Вы находитесь на странице: 1из 16

Литературоведение

УДК 821.161.1.1.0
ББК 83.3(2РОС=РУС)1

ПОЭТИКА И СЕМАНТИКА СКАНДАЛА


В ПОЗДНИХ РОМАНАХ Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО
А.Б. Криницин

Аннотация. На страницах поздних романов Достоевского (т. н. «пятик-


нижия» и «Игрока») практически всякое собрание некоего множества
персонажей, а также около половины их диалогов вдвоем приводят к
скандалу, то есть демонстративному, аффектированному нарушению
одним или несколькими героями конвенциональных правил приличия.
Этот факт уже неоднократно отмечался при изучении творчества
Дос­тоевского, однако, ни разу не исследовался с должным вниманием.
Скандал у Достоевского – это не просто фабульный элемент и не
только способ драматизации действия. Это – главный принцип поэ-
тики сюжета, а шире, в философском плане – стихия существования,
модус отношения героев к миру. Это – непримиримый, нескончаемый
протест против мироустройства. Титанический бунт героя-идеоло-
га, равно как и благородный порыв к осуществлению всемирной гармо-
нии «смешного человека» при попытке реализации одинаково мельча-
ют до скандала. Внутренний психологический механизм продуцирова-
ния скандала складывается из нерасторжимого единства стыда себя
и потребности бунта – как против общества, так и против мирозда-
ния в целом и своего места в нем. Скандал у Достоевского обязательно
получает зримое сценическое выражение в некоем аффектированном 407
театральном жесте, символически и ритуально обозначающего от-
ношение к антагонисту, но при этом он лишь фиктивно событиен и
служит для создания видимости напряженного сюжетного действия.

Ключевые слова: поэтика скандала, сюжет, бунт, стыд, драмати-


зация, романы Достоевского, шут, провокация.

THE POETICS AND SEMANTICS OF SCANDAL


IN DOSTOEVSKY’S LATER NOVELS
A.B. Krinitsyn

Abstract. In Dostoevsky’s later novels (the Pentateuch and the Gamer) al-
most every gathering of a certain number of characters, as well as at least
half of dialogues, in which two of them are involved, results in a scandal, i.e.

2 / 2016 Преподаватель XX
ВЕК
ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ НАУКА ВУЗАМ

a demonstrative, affective violation of a conventional code of politeness and


social standards by one or several personages. This fact has already been
more than once mentioned in Dostoevsky studies, yet has never become an
object of a detailed and comprehensive research.
A scandal in Dostoevsky’s works is not just an element of plot, nor is it
used only as a means of dramatization. Scandal – is one of the main prin-
ciples of the poetics and, philosophically, a mode of existence of Dostoevsky’s
characters and their attitude to the outer world. Scandal is a form of a never
ending, uncompromising protest against the world order. Both the charac-
ter-ideologist’s titanic rebel against the laws of the universe and the Ridicu-
lous man’s noble aspiration to universal harmony in an attempt to realize it
are finally reduced to a mere scandal. The internal psychological mecha-
nism that triggers a scandal is in fact a combination of personages’ self-
consciousness, even shame, a desire of a riot against society, the universe
and their place in it. A scandal is always visibly expressed in some affected
theatrical gesture, symbolically or ritually showing the character’s attitude
to an antagonist. At the same time a scandal in Dostoevsky’s novels has a
fictitious plot-organizing potential and is used to produce just an impression
of an intensive plot-organizing action.

Keywords: scandal, plot, rebel, dramatization, poetic, shame, Dostoevsky’s


novel, buffoon, provocation.

Н а страницах поздних романов


Достоевского (т.н. «пятикни-
жия» и «Игрока») практически всякое
ными (мело)драматическими сцена-
ми, которые в рамках реалистическо-
го романа могли быть убедительно
собрание некоего множества персо- разыграны лишь в форме скандала.
408 нажей, а также около половины их В двух последних романах – «Братьях
диалогов вдвоем приводят к сканда- Карамазовых» и «Подростке» – поэти-
лу, то есть демонстративному, аф- ка скандала уже окончательно вытес-
фектированному нарушению одним няет прежние принципы драматиза-
или несколькими героями конвен­ ции. Этот факт уже неоднократно от-
цио­нальных правил приличия, в фор- мечался в науке о Достоевском, одна-
ме либо агрессии, либо юродства (са- ко, на наш взгляд, ни разу не исследо-
моуничижения). Это позволяет гово- вался с должной всеохватностью и
рить о сложившейся поэтике сканда- детализацией, что и подвигло нас на
ла в романах, равно как и о глубин- попытку описать поэтику скандала
ных чертах психологии героев Досто- как целостную систему.
евского, обуславливающих скандаль- Главным принципом, с помощью
ную модель их дискурса как един- которого Достоевский создает карти-
ственно возможную. Находясь под ну мира в своих романах, является
сильным влиянием Гюго и француз- нарушение, искажение норматив-
ского романтизма 1820–30-х гг., До- ных человеческих отношений, ко-
стоевский зачастую мыслил эффект- торые показываются крайне противо-

Преподаватель XX 2 / 2016
ВЕК
Литературоведение

речивыми, специально задуманными в незнакомом для них Петербурге,


как «невозможные». А чертой, объе- надеясь, что к ним все-таки будет
диняющей всех его главных героев, иногда заходить его друг, влюбив-
следует назвать асоциальность, коре- шийся в Дуню. Вспомним, для пол-
нящуюся в «подпольной» психологии. ноты картины, взаимную отчужден-
Если в традиционном романе ность братьев Карамазовых, не знав-
XIX века герой осмысляется в проти- ших друг друга до возмужания. Что
востоянии своей среде, то герой Дос­ уж тогда говорить про родственные
тоевского не принадлежит вообще чувства Лебядкина к своей сестре
никакой. Он может соотносить себя с Марье Тимофеевне, которую он пе-
неким социальным кругом, но из риодически избивает в пьяном виде,
него он уже навсегда выпал или из- одновременно беря со Ставрогина
начально оставался чужд ему (с по- деньги за «семейный позор».
добного заявления начинается «Сон Дружба – дается, как правило,
смешного человека»). У него нет дру- как мотивировка близости героев в
зей, потеряны все (или почти все) прошлом. В самом романе Расколь-
связи, и даже его возлюбленная – из ников не может выносить даже вида
другой среды и либо недосягаема Разумихина и через силу терпит его
для него (Лиза Тушина для Лебяд- благодеяния, Кириллов и Шатов
кина), либо, наоборот, принадлежит больше вообще не общаются между
к париям общества (Соня, Настасья собой, и это опять-таки самые пози-
Филипповна, Грушенька). Появле- тивные примеры, а так друзья пред-
ние героя в кругу, которому он дол- стают в романах как злейшие враги,
жен был бы принадлежать, неизбеж- грозящие друг другу опасностью
но вызывает скандал (Ставрогин в именно в силу общего прошлого: та-
родительском доме, князь Мышкин ковы Ставрогин и Верховенский,
на званом вечере). Если герой – Алеша и Ракитин, Аркадий и Лам-
арис­тократ, то неизменно с потерян- берт. Сердечная «близость» соперни-
ной репутацией – как Свидригайлов, ков Рогожина и Мышкина после бра- 409
Ставрогин, Версилов (как это тради- тания и обмена крестами ведет к по-
ционно для бульварных романов). кушению на убийство.
Семейство в романах – всегда Любовь – единственное спаси-
«случайное», распавшееся. Отноше- тельное чувство в романах, но истин-
ния между родителями и детьми – в ная любовь проступает из душевного
лучшем случае перемежающаяся хаоса крайне редко (Раскольников и
любовь-ненависть (у Аркадия к Вер- Соня в эпилоге, Митя и Грушенька в
силову) или равнодушие (Ставро- Мокром). Преобладают зловещая
гин), в худшем – плохо скрываемое любовь-ненависть (Рогожин – Наста-
презрение (как у Петра Верховен- сья Филипповна, Игрок – Полина),
ского или Ивана к их отцам) или, на- или, в случае сатирического тона, –
конец, готовность к убийству (Митя). любовь-склока (Степан Трофимо-
Самый положительный пример сы- вич – Варвара Петровна, Иван – Ка-
новних чувств – Раскольников, кото- терина Ивановна).
рый, тем не менее, бросает своих Таким образом, весь спектр чело-
нежно любимых мать и сестру одних веческих отношений и связей пред-

2 / 2016 Преподаватель XX
ВЕК
ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ НАУКА ВУЗАМ

стает предельно конфликтным и де- водит r тому, что сестра плюет Гане в
конструированным, способным до лицо, а тот дает пощечину загоро-
бесконечности продуцировать новые дившему ее собой князю. Так же в
и новые разрывы, то есть скандалы. салоне Варвары Петровны Ставро-
Задумывая скандальную ситуа- гиной последовательно появляются
цию, Достоевский стремится изло- Хромоножка, Лиза Тушина, его мать,
мать отношения персонажей так Капитан Лебядкин, Петр Верховен-
причудливо, чтобы потенциальные и ский и сам Ставрогин; завершается
реальные враги (бывшие близкие) сцена тем, что Шатов неожиданно
неожиданно встречались друг с дру- дает ему пощечину.
гом и между ними возникали бы «не- При неустойчивости и противоре-
возможные» разговоры, равно допу- чивости характеров героев, мы уже
скающие и пощечины, и признания не можем предсказать развитие со-
в любви. Эти противоестественные бытий и даже ход текущей сцены,
отношения сохраняются без какого- особенно в том случае, если непред-
либо разрешения на протяжении сказуемых персонажей в ней собрано
всего романа или большей его части сразу несколько. В последнем случае
(конфликты Ставрогина с: Шатовым, читатель не может вообще предска-
Кирилловым, Хромоножкой, Лизой, зать, где будет прорыв отношений
Кириллова с Шатовым). Особенно (скандал). Так, в «Идиоте», в сцене
любит Достоевский многоступенча- четырех, одной из самых мастерски
тое, каскадное развертывание скан- построенных у Достоевского, мы ни-
дальных сцен – когда во время про- как не можем предсказать ее движе-
текания массовой сцены вводятся ния, ибо есть сразу три непредсказуе-
новые герои, со своими собственны- мых героя (Настасья Филипповна,
ми претензиями и еще более бесце- Аглая, Рогожин). Заранее про эту
ремонные, начиная новый скандал. сцену понятно лишь то, что она будет
Так, на квартире Гани Иволгина в крайне напряженной и трагичной по
410 первой части «Идиота» скандал ра- исходу (зловещее предчувствие кня-
зыгрывается сначала между Ганей и зя). Аглая, будучи по психологии ка-
сестрой, затем, после их условного призным ребенком и одновременно
примирения, неожиданно приезжа- страстной женской натурой, может
ет Настасья Филипповна и начинает поразить любой выходкой. Настасья
открыто насмехаться уже над всем Филипповна – самая скандальная
семейством; до предела щекотливая фигура в романе, но она же писала
ситуация еще более усугубляется с Аглае трогательные письма, в кото-
появлением совершенно неприлич- рых «отдавала» ей князя. Рогожин
ного, опустившегося отца семей- любит и ненавидит (хочет или поку-
ства – генерала Иволгина, который шается убить) Мышкина и Настасью
скандален сам по себе, а в руках На- Филипповну, но как раз он остается
стасьи Филипповны начинает играть в этой сцене совершенно пассивным
роль шута; и, наконец, врывается (продолжая воплощать смерть и не-
пьяный Рогожин, вне всяких конди- отвратимый рок), однако читатель,
ций, начинающий открыто «торго- помня предсказание князя, может
вать» при Гане его невесту, что при- ожидать убийства именно сейчас,

Преподаватель XX 2 / 2016
ВЕК
Литературоведение

при таком накале страстей. В резуль- И.С. Тургенев высказал однаж-


тате до конца непонятным остается ды любопытную мысль о «неориги-
не только общий исход сцены, но и нальности» художественной манеры
каждый из поворотов в ее стреми- Достоевского: «Знаете, что такое об-
тельном движении. Это одна из сцен, ратное общее место? Когда человек
к которой шел весь роман – давно влюблен, у него бьется сердце, когда
ожидаемое внешнее действие, второе он сердится, он краснеет и т.д. Это
будет – бегство и смерть Настасьи все общие места. А у Достоевского
Филипповны. все наоборот. Например, человек
Другой, пожалуй, наиболее изо- встретил льва. Что он сделает? Он,
щренный скандальный прорыв – по- естественно, попытается убежать
щечина Шатова Ставрогину как за- или скрыться. Во всяком простом
вершение семейного «конклава» пре- рассказе, у Жюля Верна, например,
зентаций – совершенно неожидан- так и будет сказано. А Достоевский
ная, поскольку в то время внимание скажет наоборот: человек покраснел
читателя уже было напряжено: 1) не- и остался на месте. Это будет обрат-
предсказуемостью Ставрогина 2) от- ное общее место. Это дешевое сред-
ношениями Ставрогина с Хромонож- ство прослыть оригинальным писа-
кой 3) Ставрогина с Лизой 4) Ставро- телем. А затем у Достоевского через
гина с Верховенским 5) Ставрогина с каждые две страницы его герои – в
Варварой Петровной 6) треугольни- бред, в исступлении, в лихорадке.
ком Варвары Петровны – Степана Ведь этого не бывает» [см.: 1, c. 335].
Трофимовича – Даши. Со стороны Вслед за Тургеневым, современ-
Шатова удара никто не ждал: не- ный исследователь Н.Д. Тамарченко
предсказуемым оказался еще один подчеркивал запрограммированную
герой, наметивший новую тайну и но- алогичность построения сюжета у До-
вый конфликт. Точно так же непред- стоевского и в авантюрном романе:
сказуем был финал сцены в монасты- «…происходит смена событий, веро-
ре – с поклоном Зосимы обвиняемому ятность которых заключена, главным 411
со всех сторон Мите. В результате образом, в их взаимоотрицающей по-
этот жест тоже оказывается скандаль- следовательности. Эти признаки
ным (а также символически предве- свойственны и “Пиковой даме”, а так-
щает будущее безмерное страдание же многим разновидностям авантюр-
Мити и скорую кончину Зосимы). ного жанра, по отношению к которо-
Стремление к интенсификации му “обратным общим местом” будет
сюжета приводит, в конце концов, к то, что Тургенев считает “нормой”, –
драматизации отдельных сцен, иной тип романа: “биографический”
стремлению к полной непредсказуе- роман (М. Бахтин), или “роман лица”,
мости их развертывания. Однако в отличие от “романа поступка”»
происходит характерная трансфор- (Л.В. Пумпянский) [2, c. 13].
мация: эффект неожиданности ис- Структуре и семантике скандала
черпывается рамками конкретной в «Бесах» была посвящена подробная
сцены, а в контексте романной поэ- монография Ани Отто. По определе-
тики выглядит как устойчивый и уз- нию исследовательницы, скандал
наваемый прием. характеризуется двумя конститутив-

2 / 2016 Преподаватель XX
ВЕК
ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ НАУКА ВУЗАМ

ными признаками: 1) нарушением ры и подготовить новый поворот сю-


норм; 2) интеракцией между «испол- жета вводом новой, более достовер-
нителем» и «публикой» скандала [3, ной (хотя и опять-таки часто не пол-
c. 23; здесь и далее перевод с нем. ной) информации. Завершение для
мой. – А.К.]. Скандал, таким образом, этих сцен, по его словам, всегда
всегда театрален: «Скандал всегда одно – неизбежный скандал, причем
поворотный пункт в эскалации дей- самый неожиданный. Исследова-
ствия, в котором исчезает граница тель вычленяет их «базовую описа-
между актерами и публикой: прово- тельную модель»1. Действительно,
кация и реакция, повод и действие Достоевский зачастую специально
становятся неразделимыми»; «на ме- придумывает предыстории к каждой
сто взаимодействия между актерами встрече, чтобы в момент встречи не-
и публикой приходит ориентация ожиданно раскрыть ее читателю.
речи говорящего/пишущего на пред- Часто по ходу сцены обнаруживает-
полагаемую реакцию слушателей/ ся, что у читателя раньше были
читателей» [там же, c. 25]. ложные сведения об истинных взаи-
Также исследовательница выде- моотношениях героев. Кроме того,
ляет два сценария протекания скан- новое для читателя часто оказывает-
дала: 1) «ситуация становится неу- ся новым и для самих героев.
правляемой спонтанно по принципу Однако Даноу ограничивает свои
эскалации, приводящей в своем куль- наблюдения анализом только четы-
минационном пункте к переступа- рех «конклавов» – 1) поминки по
нию границ» 2) «скандал намеренно Мармеладову, 2) приход к Мышкину
инсценируется, эскалация есть след- вымогателей с иском Бурдовского,
ствие провокации» [там же, с. 26]. 3) сцена приезда Петра Верховен-
Д.К. Даноу убедительно проана- ского и Ставрогина в дом Варвары
лизировал массовые сцены (по его Петровны, 4) попытка примирения
терминологии, «конклавы»), опреде- семейства Карамазовых в келье Зо-
412 лив, что все они строятся примерно симы. Характерно, что исследова-
по одной и той же схеме, имея целью тель заостряет внимание на когни-
столкнуть несовместимые характе- тивной, а не на сюжетной функции

1
  «1) Исходной предпосылкой является то, что совершенно различные и
страстные характеры, чье столкновение неизбежно, оказываются вместе и про-
исходит их очень странная, “невозможная” встреча. 2) Один или более из этих
персонажей выступает, чтобы заявить свои “права”. 3) Далее следует рассказ о
предварительно неизвестных событиях, призванный предоставить большую
информацию, для того чтобы мы пересмотрели ту, что была уже известна. Для
этой цели один или более героев рассказывает несколько реальных или фиктив-
ных эпизодов, назначение которых в том, чтобы осуществить неизбежное бурное
разрешение конклава. 4) В конце концов, либо кто-то появится в толпе, чтобы
разрешить ситуацию особо поразительным способом – либо, если никакого раз-
решения не приходит, эпизод по необходимости приведет к последующему дей-
ствию, до тех пор, пока предмет обсуждения не будет исчерпан. Если обстоятель-
ная информация удерживается, то эта сцена трансформируется в еще большую
драму» [4, c. 62].

Преподаватель XX 2 / 2016
ВЕК
Литературоведение

«конклавов». Мы же настаиваем, что Многие массовые сцены служат


возможно значительно расширить презентацией нового героя/героев –
круг аналогичных сцен, из числа ко- визит Настасьи Филипповны и Рого-
торых выделенные Д.К. Даноу оста- жина в квартиру Иволгиных, приезд
нутся лишь единичными примера- Ставрогина и Петра Верховенского к
ми. В таком случае когнитивная ин- Варваре Петровне, встреча семьи
трига перестает быть обязательным Карамазовых в келье Зосимы. Во
организующим их стержнем и сам всех случаях перед многочисленны-
состав их структурообразующих при- ми собравшимися (а иногда и перед
знаков изменится. читателем) в первый раз воочию
Похожие наблюдения, правда, предстают важные герои, о которых
весьма бегло, делались Ю.М. Лот­ма- ходили самые интригующие слухи.
ном: «Давно уже было замечено, что Конфликт, неизбежно вспыхиваю-
повседневные события развиваются у щий на подобной «презентации»,
Достоевского в соответствии с “логи- можно назвать фигурой зачина-
кой скандалов”, закономерным след- тельного скандала.
ствием чего явилось формальное вы- Однако скандал у Достоевского –
ражение связи между эпизодами при это не просто фабульный элемент и
помощи словечка “вдруг”. Развивая не только способ драматизации дей-
это наблюдение, можно было бы ска- ствия. Это – главный принцип поэти-
зать, что события бытового ряда сле- ки сюжета, а шире, в философском
дуют в повествовании Достоевского плане – стихия существования, модус
друг за другом в соответствии с зако- отношения героев к миру. Это – не-
ном наименьшей вероятности» [5, примиримый, нескончаемый протест
c. 236]. При всей точности фор­му­ли­ против мироустройства потерявшего
ров­ки Лотмана, его утверждение о свое место в нем, пережившего свою
спонтанности скандалов весьма наи- эпоху романтического героя. Он не
вно. Каждый скандал тщательно может даже принять достойную неза-
«приготовляется» писателем, причем висимую позу – позу ненависти или 413
в данный процесс как можно актив- презрения, наподобие печоринской.
нее вовлекается читатель, который По верному утверждению А. От-
должен быть заранее осведомлен о то, «напряженная взаимосвязь меж-
взрывоопасной, конфликтной расста- ду нормой и ее нарушением лежит у
новке сил. Кстати, именно поэтому Достоевского в основе процесса со-
первая массовая сцена всегда разы- знания у героев, так же как и в
грывается с некоторым отстоянием от структуре внешних событий. Внеш-
начала романа. ние и внутренние, ментальные собы-
Сценичность скандала как поста- тия находятся в тесном взаимодей-
новочной мизансцены разбирает Пее- ствии, часто находя разрешение друг
тер Тороп. Также он очень подробно в друге. Неудержимое стремление к
описывает употребление слова «скан- переступанию общественных, этиче-
дал» в текстах Достоевского, что по- ских и религиозных норм характер-
зволяет нам прямо сослаться на ре- но для большинства героев Достоев-
зультаты его анализа данного аспек- ского. В этом выражается их поиск
та разбираемой темы [6]. смысла, когда сознание достигает

2 / 2016 Преподаватель XX
ВЕК
ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ НАУКА ВУЗАМ

своих границ, возмущается ими и же Ипполит жаждет публичности


начинает тестировать их на проч- даже такого рода, скандала ради
ность» [3, c. 24]. скандала, с упоением отдаваясь его
Отчаяние от неудач самоутверж- стихии, крича и брызгая слюной, так
дения выливается в символическую что становится жалок уже не в смысле
попытку «толкнуть на улице офице- всеобщего сочувствия к его болезни.
ра» (как у Подпольного парадоксали- Столь же «невозможным» пока-
ста). Одно из важнейших психологи- зывается и Мышкин на званом вече-
ческих открытий Достоевского – на- ре своих «смотрин» в высшем свете.
слаждение бесконечностью униже- Достоевский внезапно решает ли-
ния – как раз и ведет к скандалу в шить Мышкина ранее всегда прису-
том плане, что герой намеренно идет щего ему чувства такта, заставляя
на это шутовски утрированное униже- его выйти из себя. В результате
ние, провоцирует его через скандал. Мышкин единственный раз за весь
Скандал означает бесчестье и потерю роман сам становится инициатором
репутации, но взамен скандалист раз- скандала (разбитая ваза и припа-
рушает ненавистные общественные док), пытаясь осуществить то, о чем
нормы, попирает сковывающие пра- мечтал Ипполит: «только четверть
вила приличия и обретает свободу – часа говорить и всех, всех убедить»
пусть ценой удесятеренного града на- [7, т. 8, с. 247]. Итак, Ипполит и
смешек (но ведь и так уже нечего те- Мышкин оказываются контрастно
рять – с ролью «смешного человека» сопоставлены в роли неудачного
герой давно свыкся) и пусть только на проповедников земного рая, при их
миг, ничего не решающий. Зато в этот исходном щемящем ощущении поте-
«звездный» миг герой заявил о себе, ри своего места в мире и дисгармо-
завладел всеобщим вниманием и нии между людьми, а также между
определял развитие действия, а сле- людьми и природой. Как и Ипполиту
довательно – торжествовал. Харак- при виде павловских деревьев,
414 терно желание Ипполита всего лишь Мышкину при созерцании роскош-
«четверть часа говорить» (подобно же- ных видов в Швейцарии представля-
ланию игрока на рулетке поучаство- лось, что «он один только выкидыш»
вать еще в паре ударов) – после чего среди этого «пира и хора жизни» [там
он «всех, всех убедит», и мир будет же, с. 351-352].
преображен! При самой возможности Владимир Кантор объясняет оби-
вселенского прорыва стоит ли бояться лие скандалов у Достоевского с соци-
каких-то сиюминутных унижений? альной точки зрения. По его мне-
Подобный настрой присущ и Мышки- нию, Достоевский был выразителем
ну, который также мечтает изменить психологии мещанского сословия,
людей проповедью любви и гармонии. испытывающего стесненность и за-
В действительности же оказывается, комплексованность перед высшими
что Ипполиту нечего сказать людям, слоями общества: «Эту неуверен-
и когда он добивается внимания, то ность в себе и жизни очень чувство-
единственное, на что он способен, – вал и показывал у своих героев До-
это устроить скандал, произнося дер- стоевский. Что может его герой про-
зости в адрес присутствующих. И все тивопоставить давлению сильных

Преподаватель XX 2 / 2016
ВЕК
Литературоведение

мира сего? Уже в «Униженных и мом проекте героев осуществляются


оскорбленных» это ясно: только исте- неким гениальным «избранником»,
рику, только скандал. <…> Скандал резко выступающим против остально-
у Достоевского возникает на конф­ го большинства, в результате чего ру-
ликте вышестоящего (генерала или шится выстроенная было неудовлет-
князя) и маленького человека, го- ворительная глобальная система. Это
родского обывателя, мещанина. <…> и Иван Карамазов, «почтительно воз-
скандалист вырастает из униженно- вращающий» Богу билет на мировую
сти, скандалом он отвоевывает свое гармонию, и Смешной человек, «раз-
Я, ранее забитое и униженное» [8, вращающий всех» людей Золотого
c. 243, 245]. Несомненно, подобная века2, и, наконец, черт, единствен-
психологическая мотивация имеет ный не захотевший воспеть осанну
место у Достоевского, но он ей дале- воскресшему Христу и оставшийся
ко не ограничивается: зачинщиками «при пакостях», разрушив приуготов-
скандала часто выступают дворяне ляемый вселенский «бесконечный
(Ставрогин, Версилов, Марфа Пе- молебен» [там же, т. 15, с. 77]. Поведе-
тровна Свидригайлова), могут про- ние черта в данном случае мало от-
исходить они и между членами од- личается от поведения Федора Пав-
ной дворянской семьи (в семье Кара- ловича в монастыре. Однако бунт
мазовых). Значит, явление не сво- единицы во всех приведенных при-
дится к социальной мотивации, но мерах выглядит именно как скандал,
коренится в психологии героев До- из-за ее одиночества и слабости.
стоевского в целом. Даже гордый бунт против Бога «вели-
Со скандалом связаны и фило- кого инквизитора» Ивана сводится в
софские построения героев Достоев- итоге лишь к юродству на суде.
ского. Достаточно вспомнить вообра- Таким образом, титанический
жаемого Парадоксалистом «джентль- бунт «человекобога», равно как и
мена с ретроградной физиономией» благородный порыв к осуществле-
(«Записки из подполья»), предлагаю- нию всемирной гармонии «смешного 415
щего разрушить социалистическую человека» при попытке реализации
утопию «хрустального дворца» так, одинаково мельчают до скандала,
чтобы «столкнуть <…> все это благо- оборачиваются фарсом. Основные се-
разумие с одного разу, ногой, пра- мантические отличия скандала от
хом, единственно с тою целью, чтоб бунта состоят в том, что скандал a
все эти логарифмы отправились к priori безрезультатен, является де-
черту и чтоб нам опять по своей глу- монстрацией не силы, а слабости за-
пой воле пожить!» [7, т. 5, с. 113] – то чинщика, ведет к унижению его как
есть опять-таки через скандал, по- в глазах окружающих, так и его соб-
средством узнаваемого аффектиро- ственных, и, в конечном счете, обора-
ванного жеста («столкнуть ногой»). чивается стыдом – основным ком-
Вообще, все глобальные транс- плексом подпольной психологии,
формации миропорядка в воображае- усугубляющимся от одного скандала

2
  Ср. слова Ипполита: «Я не развращал никого... Я хотел жить для счастья
всех людей, для открытия и для возвещения истины...» [7, т. 8, с. 247].

2 / 2016 Преподаватель XX
ВЕК
ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ НАУКА ВУЗАМ

к следующему. Именно пережива- нями, поклоны, высунутый язык или


ние стыда настолько ранит душу ге- кукиш и т.д., когда герой по каким-
роев Достоевского, что может уско- то причинам не может сам испол-
рить их переход к решительному, нить этот заветный, давно задуман-
катастрофическому поступку (пре- ный им жест, он совершает его вир-
ступлению) или же может дойти до туально. Так, Подпольный парадок-
жгучего, сладострастного наслажде- салист мечтает показать хрустально-
ния своим позором – в последнем му дворцу кукиш, хотя бы «в карма-
случае персонаж превращается в не», или «язык украдкой выставить»
шута (Снегирев, Петр Верховен- [7, т. 5, с. 120], Митя Карамазов ве-
ский, Федор Павлович Карамазов). лит передать Катерине Ивановне,
Смешной человек из одноименного что он ей «велел, дескать, кланять-
рассказа идет дальше всех осталь- ся» [там же, т. 14, с. 112]. Более того,
ных персонажей, доходя в стыде себя Кириллов на своем предсмертном
сначала до апатии и желания покон- письме обязательно хочет нарисо-
чить с собой, а затем преодолевая вать рожу с высунутым языком, а
стыд раз и навсегда воспылав любо- Ипполит – выстрелить в висок при
вью к людям и стремлением жить первых лучах восходящего солнца.
«живой жизнью». Скандалу, таким образом, придается
Бахтин был отчасти прав, усмо- вселенский, экзистенциальный мас-
трев у Достоевского поэтику карна- штаб. Да и задуманное Верховен-
вала, но все-таки производил неко- ским нравственное «потрясение ос-
торую подмену понятий. Карнавал, в нов» сводится к скандалу на вечере в
описании Бахтина – необходимый пользу гувернанток.
элемент незыблемого миропорядка, Вследствие очевидной беспо-
обновляющегося временной сменой мощности, «слабосильные бунтов-
«верха» и «низа». Он внешне похож щики» (под которыми Достоевский
на скандал разрушением общепри- мыслит человечество как таковое)
416 нятых норм и социальных ролей, но только через скандал могут заявить
не предполагает ни бунта, ни пере- о себе и о своем праве на осмыслен-
живания стыда. ную экзистенцию. Именно от этого
Таким образом, внутренний пси- хочет их раз навсегда отучить Вели-
хологический механизм продуциро- кий инквизитор. То есть скандал
вания скандала складывается из не- становится важнейшим компенса-
расторжимого единства стыда себя и торным механизмом.
потребности бунта – как против об- Необыкновенность героя – обяза-
щества, так и против мироздания в тельное требование романов Досто-
целом и своего места в нем. Отме- евского – достигается либо за счет
тим, что скандал обязательно полу- сильных черт натуры – эпичность,
чает зримое сценическое выражение либо за счет парадоксальности ха-
в некоем аффектированном теат­ рактера – оксюморонности несовме-
ральном жесте, символически и ри- стимых черт.
туально обозначающего отношение к Скандал – срыв эпичности в обы-
антагонисту: это могут быть пощечи- денность, подмена эпичности пара-
ны, плевки в лицо, швыряние кам- доксальностью. Скандал противопо-

Преподаватель XX 2 / 2016
ВЕК
Литературоведение

ложен потенциальной эпической [там же, c. 357]). Похожую точку зре�-


символичности сюжета. ния занимает А. Фаустов, который,
Вяч. Иванов, в рамках своей кон- наоборот, пытается дифференциро-
цепции романа Достоевского как ро- вать «скандал» и «катастрофу» на ос-
мана-трагедии, пишет о перманент- новании словоупотребления этих
ной катастрофичности произведений лексем в произведениях Достоевско-
писателя, которая ведет их героев и го («катастрофа у Достоевского мо-
читателей к переживанию катарси- жет быть отделена от скандала, мо-
са. И в подобном конвульсивном жет входить в его состав, а может
движении скандалы – это «карикату- включать его в себя» [12, c. 229]).
ры катастрофы», предвосхищающие При верности анализа многих эпизо-
истинно-катастрофическое в тот пе- дов, исследователь не учитывает
риод, когда оно «...еще не созрело и многозначности у Достоевского сло-
наступить не может...» [9, c. 278]. Для ва «катастрофа», которое зачастую
Л.П. Гроссмана скандалы – проявле- употребляется с очевидным ирониче-
ние авантюрно-криминальной при- ским оттенком, вполне как синоним
роды романов Достоевского: «Среди «скандала».
заговоров и насильственных смер- Д. Сегал и Н. Сегал-Рудник свя-
тей, в атмосфере уголовщины и скан- зывают скандал в романах Достоев-
дала <…> он нашел широкую воз- ского с народно-религиозной тради-
можность приурочивать к примель- цией юродства, на что можно возраз-
кавшимся явлениям действительно- ить, что большинство героев Досто-
сти все странное, необычное и выхо- евского ни в коем случае не могут
дящее из рамок ежедневной жизни» считаться верующими или причаст-
[10, c. 62]. М.М. Бахтин, в свою оче� - ными к народной культуре [13].
редь, связывает сцены скандалов у Повторяющийся сценарий скан-
Достоевского с карнавально-менип- дальных сцен приводит к созданию
пейной жа­нровой традицией, ис- устойчивых функциональных амплуа:
пользование которой позволяет «ра- в каждом романе есть провокаторы- 417
зоблачить» героев до их «чистой че- скандалисты, которые везде и всегда
ловечности» и создать «открытую инициируют скандал. В «Идиоте» это
структуру большого диалога» [11, Настасья Филипповна (а также отча-
c. 207]. При этом Бахтин практически сти Аглая), в «Преступлении и наказа-
отождествляет скандал и катастро- нии» – Катерина Ивановна Мармела-
фу, решительно оспаривает присут- дова, в «Бесах» – Петр Верховенский,
ствие у Достоевского идеи трагиче- «Братьях Карамазовых» – Федор Пав-
ского катарсиса и говорит об очища- лович Карамазов.
ющем смысле амбивалентного смеха Противоположный полюс пред-
(а в материалах к переработке книги ставляет персонаж – «гарант» об-
о Достоевском можно найти особую щественных приличий и благо-
запись о том, что катастрофа у него пристойности, самим своим присут-
не дает разрешения сталкивающим- ствием, казалось бы, обеспечиваю-
ся точкам зрения, а «...раскрывает их щий чинность собрания: мать Рас-
неразрешимость в земных условиях, кольникова, генерал Епанчин, выс-
она сметает их все, не разрешив» шее общество на «званом вечере»,

2 / 2016 Преподаватель XX
ВЕК
ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ НАУКА ВУЗАМ

Варвара Петровна Ставрогина, Миу- сцен так много, что даже события-ка-
сов и игумен в «Братьях Карамазо- тастрофы с летальным исходом (убий-
вых». Эти герои всячески стараются ства, самоубийства) нивелируются по
не допустить надвигающийся скан- своему эффекту на их фоне, ибо чита-
дал и крайне болезненно его перено- тель оказывается к ним превентивно
сят: для них он действительно пред- психологически подготовлен.
ставляется катастрофой (что только Кроме упомянутых ключевых ро-
добавляет драматизма разыгрываю- манных массовых сцен, имеется ряд
щемуся «спектаклю»). Есть также чисто публичных скандалов (без
внешне благопристойные, но по ходу словесных разоблачений и саморазо-
сцены втягиваемые в скандал и ра- блачений героев): скандал в павлов-
зоблачаемые герои – антагонисты ском вокзале (Настасья Филипповна
главных: Тоцкий, поляки, Степан ударяет офицера по лицу хлыстом);
Трофимович Верховенский, Лужин, похищение Настасьи Филипповны
Ламберт. со свадьбы; скандалы, учиненные
Особая и очень важная роль до- Ставрогиным в первый приезд
стается шутам – также зачастую вы- (оскорбления Гаганова и губернато-
ступающим в роли провокаторов. ра); посещение пятеркой «наших»
К шутам относятся персонажи, со- нумера мальчика-самоубийцы и
знательно идущие на унижение и юродивого Семена Яковлевича; бал
допускающие смех над собой, чтобы в пользу гувернанток; сошествие с
привлечь к себе внимание. Лично ума губернатора Лембке на пожаре;
они сами создают скандал редко, скандал с изгнанием Аркадия из
ибо, в отличие от «скандалистов», ли- частного игорного дома; скандал,
шены агрессии. Зато они ведут себя устроенный Ламберту в ресторане;
на грани, почти за рамками прили- избиение Митей Карамазовым капи-
чия и своей комичностью придают тана Снегирева, публично прота-
всей сцене гротескный, отчасти кар- щенного им за бороду; сцена избие-
418 навальный характер, чем немедлен- ния Илюши Снегирева камнями;
но пользуются «скандалисты» для скандал, устроенный Колей Красот-
дальнейшей эскалации конфликта. киным доктору в доме Снегиревых.
Шуты становятся либо первыми Эти скандалы изображены лишь
жертвами, либо верными союзника- как факты внешней событийной
ми «скандалистов» по раскачиванию канвы, без проникновения в психо-
ситуации. Таковы генерал Иволгин, логическое состояние участников.
Фердыщенко, Лебедев, помещик К ним тяготеют многие уличные
Максимов, капитан Лебядкин, пья- сцены, главным образом, в «Престу-
ный капитан на поминках по Мар- плении и наказании»: сцена самоу-
меладову, попавший стаканом в хо- бийства Ефросиньюшки; сцена зем-
зяйку и т.д. Шутов в романе может ного поклона Раскольникова; сцена
быть много, но при этом в каждой пожертвования Лизой Тушиной се-
скандальной сцене «активен» всегда режек оскверненной иконе. Эти сце-
только один. ны отличаются от скандалов отсут-
Создается сценичность на грани ствием агрессии со стороны участни-
мелодрамы и фарса. Скандальных ков и свидетелей, но приближаются

Преподаватель XX 2 / 2016
ВЕК
Литературоведение

к ним по своей эксцентричности. ряется», когда Митя с поклоном отда-


Особенно стоит отметить некоторые ет Катерине Ивановне требуемые
трагические уличные сцены: ги- деньги, Мышкин оставляет без отве-
бель Мармеладова под колесами ло- та пощечину, Миколка неожиданно
шади; убийство толпой Лизы у сго- приходит с повинной, Свидригайлов
ревшего дома Лебядкиных. Несо- отпускает Дуню, а Соня покорно от-
мненно, данные эпизоды могут быть правляется на панель, старец отдает
причислены к разряду катастроф, но земной поклон Дмитрию, Грушенька
в то же время и они носят явно скан- жалеет Алешу в главе «Луковка». Ин-
дальный характер. тересно, что, не отвечая на пощечину,
Примыкают к скандалам по се- Ставрогин оказывается в роли Мыш-
мантике также конфликтные столк­ кина, что делает его образ вдвойне
новения героев при личной сильным и загадочным.
встрече: безмолвный поединок Рас- Итак, Достоевский постоянно ис-
кольникова и мещанина; попытка пользует поэтику скандала, факти-
Свидригайлова завладеть Дуней, чески делая ее основной формой сю-
братание Мышкина и Рогожина с жетного действия, при этом он стре-
последующим покушением на князя; мится ее по возможности разнообра-
неудавшееся объяснение Ставроги- зить, помещая в каждый из романов
на с Хромоножкой, заканчивающее- «пятикнижия» в среднем по одному
ся его анафемствованием, самоубий- примеру каждого из типов скандаль-
ство Кириллова в присутствии Вер- ных и «квазискандальных» сцен.
ховенского, визит Катерины Иванов- Кстати, здесь уже намечаются се-
ны за пятью тысячами к Мите Кара- рьезные отличия структуры романов
мазову; диалог Ивана с чертом; диа- Достоевского от бульварных рома-
лог Алеши с Лизой Хохлаковой в гл. нов, где акцент делается на актив-
«Бесенок» и т.д. ном действии и быстрых сюжетных
Скандальными являются также поворотах, но не на перманентном
многочисленные сцены из предысто- публичном выяснении отношений 419
рии героев: сон Раскольникова об из- между героями. От бульварного ро-
биении до смерти лошади; избиение мана происходит лишь потенциаль-
Рогожиным Настасьи Филипповны, но намеченная остросюжетная ин-
избиение Виргинским любовника трига и комбинирование персонажей
жены Лебядкина на пикнике; изгна- по принципу их несовместимости.
ние Дуни из дома Свидригайловых, Важно отметить, что, несмотря
равно как и рассказываемые ими на впечатляющий внешний эффект
анекдоты, как, например, история о скандалов в «пятикнижии», после
выброшенной из окна вагона болон- них отношения персонажей, равно
ке, анекдот о кусающемся подпору- как и их расстановка в системе
чике из «Бесов» и т.д. персонажей, практически не ме-
Тем эффектней и впечатляюще няется – так, после скандала на
оказывается такой неожиданный сю- квартире у Гани Иволгина (до того,
жетный поворот, как «снятие» скан- Настасья Филипповна насмехается
дала ценой жертвенно великодушно- над его матерью, а сестра в лицо на-
го поступка. Так, скандал «умиротво- зывает ее «тварью») Ганя все-таки

2 / 2016 Преподаватель XX
ВЕК
ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ НАУКА ВУЗАМ

остается формальным женихом На- Именно поэтому Достоевскому


стасьи Филипповны и получает от так трудно добиться разрешения
нее приглашение на именины. Та- конфликтов в конце романа – вся его
ким образом, результатом сцены был поэтика направлена против их уми-
не разрыв, а эффектная презентация ротворения. Даже сцена схождения с
князя в глазах Настасьи Филиппов- ума Рогожина и Мышкина в финале
ны и окончательное знакомство чи- сохраняет известное напряжение.
тателей с расстановкой сил в системе Ради чего же составляются массо-
персонажей (мы еще не знали, что вые сцены и разыгрываются сканда-
Ганя и Рогожин знакомы, а Ферды- лы, если специально предусматрива-
щенко – свой человек у Настасьи ется, дабы они не развивали сюжет?
Филипповны). То есть скандал не Чему они служат в романе?
разрешает ситуацию, а лишь усили- Ответ напрашивается сам собой.
вает или поддерживает напряжение, После каждой такой сцены герой,
сохраняя «невозможные отношения» выступающий на публике, является
для следующего «акта». Точно так же перед читателями необыкновенно
пощечина Шатова не мешает Став- ярко и с совсем новой стороны. Имен-
рогину вскоре прийти к нему домой но на занимательность, выразитель-
и выслушать его исповедь. Покуше- ность и развертываемую парадок-
ние Рогожина на Мышкина также сальность характера героя Достоев-
не препятствует впоследствии его ский делает главную ставку (ср. сле-
приходу на именины к князю, равно дующую заметку из подготовитель-
как и похищение Настасьи Филип- ных материалов к «Бесам»: «Nota
повны со свадьбы и убийство не ме- bene: подсочинить занимательно,
шают Рогожину искать опоры и уте- как можно кратце и обильнее проис-
шения у того же князя в финале. То шествиями, начало, где бы все лица
есть, невзирая на любые взаимные были сопоставлены как можно нату-
оскорбления, после скандала отно- ральнее и романичнее и наиболее
420 шения героев тут же возобновляют- высказались» [см.: 6, с. 81]. Очень ча-
ся, продолжая оставаться столь же сто писателю одной такой презента-
противоречивыми. ции мало, и он их устраивает не-
Таким образом, во время проте- сколько для одного героя. Характер-
кания скандала есть ощущение, ный пример – Порфирий Петрович в
будто свершается какая-то катастро- «Преступлении и наказании», кото-
фа, хотя впоследствии ничего в рас- рый во всех трех встречах с Расколь-
становке персонажей не меняется. никовым предстает перед читателем
Скандал у Достоевского на са- заново, неожиданным лицом. Роль
мом деле лишь фиктивно собы- повторной презентации Мышкина
тиен и служит для создания ви- играет и выступление его на званом
димости напряженного сюжет- вечере у Епанчиных, закончившееся
ного действия. Только растягива- пламенной проповедью православия
ется и разветвляется бикфордов и разбитой вазой.
шнур интриги, хотя далеко не все Новыми, все более яркими рас-
его ответвления приведут к настоя- крытиями героев и движется дальше
щим взрывам. роман, углубляясь и расширяясь не

Преподаватель XX 2 / 2016
ВЕК
Литературоведение

внешним сюжетным действием, а СПИСОК ИСТОЧНИКОВ


психологически и идейно. Поэтому И ЛИТЕРАТУРЫ
зачастую видимость развития сю- 1. Толстой, С.Л.  Очерки былого. Изд. 3.
жетного действия создается за счет испр. и доп. [Текст] / С.Л. Толстой. – Тула,
того, что читатель получает допол- 1965. – 512 с.
2. Тамарченко, Н.Д.  «Пиковая дама»
нительную информацию о прошлом
А.С. Пушкина и «Преступление и наказа­
героев и их взаимоотношениях. ние» Ф.М.  Достоевского (о преемствен­
Театрально-аффектированные ности нравственно-философской пробле­
жесты, являясь кульминацией скан- матики и жанровой традиции): Автореф.
дальной сцены, также при ближай- дис. … канд. филол. наук [Текст] /
шем рассмотрении не становятся со- Н.Д. Тамарченко – Л., 1972. – 22 с.
бытием, меняющем взаимоотноше- 3. Otto, Anja.  Der Skandal in Dostoevskijs
Poetik – Am Beispiel des Romans «Die
ния персонажей, а лишь демонстри-
Dämonen». – Frankfurt/M.: Peter Lang,
руют их крайнюю внутреннюю на- 2000.
пряженность и разрушают возмож- 4. Danow, David K.  A Note on the Internal
ность нормативного общения. В то Dynamics of the Dostoevskian Conclave //
же время они создают ощущение Dostoevsky Studies. – Vol.  2. – 1981. –
множественности «микрокатастроф» P. 61-69.
еще до того, как произойдет главное 5. Лотман, Ю.М.  Происхождение текста в
катастрофическое событие романа типологическом освещении [Текст] /
Ю.М. Лотман // Статьи по семиотике и то­
(часто вызывающий цепную реак-
пологии культуры. Избранные статьи в
цию их стремительного каскада). трех томах. Т. 1: Таллин «Александра»,
Но инициирование скандала, 1992. – С. 224-243.
привлечение к себе всеобщего внима- 6. Тороп, Пеетер.  Достоевский, Бахтин и
ния является для героя гораздо более семиотика скандала [Текст] / Пеетер То­
ответственным актом самореализа- роп // Семиотика скандала. Сб. статей. –
ции, нежели исповедальный монолог Москва-Париж: Сорбонна. Русский ин­
ститут, 2008. – С. 185-209.
перед избранным конфидентом. По-
сле каждого самопредставления ге-
7. Достоевский, Ф.М.  Полн. акад. собр.
соч.: в 30-ти томах [Текст] / Ф.М. Досто­
421
роя мы действительно узнаем его с евский. – Л.: «Наука», 1972–1990.
некоей новой стороны. Очевидно, 8. Кантор, В.К.  Скандал как ultima ratio ге­
процесс постижения героя / героев, с роев Достоевского [Текст] // Семиотика
одной стороны, читателем, с другой – скандала. Сб. статей / В.К. Кантор. – Мо­
самим собой, – и является подлин- сква-Париж: Сорбонна. Русский инсти­
тут, 2008. – С. 240-254.
ным сюжетом, а не внешне-событий-
9. Иванов, Вяч.И.  Достоевский и роман-
ная канва романа. Примечательным трагедия [текст] / Вяч.И. Иванов // Лик и
в связи с этим является также и тот личины России: Эстетика и литературная
факт, что Достоевский не может или теория – М.: «Искусство», 1995. – С. 266-
не хочет представить нам героя по- 304.
средством непосредственного автор- 10. Гроссман, Л.П.  Поэтика Достоевского
ского анализа или внутренних моно- [Текст] / Л.П. Гроссман – М.: Государ­
логов. Герой может показать себя ственная академия художественных наук,
1925. – 189 с.
только в общении с другим, которое,
11. Бахтин, М.М.  Проблемы поэтики Досто­
при наличии двух и более людей не- евского [Текст] / М.М. Бахтин. – М.: Со­
пременно оборачивается скандалом. ветская Россия, 1979. – 320 с.

2 / 2016 Преподаватель XX
ВЕК
ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ НАУКА ВУЗАМ

12. Фаустов, А.А.  Об источниках и состав­ i  literaturnaja teorija, Moscow, 1995,


ных частях скандала у Ф.М. Достоевского pp. 266-304. (in Russian)
[Текст] / А.А. Фаустов // Семиотика 7. Kantor V.K., “Skandal kak ultima ratio ge­
скандала. Сб. статей. – Москва-Париж: roev Dostoevskogo”, in: Semiotika skandala.
Сорбонна. Русский институт, 2008. – Sb. Statej, Moscow-Paris, Sorbonna, Russkij
С. 227-240. institut, 2008, pp. 240-254. (in Russian)
13. Сегал, Д.  Типологические заметки к 8. Lotman Ju.M., “Proshozhdenie teksta v tipo­
теме скандала у Достоевского [Текст] / logicheskom osveshhenii”, in: Stati po se-
Д. Сегал, Н. Сегал-Рудник // Семиотика miotike i topologii kultury. Izbrannye stati v
скандала. Сб. статей. – Москва-Париж: treh tomah, T. 1, Tallin, Aleksandra, 1992,
Сорбонна. Русский институт, 2008. – p. 224-243. (in Russian)
С. 209-226. 9. Otto Anja, Der Skandal in Dostoevskijs Poe-
tik – Am Beispiel des Romans „Die Dämo-
REFERENCES nen“, Frankfurt/M., Peter Lang, 2000.
10. Segal D., Segal-Rudnik N., “Tipologicheskie
1. Bakhtin M.M., Problemy pojetiki Dostoevsk-
zametki k teme skandala u Dostoevskogo”,
ogo, Moscow, 1979, 320 p. (in Russian)
in: Semiotika skandala. Sb. Statej, Moscow-
2. Danow David K., A Note on the Internal Dy­
Paris, Sorbonna, Russkij institut, 2008,
namics of the Dostoevskian Conclave, Dos-
pp. 209-226. (in Russain)
toevsky Studies, Vol. 2, 1981, pp. 61-69.
11. Tolstoj S.L., Ocherki bylogo, Tula, 1965,
3. Dostoevskij F.M., Poln. akad. sobr. soch.: v
512 p. (in Russian)
30-ti tomah, Leningrad, 1972–1990. (in Rus­
12. Torop, Peeter, “Dostoevskij, Bahtin i semio­
sian)
tika skandala”, in: Semiotika skandala. Sb.
4. Faustov A.A., “Ob istochnikah i sostavnyh
Statej, Moscow-Paris, Sorbonna, Russkij in­
chastjah skandala u F.M. Dostoevskogo”, in:
stitut, 2008, pp. 185-209. (in Russian)
Semiotika skandala. Sb. Statej, Moscow-
13. Tamarchenko N.D., “Pikovaja dama”
Paris, Sorbonna, Russkij institut, 2008,
A.S.  Pushkina i “Prestuplenie i nakazanie”
pp. 227-240. (in Russian)
F.M. Dostoevskogo (o preemstvennosti
5. Grossman L.P., Pojetika Dostoevskogo,
nravstvenno-filosofskoj problematiki i zhan-
Moscow, 1925, 189 p. (in Russian)
rovoj tradicii): Extended Abstract of PhD
6. Ivanov Vjach. I., “Dostoevskij i roman-
dissertation (Philology), Leningrad, 1972,
tragedija”, in: Lik i lichiny Rossii: Estetika
22 p. (in Russian)
422
Криницын Александр Борисович,  кандидат филологических наук, доцент, кафедра истории
русской литературы, филологический факультет, Московский государственный универси-
тет имени М.В. Ломоносова, derselbe@list.ru
Krinitsyn A.B.,  PhD in Philology, Associate Professor, History of Russian Literature Department,
Philology Faculty, Lomonosov Moscow State University, derselbe@list.ru

Преподаватель XX 2 / 2016
ВЕК

Вам также может понравиться