На правах рукописи

ЮРКИНА Алла Николаевна

ЭВОЛЮЦИЯ ЖЕНСКИХ ОБРАЗОВ

В ПРОЗЕ ПИСАТЕЛЬНИЦ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ
НАЧАЛА ХХ И НАЧАЛА ХХI ВЕКОВ

10.01.01 – Русская литература

АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата филологических наук

Екатеринбург – 2016
 Работа выполнена в ФГБОУ ВО
«Уральский государственный педагогический университет»

Научный руководитель:
доктор филологических наук, профессор
Барковская Нина Владимировна

Официальные оппоненты:

Матвеева Юлия Владимировна, доктор филологических наук,

доцент, ФГАОУ ВО «Уральский федеральный университет имени
первого Президента России Б.Н. Ельцина», доцент кафедры русской
литературы XX и XXI вв.

Минеева Инна Николаевна, кандидат филологических наук, доцент,

ФГБОУ ВО «Петрозаводский государственный университет», доцент
кафедры русской литературы и журналистики

Ведущая организация:
ФГБОУ ВО «Томский государственный педагогический университет»

Защита состоится 23 декабря 2016 г. в 14 часов на заседании

диссертационного совета Д 212.283.01 на базе ФГБОУ ВО «Уральский
государственный педагогический университет» по адресу: 620017,
г. Екатеринбург, пр. Космонавтов, д. 26, ауд. 316.

С диссертацией можно ознакомиться в диссертационном зале

информационно-интеллектуального центра – научной библиотеки ФГБОУ
ВО «Уральский государственный педагогический университет» и на сайте
Уральского государственного педагогического университета
http://science.uspu/ru.

Автореферат разослан 01 ноября 2016

Ученый секретарь
диссертационного совета Кубасов Александр Васильевич
 ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Литература Русского Зарубежья активно изучается последние десяти-

летия. Увидело свет множество изданий и переизданий художественных
произведений, а также статей и монографий, диссертаций, посвященных
писателям-эмигрантам, отдельным «центрам рассеяния» и эмигрантской
литературе в целом, выявляющих новые факты и материалы.
Помимо конкретных исследований творчества отдельных авторов
предприняты попытки типологизации и периодизации русской литерату-
ры, созданной вне России (в работах В. В. Агеносова, Т. П. Буслаковой,
О. Р. Демидовой, В. В. Костикова, Ю. В. Матвеевой, О. Н. Михайлова,
Д. В. Мышаловой, М. Раева, Г. П. Струве и др.).
Большинство исследователей пользуются понятием «волна», характе-
ризуя различные периоды в истории эмиграции. Термин метафорический, но
он позволяет зафиксировать различия в тематике, пафосе, конфликтах, ти-
пологии героев в произведениях писателей, оказавшихся за пределами Рос-
сии в разные исторические периоды, в разных социокультурных обстоятель-
ствах. Наиболее полно изучено творчество писателей «первой волны»; нача-
то исследование литературы «второй» и «третьей» волн эмиграции (в рабо-
тах В. В. Агеносова, М. Е. Бабичевой, Е. Ю. Скарлыгиной). Относительно
«четвертой волны» (конец XX – начало XXI вв.) пока только высказываются
гипотезы, нет единой точки зрения даже на применимость понятия «эмигра-
ция» к современным миграционным процессам (разнятся точки зрения
А. Гениса, З. Зиника, О. Матич, И. Минеевой).
Актуальность темы диссертации заключается в необходимости срав-
нительно-типологического сопоставления литературы «первой» и «четвер-
той» волн эмиграции, что позволит существенно уточнить векторы разви-
тия феномена литературы Русского Зарубежья в целом, на протяжении
века. Данный ракурс исследования дает возможность обнаружить кон-
стантные черты русской литературы, созданной за рубежом, а также вы-
явить изменения, вызванные как социокультурными, так и внутрилитера-
турными обстоятельствами.
Сделано уже немало: вернулись к русскому читателю многие имена
писателей, исследуются жанровые и стилевые доминанты русской литера-
туры ХХ в., существовавшей и существующей вне России, проанализиро-
вано творчество наиболее крупных поэтов и романистов. Однако проблем
и направлений исследования еще очень много. В частности, недостаточно
изучено творчество писательниц-эмигранток, женская литература Русско-
го Зарубежья. Авторы-женщины выбраны нами не случайно: не только
потому, что их творчество менее изучено, но и потому, что оно плотнее
связано с повседневным, бытовым течением жизни, а потому психологи-
ческие типы эмигрантской среды в женской прозе воплощены рельефнее,
иногда в аспектах, которых не касались писатели-мужчины (например,

3
проблемы взросления на чужбине девочки-подростка, пересмотр идеи «зо-
лотого детства», смена гендерных ролей и проч.).
Объект исследования – женские образы, отразившие гендерные сте-
реотипы и их трансгрессию, в малой прозе писательниц-эмигранток «пер-
вой» и «четвертой» волн эмиграции. Однако для большей аргументиро-
ванности выводов, к наблюдениям привлекались и некоторые более круп-
ные формы – повести, романы.
Предмет исследования – приемы раскрытия характеров и сюжетные
коллизии, воплотившие типы поведения («сценарии жизни») героинь.
В отборе материала для исследования учитывался такой параметр,
как небольшой объем текста, характерный для рассказа. Емкость жанра
рассказа позволяет охватить произведения достаточно большого числа
авторов, тем самым – сделать наблюдения и выводы более репрезентатив-
ными и обоснованными.
Одна из сложностей при отборе материала для анализа состояла в от-
сутствии полного библиографического описания современной литературы
Русского Зарубежья. Малая проза писательниц «первой волны» представ-
лена в антологии «Мы: Женская проза русской эмиграции», собранной и
прокомментированной в 2003 г. О. Р. Демидовой. Однако произведения
современных авторов, пишущих вне России, рассеяны по журналам, сбор-
никам, сайтам. Мы сознаем, что выбор произведений современных писа-
тельниц достаточно фрагментарен, однако надеемся, что такое «точечное
зондирование» по-своему репрезентативно, отражает некоторые общие
типажи и сюжеты.
Не имея возможности исследовать все «поле» женской эмигрантской
прозы, мы поместили в центр внимания сопоставительный анализ произ-
ведений, с одной стороны, Надежды Тэффи, Ирины Одоевцевой, Наталии
Эрдели, Надежды Лаппо-Данилевской; а с другой – современных писа-
тельниц Дины Рубиной, Линор Горалик, Юлии Кисиной, Татьяны Рози-
ной, Кати Капович, Анны Сохриной и некоторых других. При выборе про-
изведений учитывался не столько критерий художественного совершен-
ства или известности среди читательской аудитории, сколько репрезента-
тивность произведения в избранном (гендерном) аспекте, а также наличие
перекликающихся (сопоставимых) образов и мотивов.
Цель исследования заключалась в выявлении типологической близо-
сти и обнаружении принципиальных различий женских образов в творче-
стве писательниц-эмигранток начала ХХ и рубежа XX-ХХI вв. Сопостави-
тельный анализ осуществлялся по следующим параметрам: характероло-
гия героинь, особенности сюжетной коллизии и путей ее разрешения, ху-
дожественная аксиология (принципы эстетической оценки), способы моде-
лирования пространства и времени, ключевые метафоры, некоторые стиле-
вые приемы, характеризующие специфику нарратива. В зависимости от осо-
бенностей конкретного произведения (жанрово-стилевых пристрастий авто-

4
ра) акцент делался на тех или иных компонентах художественного мира,
приемах поэтики (портрет и интерьер в повести Н. Эрдели, сюжетные кол-
лизии в повести Н. Лаппо-Данилевской, речь героинь в рассказах Н. Тэффи,
литературные аллюзии в произведениях И. Одоевцевой и т.д.).
Поставленная цель предполагала решение ряда взаимосвязанных задач:
– анализ социальных и психологических взглядов писательниц-
эмигранток, отразившихся в художественных образах героинь их произве-
дений (традиционность или трансформация гендерных представлений);
– сопоставление параметров художественного мира, сюжетной логи-
ки, обусловленной взглядами на предназначение и тип поведения женщи-
ны в социальных и исторических обстоятельствах;
– выявление характерной эмоциональной атмосферы и приемов ее со-
здания (доминанта мироощущения);
– сравнение схожих тематических мотивов в произведениях писатель-
ниц, разделенных почти вековой дистанцией;
– обобщение наблюдений над персонажами конкретных произведений
(типологизация женских образов и моделей эмиграции).
Комплексность темы исследования, предполагающей внимание и к ген-
дерному аспекту литературы, и к жанрово-стилевой специфике, определила
особенности методологической базы диссертации, основанной на сочетании
историко-литературного и социокультурного подходов.
При анализе произведений мы опирались на теоретическую модель
жанра рассказа, разработанную Н. Л. Лейдерманом. Мы учитывали также
принципы жанрового анализа, содержащиеся в трудах других теоретиков:
С. Н. Зенкина, Н. Д. Тамарченко, Л. В. Чернец. Востребованными оказа-
лись также элементы стилевого и мотивного анализа.
Принципиально важными в диссертационном исследовании являются
труды по истории Русского Зарубежья (В. В. Агеносова, И. М. Каспэ,
Ю. В. Матвеевой, И. Н. Минеевой, О. Н. Михайлова, А. Г. Соколова,
Г. П. Струве, М. А. Хатямовой). Учитывались принципы и приемы гендер-
ного анализа литературы, разработанные в исследованиях М. П. Абашевой1,
Н. М. Габриэлян 2 , Т. А. Мелешко 3 , С. Р. Охотниковой 4 , М. Рюткёнен 5 ,

1
Абашева М., Воробьева Н. Русская женская проза на рубеже XX - XXI веков.
Перм. гос. пед. ун-т. Пермь, 2007. 176 с.
2
Габриэлян Н. М. Взгляд на женскую прозу // Преображение (Русский
феминистский журнал). М., 1993. 1. С. 102-108
3
Мелешко Т. А. Современная отечественная женская проза: проблемы поэтики в
гендерном аспекте. Учебное пособие по спецкурсу. Кемерово: Кемеровский гос.
ун-т, 2001. 88 с.
4
Охотникова С. Р. Гендерные исследования в литературоведении: проблемы
гендерной поэтики // Гендерные исследования и гендерное образование в высшей
школе. Ч. 2. Иваново, 2002. С. 273-279
5
И. Л. Савкиной6, Б. Сатклифф7, Е. И. Трофимовой8, Э. Кирсти9. Мы прини-
маем определение, предложенное Н. Л. Пушкаревой на основе проделанного
ею анализа основных концепций в данной области: «Гендер – это социо-
культурные проявления пола (совокупность социальных репрезентаций,
связанных с полом, культурная маска пола, значения, смыслы, выражения и
проявления пола, или же просто: пол в социальном смысле)»10. Гендерная
роль, указывает исследовательница, это «социальные ожидания, а также
поведение в виде речи, манер, одежды, жестов, сопутствующих репрезента-
ции (представлению) того или иного пола в социуме»11.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что оно
расширяет представление об истории литературы эмиграции, а также
апробирует параметры, эффективные для сравнительно-типологического
анализа произведений, принадлежащих к одной традиции русской литера-
туры, но созданных вне России и разделенных почти вековой временной
дистанцией; кроме того, уточняются некоторые вопросы исторической
поэтики сюжетов, типологии женских образов в литературе.
Научная новизна исследования, совмещающего историко-
литературный и культурологический аспекты, обусловлена тем, что впер-
вые предпринимается попытка сопоставления образов героинь, художе-
ственных миров, особенностей стиля, сюжета, авторских позиций в произ-
ведениях писательниц-эмигранток, разделенных целой исторической эпо-
хой, вводятся в поле научного внимания произведения современных авто-
ров Русского Зарубежья, ранее не бывшие предметом анализа.
В результате сопоставления произведений делаются выводы о своеоб-
разии миропонимания и мироощущения писательниц «первой» и «четвер-
той» волн эмиграции, о трансформации понимания роли женщины в рус-
ском обществе, взглядов на семью, счастье, смысл жизни, судьбу и другие
«экзистенциальные» аспекты. Изменения, которые произошли за столетие

5
Рюткёнен М. Гендер и литература: проблема «женского письма» и «женского
чтения» // Филологические науки. 2000. № 3. С. 5-17.
6
Савкина И. Провинциалки русской литературы (женская проза 30-40-х годов XIX
века). Wilhelmshorst: Verlag F. K. Gopfert, 1998. 223 с.
7
Сатклифф Б. Критика о современной женской прозе // Филологические науки.
2000. № 3. С. 117-132
8
Трофимова Е. И. Феминизм и женская литература в России // Материалы Первой
Российской летней школы по женским и гендерным исследованиям "Валдай-96" /
МЦГИ. М., 1997. С. 47-52
9
Эконен К. Творец, субъект, женщина. Стратегии женского письма в русском
символизме. - М.: Новое литературное обозрение, 2011. 400 с.
10
Пушкарева Н.Л. Что такое «гендер»? (Характеристика основных концепций) //
Гендерная теория и историческое знание. Отв. Ред. А.А.Павлов и В.А.Семенов.
Сыктывкар, 2005. С. 15.
11
Там же. С. 16.
6
в типологии персонажей, в характере конфликтов и сюжетов, обусловлены
социокультурными факторами (в частности, претерпело кардинальные
изменения само понятие «эмигрант»), а также общим развитием художе-
ственной литературы, проделавшей путь от реализма и модернизма начала
ХХ в. к постмодернизму, неомодернизму, «новому» реализму и прочим
художественным течениям и тенденциям современной литературы.
Положения, выносимые на защиту:
1. Женские образы в творчестве писательниц-эмигранток на протя-
жении столетия менялись и продолжают изменяться сегодня. На эти изме-
нения влияют как особенности развития русской литературы XX – XXI вв.,
так и трансформация социокультурного уклада в России и переосмысле-
ние понятия «эмиграция».
2. Целесообразно выделять две базовые модели эмиграции («бежен-
цы» в начале ХХ в., «репатрианты» в конце ХХ в. и «экспаты» в начале
XXI в.) и два типа самоощущения героинь рассказов писательниц-
эмигранток «первой» и «четвертой» волн (соответственно: «изгнанники» и
«глобальные русские», переживание эмиграции как травмы и как реализа-
ции свободы выбора). Анализ воплощенных в произведениях психологи-
ческих коллизий и переживаний позволяет объединить в рамках первой
модели героинь писательниц начала XX в. и последней его трети; суще-
ственная трансформация наблюдается в произведениях, созданных в нача-
ле XXI столетия, в условиях «открытого общества».
3. Принципиальное отличие в гендерных ролях героинь писательниц
начала ХХ в. и начала XXI в. заключается в том, что героини писательниц
нашего времени более самостоятельны, независимы, эмансипированы, сво-
бодны от комплекса маргинальности. В системе ценностей приоритетными
для них являются не только семья и дети, но и творческая самореализация.
4. В концепции личности наблюдается перенос акцента с зависимо-
сти человека от обстоятельств на идею активного выстраивания личност-
ного жизненного «сценария».
5. Вместе с тем, сохраняются некоторые семантические константы,
такие, как «женское счастье», «семья», «любовь», «память». Для творче-
ства писательниц-эмигранток «первой» и «четвертой» волн характерно
наличие общих сюжетных схем, перекликающихся мотивов (мотивы дома,
зеркала, родной речи).
6. Выявленные в ходе сопоставительного анализа особенности типо-
логии и эволюции женских образов в творчестве писательниц начала XX и
начала XXI вв. позволяют выдвинуть гипотезу о литературе эмиграции как
особом историко-литературном феномене, развивавшемся на протяжении
столетия, инициированном революцией 1917 г., существованием СССР и
концом советской эпохи, а также о качественном изменении статуса рус-
скоязычной литературы, созданной вне пределов России в условиях глоба-
лизации и «открытого общества».

7
 Практическая значимость. Материалы и результаты исследования
могут быть использованы в практике вузовского и школьного изучения
произведений Русского Зарубежья. Содержащийся в работе сопостави-
тельный анализ рассказов открывает перспективы для дальнейших изыс-
каний в этом направлении: привлечение произведений других жанров (ро-
манов, лирических книг, пьес), обращение к творчеству более широкого
круга писательниц.
Апробация результатов диссертационного исследования проводи-
лась на международных и всероссийских конференциях, среди которых:
Научно-практический семинар словесников «Аксиологические аспекты
литературы» (Екатеринбург 2012); ХVII Всероссийская научно-
практическая конференция «Актуальные проблемы изучения и преподава-
ния литературы в вузе и в школе – Лейдермановские чтения: Пространство
литературы: контексты и проблема границ» (Екатеринбург 2013); ХI меж-
дународная научно-практическая конференция «Современная филология:
теория и практика» (Москва 2013); Международная научно-практическая
конференция молодых ученых «Актуальные проблемы филологии» (Ека-
теринбург 2013); Научная конференция «Русскоязычные писатели в со-
временном мире (литература и культура эмиграции)» шестого Междуна-
родного форума «Литературная Вена» (Вена 2013); ХIII конференция
«Лейдермановские чтения. Движение времени и законы жанра» (Екате-
ринбург 2014), ХIХ Всероссийская научно-практическая конференция сло-
весников «Актуальные проблемы изучения и преподавания литературы в
вузе и в школе («Лейдермановские чтения». Екатеринбург 2016).
Этапы исследования обсуждались на теоретических семинарах аспи-
рантов и заседаниях кафедры литературы и методики ее преподавания
УрГПУ.
Структура диссертации определена целями и задачами исследова-
ния. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка литерату-
ры (116 источников). Объем диссертации 190 стр.
Во введении характеризуется степень изученности литературы эми-
грации, формулируются цель и задачи работы, принципы отбора материа-
ла, методологическая база исследования. В первой главе анализируются
женские образы в произведениях писательниц начала XX в. (Н. Эрдели,
Н. Лаппо-Данилевской, Н. Тэффи и И. Одоевцевой); во второй главе пред-
принимается исследование женских образов в произведениях писательниц,
покинувших Россию в последней четверти XX в.; третья глава содержит
анализ женских образов в творчестве писательниц начала XXI в. в контек-
сте трансформации самого понятия «эмиграция». В заключении подводят-
ся итоги исследования и формулируются основные выводы относительно
трансформации гендерных стереотипов и способов их воплощения в ху-
дожественных образах соотечественниц, разбросанных по всему миру, а
также намечаются перспективы дальнейшего исследования.

8
 ОСНОВОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во «Введении» определены предмет и объект исследования, цель и

задачи, сформулированы положения, выносимые на защиту, указаны ме-
тодологическая база исследования, его актуальность, новизна, теоретиче-
ская значимость, дана информация об апробации и структуре работы.
Первая глава «Репертуар женских ролей в прозе писательниц-
эмигранток начала ХХ века» посвящена рассмотрению женских образов
в прозе писательниц «первой волны» эмиграции, выявлению характерных
гендерных ролей и определяемых ими жизненных сценариев героинь.
В параграфе 1.1 рассматривается трагическая история героини пове-
сти Н. К. Эрдели «Женщина» (1925). Оставшись на чужбине одна, без му-
жа, без дома и даже без имени, героиня обречена на гибель. «Вдовица»,
она не сумела приспособиться к новым обстоятельствам; «овдовев», т.е.
потеряв мужа и Отечество, она совершенно беспомощна. Тема судьбы, от
которой не уйдешь, заявлена и в эпиграфе повести: «“Истинная вдовица, и
одинокая, надеется на Бога” (Первое Послание к Тимофею Апостола Пав-
ла. Гл. V, ст. 5)». Указывая в подзаголовке, что поведанная история есть
«повесть наших дней», автор подчеркивает, что прежний женский тип
дворянки, любящей жены, хозяйки своего дома, остался в прошлом, в
«наши дни» он обречен на гибель.
Героиня повести Эрдели непосредственна и наивна, оказавшись без
мужской поддержки, она неизбежно гибнет. Героиня повести Н. А. Лаппо-
Данилевской «Екатерина Никитишна» (1922) пытается сохранить прежний
статус «дамы», «царицы», но гарантом этого также выступает именно муж,
глава семьи. Рассмотрению логики этой судьбы посвящен параграф 1.2. Ге-
роини повести Лаппо-Данилевской перенесли в эмиграцию те модели пове-
дения, что были модны в России накануне краха прежнего уклада. Не слу-
чайно в романе так много декоративности, «роскошных» описаний в стиле
арт-нуво, действие разворачивается в хорошо обставленных гостиных, доро-
гих пансионах, в театрах и ресторанах – сюжет разыгрывается словно на
сцене, в соответствующих декорациях и костюмах. От начала до конца по-
вествование пронизано стихией музыки, которая аккомпанирует сценам
любви, ревности, горя и радости. Героини Лаппо-Данилевской по-прежнему
видят смысл своей жизни только в любви, что определяет интригу повести.
Содержание вполне соответствует «дамскому роману» с роковыми страстя-
ми и благополучным финалом, который кажется искусственным: неожидан-
но возвращается муж, которого героиня считала погибшим, и все роковые
узлы развязываются, все встает на свои места, порядок восстановлен.
Героини произведений Тэффи и Одоевцевой пробуют приспособиться
к новым обстоятельствам, не столько меняясь по существу, сколько разыг-
рывая роли, характерные еще для атмосферы Серебряного века, повыша-
ющие (как им кажется) их социальный статус в глазах окружающих. Роль,

9
маска, амплуа воспринимаются ими как способ защиты, как некий «фу-
тляр», прячась в который, можно выжить.
В параграфе 1.3 анализируется травестия ролевого репертуара героинями
циклов Н. А. Тэффи «Рысь» (1924) и «Городок» (1927). Н. А. Тэффи весьма
реалистично, хотя и утрированно, показывает своих героинь, защищающихся
от суровой эмигрантской действительности с помощью «ролей» и «масок».
Высокие трагические роли снижаются до комедийных, однако юмор писа-
тельницы – горький, ей до слез жалко своих «актрис поневоле».
В творчестве Тэффи, в ее рассказах, посвященных теме эмиграции,
можно выделить следующие характерные женские типажи: «наивная де-
вушка» (Сашенька из рассказа «Маркита»), «девочка-ангелочек» (одинна-
дцатилетняя Наташа из рассказа «Цветик белый»), «старая нянька» (рас-
сказы «Ностальгия», «Сладкие воспоминания. Рассказ нянюшки»), «баба»,
(тетка Лукерья, прозванная «ангел-бабой» из рассказа «Вспоминаем»),
«бедная портнишка» (мадам Elize из рассказа «Гедда Габлер», Анна Сте-
пановна из одноименного рассказа, Наталья Петровна – героиня рассказа
«День»), «простушка» (Дези Агрикова – рассказы «Дэзи», «Дэзи и я»),
«манекен» (Наташа, Вера – героини «Авантюрного романа»).
Как показывает Тэффи, утрата родины оказывается для большинства
героинь, особенно юных, роковой. Превращение человека в «манекен»,
который демонстрирует чужой имидж, становится темой «Авантюрного
романа» (1931). Желание быть по-женски счастливой реализуется в геро-
ине, когда она встречает молодого дансера, Гастона Люке, которому гото-
ва подарить всю свою нерастраченную нежность. Но возлюбленный ока-
зывается обманщиком, вором, сбывающим краденое, авантюристом. Роман
заканчивается смертью Марии (уже не Наташи).
Наташа-Мария – одна из самых молодых героинь Тэффи, почти за-
бывшая прежнюю жизнь в России и не сумевшая найти свое место в мире
новом. В этом отношении она близка к героиням произведений
И. Одоевцевой, девочкам-подросткам.
В параграфе 1.5 мы обращаемся к романам И. Г. Одоевцевой «Ангел
смерти» (1928), «Изольда» (1929). В обоих романах повествуется о жизни
во Франции семей русских эмигрантов. Героинями обоих небольших ро-
манов являются юные девушки, почти подростки. Обе они в социокуль-
турном отношении – маргиналы. Они уже и не русские (поскольку уехали
из страны совсем детьми, их воспоминания о родине смутные и слишком
стертые), но еще и не француженки – в полной мере еще не смогли асси-
милироваться, вписаться в новое культурное пространство. Оба романа
построены на семейном материале. Эмиграция родительских семей носила
вынужденный характер, люди ощущали себя изгнанниками, беженцами,
без возможности добровольного выбора
Главной героиней романа «Ангел смерти» является Люка (Людмила).
Повествование ведется почти все время в зоне ее сознания, события в ро-

10
мане показаны с ее точки зрения (тогда как о манекене Наташе повество-
вал автор, явно дистанцированный от героини, и только в самом конце
романа появлялась несобственно-прямая речь, предсмертный монолог ге-
роини, что усиливало ощущение ужаса и читательское сострадание).
Мифический образ ангелоподобного существа в романе соотнесен с
психологической драмой девочки-эмигрантки. Ангел смерти, Азраил, яв-
ляющийся Люке, находится «на границе»: между добром и злом, между
жизнью и смертью, он в промежуточном положении – не с Богом и не с
людьми. Точно так же и Люка находится «на границе»: между детством и
взрослой жизнью, между Россией и Францией, между реальностью и фан-
тазией. Еще больше их сближает то, что оба существа – как Ангел смерти,
так и Люка – внутренне безмерно одиноки и несчастны.
Таким образом, психологический комплекс маргинальности Люки
обусловлен именно фактом эмиграции: остаточные детские воспоминания,
русские книги (поэма М. Лермонтова, косвенно – роман В. Брюсова «Ог-
ненный ангел», упоминается также роман Ф. Достоевского «Бесы»), рус-
ская семья и круг знакомых не позволяют ей окончательно оторваться от
прежней культурной среды, новая (французская) среда ей чужда. Люка все
более ощущает трагический раскол реальности и своего «я», болезненное
одиночество, поэтому все глубже погружается в фантастический мир грез,
в котором ей является Ангел смерти.
Название романа «Ангел смерти» глубоко содержательно. Мистический,
демонический ореол присущ не только образу Арсения. Сама Люка в романе
выступает в роли ангела смерти – она явилась причиной гибели сестры и сво-
ей новорожденной племянницы, разрушив судьбу всей своей семьи.
В романе «Изольда» главной героиней также является девочка-
подросток – Лиза. Однако (хоть они и одного возраста), в отличие от Люки,
которая только начинает осознавать свое взросление и смутно пробуждаю-
щуюся женственность, Лиза уже умело пользуется своим природным обаяни-
ем, ощущает женскую привлекательность. Гибель влюбленных в романе
«Изольда» является аллюзией к романтическому мифу о Тристане и Изольде.
Героини Тэффи и Одоевцевой, несомненно, схожи по состояниям ду-
ши: они сильно тоскуют по России, очень тяжело переносят разлуку с ро-
диной и ломку всей своей жизни. Героини Тэффи, в основном, пытаются
найти для себя новый жизненный сценарий, примерить новую заимство-
ванную жизненную роль, как, например, героиня рассказа «Маркита» Са-
шенька или манекен Наташа из «Авантюрного романа». Героини Одоевце-
вой соотносят себя и своих возлюбленных с героями романтизма. Однако
подход к изображению итога подобного поведения у писательниц различ-
ный: Тэффи оставляет своим героиням надежду на счастье, показывает,
что оно было бы вполне возможно, если бы, например, Сашенька и Наташа
остались собой, следовали своему внутреннему природному голосу, жен-
ской интуиции. Героини Тэффи – взрослые молодые женщины, способные,

11
при желании, справиться с ситуацией, но по ошибке выбравшие неверное
поведение, ставшее для них впоследствии роковым. Люка и Лиза, главные
героини И. Одоевцевой (романы «Ангел смерти» и «Изольда»), оказались
во Франции еще детьми. Их отцов забрала революция, а перед вдовами,
бежавшими во Францию с детьми, вставал вопрос выживания, и девочки
были предоставлены самим себе. Такое детство нельзя назвать счастли-
вым, ни Люка, ни Лиза не могут найти себе места в новой жизни, лишь
чувствуют свою ненужность и непомерное одиночество в чужом Париже.
У Тэффи это психологическое состояние героинь проявляется в бытовых
деталях, важнейшим средством раскрытия образов становится речь, рече-
вой портрет, точнее, речевые маски. Тэффи в описании судеб своих геро-
инь использует грустный, светлый юмор, который позволяет сохранить
надежду на перемену к лучшему в судьбах ее героинь.
В романах Одоевцевой судьбы героинь оказываются трагичными – раз-
бивается жизнь Люки и ее матери, погибает и Вера, ее сестра («Ангел смер-
ти»), погибает вместе с возлюбленным Лиза («Изольда»), виновницей само-
убийства мужа становится Татьяна (рассказ «Эпилог»). Для повествования в
романах Одоевцевой характерно тяготение к драме или даже мелодраме.
Таким образом, героини произведений писательниц-эмигранток начала
ХХ в. пытаются перенести в новую реальность привычные им гендерные
роли: героиня повести Эрдели – «растерянная душа», вдова, оказавшаяся без
мужской поддержки; в повести Лаппо-Данилевской дамами доигрываются
старые амплуа «светской львицы» и «женщины-вамп». Авторы этих двух
произведений сострадают своим героиням, повести окрашены сентимен-
тальными и мелодраматическими тонами. Тэффи иронически смотрит на
своих героинь, вынужденных надевать «защитные маски» чуждых им ролей.
При всем сочувствии к несчастным, Тэффи показывает внутреннюю пустоту
героинь, от личности которых осталась только эта внешняя оболочка. Одо-
евцева более диалектически изображает трагедию «межеумочности», «мар-
гинальности» эмигрантских «дочерей», уже не русских, еще не француже-
нок, нередко выбирающих ошибочный сценарий жизни в ситуации «распу-
тий», где они оказываются одинокими, лишенными помощи родителей или
верного спутника жизни. Обобщая, можно сказать, что для героинь, пред-
ставленных в эмигрантской женской прозе первых десятилетий ХХ в., ха-
рактерна театрализация жизни, попытка «разыграть» уже знакомый жизнен-
ный сценарий – но, во-первых, не свой собственный, а заимствованный, во-
вторых, мало подходящий к новым обстоятельствам существования в дру-
гой стране, в принципиально других обстоятельствах.
Героини писательниц конца ХХ столетия, также оказавшиеся за преде-
лами России, формировались совсем в других социальных и культурных об-
стоятельствах, чем те, которые существовали некогда в царской России, с ее,
по преимуществу, патриархальным семейным укладом. За плечами женщин
из рассказов новой генерации писательниц Русского Зарубежья другой, совет-

12
ский, опыт жизни, официальным лозунгом которого был тезис о свободной
женщине-труженице, сознательной строительнице коммунизма.
Вторая глава «Гендерные роли в прозе писательниц конца XX –
начала XXI веков» посвящена изменениям в репертуаре женских ролей, в
самой трактовке «женского» в произведениях, созданных писательницами
вне России. Возросший интерес в литературе именно к образам героинь
вызван, прежде всего, необходимостью переосмысления места женщины,
ее функций и роли в обществе в связи с изменяющимися условиями быта,
социального статуса и т.д. в условиях смены страны проживания.
Если героини писательнц «первой» волны эмиграции вспоминали
прежнюю, доэмигрантскую жизнь как счастливую, то героини современ-
ных авторов показывают драматизм существования в родной стране, побу-
дивший их кардинально изменить свою судьбу. Это не беженки или из-
гнанницы, напротив, это женщины, сознательно покидающие страну, вы-
бравшие новый путь в поисках счастья. Очень часто именно они поддтал-
кивают мужей к отъезду, или это могут быть самостоятельные особы, не
нуждающиеся в поддержке «сильного пола», проявившего себя нередко в
первые постсоветские годы «слабым».
Обрисовать побудительные мотивы к отъезду из страны позволил
анализ произведений, созданных еще в России или описывающих жизнь
героинь до эмиграции (параграф 2.1). Писательницы последней трети
XX в. рисуют несчастливую жизнь «бесхозной» женщины в позднесовет-
ском обществе, замученной бытом, часто лишенной мужской помощи.
Травматический опыт старших поколений запечатлен на генетическом
уровне и заставляет женщину по-прежнему биться для того, чтобы сохра-
нить физическое здоровье своему ребенку, дать ему нормальное воспита-
ние и образование; при этом ребенок ценится больше мужа. Стремление
вырваться из гнетущей повседневности, избавиться от страха за будущее
ребенка стали для многих причиной эмиграции в конце ХХ в. Отъезд был
спровоцирован, не в последнюю очередь, экономическими причинами, так
что по-прежнему сохранилась власть обстоятельств над человеком. Не
случайно в новой стране проживания многие из героинь опираются на
прежние психологические стереотипы, оказываются неспособными найти
свое место в новой жизни.
Смена страны проживания не решила проблем. Героини произведений
«Шанс на счастье» и «Французские духи» А. Сохриной, «Весна на Луне»
Ю. Кисиной, «Нефритовая черепашка» Л. Коль сохранют традиционные
гендерные роли, превыше всего ценят семью, благополучие детей. Однако
нередко сюжеты рассказов рисуют разрыв родственных связей, когда
престарелую мать бросают на произвол судьбы или третируют в новой
стране, когда дети оказываются одинокими в новой среде, мешают
родителям или презирают их («Весна на Луне» Ю. Кисиной, «Простая
человеческая жизнь» Л. Коль, «Нефритовая черепашка» Л. Коль и др.).

13
 Благополучные судьбы показаны, пожалуй, только в повести
Антонины Шнайдер-Стремяковой «Невыдуманный урок»; это исключение
лишь подчеркивает общую закономерность.
Анализ авторской позиции в произведениях позволил выявить две
основные тенденции: продолжающий традиции Тэффи грустный юмор и
лиризм (особенно отчетливые в творчестве А. Сохриной, использующей
форму повествования от 1-го лица, ср.: «Моя эмиграция») и тяготение к
очерковости, публицистичности (например, в повести «Почти правда, или
Путь в Германию», в рассказах «Приехали!», «Хочу домой!», «Кому мы тут
нужны?» Т. Розиной, рисующей, нередко с сарказмом, групповой психоло-
гический портрет сорокалетних, вынужденных перейти в разряд «лишних
людей»). Писательницы видят одной из причин эмиграции психологиче-
скую инфантильность, отсутствие четкого представления о реальности чу-
жой страны, воображение ее по аналогии со сказочным тридевятым цар-
ством. Привыкшие жить по-старому, пассивно принимая условия существо-
вания, люди оказались не в силах измениться, чтобы энергично войти в
постсоветскую действительность. Таким образом, выехав из советской стра-
ны, люди сохранили свои прежние установки: кто-то о них должен позабо-
титься, кто-то должен устроить их быт, найти им место в новой жизни. О
своей личной ответственности за сделанный шаг они не думают.
Женские характеры и судьбы конца XX в. нередко перекликаются с
коллизиями в творчестве писательниц первой волны эмиграции. И это не
случайно, поскольку прежний гендерный стереотип оказался востребован-
ным и в советское время, во всяком случае, на уровне житейской психоло-
гии. Главное дело женщины – семья, женское счастье – любовь, муж, дети.
Эта приватная, личная сфера жизни требует полной самоотдачи женщины,
невольно обезличивая ее собственное «я». В годы перестройки, в трудные
90-е, спасением для семьи казалась эмиграция, и задача женщины –
успешно пройти этот «квест», связанный с перемещением за границу, в
свободный мир. Но этот свободный мир требовал внутренней свободы и от
человека, инициативности, упорства, знаний, таланта. Как раз этих качеств
часто и не хватало людям, которые в эмиграции, как пишет Розина, избра-
ли самый простой путь – констатировать свою ненужность и снять с себя
всякую ответственность за свою дальнейшую судьбу.
Далее мы рассматриваем произведения, непосредственно посвященные
поискам счастья героинями в новой стране проживания (параграф 2.2). Ана-
лиз рассказов показал, что коллизии из сферы быта переносятся в душу геро-
инь, важнейшей проблемой становится именно проблема счастья, реализации
всей полноты личности, а не одной из ее социальных ролей. Счастья чаще
всего так и нет (например, распадаются семьи в рассказе Е. Кирпичниковой
(Берг) «Грибные страсти с участием полиции», в рассказе Кати Капович «Фа-
милия»). Однако внимательное прочтение рассказов позволяет обнаружить,

14
что писательницы отчасти уже пересматривают представление о назначении
женщины как жены, матери, хранительницы семейного уюта.
Сюжеты ряда рассказов рисуют другие варианты женских судеб. Ге-
роиня рассказа А. Сохриной «Друга не нужно?» Галка – пример женщины,
для которой эмиграция, как и для большинства покидавших страну, стала
ударом, развалом старой жизни, потерей почвы под ногами. Однако геро-
иня сумела сохранить профессиональное лицо и за пределами распавшего-
ся Советского Союза, потому что не растерялась и не опустилась, а искала
и нашла возможность заняться любимым делом, потому что у нее был та-
лант и помимо дара любви и материнства.
Собрать свою волю, сконцентрировать свою личность, выбраться из
тины повседневности помогает героиням тяжелый опыт советской жизни,
сформировавший сильные характеры. Такова Ма в рассказе Кати Капович
«Белые горы». Не в столь драматическом ключе, но та же мысль о необхо-
димости переломить себя, отбросить свои комплексы и смело идти в но-
вую жизнь выражена в рассказе Галины Рыбиной-Дрюон «Мне 13 лет».
Рассмотренные произведения показывают, что эмиграция только каза-
лась результатом свободного, осознанного выбора. Основной импульс у
героинь был один: уехать прочь из России, где построить счастливую жизнь
им не удалось. При этом, даже уехав, героини А. Сохриной, Ю. Кисиной,
Т. Розиной остаются психологически вписанными в советскую действитель-
ность, сохраняя облик вечно замотанных, замученных и уставших советских
женщин. Многие из уехавших хотели бы сохранить российское граждан-
ство, но по вине бюрократических препон это им не удается. По мнению
Розиной, отъезд в Германию или другую страну вовсе не означал беспово-
ротного разрыва с родиной: «Может, кто-то вернётся назад. Может, кто-то
из наших детей, получив образование в Европе, захочет поехать на родину
родителей и принесёт там пользу...». Так намечается тенденция, наиболее
полно реализовавшаяся в условиях «открытого общества» начала XXI в.
Третья глава «Трансформация гендерных ролей в прозе писа-
тельниц начала XXI века» содержит материал, свидетельствующий о
том, насколько сильно изменилось мироощущение российских людей.
В параграфе 3.1 дается обзор точек зрения социологов и культуроло-
гов на суть понятий «эмиграция» и «эмигрантское сообщество», «диаспо-
ра», «мигранты», «экспат», «глобальные русские», «гражданин мира».
Традиционная модель эмиграции как изгнания, беженства, травмирующего
психику, сменяется опытом добровольного проживания за рубежом,
например, с целью обучения, работы по контракту или постоянно, но с
возможностью возвращения/посещения России. Мобильная почта, интер-
нет, скайп и т.п. также способствуют проницаемости геополитических
границ ради общения, обмена информацией, сотрудничества.
Данные обстоятельства дополняются пересмотром в настоящее время
«эссенциалистского» представления о «природно-женском». Меняются

15
сюжеты и типажи произведений, появляются новые жанры, связанные с
сетевой формой существования литературы.
Предпринятый далее сопоставительный анализ мотивов русской речи,
дома и зеркала выявляет как константное содержание данных тематиче-
ских мотивов, так и их трансформацию (параграфы 3.2.1 и 3.2.2). Матери-
алом для анализа послужили, в основном, произведения Тэффи, Одоевце-
вой и А. Сохриной, Ю. Кисиной, Л. Горалик, Т. Толстой, Д. Рубиной.
Наиболее заметно изменение функционирования очень «женской» де-
тали – зеркала. В произведениях писательниц начала ХХ в. зеркало пока-
зывало героиням либо их внешний (масочный) облик, либо рисовало ил-
люзорный мир счастья-зазеркалья. Взгляд на себя в зеркало не отражал
внутренней сути героинь. Не случайно в повести Лаппо-Данилевской ге-
роиня, потеряв любовь, вообще теряет интерес к своему внешнему облику,
перестает смотреться в зеркало. В произведениях Сохриной и Файн зерка-
ло показывает героиням их внешность: убогую, отчужденную, некраси-
вую, рано постаревшую. В повести Кисиной зеркало становится метафо-
рой «третьего мира» (памяти) – счастливого мира детства. В рассказе Тол-
стой героине не нужно зеркало, ее привлекает прозрачное стекло, сулящее
выход в «легкие миры» творчества. Однако дом с такими стеклянными
стенами сохранить за собой ей не удалось.
Героини целого ряда писательниц начала XXI в., свободно владеющие
разными языками, вовсе не чувствуют своей ущербности за границей,
напротив, они могут умиляться характерно русскими оборотами в речи
москвичей или иронизировать по поводу засилья иноязычных слов, амери-
канизированного сленга в России. Тем не менее, идея «своего» дома либо
перестает играть сколько-нибудь заметную роль в произведениях писа-
тельниц последних десяти лет, превращаясь для героинь просто в арендо-
ванное жилище, отвечающее требованиям комфорта, либо сделать такой
дом «своим» им не удается (как в рассказе Т. Толстой).
В заключении подводятся итоги проделанной работы и намечаются
перспективы дальнейшего изучения избранной темы.
Исследование социально-психологических характеристик героинь про-
изведений писательниц-эмигранток разных периодов позволило проследить
за изменениями в типологии женских образов. Героини произведений писа-
тельниц первой волны эмиграции «доигрывали» старые роли, оставались в
прежних амплуа, характерных для модернистской литературы или для тра-
диционного семейно-бытового уклада. Одинокая, умирающая на чужбине
героиня Эрдели («Женщина. Повесть наших дней») обречена уже самой
потерей и родины, и мужа; ее роль – традиционная роль «вдовицы», обрисо-
ванной уже писателями XIX в. «Королеву» по-прежнему изображает из себя
Екатерина Никитишна, тогда как ее племянница играет роль «женщины-
цветка» и смертоносного демона-вампира. Роковые страсти этих героинь

16
Лаппо-Данилевской показывают, как легко сбиться с пути без твердой муж-
ской руки, стать игрушкой своих и чужих страстей.
Не столь обеспеченные героини из рассказов Тэффи вынуждены сами о
себе заботиться. Они не сживаются с ролью, чужое амплуа служит для них
маской – в какой-то степени, защитной, но все же искажающей их собствен-
ное внутреннее «я», простое и бесхитростное, с мечтой о женском счастье, о
семье и детях. Маска оказывается нередко смешной для окружающих, но
иногда приводит героинь к гибели (как героиню «Авантюрного романа»).
Заслуга Одоевцевой видится в изображении нового типа: девочка-
подросток, уже не русская, еще не француженка, маргинал поневоле, чужая
в своей семье, чужая во Франции. Писательница ломает стереотипное пред-
ставление о «золотом детстве» как поре счастья и невинности, показывает,
насколько сильно злое, разрушительное начало в таких девочках, лишенных
нормальной семейной атмосферы и твердой нравственной опоры.
В произведениях писательниц первой волны эмиграции героини, в це-
лом, оказывались во власти обстоятельств, преодолеть которые им не под
силу. Женские характеры в произведениях писательниц конца XX столе-
тия гораздо более независимы. Они вполне осознают, что именно их не
устраивает в позднесоветской действительности, их выбор новой судьбы в
другой стране проживания сознателен, они готовы преодолеть все трудно-
сти на пути к своей мечте. Однако их готовность поменять обстоятельства
жизни продиктована, в первую очередь, стремлением завоевать более при-
емлемые условия жизни для своей семьи или для себя самой и не предпо-
лагает, зачастую, понимания необходимости собственной перестройки,
становления своей новой личности. Опыт совмещения советской менталь-
ности с совершенно другими условиями существования многим не удает-
ся. «Женское счастье» улыбается совсем немногим из героинь, уехавших
на Запад в 1970-1990-е гг.
Принципиально другой женский тип рисуют писательницы начала
XXI в., такие, как Линор Горалик, Дина Рубина, Татьяна Толстая. Для их
героинь «счастье» вовсе не сводится к замужеству, семье и детям. Они
ориентированы на творческий успех, на свободную самореализацию, они
инициативны и не нуждаются в мужской поддержке. Конечно, они ценят и
любовь, и дружбу, и добрые семейные отношения, но их личность, их
внутреннее «я» не замыкается только в этой «женской» сфере. Такие геро-
ини легко пересекают границы, для них нет трагедии изгнанничества или
комплекса маргинальности, они обладают способностью менять род дея-
тельности и окружающие обстоятельства – без измены самим себе, без
внутреннего надлома. В данном случае можно говорить не о ролевом по-
ведении «на сцене» обстоятельств и не о прохождении пограничной черты,
а о свободном жизнетворчестве в безграничном мире.
Смена внутренних характеристик героинь приводит к изменениям ху-
дожественного мира. В произведениях писательниц первой волны эмигра-

17
ции мир, окружающий героинь – «чужбина»; доминирует чувство «бездом-
ности»; настоящий дом остался в прошлом, в России, которой уже нет, но
которую бережно хранит память. Не случайно собственное имя героини
склонны заменить заимствованным: Маркита (Сашенька), мадам Elise
d'Ivanoff (Ольга из рассказа «Гедда Габлер» Тэффи), Наташа (героиня
«Авантюрного романа»). Писательницы, выехавшие в 1970-1990-е гг., ри-
суют неуют «дома на кладбище» и «весны на Луне»; ключи от прошлого не
подходят к дверям в новой стране, становятся ненужной обузой или хламом.
Однако уже в этот период коллизии из сферы быта переносятся в души ге-
роинь, потому так часто они вглядываются в зеркало, пытаясь понять что-то
важное в самих себе, что не исчерпывается их пренебрежительными имено-
ваниями «Люськи», «Светки», «Галки». Начинает все чаще использоваться
перволичная форма повествования. Героини последней генерации писатель-
ниц (начало XXI в.) считают своим «домом» то место, где есть условия для
творчества, они мобильны, легки на подъем. Линор Горалик, Дина Рубина и
другие авторы этого склада пишут по-русски, но их культурный кругозор не
замкнут, свободно вбирает иные традиции, помимо книжной лексики ис-
пользуются жаргонные, бранные, разговорные словечки, а также иноязыч-
ная лексика. При этом долгое пребывание в иной языковой среде обостряет
внимание к особенностям собственно русского языка.
Меняются не только типы героинь, но и авторские установки женщин-
писательниц. Судьбы изгнанниц послереволюционного времени авторы изоб-
ражали с болью, состраданием, с горькой иронией; использовали устоявшиеся
модели рассказа, повести, реже – романа; подчеркнутая «литературность»
влекла за собой использование апелляций к классике (аллюзии, реминисцен-
ции и проч.). В творчестве писательниц, уехавших в другую страну в 1970-
1990-х гг., преобладает повествование от 1-го лица, много автобиографичного
материала – «моя эмиграция», рассказы тяготеют к жанру эссе или «записок».
Для творчества писательниц начала XXI в. характерны жанровая раскован-
ность и экспериментальность, смешение границ вымысла и нон-фикшн, бел-
летристики и блога; способность отстраненно посмотреть на личный опыт
пребывания в любой стране, многообразие творческих практик (писатель,
критик, журналист, психолог, художник, культуролог).
Среди перспектив дальнейшего исследования темы первоочередная
задача – максимально полно собрать и типологически осмыслить творче-
ство русскоязычных писательниц за рубежом. Необходимо также рассмот-
реть особенности развития литературы диаспор в разных странах, по-
скольку условия для вновь прибывших в Германии, США, Израиле, Кана-
де и других регионах существенно отличаются. Сложным видится вопрос
о взаимодействии с литературой страны проживания, проблема издателя и
читателей, степень ориентированности на специфическую читательскую
аудиторию. Важно также соотнести «женское» творчество с произведени-
ями авторов-мужчин, обратиться к литературе для детей – чтобы выйти за

18
пределы «гендерного гетто», как выражаются некоторые критики. Воз-
можно более полное и системное описание мотивов, исследование более
широкого жанрового диапазона.

Основные положения диссертационного исследования

изложены в следующих публикациях автора:

Статьи в рецензируемых научных изданиях,

включенных в реестр ВАК МОиН РФ:
1. Цепенникова, А. Н. Образы русских эмигранток ХХ и ХХI вв. в
рассказах Н. Тэффи и Д. Рубиной [Текст] / А. Н. Цепенникова // Политиче-
ская лингвистика. – 2013. – № 1. – С. 176-181 (0,4 п.л.).
2. Цепенникова, А. Н. Искусство быть счастливым: воспитательный
потенциал рассказов Н. А. Тэффи на уроках литературы в 11 классе
[Текст] / А. Н. Цепенникова // Педагогическое образование в России. –
2013. – № 5. – С. 94-98 (0,41 п.л.).
3. Юркина, А. Н. Дискурсивный портрет Москвы в восприятии «но-
вых» эмигрантов [Текст] / А. Н. Юркина // Политическая лингвистика. –
2015. – № 2. – С. 234-239 (0,4 п.л.).

Статьи, опубликованные в других научных изданиях:

4. Цепенникова, А. Н. Нравственные проблемы в цикле Н. А. Тэффи
«Городок» [Текст] / А. Н. Цепенникова // Аксиологические аспекты лите-
ратуры : материалы науч.-практ. семинара словесников. Екатеринбург, 30
марта 2012 г. / ФГБОУ ВПО «Урал. гос. пед. ун-т» – Екатеринбург, 2012. –
С. 85-89 (0,3 п.л.).
5. Цепенникова, А. Н. Парадоксы счастливого случая в рассказах
И. Одоевцевой, Д. Рубиной и Л. Горалик [Текст] / А. Н. Цепенникова //
Современная филология: теория и практика : материалы ХI международ-
ной научно-практической конференции, г. Москва, 3 апреля 2013 г. /
Науч.-инф. издат. центр «Институт стратегических исследований». –
Москва : Изд-во «Спецкнига», 2013. – С. 232-235 (0,25 п.л.).
6. Цепенникова, А. Н. Жизнь и смерть в рассказах писательниц-
эмигранток Д. Рубиной и Л. Горалик [Текст] / А. Н. Цепенникова // Акту-
альные проблемы филологии : м-лы междунар. науч-практ. конференции
молодых ученых. Екатеринбург, 18 апреля 2013 г. / Урал. гос. пед. ун-т. –
Екатеринбург, 2013. – С. 153-156 (0,25 п.л.).
7. Цепенникова, А. Н. Две модели эмиграции (по произведениям Ан-
ны Сохриной и Линор Горалик) [Текст] / Н. В. Барковская,
А. Н. Цепенникова // Русскоязычные писатели в современном мире : м-лы
междунар. науч. конф. «Русскоязычные писатели в современном мире:
литература и культура русского зарубежья» (Вена, октябрь 2013 г.). – С.
298-304 (0,25 п.л. / 0,25 п.л.).

19
 8. Цепенникова, А. Н. Осмысление перипетий эмигрантской судьбы
в произведениях А. Сохриной (по повести «Моя эмиграция») [Электрон-
ный ресурс] / А. Н. Цепенникова // Язык. Культура. Коммуникации. –
2014. – № 2. – Режим доступа: http://journals.susu.ru/lcc/article/view/39/29.
9. Цепенникова, А. Н. Образ Ангела Смерти в одноименном романе
И. Одоевцевой: трансформация романтической традиции М. Лермонтова»
[Текст] / А. Н. Цепенникова // Вiсник Днiпропетровского универсiтету
iменi Альфреда Нобеля. Серія «Фiлологичнi науки». – 2014 – № 2 (8) –
С. 63-68 (0,4 п.л.).
10. Цепенникова, А. Н. Трансгрессия концепта «Дом» в литературе
эмиграции четвертой волны [Текст] / А. Н. Цепенникова // Уральский фи-
лологический вестник. № 4. Серия «Русская литература XX-XXI веков:
направления и течения» / ФГБОУ ВПО «Уральский государственный пе-
дагогический университет» / гл. ред. Н. В. Барковская – Екатеринбург,
2014. – С. 39-48 (0,6 п.л.).
11. Юркина, А. Н. Образ дома в произведениях Горалик и Сохриной
[Электронный ресурс] / А. Н. Юркина // Уральский филологический вест-
ник. – № 2. Серия «Русская литература XX – XXI веков: направления и
течения» – 2015 – С. 222-230. – Режим доступа: http://cyberleninka.ru/
article/n/obraz-doma-v-proizvedeniyah-linor-goralik-i-anny-sohrinoy
12. Юркина, А. Н. Банальность как прием и как художественная стра-
тегия в творчестве писательниц-эмигранток [Текст] / А. Н. Юркина // Ли-
тература как форма социальной и индивидуальной рефлексии : материалы
ХIХ Всероссийской научно-практической конференции словесников «Ак-
туальные проблемы изучения и преподавания литературы в вузе и в шко-
ле – Лейдермановские чтения». Екатеринбург, 1-2 апреля 2016 / ФГБОУ
ВО «Урал. гос. пед. ун-т». – Екатеринбург, 2016. – С. 70-76 (0,4 п.л.).

Подписано в печать 21.10.2016 г. Формат 60х84 1/16

Бумага для множительных аппаратов. Печать на ризографе.
Усл. печ. л. 1,2. Уч-изд. л. 1,2. Тираж 100 экз. заказ № 4750
Отдел множительной техники
Уральского государственного педагогического университета
620017, Екатеринбург, пр. Космонавтов, 26
E:mail: uspu@uspu.ru

20