Дистантное задание по истории

На основании презентации, &4 (1-3 часть) и воспоминаний французский офицеров текста

ответьте на вопросы по вариантам

В-1.

1. Начинаю войну Наполеон считал, что России никто из стран бывших коалицией, особенно
Англия, не поможет. Почему он был в этом так уверен?
2. Чем войны, которые вела Россия в составе антифранцузских коалиций, которые она
проиграла, и Отечественная война 1812 г, принципиально отличались (назовите минимум
два отличия)
3. Назовите две основные слабости французской армии во время похода на Россию в 1812
г.
4. ««Здесь, — говорил он, — приходит конец таким местам, где население за нас; дальше —
люди становятся другими. Все против нас». Население каких территорий Россbb было за
Французов?

В-2.

1. Назовите три военно-политических преимущества французской армии перед русской

армией в начале войны 1812 г
2. Чем войны, которые вел Наполеон против народов Европы, отличались от войны против
России 1812 г (два отличия)?
3. После Смоленска самый преданный Наполеону маршал Мюрат уговаривал императора
уйти из России? Почему после Смоленска преимущества французов стали постепенно
исчезать?
4. Чем война Наполеона в Испании похоже на войну в России?

Смоленск, вечер 17 августа 1812 года. Из воспоминаний французского офицера.

К нам прибыл полковой аудитор Крафт, который за Неманом должен был взять на
себя распоряжение по доставке нам провианта и фуража. Он привез с собой
захваченную добычу, деньги и вести о том, что делается в тылу армии;
утешительного оказалось мало. Он рассказывал о великой нужде и о все возраставшем
бедственном положении людей, о пожарах, грабежах, разбое, о развалинах,
опустошенных дорогах, полях и лесах, об огромном количестве трупов солдат,
погибших от жары, голода и жажды, об отощавшем скоте и о болезнях, царивших во
всех лагерях; и рассказы его были потрясающие. Наших земляков он встретил в лагере
под Лесной; грустно было видеть, прибавил он, как офицеры и солдаты лежали по
лагерю больные, понос захватил их настолько сильно, что нельзя было производить
учения, — больше того, едва возможно было отправлять обычную службу. Все дома
наполнены были больными, многие умирали, а в самом лагере замечалось такое
беспрерывное бегание из фронта, как будто всем полкам сразу дали слабительного.
Этот аудитор с большим трудом и медленностью доставил в Вильну транспорт
съестных припасов, фуража и скота. Он убедился в невозможности двигаться со всем
этим дальше и думал, что ему никогда не нагнать нас, если бы даже истомленный
вьючный скот выдержал дорогу. А потому он продал там евреям все, что припас для
нас, за исключением убойного скота; зато привез много денег, которые и передал
полковнику. Сам он, по его словам, ничего не удержал себе; однако этому, странно
сказать, не хотели верить. Но как все земное тленно, так и солдатское добро. Два дня
спустя эти деньги были в руках русских.
Должно быть, командир был осведомлен, что нам предстоит пробыть здесь
некоторое время. Вскоре после нашего прибытия он послал одного знавшего по-польски
унтер-офицера с шестью человеками в местность впереди и вправо от нас раздобыть
съестного...
Однако сведения, сообщенные прибывшим, вскоре заставили вытянуться все лица,
сначала столь радостные вследствие обилия припасов. «Здесь, — говорил он, —
приходит конец таким местам, где население за нас; дальше — люди становятся
другими. Все против нас; все готовы либо защищаться, либо бежать; везде меня
встречали неприязненно, с упреками и бранью. Никто ничего не хотел давать; мне
приходилось брать самому, насильственно и с риском, меня отпускали с угрозами и
проклятьями. Мужики вооружены пиками, многие на конях; бабы готовы к бегству и
ругали нас так же, как и мужики. Верховые разъезжают от места до места, сообщают
о том, что делается; есть у них доски для подачи сигнала, а распоряжаются ими
помещики».

Из воспоминаний французского офицера о взятии Смоленска.

«Этот город русских считался у иностранцев главным базисом всего государства, и на него
были обращены с надеждой все взоры французской армии, и теперь этот город
представлял из себя лишь огромный костер, покрытый трупами и ранеными. Пожар,
причину которого трудно выяснить, уничтожил половину города; жители бежали...
С большим трудом завоеванный и покинутый своими жителями город не мог, конечно,
избежать разграбления, и все то малое, что осталось в нем, сделалось жертвой солдат,
раздраженных постоянными лишениями. Единственный священник, оставшийся в городе
и не желавший покинуть своей паствы, доказал нам своими ответами, как настроены были
жители против французов, которых им описывали в самых черных красках. Все, что было
связано с религиозным или патриотическим чувством, — все было сожжено. Можно было
предвидеть, что ко всем лишениям, перенесенным нами в Литве, здесь еще
присоединятся все ужасы национальной войны. Мы найдем здесь новую Испанию, но
Испанию без полей, без виноградников, без городов; мы не найдем здесь, конечно,
Сарагосы, так как все деревянные дома были во власти огня благодаря поджогам и
гранатам, но не менее ужасные препятствия, только в другом роде, ожидали здесь
наступающую армию»