было отмечено, что понятие прагматики включает в себя все вопросы, связанные с различной степенью

понимания участниками коммуникативного процесса тех или иных знаков или сообщений и с различной их
трактовкой в зависимости от лингвистического и экстралингвистического опыта участников коммуникации. В §§ 7
указывалось, что экстралингвистический опыт (то, что иногда называется «фоновыми знаниями»—background
knowledge) участников коммуникативного акта представляет собой понимание ими языковых и речевых единиц
этом разделе мы рассмотрим вопрос о том, как эти факторы влияют на процесс перевода и на выбор
переводческого соответствия.
Как было сказано, вполне обычной является ситуация, при которой экстралингвистическая информация,
имеющаяся в распоряжении носителей ИЯ и ПЯ, не совпадает — то есть «фоновые знания» людей, говорящих на
ИЯ и на ПЯ, оказываются различными. В результате этого многое, понятное и очевидное для носителей ИЯ,
оказывается малопонятным или вообще непонятным для носителей ПЯ (и наоборот). Переводчик, естественно, н
может не учитывать этого в своей деятельности — даже самый «точный» перевод не достигает цели, если он
остается непонятным для тех, кому он предназначен. Поэтому прагматический фактора является необходимым
условием достижения полной переводческой адекватности.
При этом необходимо иметь в виду, что не все виды переводимых материалов требуют учета прагматического
фактора. Так, А. Нойберт делит все виды переводимых материалов на четыре группы: 1) научая литература, степен
понимания которой одинакова для носителей как ИЯ, так и ПЯ; 2) материалы местной прессы и некоторые другие
тексты, рассчитанные на «внутреннего потребителя»; хотя их содержание не всегда легко доступно для понимания
иноязычного читателя, практически они переводятся на другие языки крайне редко и проблемы при их переводе
прагматического фактора, как правило не возникает; 3) художественная литература, предназначенная, в первую
очередь, людям, которым данный язык является родным, однако она часто переводится на иностранные языки и
поэтому представляет собой для переводчика особые трудности в прагматическом плане; 4) материалы
внешнеполитической пропаганды и реклама товаров, идущих на экспорт, — при их переводе учет прагматического
фактора играет решающую роль.
В целом, следует отметить, что наиболее важен учет прагматического аспекта при передаче тех разрядов
лексики, которые чаще всего относятся к числу безэквивалентных, а именно, имен собственных,
географических наименований и названий разного рода культурно-бытовых реалий. Так, переводя на
русский язык географические названия типа американских Massachusetts следует, как правило, добавлять
штат Массачусетс.
Любому русскому читателю хорошо известно, что Ока – это название реки; однако эта информация не
предполагается обязательно известной для англоязычного читателя, поэтому в тексте перевода добавлено
слово river, чтобы добиться максимально полного понимания переведенного текста носителями ПЯ.
В других случаях, напротив, учет прагматического фактора выражается в опущении тех или иных слов в
переводе. Ср. следующий пример:
…There were pills and medicine all over the place and everything smelled like Vicks' Nose Drops. (J. Salinger, The
Catcher in the Rye, Ch. 2)
…Везде стояли какие-то пузырьки, пилюли, все пахло каплями от насморка.
Здесь в переводе опущено Vicks — фирменное название капель, ничего не говорящее русскому читателю.
Хотя это и ведет к незначительной потере информации, для данного контекста эта информация
несущественна и ею вполне можно пренебречь.
Пожалуй, еще чаще, чем добавления и опущения, в практике перевода применяются замены.
Аналогичную замену произвели переводчики АПН, переводя на английский язык предложение Он ушёл в
армию 22 июня 1941 года как On the day when Germany attacked Russia, he joined the army.1 Дата, памятная
для каждого советского человека, может ничего не сказан, англоязычному читателю и требует раскрытия в
переводе, поскольку в данном случае важно подчеркнуть, что человек, о котором идет речь, ушел в армию в
первый же день войны.
Часто такого рода замена носит характер генерализации, то есть замены слова с конкретным значением
словом с более общим, но зато более понятным для носителя ИЯ значением.
The temperature was an easy ninety, he said, (ib., 18) Жара невыносимая, сказал он.
Во втором примере ninety значит 'девяносто градусов Фаренгейту'. Однако система Фаренгейта в нашей стране
малоизвестна. Заменить ее в данном случае на систему Цельсия нельзя, так как эта система неупотребительна в
США, где происходит действие повести. Переводчики и здесь прибегли к приему генерализации, ибо, опять-таки
в данном контексте важно не точное указание температуры, а то, что стояла сильная жара.
Наконец, в ряде случаев для разъяснения тех или иных явлений, реалий и пр., понятных читателю на ИЯ, но
малоизвестных или неизвестных читателю на ПЯ, переводчик вынужден прибегать к помощи комментария.
Как можно судить по приведенным нами примерам, учет прагматического фактора при переводе требует от
переводчика хорошего знания самих предметов и ситуаций, описываемых в исходном тексте, то есть глубоких
экстралингвистических знаний.
С другой стороны, применение указанных выше переводческих приемов требует от переводчика «чувства меры»
так как злоупотребление разного рода заменами в процессе перевода может привести к смысловому или
стилистическому искажению подлинника. Переводчик должен разъяснить читателю непонятные или незнакомы
ему явления и понятия, но он ни в коем случае не должен подменять их знакомыми, привычными читателю на
ПЯ явлениями и понятиями.
В такую ошибку впадали и многочисленные переводчики «Слова о полку Игореве» на современный русский
язык, Которые, стремясь «приблизить» это произведение к современному читателю, всячески
«модернизировали» его, в результате чего «каждый переводчик вносил в свою версию и «всякий новый
перевод… представлял собой новое искажение подлинника.
4. Передача внутрилингвистических значений
§ 34. Под внутрилингвистическим значением имеется в виду отношение данного языкового знака к другим
знакам той же языковой системы. К их числу относятся отношения звукового сходства между словами
(рифма, аллитерация, ассонанс и пр.), отношения сходства морфемной структуры слов
(«словообразовательные гнезда»), отношения семантического сходства (принадлежность слов к одному
синонимическому ряду или лексико-семантическому полю) или несходства (антонимия), отношения
сочетаемости слов друг с другом в строе предложения («валентность» или «коллокабельность» слов) и пр.
Выше (§ 15) было также отмечено, что в процессе перевода внутрилингвистические значения поддаются
передаче лишь в самой минимальной степени — как правило, они при переводе вообще не сохраняются,
ибо каждый язык имеет свою, сугубо специфическую систему внутрилингвистических значений входящих в
него единиц. Тем не менее в определенных случаях в пределах того или иного контекста существенными
оказываются именно внутрилингвистические значения тех или иных единиц ИЯ, поэтому возникает
необходимость их передачи в переводе.
Так, самоочевидно, что передача внутрилингвистических значений единиц ИЯ является необходимой во
всех тех случаях, когда сами единицы языка становятся предметом высказывания. Это имеет место, во-
первых, тогда, когда тот или иной конкретный язык становится предметом научного описания; в этих
случаях перевод, по сути дела, невозможен и не нужен. Так, ясно, что английское предложение The Past
Tense of some verbs is formed by changing the root vowel, i.e.; write — wrote можно перевести на русский язык
лишь при условии, что сами глагольные формы write — wrote останутся непереведенными, иначе данное
высказывание не имело бы смысла.
Русские глаголы движения требуют обязательного уточнения способа, которым осуществляется движение:
прийти (пешком) — приехать (сухопутным или водным транспортом) — приплыть (водным путем) —
прилететь (по воздуху). Мальчик ошибочно употребляет глагол прийти, так что бабушка вынуждена его
поправить — не пришла, а приехала. В английском языке здесь следовало бы употребить глагол come, но
он, в отличие от русских глаголов движения, не уточняет способа передвижения.
Пожалуй, не менее, если не более сложную задачу перед переводчиком ставит передача так называемой
игры слов. Этот прием, построенный на внешнем сходстве слов, иногда очень далеких по значению,
целиком и полностью базируется на внутрилингвистических отношениях, существующих между словами
данного языка, но в большинстве случаев отсутствующих в системе другого языка. Переводчикам далеко не
всегда удается решить эту трудную задачу — нередко им приходится довольствоваться беспомощной
сноской и пояснением: «непереводимая игра слов». Однако имеются и примеры блестящего решения этой
труднейшей задачи.
К игре слов близко примыкает и другой литературный прием — использование в художественном
произведении так называемых «значимых фамилий», таких как Держиморда, Скотинин, Молчалин,
Пришибеев, Червяков и пр. Такие фамилии содержат в себе как бы характеристику определенных свойств и
качеств данного лица; поэтому отказ от передачи, хотя бы приблизительной, значения этих фамилий
(особенно часто встречающихся в юмористических и сатирических произведениях) приводит, без сомнения,
к известной потере информации, содержащейся в тексте на ИЯ. С другой стороны, замена фамилий,
характерных для ИЯ, на фамилии иноязычные также недопустима (нельзя русскую фамилию Червяков
передать на английский язык Как Worm). Практика перевода говорит о том, что и эта трудная задача также в
принципе разрешима. McPhail (ср. fail) — Макпромах.
Такого рода передача требует от переводчика большой изобретательности, но отказ от нее, несомненно,
намного обеднил бы перевод.