Горецкий А.

Исторические оперы Мусоргского от «Саламбо» до «Хованщины»

Оперы Борис Годунов и Хованщина — два величайших творения

композитора — не только выдающиеся явления в истории русской музыки,
но и в истории музыки в целом. Вряд ли можно отыскать столь же
самобытные и новаторские сочинения, сохраняющие при этом ясность и
кристаллическую стройность. В целях экономии времени читающего мы
хотим представить ответ на этот вопрос в виде сжатого, тезисного изложения
выбранной темы.

Линия развития исторических опер Мусоргского. Уже первый

серьезный композиторский замысел — опера на сюжет Г. Флобера
«Саламбо» демонстрирует одно из важнейших творческих «кредо»
композитора — демонстрация исторических событий через призму судьбы
(чаще всего именно трагической судьбы) народа. В этом направлении
Мусоргского можно назвать полноправным продолжателем линии, начатой
Глинкой в «Жизни за царя», однако именно в творчестве Модеста
Мусоргского она достигла кульминации. Его первая незавершенная опера —
своеобразная проба пера — в полной мере может считаться ценным
художественным высказыванием. Нити, которые тянутся, в том числе от
сцены жертвоприношения из «Саламбо» можно проследить в массовых
сценах «Бориса» (хор «Хлеба…»). Они трагически обрываются в
«Хованщине» в знаменитой сцене в скиту.

Либретто. Отличительные черты либретто опер рассматриваемого

нами композитора — тонкое внимание к деталям, тщательная проработка
исторических материалов, работа со многими источниками, внесение
архаических черт в текст. Обратимся к первой редакции Бориса Годунова: в
целях максимально рельефной демонстрации человеческой и народной
драмы композитор полностью отказывается от необходимой по «законам»
жанра любовной линии (даже в Иване Сусанине присутствует, хоть и не
выходит на первый план). То есть, однозначная тенденция редукции,
скелетирования, обнажения центральной идеи сочинения. С другой стороны,
либретто «Хованщины» отличается особой многослойностью: исторические
события, философское отстранение (Спит стрелецкое гнездо…) и, конечно,
глубоко личные, интимные переживания персонажей. Любовная драма
Марфы получает столь же равные права, как и народная драма. Особенно
рельефно это проявляется в заключительной сцене. Во время ужасающей
трагедии — самосожжения раскольников — наступает еще и наивысшая
точка нагнетания любовной драмы: Марфа, пожираемая огнем, экстатически
восклицает: «Вспомни, помяни… [светлый миг любви]». Даже в огне,
находясь бок о бок с Марфой, Андрей Хованский вспоминает Эмму: «О,
Эмма»! Можно сделать вывод, что композитор в своей последней опере
уравнивает в правах трагедию народа, личную трагедию — Иван Хованский,
и любовную трагедию, которая всегда оставалась для композитора
второстепенной линией.

Персонажи. Говоря о персонажах, стоит отметить, что герои

Мусоргского по-настоящему неординарные личности. Каждый из них
многогранен и имеет мотивацию своих поступков. Только настоящий мастер
мог бы воплотить, а что еще сложнее — столкнуть в равной мере мощные
образы: Бориса и Юродивого («<…> Тираны и юродивые одинаковы во все
времена… <…> Д. Шостакович), Марфу и Андрея. Можно попытаться
систематизировать всех персонажей: персонаж-резонер: Юродивый, Марфа
(оба с даром предвидения, поскольку именно им композитор дает
«самосознание» внутри оперы — уникальные персонажи); духовный лидер,
человек непререкаемых личных качеств: Пимен, Досифей; человек,
наделенный властью: Борис, Иван (крайне разные характеристики); большое
кол-во прочих персонажей, однако важнейший изо всех — народ,
представленный в 3-х ипостасях: страдающий, играющий и бунтующий.
 Музыка. В этом компоненте Мусоргский выступает, как наследник
Глинкинских традиций и новаторства Даргомыжского. В кульминационных
моментах музыка достигает невероятных высот и демонстрирует не только
мастерство гармонизации, оркестровки, мелодизма («Достиг я высшей
власти», «Исходила младешенька», «Господи славы» и др.). Композитор
иногда использует традиционные оперные формы (песня Шинкарки и многое
др.), но чаще всего прибегает к созданию сцен сквозного развития.
Средствами объединения в данном случае выступают лейтмотивы и
лейттемы (Бориса, Царевича Димитрия, Пимена, Ивана Хованского),
сценические рифмы (трехчастность сцены у собора Василия Блаженного
обусловлена двумя монологами Юродивого («Месяц едет…» и «Лейтесь,
лейтесь»), обрамляющими центральную сцену). Также к средствам
объединения можно отнести интонационные сферы, поочередно
преобладающие в различных эпизодах: народная песенность (величальная),
целотоновая сфера колокольного звона (она же несет и «роковую»
трагическую смысловую нагрузку, пример — венчание Бориса и на царство и
«на смерть», словно композитор с самого начала предрекает царю-Ироду
страшную кончину), хоральная ( «Одевайтесь в ризы белые», «Вижу
младенца …», «Победихом, посрамихом…», «Господи славы» ) и многие
другие. Замечательный пример «микста» интонационных сфер — «Рассвет на
Москве-реке». С одной стороны, эта пейзажная зарисовка несет на себе
функцию лирико-философского отстранения, размышления, с другой —
очевидно демонстрирует глубину народной трагедии, связывая, спаивая в
репризе воедино два вышеперечисленных интонационных комплекса.
Аналогичный пример — заключительный хор «Господи славы». Хоральная
сфера старообрядцев (es фригийский, перфектные кварто-квинтовые
звучания) сталкиваются с мотивом петровских войск, живописно
демонстрируя картину приближающихся солдат, которых, однако, ждет уже
пепелище. В заключение хотелось бы процитировать Э. Денисова: «Не было
в истории музыки композитора, который смотрел бы дальше Мусоргского».
 Викторина I

1. Даргомыжский — Русалка Ария Мельника

2. Глинка — Не говори, что сердцу больно
3. Серов — Рогнеда — Баллада Рогнеды
4. Глинка — Жизнь за царя — Выход Сусанина «Что гадать о
свадьбе»
5. Рубинштейн — Демон — Ария Демона «На воздушном
океане»
6. Даргомыжский — Каменный гость — Ариозо Дон Жуана
«Когда б я был безумец»
7. Рубинштейн — Концерт №4 — II
8. Рубинштейн — Мелодия
9. Даргомыжский — Ночной зефир
10. Похоже на испанский романс
 Викторина II

1. Мусоргский — Борис Годунов — Монолог Бориса «Скорбит

душа…»
2. Балакирев — Грузинская песня
3. Бородин — Песня темного леса
4. Кюи — Желание
5. Мусоргский — Сорочинская ярмарка Гопак
6. Балакирев — Симфония —I часть Вступление
7. Бородин — Симфония №2 — III часть
8. Медленная симфоническая часть, одновременно похоже и на
Рассвет на Москве реке и на симфонические эпизоды Князя
Игоря
9. Бородин — Князь Игорь — Мужайся Княгиня
10. Мусоргский — Семинарист