ВВЕДЕНИЕ

ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКАЯ
ЭКОНОМИКА

I
С середины 1970-х годов такие словосочетания, как
“экономика с нулевыми темпами роста”, “деиндустриали-
зация Америки” и в долгосрочной перспективе “стагнация
экономики по Кондратьеву”, стали весьма популярными,
ими оперируют как аксиомами. В то же время факты не
подтверждают ни одно из них. То, что происходит в Со-
единенных Штатах Америки, представляет собой нечто
иное: коренные перемены, переход от “управленческой”
к “предпринимательской” экономике.
За два десятилетия, с 1965 по 1985 год, число амери-
канцев старше шестнадцати лет (которых, таким образом,
можно считать трудоспособным населением, согласно
подходу, принятому в американской статистике) выросло
на 40% — со 129 миллионов до 180 миллионов. Однако ко-
личество американцев, занятых на оплачиваемых рабо-
чих местах, выросло за этот же период на 50% — с 71 мил-
лиона до 106 миллионов. Рост численности рабочей силы
был более стремительным во втором десятилетии этого
периода (1974–1984 гг.), когда общее количество рабочих
мест в американской экономике увеличилось на двадцать
четыре миллиона.
Ни в один другой период мирного времени в США не
было создано так много рабочих мест, как в процентном,
14 БИЗНЕС И ИННОВАЦИИ

так и в абсолютном выражении. И в то же время десять

лет, начавшихся с “нефтяного кризиса” в конце осени
1973 года, — это очень неспокойные годы “энергетических
кризисов”, почти полного краха предприятий энергоем-
ких отраслей и двух ощутимых рецессий.
Развитие США имеет уникальные черты. Ничего по-
добного не было ни в одной другой стране мира. В Запад-
ной Европе в период с 1970 до 1984 год число рабочих мест
сократилось, сокращение составило от трех до четырех
миллионов. В 1970 году в Западной Европе все еще было
на двадцать миллионов больше рабочих мест, чем в США;
к 1984 году — уже на десять миллионов меньше. За две-
надцать лет, с 1970 по 1982 год, количество рабочих мест
в Японии выросло всего на 10%, т.е. темпы роста были бо-
лее чем в два раза медленнее, чем в США.
Однако успехи Америки в создании рабочих мест
в 1970 х и в начале 1980-х годов также противоречили тому,
что предрекали все эксперты двадцать пять лет назад. Тог-
да большинство аналитиков прогнозировали, что эконо-
мика, даже при самых высоких темпах роста, не сможет
обеспечить работой всех родившихся в период демогра-
фического взрыва, которые достигнут совершеннолетия
в 1970-х и в начале 1980-х годов (первая большая груп па
родившихся в период всплеска рождаемости в 1949 и 1950
годах). В действительности в американской экономике
нашлась работа для вдвое большего количества людей.
И в середине 1970-х годов замужние женщины начали по-
полнять ряды рабочей силы — нечто абсолютно немысли-
мое еще в 1970 году. Как результат, к середине 1980-х го-
дов работала каждая вторая замужняя женщина с детьми,
в то время как в 1970 году работала лишь каждая пятая.
В американской экономике нашлось место и для них, при-
чем во многих случаях речь идет о куда более престижной
работе, чем та, что обычно доставалась женщинам.
Вместе с тем “всем известно”, что 1970-е и начало 1980-х
годов были периодом “нулевого роста”, стагнации и упад-
 Предпринимательская экономика 15

ка, “деиндустриализации Америки”, поскольку все по-

прежнему ориентировались на те области, которые были
источником роста после Второй мировой войны, в эру, ко-
торая закончилась где-то в 1970-х годах.
В те годы динамика экономического развития Амери-
ки была сосредоточена вокруг пятисот крупных и посто-
янно растущих американских корпораций (список Fortune
500); вокруг правительства (имеются в виду федеральное
правительство, правительства штатов или органы мест-
ного самоуправления); вокруг крупных университетов;
объединенных средних школ с количеством учащихся
более шести тысяч человек; а также крупных медицинс-
ких учреждений. Эти организации создали практически
все рабочие места за двадцать пять лет после окончания
Второй мировой войны. И во время каждой рецессии в те-
чение этого периода потеря рабочих мест и безработица
имели место в небольших организациях и, конечно же, в
основном в малом бизнесе.
Однако с конца 1960-х годов создание рабочих мест и их
численный рост наблюдались в новом секторе. Там же, где
раньше создавались рабочие места, за последние двадцать
лет началось их сокращение. Количество постоянных ра-
бочих мест (без учета безработицы в период рецессии)
в компаниях, входящих в список Fortune 500, сокращалось
из года в год, начиная примерно с 1970-го, сначала медлен-
но, однако с 1977-1978 годов — весьма быстрыми темпами.
К 1984 году в компаниях, входящих в список Fortune 500,
было ликвидировано, по разным оценкам, от четырех до
шести миллионов рабочих мест. В государственных ор-
ганах в США сейчас работает меньше людей, чем рабо-
тало десять–пятнадцать лет назад, хотя бы потому, что с
начала 1960-х, когда бэби-бум остался позади, постоянно
уменьшалось число учеников и, соответственно, сократи-
лось число школьных учителей. Университеты росли до
1980 года, а затем количество рабочих мест сокращалось
и в них. В начале 1980-х замедлился рост рабочих мест в
16 БИЗНЕС И ИННОВАЦИИ

медицинских учреждениях. Иными словами, фактически

было создано даже не тридцать пять, а сорок миллионов
новых рабочих мест, поскольку существовала необходи-
мость компенсировать сокращение по крайнее мере пяти
миллионов рабочих мест, ликвидированных традицион-
ными работодателями. И все эти новые рабочие места,
вероятнее всего, были созданы малыми и средними ком-
паниями, большинство из которых были предприятиями
малого и среднего бизнеса, и многие из них были новыми
предприятиями, которых двадцать лет назад еще не сущес-
твовало. Согласно журналу Economist, в Соединенных Шта-
тах Америки сейчас ежегодно возникает 600 тысяч новых
предприятий — примерно в семь раз больше, чем ежегодно
в период максимального роста в 1950–1960 годах.

II
“Ну, конечно, — сразу скажет каждый, — наукоемкий
сектор”. Однако все не так просто. Из более чем сорока
миллионов рабочих мест, созданных в экономике с 1965
года, на наукоемкий сектор пришлось не более пяти-
шести милионов. В наукоемком секторе, таким образом,
было создано рабочих мест не больше, чем было потеря-
но в энергоемких отраслях. Все остальные рабочие места
появились в других секторах экономики. И только одно
или два предприятия из каждой сотни новосозданных —
в общей сложности около десяти тысяч в год — хотя бы
приблизительно можно назвать “наукоемкими”, в самом
общем значении этого слова.
Мы находимся на ранних стадиях крупной технологи-
ческой трансформации, куда более глобальной, чем могут
себе представить даже самые смелые “футурологи”, более
значительной, чем те перемены, что описаны в таких по-
пулярных книгах, как Megatrends или Future Shock. После
Второй мировой войны подошли к своему логическому
завершению три столетия развития технологии. На про-
тяжении трех веков технологической моделью была ме-
 Предпринимательская экономика 17

ханика: процессы, подобные тем, что происходят внутри

такой звезды, как Солнце. Этот период начался, когда
в 1680 году ничем иным не примечательный французский
физик Дэни Папен описал принцип работы паровой уста-
новки, и завершился тогда, когда ученым удалось воспро-
извести расщепление атомного ядра. В течение трех сто-
летий развитие техники означало то, что оно и означает
во всех механических процессах, — увеличение скорости,
повышение температуры и давления. По окончании Вто-
рой мировой войны, однако, технологической моделью
стала биология: те процессы, что происходят внутри жи-
вого организма. А в процессах, протекающих в организме,
ключевую роль играет не энергия в физическом смысле
этого термина — в основе всего лежит информация.
Нет сомнений в том, что наукоемкая отрасль, идет ли
речь о компьютерах или о телекоммуникациях, роботах
в заводских цехах или автоматизации офисной работы,
биогенетике или биоинжиниринге, чрезвычайно важна в
качественном плане. Наукоемкая отрасль волнует вооб-
ражение, о ней говорят и пишут в средствах массовой ин-
формации. Она задает видение предпринимательства и
инноваций, а также способствует их принятию в обществе.
Готовность молодых, высокообразованных людей идти
работать на небольших и никому не известных работода-
телей, а не на огромный банк или мультинациональную
корпорацию производителя электрического оборудова-
ния, несомненно, коренится в мистике “высоких техноло-
гий”, даже если подавляющее большинство этих молодых
людей и работают на компании, чьи технологии весьма
прозаичны и банальны. Наукоемкая отрасль, пожалуй,
также способствовала ошеломительной трансформации
американского рынка капитала — от практического от-
сутствия венчурного капитала не далее как в середине
1960-х годов до его излишка в середине 1980-х. Наукоем-
кая отрасль, таким образом, представляет собой то, что на
латыни называют ratio cognoscendi, причину, по которой
18 БИЗНЕС И ИННОВАЦИИ

мы воспринимаем и понимаем феномен, а не объяснение

его возникновения и причину его существования.
С учетом того, что на наукоемкую отрасль приходит-
ся не более 12,5% новых рабочих мест, в количественном
плане, как уже было сказано, наукоемкая отрасль не иг-
рает ключевой роли. В плане создания новых рабочих
мест она не будет играть большой роли и в ближайшем
будущем. По всей вероятности, можно ожидать, что к
2000 году в наукоемких отраслях американской эконо-
мики будет создано не более 17% рабочих мест. Если бы
наукоемкая отрасль являлась, как думают большинство
людей, движущей силой экономики США, перед нами
маячила бы перспектива периода “нулевого роста” и дли-
тельной стагнации в нижней точке “волны Кондратьева”.
Русский экономист Николай Кондратьев был расстре-
лян в середине 1930-х годов за то, что его эконометричес-
кие модели предсказывали, что коллективизация совет-
ского сельского хозяйства приведет к резкому падению
производительности, что и произошло в действитель-
ности. “Пятидесятилетний цикл Кондратьева“ был осно-
ван на присущей каждой технологии динамике. Каждые
пятьдесят лет, по утверждению Кондратьева, длинная
технологическая волна оказывается в своей высшей точ-
ке. В течение последних двадцати лет такого цикла кажет-
ся, что в растущих отраслях, основанных на последних
технологических достижениях, все очень хорошо. Однако
то, что кажется рекордно высокими прибылями, на са-
мом деле является возвратом капитала, который больше
не нужен, поскольку рост в отрасли прекратился. Такая
ситуация никогда не длится больше двадцати лет, за ней
наступает неожиданный кризис, который обычно сопро-
вождается чем-то вроде паники. Затем следуют двадцать
лет стагнации, во время которой новые, только что поя-
вившиеся технологии не могут создать достаточного ко-
личества рабочих мест для того, чтобы экономика снова
 Предпринимательская экономика 19

начала расти, — и никто, и меньше всего правительство,

не может ничего с этим поделать.
Отрасли промышленности — двигатели длительного
роста экономики после Второй мировой войны (автомо-
бильная, сталелитейная, резиновых изделий, электро-
приборов, потребительской электроники, телефонной
связи, а также горюче-смазочных материалов1) идеально
соответствуют циклу Кондратьева. Технологически все
они уходят корнями в последнюю четверть XIX века или,
самое позднее, в период, предшествовавший Первой ми-
ровой войне. Ни в одной из них с 1920-х годов не произо-
шло действительно значительного прорыва, ни в техноло-
гическом плане, ни в плане концепций ведения бизнеса.
Когда после Второй мировой войны начался экономичес-
кий рост, все эти отрасли были достаточно зрелыми. Они
могли расширяться и создавать новые рабочие места при
сравнительно невысоких инвестициях, что объясняет,
почему можно было платить немыслимо высокие зарпла-
ты, обеспечивать льготы и пособия и при этом демонс-
трировать рекордно высокие прибыли. В то же время, как
считал Кондратьев, эти свидетельства стабильного состо-
яния так же обманчивы, как и румянец у туберкулезного
больного. Отрасли гнили изнутри. Они не стагнировали
и не приходили в упадок. Они обрушились, как только
ударил “нефтяной кризис” сначала 1973-го, а затем и 1979
года. За несколько лет они прошли путь от рекордно вы-
соких доходов до почти полного банкротства. Как вскоре
стало понятно, они не смогут создать в ближайшее вре-

1 В отрасли горюче-смазочных материалов упадок начался,

вопреки широко распространенному мнению, раньше других.
Фактически отрасль перестала расти уже в 1950 году. С тех пор
доля топлива, необходимого для производства дополнительных
объемов продукции или для предоставления дополнительных
услуг, будь то в производстве, на транспорте, и в жилищно-ком-
мунальной сфере, все время снижалась — сначала медленно,
а после 1973 года — все более стремительными темпами.
20 БИЗНЕС И ИННОВАЦИИ

мя прежнее количество рабочих мест, если это им вообще

когда-либо удастся.
Наукоемкие компании также подчиняются теории
Кондратьева. Как и предсказывал Кондратьев, им пока не
удалось создать больше рабочих мест, чем было потеряно
в традиционных отраслях промышленности. Все прогно-
зы указывают на то, что они не смогут обеспечить больше-
го и на протяжении следующих лет. Например, несмотря
на стремительный рост количества компьютеров, ожида-
ется, что обработка данных и информации во всех ее фор-
мах (проектирование и разработка как аппаратного, так и
программного обеспечения, производство, продажа и об-
служивание) не создаст того количества новых рабочих
мест в конце 1980-х и начале 1990-х годов, которое навер-
няка будет потеряно в автомобильной и сталелитейной
промышленности.
Однако теория Кондратьева не способна объяснить
те сорок миллионов рабочих мест, которые были созда-
ны в Америке. Западная Европа пока соответствует мо-
дели Кондратьева, однако не США и, возможно, не Япо-
ния. Что-то в Соединенных Штатах вносит коррективы
в “длинные волны” Кондратьева. Уже случилось нечто,
несовместимое с теорией длительной стагнации.
Также кажется маловероятным то, что мы просто от-
срочили завершение цикла Кондратьева. В течение по-
следующих двадцати лет потребность в создании новых
рабочих мест будет менее острой, чем была в предыдущие
двадцать лет, так что экономический рост будет в мень-
шей степени зависеть от темпов создания рабочих мест. До
конца XX века ряды трудоспособного населения Америки
пополнит на треть меньше людей — и эта тенденция сохра-
нится до 2010 года, — чем их было в 1965–1980 годы, ког-
да рожденные в период послевоенного демографического
взрыва достигали совершеннолетия. В 1960-1961 годах де-
тей рождалось на 30% меньше, чем во время послевоенно-
го демографического взрыва . И, учитывая, что количес-
 Предпринимательская экономика 21

тво работающих женщин в возрасте моложе пятидесяти

лет уже сравнялось с количеством работающих мужчин,
женский вклад в пополнение рядов трудоспособного на-
селения будет с этого момента ограничен критериями ес-
тественного роста, что означает, что и здесь будет 30%-ное
замедление темпов роста.
По отношению к традиционным энергоемким отрас-
лям промышленности теорию Кондратьева следует рас-
смат ривать как весьма достоверную гипотезу. К ней
сле дует относиться весьма серьезно и тогда, когда речь
заходит о неспособности новых наукоемких отраслей
компенсировать стагнацию вчерашних лидеров роста.
Поскольку, несмотря на то, что эти отрасли чрезвычайно
важны, в абсолютных цифрах они представляют собой
скорее завтрашний, чем сегодняшний день, особенно ког-
да речь заходит о создании новых рабочих мест. Они ра-
ботают на будущее.
Однако теория Кондратьева не в состоянии объяснить
процессы, происходящие сегодня в американской эконо-
мике, не в состоянии она и предсказать их будущее разви-
тие. С ее помощью невозможно объяснить появление со-
рока миллионов рабочих мест, созданных в американской
экономике на протяжении цикла “длительной стагнации
Кондратьева”.
Я не хочу, чтобы кто-то подумал, будто не существу-
ет экономических проблем или угроз. Как раз наоборот.
Значительные перемены в технологических основах эко-
номики, подобные тем, что мы переживаем в последней
четверти XX века, несомненно, влекут за собой огромные
проблемы, экономические, социальные и политические.
Кроме того, мы находимся в центре крупного политичес-
кого кризиса, связанного с успехами в XX веке системы
социального государства, чему сопутствует угроза не-
контролируемого и, на первый взгляд, неподконтрольно-
го дефицита, способствующего росту темпов инфляции.
Несомненно, многое угрожает и международной эконо-
22 БИЗНЕС И ИННОВАЦИИ

мике, где быстрорастущие индустриальные страны, такие

как Мексика и Бразилия, балансируют между быстрым
экономическим ростом и экономическим крахом, что
может привести к экономической депрессии глобаль-
ных масштабов, сравнимой с той, что США пережили
в 1930-х годах. Не стоит забывать и об ужасающих пос-
ледствиях необузданной гонки вооружений. Однако, по
крайней мере, об одной из угроз, довлеющих над другими
странами, о стагнации Кондратьева, в США можно забыть.
У нас возникла новая, предпринимательская экономика.
Все еще рано судить о том, останется ли предприни-
мательская экономика в основном американским фено-
меном или же она возникнет и в других развитых индуст-
риальных странах. Есть все основания говорить о ее воз-
никновении в Японии, пусть и в присущих лишь Японии
формах. Но произойдут ли изменения, ведущие к созда-
нию предпринимательской экономики, в странах Запад-
ной Европы, пока еще сказать нельзя. В демографическом
плане Западная Европа отстает от Америки на десять–
пятнадцать лет: как всплеск рождаемости, так и ее сни-
жение произошли в Европе позже, чем в США. Переход на
более длительное школьное обучение также произошел
в Западной Европе на десять лет позже, чем в США или
в Японии; а в Великобритании он только начался. Если,
что вполне вероятно, демография является фактором,
играющим роль в развитии предпринимательской эконо-
мики в США, в Европе стоит ожидать развития подобных
явлений к 1990–1995 году. Однако все это лишь досужие
рассуждения. Пока предпринимательская экономика
остается исключительно американским феноменом.

III
Откуда же появились все эти новые рабочие места?
Ответ: отовсюду и ниоткуда; иными словами, единого их
источника не существует.
 Предпринимательская экономика 23

Журнал Inc., издаваемый в Бостоне ежегодно с 1982 года,

публикует список ста наиболее быстро развивающихся
американских акционерных компаний, которым не мень-
ше пяти и не больше пятнадцати лет. Поскольку в спис-
ке упоминаются лишь акционерные компании, в нем, по
умолчанию, должно быть много наукоемких предпри-
ятий, которым легко получить доступ к инвестицион-
ному капиталу и выйти на биржу. Высокие технологии
в моде. Остальным предприятиям, как правило, удается
выйти на биржу только после долгих лет работы и пос-
ле того, как они продемонстрируют хорошую доходность
в течение более длительного периода, чем пять лет. В то
же время только четверть из представленных в списке Inc.
сто предприятий имеют отношение к высоким техноло-
гиям; три четверти решительно ненаукоемкие, и так про-
должается из года в год.
Например, в 1982 году в списке были представлены пять
сетей общественного питания, два производителя женского
белья и одежды, а также двадцать медицинских учрежде-
ний, и лишь двадцать–тридцать наукоемких предприятий.
И хотя тема “деиндустриализации Америки” не сходила со
страниц американской прессы в 1982 году, половина компа-
ний в списке Inc. занимались производством; только треть
принадлежали к сфере услуг. Хотя в 1982 году говорили,
что штаты, принадлежащие к так называемому “морозно-
му поясу”, находятся в упадке, а штаты, принадлежащие
к “солнечному поясу”, являются областью будущего рос-
та, только треть компаний, входящих в список Inc., нахо-
дились в штатах “солнечного пояса”. В Нью-Йорке было
столько же быстрорастущих, новых акционерных компа-
ний, сколько и в Калифорнии или Техасе. И в Пенсиль-
вании, Нью-Джерси и Массачусетсе, которые, как пола-
галось, находились в упадке, было их столько же, сколько
и в Калифорнии, и в Техасе, и столько же, сколько в Нью-
Йорке. В заснеженной Миннесоте их было семь. Списки
Inc. 1983 и 1984 годов также демонстрируют подобную
24 БИЗНЕС И ИННОВАЦИИ

картину как в плане распределения по отраслям, так и в

плане географии.
В 1983 году первой и второй компаниями в еще одном
списке журнала Inc. — списке Inc. 500, куда входили быст-
рорастущие, новые частные компании — были, соответст-
венно, строительная компания с северо-западного побе-
режья (в тот год, считалось, строительство находилось
в наибольшем упадке) и калифорнийский производитель
домашнего тренажерного оборудования.
Любой опрос, проводимый среди венчурных инвесто-
ров, демонстрирует те же результаты. На самом деле в их
инвестиционных портфелях акций наукоемких предпри-
ятий обычно и того меньше. В инвестиционных портфелях
наиболее успешных венчурных инвесторов действитель-
но можно найти акции наукоемких предприятий: нового
разработчика программного обеспечения, нового пред-
приятия по разработке медицинского оборудования и т.д.
Однако инвестиции, приносящие наибольшую прибыль,
вложенные ими в новые компании, опережающие всех по
показателям роста как доходов, так и прибыли на протя-
жении трех лет, с 1981 по 1983 год, — это инвестиции, вло-
женные в самую банальную и ненаукоемкую область —
в сеть парикмахерских. За ними, как по показателям роста
уровня продаж, так и по уровню доходности, следует сеть
стоматологических услуг, за которой идут производители
ручного инструмента и финансовые компании, занимаю-
щиеся лизингом для нужд малого бизнеса.
Среди известных мне лично компаний наибольшее
число рабочих мест за пять лет, с 1979 по 1984 год, со-
здала фирма по оказанию финансовых услуг, она же до-
стигла и наибольших темпов роста доходов и прибыли.
За по следние пять лет только одной этой фирме удалось
создать две тысячи новых рабочих мест, большинство
из которых высокооплачиваемые. Хотя она член Нью-
Йоркской товарной биржи, лишь около одной восьмой
ее деятельности приходится на операции с акциями. Ос-
 Предпринимательская экономика 25

тальное — это аннуитеты, облигации, доходы с которых

не облагаются налогами, операции на валютных рынках,
взаимные фонды, сертификаты ипотечного кредитова-
ния, освобожденные от налогообложения товарищества
и ряд других подобных инвестиций, предназначенных,
как говорят в фирме, для “разумного инвестора”. Таки-
ми инвесторами называют зажиточных, но не богатых
специалистов, представителей малого бизнеса или фер-
меров, которые зарабатывают денег больше, чем тратят,
и потому ищут возможности их вложения. При этом они
также достаточно реалистично смотрят на вещи, чтобы не
стремиться разбогатеть на своих инвестициях.
Больше всего света на то, какие сектора являются ис-
точниками роста экономики США, проливает исследо-
вание сотни быстрорастущих компаний “средних разме-
ров”, т.е. компаний, чьи доходы находятся в пределах от
двадцати пяти миллионов до миллиарда долларов, прове-
денное в 1981–1983 годах для American Business Conference
двумя старшими партнерами консалтинговой компании
McKinsley & Company2 .
Темпы роста этих компаний “средних размеров” в три
раза опережали темпы роста компаний, входящих в спи-
сок Fortune 500, как по объемам продаж, так и по прибыли.
Количество рабочих мест в крупнейших американских
компаниях последовательно сокращалось с 1970 года. А ко-
личество рабочих мест в компаниях средних размеров
росло в три раза быстрее, чем в американской экономике
в целом. Даже во время экономического спада в 1981-1982
годах, когда количество рабочих мест в американской
промышленности упало на 2%, эти сто компаний “сред-
них размеров” увеличили ряды своих сотрудников на 1%.
Эти компании относятся к самым разным отраслям эко-

2 Исследование было издано под названием Lessons from

America’s Mid-sized Growth Companies Ричардом Е. Кавено и До-

нальдом К. Клиффордом-мл. в осеннем номере McKinsey Quar-
terly за 1983 год.
26 БИЗНЕС И ИННОВАЦИИ

номики. Конечно же, среди них есть наукоемкие предпри-

ятия, однако также присутствуют компании, предостав-
ляющие финансовые услуги, например нью-йоркская
инвестиционная и брокерская фирма Donaldson, Lufkin
& Jenrette. Одни из лучших показателей демонстрирует
компания, производящая мебель для дома; еще одна вы-
пекает и продает сдобу; третья выпускает высококачест-
венный фарфор; четвертая — письменные принадлежнос-
ти; пятая — бытовые краски; шестая, которая изначально
занималась изданием местных газет, расширила область
своей деятельности и теперь предоставляет маркетинго-
вые услуги; седьмая производит нить для текстильной
промышленности; и т.д. И в то время как считается, что
рост в американской экономике происходит только в сфе-
ре услуг, более половины из этих компаний “средних раз-
меров” занимаются производством.
Еще больше сбивает с толку то, что среди американс-
ких компаний, демонстрирующих впечатляющие темпы
роста за последние десять–пятнадцать лет, есть достаточ-
но много организаций, не имеющих никакого отношения
к государству, но и не являющихся при этом коммерчес-
кими в традиционном смысле этого слова — хотя боль-
шинство из них и построены на тех же принципах, что
и коммерческие предприятия. Наиболее заметны среди
них, безусловно, организации сферы здравоохранения.
Для традиционных американских поликлиник наста-
ли тяжелые времена. Однако медицинские учреждения,
как “коммерческие”, так и “некоммерческие” (все чаще),
стремительно развиваются и процветают. Еще более
быстрыми темпами развиваются “независимые” меди-
цинские учреждения, такие как хосписы для неизлечи-
мо больных, медицинские и диагностические лаборато-
рии, независимые хирургические центры, независимые
родильные дома, психиатрические клиники без стаци-
онарных отделений или центры диагностики и лечения
старческих болезней.
 Предпринимательская экономика 27

Число учеников в обычных средних школах по всей

Америке постоянно падает. Однако, несмотря на сокра-
щение общего количества учеников в результате падения
уровня рождаемости в 1960-х годах, абсолютно новый
вид некоммерческих, но частных школ процветает. В не-
большом калифорнийском городке, в котором я живу,
районный кооператив по присмотру за детьми, основан-
ный около 1980 года несколькими женщинами для того,
чтобы присматривать за детьми друг друга, превратился
к 1984 году в школу с двумя сотнями учеников, которые
учатся в ней вплоть до четвертого класса. А “христианс-
кая” школа, основанная несколько лет назад местными
баптистами, берет на свое попечение у города Клермонта
младшую среднюю школу, построенную пятнадцать лет
назад и пустовавшую на протяжении последних пяти лет
из-за отсутствия учеников. Программы второго образо-
вания всех видов, будь то программы менеджмента для
управленцев, находящихся в середине своей карьеры, или
курсы повышения квалификации для врачей, инженеров,
юристов, процветают; даже во время суровой рецессии
1982-1983 годов такие программы пережили лишь незна-
чительное сокращение.
Еще одной, и очень важной, сферой предприниматель-
ства является “четвертый сектор” — партнерство между
государственными и частными компаниями, в котором
органы государственной власти на уровне штатов или ок-
ругов диктуют финансовые условия и обеспечивают фи-
нансирование. Затем они сдают оказание тех или иных ус-
луг — пожарную охрану, сбор мусора или общественный
транспорт — в подряд частным компаниям, обеспечивая
тем самым как лучшее качество предоставляемых услуг,
так и их более низкую стоимость. Первопроходцем в этой
области стал город Линкольн, штат Небраска, когда его
мэром в 1975 году была избрана Элен Бузалис. Это тот са-
мый Линкольн, где более ста лет назад популисты и Ви-
льям Дженнингс Брайан впервые предложили перевести
28 БИЗНЕС И ИННОВАЦИИ

оказание таких услуг в муниципальную собственность.

Инновациями в этой сфере занимаются и в Техасе, напри-
мер в Сан-Антонио и Хьюстоне, и особенно в Институте
Губерта Хамфри Университета Миннесоты. Компания
Control Data Corporation, ведущий производитель ком-
пьютеров, находящаяся в Миннеаполисе, создает парт-
нерства между государственными органами и коммерчес-
кими организациями в сфере образования и даже в пени-
тенциарной системе. И если что-то может в долгосрочной
перспективе спасти почтовую службу — поскольку нет
сомнений в том, что существуют пределы готовности лю-
дей платить все больше за услуги, которые становятся все
хуже, — так это передача ее (точнее, того, что останется от
нее за следующие десять лет) в руки субподрядчиков из
“четвертого сектора” посредством проведения тендеров.

IV
Существует ли вообще нечто такое, что объединяет все
эти растущие предприятия, кроме собственно их роста
вопреки предсказанной Кондратьевым стагнации? На са-
мом деле все они служат примерами “новой технологии”,
полностью нового приложения знаний к работе человека,
что, в конце концов, и является определением техноло-
гии. Однако электроника, или генетика, или новые мате-
риалы — это не “технология”. “Новая технология” — это
предпринимательский менеджмент.
Как только это становится понятным, появляется воз-
можность объяснить удивительный рост количества рабо-
чих мест в экономике США за последние двадцать лет и осо-
бенно за последние десять. Появляется возможность согла-
совать его даже с теорией Кондратьева. США и, до известной
степени, Япония переживают то, что, наверное, можно было
бы назвать “атипичным циклом Кондратьева”.
Еще в 1939 году Йозеф Шумпетер впервые отметил:
то, что на самом деле происходило в США и Германии с
1873 года до начала Первой мировой войны, не соответс-
 Предпринимательская экономика 29

твует циклу Кондратьева. Первый цикл Кондратьева,

обусловленный стремительным развитием сети желез-
ных дорог, завершился вместе с крахом Венской биржи
ценных бумаг в 1873 году, крахом, за которым последовал
крах бирж по всему миру и жесточайшая депрессия. Про-
мышленность Великобритании и Франции погрузилась
тогда в глубокую стагнацию, во время которой новые тех-
нологии — литье стали, телефонная связь, производство
электроприборов, а также автомобилей — не могли обес-
печить создание достаточного числа рабочих мест, чтобы
компенсировать стагнацию в традиционных отраслях
промышленности, таких как строительство железных до-
рог, угледобыча и текстильная промышленность.
В то же время этого не произошло в США, Германии и в
Австрии, несмотря на катастрофические последствия кра-
ха Венской биржи для австрийской политики, от которых
она полностью так никогда и не оправилась. Сначала эти
страны сильно тряхнуло. Через пять лет они преодолели
резкий экономический спад и их экономика стала расти
снова, причем быстрыми темпами. В плане “технологий”
эти страны ничем не отличались от стагнирующих Вели-
кобритании и Франции. Отличия в их экономической ди-
намике объясняет один-единственный фактор: предпри-
ниматель. В Германии, например, главным и самым значи-
тельным событием в экономике в период с 1870 по 1914 год,
несомненно, стало создание универсальных банков. Пер-
вый из таких банков, Deutsche Bank, был основан Георгом
Сименсом в 1870 году. Главной задачей банка был поиск
предпринимателей, финансирование предпринимателей
и привитие им основ централизованного, ответственного
менеджмента. В экономической истории США предпри-
нимательские банки, такие как J. P. Morgan в Нью-Йорке,
сыграли похожую роль.
И сегодня нечто подобное происходит в США, а также
в Японии.
30 БИЗНЕС И ИННОВАЦИИ

Наукоемкая промышленность является тем секто-

ром, в котором эта новая “технология”, этот “предприни-
мательский менеджмент” не прижились. Предпринима-
тели Силиконовой долины продолжают работать в духе
XIX века. Они продолжают верить в изречение Бенджа-
мина Франклина: “Если вы изобретете лучшую мыше-
ловку, покупатели сами придут к вам”. Им все еще не при-
ходит в голову задаться вопросом: что делает мышеловку
“лучше” и для кого?
Существует, конечно, множество исключений — нау-
коемких компаний, которым хорошо известно, как уп-
равлять предприимчиво и новаторски. Стоит, однако,
помнить, что исключения из правил имели место и в
XIX веке. Немец Вернер Сименс создал в XIX веке ком-
панию, которая до сих пор носит его имя. Американец
Джордж Вестингауз, выдающийся изобретатель и вы-
дающийся бизнесмен, оставил после себя две компании,
которые по-прежнему носят его имя, одна из них — лидер
в сфере транспорта, а вторая — ведущий игрок в индуст-
рии электрооборудования.
Однако для предпринимателей наукоемкой промыш-
ленности ролевой моделью, кажется, остается Томас Эди-
сон. Эдисон, самый удачливый изобретатель XIX века,
превратил изобретательство в научную дисциплину, ко-
торую мы сегодня называем исследованиями. Но на самом
деле он стремился к тому, чтобы создать свое дело и стать
крупным бизнесменом. В то же время он провалил все де-
ловые начинания, за которые брался, и его приходилось
каждый раз отстранять от управления, чтобы сохранить
каждое из начатых им дел. Большей частью наукоемких
предприятий сегодня продолжают управлять так же, вер-
нее, продолжают делать такие же ошибки в управлении,
которые совершал Эдисон.
Это объясняет, во-первых, почему наукоемкие отрасли
идут привычным путем: все начинается с восторженных
откликов, стремительного развития, а затем следуют вне-
 Предпринимательская экономика 31

запный кризис и крах — “из грязи в князи и снова в грязь”

в течение пяти лет. Большая часть компаний Силико-
новой долины, а также большинство новых биотехноло-
гических компаний все еще остаются изобретателями,
а не новаторами, все еще рассуждают на заданную тему,
а не занимаются предпринимательством. Это также, воз-
можно, объясняет, почему наукоемкие отрасли до сегод-
няшнего дня подтверждают прогноз Кондратьева — они
не могут создать достаточного количества рабочих мест,
чтобы экономика в целом вновь перешла к росту.
А предпринимательским “ненаукоемким” компаниям
путем систематических, целенаправленных усилий это
удается.

V
Из всех крупных экономистов XX века только Йозеф
Шумпетер проявил интерес к предпринимателю и его
влиянию на экономику. Экономистам известно, как важен
предприниматель и какое влияние он оказывает. Однако
для большинства из них предпринимательство представ-
ляет собой “метаэкономическое” явление, что-то, что су-
щественно влияет на экономику и действительно ее фор-
мирует, однако не является ее частью. Так же экономисты
относятся и к технологии. У них, таким образом, нет объ-
яснения ни тому, почему предпринимательство возник-
ло, что произошло в конце XIX века и почему предпри-
нимательство стало вновь актуальным сегодня, ни тому,
почему это происходит только в одной стране или в одной
культуре. Действительно, события, проливающие свет на
то, почему предпринимательство становится эффектив-
ным, возможно, сами по себе не имеют отношения к эко-
номике. Причины, скорее всего, кроются в изменении
ценностей, восприятия и отношения, возможно, демогра-
фической ситуации, в изменениях общественных инсти-
тутов (таких как создание предпринимательских банков
32 БИЗНЕС И ИННОВАЦИИ

в Германии и США в 1870-е годы), возможно, системы об-

разования.
Что-то, определенно, произошло с молодыми амери-
канцами (с достаточно большим их количеством) — с их
жизненными позициями, их системой ценностей, их
амбициями за последние двадцать—двадцать пять лет.
Только это определенно не то, что кто-либо, изучающий
молодых американцев в конце 1960-х годов, мог предпо-
ложить. Как объяснить, например, тот факт, что, откуда
ни возьмись, появляется так много людей, готовых рабо-
тать на себя не покладая рук в течение многих лет и пред-
почитающих при этом идти на значительный риск, вместо
того чтобы работать в куда более стабильных условиях на
крупные корпорации? Где же гедонисты, ценители стату-
са, поступающие “как все” конформисты? И наоборот, где
все те молодые люди, которые, как говорили нам пятнад-
цать лет назад, отказались от материальных ценностей,
денег, вещей и успеха в жизни и занялись превращением
Америки в место, где можно жить “расслабленно”, если
вообще не возвращением континента к его первозданному
состоянию? Как бы ни звучало такое объяснение, оно не
согласуется с тем, что разные прорицатели 1950–1970 го-
дов — Дэвид Рисмен в The Lonely Crowd (“Толпа одиноких:
исследование изменений американского характера”), Ви-
льям Х. Уайт в The Organization Man (“Человек организа-
ции”), Чарльз Райх в The Greening of America (“Озеленение
Америки”) или Герберт Маркузе в One-dimensional man
(“Одномерный человек”) — предрекали молодому поколе-
нию. Безусловно, возникновение предпринимательской
экономики имеет отношение в равной мере и к культуре,
и к психологии — так же как и к экономике и технологиям.
В то же время, какими бы ни были причины, последствия
этого носят прежде всего экономический характер.
И источником всех этих радикальных изменений в жиз-
ненных позициях, ценностях и, прежде всего, в поведении
является “технология”. Она называется менеджментом.
 Предпринимательская экономика 33

Появление предпринимательской экономики в Амери-

ке стало возможным благодаря новому подходу к ме-
неджменту
• новых предприятий, коммерческих или некоммерческих,
хотя до этого большинство людей считали, что менедж-
мент применим лишь к существующим предприятиям;
• малых предприятий, в то время как большинство лю-
дей еще несколько лет назад были абсолютно уверены
в том, что менеджмент является уделом лишь крупных
корпораций;
• некоммерческих предприятий (в сфере здравоохране-
ния, образования и др.), в то время как большинство
людей по-прежнему говорят “менеджмент”, а подразу-
мевают “бизнес”;
• видов деятельности, которые никогда прежде не счита-
лись “предприятиями” вообще, в частности маленьких
ресторанчиков;
• последовательной инновационной деятельности: поиску
и использованию новых возможностей удовлетворения
человеческих желаний и потребностей.
Как “полезному знанию”, ремеслу, менеджменту столь-
ко же лет, сколько другим основным отраслям знаний,
лежащих в основе сегодняшних наукоемких отраслей
промышленности, будь то электроника, физика твердого
тела, генетика или иммунология. Менеджмент уходит сво-
ими корнями во времена Первой мировой войны. Первые
рост ки нового учения появились в середине 1920-х годов.
Однако менеджмент выступает “полезным знанием”, по-
добно инженерному делу и медицине, и как таковой сна-
чала должен был стать практикой и лишь затем научной
дисциплиной. К концу 1930-х годов очень немногие круп-
ные предприятия США — в то время почти все они были
коммерческими — практиковали “менеджмент”: DuPont
Company и ее близнец General Motors, а также крупная тор-
говая сеть Sears, Roebuck. По другую сторону Атлантики
34 БИЗНЕС И ИННОВАЦИИ

были Siemens в Германии, а также сеть универмагов Marks

and Spencer в Великобритании. Однако менеджмент как
отрасль знаний возник во время и сразу после Второй ми-
ровой войны.
Начиная где-то с 1955 года весь развитой мир пережил
“бум менеджмента”3 . Социальная технология, которую
мы называем менеджментом, была впервые представле-
на около сорока лет назад. Вскоре она превратилась в об-
ласть знаний. И за это время менеджмент оказал влия-
ние, сравнимое с “научными открытиями” этого периода,
а возможно, и большее. Нельзя говорить, что только он не-
сет ответственность или его ответственность больше, чем
у других, за то, что общество в каждой отдельно взятой
развитой стране стало со времен Второй мировой войны
обществом организаций, а также что он несет большую
ответственность за то, что в каждом развитом обществе
сегодня большинство людей (подавляющее большинство
образованных людей) работают в организациях, большая
часть руководителей которых — “профессиональные ме-
неджеры”, т.е. наемная сила, а не собственники. Однако
очевидно и то, что если бы менеджмент не стал отраслью
знаний, нам не удалось бы создать то, что сегодня явля-
ется социальной реальностью: общество организаций
и “общество работающих по найму”.
Нам все еще предстоит многому научиться в менедж-
менте, и прежде всего в менеджменте тех, кто работает со
знаниями. Однако основы менеджмента хорошо известны
уже сегодня. То, что сорок лет назад было понятно лишь
посвященным, когда большинство управленцев в круп-
ных компаниях не осознавали того, что они занимаются
менеджментом, сегодня стало общепринятым.
3
На сегодня он докатился даже до коммунистического Ки-
тая. Одним из первых действий, предпринятых китайским пра-
вительством сразу после устранения от власти “Шайки четы-
рех”, стало создание Министерства управления предприятия-
ми, непосредственно подотчетного премьер-министру, а также
заимствование в США идеи Высшей школы бизнеса.
 Предпринимательская экономика 35

Однако еще до недавнего времени на менеджмент смот-

рели как на нечто, имеющее отношение лишь к бизнесу, а
на менеджмент в самом бизнесе — к “большому бизнесу”.
В начале 1970-х, когда Американская ассоциация менедж-
мента пригласила представителей малого бизнеса на “пре-
зидентский курс” по менеджменту, приглашенные говори-
ли: “Менеджмент? Это не для меня — это касается только
больших компаний”. Вплоть до 1970–1975 годов админис-
трации американских больниц просто не хотели ничего
слышать о “менеджменте”. “Мы работаем в больнице, мы
не бизнесмены”, — говорили они. (В университетах препо-
даватели все еще говорят то же самое, даже если и жалу-
ются на то, что в их высшем учебном заведении “менедж-
мент никудышный”.) И действительно, долгое время, с
конца Второй мировой войны и до 1970 года, “прогресс”
подразумевал создание более крупных организаций.
Тенденция создания все более крупных организаций
в социальной сфере — коммерческих предприятий, проф-
союзов, больниц, школ, университетов и т.д. — была обус-
ловлена многими факторами. Уверенность в том, что мы
знаем, как управлять большим предприятием, и не знаем,
как управлять предприятием небольшим, играла, несом-
ненно, существенную роль. Например, так было со стрем-
лением к созданию в США крупных средних учебных за-
ведений. “Образование, — подчеркивалось, — нуждается
в грамотном администрировании, а этого удается добить-
ся только в крупных, а не в малых организациях”.
За последние десять–пятнадцать лет мы повернули эту
тенденцию вспять. И сейчас, возможно, имеет место тен-
денция к “деорганизации” Америки, а не к ее “деиндуст-
риализации”. В течение почти пятидесяти лет, начиная
с 1930-х годов, в США и Западной Европе было принято
считать, что больница — лучшее место для любого чело-
века, который не совсем хорошо себя чувствует, не гово-
ря уже о человеке, который серьезно болен. Чем раньше
пациент попадет в больницу, тем лучшую помощь он по-
36 БИЗНЕС И ИННОВАЦИИ

лучит, — это мнение разделяли и врачи, и пациенты. Те-

перь же мы все больше верим в то, что чем дольше удастся
воздерживаться от госпитализации и чем скорее удастся
больницу покинуть, тем лучше. Конечно, такое измене-
ние мнения имеет и к здравоохранению, и к менеджмен-
ту небольшое отношение. Это реакция — устойчивая или
недолговечная — на преклонение перед организациями,
“планированием”, преклонение перед правительством,
начавшееся в 1920–1930-е годы в США и достигшее своего
пика в 1960-е годы при администрациях Кеннеди и Джон-
сона. Однако мы бы не занялись этой “деорганизацией”
сферы здравоохранения, если бы не приобрели навыков и
уверенности в своей способности управлять небольшими
и некоммерческими организациями, т.е. такими, какими,
по большей части, и являются организации сферы здра-
воохранения.
Заметив все это, мы начинаем понимать, что потреб-
ность в менеджменте в малых организациях предприни-
мательского плана может быть выше, чем в больших орга-
низациях, а сам менеджмент может оказывать в них боль-
шее влияние на их функционирование. Прежде всего,
мы начинаем понимать, что менеджмент может принести
новому начинанию предпринимателя не меньше пользы,
чем он приносит традиционному “управляемому” пред-
приятию.
Рассмотрим конкретный пример. Гамбургеры прода-
вались в США на улицах с XIX века; после Второй ми-
ровой войны небольшие ресторанчики быстрого питания
появились в крупных городах на каждом углу. Однако
в сети ресторанов быстрого питания McDonald’s — это
одна из успешных историй за последние двадцать пять
лет — принципы менеджмента были применены к облас-
ти, в которой царил семейный подряд и в которой всегда
работали наугад. В McDonald’s первыми создали готовый
продукт; затем полностью перестроили весь процесс его
изготовления; затем перекроили или, во многих случаях,
 Предпринимательская экономика 37

изобрели заново технологии, которые позволяют обеспе-

чивать, чтобы каждый кусочек мяса, каждое кольцо лука,
каждая булочка, каждый ломтик жареного картофеля
были одинаковыми, были результатом точно выверенного
во времени и полностью автоматизированного процесса.
И, наконец, в McDonald’s изучили то, что делает предло-
жение привлекательным для посетителя, и выяснили, что
это качество и предсказуемость того, что получаешь, ско-
рость обслуживания, абсолютная чистота и дружелюбное
отношение. После этого установили стандарты, обучили
их соблюдению и разработали схемы поощрения.
Все эти шаги и есть менеджмент, причем весьма высо-
кого уровня.
Менеджмент является новой технологией (а не новой
наукой или изобретением), которая превращает американ-
скую экономику в предпринимательскую экономику. Эта
технология вот-вот превратит Америку в предпринима-
тельское общество. Действительно, в США, и в развитых
обществах в целом, существует больше возможностей для
социальных инноваций в образовании, здравоохранении,
государственном управлении и политике, чем в бизнесе
и экономике. И опять-таки, предпринимательство в об-
ществе требует, прежде всего, применения основных кон-
цепций, базовых умений, менеджмента к решению новых
проблем и к использованию новых возможностей.
Это значит, что пришло время сделать для предпри-
нимательства и инновационной деятельности то, что мы
сделали около тридцати лет назад для менеджмента в це-
лом: разработать принципы, описать практику и придать
законный статус новой отрасли знаний.