Институт истории материальной культуры РАН

Крымский федеральный университет им. В.И. Вернадского

ГЕРАКЛЕЙСКИЙ СБОРНИК
ВЫПУСК IV

АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ТРУДЫ
Н.М. ПЕЧЁНКИНА

Научные редакторы
Ю.А. Виноградов, Т.Н. Смекалова

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

2020
1
УДК 94(395.1)
ББК 63.3(2)2
А 471
Издание осуществлено при финансовой поддержке
гранта РФФИ – «Древности» № 18-09-40037
«Неопубликованное научное наследие и современные исследования
хоры Херсонеса Таврического»

Рецензенты: д.и.н. В.А. Горончаровский, к.и.н. Д.В. Журавлев

Археологические труды Н.М. Печёнкина: монография / Науч. ред., вступ. ст. Ю.А. Виноградов,
Т. Н. Смекалова. – Санкт-Петербург: Алетейя, 2020. – 216 с., 163 илл. (Серия: Гераклейский сборник.
Материалы и источники по изучению хоры Херсонеса Таврического. Вып. IV).

ISBN 978-5-00165-116-1

Монография «Археологические труды Н.М. Печёнкина» продолжает серию, посвящённую публикации

материалов и источников по изучению хоры Херсонеса Таврического. Имя Н.М. Печёнкина известно прежде
всего благодаря его раскопкам на Маячном полуострове в 1910–1911 гг. По его мнению, там находился
Древний Херсонес, о котором имеется краткая информация у Страбона. Это предположение оказалось
ошибочным, поскольку находящиеся на полуострове археологические объекты уверенно связываются
с сельскохозяйственной округой Херсонеса. Несмотря на это, результаты исследований Н.М. Печёнкина
имеют большое значение для современной науки. Издание включает все материалы из двух архивов –
Научного архива Института истории материальной культуры РАН и Научного архива Военно-исторического
музея артиллерии, инженерных войск и войск связи, – касающиеся раскопок Н.М. Печёнкина на Маячном
полуострове, а также его раскопок на Северной стороне Севастополя, на реке Бельбек, исследований
Шверинского кургана и т.д. В книге публикуются также письма видных российских учёных, направленных
Н.М. Печёнкину в различное время: А.Л. Бертье-Делагарда, Р.Х. Лепера, А.И. Маркевича, А.В. Орешникова,
Н.И. Репникова, М.И. Ростовцева, Е.М. Придика. Публикация предназначена для историков, археологов,
работников охраны культурно-исторического наследия и широкого круга читателей, интересующихся
историей и археологией Крыма.
На обложке: Н.М. Печёнкин на Маячном полуострове. 1910 г. (НА ГИАМЗ ХТ, ф. 3, № 3776)

ISBN 978-5-00165-116-1

©ИИМК РАН, 2020

©КФУ им. В.И. Вернадского, 2020
©Виноградов Ю.А., Смекалова Т.Н., 2020
9 785001 651161

2
 Institute of the History of Material Culture of RAS
V.I. Vernadsky Crimean Federal University

HERACLEAN COLLECTION
ISSUE IV

Archaeological works of N.M. Pechenkin

Scientific editors
Yu.A. Vinogradov, T.N. Smekalova

ST. PETERSBURG
Aletheia
2020

3
 ОГЛАВЛЕНИЕ

К изданию археологических трудов Н.М. Печёнкина

(Ю.А. Виноградов, Т.Н. Смекалова)...........................................................................................................7

Николай Михайлович Печёнкин. Верный солдат российской археологии

(Ю.А. Виноградов)........................................................................................................................................10

Из писем к Н.М. Печёнкину (Ю.А. Виноградов)..................................................................................25

Из писем Н.М. Печёнкина к Д.П. Струкову (Ю.А. Виноградов)......................................................34

История археологического изучения и современные исследования Маячного полуострова

(Т.Н. Смекалова, Ю.А. Виноградов)..........................................................................................................39

Археологические труды Н.М. Печёнкина

1. Отчёт об исследованиях древнего могильника на Северной стороне

г. Севастополя в 1901 г. ...............................................................................................................................56

2. Доклад о раскопках древнего могильника на Северной стороне г. Севастополя 6 октября

1901 г. ...............................................................................................................................................................60

3. Описание района раскопок 1903 г. .......................................................................................................61

4. Отчёт о раскопках, произведенных летом 1903 года на Северной стороне г. Севастополя и

на реке Бельбек..............................................................................................................................................65

5. Отчёт об археологических раскопках могильника на реке Бельбек в 1904 г. ............................73

6. Заключение о результатах раскопок могильника на реке Бельбек в 1903–1904 гг. ..................78

7. Отчёт об археологических раскопках кургана на Северной стороне г. Севастополь

в 1904 г. ............................................................................................................................................................98

8. Отчёт о работах, проводимых в 1905 г. по доследованию большого кургана на Северной

стороне г. Севастополя вблизи Братского кладбища.........................................................................104

9. Материалы по археологии окрестностей Херсонеса. Шверинский курган..............................109

10. Археологические разведки в местности Страбоновского Старого Херсонеса......................119

11. Археологическая разведка в местности Страбоновского древнего Херсонеса.

Работы 1910–1911 гг. .................................................................................................................................134

12. Дневник (беловой) раскопок 1910 и 1911 гг. на месте Старого Херсонеса.............................171

13. Опись находок при раскопках Н.М. Печёнкина на месте старого Херсонеса
в 1910 и 1911 гг. ...........................................................................................................................................194

4
14. Херсонес..................................................................................................................................................202

15. К вопросу о технике археологических разведок и раскопок......................................................205

16. Исследования древних укреплённых мест.....................................................................................206

17. Письмо редактору «Нового времени»..............................................................................................207

18. Письмо, связанное с подготовкой Археологического съезда в Крыму в 1915 г. ..................208

ЛИТЕРАТУРА...............................................................................................................................................209

Список сокращений....................................................................................................................................213

CONTENT

Publication of the archaeological works of N.M. Pechenkin

(Yu.A. Vinogradov, T.N. Smekalova)....................................................................................................................7

Nikolai Mikhailovich Pechenkin. Faithful soldier of Russian archeology

(Yu.A. Vinogradov)...............................................................................................................................................10

From the letters to N.M. Pechenkin (Yu.A. Vinogradov)...............................................................................25

From the letters of N.M. Pechenkin to D.P. Strukov (Yu.A. Vinogradov).....................................................34

The history of archaeological investigations and modern research on the Mayachny Peninsula
(T.N. Smekalova, Yu.A. Vinogradov)...................................................................................................................39

Archaeological works of N.M. Pechenkin

1. Report on the ancient burial ground on the North Side of Sevastopol in 1901.......................................56

2. Report on the excavation of an ancient burial ground on the North Side of Sevastopol
on October 6, 1901.................................................................................................................................................60

3. Description of the excavated area of 1903......................................................................................................61

4. Report on excavations carried out in the summer of 1903 on the northern side of Sevastopol
and on the Belbek River.........................................................................................................................................65

5. Report on archaeological excavations in a burial ground on the Belbek River in 1904.........................73

6. Conclusion on the results of excavations at the cemetery on the Belbek River in 1903–1904..............78

7. Report on archaeological excavations at the barrow on the North side of the city
of Sevastopol in 1904..............................................................................................................................................98

8. Report on the work carried out in 1905 for further investigation of the large mound on the North
side of the city of Sevastopol near the Bratskoye cemetery............................................................................104
5
9. Materials about the archeology in the vicinity of Chersonesos. Shwerin Kurgan.................................109

10. Archaeological intelligence in the area of Strabo’s Old Chersonesos....................................................119

11. Archaeological exploration in the area of ancient Strabonov Chersonesos.

Works of 1910–1911.............................................................................................................................................134

12. Diary of excavations in 1910 and 1911 on the site of Old Chersonesos................................................171

13. List of finds discovered during the excavations of N.M. Pechenkina on the site of the Old
Chersonesos in 1910 and 1911...........................................................................................................................194

14. Chersonesos....................................................................................................................................................202

15. On a question of technique for archaeological explorations and excavations......................................205

16. Research about ancient fortified places.......................................................................................................206

17. Letter to the editor of "New time"................................................................................................................207

18. Letter related to the preparation of the Archaeological Congress in Crimea in 1915........................208

LITERATURE.......................................................................................................................................................209

List of abbreviations.............................................................................................................................................213

6
 К изданию археологических трудов Н.М. Печёнкина1
Рукописное наследие Н.М. Печёнкина до-
статочно обширно, оно включает не толь-
ко отчёты о раскопках разных лет, но и его
короткие эссе о Херсонесе, методике архе-
ологических разведок, правилах раскопок
оборонительных стен, письма к нему и пись-
ма от него и т.д. К сожалению, почти все эти
материалы никогда не публиковались и не
подвергались специальному научному ана-
лизу. Предлагаемый 4-й выпуск «Гераклей-
ского сборника» призван закрыть эту брешь
в наших знаниях.
Самостоятельные раскопки Н.М. Печён-
кин начал в 1901 г. на Северной стороне Се-
вастополя (Печёнкин 1905а, с. 29–31). О них
достаточно подробно рассказано в «Отчете об
исследованиях древнего могильника на Север-
ной стороне г. Севастополя в 1901 г.», который
хранится в Научном архиве Военно-истори-
ческого музея артиллерии, инженерных войск
и войск связи. Этот отчёт ни разу не был ис-
пользован специалистами, хотя упоминания
о его существовании уже появляются на стра-
ницах публикаций (Непомнящий 2019, с. 50).
В этом документе содержится информа-
ция об открытии могилы римского времени
на месте строительства бани для 13 артилле-
рийской бригады. Здесь же приведён отчёт
о раскопках кургана, находившегося «по ле-
вую сторону от дороги, идущей с Северной
стороны Севастополя к ст. “Мекензиевы
горы”, на возвышенности к северо-западу
от Братского кладбища» (НА ВИМАИВиВС,
ф. 32, оп. 1, д. 3, л. 4), в котором было открыто
7 погребений. Нет сомнения, однако, что
эта часть рукописи попала в архивное дело
1901 г. по ошибке. Отчёт о раскопках курга-
на с теми же топографическими привязками,
идентичными размерами и теми же 7 погре-
бениями относится к 1904 г. (см. ниже). Этот
отчёт имеет точную дату, так что сомнений
в том, что исследования кургана относятся к
1904 г., быть не может.
1
Статья подготовлена при финансовой поддержке гранта РФФИ – «Древности» № 18-09-40037 «Неопубликован-
ное научное наследие и современные исследования хоры Херсонеса Таврического».
Ю.А. Виноградов, Т.Н. Смекалова
Раскопки могилы на Северной сторо-
не, как представляется, очень впечатлили
Н.М. Печёнкина. На заседании Петербургского
археологического института 17 февраля 1902 г.
он сделал сообщение по этому поводу. Текст
этого сообщения, к сожалению, не сохранил-
ся, но в НА ВИМАИВиВС имеется документ,
озаглавленный «Доклад о раскопках древнего
могильника на Северной стороне г. Севастопо-
ля 6 октября 1901 г.», содержащий его довольно
подробное изложение. Современного челове-
ка в нём привлекает не столько описание хода
раскопок и сделанных находок, сколько мысли
автора о сохранении археологических памят-
ников. Н.М. Печёнкин был уверен, что одними
репрессивными мерами в этом деле прогресса
не достичь, а значит «необходимо возможно
шире популяризировать любовь к сохранению
старины и в школе, и путём печати, изданием
дешёвых, даже даровых брошюр, в которых
указать высокую цену археологии, возбудить
интерес к ней, приохотить беречь старину во
всех ея видах, указать способы наивернейше-
го сохранения случайно найденных предме-
тов, указать образцы описания места находок
и расположения предметов, если оставление
находки на месте невозможно, и приохотить
доставлять найденные предметы (без возна-
граждения, конечно) в такие научные центры,
как Археологический Институт, где и будет
уже определяться их истинная ценность».
Стоит отметить, что это заседание получило
освещение в печати – «Петербургской газе-
те» и «Русском инвалиде» (НА ВИМАИВиВС,
ф. 32, оп. 1, д. 3, л. 14).
Через два года Н.М. Печёнкин предпринял
раскопки на берегу Бельбека, предварительно
составив довольно подробное «Описание рай-
она раскопок 1903 г.». Первый раскопочный
сезон позволил выявить 15 могил, описанных
в «Отчёте о раскопках, произведенных летом
1903 года на Северной стороне г. Севастополя
и на реке Бельбек». Ещё 7 захоронений было
7
открыто на следующий год – «Отчёт об архе-
ологических раскопках могильника на реке
Бельбек в 1904 г.». Таким образом, в общей
сложности на Бельбеке тогда было исследо-
вано 22 погребения. В «Заключении о резуль-
татах раскопок могильника на реке Бельбек в
1903–1904 гг.» Н.М. Печёнкин отметил удиви-
тельное единообразие обряда, которое демон-
стрируют эти комплексы. Находки римских
монет, происходящие из могил, относятся к
второй половине III в. н.э. Этим временем,
вероятно, следует датировать и некрополь,
во всяком случае, исследованную его часть
(Печёнкин 1905а, 34). Археологические на-
ходки из этого могильника, так же, как и ко-
пия отчета о раскопках, хранятся в фондах
Музея антропологии и этнографии им. Петра
Великого (Кунсткамеры) Российской акаде-
мии наук.
Сделанное Н.М. Печёнкиным открытие,
безусловно, имеет большое значение для со-
временной науки (Гущина 1982, 26). И.И.
Гущина правильно отмечала, что в 1903–
1904 гг. Н.М. Печёнкин исследовал 22 могилы
некрополя Бельбек I, а в 1904–1905 гг. раско-
пал курган на Северной стороне Севастопо-
ля, в который были впущены могилы первых
веков н.э. (Гущина 1974, 32).
Выше было сказано, что информация о
раскопках этого кургана по ошибке попала в
архивное дело НА ВИМАИВиВС, датирован-
ное 1901 г. Более подробные материалы, од-
нако, содержит «Отчёт об археологических
раскопках кургана на Северной стороне г. Се-
вастополь в 1904 г.». К тому же, это дело имеет
точную хронологическую привязку. Оба до-
кумента, которые публикуются нами вместе,
свидетельствуют, что центральное погребе-
ние кургана относится к бронзовому веку, а 6
впускных захоронений принадлежат намного
более позднему, римскому времени. Раскопки
этого кургана, предпринятые в 1905 г., привели
к открытию ещё трёх впускных погребений и
вполне подтвердили сделанный ранее вывод.
В 1908 г. Н.М. Печёнкин произвёл рас-
копки очень важного памятника – распо-
ложенного под Севастополем Шверинского
кургана (Печёнкин 1914). В Архиве ИИМК
РАН сохранился черновой вариант статьи,
озаглавленный «Материалы по археологии
8
окрестностей Херсонеса. I. Шверинский кур-
ган». К сожалению, раскопки 1908 г. не дали
ожидаемого результата, но для понимания
истории Херсонеса этот памятник, безуслов-
но, очень важен. Время сооружения кургана
сейчас относят к второй половине V – середи-
не IV в. до н.э. (Журавлёв, Трейстер 2010, 282;
Stoyanov 2009, 212; Treister, Zhuravlev 2009, 234).
Раскопки 1910–1911 гг. на Маячном полу-
острове привлекли наибольшее внимание
современных исследователей, и их результаты
так или иначе уже публиковались. В «Извести-
ях Таврической учёной архивной комиссии»
увидел свет отчёт Н.М. Печёнкина о работах
1910 г. (Печёнкин 1911). Совсем недавно в
1-ом выпуске «Гераклейского сборника» были
напечатаны извлечения из отчёта за 1911 г.
(см.: Репников 2019а). Тем не менее, в целях це-
лостности восприятия научной деятельности
Н.М. Печёнкина, его отчёт об исследованиях
1910 г. решено воспроизвести ещё один раз в
том виде, в каком он сохранился в Научном ар-
хиве ИИМК РАН – «Археологические разведки
в местности Страбоновского старого Херсоне-
са». Большое научное значение представляет
полная публикация отчёта, точнее, доклада о
раскопках 1911 г. «Археологическая разведка
в местности Страбоновского древнего Херсо-
неса. Работы 1910–1911 гг.». Эта публикация
снабжена 71 фотографиями из собрания На-
учного архива ИИМК РАН, которые долгое
время ошибочно связывались с раскопками
Б.В. Фармаковского в Ольвии. Только благо-
даря наблюдательности А.Н. Щеглова удалось
определить, что они относятся к раскопкам
Н.М. Печёнкина в местности так называемого
Страбоновского Херсонеса (Томес 1974, 240;
Щеглов 1994, 14).
Ещё одна крупная рукопись Н.М. Печён-
кина – «Дневник (беловой) раскопок 1910
и 1911 на месте Старого Херсонеса». Эта
работа частично повторяет сведения о рас-
копках на Маячном полуострове в 1910 и
1911 гг., содержащиеся в приведённых выше
археологических отчётах, но в немалой сте-
пени конкретизирует их. «Дневник» ценен
также тем, что содержит схематические за-
рисовки раскопанных объектов, сделанные
самим автором. Помимо того, в нём можно
найти любопытнейшие факты, касающиеся
отношения Н.М. Печёнкина к А.Л. Бертье-
Делагарду, Р.Х. Леперу, М.И. Ростовцеву, его
оценки раскопок К.К. Косцюшко-Валюжи-
нича и пр.
Дополнительные материалы о раскоп-
ках Н.М. Печёнкина на Маячном мысу со-
держит «Опись находок при раскопках
Н.М. Печёнкина на месте старого Херсонеса в
1910 и 1911 гг.».
Исследователь, к сожалению, не опублико-
вал никаких крупных, обобщающих трудов,
хотя и писал, что готовит крупную работу о
Херсонесе (РО НА ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1,
д. 5, л. 2), но её рукописи в архивах обнару-
жить не удалось. Небольшой по объёму текст
«Херсонес» не может быть даже частью тако-
го исследования, разве что свидетельством
его подготовки в будущем. Своеобразие сти-
листики и авторского словоупотребления
заставляет уверенно считать, что этот текст
был подготовлен как доклад.
«К вопросу о технике археологических
разведок и раскопок» – это небольшое сочи-
нение является результатом размышлений
автора о современной ему полевой архео-
логии. Вполне понятно, что раскопки тогда
порой проводились откровенно грабитель-
скими методами, и Н.М. Печёнкин осознавал
необходимость покончить с недостатками
такого рода.
Этим же вопросам посвящена крохотная
заметка «Исследования древних укреплённых
мест». Она относится к времени активной
работы Н.М. Печёнкина в Разряде археоло-
гии и археографии Военно-Историческо-
го общества. Тогда развернулось изучение
оборонительных сооружений древнерусских
городов – Новгорода, Пскова, Изборска и др.,
не всегда осуществлявшееся с соблюдением
необходимых методических приёмов.
Довольно любопытно «Письмо редактору
“Нового времени”», написанное 8 сентября
1911 г., т.е. когда раскопки на Маячном полу-
острове были в полном разгаре. Поводом к
написанию письма стал, казалось бы, пустяк –
сообщение корреспондента о том, что раскоп-
ки планируется перенести на другое место, а
это не соответствовало действительности. Тем
не менее, в нём Н.М. Печёнкин кратко подвёл
итог своим исследованиям «Страбоновского
древнего Херсонеса», и в этом его ценность.
Публикацию трудов Н.М. Печёнкина за-
вершает «Письмо А.И. Маркевичу, связан-
ное с подготовкой археологического съезда в
Крыму в 1915 г.». Всероссийские съезды – важ-
ная страница в истории отечественной архе-
ологии, последний, вполне подготовленный
Псковский съезд не состоялся из-за начав-
шейся Мировой войны (Серых 2014, 60–61).
О Всероссийском Крымском съезде, даже
о его возможной подготовке в далёкой пер-
спективе, сведений нет, но в данном случае
явно имелось в виду мероприятие иного
порядка. Помимо Всероссийских, проводи-
лись и Областные археологические съезды.
Всего прошло 5 таких съездов; последний
запланированный VI съезд в Нижнем Новго-
роде не состоялся (Тихонов 2010, 495–496). Не
удалось провести и съезд в Крыму. На то, как
говорится, «было 100 причин», о некоторых
из которых сказано в письме, но главная при-
чина опять же заключалась в Мировой вой-
не, которая в 1915 г. была в полном разгаре.
Считаем своим долгом поблагодарить
за понимание и поддержку в работе заве-
дующую Научным архивом ИММК РАН
М.В. Медведеву и сотрудницу Архива Т.А. Ер-
шову. Выражаем также благодарность сотруд-
никам Научного архива Военно-исторического
музея артиллерии, инженерных войск и войск
связи, прежде всего, Л.П. Рудаковой. Также бла-
годарим сотрудницу Крымского федерального
университета им. В.И. Вернадского Е.Д. Труб-
никову за помощь в наборе архивных текстов.
9
 Николай Михайлович Печёнкин. Верный солдат
российской археологии1
Архивные материалы о деятельности ар-
хеологов нашей страны, как хорошо извест-
но, распределены совсем неравномерно.
Они, к примеру, довольно многочисленны в
отношении таких признанных корифеев, как
М.И. Ростовцев, Б.В. Фармаковский, С.А. Же-
белёв или В.Ф. Гайдукевич. О многих других
можно составить лишь общее представление,
сводящееся к известной формуле: родился –
учился – женился – трудился – ушёл из жиз-
ни. В отношении Н.М. Печёнкина (рис. 1) по
последнему пункту мы до сих пор не можем
дать точного ответа – дата его кончины, увы,
не известна.
Тем не менее, Н.М. Печёнкина никак нель-
зя относить к забытым фигурам в нашей на-
Ю.А. Виноградов
уке. Упоминания его имени в специальной
литературе, касающейся изучения округи
Херсонеса, встречаются очень часто (см.:
Ростовцев 1916, 7–8, прим. 2; Стржелецкий
1961, 15; Кац 1972, 30, прим. 11; Щеглов 1978,
62, рис. 29, 3; 108; 1984, 54–55; 1994, 13; Жереб-
цов 1985, 38–39; Буйских 2008, 71; Николаен-
ко 2018, 10). Имеются даже биографии этого
человека, составленные отнюдь не только
археологами (Рудакова 2003; 2012; 2014; Не-
помнящий 2019). Уверен, что подобные ис-
следования появятся и в будущем, во всяком
случае, масштаб личности этого человека
того требует.
Общее представление о жизненном пути
офицера даёт «Послужной список» полков-

Рис. 1. Н.М. Печёнкин (слева) на Маячном полуострове. 1910 г. (НА ГИАМЗ ХТ, ф. 3, № 3776).
Fig. 1. N.M. Pechenkin (left) on the Majachny Peninsula. 1910 (From the collection of the Museum-Preserve
“Tauric Chersonesos”)
1
Статья подготовлена при финансовой поддержке гранта РФФИ – «Древности» № 18-09-40037 «Неопубликован-
ное научное наследие и современные исследования хоры Херсонеса Таврического».

10
ника Н.М. Печёнкина (рис. 2), составленный
12 ноября 1912 г. и находящийся на хранении
в Научном архиве Военно-исторического му-
зея артиллерии, инженерных войск и войск
связи (НА ВИМИВиВС, ф. 25, оп. 102, д. 112,
л. 223–228). Некоторые важные сведения мож-
но почерпнуть также из автобиографической
записки, составленной Н.М. Печёнкиным в
1913 г. по просьбе известного литературоведа
и библиографа С.А. Венгерова (см.: Тункина
2014). В этом документе, в частности, сообща-
ется, что будущий военный и археолог родил-
ся 17 июля (по старому стилю) 1871 г. в Женеве
(Тункина 2014, 237). Мать его была францу-
женкой, а по отцу он происходил из семьи
потомственных дворян Келецкой губернии
(в современной Польше). Из «Послужного
списка» известно, что Н.М. Печёнкин воспита-
ние получил в Орловском Бахтина кадетском
корпусе2, затем обучался в Первом Павлов-
ском училище С.-Петербурга, что определило
его дальнейший жизненный путь как русско-
го офицера. По завершении обучения 5 ав-
густа 1891 г. был назначен в 1-ю вылазочную
батарею Варшавской крепостной артиллерии. Рис. 2. Полковник Н.М. Печёнкин (в центре) и
Затем в сентябре 1892 г. переведён в 6-ю ба- генерал Д.П. Струков (в кивере, на первом плане)
тарею 5-ой артиллерийской бригады. Через с группой офицеров и служащих у входа в
год назначен учителем бригадной учебной Артиллерийский исторический музей. 1913 г.
команды, прослужив в ней до апреля 1894 г.; (НА ВИМАИВиВС, ф. 32, оп. 2, д. 354).
в 1895 г. был произведён в поручики. В 1896 г. Fig. 2. Colonel N.M. Pechenkin (center) and General
получил сразу две награды: орден Св. Станис- D.P. Strukov (in a shako, foreground) at the entrance
to the Artillery Museum of History. 1913
лава 3 степени и серебряную медаль в память
царствования Александра III. В июле 1898 г. теперь археология и, особенно, археология
Н.М. Печёнкин получил звание штабс- русская, я сильно заинтересовался ею. Всё
капитана. В мае 1900 г. был прикомандирован свободное время я отдавал на изучение древ-
к Главному артиллерийскому управлению и ностей, что было особенно трудно, так как
перебрался в С.-Петербург, в декабре 1903 г. не имел отклика в окружавшей меня среде, а
награждён орденом Св. Анны 3 степени. главное – руководителя» (Тункина 2014, 234).
Здесь стоит сделать небольшое отсту- Так продолжалось до 1898 г., когда ещё совсем
пление и задаться вопросом – как у вполне молодой человек занялся сбором каменных
успешного офицера появилось увлечение орудий в Казанской губернии. Поиски стоя-
археологией, сыгравшее в его судьбе столь нок каменного века были продолжены на сле-
важную роль? В упоминавшейся выше ав- дующий год, все собранные орудия поступи-
тобиографической записке Н.М. Печёнкин ли в состав коллекции его двоюродного брата
отмечал, что «в то время (1894–1895 гг.), ког- В.И. Заусайлова, увлекавшегося археоло-
да, быть может, только просыпалась модная гией (о нём см.: Тункина 2014, 235, прим.

2
И.В. Тункина считает, что Н.М. Печёнкин «образование получил дома» (Тункина 2014, 234, прим. 2). Это верно
лишь отчасти, поскольку в Императорской России мальчиков принимали в кадетские корпуса с 10 лет. Это были
средние военно-учебные заведения, в которых велась предварительная подготовка к воинской службе.

11
4; Кузьминых 2015). Может быть, тогда у
Н.М. Печёнкина зародилась страсть к соби-
ранию древностей, во всяком случае, позднее,
как следует из одного письма, он обладал со-
бранием древних предметов, некоторые из
которых (гривны) готов был передать в Артил-
лерийский исторический музей (НА ВИМА-
ИВиВС, ф. 31, оп. 1, д. 69, л. 25–26).
Сохранилось письмо В.И. Заусайлова, на-
правленное Н.М. Печёнкину 8 апреля 1902 г.
Оно неплохо характеризует отношения этих
двух любителей археологии. В письме Василий
Иванович, в частности, сообщал, что готов
передать «собрату по благородной страсти»
«каменные орудия и черепки с орнаментом от
посуды из слабо обожжённой глины», проис-
ходящие из крайних пределов Казанской гу-
бернии. Письмо заключается словами: «Раду-
юсь, что посеянное мною зёрнышко взошло,
возросло и даст культурный плод» (НА ВИ-
МАИВиВС, ф. 32, оп. 1, д. 4, л. 1).
Надо признать, что описи находок
В.И. Заусайлова, переданные Н.М. Печёнкину,
составлены абсолютно ненаучно, но посеян-
ное им «зёрнышко» взошло, возросло и дей-
ствительно дало свой плод. Н.М. Печёнкин
после первых своих самостоятельных раско-
пок 1901 г. отметил по этому поводу: «Давно
уже интересуясь археологией и участвуя не-
однократно в археологических экспедициях
моего двоюродного брата В.И. Заусайло-
ва, любителя-археолога в Казанской губер-
нии, у меня выработался некоторый навык
в розыске жилищ первобытных людей» (НА
ВИМАИВиВС, ф. 32, оп. 1, д. 3, л. 7).
Первые археологические опыты Н.М. Пе-
чёнкина, как видим, не были связаны с изуче-
нием античных памятников (Печёнкин 1905;
см. также НА ВИМАИВиВС, ф. 32, оп. 1, д.
26, л. 1–2). Поворотным моментом здесь, как
представляется, стал 1900 г. Об этом важном
событии в своей жизни Н.М. Печёнкин напи-
сал очень просто: «В 1900 г. поездка в Севасто-
поль сблизила меня с римскими и греческими
древностями» (Тункина 2014, 235). Тогда же,
после переезда в столицу, Н.М. Печёнкин по-
ступил в С.-Петербургский археологический
институт (о нём см.: Тихонов 2003), продолжая
своё образование без отрыва от службы, и в
1904 г. стал его членом-сотрудником. Именно
12
в это время развернулись активные раскопки
Н.М. Печёнкина в районе Херсонеса, но даже
тогда и позднее он весьма сдержанно оценивал
свои учёные заслуги и свой научный уровень.
Неоднократно цитированную выше автобио-
графическую записку Николай Михайлович
начал словами: «Не претендуя на звание писа-
теля или учёного, я, тем не менее, чувствую, что
своими усилиями я оставил небольшой след
в науке <…>. Будучи и по образованию, и по
воспитанию совершенно неподготовленным
к какой-либо научной деятельности мне при-
шлось <…> соприкасаться с наукой и, не-
смотря на весьма слабую подготовку, решать
научные задачи» (Тункина 2014, 234). Из этих
слов нетрудно понять, что своё обучение в
С.-Петербургском археологическом институте
Н.М. Печёнкин ценил не очень высоко. Важ-
но подчеркнуть, однако, что тогда он познако-
мился и наладил хорошие взаимоотношения
с такими авторитетами в российской архео-
логии, как Н.И. Веселовский, А.А. Спицын,
Б.В. Фармаковский и др.
Вновь обращаясь к «Послужному спис-
ку», стоит отметить, что в августе 1904 г.
Н.М. Печёнкин был произведён в капитаны,
в 1906 г. награждён орденом Св. Анны 2 сте-
пени. В 1908 г. «в сравнение со сверстниками»
произведён в подполковники. В 1909–1912 гг.
являлся членом хозяйственной комиссии С.-
Петербургского арсенала.
Активная раскопочная деятельность успеш-
ного офицера началась осенью 1901 г., когда
на Северной стороне Севастополя при строи-
тельстве бани для чинов 13-ой артиллерийской
бригады было открыто весьма любопытное
древнее погребение (рис. 3). Подобные слу-
чайные открытия были зафиксированы
здесь и ранее, но все они погибли для науки.
Н.М. Печёнкин на месте земляных работ за-
метил вертикально поставленную каменную
плиту и, надеясь обнаружить здесь древне-
греческую надпись, начал самостоятельные
раскопки. Надписи на плите не оказалось, но
была открыта могила, которая содержала до-
вольно многочисленный сопровождающий
инвентарь: амфора, пара бронзовых фибул,
стеклянный кувшин, сосудик для благово-
ний, две керамические чаши разных разме-
ров – маленькая была помещена в большую,
 Рис. 3. Место раскопок Н.М. Печёнкина на Северной стороне Севастополя в 1901 г.
(НА ВИМАИВиВС,, ф. 32, оп. 1, д. 8, л. 2)
Fig. 3. The site of the excavation of N.M. Pechenkin on the North side of Sevastopol in 1901
при этом в последней лежала кость живо- В 1903–1904 гг. он предпринял раскопки на
тного и четыре железных ножа. Около чере- левом берегу реки Бельбек. На эти исследова-
па погребённого был положен светильник с ния уже имелись все официальные разреше-
рельефным изображением, в котором иссле- ния (РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1,
дователь рассмотрел сцену борьбы скифа с д. 109, л. 1–3; 1904 г., оп. 1, д. 161, л. 1–3). На Бель-
медведем. Не считая «себя ещё компетентным беке был обнаружен грунтовый некрополь, де-
определить время, к которому следовало бы монстрирующий удивительное единообразие
отнести эту могилу», Н.М. Печёнкин обра- погребального обряда. За два года здесь было
тился за консультацией к Н.И. Веселовскому исследовано 22 погребения, по большей мере,
и тот отнёс это погребение к рубежу эр. Так разграбленные. Благодаря находкам римских
была более-менее профессионально раскопа- монет, могильник был датирован второй по-
на первая древняя могила на Северной сторо- ловиной III в. н.э. (Печёнкин 1905а, 31–34).
не Севастополя (Печёнкин 1905а, 29), и таким В Научном архиве ВИМАИВиВС сохранилась
образом началась археологическая судьба карта местности, на которой Н.М. Печёнкин
Н.М. Печёнкина. Стоит отметить, что эти проводил раскопки в 1903–1904 гг. (рис. 4).
раскопки по существу были произведены не В археологическую литературу этот могиль-
законно, Открытого листа на их проведение ник вошёл под названием Бельбек I (Гущина
от Императорской археологической комис- 1974, 32; 1982, 26; Пуздровский 1994, 117, 123).
сии Н.М. Печёнкин не получал, но это обсто- В 1904 г. был также раскопан курган,
ятельство, как будто, не имело серьёзных по- возвышавшийся по левую сторону от дороги,
следствий. идущей с Северной стороны Севастополя к

13
 Рис. 4. Район раскопок 1903–1904 гг. на левом берегу реки Бельбек
(НА ВИМАИВиВС,, ф. 32, оп. 1, д. 8, л. 32)
Fig. 4. The excavation area of 1903-1904 on the left bank of the Belbek River
станции Мекензиевы горы (Печёнкин 1905а, кольца стены, в полах кургана, где и засыпан
34–37). В нём было открыто 7 захоронений. сползшим щебнем» (Бертье-Делагард 1893, 55).
Центральное погребение в этом кургане при- Н.М. Печёнкин получил согласие на про-
надлежало к эпохе бронзы, шесть остальных ведение раскопок от владельцев земли, о чём
являлись впускными, относящимися к пер- свидетельствуют сохранившиеся письма (НА
вым векам н.э. ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д. 15, л. 1–2). Нет со-
В 1908 г. Н.М. Печёнкин провёл раскоп- мнения, что его исследовательский энтузиазм
ки самого большого кургана в окрестнос- был сильно поддержан известным археоло-
тях Севастополя (высота – 5 м), который по гом Н.И. Репниковым, который в письме от
имени владельца земли получил название 12 апреля 1908 г. писал (Там же, л. 3):
Шверинского. Курган этот раскапывался
К.И. Швериным в 1872 г. Было выяснено, что «Приезжайте в древний Херсонес, укажу
его окружают две крепиды, одна из них (внеш- Вам верное место, равно как могу Вас по-
няя) была сложена из хорошо отёсанных здравить – в Шверинский курган ведут два
рустованных блоков (рис. 5). В центре насыпи, отдельных дромоса, в конце каждого находит-
состоящей из камней, был обнаружен верти- ся по склепу. Лишь со слепостью Косцюшко и
кально поставленный деревянный столб. Под его сподвижников было можно их проспать.
насыпью в небольшом углублении удалось Первый идёт с севера, второй с востока под
найти разбросанные обломки бронзовой вазы, крепиду.
содержавшей, скорее всего, остатки кремации Комиссия просила меня осмотреть курган,
(Юргевич 1875). Раскопки 1890 г. не привели к но я написал, что не могу обнаружить дромо-
новым открытиям, но было высказано предпо- сов без раскопки, а разрешение на нея получить
ложение, что «доступ в могилу был с боку, вне теперь невозможно, ибо Вы заключили с вла-

14
 Рис. 5. Шверинский курган. Крепида из тесаных блоков (РО НА ИИМК РАН, ф. 27, д. 2, л. 14).
Fig. 5. Schwerin mound. Crepe from hewn blocks
дельцами условие насчёт раскопок. Прошу Вас
спешить с исследованиями этого кургана, он
Вам даст ценные находки».
Надежды на выдающееся открытие и
ценные находки, к сожалению, не оправда-
лись. Н.М. Печёнкин не нашёл здесь ни дро-
мосов, ни погребальных камер (Печёнкин
1914, 191–194). В заключении о раскопках он
с огорчением писал, что «быть может, когда-
либо истина будет установлена, тщательная
раскопка подобного кургана откроет тайну
Шверинского кургана, и станет ясно, в чём
именно заключалась причина неудачных его
исследований: в технических ли промахах
раскопок, в недостаточности и неправиль-
ности наблюдений при работах, или же в
выходящем из ряда остроумия соорудителей
этого кургана» (Там же, 194).
Приходится признавать, что огромный кур-
ган был сооружён для совершения единствен-
ного погребения – кремации, заключённой в
бронзовой вазе. На мой взгляд, определённый
научный интерес имеет также вертикальный
деревянный столб, обнаруженный в центре
насыпи, что сближает этот памятник с кур-
ганами элиты Боспорского государства (Ви-
ноградов 2016; 2017). Бронзовую вазу, проис-
ходящую из Шверинского кургана, датируют
концом VI – серединой V в. до н.э. (Журавлёв,
Трейстер 2010, 282; Treister, Zhuravlev 2009,
233). Учитывая возможность её долгого хра-
нения у владельцев, время возведения кур-
гана, скорее всего, надо относить к второй
половине V – середине IV в. до н.э. (Stoyanov
2009, 212; Treister, Zhuravlev 2009, 234).
В том же 1908 г. Н.М. Печёнкину удалось об-
наружить и исследовать расписную катакомбу
(Печёнкин 1912), которую А.Л. Бертье-Делагард
считал уничтоженной в результате добычи кам-
ня в 1898 г. (Бертье-Делагард 1907, 160–162). Вто-
рично он посетил её в 1911 г., стена с фреской в
то время ещё имела неплохую сохранность. На
15
ней был виден город, обнесённый оборонитель-
ной стеной (вероятно, Херсонес), слева от него
изображены стоящими святой Феодор и его
мать. Напротив них лежит поражённый дра-
кон (Там же, 148) (рис. 6). Вообще круг научных
интересов Николая Михайловича был весьма
широк, о чём, в частности, свидетельствует его
публикация, посвящённая Савиновской церкви
близ Казани (Печёнкин 1910).
Теперь следует сказать о главной заслу-
ге Н.М. Печёнкина перед археологической
наукой, а именно его открытиях на Маяч-
ном мысу – юго-западной оконечности Ге-
раклейского полуострова. Перешеек, от-
деляющий его от полуострова, пересекали
две оборонительные стены с башнями. Вся
площадь, ограниченная этими стенами, со-
ставляла около 18 га. Она была занята сель-
скими усадьбами с прилегающими к ним
размежеванными полями.
На имеющиеся там остатки древних по-
строек Николай Михайлович обратил внима-
ние, скорее всего, в 1904 г. Во всяком случае,
сам он отмечал, что бывал у Казачьей бухты с
этого года и почти ежегодно, исключая 1909 г.,
проводил там исследования (РО НА ИИМК
РАН, ф. 27, оп. 1, д. 4, л. 1). Первые доволь-
но значительные по объёму археологические
работы были предприняты на этой терри-
тории в 1905 г., и на эти работы был выдан
Открытый лист (РО НА ИИМК РАН, ф. 1,
1905 г., оп. 1, д. 145, л. 2). Небольшая рукопись
Н.М. Печёнкина, находящаяся в Научном ар-
хиве заповедника «Херсонес Таврический»,
является свидетельством того, что именно
тогда он начал целенаправленные разведки
и раскопки на Маячном полуострове, пред-
полагая, что имеющиеся там строительные
остатки принадлежат Древнему Херсонесу
(Красовская 1997, 106–107). Своё заключение
исследователь основывал на свидетельстве
Страбона: «Между городом и мысом есть
три гавани, затем следует древний Херсонес,
лежащий в развалинах…» (Strabo VII. 4. 2).
Н.М. Печёнкин отметил при этом, что «весь
район города изрезан во многих направ-
3
Открытый лист на проведение археологических работ в 1906 г. Н.М. Печёнкину был выдан (РО НА ИИМК РАН,
ф. 1, 1905 г., оп. 1, д. 145, л. 8).
4
Открытые листы были выданы в 1910 и 1911 гг. (РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1905 г., оп. 1, д. 145, л. 16, 17б).
16
лениях стенами, не столь массивными, как
оборонительные» (Там же, 106). О назначе-
нии этих стен он тогда не мог предположить
ничего.
Из приведённого выше свидетельства сле-
дует, что после 1905 г. исследователь бывал
на Маячном полуострове в 1906–1908 гг.
Эта местность как будто притягивала его.
Во всяком случае, её описание, сделанное
Н.М. Печёнкиным, производит сильное впе-
чатление: «Стены, <…> торчащие из земли,
или затянутые землёй их основания, идут по
всевозможным направлениям, они идут па-
раллельно друг другу, по две, по три, по 10,
наконец, пересекаются под прямыми и други-
ми углами; местами теряются, а местами пе-
реходят в какие-то нагромождения. Словом,
это какой-то лабиринт…» (РО НА ИИМК
РАН, ф. 27, оп. 1, д. 4, л. 2).
Мы, к сожалению, не знаем, что он там су-
мел сделать за три обозначенные выше года,
информация об этом отсутствует практичес-
ки полностью. Лишь в «Дневнике» о работах
1910 г. отмечено, что тогда исследовалось до-
вольно большое здание, часть стен которого
была обнаружена в 1906 г. (РО НА ИИМК
РАН, ф. 27, оп. 1, д. 6, л. 25)3. Несмотря на
столь досадное обстоятельство, можно при-
знать, что у Н.М. Печёнкина укрепилась уве-
ренность в особом значении этой территории
в истории Херсонеса Таврического, именно
здесь, по его мнению, находился упомянутый
Страбоном Древний Херсонес. Необходи-
мость его более масштабного археологичес-
кого изучения казалась самоочевидной.
Серьёзные раскопки были предприняты в
1910–1911 гг.4 Результаты работ первого се-
зона были кратко опубликованы (Печёнкин
1911), они получили должную оценку в
учёном сообществе (см.: Костромичёва,
Шевченко 1996). Извлечения из отчёта
Н.М. Печёнкина о раскопках 1911 г.,
сделанные Н.И. Репниковым, увидели свет
совсем недавно (Репников 2019а). В нашем
издании приведены все архивные материалы,
касающиеся раскопок этого сезона, в том чис-
 Рис. 6. Рисунок на стене катакомбы 1908 г., на котором виден город, обнесённый оборони-
тельной стеной (вероятно, Херсонес), слева от него изображены стоящими святой Феодор и
его мать (РО НА ИИМК РАН, ф.1 оп.1., д.1, л.14а)
Fig. 6. The drawing on the wall of the catacomb in 1908, which shows a city surrounded by a
defensive wall (probably Chersonese), to the left of it are standing Saint Theodore and his mother

17
ле полевой дневник Н.М. Печёнкина, а так-
же 71 фотография, на которых запечатлены
результаты проделанных работ.
За два раскопочных сезона исследователем
было сделано очень много – раскопаны пять
усадеб со сложной планировочной струк-
турой, изучены башни и т.д. Исследователь
при этом сделал одно в высшей степени важ-
ное наблюдение. Описывая обнаруженные
объекты, он отметил в «Дневнике» 27 сентя-
бря 1910 г.: «При этом остаётся неизменным
впечатление, что из построек выбрано всё
мало-мальски нужное, брошено лишь то,
что разбито. Ни одного целого предмета нет.
Даже целой черепицы нет, не найдено ни од-
ной не только половины, но даже большого
куска <…>, только обломки. Ясно, что всё
выбрано и перебрано весьма тщательно» (РО
НА ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д. 6, л. 18).
Раскопки Н.М. Печёнкина сразу привле-
кли большой интерес специалистов, при этом
мнения некоторых из них у Николая Михай-
ловича вызывали недоумение. К примеру, в
дневнике раскопок имеется запись о визите
А.Л. Бертье-Делагарда 27 сентября 1911 г. Он
был удивлён, что на Маячном полуострове не
было открыто ни храмов, ни общественных
построек, и там нет собственно «города».
Осмотрев одну из усадеб, Александр Львович
заявил: «Это, конечно, загородные построй-
ки, просто дачи» (Там же, л. 52). Раскопанным
башням А.Л. Бертье-Делагард не придал ни-
какого значения, а прослушав сообщение
автора о расположении изученных зданий,
дорог и пр., «лишь с большим недоумением
качал головой» (Там же, л. 52). Иначе оце-
нил результаты раскопок М.И. Ростовцев,
побывавший на Маячном полуострове 24 ав-
густа 1911 г. Он сразу понял, что «поселение
представляет выдающийся памятник, изуче-
ние которого открывает новые горизонты,
освещающие гражданскую светско-хозяй-
ственную жизнь древних греков. Перед нами
настоящая, неискаженная более поздними
изменениями древнегреческая культура Хер-
сонеса, существовавшая с 4 по 2 в. до P.Х.»
(Там же, л. 30). Позднее М.И. Ростовцев пи-
сал по этому поводу: «Особенно интересно
исследование территории Херсонеса с точки
зрения её разделения на участки заселения и
18
защиты от набегов извне, начатое в послед-
нее время в одном пункте Н.М. Печёнкиным,
но, к сожалению, оборванное на полуостро-
ве» (Ростовцев 1916, 7, прим. 2). Необходимо
подчеркнуть, что Н.М. Печёнкин по существу
согласился с этой интерпретацией, и в «Днев-
нике» 1 сентября 1911 г. записал, что одна из
открытых им усадеб «была строена с расчё-
том на оборону, что всегда знаменательно и
подтверждает гипотезу Михаила Иванови-
ча Ростовцева» (РО НА ИИИМК РАН, ф. 27,
оп. 1, д. 6, л. 35).
Итогам двухлетней работы был посвящён
доклад Н.М. Печёнкина, прочитанный на засе-
дании Разряда военной археологии и археогра-
фии Императорского Военно-Исторического
Общества 25 февраля 1912 г. В нём, в част-
ности, было сказано, «что первоначальный
Херсонес был расположен у Казачьей бухты
и уже затем перенесён к Карантинной бухте,
где во времена Страбона (начало христиан-
ской эры) находился цветущий город, тогда
как у Казачьей бухты были уже развалины
города, названного Страбоном древним Хер-
сонесом» (НА ВИМАИВиВС, ф. 11, оп. 1, д.
141, л. 3 об.). Докладчик возражал учёным,
которые не просто настаивали, что новый
Херсонес стоит на том же месте, где распо-
лагался и древний Херсонес, но даже отри-
цали какую бы то ни было «возможность
нахождения остатков древнего населения на
берегу Казачьей бухты». Рассказав о резуль-
татах своих раскопок, Николай Михайлович
с должным уважением привёл заключение
М.И. Ростовцева, что «поселение это представ-
ляет ярко выраженную клерухию, быть может,
единственный в своём роде памятник, благо-
даря случайностям сохранившийся до наших
дней без позднейших наслоений» (Там же,
л. 4). Соглашаясь с этим заключением, следо-
вало с неизбежностью признать, что никакого
древнего города на Маячном полуострове не
было, там располагалась очень важная сель-
скохозяйственная структура Херсонеса, но
всё-таки не древний город. Вообще в пози-
ции Н.М. Печёнкина присутствует некоторая
двойственность, – с одной стороны он никак
не возражал М.И. Ростовцеву, но, с другой, не
отказался от своей идеи о существовании на
Маячном полуострове Древнего Херсонеса.
 Необходимо особо обратить внимание на
то, что Н.М. Печёнкин производил раскопки
на собственные средства, так что никаких жа-
лоб археолога в ИАК на недостаток денег для
проведения работ, столь обычных для других
учёных того (да и более раннего!) времени, в
имеющихся документах нет. Но всему есть
предел… Подводя итог исследованиям на Ма-
ячном полуострове, Николай Михайлович пи-
сал: «Работы 1911 г., давая значительный мате-
риал, конечно, не являлись окончательными
и требовали продолжения работ и в следую-
щем 1912 году. Однако осуществить их в том
году и следующем 1913 г. не было в наших
силах» (РО НА ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д, 5,
л. 2). Нет сомнения, что он никогда не забывал
о своих раскопках, и в июне 1914 г., когда
стал обсуждаться вопрос о проведении Ар-
хеологического (областного) съезда в Крыму,
считал необходимым в качестве подготови-
тельного шага к этому мероприятию провес-
ти масштабные раскопки на Маячном полу-
острове. В письме к А.И. Маркевичу он писал
по этому поводу: «Работы же, поведённые в
намеченном мной направлении, по развед-
кам 1911 года, в один месяц обнаружат до-
статочное зрелище для Съезда. По-моему, для
Съезда нужна, для демонстрации членам,
обширная и интересная картина, в которой
была бы и загадка» (РО НА ИИМК РАН,
ф. 27, оп. 1, д. 16, л. 1–2; см. также № 18 публи-
кации). Складывается впечатление, что для
самого Николая Михайловича итог его работ
1910–1911 гг. не был полностью ясным, а даже
оставался загадочным.
Почему же у него не хватило сил для про-
должения столь успешно проведённых раско-
пок на Маячном полуострове? Его служебная
деятельность протекала вполне успешно – в
ноябре 1912 г. он стал помощником началь-
ника Артиллерийского исторического му-
зея Д.П. Струкова; 6 декабря 1912 г. за отли-
чие по службе был произведён в полковники
(НА ВИМАИВиВС, ф. 25, оп. 102, д. 112, л.
226). Ровно через год, 6 декабря 1913 г., был
награждён орденом св. Владимира 4 степе-
ни5. Может быть, причиной «охлаждения»
Н.М. Печёнкина к античной археологии ста-
ла его огромная служебная нагрузка, а, может
быть, и понятное разочарование, связанное
с тем, что проведённые раскопки всё-таки не
подтвердили со всей очевидностью его лю-
бимой идеи о существовании Древнего Хер-
сонеса на Маячном полуострове. Доводы
М.И. Ростовцева он оспорить не смог, да, как
видно, и не пытался этого сделать.
Надо признать, что, проводя исследования
на Маячном полуострове, Н.М. Печёнкин
весьма нелестно отзывался о раскопках
К.К. Косцюшко-Валюжинича. В своём
«Дневнике раскопок» он записал: «Раскоп-
ки Карла Казимировича до возмущения
неосновательны; ничего не выяснено тща-
тельно. Недоумеваю, зачем рыли, портили
<памятники> и тратили казённые деньги?
Вместо башен – просто колодцы!» (РО НА
ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д. 6, л. 38). Именно
его, скорее всего, Н.М. Печёнкин имел в виду,
когда писал о члене ИАК, который не довёл
до конца работы у Казачьей бухты (РО НА
ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д. 4, л. 3). В «Днев-
нике» 21 сентября 1911 г. Н.М. Печёнкин
оценил раскопки двух башен, предпринятые
К.К. Косцюшко-Валюжиничем. Башни пре-
вратились в простые колодцы, «внутри всё
перепутано, а с внешней стороны завалено»
(РО НА ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д. 6, л. 48).
С Р.Х. Лепером у Н.М. Печёнкина сло-
жились, в общем, нормальные отношения,
они даже проводили совместные раскопки
на Маячном полуострове. В процессе этих
работ, естественно, возникали некоторые
обиды и недоразумения. Главная из обид, как
представляется, была связана с приездом в

5
В грамоте о награждении, подписанной императором Николаем II 31 января 1914 г., говорится: «Нашему пол-
ковнику, помощнику начальника артиллерийского исторического музея Главного артиллерийского управления,
Николаю Печенкину.
В воздаяние отлично-усердной и ревностной службы вашей Всемилостивейшее пожаловали Мы вас, Указом,
в 18 день декабря 1913 года Капитулу данным, Кавалером Императорского Ордена Нашего Святаго Равноапос-
тольного Князя Владимира четвертой степени к 6 декабря 1913 года.
Грамоту сию во свидетельство подписать, Орденскою печатью укрепить и знаки Орденские препроводить к вам
повелели Мы Капитулу Российских Императорских и Царских Орденов» (НА ВИМАИВиВС, ф. 32, оп. 1, д. 18, л. 1).

19
Севастополь в сентябре 1911 г. Николая II.
Н.М. Печёнкину, конечно, очень хотелось,
чтобы император увидел результаты его ра-
бот, и Р.Х. Лепер обнадёжил Николая Михай-
ловича, написав ему 9 сентября, что «госу-
дарь при представлении сказал: “Непременно
буду, если удастся”» (РО НА ИИМК РАН,
ф. 27, оп. 1, д. 15, л. 26). Посещения, одна-
ко, не состоялось, и виной тому, по мнению
Н.М. Печёнкина, стало то, что Р.Х. Лепер,
указал генералу А.А. Мосолову, находивше-
муся в ближайшем окружении самодержца,
что на раскопки к нему «нужно ехать сухо-
путно, а не по морю, как следовало бы» (РО
НА ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д. 6, л. 46).
Археолог действительно очень хотел ви-
деть императора на раскопе, готовился к этому
событию, 16 сентября 1911 г. даже записал
в дневнике: «В виду ожидающегося приезда
Царя, приказываю убрать навал с улицы у 5
дома; таким образом вид на раскопанное мес-
то очень поучителен» (Там же, л. 46). На сле-
дующий день в дневнике пришлось с горечью
записать: «Царь уехал в Ялту. В городе узнали
<…>, что Царю доложили о необходимости
поехать ко мне сухопутно! Удружил-таки Р.Х.
Удивительно, смело брать на себя ответ о пути,
не зная совсем окрестностей!» (Там же, л. 47).
Обида от этого события ощущается и
в письме Н.М. Печёнкина, направленном
А.А. Бобринскому 19 февраля 1912 г. Приве-
ду его полностью (РО НА ИИМК РАН, ф. 1,
1887 г., оп. 1, д. 7, л. 102, 108 об.):
«Ваше сиятельство глубокоуважаемый
граф Алексей Александрович, простите, что
позволяю себе потревожить Вас настоящим
письмом. На днях, будучи в Комиссии, в разго-
воре с Н.И. Веселовским я высказал, пользуясь
тем, что в настоящее время подготавлива-
ется выставка результатов работ Комиссии,
горячее желание представить одновременно
на благовоззрение Его Императорского Вели-
чества Государя Императора и свои скромные
труды в области археологии в виде чертежей
6
Все работы эти делались с ведома и благословения Комиссии и даже при её участии (прим. Н.М. Печёнкина).
7
По существующим тогда правилам знак доставлялся награждённому только после оплаты его стоимости. Зна-
ки при этом имелись трёх видов: «1) серебряный – св. Георгий, рисованный на эмали – 15 руб., 2) серебряный –
св. Георгий иконный или штампованный – 12 руб. и 3) бронзовый высеребрянный – 10 руб.» (НА ВИМАИВиВС,
ф. 11, оп. 1, д. 182, л. 55). Какой из них был выбран Н.М. Печёнкиным, нам не известно.
20
и фотографий раскопок в местности Стра-
боновского Старого Херсонеса.6
К глубокому моему огорчению Николай Ива-
нович указал мне, что желание моё едва ли мо-
жет осуществиться, так как Министерство
Двора предлагает ограничить как число лиц,
присутствующих при Высочайшем осмотре,
так и количество представленных предме-
тов. Удостоиться лично давать объяснения
Его Величеству по предмету своих раскопок
здесь в Петербурге или в Царском Селе – это
счастье, о котором я могу только мечтать!
Там, на месте <раскопок> Его Величество
осчастливил бы своим посещением моих ра-
бот, если бы Р.Х. Лепер не сделал ошибки в
докладе генералу Мосолову, указав как на
единственный ко мне путь – сухопутный,
тогда как лучший здесь – морской, здесь в
Казачьей бухте и отличная бетонная при-
стань… Теперь этого не вернуть.
Моя всепокорнейшая просьба к Вам, глубо-
коуважаемый граф Алексей Александрович,
не отказать, если признаете возможным,
представить Его Величеству мои черте-
жи и фотографии в числе других предметов,
представленных Вами от Комиссии. Покорно
прошу принять уведомление в глубочайшем
уважении к Вам и совершенной преданности.
Покорный слуга Ваш Печёнкин».
Николай II осмотрел выставку 14 мар-
та в помещении ИАК, но были ли на ней
представлены материалы, предложенные
Н.М. Печёнкиным, пока не выяснено.
Николай Михайлович в это время, да и
позже, был загружен (можно сказать, перегру-
жен) самой разнообразной работой. Помимо
исполнения обязанностей в Главном артил-
лерийском управлении (ГАУ), он с момента
учреждения в 1907 г. Русского Военно-Истори-
ческого Общества стал его активным членом;
за успешную работу 22 марта 1914 г. ему был
присуждён серебряный знак Общества7.
В 1909 г. Н.М. Печёнкин стал секретарём
Разряда военной археологии и археогра-
фии этого Общества и всеми силами борол-
ся за сохранение памятников, связанных с
военной историей России, в частности, об-
ращал внимание на разрушение объектов,
связанных с обороной Севастополя во вре-
мя Крымской войны, говорил о плачевном
состоянии памятника герою присоединения
Крыма к России, князю Василию Михайлови-
чу Долгорукову-Крымскому, поставленного в
Симферополе в 1842 году (НА ВИМАИВиВС,
ф. 11, оп. 1, д. 141, л. 5 об. – 6) и т.д.
Военно-историческое общество очень
большое внимание уделяло изучению и со-
хранению русских крепостей Новгородско-
Псковской земли. Памятка «Исследования
древних укреплённых мест» (см. № 16 пу-
бликации), составленная Н.М. Печёнкиным,
свидетельствует о его глубокой озабочен-
ности состоянием дел в этой области. Сам он
лично провёл раскопки в Кирилло-Белозер-
ском монастыре, и, как сообщал в письме к
Д.П. Струкову от 21 июня 1913 г., обнаружил
там предметы старинного вооружения (НА
ВИМАИВиВС, ф. 31, оп. 1, д. 69, л. 11).
В марте 1910 г., когда на заседании Военно-
исторического общества обсуждался вопрос
о битве на Калке, Н.М. Печёнкин «выразил
желание принять на свой счёт расходы по
производству археологических разведок на
месте битвы, в случае, если бы Общество за-
труднилось изыскать для того необходимые
средства» (НА ВИМАИВиВС, ф. 11, оп. 1,
д. 70, л. 58). Ещё раз стоит обратить внимание
на его удивительное бескорыстие.
На 1914 г. было запланировано проведе-
ние Всероссийского археологического съезда
в Пскове и Новгороде. Оргкомитет съезда
обратился в Военно-историческое обще-
ство с просьбой провести раскопки на мес-
те Шелонской битвы, происшедшей между
новгородцами и москвичами в 1471 г. «Пред-
ложение это встречено было чрезвычайно
сочувственно, и собрание постановило при
содействии Совета Общества принять все
меры к осуществлению задачи. Причём
выражено было желание не ограничиваться
в данный момент военно-археологическими
раскопками, но и исследовать её с военно-ис-
торической точки зрения» (НА МИАИВиВС,
ф. 11, оп. 1, д. 141, л. 19).
Несколько отвлекаясь от этой важной
темы, следует обратить внимание на то, что
Н.М. Печёнкин стал делегатом от Разряда
военной археологии и археографии на XIV
Международном Конгрессе антропологии и
доисторической археологии в Женеве. Там
собрались многие корифеи науки: О. Монте-
лиус, А. Брейль, М. Буль, М. Гернес, Э. Карта-
льяк и др.
Главнейшая цель работы Конгресса заклю-
чалась в выработке и принятии обязатель-
ного метода антропологических измерений,
в чём уже давно ощущалась настоятельная
необходимость. Основное число докладов
было посвящено новым открытиям в облас-
ти палеолита. Н.М. Печёнкин на заседании
Разряда 17 ноября 1912 г. сделал подробный
доклад об этом научном форуме. В нём он в
частности сказал: «Всё было заблаговременно
предусмотрено, подготовлено и выполнено
педантически точно. Конец Конгресса, од-
нако, оставил по себе неприятный осадок
у делегатов славян. Дело в том, что до XIII
Международного Конгресса единственным
языком для рефератов был французский.
Этот язык объединял всех. На XIV Конгрессе
были приняты сверх того языки английский,
немецкий, итальянский и испанский. Это по-
будило делегатов славянских государств вне-
сти предложение о допущении на Конгрессах
и славянских языков. По уставу такое новое
предложение должно подвергаться обсужде-
нию и голосованию следующего XV Междуна-
родного Конгресса, однако, по недоразумению,
предложение было голосовано в последнем за-
седании XIV Конгресса и было отвергнуто.
В виде протеста делегаты славяне не при-
сутствовали на банкете при закрытии Кон-
гресса и свой мотивированный протест опу-
бликовали в женевской газете» (Там же, л. 13).
Этот инцидент нашёл отражение в россий-
ской печати. Газета «Новое время», к приме-
ру, писала 20 ноября 1912 г.: «До настоящего
времени международные конгрессы обходились
общепринятым французским языком. В Же-
неве возбуждён был вопрос о предоставлении
права читать доклады на немецком, англий-
ском и итальянском языках, против чего
никаких возражений сделано не было. Когда,
наконец, так же утвердительно разрешён
21
был вопрос о докладах на испанском языке,
славянские учёные вошли с предложением о
предоставлении такого же права и по отно-
шению к языкам славянским. Англичане и
французы поддержали славян, горячий отпор
и протесты последовали со стороны немецких
учёных. Вопрос, благодаря неправильностям,
допущенным при баллотировании, провалил-
ся. Славянские учёные отказались тогда при-
сутствовать на банкете в честь конгресса и
огласили инцидент в печати» (Там же, л. 208).
Н.М. Печёнкин оставил не так много
печатных работ, которые можно назвать обоб-
щающими, выражающими суть его научных
взглядов, в первую очередь, естественно, ка-
сающихся Херсонеса. В этом отношении, од-
нако, не всё столь однозначно, поэтому стоит
привести его слова: «В настоящее время я под-
готавливаю к печати новую работу о Херсо-
несе, в которую включаю все то немногое, что
у нас имеется об этом городе у древних пи-
сателей и только те сведения у писателей XIX
века и современных, которые основаны на
вполне реальных основаниях – все домыслы
и гипотезы, как ни заманчивы они были, если
также они базируются не на фактическом
материале – оставляю неиспользованными»
(РО НА ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д. 5, л. 2).
Намерения Н.М. Печёнкина и изложенные
им методические принципы, конечно, заслу-
живают похвалы, вот только рукопись этой
работы, даже если она не была закончена, в
архивных собраниях отсутствует.
Теперь настала пора хотя бы несколько
слов сказать о личной жизни Н.М. Печёнкина,
о некоторых чертах его характера, которые
не могут не вызывать симпатии. Из «По-
служного списка» известно, что Николай
Михайлович был женат первым браком на
«бракоразведёной жене статского советника
Наталии Александровне Петуховой» (НА ВИ-
МАИВиВС, ф. 25, оп. 102, д. 112, л. 228). Детей
у них, по всей видимости, не было. Свою су-
пругу Н.М. Печёнкин неоднократно упоми-
нает в письмах, и во всех случаях ощущается
тёплое чувство, которым были связаны эти
два человека.
Сильное впечатление производит запись,
сделанная Н.М. Печёнкиным в «Дневнике
раскопок» 6 октября 1910 г.: «Дело тормозится
22
дождем, и у меня нет сил заставить работать
в дождь эту голытьбу, жалкую и безодежную.
Хорошо, что не бунтуют» (РО НА ИИМК
РАН, ф. 27, оп. 1, д. 6, л. 24). В других случа-
ях Николай Михайлович не скрывал своего
негодования по поводу действий «ленивой
бригады», прибывшей к нему на раскопки из
Херсонеса.
Как уже говорилось, интерес к археологии
сблизил Н.М. Печёнкина с многими видными
учёными того времени – Н.Е. Бранденбур-
гом, Н.И. Веселовским, А.А. Спицыным,
Б.В. Фармаковским, М.И. Ростовцевым и др.
Он высоко оценивал человеческие и деловые
качества Н.Е. Бранденбурга, его большой
вклад в отечественную археологическую на-
уку, и, поскольку кончина этого человека в
1903 г. не произвела особого впечатления на
учёное сообщество, Николай Михайлович
составил большую статью об усопшем, за-
вершив её горьким словами: «Причины та-
кого отношения к покойному заключаются,
главным образом, в непонимании этой круп-
ной по нравственным качествам фигуры, а
затем и некоторым другим причинам, ком-
ментировать которые в настоящее время
вряд ли удобно. <…> На гробе покойного не
было возложено венка ни от одного учёного
учреждения, и тело его к последнему приста-
нищу не сопровождалось ни одной делегацией
от учёных обществ. И, глядя на похоронную
процессию, думалось: “Неужели так проходит
земная слава” … и горько делалось на душе.
Вдумываясь, однако, вспоминая всё сделанное
покойным, его удивительную скромность, его
нелюбовь к шуму и всяким овациям, его от-
вращение ко лжи и к пустым фанфаронадам,
начинаешь спокойно смотреть на труп того,
который под гордой, величественной осанкой
имел сердце кроткое и был беспредельно скро-
мен. Где эта гордая осанка? Болезнь иссушила
тело, Н.Е. съёжился, он точно боится, что
теперь ему уже не удастся избежать оваций,
которые он заслужил, но принять которые
мешает ему его скромность…» (Печёнкин
1905б, 759–760).
Н.М. Печёнкин понимал важность публи-
кации материалов, связанных с археологи-
ческими исследованиями Н.М. Бранденбурга.
В апреле 1906 г. он обратился к вдове Николая
Ефимовича с просьбой разобраться с его ар-
хивом. Ответ был получен очень скоро, в нём
в частности говорилось (НА ВИМАИВиВС,
ф. 32, оп. 1, д. 15, л. 1):
«Многоуважаемый Николай Михайлович!
По стеснённым делами обстоятельствам
не могла я <до> сих пор дать Вам ответ на
Ваше желание просмотреть рукописи покой-
ного моего мужа, касающиеся археологии. Если
завтра <в> пятницу 14 Вы свободны, то будь-
те так любезны приехать ко мне вечером ча-
сам к 9, и тогда <…> Вы разберёте все имею-
щиеся у меня материалы, интересующие Вас.
Надеюсь видеть Вас завтра у себя.
Готовая к услугам Бранденбург».
Н.М. Печёнкин, разумеется, воспользовал-
ся столь любезным приглашением. В резуль-
тате проделанной им работы к печати был
подготовлен «Журнал раскопок Н.Е. Бран-
денбурга 1888–1902 гг.» (Бранденбург 1908).
Эта публикация стала достойным памятни-
ком выдающемуся исследователю древних
культур.8
Очень тёплые слова Николай Михай-
лович нашёл и о Н.И. Веселовском, скон-
чавшегося 12 апреля 1918 г.: «Н.И., обладая
замечательным спокойствием и выдержкой,
относился всегда с полным уважением к чу-
жому мнению, а своей доброжелательностью
умел ободрить начинающего и дать ему веру
в свои силы и способность работать на пользу
науки, и таким образом являлся образцовым
руководителем» (Печёнкин 1921, 358).
На излёте предвоенного времени появи-
лась идея провести Археологический съезд
в Крыму, о чём уже частично говорилось
выше. Это мероприятие может показаться
странным, даже немного фантастическим,
поскольку Крымского Всероссийского архе-
ологического съезда не было, и он даже ни-
когда не планировался. Последний, вполне
подготовленный Псковский съезд не состоял-
ся из-за начавшейся Мировой войны (Серых
8
На экземпляре этой книги, хранящейся в библиотеке ИИМК РАН, имеется дарственная надпись: «Глубокоува-
жаемому князю Павлу Арсеньевичу Путятину, всегда поминающему добрым словом покойного Николая Ефимо-
вича Бранденбурга. С глубоким почтением и уважением, Ник. Печёнкин. 7 янв. 1909».
9
А.А. Непомнящий напрасно считает, что в 1914 г. Н.М. Печёнкин был бывшим артиллерийским офицером (Не-
помнящий 2005, 72). Нет, ему в звании полковника пришлось пройти всю роковую для России войну.
2014, 60–61). В данном случае явно имеется в
виду не Всероссийский, а Областной археоло-
гический съезд. Практика таковых существо-
вала в России, и их положительное значение
не вызывает сомнения, поскольку они имели
более узкую, чем Всероссийские, специаль-
ную направленность. Всего прошло 5 таких
съездов; последний запланированный VI
съезд в Нижнем Новгороде не состоялся (Ти-
хонов 2010, 495–496). Энтузиасты археологии
Крыма, как видим, допускали возможность
провести Областной крымский археологи-
ческий съезд (см. № 18 публикации).
Н.М. Печёнкин отнёсся к обозначенной
идее очень серьёзно. В письме к А.И. Марке-
вичу от 24 июня 1914 г. он выразил согласие
на проведение дополнительных раскопок на
Маячном полуострове, чтобы продемонстри-
ровать всю картину участникам съезда (см.
№ 18 публикации). В отчёте об археологи-
ческих исследованиях 1910–1911 гг. Николай
Михайлович отмечал: «В 1913 году, в связи с
предстоявшим в Крыму Международным Ар-
хеологическим съездом‚ предполагалось про-
должить начатые мной работы, изыскать сред-
ства для их поддержки, но начавшаяся в 1914
году война совершенно отодвинула в сторону
весь вопрос в полном объёме. Призванный на
фронт, а затем с 1916 года, поглощённый ра-
ботой по снабжению армии, я только в апреле
1918 года имел возможность добыть хранив-
шийся в Артиллерийском Историческом Му-
зее журнал, записки и исполненные чертежи
своих раскопок» (РО НА ИИМК РАН, ф. 27,
оп. 1, д. 5, л. 3).
Действительно, начавшаяся Мировая война
кардинальным образом изменила привычный
мир. Н.М. Печёнкину пришлось забыть об
археологии (об этом времени см.: Рудако-
ва 2003, 31; 2012, 198–199; 2014, 439–440),9 он
был призван в 4-ю Действующую армию, в
распоряжение начальника Петроградского
военного округа. О некоторых обстоятель-
ствах, связанных с его участием в войне (к со-
жалению, очень немногих!), свидетельствуют
23
письма, которые Н.М. Печёнкин направлял
Д.П. Струкову (см. мою статью в этом изда-
нии). В 1915 г. ему пришлось побывать в кре-
пости Перемышль, которую русские войска
после долгой осады взяли 22 марта, но в июне
месяце во время Великого отступления оста-
вили её. В 1916 г. Н.М. Печёнкин был назначен
начальником 6-го отделения ГАУ, отвечавшего
за снабжение армии артиллерийскими припа-
сами (Рудакова 2003, 31; 2012, 198; 2014, 440).
В начале сентября 1917 г. он был назначен
исполняющим обязанности начальника Ар-
тиллерийского исторического музея и принял
деятельное участие в эвакуации музейных
ценностей, вызванной угрозой Петрограду
в связи с продвижением на восток немецких
войск (Рудакова 2003, 31; 2012, 198–199). Уже
после Октябрьской революции, в январе 1918 г.
Николай Михайлович был назначен начальни-
ком музея и сделал очень многое для спасения
богатых собраний войсковых музеев столицы
от разграбления (Рудакова 2003, 31; 2012, 199).
В 1918 г. Н.М. Печёнкин сделал попытку
продолжить археологические исследования
в Херсонесе. Российская государственная ар-
хеологическая комиссия, пришедшая на сме-
ну Комиссии императорской, 23 июля 1918 г.
приняла решение: «Выдать Н.М. Печёнкину
Открытый лист на производство раскопок
в окрестностях Севастополя и оказать по-
лную поддержку ему к проезду до Севасто-
поля» (РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1918 г., оп.
1, д. 15, л. 1). На следующий день Открытый
лист № 372 был выдан, в нём было прописано:
«Предъявитель сего Николай Михайлович
Печёнкин с помощником по его собственно-
му выбору командируется Российской Госу-
дарственной Археологической Комиссией на
юг России для производства топографичес-
кой съёмки местностей его археологических
исследований в 1905–1906 и 1910–1911 гг.
(в окрестностях гор. Севастополя), а потому
Комиссия обращается ко всем учреждениям
24
и лицам, к которым г. Печёнкин представится
необходимость обратиться с соответствую-
щими просьбами не отказать ему в должном
содействии» (Там же, л. 3).
Добрался ли Николай Михайлович до
Крыма и, если это так, то что он там сумел
сделать? – На эти и многие другие вопросы
ответ дать невозможно. Не вызывает со-
мнений лишь то, что Н.М. Печёнкин отпра-
вился в эту поездку и из неё не вернулся.
Тем не менее, в архивах имеются кое-какие
документы, которые никак не проясняют си-
туацию, а лишь ставят новые вопросы. Из-
вестно, что Отдел Имущества Республики
при Народном Комиссариате Просвещения
8 февраля 1919 г. направил в Археологичес-
кую Комиссию запрос следующего содержа-
ния: «В августе 1918 года был командирован
в Крым начальник Артиллерийского музея
Николай Михайлович Печёнкин для про-
изводства научных исследований по рас-
копкам близ Херсонеса. Просьба выдать
заверенную копию с данного на его имя
предписания по означенной командировке»
(Там же, л. 4).
Зачем такая копия понадобилась в Нар-
компросе, трудно сказать. Л.П. Рудакова об-
ратила внимание на то, что на заседании
«Коллегии по делам музеев и охраны па-
мятников искусства и старины» 11 июля
1919 г. было принято решение не отчислять
Н.М. Печёнкина, не вернувшегося к месту
службы в Петроград, от должности начальни-
ка Артиллерийского исторического музея. Все
понимали, что необходимо выяснить обстоя-
тельства, препятствовавшие его возвращению
(Рудакова 2012, 200), но до сих пор по этому
вопросу ничего выяснить не удалось.
Умер ли Н.М. Печёнкин от болезни, погиб
ли от рук бандитов, стал ли жертвой начина-
ющейся в стране Гражданской войны? – Отве-
та нет, но верить в то, что он вышел живым из
этой страшной заварухи, вряд ли разумно.
 Из писем к Н.М. Печёнкину1
Архивные материалы содержат не так мно-
го писем, адресованных различными лица-
ми Н.М. Печёнкину, но некоторые из них не
только позволяют лучше понять его личные
и деловые отношения с коллегами, но имеют
несомненный научный интерес. К тому же,
только письма в какой-то степени дают воз-
можность приблизиться к пониманию осо-
бенностей характера самого Н.М. Печёнкина.
Первым из сохранившихся писем будет
правильно привести послание В.И. Заусай-
лова, его двоюродного брата, увлекавшегося
археологией и, безусловно, повлиявшего на
развитие интереса Н.М. Печёнкина к этой на-
уке (о нём см.: Кузьминых 2015). Оно было
направлено из Казани 8 апреля 1912 г. (НА
ВИМАИВиВС, ф. 32, оп. 1, д. 4, л. 1):
«Многоуважаемый Николай Михайлович!
Поздравляю Вас и Наталью Александровну
с наступившей Пасхой, милую Леночку так-
же. Очень бы желал всех вас троих видеть
<в> предстоящее лето у нас на даче. Поверь-
те, <это> не фраза, а истина. Я ещё очень
слаб (после паралича), и писать мне трудно,
поэтому не многословничаю и пишу кратко.
Когда будете у нас, дам ещё из крайних
пределов каменные орудия и черепки с орна-
ментом от посуды из слабо обожжённой
глины. 10-го мне уезжать в Нижний, а 1-ый
или 2-ой день поедем в Одессу, вернёмся к маю.
Целую Вас, целую ручки прелестной Наталии
Александровны, а Леночку – в её пухленькие
губки. Приезжайте все трое на дачу.
Собранные мною в Казанской губернии ору-
дия каменного века.
Собрату по благородной страсти многоу-
важаемому Николаю Михайловичу Печёнкину.
Радуюсь, что посеянное мною зёрнышко
взошло, возросло и даст культурный плод».
[Далее приведена опись из 25 пунктов:
кремнёвый наконечник копья, кремнёвый нако-
нечник стрелы, топор, долото и т.д. – Ю.В.].
1
Статья подготовлена при финансовой поддержке гранта РФФИ – «Древности» № 18-09-40037 «Неопубликован-
ное научное наследие и современные исследования хоры Херсонеса Таврического».
Ю.А. Виноградов
Несколько писем касаются раско-
пок Шверинского кургана. Не удивитель-
но, что некоторые из них были написаны
Н.П. Голосовым – другом Н.М. Печёнкина и
мужем Ю.К. Голосовой, владевшей землёй, на
которой был расположен курган. Первое на-
писано 27 января 1908 г. (РО НА ИИМК РАН,
ф. 27, оп. 1, д. 15, л. 1):
«Многоуважаемый Николай Михайлович.
Моя жена ничего не имеет против про-
изводства Вами доследования кургана, ей
даже доставило бы удовольствие видеть
законченным труд, начатый ещё ея покойным
отцом.
Но дело в том, что хутор находится в
настоящее время в аренде, и в арендном до-
говоре ничего не упомянуто о могущих быть
раскопках, – поэтому ответ может быть дан
окончательно только по получении сведений
от управляющего и арендатора, каковой я по
получении и сообщу Вам.
Вы спрашиваете об условиях… Вам, про-
изводившему уже раскопки, формальности
этого дела более знакомы и поэтому не сооб-
щите ли Вы, какие вообще бывают и должны
быть условия».
Второе письмо было написано 10 мар-
та 1908 г. В нём, в частности, содержится
любопытное свидетельство о деятельности
в Севастополе «чёрных археологов» (Там же,
л. 2):
«Многоуважаемый Николай Михайлович!
Не писал Вам потому, что не было отве-
та от арендатора, – нет его и сейчас. Арен-
датор не имеет права сам разрешать кому-
либо производить раскопки, – это ему было
подтверждено ещё недавно. Жена до сих пор
никому не давала разрешения, наоборот,
отказывала, так как за разрешением обра-
щались такие лица, как, например: на вопрос,
25
кто он такой и давно ли занимается археоло-
гическими исследованиями, – получила ответ
“как же-с, я уже давно скупаю разные старые
вещи и продаю их на толкучке, я очень люблю
этой археологией заниматься”.
Когда Вы рассчитываете быть в Севас-
тополе? Мы собираемся провести там осень,
примерно с августа; если мы с Вами свидим-
ся к этому времени, то на месте легко бы
устранили препятствия, если таковые бу-
дут устраивать арендаторы. Ваши условия
приемлемы. О последующем (ответ аренда-
тора) напишу.
Уважающий Вас Голосов».
Однако самое любопытное и важное для
понимания истории изучения Шверинского
кургана письмо принадлежит знаменитому
археологу Н.И. Репникову (о нём см.: Равдони-
кас 1948; Юрочкин 2019, с. 182–191; 241–244;
Виноградов 2019), относящееся к весне 1908 г.
(Там же, л. 3):
«Дорогой Николаша, послал Вам письмо, но
не имею от Вас никаких вестей. Мама пишет,
что Вы были у неё и говорили, что писали мне,
но письма Ваши я не получал. Ну как Ваши дела
финансовые, они меня сильно интересуют,
причина Вам вполне очевидна. Приезжайте
в древний Херсонес, укажу Вам верное место,
равно как могу Вас поздравить – в Шверинский
курган ведут два отдельных дромоса, в конце
каждого находится по склепу. Лишь со слепос-
тью Косцюшко и его сподвижников было мож-
но их проспать. Первый идёт с севера, второй
с востока под крепиду.
Комиссия просила меня осмотреть курган,
но я написал, что не могу обнаружить дро-
мосов без раскопки, а разрешение на нея полу-
чить теперь невозможно, ибо Вы заключили с
владельцами условие насчёт раскопок. Прошу
Вас спешить с исследованиями этого кургана,
он Вам даст ценные находки.
У меня всё идёт отлично. Вскрыл 230 по-
гребений, найдено свыше 700 номеров древнос-
тей. Есть очень интересные древности.
Пишите мне.
Привет Наталье Александровне и Исакову
Ваш Н. Репников».
26
Из письма можно понять, что в Импера-
торской Археологической Комиссии хоте-
ли поручить раскопки Шверинского кур-
гана Н.И. Репникову, но осуществить это в
сложившихся условиях было невозможно.
Любопытно, что Николай Иванович считал,
что в кургане были сделаны два дромоса, т.е.
его конструкция была очень необычной. Он
был уверен также, что памятник содержит
ценные археологические материалы, но в ре-
зультате работ Н.М. Печёнкина эта уверен-
ность никак не оправдалась.
Ещё одно письмо, связанное с изуче-
нием Шверинского кургана, принадлежит
выдающемуся нумизмату А.В. Орешникову
(о нём см.: Арциховский 1955). В нём речь
идёт о бронзовой вазе, обнаруженной под
насыпью кургана в 1872 г. (Там же, л. 4):
Глубокоуважаемый Николай Михайлович,
Приношу Вам искреннюю благодарность за
присылку Журнала раскопок Н.Е. Бранденбур-
га. На днях вышлю Вам фотографии с ручки
бронзового сосуда, с общего вида всех остат-
ков из Шверинского кургана и с рисунка сту-
дента Кикина (1873 г.).
Несомненно, сосуд был погребальный, поэ-
тому нет причины не называть его урной.
Я рассматривал остатки ноздреватой мас-
сы, найденной на дне сосуда; по-видимому,
это пережжённые кости, по крайней мере,
некоторые остатки указывают, что это че-
ловеческие кости.
С искренним уважением остаюсь готовым
к услугам А. Орешников декабря 1908 г.»
Короткое письмо А.В. Орешникова, дати-
рованное 12 января 1912 г., содержит благо-
дарность за присланную статью о раскопках
на Маячном полуострове (Печёнкин 1911).
Любопытно, что Алексей Васильевич не разде-
лял точку зрения Николая Михайловича, что
на Маячном полуострове существовал Стра-
боновский древний Херсонес, но в открытую
полемику не вступал (Там же, л. 42):
«Глубокоуважаемый Николай Михайлович,
примите мою сердечную благодарность за
присылку статьи Вашей о разведках в местах
старого Херсонеса; статья очень интересная,
но всего важнее в ней – это Ваш труд по нане-
сению на карту посёлка. Без сомнения – это
было одно из “укреплений” Херсонеса, брошен-
ное к концу I в. до Р.Х.
Искренно Вас уважающий и преданный Вам
А. Орешников»
Два письма М.И. Ростовцева свидетель-
ствуют о его глубокой заинтересованности
результатами раскопок на Маячном мысу.
Первое было направлено адресату 9 декабря
1910 г. из Мюнхена (Там же, л. 8):
«Многоуважаемый Николай Михайлович!
Приветствую Ваше великолепное начи-
нание! Очень хотелось бы быть при начале
раскопок, но Вам известно, что 1 сентября
начинаются занятия. Кроме того, я как се-
кретарь ф-та привязан особенно крепко.
Поэтому придётся посмотреть уже то, что
Вы сделаете, и будущим сезоном изучить най-
денное. Очень Вам признателен за приглаше-
ние и желаю Вам всяческих успехов.
Преданный Вам М. Ростовцев».
Как видим, М.И. Ростовцев полностью
поддержал начинание Н.М. Печёнкина, свя-
занное с изучением «Страбоновского древ-
него Херсонеса». Раскопки на Маячном по-
луострове он посетил 23–24 августа 1911 г. и
высоко оценил их научное значение (РО НА
ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д. 6, л. 30–31). По-
сле этого, 15 сентября 1911 г., было отправле-
но второе письмо, точнее, открытка (РО НА
ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д. 15, л. 27):
«Глубокоуважаемый Николай Михайлович!
Большое Вам спасибо за Ваше письмо и за
великолепные фотографии: лучшего фото-
графа Вам и желать нельзя. Радуюсь, что
Ваши раскопки двигаются вперёд и глубоко
печалюсь о, по-видимому, неизбежном вар-
варстве. Сегодня же напишу Леперу, чтобы
он сделал всё возможное для спасения стен и
буду говорить об этом в Комиссии: во что бы
то ни стало надо раскопать стены, башни и
сделать точный план, если уже нельзя спас-
ти поселение. Очень был бы Вам благодарен,
если бы Вы сообщили мне также сведения обо
всём храме. Постарался бы использовать это
здесь. Желаю Вам всяческих благ и успехов и
продолжаю восхищаться Вашей самоотвер-
женностью, энергией и выдержкой.
Преданный Вам М. Ростовцев».
Относительно «неизбежного варварства»
М.И. Ростовцеву явно поведал Н.М. Печёнкин.
В своём дневнике 5 сентября 1911 г. он записал:
«Сегодня был М.Я. Ган, который сказал, что
земля, на которой находятся оборонительные
стены, уже передана военному ведомству.
Значит, все стены и башни будут снесены, а
Комиссия так и не имеет <ни> верных черте-
жей деталей, ни общего плана. Ждали и до-
ждались! Такую исключительную редкость
расковыряли и не зарегистрировали даже…»
(РО НА ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д. 6, л. 39).
Н.М. Печёнкин прекрасно понимал значе-
ние амфорных клейм для изучения торговых
связей в античную эпоху, а также для дати-
ровки открываемых археологических памят-
ников. С просьбой произвести определения
этих многочисленных находок, сделанных в
1910–1911 гг. на Маячном полуострове, он об-
ратился к крупнейшему специалисту в этой
области Е.М. Придику (о нём см.: Павличенко
2000). Тот ответил письмом 19 декабря 1911 г.
(НА ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д. 15, л. 35):
«Глубокоуважаемый Николай Михайлович!
Я с глубочайшим удовольствием готов по-
мочь Вам при определении амфорных клейм,
тем более, что они для корпуса, и тоже
придётся делать с них копии. Прошу Вас со-
общить мне, в какое время я мог бы видеть
их. Я свободен утром от 9–11 и потом <в> 6
вечером. Самым удобным для меня было бы,
если бы Вы согласились прислать их ко мне на
квартиру. Буду ждать ответа.
Е. Придик».
Во втором письме, содержащем поздравле-
ния к Новому 1912 году, Е.М. Придик сообщил
результаты своих определений амфорных
клейм (Там же, л. 38):
«Глубокоуважаемый Николай Михайлович!
Присланные Вами мне ручки и черепицы
мною все пересмотрены, и материал этот
мне более не нужен: я его Вам верну через сво-
его служителя. Копии мои к Вашим услугам.
27
Из 65 клейм 10 совсем не читаются, но по
глине и форме можно сказать, что 3 были
фасосские, 1 хиосская, 4 с именами астино-
мов, т.е. местные, 2 неизвестного происхож-
дения. Из 55 <…> читающихся клейм фасос-
ских 4, херсонесских 15, с именами астиномов
18, неизвестного происхождения 16, но боль-
шинство последних; вероятно, также мест-
ного происхождения мог обломок края боль-
шого сосуда либо с монограммой п.п. Очень
любопытно, что родосских клейм совершенно
не найдено Вами, которые при всех раскопках
всегда встречаются, а т.н. херсонесских и
астиномных такая масса.
С совершенным почтением всегда готовый
служить Е. Придик.
С новым годом, с новым счастьем!»
Письма А.Л. Бертье-Делагарда (о нём см.:
Кропоткин, Шелов 1971; Линниченко 2004;
Медведева и др. 2009, 188; Варнеке 2011) весь-
ма любопытны в плане понимания взаимоот-
ношений двух исследователей, придержива-
ющихся схожих взглядов по вопросу о месте
древнего Херсонеса. Несмотря на некоторые
расхождения в подходе к изучению археоло-
гического памятника, Александр Львович же-
лал Н.М. Печёнкину успеха и стремился со-
действовать ему. Первое из писем датировано
27 августа 1910 г. (Там же, л. 9):
«Многоуважаемый Николай Михайлович!
Место древнейшего Херсонеса указано все-
ми старыми археологами, и я лишь всячески
защищал эту мысль с упорством хохла и, мо-
жет быть, напрасно. Во всяком случае, я буду
очень сожалеть, если своими теоретическими
рассуждениями приведу Вас к практической
неудаче. Сколь ни желательно расследование
поселения у маяка, но я никогда не решусь это
посоветовать кому-либо, хотя сам взялся бы,
имея время и средства. Я не думаю, чтобы
там были показные находки, но возможны
очень любопытные, если удастся найти не-
крополь, дело счастья.
Не надеясь на многое, я не могу не пожелать
Вам всяческих успехов, если дело решено Вами
бесповоротно. Готов и содействовать этим
успехам, чем смогу, для чего охотно исполню
Ваше желание и приеду, когда захотите. Всё
28
это я пояснял Репникову, что он Вам и пере-
даст, конечно. Сейчас он у матери в Гурзуфе
и просил туда переслать Вашу телеграмму,
если таковая будет.
С совершенным почтением имею честь
быть Вашим покорнейшим слугою А. Бертье-
Делагард».
Второе письмо, составленное 11 января
1911 г., связано с работой над археологичес-
кой картой Маячного полуострова, а именно
с теми щекотливыми трудностями, которые
возникали при необходимости использовать
засекреченные документы (Там же, л. 17–18):
«Многоуважаемый Николай Михайлович!
По-видимому, я неясно выражался в своём
письме. Карта не была мною выкрадена
откуда-либо или утаена; она тогда прода-
валась, и у меня было несколько экземпляров,
использованных для разных проектов; остал-
ся один. Через год или около того я вышел в
отставку по болезни и, что делалось в Севас-
тополе, не имел понятия. Кому-то из архео-
логов указал на эту карту, но оказалось, что
её перестали продавать, почитая секретной.
Сказав Вам об этой карте, я был уверен, что
ея серьёзность не для Вас, ибо в чём состоит
таковая не понимал и теперь не понимаю.
Оказалось, однако, что и Вам её не дали. Тог-
да я снял интересующий Вас уголок, так как
перечертить в Ялте совершенно невозможно
за отсутствием чертёжников. Вы пожела-
ли всю карту, для чего надобно сделать более
20 клише, что очень трудно здесь и дорого, к
тому же и вопрос секретности карты пред-
ставился мне во всей величине. Переводить
его на честность кого-либо из нас нет ника-
кой возможности, это вопрос совсем другого
измерения. Вместе с тем Вы мне выяснили,
что секретными почитаются горизонтали и
что Вы их сотрёте; в таком освещении во-
прос ставится и много проще, и легче.
В этой карте имеется 5 больших листов:
только на двух западных были нанесены древние
стеночки, на остальных нет ни единой точки,
кроме обычной топографии. Произошло это
от того, что я просил одного топографа, а для
ускорения дела был дан ещё и другой, которого
я не видел. Таким образом, для Вас интерес име-
ют только два листа. Часть, самую западную,
Вы получите фотографией, с остальной час-
ти посылаю точную копию древних стеночек
и береговой линии; тщательно всё сделал сам
и проверял. Должен, однако, прибавить, что
нет никакого вероятия думать, что это всё
верно; топограф не знал археологии и снимал,
как Бог положил на душу. Я имел в виду таким
путём получить только общие направления
стен, что, конечно, сделано верно, а осталь-
ное рассчитывал пополнить тщательным
осмотром всего. Сделал только малую часть,
остального же не успел. Издавать в таком виде
значит вводить в заблуждение археологов. Ещё
замечу, что я отметил всё так, как на самой
карте, но там невозможно отличить насыпи
каменоломен от древних курганчиков, вероят-
но, обозначавших места строений.
Если Вам понадобится пополнить кар-
ту топографическими указаниями, то это
весьма легко сделать по любой иной, каковых
было издаваемо очень много: 1 вёрстная, 3
вёрстная и пр.
Ещё мне остаётся просить моего имени
вовсе не упоминать по поводу этой карты и
помещённых на ней археологических заметок.
Топограф может быть ещё жив и может по-
лучить неприятности за такое неподобаю-
щее занятие. Вы всё это и сами могли полу-
чить рекогносцировочными поездками, так и
скажите.
С совершенным почтением готовый к услу-
гам Бертье-Делагард».
Третье письмо А.Л. Бертье-Делагарда от
6 декабря 1911 г. касается всё того же, очень
важного для Н.М. Печёнкина вопроса, свя-
занного с составлением археологической
карты (Там же, л. 31):
«Многоуважаемый Николай Михайлович!
Приношу глубочайшую благодарность за
Ваше любезное исполнение моей просьбы о Ра-
евских. Действительно, я о том же просил не-
скольких, и при посредстве генер. Косича полу-
чил точно такую же справку, как и Ваша, что
нисколько не уменьшает моей благодарности
Вам. Существо справки отрицательное, но
всё же я знаю, что в указанном источнике
нет желаемого.
Относительно карты для Вас, прошу
вспомнить, что, предложив снять копию, я
в то же время оговорился, что возможность
этого находится в прямой зависимости от
чертёжника и его времени. Оказалось, что
вследствие ожидаемого приезда и пребывания
двора, чрезвычайной работы набралось так
много, что, несмотря на все мои усилия, я не
мог уговорить чертёжника заняться желае-
мой картой; смею уверить, что дело вовсе не
стояло за деньгами. Тогда же, видя неудачу,
я подумал, что Вы, конечно, нашли карту в
петербургских управлениях. Из Вашего пись-
ма вижу, что это не так и потому немедля
же снял фотографически одно клише с инте-
ресующей Вас части карты, и, как только
фотограф его напечатает, пошлю Вам его;
надеюсь, что это будет сегодня или завтра.
Если Вы пожелаете дальнейших частей, то
укажите, что именно, и я сделаю то же на
дальнейших клише.
С совершенным почтением, Ваш покорней-
ший слуга А. Бертье-Делагард».
Через 8 дней, 14 декабря 1911 г., было на-
правлено ещё одно письмо (Там же, л. 34):
«Многоуважаемый Николай Михайлович!
Только что получил посланную Вами копию
послужного списка Раевского. Не нахожу слов
достаточно благодарить Вас за хлопоты по
этому вопросу; теперь моё маленькое дело
вполне выяснилось.
Фотографию в настоящую величину же-
лаемой карты, т.е. ея части, давно послал и
надеюсь, что Вы её получили уже; если надоб-
но будет какую-либо часть, обозначьте, что
именно.
Нумизматикой Вы не интересуетесь, но
всё же позволил себе послать Вам мою послед-
нюю статью в этом направлении. Не для про-
чтения, конечно, а в почтение.
С глубочайшей благодарностью и совер-
шенным почтением ваш покорный слуга
А. Бертье-Делагард».
Упомянутая Александром Львовичем по-
следняя статья по нумизматике никак не обо-
значена, но, вероятно, речь идёт о той, кото-
рая была опубликована в «Нумизматическом
29
сборнике» (Бертье-Делагард 1911). Конечно,
его больше волновало не отношение Н.М. Пе-
чёнкина к этой науке, а вопрос, касающийся
археологической карты. Не удивительно, что
ему было посвящено ещё одно послание, дати-
рованное 27 декабря 1911 г. (Там же, л. 36):
«Глубокоуважаемый Николай Михайлович!
Очень бы желал доставить Вам копию
карты, но вижу в том немало затруднений.
Во-первых, если делать в том же масштабе
и в желаемых Вами пределах, то придётся
печатать не менее 15-20 клише, что ужас-
но долго и трудно в глухой Ялте. Ещё хитрее
внутренняя сторона этого дела. Эта карта
стала признаваться почему-то секретной,
а мне досталась по моей тогдашней службе.
Невероятно, чтобы ея оттисков не было в
Картографическом депо, и, если при Ваших
знакомствах и связях, Вы её не добыли, то я
заключаю, что её продолжают считать се-
кретной.
Вы и сами поймёте, сколь будет не-
удобно моё положение распространителя
секретных карт. Может быть, Вы признаете
возможным добыть у какой-либо власти за-
писку, не называющую меня, но позволяющую
снять с такой карты фотографии; тогда я
примусь с доступным мне старанием за ея ко-
пирование.
Вы сожалеете, что не имели этой карты
ранее, что избавило бы Вас от труда гла-
зомерной съёмки. Мне кажется, что Ваши
сожаления напрасны. Топограф, её снимав-
ший, не понимал и не интересовался древни-
ми остатками; наносил примерно, кое-что,
только из любезности, так всё это имеет
смысл только в самом общем смысле, а для на-
стоящих археологических соображений Ваша
глазомерная будет несравненно и подробнее, и
надёжнее.
Приношу поздравления с наступающим
новым годом. Искренно преданный и готовый
к услугам Бертье-Делагард».
На письма А.Л. Бертье-Делагарда, речь в
которых шла о составлении археологической
карты, обратил внимание С.Ф. Стржелецкий.
К письму приложены 5 фотографий с изображением рельефа (Там же, лл. 11–15).
2
30
Он отметил также, что по настоянию Алек-
сандра Львовича ещё в 1886 г. военный то-
пограф Тяпин выполнил инструментальную
съёмку всех видимых тогда остатков анти-
чной размежёвки на западной половине Гера-
клейского полуострова (Стржелецкий 1961,
15; см. также: Николаенко 2018, 9).
Письма Р.Х. Лепера (о нём см.: Медведе-
ва и др. 2009, 184) позволяют считать, что
между ним и Н.М. Печёнкиным сложились
нормальные, рабочие, даже доверительные
отношения. Это вполне ясно уже из первого
письма (Там же, л. 10–16):
«Член ИАК, заведывающий раскопками в
Херсонесе 6 ноября 1910 г.
Многоуважаемый Николай Михайлович!
Мне совестно, что я так задержал
обещанные Вам фотографии. Но если я и ви-
новат, что <не> всегда помнил о них, то в су-
щественном виновен сильный дождь, который
образовал течь в крыше фотографической
комнаты (как и во многих других местах на-
шей ветхой постройки), и залил всю комнату.
Фотограф как раз несколько дней не ходил, и
мои молодцы, убирая всё из его комнаты, где
надо было поправлять серьёзно и потолки, и
крышу, так сильно спутали негативы, что
он долго не мог отыскать должного. Я уже ве-
лел 2-ой раз снять, когда и старые нашлись, и
посылаю Вам 3 снимка увеличенные и 2 в на-
туральную величину (1 чуть-чуть больше)2.
Очень Вам благодарен за Ваше письмо и те
искренние чувства участия, которыми оно
продиктовано. Глубоко понимаю, как непри-
ятно Вам было выслушивать то, о чём Вы
писали, и тяжело писать об этом и тем бо-
лее ценю это Ваше желание поставить меня
в известность, это выражение Вашего дру-
жеского расположения. Очень прошу Вас не
отказать и впредь, не стараясь смягчить или
приукрасить то, что Вам удастся узнать ка-
сающееся меня.
Сознаю, конечно, я и сам <понимаю>, что с
одной стороны мною могут быть недовольны,
и давно задумывал и собирался составить за-
писку о раскопках, принялся за неё, но теку-
щие дела всё-таки сильно и много отрывают.
К записке приложу и кучу фотографий.
Прошу передать мой почтительнейший
привет супруге Вашей.
Искренне преданный Вам Р. Лепер».
В послании, составленном 9 сентября 1911 г.,
речь идёт о всегда непростых финансовых отно-
шениях, а также об ожидаемом и столь важном
для Н.М. Печёнкина визите императора Нико-
лая II (Там же, л. 26):
«Многоуважаемый Николай Михайлович!
Отправляю Вам денег только 175 р., про-
стите, что 25 р. пока останутся вместе с
прочим за мной. Из них серебра достану, мо-
жет быть, на 50 р. (в государственный банк
не поспел сегодня). Сам привезти, к сожале-
нию, не могу. Государь при представлении ска-
зал: «Непременно буду, если удастся». И хотя
в первые дни ожидать нельзя, всё же не могу
отлучаться. Программу его посещений ник-
то ещё не знает (по крайней мере, говорят,
и, по-видимому, искренне, что не знают).
Относительно вагонеток и рельс простите:
на сегодня был подряжен дрогаль отвезти
одну вагонетку и рельсы, а завтра вторую, но
не приехал; думаю, что из-за дождя утром и
напрасно приходили. Велел завтра взять, но,
если будет дождь, не поедут.
Надеюсь, на меня не сердитесь больше, чем
до сего. Хотелось бы с Вами увидеться, ког-
да будете в городе, а Вам думаю только если
выяснится, когда можно и когда нельзя ждать
к себе посещения.
Глубоко преданный и благодарный Вам
Р. Лепер».
Приезд императора на раскопки Страбо-
новского древнего Херсонеса не состоялся.
Н.М. Печёнкин винил в этом Р.Х. Лепера,
который указал генерал-лейтенанту А.А. Мо-
солову, находившемуся в ближайшем окру-
жении самодержца, что на раскопки к нему
«нужно ехать сухопутно, а не по морю, как
следовало бы» (РО НА ИИМК РАН, ф. 27, оп.
1, д. 6, л. 46). Возможно, всё так и было на са-
мом деле.
Самое большое количество писем, пред-
ставленных в Рукописном архиве ИИМК РАН,
принадлежит А.И. Маркевичу, сделавшему
очень многое для изучения истории и архе-
ологии Крыма (о нём см.: Филимонов 1997;
Непомнящий 2005). В этой корреспонденции
содержится важная информация о подготов-
ке выпусков «Известий Таврической учёной
архивной комиссии», редактором которых
А.И. Маркевич являлся, менее существенна
информация о действиях А.Л. Лаппо-Дани-
левского и Р.Х. Лепера, по-своему любопытны
сообщения о подводном городе, якобы распо-
ложенном около Херсонесского маяка.
Первое из сохранившихся писем датирова-
но 4 декабря 1911 г., т.е. относится к времени
после раскопок на Маячном полуострове (РО
НА ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д. 15, л. 29–30):
«Глубокоуважаемый Николай Михайлович!
Спасибо за доброе письмо. Очень рад,
что присылка Вашей статьи и рисунков
откладывается на не особенно продолжи-
тельное время. До половины января, конечно,
обожду. Выпуск ИТУАК хочу издать к юбилею,
т.е. к 24 января. Для брошюровки время бу-
дет, но нижайше прошу Вас статью выслать
хоть немного раньше рисунков, чтобы успеть
её напечатать, особенно если она значитель-
на по размерам. Для меня важное значение
имеют и несколько дней, т.к. средства типо-
графии нашей, как и вообще провинциальных,
не велики. Указания же на рисунки у Вас, ко-
нечно, в статье будут точные, так что за-
труднений не будет. Во всяком случае я всего
себя принесу в жертву, лишь бы статья Ваша,
которая будет украшением нашей книги,
была отпечатана безукоризненно, и Вы не
имели бы каких-либо оснований быть мною
недовольным. Под «севастопольским архео-
логом» я в последних письмах к Вам разумею
Р.Хр. Лепера, который производит раскопки
у стен предполагаемого Старого Херсонеса,
т.е. по соседству с Вашими раскопками де-
ревенского поселения, на которых недавно
побывал. О раскопках Лепера писал мне Алек-
сандр Львович <Бертье-Делагард>. Лепер ко-
пает в междустенном пространстве. Что
там найдено, я не знаю, но, по-видимому,
мысль о стенах, как о стенах древнего горо-
да V–IV в. до Р.Хр., должно будет оставить, и
правы Вы, полагая, что эти стены защища-
ли клерухию III–II века. Но Мих как-то счи-
31
тал, что предположение Бертье-Делагарда
рухнуло, хотя было основано на Страбоне, и
я обращаю Ваше внимание на одно ещё обсто-
ятельство. Мих говорили севастопольские
моряки, а <он> установил по лоции Чёрного
моря, что у Херсонесского Маяка на дне моря
находятся следы целого белостенного города:
дома, другие здания – на очень большом про-
странстве. Эти развалины или сооружения
видны даже с лодки в благоприятную погоду,
при чистой, прозрачной воде весною, в конце
апреля, а водолазы их всегда осматривают с
каким-то невыносимым страхом. Не прова-
лился ли там Древний Херсонес? Не нашли бы
Вы возможным осмотреть эти стены в на-
стоящем году, а Морское ведомство окажет
Вам, конечно, полное содействие и даст спе-
циалистов, катер и водолазов. По-моему, для
выяснения вопроса это сделать необходимо.
Но это Ваше дело.
[Далее следуют поздравления с Рожде-
ством Христовым и Новым Годом – Ю.В.]
А. Маркевич».
Автор письма очень просил Н.М. Печёнкина
поскорей прислать статью, чтобы её можно
было издать в «Известиях» к юбилею Таври-
ческой учёной архивной комиссии, которая,
как известно, была создана 24 января 1887 г.,
т.е. четверть века её деятельности предстояло
отметить (и было отмечено!) в 1912 г. Почти
нет сомнения, что А.И. Маркевич волновался
по поводу статьи о расписной христианской
катакомбе (Печёнкин 1912), иллюстрации к
которой были высланы с задержкой (см. ниже).
Из этого письма явствует, что в 1912 г.
Н.М. Печёнкин отказался от гипотезы, что на
Маячном мысу существовал «древний Хер-
сонес». Он стал полностью разделять идею
М.И. Ростовцева, что открытые им здания
относятся к сельской территории Херсонеса,
так называемой клерухии, хотя А.И. Маркевич
приписывает эту идею самому Н.М. Печён-
кину. К сожалению, мы не знаем, кто скрывался
под именем Мих (по причине отвратительного
почерка Арсения Ивановича, это слово, воз-
можно прочитано неверно), сообщивший о
существовании на дне моря у Херсонесского
маяка «целого белостенного дома». По всей ви-
димости, Н.М. Печёнкин выразил удивление
32
по поводу информации о затонувшем городе,
и А.И. Маркевич попытался её дополнить в
письме от 13 декабря 1911 г. (Там же, л. 32–33):
«Глубокоуважаемый Николай Михайлович
<Сообщаю> приятную новость о том,
что Борис Владимирович решил дать нам
статью. Сегодня же буду писать ему. Что
касается месяца тех раскопок у маяка, то,
вероятно, я неточно выразился, посетил ли
Бертье-Делагард Ваши раскопки после Р.Х. Ле-
пера. Это произошло оттого, что Александр
Львович написал мне, что был на раскопках,
а на каких – не упомянул, а так как он писал
мне в ответе, то я предположил, что он посе-
тил их уже после Вашего отъезда. Вероятно,
произошло недоразумение. Неужели Вы могли
тогда винить меня в некорректности отно-
сительно Вас? Дорогой Николай Михайлович,
как могло это придти Вам на душу, на сердце?
Наши отношения всегда были искренними и,
надеюсь, будут такими всегда. Моё письмо
поставило Вас в недоумение, вероятно, из-за
того, что я не выяснил одного лишь вопроса:
от чьего имени производил раскопки Лепер, по
чьему поручению и просьбе, или от Комиссии.
Вот и всё.
Что же касается вопроса о нахождении
развалин на дне <по> соседству <от> Херсо-
несского Маяка, то это не мистификация. Об
этом говорил мне родственник и бывший на-
чальник лоции в Севастополе генерал-майор
Бао. И на днях он повторил мне это же (он
теперь живёт в Симферополе). Ещё при Алек-
сандре III он производил съёмку у Херсонесско-
го маяка для постановки там <…> сооруже-
ний, и не успел водолаз спуститься на дно,
как дал тревожный звонок. Его вытащили, и
он сказал, что <…> на дне моря <находятся>
дома, улицы – целый город, а из одной впадины
выскочила большущая рыба, и он испугался.
Послали другого водолаза, и тот повторил,
что на дне моря развалины. Могу прибавить,
генерал Бао – очень пожилой человек и гово-
рил мне всё это вполне серьёзно, советуя не-
пременно обследовать это место, т.к., по его
мнению, здесь обвалился в древнее время целый
город, что и, по моему мнению, всё весьма воз-
можно. Вам же не трудно будет проверить
это летом. Бао говорил мне, что при прозрач-
ной воде остатки сооружений видны в море у
Херсонесского маяка и с шлюпки, и он часто
их видел.
Ведь в Крыму бывали землетрясения, а
обвалы у берегов бывают часто. Быть мо-
жет, так погиб древний Херсонес.
Горячо и дружески жму Вам руку, искренне
преданный Вам Маркевич»
Как видим, А.И. Маркевич не сомневался,
что на дне моря расположены руины города.
Этой информацией он поделился с К.Э. Гри-
невичем, благодаря чему возникла легенда о
том, что Древний Херсонес затоплен морски-
ми водами (Репников 2019б, 152). Полностью
доверяя этой легенде, К.Э. Гриневич предпри-
нял специальные поиски на морском дне (Гри-
невич 1928; 1931). Несостоятельность этой
романтической сказки и тщетность поисков
города на дне убедительно показал Н.И. Реп-
ников ещё 80 лет назад (Репников 2019б).
Следующее письмо, написанное 29 дека-
бря, уже носит чисто деловой характер, рас-
суждения о городе на морском дне в нём от-
сутствуют (Там же, л. 37):
«Многоуважаемый Николай Михайлович!
Большое спасибо за справки. С нетерпе-
нием жду рисунков. <…> Убедительно прошу
только не запаздывать с рисунками. Посылаю
Вам и приглашение на наш юбилей 24 января.
При случае напомните о нём петербургским
учёным. Я рассылаю приглашения всем, но мо-
гут забыть. Крепко жму Вашу руку. Ещё раз с
Новым Годом.
Искренне преданный А. Маркевич».
Последнее письмо А.И. Маркевича датиро-
вано 16 февраля 1912 г. (Там же, л. 43):
«Дорогой Николай Михайлович! Недели
через две-три рисунки к Вашей статье уже
будут нужны, а потому, будьте добры, по-
торопитесь с высылкой их. Тогда получите
оттиски к Пасхе. Я невероятно занят, соби-
раю известия, касающиеся Отечественной
войны. Обещание Вы дали мне, когда мы про-
щались в Севастополе на Морской, приехав
на минутку с Ваших раскопок. Пришлёт ли
нам что-либо Фармаковский для «Известий»?
Или Ростовцев? Как это было бы хорошо!
И особенно для этого выпуска, а почему – на-
пишу после, пока секрет. Будьте здоровы.
Крепко обнимаю Вас. Вам искренно преданный
А.Маркевич».
В юбилейный выпуск ИТУАКа Б.В. Фар-
маковский статьи не представил, не пред-
ставил её и для следующего, как, впрочем,
и М.И. Ростовцев. Трудно сказать, почему
крымскому изданию не была оказана столь
высокая честь.
Переписка А.И. Маркевича с Н.М. Пе-
чёнкиным, конечно, не исчерпывается
опубликованными выше письмами, охваты-
вающими очень непродолжительный срок – с
декабря 1911 по февраль 1912 г. Она продо-
лжалась, и в Рукописном архиве ИИМК РАН
сохранился ответ Н.М. Печёнкина на письмо
А.И. Маркевича по поводу запланированного
Крымского археологического съезда (см. № 18),
но оно было написано незадолго до начала Ми-
ровой войны – 24 июня 1914 г.
33
 Из писем Н.М. Печёнкина к Д.П. Струкову1
Дмитрий Петрович Струков (1864 – 1920)
– личность в высшей степени замечательная,
много значившая в судьбе Н.М. Печёнкина (о
нём см.: Волков 2009, Т. II, 540; Рудакова 2017).
Оба учились в Орловском Бахтина кадетском
корпусе, что, конечно, немаловажно для пони-
мания особенностей взаимоотношений двух
офицеров. Затем Д.П. Струков закончил 3-е
Александровское училище (1884 г.), получив
звание поручика. C 1908 г. – полковник, с 1912
г. – генерал-майор. Дослужившись до долж-
ности штаб-офицера при Главном артилле-
рийском управлении (ГАУ), он одновременно
являлся заведующим Артиллерийским исто-
рическим музеем. С 1912 г. Д.П. Струков был
назначен начальником музея и исполнял эти
обязанности до 1917 г. В ноябре 1912 г. подпол-
ковник Н.М. Печёнкин стал его помощником
и весьма активно включился в музейную рабо-
ту (рис. 2).
Дружеские отношения, сложившиеся меж-
ду двумя офицерами, в немалой степени спо-
собствовали археологической деятельности
Н.М. Печёнкина. Письма, имеющиеся в Нау-
чном архиве Военно-исторического музея ар-
тиллерии, инженерных войск и войск связи,
позволяют понять многие нюансы этих вза-
имоотношений. Ниже будут приведены лишь
те из них, которые имеют отношение к науке
или же иным важнейшим моментам жизни
русского офицерства того времени.
Первое из них, датированное 18 апре-
ля 1907 г., позволяет уверенно считать, что
Д.П. Струков способствовал изданию трудов
Н.Е. Бранденбурга (Бранденбург 1908), над
которым трудился Н.М. Печёнкин (НА ВИ-
МАИВиВС, ф. 31, оп. 1, д. 69, л. 1):
«Дорогой Дмитрий Петрович.
Позвольте мне ещё раз от души поблагода-
рить Вас за содействие, которое Вы оказали
мне в издании трудов покойного Н.Е. Бранден-
бурга. Сегодня окончательно утверждено раз-
1
Статья подготовлена при финансовой поддержке гранта РФФИ – «Древности» № 18-09-40037 «Неопубликован-
ное научное наследие и современные исследования хоры Херсонеса Таврического».
34
Ю.А. Виноградов
решение на выдачу денег на печатание. Думал
Вас повидать, но Вас не было.
Поздравляю с праздником, также и супругу,
которой прошу поцеловать ручку».
В письме от 6 января 1910 г. Н.М. Печёнкин
ходатайствовал о приёме Л.Н. Целепи в члены
Военно-исторического общества, Разряд воен-
ной археологии и археографии (Там же, л. 6–7):
«Дорогой Дмитрий Петрович!
В заседании 4 января выяснилось, что тем
более показательно сказано, <при> всесто-
роннем изучении материалов по исследованию
памятников военной старины Новгородско –
Псковской земли, будущим исследователям бу-
дет необходимо прибегать к специальным би-
блиотекам и к указаниям компетентных лиц,
вполне знакомых с литературой по данному
вопросу. Такое лицо есть, и оно желает быть
членом нашего Общества. Это – Леонид Нико-
лаевич Целепи. Бывший помещик (проживает
Невский пр. 84), обладающий богатой библио-
текой и сведений по Новгороду и Пскову с приго-
родами. Он действ. член СПб Археологического
Института и неизменно руководит раскопка-
ми слушателей Института. Нет сомнений,
что он окажет большую пользу и помощь на-
шему Обществу.
Очень и очень прошу Вас ходатайствовать
об избрании Л.Н. Целепи членом Военно-Исто-
рического Общества.
Искренне Вас Уважающий
Ваш Печёнкин».
Ходатайство Н.М. Печёнкина имело поло-
жительный результат. Открытка из Кирилова,
датированная 21 июля 1913 г., рассказывает о
раскопках в Кирилло-Белозерском монастыре
(Там же, л. 11):
«Приветствую дорогого и хорошего Дми-
трий Петровича из Кирилова, из Монастыря.
Шлю Вам лучшие пожелания и докладываю,
что мне удалось найти обвалившееся здание
и найти кое-что из оружия, но сильно испор-
ченное, и при таких неудобных, даже опасных
условиях, что я работу прекращаю, тем бо-
лее, что <…> боится больших расходов. Еду
в Тихвин, потом Псков, остальные пункты
объеду уже по возвращении Вашему из-за
границы.
Ваш искренне Н. Печёнкин».
Некоторые обстоятельства деятельности
Артиллерийского исторического музея на-
шли отражение в письме из Венделя от 9 мая
1914 г. (Там же, л. 16–17):
«Дорогой Дмитрий Петрович.
Ежедневно по письму! Упустил Вам ска-
зать, что общался с А.А. Миллером, который
мне сказал, что наши переговоры о передаче
Артиллерийскому музею оружия из коллекции
Плюшкина будут удовлетворены. Кое-что
будет передано в СПб Музей Александра III,
но громоздкие вещи: каменные ядра и пищали
<…> останутся в Пскове, и нам придётся их
взять оттуда самим. Эти последние вещи бу-
дут сданы на хранение Н.Ф. Акулич-Казарину
до требования Музея.
Дома я нашёл Наталью Александровну в
неважном состоянии, несмотря на и благо-
дать климатическую, и богатую, ароматную
растительность кругом. Однако она бодрит-
ся и, хотя за сутки моего пребывания падала
в обмороки два раза, уверяет, что ей хорошо.
Моя записка Вам относительно полно-
мочий Репникову вызвана была разгово-
ром с Арсением Ивановичем Маркевичем.
Не помню, написал ли это я Вам. Тут была
высказана такая гипотеза и соображение, а
также уверенность в возможности больших
и скандальных разоблачений в будущем, что
я не счёл себя в праве утаить этот разговор
от Вас. Искренне желаю Вам всего доброго и
хорошего. Сердечный привет от нас супруге.
Сердечно уважающий и любящий Вас
Н. Печёнкин.
P.S. "Ответов" я не жду – это я пишу для
сведения».
В письме упоминаются видные архео-
логи того времени А.А. Миллер (о нём см.:
Алёкшин 2015) и Н.И. Репников (о нём см.:
Равдоникас 1948; Юрочкин 2019, 182–191,
241–244; Виноградов 2019), а также А.И. Мар-
кевич, много сделавший для изучения исто-
рии и археологии Крыма (о нём см.: Филимо-
нов 1997; Непомнящий 2005). К сожалению,
не понятно, о возможности каких «больших и
скандальных разоблачений» Н.М. Печёнкин
информировал Д.П. Струкова. Немало неяс-
ностей оставляет и второе письмо, посланное
из Венделя 29 июня 1914 г., но и оно в высшей
степени любопытно (Там же, л. 18–19):
«Дорогой Дмитрий Петрович.
Спасибо Вам за память и любезное сообще-
ние повестки. Боюсь только, что повестка эта
не для меня, т.к. прежде всего я не жду ниотку-
да такой странной суммы, а, с другой стороны,
если Вы обратите внимание на повестку – там
написано “Шт. пом”, быть может, Шт. Кап., а
ведь и такой теперь существует.
Во всяком случае прошу Вас этих денег
сюда ко мне не переводить, пусть подождут
моего приезда.
Хотя я решил не шевелить пальцем для гр.
Уваровой, однако же меня тревожит мысль
о нашем (Общества) участии в Новгород-
ско-Псковском Съезде. Участие наше должно
выразиться в издании двух книг, приуроченных
к съезду, именно: 1) Монографии о “Гремячей
башне” и 2) Исследования о Шелонской битве.
То и другое печатается в типографии Во-
енной Академии, т.е. при непосредственном
наблюдении А.К. Байова. «Гремячая» цели-
ком принадлежит К.К. Романову, которому
я всячески содействовал пока был в Питере.
Заезжая, я “передал” его заведующему Типо-
графией, чтобы он по делу «Гремячей» мог не-
посредственно сноситься с Типографией. Об
этом я поставил в известность А.К Байова.
Пишу это я Вам потому, что Вы будете
на съезде, и Вам будет неприятно видеть от-
сутствие работ Общества, что случится,
конечно, если не подталкивать работу сво-
евременно. Никакой выставки устраивать
больше для съезда я не собираюсь. Прошлый
съезд мне обошёлся очень дорого и деньгами, и
личным трудом и, как я увидел потом, оказал-
35
ся совершенно лишним. Книги же останутся
вечным памятником и, если их, приуроченных
к съезду, там не заметят, то они никогда
не потеряют своей ценности, особенно «Гре-
мячая». В конце концов, в издании книг съезд
играл роль не цели, а просто срока, времени
издания их.
Впрочем, довольно об этом...».
Из этого письма можно сделать вывод, что
у Н.М. Печёнкина не сложились отношения с
президентом Московского археологического
общества П.С. Уваровой – женщиной весьма
сложного характера. Более ценной, конечно,
представляется информация о подготовке к
Новгородско-Псковскому археологическому
съезду, который был назначен на 1914 г., но не
состоялся по причине начавшейся Мировой
войны (Серых 2014, 60–61). Военно-истори-
ческое общество, точнее его Разряд военной
археологии и археографии планировал при-
нять в этом мероприятии участие посредством
специальных изданий. Генерал-лейтенант
А.К. Байов (о нём см.: Волков 2009, Т. I, 97) по-
дготовил обстоятельное исследование Шелон-
ской битвы (Байов 1915). К.К. Романов (о нём
см.: Медведева 2005; Медведева и др. 2009, 137;
Гайдуков, Жервэ 2011, 311–312) – известный
архитектор и археолог, историк древнерус-
ского зодчества, изучал Гремячую башню в
Пскове, но результаты его работы не были
опубликованы.
Следующее письмо Н.М. Печёнкина отно-
сится к самому началу Мировой войны – 20
июля 1914 г. (Там же, л. 20):
«Дорогой Дмитрий Петрович!
Храни Вас Бог! А я уже назначен в состав
береговой обороны, как хотел. Буду при тех
орудиях, которые долго стояли перед нашими
окнами. Не знак ли судьбы! Командируют <…>
завтра, так что и не знаю, повидаю ли Вас,
так как срок отправки не известен. Быть мо-
жет, уеду даже сегодня ночью.
Но Вы, знаю, не будете на меня сердиться – я
и со своей женой расстался с обещанием пови-
даться в августе, и, конечно, теперь её не уви-
жу до окончания войны.
Набираю руководства, таблицы стрельбы
и пр.
36
Будьте здоровы. Искренне Вас уважающий
и любящий Н. Печёнкин».
Короткое послание даёт возможность по-
чувствовать то тревожное состояние, в кото-
ром находилась страна в это время. Что бу-
дет впереди? – Этот непоставленный вопрос
присутствует за каждым словом письма.
Уверенность Н.М. Печёнкина в том, что он
не увидится с женой «до окончания войны»,
кажется несколько странной, но, конечно, он
никак не мог подумать, что война будет столь
долгой, приведёт к столь огромным жертвам
и для России закончится столь бесславным
финалом.
Второе военное письмо датировано 9 июня
1915 г. (Там же, л. 21–22):
«Дорогой и хороший Дмитрий Петрович!
Два раза пытался соединиться и сгово-
риться с Вами позавтракать, да не было Вас,
а время у меня складывалось так, да и пока
складывается, что быть в Петрограде между
12 – 2 час. мне почти не удаётся.
Вернулся из командировки 28 мая, четыре
дня составлял отчёт, а затем запрягся опять
в батальонную работу. Поездил, кое-что по-
видал, повидал разное штабное начальство и
вынес много разнообразных впечатлений. Так
как за время моего отсутствия произошла
“смена кабинета”, то я думаю, что из всего
предпринятого и сделанного мной ничего не
выйдет, хотя, впрочем, судить ещё рано.
Не теряю веры повидать Вас, но прошло
много времени, и мне хочется сказать Вам,
что я жив и что хочу видеть Вас и говорить с
Вами, а также передать Вам поклон от гене-
рала Гулевича, у которого был вскоре по при-
езде к фронту.
Кстати, чтобы не забыть. Хочу про-
сить Вас потребовать в Музей все сабли и
шпаги австрийских генералов и офицеров
Перемышльского гарнизона, находящихся у
нас в плену. Это оружие очень интересное,
обыкновенно у них имеются надписи, а глав-
ное – “перемышльское”. Этим пленным запре-
тили носить оружие, и оно от них отобрано,
но, к сожалению, оружие это не собрано, а, ка-
жется, в некоторых местах пошло по разным
рукам.
 Привет семье. Целую Вас, дорогой, желаю
всякого благополучия.
Искренне и глубоко уважающий Вас Н. Пе-
чёнкин».
Таковы впечатления человека, недавно вер-
нувшегося с фронта великой войны. Жаль, ко-
нечно, что он ни слова не сказал о тех многих
разнообразных впечатлениях, которые ему
пришлось из этой поездки вынести. Можно
только гадать и о том, что же из «предприня-
того и сделанного» Н.М. Печёнкиным имело
практический результат.
Обычно считается, что Н.М. Печёнкин
участвовал во взятии Перемышля (1915 г.).
(Рудакова 2003, 13; 2012, 198; 2014, 439; Непо-
мнящий 2019, 52). Вероятно, такое утвержде-
ние соответствует истине, и «командировка»,
о которой упоминается в письме, была связа-
на с событиями, развернувшимися под этой
крепостью. Как известно, русские войска взя-
ли Перемышль после долгой осады 22 мар-
та 1915 г., но оставили его в июне месяце во
время Великого отступления. Н.М. Печёнкин
вернулся из «командировки» 28 мая, а письмо
было написано 9 июня; не удивительно, что
в нём ощущается радость от победы, оказав-
шейся, увы, очень кратковременной.
Любопытно, что даже во время поездки на
фронт Н.М. Печёнкин не забывал о музее и
просил Д.П. Струкова принять меры к тому,
чтобы трофейные «перемышльские» сабли не
разошлись по «разным рукам».
Следующее письмо было написано ров-
но через месяц после приведённого выше –
9 июля 1915 г. (Там же, л. 23–24):
«Глубокоуважаемый и дорогой Дмитрий
Петрович.
Шлю Вам свой сердечный привет и пожела-
ния всего доброго и хорошего!
Сейчас прочёл в № 14126 «Нового Времени»
на 2 стр. «С Восточного фронта» сообщение
“собственного корреспондента”2 из Варшавы
под самым невинным заглавием «Жертва не-
2
Жида или немца (прим. Н.М. Печёнкина).
3
Д.П. Струкову ставилось в вину, в частности, то, что «письма до востребования не вскрывались», что он «при-
близил к себе писаря-еврея Познанского», что почти всё своё время уделял приёму просительниц, среди которых
«были и агенты противника», что «поддерживал особенно близкие отношения с правлениями страховых об-
ществ, которые и во время войны не прерывали сношений с германскими обществами» и т.д. (Лемке 1920, 468).
мецких бомб», где сообщается, что 2 июля над
Гродзиском появился аэроплан и т.д. и добав-
ляет, что “это единственная ..…, которая не
могла покинуть города”.
Скажу прямо, неужели же Гродзиск поки-
нут? На меня это сообщение произвело прямо
потрясающее впечатление, а в публике, ду-
маю, “произведёт панику”. На Вашем месте я
бы немедленно повесил и “собственного” кор-
респондента, да и заодно цензора…
Целую Вас крепко. Вас искренне любящий
Н. Печёнкин».
Суровые реалии войны, поражения на-
шей армии 1915 г., конечно, глубоко огорча-
ли русского патриота. Небольшая заметка
в газете «Новое время», столь возмутившая
Н.М. Печёнкина, на первый взгляд кажется аб-
солютно невинной, но у войны были свои пра-
вила. Приведу её полностью, чтобы суть дела
стала вполне ясной:
«Восточный фронт (собств. кoреспондент
“Нового времени”). Жертва немецких бомб.
Варшава. В четверг, 2 июля, утром, над Гро-
дзиском появился немецкий аэроплан, с кото-
рого сброшены три бомбы. Взрывами убиты
железнодорожный служащий и оставшаяся в
Гродзиске единственная слепая 90-летняя ев-
рейка, которая за старостью и беспомощнос-
тью не могла покинуть города».
Информация о газетной заметке в письме
к Д.П. Струкову приведена совсем не случай-
но, поскольку тот в это время выполнял обя-
занности председателя Петроградской воен-
но-цензурной комиссии, а печатные издания
в то время должны были иметь одобрение
от цензора, при этом никакие изменения
или дополнения после этого не допускались.
Правда, 12 января 1916 г. Дмитрий Петро-
вич был отстранён от этой должности и чуть
было не попал под суд (Лемке 1920, 468)3, но
в феврале этого года он получил команди-
ровку в Америку для приёма снарядов и был
«очень доволен выгодной командировкой»
(Там же, 558).
37
 Последнее письмо датировано 29 декабря.
Год, к сожалению, не указан, но почти нет со-
мнения, что оно относится к военному време-
ни, когда Н.М. Печёнкин не работал в музее,
но к музейным делам по-прежнему относил-
ся чрезвычайно серьёзно (Там же, л. 25–26):
«Дорогой, хороший, глубокоуважаемый
Дмитрий Петрович.
Заинтересовавшись гривнами, был и смо-
трел их в Музее. Если за них придётся от-
дать какие-либо старые винтовки, то это
куда ни шло, но, если владелец хочет что-либо
путное, например, из полученного Музеем от
Шафа (чудные клинки, зерцало и пр.), то это
абсолютно невозможно.
Усердно прошу Вас на такую мену не согла-
шаться, если не желаем потерять хорошие
38
вещи, а получить ненужное для Музея, ибо
подобные гривны есть и в моём личном собра-
нии из Витебской губернии, и, если бы Вы за-
хотели, я мог бы их отдать.
Выхлопотал передачу Музею двух коней,
бывших в коридоре, а сейчас выброшенных на
улицу. Генерал Лехович, конечно, согласился
передать их Музею, а согласие Хозяйственной
комиссии я тоже получил.
Сейчас пришёл ко мне Ваш наследник Ни-
кита (как мальчик вырос и какой молодец!) и
просил дать ключ от стола бывшего моего в
Музее. Не знаю сейчас, где ключ – посмотрю
дома. Пока же, если возможно, потерпите моё
имущество там. Как только найду ключ, за-
еду и увезу своё имущество в Управление. Про-
стите, что задержал.
Искренне Вас уважающий Н. Печёнкин».
 История археологического изучения и современные исследования
Маячного полуострова1
Гераклейский полуостров с его античной
межевой системой привлекал внимание иссле-
дователей с момента присоединения Крыма
к России, среди них – П.С. Паллас, Ф. Дюбуа
де Монпере, Э.Д. Кларк, П.И. Сумароков и
др. (Щеглов 1994, 12; Тункина 2002, 499–530).
Маячный полуостров представляет собой се-
веро-западную оконечность Гераклейского
полуострова, выдающуюся в открытое море
и отделенную от последнего глубоко врезан-
ной в берег с севера Казачьей бухтой (рис. 7).
Именно здесь, по мнению многих исследова-
телей, в первой половине IV в. до н.э. было
проведено наиболее раннее херсонесское раз-
межевание земель. Поверхность Маячного
полуострова представляет собой низменное
плато площадью около 430 га (без перешейка),
на крайней западной точке которого нахо-
дится Херсонесский маяк. Только перешеек,
шириной всего 760 м, образованный верши-
ной бухты и морем, приподнят над уровнем
моря на 20–30 м (до 36 м) и господствует над
всей прилегающей территорией Гераклейско-
го п-ва (Щеглов 1993а, 10). На этом перешей-
ке не позднее конца первой – начала второй
четвертей IV в. до н.э. было возведено укре-
пление, которое было образовано двумя ли-
ниями крепостных стен с башнями (Щеглов
1986, 157). Расстояние от этих укреплений до
Херсонеса 8,5 км по прямой на северо-восток.
Изучение укреплений на перешейке Маяч-
ного полуострова
Некоторые исследователи, опираясь на со-
общение Страбона, вероятно, восходящее
к периплу Артемидора Эфесского (Ростов-
цев 1914, 374), о Старом Херсонесе, лежа-
щем в руинах (VII. 4. 2), предполагали, что
тот находился на перешейке Маячного по-
луострова и лишь позднее был перенесён на
место, где сейчас расположено Херсонесское
городище. К такому мнению пришёл академик
1
Статья подготовлена при финансовой поддержке гранта РФФИ – «Древности» № 18-09-40037 «Неопубликован-
ное научное наследие и современные исследования хоры Херсонеса Таврического».
Т.Н. Смекалова, Ю.А. Виноградов
П.С. Паллас, посетивший Маячный полуостров
в 1793–1794 гг., П.И. Сумароков, побывавший
на полуострове в 1803 г., Е.Е. Кёлер, приезжав-
ший в Севастополь в 1819 г. (Николаенко 2018,
8). Такой же точки зрения придерживался
А.Л. Бертье-Делагард, по поручению которого
К.К. Косцюшко-Валюжинич провёл раскопки
на Маячном полуострове летом 1890 г. Подво-
дя их итог, К.К. Косцюшко-Валюжинич писал:
«Раскопки, начатые 25 июня в двух конечных
пунктах: у верховья Казачьей бухты и у про-
тивоположного обрывистого морского берега,
и продолжавшиеся два месяца, дали блестя-
щие результаты. По всему гребню перешейка
между Казачьей бухтой и морем, за исклю-
чением небольшого пространства, занятого
усадьбой Загородянского, тянулся в прямом
направлении едва приметный земляной вал
с небольшими возвышениями в виде курган-
чиков... Уже после нескольких дней работы
земляные, едва заметные валы оказались
фундаментами оборонительных стен, прочно
сложенных из притёсанного плитняка на гли-
не, а возвышение – фундаментами башен ква-
дратной формы. На расположенном в верхо-
вье Казачьей бухты островке, искусственного
происхождения, помещалась крайняя башня
восточной стены, но так как на островке в ви-
зантийскую эпоху построен был монастырёк,
то древние стены оказались или разломанными
или приспособленными для других целей и
разобраться в этой путанице не представляет-
ся возможным, тем более, что раскопки здесь
ещё не окончены. … Не может быть сомненья
в том, что островок насыпан одновременно с
постройкой стен, что на нём находилась край-
няя башня и что цель этого сооружения –
вывести здесь к морю один из флангов восточ-
ной стены... Открытие на насыпном островке
остатков монастыря с воротами, мощёным
двориком, церковью и множеством небольших
построек тоже представляет немалый интерес,
39
ибо есть предположение, что здесь именно мог
находиться “подводный храм св. Климента”,
упоминаемый в летописи. … Я позволяю себе
думать, что этот древнейший город находил-
ся там сравнительно недолго, был в это время
малолюден и беден и около III в. до Р.Х. был
уже на новом месте» (Косцюшко-Валюжинич
1891, 58–60).
Открытие К.К. Косцюшко-Валюжини-
ча дало толчок для дискуссии о характере
укреплений на перешейке Маячного полу-
острова, которая не умолкает и по сей день.
Учёные считали городище на перешейке од-
ним из херсонесских укреплений (TEIXH),
упомянутых в Херсонесской Присяге (IOSPE
I², 401) (Штерн 1907, 94 сл.); городищем-убе-
жищем (Гайдукевич 1949; Жеребцов 1985) или
фортификационными сооружениями, загора-
живающими доступ на заселённый Маячный
полуостров (Гриневич 1931; Белов 1948).
Очень много для изучения античных
древностей Маячного полуострова сделал
А.Н. Щеглов, уделявший большое внима-
ние архивным материалам Н.М. Печёнкина,
Р.Х. Лепера и А.Л. Бертье-Делагарда, храня-
щимся в Научных архивах ИИМК РАН и
Государственного историко-археологичес-
кого музея-заповедника «Херсонес Таври-
ческий» (Щеглов 1993а, 12–16). А.Н. Щеглов
детальнейшим образом разобрал вопросы,
связанные с топографией и фортифика-
цией укрепления на Маячном полуостро-
ве, по оставленным предшественниками
неопубликованным материалам раскопок,
чертежам и картам (Щеглов 1993а, 14–16).
А.Н. Щеглов воссоздал общий план укрепле-
ний на перешейке, составил их детальный
план и определил их назначение как сочета-
ние военной крепости, обращённой в сторону
Гераклейского полуострова, земледельческой
территории, жилого района со специально
выделенным священным участком на юге
и гаванью на севере (Щеглов 1994, 22, 299,
рис. 5). По его подсчётам, площадь надела в
Старом Херсонесе составляла 4,4 га, а общая
площадь размежевания на всём Маячном по-
луострове достигала 360 га (Щеглов 1977, 89,
101). Усадьбы Маячного полуострова, по его
мнению, были разрушены в конце II в. до н.э.
(Щеглов 1977, 133).
40
Работы С.Г. Демьянчука и В.А. Нессель
были специально посвящены изуче-
нию крепостных стен «древнего Херсо-
неса». Проведённое ими исследование
фортификационных сооружений на пере-
шейке подтвердило мнение А.Н. Щеглова, что
пространство между двумя стенами (восточ-
ной и западной), расстояние между которыми
составляет 200–210 м, было разделено попе-
речными стенами на четыре приблизитель-
но равных по площади участка (около 4,5 га
каждый) (Щеглов 1994, 18; Демьянчук, Нес-
сель 2011, 65). Самый северный из участков
имел плотную застройку, т.е. можно считать,
что укрепление на перешейке сочетало функ-
ции крепости и поселения. Время существо-
вания восточной куртины ограничено первой
половиной IV – началом III вв. до н.э. (Щеглов
1994, 36–38; Демьянчук, Нессель 2011, 69).
В недавно опубликованной моногра-
фии Г.М. Николаенко, посвящённой архе-
ологической характеристике памятников
Маячного полуострова, помимо анализа
материалов предыдущих исследований, публи-
куются материалы раскопок укреплённого по-
селения на перешейке, предпринятых, начиная с
1997 г., под руководством автора (Николаен-
ко 2018, 130–150). По совокупным данным
Г.М. Николаенко удалось воссоздать историю
развития хоры Маячного полуострова, на пере-
шейке которого во второй четверти IV в. до н.э.
было построено укреплённое поселение, где
стены, разделяющие его площадь на участки,
являлись продолжением продольных дорог на
хоре, а дома, примыкающие к оборонительным
стенам, повторяли их пространственную на-
правленность (Николаенко 2018, 87).
В работе А.А. Зедгенидзе, посвящённой
изучению укреплений на перешейке Маячно-
го полуострова, они трактуются как военно-
хозяйственное поселение, сооружение кото-
рого было чрезвычайно важным элементом
в ходе освоения греками Гераклейского полу-
острова (Зедгенидзе 2019, 609). Задачей укре-
пления, по мнению исследовательницы, была
защита наделов на Маячном полуострове, в
связи с чем отпала необходимость возводить
на участках укреплённые башнями усадьбы,
как это имело место на остальной части Ге-
раклейского полуострова. Эти укрепления
защищали наделы Маячного полуострова и
являлись важным пунктом для дальнейшего
освоения херсонеситами всей площади Гера-
клейского полуострова. На основании анализа
предшествующих работ, а также собственных
археологических раскопок 1985–1990 гг.,
А.А. Зедгенидзе пришла к выводу, что больше
всего этому укреплению подходит определение
φρούριον, так как оно является постоянным,
находится в определённом удалении от горо-
да, имеет акрополь, возведено в местности с
враждебным населением (Зедгенидзе 2019,
634). Исследования 1980-х и 1990-х гг. показа-
ли, что две оборонительные стены (восточная
и западная) были построены в конце V – на-
чале IV вв. до н.э. и потеряли своё значение в
конце IV – начале III вв. до н.э.
Античная межевая система и усадьбы Ма-
ячного полуострова на картах и планах
Первый подробный план Херсонесской
межевой системы, созданный в 1786 г. топо-
графом 2 класса И.О. Пепелевым по поруче-
нию члена-корреспондента Петербургской
Академии наук К.И. Габлица (рис. 8), был, по
сути, первой в мировой науке тематической
историко-археологической картой. На ней
были нанесены хорошо видимые тогда остат-
ки загородных усадеб и античной межевой
системы на территории Гераклеи, в том числе, и
на Маячном полуострове. Второй уникальный
по своей информативности топографический
план остатков античных межевых сооружений
и плантажных стен древних виноградников
Маячного полуострова был снят подполков-
ником Л. Серристори в 1825 г. (рис. 9) (Нико-
лаенко 2018, 8). Схематический план древних
дорог и следов стен на Маячном п-ве остави-
ли в 1794 г. учёный-энциклопедист, академик
П.С. Паллас и английский путешественник
Э.Д. Кларк. Однако, глазомерный чертёж
Маячного полуострова, сделанный ими и
помещённый в картуше перед 22-й главой в
книге Э.Д. Кларка (Clarke 1810), и сопутствую-
щее краткое описание не обладают необходи-
мой достоверностью, точностью и информа-
тивностью (рис. 10).
1
При последующих отпечатках этой карты для нужд армии в масштабе 1 верста в 1 английском дюйме (1:42 000),
вся археологическая нагрузка была с неё снята, поэтому следы древнего кадастра остались только на архивных
экземплярах карты, хранящихся в РГВИА (ф. 418, оп. 1, д. 748).
Новым этапом исследования ближней
хоры Херсонеса стало создание детального
плана следов античного плантажа на точной
инструментальной топографической основе.
Ровно через сто лет после появления схемы
И.О. Пепелева, в 1886 г. была создана полу-
верстовая карта Крыма (масштаб 1:21000), в
рамках передовой для своего времени мен-
зульной геодезической съёмки, проводи-
мой Военно-топографическом бюро по всей
Европейской части Российской Империи.
В Крыму геодезические работы начались в
1886 г., и именно с Севастополя. Благодаря
инициативе А.Л. Бертье-Делагарда, военный
топограф, титулярный советник Тяпин, про-
водивший съёмку на Гераклее, в том числе на
Маячном полуострове (рис. 11), нанёс на кар-
ту видимые на поверхности древние стены
земельных наделов. Благодаря помещению на
полуверстовую карту, схема земельных наде-
лов получила точную топографическую при-
вязку2. В 1911 г. А.А. Бертье-Делагард прислал
выкопировку этой карты Н.М. Печёнкину,
который, по рекомендации М.И. Ростовце-
ва, признававшего огромную значимость
открытия античной межевой системы для
всего Причерноморья и Средиземноморья,
совместно с архитектором С.С. Некрасовым в
1911 г. начал корректировку плана античных
участков на Маячном полуострове, но не
смог его закончить. На основе чертежа трёх
равных по площади земельных наделов в за-
падной части Маячного полуострова в районе
раскапываемой усадьбы № 4 Н.М. Печёнкину
впервые в античной археологии удалось
выявить греческий стандартный земельный
участок, равный примерно 4,5 га.
Несмотря на то, что план Н.М. Печёнкина
(рис. 12) оказался незаконченным и несколько
неточным (Щеглов 1993а, 16), он вошёл во все
последующие научные работы, посвященные
начальному периоду размежевания херсонес-
ской хоры (Белов 1948, 36, рис. 5; Блаватский
1953, 42, рис. 15; 1961, 31, рис. 5; Гайдукевич
1955, 49, рис. 18; Стржелецкий 1961, рис. 2а;
Щеглов 1993а, 302; Николаенко 2018, 120; Зед-
генидзе 2019, 611).
41
 Исследования Н.М. Печёнкина, пред-
принятые в 1910–1911 гг., позволили изу-
чить на территории Маячного полуострова
5 усадеб. Автор раскопок, с одной стороны,
считал, что они являются частью Старо-
го Херсонеса (Печёнкин 1911), но с другой,
после завершения раскопок не возражал
интерпретации М.И. Ростовцева, что «по-
селение представляет выдающийся памят-
ник, изучение которого открывает новые
горизонты, освещающие гражданскую свет-
ско-хозяйственную жизнь древних греков.
Перед нами настоящая, неискаженная более
поздними изменениями древнегреческая
клерухия Херсонеса, существовавшая с 4 по
2 в. до P.Х.» (РО НА ИИИМК РАН, ф. 27, оп.
1, д. 6, л. 30). К этому он добавлял, что «по-
селение это представляет ярко выраженную
клерухию, быть может, единственный в
своём роде памятник, благодаря случайнос-
тям сохранившийся до наших дней без по-
зднейших наслоений» (НА ВИМАИВиВС, ф.
11, оп. 1, д. 141, л. 4).
В 1950-е гг. исследования на хоре про-
водились, в основном, под руководством
С.Ф. Стржелецкого, который готовил мате-
риалы для своей диссертации, иницииро-
ванной В.Д. Блаватским (Зубарь 2009, 109).
Гераклейской экспедицией была произведе-
на детальная натурная съёмка внутреннего
устройства более 80 земельных участков се-
верной части Гераклейского полуострова с
помощью землемерной ленты, компаса и бус-
соли, в масштабе 1:1000. С.Ф. Стржелецким
был составлен и опубликован общий план
размежевания 35 наделов в районе Круг-
лой и Камышовой бухт и детальные планы
участков 10, 11, 20, 25, 26 (Стржелецкий 1961,
рис. 19–20, 22–26). В 1960-е гг. он совместно с
А.Н. Щегловым, Г.М. Кутыкиной (Никола-
енко) и Е.Н. Жеребцовым провёл подобные
работы в южной части Маячного полуостро-
ва и в разных частях Гераклейского полу-
острова. В недавнее время чертежи блоков
49–73 на Маячном полуострове, выполнен-
ные тушью на кальке Г.М. Николаенко и
Е.Н. Жеребцовым, были опубликованы в
монографии Г.М. Николаенко (2018, рис. 75а,
76а, 77–79, 80б, 82, 83, 84а, 85–86, 87а, 88–91,
92а, 93, 94, 98, 99, 100а, 101, 102, 103а, 105а).
42
Позднее, в 1969–1983 гг., собрание деталь-
ных натурных чертежей пополнили профес-
сионально выполненные сотрудником Херсо-
несского музея Е.Н. Жеребцовым топопланы
участков 49, 51, 53/53, 55/61 на юге Маячного
полуострова (Жеребцов 1985, рис. 1–5). Ис-
следователь сделал вывод о том, что земля на
Маячном полуострове размежевана на бо-
лее крупные, чем считали В.Д. Блаватский,
С.Ф. Стржелецкий и А.Н. Щеглов, участки.
Е.Н. Жеребцов предполагал, что здесь было
всего 22 крупных земельных надела. Он также
отвергал мнение Н.М. Печёнкина о том, что
в IV в. до н.э. на Маячном полуострове рас-
полагалось около 100 усадеб и показал, что в
действительности это были постройки разно-
го времени и назначения (Жеребцов 1985, 44).
Дистанционные исследования: архивные
аэрофотографии и космические снимки
Несмотря на важные достижения архео-
логической картографии в области фиксации
остатков системы античного размежевания,
поистине новая эра в исследованиях хоры Хер-
сонеса наступает только в 1960–80-е гг., когда
исследователи получили доступ к материа-
лам советской детальной аэрофотосъёмки.
Информационные возможности этого вида
дистанционного исследования на порядок
превышают по точности и достоверности
данные натурных обмеров и съёмок. Пре-
имущества аэрофотографии для изучения
античных межевых систем давно признаны
мировой научной общественностью. Один
из древнегреческих кадастров был открыт
Г. Шмидтом и Р. Шевалье в 1950-е гг. с помо-
щью аэрофотографии в районе древнего го-
рода Метапонта в Южной Италии (Schmiedt,
Chevallier 1959; 1960). Эти работы были
продолжены румынским исследователем,
работавшим в Италии, Дину Адаместеану
(Adamesteanu 1965; 1967). С 1974 г. культурно-
исторический ландшафт Метапонта активно
исследовался американскими учёными из
Техасского университета под руководством
Дж. К. Картера, что отразилось в ряде статей
и монографии (Carter 2001; 2006).
Второй античный кадастр был открыт и
исследовался, начиная с 1982 г., группой сло-
венских ученых на острове Фарос в Хорва-
тии. Божидару Шлапсаку и Зорану Станчичу
на основании изучения метрических данных
участков по аэрофотоснимкам и сравнению
их с греческими и римскими системами мер
длины и площади удалось доказать, что пер-
воначальное размежевание было проведе-
но в древнегреческую, а не римскую эпоху
(Slapšak, Stančič 1999).
Пионерами в применении аэрофото-
снимков для реконструкции межевой системы
на Маячном полуострове были А.Н. Ще-
глов и К.В. Шишкин. Ещё в 1964–67 гг. ими
были предприняты первые попытки дешиф-
ровки мелкомасштабной аэрофотосъёмки
1956 г. ближней Херсонесской хоры (Щеглов
1993а, 18). В 1979 г. К.В. Шишкин провёл де-
тальную дешифровку советской плановой
аэрофотосъёмки 1961 г., заснятой крупно-
форматной камерой в масштабе 1:14000 на
Маячный полуостров, пользуясь их отпечат-
ками в масштабе 1:2880 (рис. 13). Ему удалось
нанести на план не только границы 26 участ-
ков, но и их внутреннюю структуру (рис. 14).
А.Н. Щеглов, на основе чертежей Н.М. Пе-
чёнкина, собственных полевых обмеров и де-
шифровки К.В. Шишкина аэрофотосъёмки
1961 г., составил план главных (каркасных) и
внутренних элементов планировки межевой
системы Маячного полуострова, дав участ-
кам самостоятельную нумерацию от 1 до 29.
Эти чертежи были изданы им в специальной
статье, посвящённой основным структурным
элементам античной межевой системы на Ма-
ячном полуострове (Щеглов 1993а, рис. 11,
15–18, 20).
В 1970–80-е гг. Гераклейской экспедицией
Херсонесского музея-заповедника под руко-
водством Г.М. Николаенко были развернуты
широкомасштабные и целенаправленные
работы по разведке, раскопкам и обмерам
многих земельных наделов на херсонесской
ближней хоре. В эти же годы исследователь-
нице удалось провести тщательную и очень
кропотливую работу по дешифровке части
немецких трофейных снимков 1942 г. и совет-
ских аэрофотографий 1961 г., оказавшихся в
её распоряжении. Результатом стала рекон-
струированная сетка античных земельных
наделов по всей территории Гераклейско-
го полуострова, а также сделанные от руки
детальные планы внутреннего межевания
почти всех участков (Николаенко 1999; 2001,
70–71), в том числе и Маячного полуострова
(рис. 15) (Николаенко 2018, 121, рис. 7). Зна-
чение монографии 2001 г. Г.М. Николаенко
трудно переоценить – она стала важнейшим
обобщающе-справочным изданием для изу-
чения системы размежевания и детальной
структуры участков херсонесского кадастра.
Переломный момент в изучении антично-
го межевания на Гераклейском полуострове,
включая Маячный мыс, наступил с получе-
нием доступа к коллекции трофейных немец-
ких аэрофотографий 1941–1944 гг. Luftwaffe,
хранящейся в Национальном архиве США
(National Archives and Records - NARA II) в
пригороде г. Вашингтона – Коллежд Парке.
Эти аэрофотоснимки являются богатейшим
документальным источником по изучению
ближней хоры Херсонеса Таврического. Они
сделаны передовой для того времени цейсов-
ской аппаратурой в масштабах от 1:8500 до
1:15000. Аэрофотографии перекрывают всю
интересующую территорию и являются на-
иболее достоверными и объективными доку-
ментами по детальной структуре земельных
наделов херсонеситов. Их особое значение
заключается в том, что к началу Великой Оте-
чественной войны многие территории Гера-
клейского и Маячного полуостровов были
ещё не застроены, поэтому структура ан-
тичного размежевания выступает на сним-
ках неповреждённой, со всей детальностью.
На основании мозаики геореферированных
аэрофотоснимков 1941–44 гг. были построены
сетка античного межевания в точных геогра-
фических координатах и чертежи внутренне-
го межевания блоков участков для всего Ге-
раклейского полуострова, включая Маячный
(рис. 16, 17) (Смекалова, Терёхин, Пасуманский
2018; Смекалова, Терёхин 2019; 2020). Кроме
того, изучение детальной аэрофотосъёмки
1940-х гг. позволило впервые соединить тер-
мин «гекаторюг», встречающийся в знаме-
нитой херсонесской надписи IOSPE I² 403, с
понятием «единичный гражданский надел»
и доказать их тождественность, а также уточ-
нить величину гекаторюга, равную квадрату
со стороной в 209,4 м (100 оргий), или 16 арур.
Также удалось установить, что основной еди-
43
ницей измерения и построения площадей на
ближней и дальней хоре Херсонеса была ару-
ра, квадрат со стороной в 100 египетских лок-
тей или 52,35 м. Впервые удалось убедиться в
том, что процедура построения плантажных
стен древних виноградников на хоре Херсо-
неса, включая Маячный полуостров, была
строго стандартизирована. На одну аруру
всегда приходилось не более 16 плантажных
рядов. Если владельцу требовалось создать
более редкий плантаж, то делался пропуск 1,
2, 3 или даже 4-х плантажных стен, но всегда
расстояние между стенами было кратно од-
ному плантажному ряду, или полосе земли,
равной 1/16 аруры (Смекалова 2019). Таким
образом, было определено, что плантажный
ряд был наименьшей единицей, упоминаемой
в надписи IOSPE I² 403, что позволило пред-
ложить новый вариант прочтения численных
значений, встречающихся в этом документе.
Также было показано, что надпись является
переписью земельных участков в северной,
приморской части ближней хоры Херсонеса,
44
и в заключительной части надписи перечис-
ляются владельцы и величины их земельных
участков на Маячном полуострове (Смекало-
ва, Терёхин 2018).
В настоящее время, на базе достигнутых
успехов в изучении хоры в XX в. и новых
открытий последних лет, коллективом ав-
торов (Г.М. Николаенко, Т.Н. Смекалова,
Э.А. Терёхин, А.Е. Пасуманский, М.И. Тю-
рин, В.В. Дорошко и др.) готовится к печати
крупноформатный (А3) «Атлас ближней хоры
Херсонеса Таврического», выпуск двух томов
которого намечен на 2020–21 гг. В «Атласе»
будут опубликованы главы о природе и ис-
тории изучения Гераклейского полуострова,
аналитические статьи по реконструкции ме-
жевой системы, а также каталог всех блоков
участков (более 400), включающий архивные
аэрофотографии, детальные карты, чертежи
внутриблочного межевания, планы усадеб,
результаты разведок и раскопок на ближней
хоре Херсонеса.
Рис. 7. Карта окрестностей Севастополя. Снята инструментально в 1836 г.
Масштаб: в одном английском дюйме одна верста (1:42000).
Fig. 7. Map of the environments of Sevastopol. Survey of 1836. Scale: 1:42000.

45
 Рис. 8. «План развалинам древнего Херсона... Сочинения 1786 г. Чертил топограф 2-го класса
Пепе­лев», 1786 г. С подписью К.И. Габлица (РГВИА, ф. 846, оп.16, д. 22741, л. 1).
Fig. 8. «The plan of the ruins of ancient Kherson... Works of 1786. Drawing the topographer of the 2nd class
Pepelev», 1786. With the signature of K.I. Gablitz. From the collection(RGVIA, f. 846, op. 16, d. 22741, l. 1.

46
Рис. 9. Топографический план остатков античных межевых сооружений и плантажных стен древних
виноградников Маячного полуострова, снятый подполковником Л. Серристори в 1825 г.
(По: Николаенко 2018, рис. 5).
Fig. 9. The topographic plan of the remains of ancient boundary structures and planting walls of the ancient
vineyards of the Mayachny Peninsula, taken by Lt. Col. L. Serristori in 1825 (After: Николаенко, 2018 рис. 5).

47
 Рис. 10. Карта Маячного полуострова с
показанными на ней остатками археологичес-
ких памятников. Чертеж Е.Д. Кларка, гравюра
по меди Степлтона. Иллюстрация, предваряю-
щая 22-ю главу из книги (Clarke 1810, 551).
Fig. 10. Map of Majachny Peninsula with its
archaeological remains. Drawing from E.D. Clark’s
book (Clarke 1810, 551).

Рис. 11. Часть «Плана Севастополя и его окрестностей», съемка военного топографа, титулярного со-
ветника Тяпина, 1886 г. Из собрания РГВИА, фонд 418, опись 1, дело 748.
Fig. 11. Part of «The plan of Sevastopol and its environs», shooting of the military topographer, titular advisor
Tyapin, 1886. From the collection of the RGVIA, fоnd 418, inventory 1, file 748.

48
Рис. 12. План Маячного полуострова по съемке Н.М. Печёнкина 1910-1911 гг.
(НА ИИМК РАН, Р.I, д. 802, л. 4.)
Fig. 12. Plan of the Majachny Peninsula drawn by N.M. Pechenkin in 1910-1911.
(From the collection of the Archives of IIMK RAS, R.I, d. 802, sh. 4).

49
 Рис. 13. Перешеек Маячного п-ва, Старый Херсонес. Аэрофотоснимок 1961 г.
(Архив аэрофотодокументов Института археологии РАН).
Fig. 13. Isthmus of Mayachny peninsula, Old Chersonesos. Aerial photograph from 1961
(Archives of aerial photographs of the Institute of archaeology RAS).

50
 Рис. 14. а – Схема расположения листов дешифровки аэрофотографий 1961 г., выполненной
К.В. Шишкиным в 1979 г. б – Дешифровка аэрофотографий северной части Маячного полуострова
(участки 8, 10 и 11) К.В. Шишкиным. Из личного архива А.Н. Щеглова.
Fig. 14. a - Layout of decoding aerial photographs of 1961, made by K.V. Shishkin in 1979. b - Deciphering
aerial photographs of the northern part of the Mayachny Peninsula (sections 8, 10 and 11) by K.V. Shishkin.
From the personal archive of A.N. Shcheglova.

51
 Рис. 15. План размежевания Маячного полуострова по Г.М. Николаенко (2018, рис. 7).
Fig. 15. The plan the land division of the Mayachny Peninsula according to G.M. Nikolaenko (2018, Fig. 7).

52
 Рис. 16. План размежевания Маячного полуострова, построенный по данным архивных
аэрофотоснимков 1940-х гг. и космической фотографии 1966 г.
Fig. 16. The plan of the land division system on Mayachny Peninsula, based on archived aerial photographs of
the 1940s and satellite images from 1966.

53
 Рис. 17. Маячный полуостров. а - Блок участков 67. Слева: Аэрофотография 24 мая 1941 г. из собра-
ния NARA II. TUGX 1348 sg / 30. Справа: Чертеж внутреннего межевания на фоне рельефа местности.
б - Блок 69. Слева: Аэрофотография 24 мая 1941 г. из собрания NARA II. TUGX 1348 sg / 30.
Справа: Чертеж внутреннего межевания на фоне рельефа местности.
Fig. 17. Mayachny Peninsula. a - Block 67. Left: Aerial photo taken on May 24, 1941 from the NARA II
collection, TUGX 1348 sg / 30. Right: Drawing of an internal land division. b - Block 69. Left: Aerial photo
from May 24, 1941, NARA II collection, TUGX 1348 sg / 30. Right: Drawing of an internal land division of
the block.

54
Археологические труды
Н.М. Печёнкина

55
 1. Отчёт об исследованиях древнего могильника на Северной стороне
г. Севастополя в 1901 г.1
Осенью 1901 г., осматривая производив-
шиеся работы по постройке бани для чинов
13 артиллерийской бригады в районе распо-
ложения этой бригады на Северной стороне
г. Севастополя, в Панаиотовой балке, мне уда-
лось открыть могилу, обложенную с запад-
ной стороны плитами и с восточной врублен-
ную в скалу (рис. 3). Погребение оказалось не
потревоженным и было извлечено мной по-
лностью. Предметы, а равно остатки костяка,
мною были переданы в дар СПб Археологичес-
кому Институту. По определению Н.И. Весе-
ловского, погребение это может быть отнесено
к римскому времени около I в. по Р.Х. Из пред-
метов этого погребения основное внимание
обращают на себя стеклянные сосуды – один в
виде грациозного кувшина с ручкой, другой в
виде стакана (оба из тонкого стекла) и глиня-
ная лампочка, до сих пор ещё не изданная ни-
где, с рельефным изображением борьбы чело-
века, по одежде напоминающего изображения
скифов, с медведем низкорослым – горным.
Кроме того, при костяке найдена патера в виде
плоского блюда и остатки железного копья,
малый черноглиняный сосуд и средних разме-
ров амфора без клейма. Случайная находка эта
побудила меня посвятить свои редкие досуги
на дальнейшие разыскания на той же северной
стороне, или местности, находящейся вбли-
зи древнего Херсонеса, но в археологическом
отношении совершенно не исследованной.
Район этот ограничивается с южной стороны
большим рейдом (Северная бухта), с западной
стороны – Чёрным морем, с северной сторо-
ны – рекою Бельбек и с восточной – пока же-
лезной дорогой.
В 1903 году мной был открыт на склоне
возвышенности левого берега реки Бельбек
<…> могильник. Исследование его было в не-
больших размерах произведено мной в том же
и в следующем 1904 г.2
Вне всякого сомнения, этот район представ-
ляет большой интерес: с одной стороны, бли-
НА ВИМАИВиВС, ф. 32, оп. 1, д. 3, л. 1–10.
1
Все места в тексте, выделенные курсивом здесь и далее, в рукописи Н.М. Печёнкина зачёркнуты.
2
56
зость Херсонеса, а с другой – защищённость
от северного и даже северо-восточных ве-
тров на южной части его, соприкасающейся
с Большим рейдом, крайне удобным для со-
общения и изобилующим рыбой; наличие
пресной воды делает жизнь здесь особен-
но удобной. Это не должно казаться стран-
ным – нынешнее состояние Северной сторо-
ны вызывается исключительными условиями:
берега заняты батареями, лучшие места – ка-
зармами и кладбищами, а всё свободное затем
пространство частью принадлежит Инже-
нерному ведомству, где частные владения не
допускаются вовсе, частью же принадлежат
Морскому ведомству, допускающему возве-
дение частных построек на арендных правах
с обязательством снести их по первому же
требованию. Естественно, что при таких усло-
виях нынешнее состояние Северной стороны
не может служить основанием для отрицания
населённости ея в древности.
Любопытно констатировать повальную
болезнь жителей Северной стороны – розыск
кладов. Правда, этой болезнью страдает в
большей или меньшей степени почти всё
крестьянское население России, но, если во-
обще для объяснения ея приводится осно-
ванием малокультурность и крайняя недо-
статочность крестьян, то тут оно находит
и более вещественные причины. Больши-
ми земельными работами по сооружению
береговых батарей, как мы передавали, нео-
днократно вскрывались богатые погребения;
три года назад при постройке Минной стан-
ции между батареями № 3 и № 4 обнаружена
большая гробница, но все найденные вещи
бесследно исчезают.
Достоверно известно, что почти каждую
ночь некоторые крестьяне отправляют-
ся с киркой и лопатой искать клады, чуть
ли не на каждом шагу встречаются здесь
вырытые ямы. На указанном районе имеют-
ся курганы: за Братским кладбищем на севе-
ро-запад от него в 1½ вёрст, который мною
частью разрыт, о чём я доложу дальше, два
кургана к западу и один к северу от перво-
го, два кургана вблизи станции «Мекензиевы
горы» на возвышенности и один курган на
возвышенности по берегу р. Бельбек.
В Панаиотовой балке у бани был най-
ден и передан проф. Н.И. Веселовскому час-
тью повреждённый стеклянный бальзама-
рий обычного типа для Херсонеса. В имении
г. Шталя у устья Бельбека неоднократно при
разработке плантажа были находимы монеты,
амфоры и другие сосуды, но из них не сохра-
нилось почти ничего – всё безжалостно разби-
валось и уничтожалось. После моей просьбы
уже в следующий год мне были предъявлены
амфоры без клейм и сосуд, найденный в
глиняных выборках у устья р. Бельбек, где
в разных местах, особенно близко к морю,
заметны остатки старых глиняных выборок и
остатки обжигательных печей. Имея в виду, что
Бельбекское глинище – ближайшее к Херсоне-
су, добыча глины с крайне удобным водяным
сообщением, трудно отказаться от мысли,
что устье Бельбека играло значительную роль
в поставке Херсонесу глиняной посуды так
называемого местного производства или, по
крайней мере, материала для ея изготовления.
Дальнейшие розыски привели к наход-
ке значительного могильника на склоне
возвышенности левого берега р. Бельбек, при-
близительно в 4½ верстах от устья р. Бельбек,
живописно пробегающего по роскошным са-
дам и виноградникам Бельбекской долины,
окаймлённой возвышенностями. Бурный и
затопляющий местами долину во время до-
ждей, он почти совершенно иссякает в жар-
кое время года, и глубокое русло его в это
время совершенно доступно для осмотра.
Некоторые черепки отличной красной, хоро-
шо отмученной и обожжённой глины. Одна-
ко, не встречено ни одного черепка чернола-
кового или с орнаментом.
Из глиняных предметов стоит ещё отме-
тить лампочку с изображением Амура, по-
добную найденным в Херсонесе, изданной в
Отчёте Императорской Археологической Ко-
миссии за 1893 г. на стр. 5. Стеклянные сосуды
встречаются в виде кувшинов и стаканчиков
(вазочек) и бальзамариев.
Из металлических предметов найдены: в
трёх случаях остатки широких прямых мечей
и остатки щитовых умбонов, в одном случае –
короткий прямой меч (б.м., кинжал). Найдены
в двух случаях удила, которые в одном случае
оказались оригинальными – удила железные,
а кольца к ним бронзовые, причём последние
разного диаметра, из них одно плоское. Из
украшений найдены бусы, янтарные ориги-
нальной формы, встречающиеся, по словам
А. Спицына, в прибалтийских древностях,
преимущественно стеклянные, обломки фи-
бул, перстни, украшенные в двух случаях
геммами плохой работы. В качестве амулетов
должно отметить большой кабаний клык и
стеклянную рыбку, последняя представляет
несомненный интерес. Найденные в детском
погребении большая расписная буса, коло-
кольчик и оригинальный желвак бурого же-
лезняка, несомненно, игрушки.
Монет найдено всего три: две императора
Гордиана III (238–241), найденные в остат-
ках кошелька, обе разного чекана, и одна им-
ператора Деция–Траяна (249–251). Все три
монеты замечательной сохранности, очевид-
но, бывшие очень мало в употреблении. Та-
ким образом, могилы могут быть определённо
датированы второй половиной III века по Р.Х.
Где находится поселение? На этот вопрос
ответа пока нет.
[Далее в тексте (л. 4–5) идёт информация о
раскопках кургана, произведённых в 1904 г.;
см. № 7].
Осенью минувшего года, будучи в Севас-
тополе на так называемой Северной стороне,
местность которой в настоящее время занята
постройками Военно-Морского ведомства и
лишь частью постройками частных лиц, но на
земле Военно-Морского ведомства мне при-
шлось присутствовать при подготовительных
работах по постройке бани для нижних чи-
нов артиллерийской бригады, в балке, спуска-
ющейся к Панаиотовой. Старая баня, которая
здесь находилась вблизи колодца, по слухам,
очень давно, лет около 40, пришла в ветхость
и была разрушена, и на месте ея, после сня-
тия верхнего слоя земли, уже по новому
плану было прорыто углубление для кладки
57
фундамента глубиною около 2 аршин. Грунт
ближе к колодцу – осадочный глинистый
известняк необычно плотно слежавшийся,
а дальше – камень. Обходя произведённую
выемку, я обратил внимание, что в одном
месте между глинистым грунтом довольно
заметно была видна отвесно поставленная,
как мне показалось, плита. Давно уже инте-
ресуясь археологией и участвуя неоднократ-
но в археологических экспедициях моего
двоюродного брата В.И. Заусайлова, люби-
теля-археолога в Казанской губернии, у меня
выработался некоторый навык в розыске жи-
лищ первобытных людей. Полагая и в данном
случае нечто подобное, мне показалось, что я,
быть может, нашёл и более интересную наход-
ку – плиту с надписями. В это время работы не
производились. Подумав разрытием извлечь
из грунта эту плиту, я приступил к этой ра-
боте. Одновременно подошедший ко мне фе-
йерверкер этой бригады на мой вопрос, не на-
ходили ли они что-либо из предметов, заявил
лишь, что они нашли накануне именно возле
этой плиты кувшин, который, не придавая
ему цены, отнесли в казарму. Принесённый
этим солдатом кувшин оказался простой гли-
няной амфорой, лишь в одном месте испор-
ченной, по-видимому, ещё в то время, когда
её клали в могилу. Это подтверждается и тем
обстоятельством, что на одной из ручек ея
при извлечении из земли солдатами, копав-
шими землю, был произведён откол, и откол
этот имеет более светлый цвет глины, тогда
как излом имеет цвет тождественный с самой
амфорой.
Тогда я приступил к острожной выемке
земли около того места, где была найдена
амфора. Грунт слежался необычайно плот-
но, мне же приходилось работать ножом.
Вблизи амфоры не было найдено ничего, но
зато я дошёл до края могилы, что было ясно,
так как дошёл до каменного грунта, в кото-
ром был вырыт угол, и вся эта левая сторона
примыкала к каменному грунту-породе, а с
правой замыкалась, вероятно, двумя плита-
ми, из которых одна была уничтожена рабо-
тавшими людьми, а вторая ещё находилась в
грунте. Раскопано между плитой и каменной
стеной немного более аршина. Едва я начал
подвигаться по направлению между плитой
58
и стеной, как в расстоянии не более одной
четверти нашёл сначала одну, а затем в рас-
стоянии от нея около одного вершка другую
пряжку (фибулу), вероятно, медные, очень
хорошей, основательной выделки. Затем по-
следовательно добыл с большими предосто-
рожностями стеклянный кувшинчик и ва-
зочку для благовонной мази. Последняя, быть
может, раскололась от времени, а, может быть,
и была повреждена ещё при закапывании
могилы. Расследовать ея мне, при всём жела-
нии и трудах, так и не удалось.
Затем извлечены две глиняные чаши (?),
одна в другой (малая обломана и как бы обож-
жена из тёмной глины), и большая кость, кото-
рая толстым своим концом лежала на боль-
шом сосуде (чаше), возле кости – четыре
ножа со шпеньками, правее, ближе к чере-
пу – маленький светильник (лампочка) с
крайне интересным рельефным рисунком
(борьба скифа с медведем), окружённым
бордюром с рисунком по виду математичес-
кого знака «бесконечность», разделённого
точкой. На оборотной стороне знак, быть
может, фабричный, а, может быть, символи-
ческий (сердце). Предыдущие сосуды были
наполнены землёй, попавшей при засыпке
могилы, тогда как в светильнике находился
песок красного цвета с мелкими ракушками
(тентакулиты), которые я почёл нужным со-
хранить.
Здесь же одновременно было извлечено
немного костей, которые все собраны мною,
и, наконец, я дошёл до черепа. Часть челюс-
тей сохранилась, и на зубах, в середине, был
при раскопках виден зеленоватый оттенок,
который теперь едва заметен. Ввиду того, что
в зубах монеты не было найдено, полагаю,
что вложенная покойнику индикация разло-
жилась, оставив лишь след на зубах. Вообще
погребение оказалось небогатым, т.к. ничего
ценного найдено не было, несмотря на по-
лное внимание, причём вынутая земля про-
пускалась через грохот.
Извлечённая из земли плита не представи-
ла, однако, ничего интересного, т.к. оказалась
сравнительно чисто отделанной лишь по од-
ному краю, именно тому, который мною был
замечен. Остальная часть отделана грубо и не
содержит никаких знаков или букв.
 Лично я не считаю себя ещё компетентным
определить время, к которому следовало бы
отнести эту могилу. Двукратная моя поезд-
ка на места раскопок Херсонеса к г. Косцюшко
не увенчалась успехом – я его не застал.
Передавая в настоящее время все предметы
настоящей раскопки с разрешения г. директо-
ра Археологического Института в музей этого
Института смею думать, что если предметы
эти в научном отношении не представляют
интереса, то хоть в учебном отношении они,
быть может, послужат подспорьем.
По определению профессора Н.И. Весе-
ловского, погребение это следует отнести ко
времени Рождества Христова. Сколько мне
известно, на Северной стороне Севастопо-
ля ни специальные, ни случайные раскопки
не проводились. Найденное же погребение
расположено в очень удобном для жизни,
закрытом от северных ветров месте, почему
есть основание заключить, что оно не может
быть единственным, и более основательное
и тщательное обследование его желательно,
тем более, что пока это место ещё почти не за-
строено.
59
 2. Доклад о раскопках древнего могильника на Северной стороне
г. Севастополя 6 октября 1901 г.1
Рукописная приписка. Погребение распо-
ложено в очень удобном для жизни, закрытом
от северных ветров месте (Панаиотова бал-
ка), почему есть основание заключить, что
оно не может быть единственным, и более
основательное и тщательное обследование
его желательно, тем более, что пока это место
ещё почти не застроено.
Николай Михайлович Печёнкин со-
общил о раскопках древнего могильника,
произведённых им на Северной стороне
г. Севастополя 6 октября 1901 г. Открытие мо-
гильника было случайным, на него наткнулись
рабочие при укладке фундамента для построй-
ки бани, но затем докладчиком произведена
была тщательная раскопка.
Найденная коллекция предметов погре-
бения, относимого ко времени около Р. Хр.:
амфора, пряжка, стеклянный кувшин, сте-
клянная вазочка, две глиняные чаши, нож и
лампочка с рельефным рисунком, изобража-
ющим борьбу скифа с медведем, принесена
г. Печёнкиным в дар Институту.
Докладу своему г. Печёнкин предпослал
вступление, в котором сделал краткий обзор
развития археологической науки, он обри-
совал царящее и поныне безотрадное отно-
шение большинства к памятникам глубокой
древности, так как изучение археологии, как
науки, является достоянием лишь самого не-
значительного числа лиц, а в народе и даже
интеллигенции до сих пор имеются самые
смутные понятия о целях археологии.
Хотя изданы были распоряжения, запре-
щающие уничтожать и вообще трогать ста-
рину без ведома компетентных лиц, но по-
ложение дел едва ли улучшается – древние
постройки разрушаются, плиты с надпися-
НА ВИМАИВиВС, ф. 32, оп. 1, д. 3, л. 11. Доклад был сделан в Петербургском археологическом институте.
1
60
ми похищаются для построек, не имеющие
цены в нынешнем обиходе предметы унич-
тожаются, драгоценные – переливаются,
переделываются, и всё это является следстви-
ем полного незнакомства большинства с на-
учной ценой таких предметов.
К этому следует добавить, что запре-
тительные меры без осмысленного их освеще-
ния, каждому понятного, едва ли вообще мо-
гут оказать существенное воздействие.
Россия богата ещё памятниками не-
тронутыми, не разграбленными, не
обследованными, и, чтобы они, как многие
другие, не исчезли для науки, необходимо
возможно шире популяризировать любовь к
сохранению старины и в школе, и путём пе-
чати, изданием дешёвых, даже даровых бро-
шюр, в которых указать высокую цену архе-
ологии, возбудить интерес к ней, приохотить
беречь старину во всех ея видах, указать
способы наивернейшего сохранения случай-
но найденных предметов, указать образцы
описания места находок и расположения
предметов, если оставление находки на мес-
те невозможно, и приохотить доставлять
найденные предметы (без вознаграждения,
конечно) в такие научные центры, как Архео-
логический Институт, где и будет уже опреде-
ляться их истинная ценность.
Такие брошюры, по мнению г. Печёнкина,
в массе распространяемые среди народа и ин-
теллигенции, проникнутые любовью, именно
любовью к седой старине, оказались бы весь-
ма полезными и, пожалуй, зачастую явились
бы могучим фактором к сохранению многих
древностей от уничтожения, которое в боль-
шинстве случаев бывает единственно от не-
ведения.
 3. Описание района раскопок 1903 г.1
Осенью 1901 года, осматривая производив-
шиеся работы по постройке бани для чинов
13 Артиллерийской бригады, в районе распо-
ложения этой бригады на Северной стороне
г. Севастополя, в Панаиотовой балке, мне
удалось открыть грунтовую могилу, обложен-
ную с О стороны плитами и с W врубленную
в скалу. Погребение оказалось не тронутым и
было легко извлечено полностью. Предметы,
а равно остатки костяка, мною были переданы
в дар СПб Археологическому Институту. По
определению проф. Н.И. Веселовского, погре-
бение это может быть отнесено к римскому
времени, около I в. по Р.Х.2
Докладывая об этой находке3, до этого
времени здесь единственной, мною было
высказано предположение, что погребение
это не могло быть единичным, т.к. балка пред-
ставляла и представляет все удобства для
жизни, будучи закрытой от северных ветров
(см. карту А).
Весной настоящего года, имея в виду про-
должительное моё пребывание в Севастопо-
ле, я выразил согласие произвести, по пред-
ложению Н.И. Веселовского, дальнейшую
раскопку в этом месте. К сожалению, про-
изводившиеся у упомянутой балки работы
по ограждению ея каменной стеной, а равно
неполучение своевременно Открытого лис-
та, не позволили мне начать раскопку тот-
час по прибытии в Севастополь, до подвоза
строительных материалов в эту местность, а
по получении Открытого листа я уже мог рас-
полагать очень небольшим свободным про-
странством для производства раскопок. Тем
не менее, всё пространство, отходившее под
ограду и баню, было мною тщательно иссле-
довано, причём здесь ни погребений, ни ка-
ких-либо предметов найдено не было.
В ожидании получения Открытого листа
я также произвёл осмотр всей прилегающей
местности на NW до реки Бельбек включи-
тельно. Неоднократные поездки мои, однако,
1
НА ВИМАИВиВС, ф. 32, оп. 1, д. 8, л. 1–11.
2
Отчёт о раскопках находится у пр. Н.И. Веселовского (прим. Н.М. Печёнкина).
3
Сообщение о раскопках см. Извест. Имп. Арх. Комиссии за 19 г., стр. (прим. Н.М. Печёнкина). Информация об
этих раскопках в ИАКах не обнаружена (Ю.В., Т.С.).
увенчались успехом. Вблизи места раскопок в
Панаиотовой балке имеется несколько пещер.
По получении Открытого листа я при-
ступил к раскопкам ближайшего к месту на-
ходки 1901 г. свободного пространства (рис.
3). Способ раскопки, избранный мной, един-
ственно возможный в этом случае, заключал-
ся в следующем: вся площадь была разбита
колышками на участки длиною 9½ сажен и
шириною 1 саж. Всего было отмечено 6 участ-
ков. Работа производилась последовательно в
каждом участке. Когда доходили на всём про-
странстве до материка, то переходили в сле-
дующий, и выкинутую землю перекидывали
в <исследованный> ранее участок. Работа
здесь без кирки не мыслима. Грунт тяжёлый,
каменистый, стронутый и перемешанный. На
глубине до 2 арш. находились остатки бывших
здесь, даже в недавнее время, построек. Най-
дено много битой черепцы (т.н. татарки), ржа-
вого железа в виде осколков бомб, кровельных
листов, обручей. Кроме того, на глубине 2½
арш. обнаружена сорная яма, в которой кро-
ме массы остатков потерявших уже форму
железных предметов, найдены 6 крестиков
пелённых и 6 копеечных монет 1875–1884 гг.
В виду того, что в текущем году, по крайней
мере, до сентября месяца, дальнейшее произ-
водство раскопок <этого места> быть не мо-
гло, как занятого строительными материала-
ми, мне пришлось прекратить здесь работы.
В настоящее время <несколько сооруже-
ний?>, приспособленных для жилищ, и один
из колодцев, находящихся на территории ого-
рода (единственный здесь), имеют все при-
знаки древней кладки (см. карту А).
За Братским кладбищем, на NO от него в
1½ верстах высится единственный здесь кур-
ган около 10–15 фут., по внешним признакам
нетронутый ещё (см. карту С).
На W от кургана, на берегу моря, на зем-
ле доктора Бируля, на месте бывшего здесь
до Крымской войны 55–56 гг. посёлка татар-
61
ского Учкуевка, возле материала для вновь
возводимых построек владельца лежит
древнее, иссечённое из цельного камня так
называемое «сусло» для выжимки винограда;
подобное же имеется и в имении Шталя, не-
сколько севернее Учкуевки.
В полуверсте от усадьбы Бируля к N на-
ходятся развалины селения, каменные
фундаменты, <…> большие, часто из пра-
вильной формы камней. План поселения
обрисовывается довольно ясно (см. карту Е).
Говорят, что это развалины татарской деревни
Учкуевки, жители которой выселились во вре-
мя войны 1855–1856 гг.
В имении Шталя, на территории которого
в 2 в. от устья р. Бельбек, на высоте левого
берега находятся упомянутые в «Древнос-
тях Южного бер. Крыма» Кёппеном остатки,
как мне <…> сообщил управляющий име-
нием Ф.Ф. Зирин, при расчистке плантажей
для виноградников неоднократно находили
кувшины (амфоры и урны), которые за не-
надобностью уничтожались. Сохранилась
лишь одна амфора, служащая в настоящее
время в саду украшением. Это красногли-
няная амфора средних размеров, родосско-
го типа. Неоднократно находили здесь при
работах и человеческие костяки, причём у
Ф.Ф. Зирина хранились в течение нескольких
лет черепа, два или три, но когда он хотел их
показать мне, то они оказались некоторое
время назад <выкинутыми> слугой. На план-
таже в прошлом году находили и монеты,
некоторые из них и были мне переданы, но
все они сомнительны. Очевидно, рабочие
найденные монеты утаивали, а передавали
владельцу фальшивые. Любопытен случай на-
хождения под наносным слоем в 2 четверти
древнего плантажа. К сожалению, в виду пол-
ного незнакомства с ценностью подобных на-
ходок, никаких наблюдений сделано не было,
а осмотр этого места в настоящее время не
привёл ни к каким результатам. Однако же,
на расчищенных плантажах во многих местах
находят черепки и ручки от амфор красно-
или светлоглиняные. Никаких клейм на них
не было.
Т.е. обнажал залегающий под толщей глины и выше крепкого известкового пласта песок, чистый и чрезвычайно
4
мелкий, употребляющийся для подстилки при выделке кирпича.
62
Ф.Ф. Зирин, кроме того, любезно передал
мне лампочку светлой глины, за исключе-
нием рисунка «клейма», совершенно непо-
ломанную, подобную найденной мною при
раскопках у бани в 1901 г. Лампочка слегка
повреждена нечаянно облитой жидкостью,
но, в общем, вполне сохранившаяся (№ 1).
Подобная же лампочка показана в Отчёте
Императорской Археологической Комиссии
за 1883 г. в числе предметов, найденных при
раскопках в Херсонесе и представляющих
редкости (Отчёт ИАК за 1893 г.: 5, 6).
При этом он сообщил мне, что вещи (кув-
шин, стеклянные сосуды) в нескольких случа-
ях были им находимы не в гробнице, заклю-
чавшей всегда один костяк (по его уверению,
целый, хотя он не мог мне сказать, в какой
стороне гробницы находился череп), а в сто-
роне от нея, несколько сбоку, причём в одном
случае вещи находились как бы в каменном
ящике, состоящем из нескольких каменных
плиток.
Точного места нахождения этой лампочки
г. Зирин указать мне не мог, но он сообщил,
что эту лампочку-светильник ему доставил
пастух Антон вместе с другими сосудами, уже
уничтоженными, из тонкого стекла. Это было
года 3 назад.
Опрошенный мной пастух Антон (един-
ственный пастух на Северной стороне) сооб-
щил мне, что он три года назад «открывал»4
песок и действительно нашёл какие-то
могилы (в первый раз он сказал, что нашёл
только одну, а при вторичном разговоре ска-
зал: «Может, штук пятнадцать») из камня, в
них разные кувшины и стеклянные сосуды,
были и вещи из металлов, но они настолько
«погнили», что он их тут же побросал, как
равно и кувшины, которые оказались частью
уже разбитыми ранее, частью разбитыми им
при работе киркой.
Имея в виду тождественность некоторых
предметов (светильника и стеклянных со-
судов) с предметами <и>з раскопок на Се-
верной стороне и принимая во внимание не-
значительность расстояния, отделяющего
один могильник от другого (около 6–7 вёрст),
не разделённого никакими естественными
преградами – я решил обследовать место
упомянутых находок, считая, что они, быть
может, относятся к одному и тому же времени.
Уже самый беглый обзор места показал мне
всю целесообразность принятого мной ре-
шения идти по найденным следам. По всему
левому берегу Бельбека в разных местах, осо-
бенно ближе к морю, к кирпичному заводу г.
Шталя видны во многом числе остатки старых
глиняных выборок и остатки обжигательных
печей. Нет никакого сомнения, что глина,
добываемая здесь, употреблялась для изготов-
ления сосудов в самые отдалённые времена.
К сожалению, недостаток времени в текущем
году не позволил мне с полной обстоятель-
ностью остановиться на исследовании этого
любопытного места, представляющего бли-
жайшее к Херсонесу место добычи глины.
Найденная мною при осмотре р. Бельбек в
этом месте амфорная ручка даёт мне основание
рассчитывать на возможность добычи путём
раскопок достаточного материала для уста-
новления той роли, какую, быть может, играла
долина р. Бельбек в поставке Херсонесу глиня-
ной посуды т.н. местного производства или, по
крайней мере, материала для ея производства.
Место раскопок находится в 4½ верстах
от устья р. Бельбека, живописно пробегаю-
щего по роскошным садам и виноградникам
окаймлённой возвышенностями Бельбекской
долины. Бурный и затопляющий местную до-
лину во время дождей, он почти совершенно ис-
сякает в жаркое время года, и глубокое русло в
это время совершенно доступно для осмотра.
Дабы удержать возможно дольше воду в
русле, с давних времён на границе <владе-
ний> г. Алексиано и г. Сарандинаки была
плотина, отводившая часть воды по особому
канальчику через сады г. Алексиано. Плотину
эту в очень недавнее время перестроили. Она
носит в Севастополе название «Водопад», а у
татар «Арык-Баш» (см. карту Д). Против этой
плотины, на юг от нея идёт балка, образуемая
двумя возвышенностями, из которых восточ-
ная и составила предмет моих исследований.
Возвышенность эта в половине своей высоты
прорезана выемкой, по которой проходит же-
лезная дорога. Выше и ниже выемки склон
возвышенности покрыт небольшими деревья-
ми, преимущественно граб и дуб, и мелким кус-
тарником. На вершине возвышенности имеется
довольно <…> продолговатая терраса, на ко-
торой к С–З виднеются (слегка спустившись с
нея) камни, образующие выступающие из зем-
ли довольно правильные контуры, быть может,
древних строений. На С виднеются из земли
большие плиты, образующие или могилы, или
же стенки <…> сооружений. Так же видны кам-
ни и на С–В стороне террасы. Поверхностный
осмотр не дал никаких находок, если не счи-
тать нескольких отбитых кремней, найденных
мной на поверхности террасы и, очевидно, по-
павших сюда в недавнее время.
За железной дорогой к N склон возвы-
шенности прорезан двумя небольшими
выемками, вырытыми для железной дороги,
но оставленными затем. Работа эта была про-
изведена при избрании пути <…> железной
дороги. Ещё и ныне на склоне заметна тер-
раса с остатками сооружений. Ещё южнее на
поверхности заметны выступающие из земли
камни, а местами – небольшие каменные ящи-
ки, из которых некоторые кем-то раскопаны
и, как это заметно, даже в недавнее время. На
той же высоте склона, но восточнее, против
Арык-Баша сохранились развалины неболь-
шой церкви или часовни. Сохранились южная
и северная стены, крыши нет. Вход разру-
шен очень недавно. Образующие его каменные
стены и часть свода валяются тут же. На
одной (средней) части свода входного высечено
вглубь изображение креста (рис. 18). Внутрен-
няя часть часовни с алтарной абсидой, ясно за-
метной, завалена мусором. Вокруг церкви раз-
бросано несколько православных могил. Стены
церкви сложены из камня-дикаря, скреплённого
очень крепким цементом.
Местный владелец г. Як.М. Сарандинаки
сообщил лишь, что основание этого храма или
часовни приписывают, как и многое в Крыму,
генуэзцам. При этом он обратил моё внима-
ние на то обстоятельство, что, по его мнению,
каменная кладка всей церкви произведена на
извести, <замешанной> на вине, – составе, об-
разующем чрезвычайно крепкое соединение.
Несколько ниже по склону этой возвышен-
ности, над упомянутой южной террасой нахо-
дится карьер. Работы по «открыванию» песка
идут вверх склона и потому могильнику, нахо-
63
 Рис. 18. Руины церкви или часовни
(НА ВИМАИВиВС, ф. 32, оп. 1, д. 8, л. 8 об.)
Fig. 18. Ruins of church or chapel
дящемуся здесь, как оказалось потом, в более
или менее краткий промежуток времени гро-
зит полное и безусловное уничтожение. При
беглом осмотре образовавшегося при выемке
песка обрыва я нашёл на глубине от 1½ до 2½
четвертей несколько черепков красноглиня-
ной посуды и в том числе две амфорные ручки
без клейм. Кроме того, часть обрушенной уже
могилы, а именно отвесно поставленную пли-
ту, к которой примыкает ещё не обрушивший-
ся слой земли, <…> ясно было видно, что дно
могилы усеяно речными, мелкими камешка-
ми. Просеивая обвалившуюся землю, я нашёл:
1) медную стрелку (№ 2); 2) медную или брон-
зовую большую грибовидную кнопку, ножка
которой закручена завитком (№ 3) (рис. 19); 3)
несколько угольков; 4) часть берцовой кости,
часть черепа, две фаланги пальцев рук и не-
сколько сохранившихся зубов.
В тот же день работавшие здесь люди,
«открывавшие» песок, нашли грунтовую
могилу. К сожалению, я узнал об этом по-
здно и, когда пришёл туда, то оказалось, что
любопытные рабочие уже разрушили поло-
вину костяка. Глубина от поверхности земли
2 аршина 5 вершков. Ширина могилы 1 аршин
4 вершка. Длина – ? Головой на S, на правом
виске. Остов на спине, лёжа, руки вытянуты
вдоль. По сторонам заметны остатки разло-
жившегося совершенно дерева. Вещей ника-
ких. Корни дерева, вошедшие в рот, череп со-
вершенно изломали, причём нижняя челюсть
свёрнута на строну левого плеча. Зубы сохра-
нившиеся, кости очень плохой сохранности.
Решил произвести здесь пробную раскоп-
ку с целью добыть материал для суждений о
важности могильника, обречённого на по-
степенную гибель. Я перевёл сюда своих ра-
64
Рис. 19. Бронзовая серьга (НА ВИМАИВиВС,
ф. 32, оп. 1, д. 8, л. 9)
Fig. 19. Bronze earring
бочих. Земля, занятая могильником, принад-
лежит Севастопольскому порту.
Выбор места, на котором следовало начать
раскопки, оказался, однако, очень затруд-
нительным. При ограниченности наличных
средств, числа работников и инструментов и,
главное, – времени взять весь могильник не
представлялось возможным. Приходилось
ограничиться раскопкой сравнительно не-
большого пространства с целью добыть мате-
риал для суждения о важности этого могиль-
ника, но с расчётом, не уничтожая деревьев,
раскопав часть его, не нарушить тем возмож-
ность дальнейших, в будущем правильных
работ и, главное, произвести раскопку в том
именно месте, которому в недалёком будущем
угрожает уничтожением «открывание» земли.
Таким именно условиям удовлетворял
избранный мной участок, находившийся в
центре возвышенности, против террасы (рис.
4). Способ, принятый мной при раскопке, тот
же, что и раньше. Первая траншея провешена
вдоль обрыва. Чернозём и затем стронутый
перемешанный грунт углубляется до 1½ – 2
аршин. Чернозём слежавшийся, сильно про-
росший толстыми корнями бывшего когда-
то здесь крупного леса, от которого остались
низко срубленные пни с мелкой порослью.
Встречающиеся во многих местах камни
сильно затрудняют работу киркой.
[Далее в тексте Н.М. Печёнкина следует за-
ключение о результатах раскопок 1903–1904 гг.,
оно приведено отдельно – см. № 6. Отчёт о рас-
копках 1903 г., который начинается с описаний
местности, соответствующих приведённым
выше, но менее пространных, хранится в На-
учном архиве ИИМК РАН; см. № 4].
 4. Отчёт о раскопках, произведенных летом 1903 года на Северной
стороне г. Севастополя и на реке Бельбек1
[Описание района раскопок см. № 3].
Способ, принятый мной при раскопке, тот
же, что и раньше (рис. 20, 21, 33, 34). Первая
траншея провешена вдоль обрыва. Чернозём, а
затем стронутый и перемешанный грунт углу-
бляется до 1½ – 2 аршин. Чернозём слежав-
шийся, сильно проросший толстыми корнями
бывшего когда-то здесь крупного леса‚ от ко-
торого остались низко срубленные пни с мел-
кою порослью. Встречающиеся во многих мес-
тах камни сильно затрудняют работу киркой.
Ha глубине 2–3 четвертей в чернозёме по-
падаются черепки и ручки амфор без клейм
светлой глины, черепки красноглиняных со-
судов¸ фрагменты тонких стеклянных сосу-
дов, два из которых были в огне и деформи-
ровались (№ 4).
Могила № 1 (рис. 22, 35, 36). Ha глубине 1
аршина 10 верш. в светлой глине обрисова-
лось правильное могильное пятно в направ-
лении NS длиной 3 аршина 8 вершков и ши-
риной 1 аршин 10 вершков. Снятая ещё на 6
вершков глина обнаружила каменную гроб-
ницу, покрытую плитами.
В северном конце крайняя и лежав-
шая рядом с ней плиты, видимо, несколько
потревожены. Особенно последняя: раско-
ловшись на три части, она осунулась внутрь
могилы. Плиты при толщине от 2½ до 5 верш-
ков имеют 14 вершков ширины и 1 аршин
7½ вершков длины. Гробница образована с
W и O из двух параллельно поставленных
отвесных стенок из плит, а S и N стенку об-
разует грунт. У грунта с северной стороны
положен обрубок дерева кубической формы,
по приблизительному измерению 5 вершков
в ребре, совершенно истлевший. Плиты, об-
разующие стенки (по три с каждой стороны),
при толщине 3–5 вершков, имеют высоту: две
на южной стороне по 18 вершков и остальные
по 14 вершков. Ширина внутренней части
могилы 1 аршин 2 вершка, длина 3 аршина 2
1
НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1, д. 109, л. 15–26.
2
Все кости этого костяка сохранены и будут переданы для измерений Антропологическому Обществу при Воен-
но-Медицинской Академии (прим. Н.В. Печёнкина).
вершка, глубина 16–12 вершков. Сняты осто-
рожно плиты. Могила оказалась засыпанной
в северной части, под разбитыми плитами, до
половины высоты могилы, землёй. В южной
части могила засыпана лишь немного. Очист-
ка земли произведена <c> помощью щётки.
Расположение костей видно на прилагае-
мом фотографическом снимке и на рисунке.
К этому считаю необходимым добавить‚ что
расположение костей снято и зарисовано в
первый же момент после очистки слоя зем-
ли, покрывавшего их и поэтому видны не все
кости, так как находившиеся ниже них дру-
гие, не могли быть очищены не стронув с мес-
та или не повредив их.
В северной стороне, у деревянного обрубка
найден кусок челюсти, части черепа, зубы и
другие поломанные кости, сложенные в кучу,
от другого костяка. Кости плохой сохраннос-
ти. Такое расположение костей приводит к
заключению, что костяк и этого вторичного
погребения был потревожен.
Невозможно вообразить себе положение
трупа (лёжа вытянутое, скорченное или в си-
дячем положении)‚ где бы, по истлении трупа‚
кости могли бы принять такое расположение.
Однако кости хорошо сохранились; череп
целый, челюсть, находившаяся под тазовыми
костями, цела, как равно целы длинные кос-
ти ног. Локтевая кость правой руки и луче-
вая левой сломаны2. Фаланги руки найдены с
ясными следами окиси меди.
Из предметов найдены:
1) Короткий меч или кинжал (№ 5) с остат-
ками деревянных ножен. Интересно, что тон-
кий и белый песок‚ устилавший дно могилы,
не имел на себе следов тления рукоятки.
2) Наконечник копья (№ 6) co следами де-
рева на тупом конце.
Истлевшее древко, вероятно, этого ко-
пья было замечено вдоль восточной стенки
гробницы, с перерывами на пространстве 1
65
аршина 9 вершков, при приблизительной тол-
щине в ¾ вершка.
3) Удило железное, простое без псалий (№ 7).
Находилось у самого черепа‚ отчего на левой
скуловой части его остались следы ржавчины.
4) 2 медные пластинки, скреплённые дву-
мя пробоями (№ 8).
5) Маленькая пряжка (№ 9).
Яма с золой, углём и черепками сосуда. Ha
расстоянии 2 аршин с северного края могилы
№ 1, на той же глубине обнаружена яма ди-
аметром в 14 вершков‚ наполненная золой,
углём и черепками разбитого довольно боль-
шого сосуда из тёмной, слабо обожжённой
глины. Многих кусков этого сосуда не достает
(№ 10).
Могила № 2 (рис. 23). Ha глубине 1¾ арши-
на обрисовалось могильное пятно. Направле-
ние SN. По снятии слоя земли, на глубине от
поверхности в 2½ аршина, на песке обнару-
жен накрытый большими камнями и совер-
шенно ими раздавленный костяк.
Части челюсти с зубами и куски черепа,
чрезвычайно толстого, сохранены. По поло-
жению костей можно предполагать погребе-
ние в сидячем положении с вытянутыми на S
ногами. У челюсти найдена овальная медная
пластинка с вырезом (№ 11) и в 2 вершках
от неё отбитый кремень3 со следами краски
(№ 12). У разбитых костей таза – железная
пряжка и кольцо (№№ 13 и 14). У ног – остат-
ки железного ножа или копья (№ 15).
Могила № 3. Ha глубине 1½ аршина обри-
совалось могильное пятно длиною 3 аршина
и шириною 15 вершков. Направление SN. По-
степенно пятно уменьшалось и на глубине
от поверхности в 2¾ аршина было длиною
в 2 аршина 6 вершков при прежней шири-
не. Костяк погребён в сидячем положении с
вытянутыми на S ногами, покрыт камнями
и ими совершенно изломан. Верхняя часть
черепа частью сохранилась. Череп долихоце-
фалический или же деформированный нажи-
мом камней4.
Вещей никаких.
Могила № 4 (рис. 24). На глубине 1½ арши-
на обрисовалось могильное пятно размером 3
Вероятно, не имеющий отношение к погребению (прим. Н.М. Печёнкина).
3
Череп сохранён. См. прим. на предыдущей странице (прим. Н.М. Печёнкина).
4
66
аршина длиною, 1½ аршина в ширину; направ-
ление N–S. На поверхности найдены череп-
ки амфоры (№ 16), обломок кости (ключицы
правой) и фрагменты стеклянного сосуда
(№ 1). Глубже на ½ аршина встречены не-
сколько кусков камня размером 6–7 вершков
при толщине в 1½ вершка, разбросанными
без всякого порядка. Плиты обнаружены на
глубине 2½ аршина от поверхности земли.
Первоначальный уже осмотр обнаружил,
что наложенные плиты потревожены или ру-
кой человека, или же сдвинуты оползанием
почвы, хотя последнему противоречит совер-
шенно правильное положение могильного
пятна и положение остальных затем плит.
Вскрытие могилы произведено по оконча-
тельном снятии окружающего плиты слоя и
обнаружению боковых, поставленных стой-
мя плит, образующих стенки с западной и
восточной сторон; с северной и южной сто-
рон, как и в могиле № 1, – грунт.
Покрывающие плиты сняты с северной и
южной сторон. Внутренность гробницы ока-
залась засыпанной землёй, смешанной с гли-
ной. В середине ясно видна плита, наклонно
поставленная, разделяющая гробницу на две
части.
Выемка земли и обнаружение костяка
начаты с северной половины. Прилагаемый
рисунок воспроизводит положение очищен-
ных от земли вещей и костей; к этому необхо-
димо добавить, что находившиеся здесь кос-
ти: локтевая была с обломанным локтевым
отростком и головкой, кость плеча с обло-
манной головкой. В разломах не заметно,
чтобы они произошли от какого-либо режу-
щего орудия.
Нижняя часть амфоры (№ 16) разбита
плитой, разделяющей гробницу на две части,
причём осколки лежат по обе стороны плиты.
Части железного предмета (в виде пласти-
нок) с остатками дерева, соприкасавшегося с
железом (№ 22), по форме и занимаемой ими
площади наводят на мысль, что это остат-
ки щита деревянного, хотя утверждать это
достаточных оснований не имеется. Вся пло-
щадка была вырезана и извлечена для боль-
шей наглядности не тронутой, облита лаком
и заделана в особый ящик. При перевозке же-
лезной дорогой, однако, многое сместилось.
Часть сохранилась.
Высота стоймя поставленных плит (глуби-
на собственно могилы) – 13 вершков. Толщи-
на этих плит неравная – от 2½ до 5 вершков.
Вокруг могилы, как равно и ниже, в материке
не найдено ничего.
Могила № 5 (рис. 24, 25, 37). На глуби-
не 2 аршин обрисовалось могильное пятно
длиною 2 аршина и 9 вершков, шириною 1
аршин и 8 вершков; направление N–S. При
последовательной очистке начинают обна-
руживаться камни на S стороне пятна, возле
них красноглиняные черепки от нескольких
разрушенных сосудов (№ 30). Между камня-
ми обнаруживается щель, в которую сыплется
земля. Возле щели – истлевший пенёк, а не-
сколько южнее вертикально вставлен между
плит березовый (кора местами сохранилась)
стержень в диаметре 2 вершка.
Ha глубине 3 аршин 7 вершков от поверх-
ности обнаружена гробница‚ покрытая плита-
ми, частью смещёнными, отчего внутренняя
часть могилы частью заполнилась землей. На
поверхности плиты найдены: куски стеклян-
ного сосуда (№ 31), черепки глиняного сосуда
(№ 30)‚ 5 бус и зуб (№ 32). Гробница образова-
на, как и в погребениях под №№ 1 и 4, стоймя
поставленными плитами (западные несколь-
ко наклонены внутрь), а с южной и северной
сторон плит не было.
Расположение костей и предметов изобра-
жено на рисунке; к этому необходимо доба-
вить, что:
1) Высота стоймя поставленных плит (глу-
бина могилы) – 1 аршин;
2) Кости изломаны, многих частей их не
достаёт; все они, за исключением одного зуба,
найденного на поверхности плиты, и шести
зубов, найденных по три в южной и северной
стороне могилы, свалены в средней части её‚
между четырьмя обрубками дерева, совер-
шенно разложившегося. На костях, особенно
черепных, чёрные пятна.
3) Глиняная чаша (№ 33) опрокинута и
прижата сильно камнем таким образом, что
она одной стороной до половины врезалась
в южную стенку гробницы – в материк. Под
этой чашей‚ во многих местах потрескавшей-
ся‚ найдены скорлупки яйца (№ 34).
4). Части стеклянного сосуда, того же,
что были найдены на поверхности могилы‚
разбросаны у средины западной стенки
гробницы <и> перемешаны с землёй, засы-
павшей могилу. Расположены они не в одной
плоскости (№ 31).
Дно могилы устлано было песком. Гробни-
ца врезана в материк.
Могила № 6 (рис. 26). Ha глубине 1 арши-
на 14 вершков обнаружено могильное пят-
но длиною 3 аршина 2 вершка, шириною 1
аршин 4 вершка; направление S–N. На один
штык ниже обнаружены каменные плиты,
на поверхности которых найден осколок сте-
клянного сосуда (№ 35) и несколько угольков.
Такие же каменные плиты обнаруживаются
и в стороне от могилы, на глубине 1 аршина
12 вершков – 1 аршина 15 вершков от поверх-
ности, в разных местах.
По расчистке оказалось, что могила не
покрыта ни одной плитой. Целы отвесно
поставленные плиты, и могила засыпана
землёй. Внутри могилы, параллельно за-
падной стенке из плит, стоят две плиты, не-
сколько возвышаясь над плитами, образу-
ющими стенки. Впечатление, что могила
разграблена: покрывающие могилу плиты
частью отброшены в сторону, частью свалены
внутрь гробницы. Высота плит, образующих
стенки, 1 аршин 4 вершка при толщине от 3 до
4 вершков.
Устройство могилы, как и могил №№ 1, 4
и 5.
При очистке наполнявшей могилу земли
тотчас же обнаружена длинная кость ноги
(правая бедренная), лопатка (левая) и оско-
лок стеклянного сосуда, того же, осколок ко-
торого найден на плите у могильного пятна
(см. выше).
Как видно из прилагаемого чертежа, кости
верхней части скелета отсутствуют, за исклю-
чением одного ребра, лопатки, 3 фаланг паль-
цев руки и 1 позвонка.
Ha глиняном сосуде (№ 39), найден-
ном вжатым горлышком в грунт северной
стороны могилы, нацарапаны остриём знаки.
Остатки найденного в северной части могилы
деревянного обрубка сохранить не удалось.
67
 Дно могилы покрыто чистым жёлтым пес-
ком.
Вокруг могилы, a равно под ней, ничего не
обнаружено, за исключением окаменелого де-
рева (?), найденного при прорытии траншеи в
цветной, вязкой глине; длиной окаменелость
имела 1 аршин 2 вершка при толщине по диа-
метру 2–4 вершка. Части её (№ 18) сохранены.
Могила № 7 (рис. 27). Ha глубине 2 аршин
3 вершков появилось могильное пятно дли-
ною 3 аршина, шириной 1 аршин 2 вершка;
направление с NO на SW. Ближе к NO концу
обнаруживается торчащая вверх плита.
Плиты, покрывающие могилу co стороны
SW (две), провалились в могилу. На месте
только крайняя NO плита. Вторая от неё пли-
та (торчавшая вверх) другим концом опус-
тилась в могилу. Устройство могилы, как и в
№№ 1, 4, 5 и 6.
При очистке земли, на высоте постав-
ленных отвесно плит‚ найдены: черепок гли-
няного сосуда (№ 41)‚ кусок черепной кости
и обломок ножа (№ 42). Как видно из при-
лагаемого чертежа, кости скелета, почти
все изломанные, сгруппированы (вернее,
свалены в кучу) вместе с тёмноглиняным со-
судом (№ 43), несколькими бусами (№ 44), из
которых одна скипелась с железным кольцом
(№ 45), медной спиралькой (№ 46) и кусками
железной пряжки (№ 47) у SW конца могилы.
Зубы (№ 31), разбросанные в том же месте
между костями, отличной сохранности.
Дно могилы устлано чистым жёлтым пес-
ком. Ниже могилы и вокруг неё не обнаруже-
но ничего.
Могила № 8 (рис. 28). На глубине 1 аршина
12 вершков, непосредственно зa чернозёмом
сильно слежавшимся (твёрдым как камень), в
котором на глубине от поверхности в 2 чет-
верти найдены черепки двух амфор светло-
жёлтой глины, обнаружено могильное соору-
жение, покрытое каменными плитами, при
осмотре которых найдены (непосредственно
на них) осколки тонкого стеклянного сосуда
и его донышко (№ 50), также медная (брон-
зовая) игла (№ 51), очевидно, принадлежав-
шая фибуле. Плиты, покрывающие гробни-
цу в средней части, сдвинуты. Направление
гробницы N–S. Устройство гробницы, как и
в №№ 1, 4, 5, 6 и 7, исключая то обстоятель-
68
ство, что плита, покрывающая южный конец
могилы, обложена с трёх сторон вплотную
небольшими камнями. Такая же обкладка
частью сохранилась и на северной стороне
могилы. Впечатление, что в гробницу про-
никали грабители. Могила большей частью
засыпана землёй и обломками камней.
В дополнение к чертежу, необходимо ска-
зать, что кости скелета (верхней его час-
ти) перемешаны‚ разбросаны и поломаны.
Разбитый череп на правом виске, теменем на
юг, на нём, как и на других костях, чёрные пят-
на, какие встречены на костях могилы № 5.
В наполнявшей могилу земле встречены в не-
значительном числе угольки.
Дно могилы устлано белым песком. Вокруг
гробницы и под ней ничего не обнаружено
Могила № 9 (рис. 29, 38). На глубине 2 ар-
шин, 4 вершков обнаружен торчащий камень,
а ниже его могильное пятно. Направление N–S.
По расчистке обнаружена гробница длиною 3
аршина 8 вершков при ширине в 1 аршин и 10
вершков, покрытая плитами. Средняя часть,
ближе к северному концу могилы, потревоже-
на: плиты здесь несколько раздвинуты и поверх
образовавшихся щелей набросаны несколько
обломков плит, один из которых и был замечен
торчащим при обнаружении гробницы.
Под этой кучей камней, по снятии её, на
поверхности покрывающих гробницу плит,
найдены две скипевшиеся подвески (плас-
тинки с колечками) (№ 61)‚ кусок деревян-
ной пластинки, на которой врезано в глубь
четырехугольное углубление (№ 62), шляпка
от большого железного гвоздя, вернее, шляп-
ка болта, проходившего через упомянутую
выше деревянную пластинку (№ 63), медная
(?) кнопка и несколько обломков скипевшего-
ся железа, посреди комков 3-х из них заметны
следы зелени от скипевшихся с железом
медных кнопок (№ 64).
Сняты покрывающие гробницу плиты.
Гробница того же устройства, как выше. Плиты
западной стороны наклонились, закрыв со-
бой почти всё отверстие могилы, засыпанной
землей. Представляемый чертеж изображает
расположение костей и найденных предметов.
К этому необходимо добавить:
1) Что в северном и южном концах могилы
обнаружены обрубки дерева (совершенно
истлевшего) длиною 6 вершков при ширине
и высоте в 2½ вершка. От этих обрубков к
середине гробницы, во всю ширину её, идёт
слой совершенно истлевшего дерева (доски)
толщиной не более ½ вершка. У середины
гробницы слой дерева несколько нарушен.
2) Кости разбиты и лежат не на одном
уровне. В средней части гробницы они лежат
кучей.
3) В наполнявшей гробницу земле найде-
но несколько угольков. Дно гробницы, под
остатками дерева, устлано жёлтым песком.
Ни под гробницей, ни по сторонам её ничего
не обнаружено.
Кострище. На глубине от поверхности 1
аршин 2 вершка замечено зольное и угольное
пятно шириной 12–14 вершков, длиной 2 ар-
шина 4 вершка – 2 аршина 8 вершков. Направ-
ление N–S. Угольки мелкие, перегоревшие; де-
рева, хотя бы обгоревшего, не найдено, как не
найдено никаких других остатков. У южного
конца кострища, вне его, найдена часть кон-
ской челюсти с зубами. Толщина слоя золы и
угольков около 8 вершков. Кострище подо-
слано жёлтым песком, по очистке которого
начинает обнаруживаться могильное пятно в
направлении N–S. При срезке земли на один
штык ещё – к югу от пятна найдены конские
зубы, части черепа и челюсти лошади. Ещё
глубже начинают появляться отдельные кам-
ни (см. фотографический снимок, рис. 39), и,
наконец, на глубине 2 аршин 11 вершков об-
рисовалась груда наваленных камней, давав-
ших основание полагать, что под ними может
находиться погребение.
Могила № 10 (рис. 30). Камни (известняк)
занимали пространство в длину 1 аршин 8
вершков и ширину 1 аршин 7 вершков. Тща-
тельно обкопанные, они были последователь-
но сняты, причём под одним были найдены
обломки ножа. Камни оказались лежавши-
ми на средней части большой гробницы,
покрытой тремя плитами, из которых юж-
ная при ширине в 1 аршин 10 вершков была
длиною 1 аршин 15 вершков, следующая
(треснувшая) – при той же ширине, имела 1
аршин 2 вершка длины и, наконец, послед-
Семена переданы в Ботанический кабинет Санкт-Петербургского Университета (прим. Н.В. Печёнкина).
5
Сохранён (прим. Н.В. Печёнкина).
6
няя при ширине в 1 аршин 12 вершков – 15
вершков длины. Снятые плиты обнаружи-
ли засыпанную наполовину землёй гробни-
цу, тождественного устройства с могилами
№№ 4, 5, 6, 7, 8 и 9, но бóльших размеров, а
именно при ширине внутреннего простран-
ства в 1 аршин 2 вершка, длиною 4 аршина 2
вершка. Глубина могилы 1 аршин 3 вершка.
Толщина плит от 3 до 5 вершков.
Северная часть могилы оказалась засы-
панной землёй лишь слегка. Находившееся
здесь совершенно истлевшее дерево было по-
ложено на подстилавший дно могилы светлый
песок. Поперечный же брусок (рис. 30, 9),
также совершенно истлевший, был вложен в
вырезанное вглубь грунта отверстие, в 3 верш-
ка глубиной.
Найденные здесь семена и косточки вино-
града, кажется, не имеют отношения к погре-
бению и, вероятно, собраны здесь каким-ли-
бо животным, хотя никаких нор в могиле не
замечено5.
Южная часть могилы засыпана землёй. На
чертеже изображены все предметы и кости,
находившиеся в этой части, но к этому необ-
ходимо добавить, что кости находились не на
одном уровне. Выше всего находился сильно
повреждённый (без челюстей и лицевой час-
ти) череп6; на одном с ним уровне <лежала>
кость животного, затем ниже – поврежденные
длинные кости конечностей (некоторые в сто-
ячем положении), таз и два ребра. Остальные
затем кости, бусы и черепки стеклянного со-
суда находились приблизительно на одном
уровне, на дне могилы.
Стеклянный сосуд (№ 73) разбит, и многих
частей не достаёт, и потому восстановить его
нет возможности. Под могилой и по сторо-
нам её не обнаружено ничего.
Могила № 11 (рис. 31). На глубине 2 аршин
2 вершков появилось резкое, правильное мо-
гильное пятно; направление N–S‚ длиной 2
аршина 14 вершков и шириной 1 аршин. Над
этим могильным пятном ещё раньше обнару-
жен обгорелый деревянный столб длиной око-
ло 2 аршин, диаметром 3–4 вершка, совершенно
истлевший и крепкий лишь в обгорелых местах.
69
 Столб этот был закопан наклонно с севе-
ра на юг под углом в 45° и нижним концом
своим упирался в слой совершенно истлев-
шего и частью обгорелого дерева толщиной
до 2 вершков, занимавшего площадку около
1 аршина 3 вершков длины (с севера на юг) и
ширины около 1 аршина.
По очистке, под слоем дерева оказался слой
в 3 вершка жёлтого песка, a затем нa глубине 3
аршин 2 вершков от поверхности – покрыва-
ющие гробницу каменные плиты. При измере-
нии и осмотре плит, в щели, образованной сред-
ними плитами, найдена часть фибулы (№ 76).
Могила наполнена землёй; плиты, обра-
зующие стенки (высотой 10 вершков) с вос-
точной и западной сторон, сильно наклонены
внутрь. В середине могилы лежит плита на-
клонно, причём нижним концом упирается
не в дно могилы, а в наполняющую могилу
землю и в разбитые ею две голени.
Кости перебиты и изломаны, причём, как
это видно на рисунке, все они, за исключе-
нием голеней, находятся в северном конце
могилы. Под гробницей, а равно по сторонам
её, нет ничего.
Могила № 12 (рис. 31). На глубине 2 ар-
шин 5 вершков обрисовался камень – пли-
та (длиною 1 аршин 2 вершка, шириной 10
верш., толщиною 3–4 верш.); под ней могиль-
ное пятно, по очистке которого, на глубине 4
аршина 10 вершков от поверхности, в песке,
ниже пласта известняка, залегающего здесь и
выступающего наружу несколько северней,
ближе к реке Бельбеку, обнаружена запо-
лненная землёй гробница длиной 2 аршина 8
вершков и шириной несколько больше 1 ар-
шина, не покрытая плитами, причём запад-
ная боковая её стенка, составленная из плит
(высотой 10–14 вершков), сильно наклони-
лась внутрь. Кости, за исключением голеней
и костей ступни, поломаны и разбросаны.
Вне гробницы, с восточной стороны, на
высоте боковых плит, в трёх вершках от плиты
и в 11 вершках от нижнего конца могилы най-
ден стеклянный сосуд, раздавленный землёй
(№ 78).
Могила № 13 (рис. 32). На глубине 1 аршина
8 вершков от поверхности обнаружен торча-
щий вверх острым концом камень. При рас-
чистке его, на один штык ниже, обрисовалась
70
каменная гробница, ранее встреченного типа.
Покрывающие её плиты заметно нарушены.
При обкапывании могилы у южного конца её
над плитой в 2 вершка найдены обломки же-
леза - части меча и куски сферической части
щитоваго умбона (№№ 81 и 82).
Снятые плиты обнаружили засыпанную
могилу глубиной 1 аршин 2 вершка. Сред-
няя, стоймя поставленная плита восточной
стенки наклонена внутрь. На поверхности
наполнявшей могилу земли найдены облом-
ки железного меча (№ 81), пробой (№ 88) и у
восточной стенки – опиравшееся на накло-
нившуюся плиту (см. выше) бедро, с отбитым
вертляком, торчащее вверх, и рядом с ним
другое (бедро) разбитое на 4 части.
По счистке земли на один вершок замечена
плита, отвесно поставленная поперёк могилы
в средней её части, и затем стали обнару-
живаться в средней части могилы и ближе
к южному её концу много обломков железа,
разбросанные без всякого порядка. Тут же
найдены 3 фаланги пальцев руки и 5 сохра-
нившихся зубов. Немного ниже обнаружи-
ваются 4 ребра, опять несколько кусков же-
леза, у середины могилы ближе к восточной
стенке её – 2 римские монеты (императора
Гордиана III), одна возле другой, причём одна
заключалась в остатках кожи, облегавших её
с двух сторон. На коже <имеется> кнопка,
часть другой кнопки найдена тут же (№ 83).
В насыпавшейся в могилу земле встречено
несколько угольков. Рисунок, прилагаемый
здесь (рис. 32), изображает остальные затем
кости и предметы, которые находились на дне
могилы; черепа нет, отсутствуют и длинные
кости рук.
Амфора засыпана была обвалившимся
слоем глины, составлявшим, как и в дру-
гих гробницах, северную и южную стенки
гробницы. Дно могилы – грунтовая, цветная,
вязкая глина, хотя ниже (на 1 штык) находит-
ся чистый песок. Вокруг и под могилой не об-
наружено ничего.
Погребение лошади. На глубине 1 арши-
на 9 вершков от поверхности обнаружены
положенные один к другому 9 камней, обра-
зовавшие площадку в длину 2 аршина 7 верш-
ков и в ширину 13–14 вершков. Направление
с севера на юг. По уборке камней, под слоем
земли в 4–5 вершков открыт остов лошади. За
исключением черепа, разбитого на несколь-
ко частей, все остальные кости совершенно
целы. Лошадь положена на правый бок, голо-
вой на юг. При костях вещей не найдено.
Могила № 14. На глубине 2 аршин 8 вершков
от поверхности обнаружено могильное пятно
длиною 1 аршин 10 вершков и шириной всего
7 вершков. Направление N–S. При расчистке
обнаружены кости человека, <сложенные>
кучей, поломанные и обгорелые. Под костя-
ми ближе к N концу могильной ямы найдено
глиняное пряслице (№ 89) и у середины – ку-
сок серы (№ 90).
Кости находились в сыпучем мелком грун-
товом песке, и потому измерить точно вели-
чину могилы не представилось возможным.
Во всяком случае, она не превышала указан-
ной выше величины могильного пятна.
Могила № 15. На глубине 1 аршина 12
вершков от поверхности обнаружено резкое
могильное пятно длиною 1 аршин 9 вершков,
шириной у N конца 1 аршин 2 вершка и у S
конца 12 вершков. В середине пятна замече-
на плита длиной 11 вершков и шириной 7
вершков, толщиной 2½ вершка. При счист-
ке земли, на W границе пятна, у её середины
найдены осколки стеклянного сосуда (№ 91).
Под упомянутой плитой (плохо отде-
ланной без всяких знаков) помещалась
куча обгорелых человеческих костей, среди
которых найдены: перстень (№ 92), возле него
гемма и остатки оправы от неё. Кольцо было
продето через две малых фаланги, тут же
найдена спиралька (№ 93), вернее свернутая
в завиток игла. Кости помещались в сыпучем
мелком грунтовом песке.
-------------------------------------------------
За недостатком времени раскопки пре-
кращены.
Каждая могила до вскрытия её, после
вскрытия и после очистки костей, кроме за-
рисовки, фотографировалась. Таким обра-
зом было сделано более 40 снимков; но они,
за исключением 5 проявленных для контро-
ля в Севастополе, почти все завуалирова-
лись до такой степени, что постепенно ока-
зались негодными. На будущее время это
обстоятельство будет принято во внимание,
негативы будут проявляться по возможности
в тот же день, а особо важные снимки будут
делаться с одного места по два раза.
Заключение
Как видно из вышеизложенного, раскоп-
ка небольшого пространства (9½ × 6 сажен)
на Северной стороне Севастополя, у бани 13
артиллерийской бригады оказалась бесплод-
ной, если не считать находки современной
мусорной ямы, обследование которой лиш-
ний раз подтвердило громадную важность
тщательных обследований сорных куч и ям.
Выкопанная у бани для нижних чинов, в об-
щем, крайне ограниченных в предметах оби-
хода и бережливых, она всё-таки заключала в
себе большое количество предметов (обручи,
самые разнообразные пуговицы, ножи, иглы,
крестики, монеты), которые представили бы
большой интерес, если бы относились к дру-
гому, более древнему времени.
Тем не менее, дальнейшие раскопки в
этом месте, быть может, окажутся более
плодотворными. Обследовано в настоящее
время всё пространство, отошедшее под
баню, и её дворик, огороженный стеной, и
пространство к югу от стены, до дороги.
Дальнейшее обследование возможно
к востоку от стены. Это полоса шириной
10–15 сажен, идущая между упомянутой до-
рогой и кремальерой (оборонительный вал,
насыпанный в 1855 году при приведении в
оборонительное состояние северной стороны
Севастополя, представляет из себя до некото-
рой степени исторический памятник. Сохра-
нение кремальеры в первоначальном её виде
желательно, хотя вообще она уже подверглась
почти повсеместному разрушению).
Упомянутая свободная полоса несколько
повышается от бани на восток и представ-
ляет из себя скалистое основание, во многих
местах покрытое наносным слоем. Обнаже-
ние именно этого слоя, покрывающего скалу,
было бы особенно интересно, в эту именно
скалу и была врублена восточная сторона
могилы, найденной в 1901 году.
С северной стороны (от бани) может быть
обследовано пространство от стены бани до
грунтовой дороги, идущей от шоссейной до-
роги к сенным складам 13 артиллерийской
бригады, и затем на пространстве между кре-
мальерой и грунтовой дорогой на большом
71
пространстве, а при необходимости раскоп-
ка может быть перенесена и за означенную
дорогу. На западе от стены раскопки ведены
быть не могут; здесь расположены колодцы,
затем проходит шоссе и за ним идёт несколь-
ко расходящихся грунтовых дорог.
Переходя затем к рассмотрению результа-
тов раскопок на реке Бельбек, позволяю себе
высказать, не вдаваясь в обсуждение научной
ценности данного могильника, нижеследую-
щие соображения:
1. Все найденные могилы, очевидно, по-
дверглись разграблению, что в связи с тем
обстоятельством, что в некоторых из них
осталось некоторое число, хотя и не пред-
ставляющих цены предметов, даёт основание
полагать, что содержимое их до разграбле-
ния представляло достаточную приманку для
грабителей, которым приходилось углублять-
ся от поверхности на 3–5 аршин.
2. Ограбление совершено, очевидно, очень
давно, но, во всяком случае, после истления
трупов. Это доказывается, с одной стороны,
видом поверхности земли, а с другой – видом
изломов предметов и костей.
Нужно полагать, что могилы ко времени
разграбления имели какой-либо знак или мо-
гильную насыпь на поверхности, так как на
всём пространстве раскопок ни разу не были
встречены пробные ямы, и, очевидно, граби-
тельский раскоп производился наверняка, в
пределах могильного пятна, однако, самый
тщательный розыск вокруг каких-либо плит,
до сих пор не дал никаких результатов.
72
3. От места произведённых раскопок
могилы, как это видно на чертеже (рис. 20),
идут во все стороны. Нет оснований предпо-
лагать, что дальше могил не будет, напротив
того, все данные говорят, что раскоп врезался
в середину могильника.
4. Основываясь на словах пастуха Антона,
что он между ограбленными могилами встре-
чал и совершенно нетронутые погребения
и, придавая совершенную веру его словам,
так как в этом он совершенно не заинтере-
сован, можно надеяться найти в будущем и
нетронутые погребения, особенно выше по
склону, где могилы вырыты особенно глубоко.
5. Дальнейшую раскопку этого могильни-
ка, если бы признавалось нужным её про-
должать, я полагал бы вести к югу, вверх по
склону, до террасы и за неё с таким расчётом,
чтобы разрезать весь могильник на две час-
ти, затем уже траншеями двигаться к востоку
и западу одновременно, что ускорило бы ра-
боту и дало бы возможность, если, конечно,
оставшиеся могилы будут направлены, как
это было до сих пор, с N на S, подходить к мо-
гилам с боку.
Земля, на которой расположен охраняемый
по моему распоряжению могильник, принад-
лежит Севастопольскому порту, со стороны
администрации которого к произведению
раскопок, а равно и к продолжению их пре-
пятствий не встречается.
14 декабря 1903 г.
 5. Отчёт об археологических раскопках могильника
на реке Бельбек в 1904 г.1
В минувшем году2 мной был открыт мо-
гильник в 4½ верстах от устья р. Бельбек, на
левом ея берегу (рис. 4). Тогда же мной была
произведена небольшая раскопка, отчёт о ко-
торой был мной представлен в Император-
скую Археологическую Комиссию.
В августе 1904 г. я произвёл раскопку того
же могильника с целью найти неразрушенные
могилы. Проведёнными траншеями на юг и
юго-восток от раскопа предыдущего года об-
наружено 7 погребений, из которых одно ока-
залось не потревоженным.
Могила № 163. На глубине 2 аршин 10 верш-
ков обнаружена каменная гробница длиной 3
аршина 7 вершков, шириной 1 аршин 4 вершка.
Направление ея с севера на юг. Покрывающие
плиты сдвинуты в беспорядке, почему могила
наполнена землёй. На поверхности плит най-
дено пряслице (№ 95) и несколько угольков.
В южной части покрывающая плита лежит на
месте, она обложена мелкими камнями, как в
могиле № 8. С восточной стороны этой плиты
обнаружена куча костей, частью обгоревших.
Здесь определились части черепа, части луче-
вой и локтевой костей. На поверхности плиты
найдены части железа (№ 96), вероятно, от
меча, а также разбросанные части фибулы
(№ 97). Под плитой, на поверхности наполняв-
шей могилу земли обнаружены части разби-
той амфоры (№ 98). На горлышке ея видны
знаки красной краской, один из которых
можно признать за букву α. У южного же
конца, по преимуществу, найдены опять час-
ти железа: от меча и от щитового умбона (№
99). Эти части очень напоминают найденные
в 1903 году в могиле № 13. В насыпавшейся
в могилу земле найдены изломанные кости
черепа, таза, рёбер, позвонков и пр. Очевид-
но, могилу усердно перерывали грабители, не
заметившие в северном конце могилы, у вос-
точной стенки железные удила, частью рас-
павшиеся, с бронзовыми кольцами (№ 100),
1
НА ВИМАИВиВС, ф. 32, оп. 1, д. 12, л. 1–8.
2
Имеется в виду 1903 г. Отчёт о раскопках этого года был направлен в ИАК – см. № 4 (Ю.В., Т.С.).
3
Нумерация могил продолжена. См. отчёт за 1903 г. (прим. Н.М. Печёнкина).
концы разной величины, причём одно плос-
кое, другое же круглое.
Внутри могилы длина 3 аршина 3 верш-
ка, ширина 12 вершков, глубина 11 вершков.
Гробница имеет стенки из плит – с восточ-
ной стороны из трёх и с западной из четырёх.
С северной и южной сторон плит нет.
Могила № 17 (рис. 40-42). На глубине 1 ар-
шин 13 вершков обнаружены <…> плиты. По
очистке обнаружена гробница длиной 2 ар-
шина, шириной 1 аршин. Направление с се-
вера на юг. Средняя покрывающая плита про-
валилась внутрь. Могила наполнена землёй.
Сняты две плиты, образующие за-
падную стенку. По очистке обнаружен
непотревоженный скелет ребёнка, сильно ист-
левший, головой на юг, лежавший на спине.
Руки протянуты вдоль туловища. Череп при-
жат к слою совершенно истлевшего дерева,
прилегающего в свою очередь к материку, со-
ставляющему южную стенку могилы.
У шеи, с левой стороны найдены две бусы
из стекла, одна с глазками (№ 101). На груди, в
середине – бронзовый колокольчик (№ 102а),
имевший железный язычок (№ 102б); на вер-
шине колокольчика следы дерева, вероятно,
ручки. Наружная поверхность его украшена
по нижнему краю двумя параллельными по-
лосками, а на боковой поверхности – симме-
трично расположенными пятью клеймами,
каждое состоящее из двух концентрических
кругов с точкой посередине.
С правой стороны костяка на высоте
нижнего ребра находились: железный нож
(№ 103), под ним кость небольшого животно-
го (№ 104) и возле последней – краснолако-
вая чашка (№ 105). На правой руке находился
сломанный пластинчатый медный браслет
(№ 106). На тазе находился клык значительных
размеров (№ 107), едва ли кабаний.
У правого колена найдены: большая распис-
ная буса (№ 108), железный предмет (№ 109) и
73
оригинальный кусок бурого железняка (№
110), служившие, по-видимому, игрушками. В
северном конце могилы, у западной стенки на-
ходился красноглиняный кувшинчик (№ 111).
Могила внутри имела следующие размеры:
длина 1 аршин 13 вершков, ширина 9 верш-
ков, глубина 10 вершков. Рост ребёнка – око-
ло 1 аршина 3 вершков.
Могила № 18. На глубине 2 аршин 2 верш-
ков обнаружена гробница длиной 3 аршина 4
вершка, шириной 1 аршин 8 вершков. Направ-
ление с севера на юг. Плиты в северной части
на месте, остальные провалились. Могила за-
полнена землёй, камнями. В земле заметно
много угольков. На поверхности наполнявшей
могилу земли найдено горлышко небольшого
стеклянного кувшинчика (№ 112).
При очистке могилы в разных слоях <её>
наполнявшей земли найдены: куски амфор
(№ 113), разбросанные по всей могиле; оскол-
ки стеклянных сосудов, разбросанные пре-
имущественно в южной половине могилы; из
этих осколков, разобранных впоследствии по
цвету стекла, составились кувшинчик с руч-
кой (№ 112) и небольшой сосудец в виде ста-
канчика (№ 114). В южном конце могилы най-
дена бронзовая кнопка (№ 115). В северном
конце – хорошо обожжённая глиняная чаш-
ка (№ 116), внутренняя поверхность которой
покрыта жёлтой краской; чашка наполнена
веществом, часть которого сохранилась.
Дно могилы обильно устлано угольками,
слоем толщиной около 2 верш. Среди уголь-
ков найдены: гранёная пронизь (№ 118) и две
<бусины?> из стекла – большая чёрная с жёлтым
разводом и малая синего стекла (№ 117).
Гробница устроена из плит плохой отёски.
С западной и восточной сторон такие плиты
были поставлены стоймя по четыре. С юж-
ной и северной сторон плит не было – стенки
могилы здесь образовал материк, в который
впущена вся гробница. Размеры могилы
внутри: длина 3 аршина, ширина у северно-
го конца 10 вершков, а у южного 1 аршин 3
вершка, глубина 12 вершков.
Скелет изломан и разбросан как по дну
могилы, так и в слое наполнявшей могилу
засыпи.
При описании находок из этой гробницы нумерация находок порой нарушена (Ю.В., Т.С.).
4
74
Могила № 19. На глубине 2 аршин 4 вершков
на поверхности обнаружено 5 небольших кам-
ней, сваленных кучей. Ниже них ещё 3 камня,
под которыми обнаружен тронутый грунт на
пространстве 1 × 1¼ аршина. На поверхности
его найдены обломки человеческих костей и
часть точильного бруска (№ 118).
Вся земля, наполнявшая яму глубиной
до 1 аршина, была пропущена через грохот,
причём найдены: бронзовая грубая пряжка
(№ 119), медное грубое неспаянное кольцо
(№ 120)4, две пластинки свинца, каждая сло-
манная пополам (№ 120), бронзовая спираль-
ка (№ 121), бронзовая римская монета импе-
ратора Деция Траяна (№ 122), обломок янтаря
(№ 123), отполированный двухцветный ка-
мень от перстня (№ 129), три целых и две
сломанных бусы (№ 125), круглая костяшка
(№ 126) и часть отбитого кремнёвого копья
(?) (№ 127).
Могила № 20. На глубине 3 аршин 8 верш-
ков от поверхности обнаружена каменная
гробница. Направление ея с севера на юг.
Покрывающие плиты провалились вглубь
могилы. Снаружи гробницы длина 3 аршина,
ширина около 1 аршина. Из могилы извлечены
плиты, при этом между ними найдены облом-
ки янтарных пронизей (№ 128), изогнутый
бронзовый стержень, вероятно, от фибулы
(№ 129) и бронзовая треугольная пластинка с
тремя отверстиями (№ 130).
Могила заполнена землёй и камнями.
При очистке обнаружено, что в расстоянии
12 вершков от южной (материковой) стены
гробницы находится слой истлевшего дерева
толщиной до 1½ вершка, составляющий от
могилы особое помещение длиной 12 верш-
ков, шириной 10 вершков. В этом помещении
найдены: раздавленный большой стеклянный
сосуд с ручкой (№ 131), находившийся в центре
помещения; стеклянный бальзамарий (№ 132),
внутри которого находится тёмно-коричневое
вещество, маслянистое, при воспламенении
быстро тлеющее, издавая маслянистый за-
пах; черноглиняный грубой работы горшок
(№ 133), возле которого находилась кость жи-
вотного с обломками железного ножа (№ 134);
черноглиняная плошка (№ 135); черноглиня-
ная кубышка (№ 136). Предметы под №№ 132,
133, 134, 135 и 136 все находились в юго-вос-
точном углу помещения.
В другой части могилы найдены: ручка
красноглиняного сосуда (№ 137) – у слоя де-
рева и, ближе к северному концу могилы,
янтарные пронизи (№ 128), всего вместе с
найденными между плитами 10 экземпляров
и 6 маленьких стеклянных, шлифованный
сердолик от перстня (№ 139) и четыре корон-
ки от зубов.
В могиле не найдено больше ничего. Нет
ни одного куска человеческой кости!
Гробница образована с восточной и за-
падной сторон из больших плит, с западной
трёх и <с> восточной из двух. В южном и се-
верном концах стенка материковая. Размеры
гробницы внутри (считая и особое помеще-
ние, отделанное слоем дерева): длина 2 арши-
на 7 вершков, ширина 10 вершков, глубина 10
вершков.
Могила № 21. На глубине 1 аршина
обнаружены обгорелые кости человека (часть
сохранена – № 140)5, заваленные камнями и
плитами, между которыми найдено толстое,
неспаянное бронзовое кольцо (№ 140). Слой
обгоревших, в большой части изломанных
костей заполнял площадку в диаметре около
1 аршина. Толщина слоя 3–5 вершков. Меж-
ду костями находились угольки и в довольно
значительном числе обожжённые (красные)
печные камешки (№ 140).
При разборке слоя костей собрано свыше
20 обрезанных раковин cypraea moneta
(№ 142), более 10 экземпляров сверх того рас-
пались на месте, по-видимому, от того, что
подверглись влиянию высокой температуры.
В разных местах слоя заметны следы окислив-
шейся меди или бронзы: мелкие предметы, в
большинстве превратившиеся в зелёный по-
рошок, из наиболее сохранившихся оказалось
возможным извлечь трёхгранный с втулкой
и с шипом бронзовый наконечник стрелы
(№ 143), мелкие бронзовые бляшки, выпуклые
и свёрнутые в трубочки, спиральки (№ 144) и,
5
Нумерация находок из этой гробницы тоже вызывает сомнения (Ю.В., Т.С.).
6
Здесь, скорее всего, Н.М. Печёнкин сделал описку. Обложенных камнями стенок в могиле было не четыре, а две
(Ю.В., Т.С.).
7
См. опись вещей 1903 г., № 8 (прим. Н.М. Печёнкина).
кроме того, часть большой стеклянной бусы
с зелёными глазками (№ 145), подвергавшей-
ся также, по-видимому, действию высокой
температуры.
Могила № 22. На глубине 2 аршин от по-
верхности обнаружена каменная гробница, не
покрытая плитами. Плиты вброшены ребром
внутрь могилы. Гробница обычного для дан-
ного могильника устройства – направление с
севера на юг, с западной и восточной сторон
образованы стенки, в каждой из четырёх6 сто-
рон из поставленных плит; с севера и юга – ма-
терик. Внутренность могилы (длина 3 аршина
5 вершков, ширина 15 вершков и глубина 12
вершков) заполнена землёй, камнями и облом-
ками плит, служившими покрытием. Могила
разграблена. Кости изломаны и разбросаны.
При расчистке могилы найдены в разных
местах разбросанные осколки стекла, из
которых впоследствии удалось отчасти вос-
становить весьма интересную рыбку (№ 146),
незначительное число остальных осколков
(№ 147) не дало возможности восстановить
стеклянный сосуд. Найдены: 2 экземпляра
двойных пластинок, скреплённых пробоя-
ми, напоминающие подобные из раскопок
минувшего года7; три экземпляра одиночных
пластинок другого металла, также с пробоя-
ми; остатки железных и из другого металла
предметов, не поддающихся определению
(№ 148), и, кроме того, одна золочёная сте-
клянная буса (№ 149).
---------------------------------------------
Находка в имении Шталя «Алькадар».
В отчёте 1903 года мною упоминалось о
сделанных в разное время в имении г. Шталя
«Алькадар» находках. Весной 1904 года при
разработке плантажей в имении были вновь
найдены две амфоры красной, хорошо обож-
женной глины, которые управляющим име-
нием Ф.Ф. Зириным любезно переданы мне.
Набросок <рисунка> с них с указанием раз-
меров прилагается (рис. 43). Сосуды хранятся
75
у меня в Севастополе и в случае необходимос-
ти могут быть доставлены мной в Комиссию.
Находка в глиняных выборках у Кирпично-
го завода Шталя. В том же отчёте мной было
сообщено о нахождении древних глиняных
выборок у Кирпичного завода г. Шталя, на
левом берегу при устье реки Бельбек. Зимой
1903 года здесь при выборке глины рабочими
на глубине до 1½ аршин был найден сосуд в
форме энохои. По словам рабочих, сосуд сто-
ял правильно; никаких разрезов или пятен в
слое глины, покрывавшем сосуд, не было. По-
видимому, сосуд не был зарыт в глину, а его по-
следовательно покрыло при отложении глины.
Сосуд извлечён с недостающим по верх-
нему, внешнему краю горлышка и в боковой
части.
Сосуд прилагается (№ 150).
Дальнейшими работами, которые дадут,
несомненно, больший материал для обобще-
ний, было бы интересно выяснить, какой на-
родности принадлежат погребения Бельбек-
ского могильника, представляющие большой
интерес по устройству гробниц. Желательно
было бы получить сведения, не встречалось
ли тождественное устройство могил в ка-
ком-либо другом месте и сопоставить име-
ющийся в могилах инвентарь. Любопытно
отметить нахождение янтарных пронизей,
встречаемых в Прибалтийских древностях и
относящихся ко времени не ранее VI века. Та-
ким образом, монетная дата могильника (вто-
рая половина III в.) должна быть исправлена,
но сделать это пока без достаточных и строго
обоснованных данных преждевременно.
Могильник, обнаруженный в кургане и
датированный Б.В. Фармаковским II в. по
Р.Х., дал интересные глиняные изделия в виде
прекрасной чашки, подобной римским terra
sigillata, наряду с прекрасными двойными
сосудами «курильницами», один из которых
выделкой напоминает своеобразные сосуды
латенского типа.
Могильник у бани, датированный
Н.И. Веселовским I в. по Р.Х., характеризу-
ется прекрасными стеклянными сосудами и
глиняной лампочкой с рельефами, представ-
Однако ниже Н.М. Печёнкин охарактеризовал только 15 могил, открытых в 1903 г. (Ю.В., Т.С.).
8
76
ляет, несомненно, крупный интерес, и досле-
дование его будет произведено при первой
возможности.
Вот в общих чертах результаты археологи-
ческих изысканий в окрестностях Севастополя.
-----------------------------------------------
Общее количество всех вскрытых на Бель-
беке могил 228. Из этого числа две (№ 2 и 3),
в которых костяки оказались заваленными
камнями и где представилась возможность
установить погребение в сидячем положении,
с вытянутыми на юг ногами, причём лишь у
одного (№ 2) были найдены вещи (железная
пряжка, железное кольцо и овальная медная
пряжка с вырезами), а у другого не было со-
вершенно вещей – не дают пока возможности
судить о времени и принадлежности этих по-
гребений. Несколько более выясняется обряд
погребения в следующих 11 могилах.
Своеобразие и педантичность повто-
рения устройства могил с отступлениями
лишь в величине их представляется весьма
интересным; пред нами раскрывается совер-
шенно ясная картина погребения, несмотря
на незначительное число вскрытых могил и
даже на то обстоятельство, что все могилы
оказались ограбленными.
Одиннадцать могил (№ 1, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10,
11, 12, 13) тождественно устроены из толстых
(3–4 вершка) плит, отвесно поставленных с
восточной и западной сторон образуемой
ими гробницы, с южной и северной сторон
плиты не ставились – стенку гробницы с этих
сторон представляет нетронутый материк, в
который врезана могильная яма; стенки се-
верная и южная не всегда параллельны. Гроб-
ница покрывается плитами, несколько боль-
шими плит, образующих стенки. Если были
случаи нахождения гробниц непокрытыми,
то это объясняется разграблением их – плиты,
ранее покрывавшие могилу, были находимы
тут же разбросанными вокруг или же про-
валившимися внутрь гробницы. Материал
плит – светлый, весьма плотный известняк,
выступающий ближе к реке Бельбек, где, ве-
роятно, он выламывался и оббивался, а затем
уж плиты доставлялись на место погребения.
У могил отёсков находимо не было. Плиты
отделаны весьма грубо, за малым исключе-
нием на них едва заметена обработка. Плиты,
образующие гробницу, ставились отвесно
вплотную друг к другу и к грунту. Большие
щели, <образовавшиеся> при неправильной
пригонке плит, закладывались небольши-
ми кусками того же известняка. Скрепления
между плитами не было. На плитах нет ни
надписей, ни знаков, ни раскраски.
Дно могилы в большинстве устлано пес-
ком, в одном случае досками, если обнару-
женное дерево не есть остатки гроба. В одном
случае дном могилы <была> грунтовая глина.
Покойный полагался в могилу в вытянутом
положении на спине, положенный голо-
вой на юг – нетронутые нижние конечности
некоторых погребений подтверждают это. По-
ложение рук не может быть пока определено.
У ног или головы покойного устанавли-
вались обрубки дерева в виде скамеек, на
которые ставилась посуда с мясом животно-
го, поверх которого клали железный нож. По-
чти во всех могилах (в 10) найдены осколки
стекла, а в некоторых – разбитые стеклянные
сосуды, часть которых с громадным тру-
На этом повествование Н.М. Печёнкина обрывается (Ю.В., Т.С.).
9
дом удалось восстановить. Форма их, а
равно наружный вид стекла, аналогичны
<сосуду>, найденному в могиле на Север-
ной стороне в 1901 г. В четырёх могилах
найдены остродонные амфоры, а в одном
случае – шаровидный глиняный сосуд, час-
тью покрытый тёмной красной краской с
нанесёнными на ней остриём знаками. Мас-
са черепков и амфорных ручек найдена у мо-
гил (<это> даёт основание предполагать, что
из могил было при разграблении выброшено
немало сосудов). Некоторые черепки хоро-
шей глины, хорошо отмученной и хорошо
обожжённой. Форма сосудов очень разно-
образна, но не встречено ни одного череп-
ка чернолакового, и вообще татары часто
разрывали находящиеся в имении курганы
и приносили владельцам некоторые вещи,
как то: бусы, монеты и раз золотой браслет.
К сожалению, все вещи утрачены и не могли
быть мне сообщены. Несомненно, однако, что
они происходят из курганов, но из впускных
ли погребений или же из основных – вопрос
открытый.
В заключение позволю себе напомнить
следующие положения:
1)9
77
 6. Заключение о результатах раскопок могильника
на реке Бельбек в 1903–1904 гг.1
На этой местности мной произведены рас-
копки в 1903 и 1904 годах, причём вскрыто 22
могилы2.
Из этого числа две могилы под № 2 и 3
дали погребения в сидячем положении с
вытянутыми на юг ногами в грунтовых ямах,
заваленных камнями. Найденные при одном
костяке вещи – железная пряжка, кольцо и
нож и медная пластинка не дают возможнос-
ти датировать эти погребения.
Затем три погребения под № 14, 15 и 21
представляют совершенно ясный обряд тру-
посожжений вне могильной ямы. Найденные
при этих погребениях предметы (стеклянные
бусы) дают основание полагать, что они
одновременны погребениям в каменных
гробницах, о которых будет изложено ниже.
Остальные погребения под № 1, 4, 5, 6, 7, 8,
9, 10, 11, 12, 13, 16, 17, 18, 19, 20 и 22 – всего
17 представляются однотипными. Несколько
своеобразное положение плит в одном погре-
бении под № 19 объясняется тем, что могила
была разграблена грабителями, перерывшими
всё её содержимое и развалившими плиты,
образующие могилу.
Своеобразность и педантичность повто-
рения устройства могил, которые я называю
«каменными ящиками», с отступлениями
лишь в величине их представляется весьма
интересным – очевидно, что в этом случае мы
имеем дело не со случайностью, а с устойчи-
вою обрядностью.
Шестнадцать могил тождественно устроены
из толстых (3–4 вершка) плит, отвесно
поставленных с восточной и западной сторон
образуемой ими гробницы. Стенки эти в пре-
обладающем количестве параллельны. С юж-
ной и северной сторон ни в одном случае плит
не обнаружено. С этих сторон стенки гробницы
образует нетронутый материк, в который впу-
щена вся гробница.
Гробница покрывается плитами (от 2 до
4), размерами несколько превышающими
НА ВИМАИВиВС, ф. 32, оп. 1, д. 8, л. 28–30 об.
1
Описание местности раскопок см. № 3.
2
78
плиты, образующие ея стенки. Если были слу-
чаи нахождения гробниц непокрытыми, то
это объясняется разграблением их – плиты,
ранее покрывавшие могилу, были находимы
обыкновенно тут же разбросанными вокруг
или же провалившимися внутрь гробницы.
Материал плит – светлый, весьма крепкий
известняк, выступающий ближе к реке Бель-
беку, где, вероятно, он выламывался и обби-
вался, а затем уже плиты доставлялись к мес-
ту погребения. У могил отёсков находимо не
было. Отделка плит весьма грубая, за малым
исключением на них едва заметна обработка.
Плиты, образующие гробницу, ставились
отвесно, вплотную друг к другу и к грунту.
Большие щели, <образовавшиеся> при не-
правильной пригонке плит, закладывались
небольшими кусками того же известняка.
Скрепления между плитами не было. На пли-
тах нет ни надписей, ни знаков, ни раскраски.
Дно могилы в большинстве устлано пес-
ком, лишь в одном случае досками (могила
№ 9), если обнаруженное дерево не суть
остатки гроба. В одном случае дно могилы со-
ставляла грунтовая глина (могила № 13).
Покойный полагался в могилу в вытянутом
на спине положении головой на юг. Целое по-
гребение (№ 17) и нетронутые нижние конеч-
ности некоторых погребений подтверждают
это. Руки в непотревоженном погребении
были протянуты вдоль тулова.
В некоторых могилах у ног, в головах или в
том и другом месте устанавливались обрубки
дерева в виде скамеек, на которые ставилась
посуда с мясом животного, поверх которого
клали железный нож. В большей части могил
была найдена глиняная и стеклянная посуда.
Положение ея при погребении определённо
выяснилось лишь в некоторых случаях. Со-
вершенно определённо установлено в одном
случае (могила № 20) положение сосудов в
особом отделении могилы, в южном ея конце.
Сосуды кажутся здесь непотревоженными,
лишь раздавленными заполнившей могилу
землёй. Здесь найден прекрасный из зелено-
ватого стекла большой кувшин, стеклянный
бальзамарий и, кроме того, 3 глиняных сосу-
да тёмной глины, грубой работы, кости живо-
тного и железный нож.
В шести погребениях найдены частью
разбитые шесть остродонных амфор без
клейм, малых размеров. Лишь на одной из
них видны знаки красной краской, причём
ясно прочитывается буква α и ниже нея
неразборчивые остатки ещё какого-то знака.
Два шаровидных кувшина, из которых
один со знаками остриём, патеры, чашки без
ручек, масса черепков и амфорных ручек,
найденных в могилах и особенно вне них даёт
основание полагать, что форма глиняных со-
судов была здесь разнообразной
--------------------------------------------------
Казалось бы, левый берег Бельбека пред-
ставляет все данные для установления са-
мого тщательного надзора за противником,
находящимся на противоположном берегу.
Показавшийся противник мог быть немед-
ленно обнаружен и задержан и, во всяком слу-
чае, даже при отсутствии возможности его
задержать, население Херсонеса было бы пред-
упреждено, и своевременно подготовлена была
бы защита стен его. Никакая мирная жизнь,
даже и не в том масштабе полного процвета-
ния, роскоши и довольства, какое мы видим в
Херсонесе, невозможна при сознании полной
беззащитности от внезапного вторжения
варваров.
Повторяю, что это предположение. Одна-
ко мне кажется несомненным, такая линия
опорно-наблюдательных пунктов проходила
и на юг к Балаклаве по направлению Сапун-
Горы. Не послужит ли эта гипотеза прими-
рением до сих пор незаконченного спора о су-
ществовании оборонительных стен между
Инкерманом и Балаклавой.
Я надеюсь дальнейшими исследованиями
в этой местности выяснить правильность
этого предположения.
Пока я хочу обратить внимание на следую-
щее весьма важное обстоятельство, которое
отчасти подтверждает моё предположение.
Внимательно вглядываясь в карту, даже в
верстовом масштабе, невольно замечаешь об-
стоятельство, которое должно иметь свои
причины. На Северной стороне Севастополя
и выше к северу к р. Бельбеку, а на востоке
до железной дороги, кроме отмеченного мной
в начале сообщения одного кургана, – нет
больше ни одного. Между тем, к северу от
р. Бельбека их масса, трудно найти на карте
квадратную версту, где бы их не было. К со-
жалению, обследование их не приведено ещё к
концу.
79
 Рис. 20. План расположения могил (НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1, д. 109, л. 52).
а) Кострище. а') Яма с углём и черепками. б) Окаменелость. в) В подрытом откосе найдены плиты,
вероятно, от разорённых могил. г) Остов лошади

Рис. 21. Борт раскопа (акварель)

(НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1, д. 109, л. 53)

80
 Рис. 22. План могилы № 1 (НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1, д. 109, л.
31 об. – 32). 1. Деревянный обрубок. 2. Куча человеческих костей, принадлежащих другому остову.
3. Наконечник копья (№ 6). 4. Две пластинки, скреплённые пробоями (№ 8). 5. Пряжка (№ 9).
6. Удило железное (№ 7). 7. Короткий меч (№ 5). 8. Фаланги пальцев руки со следами окиси меди

81
Рис. 23. План могилы № 4 (НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1, д. 109, л. 33 об. – 34). 1. Два деревянных
обрубка. Большую часть обрубка, находившегося у южного конца могилы, удалось сохранить (№ 19).
2. Обломки железного ножа (№ 20). 3. Осколки стеклянного сосуда (№ 21). 4. Части амфоры (№ 16).
5. Остатки железных пластинок и дерева (№ 22).
6. Части медного предмета (№ 26). 7. Части железного меча (№ 24). 8. Кусок пемзы (№ 25). 9. Железный
предмет (№ 26). 10. Части железного кольца, пряжки и других железных предметов (№ 27). 11. Верх-
няя часть черепа и под ней остатки железа в виде тонких пластинок со следами дерева (см. п. 5).
12. Кость животного, на ней следы ржавчины (№ 28). 13. Обломки ножа (№ 29)

82
Рис. 24. Могилы №№ 4 и 5 (НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1, д. 109, л. 35).
1. Разрез могилы № 4 по N–S. 2. Плиты, покрывающие могилу № 5

83
 Рис. 25. План могилы № 5 (НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1, д. 109, л. 36 об. – 37).
1. Остатки деревянных обрубков. 2. Глиняная чаша (№ 33).
3. Скорлупа яйца (№ 34). 4. Черепки глиняных сосудов (№ 30). 5. Осколки стеклянного сосуда (№ 31).
6. Череп разбитый, куски его с тёмными пятнами сохранены (№ 35). 7. Зубы (по три)

84
 Рис. 26. План могилы № 6 (НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1, д. 109, л. 38 об. – 39).
1. Глиняный кувшин (№ 39). 2. Обрубок дерева.
3. Два глиняных пряслица (№ 38). 4. Куски стеклянного сосуда (№ 35).
5. Перстень повреждённый, возле него кусок украшавшего его цветного стекла (№ 37).
6. Одиннадцать бус (№ 40). 7. Перстень на фаланге, возле него гемма и оправа от неё (№ 36).
8. Лопатка. 9. Ребро

85
Рис. 27. План могилы № 7 (НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1, д. 109, л. 40 об. – 41). 1.Тёмноглиняный
сосуд (№ 43). 2. Обломки медного предмета (№ 48). 3. Медная спиралька (№ 46). 4. Черепки глиняного
сосуда, того же, черепки которого были найдены на поверхности могилы (№ 41).
5. Куски черепной кости. 6. Амфора (№ 49). 6. Фаланги пальцев руки

86
 Рис. 28. План могилы № 8 (НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1, д. 109, л. 42 об. – 43). 1. Следы дерева
совершенно разложившегося. 2. Осколки стеклянного сосуда, того же, осколки которого найдены на
покрывавших могилу плитах (№ 50). 3. Сорок девять бус (№ 52), в том числе пять повреждённых.
4. Черепок красноглиняной посуды (№ 53). 5. Два отшлифованных сердолика от украшения (№ 54).
6. Остатки железного кольца или пряжки (№ 55). 7. Кость животного со следами ржавчины (№ 56).
8. Два костяных гребешка (№ 57). 9. Игла (№ 58). 10. Остатки железного ножа (№ 59).
11. Большая часть нижней челюсти. 12. Часть кости таза.
13. Остатки фибулы (№ 60)

87
 Рис. 29. План могилы № 9 (НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1, д. 109, л. 44 об. – 45).
1. Обрубок дерева. 2. Затылочная часть черепа.
3. Четыре ромбических подвески (№ 65), на двух из них были следы ткани. 4. Часть верхней челюсти.
5. Пробойчик со следами дерева (№ 66).
6. 253 бусы, главная масса которых расположена в средней части могилы (№ 67).
7. Пластинка с дырой (№ 68). 8. Другая часть верхней челюсти. 9. Игла с ушком (№ 69).
10. Обломки: части фибулы, фрагменты оправ кольца (?), здесь же находились остатки дерева тёмно-
зелёного цвета (№ 70).
11. Обломки железных предметов, соприкасавшихся с деревом (№ 71). 12. Осколки стекла (№ 72)

88
 Рис. 30. План могилы № 10 (НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1, д. 109, л. 46 об. – 47).
1. Кость животного. 2. Череп.
3. Осколки стеклянного сосуда (№ 73). 4. Около 50 бус (№ 74). Черные (антрацитовые) бусы имели
вполне сохранившийся вид, но, когда они спустя два месяца, как и остальные, были опущены в воду,
в момент потрескались.
5. Три металлические кнопки и разложившиеся остатки неизвестного предмета (№ 75). 6. Семена.
7. Остатки истлевшего дерева в виде доски. 8. Остатки истлевшего дерева в виде обрубка.
9. Остатки истлевшего дерева в виде бруска

89
 Рис. 31. План могил № 11 и № 12 (РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1, д. 109, л. 48).
Могила № 11. 1. Кость животного. 2. Остатки железного ножа (№ 77)
Могила № 12. 1. Части черепа. 2. Тридцать пять бус (№ 79).
3. Перстень (№ 80). 4. Стеклянный сосуд (№ 78)

90
 Рис. 32. План могилы № 13 (РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1, д. 109, л. 50 об. – 51).
1. Пяточная, плюсневые кости и фаланги пальцев ног. 2. Черепок слабообожжённой посуды с орна-
ментом, вероятно, попавший в могилу случайно (№ 87). 3. Части железного копья и скобы (№ 81).
4. Наконечник копья (№ 84). 5. Кость животного. 6. Части железного предмета, быть может, от руко-
ятки меча или от щита (№ 85). 7. Амфора (№ 86).
8. Части разбитого железного предмета (щита?) (№ 82)

91
 Рис. 33. Бельбек, 1903. Вид раскопа (РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1, д. 109, л. 61)

Рис. 34. Общий вид раскопа (РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1, д. 109, л. 56)

92
Рис. 35. Могила № 1 после снятия покрывающих плит: а - (РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1,
д. 109, л. 54), б - (ФО НА ИИМК РАН, Q. 430.23)

93
 Рис. 36. Могила № 1 после снятия наполнившей могилу земли
(РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1, д. 109, л. 55)

Рис. 37. Могила № 5 после снятия покрывавших гробницу плит

(РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1, д. 109, л. 58)

94
Рис. 38. Могила № 9. Наружный вид гробницы (РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1, д. 109, л. 57)

Рис. 39. Отдельные камни, обнаруженные под кострищем. Ниже них – могила № 10
(РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1903 г., оп. 1, д. 109, л. 60)

95
 Рис. 40. Бельбекский могильник. Чертеж могилы №17
(РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1904 г., оп. 1, д. 161, л. 17)

Рис. 41. Бельбекский могильник. Фотография могилы №17

(РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1904 г., оп. 1, д. 161, л. 19, 19 об.)

96
 Рис. 42. Бельбекский могильник. Фотография могилы №17
(РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1904 г., оп. 1, д. 161, л. 19а, 19а об.)

Рис. 43. Две амфоры красной глины, найденные при разработке плантажей
в имении Шталя «Алькадар» весной 1904 года (РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1904 г., оп. 1, д. 161, л. 18)

97
 7. Отчёт об археологических раскопках кургана на Северной стороне
г. Севастополь в 1904 г.
[Информация о раскопках этого кургана
ошибочно попала в архивное дело ВИМА-
ИВиВС 1901 г., но дело 1904 г. не оставляет
сомнений в том, что курган был исследован
именно в этом году. Ниже приведены оба до-
кумента].
На исследуемом районе в минувшем году
мной был раскопан вблизи Братского кладби-
ща один курган, давший довольно интересные
результаты.1
Всего же здесь, кроме упомянутого, можно
указать ещё 8 курганов, именно два кургана
к западу и один к северу от того, два кургана
недалеко от станции «Мекензиевы горы» на
возвышенности и три кургана на берегу Бель-
бека, на высоте, причём один из последних
имеет каменную обкладку.
Раскопанный курган возвышался по ле-
вую сторону от дороги, идущей с Северной
стороны Севастополя к ст. «Мекензиевы
горы», на возвышенности к северо-запа-
ду от Братского кладбища. Размеры кургана
от подошвы через вершину с севера на юг –
48 аршин и с востока на запад – 54 аршина.
Высота около 5 аршин. Раскопка производи-
лась траншеей с востока на запад от подошвы
через вершину кургана, причём обнаружено
7 погребений, из которых одно основное и 6
впускных. Основное, покрытое накатником,
находилось в центре кургана. Скелет ростом
2 аршина 13 вершков лежал на левом боку, на
материке. Ноги подогнуты, левая рука про-
тянута, правая откинута направо и согнута
в локте под прямым углом, кисть лежала на
паху. Череп на левом виске, теменем на запад.
Ноги на восток. С правой стороны черепа на-
ходилась кучка красной краски. На шее най-
дена медная пронизь в виде гирек, круглые и
спиральки и одна спиралька из серебра.
Ниже колен найдена вторая кучка красной
краски и возле неё – медный кованый нож и
медный стержень. Весь костяк был покрыт
слоем в ¼ аршина густой, просохшей глиной,
1
НА ВИМАИВиВС, ф. 32, оп. 1, д. 3, л. 4–10.
98
твёрдой как камень, которою, по-видимому, в
мокром виде был покрыт погребённый. Слой
глины при расчистке костяка отделялся от ма-
терика и находившихся на нём костей сравни-
тельно легко, причём на слое глины отпечата-
лись кости. К сожалению, мне не пришла мысль
сохранить весь слой глины неприкосновенным,
чтобы иметь отпечаток всего костяка.
Эту мысль высказал мне многоуважаемый
А.А. Спицын. В своё оправдание я должен
только сознаться откровенно, что действи-
тельно не придал такого значения возмож-
ности иметь отпечаток скелета при нали-
чии самого оригинала, открыть который на
месте мне представлялось необходим потому,
чтобы не повредить костей или не смешать
их, я отделял слой глины небольшими куска-
ми, что оказалось трудным, т.к. глина была
тверда как камень.
Размеры могильной ямы не выяснены, так
как обрезов ея не было видно. По-видимому,
для ея устройства был прорезан до матери-
ка слой земли крайне пологого, затем мате-
рик выровнен, на его положен погребённый,
покрыт слоем глины неправильной формы, но
закрывавший собой весь скелет и находивши-
еся при нём предметы. Затем погребение было
покрыто накатником, над ним насыпан курган.
Открытые в кургане впускные погре-
бения, за исключением одного, оказались
непотревоженными. В трёх случаях стенки
могилы были обложены с одной стороны
плитами (в двух с восточной и в одном с за-
падной стороны).
Скелеты лежали на спине головой на юг, в
одном случае на юго-восток. Положение рук
было разнообразным. В двух случаях кос-
ти рук лежали на тазе, в одном – левая рука
вдоль, правая на тазе и в одном – кисти рук
были под тазовыми костями.
Остатков гробов не встречено, лишь в од-
ном случае найдены остатки дерева под че-
репом, очевидно, служившие изголовьем.
При остовах найдено довольно значительное
число глиняных сосудов. Патеры преимуще-
ственно краснолаковые, из них две с орнамен-
том, помещались в 4 случаях в головах, один
раз у левого бедра и один – в ногах. В пате-
рах в трёх случаях находились кости неболь-
ших животных. При патерах в трёх случаях
были найдены по одному, а в одном случае
два железных ножа. Кувшины были найдены
в четырёх случаях стоящими возле патер.
Кувшины краснолаковые и в одном случае
из чёрной глины. В одном случае был найден
при патере горшок чёрной глины хорошего
обжига, вероятно, заменявший кувшин, так
как очевидно служил для помещения жид-
кости, оставившей следы на стенках его по
линии усыхания. При патерах же в трёх слу-
чаях находились довольно изящные чашки – в
двух случаях с двумя ручками и в одном без
ручек, украшенная рельефными разводами,
очень изящная, напоминающая римские terra
sigillata.
Из других глиняных сосудов следует отме-
тить два маленьких одинаковых сосудика с
ручками и носиками, находившиеся в насыпи
над одной из могил, и, наконец, оригинальные
курильницы, найденные в двух случаях в но-
гах погребённых. Каждая курильница состо-
ит из двух сосудов: наружного большого и
внутреннего малого. Одна из них с волнистой
рельефной линией вокруг обращает на себя
внимание своей высотой, напоминая сосуды
латенского типа. Грубо сработанная, она име-
ет блестящую, сглаженную поверхность.
Бусы встречены в четырёх погребениях,
преимущественно из стекла разнообразной
формы и цвета; встречены кварцевые и из
каменного угля (лигнитовые?). Они служили
преимущественно украшениями шеи. Но в
одном случае бусы служили украшением ру-
кавов одежды от локтя до кисти, в одном же
был осыпан весь костяк без определённого
порядка. Найден в одном случае скарабей.
На груди одного скелета находилась ори-
гинальная пронизь каменного угля в виде
двух четырёхугольных усечённых пирамид,
соединённых остриями. На каждой грани ея
вырезано по три круглых углубления, каждое
окружено рельефным ободком.
НА ВИМАИВиВС, ф. 32, оп. 1, д. 14, л. 1–8.
2
Пряслица найдены в двух случаях у левой
ступни и раз – у правого колена.
Из металлических предметов, кроме но-
жей, были найдены: проволочные медные
серьги очень грубые, сильно окислившие-
ся, один раз на груди обломки проволочной
медной фибулы, один раз серебряный рас-
павшийся перстень с выпуклым стеклом и
два малых зеркальца, найденные одно у ле-
вой ступни ноги одного и второе – с левой
стороны черепа другого костяка.
По определению Б.В. Фармаковского,
впускные погребения эти должны быть
отнесены ко II в. по Р.Х.
Собранный материал и некоторые призна-
ки приводят к заключению, что над погребе-
нием со скорченным скелетом с красной крас-
кой, с медным оружием и украшениями был
насыпан небольшой сравнительно курган. За-
тем в римское время на том же месте был рас-
положен могильник, площадь которого, ве-
роятно, занимает весь курган и даже выходит
за его пределы. Курган принял расплывчатую
форму и разросся.
Вот краткий обзор исследований в окрест-
ностях Севастополя, которые полагаю продо-
лжить и впредь, а потому пока от каких-либо
обобщений и определений я воздержусь.
[Далее публикуется рукопись архивного
дела, относящегося к 1904 г.].2
Исследуя в археологическом отноше-
нии окрестности г. Севастолполя, район,
ограниченный с южной стороны Большим
рейдом (Северная бухта), с западной стороны
Чёрным морем, с северной стороны рекой
Бельбек, а с восточной, пока – железной до-
рогой, т.е. местность в археологическом отно-
шении совершенно неизвестную, мне удалось
открыть здесь два могильника: первый – в
Панаиотовой бухте, у трёх колодцев, там где-
находится Казённая баня, второй – на скло-
не возвышенности левого берега р. Бельбек,
у третьей железнодорожной будки от стан-
ции Мекензиевы горы. Первый могильник,
который и в настоящем году, по независящим
от меня причинам, не мог быть доследован,
99
относится к I в. нашей эры. Второй же более
разновременного образования, позднейшей
датой которого может служить найденная
при погребении бронзовая монета импера-
тора Траяна Деция, если не считать пока не
исследованные мной, находящиеся на том
же могильнике каменные ящики, погребения
в которых, обследованные в других частях
Крыма, относятся к более позднему времени.
В минувшем году в указанном выше райо-
не мной был замечен лишь один курган, как
это и было отмечено на приложенной к отчёту
карте. Более тщательное исследование, одна-
ко, показало ошибочность этого заключения.
Холмистая местность, покрытая кустарником
и деревьями, сильно затрудняет нахождение
курганных насыпей, как равно и масса остат-
ков лагерей и укреплений русских войск вре-
мени Крымской войны 1854–1856 гг. Таким
образом, кроме упомянутого кургана, могут
быть отмечены два кургана к западу и один к
северу от него, два кургана недалеко от стан-
ции Макензиевы горы на возвышенности (60)
и три кургана на берегу р. Бельбек на высотах
(29, 38.4, 49); причём курган 38.4 имеет обклад-
ку камнем, которая частью уже нарушена.
Курган (43.5), как наиболее заметный и
близкий к Херсонесу, давно уже возбуждал моё
внимание, но, не располагая достаточными
средствами для полной его раскопки, я всё
откладывал его исследование. Наконец, в те-
кущем году обстоятельства вынудили меня
приступить к немедленной работе. Мне стало
известно, что в непродолжительном време-
ни будет приступлено к сооружению целой
серии укреплений для сухопутной обороны
Севастополя. Таким образом, кургану угро-
жало или быть снесённым под укрепление,
или же так же быть снесённым для уничто-
жения мёртвого пространства, образуемого
им впереди старого земляного укрепления,
<расположенного> к северо-западу от Брат-
ского кладбища, времени войны 1854–56 гг.,
в случае, если бы признано было нужным его
возобновить. В том и другом случае курган
и его содержимое погибли бы для науки, как
уже погибло многое, особенно при постройке
минной станции на той же Северной стороне
в промежутке между береговыми батареями
№ 3 и 4. Здесь была найдена, по рассказам ра-
100
бочих, всего три года назад большая каменная
гробница на глубине до 2½ сажен. Какие вещи
были из нея извлечены, осталось неизвестным
сообщившему мне об этой находке рабочему
Константинову, проживающему в сел. Тарте-
невка на Северной стороне, т.к. вещи все ра-
зошлись по рукам рабочих. Он видел только
гробницу и в ней большую красной глины
амфору. Коснувшись вопроса о случайных
находках при земляных работах, невозможно
<не> сожалеть, что между подрядчиками, про-
изводящими громадные земляные работы не
только в Севастополе, но и в других местах, не
установлена прочная связь с местными архео-
логическими учреждениями, результатом ко-
торой было бы сохранение многих в научном
отношении важных предметов, гибнувших в
громадном количестве от совершенного не-
вежества как рабочих, так, главным образом,
подрядчиков.
К раскопкам кургана мной преступлено
было 20 сентября.
Местоположение кургана; наружный вид
его. Курган возвышается по левую сторону
от дороги, идущей с Северной стороны Се-
вастополя к станции Макензиевы горы, на
возвышенности впереди (к северо-западу)
Братского кладбища и расположенного впе-
реди него старого укрепления. На карте Глав-
ного Штаба верстового масштаба пункт этот
обозначен высотой + 43.5.
Курган сильно расплылся, производит
впечатление копанного колодцем. На плоской
вершине его (9 × 9 аршин), к северной сторо-
не, замечены следы двух заметных раскопов.
Рабочие говорят, что на кургане много лет на-
зад была сторожка баштанника.
С кургана открывается прекрасный вид на
море, Херсонесский маяк, Херсонес, восточ-
ную часть Севастополя, Корабельную сло-
бодку, видна часть Большой бухты у Новой
Голландии и часть у Корабельной слободки.
Размеры кургана от подошвы через верши-
ну с севера на юг – 48 аршин, и с востока на
запад – 54 аршина.
Раскопка кургана. Раскоп кургана произведён
траншеей шириной 8 аршин, с востока на запад,
от подошвы через середину кургана.
В насыпи, состоящей из перемешанного с
глиной чернозёма, попадаются ближе к по-
верхности черепки сосудов красной, хорошо
обожжённой глины без орнаментов, исклю-
чая один кусок более светлой глины (№ 1),
на котором видны знаки, сделанные остриём,
встречены и амфорные ручки светлой глины
без клейм.
На глубине ½ аршина в насыпи кургана об-
наружен совершенно истлевший кусок дерева
длиною в 1½ аршина, при диаметре 1½ – 2½
вершка, лежавший горизонтально с С–З на
Ю–В (см. план кургана на рис. 44). Встречают-
ся и небольшие плиты и камни (до 8 × 12 верш-
ков, толщиной 3–4 вершка).
На глубине 1 аршина найдены два красно-
глиняных горшочка с ручками и носиками
(№№ 2 и 3); один из них с уже в древности
повреждённой верхней частью. Оба горшоч-
ка находились в расстоянии один от другого
приблизительно около аршина. Позже оказа-
лось, что горшочки находились над впускной
могилой № 2.
У вершины кургана, на глубине около 1 ар-
шина обнаружены черепки горшочка чёрной,
слабого обжига глины, весьма грубой работы.
В изломах по краям цвет глины красный,
внутри – чёрный.
Могила № 1 (впускная). В насыпи кургана,
на глубине 1 аршина обнаружены 3 торча-
щие плиты. Тотчас же с южного конца край-
ней плиты рабочий киркой выдернул кусок
патеры. При расчистке этого места обнару-
жена раздавленная краснолаковая (№ 4) пате-
ра с истлевшими в ней костями небольшого
животного и рядом – черноглиняный, также
раздавленный сосуд (№ 5), на внутренней
стороне которого заметны следы постепенно
усыхавшей в нём какой-то жидкости. Рядом с
сосудом стояла красноглиняная чашка (№ 6) с
двумя ручками.
На север от означенных сосудов шёл слой
камки (морской травы) (№ 7), занимавший
площадку 6 вершков длины и 7 вершков
ширины. Камка лежала на материке. На камке
найдена часть медной серьги (№ 8) из тонкой
проволоки, один из концов которой завёрнут
петлей, причём охватывал собой надетую на
проволоку стеклянную пронизь, остатки ко-
торой видны. Найдена ещё большая красивая
В этом месте нумерация вещей несколько перепутана (Ю.В., Т.С.).
3
буса из разноцветного стекла (№ 9) и полови-
на бусы из тёмного стекла (№ 10).
Костей не найдено совершенно. Нужно ду-
мать, что могила эта была разграблена в пре-
жнее время, причём костяк, который, вероят-
но, был положен (как и в могилах №№ 2 и 3)
вдоль каменной стенки, – был грабителями
разбросан. Сосуды же были ими не замечены.
Определить размеры могилы в перепутанном
насыпном грунте насыпи кургана в этом слу-
чае не представилось возможным.
Могила № 2 (впускная). Под местом на-
хождения двух горшочков (№№ 2 и 3) най-
дено несколько нагромождённых одна на
другую больших плит, ниже которых, на глу-
бине около 3 аршин от поверхности обнару-
жена грунтовая могила, восточная сторона
которой оказалась обложенной четырьмя
стоймя поставленными плитами различных
размеров.
Скелет лежал головой на юг. Голова ли-
цом наверх. Руки прижаты, кисти их лежат
на тазе. У черепа, касаясь его, лежит красно-
лаковая патера (№ 11) с костями небольшого
животного (№ 12) и двумя железными ножа-
ми (№ 13 и 14). Рядом стоит красноглиняный
кувшин (№ 15) и красноглиняная чашка
(№ 16) с двумя ручками. Нажимом земли
чашка вдавлена в теменную часть черепа, ко-
торая, равно как и чашка, раздавлена на мел-
кие части. По сторонам черепа найдены пара
медных, совершенно окислившихся серег
(№ 17). Вокруг шеи – 27 кварцевых бус (№ 18),
а ниже них пять скарабеев (№ 19), 45 прони-
зей из стекла, из которых каждая состоит из
2–7 бус, отлитых вместе, 34 пронизи из раз-
ноцветного стекла <…> (№№ 20 и 21) и одна
буса с глазками (№ 19)3. Под черепом обнару-
жен слой совершенно истлевшего дерева.
Вдоль рук от локтя до кисти найдено
свыше 250 штук мелких разнообразных бус
и бисера (№№ 22 и 23), которыми, как будто
бы, были обшиты рукава одежды. На указа-
тельном пальце правой руки совершенно рас-
павшийся перстень, украшенный выпуклым,
овальной формы стеклом (№ 24). У левой
ступни найдено зеркальце (№ 25) и рядом с
ним – пряслице (№ 26).
101
 В ногах – раздавленный, грубой работы, но
украшенный волнистой рельефной линией в
круге, глиняный сосуд (№ 27), внутри кото-
рого помещалась маленькая кубышка (№ 28),
корпус которой покрыт отверстиями. Часть
содержимого кубышки сохранена, в нём за-
мечаются угольки.
Скелет длиной 2 аршина 7½ вершков.
Могила врезана в материк. Длина ея – 2 ар-
шина 12 вершков, ширина – 11 вершков, глу-
бина – 8 вершков.
Могила № 3 (впускная). Грунтовая впускная
могила обнаружена параллельно предыдущей
могиле № 2.
Скелет, сильно истлевший, <лежал> на
спине, головой на юг. Череп раздавлен. Левая
рука вдоль туловища, правая на тазе. На тазе
и груди найдены семена дыни (?). На сере-
дине груди – обломки проволочной фибулы
(№ 29). В головах три раздавленные сосуда:
краснолаковая патера (№ 30), краснолаковый
кувшин (№ 31) и весьма интересная чашка
(№ 32), украшенная рельефным орнаментом.
Кости плохой сохранности покрыты
сильным белым налётом. Длина скелета – 2
аршина 8 вершков. Длина могилы – 2 арши-
на 13 вершков, ширина – 10–11 вершков. Мо-
гила врезана в материк глубиной 6 вершков.
С западной стороны могила ограничена стен-
кой из поставленных стоймя четырёх грубо
отёсанных плит.
Могила № 4 (впускная). На глубине 2½ ар-
шин обнаружена грунтовая могила. Скелет на
спине, головой на юг. Череп раздавлен. Кости
сильно истлели. Руки прижаты к туловищу,
кисти их лежат на тазе. У левого бедра – крас-
нолаковая патера (№ 33) с витыми ручками,
украшенная орнаментом, <нанесённым> бе-
лой краской. Подле блюда находился железный
нож, который, совершенно изъеденный ржав-
чиной, распался. С левой стороны черепа – не-
большое зеркальце (№ 34). У шеи ожерелье из
20 больших и малых пронизей из каменного
угля (№ 35), из которых большинство сильно
потрескались, а три – совершенно распались.
Весь скелет неправильно осыпан бусами, пре-
имущественно из стекла. Бус собрано 185
штук, которые помещены на таблице на двух
нитках (№ 36а и 36b). У правого колена найде-
но пряслице (№ 37).
102
Длина скелета 1 аршин 9 вершков.
Длина могилы 2 аршина 5 вершков, шири-
на – 9 вершков.
Могила № 5 (впускная). На глубине 2 ар-
шина 9 вершков обнаружено могильное пят-
но, и вслед за тем рабочий с края его выдернул
киркой часть краснолакового кувшина.
Скелет лежал на спине, головой на юго-
восток. Руки протянуты вдоль туловища,
кисти их подложены под тазовые кости. Че-
реп раздавлен в мелкие части. Кости совер-
шенно истлели, покрыты белым налётом.
У правой стороны черепа найдено мед-
ное неспаянное колечко (№ 38). Под челюс-
тью – две бусы и свёрнутая в треугольную
трубочку медяшка (№ 39). На груди найдена
большая пронизь (№ 40) из каменного угля в
виде двух четырёхгранных усечённых пира-
мид, соединённых основаниями. На каждой
грани вырезано по три круглые углубления,
окруженные каждое рельефным ободком.
У кисти правой руки найдено 2 больших и
одна малая буса (№ 41).
У самых ступней ног, касаясь их, помещена
патера (№ 42), покрытая с внутренней стороны
и по дну (кроме подставки) плохим чёрным
лаком (краской?), украшенная по верхнему
наружному краю орнаментом из листков,
<нанесённых> белой краской. Ручки блюда
обломаны и в могиле не находились. Внут-
ри находились кости небольшого животного
(№ 43) и под ними – железный нож (№ 44). По
сторонам патеры находились: ближе к правой
ступне – грубо сделанный из чёрной глины со-
суд в форме энохои (№ 45), а по другую сторо-
ну – краснолаковый кувшин (№ 46).
Длина могилы – 2 аршина 6 вершков, ши-
рина – 12 вершков. Могила <вырыта> в мате-
рике вглубь на 8 вершков.
Могила № 6 (впускная). На глубине 1¾
арш. обнаружена впускная могила длиной 1
аршин, шириной 5 вершков. Скелет ребёнка,
совершенно истлевший, лежал на спине, го-
ловой на юг. В изголовье поставлен камень,
а возле него – раздавленная патера (№ 47),
повреждённая киркой рабочего. Интересен
этот сосуд особенно оказался потому, что
он был уже разбит в древности и тогда же
скреплён при помощи просверленных в нём
10 отверстий. В ногах скелета найдены остат-
ки какого-то предмета из медной проволо-
ки (№ 48) и грубой работы глиняный сосуд
(№ 49), внутри которого находился ещё один
малый в виде кубышки из глины (№ 50). Части
содержимого этих сосудов сохранились в них.
Находка на вершине кургана. На скошен-
ной вершине кургана, в небольшой ямке
найдено: черепки краснолакового кувшина
(№ 51), малый браслет из медной проволо-
ки или серёжка (№ 52), большая цилиндри-
ческой формы пронизь из каменного угля
(№ 53), большая пронизь из тёмно-синего сте-
кла с глазками (№ 54), большая буса из раз-
ноцветного стекла (№ 55), подвеска из шли-
фованного камня (№ 56), каменная подвеска
неправильной формы (№ 57), глиняная по-
двеска или пряслице (№ 58), 21 преимуще-
ственно из стекла разнообразных бус (№ 59),
пять разнообразных пронизей, в том числе
одна мозаичная (№ 60), часть клешни краба,
вероятно, служившая подвеской (№ 61), и
также служившая, вероятно, подвеской часть
белемнита (№ 62).
Центральная могила. На глубине 4 аршин,
в центре кургана обнаружено могильное пят-
но под слоем совершенно истлевшего ряда
брёвен (часть бревна сохранилась, см. № 67),
помещённых рядами с запада на восток. Мо-
гила обнаружена на материке. Скелет лежал
на левом боку. Ноги поджаты (рис. 45). Левая
рука протянута, правая откинута направо и
согнута в локте под прямым углом, кисть ея
на паху. Череп на левом виске, теменем на за-
пад. В 5 вершках от него на юг – кучка крас-
ной краски. Ноги на восток.
На шее найдены медные пронизи: один-
надцать в виде гирек, бус круглых, 2 спираль-
ки и одна спиралька из другого металла, быть
может, серебра (№ 63). Несколько ниже ко-
лен, на высоте ступней, кучка красной крас-
ки (№ 64), возле неё – медное кованное копьё
(№ 65) и медный стержень (№ 66), положенные
параллельно остриями к скелету, стержень
касался краски.
Кости скелета истлели, покрыты жёлтым
налётом. Костяк покрывает густая просох-
шая глина, твёрдая как камень. Скелет лежит
на материке, рост его 2 аршина 13 вершков.
-------------------------------------------------
Раскопка кургана прекращена 24 сентября.
В виду того, что доследование кургана я пола-
гаю произвести обязательно текущим летом,
по моему распоряжению курган охраняется.
Собранный материал и некоторые признаки
приводят к заключению, что над погребени-
ем со скорченным скелетом с красной крас-
кой, медным оружием и украшениями был
насыпан невысокий сравнительно курган,
затем в римское время, а, быть может, и не-
сколько раньше на этом же месте был распо-
ложен могильник, площадь которого, вероят-
но, занимает весь курган и даже выходит за
его пределы. Благодаря могильнику курган
принял расплывчатую форму и разросся.
Погребение скорченного костяка с крас-
ной краской, с медными орудиями и укра-
шениями представляет для данного района
несомненный интерес.
28 января 1905 г.
Впускные погребения, принадлежащие
все, по-видимому, одному времени, к сожа-
лению, не датируются монетами, но принад-
лежность их к началу нашей эры несомненна,
что подтверждает вообще характер погре-
бения, сосуды, зеркальца, скарабеи и осо-
бенно чашка с рельефным орнаментом (под
№ 32). Обращают на себя внимание сосуды под
№ 27, 28, 45, 50 как по своему назначению, так,
в частности, и по выделке.
103
 8. Отчёт о работах произведенных в 1905 году по исследованию
большого кургана на Северной стороне г. Севастополя
вблизи Братского кладбища1
Заслушано императорской археологичес-
кой Комиссией в заседании 14 марта 1906 г.
Раскопанный мной курган в 1904 г., это
видно в представленном мной в минувшем
году отчете, кроме центрального погребения
бронзового века, дал еще <6> погребений
впускных, относящихся к Римскому времени.
Осенью 1905 г. я произвел небольшую
раскопку этого могильника траншеями ши-
риной 4 арш. в двух направлениях от боль-
шой разграничивающей курган траншеи,
проведённой мной в 1904 г. с востока на за-
пад. Первую траншею, длиной в 10 аршин, я
провёл по продолжению прошлогодней к вос-
току, в продолжении от кургана в сторону, за-
тем обнаружено два погребения (рис. 46-47).
Вторую же, длиной в 8 арш., на юг от вос-
точного конца прошлогодней траншеи, здесь
открыто одно погребение.
Могила № 7 (впускная).
На глубине 3 аршин обнаружена обвали-
вающаяся могила. Плиты, прикрывающие
открытую часть могилы, свалились внутрь её.
Направление SO на NN. Длина могилы 3 арш.,
ширина 1 арш., скелет лежал на спине, голо-
вой на SO. Руки протянуты вдоль туловища,
кисти их – на тазе.
В головах найдена малая амфора с одной
ручкой (№ 68), другая ручка отбита до поло-
жения в могилу и найдена. Амфора покрыта
плоскими камешками (№ 69) и чашкой с дву-
мя ручками (№ 70), украшенной разводами
белой краски.
По сторонам головы найдены 2 серебряных
кольца (№ 71), от которых по-видимому спус-
кались вниз бусы сердоликовые и лигнитовые
(№ 72а и № 72в).
На шее ожерелье из сердоликовых бус
(№ 73). На груди ближе к правому плечу малая
фибула (№ 74). Пониже на правом боку боль-
шая фибула (№ 75) и возле шеи 66 лигнитовых
и 4 стеклянных бусин. Ниже по обеим сто-
РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1905, д. 145, л. 23-26.
1
104
ронам шеи также лигнитовые бусы (№ 76в).
На коленях положена патера (№ 77) с костя-
ми животного и железным ножом (№ 78). У
правого колена – пряслице (№ 79). У каждой
ступни мелкие бусы (№ 80), по-видимому, те
были нанизаны на обувь. У правой ступни на-
ходилась чашка (№ 81) с выдавленным орна-
ментом по внутреннему ободку (точки, полос-
ки, два знака ∞), в чашке находились румяна
(№ 82), тут же у чашки лежало бронзовое зер-
кало (№ 83), железное шило (№ 84) и остат-
ки неизвестного предмета (№ 85), вероятно
медная оковка и украшение распавшегося без
следа туалетного ящика.
Могила № 8 (впускная).
В той же восточной траншее на глубине
3½ аршина обнаружена так же обвалившая-
ся подбойная могила. Плиты, прикрывавшие
её открытую сторону, частью провалились
внутрь могилы, покрывали кости, частью
остались в открытом положении.
Направление могилы с S на N. Голова на S.
Костяк на спине, руки протянуты вдоль туло-
вища.
В голове находились три сосуда совершен-
но раздавленные плитой. Удалось склеить
чашку с двумя ручками (№ 86), малую патеру
(№ 86), на донышке которой помещён знак.
Кувшин обычный, из плохо обожжённой
глины, раздавленный на мелкие части, не вос-
становлен.
Тут же найден железный нож (№ 88) с
остатками медной оковки от ручки. На шее
у правого плеча найдена фибула (№ 89).
У правого колена – пряслица (№ 90). На ступ-
нях же найдены мелкие бусы. У правого коле-
на – пряслица (№ 91), очевидно украшавшие
обувь.
Могила № 9 (впускная).
На глубине 3-х аршин во второй траншее,
прорытой к югу, обнаружена подбойная мо-
гила (рис. 47). Направление могилы с S на N. Перечень предметов, доставленных
Плиты, покрывающие могилу с восточной Н.М. Печенкиным в 1905 г. из раскопок,
стороны, повалились вовнутрь. произведенных в 1905 г. на Северной стороне
Длина могилы 3 аршина, ширина 1 арш. г. Севастополя (продолжение раскопок кур-
2 верш. Скелет лежит на спине головой на юг, гана, начатых в 1904 г.)2
руки протянуты вдоль туловища.
У черепа с правой стороны найдена рас- Перечень предметов из могилы № 7:
павшаяся медная проволочная серёжка 68. Малая амфора с одной ручкой;
(№ 92). У таза, под локтевыми костями у 69. Камешек, покрывавший амфору;
каждой кости найдены лигнитовые бусы 70. Чашка с кружками;
(№ 93). Ниже правого колена в стороне нахо- 71. Два серебряных (?) кольца;
дились пряслица (№ 94), на котором замечены 72 а. 8 сердоликовых и 5 лигнитовых бусин;
сделанные остриём знаки, куски румян (№ 95) 72 в. 7 сердоликовых и 5 лигнитовых бусин;
и железное шило (№ 96). 73. Ожерелье из 43 сердоликовых бусин;
У правой ступни стоял кувшин (№ 97), 74. Фибула бронзовая;
на котором замечены следы грубой раскрас- 75. Фибула;
ки чёрной краской. У левой ступни найдена 76 а. 66 лигнитовых и 4 стеклянных бусин;
опрокинутая патера (№ 98) с костями мелкого 76 в. 133 лигнитовых бусины;
животного и птицы, железный нож (№ 99). 77. Патера;
Под всеми костями замечены следы ист- 78. Железный нож;
левшей ткани. 79. Пряслица;
В общем замечено, что могильник не огра- 80. Около 70 стеклянных бусин;
ничивается площадью кургана, а идёт во вся- 81. Чашка;
ком случае к востоку и к югу, в этих пределах. 82. Румяна;
Могилы не повреждены и строение их 83. Зеркальце бронзовое;
прекрасно видно, и выяснено, что впускные 84. Шило;
могилы, обнаруженные в минувшем году, 85. Осколки неизвестного предмета.
были подбойными, но уяснить это обстоя-
тельство, благодаря тому, что получены они Из впускной могилы № 8:
были в насыпи кургана, не удалось. 86. Чашка с двумя ручками;
Ещё более интересным становится, 87. Патера;
выяснив, что могилы под №№ 2 и 3 представ- 88. Железный нож с медной оправой;
ляют одновременные погребения, причём 89. Фибула бронзовая;
стенки их плит представляют собой открытые 90. Пряслице;
стороны могил - у № 2 с востока и у № 3 с запа- 91. 108 стеклянных бусин.
да, № 3 – погребение мужское и № 2 – женское.
В текущем году три обнаруженные моги- Из впускной могилы № 9:
лы – женские. При возможности раскопки 92. Осколки правой медной серьги;
кургана и могильника в текущем году будут 93. 35 лигнитовых бусин;
продолжены. 94. Пряслица;
95. Куски румян;
25 февраля 1906 г. 96. Шило;
97. Кувшин;
98. Патера;
99. Железный нож.
Передано в Этнографический музей И. А.
Наук в 1910 г.

РО НА ИИМК РАН, ф.1 1905 д. 145 л., 5-5 об.

2

105
 Рис. 44. План траншеи, проложенной в кургане на Северной стороне г. Севастополя, у Братского
кладбища (к отчету Н.М. Печёнкина за 1904 г.) (РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1904 г., оп. 1, д. 161, л. 25)

106
 Рис. 45. План костяка в одном из захоронений
на Северной стороне г. Севастополя,
у Братского кладбища. Набросок с натуры г-жи
Ступиной (РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1904 г.,
оп. 1, д. 161, л. 27)

Рис. 47. Профиль по линии А-Б подбойной могилы № 9 (к отчету о раскопках Н.М. Печёнкина
за 1905 г.) (РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1905 г., д. 145 л. 28)

107
 Рис. 46. План могил, обнаруженных в кургане на Северной стороне
г. Севастополя, у Братского кладбища (к отчету о раскопках Н.М. Печёнкина за 1904-1905 гг.)
(РО НА ИИМК РАН, ф. 1, 1905 г., д. 145 л. 28)

108
 9. Материалы по археологии окрестностей Херсонеса.
Шверинский курган1
Всем занимающимся памятниками Херсо-
неса, невольно бросается в глаза одна харак-
терная черта его некрополя – отсутствие кур-
ганов в ближайших окрестностях городища.
Думаем, что не ошибёмся сказав, что лишь
один Херсонес из числа многочисленных
греческих колоний южной России не
имеет этих величественных надгробий,
которые сплошным кольцом охватывают в
причудливых сочетаниях не только места
крупных древних городов, имена которых
нам известны, но даже ряд очень мелких
безымянных поселений, разбросанных по по-
бережью и слывущих под кличкой «пепелищ»,
имеющих своим соседством ряд молчаливых
курганов, уходящих далеко в степь.
Это странное на первый взгляд явле-
ние обуславливается, по-видимому, чисто
местными условиями – именно отсутстви-
ем подходящего материала для сооружения
могильной насыпи. Окрестности города
представляют собою каменную местность,
лишённую почти совершенно земли, необхо-
димой для сооружения кургана. Лишь этим
одним, по-видимому, может быть объяснено
отсутствие курганов на обширных некро-
полях Херсонеса, охватывающих его с трёх
сторон. Сооружать курганы из имевшего-
ся в распоряжении жителей мелкого кам-
ня было, по-видимому, затруднительно.
Единственным исключением является нахо-
дящийся к западу от городища, верстах в трёх
курган на землях, принадлежащих К.И. Шве-
рину2, на берегу Стрелецкой бухты (рис. 48).
В 1872 г. владелец кургана «при разделе сво-
ей земли на несколько участков, имея надоб-
ность в камне для постройки пограничных
стенок, заметив, что в кургане находится его
много, велел копать в нём и немедленно удо-
стоверился, что он весь сооружён из при-
возного камня, сложенного один на другой в
1
НА ИИМК РАН, Ф. 27, оп. 1, д. 2, л. 1–13.
2
Считаю необходимым здесь принести глубокую благодарность Ю.К. Полосовой, урождённой Шверин, нынешней
владелице именья, не только предоставившей нам возможность произвести расследования, но и сообщившей
нам современные первой раскопке кургана рисунки, издаваемые здесь впервые (прим. Н.М. Печёнкина).
Судя по рисунку студента Новороссийского университета П. Кикина, находящемся в Московском Историческом музее, столб
3
большом порядке» (Юргевич 1875, 403). При
эксплуатации камня рабочие в 3-х саженях
от «полы» кургана открыли стенку, сложен-
ную из тщательно тёсанных в «руст» камней.
Об этом открытии узнал севастопольский
нумизмат П. Вакье, который, заинтересовав-
шись сделанным открытием, по-видимому,
побудил владельца к дальнейшему исследова-
нию кургана.
Об исследованиях П. Вакье сообщил тог-
дашнему секретарю Одесского Общества
В.Н. Юргевичу, который на основании сооб-
щения поместил в IX т. «Записок» Общества
статью «Новейшие археологические открытия
в Крыму» (Юргевич 1875). По словам П. Вакье,
курган имел правильную коническую форму,
отвесная высота его 7 сажен, по скату 10 са-
жен, окружность шестнадцать сажен (рис. 49).
К.И. Шверин прорезал курган с востока на
запад узкою траншеею шириною до двух саже-
ней (рис. 50). В западном конце траншеи в трёх
саженях от края была открыта стенка, сложен-
ная из тёсанных в руст камней, опоясывавших
основание кургана сплошным кольцом (рис.
51), за первою стенкою в полсажени от нея
шла параллельная ей стенка, сложенная на
глине из необтёсанных камней и служившая,
по-видимому, защитой главной стенки от дав-
ления громадной тяжести заполнявших коль-
цо камней и составлявших насыпь кургана.
Вторая стенка с успехом выполнила своё на-
значение; «стена, которую хотели охранить,
осталась непотревоженною, и не видно ни од-
ного камня, который бы тронулся с места или
выпал» (Юргевич 1875, 404).
В середине каменной насыпи кургана най-
ден «деревянный столб», который, по мнению
П. Вакье, служил для обозначения вершины
кургана и давал направление работам (Юр-
гевич 1875, 404)3. Пробив вторую стенку со
стороны входа, нашли в малом углублении
109
разбросанные остатки бронзовой вазы, белый
инкерманский камень, обделанный в форме
усечённого конуса, и куски черноватой массы.
Кроме указанных находок в насыпи кур-
гана найдена медная монета «византийской
эпохи с буквой В на лицевой стороне и гре-
ческим крестом на оборотной» (Юргевич
1875, 406)4. Нельзя сомневаться, что монета
не имеет ни малейшего отношения ко вре-
мени сооружения кургана и, как совершенно
основательно заметил П. Вакье, «она, вероят-
но, находилась на поверхности и упала вглубь
вместе с камнями во время раскопок» (Там же).
Разочарованный, по-видимому, в этих на-
ходках, К.И. Шверин прекратил раскопку кур-
гана. Что же касается самих предметов древнос-
ти, в нём найденных, то они были им подарены
Императорскому Московскому Археологичес-
кому Обществу и им переданы в Император-
ский Российский Исторический Музей5.
Открытие в кургане кольцеобразной стен-
ки из тёсанных камней подало повод П. Ва-
кье высказать мнение, «что теперь насыпью
скрывается храм Ифигении» (Юргевич 1875,
405), и что в каменном кольце, окружающем
основание кургана, нужно видеть «цирк для
жертвоприношений» (Там же). Что касается
времени сооружения кургана, то он относил
его «к 400 году до Р.Х.» (Там же).
В.Н. Юргевич совершенно основательно не
считал возможным видеть в начатом кургане
что-либо иное, как могильный памятник и
«ожидать от дальнейшей его раскопки новых
открытий» (Юргевич 1875, 407). Вскоре по-
сле начатых исследований кургана, его по-
сетили Д.И. Иловайский и Т.В. Кибальчич,
которые так же видели в нём погребальное
сооружение и считали раскопку его недо-
статочной (Юргевич 1875, 408–409)6. Но дело
исследования кургана затянулось до 1890 г.,
когда заведующий раскопками Херсонеса
К.К. Косцюшко-Валюжинич решился досле-
помещался на материке (скале) в центре кургана (прим. Н.М. Печёнкина).
4
По-видимому, это обычная херсонесская византийская монета Василия I (867–886), тип ср.: Орешников 1905.
Табл. IX, 20–22 (прим. Н.М. Печёнкина).
5
См.: Указатель памятников 1893, 442 (прим. Н.М. Печёнкина).
6
См. также: Одесский Вестник. 1873. № 106.
7
НА ИИМК РАН, ф. 1, оп. 1, 1890 г., д. 26, <л. 26 об.>; см. также: Крымский Вестник. 1890. № 77.
8
Приписка на полях: Этого-то и не было (Ю.В., Т.С.).
9
Подобные же затычки найдены Н.И. Репниковым в глиняных урнах на некрополе Херсонеса в 1908 г. (прим.
110
довать начатый курган. По поводу своих ис-
следований он пишет: «После удаления всего
камня (около 200 куб. саженей) получилась
площадь в виде правильного круга, в 35 аршин
в диаметре (рис. 53). Сплошная разведка этой
площади до материка не обнаружила нигде
следов погребального сооружения. Допус-
тить расхищение кургана посредством мины
в отдалённые времена невозможно вследствие
построения его из одного степного камня,
который неминуемо обрушился бы, а также и
почвенным условиям места, представляющего
сплошную скалу. В основании своём курган
этот был обложен большими каменными пли-
тами в два ряда, из которых нижний служил
фундаментом, а верхний цоколем. Плиты верх-
него ряда, числом 63, от 14 вершков высоты, с
наружной стороны отёсаны рустиком (рис. 54).
Независимо от плит была сложена на глине на-
клонная стенка и затем уже сверху насыпан мел-
кий камень. Площадь основания кургана рав-
на 106,85 кв. саженей, первоначальный объём
его – 249 куб. саженей».
«Желательны были бы дальнейшие рас-
копки кургана по восточному склону в виду
возможности существования с этой стороны
скрытой галереи, ведущей внутрь скалы»7.
Итак вторичная раскопка кургана, несмо-
тря на полное исследование скалы внутри
(и каменного кольца, охватывавшего осно-
вание кургана)8, не обнаружила погребаль-
ного сооружения. Что касается открытой
К.И. Швериным бронзовой погребальной
урны, заткнутой затычкой, вытесанной из
камня9, и заключавшей сожженные кости, то в
ней мы склонны видеть впускное погребение,
сооруженное в готовом уже кургане.
Ревностный исследователь памятников
Крыма А.Л. Бертье-Делагард в капитальном
исследовании «Раскопки Херсонеса» помес-
тил чертежи и краткое описание раскопок
1872 и 1890 гг.10 Исследователь высказывает
предположение, что доступ в могилу был с
боку, вне кольца стены, в полах кургана, где и
засыпан сползающим щебнем.11 К сожалению,
полное доследование пол кургана не было
выполнено покойным К.К. Косцюшко-Валю-
жиничем, и курган остаётся загадочным.
Справедливость предположений А.Л. Бер-
тье-Делагарда о существовании скрытого хода
вне кольца обкладки кургана блестящим обра-
зом подтверждает раскопка в Ольвии в 1902 и
1903 гг. аналогичного по устройству крепиды
кургана (Фармаковский 1906, 11–13).12
Шверинский курган упоминается ещё в
статье Юргевича, помещённой в 9 т. Записок
Одесского Общества Истории и Древностей
в 1875 г. в статье «Новейшие археологичес-
кие открытия в Крыму». Здесь со слов неко-
его Вакье, поместившего во франц. журнале
Névo сообщение о раскопке, произведённой
Швериным в 1872 г., Юргевич передаёт
любопытные подробности раскопки кургана.
Оставляя в стороне возражения Юргевича,
Вакье, который видит в открытой крепиде
кургана храм Ифигении или цирк для жертво-
приношений, лишь «временно засыпанный»
курганом, т.к. «греки имели намерение поль-
зоваться им впоследствии», – позволю себе
остановиться на описании Вакье находки
бронзового сосуда.
«Пробив вторую стену со стороны входа,
нашли в малом углублении разбросанные
остатки бронзовой вазы, белый инкерман-
ский камень, обтёсанный в виде уступчатого
конуса, и кусок черноватой массы. Сохрани-
лась хорошо одна только ручка вазы. Другие
куски, хотя и сильно изъеденные ржавчиной,
доказывают, что ваза была покрыта украше-
ниями весьма искусной отделки. Упомянутый
камень приходится плотно к шейке и служил,
вероятно, покрышкой. Что касается массы
черноватой, лёгкой и губчатой, найденной
между черепками вазы, то она, вероятно, пер-
воначально находилась в самой вазе. На вид
она похожа на ржаной хлеб и дробится легко.
В огне она обращается в уголь без горения и
издаёт сильный нежный запах.
«Шверинский» курган давно известен в
литературе. На выяснение его значения было
затрачено немало средств и энергии и, тем не
менее, вопрос остался до настоящего време-
ни открытым, спорным. Расположенный на
южной стороне Стрелецкой бухты, в виду от
Севастополя, вблизи Херсонеса, на высоком
месте, видный и с моря и от города, он при-
влекал в своё время большое внимание. Его
посетили, о чём оставили след в литерату-
ре, граф Уваров, Иловайский, Кибальчич, пока,
наконец, в 1872 году он не был разрезан тран-
шеей широкой с запада на восток владельцем
его К.И. Швериным. Траншея шириной в две
сажени обнаружила, что курган окружён кре-
пидой из двух параллельных стенок. Правиль-
ной конической формы и размера почти пи-
рамидального, в семь сажень высоты, десять
по скату и шестнадцать в окружности курган
этот большинством лиц, видавших его, счи-
тался могильным.
В 1872 г. владелец кургана К.И. Шверин
разрезал курган траншеей шириной в 2 саже-
ни с запада на восток, причём обнаружил кре-
пиду. <…> Благодаря любезности нынешних
владельцев кургана гг. Голосовых в мои руки
попали рисунки, современные упомянутым
раскопкам, нигде не изданные. Здесь есть вне-
шний вид кургана до раскопок (рис. 49), вид
раскопанного кургана (рис. 50) и его верти-
кальное сечение (рис. 51). На рисунке видна и
крепида. Курган оказался окружённым крепи-
дой представляющей стену до сажени толщи-
ной (рис. 52-53), обложенной снаружи больши-
ми тёсанными плитами твёрдого известняка в
два ряда, из которых нижний служил фунда-

Н.М. Печёнкина).
10
См.: Бертье-Делагард 1893, 54–55, табл. III, 11, 12.
11
Там же. С. 55.
12
Приходится сожалеть, что покойный К.К. Косцюшко-Валюжинич не продолжил после открытий Б.В. Фарма-
ковского исследований Шверинского кургана. Не можем не указать попутно на одно странное явление по отно-
шению к ольвийскому кургану. На подробном плане Ольвии, приложенном к труду А.С. Уварова, изображён
очень точно раскопанный Борисом Владимировичем курган и, что любопытнее всего, отмечен точно дромос, ве-
дущий в его склеп (Уваров 1851. Табл. VIII). Решительно недоумеваем, каким образом от внимания ревностного
исследователя ускользнул этот, правда, весьма редко встречающийся план.

111
ментом (рис. 54, 55). Плиты фундамента значи-
тельно ниже верхних, с лица начисто отделаны
и положены в большинстве на горизонт, вероят-
но, не были покрыты землёй, т.к. укладывались
по поверхности земли, и лишь немногие из них
были врезаны в землю и именно те, которые по
размерам были больше первых. Верхний ряд
плит с лица отделан рустиком.
Осенью прошлого года я продолжил свои
изыскания в окрестностях Севастополя. Пер-
вая задача, которую я поставил себе, – это по-
иск погребальной камеры в т.н. «Шверинском
кургане», расположенном на земле жены мо-
его товарища-офицера Николая Павловича
Голосова, Юлии Константиновны Голосовой,
урождённой Шверин, ещё два года назад лю-
безно предоставившей мне право раскопки.
Я умышленно употребил выражение «поиск
погребальной камеры», т.к. первоначальная
раскопка кургана была произведена ещё в
1872 г. владельцем кургана Швериным, а в
1890 г. курган был доследован покойным Ка-
зимиром Казимировичем Косцюшко-Валю-
жиничем.
Присутствуя на докладе Бориса Владими-
ровича Фармаковского о раскопках в Ольвии
в 1906 г., я был поражён удивительным вне-
шним сходством раскопанного Борисом Вла-
димировичем кургана со Шверинским. Ещё
больше я убедился в сходстве ознакомив-
шись с деталями его, приведёнными в 13 вып.
Известий Императорской Археологической
Комиссии. Тогда же я решил произвести
разыскания и получил согласие владельцев,
однако, осуществить своё намерение мне уда-
лось только осенью минувшего года.
Мои труды успехом не увенчались и, каза-
лось бы, не следовало бы утруждать внима-
ние Общества сообщением, но и сейчас я чув-
ствую неудовлетворённость, мне всё кажется,
что задача не исчерпана, и я жду компетент-
ного решения по этому вопросу от почтенно-
го Собрания.
Я остаюсь при глубоком убеждении, что
Шверинский курган имеет погребальное зна-
чение и в качестве такового, несомненно, со-
держит в себе богатые памятники, важные
для науки, но скрытые так тщательно,
что три значительные раскопки с больши-
ми денежными затратами не открыли их.
112
По моему предложению в договор с владели-
цей кургана Юлией Константиновной Голосо-
вой – все предметы научной важности, в случае
открытия их, подлежали безвозмездной переда-
че как дар Императорскому Эрмитажу или же
Императорскому Российскому Историческому
Музею, в котором уже хранится бронзовый со-
суд из кургана, найденный при первой раскопке
в 1872 г., о чём я доложу дальше. Т.о. мной пре-
следовались не личные цели, цели наживы, о чём
считаю необходимым оговорить, предупреждая
возможность упрёка. Быть может, и в этом
году я не осуществил бы своего желания, если
бы не узнал, что место кургана продаётся под
береговую батарею, что облицовочные плиты
крепиды, отделанные рустиком, распродаются
в виду этого на постройки…
Для ясности картины позволю себе при-
вести некоторые данные, относящиеся до рас-
копки кургана в 1872 и 1890 гг. Позволю себе
при этом сообщить собранию про рисунки,
которые мне предоставлены владелицей кур-
гана Юлией Константиновной Голосовой. Ри-
сунки эти, как это отмечено на них, относятся
к 1873 г. Здесь мы видим внешний вид курга-
на до первой его раскопки (рис. 55). Высота 7
сажен, вершина скошена. Курган оплыл так,
что покрыл крепиду, обнаруженную лишь
первыми раскопками. Диаметр крепиды 12
сажен, окружность ея – 36 сажен. Шверин
разрезал курган с запада на восток траншеей,
(причём обнаружил крепиду, состоящую из ка-
менной стенки, облицованной плитами с рус-
тикой, покоящимися на фундаменте из плит
несколько меньших размеров, положенных в
слегка намеченной канавке). По рисунку ви-
дно, что с западной стороны оказался какой-
то проход. Трудно допустить, однако, что
первоначально тут действительно находился
проход, на который именно по какому-то на-
итию была направлена траншея Швериным.
Возможно допустить, что крепида здесь была
разрушена по неведению при начале работ или
же крепида была выбрана кем-либо раньше, а
Шверин продолжил начатый раскоп.
У центра в кургане им найден бронзовый
сосуд с витой ручкой, оканчивающейся в ниж-
ней части звериной головой. Сосуд покрыт
был пробкой из камня-известняка. Содер-
жимое сосуда составляет для меня загадку,
значение которой сразу, быть может, уста-
новило бы на курган определённый взгляд.
Сосуд находится в Импер. Рос. Истор. Музее.
Я обращался с вопросом к Алексею Ивановичу
Орешникову, но ответа, к сожалению, не полу-
чил. Из имеющихся на лицо данных видно: на
рисунке, составленном Недзельским, люби-
телем древностей, кандидатом естественных
наук Московского Университета, указано,
что на дне кувшина находилась губчато-ноз-
древатая масса, быть может, греческая губка,
пропитанная маслом.
В указателе памятников Исторического
Музея на стр. 442 при описании сосуда он на-
зван «урной», а содержимое – «куском пепла
со жжёными костями». Здесь же, к слову, и
курган отнесён к греческому периоду Херсо-
неса I или II до Р.Х. На мой запрос Алексей
Иванович Орешников письмом от 8 декабря
любезно уведомил меня, что «несомненно, со-
суд был погребальный», поэтому нет причин
не называть его урной. Кроме того, он пишет:
«Я рассматривал остатки ноздреватой массы,
найденной на дне сосуда; по-видимому,
это пережжённые кости, по крайней мере,
некоторые остатки указывают, что это чело-
веческие кости». Вывод напрашивается сам
собой – если сосуд действительно «урна» с
остатками трупосожжения, то больше искать
нечего. Но так ли это?
Кроме бронзового сосуда, Швериным
был найден в центре кургана отвесно
поставленный «кипарисовый столб», при
этом такой поразительной сохранности, что
по словам г-жи Голосовой, столб долгое вре-
мя находился возле усадьбы и только недав-
но, около 5-6 лет назад, его потребил на топку
арендатор усадьбы.
В 1890 г. доследование кургана Император-
ской Археологической Комиссией было воз-
ложено на Казимира Казимировича Косцюш-
ко-Валюжинича. Приведу дословно отчёт его:
«После удаления всего камня (около 200
куб. саж.), получилась площадь в виде пра-
вильного круга, 35 аршин в диаметре. Сплош-
ная разведка этой площади до материка не
обнаружила нигде следов погребального со-
оружения. Допустить расхищение кургана
посредством мины в отдалённые времена
невозможно вследствие построения его из
одного степного камня, который неминуемо
обрушился бы, а также по почвенным усло-
виям местности, представляющей сплошную
скалу.
В основании своём курган этот был об-
ложен большими каменными плитами в два
ряда, из которых нижний служит фунда-
ментом, а верхний цоколем. Плиты верхнего
ряда числом 63, от 14 до 24 вершков высоты
с наружной стороны отделаны рустиком. Не-
зависимо от плит была сложена на глине на-
клонная стенка и затем уже сверху насыпан
мелкий камень. Площадь основания кургана
равна 106,85 кв. саж., первоначальный объём
его 249 куб. саж.»…
«Желательны были бы, – дальше говорит
Косцюшко-Валюжинич – дальнейшие раз-
ведки кургана по восточному склону горы,
в виду возможности существования с этой
стороны скрытой галереи, ведущей внутрь
скалы, т.к. громадный курган этот по характе-
ру своего строения и вследствие найденной в
нём разбитой вазы, по всей вероятности, был
могильным памятником».
Сколько мне известно, указанных разве-
док произведено не было. – Вот весь истори-
ческий материал Шверинского кургана. Здесь
будет кстати отметить недавнее утверждение
А.Л. Бертье-Делагарда, что облицовка низа
Шверинского кургана была снесена при рас-
копках 1890 г. (Бертье-Делагард 1907, 94).
Прибыв на место, я нашёл остатки кургана
в том виде, как это изображено на рисунке, ис-
полненном художницей Ступиной. Плит верх-
них, отделанных рустикой, оказалось лишь 43.
Из них шесть сброшены со своих мест. Один
камень кем-то подготовлен к разлому над-
вое. Внутренняя площадь кургана завалена
землёй. Впечатление, что здесь производилась
раскопка на перевал, а затем земля подравне-
на. Вокруг крепиды, почти <примыкая> к ней,
<расположены> громадные завалы высотой до
2 сажен, <состоящие из> камня, выбранного
из кургана. Местами завалы достигают пя-
ти – шести сажен в ширину, окружая таким об-
разом вплотную курган, как кольцом, с двумя
перерывами с восточной и западной сторон.
15 сентября я приступил к работам для
открытия древностей. Прежде всего были
поставлены на свои места сваленные плиты
113
крепиды, а затем я начал очистку внешней
стороны круговой траншеей шириной в одну
сажень. Траншеей этой, доведённой в глу-
бину до несомненного материка или скалы,
мной обнаружен вокруг фундамент крепиды,
причём у южной части ея в 1 аршин вне кур-
гана обнаружена круглая яма в материке ди-
аметром около 1 аршина, глубиной около 1
аршина, наполненная золой, обожжёнными
и измельчёнными костями человека и не-
большим количеством черепков. Среди этого
была обнаружена искривлённая медная игла.
В юго-восточной части найдено несколько
черепков, и среди них – ручка от амфоры той
же глины и грузило. Здесь же обнаружены две
плиты, несомненно, отделанные, очевидно,
выброшенные из внутренней части кургана.
Плиты эти по своей форме не могли принад-
лежать к крепиде и имели, если это действи-
тельно так, какое-либо другое назначение.
У западного «прохода» найдена истёртая,
сильно патинизированная монета «2 копей-
ки 1832 г.», очевидно, затерянная рабочими
Шверина или же попавшая сюда до Шверина
с вершины кургана. Патину с монеты в моё
114
отсутствие стёр мой любопытный това-
рищ. В это время мои работы, по моему при-
глашению, посетил Роман Христианович Ле-
пер.
Дромос найден не был. Тогда работы были
перенесены вне завалов. Прорезать завалы
траншеями я не имел возможности. Очи-
щенная стенка крепиды представила собой
интересное зрелище. Благодаря громадным
завалам обозрение ея возможно либо спус-
тившись в траншею, обходя вокруг как по
периметру, либо поднимаясь на завалы.
В последнем случае при фотографировании
не представилось возможным захватить в
поле зрения большей части стены, что видно
на фотографиях. Отступая назад по завалам,
теряешь возможность видеть крепиду совсем!
Т.о. круговая траншея не обнаружила дро-
моса. Если он существует, то, во всяком слу-
чае, не доходит до крепиды на ширину моей
траншеи. Далее работы мною поведены сле-
дующим образом.
[На этом записи Н.М. Печёнкина
обрываются – Ю.В., Т.С.]
Рис. 48. Расположение Шверинского кургана (1) у Казачьей бухты, показанное
на полуверстовой карте (РО НА ИИМК РАН, ф. 27, д. 2, л. 14)

115
 Рис. 49. Вид Шверинского кургана до раскопок (ФО НА ИИМК РАН, III 11574)

Рис. 50. Вид раскопанного кургана (ФО НА ИИМК РАН, III 11576)

116
 Рис. 51. Вертикальный разрез кургана (ФО НА ИИМК РАН, III 11575)

Рис. 52. Схематический план раскопанного в

1908 г. Шверинского ургана
(По: Печёнкин, 1915, рис. 10)

Рис. 53. Вид на крепиду Шверинского кургана после ракопок (ФО НА ИИМК РАН, III 11577)

117
 Рис. 54. Шверинский курган. Крепида из тесаных блоков (РО НА ИИМК РАН, ф. 27, д. 2, л. 15)

Рис. 55. Разрез и наружный вид облицовки крепиды Шверинского кургана

(РО НА ИИМК РАН, ф. 27, д. 2, л. 16)

118
 10. Археологические разведки в местности Страбоновского старого
Херсонеса1
В течение 1910–1911 гг., наконец, мне уда-
лось осуществить давно задуманную архе-
ологическую разведку в местности предпо-
лагаемого некоторыми и отрицаемого боль-
шинством учёных древнего Херсонеса. Бы-
вая почти ежегодно, исключая 1909 г, почти
ежегодно с 1904 г., у Казачьей бухты, пробыв
в общей сложности около 6 месяцев, произ-
водя, полагаю, даже самые незначительные
раскопки, я смог твёрдо установить с полной
для себя очевидностью, что вся местность
была обитаема в древности и что заявления
некоторых лиц, что «на всём пространстве»
здесь «нет никаких остатков древних поселе-
ний», – явилось просто недоразумением.
Нужно хоть один раз пожертвовать
днём-двумя, чтобы бегло обойти простран-
ство от «оборонительных стен» до маяка,
чтобы убедиться в ошибочности этого заяв-
ления. Напротив того, обошедший эту терри-
торию, если он будет внимательно наблюдать
за окружающим только один раз, поразится
хаотическим видам всевозможных разва-
лин и нагромождений камня. Внимательный
наблюдатель будет просто подавлен коли-
чеством, разнообразием и распределением
остатков стен.
Стены, конечно, только торчащие из зем-
ли, или затянутые землёй их основания, идут
по всевозможным направлениям, они идут
параллельно друг другу, по две, по три, по 10,
наконец, пересекаются под прямыми и други-
ми углами; местами теряются, а местами пере-
ходят в какие-то нагромождения. Словом, это
какой-то лабиринт, который мне удалось-таки
разгадать только в конце пятого месяца в об-
щей сложности <моего> пребываний здесь –
разгадать раскопами и раскопками же прове-
рить предположение...
В настоящее время я подготавливаю к пе-
чати новую работу о Херсонесе, в которую
включаю все то немногое, что у нас имеется
об этом городе у древних писателей и только
1
НА ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д. 4, л. 1–21.
2
Ещё раз подчеркнём, что места, выделенные курсивом, в рукописи вычеркнуты (Ю.В., Т.С.).
3
Отмечено в статье: Бертье-Делагард 1906, 250–251 (прим. Н.М. Печёнкина с нашими исправлениями – Ю.В., Т.С.).
те сведения у писателей XIX века и современ-
ных, которые основаны на вполне реальных
основаниях – все домыслы и гипотезы, как ни
заманчивы они были, если также они базиру-
ются не на фактическом материале – остав-
ляю неиспользованными. Этим путём у меня
получился интересный материал, совершенно
очищенный от произвола исследователей, ко-
торый, если на него будут смотреть спокой-
но, без предвзятых точек зрения, – приведёт к
неожиданным для многих выводам.2
Позволю себе, кстати, тут же отметить,
что главный материал – археологический и
непосредственные наблюдения в окрестно-
стях Нового Херсонеса и пространств всего
полуострова (Севастополь – Херсонесский
маяк – Балаклава), (несмотря на присут-
ствие в течение свыше 20 лет у Карантинной
бухты члена Император. Археол. Комиссии,
снабженного всеми средствами), <такой ма-
териал>, к сожалению, почти не добывался,
а добытый специально или случайно – почти
что игнорировался. Укажу, например, на на-
блюдения Палласа, сведения которого, суще-
ствующие свыше 100 лет, не использованы.
Раскопка т.н. «оборонительных» стен и зда-
ний у Казачьей бухты работа так и не дове-
дена до конца, а полученные результаты так
и остались неопубликованными). Хищниче-
ская, оставшаяся без всякого расследования,
раскопка так называемого «Каранского кур-
гана», представляющего не курган, а остат-
ки в высшей степени интересного здания,
заключавшего большое число урн с трупосож-
жением, буквально насыщенных херсонесски-
ми монетами3… и много других.
Если сопоставить только приведённые
данные, да к тому же побывать лично на ука-
занных местах, явится один и несомненный
вывод, что в этом направлении не сделано
почти ничего.
В настоящем кратком сообщении я позво-
лю себе ознакомить читателей с результата-
119
ми предпринятых мной в 1910 и 1911 гг.4 за
свой страх и риск археологических разведок
и раскопок. О том, что я собираюсь произво-
дить раскопки у Казачьей бухты, я говорил
постоянно.
Целью разведки было установить путём
раскопок наличность поселений, их про-
странство от раскопанных по поручению
Императорской Археологической Комиссии
<и> указанию А.Л. Бертье-Делагарда покой-
ным К.К. Косцюшко-Валюжиничем так на-
зываемых «оборонительных» стен до Хер-
сонесского маяка. Глядя на карту, эта задача
представлялась легко осуществимой, однако,
в действительности это оказалось очень тя-
желым предприятием. Прежде всего, необхо-
димо отмерить дальность расстояния до го-
рода – не меньше 12 вёрст в ненастное время
совершенно непроходимого пути, отсутствие
на месте жизненных припасов, дров, даже
питьевой воды, которую с большими хлопо-
тами приходилось подвозить с Камышовой
бухты. Затем невозможность достать нуж-
ное количество рабочих и невозможность
разместить их вблизи работ. Рабочие с боль-
шихмтрудом соглашались идти к «маяку», а
для размещений их имелись всего небольшие
помещения на хуторе г-жи Вяземской, да ещё
меньшие их на хуторе гг. Аметистова – Губера
(бывшем Загородянского).
Много неприятностей доставили хлопоты
по доставке из Севастополя продуктов, дров
и всего необходимого. В этом деле мне ока-
зана была неоценимая помощь полковником
П.П. Сергеевым, которому почитаю своим
приятнейшим долгом принести свою глубо-
кую благодарность.
Глубокую благодарность приношу княгине
Е.Д. Вяземской, А.К. Аметистову, В.О. Губеру,
М.Я. Балю, разрешившим производство архе-
ологической разведки на их земле, но особен-
но благодарю С.В. Аметистову, оказавшую к
тому же и возможное гостеприимство.
Помощниками при работе были: Н.И. Реп-
ников, в самом начале работ вынужденный
уехать с них, С.М. Коровин, добровольный и
4
На самом деле в этой статье рассказывается об исследованиях только 1910 г. (Ю.В., Т.С.).
5
Работа, несомненно, Гончарова или Шпака, неутомимо, в течение многих лет исследующих окрестности Севас-
тополя (прим. Н.М. Печёнкина).
120
усердный мой помощник, который вывихнул
себе ногу при падении с крутого берега при об-
следовании <местности>, также к глубокому
моему огорчению вынужден был оставить меня
до окончания работ, и, наконец, надсмотрщи-
ком во время раскопок, продолжавшихся с 6
сентября по 10 октября, был С.П. Петренко
из Керчи. Считаю уместным сказать, что
почтеннейший Самуил Петренко, точно вы-
полняя намеченные работы не за страх, а за
совесть, относясь к делу с большой любовью,
оказал мне в работах большую услугу.
Работа мной началась 6 сентября обследо-
ванием склона у Первого соляного озера, юж-
нее хутора г. Вяземской, над виноградниками
г. Михайли (см. карту на рис. 12). На этом
склоне длиной до 100 и шириной до 250 са-
жен был обнаружен изувеченный хищника-
ми при раскопках громадных размеров тара-
пан овальной формы5, размерами 1,15 × 0,7 ×
0,3 м (рис. 56). Здесь у ямы были найдены чер-
нолаковые черепки.
Интересно отметить, что, проведя на ука-
занном пространстве до 110 пробных, <раз-
мером> сажень в квадрате, ям глубиной до
материка от ½ до 1½ метров, не было обна-
ружено ничего кроме указанного тарапана и
бывших под ним черепков, <не выявлено> аб-
солютно никаких культурных остатков, если
не считать двух – трёх сильно потёртых, поч-
ти бесформенных черепков амфор.
Для дальнейших работ, однако, оказалось
важным исследование в этих местах парал-
лельных стенок. Подобные стенки встречают-
ся во многих местах полуострова. Это ряды
стенок, не меньше 10, идущие параллельно
одна другой в расстоянии примерно 5 шагов,
при толщине от 1 до 1 ½ аршин. Длина стенок
достигает 10, местами 15 и 25 сажен. Проведя
перпендикулярную траншею через две рядом
лежащие стены, я выяснил, что это остатки
виноградника или огорода, в котором (веро-
ятно, для образования более мощного грун-
та для посадок) были перекопаны длинные
полосы шириной 5 шагов, а образовавшийся
при работе камень, большой и мелкий, был
сложен на участках между полосами, не под-
вергаемых перекопке, производит в настоя-
щем виде впечатление стен. По указанному
склону разведка была доведена до самого бе-
рега моря.
Дальше работа была перенесена к северу.
Пропустив развалины очень большого зда-
ния над Соляным озером, здания, которое на-
чато хищническим раскопом еще в 1905 году
(черепки чернолаковые, собранные мной из
выброшенной земли, датируются III до P.X.),
я предпринял раскопку развалистой насыпи в
углу двух сходящихся двойных стен древних
дорог или улиц, как это оказалось при даль-
нейшем исследовании. В середине насыпи
обращает на себя внимание вырубленный в
скале колодец-цистерна, глубиной не меньше
3 сажен, грушевидной формы. Верхнее отвер-
стие его обложено толстыми плитами с выре-
зом, из которых две сохранись на месте (рис.
57). Колодец не совсем завален. Удивляет, что
открытый, он не заполнился до верху камня-
ми и землей. Кругом опять следы недавнего
раскопа, вероятно, работа Шпака или Гонча-
рова, неутомимо исследующих окрестности
Севастополя.
Не вдаваясь в детали раскопок, я только
укажу, что в результате был открыт жилой дом
со службами (рис. 58-60). <…>. В центральном
доме одно помещение сохранило внутреннюю
каменную лестницу, представляющую, по-ви-
димому, ход в верхний этаж (рис. 61).
Находки в этом доме составляли большое
количество черепков чернолаковой посуды,
время которой определяется Б.В. Фармаков-
ским III и II вв. до Р.Х.6; ручки с клеймами
Херсонеса, Фасоса и Амиса преимуществен-
но III в. и не позже II до Р.Х., черепица с клей-
мами, в том числе две целых, составляющих
вымостку пола одного из помещений. Вся че-
репица из Синопы. Черепки простой посуды,
глиняные и свинцовые грузила, медные гвоз-
ди и, наконец, обломки художественных тер-
ракот, относимых Б.В. Фармаковским <ко>
II в. до Р.Х.
6
Почти все находки были преданы в С.-Петербург, где были предъявлены для осмотра профессорам Н.И. Весе-
ловскому и С.А. Жебелёву, М.И. Ростовцеву, А.А. Спицыну, Б.В. Фармаковскому. Приношу свою глубокую благо-
дарность профессору Б.В. Фармаковскому за определение времени обломков сосудов и терракот, и А.К. Маркову
– за определение монет (прим. Н.М. Печёнкина).
Монет в доме найдено две; из них первая
найдена в помещении, где открыта террако-
та, датируемая А.К. Марковым IV в. до Р.Х.
Вторая монета I в. до Р.Х. найдена в верхних
слоях.
Продолжая разведку, я вблизи дома разре-
зал траншеей двойную стенку, представляв-
шую до раскопок два параллельных валика.
Выяснилось, что стены ограничивают с двух
сторон дорогу или улицу, шириной около 5
метров (рис. 62). Остатки стен высотой до
0,7 м при ширине до 2,3 м положены на мате-
рик. При раскопке найдены черепки амфор,
осколки кремней и часть каменного молот-
ка со сверлиной. Здесь же вблизи дома была
вскрыта незначительная курганообразная на-
сыпь, оказавшаяся сброшенными с окружаю-
щего поля или огорода камнями. Кроме того,
тут же сделано несколько пробных траншей на
совершенно ровных с поверхности местах. На-
ходки: небольшое число сильно обкатанных
черепков простых амфор и глиняное грузило.
Работа перенесена далее к северу, на са-
мый берег моря, где на береговой полосе на
пространстве 70–80 сажен встречены череп-
ки. На этом пространстве вглубь полуостро-
ва заметны бугры, видимо, покрытые зем-
лёй остатки стен сооружений. В двух местах
<видны> хищнические раскопы, где, очевидно,
копались долго, выворачивая большие камни
из пространства. Раскопками обнаружено
здание, частью уже обрушенное в море (рис.
63). В открытой раскопками части установле-
но, что здание было большое и перестраива-
лось в разное время. В этом отношении осо-
бенно интересно открытое под вымосткой
римского времени особое помещение с древ-
негреческими пифосами, частью уничтожен-
ными, причем нижняя часть одного сохрани-
лась in situ (рис. 64). В этом же помещении,
по-видимому, имеется какой-то ход вглубь
(рис. 65). Но пока же для обнаружения его
потребуется снесение находящихся над ним
и угрожающих падением стен. <Это> место
мной засыпано до будущих раскопок летом
121
этого года, когда будут точно зарегистриро-
ваны открытые <сооружения>.
Находки здесь очень разнообразны, наря-
ду с чернолаковыми черепками, датируемы-
ми Б.В. Фармаковским III в. до Р.Х., встречены
амфорные ручки с клеймами, принадлежа-
щими III в. до Р.Х., несколько клейм встрече-
но впервые, большое число черепков красно-
лаковой посуды раннего римского времени,
до Августа включительно. Найдено, наконец,
два фрагмента стеклянной лампочки визан-
тийского времени. Из других находок стоит
отметить: тарапан7, камни, обработанные в
круг, диаметром 0,4 м, большое железное, ве-
роятно, земледельческое орудие и найденный
на самой поверхности обработанный камень
с грубым изображением человеческой фигу-
ры8, каменные молоты и пр.
Далее, продолжая разведку, сделано пять
пробных ям к северу от второго дома, на бе-
регу – находок никаких. Затем мной выбра-
ны на пространстве между первым и вторым
раскопанными домами чистые площадки.
Здесь везде грунт – тёмно-красная глина, про-
изводящая впечатление нетронутой. Сделано
10 пробных ям. В большинстве не найдено
ничего. Но у двойной стенки в «западинах»
материка найдены вновь черепки амфор и
опять сильно обкатанные, точно долгое вре-
мя их носил поток, хотя они находились от
поверхности на глубине не менее 0,5 м.
Работы перенесены на вершину над хутором
г. Вяземской, где ещё несколько лет назад мной
был замечен совсем другой грунт, чем везде в
окрестностях. Это рыхлая тёмная земля, затем
глубже идёт какая-то темная смесь, как зола,
идущая вглубь на 1½ арш. и больше, что пред-
ставляет у Казачьей бухты исключительное яв-
ление. Ещё ниже встречаются прослойки тон-
кого песка. Материк на глубине 2 арш.
На небольшом пространстве сделали до 20
раскопов. Находки: в верхних слоях амфор-
ные черепки, в нижних – устричные ракови-
ны, астрагалы, кости барана, грубые черепки
и черепица.
Во время работ мне удалось, наконец, понять
обстановку, поверить <в> предположенное
7
Передан на хранение в Херсонесский музей (прим. Н.М. Печёнкина).
8
Передан на хранение в Херсонесский музей (прим. Н.М. Печёнкина).
122
раскопками и впоследствии, на основании по-
лученных данных, вычертить карту поселения
от «оборонительных» стен до Херсонесского
маяка. Оставляя пока вопрос о карте, составля-
ющей пока главную и самую трудную работу,
я сообщу сейчас о результатах раскопки 3-го
дома и двух разрезах улиц-дорог, сделанных
мной на основании предыдущего опыта.
Выбрав на ровной площадке вблизи <ме-
ста> последних работ, по внешним призна-
кам небольшое здание, я приступил к раскоп-
кам. Однако, как это уже <ранее> оказалось
два раза, так и в этом случае с ходом раско-
пок увеличиваются надежды. Предполагалось
вскрыть небольшое здание, а между тем об-
наружено довольно большое, приковавшее к
себе на две недели свыше 20 человек рабочих.
Интересно отметить, что сооружение сохра-
нилось не вполне – восточная часть его ока-
залась разобранной. Здесь все камни фунда-
мента были вывезены или убраны (рис. 66).
На плане видно, что сооружение состоит из
двух отдельных зданий, поставленных таким
образом, что они образуют собой дворик. Вы-
сота сохранившихся стен около 1,5 м. В пер-
вом здании имеется 5 сохранившихся поме-
щений, в одном из которых в южном углу от-
крыта полукруглая, кладенная из камня, заго-
родка высотой около 0,7 м, представляющая
собой, по предположению Р.Х. Лепера, печь.
Второе здание состоит из трёх помещений,
из которых одно в длину свыше 18 м при 5 м
ширины (рис. 67). Назначение этого помеще-
ния составляет загадку. Находки при раскоп-
ках составили большое число черепков чер-
нолаковой посуды, время которой определя-
ется Б.В. Фармаковским IV, III в. и II в. до Р.Х.
Обломки глиняных статуй и статуэток, среди
которых интересен женский торс Дианы (рис.
68), часть лица Зевса (рис. 69), фрагмент боль-
шой статуи, представляющей части ноги со
складками одежды и др. (рис. 70). Вещи эти, в
большинстве найденные в упомянутом выше
большом помещении, датированы Б.В. Фар-
маковским II в. до Р.Х.
Большое количество ручек амфор с клей-
мами. Большинство клейм херсонесских,
относящихся к IV, III и II до Р.Х., ни одного
клейма более позднего времени не найдено.
Венец пифоса с двумя штампами и меркой с
указанием объёма ΔΔΔΔII (42). Большое чис-
ло черепков самой разнообразной простой
посуды.
Монеты Херсонеса, определённые А.К. Мар-
ковым: две – IV в. до Р.Х., две – III в. до Р.Х.,
одна – II в. до Р.Х., и одна – XIV в. по Р.Х., най-
денная на поверхности.
И опять при этой раскопке <складывает-
ся> отчётливое впечатление, что к концу II в.
или началу I в. до Р.Х. дома эти были остав-
лены жителями, причём всё мало-мальски
годное тогда же или позднее было самым
тщательным образом выбрано. Нет ни одной
целой черепицы, всё мелкие обломки, нет ар-
хитектурных обломков, нет надписей. А на-
ряду с этим, в одном из помещений найден
торчащим между камней прекрасный обло-
мок калиптера, сделанного из камня, длиной
0,65 при ширине в 0,4 м.
Желая проверить влияние ливней, кото-
рые, как мне казалось, сносили с поверхно-
сти культурные остатки в виде черепков, я
выбрал вблизи второго Соляного озера два
участка у дороги-улицы (см. карту на рис.
12), проходящей поперёк склона, с таким
расчётом, чтобы ограждающие улицу стенки
задерживали смываемые с улицы предметы.
Раскопки эти оправдали ожидание. На про-
странстве всего одной сажени в одном случае
было извлечено, именно скопившихся у стен,
383 экз. разнообразных, преимущественно от
амфор черепков, в том числе и чернолаковых,
а в другом <месте> – 187 черепков. Эти циф-
ры оказались просто поражающими, если
помнить, что неделями работая на открытых
местах, я не находил и десятой доли этого ко-
личества.
Оканчивая разведку, я провёл ещё одну
небольшую траншею между «оборонитель-
ными» стенами, открытыми по указанию
А.Л. Бертье-Делагарда покойным К.К. Кос-
цюшко-Валюжиничем. На пространстве меж-
ду стенами по внешним признакам находится
только одно здание, ближе к внутренней сте-
не. Здание это, видимо, окружено оградой.
Путешествие по Крыму академика Палласа в 1793 и 1794 гг. // ЗООИД. Т. XII. С. 105.
9
Здесь я прорыл траншею воль стены здания
очень хорошей кладки, причём обнаружено
значительное число черепков, отнесённых
Б.В. Фармаковским к III и ко II в. до Р.Х.
Ливший в течение последних двух недель
жестокий ливень, сопровождавшийся холод-
ным ветром, сильно затормозил работу, и
именно в то время, когда я, благодаря любез-
ности Р.Х. Лепера, имел второго надсмотрщи-
ка и 32 человека рабочих. За это время работа
по раскопкам почти не продвинулась вперёд,
но зато я приложил все усилия, чтобы выпол-
нить карту в которой я видел и вижу главную
сущность всей работы.
На карте мной нанесены только те здания
и улицы-дороги, которые совершенно опре-
делённо установлены мной по внешним при-
знакам. Места, возбуждавшие сомнения, а
таких много – исключены совсем. Однако и
при этой осторожности мне удалось зареги-
стрировать около 100 зданий. Заштрихован-
ные черными чернилами здания не копаны,
раскопанные обозначены красными. Инте-
ресно отметить, что свыше 100 мест карты
Паллас, описывая эту местность чрезвычай-
но подробно, останавливался на замеченных
им внешних признаках остатков зданий и
дорог-улиц. К сожалению, он тогда не снял
плана местности, считая, что «это не было бы
особенно полезно»9.
Между тем, этот взгляд был ошибочен. Чи-
тая без плана те его строки, где он перечисля-
ет виданные им развалины, не зная к тому же
самого места – разобрать что-либо возможно
с большим трудом. Мне кажется, что имен-
но это отсутствие плана и было причиной
<того>, что сведениям Палласа не доверяли,
считая их каким-то недоразумением.
Однако в настоящее время такое пренебре-
жение к словам Палласа оказывается очень
печальным. Наибольшее количество зданий
им указывается именно вблизи «оборони-
тельных» стен, т.е. на земле г. Баля, где в одной
части земля распродана на дачные участки и
работать нельзя, а в другой, у «оборонитель-
ных» стен в поздние времена, видимо, была
произведена очень сильная чистка земли под
посевы. Многое изменилось и во время пре-
123
бывания в этой местности французов. Здесь
есть громадные, в других местах необычные,
нагромождения камней, видимо, среди расчи-
щенных полей. Сюда, очевидно, попало много
зданий, как не мало их ушло, кстати сказать,
в жерла 6 известковых печей, находящихся
в этой местности. С другой стороны, Паллас
указывает, что «ложбина» (балка), составля-
ющая продолжение второго залива, вовсе не
имеет стен, а на крайней широкой площадке
к стороне мыса, где Маяк, находятся только
пустые квадраты со стенами10. Ясно, что и во
время Палласа те сооружения, которые мной
были зарегистрированы, были также, как и
теперь, плохо заметны среди хаоса камней.
В заключение позволю себе дополнить, что
летом текущего года я предполагаю продол-
жить свои работы на тех же местах. Специаль-
но для фотографирования и обмеров находи-
мых стен зданий мной будет привезён специа-
лист-архитектор. Я думаю обмерить и снять
снимки с так называемой «оборонительной»
стены, которая, несмотря на произведённые
раскопки, осталась не изученной. Дальше
я решил раскопать здание между оборони-
тельными стенами, предполагая в нём обще-
ственное здание, раскопать ещё одно здание
недалеко от Маяка, предполагая в нём храм
очень хорошей кладки и, наконец, поискать
некрополь.
10
Ibid.
11
См. Strabo VII. 4. 2; SC. T. I. C. 123 (прим. Н.М. Печёнкина c нашей доработкой – Ю.В., Т.С.).
12
Это краткое замечание относится к раскопкам 1911 г. (Ю.В., Т.С.).
124
Оканчивая беглое сообщение о произ-
ведённой мной археологической разведке в
местности Страбоновского старого Херсоне-
са, я позволю себе, относясь с полной осто-
рожностью к вопросу о древнем Херсонесе,
выставить пока следующие положения:
1) Произведенная разведка выяснила, что
на всём пространстве от «оборонительных»
стен до Маяка имеются остатки значительно-
го древнегреческого поселения.
2) Основываясь на добытых материалах,
датированных компетентными лицами, посе-
ление это существовало в IV, III и II вв. до Р.Х.
3) Ко времени Страбона это поселение
было оставлено жителями и в большинстве
лежало в развалинах11.
В настоящее время мой скромный труд по-
служил основанием профессору М.И. Ростов-
цеву, предпринять новый труд, касающийся
не только древностей наших мест, т.е. вопро-
са о древнегреческом поселении у Казачьей
бухты в связи с Херсонесом, но и общему во-
просу о древнегреческих клерухиях.
6 января 1911 г.
Работы удалось обставить значительно
лучше, чем это имело место в минувшем году.
Предположение же о возможных открытиях
храма и общественного здания не оправда-
лось совершенно, как это будет видно из по-
следующего изложения. Но высказанные по-
ложения остались без изменений и ещё боль-
ше укрепились работами этого года12.
Рис. 56. Маячный полуостров. Тарапан овальной формы, найденный в 1910 г. на склоне у
Первого соляного озера, южнее хутора г. Вяземской, над виноградниками г. Михайли
(ФО НА ИИМК РАН, Q. 430.2)

Рис. 57. Маячный полуостров. Цистерна и часть дома № 1 (ФО НА ИИМК РАН, Q. 430.3)

125
 Рис. 58. Жилой дом с востока (ФО НА ИИМК РАН, Q. 430.4)

Рис. 59. Жилой дом с севера (ФО НА ИИМК РАН, Q. 430.5)

126
 Рис. 60. Внешняя стена главного здания (ФО НА ИИМК РАН, Q. 430.6)

Рис. 61. Внутренняя лестница главного здания (ФО НА ИИМК РАН, Q. 430.7)

127
 Рис. 62. Стены улицы у дома № 1 (ФО НА ИИМК РАН, Q. 430.8)

Рис. 63. Восточная стена здания № 2 (ФО НА ИИМК РАН, Q. 430.9)

128
Рис. 64. а - Помещение с пифосами здания № 2 (ФО НА ИИМК РАН, Q. 430.10); б – то же, с юга.
(ФО НА ИИМК РАН, Q. 430.11)

129
 Рис. 65. Западная часть помещения с пифосами здания № 2 (ФО НА ИИМК РАН, Q. 430.12)

130
Рис. 66. Здание с пятью помещениями, а - с юго-востока (ФО НА ИИМК РАН, Q. 430.13); б – с севера
(ФО НА ИИМК РАН, Q. 430.13)

131
 Рис. 67. Здание с тремя помещениями а - с северо-запада (ФО НА ИИМК РАН, Q. 430.14);
б - (ФО НА ИИМК РАН, Q. 430.15)

132
Рис. 68. Глиняный торс Артемиды из здания с тремя помещениями (ФО НА ИИМК РАН, Q. 430.18)

Рис. 69. Терракотовая голова Зевса из здания с тремя помещениями (ФО НА ИИМК РАН, Q. 430.17)

Рис. 70. Фрагменты стенок терракотового алтарика из здания с тремя помещениями

(ФО НА ИИМК РАН, Q. 430.19)

133
 11. Археологическая разведка в местности Страбоновского древнего
Херсонеса. Работы 1910-1911 гг.1
12 мая 1912 года в заседании Отделения М.А. Кожевниковым, и нами был уже выра-
Классической Археологии Императорско- ботан план работ, но, к сожалению, повто-
го Русского Археологического Общества ряю, на намеченные работы в необходимом
мною был сделан доклад с предъявлением научно обусловленном масштабе у меня не
фотографий и архитектурных обмеров о было достаточных средств.
произведённых работах по обследованию В 1913 году, в связи с предстоявшим в
местности Страбоноского старого Херсоне- Крыму Международным Археологическим
са, являющихся продолжением разведки 1910 съездом‚ предполагалось продолжить начатые
года (Печёнкин 1911). Работы 1911 г., давая мной работы, изыскать средства для их под-
значительный материал, конечно, не являлись держки, но начавшаяся в 1914 году война со-
окончательными и требовали продолжения вершенно отодвинула в сторону весь вопрос в
работ и в следующем 1912 году. Однако осу- полном объёме. Призванный на фронт, а затем
ществить их в том году и следующем 1913 г. не с 1916 года, поглощённый работой по снабже-
было в наших силах. нию армии, я только в апреле 1918 года имел
Значительные расходы по организа- возможность добыть хранившийся в Артилле-
ции и ведению раскопок, произведённые из рийском Историческом Музее журнал, запис-
личных средств, являлись для меня очень ки и исполненные чертежи своих раскопок.
обременительными; сократить же их в буду- Создавшаяся ныне обстановка не даёт мне
щем без ущерба для дела не представлялось никакой надежды довести начатую работу
возможным. Расходы главным образом падали до конца, хотя бы в далёком будущем2, по-
на наём рабочих, приглашение надсмотрщика, чему опубликование результатов работ 1911
лиц для фотографирования и производства года, хотя бы в виде краткого доклада, пред-
архитектурных обмеров, продовольствие, ставляется мне необходимым теперь же, тем
перевозочные средства, закупку материалов более, что полученный материал, хотя и не
и выполнение чертежей, – всё перечисленное исчерпывающий задачу и не обработанный,
являлось безусловно необходимым и, стро- всё же настолько значителен и нов, что обра-
го говоря, не только не подлежало сокраще- щение его в научный обиход представляется
нию, а должно было быть расширено. Так крайне желательным.
приглашение в следующую кампанию топо- Краткое сообщение о работах, произ-
графа являлось уже обязательным для точ- ведённых мной вблизи Херсонесского маяка,
ного инструментального нанесения на план в местности, где, по сведению Страбона, на-
всего обследованного пространства по моим ходился древний Херсонес в развалинах, мной
указаниям. Именно эта работа, после ряда помещено в № 42 «Известий Императорской
археологических разведок, наблюдений и Археологической Комиссии». Там же было
значительных раскопок, дала бы чрезвычайно мной высказано предположение о раскопках
важный материал как для резюмирования летом 1911 года и три положения, естественно,
сделанного, определения направления даль- явившихся следствием произведённых раз-
нейших работ, так и для общих выводов и ведок. Предположение о будущих раскопках
заключений. Об исполнении этой топогра- оправдалось и даже в значительно большем
фической работы я уже вёл переговоры с масштабе, чем я мог предполагать, кроме того
1
РО НА ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д. 5, л. 2–28.
2
Быть может, в текущем году мне удастся проверить с археологической стороны на месте имеющуюся у меня
топографическую карту, о которой мной упомянуто ниже в заключении. Если эта весьма важная работа
будет исполнена, то она может восполнить, конечно, не вполне, недостаток верного плана поселения. В случае
благоприятного результата карта будет опубликована дополнительно, как важнейший материал для будущих
исследователей этих мест (прим. Н.М. Печёнкина).

134
работы удалось обставить значительно лучше,
чем это имело место в 1910 году.
Цель работ 1911 года была поставлена сле-
дующая:
1) Раскопать здание невдалеке от Херсонес-
ского маяка. Здание это по внешним призна-
кам и по общему очертанию остатков <…> да-
вало основания предполагать в нём храм.
2) Дополнительную раскопку дома № 3, что
сделать помешала в прошлом году погода.
3) Раскопать здание между «оборонитель-
ных» стен, единственное здесь по внешним
признакам. В этом здании я думал открыть ка-
кое-либо общественное сооружение и, нако-
нец, произвести хотя <бы> частичную раскоп-
ку «оборонительных» стен, чтобы закончить
фотографирование открытия и нанести <его>
на план.
Помня хорошо, как в течение двух недель
в прошлом году меня преследовал дождь, ве-
тер и холод, я приложил все усилия, чтобы на-
чать работы как можно раньше и с возможно
большим числом рабочих. Работы были мной
начаты 17 августа, на месяц раньше, чем в 1910 г.
Как и раньше, мне помогал С.М. Коро-
вин, а надсмотрщиком был С.М. Петренко.
Для обмеров произведённых работ, обмера
оборонительных сооружений и фотографи-
рования мною был специально приглашен
С.С. Некрасов. Количество рабочих колеба-
лось в пределах 18–35 человек. Явились многие
из работавших в прошлом году. Незаменимым
подспорьем в работе оказались вагонетки.
С разрешения Императорской Археологичес-
кой Комиссии я получил от заведующего рас-
копками Херсонеса Р.Х. Лепера две вагонетки
с достаточным количеством передвижных
рельс из числа тех, которые не находились в
работе и были свободны. По-прежнему самую
деятельную помощь оказывал мне П.Н. Серге-
ев, которому я не устану приносить глубокую
благодарность.
Работа посещалась несколько раз Р.Х. Лепе-
ром, мало того, как о том мной будет сказано
дальше, им была начата, по поручению Импе-
раторской Археологической Комиссии, в этих
местах работа, но уже по окончании работ
А.Л. Бертье-Делагарда. Но самым большим
праздником для всех нас, принимавших учас-
тие в работе, был приезд проф. М.И. Ростовце-
ва, вдохнувшего в нас жизнь. Михаил Ивано-
вич пробыл у нас два дня, тщательно осмотрел
сделанное и дал драгоценнейшие указания,
которые были выполнены с возможной тща-
тельностью.
Раскопка дома № 4 была начата вблизи ма-
яка 18 августа. Уже с первых дней сделалось
ясно, что это не храм, а такое же сооружение
с внутренним двориком, как три предыдущих
постройки, раскопанные в прошлом году,
только сохранившееся несколько лучше, чем
те постройки, которые находились вблизи
известковых печей и района сооружений, име-
ющих характер новых (недалеко от 2-го Соля-
ного озера), сооружённых, видимо, из матери-
ала древних построек.
Как это видно по плану и разрезам (рис. 71,
72 а, б), дом № 4 представляет из себя усадь-
бу, состоящую из двух зданий, расположенных
параллельно друг другу, разделённых меж-
ду собой двориком (рис. 73), ограниченным с
двух других сторон стенами, примыкавшими
к зданиям. В усадьбу вход один – во дворик.
Направо от входа расположено жилое здание,
состоящее из четырёх сообщающихся между
собой помещений, вытянутых в линию (рис.
74). Вход в это здание один (рис. 75). Он сохра-
нился хорошо. На пороге имеются углубления
для дверных столбов и паз, в котором враща-
лись одностворчатые двери (рис. 76). Первое
помещение имеет вдоль двух стен продольные
выборки, представляющие род сидений (рис.
77). Особая вымостка, может быть, для воз-
лежания сохранилась во втором помещении
(рис. 78). Третье помещение очень хорошо со-
хранило половую вымостку из больших мор-
ских галек (рис. 79). Следующее помещение,
по определению М.И. Ростовцева, – домашняя
баня (рис. 80). Большое углубление заключало
в себя род ванны, а малое служило для уста-
новки пифоса с водой.
Другое здание (рис. 81а) служило для
хозяйственных целей. Это либо помещения
для скота, либо частью помещения для вина,
особенно ближайшие к входу. Здесь много ям,
имевших характерное углубление для пифосов
(рис. 81б).
На дворике сохранились остатки каких-то
хозяйственных пристроек, быть может, за-
крома (рис. 82, 83), как рядом с внешней за-
135
падной стороны усадьбы. Находки в этом
доме составили: большое число чернолаковых
черепков и частей различных сосудов, боль-
шинство которых может быть отнесено к III,
не позднее II в. до Р.Х., среди них можно отме-
тить 2 фрагмента краснофигурных сосудов, 13
ручек амфорных с клеймами, определённых
Е.М. Придиком и отнесённых им к тому же
времени (III–II до Р.Х.), род каменного пьедес-
тала, бронзовые стрелки и гвозди, свинцовые
скрепы сосудов, большое число обломков
грубых сосудов, преимущественно амфор и,
наконец, двух бронзовых монет, найденных
во дворике, одна III в. до Р.Х. (Калхедон Ви-
финский) и херсонесская IV в. до Р.Х. Монеты
определены А.К. Мартыновым.
По указаниям М.И. Ростовцева были
предприняты обмеры участков. <…> вне бе-
реговой полосы участок, бесспорно принад-
лежащий данной усадьбе, оказался очень
затруднительным. Большое количество малых
одиночных стенок, частично разобранных
или затеривающихся от наблюдений с вне-
шней стороны, представляют из себя стенки
разнообразного значения. Часть их имеет не-
сомненно разграничительное значение, од-
нако, разграничивают ли они части данного
участка или два соседних участка без особых
проверочных раскопок точно выяснить не-
возможно. Дальше часть стенок на поло-
гих скалах имеет значение разграничите-
лей горизонтальных террас. Такие террасы
впитывали в себя всю попадавшую на них
дождевую воду, кроме того, лежащий на них
небольшой слой земли не смывался с них, что
имеет место на скатах.
Занявшись исследованием площади, заклю-
чённой между четырьмя улицами-дорогами,
я пришёл к выводу, что обмер участков, вхо-
дящих в данную площадь, по внешним при-
знакам, без особых раскопок более или менее
гадателен. Кроме разграничительных линий
иногда представляется трудным установить
место усадьбы на участке, без чего, конечно,
значение участка осталось бы не выясненным.
В виду этого пришлось на этот год огра-
ничиться обмерами участков у дома № 4 и
соседних с ним. Обмеры, конечно же, сопро-
Здесь и далее текст, выделенный курсивом, в рукописи вычеркнут (Ю.В., Н.С.).
3
136
вождались разведочными раскопками (рис. 84-
87). Обмеры были произведены при помощи
угломера. Как это видно на чертеже (рис. 88),
каждый из участков имеет свою усадьбу. На
участках имеются и малые стенки. Левый учас-
ток пологий, правый имеет незначительный
склон к морю. Средний своими сторонами
захватывает характер и левого и правого участ-
ка. И это сказывается немедленно и на внешнос-
ти участков. Тогда как правый изборождён сто-
ками, левый их не имеет, а средний имеет их
главным образом в правой части. Наблюдение
участков приводит к несомненному выводу –
здесь велось интенсивное хозяйство, в основе
которого было виноградарство. Эти тщательно
разработанные участки, эти террасы, большое
число найденных мной тарапанов, пифосов,
углублений в земле для пифосов, наконец, мно-
жество черепков амфор – всё подтверждает
<это> предположение.
Размеры участков, считая вдоль улиц-
дорог, 72–76 саж., в среднем – 73 сажени, в
глубину – 118 сажен, около 8 600 кв. сажен,
составляющих около 3½ десятин. Позво-
лю себе небольшие сравнения3. Площадка,
заключённая между четырьмя различными
улицами-дорогами, заключает в себе около
40 000 кв. сажен (взято по карте). Переходя
к десятинам, это составляет около 17 деся-
тин. Принимая во внимание, что «береговые
участки» сохранились не вполне и что, судя
по ближайшим, участки одномерны, – можно
допустить с большей вероятностью, что 1) на
площади находилось 4 участка, и 2) что учас-
ток был примерно около 4 десятин. От даль-
нейших выводов я воздержусь.
Отмечу чрезвычайно интересное обстоя-
тельство. Некоторые участки улиц-дорог вбли-
зи дома № 4 отличались удивительной сохран-
ностью стен, даже в частях, непокрытых землёй.
Несколько рядов больших камней, конечно,
сильно выветрившихся, находятся in situ (рис.
89). Это обстоятельство опять подтверждает
ту губительную роль, которую сыграли на по-
луострове известковые печи, находящиеся от
этого места сравнительно далеко.
Дальнейшие работы были перенесены
к дому № 3, где закончены были раскоп-
ки, прерванные в прошлом году. Работа-
ми этого года совершенно очищено боль-
шое помещение и открыто ещё помещение с
восточной стороны, до которой я не дошёл
в 1910 г. Все работы были дополнительно
сфотографированы. Таким образом, и дом
№ 3 представлял из себя усадьбу с внутрен-
ним двориком, закрытую со всех сторон (рис.
90, 91-100). Здесь обнаружена была ещё одна
любопытная деталь – это небольшая стенка,
закрывающая проход. Представляла ли эта
стенка защиту от врага или от ветра, сказать
трудно, но, во всяком случае, оба эти назна-
чения она выполнить могла. Небольшое по-
мещение, обозначенное на плане усадьбы
№ 3 (рис. 90 б, 7), представляет, по определе-
нию проф. М.И. Ростовцева, баню, как и ука-
занное в доме № 4 (рис. 79 и 80). Находки этого
года подтверждают всецело выводы прошлого
года, не изменяя определившихся дат, – IV–
II в. до Р.Х.4
Дальнейшие работы были перенесены в
район оборонительных стен. В последнее вре-
мя в этом районе мной была замечена какая-
то деятельность. Признаками <её является то,
что> обходили места возле оборонительных
стен военные инженеры, разбивали здесь ба-
тарею и между прочим заявили мне, что с
весны будущего года (1912 г.) здесь будут про-
изводиться военно-инженерные работы.
Земля в количестве 35 десятин, как раз вклю-
чающая в себя обе оборонительные стены, ад-
миралом Балем была передана в казну и таким
образом в будущем, с осуществлением военно-
инженерных работ, исключает какие бы то ни
было планомерные работы по исследованию
этих мест, представляющих большой научный
интерес. Хотя здесь и производились раскопки
К.К. Косцюшко-Валюжинича, но они в боль-
шинстве своём не были доведены до конца
или были поведены так, что, к сожалению, не
дали никакого полезного результата. Так все
башни копались им не сбоку, а колодцем свер-
ху. Следствием этого явилось следующее: ни в
одном случае внешние стены в башнях и так
называемых храмах не были открыты совсем,
4
На чернолаковых черепках, найденных при раскопках, после промывки были обнаружены нанесённые буквы и
знаки. Всё было предъявлено проф. Б.В. Фармаковскому, определившему время, за что приношу Борису Влади-
мировичу благодарность. Воспроизведение граффито прилагается (прилож. № 1) (прим. Н.М. Печёнкина).
и сохранность находящихся в них помещений
является сомнительной, в чём меня убеждает
то обстоятельство, что одна из башен первой
оборонительной стены оказалась целиком
выброшенной из образовавшегося сверху ко-
лодца. Никаких точных чертежей сделано не
было.
Располагая всего 25 рабочими при одном
надсмотрщике, сделать что-либо большое, ко-
нечно, было затруднительно. Предстояло про-
извести раскопки на пространстве, по крайней
мере, 50–60 десятин.
Во время приезда М.И. Ростовцева вопрос
об исследовании оборонительных стен об-
суждался в присутствии Р.Х. Лепера, и тогда
же был выработан план совместных работ
Императорской Археологической Комиссии,
как начавшей здесь работы ранее и их не за-
кончившей, так и моих. Решено было, что ра-
бочие Р.Х. Лепера прежде всего очистят верх-
ний ярус башен и храмика, раскопка которого
была произведена К.К. Косцюшко-Валюжини-
чем, дабы их можно было обмерить. Затем те
же рабочие должны были раскрыть участок
во второй оборонительной стене, где по вне-
шним признакам мной предполагался въезд в
ограниченное стеной пространство. Дальше
те же рабочие, продолжая указанную работу,
должны были произвести раскопку сохра-
нившегося по внешним признакам участка
второй оборонительной стены с башней № 4,
соединив в конечном результате этот участок
с моим, у так называемого дома № 5, прилега-
ющего к открытой ранее башне (№ 5).
В моё распоряжение с разрешения Импера-
торской Археологической Комиссии, получен-
ного мной ещё в прошлом году, были переданы
2 вагонетки с переносными рельсами, которые
мной были немедленно доставлены на работы.
Однако в действительности от Р.Х. Лепера на
работы пришло всего 6 работников и полную
намеченную программу пришлось действи-
тельно сократить.
Перейдя в это место, прежде всего, было
выполнено обследование площадей разведы-
вательными ямами. Так была обследована
137
большая площадь впереди южной части 2-й
оборонительной стены. Необходимо отме-
тить, что в так называемом храмике при ра-
ботах К.К. Косцюшко были найдены остат-
ки греческих надгробий. Мне казалось, что в
храмик они могли попасть из где-либо вблизи
расположенного некрополя. Кроме указанной
площади, ямами же была обследована вся юж-
ная часть пространства, заключённого между
оборонительными стенами, затем весь склон,
идущий впереди 1-й оборонительной стены
к винограднику имения Губера – Аметистова.
Разведка дала отрицательный результат. Сде-
лано было свыше 300 ям, не давших абсолютно
никаких находок. Таким образом, ни зданий,
ни некрополя на этом месте не находится.
Приступая к раскопкам дома № 5, нахо-
дившегося между оборонительными стенами,
этого единственного здесь по внешним при-
знакам здания, к тому же прилегающего ко
второй оборонительной стене, я приложил все
доступные усилия, чтобы раскрыть его воз-
можно полностью.
Мне казалось, да я остаюсь при этой уве-
ренности и сейчас, что это последняя работа
в этих местах.
Как я указал в прошлом году (Печёнкин
1911, 125), у дома № 5 я произвёл небольшую
разведку, давшую лишь чернолаковые черепки
III в. до Р.Х., теперь же мной была открыта пло-
щадь свыше 200 кв. сажен. При этом открыта
часть второй оборонительной стены с башней
(рис. 101-106), ряд построек, прилегающих к
этой стене, и участок улицы-дороги (рис. 107-
111). То, что <было> открыто, видно на плане,
разрезах и фотографиях (рис. 101-102). Я так-
же добавлю, что самыми тщательными обсле-
дованиями установлено, что пристройки были
сделаны вплотную к оборонительной стене.
Отмечу некоторые детали. Прежде всего,
обращает на себя внимание хорошо (велико-
лепно) сделанный вход с улицы в среднее по-
мещение (рис. 112 и 113). Весь из штучных
камней, как и ступени. Затем, обращает на
себя внимание располагающийся впереди
5
Пьедестал передан в Херсонесский музей (прим. Н.М. Печёнкина).
6
Собранные во время раскопок 1910 и 1911 гг. в Страбоновом Херсонесе амфорные ручки с клеймами и черепица с
клеймами были мной предъявлены для определений Е.М. Придику, любезно согласившемуся принять на себя этот
труд и предполагавшего весь этот материал включить в составляемый им корпус. Возвращая мне сообщенный
мной материал, Е.М. Придик между прочим пишет: «Из 65 клейм 10 более не читаются, но по глине <и> фор-
138
входа жертвенник (рис. 114). Вблизи него най-
ден пьедестал из большого так называемого
инкерманского камня5, вероятно, имеющий
отношение к жертвеннику. Помещение, рас-
положенное вправо от входа, имеет несколько
углублений для пифосов (рис. 115). Тщатель-
ное исследование совместно с Р.Х. Лепером и ар-
хитектором показало, что пристройки были
сделаны вплотную (в притык) к оборонитель-
ной стене и, таким образом, являются более
поздними, чем стены. Выборка оборонитель-
ной стены, части башни и частей дома были
проведены очень недавно, во время постройки
береговых батарей Севастополя в конце пер-
вой половины XIX века, тогда же здесь рабо-
тали и известковые печи. Последние сведения
мне сообщил архитектор Бакт.
В небольшом помещении, расчищенном
у второго входа с улицы, найдены in situ во-
семь кровельных черепиц (рис. 116–117). Ха-
рактер этих черепиц, не дающих, впрочем,
определённой даты, даёт основание полагать
об использовании этой постройки в значи-
тельно позднейшее время.
Вплотную к оборонительной стене обна-
ружена группа больших камней, сложенных
группой в виде скамьи (рис. 118). Один из кам-
ней имеет глубокую коническую выемку, об-
разуя род водоёма (рис. 119).
Направо от входа обнаружен род колодца
глубиной около 2-х сажен, заваленный землёй
и мусором, среди которого много черепков
чернолаковой посуды и амфор (рис. 120).
<…>
Находки у дома № 5 составили:
Большое количество черепков и облом-
ков разнообразных чернолаковых (есть и
краснофигурные) сосудов IV–II вв. до Р.Х.,
большое количество амфорных ручек и че-
репиц с клеймами того же времени6, пять
бронзовых монет – четыре IV в. до Р.Х. и одна
II в. до Р.Х., фрагмент небольшой терракото-
вой фигуры, бронзовые наконечники стрел,
большое число свинцовых скрепок от сосу-
дов, прясел, грузил и огромное количество
черепков грубой глиняной посуды, особенно
от амфор.
На этой же второй (восточной) оборони-
тельной стене была произведена раскопка того
места, где предполагался въезд в ограниченное
обеими оборонительными стенами простран-
ство (рис. 121). Предположение оправдалось.
Не только был обнаружен проезд, но были
найдены in situ плитовые камни ворот (рис.
122–123).
Для обмеров второй стены был сделан один
разрез стены вблизи так называемого храми-
ка (рис. 124). Обмерены также раскопанные
К.К. Косцюшко-Валюжиничем храмик и баш-
ни №№ 1, 2, 3, 7 и 9 (рис. 124). Затем была
расчищена и обмерена башня № 3 первой
(западной) оборонительной стены, нача-
тая раскопкой К.К. Косцюшко-Валюжинича.
Нужно сказать, что стена стоит на гребне ска-
та, а башни выдвинуты вперёд и потому для
устойчивости они имели в основании сплош-
ную забутовку камнем. Верхняя, лицевая
часть сохранилась мало (рис. 124). Снят план
также ранее раскрытой башни № 1.
В этой стене был произведён раскоп того
места, где к 1-ой оборонительной стене под-
ходит стена, идущая от ворот 2-й оборони-
тельной стены. Оказалось, что здесь никакого
проезда нет, и соединяющая стенка упирается
в 1-ую оборонительную (рис. 101).
Составление генерального плана оборони-
тельных стен являлось крайне необходимым,
особенно в виду наступления работ военно-
го ведомства. На плане нанесено всё то, что
представлялось несомнительным. Вот почему
обе стены не доведены до Казачьей бухты.
Для меня не составляет никакого сомнения,
что первая (восточная) оборонительная стена
поворачивает через усадьбу Губера – Аметис-
това к островку св. Клемента, как равно и то
обстоятельство, что вторая (западная) стена от
9-ой башни поворачивает к Казачьей бухте, но,
к сожалению, без особых раскопок это устано-
вить невозможно, и я предпочёл направление
оборонительной стены даже пунктиром до
бухты пока не доводить.
Вот всё, что было сделано мной в 1911
году. Теперь позволю себе на основании сде-
ланного, на основании новых наблюдений, а
также на основании полученной мной в ян-
варе настоящего года из Военно-Топографи-
ческого Отдела топографической карты, а
также работ, произведенных Р.Х. Лепером
на хуторах адмирала Апарина, где была про-
ведена раскопка подобной нашим усадьбы,
работ, произведённых К.К. Косцюшко-Валю-
жиничем у Круглой бухты в 1893 г., давших
тот же результат, на основании разведочной
раскопки вблизи так называемого Каран-
ского кургана, каковая была организована
мной совместно с Р.Х. Лепером, а, главным
образом, на основании полученной мной от
Военно-Топографического Ведомства топо-
графической карты окрестностей Севасто-
поля7, уверенности, что исследованное мной
в районе Казачьей бухты поселение не огра-
ничивается только указанным районом. Оно
занимает огромную площадь в несколько
десятков квадратных вёрст от Маяка до шос-
се из Севастополя в Балаклаву. И везде всё
имеет один и тот же определённый характер.
Дома-усадьбы расположены в некотором рас-
стоянии друг от друга, в середине участка,
ограниченного стенами, или примыкая к ули-

ме можно сказать, что 3 были фазосские, 1 херсонесское, 4 с именем астиномов, т.е. местные, 2 неизвестного
происхождения. Из 55 более или менее читаются клейма: фазосских 4, херсонесских 15, с именами астиномов
18, неизвестного происхождения 16, но большинство последних, вероятно, также местного происхождения, как
<и> обломок края большого сосуда, клейма с монограммами и пр. Очень любопытно, что родосских клейм со-
вершенно не найдено Вами, которые при всех раскопках всегда встречаются, а так называемых херсонесских и
астиномных такая масса».
Отмеченное Е.М. Придиком совершенное отсутствие родосских клейм является чрезвычайно важным наблю-
дением для этого места, если иметь в виду, что родосское влияние так резко выраженное в Херсонесе у Карантин-
ной бухты, относится ко II и I вв. до Р.Х. (прим. Н.М. Печёнкина).
7
Два планшета карты (масштаб в 1 д. – 200 саж.) с нанесёнными на них всеми рельефами местности, причём <на
них> выражены во многих местах направления улиц-дорог. К сожалению, планшеты мной получены только в
начале 1912 года и произвести работу по нанесению на ней открытого <…> мне так и не удалось до настоящего
времени. Составленную в 1911 году карту района раскопок, значительно улучшенную против той, которую со-

139
це-дороге. Усадьбы имеют оборонительный
характер, такой характер имеют и улицы-
дороги в районе Маяка, в большинстве веду-
щие в защищённое двумя оборонительными
стенами пространство. Земля участков тща-
тельно обрабатывалась, главным образом,
под виноградники, на что имеются прямые
указания.
Участки разбиты чрезвычайно правильно
и поэтому заключение об одновременной их
разбивке не должно возбуждать сомнений8.
Дальнейшее исследование должно быть
направлено теперь, прежде всего, на испол-
нение точной карты поселений, что теперь
при наличии топографической карты с ин-
струментально нанесёнными главнейшими
направлениями улиц-дорог, не представит
особых трудностей. Затем необходимо иссле-
довать с возможной тщательностью назна-
чение и время остатков видимых громадных
башен, три из которых расположены в линию
в направлении от Херсонеса к мысу Фиолент.
Первая стоит у лагеря 13-ой пехотной диви-
зии, вторая – на склоне Карантинной балки и
третья – в самой Карантинной балке, напро-
тив хутора быв. Нельговского. Эти башни
наводят на мысль о возможном существова-
нии «бывшей Стены херсонесцев», упоминае-
мой Страбоном. Не должна быть пропущена
и исследована башня, стоящая сейчас в усадь-
бе быв. Сергеева у Камышовой бухты. По вне-
шности все эти башни имеют один характер
и представляются мне имеющими связь с
исследуемым укреплённым поселением.
Заканчивая настоящим беглое сообщение,
я возвращаюсь к высказанным мной на осно-
вании раскопок 1910 г. положениям.
Мной было указано:
1) Произведённая разведка выяснила, что на
всём пространстве от «оборонительной» стены
до Маяка имеются значительные остатки древ-
негреческого поселения9. Это положение под-
тверждается и работами 1911 г. Мало того, на
основании высказанного мной сейчас, этот ра-
йон должен быть значительно расширен.
2) По свидетельству добытых материалов,
датированных компетентными лицами, посе-
ление это существовало в IV, III, II вв. до Р.Х.
3) Ко времени Страбона это поселение дав-
но было оставлено обитателями и в большин-
стве лежало в развалинах.
Оба последние положения с полной
определённостью подтверждаются работами
1911 года. Конечно, эта работа должна быть
продолжена. Я чувствую, что сделанного недо-
статочно, что в моей работе есть погрешнос-
ти. Но я сделал, что мог.
Конечно, исследование должно быть про-
должено, но не в направлении розыска древ-
него Херсонеса, вопроса, решённого теперь
определённо и бесповоротно, а в направ-
лении тщательного и детального изучения
открытого военно-сельскохозяйственного по-
селения, а теперь уже и определённого проф.
М.И. Ростовцевым, поселения однородного на
громадном пространстве, по счастливой слу-
чайности сохранившегося до наших дней без
поздних наслоений.
11 мая 1912 г.

ставил при посредстве батарейного угломера С.С. Некрасов, с нанесёнными на ней всеми произведёнными рабо-
тами и несомненными наблюдениями за всё время разведок при настоящем сообщении я решил не публиковать,
отлагая эту публикацию до намеченной мной работы по проверке карты (топографической и моей) на месте. Для
общих соображений о местоположении главной линии направлений улиц-дорог и оборонительных стен в районе
от указанных стен до Маяка и местоположении проделанных работ карта, приложенная к <ИАК>, вып. 42, табл.
III, достаточна.
8
IOSPE. I², 151. Надпись в честь Агасикла (прим. Н.М. Печёнкина с нашими дополнениями. Ю.В., Т.С.).
9
В сообщении своём (Печёнкин 1911, 125), ссылаясь на слова Палласа, я отметил, что им не был снят план мест-
ности, потому что это «не было бы особенно полезно». К сожалению, ссылка эта не совсем точна, т.к. план, хотя
и «не совершенный», по выражению работавшего с Палласом Э. Кларка (Clarke 1810, 566–567), однако, очень
правдоподобный помещён последним в виде виньетки с комментариями в упомянутом сочинении (прим.
Н.М. Печёнкина).

140
 Рис. 71. Маячный полуостров, дом № 4. а - План дома № 4 (РО НА ИИМК РАН, Р.1, д. 802, л. 34).
б - Разрезы дома № 4. Раскопки Н.М. Печёнкина 1911 г. (РО НА ИИМК РАН, Р.I, д. 802, л. 35, 36, 37).

141
Рис. 72. Раскопки Н.М. Печёнкина в месте Страбоновского Старого Херсонеса. 1911 г. а - Общий вид
на усадьбу 4 (направление 4) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.1). б - Дворик усадьбы № 4 (направление 1)
(ФО НА ИИМК РАН, О.701.2)

142
Рис. 73. а - Общий вид на усадьбу 4 (направление 2) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.3)
б - То же (направление 19) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.4)

143
 Рис. 74. Усадьба № 4. Здание с четырьмя помещениями усадьбы № 4 (направление 3)
(ФО НА ИИМК РАН, О.701.5)

Рис. 75. Вход в здание усадьбы № 4 (направление 16) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.6)

144
 Рис. 76. Пятовый камень у входа в здание усадьбы № 4 (ФО НА ИИМК РАН, О.701.7)

Рис. 77. Выборки вдоль стен зданий усадьбы № 4 (отмечены крестиками) (направление 6)
(ФО НА ИИМК РАН, О.701.8)

145
 Рис. 78. Вымостка-лежанка, отмечена крестиком, в здании усадьбы № 4 (направление 7)
(ФО НА ИИМК РАН, О.701.9)

Рис. 79. а - Вымостка пола в домашней бане здания усадьбы № 4 (направление 9)

(ФО НА ИИМК РАН, О.701.10); б - то же, (направление 7) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.11)

146
Рис. 80. Домашняя баня усадьбы №4 (направление 10) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.12)

147
 Рис. 81. а - Нежилое здание усадьбы № 4 (направление 11) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.13)
б - Хозяйственная пристройка в усадьбе № 4 (направление 17) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.14)

148
Рис. 82. а - Вид на нежилое здание усадьбы № 4 (направление 5) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.15)
б - Хозяйственная пристройка в усадьбе № 4 (направление 15) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.16)

149
 Рис. 83. Вид на усадьбу № 4 и хозяйственную пристройку (направление 13)
(ФО НА ИИМК РАН, О.701.17)

Рис. 84. Раскопка № 1 улицы-дороги у усадьбы № 4 (ФО НА ИИМК РАН, О.701.18)

150
Рис. 85. Раскопка № 1 улицы-дороги у усадьбы № 4 (ФО НА ИИМК РАН, О.701.19)

Рис. 86. Раскопка № 2 улицы-дороги у усадьбы № 4 (ФО НА ИИМК РАН, О.701.20)

151
 Рис. 87. Стена улицы-дороги у усадьбы № 4 (ФО НА ИИМК РАН, О.701.21)

Рис. 88. Выход из усадьбы № 3 с защитной стенкой (направление 5) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.22)

152
 Рис. 89. Античные земельные участки у дома № 4 на Маячном полуострове.
Разведки Н.М. Печёнкина 1911 г. (РО НА ИИМК РАН, Р.I, д. 802, л. 38)

Рис. 90. План усадьбы № 3 на Маячном полуострове. а - (РО НА ИИМК РАН, Р.1, д. 802, л. 39);
б – (по: Стржелецкий 1951, с. 176, рис. 10). 1-3 - хозяйственные помещения:
1 – Большое помещение 17,5 х 5,3 м, 2 – маленькое помещение шириной 2,0, м,
с двумя вырубами в скале для установки пифосов (а),
3 - маленькое помещение размерами 1,3х1,3 м; 4-6 - жилые помещения: 4 – 5,7х3,45 м; 5 – помещение с
жаровней (в), печью (д), каменной загородкой (г) и жертвенником (б),
7 – баня, по определению М.И. Ростовцева.
в – (РО НА ИИМК РАН, ф. 27, д. 9, л. 6).

153
 Рис. 91. Общий вид на усадьбу № 3 (направление 1) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.23)

Рис. 92. Вид на вход в жилое здание усадьбы № 3 (направление 2) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.24)

154
Рис. 93. Жилое здание усадьбы № 3 с сохранившимся очагом (направление 3)
(ФО НА ИИМК РАН, О.701.25)

Рис. 94. Вид на усадьбу № 3 (направление 4) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.26)

155
 Рис. 95. Вид на усадьбу № 3 (направление 6) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.27)

Рис. 96. Вид на усадьбу № 3 (направление 7) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.28)

156
Рис. 97. Вид на усадьбу № 3 (направление 8) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.29)

Рис. 98. Вид на усадьбу № 3 (направление 9) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.30)

157
 Рис. 99. Вход и пристройка в усадьбе № 3 (направление 10) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.31)

Рис. 100. Вид на усадьбу № 3 (направление 11) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.32)

158
Рис. 101. Ограждённое обеими боевыми стенами пространство на перешейке Маячного п-ва
(РО НА ИИМК РАН, Р.I, д. 802, л. 41)

Рис. 102. План дома № 5 в ограждённом пространстве на перешейке Маячного полуострова.

Раскопки Н.М. Печёнкина 1911 г. (РО НА ИИМК РАН, Р.I, д. 802, л. 40)

159
 Рис. 103. Начало работ у усадьбы № 5 (направление 1) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.36)

Рис. 104. Вид на башню № 5 (направление 4) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.33)

160
 Рис. 105. Вид на башню № 5 (направление 3) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.34)

Рис. 106. Вид на башню № 5 (направление 5) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.35)

161
 Рис. 107. Вид на усадьбу № 5 (направление 9) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.37)

Рис. 108. Вид на усадьбу № 5 (направление 8) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.38)

162
Рис. 109. Вид на усадьбу № 5 (направление 7) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.39)

Рис. 110. Вид на усадьбу № 5 (направление 6) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.40)

163
 Рис. 111. Вид в усадьбу № 5 (направление 5) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.41)

Рис. 112. Вход на усадьбу № 5 (направление 10) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.42)

164
Рис. 113. Вид на усадьбу № 5 (направление 11) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.43)

Рис. 114. Вид на усадьбу № 5 (направление 12).

Остатки жертвенника (обозначены крестиком) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.44)

165
 Рис. 115. Помещение с углублениями для пифосов в усадьбе № 5 (направление 14)
(ФО НА ИИМК РАН, О.701.46)

Рис. 116. Помещение с черепицей, найденной in situ в усадьбе № 5 (направление 15)

(ФО НА ИИМК РАН, О.701.47)

166
 Рис. 117. Помещение с черепицей, найденной in situ в усадьбе № 5
Деталь (направление 16) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.48)

Рис. 118. Группа камней у оборонительной стены. Левый, верхний, сверху имеет коническую выемку
(направление 17) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.49)

167
 Рис. 119. Камень с конической выемкой у оборонительной стены в усадьбе № 5
(ФО НА ИИМК РАН, О.701.50)

Рис. 120. Работа по очистке колодца в усадьбе № 5 (направление 13) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.45)

168
Рис. 121. План раскопок (а) и пяточные камни (б) южных ворот в западной стене ограждённого
пространства на перешейке Маячного полуострова. Раскопки Н.М. Печёнкина 1911 г.
(РО НА ИИМК РАН, Р.I, д. 802, л. 42)

169
 Рис. 122. Проезд через восточную оборонительную стену (направление 11)
(ФО НА ИИМК РАН, О.701.51)

Рис. 123. То же (направление 2) (ФО НА ИИМК РАН, О.701.52)

170
 12. Дневник (беловой) раскопок 1910 и 1911 гг. на месте
Старого Херсонеса1
5 сентября 1910. Прибытие к месту работ
хут. Губера – Аметистова (рис. 12).
В работе принимает участие Н.И. Репников
на ролях археолога, главного моего помощ-
ника, С.М. Коровин – фотографа и наблюда-
ющего за работами, надсмотрщика Петренко.
Я оставляю за собой общее руководство и
указание места работ. Это тем более ослож-
нительно, что никто из всей экспедиции на
этом месте не был.
Предполагаю освоить разведками про-
странства от Виноградной балки до Михай-
ли, до Маяка (рис. 12). Указаны места. Рабо-
чих 12 человек.
То же! Работа началась к югу от хутора Вя-
земской, на земле Михайли (рис. 12) полосой
до 150 саж., оставляющей с западной стороны
виноградник Михайли. Сделали ряд пробных
ям. Находок нет. Только у громадного оваль-
ного тарапана (см. фотографию на рис. 56),
извлечённого из земли хищническими рас-
копками Шпака или Гончарова, очевидно, не-
давно, найден чернолаковый черепок. Теперь
мне ясно, что этот черепок удержался на месте
только благодаря закрытию тарапана: не будь
последнего, черепок был бы смыт в низмен-
ность, где расположен виноградник. Казалось
бы, интересное место, хотя на поверхности
перекопанного виноградника я никаких че-
репков не находил, быть может, смытый слой
находится глубже, плантаж не достиг его.
7 сентября 1910. Продолжаются пробные
ямы. Находок нет. Несмотря на протесты
окружающих, решаю довести разведку до бе-
рега моря и, т.о., покончить с этим участком
раз <и> навсегда.
То же! Продолжаются пробные ямы. Так-
же находок никаких. Выяснено значение
параллельных стенок (?) на участке ближе к
морю. Здесь заметны ряды стенок, не менее
10-ти, идущих параллельно один другой в
расстоянии 5 сажен, при толщине 1 – ½ шага.
Прорезав две рядом находящиеся стены, об-
наружил, что это остатки виноградника или
НА ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д. 6, л. 1–53.
1
огорода, в котором, вероятно, для образова-
ния земли для посадки были перекопаны в
глубину скалы участки «А. А. А», а образовав-
шийся при работе камень, большой и мелкий,
был сложен на участки «Б. Б. Б.», не подвер-
гнувшиеся перекопам (рис. 124).
Находок опять никаких. Всего сделано на
пространстве до моря больше 106 ям, в боль-
шей части размером <в квадратную> сажень,
при глубине от ½ до 2 арш.
Все ямы засыпаны в следующий день.
9 сентября 1910. Работы перенесены на но-
вое место, на землю г. Вяземской (рис. 12), к
северу саженей в 100 <…> от усадьбы г. Крас-
нинского (бывшей Савельевой). Здесь обра-
тила на себя внимание развалистая насыпь
в углу двух сходящихся древних стен. Стены
представляют из себя развалистый валик
высотой до 2 арш., сплошь покрытый мел-
ким камнем и щебнем. В середине насыпи
обращает на себя внимание вырубленный в
скале колодец-цистерна глубиной не мень-
ше 3 сажен грушевидной формы. Верхнее
отверстие обложено толстыми плитами с
вырезами, из которых две сохранились на
месте. Колодец не совсем завален. Удивля-
ет, что открытый он не заполнился доверху
камнями и землёй…
Кругом следы недавнего раскопа, вероятно,
работы тех же Шпака или Гончарова, неутоми-
мо исследующих окрестности Севастополя.
Работают 14 человек. Пара поставлена у
угла стены (А), пара у предполагаемого угла
здания (Б), что заметно при внимательнос-
ти наблюдений, а остальные – в линию (В),
чтобы сплошной траншеей продвигаться к
предполагаемому зданию и колодцу.
171
 Тотчас начинает попадаться значительное
количество черепков, в большинстве от ам-
фор, плоская черепица, обломок венца пи-
фоса, однако, черепки сильно обкатаны, углы
сглажены.
В раскопе «Б» действительно обнаружива-
ются стены здания, поставленного на мате-
рик. Здесь найдено грузило (№ 1), амфорная
ручка с клеймом (№ 3), обломок черепицы с
клеймом (№ 4).
В раскопе «В» открываются остатки камен-
ной вымостки на насыпном слое, в котором
обнаруживаются амфорные черепки. Здесь
найдена небольшая обломанная пластинка
или монета (№ 9). Выясняется стенка здания.
Кладка древняя; обработанные с лица камни
<…>. Местами для равнения сделаны вырубки
в скале. У стены найдено донышко черно-
лакового желобчатого канфара, черепок с
обкатанными изломами. Найдено ещё неболь-
шое грузило (№ 2), черепки сосудов, между
прочим со сверлениями для починки (№ 10).
В раскопе «А» (у угла стены) на расстоянии
3,20 м обнаружены стены здания2 (рис. 125).
Здесь <идёт> культурный слой, до верха
наполненный черепками амфор (все боковые
части) и черепками чернолаковой посуды
(ручка потеряна).
10 сентября 1910. Обнаруживаются новые
стенки и образуются помещения. Угол одно-
го из них, имея полом материковую скалу,
выложен в уровень со скалой большими чере-
пицами (0,5 × 0,7), из которых одна с клеймом.
Черепица сфотографирована, клеймо выделено
(№ 91). Черепицы (три) положены в ряд.
В раскопе «Б» обнаруживаются три по-
мещения (лучшей кладки). Здесь найдена ½
амфоры с клеймом (№ 22), чернолаковые блю-
да (№71 + 74), чернолаковые черепки.
В раскопе «В» – кремнёвое орудие (№ 39),
устричные раковины, чернолаковые череп-
2
В дальнейшем это здание получило название усадьбы № 1 – Ю.В., Т.С., см. также рис. 58. Современная нумера-
ция блока участков, на котором она расположена – 64.
172
ки (со свинцовыми скрепками), масса об-
ломков амфор (всё оригинальное собрано),
свинцовое грузило (№ 41), глиняные грузила,
чернолаковые черепки блюда с пальметками,
чернолаковые ручки канфара и др.
11, 13 сентября 1910. Работы продолжаются.
Количество черепков падает. Обнаруживают-
ся новые участки стен. Приходится отступать
назад и сносить на другие, уже обследованные
участки землю и камни. Неожиданно построй-
ка принимает форму (рис. 126):
Часть АБ, видимо, пристроена. Как буд-
то, колодец был полностью прикрыт. Кроме
чернолаковых черепков, ручек с клеймами
(№№ 17–20), есть и монета бронзовая (№ 14) с
двуликим изображением (№ 14), найденная в
помещении Х на глубине 0,4 от поверхности.
14 сентября 1910. Работы продолжают-
ся. Найдена монета (№ 16), чернолаковые
черепки, амфорные ручки, черепки с клей-
мами (№ 32), черепица кровельная – конёк
(№ 33), кремнёвый нож (№ 34), обломки кремня
(№ 35–37).
15 сентября 1910. Совершенно отрыто зда-
ние хорошей кладки, состоящее из трёх поме-
щений.
Находки редки, бронзовый гвоздь (№ 43).
16 сентября 1910. В Ю-В помещении, ко-
торое представляло собой комнату со сте-
нами местами до 2 арш. <в высоту>, обна-
ружен вход со ступенями в С-З помещение
и, кроме того, <обнаружили> ещё особую,
кладенную из больших камней лестницу в 3
ступени, очевидно, ход в верхний этаж (рис.
157-159). В помещении 4 найдены на матери-
ке, на зольной куче донышки чернолаковых
канфаров (№ 59–62), обращённые в игрушки,
глиняные обломки игрушек (?) (№ 84), об-
ломки сковороды (?) (№ 51) и другие облом-
ки простой и чернолаковой посуды, черепок
чернолаковый с гравировкой «KI» (№ 86).
17 сентября 1910. В помещении 1 обна-
ружен ряд углублений в скале глубиной ½ и
диаметром 1 ½ арш., в которых найдены об-
ломки великолепных терракот (№ 50). Земля
вся вторично перебрана. Там же прекрасные
чернолаковые фрагменты и монета (№ 15).
Производится очистка стен с западной сторо-
ны. Масса черепков амфор, днища пифосов,
маленькое медное колечко (№ 45), свинцовая
пластина (№ 46).
То же! Продолжена очистка зданий для об-
меров и фотографирования.
Начат новый пробный раскоп двойной
стены на север от раскопок дома. Траншеей
шириной в 1 саж. хочу перерыть простран-
ство перед, между и за стенками. Подходя к
стенам, уже на 1 сажень расстояния, найдены
черепки амфор, обломок ручки амфоры с
клеймом (№ 89), обломки каменного молотка
(№ 38). Ширина первой стены 2,30 м.
То же! Праздник. Делаем обмеры и фото-
графирование зданий.
То же! Зачищена траншея и незначитель-
ной высоты курганообразная насыпь в 75
шагах от раскопанной усадьбы, на С–В от
неё. Оказалось, что это набросанный камень
с окружающего поля (?) или огорода, что,
по-видимому, в этих местах обычно. Нельзя
отрабатывать землю, не выбросив валяющи-
еся во множестве выкопанные камни. Отчас-
ти это было очень и очень тяжело. Неужели
большое число навалов принадлежит к подо-
бному же происхождению?
Продолжаем работу по перерытию дороги.
На пространстве между стенками пока че-
репков нет. Найдены кремни (№ 36–37). Обе
стенки дороги отрыты.
Дорога при греческом доме (рис. 127, см.
также рис. 160).
3
Впоследствии это здание получило номер 2, см. рис. 12 – Ю.В., Т.С. Оно находится на блоке участков 66 по со-
временной нумерации.
Сделаны 4 пробные ямы (3 × 4, 2 × 4 арш.)
вблизи дома. Найдено несколько амфорных
черепков и обкатанное грузило (№ 49).
То же! Пробные ямы закопаны.
Работа перенесена к Сев. – Вост. от
хут. Краснинского, на самый берег моря,
где на береговой полосе на пространстве
70–80 саж. встречены мной черепки. На
этом пространстве, вглубь полуострова за-
легали бугры, видимо, покрытые землёй
остатки стенок какого-то сооружения.
В двух местах хищнического раскопа, где,
очевидно, копали долго, выворачивали боль-
шие камни постройки. Поставлены рабочие
на сравнительно свежих местах. Вскоре об-
наруживаются стены3. При работе находят-
ся в большом количестве черепица кровель-
ная и черепки сосудов, однако, все позднего
характера. В массе черепков амфорных и
краснолаковых, есть обломки «мегарских»
чашек (№ 115–121), найдены от несколь-
ких, в том числе почти целое донышко
(№ 114).
Найдены: часть каменного молотка (№ 92),
не вполне отлаженный молот (№ 93), фраг-
мент сосуда с вдавленным вглубь орнаментом
(№ 113), черепок краснолаковой лампочки
(№ 110), кровельная черепица со знаком <…>,
обломки стекла (№ 112).
Обнаруживается стенка ДЕ вдоль берега
моря, но оставшаяся часть другой Д, перпен-
дикулярной к первой стене, показывает, что
часть здания уже обвалилась в море.
На материке найдена ручка с клеймом
(№ 104) и черепки чернолакового блюда
(№ 128), однако, опять без фигур. У стенки А
найдено скопище черепков, заключающееся в
золе. Тут найдено два грубо обработанных в
круге камня (рис. 128).
173
 Вблизи этой ямы, но на самой почти по- Все помещения, по-видимому, выходят во
верхности земли найден обработанный ка- дворик. На самой скале найдено железное,
мень с грубым изображением человечес- скоро разломавшееся орудие, вероятно, для
кой фигуры (№ 178). В выработанной земле обработки земли (рис. 131).
найдены лампочка чёрной глины (№ 108) и
куски краски (№ 98).
21 сентября 1910. По продолжении работ
обнаруживается, что открываемое здание
обнесено стеной хорошей кладки. Само зда-
ние, кажется мне, было обитаемо в греческое
и римское, и даже византийское время (рис.
129, см. также рис. 161).

22, 23 и 24 сентября 1910. Обмерено поме-

Стена СДЕ стоит на материке, Дб – на
насыпи, глине. Затем участок бБ глубоко идёт,
понижаясь к Б. Участок АБ тоже на насыпи;
на ней лежит участок вымостки В, вымостка
<выполнена> обломками камней, залитых из-
весткой. Стенка «аб» тоже на насыпи, причём
она толщиной меньше 0,5 м. Когда было очи-
щено пространство абДС, то в нём оказалось:
род грубой лестницы «е», а возле неё отштука-
туренная впадина «д» – точно помещение для
какого-либо сосуда, быть может, пифоса, и ря-
дом – нижняя часть пифоса С, установленная
во впадине подобной первой. Пифос сохра-
нился лишь частью, т.к. над ним была устро-
ена стенка «аб». Для того, чтобы обнаружить
пифос пришлось разобрать стенку «аб».
Найдены: тарапан4 и различные фрагменты
сосудов чернолаковых и краснолаковых,
стенки, амфорные ручки, часть пифоса и пр.,
указанные в перечне (рис. 130).
щение с пифосами (рис. 132).
Под вымосткой обнаружен насыпной слой
в направлении к стене АБ, в котором найдено
значительное количество черепицы кровель-
ной, <фрагментов> от пифосов, и, кроме того,
установлено, что стенка ДБ от бБ идёт вглубь
и под вымосткой значительно лучшей клад-
ки. На глубине от поверхности в 2 м ещё нет
материка. Между тем стенка АБ выпучена и
угрожает падением (рис. 133).
Останавливаю здесь работу, несмотря на
интерес, который представляет это место. Его
нужно исследовать, но необходимо убрать
раскрытые участки стенок АБ и БД, что ведёт
к разрушению найденного.
Приказываю всё помещение с пифосами,
а равно сделанную выемку у стенок АБ и БД,
засыпать до будущего года, когда будет архи-
тектор или до нового исследователя.
24 сентября 1910. Сделано 5 пробных ям к
Сев. и С. – Зап. от открытого здания на мест-

Тарапан передан на хранение в Херсонесский музей (прим. Н.М. Печёнкина).

4

174
 Рис. 132
ности со впадинами и с выпуклостями. Шири-
на и длина ям 3 × 3–2 арш. Находок никаких.
Сделано 8 раскопок на разных местах, на
пространстве между открытыми домами.
Два раскопа на заграждённом пространстве
при двойной стенке, идущей от Георгиевско-
го маяка к посёлку, не доходя до 2 Солёного
озера. Находки: простая стенка окатанная ам-
форная, черепица кровельная. Стен нет, они
выбраны; следы их есть.
Три раскопки сделаны рядом с овально обло-
женными участками, видимо, могилами. В од-
ной, более тщательно обложенной, на западной
стороне торчит камень. На глубине 1 ½ арш.
обнаружена стенка гроба. Дерево ещё сохра-
нилось; сделал пробоину, в которую осмотрел
кости. Видимо, не древнее 50 лет, быть может,
французов. Приказал закопать не вскрывая.
<…> и остальные ямы не доходят до могил.
Работа перенесена ближе к хутору Вязем-
ской; рабочие не довольны дальностью рас-
стояния до работ...
На вершине над хутором Вяземской, пря-
мо на юг от хутора Крисажской, ещё несколь-
ко лет назад я заметил совсем другой грунт,
чем везде в окрестности. Грунт – рыхлая
тёмная земля на ½ арш., а затем идёт какая-то
тёмная смесь, как зола, идущая в глубину на
1 арш. и более, что представляет здесь, у Ка-
зачьей бухты, исключительное явление. Есть
прослойки песка, очень тонкого. Материк на
глубине 2 арш.
Находки. Сделано 8 квадратных саженей
ям. Находки ничтожны: в верхних слоях –
амфорные черепки, в нижних – устричные
раковины, астрагалы, кости барана, грубые
черепки и черепица.
Сделано еще 10 раскопок – результат пре-
жний.
25 сентября 1910. Работа перенесена (16
человек) на запад от этих раскопов. Здесь из
земли заметны торчащие камни, образующие,
видимо, сооружение. В 2 местах есть хищни-
ческие раскопки, в которых найдены черепки
амфор, кровельная черепица, черепки других
сосудов и, между прочим, два чернолаковых.
На поверхности найдена монета (№ 275).
Здесь поставлены рабочие, чтобы провести
уясняющие траншеи.
27 сентября 1910. Наконец появляются на-
ходки, дающие основание для заключений. Од-
нако, обломки одного и того же предмета на-
ходятся часто в очень отдалённом расстоянии
друг от друга и в разных слоях, если вообще
здесь может быть о слоях речь. Отмеривание от
поверхности или высоты от материка (скалы)
не дают ровно никаких данных, т.к. налегаю-
щий на скале слой разнообразен по толщине:
175
рядом толщина разная, и глаз не в состоянии
заметить какой-либо прослойки или разницу
во всей толщине слоя. Предметы находятся или
в слое, или же на материке. При этом остаётся
неизменным впечатление, что из построек
выбрано всё мало-мальски нужное, брошено
лишь то, что разбито. Ни одного целого пред-
мета нет. Даже целой черепицы нет, не найдено
ни одной не только половины, но даже боль-
шого куска (кроме одной, о чём ниже), только
обломки. Ясно, что все выбрано и перебрано
весьма тщательно. Тут же следует отметить, что
переборка производилась с раскопкой, т.к. ина-
че невозможно объяснить нахождение череп-
ков определённых статуэток и чернолаковых
блюд на разной высоте. Ясно, что происходило
перемешивание слоя, когда-то заключавшего
эти фрагменты на одном уровне.
Работой обнаруживается любопытное со-
оружение5. Это постройки, окружающие дво-
рик. Тщательно осматривается каждый камень
в надежде найти находки или архитектурный
обломок (рис. 134).
Сегодня найдены непосредственно на ма-
терике черепки прекрасной чернолаковой
амфоры с граффито (№ 220). Здесь же облом-
ки (5 кусков) венца пифоса (№ 276). Венец
целый со штемпелями и знаками (рис. 135).
Это здание, которое впоследствии получило номер 3 – Ю.В., Т.С.
5
Передана в Херсонесский музей на хранение (прим. Н.М. Печёнкина).
6
176
Найдена также монета на материке (№ 273)
и одна монета на самой поверхности.
Отмечено интересное наблюдение, которое,
быть может, даст ключ к уразумлению отсут-
ствия значительного количества древнегре-
ческих построек. Замечено, что стены в боль-
шинстве сохранились там, где они врезаны в
скалу. Любопытно, что и черепки сохранились
на материке лишь в западинах у этих стен.
Обследуемое место представляет род при-
пухлости 40 × 30 шагов, покрытое завалом
камня. Кладку стен можно уже заметить,
отбрасывая камни завала. На западной час-
ти завал значительный, достигающий более 2
арш. высоты при 30 × 10 шагов.
28 сентября 1910. В помещении V в верх-
них слоях под самым каменным навалом най-
дена черепица полукруглая (длина до 0,35), а
затем ниже в слое глины два обломка глиня-
ной статуэтки (№ 311–312) (быть может, от
двух) – ноги у колонны, принятые сразу за
копыта лошади. Здесь же найдены обломки го-
ловки статуэтки (№ 306), быть может, той же,
торс которой найден также в верхнем слое по-
мещения I (№ 305), и рядом – монета (№ 291).
В помещении II найден обломок большой
глиняной статуи (№ 309). В помещении IV –
ещё обломок большой статуи (№ 310). В поме-
щении VI у самой стены найден прекрасный
фрагмент лица глиняной фигуры (№ 315).
Вне дома, за стенками находится доволь-
но большое число черепков чернолаково-
го блюда и других сосудов и большое число
амфорных; встречаются ручки и пр. У поме-
щения VII, вне его, у стены – монета (№ 274).
В помещении III открыт в углу род печи из
кладенного на глине камня в виде полукру-
га, примыкающего к стенкам. Здесь найден
обломок большого каменного блюда (или та-
рапана) с углом. В помещении IV половина
очень хорошо отделанной большой каменной
черепицы6. Далее схема. Сняты фотографии.
Во дворике перед помещением I найдена мо-
нета (№ 293) на материке.
То же! Очищаются помещения; срезается
насыпь во дворике. Посчитано количество
черепицы. Наконец, необходимо произвести
пробный разрез дороги у открытого давно
колодца. Начинаю черновой план. Был Роман
Христианович. Обошли всё.
То же! Продолжается очистка дома. Сни-
маю план.
То же! Ветер, дождь. То же. Снимаю план.
То же! Ветер, дождь. То же. Снимаю план.
То же! Ветер, дождь. То же. Снимаю план.
Был Роман Христианович. Обошли всё. Обе-
щал дать надсмотрщика.
То же! Ветер, дождь. Продолжаются раскоп-
ки 3 дома. Найдены ещё обломки терракот.
У колодца поставлено 4 рабочих при над-
смотрщике для разреза улицы-дороги. Пара
поставлена у наиболее сохранившихся мест
стенок. Сразу обнаружена масса черепков.
При этом замечено то, что <…> все черепки
скопляются к той стенке, которая ниже по
уклону. Теперь нет сомнений, что это дело
ливней, которыми, можно сказать, просто
смыло остатки города…
То же! Ветер, дождь. Очищается здание.
Найдено ещё несколько обломков статуй.
Пьедестал статуэтки. Вблизи дома находят-
ся 5–6 небольших выпуклостей. Проведена
траншея через две из них. Находок нет.
Интересны результаты разрезов стенки
дороги у «колодца». Какая масса черепков на
пространстве 2-х сажен. Есть чернолаковые
черепки. Венцы пифосов.
6 октября 1910. Ветер, дождь. На про-
странстве I раскопа на дороге у наклона и под
самым основанием вышележащей стенки:
Черепков (кровельных, различных сосу-
дов) – 185;
Черепки амфор – 170;
Ручки различных сосудов – 23;
Донышки амфор – 5;
Чернолаковые черепки – 2;
Верхняя часть малой амфоры без клейма – 1.
Во II раскопе, находящемся в 8–10 саж. от
I–го (между ними раскоп Шпака – Гончарова
с массой черепков):
Черепки различные (кроме пифосов и ам-
фор) – 50;
Амфор – 120;
Венцы пифосов – 8;
Донышек различных – 5;
Ручек различных – 4.
Чернолаковые черепки (один канфар) – 3.
Подсчет сделан Платоном (херсонесский
надсмотрщик).
У 3-го дома идёт очистка окружающих сте-
нок. Дело тормозится дождём, и у меня нет сил
заставить работать в дождь эту голытьбу, жал-
кую и безодёжную. Хорошо, что не бунтуют.
То же! Ветер, дождь, ливень. «Работа» про-
двигается у 3 дома и на дороге. Уже 5 дней
идёт дождь, который заливает всю работу.
Обмерен раскоп у «колодцев» дороги-улицы,
где вчера добыты черепки.
То же! (рис. 136)
По внешним признакам между «боевых»
стен, башни которых были частью раскопаны
К.К. Косцюшко-Валюжиничем, по указаниям
А.Л. Бертье-Делагарта – имеется несколько
поперечных стенок, и против 5-й башни –
одно довольно большое здание, часть стенок
которого я обнаружил ещё в 1906 году. Решаю
провести здесь траншею с целью добыть ма-
териал для указания времени.
Рабочие поставлены в обхват выпуклости,
представляющей сейчас часть здания, с таким
расчётом, чтобы в кратчайший срок опред-
елить верно ли предположение. Тотчас обна-
руживается много черепков на глубине око-
ло ½ аршина. Здесь краснолаковый (сильно
обожжённый) канфар, чернолаковые черепки
и пр. Дождь идёт почти без перерыва. Работа
идёт страшно медленно. 25 человек в течение
дня прорыли площадь не более 5 саженей,
глубиной ½ арш.!
8 октября 1910. Всю ночь ливень, утром
дождь, ветер. Приказываю зарыть сделанную
вчера раскопку. Назначаю расчёт рабочим,
которые принимают <его> с радостью.
Остаюсь здесь, чтобы обмерить сделанное
и сфотографировать, что из-за дождя сделать
пока не удалось. Нужно закончить карту и
уяснить положение «боевой» стены в отноше-
нии планировки «города». Кажется, получит-
ся <…> неожиданный результат, т.к. и сейчас
видно, что дороги-улицы и стенки упираются
177
в «боевые» стены – не заметно эспланады, ко-
торая несомненно должна бы быть.
Обнаружил и дома вне стенок, и ещё доро-
гу у самого моря на земле Баля.
То же! Дождь. Удалось с грехом пополам
сделать обмер 3 дома и сфотографировать. Как
всё обмыто и «облизано», и всё в воде!
То же! Дождь, ветер. Повторены снимки 3
дома. Карту, видимо, так и не удастся закон-
чить в части <местности>, лежащей на земле
Губера – Аметистова и Ухтомского.
Читаю Палласа, по его <наблюдениям>
выходит, что у Маяка до Соляной бухты – ни-
чего нет. А сейчас тут-то и имеются части со-
оружений. Если при нём было много соору-
жений у «боевой» стены, то значит, это всё
было уничтожено. Ясно, что колоссальные
навалы передвинуты к «боевым» стенам – это
есть результат очистки полей (квадратов), где
были постройки…
-------------------------------------------------
То же! Зачищен дом № 3 и начата выборка
незаконченной в прошлом году части
длинных помещений. Не кончено.
То же! Намечена <…> и начата раскоп-
ка дома № 4 вблизи Маяка. Работают 10 чел.
К рабочим прибыл помогать С.М. Коровин.
Надсмотрщиком С.П. Петренко. Найдены
чернолаковые черепки того же характера, как
и в домах №№ 1 и 3. Найдена кровельная че-
репица, амфорка, черепки. Ручка с клеймом в
насыпи вне стены (№ 478).
19 августа 1911. Продолжаются работы у
дома № 4. Находки: чернолаковое донышко
канфара с граффито (№ 479), чернолаковые
черепки, большое число амфорных черепков,
черепицы кровельной и пр. (рис. 137)
20 августа 1911. Вместе с Р.Х. Лепером на
Каранском кургане. Уговорились выяснить
его характер, для чего произвести раскоп-
ку с просеиваниями на грохоте. Нашли здесь
178
2 монетки. Расходы пополам, как пополам и
результаты. Искали и храм Дианы (?), но неу-
дачно. Нашли вблизи хутора Нельговского (кн.
Вяземской), по балке на юго-востоке сооруже-
ние из громадных камней, напоминающее со-
бой башню (пирамидоподобную) (рис. 138).
Р<оман> Х<ристианович> обещает произ-
вести обмер и фотографирование. Не есть ли
это башня большой Страбоновской стены?
21 августа 1911. Воскресенье.
22 августа 1911. Работали у дома № 4. Рабо-
чих 24 человека. В западном углу обнаруже-
на каменная скамейка у стенки (см. фотогра-
фию на рис. 78). Впереди была, по-видимому,
вымостка (?) из хороших обкатанных кам-
ней приблизительно однообразной формы и
величины, <обнаруженная> на глубине 45–
60 см от верхней части стен дома. Найдены 2
ручки с клеймами (№№ 480–481). Черепки на-
ходятся главным образом в помещении (дво-
рике, где <он> обозначен буквами А, А'', А''').
Верхний слой состоит сплошь из крупных кам-
ней, перемешанных с землёй, представлявших
остатки сооружений. Затем идёт нижний слой,
непосредственно над материком из краснова-
той земли с вкраплениями перегноя.
23 августа 1911. Во дворике (?) в А''' най-
ден чернолаковый сосуд, прижатый к стене
(№ 483). Здесь же найдена монета (№ 484) в А'',
на материке. Обломок чернолакового блюда
(№ 485), амфорная ручка с клеймом (№ 486).
Монета бронзовая (№ 493) IV в. до P.Х. на мес-
те A''', на материке.
Приехал Михаил Иванович Ростовцев вмес-
те с Романом Христиановичем Лепером для
осмотра раскопа и знакомства с местностью.
24 августа 1911. По мнению Михаила
Ивановича, наше поселение представляет
выдающийся памятник, изучение которого
открывает новые горизонты, освещающие
гражданскую светско-хозяйственную жизнь
древних греков. Перед нами настоящая, не-
искаженная более поздними изменениями
древнегреческая культура Херсонеса, суще-
ствовавшая с 4 по 2 в. до P.Х. Представляется
возможным выяснить размеры земельных над- Александриаду до шоссе, а дальше приблизи-
елов, не говоря о возможности уяснить жизнен- тельно на Балаклаву (дальше направление не
ную обстановку греков. Открытые прошлыми исследовано). Т.о. моё предположение <сво-
раскопами улицы-дороги, по мнению Миха- дится к тому>, что дорога идёт в направлении
ила Ивановича, представляют защищённые на Карань с его курганом и предполагаемым
дороги от участков клерухов, дома которых языческим храмом на вершине (рис. 140).
сами по себе представляли укреплённые
пункты (пюргосы – башни), к «акрополю»
или укреплению, заключённому между двух
«оборонительных» стен под усадьбой Загоро-
дного Маяка. Стены, которые во множестве
встречаются на участках, переплетаясь, и, в
общем, <образуя> какой-то сумбур, представ-
ляют, с одной стороны, границы наде-лов, с
другой – границы террас (на покатых частях), Были на хуторе Бермана (ныне Вере-
предохраняющие размыв земли от ливней, щагина), напротив дачи имеется пещера с
и потому же удерживающие влагу на участ- интересными нагромождениями камней над
ках. Интересно сопоставление нашей улицы- ней. Кажется, что пещера погребальная.
дороги с Перейской стеной на Скеле. 27 августа 1911 (рис. 141).
Михаил Иванович высказал большое
одобрение всему сделанному и выразил по-
желание, чтобы кроме обмеров открытых
зданий, были произведены обмеры участков,
на которых здания расположены. Затем <он>
одобрил предположение копать здание меж-
ду оборонительными стенами и розыск не-
крополя, предполагаемого мной на юго-запа-
де от второй оборонительной стены. Вместе
с тем было выработано участие Император-
ской Археологической Комиссии в лице Ро-
мана Христофоровича в работах по очистке
и обмерам хотя <бы> части оборонительной
стены. Предположено, что Роман Христофо-
рович пришлёт человек 15 рабочих для рас- 1. Естественный камень, служивший коры-
чистки 2 башен с одним поясом и поперечной том или вымосткой.
стеной на акрополе. 2. Обломки плиты (или корыта) каменной
25 августа 1911. Продолжается очистка (см. выше)
стен. Найден угол каменного плоского корыта 3. Остатки заключали значительное <ко-
(рис. 139). личество> классических черепков от амфор
(быть может, один разбит).
4. Чернолаковый сосуд.
5. Выпавший камень.
28 августа 1911. Воскресенье.
29 августа 1911. В большом помещении на
26 августа 1911. Поездили с С.М. Корови- месте (5) найдены два черепка краснофигурных
ным для определения направлений дороги, и отделанный камень, в котором можно видеть
которую я в прошлом году видел, подъезжая пьедестал. Здесь же (6) найдена разломанная
к хутору Вяземской и которую я не смог най- скифская стрела. Окончена очистка дома.
ти в присутствии Р.Х. Лепера. Направление ея 30 августа 1911. Сделаны разрезы стен и
от Херсонеса идёт по телеграфным столбам на дорог (рис. 142).
179

31 августа 1911. Очистка дома № 3. Окан-
чивается обнажение южной и восточной стен.
Найдены чернолаковые черепки прекрасного
лака. Продолжается раскопка соседней доро-
ги в N.
1 сентября 1911. Работы продолжаются на
указанной местности. Обнаружены в доме № 3
каменные стены, закрывающие пространство
с тех сторон, которые были открыты, и дом
№ 3 представляется в <таком> виде; теперь это
замкнутая постройка, как и № 4 (рис. 90, 143).
Обходя стены, обнаружили в АВ на мес-
те выкинутой земли несколько камней, про-
изводящих впечатление кладки. Прирезали
открыто, для чего пришлось расчистить навал.
Действительно оказалась стенка, по-видимому,
закрывающая проход во дворик (рис. 144).
Видимо, усадьба была строена с расчетом на
оборону, что всегда знаменательно и подтверж-
дает гипотезу Михаила Ивановича Ростовце-
ва и сравнение построек с оборонительными
башнями (может быть, закрывает от ветров?).
Найдены обломки чернолаковых сосудов, ещё
180
обломки глиняных статуй, почти целая грубая
чашка и пр.
2 сентября 1911. Оканчивается очистка
дома № 3.
После обеда работы переносятся на террасы,
идущие ко второй оборонительной стене. Здесь
мне казалось возможным нахождение некро-
поля. Близость т.н. «храмика», где, если верить
отчету К.К. Косцюшко, были найдены им об-
ломки надгробий, уединённость места и от-
сутствие на указанных террасах остатков зда-
ний – вот доводы за вероятность некрополя.
Работа начата от самого берега моря, невда-
леке от виноградников Михайли, но от выступа,
идущего прямо к оборонительной стене. Зало-
жено 9 квадратов <размерами> до сажени <…>,
и прорезано пространство 4 курганообразных
насыпей, оказавшихся навалами полевых
камней. Черепки амфор, сильно окатанные,
<найдены> в незначительном числе.
3 сентября 1911. Работы продолжаются,
сделано 39 ям. Прорезана 1 курганообразная
насыпь и стенка. Найден один чернолаковый
черепок сильно окатанный. Вообще на склоне
черепки – редкость (рис. 145).
4 сентября 1911. Воскресенье.
Осматриваем работы, предпринятые со-
вместно с Р.Х. Лепером вблизи т.н. Каран-
ского кургана, по указаниям счастливчика
Гончарова. <Он> заявил, что знает древнегре-
ческий некрополь. Оказалось, <что> обма-
нул. Однако же интересно, что и в этом месте
найдены подобные нашим постройки, пожа-
луй, <даже> лучшей кладки.
 С Сергеем Михайловичем Казанцевым от-
правились к «истоку» Камышовой бухты; здесь
в самой балке на хуторе Ижицкого (по кар-
те Сергеева), недалеко от дома, на небольшой
возвышенности в глубине балки находится по-
стройка из громадных камней, характера ци-
клопической кладки – род башни, обращённой
закрытой стороной к морю (рис. 146).
См. <запись> от 26 августа (прим. Н.М. Печёнкина).
7
Быть может, открытый проход есть пролом.
Видимо копана. Черепков не нашёл. Башня по
характеру своему похожа на четыре подобных,
найденных мной в Карантинной бухте7. Есть в
центре, кажется, цистерна. Это, по моему мне-
нию, чрезвычайно важные памятники, которые
открывают завесу на прошлое Херсонеса…
5 сентября 1911. Двигаемся к оборони-
тельным стенам. Разрыли продолговатую
насыпь, подобную упомянутой у Палласа –
оказывается навал гравия и камней с поля.
Тщательно обхожу и обследую простран-
ство, защищённое оборонительными стенами.
Чем больше смотрю, тем больше понимаю (?).
Набрасываю схематически заключение для
будущих сопоставлений, многое теперь мож-
но решить до раскопа, но далеко – далеко не
всё (рис. 147).
181
 Раскопки Карла Казимировича до возму-
щения неосновательны; ничего не выяснено
тщательно. Недоумеваю, зачем рыли, порти-
ли <памятники> и тратили казенные деньги?
Вместо башен – просто колодцы!
На предполагаемом месте некрополя сде-
лано ещё 75 пробных ям, разрезаю ещё одну
курганообразную возвышенность. Ямы глу-
биной от 1 до 10 четвертей до определённо яс-
ного материка. Никакого не только некропо-
ля, но даже черепков. Причина – скат к морю.
Всё, что было в своё время, смыло в море.
Сделан разрез 2-й боевой стены у храми-
ка (см. рис. 148). Стена стоит на слое глины.
Интересно выяснить, что бы мог представить
этот слой красной глины под стеной. Кладка
значительно хуже, чем в местах, откопанных
К.К. Косцюшко.
Сегодня был М.Я. Ган, который сказал, что
землю, на которой находятся оборонительные
стены, уже передали военному ведомству.
Значит, все стены и башни будут снесены, а
Комиссия так и не имеет <ни> верных черте-
жей деталей, ни общего плана. Ждали и до-
ждались! Такую исключительную редкость
расковыряли и не зарегистрировали даже…
6 сентября 1911. Приступили к раскопкам
зданий 5-й башни 2 оборонительной стены,
где в прошлом году я начал пробный раскоп.
7 сентября 1911. Продолжаются раскопки.
Несколько расширяю их. Хочу обнаружить боль-
шой участок 2-й оборонительной стены. Здесь
будет и улица-дорога, вполне очищенная, за-
тем постройка, выходящая на улицу и тыльным
концом примыкающая к оборонительной стене.
Черепки все прежние, чернолаковые, амфоры и
черепицы. Есть обломок фигурки. Площадь за-
хватили для частных раскопок огромную. Пишу
Р.Х. Леперу, прошу дать вагонеток и построить
дорогу, чтобы отвозить землю.
Вечером приехал давно жданный архитек-
тор С.С. Некрасов.
8 сентября 1911. Весь день ждём вагонетки
и тщетно! Очевидно, очень трудно поставить
за мой же счёт вагонетки, которые совершен-
но не нужны Херсонесу.
182
Обходим с архитектором местность. Смо-
трит бодро и обещает всё завершить в крат-
чайший срок. Обещает и пересоставить карту,
однако, меня берёт сомнение: неужели я, упо-
требив полные две недели на карту (без инстру-
ментов), плохо работал? Поживём – увидим.
9 сентября 1911. Продолжаем пятый
дом (рис. 102). Вагонеток нет. Приходится
перекладывать землю через четыре, даже
пять лопат. Открывается весьма интересный
вход, чем-то напоминающий четвёртый дом,
может быть, даже лучше. Те же чернолаковые
черепки. Обнаружено маленькое помещение,
где в углу лежит несколько черепиц длинных,
полукруглых в куче в два ряда, кажется, по
четыре (рис. 117). Это же помещение, види-
мо, выстлано какими-то плитками из какой-
то глины, легко рассыпающейся от давления.
10 сентября 1911. Были с архитектором в
четвёртом доме. С.С. <Некрасов> утверждает,
что положение аппарата фотографического
при снимании стен не играет никакой роли.
Я настаиваю на необходимости пользоваться
уровнем, который имеется при аппарате, ина-
че стены будут падающими, что недопустимо.
Предлагаю снимать и так, и так, чтобы срав-
нить. Привезён угломер от П.И. Сергеева,
который неизменно во всём помогает и так,
как никто. Привезли рельсы, вагонетки за-
стряли в дороге, обещали привезти их завтра
в 8 часов утра.
11 сентября 1911. Воскресенье. Доложили
о прибытии Царя на раскопки.
Вклейка. Черепица длиной 6 ½ каждая, ши-
риной (диаметр 2 карандашей), к одному кон-
цу слегка суживается. Светлая глина. На ши-
роком конце род рубчика по краю (рис. 149).
 Вклейка. Белый инкерманский камень. Род
пьедестала. С одной стороны сглажено по
верхнему краю (рис. 150).
12 сентября 1911. Продолжаем работу у
оборонительных стен уже с помощью ва-
гонетки. Все снимки, сделанные в субботу,
испорчены. Архитектор вместе с С.М. <Сер-
геевым> обмерил 4 дома и сделал разрезы.
Пришло 6 человек херсонесских рабочих,
сделали несколько контрольных ям на сво-
бодной площади «некрополя». Не найдено ни
черепка. Копается 5 дом. Работают вяло.
13 сентября 1911. Продолжаем 5 дом. Очи-
щаем значительную площадь. Против входа
обнаруживается странная кладка, род по-
лости или постамента. В этом же помещении
найдена база колонны (?), хорошо отделанная
с трёх сторон. Первый архитектурный обло-
мок при всех работах в этой местности.
Весь день обмеряли с архитектором учас-
ток 4 дома и три смежные. К сожалению,
так называемый сухопутный (не касающий-
ся моря) участок оказался с нарушенными
ограничивающими стенами. Однако рабо-
та выполнена. Ещё участок у 3 дома, и тогда
можно будет материал дать М.И. Ростовцеву,
который хотел его получить.
14 сентября 1911. Праздник, но работаем.
Херсонесцы, конечно, не работают. Работа-
ют они своеобразно – парами, а прекращают
работу, чтобы «покурить». Вчера окончили
работу в 4 часа. К обеду ушли раньше, по-
том играли в карты, начав работу в 2 часа!
Это просто безо-бразие, которое дезоргани-
зует мою команду. Ещё такой день, и я буду
вынужден их прогнать…
Башня оказывается сильно разрушенной, как
равно и участок оборонит. стены <…>. Однако,
быть может, окажутся всё же. Против входа в
башню – какие-то углубления, обложенные кам-
нями. Это также «изготовлено» в 1870 году, как в
храмике, или современные оставили?
Складывается впечатление, что усадьба
была сооружена уже когда «стена» перестала
играть оборонительную роль. Впрочем, это
решится очисткой навала у входа в башню.
С.М. <Сергеев> с архитектором заканчива-
ет 3 дом. Найдена интересная ручка амфоры,
каменные сосуды. Новое, однако, место.
15 сентября 1911. С раннего утра посетил
раскопки Р.Х. Лепер. Пожаловался на рабо-
чих. Получили разрешение установить общий
режим, что так существенно важно. Роман
Христианович говорил о возможном посеще-
нии моих раскопок Государем. К сожалению,
он указал генералу Масолову, что ко мне нуж-
но ехать сухопутно, а не по морю, как следова-
ло бы. Есть пристань (Георг. Моис.) у усадьбы
Краснинской немного к северу (рис. 156). <….>.
Работы идут у 5 дома всё шире и шире. Най-
дена эллинистическая яма, в которой с золой и
костями найдены чернолаковые черепки и мо-
нета. Монета же найдена также при расчистке
башни (у Романа Христиановича). Архитектор
работает в 3 и 4 домах. Рад, что приходится
снимать вторично, на чём настаиваю.
16 сентября 1911. Работа идёт там же.
В виду ожидающегося приезда Царя,
приказываю убрать навал с улицы у 5 дома;
таким образом вид на раскопанное место
очень поучителен. Обнаружена вновь глу-
бокая, вырубленная в скале яма. Она, быть
может, даст новый материал, в котором нуж-
даюсь. Вблизи оборонительных стенок, но
на территории дома найдена маленькая мо-
нета в насыпи, на глубине не более ½ арш.
У стены обнаружено сооружение из камня,
причём в одном вырезано глубокое, кони-
ческое отверстие для воды или для помеще-
ния амфоры или же род жернова (рис. 119)?
В одном из северных помещений обнаружен
ряд врубленных в скалу ям для пифосов.
17 сентября 1911. Работа идёт там же.
Яма даёт прекрасные чернолаковые и даже
краснофигурные черепки и три различные
монеты. На раскопки были давно отправлены
А.П. Маркевич со Скубетовым. С последним
у меня вышел резкий разговор, закончивший
наше короткое знакомство. Он потом утверж-
183
дал, что оборонительные башни представляют
ничтожную кладку, не толще 3 четвертей, – я
его уличил, показав раскопанную (вернее, до-
копанную) башню. Как копали, так и чертим!
Царь уехал в Ялту. В городе узнали (от еса-
ула Макаренко), что Царю доложили о необ-
ходимости поехать ко мне сухопутно! Удру-
жил-таки Роман Христианович. Удивительно
смело брать на себя ответ о пути, не зная со-
всем окрестностей!
18 сентября 1911. Воскресенье. С.С. <Не-
красов> и С.М. <Сергеев> фотографировали
и обмеряли.
19 сентября 1911. Башня очищена, херсо-
несцы переведены в то место (см. 5 сентября),
где ко 2 оборонительной стене подходит via.
Интересно, что будет. Яма у 5 дома идёт всё
глубже, найдены чернолаковые <черепки>,
лампочка. На раскопках был С.М. Сергеев, ко-
торому я так обязан многими удобствами здесь.
20 сентября 1911. Работаем там же. По-
сле обеда работа (частично) будет перенесена
к первой оборонительной стене – нужно для
чертежей раскрыть стену и выяснить башни.
По отлогому спуску к винограднику поищу не-
крополь, и на этом покончу работы этого года.
В самом деле, проход в загороженное про-
странстве со следами via есть, да ещё и какой.
Расширенный проход, сохранивший даже
камни, на которых вращались двустворчатые
ворота (рис. 151, см. также рис. 121).
Работы в 5 доме окончены. Теперь чертежи
и снимки. Яма кончена.
21 сентября 1911. Работа перенесена к башне
первой оборонительной стены. Здесь раскопа-
но (?) Косцюшко две башни. Простой колодец,
внутри всё перепутано, а с внешней стороны
завалено. Раскопаю одну по внешности нетро-
нутую Косцюшкой. Затем начинаю исследовать
скат впереди оборонительной стены, где всегда
ожидал найти некрополь. Кажется, ошибся.
184
В башне, оказавшейся сильно разрушен-
ной, поставили 4 пары <рабочих> и 6 пар на
некрополе, 1 пара заканчивает стену 5 дома
до оборонительной. 4 пары херсонесцев рабо-
тают у проезда – получилось почти то, что я
ожидал. Без башни в 1 оборонительной стене
моим <рабочим> окончить работу нельзя.
С.С. <Некрасов> и С.М. <Сергеев> закан-
чивают образцы оборонительных стен, сделан
общий вид местности <…>, обмерены 5 домов.
22 сентября 1911. Работы продолжают-
ся. Обследован весь склон впереди 1 оборо-
нительной стены – ничего. Сделан раскоп и
внутри. Обследована вся площадка между
оборонительными стенами и поперечной –
ничего. Ещё будут сделаны раскопки вблизи
храмика. В этом месте, где мной Р.Х. Лепе-
ру был указан предположительно проход со
стороны 2 оборонительной стены по продо-
лжению дороги, херсонесскими рабочими
действительно открыт проход с основанием
для ворот и дальше в сторону поперечной
стены, там, где мной указывался поворот via
от 5 дома. Башня дала интересный образец
строительства, сохранилось лишь 2–3 плитки
верхних, а нижнее основание, т.н. забутовка
из прочных полевых камней, далее лишь воз-
можность установить форму.
Обкопали забутовку, глубоко впущенную
в землю. Вот почему раскопка Косцюшко дала
колодцы. Я всё время наблюдал и не позволил
растащить всё, иначе у меня не получилось
бы и колодца! Здесь найдены амфорная ручка
с клеймом и чернолаковые черепки.
23 сентября 1911. Вчера был Р.Х. Лепер, с
которым вместе раскопали части стенок 5
дома, примыкающие к оборонной стене (рис.
152, см. также рис. 102).
Выяснили, что стена А1-В1 и А2-В2, А-В
строились в притык к оборонной стене. Что
касается стенки СД, то она построена при
существовавшей оборонительной стене.
Выбрана же оборонительная стена была уже
позже.
 В стене 1 оборонительной или, вернее, на
завале на поверхности ея в разрезе по продол-
жении полученной стенки (где я ждал прохо-
да) найдена бронзовая монета. Прохода хотя
нет, но получилось любопытное положение
стенок – уступом. Уступ по более низкому мес-
ту, поставлен ещё ниже.
В 5 доме в глубокой яме (3-й) найдено 3 моне-
ты и целый ряд прекрасных чернолаковых об-
ломков, среди которых есть и краснофигурные.
24 сентября 1911. Ямами (до 80) обставле-
на вся площадка оборонительной стены до
поперечной стенки. Также обследован и при-
горок над виноградником Аметистова – Гу-
бера (над бухточкой), где видны были следы
навалов мелкого камня, оказавшихся осно-
ваниями, быть может, палаток, или же камни
были снесены водой с виноградника.
Раскоп стены (1 оборонительной) дал не
тот результат, что ожидался вчера; никако-
го уступа не было (рис. 153). Таким образом,
никакого продолжения поперечной стенки
здесь не было. Вчера был виден лишь сохра-
нившийся участок поперечной стены, что и
ввело меня в заблуждение.
Проход (?) у первой баши – просто поздний
проход с ломкой камня. Здесь найдена стрелка.
Итак, кампанию заканчиваю…
27 сентября 1911. Сегодня <…> приехал
смотреть раскопки А.Л. Бертье-Делагард. При-
ехал около 4-х часов дня. Осмотрел лишь № 3
и № 5. Вернулся поздно, в дождь. С ним был
Р.Х. Лепер. Александр Львович с большим
интересом спрашивал о результатах. Осведо-
мившись, что собственно «города» нет, что
нет ни храмов, ни общественных зданий, А.Л.
выразил большое удивление.
Осматривая дом № 3 А.Л. спросил: «А
сколько таких домов раскопано?». Получив
ответ, пять, он сказал: «Ну, у Вас много му-
жества». «Да, да», – сказал он, между про-
чим, – «Это, конечно, загородные постройки,
просто дачи». Говоря о башнях (у лагеря, в
Камышовой <бухте>), он высказал удивле-
ние, что это <были> защитные пункты, куда
сбегалось, ища защиты, местное население,
жившее в раскапываемых усадьбах. Словом,
А.Л. не придает никакого значения этим баш-
ням и даже неохотно говорит о них. Послед-
нее очень меня удивило. Уже по приезде в
гостиницу, А.Л. прослушал моё сообщение о
расположении раскопанных зданий, дорог и
пр., и с большим недоумением качал головой.
Обещал лишь выслать копии с имеющейся у
него карты полуострова с остатками стен и
дорог, нанесёнными на ней.
Последнюю выслал Раевский.
185
 Рис. 154. Карта Маячного полуострова, на которой красным цветом отмечены курганообразные
возвышенности (РО НА ИИМК РАН, ф. 27, д. 9, л. 12)

186
Рис. 155. Карта перешейка Маячного полуострова, на которой цифрой «5» отмечен дом № 5
(РО НА ИИМК РАН, ф. 27, д. 9, л. 2)

187
 Рис. 156. Карта Маячного полуострова, на которой цифрами «1-4» отмечены дома №№ 1-4
(РО НА ИИМК РАН, ф.27, д.9, л.3)

188
Рис. 157. Чертеж и обмеры дома № 1 на Маячном полуострове (РО НА ИИМК РАН, ф.27, д.9, л.7)

Рис. 158. Чертеж и обмеры дома № 1 (РО НА ИИМК РАН, ф. 27, д. 9, л. 9)

189
 Рис. 159. Чертеж и обмеры дома № 1 (РО НА ИИМК РАН, ф. 27, д. 9, л. 8)

190
Рис. 160. Чертеж и обмеры дома № 1 и дороги рядом с ним (РО НА ИИМК РАН, ф. 27, д. 9, л. 11)

191
192
Рис. 161. Чертеж дома № 2 на Маячном полуострове (РО НА ИИМК РАН, ф. 27, д. 9, л. 13)
Рис. 162. Чертеж и обмеры дома № 3 на Маячном полуострове (РО НА ИИМК РАН, ф. 27, д. 9, л. 6)

Рис. 163. Чертеж дороги у колодца недалеко от дома № 3 на Маячном полуострове

(РО НА ИИМК РАН, ф. 27, д. 9, л. 10)

193
 13. Опись находок при раскопках Н.М. Печёнкина на месте старого
Херсонеса в 1910 и 1911 гг.1
<Раскопки 1910 г.>
1. Грузило глиняное – 1
Из древнегреческого дома, открытого у
хутора Краснинского (бывш. Савельевой)
2. -------------------- – 1
3. Амфорная ручка с клеймом – 1
4. Черепица с клеймом – 1
5. Обломки камен. оселка – 1
6. Обломок днища остродонной амфоры – 1
7. ----------------------------------------- – 1
8. Донышко желобчатого канфара черно-
лакового – 1
9. Медная монета (?) – 1.
10. Обломок сосуда с древним отверстием
для починки – 1
11. Обломок глияного сосуда – 1
12. Ручка глиняного сосуда – 1
13. Обломок чернолакового блюдца – 1
14. Медная монета IV в. до Р.Х. – 1
15. Медная монета I в. по Р.Х. – 1
16. Амфорная ручка с клеймом – 1
17. ------------------ – 1
18. -------------------- 1
19. -------------------- 1
20. -------------------- 1
21. -------------------- 1
22. Горло открытой амфоры с двумя ручка-
ми, на одной клеймо – 1
Ещё не определено.
23. Днище остродонной амфоры – 1
24. ------------------ – 1
25. Днище остродонной амфоры – 1
26. -------------------- 1
27. -------------------- 1
28. -------------------- 1
19. ------------------– 1
30. --------------------1
31. Край глиняного большого сосуда с руч-
кой – 1
32. Черепица с клеймом – 1
33. Черепица кровельная – 1
34. Кремнёвый пест – 1
35. Обломок кремня – 1
36. ------------------- – 1
РО НА ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д. 7, 39 л.
1
194
37. ---------------------- – 1
38. Обломок каменного молотка – 1
Из раскопок у древней стены
39. Каменная тёрка – 1
40. Обломок оселка из песчаника – 1
41. Свинцовое грузило – 1
42. Медный гвоздь –1
43. -------------------- – 1
44. -------------------- – 1
45. Колечко – 1
46. Свинцовая пластинка – 1
47. Грузило глиняное – 1
48. ---------------------- – 1
49. ---------------------- – 1
50. Обломки глиняного рельефа от шка-
тулки II в. до Р.Х. – 1
51. Глиняная сковородка (?) (обломок) – 1
52. Глиняный сосуд (обломок) – 1
53. Донышко простого глиняного сосуда
(красного) – 1
54. ----------------------- – 1
55. ----------------------- – 1
56. ----------------------- – 1
57. ----------------------- – 1
58. ----------------------- – 1
59. Днище чернолакового канфара игру-
шечного III в. до Р.Х. – 1
60. ----------------------- – 1
61. ---------------------- – 1
62. Днище чернолакового канфара – 1
63. Днище краснолакового канфара – 1
64. Ручка чернолакового канфара – 1
65. ----------------------- – 1
66. Черепки желобчатого чернолакового
канфара II в. до Р.Х. – 1
67. Чашка чернолаковая III в. до Р.Х. – 1
68. Обломки чернолакового блюдечка – 1
69. ------------------------– 1
70. Донышко чернолаковое – 1
71. Обломки чернолакового блюда – 1
72. ------------------------– 1
73. ----------------- III в. до Р.Х.– 1 I
74. ----------------------- – 1
75. Обломки глиняной крышки (тарелки?) – 1
 76. Обломки чернолаковой чашки – 1
77. Обломки глин. прост. сосуда – 1
78. Край простого глиняного блюда – 1
79. Ручка грубого глиняного сосуда – 1
80. Обломок грубого глиняного блюда – 1
81.Черепок глиняный грубый сосуда – 1
82. Обломок глиняного грубого блюда – 1
83. Чернолаковый черепок – 1
84. Край глиняного сосуда (игрушка) – 1
85. Глиняная чернолаковая лампочка – 1
86. Черепок чернолакового сосуда <с граф-
фито> KI – 1
86'. Черепок чернолакового сосуда <с граф-
фито> XE – 1
87. Черепок чернолакового сосуда с паль-
меткой – 1
88. <Черепок > миски <с пальметкой> – 1
89. Часть ручки амфоры с клеймом – 1
Из раскопок у древней стены
90. Днище остродонной амфоры – 1
91. Черепица с клеймом – 1
92. Обломки каменного молота – 1
Из второго дома на берегу Карантинной
бухты к северу от дачи Краснинского (быв.
Савельевой)
93. Части недоделанного каменного молота – 1
94. Кремень – 1
95. Нуклеус (часть) – 1
96. Часть каменного точила со сверлиной – 1
97. Пряслице – 1
98. Краска – 1
99. Грузило глиняное – 1
100. -------------------- – 1
101. -------------------- – 1
102. -------------------- – 1
103. -------------------- – 1
104. Ручка амфорная с клеймом – 1
105. -------------------- – 1
106. Ручка амфоры с клеймом – 1
107. -------------------- – 1
108. Лампочка чёрной глины – 1
109. Лампочка красной глины – 1
110. Обломок лампочки красной глины – 1
111. Обломок стеклянного сосуда – 1
112. Обломок стекла – 1
113. Обломки чернолакового сосуда со зна-
ками – 2
114. Донышко «мегарской» чашки – 1
115. Обломки «мегарской» чашки – 2
116. Обломок --------------------- – 1
117. Обломки --------------------- – 2
118. --------------------------------- – 2
119. ----------------------------- --- – 1
120. -------------------------- ------ – 3
121. -------------------------------- – 4
122. Обломок краснолакового сосуда – 1
123. Часть горлышка сосуда с ручкой – 1
124. Верх. часть сосуда с ручкой – 1
125. Обломок края сосуда – 1
126. Обломок грубого сосуда со знаком – 1
127. Обломки ручек амфорных (образцы) – 2
128. Черепки чернолакового блюда – 1
129. Ручка краснолакового сосуда (образцы)
–1
130. -------------------------------- – 1
131. Ручка сосуда красной глины (образцы) – 1
132. -------------------------------- – 1
133. -------------------------------- – 1
134. -------------------------------- – 1
135. -------------------------------- – 1
136. -------------------------------- – 1
137. -------------------------------- – 1
138. Ручка чернолакового <сосуда> – 1
139. Край краснолакового сосуда (образец) – 1
140. -------------------------------- – 1
141. -------------------------------- – 1
142. -------------------------------- – 1
143. -------------------------------- – 1
144. -------------------------------- – 1
145. -------------------------------- – 1
146. -------------------------------- – 1
147. -------------------------------- – 1
148. -------------------------------- – 1
149. -------------------------------- – 1
150. -------------------------------- – 1
151. -------------------------------- – 1
152. -------------------------------- – 1
153. -------------------------------- – 1
154. Край чернолакового сосуда – 1
155. Край сосуда глиняного – 1
156. -------------------------------- – 1
157. Край глиняного сосуда – 1
158. -------------------------------- – 1
159. -------------------------------- – 1
160. -------------------------------- – 1
161. -------------------------------- – 1
162. -------------------------------- – 1
163. Черепки грубого глиняного блюда – 1
164. Чернолаковый черепок – 1
165. ---------------------------------- – 1
195
 166. Черепок краснолакового сосуда – 1
167. ---------------------------------- – 1
168. ---------------------------------- – 1
169. ---------------------------------- – 1
170. ---------------------------------- – 1
171. ---------------------------------- – 1
172. ---------------------------------- – 1
173. ---------------------------------- – 1
174. ---------------------------------- – 1
175. Донышко краснолакового сосуда – 1
176. --------------------------------- – 1
177. --------------------------------- – 1
178. Донышко простого глиняного сосуда – 1
179. --------------------------------- – 1
180. --------------------------------- – 1
181. Черепок простого глиняного сосуда
(образец) – 1
182. --------------------------------- – 1
183. --------------------------------- – 1
184. --------------------------------- – 1
185. --------------------------------- – 1
186. --------------------------------- – 1
187. --------------------------------- – 1
188. --------------------------------- – 1
189. --------------------------------- – 1
190. --------------------------------- – 1
191. --------------------------------- – 1
192. Разбитый краснолаковый сосуд – 1
193. Обломки сосуда красной глины – 1
194. Краснолаковая чашка с двумя ручками – 1
195. Черепки красноглиняного сосуда – 1
196. Донышко красноглиного сосуда – 1
197. Черепица (часть) со знаками – 1
198. Камень с резными изображениями – 1
Эстампаж. Потом передан на хранение в
Херсонесский музей
199. Черепок краснолаковой лампочки – 1
200. Донышко сосуда – 1
201. Донышко амфоры – 1
202. Обломок крышки грубой глины – 1
203. Обломки сосуда свинцовой поливы – 1
204. --------------------------------- – 1
205. Верхний край сосуда <свинцовой
поливы> – 1
206. Обломок сосуда <свинцовой поливы> – 1
207. Черепки разных краснолаковых сосудов – 1
208. Обломки краснолакового сосуда – 1
209. Черепки лампочек – 3
210. Обломок медного гвоздя – 1
211. Донышко чернолакового сосуда – 1
196
Из раскопа 3 дома (древнегреческого)
212. Черепок чернолакового сосуда – 1
213. Донышко чернолакового сосуда – 1
214. Черепки чернолаковых желобчатых
канфаров (двух) – 5
215. Черепки чернолакового канфара с
орнаментом – 1
217. Черепки чернолаковых чашек – 1
218. Черепки чернолакового канфара – 1
219. Черепки чернолакового блюда – 1
220. Черепки чернолаковой пелики с граф-
фито IV до Р.Х. – 1
221. Донышко чернолакового блюда с на-
сечкой – 1
222. Черепки чернолакового блюда с насеч-
кой – 1
223. Черепки чернолакового сосуда – 1
224. Обломки чернолакового канфара – 1
225. Ручки чернолаковых канфаров – 3
226. Черепки чернолакового сосуда – 1
227. <Черепки чернолакового> блюда – 2
228. Обломок чернолаковой чашки – 1
229. Обломки чернолаковых сосудов – 1
230. Черепок чернолаковой чашки – 1
231. ------------------------------------ – 1
232. ------------------------- ---------- – 1
233. ------------------------------------ – 1
234. Донышко чернолакового канфара – 1
235. Черепки чернолаковой чашки – 1
236. ------------------------------------ – 1
237. Черепки чернолаковых сосудов (различ-
ные образцы) – 1
238. Донышко канфара – 1
239. Ручка амфоры с клеймом – 1
Не определено
240. ------------------------------------ – 1
241. ------------------------------------ – 1
242. ------------------------------------ – 1
243. ------------------------------------ – 1
244. Черепок с клеймом <на> горлышке
амфоры – 1
246. Обломок точила – 1
247. Обломок венца вазы грубой глины с
орнаментом – 1
Нужно воспроизвести
248. Донышко чернолакового сосуда IV до
Р.Х. – 1
249. Черепок чернолакового сосуда (?) – 1
250. Черепок чернолаковой чашки (обра-
зец) – 1
 251. Черепки чернолакового канфара – 2
252. Черепки чернолакового канфара – 2
253. Черепок плоский чернолакового сосу-
да – 1
254. Черепки простой глины (два края) –1
255. Черепок блюда простой глины – 1
256. Черепок сосуда простой глины – 1
257. --------------------------------- – 1
258. Донышко сосуда простой глины – 1
259. Обломки сосуда простой глины – 1
260. Черепок простой амфоры со сверли-
ной – 1
261. Черепок сосуда простой глины – 1
262. Днище сосуда простой глины – 1
263. --------------------------------- – 1
264. Ручки кувшина простой глины – 3
265. Ручка простой амфоры – 1
266. Ручки кувшина простой глины – 1
267. --------------------------------- – 1
268. Черепки простой глиняной чашки – 1
269. Край <простой глиняной чашки> – 1
270. -------------------------------- – 1
271. --------------------------------- – 1
272. Черепок донышка сосуда простой
глины – 1
273. Монета бронзовая IV до Р.Х. – 1
274. ------------------- III в. до Р.Х.– 1
275. Монета XIV в. по Р.Х., найденная на
поверхности – 1
276. <Обломки> венца одного пифоса с
клеймом с указанием объёма – 3
277. Носик лампочки (раздавлен) – 1
278. Обломок кувшина – 1
279. <Обломки> днища простого глиняно-
го сосуда – 2
280. Ручка простого глиняного сосуда – 1
281. <Обломки> края простого глиняного
сосуда – 2
282. Астрагал – 1
Из пробных ям к западу от хутора г-на
Вяземского
283. Обломок грубого глиняного блюда – 1
284. Черепки грубого сосуда с орнаментом – 2
285. Черепок краснолакового сосуда – 1
286. Черепки глиняного кувшина – 2
287. Черепки грубого сосуда с орнаментом – 1
288. Черепки сосуда грубой глины – 1
289. Ручка канфара и черепки чернолако-
вого сосуда – 2
290. Кремни – 2
291. Монета бронзовая III в. до Р.Х. – 1
Из 3 древнегреческого дома
292. ------------------------- II в. до Р.Х. – 1
294. ------------------------ IV в. до Р.Х.– 1
295. Медные гвозди – 2
296. Медный обломок – 1
297. Обломок медной пластины – 1
298. Свинцовая скрепка – 1
299. Свинцовый обломок – 1
300. Грузило глиняное – 1
301. ------------------------ – 1
302. ------------------- с меткой – 1
303. Нож железный – 1
304. Обломок медного гвоздя – 1
305. Фрагмент женского бюста (из малого
помещения) – 1
306. Фрагменты головки (из большого по-
мещения) II до Р.Х. – 9
307. <Фрагмент> руки – 1
308. <Фрагмент> руки – 1
309. Фрагменты большой статуи – 9
310. <Фрагмент> ноги большой статуи – 1
311. ------------------------ – 1
312. ------------------------ – 1
313. ------------------------ – 1
314. Фрагменты большой статуи – 3
315. Фрагменты лица мужской статуи – 2
316. Фрагменты статуи (ноги, руки) – 3
317. ----------------------- – 2
318. Фрагмент основания и пальцев – 1
319. Фрагменты глиняной большой статуи –
22
320. То же из другой глины – 38
321. Донышко чернолакового сосуда – 1
322. Донышко канфара – 1
323. ------------------------ – 1
324. Горлышко чернолакового сосуда – 1
325. Донышки чернолаковых сосудов – 6
326. Край чернолакового сосуда – 5
327. Ручки чернолаковых канфаров – 14
328. --------------------------- – 5
329. --------------------------- – 2
330. Ручки чернолаковых сосудов – 4
331. Обломки донышек чернолаковых кан-
фаров – 7
332. Обломки чернолаковых канфаров – 27
333. Обломки чернолакового блюда – 3
334. -------------------------- – 2
335. -------------------------- – 1
336. -------------------------- с граффито – 3
197
 337. -------------------------- – 1
338. -------------------------- – 3
339. -------------------------- – 7
340. -------------------------- – 2
341. -------------------------- – 8
342. -------------------------- с граффито – 6
343. -------------------------- с граффито – 3
344. Донышко чернолакового сосуда – 1
345. -------------------------- – 1
346. Обломки чернолаковых сосудов – 9
347. -------------------------- – 1
348. Чернолаковая чашка-солонка с граф-
фито II в. до Р.Х. – 1
349. Обломок чернолакового блюда c гра-
вировкой – 1
350. Чернолаковая чашка – 1
351. Чернолаковые черепки с орнаментом – 1
352. Черепки чернолаковых блюдец – 4
353. Черепки чернолаковых сосудов – 3
354. Черепок чернолакового сосуда – 1
355. -------------------------- – 2
356. -------------------------- – 1
357. -------------------------- – 1
358. -------------------------- – 2
359. -------------------------- – 1
360. -------------------------- – 1
361. -------------------------- – 1
362. -------------------------- – 1
363. -------------------------- – 1
364. Черепок чернолакового блюда – 1
365. Донышко чернолакового канфара – 1
366. Черепки различных чернолаковых
канфаров – 12
367. Черепок чернолакового сосуда – 1
368. -------------------------- – 1
369. Черепки чернолакового сосуда – 2
370. -------------------------- – 1
371. Черепки донышка чернолакового со-
суда – 4
372. Черепки чернолаковых сосудов – 3
373. Черепок чернолакового сосуда – 1
374. -------------------------- – 1
375. Черепки различных чернолаковых со-
судов – 19
376. Астрагал – 1
377. Основание рога – 1
378. Костяная поделка – 1
379. Обломок лампочки – 1
380. Чернолаковая лампочка – 1
381. Медный гвоздь – 1
198
382. Ручка амфорная с клеймом – 1
383. -------------------------- – 1
384. -------------------------- – 1
385. -------------------------- – 1
386. -------------------------- – 1
387. -------------------------- – 1
388. -------------------------- – 1
389. -------------------------- – 1
390. ----------------------------------- – 1
Не определена
391. Ручка амфоры (образец) – 1
392. Ручка сосуда (образец) – 1
393. -------------------------- – 1
394. -------------------------- – 1
395. -------------------------- – 1
396. Обточенное донышко кувшина со
сверлиной – 1
397. Обломки черепицы со знаком – 1
Не определён
398. Черепки грубого сосуда со сверлина-
ми – 8
399. Верхний край простого сосуда – 1
400. <Верхний край простого сосуда> со
сверлинами – 1
401. <Верхний край простого сосуда> – 1
402. -------------------------- – 1
403. -------------------------- – 1
404. -------------------------- – 1
405. -------------------------- – 1
406. -------------------------- – 1
407. -------------------------- – 1
408. -------------------------- – 1
409. Черепок грубого сосуда – 1
410. Черепок простого блюда – 1
410. -------------------------- – 1
411. -------------------------- – 1
412. --------------------------------- – 1
413. --------------------------------- – 1
414. --------------------------------- – 1
415. --------------------------------- – 1
416. --------------------------------- – 1
417. --------------------------------- – 1
418. Черепок верхнего края сосуда – 1
419. --------------------------------- – 1
420. --------------------------------- – 1
421. Черепки крышки сосуда – 1
422. Донышко простого сосуда – 1
423. --------------------------------- – 1
424. Обломок простого сосуда – 1
425. --------------------------------- – 1
 426.Обломки простого кувшина – 1
427. Донышко простого сосуда с меткой – 1
428. Край простого сосуда – 2
429. Черепок простого сосуда с орнамен-
том – 1
431. Край <…?> – 1
431. --------------- – 1
432. Каменный <…?> – 1
433. Черепок простого сосуда со сверлина-
ми – 1
434. Черепки сосудов грубой глины – 1
434. --------------------------------- – 1
435. --------------------------------- – 1
436. --------------------------------- – 1
437. --------------------------------- – 1
438. --------------------------------- – 1
439. --------------------------------- – 1
440. --------------------------------- – 4
441. --------------------------------- – 1
442. --------------------------------- – 1
443. --------------------------------- – 5
444. --------------------------------- – 1
445. --------------------------------- – 3
446. --------------------------------- – 1
447. Основание амфоры – 1
Образцы черепков из раскопок, сделанных
при перерезании древней дороги у б. колодца.
448. Ручка амфоры – 1
449. --------------------------------- – 1
450. --------------------------------- – 1
451. Донышко амфоры – 1
452. Ручка глиняного сосуда – 1
453. Черепок блюда грубой глины – 1
454. Черепки ручки простого кувшина – 2
455. Верхний край грубого сосуда – 4
456. Донышки простых сосудов – 3
457. Обломки чернолакового канфара – 1
458. Черепки чернолаковых сосудов – 3
459. Обломки чернолаковых канфаров – 1
460. Край канфара III в. до Р.Х.– 1.
461. Черепки донышка чернолакового кан-
фара – 2
Из разведочного раскопа между «боевых»
стен
462. Черепки чернолаковых сосудов – 5
463. Обломки ручек чернолаковых канфа-
ров – 3
464. Обломки донца чернолакового блюд-
ца – 1
465. Черепок чернолакового сосуда – 1
466. Черепки края сосуда с полоской – 1
467. Обломки глиняного кувшина с рас-
краской – 1
468.Часть ручки амфоры с клеймом – 1
Не определено
469. Часть ручки амфоры – 1
470. Простой глиняный сосудик – 1
471. Донышко амфоры – 1
472. Глиняное грузило – 1
473. Край сосуда грубой глины – 1
474. -------------------------------- – 1
475. -------------------------------- – 1
476. -------------------------------- – 1
477. Часть дна амфоры – 1
477'. Амфорная ручка с клеймом – 1
Раскопки 1911 г.
478. Ручка с клеймом разбитая – 1
479. Донышко канфара с граффито – 1
480. Ручка с клеймом – 1
481. -------------------------------- – 1
Дом № 4
482. Донышко канфара – 1
483. Чернолаковый сосуд (?) – 1
484. Монета бронзовая III в. до Р.Х. – 1
485. Обломок чернолакового блюда – 1
486. Ручка с клеймом – 1
487. Чернолаковый черепок – 1
488. Край простого сосуда с орнаментом – 1
489. Ручка с клеймами – 1
490. -------------------------------- – 1
Не определена
491. Ручка с клеймом – 1
492. -------------------------------- – 1
493. Монета бронзовая IV в. до Р.Х.– 1
494. Ручка с клеймом – 1
495. -------------------------- – 1
496. -------------------------- – 1
497. -------------------------- – 1
498. -------------------------- – 1
499. -------------------------- – 1
Дом № 4
500. Медные гвозди – 3
501. Свинцовые куски – 2
502. Бронзовая стрелка – 1
503. Чернолаковый черепок с граффито – 1
504. Чернолаковый черепок – 1
505. Красноф. черепки – 2
506. Черепки лампочки грубой <глины> – 2
507. Чернолаковый черепок с граффито – 1
508. Два горлышка сосудов – 2
199
 509. Донышки сосудов чернолаковых – 2
510. Обломки чернолакового канфара – много
511. Донышки чернолаковых канфаров – много
512. Обломки чернолаковых киликов – много
513. Обломки чернолакового кратера – 2
514. Обломки чернолакового блюда – <2>.
515. Обломки ручек чернолаковых канфа-
ров – <?>
516. Черепица (кусок) с нацарапанными
буквами – 1
517. Кусок пемзы – 1
518. Пьедестал? – 1
519. Каменная поделка – 1
520. Носик сосуда грубой <глины> – 2
521. Ручка гр. сосуда – 1
522. -------------------------- – 1
523. -------------------------- – 1
524. -------------------------- – 1
525. -------------------------- – 1
527. --------------------- – 1
Дом № 4
528. -------------------------- – 1
529. Край гр. сосуда – 1
530. -------------------------- – 1
531. -------------------------- – 1
532. -------------------------- – 1
533. -------------------------- – 1
534. -------------------------- – 2
535. -------------------------- – 2
536. -------------------------- – 2
537. -------------------------- – 2
538. Часть гр. сосуда – 2
539. Обломки ч.л. сосуда – <?>
Вне стен четвёртого дома
539 (а). Обломки ч.л. блюда – <?>
Via (разрез) 3-й дом с № 540-552 вкл.
540. Обломок терр. фиг. св. глин. – 2
Продолжение раскопок дома № 3
541. Обломок терр. фиг. кр. глин. – <2>
542. ------------------------ – <2>.
543. Черн. л. череп. с граф. – 1
544. Часть пифоса – 1
545. Обломки ч.л. сосудов – мн.
546. Обломки ч.л. сосудов – мн.
547. Обломки ч.л. сосудов – мн.
548. ------------------------- – мн.
549. Части блюда ч.л. – 2 + 1
550. Спаян. части груб. сосуда – 1
551. Грузило глин. – 1
552. Ручка гр. сосуда – 1
200
Раскоп 5-ый дом
553. Ручка с клеймом – 1
554. ----------------------------- – 1
555. ----------------------------- – 1
556. ----------------------------- – 1
557. ----------------------------- – 1
Не опр.
558. ----------------------------- – 1
Не опр.
559. ----------------------------- – 1
Не опр.
560. ----------------------------- – 1
561. ----------------------------- – 1
562. ----------------------------- – 1
563. ----------------------------- – 1
564. ----------------------------- – 1
565. ----------------------------- – 1
566. ----------------------------- – 1
Не опр.
567. ----------------------------- – 1
568. ----------------------------- – 1
568а. ---------------------------- – 1
569. Бронзовая монета – 1
II до Р.Х.
570. Часть черепицы с клеймом – 1
571. ----------------------------- – 1
572. Часть блюда террак. – 1
572а. Ручка с клеймом – 1
573. Сосуд из грубой глины – 1
Игрушка
574. Свинцовые скрепы – мн.
575. Прясло – 1
575а. ------------------------ – 1
576. Оселок – 2
577. Канфар – 1
578. ------------------------- – 1
579. Гл. грузило – 1
580. Гл. грузило – 1
581. Грузило гл. – 1
582. ------------------------- – 1
583. ------------------------- – 1
584. Наконечник камен. копья – 1
585. Обломок камен. молота – 1
586. Обломок ч.л. сосуда с изобр. – 1
587. ------------------------- – 1
588. Медный гвоздь – 1
589. Обломки канфара – мн.
590. ----------------------- – мн.
591. ----------------------- – мн.
592. Сосуд грубой глины (черепки) –мн.
593. Обломок гр. сосуда – 1
594. Дно ч.л. сосуда – 1
595. Ч.л. ручки разн. сосудов – мн.
596. Обломки ч.л. блюда – мн.
597. Обломки ч.л. сосудов – мн.
598. ------------------------- – мн.
599. Донышки ч.л. сосудов – мн.
600. Обломки ч.л. сосудов – мн.
600а. -------------------------- – мн.
601. Носик лампочки гр. глины – 1
601а. Бронзовая монета – 1
IV в. до Р.Х. (Бур. XV, 60)
602. Бронзовые стрелы – 2
Яма № 1
603. Край ч.л. блюда – 1
604. ------------------------- – 1
605. Горлышко ч.л. сосуда – 1
606. Донышко ч.л. сосуда – 1
607. -------------------------- – 1
608. -------------------------- – 1
609. -------------------------- – 1
610. Красноф. части сосуда – 2
611. Край блюда гр. глины – 1
612. Ручки ч.л. – мн.
613. Край сосуда гр. глины – 1
614. Ручка гр. глины – 1
615. Обломки ч.л. сосудов – мн.
616. Железная поделка – 1
617. Край сосуда гр. глины – 1
Яма № 2
618. Край сосуда ч.л. – 2.
619. Край ч.л. сосуда – 1
620. Сосуд грубой глины – 1
621. Дно сосуда ч.л. – 1
622. Грузило глин. – 1
623. Дно сосуда гр. глины – 1
624. Железо (поделки) – мн.
625. Обломки ч.л. сосудов – мн.
626. Гл. прясло – 1
627. Ручка сосуда гр. глины – 1
628. Лампочка гр. глины – 1
Яма № 3
630. Оселок камен. – 1
631. Прясла глин. – 2
632. Части сосуда гр. гл. с орнаментом – 2
633. Части сосуда гр. гл. с орнаментом – 1
634. Части сосуда краснофиг. – 3
635. Обломки ч.л. сосудов – мн.
636. ------------------------- – мн.
637. ------------------------- – мн.
638. Обломки ч.л. блюда – мн.
639. --------------------------- – мн.
640. Обломки ч.л. сосудов – мн.
641. Обломки ч.л. сосудов – мн.
642. ------------------------- – мн.
643. Ручка амфоры с краск. – 1
644. Ручка сосуда груб. глины – 1
645. Край сосуда груб. гл. – 1
646. Косточки камбалы – 2
647. Кремень – 1
648. Монеты бронзовые – 3 шт.
Херсон. IV в. до Р.Х. (опр. А.К. Марков)
649. Обломки ч.л. черепков – мн.
1-ая обронит. стена у башни
650. Ручка с клеймом – 1
651. Бронзовая стрелка – 1
652. Бронзовая монета – 1
I в. до Р.Х. У 1-ой оборонительной стены
653. Дужка от <?> – 1
Случайная находка у дома № 5
Случайные приобретения
1. Медная монета – 1
Вблизи маяка, у второго Солёного озера
2. ----------------------------- – 1
3. ----------------------------- – 1
4. ----------------------------- – 1
На городище Нового Херсонеса
5. ----------------------------- – 1
6. ----------------------------- – 1
Приобретена у рыбака на берегу Карант.
бухты
7. ------------------- – 1
Приобретена у кучера на хуторе г. Кра-
синского (быв. Савельевой), найдена на ви-
нограднике, вблизи раскопок 9–18 сент.
9. -------------------- - 1
8. ------------------- – 1
9. Венец пифоса с клеймом – 1
Поднят у хищнического раскопа на склоне
ко 2-му Соляному озеру, вблизи старой стены
10. Обломок надписи – 1
Найден на земле г. Баля, у стены усадьбы
Загорд<…>, на склоне за 1-ой обор. стеной.
11. Обломки днища ч.л. килика с розетками – 1
Найдены у хищнич. раскопа, где был
извлечён и тарапан (фотогр.)
12. Край сосуда с ручкой – 1
Поднят у хищнич. раскопа, где и № 9.
13. Край наконечника копья – 1
Поднят на земле <….> у «боевой» башни.
201
 14. Херсонес1
Несколько слов, предварительно сообщаю
о своих работах в окрестностях Севастопо-
ля. Только несколько слов мне придётся по-
святить истории колонизации греков. Арена
первобытной истории греков ограничивается
главным образом странами, расположенными
вокруг Эгейского моря. Но, конечно, с течени-
ем времён географический горизонт их стал
постоянно расширяться. В одной из поздней-
ших песен «Илиады» упоминаются египет-
ские Фивы; песни о странствованиях Одиссея
упоминают о киммерийцах, исконных обита-
телях северного побережья Чёрного моря, и
о светлых летних ночах на севере, о которых
греки могли узнать только на этом берегу.
За открытием новых земель вскоре после-
довала колонизация. Некогда недостаток зем-
ли заставил греков уйти на острова Эгейского
моря и на западное побережье Малой Азии. Те-
перь эти области были заняты, и кому на роди-
не становилось слишком тесно, тот вынужден
был переселяться в более отдалённые края.
При этом в первое время торговые интересы
ещё вовсе не принимались во внимание по той
причине, что в это время в Греции ещё не суще-
ствовало промышленности, которая работала
бы для вывоза. Искали плодородных стран
(Белох). Первым делом поселенцев было поде-
лить между собой землю; ещё в начале V века
сиракузские старейшины называли себя «На-
дворниками». Позже колонии основывались по
причинам политическим и коммерческим. Бо-
лее обыкновенной причиной выселений было
расширение торговых связей. Для этой цели
выбирались прибрежные страны, в которых
можно было устроить удобные гавани.
Таким образом греки-милетцы прони-
кают на берега Чёрного моря. Им принад-
лежит заслуга, что это море, наводившее
страх на греческих мореплавателей своими
негостеприимными берегами, превратилось
в «Гостеприимное» море – Понт Евксинский,
с которым лишь немногие другие могли со-
перничать в важности для греческой торгов-
ли. Недаром Милет основал, по преданию,
1
РО НА ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д. 11.
202
не менее 90 колоний по берегам Геллеспонта
(пролив Дарданеллы) и Чёрного моря. Око-
ло половины VII в. милетцы основали Си-
нопу, которая скоро превратилась в самый
значительный рынок и в свою очередь осно-
вала ряд колоний (Котиора, Трапезунт, Ке-
расунт). Но особенно устремились милетцы
на плодоносные равнины северо-западного и
северного побережий Чёрного моря, которым
позже суждено было сделаться главной жит-
ницей Греции. Здесь возникает целый ряд ко-
лоний. Истрия к югу от устья Дуная, Ольвия
при впадении Буга в Днепровский лиман, Тир
у устья Днестра, Феодосия на южном бере-
гу Крыма. Но особенно густо располагаются
греческие колонии у Киммерийского Боспо-
ра (Керченский пролив), среди которых осо-
бенно важна Пантикапея (нынешняя Керчь),
и, наконец, при устье Дона, самая северная из
всех греческих колоний – Танаис.
Приблизительно в одно время с милетя-
нами стали селиться на берегах Пропонтиды
(Мраморное море) и мегаряне. Ими основаны
Калхедон, Византия. Но на берега самого
Понта Евксинского мегаряне проникли срав-
нительно поздно. Первая их колония здесь
была Гераклея, основавшая в свою очередь
Херсонес в Крыму, вблизи нынешнего Севас-
тополя.
О точном времени основания Херсонеса
у нас не сохранилось никаких прямых древ-
них письменных указаний. Первое упоми-
нание о Херсонесе встречается в «Перипле»,
<ошибочно> приписываемом Скилаку – гео-
графу, предпринявшему в самом начале VI в.
до Р.Х. по поручению персидского царя Да-
рия I большое путешествие и составившего
его описание – перипл. В беглом описании
южных берегов Европы он называет и Тав-
рический полуостров, причём добавляет:
«В Таврической земле живут эллины [у
которых города] следующие: торговая гавань
Херсонес». Следовательно, во время состав-
ления перипла Херсонес уже существовал,
хотя бы в виде торговой пристани. Однако же
время написания перипла с точностью не из-
вестно. Учёные оспаривают принадлежность
перипла Скилаку и относят время его состав-
ления к 338–335 гг. до Р.Х. (Мюллер), к 356 г.
(Унгерн) и ко второй половине IV в. до Р.Х.
(Вас. Вас. Латышев). Что же касается других
известий о Херсонесе, то все они относятся к
заведомо более позднему времени.
Если мы теперь обратимся к другого рода
источникам, к археологическим данным, то
и они не дают нам в этом отношении ниче-
го вполне определённого. Продолжающиеся
свыше 20 лет систематические раскопки Им-
ператорской Археологической Комиссии на
месте Херсонеса у Карантинной бухты, не го-
воря о продолжительных раскопках Одесско-
го Общества Истории и Древностей, графа
Уварова, Херсонесского монастыря и других
лиц, не только не обнаружили пока ни одного
памятника, точно датирующего время осно-
вания Херсонеса, но, что особенно важно, не
обнаружили буквально ни одного памятника
VI века, не обнаружили и бесспорных памят-
ников, относящихся даже к V в. до Р.Х.
Встреченные в последнее время в неболь-
шом числе фрагменты терракотовых сосудов
и единичные мелкие предметы, хотя и могут
быть сами по себе отнесены к этому време-
ни, но не дают никакого основания по своему
ничтожному количеству заключить, что они
попали в Херсонес тотчас же по их изготовле-
нию, а не завезены сюда значительно позже.
Находок у Карантинной бухты, относимых к
IV веку, хотя и немного, но во всяком случае
достаточно, чтобы вполне определённо заклю-
чить, что в IV веке Херсонес существовал, и это
не будет противоречить периплу, ошибочно
приписываемому Скилаку, написанному, как
это вполне определённо выяснил В.В. Латышев,
во второй половине IV века до Р.Х.
Геродот, отец истории, много путешество-
вавший во второй половине V века по разным
странам, в том числе и по побережью Чёрного
моря, совершенно не упоминает о Херсонесе.
Опуская полулегендарное известие об
основании Херсонеса делийцами (делосца-
ми – Ю.В., Т.С.) совместно с гераклеотами по
данному им прорицанию дельфийского ора-
кула, приписываемое то Скимну Хиосскому,
то Маркиану Гераклейскому, которое, по мне-
нию большинства учёных, написано в 90-ые
годы до Р.Х., я позволю себе более подробно
остановиться на известиях географа Стабо-
на, написавшего свою «Географию» в начале
Христианской Эры. Указывая, что Херсонес
был основан гераклеотами, Страбон не дати-
рует его основание, но даёт <…> понятный
и чрезвычайно любопытный топографичес-
кий материал, касающийся Херсонеса, од-
нако же возбудивший чрезвычайно много
учёной полемики. Позволю себе прочесть это
место из 7 книги его «Географии» в переводе
В.В. Латышева: <«Если плыть из Тамиракско-
го залива, то влево будет городок и другая
гавань херсонесцев. Затем, если плыть вдоль
берега, к югу выдаётся большой мыс, состав-
ляющий часть целого Херсонеса. <…> Между
городом и мысом есть три гавани, затем сле-
дует древний Херсонес, лежащий в развали-
нах…» (Strabo VII. 4. 2)>.
-------------------------------------------------
Ограничусь только топографией Херсо-
неса, оставляя пока приводимую им дальше
чрезвычайно интересную стратегему из осады
Херсонеса скифами, о чём мне хотелось бы
сделать специальный доклад, посвящённый
вообще стенам Херсонеса и его военному
прошлому.
Таким образом, Страбон или лицо, давав-
шее ему сведенья, совершенно определённо
говорит, что в его время вблизи существую-
щего города Херсонеса находились развалины
древнего Херсонеса. Это указание и породило
полемику.
Интересно отметить, что большин-
ство старых авторов, как то: Паллас, Кларк,
Муравьёв, Дюбуа, Кёне, Юргевич, Брандис,
основываясь на показания Страбона, при-
знавали существование Старого Херсонеса у
Казачьей бухты и даже указывали время его
переноса к Карантинной бухте. Но новое те-
чение, представителем которого является
Эрнест Романович фон-Штерн, течение, к ко-
торому примкнуло большинство современных
учёных, совершенно отрицает перенос города,
признавая мнение Страбона ошибочным.
В самое последнее время ещё по этому во-
просу дали учёные работы профессор Эрнест
203
Романович фон-Штерн и Александр Льво-
вич Бертье-Делагард. Первый считает указа-
ние Страбона неверным и говорит: <«Так как
Страбон, по всей вероятности, сам не был в
Херсонесе, то смешение древнего города с од-
ним из укреплённых мест Херсонеса (τείχη)
является простительной погрешностью;
эта ошибка, конечно, в общем не уменьша-
ет заслуг знаменитого древнего географа; но
только ради того, чтобы не умалить его авто-
ритета, не считаться с указанными фактами
является вполне невозможным. Показание
Страбона в виду результатов новейших рас-
копок не может более служить исходным
пунктом в вопросе о местоположении древ-
него Херсонеса»> (Штерн 1896, 104)2.
Александр Львович Бертье-Делагард,
основывая своё мнение на сведении Палла-
са, указывавшего на местоположение древ-
него Херсонеса у Казачьей бухты, а также
на произведённые в этом месте в 1891 г. на
средства Императорской Археологической
Комиссии раскопки, <считал>, что древний
Цитата взята как наиболее подходящая по контексту (Ю.В., Т.С.).
2
Цитата взята как наиболее подходящая по контексту (Ю.В., Т.С.).
3
204
Херсонес именно существовал здесь, а за-
тем по невыясненным ещё причинам был
перенесён к Карантинной бухте. К сожале-
нию, Александр Львович, хотя и бывавший
в этих местах, хотя и дававший указания
К.К. Костюшко-Валюжиничу при производ-
стве им здесь раскопок, свои выводы и за-
ключения делал больше на основании теоре-
тических представлений, чем на основании
прямых данных, добытых данными раско-
пок и других, бывших в его руках.
В своём заключении он говорит, <что
некоторые специалисты «начали и вовсе отри-
цать существование древнейшего Херсонеса
на ином месте, чем на давно известном нам
византийском городище. С этим я не могу со-
гласиться, не потому, чтобы не допускал воз-
можности самых крупных ошибок у Страбона,
но главным образом по военно-инженерным
соображениям, как ни странным покажутся
таковые в чисто археологическом вопросе»>
(Бертье-Делагард 1893, 56)3.
Вот, так сказать, история вопроса.
 15. К вопросу о технике археологических разведок и раскопок1
В прошлом году на заседании Русского Ан-
тропологического Общества докладывали и
обсуждали вопрос о технике археологичес-
ких раскопок. Вопрос этот, к глубокому со-
жалению, возбуждается только теперь, когда
уже десятки лет идут раскопки полным хо-
дом, когда работами снесено в буквальном
смысле слова громадное число памятников
совершенно бесследно, без точных чертежей
и фотографических снимков, этих единствен-
но верных показателей работ. Даваемое опи-
сание найденного было или слишком бледно,
или слишком односторонне, субъективно. То
же можно сказать и про рисунки от руки,
которые прилагались к описаниям…3
Однако до решения вопроса о технике ар-
хеологических разведок и раскопок, думаю,
очень ещё далеко. Нужно много ещё обсуж-
дать, нужно советоваться, нужно просить, но
нужно будет, наконец, и требовать.
Со своими работами в окрестностях Се-
вастополя, в окрестностях т.н. Старого Херсо-
неса я позволил себе высказаться к вопросу о
технике археологических разведок и раскопок
именно поэтому, что я там, на этой местнос-
ти получил возможность сделать некоторые
сравнения.
Я не собираюсь вообще ни язвить, ни зло-
словить по адресу своих предшественников.
Это было бы совершенно бесполезным делом,
равно как не собираюсь придавать своим ра-
ботам неподобающее значение. Мне хочется
только из опыта, своего опыта, кстати ска-
зать, произведённого за собственный счёт,
добавить несколько слов к вопросу о технике
археологических разведок и раскопок.
РО НА ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д. 12.
1
Курсивом набраны слова, вычеркнутые в рукописи.
2
[Далее более полстраницы оставлено пус-
той – Ю.В., Т.С.]
Выводы
1) Производящий археологическую раз-
ведку, прежде всего, должен быть в подроб-
ностях ознакомлен со всеми работами, произ-
водившимися на намеченных местностях, им
должен быть предварительно собран и изу-
чен по данному вопросу весь литературный и
картографический материал.
2) Самая разведка должна производить-
ся по выработанному плану, быть строго
объективной и доведена до конца, т.е. до по-
лучения вполне ясного и определённого ре-
зультата.
3) В частности, касаясь раскопок, которые
сопровождают разведку, необходимо поста-
вить следующие требования:
а) Раскопка городищ и поселений должна
производиться последовательно, по слоям на
всём пространстве. Только при разведке на
малых пространствах допустимо пробивание
слоёв до материка
б) Т.н. «точки» или места, на которые
вывозится земля, должны быть предвари-
тельно тщательно обследованы.
в) Памятник должен быть открыт со всех
сторон, тщательно обмерен и сфотографиро-
ван.
г) Все работы должны производиться на
глазах ведущего их или компетентного его за-
местителя.
д) [Далее текста нет – Ю.В., Т.С.]
205
 16. Исследования древних укреплённых мест1
Для суждений о времени возникнове-
ния укреплённого пункта единственным
способом, дающим возможность собрать
неопровержимые доказательства, являются
археологические разведки и раскопки.
Собранный в культурных напластованиях
материал, в большинстве случаев из череп-
ков, разнообразных поделок и, наконец, мо-
нет, а также тщательное изучение последова-
тельно всех наслоений в большинстве случаев
даёт полную возможность определить с до-
статочной точностью не только время воз-
никновения поселения, укреплений его, но
часто с полной ясностью прослеживаются и
главнейшие моменты жизни данного пункта:
пожары, разрушения, восстановления вновь,
изменение очертаний и пр.
Возможность получения столь серьёзных
данных, естественно, должна побуждать ис-
следователя при изучении им сохранивших-
ся поныне памятников военной старины об-
ратиться к помощи археологии и поставить
её во главе предприятия. Исследование стен,
например, не будет законченным, если при
измерениях и изучении характера ея клад-
ки не будет исследован фундамент, что без
специальных раскопок немыслимо, но эти
раскопки можно допустить лишь в услови-
ях научного их направления, так как при
отсутствии последнего вполне возможна и
порча памятника, даже окончательная и не-
НА ВИМАИВиВС, ф. 11, оп. 1, д. 70, л. 47–48.
1
См. Спицын 1908; 1910.
2
206
вознаградимая его гибель, так равно и утрата
важных наблюдений и находок, подчас имею-
щих первостепенное значение.
В частности же, археологическая раз-
ведка данного пункта должна заключаться
в собрании материала для характеристики
времени и по возможности народности, на-
селявшей местность данного района, путём
разведок на осыпях валов, естественных
обрывах и случайных разрезах, а также путём
специальных раскопок, к которым, однако,
следует прибегать в исключительных случаях,
причём работа должна вполне определённо
мотивироваться. Материалы: черепки, подел-
ки, монеты и пр. тщательно запаковываются
с отметками мест нахождения и нумеруются
сообразно подробных записей в журнале.
Методы разведок и раскопок могут быть
изучены под руководством опытного архе-
олога без особого труда. Здесь могут к тому
же послужить руководством две брошюры
А.А. Спицына: «Производство археологичес-
ких раскопок» и «Археологические развед-
ки».2 Обе издания Императорской Археоло-
гической Комиссии (брошюры продаются в
книжном магазине Рикера), но изучение со-
бранного материала, к тому же относящегося
к важному памятнику, доступно лишь лицам,
положившим много труда специальному изу-
чению древностей по их отношению к куль-
туре.
 17. Письмо редактору «Нового времени»1
Только сегодня мне пришлось прочесть
в Вашей уважаемой газете «Новое время»
телеграмму из Севастополя, касающуюся
производимых мною раскопок. Телеграмма
эта, посланная, очевидно, некомпетентным
лицом, к сожалению, неправильно освещает
мои работы.
В интересах истины, а равно для опове-
щения лиц, следящих за моими работами,
позволяю себе сообщить, что моими архео-
логическими разведками, а равно системати-
ческими раскопками прошлого года, а равно
и теперь обнаруживается широко разбросан-
ное древнегреческое поселение в местности
Страбоновского древнего Херсонеса (в райо-
не Херсонесского Маяка), представляющее
совершенно известную культуру (IV–II вв.
до Р.Х.) без каких-то бы ни было позднейших
наслоений. Работы сейчас ведутся вблизи так
называемой второй оборонительной стены,
где обнаруживаются здания. Найденные при
работах культурные остатки целиком при-
надлежат тому же времени. Все открытые зда-
ния с принадлежащими им участками земли,
РО НА ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д. 15, л. 21–23.
1
а равно открытые мной участки стен, а также
раскопанные Императорской Археологичес-
кой Комиссией в 1890 г. части башни обмери-
ваются специально присланным архитекто-
ром. Составляется общий план поселения с
включением всего вновь обнаруженного.
Таким образом, у меня никакого вопроса
о переносе работ в другое место не возника-
ло, да надеюсь и не возникнет до окончания
исследований, т.к. и здесь <имеется> просто
неисчерпаемое количество памятников, по-
длежащих тщательному исследованию.
Единственный мой выход из указанного
района совместно с заведующим Херсонес-
скими раскопками Р.Х. Лепером имел место в
сентябре сего года в окрестное селение Каран,
где, по заявлению местного счастливчика, им
будто бы найден был древнегреческий некро-
поль. Однако произведённые работы некро-
поля не обнаружили, это установило важный
и несомненный факт, что и в этих местах на-
ходятся в полной неприкосновенности древ-
негреческие постройки, подобные находя-
щимся вблизи Херсонесского Маяка.
207
 18. Письмо А.И. Маркевичу, связанное с подготовкой
археологического съезда в Крыму в 1915 г.1
24 июня 1914 г.
Вендель
Глубокоуважаемый и дорогой Арсений
Иванович.
В день моего приезда в Вендель я, получив
Ваше письмо, немедленно сообщаю Вам по
первой его части – относительно высылки мне
корректур. Я их жду; не сомневаюсь, что полу-
чу их, так как вся эта процедура займёт не более
8–9 дней, что в сущности не может повлиять на
срочность выпуска, если бы Вы даже задались
ею. Также я просил прислать мне сведения про
Аталык-Или. Впрочем, на последнем не настаи-
ваю – это сделаете, если будет удобно.
Теперь хочу поговорить относительно рас-
копок в текущем году. Тот план их, который
намечен Комиссией (Бакла, Эски-Кермен,
даже Херсонес) лично меня не удовлетворяет.
Это значит разбросаться всюду и нигде тол-
ком ничего не сделать. Но я не собираюсь из-
менять решение Комиссии: раз решено
1) прежде всего заняться Баклой и Эски-
Керменом – пусть будет так. Вы пишете даль-
ше, что, выбирая производителя работ, Ко-
миссия прежде всего остановилась на мне,
потому что я согласен поработать в этом году
в Крыму. Я очень признателен за оказанное
мне доверие, но вынужден уклониться от
выполнения намеченных работ. Делаю это со
спокойной совестью прежде всего потому, что
Вы с полным успехом найдёте другого произ-
водителя работ у себя на месте, тем более, что
задача поставлена совершенно определённо и
ясно, в отношении Баклы особенно.
2) За истекший после нашего свидания в
С.-Петербурге месяц я много передумал, полу-
чив письмо от П.А. Миниченко. Он мне писал,
что для него вопрос о съезде заглох, так как
Вы «упорно молчите», что он уже не надеется
на осуществление съезда и пр. Словом, по его
письмам я увидел то, что высказывали предпо-
ложительно Вы. И я пришёл к определённому
решению приложить все усилия, чтобы осуще-
РО НА ИИМК РАН, ф. 27, оп. 1, д. 16, л. 1–3.
1
208
ствить работы в Херсонесе в большом масшта-
бе в будущем году, но на свой страх и риск, под
своим, так сказать, ф… <именем?>. Для этого
мне нужно будет только усердно собирать
деньги. Работы же, поведённые в намеченном
мной направлении, по разведкам 1911 года,
в один месяц обнаружат достаточное зрели-
ще для Съезда. По-моему, для Съезда нужна,
для демонстрации членам, обширная и инте-
ресная картина, в которой была бы и загадка.
Эски-Кермен не может дать ничего подобно-
го. Что касается Баклы, то она заинтересует
Съезд лишь в том случае, если пещеры будут
каменного века с интересными слоями, в чём,
однако, я не убеждён, ибо в Бакле никогда не
был. Демонстрировать же то, что находилось
раньше в Крыму и известно всем, – право, по-
моему, нельзя. И Керчь, и Херсонес дали много
самого разнообразного материала, известно-
го всем и каждому, а кроме этих пунктов на
территории Крыма открыто в разных местах
столько столь же разнообразного, что находка
подобного же в Бакле и Эски-Кермене не толь-
ко никого не удивит, но, главное, не прибавит
археологии не только страниц, но и строчки…
В заключении я хочу ещё сказать два слова
на случай, если бы Вы признали возможным
отложить работы, вернее сохранить деньги
600 р., до будущего года. Это, по-моему, впол-
не возможно, а, по-моему, и крайне желатель-
но, ибо каждая работа для Съезда должна
быть, так сказать, святая. Начав в будущем
году работы с апреля – больше чем достаточ-
но времени до начала Съезда. Только работать
нужно наверняка и на важном месте, а та-
ким местом я считаю, разделяя точку зрения
М.И. Ростовцева, Аталык-Или и Херсонес.
Впрочем, конечно, всё это не конченное дело.
Я надеюсь, что Вы сообщите мне своё оконча-
тельное решение по всему, что я написал, ибо я
прежде всего люблю Вас и никогда не позволил
бы себе поставить Вас в неловкое положение.
Любящий Вас и искренне и глубоко уважа-
ющий Ник. Печёнкин.
 Литература:

Алёкшин В.А. 2015. А.А. Миллер и его вклад в развитие отечественной археологии // Музей.
Традиции. Этничность. № 2 (8). С. 6–19.
Арциховский А.В. 1955. Памяти А.В. Орешникова // Нумизматический сборник. Ч. I. М.
С. 7–13.
Байов А.К. 1915. Шелонская операция царя Иоанна III Васильевича и Шелонская битва в
1471 г. 14 июля. Пг.
Белов Г.Д. 1948. Херсонес Таврический. Л.
Бертье-Делагард А.Л. 1893. Древности Южной России. Раскопки Херсонеса. МАР. № 12.
Бертье-Делагард А.Л. 1906. Несколько новых и малоизвестных монет Херсонеса // ЗООИД.
Т. XXVI. С. 215–275.
Бертье-Делагард А.Л. 1907. О Херсонесе. (ИАК. Вып. 21. СПб.)
Бертье-Делагард А.Л. 1911. Относительная стоимость монетных металлов на Боспоре и Бо-
рисфене в половине IV века до Р.Х. // Нумизматический сборник. Т. I. М. С. 1–100.
Блаватский В.Д. 1953. Земледелие в античных государствах Северного Причерноморья. М.
Блаватский В.Д. 1961. Античная археология Северного Причерноморья. М.
Бранденбург Н.Е. 1908. Журнал раскопок Н.Е. Бранденбурга 1888–1902 гг. СПб.
Буйских А.В. 2008. Пространственное развитие Херсонеса Таврического в античную эпоху.
(МАИЭТ. Supplementum. Вып. 5). Симферополь.
Варнеке В.Б. 2011. А.Л. Бертье-Делагард // Scripta antiqua. Вопросы древней истории, филоло-
гии и материальной культуры. Т. 1. М. С. 467–493.
Виноградов Ю.А. 2016. О деревянных конструкциях в насыпях боспорских курганов // Ладога
и проблемы древней и средневековой истории северной Евразии. Сборник статей по материа-
лам XIX и XX чтений памяти Анны и Дмитрия Алексеевича Мачинских. СПб. С. 44–48.
Виноградов Ю.А. 2017. Деревянные конструкции в насыпях боспорских курганов // Рос-
сийские археологи XIX – начала XX в. и курганные древности европейского Боспора. СПб.
С. 124–129.
Виноградов Ю.А. 2019. Н.И. Репников. Штрихи к портрету // Гераклейский сборник. Вып. I.
«Гераклейский сборник» 1936 г. СПб. С. 16-24.
Волков С. 2009. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и
адмиралов от Петра I до Николая II. T. I–II. М.
Гайдукевич В.Ф. 1949. Рец. на книгу: Белов Г.Д. Херсонес Таврический. Л., 1948 // ВДИ. № 3. С. 143.
Гайдукевич В.Ф. 1955. История античных городов Северного Причерноморья. (Краткий
очерк) // Античные города Северного Причерноморья. Т. 1. М.– Л. С. 23–147.
Гайдуков П.Г., Жервэ Н.Н. 2011. XV Археологический съезд в Новгороде 1911. Путеводитель. М.
Гриневич К.Э. 1928. Страбоновский Херсонес в свете новейших археологических открытий //
ИТОИАЭ. Т. II. С. 86–92.
Гриневич К.Э. 1931. Исследование подводного города близ Херсонесского маяка в 1930–31
году. М.
Гущина И.И. 1974. Население сарматского времени в долине реки Бельбек в Крыму (по мате-
риалам могильников) // Археологические исследованя на юге Восточной Европы. М. С. 32–64.
Гущина И.И. 1982. О локальных особенностях культуры населения Бельбекской долины
Крыма в первые века н.э. // Археологические исследования на юге Восточной Европы. (Труды
ГИМ. Вып. 54). М. С. 20–30.
Демьянчук С.Г., Нессель В.А. 2011. Новые данные о фортификационных сооружениях на пе-
решейке Маячного полуострова // ХСб. Вып. XVI. C. 65–78.
Жеребцов Е.Н. 1985. Материалы к периодизации античных памятников Маячного полуостро-
ва // Краткие сообщения Института археологии АН СССР.. Вып. 182. С. 38–45.
Журавлёв Д.В., Трейстер М.Ю. 2010. Бронзовый кувшин из Шверинского кургана // Боспор-
ские исследования. Вып. 23. С. 276–301.

209
 Зедгенидзе А.А. 2017. «Древний Херсонес» Страбона в свете археологических исследований
1985–1990 гг. // Pontica et Caucasica. Крым и Северное Причерноморье в археологических иссле-
дованиях 1956–2013 гг. Warszawa. С. 319–332.
Зедгенидзе А.А. 2019. Херсонес Таврический: пространственная организация и назначение
укрепления на перешейке Маячного полуострова // ВДИ. № 3. С. 608–639.
Зубарь В.М. 2009. Летопись археологических исследований Херсонеса-Херсона и его округи.
(1914–2005). (МАИЭТ. Supplementum. Вып. 6). Симферополь.
Кац В.И. 1972. О времени возникновения сельскохозяйственных усадеб на Гераклейском по-
луострове // Античный мир и археология. Вып. 1. С. 28–37.
Костромичёва Т.И., Шевченко А.В. 1996. Домашнее святилище на Страбоновом Херсонесе //
ХСб. Вып. VII. C. 159–163.
Косцюшко-Валюжинич К.К. 1891. Важное археологическое открытие в Крыму // ИТУАК.
№ 13. С. 55–61.
Красовская Н.В. 1997. Научный архив Национального заповедника «Херсонес Тавричес-
кий» // ХСб. Вып. VIII. C. 104–109.
Кропоткин В.В., Шелов Д.Б. 1971. Памяти Бертье-Делагарда // СА. № 1. С. 140–142.
Кузьминых С.В. 2015. Василий Иванович Заусайлов: материалы к биографии // Грани гу-
манитарного знания. Сборник статей к 60-летию профессора Сергея Павловича Щавелева.
Курск. С. 344–353.
Лемке М. 1920. 250 дней в Царской ставке (25 сентября 1915 – 2 июля 1916). Пг.
Линниченко И.А. 2004. Патриарх крымоведения: Александр-Львович Бертье-Делагард //
Невский археолого-историографический сборник. К 75-летию кандидата исторических наук
А.А. Формозова. СПб. С. 167–175.
Медведева М.В. 2005. Деятельность архитектора К.К. Романова в области изучения и охраны
памятников монументального зодчества по документам из собрания Научного архива ИИМК
РАН // Археологические Вести. № 12. С. 291–300.
Медведева М.В., Всевиов Л.М., Мусин А.Е., Тихонов И.Л. 2009. Очерк истории деятельности
Императорской археологической комиссии в 1859–1917 гг. // Императорская археологическая
комиссия (1859–1917). К 150-летию со дня основания. У истоков отечественной археологии и
охраны культурного наследия. СПб. С. 21–247.
Непомнящий А.А. 2005. Арсений Маркевич: страницы истории крымского краеведения.
Симферополь.
Непомнящий А.А. 2019. Николай Михайлович Печёнкин // Гераклейский сборник. Вып. I. «Ге-
раклейский сборник» 1936 г. СПб. С. 49–52.
Николаенко Г.М. 1999. Хора Херсонеса Таврического. Земельный кадастр IV–III вв. до н.э.
Ч. 1. Севастополь.
Николаенко Г.М. 2001. Хора Херсонеса Таврического. Земельный кадастр IV–III вв. до н.э.
Ч. 2. Севастополь.
Николаенко Г.М. 2018. Древности Маячного полуострова. Археологическая характеристика
памятников. Севастополь.
Орешников А.В. 1905. Херсоно-византийские монеты // Труды Московского нумизматичес-
кого Общества. Т. III. М. С. 359–373.
Павличенко Н.А. 2000. Е.М. Придик, петербургский филолог и эпиграфист // Древний мир и
мы. Классическое наследие в Европе и России. II. СПб. С. 189–206.
[Паллас]. 1881. Путешествие по Крыму академика Палласа в 1793 и 1794 гг. // ЗООИД. Т. XII.
С. 62–248.
Печёнкин Н.М. 1904. Группа курганов при озере Эшо в Витебской губернии // ИАК. Вып. 12.
С. 30–31.
Печёнкин Н.М. 1905а. Раскопки в окрестностях Севастополя // ИТУАК. № 38. С. 32–37.
Печёнкин Н.М. 1905б. Памяти Н.Я. Бранденбурга // Артиллерийский журнал. № 7. С. 741–760.
Печёнкин Н.М. 1910. Савиновская церковь близ Казани // ИАК. Вып. 34. С. 72–84.

210
 Печёнкин Н.М. 1911. Археологические разведки в местности Страбоновского старого Херсо-
неса // ИАК. Вып. 42. С. 108–126.
Печёнкин Н.М. 1912. Роспись христианской катакомбы, находящейся близ Херсонеса, на зем-
лях Н.И. Тура // ИТУАК. № 48. С. 145–149.
Печёнкин Н.М. 1915. Шверинский курган // ИТУАК. № 51. С. 186–194.
Печёнкин Н.М. 1921. Памяти Н.И. Веселовского // Записки Восточного отделения Русского
археологического общества. Т. 25. С. 356–358.
Протоколы. 1904. Протоколы заседаний Таврической Учёной Архивной Комиссии // ИТУАК.
№ 36. С. 63–98.
Пуздровский А.Е. 1994. О погребальных сооружениях юго-западного и центрального Крыма
в первые века н.э. // Проблемы истории и археологии Крыма. Симферополь. С. 114–126.
Равдоникас В.И. 1948. Памяти Н.И. Репникова // Старая Ладога. Л. С. 7–10.
Репников Н.И. 2019а. Извлечение из предварительного отчёта Н.М. Печёнкина «Археоло-
гические разведки в местности Страбоновского древнего Херсонеса в 1911 г.» // Гераклейский
сборник. Вып. I. «Гераклейский сборник» 1936 г. СПб. С. 142–145.
Репников Н.И. 2019б. Легенда о «подводном городе» // Там же. С. 151–154.
Ростовцев М.И. 1914. Страбон как источник для истории Боспора // Сборник статей в честь
В.П. Бузескула. Харьков. С. 366–380.
Ростовцев М.И. 1916. К истории Херсонеса в эпоху ранней Римской империи // Сборник ста-
тей в честь графини Прасковьи Сергеевны Уваровой. М. С. 5–16.
Рудакова Л.П. 2003. Николай Михайлович Печёнкин: штрихи к портрету // Бранденбургов-
ские чтения. Вып. 1. СПб. С, 28–32.
Рудакова Л.П. 2012. Полковник Николай Михайлович Печёнкин. Страницы биографии // Во-
енная история России XIX – начала XX веков. Материалы V Международной военно-историчес-
кой конференции. СПб. С. 192–201.
Рудакова Л.П. 2014. Военный археолог полковник Николай Михайлович Печёнкин // Ре-
риховское наследие. Десятая Международная научно-практическая конференция. СПб.
С. 431–442.
Рудакова Л.П. 2017. Генерал-майор Дмитрий Петрович Струков. Летопись жизни и дея-
тельности. СПб.
Серых Д.В. 2014. Всероссийские археологические съезды как форма организации отечествен-
ной археологической науки во второй половине XIX – начале XX вв. Казань.
Смекалова Т.Н. 2019. О величинах площади и единицах ее измерения на хоре Херсонеса Тав-
рического // ВДИ. № 1. С. 58–76.
Смекалова Т.Н., Терёхин Э.А., Пасуманский А.Е. 2018. Реконструкция античной системы ме-
жевания хоры Херсонеса Таврического с использованием методов дистанционного зондирова-
ния // ВДИ. № 2. С. 306-332.
Смекалова Т.Н., Э.А. Терёхин. 2018. Новые данные о военной организации граждан Херсонеса
Таврического, отраженной в структуре его земельного кадастра // Stratum Plus. № 6. С. 89–105.
Смекалова Т.Н., Терёхин Э.А. 2019. Архивные аэрофотоснимки 1941-44 гг. – документальный
источник по изучению хоры Херсонеса Таврического. Часть 1. (Гераклейский Сборник, Вып. 2).
СПб.: Алетейя.
Смекалова Т.Н., Терёхин Э.А. 2020. Архивные аэрофотоснимки 1941-44 гг. – документальный
источник по изучению хоры Херсонеса Таврического. Часть 2. (Гераклейский Сборник, Вып. 3).
СПб.: Алетейя.
Спицын А. 1908. Археологические разведки. СПб.
Спицын А. 1910. Археологические раскопки. СПб.
Стржелецкий С.Ф. 1961. Клеры Херсонеса Таврического. К истории древнего земледелия в
Крыму. Вып.: (ХСб. Вып. VI). Симферополь.
Тихонов И.Л. 2003. Археология в Санкт-Петербургском университете. Историографический
очерк. СПб.

211
 Тихонов И.Л. 2010. А.А. Спицын об областных археологических съездах // Диалог культур и
народов средневековой Европы: К 60-летию Евгения Николаевича Носова. СПб. С. 492–501.
Тихонов И.Л. 2013. История российской археологии: формирование организационной
структуры и деятельность научных центров в Санкт-Петербурге (XVIII – первая четверть
XX вв.): Автореф. диссерт. …. докт. историч. наук. СПб.
Томес Т.Б. 1974. Заметки архивиста // СА. № 1. С. 240–241.
Тункина И.В. 2002. Русская наука о классических древностях Юга России (XVIII – середина
XIX в.). СПб.
Тункина И.В. 2014. К биографии Николая Михайловича Печёнкина. Новые архивные
материалы // Погребальная культура Боспорского царства. Материалы Круглого стола,
посвященные 100-летию со дня рождения Михаила Моисеевича Кубланова. СПб. С. 233–238.
Уваров С. 1851. Собрание карт и рисунков к исследованию о древностях Южной России и
берегов Чёрного моря. СПб.
Указатель памятников. 1893. Императорский Российский исторический музей. Указатель па-
мятников. М.
Фармаковский Б.В. 1906. Раскопки в Ольвии в 1902–1903 годах. (ИАК. Вып. 13). СПб.
Филимонов С.Б. 1997. «Моя биография» А.И. Маркевича // Археология Крыма. Т. I, 1. Симфе-
рополь. С. 185–188.
Штерн Э.Р. 1896. О месте нахождения древнего Херсонеса // ЗООИД. Т. XIX. C. 99–104.
Штерн Э.Р. 1907. О местоположении древнего Херсонеса // ЗООИД. Т. XXVIII (приложение),
проток. № 383. С. 89–131.
Щеглов А.Н. 1977. Некоторые проблемы греческой колонизации // Симпозиум по проблемам
греческой колонизации и структуре раннеантичных государств Северного и Восточного При-
черноморья. Тбилиси. С. 80–103.
Щеглов А.Н. 1978. Северо-Западный Крым в античную эпоху. Л.
Щеглов А.Н. 1984. «Старый» Херсонес и его округа // Античные государства Северного При-
черноморья. Археология СССР. М. С. 54–55.
Щеглов А.Н. 1986. Процесс и характер территориальной экспансии Херсонеса в IV в. до н.э. //
Античная гражданская община: проблемы социально-политического развития и идеологии. Л.
С. 152–176
Щеглов А.Н. 1993а. Основные структурные элементы античной межевой системы на Маяч-
ном полуострове (Юго-Западный Крым) // История и археология Юго-Западного Крыма. Сим-
ферополь. С. 10–38, 298–317.
Щеглов А.Н. 1993б. Первые археологические карты Гераклейского полуострова (к истории
археологической топографии) // Проблемы истории отечественной археологии. СПб. С. 51–53.
Щеглов А.Н. 1994. «Старый» Херсонес Страбона. Укрепления на перешейке Маячного полу-
острова: топография и фортификация // Проблемы истории и археологии Крыма. Симферополь.
С. 8–42, 295–310.
Щеглов А.Н. «Старый» Херсонес Страбона. Укрепление на перешейке Маячного полуострова.
III. Следы архаического поселения в вершине Казачьей бухты // Бахчисарайский историко-архе-
ологический сборник. 1997. Вып. 1. С. 42-54.
Юргевич В.Н. 1875. Новейшие археологические открытия в Крыму // ЗООИД. Т. 9. С. 403–409.
Юрочкин В.Ю. 2017. Готский вопрос. Симферополь: Сонат. (Серия: «Древности полуденной
России»).
Adamesteanu D. 1965: Metaponto: Appunti fotointerpretativi. Atti della Accademia nazionale dei
Lincei // Notizie degli scavi di antichità. 19. Р. 179–184.
Adamesteanu D. 1967. Problèmes de la zone archéologique de Métaponte // Revue archéologique. 1.
Р. 3–38.
Carter J.C. 2001. La Chora di Metaponto. Risultati degli ultimi 25 anni di ricerca archeological // Atti
Taranto. 40. Р. 771–779.
Carter J.C. 2006. Discovering the Greek Countryside at Metaponto. Ann Arbor.

212
 Dubois de Montpéreux Fr. 1843. Voyage autour du Caucase: chez les Tcherkesses et les Abkhases, en
Colchide en Géorgie, en Arménie et en Crimée; avec un atlas géographique, pittoresque, archéologique,
géologique, etc. Paris.
Clarke E. D. 1810. Travels in Various Countries of Europe, Asia, and Africa. Part the First. Russia and
Turkey. London.
Schmiedt G., Chevallier R. 1959. Caulonia e Metaponto: Applicazioni della fotografia aerea in ricerche
di topografiaantica nella Magna Grecia. Firenze.
Schmiedt G., Chevallier R. 1960. Photographie aérienne et urbanisme antique en Grande-Grèce:
Caulonia Metaponte // Revue archéologique. 1. Р. 1–31.
Slapšak B., Stančič Z. 1999. The Greek field system at Pharos: a metric analysis // Revue des Études
Anciennes. 101(1). Р. 115–124.
Stoyanov R.V. 2009. Shverin Tumulus // ACSS. Vol. 15. Vol. 15. No. 3–4. P. 199–214.
Treister M., Zhuravlev D. 2009. A Bronze Jug from the Shverin Burial-Mound // ACSS. 2009. Vol. 15.
No. 3–4. P. 215–242.

Сокращения:
ВДИ – Вестник древней истории
ЗООИД - Записки Одесского Общества Истории и Древностей
ИАК – Известия Археологической комиссии
ИИМК РАН – Институт истории материальной культуры Российской Академии Наук
ИТОИАЭ - Известия Таврического Общества Истории, Археологии и Этнографии
ИТУАК - Известия Таврической Ученой Архивной Комиссии
МАИЭТ – Материалы по археологии, истории, этнографии Таврии
МАР - Материалы по археологии России
НА ВИМАИВиВС – Научный архив Военно-исторического музея артиллерии, инженерных
войск и войск связи
НА ГИАМЗ ХТ - Научный архив Государственного историко-археологического музея-запо-
ведника "Херсонес Таврический"
РГВИА – Российский государственный военно-исторический архив
РО НА ИИМК РАН - Рукописное отделение Научного архива ИИМК РАН
СА – Советская археология
ФО НА ИИМК РАН – Отделение фотоматериалов Научного архива ИИМК РАН
ХСб. – Херсонесский сборник
ACSS – Ancient civilizations from Scythia to Siberia
NARA II - National Archives and Records, II in College Park (Национальный архив США, отделе-
ние в г. Колледж Парк)

213
 «Гераклейский Сборник»

Материалы и источники по изучению хоры

Херсонеса Таврического

Продолжающееся издание
«Гераклейский Сборник» - под таким на-
званием в 2019 г. инициирована новая серия
монографий, которая будет включать публи-
кацию важнейших материалов и источников
по изучению хоры Херсонеса Таврического,
тем самым давая начало созданию полного
свода археологических памятников Гераклей-
ского п-ва. Античная система межевания на
ближней хоре Херсонеса Таврического являет-
ся важнейшим археологическим источником
по экономической, социальной и политичес-
кой истории раннего демократического госу-
дарства. Значимость этого памятника была
признана мировым научным сообществом:
с 2013 г. Херсонес и его сельская территория
вошли в список объектов культурного насле-
дия ЮНЕСКО. Ещё в начале и середине XX в.
остатки древнегреческой межевой системы на
Гераклейском и Маячном полуостровах были
уникальными по своей сохранности для всего
средиземноморско-черноморского региона. В
настоящее время этот эталонный памятник в
значительной степени уничтожен в ходе воен-
но-хозяйственного освоения и роста города
Севастополя: не сохранилось целиком ни од-
ного из более, чем 400 блоков участков.
Поэтому в наши дни одним из важнейших
источников для изучения системы древнего
межевания хоры античного Херсонеса яв-
ляются архивные данные о проводившихся
здесь до 1950-х гг. полевых археологических
исследованиях, топографической фиксации
земельных наделов и усадеб, картографиро-
вания. Мы считаем своим долгом разыскать,
исследовать и опубликовать наиболее важные
работы по изучению ближней хоры Херсо-
несского полиса, тем самым хотя бы отчасти
возместить потери этого памятника мирово-
го значения, произошедшие за период нашей
жизни. Для этого мы инициировали новую
серию монографий "Гераклейский Сборник".
Выпуск I (2019 г.) стал изданием коллек-
тивной монографии с этим названием, кото-
рая была подготовлена к печати в 1936 г., но
так и не увидела свет. Выпуски II (2019 г.), III
(2020 г.) и V (2021 г.) посвящены публикации
важнейших источников по изучению херсо-
несской хоры: архивных аэрофотоснимков
1941-1944 гг. и космического снимка 1966
г. Выпуск IV Вы держите в руках, он посвя-
щен публикации археологических трудов
Н.М. Печёнкина. В дальнейшем, мы надеем-
ся, эта серия будет продолжена публикацией
недавних и современных исследований на
хоре Херсонеса.

214
 Гераклейский Сборник, выпуск I. Коллектив-
ная монография «Гераклейский сборник» была по-
дготовлена к печати в 1936 г., но так и не увидела
свет. Рукопись этой книги хранится в Научном ар-
хиве Института истории материальной культуры
РАН (г. Санкт-Петербург). «Гераклейский сбор-
ник» 1936 г. представляет собой первую попытку
научной систематизации и интерпретации на-
копленного к тому времени материала изучения
хоры Херсонеса. Рукопись издается с имеющимися
в ней иллюстративными материалами, к которым
добавлены фотографии 1927-1928 гг., исторические
карты, планы, аэрофотосъемка 1940-х и 1960-70-х
гг., архивные и современные космические снимки,
некоторые результаты недавних раскопок и разве-
док. Публикация снабжена специальными статья-
ми, посвящёнными истории создания сборника и
биографиям его авторов. Непреходящая научная
ценность «Гераклейского Сборника» заключается
в том, что приведенные в нем наблюдения сделаны
на археологических памятниках, которые в то время
ещё были видны на поверхности. Предназначен для
историков, археологов, работников охраны куль-
турно-исторического наследия и широкого круга
читателей, интересующихся историй и археологией
древнего Крыма.

Гераклейский Сборник, выпуск II начинает пу-

бликацию важнейшего документального источника
по изучению ближней хоры Херсонеса Тавричес-
кого на Гераклейском п-ве – немецких трофейных
аэрофотографий 1941-1944 гг. из собрания Нацио-
нального архива США в г. Колледж-Парке (NARA
II). Как известно, на размежеванной в античное
время территории насчитывается более 400 блоков
земельных участков. В настоящем издании мы пу-
бликуем каталог аэрофотографий и планов внутрен-
него межевания на первую треть всего количества
блоков участков. Издание следующих частей катало-
га планируется в 2020 и 2021 гг.
Предназначается для специалистов-археологов и
историков, аспирантов и студентов этих специаль-
ностей, представителей администрации Крыма и го-
рода Севастополя, краеведов, всех интересующихся
историей античного Херсонеса Таврического.

Гераклейский Сборник, выпуск III является пу-

бликацией второй части уникального документаль-
ного источника по изучению ближней хоры Херсо-
неса Таврического на Гераклейском п-ве – немецких
трофейных аэрофотографий 1941-1944 гг. из собра-
ния Национального архива США в г. Колледж-Парке
(NARA II). Аэрофотоснимков на первую треть от об-
щего количества (более 400) блоков античных участ-
ков была опубликована в 2019 г. В данное издание
вошли аэрофотографии и их дешифровка на блоки
151-250.

215
 Институт истории материальной культуры РАН
Крымский федеральный университет им. В.И. Вернадского

ГЕРАКЛЕЙСКИЙ СБОРНИК
ВЫПУСК IV

Сведения об авторах:
Смекалова Татьяна Николаевна,
Dr. Tatiana Smekalova
д.и.н., Крымский федеральный университет им. В.И. Вернадского,
V.I. Vernadsky Crimean Federal University,
Национальный исследовательский центр «Курчатовский институт»,
National Research Center «Kurchatov Institute».
Почтовый адрес:
295007, проспект академика Вернадского, д. 4, г. Симферополь, Россия
295007, 4 Vernadskogo Prospekt, Simferopol, Republic of Crimea, Russia
e-mail: tnsmek@mail.ru

Виноградов Юрий Алексеевич

Dr. Jurii Vinogradov,
д.и.н., Институт истории материальной культуры РАН,
Institute of the History of Material Culture of RAS,
Почтовый адрес:
191186, Дворцовая наб., 18, С.-Петербург, Россия.
191186, Dvortsovaja amb., 18, St.-Petersburg, Russia.
e-mail: vincat2008@yandex.ru

Технический редактор: С.И. Власова

Оригинал-макет: Ю.О. Лебедева

Подписано в печать 20.04.2020 г. Формат 60х84 1/8

Гарнитура Minion Pro.
Тираж 300 экз.
Издательство Алетейя, г. Санкт-Петербург

Отпечатано: ИП Бровко А.А., г. Саки, ул. Тимирязева, 30.

216