда ты убежал, и я последовал за тобой оттуда. Я бы перехватил тебя раньше, но мы
снова потеряли тебя в автобусе. Однако я записал маршрут. Сигнал вернулся, когда вы
вышли, но потребовалось некоторое время, чтобы до вас добраться ".
"Почему Берлин?"
Марлоу пожимает плечами. "Это ничего не значит. Адлер более чем хотел найти вас, он
предложил всю возможную помощь ". Он покачал головой. "Однако не по доброте ума. Он
хочет знать, что случилось с тремя его пропавшими археологами, как и мы. Он
считает, что на кону его репутация ».
«Проект ваш. MAXTEL вложил миллион долларов в Project Dandolo через MAXPHIL, и это
дает ему право быть больше, чем просто заинтересованным зрителем, - ответил Марлоу,
но не выглядел спокойным. - В любом случае, он чистый. Одобрено сэром Ричардом и
бог знает кем на верхних этажах.
Пока Марлоу говорил, в комнату вошел Леон Лопес с пачкой бумаг в руке. «Вероятно,
он также субсидирует Intersec», - сказал он. «Сейчас практически все
приватизировано. Почему не мы? "
"Он бизнесмен. В его природе есть желание знать, что происходит с его деньгами, -
сказал Марлоу.
Марлоу повернулся к ней. «Я хочу, чтобы ты подумал об этом еще раз. Вы можете
рассказать нам что-нибудь еще об этих людях? "
«Если вы все еще думаете о группе, подобной« Аль-Каиде », тогда нет. Я считаю, что
вначале была пара европейцев, и я бы также сказал, что методы, которые используют
эти люди, не типичны для террористических групп. Остается тот вопрос, который они
мне задавали. Непрерывно ». Грейвс задрожал от этого воспоминания. Они трет свои
ушибленные руки. Она вернулась в Нью-Йорк уже три дня, ее только что выписали из
больничной палаты Интерсек. Они сообщили ей, что ей понадобится месяц, чтобы
полностью выздороветь.
«Если они первыми добрались до могилы, если они уничтожили открытия наших ученых и
похитили Адкинса и других, они должны знать, что мы не нашли ничего, что они могли
бы пропустить», - сказал Лопес.
«В этом нет смысла», - сказал Марлоу. «Что бы они ни искали, они готовы на все,
чтобы это найти. Мы должны предположить, что Адкинс, Тейлор и Ди Монферрато не
смогли им помочь, иначе они бы не взяли Лауру. Но у них нет гарантии, что мы или
люди Хаки не нашли то, что им нужно ».
«А пока мы можем попытаться узнать об этом побольше», - сказал Лопес, кладя бумаги
на стол перед ними. Это была серия отпечатков пропавшего ключа в высоком
разрешении. Надпись по бокам хвостовика теперь была отчетливо видна, и разрез
казался таким же четким, как и в тот день, когда его сделали.
На следующее утро в одиннадцать я созываю собрание. Все трое вместе изучили его
выводы.
«Я думал, что это какой-то числовой код», - начинает Марлоу. Грейвз склонился над
ним, и ее волосы касались его щеки.
Я смотрю на коллег. «История очень важна. Как я уже говорил, арамейский - древний
язык, восходящий к временам Вавилона. Мы не знаем, откуда он появился, но арамейцы
обосновались в северной Месопотамии и расширились оттуда, когда древние империи
Вавилон и Ассирия пришли в упадок ».
ГЛАВА 41
Иерусалим сегодня
Молодая женщина привлекла его внимание двумя днями ранее. Сначала он подумал, что
это еще один японский турист, пытающийся сориентироваться в старом городе. Должно
быть, она была одной из немногих одиноких путешественников из этой страны, или,
возможно, она отделилась от своей группы.
Когда я в третий раз прохожу мимо магазина, всегда в одной и той же одежде, все
более неопрятной, Джеффри, добрый человек и опора местного ротарианского
сообщества, начал серьезно обращать на это внимание.
У женщины был уязвимый вид, который трогал его сердце. Он убедился, что ему нужна
помощь.
Перейдя улицу, я подошел к ней. У него был застенчивый характер, и, как только он
приблизился, он не знал, что делать. Но взгляд, который я встречаю, кажется ему
отчаянным и вопрошающим, поэтому он набрался храбрости.
«Мне казалось, что ему нужна была помощь. Я могу вам помочь?".
«Она потерялась?».
Пустота возвращается.
«Приходи в мой магазин». Джеффри взял ее за руку и повел через улицу. Оказавшись
внутри, он заставил ее сесть и пошел за стойку в маленькую кладовку, где хранил
небольшую плиту и все необходимое для приготовления кофе.
«В Иерусалиме. В Израиле ».
Женщина смотрит на него широко раскрытыми от паники глазами. "Какое мое имя?".
Джеффри понял, что что-то было не так. Он увидел, что девушка вся от пота. Часть
его начинает задумываться, не было ли он опрометчивым, чтобы вмешаться, но женщина
выглядела скорее неудачливой, чем рассерженной. «Может, у него есть паспорт», -
мягко сказал он.
"Я думаю так". Я рылся в сумке, но потом уронил ее ей на колени, и она безразлично
смотрела в пространство. «Я не знаю, кто я, где я и как я сюда попала», -
решительно сказала она.
Она не реагирует, поэтому Джеффри вытаскивает документ и открывает его. Это был
итальянский паспорт с его фотографией, датой рождения и именем. Необычное имя. Су-
Линь Ди Монферрато.
Генерал Эрих Людендорф очень неохотно принял этот пост. Германия в течение года
находилась в тупике войны, и он чувствовал, что его место в Берлине или на фронте,
а не там заблокировано. Конечно, он знал, что его родина должна сохранить решающее
влияние на шаткие остатки Османской империи и что, если он не сохранит контроль над
Турцией, Больной Европой, Россия возьмет верх. Но наверняка это была задача,
которую можно было бы поручить дипломатам.
Стамбул, или Константинополь, как его еще называли многие, был жемчужиной, которая
понравилась многим; но англичане делали все неправильно, с их обычным и грандиозным
деспотическим способом навязывания себя, а французы, как всегда, держались в
стороне. У немцев, с другой стороны, было два крейсера, «Гебен» и «Бреслау», и их
человек, адмирал Вильгельм Сушон, на месте и готовые стать верховным флотоводцем
Османской империи.
Но баланс все еще оставался хрупким. Все знали, что Османская империя во главе с
Мехметом V вот-вот падет, и что существует мощное националистическое движение
младотурков во главе с новым лидером Кемалем Ататюрком, который с нетерпением ждал
своего часа. И немцам пришлось сделать вид, что их армия находится под
командованием Османской империи.
Колдевей без труда убедил Османскую администрацию позволить ему испытать воды
вокруг Стамбула, и его исследования привели его в церковь Святой Ирины. Там он
начал точные раскопки, которые выявили не древний храм, который он надеялся найти
под фундаментом церкви, а гробницу, относящуюся к гораздо более поздней эпохе.
Именно туда отправился Людендорф после того, как двое мужчин встретились в
курительной отеля Pera Palas двумя днями ранее.
Было пять утра. Колдевей любил начинать рано.
Людендорф хмыкнул, и его взгляд сразу же упал на ряд прочных деревянных полок по
одну сторону от большого прямоугольного отверстия, в котором стоял Колдевей. На них
размещено несколько артефактов.
«Мы разберемся с этим через минуту», - сказал Колдевей, поймав взгляд генерала.
«Сначала присоединяйся ко мне и взгляни на это».
"Это". Колдевей склонился над трупом и указал на что-то между пальцами правой руки.
«Я хотел показать ему на месте, как я нашел». Он взял небольшую глиняную табличку,
которая оторвалась без всякого сопротивления. «Он сжал его с такой силой, что мне
пришлось сломать ему пальцы, чтобы освободить его», - объясняет археолог. «Это было
неприятно, но это нужно было сделать. Не хотел рисковать сломать планшет. Но я мог
бы не волноваться, и твердо, как базальт. Чтобы его сломать, понадобится хороший
удар молотка.
"Что это?".
Колдевей посмотрите на генерала. "Я пришел сюда с идеей найти что-нибудь под полом
церкви. Я ознакомился с документами в архивах Венеции, которые привлекли мое
внимание к этому месту. Но я ожидал увидеть римский храм, возможно, храм Митры или,
если мне повезет, что-нибудь еще более старое. С незапамятных времен это место
поклонения. Но это!".
«Что это?» - снова спросил Людендорф, увидев только сероватый кусок глиняной посуды
грубой формы, покрытый неразборчивыми знаками, мало чем отличавшимися от следов
маленькой птички.
Колдевей некоторое время молчал, прежде чем заговорить. В этом молчании Людендорф
почувствовал волнение археолога, а также кое-что еще, в чем он с удивлением узнал
страх.
«Если я прав, это ключ к обретению силы, о которой до сих пор мы могли только
мечтать».
Людендорф не понял. То, что сказал Колдевей, звучало более чем мелодраматично, но
его тон был смертельно серьезным. «Объясняйтесь, сэр, - сказал он. Ему было жарко в
униформе, хотя было еще рано, и ему не нравился грубый мужчина в рукавах рубашки, с
непослушными волосами и косматой бородой.
«У меня еще не было времени изучать это подробно, но я знаю достаточно, чтобы
понять, что это формула».
"Формула?"
"Это древнее письмо, клинопись. Впервые его применили пять тысяч лет назад и уже
могу сказать, что это один из первых примеров. Он написан на языке шумеров, самой
древней из известных нам цивилизаций ».
Глаза Колдевея блеснули, а выражение его лица стало нетерпеливым. Что за идиот этот
генерал! Однако археолог знал, что ему нужна была поддержка этого человека, чтобы
доставить табличку в Германию без ведома других. «Хорошо, что мы его нашли», -
лаконично сказал он, забирая планшет.
Он положил его в холщовый мешок, а оттуда в карман куртки, которую снова надел.
«Теперь вы можете снять перчатки», - сказал он. «Я покажу вам другие найденные нами
артефакты».
Людендорф с облегчением снял перчатки. Его потные руки раздражали его. Я нервно
швыряю их на пол могилы, пиная их под цоколем.
ГЛАВА 43
«Мы полагаем, что это было сделано гораздо позже, чтобы содержать таблетку», -
объясняет Колдевей. «Но мы не можем быть уверены. И мы не смогли найти ключ,
поэтому не можем его открыть. Мы обыскали везде, но времени у нас мало ». Колдевей
пожимает плечами. «Я думаю, что ключ утерян навсегда».
«Он еще не сказал мне, кому принадлежит эта могила. И как он стал обладателем этого
предмета ".
«Я могу ответить на первый вопрос. На втором нет. Но я думаю, что покойный знал,
что это было. Он вошел в гробницу, сжимая ее, как будто от этого зависела его
жизнь, и эта хватка не ослаблялась уже семьсот лет ".
В тот вечер двое мужчин сидели перед коньяком на террасе резиденции посла фрайхера
фон Вангенхайма, перед тонкой дымкой, которая витала над Босфором и делала огни
лодок призрачными и нечеткими.
"Да?"
«Нам нужно тщательно закрыть гробницу, чтобы она выглядела так, как будто ее
никогда не открывали. Все следы наших раскопок должны исчезнуть. Никто и никогда не
должен знать, что мы открыли ».
«Охранники понятия не имеют, что они смотрят. Мои помощники ... и дело решаемое ».
"Вполне легко".
«Но турки не должны знать. Они должны думать, что мы ничего не забирали. Я составил
список всех найденных артефактов, но эти два я пропустил ».
«Османы ...».
«Османы были предупреждены, что моя работа здесь закончена. Мы им нужны. Они
думают, что мы защитим их от русских и их собственных революционеров. Они не
представляют проблемы ».
Людендорф снова кивнул, допил бренди и начал вставать. Колдевей остановил его,
положив руку ему на запястье. Людендорф, ненавидевший физический контакт, заставил
себя не отступать, пока археолог смотрел на него. «Не говори никому об этом.
Расскажите своим помощникам только то, что необходимо для подготовки.
Людендорф был подозрительным, но что-то в его поведении убедило его в его правоте.
"Чем ты планируешь заняться?"
Если его подозрения верны, в его руках была сила, о которой другие мужчины могли
только мечтать.
ГЛАВА 44
Дож Энрико Дандоло только что отпраздновал свой девяносто второй день рождения.
Было раннее лето, и армия паломников в Иерусалим была прикована к острову Сан-
Николо. Полный флот стоял на якоре возле замка, и новые лодки, способные
курсировать по океанам, были неотличимы для глаза непрофессионала от обычных галер,
боевых кораблей и транспортных кораблей, составлявших основную часть флота. Никто
не задавал вопросов.
Под своей мантией Дандоло зажал в правой руке холодную табличку со странной
надписью. В рукаве был специальный карман, в котором он мог держать его, но он
понимал, что он достигает максимальной мощности, когда крепко держит его в руке.
Ему просто нужно было подумать о выгравированных словах, и он почувствовал, как умы
мужчин застыли, когда они попали под его контроль.
Самое мощное оружие в мире. Но он также узнал, что его нужно использовать
осмотрительно и что для его контроля требуется сильная воля. Он не мог думать, что
у него есть собственная воля, но он знал достаточно, чтобы уважать содержащуюся в
ней силу. Это было не в глине, а в надписи. Но только идеальная копия могла
воспроизвести тот же эффект.
И кто вообще мог сделать копию такой сложной вещи? Только кто-то с глубоким знанием
оригинала. Старый армянин? Он был мертв. Единственными людьми, которых я знал, были
Фрид и Лепоро. Фрид был настолько предан своему делу, что вполне мог быть частью
тела Дандоло. А что касается Лепоро ... монах был его учеником, но он не мог
доверять ему, как самому себе. Однако он знал только то, что ему нужно было знать.
А его ненависть к Фрид длилась десятилетиями, так что он был под контролем.
До этого планшет ему служил хорошо. Нужная ему армия была собрана. Пришло время
проверить ее.
Давая, поднимаю руку. «Мы не хотим заходить слишком далеко», - сказал он. "Нам
нужно послушание, а не обида. Залейте их водой. И будьте настороже с болезнями. Мы
должны действовать осторожно. Пусть об этом позаботится Фрид. Они доверяют Фриде.
Он больше на них похож, чем на нас. Пусть по-прежнему нуждаются в пище. Нам нужно
достаточно злых собак, чтобы драться ».
Он кивнул Фрид, стоявшей у двери. Скандинав в ответ склонил голову и вышел. Лепоро
смотрит, как он уходит. Он не проявлял почтения к дожу, но относился к нему более
сердечно, чем когда-либо к своему верному монаху.
Дандоло размышляет. Игра в шахматы шла так, как он хотел. После пасхального периода
крестоносцы прибыли в Венецию, и венецианцы переселили их всех на безлюдный
островок Сан-Николо. Оказавшись там, не было возможности получить еду и воду, кроме
как по морю, и венецианцы контролировали лодки.
Никто не сказал иначе, и, что касается Венецианского совета, его члены ели из руки
Дандоло. Между тем, если крестоносцы откажутся присоединиться к нему в походе
против города Задар, он сохранит деньги, которые они уже дали ему и флоту, и они
могут отправиться в ад.
Но они бы не отказались, думаю доволен, так как сжал планшет так сильно, что
воткнул в ладонь. Как будто его рука несла физический отпечаток его символов.
Однако они не могли покинуть остров без его кораблей. Он поместит это место в
карантин и оставит всех умирать от голода, животных и людей, рыцарей и оруженосцев,
поваров и шлюх, если они даже попытаются выступить против него.
Задар был христианским городом. Дандоло знал, как папа отреагирует, если нападет на
нее. Но это его не беспокоило. Он знал, насколько Иннокентий III желал этого
крестового похода. Об этом могла бы подумать табличка, священный свиток епископа
Адемаро. Дож думает о епископе, который умер изолированно от мира. Адемаро
попытался раскрыть его секрет, но ему это удалось лишь частично. И это знание свело
его с ума.
ГЛАВА 45
В планшете были силы, к которым он еще не мог подключиться. Теперь ему пришлось
использовать свои собственные ресурсы, чтобы нанести удар.
«Я могу понять вашу реакцию, но умоляю: подумайте! Этот город, Задар, был нашим, и
мы очень заботились. Это была самая драгоценная жемчужина далматинского побережья и
имела решающее значение для наших торговых путей на восток. Мы его кормили, мы
изливали на него свою любовь и заботу, мы его поддерживали, мы проливали горькие
слезы. Но ... ", дож сделал жест сожаления левой рукой," ... но, как неблагодарный
любовник, город пренебрежительно отверг нас и двадцать лет назад восстал, объявив
себя независимым. Что еще хуже, он послал эмиссаров папы и короля Венгрии, моля их
и подкрепляя их мольбы ложью, чтобы они предоставили им защиту. Но контроль над
этим городом принадлежит нам по праву, и мы вернем его ».
Дандоло наклонился вперед. "Там есть. Пожалуйста, помогите нам вернуть Зару. Мы не
можем сделать это в одиночку, иначе мы бы сделали это какое-то время. Но с вашей
помощью у нас все получится ».
ГЛАВА 46
«Нас отлучат от церкви», - сказал Лепоро позже, когда они остались одни. Несмотря
на отказ от своих обетов, монах почувствовал, как холодная дрожь пробежала по нему
при одной этой мысли.
«Ба!» - сказал Дандоло. «Пусть папа делает все, что ему заблагорассудится».
«Я думаю о крестоносцах».
«Они не будут делать того, чего я не хочу!» - отрезал дож. «Послушайте: мы возьмем
Зару. Вся добыча разделим с паломниками пополам. Со своей целью, если ее хватит,
они вернут долг. Тогда у них будет свой флот, и мы сможем перезимовать в Задаре.
Весной они будут отдохнувшими, сытыми, спариваются по желанию с далматинскими
шлюхами, и мы сможем отправить их на Святую Землю или куда мы хотим их отправить ».
Бросив взгляд на своего помощника. «Кардинал Пьетро может пойти на хуй», - рычу я.
«Этот человек стоит как дубинка против дубинки».
«Но когда папа узнает новости или вы бросите вызов кардиналу ...».
Дандоло сделал жест нетерпения.
«Иннокентий уже вручил лорду Зары письмо, в котором обещает немедленное отлучение
от церкви для любого, кто нападет на город».
Давая его, я с презрением смотрю на Лепоро. «Пусть делает все, что в его силах.
Письмо! Мы современные, Лепоро! Письмо этого одетого идиота из Рима даже крысу не
отправит в ад. А теперь послушай. Подписав и скрепив договор с паломниками, я
отправляю им еду и вино, не очень много и даже не хорошего качества. Свиные рысаки
- самый дешевый регион Венето, который вы можете найти. В бочке, а не в бутылке.
Позже у них будут хорошие вещи. И организовать мессу в Сан-Марко. Сделайте так,
чтобы командиры паломников помогли вам ".
«Я возьму крест».
"Ушел?"
"Не волнуйтесь! Делай так, как я говорю. Я хочу завтра мессу на закате. Много
свечей. Способствует мистике. И ладан ».
«Светлое Высочество». Лепоро увидел, как перед ним раскрылись пасти ада.
Его пенис напрягся при этой мысли, как голова черепахи, кивающая из своего
допотопного панциря.
ГЛАВА 47
Кононе поделился своим облегчением. Армия пленников все еще находилась в Сан-
Николо, но теперь у них было хорошее вино и качественное мясо, и, конечно же,
проститутки, которых каждую неделю убирали, проверяли и меняли сестры Санта-Кьяры.
У лошадей был лучший овес и чистейшая родниковая вода, которую доставляли
бесконечной цепью воловьих повозок со времен Доломитовых Альп. Сами паломники были
поощрены вернуться к работе после долгого, неуверенного ожидания без еды, и не было
услышано ни единого голоса несогласия. Все бросились душой и телом в надвигавшуюся
великую победу.
«Помолимся Богу, чтобы это было так», - снова задумчиво ответил Гоффредо. Внутри
его все еще беспокоило чувство секретности, которое он испытывал у венецианцев.
Находясь в ловушке на острове, они не получали никаких новостей из внешнего мира,
кроме тех, что они получали из города.
«Мы должны доверять Венеции», - сказал Кононе, угадывая его мысли. «И будь веселым.
Ни Рим, ни Зара не имеют ни малейшего представления о наших планах ».
Осенью все было готово. Октябрь подкрался к Венеции из лагуны, но были еще
солнечные дни, когда море было безмятежным, а морской бриз раздувал недавно
поднятые паруса, заставляя их волноваться, как будто им не терпелось взлететь.
Паруса блестели на солнце; нарисованные на них гербы выделялись отчетливо и ярко.
Не было души, которая не была бы полна неутомимой энергии.
Накануне Дня Всех Святых флот был готов отправиться на юго-восток к своей цели.
ГЛАВА 48
Может, они сдались бы без боя. Часть его надеялась, что это не так. Эти люди
заслуживают наказания. Сопротивление предоставит ему необходимое оправдание, а
затем он захотел увидеть, на что способны эти крестоносцы. Прежде всего ему нужно
было доказать, что они безоговорочно подчиняются ему. Он все еще не был полностью
уверен в своих силах.
Он задавался вопросом, что почувствовали люди Задара, когда они увидели, что
Венеция пользуется поддержкой армии христианских паломников. Он задавался вопросом,
сколько веры они теперь возлагают на письмо папы. Но даже если бы у них вообще не
было их и они обратились за помощью к Эмерику из Венгрии, все равно было бы слишком
поздно.
Мужчина, молодой и хрупкий на вид, развел руками. «Мир», - просто ответил он.
«Так ты хочешь передать нам город?» Потому что это мои условия ».
«Задар - богатый город», - от гордости ответил раненый губернатор. «Мы заплатим вам
разумный выкуп».
«Но вы все равно заплатите нам тем, что по праву принадлежит нам».
"Сколько? Оглянись. Вы видите, что наши инженеры уже подрывают ваши морские стены.
Было бы обидно, если бы такой красивый город, как ваш, в конечном итоге раздавил,
как таракан ».
Губернатор склонил мою голову. «Сопротивляться этому было бы так же напрасно, как
метание листьев на ветру. По крайней мере, прикажите вашим инженерам остановиться,
пока мы не достигнем соглашения. Мы видели, как они раскладывали дрова для костров.
Мы чувствуем запах нафты ».
«По крайней мере, дайте нам время спокойно покинуть город. Наши люди не виноваты ».
"Те, кому меньше двадцати, могут уйти. Остальные должны пострадать от последствий
вашего восстания: те, кто были живы в то время, когда город восстали против нас,
высокомерно заявляя о своей независимости только для того, чтобы искать защиты у
другого хозяина ».
"Сколько времени?"
Губернатор на пенсии.
Вернувшись в город со своей свитой, я думаю: «У монстра есть множество лиц: лицо
благочестивого монаха, женщина его мечты, банкир-тамплиер. Слишком часто мы рады
принять красивую коробку и обнаруживаем, что в ней нет ничего, кроме дерьма ».
Лицо Дандоло было лицом иконописца. Слишком свято, чтобы быть правдой.
ГЛАВА 49
Париж сегодня
Лаура Грейвс сидела в кафе «Гризли» в конце улицы Сен-Мартен. Он выпил кофе
эспрессо и подумал об информации, которую получил от Лопеса. А также в поворотный
момент, представленный повторным появлением Су Линь. Без памяти, что совершенно не
помогло.
Это было еще одно препятствие, которое нужно было преодолеть. Он поговорит об этом
с Марлоу. Он был нетерпелив, но сначала ему пришлось кое-что изменить в своем уме.
Она вышла прочистить голову, но безрезультатно. Она была раздражена и все еще
обижена на Марлоу за его роль руководителя миссии, роль, которую она взяла на себя.
Но в то же время было что-то в этом мужчине, что мешало ей злиться на него. Грейвс
не привык сомневаться в ее чувствах. Это ей не нравилось.
Он возился с изумрудным кулоном, который снова был на нем в тот день, и небрежно
листал страницы «Освобождения»; Заголовки об экономическом кризисе, студенческих
демонстрациях и падении популярности президента не были новостью. Она была
настолько поглощена своими мыслями, что почти не замечала других людей, особенно
туристов, которые, как и она, пили кофе на террасе под навесом.
Он начал наблюдать за ними с инстинктивным профессионализмом. Среди них была
пожилая и очень худая модная блондинка в компании чуть более молодого американца,
очевидно, ее любовника; неоднозначный квартет французских студентов и элегантный
джентльмен средних лет, который, казалось, чувствовал себя более комфортно в Cafe
de la Paix и говорил по-французски с немецким акцентом, когда Дэмиен пришел принять
его заказ.
Грейвс сдался, оставил на столе пригоршню евро для кофе и, завернув за угол,
направился в штаб-квартиру Intersec.
Париж - не всегда красивый город. Он может быть серым, унылым и темным. Тот день
был таким, и это было неделю назад, когда они прибыли с Су-Лин в недавно
отремонтированный, но все еще ужасный аэропорт Шарля де Голля и проводили ее в офис
Intersec на бульваре Севастополь. Когда-то отдельная торговая дорога, идущая от
реки до Страсбурга-Сен-Дени.
Они отправили самолет «Лир» в Иерусалим, чтобы забрать Су-Линя, как только было
получено известие.
Джек Марлоу выбрал Париж, потому что по стандартам Intersec это был тихий город.
Это было место, где выполнялась большая часть наиболее важной и секретной работы
Intersec. За дверью был заброшенный газетный киоск, потрепанная телефонная будка и
колонна Морриса с рекламными щитами последних фильмов и пьес. Неподалеку улица
Риволи проходила через город с востока на запад.
Марлоу смотрел в окно того, что когда-то было хорошей гостиной. Он посмотрел в
сторону башенных часов на набережной Орлог и узкую черную спираль Сент-Шапель
позади него, но задумался.
Часть его ум упорно возвращаясь к тому времени он проводил там до Intersec переехал
его в Нью-Йорк; плохие воспоминания, но Пэрис, вероятно, всегда так подействовала
на него. Однако большая часть ее внимания была сосредоточена на проблеме потери
памяти Ди Монферрато.
«Нам не на что полагаться. У нее была одежда, в которой она была, когда ее нашли в
Иерусалиме, но кроме пачки салфеток и нескольких монет в карманах, ничего больше.
Никаких кошельков, никаких документов, кроме паспорта, - сказал он Грейвсу. «Ничего
не скрыто. Что мы знаем о сумке? Криминалистика? ».
Грейвз сверился со списком. «Внутри была помада, косметика, ручка, пачка Camels с
одной сигаретой, зажигалка Bic, итальянский паспорт, который, безусловно,
подлинный, и тканевый носовой платок. И не было ключей от дома или машины, не было
магнитных карточек отеля, квитанций, билетов: ничего, что указывало бы на недавнее
прошлое или легкий след. Мы знаем, что власти Иерусалима связались со всеми
возможными отелями и туроператорами, ничего не добившись от этого. Слишком чисто.
«Так чисто, что мы никогда бы не узнали, если бы они не отправили детали в
ЕВРОПОЛ». К счастью, сотрудник службы безопасности принял это к сведению и передал
информацию в Intersec. Сообщение было адресовано непосредственно разделу 15 из-за
проекта Дандоло. Это было чистой случайностью, и Марлоу это совсем не понравилось.
Он подумал, не пытается ли кто-нибудь вставить спицу в колесо. Он также задавался
вопросом, может ли он доверять Грейвзу, но он хотел этого. Он знал, что она хотела
его работы. Он заметил, что переместил изумрудное кольцо на свой мизинец, чтобы
закрыть старую татуировку. Заметил ли он, как он смотрит на это? На этом пальце
кольцо было широким.
Холодный городской воздух очистил сознание Марлоу. Прошло много времени с тех пор,
как он в последний раз пил Джеймсон, но накануне вечером, преследуемая проблемой,
что делать с археологом, она все еще не оправилась от амнезии, перенесенной в
Иерусалиме. - обнаружили, он сильно поднял локоть. Теперь он расплачивался.
Я думаю о Ди Монферрато. Привлекательная, умная женщина, готовая помочь, если
сможет. У него был теплый взгляд, хотя глаза каким-то образом умудрялись оставаться
загадочными. Может, это из-за потери памяти.
Джек не мог быть уверен. Но не было сомнений, что это было увлекательно.
Было слишком холодно, и пошел тонкий дождь, отчего серые тротуары и оживленная
улица, по которой в северном направлении шло одностороннее движение, были
скользкими. Голые платаны бульвара нежно покачивались на легком ветру, и последние
плоды осени, маленькие шарики с грубой коричневой кожицей, все еще свисали с концов
самых высоких ветвей. Он закрыл окно и вернулся в комнату.
Но тоже волновался.
Марлоу сел в черный стул Василия рядом с рядом компьютеров, установленных на низкой
консоли, прикрывавшей одну стену. «Посмотрим, как складывается его память. Но у
меня есть вопрос ».
"Да?"
«Мы знаем, что Бонифачо был одним из лидеров четвертого крестового похода. Отец
Ирины был свергнут в результате государственного переворота. Никаких слез по нему,
он не был великим человеком, но как только крестоносцы вернули Константинополь
Дандоло, они вернули Исаака на трон, а его сын Алексис стал соправителем. Долго они
не просуществовали, но ... ».
«Не знаю, и не стоит так быстро делать выводы. Если бы кто-нибудь мог разделить
интерес Дандоло к восстановлению контроля над Константинополем, Бонифаций и нашего
человека ».
Марлоу размышляет. «А это и твоя связь с проектом« Дандоло »? Конечно, ваши коллеги
знали об этом ».
«Мне очень жаль, мисс. Я также поговорю об этом с Су Линь. Это может заставить вас
кое-что вспомнить ».
"Ничего".
«Он зовет ее Су-Линь», - подумал Грейвс. Не из Монферрато. Мелочь, но… «Этот бизнес
с памятью, - сказал он, - приводит к моему второму вопросу. Вы ведь не потеряли
способность читать? "
"Нет".
«Каким-то образом мы должны иметь доступ к его памяти. Это лучший трек, который у
нас есть, - продолжает Грейвс.
Марлоу незаметно улыбнулся. «Он вышел из себя. Я сказал ему, что это сверхзащита.
Вещь должна оставаться в рамках раздела 15 ». Он сделал паузу. «Леон, конечно,
знает, и что касается психоаналитика, он обязан соблюдать профессиональную тайну.
Вот и все".
«Не думаете ли вы, что если бы Хадсон захотел, он бы все равно узнал?»
«Вы должны мне доверять, если хотите, чтобы это сработало. Одному Богу известно,
против кого мы. Кто бы ни похитил Эдкинса, Тейлора и Су-Линь, а затем напал на нас
и похитил вас, у него нет второго шанса ». Я смотрю на Грейвса. «Я хочу, чтобы ты
тоже не привлекала внимания». Он еще не раскрыл всех своих подозрений. Он все еще
плохо ее знал. Его рекомендовал сэр Хадсон. Он определенно был подопечным Хадсона,
и часть его пришла в ярость от этого требования.
«Я рискну».
Я смотрю на Грейвса.
«Он все еще здесь?» - нетерпеливо спросил голос. «Сэр Ричард желает этого. Сейчас".
ГЛАВА 50
«Это меня не удивляет, - тревожно ответил Кононе. «Это означает разлуку с любимыми,
родителями, работой, защитниками».
«Я видел мужчин и женщин в слезах после того, как войска образовали коридор за
Северными воротами. Была пара, мальчик и девочка, ей было не больше пятнадцати, а
ему двадцать один. Они цеплялись друг за друга, как если бы они были одним телом.
Они бежали, когда наши люди пытались их разлучить, они бежали ».
«Они забрали их обратно», - ответил Виллеардуэн. «Дож хотел, чтобы они были
примером для других. Он пригвоздил их к кресту и поджег ".
Это сработало. Дандоло не верил в магию, однако эффективность таблетки внушала ему
трепет.
Он объяснил ему, что ключ к надписи на куске терракоты стал виден, когда объект
использовался как можно лучше. Что-то, что имело отношение к точному соединению
звезд и солнца.
Он сказал ему, что вавилоняне установили, что разные звезды имеют разные физические
свойства. Они начали думать об эффекте взаимодействия энергии и материи.
Дандоло все это не особо заботило, его цель была ограничена: получить знания,
необходимые для работы планшета. Пока он делал то, что хотел. Но если бы было
больше ...
Однако армянский образ мышления был опасен, и Дандоло сохранил то, что он узнал,
при себе.
Дож расслабился и посмотрел, как флот находится в порту Задар. Я опознаю большие
морские корабли, которые он зарезервировал для приключений в огромном море к западу
от Средиземного моря. Он все еще удивлялся тому, что только он и Фрид могли видеть
их такими, какие они есть. Если бы все шло по плану, с деньгами, полученными от
великого и коррумпированного города Константинополя, он вскоре мог бы взяться за
это дело. Если бы Бог дал ему время.
ГЛАВА 51
«В драке погибли три человека, в том числе пятилетний мальчик, которого раздавили
дверью. Сразу после этого мы зажгли факелы на стенах, и воцарилась тишина, которой
никогда не было ни в одном другом городе », - сказал ему командир гарнизона.
Губернатор поднял глаза. Эта новость не была новостью для него, но командир был
скрупулезен и ничего не упустил. "Можем ли мы победить?"
«Скажите своим сержантам, чтобы они следили за людьми. А что до людей ... ».
"Да?"
"Убить всех. Все. Сопротивлятся они или нет. Я не хочу унаследовать популяцию
предателей ».
«Нам нужно оставить немного. Крепкие мужчины. Как труд. Придется ремонтировать
стены, мы не можем не повредить их, если они отреагируют », - возразил Бонифачо.
Шрам на его лбу побелел.
«Нет», - твердо сказал Дандоло. «Ты перезвонишь мальчикам с холмов, когда все
закончится. Они не уйдут далеко и без возражений вернутся домой. Наступила зима, и
холмы не дают убежища ". Дандоло остановился. «И убедитесь, что ваши люди в городе
не уничтожают никакого топлива: груды дров, свечи, все должно быть спасено. Мы
должны надеяться, что они не используют все имеющееся у них масло, бросая его в
нас. Вешайте всех, кто не слушается ».
Дандоло уже подумал об этом. «Атакуем со стороны моря. Мы займем порт и южные
районы. Вы возьмете северные ». Я смотрю на них. "Вы согласны?".
Знали ли они, что южная часть города была самой богатой? В любом случае, он уже
знал их ответ.
Утешало то, что губернатор не приказал поджечь город. Но, подумал Дандоло, если
губернатор разрушил это место, где его люди могли бы укрыться? Не сделав этого,
возможно, он думал, что в случае поражения, он сможет вести переговоры за их жизни.
По этой причине Дандоло решил не испытывать свою власть над губернатором. Для этого
и для того, чтобы увидеть, как сражались крестоносцы. Но это был рассчитанный риск.
На тот момент казалось, что губернатор не собирался проигрывать. Или столкнуться с
неизбежным. Потому что город падет.
ГЛАВА 52
Для Дандоло они могли даже умереть. Что они были для инвалидов?
«Мы должны получить его, пока он не уничтожил себя», - сказал Дандоло Лепоро. "Как
наши дела?"
«Фрид говорит, что они будут завтра к закату. Если он не преувеличивает. Они
отрубают головы погибшим, упав со стен, и сегодня вечером катапультируют их внутрь.
Боевой дух слабый. Есть много мужей, отцов, братьев и парней ».
"Хорошо".
«Меч - его специальность», - согласился Лепоро, надеясь, что викинг падет при
первой атаке. Завтра он с интересом наблюдал бы за битвой; Было бы здорово увидеть
ту силу, которой он сам однажды будет обладать, как только Фрид будет удален и
вместе с Дандоло, лишенным защиты и все более больным, теперь мертвым.
Ярость, вспыхнувшая в четверг, была безжалостной. В тот день были завоеваны валы, а
нападавшие и защитники сражались с топорами и булавами. Для утонченного искусства
фехтования не было ни места, ни времени. Перед венецианцами стояла более легкая
задача, поскольку большинство осажденных боролось с крупнейшей армией крестоносцев,
атакующей с трех сторон света. К дыму и пламени добавлялись запах крови, горящей
плоти и кипящего масла, крики раненых животных и мучительные крики женщин и детей,
спасающихся бегством в поисках укрытия в подвалах или убежища в - спросила она, чьи
колокола продолжали вызывающе звенеть, пока их не заглушила пуля, врезавшаяся в
колокольню.
Пятница была худшим днем. Давая ему, я лично вызываю Фрид, чтобы явиться к нему.
Викинг, не привыкший говорить много и долго, делал это медленно и осторожно.
Находясь наедине с Дандоло, он находился в напряжении и чувствовал себя неуютно
перед своим столом. Лепоро был занят другим делом, намереваясь провести
инвентаризацию уже собранной добычи. Дандоло не хотел, чтобы она всегда была рядом
с ним.
«Сегодня уличные бои были жесткими и жестокими», - начинает Фрид. «Наши люди
постоянно терялись в лабиринте улиц, оказывались изолированными и попадающими в
засаду; осажденные - это люди, видевшие мирное существование неделю назад. Теперь
они сражаются со свирепостью человека, которому нечего терять ».
"Продолжай".
"Для меня?"
«Вы были источником вдохновения для многих, когда архиепископ Венеции пришил этот
синий и золотой мраморный шелковый крест на ваш головной убор в соборе Святого
Марка прямо перед отплытием флота». Фрид поколебалась, прежде чем продолжить. «Но
этот энтузиазм угасал, и он все больше и больше угасал, видя, что завоевание Задара
было непростой задачей, как они думали».
«И правда».
«Когда враг окружил нас с улиц, ведущих к площади, я велела родителям сомкнуть
ряды, - продолжает Фрид. «Со мной была дюжина арбалетчиков с легко перезаряжаемым
ракетным оружием и железными стрелами, но только около двадцати дротиков. Я
приказал образовать круг вокруг колодца и развести костер ».
Фрид вздохнула. Он становился слишком стар для этих вещей. Колени у него все еще
болели, а кольчуга вызвала у него раздражение, несмотря на холщовую тунику, которую
он носил под ней.
«Затем я заметил движение на крыше на западной стороне площади, затем еще одно. В
конце концов, у них были лучники. "Крыши! Стремитесь к крышам! »- закричал я, когда
нас поразил первый залп. Стрелы попали в пятерых моих людей, но, к счастью, ни в
одного арбалетчика. Заратини бросали с перебоями. «Разойдитесь!», - сказал я своим
мальчикам. "Тело к телу! Лучники, цельтесь в крыши! ». Мы побежали вступить в
рукопашную схватку с врагами, которые собрались на площади, рубя руки, запястья,
ноги и лицо. Вскоре это замкнутое пространство начало пахнуть кровью и потом. Я
держался близко к колодцу, крепко держась за стену. Я смотрел, как разворачивается
бой. «Заратини» разорвали моих добровольцев на части, но венецианские моряки и
профессионалы устояли, и их всегда было больше двадцати. Но на площадь хлынуло все
больше и больше врагов.
Сержант кивнул мне и сделал, как я сказал. Вскоре разгорелась битва на крышах
домов, и я сразу понял, что у нас все идет хорошо. Лучник из Задара, взорвав
внутренности в воздухе, тяжело упал на землю, сокрушив двух соотечественников на
площади внизу, намереваясь поразить сидящего на корточках венецианца, хорошего и
храброго мальчика, я его хорошо знал. Остальные последовали за ними, и в этот
момент залп стрел сверху изменил цель. Все больше и больше заратини падали,
пораженные стрелами арбалетов.
Я понимал, что мы впереди, и был в ярости, крича на своих людей, чтобы те атаковали
колеблющихся защитников ». Фрид. Мне стало стыдно за это воспоминание. «Пока я
кричал, меня окружили двое молодых и крепких Заратини. Мой сержант отправился
руководить боевыми действиями на крышах, остальные были в бою, разрывая на части
защитников, которые еще не были убиты, ранены и не сбежали. Битва почти
закончилась, но эти двое не уйдут, не убив меня.
Его рыжие волосы с белыми прожилками были все еще густыми, и меч задел его. И все
же он чувствовал, как плоскость лезвия заставляет его качаться. Он цеплялся за
стену колодца, чтобы не упасть. Но он все равно упал на одно колено.
С криком нападавшие бросились на него. Им было лет двадцать пять. Один сильно
ударил его ногой по лицу.
«Я видел тебя у северных ворот. Вы отправили мою жену и детей и заперли меня здесь.
Ты умрешь медленно! ».
Фрид тяжело дышал, но он восстановил контроль. Эти двое слишком много говорили и
слишком близко подходили к нему. По-прежнему стоя на одном колене и спиной к стене,
он притворился более раненным, чем был.
Другой мужчина, оправившись от неожиданного шока, уронил меч и вытащил из-за пояса
булаву, компактную, не привязанную к цепи, и, сделав полшага назад, я поднимаю ее.
Фрид, возможно, был уже стар, но он все еще был в форме, и кончик его мизинца знал
о бою больше, чем все мускулистое и молодое тело противника. Он держал на боку
скрамасакс, старый мачете викингов, с тяжелым железным лезвием, уменьшенным до
половины своей первоначальной ширины из-за использования, но достаточно острым,
чтобы его можно было использовать как бритву. Лучше всего его можно было
использовать в качестве холодного оружия, и у Фрид было достаточно места для
маневра; но он увидел, что на мужчине были только накидка и кожаные штаны. Нижнюю
часть живота и пах защищал только деревянный гульфик. Когда молодой человек из
Задара поднимает свою дубинку, туника поднимается, а затем Фрид толкается, согнув
колено, на что я протестую от боли, и с силой делает выпад прямо над и справа от
члена мужчины. Скрамасакс легко пронзил бы, если бы Фрид захотел, так как мясо в
этот момент было нежным, и он избегал удара по кости, но я проткнул оружие только
на несколько сантиметров, прежде чем вытащить его. Когда человек уронил биту и
поднес обе руки к ране, одновременно сгибая широкую спину, - инстинктивный защитный
жест, которого ждала Фрид; Скандинав встал, отступил на шаг и, подняв скрамасакс,
сбивает его по затылку противника, обезглавливая. Голова скатывается, тело долго
дергается в судорогах, прежде чем упасть на колени, а затем на землю, все еще
дрожа.
"Когда?"
Остальное было просто, хотя как Дандоло удалось заставить французов сделать это,
оставалось загадкой, секрет которой был известен только Фрид, что не означало, что
скандинав понял его. Лепоро, в свою очередь, держал свое мнение при себе.
Женщин, детей и мужчин, слишком старых, чтобы сражаться, а также выживших воинов
вытаскивали из разграбленных церквей, подвалов и всех мест, которые они укрывали,
выводили на пляж и запирали в клетках из плотно плетеного тростника. . Их было
тысяча, и на то, чтобы убить их всех, потребовались день и ночь. Крестоносцы и
венецианцы использовали копья. Затем они бросили на тела пропитанные смолой связки
и подожгли импровизированные костры. Поднимается черный дым. Пожары не погасли до
вечера воскресенья и распространяли пугающую вонь. К настоящему времени Зара, эта
мерзкая, предательская шлюха из города, принадлежала им, и большая ее часть
осталась нетронутой.
ГЛАВА 53
«Что они сделали?» - зарычал он на Лепоро. С момента победы прошло три дня.
«Это не была вина наших мужчин. Французы начали ».
«Пошли за ними», - крикнул Дандоло. "Я просто расслаблюсь однажды ночью и посмотрю,
что произойдет!"
Через час пришли смущенные Балдовино и Бонифачо. Каждый получил жилье по чину, и
были отправлены патрули, чтобы рыскать по холмам в поисках молодых мужчин и женщин,
подходящих для их предназначения: ремонтировать стены и доставить удовольствие
солдатам Четвертого крестового похода. Все казалось мирным. План перезимовать в
Задаре, а тем временем оценить и разделить добычу получил согласие всех сторон. Но
затем вспыхнули драки между некоторыми французами и венецианцами из-за драгоценных
облав в главной церкви, которые также распространились на улицы.
Дандоло был в ужасе. Почему они ослушались его? Неужели планшет предал его? Он
потерял концентрацию? Было шоком обнаружить, что для того, чтобы применить свою
волю к тем людям, которых он начал считать своими рабами, он не мог расслабиться ни
на мгновение. Плотно сжал планшет. Казалось, что оно по своей воле прижалось к его
руке, как если бы это было живое существо. Действительно ли он имел власть над этим
или зашел слишком далеко? Неужели планшет начал иметь над ним власть?
Я изгоняю эту идею из головы. Это было абсурдно. Он все контролировал, только он.
«Но это то, что происходит с армиями, особенно с теми, которые состоят из наций,
которые не ладят друг с другом», - позже сказал Годфри из Виллеардуэна Лепоро,
когда бои были подавлены и двое мужчин оказались вдвоем наедине.
«Балдовино и Бонифачо вмешались, чтобы восстановить мир сразу после того, как
ситуация начала ухудшаться. Но как только они наладили дела в одном районе,
беспорядки вспыхнули в другом. Триста человек погибли напрасно. И все это в бою,
который длился всего одну ночь! ».
«Возмутителей спокойствия пятнадцать. Своей мудростью дож решил, что они понесут
образцовое наказание. Он приказал доставить их на пляж на рассвете и распять ".
«Есть достаточно работы, чтобы занять мужчин до тех пор, - сказал Лепоро. «Мы
должны исправить ущерб, нанесенный этим местом».
"И отдыхай. И поделитесь тем, что мы заработали. Тогда мы полностью окупим свой
флот ».
Лепоро улыбнулся. Вместе с Дандоло они подсчитали, что, разделив добычу пополам,
части, причитающейся крестоносцам, все равно будет недостаточно для покрытия
оставшейся суммы. Они бы остались в руках Венеции, не имея возможности восстать.
ГЛАВА 54
Париж сегодня
Бен Дафф, психолог, лечивший Су-Линь, встретил Марлоу у входа в дом, который они
предоставили ей.
«Дела идут медленно, но неплохо», - сказал ему Дафф. «Я был бы доволен подобным
прогрессом, если бы он произошел месяц назад. И со времени нашего последнего
интервью произошел поворотный момент. На самом деле это совсем недавно ».
"Хорошо". Марлоу не дает выходить своему раздражению. «Медленно» - это не то, что
он хотел слышать, и его беспокоил только что состоявшийся разговор с сэром
Ричардом. Лучшие кадры Intersec были на высоте.
«Есть некоторые аспекты, которые мне нужно будет изучить дальше, но я думаю, что
нахожусь на правильном пути».
Дафф выглядел сомнительным. «Еще нет», - сказал он. «На этом этапе я должен
присутствовать».
Но Марлоу очень хотел допросить женщину в отсутствие посторонних. Ему нужно было
остаться с ней наедине, чтобы понять ее.
«Немного для его роста», - сказал ему Дафф. «Это могло быть недоедание из-за
времени, которое вы там провели».
Казалось, она была рада видеть этих двух мужчин, и Марлоу заметил, что Дафф был с
ней в гармонии. Я думаю, это был добродушный человек, с которым Су-Линь легко
справлялся.
Их прибытие, казалось, прервало ход мыслей женщины, хотя она, должно быть, знала,
что они собираются ее навестить.
«Рад тебя видеть», - сказал он. Тонкий соблазнительный голос, в который она вложила
все возможные чувства. Ей нравился вид высокого, слегка неопрятного полицейского с
темными беспокойными глазами, сопровождавшего ее врача.
«Джек хочет услышать твои новости», - сказал Дафф. «И никакого чая с лимоном».
«Бен сказал, что длительное отключение электричества могло быть нормальным для его
состояния», - сказал Марлоу. Я проверяю время, надеясь, что сказка во сне приведет
к чему-то конкретному.
Она застенчиво улыбнулась ему, пристально глядя на него. «Я играл в саду. Затем я
зашла и посмотрела на аквариум, который родители подарили мне на день рождения пару
лет назад. Прекрасные рыбки, сверкающие под огнями. Затонувший замок, крушение
пиратского корабля. Листья водных растений, которые двигались в ряби, создаваемой
пузырьками воздуха ». Его тон был отстраненным. «Я думал, что меня тошнит от рыбы.
Я выключил аквариум. Тогда казалось, что дни прошли. Я выходил, играл с друзьями.
Все они были мужчинами. Все мной восхищались. Я забыл про аквариум. Потом пошел
посмотреть еще раз. Темно и пусто. Какая-то мертвая рыба всплыла на поверхность. Я
вынул их и выбросил. Я подумал, что где-то там есть кто-то живой.
Марлоу задался вопросом, подлинное ли это воспоминание. Мало кто способен на такую
невольную жестокость, но они существуют.
"Это конец?"
"Почти. Я больше не думал о рыбе. Я снова вышел играть. Там был красивый сад с
видом на поля и сельскую местность с деревьями. Но на этот раз я был один. Все
мальчики ушли ... Когда я проснулся, я был сбит с толку. Но я знаю, что сначала я
подумал, где я был. И я осознавал себя. Я знал, кто я ».
Женщина изо всех сил пыталась подобрать слова. Дафф пришел ей на помощь. «По-
прежнему существуют значительные пробелы», - сказал он. "Вы все еще не помните
своих родителей, не так ли?"
«Я просто знаю, что они оба мертвы. Я знаю, что большую часть времени я вырос в
Италии. Но когда вы показали мне фотографии моих родителей, они вполне могли быть
мне чужими. У меня есть только ваше слово, чтобы подтвердить, что это те люди, о
которых вы говорите ». Он сделал паузу. «Все, что у меня есть с детства, - это
мечта, и теперь она мне уже не кажется такой реальной».
«Я помню свою работу в Венеции. Я помню все, чему меня учили. Я помню все свои
тренировки. И я помню проект «Дандоло» ».
«Меньше часа назад», - ответил Дафф. «Мне нужно время, чтобы это подтвердить».
"Прошлой ночью. Но сегодня утром все еще было туманно. Я боялся, что то, что мне
пришло в голову, было всего лишь иллюзией. Я хотел подождать. Мне нужно сначала
поговорить с Беном ...
«Хорошо», - неохотно согласился он, хмуро глядя на Марлоу, прежде чем повернуться к
Су-Линь. "Не принимайте это близко к сердцу. Не забывай, что я сказал тебе до
прибытия Джека: тебе нужно набраться терпения. Сегодня мы сделали большой шаг
вперед. Но исцеление требует времени, его нельзя торопить ».
После того, как дверь за Дафф закрылась, она снова легла на шезлонг, и ее темные
глаза встретились с глазами Марлоу.
Я смотрю на нее. Она снова легла. Он тяжело дышал, продолжая смотреть на него, но
Марлоу не мог прочитать что-либо глубоко в его глазах.
Су-Линь казалась задумчивой, как будто она тоже спрашивала, но сказала: «Я помогу
тебе, чем смогу. Вы должны проявить ко мне терпение ».
"Я знаю".
"Я не знаю!".
"Может, лаборатория?" Марлоу знал, что это наиболее подходящее место. Намного
сложнее вывести людей из переполненного отеля, чем из тихого университетского
факультета. Это должно было случиться поздно ... ранним вечером, когда археологи
собирались уехать.
Может быть.
Марлоу смотрел на нее долго и пристально. Если что и было в этих глазах, так это
одиночество. Одиночество. Он был почти экспертом в этом вопросе. Он отражает нас.
Он мог попытаться посочувствовать. Возможно, это был способ сблизиться с ней.
"Какие вопросы."
«Плевать». Марлоу собиралась сесть по другую сторону стола Грейвса, когда она
отодвинула компьютер в сторону, готовая что-то сказать. Затем зазвонил его
BlackBerry. Марлоу проверил номер и, повернувшись, снова вышел из комнаты.
Грейвз смотрела ему вслед, надела очки для чтения и взяла досье, над которым она
работала, то, которое ей было нужно для разговора, который они собирались провести.
Он не мог ждать.
Они работали вместе неделями. Она гордилась своей способностью быстро узнавать
причины поведения человека. Так стало легче работать вместе. Леон Лопес был большим
котом. Спокойный, дружелюбный, искренний с теми, кому он доверял, и веселый. Им
потребовалось немного времени, чтобы измерить друг друга. С тех пор, как они уехали
из Нью-Йорка, она больше с ним не встречалась.
Грейвса учили делать это только с особой осторожностью. У каждого есть слабость в
своей броне, и на это можно положиться; но Лопес был коллегой, которому Грейвз мог
доверять.
Марлоу был другим. Это была не просто его секретность. Он был человеком, который не
расстегивал себя. В обороне.
Против чего?
Для этого с ним должно быть что-то случилось. Что-то, что причинило ему боль,
возможно, профессиональная неудача, похороненное в его прошлом, что побудило его
построить вокруг себя барьер.
Могилы возвращаются к реальности. Она не могла отрицать, что ее интерес был личным,
не больше, чем она могла отрицать, что он ее привлекает, но все в этом отношении
придется подождать. Надо было поработать, и в их профессиональной сфере было
безумием даже думать о личных отношениях с коллегой. Смерть и предательство всегда
были не за горами.
"Продолжай".
«Мы знаем, что Дандоло стал дожем в 1192 году, когда ему было более восьмидесяти, и
умер в 1205 году. Но он много лет вел политическую деятельность, прежде чем стать
лидером своего города. Есть и другие, менее важные подробности, касающиеся его
между 1160 и 1169 годами, но ничего после 1170 года ».
«Только на Дандоло».
"Подобно?"
Это была фотокопия древнего манускрипта в высоком разрешении, но то, что на ней
было написано, было совершенно неразборчиво. Крохотные надрезы, прислоненные друг к
другу, выглядели как следы птиц. Отпечаток занимал очень маленькую площадь, едва
превышающую поверхность его BlackBerry. Фон был серым; буквы или символы выделялись
белым. Следовательно, что бы это ни было, на нем был отпечаток предмета с
выгравированными отметками, а не рельефным.
«Нет меня».
"Скажи-ка".
Она очень хотела сделать это с тех пор, как подтвердила свои подозрения после
первого изучения документа. «Я не думаю, что кто-то видел оригинал с тех пор, как
он был помещен в архив. К письму была приложена записка от 4 февраля 1849 года: «Не
поддается расшифровке. Клинопись? Язык: шумерский? Или аккадский? Без даты.
Возможная датировка: 1000 г. до н.э.? ». С тех пор никто этим не занимался. И вы
можете себе представить, сколько времени потребовалось, чтобы убедить музейных
служащих разрешить подлинную копию. Иногда кажется, что французская бюрократия
остановилась в девятнадцатом веке! ».
"Какой архив?"
"Продолжай".
"Это была рискованная ставка, но пока Леон искал в Венеции, я подумал, почему бы не
взглянуть и сюда?" И оно того стоило ».
ГЛАВА 56
Марлоу сразу понял, что его помощник сделал большой шаг вперед.
«Адемаро был одним из лидеров первого крестового похода около 1096 года. Я много
путешествую по Ближнему Востоку. Он даже провел некоторое время в Константинополе.
Он умер на Святой Земле в 1098 году ».
"Да".
«Он был епископом Ле Пюи-ан-Веле. О нем сложено несколько сказок, одна из которых -
о его посещении Египта. Сразу после этого путешествия я начинаю быть одержимым чем-
то, чем-то, что он там нашел, чем-то, как гласит легенда, что могло даровать высшую
силу любому, кто обладал этим ».
"Объект?"
"Да". Глаза Грейвса заблестели. «Бог знает, когда этот документ прибыл в музей
Клюни, но теперь он там. Он не мог быть в Венеции, потому что, как я уже сказал,
Адемаро был французом ».
«Не трать мое время на эти истории о привидениях, Лора», - сказал Марлоу, хотя и
очарованный ими.
«Не забывайте, что люди, жившие девятьсот лет назад, были менее циничными, чем мы.
Например, они буквально верили в чудеса, которые могли творить священные реликвии.
И если вы действительно во что-то верите, вы можете сделать это или, по крайней
мере, думать, что вы сделали это ».
"Продолжай".
"Пресса уже была там. Он существует около трех тысяч лет. Адемаро много
путешествует по Востоку. Пресса была известна в древней Месопотамии, на территории
современного Ирака. Но это еще не все ».
«Это письмо не имеет ничего общего с греческим или латинским алфавитом, двумя
системами письма, которые использовались во времена Дандоло или Адемаро. И,
насколько я помню, надпись на имеющихся у нас изображениях ключа, найденного
археологами ... ».
"Точно! Это письмо должно быть намного раньше. Вероятно, он датируется 1000 годом
до нашей эры, временем, предложенным хранителем музея Клюни, когда он писал
аннотацию в 1849 году. Но он также может быть намного старше ».
«Вернее, не совсем чушь. Я сказал, что то, что вы видите здесь, напечатано ».
"Да".
"Хорошо. Почти тысячу лет назад, когда он был в Египте, Адемар, должно быть,
завладел чем-то, что он считал печатной матрицей. Он знал, сколько ему лет, и знал,
что древние народы Ближнего Востока были знатоками искусства печати. Меня не
волнует, чтобы символы были выгравированы, а не тиснены. Он знал только, что он
имеет ценность, что он обладает силой, и поэтому он использовал ее для печати, для
воспроизведения своего «священного свитка» ».
Марлоу был заражен ее энтузиазмом. "Но разве это не матрица для печати?"
"Нет! Вот что меня озадачило. То, что мы имеем здесь, и невозможно полностью понять
его значение, учитывая, что пергамент так поврежден, является зеркальным отражением
того, что было выгравировано на том, что, как я полагаю, было глиняной табличкой.
Именно это смутило Адемаро. По этой причине он не мог использовать его правильно.
Только некоторые символы и фразы имеют такое же зеркальное отображение, как и
позитив. Вот почему его интерпретация должна быть неполной. Его «священный свиток»,
этот пергамент из парижского музея, совсем не походил на оригинал! »
ГЛАВА 57
«Конечно, у них были гораздо большие таблицы и столбцы для написания, скажем,
списков законов, но для большинства целей они использовали эти маленькие глиняные
таблички. Вавилоняне использовали их для всего, от школьных учебников до списков
покупок, но есть также сотни, содержащие сложные математические и астрономические
формулы. Сотни тысяч из них были найдены с тех пор, как современная археология
заинтересовалась этим регионом, до войны в Ираке, когда исследования были
остановлены. С 2003 года было уничтожено бесчисленное количество артефактов. Но
золотым периодом для археологов была вторая половина девятнадцатого века и первая
половина двадцатого. Одним из величайших исследователей был немец по имени Роберт
Колдевей, умерший в 1925 году в возрасте семидесяти лет ».
«Только в хранилищах Британского музея еще тридцать тысяч ждут, чтобы их занесли в
каталог. Большинство из них здесь уже столетие ».
«Почему бы и нет?» - сказал Грейвз. «Он был в Константинополе около 1170 года. А
оттуда он отправился в Святую Землю. Как венецианский посол. Сделав копию, Адемаро
непременно оставит оригинал в надежном месте ».
«Что, если я оставлю ее на Святой Земле или кто-то другой после того, как сошел с
ума?»
«Тамплиеры стали хранить собственность, принадлежащую другим, в качестве залога или
просто в качестве залога. Они стали банкирами. Они были эквивалентом швейцарского
банка. Дандоло поддерживал деловые отношения с тамплиерами почти через столетие
после смерти Адемаро ".
Марлоу подумай об этом. «Что, если бы этот планшет, если он все еще существует,
сохранил способность делать то, что он сделал для Дандоло, если он действительно
что-то сделал для него?»
"Нет никаких оснований полагать, что у него их не должно быть. Это не будет какое-
то заклинание. Это будет научная формула. Вавилоняне изучали движение созвездий и
влияние движения звезд на людей, пытаясь понять, какое влияние они могут иметь. Их
интерес был прежде всего в этом: они наблюдали за звездами в поисках подсказок,
чтобы они могли контролировать будущее. Можно сказать, что они были астрономами
случайно. На самом деле их интересовала астрология. Но это не умаляет того, что они
узнали о звездах. В первую очередь это были ученые, и возможно, они знали больше,
чем мы знаем сегодня. Эйнштейн и Макс Планк очень серьезно отнеслись к своим
открытиям, как только они стали известны. Эйнштейн был пионером астрофизики, Планк
- основателем квантовой механики ».
«Очевидно, нет», - медленно ответил Марлоу. «Если вы были правы, они искали
этот ... свиток».
«И Ди Монферрато».
«Если они были похищены, похищены, схвачены, виновными, конечно же, были не те
люди, на которых они работали!»
"Я не верю. Это объяснило бы, почему мы вмешались в это дело ".
"Согласен".
Они посмотрели друг на друга. Затем выражение лица Марлоу изменилось. «Есть еще
вопрос с этим ключом», - сказал он.
"Да, я согласен.
"Вопрос: кто?"
«Мы должны найти коробку», - сказал Марлоу. «Мы должны найти ключ».
ГЛАВА 58
Было уже больше одиннадцати. Ночной персонал уже работал. Марлоу уходил последним.
Как всегда, размышляет он. Но на данный момент в жизни для него не было ничего,
кроме работы. Помню, Борис Цирульник написал в «Разговорах о любви»: «Раненый не
может сразу вернуться к жизни. Трудно танцевать, когда у тебя сломаны ноги ».
«Я знаю, что уже поздно, но я подумал, что вы хотите сделать выводы по поводу этого
сна как можно скорее», - сказал Бен Дафф.
«Перед отъездом у меня было еще одно интервью с Су Линь. Я считаю, что это был
настоящий опыт. Но она не согласна. Он говорит, что никогда бы такого не сделал ».
Марлоу размышляет. "Ну почему в этом сомневаться?"
"Все, что я говорю, это то, что он действительно мог совершить этот странный
поступок в детстве. Это может показаться несущественным, но стоит задуматься. Есть
люди, которым жизнь защищена, так сказать, их эгоизмом, идущим рука об руку с их
эмоциональной незрелостью. Он никогда их не бросает. И в своем сознании они всегда
будут видеть себя невиновной стороной любой ситуации, даже созданной ими самими. В
первую очередь плохие ».
"Продолжать".
«Дело в том, что таких людей трудно обнаружить, если только вы не стали их жертвой.
Они могут вести себя нормально во всех аспектах жизни, пока не столкнутся с чем-то,
с чем не в состоянии справиться, а затем так или иначе избавятся от этого. Их
недостаток в том, что они часто не замечают, когда нормальный человек разоблачает
их, но обычно им это сходит с рук. Об этом известно очень давно. Об этом Лао-Цзы
писал две тысячи пятьсот лет назад. Он описал эгоистов как людей, которые «без
веревок связывают себя». Дафф замолчал. "Мне жаль. Я становлюсь немного навязчивой.
Ничего общего с потерей памяти.
Тон Марлоу был резким. «Прежде всего, нам нужно выяснить, как Су-Лин оказалась в
Иерусалиме после того, как исчезла в Стамбуле, и что, черт возьми, случилось с ней
и другими».
Голос Дафф теперь звучал более профессионально. «У нее отличный прогресс, даже по
сравнению с тем, когда он видел ее в последний раз, и она, безусловно, готова к
новой встрече с ней».
"Когда?"
"Завтра?"
Через мгновение после закрытия входной двери на него напала усталость, как и
обычное чувство одиночества, которое как-то ухудшилось с тех пор, как он встретил
Су-Линь. Глубокое уединение, как океан, пересечь который у Марлоу не было сил. В
его голове мелькнули мимолетные слабые знаки, предупреждающие его о том, насколько
уязвимым было это чувство.
Он подумал о женщине, которая год назад остановила свою жизнь. Он должен был от
этого избавиться. Но в его учебных пособиях ничего не говорится о том, как вылечить
разбитое сердце.
Все, что ему нужно было делать, это работать. Это был единственный выход.
ГЛАВА 59
Он заставил замолчать плохие воспоминания, которые все еще переполняли его разум
прошлой ночью, и сосредоточился на подготовленных им вопросах. Он работал несколько
минут, когда услышал стук в дверь.
«Я уже был в Су-Линь, - сказал Дафф, - и она готова снова поговорить с ней
наедине». Он не выглядел счастливым. "Я знаю, что вы должны спрашивать вас о вещах,
которые меня не касаются, но я собираюсь присутствовать на нем некоторое время.
Если все пойдет хорошо, я позволю ей. Но ненадолго, скажем час. Он не может больше
сопротивляться ».
Они пошли в квартиру. Им снова предложили чай, который на этот раз они приняли.
Она ответила с очевидным трудом, но, похоже, хотела быть как можно более полезной.
Она тоже нервничала, но этого следовало ожидать. Марлоу наблюдал за изящными
движениями своих рук и тела, пока он заваривал чай, превращая эту монотонную задачу
в ритуал.
В этом также было что-то уязвимое. Марлоу должен был быть настороже. Его уже
обманывали подобным образом раньше.
«Возможно ли, что он был в Иерусалиме из-за связи с прошлым?» Что-нибудь о ваших
исследованиях? - спросил Марлоу.
«Ты помнишь, что делала в Стамбуле?» - мягко подбадривала Дафф. Марлоу взглянул на
него. Глаза психолога ясно говорили, когда они смотрели на нее. Создавалось
впечатление, что его интерес к ней выходит за рамки профессиональных отношений.
Женщина умела говорить на исторические темы. «Это был христианский город. Центр
Иерусалимского королевства, просуществовавшего два века, начиная с 1099 года, когда
первый крестовый поход отнял Святую Землю у турок-сельджуков », - сказал он, как
если бы читал. «В 1291 году последний город королевства, Акко, был разрушен
мусульманами-мамлюками. Это был его конец ».
Дафф взглянул на Марлоу и кивнул в знак одобрения. Было хорошо, что разговор
оставался знакомым ученому.
«Падение города было травмой для христианского мира», - сказал он. «А два года
спустя был организован крестовый поход, чтобы вернуть ее. Это был третий крестовый
поход. Самый известный ". Я смотрю на Марлоу. «Та самая, в лидерах которой был
Ричард Львиное Сердце».
«Те, кто мог, бежали в безопасное место, в прибрежные города. Некоторые были
проданы в рабство. Но никаких зверств совершено не было. Саладин не был таким
человеком. В отличие от короля Ричарда ».
«Они тянулись до 1192 года. Но его лидеры пали и больше никогда не брали Иерусалим.
В конце концов было перемирие. Христиане оставили себе прибрежную полосу. Саладин
разрешал безоружным паломникам спокойно посещать Священный город. Тамплиеры
остались, заботясь о защите паломников, хранении их денег и своего имущества, как
они всегда делали с момента своего основания в 1119 году. В то время, о котором мы
говорим, они больше не были воинами, они стали банкирами ».
Дафф удобно сел, потягивая чай. Я доброжелательно смотрю на Марлоу. По его мнению,
дела у него шли хорошо. Марлоу не терпелось, чтобы она уехала.
«Он был в Константинополе около 1170 года, не так ли?» - предположил Марлоу.
Женщина была задумчива. «Это возможно», - нерешительно сказал он. "Я не знаю".
Марлоу, я нахожу это странным. "Могла ли она поехать в Иерусалим, чтобы узнать?"
«Вы изучали эти вещи во время получения докторской степени или после того, как
получили стипендию MAXPHIL для проекта Dandolo»?
«Не волнуйся», - быстро ответил Марлоу. «Я видел могилу Дандоло», - продолжил он,
меняя свою тактику. «Очаровательный».
Ее глаза снова загорелись. "Правда?". Потом снова потемнело. «Но сейчас земляные
работы закончены».
"Не обязательно. Если мы найдем его друзей живыми и невредимыми.
Дафф вежливо кашлянул. «Думаю, я оставлю тебя здесь», - сказал он больше своему
пациенту, чем Марлоу.
Су-Лин кивнул. Врач встал и посмотрел на часы. «Еще полчаса», - сказал он Марлоу.
«Тогда я вернусь».
Они молча смотрели друг на друга, когда Дафф ушел. "Можете ли вы сказать мне, что
вы нашли в гробнице?" Ты помнишь? '
Он наклонился к ней.
«Это все, что я могу вам сказать», - заключил он. «Может, я что-то пропустил».
«Я не ожидал полного списка», - солгал Марлоу. Он думал сказать ей, что у него уже
есть один, просто чтобы проверить ее, чтобы показать ей, что его вопрос был
проверкой, ловушкой. Но он этого не сделал.
Она тоже наклонилась вперед. Его глаза были искренними. Марлоу нюхает ее духи,
свежий, чистый запах. Я помню, что в списке вещей, которые она просила Intersec
купить ей, была бутылка L’Eau d'Issey.
Марлоу не забыл просьбу Грейвса. Ее лицо, так близко от него, было открытым и
уверенным. «Мне нужно еще кое-что спросить у вас», - сказал он, выпрямляя спину.
"Да?"
"Правда? Рик и Брэд смеялись надо мной за это ». Его лицо снова затуманивается. «Я
бы отдал все, чтобы увидеть их снова, Джек. Целый и невредимый. Все". Я смотрю. «Я
хочу оказать всю возможную помощь».
Марлоу был удивлен страстью, с которой он говорил. Она даже наклонилась вперед и
положила руку ему на колено. Затем, как если бы оно пришло в себя, я медленно его
забираю.
«Но вам, должно быть, пришло в голову, что может существовать связь между семьей
вашего отца и семьей Бонифация», - продолжает Марлоу. «Вы исследователь. Вы не
проверяли? "
"О да. Как только я услышал о маркизе! »Она засмеялась. Его смех напоминал
колокольчик. «Я подошел к ХХ веку. После этой даты трудно было найти даже след. То,
что осталось от его предков, вымерло более века назад. А мой отец родился в 1949
году ».
Марлоу помнит, что Грейвс сказал о генеалогическом древе Бонифация. Это было
подтверждением. Но теперь у него не было времени бегать за химерами.
Его голос стал выше. Марлоу сдержал нетерпение и тихо сел, пока она успокаивалась.
«О, Боже!» - внезапно простонал Су-Линь, выпрямляясь на стуле. "Все это. Почему это
должно было произойти? ». Я смотрю на него пламенным взглядом. «А ты, кто ты?
Почему ты держишь меня здесь? Кто-нибудь еще знает, где я? Я разрыдалась,
внезапная, неконтролируемая волна слез, как будто все напряжение, которое выросло в
ней с тех пор, как она начала восстанавливать свою память, должно было выпустить
пар. «Это ужасное место. Я не могу выйти. Это как тюрьма! Я почти не вижу неба.
Пожалуйста! Я хочу пойти домой. Они будут скучать по мне ».
У него было еще пятнадцать минут. После этого у него не будет больше времени. Но он
принял решение.
Ровно через полчаса после ухода Дафф вернулся и сразу заметил напряжение между
пациентом и его работодателем.
«Он замечательно поправился, не так ли?» - осторожно сказал Дафф, когда они с
Марлоу остались одни в холле.
ГЛАВА 60
В течение следующих трех дней Марлоу практически никого не видел, кроме Су-Линя, и
после первого утра Дафф по его настоянию ограничивал свое присутствие в начале
каждого интервью. Однако он никогда не заходил дальше своего офиса и каждый раз,
уходя, напоминал Су-Линю, что ему достаточно было нажать кнопку, подключенную к
зуммеру в его комнате, и он вмешался.
Эта процедура раздражала Марлоу, но сдерживала его нетерпение, так что он мог
сдерживать себя всякий раз, когда слишком настаивал на этом предмете. И в
результате он смог получить от этого гораздо больше, чем другими методами.
Каждый должен был заслужить доверие другого. Марлоу развеял страхи и подозрения
женщины и рассказал ей, как много ей нужно знать об организации.
Су-Лин была убеждена, что она находится в руках Интерпола, и в подтверждение этого
Марлоу показал ей фальшивые документы, которые они подготовили для нее.
Марлоу был уверен, что его мотивация - выяснить, что случилось с его коллегами, и
найти их, прежде чем они пострадают еще больше, - была искренней.
"Просто ненадолго, чтобы подышать воздухом. Я знаю, что с ней буду в безопасности
».
«Нам нужно сосредоточиться на том, куда могли попасть Брэд и Рик. Даже самое
маленькое воспоминание. Чем больше мы вкладываем, тем больше опасность ».
"Я знаю".
"Продолжай".
Но информация, которую она дала ему, была отрывочной, и ее разум дал ей лишь с
большим усилием.
«Конечно», - объяснил Дафф Марлоу. «Разум защищает себя, удаляя огромную травму,
которая привела его к его нынешнему состоянию».
В нем была логика, хотя и разочаровывающая. Хотя Марлоу пытался вернуть ее к теме,
даже косвенно, вызванный им стресс заставил его отступить.
"Я не знаю".
"Ты их видел?"
Су-Линь заколебалась. "Не совсем. Их было пять или шесть. Все мужчины. Может,
женщина, но я не уверен. Минуту мы одни обсуждали дневную работу, потом… ».
"Нет! Может быть ... темная одежда. Думаю, все одеты одинаково. У них были
пистолеты, ножи. Они связали нас. Я думаю, они сначала ударили Брэда и Рика, чтобы
нокаутировать их ».
«Все произошло слишком быстро. Возможно, я сделал это. Но после того, как они
связали меня, они меня тоже ударили. Я, должно быть, упал в обморок. После
меня...". Его голос затих.
«Они держали нас где-то в темноте. Был бетонный пол. Я не помню окон ».
«Руки, да, впереди, чтобы мы могли есть, когда нас накормили. Ноги нет ". Я смотрю
на него с внезапной ясностью. «Большую часть времени они держали нас с завязанными
глазами. Они с нами не разговаривали ».
Это был шаг вперед. Марлоу настаивает на этом пути. "Что-то другое? Убежать из
этого места, кажется, невозможно ».
Женщина тщательно обдумывает это. "В ванной было окно. Они позволяют нам
использовать это. Маленькое окошко ».
Это было более безопасное поле для нее, поэтому я говорю более свободно, даже
несмотря на то, что Марлоу заметил выражение печали, которое отражалось на ее лице
каждый раз, когда всплывали имена Адкинса и Тейлора. Но он следил за тем, чтобы не
забывать подробностей и событий, касающихся обнаруженных ими артефактов. В его
памяти все еще оставались большие пробелы. Как ни мучительно он пытался заставить
ее раскрыть то, что он хотел скрыть, Су-Лин всегда казался озадаченным, когда
просил у нее коробку или глиняную табличку.
«Ты помнишь, как нашел ключ?» - спросил он, возвращаясь к теме на третий день, как
и в предыдущие два.
В тот день он решил показать ей фотографии ключа. Су-Линь взял их, посмотрел на них
с большим интересом и вернул ему. "Нет. Я хотел бы знать, что означает регистрация.
А арамейский? "
«Не спрашивайте меня. Я всего лишь скромный полицейский.
Внезапно она посмотрела на него и снова взяла его за руки. Ее маленькие ручки
исчезли между его.
«Пожалуйста, помогите мне», - сказал он. "Я чувствую себя таким одиноким."
ГЛАВА 61
В конце третьего дня Марлоу созвал встречу с Грейвсом и Лопесом, которые должны
были принять участие в защищенной видеоконференции из Нью-Йорка. Было шесть часов
вечера, полночь в Париже.
«Вы говорите, что фотографии ключа не имели для нее никакого значения?» - спросила
Лопес.
«Но он должен знать об этом. Мы знаем, что эти фотографии сделали археологи, -
отрезал Грейвс.
"Но не все."
«Может, он не знал», - предположила Лопес. «Все еще возможно, что один из двух
других знал. Или оба".
"Но кто за этим стоит? Кто знает, кроме нас, что, черт возьми, написано на этом
планшете и какая у него мощность? »- сказал Лопес.
"Ради всего святого, как вы думаете, сколько людей знают о существовании этого
объекта? Он оставался скрытым, похороненным на протяжении веков », - говорит
Грейвс.
«За исключением владельца этих перчаток», - отвечает Марлоу. «Те, что были найдены
Хаки».
«Но если бы столетие назад они открыли, на что способен планшет, не думаете ли вы,
что были бы какие-то доказательства его использования где-нибудь в мире в течение
двадцатого века?» - спрашивает Лопес.
«Две мировые войны на выбор», - сказал Марлоу. «Множество более мелких. Сталинская
Россия. Вьетнам. Нулевой год в Камбодже. Аль-Каида. Тоже выбирай ».
Марлоу повернулся к Грейвзу. «Мы не можем держать ее здесь вечно. Поэтому найму вас
».
«Мы не можем позволить ей уйти. Нам нужно защитить ее. Но мы все еще могли его
использовать. Он хочет помочь нам найти его друзей, пролить свет на эту тайну. И
гениально, и на нашей стороне ... ».
«Может, тебе стоит это сделать», - добавил Грейвс резче, чем он намеревался. Она
поиграла со своим кольцом, которое в тот день не было изумрудным, и потерла
татуировку, спрятанную под ним.
"Не обязательно. Большая часть денег, которые не пошли на налоги - на самом деле,
очень небольшая - пошла в фонды. Одной части, конечно, не найти. Я попросил своих
людей проверить пару компьютерных файлов из ваших банков в Швейцарии, но их труднее
открыть, чем файлы в Пентагоне. Мы найдем эти деньги, но где бы он ни был, этот
человек хорошо скрыл свои следы ".
"Доллары?"
«Швейцарские франки».
«Собери всю информацию о ней, какую сможешь. Я не собираюсь сообщать вам слишком
много, пока не проведу тщательное расследование. Посмотрите, что вы можете узнать о
связи с MAXPHIL. Они дали ей стипендию для проекта «Дандоло», но она не могла
получить к ней доступ ».
«Я приготовлю тебе филе на гриле», - пообещал Лопес. «Нет ничего лучше домашней
кухни». Слово ЗАКРЫТО промелькнуло на экране и погасло.
«Сэр Ричард кусает тормоз. Жена Тейлора вбила себе в голову, что они были похищены
группой турецких фундаменталистов, и сообщила New York Post. Я должен дать ему
подачку.
«Точный».
ГЛАВА 62
Скрытые динамики в зале играли музыку, ритм которой был пронизан тревожными,
покорными криками и женским шепотом.
Появились четверо мужчин в кожаных штанах и капюшонах палача, увлекая двух девушек,
одну чернокожую со светлыми волосами, а другую брюнетку с очень белой кожей. Они
оба были пышными, с широкими бедрами и были одеты в короткие красные кожаные
бикини. Их ноги были обуты в сапоги до бедра.
Они сделали вид, что напуганы. Я думаю, что Рольф Адлер играл не очень хорошо, но
он удовлетворил бы его клиентуру, которая, в конце концов, была не ради искусства.
«Они стали лучше», - размышляет Адлер, думая, что он доплатит начинающей актрисе,
которую нанял в качестве их тренера. Черная девочка была вывезена из Сомали месяцем
ранее, а белая была дочерью украинского учителя, сбежавшего в Соединенные Штаты в
поисках лучшей жизни. Ни один из них не говорил на идеальном английском. Но они
были многообещающими.
Не то чтобы это имело большого значения. Все, что им нужно было сделать, что
касается их выступления, - это вздрогнуть и стонать под ложными ударами мягких
кожаных щитов. Чего они не знали, так это того, что этот вечер был особенным.
Были бы другие девушки; он организовывал шоу, подобное шоу для избранных гостей.
Остальная часть времени, его клуб, Zara ла Salope, расположенный в переулке
выходной Мотт-стрит на Нижнем Ист-Сайде, нигде не найти на каталогах и в Интернете,
при условии эксклюзивной порнографии небольшой клиентуры людей богатых достаточно,
чтобы позволить себе Абонентская плата. В комнате была только одна пара, которая не
приходила регулярно, англичане средних лет и жена. Она, пухленькая, с крашеными
темными волосами, длинной до талии и мини-юбкой на десять сантиметров короче,
подходящей для кого-то на двадцать лет моложе; мужчина, худые, седые волосы,
влажные губы и отвисшая челюсть, голубые глаза, настолько ясные, что кажутся
белыми, костюм, упавший на его костлявое тело, делал его похожим на чучело.
Адлер подождал, пока молодые люди уберут скатерть с черного стола, и обнаружил
среди ожиданий в зале коллекцию дубинок, палок и щитов. Он смотрит первые несколько
минут шоу, чтобы убедиться, что его клиенты окупаются, а затем нажимает кнопку на
панели. Бархатная занавеска на окне. Еще одна кнопка, и звуки из комнаты
прекратились.
За столом было кожаное кресло. С одной стороны сидела фрау Мюллер, худее, чем
когда-либо, ее светлые волосы были почти белыми и удерживались эластичной бархатной
лентой, которая оставляла ее лоб свободным. Белая кожа, застенчивые темно-карие
глаза, переделанный нос, легкое втягивание челюсти, тонкие, но голодные губы ...
Адлеру было трудно представить, что когда-то его привлекала эта женщина. Какие
прозвища они дали себе? Волк и Красная Шапочка. Это воспоминание смутило его.
Пол был застелен шелковыми коврами из Ирана. В огромном книжном шкафу, среди
ценных, но неразрезанных томов, были телефонные справочники в кожаном переплете и
низкий украшенный столик, на котором стояла горстка новых экземпляров «Жителя Нью-
Йорка», Life »,« Париж-Матч »,« Haus und Garten »и« Manager Magazin ».
Место было тщательно спроектировано. Комната была не просто клубным офисом. Это был
штаб секретных операций MAXTEL в США. Об этом знали всего полдюжины человек.
Вокруг стола стояли низкое кресло Честерфилд и три клубных стула, обитые красной
кожей. На столе с журналами стояли графины с серебряными крышками, ведерко со льдом
и стаканы Риделя. Орехи и корнишоны подавали в серебряных мисках рядом с
безупречными льняными салфетками. Были также стеклянные пепельницы, кедровая
коробка, полная Cohiba Lanceros, и высокая серебряная спичечная коробка.
Встреча прошла хорошо. Все было отлично. И трое мужчин, китайские, индийские и
российские представители операций MAXTEL в своих странах, оставили положительные
отзывы о своей деятельности.
За исключением одного.
«Мне нужно знать, где он», - сказал Адлер, сразу перейдя к самому главному -
мучениям, которые не давали ему покоя ни днем, ни ночью и никогда не покидали его.
«Мне нужно знать сразу. Я так близок. ' В кармане своего сливового бархатного
смокинга я кладу ключ. Он никогда не расставался с ней.
Трое мужчин ерзали в креслах. Адлер наблюдал за ними. Гуан Цзянь, Виджай Мета и
Сергей Кутузов были с ним в течение многих лет, самые лучшие и самые преданные из
его сотрудников. Именно поэтому они вели бизнес MAXTEL в своих странах, наиболее
важных. Рынки, потенциал и политическая нестабильность предлагали Адлеру все, кроме
одного.
Их влияние и контакты распространились по всему Среднему и Дальнему Востоку. Если
бы то, что он искал, было в Азии, они бы это нашли.
«Мы сделали все, что могли», - ответил Кутузов, переворачивая стакан в руках.
«Наши боссы начинают терять терпение, - сказал Чиен. «Я говорю от имени всех нас».
«Они вложили в этот проект большие суммы», - добавил Мехта, отметив выражение лица
Адлера. «И сделали они это на доверии. В конце концов, MAXTEL - надежная компания.
Тем не мение ... ".
«Они хотят увидеть возврат. Прогресс, - буркнул Кутузов. «Хотя бы одну кость,
которую можно грызть. В противном случае...".
Фактически, он уже сделал это. Но Западная Европа еще не принесла плодов, и работа
в Париже еще продолжалась. Что касается Америки ... Ничего другого нельзя было
получить от Йеля или Венеции, не слишком сильно обнажаясь. Двух очевидных
самоубийств в университетском городке и трех пропавших без вести археологов было
более чем достаточно.
Но Адлер не был терпеливым человеком. Не было с тех пор, как холодным осенним днем
три года назад в Венеции он узнал о существовании объекта, который увеличивал силу
дожа этого города. Человек, о котором он никогда не слышал, но почитался как
абсолютный образец.
Сначала он был циничен, потом стал копать глубже и черпать из городских архивов.
Благодаря нескольким взяткам он взял то, что ему было нужно, и заместил следы,
оставив достаточно, чтобы поощрять инициативу других и направлять любопытных в
правильном направлении. Ученые казались самым безопасным выбором. Хорошее покрытие,
а также логические и бесспорные средства для достижения своих целей. Насколько
Адлер смог раскрыть, секрет, который он открыл, был неизвестен всем, кроме его
информатора, умного человека, но безнадежного алкоголика, теперь уже мертвого, к
сожалению. И MAXPHIL идеально подходила для финансирования исследовательского
проекта такой ценности.
Он улыбнулся своим коллегам. Ему нравилось думать о них как о коллегах. После всей
той коммунистической чуши, которую ему пришлось пережить в детстве, он считал себя
сторонником демократии.
Через полчаса Адлер завершил встречу. Открыл шторы и включил звук. Они освободили
девушек и утаскивали их искалеченные тела со сцены, музыка нарастала с крещендо, а
свет рассекал тьму. В комнате снова зажегся свет, и зрители позвали официанток из
Восточной Европы, одетых как школьницы, наполнять стаканы.
«Сколько они платят за эти шоу?» - спросил Гуан Цзянь после встречи. "Особые?"
«Почему вы выбрали это имя?» - поинтересовался Мехта. «Салопа Зара, шлюха Зара ...
Разве это не ключ?»
Адлер слабо улыбнулся ему, что не предвещало ничего хорошего. «Шутка для нескольких
близких друзей», - сказал он, думая о городе, который давным-давно был поставлен на
колени своим героем.
Его герой пытался покорить Запад. Если не считать яркой жемчужины, представленной
Бразилией, амбиции Адлера пошли в обратном направлении.
После ухода соратников он обратился к фрау Мюллер. «Мы должны ускорить процесс», -
сказал он.
"Да".
"Скажи им, что делать. Мы потратили достаточно времени, следуя этой дорожке ».
Она застенчиво смотрит на него. "Разве мы не должны дать ему еще немного времени?
Это выглядело так многообещающе ».
«Если бы мы могли что-то от них получить, мы бы уже знали об этом. Я хочу, чтобы
это прекратилось. Пошлите их сделать это лично ".
Фрау Мюллер кивнула с выражением страха на лице. Ему всегда нравилось это зрелище,
оно успокаивало его, и он знал, что в некотором извращенном смысле ей это тоже
нравилось. Женщина вышла.
Людендорф ненавидел этот пост, но для войны, которую два года назад его коллега
Тирпиц уже заклеймил как безнадежную, был хоть малейший шанс на победу.
За кулисами ждал новый лидер, лидер, находившийся в изгнании уже десяток лет. И
этот человек жил там, в Цюрихе.
"По договоренности".
«Мои люди займут переднюю половину купе, а вы, немцы, изолированные, должны будете
занять два ряда сзади». Ленин внимательно оглядел генерала. «Но мне нужно
поговорить с ней», - добавил он.
Через пять минут после запланированного времени, в четыре часа утра, поезд
отправился с центрального вокзала Цюриха. Было еще темно. Окна изнутри были покрыты
инеем, но тепло пассажиров быстро растворялось. Людендорф не любил запах русских ни
в метафорическом, ни в буквальном смысле, как он быстро понял. Те несколько дней,
которые потребовались, чтобы доставить этих людей в Берлин, будут долгими. Оттуда
Ленин и его последователи должны были пройти через Швецию и Финляндию и закончить
свое путешествие на Финляндском вокзале в Петрограде. Санкт-Петербург, который царь
переименовал в Петроград двумя годами ранее, находился в руках большевиков, и
оттуда Ленин мог создать все беспорядки, которые он хотел, считает Людендорф. Пока
он удерживал Россию от войны Кайзера.
В тот день они пересекли немецкую границу, и русские ссыльные, глядя в грязные
окна, раздраженно отзывались об отсутствии мужчин на станциях, которые пробирались
через поля и города. Единственные мужчины, которых они видели, были старики,
подростки или дети. Все мужчины в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет
сражались в окопах Бельгии и Франции. Людендорф: Надеюсь, ситуация в Германии не
показалась его нежеланным гостям безнадежной.
На второй день Ленин встал со своего места и сел рядом с Людендорфом, который был
один, вдали от офицеров, как и предсказывало его старшее звание. Он дружелюбно
улыбнулся немецкому генералу, на который я осторожно кивнул в ответ.
Взгляд Ленина стал отстраненным. «Потому что это вызывает во мне эмоции, которые я
не могу себе позволить».
Ленин я его игнорирую. «Я не могу позволить себе эмоции, которые вызывают у меня
меланхолию и грусть. Мне нужно сосредоточиться на твердых, конкретных вещах. Но мне
также нужно ... ", - его тон стал более доверительным, и, когда он наклонился
вперед, Людендорф почувствовал сильный запах фиалки от его дыхания:" ... Мне также
нужно уметь, не боясь делать ошибки, влиять на умы мужчин ».
Людендорф, должно быть, сдерживал смех при мысли, что такой человек, как Ленин,
будет грустить и меланхолично. «Он пользуется поддержкой немецкого государства», -
заверил его Людендорф официальным тоном. Прочитал кое-что из сочинений Ленина, даже
с трудом дочитал. Что делать? Он не мог понять многого, но достаточно исследовал,
чтобы знать, что сказать. «И его идеи найдут благодатную почву».
Двое мужчин посмотрели друг другу прямо в глаза. Все остальные пассажиры вокруг
читали или спали. Никто не болтал, за исключением эпизодических обменов словами
между женой Ленина, Надеждой Крупской, которая для Людендорфа выглядела как треска,
и его партнером. На бумаге нацарапано перо: один из офицеров позади Людендорфа
писал отчет.
Людендорф поджал губы. Этот человек был хорошо информирован. «Он пользуется нашей
полной и бескорыстной поддержкой», - осторожно повторяет он.
«Но чем быстрее я действую, тем быстрее вы это сделаете, верно?» - сказал Ленин.
Людендорф не знал, к чему ведет этот разговор, но что-то внутри него не совсем
понимает, какой поворот он принял. Он промолчал.
Ленин с удивлением смотрит на него. "Что ж, это меня удивляет. Мне сказали, что вы
были в Стамбуле с Колдевей всего два года назад.
«Это ... то, о чем я думаю», - настаивает Ленин, когда в его глазах вспыхивает
свет. «Похоже, это держалось в секрете. Но если бы он был в надежных руках, он мог
бы иметь, как сказать? Огромную практическую и политическую ценность ».
"Для нее?".
Ленин развел руками. "Для кого еще? И не забывай, мой друг, что мой успех - это
твой успех ».
«Мой друг, профессор Кашей, провел несколько интервью с доктором Колдевей. Они
вместе пили водку. Мой друг-профессор уверяет меня, что этой линии стоит следовать.
И если из этого ничего не выйдет, мы не нанесем никакого ущерба ».
Ленин улыбнулся. «Как я уже сказал, если я выиграю, ты выиграешь. Ему ни на минуту
не следует думать, что Российская Советская Республика со всей мощью своих
природных ресурсов и серьезно мотивированной рабочей силой не будет вечно
благодарна нашему другу, благодетелю и союзнику Имперской Германии ». Я смотрю на
Людендорфа. Его взгляд был одновременно ярким, темным и скучающим. Было что-то
гениальное и безумное.
В конце концов он принял решение. Ничто, что господин Ленин сказал ему в течение 24
часов, которые он был вынужден находиться в компании русских, не могло отвлечь его
от его цели.
ГЛАВА 64
Эдирне, сегодня
Казалось, они шли несколько дней, а не часов, и неровный ландшафт горел под ярким
солнцем. Когда они шли по этой уединенной долине, их ноги были в синяках о камни, и
они все еще были ослеплены светом после того времени, которое они провели в темноте
своей камеры, но они продолжали продвигаться вперед, и всякий раз, когда кто-то из
них проявлял признаки того, что они отступили, их толкали и дергали. .
Но они были на открытом воздухе, пытки, казалось, закончились, и они сняли бинты,
когда черный внедорожник остановился после долгой поездки.
Они не знали, где они и в какой стране находятся. Теплое место южнее. Но камни,
амбарная трава и редкие кусты, среди которых паслись козы, дали им некоторые
подсказки. Не было ни деревень, ни людей. Но как бы они ни были одурманены и
избиты, они знали, что не могли путешествовать так много. Они никогда полностью не
теряли сознание, хотя многое из их недавнего опыта разворачивается как сон. Сколько
дней или даже недель прошло с момента их похищения? Пять? Десять? 15? Они не могли
сказать.
Чего они никогда не могли понять, так это того, как ответить на единственный
вопрос, который мужчина и женщина (они узнали только по голосу), отдававшие приказы
своим похитителям, продолжали их задавать. "Где это находится?".
Они знали, что это как-то связано с раскопками, над которыми они работали. В
отчаянии они придумали ответы, чтобы доставить удовольствие тюремщикам, но они
никогда не были удовлетворительными. Теперь у двух американцев были другие мысли.
Наконец они остановились. Их глаза привыкли к свету, и они могли видеть людей,
которые их сопровождали. Пятеро мужчин в джинсах и футболках. Молодой, мускулистый,
с жестким лицом и отсутствующими глазами.
И двое других, мужчина и женщина, голоса которых Брэд Эдкинс и Рик Тейлор слышали в
камере. Мужчина, худой, как палка, был одет в сахару и высокие сапоги. Лицо было
закрыто шелковым платком с кашемировым узором. Полную женщину втиснули в платье от
Лауры Эшли и на ней была соломенная шляпа, вокруг которой был обернут шарф. Ветер
мягко шевелил темные окрашенные волосы, свисавшие под шляпой. Она была похожа на
старого хиппи. Большие поля отбрасывали тень на ее лицо, и женщина старалась
держать голову опущенной. Но они видели его рот, жесткий и жестокий.
Наступила тишина, и двое мужчин в отчаянии посмотрели друг на друга. Вдруг они
поняли, что с ними случится, если они не ответят на этот вопрос.
Был только шелест сухих кустов, звук горячего ветра и монотонный визг сверчков.
«Итак, тогда», - сказал мужчина. «Я сказал вам несколько дней назад, но вы никогда
не слушаете».
«Ты не босс».
"К сожалению".
"Разве мы не такие?"
Адкинс и Тейлор посмотрели на них. Неужели они преодолели только это короткое
расстояние? Они не помнили, когда ели в последний раз. Они дали им воду, минимум,
чтобы они выжили, и все.
Один из пяти мужчин отошел в сторону, чтобы проверить ситуацию, в то время как
остальные разделились на две пары, схватили американцев и потащили их к
изолированной группе камней, к которой они приковали их цепями. Стены долины
нависали и закрывали пейзаж, оставляя только голубую щель неба, в которой белый
диск солнца сиял, как сердитый глаз.
Затем подходит пятый мужчина, размахивая длинным тяжелым ножом с широким лезвием.
Опытный мясник, он быстро и эффективно отрезал им руки и ноги. Затем он взял нож
поменьше и порезал им языки.
ГЛАВА 65
Глядя на тела Брэда Адкинса и Рика Тейлора, Марлоу был рад, что они покинули Су-Лин
в Эдирне. Грейвз, если бы она тоже осталась там.
Они прибыли на место на двух полицейских Toyota Land Cruisers, Хаки и его команда
лидировали, Грейвс и Марлоу - в другой машине, вместе с водителем. Теперь все трое
стояли перед трупами, прикованными к скалам, в пяти метрах от них, и наблюдали за
ними в плоском свете зари.
«Козопас нашел их прошлой ночью», - ответил Хаки. В его глазах больше не было
блеска. «Три дня и то, что установлено в нашем научном отчете. Но умереть им не
пришлось так долго. Мы думаем, что они умерли в течение десяти часов после того,
как были прикованы здесь цепью ». Он сделал паузу, прежде чем продолжить.
«Кровоизлияние, обезвоживание. Это может произойти быстро. Особенно учитывая то,
что они сделали с этими людьми ».
Ночной перелет на борту Falcon 7X из Парижа в Стамбул длился менее пяти часов, но
Марлоу никогда не чувствовал себя менее уставшим, даже после поездки на вертолете и
автомобиле из Стамбула в Эдирне, а оттуда по пересеченной местности. и
негостеприимный в том месте смерти. Его чувства были начеку, призрак,
преследовавший его, забыт. Если бы все так и осталось. Он сказал Су-Линь, что его
коллеги мертвы, но не сказал ей, как это сделать.
«Итак, их привезли сюда в прошлую среду, и они пропали без вести с ...»
Марлоу и Хаки молча проследили за его взглядом. За короткое время, прошедшее после
их смерти, двое мужчин почти высохли в своей изорванной одежде. Вороны заклевывали
глаза, и в такую жару легко было представить набеги личинок в глубины их тел.
Со своей позиции было ясно, что перед смертью двое мужчин пытались сблизиться друг
с другом.
«Мы можем их удалить?» - сказал Хаки. «Здесь мы сделали все, что могли».
Марлоу раздраженно смотрит на нее. «У нее нет семьи, и она не смогла назвать нам
имя единственного друга».
«Рядом есть следы от шин, - сказал Хаки. «А глава села, находившийся в четырех
километрах от нас, три или четыре дня назад увидел на тропе неизвестный черный
автомобиль».
ГЛАВА 66
Стамбул, сегодня
Наедине с ней Марлоу изо всех сил старался утешить Су-Линь. Но женщина казалась
безутешной.
"Кто мог когда-либо желать их смерти?" Какой вред они причинили? "
«Мы узнаем». Он собирался сказать ей, что у них есть зацепка, но он сдержался во
времени. Он начал уходить.
"Останься со мной!"
Марлоу заставил себя уйти. Потребность защитить ее была в нем очень сильна. Если бы
только они могли заполнить последние пробелы в его памяти! Но было еще кое-что, что
его беспокоило. Су Линь уходил в уединение. Он был так уязвим. Но он должен был
держаться от них подальше.
Грейвз весь день отвлекся. Марлоу узнает почему. «Бодуэн из Фландрии», - сказала
она, как только он вошел в комнату.
"Вещь?"
«Бодуэн Фландрии!».
Марлоу заметил, что на его лице больше не было беспокойства. Теперь она была
сосредоточена.
"Продолжай".
«Новой империи не нужно много времени, чтобы показать свои недостатки, - продолжает
Грейвс. Бонифачо больше не был бесполезен для Дандоло, поэтому корону принадлежал
Болдуину. Способствовал и тот факт, что Болдуин был моложе, менее умным и менее
опытным. Другими словами, гораздо более управляемым ». Он сделал паузу. «Бонифаций
поселился на окраине Фессалоники и основал там свое королевство. С Балдовино
проблем не было ».
«Да, но его обманули болгары, которым не нравилась близость этого центра силы. Они
устроили на него засаду и убили летом 1207 года, всего через три года после
разграбления Константинополя ».
«Нынешний Эдирне. Именно. И многое другое. Никто не знает, что именно случилось с
Балдовино: он исчез с лица земли и были настойчивые… ». Голос Грейвса заколебался.
"Продолжай".
ГЛАВА 67
В период Рождества 1924 года Роберт Колдевей пригласил генерала Эриха Людендорфа на
обед. За десять лет, прошедших с их первой встречи, он и Людендорф, хранители
тайны, стали маловероятными союзниками. Ужин был простой, как всегда в хаотичной
берлинской квартире археолога, полной пыли и книг, витрин и полок с антикварной
посудой, столов с грязными стаканами для виски. Это место пропахло хорошим табаком
и влажным твидом. После обеда они сели друг напротив друга в креслах у камина.
«Итак, - сказал Людендорф. «Думаю, он пригласил меня сюда не только для того, чтобы
поздравить меня с Рождеством».
Людендорф понятия не имел, как много Колдевей решил открыть ученым, но он был
уверен, что ни один из них не стремился к личной власти.
«Это на удивление просто. Он тоже сможет передать секрет, когда придет время. Если
это когда-нибудь придет. Я думал, что он умрет вместе со мной, но ... "он замолчал,
показывая редкий момент эмоции", я обнаружил, что не могу этого сделать. Позвольте
мне показать им. Небольшой эксперимент ».
Из кожаной сумки на столе рядом с ним достаю планшет. Людендорф тут же заметил в
комнате, освещенной камином, еще один свет, темный свет, исходящий от маленького
куска глины.
Колдевей встал, обеими руками поднял его над головой и закрыл глаза. В комнате -
Людендорф не мог поверить в это - потемнело, если не считать света, исходящего от
древнего артефакта. Генерал также оказывается на ногах и пересекает комнату, чтобы
добраться до ящика в углу. Как будто что-то еще вне его взяло под контроль его
волю.
«Поднимите крышку», - сказал голос Колдевея, хотя эта просьба, казалось, исходила
из разума Людендорфа.
Подчиниться.
«Возьми пистолет».
"Стреляй в меня."
Это безумие, - думаю генерал, но это возражение исчезает, как только я взвожу
пистолет и подниму его. Почувствуйте, как ваши пальцы напрягаются на спусковом
крючке.
"Достаточно!".
В тот вечер Колдевей рассказал Людендорфу все, что знал, и генерал задрожал.
ГЛАВА 68
Когда археолог умер, через два месяца после обеда, Людендорф обнаружил, что у него
есть и коробка, и табличка.
Более двух лет он держал их в сейфе, не зная, что с ними делать. Много раз он думал
об их уничтожении. Он никогда не испытывал такого же почтения, как Колдевей, к этим
предметам, хотя археолог убедил его в силе таблички. Но у него никогда не было
соблазна использовать этот объект сам. К счастью, этот опыт потряс его. Однако в
этот период он также наблюдал путь еще молодого человека, сидевшего за столом в
другом конце комнаты. Они были партнерами с начала 1920-х годов и вместе пережили
безуспешную попытку Мюнхена захватить власть в конце 1923 года. Этот человек, лидер
новой политической партии, попал в тюрьму после разгрома путча. в зародыше, в то
время как Людендорф, которому сейчас было около шестидесяти, сходит с рук меньшее,
учитывая его репутацию героя войны.
Он восхищался тем, как этот человек выздоровел, и с энтузиазмом и интересом
наблюдал за его успехами и успехами своей Национал-социалистической партии немецких
рабочих. Людендорфу не нравилось колеблющееся правительство своего бывшего коллеги,
ныне канцлера Пауля фон Гиндебурга, и в нацистской партии он видел возможность для
своей страны избежать позора и экономического хаоса, в которые она погрузилась
после катастрофы мировой войны.
Мужчина нервно провел рукой по своим прямым волосам, падающим на левый висок, а
затем принялся терзать его коротко остриженные усы, черные, как волосы, которые
росли у него под носом, немного слишком большие для его лица.
Пришло время.
Людендорф много думал, прежде чем принять решение. Десятью годами ранее он
отказался отдать вавилонскую табличку человеку, который создал бы, даже без нее,
сильный и могущественный Союз Советских Социалистических Республик. Но вот уже три
года как Ленин умер, и власть перешла к Иосифу Сталину. Неизвестное, но опасное
неизвестное.
«Рад видеть вас, генерал», - сказал мужчина. "Садитесь, пожалуйста. Могу я вам кое-
что предложить? Травяной чай? Стакан воды?".
Людендорф предпочел бы сигару и коньяк, но он знал, что этот человек не пил и не
курил. Говорили, что он придерживался диеты из приготовленных на пару фруктов и
овощей. И все же его тело казалось слабым, безвольным. Густые черные волосы,
напоминавшие пуху на лапках насекомого, обрамляли его бледные маленькие руки.
"Как мы договаривались."
«Причина во всем. Это работа всей моей жизни. Искупление нашей страны ». Мужчина
колеблется. «Я знаю, что вы разделяете это стремление».
Людендорф сухо кивнул. К этому привело несколько разговоров. То, что он делал,
имело решающее значение.
Людендорф открыл портфель, вынул два пакета, которые я положил на стол и открыл.
«В коробке когда-то была таблетка. Так мы верим. Мы не знаем, что в нем сейчас, так
как не смогли его открыть ».
«Мы найдем способ», - ответил мужчина, взяв его и нервно повернув в руках, прежде
чем отложить в сторону и сосредоточить свое внимание на простом куске глины,
поставленном перед ним. Когда я прикасаюсь к ней, я даже не пытаюсь скрыть
выражение ее глаз. «А это и ...».
Людендорф знал, что этот человек был убежден в том, на что способен планшет. Он
также знал, что он верующий, а не циник. Любая возможность того, что этот объект
обладал сверхъестественными способностями, была опровергнута тщательным
исследованием и анализом умов, которые Людендорф знал, были столь же
любознательными, как и его собственный, если не более. Но, в отличие от него,
молодой человек интересовался оккультизмом. Он посоветовался с астрологом и
полагал, что у него есть какая-то мистическая судьба, что-то вне досягаемости
воображения Людендорфа. Но генерал уважал глубину убеждений этого человека. Он был
бы горд иметь такого сына.
«Вы должны объяснить мне, как ... это работает», - сказал мужчина, глядя на
генерала.
«Я расскажу вам все, что сказал мне Колдевей», - ответил Людендорф. Он достал из
портфеля пачку документов, хранившуюся в серой папке. «Вот мои записи, которые
углубляют то, что я скажу».
«Завтра», - сказал мужчина. "В одинадцать. Ненавижу раннее утро », - добавил он,
произнеся эти слова так, словно рано утром сделал что-то, заслуживающее своего
личного презрения. "Чем раньше я смогу использовать этот объект, тем лучше. Для
начала зарезервирую для нас два дня ». Он неловко, резко встал и протянул мне руку.
Людендорф, тоже вставший, принял хватку и отступил. Двое обменялись приветствиями.
Новое приветствие. Людендорф щелкает каблуками.
Когда он вышел из здания и направился к своему Maybach W5, где водитель, увидев
его, встал по стойке смирно, что-то глубоко в сердце Людендорфа внезапно наполнило
его сомнениями.
ГЛАВА 69
Корфу, год Господа 1207
Должно быть, чего-то не хватало Дандоло, чего-то, что зависело от него, поскольку
не могло быть ничего плохого в силе планшета, хранимого, как всегда, близко к
сердцу, во внутреннем кармане его мантии. Разве она не достаточно глубоко
погрузилась в свои секреты?
Но Зара пала, эта городская шлюха, армия достигла Корфу, и проблема, возникшая на
этом красивом острове, была такова, что он мог преодолеть ее, используя свои
собственные силы. В этом он был уверен.
Однако большинство крестоносцев ели из его рук. Только кого-то нужно было
вразумить.
Было уже начало мая. Как и все годы, это тоже для него пролетело слишком быстро.
Его беспокоило путешествие, которое все еще ждало их, приливы, ветры и смену времен
года.
«Обдумайте свою позицию», - сказал Лепоро. «Вы договорились, чтобы Папа Иннокентий
снял отлучение франков. Почему вы не сделали то же самое с венецианцами? "
«Крестоносцы довольны».
"Не все".
"Какие новости вы привезли из Швабии?" Дандоло был внимателен. Результат визита был
важен. Филипп, двоюродный брат Бонифация, был женат на дочери Исаака, свергнутого
императора Константинополя.
«Исаак надеется вернуть трон. Как ты уже знаешь".
«Он ненавидит своего дядю, свергнувшего его отца. Он ненавидит жить в изгнании при
швабском дворе под защитой своей сестры ».
Лепоро улыбнулся, глядя на своего хозяина. «Это лучшая новость из всех. Бонифаций
взял его на Корфу, полный обещаний, двести тысяч марок и десять тысяч человек,
чтобы поддержать крестовый поход, при условии, что мы вернем Великий город и вернем
его и его отца на трон в качестве координаторов ».
«Они создали отдельный лагерь и учредили свой совет. Они упрямые ублюдки, - сказал
Лепоро.
«Они слишком слабы, чтобы атаковать Святую Землю в одиночку. Они никогда не
доберутся до Египта и не доберутся туда без флота ».
«Они отчаявшиеся люди. Наши шпионы сообщают, что они планируют проникнуть в Сирию.
Пролив, отделяющий его от материка, не представляет трудности. Многие беженцы,
оставившие нас в Венеции, достигли Сирии на борту генуэзских кораблей или судов,
зафрахтованных африканскими пиратами. Здесь повстанцы намерены присоединиться к
ним. Если вместе им удастся собрать армию, достаточную для организации крестового
похода, папа сможет одарить их своими благами, а не нас ».
«Если те, кто здесь, разбегутся ...». Лепоро позволил своему голосу затихнуть,
внимательно наблюдая за своим хозяином.
«Оставь меня в покое», - приказываю я. В его голове складывалась идея. Но это его
работа или планшет? «Вызовите лидеров. Возьми с собой Алексуса ».
Лепоро склонил голову и поднял свои бумаги. Он хотел остаться, посмотреть, что
делает его хозяин, когда он был один, но он все еще не нашел эффективного способа
шпионить за ним. Фрид, этот ублюдок-викинг, всегда был рядом. К настоящему времени
он стал глазами Дандоло больше, чем когда-либо был Лепоро. Скандинав был неподвижен
в тени у двери, но ничто не могло ускользнуть от него. Почему он доверял своему
хозяину, когда именно он, Лепоро, помог ему, спас его левый глаз?
Но, мрачно размышляет он, он ни в чем не мог быть уверен. Было бы так, только когда
он держал планшет в руках и мог сгибать его по своему желанию. Всеобщее
христианство под его железным кулаком! Как только монах ушел, Дандоло услышал, как
тяжелая дверь закрылась за ним, а после того, как Фрид подошла к нему, скрестив
руки, бесстрастно, молчаливо, Дож вытащил планшет из рукава. Держа его в руках, я
поднимаю его над головой и наблюдаю при тусклом свете свечи. А тем временем в
комнате стало темнее. Он концентрируется, заставляя левый глаз сосредоточиться на
буквах, начертанных на глине двумя тысячами лет назад.
Фрид терпеливо и уверенно ждала, пока пройдет время. Пришла к нему старая
пословица: «Человек говорит:« Время идет ». Время говорит: «Человек проходит» ». А
затем, без предупреждения, он почувствовал странный импульс: другой мужчина назвал
бы это страхом. Дандоло не должен был умирать. Дож должен был получить то, что
уготовила ему судьба.
Фрид не знала, что сила, охватившая комнату, действует и на него. Чтобы защитить
его, была только его простота, его невиновность.
Затем, угасая быстрее, чем казалось, странный свет исчез. Комната вернула свой
обычный вид.
Фрид проснулась, как собака, стряхивающая воду. Дандоло встал перед ним. Слепой
глаз был атрофированной орбитой, шрамом, отверстием узкой пещеры на ледяной скале.
ГЛАВА 70
Все они были пешком, в дорогой одежде и в пыльных туфлях. Во главе стоял дож,
согнувшийся и уставший от усилий при ходьбе, опирающийся на палку и поддержанный с
другой стороны гигантским скандинавом. Позади него, с непокрытой головой, в тени
гигантского креста шли граф Балдовино ди Фиандра, маркиз Монферрато и избранный
император Алексус Ангелус, которых поддерживали пять монахов во главе с Лепоро.
Двадцать певцов последовали за пением; ветер рассыпал их голоса, но они продолжали
петь. Никакого военного сопровождения. Нет оружия.
Когда старик смотрел на них, в них росли дискомфорт и страх. Мог ли он их увидеть?
Так казалось. Он видел их и сквозь них. Одному из повстанцев показалось, что он
увидел красное мерцание в глубине черной впадины своего правого глаза, и он в ужасе
отпрянул.
Теперь было два круга. Дандоло и его последователи посмотрели наружу, а за ними в
тишине стояли певчие.
Дандоло был дальше всех от дверей. До него были лидеры повстанцев, в том числе
упрямый Ги де Шаппе и угрюмый Ришар де Дампьер. Leporo: Я думаю, что атмосфера была
настолько тяжелой, что ее можно было разрезать ножом. У них даже не было
вооруженного арьергарда на скрытой стороне холма, готового вмешаться при первом
намеке на битву. Надеюсь, Дандоло знал, что делал.
Ни слова не было сказано. Затем очень нежно мальчики начали петь Agnus Dei.
Частокол обеспечивал превосходную акустику их кристально чистым голосам, которые
поднимались к темному небу, как будто звук пытался достичь небес. Пока они пели,
Дандоло освободился от руки Фриды и, держась за палку, тяжело упал на колени. Граф
и маркиз последовали его примеру, смиренно склонив головы.
Слезы текут по моим щекам, Дож поднимает мою голову к Гаю, Ричарду и всем
остальным, и я говорю. Его старый голос дрожал от попытки оставаться спокойным и
сдержанным. «Не покидайте нас, товарищи по делу Христа», - сказал он. «Не бросайте
нас, господа французы, пожалуйста! Я клянусь духом нашего великого предприятия, что
я не поднимусь с этой земли, пока вы не убедите нас и не дадите нам благодать,
чтобы продолжать предоставлять нам свой завет. Наша инициатива против Большого
Города верна: посмотрите на этого невинного мальчика Алексуса, которого справедливо
называют Ангелусом, которого варварски лишили законного наследства и который, если
мы ему поможем, поможет нам, в свою очередь, с такой щедростью, что Иерусалим
задрожал от звука нашего марша. Рядом, товарищи во Христе, с исправленным злом,
делающим нас более угодными нашему Господу, наши знаки отличия с красным крестом,
наконец, полетят на башнях, узурпированных неверными! ».
В последовавшей тишине лидеры повстанцев с тревогой посмотрели друг на друга. Затем
Ришар де Дампьер в кольчуге, покрасневшей от заката, выступил вперед и помог
старику подняться.
Будущее теперь было ясно, даже ребенок понял бы его, это было так просто: следуй за
Дандоло. Следуй за ним. Всегда следуй за ним. Следуй за ним в ад, если он приказал.
Без споров.
ГЛАВА 71
Париж сегодня
Су-Линь не была разочарована, когда ей сказали, что она снова будет жить в
охраняемой квартире. Но он сделал печальное выражение лица, как только понял, что
продолжит встречаться с доктором Даффом.
«Мне не нравится этот человек», - сказала она Марлоу, когда он снова помог ей
переехать. «Копай слишком глубоко. Больше нечего найти ».
«Я не знаю, хочу ли я это сделать. Не после того, что случилось с Брэдом и Риком ».
Я смотрю.
«Но не из прошлого. Что происходит? Почему моих коллег так убили? Почему они
мертвы? "
"Да".
"Я знаю".
«Теперь даже больше. Теперь, когда они мертвы. Я хочу найти людей, которые это
сделали ». В его голосе была резкость, которой Марлоу никогда раньше не слышал.
Марлоу, подожди.
Женщина поднимает свои длинные ноги. "Вы все еще не доверяете мне, не так ли?"
«Если мы будем что-то скрывать от нее, и только для ее же блага. Он увидел, на что
способны эти люди ».
Его глаза были темными лужами. "Маленький. Думаю, железо. Ключ от шкатулки, сундук
».
"Другой?"
«Я могу думать только о том, что произошло! Если бы я не смог сбежать, меня бы
постигла та же участь, что и Брэда и Рика ».
В этот момент они услышали шаги, доносящиеся из внешнего коридора, а затем кто-то
постучал в дверь. Марлоу пошел открывать дверь, и в квартиру вошел Бен Дафф.
«Я просто хотел поприветствовать вас», - сказал психолог Су-Линь, кивая Марлоу. «Но
я вижу, что Джек опередил меня».
«Дафф ничего от нее не добьется», - сказал Марлоу Грейвзу позже. «И было ошибкой
рассказывать вам о своих коллегах».
«Вот где вы ошибаетесь. Она сосредоточилась на ключе, который они нашли в могиле ».
"И тот".
Марлоу поджал мои губы и посмотрел в окно на улицу. Люди ходили по бульвару; одни
торопились, другие, туристы, расслабились. Было несколько пар, одни обнимались,
другие болтали. Полная женщина средних лет, одетая как хиппи, в компании высокого
худого мужчины; блондинка-скелет на руке невысокого худого человека в слишком
большой для него твидовой кепке; пара американских подростков, на мгновение
ошеломленная реальностью места, которое они видели только с экранов своих
компьютеров. Напротив Starbucks полно мужчин и женщин в куртках и джинсах, все
заняты поиском карт и наблюдением за жизнью на улице.
«Если бы мы знали, кто наши противники ...». Он промолчал, а затем сказал: «Во
всяком случае, это не другая сила. Это частная организация ».
Грейвз размышляет. Это правда, что Леону не удалось украсть никаких слухов, но она
уже решила, что есть другой образ действий. Но он еще никому не сказал бы. Не
раньше, чем она будет уверена, что держит.
«Следи за Леоном», - сказал Марлоу. «К настоящему времени у него уже должно быть
что-то для нас на этой гравюре».
"Не в этом дело. В каком-то смысле это математика. Они думают, что это связано с
астрономией, но, помимо этого, они говорят, что это исследования, с которыми они не
знакомы. По его словам, Хадсон вызвал бурю негодования, но люди из Йельского
университета сплотились.
Экран потемнел.
"Так?"
"Вещь?"
«Когда я пойму, что это так, я сделаю все возможное, чтобы ее поместили под защиту
в Соединенных Штатах», - сухо возражает он. Какие проблемы у Лоры с Су-Линь?
«Почему вы говорите, что отчет Йельского университета Леона не может быть правдой?»
"Потому что я расшифровал код гравировки. Я учел, как вы поступили с другим кодом.
Я кое-чему научился из ваших методов. Вы были хорошим учителем ».
"Что вы обнаружили?"
«Зачем и динамит».
ГЛАВА 72
Он сказал ей ничего не пропускать. Никто другой в Интерсеке не должен был знать то,
что теперь знали они оба.
Кто еще мог знать, что это вопрос, который не давал ему уснуть всю ночь.
У него тоже были некоторые сомнения насчет Лоры. Похоже, он поправлялся. После
похищения он прошел неделю интенсивных полевых тренировок, но проблема была не в
этом. Было еще кое-что, чего Марлоу не мог понять.
Как бы то ни было, на его профессионализм это никак не повлияло. А если бы это было
личное, то его обучение не мешало бы его работе. Как это должно было быть.
Чтобы помочь ему думать, я вынул доску и разложил фигуры на низком столике возле
дивана. Задача из книги Грэма Берджесса 101 удивляет вначале. Проверьте коня
черного короля за два хода. Мат, если получилось, в четыре. Но он видел, что белый
король все еще имел возможность рокироваться.
Это была проблема игры против самого себя. Вы всегда могли подумать об этом: о
плюсах и минусах одиночества.
Должна была быть причина. Он измерил время, прошедшее с момента разрыва, и сравнил
свои нынешние чувства с теми, которые были тогда. Он знал, что она теряет свою
силу. Он удалил серию писем, которые отправил ему позже. Он их даже не читал. Что
она ему написала? А в чем был смысл? Она случайно сбросила бомбу на свою любовь, и
теперь она ушла навсегда. Он посчитал ей меньше нуля, несмотря на все, что она ему
сказала.
Нетерпеливые, они отбросили эти мысли. Пора перестать чувствовать этот труп.
Кто бы ни занял его место в ее жизни, рано или поздно кончил бы так же. Следующая
жертва. В мире есть люди, у которых отсутствует ген, жизненно важная часть
механизма, который заставляет людей работать должным образом: ген, контролирующий
сознание. Они используют других людей, а затем выбрасывают их и находят способ
сказать себе, что это не их вина.
Люди, неспособные выражать или испытывать нормальные эмоции и чувства. Людям она
нравится. Как и многие политики. Преступники. Шпионы.
Он очнулся от мыслей и решил шахматную задачу. Позже, после еще двух часов работы,
я засыпаю, но звонок телефона будит его от дурного сна - мертвая рыба, плывущая по
темной воде.
Я смотрю на часы. Четыре часа утра. В городе было тихо. Он встает со стула и
хватает трубку.
"Сэр?"
"Да?"
ГЛАВА 73
Признаков борьбы не было. Бен Дафф получил единственный сильный удар по затылку
острым предметом. В его черепе была глубокая чистая дыра. Крови было немного, но
немного капало на ковер. Дафф был в халате и выглядел жалко.
«Он, должно быть, что-то слышал, он, должно быть, побежал на помощь», - сказал
начальник ночного дозора.
«Где ваши люди?» - спросил Марлоу. Он думал о бутылке шампанского, которую Дафф
принес в прошлый раз, и о другой возможной причине, по которой он был там в одном
лишь халате.
"Они вывели ее из окна в квартире Даффа. Баров там нет, - сказал Марлоу.
"Согласен?".
Мужчина вспотел. Это могло стоить ему работы. Однозначно понижение степени. Его бы
перенесли на стол в аналитическом центре в Дейтоне. Или хуже.
На столе стояла чашка чая с лимоном. Целый. Марлоу прикоснись к нему. Еще теплый.
Час? Не больше. «Обширные поиски в радиусе пятнадцати километров. Аэропорты тоже.
Не привлекайте местных жителей. Позвоните одному из наших врачей, - сказал он.
«Один уже идет. Что касается остального, то это будет сделано, сэр. Выбежал
начальник ночной смены.
Марлоу быстро прошел по коридору к кабинке, которая последние две недели была домом
Даффа. Крошечный кабинет, спальня, душевая кабина, кухонный уголок. Ничего больше.
Но это была угловая квартира, и окно выходило на улицу Пернелль, узкую улицу,
тянущуюся вдоль квартала. Я оглядываюсь. Возможно, они вошли в главный вход; он
увидит записи с камер видеонаблюдения как можно скорее. Выяснить, как им удалось
добраться, было задачей оперативного отдела, но путь к отступлению был ясен: внизу
был припаркован monte-meubles, один из тех подъемников, которые парижане используют
при перемещении, чтобы забирать мебель в окна и из окон. высотных зданий. Там,
должно быть, ждала другая машина. Профессионалы. Ей накачали наркотики? Она была
маленькой, тонкой, ее легко было преодолеть.
"Иди сюда. В центре. Сейчас". Его голос был резче, чем он хотел.
Теперь ему пришлось ждать. Труднее всего было бездействовать, но у Марлоу не было
выбора. Грейвс прибыл растрепанный и извинился. Она выглядела измученной. Она
уснула? Почему он так долго отвечал на звонок?
Звонок поступил в пять утра. Орли аэропорт. Рейс Iberia в Барселону. Мужчины
Intersec были на месте.
«Их трое. Худой мужчина, полная женщина. Наш субъект и с ними послушный, наверное,
одурманен. Ряд сидений возле магазина Relay. Мы приближаемся? "
«Давайте сначала посмотрим, что они делают. Посмотрим, сможем ли мы сделать это, не
привлекая внимания ». С того момента, как ему позвонили, Марлоу знал, что что-то не
так, но все еще не понимал, что именно.
Он осторожно двинулся к точке, обнаруженной агентом, и увидел Су-Линь с тусклыми
глазами, сидящего между мужчиной и женщиной, которые соответствовали описанию.
Мужчина читал копию английского таблоида Daily Mail, а женщина, которая выглядела
так, как будто сошла с обложки альбома Алана Олдриджа, ела круассаны из бумажного
пакета. Оба были поглощены своими занятиями, хотя время от времени мужчина
поглядывал на табло отправления, щурясь, как будто ему нужны были очки.
У его ног лежала мягкая кожаная сумка. Женщина держала рядом свою сумочку. Су-Линь
в черном, казалось, оделась или одела ее в спешке, и продолжала смотреть в
пространство. В какой-то момент, когда она почти встретилась с ним взглядом, Марлоу
опустил голову, но Су-Лин начала вставать с небольшим непроизвольным криком.
Он не узнал Марлоу. Он смотрел дальше. Он видел Грейвза, который не был так быстр,
как его коллега.
Его похитители были мгновенно встревожены. Действуя быстро, они взяли Су-Линь за
руку, подняли ее и толкнули к выходу на посадку. У женщины теперь был
автоматический, компактный белый пистолет, «глок», трудно заметить, возможно,
покрытый пластиком; это было похоже на игрушку. Он вытащил его из ниоткуда, а
бумажный пакет уронил. Пистолет, должно быть, был там с круассанами. Марлоу
произнес несколько слов в микрофон, чтобы предупредить агентов, некоторые из
которых переместились, как он видел краем глаза.
«Мы приостанавливаем».
Одна рука мужчины отпустила Су Линь, а другая - сумку. Но у него все еще был один
пистолет-пулемет Steyr TMP, черный и смертоносный.
Теперь она была в своей спальне, под воздействием снотворного, и ее доверили заботе
врача Intersec. Они бы допросили ее, как только получили разрешение.
"Доказательство чего?"
«Что они хотят этого так же, как и мы. Мы не можем позволить ему снова дрейфовать
».
«Почти?» - говорит Марлоу. Но, увидев выражение его лица, успокоился. «Это
случается со всеми, Лора. На этот раз ничего не произошло. Что, если ее убили, кто
знает? Это было бы никому не полезно. Нейтрализовано ». Но я думаю, что они могли
бы сделать, если бы преуспели в своем намерении. Я думаю о Тейлоре и Эдкинсе.
"Вы действительно думаете, что она все еще может служить какой-то цели?"
Она улыбнулась, невольно довольная. «Это все еще выглядит невероятно. Секрет
тотального контроля. Что это означает?"
«Это означает, что попал в чужие руки, прощай, жестокий мир. Действительно, в руках
никого. Если этот объект является ключом к абсолютной власти, кого бы он не
испортил? "
"Где тогда?"
"В Нью-Йорке?"
«Вот куда мы идем. Быстро. Париж больше не является безопасным местом для
проживания ».
"Получили".
"Пакуй свои сумки. Убедитесь, что Центр позаботится о тех, кто из Су-Линь. Приведи
их сюда. И отправляйте любые новости в зашифрованном виде на ваш адрес в Нью-Йорке.
Только не на Intersec ".
Грейвс хотел было настоять, но вместо этого спросил: «Что мы будем делать с Ди
Монферрато, пока не уедем в Нью-Йорк?»
Когда Грейвс ушел, Марлоу подошел к двери спальни, но доктор жестом приказал ему
уйти.
Его все еще преследовали сомнения. Он приготовил кофе, и я нашла что-нибудь поесть
- шоколадный шоколадный пирог и виноград. Он пил эспрессо, а я не обращаю внимания
на еду. Она взяла книгу Элисон Вейр, которую читала, о жизни Генриха VIII, этого
ублюдка, и пролистала ее, не в силах сосредоточиться. Я выбираю «Le Monde» и не
нахожу ничего, кроме мрачных статей о беспорядках, вспыхивающих во всех
развивающихся странах. Но что еще было написать? Рано или поздно Западная Европа и
США окажутся в той же ситуации, что и римляне двумя тысячами лет назад, когда готы
и вестготы, вандалы и гунны начали мигрировать на плодородные территории империи в
поисках пропитания.
«Я предпочитаю конфиденциальность».
Это было утешительно. Это заставило его надеяться, что ему не придется вечно
оставаться одному. Думаю, когда звуки прекратились, Су-Линь ждал, полный вопросов и
неуверенности.
Она сидела на кровати в черной футболке на пару размеров больше. Я смотрю, как он
прибывает.
ГЛАВА 75
«Я работаю в этой области со времен Кембриджа», - строго напомнил ему сэр Ричард.
«Мне было три года, когда Берджесс и Маклин перешли на другую сторону. С тех пор
безупречный. Более или менее. Они взяли с собой Джеймса Бонда в качестве экономки
». Жду, когда его шутка возымит желаемый эффект. Поскольку этого не произошло, он
быстро затянулся сигарой и продолжил. «Адлер глубоко обеспокоен тем, что случилось
с Тейлором и Эдкинсом. И », - помолчал он, -« из-за длительного отсутствия доктора
Ди Монферрато ». Я смотрю на Марлоу. - Кстати, есть какие-нибудь новости по этому
поводу?
"Никто".
"Йель и Венеция?"
«Или сколько Адлер тоже знает об этом; но я уверен, что он самостоятельно провел
обширное исследование советов университетов ».
Марлоу размышляет. Прессе было разрешено широко освещать оба убийства с добавлением
биографических статей в газетах, более или менее на пятой странице. Это длилось не
больше суток. Были сделаны расплывчатые предположения о произошедшем похищении, об
исламских террористах, но не более того. Вскоре внимание переключилось на последний
переворот в Африке. Именно там ситуация накалялась, вызывая переполох в Белом доме,
Вашингтоне, Берлине и на Елисейском дворце. Плохие новости для бизнеса.
Поскольку его предыдущая попытка быть милым не улучшила ситуацию, сэр Ричард
переключился на другую тактику: на этот раз по-отечески. По крайней мере, старший
брат. Думаю, иногда это срабатывало. Однако попробовать стоило. «Давай, Джек», -
вежливо ты. "Хорошо использовать любую помощь, которую мы можем получить. Разве не
лучше, если он будет на нашей стороне? "
Хадсон кивнул и слегка пожал плечами. «Он - глава многонациональной компании. Все
благодаря ему. Вы не сможете зайти так далеко, не сломав несколько голов ".
Марлоу кивнул и заставил себя улыбнуться. Дипломатия, такт всегда были сильными
сторонами Гудзона. Видя, что у него нет выбора, Марлоу соглашается на финансовое
участие Адлера, но не более того.
Выйдя из здания, Марлоу отправился пешком, прибыв после собрания Фрика и зоопарка.
Через Grand Army Plaza на Сент-Томас, где я поверну направо на 53? и продолжайте в
MoMA. Остался около Шератона и снова на юг, пока не наберет 48? Запад и его пункт
назначения.
ГЛАВА 76
Холодный январский день, почти конец месяца после двадцати четырех долгих часов.
Но теперь плод попал в его руки, плод, который был целью десятилетней борьбы, его
Кампф.
Более десяти лет. Со дня его рождения в небольшом австрийском приграничном городке
Браунау судьба выбрала его путь.
Теперь под его бесспорным руководством страна будет очищена, а затем он, в свою
очередь, очистит мир.
И вот оно у него было. Вскоре, когда программа была запущена, она позаботилась о
Штрассере, его брате и всех других левых друзьях евреев.
Возможно, Людендорф понятия не имел о важности того, что он ему дал. Если бы так,
он бы ни за что не отделился от планшета.
Мужчина поискал его в кармане и крепко держал. Этот кусочек терракоты. Это
потребовало от него большого изучения, множества конфиденциальных консультаций, но
он овладел этим, как и всем остальным. Теперь ничто не мешало ему. Если бы
существовал способ использовать его, чтобы контролировать своих врагов, слабых
британцев, малодушных французов и далеких, отстраненных американцев, точно так же,
как это дало ему власть контролировать своих соотечественников, он бы нашел его.
Придет и их очередь.
На данный момент настала очередь Германии, Австрии, Польши и, прежде всего, евреев.
Их сила будет сломлена навсегда; их обман раскрылся в ярком свете новой зари.
Держа под контролем свое волнение, смирившись со своей судьбой, мужчина взял
предложенную ему газету «Народная газета» «Volkischer Beobachter». Я смотрю на
первую страницу. Его большая фотография, другие меньше, чем Фрик и Геринг, новые
министры в новой администрации.
ГЛАВА 77
Леон Лопес узнал о проблеме ближе к вечеру в среду, которая в остальном прошла без
происшествий.
Он отвел взгляд от экрана, чтобы дать отдых глазам. Он снял очки и чистил их
галстуком. На следующей неделе его сыну Альвару исполнилось 14 лет, и он планировал
купить ему последнюю игру Ubisoft, которая стояла на первом месте в списке желаний
мальчика.
Я думаю об Альваре и Люсии, которые прожили одиннадцать лет - как пролетело время -
и его жене Миа. Он позволил себе удовлетворенно улыбнуться.
Может быть, его почувствовала шведская связь Миа. Что-то в этом сообщении его не
убедило, хотя способ, которым хакеру удалось добраться до этой точки, был
потрясающим.
У меня есть кое-что, что тебе может понадобиться. Я знаю, потому что вы научили
меня истории науки и другим навыкам. Я в беде, поэтому обращаюсь к вам. Другие
навыки, которые вы мне передали, позволили мне стать свидетелем вашего недавнего
обмена сообщениями относительно свитка с коллегами в Париже. Мне жаль. Несчастный
случай. Я просто хочу с тобой связаться. Вы были как отец. Я всегда слежу за тобой.
Может, встретимся.
Он решил решить этот вопрос самостоятельно, чтобы пресечь его в зародыше, прежде
чем отрасль узнает об этом. Работа была хорошо оплачиваемой, долгожданная прибавка
к зарплате в колледже. Он был не единственным академиком, выполнявшим необъявленную
работу. У него были коллеги-экономисты, которые работали в крупных компаниях. Один
из них заработал состояние, опубликовав в финансовой прессе благоприятные бизнес-
анализы, запланированные его клиентом. Он купил там дом в Малибу.
Лопес не хотел терять эту уверенность. Но теперь он был уязвим. Он знал, что, если
он не нейтрализует рейд в тот же день, ему придется признаться. Если бы он этого не
сделал, а они это обнаружили, он потерял бы больше, чем просто работу.
Как и ожидалось, письмо было анонимным, но в нем были подсказки. Одно было
очевидно, это даже не было подсказкой, это было утверждение. Кто бы это ни был, он
был его бывшим учеником. Другой был менее очевиден, но полностью понятен ему из-за
того, как Миа иногда говорила по-английски, особенно когда она была взволнована или
ей приходилось выражать сложную концепцию. Тот, кто написал это, не был носителем
английского языка. Нюансы столь же ясно указывали на то, что автор - скандинавка,
вероятно, женщина.
Может, встретимся. Ну, а как, если не было возможности выйти на связь для
организации встречи? У него было мало времени, прежде чем Марлоу начал задавать
вопросы о блокировке компьютера. К счастью, его коллега был занят в другом месте, а
Грейвс работал из дома над некоторыми материалами, которые, как он сказал ему, ему
необходимо было просмотреть, прежде чем отправлять их на анализ.
У него было, наверное, два часа.
Что-то подсказывало ему, что кем бы он ни был, он скоро свяжется с ним снова.
Одно было ясно: он должен покинуть этот офис. Эти стены давили его. Поручаю работу
его помощнице, он сказал ей, что вернется через час, и, перейдя через гостиницу,
вышел из здания. Он прошел один квартал, избегая обычного кафетерия, и направился к
другому на 75? Восток, недалеко от музея Уитни. Это была мрачная фальшивая
эдвардианская имитация английского джентльменского клуба, и в то время она была
заброшена.
Он был там пятнадцать минут и начал ерзать. Он ненавидел стоять на месте, вести
себя так необычно для него, что он был нормальным и аккуратным типом. Затем она
входит. Он знал, что это именно тот человек, которого ждал, как только увидел ее.
Должно быть, он ждал его возле офиса - он знал, где он был, боже мой, он знал, где
он был - а затем он последовал за ним. Он подождал еще немного из-за неуверенности
или потому, что хотел убедиться, что он действительно один. Потом он действовал.
Она была невысокой, полной, с очень короткими каштановыми волосами и широким
загорелым лицом. На нем были брюки цвета хаки, черные кроссовки и большая парка. Он
нес кожаную сумку. Он выглядел комфортно, как пингвин в пустыне. Он, конечно, видел
это, но близко не подошел. Я нерешительно оглядываюсь. К ней шел официант.
Несколько других клиентов, все деловые люди среднего возраста, не проявили особого
интереса, несмотря на то, что пара женщин с любопытством смотрели в его сторону.
Прежде чем официант подошел к ней, Лопес встала с колотящимся сердцем. «Сюда», -
называю я это.
ГЛАВА 78
"Я знаю".
Лопес пытался понять, кто он такой. Сколько лет было? Может, двадцать пять. Итак,
она встречалась с ним на пятом курсе, шесть лет назад. Потом это пришло ему в
голову. По крайней мере, фамилия. Лундквист. «Я помню тебя», - сказал он ей. Она
была одной из его лучших учениц, возможно, лучшей в году. Он взял ее под свое
крыло, научил, как заставить компьютер делать все, кроме танцев и пения, и подумал
о том, чтобы завербовать ее в Intersec. Но она догадалась о предложении и не
проявила интереса. Он хотел продолжить учебу, получить докторскую степень,
вернуться в Швецию и преподавать.
Анника, так ее звали. Анника Лундквист. Но она все еще была там, и, похоже, у нее
было не очень хорошо.
«Ты лучше мне все расскажи. И быстро. Вы понимаете, какой угрозой безопасности вы
стали? Вы знаете, что происходит с людьми, которые сделали то же самое? "
"Подождите. Это важно. Думаю. Она всегда говорила: «Иди ко мне, если тебе что-
нибудь понадобится» ».
Лопес молчал. Это правда. К настоящему времени он научился никогда не давать таких
обещаний. Но для этого было уже поздно. Кроме того, он был заинтригован. Впервые за
долгое время он столкнулся лицом к лицу с происходящим.
Препарат, средство, медикамент? Это было не похоже на нее, но кто мог сказать?
"Я хочу пойти домой". Женщина изобразила себя. «Я квалифицированный. Можете звать
меня доктор Лундквист. Но у меня была проблема с мужчиной. Плохой парень. И я
потерял работу. Мне нужно работать на оптовика. Чтобы оставить маленькую Миа ».
«Хорошее совпадение, что тебе есть что мне продать». При этих словах он увидел, что
она отступила.
«Я бы все равно связался с ней. Потом я наткнулся на то, что он искал. И это
совпадение. Но это не имеет значения. То, что у меня есть, может не иметь значения
».
«Семья моего отца очень старая. Он так гордился этим, и в детстве мне было стыдно
за него, когда, выпив слишком много, он рассказывал своим друзьям о своем
прадедушке-чуваке-инженере и о своем прапрапрадеде генерале Кайо. Но это было не
просто хвастовство. Был сундук, полный документов. Некоторые очень старые, их надо
было хранить в настоящем архиве. Но он очень заботился об этом. Когда его убили,
мама дала мне немного. Думаю, он хотел, чтобы я продал их, если мне когда-нибудь
понадобятся деньги. Мы тоже будем древней семьей, но мы небогаты, а я единственный
ребенок ». Она выглядела меланхоличной. «Мой отец хотел бы мальчика, но у него была
только я. Не то чтобы осталось какое-то имя. Его отец был внуком потомка этой
древней семьи. Когда пришла его очередь, унаследовать было очень мало, кроме старых
бумаг и писем ".
«Это письмо, но это еще и биография, и своего рода завещание. Но есть целый
отрывок, который я не могу понять. Кажется, написано кодом или даже на другом
языке, мне неизвестном ».
Молодая женщина нахмурилась. "Я сказал вам, писец, недалеко от сегодняшнего Мальмё.
Но я не уверен, поскольку в то время город еще не был основан ».
«Это подписано, или, по крайней мере, есть табличка с именем внутри, добавленная
писцом».
"Продолжай".
«Это имя нашего старейшего предка. Так сказал мне мой отец. Я сомневаюсь, что кто-
либо, кроме аристократа, может отследить происхождение своей семьи так далеко, но я
не понимаю, как этот документ мог бы иначе оказаться в сундуке моего отца ».
«Он пытался меня соблазнить. Но он всегда так делал. Не думаю, что это было плохо.
Он даже никогда серьезно не относился к чувствам людей ». Результат. «Затем я
потерял работу, и все стало плохо, поэтому я решил связаться с ней. Но я не мог
добраться до нее, даже через Колумбию. Потом я нашел трек и занялся ». Я смотрю. «Я
был в отчаянии. Мне просто нужна была помощь. Уходи. Но я уже связал Project
Dandolo с чем-то ... чем-то секретным ... в котором вы, похоже, участвовали. И я
вспомнил этот документ. Я ничего не мог поделать. Мой отец часто показывал мне это.
«Кусочек шведской истории», - сказал он. «Он заслуживает того, чтобы остаться в
Риксаркивете». Она откидывается назад, измученная после всей этой поспешной речи,
произнося слова одно за другим, как признание.
Лопес заметил, что съел все содержимое тарелки. Официант находился в другом конце
комнаты, обслуживая вошедшую ранее пару. Я киваю ему и заказываю тарелку сэндвичей
и большую чашку капучино.
"Нет". Лопес посмотри на время. «Мне нужно вернуться в офис. Можно мне позвонить
вам?".
"Спасибо. До скорого?"
Она слабо улыбнулась. Лопес увидел, что она ему не поверила, как бы ей ни хотелось.
«Просто счет».
Я плачу но все равно посидел минутку. Анника ела свою еду, как будто она постилась
весь день. Лопес снова взяла бумажник, вынула пятьдесят долларов и положила
банкноту рядом с собой. Девушка посмотрела на деньги, затем на него и с набитым
ртом благодарно улыбнулась.
Она кивнула.
«Потом потом».
На улице темнело.
Он также был единственным, кто поделился информацией Анники. Я считаю вашу позицию.
Но когда час спустя я позвонил ей по номеру, который она дала ему, он не ответил.
ГЛАВА 79
Конец апреля, но как будто весна была зажата в зародыше. Город представлял собой
груду обломков, серую кучу среди разрушенных зданий, по которой бродили оборванные
фигуры. Большинство деревьев были мертвы, а Тиргартен разрушен.
Генералы одобрительно кивнули, зная, что осталось не больше двух недель. Русские
стояли у ворот разрушенного города, а с запада американцы и британцы наступали на
Великую Германию. Те, кому удалось бежать, сделали это. Остались только
фанатики ... и те, у кого не было другого выбора.
Адольф Гитлер знал правду: они предали его. Те же люди, которых он пытался
превратить в высшую расу. В пятьдесят шесть лет он знал, что его работа окончена.
Он сделал все, что мог.
Сначала он подумал, что его украли. Даже ящик, который не удалось открыть при всей
изобретательности нацистской науки. Но как такое могло быть? Он никому не раскрыл
секрет, даже Еве, которая скоро станет его женой.
Его мысли блуждали. Он возьмет ее с собой в Валгаллу. Она была готова, как и
Блонди, самый верный из его слуг, немецкая овчарка, которую Борман дал ему пятью
годами ранее. Одному из щенков, которого собака недавно родила, она дала имя Волк,
свое любимое имя. С другой стороны, разве само его имя, Адольф, не означало
«благородный волк»?
На самом деле он сидел за дубовым столом и размахивал ручкой вместо Luger P08; но
он быстро поднялся по служебной лестнице и стал одним из самых молодых генералов на
службе. Предрасположенность к административным вопросам облегчила ему, что, в свою
очередь, привело к назначению Адольфа Эйхмана в сектор RSHA.
Лучшим в этой ситуации было то, что во время большого облава подозрений,
произошедшего во время операции «Зимний шторм», его навязчивое внимание к деталям
катапультировало его в интимный круг фюрера. И теперь он был в том засушливом
подвале, в бункере, в безопасности, но в то же время в ловушке.
Однако он оказался в худших ловушках, чем эта, и выбрался из них. А потом у него
был план. В Потсдаме была квартира, где его ждали в штатском и поддельный
швейцарский паспорт. Паспорт был шедевром, созданным много лет назад умелым
мастером Эрнстом Тальхаймером до того, как его депортировали в Освенцим. Он
действовал до июня 1950 года.
Еще была коробка. На этом он заработал бы много денег в Соединенных Штатах, что
стало первым этапом своего побега. Коробка представляла для Рейнхардта древний
ценный предмет, который можно было обменять на деньги для его поездки и для покупки
земли.
Что касается мощности, он был уверен, что все, что ему нужно, содержится в
планшете.
Большой босс перестал все время носить с собой этот предмет. Этот человек терял
чувство реальности, теперь это было ясно всем. Рейнхардт знал, как сделать себя
незаменимым для фюрера, и был рад видеть, как люди опирались на него, превознося
добродетели верности перед лицом невзгод. Ему хорошо, что фюрер отвлекся. Ради
бога, он разговаривал со своей проклятой собакой.
Но Адольф Гитлер также доверял Райнхардту, держал его рядом, и, когда молодой
генерал подслушал его бессвязные монологи с собакой, он позволил ему ускользнуть
достаточно, чтобы сообщить Рейнхардту о потенциале маленькой глиняной таблички,
которую он теперь держал закрытой. заперт в ящике стола.
Machtschlussel. Ключ к власти. Его маленький каламбур. И он знал, как вернуть его,
как только представится возможность, прежде чем покинуть родину, навсегда или
вернуться однажды с триумфом. Но ему нужно было больше гарантий.
Получив копию, координатор бернского офиса Аллена Даллеса изучает письмо. Казалось,
это просто относилось к артефакту некоторой ценности, относящемуся к древней
Месопотамии, законно депонированному в Музей кайзера Фридриха членом немецкого
генерального штаба. Безопасная семейная реликвия.
Чиновник думал о более важных вещах. Он приказал своему сотруднику подшить письмо и
забыл о нем.
ГЛАВА 81
Леон Лопес понял, что что-то не так, когда он вошел в коридор квартиры-студии
Анники в многолюдном квартале на безымянной улице в Южном Бронксе. Входная дверь
была приоткрыта, простой замок не был взломан, а был открыт с помощью кредитной
карты. Самый старый из учебниковых приемов.
Лопес немедленно насторожился, хотя у него уже было плохое предчувствие, когда он
направлялся к дому Анники, чтобы узнать, почему она не отвечает на телефонные
звонки.
Когда он осторожно пересек комнату, Лопес услышал глухое биение своего сердца.
Пот выступил на его спине и лице. Он взял платок и вытер лоб и глаза. Его очки
запотели, и их тоже мыли.
ГЛАВА 82
Гоффредо ди Виллеардуэн, маршал Шампани и автор этой работы, который, насколько мне
известно, никогда не сообщал ничего противоречащего правде, и который также
присутствовал на всех встречах, задокументированных на его страницах, здесь
свидетельствует, что никогда не было более красивого зрелища. Казалось, что
существует флот, способный завоевать даже материк, поскольку, насколько хватал
глаз, вы не могли видеть ничего, кроме развернутых парусов на всем этом множестве
кораблей, настолько, что сердце каждого человека было наполнено радостью от этого
вида.
Гоффредо, сидевший на теплой кормовой палубе галеры, доставившей его туда, перестал
диктовать секретарю и посмотрел на море. Был вечер пятницы, 12 июля. Они прибыли с
Корфу неделей ранее.
Маршал Шампани знал, что они в надежных руках. Они бросили якорь, не встретив
сопротивления, недалеко от берега. Это было первой неожиданностью, так как вся рота
ожидала сражения, полагая, что греки Константинополя, давно знавшие о своем великом
триумфе в Задаре, были готовы дать им отпор. Но никого не было. Морского
сопротивления не было, хотя лицо Дожа Дандоло не выдавало никакого удивления.
Гоффредо вернулся на свой корабль, чтобы остыть, так как жара была неумолимой. Уже
были жертвы, пять рыцарей умерли от сердечного приступа или солнечного удара. Они
научились не практиковать средь бела дня и при этом делать это в легкой одежде.
В тот момент они сопротивлялись нам. В стене открылась большая дверь, и на берегу
слева от нас показалась горстка всадников, вооруженных лопатами серебряного и
черного, красного и желтого цветов. Они бросились на нас, храбро скачали, угрожая
сокрушить нас прежде, чем мы будем готовы. Но дисциплина наших войск была прочной,
а моральный дух был выше орлов.
«Мы нашли себя, и все это в течение часа, с легкой победой в руках», - сказал
Гоффредо вслух. Его секретарь поднял голову и опустил перо. Но маршал замолчал;
закрыл глаза и позволил солнцу согреть его лицо до заката за темными городскими
стенами, отдавая небо звездам.
Стены отбрасывают тень на воду. Они стояли тысячу лет. Они видели гораздо худших
врагов.
ГЛАВА 83
Он начал чувствовать себя в безопасности, как только прошел через теплый и яркий
атриум отеля, служивший прикрытием для операций Intersec.
К счастью, вокруг здания были и другие люди: ночной персонал, склонившийся над
голубыми экранами; одни тайком курили возле воздуховодов, другие ели бутерброды и
пили кофе, концентрируясь на разных задачах. Все не знают, что происходило в номере
55.
Мысли перекликались в его голове. Он должен был сообщить об инциденте, но кому? Что
бы он сказал? Что он попал в беду и ситуация накалилась?
Я также думаю о том, как другие узнали об Аннике. Женщина была проверенным хакером.
Еще несколько уроков, и он смог бы противостоять ему. Кто вошел в его компьютер?
Или к ней привел еще один след? Он был уверен, что ее связь с ее предком, Фридом
Эйолфсоном, открыла для нее дверь. Дверь, через которую она хотела его открыть.
Дерьмо!
Лопес вздохнул. Подойдя к своему столу, он включил свой 12-ядерный Mac Pro и
уставился на экран пустыми глазами. Я нажимаю на свой почтовый ящик, чтобы что-то
сделать, собрать идеи; он ничего не ожидал. Затем вы напрягаетесь. Уведомление,
отправитель, адрес которого состоял из цифр и букв. Нет объекта. Откройте письмо и
нажмите на вложение. Его дыхание стало затрудненным.
Каким бы быстрым ни был компьютер, синяя линия в правом нижнем углу заполнялась
бесконечно. Тогда вот оно. Старинное письмо на мятой темно-бежевой простыне.
Длинный документ.
Он отсканировал и отправил это раньше ... что? До того, как с ней что-нибудь
случилось? В экстренном случае? Были ли у него предупреждения? Предчувствие? Лопес
знал, что вскоре после этого Анника удалит все ссылки с жесткого диска. Она не
забудет сделать это. Я выражаю сердечную благодарность этому бедному маленькому
трупу. Я впервые думаю о его дочери Миа. Где оно было? Признаков присутствия
ребенка в квартире не было. С бабушкой? Он мог только надеяться, что это так. Он
найдет адрес, попробует связаться с женщиной. Кто-то другой обнаружил бы тело и
уведомил полицию.
И теперь этот документ был у кого-то другого, поскольку он не нашел его в квартире.
Кто-то, против кого они боролись. Тот, кто обладал ресурсами, равными ресурсам
Intersec.
Лопес сосредотачивается на пяти строках, которые привлекли его внимание. Почему они
показались ему знакомыми? Пять строк мерцающих каракулей. То, что скопировал сам
Фрид? Казалось, что писатель справился с этим с трудом, были исправления и
исправления, но казалось, что он закончил свою работу. Трудно сказать, где
кончалось одно слово и начиналось другое. Но был ли это вопрос слов?
ГЛАВА 84
Все идет нормально. Это были тяжелые шесть месяцев, но теперь снова был январь, и
пыль улеглась. Он мог выйти на открытое пространство. Это означало принятие новых
вызовов, но все же облегчение.
Вена была повержена тяжестью поражения; но то, что скрывали мощеные улицы и
полуразрушенные здания, было энергичным возрождением черного рынка, которое
продолжалось так, как будто четыре зоны, на которые Великобритания, Франция, США и
СССР разделили город, никогда не были был создан. Австрия находилась в центре
оккупированной Советским Союзом Европы, но вряд ли Вену постигла участь Берлина. А
отель Sacher на Филармоникерштрассе, прямо напротив Оперы, был в состоянии
поддерживать внешний вид, полагаясь на свою способность поддерживать тонкий баланс
между нормированием и поставщиками на черном рынке. Этот человек решил остаться
здесь не только потому, что он оставался лучшим отелем в городе, но и потому, что
внезапные проверки были редкостью и он находился недалеко от одного из американских
секторов.
Его знакомый был уже на месте, пухлый и элегантный, в отличие от большинства других
посетителей. Сидя под сводчатым потолком, поддерживаемым колоннами из белого
мрамора, он читал экземпляр принадлежащей клубу New York Times, и у него возникли
проблемы с держателем для палки, к которому была прикреплена газета. На столе перед
ним лежал недоеденный кусок Sachertorte, флейта Mumm и эспрессо, приготовленный с
настоящим кофе.
«Пройдет время, прежде чем все вернется в движение и заработает должным образом».
«Я так полагаю. В любом случае, я уезжаю в Лондон через пару дней, как только
заключу здесь нашу сделку. Одному Богу известно, на что будет похож этот полет ».
"Я тоже".
«По крайней мере, в последнее время полеты снова стали безопасными».
Они продолжали немного неловко болтать, пока не подали пиво. Мужчины произнесли
тост: «Zum Wohl».
«Я думаю, у вас есть кое-что, что может нас заинтересовать. В его телеграмме
говорилось, что это начало тринадцатого века.
"К сожалению".
Купец осторожно поднимает его на свет. «Думаю, это раньше», - наконец сказал он.
«Это могло быть из двенадцатого века». Он снова замолчал, не сказав герру Гутманну,
что сундучок мог даже быть датирован одиннадцатым веком, что значительно повысило
бы его ценность. Если бы Lightoller & Steeples купили его по хорошей цене, они бы
заработали много денег на аукционе.
"Да".
«Мне придется выписать вам чек, чтобы получить его в выбранном вами банке,
разумеется, в выбранном вами городе».
«Конечно», - сказал Лайтоллер мягким, как пальцы, голосом. Закатал коробку, бубен
на бархате и откинулся спиной. Мудрый воздух, который он намеревался испускать, был
нарушен, когда ему пришлось сдержать отрыжку. «Вы имеете в виду фигуру?» - спросил
он, подводя итог своей позы.
Двумя днями позже Рейнхард сел на поезд, идущий в Берн через Зальцбург и Инсбрук, с
пересадкой в Цюрихе. Он был доволен тем, как закончилась сделка. Квитанция от
Lightoller & Steeples, теперь находящаяся в его бумажнике, гарантировала ему
значительную сумму, которую он ожидал от J.P. Моргана, когда он прибыл в Нью-Йорк в
конце месяца.
Он сел рядом с окном купе первого класса и открыл руководство на испанском языке на
странице 62, глава десятая: ПРОСТЫЕ ПРЕДПОСЫЛКИ. Я начну читать: «Есть некоторые
предлоги, требующие вставки« де »перед именем, которое следует за ...». Было мирно.
Все шло по плану.
Поезд Рейнхардта проносился мимо, точно так же, как прямой Цюрих-Вена в обратном
направлении.
ГЛАВА 85
Лопес поправил очки. "Около часа назад. Зашифрованный отправитель. Его невозможно
выследить. Я позвонил Грейвзу сразу после того, как позвонил тебе и уехал.
«Никто, кроме нашей секции», - ответил Лопес. "Если это то, что вы имеете в виду. Я
вставил его на USB-накопитель, заблокировал компьютер, взял такси и приехал прямо
сюда ".
Лопес не вернулся домой. Он решил дождаться дневного света и также понял, что
пробовать это в одиночку бесполезно. Невозможно было перевести документ без помощи
Грейвса, и после этого момента безумия он понял, что риск, которому он подвергался,
не стоит возможных выгод. Он не был создан для таких вещей. В то же время он понял,
что слишком напуган, чтобы ехать домой в темноте. Может быть, кто-то наблюдает за
ним.
Лопес был первым, кто прибыл в семь, и Грейвс сунул ключ в ноутбук, как только
объяснил содержимое. Коллега распечатал копию и сразу приступил к работе.
Лопес думает: «У них впереди одна ночь, и это моя вина». «Я сделаю кофе», - сказал
он. Он задавался вопросом, было ли уже обнаружено тело Анники.
Он смотрит за стойку на кухне, довольный, что ему есть чем заняться. Марлоу,
наконец, достаточно расслабился, чтобы сесть, но он был погружен в свои мысли, а я
не обращаю внимания на кофе, который Леон поставил рядом с ним.
«Откуда вы узнали, что это важно?» - внезапно спросил Марлоу. Его тон был
дружелюбным. Однако сердце Лопеса упало, когда он почувствовал на себе взгляд
коллеги.
Единственным звуком было нежное тиканье рук. Время от времени Грейвс вставал и
снимал с полок большие фолианты. Он открыл их на столе и стал что-то писать на
желтом блокноте.
Наконец я поднимаю голову, снимаю с него очки, поворачиваю плечи, чтобы расслабить
их, и вытягиваю руки вверх и в стороны.
«Да, и это определенно связано с артефактом. Но, как я уже сказал, для взлома
другого кода потребуется время ».
«Что ж, на этот раз мы не будем просить Йельский университет помочь нам», - сказал
Марлоу, оглядываясь на своего коллегу.
Лопес показалось, что взгляд шефа задержался на ней на мгновение дольше, чем
следовало.
«Мне чертовски нужно выпить», - сказал Грейвс, отталкивая чашку кофе. «Леон, в
холодильнике есть бутылка шабли».
«Расскажите нам, что вы нашли», - сказал Марлоу. Я заметил, что он снова носил
изумрудное кольцо и еще одно очень простое на мизинце. Простой, но достаточно
большой, чтобы покрыть татуированное сердце.
Грейвз сделал глоток вина, которое налил ей Лопес. «Это то, что пишет Фрид», -
сказал он. «Очевидно, он был очень близок с Дандоло. Как викинг, он, вероятно, был
телохранителем. Моя гипотеза состоит в том, что он также стал доверенным лицом,
потому что он был единственным человеком, близким к дожу, которого Дандоло считал
достаточно лояльным и наивным, чтобы заслужить его доверие. Это своего рода
завещание. Но не только. Возможно, в конце жизни Фриду нужно было сбросить тяжесть
с груди. К тому времени, как я сказал этот документ, Дандоло был уже давно мертв.
Это предыстория ». Он остановился, глядя на них обоих, затем надел очки и взял свои
бумаги. «Сначала он говорит о своем личном наследии, а затем упоминает, что« есть
еще большие богатства, которые еще предстоит открыть, если у кого-нибудь когда-
нибудь хватит смелости их искать ». Он говорит, что пишет «вопреки указаниям своего
господина», но только после долгой борьбы со своей совестью. Он добавляет, что сам
отправился бы в путь, чтобы раскопать клад, если бы больная женщина не помешала ему
сделать это ». Я смотрю вверх. «Он был уже стар, когда Дандоло умер, но он также
мог быть болен, ранен, кто знает?»
«Давая его, я приказываю ему организовать его похороны. Его нужно было похоронить,
- Грейвз сверился со своими записями, - с некой шкатулкой, ключом и глиняной
табличкой. Эти предметы должны были быть спрятаны при нем, спрятаны в его одежде,
без ведома окружающих ».
«Это было бы сложно, - замечает Марлоу. "Дандоло, должно быть, наделил Фрид
полномочиями наблюдать за погребением. Таким образом, он бы полностью контролировал
ситуацию ».
«Все было похоронено вместе с ним, согласно его инструкциям, - продолжал Грейвс, -
и похороны состоялись,« я снова сверяюсь с бумагами, которые он держал », вероятно,
25 июня 1205 года в Константинополе. "Дож был похоронен, всегда в соответствии с
его инструкциями, в нефе Святой Ирины. Хотя похороны включали грандиозную
церемонию, гробница должна была быть закрытой и анонимной. Все одобряли это как
знак великой благотворительности, благочестия и скромности дожа »». Грейвз снова
поднял глаза. «« В руках дожа находится сокровище, которое я призываю вас искать
»».
Он промолчал.
"Да".
«Но никто не знает, где сейчас находятся эти предметы, кроме ключа. Ключ был найден
Адкинсом и его командой, и кто-то украл его у него ".
"Нет".
Лопес Я думаю: «Что, если бы другие, люди, у которых был оригинал, пришли
первыми?». У меня пустой желудок, но я не смею рассказывать коллегам, как все было.
Он не мог не молиться. Что-то пошло не так. Марлоу знал, что он хорошо разбирается
в числах. Почему она не попросила его сотрудничать?
«Он древний скандинав, вы были правы. Это работа родственницы Фриды, которая умела
писать, но совсем немного, и восходит к после смерти Фриды. Он говорит, что не
понимает латыни, но хранит документ, потому что он должен быть важным, потому что,
когда работа была закончена, Фрид убила писца, которому он ее продиктовал ».
«Хорошо», - сказала Лопес, счастливая уйти от них. Он просто хотел, чтобы этот
кошмар закончился.
Марлоу выглядел обеспокоенным после ухода Лопеса, и Грейвз спросил его, почему.
«Разве он не рассердится из-за того, что ты не попросил его помочь мне с кодом?»
«Мне все равно, пока он не знает, что это такое, прежде чем я буду уверен, что ему
доверяют. А что он умеет? Он знает, что за ним наблюдают, - сказал Марлоу, - и у
него нет копий.
«Мы не можем принимать противоположное как должное. Мы должны найти его быстро,
прежде чем это сделает другой Дандоло.
Прежде чем он ответил, глаза Марлоу вспыхнули. "Нет прогресса. Новый психолог умен.
Доктор Шукман. Звучит оптимистично. Но мы уже были там ».
"Удачи".
«Приступай к работе над этим кодом прямо сейчас. Я вернусь, чтобы все проверить,
когда успокою Дика Хадсона.
Марлоу ушел и, все еще обеспокоенный, направился к улице. Но, оказавшись там, он
выбрал не то направление, которое привело к Intersec.
ГЛАВА 86
Берлин сегодня
Только рассвело, но все основные европейские газеты уже были аккуратно разложены на
столе Адлера. Он уже читал в Интернете русские, индийские и китайские.
Он взял первую газету, экземпляр Die Welt, такой гладкий, что я почти думаю, что
бедная фрау Мюллер гладила его за него.
Я на мгновение думаю о женщине. Несмотря на все ее усилия, она действительно
становилась слишком старой и худой, чтобы соответствовать имиджу компании. Он
должен был не забыть уволить ее.
Обратной стороной было то, что он играл с фишками, которых у него еще не было в
руке: ему абсолютно необходимо было заполучить единственное, что ему нужно, чтобы
получить полный контроль.
Но начнем с олигархов.
При этой перспективе Адлер расправил мои плечи. Он был оптимистичен. Он был уверен,
что те, кто извлек выгоду из инвестиций MAXPHIL в науку и культуру, выразят свою
благодарность, предложив ему перевод ключевой части документа, того, который
Троттер и Спаркс украли у шведской девушки за те сутки, которые он им предоставил.
В последнее время университеты все больше зависят от грантов частных лиц. Они
никогда не хотели, чтобы этот денежный поток иссяк.
Адлер был рад, что Анника Лундквист оставила такой четкий след Ethernet, когда
пыталась связаться с Intersec. Его люди не смогли определить точного получателя, но
это не имело значения. Решающим было то, что информация пришла вовремя, чтобы он
смог перехватить материалы девушки. И материал выглядел многообещающим. Его
родители заверили его, что она не сможет ничего передать, и им можно доверять. Они
знали, что случится, если он узнает, что они его подвели.
Но они уже проделали большую работу. В качестве отправной точки было достаточно
латинской части документа. Итак, была коробка, и в ней была таблетка, и ей было не
менее девятисот лет. Теперь он был уверен, что это не в руках его соперников, так
что свинец был бесполезен.
Это был лишь вопрос времени: добыча попадет в ловушку. И вот это было близко.
ГЛАВА 87
Они занимались любовью обычным алчным способом, но когда они что-то закончили, это
заставило его не оставаться до утра. Она была расстроена и, тщетно пытаясь уложить
его обратно в постель, надулась.
«Чем больше я приезжаю к вам сюда, тем больше риск. В конце концов, кто-то это
заметит ».
Но в его разуме засел червь. То, что ему было трудно отрицать. Он знал, что не
сможет скрыть это вечно. Но ему было трудно принять это.
Сначала, когда он просыпается, мне кажется, что я снова в парижской квартире, затем
преобладала знакомая и успокаивающая обстановка. Это было реальностью. Это был его
дом, если вообще было место, которое он мог так назвать.
Но это было о работе. Он знал, что не имеет ничего общего с другими его сомнениями.
То, на чем он должен был сосредоточиться. Возможно, проблема, которую он недооценил
или которая не казалась важной в то время. Он рассеянно принял душ и оделся; он
собирался сварить кофе, когда ему это пришло в голову. Я смотрю на часы в духовке.
Четыре часа утра. В Стамбуле было десять часов вечера.
Он не был уверен, позвонить ему или отправить электронное письмо, но ему нужно было
поговорить и получить немедленный ответ. Синий телефон, защищенная линия, был в
гостиной, спрятан в отделении, созданном среди книг. Он набрал номер и ждал, слушая
серию щелчков, предшествовавших соединению с коммутатором Intersec.
«Марлоу», - сказал он, когда был на связи. «Раздел 15. Максимальная безопасность».
Больше щелчков, затем глубокая тишина. Через несколько секунд звонят. Три звонка,
потом кто-то ответил. Дальнейшее молчание для проверки безопасности на турецкой
стороне. Затем голос Хаки, как всегда веселый. «Привет, Джек».
"Не важно. Минеральные следы, чего бы они ни касались, каково их происхождение ".
«Безусловный приоритет».
Комната 55 была пуста, парты и столы убраны. Лопес ничего не оставил посторонним
глазам, но на терминале Марлоу было сообщение:
Перед продолжением сообщения Лопес был пробел. В расписании указано, что следующая
часть будет через пять часов после первой.
Нашел. Они были очень полезны для Агентства по доходам, и в файле были подробные
счета-фактуры по различным статьям. Вот наш: железный ящик, десять на восемь,
глубина пять сантиметров, закрыт, ключ отсутствует. Коробку ни разу не открывали.
Точно высечены, украшены и выгравированы. Вероятное французское происхождение,
ориентировочная дата: последняя четверть XI века. Судя по всему, Lightoller &
Steeples получила от этого очень хорошую прибыль. Платеж за их покупку был
зарегистрирован, но нет никаких следов того, что произошло или кто его получил.
Предполагалось, что его заберут у Моргана в Нью-Йорке, так что я последую этому
примеру. Другой информации нет. Расследование продолжается. Они отправят нам копии
оригинальной документации как можно скорее.
ГЛАВА 88
«Какая скорость».
"Мы в курсе", - сказал Хаки. «Гранты ЦРУ. Они любят, чтобы линия фронта была хорошо
оборудована ».
"Устно".
«Было бы идеально».
"Хорошо." Хаки ненадолго замолчал, и на другом конце линии Марлоу услышал шорох
бумаги. «Вот он, - продолжает Хаки. «Перчатки были сделаны в Германии, возможно, в
Австро-Венгрии, до 1914 года, но они ненамного старше. За все это время очень мало
материала, но на больших и указательных пальцах остались следы песка и земли, а
также небольшого количества терракоты. Также есть следы того, что может быть
ржавчиной, красным оксидом железа, но это микроскопические частицы, и нам придется
провести дополнительные тесты. Наши люди нашли их на ладонях и внутренней стороне
пальцев обеих перчаток ».
Хаки сдержал свое слово, я думаю, Марлоу, когда два часа спустя из Стамбула, уже за
полночь, из турецкого города поступил еще один звонок.
"Жертвы?"
"Три. Майор Хаки и один из них. Одному Богу известно, как они нашли это место. И
почему они выбрали эту цель. Мы будем держать его в курсе. Но уж точно они
террористы ».
ГЛАВА 89
Гоффредо де Виллеардуэн слушал, как его секретарь читал то, что он ему продиктовал.
Он задавался вопросом, сколько оставить в итоговом отчете, официальном. Случилось
так много всего. Он хотел, чтобы Дож Дандоло был доволен тем, что написал:
Прошло то тяжелое время, которое было после победы. Корабли больше не держали в
укрытиях, даже если лагерь, где еще жила пехота, был болотом. Но в городе, все еще
окутанном остатками своего великолепия, несмотря на нарушение, настроение было
приподнятое. Бонифаций, поначалу мрачный из-за того, что ему не предложили корону,
вернулся сияющим после встречи с дожем и даже предложил возложить императорский
плащ на плечи Болдуина. Дандоло имел право на подношение короны, шара и скипетра.
«Религиозные трофеи принесут нам великую славу», - сказал ты Дандоло однажды, когда
солнце наконец сдуло последние облака.
Ценность Лепоро уменьшилась в его глазах. Дандоло думал теперь о своих разговорах с
Фрид о долгом путешествии на запад, в страну за великим морем. Там земля была
безбрежной, доступной и плодородной. Будут богатства, о которых Европа даже не
подозревает. И Бог даст ему время собрать их.
Время. Я смотрю на его руки. Он едва мог их видеть, и только если бы держал их
неподвижно. Менее чем через пять лет этих рук больше не будет. Они были бы пылью.
Он умрет. Больше не будет.
Лепоро заметил Дандоло. Дож сидел у окна роскошной комнаты во дворце Буколеона,
намереваясь посмотреть на порт, где стояли его корабли. Только глаза матросов,
которые там работали, и Фрида не затуманила мощь планшета. Это сделал Дандоло.
Только они могли видеть великолепие этих кораблей. Секрет был в безопасности от
других, включая Лепоро.
Он знал, что Дандоло иногда оставлял планшет закрытым в коробке, в секретном ящике,
хотя и на короткое время. Для него это было как наркотик, у Лепоро сложилось
впечатление, что дож слишком сильно боялся истощить свои последние силы, свою волю.
Он был с ним сейчас? Лепоро посмотрел на своего хозяина и, когда он это сделал,
увидел, что его правая рука застыла под рукавом его мантии.
ГЛАВА 90
Марлоу в своем старом твидовом пиджаке, перекинутом через спину, сидел на диване в
доме Грейвса. На женщине, сидевшей напротив него на низком стуле, вместо джинсов
была юбка. Я скрещиваю ноги и слегка опираюсь на спинку сиденья. Она выглядела
готовой выйти. Приталенная юбка была из тонкой серой шерсти, а черная шелковая
рубашка с круглым вырезом подчеркивала ее формы. Два босса вместе должны были
стоить примерно половину зарплаты.
«Код того же типа, что и код на ключе, - сказал он, - но каким-то образом он
поврежден, либо потому, что человек, который его написал, не понимал, что он делал,
либо потому, что автор намеренно хотел сделать его непонятным. Есть способ
расшифровать это, всегда есть, но это все равно что блуждать в темноте, в лабиринте
».
Грейвз узнал тревогу в его голосе, но сказал: «Он хочет знать, что происходит,
Джек».
«Давайте ограничим ущерб», - продолжил Марлоу. «Это все, что мы можем сделать».
"ЦРУ? Интерьеры? Но с какой целью? Такие крупные организации всегда находят время,
чтобы что-то просочилось. А политиков топчут. Так что время еще на нашей стороне ».
Грейвз снова скрестил ноги. «Хадсон хочет меня сразу же увидеть. Я продолжу
работать над кодом, как только избавлюсь от него ». Он взял карты у Марлоу,
случайно задел пальцы.
«Что ж, продолжайте работать над этим. Я присоединюсь к вам, как только смогу ». Он
встает. "Вот так. Я подвезу вас до Intersec. Мне нужно поговорить с Леоном и
показать мне все ». Раздраженный, он остановился. «Почему Хадсон тыкает носом прямо
сейчас? Вот на чем вам следует сосредоточиться ". Я указываю на обеденный стол, на
котором компьютер Грейвса был островом в море книг и бумаг.
«Мне нужно сделать перерыв. В любом случае, я поработаю над этим сегодня вечером.
Результат. «Мне больше нечего делать», - добавил он, но Марлоу не слушал.
В нем было что-то новое, я думаю, Грейвз наблюдал за ним. Что-то изменилось, но он
не понимал что.
Леон Лопес добился прогресса. «Если это то, что мы ищем», - сказал он, показывая
Марлоу веб-страницу. Но они только что вошли в комнату 55, когда сэр Ричард позвал
Грейвза в свой кабинет. Известие о его прибытии должно быть передано прямо из
приемной его секретарю.
"Вы хотите, чтобы мы дождались Могилы?"
"Согласен. Вот".
«Пятница».
«У нас есть около недели. Нам нужен бюджет. Если стартовая цена будет сто тысяч
долларов… - размышляет Марлоу. «Давайте учтем двести пятьдесят тысяч».
"Так много?"
«Они что-то изобрели. В любом случае, - сухо добавил Марлоу, - сэр Ричард нашел для
нас нового благодетеля.
"ВОЗ?"
"Рольф Адлер. MAXTEL хочет принимать как можно более активное участие в этом
вопросе. МАКСФИЛ профинансировал проект «Дандоло» ».
«Адлер думает, что мы Интерпол. И не забывайте, что он не смог бы сделать это без
одобрения правительства ».
Лопес кивнул.
«Контроль».
«Цель игры».
«Кто-нибудь убежден, что они могут использовать это, чтобы исправить мир? Кто
знает? Тот, кто считает, что может все исправить, если ему представится шанс ».
"Дивный новый мир. Это будет не в первый раз. Все существовавшие цивилизации были
основаны на чем-то подобном ».
"Мы должны найти этот планшет!" Мысль Лопеса возвращается к Аннике, сидящей в кафе.
«Все, что угодно, - думаю я.
«Мы находим ящик, и дело закрыто. Может быть ... Вам стоит связаться с
Бухгалтерией. Скажите им, что вы хотите. У нас не должно быть с этим проблем. Нам
не пришлось вызывать кавалерию, и по сравнению со стоимостью «Томагавка» мы дешевы
».
«Я справлюсь с этим».
"Куда ты собираешься?"
ГЛАВА 91
Берлин сегодня
Он сидел за своим столом. Настала ночь, и Берлин светился под ним, залитый тысячами
огней. Офис, освещенный только настольной лампой, был окутан тьмой. Красный свет
вывески MAXTEL на крыше смог добраться до комнаты, запачкав его лицо и руки.
Он перечитал перевод, который держал в руке. Это заняло на двадцать четыре часа
больше, чем он надеялся, но теперь он был на один шаг ближе к своей цели. Коробка
была отслежена. Тем временем его помощники в Венеции и Йельском университете
работали над кодом документа Фрида, который до этого они не могли расшифровать.
Код содержал секрет, Адлер был в этом уверен. Но если бы все шло хорошо, он мог бы
обойтись и без этого. Однажды во владении коробкой. Насколько они знали, никто не
мог открыть его с тех пор, как последний раз закрывали девятьсот лет назад. И у
него был ключ. Он пережил столько хлопот и затрат с этими проклятыми археологами.
Но благодаря их особым навыкам он знал, что не единственный, кроме Интерсека,
интересовался этим объектом. Он был не единственным, кто знал секрет Дандоло, хотя
и старался скрыть следы своих личных расследований. Но их смерть предупредила его
соперников. Они бы знали, с кем имеют дело.
"Да".
"Продолжай".
"Начальная цена?"
«Пятница».
"Сейчас?"
"Лично?"
"Да".
«Кажется рискованным».
«Мы знаем, как это выглядит. Хотелось бы увидеть комнату. Ищите нас. Он думает, что
его никто не знает. Нигде нет его фотографий или официальных документов ".
Адлер это понимал. У такого человека, как Марлоу, не могло быть прослеживаемых
государственных документов; никаких налоговых отчетов, никаких банковских или
других счетов, водительских прав, свидетельств о рождении или документов о
собственности. Ничего. Но, невзирая на себя, он оставил подсказки о своей жизни. И
их использование было самым мощным оружием Адлера в то время. Поздравьте себя с
успехом в этом направлении.
«Проверьте их пределы».
Наступила пауза.
"Почему не из Берлина?"
ГЛАВА 92
Нью-Йорк в наши дни
Аукционный зал был заполнен на две трети, но было еще рано. Марлоу и Грейвз сидели
в пятом ряду на боковых сиденьях, выходящих на аукциониста и лоты. Грейвз
присутствовал на презентации и осмотрел коробку. На крышке было рельефное
изображение орла, с распростертыми крыльями, когтями наготове, а голова опущена,
клюв заострен. По бокам ящика люди и животные сгрудились в разных позах ужаса и
молитвы. Только один мужчина, находившийся в центре лицевой стороны, имел наглость
встать с поднятыми руками и маленьким предметом неправильной формы в руке. Ящик
стоял на простом постаменте и сиял в свете прожектора, который его освещал. Он
выглядел совершенно новым, не был поврежден, имел следы эксплуатации. Если бы не
художественный стиль, никто бы не догадался об истинном возрасте.
Пятеро агентов Intersec, три женщины и двое мужчин, обосновались на другом месте.
Трое из них незаметно наблюдали за участниками торгов в комнате, двое других,
расположенные вдоль стены возле платформы аукциониста, наблюдали за участниками
торгов по телефону. Лопес сидел сзади, подальше от них.
Когда подошла очередь лота 4249, комната была заполнена на восемьдесят процентов.
Лопес узнал двух руководителей отделов крупных американских музеев, одним из
которых был музей Метрополитен. Слушайте немецкие и французские голоса. Запах денег
был ощутимым.
"Сто семьдесят?"
"Сто восемьдесят?"
"Сто девяносто?"
Цена превысила двести тысяч долларов, и бой сократился до трех участников торгов в
зале плюс двух по телефону.
Когда я набираю двести пятьдесят тысяч, один из тех, кто разговаривает по телефону,
вешает трубку.
«Мы тоже закончили», - сказал Грейвз. Но Марлоу снова поднял руку. Большой немец в
другом конце комнаты колеблется, затем берет свою.
«Нет, это неправда», - отвечает он. Он улыбнулся. «Вы знаете, как бывает, бюджет
всегда можно перевыполнить».
Грейвс повернул голову и посмотрел в дальнюю часть комнаты, надеясь поймать взгляд
Лопеса, но не смог его увидеть. Теперь комната была полна, и атмосфера начинала
накаляться.
При цифре в триста тысяч долларов остался только один телефонный претендент.
"Триста десять?"
Кивок немца.
"Триста двадцать?"
Палец рыжего.
В триста семьдесят немец поджал губы. На четырехстах тысячах он дал понять, что
уходит.
В комнате царила суматоха: товар превысил начальную цену в пять раз. Теперь борьба
развернулась между рыжим Марлоу и продавцом по телефону.
"Может быть".
"Стоп."
За семьсот пятьдесят тысяч долларов рыжая, обезумевшая, как будто только что
потеряла мать, закрыла каталог и скрестила мои ноги. Это остановилось.
Адлер в номере «Пьер Гранд» нахмурился после того, как аукцион развернулся по
видеосвязи на его ноутбуке. Приняв решение, он взял желтый сотовый телефон из числа
трех на столе рядом с ним. Он сказал несколько слов. Мальчик Котбус в нем не
собирался расставаться со всеми этими деньгами ради чего-то, что он мог получить
бесплатно. И нужно было принять во внимание еще одну вещь. Scheisskastchen Марлоу в
значительной степени превысил свои пределы и не должен был иметь коробку любой
ценой.
Когда покупатель по телефону повесил трубку, цена достигла девятисот тысяч
долларов. Рыжая только что подняла палец, чтобы добавить еще пятьдесят тысяч, когда
аукционист заколебался: ее внимание привлекли звуки, доносившиеся из задней части
комнаты. Через несколько секунд выстрел из пулеметов разрушил штукатурку на
потолке; он развалился на кричащих людях, которые расступились, как Красное море,
споткнувшись о стулья и натыкаясь друг на друга в отчаянной попытке убежать.
Марлоу, наклонившись и обняв Грейвза за плечи, чтобы защитить ее, я замечаю оружие
одним взглядом. Они не были обычными преступниками. Он рискнул заглянуть в комнату,
но не увидел Лопеса или других агентов Intersec. Надеюсь, они были разумными. Это
было не место для перестрелки, не говоря уже об этом смертоносном оружии.
Последовали еще две очереди, чуть выше сидящей на корточках толпы, когда лидер
группы достиг платформы и схватил коробку со стола, сунув ее в черный мешок,
который он нес на плечах. Помощник рушится, как марионетка, веревки которой
перерезаны, а аукционист, белый, как тряпка, находит время поблагодарить Бога за
то, что кафедра скрыла от глаз мокрое пятно, распространившееся по его паху.
Через минуту коммандос ушли, оставив в комнате тишину величиной с морскую пучину.
Рыжая исчезла, как и помощник, ответственный за телефонное предложение.
ГЛАВА 93
Два дня об этом говорили СМИ. Но никто не погиб, никто даже не пострадал, так что
новости не имели большого значения. Кого заботит древний объект, оспариваемый
горсткой привилегированных людей? Представитель Sotheby's появился на Sky News, а
крупный немец дал интервью NDR и Frankfurter Allgemeine. Это был участник торгов,
заказанный Музеем Боде в Берлине.
«Тот, у кого есть оригинал документа, который нам прислал ваш таинственный контакт,
знает не меньше нас».
«Или даже меньше», - заметил Грейвз.
«Но до сих пор нет доказательств того, что кто-то пользуется планшетом».
«Пока ничего», - ответил Лопес, подумав: «Сейчас самое подходящее время, чтобы
сказать ему».
«Я надеюсь на это. Но я хочу, чтобы вы как можно скорее вернулись в свою квартиру и
подготовили отчет по этим пяти строкам кода. См. Гравировку на ключе. Коды должны
быть связаны. Откройте для себя связь ».
«Но зачем присоединяться, если он все равно пришел и забрал с собой коробку?» -
сказал Грейвз.
«Это было довольно кричащо», - сказал Лопес. «Мы могли бы дать полиции описание».
«Волосы были париком, ну, может быть, и как только вы снимаете костюм Вествуд, эта
женщина становится настолько анонимной, насколько она хочет», - говорит Грейвс.
"Для уверенности".
"Коробка была уже почти в десять раз выше начальной цены, когда участник торгов
вышел из себя. И красный, кто знает, до какой суммы было разрешено предлагать ».
Марлоу сделал паузу. «Другое дело: как наш оппонент узнал об аукционе и связал вещи
с нашей собственной скоростью?».
ГЛАВА 94
«Говорит».
«Четкие изображения, но они нам мало помогают. Трое из них были худощавого
телосложения.
«Женщины могут обращаться с этим стрелковым оружием так же, как и мужчины. Они
также думают более научным образом, возможно, поэтому операция была проведена так
хорошо. Вы уже начали поиск? "
"Продолжай".
«Прибытие и побег. Три мотоцикла, все Vulcan 900. У меня есть номерной знак. Я его
выследил ».
"Какой-то фасад?"
«По-прежнему связи нет, значит, официально эти люди чистые. Байк украли двадцать
четыре часа назад. Боровски сообщил о краже в местную полицию, но только в два часа
дня ».
"Продолжай".
"Возможно".
"Конечно?".
Марлоу закрыл глаза и снова открыл их. «Хорошо, - сказал он. «Леон, теперь ты
должен сделать все возможное. На поле слишком много игроков ».
"Безусловно".
«Я иду к Хадсону».
Голубой телефон тихонько зажужжал. Марлоу поднял трубку и нажал кнопку пять,
которая замигала. "Да?"
«Прибытие».
Если бы он мог разрешить эту ситуацию, даже сделать шаг вперед, он мог бы как-то
исправить свою ошибку. Дело зашло слишком далеко. Если бы его ошибка раскрылась
сейчас, его ждала бы не стрельба, а гроб.
ГЛАВА 95
«Здесь есть кое-что еще о планшете, - сказал Грейвс. «Просто намек в первых двух
строках, который мне удалось расшифровать. Проблема в том, что это своего рода
стенография, усложняющая задачу. Сначала вам нужно понять символы, а затем то, что
такое сокращения. Это своего рода математический код, который вам нужно
расшифровать, прежде чем вы перейдете к буквам. И они тоже в коде ".
Марлоу кивнул.
"Это то, что Дандоло узнал от человека, который за него расшифровал гравировку на
планшете. Армянский монах ». Он поправил очки на носу. «В то время, когда они
знали, что табличка очень древняя, именно армянин открыл Дандоло ошибку Адемаро. Он
датируется 3000 годом до нашей эры, а теперь ему пять тысяч лет ». Я смотрю. «Это
было сделано где-то в Месопотамии ...».
«Плодородный полумесяц. Где зародилась цивилизация. Есть еще кое-что. Они знали о
принципах астрофизики и квантовой механики гораздо больше, чем мы считали
возможным, даже если они не рассматривали их с научной точки зрения, а скорее как
силы природы, сверхъестественного. Но эти формулы на планшете показывают, как
заставить эти силы влиять, контролировать людей и события ».
"Иисус!".
«Мы можем пойти по его пути. Задолго до того, как Вавилон был завоеван Киром
Великим, табличка, должно быть, прибыла в Египет через кампании, возглавляемые
ассирийцами. Великая пирамида Гизы была построена около 2500 г. до н.э. Он состоит
из двух с половиной миллионов блоков известняка, но самое невероятное - это его
выравнивание: стороны основания совпадают со сторонами света с отклонением всего в
двенадцать угловых секунд. Как им удалось добиться такого результата в те времена?
"
"Продолжай".
«Намного позже ассирийцы отвоевали Египет, и табличка вернулась к ним, потому что
последний расцвет Месопотамии и Вавилона был при Навуходоносоре Великом, около двух
тысяч пятисот лет назад. Позже он, возможно, перешел от вавилонян - Валтасар был
номинально последним правителем - Киру, который завоевал страну. Это только
предположение, но армянин был на правильном пути. Он следует по пути таблички от
Кира до Перикла Афинянина, около 460 г. до н.э., греческого Золотого века, и от
него до Александра Великого и Юлия Цезаря. Дорожка продолжается до Константина,
римского императора, который обратился в христианство около 350 г. и убедил всю
Европу последовать за ним в его вере. Константин был также основателем большого
города ... ».
"Это всего лишь гипотеза. Все персонажи, о которых я говорил и которые были
подключены к планшету, стремились к абсолютной власти и по-своему добились ее ».
"Это предположение!"
"Вещь?"
«Итак, зная, как использовать этот объект, кто первым получит от него пользу?».
На следующий день Лопес сообщил о своих выводах. "У нас нет ничего на аукционе,
женщина. Дыра в воде. Я отследил наши файлы, "системные ошибки", вы знаете, что это
такое, но теперь они вернулись на свои места, и ни один из них не соответствует
нашей теме ".
«Позавчера!» - восклицаю я.
"Это подходит", - сказал Лопес. «Наш человек не так хорош, как думает».
«Продолжай работать над этим, Леон, - сказал Марлоу. «Не бросайте этот след, куда
бы он ни вел. Но будь осторожен ".
«Если они совершили такую ошибку, они, должно быть, слишком уверены в себе».
"Продолжай".
"Считай, что это сделано. И есть четвертый игрок, считает Сафин. Но кем бы он ни
был, он очень хорошо скрывал свои следы. И только Сафин может добраться до этой
точки, не обожгшись ».
«Они, должно быть, все равно поменяли номера. Или они могли где-то его бросить », -
сказал Грейвс. «Боровский сообщил о краже. Ничто не доказывает обратного ».
«У нас есть еще одна зацепка», - сказал Лопес. Так или иначе ему пришлось
рассказать Марлоу все, но чем больше он откладывал ...
"Да?"
«У него также был еще один небольшой бизнес. Человеческие органы. В основном из
северной Мьянмы, племена лису с холмов Качин. Органы детей и подростков. Похищен и
убит людьми Чьена в форме NDA-K. Лису есть хорошее питание. Сердце, почки и печень
в полном здравии. Больше всего от этого выиграют состоятельные дети с Запада и из
Саудовской Аравии ".
«Это все еще открытый вопрос, но я не думаю, что умер бы от неожиданности, если бы
это было так. Сафин говорит мне, что на Памире есть пара посевов опийного мака, к
которым даже самые сумасшедшие отряды талибов не осмеливаются подойти ».
«У них наверняка достаточно», - удивился Грейвс. «Если они стоят по двадцать пять
миллиардов долларов каждая».
«Люди всегда хотят большего, - сказал Марлоу. «И чем больше у них есть, тем больше
они думают, что имеют право иметь».
"Это".
«Нам нужно подключить этих людей к коробке», - сказал Марлоу. «Если они этого ищут,
и если это их прецеденты, Бог поможет нам». Он сделал паузу. "Вы упомянули
четвертого игрока?"
«Четвертый человек, да», - ответил Лопес. «О женщина. До сих пор у нас нет ничего
на него или на нее. Но насколько я могу догадаться, остальные исходят из этого
человека ".
«Как называется кожевенная компания?» - спросил Марлоу.
"В Бронксе?"
«Точный».
"Адрес?".
ГЛАВА 97
Он выбрал легкий PDR, автоматический FN-P90, вместе со своим обычным HK USP Kompakt
и двумя дымовыми шашками.
Zwinger & Dels была зажата между двумя бетонными блоками и казалась навсегда
закрытой, как и ее соседи. Другая сторона улицы была полностью занята черной стеной
гораздо более крупной компании, усеянной погрузочными платформами, все они были
закрыты.
Марлоу осторожно приближается, тихо, как тень. Уличные фонари были широко
расставлены с интервалом около двадцати метров, а по соседству мощность
электричества была уменьшена, поэтому свет, который они излучали, был слабым и
ограничивался образованием кругов света не более трех метров в диаметре вокруг
основание. Приблизившись, Марлоу заметил небольшую дверь в большом грузовом отсеке,
единственную точку доступа для «Цвингер и Делс». Были окна, но высотой более пяти
метров, а на стенах здания не было поручней.
Убедитесь, что PDR надежно закреплен за спиной. Рывок за пояс, и он держал бы его в
руке. Я снимаю предохранитель кобуры, в которой находился пистолет. На двери было
два устройства безопасности, старые цилиндрические замки Адамс Райт. Оставаясь в
тени, Марлоу осмотрел здание. На улице нет камер видеонаблюдения; возможно внутри.
Должно быть, была сигнализация, но я не мог ее найти. Клавиатура возле двери. Он бы
отключил его, оказавшись внутри.
Ничего.
Внутри было почти полностью темно, но света было достаточно, чтобы создать
впечатление пустого пространства размером с небольшой ангар. Стальные галереи
расположены на двух уровнях, расположенных на трех стенах, к которым можно
подняться по стальной лестнице в каждом углу помещения и в середине каждой длинной
стороны. Центральное пространство занимали компактные ряды верстаков, прерванные
машинами разных размеров, самой маленькой из которых была швейная машина.
Галерея была высокой и узкой. В распоряжении Марлоу было пять дверей. Один сразу
оказался наверху лестницы. Остальные четыре, на разном расстоянии друг от друга, по
два с каждой стороны. Весь туннель мог быть длиной восемнадцать метров.
Он направился вправо.
Обе двери были открыты и открыты в обычные кабинеты: обычный стол, но без ящиков;
два стула, по одному с каждой стороны стола; картотечные шкафы, компьютеры, окна с
ставнями, выходившие на безлюдную улицу.
Марлоу быстро проверил открытые файлы, но, как и ожидалось, они не содержали
ничего, кроме отчетов о законном бизнесе Zwinger & Dels: заказы получены, готовятся
и выполняются; Счета и практики управления персоналом. То же и в компьютерах.
Ничего такого, что говорило бы о личности тех, кто там работал. Никаких следов
того, что он искал.
Центральная дверь вела в более крупный офис, обставленный аналогичным образом, но
более высокого качества. Ковер до стен, картины (репродукции пейзажей Кейпа и
Рейсдаля), мини-бар и кожаный диван с журнальным столиком. Нет компьютера; три
телефона на пустом столе. В ящиках письменного стола лежали только канцелярские
товары, правда, дорогие дизайнерские. Марлоу поднял каждую из картин, но ни в одной
из них не было сейфа.
Выйдя из комнаты, Марлоу подошел к двери в дальнем левом углу галереи. Склад:
коробки с листами А4, новые компакт-диски, коробки для шариковых ручек, блокноты
для юридических документов, бланки счетов, конверты, служебные записки - но люди
все еще использовали их? - и копии каталога компании.
Дверь в пятую комнату была заперта. Чтобы открыть его, у меня уходит еще пять
минут. Проверяю время: половина второго утра. Он пробыл внутри полчаса. Он должен
был двигаться.
Комната была забита компьютерным оборудованием, немного более мощным, чем могло бы
понадобиться скромной кожевенной фирме, а рядом с двумя тяжелыми стальными столами
с ящиками стояли два факсимильных аппарата. За ящиками, прислоненными к стене,
находились два картотеки.
Они были слишком тяжелыми, слишком склеенными, чтобы двигаться. И они были заперты.
Марлоу приступил к работе, пытаясь приспособиться к сложной и ограниченной среде, в
которой ему приходилось работать, заставляя себя сохранять спокойствие, внимательно
прислушиваясь, несмотря на неуловимые звуки, которые он издавал, маневрируя точными
инструментами в замках, любые шумы, доносящиеся с улицы или из пещерного
пространства, открывшегося позади него, за пределами комнаты и внешней галереи.
Прошло еще пять драгоценных минут.
Наконец открылись два картотеки. У одного был фальшивый фасад, без ящиков, но дверь
открывалась во внутреннее пространство, где находился новый MacBook Pro. Ящики
другого файла содержали обновленные телефонные справочники по основным городам
стран Балтии, Колумбии, Индии и Китая. Также был список на языке, который Марлоу
признал бирманским.
Он достал ноутбук и открыл его. Как и ожидалось, требовался пароль. Набираю первое
слово, которое пришло в голову: ДАНДОЛО.
У него не было времени на игры. Он возьмет с собой Mac. Я положил его на один из
столов и засунул руку в заднюю часть шкафа, где он ее нашел. Могут быть липкие
записки, может быть, компакт-диски, но он считал это маловероятным.
ГЛАВА 98
Я его достаю. Простая стальная коробка, чуть меньше коробки из-под обуви.
Заблокировано. Была комбинация. Встроенный цифровой дисплей, похожий на те, что
используются в гостиничных сейфах.
Марлоу проверяет время. Пора было идти. Ни Мак, ни коробка не были тяжелыми, но ему
пришлось бы носить их под каждой рукой, таким образом оставаясь без возможности
держать оружие.
Выбраться было труднее всего, как спуститься с горы после того, как вы достигнете
вершины. Уходя, можно было ослабить бдительность, расслабиться. Однажды он
уезжал ...
Узкая лестница с решеткой не оставляла ему места для маневра. Они ждали этого
момента. Он вошел прямо в это. Он должен был быстро принять решение. Компьютер
находился под его правой рукой, металлический ящик - под левой. Когда они начали,
правый фланг был обращен в сторону выстрелов. Это правая рука должна была
оставаться свободной.
Ему пришлось отказаться от компьютера, но, как он и решил, еще один мощный залп
пуль попадает в лестницу по горизонтальной линии, пробивая высокие металлические
стены и разрываясь со скоростью девятьсот оборотов в минуту из скрытых в темноте
PDR Magpul. Некоторые почти попали в цель. Когда Марлоу выпустил Mac, в него попал
болт, вырвав его из руки и сбив с ног.
Если бы она отпустила это на долю секунды раньше, ее бедро и бедро превратились бы
в кровавую кашу.
Он бросил руку на спину, чтобы достать FN-P90. Я поместил отрубленный ствол между
поперечными тросами решетки лестницы и, взяв себя в руки, выстрелил в пустоту во
всех направлениях. Во время короткой паузы, последовавшей за его контратакой, он
спустился по лестнице, борясь с головокружением, охватившим его, когда он спускался
по спирали с такой скоростью.
Вокруг него прогремел еще один взрыв с завода. Сколько оружия? Три? Пять? Пять
вулканских всадников? Он остановился, чтобы открыть ответный огонь, и услышал крик
в темноте. Затем я отпускаю пистолет-пулемет, позволяя ему свисать с ремня, и
вынимаю HK из кобуры. Ему пришлось пожертвовать девятью сотнями оборотов P90 в
минуту ради большей свободы передвижения.
Он почти достиг подножия лестницы, когда зажегся свет. Она увидела цель, в которую
попала: черный костюм, пропитанные кровью светлые волосы, струящиеся из ее головы.
Тело женщины корчилось в агонии, ее руки в перчатках пытались избавиться от черного
ремешка пулемета, пытаясь дотянуться до раны и остановить кровотечение.
Они продолжали стрелять. Аккаунт Марлоу. Четыре. Они пытались окружить его, чтобы
прибить его. Они знали, что у него был только один путь к отступлению, и
заблокировали его.
Если он попытается дотянуться до нее сейчас, он умрет менее чем через два метра.
Он стоял и смотрел и ждал. Я трачу минуту, две. Казалось, годы.
Затем некоторые движения. Два. С обеих сторон, как он и думал. Мерцающие тени.
Марлоу поднял пистолет и с хирургической точностью выстрелил двумя залпами.
Больше криков, на этот раз громче. Один был настолько мучительным, что ранил мозг.
Двое на земле, еще двое остались. Слева раздался крик боли. Справа внезапно
наступает тишина.
Должно быть, он слишком высоко поднялся в тот роковой момент расслабления. Был
только один выстрел. Другое оружие - снайперская винтовка, оснащенная инфракрасным
портом, я думаю, Марлоу до того, как мышца на его левом плече болезненно порвалась,
и он упал назад. Почувствуйте, как теплая кровь пропитывает его куртку. Согните
мышцы. Он сильно стиснул зубы, чтобы подавить крик. Но травмированная мышца
работала, он все еще мог пользоваться левой рукой. Сгибает левую руку. Ладно. Я
вскрикнула. На этот раз специально. И он быстро спускается, хватает автомат и
засовывает его в кобуру; он тоже взял коробку. Боль была очень сильной, но его
хватка тоже. Он не осмеливался поднять голову, но сейчас, в тишине, которая
последовала за огнем, и, несмотря на глухую отзвуку выстрелов, которые он все еще
слышал в ушах, он услышал, как двое людей покинули свои позиции, чтобы
приблизиться. Осторожно, но меньше, чем раньше. Это роковое расслабление снова. Они
думали, что сбили его.
Один из них наткнулся на что-то металлическое, и яростно оттолкнул его. Звук эхом
отражается от стен.
ГЛАВА 99
Он предположил, что они были метрах в пяти от него. Я отцепил обе дымовые шашки,
снял предохранитель, встал и бросил их. Быстро бросившись на землю, я снимаю шарф с
воротника его куртки и крепко завязываю его вокруг рта и носа. Для глаз он ничего
не мог поделать. Но газ не взорвался прямо ему в лицо, как это произошло с
нападавшими.
Я подползаю к стене, пиная перед собой железный ящик. Затем я вынимаю автомат и
встаю. Сквозняк из двери очищает его от газа. Он остановился, чтобы проверить, и
увидел, как двое противников судорожно тряслись.
Оба самца, один массивнее другого. Лет двадцать пять, может, тридцать. Я обыскал
их, нашел на одном из них ключи, положил винтовку обратно в кобуру и забрал
коробку.
Плач также прекратился. Он начал в том направлении, откуда пришел звук. Она лежала
на спине, ее глаза и рот были открыты, ее губы были прижаты к зубам, темные волосы
веерообразно обрамляли искаженное болью лицо. Его пули ранили ее тело чуть выше
паха. Молодая женщина, загорелая, спортивная. Смерть искупила ее.
Марлоу открыл дверь и вышел на чистый воздух. Он вернулся в Тойоту как во сне.
Только пульсирующая боль в плече и холодное мокрое пятно на куртке напомнили ему,
что он не спал. Я бросаю железный ящик на сиденье рядом и ухожу. Вернувшись в гараж
Intersec, я выхожу из машины и подписываю ночной журнал безопасности без объяснения
причин.
ГЛАВА 100
Было 4:15 утра. Марлоу знал, что приоритетом было вызвать доктора Intersec, чтобы
проверить его плечо. Но это может подождать еще час. Опыт подсказал ему, что это
был поверхностный разрыв, боль сильнее, чем сама рана.
Я стираю его, наматываю повязку и надеваю чистую рубашку. Ему очень хотелось кофе,
но он был слишком нетерпелив. Стальной ящик рядом с ним. Комбинация казалась
сложной. И он хотел, чтобы там был и кто-то еще. После минутного колебания он снял
трубку. Теперь у него была миссия.
Как только эта проблема будет решена, он займется следующей проблемой в списке. Его
сердце упало при одной мысли.
Он набрал номер Грейвса. Ему нужна была его помощь с комбинацией. Опыт Лопеса в
этой области был бы больше, но Марлоу не хотел вовлекать Лопеса, пока не. Грейвз
ответил немедленно, бодрствуя. Пятнадцать минут спустя он был там. Марлоу
использовал это количество времени для приготовления кофе, что было непростой
задачей, учитывая состояние его плеча. Он хотел, чтобы она приступила к работе, как
только она приедет, но Грейвз настаивает на том, чтобы осмотреть рану и вызвать
врача. Пока они ждали, она спросила его о Zwinger & Dels. Марлоу скажет вам самое
необходимое.
Грейвс смотрит на него. «Вы пошли на безумный риск», - сказала она ему. «Они могли
убить тебя. Без труда". Я провожу момент. "Если бы вы были мертвы, что бы мы
сделали?"
«Я взвесил последствия. Вот как это делается. И тогда это не актуально сейчас ».
"Подумай об этом".
"Никто".
«Вот почему нам нужен кофе», - сказал Грейвс, вставая, чтобы пойти за ним.
«13-1-24».
"А что бы это было?"
«Самая простая вещь в мире. Ты был прав. Нестандартное мышление. Все, что я делал,
это набирал числа, привязанные к трехбуквенному алфавиту ».
"Я имею в виду ...".
"Именно".
Марлоу сделал паузу, чтобы подумать, а затем срочно сказал: «Кто знает?»
Марлоу покачал головой. Его сердце тяжело колотилось, несмотря на его волю.
"Посмотрим."
Я повернул коробку так, чтобы отверстие находилось подальше от его лица, в случае
ловушки-ловушки, и щелкнул крышкой. Внутри, в гнезде из малинового бархата,
находился ящик. Рядом с ним, в специально отведенной для него нише, положили ключ,
его узнали по уже имеющимся фотографиям.
"Еще нет".
«Мы должны пойти на этот риск». Я смотрю на нее. «Тебе лучше отступить. Кухня
должна быть достаточно далеко. Это место не выдержит взрыва ".
Марлоу снова переворачивает коробку, так что отверстие оказывается перед ним. Я
осторожно пытаюсь открыть крышку коробки Адемаро. Он был заперт. Я медленно
поднимаю ключ. Вставил в замок. Я повернул его, и он плавно двинулся, как если бы
он был новеньким.
ГЛАВА 101
"Может быть".
«Не забывайте, что до сих пор нет доказательств того, что они использовали
планшет».
«Как вы думаете, почему они так отчаянно защищали пустой ящик?» - спросил Грейвс.
"Я не знаю. И зачем оставлять ключ у вас? - отвечает Марлоу. "Чтобы выиграть время?
Или посмеяться над нами? "
«Мы не имеем дело с людьми, которые сочтут это пустой тратой», - мрачно сказал
Марлоу. «Но если бы целью было выиграть время ...».
«Разве парни из Zwinger & Dels не знали, что защищают ничего не стоящее?»
"Да?"
«Откуда мы знаем?» - говорит Марлоу. Он встал и стал собирать пиджак. "Я узнаю. Я
перезвоню тебе через четыре часа ».
"Есть кофейня на 75-м Востоке, недалеко от Уитни. Мы можем встретиться там? "
Лопес ждал его, склонившись над остывшим эспрессо. Он долго ждал этого момента; он
знал, что это его единственный шанс признаться и - если Джек его послушает -
одновременно искупить вину.
«Есть кое-что, что я должен вам сказать, и кое-что, что я вам не сказал», -
начинаете вы.
Марлоу послушал его и в конце концов промолчал. Кто-то знал, где они и что ищут.
Кто-то следил за ними и за всеми, кто с ними контактировал. Лопес взорвал
прикрытие.
«Каждое действие имеет свои последствия», - наконец сказал Марлоу. «То, что вы
предприняли, могло уничтожить вас, знаете ли».
"Я знаю". Марлоу сделал паузу. «Вопрос в том, что нам теперь делать?»
«Но я также знаю, что вы делали в прошлом. Для организации и для меня ».
"Не должна. Вы знаете правила ». Марлоу снова замолчал. «С другой стороны, ваши
действия принесли результаты. Важный. И если кто-то еще знает, что ты выпал из
строя, кроме меня и мертвой девушки, они не поспешат рассказать об этом Хадсону.
"Я надеюсь".
Лопес поднял глаза. "Что вы имеете в виду?". Он думал о Миа и мальчиках. Если бы он
был мертв. Он не учел последствия должным образом. Теперь он был в магазине своего
друга; а друг был профессионалом.
Но у Марлоу были и секреты. Он тоже был уязвимым, слабым; чтобы он помог Лопесу. Он
понимал, что он сделал и почему. Причины его действий были более неясными. Я резко
возвращаюсь в настоящее. Некоторые ошибки можно было исправить. Некоторые
повреждения можно исправить.
Я смотрю на Лопеса. "Тебе везет. На данный момент от вас больше пользы живым, чем
мертвым. Это твой второй шанс. Только один. Выйди снова из строя, и ты знаешь, что
будет ».
«Вот почему я позвонил тебе», - сказал Лопес, играя своим тузом, счастлив, что его
друг не заставил его сделать это раньше.
ГЛАВА 102
«Речь идет о пяти строчках Фриды», - объясняю я. «Я знал, что это цифровой код, а
числа - это мое поле. Думаю, Лора успела бы туда вовремя, но мне тоже нужно было
попробовать. Мне нужно было исправить свою ошибку ».
«Вам не следовало иметь копию», - сказал Марлоу. "Где ты это взял? Я отменил это ».
Лопес посмотри на него. «Мы знаем друг друга очень давно, Джек. Я и раньше знал,
как мало у нас времени ».
«Вы были правы с самого начала: код такой же, как на ключе. Сложность, причина, по
которой Лаура не приехала сразу, и что автор намеренно исказил логику. Это не могла
быть Фрид; мы знаем, что он был неграмотным, и можем предположить, что он даже не
знал математики. Но важно то, что я это идентифицировал ».
Лопес поправил очки. «Цифры здесь соответствуют не обычным буквам, а, так сказать,
их противоположным числам. И мы говорим о версии арамейского с основным алфавитом
из двадцати двух букв, поэтому нет ни одной центральной буквы. Смотри: каф и буква
номер одиннадцать, ламад номер двенадцать. Это две «центральные» буквы ».
"А код?"
«В конце концов, все просто. Это еще одно зеркальное отражение того, чем должно
быть. Первой букве алфавита дается значение одиннадцать вместо единицы, поэтому
одиннадцатая буква, kaph, является значением один, а не одиннадцать. Во второй
половине алфавита последняя буква имеет значение не двадцать два, а двенадцать,
поэтому ламад, двенадцатая буква, имеет значение двадцать два ". Лопес поднял
глаза. «Это искажено. Но если применить это к числам пяти строк Фриды, то получится
».
Грейвз прибыл через пятнадцать минут. Пятистрочный код воспроизводил короткий абзац
текста. Он смог быстро это перевести.
«Если вы правы, это может быть своего рода передышка», - сказал он. «Я думаю, что
это должно быть что-то, что Дандоло или другой помощник, кроме Фриды, где-то
закодировал и расшифровал; Я предполагаю, что оригинал был утерян, но Фрид, должно
быть, имел его и скопировал в своем «завещании», чтобы сохранить его или сделать
возможным для будущего использования - при условии, что он знал, что это означает
».
"Вещь?"
«Это то, что он говорит». Грейвс откашлялся. «Я, Энрико, дож Венеции, хозяин
Константинополя и Великой Таблицы власти, через офис моих верных и доверенных слуг,
отца Лепоро из Монтериджони и Фрида Эйолфсона, бывшего варяжского гвардейца
императора, я Тело помещено в церковь Сант-Ирина, и оно, согласно моим инструкциям,
неприкосновенное под страхом моего проклятия, одето в мои герцогские одежды. Стол
должен оставаться на своем месте в моей правой руке и лежать со мной вечно, скрытый
от взглядов Бога и людей. У его власти не должно быть наследников »».
«Ящик, должно быть, забрали археологи. В начале двадцатого века здесь было много
раскопок. Должно быть, они потеряли ключ, - продолжает Грейвс. «Эти три артефакта
не были вместе. Теперь у нас есть закрытый ящик. У того, кто украл его на аукционе,
уже был ключ ... ».
«Но они, возможно, не нашли планшет. Как и мы, они, должно быть, думали, что он все
еще находится в коробке, специально изготовленной епископом Адемаро », - добавил
Марлоу. "И есть вопрос о перчатках, которые инспектор Хаки назначил для нас. Им
около ста лет ».
«Немцы имели большое влияние в Турции во время Первой мировой войны», - объясняет
Грейвс. «А кайзер был поклонником археологии. К этому периоду относятся несколько
важных открытий, сделанных в Месопотамии и Турции ».
«Я могу пролить свет на это», - сказал Лопес. «Вы просили меня изучить историю
коробки, прежде чем она окажется в руках тех нью-йоркских антикваров, Lightoller &
Steeples».
"Затем?"
"Австриец?"
"Или немец. Имя Гуттманн может быть вымышленным. В конце 1940-х годов было много
офицеров СС и гестапо, пытавшихся сбежать, превращая драгоценные предметы, которые
они украли или реквизировали, в деньги, чтобы заплатить за поездку в Южную Америку
и начать новую жизнь ». Лопес замолчал. «Этот Гуттманн бесследно исчез, но он мог
быть одной из трех неопознанных жертв крушения поезда между Веной и Цюрихом,
произошедшего через пару дней после сделки. Среди документов была также брошюра с
адресом юридической фирмы в Берне. Он давно не работает, но его архивы целы. Фирма
была ликвидирована после того, как злоумышленник застрелил его старшего партнера
Антона Хоффманна в его офисе в 1949 году, убив его. Поскольку это архивные
документы, я только их изучил ».
«Но это снова ведет нас в тупик», - замечает Марлоу. «Немецкая трасса - рискованная
гипотеза, даже если ее стоит принять во внимание. Слишком много «может быть», Леон
».
"Не обязательно. Судя по отчетам полиции Берна за 1949 г., злоумышленник, убивший
Хоффмана, не нацелился на деньги, запертые в сейфе. Но у Гофмана были знакомые, и
документы, которыми он владел, могли скомпрометировать их. Некоторых он передавал,
скажем, особым клиентам, у которых были особые интересы. Но копии он оставил себе в
качестве страховки ».
«В Берлине».
ГЛАВА 103
Берлин сегодня
И сейчас? Откажутся ли они теперь от их поддержки? Теперь, когда он был так близок
к цели?
«Я уже несколько раз говорил вам, - снова сказал он трем мужчинам, собравшимся
перед ним, но на этот раз в конференц-зале без окон на восемнадцатом этаже здания
MAXTEL в Берлине, - что сейчас не время».
«Наши лидеры недовольны», - сказал Виджай Мехта. «Мы много вложили в его проект из-
за наших давних отношений. Пора ограничивать потери ».
«Выбирая себя сейчас, вы рискуете потерять все, над чем мы работали», - сказал
Адлер. «Инструмент, который даст нам полный контроль и почти в пределах
досягаемости. Никакие рыночные колебания, никакие войны, ничто не могут повлиять на
наше состояние; стихийные бедствия и их последствия можно предсказать с точностью
».
«В конце концов, мы получили только его слово», - добавил Кутузов. «Если относиться
к ней серьезно и из-за ее деловой хватки. Но мы начинаем думать, что его проект -
чистая фантастика ».
«На этот раз это будет продолжаться. И мы сможем передать это тому, кого мы
выбрали, чтобы наследовать. Восток, страны, которые вы представляете, - это
будущее. Экономика Запада переживает глубокий кризис. Мы все знаем. В прошлом
мужчины обращались к Западу в поисках новых возможностей; теперь очередь Востока ».
Я вспоминаю его исследования. Адемаро лишь частично понял значение таблички. И даже
он, с его плохим пониманием, добился определенного успеха. Дандоло добился
большего, но не смог подавить всякое несогласие. Адлер не знал, в каких руках
прошла табличка, поскольку, как он предполагал, она была обнаружена столетием
раньше. Возможно, он был забыт в каком-то склепе, и никто не понимал его ценности.
Не найдя его среди артефактов, обнаруженных археологами Адкинсом, Тейлором и Ди
Монферрато, он предположил, что гробница Дандоло уже была открыта, и его
исследования заставили его заподозрить вмешательство археологов колониального
периода. Британский? Нет, не британцы. Их положение в Малой Азии всегда было
шатким, в отличие от немцев, его соотечественников. Табличка была близко, возможно,
даже в знак уважения к его разочаровывающим поискам в этом городе, его городе!
И Адлер полностью разбирался в планшете, лучше, чем кто-либо до него. У него было
то преимущество, что он мог использовать знания и исследования, накопленные более
чем за восемь веков.
Это было так близко. Он мог это слышать. Но те трое приспешников, которые теперь
приходили к нему с слезами, потому что их кредиторы хотели вернуть деньги, которые,
в свою очередь, они ссудили ему, угрожали все испортить. MAXTEL, о котором никто,
кроме них, не знал, сильно пострадал во время экономического кризиса 2008 г. Но он
выздоровеет. Она выздоровела, хотя нужно было еще кое-что сделать. Вот почему он
нуждался в сотрудничестве этих негодяев. Но он был уверен, что через несколько дней
ему больше никогда не придется бояться неожиданного.
Ему пришлось резко дернуть вожжи, которыми он правил этими людьми. К счастью, у
него все еще была на это возможность.
«Вздор», - сказал Кутузов. "Начнем с того, что нет ничего более привлекательного,
чем его нью-йоркский клуб Zara la Salope. Одного этого, связанного с его названием,
было бы достаточно, чтобы его акционеры сбежали ».
«У вас нет доступа к моим записям или моему профессиональному прошлому», - отвечает
Адлер. «С другой стороны, ваши интересы, - продолжаю я, по очереди обращаясь к
Чиену и Мехте, - опираются на менее прочную основу. Ваши компании даже в
совокупности недостаточно сильны, чтобы конкурировать с MAXTEL ».
«Вы хотите называть это блефом?» - спросил Адлер. «Я могу дать вам подробный отчет
о каждой вашей операции. Оставь меня сейчас, и тебе будет конец ».
«Хорошо быть скептиком», - признал Адлер. «Перед каждым из вас экран компьютера. Я
предлагаю вам ввести название каждой из ваших компаний, и вы увидите, что оно
ассоциируется с такими выражениями, как сексуальная эксплуатация, наркотики,
торговля человеческими органами и контрабанда оружия при самых грязных режимах. И
все там, господа. MAXTEL, со своей стороны, неприступен. Ты был слишком жадным,
когда просил меня о поддержке, и это было твоей слабостью. Ты мне доверял. Я понял,
что, чтобы получить то, что вы хотите от непостоянного существа, такого как
человек, вы должны полагаться на что-то более твердое, чем доверие. Вы должны что-
то держать в руке. Доверьтесь его инстинкту сохранения. И это единственный важный
фактор ". Адлер смотрел на них и рассудительно молчал. «Но не принимайте то, что я
говорю, за чистую монету. В конце концов, это было бы равносильно мне доверять,
верно? И ты не захочешь снова попасть в эту ловушку ».
Я смотрю, как они неохотно обращают внимание на очень тонкие экраны перед огромным
столом для совещаний.
«Мы все еще вынуждены верить, что этот ваш проект окупится», - нахмурился Кутузов
после долгой паузы.
«Это точно, - сказал Адлер. «И, конечно же, с долей славы, если ты останешься со
мной».
«Я не уверен, что мои кредиторы ...» - начинает Мехта.
«Они дадут тебе еще месяц», - прервал его Адлер. "Это все, что мне нужно. Подумайте
о доходах, которые вы для них зарабатываете. На сегодняшних финансовых рынках такой
процент никто не получает. И поверьте, если бы они не были такими жадными, как вы,
они бы усомнились. Но их жадность - ваш союзник. Проверьте это, и вы их тоже
проверите ».
«Сергей, я уверен, что ему не нужны уроки, как обращаться с людьми. Корабль тонет
не из-за индивидуальных действий. Мы можем исправить небольшие дыры. А если кто-то
хочет уйти, что ж, мы можем показать пример другим, верно? В конце концов, через
очень короткое время нам больше не придется беспокоиться об ответственности перед
кем-либо, когда-либо снова - ни перед политиками, ни перед правительствами, ни
перед законом, ни даже перед революционерами-реформаторами, военными хунтами или
безумными диктаторами.
«Мой дорогой друг, ты действительно в это веришь?» - спросил его Адлер нейтральным
тоном. Я смотрю на них. "Мы в порядке, тогда?"
Его соратники неохотно кивнули.
"Хорошо! Ненавижу, когда нет гармонии ». Адлер скрыл облегчение. У него все еще не
было сил, чтобы ничего делать, кроме как запугивать и перехитрить противников, но
он не пришел так далеко из трущоб, не зная, как заставить людей подчиняться,
независимо от чувств других. Конечно, все еще оставался вопрос времени и того
факта, что он не знал, кому доверять. Он ненавидел мысль о том, что его положение
может быть скомпрометировано, но он знал, что его ближайшие соратники лояльны. Он
позволил себе минутку удовлетворенного размышления о том, как все обернулось в Нью-
Йорке. Сначала он испытал чувство горячего разочарования из-за того, что там
произошло, и, когда он обнаружил, что ящик пуст, он вышел из себя. Вы никогда не
должны выходить из себя. Признак слабости.
Бедная фрау Мюллер. Никакими усилиями не удалось скрыть морщины, которые неумолимо
вмятили ее веки, щеки и шею. Она также могла очень постараться, чтобы не превысить
сорок восемь фунтов, немного для пятифутовой женщины, но все было напрасно.
Осталась только костлявая старая блондинка, отвратительная и совершенно
бесполезная. И теперь он мог обойтись без своей лояльности. Он выполнил свою
задачу.
Между тем, как только она станет доступна, он получит новую информацию из Нью-
Йорка. Он был уверен.
Что касается коробки, поздравляю с выходкой Марлоу. Мистер Марлоу и его коллеги
никогда бы не добрались до него - фактически, они были ему очень полезны. Не имело
значения, что Марлоу не умер, а агенты, которых Адлер использовал для ограбления
Sotheby's и работы в Zwinger & Dels, были умными, но не важными. Если бы были
какие-то последствия, они легли бы на плечи Кутузова, что этому человеку было
хорошо известно. Что касается кода для открытия стального ящика, Марлоу наверняка
попадет туда. Было рискованно выбрать слово «МАКС», но он знал, что у него слишком
важные знания, чтобы о них беспокоиться. Кроме того, он немного любил азартные
игры.
Этот эпизод позабавил его и стал небольшим посланием для его противников, подобно
театральному удару, достигнутому с убийством Тейлора и Адкинса: не только это, но и
выигрывало ему время. И это было важным: время. Как они, должно быть, были
взволнованы. Вероятно, они были уверены, что наконец-то нашли то, что искали. В
свое время он по-дружески и заинтересованно позвонит своему другу сэру Ричарду.
Чтобы узнать, как идут дела, увидеть, достигли ли они прогресса, идентифицировали
ли они уже доктора Ди Монферрато.
У замены фрау Мюллер дела шли хорошо. Сама фрау Мюллер в настоящее время
выздоравливает в принадлежащей Адлер клинике недалеко от Гштаада. Когда она
выздоровеет, он позаботится о том, чтобы к ней относились щедро во время того, что,
как он был уверен, будет короткой пенсией.
ГЛАВА 104
«Мы сделали невозможное», - сказал ему сухой голос полковника Демира, начальника
главного инспектора Хаки в Стамбуле.
"Он искал древний храм, который существовал за сотни лет до постройки церкви
Сант’Ирина на том же месте. Но я нашел кое-что еще, и немецкие власти в лице
генерала Эриха Людендорфа были вызваны по его просьбе ».
"Я вижу".
«Доступ к сайту был разрешен очень немногим. Колдеви работал один после того, как
первые раскопки и перекрестная проверка его ДНК, которая находится в файле, дала
отрицательные результаты. Поэтому весьма вероятно, что перчатки использовались
генералом Людендорфом ».
«Обычно они должны были оставаться в границах Турции или под нашей юрисдикцией. Но
в то время в стране царила суматоха. Шла война, рушился старый режим. Тогдашняя
администрация позволила Колдевею привезти артефакты в Германию ». Демир сделал
паузу. «Это информация, которую мы смогли найти».
«Мы готовим полный отчет, который будет отправлен вам в течение суток. Но я
подумал, что он хотел бы узнать результаты как можно скорее. К счастью, нашему
научному отделу был нанесен меньший ущерб, чем мы думали вначале ».
"Хорошо".
"Может быть, вы хотите знать, что состоялись похороны главного инспектора Хаки. Его
друзья и коллеги будут очень по нему скучать ».
«Он был великим человеком», - сказал Марлоу. «Мы в долгу перед ним за его вклад в
эту миссию».
Марлоу повесил трубку и сразу набрал номер. Я коротко говорю, затем снова звоню.
Лопес приходит через пять минут после него, и Марлоу сообщает им обоим.
«Это почти наверняка помещает планшет в Берлин», - сказал Грейвс, когда закончил.
«Это предположение».
«Даже если бы он был там, - сказал Марлоу, - мы все равно должны знать, где
искать».
«Но если связь связана с Колдевей, мы можем немедленно сузить круг вопросов», -
сказал Грейвс. "Дай мне минуту."
Подойдите к компьютеру и выполните три быстрых поиска. Через несколько минут я
поднимаю глаза от экрана. «С вероятностью 99,5% все найденные им артефакты
Кольдевея оказались в музее кайзера Фридриха в Берлине, который позже изменил свое
название на Музей Боде. Но есть проблема. В период с 1997 по 2006 год Боде
претерпел серьезную реконструкцию - серьезную реорганизацию, и все древние
артефакты были перенесены в другое место, Вордеразиатский музей, который до
недавнего времени назывался Пергамон. Я предполагаю, что он там ".
«Господи, это все равно, что искать иголку в стоге сена. Разве не вы мне сказали,
что только в Британском музее находится более тридцати тысяч вавилонских табличек,
и вы говорили только о неинвентаризованных находках? Что, если бы у Пергамона была
коллекция такого же размера? "
«Может быть, есть способ еще больше сузить круг вопросов», - внезапно сказал Лопес,
включив глаза за линзами очков.
"Может быть".
Лопес и Марлоу обменялись взглядами: Лопес исправил свою ошибку, Грейвзу не нужно
было знать. Лопес послал ему еще один сигнал: он может поговорить об этом перед
Грейвсом? Марлоу кивнул.
«Я сказал, что у нас есть связь, - начал Лопес. "Может быть. Я продолжил
расследование в отношении швейцарского юриста Антона Хоффмана. Помните, я говорил
вам, что он был убит человеком, который ворвался в его офис в Берне в 1949 году? "
"Да".
«Тот Гуттманн, парень, который продал коробку Адемаро компании Lightoller &
Steeples в Вене, был вашим клиентом. Я только что узнал ".
"Благодаря кому?"
«Это все еще нераскрытое дело. Убийцу адвоката так и не нашли. И парень отделался
кучей секретных документов. Мы, вероятно, никогда не узнаем, что это было. Но
полиция изъяла оставшуюся документацию в качестве доказательства, и она все еще у
них. Это немного, но есть какая-то бухгалтерская книга, список транзакций, с
указанием дат некоторых документов и файлов, писем и так далее ».
«Я разыграл карту Интерпола, поэтому они изучили слухи, относящиеся к 1946 году.
Есть одна, датированная 4 февраля».
"Продолжай".
"Гуттманн оставил письмо адвокату. В прилагаемой записке сообщается, что еще одна
копия находится в сейфе в офисе частного банка в Берне, но нам, возможно, не
придется искать эту копию ».
«Так возможно ли, что этот Райнхардт был нацистом в бегах?» - спросил Грейвс.
«Это не просто возможно: это правда», - ответила Лопес. Райнхардт числится среди
погибших в бункере Гитлера, когда русские взяли Берлин в 1945 году, но тела так и
не нашли. Он был старшим штабным офицером, сделавшим стремительную карьеру
благодаря нацистскому режиму. В конце концов он стал одним из ближайших соратников
Гитлера ».
Марлоу и Грейвз молчали, усваивая информацию. Каждый знал, о чем думает другой.
«Это возможность».
«Нет, если Райнхардт знал, что коробка пуста, когда продавал ее. Она наверняка была
заперта, но ключа у него не было. Тогда его ни у кого не было. Он все еще был в
гробнице Дандоло.
«Итак, если он знал, что коробка пуста, возможно, он знал, где находится планшет»,
- предполагает Грейвс.
«Это означает, что у нас есть право открыть сейф, если он все еще существует, через
шестьдесят лет».
"Я сказал вам, что есть более простой способ. И это нам близко ».
"Человек, убивший Хоффмана, был одним из наших. В 1949 году все усложнялось. Были
следы, которые нужно было замазать. И много работы по уборке, особенно в тех
местах, которые не считались надежными на все сто процентов ».
Лопес кивнул. - Очевидно, связаны с коммунистами. Точно ничего, но, думаю, наши
коллеги тогда считали, что лучше не рисковать. В любом случае, Хоффманн хранил
документы, которые скомпрометировали бы нас, если бы попали в чужие руки ».
«В любом случае, я в порядке», - сказал Лопес. «На этой второй нелегальной работе».
«Да», - согласился Марлоу. «Но для этого нам придется пройти через сэра Ричарда. Я
не могу продолжить без вашего разрешения. Это слишком жарко. Это слишком срочно ".
«Это значит, что я должен ему доверять», - думаю я.
«Я увижу это лично», - ответил Марлоу. Он сказал Лопесу: «Вы уверены, что никто не
видел эту информацию? Что-то было отправлено через незащищенный компьютер? "
"Что именно?"
"Полиция Берна?"
"Вместо этого да. Скажите им закрыть доступ. Немедленно. И все это под полным
контролем Intersec. Этому придется уступить даже швейцарцам ». Марлоу сделал паузу.
«И мне не нужно ничего на бумаге или в файлах. Ничего в компьютерной системе.
Лопес, избавься от всего, что у тебя есть на открытых и официальных каналах
Intersec. Но сначала скопируйте все это на безопасный USB-ключ и закрепите его. Под
матрасом Альвара или Люсии. Спрячьте его в коробку с видеоигрой ».
«Это наименее безопасное место, о котором я могу думать», - сказал Лопес. «Но я
посмотрю, как это сделать». Его глаза сказали: «Поверь мне еще раз ... Спасибо».
В его распоряжении была только одна линия атаки. Это разорвало его сердце, чтобы
взять это на себя, но ему пришлось посмотреть правде в глаза и когда-нибудь
искупить свою вину, как это сделал Леон. Лучше сделать это как можно скорее.
ГЛАВА 105
Затем атакуйте.
Когда он рассказал ему о своих подозрениях, друг сначала заподозрил, а потом был
шокирован. Когда он обсуждал это, оценивая ситуацию, даже Марлоу был шокирован.
Открытая правда казалась такой обнаженной, такой банальной.
В постели Марлоу приподнимается на одной руке и смотрит на нее. Во сне она казалась
такой хрупкой, такой уязвимой, что с трудом могла убедить себя в том, что она знала
правду - не больше, чем она могла поверить, что ее одиночество и тот факт, что она
была убита горем, заставили его действовать так безрассудно. . Но он сделал это,
это можно было исправить, и хорошо, что он мог этим воспользоваться.
Дело было не в мести. Это была просто работа. Его работа. В его сердце не было
места мести. Он был слишком оцепенел.
Он, должно быть, почувствовал ее взгляд на себе, если он когда-либо спал, потому
что он пошевелился и открыл глаза. Я смотрю на него теми глазами, которые до этого
он считал загадочными и очаровательными. Он был слепым. Его глаза были не
загадочными, а пустыми; они ничего не испускали.
Она подумала, поднимет ли она руку, чтобы погладить его по щеке, но не стала,
оставаясь неподвижной. Руки, которые умели быть такими ненасытными, когда
занимались любовью, но так же неспособны к нежности, как глаза. Теперь он
столкнулся с тем, о чем он был осведомлен в течение некоторого времени: каким бы
диким - даже агрессивным - ни был его способ занятия любовью, в нем никогда не было
тепла. На самом деле, они никогда не занимались любовью; они просто трахались. Она
ведь никогда не давала, только брала. Только те, кто был по-настоящему уязвим,
попались бы на это, и Марлоу - теперь он мог ясно видеть его, как пьяный, выходящий
из алкогольного тумана и видящий собственное безумие - проклял себя за брешь в
своей броне.
«Я скучала по тебе», - сказала она ему, улыбаясь. Его голос был мертвым. Даже рот,
который теперь улыбался, был голоден.
«Я тоже скучал по тебе», - ответил Марлоу, пытаясь придать ее тону немного тепла.
Какое лицемерие.
Теперь он, конечно, знал, почему его врагу удалось угнаться за ним. Но на этот раз
он намеренно сообщил об этом женщине, которая все время была осведомительницей его
врага. На этот раз ее выследят. Выслежен и пойман.
Но теперь Марлоу имел преимущество. Его встреча с сэром Ричардом прошла хорошо.
Хадсон после очень короткого допроса направил запрос Intersec своему коллеге в ЦРУ,
которое быстро отреагировало, пообещав с сэром Ричардом обойти обычную бюрократию.
Хадсон предупредил своего коллегу о срочности операции, но Марлоу знал, что в
действительности ни одна секретная служба не была столь эффективной, как в книгах.
Однако он организовал пересылку письма Райнхардта непосредственно ему в комнату 55.
Intersec обладала международно признанным опытом. Это был их случай. Они должны
были иметь приоритет перед этим документом.
Но он знал, что, как только письмо попадет в руки, за ним будет пристально
наблюдать. Если бы Лопес был прав, в письме Рейнхардта им было бы указано
местонахождение таблички.
Прежде всего, он не должен был вызывать у нее подозрения. Он должен был дать ей
время пообщаться со своим контактом, прежде чем она двинется. Успокой ее. Дайте ей
чувство безопасности. Убедитесь, что она продолжает думать, что у нее есть
преимущество, даже если это означает, что ее нельзя арестовать немедленно. Конечно,
это был риск, но иначе он бы никогда не поймал самую большую добычу.
Я ласкаю ее по щеке, но она не целует его руку. Какая жалость, я думаю. Но его
сердце ожесточается. Это была не Дездемона.
"Тебе обязательно? Я чувствую себя одиноко. Эллен тоже не каждый день навещает меня
».
«Потому что вы исцелены. Скоро мы сможем тебя отпустить. Марлоу Я думаю об Эллен
Шукман, психологе, сменившем доктора Даффа, и чья жизнь может быть в опасности.
Марлоу виноват, снова его ответственность.
Услышав эти слова, ее глаза стали внимательными. "Что вы имеете в виду? Ты меня
отпустишь? В Венецию? Я не в опасности? "
«Очень скоро опасности больше не будет», - солгал Марлоу. Но он чувствовал работу
женского разума: «Разве мое прикрытие сорвано?».
«Нет, пока мы не будем абсолютно уверены в этом», - заверяю я ее. Неужели она
приняла его за идиота? Что ж, он поступил правильно. Но он должен был подразнить
ее, даже если ему нужно было быть осторожным, чтобы не превратить это в личное
дело. Но риск был очень низким. Он мог совершить серьезную ошибку, но он все еще
знал свое дело и теперь был полностью ясен.
Она села и игриво шлепнула его, соблазнительно покачивая своей красивой грудью. Ее
гибкие руки отбросили одеяло в сторону, когда она вытянула ноги и села на край
кровати. Все это казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой.
«Ты питаешь мои надежды только для того, чтобы разбить их», - сказала она ему. «Мне
здесь очень скучно».
«Еще немного, я вам обещаю, - сказал Марлоу. «Куда ты теперь идешь?» «Готовишь
кофе».
"Не ты с лимоном?"
ГЛАВА 106
Началась весна, и новый год принес определенную стабильность. Стычки между лидерами
крестоносцев помешали его планам великого путешествия на Запад: он не мог оставить
после себя шаткую ситуацию.
Ему пришло в голову, что он должен был взять корону себе - но тогда он не сможет
предпринять путешествие на Запад. Он должен был признать, что его дни сочтены, и
они должны были быть посвящены тому, что было для него самым важным. Ему было
девяносто пять лет. Выбор должен был упасть на Бонифачо. Сильный и зрелый, он был
бы более достойным наследником, чем слабый Болдуин, но было уже поздно. Бонифаций
был занят борьбой за союз с греками и болгарами - двумя христианскими народами,
которых было трудно подчинить.
А Болдуин был мертв. После поражения в битве при Адрианополе, когда он возглавил
лучших крестоносцев, он попал в плен.
Но часть его неукротимого духа, растущая часть, начинала вселять в него сомнения, и
эти сомнения с течением времени превратились в уверенность. Были дни, по крайней
мере, три, насколько он помнил, когда он пренебрегал планшетом. Три дня, когда он
вдруг понял, что его правая рука ничего не держит! Затем планшет появился снова,
добрый Лепоро нашел его, сообщив, что нашел его на столе или в открытом ящике. Но
это было слабым утешением: дож не хотел признавать, что его разум начал уступать,
как и его смутное зрение. И это происходило быстро.
Я пытаюсь подсчитать, сколько времени пройдет, прежде чем левый глаз навсегда
погаснет и доставит его в вечную тьму, даже до того, как смерть будет готова к
выполнению своей задачи. Увидит ли он свет снова после своей смерти? Откроет ли
Христос Себя ему и пригласит ли его присоединиться к великой жатве благословенных?
Будет ли он снова сильным и зорким на Елисейских полях? Как бы ему хотелось
цепляться за эту мысль и верить ей! Но было только здесь и сейчас. И то, что было
здесь и сейчас, мало утешало. Даже если бы он достиг великой страны на западе, он
сомневался, что он увидит ее, что он увидит зеленые поля, высокие деревья и холмы,
которые он уже мог видеть своим воображением.
Но не в мате! Еще нет! Еще нет! Но что, если он умер в пути? Или даже раньше?
Следует ли доверить секрет Фрид? Смогла ли Фрид с этим справиться? Дандоло был
уверен, что верность викинга не подлежит сомнению. Но хватило ли у Фриды твердости
духа для выполнения великой миссии? Обладал ли он силой воли, чтобы контролировать
такую непревзойденную власть?
Что касается брата Лепоро, который был с ним бесчисленное количество лет, нет. У
Лепоро не было видения. Лепоро был ведомым, а не лидером. Он был слишком подвержен
ревности, чтобы принять такую великую судьбу, как бы сильно он ни думал. Если
планшет окажется в его руках, это станет черным днем для мира, поскольку он попадет
под его власть вместо того, чтобы иметь над ним власть. Это было причиной того, что
временное исчезновение таблетки так сильно его обеспокоило (и он почувствовал
большое облегчение и успокоение, когда Лепоро вернул его ему). Несмотря на
физические проявления силы, которую тысячелетия внушали древней табличке, именно
правильная интерпретация того, что было написано на ней, дала превосходство ее
владельцу. Разве не так было, пусть даже частично, с епископом Адемаро? И он
использовал только несовершенную копию! Его «священный свиток»!
Так что планшет лучше с ним в безопасности. Он никогда больше не потеряет ее из
виду. Если его сила ускользнет от него, он позаботится о том, чтобы никто другой не
заполучил ее. Что, если предупреждающий голос из глубины его разума прошептал ему,
что разумнее всего его уничтожить? Он не мог этого сделать, это было бы слишком
многого. Это было бы все равно что вырвать его драгоценный левый глаз. Он и планшет
стали одним целым. Одна сила, одна судьба. На протяжении тысячелетий было
установлено, что они должны быть соединены вместе, правильный работник с правильным
инструментом, и никогда не разделяться на всю вечность.
У него были четкие идеи. Он знал, что делать. Он давал инструкции, чтобы табличка
была похоронена вместе с ним. Держал в руке. И что его могила была на освященной,
но безымянной земле. Другая могила с его именем (для такого важного человека, как
он, должен был быть памятник) была бы воздвигнута в другом месте, чтобы отвлечь
любопытных. Только Фрид и Лепоро будут частью его плана, и в качестве
дополнительной меры безопасности он наложит проклятие на любого, кто осмелится
потревожить его кости. Была загробная жизнь, и ее дух зорко следил за ее пеплом. По
крайней мере, такой человек Божий, как Лепоро, и такой преданный человек, как Фрид,
прислушались бы к этому предупреждению.
Дандоло встал из-за стола в своих комнатах во дворце Буколеон, где сидел один. Фрид
заканчивал организацию секретного флота; Лепоро отвечал за загрузку грузовых судов,
которые на рассвете отправлялись в Венецию со второй партией священных и
драгоценных артефактов. Я смотрю в окно и с трудом различаю на палубе самого
большого корабля четырех бронзовых лошадей, взятых с ипподрома, которые сверкали на
полуденном солнце, в то время как хабы загружали их без особого внимания.
Я презрительно фыркаю. Он все еще едва различал очертания спины лошадей, видел их
форму. Левый глаз не покинул бы его. Он был дураком, чтобы поддаться пессимизму. Он
бы снова выиграл. Он победит, и его имя войдет в историю как имя завоевателя, сила
которого затмит имена Александра и Цезаря.
ГЛАВА 107
«Кажется, наша небольшая кожевенная компания возглавляет две разные торговые сети»,
- продолжает Лопес, глядя от экрана в главном секторе номера 55. «Потребовалось
много времени, чтобы детально проанализировать их система бухгалтерского учета, но
у любой фирмы должна быть документация. Эти парни производили изделия из кожи -
хорошие вещи: некоторые ремни продавались за двести пятьдесят долларов, а
юридический оборот в целом достиг приличной суммы в один миллион долларов в год ».
«Еще крошки».
"Я согласен. Я попросил моих мальчиков провести инвентаризацию своей
инфраструктуры, а не оборудования, это нормально, но аспекты электроники и ИТ
выходят далеко за рамки их реальных потребностей. А после личной версии Марлоу
стрельбы в O.K. Загон, место превратилось в пустыню: ни сотрудников, ни
руководства, ни кого. Все птицы сбежали из клетки, и кто-то вычистил большую часть
компьютеров. Но я знаю, как заставить машины разговаривать, и маленький жесткий
диск маленького ноутбука избежал своей участи ».
"Продолжай".
«Но то и ...».
«Новое - это список директоров. Или основных акционеров. То, как они ведут этот
бизнес, очень необычно. Им жаль, что технический персонал, которого они используют,
не так хорош, как наш ».
«Сергей Кутузов. Наш контакт в ФСБ, полковник Сафин, закопался для нас в грязи. У
Кутузова было два известных партнера: индиец по имени Мехта и китаец Чиен. Оба
входят в совет директоров Zwinger & Dels. Как вы думаете, что, черт возьми, они
делают в совете директоров компании по производству дешевой кожи, даже если она
продает ремни за двести пятьдесят долларов? "
"Что делаешь?"
"Почему не Джек?"
"Так?"
"Чтобы проследить это имя, потребовалась целая вечность. Я не мог поверить в это,
когда увидел это, но я сделал двойные и тройные проверки, и, похоже, в этом нет
никаких сомнений ".
"Просветите меня".
Лопес собирался ответить, когда остановился. «Он действительно большая шишка, Лора.
Может, лучше сначала сообщить Джеку.
«Да, но он не отвечает».
«И его здесь нет», - разочарованно восклицает Грейвз. «Ты можешь мне сказать. И
если это так важно, как он утверждает, мы должны ехать прямо в Гудзон », -
настаивает он. «Это тот парень, у которого может быть планшет? Кто знает, что это
такое и кто может им воспользоваться? "
Зазвонил внешний защитный замок, и дверь открылась. Они повернулись и увидели, что
Марлоу появился за внутренней стеклянной дверью, которая открылась через несколько
секунд.
«Где, черт возьми, ты был?» - взволнованно спросил его Лопес. Он почти не замечал
напряженного лица своего босса и его более неопрятный вид, чем когда-либо.
«Мне нужно прочитать отчет. От доктора Шукмана. Это займет у меня пять минут. Но я
сообщу вам. Что у тебя есть? "
«У Леона что-то есть. Я думаю, - сухо ответил Грейвс.
«Лаура хотела рассказать сэру Ричарду», - объясняет Лопес. «Но лучше остаться с
нами, - подумал я».
"Я согласен".
«Даже передо мной?» - все еще тревожно спросил Марлоу. «Лучше выплюнь жабу», -
сказал он Лопесу, добавив в ответ на вопрос, заданный глазами его друга: «Лауру
нужно проинформировать обо всем. Сейчас больше, чем когда-либо ".
«Это большое дело», - серьезно сказал Лопес. «И я прошу прощения перед моим
коллегой. Лора, мы с тобой не справились бы в одиночку. Сэр Ричард тоже замешан.
«Я не виновата, что он вызвал меня в свой офис, потому что меня не было за моим
столом, и он хочет держать меня под контролем. Знаешь, я не сижу к нему на коленях.
«Объяснись лучше», - попросил Марлоу, и Лопес повторяет то, что он сказал Грейвзу.
"Взглянуть".
Лопес поворачивает экран ближе и касается его, вызывая текст, полный цифр и ссылок.
«Это сводка документов, - объясняю я. «И все указывает в этом направлении».
ГЛАВА 108
Отчет доктора Эллен Шукман о докторе Су-Линь Ди Монферрато был кратким. «Отчасти
это предположение, - сказал он, передавая его ему, - но в основном основано на
наблюдениях. Подтвердите свои подозрения, и я рад, что составил его до того, как вы
мне об этом сказали. В противном случае она могла бы обвинить меня в том, что я
подчиняюсь ее предположениям. Я просто надеюсь, что еще не поздно.
Марлоу, один в своем офисе, прочитал отчет Шукмана, разочарованный тем, что его
худшие опасения подтвердились, и в то же время почувствовал облегчение от того, что
его подозрения, в конце концов, были вполне обоснованными.
Учитывая его указания на то, что потерю памяти можно смоделировать, мы можем
подтвердить, что при определенных обстоятельствах такая выдумка могла быть
исполнена субъектом таким образом, чтобы быть убедительной даже для него самого.
Таким образом, субъект, если его контролирует доминирующий Другой, который
достаточно понимает свое состояние, чтобы иметь возможность управлять им, окажется
полезным инструментом и полностью находится в руках этого Другого.
В некотором смысле субъект находится в серой зоне, в которой все моральные аспекты
размыты, а любое правило является его созданием. Его цель - исключительно
преследование собственных целей или целей своего Манипулятора. Ничто иное, никакие
соображения не играют никакой роли. В этом контексте выделяются жестокость,
бесчувственность, эгоизм, неверность и фальшь. Эти характеристики вместе с
высокоразвитой способностью к манипуляциям позволяют субъекту идеально
функционировать в мире, созданном несовершенной психикой. К минусам для такого
человека можно отнести: отсутствие юмора, дружбы и изолированности; такой субъект
эмоционально незрел и поверхностен, а если и обладает физической красотой, то
тщеславен. Субъект не чувствует никакой личной неполноценности или неполноценности.
Подводя итог, мы рассматриваем случай пограничного расстройства личности с
повышенными психическими / социопатическими элементами, среди других
дисфункциональных проблем.
Марлоу дважды перечитал отчет, вздохнул и сунул страницы в шредер. Теперь все, что
ему оставалось делать, это смотреть и ждать, и он не думал, что ждать долго. Он был
уверен, что Су-Лин не только поняла информацию, которую он ей дал, но, как Марлоу
надеялся и понял, пришел к выводу, что подозревает ее и готовится к бегству.
Все было организовано для его успеха, не подозревая, что его побег был облегчен. За
ней будут сопровождать, куда бы она ни пошла, и на любом транспортном средстве,
которое она решит использовать. За компьютерами, к которым он обращался,
внимательно следил один из помощников Лопеса.
Синий телефон звонит в четыре часа дня. Он отвечал за охрану охраняемой квартиры на
48-й улице.
"Мистер Марлоу?"
"Да?"
"Да сэр."
Телефон замолчал. Марлоу сел думать. Он будет ждать, пока его пункт назначения не
станет известен, прежде чем участвовать в погоне. Я стараюсь не думать о риске, на
который он пошел.
"Который?"
Сэр Ричард, как всегда безупречный, на этот раз выглядел взволнованным. "Ничего
серьезного. Вообще-то административные вопросы ".
"Вещь?".
Хадсон развел руками. «Интерьеры, кажется, слышали об этой операции. Они опасаются,
что это может повлиять на национальную безопасность. Им нужно изучить письмо,
прежде чем доставить его нам ».
Марлоу это охладило. Господи, дружеский огонь в этот момент игры ... «Разве ты не
сказал им, чем они подвергаются? Если мы не доберемся до цели первыми, нам придется
беспокоиться не только о национальной безопасности ».
Марлоу вспомнил вторую копию из сейфа в Берне. Господи, он надеялся, что это
действительно безопасно.
Марлоу хотел задушить этого сладкозвучного ублюдка. Это не был какой-то кровавый
дипломатический танец. Это был бой без правил, насмерть. «Сделай это», - сказал он.
Мокрый от пота, я спускаюсь вниз. Достигнув комнаты 55, я пошел прямо к синему
телефону и позвонил офицеру службы безопасности, чтобы уточнить новости.
"Терминал?"
"Один".
Марлоу размышляет. Терминал один. Аэрофлот, Air China, Lufthansa. Среди многих.
Хороший выбор.
"Безусловно".
"Получили".
Марлоу положил трубку. Теперь Су-Линь была спасательным кругом. Если бы он отвез их
до Адлера, если бы Марлоу знал, где находится табличка вовремя, он бы поставил
ловушку. В противном случае...
Всегда была вероятность, что другие тоже заинтересованы в этом объекте. Марлоу не
забыл о нежелании Йеля сотрудничать в переводе рукописи Адемаро.
"Разъем. Господи, я рад, что ты здесь, - сказал он. В синей папке, которую он
держал, лежала неопрятная пачка бумаг.
"Вещь?"
"Дерьмо".
"Но?".
"Продолжай!"
«Кто-то пришел первым. Бог знает, как им удалось авторизоваться. Он был открыт
всего полчаса. Мой первый помощник ... ».
«... но они будут знать, что письмо существует. И они будут знать о копии, которая
все еще находится в сейфе в Берне ».
«Я виноват», - думает Марлоу. «Все по моей вине. Пришлось кое-что исправить ».
"Приходит".
"Получили".
"Вещь?"
"Ничего".
На линии был гудок. «Что?» - спрашивал начальник кому-то еще. Потом возвращаюсь в
интернет. «Мы знаем пункт назначения», - сказал он.
"Который?"
"Берлин, Германия".
"Хорошо. Я еду туда. Вашим контактом здесь будет Грейвс. Ты будешь поддерживать со
мной связь через нее. Мне нужна регистрация, время прибытия, кто путешествует с
вами, все ».
"Получили".
"Еще нет. Ты нужен мне здесь. Леон, как только придет это письмо, уничтожь его и
отправь мне сверхсекретные подробности через Лору. Марлоу посмотри на нее.
"Отлично?"
ГЛАВА 109
Берлин сегодня
«Вы хорошо поработали», - сказал Рольф Адлер, сидя на диване в своем берлинском
офисе.
"Спасибо".
«Жаль, что ваше прикрытие раскрыто. Но, с другой стороны, всего не может быть ».
Су-Линь, сидящая на кресле рядом с ним - оно было таким широким и глубоким, что она
бы проглотила его, если бы удобно села на него, - я сжимаю губы. «Я принес вам все,
что вы просили в этой миссии. Я рассчитываю на вознаграждение, а не на критику ».
Без нее он не осознавал бы великую судьбу, которую уготовила ему жизнь. Без нее у
него не было бы средств для достижения того, что теперь фактически было в его
распоряжении. Но он знал, чего ожидал. Договор заключался в том, что, как только
скрижаль станет их владением, они будут править вместе. Адлер доверял ей не больше,
чем он представлял, что она доверяет ему, но он знал ее пределы и был готов бросить
в нее кость.
«Пять миллионов французских франков уже записаны на ваше имя на счету в Kleinwort
Benson в Женеве», - сказал он ей. «В качестве первого залога моей признательности».
«Мы близки к цели», - ответил Адлер. «Но ты прав, мы еще не там». Он сделал паузу.
«Этот генерал Рейнхардт ... - продолжаю я, - я хотел бы знать, как он получил
табличку».
«Он был близок к Гитлеру. Это заставляет задуматься ... ». Адлер уже думал об этом.
Гитлер потерпел неудачу. Но даже Гитлер не имел подробных сведений о возможностях
планшета. Разве он не выгнал тех самых еврейских ученых, которые могли ему помочь?
Разве их не преследовали или отправляли в ссылку? Поистине парадоксальная вещь.
Каким дураком был этот человек. Все, что он сделал, кроме своих деструктивных
желаний, - это нанести огромный ущерб Европе и столь же огромную выгоду для
Соединенных Штатов. Чтобы контролировать людей, нужно было привести их в состояние,
при котором они не осознавали, что больше не думают своим собственным разумом.
«У нас достаточно информации, чтобы знать, что планшет находится здесь, в Берлине.
Но не только это: мы знаем, что он хранится в коллекции, размещенной в
Vorderasiatsches Museum, и что копия письма Рейнхардта найдена в хранилище в Берне.
Это письмо сообщит нам точное местонахождение таблички, - решительно сказал Су-
Линь.
«Мы можем организовать доставку этого документа в Берне», - сухо отвечает Адлер. «У
меня есть люди в Швейцарии, которые имеют влияние на этот конкретный банк, и,
поскольку мы знаем, что генерал ушел от нас давным-давно, мы можем договориться о
том, чтобы близкий родственник с необходимыми документами забрал его личные вещи
даже по прошествии всего этого времени. . Мы не должны прибегать к насилию или
воровству, учитывая связанные с этим расходы. Но действовать надо быстро. Марлоу
уже пойдет по его следу. Он думает на мгновение. "Что нам нужно, так это кто-то,
кто сможет расшифровать планшет, когда он у нас есть. Человек, обладающий этими
навыками и быстро добивающийся результатов. Нам удалось ее найти, но Марлоу спас
ее. Оглядываясь назад, можно сказать, что это было удачей ».
"Это могилы?"
"Именно".
«Ахиме, я хотел бы использовать тебя. Но боюсь, что, как вы говорите, их уже нельзя
сделать полезными ».
«И вознагражден».
"На момент".
Адлер развел руками в знак щедрости. Его помощник поселился на чердаке недалеко от
Шарлоттенбурга, рядом с личным лифтом и частной охранной компанией. Она не знала
этой последней детали. Если бы он знал, он бы также знал, что он уже был мухой,
пойманной в сети. "Я предоставил в ваше распоряжение машину с водителем. Предлагаю
вам пару дней отдохнуть, повеселиться. Как только миссис Грейвс будет передана нам,
я попрошу вас прийти и убедить ее ... сотрудничать. Я уверен, что это будет разумно
».
Она подозрительно смотрит на него, но открывает дело. В нем были наручные часы
Cartier из белого золота.
«Спасибо», - сказал Су-Линь, вставая, чтобы поцеловать его в щеку. Мужчина подавил
желание уйти. Но она знала, что часы, которые она повесила на запястье, не
задержатся надолго.
Адлер махнул рукой. "Нет необходимости. Эта работа не требует особых навыков.
Ребята Панкова должны уметь с этим справиться. Это касается доктора Ди Монферрато
».
"Когда, сэр?"
- Самое позднее сегодня вечером. Кстати, у него есть часы Cartier, которые я бы не
прочь вернуть. И заблокируйте этот аккаунт в Kleinwort Benson, как только работа
будет сделана ».
"Да сэр."
«Мне нужны Троттер и Спаркс для другой работы, - продолжает Адлер. «Попроси их
немедленно прийти сюда за инструкциями. Попросите их собрать чемоданы на день и
организовать поездку на частном самолете. По возвращении они приведут гостя ».
"Откуда, сэр?"
ГЛАВА 110
Что касается копии в архивах УСС, которая позже была передана в архивы ЦРУ, то сэр
Ричард на этот раз сдержал свое слово. Она прибыла на Интерсек с опозданием всего
на девять часов, и Лопес немедленно подтвердила, что она на точном, хотя и
датированном, немецком языке раскрывает не только местонахождение таблички, но и
то, как ее можно идентифицировать. Некоторым утешением было то, что их
предположение о Вордеразиатском музее было правильным, но тревожило то, что письмо
давало право предъявителю требовать немедленной доставки таблички директором музея.
Было неясно, имел ли документ, который у них был, или тот, который был сдан в
Берне, или оба документа одинаковый вес. В целях безопасности письмо, которое у них
было, направлялось в Марлоу в портфеле, который нес агент Intersec из штата сэра
Ричарда. Высший приоритет и безопасность, как того требовала его важность.
Был еще поздний день, но ее рейс вылетел на рассвете, и она чувствовала себя
измотанной. Он допил вино и включил телевизор: показывали эпизод «Фрейзера», в
котором Эдди страдал от загадочной депрессии, поразившей Мартина и всю семью. Я
оставляю телевизор включенным и, снимая одежду, собираюсь принять душ и ложиться
спать с яблоком и хорошей книгой. Она была полна решимости закончить «Принцессу
Клевскую» перед отъездом; он нашел его устаревший и формальный стиль успокаивающим.
Он уже знал, что это плохо кончится. Честь важнее личного удовлетворения. Но в
обоих случаях героин пострадал бы, бедняжка. Иногда выиграть было просто
невозможно.
Это было после душа, после того, как она вытерлась, надела свое любимое кимоно -
белый шелк с золотым драконом, вышитым на спине - и вернувшись в гостиную, она
поняла, что что-то не так. Телевизор продолжал передавать на малой громкости, все
было, как и раньше. Но...
Тишина. Ничего. И все же она чувствовала, она была в этом уверена, что она не одна.
Что это было? Легкий запах? Масло пачули? Что-то, что напомнило ей о ее матери и ее
детстве. Ее мать была в Вудстоке, а также посетила студенческие демонстрации в
Чикаго, а затем и в штате Кент. Она была близка с Эллисон Краузе, когда ее сбила
Национальная гвардия. Ее мать была бы в ужасе, если бы узнала, чем Грейвз
зарабатывает на жизнь. Он никогда бы этого не понял.
Почему эти мысли приходили к ней сейчас? Теперь с запахом пачули и ощущением
неминуемой опасности.
Когда она собиралась прыгнуть, невероятно сильная костлявая рука обхватила ее горло
и прижала к телу, которое выглядело как скелет под одеждой. Легкий кисловатый запах
дезинфицирующего средства. «Сладких снов», - сказал ей в ухо мужской голос, и пока
она боролась, она услышала, как игла для подкожных инъекций с силой вонзается в ее
правое предплечье.
ГЛАВА 111
Берлин сегодня
Было четыре часа дня. Снаружи солнце светило в чистом берлинском воздухе, что резко
контрастировало с черным настроением Марлоу.
Таблетку передали молодой женщине, представившейся накануне вечером как фрау Биргит
фон Махтшлуссель-Райнхардт, после полдня, потраченной на проверку справочников, и
все это подтвердилось с исключительной скоростью. Сделка должна была состояться в
тот момент, когда Марлоу приземлился в Берлине. Как только письмо оказалось у него
в руке, он побежал в музей, где его ждала новость о том, что таблички больше нет.
Марлоу вспомнил комбинацию стального ящика, в котором хранился пустой ящик Адемаро,
и его ключа: 13 - 1 - 24. М-А-Х. Maxtel.
Адлер, должно быть, знал, что идет по следу. Планшет еще в Берлине? А сколько
времени у него было? Если Адлер уже знал, как им пользоваться, у него совсем не
было времени.
В штаб-квартире Intersec была еще одна плохая новость. Если возможно, хуже той,
которую он только что получил.
«Наши люди пошли в ее квартиру в четыре часа утра, чтобы отвезти ее в аэропорт. Они
позвонили первыми, но не получили ответа. Когда они приехали, ответа все еще не
было. Конечно, у них были дубликаты ключей, но когда они вошли, ничего.
"Ничего?"
«Ни следа. Ничего лишнего. Вообще ничего. Его чемодан был наполовину набит у
кровати, но кровать застелена ».
«Хорошо, Леон».
«Мы следуем каждому примеру. Судмедэксперт на месте. Один или два небольших
предмета, волокна одежды, пара следов, но я не оптимист ».
"На его месте, но, черт возьми, он не единственный, кто живет в этом здании. И вы
сделали так, чтобы он был минимальным, чтобы не привлекать к нам внимания. Третья
фракция, помните? Другие ребята, как вы думаете, заинтересованы в планшете, кроме
MAXTEL.
И он не мог позволить себе ждать, пока Лопес догонит его, даже если он немедленно
отправится в путь.
«У нас есть только один шанс», - сказал он. "У Грейвса все еще есть подкожный
имплант, верно?"
«Активируй это».
ГЛАВА 112
Он не знал, как долго он был там, он не знал, где он был. Она подсчитала, что она
была в сознании около десяти минут, прежде чем лекарство, которое ей вводили,
подействовало. Она все еще была не в себе, но ее глаза могли сфокусироваться, и
головная боль была терпимой. У нее все еще было кимоно, которое она носила, когда
ее похитили, и тот факт, что она была обнажена под ним, заставляло ее чувствовать
себя более уязвимой.
Комната была просто меблирована. Обычный стол, два деревянных стула и односпальная
кровать, на которой она лежала. Думаю, «клетка». «Они посадили меня в камеру».
Он был в ловушке.
Она могла представить, кто ее похитил и почему. Ему ничего не оставалось, как
ждать.
Долго он не ждал.
Должно быть, они наблюдали за ней, потому что вскоре после этого дверь бесшумно
отворилась, и вошел элегантный мужчина лет пятидесяти. Безупречный темно-серый
костюм. Ничего подобного, элегантные руки, пальцы которых заканчивались идеально
ухоженными ногтями. С ним был маленький черный кожаный футляр, который я поставил
на стол. Грейвз знал его лицо. Он не был удивлен.
«Я так думаю, - сказал он. «Могу сказать, что мы уже охраняем дом вашей матери в
Маунт-Верноне. Я мог бы даже сказать вам номер дома и название улицы. Но, возможно,
вы все еще думаете, что это блеф и что ей на самом деле ничего не угрожает.
Следовательно ... ".
Из футляра он достал еще два предмета, которые я положил рядом с ним на стол.
Увидев их, Грейвс вздрогнул. Скальпель и ювелирный инструмент. Позади него вы
слышите мягкий шум, он оборачивается и видит, как костлявый мужчина встряхивает
брезент и осторожно расстилает его на полу.
«Мои друзья довольно хорошо владеют этими простыми инструментами, - сказал Рольф
Адлер. «Снимай кимоно».
«Позволь мне помочь тебе, дорогой», - сказала пухлая женщина, подходя к ней. Запах
масла пачули в этом замкнутом пространстве был еще более пронзительным. "Не
паникуйте".
Он снял с нее халат, который я оставляю сложенным на стуле позади меня. Грейвз
попытался схватить ее, чтобы остаться стоять, но она все еще шаталась на ногах и не
могла ясно мыслить. Часть силы, которую она восстановила, покинула ее.
ГЛАВА 113
«У нас есть сигнал, но он слабый», - сказал Лопес Марлоу. Защищенная линия Нью-
Йорк-Берлин была нарушена, и Марлоу пришлось напрячься, чтобы услышать голос своего
друга. "Я пришлю его тебе?"
Марлоу подошел к окну своего гостиничного номера, тщетно пытаясь улучшить прием.
«Скажи мне устно». Он не хотел слишком сильно вовлекать своего берлинского коллегу
из Intersec. Он больше не был уверен в конфиденциальности информации. Я смотрю на
крупномасштабную карту Берлина и его окрестностей, разложенную на кровати, как
одеяло.
Ни один из них не выразил страха, который они питали. Чтобы удалить имплант из
Грейвса, Адлеру пришлось бы вытащить его из руки. Но сначала он должен его найти.
«Он не оставит тебе выбора. Что, если она не нужна Адлеру? "
"За перевод? Нет, он все спланировал. У него уйдет слишком много времени, чтобы
найти кого-то еще, кто сможет это сделать. Он позволил нам сделать за него всю
грязную работу ».
Марлоу положил трубку. Я быстро надел темную одежду: черные джинсы, черные ботинки
на мягкой подошве, круглую шею того же цвета, на котором я кладу кобуру для
автомата. Я зацепляю кевларовый нож в футляре к поясу и накрываю все черным
замшевым бомбером, в карман которого кладу черные кожаные перчатки. В другой он
положил баллончик. Потом он спустился в гараж и сел на машину, на которой ездил, -
«Порше 911» цвета бронзы серого цвета. Я достаю из капота PDR, его обычный FN P90 и
две дымовые шашки.
Вы покинули город и направились на юго-запад в свете заходящего солнца.
Когда он уехал из города, его окутала тьма, и улицы стали безлюдными. Он двигался
быстро, с постоянной скоростью и к середине вечера достиг своей цели. Место было
таким, как его описал Лопес. Марлоу припарковался в сотне ярдов от него и пошел по
проселочной дороге, ведущей к особняку. Все было тихо, за исключением легкого
шелеста листьев, размешиваемого легким ветерком.
Казалось невозможным, что не было дежурства, но Марлоу, я думаю, Адлер пришел туда
с небольшим количеством последователей. Как и Марлоу, он хотел сохранить открытие в
секрете, пока не убедится, что сможет им воспользоваться. Но наверняка была
электронная система наблюдения. Марлоу пришлось пойти на такой риск. Насколько он
мог видеть, на деревьях не было камер, но он не был так уверен в отсутствии
пассивных детекторов магнитного поля, микрофонных систем или H-магнитных полей.
Прутья ворот были слишком близко друг к другу, чтобы он мог войти, но он мог
подняться по стене, поскольку на ней не было колючей проволоки или других
боллардов. Марлоу обошел его до точки, которую он считал невидимой из большинства
окон. Я сгибаю колени и прыгаю, со второй попытки ухватиться за парапет стены. С
усилием он выпрямился и оседлал его. Он максимально опускается, затаив дыхание и
высматривая уши, тень среди теней. Выждав добрых две минуты, он поставил обе ноги
внутрь и после еще одной очень короткой паузы позволил себе упасть на траву внизу.
Молчаливые, как кошка, они все ближе и ближе подходят к дому. Я начинаю сканировать
окна в поисках возможного входа. Он должен был действовать медленнее, чем когда-
либо: даже если бы в саду не было проводов, дом, безусловно, был бы подключен. Он
был хорошо вооружен, но один. Его единственным козырем в кармане был эффект
неожиданности.
Он был в десяти метрах от стены ближайшего дома, когда две низкие темные фигуры
бросились к нему с противоположной стороны. Низко и тихо, очень быстро.
Бежать было бессмысленно. Он был слишком далеко, чтобы вернуться к стене: собаки
набросятся на него через несколько секунд. И никакого острого спрея. Марлоу мог
убить одну собаку, не издав ни звука, но не двух. Я вынимаю автомат и приседаю.
Ему повезло. Вожак стаи начал атаку первым. Это были два добермана, длинноносые
звери, что облегчало его работу, но столь же свирепые и смертоносные, как пистолеты
Люгера. Марлоу поднимает левую руку, чтобы обмануть собаку; в то же время он
немного встал, готовясь к атаке брошенного в него зверя, с широко раскрытыми
челюстями, готового налететь на предложенную цель. Собака нашла толстую кожу его
куртки, когда он попытался вонзиться зубами в плоть, и в этот момент Марлоу поднял
пистолет и ударил прикладом по морде животного, прямо между глазами. Собака
мгновенно умерла, не вскрикнув, и Марлоу повернулся лицом к своему товарищу,
который начал терзать его лодыжки, рыча, но не лая. Животное почувствовало
опасность и заколебалось, глядя Марлоу в глаза, но не прыгнув на него. Я
остановился. Быстрым и точным движением Марлоу убрал пистолет в кобуру и вытащил
нож. Собака понимала, что не боится его и не знает, что делать. Я трачу всего
несколько секунд. Марлоу пользуется колебаниями зверя и бьет, но собака приседает.
Тогда было уже поздно. Собака приняла решение, развернулась и помчалась в том
направлении, откуда пришла.
Спустя несколько мгновений Марлоу слышит мужские голоса. Грубые голоса, зовущие
друг друга ... на каком языке? Наверное, славянский. В доме включился свет, и,
когда Марлоу прижался к стене, в углах дома появились темные тени, окружающие его.
Кто-то выкрикнул приказ, и сразу весь сад залил ослепляющей белизной прожекторов.
Слышался грозный щелчок затворов пулемета.
Выхода не было. Молясь, чтобы оконное стекло позади него не было укреплено, Марлоу
швырнул в вас ручку своего PDR. Легко разбивается: старое стекло, возможно, даже
оригинальное. Ему не нужно было беспокоиться, что внутри сработает сигнализация.
Никого не было. Еще нет. Он быстро встал и вернулся к окну. Охранники продолжали
кричать друг на друга на сербском языке, который Марлоу узнал. Они не были
обученными наемниками; во всяком случае, не для такой работы. Слишком небрежно. Он
присел у окна, пока не увидел, что его преследователи уже совсем близко. Затем он
внезапно встал и выстрелил из FN-P90, описав молниеносную дугу пуль на уровне глаз
и в упор.
Тишина после этого оглушительного шума была глубокой, как море. Где-то вдали,
казалось, километров сто, выживший доберман хныкал от ужаса.
Пять тел лежали разбросанными и искалеченными под окном. Только один двинулся, но
его искривленное лицо не издало ни звука: у человека больше не было челюстей.
Потом раздался еще один шум. Поскрипывает и гудит. Электрические двери открылись.
Ворота гаража.
Марлоу вытянул мою шею из окна. Справа он увидел открытые входные ворота. Потом
звук машины. Черный внедорожник «Порше» с грохотом вылетел из гаража, и, когда он
мчался по подъездной дорожке, он мельком увидел пассажиров: дородную женщину за
рулем и худого мужчину рядом с ней, оба в чем-то похожем на комбинезоны. работай.
Интерьер был освещен. Была и вторая машина, «роллс» бордового цвета. Затем он
увидел Адлера с пистолетом в правой руке. Другим он схватил Грейвз за предплечье и
подтолкнул ее к машине.
Марлоу вышел, вытащив HK, но не решившись открыть огонь, поскольку тело Грейвса
находилось между линией огня и Адлера. Грейвз заметил это, и Адлер проследил за ее
взглядом, прежде чем она смогла спрятаться. Выругавшись, я повернул оружие и
безумно выстрелил. Один из трех залпов угодил Марлоу в плечо, в то же самое место,
где он уже был ранен. Марлоу потерял равновесие, когда почувствовал, что его
ключица сломалась и упал на землю. У Адлера был AutoMag V, и пуля 50-го калибра
нанесла ему ужасное ранение. К тому времени, как Марлоу сумел встать на одно колено
и выровнять винтовку одной рукой, Адлер успел затащить Грейвз в машину, сильно
ударив ее по затылку прикладом автомата, чтобы вырубить ее, и сел за руль. Марлоу
выстрелил в шины Роллса при запуске двигателя, но его цель была неточной, и пули
попали в борт, не причинив повреждений. Большая машина выехала на подъездную
дорожку, медленно набирая скорость. Вы не можете торопить Rolls.
Марлоу бежал, его сердце колотилось о ноющие ребра. Он упал с вывихнутой лодыжкой,
но заставил себя встать и продолжить бежать. Он добрался до машины и распахнул
заднюю дверь, используя здоровую руку и всю свою силу, чтобы вытащить
бессознательное тело Грейвза, которое я уронил на траву, прежде чем рухнул. На
другой стороне подъездной дорожки он увидел силуэт женщины в красноватом плаще. Он
неподвижно лежал на земле. Сквозь рев пламени, вспыхнувшего в машине, он разглядел
крики Адлера, его руки отчаянно кружились, а тело извивалось, когда мужчина пытался
выбраться. Он увидел, как его голова загорелась и превратилась в светящийся череп,
чьи челюсти продолжали двигаться, пока пламя уничтожало плоть и мускулы. Затем
Адлер заерзал и рухнул на кожаное сиденье цвета слоновой кости, как беспроводная
марионетка, огонь окутал его, как саван.
ГЛАВА 114
"Нет. Без Адлера ничего страшного. Когда он ее уволил, ее жизнь закончилась ".
«Он уже рассказал полиции все, что знает. Он назвал имена трех известных нам
бизнесменов: китайца, индийца и русского, но будет сложно привлечь их к суду. Они
слишком сильны. Даже если бы мы могли их получить, были бы и другие, подобные им.
Во всяком случае, для этих людей без Адлера и без MAXTEL я никто. Полиция будет
следить за ними вечно; они безвредны ".
Я думаю о двух других сообщниках, о паре средних лет в машине, которая выехала
перед Адлером. Одному Богу известно, где они были. Были ли они слугами? Помощники?
Мыши покидают корабль? Вероятно, они думали, что армия вот-вот нападет на них. Но
он никогда не узнает, где они сейчас. Немецкая полиция и Интерпол не добились
никаких результатов. Они ушли. Не было никаких зацепок.
«Жизнь тоже», - сказал Марлоу. «Важно то, что у них этого нет».
«Так что же нам с ним делать?» - сказал Грейвс, взяв таблетку и перевернув ее.
Остальные некоторое время молчали.
"Миф? Вы имеете в виду, что это сработало только потому, что они этому поверили?
Стоит ли ее проверять? "
"Что вы имеете в виду? Чтобы мы могли использовать это для мира во всем мире? ».
Тон Марлоу был насмешливым. «Я не думаю, что этот планшет настолько мощный».
Некоторое время он молчал. «В любом случае риск его использования по другим
причинам слишком велик. И это очень вероятно, вне зависимости от того, кому он
достанется ".
«Мы единственные, кто знает, что он делает и как его использовать», - задумчиво
сказал Грейвз.
«Я надеюсь на это», - отвечает Марлоу. «Но на всякий случай я решил купить это». Из
наплечного ремня, который он положил на землю, я достал пластиковый пакет с
молотком. Большой.
Лопес серьезно кивнул. «Все данные, касающиеся этого объекта, были удалены из всех
файлов, которыми мы располагаем». Я смотрю на Грейвса. «Я вошел в вашу систему и
сделал то же самое», - добавил он. "Сожалею. Заказы. Теперь все файлы Intersec
чистые ».
«Я знаю, - сказал Марлоу. «И я был уверен в этом, когда мы не смогли найти женщину
в костюме Вествуд в аукционном зале. Он работал на сэра Ричарда, не так ли? Или для
ЦРУ. Или даже для внутренней безопасности ». Перерыв. "Вы ждете этого, не так ли?"
Грейвз молчал.
«Я понял, как и вы, что другие люди, помимо MAXTEL, также интересовались этим
вопросом, поскольку Йельский университет не участвовал в переводе документа,
который вы нашли в музее Клюни».
Марлоу откидывается назад. «Каждый из нас многим обязан другому», - сказал он.
"Больше, чем ты знаешь. И мы победили. Более или менее. Поэтому, если есть топор,
который нужно закопать, давай закопаем его сейчас ».
«Я возьму это», - сказал сэр Ричард, указывая на планшет. "Миссис Грейвс ..."
"Что, прости?"
«Сидение».
«Этот артефакт сейчас у меня под стражей», - сказал он. «Это представляет собой
потенциальную угрозу международной безопасности. Не дай бог он попадет в чужие
руки. Ущерб может быть неисчислимым ». Он сделал паузу, чтобы подчеркнуть
сказанное. «Я здесь, чтобы обеспечить адекватное ограничение этого риска».
В наступившей тишине сэр Ричард горько улыбнулся. «Самые точные планы крыс и
людей ...» 1, шепчу я почти самому себе.
Хадсон развел руками. «Это означает, что мы недооценили тебя. Это позор. Вы сыграли
свою роль практически идеально ».
«Позвольте мне объяснить, - продолжил сэр Ричард. «Мы знали о твоей маленькой
проблеме с этой ужасной блондинкой. Мы знали, как вы были ранены и насколько
уязвимыми были вы. Мы подумали, что это может быть полезно. И эффективно -
превратить ахиллесовую пятку в инструмент, которым мы можем пользоваться ».
«Вы сильно рискнули ... вам не казалось, что здесь слишком много неизвестных?»
«Мы не могли знать, чем все закончится, но наша игра немного похожа на шахматы, вам
не кажется? Речь идет о том, чтобы предвидеть ходы противника и в то же время
надеяться на лучшее. Поэтому, когда возникла необходимость поставить нового
человека во главе 15 секции, я подумал о тебе, хотя, конечно, я тебя обстреливал ».
Он сделал паузу. «И это почти удалось».
«У вас нет выбора, если вы хотите жить. Итак, вот что произойдет. Новый
руководитель секции и Могилы. Отныне вы будете подчиняться его приказам ». Он
улыбнулся Марлоу и протянул руку. «Давай, Джек, так оно и есть. Без обид, хорошо? "
Эпилог
Сначала я думаю о нападении. Он каждый день долго размышлял над тем, что произошло.
Неужели вмешалась рука Бога?
Они были в море три дня, когда на южном горизонте показались корсарские паруса,
красные и белые, как у викингов, но вооруженные по-латински. К полудню они были в
пределах досягаемости своих стрел. Битва была ожесточенной, но безнадежной, и с
тяжелым грузовым кораблем их было невозможно преодолеть. Фрид, конечно же, сражался
как демон и исчез после битвы вместе с полудюжиной своих соотечественников. Лепоро
надеялся, что они убили или утопили его, но на их корабле не было лодки, и
печальная правда заключалась в том, что ему, вероятно, удалось сбежать, когда ход
битвы стал ясен. Оставляя Лепоро и выжившую венецианскую команду в руках корсаров.
Все это произошло неделю назад. Теперь они медленно плыли по пыльному берегу.
Северная Африка. Какое жалкое место. Пустыня из песка, дюн и чахлых пучков травы,
росших среди беспорядочных кустов. Они плыли медленно из-за грузового корабля, его
корабля, который был украден у него и теперь находился в руках небольшой команды
пиратов мавра.
Он думал о том, чтобы сбежать, но отказался от этой идеи. Он признал, что был стар.
Его спина и грудь постоянно болели, колени скрипели при ходьбе, его пенис
представлял собой засохший орех между ног, и даже моча выходила всего несколькими
каплями.
Он зажал планшет под одеждой. При поспешных поисках не нашли. Его планшет.
Собственно копия, и сделанная быстро, но все же хорошая копия, аккуратно сделанная,
пока старый дож спал. Это было чудом, что Дандоло так долго спал. И какая паника,
когда проснулся и планшет не нашел. Лепоро вернул его ему ободряющими словами. Его
разум был теперь в упадке. И в те последние несколько дней его зрение тоже исчезло.
Поток его мыслей был прерван восходящим солнцем, которое вскоре согревает его
спину, отгоняя ночные ветры, лишавшие его сна. На палубе возникло движение, моряки
побежали к носу. Лепоро встает и смотрит прямо перед собой. Купола и минареты
города светились в первых лучах солнца.
Все приготовления на борту указывали, что это был их пункт назначения. Он поймал
слово: «Алжир». Он слышал об этом месте. Он вспомнил, что это богатая страна,
несмотря на унылый берег. Все будет хорошо, пока он будет выкуплен, а не продан в
рабство.
Капитан вышел на палубу без рубашки, но в серебряном тюрбане и штанах того же
цвета. Одетый для высадки, я думаю, Лепоро смотрел на своих товарищей по
заключению, которые были разбужены и разделены на ряды, пока моряки давали им сухой
хлеб и холодную воду.
Их было пятьдесят, все моряки, как и их похитители. Пара венецианцев говорила по-
арабски и, похоже, хорошо ладила со своими собеседниками-мусульманами. Им бы мало
что сошло с рук, если бы они правильно разыграли свои карты.
Лепоро Я принимаю хлеб и воду; она пила из деревянной чаши и жевала хлеб старыми
гнилыми зубами.
Подходит старший офицер с коллегой и двумя матросами на буксире. Шел отбор пленных.
Самые несчастные, смертельно раненые и больные были брошены в море сразу после боя.
«Объясните, почему он все еще жив», - сказал офицер, подталкивая его. «Слишком
стар, чтобы что-то стоить».
"Выкуп?"
«Что мы будем с ним делать, если выйдем на берег?» - спросил старший офицер. «Это
может оказаться обузой».
«Пора сократить ваши потери. Мы можем себе это позволить, на этом корабле -
королевская добыча ". Офицер принял решение. «Брось в море. Делайте это
осмотрительно, я не хочу расстраивать других. Вы говорите, что он мулла? "
"Да".
"Тогда проявите к нему немного уважения, жалости. Сначала отрежьте ему запястья.
Так будет быстрее ».
Двое крепко держали его. Один обездвижил его, другой вытащил нож и перерезал синие
узловатые вены. Лепоро Я смотрю на эту сцену как во сне. На самом деле этого не
было.
Затем он услышал плеск холодной, приятной, странной воды и все еще не мог поверить
в происходящее, когда синее море сомкнулось над его головой.
"Что это?"
"Он упал".
«Я в игре!».