Свеча медленно подрагивала на ветру, который врывался через открытое окно, принося с собой

дождь на берегах Финляндии. Он как раз шел с прогулки, когда ему сообщили страшную новость,
которая его убила. Томми… его лучший друг, с которым он был не разлей вода, скончался.

- Как это произошло? – едва шевеля губами пролепетал он.

- Авария, на шоссе, - ответили ему.

- Я хочу его увидеть, - преисполненный решимости сказал он.

- Увы, это невозможно.

- Почему?

- Его доставили в госпиталь в ужасном состоянии. Вам лучше этого не видеть.

- И тем не менее…

- На этом настояла его жена. Она не хочет, чтобы вас к нему пускали.

Холод прошиб его. В мыслях билось только одно слово: «За что?» Но сказал он другое:

- Вы в этом уверены?

- На все сто. Я же врач.

- Ну да. Это глупо отрицать.

Он пошел домой. По дороге его застал дождь, но ему было все равно. Он только что потерял
друга, так что имело ли значение, промокнет ли он. Конечно, нет.

Дом его встретил гробовым молчанием. На стене висела гитара, а в углу стояла его, Томми,
барабанная установка. Помнится, он как-то пошутил, что, мол, когда умрет, то пусть его похоронят
вместе с ней. Тогда они всей группой дружно посмеялись. Сказали, что он их всех еще переживет.
Теперь он так не думал.

Он поплелся к синтезатору и медленно провел пальцем по клавишам. Получившаяся мелодия

оказалась на редкость грустной. Дождь забарабанил в окно сильнее. Назревала гроза. Он
посмотрел на стенающую природу, ее лиловые краски, на деревья, что прогибались под злым
ветром. Хоть окно и было затворено, он услышал, как закричал ворон. В его крике была агония,
что царила и в его душе. Томми… ты был так молод. И почему смерть забирает самых лучших? Он
не знал ответа.

Он присел за синтезаторную установку и снова проиграл тот мотив. Мотив, который он посвятит
своему усопшему другу, с которым его связывало многое. Он познакомил их с женой. Ходил с ним
иногда на рыбалку. Они вместе сочиняли песни, чудили на гастролях, особенно в России, когда
Томми предложил ему на спор прыгнуть голышом в сугроб. Он прыгнул, правда, после этого
подвига слег с высоченной температурой. Помнил, как сейчас, что Томми навестил его, принеся
целую сетку апельсинов. Он был действительно хорошим другом, самым лучшим.

В группе никогда особо не ругались, однако случалось все же временами. Они быстро мирились, и
Томми бежал мириться первым. Тот поход на природу был незабываемым. Группа, их жены,
гитары, шашлыки, финская природа. Они так орали свои лучшие хиты, что на утро горло болело.
Они не жалели ни о чем. Это была незабываемая пора, и она прервалась этим осенним
дождливым днем.

Он встал и подошел к окну. На улице разгоралась жуткая гроза. Небо почернело, а ветер был
просто диким. Трава прижалась к земле. Дождь хлестал крупными каплями. Раздался удар грома.
Молния распахала небо и ударила в близлежащее дерево, которое не выдержало и упало,
потревожив ворона. Он заметил блестящие черные глаза птицы. Казалось, они смотрели прямо в
душу. Ворон захлопал крыльями и улетел прочь.

Молния сверкнула повторно. Он открыл окно, окунувшись в объятья темной демоницы. Он гроз
не боялся. Ветер с силой дунул ему в лицо, разметав его черные как смоль волосы. Он закрыл
глаза, слушая гром. Казалось, он слышит, как билось сердце Томми перед его смертью. В момент
очередного удара он открыл глаза. Вдали, на полях, разгоралось пламя. Погода никого не щадит.
Возможно, она тоже скорбит по утрате.

У природы есть душа. Он это давно знал. Еще когда дочке сказки на ночь рассказывал. Дочь…
Анжелика. Она уже совсем взрослая, и с ним больше не живет. Год назад она пожелала вырваться
из-под родительского крыла. Он не мог свыкнуться с этой мыслью. Так сильно он ее любил. И его
сказки про Долину Теней. Анжелика слушала, затаив дыхание.

- А правда, что души древних бродят по комнате, пока мы спим? – пропела сладко девочка.

- Да, милая, - сказал он и нежно потеребил ей щечку.

- Они страшные, пап?

- Иногда, да. Но ты, Анжелика, их не бойся. Даже в самый темный час, потому что я всегда с тобой.

- Честно-пречестно?

- Честно-пречестно. И если я не с тобой, ты представь, что я все же здесь, и страх уйдет.

- Пап, - протянула Анжелика, уже засыпая. – А почему они приходят?

- Кто? Души?

- Ага.

- Возможно, им одиноко и грустно, Анжелик. Вот они и приходят к нам.

- Но они страшные.

- Откуда ты знаешь?

- Просто знаю и все.

Она заснула. Он долго смотрел на нее, а потом встал, хотел было погасить светильник, но
передумал. Так ей будет спокойнее. И вышел.

Да, думал он сейчас, стоя у окна. Дети и, правда, сильнее, чем взрослые. Они улыбаются
проблемам, а не ноют. Если им одиноко и грустно, они играют, и все это отступает. Они верят в
сказочных созданий: троллей, колдуний, эльфов, гномов. Они верят в магию. Они хранят в себе
огонь, который не позволяет им сломиться. А если им страшно, они ищут поддержку у нас.
Хорошо, когда есть кто-то, с кем ты можешь поделиться самым сокровенным.

Он зажег свечу, которую взял в шкафу в готическом стиле. Он нравился ему. Приобрел еще, когда
ему было 27. Он всегда питал страсть к такого рода вещам. Свеча горела неровным пламенем, но
не гасла. Это за тебя мой друг. Пусть это пламя будет вечно гореть как символ нашей нерушимой
дружбы! Как символ нашей памяти…

В дверь кто-то яростно завозил кулаками. Господи, кого нелегкая принесла в такую погоду! Он
поспешил открыть. Дверка скрипнула, и он увидел перемазанного в земле и грязи Томми.

- Япе!!!! – пропыхтел он. Казалось, рот его был забит этой самой грязью.

- Томми! – Япе чуть свечу из рук не выронил. – Но ты же… умер.

- Помоги мне, Япе! – пропустил Томми его слова мимо ушей. – Помоги, прошу тебя! Умоляю. Он
гонится за мной!

- Кто?

- Тот, кому я продал свою душу, - с трясущейся губой ответил Томми. – Сборщик податей!

Небеса осветило алым, и снова громыхнуло.

Япе не верил своим ушам. Нет, только не Томми. Неужели он сошел с ума, как их бывший басист?
Но в глазах Томми он читал только испуг… животный испуг.

- Заходи, - внезапно сказал Япе.

- Нет, Япе! – возопил Томми. – Ты не понимаешь! Мы должны бежать!

- Но куда? Ты на погоду посмотри! Гроза такая, что нас с тобой не то что зальет с ног до головы!
Мы еще чего доброго влипнем в какую-нибудь историю! И ты должен мне все объяснить! Доктор
сказал, что…

- Доктор? – голос Томми дрожал не хуже свечи, которую Япе держал в руке.

- Ну, да. А что тут такого? Он же меня оповестил о твоей…

- И что он тебе наговорил?

Япе совсем не понимал друга. К чему этот маскарад? Кого он хотел разыграть? Да и шутят ли
таким? Пока что картина выглядела весьма туманно и призрачно. Томми был сам на себя не
похож. Говорил загадками сплошными и отрывисто. Придумал зловещего Сборщика… Вслух же
Япе произнес:

- Ничего особенного. Расстроил меня. Я сюда никакой пришел. Все-таки потерять лучшего друга…у
меня сердце-то не каменное, знаешь ли! И сейчас я узнаю, что ты, оказывается, жив! Сегодня
поистине ночь мрака и чудес. Как в одной из наших песен…

- Песня! – зацепился за слова Япе Томми. – Япе, все началось именно с нее.

- Ты о чем? О «Nightmare of bloody nightmare»?

- Да-да, Япе! Она пророческая!

Видя, как дождь нещадно поливает Томми, Япе с силой втолкнул его в дом и захлопнул дверь.
Томми скорее удивился, нежели испугался. – Послушай меня, Томми. Ты сейчас идешь в ванную и
вытираешь себя насухо. Я пока поищу тебе что-нибудь из одежды. Думаю, немного тесновато тебе
будет, но ничего. После за чашкой кофе я тебя выслушаю. И без возражений! Кто бы там за тобой
ни гнался, ясно?

- Но…

- Иди!

Япе указал ему на дверь ванной комнаты, а сам пошел за одеждой, попутно бросив через плечо:

- И не вздумай убежать!

- Да куда я денусь! – проворчал Томми.

Япе услышал, как Томми хлопнул дверцей. Подошел к готическому комоду. Да, в этом доме без
готики было никак. Еще бы! Они как-никак на пару с Томми и другими парнями играли в
To/Die/For, которая стала для них вторым домом. Мелодии для новых песен постоянно блуждали
в голове. Иногда они Япе снились. Откуда они приходили, он не знал. Музы готики!? Однажды он
видел такую: в черном платье, роскошными длинными волосами, с венком на голове. Она стояла
на вершине горы. В руке старинный ключ. Она тогда сказала, что Япе не должен останавливаться
на достигнутом, ибо нет предела вдохновению, как и нет его начала. Оно просто есть… незыблемо
и неспокойно как океан. Широко как горизонт. И группу ждут потрясения.

Смотря на серую ветровку и черные джинсы с эмблемой группы, Япе ощущал некую магию. И хоть
погода стенала, он был рад, что Томми жив. Безумно рад! Он готов был прыгать от счастья. Томми
принес несколько дурные вести, но они разберутся с этим! Они всегда разбирались! Они же TDF!
Нерушимая банда! Да, их мелодии были полны меланхолии, но это их стиль! Группе это было
нужно, и Япе как лидер отдавал себе в этом отчет!

- Томми? – окликнул он друга. – Томми, ты там?

Ответа не последовало, и Япе забеспокоился. Он быстрым шагом направился к ванной и дернул за

ручку. Она не поворачивалась. – Томми, открой! Хватит шуток на сегодня! – Тишина. –Томми!
Ответь! – Молчание. Япе вновь подергал ручку. Застыла. Но куда он мог деться из ванной? Или он
специально закрылся от Япе? Но опять же зачем? Прийти, чтобы потом скрыться. Не очень умно с
его стороны. Да и куда он мог скрыться? Из ванной вел только один выход, и в данный момент он
был закрыт.

Япе попытался открыть дверь, навалившись на нее, но она стояла намертво. – Томми! Это уже не
смешно…

И тут он услышал… чей-то голос… такой холодный и скрипучий. Он исходил из ванной, но это был
не Томми. – А кто тебя сказал, что ты вообще видел Томми?

У Япе внутри сердце сальто сделало. Кто это? И что ему надо в его доме?

- Язык проглотил? Или оглох? Вариантов немного. Ты смешон, Япе! И всегда таким был. Если бы
не я, ты бы никогда не основал TDF.
- Кто ты?

- Я – готическое естество.

- Я не понимаю…

- А должен был бы… Япе, ты никогда музыку сам не сочинял, не так ли?

- О чем ты говоришь?

- Ну, перестань. Все мелодии, что были нашептаны тебе на ухо, это сделал я. Если хочешь, ты
заключил со мной сделку.

- Я не помню.

- Короткая же у тебя память…

- Она у меня отличная, коли ты спросил.

- Но нашу сделку ты не помнишь. Замечательно.

- Начнем с того, что я тебя в принципе не знаю…

- Ошибаешься, Япе. Ты очень меня хорошо знаешь. Иди и посмотри в зеркало.

- Зачем?

- Делай, что говорят. – В голосе слышалось нетерпение. Япе не мог сопротивляться, словно его
вела какая-то неведомая сила. В зеркале отразилась сверкнувшая молния, и Япе увидел свое
отражение. Изможден.

- Ну и что?

- Неужели ты не видишь? Присмотрись к глазам…

- А что… - глаза стали черные и непроницаемые. Зрачки исчезли. На него смотрел совершенно
другой человек. И эта странная ухмылка, словно Япе в зеркале знал что-то, но не говорил.

- Как я поглотил душу, Томми, так я поглощу и твою. Ты продал ее за музыку, Япе. Или мне лучше
называть тебя, Ярно?

Так его давно никто не называл. Хотя ни для кого его подлинное имя секретом не было, все же
оно редко звучало на устах людей. Вот именно людей, заметил по себя Япе. А не всяких
готических… как его там, голос которых сейчас доносится из ванной. И что это еще за сделка
такая? Сколько Япе себя помнил, он музыку писал сам. За него это никто не делал. И то, что сейчас
наговаривало это создание, кем бы оно ни было, все это ложь. Чистая ложь! Но даже не это
занимало мысли Япе. Куда больше его интересовало, где настоящий Томми? И что за
дьявольщина здесь происходит? И знают ли об этом другие ребята из TDF? Эза? Юппе? Мика? Это
надо выяснить! Он пока не придумал, как сбежать от твари в ванной, которая прикинулась Томми,
но сидеть сложа руки он не намерен. Не из такого теста был слеплен Ярно Перятало.

- Что ты хочешь? – громко сказал Япе.

- Как мило, что ты спросил! – пророкотала тварь. – Но я вроде тебе уже это дал недвусмысленно
понять, мистер вокалист. – Я требую платы.

- Но я тебе ничего не должен!

- Ты ошибаешься!

- Нет! И скажи, черт тебя дери, где Томми?

- Он там, где ему и положено быть, Ярно. В одном из твоих кошмаров.

- Я не понимаю…

- Все ты понимаешь. Кончай валять ваньку, Ярно! Я пытаюсь пока по-хорошему с тобой
договориться.

- Что это значит? Чем мы насолили тебе? За что?

- До тебя не дошло?

- Нет! Все очень… неопределенно.

- Как и твоя жизнь, Ярно. Начнем с того, что ты родился на свет и породил свое нечестивое чадо.

- Выбирай выражения! – прорычал Япе. – Только посмей тронуть Анжелику. Я с тебя шкуру спущу!

- Ты мне ничего, Ярно, не сделаешь, - засмеялась тварь. – Я живу многие миллионы лет и
олицетворяю саму суть мрака. Если хочешь, я повелитель сумрака. И такие, как ты, у меня на
особой примете. Говоря о чаде, я не имел в виду Анжелику, но если ты уж ее упомянул, то ее
жизнь тоже от тебя зависит. Если я не доберусь до тебя, мне придется действовать иначе.

- Но я же здесь, - заметил твари Япе. – Нас разделяет лишь эта хлипкая дверка. Почему же ты
просто ее не выломаешь и не убьешь меня, раз ты этого жаждешь, а?

- Ааа, - протянула тварь. – Уместный вопрос. Увы, ты не пустил меня в свою душу, как это сделал
Томми.

- Как он мог это допустить?

- Скажем так: в нем взыграли амбиции занимать более значимое место в группе. Ему надоело
быть в твоей тени. Рано или поздно все мы это осознаем.

- Что ты городишь? – возмутился Япе.

- Что слышишь, Ярно. Ты когда-нибудь спрашивал Томми, нравится ли ему играть в TDF?

- Мы в TDF – одна семья!

- Какой ты, Ярно, однако, наивный! Томми так не считал! Ему было тошно сидеть за баранами,
когда он видел, что все лавры достаются тебе!

- Из твоих гнилостных уст льется яд. Он не мог этого сказать! Кроме того, это был наш общий
успех! Не только мой!

- Скажи это Томми!

- Приведи мне его!

- Не слишком ли ты много возомнил о себе, Ярно? Здесь я – хозяин положения!

- Ты – никто ни для меня, ни для TDF! Если ты бьешь себя кулаком в грудь, кличешь божеством
тьмы, мне все равно! Но ты не имеешь никакого права говорить то, о чем не имеешь
представления! Томми исчез, и ты за это несешь полную ответственность! Это во-первых! Во-
вторых, сделки, о которой ты сейчас толкуешь, не было и в помине, так что я тебе ничего не
должен! Откуда ты пришел и что ты есть такое, меня тоже не особо заботит, ясно тебе? Я не
собираюсь выслушивать твои бредни! Про Анжелику я дал тебе понять! Тронешь – из-под земли
достану!

- Ты закончил? – осведомилась тварь.

- Да! – Япе дышал как загнанный конь. Никогда он еще не был столь разгневанным. Ручка
крутанулась вправо, а затем дверь с оглушительным треском вынесло вместе с Япе. Последний
пролетел с ней через всю прихожую, снес парадный вход и оказался на улице по уши в грязи,
придавленный тяжестью двери. В ушах зазвенело, в глазах помутнело, во рту он почувствовал
солоноватый привкус крови. На лбу вскочила шишка, но в целом обошлось. Пока Япе летел, он
задел косяк, щепки которого больно впились в бок. Но это тоже было терпимо.

Дождь хлестал как из ведра. Вода, казалось, была повсюду, а небо было настолько черным, что
даже облака скрылись. Все же они иногда появлялись, когда молния распахивала небо. Япе
отбросил дверь в сторону и поднялся на ноги. Огляделся по сторонам. В лесу выли волки, от зова
которых мурашки бежали по коже. Где тварь? Сквозь ливень Япе увидел размытую тень. Полы ее
одежд развевались на ветру. Она парила в воздухе и приближалась к нему. Бежать! Но куда?
Неважно! Япе чувствовал, что если эта тварь настигнет его, хорошего будет мало.

Он устремился к видавшему виды серому «Фольксвагену», на бегу шаря в кармане ключи. Достал
их, но они были настолько скользкими, что выпрыгнули из рук, утонув в луже. Черт! Только не это!
Нет! Япе упал на колени, ища в липкой жиже заветный металл. Пока что попадались всякие
коренья и камни. От холодной воды сводило руки. Япе в ужасе осознавал, что ключи он не найдет.
Он обернулся. Тварь была почти рядом. А, на хрен это!

Он кинулся к тачке, вышиб стекло со стороны водителя, нащупал ручку, отрыл дверь, подлез как
бывалый угонщик под коробку передач, выдернул два проводка, скрещивая их, чтобы завести
машину. Двигатель застонал, но тщетно.

- Давай-давай-давай! – кричал Япе. – Ну же! В кино всегда срабатывает!

- Но это жизнь, - прошелестела тварь.

Япе бросил взгляд влево. Оно смотрело на него! Восемь глаз из-под капюшона. Он от страха
просто застыл. Однако сверкнувшая искра и заведенный двигатель заставили его вырваться из
оцепенения.

- Черта с два! – возликовал он и ударил по педали газа. «Фольксваген» взревел и дернулся с

места. Япе врубил дворники, хотя толку от них было мало. Он снес деревянное ограждение,
выехал на основную дорогу и направил машину туда, где надеялся получить ответы. Внезапно он
вспомнил про Анжелику. Он вытащил из заднего кармана джинсов мобильник и быстро набрал
номер дочери. Короткие гудки. Занято! Анжелика! Только не сейчас! Вскоре гудки пропали вовсе.
Наступила гробовая тишина.

Юппе немного подустал. Он играл без передыху почти весь день. Пальцы горели дико, что было
для него непривычно. Маститый гитарист, который держал инструмент в руках с пяти лет. В
детстве отец брал его на завод, и от нечего делать Юпе захватывал с собой гитару, где в кабинете
наигрывал себе несложные композиции. Ему это нравилось, и отцу ничего не оставалось, кроме
как отдать сынишку в одну из финских музыкальных школ.

В школе маленький Юппе оттачивал уже полученные знания, и учитель хвалил его. Правда, он все
пытался склонить играть Юппе более классические композиции. Против классики юный гитарист
ничего не имел, однако же предпочитал именно рок. Старые группы типа Smack всегда его
привлекали. И Юппе все время мечтал, что когда-нибудь он побывает на их концерте. И когда-
нибудь он тоже станет гитаристом в группе. Группе, которая для него превратиться во вторую
семью.

Однажды, когда у Юппе было день рождения, отец подарил ему билет на рок-концерт его
любимой группы. Юппе помнил, как тогда прыгал до потолка, сжимая в руках билет. Мечты
сбываются! Сбываются! И на Земле есть место чудесам. Оставалось дождаться вечера. И вот он
настал. Нацепив слегка потертые джинсы, черные сапоги – он уже успел отрастить длинные
волосы – и футболку с надписью “We rock with Smack”, Юппе вместе с отцом отбыл на это действо.

Концерт проходил в местном клубе. Этот клуб всегда принимал у себя в гостях настоящие
рокерские банды как из Финляндии, так и из других стран, будь то Англия, Германия, Швеция,
Норвегия. Народу собралась тьма. Все кричали, махали плакатами, общались между собой. У
Юппе дух перехватило. Ого, думал он. Сегодня ожидается роскошная рок-вечеринка!

И он не ошибся. Ребята вышли и с первых же нот завели толпу. Юппе крутил «мельницу» как
бешеный! Орал во всю глотку их песни! Чудил как самый настоящий рокер и показывал «козу».
Да, его акустика явно требовала улучшений. Ему хотелось электрогитару. Увы, когда они шли
обратно с концерта, отец ему сказал, что электрогитара – вещь недешевая, и ему придется
подождать. И он ждал.

Он помогал отцу на заводе да и сам подрабатывал в местном магазине рок-атрибутики. Платили

ему скромно, но это были какие-никакие деньги. Он копил. Экономил абсолютно на всем ради
того, чтобы у него появилась электрогитара. И этот день настал. Он возвращался из школы,
насвистывая что-то из Smack. Вдруг он увидел, как шестеро ребят окружили одного. Он был
длинный, на вид крепкий, волосы черные и длинные и у него были добрые глаза. Он это хорошо
запомнил. Он услышал разговор:

- Ну че, нефор? Попался! Говорили мы тебе, чтоб не шлялся по нашей территории! И вот
результат! Ты опять угодил в наши руки! Тогда ты отлупил одного из наших! У Марко до сих пор
одного зуба не хватает! И сейчас ты поплатишься!

- Я вас не боюсь, упыри! – сказал темноволосый парень и плюнул главарю банды в лицо.
Завязалась драка, и Юппе решил помочь. Как ни странно, но они победили, и шестеро задир
побитые убегали с поля боя.

- И чтобы больше мы вас здесь не видели! – крикнули им Юппе и его черноволосый товарищ. – За
что они тебя?
- Я им жить мешаю, - сплюнул темноволосый. – Спасибо, что помог.

- Да не за что. Я – Юппе. – Он протянул руку.

- Япе, - пожал руку темноволосый.

- Я вижу, Япе, мы с тобой похожи.

- Правда? Чем же это?

- Хотя бы длиной волос! – весело сказал Юппе.

- Может быть!

- Ты что слушаешь?

- Больше старый финский рок.

- Ого! – просиял Юппе. – Я тоже. А ты играешь на гитаре?

- С четырех лет, - ответил Япе.

- Да мы с тобой родственные души.

Дома Юппе ждал сюрприз: новенькая электрогитара. Классический «Fender». Блестящая ровная
поверхность, классные стальные струны, великолепный гриф. Юппе не мог насладиться этим
детищем, которое теперь принадлежало ему. Он взял в руки гитару, подключил ее и провел по
струнам. Вот это звук! У Юппе аж кровь в жилах застыла. Он бряцал целый вечер, пока пальцы не
отвалились и не прибежали соседи с просьбой угомонить сына.

На следующее утро, когда Юппе пришел в школу, он первым делом нашел Япе и рассказал ему
про гитару. Тот восхитился и попросил поиграть.

- Почему нет! – сказал Юппе. – Как занятия закончатся, так и пойдем. – Так было положено начало
великой дружбы. Япе и Юппе стали большими приятелями, многое перенимали друг у друга и
делились опытом. Вскоре Япе тоже заработал на гитару, и они собирались по вечерам на берегу
озера с акустическими гитарами и играли то, что им нравилось больше всего. Природа, казалось,
замирала, слушая, как два друга поют о любви, ненависти, чести, предательстве, временах года,
философии, даже религии.

- Слушай, Япе, - как-то заговорил Юппе, когда они сидели на закате традиционно у озера и
наслаждались тишиной финского вечера. – Ты мне как брат! Мы столько пережили вместе!

- Да, - тихо сказал Япе. – Ты прав.

- Почему бы нам не основать группу?

Япе посмотрел на него. – Ты это серьезно?

- Ну да! Почему нет?

- Я даже не знаю…
- А чего тут не знать-то? Играем мы с тобой прилично! Создадим банду и будем играть свои вещи!
А то уж как-то надоело каверы шпарить!

- Мне нравится так-то…

- Значит, решено! Нам надо только басиста найти, барабанщика и еще одного гитариста! А тебя на
вокал! Вон как ты поешь! Даже тот ворон засмотрелся!

Япе обернулся и заметил сидящего на ветке черного ворона. – А как назовем себя?

- Мы с тобой как… как… - Юппе начал шарить глазами в поисках подходящего символа. И тут его
взгляд упал на небо. Его гладь была окрашена в багровый цвет, а одно облако приняло форму
сердца, пронзенного стрелой. – Вот наш символ, Япе! Смотри скорей на небо! Мы с тобой
«Багровые близнецы»! - Так и зародился их проект, который вначале носил название Mary-Ann, а
затем переименован в TDF.

Из воспоминаний Юппе вырвал телефонный звонок. Он снял трубку:

- Юппе слушает.

- Юппе! Юппе! – Голос был смутно знакомым, но он не мог припомнить, кто это был.

- Кто говорит? Связь плохая!

- Юппе, это я! Мэри!

- Мэри? Что за Мэри?

- Мэри-Энн! Ваша коллега по проекту TDF!

- Но Мэри умерла много лет назад! – возразил Юппе. В трубке раздался жуткий смех, а потом
противный голос разрезал тишину:

- Я звоню тебе с того света, Юппе! Пришел час расплаты! Томми уже отдал свою жизнь. Теперь
твой черед.

Эза и Мика сидели в баре и ждали ребят. Их любимый бар «Финская сова» располагался почти в
самом центре их маленького городка Оулу. Они любили коротать здесь время, поболтать о том –о
сем или просто поделиться последними событиями. В этот раз, правда, их призвал в бар
конкретный повод: обсуждение нового альбома. Япе пока не сообщил никаких дат, однако демки
все же прислал. Эза и Мика послушали их. Что ж, решили они оба, весьма достойно! Как и всегда у
Япе.

- Как думаешь, - заговорил Мика. – Сколько еще пройдет гроза?

Эза задумчиво посмотрел в окно. На улице была страшная темень. Непогода разгулялась не на
шутку. Причем по мнению синоптиков, такая пакость продержится еще очень долго, а Эзе это ой
как не нравилось. Парень не переносил грозы. Они вселяли в него беспокойство.

- Я не знаю, - продолжая смотреть в окно, сказал Эза. – Но лучше бы она поскорее закончилась.
Неспокойно у меня на душе, Мика.

- Поясни, друг.
- Понимаешь, сегодня все пошло как-то не так. Днем мне позвонил Япе и сказал, что у него ко мне
важный разговор на счет Томми…

- Лиллмана? А что с ним не так?

- Если бы я знал, я бы, наверное, не сидел бы сейчас как на углях. Голос у Япе был поникший!

- Удивил кота сосиской! – усмехнулся Мика. – Для Япе это обычное дело, по-моему. Если он в
мрачном настроении, значит удумал новый материал.

- Так-то оно так, - согласился Эза. – Но что-то мне подсказывает, что на этот раз мы традиционной
меланхолией не обойдемся!

- У тебя есть доказательства, Эза?

- Нет, - покачал тот головой. – Но вот Томми…

- А с ним что?

- Он бледный ходил последнее время, осунувшимся каким-то стал, все ему было безразлично.

- Может, устал? – предположил Мика.

- Нет, - опять покачал головой Эза. – Томми не скрытен по природе…

- Откуда ты знаешь?

- Замечал. Я не первый год с ним работаю.

- Ну да, ну да. И все же… вернемся к грозе. Какой леший ее привел?

- Мне бы тоже хотелось это знать, Мика. Причем, хочешь скажу, что самое странное?

- Давай.

- Гроза грянула сразу после звонка Япе. Прямо мистика какая-то!

- Ты никак в эзотерику подался? – заржал Мика.

- В смысле? – сдвинул брови Эза, что означало, что он начинает обижаться, и это не могло не
ускользнуть от внимания Мики.

- Ну, веришь во всякие откровения и знамения! Веришь, что знаки есть скрытые знания, кои
смертным не доступны, но если они… - Эза сдвинул брови еще сильнее, и Мика решил, что надо
спасать ситуацию, не то чего доброго реально обидится и убежит куда-нибудь. Ищи потом его. –
Ладно тебе, Эза, не бери в голову! Я же пошутил! Мне казалось, ты умеешь ценить шутки!

- Умею, - буркнул Эза. – Но не такие злые.

- А что я сказал-то?

- Психом меня назвал! Вот что! – взорвался Эза.

- Когда? – Мика понимал, что дело запахло жареным. Эза на грани. – Успокойся, пожалуйста. На
нас люди смотрят!
- С каких это пор тебя стали люди волновать, эгоист? – продолжал кричать Эза, и люди
непроизвольно начали оборачиваться в их сторону.

- Ну, знаешь ли, - не выдержал Мика. – Ты за языком-то следи, мистер Тихоня!

- Как ты меня назвал????

- Ты слышал! Я тебе не попугай! Если хочешь поругаться из-за какого-то пустяка, валяй! Но если
капля ума в башке осталась, ты сейчас сядешь, остынешь, а после поговорим! Решать тебе!

Эзу трясло. Казалось, еще чуть-чуть, и он ударит Мику. Вместо этого он встал и убежал в туалет. В
этом был весь Эза. В нем всегда скапливался мощный поток энергии, готовый снести целую гору.
Но проходило какое-то время, и Эза успокаивался. Отходчивым он был. Обижаться любил, но
чтобы долго ходить с надутой губой – нет, никогда. И все же Мика чувствовал свою вину. Зачем он
подлил масло в огонь? Эза ведь ничего ему не сделал. Сколько раз его ругал Япе за то, что Мика
не умеет рассчитывать силу в приколах. Однажды Япе сказал Мике, что он гиперприколист. Мика
тогда спросил, что в этом плохого, на что Япе ответил: «Ничего! Но надо меру знать! Мы в TDF не
для того живем, чтобы разлаяться как псам и разбежаться! Отношения дружественные разрушить
легко, Мика, но вот склеить то, что разбито – это уже целый труд! Но если уж случилась ссора и по
твоей вине, умей извиниться первым!» Мика вспоминал эти слова, что Япе сказал и осознал, что
лидер TDF прав! Бесконечно прав.

Эза зашел в туалет и быстро сполоснул лицо. Огонь обиды все еще пылал в нем. Нет! Это ж надо
так назвать его: психопат! Хотя впрямую Мика этого не говорил, но Эза умел читать между строк.
Уж кто-кто, а Эза Вирен за версту чуял, когда над ним насмехаются. В душе-то он Мику простил
еще у барной стойки, но почему-то не мог признать это. Ему надо подумать. Гроза ревела и
стенала. Полосовавшие в небе молнии освещали погруженную во мрак туалетную комнату. В этой
темноте отражавшееся в зеркале лицо Эзы выглядело не вполне естественно. Оттуда на него
смотрел призрак. Он дотронулся до зеркала, и по нему пошла рябь как по волнам. Эза вытаращил
глаза.

- Что это? – пролепетал он. И словно услышав его, зеркало ответило:

- Я то, что скрыто в твоем подсознании, Эза.

- Я сплю, - сказал Эза и закрыл глаза. – Я сплю. Мне это только кажется.

- Отнюдь, Эза. Все это реально, как и то, что твоих друзей Томми, Япе и Юппе больше нет в живых.

Эти слова, словно ножом, ударили по сердцу, и Эза распахнул в ужасе глаза. – Что ты такое
говоришь?

- Истину. Но сейчас речь не об этом! Тебя ведь в группе никогда не считали важной птицей. Все
Япе да Юппе! Высокомерные типы! Основатели TDF! Кто дал им это право, Эза!?

- Но они в самом деле….

- Они палец о палец не ударили!

- Ну уж…
- Довольно! – властно приказал голос. – Скажи, Эза, ты хочешь навсегда забыть боль и унижения?
Хочешь, чтобы тебя, наконец, заметили? А славы, не считая той, что у тебя уже есть? Миллиарды
поклонниц, которые будут смотреть только на тебя и скандировать твое имя?

- Зачем ты мне это говоришь? – взмолился Эза.

- Я хочу помочь!

- Зачем? Мне не нужна помощь!

- Ошибаешься, Эза! И ты получишь мою помощь! Хочешь ты того или нет!

Когда Мика отворил дверь уборной, яркая вспышка света пронеслась по всему бару. Больше он
Эзу не видел.

Только бы она оказалась дома. Япе гнал машину в бесконечном потоке. Дождь хлестал не
переставая. Такими темпами мы тут все поплывем. На памяти Япе он сильнее непогоды в Оулу не
припоминал. Ну, случались, конечно, грозы, но они, как правило, быстренько заканчивались.
Сегодня же…уж не происки ли это существа, что сегодня нагрянуло к нему? Япе готов был
поверить, во что угодно. Еще как назло жутко голова разболелась. Япе потер виски одной рукой.
Не помогло. Жаль, обезболивающего никакого нет. Его мобильник ожил. Япе посмотрел на
горевший дисплей. Звонил Юппе.

- Привет, дружище, - коротко сказал Япе. – Ты где?

- Япе, - голос Юппе дрожал. – Я дома. Тут такое творится!

- К тебе тоже мертвый Лиллман приходил?

- Что? – Казалось, для Юппе это была новость.

- Ты не знал? – удивился Япе. – Я сегодня с его доктором разговаривал днем, и он мне поведал,
что Томми умер.

- Погоди, - остановил его Юппе. – Давай помедленнее. Томми мертв?

- Да.

- Как это случилось?

- Ты будешь долго смеяться, но не знаю.

- То есть как?

- Я тебе говорю то, что слышал со слов доктора. Однако потом Томми пришел ко мне.

- То есть? – Яппе понял по голосу, что Юппе там сел на диван с отвисшей челюстью.

- То это и значит, Юппе. Я не знаю, как это объяснить. Дальше было еще интереснее.

- Говори, потому что мне тоже сегодня с того света позвонили.

- Хорошо, - согласился Япе. – Сначала я. Значит, погрустил я, а потом звонок в дверь. Открываю, а
там Томми. Живой-здоровый.

- Ничего себе, - ахнул Юппе.

- Да. Я его пустил в дом и потребовал, чтобы он мне все выложил. Так как он до нитки вымок, я
ему предложил обсохнуть малость, а потом мы бы поговорили. Он заперся в ванной, но оттуда ко
мне вышел отнюдь не... Эй! Смотри, куда прешь!

- Что у тебя произошло, Япе?

- Да какой-то псих чуть в меня не врезался.

- Ты цел?

- Вполне. Продолжаю. Так вот, из ванной появилась жуткая тварь. Я, если честно, не успел ее
разглядеть, Юппе. Она пригрозила мне, что если я ей добровольно не отдам свою душу, она
нанесет визит моей дочке. Кстати, я туда сейчас и еду. Я волнуюсь за нее, Юппе.

- Это понятно, - ответил на том конце провода Юппе. – Это все?

- Нет, - отрезал Япе. – Эта тварь про сделку что-то болтала. Ну, что, мол, я с ней заключил договор,
по которому она за меня музыку писала.

- Бред…

- Того же мнения. Короче, надо встретиться, брат! Дело срочное! Неизвестно, что с Томми. Тварь
сказала, что он не был счастлив в группе.

- Вот как?

- Да. Что у тебя?

- А мне звонила… Мэри-Энн.

Япе чуть в кювет не въехал. – Что?

- Да-да. Я сам едва в штаны не наделал.

- Как это возможно?

- Очевидно, на нас кто-то зуб точит, Япе. Кто-то, кому мы не угодили. Тот, кому наша музыка
встала поперек горла.

- Что мне в тебе нравилось, Юппе, - начал Япе. – Так это твое умение логически рассуждать. Я
назначил Эзе и Мике встречу в «Финской сове».

- Отлично, - сказал Юппе. – Я выезжаю.

- Хорошо. Я заеду к Анжелике. Не исключено, что придется взять ее с собой. Я не стану рисковать
ее жизнью.

- Понял тебя. До встречи.

Юппе повесил трубку, и Япе отшвырнул телефон на сиденье. Хотя надо бы Анжелике позвонить –
вдруг повезет. Он набрал ее номер. Тишина. Как будто этого номера… нет, постойте… послышался
щелчок, и наступила пауза. Потом возникло жужжание, и Япе услышал:

- Если ты, Ярно Перятало, позвонил по этому номеру, значит у тебя есть веские причины полагать,
что твоя дочь Анжелика в серьезной опасности. Спешу заверить тебя, что так оно и есть. Неважно,
как быстро ты едешь, факт останется фактом: ты не успеешь, и я утащу ее в свое логово. Я тебя
предупреждал, что ты доиграешься со спичками, и вот результат. Воды реки твоей обагрились в
красный цвет, и теперь правила устанавливаю я. Хотя я их всегда устанавливал! Ха-ха-ха!

- Не вижу ничего смешного! – огрызнулся Япе.

- А я вижу, Ярно. Но не в этом суть. Мы с тобой сыграем в одну очень интересную игру. Она тебе
понравится, Ярно, я в этом абсолютно уверен. Ты же любишь воспоминания, да?

- Смотря какие!

- Ты не сможешь отказаться, Ярно. Ты и твои друзья пробежитесь по волнам вашей памяти.

- В смысле?

- Ты скоро это поймешь, Ярно! Но позволь все же я намекну тебе. Твои песни…

- Песни?

- Да, - сладко пропела в трубке тварь. – Ты же любишь петь о боли, страдании, несчастии, героях
павших, мраке, смерти. Ты даже имеешь наглость заявлять, что герои твоих песен на тебя похожи.

- Я это не придумал! – крикнул в трубку Япе.

- Ну, разумеется. Я этого и не отрицаю. Вот тебе и выпала честь отправиться в это чудное
путешествие. Окунуться в собственную писанину, так сказать. Но позволь дам совет.

- Говори!

- Ты бы за дорогой-то следил!

Япе совсем забыл, что уже минуту как беседовал по телефону, не обращая внимание на
движение. Блеск фар летящего на него грузовика ослепил Япе. Столкновение было неизбежно.
Грузовик протаранил «Фольксваген», и Япе вынесло через лобовое стекло.

На высоком-высоком холме, который уходил высокими сводчатыми шпилями в небеса, стояло

огромное поместье. Камень обвалился очень давно, а трубы проржавели. Витражные стекла,
некогда цветные и красивые, с вычурными рисунками, теперь поблекли. Трава вокруг поместья
пожухла. По стене вился сухой плющ.

Поместье забросили прежние жильцы, хотя доподлинно неизвестно, жили ли в нем когда-нибудь.
Само поместье не было отмечено ни на одной из карт. Да и само место напоминало готический
склеп. Над широкой дубовой дверью висел черепиный оскал, ручка была выполнена в виде
человеческой кости, а в качестве звонка была привешена слеза. Наверное, поэтому за поместьем
закрепилось это странное название Lacrimarium. Его еще иногда называли Домом слез и не зря.
Самое странное, что было в нем, это то, что солнце всегда обходило его стороной. Над поместьем
сгущались грозовые тучи, а вокруг слышались заунывные звуки. Ходили легенды, что это души
скончавшихся владельцев поместья, о которых было известно очень мало. А если быть точнее,
совсем ничего. Поместье просто появилось однажды и все. Из воздуха. Над ним не трудились
строители. И это делало его репутацию еще загадочнее. Согласно календарному земному
летоисчислению, поместье дало о себе знать в 1999 году. Причина осталась тайной за семью
печатями. Но даже не это было самое любопытное. Это строение находилось по ту сторону
реальности: не на Земле. Оно существовало в месте под названием воображение. И прямо сейчас
в недрах этого монумента загадочности сидели двое и что-то обсуждали.

Один из гостей дома восседал на помпезном троне, увенчанном тремя буквами TDF. Сам трон
являл собой довольно необычную конструкцию. Роль подлокотников его выполняли две
барабанные бочки, сиденье – гитарная дека, а спинку замещала бас-гитара. Причем что самое
удивительное - сидевший на нем явно не испытывал дискомфорта.

Партнер его расположился напротив. Он занял стул, но опять же очень формы: он был сложен из
барабанных палочек. Сама комната была завешена бордовыми портьерами на окнах. Стены были
усеяны всевозможными портретами, изображающими различные сцены страданий. Свечи в
бронзовых канделябрах светились зеленоватым светом, который, как и помещение, издавал
жуткий холод. Но двум окочурившимся приятелям, что-то тихонько обсуждающим, было все
равно. Ах, да! Я забыл упомянуть ковер. Длинный ковер, расстеленный от самой двери и до трона.
На нем был вышит узор, составляющий композицию из пяти молодых людей, обряженных во все
черное. У всех как на подбор были спадающие ниже плеч волосы, трое из них держали в руках
гитары (судя по всему, электрогитары), один возглавлял барабанную установку, а последний,
самый высокий из них, открывал рот. Скорее всего, это означало, что он пел. Головы, словно
венец, украшала витиеватая надпись To/Die/For.

- Ну, что? – прокаркал сидевший на троне. На нем был фиолетовый костюм, а на шее - медаль.
Абсолютно лысый. Серые холодные глаза не мигали, необычайно острые уши были проколоты
серьгами как у джинна из мультфильма «Аладдин». Бледная кожа была сплошь усеяна какими-то
символами, науке не известными. Нос почти отсутствовал, будто ему его отгрызли.

- Все идет по плану, монсеньер, - отозвался кряжистый, который был похож на бочку. На нем была
сутана монаха. Волосы кое-где остались, но торчали в разные стороны. Он почему-то был весь
синий и тоже в символах. Глаза горели красным как у дьявола.

- Хорошо, если так. Что с дочкой Ярно?

- Доставлена в нашу крепость!

- Дурак! – разгневался лысый. – Ты хоть отдаешь себе отчет, что она у него не глупая? Между ними
есть связь!

- Какая, монсеньер?

- Ох, молись, чтобы она не вспомнила про нее! Ох, молись!

- Но, монсеньер…

- Долина теней! Вот какая! Безмозглая твоя башка!

- Я думал…

- После того, что мы открыли, ты еще смел сомневаться? – Казалось, лысый сейчас на куски порвет
бочонка.

- Нет. Ведь мы же просто… ну…

- Что? Договаривай!

- Не включили ее в наш план!

-И что? Нужно учитывать каждую деталь! Один раз эта команда уже посмеялась над нами! Я не
хочу, чтобы это повторилось вновь!

- Они в наших руках, монсеньер! Волноваться не о чем!

- У нас достаточное количество изготовлено порошка? – сменил тему лысый.

- Спешу вас заверить, - твердо заявил бочонок. – Мне кажется, что мы перевыполнили норму!

- Лучше так! Нельзя, чтобы они слетели с крючка!

- Не слетят, монсеньер, не слетят!

- И все же, - лысый встал и начал прохаживаться туда-сюда. – Лиллман оказал сопротивление.

- Мы сломили его!

- Да! И это меня очень воодушевляет. От нашего следопыта ничего?

- О, - просиял бочонок.- Тут у меня для вас благие новости!

- Да? Выкладывай!

- Перятало пойман! – слегка выдержав паузу, ответствовал бочонок.

- Изумительно! – приплясывая, воскликнул лысый, потирая руки. – Остальные?

- Все, кроме Юппе! Но мы ему послали кошмар.

- Надеюсь, он им насладится в полной мере.

- Вы даже не представляете насколько, - закончил бочонок.

Юппе только открыл дверь в бар «Финская сова», как на него выскочил с вытаращенными глазами
Мика и сбил его с ног.

- Эй, увалень, - огрызнулся Юппе. –Смотри, куда прешь!

Мика поначалу не узнал голос Юппе, но когда до него дошло, кто это, он заорал истошно:

- Юппе!

- Мика? – Юппе отряхнулся и поднялся. – Ты куда это побежал?

- Эза пропал! – завопил Мика и потряс Юппе, схватив того за руки.

- Ты чего это городишь?

- Я правду говорю!

Дождь, по-прежнему хлеставший, как из ведра, вмиг превратил Юппе в мокрый половик, но
гитарист, как будто не обращал на это внимание.

- Давай-ка разберемся, - сказал Юппе. – Идем в бар. На улице обсуждать это невозможно.

- Я туда не пойду, - заупрямился Мика. – В туалете демоны бродят.

- Знаешь ли, мне тоже сегодня с того света звонок поступил.

- От кого?

- Идем под крышу. Там все объясню, пока Япе ждать будем.

Нехотя Мика проследовал в «Финскую сову». Они уселись на то же самое место, где недавно был
еще и Эза, и Юппе рассказал ему про странный звонок от Мэри-Энн и про Томми Лиллмана.

- Томми мертв? – недоверчиво покосился на Юппе Мика.

- Так Япе сказал.

- Он много чего нам сказал. Сдается мне, это из-за него мы все по уши в дерьме!

- Не кипятись, - остановил его Юппе. – У тебя нет никаких доказательств.

- А то, что Вирен пропал, это тебе не доказательство?

- Ты ходил туда? – махнул рукой в сторону уборных Юппе.

- Нет, - в страхе помотал головой Мика.

- Тогда откуда ты знаешь, что Эза пропал?

- Мне СМС на телефон пришла.

- И чего ты молчал? – встрепенулся Юппе. – Показывай!

Мика полез в задний карман джинсов и выудил оттуда плоский телефон. Вышел в меню и открыл
последние сообщения. Юппе впился глазами в запись, выведенную на дисплее. «Вирен канул в
прошлое, Мика. Скоро туда отправишься и ты! Мы вездесущи! И ты поплатишься, как Япе,
Томми… скоро придет и твое время. И остерегайся туалета! Кто знает, на что ты там напорешься!»

Юппе закончил читать. Уф, ну и история! Одни угрозы сплошные! Он отдал телефон Мике и
сказал:

- Нам бы Япе позвонить. Я телефон дома оставил впопыхах. Одолжишь свой?

- Конечно, протянул мобильник Мика. – Только мне кажется, что мы и Япе больше не увидим!

- Не каркай, бедокур! – выписал ему легкий подзатыльник Юппе.

- И не пытался.
В трубке пошли длинные гудки.

- Ну, что там? – спросил Мика.

- Не берет.

- Этого я и боялся.

Гудки прекратились, и Юппе услышал звуки вьюги, которые заглушало утробное завывание.

- Алло, - пытался перекричать завывание Юппе. – Япе?

- Не совсем, - пророкотал уже знакомый голос.

- Мэри? – с перекошенным лицом пролепетал Юппе.

- А ты кого надеялся услышать? Ярно? Не переживай! Я для вас один на двоих гроб приготовила!
Ахахаха!!!! – От этого ледяного смеха у Юппе все поджилки задрожали.

- Что ты хочешь? – почти на фальцет перешел Юппе.

- Ярно тебе разве не сказал?

- Нет.

- Ваши музыкальные души. Ты зайди туда, где исчез Эза, если не струсишь.

- И что я там найду?

- Важно, где ты окажешься.

Юппе бросил трубку и поскакал в туалет.

- Ты куда, Юппе? Вернись! – заверещал Мика, но Юппе не слушал.

Он бежал к последней двери в темном коридоре. Свет в лампочках то и дело подрагивал,

создавая атмосферу как в дешевых фильмах ужасов. Каждый шаг гулко отдавался в сердце
музыканта. Неожиданно похолодало, и одетый легко Юппе поежился. Он готов был поклясться,
что изо рта у него вырываются облачка пара. Но самое страшное было не это. Прямо на глазах у
Юппе из-под двери туалета тоненькими ручейками текла кровь. Юппе отпрянул, а в голове возник
голос мертвой Мэри-Энн:

- Не отводи взгляда, мой хороший, иначе пропустишь все самое интересное.

- Нет, нет! – замычал Юппе. – Этого не может быть!

- Может, - отвечала ему Мэри-Энн. – Очень даже может. Смотри.

Струйки крови начали затейливо переплетаться, рисуя буквы… T... o... D...i... e... F...o...R... за грехи
рано или поздно приходится вносить выкуп. Томми, Ярно и Эза уже расплатились… остался лишь
ты, Юппе.

- Мика… - сорвалось с губ Юппе. Где-то в баре закричал Мика. Дверь туалета с треском
распахнулась, и Юппе затянуло в черную бездну. Очнулся он, упершись лицом в серый мрамор на
заснеженном кладбище. Рассмотрев как следует надгробие, он не верил тому, что увидел. На
могиле черным было выведено. «Garden of stone... now You rest in peace…» Из промерзлой земли
появилась иссохшая женская рука. На костях кольцо. МЭ….

- Добро пожаловать в порожденный вами мир, красавчик!

Грузовик… точнее огромная фура переехала «Фольксваген» Япе, скатав его в гармошку. Скорее
инстинктивно, нежели для защиты он выставил перед собой руки, понимая, что это не поможет, и
фура раздавит его как клопа. Звон битого стекла, которое полетело в лиц Япе, оглушило
музыканта. В этой какофонии звуков он погружался в бездонную бездну, а всеобъемлющая
чернота приняла его в свои объятья.

Сноп искр полетел в разные стороны, взвив пламя, на которое сбежались жители Оулу. Фура
протащила «Фольксваген» несколько кварталов. Остановиться водитель не мог – слишком
высокая скорость была. Попутно были задеты все фонарные столбы и оборваны провода, в
результате чего свет в городе погас моментально. Фура же вместе с «Фольксвагеном» продолжала
лететь, кружась в безумном танце. Вот они уже крутятся по оси на все 360, и перепуганные
напрочь люди бросаются в разные стороны.

Чем дальше неслась фура, тем глубже в землю она, казалось, хотела втоптать автомобиль Япе. Тот
все еще сидел в салоне без сознания. Кровь залила весь салон, но Япе дышал. От удара его
глубоко вдавило в сидение, и выбраться без посторонней помощи он не мог. Руки и ноги у него
были переломаны, а голова болталась туда-сюда как у тряпичной куклы.

Говорят, перед смертью вся твоя жизнь проносится в мановение ока. Однако Япе ничего такого не
видел. Его мозг был не задет - вот что было главное. Похоже, тот, кто спланировал эту аварию, не
хотел его смерти. Но какой же изощренной была месть. Грузовик впечатал машину Япе в дом,
который, не выдержав столь мощного удара, рухнул, и прогремел взрыв. У находившихся
поблизости уши заложило. Повсюду стояла дымовая завеса, разъедавшая глаза. Кто-то быстро
вызвал пожарную команду. Этот кто-то выскочил на крики зевак из «Финской совы». Метнувшись
к ближайшей телефонной будке, он набрал номер спасателей.

- Алло, на проспекте «Татутсоо» ЧП! Авария! Фура врезалась в «Фольксваген». Давайте скорее! Тут
еще… - В этот момент рухнул дом. Глаза звонившего распахнулись так широко, что в них убралось
бы полконтинента. – Обвал… дома…

- Что? Говорите громче! – доносилось из трубки. – Вас не слышно!

- Вы опоздали, - осевшим голосом произнес Мика, который видел, как из зарева кто-то вытащил
Япе из машины и утащил в бушевавший залив. Гремевшая гроза вспучила его воды, и они были
похожи на врата ада. В заливе образовалась воронка, куда неизвестный и бросил бездыханного
Япе. Обернувшись, он бросил полный ненависти взгляд на Мику, улыбнулся и начертал в воздухе
«Ты следующий!»

- Мистер? – орал диспетчер. – Мы выслали бригаду! Куда вас доставить?

До Мики не сразу дошел вопрос. Он пребывал в прострации от увиденного, которое потрясло его
до глубины души. – Что, простите?

- Я спрашиваю, куда вас доставить?

- Меня? Вы дом потушите, объятый пламенем! Там могут быть люди!

- Дом пустует уже несколько лет. Мы специально его выбрали!

- То есть как это специально?

- Ты невероятно туп, Мика, - проскрежетал диспетчер. – Раз до сих пор не понял, что это мы
подстроили смерть Ярно!

- Вы что такое говорите! – заверещал фальцетом Мика. Из трубки полилась черная жижа, и Мика
швырнул ее. Едкий смех наполнил тесное пространство будки.

- Ярно Перятало в данный момент опускается в пучину собственного помешательства, Мика! Тебе
тоже недолго бегать осталось! Мы просто решили тебя помучить, сделать так, чтобы ты
почувствовал себя очень несчастным! Чтобы тебе захотелось присоединиться к Япе и прочей
вашей шараге! Ты можешь бежать, если на то пошло, но знай: наша десница тебя все равно
покарает!

- Зачем вы это делаете? – почти всхлипывал Мика.

- Ты жалок! Возможно, поэтому ты окажешься в наших сетях последним.

Когда Мика в панике покинул будку, она, как и дом взлетела на воздух, чем перепугала Мику до
смерти. Он посеменил к месту трагедии, надеясь, что отыщет там хоть какие-то подсказки и
намеки на творящуюся дьявольщину.

Молнии полосовали небо, рвали его на части. Несколько раз извилистые заряды электричества
поражали землю, причем едва не угодив Мике по ногам, но он умудрялся избежать удара.
Крупные дождевые капли били по рукам, щекам, голове. Ему было плевать. Единственное, чего
он не замечал, так это того, что со временем вода прибывала. И если поначалу она ему была
только по щиколотку, то теперь доходила до колен. Казалось, непогода желала потопить
крошечную Финляндию.

Идти стало труднее. С каждым шагом Мика чувствовал, что он, точно в трясине вязнет, а ведь еще
полпути не преодолел. Очередной громовой раскат только сильнее раскочегарил дождь. Вокруг
люди в лодках плавали. Один из добросердечных финнов спас Мику от неминуемой гибели.

- Не рискуй, парень! – прошамкал излучающий теплоту старик в прозрачном дождевике, помогая

взобраться Мике на его скромную шлюпку.

- Спасибо, мистер, - сказал Мика.

- Ты видел, как бахнуло?

- Вы про фуру?

- Ага! И откуда она, черт бы его побрал, возникла?

- В смысле?

- Ну, она прямо из ничего появилась.

Мика понял, что все это не шутки, и на них действительно объявлена охота.
Япе спускался на дно залива. Холод наполнил его вены, но он ничего не чувствовал. Он просто
падал. Внутри у него кто-то шевелился. Рвался наружу, но его нельзя было увидеть. Тишина
давила, но то, что засело внутри, хотело ее прервать. Легкие наполнила соленая вода. Япе пока
дышал. Неизвестно как, но дышал. Внезапно он открыл глаза и тут же закрыл. Резкая боль
обожгла их. Он ловил ртом воздух. Вены на шее вздулись. От сковавшего его холода руки у Япе не
работали. Кислорода было мало. Все же он сделал усилие и, отпружинив ногами, как лягушка,
попытался хоть немного всплыть. Только он это осуществил, как снизу кто-то крепко вцепился ему
в обе ноги. Он опустил голову и увидел две когтистые лапы.

- Кто ты? – пробулькал Япе.

- Я – твой страх! – И он потащил Япе на дно.

Анжелику куда-то тащили. На голову надели мешок в целях конспирации. Сколько бы она ни
кричала, ее похититель только смеялся.

- Отпусти меня, пугало! – рычала Анжелика.

Похититель, у которого на голову был нахлобучен колпак палача, был весьма плотной
комплекции. Здоровые ручищи, на которых были огромные перчатки черного цвета. Такого же
цвета были и сапоги. Он тащил Анжелику по широкому каменному коридору. На потолке на
равном расстоянии располагались светильники, которые отбрасывали весьма тусклый свет.

- Куда ты меня тащишь, урод? – продолжала негодовать Анжелика.

- Скоро узнаешь, - отрезал палач.

- Я хочу знать это немедленно!

- Ты не в том положении, чтобы приказывать, дамочка!

- Я тебе не дамочка!

- Ага! Молчи уже! – Он перекинул Анжелику с одного плеча на другое, отчего он взвизгнула.
Кажется, палача это позабавило. Он вытащил из глубокого кармана ключ необычной формы в
виде трех букв «TDF» и, вставив в скважину двустворчатой двери, отпер ее. На Анжелику хлынул
какой-то приторный запах духов, а потом ее бесцеремонно кинули на мягкие подушки.

- Где… - она открыла рот.

- Дитя мое, - сказал вкрадчивый голос. – Не волнуйся. Ты в безопасности.

- Тогда почему у меня на голове мешок?

- Чтобы ты не знала, где ты находишься?

- Если честно, мне плевать, где я нахожусь! – рявкнула Анжелика. – Верните домой!

- Вся в отца!

- А как же! Вы слышали, что я сказала? Или мне повторить для особо одаренных?

- Не стоит грубить! – предупредили Анжелику.

- А то что?

- Окажешься там, где никогда не хотела бы оказаться.

Этот звук… шарк-шарк… Анжелика узнала бы его везде. Этот звук часто приходил к ней по ночам.
Он принадлежал Долине теней. Ей захотелось, чтобы отец был рядом. Именно он звонил ей,
когда в ее квартиру залетел этот увалень и просто без суда и следствия утащил ее, сломав все в
квартире. Она попыталась защищаться, но что она могла? Хрупкая девушка… И еще эта гроза. До
похищения она смотрела в окно, на темный горизонт, где, как ей показалось, она увидела
смутные очертания теней, которые к ней приходили ночною порой. Шарк-шарк…

- Узнаешь, Анжелика? Это твой старый друг!

- Нет… – прошептала Анжелика. – Он из моих снов! Кошмаров!

- Ошибаешься, девочка моя! Он реален! И знаешь, кто его породил?

- Мое подсознание, - твердо заявила Анжелика.

- Ответ неверный. Этот человек тебе знаком до боли.

- Кто он?

- Твой отец. Это он превратил твою жизнь в ад.

- Заткнись!

- Ты имеешь право злиться на него! Да! Дай волю гневу своему!

- Пошел ты! – выругалась Анжелика.

- Я искореню из тебя это….

Шарк-шарк!

- Прекрати! – закричала она. Она попыталась убежать, но так как ничего не видела, врезалась во
что-то, у нее закружилась голова, и она потеряла сознание.

- Приведи ее в чувство! – проскрежетал слащавый.

Палач взял кувшин и брызнул на Анжелику. Она тут же очнулась.

- Побег ни к чему хорошему не приведет! – изрек слащавый.

- Что тебе нужно? – спросила Анжелика.

- Мне нужна от тебя воля!

- Воля? Что за странное желание?

- Скажи, Анжелика…. Ты когда-нибудь жаждала контролировать все и вся?

- Конкретнее?

- Судьбы людей решать! Кому жить, а кому умереть…

- К чему ты ведешь?

- Передо мной пять сосудов с песком…

- Часы что ли?

- Именно.

- И что?

- Сейчас ты очень четко скажешь мне первое, что придет тебе в голову!

- Зачем?

- Говори!

- Сфинкс!

- Очень хорошо! Ты выбрала судьбу мистера Вирена!

- Эзы?

- Его самого! Когда последняя песчинка упадет и если он не справится с ветром Арамболлы, его
ждет печальная участь быть сожранным сфинксом!

В тот вечер они решили собраться у Япе. Юппе это помнил отчетливо. Просто обычный
акустический вечер. Ребята и их единственная хорошая подруга… Мэри-Энн. Они ее любили как
сестру. Она наполняла радостью морозные вечера в Оулу. Она даровала надежду, когда
депрессивная осень вонзала клыки в горло Япе. В чем-то она была его вдохновительницей.
Наверное, поэтому они и назвались изначально как Mary-Ann, выпустив полноформатный альбом,
который был не столь широко известен, позиционируясь как панк-рок, а не как готик-метал. Но им
нравилось то, что они делали, а это было самым главным.

- Как-то сегодня дождливо, - заметил Юппе, приготавливая свою гитару и настраивая ее.

- Да, - хмуро согласился Япе.

Оба уже повзрослевшие. Они вместе прошли долгий путь. Как и все начинающие коллективы, они
исполняли чужие песни. В местных клубах они собирали аншлаг. Молодежь тащилась от густого,
насыщенного голоса Япе, виртуозной игре Юппе и других ребят, которые больше были не с ними.
Девчонки кричали, тянули руки к сцене, одна даже залезла на сцену и принялась танцевать под
оглушительный бас. Уже тогда Япе и компания были, что называется «с народом». Им всегда было
важно знать, что о них думают простые массы, с которыми можно посидеть, будто дома на кухне с
мамой. И этот танец девушки на сцене под рев электрогитар и раскатистый вокал Япе сильнее
закрепил за ними славу «народной группы».

Когда они двигались на сцене, Япе едва ли отдавал отчет в том, какую роль сыграла потом эта
девушка, хотя подсознательно ощущал это.

- А можно я спою с тобой? – пыталась она перекричать музыку.

Япе, который как раз отдыхал, пока шла соло-партия, в удивлении вскинул брови. – Ты этого
хочешь?
- Почему нет? Давай!

Япе обернулся к Юппе. Тот сделал ему знак «жги, чувак», и они начали петь. Япе немного… даже
нет! очень сильно офонарел, когда услышал, как она поет. Эта мягкость явственно
прослеживалась на протяжении всей песни. Она изумительно попадала в ноты, при этом танец ей
совершенно не мешал. С Япе они составляли идеальный дуэт, который народ благосклонно
принял. Потом она взяла и резко упала на колени, возведя глаза к небесам, как будто к Богу
обращаясь.

- А она хороша, Япе! – подал голос из своего угла Юппе.

- Cold sweat is fallin´down on my face! - пел Япе, а потом добавил. – Неее тоооо слоооово!

Весь концерт эта девушка в черном футболке, джинсах, с серьгами в виде крестиков, длинными
ресницами, пушистыми волосами и всевозможными кольцами на пальцах, на ногтях которых был
сделан восхитительный маникюр, провела на сцене, аккомпанируя Япе. После концерта, когда
ребята толкались в курилке, он нашел ее и спросил:

- Слушай, ты, где так петь научилась?

- Веришь или нет, - ответила она. – Но дома перед зеркалом.

- Да ладно? Не шутишь?

- Я редко шучу, - сказала она. – Хотя бывает.

- Поешь ты супер…

- Я знала, что тебе понравится. А что за песню ты пел?

- Которую из них? – полушутливо бросил Япе. – Я их много исполнил!

- Ту, стихи к которой я не знала.

- А, эту, - вспомнил Япе. – Эта наша новая…

- В смысле? Вы же только каверы поете….

- Вообще-то, - начал Япе. – У нас есть материал свой. Мы его еще прошлой осенью написали.

- Правда? Ух ты! Мне дико понравилось!

- Да? Спасибо. Рекорд-компания пока на нас не обращает никакого внимания.

- Обратит, - подбодрила его девушка. – Вы талантливые, а у тебя шикарный голос.

- Ну, - сконфузился Япе. – У тебя не хуже!

- Да ладно тебе.

- Как звать-то?

- Мэри…

- Ты из Финляндии, Мэри?
- Да.

- Имя-то не финское.

- Не финское, но так меня назвали родители.

- Понятно. Слушай, мы тут с ребятами собираемся у меня. У нас будет что-то типа акустического
вечера. И я подумал, раз ты хорошо поешь, может, составишь нам компанию?

- С радостью. Почему нет?

- Класс! Значит, договорились.

Когда Япе выходил из курилки, его под руку подхватил Юппе.

- Уже познакомился? – подмигнул он ему.

- Ну, да. Еще на сцене.

- Я не об этом.

- Брось, Юппе.

- А зачем на вечер пригласил?

- Если честно, хочу на подпевку пригласить к нам.

В тот вечер они пели новые песни проекта, который позже окрестили как Mary-Ann в честь
девушки, сделавшей его особенным. Они нашли лэйбл и записали полноформатник. В чем-то
помогла сама Мэри. Они действовали как команда. Нет, даже больше! Теперь они были семьей.

Через два года в тот же самый вечер… вечер, когда Мэри пришла к ним в первый раз, небо
разрезало надвое от молнии. Гроза захватила Оуллу. Во дворе каркал ворон, а у них дома горела
свеча. Когда им принесли дурные вести, свеча еще горела.

Я выберусь! Я выкарабкаюсь! Меня нельзя сломить! Юппе хватал ртом воздух, но рука… мертвая
рука Мэри-Энн держала его очень цепко. Снег забивал нос. Он был колючим, и кожа очень
быстро посинела. Мэри возила Юппе по всему кладбищу. Поначалу он летал от надгробия к
надгробия. Однако потом… он распрямился, встал на ноги как на лыжи, но Мэри из-под земли
подсекла его, и он опять грохнулся.

- Прекрати, Мэри! – завопил гитарист.

- И не подумаю. Погоди, Юппе! Что-то я совсем о приличиях забыла. Дай хоть я тебе покажусь!

Снег по-прежнему кружил, опадая колючими хлопьями на лежавшего Юппе. Земля вокруг него
взбурлила. По ней пробежала дрожь. Рука ее по локоть, а затем и сама Мэри выползла. Господи,
она выглядела ужасно. На костлявом теле болталось жуткое платье цвета морской волны, все в
кружевах. Вокруг шеи повязан белый шарф. Волосы…. Темные волосы клочковатой массой лежали
на оголенном черепе. Из глазниц на Юппе взирали два красных глаза! Она протянула к нему свои
руки-грабли и простонала:

- Приди же ко мне, мой гитарист!

- Мэри…

- Не шепчи! Ты… не находишь меня красивой?

В этот момент небо почернело, и к снегу прибавился дождь. Мэри простонала вновь. – Как же
хорошо!

Юппе пустился бежать и среди склепов нашел открытый, но Мэри, окруженная сонмом языческих
символов, поджидала его. В руке топор.

- Поиграем? – ощерилась она.

Затормозивший резко Юппе, проехался задницей по ступенькам и устремился с диким воплем

прямо к Мэри, которая занесла топор, намереваясь расколоть его череп надвое. Юппе, он до сих
пор не понимал как, дотянулся до бронзовой проржавевшей подставки для свечей и кинул его в
Мэри. Та не была готова к атаке. Подставка, пропищав, воткнулась в безжизненное тело Мэри,
пригвоздив его к стене.

- Есть! – крикнул Юппе.

- Это тебя не спасет! – проскрежетала она.

- Уже!

Топор просвистел в паре дюймов от виска, а сверху его еда не накрыла та самая плита, в которую
он врезался, когда приземлился на кладбище.

- Дьявол! – выругалась Мэри, но Юппе уносил ноги из склепа.

На улице дождь со снегом неистовствовал, сломав десяток деревьев. Ого, подумал Юппе, как бы
одно из них… но мысли материальны! На кой фиг он это представил. Дерево ожило, сбило ограду
и понеслось на Юппе.

- Как во «Властелине Колец»! – заорал он.

- Лучше! Реалистичнее! – загоготало косматое дерево. – Ты принадлежишь демонам ночи, Юппе!

- Мэри? – уловил знакомый голос Юппе.

- Ее дух! – Руки ледяным холод сковали Юппе. – Знаешь, что самое обидное, Юппе?

- Что? – стуча зубами, спросил он.

- Что ты даже не поймешь, за что ты подохнешь?

- Мэри! – воззвал к ней Юппе, когда дерево-монстр разверзло свою пасть, чтобы сожрать его, точа
острые ветви, словно скальпели. – Что стало с тобой? Что изменило тебя?

- Правда!!!

- Какая?

- О вашем братстве!!!

- Что именно ты имеешь в виду? Я не понимаю тебя!

 - Это вы подстроили ту аварию! Ты и Перятало!

- Мэри, - видя, что дерево роет могилу для него, сказал Юппе. – Ты ошибаешься! Мы ничего не
знали! Нам сообщили только то, что ты погибла…

- И поэтому вы не пришли на похороны!?

- Мы были там! – не согласился Юппе.

- Ложь!

Могила стала еще глубже. Дерево интенсивнее работало ветвями, взвивая волны снега.

- Образумься, Мэри!

- Впервые за многие годы! Было ошибкой приходить к вам на концерт! И мгновения с вами тоже
были ошибкой! Пора попрощаться, Юппе! Твой бой был недолог! Знай и помни: от судьбы не
убежишь! Она настигнет рано или поздно! Вы глумились надо мной, и расплата за это высока! Ты
сдохнешь в ледяном гробу, и никто не вспомнит о тебе! Как никто не вспоминал обо мне! Ваши
сердца захлопнулись! Вы сменили имя на TDF, тем самым очернив память обо мне!

- Мы это сделали по другой причине! – горячо воскликнул Юппе.

- И ты надеешься, что я проглочу эту чушь? – насмешливо бросила она.

- Я надеюсь на то, что прежняя Мэри вернется!

- Никогда! В могилу его!

Дерево неуклюже взяло Юппе под мышки и кинуло в бездонную промерзлую яму метров пяти
глубиной. Юппе царапал ногтями землю, но она начала сочиться кровью. Он захлебывался. Снег
перемешался с кровью, и Юппе обрастал твердой снежно-кровяной коркой.

- Юппе! – позвала его Мэри сверху. – Скажи, а каково это было обрезать тормозные шланги с Япе в
моей машине?

- Что? – Услышанное поразило его.

- Почему вы решили от меня избавиться?

- У нас и в мыслях не было!

- Иного ответа я и не надеялась услышать! Прощай, музыкант! Пусть снег заметет твою могилу, как
в одной из ваших песен без меня!

- Но эта песня была написана в память о тебе, Мэри! – простонал Юппе увядающим голосом.

- Очередное вранье по рецепту братства мужланов!

Снег валил, уничтожая славного музыканта. Ветер плакал, и вокруг все было пропитано скорбью.
Кружили вороны. Их крики доносились на многие километры. Они слагали свою заунывную песнь.
Не осталось ничего, кроме потерь. Юппе лежал в сырой земле. Его сердце еще билось.
Остаточные мысли посылали слабые импульсы ему в мозг… Свет… он вспомнился ему… он
пришел в голову, как мотив той песни. В последней попытке Юппе чувствует, как что-то
вывалилось из карманов его джинсов. Он ощупывает предмет. Свеча? И его озарило. Ну,
разумеется! В Garden of stones свечу задула безнадега. Именно ее свет вел героя из кошмара.
Стоит попробовать. Он щелкнул подаренной ему на одном из концертов в России зажигалкой, и
вспыхнувшая свеча вытащила его из тьмы. Но оказавшись на поверхности пустынного кладбища,
он не нашел Мэри. Над ухом зачирикал воробей, и Юппе пошел за ним.

- Мистер Лиллман! – раздался властный голос человека в железной маске.

Томми ответил не сразу. Так было всегда на собраниях, которые он посещал тайно от TDF. Он
ходил на них год. Казалось бы, давно можно было бы привыкнуть, но Томми в ступор себя вгонял
всякий раз, когда к нему обращался Мастер. Мастер братства, о котором Томми узнал чисто
случайным и весьма необычным образом. А случилось это осенью перед репетицией их нового
альбома. Япе всех позвал в «Финскую сову». Томми засиделся за барабанной установкой, а когда
посмотрел на часы, они показывали без четверти восемь… да, он это хорошо помнил. Чертыхаясь,
он пулей начал собираться, но когда пытался прыгнуть в штаны, запнулся и пребольно ударился.

- Дьявол! – поносил он себя. – Ну, почему мне вечно не везет!

Это, кстати, было одной из проблем, которая в последнее время волновала барабанщика. Он
чувствовал себя, как не в своей тарелке, в группе. Все опостыло и надоело. А вот что именно,
сказать он не мог. И хотя Япе его, бывало, успокаивал, Томми не находил себе места ни на
концертах, ни дома.

Вообще он слыл довольно закрытым парнем. Не любил он душу наизнанку выворачивать, хоть
перед ним была бы родная семья. Япе приводил ему в пример себя. Признавался, что депрессия
стучится к нему время от времени и что он привык жить к ней. Иногда она идей для песен
подкидывала. Может, Томми завидовал Япе? Когда он думал об этом, смотря в зеркало, он
приходил к одному и тому же выводу: это фигня, которая не могла быть правдой. Но чем больше
он искал ответ, подбирая ключ от тайны собственной души, тем больше уверялся в этом. Он
завидовал. Он завидовал, что у Япе великолепный голос. Он завидовал, что на него смотрят
восхищенные взгляды, а он… он сидел подобно царьку в пыльном углу на своей барабанной
установке и пытался выжать из себя хоть какие-то «перлы». Однажды он со злости сломал
барабанные палочки и тарелки. Когда Япе спросил у него, в чем дело, Томми лишь плечами
пожал. Мол, случайно. Япе ему не поверил.

Япе никогда не верил в случайности, и как-то раз Томми подслушал его разговор с Юппе.

- Я обеспокоен им, - говорил лидер TDF.

- Не бери в голову, - отмахнулся Юппе. – У него просто тяжелый период. Другого объяснения нет.

- И все же надо мне с ним поговорить.

- Попробуй, но сдается мне, это ничего не даст.

Так оно и вышло. Япе позвал Томми в гости и поговорил по душам. Открыто. Томми ковырял
носком туфли пол, избегал прямых взглядов, а потом ушел. Япе сидел в прострации. Он, конечно,
тоже находил нотки меланхолии в изрядных количествах, но хотя бы выплескивал их в песнях. Он
давал выход эмоциям, и они в душе у вокалиста не оседали. Томми же, казалось, наоборот,
держал их внутри, и они копились как снежный ком. Как бы не было последствий.
 Дни сменялись неделями, и Томми все больше замыкался в себе. Япе ломал руки в бессилии. Он
хотел спасти товарища, но тот сам шел на дно. И все же в один прекрасный день Томми
изменился. Улыбка стала играть на его лице. Во время репетиций Япе подошел к нему:

- Томми, ты как? Оклемался?

- Да, – просиял он.

- Что помогло?

- Ты все равно не поверишь!

Япе не стал докапываться. Другу было хорошо. Он снова обрел вкус к жизни. Какая разница, как
он это сделал. А поинтересоваться-то Япе стоило, ибо не все средства достижения счастья
приносят благо.

Как я уже сказал, Томми впопыхах собирался на репетицию и очень неудачно надел штаны. Его
взгляд случайно упал на «бочку». Белая ткань слегка отошла и развевалась, словно парус.
Странно, подумал Томми. Откуда сквозняк? Окна закрыты, как и двери. Но он, явно ощущал
дуновение, исходящее из бочки. Он подполз ближе и, заглянув внутрь, обомлел. Там кто-то был:
маленький, серый, весь скрючился. Он был похож на бесенка. У него был треугольный хвостик,
которым он вилял из стороны в сторону. Ребрышки проступали на подернутом черными волосами
теле. Его овальная голова и огромные как трубочки уши шевелились.

Оно живое? У него галлюцинации. Вчера он много выпил, вот и мерещиться всякая хрень. Да при
такой жизни – неудивительно. Он давно подозревал, что медленно ехал с катушек, и этот
чертенок или кем бы он там ни был, тому доказательство. Томми не дышал. Он наблюдал, что это
нечто будет делать. Пока что оно просто лежало и непроизвольно двигалось.

Откуда оно взялось в «бочке»? Он отлично помнил, что покупал ее в превосходном качестве:
никаких дефектов, ткань плотно прилегала к ободу, и на ней не было ни единой дырки. То, что
сейчас видел Томми, либо действительно плод его нездорового воображения, либо…

- Либо ты видишь реальность, - пропищало оно. - У Томми отвисла челюсть, когда чертик повернул
к нему зеленые глаза-огоньки. Что-то нечеловеческое он читал в них. – Чему ты удивлен? Тому,
что я здесь? Томми, ничего не говори! Я тебе сейчас все разложу. Я - твоя искореженная душа. Та
ее часть, которую уязвили очень давно. Я жил в тебе, Томми, но ты забыл обо мне, когда был
опьянен фальшивой славой и закрыт тенью Ярно. Ведь это ты звезда, а не он! Так ведь? Вот я и
пришел, чтобы восстановить несправедливость! Я пришел наказать тех, кто отнял у тебя золотую
жилу! Тех, кто наживался на твоей славе! Я пришел, чтобы предложить тебе вступить в наше
братство!

- Братство? – наконец, обрел дар речи Томми.

- Да! Оно существует столько же, сколько и человечество! В этом братстве все равны! В нем
каждый разворачивает свой талант, который оценивают должным образом…

- Кто ты?

- Не смотри на меня оцепенело, Томми! Я – посланник братства! Посланник воли господина! Но

для тебя я близкий друг!
- У меня есть друзья, а ты… ты плод моего воображения.

- Зря ты так, - обиделся чертенок. – Я думал, что ты хочешь вырваться из плена иллюзий, но
твоими устами ты еще не созрел. Дай знать мне, когда передумаешь! Но помни: времени на
раздумье у тебя ровно сутки! Если к тому времени ты не определишься, больше ты меня никогда
не увидишь и сгниешь в свете чужой славы!

Ткань запечаталась. Томми ее пощупал. Идеально ровная, будто и ее не рвали. У меня

галлюцинации.

Когда он слушал человека в железной маске, он так уже не считал.

Из воды да в полымя. Эза все меньше понимал в этой истории. Для него это было нагромождение
несвязных блоков. Как будто некий псих решил поиграть в игру «Кто быстрее сойдет с ума». Эза из
зеркала, которое его затянуло, попал в… пустыню. Причем впереди него появлялись следы, но
принадлежали они не гитаристу. Очевидно, я здесь не один, думал Эза. Или это солнце мне
голову напекло.

Бежать он не мог. Он боялся, что силы покинут его, и он упадет в раскаленный песок,
зажарившись, как яичница. Эх, сейчас бы попить…

- Любое желание! Любая твоя прихоть, Эза!

- Кто это сказал? – обратился в пустоту зной пустыни Эза.

- Это я. Ты разве не видишь меня?

- Нет!

Вокруг было только солнце и песок.

- Присмотрись получше, - увещевал неожиданный гость.

Следы? Наверное, их оставлял тот, кто сейчас с ним вел эту беседу. – Покажись!

- Не так быстро, Эза! Отгадай загадку!

- Что еще за…

- Ты не в том положении, Эза! Но строго говоря, ты в особенном положении, в отличие от

остальных.

- Как тебя прикажешь понимать?

- Тебе выбрали судьбу не по сценарию, - продолжал сыпать на него загадки повелитель пустыни.

- Это, конечно, упрощает дело, - посмеялся Эза.

- Вполне возможно. Итак, Эза! Хочешь ты того или нет, но тебе придется отвечать на мои вопросы,
иначе ты умрешь раньше, чем мне было приказано тебя убить.

Эза мог бы спорить и дальше, но ему хватило сумбура и неверных решений, благодаря которым
он оказался у черта на куличках. – Я согласен.
- С этого и следовало начинать.

В следующий миг Эза висел над бездонной пропастью на крепком шесте, забитом между скалами.
От страха он чуть не облысел, но все же взял себя в руки. Шест сидит вроде прочно и пока… только
он это подумал, как скальная порода начала потихонечку обламываться.

- Это плохо! – крякнул он.

- Нет! – весело отозвался его собеседник. – Еще нет! Слушай загадку, а точнее серию загадок. На
размышление даю ровно 10 секунд!

- Что? Так мало? – возмутился гитарист.

- Таковы правила! Не я их придумал! В любом случае выбора у тебя все равно нет! Начнем же!
Природа их коварна, хоть они и всевластны. Скорее за жадность, чем за жалкость их проклятьем
окропили. Кто они? Время пошло!

Природа коварна… жадность… всевластие…

- Пять секунд осталось!

Проклятье…черти… вороны… хитрецы…

- Три секунды!

Маги… колдуны…. Джины!!!!!!!!!!!!!!!

- Джины!!!!!!!!!!!!!!!! – заорал Эза.

- Это… правильный ответ! Считай, тебе повезло!

- Да ну?

- Именно. Двигаемся дальше!

На Эзу смотрит наконечник стрелы, который направлен ему прямо в глаз. Единственное, что не
дает луку выстрелить, - веревка, под которой поставили факел, медленно, но верно
пережигающий ее.

- Загадка следующая, Эза! Времени дам еще меньше! – возвестил голос.

- Этоо нечестно!!! – попытался взять свое Эза.

- Дома на диване будет честно! Здесь тебе не торги! Слушай! Никого не щадит! Всегда уходит! Не
спрашивает разрешенья и просто наступает! Нет власти над ним ни у кого! Что это?

- Это слишком легко, - сказал Эза. – Время!

- Рррррррррррр….

- Не правда ли, я очень умен? – подстегнул его Эза.

- Ладно, Вирен! Не конец это еще!

Эза в часовой башне на самой крупной шестеренке! Она вращается по кругу, а сверху установлен
солидный молот, который в случае чего приложиться к тебе так, что станешь блином на веки. Как
ни странно, Эза к нему приближался. Он посмотрел и удивился, что ничем не привязан. Значит, я
могу сбежать?

- Ха-ха! – снова возник собеседник. – Я тебе в брюхо подложил магнит. Он тебя никуда не
отпустит!

Эза и, правда, ощутил какую-то тяжесть внутри. Что-то давило на него. Как же он извлечет эту
штуку из себя? Словно прочитав его мысли, собеседник сказал:

- Если отгадаешь третью загадку, я выну его! А если нет… тот молот-кувалда раскрошит его вместе
с тобой! Ха-ха-ха! Ты готов?

Эза нервно сглотнул.

- Как я понимаю, это да? Ну что ж… Не лает, не кусает и в дом не пускает!!!

Эза от услышанного едва не проглотил магнит повторно. – Издеваешься?

- Есть немного, - разразился смехом собеседник. – Ну, надо же мне над тобой хоть чутка
прикольнуться! Мне скучно тут, знаешь ли! Ладно – проехали! Птица, но без крыльев! По зеркалу
свободно ходит! Ее стихия – дождь, который не идет! У тебя 5 секунд!

Да, это тебе не собака. Хорошо, сейчас разберу…

- Четыре секунды…

- Сосредоточиться не даешь! – огрызнулся Эза.

- Молчу – характер мягкий!

Птица… хм… так, вроде древние финны еще средство передвижения называли… Зеркало… значит,
то, по чему эта самая птица ходит, отражает что-то…. теперь дождь… единственное, что приходило
на ум, … это…

- Время истекло!

Молот завис над головой Эзы. Если он даст неправильный ответ, ему сулило стать блином.
Зеркало-вода-средство передвижения!

- Вирен!!!!!!!!!!!!! – прогремел собеседник. – Ответ!!!!!!!!!!!!

Была не была! Попробую наудачу! – Корабль!

Молчание…. Но и шестеренка остановилось. Слышалось только слабое постукивание. Эза,

кажется, догадался, что за загадочник к нему явился. Надо бы отплатить ему той же монетой!

- Где же ты, господин-загадка? – позвал Эза. – Тот не отвечал. – Зря молчишь! У меня для тебя
тоже есть задачка!

- Правда? – было понятно, что его глодало любопытство.

- Конечно!
- Спрашивай!

- Скажи мне, что одновременно святой и дьявол? Что заставляет вести тебя не так, как обычно,
полностью переворачивая твой мир? Что иногда называют болезнью? Ее сила не меньше силы
ветров, что сокрушают все и вся! Ее невозможно видеть, но ощущать можно!

Говорят, страх безлик и увидеть его нельзя - только почувствовать. Теперь Япе знал, что это не так.
На него смотрело собственное отражение. Это был он, Япе Перятало. И он тащил себя на дно.
Настоящий Япе пытался дать ему отпор, но хватка двойника раздирала ногу почти на куски. Боль в
этом море греха была чудовищной. Он хотел лягнуть страх, но страх ему это не позволил. Он
утроил силу.

- Аааааааааааааааааааааааааааа! – завопил Япе. – Отпууусти, демон!

- Отпусти себя сам, Япе! Ты же не слепой! Перед тобой ты сам! И твои грехи тянут тебя на дно.
Покажу тебе кое-что.

Страх вложил в руку Япе цепочку. С виду – ничего особенного. Но ее кулончик… пронзенное
стрелой сердце. Япе ахнул. Страх улыбнулся ему. Его глаза чернее ночи стали непроницаемыми.

- Теперь ты понимаешь? – издевательски спросил он Япе. – Понимаешь, что тебе, Япе, не уйти от
себя, как бы ты ни хотел? Посчитай, сколько колечек на цепочке. Япе принялся считать и с
удивлением обнаружил, что их шесть.

- Что это значит? – глухо прозвучал он.

- Ты не догадываешься?

- Нет.

- Это количество жизней, включая твою! Цепочку надевай на шею!

- Я не стану!

- Еще как станешь! Надевай! – Япе повиновался! – Эта битва, Япе, не совсем обычная! Тут не будет
экшена и махачек до крови! Но пострадать ты обязан! Ты в своей песне! И сейчас мы поплывем в
темное царство! Царство кошмаров! Твоих друзей, дочки и тебя самого, конечно!

- Но за что? – уже в который раз повторил вопрос Япе.

- Всему свое время! Одно скажу: кукловод еще не знает, какую боль он вам причиняет! В итоге,
кукловод погибнет сам, но случится это много позже!

- Одни загадки! У меня голова от них раскалывается!

- Представь, что ты после похмелья! Так тебе будет легче!

Вода давила толщей. Ее зеленоватая муть действовала на Япе как гипнотический маятник. И он
улетал куда-то. В холод ночи… снег… Он стоит на улице. Дома смотрят с осуждением. Звезд не
видно, но они есть. Анжелика только что убежала из дома. Это он виноват. Они поругались из-за
пустяка, а она у него гордая. Выплескивает эмоции сразу же! Отходит потом, но бывает поздно.
Япе выскочил из квартиры, но Анжелика успела скрыться в неизвестном направлении. Япе в одних
тапочках побрел по снегу. Ох уж эта финская зима! Почему она такая холодная, как в России? Ух!
Ему плевать. Лишь бы найти ее.

Он дошел до парка. Она сидела на лавке. Он пытается ее успокоить, но она его не слушает. Он
заламывает руки в отчаянии. Она отворачивается от него и заявляет, что он ей больше не отец.
Япе чуть не плачет. Анжелика, за что? И тут он понимает, что то, что видит, - это иллюзия! Этого не
было! Анжелика никогда не могла так поступить! Она слишком любит его!

- Ах ты, демон! – крикнул Япе, и фальшивая реальность распалась.

- Умно ты раскусил меня, Япе! Что же, это еще не конец!

Он в баре Германии. Вокруг пляшут пары, а у стойки сидят три мужчины. Одного из них он узнал.
Это Тимо Толкки, знаменитый гитарист Stratovarius.

- Япе, - подозвал он его. Тот подходит. – Привет, друг.

- Здорово, Тимо, - пожимает ему руку Япе. – Какими судьбами?

- Пытаюсь расслабиться!

- Ты меня своим приятелям не представишь?

- Это Герхард и Фридрих.

- Очень приятно, - приветствовал их Япе.

- Но они уже уходят. Не посидишь со мной?

- Почему нет?

- Знаешь, Япе, - говорит ему Толкки. – Наверное, неприятно осознавать, что ты – фальшивка.

- В смысле?

- Ну, смотри. Тяжело с демонами в голове.

- У кого их нет, - усмехнулся Япе.

- Тоже верно. Но я не об этом. Тут слушок прошел.

- О чем?

- Что ты, - Тимо запнулся. – Никогда не писал музыку сам.

- Не понял.

- Знакомься, - подвел к Япе темноволосую девушку Тимо. – Ее зовут «Жить в тебе».

- Какое странное имя, - заметил Япе, отпивая пиво.

- У нее к тебе есть разговор, - сказал Толкки.

- Правда? Я слушаю.

Девушка подошла к Япе близко-близко и шепнула. – Ты нужен мне, как вампиру кровь…
Япе отпрянул, расплескав пиво. – Кто ты?

- Твоя боль!

- Но я свою похоронил!

- Ошибаешься, - подмигнул ему Толкки. – А как же Мэри-Энн?

- При чем здесь Мэри?

- Япе-Япе, - покачал головой Тимо. – Юппе почти раскаялся, а вот ты…

- Юппе? – Япе вытащил цепочку. Колечек по-прежнему пять. Значит, все хорошо. – Это ты
ошибаешься, Тимо. Да, боль есть в нашей жизни. Иногда она остается с нами навсегда, но это
отнюдь не значит, что мы должны ломаться! Жизнь – борьба! Тебе ли этого не знать!

- Умно, - возник голос страха. – Я думал, ты не вспомнишь!

- Мы, музыканты, все одна семья! Да, мы играем разные стили, но это не разрушает семейных уз!
Они на первом месте!

- Посмотрим, как справишься ты вот с этим!

Он готов был ко всему, но это…

Пока наши герои боролись с собственными кошмарами, в храме братства проходило собрание.
Члены этого братства были обряжены в странного вида одежды. Туники, украшенные золотыми
оборками. На головах венки в виде буквы «П». Всего их было 12. В центре возвышалась
сломанные гитара и барабаны, на которые они бросали презрительно взгляды. Тут же был накрыт
стол. Очевидно, эти господа и господушки решили устроить трапезу. Но по поводу чего? В скором
времени нам это предстояло узнать.

Во главе стола восседал не безызвестный нам господин в фиолетовом камзоле с медалью.

Снаружи по-прежнему бушевала гроза, и как только раздался раскатистый удар грома, в
фиолетовом кашлянул, прося минуту внимания. Лица присутствующих тут же обратились к нему.

- Уважаемые члены братства, - начал он величаво. – Я собрал сегодня вас всех, чтобы поделиться
об успехах нашего плана.

- Как он продвигается? – тут же последовал вопрос от одного из присутствующих. У него был

слегка женственный голос. Прическа также оставляла желать лучшего. Волосы прилизаны, а
слащавые черты лица вызывали мгновенное отторжение.

- Очень плодовито, - возвестил главарь в фиолетовом.

- Насколько плодовито? – не унимался слащавый. – Просто эта гроза уже достала. Последователи
меньше приходят на мои вечера…

- Смею заверить, что ждать осталось не очень долго. Главное, что мы их поймали!

- И дочку? – это был некто, похожий на бегемота. От слащавого он далеко не ушел.

- Как же без нее, - выдавил улыбку главарь. – Она и еще один из их клана станут теми, кто поставит
жирную точку в их истории!

- А как порошок? – спросил бегемот.

- Его нам хватит, как было доложено мне, - ответил главарь.

- И они ни о чем не догадываются? – вошла в разговор женщина с бледным и хищным лицом.

- Ну, со временем это произойдет, но у нас есть все основания полагать, что они слепы.

- И все же, - выразил сомнение бегемот. – Мне кажется, что этот твой связной сболтнул им
слишком много.

- Если наш шеф посчитал нужным намекнуть им, что именно Томми Лиллман заварил всю кашу,
значит так оно было нужно. Или у вас есть причины ставить его действия под сомнение? –
Послышался ропот. Члены братства переглядывались между собой, но было ясно, что ни один из
них не бросит вызов шефу. Слишком велика была его власть над ними. Еще бы! Он основал их
братство, всему научил и открыл чудодейственный порошок, урожай которого можно собрать
только при определенной фазе готики и отчаяния. Шеф был изобретателен и не раз доказывал,
что по праву получил возможность ими управлять. Без него это братство давно бы почило в бозе.
Но шеф возродил его, дал новую жизнь ему, начал с нуля, завербовав миллионы по всей планете,
но лишь избранные вошли в Мрачную дюжину, а он ее возглавил! О, да! Он отлично помнил, как
шеф посвятил его в ранг великого мастера Дюжины. Как и сегодня, шла гроза. Шеф призвал его на
вершину горы, где он должен был доказать, что действительно достоин оказываемой чести. Он с
честью выдержал все испытания. Всего их было три.

Первое заключалось в том, как пройти по раскаленным углям и при этом ухитриться не опалить
кожу. Угли предварительно были политы лавой, так что надо было стать богом, чтобы сохранить
ступни. Однако шеф сделал подсказку, суть которой уловил главарь. «Найди лунный цветок, что
находится на дне темного озера! Он поможет тебе!» Главарь последовал совету шефа, нырнул в
озеро. Как только он оказался под водой, шеф послал молнию прямо в озеро. Однако главарь
быстро схватил цветок и выплыл на поверхность до того, как озеро пронзило током. Главарь
обмазал ступни соком, что вытек из цветка, и без труда пересек угли.

Второе испытание предписывало вынуть из груди сердце и при этом остаться в живых. Опять же
шеф подсказал ему. «Сердце истинного воина всегда бьется бесстрашно. Он с радостью отдаст его
во имя правого дела! Здесь тебе поможет алая роза. Сорвать ее можно, но дракон, ее
охраняющий, тебя вряд ли пропустит. Найди способ его обмануть!» И главарь нашел. Он принес
кучку золота, которое, как он помнил из легенд, этот дракон некогда потерял. Пока дракон был
занят монетами, шеф украл у него розу. Она распустилась, а там сердце.

Третье испытание было самое сложное. Надо было написать самый страшный кошмар, когда-либо
испытываемый живым существом. Для этого главарь отправился в крохотную страну под
названием Финляндия, но не знал, где этот самый кошмар взять. Вдруг он увидел сверкающую
фарами машину, которую взяла девушка. Что значит одна жизнь, когда на кону посвящение в ранг
великого магистра братства?

Девушка с кем-то разговаривала по мобильному телефону. Она, конечно, следила за дорогой, но

из-за дождя видимость ухудшалась. Вот он его шанс. Машина свернула на заправку. Главарь
подкрался, обрезал тормозные шланги и скрылся на свой наблюдательный пост. Когда работник
залил полный бак, девушка расплатилась и продолжила путь. На дорогу она стала обращать еще
меньше внимания. Дождь удвоил ярость. Главарю почудилось, что шеф ему подыгрывает.
Дворники не спасали. Дорога на трассе вся была изъедена ухабами. Какой-то лихач, такой же
неосторожный, как и девушка, болтал по телефону. Но в отличие от нее, он жал на всю «железку».
Девушка не успела среагировать, когда этот ненормальный не справился с управлением. Она
ударила по тормозам, но главарь расстроил систему, и ее машина была сложена практически в
гармошку. Все, что нужно было главарю, это прочесть ужас в глазах девушки. Лихач не пострадал.
Он каким-то образом вылетел из машины до столкновения. Главарь отметил, что не без помощи
шефа он это сделал. Потом оказалось, что его приняли в Мрачную дюжину… Того, кто сейчас
сидел за столом и вещал женоподобным голосом:

- А как на счет пыток?

- Что? – главарь так увлекся воспоминаниями, что не расслышал вопроса.

- Пытать, - повторил женоподобный. – Можно будет.

- Если до этого дойдет, - ответил шеф.

- Я надеюсь. А еще я хочу взять в жены его дочку!

- Анжелику? Это вряд ли!

- Почему?

- Боюсь, что ты будешь не в ее вкусе! – раздался голос вошедшего. Это был сам шеф. На нем была
та же белая туника, но лицо было скрыто железной маской. – Но мы попробуем что-нибудь
сделать. Итак, мастер, на счет успеха… Вирен и Сутелла свои кошмары победили! Засылайте их
куда-нибудь еще! Мне их души нужны позарез, чтобы сотворить напиток! Перятало пока
барахтается, ладно! Лиллман почти сдался – это вопрос времени. Барабанщик на свободе! Если он
доберется до дома Лиллмана, он может все осложнить! Позаботьтесь об этом! Мне осечки не
нужны! И да! Я думаю, что вскоре можно выпустить настоящую Мэри-Энн… не призрак!

- Значит, все это правда, - пролепетал он и побледнел.

Старик увидел, что Мика переменился в лице. – Ты чего это, парень?

- Они хотят нас убить!

- Кто? Ты яснее выражаться не можешь?

- Долгая история! – отмахнулся Мика. – Мне нужно в дом Томми!

- Куда? – покосился на него старик.

- Это мой друг… у него должны быть ответы на все вопросы.

- Я был бы рад тебе помочь, но… ты посмотри, какая погода!

- Я понимаю, - сказал Мика. – Но от этого зависит наша жизнь…

- Я запутался, - покачал головой старик. – Друг… жизнь… а взорвался тоже твой друг?
- Да. –Он посмотрел, что непогода и не думала успокаиваться. Земля уже была скрыта под водой.
Как при потопе. Но делать нечего! Его друзья в беде, а Япе… вообще…

- Что же с вами стряслось?

- Я не знаю… все началось со смерти нашего друга, а потом… короче, что говорить… если не
поможете, я вплавь!

- Рехнулся! Если поплывешь, считай труп!

- Все равно… надо их вызволять! За одного из них я чувствую ответственность. Не поругайся мы…

- Главное – осознал!

Было так странно наблюдать эту картину. Бушующая гроза и одинокий плот. Они, словно были
оторваны от мира. Как отец и сын. Мика отметил это про себя. Он не знал, почему дом Томми
показался ему следующей вехой. Интуиция сработала? Возможно. Или что-то еще…

- Нет! – заявил Томми. – Поплыл я! – Он уже было собрался прыгать, как из глубин поднялось
гигантское чудище. Господи! Да откуда это они берутся-то? Голова как фортепиано, зубы как
виолончели, а в области сердца неприметный символ, который Мика не узрел. Вместо рук у него…
ох, ну, барабанщику ли это не знать! Том-томы, а нос в виде тарелки!

- Ох, ну я бы ему сейчас! – вдруг стал храбрым Мика!

- Не надо, сынок!

- А мне кажется, что наоборот! Смотрите! Я ему здорово хочу зарядить в носяру! Он у него как
тарелка, но мне нужен хороший прыжок! Не подкинете меня? Мне кажется, что его можно взять
только одним… - Удар грома! – Сыграть что-то на нем! Жаль. Я в свое не захотел учиться играть на
клавишных! Ладно! Итак?

- Не знаю, -засомневался старик.

- Давайте! Это же приключение.

Чудищу надоело бездействовать, и оно атаковало плот. У Старика был особый шест на манер
весла. Кажется, в далеком прошлом старик был неплохим гребцом. Ему удалось сделать трюк в
виде восьмерки, и чудище рылом хлестанулось по волнам.

- Ага! – возликовал Мика. – Отличны ход, шеф!

- Спасибо, сынок. Ой-ой! Оно наступает! – И правда, чудище скакало за ними, норовя раздробить в
щепки. – Врешь – не возьмешь! У меня плот слегка волшебный. –Старик нажал на пару досочек, и
сбоку вылетело по два крыла, подняв их над небольшим океаном. – Поберегись, сынок! Даешь
мертвую петлю???????????

- Ох, черт!- захлебнулся от эмоций Мика. – Попробуем! Я сейчас тоже что-нибудь отмочу!

Старик поднял плот-птицу высоко. Чудище за ними! Потом он резко помчался вниз! Прямо на
чудище!
- Ох ты! – вырвалось у Мики. Они зашли в пике, и когда до столкновения в пастью оставалось
всего-ничего, старик вновь направил птицу вверх, а Мика достал из-за пазухи барабанные палочки
и так шандарахнул по носу, что получился определенный тон. – На вид у нас новая мелодия! А ну-
ка!

Они кружили около носа-тарелки, подтравливая океанического демона. Тот изрыгал пену и хотел
их пожрать, но они его оставляли в дураках.

- Настал момент отчаянный! – громыхнул вместе с грозой Мика. – Подходи ближе!

- Зачем? – испугался старик.

- Увидишь! Надеюсь, у тебя хватит духу!

- Ты меня на спор берешь?

- Не совсем, но погнали.

Старик бросился в пекло. Чудище обрадовалось! Еда! Еда сама желает быть съеденной! Мика
скрестил палочки на груди и с криком «Ааааааааааааааааааааааааааааааааааааа» отпружинил от
плота, взгромоздился прямо на голову-фортепиано и пробежался по нему, наигрывая какую-то
мелодию… что-то вроде My soul is aching… оооо!!!!!!!!!!!!!!!! Ого, подумал он. Чудище затрясло
башкой, пытаясь сбросить Мику. Тот чудак либо совсем свихнулся, либо… он полез прямо в пасть
ему.

- Ну, палочки! Не подведите! – Он забил палочку так, что пасть невозможно было закрыть. Самое
забавное, что чудище не могло сломать ее. Сам же он, поймав равновесие на клыке-виолончели,
которая стала издавать определенные звуки, лупил по носу пальцами! Не зря же был
барабанщиком! Навык не потерян! А как же том-томы! Он и их успел опробовать! На редкость
неплохо вышло. Перепрыгивая с одного том-тома на другой, он строил гармонию. Чудище
кричало. В этой какофонии звуков Мика услышал старика:

- Руби в сердце!!!!!!!!!!!!!

Мика бросил взгляд на сердце. На его месте было вырезано сердце, их сердце…. To/Die/For.
Гореть вам в аду? Что за бред? Это ты сгорел. Старик метнул Мике гарпун, который ловко его
подхватил. Чудище сломало-таки палочку и уже намеревалось освежевать Мику, когда он,
преисполнившись решимостью, вонзил гарпун в сердце, таким образом увековечив их эмблему.
Из глотки чудища вырвался душераздирающий вопль:

- Мииииииииииииииииииииииика!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Он узнал его. – Мэри????????????????????????????????????????????

- Ты убил меня Мика!!!!!!!!!!!!! Как тогда…. На трассе!!!!!!!!!!!!!! За чтоооооооооооооо?

В этот миг старик посадил его на плот-птицу и крикнул:

- Не слушай ее! Это сладкая ложь! Летим к дому твоего друга! Похоже, под старость лет я нашел
приключений на одно место.
Когда они скрылись, вместо чудища над водой парила Мэри-Энн. Ее волосы развевались на ветру,
а глаза были закрыты. Распахнув их, она улыбнулась, обнажив кривые, треугольные зубы.

- Кошмар для тебя только начался, Мика! Лети же! Поприветствуй старых призраков…

Говорят, умирать легко. Тот, кто это говорит, ни разу не умирал. Есть идиотские предположения о
смерти. В этих предположениях люди, то есть те, кто не познал это ощущение смерти,
утверждают, что смерть – милолетная вспышка боли и все. Жизнь пролетит перед глазами, а
дальше тебя распределят за добрые или злые деяния в рай или ад. Это очень глупые теории, не
выдерживающие никакой критики. Никто там не был, на том свете. Никто не знает, что там. Есть
ли эти два края, которыми управляет Бог и Дьявол. Есть теории… не более того.

Мэри-Энн теперь это знала. Она видела, каково это. Единственная правильная теория, в которой
она убедилась, заключалась в том, что пока ты что-то не попробовал, не ощутил на собственном
опыте, ты не сможешь судить об его природе.

Две яркие вспышки света, а потом чудовищный удар, который не оставил ей ни единого шанса на
то, чтобы выжить. Она его не заметила. Дождь лил слишком сильно. Видимость на нуле. Когда они
столкнулись, было поздно. Скрежет металла о металл, и ее обожгла такая боль, которую она себе
и представить не могла. Машины взорвались, но в этом зареве она поймала себя на мысли, что
руки до сих пор держат рули мертвой хваткой. То, что она испытала, скорее было шоком. Она и
вскрикнуть-то не успела.

Душа ее мгновенно вырвалась из тела и воспарила над местом, где она только что погибла. Ее
труп лежал, омываемый дождем у обочины трассы. Господи, она не могла на это смотреть. Вид
был слишком ужасен, и она отвернулась. Взглянула на черное финское небо и спросила, набрав в
легкие как можно больше воздуха:

- За чтоооооооооооооооооооо?

Но ее никто не услышал. Конечно, смерть не спрашивает. И на допрос ее тоже вызвать нельзя.

Мэри не верила в судьбу. Все, во что она верила, - это то, что она могла сделать сама. Годы,
проведенные с Япе и другими ребятами, научили ее многому. Они научили ее размышлять по-
философски. Наверное, в кругу подружек она могла похвастаться этим. Но она этого не делала.
Некоторые ей, безусловно, завидовали. Мол, какой поворот сделала твоя жизнь. Немногие этого
достигает в таком-то возрасте… Мэри не винила их. Лучшие друзья никогда не завидуют. Они тебя
поддерживают и приходят на выручку. Так было с Япе.

Был случай, когда на душе у нее реально было паршиво. Все опротивело враз. Она не думала, что
это чувство когда-нибудь ее настигнет, но все же это произошло. В семье тоже было неспокойно.
Мэри хотелось убежать, но беда была в том, что бежать-то некуда. Она ушла из дома. В то время
она уже пела с ребятами. Сейчас ей никого видеть не хотелось, и она шла, куда глаза глядят.
Поплутав немного, она вышла на берег озера. Того самого, куда часто приходили Япе и Юппе. Япе
там и был, чему она очень удивилась.

- Эй, - позвала она его.

Он обернулся. Казалось, был удивлен не меньше, чем она. – Привет. Ты что здесь делаешь?
- Гуляю. А ты?

- Отдыхаю. С родителями поругалась?

- Как ты догадался?

- Опыт, - улыбнулся он.

- У тебя тоже бывало?

- Не без этого.

- Ты мне всегда казался таким…

- Каким?

- Ну, уравновешенным, что ли….

- Проблемы случаются с каждым. Я всего лишь человек, а значит никакое не исключение.

- Философ. Я присяду?

- Конечно. О чем речь?

Она пристроилась рядом, и они вместе стали наблюдать за спокойной гладью озеро. Оно слегка
морщилось, но в целом его поверхность была гладкой как стекло.

- Почему ты сюда приходишь? – первой прервала тишину Мэри.

- Здесь спокойно, - сказал Япе, не отводя взгляд от озера. – И мне нравится смотреть на озеро. По
нему я определяю эмоциональное состояние мира.

- Как это?

- Озера – часть природы, - объяснил Япе. – Мы, как это ни странно порой осознавать, тоже
являемся ее детьми. С одним только исключением…

- Каким?

- Мы неблагодарные. Мы заставляем нашу маму страдать, и она терпит нас. Когда-нибудь ей это
надоест. И она накажет нас…

- Мудрое наблюдение, - поддержала Мэри. – Но ты не ответил на вопрос про состояние мира.

- Ах, да… Если воды озерные неспокойные, значит душевное равновесие мира надломлено, и
скоро разразится буря.

- А что ты видишь сейчас? – стало интересно Мэри.

- Видишь, рябь?

- Угу.
- Это означает, что грядут перемены. Они могут произойти с тобой или мной – с любым
человеком. Природа непредсказуема. И хоть в нашем мире существуют всякие медиумы, гадалки,
экстрасенсы, они не знают и половины, что хранится в кладовых матушки-природы.

В тот день Мэри зауважала Япе. Он ей стал настоящим другом. Тем, с кем можно поговорить,
открыв душу. Он вселял некое спокойствие и надежду. Мэри была уверена в этом человеке, не
способном на предательство. Иногда ей казалось, что он может все, кроме одного… спасти от
смерти. И когда ее душа поднималась высоко-высоко, она думала над этим. Она думала, почему
он не оказался рядом, когда был так нужен. «…перемены. Они могут произойти с тобой или мной
– с любым человеком. Природа непредсказуема…» Мэри не хотелось умирать…

Она была в просторном помещении, напоминающем вокзал. Это и есть рай? Или ад? Или нечто
среднее?

- Признайся мне, Мэри? – раздался чей-то голос. – Ты к смерти готова?

- Нет, - дала она быстрый ответ.

- Желаешь ли ты отсрочить этот момент?

- Да! Что для этого нужно сделать?

Голос ответил не сразу, и Мэри начала волноваться. – Отомстить!

Ох, как же у Юппе трещала голова. Кожа посинела от холода. Он вышел из дому в Финляндии в
одной лишь футболке, в которой традиционно выступал на концертах. Однако ходить по лютому
морозу ему пока не доводилось. Утопая по колено в снегу, он шел по заснеженной тропинке.
Изредка он все же бросал взгляд на то, что творилось вокруг. Сосенки, наряженные в зимние
платья, умиляли его. Его завораживали подобнее виды, но не тогда, когда эту картину портило
постукивание зубов.

- Сколько нам идти? – крикнул Юппе воробью. Тот оставался нем. Юппе чувствовал, что птица не
обманет. Она не могла ему сказать. Хотя, если подумать, что последние несколько часов он жил
каким-то иллюзорным кошмаром, почему бы, собственно, нет.

- Юппе!

Он поднял голову. Воробей присел на ветку и чистил перышки. Музыкант готов был поклясться,
что эти слова произнесла птица. – Ты это мне?

Воробей посмотрел на него как на дурака. – А кому же еще? Ты здесь иных двуногих
наблюдаешь?

Юппе мигнул. – Нет.

- Тогда что за дурацкие вопросы?

- Да я просто…

- Понимаю, не ожидал. Все же пережитое тобою тоже находится за гранью разумного, верно?

- Это точно.
- Нам с тобой не совсем есть когда отдыхать. Времени мало, так что слушай. Мы с тобой сейчас
направляемся в город лживых. Нам с тобой туда надо обязательно наведаться.

- Погоди! – остановил его Юппе. – Что за город лживых?

- Это город, где люди или точнее образы живут и кормятся фантазиями, которые ведут их в
бездну. Они забывают, что такое реальная жизнь. Можно сказать, что они никогда и не знали, что
такая жизнь существует. Они никому не верят. Они верят в лживых богов, которые, по их словам,
сулят им процветание на многие годы. Кто-то из них до сих пор верит, что философский камень –
это правда, а свинец можно превратить в золото. Но при всем при этом, Юппе, они опасны…

- Почему? – нахмурился гитарист.

- Потому что в этом городе есть фабрика…

- Фабрика? Что за фабрика?

- Которая высасывает души для получения некоего эликсира. Я сам точно не знаю, какова его
природа, но задуманное братством, непостижимо.

- Я вконец запутался, - сказал Юппе. – О каком братстве ты толкуешь?

- О том, - важно изрек воробей. – Которое заманило вас сюда. Правда, барабанщик все же
держится! Я послал ему моего друга. Он поможет ему вытащить вас отсюда.

- Ты про Мику? Значит, он…

- Пока еще в реальном мире, хотя братство и натравило на него зверя. Он оказался на редкость
сообразительным малым.

- Никогда бы не подумал.

- И тем не менее. Наша с тобой задача сейчас – попасть в город и проникнуть на фабрику, где нам
предстоит украсть партитуру вашей первой песни.

- Зачем? – Юппе чем больше слушал, тем сильнее росло его удивление.

- Потому что она есть первичный элемент, без которого нельзя изготовить эликсир. Если бы не
Томми и Мэри…

- А с ними что?

- Ох, - проворчал воробей. – Жили-жили в своей семье… а ведь Япе тебе договорил. Члены
братства не все хитры, но их шеф умеет умаслить любого. Он залез в барабанную установку к
вашему другу и заключил с ним сделку. Шеф делает Томми грозой в готик-метале, а тот отдает
ему свою душу, которая шефу для уничтожения групп вроде вашей очень нужна. Ну, а Мэри…
бедняжку они опутали такой паутиной лжи, что она окончательно сбилась с пути. Ты ведь
помнишь, как она погибла?

- Да, - мрачно ответил Юппе. – И вспоминать мне не хочется.

- Понимаю тебя. Но для того чтобы максимально полно представлял себе картину, я тебе
расскажу. Один из них…
- Из братства?

- Да. Один из них, обкуренный, возвращался домой. Он несся как сумасшедший, но ни один
полицейский пост его не остановил, так как всякий раз, когда он ехал мимо, полицейским
затуманивали разум. Ему было плевать на все. Он просто решил полихачить от скуки. В этот
момент навстречу ему ехала Мэри. Дальше ты знаешь…

После некоторой тишины Юппе спросил:

- Что было потом?

- Потом, - сказал воробей. – Ее душа вырвалась из тела, но Мэри слишком боялась смерти. Члены
братства, а именно – шеф, неприминул этим воспользоваться. Я не знаю как, но он имеет связи с…
самим сатаной…

- Что???????????? – Юппе думал, что воробей его разыгрывает. – Ну, не до такой же степени…

- Я не вру, - упрекнул его воробей. – Мэри получила второй шанс, но на Землю она вернуться не
могла в своем обычном виде…

- Погоди. То есть ты сейчас хочешь мне сказать, что Мэри... она…

- Жива! Да! Только то, что вам братство подсылало, это была не она…

- Дух?

- Просто демон! В любом случае у вас есть шанс спасти сразу две души – ее и Томми! Пока это
сделать еще не поздно! Оговорюсь только, Юппе, чтобы ты был готов. Город лживых имеет
свойство запудривать мозги капитально. Не поддавайся всему, что там увидишь. Держи в голове
мысль, что это все – подделка! Усек?

- Да. У меня еще один вопрос!

- Я тебя слушаю!

- Где вход в этот самый город?

- Мы почти пришли.

- Но я пока вижу только сосны и ели.

- Присмотрись-ка получше.

Юппе глянул вперед и обомлел. Дорога заканчивалась, а дальше был… Он подбежал. Глаза его
смотрели на несущую внизу воды лесную речку. Юппе обернулся на воробья и прочитал в его
глазах ответ.

- Прыгать?

Воробей молча кивнул, а после прибавил:

- Иного пути не существует.

И Юппе прыгнул.
Япе попал в заброшенный госпиталь. Это место, казалось, поднялось из самой преисподней.
Медприборы разбросаны и поломаны, с крыши стекает непонятная зеленоватая жижа, похожая
на сопли. Стены размалеваны красной краской с угрожающими надписями вроде «Готика умри!»,
«Мы уничтожим всех вас!», «Вам недолго осталось»!

Где-то Япе это видел. А! На концерте в Норвегии. Бешеная толпа фанатов, выступающая против
готик-метала, грозилась, что разнесет в щепки клуб, если Япе не уберется вместе со своей
группой. Они доиграли наспех. На улице их чуть не закидали коктейлями Молотова. Одну бутылку
Япе поймал, прочитав «Смерть готам!»

Рассматривая стены, Япе услышал подозрительный скрип. Он пошел на звук. Это доносилось
откуда снизу. Возможно, из подвала, если он здесь был.

- Где я, черт возьми? – пробормулил Япе. Конечно, тишина была ему ответом. На голову ему
приземлился кусок штукатурки. Хорошо, что Япе обратил на это внимание, ибо висевшая на
потолке увесистая арматура полетела следом. Япе вовремя отпрыгнул. Арматура оказалась
настолько тяжелой, что пробила пол. Япе тотчас рассмотрел, что было внизу. Увы, кроме черной
бездны, он там ничего не увидел. С грустным видом он пошел дальше.

Дальше было интереснее. Из обвалившейся плитки в стене выползла гигантская гусеница. Япе
стал искать арматуру. Гусеница была толстой. Ее черное брюхо, все в каких-то пятнах, испускало
щупальца, норовившие стегнуть Япе по ногам. Вокалист подпрыгнул, избежав подсечки, но
гусеница все равно его достала. Выпустив еще десятка три щупалец, она обмотала ими руки Япе,
притянув его к себе и распахнув мерзкую пасть, усеянную острыми, как иглы, зубами.

Япе всегда держал под рукой последнее время маленький ножичек в виде буквы «Т». Когда
гусеница готова была его сожрать, он разорвал ей пасть, и она рассыпалась в прах. Очередной
бред…. Но так ли это? Япе казалось, что он погружается в реальный кошмар, из которого
выкарабкаться ему, увы, не суждено. Он вспомнил Анжелику. Сердце сжалось от того, что с ней
могло случиться. Она была храброй девушкой, но не настолько. Может быть, Мика ей поможет.
Япе почему-то чувствовал, что этот кошмар не впил когти в горло барабанщика. Остается
надеяться, что его интуиция не подвела.

Он толкнулся в железную дверь с еще одной противной надписью. Откуда у людей столько
ненависти? Япе знал, что люди бывают злыми, но тот, кто сделал, очевидно, изъеден
основательно желчью.

Япе остановился. Кто-то шел за ним по пятам. Он это знал. С самого первого момента появления
его в этом госпитале Япе ощущал, что кто-то дышит ему в затылок. Почему-то музыкант не
осмеливался повернуться. Перебори себя, Япе! Или ты трус? Признайся, что это так. Все любимые
тебе люди так или иначе погибают, и виноват в этом только ты. ТЫ один! Не надо кормить самого
себя сказками, Япе. В душе ты знаешь, что бой проигран, что Анжелику тебе не спасти, TDF
рухнули как карточный домик. Мике недолго крутиться. Печальная участь постигнет и его. Ты, в
итоге, будешь один. Твое творчество сгниет… сгинет… о нем забудут... как ты о тех, кого ты не
ценил! Томми… Мэри…

Япе сделал резкий разворот и уставился в ухмыляющееся лицо… Юппе. Что с ним случилось?
Одной руки нет, как и глаза. Вместо него на Япе смотрела пустая глазница. Кожа покрылась
струпьями. Волосы извивались подобно змеям. Лицо было окровавлено, как будто его бульдозер
переехал.
- Юппе? – Япе лепетал как младенец.

- Да, красавчик, - прогоготал он. – Собственной персоной!

- Что с тобой?

- А ты не видишь? – зло спросил Юппе. – Я умер… благодаря тебе!

- Мне? Ты лжешь!

- Зачем мне это? Я пришел растолковать тебе несколько истин!

- Каких же?

- Не надо ёрничать! Я здесь, потому что ты забыл, кто мы есть!

- Юппе! Это чушь!

- Правда? Тогда почему они к нам пришли?

- Кто?

- Призраки нашего сознания! Я нарисую тебе будущее Япе. – Пошатываясь, он поплелся к стене.
Рядом с ней была каталка, на которой возят больных, укрытая простыней. Кровавой. Юппе
отдернул ее. Глаза у Япе расширились и его стошнило. В нижнем отделе лежала рука Юппе,
которую он взял, дыхнул огнем и поджег пальцы. Яркое пламя нарисовало круг, в котором Япе
увидел себя, тонущим в темных водах, окруженный мертвыми телами своих друзей и близких.

- Нет….

-Да, Япе…

Без разговоров Юппе пнул каталку, которая переехала Япе. Потеряв на секунду сознание, Япе все
же расслышал этот противный лязг металла о металла. Юппе тем временем достал где-то два
огромных тесака и, постукивая ими друг о друга, прицелился в голову Япе.

- Пожалуй, я раскрою тебе тайну, Япе, - сказал он ему, обнажая черные зубы. – Я всегда мечтал
быть стрелком. Но зрение у меня было так себе. Потом я это дело забросил. Посмотрим, на что я
способен. – Он снова прицелился. Промахнуться было невозможно.

Япе тоже в это время ворон не считал. В школе он прослыл самым зорким малым. Он имел
свойство замечать такие вещи, на которые бы никто и внимание-то не обратил. В стене, откуда
выползла гусеница, что-то блеснуло. Япе не мог сказать что, но было похоже на щит или что-то в
этом роде. Он покачивался. Кажется, он на чем-то привешен. Если правильно рассчитать
траекторию, он может ножичком порвать веревку, и амплитуды как раз хватит, чтобы снести
Юппе.

- Юппе, - умоляюще посмотрел на него Япе. – У меня последнее желание.

- Это не совсем по правилам, - недовольствовал Юппе. – Но в честь того, что мы были… братьями…

- Да, - ухватился Япе за эту мысль. – В честь этого!

- Говори!
- Скажи Анжелике, что я ее люблю!

- И это все?

- Да!

- Будет исполнено! А теперь…

- Прощай! – крикнул Япе.

- Что???????

Но ножичек уже рассекал пространство, летя к заветной цели. Пробитая веревка освободила
тяжелый груз, и он, подобно маятнику, снес Юппе к чертям собачьим. От него ничего не осталось,
кроме двух тесаков. Маятник этот был выполнен в виде символа TDF.

- Нет, Юппе, - пыхтя, произнес Япе. – Я ничего не забыл. Мы с тобой багровые близнецы!

Анжелику заперли в тесной комнате. Она долго ломилась, но ответом ей было только:

- Будешь шуметь – подвесим за палец и провисишь, пока не умрешь!

Анжелика знала, что они блефуют. Иначе зачем весь этот фарс!? Будь они прокляты! Их
предводитель отмахнулся от ее расспросов. Чертово неведение! Но она не верила, что отец и
остальные ребята погибли. И этот кошмар. Бррр… она надеялась, что больше ей никогда не
придется лицезреть его.

Что же все-таки произошло? И где она? Так, без паники! Она взяла себя в руки. Как отец и учил ее.
До конца, значит до конца. Она изучила обстановку. Железная кровать, деревянный круглый стол,
мелкое зарешеченное окошко. Она попыталась заглянуть, что творится на улице. Снаружи выл
ветер, и стенала гроза. И как это у них выходит?

Поднявшись на цыпочки, Анжелика видела только небо, которое рыдало дождем. Так, выходит я
в очень высоком здании. Судя по всему, это какая-то секта, раз имеет место всякая секретность,
эти маски, минимум ответов. Ничего, Анжелика Перятало выход найдет! Не думайте, что вы
самые умные тут.

Она присела на кровать и задумалась. По инерции она сунула руку в карман и нашарила
мобильный телефон. Зарядки оставалось мало. Время дорого. Так… Она вышла в меню и
заметила, что ей звонил отец. Она нахмурила лоб. Сначала она думала, что ее утащили в некое
загадочное королевство. Оказывается, все было намного проще. Она в своем мире. Ой, что это
она такое говорила?! Где же ей еще-то быть??? Она непроизвольно рассмеялась и нажала вызов.
Пошли гудки. Отец не брал. Проклятье! Бесполезно. Чисто случайно она наткнулась на номер
Мики. Хм… может, с ним больше повезет. Она снова нажала на кнопку вызова. Через несколько
мгновений послышался щелчок, и она услышала знакомый голос басиста:

- Анжелика?

- Мика! – от радости она аж взвизгнула, но быстро опомнилась.

-Где ты, Анжелика? – сквозь помехи говорил Мика. – Связь очень плохая, да и момент ты выбрала
не совсем удачный!
- Понимаю. Мика, послушай, меня похитили!

- Кто?

- Я не знаю. Подозреваю, что это секта!

- Что? – Очевидно, Мика был не один, так как Анжелика слышала посторонний голос.

- Кто это, Мика?

- Что? Ах, неважно. Анжелика, мы в большой беде! Я сейчас направляюсь в дом Томми…

- Зачем?

- Чтобы выяснить причину того, во что мы вляпались. Отец…

- Что с ним?

Мика на мгновение умолк.

- Мика!!!!!!!!!!!!!!!!! – Паника Анжелики нарастала. – Не молчи!

- Наверное, лучше, если я сообщу тебе… в общем, Япе… погиб.

Мир потемнел перед глазами Анжелики, она выронила телефон, и он разбился вдребезги. Мика
тут же пропал. Анжелика сидела как статуя. Изнутри ее пожирал огонь. Папочка… умер… О, как же
это жестоко! Осознавать, что единственный родной человек покинул тебя, и теперь ты одна в этом
мире. Помощи ждать неоткуда. Ей хотелось кричать, но она охрипла. Она упала на кровать и
уткнулась в подушку. Слезы душили ее. Она хотела умереть. Жизнь превратилась в пустую
капсулу, в которой царил бездушный вакуум.

Кто -то отпер дверь в ее комнату и обнял за плечи. Она подняла глаза и…

- Отец!

Да, ей улыбалось лицо Япе Перятало. – Анжелика…

- Но… мне только что сказал Мика…

- Что я умер? – осведомился он. Она кивнула. – Это все вранье! Сплошное вранье! Неужели ты
забыла все, чему я тебя учил?

- Смерти ты меня не учил!

- Умное наблюдение, - похвалил он ее. – А хочешь победить ее?

- Это невозможно!

- На невозможное требуется просто чуть больше времени, - философски изрек Япе. – Что
скажешь?

- Я готова идти куда угодно, - с жаром ответила она. – Только бы уйти отсюда!

- Дверь открыта, - пригласил он.

В следующее мгновение они шли по карнизу крыши. Как это странно, подумала она. Почему мы
не мокнем под дождем.

- Папа. У меня вопрос!

- Задавай!

- Похитители мне сказали, что это ты – виновник моего кошмара.

- И ты им поверила? – заглянул Япе в глаза дочке. – Почему ты молчишь? Такая у тебя

благодарность отцу, который вырастил тебя?

- Папа…

- Что, папа? Не нужно сейчас оправдываться. То, что ты им поверила, равносильно предательству!

- Папа…

- Не перебивай меня! Я, значит, переживаю тут за нее! Обрываю провода! Попадаю в непонятные
переделки! Рискую собственной жизнью! А она? Слушает всяких ненормальных, которые
клевещут на меня! Хороша дочка!

Анжелике было стыдно. Но в то же время он не имел никакого права на нее кричать. Она взрослая
девочка. А его не было рядом, когда к ней ввалился тот увалень и забрал ее сюда. Она опустила
глаза, а когда подняла, на нее уставилось безжизненное лицо… но не отца, а…

- Мэри? – изумилась она.

- Япе всегда любил тебя больше, маленькая дрянь! Он отдавал всю свою энергию тебе, а не мне!
И он был с тобой, когда в меня врезался этот псих! Умирать нелегко, но я дам тебе возможность
это испытать!

Мэри-Энн столкнула Анжелику с карниза.

Эза Вирен думал, что все позади. Да, его пленитель, этот загадочник, не смог разгадать его
задачку. Однако он заслал его спасать одну душу.

- Это очень тяжелый случай, Эза, - хихикнул Загадочник. – Если ты провалишься, ты угробишь не
только ее, но и себя.

Эза проделывал свой путь по спирали. Эта спираль как назло никак не хотела заканчиваться. Он
петлял кругами. Вдруг она резко завернула, и Эза оказался в осеннем лесу.

- Ого! – вырвалось у него. – Где это я? Места знакомые.

Они и, правда, были не чужды ему. В далеком детстве Эза встретил здесь буку, и тот испугал его.
Он выполз из-под осеннего ковра и утащил его. Эза долго кричал, но вторило ему эхо. Он оказался
в сумрачном подземелье, где по стенам цвели мухоморы, везде царила плесень, и стоял смрад, от
которого у Эзы голова пошла кругом.

Потом Эза увидел буку. Это была обычная тень с желтыми глазами, ядовитой улыбкой и
длинными руками. Он насылал на Эзу страшные видения, обещая съесть. Из темного угла на Эзу
пялился кто-то. Оно медленно начало выползать. У Эзы пересохло во рту. Он, кажется,
подозревал, кто это. Надо было бежать, но ноги стали ватными, и Эза замер по стойке смирно.

Вот из тени показалась рука. Она была покрыта лопающимися гнойниками. Взрываясь, из них
вытекала желтая жижа. Эза побелел. Он узнал ее. Это была госпожа Теней. Папа рассказывал, что
это очень опасная тварь. У нее голова женщины и тело змеи. В ее присутствии ты не можешь
сбежать. Она подчиняет твою волю и спрашивает твое последнее желание. Что бы ты ни выбрал,
она все равно тебя заберет.

Эза безмятежно шел по лесу. На опушке сидела, скрестив ноги, девушка. На ней была ветровка и
рваные джинсы. Судя по тому, что из глаз ее текла тушь, она плакала. Скоро Эза в этом убедился.
Его ухо уловило всхлипы.

- Что случилось? – участливо поинтересовался Эза.

Она ответила не сразу – слишком сильны были ее всхлипы. Все же она прекратила чуть слезы и
полными горечи глазами взглянула не него. – Он меня бросил!!! – И завыла еще громче.

- Кто? – Эза присел рядом.

- Он…

- Это я уже слышал.

- Ты издеваться пришел?

- Отнюдь, - жестикулировал в знак протеста Эза.

- Тогда чего ты здесь забыл?

В голосе ее проскальзывали нотки отчаяния. Ох, кому как не готик-музыканту знать в этом толк.
Эза улыбнулся ей и сказал:

- Ты откройся мне. Может, легче станет. Лучшее средство изгнать боль – поделиться проблемой.

- Что ты можешь знать об этом…

- Смотря, о чем, - снисходящим тоном заметил он. – Я играю материал, основанный на темной
стороне души человека.

Она уставилась на него, как будто ни слова не поняла. – Что?

- Отчаяние… страх… безнадежие…

- Но ты не знаешь, что такое разбитое сердце! Ты – парень!

- И что? Что это меняет? Можно подумать, что сердца парней – это камни. Мы тоже живые…

- Нет, - отрезала она. – Вы бесчувственные!

- Да? – лукаво посмотрел он на нее. – Хочешь, докажу обратное?

- Не сможешь!

- Откуда ты знаешь?
- Потому что ты – типичный представитель класса парней.

- Позволь сначала доказать тебе.

- Хорошо, - согласилась она.

Эза поднялся, предложил ей руку, которую она взяла, и они пошли по тропинке.

- Куда мы идем? - спросила она.

- Увидишь. – Эза остановился и поднял пожухлый листок. – Что ты видишь?

- Увядающий листок. И что?

- Это не просто листок. В нем заключена целая жизнь.

- Как это?

- Он рождается, так?

- Да.

- Живет, так?

- Ну.

- И под конец умирает.

- Что ты хочешь сказать?

- А то, что испытанное тобою, не умерло. Оно оставило след. Не надо никого ни в чем винить. Тот,
кто тебя обидел, пожалеет об этом. Это произойдет не сразу, но все же пустота посетит его. Наша
жизнь как этот самый листок. Она цветет, а потом увядает. А видишь эти прожилки?

- Ага.

- Они символизируют пути, по которым идет этот цветок. В чем-то это его судьбы.

- Как наши линии судьбы на руках?

- Именно, - просиял Эза. – Мы выбираем каждый свой.

- А куда ведет твой? – Девушка была очень близко к нему. Он чувствовал тонкий аромат ее волос.
Прекрасные черты лица, которые он не распознал вначале. Я мог бы ее полюбить, пронеслось у
него в голове.

- Это твое желание?

- Что? – не понял он, но провалился под землю… прямо в сети госпожи Теней.

Неизведанное… оно всегда манит. Кому не хотелось прикоснуться к тайне? Мраку? Устоять
практически невозможно. О, да! Это так… горячит кровь. Мысли беспорядочны, но на первый
взгляд. Если присмотреться получше, картинка обретает другой смысл. Неизведанное не приходит
в одиночку. У него или нее есть напарник.
Он купил эту книгу на местной распродаже. Продавец, карлик с черными зубами и желтой кожей
ему сказал, что это книга скоро станет сенсацией.

- С чего вы так решили? – покосился на него он. Это был паренек лет 26-27. В руках черный зонтик.
Потертые джинсы совсем вылиняли. Футболка с кумирами его любимой группы, финнами TDF. Он
побывал на их концерте лишь однажды. Это вполне хватило, чтобы представить, какие они
добрые и отзывчивые.

- Доверься моему опыту, - прохрипел карлик как несмазанная телега.

- Вы – книжный червь? – Вопрос был несколько неуместен. Паренек вообще в Финляндии

оказался случайно. Еще в ВУЗе он начал учиться играть на гитаре и поднаторел. Его заметили в
одной из питерских групп. Сам он был родом из неприметного захолустного городка. После
окончания ВУза решил попытать счастья в большом городе. Успех пришел не сразу и совершенно
неожиданно. Он просто сидел на разводном мосту и побрякивал, переставляя аккорды. Мимо
шли музыканты этой самой группы и пригласили его прослушаться. Оказывается, они давненько
искали себе гитариста и поэта.

- Нет, - ухмыльнулся карлик. Его магазинчик, как и большинство финских лавок, из-за непогоды
плавали в водяной лавине. Однако этот книжный магазинчик был, казалось, выносливее всех его
братьев, не считая того, что продавец смахивал на психа.

- Тогда откуда столь исчерпывающие сведения? Или вы – ясновидящий?

- Это слово мне больше нравится. Я тебе по секрету скажу, что эта книга повлияет на твою жизнь! У
тебя девушка есть?

Теперь настал черед паренька удивляться. – Это вам к чему?

- Да или нет?

- Предположим, что нет…

- Верно говоришь. Значит, появится.

От его загадочного лица у паренька мурашки спине побежали. Этот тип реально чудной.
Стопроцентно ясновидящий. – Допустим. И что из этого следует?

- Позволь спрошу?

- Вопрос на вопрос?

- Угу.

- Хорошо, но сперва оплачу книгу.

- Денег не нужно, - сказал старик, едва завидел, что паренек роется в бумажнике.

- Даром? Что-то здесь неладное…

- Нет-нет. Все честно! Без обмана…

- Все так говорят.

Вдруг они услышали крик. Паренек увидел, как кто-то барахтался в воде. Не думая ни секунды,
прекрасно осознавая, чем это может закончиться, он нырнул и поплыл, энергично работая
руками. Ледяная вода не только оказывала сопротивление, но и пыталась его потопить. Он от
природы был парнем крепким. Не то чтобы закаленным, но периодически прыгал в прорубь
зимой. До утопающего оставалось не больше метра. Он поплыл быстрее. Достигнув цели, он
взгромоздил ее… да, это была девушка на спину и погреб обратно. На их пути выросла воронка.
Вот это был минус. Он попробовал в обходную, но воронку, будто кто-то заколдовал. Придется
нырять. Он где-то читал, что у воронок есть глаза. Под водой они слепы. Это рискованно, но иных
вариантов он не предвидел. Обхитрит окаянную и вынырнет. Он погрузился. Над головой воронка
пролетела. Один… два… все, пора. Не успел он что-либо предпринять, как чья-то неведомая сила
вытянула его. Это был карлик, на лице которого играла все та же премерзкая ухмылка.

- Я же тебе говорил…

- Вы это подстроили?

- Девушку спасай!

Он совсем забыл про нее. Он аккуратно положил ее. Она была прекрасна. Шикарные волосы,
милый носик, небольшого роста, волосы забраны в косичку. Полные губы манили…

- Чего глазеешь-то? – заорал старик. – Искусственное делай!

Паренек послушался и сделал искусственное дыхание изо рта в рот. Оттуда фонтаном хлынула
вода. Девушка закашлялась, а потом сделала глубокий вздох, открыв свои карие глаза. На
мгновение паренек ослеп. Вот это глазки!!! На ней была черная косуха и серые джинсы. Она
смотрела на мужчин слегка затуманенным взглядом.

- Вы кто?

- Он тебя спас, - нашелся карлик.

- Как я здесь оказалась?

- Решила поплавать! – неудачно пошутил карлик.

- Заканчивайте! – предупредил его паренек.

- Я не помню… я ехала на концерт…

- Выбрала удачное время, - вставил карлик.

- Вы оглохли? – рыкнул паренек и более нежно обратился к девушке. – Ты не видела, какая буря
зверствует?

- Да, - сказала она. – Но меня пригласил лично Япе…

Парень чуть язык не проглотил. – Ты с ним знакома?

- Немного. А что?

- Просто… ну… - Он не знал, что ей ответить.

- Книга, - напомнил ему карлик и протянул ему томик. – И да! Вот еще перо.

- А оно мне зачем? – разглядывая странное перо в виде стрелы, пробивающей сердце, крякнул
паренек.

- Будете познавать неизведанное. Открой книгу! - Парень развернул томик и увидел, что страницы
пустые. – Теперь пиши… «Так много переменилось с той самой поры последней. Мечты пеплом
серым обратились На костре из сожалений»…

- Но это же! – воскликнули парень и девушка, но их голоса заглушила гроза, а сами они
растворились в воздухе.

Япе победил, но война только началась. Из госпиталя его закружило и перенесло непонятно куда.
Он сначала и не понял, что находится в огромной башни. Всего она насчитывала около
двенадцати этажей. Как это ни странно, но на улице вновь громыхало. Закончится это когда-
нибудь? Что это за непонятное путешествие? Япе не знал, он просто шел по ступенькам. Каждая
ступенька была выполнена в виде человеческой кости.

Одолев пролет, он оказался перед солидной дверью из литого железа. На ней кровью было
выведено: «бал-маскарад». Япе очень медленно поднес руку и толкнул дверь. Его тут же обдуло
ветром и притворным запахом жасмина. На плечи падали лепестки черных роз. Две пары сильных
рук его подхватили и понесли в центр зала. Там стояла одинокая фигура. Судя по силуэту, женская.

Ее лицо традиционно было скрыто маской из черного бархата с золотыми вставками. Она смерила
Япе уничижительным взглядом, взмахнула полами расшитого крикливыми птицами платья,
топнула каблуками. В руках она держала огромный веер, которым она указала на вокалиста. Япе
грубо швырнули на пол.

- Знаешь, где ты оказался? – сильным голосом сказала она, яростно взмахивая веером.

- Там было написано бал, - начал Япе.

- Это не обычный бал. Это бал, на котором ты будешь должен доказать, что ты – не червь!

Япе пробрал смех. – Извините, но я это и так прочитал!

- Молчать!

- И кто это все придумал?

- Здесь вопросы, Япе, задаешь не ты!

- Я понял, - сдался Япе. – Что мне надо делать?

- Какой ты ретивый! Смотри, как бы это против тебя не обернулось, готичный красавчик! Все
просто!

Глаза закрыли непроницаемой повязкой и подкинули на натянутый высоко под куполом зала
канат. Япе чувствовал, как под ним качается веревка. Они что…

- Это так! – ответила за него женщина, кем бы она ни была. – С завязанными глазами ты пройдешь
по этому канату. У тебя ровно две с половиной… хорошо, три минуты! Свеча, о которой ты так
любовно отзывался в своих песнях, будет медленно стачивать веревку. Тебе мало просто
удержать равновесие! Тебе еще надо постараться не шмякнуться вниз и башку не разбить! По
теории мне не жалко будет, если ты умрешь сейчас! Мне в тебе велено душу забрать! Поверь, я
редко уступаю! Особенно готик-металистам!

- Чему я не особо удивлен! – съязвил Япе.

- Посмотрим, какой ты смелый! Посмотрим, хватит ли у тебя дыхания!!!

Дыхание? Он не ослышался!? Но ведь это то, что нужно! Это самое главное! Рассчитать дыхание и
не волноваться! Представить, что ты идешь по идеально ровной поверхности! Не думать о том,
что внизу объятья распахнула бездна, которая тебя пожрет. Опровергнуть ложь – услышать
правду! Делать то, что действительно принесет успех! В сердце ударил гром, и Япе двинулся!

Чье-то горячее вековое дыхание с каждым проделанным шагом. Во рту пересохло, но Япе,
расставив руки в сторону, шел дальше. Канат угрожающе натянулся, но Япе старался не думать об
этом. Вдруг на голову сел ворон. Япе это обескуражило, но время не замедляло свой бег. Чертова
птица! Что ей понадобилось у меня на голове? Две точно такие же птички сели на внешние
стороны ладони. Становится интереснее… канат ходуном заходил. Спокойно, Япе… еще шажок. И
птицы… Они начали клевать его. Тройная боль вселилась в Япе. Как мне от них избавиться!?

- У тебя еще две минуты! – любезно напомнила ему женщина в маске.

Великолепно! Я на канате, тьма окропила свет, меня терроризируют дьявольские птицы,

которые… что это… одна из них подобралась к сердцу и приступила свой поклев там. Щипки были
не такими уж болезненными, однако с каждым разом птица усиливала напор. Терпеть стало
тяжелее. Два друга тоже не отставали. Похоже, они решили доконать вконец Япе. По рукам вскоре
потекла теплая жидкость… кровь… как и по лбу. От ее запаха Япе сделалось плохо, и он начал
качаться из стороны в стороны, размахивая руками…

- У тебя ровно минута! – с нотками злого удовлетворения подметила она. – Спешу сказать тебе,
Япе, вороны не прилетают в одиночку. Они вечно с собой что-нибудь да притащат! И это что-то до
коликов в груди тебе знакомо. Его капли только я приправлю особой смесью… чуть горькой на
вкус, но все же не лишенной некоего скрытого очарования. - Как только она произнесла эту фразу,
на Япе обрушились дождевые капли. – Ну, как? – Он проигнорировал ее. Капли оказались легкими
камешками… острыми, но причиняющими дискомфорт. И кажется, Япе выяснил их природу. – О,
да, Япе! Они постепенно растут… как живой организм!

Япе ускорился, но потерял концентрацию от напирающей отовсюду агонии. Вороны… каменный

дождь. Он хлестал уже градинами размером с приличные куски. Япе попытался расслабиться и
затаить дыхание… пока что толку было ноль. Ворон, который хотел пробраться к сердцу, оттяпал
изрядно от кожи Япе, углубляя клюв все дальше. «Вырви сердце из груди… и скорми его
кричащим птицам…» Такая мысль пронзила Япе… словно кошмар. И этот вздох, который сделать
никак не удавалось… и Япе сорвался, но вовремя успел поймать канат и пополз дальше.

- 30 секунд!!!!

Быстрее!!! Быстрее!!! Быстрее!!! Вороны не отставали и долбили клювом по пальцам, делая все
возможное, чтобы Япе отпустил веревку. Каменный град не причинял вреда канату и воронам,
зато очень прицельно бомбил Япе. Две градины попали в плечо. УУУУУУУУУ…. Но Япе полз…

- 20 секунд!!!
Следующая увесистая градина изрешетила костяшки пальцев левой руки, и Япе непроизвольно
разжал ее!

- 10 секунд!!!

До последнего вздоха всего-ничего! Птицы рвали и метали!!! Камни падали, еще разок
протаранив плечо Япе!!! Он опасался, что последующая атака окажется для него последней… Он
переставлял руки на последнем.. последнем издыхании. Его-то ему и не хватало. Прилетела
третья птичка и попыталась сорвать клювом повязку, чтобы выклевать Япе глаза. Это его шанс.
Свободной рукой он сжал птицу, когда она сдирала повязку. Та по инерции клюв зажала,
сомкнула его, Япе с силой дернул и скинул мешавшую ему тряпку.

- 3…

До спасительного мостка немного. Где-то… полметра…

- 2…

Придется это делать!

- 1… Все!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Веревка оборвалась, но Япе, падая, вцепился в удерживающую мосток опору и как пожарник
спустился вниз.

Пока они летели в реку, воробей объяснил Юппе, что вход в город лживых будет несколько…
вычурным, но гитарист не ожидал, что настолько. По сути, вход этот стоял в любом городе мира, в
любой квартире. Это был…

- Да, - просто и непринужденно ответил воробей Юппе. – Это – кодовый замок.

Свист ветра. Юппе уставился на него абсолютно ничего не выражающими глазами. – Ты как себе
представляешь туда мой заход?

- Весьма легко, - отмахнулся воробей. – Закроешь глаза и нарисуешь себе картину, будто ты
шагаешь в замочную скважину.

- И сработает? – Юппе, явно, скептически отнесся к этой идее. Точнее она казалась ему нелепой и
абсурдной. После пережитого Юппе пора было бы перестать изображать непрошибаемое
изумление, словно человеку, который впервые увидел, как поднявшийся под самый купол
гимнаст разбился и воскрес из мертвых.

- Можешь не сомневаться, - ободряюще сказал воробей, когда они, наконец, вошли в речные
воды, которые, кстати говоря, не причинили им никакого вреда. Вода их тут же исторгла, и погода
опять резко сменилась.

- Мда, - протянул Юппе. – Контраст двух стихий.

- Ты такое еще не раз увидишь, - отозвался воробей. Они возвышались на холме. Снизу
располагалась обширная долина. У Юппе аж глаза разбежались в разные стороны. Вид
открывался безумный, однако картину портила гроза, которая по-прежнему неистовствовала. –
Шикарно, да?
- Не то слово. Где мы?

- Это так называемая граница. Здесь сливаются два мира.

- Что это за миры?

- Уверен, ты их великолепно знаешь.

- Правда?

- Да. Это Вселенные реальности и вымысла!

- Как это связано с городом лживых?

- Юппе-Юппе, - вздохнул воробей. – Неужели ты не замечаешь очевидного? Ответ лежит на

поверхности. Даже копать глубоко не нужно!

Юппе задумался. С этим воробьем всегда вот так. Вечно своими загадками говорит. Нет, чтобы
сразу вскрыть все карты – так он начинает ведомую лишь ему игру. Не заведет ли он его в
ловушку? Незнакомая птица… самое главное – птица! Разговаривающая на человеческом языке!
Город лживых… фабрика… TDF... мистическое братство. Интуиция подсказывала Юппе, что
развязка этой истории будет непредсказуемой. Возможно, в конце им откроется правда, о
которой они и не подозревали.

- Юппе? – вывел его из забвения воробей.

- А? Что?

- Ты потерялся?

Юппе не сразу въехал, что ему говорит воробей. Когда смысл слов все же докатился до гитариста,
он тряхнул головой и пробормотал что-то типа «да нет, я здесь».

- Славно! К каким выводам ты пришел?

- На счет миров-то? Хм… Что там было-то? Реальность и вымысел… правда и ложь?

- В точку, гитарист. И еще, Юппе, пока не забыл…

- Да?

- Если что-то не так… если какие-то мысли тебе не дают покоя… не молчи!

- Хорошо, - согласился Юппе. – Где вход?

- Взгляни на небо!

Юппе перевел взгляд с долины на небо. В полосующем молниями звездном куполе, хоть звезды и
скрылись за этим грозовым перевалом, зияло отверстие, смутно представляющее скважину замка.
Обалдеть! Чего только не прячется в этой кладовой, которая сейчас испускала молнии. – Нам
туда?

- Да! – Неожиданно поднявшийся ветер проглатывал слова воробья. – Ты все помнишь, что я тебе
сказал?
- До единой детали! – крикнул Юппе.

- Повтори!

- Фабрика… партитура первой песни… не верить никому в городе! – отчеканил Юппе как на
боевом учении!

- Молодец! Я думаю, что ты легко выполнишь свою миссию! Правда, есть одно но…

- Я предчувствовал, что без подводных камней не обойдется! – сказал Юппе. – Выкладывай!

- Тебе временно придется стать одним из героев ваших песен!

Для Юппе это было все равно, что играть попсу. Казалось, он был застигнут врасплох. – Ты ничего
не путаешь? Как я это сделаю? В актеры мне записаться, что ли?

Воробей кивнул. – Именно это тебе и надо сделать! Когда окажешься в городе лживых, разыщи
Доску трендов!

- Это что типа модно сейчас? – решил уточнить Юппе.

- Да. Только, прошу, не путай это с одеждой или прическами, хорошо?

- Тогда что это?

- В городе лживых понятие «тренда» связано с внутренними качествами экспрессивного

характера, свойственного в данный момент человеческому или иному существу, пытающемуся
соответствовать текущему уровню того образа, которое экзальтированно обществом.

У Юппе мозг лопнул. – А теперь то же самое и попроще… будьте столь любезны!

- Ты должен вжиться в образ, который обожают люди! У них он меняется по неделям. Одну
неделю им нравится лживый герой! Другую неделю – меланхоличный лживый герой и так далее!
Помни: у них все основано на лжи!

Юппе вздохнул. – Сделаю, что могу! – Закрыв глаза, он представил, что шагает в замочную
скважину, и его засосало туда.

- Кто тебе звонил? – бросил через плечо старик Мике.

- Это была дочка нашего вокалиста! – крикнул ему Мика. – Похоже, мы в конкретной заднице,
шеф!

- Я другого и не ожидал! Хахахаха!!!!!!!!!!!!

- Ты чего ржешь?

- Смотри, что впереди творится!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Мика обратил взор вперед… - Ооооооооо, Боооооооооже!

- Так что на счет задницы ты явно не ошибся!

Прямо на них шла поднявшаяся почти до небес волна!

- Кто все это устроил? – Мика был в шоке.

- Те, кто стоит за похищением твоих друзей! – ответил ему старик. Он ловко крутанул их чудо-
машину, развивая чудовищную скорость.

- Эй-эй!!! – воззвал к его разуму Мика. – Ты протаранить ее хочешь?

- У нас нет другого выбора!!!

- Да нас снесет!

- Если каркать не будешь, останемся живы! Ты рисковый вообще?

- Только в критических ситуациях!

- Такая и у нас! – весело сказал старик.

- Я заметил!

- Тогда не дрейфь, птенчик!

- Не называйте меня так!

- Прости, дружище! Старая закалка!

- Вояка?

- В отставке!

- Понятно!

А тем временем волна почти до них добралась. Роковые воды, казалось, ревели. Мика ощущал их
дыхание. Но добром там и не пахло. Они готовы были их разорвать. Он не горел желанием быть
погребенным в водяной могиле. Однако его друг…

- Ты как? Небось от страха в портки наложил?

- Это мы сейчас посмотрим! – отразил подкол Мика. – Вперед!

- Погнааааали!

Они насквозь пропили жуткий вал… но вот незадача – Мика слетел и провалился в воду.

- Вооот дьявол! – выругался старик.

Барабанщик погружался под воду. Сознание отключилось. Он просто шел ко дну. Вокруг было
слышно биение барабанов… да-да. Это могло показаться странным, но именно его Мика и
слышал. Сверху кричала гроза. Она накрывала собою все. Удары грома и барабаны. Мику болтало
из стороны в сторону. Он видел сон.

Он взбирается в гору. Валит снег, дождь, свищет ветер. На нем ничего, кроме черных джинс и
белой рубашки. Он замерз, руки покраснели, лицо покрылось ледяной коркой. Но он идет.
Падает, опять поднимается. Потом он слышит что-то… как будто кто-то тащит огромный тяжелый
предмет… даже не тащит. Этот предмет катится сам. Он все ближе. Мика понимает, что это и
чудом успевает отпрыгнуть. Кто-то сбросил на него валун величиной с Эверест.
Он идет дальше. Снега прибавилось, дождя тоже. Градины размером с гусиное яйцо на нем места
живого не оставляли. Но он идет. Не сгибаться. Писк… он везде. Мика поднимает голову,
прищуривается… из-за снежного бурана видимость нулевая. Хлопанье крыльев… красные глаза…
штук десять, не меньше. Они окружают его, вонзают когти в шею, рвут кожу. Он отбивается, как
может, но твари неумолимы. Они наседают, кто-то вцепился в волосы и поднял его в воздух.

- Ааааааааааа!

Но что толку от этого «ааааааа»… Вот Мика пролетает над горным ущельем. Твари, пленившие
его, пронзительно верещат. Жаль, при нем никакого оружия… как это никакого? Палочки!!! Наугад
он замахивается и пронзает серую волосатую лапу. Когти разжимаются, Мика падает. Каким-то
образом он хватается за выступ горы, подтягивается. Он опять на горной тропе. Надеется, что
больше никаких эксцессов. Ошибается. На его пути вырастает черный рыцарь. Доспехи отливают
серебром, из-под шлема вырывается дым.

- Что это такое? Откуда вы все?

- Мы – демоны твоего сознания!

- Да не страдаю я шизофренией!

Это предложение поставило рыцаря в тупик, и Мика решил этим воспользоваться. Он вообще
парнем слыл таким живучим. Вроде и покороблен, а живчика в себе не отпускает до самого
конца.

- Ты не знаешь, что означает этот термин? – умничал басист.

- Понятия не имею!

- Ну, это понимаешь, когда люди немного того… - Он покрутил пальцем у виска.

- Того? – рыцарь тоже покрутил.

- Ну да! Им мерещиться всякая фигня! Они могут себя богами мнить!

- Это невозможно! Бог у нас один…

- Ну, а я о чем? Христос…

- Нет!

- То есть, как это нет?

- Ты ошибаешься!!! - Башка у рыцаря начала бешено вращаться!

- Что с тобой!!?? – забеспокоился Мика.

- Бог… не…

- Не понимаю…

- Бог… это… Би…

Рыцарь взорвался, и Мика очнулся. Он снова был на их чудо-машине, и на него смотрел старик.

- Напугал же ты меня, однако.

- Уф… мне сон приснился, будто меня снесло волной.

- Так оно и было. Пришлось мне тебя вытаскивать.

- Почему мы стоим? – Мика привстал.

- Потому что приехали, - ответил старик. – Вон дом твоего друга.

Слащавый, развалившись в мягком кресле, держал диковинный прибор в виде сердечка,

пробитого стрелой, и наблюдал за Анжеликой. Попивая коктейльчик, он расслаблялся. Эти
собрания всегда вгоняли его в тоску. Ну что было интересного в том, чтобы обсуждать эти скучные
цифры, эти теории их, от которых пухла голова? Он ненавидел эти собрания! То ли дело
насладиться, как Мэри-Энн бегает за дочкой Япе!? Это настоящее веселье, от которого тут же
поднималось настроение.

Она ему давненько приглянулась… вся такая своевольная – палец в рот не клади. Какие только
подходы он к ней не искал: звал на свидания, посылал цветы… но ответ был один – нет! Его это
жутко бесило!!! Он без вопросов получал все, чего хотел, а тут столкнулся с небывалой
проблемой. Складывалось впечатление, что слащавый вообще не подозревал, что в мире
существуют проблемы. Скорее всего, он наивно полагал, что любовь покупается, как и эмоции,
поддержка, уважение, верность, честь и т.д. Он не привык к трудностям, а Анжелика была
крепким орешком. Еще бы! Дочка готик-металиста как никак!

Однажды слащавый прикатил в Финляндию. У него в голове созрел план, как обманным путем
заманить ее в свои сети. Он нарядился в готичный образ, даже волосы отрастил, которые ему,
кстати, совершенно были не к лицу. Цепи смотрелись на нем как на клоуне, а вид… был не
брутальный… он его еще больше превращал в недоразумение.

Анжелике нравилась банда The 69 Eyes, вот слащавый и предпринял попытку «косить» под их
вокалиста. Он набрал бутафорских музыкантов, которые и играть-то не умели! Гитары в глаза
первый раз видели. Он их тоже размалевал на разный манер, не имея ни малейшего
представления о том, как должен выглядеть готик-музыкант. Но ведь не это главное, верно? Ну,
для слащавого, да, так как у него денег куры не клевали. Он ими и сорил. Он думал, что Анжелику
можно купить. Опять же наивность его лилась через край.

Он снял клуб, привел в него фиктивных и крикливых фанатов, которые лыка не вязали в тяжелой
музыке в принципе. Они тряслись, словно в конвульсиях, пуская слюни при виде их кумира. Тут
вновь сыграла приторная договоренность. Им заплатили, чтобы они рвали глотки, вереща как
резаные.

Когда Анжелика оказалась посреди этого хаоса, ее эта картина повергла в смятение. Она не
верила тому, что видела. Во-первых, она сразу же просекла, что музыка исполнялась под
фонограмму. Барабанщик и не пытался скрыть того, что не бил по тарелкам. Господи, подумала
Анжелика, что это за смрад!?

Она было развернулась, чтобы уйти, как ей путь преградили два лысых амбала. От их тупой
улыбки ее едва не вывернуло. Она потребовала, чтобы ее пропустили, но эта пара придурков
замотала головами, в которых ничего не было. Анжелика привыкла к ожесточенной, но
захватывающей. Здесь она задумала прибегнуть к тем же методам, однако амбалы были хоть и
тупы, но силища в них кипела немереная. Они грубовато послали ее обратно в толпу, которая
подхватила ее и понесла к сцене, где вертелись эти псевдомузыканты. В одном из них она и
узнала ее обожателя. Когда она это поняла, она решила ему подыграть. Начала танцевать,
подмигивать ему. Он не ожидал этого, но его лыба растянулась так широко, что видны были все 32
зуба. Оказавшись почти вплотную с его лицом, она кинула полный презрения взгляд и крикнула:

- Я никогда не соглашусь на то, что ты мне предлагаешь! Ты вызываешь у меня отвращение!

Назови меня идеалисткой, но ты действительно жалок! – Она набрала побольше воздуха, скопила
побольше слюны… музыка затихла… и плюнула слащавому прямо в лицо. Затем она свершила
невозможное. Она вскочила на плечи ближе всех стоящему к сцене парню и с ловкостью
акробата, перескакивая с одних плеч на другие, добралась до конца и выпрыгнула из удушающего
клуба.

Смакуя коктейль, слащавый прикоснулся к лицу. Казалось, тот плевок Анжелики Перятало до сих
пор не сошел. Он не обижался на нее. Он знал, что она – девушка с характером, которая просто
так не даст себя покорить. В дверь постучали.

- Войдите, - лениво протяну он. – В комнату вошел главарь. – А это вы…

- Да, - гневно сказал он. – Ты почему ушел раньше положенного с собрания?

- Мне стало скучно. А что?

- Ты безответственен!

- Я это уже слышал, но ничего с собой поделать не могу.

- У тебя одни развлечения на уме! Чем ты занят?

- Любуюсь своей избранницей!

- Ты опять за свое?

- В смысле? Я и не забрасывал это!

- Ты доиграешься! Дочка Япе умна!

- И что? Мне это не мешает!

- Ты ставишь под угрозу всю нашу операцию!

- Ничего я не ставлю! Успокойтесь! Получите вы их души! Анжелику только мне оставьте!

Главарь некоторое время молча созерцал его. Будь его воля, он бы давно выставил слащавого за
дверь. Почему шеф его держал, он ума не приложил. Когда его спрашивали, у него на все был
один ответ: «Он важен». Чем это? Тем, что ветер в башке гулял? Спасение его хоть как-то в логику
укладывалось – они получили душу Мэри-Энн, а это была весомая часть их плана. И то можно
сказать, что слащавому повезло. Он как раз возвращался с неудавшегося концерта. После этого он
продолжал творить бездумные вещи.

- Что вы молчите? – уставился на главаря слащавый.

- А что говорить? Ты никогда меня не поймешь!

- Как и я вас. Пусть вас греет мысль, что у нас общая цель.

- Хоть в этом ты прав! У меня к тебе дело!

- Ууу!!! Я весь внимание!

- Отправляйся в Финляндию в дом Лиллмана. Возьми порошка!

- Мне предстоит обезвредить басиста?

- И его помощника!

- У нас конкурент?

- Призрак прошлого!

С арены Япе волчком пронесся в совершенно спокойное место. Что сразу бросилось в уши…
дождь! Он перестал! Япе бросил взгляд на небо. Увы, оно, как и прежде, было заволочено тучами.
Но хоть гроза ушла. Надолго ли? Япе надеялся, что никогда ее не услышит.

Сам он оказался в убогом квартале. Домишки разрушены, ветер катит по пустынным улицам
мусор. Одна из газет проявила такую наглость, что прицепилась Япе к брючине джинсов. Он
оторвал ее. На глаза ему попалась заметка «Несчастный подросток не выдержал мук и кинулся с
моста». Япе впился в статью. Читая, его глаза становились все шире. В газете говорилось о том, что
малец не смог больше терпеть насмешки одноклассников и решил завершить свой земной путь.
Малец по природе своей слыл неформалом: слушал готическую музыку, одевался как Япе, носил
длинные волосы. Как заключила медэкспертиза, мальчик страдал сильными душевными
переживаниями, проявлял признаки депрессии и перепадов настроения.

Япе нахмурился. Что-то в этой статье ему показалось знакомым. Мальчик… суицид… готика… ах
точно! Прочитав эту статью, Япе написал песню «Эпилог», которую не включил в основной альбом.
Он посчитал, что эта песня носит слишком личный характер, ведь его тоже не принимали в так
называемом нормальном обществе из-за его культуры! Да что они понимали.

Япе скомкал газету и отшвырнул ее. Но она не упала. Она зависла в воздухе и начала вращаться
разворачиваясь. Мятая бумага сочилась кровью, а буквы в статье превратились в «Япе – убийца!»
Это еще что такое? Какой убийца? Он попытался порвать газету, но налетевший ветер понес ее
прочь. Япе следом. Пока бежал, он увидел еще одну надпись. «Мост…»

Горизонт, окрашенный в черные тона, казался зловещим. У Япе на душе стало неспокойно. Он
почему-то думал, что бредет по собственному кошмару. Он думал, что тот мальчик – это он.
Конечно, его жизнь была устлана не лепестками роз, но убиваться из-за клоунов, мнящих себя
повелителями мира сего… нет уж! Увольте!

Следуя за газетой, Япе вышел к реке, темные воды которой излучали неприветствие. Бурлящие
воды казались Япе пропастью, из которой нет выхода. И все же Япе заглянул в это черное зеркало
души. Все, что он там увидел, - это острые камни. Опять его постигло ощущение дежа-вю. Он
видел эти камни, но где – не помнил. Возможно, в одном из плохих снов. Как бы это смешно ни
прозвучало, но эти сны нередко служили лирикой для его песен. Хех… ему вдруг вспомнилось, как
тварь, прикинувшаяся Томми, нагло заявила, что он воровал чужие идеи, выдавая их за свои. Это
было столь глупо, что несмотря на совсем не радужную ситуацию, Япе рассмеялся, и его смех
отразился в водах реки, многократно усилившись. На его фоне он услышал сверху какое-то
движение. В воде проступили очертания моста и свесившегося с него паренька, как две капли
воды похожего на самого Япе. С минуту Япе присматривался к нему. Парень собирался прыгать с
моста. Он уже перекидывал вторую ногу, когда в мозгу Япе вспыхнула заметка про жертву
суицида. Он набрал в легкие побольше воздуха, сложил руки как рупор и крикнул:

- Сдурел! Не делай этого!

Парень, казалось, привидение увидел. Его черные как смоль волосы развевались на ветру. В
глазах недоумение и ступор одновременно, как будто его застукали совершенно неподходящим
образом.

- Что ты смотришь? Слезай оттуда! – приказал Япе. – Я тебе сейчас это вполне серьезно говорю!

- Что это вы командуете, мистер? – пропищал паренек. – Я вас не обижал раньше?

Япе оторопел. Это был он, но только в молодости. Он вспомнил этот эпизод из своей жизни,
который бы предпочел забыть. Да, он чувствовал себя разбитым из-за того, что ребята в школе его
чучелом неандертальским дразнили, но идти на столь необдуманные меры было по меньшей
мере глупостью. Сейчас он созерцал себя и даже не знал, как устроить так, чтобы он его не узнал.
На ум просто пришли фильмы о путешествиях во времени, когда персонажам из прошлого и
будущего нельзя было пересекаться, так как это могло привести к плачевным последствиям. Вот
он стоял и раздумывал, как бы ему замаскироваться. Случайно его рука упала в карман, и он
нашарил там безобразный парик зеленого цвета, который он примерял, дабы посмешить
компанию друзей. Шансов на то, что юнец не успел изучить его физиономию, мало, но делать
нечего. Он нахлобучил парик на голову и по насыпи устремился на мост.

Подъем оказался куда сложнее, чем он предполагал. Эх, давненько он не рассекал по утрам по
лесам «Финки» на пробежке. Если выкарабкается, обязательно займется этим. Когда он
вскарабкался на мост, Япе в молодости был по ту сторону ограждения, держась руками и готовясь
совершить смертельный прыжок.

-Ты куда это? – запыхавшись, сказал ему Япе.

Япе в молодости обернулся. – Это не ва…

- Что? Ты призрака увидел?

- Ннет, – запнулся Япе в молодости. – Ваше лицо…

- Что? – Япе коснулся лица. – Ты про морщины?

- Не в этом дело!

- А в чем?

- Вы не мой отец? – вывез Япе в молодости.

- Ты что???? Думай, что говоришь!

- Ну, извините.
- Да ладно, проехали, - отмахнулся дружелюбно Япе. – Ты что здесь забыл?

- Мне жизнь надоела, - угрюмо ответил Япе в молодости.

- Ты счел, если кинешься вниз, на эти мертвые скалы, ты миру услугу окажешь?

- Да.

- И почему же ты это решил?

- Потому что я для мира изгой!!!

- Только потому, что ты принадлежишь к готической культуре?

- Откуда вы знаете?

- Поверь, - усмехнулся Япе. – Кое-что в этом смыслю.

- Мне надоело, - продолжил Япе в молодости. – Мне надоело, что эти…

- Одноклассники? – подсказал Япе.

- Да. Они считают меня недоделанным!

- И ты наивно полагаешь, что суицид – это выход?

- А что нет?

- Разумеется, нет! Хочешь, я расскажу, что он являет собой на самом деле?

- Нет.

- Почему?

- Потому что это ничего не изменит!

- Да ты послушай сперва, а потом выводы делай, хорошо? – Япе в молодости молча кивнул. –
Отлично. Суицид – это слабость! Запомни это раз и навсегда! Он ничего не решает. Проблемы как
были, так они с тобой и останутся. Суицид – это способ сразу моментально обречь на проклятье
душу. Суицидом ты никому ничего не докажешь. Для мира ты уйдешь из жизни как совершенно
отчаявшийся человек. Человек, который бежал от сложностей, стоило им посильнее затянуть
петлю. Суицид – это самообман, ловушка, в которую ты сам себя и загоняешь. Пойти на этот шаг
означает только одно: прослыть малодушным. Суицид не делает из тебя героя! Он превращает
тебя в жалкого червя, так как ты не ценишь жизнь, которую тебя дали с таким трудом. Ты
предаешь мать, которая рожала тебя в муках! Ты отвергаешь ее любовь, распахивая объятья богу
никчемности. Ты винишь себя во всем, что произошло? Но правильно ли это? Конечно, то, что ты
принадлежишь иной культуре, будь то готика или дэт-мелодик, не делает тебя серой массой! Но
разве это плохо? Нужно научиться быть выше этого! Нужно научиться смотреть страху в глаза и
смеяться ему в лицо! Нужно учиться преодолевать навалившийся груз проблем и мощным ударом
давать сдачу. А что суицид? Он отнимет у тебя всю надежду на то, чтобы что-то изменить в
лучшую сторону! Подумай о своих близких, друзьях, семье, которая, возможно, будет! Взвесь эти
факторы и прими решение: либо ты – покоритель, либо тень собственной неудачи!
Япе в молодости таращился на того, в кого в будущем он вырастет, и ноги непроизвольно
потянулись обратно за ограждение. Эти слова отдавали мудростью, которая заставляла жить и
благодарить; слова, которые заставляли переосмыслить взгляды и найти новые ориентиры, по
которым ты всегда выберешься из темноты; слова, которые пробудили чувство ответственности не
только за себя, но и за любимых тебе людей.

С желаниями следует быть крайне осторожными. Никогда не знаешь, куда они тебя могут завести.
Их верным пособником являются мысли. Гипотеза о том, что мысли материальны, вызывает
улыбку на губах, но все же это правда. Да, мысли закрыты от чужого сознания, но это не означает,
что они защищены. Способов проникнуть в сознание – великое множество, и наши демоны
нередко этим пользуются.

Ночь… это та самая пора, когда мысли обнажены. Любой может получить к ним доступ. Конечно,
этот любой не из мира живых. А кто сказал, что будет иначе? Этот некто проникает в наше
сознание, читает мысли, перемешивает их. Именно поэтому мы видим кошмары. Они приходят к
нам, когда мы мечемся, словно бесы, не зная, где искать выход.

Эза никогда не страдал нервными расстройствами. Но госпожа Теней вынуждала его. Она
помыкала им, и он превращался в послушную марионетку. Эза не признавался никому, даже
ребятам, что кошмары ему снились почти каждый день. Он спал со включенным светом, потому
свет – единственное, что не переносила госпожа Теней.

Однажды вырубили электричество, и она пришла к нему, чувствуя в полной мере свою власть над
ним. Она послала к нему своих слуг, чтобы те мучили его, одаривая самыми отборными
кошмарами, сея панику. Он походил на персонажей из известного фильма ужасов с той лишь
разницей, что все это было реалистично. Она знала наперечет его самые потаенные страхи.
Больше всего Эза запомнил бой с Минотавром. Он не хотел бы пережить это снова. Госпожа Теней
считала иначе.

Провалившись под землю, Эза нутром чуял, что это повторится. Кромешная тьма сковала глаза. Он
таращился как мог, но ничего не видел. Он летел столь стремительно, что у него уши заложило.
Приземление же было жестким и неожиданным. Эза схватился за спину. Ух… не повредил ли.
Кажется, нет…

Глаза начали привыкать к мраку. Когда Эза осознал, куда его закинули, страх завладел им. Те же
стены. Он узнал бы их везде, хоть на краю света. Он бегал здесь в детстве. От Минотавра. Госпожа
Теней затеяла прежнюю игру. И самое неприятное – Эза совершенно не помнил, как в прошлый
раз он сразил огромного с кольцом в носу быка. Нельзя было издавать резких громких звуков,
которые его разбудят. Да… бык спит. Но это только пока.

Лабиринт представлял собой сознание самого Эзы, а наше сознание, как говорится, темный лес.
Оно безгранично и загадочно. Оно является неисследованной областью, и от этого Эзе легче не
становилось. В ловушку он угодил необдуманно. Питая слабость к беспомощным, он, казалось,
излучал добро, но этот его альтруизм иногда с ним играл в опасные игры.

Что ж, придется, как бы он ни трепетал перед минотавром, согласиться на условия госпожи Теней.
Эза сделал шаг и потревожил душу лабиринта. Он это ощущал своими поджилками. По лабиринту
прокатилось эхо, в котором он явственно различил: «Эзаааааааа! Мы идем за тобой!» Кто это мы?
Он услышал рев минотавра и побежал.
Он отдавал себе отчет в том, что не знает, какой маршрут выбрать, и это было во-первых. А во-
вторых, он начал уставать. Впервые в жизни он пожалел о том, что игнорировал предложения Япе
пробежаться трусцой по лесу. Пот выступил на лбу у гитариста. Несколько раз он рисковал
запнуться. В обоих случаях он перепрыгивал коварные мелкие ловушки. Оборачиваться он не
хотел, так как знал, что в спину ему дышит его недруг с кольцом в носу.

Боязнь минотавров у Эзы была вполне оправдана. В детстве он, гуляя в одиночестве, набрел на
зеленое пастбище. Там были три коровы и черный бык. Он это помнил отчетливо. Коровы у него
опасений не вызвали, но вот бык… не чтобы быки его вгоняли в ступор. Это было не совсем так.
Ему была не понятна их агрессивная природа. Эза был пареньком в общем-то спокойным, никогда
не был замечен в сомнительных компаниях, грубости не приветствовал ни в коей форме,
конфликты, если таковые намечались, стремился решить мирно. Коровы у него ассоциировались
со светлой половиной, но вот быки… брр… Поэтому когда он пересекал пастбище, он старался
делать вид, будто быка и вовсе нет.

Бык счел это наглостью. Он начал бить копытом и фыркать так, что из ноздрей пошел дым.
Глазищи разъяренные, как будто ему есть не давали трое суток. Эза поступил опрометчиво – он
запаниковал. Он показал быку, что он его боится, а первое правило охотника гласило – будь
уверенным и станешь сам воплощением страха. Эза забыл напрочь это правило и бросился
наутек. Бык подумал, что Эза жаждет схватки и сорвался с привязи.

Все, что Эза слышал, - это дьявольский топот его копыт, сотрясающий землю. Эза как назло еще
вздумал отконтролировать ситуацию: не наступает ли бык ему на пятки. Нога его подвернулась…
неприятный хруст, как будто на кости наступили. Тысячи игл пронзили правую ступню Эзу. Она
была сломана, а бык настиг его. Он ударил Эзу в бок, но тот кубарем перекатился и сумел
избежать атаки. Рога быка застряли в земле. Он яростно мычал и тряс башкой. Эза нашарил где-то
палку и огрел быка по голове. Это настолько взбесило животное, что он, вытаскивая рога из
земли, как и Эза получил увечье – разве что сломал себе он рог.

То, что произошло дальше, было за гранью реального. Бык высоко подпрыгнул и всей тушей,
рогом целясь в Эзу, чтобы выбить ему глаза, навалился на гитариста. Эза, превозмогая адскую
боль, кубарем перекатился на левую бочину и опять оставил быка в дураках. Эти рога запомнил
навсегда. Бык по теории должен был сломать себе шею, но он просто исчез. Так госпожа Теней
мстила Эзе за то, что он ни в какую не сдавался.

И вот сейчас, когда Эза мчался во весь опор по лабиринту, а минотавр преследовал его, он думал,
что на этот раз госпожа Теней его достанет. Силы были на исходе. Он стал замедляться. Во рту он
чувствовал солоноватый привкус крови. Минотавр порвет его на куски… выпотрошит… госпожа
Теней, наконец, заполучить столь лакомый кусок, за которым охотилась, и Эза не разгадает
причину всей этой истории, которая началась не по его вине. Он никому ничего плохого в жизни
не делал. У всех, кого обижал, просил прощения, кроме… Мики… Черт, у басиста он остался в
долгу. Зачем он накричал на него? Теперь поздно сожалеть.

Эза окончательно выдохся. Ноги заплетались и отказывались нести его дальше. Что ж, умирать –
так с высоко поднятой головой! Он не покажет страх! Он – гитарист To/Die/For, а эти ребята
сделаны из крепкой стали и просто так их не возьмешь. Он остановился и, изгнав нотки паники,
взглянул в лицо кошмару… Открывшееся шокировало Эзу. На самом деле… он никуда не бежал…
он тупо перебирал ногами на месте, как белка в колесе. Бык же… он был здесь… он смотрел на
него теми же самыми тупыми глазами, в которых Эза читал разрушение и желание развеять Эзу
по свету, раскрошив его кости. В глазах копошились черви. Эзе стало противно, и он отвел взгляд.
Это был вызов… вызов, брошенный им, когда Эза Вирен спас свою шкуру на пастбище, но теперь
загнан как крыса в лабиринте. Какое удачное сравнение… прямо говорящее. Бык рванулся на Эзу,
но тот, как будто вовсе освободился из оков страха. Все эти бессонные ночи гитарист забывал,
парализованный чувством собственной беспомощности одну заповедную истину: против тьмы
есть свет. Совсем недавно он усовершенствовал свой чудо-медиатор, оснастив его фонариком,
который при игре создавал бесподобное светопреставление. Когда бык готов был протаранить
Эзу, тот гордо выставил перед грудью спасительный медиатор. Вырвавшийся луч света озарил
стены лабиринта и уничтожил ненавистного быка. Столько лет он страдал от этого, а решение…
решение оказалось таким простым.

А слащавый не пошел ни к какому Лиллману. Последнее время его волновало совсем другое. Не
зря же он планировал столько. И самое главное – стариканы ни о чем не подозревали. Они все
спеклись. Им пора бы сидеть и греться на лавочках на солнышке, а они все к власти рвутся. Тьфу!
Да если бы не он, они бы так и сидели у разбитого корыта. Это он предложил идею использовать
порошок, изготовленный по одному рецепту, который ему подарил один сумасшедший на улице.
Они же к нему относились как к скоту… ничего… он все изменит.

Он направился к месту, где происходило противостояние Анжелики и духа Мэри-Энн. Последняя

не ведала, что это он отправил ее на тот свет. Ему было начхать. Никогда особым состраданием не
отличался. Он с детства был испорченным ребенком, жестоким и непослушным. Но несмотря на
все это, у него был секрет, о котором он никому не рассказывал.

Однажды он возвращался с вечеринки. В тот вечер было душно, и он почему-то решил

прогуляться пешком. Минуя какой-то заброшенный квартал, он услышал, как кто-то стонет. Как мы
и говорили, сострадания в слащавом ни на грош, и все же что-то заставило его откликнуться. В
горе мусора лежал бродяга. Судя по всему, он перепил и просто свалился в зловония. Подойдя
чуть ближе, слащавый заметил, как бродяга что-то прижимает к груди. Этот символ слащавый
узнал бы везде: ненавистная его сердцу TDF.

- Кто здесь? – прошелестел бродяга. Слащавый не ошибся – от бродяги несло перегаром. Он с

детства страдал слабым желудком, и его вывернуло. – Что ты делаешь?

- Меня рвет, - зло ответил слащавый.

- Что, - хихикнул бродяга. – Никогда не нюхал отборной финской водки?

- Предпочитаю коктейль.

- Я тебя узнал…

- Да? И как?

- Ты тот, кто ищет способ открыть секрет, но у тебя очень злая душа, и тебе цели никогда не
достичь.

- Вы колдун?

- Нет. – Бродяга попытался сесть. – Видишь этот предмет? – Он показал на амулет.

- Да. И что?
- А то, что я стащил его у самого Хранителя песков…

- И что он может?

- Я покажу. Иди сюда. – Слащавый приблизился. Ему стало очень интересно, что это за штуковина
такая. – Видишь стрелу?

- Угу.

- Если за нее дернуть, можно вызвать самого Темпуса!

- Кого? – скривил рожу слащавый.

- Ну ты что? – возмутился бродяга, как будто незнание, кто такой Темпус, приравнивалось к
преступлению. – Это же само Время…

- Ты перебрал сегодня изрядно?

- Я? Нет, ты не понял! Я хоть и пьян, но правду говорю!

- И как ты это можешь доказать? – включил скептика слащавый.

- Пожалуй, и докажу. – Бродяга встал. Как только он это сделал, от дома отвалилась пожарная
лестница. Бродяга улыбнулся, потянул за стрелку, в глазах у слащавого помутнело, словно он
смотрел на происходящее сквозь очень толстое стекло. Но лестница… она совершила обратное
движение и встала ровно туда, откуда и упала. Через мгновение она вновь оказалась на земле.

- Это… это… это…

- Необыкновенно, да? – подсказал бродяга. – Противоречит здравому смыслу? Немыслимо?

- Да…

- Но все же это так… Я знаю, о чем ты думаешь?

- Что?

- Ты хочешь стать обладателем этого амулета!

- Я этого не говорил, - возразил слащавый.

- Не говорил... – бродяга выдержал паузу. – Но ты подумал. В принципе ты мог бы отнять у пьяного

человека его… чего тебе это стоит… я так подозреваю, в тебе свербит это желание. Я тебе отдам
его за так.

- Шутишь?

- Ни в коем разе…

- И что я должен буду взамен?

- Этого я тебе пока не скажу.

- Почему это?
- Потому что мы обязаны хранить тайну…

- Чью тайну?

- Тайну Темпуса…

- Ее все знают…

- Ошибаешься. Время – вещь могущественная. С ним невозможно договориться. Его нельзя

обмануть. И самое существенное – его нельзя восполнить.

- Как это? – спросил слащавый. – Ты же только что…

- То, что я сделал, отложиться в моей нише. Я не говорю, что это будет сию минуту…

- Когда?

- Много позже.

- И мы узнаем об этом.

- О… несомненно. У меня для тебя есть еще кое-что…

Слащавый не поверил ему тогда… ни верил и сейчас... если бы он знал… котел уже кипел…

Япе был в невесомости. Его подвесили и поместили в непонятную реальность. Вокруг летали
игральные карты. Все его перемещения осуществлялись спонтанно. Логики в ней не
прослеживалось с самого начала. Чем глубже он погружался в этот хаос, тем меньше он постигал
суть сего путешествия. У него накопилось приличное количество вопросов, вот только кто на них
ответит?

Игральные карты образовывали различные геометрические фигуры, кружась в известном лишь им

танце безумия. Они были абсолютно пустыми – обычные куски бумаги, не выражающие ничего.
Япе немного раздражала эта бессмыслица – без нее проблем выше крыше! А его умудрились в
игральный мир засунуть.

Анжелика… его доченька. Он корил себя за то, что так и не смог дозвониться до нее. Где она
сейчас? Только бы эти бездушные упыри не добрались до нее. Ладно он, но Анжелика… она не
должна познать раздирающую на части путаницу, где не было света, и все казалось сумбурным.

Когда Япе вспомнил про Анжелику, одна карта закрутилось быстрее остальных, и на ней стали
появляться линии, которые складывались в голову, глаза, руки… а потом вышел портрет
Анжелики. У нее почему-то был зашит рот. Глаза распахнуты от ужаса. Она, казалось, была живой.

- Анжелика!!!!!!!!!!!! – проревел Япе. Она шире распахнула глаза, а после над ее головой огнем
начали выжигаться буквы… Т… Л… Е… Н… И… Е… Что бы это значило? – Анжелика! – Но карта
исчезла, и ее место заняла другая. На ней был Юппе, но без глаз. – Боже! – И то же самое слово.
Далее очередь Эзы. От него ничего не осталось, кроме голого скелета. И опять … Т… Л… Е… Н… И…
Е… Следующий Мика… Его голова была вывернута на 180 градусов, а сзади клеймом горело…

Т… Л… Е… Н… И… Е…

- Да что же это такое? – крикнул в сердцах Япе. – Неужели никто ничего не объяснит?
- Тебе ли не знать, Япе? - послышался голос, который исходил, как будто у него из души.

- Что? Что я должен знать?

- Ответь, что есть жизнь?

- Жизнь – это жизнь и ничего больше! Я отказываюсь отвечать на какие-либо вопросы, пока вы не
скажите, что с Анжеликой!

- Для этого тебе нужно разобраться в себе и совладать со своими демонами!

- Какими демонами?

- Япе, - голос был серьезен. – Жизнь – это тление, только разве медленное. Мы все увядаем, таем,
как тлеющие угольки, и никто нас не спасет. Временами мы мечтаем о душевном равновесии, но
это все иллюзии. От них нас никто не избавит! Неважно, где ты находишься – покой тебе никогда
не получить, ибо ты – заложник самообмана. Ты никогда не смотрел правде в лицо, а ведь правда
колючая, как шип розы. Ты все пел и пел в своих песнях, а на деле даже не страдал. Когда ты
попал в ловушки к самообману, он тебя медленно начал сводить с ума. Ты мечешься в поисках
ответа, требуешь назад дочку, но захочет ли она возвращаться к безвольному отцу?

- Это ты сам безвольный! – бросился защищаться Япе. – Судишь обо мне, как будто жизнь мне
дал! Я знать тебя не знаю! Ты выходи! Яви свое истинное лицо! Посмотрим, кто из нас безволен!
Мне надоело, что все меня тыкают носом в то, чего я не совершал! Они пытаются умничать, но это
еще смешнее, чем думать, что прыгнув с десятого этажа, ты не разобьешься! Мои глаза в данный
момент слепы! У них нет цели, потому что меня вырвали из одной реальности, и я оказался в
другой, но есть разница. Эта реальность иррациональна!

- Да, - помолчав, сказал голос. – Думаю, ты готов.

- Готов? Но к чему?

- Сейчас увидишь!

После того как он спас девушку и написал в книге, его мир поблек, и они очутились в…

- Это огненная фантазия! – взвизгнула девушка.

В чем-то она была права. Такое ощущение, что их засунули в пекло… адское пекло. Земля
изъедена трещинами, из которых поднимались огненные столпы. Воздух был пропитан дымом, и
девушка закашлялась. Парень не потерялся, в чем ему следовало отдать должное. В его руке
волшебным образом возник платок, который он смочил водой из фляги и немедленно приложил
платок ко рту девушке, чтобы той дышать было полегче. Она посмотрела на него благодарными
глазами.

- Спасибо, - сказала она.

- Не благодари, - отмахнулся он. – Эй, а ты изменилась.

Под «изменилась» он понимал, что девушка, казалось, излучала свет. Помимо ее черной
футболки на ней теперь красовалась роскошная косуха с металлическими вставками-кружками на
предплечьях-рукавах. Джинсы подчеркивали ее фигуру. Ох ты! Настоящая красотка! А довершали
все классные сапоги, как у рокерши, а волосы… ух… они были такими пышными, что ниспадали
каскадом по плечам.

- Ты… ты… - слова застревали у него в глотке.

- Что? – нарочно спросила она у него, хотя все поняла.

- Ты… звездная красотка!

- Да ладно тебе! Ты тоже изменился!

И как! Длинный черный кожаный плащ, джинсы а-ля «Готика, привет!», как у Япе. Мощные сапоги
с крутыми вставками-ножами, аккуратно запрятанными в носки ботинок. Лихая шляпа сдвинута
набекрень. Длинные волосы, заплетенные в косу. На руках перчатки, а за пояс заткнут арбалет.

- Вылитый охотник на вампиров! – подметила она.

- Да уж прямо!

С минуту они смотрели друг на друга, когда услышали, как кто-то оглушительно ревет, и земля
начала сотрясаться от ударов, будто по ней колотили одновременно десятки тысяч молотков.

- Смотри! – указала она ему. Он повернул голову и увидел…

- Мама…

Да, это точно. Исполинский колос-великан с нескладным телом, весь объятый истлевающим
огнем, разевающий пасть, бежал прям на них.

- Поберегиииииииииииииииииииииииись! – раздалось с противоположной стороны. Они

развернулись и глазам своим не поверили. Сам Япе Перятало с пламенным мечом Серафима,
широкое лезвие которого сверкало, отражаясь в истлевающем огне. – Пригнитесь! – Они
послушались. – Что образина!!! – Судя по всему, это было адресовано колосу. – Тебе мало было? –
Колос, вращая глазищами, кинулся на Япе. Вокалист, однако, не растерялся. Он воткнул меч в
землю, разбежался, одной ногой оттолкнулся от меча, выудил что-то типа бамбуковой удочки,
набрал пригоршню мелких, излучающих серебро шариков, и дунул. Шарики изрешетили колоса, и
тот мощной вспышкой разлетелся на мелкие осколки. Япе приземлился, вытащил меч, заткнул за
пояс, а потом улыбнулся ребятам. – Не волнуйтесь! Это тлеющие угольки моих воспоминаний!
Кажется, я начинаю понимать, кто стоит за всем этим. – Потом бросил взгляд на ребят. – Как я
вижу, вы мне помогать явились? - Они не знали, что ответить. – Что молчите? Да или нет?

- Да, - выдавил парень.

- Супер! Нам пора в гости к одной моей знакомой... ее еще называют Алчной до крови. Она из
моего первого альбома!

Чтобы достичь совершенства, нужно пойти на некоторые жертвы. Эти жертвы далеко не
страдальцы. Они гибнут во имя великого дела. Они гибнут во имя совершенства. Что может быть
более оправданно? Ничего. Только это. И называется сие магией совершенства. Она
обезоруживает, но она и наделяет властью. Ее нельзя увидеть. Это превосходство – тонкая грань.
И здесь следует быть крайне осторожным, потому что эту грань очень легко разрушить, и тогда
наступает смятение. И оно убивает, выжигая то лучшее, что есть в душе.

Этим самым смятением Томми Лиллман и был сломлен. Он либо не понимал, либо не хотел
замечать, что группа, в которой он играл, была ему обителью, где он мог найти утешение, где он
мог излить душу, где его поддержали бы. В коллективе существовать трудно, никто и не спорит.
Единицы достигают того, чтобы группа стала функционировать как единый организм. Всегда есть
сердце и мозг – двигатели группы. И также есть и ее опорные элементы, без которых остов группы
просто бы упал, рухнул, разлетелся, как карточный домик на ветру.

Томми забыл это. Его не обвиняли в том, что к нему постучала в дом госпожа Депрессия. Нет-нет!
Япе и другие были выше этого. Они никогда не поощряли ссор, хоть без них и никуда. Все мы
люди… однако Томми не слушал. Он заперся в своем мире и строил проблемы из ничего. Он был
зол на всех подряд. В том, что даже погода на улице была плохая, он обвинял других. Яд
заливался в его мысли. Он отравлял их. И тут мы сталкиваемся с таким понятием, как выбор.

Выбор – сторона нашей жизни. Он – неразрывная часть нас. Он бросает нам вызов, и мы нередко
оказываемся меж двух огней. Порой мы не отличаем добро от зла, алчность от бескорыстия,
любовь от ненависти, истину от лжи, и здесь мы сталкиваемся с понятием неправильного выбора.
Он начинается с малого. Он вбирает в себя проблемы, усугубляя их. Он ведет нас по темным
лабиринтам неизведанного. Он бередит наше сердце, душу, путает мысли. Он превращает нас в
бездумных существ. А порой мы и вовсе становимся безвольными.

Не сказать, что Томми был безвольным. Он, безусловно, личность харизматичная. Но само
главное – он не злой. Просто даже хорошие люди сбиваются с пути. Они блуждают в темноте,
которая закапывает их, и они уже не могут выбраться, если только… если только им не помогут.

На самом деле, Томми Лиллман понимал, что поступил плохо, но он не мог признаться себе в
этом. Он не мог признаться, что стал заложником страха перед несовершенством. Страха, что кто-
то его обойдет. Он хотел быть самым лучшим барабанщиком, и вот куда это его завело.

Восседая на мягком дубовом кресле в золотом зале, он думал над содеянным. Он думал о
ребятах, о том, как им помочь, хотя и знал, что члены братства ему не позволят это сделать. Все же
он не бездействовал. Он залез на фабрику братства и выпустил дух спасателя. Он оставался в
неведении. Он не мог следить за тем, нашел ли его посыльный Мику. Он надеялся, что да.

Ход его мыслей был прерван зашедшим шефом.

- Ну, Томми, - обратился он к нему. – Ты подумал?

- Шеф… - начал Томми.

- Мне это уже не нравится.

- Просто то, что вы предлагаете, это…

- Единственное правильное решение. Мы это обсудили давно, и ты, смею тебе напомнить,
согласился.

- Но может…
- Никаких может. Когда я тебя встретил в первый раз, ты не колебался. Неужели в тебе до сих пор
живет сострадание? Скажи, Томми…

Томми молчал. Молчал, потому что шеф был прав. В нем теплилось это чувство. Он не желал зла
ребятам. Он очнулся от дурмана, которым его опоили, уже здесь, в резиденции братства.
Поначалу не понимая, где он, Томми, словно в облаках витал. Все казалось до боли странным,
реальность исказилась, изгибая формы истины. Он окунулся в хаос безысходности, жалея об этом,
но и отступить он тоже не мог. Слишком высоки были ставки. И он придумал схему. Наверное, в
этой схеме не было ничего сверхъестественного. Обычно так люди и поступают, когда нужно
поймать двух зайцев. И он решил подыграть. Он начал тянуть время. Этим он занимался с тех пор,
как его привели сюда. Возможно члены братства о чем-то догадывались, но…

- Томми?

- Да?

- Пора решать – ты с нами или нет. Ты отсрочивал этот момент, и мы были терпимы.

- Это не так просто! – выпалил Томми.

- Понимаю. Выбирать придется, как бы ты этому ни противился.

Он знал, чего они добиваются. Члены братства не отличались особой одаренностью в плане
музыки. Хотя они наняли лучших специалистов для расшифровки этой партии, те ничего не могли
с ней сделать. Они бились, но всякий раз, когда разгадка оказывалась почти у них в кармане, что-
то да не сходилось. Томми очень гордился этим, так как он сам это придумал. Еще когда они с Япе
писали, он внес небольшую лепту в ее создание. Он не открыл Япе секрет этого приема. Тайна
есть тайна! Тем более она придавала неповторимость композиции.

- Томми, - повторил шеф его имя и подтолкнул листок бумаги к нему. – Ты должен рассказать нам,
как ты это сделал.

- Но я же сказал, - стал оправдываться барабанщик. – Мне нужно время, чтобы вспомнить…

- Я не поверю, что твоя память не открыла тебе его.

- Это сложнее, чем вы думаете.

- Возможно. Но без этой партии мы бессильны. Именно поэтому Япе и прочие еще живы.

Холод пронзил Томми. Как представить, что жизнь ребят и Анжелики зависела от структуры
придуманного им ритма, душа уходила в пятки. Он посмотрел на лист бумаги, потом на шефа. Его
лицо не выражало никаких эмоций. Томмми вздохнул, взял бумагу, ручку и начал писать.

Лабиринты-лабиринты! Еще раз лабиринты. Юппе потерял им счет. Замочки, винтики, шпунтики,
колесики – им не было конца и края. Юппе свыкся с мраком, но вот запах масла, которым недавно
смазали замок, его добивал. Юппе казалось, что еще чуть-чуть, и он сойдет с ума. Хорошо хоть
поставленная цель, что пульсировала в мозгу, не давала расслабляться.

Наконец, он оказался перед пятью колесиками. На каждом из них были оттеснены буквы. Чтобы
догадаться, что делать дальше, особого ума не требовалось – волшебное слово, кое именовалось
паролем. Конечно, Юппе не знал, каким словом зашифрован замок, и это была действительно
проблема. Наугад – бесполезно, ибо комбинация может быть абсолютно любая. Юппе приуныл…
неужели тупик?

Внимание его привлек клочок бумаги, хитро спрятанный за одну из шестеренок. Юппе вытащил
бумагу, развернул и прочитал послание. «Ее помыслы неясны порой. Она темна как ночь и
приходит на исходе дней. Ее дыхание хладно как лед. Пальцы – каркас вычурный. Безмолвна,
словно немой. Великолепный оруженосец».

Юппе призадумался. Столько всего было в этой загадке. От набора качеств глаза разбегались в
разные стороны, равно как и мысли. Пять букв… ладно, давайте по порядку.

Помыслы неясны. Смахивало на безумие, сумятицу, хаос, но что-то подсказывало Юппе что-то это
не то. Так, может, дальше просвет настанет. Темна как ночь… вампирша? Черт, букв-то пять!
Хорошо. Не таков был Юппе. Дерзаем дальше!

Дыхание хладно как лед. Ночь? Нет! Вихрь? Но отгадка-то женского рода! Вот следующая
подсказка просто выедала душу… пальцы, как каркас… Ага! Значит, та, о ком идет речь,
одушевлена. Это уже кое-что. Но, у кого пальцы подобны каркасу, Юппе ума не приложил. Стена?
Что за бред? Какая, к дьяволу, стена??? Постой… дьявол… демон… кабы знать наверняка род той,
чье имя таит код, было бы намного проще.

А что если… что если его пытаются сбить с толку? Возможно, род не имеет абсолютно никакого
значения? Демон в принципе подходил. Дыхание холодное, он есть порождение тьмы, говорит
редко… все сходится, вот только что с пальцами? Юппе не припоминал, чтобы они у демонов
напоминали каркас. Однако и торчать здесь вечно он тоже не может!!! Время дорого! Неизвестно,
что там в этом городе ему заготовили.

Юппе начал набирать комбинацию. Крутя колесики, он внимательно выстраивал слово, которое,
как он думал, распахнет перед ним замкнутую ловушку, в которую он пока был пойман.

Когда осталось последнее колесико, у него забилось сердце, а на лбу выступила испарина от пота.
Руки стали влажными, в груди завязался тугой узел от напряжения. Все было вроде бы логично,
так, с чего он нервничает? Его трясло как после инсульта. К… Л… М…

На секунду Юппе остановился, и откуда-то сбоку, словно чертик из табакерки, выпрыгнул флажок
на пружинке. На этом флажке красными буквами было намалевано. «У вас только одна попытка!
В случае если вы ошибаетесь, вас постигает одно из несчастий земных. Это может быть что угодно,
но запомните одно: человеком вы не будете! Вы можете стать каким-нибудь животным,
например, бараном. Возможно, вы падете замертво! Никто этого не знает точно. Вы ступили на
опасный путь, где судьба ничего не прощает! Она вообще неумолима в последнее время. Так что
если вы нарветесь на ее гнев, вам же хуже. Судьба – это своего рода шанс, но каким он будет,
ведает лишь она сама. ИТАК,ЧТО ВЫ РЕШИТЕ – РИСК ИЛИ ВЕЧНОЕ ИЗГНАНИЕ? А МОЖЕТ, ЕЩЕ РАЗ
ПОДУМАТЬ?»

Поворот был, конечно, интересный. Опять эти непонятные угрозы и еще бог весть что. Теперь с
ним вздумали поиграть в непоколебимого духом. Мол, проверим-ка мы этого слабака на волю!
Если справится, получит приз и потопает дальше. Ну а нет, запрем его здесь и пусть кукует, пока
Япе и все TDF барахтаются в лавине неизбежного.
Единственное, что Юппе не мог взять в толк, с чего это предупреждение? Если судьба, как они тут
умничают, разит наповал, что это она расщедрилась на вторые шансы? Ему резко вспомнились
слова воробья. Он, увы, покинул его, сказав, что выполняет миссию вехи отправной. Дескать,
дальше Юппе непременно должен идти один. Гитарист, конечно, не обиделся, но про себя
отметил, что в этом, возможно, есть подоплека.

Каркас… он не давал ему покоя. Эта подсказка, как казалось Юппе, являла собой ключевой
элемент. На что похож каркас? Ну, он – основа здания, механизма или еще чего-нибудь. Без
каркаса никак не обойтись. Он – держит все на своих плечах, если так можно выразиться! К тому
же он очень крепок. Чтобы его сломать, надо залезть в самое нутро и…выдернуть как кость…
кость… коса…

Озарение пришло к Юппе, как рассвет поутру. Каркас, он же как… скелет. А из чего сделаны наши
руки? Что придает им твердость? Конечно же, кости! А кого изображают с костлявыми руками?
Кто приходит за нами и ничего не говорит, когда наша жизнь подходит к концу? От кого разит
холодом, как от морозилки? Кто неумолим и неподкупен? И с косой как оружие? Да это же
смерть!!!!!!!!!

Юппе трясущимися от радости руками принялся набирать комбинацию, заново, игнорируя

флажок, ибо на сей раз он был абсолютно уверен, что комбинация верна. Последняя буква
привела в действие механизм. Легкий щелчок, и металлический кожух каземата, в котором был
заперт Юппе, открылся. Правда, Юппе рассчитывал, что ему в лицо ударит хоть какой-то залп
света. К сожалению, он ошибся

Юппе оказался в винном погребе. Везде были в ряд расставлены огромные бочки, на которых
повисло изрядное количество паутины. Помимо бочек имелись стеллажи, которые также были
заполнены всевозможными сортами вин.

Юппе прохаживался между стеллажами, пытаясь отыскать выход. Просто стеллажей было столько
много, что Юппе слегка запутался. На ум ему пришел леденящий душу рассказ Эдгара Аллана По
под названием «Бочонок из Амонтильядо», где главный герой под предлогом дегустации вина
заманил своего заклятого врага и замуровал в одном из своих подземелий. Юппе прочитал этот
рассказ еще в детстве. От всех этих описаний он очень испугался, что кто-нибудь сыграет с ним
такую же штуку. Поэтому он как-то сторонился походов по таким местам, когда они ездили по
гастролям. Это Япе был любителем. Вечно лазал по гротам и Юппе за собой тащил, однако он ни в
какую не соглашался.

Поблуждав некоторое время, он все же обнаружил видавшую виды дверку с кольцом вместо
ручки. Куда он попал? На страницы средневекового романа? Кинув на себя случайный взгляд, он
обомлел. На нем была королевская мантия, на голове корона, белые панталоны, уложенная
прическа, туфли с остроконечными носами, медаль с орлом и тигром болтается на шее. Что это…

Додумать не успел. Дверь с треском распахнулась, и его под крики «Юппитиус» втащили в таверну
города лживых.

Они нашли горное ущелье и спрятались там. Япе был одет как самурай. За спиной у него
красовался огненный меч Серафима. На лице – боевой раскрас в виде символа группы. Огромные
черные башмаки мерцали, словно только нагуталиненные.

- Итак, други, - начал он, но прервался на полуслове.

- Что? - в один голос воскликнули парень и девушка.

- Выглядите классно, - одобрил Япе.

- Спасибо. – Краска залила их лица.

- Да ладно вам, - усмехнулся он. – Чего стесняетесь?

- Ну, - сказала девушка. – Не каждый день комплимент рок-звезда делает.

- Ой! – захохотал Япе. – Вот это вы зря!

- Почему? – сдвинул брови парень.

- Какая я тебе… Погоди! Я тебя раньше нигде не видел.

- Видел, - воодушевился парень тем, что Япе про него вспомнил.

- Я вроде тогда в России играл, нет?

- Именно.

- Ладно, - отрезал Япе. – Мы потом в Финке это обсудим. Сейчас у нас дело.

- Да, - напомнила девушка. – Мы к вампирше собирались.

- Ну, - протянул Япе. – Она не совсем вампирша, конечно.

- Ты сам сказал, - вставил парень слово. – Что она жаждущая крови. Я эту песню помню.

- Это огромный плюс, - похвалил Япе. – Тебе будет проще обороняться, ибо нам придется туго.

- Нам? – девушка в удивлении изогнула брови. – А мне?

- Она, - объяснил Япе. – Любит нападать исключительно на мужчин и пить их кровь.

- Суккуб что ли? – спросил парень.

- Типа того, - отозвался Япе. – Только живет она на улицах туманных.

- Это как? – не понял парень.

- Представь картину. Ночь. Никого. Фонари еле светят. Везде вязкий туман, от которого никуда не
деться. Ночь – великая соблазнительница. Она может все. Даже душу твою съесть…

- А твою похищала? – девушка смотрела на него заинтригованно.

- Ну, почти, - замялся Япе.

- Значит, нет, - твердо сказал парень.

- Ты-то откуда знаешь?

- Интуиция.

- Тоже мне интуит, - поддразнил его вокалист.

- Проехали, - пропустил мимо ушей подкол парень.

- Согласен, - отреагировал позитивно Япе. – На чем там я…

- На душе, - подсказала девушка.

- Да, благодарю. И вот этот самый суккуб выскакивает откуда ни возьмись! Ты стоишь весь
парализованный, а она делает с тобой, что захочет!

- И как же мы ее одолеем? – скептически посмотрел на него парень.

- Я же сказал, - хитро подмигнул Япе. – Она падка только на мужчин, а вот девушки ее мало
интересуют. Зато…

- Зато? – повторила девушка.

- Она любит пополнять свой клан новобранками!

- Не согласен! – запротестовал парень.

- Почему нет? – девушка, казалось, рада была помочь.

- Это рискованно, - сказал парень. – Я не могу этого допустить.

- Но мы вынуждены, - пытался призвать его к рассудку Япе. – Суккуб – наш единственный шанс
пролить истины свет и спасти моих друзей!

- TDF? – сердце парня дрогнуло.

- И Анжелику!

- Каков план? – резко сменил решение парень.

- Это другое дело, - обрадовался Япе. – Поступаем следующим образом. Как я понял, твои стрелы
начинены серебром?

- Скорее всего. – Парень вытащил из колчана одну стрелу и проверил острие. Оно было полностью
серебряное. – Похоже на то.

- То, что доктор прописал, - обрадовался Япе. – Значит так! Ты занимаешь позицию стрелка на
башне-колокольне.

- Ты уверен, что она там есть? – в голосе девушки сквозили нотки сомнения.

- Да. Я был там, когда песню писал. Будешь там. – Это было обращено парню. – Я засяду в
деревянной избе!

- Где????? – парень согнулся пополам от смеха.

- Что ты ржешь? – обиделся Япе. – Укрытие идеальное! Не мешай рассказывать!

- Молчу! – поднял руки вверх парень.

- То-то же. Ты – он показал на девушку, - возьми это.

- Что это? – девушка забрала хрустальную слезу.

- Это из Лакримариума, - сказал Япе. – Единственное, что признает суккуб. Так ты ей докажешь,
что ты желаешь вступить в ее ряды. И да! В момент передачи слезы она будет уязвима! Дальше
очередь за стрелком. У тебя всего одна попытка! Целься не в сердце, а в крыло! Одно крыло –
твое, а второе – мое. Если все пройдет как надо, я накидываю на нее вот эту сеть. – Япе показал
им тонкую ткань, напоминающую шаль. – И дело в шляпе!

- А если я промахнусь? – спросил парень.

- Нам крышка, - угрюмо ответил Япе.

Да воцарится вечная ночь. Опять этот дождь. Эзу выкинули на проселочную дорогу. По колено в
грязи он шел, сбивая ступни в кровь. Почему-то он лишился обуви, и теперь был вынужден топать
босиком.

Дождь хлестал как из ведра. Дорогу от этого размыло, и Эза буквально тонул в грязи. Казалось, эта
гроза вознамерилась затопить всю землю. Местность была Эзе не знакома. Вокруг простиралось
чистое поле, но и оно тоже уже плыло от дождя. Эза не заметил торчащую в земле корягу и
шмякнулся. Его тут же подхватил грязевой поток и понес вперед. Как бы гитарист ни
сопротивлялся, эта лавина была сильнее. Эзе ничего не оставалось, кроме как плыть по течению.

Эза заметил, что поток сменил направление. Как бы меня к черту на рога не отправили. Или в
очередной кошмар. Он не представлял, чем их история закончится, но желал как можно быстрее
вернуться в привычную струю жизни.

Кошмары Эзы оправдались. Его вынесло к черту на рога. Поток резко оборвался и силой
вытолкнул его прямо на Грозовой перевал. Но это не было горным перевалом. Грозовой перевал
представлял собой пустырь. И хотя почва была полностью скрыта, это плавало на водной глади.
Черепа. Эза, по-прежнему барахтающийся в воде, чуть не захлебнулся. Кого здесь убили? Ответ он
получил в виде раската молнии. Эза не хотел признавать очевидного, но отрицать сие было
невозможно. Грозовой перевал… пустырь… Молния сверкнула и попала прямо в Эзу, развеяв его
прах по воде.

Кто-то бил его по щекам. Он чувствовал эти ледяные руки. Глаза не открывались, но удары не
прекращались. Эза слышал, как что-то где-то капает. Вода… молния… его собственная смерть…
наверное, это Ангел смерти над ним колдует. Приводит его в чувство. Мол, плыть по Стиксу пора.
Аид тебя заждался.

- Нет, нет, - бормотал он.

- Просыпайся, Эза, - пропел кто-то сладко, но в то же время обжигающе и леденяще.

- Кто вы? – по-прежнему не разжимая глаз, спросил Эза. – Где я?

- Ты там, где и должен быть.

- Дома? В Финляндии?

- Ну… почти.

- Как это почти? Я хочу знать точно!

- Не тебе решать это, Эза!

- Почему? Объясните же!

- Когда кровью заплатишь, возможно, мы и поговорим!

- Какой кровью? О чем вы?

- Эза! Кончай валять дурака! Открывай глаза!

- Мне их не открыть!!!

- Зачем ты врешь?

Эза сделал усилие, но глаза, словно опечатали. – Я правду говорю! – Шуршание. – Что вы делаете?

- У нас беда! Похоже, я не рассчитала заряд.

- Какой заряд?

- Эза, в тебя ударила молния. Эта молния не совсем обычная, если хочешь знать. У нее есть одно
удивительное свойство.

- Какое? Отвечайте!

- Оно называется связующее. Что ты помнишь из последнего?

- Вспышку! – моментально ответил он.

- Куда попала молния, не помнишь?

- В меня! Что за вопрос?

- Этого я и боялась. Эза, мне жаль тебя расстраивать, но отныне…

- Что? – Эза заметался как бешеный.

- Мой голос тебе никого не напоминает? – сменила сюжет разговора она.

Эза несколько минут думал, а потом сказал:

- Нет.

- Совсем-совсем?

- Да.

- Хотя… как? Ты же меня не застал. Ты пришел в группу позже.

- Это тут причем!?

- Эза, послушай меня! От этого очень много зависит. Есть одно братство…

- Братство?

- Да. Это братство, оно очень злое.

- И…

- Члены братства поклоняются темным силам. Что именно они преследуют, я не знаю, но явно
хорошим там не пахнет. Один из них… шеф… он поймал меня после смерти.

- Как это поймал?

- Подожди. – Опять шорох. – Нет, все в порядке. Это сейчас не важно. Так вот, он меня поймал и
превратил в духа отмщения. Только я этим духом быть не хочу! Я поначалу ребят обвиняла во
всем, но они тут ни при чем! Это все гнусные планы братства. После смерти все не так, как при
жизни. Как это у братства получается, понятия не имею, но… они меня научили повелевать
молниями.

- Ничего себе!

- Да. Это круто. А еще я научилась покидать свое тело. Часть меня как бы там, а часть здесь.
Получается это не всегда. И у этого есть побочный эффект!

- Говори!

- Я рискую расщепиться на два состояния – доброе и злое.

- А глаза мои какое отношение имеют к этому? К ребятам?

- Ребят они уничтожить собираются. Им нужны их души и еще что-то!

- И ты решила помочь, похитив меня? – уточнил Эза.

- Да, - вздохнула она с облегчением от того, что Эза ее понял. – Проблема одна.

- Мои глаза.

- Да.

- А кровь моя…

- Что?

- Ты сказала, что я кровью должен заплатить.

- А, ты об этом. Это для братства. Они следят за мной. По теории я должна тебя убить прямо
сейчас. Но я этого не хочу!

- Что с глазами? – задал вопрос в сотый раз Эза.

- Ты больше не сможешь видеть. Они зашиты молнией навсегда.

- Садись за барабаны, Томми, - указал ему на скромную барабанную установку шеф.

- Что это? – сухо спросил Томми.

- И даже пальцем не пошевелю! – отрезал барабанщик.

Шефа, будто током ударило. – Что ты сказал?

- Я не буду играть на этой барабанной установке! – гордо сказал Лиллман.

- А теперь потрудись объяснить, с какой это стати она тебя не устроила?

- Ну, во-первых, - бегло окинул ее взглядом Томми. – Она пыльная.

- И это проблема?

- Еще какая, шеф. От того, насколько начищены тарелочки, нет ли плесени на бочках и прочее и
прочее, зависит очень многое.

- Например?

- Ну, так сразу не скажешь.

- Порази меня!

- Сейчас покажу. – Томми взял палочку и, специально приглушив и исказив звук, ударил по
тарелке, даже не коснувшись ее. Тарелка как-то жалобно звякнула и смолкла. – Видите? Брр…
точнее слышите?

- Нет.

- Оглохли что ли?

- И не думал. Сдается, Томми, ты дуришь меня!

- В мыслях не было! Но для того чтобы чисто проиграть партию, нужно иметь отличную
аппаратуру!

- Я тебе такую и притащил! – огрызнулся шеф.

- Это? – Томми махнул рукой на барабанную установку!

- Да! Мне спецы сказали…

- Они вас надули! Я, между прочим, барабанщик со стажем!

- В группе, где играл ты, это выглядело смехотворно!

Томми это задело, и он больше не мог сдерживать гнев. – Никогда не смейте говорить и дурного
слова про To/Die/For!

- Томми? Что с тобой?

Лиллман только сейчас понял, что сморозил глупость. Они договорились с Мэри-Энн, что будут
изображать обиженных героев. И вот тебе пожалуйста – первый прокол. Выкрутиться будет
трудно, но Томми случайно увидел, что у кардана педаль слегка расшатана и решил перевести в
разговор в это русло.

- Смотрите, шеф! –отвлек Томми его внимание. – Кардан.

- Что такое кардан? – не разобрался шеф.

- Каждый знает, что такое кардан. Ой, извините, шеф. Вы же не барабанщик.

- Вот именно. Так, что с ним, с этим твоим карданом?

- Педаль, кажется, у него не в порядке. Без кардана мне эту вещь не сыграть.

- И что нам делать?

- Я, конечно, могу ее починить, но для этого мне потребуется время.

- Опять время! – вознегодовал шеф.

- Вы хотите чистый проигрыш или фигню на постном масле?

Шеф смерил Томми недовольным взглядом, но похоже смирился. – Я вернусь.

Когда Томми остался один, он соорудил одно хитроумное устройство. Он присоединил педаль к
фитилю небольшой петарды-фейерверка. Большого ущерба она нанести не могла, но вот
представление устроить была вполне способна. Как только Томми нажмет на педальку, оно
сработает, и барабанная установка будет разрушена. У Томми как у барабанщика сердце щемило,
когда он портил инструмент… инструмент, которому он посвятил всю свою жизнь. И еще хотел бы
поиграть для TDF. Мы еще посмотрим, кто кого. Партитуру барабанную он тоже изменил. Братство
не добьется своей цели. Никогда! Единственное, о чем он жалел, что поддался искушению стать
барабанщиком сорви-голова. Зачем ему понадобилось что-то доказывать? Во имя чего он
предал… нет, он не должен об этом думать!

Шеф просунул голову в помещение. – Ты готов?

- Думаю, что да, - ответил Томми.

- Починил? – оживился шеф.

- Да. Только…

- Что еще??????? – разразился шеф гневом.

- Тряпочку мне не дадите, чтобы я тарелочки почистил?

Шеф вылетел пулей за тряпкой. Ох, как же он был зол на Лиллмана! Почему его нельзя просто
уничтожить? Сделали из него персону нон-грата!

Вернувшись, он швырнул тряпку в лицо барабанщику. – Действуй, артист!

- Благодарю. – Томми методично протер каждую тарелочку, а потом важно уселся за установку. –
Приступим?

- Наконец-то!

Последнее, что видел шеф, - это яркая вспышка.

- Но это не дом Томми! – сказал возбужденно Мика.

- Как это не дом? – переполошился старик.

- Я ничего не вижу, кроме гигантских трех букв, высеченных из дождевых капель!

- Где же тогда…

- Этот вопрос я и хотел тебе за…

- Что? – от старика не ускользнуло, что Мика переменился в лице.

- Если только, события, что ворвались в нашу жизнь, не сказались на реальности.

- Это возможно.

Мика воззрился на старика. – Я чего-то не знаю?

- Видимо, пора раскрываться. - И старик рассказал все. Когда он закончил, Томми и думать про
дождь забыл.

- Выходит, тебя прислала Мэри-Энн? Не верю!

- Это дело твое. Я не собираюсь тебе ничего доказывать. Я очень удивился, когда мы приехали
сюда… пардон, приплыли и никого не обнаружили.

- А кого-то должны были? Легион тьмы, к примеру?

- Не время отпускать саркастические шуточки, Мика. – Меня Мэри-Энн создала из сгустка добрых
побуждений. Эти ослы из братства задумали готический апокалипсис! Они настроены
решительно. Их бесит, что такие, как ты, существуют. У нас налицо конфликт культур!!!!

- Но он существовал всегда, - возразил Мика.

- Не спорю. Однако достиг критической точки только недавно. С отказа…

- Принять предложение какого-то недоумка дочкой Япе и смерти Мэри-Энн.

- А также несовершенства души, - напомнил старик. – Нас двое.

- Кого вас?

- Посланцев Мэри-Энн.

- Кто еще?

- Воробей из вашей песни! Он послал Юппе на фабрику в городе лжи! Там центр братства по
производству анти-готик порошка.

Мика утонул в наплыве нахлынувшей информации. Анти-готик порошок… посланцы… чокнутое

братство… несовершенство души. – Какие же ответы найдем в этих трех буквах?

- Где-то здесь, - принялся объяснять старик. – Томми спрятал оригинальную барабанную партию
вашей первой песни. Я не успел связаться с воробьем, и потому Юппе в город лживых идет не за
ней. Ему нужно выкрасть ту самую стрелу, которая поддерживает оптимальную температуру и
давление в котле, где братство варит отвратительное зелье, чтобы устроить готический
апокалипсис по уничтожению всей субкультуры в принципе.

- Но ведь готика – не единственная культура такая, - не согласился Мика. – Я не вижу логики.

- Она есть. Вы на их пути оказались первыми. У нас есть, правда, один козырь в рукаве.
- Интересно…

- То, что дурень, сбивший Мэри-Энн, пойдет на поводу у своих амбиций. Если это произойдет, у
нас появится шанс.

- А…

- Довольно вопросов. Пора в буквы полезать!

- Где вход?

- Подплывем и узнаем. Ты берешь на себя букву «T», а я «D». Над «F» поработаем вместе. Помни,
Мика. Влияние порошка весьма сильно. То, что перед тобой, часто иллюзия, однако она может
быть опасной. Порошок высасывает твою душу. Тебе повезло, что я нашел тебя раньше…

- Стой! – не дал ему договорить Мика. – Со всем этим я забыл, что Япе…

- Он жив, Мика. Ты видел великолепную иллюзию. Но мир рухнет, если они заставят Томми
сыграть им оригинальную партитуру. Именно поэтому Юппе в городе лживых: вывести из строя
аппарат. Если он преуспеет, дышать будет уже легче. В разы легче. Ребята бродят в царстве
собственных фантазий. Им важно не стать их пленниками, иначе все кончено.

- Не будь таким пессимистом! – хлопнул его по плечу Мика.

- Не буду, коли найдем партитуру.

- Мы это сделаем!

Каждый из них пошел своей дорогой. Мика залез в букву «Т», и ледяной мир встретил его. Мика
тут же оброс толстой коркой льда. Длинные волосы обработал иней. Мика коснулся своих некогда
пышных локонов. Теперь это были самые настоящие сосульки. Перед ним расстелилась широкая
прозрачная гладь, под которой бурлила вода. Другого варианта не предвиделось – Мика обязан
был перейти замерзшую то ли реку, то ли море. Его пугали эти яростные водяные пузырьки.
Ничего хорошего они ему не предвещали.

Судя по всему, буква приняла горизонтальное положение. Стенки тоже были выкованы изо льда.
От них так и веяло трескучим морозом. Мика продрог до мозга костей. И мороз крепчал с каждой
секундой. Мика перемещался со скоростью каракатицы. Парализованные ноги, будто кто-то
свинцом накачал, отчего они стали еще тяжелее и неуклюжее.

- Мика! – скрипнуло эхо.

- Кккттоо…

- Я заждалась тебя! Приди в мои объятья! Мы унесемся в вечный холод! Там нас никто не
побеспокоит! Ты забудешь то, что мучило твой разум! Холод будет твоим братом! Он согреет
тебя! Тебе лишь нужно отдать мне сердце…

- Ззаччееемм…

- Чтобы я смогла из него сплести терновый венец!

Мика увидел ее. Белую фигуру в развевающихся одеждах, в сапогах на высоком каблуке, длинной
косой, мертвенным лицом с тонкими губами, сзади два белых крыла, на голове этот самый
терновый венец. На том месте, где должно быть сердце, зияла дыра. С кривых зубов стекала
желтая слизь, похожая на гной. Щеки ввалились. Через них Мика мог видеть, как там что-то
шевелилось. С ужасом он осознал, что это головы участников TDF. Вот Япе, Юппе, Эза, Томми…

- Не хватает только тебя, мой хороший!

Юппе водрузили на деревянный трон, дали скипетр, длинный-предлинный манускрипт, перо и

пустой бокал, предназначение которого для него оставалось загадкой. Он изучил манускрипт. В
нем была понаписана целая вереница чего-то. Юппе ничего не разобрал в этих закорючках.

Собравшийся народ непрестанно величал его Юппиус. Что за имя такое? Он решил пока не
вмешиваться, помня каждое слово, которое ему сказал воробей. Возможно, его по ошибке
посадили на трон. Лучшая тактика – подыграть местным, ибо операцию надлежало произвести
незаметно. Из толпы вышел один тип. Всем своим видом он показывал, какой он отвратительный.
Сальные волосы свалялись, от него разило мышиным пометом, кожа была болезненного желтого
цвета. И еще нос… сломанный, который он то и дело теребил, точно вовсе хотел отломать.

- Ваше Величество, - обратился мерзкий к Юппе.

- Чего? – брякнул Юппе, который не привык, чтобы с ним вот так вот по-королевски обходились.
Просторечие Юппе, казалось, смутило мерзкого, и Юппе тотчас поправился. – То есть… да, я тебя
слушаю.

- Ваше Величество, - видимо, мерзкий счел это за извинение. – Мы составили его.

- Эту бумажку? – помахал манускриптом Юппе.

- Позвольте, сэр…

- Разумеется. – Юппе не давал и слова вставить мерзкому. – Говори дальше. – Народ

переглянулся. Подобное поведение, видимо, приравнивалось к недостойному, но Юппе это не
слишком волновало. Он к роли короля быстро приспособился. Раз ему дали эту бумагу, значит
назревало что-то важное. Где-то за горизонтом громыхнуло. – Как же достало это!

- Простите? - мерзкий сделал недоуменное лицо, отчего на его физиономию без страха и
взглянуть стало невозможно.

- Да, я про грозу, - сказал Юппе.

- Гроза отходит на второй план, когда дело касается судьбы государства.

- Чего тянуть кота за хвост! – Юппе сорил просторечными выражениями направо и налево. –
Вводите в курс!

- Список, - кивнул головой в сторону бумаги мерзкий. – Вы одобряете его?

- Еще не знаю. Я его впервые вижу.

- Извините?

- Что вы все извиняетесь, а? Мы с вами на светском приеме, что ли?

- Но вы – король, - улыбнулся ехидно мерзкий.

- В этом я и без тебя разобрался, - парировал Юппе. – Ты лучше мне, знаешь что скажи, раз ты у
них типа вожака...

- К вашим услугам, милорд! – он учтиво поклонился.

- Вот это лишнее, чувак…

- Чувак???????? – взъерепенился мерзкий. – Это что еще за речи?

Юппе не хотел уступать. Его посадили на трон, так что он имеет право говорить так, как ему
удобно. – Обычные! Я ввожу новые правила речевого этикета! А если еще раз вопрос задашь, я
тебя… я тебя уволю! Пойдешь улицы мести.

Складывалось впечатление, что Мерзкий съел тухлый ананас. У него все лицо позеленело, но
ответил он спокойным и ровным тоном. – Вам это не удастся!

- Почему? Извольте объяснить. – О, как сказанул-то.

- Я – член гильдии первого класса. Почетный джентльмен изворотливости. Имею всевозможные

награды и…

- Я понял, - остановил его Юппе. – Давайте к повестке собрания! Я тоже могу тебе перечислить все
свои титулы! Благо, у меня их наберется побольше, чем у тебя! Я – твой король, насколько я понял,
только мне имя не нравится, которым вы меня называете. Какой я вам Юппиус, а? Можно коротко
и ясно: Юппе! Разобрались? Если да, я не прочь приступить к… зачем мы здесь?

- Судить предателя! – осклабился мерзкий.

- А кого или чего он предал, не уточнишь?

- В документ ясны очи опустите.

Юппе пробежал документ. Но он не понял ни слова. – На каком это языке?

- На котором мы разговариваем! – ответствовал мерзкий. Сзади нарастал беспокойный гул.

- Вы не переведете мне? – попросил Юппе. – А то я подзабыл его!

- Как вы могли забыть лайерский язык?

- Лайерский? – Юппе провел кое-какие ассоциации. На ум пришло английское «liar». Юппе

смекнул, что иного быть не могло. – Я на таком не разговариваю!

- Неужели?

- Да! Потому что я – честный малый.

- Давайте мне!

- Забирай. – Юппе сделал из манускрипта самолетик и запустил его мерзкому. Тот попытался его
поймать, промахнулся, шлепнулся, чем и вызвал оглушительный хохот. Поднявшись, он злобно
вспыхнул глазами, вернул документ в привычный вид. – Начинай!
- Сим документом уведомляю Ваше Величество, что на фабрику было совершено покушение.
Неизвестный пробрался к нашему священному котлу и предпринял попытку вывести его из строя,
выломав стрелку, которая отвечает за крайне важные показания: от нее зависит консистенция
раствора, его полезные свойства, влияние на мозг, законопослушность, раболепство,
безвольность, угодливость…

- Ближе к делу! – Юппе наскучило слушать эту нудную речь. – Кто виновен?

- Ввести его! – приказал двум стражникам мерзкий.

В дверях показался знакомый силуэт, вот только, что у него с глазами…

- Эза, - прошептал Юппе.

- Мы поймали его, когда он отрывал стрелку, - сообщил мерзкий. – Ему вменяется высшая мера
наказания.

- Боюсь и предположить, - не своим голосом сказал Юппе.

- Ну, почему же, - елейно крякнул мерзкий. – Старая-добрая гильотина, отсекающая душу.

- Юппе? – простонал Эза. – Юппе, это ты…?

- Так, вы знакомы? – охнул мерзкий. – Значит, мне верно доложили! Казним обоих!

Все наши поступки так или иначе находят свой отпечаток на оттиске жизни. Да, порой мы не
замечаем очевидных вещей и начинаем раздувать из мухи слона, а проблема-то на самом деле
решалась очень просто. Иногда мы уходит в Долину слез и не возвращаемся более оттуда. Нас
затянули туда призраки собственного самообмана, вычислить который мы оказались не в
состоянии. Мы пошли у него на поводу, утратив то святое, за что нас так любили. От этого нужно
держаться подальше. Я имею в виду чувство самообмана, иначе он может нас закинуть в
замкнутый порочный круг.

Когда автор пишет эти строки, значит ему есть что сказать о своих героях. Если вы зададите
вопрос, почему он определил судьбы своих героев так, он ответит вам следующим образом: у
меня никогда не было четкой картины в голове. Я всегда руководствовался случайными вехами,
по которым и ориентировался, посылая своих героев туда-то и туда-то. Для автора его герои все
равно что дети. Он воспитывает их, он испытывает их, но при этом он не лезет к ним в душу. Они
бы этого не хотели, ибо каждый из них – самостоятельная личность. Автор не в ответе за то, что
они сделают. Он начертит им тропу, а куда она их заведет, они решат сами.

Автор не выделяет любимчиков. Для него его герои равны. Эй, тогда почему ты решаешь за них
меру их агонии. Разве решаю? Я бы не делал скоропалительных выводов. Почему Томми
изначально продал душу за талант? Его же собственные мысли и загнали барабанщика в тупик. Он
не плохой человек, не отрицательный персонаж, как еще принято называть – «антогонист». В нем
пробуждаются нотки человеколюбия, чувство ответственности и любви к своим братьям по
группе. Он осознает чудовищную ошибку, которую совершил, и теперь прикладывает максимум
усилий, чтобы ее устранить. Преуспеет ли он в этом? Это – загадка, и мы все это понимаем.
Возможно, ему придется несладко, возможно, судьба подбросит агонизирующих дровишек,
чтобы подкалить его душу. Но жизнь зачастую борьба, приходится и горчинку иногда пить. В этом
случае показательно выражение «через тернии к звездам». Точно также произойдет и в этой
готик-фэнтэзи сказке.

Говоря о Юппе, нельзя однозначно и предположить, какую роль он сыграет. В нем показательна
одна черта. Помните, когда Япе сказал ему в самом начале истории, что у них проблема? Что
сделал Юппе? Он не задавал никаких вопросов, несмотря на полнейший сумбур, которым была
пропитана история Япе. Он, как и подобает настоящему багровому близнецу, протягивает руку
помощи, абсолютно не вникая в суть кошмара, который парализовал привычную жизнь
музыкантов. Если ты с друзьями до конца, тогда не отступай! Ищи любые способы, докажи, что в
нашем мире такие понятия, как «дружба», «бескорыстие», «гуманность» и прочие, не извелись.
Докажи, что души не всех людей черны, как уголь.

Мика… Этот парень не трусоват. Он шокирован произошедшим, и автор его понимает. Поставьте
себя на его место: череда бессвязных событий больно отразилась на нем. К тому же он повздорил
с Эзой. Он чувствует на себе тяжесть сего поступка. Мика – добродушный парень, но его иногда
заносит.

Многие бы обвинили автора, что он сделал Мику своим любимчиком, потому что он –
единственный, кто не болтается по иллюзорным мирам. Однако последний эпизод начисто
опровергает это. Как и остальные, Мика сталкивается с демоницей из песни с первого альбома,
которая получила название «Окаймленная морозом». Еще неизвестно, кому из ребят повезло
больше. У них у всех примерно одинаковое положение. Битвы случаются с каждым из них.
Конечно, до уровня эпичных они не дотягивают, но так, наверное, будет правильнее. Герои сказки
– это герои из жизни. У них нет суперсилы, и они должны рассчитывать исключительно сами на
себя.

То, что Эза обидчив, автор не может заявить однозначно. На этом просто базируется конфликт,
который развивается на протяжении сюжетной линии сказки. У Эзы тоже есть свои страхи. Та же
госпожа Теней. Она – призрак прошлого, что водит Эзу по лабиринтам его сознания. Чего Эза не
может знать, так это того, что все это происходит в его голове. Хаотичные, разбросанные они
доводят до абсурда. Ситуация с госпожой Теней опять же чем-то напоминает страницы реальной
жизни. Мы зачастую тоже с этим схлестываемся. Не можем разобраться в каше в голове, а потом
начинаем сорить обвинениями направо и налево, выгораживая собственную беспомощность.

Анжелика была брошена меж двух огней. Ее затянул водоворот событий, к которым она имела
отношение лишь косвенно. Она не виновата, что слащавый придурок на нее запал. Себя она тоже
гробить не хочет и правильно делает. Видно, что она – волевая девушка. Этой волей она никому
спуску не дает. Ее пугает реальность, куда ее пригласили, не спросив, желает ли она этого. Ее
пытаются обласкать ложью, пытаются заставить поверить в то, что отец подверг ее столь суровому
наказанию. Возможно, в дальнейшем ей предстоит выбирать между тем, что правильно; между
тем, что нужно; и между тем, что дорого ее сердцу. Многоликий выбор всегда трудно сделать, ибо
он чреват многоликими последствиями. И загадочная Долина слез ей не раз напомнит, что она
реально существует, и от нее никуда не денешься.

Мэри-Энн… История ее гибели в истории уходит корнями в правдивую трагедию. Участники

группы потеряли ее и посвятили песню. Было видно, как они дорожили девушкой, и что эта потеря
отразилась на ребятах так, что даже время не смогло до конца залечить рану. Шок ребят понятен,
когда призрак Мэри-Энн начинает звонить им с того света, сыпля угрозы о неизбежной гибели и
прочих напастях, угрожая расплатой за то, чего они и не совершали. Персонаж вводит ребят в
заблуждение, пытаясь вселить в них ощущение безысходности, ощущение того, что они –
неудачники. Мэри просто боялась смерти, считая несправедливым, что она погибла в столь юном
возрасте. Опять же можно и, наверное, нужно, вспомнить правду жизни. Нас ведь не спрашивают,
когда родится и умереть. Мы либо приходим, либо уходим, как прилив и отлив. Здесь, увы, иного
не дано. Бессмертными быть всем в детстве хотелось, хотя встречаются и исключения. Те, кто
сразу же распознает подлинную природу этого состояния, и у него или ее в голове рождаются
ассоциации с нескончаемым одиночеством. Быть может, Мэри-Энн последовала примеру этих
людей? Ведь лучше поздно, чем никогда, правда?

Теперь о конфликте культур. Так вышло, что культур в мире – великое множество, и каждая из них
исповедует свои ценности. Члены братства – безмозглые бездари. Они, кажется, и сами не
понимают, что им нужно. Они хотят уничтожить готику? Но как? Стереть ее из сердец людей?
Всегда найдутся те, кто восстанет против этого. Они устроят бунт и защитят готические бастионы.
Каждая культура аутентична и своеобразна. Она покоряет, и в ней прячется что-то такое, от чего
жизнь расцветает ярким букетом. Члены братства думают, что они – самые умные, при этом они
совершенно забывают, что методы их особой сметливостью не отличаются. Скорее всего, они
намереваются столкнуть все культуры лбами и вызвать хаос. Удастся ли им это, мы посмотрим.
Какой у истории будет финал, также будет видно. В голове витает россыпь решающих аккордов,
но лишь один из них прочно ляжет в нише готического кубка, испить из которого автор даст своей
читательнице. Персонажи еще удивят нас, равно как и сюжетная линия.

Слащавый готовился к своему подвигу. Он расценивал себя как героя. Да, вот сейчас… нужно чутка
выждать, и он заарканит. Как-никак он может совладать с самим Темпусом. Кому еще выпадала
такая возможность? Вряд ли многим.

Анжелика падала как осенний листок. Не так изящно и плавно, быть может, но все же. Это его
шанс. Волосы ее на ветру разметались, на лице маска… хм, даже падая, Анжелика сохранила в
себе нотки невозмутимости. Руки расставлены в стороны, будто сбиралась обнять
приближающуюся к ней бездну. Глаза закрыты. Неужто смирилась? Нет, это ему показалось.

Слащавый вызвал Темпуса, и время замедлилось по его команде. Он метнулся туда, куда должна
была упасть Анжелика. Подставил руки и приготовился ловить. Анжелика проделала обратный
путь. Мэри-Энн сталкивает ее, Анжелика ныряет вниз, а слащавый… ему, словно крылья дали. Он
как-то оказался в полете с Анжеликой, перехватил ее, еще раз вызвал Темпуса и перенесся совсем
в другое место – в его комнату, где он недавно беседовал с мастером.

Анжелика не успела пока оправиться от шока. Неизвестно, что ее больше испугало – то, что ее
слащавый спас, или эти скачки во времени. У нее кружилась голова, подташнивало, в глазах
двоилось, а сердце стучало как у загнанного волком зайца. Она обрушилась на стул, и слащавый
бросился ей угождать. Налил из графина водички и предложил девушке.

- Пей, - участливо сказал он ей.

Девушка взяла стакан трясущимися руками, поднесла его к губам, но от пережитого волнения
стакан разбился у нее в руках. Из рваной раны хлынула кровь.

- Черт, ну так-то зачем. – Слащавый принялся шарить по комнате, нашел какой-то исхудалый
платок, весь замызганный, но вроде годный, чтобы остановить кровь. Только бы никто не зашел.
Члены братства не должны знать, что у него гостья, как и про его секрет вызывать Темпуса. Чего
доброго – захотят завладеть этой магией, а слащавый не пылал желанием делиться этим видом
искусства. Тем более и на Анжелику слащавый имел особые планы, в которые братство
вмешиваться тоже было не должно. Я сам со всем справлюсь. Сам уничтожу Япе. Один лишь я. И
Анжжелика… да! Она будет принадлежать мне одному! Ни Япе, ни миру, ни братству – мне! Мне!
Мне! Ой, Анжелика…

Он посмотрел на рану. Ни черта он в этом не смыслил. Кое-как перевязал, но помощью это

назвать можно было с натяжкой – так, мазня. Но кровь, кажется, не течет и ладно. Анжелика
пребывала в трансе. Она покачивалась туда-сюда, глаза закатила так, что виден был только белок.
Не к добру…

- Анжелика? – он потряс девушку, но она по-прежнему была в своем мире. Она не реагировала, и
слащавый перетрухнул. Он же ведь был маменькиным сыночком. В детстве его с ложечки
кормили и давали то, что он хочет. Он из родителей сделал ребят на побегушках. Капризы его
исполнялись с полусвиста. Его гладили по головке даже, если он провинился, списывая это на
невинную шалость. Когда он соседа оскорбил, и он подал на него в суд, сосед дело проиграл, так
как судья был куплен. Хотя оскорбление и порча чужого имущества только потому, что захотелось,
не вписывались в принципы морали и этики. С девушками он тоже себя вести не умел, считая, что
ему все можно. Ни одна его терпеть не стала, а тут он решил «покорить» Анжелику, которая себя
далеко не на помойке нашла. – Анжелика? – Она не слышала. Неужели придется за кем-то из
братства идти? Душа у него к этому не лежала. Но…

Анжелика издала нечленораздельный звук и запрокинула голову. Изо рта пошла пена, и она
начала кричать. Слащавый давай ей рот закрывать, но это не спасало. Все равно было громко. Ну
все, он пропал. Стены в штабе братства тонкие, и его поймают. Устроят разбирательство, посадят в
карцер и прости-прощай…

- Что? Испугался, слабак? – издевательски рассмеялась Анжелика.

Слащавый поперхнулся. – Это…

- Называется актерским мастерством, если память отшибло. – Я знала, что кто-то здесь воду мутит,
и от нее разит. Я подозревала, что этот кто-то типа тебя. Вечно исподтишка. Вечно с… у меня язык
не поворачивается описать твой поступок. Думаешь, я слепа? Думаешь, не заметила, что ты
фокусы со временем выкидываешь?

- Но как? – слащавого, точно ошпарили кипятком.

- Дочь Ярно Перятало на редкость особа наблюдательная, знаешь ли! – триумфально заявила она.

- И все же не понимаю…

- Да потому, что ты – олух, вот и не понимаешь! Чего ты опять добиваешься, мистер «золотая
ложка во рту»? Намерен покорить меня? У тебя ничего не выйдет! Я тебе все сказала!

- Это мы еще посмотрим! – выдал слащавый уверенно.

- И смотреть нечего! – остудила его Анжелика. – Точка! Или ты понастроил себе фантазий, что
меня удержат эти стены? Запомни, мальчик…

- Я тебе не мальчик!

- Мальчик, к тому же невоспитанный!

- Ты меня не знаешь!

- На руку мою посмотри!

Он уставился на изящную руку Анжелику, которая была абсолютно невредима.

- Удивлен?

Дверь распахнулась настежь, и нарисовался мастер. Он поспешил на крики Анжелики. Увидев

слащавого, он страшно разозлился.

- Ты какого дьявола здесь забыл, а? Я тебя куда послал? Развлекаться с дочкой Перятало? Я всегда
знал, что ты безответственный! Непонятно, почему мы с тобой связались! Ты подрываешь все
устои братства! Ты мешаешь нашей организации! Ты – язва! Гнойный нарыв, который разъедает
все… Наверное, уже и разболтал все ей! Я немедленно…

- Да не кипятитесь вы так! – спокойно ответил на гневную тираду слащавый.

- Почему? Я тебя за это хвалить не буду! Ты провинился, и тебя ждет наказание! У нас и так
проблем хватает! Ее друзья появились в городе лживых, покушались на котел! Это неспроста!
Перятало сбежал! Где он, одному черту известно! Остается надеяться, что басисту никого не
прислали, ибо такое вполне возможно! И ты…

- Что я…

- Дурью маешься, вот что! Как ты не понимаешь, что поставлено на карту!?

- Я все понимаю! Не надо меня учить!

- Ошибаешься! Неделька карцера тебя живо в чувства приведет! Ты нам пока без надобности,
поэтому мы спо…

Анжелика все это время стояла за спинами и внимательно наблюдала. Она видела, куда
слащавый положил Темпусовызыватель. Пусть они ругаются, а она… она позаимствует эту
полезную вещичку. Она аккуратно, шаг за шагом подобралась к слащавому. Она до конца смутно
представляла, куда ей потом деваться. Придумает что-нибудь! Рука тянется к карману безвкусных
штанов слащавого, она резко хватает прибор и стремглав выскакивает из комнаты.

- Где она живет? – уставился на Япе парень.

- В Хрустальной слезе, - повторил Япе.

- И чтобы пройти, нам нужно…

- Я же тебе сто раз все говорил. И природу ее ты знаешь! – разгневался вокалист.

- Ну, хорошо, - согласился парень.

- Не забудь, где ты должен сидеть! – напомнил Япе.

- Все помню!

- Ты готова? – Япе посмотрел на девушку.

- Конечно, - весело прострекотала она.

- Отличный настрой! Бери пример с нее.

- Стараюсь, - буркнул парень.

- Он любит тебя, - подмигнул Япе девушке. – Видишь, как переживает.

Девушка покраснела, но все же ответила:

- Не стоит так волноваться.

- Это как посмотреть, - цыкнул Япе. – Сердцу не прикажешь. Ну все, идем.

Они выдвинулись. Всю дорогу лил дождь, но у Япе оказался чудо-зонтик, под которым они все и
укрылись.

- Главное, - рассказывал Япе, пока они шли. – Не показывай страха. Суккубы – хитрые демоны.
Ложь чуют сразу. И они не любят, когда их предают. С предателями они расправляются жестко.

- Как? – заинтересовался парень.

- Когда в плен попадем, узнаешь, - сказал ему Япе и засмеялся.

- Ну, коли так, - пожал плечами парень.

- На самом деле ничего такого, - успокоил его Япе. – Ты рабом становишься и все. Таким же, как
они. А это, парень, поверь, хуже смерти.

- И вырваться невозможно? – спросила девушка.

- Не знаю, - развел руками Япе. – Я слышал, есть какой-то обряд.

- Ну-ка. – Глаза девушки горели неподдельным желанием узнать, какова была суть этого обряда.

- Я не совсем уверен, - замешкался Япе.

- Не таи, Япе! – подначивала девушка.

- Да, Япе, - подлил масло в огонь парень. – Чего тебе стоит поделиться с нами этой
животрепещущей историей.

- Ну…

- Может, это поможет? – парень протянул ему сигаретку.

- Мне казалось, ты не куришь, - сказал Япе и взял сигарету.

- Это я просто так ношу, - ответил он.

- Ага, я понял! На случай, если придется меня пытать, чтобы я обряд побега из клана суккубов вам
поведал.

- Возможно, - поддакнул парень.

Япе щелкнул зажигалкой и затянулся. Сквозь дымовую завесу его глаза выглядели как-то
неестественно. – Я точно не помню, но первое испытание – сожрать килограмм кислых яблок…

- Кончай заливать! – заржал парень.

- Серьезно говорю! Можешь мне не верить, но суккубы не выносят вкус кислятины. Она для них
как отрава. Ослабляет их, лишает демонической силы.

- Это я влегкую! – фыркнула девушка. – Испугал кота сосиской!

- Это ты сейчас так говоришь, - стряхнул пепел на землю Япе. – Однако став суккубом, ты мнение
свое изменишь! У каждого, как известно, правда своя.

- Хорошо, - воспрепятствовал их спору парень. – А следующее?

- Выдержать писк поп-музыки! – Япе передернулся весь – настолько ему это было неприятно.

- Здесь склонен поверить тебе! – поддержал парень. – Как врубят какого-нибудь Бибера, так и все
– кранты! Не выживешь.

- Да это еще куда ни шло, - опешил его Япе. – Вот когда у тебя от нее барабанные перепонки
начнут лопаться, тогда можно бить тревогу!

- И нет никакого способа защититься? – ужаснулась девушка.

- Почему? Есть!

- И? – девушка выжидающе посмотрела на него.

- Предложить суккубу вариант своей песни! – обрушил Япе.

- Я – барабанщица, - радостно просияла девушка. – Что-нибудь придумала бы!

- Ты? – удивился Япе.

- Ну, да! А что тут такого? Я бы и Томми Лиллману достойную конкуренцию составила.

- Как-нибудь устроим поединок! – безоговорочно подытожил Япе.

- С удовольствием! – приняла она вызов.

- А третье испытание? – решил добить тему парень.

- Оно есть! – тут же отозвался Япе. – Но… мы, кажется, пришли.

Парень бросил взгляд сквозь непроницаемую стену дождя. Огромная канонада выросла из
ниоткуда. Рядом пристроилась трухлявая изба. Как ни странно, Япе она пришлась как раз впору.
Параллельно избе, пронзая тугую высь, стояла колокольня. У парня при виде ее возникал лишь
один вопрос…

- Становись на меч! – скомандовал Япе.

- Что? – не расслышал парень.

- Давай живей!
Япе положил на землю меч Серафима, и парень отупело уставился на него. – Ты что, Япе?

Девушка подтолкнула парня, и Япе подкинул его, будто парень ничего и не весил аккурат на
колокольню. У парня дух, конечно, захватило, но он кое-как уцепился за голову горгульи, пролез
внутрь. Он не отошел от шока, но все же занял стрелковую позицию и сделал знак ребятам, что
готов.

- Отлично, - молвил Япе. Затем он перевел взгляд с парня на девушку. – Не волнуйся! Веди себя
непринужденно. У тебя все получится.

- Я и не волнуюсь. – И она уверенной походкой направилась к Хрустальной слезе.

Оно сокрыто где-то в чаще… он помнил… он видел… он же его и спрятал. Мысли разбросаны,
глаза на выкате, бежит неизвестно куда. Эх, зря он оставил Мику. С ним было бы спокойнее. Где-
то здесь… в норке… саркофаг? Да-да! Что же с ним? Он не понимал.

Когда он родился, духи нарекли его «Барабанной головой». Он все время обижался, но кто-то
объяснил ему, что это значило «ухватывающий ритм». Он успокоился, но видения продолжали
тревожить его мозг. Духи говорил с ним. Духи готики, но он скрывал это. Даже от воробья.

- Ты не похож на других, - заметил ему воробей. – Ты, как будто носишь печать тайны.

- Возможно, - хмыкнул тогда еще молодой старик. Он не всегда таким был. Все изменилось.

- Не скрывай! – пытался помочь воробей. – Доверься.

Когда старик был маленький, он увидел в лесу собрание 12 воронов. Они сидели каждый у своего
факела и оживленно каркали.

- Грядет буря! – проголосил один из них.

- И большая! – вторил другой!

- Надо что-то решать! – ввернул третий.

- Что ты предлагаешь?

- Собрать братьев-готоманов!

- Но ты ведь помнишь, что для этого нужно?

- Да-да!

Безусловно, они все помнили. Братья –готоманы являли собой души первых прародителей готики.
Этого поистине древнего жанра. Готика традиционно считалась у святых происками дьявольских
сил. Но вороны в это не верили. Они основали готику как протест стандартизации! Каждый имел
право на самовыражение, и черный цвет далеко не всегда означал смерть. В готике был некий акт
воли. Она привносила свежесть в замшелые взгляды. А эти…

Вороны построили храм. Он был воздвигнут по неведомой до сели технике. Даже сам камень
источал силу неповиновения. Эти изгибы, которые считались изначально отклонениями, довольно
органично вплелись в стиль и стали его неотъемлемой частью. Башенки, шпили, луна, постоянно
висящая над замками, темный лес, легкий туман – весь этот антураж хоть и был пугающим до
чертиков, все же манил незадачливых путников.

Однажды проходил мимо замка Ворона один человек. Ему надо было где-то переночевать. Он
решил остановиться в замке Ворона. Ничего такого с ним не случилось. Богатая опочивальня
встретила с распростертыми объятьями, но этот гад наплел с три короба, и ярые противники
готики вознамерились уничтожить красивое, роскошное, величавое сооружение.

Они пробрались к замку поздно ночью, когда все элементы готики высыпали погулять. Они все
это, безусловно, видели, и им это показалось зловещим предзнаменованием. Они расплескали
вокруг горючую жидкость, посыпали ее диковинным порошком, который они сперли у китайцев и
подожгли. Замок взорвался. На нем камня на камне не осталось. Поэтому вороны с тех пор
собрания созывали в темной чаще на руинах этого некогда помпезного здания.

- Так, о чем мы? – встрепенулся один из воронов.

- О братьях-готоманах.

- Ах да! Точно! Просто так, спев им, мы их не призовем. Понадобятся…

- Пять чистых душ и один с уникальными способностями.

- Ты имеешь в виду одного из них такого? – спросил ворон с поломанным клювом.

- Да-да! Но где ж таких сыщешь?

- А помнишь, что мы сказали, когда закладывали первый камень замка Ворона?

Воцарилось молчание. Лишь огонь от факелов потрескивал, перекрывая шум грозы, что клокотала
за перевалом Долины слез. Казалось, у воронов шел мыслительный процесс. Они пытались
вспомнить сказанное ими тогда. Странно было, почему они предали забвению эти высеченные
как пророчество слова.

- Вспомнил! – крикнул ворон со взъерошенными перьями.

- Говори! – накинулись остальные.

- Один для трагедии! Второй для тревог! Третий для непокорности! Четвертый для плача! Пятый
для объединения Вселенной!

- Да! – закаркали вороны. – Но вряд ли нас ждет успех…

- Они должны пережить истинную потерю, чтобы вознестись над скорбью! – укорил павших духом
ворон. – Они явятся не сразу! Как и становление готики, это будет взращиваться веками! И лишь
на заре одного из тысячелетий произойдет то, что мы ожидаем.

- Это все хорошо, - кашлянул белесый ворон. Он был единственным, кто отличался ото всех
остальных. – Вы, однако, выпускаете из виду маленькую деталь.

- Просвети нас! - хором воскликнули все вороны.

- У них должна быть чистая ударная партитура! Партитура, в которую они вложили частицы самих
себя! Лишь тогда можно говорить о том, что замок будет возведен заново! Что он воссияет, как и
подобает ему, чтобы мы могли восславить потерянные в веках традиции, способные низвергнуть
в адские пустоши, дабы они не подымались оттуда более.

Старик в молодости все это видел. Сердце у него ушло в пятки. Он думал, что это демоны
выбрались из своих углов и устроили шабаш на земле. Неужели подобное возможно? Или глаза
его все же обманывали? Он не хотел разбираться. Он хоте поскорее уйти, однако хрустнувшая
ветка его выдала.

Вороны были и магами. Один из них владел очень древним, но мощным заклятием, которое и
попало в горемычного шпиона, превратив его в старика.

- Выходит, - начал Юппе. – Ты теперь никогда белый свет не увидишь? – Ему было жалко Эзу. Он
ему как брат был. Смотря на его зашитые молнией глаза, у Юппе сердце в комок сжималось.

- Я не знаю, - ответил Эза. – Я буду надеяться на лучшее, по крайней мере.

- Оптимист, - улыбнулся Юппе.

Их кинули в вонючую грязную камеру. Стены ее все покрылись плесенью зеленой, с потолка
капало, пол был холодный как лед. Камера при этом была абсолютно пустая. В ней не было окон,
а единственная дверь, насколько это понял Юппе, находилась под напряжением.

- Что делать будем? – осведомился Эза. – Я слышал, нас с тобой собираются…

- Да, четвертовать. Дело наше гиплое, Эз…

- Что с Япе?

- Без понятия. Я провалился в это чертово зеркало, как и ты. Больше ничего не помню.

- А, - вспомнил Эза. – Мэри-Энн на нашей стороне.

- Да ну? – Юппе недоверчиво хмыкнул. – Что-то на кладбище...

- То была не она, а ее дух. Нам Томми вытащить надо. Потому я и полез на фабрику.

- Эх, кабы знать, что так получится, - сокрушался Юппе.

- Да, - согласился Эза. – Не повезло…

- Это еще мягко сказано.

- Но я не верю, Юп…

- Ты о чем?

- Что нет выхода!

- Мы в кандалах с тобой! – напомнил ему Юппе. – Руки у нас с тобой в плену!

- Это ясно! Не в этом дело!

- Расскажи!
- Мы же находимся как бы в коробке своего сознания.

Юппе не уловил смысл сказанного. – То есть как?

- Ты что, правда, думал, что это все по-настоящему?

- Конечно. А ты нет?

- Мне кажется, что это мифическое братство – просто горстка шарлатанов.

- Пусть так, но они нас все же поймали и накинули кандалы…

- Юппе, ты слишком принципиален!

- Нет, - жестко сказал гитарист. – Я в сказки не верю, Эза! Безусловно, у этой истории есть свой
конец, когда мы, наконец, узнаем, какого лешего здесь творится…

- Я знаю!

- Ты? Но как?

- Обычно. Это – иллюзия, в которой все возможно.

- Если так, то почему мы не можем выйти отсюда?

- Нет! Ты мыслишь не в том направлении!

- А в каком надо?

- В нестандартном! Мы должны придумать, как сокрушить эти стены. Они нас не выпустят по
нашему желанию! Но мы же с тобой гитаристы!

- И что? – От Юппе пока что ускользала нить рассуждений Эзы.

- Надо взять гитары и грянуть как следует!

- Ха! – Юппе пробрал истерический смех. – Где же мы их откопаем?

- Подключи воображение!

Юппе напряг мозг и представил свою любимую Ibanez. Ее черный лоснящийся корпус, увесистый,
но приятный. Стальные струны, которые источали такое волшебное звучание. Посверкивающие в
концертном зале колки, извивающиеся шнуры, тянущиеся к розетке. «Усилок», который выдавал
эту фирменную финскую мелодику… Когда Юппе открыл глаза, гитара стояла в уголке.

- Мать моя женщина… - охнул он.

- Не выражайся, - укорил его Эза. – В ад попадешь!

- Я уже в нем, - поправил его Юппе. – Ух ты, Эза! И твоя здесь. – Да. Gibson Эзы красного цвета
пристроился возле Ibanez’а Юппе. – Одна проблема.

- Как снять кандалы? – подсказал Эза.

- Именно.
- Мысленно представь, что водишь по струнам элетрушки.

- И сработает?

- Должно.

Юппе закрыл снова глаза и быстро представил себе эту картину, наигрывая что-то из старого-
доброго финского рока. Послышался хруст, и кандалы развалились на части. Юппе с облегчением
вздохнул, потирая руки. – Прощайте, железяки! Эза? - Тот уже стоял без кандалов, пока Юппе
занимался душевным наигрыванием. – Ты меня опередил, хоть и…

- Знаю! – опередил его Эза. – Не стоит повторять! Будь готов, Юп!

- К чему?

- К этому! Хватай гитару! – Юппе не надо было просить дважды.

- Что играем? Ой, а они хоть настроены?

- Да! – успокоил его Эза. – Vale of tears! Но помни! Как только стены рухнут, ты прыгаешь на
обломок, и мы с тобой летим на фабрику!

- Есть!

- Поехали!

- Погоди!

- Что опять?

- Они же не подключены!

- Здесь все не так, Юппе! Играй!

- Понял!

Они тронули струны и дали по первым аккордам! Стены тут же застонали и треснули, выплюнув
два увесистых обломка, на которые взгромоздились гитаристы и улетели прочь.

- А что это за вой? – спросил Юппе, когда они парили высоко в небе.

- Лучше тебе не знать! – ответил Эза.

- Почему?

- Я не могу это объяснить, Юппе!

- Ты что-то темнишь, Эза.

- Если хочешь, посмотри.

И Юппе посмотрел.

Если снаружи Хрустальная слеза выглядела весьма неприветливо, этого нельзя было сказать об
интерьере. Во-первых, первое, что бросилось в глаза, даже не в глаза, а в ноздри, это приятный
запах жасмина. Вообще пахло, как в бане, или вернее сказать в ванной комнате. Этот запах
жасмина был немного усыпляющим. Возможно, он обладал каким-то специфичным свойством,
которое воздействовало на мозг человека.

Когда она постучала в дверь, обитель демона тут же распахнулась, и ее увлекли внутрь. У суккуба
было много слуг. Причем внешне они ничем не отличались от обычных людей, за исключением
одного: у всех на шее была выведена татуировка, изображающая страстную диву в черных
облегающих одеждах и рогами на голове.

- Следуйте за мной, юная леди, - ласково сказал юноша в белой тунике и золотых сандалиях.

Господи, подумала девушка. Где же, черт побери, я оказалась? Юноша, как будто бы прочел
мысли и улыбнулся, обронив следующие слова:

- Не переживайте! Расслабьтесь! Вы же пришли сюда по собственной воле?

- Ну да, конечно, - пролепетала девушка, боясь, что она чем-то себя выдаст.

- Тогда и откиньте все страхи и сомнения! Ибо наша госпожа весьма благосклонно относится к
рабам…

- Рабам? – вскинулась девушка. – Но я не рабыня.

- Вы пришли сюда, - его голос принял внимательный тон. – Вы пришли, чтобы служить госпоже,
так?

- Да, - сказала, поняв, что своими возмущениями сморозила глупость. – И даже не думайте ничего
обратного! Я здесь именно за этим.

- Вот и хорошо. – Казалось, он успокоился и снял подозрения. – Пройдемте в зал инициации.

- И что я должна там буду делать? – продолжала засыпать его вопросами девушка.

- Ничего такого. Просто вы пройдете обряд омовения.

- Омовения?

- Конечно. У вас ведь есть предмет из Лакримариума?

- Вы про это? – она протянула ему то, что дал ей Япе.

- Да. Все в порядке. Не будем мешкать.

Они пошли дальше. Вдоль стен и с потолка свисали лианы. Их ветви были такими густыми, что
едва пропускали свет.

- Зачем это? – спросила она, указав на лианы.

- О, - понизил голос он. – Наша госпожа не терпит свет. Он причиняет вред ее коже.

- Она вампир?

- Суккуб, - поправил он ее с укором. – Это не одно и то же. Впрочем, вы все увидите сами. Я не
буду вам объяснять.
По обе стороны от нее тянулись бассейны с прозрачной водой. От нее исходил чарующий аромат,
а тонкие струйки пара обвевали девушку, пронизывая ее до мозга. Что-то внутри нее
шевельнулось. Она испытала доселе не виданное чувство. Оно было одновременно и приятным, и
отталкивающим. Казалось, юноша это заметил и слегка улыбнулся.

- Это необыкновенно, не так? – спросил он ее.

- Что это было? Это неопасно?

- Сразу видно, вы – новобранка.

- Конечно. Я многого не знаю.

- То, что вы испытали… об этом вам может поведать только наша госпожа.

- А ты его испытываешь?

- Да, но только…

- Что?

- Я привык к нему. Поначалу я тоже поражался ему, но потом… обращать на это внимание стало
все скучнее и скучнее.

- Почему же ты не можешь мне о нем рассказать?

- Такова участь новобранки, - важно изрек он.

- Ясно.

Они продолжили свое путешествие к залу инициации. То чувство посещало ее еще несколько раз,
потом она, как будто и забыла про него. Чем дальше они шли, тем выше была температура. У
девушки со лба капельки пота упали, а юнцу хоть бы что. Впереди показалась полуарка, за
которой начиналась непроглядная тьма. Он встал подле прохода и пригласил девушку туда, хотя
сам остался на месте.

- А ты не пойдешь? – удивилась она.

- Мне нельзя. Я лишь скромный проводник.

- Хорошо.

- Вы – бесстрашная. Сам бы я…

- Да ладно, - юркнула она в полуарку.

Тьма моментально обступила ее. Светилась тускло лишь слеза из Лакримариума. В темноте она
приобрела зеленоватый болотный оттенок. Тьма сдавила легкие и затруднила дыхание. Однако
она и не думала паниковать. Она была слишком собранной и давно перестала бояться темноты.
Сердце ее всегда вело на свет, и она знала, что тьма, как бы остро ни точила когти, все равно
останется с носом, так как ее уловки с ней не пройдут.

- Ты смелая, - голос суккуба разрезал тьму. – Немногие из новобранок способны на это. Скажи,
зачем ты искала встречи со мной?
- Я хочу примкнуть к вам! – без тени страха произнесла девушка.

- Ты понимаешь, что ты просишь?

- Да.

- Отдаешь ли отчет в том, что обратного пути не будет?

- Да.

- Знаешь ли, что путь, по которому пойдешь, выстлан шипами из роз?

- Да.

- Если ты уколешься хотя бы об один… это означает шаг в небытие навеки!

- Я уже решила!

- Тогда слушай! Представь темную чащу. Вокруг зверье. Оно хочет порвать тебя! Оно хочет съесть.
Ели мохнатые смыкаются тесным цепким кругом. Из него не вырваться. Зверье все ближе… ты
видишь хищные оскалы. Тебя обдувают ветры, испепеляя душу холодом. Выхода нет. Смерть
неминуема. Ты чувствуешь, как смерть практически сомкнула клыки на твоем горле. Ее укус
ядовит. Если она порвет тонкую плоть твоей кожи и прольет кровь, ты превратишься в отродье
ночи и вечно будешь блуждать, но твой голод будет неутолим. Ты пустишься в новые и новые
странствия, но и там ты не найдешь то, что ищешь. Ярость взорвется, и ты не сможешь ее
укротить. Ты уйдешь в ночь навсегда. Твоими жертвами станут бродяги, бомжи, юные создания, в
которых жизнь бьет ключом, но ты заберешь у них это право на жизнь. Тебе все равно, кто они,
какой была бы их судьба. Тебе важно одно – утолить свою жажду! Скажи, ты выбрала бы такую
жизнь?

Выбор расколол ее надвое. То, что поведала суккуб, было ужасно. От этого кровь стыла в жилах, а
дыхание сводило. Она живо представила то, что ждет ее впереди, мгновенно забыв, зачем она
пришла сюда. Она забыла, что в избе и на башне засели Япе и паренек, что спас ее. Перед ее
глазами стояла картина, описанная суккубом. Пора решать. И она сказала…

Говорят, если в сердце попадет кусок льда, человек никогда не будет прежним. Он будет злым и
алчным. Он предаст любого. Он вечно будет подозрительным, окончательно запутавшись в
темных ареалах лжи. Наверное, вот это изречение «единожды солгав, солжешь и дальше» пошло
именно отсюда. Ложь, как это ни странно, затягивает. Причем она поначалу и, правда,
безобидная. Она скрывает свою истинную натуру, прикидываясь добренькой, и человек
покупается.

Басист из TDF презирал ложь, как и любой из этой банды. Однако Окаймленная льдом сыпала в
него градом осколков и метила в сердце. Пока что Мике удавалось сберечь себя, но вечно так
продолжаться не могло. Терновый венец… она хотела сплести терновый венец.

- Ты падешь! – заявила она ему и напустила страшный смерч. Этот смерч вращался и пытался
засосать басиста. Тот какие только акробатические этюды не исполнял: и колесо, и кувырки, и
даже сальто. Последнему он и сам поразился.

- Надеешься победить? – с усмешкой спросила она.

- И забрать то, что у тебя есть, - ответил ей Мика.

- И даже не мечтай!

- Будущее покажет.

Она метнула в него огромную сосульку. Мика перепрыгнул через нее, как через «козла»,
почувствовав на руках смертельный холод. Сосулька с грохотом разбилась о стенку.

- Ловкий что ли? – изрыгнула она желчь.

- А то как же! – вторил ей Мика. – Я вообще очень на многое способен.

- Что ж, сейчас мы это проверим.

Она сделала несколько пасов руками, начертив три геометрические фигуры: ромб, квадрат и
треугольник.

- Мы не на уроке математики! – подтрунивал Мика. Удивительно, но он себя чувствовал как рыба

в воде на поле боя, позволяя себе кривляться перед врагом.

- А кто сказал, что мы задачки собираемся решать? – прозвенела Окаймленная льдом.

Из этих фигур материализовались три огра-великана. Серая шкура покрыта кровью, в руках у них
булавы с шипами и цепями. Из пасти разило. Мика поморщился.

- Откуда вылезли, ребята?

В ответ огры зарычали и кинулись на него. Мика бросился наутек. В голове у него созрел некий
план. Он не знал, сработает ли он, но все же попробовать стоило. Когда до стен осталось чуть
меньше шага, он взбежал по ним, скрутил сальто назад, а огры дружно впечатались в твердую
преграду, разлетевшись на тысячи кусков льда.

- Да чтоб тебя! – стиснула она зубы так, что они сломались.

Мика обернулся и отсалютовал ей. – Сам не ожидал от себя такого! Оказывается, я не только на
басухе шпарить умею! Зря меня мама с папой в цирковое не отдали. Я бы пользовался широкой
популярностью.

- У меня еще есть пара тузов в рукаве. – Она выплюнула зубы, которые на глазах обратились
шестью драконами.

- Ничего себе! – присвистнул Мика. – Это прямо…

- Смерть твоя! Ты – мой!

- Ну, я бы не гнал лошадей!

Мика хлопнул в ладоши. В руке появилась басуха. – Что там у Ролинг?

- У кого? – злобно прищурилась Окаймленная льдом.

- Ты «Гарри Поттера» не читала? – оскорбился Мика.

- Нет! Но ты сейчас и без него умрешь!

Только драконы оравой метнулись на Мику, как он сыграл перебором колыбельную. Они
остановились как вкопанные. В глазах у них промелькнула рябь. Легкий дымок вырывался из
ноздрей. Они мерно покачивались, взяв друг друга за лапы и сладко позевывая.

- Что… ты… сделал… с… - она заикалась.

- Не видишь, - сказал Мика, тщательно обыгрывая густым басом мелодию, которая была
настолько умиротворяющей, что лед начал потихонечку подтаивать. – Я их успокаиваю, как Гарри
с друзьями успокаивал Пушка. Блин, правда, он не был драконом, но факт есть факт – технология
действенна.

- Наглец! Да как ты…

- Погоди. – Мика неожиданно прекратил играть. Глаза драконов вспыхнули как прожекторы,
вновь наполняясь агрессией. – Сейчас будет чуть жарко! – Он ударил по струнам более жестко,
наигрывая соло из «Адской планеты» от Nightwish. Драконы захлопали крыльями, разливая пламя
направо и налево, в том числе и на Мику. Тот поставил блок волшебной бас-гитарой, и она его
защитила. – А ну повеселимся! – Он играл и играл, а драконы продолжали топать лапами и
извергать огонь, едва не задев Окаймленную льдом.

- Я вам приказываю! – бесилась она.

- Брось! – отмахнулся Мика. – Ты им больше не указ.

- Драконы!

Они не слышали ее. Им понравилось баловаться огнем. Они метали его и пытались тут же
изловить. Конечно, пламя оказывалось быстрее его породителей. Но Мике только это и надо
было. Драконы расплавили все, что можно, но самое главное – они избавили его от вставшей
непрошибаемой стеной защиты, которая оберегала великолепный сундучок, подвешенный на
цепях, внутри которого, как подозревал Мика, и притаилась партитура. Проблема была в том, что
сундук был подвешен в воздухе. Очевидно, под ним нет почвы, и как его достать, Мика ума не
приложил. Хотя… там вроде были каменные столбы, по которым можно было спокойно доскакать
до сундука. Остается лишь рассчитать, чтобы драконы расплавили огнем цепи, а Мика уж
сундучок к рукам приберет. Что ж, сейчас или никогда…

- Не закончился еще порох в пороховницах! – заорал он и поставил басуху вертикально. Он

понимал, что рисковал, но все же. Гитара не падала. Мика разогнался. Драконы нервничали.
Затем он резко дал старт, отпружинил от головки гитары, перемахнул через недругов. Те
среагировали немедленно. Они метнули ему в спину шесть огненных шаров. Мика, уже
вскочивший на столбики и маневрируя, стараясь не упасть, увернулся, рассчитав все так, что три
шара сбили цепи. Сундук опасно завис над черной бездной. Не паниковать… Он перебегал с
одного столбика на другой, как какой-то герой компьютерных видеоигр. Дракон исторгнул
очередной шар, и когда цепь жалобно пискнула и оборвалась, Мика подскочил к сундуку,
обхватил его руками, но не удержал равновесия и провалился.

- Сколько веревочке не виться…

Старик унес ноги с собрания воронов, однако были последствия. И не только они коснулись его
внешности, в частности волос. Нет. Лес, по которому он бежал обратно, сомкнулся перед ним и не
желал выпускать.
- Неужели ты думал, что так просто сможешь скрыться?

После этих слов старика зацепило ветвью за ногу дерево, и он повис вверх тормашками.

- Надеюсь, тебе удобно, - захохотала тень.

- Что ты от меня хочешь? – завопил старик. – Я случайно…

- Случайностей не бывает, - возразила тень, которая слилась воедино с деревьями. – Я верю

только в то, что на свете встречаются всякие любопытные носы вроде тебя, которые вечно
шныряют и подслушивают разговоры, предназначенные вовсе не для их ушей.

- Но я же сказал…

- Молчать! Ты не вправе даже оправдаться! Молчи и слушай!

- Я слушаю. – Старик решил не лезть на рожон, раз уж попался.

- Твои волосы…

- Что с ними?

- В тебя попала очень… необычная магия…

- Я не понимаю.

- Сейчас объясню. Немногие удостаиваются чести стать свидетелями собрания двенадцати

воронов, однако… все эти собрания не несут никакой новизны. Братья-вороны стареют, как и их
идеи. Им не найти готоманов, так как святые отряды давно всех перебили.

- А я здесь каким боком? – не вник в суть этой речи старик.

- Это весьма уместный вопрос, - ответствовала тень. – Вороны не могут применять магию, если
среди них нет…

- Кого? – старик ожидал худшего.

- Того, кто не разделяет их взгляды, - закончила тень.

- То есть, - старик лихорадочно соображал. – Предателя.

- Да!

- И… Я все равно не понимаю…

- Все просто! Этот предатель… я.

Казалось, деревья смолкли. Гробовая тишина резала ухо, словно расстроенная гитара. Старик не
припоминал, чтобы кто-то делал вот такие вот заявления. Предатели обычно скрытны по натуре.
Они никого в свое далеко идущие планы не посвящают, тем более тех, кто и так узнал больше,
чем следовало.

- И ты, - сглотнул старик. – Так в этом легко признаешься?

- Верно! А знаешь почему? – голос тени был окутан ореолом таинственности.

- Вероятно, тебе от меня что-то нужно? – предположил старик.

- Ты догадлив! У тебя ведь есть друг? Птица, если я верно помню?

- И что с того?

- Видимо, он от тебя утаил один секрет.

- Какой? – у старика душа заледенела от такого откровения.

- Я читал весьма занимательную книгу. В ней как раз рассказывалось о воскрешении нашей
традиции. Но есть проблема. Я не хочу ее возрождать. В этой книге рассказывается о том, что тот,
кто призовет братьев-готоманов, может рассчитывать на силу, равной которой не знал этот свет. Я
не хочу ею делиться с оставшимися воронами. Я считаю, что это глупо. И есть еще одна причина: я
рожден быть выше всего! Я рожден управлять природой и Вселенной!

- Ты – сумасшедший!

- Нет! – обозлилась тень. – Я не псих, но меня крайне не устраивает тот факт, что я рожден
ущербным!

- В каком смысле? – старик заподозрил, что говорящий заврался.

- В таком, что…

- А, я понял! – не дал сказать ему старик. – Ты не маг, как они! Они пальнули магией, а ты – нет! И
тебя это бесит с самого появления на свет! Тебя, наверняка, приняли в этот клан готоворонов
лишь из сожаления! Ты обижен на этот мир, потому что он не дал тебе силы, и ты считаешь это
высшей мерой несправедливости! И теперь ты хочешь вернуть то, что принадлежит тебе по праву!
Хотя я в этом не уверен! Ты чхал на их принципы, потому что хочешь навязать всем свои! Но
причем здесь я, мои волосы и воробей?

Тень, наконец-то, решила показаться. Это был юноша с бледным цветом лица. Его темные волосы
были склеены в шипы. Разного цвета глаза: один зеленый, а другой – серый, сверкали недобрым
светом. Свободная одежда, похожая на королевскую мантию, спадала до самой земли и отливала
красно-фиолетовым. На покрытых густой шерстью ногах обуви не было. Да и вообще, это были не
ноги, а копыта.

- Прежде чем я скажу это, - начал он и искривил рот в усмешке. – Я открою тебе маленькую тайну.
Мои родители принадлежали благородному роду воронов. Все они владели магией.
Первоклассно владели. Она должна была передаться мне по наследству, но так вышло, что между
готами и святыми разразилась война. Мы жили далеко от полей сражений. Но в один прекрасный
день мама пошла на рынок за покупками. Там завязалась борьба между двумя враждующими
сторонами. На тот момент она была беременна мною. Выпущенная готом стрела попала в нее.
Она потеряла много крови, но выжила. Через несколько дней родился я. Та стрела была начинена
чем-то, что лишило родившееся дитя магической силы. Я не родился уродом, нет! Я родился
сатиром! Козлом, который ни на что не способен! Вина ли это гота? Да! Должен ли я благодарить
его за то, что хотя бы выжила мать? Это спорный вопрос, и ответ на него я не знаю! Зато знаю
другое: готы поплатятся за то, что сделали со мной! Именно поэтому я втерся в доверие к
готоворонам! Но я создам свое братство, которое уничтожит их! И ты мне в этом поможешь, ибо в
тебе теперь течет волшебная кровь ворона! Ты не можешь умереть по двум причинам! Первую я
тебе только что озвучил! А вторая… ты и воробей – пока что не рожденные блики произведений
тех братьев-готоманов, которые и помогут мне свергнуть им же подобных!

Изготовление любого зелья – тонкий процесс. Главное – ничего не перепутать. Чуть не так что-то
нарезал или смешал: пиши-пропало. Помнится, как Гарри Поттер мастерски варил зелья, но у него
под рукой была чудо-книга, которая ему во всем помогала.

На фабрике царил полнейший хаос. Что первое бросалось в глаза – огромное количество котлов
разных калибров и форм. На каждом из них имелась соответствующая бирка с надписью. Здесь
можно было такие чудные название, как «Боль», «Отчаяние», «Мрак», «Моральное падение»,
«Смерть» и т.д. Что означали все названия, с первого взгляда было непонятно. Однако если
вникнуть в сам процесс производства раствора, то все становилось на свои места.

Воробей залетел на фабрику. Да, он прекрасно помнил, что отправил Юппе сюда за партитурой,
но Эза, если Мэри-Энн все же сумела раскрыть ему истину, должен был растолковать другу, что их
целью теперь было уничтожение адского завода.

Устроить это не так-то просто. Фабрика находилась под надежной охраной призраков дождя. Они
в чем-то имели сходство с дементорами Азкабана, только радость их не шибко интересовала. Они
просто убивали на раз и дело с концом. Потому воробей и был здесь.

Юппе, наверное, уже отдыхал в темнице, ожидая казни на пару с Эзой. У воробья не было
сомнений относительно того, что они выберутся, ибо Эза подсказал Юппе, скорее всего, как это
сделать. Однако было одно «но», которое всегда вырисовывается в самый неподходящий
момент. Призраки дождя поймают ребят раньше, чем они пикнут. Вот воробей и прилетел сюда
свершить небольшой переполох.

Он уже изучил фабрику вдоль и поперек. Он знал, что котлы практически ни на чем не держатся.
Их единственная опора – это металлическая подставка в виде руки, которая их, собственно и
удерживает. У воробья имелось одно средство, которое и поможет ему учинить саботаж. Только
он собирался спикировать к котлам, как услышал разговор двух рабочих.

- Ты точно уверен, что температура должна быть такой? – осведомился недоверчиво один у
другого.

- Да! Шеф недвусмысленно это дал понять, соломенная твоя голова!

- Смею тебе напомнить, если мы что-то напутаем, нам голову открутят. Я не хочу, чтобы
получилось, как с девчонкой.

- Если бы ты не разевал рот, она бы не украла у тебя рецепт.

- Кто же знал…

- Дурак ты! Вот и весь сказ! Ладно! Подлей еще «Боли»!

- Не переборщим?

- Не парься! Чем больше ее, тем крепче настойка!

Послышалась какая-тот возня. Они выдвигали ящики, гремели посудой.

- Ну что ты там копаешься? – накинулся на приятеля рабочий.

- Кажется, мы израсходовали все припасы «Боли»! – начал оправдываться другой.

- И чего ты ждешь? Забыл, где она хранится? Топай на склад! И давай поживей! Если раствор
перекипит, хорошего будет мало!

- Ладно-ладно! Чего ты взъелся!? Мы что, по графику отстаем?

- Нет! Но чем меньше ты болтаешь, тем лучше!

Ага! Один дурень уходит. Это мне на руку. Возможно, все будет намного проще! У воробья была
одна скрытая способность. Он никому о ней не рассказывал. Эта способность заключалась в том,
что воробью достаточно было мимолетного взгляда, чтобы запомнить, как выглядела та или иная
персона, и он мог принять ее облик. И эффект длился около часа. Воробью больше и не
требовалось.

Он проследил, куда пошел рабочий. Тот хлопнул дверью в дальнем конце коридора. Но воробей
запомнил лицо и быстро обратился тем человеком. Подойдя к кудрявому низенькому рабочему, с
которым, очевидно, ушедший за «Болью» разговаривал.

- Ты уже вернулся? Так быстро? – на его лице застыла маска вопроса.

- Конечно, - похлопал по карману комбинезона воробей. – Долго ли умеючи.

- Где «Боль»?

Воробей пошарил в карманах и вынул оттуда пузырек с белой прозрачной жидкостью. – Держи.

- Что держи? Иди заливай! Или забыл, как это делать?

- Да нет…

- Тогда в чем проблема?

- Я… на счет температуры!

- Ты все-таки притащил неверные данные, да?

- Кажется, да…

- Ну ты и раздолбай! Я знал, что нельзя на тебя положиться! И ты, разумеется, не помнишь, какой
она должна быть?

- Почему же, - воспротивился воробей. – Очень даже помню!

- И сколько?

- 2000 градусов!

Кудрявый испепелил его взглядом. – Времени проверять нет! Регулятор температуры находится
рядом с котлом «Боли»! Сначала выставь температуру, а потом заливай раствор!

- Понял. – Воробей поспешил к нужному котлу. Залить раствор было делом бесхитростным.
Жмешь на кнопку, из котла выпрыгивает чаша на подставке, куда раствор и заливается. Воробей
стал искать регулятор. Ах, вот он! Он повернул ручку на отметку 2000. Он уже слышал гневную
реакцию. Когда раствор оказался в котле, воробей принял свой истинный облик и покинул здание
фабрики. Почему он решил все сделать сам? Потому что таких заводов, как оказалось, много
больше. После того как фабрика перестала существовать, воробью срочно требовалось
встретиться с Юппе и Эзой.

Со временем лучше не шутить. Оно беспощадно. Если вы обидели эту могущественную вещь,
вымолить прощение нереально. Можете об этом забыть. Оно все помнит. Оно ничего не
забывает. Если вы думаете, что напроказничав, вы сможете загладить вину, вас ждет большое
разочарование. Но и это не самое страшное. Куда опаснее, заключать с ним сделку. Как известно,
время никого за собой не тянет, но и не ждет. Упустишь момент – проблемы твои. Однако как и у
любого явления на этой планете, у времени есть свои слабости. Оно их не показывает, но коли
вам удалось их вызнать, вы почти герой. А еще время обожает заключать сделки. Они с виду
безобидные, но когда поймешь, то кровь застынет в жилах. И кто сказал, что страшнее дьявола на
этой планете не сыщешь? Он, явно, поторопился с выводами.

Анжелика рискнула и воспользовалось штукой, которую вытащила из-за спины у слащавого. Он –

олух, но погоню он все же объявил. Изо всех щелей вылезли члены братства, и у Анжелики
выбора не осталось. Она щелкнула этим чудаковатым прибором. Перед глазами все закрутилось-
завертелось, потемнело, слилось в калейдоскоп событий.

Ее вышвырнуло на пустынную, освещенную фонарями улицу. Падал снег, но холодно не было.

Подозрительная тишина, с которой снег ложился на плечи, настораживала. Анжелика встала и
осмотрелась по сторонам. Хм… куда это ее занесло? Было похоже, что это Хельсинки, только
задолго до ее рождения. Район, кажется, не центральный. А-а-а… это сквер неподалеку от
родильного дома, где она появилась на свет. Обшарпанные лавочки пестрили какими-то
надписями. Одну из них она разобрала… «Смерть готам!» Это было намалевано краской. Уроды…

Она заметила, что дорога из сквера выходила как раз к роддому. Интересно, это было
предначертано или так совпало? Почему именно в это время я сама себя послала? Ладно, надо
это выяснить! К чему мерзнуть? Хотя оговорюсь еще раз, было на редкость тепло. Она зашагала к
месту ее рождения, который был окутан ореолом мистичности. В воздухе витало что-то, что не
было подвластно объяснению, и это пугало Анжелику. И эта тишина. Ее шаги по снежной дорожке
были сродни поступи, с которой приближался конец света.

Вскоре она оказалась возле двери. Она уверенно постучала, но никто не ответил. Она прождала
минуты две, а потом стала искать глазами звонок. Он был выдран с корнем, и из него торчали в
разные стороны провода.

- Дьявол! – непроизвольно вырвалось у Анжелики. Иногда стоит держать рот на замке, потому что
там, где совсем недавно появилась девушка, из ничего материализовалась темная фигура. На ней
был старый плащ черного цвета, на голову накинут капюшон, а лица, естественно, видно не было.
Ну, это что-то типа традиции, усмехнулась про себя Анжелика, отметив, что не растеряла
способность отпускать шуточки, даже если на нее неминуемо надвигалась опасность. А она
надвигалась, ибо Анжелика чувствовала, как от той фигуры исходило зло. Анжелика попробовала
открыть дверь, и та со скрипом поддалась. Неужели так просто?

В коридоре царил полумрак. Что-то Анжелике подсказывало, что темный демон легко минует
дверь, хоть она и на тысячу засовов будет заперта. И все же Анжелика повернула замок. Выглянув
в окно, она не заметила фигуры. Куда он подевался? Неожиданно она услышала, как кто-то дышит
ей в спину. Холодок волной охватил ее. Кажется, она нарвалась. Эта фигура исчезла и оказалась
здесь. Он точно дьявол! И зачем она чертыхнулась? Взять себя в руки и не паниковать! Она резко
развернулась, но никого не было. Похоже, воображение с ней играло.

Она отбросила страхи и прошла в приемное отделение. Несмотря на оторванный звонок, в

приемном покое было чистенько. Пол блестел как зеркало. Каталки для рожениц аккуратно
поставлены у стены. Стулья для ожидания были новехоньки. Казалось, их недавно только с завода
привезли. Вот уж никогда бы не подумала, что буду лицезреть место своего рождения до моего
рождения. Мягкий свет лился от лампы на столике за конторкой, где мирно дремала медсестра.
Анжелика решила ее не будить и прошла туда, где, как она думала, располагались палаты
рожениц. Начищенный пол предательски скрипнул. Анжелика замерла, услышав, как медсестра
что-то пробормотала себе под нос, но после опять погрузилась в сон. Пронесло. Надо быть
осторожнее. Как только она возобновила прерванный путь, окно тихо распахнулось, и кто-то
вошел через него. Анжелика сразу смекнула, кто это был. Она молниеносно юркнула под кушетку,
предназначенную для тех, кому не хватило места в палате. Сердце гулко стучало. Его шаги были
бесшумны, словно у кошки. Медсестра продолжала мирно спать. Анжелика видела, как фигура
рассматривала объятого сладкой дремой человека. Потом он что-то достал из-под плаща. Шприц,
наполненный красноватой жидкостью. Он аккуратно взял руку сестры и ввел содержимое шприца
ей. Она обмякла и свалилась на стол. В одной из палат послышались женские голоса:

- Ой, ну знаешь, тут никогда не угадаешь, Маркетта!

- Ты о чем?

- Я о том, что меня часто мучает бессонница!

- Это понятно, Каарина! Ты же беременна! Ребенок ножкой ударит, и сразу проснешься!

- Возможно, Маркетта! И все же это ненормально!

- Ты с докторами общалась?

- Они ничего толком сказать не могут! Только руками разводят!

- Не может такого быть!

- Еще как может! Переживу! Всегда переживала! Ты как ребенка назовешь?

- Я еще не думала, если честно. А ты, Каарина?

- Я, - мечтательно сказала Каарина. – Мне нравится имя Анжелика. И Япе тоже.

- Он так и поет?

- Да! Я ничего в этом плохого не вижу.

- Я понимаю, но все же… этот его образ!

- Злодеем он его не делает. – Они рассмеялись.

- Говори тише, - предупредила Маркетта. – А то сестра еще придет.

Но к ним шел кое-кто похуже, и Анжелика, кажется, осознала, зачем она здесь: чтобы
предотвратить собственную смерть, ибо демон со шприцом явился, чтобы отнять жизнь у ее
родной мамы. Конечно, Анжелика могла бы умчаться из этого времени, но вот вопрос: перенесет
ли она это путешествие? Она сильно сомневалась, а демон уже открывал двери палаты.

- Япе! – крикнул с башни паренек. Япе посмотрел на него, мысленно спрашивая, что случилось. –
Когда действовать?

- Они еще не вышли! – ответил максимально громко вокалист.

- Может, самим на разведку броситься? Подозрительно как-то.

Япе покрутил пальцем у виска. – Сдурел?

- Я волнуюсь…

- Знаю, - Япе старался перекричать усилившийся дождь. – Но рисковать глупо! Мы можем

вляпаться в историю!

- Мы и так вляпались! Хуже не будет!

- Будет!

- Почему?

- Почему????????? – Япе готов был выскочить из своей избушки. – Ты не осознал, куда она пошла?

- В логово суккуба!

- Мало читал о них?

- Вообще не читал!

- Эх! Беседа получается великолепной! Ты выбрал удачное время и место, чтобы погружаться в
предания и легенды!

По лицу парня было видно, что он не одобрял слова Япе. Нет, он не считал вокалиста трусом, но за
девушку его сердце переживало, как будто бы… он…

- Ты влюбился! – прочитал, сидя в избушке, его мысли Япе.

- Вовсе нет! – парнишка покраснел.

- Брось! Япе не первый день на планете Земля живет! Все же у меня уже взрослая дочь, и я как
никто другой могу войти в твою ситуацию! Если любовь твоя чистая и настоящая, и ты ею охмурен,
опьянен, то в этом ничего страшного нет, дружище! Я впервые вижу такое!

- В смысле?

- В прямом смысле! Если в наше время не перевелись еще рыцари, сердца которых пылают
искрометным душераздирающим чувством, то я буду только рад это услышать! Не говоря уже про
любовь с первого взгляда…

- Я не думал…
- Иногда встречается! Ладно, я не об этом!

- Да! Как бы нам прокрасться в логово суккуба?

- Суккуб – это демон, часто в женском обличье, который питается мужской энергией! Именно
поэтому у нее все слуги, больше чем уверен, мужского пола…

- Интересно…

- Возможно! Я как бы не особо вникал в природу суккуба. Если девушка преуспеет, будет очень
круто!

- Меня поражает твоя уверенность, Япе!

- А что с ней не так?

- Ты что-то знаешь… что-то, чего не знаю я.

- С чего ты взял?

- Скажи прямо! Зачем мы здесь? И что охраняет суккуб? Ее обитель как-то с дворцом или замком
схожесть имеет практически нулевую. Это больше…

- Фабрика, - закончил за него предложение Япе.

- Точно! С языка снял!

- Слушай сюда, парень! – тон Япе стал жестче, чем обычно. – Присмотрись к моему одеянию!

- Ты – герой фэнтэзи! – с ходу выпалил парень.

- В точку! И знаешь почему?

- Расскажи!

- Чтобы я не выглядел как гот!

- А это плохо?

- Здесь – да! Отгадай, что будет, если готика исчезнет?

- Останется одна попса!

- А ты не дурен на сообразительность! – присвистнул Япе. – Да! Я не знаю почему, но если это

произойдет, «метал» как жанр будет уничтожен навсегда!

Парень чуть с башни не вывалился. – Иди ты! Откуда подобные сведения!

- Потому что готика появилась всех раньше! – объяснил Япе.

- А я думал, отцом «метала» считается «хэви»!

- Да, - сказал Япе. – Но сам подумай, готика как стиль насчитывает несколько столетий и уходит
корнями в Средневековье, когда люди начали строить готические соборы. Готика как
музыкальный жанр заимствовала некоторые элементы, впитав в себя вычурность, мрак,
философскую эстетику… И потому мы здесь! Они производят отвратный порошок, чтобы
запудрить людям мозги. У них это выходит, и они почти все готик-группы перебили! Мы –
последние! Они специально сюда приставили суккуба, чтобы она нас очаровала, и мы тогда
никуда от них не денемся, ясно теперь? А вы с девчушкой пришли очень удачно. Буквально,
спасителями нашими стали! Я бы мог прислать Анжелику, но они изолировали ее от меня, а
Томми наплели, что его ждет великая слава барабанщика. Он поверил. Сейчас он сопротивляется,
но они его почти сломили.

Парень сидел в башне, как громом пораженный. – Ничего себе… Значит…

- Надо выкурить суккуба и стереть с лица земли эту фабрику! А что касается девушки… хм, только
если ты согласишься переодеться в нее, тогда…

Через минут пять на парне красовалось женское платье. Он выглядел нелепо, но девушку спасти
ему хотелось настолько сильно, что он поступился принципами мужского кодекса на время. Он
постучал. Окошечко в двери открылось, и на него посмотрели два глаза.

- Чего надо?

- Я хотела бы вступить в ряды суккуба.

Встреча воробья со стариком была несколько холодной. Они смотрели друг на друга, сидя на
ветке старого дуба того самого леса, где проходило собрание воронов.

- Какие новости? – живо осведомился воробей.

- Все так, как и задумали, - ответил старик.

- А братство?

- В забвении.

- Ты понимаешь, что очень важно уничтожить фабрики?

- Да, - кивнул старик.

- За тобой не следят? Ты стал немногословен.

- Не о чем говорить.

- Учитывая обстоятельства, есть о чем.

Воробей был не дурак. Он знал, что старик заключил с кем-то сделку, потому что здесь у него
была семья, жена, дети. И тот, кто ему угрожал, видимо, обладал властью. Притом немалой.

- Ты замаскировал Япе? – немного подумав, спросил старик.

- Конечно. В его готическом наряде он как рождественская елка внимание привлекает.

- Верно.

- Что случилось? – прямо выстрелил воробей.

- Ты о чем? – смутился старик.

- Что у тебя на душе? Ты изменился.

- Тебе кажется.

- Нет, не кажется. Раньше наши собрания были куда многословнее! Мы вместе разрабатывали
стратегии, просчитывая шаги. А теперь… я вынужден все почти делать сам. Ты же большей частью
где-то пропадаешь. Когда я зову тебя, ты вечно витаешь в облаках! Единственную дельную вещь,
которую ты предложил, это переодеть Япе и наделить его некоторыми способностями.

- Ты в курсе, что у нас двое из его мира? – голос старика был как сухое печенье.

- Да, - сказал воробей. – У парня есть книженция одна…

- Книга судеб, - подсказал старик.

- Твоя правда. Если она попадет братству в руки…

- Плевать на братство! – оборвал его на полуслове старик.

- Ты с дуба этого рухнул намедни?

- Воробка! Ты когда-нибудь слыхал о собрании двенадцати воронов?

- Впервые слышу! Забыл, кто мы?

- Отлично помню! Но я их видел!

- Кого?

-Воронов, пернатый! Как и ты, они летать умеют!

- Не надо умничать!

- Я и не пытался! А про войну готов и святых ты знаешь?

- Кто тебе это напел? – воробей думал, что старик с ума сошел.

- Тот, с кем мне пришлось заключить сделку! И тот, кто мне про тебя поведал кое-что!

- Что?????????????

- То, что ты со мной не конца честен был!

- Ты сбрендил!

- Может быть! Только вот во имя чего мы сражаемся? Не тщетно ли это? Может, мы всего лишь
марионетки????????????????? Ответь, друг! Если, конечно, в тебе еще что-то сохранилось от
нашей дружбы.

- Наша цель велика…

- Одни лишь слова! Тебя придумали, как и меня! И вот мы вынуждены крутиться, выбиваться из
последних сил, но ради чего? Чтобы спасти какой-то там жанр? А надо ли оно нам? Или это дань,
которую мы отплачиваем за то, что мистер Перятало нас с тобой сочинил? Не убоги ли мы? А
может, мы лишь тени чьего-то воспаленного воображения?
- Ты не ведаешь, что говоришь!

- Как раз наоборот! Впервые я проснулся!

- Нет! Ты подумай сам! Если исчезнет готика… исчезнешь и ты! Как и то, что ты успел породить! Ты
сейчас предаешь все, во что ты веришь!

- А если у меня выбора не было?

- Он есть всегда! Иногда наше сердце темно и там нет и намека на просвет, но это не означает, что
мы должны поникнуть головой и продаваться!

- Ты же продался!

- В каком смысле?

- Ты встал на защиту этих готов!

- Но таким меня задумали!

- Ага! Вот именно! Ключевое слово «задумали»! Выходит, ты – продукт!

- Где Мика? – сменил тему воробей, понимая, что доверять своему товарищу он почти не может.

- Ищет партитуру!

- А почему вы разделились?

На это у старика ответа не нашлось.

Стол… большой круглый стол. На нем карта, вся изрешеченная мелкими пометками и флажками.
Также на ней удобно расположились фигурки наших героев. Япе, который засел в избе в костюме
героя фэнтэзи. Напротив него небызвестная нам крепость суккуба. Чуть подальше башня, внутри
которой фигурка, помеченная знаком вопроса. Фигурка изображает на глаз изготовленного из
бумаги юношу. На его голове красуется жирный знак вопроса. Там, где на карте, судя по всему,
обозначено небо, зависли еще две фигурки, парящие под куполом на двух здоровенных глыбах.
Это были Юппе и Эза. Они летели по направлению к Япе. Совсем непонятно где, ибо вся
поверхность была закрашена темным цветом, был Мика. Подле него была сделана пометка:
возможно, скончался.

Стол занимал шеф. Его лицо освещали свечи. Оно хмурилось. Казалось, он о чем-то задумался,
вперив взгляд в Япе. Желваки ходили под скулами, а на лбу пульсировала жилка. Очевидно, он
пребывал в яростном состоянии. В дверку его кабинета постучали.

-Войдите, - позвал он властно.

В дверном проеме показалась голова мастера. – Вызывали?

- Скорее давай! – наорал на него шеф. – Где тебя, черт побери, носило?

- Я улаживал кое-какие дела с вашим подопечным.

- А ну-ка поясни! – потребовал шеф.

- Ну, с тем, кого вы взяли под крыло, - промямлил он.

- А-а-а, - протянул шеф. – И что с ним стряслось?

- Боюсь, мы…

- Говори уже! – заминка мастера его взбесила еще больше.

- Как бы это вам преподнести!

- На каком хочешь языке, кроме лайерского! Иначе последствия для тебя могут быть не особо
благостными! И это еще я тебя пощажу! Выкладывай! Какие проблемы у нас помимо тех, что план
катится в обреченную пропасть? Ну! Я жду! Не испытывай мое терпение…

- Вы же не…

- Правильно догадался! Туда ты и направишься, если будешь темнить! Итак…

- Она сбежала!

С минуту или две шеф рассматривал мастера. Казалось, он только что утюг проглотил
раскаленный, ибо лицо его из серого превратилось в красное, а из ушей вот-вот готов был пойти
пар. Он потянулся рукой за спину, что-то там нашарил и запустил в мастера. Бедняга увернулся от
летевшего в него гигантского кубка.

- Ты это пошутил ведь, да??? – у шефа дергалась губа.

- Нет, сэр. – Мастер не мог смотреть шефу в глаза. Он чувствовал, что если он это сделает, шеф
выжжет их ему.

- Ты... ты… ты… - Шеф задыхался от злобы. – Это все ты! И твоя некомпетентность!!!!!

- Шеф…

- Молчи! Молчи, презренный, потому что мы с тобой тонем!

- Сэр…

Еще один кубок, рассекая воздух, вновь грозил разбить мастеру голову, но на свое счастье он
вовремя убрал котел, что висел у него на плечах.

- Сэр, дайте же мне объяснить! – взмолился мастер, призывая шефа к благоразумию.

- Никаких больше шансов тебе! – продолжал бушевать шеф.

- Сэээээээээээээээээээээр! – не выдержал мастер и взорвался. Его трясло, потому что ему не

давали вставить и слова. У него в душе столько накопилось, что этой самой волной он мог
затопить весь шар земной. Сколько раз ему хотелось высказать шефу в лицо результат его же,
шефа, действий, но ему постоянно затыкали рот. Его это жутко бесило, но он вынужден был
подчиняться, потому что, увы, кукловодом в этой пьесе был не он, а шеф, который никогда не
признавал ошибок. Он думал, что он – совершенный мозг, который работал без устали и всегда,
всегда бесперебойно. Но приходят такие моменты, когда молчать уже нет ни времени, ни сил! Он
говорил, а если не говорил, то намекал, что слащавый – это лишний элемент в их системе. Он как
заболевший зуб, от которого лучшее средство – не антибиотик, а удаление раз и навсегда. Но шеф
с ним нянчился, как будто бы он ему сын родной. Сюсюкаться с этим, который поставил под удар
всю их операцию, и она теперь висит на волоске от краха! А все из-за чего? Дочь Перятало,
покорить которую ему было не судьба, но этот упертый баран гнул свое.

- И? – вернул его к реальности шеф. – Я тебя слушаю.

Мастер оторопел. – Сэр?

- Хорош уже «сэркать»! Ты либо говоришь, либо…

- Вина лежит на вашем подопечном!

- Что? – сощурился шеф.

- Он где-то достал прибор, управляющий временем…

- Ты в своем уме?

- Я сам видел. Дочка Перятало растворилась, хотя наши люди ее окружили.

- И где, позволь тебя спросить, он его достал?

- Мне кажется, что у него на уме бродят мысли, которые никак не стыкуются с нашими!

- Доказательства есть?

- Хотя бы то, откуда он выполз!

- Довольно! – махнул рукой шеф. – Я не желаю это выслушивать. Ты в курсе, что одна фабрика
уничтожена?

- Да, - кивнул расстроенный головой мастер. – Его не нашли?

- А зачем его искать? Ты пойди и спроси у Лиллмана, устроившего зажигательное шоу. Это они его
с Перятало выдумали.

- Нельзя ли подробнее? – робко попросил мастер.

- Нет! – отрезал шеф. – Смотри на карту. Перятало около логова суккуба. Она – наша единственная
надежда, что они свои ручонки не запустят туда. Эта фабрика – святая святых! Если Перятало ее
разворочает, нам почти конец, усек? За тем мой личный слуга был послан в прошлое… Не смотри
на меня, как баран на новые ворота! Это я дал этому оболтусу прибор. Он был должен выполнить
кое-какую работенку. Но это лирика! Мой слуга сейчас в роддоме! Он подарит Перятало одно
виденьице. Либо Япе сдастся добровольно, либо его дочка никогда не родится нас свет.
Зачистщиков на охоту выпустил?

- Чтобы сцапали Юппе и Эзу? Да.

- Великолепно! Еще одна проблема. – Он ткнул в место на карте со знаком вопроса. – У нас
непрошенные гости. И у них книга судеб.

- Но она же…
- Знаю. Была утеряна в веках. Однако ею завладел тот, кто в данный момент в сговоре с Перятало.
Что с ним делать, учить тебя не надо. Выпускай ее. Мэри-Энн!

В любом деле, неважно что это – игра в футбол, на гитаре, барабанах - главное: не забывать про
слаженность, так как это один из ключевых элементов, обеспечивающих ваш успех. Умение
положиться на партнера, думать, как он или она, чувствовать всю тонкость задуманной вами
схемы, тоже зачастую играет решающую роль. А как же хитрость, спросите вы? Ну, тут все зависит
от того, пригодится ли она вам. Порой это качество спасало жизни, порой губило, а порой ставило
точку в очень длинной истории, как например, осада Трои, где хитрость Одиссея положила конец
обороне достославных троянцев, а грекам принесла упоительную, но коварную победу над
врагом.

Говоря про Эзу и Юппе, у них сложилась похожая ситуация. Эза, как вы помните, оказался слеп в
результате того, что Мэри не рассчитала заряд молнии. От Юппе сейчас зависел исход битвы в
воздухе, которая надвигалась на них подобно разрушительному урагану. Они уже отбились от
нескольких отрядов весьма гибких ниндзя в черном с голубыми глазами. Как и ребята, их
надземным средством передвижения стали куски от стен темницы, в которой не так давно
куковали музыканты.

У ниндзя были удивительные мечи, которые не только палили и громыхали, как самая настоящая
гроза. У них из глыб то и дело вырывались огненные твари со страусиными головами, что метили в
ноги Юппе и Эзы. Юппе ловко управлялся с глыбой. Он даже пару опасных маневров совершил,
чем напугал Эзу. Тот хоть и был слеп, он каким-то образом чувствовал все и представлял живо
атакующие их отряды.

- Юппе! – запричитал слепой гитарист. – Больше не прыгай с глыбы на глыбу! Ты расшибешься!

- Будь спокоен, Эза! – как ни в чем не бывало отвечал Юппе. – Прорвемся!

- Не лезь в пекло!

- Поберегись! –заорал Юппе и нагнул голову Эзы, дотянувшись до него, перекинув себя как мостик
и зависнув на смертельной высоте. Одной рукой он держался за край глыбы Эзы, а другой –
склонил голову гитариста. Пуля прошла в миллиметре от головы Эзы.

- Спасибо! – прогудел Эза.

- Не… - Рука Юппе соскочила, и если бы не Эза, вовремя среагировавший, лететь бы Юппе в
неизвестные дали. Он вскарабкался обратно на свой тарантас и опять чуть не угодил под шальной
заряд. Закрутившись в воздухе как юла, он отбил его. – Ого! – Юппе был ошарашен тем, что
произошло.

- Что там, Юппе? – забеспокоился Эза.

- Я – супергерой, оказывается!

Ниндзя стали группироваться, окружая друзей. Они образовали кольцо и надвигались со всех
сторон, убивая надежду на спасение. Вожак, с пером белым на голове, заскрежетал:
- Вот и все, готы-недоумки! Ваше время на этой планетке подошло к концу. Надеюсь, вам
понравится смерть, которую мы вам сейчас принесем! Может быть, у вас будет последнее
желание? По законам жанра мы обязаны вам его предоставить. Давайте! Не тормозите!

- Эй, перьеголовый! – бросил ему Юппе. – Выражения выбирай! На себя посмотрите, чучела
ряженые! А что до желания… да, оно у нас есть!

- О! – закудахтал вожак. – Я весь внимание!

- Мы бы хотели, - Юппе повернулся к Эзе и шепнул ему. – Верь мне!

- Ну… хватит резину тянуть!

- Мы бы хотели, - повторил Юппе нарочито медленно. – Чтобы вы… сдохли сию же минуту!

Он взял за руки ничего не подозревающего Эзу и что есть мочи раскрутил его. Эза от
неожиданности орал.

- Юппе!!!!!!!!!!!!!

- Не паникуй, Эза! Сделай одолжение! Бей ногами по их рожам.

Пока Юппе крутил Эзу по кругу, прохаживаясь по каждому ниндзя, и те падали, один из них
подкрался незаметно к Юппе, планируя распороть гитаристу бок, однако Эза почувствовал чье-то
враждебное дыхание и дал сигнал Юппе.

- Юппе! Сзади! Выпускай меня! Кидай на ближайшую платформу! – Юппе так и поступил, а сам
наподдал хитроумному предателю, опрокинув его в низины.

- Ах ты! – закипел вожак.

- Я такой, - согласился Юппе.

- Ты нарвался!

- Я жду тебя!

Их глыбы сближались. Когда они уже готовы были врезаться друг в друга, Эза метнул Юппе
отбитый у недруга меч. – Задай ему, Юп!

Юппе поймал налету оружие и встал в боевую стойку. – Потанцуем, перьеголовый?

- С радостью, тощий гот!

Разразилась битва. Клинки сверкали ярким пламенем, но никто из противников и не думал

уступать. Вожак кинул огненный шар, но Юппе его отразил, и шар отправился обратно к тому, кто
его послал. Вожак решил продемонстрировать, какой он опытный боец. Шар, к несчастью для
него, ударил прямо в глыбу, и вожак начал падать. Выход он нашел, так что Юппе зря ликовал и
распевал «победа-победа»! Вожак скинул своего подопечного, заняв его глыбу.

- Не думал же ты, - улыбнулся плотоядно вожак.

- Нет! – удивил его Юппе и взметнулся в небеса.

- Куда ты, трус? – заревел вожак и бросился вдогонку. Юппе набирал скорость. Он знал, что это не
очень полезно для здоровья, но в тот момент он как-то отключил мысли. Прорезая, словно
ножом, облака, он гнал как безумный.

- Что, - обернулся он через плечо к вожаку. – Силенок не хватает? Ха-ха-ха!

- Чем выше заберешься, тем больнее тебе падать! – донеслось снизу.

- Ты поймай сперва, потом уж планы строй!

- Я тебя почти… - Но Юппе пропал. – Где ты, скот? Вылезай! Не усугубляй свое положение! Тебе же
будет хуже.

Юппе притаился в облаке. Он нашел случайно там лазейку. Внутри было сухо. Юппе же ожидал,
что в облаке воды немерено, на удивление там было комфортно и мягко. А какой вид открывался!
Красота! Когда враг оказался точно над ним, он кинулся на него и сшиб с глыбы.

Вернувшись к Эзе, он раскрыл рот. Все ниндзя валялись сонные. – Как ты это сделал?

- Я поймал облако, - похвастался Эза. – Наполнил его сонной водой и попросил Мэри-Энн, чтобы
она бахнула по нему молнией. Вода разбрызгалась, окропив этих воинов, и они свалились
мертвым сном.

- Ты же слеп, - начал было Юпе.

- Но не беспомощен.

Его шаги отдавались грозным эхом, когда он направился к палате, где непринужденно болтали ее
мама с подружкой, не подозревая, какая опасность над ними нависла. Анжелика не была уверена,
что этот… демон или кем бы он ни был, не тронет и подругу. Скорее всего, чтобы замести следы,
он избавится от обеих, и у Анжелики внутри все похолодело. С детства отец учил ее никого не
бросать в беде, даже если придется самой для этого чем-то жертвовать. Самое странное, что
Анжелика не испытывала страха вообще. Что это с ней? Она не понимала, да и времени
рассусоливать, лежа под каталкой, у нее особо не было. Нужно было остановить этого кровопийцу
во что бы то ни стало, но что она могла? Ее бы саму кто-нибудь защитил…

В поле ее зрения попала швабра. А что, неплохое средство самообороны. Конечно, не самое
мощное, но сбить с ног вполне способно. Анжелика попробовала подтащить ее к себе ногами, но
швабра оказалась слишком далеко. Если она будет шуметь, каталка, которая уже издала
неприятные поскрипывающие от ржавчины звуки, ее выдаст, и убийца Анжелику точно заметит.
Тогда она умрет еще раньше, чем он ворвется в палату к маме. Как будто прочитав ее мысли,
убийца остановился, осматриваясь, прислушиваясь, принюхиваясь на манер заправского
охотника. Слегка помедлив, он бросил взгляд как раз туда, где лежала Анжелика.

«Я пропала, - пронеслось у нее в голове. – Это чудовище меня обнаружил. Сейчас он подойдет и
всадит свой шприц, который до этого погрузил в медсестру, прямо промеж глаз». У девушки зубы
застучали от страха. Но в то же время она не могла отвести глаз от черного мстителя. Поистине в
момент наивысшей паники ты смотришь в лицо своей ближайшей смерти. Летишь к ней, как
мотылек на огонь. Анжелика успокаивала себя, что ей это только кажется, что на самом деле его
внимание привлекли какие-то посторонние звуки, и она не ошиблась.
- Я вернусь! Я не могу больше терпеть! – Ее мама, казалось, была чем-то раздражена.

- Это небезрапасно! – доносился из палаты голос ее подруги. – Ты можешь упасть! Давай я с

тобой схожу?

- Не глупи! Ты же мне сама недавно призналась, что боишься темноты.

- Да, но я потерплю, лишь бы ты по темным коридорам не шлялась!

- Я мигом! Или ты хочешь, чтобы я напрудила прямо в постель? – Мама Анжелики рассмеялась.

- Зачем? Есть же «утка»!

Мама Анжелики залилась еще больше. – Я их ненавижу! По мне, лучше воспользоваться

«облегчальницей»!

- Как ты сказала? – переспросила ее подруга, думая, что слух ее подвел.

- «Облегчальница»!

- Что это еще за слово такое? Кто тебя ему научил?

- Япе.

- Тогда все ясно! Я от него ничего другого и не ожидала!

- Брось к нему придираться! Он славный! Не зря же я за него вышла!

- Ты, наверное, была очень пьяна.

- Трезва как стекло была! Вот он «поднабрался»! Когда вернусь из «об»… туалета, расскажу эту
историю!

- Буду ждать с нетерпением! – буркнула подруга, и мама Анжелика скрылась в темных глубинах
коридора.

- Мама, - прошептала Анжелика, когда демон пошел вслед за ней. – Нет, я не позволю тебе ее
убить!

Она стала выползать из своего убежище и случайно задела стоявшие друг на друге, но скрытые
тенью железные ведра. Они попадали на пол и подняли такой грохот, что даже мертвая медсестра
вскочила бы и прибежала разбираться, вызнавая, в чем дело. От неожиданности Анжелика так и
застыла на месте, впившись глазами в спину ее преследователя. Все действия происходили,
словно в замедленной съемке. Вот он идет… останавливается… начинает медленно
поворачивается по часовой стрелке… в руке шприц, игла которого мерцает в тусклом свете
больничных ламп. Его голова треугольной формы покачивается из стороны в сторону. При каждом
покачивании он издает жутковатое фырканье, как будто что-то хочет сказать, но не может. Пока
все это действие разворачивается, Анжелика задает себе вопрос: а где же мама? Неужели она не
услышала звон ведер? Странно… ну да и неважно пока! Анжелика машинально дернулась за
шваброй, нащупав ее шероховатый черенок и крепко его обхватив.

Ее противник развернулся. Полы его плаща развевались, словно веер. Там, где должно быть
лицо… оттуда вырывались ледяные пары, и Анжелика слышала, как клацали зубы, будто что-то
пережевывали. Неизведанная тварь сплюнула, и зеленый шмоток с громким чавкающим звуком
шлепнулся на белый пол. Враг пока стоял на месте… не шевелился… выжидал.

Анжелика уставилась на плевок, который уже во всю пенился. Из него постоянно вырывались
дурманящие запахи. Такое ощущение, что враг хотел не силой уничтожить Анжелику, но решил
поиздеваться над ее сознанием. Из углов ползли тени. Анжелика их видела так же ясно, как
оружие-швабру, на которое она опиралась, чтобы не упасть. Запах усилился, и голова адски
раскалывалась. Анжелике казалось, что если она не положит этому конец, ее голова просто
лопнет. Она пошатнулась. Веки смыкались протии ее воли. Нет… нет… нельзя! Он убьет маму! Он
убьет меня! У меня не будет будущего! Я стану женой того придурка, который вечно проявляет
нездоровые попытки ухаживания! Наверное, последнее привело Анжелику в чувство. Она
подняла швабру и замахнулась на зеленую плюющуюся дрянь.

- Будь ты проклята!

Но этот самый плевок с пронзительным воплем прыгнул на Анжелику и повалил ее на землю

раньше, чем она успела ударить. Из уже не бесформенного тела полезли тоненькие черные
отростки и обвивались вокруг шеи Анжелики. Им этого, явно, показалось мало. Этими самыми
отростками тварь пыталась залезть Анжелике в глаза, в рот, уши. Анжелика почувствовала
неприятное прикосновение. На секунду ее взгляд встретился с тем, что было пастью твари. Оттуда
на нее смотрели ряды острых зубов, а внутри что-то шевелилось и жужжало, словно рой пчел.
Потихоньку оно поползло к Анжелике. Мама! Анжелика до смерти боялась всяких там гусениц,
пиявок и прочих кровососов! И как назло изо рта твари выбиралась… сороконожка. Ее мохнатые
лапки ступали по языку зеленой пакости, держа… личинку, которую, как Анжелика догадалась,
сороконожка хотела запихать в рот Анжелику. Сигнал в голове выстрелил Анжелики как
ракетница. Анжелика торпедой сгребла швабру, которая раскрылась как копье, и всадила ее по
самое горло смертоносной твари. Тварь моментально отпустила Анжелику и, извиваясь, распалась
на мелкие куски. В темноте кричала мама. Анжелика, не помня себя от перепуга, побежала к ней.

Комната была обставлена в готическом стиле: черные, расшитые богато занавески, обрамляли
окна. Свечи в расписных канделябрах отбрасывали причудливые тени. До самого трона была
выстлана красная, даже чересчур, дорожка. На ней были изображены могилы, черепа, кресты,
мужчины и женщины в одеждах мрачных тонов. Их бледные лица, казалось, были живые. По
стенам сползал чуть пожухлый плющ, где сидели какие-то непонятные существа со змеиным
языком, что-то шептавшие. Кстати, саркофаги тоже присутствовали. Их крышки были слегка
приоткрыты.

За окнами лил дождь. Опять. Он-то и создавал определенную атмосферу. Что-то тревожное,
гнетущее, пронзительное, отчего хотелось рыдать, сидя на коленях и не подниматься. Под его
заунывную элегию, предаваясь сумраку готичного безумия.

На готическом троне восседала девушка. Ее намалевали так, что мама родная не узнала бы. С
тенями перемудрили так же, как и с помадой. Волосы заплели в какое-то гнездо, в которых была
брошь в виде слезы. Той самой, только немного измененной, которую ей дал Япе. Туфли на
высоком каблуке спокойно лежали на ковре. Она обрабатывала ногти пилочкой. Ей они
показались чересчур безобразными. Да и вообще, она чувствовала себя неважно. На душе было
неспокойно, как будто бы она что-то потеряла, но не понимала что. Появились капризы.
Двери с треском распахнулись, и в комнату вошла суккуб. Ее красное с блестками и открытым
вырезом, обнажающим почти всю грудь, платье волочилось по земле. В руке она несла чашу,
испещренную сценами из… песен TDF. Здесь и безнадежное море греха, и порочный круг, из
которого нет возврата; и истлевшие угли чьей-то жизни; и пустое, безрадостное сердце; и два
влюбленных, смотрящих друг на друга так, словно являются великолепным дополнением; и
лакримариум, исторгнувший воды боли.

- Вижу, тебе удобно! – прокатился эхом по комнате голос суккуба.

- Не жалуюсь, - потянулась в наслаждении девушка.

- Настал час!

- Какой час? – девушка выпрямилась как струнка на троне.

- Смотри! Как думаешь, что это? – Суккуб продемонстрировала ей чашу.

- Чашка? – игриво поинтересовалась девушка?

- Не совсем! – подмигнула ей суккуб. – Это чаша судьбы! Почти такая же, как у твоего друга с
башни! – Суккуб сделала особый акцент на последнем предложении.

- Не поняла?

- Не стоит прикидываться! Я же знаю, с каким ты намерением пришла сюда.

- Чтобы всту…

- Нет! – мотнула головой суккуб. – И не надо… врать… мне!

На секунду девушка испугалась от исказившей гневом маски лицо суккуба. Правда, та очень
быстро сменила его на миловидное личико. – Но это ведь в прошлом, верно?

- Разумеется.- Подыграть в этом плане было выигрышнее. – На чем мы остановились?

- На чаше, - сказала суккуб и поставила ее на небольшой резной столик. – Сцены из того

водоворота, в который тебе предстоит сейчас окунуться. И принимать непосредственно решения.

- Как это?

- Я покажу! – Суккуб взмахнула рукой, щелкнула пальцами, и девушка видит море. Оно такое
глубокое и черное, бездонное. Волны плещутся, издавая звуки, похожие на рокот голодного
зверя. Вдали плывет корабль.

- Этот корабль, - шепчет ей на ухо суккуб. – Он принадлежит пиратам. Они только что ограбили
Порт-Роял. Они вырезали там всех. Им было плевать, так как ими двигала одна жажда – жажда
убивать и присваивать чужое, наживаясь на слезах и смерти. Их мало волнует, что у кого-то они
отняли маму или папу, тем самым обрекая ребенка на жизнь, в которой он не узнает ничего,
кроме горя, обиды и кровной месте. Возможно, он превратится в такого же монстра и будет
отнимать жизнь за жизнью, но убивать он будет не для того, чтобы отомстить. Он захочет также
властвовать, но не разделять, держа в страхе людей. У тебя есть выбор! Одним движением руки
ты можешь уничтожить этих мародеров. Жизнь их зависит от твоего слова. Как ты поступишь:
дашь им шанс, но они продолжат свое мерзкое черное дело! Или же сотрешь их с лица земли!?
Решай скорее!

- Я…

- Ты колеблешься? Но ведь то, что совершили пираты – непростительный грех! Городок жил бы
себе, развиваясь и процветая, но кучка бездушных тварей осушила его, не оставив там и надежды!

- Я уничтожу их! – После этих слов корабль взорвался и пошел на дно.

- Поздравляю, - проворковала суккуб. – Выпей. – Она дала ей чашу, и девушка припала губами,
жадно поглощая жидкость по вкусу как…

- Кровь?

- Ты же испила уже ее, не так ли? – Суккуб помолчала, а затем сказала. – Но ведь эти пираты были
не такими уж и плохими…

- Ты же мне сама поведала…

- Нельзя так наивно доверяться всему тому, что тебе говорят. – Ты их совсем не знала, но утопила
в этом море греха. Эпизод следующий.

- Но…

- Мне твои оправдания не нужны! Мы едем дальше.

Метель. Колючие снежинки бьют ему по глазам. На углу улицы, полностью погрузившейся во
мрак, он видит девушку. Она дрожит. В руках у нее пистолет… окровавленный пистолет. Он к ней
подбегает.

- Что случилось? Ты не ранена? – Он нежно обнимает ее за плечи и слышит всхлипы. – Ну-ну. Не

переживай. С кем не бывает.

- Я не могла иначе! – призналась она.

- Я знаю. Этот монстр сам во всем виноват.

- Он угрожал моему ребенку, если я не вернусь на улицы.

- Да! Я знаю!

Девушка не видит, что в руках у него нож. Его прислал босс той самой девушки, чтобы убить ее. Он
не ведал пощады. У нее был ребенок, а у него - семья и любящая его жена. Босс сказал, что он
перебьет их, если он не сделает эту грязную работу. Что-то внутри него переворачивалось, не
давало ему нанести удар. На крыше замаячила тень. Босс знал, что у этого слюнтяя кишка
окажется тонка, посему он и нанял снайпера, чтобы тот вышиб из этой своевольной шлюхи и этого
недоделанного кретина мозги. Снайпер прицелился и… пал замертво.

- Значит, так решило твое сердце? – возник голос суккуба.- Ты так решила порвать этот порочный
круг? Увы, но ты ошиблась. И в меня закрались подозрения, сможешь ли ты занять место в рядах
суккуба.
- Я докажу!

- У тебя еще есть три попытки, в противном случае…

- Я не пройду испытание? – изобразила она неподдельный страх.

- И не только! – Суккуб произнесла так, как будто это был смертный приговор.

- Что со мной будет?

- Одному лишь богу мрака это известно!

- Кому?

- Его мысли закрыты даже от меня.

- Он что-то типа карателя?

- Возможно! Но довольно! Ты готова продолжить?

- Да! – А вот это уже прозвучало, как полный боевой настрой.

- Что же… тогда двигаемся.

Уютная комнатка. Двое влюбленных сидят и наслаждаются обществом друг друга. В комнате
царит такая идиллия, что нарушить ее было бы по меньшей мере кощунственно. Они смотрят в
глаза… она ему, а он ей… Между ними летают флюиды, которые видят лишь они. Они молчат,
просто созерцая собственные образы. В ее глазах живет любовь, которая соизмерима разве что с
его любовью. Они – две совершенные половинки. Если их разлучить, то они никогда больше не
смогут любить. Они подобны двум ангелам: прилетают на землю один раз, а после упархивают и
не появляются никогда.

- Знаешь, - он заговорил первым.

- Нет, - нежно сказала она. – Ты мне поведаешь?

Он поцеловал ее в носик. – А как ты думаешь?

- Ну, - протянула она. – Думаю, да.

- И даже не сомневайся. – У него за спиной что-то спрятано в руке. Что-то в небольшой бархатной
коробочке синего цвета. Он к этому готовился с самой их первой встрече. Он знал, что это
случится. Он любил ее больше жизни. Она была его светочем, раскрывая глаза, когда он был слеп.
Они вместе проводили почти все время. Они гуляли под дождем, вооружившись зонтиками. Они
кормили мороженым друг друга с ложечки, а она заливалась переливчатым смехом. Они сидели
на крыше, любуясь закатом и рассветом. Бродили по лесу, собирая грибы. Он пел ей до утра песни
во дворе, а она слушала его с балкона аплодируя. И вот сейчас, в эту сказочную практически уже
ночь, он решился.

- Послушай, - робко взял он слово. – Мы с тобой знакомы почти пять лет. Я понимаю, что это не
срок, но… за это время, а точнее, когда я увидел тебя в первый раз, я влюбился без памяти…

- Смущаешь, - сказала она, опуская взор.

- Не отводи взгляд, - попросил он, и она послушалась. – Так вот… ты стала мне не просто
знакомой, но спутницей, с которой я хочу провести остаток моей жизни. – Он встал, взяв ее за
руку, а потом припал на колено и поцеловал ручку своей возлюбленной. – Я тысячу раз
признавался тебе в любви, но сегодня я признаюсь тебе по-особенному. Закрой глаза. – Она
закрыла. – А теперь загадай желание и открой их. – Она сделала так, как он просил. – Что ты
чувствуешь?

- Тепло…

- Милая, - он вытащил ту самую коробочку и, открыв ее, выудил оттуда золотое колечко. –
Согласна ли ты выйти за меня замуж?

У нее ком в горле застрял от захлестнувших ее чувств. Она хотела сказать, но слова не шли. Что это
с ней? Неужели она… да нет, это просто случилось столь неожиданно, что…

Как жаль, что они не заметили, что в углу кто- то был. Эти два глаза льдинами наблюдали за всем
этим ритуалом. Ах, любовь… ее превратности и телячьи нежности. Наблюдатель избавился от
этого давным-давно. И сейчас он этим птенчикам поможет обрести нечто иное. Дуло револьвера в
упор смотрело в затылок паренька. Наблюдатель был метким стрелком, опытным. Мог одной
пулей раскрошить череп, через который свинцовая смерть поразит и сердце девушки. Он взвел
курок. На счет три… раз… два…

- Я согласна! – взвизгнула он от восторга. Грянул выстрел. Он упал. Они с ужасом обернулись. В

углу растеклась лужа крови.

- Как это трогательно! – процедила сквозь зубы суккуб. – Похоже, кто-то не лишен чувств
прекрасных в душе, не так ли?

- Я, - запнулась девушка. – Я… я…

- Не говори. Я знаю. Ты пожалела их.

- Но ведь любовь…

- Что любовь? В твоем сердце она должна иметь другое значение, ясно тебе? Ты же собираешься
стать обольстительницей, насылающей видения, а ты… что делаешь ты?

- Я…

- Ты не готова!

- Неправда!

- Правда! И не лги мне! Поэтому…

- У меня есть еще попытки! – ухватилась она за слова суккуба.

- Что?

- Ты сама сказала, помнишь? Я провалилась тогда, и ты сказала, что у меня есть еще три попытки!

- Верно! – разочарованно произнесла суккуб.- Что ж, счет пока 2:1. Оступишься еще раз, и игра
будет окончена.
- Не оступлюсь! – горячо воскликнула девушка.

- Посмотрим! Свежо предание, да верится…

А суть любого путешествия сводилась всегда к одному: коли люди, объединенные одной судьбой,
разделяются не по собственной воле, рано или поздно они сходятся вновь. Тем более, если узы
дружбы их не отпускают. Когда-то они творили вместе, были единой командой, верили в успех,
которого тогда еще не имели. Однако несмотря на гнобящие их неудачи, они держались друг за
друга, потому что чувствовали, что это правильно. Чувствовали, что предательство или слепые
грезы ни к чему хорошему в итоге не приводят.

Томми Лиллман, который пребывал в одиночестве и без единого проблеска на хорошее, думал
над этим. Шеф разозлился сильно, когда Томми взорвал бомбу. Барабанщику сбежать не удалось.
Дымовая завеса была жидкой, и шеф разглядел удирающего Томми, опрокинув его. Уходя, он
сказал барабанщику следующие слова:

- Ты поступил опрометчиво, Томми! Мне казалось, что ты – наш человек, но, как оказалось, ты все
еще предан TDF. Но поверь, Томми, ваша история исписана давным-давно. Не хватает только
яркого финала, который не заставит себя ждать. Ты, пожалуйста, не думай, что мы – слепые
обормоты и ничего не видим, особенно козни предателей, что вьют свои планы, осуществиться
которым не судьба. Ты проведешь здесь столько времени, сколько потребуется. Мы отловим всю
вашу банду, а ты пока сиди и думай, что подвел их. Да-да! Не только себя, но и своих товарищей.
Они так и не узнают, что кашу заварил ты! Однако я не лишу себя одного удовольствия…

Он замолчал, сверля глазами Томми и вынуждая барабанщика первого сорваться с крючка. Томми
не вымолвил ни слова, и шеф испугался. Он не должен так себя вести. Почему он не отвечает?
Опять что-то задумал? Не может этого быть. Братство просчитало каждую мелочь, и их планы
обречены на успех. Жалкая кучка клоунов, таких как TDF, не смогут им помешать, никогда.

- Что ж, - оборвал тишину шеф. – Вижу, ты не настроен на разговоры. Я тебя ни к чему принуждать
не буду. Сиди здесь, пока час твой не пробьет. А пробьет он скоро.

И шеф ушел. Томми смотрел ему вслед. Он собой гордился. Он не позволит этому выродку
помыкать им. Он и так достаточно подверг опасностям TDF. Он во всем винил себя. Конечно, Япе
простит его, но это клеймо… оно вечно будет жечь ему душу.

Из заднего кармана что-то выпало. Их глухой деревянный звук он узнал бы везде. Созерцая их в
кромешной тьме, он готов был поклясться, что они светились, разгоняя мрак и вселяя надежду. Он
нагнулся и взял их. Родные мои, улыбнулся он им. Уже потрепанные временем, но по-прежнему
готовые служить ему верой и правдой, не прося ничего взамен. Он очень любил свои барабанные
палочки. Играть им было невозможно, так как они треснули. Трещинка была не сказать что
огромная, но звучание из-за нее получалось не то. Но Томми не мог их выбросить. Они же часть
его жизни. Ее значимая часть.

Он отлично помнил, как покупал их. Теплый вечер в Тампере. Они с ребятами не могли никак
успокоиться, диву дивясь, ведь синоптики наобещали им ливни с грозами. Однако природа
распорядилась иначе. У них намечался концерт. Они играли не в первый раз, но все равно выходя
на сцену, волновались. Томми стремался больше всех.
- А вдруг я что-нибудь забуду? – метался он по улочкам Тампере, когда ребятам захотелось
проветрить голову.

- Нет, - сказал ему Япе, потягивая пиво. – Все будет хорошо.

- Япе! Откуда ты знаешь?

- Просто знаю!

У Томми была привычка. Когда он нервничал, он начинал финтить палочками, показывая

различные трюки. То палочку на нос поставит и будет пытаться удержать ее там. То крутит их, как
ковбой свои револьверы. То подкидывать начнет и примется ловить с закрытыми глазами. Этот
раз исключением тоже не стал. Он изображал из себя акробата-барабанщика. Когда он выронил
палочки, ни с того ни с сего с небес слетела молния и попала точно в них, испепелив на раз. У Япе
аж бутылка выскользнула из рук, а Юппе все пиво пролил на себя. Томми просто уставился
немигаючи на две недавно живые палочки. Он был в шоке.

- Вввы, - заикался он. – Это ввидели?

- Гром меня раздери! – заорал Юппе.

- Не надо! – сказал Япе. – А то смотри, что творится!

- Это знак! – запричитал Томми. – Я вам говорю! Это знак!

- Плевать на знак! – кипятился Юппе. – Где палки новые достать? Времени-то уже!

- Да, - согласился Япе. – Поди, ни одна лавка не работает.

- Но у нас коооооонцерт! – запаниковал Томми.

- И мы не у себя дома, - подытожил нерадушную перспективу Юппе.

- А что это вон там? – махнул рукой Томми в направлении ветхого зданьица.

- Похоже, - сказал Юппе, всматриваясь вдаль.

- Магазин музыкальный! – заключил Япе. – Беги, Томми!

Томми рванулся со всех ног. Как только он приблизился к витрине, его сердце перестало биться.
Они лежали… в уголке… неприметно. И манили к себе. Пара блестящих новизной палочек. Даже
через витрину Томми ощущал этот упоительный запах дерева. Он уводил, звал за собой, рисовал
перед ним барабанные партии, которые Томми еще сыграет. На мгновение ему показалось, что
барабанные палочки отбивают дробь в такт его сердцу. Вместе они порождали удивительную
мелодию, и она была уникальной. Услышать ее мог только тот, у кого сердце билось так же, как и
у Томми.

Магазин оказался закрытым, и Томми постигло разочарование. Никогда он ничего подобного не

чувствовал. Он хотел обладать этими палочками, но запертая дверь обрывала любую надежду. Но
поделать ничего нельзя. Оставалось лишь весь концерт отыграть пальцами. Для него это не было
проблемой, только эти палочки… Они были такими желанными, как будто создавались
специально для него.
Мысль об этом не успела еще раствориться, как стекло пропало, и палочки оказались в пределах
его досягаемости. Черт, соблазн был велик, но не мог же он их украсть. Родители воспитали его
честным готик-металистом. Он забрал палочки и положил на витрину деньги. Он знал, что оставил
больше, чем они стоили в любом другом музыкальном магазине. И все же на такие палочки не
жалко никаких денег. В этом и был секрет той партитуры, которую столь яростно требовало от
него братство.

Одинокий старый заброшенный мрачный ветхий страшный неприветливый, с висящими на одном

гвозде ставнями, огороженный ржавым забором, нелюдимый дом. Никто не помнит о его
существовании. Нет уверенности в том, что в нем кто-нибудь когда-нибудь жил. Он появился из
ниоткуда. Его никто не строил. А возможно, и строил, но только об этом ведают лишь его стены.
Рядом с домом есть сад с высохшим давным-давно фонтаном, в котором ничего кроме мусора,
изредка заносимого сюда ветром. Фонтан зарос сорняками, которые пустили корни повсюду.
Кажется, за садом тоже никто не ухаживал, и кто его разбил, тоже неизвестно. В саду водились
шорохи. Они о чем-то шептались. И если кто-нибудь когда-нибудь окажется в этом саду, то
непременно сойдет с ума, ибо симфония этих шорохов несет смерть. Наверное, ее сочинил какой-
нибудь злой гений себе на потеху. Возможно, ему просто нравилось издеваться над случайными
прохожими, однако… никто и никогда возле этого старого дома не проходил. Так что, скорее
всего, гений этот остался не у дел, и сейчас кусал локти от бессилия.

Еще одной особенностью дома был постоянный дождь. Здесь следует оговориться. Представьте
себе такую картину: везде, где бы вы ни находились, будь то Россия, Финляндия, Италия, светит с
солнце или хотя бы тепло, а над этим домом дождь как из ведра не переставая. Грозовые облака,
казалось, были приклеены к небу в этой точке земного шара, изливая ярость дождя, что
накопилась в них.

Гроза – это всегда тревога. Когда на улице погода ясная, то душа ваша открывается и впускает
нотки, гаммы которых вас вмиг заставляют позабыть про все печали. Однако стоит только небу
чуть нахмурить брови, так становится прескверно и уныло. Серые краски влекут вас против воли
пригорюниться. А теперь вообразите, что такая атмосфера висит над вами неустанно. Да…
приятного мало. Подобная ситуация царила возле дома.

Другой его особенностью был туман, стелющийся по траве. Этот туман настолько густой и
плотный, что окажись вы в нем, не выберитесь никогда.

Несмотря на это, чей-то невзрачный силуэт нарисовался здесь. Что он здесь делал? И как узнал
про дом? Что ему понадобилось в этих проклятых ныне краях? На деревьях, притаившись, за ним
наблюдали вороны. Эти птицы были очень мудры. Хотя они считались предвестниками страшных
испытаний, это было ложным суждением. Просто никто не спрашивал у них совета, заведомо
полагая, что птицы нашлют на него проказу. Их карканье вводило в ступор. Люди остерегались
слышать его. Они говорили, что если ворон каркает, не к добру это.

Среди этих воронов был воробей. Он прилетел к ним, покинув своего друга. Он не желал более
иметь дел со стариком, так как в душе решил, что старик его предал. Возможно, была и другая
причина, о которой воробей умолчал. У него были для этого основания, но опять же с воронами
он это обсуждать не хотел. Он прилетел к ним еще и потому, что они послали ему знак. Об этом
знаке до сих пор никто не догадывался, даже братство и его тайный враг. Знак являл собой белое
перышко, что при третьем ударе грома сгорает, оставляя тепло в сердце воробья. Потому он узнал
о совещании на дереве возле третьего завода по производству порошка.
Тот, о ком мы недавно вели речь, то и дело озирался, как будто боялся, что его кто-нибудь
заметит… или того хуже: что за ним следят. Разумеется, он не видел своих скрытых за листвой
дуба наблюдателей. Страх руководил им, и он никак не мог совладать с ним. В этом была вся
беда. А еще его трусость. Он был одержим ею. Он строил из себя героя, но на деле оказывался
жалким презренным таракашкой, которого при желании мог задавить любой. И сейчас он не
изменил своей ничтожной природе. Он понимал прекрасно, что первый завод уничтожен, и когда
та же участь постигнет еще два, было лишь вопросом времени. Поэтому он приполз, чтобы
просить помощи.

Он подошел к ржавой ограде и начал всматриваться в пустые разбитые окна страшного дома.
Войти обычным ходом он не мог – таковы были правила. Он должен был принести жертву. Он
распаковал сверток, который бережно нес по дороге сюда. Там оказалась гитара. Он нашел кое-
какие палки, хворост, сложил костер и поджег гитару. Ту самую любимую гитару Япе Перятало, что
этот трус выкрал у музыканта из дома. Но его миссия была важнее гитары. Намного важнее. Он
это понимал, когда созерцал, как языки пламени пожирают инструмент.

Вороны и воробей все это видели. Их сердца хотели кричать. Это же такое святотатство! Грязный
нечестивец! Он еще не осознает, в какие игры он вздумал играть! Он еще познает горечь! Жаль
только истинный смысл этого он не постигнет никогда, ибо его умишко был слишком
недоразвитым.

Ограждение упало, и трус пошел к двери. Затем он оглянулся еще раз и, убедившись, что все
спокойно и тихо, трижды постучал в дверь. Она тотчас распахнулась, и он скрылся за ней.

- Я так и знал, что этот клоун припрется к своему господину, чтобы предать братство, - каркнул
ворон.

- У него душа презренного, - вторил ему другой.

- Как вы думаете, шеф действительно такой слепец? – отозвался третий.

- Нет, - сказал воробей. Его слова перекрыли даже молнию.

- Откуда тебе известно? – каркнули все вороны.

- Это же очевидно, братья… он ему позволил покинуть стены цитадели. Или вы считаете, что шеф –
полный олух и не заметил, как у него свистнули целую фабрику по производству порошка и
переместили ее в это Богом забытое место? Нет, конечно! Шеф алчный по натуре! У него,
наверняка, уже и планы заготовлены на счет этого дома… Ему плевать на то, что этот прыщ хочет
тщетно завоевать сердце красавицы Анжелики. Но войти в тот дом может тот, кто добровольно
проклял себя! Шеф жаждет завладеть этой темной материей! Он чхал с высокой колокольни на
уничтожение готики! Но что он действительно хочет, так это стать полноправным господином
мира живых и мира мертвых! В этом случае он будет непобедим!

- Как?

- Что?

- Почему?

- А мы-то…
- Да, - вздохнул грузно воробей. – Именно поэтому надо скорее уже объединить сердца братьев-
готоманов, пока…

- Пока что?

- Пока пропасть между ними не разверзлась навсегда! – взорвал бомбу воробей. – Я надеюсь, что
Анжелика справится…

- А если нет?

Воробей закрыл глаза. – Если нет, то Япе обвинит в ее смерти одного из своих товарищей…

Мике повезло… крупно повезло. Он не разбился насмерть. Он упал на что-то мягкое и

пружинистое. Сперва могло показаться, что это была паутина. Но нет, материал был смесью
паутины и прочно натянутых канатов. Когда Мика оказался в его власти, он отключился. Здесь,
разумеется, свое сыграл страх. Еще бы! Кто не испугается, когда ты скрываешься от ледяного
монстра по каменным столбикам, а снизу на тебя смотрит безжизненная бездонная бездна.

Мике повезло вдвойне: он мало того что уцелел, но и шкатулку… тот заветный сундучок не
потерял. При ударе сундук мог свободно вылететь из его рук или отскочить от поддельной
паутины. И пока Мика пребывал в обморочном состоянии, ему снились всякие видения. Вот он
впервые в жизни берет в руки гитару. Но как только он пытается что-то сыграть, гитара тут же
расстраивается, и над ним все смеются. Не в силах выдержать такого позора, он уносит ноги, но
его везде преследуют злые насмешки.

- Нет! Нет! Не смейтесь! – защищается он. – Я играю в TDF!

- Твоя группа – это помойка! – вторит ему эхо злопыхателей. – Ты никогда ничего не добьешься!
Ты будешь тенью! И тебя запозорят! Загнобят, что ты решишь наложить на себя руки!

- Я не такой! – сопротивляется Мика. – Я докажу!

- Все тщетно! Как только ты выйдешь на большую сцену, если такое когда-нибудь случится по
ошибке, то руки твои будут отбивать трясучку не хуже барабанного соло! Хотя сомневаемся, что
тебе про это что-нибудь известно! Неудачник!

- Я успешен!

- Ты смешон!

- Я не позволю!

- А тебя никто не спросит, усек, недогот?! Таких, как ты по миру слоняется чертова орава, и никому
вы не нужны! Даже себе!

- Вы лжете!

- Это ты обманываешь себя, скармливая бесталанность иллюзиям, и тешишься ими! Посмотри, где
ты сейчас?

- Это временно!
- О да! Все так говорят! Нам уже одновременно смешно и противно! Ты в яме! В той помойке, где
ты нашел в детстве свою первую гитару! Ты ведь не забыл?

Нет… он не забыл. Был ненастный осенний день. В Финляндии наступили холода. Он шел один по
тропинке, устланной ковром из золотистых листьев. Ему нравилось запускать листья в небо, а
когда они начинали падать обратно, он тут же ложился на землю и наблюдал, как они мягко
ложатся ему на лицо. В тот раз было все по-другому: он решил просто погулять. Родители Мики
были не таким уж и состоятельными людьми, но их сын упорно мечтал стать музыкантом. Денег в
семье часто не хватало, а потому о гитаре Мика мог только мечтать. Бывало, он смотрел, как
ребята в школе приносили что-то из дома: палочки барабанные, тарелки, струны, сами гитары,
гордо демонстрируя их. У Мики же был лишь медиатор, который он и то откопал где-то в сугробе,
когда возвращался домой. Медиатор был стареньким, потертым, но для Мики он стал настоящей
находкой. Когда никто не видел, он изображал, что в руке у него гитара, на которой он так чинно
играет. Однажды кто-то все же увидел это, и поднял шумиху, из-за которой он три дня не ходил в
школу. Все дразнили его, а ему это было неприятно. Он мог свободно дать сдачи, но вырос
парнем неконфликтным, а потому кулаки в ход пускал редко.

И вот он брел по тропке… он на ней каждый камушек, наверное, выучил – так часто здесь
прохаживался. Он шел, а мысли его уносились за горизонт. Он думал ни о чем. Казалось бы, в его
голове роились мысли, но их смысл не достигал Мики. Он пребывал в своем мире, где он –
прославленный музыкант, и сотни поклонниц вьются возле него. Ох, как это было приятно…
Любимым его моментом в этой фантазии было то, когда какая-то фанатка выпрыгнула из толпы,
бросилась ему на шею и страстно поцеловала. У него от поцелуя голова кругом пошла.

Когда мечты рассеялись, он вновь оказался на тропе, а впереди возвышалась свалка. Странно,
подумал он про себя, раньше я ее не видел. Откуда же она взялась? Да еще и необычная, а…
музыкальная… Господи! Чего тут только не было: старые магнитофоны, разбитое фортепиано,
скрипка, трубы, барабаны, проколотые гвоздем, гитары с порванными струнами… и… две
совершенно новые гитары: одна акустическая, а вторая – электро. У Мики челюсть упала на
землю. Да какой же дурак выкинул два шикарных инструмента в таком состоянии!?? Не иначе
чокнутый на всю голову!

Мика подошел ближе, провел рукою по гладкой поверхности обеих гитар. Казалось, они источали
всю мощь мира. Такое и в самом чудесном сне не могло привидеться. На свалке, куда люди
рухлядь всевозможную сбагривают, он находит это… Он закрыл глаза, потом снова открыл. Он
думал, что это всего лишь видение. Но гитары не исчезли. К тому же они были подписаны… «Для
Мики»… Для меня????????? Не может этого быть! Но все же это было так.

Он принес гитары домой, но спрятал, так как родители могли подумать, что он их украл. Мика не
хотел, чтобы они у него пылились. Он с первого взгляда на них знал: он будет учиться играть!
Втайне от родителей он начал работать, чтобы скопить денег хотя бы на первые занятия по гитаре,
где он смог бы познать азы. Это было крайне трудно. Он еще и школу с работой совмещал. Были и
другие проблемы. Например, из-за возраста его никуда не хотели брать, сколько бы Мика их не
уговаривал. В конце концов, он устроился носильщиком на пищевой комбинат. Работа была
адская тяжелая и неблагодарная. Приходя домой, у него спина трещала. Но он выдержал. Освоив
азы, он дальше пошел самостоятельно. И преуспел… но так ли это?

- Да! – как можно тише произнес Мика. Он был уверен, что демонша еще там, рыскала.
- И где ты сейчас? – настойчиво требовал ответа страх.

Мика смолчал.

- На дне! В помойке, где ты отыскал те гитары! – повторил страх.

- Они сыграли в моей жизни ключевую роль! Благодаря им…

- Ты там, откуда возврата нет! Лежишь, прижимая к груди убогий сундук. Но что он в итоге тебе
даст?

- Свободу!

- Если свобода, это когда бегаешь от судьбы, то мне тебя жаль!

- Пожалей себя! А я не сломлюсь!

- Правда?

- Да!

- А что если…

Мика чихнул. Его отзвуки разнеслись далеко-далеко, эхом отразившись от стен и привлекая
внимание демонши…

Паренек оказался в тех же апартаментах, что и девушка, и его встретил тот же паренек. Только
разговаривал он на сей раз жестче.

- Что ты здесь забыл? – Его ледяные глаза не производили впечатления, что его воспитывали в
раю. Парню это не понравилось. Иногда, конечно, ситуация требовала подобного тона, но не
сейчас. Парень напрочь забыл про все осторожности и не стал церемониться.

- А повежливее разговаривать ты не пробовал?

- Как хочу, так и разговариваю! Не тебе меня учить! У меня учителей и без тебя хватает! А вот тебе
как раз наоборот не мешало бы почитать где-нибудь о нормах этикета!

- Да что ты! – Парню все меньше нравился этот хлыщ! – Может, ты мне еще подскажешь, как
пройти в библиотеку?

- Возможно, так оно и будет!

- Что же…

- Ну…

Казалось, тут дракой пахнет, но в последний момент парня переклинило, и он решил не

кипятиться понапрасну! Прав у него в этой обители суккуба нет, так что его могли выставить
отсюда в два счета. И повезет если живым.

- Прости, - смягчился он. – Я не хотел, чтобы так вышло.

Слуга суккуба тоже, по всей очевидности, почувствовал вину за свое невежество. – И ты меня. Я
как-то погорячился…
- Да ладно. Тебя можно понять. Ходят тут всякие…

- Ну да. Я ведь тоже подневольный.

- Верю. Наверное, и выходного никогда не дадут.

- Чего?

- Ну, - сконфузился парень. – Это день, когда нет работы… А что?

- Да нет, я тебя понял. В голове не укладывается, как ты помыслить мог о таком? Я же ведь на
службе у суккуба состою, а здесь не до пустяков.

- Что, работа совсем суровая?

- Как тебе сказать…

- Правду! Не привык, чтобы мне врали.

- Служба суккубу – это честь для меня! – отрапортовал он с высоко поднятой головой.

- Ааа, - протянул парень. – Ты гордишься своей почетной работой и никогда ее не предашь?

- Да!

В этот момент парень заметил, как Япе делает ему опознавательные знаки. Парень понял, что от
него требовалось и продолжил заговаривать служке зубы. – Слушай, я чего зашел-то…

- Да! – опомнился тот. – Что же тебе понадобилось в нашем храме?

- Вот ведь какая штука...

- Смелее!

- Я бы тоже не прочь стать… прислужником твоей госпожи!

- Ты??? – Служка внимательно посмотрел на него.

- Ага! А что не так?

- Я немножко в шоке…

- В каком смысле?

- Понимаешь… - Он начал было объяснять, но где-то упал большой железный подсвечник. Служка
тотчас кинулся проверять. Черт, подумал парень. Если это сделал Япе и если этот ревностный
товарищ обнаружит металиста, то проблем у ребят будет выше крыши.

- Что там? – позвал парень служку, который скрылся за огромной занавеской бардового цвета.

- Я не знаю, - отозвался служка. – Кажется, у нас…

Ну все, подумал про себя парень, сейчас он поймает Япе. Их отведут к суккубу, и судьба их
героическая, увы, будет плачевной. Хлопнула входная дверь, раздался звук щеколды, и служка
вынырнул из своего укрытия. Япе с ним не было, и парень облегченно выдохнул.
- Ветер, - сказал служка. – И я, похоже, оставил дверь открытой, вот ветер и уронил подсвечник.

- Уф, я уж думал, что серьезное…

- Хоть ты и не знаешь всей сути вещей, происходящих в храме, я склонен с тобой согласиться.

- На вас нападали? – спросил парень.

- Нет! Мы недосягаемы для обычных воришек! Увы, я не имею права раскрывать тебе эту тайну. Я
сам узнал случайно, и суккуб разъярилась сильно на меня! Хотела даже выгнать!

- Ничего страшного! – невозмутимо сказал парень. – Нашел бы что-нибудь другое!

- С ума сошел! – воскликнул служка. – От суккуба никто просто так не уходил и ничего себе потом
не подыскивал! Ты странный…

- Не страннее тебя! – обиделся парень. – И все же… как суккуб увольняет? Меня распирает
любопытство!

- Ты, конечно, подозрительный, - начал служка. – Но я почему-то тебе верю!

- Стало быть, вопрос исчерпан. Итак…

- От суккуба можно уйти только вперед ногами!

Ползущий прямо над ними по потолку Япе Перятало едва не рухнул.

- А если все же я рискну? – не отставал парень.

- Я бы не советовал, - ответил ему служка. – Тест труден…

- Но только упорные добиваются успеха, верно? – подливал масло в огонь парень.

- Здесь ты прав…

- Так, в чем дело?

- Видишь ли, - замялся служка.

- Пока нет, - засмеялся парень. – Но ежели ты меня просветишь, может, что-нибудь и разгляжу.

- Суккуб… она…

- Блин, - не вытерпел парень. – Ты как будто слова все позабыл на свете! Договаривай уже! Хватит
меня томить!

- Она сейчас занята.

- Чем?

- Этого я тебе не скажу! Даже не надейся!

- Бог с ним! А без нее никак?

- Без суккуба? – выкатил на него глаза служка.

- Точно!
- Ты что!???? Разумеется, нет!

- А мне кажется, - лукаво улыбнулся парень. – Мне кажется, что это вполне реально.

- С чего ты так решил?

- Да потому что церемониймейстер стоит передо мной!

- Чтоооо? – Служка скривил такую физиономию, точно ему приказали перепрыгнуть через 10
домов одновременно.

- То, что слышал, - просто сказал парень. – Ты сам проводишь церемонию посвящения! Насколько
я понял из разговора с тобой, ты процедуру знаешь. Да и вообще! Хочешь мое мнение?

- Давай! – Видно было, что слова парня ему польстили.

- Нередко оказывается так, что служки знают побольше своих хозяев! Разбираются в вещах,
которые их господам и господушкам не снились!

- Что ты! Что ты! Не наговаривай на…

- Заканчивай! Либо ты меня сам посвящаешь в… ну, ты меня понял! Либо я лично иду к суккубу! И
будь что будет! На твоем месте я бы выбрал первый вариант…

- Почему это?

- Потому что суккуб заподозрит неладное! Мол, как я проник сюда! Как посмел потревожить ее
покой и бла-бла-бла! А виноватым во всей этой истории она сделает тебя, потому что только
истинный раззява мог впустить в святыню суккуба незнакомца! И не сносить тебе потом головы!

Парень умел убеждать. Он умел находить нужные аргументы, при помощи которых можно легко
надавить собеседника. Порой самое верное оружие, если хочешь склонить собеседника на свою
сторону, заставив его играть по твоим правилам, - это способность говорить грамотно. Эта
способность не означает, что ты льстец, которому нужно произвести впечатление. Просто люди
начинают к тебе прислушиваться. Кого-то уболтать не составляет труда, а вот с другими нужно
попотеть, причем в прямом и переносном смысле этого слова. Парень почему-то был убежден,
что он близок к победе. Служка задумался. На его лице появились первые признаки
озабоченности. Он начал взвешивать свою значимость в клане, где в данный момент он работал.
Конечно, если это можно было назвать работой.

- Ну, хорошо, - наконец-то заговорил служка. – Я согласен.

- Отлично! – воодушевился парень, про себя думая, где сейчас Япе. – Делай расклад!

- Не спеши! – важно сказал служка. – Для начала…

- Да согласен я уже! – взорвался от этой тянучки парень. – Сколько можно искрометить своими
назиданиями!? Не пора ли приступать!?

- Свернуть с пути значит предать святое!

- Да послужит мне это наказанием! – с видом пророка изрек парень. – Поехали!

- Потом не говори, что я не предупреждал, - отступился служка. – Я сейчас приду.

- Заметано! Только не слишком задерживайся! – Но служка уже скрылся. – Что ж, пока тебя нет,
я…. – Он принялся искать Япе, но того, точно ветром сдуло. – Где же он? – Парня так и подмывало
исследовать храм суккуба, но он боялся заблудиться. Тогда у служки не останется и тени
сомнений, что он, парень, кем-то сюда подослан. Сия перспектива никак парня не устраивала, а
потому…

- А вот и я! – Служка шел и держал что-то круглое подмышкой. Таинственный предмет был
завернут в тряпицу.

- Что это у тебя? – мгновенно воспылал интересом парень.

- Это пока секрет, - объявил служка.

- Ясно. Надеюсь, ты не будешь долго держать вуаль?

- Что?

- Расскажешь мне все прямо сейчас!

- Ах, ты об этом! Ну, разумеется. Но сперва…

- Опять?

- Нет! Взгляни на мои ступни! – Свечи озарили струящиеся кровью рубцы.

- Это что еще за самоистязание? – ужаснулся парень.

- И это ты обязан будешь делать каждый при помощи…

Когда он ему рассказал, парень не поверил.

Великолепно, думал про себя Япе. Конечно, все пошло немного не по плану, но в принципе тоже
ничего. Теперь ему нужно найти камеру хранения. Воробей выразился четко и ясно:

- Япе, твоя цель – камера хранения. Она – элемент, питающий подпольную фабрику суккуба. В ней
ты найдешь ампулу, вылить которую тебе надлежит в строго определенный час.

- Как я понял, это полночь 99-го? – уточнил на всякий случай готист.

- Молодец! Все помнишь!

- Еще бы я забыл!

- Супер!

- Но вот незадачка…

- Как точно вымерять время? – предвосхитил вопрос воробей.

- В точку!

- Вот тебе специальный хронометр, - сказал воробей и дал ему золотые часы на цепочке в виде их
символики.
- Ух ты, - захватило у Япе дыхание. – Классная работа.

- Мне тоже нравится, - согласился воробей. – Точные! С вечным заводом! Это подарок Хроноса.

- Из мифов? Врешь!

- Я не страдаю этим, Япе, - сурово посмотрел он на вокалиста, и тот не усомнился в этом.

- Ну коли так…

- Найди камеру хранения, - повторил воробей. – Она крайне важна. Томми скоро начнут пытать.

- Мне поторопится? – осведомился Япе.

- Да! Мы переоденем тебя в героя фэнтэзи. Это, во-первых, маскировка… а во-вторых, наделит
тебя сверхсилой.

- Мощь! Всегда хотел быть супергероем!

- Шутки в сторону! – укорил его в безалаберности воробей.

- Понял.

- Славно. И смотри, чтобы тебя не схватили люди суккуба.

- Будь спокоен!

- Постараюсь.

Ни один из этих прихвостней меня не возьмет! Я должен защитить честь нашей группы! Должен
спасти Анжелику! Должен… Кто-то шел. Япе тут же скрылся за углом.

- Я и говорю ей: давай вот так!

- А она?

- Не захотела?

- А ты?

- А я сказал: тогда я буду голым бегам под грозой!

- Ха-ха-ха! Ты ведь не сглупил?

- Что ты имеешь в виду?

- Не побежал голышом?

- Еще как! Посмотри!

- Ужас! Она в тебя попала!?

- Да, - похвастался храбрец. – Но я выжил!

- С ума сойти!
Голоса удалились. В храме суккуба было слишком темно, и они прошли мимо него почти впритык,
но не заметили. Хоть какой-то плюс от этой кромешной тьмы и проклятой вечной грозы.

- Кто ты? – проурчал страшный искаженный голос, отчего у Япе сердце ушло в пятки. Вот темнота
его и подвела, стоило ее один раз похвалить. – Я повторяю вопрос: кто ты?

- Я – прислужник суккуба, - соврал Япе.

- Не лги мне, гот, - прорычало существо, глаза которого светились в этих густых потемках.

- С чего ты взял…

- Я много таких слопал, - опередило его существо. – Я чую ваш запах, хоть ты и переодетый. Я
знаю, зачем ты здесь.

- Я здесь работаю, - продолжал Япе.

- Нет. Ты здесь, чтобы найти камеру хранения. - Япе не знал, что ответить на это. Кто-то, очевидно,
сдал их. – Что же ты молчишь, гот? Язык проглотил? Или ждешь, чтобы я ответ силой выбил?

- Тебе меня не взять! – с вызовом бросил Япе и, фехтуя мечом Серафима, готовился к схватке.

- Вот значит как? – удивилось существо. – Я и не таких ломал! А потом они просили меня слезно,
чтобы я убил их без боли. В твоих глазах я не вижу страха! Ты считаешь, что вот этой палочкой тебе
удастся меня сокрушить?

- Именно так я и считаю!

- Тогда ты глупее, чем те два придурка, которые решили, что они… умнее самих…

- Юппе? Эза? – Япе не поверил своему слуху!

Из темноты вынырнули две улыбающиеся рожи.

- Ах вы недоумки! – Япе кинулся их обнимать. Потом он заметил, что у Эзы глаза зашиты. – Что с
тобой, Эза?

- Я слеп, - ответил гитарист.

- Но…

- Япе, - перебил его Юппе. – Давай после. Сейчас нам в камеру хранения надо.

- Никуда вы не пойдете! – раздался за их спинами голос суккуба. Они обернулись и увидели ее

собственной персоной. – В темницу боли их! – Тут же их подхватили чьи-то руки и потащили куда-
то вниз, где им предстояло познать нечто похуже смерти.

- Найдется же тот, - произнесла суккуб, входя в темную комнату с тремя пленниками. – Или даже
те, которые вечно все испортят. – Она обвела их взглядом. – Чего вы молчите? Молвите хоть
слово!

- А что нам тебе сказать? – кинул на нее вопросительный взгляд Япе. – Ты – демонша из нашей
песни!
- Мне вам сплясать в благодарность?

- Я бы на это посмотрел, - заржал Юппе.

- Ты сейчас на другое посмотришь!

- На…

Юппе бежал по улицам. За ним вели погоню. Нет, вы меня не убьете!

- А ну стой, отродье! – верещала толпа.

- Сами вы такие! – крикнул им вслед Юппе и пальнул пару раз из пистолета. Эй, да он ничего
такой! Длинные волосы сохранены, белая отутюженная рубашечка вдыхает запахи ночи, оставляя
шлейф какого-то дерзкого аромата. Черные кожаные сапоги на каблуках были расшиты розой,
вокруг которой извился маленький дракон. Золотые пистолеты еще отдавали смазкой и порохом.

- Тебе не скрыться! – орала толпа, и в Юппе полетели вилы. Он их поймал и швырнул обратно.
Послышался стон. Так тебе и надо, ухмыльнулся он. В темноте он не увидел, как кто-то поставил
ему ножку, и Юппе пребольно ударился о каменистую дорогу.

- Вот… дерьмо! – проворчал он, умываясь землей. – Какой гад это сделал?

- Это я! – пропищал двойник Юппе.

- Ты???? – Юппе вытаращил на него глаза.

- Да. – Человек был копией гитариста. – Ты нужен этой толпе, и я сдам тебя им!

- Да будь ты… - но договорить не успел, так как двойник врезал ему палкой промеж глаз.

- Молчать!

- Да пошел ты! – Юппе сделал подсечку, и двойник грохнулся на землю. Сам он продолжил
удирать.

- Он побежал туда! – пищал двойник, когда толпа поравнялась с ним.

Юппе снова пальнул из пистолетов, снеся у кого-то шапку с головы. – Ах ты!!!

Гитарист был на мосту. Он оставил их позади. Фонари кривили ему рожу. Скоро они придут снова.
Но проблема в том, что ему не спрятаться в этом городе. Они объявили нежелательным лицом
номер один, введя ценз на ношение длинных волос. А еще его заподозрили в том, что он
соблазнил дочку мэра. И что это за бредовые фантазии?

Род Сутелла считался весьма влиятельным в этом городе. Родители Юппе были филантропами.
Они много жертвовали, собирали приемы, которые Юппе терпеть не мог и всячески их избегал. И
все же однажды ему не повезло. Его затащили туда обманом. Но хуже всего – это обезьяньи рожи,
что пялились на него и тыкали пальцами, кроме… нее. Ох, он увидел ее, скучающую возле мини-
бара, решил завязать разговор. У них оказалось много общего, но что важнее – она не находила
странным его манеру носить длинные волосы. За беседой они пропустили момент, что на них
стали злобно посматривать, особенно тот, кто впоследствии стал «косить» под Юппе, потому что
положил глаз на нее. Он-то и стал смутьяном. На Юппе объявили охоту из-за… волос. Они
вынуждали его, эта шайка так называемых нормальных членов общества, чтобы он остриг их, но
он сказал «нет».

И вот однажды поздней ночью они залезли к нему в дом и прокрались в комнату с огромными
ножницами, чтобы остричь эти роскошные локоны. Но Юппе предугадал это. Он смастерил куклу
и положил ее в кровать, а сам взял пистолет и приготовился к битве. Когда они подошли к
кровати, он ранил нескольких мерзавцев, а затем выпрыгнул в окно. Там мы его и нашли.

Стоя на мосту, он почему-то осознал, что бежать ему некуда. Внутри что-то кольнуло, и он
вспомнил…

- Эй, длинноволосый! – На мост вышел двойник. За собой он грубо тащил…

- Отпусти ее! – заорал Юппе. - Не то я…

- Что? – Его рожа ухмылялась при свете фонаря. – Ты меня побьешь? Не посмеешь! И знаешь
почему?

- Мне больно!!! – У Юппе душа в клочья раздиралась, когда он видел ее заплаканные глазки. –
Юппе! Прошу, сделай что-нибудь! Мне больно! Юппе!

- Ей действительно больно! – давил на жалость двойник. – Смотри, Юппе. – Двойник поднес к ее

горлу ножницы. – Я перережу ей глотку, если ты…

- Не делай этого! – почти на коленях просил Юппе. – Я согласен на все!

- На все?

- Да! Отпусти ее!

- Стриги волосы!

- Да! – закивал Юппе. – Немедленно!

- Я поражен, - разочаровался двойник. – Какой же ты слабак!

- Мне все равно на твои слова!

- И ты так легко расстанешься со своими волосами?

Вместо того чтобы ответить, Юппе взял ножницы, что двойник подтолкнул ему и расстался со
своей шевелюрой. Если бы он знал, чего на самом деле лишился.

- Вы ему ничем не поможете, - захихикала суккуб. – Твоя очередь, слепыш!

Эза попал к рогатым тварям. У них у каждого были острые пики, и они то и дело хотели пронзить
ими Эзу.

- Пошли прочь, гады! – бился он с ними. Да, он был по-прежнему слеп, но почему-то ясно их
видел.

- Ты должен станцевать на котле! – улюлюкали они.

- Отвалите от меня! – Эзу и впрямь посадил в котел. Это был даже не котел, а котлован. И у него
было нехорошее предчувствие. – Вы чего удумали?

- Если ты не станцуешь нам на котле, мы тебя сварим в нем! – Таков был их ответ.

- Но я не понимаю, зачем вам это? Вы что, идиоты?

- В нашем мире идиотства хватает! Но мы вне его власти!

- Оно и видно.

- Твое решение? – спросили рогатые твари.

- Да не буду… Ай. – На Эзу упала горячая капелька. – Вы ополоумели?

- Слепой! Ты помнишь историю о том, как трое смутьянов пожелали найти смерть?

Что-то знакомое всплыло в памяти у Эзы. Где-то он это проходил. Может, в школе… Не могу
вспомнить…

- И что? – твари уже бесились.

- Смутно! – ответил им Эза.

- Неуч! – разразились они гневом. – За это тебе выпадает роль в этой… сказочке.

Эза в таверне, где стоит такой шум, от которого уши глохли. Одежда на нем древнего покоя.
Кажется, в такой ходили в XIV столетии. Но что самое противное – от нее зудело тело. Эза
поморщился. Такое ощущение, что на него напялили соломенный кафтан.

- Ты чего кислый-то какой? – на Эзу уставилась чумазая рожа без зуба спереди.

- Это вы мне? – на всякий случай переспросил Эза.

- Эй, Герн, ты слыхал? – толкнул в бок пузана чумазый. – Он с нами теперь на вы? – Оба заржали
истерическим смехом. – Завязывай с этим!

- Не понял!? – грубовато сказал Эза.

- Ты чего такой… тупенький-то? Или ты забыл, за каким лядом мы здесь?

- Если честно, то да, - выложил правду Эза.

- Может, ему по башке дать, Тронт? – прогундел Герн.

- Я также покумекал, Герн! Хотя… давай-ка лучше прирежем его детишек – все сговорчивее станет.

От этой фразы Эза едва в штаны не напрудил. – Вы что, с ума сошли?

- Мы нет, - Герн откусил мощный кусок говядины и запил пивом. – А вот ты, похоже, да!

- Да объясните же, наконец!

Тронт схватил Эзу за грудки. От него разило луком. – Слушай, упырь! Ты обещал нам показать кое-
что! И за это нас не упекут в тюрягу!
- Да, - продолжая жевать, сказал Герн. – Мы украли стадо баранов!

- Тише, дуралей! – накинулся на Герна Тронт. – Обязательно всем болтать!?

- Да кому он скажет! Он же ведь на крючке!

- И то верно, - ухмыльнулся Тронт. – Итак, где Смерть?????????????

- Ктооооооооооо? – У Эзы глаза на лоб вылезли.

- Не юли! – напирал Тронт. – Ты нам вчера хвастал, что знаешь, где ее искать!

- Вы что-то путаете, - отрезал Эза.

Тронт вытащил нож и приставил к горлу Эзы. – Ты сейчас с ней встретишься, если не покажешь
дорогу!

- Хорошо-хорошо! – сдался Эза. – Раз вы настаиваете…

- То-то же! – хмыкнул Тронт. – Мы ждем тебя на улице! И если вздумаешь хитрить… - Он провел
ребром ладони по горлу.

- Да! – загоготал Герн, и они вывалились из таверны.

Эза обливался потом. Он не знал, где искать смерть и что это за люди, но он перепугался, когда
Тронт упомянул ребенка. Сердце Эзы не выдержит, если с ним что-то случится. Он ведь даже не
знал, что это за дитя, но все равно переживал. Он пошел в уборную, и его окликнула загадочная
особа в синем.

- Сударь, - обратилась она к нему.

- Да? – ответил Эза, понимая, что она говорит с ним.

- Вы, как мне показалось, в некотором замешательстве, я права?

- Да, хоть это и странно…

- Возьмите. – Она дала ему флакончик.

- Что это? – спросил Эза, глядя на флакончик с подозрением.

- Там то, что они ищут. Ступайте по кривой тропе и следуйте по ней прямо до дуба. Там вы и
встретите смерть. Торопитесь! Время дорого! – И она исчезла, оставив Эзу в недоумении. Он
повертел в руках флакон. Вроде ничего такого. Он провел их по кривой тропе. Вскоре на ней
показался и дуб.

- Пришли, - сказал он им.

- Где она? – заорали они не своим голосом.

- Вон под тем дубом! – указал Эза, и они побежали туда, но никого не нашли.

- Ты обманул нас! – проскрежетал зубами от злости Тронт, вытаскивая снова нож. – Про… Что это у
тебя? – Он увидел флакон.
- Смерть! – выпалил Эза. Они давай ржать.

- Вот умора! – держался за бока Герн. – Это… смерть? – И продолжал ржать.

- Не хотите – не верьте! – пожал плечами Эза.- Но я бы…

- Давай сюда! – выхватил Тронт, откупорил крышку и принялся пить. Герн, завидев это,
позавидовал и начал отнимать, вылакав свою долю. Оба тут же упали замертво. Единственное,
чего не прощает Бог, это убийство! И оно было на совести Эзы. Он потерял душу. Остался… Япе.

Свеча. Полумрак. Япе, который привязан к стулу. Веревки больно врезались в руки, и он старался
не шевелиться. На глазах у него Юппе и Эза пропали в неизвестность… в одну из их песен. На них
что-то наслали, что-то показали, и они померкли как свет… Исчезая, они смотрели на Япе, и в их
взглядах он читал, что они возненавидели тот день, когда банда TDF появилась на этой планете.

- Будьте прокляты те, кто заставил нас играть в эту бессмысленную игру! – закричал он. Но никто
его не услышал. Вместо этого он оказался в стенах, прикованный к стулу и освещаемый огарком
свечи, от которой кололо глаза.

Они перестал понимать, что вокруг него происходит. Он не знал, выберется ли он из этого болота,
что затягивало его на дно. Ему так хотелось разобраться с адом, свалившимся ему на голову, но
этот ад лишь сильнее жарил его на сковороде, подливая туда масло. Наверное, ад задумал
приготовить из мистера Перятало отменное жаркое… мясистую отбивную, а после отведать ее и
запить все это дело первосортным готическим вином. Попытки сопротивления бесполезны и
тщетны, ибо из ада нет выхода. Он напирает со всех сторон, и куда ни глянь, всюду растекается
лава, в которой барахтаются не спасенные Япе души. Но что хуже всего – у них был столь
осуждающий взгляд, что Япе не хотелось жить. Он не мог его выдержать.

Пытаясь навести порядок в голове, он обратил мученический взор на свечу. В ее пламене не было
спокойствия. А говорят, свечи успокаивают. Теперь он знал, что это не так. В этом качающемся
пламени угадывалась скорее сумятица, нежели умиротворение. Оно причиняло боль не хуже
раскаленного железного прута, поедая в душе то, чем некогда дорожил вокалист: дружбу,
преданность, честь, любовь, надежду, великодушие, сострадание, взаимопонимание….

- За что мне это? – спросил он сам себя. – Неужели я так прогневал небеса, что они обрекли меня
на… такую участь? Я не понимаю.

- Но ты, - прошелестел дождем чей-то знакомый голос. – Ты ведь никогда и не пытался понять
боль других. Ты был слишком занят собой, верно?

- Нет, - возразил Япе, услышав этот яд. – Кем бы ты ни был, ты не прав.

- Тогда скажи мне, Япе, отчего ты бросил свою родную дочь?

- Я не бросал ее! – прогремел он. - Я не смог дозвониться…

- Если бы любил, обязательно бы дозвонился, но ты попал в дурацкую ненастоящую аварию…

- Откуда мне было знать…

- Мучайся… в вечности, ибо тебе открыта далеко не вся правда.

Вокалист ничему не удивлялся с тех пор, как оказался у черта на куличках. Ложь или полуправда
стали чаще появляться на его пути, а ведь он всегда ценил только честность. Его жизненное кредо,
которое он установил для себя еще ребенком, звучало так: «лучше быть честным во всех
проявлениях, чем лживым пресмыкающимся подонком, слово которого хлипко, как гнилое
бревно».

- И что мне, - сказал он, едва сдерживая дрожь. – Что же мне вскоре откроется? Очередная
недосказанность? Притворство, от которого воротит? Или…

- Правда о твоей дочке, Япе, - холодно ответили ему.

- Об Анжелике? Что… что с ней? Где она? Она жива? Богом молю, не молчиииииииии!

- В нас проснулась отеческая любовь?

- Она и не умирала!

- Да ну?

- Я ничего доказывать не собираюсь!

- А я ничего от тебя и не требую, горе-гот! Но скажи, что бы ты сделал, чтобы узнать о судьбе своей
дочурки!?

- Все! И это не обсуждается!

- Играешь с огнем, Япе!

- У меня это неплохо получается!

- Что именно: быть дураком или ходить по краю, осознавая, что в любой момент ты можешь
сорваться?

Япе подумал, что еще парочка таких загадок, и он точно станет невменяем. – По-человечески это
никак не объяснить?

- Ты должен пострадать, - менторским тоном заметили ему.

- А я еще недостаточно пострадал?

- Мне кажется, что нет, ибо время настоящей боли не настало. Однако если ты все же намерен
пойти до конца, то в ближайшие минуты тебя она, эта боль, постигнет. Вопрос в другом: готов ли
ты?

- И он совершенно неуместен, - сказал Япе, сгораемый от любопытства.

- Коли ты созрел… сперва скажи, как можно нанести удар в самое сердце?

- Через предательство, - не задумываясь, ответил он.

- Почему не мечом?

- Потому что от меча можно укрыться доспехами или вылечиться, но от предательства тебя ничто
не спасет.
- Мне нравится твоя логика. А теперь внимание на свечу!

Япе, уже позабывший об ее существовании, вновь обратил взор на нее. – Что…

- Смотри…

Анжелика крадется по госпиталю с метлой. Из-за темноты вся картинка черная, но Япе отчетливо
видит ее, родную дочь. Анжелика идет в нерешительности, но при этом взгляд ее сосредоточен,
словно она кого-то преследует. Вдруг она побежала, и Япе услышал, как она кричит:

- Нет! Не трогай ее! Я тебя предупреждаю!

Появляется огромная тень. Сбив Анжелику с ног, она нависает над хрупкой фигурой девочки. В
руках блеснул шприц. Анжелика защищается метлой, но тень легко ломает ее пополам и
откидывает в сторону. Анжелика наносит своему противнику удар в коленную чашечку, и тень
сгибается.

- Молодец, дочка! Покажи ей! Борись! – ликовал Япе.

Отвлеченная болью, тень упустила момент, когда Анжелика бросилась куда-то прочь от нее. Но
она не спешила, словно знала, что дочке Перятало далеко не уйти. Оклемавшись, она уверенным
шагом направилась туда, где скрылась Анжелика. На мгновение Япе потерял из виду обеих.

- Где они? – судорожно прохрипел он.

- Скоро увидишь, Япе, - заверили его.

Анжелика защищалась обыкновенной «уткой». Очевидно, они были на складе. Тень пыталась
лишить Анжелику сил, и у нее это получалось.

- Нет, Анжелика! Не беги туда! – крикнул ей Япе.

- Она тебя не слышит!

- Я вспомнил, где это! Я был там!

- Разумеется, был! И попал в неприятную историю.

Анжелика бежала во весь опор среди огроменных стеллажей. Куда бы она ни завернула, тень
перекрывала ей дорогу. Анжелика полезла на стеллаж. Вверху она увидела, что стекольный
потолок имел дырку, в которую она запросто могла протиснуться. Воодушевленная этим, она
начала свое восхождение, но ее нога поскользнулась на мокрой полке. Падая, она потянула за
собой стеллаж с «утками», и он полетел вниз следом за ней.

Тень застыла. Она просто наблюдала. После она сняла капюшон, и Япе увидел, что это была Мэри-
Энн… Она улыбалась.

- Нееееееееееееееет! – вырвался из него истошный вопль.

- Она убила твою дочь, Япе! Хладнокровно… Теперь ты просто обязан отдать свою душу, ибо тебе
не для кого больше жить! Группа погибла! Дочь тоже, а кругом – одни предатели.
Изловчиться и пойти на некоторые ухищрения тоже искусство – поверьте. Когда паренек таращил
пучеглазия на барабанные тарелки, по которым надо было расхаживать ежедневно, обрекая свои
ноги на невыносимые истязания, у него ком в глотке встал. Дело было не в том, что он боялся… он
просто не видел смысла слишком сильно рисковать здоровьем, когда перед тобой стоял лопух из
лопухов. Служка, безусловно, был очень ревностным и преданным помощником, но мозгов у
него, явно, не хватало.

В прошлом паренек изучал химию. Он в этом даже преуспел, но забросил, посчитав, что данное
ремесло не соответствовало философии его души. А у него всегда было с этим строго: никогда не
занимайся тем, что не приносит тебе удовольствие, ибо это – пустая трата времени и сил.

И все же химия принесла некоторые плоды. В определенном смысле эти плоды могли
гарантировать ему успех махинации, что в данный момент обретала четкую форму. Поначалу он
думал, что эта идея не выгорит, но пообщавшись со служкой, парень пришел к выводу, что
ситуация разворачивалась в его, парня, сторону, и он сказал себе, что он провернет плутоватый
проект.

Он начал шуршать в карманах, достав оттуда небольшую баночку, на которой была выведена
надпись «Для отдыха». Он специально так обозвал снадобье, что хранилось в баночке, чтобы
любопытные глаза не слишком много задавали ему вопросов. Снадобье он изготовил по лично
разработанному рецепту, и оно порой ему служило хорошую службу, спасая от нежелательных и
болезненных инцидентов, подобных этому.

- Что это? – Служка подозрительно покосился на странный, как ему показалось, предмет.

- Это? – Парень показал на баночку.

- Да.

- Это мое спасение, - прямо ответил парень.

- В смысле?

- Ну, как тебе сказать… иногда ноги отказываются тебя слушать, и ты должен каким-то образом
взбодрить тело, настроить его на определеннее испытания…

- То есть ты хочешь сжульничать?

- Ни в коем разе! – отрезал парень. – Я, наоборот, хочу доказать, что я – достойнейший!

- Ну-ну…

- Верить или не верить – дело твое…

С этими словами он открыл баночку и принялся натирать снадобьем ступни. Снадобье обладало
особым запахом. Он был неприятен, зато эффект давал стойкий, обеспечивая стопроцентную
защиту. Паренек разработал его, когда произошел несчастный случай в лаборатории. Он ставил
эксперимент по производству тринитроглокуола. Это новое соединение было призвано повысить
иммунитет человека и его чувствительность к болевым ощущениям. Иными словами, он
действовал как анестезия, попросту притупляя на некоторое время агонию. При этом мазь не
вызывала привыкание.
Получив некоторое его количество, парень пошел в аппаратную, чтобы произвести расчеты. В это
же время в лаборатории проводили дополнительные эксперименты по обогащению жидкой
ртути. Выходя из аппаратной, парень почувствовал неладное. Но интереса ради он нанес снадобье
на лицо и руки. Открыв дверь, он услышал, как прогремел взрыв. Установка со ртутью разлетелась
вдребезги, орошая все вокруг ядовитым веществом. Парень успел защитить лицо папкой, что вмиг
расплавилась, но часть ртути попала ему на руки. Боли не было, и даже ожоги не выступили. Мазь
сделала свое дело, доказав эффективность и надежность. Так как в лаборатории никого не было,
пострадало только оборудование. О своем открытии парень не сказал ни слова, объявив, что
эксперимент обернулся провалом. Его хотели уволить, но он ушел сам. Он нашел неплохое место
переводчиком-писателем, а по вечерам подрабатывал в рок-группе.

Закончив с растиранием, он приготовился к испытанию по полной программе. Остался последний

штрих. У него завалялся еще один занятный предмет: карандашик красного цвета, который
рисовал кровью. Это как раз то, что нужно для имитации следов истязаний, ибо мазь защищала
покрытую ею поверхность так, что она затвердевала, обрастая непроницаемой коркой. Эффект
этот был невидим для глаз, но и ран тоже не было, что могло вызвать подозрения. Для этого
паренек и хотел воспользоваться чудо-карандашом. Когда служка отвернулся, чтобы установить в
специальных перчатках раскаленные до 1000 градусов по Цельсию тарелки, парень намалевал
рубцы, отдаленно смахивающие на те, что были у служки.

- Все, - сказал служка, поставив последнюю тарелку. – Теперь ты можешь приступать, но лично я
не очень верю в благополучный исход…

- Как знаешь, - пожал плечами парень и вскочил на первую тарелку, с нее перескочил на вторую и
третью.

- Как ощущения? – поинтересовался служка.

- Трудно удержать равновесие, - ответил, чуть дыша парень.

- И только? А температура?

- Я родился у подножия вулкана, - приврал парень.

- Правда?

- Да. У нас не было... – Он перескочил на следующую тарелку. – У нас не было огня, и отец посылал
меня к вулкану собирать лаву, на которой мы разогревали себе поесть.

- Врешь!

- Никогда! – Он одолел еще одну тарелку. Всего их было двадцать четыре. Сейчас он стоял на
шестнадцатой.

- И как же ведро… или что там…

- Не таяло? – подсказал парень.

- Да.
- Отец был изобретательным малым. – По тарелкам потек карандаш, и служка обрадовался
первой крови. – Он сделал лавоупорную тару, а мне дал рукавицы вроде твоих, чтоб не обжечься.
Вот так и жили.

- Фантастика!

- Это еще что! – усмехнулся парень, перепрыгнув на двадцатую тарелку. – Мне и в вулкан
приходилось залезать.

- Да ну!

- В герметичном костюме, конечно. Нужно было достать камешек один.

- Удалось?

- А как же! – Он соскочил с последней тарелки. – Я сделал это!

Служка не мог поверить своим глазам, но зашедшая к ним суккуб торжественно объявила:

- Ты принят! Следуй за мной!

От этого будет зависеть не только его судьба. Он знал, куда ведет его суккуб. Он постарается все
сделать правильно.

- Братья, - забеспокоился воробей на ветке. – Круто дело становится…

- Что?

- Как?

- Неужели?

- Ой-ой!

- Да! – сказал воробей. – Поймали братьев-готоманов!

- Неет! - Разочарование послышалось отовсюду.

- И все же есть выход! – успокоил их воробей.

- Это хорошо! – вторили они ему.

- Этот дуралей, что зашел в дом… его выпускать оттуда нельзя.

- Но как нам это сделать?

- Вы помните ритуал огненного круга?

- Но здесь… дождь… он мгновенно его потушит.

- Все верно, - предвосхитил этот ответ воробей. – Дождь-то ведь волшебный…

- И что? Это ничего не меняет!

- Тут вы не правы! Нам понадобится такой же природы огонь.

- Как нам породить его?

- Из коры священного древа, на коем вы восседаете! – подмигнул им воробей. – Его посадили

колдуны, чары которых немало славных деяний сотворили. Его кора обладает негасимым
свойством. Не зря идет дождь над этим домом. Этот дурак, что вошел туда, пошел просить
помощи, так как отчаялся. Это станет последней каплей. Он пробудил силы, о которых и братство-
то толком не знает. Они мнят себя пупами Земли, однако если тот, с кем наш болван заключил
сделку, забрав у него тогда прибор, изменяющий время, завладеет сердцем смертного, власть его
будет безгранична, и все добро исчезнет с лица Земли. Братство слепо в своих стремлениях
обесчестить готику. Есть вещи куда страшнее.

- Нельзя медлить!

- Истину глаголите! – согласился воробей. – Чтобы оторвать кору с дуба, нужно долбануть
клювами одновременно и со всей силы и мощи! Она весьма тверда и с первого раза не поддастся!
Но коли в нас горит пламя одолеть зло, нам это не помеха, верно?

- Верно! – поддержали его вороны.

- Хм, приступим!

Раз! Даже трещинки не появилось! Два! Тщетно! Три! Бесполезно!

- Наверное, мы что-то не так делаем, - сказал белый ворон.

- Нет, - упрямо замотал головой воробей, не желая сдаваться. – Мы что-то упускаем! Но вот что…

- Смотрите! – крикнул кто-то. – Тут углубление.

- И правда!

- Но у него…

- Форма… какая-то не такая…

- В виде клюва! – сообразил воробей.

- Твоего!

Воробей присмотрелся. Они говорили правду. Он ударил. Ничего. – Странно.

- Не выходит…

И один из них понял, что воробей – это… точнее его клюв являл собой ключ… заводной! Он
спрыгнул с ветки и с разгону вонзил свой клюв, тут же приведя в действие тайный механизм.
Щелчок, и воробей сам по себе начал вращаться по часовой стрелке. С каждым оборотом кора с
дуба опадала, ложась на землю полукружием.

- Это изумительно! – воскликнули они. Когда коры скопилось приличное количество, воробей
остановил завод, если можно так выразиться, и осмотрел плоды своих трудов.

- Остается лишь поджечь, - заметил ему белый ворон. – Есть идеи?

Воробей прищурил глаз. – Кажется, одна есть на примете. Мэри-Энн!!!!!!!!!!!!!!!!!

С небес спустилась та, которую он позвал, еще не успевшая избавиться от того наряда, в котором
Япе наблюдал ее недавно.

- Что такое? Почему так рано? – набросала она ему вопросов.

- Время на исходе! – сказал воробей. – Как я понял, ты справилась с заданием?

- Нелегко мне это далось, - призналась она.

- Знаю, - сухо ответил воробей. – Но иначе было нельзя. Нам нужна скорбь Япе. Без нее нам не
победить!

- Но такой ценой…

- Не грусти, Мэри. Япе справится! Лишь бы боль его не переборола.

- Я надеюсь на это.

- Ты должна нам помочь! Вызови молнию!

- Прямо сейчас?

- Да. Нам нужен огненный круг!

Мэри подняла руки к небу, которое вспыхнуло от молнии, воспламенившей священную кору,
расползшейся по кругу. Через некоторое мгновение они услышали смех.

- О нет, - вырвалось у воробья. – Они… сбежали…

Анжелика очнулась там же, где в свое время и Эза. Последнее, что она помнила, как на нее
валится стеллаж в роддоме. Мама… она попыталась встать, но боль мгновенно парализовала ее.
Ой, как же это…

- Тише, Анжелика, - сказал ей кто-то. Девушка сфокусировала взгляд на расплывчатой фигуре.

- Кто ты?

- Та, кто спас тебя…

- Мэри-Энн?

- Да.

- Ты же…

- Умерла? Да, как и ты теперь.

- Что? Нет-нет! Не говори так!

- Не волнуйся. Это тебе же на пользу.

- Как смерть может пойти на пользу? Не смеши меня!

- Анжелика, у меня объяснять тебе времени нет. Нам пора выдвигаться.

У Анжелики в голове все перемешалось. Тело не слушалось. – Куда? Зачем? Что это за выходки?
- Ты задаешься вопросом, что случилось в госпитале?

- Да, - раздраженно ответила Анжелика.

- Братство подослало убийцу, Анжелика. Он должен был уничтожить твою маму. Но образ,
созданный твоим отцом…

- Какой еще образ? Вопросов становится больше, чем ответов…

- Воробей из «Сада камней»…

- Персонаж песни? – скептически спросила Анжелика.- Ты хоть осознаешь, что несешь?

- Вполне, - спокойно сказала Мэри-Энн. – Слушай дальше. Во всей это истории замешаны три силы
и четвертая твой горе-воздыхатель. Он обратился к Абнубусу, богу мрака, чтобы тот помог ему
покорить тебя. Абнубус – хитрая тварь. Он жаждет одного: чтобы все в мире принадлежало мраку!
Чтобы люди ходили с черными сердцами, тихо ненавидя себя. Он ведет войну с человечеством с
начала времен. Его подпитывает им же порожденный гнев. Ему даже удалось переманить одного
из наших…

- Ваших?

- Я тебе уже сказала: три силы и твой грой-любовник… и первая из них – братство, которое
ненавидит готику всеми силами души. Но они – идиоты, полагающие, что они все продумали до
мелочей, однако в их планах имеется брешь… они думают, что партитура, которую TDF сочинили,
написана на куске бумаги. Ничего подобного! Она у Томми в сердце, но он не может пока ее
оттуда извлечь, так как нужна поддержка всей группы. И не только… еще понадобится сильная
скорбь… именно поэтому твой отец сейчас сломлен…

- О чем ты?

- Он считает, что ты умерла…

- Чтоооооооооооооооооооооооооооо?

- Анжелика, не волнуйся! Так было задумано!

- Убить меня?

- Сымитировать твою погибель! Без скорби истинного гота не создашь смесь, способную
уничтожить Абнубуса. Поэтому на сцене появились два дополнительных персонажа из вашего
мира. Сейчас вся надежда на него…

- На кого? – Анжелике, если честно надоело, что Мэри-Энн говорит загадками.

- Паренек, с которым повстречался Япе. Сейчас он во власти суккуба. Она через девушку
попытается завладеть его душой. Если она добьется своего, Абнубус победил. Природа суккубов
коварна, а братство как истинные тугодумы ей доверяют. Они думают, что она остается им верна.
Однако она умеет притворяться. Ты здесь, потому что я тебя спасла от когтей посланного шефом
слуги. Он бы с тобой не церемонился. И маму твою я тоже уберегла. А крик, который ты слышала,
это был блеф. Очень важно было, чтобы ты поверила в то, что видела. Нам нужна была
правдоподобность. Теперь ни у братства, ни у Абнубуса не останется сомнений, что ты мертва.
- А вторая сила?

- Вторая сила – это мы. Иногда мы зовем себя «Отверженными».

- Почему?

- Потому что действуем очень скрытно. Наш основатель, как ты догадалась, воробей. У него был
еще верный товарищ, но он, по всей вероятности, переметнулся к Абнубусу.

- Откуда вам это известно?

- Он соврал Мике… Он привел его к дому Томми, который на самом деле был лабиринтом
порочного сердца. Сам он не мог достать то, что охранял призрак изо льда. Сундучок заветный
содержит сердце, столь необходимое Абнубусу. Сердце тьмы. Но беда одна: забрать это сердце
может только тот, у кого сердце чистое. Абнубус же давно свое продал.

- А третья?

- Третья сила – это твари, что породило изобретение братства. Ее источник мы с тобой и
отправимся сейчас уничтожать!

- Куда отправимся?

- В Долину теней…

Услышав это, Анжелика побледнела. – Я…

- Избавься от прежних страхов… и… - Раздались три звука, похожих на трубящий рог.

- Что это, Мэри-Энн?

- Подожди секунду! Я скоро. – И с этими словами она исчезла.

Зачем кто-то все время рвется к власти? Зачем существует зло, которое стремится все подмять под
себя? В мире и так хватает бед без этого, но это как будто никого не касается. Все всегда что-то
хотят. Выползают из своих мерзких и вонючих сырых дыр, суют нос в чужие дела, наводят свой
порядок, выжигают посевы добра, заменяя их на проклятые семена, что порождают сумятицу и
хаос. Возможно, это кара людям за их невежество. Никто не знает. Как не знал и парень,
следовавший за суккубом. Он помнил, зачем он здесь и гадал, где сейчас Япе. В душе у него
разгорался огонь беспокойства. Почему-то он думал, что Япе провалил задание. Если так, его надо
было спасать.

- Ты страшишься – голос суккуба прозвучал необычайно вкрадчиво.

- С чего вы та решили? – старался не выдать волнения парень.

- Ты не похож на прочих.

- Я рад.

- И ты не хочешь знать почему?

- Я не вправе.
- Разве?

- Да. Я совсем еще «зеленый»…

- Знаешь, - суккуб остановилась и посмотрела прямо ему в глаза. – Для того, кто ловко обманул
одного из моих самых преданных слуг, ты очень быстро поменял цвет.

Парень не знал, что ответить. Суккуб плотоядно улыбнулась. – Не строй удивленное лицо. Я на
редкость проницательная особа…

- Я как-то…

- Ты не ответил на вопрос, - перебила она его.

Он задумался. Страшился ли он? Не за себя! Он привык рисковать собой, подвергая жизнь

опасностям. Случай в лаборатории… инцидент на концерте, когда толпа фанатов чуть не затоптала
его в порыве заполучить автограф… нет! Он не боялся.

- Ответ скорее отрицательный, - важно сказал он.

- Но ты ведь любишь ее?

Парень похолодел. Это ничего хорошего не сулило. Лишь бы с ней ничего не случилось. Если он
признается, возможно, он сделает только хуже. Продолжим играть неуступчивого и
невозмутимого. – Все кого-то когда-то любили, верно?

- Не пытайся меня запутать, - прошипела суккуб.

- Что вы…

- Игры прочь, малыш. – Она стала изменяться.

- Ух ты, а вы…

- Молчи! – Она продолжала деформироваться, превращаясь в огромную змею.

- Не к добру! – испугался он.

- Это точно! – Змея кинулась на него.

- Хорошо, что я акробатикой занимался! – Он избежал атаки.

- Это мало что тебе дает. – Она опрокинула на него хвост. Парень попался и кубарем скатился по
полу. Змея резкими извивающимися движениями поползла к нему. Он слышал, как она
скользила. Он поднялся как раз тогда, когда она уже оказалась почти рядом, раскрыла пасть и…
снова атаковала. Он прыгнул, и змея клыками откусила кусок стены.

- Иногда полезно! – бросил он ей.

Предательская досочка, на которую он приземлился, оказался гнилой, и он провалился по пояс.

Сколько ни пытался, вылезти не получалось. Он застрял. Змея же неторопливо придвигалась к
нему, на ходу меняя форму. Теперь это был жирный паук. Восемью глазами он зыркал на свою
жертву. Вот открылась жвала, и он выпрыснул яд. Промахнулся. Парень опять попытался
выбраться. Обломки досок больно впивались в бока.
- Ты чувствуешь ледяное дыхание смерти? – прошелестел паук.

- Я только одно чувствую…

- И что же? Я подожду! Мне спешить некуда!

- Я чувствую, что даже если я умру, то умру достойно!

- Это преждевременно!

- Отчего?

- Потому что сдохнуть от собственной глупости, это не почетно! Это наивно!

- А я не сдохну от глупости! – заявил суккубу-пауку парень.

- Какой же ты, однако, самоуверенный…

- Скорее осмотрительный!

- В каком это смысле?

- У меня есть книженция одна…

- Тебе вручил ее мой господин…

- Не знаю. На вид он был как оборванец!

- Глупец!

- Не тебе меня судить! Так вот… там прописано, что именно ты подохнешь, а не я. Заманить меня в
ловушку, где я провалюсь, а ты меня беспомощно сожрешь, это едва ли тянет на премию. –
Парень увидел, как сзади паука кто-то возник. Силуэт был высоким. Меч покоится на плече. – Так
что это еще вопрос, кто из нас канет в небытие первым. – Силуэт обрушил меч, разнеся спину
пауку надвое. Во все стороны брызнула кровь. Суккуб даже не поняла, что смерть настигла ее. Все,
что парень видел в ее восьми глазах, - это кривая усмешка.

- Вы не победили…

- Но мы на пути к этому, - сказал Япе и вытер меч Серафима.

- Ты жив! – завопил парень и бросился обнимать Япе.

- Меня не так-то просто убить! – сказал Япе слегка отстраненно, но все же чувствовалось, что он
рад встрече. – Все пошло не совсем по плану. И даже вразнос.

- Поясни, друг…

- Во дворце суккуба оказались Юппе и Эза…

- Те самые? – парень не верил в то, что говорил Япе.

- Я только одних знаю. Но суть не в том…

- А в чем?
- Их пленили!

- Жестоко!

- Эдем горит! – ответил Япе.

- Что горит? Не сообразил…

- Это значит, - сказал Япе. – Это значит, что вся эта история была с самого начала ложью…

- Час от часу нелегче, Япе, - взмолился парень. – Ты вразумительнее растолкуй мне!

- Уничтожение готики – прикрытие, ширма! Отгадай, в какие двери стучится зло охотнее? - Парень
пожал плечами. – В те, где чувствует слабость.

- И где же она в нашем случае, Япе?

- На что похож барабан? – ответил вопросом на вопрос Япе.

- На сердце. А что?

- У Томми Лиллмана его больше нет! – обрушил на парня страшную правду Япе.

У парня челюсть отвисла до пола. – Ты шутишь? Япе? Ну скажи, что это неправда…

- Я хотел бы, чтобы это было неправдой, однако так есть.

- И откуда же тебе известно?

- Я глазастый. Когда меня суккуб потащила на пытки, я увидел какой-то чертеж. На нем был
изображен куб, заполненный жидкостью. Внутри куба кто-то или что-то плавало. Мне кажется, это
и есть наша цель.

- Сердце?

- Не просто сердце… сердце барабанщика. Оно задаст ритм миру. Но тот, который нужен темному
божеству.

- Какому божеству?

- Абнубусу. Не спрашивай! Когда меня волокли в полуобморочном состоянии, я слышал, как

суккуб болтала сама с собой, вознося молебны Абнубусу. Говорила, что он вскоре получит свою
жертву, а неверные будут подвержены наказанию. Она пыталась заставить меня поверить в
убийство дочери… но я знал, что это обман. Не могла Мэри-Энн причинить ей зло. Это было
наиграно.

- На грани фантастики…

- На грани безумия бы я сказал… Короче наш путь лежит в некую камеру. Я так подозреваю, что
там мы найдем много чего интересного. Возможно, даже цель нашего приключения.

- Куб?

- Вот неизвестно. Задерживаться здесь нельзя. Воробей мне сказал…

- Воробей? – парень окончательно запутался.

- Еще познакомишься с ним. И у тебя есть книга…

- Да. – Парень начал копаться в полах куртки. – Вот она.

Япе взял ее, раскрыл, но она оказалась пустой. – Что за бред?

- Как же так? – Парень был удивлен не меньше, чем Япе.

- Плевать! Итак, план такой! Эти все заводы по производству чего-то там… забудь о них! Наша с
тобой задача – найти куб и сердце барабанщика, так как только оно способно воспроизвести
оригинальную партитуру. Далее мы устанавливаем точно время… а после не знаю. Связаться бы с
воробьем…

- А как же девушка? – У парня явно сердце было не на месте.

- Блин, я совсем забыл! – Япе чувствовал себя виноватым. – Как бы беда не стряслась…

- Например? – Парня не устроил тон, с которым Япе это произнес.

- Я боюсь, что суккуб передала ей свой дар, и теперь она – прислужница Абнубуса.

- Идем же спасать ее!

- Не спеши. Душа девушки может пострадать. Если она переродилась, конец. Можешь про нее
забыть!

- Как это забыть!? Одумайся, Япе!

- Я все сказал!

- Если ты мне не поможешь, я сам пойду!

- Не делай глупостей!

- Глупости делаешь ты!

И он ушел.

Они неслись на крыльях ветра: Абнубус и слащавый. Последний дрожал как осиновый лист,
осознавая, что поставлено на карту. Он хотел спросить у своего господина, можно ли избежать
напрасного жертвоприношения, но он знал, что ему ответят. Он был предупрежден о
последствиях тайной сделки, правда не ожидал, что все обернется именно так. Внизу мелькали
верхушки деревьев. Слащавый помнил, что это было за место. Именно здесь он сбил Мэри-Энн, и
шеф предложил ему свой дом, а слащавый его предал. Все дело было в Анжелике. Он любил ее, а
она его – нет. И его это бесило. Он привык все покупать, в том числе и девушек, но Анжелика была
не такая. У нее была воля, и слащавый не мог этим не восхищаться.

- Все думаешь о ненаглядной своей? – спросил его Абнубус. Строго говоря, существом он был
непонятным. Никто никогда не видел его лица. Капюшон, этот вечный атрибут, скрывал его лик.
Когда Абнубус что-то говорил, облачка ледяного воздуха вырывались, и все вокруг превращалось
в сосульки. Однако последнее время Абнубусу нездоровилось, и он выпрыскивал дождь с грозой.
Вот это и объясняло вечную непогоду в Финляндии. Абунбус пробудился, и причиной этого
послужило множество несчастий, случившихся с хорошими металистами из TDF: гибель Мэри-Энн,
разочарование в группе Томми Лиллмана, ненависть слащавого к Япе и остальным участникам.
Абнубус наращивал силы, пока не окреп и не вылез из ледяной глыбы, в которую его некогда
заключили два доблестных сердца: старик и воробей. И теперь когда Абнубус выполз из своей
могилы, обратно он не хотел. Он жаждал мести. Эти чертовы готы! Это они убили его мать! Вот, с
кем столкнулся старик, когда лицезрел собрание воронов. Правда тогда воробью удалось ему
мозги вправить…

- Как же не думать! – вспылил слащавый.

- Я решение не изменю! Мы летим к насыпи…

- Куда?

- Иначе «Долина слез»… там же вскоре объявятся две наши знакомые.

- Анжелика?

- Несомненно, и она тоже. Мэри-Энн… На насыпи мы должны уйти под гору, где я оборудовал
временно лабораторию.

- Не знал, что вы ученый, - изумился слащавый.

- Мрак теперь покровительствует всему! Я долго ждал сражения!

- С братством?

- В первую очередь с ним! – прозвенел холодно Абнубус. – И готы ответят за это! Не взъерепенься
они тогда, все было бы намного проще!

- Я был бы счастлив с Анжеликой! – мечтательно закатил глаза слащавый.

- И не надейся! – рассмеялся Абнубус раскатом грома. – Ты еще не знаешь, что тебе родной
папаша скажет, когда узнает, что ты предал все его принципы. Хотя надо отдать ему должное! Он
мне привел Лиллмана.

- А что с басистом?

- Его судьбу воробей от меня скрывает! Но это ненадолго! Как только окажемся в Долине, я
пробужу око ярости, и оно отыщет мне этого паршивого гитариста с кривыми ручонками.

- Не забывай про девчонку из нашего мира…

- Она уже кормит червей на дне морском…

- Но…

- Суккуб должна была умереть по сценарию! Ее смерть пополнила меня силой, и теперь мне не
хватает лишь одного. - Слащавый поднял на него вопросительный взгляд. – Жертвы! И Анжелика
должна будет умереть! Тебе же достанется лишь оболочка! Согласен, она тебе не заменит живого
человека, но тут уж ничего не попишешь! Кроме того, мне понадобится от тебя еще кое-что…
- Что же? – Слащавый боялся даже предположить…

- Ты обязан будешь пролить кровь отца…

Слащавого, точно в солнечное сплетение ударили. Он, конечно, был подлец, но на такое был не
способен...

- Ты колеблешься? Выбора у тебя все равно нет! Я тебя это заставлю сделать!

- Я… нет… не могу… ты…

- Жесток? Нет! Жестоки вы, которые сделали свой мир таким! Посмотри вокруг! Неужели ты не
замечаешь очевидных вещей? Человечество яму себе рыть начало, как только вздох первый
породило. И с каждой минутой ситуация только ухудшается! Я есть плод ваших злодеяний! Я бы
никогда не появился, не устраивай вы войн! Я – искореженная душа! Раньше безвольная, однако с
твоей и не только помощью я становлюсь незыблемой реальностью! Так что не надо мне тут ныть!
Утри сопли! У тебя важное дело впереди! Отец твой знал, что ты – вероломник! Но он перед всеми
тебя покрывал! Он действительно любит тебя, но ты этой любви, увы, недостоин. Расклад на
самом деле очень прост, и я тебе его сейчас расскажу. Вначале была готика. Она соединяла в себе
мрак и свет. Они находились в равновесии. Изредка чаша весов склонялась то в одну, то в другую
сторону. В те времена человечество уже глодало себя, поощряя бессмысленные кровопролития.
Замок, который так яростно хочет возродить воробей, служил крепостью, где инакомыслящие
укрывались. Там они молились своим богам, но боги их не слышали. Зато их слышал я, бедный
мальчонка, который искал кров. Но они не дали мне его. И я обратился к злым чарам, и они
сделали меня таким. Я начал сеять хаос, но эти два малодушных выродка бросили мне вызов. Я
вступил в схватку с ними, которые они выиграли нечестно. Воробей выклевал мне глаза, и я
остался слеп, а старик нанес удар мечом изо льда, и я превратился в ледышку. Так оно все было,
мальчик. Все остальное – ложь! Порошок? Это тебе так твой отец сказал? Он тебе солгал. На этих
фабриках они изготавливали оружие, чтобы убить меня! Но я оказался хитрее! Я сбил мысли их
врагов, поработив их. Энергия душ этих готов даст мне силы на решающий удар, и поверь,
мальчик мой… после него исчезнет все! Останусь только я!

Мика изодрал себе все, что только можно, но по крайней мере он остался жив. Сундук, который
он держал мертвой хваткой, вылетел из рук и прищемил ему пальцы. Он взвыл от боли, но тут же
зажал рот, так как его могли услышать. Он все еще чувствовал ее ледяное дыхание за спиной. Что-
то хрустнуло в районе ключицы. Ой, только этого не надо ему сейчас. Он попытался разогнуться,
но в спине тоже послышался неприятный хруст, как будто его огрели тысячей молотков
одновременно.

- Святый боже, - простонал Мика. – Я, конечно, тяну на героя с трофеем в зубах, но это… Ой, как
больно-то. – Он схватился за спину и упал. Он не мог идти. Ноги парализовало. А еще было жутко
холодно. Он только сейчас решил проверить, где он. Помещение или что бы это ни было
напоминало ему ледяную пещеру. С потока свисали сосульки, пол был вымощен сверкающим
льдом, скользким, как паркет. Раз Мика не мог встать на ноги, он поползет. Упершись руками в
лед, он оттолкнулся и заскользил, попутно захватив сундук, который нехотя поплелся за ним. Боль
иглами впивалась в него, но он терпел. Ему во что бы то ни стало нужно было выбраться отсюда.

Вскоре впереди показался арочный проход. Что же это за место такое? Ему почему-то на ум
пришел «Властелин колец». Где же Арагорн? Гимли? А сам он – Фродо, только вместо кольца у
него сундук. Его прелесть. Подобные сравнения его рассмешили, и он на мгновение позабыл о
своей чудовищной боли.

Когда он дополз до прохода, то с ужасом обнаружил, что тот запечатан.

- Вот дерьмо! – вскрикнул в сердцах он. – И куда теперь? – Неожиданно лед под ним
завибрировал, раскололся, и он провалился на еще большую глубину. Он чудом спасся от
неминуемой гибели. Снизу на него смотрел частокол из пиковидных сосулек. Это была, очевидно,
его хладная могила. Но воротник его кожаной куртки зацепился за выпирающий сталактит, и он
беспомощно повис на нем, болтая ногами. Сундук тянул его вниз. Через секунду Мика услышал,
как куртка начала рваться. Мне конец, подумал он. Сосульки меня убьют. Даже хуже: меня
посадят на кол… ледяной.

Обшаривая все вокруг глазами, он заметил, что в скале вырублен ход. Скорее это были ступеньки,
которые уводили опять же вниз. Он что, в преисподнюю спускается? Похоже на то. С того
момента, как он упал, спасаясь бегством от демонши, что гналась за ним, он все глубже
погружался на дно. Вот только куда оно его приведет. Это неважно! Ступеньки эти – его шанс не
быть пронзенным сосульками-пиками. Если он точно рассчитает амплитуду, он приземлиться
точно на них. Риск, конечно, есть, но это все же лучше, чем просто сдаться.

Он начал раскачиваться. Угрожающий треск рвущейся материи активизировал его. Он перекинул

сначала драгоценный сундук, а когда он сорвался со сталактита, как рыбка с крючка, он в
свободном полете отправился следом за ним. Если честно, он думал, что ошибся в расчете, и
проказник-ветер, который поднялся, отнесет его прямо на смертельные морозные рифы. Но все
оказалось с точностью наоборот. Конечно, в приземлении оказалось мало приятного, но этот все
же лучше, чем превратиться в бас-шашлык. Он опять повеселел. Хотел встать, но не удержался и
кубарем вместе с сундуком покатился вниз по лестнице, отбив все бока. Парочку ребер он себе
точно сломал. Одно из них вывернулось внутри так, что едва не пробило легкое. Мике повезло. Но
он уперся в очередную дверь. Сундук жалобно звякнул, крышка его откинулась, и оттуда выпал
ключ по форме как… Мика думал, что глаза его обманывают, но нет же! Ключ, выполненный в
виде традиционной символики группы. Их группы.

Мика заглянул в сундук. На дне лежал кусок выцветшего пергамента. Что это? Похоже, на нем что-
то написано. Мика только было запустил руку, чтобы выудить пергамент из сундука, как он начал
рассыпаться у него на глазах. Он оставил его в покое – себе дороже. Прочитать его не будет
лишним. Пергамент от старости иссохся. И хотя надпись по-прежнему была не стерта, время
сделало свое. Мика чиркнул зажигалкой и поднес ее к пергаменту. В пещере царил полумрак, а
кошачьим зрением Мика, увы, не обладал. То, что он прочитал, поставило его в еще больший
тупик, чем когда он только начинал это… приключение.

«Все это было ложью. Все ваши мгновения – прах. Неужели вы не догадались, что за всем этим
стоит ловко подстроенная иллюзия? Что вы всего лишь пешки в этой дьявольщине? Как же темен
обманный ход мыслей человека? Не демона, не монстра, а всего лишь… человека. Но игра
слишком затянулась. Вам было отпущено время, и вы израсходовали его запас! Очень жаль, что
никто из вас так и не догадался, ведь все было столь просто и очевидно. Вы клюнули на эту уловку
все без исключения. И это оружие убьет вас раньше, чем вы думаете. Время – самый
безжалостный враг. С ним нужно считаться и его нужно ценить. Вы же потратили свою жизнь
впустую, а когда вам было сделано предложение века, вы его отшвырнули, посмеявшись. Но
знайте, что не все обиды можно простить. Игры разума… вот во что теперь мы будем играть. В
конечном счете, победы вам все равно не видать, но с каким удовольствиям посмотрят ваши
недруги, как вы сами себя пожираете, разобщенные одной-единственной неудачей. Вы утратите
контроль и веру в себя, а нет ничего хуже, чем это. Тот, кто прочтет эту записку, приблизится на
шаг к разгадке игры, которую с вами затеяли. Но беда в том, что он один, а один против фантомов
не выживет, как бы он ни старался. Они уничтожат его, как в свое время вы уничтожили одного
доброго человека. Он и есть тот самый кукловод, а вы – его марионетки. И сейчас он смеется над
вами, так как вы не смогли отличить правду ото лжи, реальность от вымысла, и за это вы сгорите в
огне собственного невежества. И никто не будет жалеть, что вы сгинули, ибо готика – это априори
бич человечества. Она ничего не дала миру, кроме тоски, что снедала живое существо. И вы
называете это красотой? Красотой, которая везде видит одну лишь смерть?...»

Мике надоело читать этот бред. Кто-то или что-то лезло в его с ребятами мозг и там решило
порезвиться. Но кто мог это сделать? И чем они ему насолили, раз он так взъелся на них? Есть
только один способ проверить это и выяснить, что происходит на самом деле! Мика бросил
беглый взгляд на ключик, который хранился в сундуке. Он подойдет к этой двери. За ней Мика
найдет ответы на многие вопросы. Возможно, ему повезет вызволить ребят. А может, они там?

Он наспех вставил ключ в замок и повернул. Послышался мягкий щелчок. Ага, значит он на верном
пути. Одного Мика не понимал: какую роль во всей этой истории играл его попутчик, что спас его
тогда от шторма в Финляндии? С тех пор как они разделились, он его больше не видел. Может,
это он все подстроил? Мика допускал это, но было бы ужасно, если бы это оказалось правдой. С
этими мыслями он толкнул дверь, которая захлопнулась за ним, и он оказался лицом еще перед
одной дверью. Да чтоб тебя! Она оказалась закрытой, а ключ остался торчать в скважине с той
стороны, и вытащить его было невозможно. Замечательно! Всегда мечтал попасть в подобную
ситуацию: быть захлопнутым между двух дверей в Богом забытой пещере!

Он не отчаивался, однако. Он вынул медиатор, просунул его в скважину, вытолкнул ключик, и он с

лязгом свалился на пол. Мика заметил, что между полом и дверью имеется зазор, и под него бы
запросто убралась картонка, на которой он смог бы подтащить к себе ключик. Он вспомнил, что у
него завалялся кусок нотной бумаги. Он разгладил ее, пропихнул под дверь, цепанул там ключ.
Все это он делал в полуприсяде, так как внутренности ныли и вызывали агонию. Наконец, он
провернул операцию, достал ключ и отпер им вторую дверь в надежде, что третьей там не
окажется. Так оно и вышло, но то, что он увидел, напрочь перевернуло всю картину их истории.

Парень ушел от Япе и клянул его, на чем свет стоит. Что он возомнил себе, этот Япе? За кого он его
принимает? За слугу, которым можно вертеть, как этому треклятому готу хочется? Парень шел по
замку суккуба и поражался, оттуда в нем взялось столько негативных мыслей. Раньше его никогда
такая злость не распирала, а сейчас он готов был покарать любого, кто встал бы на его пути.

С одной стороны, гнев парня был вполне объясним. Он же испытывал чувства, а Япе, похоже, не
заботила ее судьба. Сам же кинул ее в логово бестии, используя в качестве приманки, чтобы
спасти своих друзей и дочку. Разумеется, они были ему дороже, но вот парню-то они никем не
приходились, так что он считал, что поступил разумно, оставив Япе. Пусть сам разбирается со
своими проблемами, раз такой умный, а парень вырвет девушку из когтей небытия, выберется
отсюда и предложит ей встречаться. Воодушевленный такими мыслями, он прибавил шаг.

Пока он шел, парень не узнавал это место. Казалось, оно изменилось. Из стен проросли корни и
сочилась влага. Поток осыпался, и парень отметил про себя, что надо бы следить, чтобы он не
обрушился ему на голову. Гулкое эхо отдавалось в освещенном тускло земельном переходе. У
него складывалось впечатление, что его опустили под землю. И главная причина тому –
земельный пол. Раньше он был мраморным. Странно это, хмыкнул парень. Неужели замок
суккуба соединен с подземными катакомбами? Это, во-первых! А во-вторых, куда он придет в
итоге? Он надеялся, что не к очередному порождению чье-то извращенной фантазии?

На самом деле, он спрашивал себя еще об одном: куда подевались все служки суккуба? Такое
ощущение, что обитатели мира, в котором оказался парень, долго здесь не жили. Все их
существование сводилось к тому, чтобы выполнить определенную миссию, а потом исчезнуть,
оставив за собой шлейф загадок. И загадка всех загадок – почему суккуб была повержена без
титанических усилий? Парню казалось, что схватка им предстоит не хуже, чем Персею с Медузой-
Горгоной. Но Япе разрубил ее пополам. Что-то не складывалось, и кто-то, похоже, специально
подстроил так, чтобы он и Япе поссорились. Ему стало не по себе. Он чувствовал, что виноват в
содеянном, но обратно уже ничего не вернешь. Это… приключение не давало право на ошибку.
Ход его сюжета полностью основывался на твоих поступках. От них многое зависело. Наконец-то,
парень это начал осознавать. Возможно, еще не поздно было исправить самые главные промахи,
но для этого нужно сперва найти выход из этого… лабиринта.

- Ты готов на безумие для двоих? – По лабиринту прокатился шепот, насквозь пронзающий душу.

Парень начал озираться. – Кто здесь? Кто со мной говорит?

- Ты, наверное, уже привык, что те, кого ты встречаешь, безлики.

- Ну, у суккуба лицо я видел, - саркастически заметил парень.

- Ибо так предполагалось, как и…

- Спасибо, догадался! – Парень пытался определить, откуда идет голос. Может, так он сможет
покинуть несчастный лабиринт. – А где девушка?

- Поясни, о ком ты…

- Не прикидывайся! Ты понял, о ком я…

- За счастье нужно бороться, парень, даже во снах…

- В каких таких снах?

- Мика стал догадываться…

- Мика? Басист TDF?

- Ну, хоть это-то ты знаешь! Поздравляю!

- Все, что я хочу, - вытащить из беды свою девочку! – Он прислушивался, где возникнет в
следующий раз шепот, чтобы еще точнее вычислить его местоположение.

- Я спешу тебя огорчить, - прочитал его мысли шепот. – Ты не сможешь меня найти. Я у тебя в
голове. Я прямо сейчас могу наслать на тебя какого-нибудь упыря или демона, или вампира, и он
убьет тебя, и ты окажешься бессильным. Хочешь проверить?
Парень не любил, когда его решали проверить на страх. Иногда это играло для него губительную
роль, но он почему-то пристрастился к риску, который стал его второй жизнью, и он ответил
шепоту из головы:

- Я согласен.

- О лучшем и мечтать не приходится. – Шепот был в восторге. – Суть испытания в том, чтобы
выдержать три эпизода. Подобное выпало на долю твоей… девушке.

И хотя она не была «его девушкой», он почувствовал, как грудь его раздувается от гордости. – Я
увижу ее?

- Это зависит от того, пройдешь ли ты испытания. Мы начинаем, пожалуй.

Он плыл по темному озеру в сумерках. Вдали мерцал огонек. На него он и плыл. Вода плескалась
и билась о края лодки. Лодка подозрительно закачалась и перевернулась вместе с ним. Дальше
пришлось самому. Неожиданно справа и слева возникли две зубастые твари. Одна из них впилась
ему в руку, а вторая хотела перегрызть глотку. Он не растерялся и воткнул деревянное копье в
своих обидчиков. Откуда оно появилось, он понятия не имел, но оно помогло, и это имело
значение.

Он плыл дальше. Вода стала покрываться льдом. Температура ее стремительно падала. Ног он
уже не чувствовал. Руками продолжал грести, но они тоже отказывались его слушаться. Кажется,
он нашел себе ледяную могилу. И тут он не растерялся. Он высек огонь из сердца, которое и
растопило лед.

- Ты еще не потерял веру в себе, - возник шепот.

- Я никогда ее не терял.

- Настало время для безумия на двоих!

Парень оказался в зале для фехтования. Его соперник стоял наизготовку с оружием, ожидая парня.
Начался бой. Парень поразился, что владеет искусством фехтования. Его соперник тоже не
убавлял. Он использовал осмотрительную тактику, неспешно атакуя парня. Он хотел лишить его
силы. Парень начал уставать, а вот его гибкий соперник нещадно покрывал его ударами. В
решающий момент парень не углядел и был ранен. Когда шпага оказалась у его горла, он взглянул
на оппонента. Он снял маску, и это была… девушка.

- Ты…

- Я! – Она полоснула парня по горлу. Больше он ничего не видел.

Анжелика и Мэри-Энн следовали тем же путем, что и Абнубус со слащавым. Единственное

отличие состояло в том, что они передвигались на самой настоящей вагонетке века этак
девятнадцатого. Мэри-Энн показала Анжелике этот тайный проход, объяснив, что под землей
будет безопаснее и незаметнее. Анжелика, которая закрыла глаза от головокружительной
скорости, спросила громко у Мэри-Энн:

- Я все равно мало что понимаю, Мэри!

- Что именно?
- Как Долина теней связана с нашей ситуацией?

- В Долине теней логово Абнубуса! Так яснее?

- Так кто он такой, раз все вы его боитесь?

- Он замесил все это дело! И теперь нам это расхлебывать!

- Иии..

- Мы с тобою тыл! Зная Япе, он полезет в самое жарево!

- Отец такой! – сказала Анжелика с гордостью!

- Это ему чести не сделает! Только не в этот раз, Анжелика!

- Почему? Отец сильный!

- Это-то тут причем?

- Притом, что он защитит нас! И тебя тоже!

- Он уже защитил, но толку оказалось маловато!

- На что ты намекаешь? – Анжелика, наконец, распахнула глаза. Все тонуло в расплывчатых тонах,
даже лица Мэри-Энн она не видела – лишь бесформенную плывущую массу.

- Да потерял он барабанщика, Анжелика! – сказала Мэри-Энн, как будто это было само собой
разумеющееся.

-И как я догадалась…

- Мы должны спасти его! Абнубус нас не ожидает! Мы нападем внезапно!

- У меня интуиция…

- В плане?

- Все сложится не так, как мы того хотим, Мэри-Энн! Вот увидишь.

Одолевая еще один поворот, вагонетка тормозит так резко, что девушки едва не отправляются в
свободный полет.

- Мэри-Энн, - одернула ее пришедшая в себя первая Анжелика.

- Не смотри на меня! Я не знала, что здесь…

- Эта ямища бездонная! – Анжелика махнула в сторону пропасти, которая и впрямь не имела ни
конца – ни края. Рельсы обрывались. Создавалось впечатление, что их…

- Подпилили! – воскликнула Мэри-Энн.

- А ты говорила, что мы нагрянем внезапно.

- Я так и думала.
-Сдается мне, Мэри, что этот Абнубус – не единственный наш антогонист.

- В смысле? - воззрилась на нее Мэри-Энн.

- Кто-то еще знает о наших планах. Поэтому мы с тобой и наткнулись на это… предлагаю прыгать!

Мэри-Энн подозревала, что Анжелика вся в отца, но не до такой же степени. – Анжелика, ты

пьяная? Взяла привычку отца «накатывать» перед концертиком?

- Мы это как в фильмах сделаем! – Анжелика кивнула в сторону вагонетки.

- Сбрендила? Она развалится на полпути!

- Трусишь?

- Я???

Сзади послышались шаги.

- У нас гости? – осведомилась Анжелика. – Опять нестыковочка в планах?

- Этот путь известен лишь… воробью.

- Мне кажется, что он не совсем честен с тобой был! Ты клюнула на все его… предложения что ли…

- Кто бы это ни был, нам лучше… спрятаться.

- Куда, позволь спросить? Впереди пропасть… - Анжелика увидела лукавую улыбку на лице Мэри.

- Ты подумала о том же, о чем и я?

- Мэри, ты хочешь…

- Повиснуть над пропастью…

- Там ветрище! Он сдует, и мы отправимся дно кормить…

- Брось! Видишь, вон те коренья, что из земли прорастают?

Анжелика вычислила взглядом то, что имела в виду Мэри-Энн.

- Они как канаты, - продолжала Мэри. – Гости приближались. – Времени раздумывать нет! Давай!

- И все же…

- Пошли! – Мэри толкнула легонько Анжелику, и та нехотя поплелась на край пропасти, присела,
вцепилась в корень. Она еще удивилась его редкостной прочности и стала аккуратно спускаться,
упираясь ногами в горную породу. Мэри проделала аналогичное действие. Едва головы девочек
скрылись из виду, появились непрошенные гости. Внешне они напоминали демонов из ада. У них
были раскрашенные лица в страшных масках, меховые костюмы с огромными ботфортами,
длинные волосы. В руках они держали кирки, которыми периодически махали. Их было пятеро. У
главаря из маски на лбу торчали рога. На ум приходило сравнение с группой Lordi. Вожак вышел
вперед и начал принюхиваться.

- Ар опн озщжб енго! Уу еее ооодддд олжьт!

По всей вероятности, это что-то значило, но для Анжелики и Мэри-Энн это был бессвязный набор
фраз.

- Аитжжд рол наг! - Вожак поводил киркой туда-сюда. Остальные повторили. После он заговорил
на обычном языке. – Они где-то здесь. Надо сообщить господину! Мана!

- Да! – отозвался тот, которого звали Маной.

- Доложишь господину! Пора отловить девчонок! Тем более, что он обещал за дочку гота
приличную награду.

- Есть! – отчеканил Мана и скрылся.

Вожак оглянулся, и в поле его зрения попала вагонетка. – Ага! Так я и думал! – Потом он перешел
на шепот. – Окс.

- Слушаю, босс, - также шепотом отозвался Окс.

- Просканируй телегу. Только тихо…

Окс сел в позу йога, закрыл глаза и направил кирку на телегу и начал водить железякой против
часовой стрелки и обратно. Около телеги возникла картинка прячущихся над пропастью Мэри-Энн
и Анжелики. Вожак осклабился. Попались, курочки…

- По коням, парни! – заорал воробей. – Сейчас главное – не упустить их!

- Ты уверен, что нам будет не нужна помощь? – Остальные, похоже, несколько сомневались.

- Какая к черту разница? – Если они доберутся до Мэри-Энн…

- Ты же сам ее послал в Долину!!! – каркнуло воронье.

- Да, но я что-то побаиваюсь…

- Тарабарщина какая-то получается!

- Плевать! Гоним в Долину!

- А братья?

- Остался только Япе…

- А басист?

- Я не знаю. Он закрыт от меня. Шаманство…

- Да уж! Ну, мы с тобой!

Они вспорхнули в небеса. Прошло некоторое время, и воробей увидел бегущего по тропке Ману.
Того самого, которого вожак направил к господину.

- Опа! – присвистнул воробей. – А это что за субъект?

- Ты хочешь его допросить? – осведомилась стая воронов.

- Отчего нет! Больно ретиво скачет! На абордаж!

Они торпедой кинулись на Ману, но последний краем глаза их заметил и послал в них из
волшебной кирки сноп зеленых искр, как заклятие Авадакедавра.

- Эй! – Воробей задул перья, что немного подпалились. – Он сам первым начал! – Воробей набрал
полный клюв, но вместо слюны оттуда вылетел рой острых, похожих на семечки пулек. Мана
уклонился и проворковал:

- Апрро рпопиол рпртььт!

- Демонический лордийский? – удивился воробей.

- Экий ты – лингвист! – каркнули вороны.

- Я же литературный персонаж как никак!

- А еще у тебя фокусы есть?

- Братья! Готические слезы!

Зазвучала песня Garden od stones.

- Откуда она? – подивились вороны, уворачиваясь от очередной порции Авадакедавры.

- Из сердца, парни! – Воробей бросил гневный взгляд на раскрашенного Ману. – Эй, ряженый!

- Подтенам олшгн ывап!

- Не ругайся матом! – укорил его воробей. – В моей стае есть и молодняк. Какой пример ты им
подаешь!???? – Вместо ответа он получил Авадакедавру. – Знай, я не хотел этого!

Garden of stones заиграла громче, и воробей обронил пригоршню слез, которые моментально
превратились в… огненный дождь. Но Мана был готов к этому: он укрыл голову, изобразив что-то
наподобие избушки, и оттуда появился водяной черт, изрубивший огонь на мелкие кусочки.

- А парень, кажется, не промах! – Воронье, наблюдавшее за сим актом, ахнуло.

- Нет такого оружия, которое бы повергло готического героя! – Воробей не спешил поднимать
белый флажок.

- У тебя есть что-то еще?

- А как же! – Теперь зазвучала Sea of sea. Разлившееся море сформировало воронку, которая,
подкручиваясь, была низвергнута на голову Маны. Но у него тоже нашлось чем ответить. Одним
взмахом кирки он рассек воздух и осушил морю знойным дыханием пустыни. Проще говоря, у
него из открывшейся пасти сыпанул песок, который и свел на нет море греха.

- Мда! – Воронье, по всей вероятностью, опять было разочаровано попыткой воробья перетянуть
чашу весов в их пользу. А Мана улыбался и весело пританцовывал, попутно извлекая
Авадакедавру. – Он еще и издевается!

- Сейчас мы с него собьем спесь. – Воробей решил наказать Ману. – Не все потеряно, братцы!
Рановато головой поникли-то!
- Его зеленые ядра с каждым разом обходить все тяжелее.

- Не так закалялась сталь готики! – Воробей упрекал их в малодушии.

- Покажи нам! Мы будем только рады!

- Эх, и что бы вы без меня делали-то?

- Нас бы не было, наверное!

- Ваша правда! Ладно. – Он обратился к Мане. – Эй, бабуин! Ты там не выдохся?

- Длогт ишлоитв кужды!

- Последний раз тебе говорю, - пригрозил воробей. – Прекрати при детях ругаться матом.

- Ровцт аолл ено!

- Ты мне надоел!

Небо пронзил пучок молний, и на фоне райского купола возникла танцующая пара. Девушка была
ослепительной красоты. Ее карие глаза сливались с небом, где бушевали эмоции непогоды. Ее
платье с кружевной оборочкой великолепно гармонизировало с черной рубашкой и штанами ее
партнера. Ожерелье на шее сверкало красным рубином. Гром породил мелодию Together
Complete. Их танец был настолько головокружительным, что у Маны глаза разъехались в разные
стороны. Они изящно двигались, приводя в неистовый трепет все, что их окружало. Из-под
каблуков девушки вылетал огонь. Парень блестяще выполнял поддержки, подкидывая девушку в
воздухе. Во время одной из таких поддержек, девушка превратилась в готическую орлицу,
ринулась на Ману, который даже пикнуть не успел. Когда воробей подлетел к нему, он увидел на
шее поверженного татуировку. Ему это совсем не понравилось.

После того как парень разругался с Япе, вокалист перенесся в тихое поле. Вообще переносы были
неотъемлемой частью всего этого круговорота событий, в который Япе затягивало с головой.
Пахло свежескошенным сеном, и он осознал, что находится на поле родного городка Оулу. Он
ходил здесь когда-то в поисках вдохновения или когда сбивался с пути. Где-то потрескивал костер.
Он слышал это. Вскоре он заметил и огонь и двинулся к нему.

Возле костра он нашел старца, на котором была клетчатая рубаха, вылинявшие джинсы, черные
сапоги, соломенная шлема. Он смотрел безотрывно на огонь и лениво жевал клевер. Рядом с ним
лежала черная гитара. Акустика. Япе сразу же определил. Похоже, старец был музыкантом. Едва
Япе успел что-то сказать, как старец, по-прежнему глядя на огонь, молвил:

- Я знаю, что ты хочешь спросить меня, Япе. Не трудись. Я дам тебе ответы на все вопросы, но
только прояви терпение. Присядь и раздели мгновения вечности со мной.

- Откуда вы знаете, как меня звать? – Япе присел неподалеку, ощущая тепло костра.

- Мне открыты многие истины, сын. Иногда они сами стучат в мою дверь, хотя я того не прошу.
Твоя судьба выдает твое имя.

- Я не понимаю…

- Сны, Япе…
- Причем здесь сны?

Старец подбросил дров, и костер вспыхнул с новой силой. – Они – часть твоей реальности.

Япе стало мутно. Старец ничего не прояснил. Какая еще реальность? Он блондится по мирам,
которые видит впервые, теряя друзей и новых знакомых, находясь в неведении и не зная, что
ждет его в будущем.

- Чтобы разобраться с этой реальностью, Япе, ты должен разобраться в себе.

- А что со мной не так? – Япе поежился от этих слов, хотя жар от костра шел тот еще.

- С тобой все так, Япе, но ты запутался.

- Я делал это не один раз…

- И потому начинал с нуля.

- Да. Из-за этого чуть не сгубил TDF.

- Но что-то тебя удержало, верно?

Япе задумался. Семья… группа стала для него семьей…

- И не только, - прочитал его мысли старец, все так же не смотря на него.

- А что еще?

- Ты отыскал свой путь, - ответил старец. – Почему ты бросил школу?

- Потому что она стала мне тюрьмой!

- Была и другая причина! Это жажда доказать миру, что ты уже всего достиг. Ты держал в руках
гитару с четырех лет. Она не заменила тебе родителей, но стала той частицей в мире, которой ты
безоговорочно доверял. Ты считал, что гитара никогда тебя не предаст…

- Так оно и вышло…

- Я согласен, что инструмент – осколок твоей души, но все же он не сможет дать то, что иногда
требуется для гармоничного существования. Именно поэтому Анжелику и похитили…

- Где она? – Япе подскочил, пожирая взглядом старца, который оставался невозмутимым.

- Ответ в сердце, Япе…

- Но оно черно…

- Это только тебе кажется. Почему мы теряем людей, как ты думаешь?

- Потому что теряем веру в себя? – предположил Япе.

- Вот именно! – подхватил старец. – Нужно эти две веры соединить, и тогда мы получим самое
мощное оружие, с которым не сможет совладать ни одно мракобесье.

- Только не говори, что это любовь?

- И она в том числе, Япе! Трезвость ума, любовь и вера! И желание служить истине. А чему
служишь ты, Япе? Но не говори, что добру…

- Готике! – сказал Япе.

- И что ты находишь в ней?

- Успокоение. Такое, которое вселяет в меня надежду.

- И она спасет тебя?

- Я не могу этого знать. Раньше я думал, что все придет само собой. Думал, что ты одинок, потому
что ты…

- Уродец?

- Да… и все эти мысли, они меня заставляли…

- Разувериться в себе!

- С языка снял! Но когда появилась Анжелика, мир приобрел другой окрас. Я как будто бы… нашел
новый смысл…

- И все равно кто-то залез в твою голову и навел там бардак. Кто же раскидал там твои мысли…

Но Япе уже знал ответ.

Вопреки законам земным парень не умер. Как он понял, он сражался с иллюзорной девушкой,
фантомом. Правда, где он сейчас, наш герой понятия не имел. Поначалу ему показалось, что он
плавает в космосе, однако мозг наотрез отказался от такой гипотезы. Все, что парень видел перед
собой, это белый зернистый свет. Будто его посадили в прозрачную банку и создали помехи.
Благо, воздух оставили.

Голова разрывалась от дикой боли. Причем он не мог пошевелиться. Он, конечно, попытался это
сделать, но новая вспышка боли доказала ему, что это – не самая лучшая идея. Горели и руки. Он
щурился, стремясь разглядеть хоть что-то, но это было напрасной тратой времени. Кроме
зернистого белого света он ничего не видел.

В голове стали возникать всякие видения. Вон он совсем ее маленький сидит за школьной партой
и тянет руку, чтобы ответить, но учитель его игнорирует. Затем он, уже четырнадцатилетний
парень, пишет любовную открытку девочке, в которую влюбился. Это воспоминание, правда,
было омрачено тем, что беспределившая в школе банда отняла у него эту открытку, и про его
чувства узнала вся школа. Тогда… он никому не рассказывал, к нему явилось существо из иного
мира. Это существо чем-то напоминало эльфа-домовика из Гарри Поттера. Существо предложило
ему отомстить, но он отказался. Он отлично помнил, как глаза существа вмиг потемнели. Оно
выкрикивало проклятья.

Другое воспоминание – ему 20 лет, и он - участник конкурса гитаристов. Он все отлично сыграл. В
качестве номера он выбрал «Стратосферу». Он был уверен, что победит, но в последний момент
палец соскочил со струны, и он «слил» произведение.
И последнее видение: он встречает Япе и ту девушку. Они договариваются о проникновении в
логово суккуба, но план оборачивается провалом. Все это он знал до тех минут, когда девушка
скрылась за дверями обители суккуба. Затем он видит все ее испытания.

- Подожди меня, - говорит ей суккуб.

- Хорошо. – Девушка старается четко следовать плану, оставаясь вне подозрений. Через какое-то
время суккуб возвращается.

- У нас проблемы.

- Какие? – взволновалась девушка.

- Парень, что тебя спас…

- Я не знаю никакого парня. Меня никто не спасал.

- Мне ты можешь не врать.

Девушка находится в нерешительности. С одной стороны, ясно, что блеф вскрыт, но с другой…

- Молчание не поможет ему все равно, - сказала суккуб. Вот сейчас разорвется правда. – Он мертв.

На девушке лица не стало. – Как… мммертв…

- Мне нелегко тебе об этом говорить, но…

- Ничего не скрывай! – взвизгнула девушка.

- Это… Япе… он убил его.

У девушки потемнело в глазах. – Это ложь!

- Какой мне смысл лгать? Это ты ко мне пришла с полуправдой. – Девушка не нашла, что ответить,
а суккуб продолжила. – Желаешь узнать, как это произошло?

- Да, - кротко ответила девушка.

Суккуб выдержала паузу. - После того как я не клюнула на вашу уловку, парень решил, что это Япе
во всем виноват. Он обвинил его в том, что вокалист послал тебя на смерть, и отправился
отомстить мне. Однако не успел парень и шагу сделать, как Япе преградил ему путь. Парень
сказал, что если Япе не уберется, он убьет его.

- Зачем Япе так поступил? – встряла в повествование девушка.

- У него были причины. Много-много лет назад, когда Япе был молод, он повстречал прекрасное
юное дарование. Она явилась к нему на берегу того самого озера, где он часто предавался
философским размышлениям. Она вышла к нему из озера, и он тотчас в нее влюбился без памяти.
Но вместе они быть не могли…

- Почему? – снова спросила девушка.

- Потому что Япе был смертным, а дарование – нет.

- Ты выдумаешь….
- Нисколько. Ты можешь спросить у Япе, если захочешь.

- Когда?

- Хоть сейчас! – Дверь в зал приотворилась, и вошел Япе. Его меч был весь в крови.

- Япе? – обратилась к нему девушка, будто не доверяя своим глазам. – Это… ты?

- Да, это я, - глухим голосом ответил он.

- Почему? – Она задала этот вопрос в третий раз. – Почему ты убил его?

- Потому что иначе он убил бы мою жену! А я этого допустить не мог.

Девушка быстро перевела взгляд с Япе на суккуба, и последняя кивнула. – Да, ты услышала
правильно.

- Но тогда…. тогда... – У нее заплетался язык.

- Чтобы сбить вас с толку, - ответил ей Япе. – Но ты можешь спасти его.

- Как?

Суккуб протянула ей кинжал. – Убив себя. Только так можно уберечь его душу от Абнубуса…

Девушка долгое время смотрела на кинжал, не решаясь взять его. Суккуб прошептала ей на ухо. –
Будь же стойкой.

- Я… я не могу! – замотала она головой.

- Если любишь, сможешь, - сказал Япе, посмотрев на суккуба. Та молча пронзила девушку в спину,
и последняя осела на пол.

- Неееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееет! – заорал парень в

бессилии. Он дернулся всем телом, пытаясь освободиться из плена зернового света, но его битву
прервал вкрадчивый голос.

- Здесь у каждого своя правда. Но в итоге победителем все равно буду я.

За месяц до описанных событий.

Этот человек никогда не отличался привычным поведением. На него смотрели искоса и старались
обходить стороной. И это было неудивительно. Он оказывал довольно странные услуги своим
клиентам и кормил их фантазиями. Самое интересное во всем этом – ему верили и изредка
обращались. Его офис или, как он его называл «инкубатор», находился на самом высоком этаже
застекленного высокого здания. Между прочим единственного в своем роде. Он не поскупился и
отстроил его, разместив для отвода глаза разнородные службы.

У него было много имен, но он предпочитал, чтобы его называли «Исполнителем». Такое имя он
придумал потому, что действительно делал то, о чем его просили. Когда его спрашивали о цене,
он только улыбался полным черных зубов ртом и говорил:
- Она будет зависеть от того, насколько сильно вы стремитесь к осуществлению задуманного, ибо
никогда в нашем мире не бывает одинаковой цены. Она всегда разная. Вопрос в другом – готовы
ли вы уплатить ее мне?

Когда клиенты говорили, что ничего более странного им в жизни слышать не доводилось, он
опять улыбался добавляя:

- Ваше удивление на самом деле не вызывает удивления у меня. Предложить и увидеть – это
одно, но вот поверить – совсем другое. Скажите, в чем вы видите правду?

Клиенты пожимали молча плечами.

- Как? – вскидывал он брови. – Неужели совсем нет мыслей?

Правда, отвечали они, это, наверное, когда не врешь никому.

- Вы глубоко заблуждаетесь, - говорил он им. – Только что озвученное носит лишь поверхностный
оттенок искомого. – Складывалось впечатление, что он хочет ввести в заблуждение своих
клиентов, которые после визитов к нему уходили с перегруженной головой, не отличая, где она,
правда, а где – лишь ее тень.

Они просили его открыть им правду, которую не могли постигнуть, однако он качал головой. – Я
лишь скромный посредник. Да, безусловно, мне была открыта часть истины. Но даже с нею я до
конца не способен узреть то, что можно было ею назвать. Однако если вы так хотите приблизиться
к ней…

Клиенты лихорадочно кивали, даже умоляли проводить их туда, где они встретятся с истиной.
После этих слов он назначал день, когда они обязаны были явиться к нему, ибо малейшее
промедление могло повлечь за собой невообразимые последствия.

Вся его деятельность смахивала на шарлатанство. Он как будто бы пудрил мозги легковерным,
пытаясь, таким образом, завладеть их деньгами. Но в том-то и заключалась странность. Он не
брал денег, хотя сам при этом был сказочно богат.

К нему несколько раз заходила полиция. Он открывал им двери и загадочно улыбался. – Добрый
день. Чем могу быть полезен?

Офицер оторопел. Манеры потрясли его настолько, что он подумал, что ошибся адресом. Когда он
спросил, здесь ли проживает некий… «Исполнитель», тот в подтверждении кивнул.

- Все верно. В чем дело?

- Эм… поступила жалоба…

- Какого рода, могу я поинтересоваться?

Офицер с каждым разом погружался в сюрреальность. Ему казалось, что он сел в машину времени
и оказался в 17 или 18 столетии, когда в моде были светские балы.

- Мне повторить вопрос? – мягко осведомился Исполнитель.

- Да… в смысле, нет, - поправился офицер. – От тех, кому вы оказывали… услуги…

- Правда? И что же они говорят?

- Они говорят, что вы им обещали нечто такое, отчего они сходили с ума.

- Странно, - пробормотал Исполнитель. – Я ни о чем подобном не слышал.

- Правда что ли?

- Офицер, попрошу выдерживать строго правильный тон.

- Вы откуда родом? – проигнорировал его просьбу офицер.

- Вы все равно не поверите…

- Если вы мне скажите, что вы прямиком из 1845-го, то очень даже поверю.

- Допустим, что именно оттуда. Что с того?

Офицер понял, что Исполнитель пытается его запутать. – Вы от темы не отходите.

Исполнитель не стал церемониться. – Если у вас есть доказательства моей вины, я бы вас
попросил предъявить их мне незамедлительно. Я – человек занятой, и у меня нет времени на
пустые разговоры.

- У меня есть ордер на обыск. – Он помахал перед его лицом бумажкой.

- С этого и следовало начинать, - сменил тон Исполнитель. – Прошу, заходите.

Офицер зашел, в который раз поражаясь невозмутимости Исполнителя. Он обыскал все

помещение, но не нашел ничего, за что можно было зацепиться. Пока он искал, исполнитель
смотрел на него и улыбался. Офицер старался не замечать этого, но взгляд Исполнителя, словно
спину прожигал. Под конец он не выдержал и сказал:

- Послушайте, мистер. Заканчивайте это шоу…

- Я вас не совсем понимаю, - прикинулся невинным барашком Исполнитель.

- Работать не мешайте!

- А я мешаю?

- Еще как! Перестаньте пялиться на меня!

- Такова моя… природа. Я очень… наблюдательный человек.

- Это раздражает!

- Мешает сосредоточиться?

- Да.

- Позвольте вопрос, офицер?

- Только если по делу!

- О! Это как раз по делу!

- Давайте!

- Вы сможете отличить реальность от иллюзии?

- Безусловно!

Оказалось, не смог.

После разговора со стариком Япе шел по полю. Его голову переполняли разные мысли. Первая и
самая докучливая из них была в том, что он никак не мог понять, почему он был так слеп, ибо
ответ на эту головоломку все время лежал на поверхности. Для этого не нужно было становиться
супергероем. Все вполне решалось просто и достаточно логично. Дыхание его было частым и
прерывистым. Курение, подумал он. Оно с каждым днем загоняло его в дымовую могилу.
Обязательно брошу… как только разберусь с тем, кто развел все эту головомойку. Какое уместное
слово. Япе улыбнулся. Где-то за горизонтом опять громыхало, но он уже не боялся. Да, его хотели
низвергнуть в Неизведанное. Все песни… казалось, все песни исходили оттуда. Он не представлял
себе истинную природу его произведений, но именно потеря веры в себя заставила его тогда
купиться на этот дешевый трюк. Но не это было самое обидное. Друзья… и совершенно не
повинные два человека. Если он не поспешит, он не спасет никого, а его заставят жить с этой
реальностью, которая будет высверливать его мозг, пока он окончательно не сойдет с ума, так и
не поняв, за что он погиб.

- Япе? - Вокалист вскинул голову. На ветке старого клена сидел его друг.

- Ты? – Казалось, Япе сейчас взорвется. – Но ведь это ты меня обрек на это…

- Ты не прав! – отвечал ему воробей. – Я не более, чем образ, порожденный твоим сознанием,
когда ты потерял любимого человека. Мэри-Энн не вернуть, как бы ты этого ни желал. Смерть ее
забрала, и тут никого нельзя винить. Я соглашусь с тобой в одном…

- В чем? – искривил губы в усмешке Япе.

- В том, что не все раны заживают. Некоторые из них…

- Навсегда остаются открытыми, - закончил за него Япе и приложил руку ко рту. – Не может быть…

- Может… Я всегда спасал себя. Порой даже от тебя самого. У всех должен быть ангел-хранитель,
Япе. Кто ты?

- Что значит… кто… Япе…

- Ярно, - сказал воробей и посмотрел на него очень внимательно. – Я о твоем пути сейчас…

- Я гот…

- Первая веха…

- В чему?

- Чтобы понять, зачем ты ввязался в это… ведь тебе это было не нужно… С чего все началось?

- Не помню. – У Япе заболела голова.

- Он опять пытается подчинить тебя, Япе. Борись! Не дай себя сломать!

- Думаешь, я этого так сильно хочу? – разозлился Япе на воробья.

- Анжелика, - подсказал воробей. – Она поможет тебе вырваться из царства гнилых фантазий, где
каждый шаг – это шаг в пропасть.

Япе подумал о дочке. Ее голос звал издалека, но был все также недосягаем. Воробей тем
временем не умолкал.

- Первая веха – это преданность готике. Все верно! Ты – человек с сильным воображением, а
потому…

- Я придумал себе мифическое братство, которое стремится уничтожить мое мировоззрение.

- Молодец! Осознать это лучше поздно, чем никогда! Вторая веха…

- Взросление Анжелики, - сказал Япе раньше, чем воробей успел вставить хоть слово.

- Ты не хотел ее отпускать, верно? Но это жизнь, и такова ее воля.

- Но она…

- Уже не ребенок, Япе! Ты воспитал ее мудрой девушкой, но рано или поздно птички должны
упорхнуть из гнезда, и ты ничего с этим не можем поделать. И ты придумал…

- Слащавого…

- От которого ты всеми силами старался ее уберечь, но вот проблема…

- Кошмар начал развиваться… он стал неуправляемым.

- А все потому, что никто на Земле, даже тот, к кому ты обратился, не знает, что скрывают глубину
человеческого сознания.

- Неправда, - начал оправдываться Япе. – Потом я…

- Смекнул, что наломал чертову уйму дров, но костер твоих деяний давно перестал быть…
Тлеющими угольками. И он перерос…

- В костер тщеславия?

- Страха и безысходности. Ты пытался построить готичный мир, но забыл про реальный… и огонь
пожирал тебя изнутри.

- А третья веха? – Япе не мог ее определить, хотя в душе чувствовал ее близость…

- Третья веха – это вера в ничто! – заключил воробей. – Ведь как ни крути…

- Я был обманут смертью Томми Лиллмана…

- Можешь, когда захочешь! С его смертью все только усугубилось. Оно наслаивалось как пирог…и
ты окончательно запутался. В голове перемешалось настоящее и прошлое. Откуда взялся Мика?
Какой на дворе год?
- 2014-ый…

- Декабрь, если быть точным…

У Япе ноги подкосились. Неужели все настолько серьезно… этот кавардак в голове… Нет, а как же
паренек… И тут он вспомнил. На него снизошло озарение. Этого парня он видел на концерте в
декабре 2014-го, когда они с группой приезжали в питерский «Бэкстэйдж» … интервью…
сорванное интервью… Он поднял глаза на воробья. – Но все началось до того…

- А воспоминания о том репортере из провинции отложились в твоем мозгу.

- Я не мог знать о его чувствах…

- Но он тебе рассказал за кулисами про открытку, просто ты был немного пьян. Ты подписал ему
ее…

- Отпусти меня, увалень! – Анжелика вырывалась из мощных тисков вожака.

- Поговори мне еще! – припугнул ее вожак. – Не успеешь дожить до рассвета!

- Не трогай ее! – Мэри-Энн сделала устрашающий вид, но банда только поржала над этим. Один
из них еще сказал:

- Смотри, она ведь с готами якшалась! Отметелит и костей не соберешь!

Они принялись ржать. Вожак смеялся пуще всех. Затем он вскинул руку вверх, и все смолкли. Он
повернулся к Анжелике и вперил в нее свой взгляд. – А теперь, отпрыск Перятало…

- Не называй меня так, карнавальное пугало! – огрызнулась Анжелика.

- Я оставлю за собой право называть тебя так, как пожелаю. В конце концов, ты не в том
положении, чтобы мне приказывать!

- Это еще как посмотреть, - пискнула Мэри-Энн.

Банда стремглав повернулась к ней. Вожак сделал знак, чтобы присмотрели за Анжеликой, а сам
подошел к Мэри-Энн.

- Ты что-то знаешь? – Он склонился над ней так низко, что она почувствовала мерзкий запах из его
рта.

- А тебе-то что?

- Если ты что-то задумала против нашего господина…

- Конечно, задумала! – выпалила Мэри.

- Хм… Это интересно. – Он почесал подбородок. – Сдается мне, что ты просто тянешь время.

- Сдается мне, - передразнила его Мэри-Энн. – Сдается мне, что ты просто клоун.

Вожак разозлился, но все же сдержал в себе желание убить дерзкую девчонку. Боссу она была
нужна живой, равно как и ее… напарница.

- На самом деле, - пришла на выручку ей Анжелика. – Мы знаем, где скрывается отец.

- Серьезно? – Казалось, вожаку эта новость пришлась весьма по вкусу. – И где же?

- Мы отведем. – Анжелика незаметно подмигнула Мэри-Энн. – Только вы должны нам верить и,

конечно же, отпустить…

- Ополоумела?

- Отпустить, в смысле руки развязать и быть с нами поласковее.

- А ты про это, - протянул вожак. Он почесал в затылке. – Сколько у нас там по времени? Успеваем,
Окс?

Окс посмотрел на деревянные часы. – Вполне, шеф.

- Что же, - принял решение вожак. – Тогда показывайте! Босс, наверное, обрадуется, если мы ему
притащим Перятало. Он так об этом мечтал.

- Ну разумеется, - подыграла ему Анжелика. – Он придет в неописуемый восторг.

- Куда надо топать?

- Прямо в эту пропасть! – Анжелика кивнула в сторону ямы головой.

- Ты сдурела?

- А ты как думал, почему мы там висели?

- Ну….

- Нет! Не от вас прятались! – разуверила его Анжелика. – Мы спускались к отцу. Он там как раз
временно штаб организовал.

- Штаб?

- Такое помещение, где у него все есть: оборудование, гитары, барабаны…

- Ты че мне заливаешь девочка! – тявкнул вожак. – Ты еще мне скажи, что он там альбомы пишет,
а горные тролли ему идеи накидывают!

- Иногда! – Анжелика произнесла это с такой убедительностью, что некоторые ей поверили.

- Ага! Щас! Я не такой круглый дурак…

- Никто и не говорил, что ты дурак, но болтун – налицо!

- Это ты к чему?

- Ты собираешься к отцу или нет?

- Ах да! Мы отклонились! Как славно, что мы захватили веревки! Любим горы покорять! Ребята!

Они вбили здоровенные штыри в землю, обмотали их веревками и начали спуск. Анжелика и
Мэри-Энн были на передовой. Вожак и банда тянулись сзади.

- Анжелика, - позвала ее шепотом Мэри-Энн. – Я думаю о том же, о чем и ты?

- Да.

- Как ты это провернула?

- Мы с папой в детстве играл в игру, кто кого сумет незаметно надуть. Я всегда выигрывала.

- А где ты взяла…

- Кислоту?

- Угу.

- Сперла у одного из этих идиотов.

Когда вожак и банда полетели в пропасть, выкрикивая налету проклятья, Анжелика им только
помахала рукой.

Если Япе сумеет ему противостоять, вся империя рухнет в одночасье. Он столько планировал. Он
прорабатывал каждую деталь. Он следил за личной жизнью музыканта. В конце концов, он
столько лет изучал мозг человека и знал все лазейки туда. Он открыл канал, ведущий в голову
Япе. Он посеял хаос в его мыслях. Оставалось считанные секунды, и он сведет готик-металиста с
ума. И самое главное – никто ни о чем не будет подозревать. Мысленное убийство куда
эффективнее обычного. И чище.

Он был скромным исполнителем. Хотя нет. Он был лучшим из лучших. Поэтому к нему
обращались те, кто хотел разрушать. Он работал на многих людей. И услуги его стоили дорого.
Конечно, он строил из себя неуступчивого. Начинал козырять философскими замудростями. Лишь
после того как окончательно пудрил человеку мозги, он называл цену. Они даже не понимали, что
он был обычным мошенникам. Однако тот, кто пришел к нему в последний раз, четко
представлял себе цель, но не мог ее изложить.

Исполнитель отлично помнил, что лил дождь. Он сидел возле окна и курил. Вообще он не относил
себя к разряду заядлых курильщиков. Он и сам толком не знал, зачем он курит. Возможно, ему
просто нечего было делать. Вот он и брал пачку, медленно выпуская кольца дыма в воздух.
Тишину и шум дождя за окном нарушила мелодичная трель звонка.

- Войдите. Открыто.

В комнату вошел щупловатого вида товарищ. Ну и субъект, подумал Исполнитель. И чего ему
дома не сидится, в игрушки не играется. Он же еще совсем… неоперившийся. Слава… это далеко
не все. Исполнитель оглядел внимательным взором гостя.

- Чем могу быть полезен?

- Я слышал, вы считаете себя лучшим, - начал щуплым.

- Говорят, да. А в чем дело?

- Я хочу объявить кое-что абсолютом.

О, какие он знает слова. Может, в интернете где подцепил. Ну да не суть. – Что именно, не
поясните? – Он сказал ему. – В самом деле? А вместе вам не ужиться никак? Всегда ведь можно
найти компромисс.
- Не в этом случае. Все зашло слишком далеко.

- Но ведь вы не в самом низу находитесь?

- Да, но…

- Что?

- Надо мной насмехаются! Я не могу этого позволить!

Исполнитель улыбнулся. Видимо, есть за что, а сам произнес. – И как же вы себе это
представляете?

- Создайте кошмар! – Щуплый едва не кричал.

- Кошмары бывают разные! Все зависит от того, чего вы изволите.

- Это на ваше усмотрение!

- Вот как?

- Точно. Главное… чтобы меня в этом не «спалили»…

- Боитесь наказания?

- Кто ж его не боится?

- Очевидно, тот, кто уверен, что ему все сойдет с рук. Вы не находите?

- Да-да, - отмахнулся щуплый.

- И кто объект?

Щуплый сказал, и Исполнитель улыбнулся еще шире. – Чем же он вам насолил?

- Это не имеет значение! – протараторил щуплый. – Возьметесь? Справитесь?

- Почему бы и нет! Мальчик мой, на свете нет ничего невозможного. Провернуть и обстряпать
можно любое дельце. При этом две вещи обязательно нужно хранить в памяти.

- Какие вещи? – Казалось, щуплый окаменел от страха. Исполнитель это заметил.

- Расслабься, парень. Это всего лишь деньги и совесть.

Было видно, что у щуплого гора свалилась с плеч. – А я-то уж подумал…

- Иногда наши мысли – наши злейшие враги. И у них есть один очень досадный минус. Они
намертво застревают в голове.

- Я не знаю. Я не думал об этом…

- Сдается мне, тебе вообще думать несвойственно. Ну да это лирика. Итак, каков же твой план?

Щуплый недоумевающее воззрился на Исполнителя. – Чего?

- Схема действий, - сказал Исполнитель. – Что за чем идет… как мы это осуществим…
- Но я же сказал… вернее попросил вас обо всем позаботиться…

- Тогда цена будет выше.

- Сколько?

Исполнитель потушил сигарету, выпил стакан воды и шепнул.

- Шутите?

- Отнюдь. Выбор за тобой.

Исполнитель сказал щуплому, что наиболее удачным моментом для свершения плана будет
концерт.

- Ты должен будешь переодеться в гота, - настаивал Исполнитель. – Иначе ничего не выйдет.

- Я не смогу, - отрезал щуплый.

- Ты – идиот или прикидываешься?

- Меня вычислят сразу! – оправдывался как мог щуплый.

- Ты веди себя спокойно. Думай о миссии!

- Я не обладаю такой выдержкой.

- Значит, выход у тебя только один: научиться.

Щуплому действительно в обходную было никак. Просто он думал, что у него на лбу написано, кто
он есть. И когда он окажется в готском обществе, то его на месте прикончат. Но он постарался
сделать все возможное, что бы быть как они. Исполнитель подкинул ему книг. Щуплый не хотел
читать, однако Исполнитель был непреклонен.

Пока щуплый познавал премудрости готической субкультуры, Исполнитель готовил одно

интересное зельице. Рецепт его основан был на личной жизни Япе. А именно: на чувствах и
эмоциях. Все это дело при температуре в 1999 по Цельсию надо было смешать с изрядной
порцией слез, которые Исполнитель как-то достал. Слезы принадлежали Япе. Затем нужно было
что-то, что принадлежало его дочке. Тут в ход были пущены две песни, плюшевый медвежонок,
которого Япе купил ей, когда приезжал на концерт в Россию и прядь волос. Прямо оборотное
зелье получалось какое-то.

Когда оно было сварено, а щуплый поднаторел в знаниях, Исполнитель позвонил ему и велел
приезжать. Торжественно вручив ему флакончик в виде сердечка, пронзенного стрелой, где
плавала бесцветная жидкость, Исполнитель произнес:

- Итак, сегодня 6-го декабря 2014-го…

- Я знаю, какой сегодня день, - грубовато сказал щуплый.

- Не перебивай, пока тебя не спросят, ясно?

Щуплый прикусил язык. Больше всего Исполнителю нравилось чувствовать власть над своими
клиентами. В такие моменты он понимал, что они ничего не смогут без него. – Молодец. Умеешь
прижать хвост. Так вот… сегодня TDF дают концерт в России. Вся эта шарага будет в сборе. У них
сейчас некоторые сдвиги в составе произошли. Но я специально подмешал в зелье воспоминаний.
На твой взгляд, какие из них самые мощные?

Щуплый не знал.

- Те, что вызывают печаль… Там есть воспоминания про ныне умершего барабанщика и их
подругу, которую также постигла незавидная участь. Япе любит выпить на концерте… как и все
музыканты. Ты должен сделать все так, чтобы он ничего не заметил. Пусть он закажет. Ты
подойдешь и заведешь разговор. Соверши какую-нибудь оплошность, чтобы отвлечь его
внимание…

- Какую?

- Ну, я не знаю. Пиво там ему пролей на штаны…

- Сработает ли…

- Ты должен все устроить так, чтобы сработало. Далее подольешь ему в пиво или водку моего
зелья.

- У меня есть идея получше, - осклабился щуплый.

- Поделись…

- Нужно подкупить промоутеров…

- Организаторов концерта, в смысле?

- Конечно. Думаю, у них не возникнет проблем, чтобы продать Япе особое… пиво.

- Соображаешь. Насколько мне известно, концерт устраивает некая Анастасия Яхонтова. С ней
тебе и следует состыковаться.

- Отлично.

- А поскольку мы в Финляндии, добраться до Санкт-Петербурга – раз плюнуть.

- Но сейчас зима…

- И что? Ты холодов испугался? Не дрейфь! Я тебе даже билет купил на концерт.

Щуплый поехал в Россию на автобусе. В местном магазине он прикупил рок-атрибутики.

Единственная проблема состояла в том, что любой наряд смотрелся на нем как на клоуне.
Наплевав на свой внешний вид, он прибыл в Питер зимним утром и тотчас связался с Яхонтовой.
Она оказалась на редкость стервозной девушкой. Деньги, предложенные щуплым, ее привлекли
куда больше, чем гонорар за концерт. Она распорядилась, чтобы в баре оставили сюрприз для
Япе. У щуплого возникла идея не ходить на концерт и все поручить Яхонтовой. Но Исполнитель,
словно прочитал его мысли.

- Никакой посторонней самодеятельности. Не факт, что она не предаст тебя и не выдаст Япе, -
доносилось из трубки.
- Зачем ей это? – удивился щуплый. – Она мне лично сказала, что ненавидит эту группу.

- Сказать можно что угодно! Еще раз тебе говорю! Ты должен пойти на концерт! Ты должен лично
все проконтролировать!

- Понял-понял!

Наступил вечер. Народ начал медленно подтягиваться к клубу. Среди них щуплый заметил парня.
Он, похоже, слегка нервничал. Парень что-то теребил в руках. Похоже, это открытка… Щуплый
было хотел подойти и познакомиться, но в это время стали запускать народ.

- Где они? – Щуплый смотрел на Яхонтову.

- Не волнуйся ты. Прикатятся скоро. – У тебя сигаретки не найдется?

- Не курю я, - отрезал щуплый.

Яхонтова смерила его чуть сниженным взглядом, как будто разочаровалась в нем. Они сидели в
Бэкстэйдже. Народ кучковался в холле. Их пока не пускали в присценок. – Скажи, а зачем ты это
делаешь? Какая тебе с этого… выгода?

- Это тебя не должно волновать, - сказал щуплый. – Я тебе уже заплатил. И твоя задача – подсунуть
в бар волшебный напиток.

- Да не парься ты! Он уже там стоит.

- Ну вот и все! Остальное – моя забота.

- Экий ты неразговорчивый, - обиделась Яхонтова.

- Нормальный я, - не согласился щуплый.

Яхонтова прикусила губу. – Не окажешь мне услугу?

Щуплый оторопел. – Не понял.

- Чего тут непонятного? Я прошу тебя об одолжении.

- Я слышал. Ты меня, конечно, извини…

- Ты не в том положении, чтобы торговаться, - охладила она щуплого.

Щуплый начинал думать, что Исполнитель был прав на счет нее. Корыстная она и вероломная.
Пользуется своей маленькой властью. И ведь послать нельзя – она может его сдать Япе. Кажется, у
него действительно нет выбора. Его миссия куда важнее гордостью. В данный момент. Он
испустил грузный вздох. – Я слушаю.

Яхонтова улыбнулась. – Покладистый парниша.

- Нет, - отрезал он. – Просто я не хочу, чтобы у меня все сорвалось. Я и так уже достаточно
истратил времени и нервов. Да и кошелек отца не резиновый.

- Я почему-то нисколько в этом не сомневалась. Но мне от тебя не деньги нужны.

- Правда? Что же тогда?

- Ты на входе одного странного типа не видел?

Он видел много странных типов. Хотя… если она имела в виду… того парня с открыткой в руках.
Щуплый рассказал Яхонтовой про него. Она закивала.

- Это он!

- И что с ним не так? По мне, обычный фанат музыки… если это музыкой можно назвать.

- Полегче! – одернула его Яхонтова. – То, чем занимаешься ты, извини меня, творчеством тоже
можно назвать с натягом.

- Я, наверное, не буду спорить, так как время идет…

- Решение мудрое. Этот тип хочет взять интервью у Япе.

- И что в этом такого?

- Я этого не желаю!

- Почему? Он за это бабло поимеет?

- Без понятия! Вряд ли.

- Тогда не вижу проблемы!

- Зато вижу я! Он подорвет мою репутацию как лучшего промоутера и разрушит мою карьеру! Он
не должен взять у них интервью!

- Ну, так и наври Япе, что он – корыстолюбивый эгоист!

- Чем я это обосную? У меня нет доказательств.

- Что же ты придумала?

- Надо заманить парня в ловушку! Здесь, в Бэкстэйдже есть одна комнатка. Она неприметная. Я
перед ним светиться не могу! Он меня знает, зато не знает тебя. Под предлогом того, что ты с Япе
друзья не разлей вода, проводи его в комнату и вели ждать там. Сам же запри его! – Она
протянула ему ключ. Щуплый взял его и сказал, что сделает, как она просит. – Замечательно.

- Только это провернуть надо прямо сейчас!

- Япе пока не «набрался». Он в бар пойдет не раньше 9. Сейчас... – Она посмотрела на часы. –
19:10. У тебя есть время. Для пущей убедительности я переодену тебя в Юппе.

Через несколько минут щуплый отдаленно напоминал Юппе. К тому времени ребята изTDF вовсю
рассекали по клубу, фоткались с фэнами, разговаривали, давали автографы. Парень тоже был там.
Стоял у барной стойки и о чем-то разговаривал с Япе. Скорее всего, об интервью договаривается.
Япе утвердительно покачал головой. После он ушел за кулисы, а парень остался. Это мой шанс. Он
уверенной походкой направился к парню и завел беседу. Когда парень увидел, что это Юппе, он
весьма обрадовался. Щуплый притворился, что хорошо разбирается в гитарах. Также он спросил,
что парень спрашивал у Япе. Тот подтвердил догадки щуплого. Тогда щуплый наврал, что планы
несколько изменились, и что около восьми вечера Япе и остальные будут ждать его в одной
комнатушке, где и состоится их интервью. Парень несколько подозрительно уставился на лже-
Юппе.

- Ты уверен?

- Но я же в одной группе играю с ним? Ты не находишь?

- Да…

- Ну вот и все! Не забудь: ровно в восемь! – И он ушел.

В нем все пело. Интервью… интервью… интервью. Он впервые в жизни будет общаться с метал-
звездами. И с какими! Настоящими эстетами готики и тьмы. Ух! Конечно, он переживал. А кто бы
не переживал! Он никогда не брал интервью. Уф. Спокойно, парень! У тебя получится. Ты должен
все сделать как надо! В тебя верит самая лучшая девчонка на свете. Жаль, только с портретом
ничего не вышло. В нем боролись два чувства на сей счет. С одной стороны, он боялся, что на
концерте в давке портрет могут расколотить. Это было бы трагедией, притом трагедией
невосполнимой. А с другой, - на портрете была бы подпись Япе. Ну да ладно. В принципе, нечего
из-за этого себя накручивать. Ты в Питере, это раз и это самое главное! Провинциал в большом
городе.

Оказавшись в Северной столице, он рот раскрыл от восторга: настолько глубоко его охватила
волна восхищения. Он шел по улицам, попивая чай, купленный в местном «Макдоналдсе». Там
же он отослал сообщение любимой. Написал, что добрался нормально, ночь прошла спокойно и
что он видел сны про него. Ее, к сожалению, в сети не было, но он все равно написал. Он знал, что
она ему ответит.

Пока он сидел в «Маке» и ловил сеть, он увидел, как зашла Яхонтова с каким-то подозрительным
идиотом, который, явно, «косил» под гота, но у него это вышло отвратительно. Одежда на нем
болталась как на пугале огородном. Они не заметили его и сели рядом. Парень обратился в слух.

- Вот деньги, - сказал идиот. – Ты точно справишься?

- Разумеется. – В голосе Яхонтовой послышалось раздражение.

- Ошибок быть не должно.

- Я что, похожа на дуру?

Парень чуть со смеху не прыснул. Вообще-то, так оно и есть.

- Нет, но…

- Тогда замнем тему, ок?

- Не подведи меня! Ставки слишком высоки.

- Кончай фигней страдать.

- Заметано, чика…

- И не называй меня так!

- Я всех так называю!

- А вот со мной сделаешь исключение!

- Не кипятись! Все ништяк!

Они пошли к прилавку. Парень проследил за ними взглядом. Интересно, что эти двое замышляют.
От ее дружка таращило какими-то приторными духами. Парень хорошо запоминал запахи. И эта
его способность в будущем ему пригодится. Однако пока он наблюдал украдкой за Яхонтовой и ее
попутчиком. Они взяли с собой и вышли из «Мака». Досадно, подумал парень. Вскоре он отогнал
мысли об этом и сосредоточился на стихотворении для любимой.

Парень глянул на часы. Почти восемь. Пора выдвигаться, только вот где... Юппе. Парень не знал,
куда идти, а гитарист куда-то запропастился. Вдруг он услышал, как его кто-то зовет. Из-за угла его
поманил Юппе.

- Пошли! – сказа он парню.

- Ок. Бегу.

Путь их лежал по освещенному всего лишь одной лампочкой помещению. У парня возникло
нехорошее предчувствие. Он доверял своим скрытым помощникам. Он их так называл, потому
что они часто приходили ему на выручку, сигнализируя об опасности.

- Почему Япе решился на интервью до концерта? Он, кажется, был настроен на «после».

- Понимаешь, - начал Юппе, не смотря на парня. – После концерта он будет… мягко говоря…

- Не в адеквате?

- Угадал. Ты ж ведь не первый раз на концерте?

- Первый. – Что-то в говоре Юппе парню показалось странным, но он не мог понять что. Надо бы
поддержать разговор, чтобы определить, что именно не так с гитаристом. – Я и в большой город
приехал впервые.

- Да ты что? – нарочито небрежно вскрикнул Юппе, все также не глядя на парня.

- Да. И еще интервью брать…

- Непривычно?

- Точно.

- Волнение никто не отменял.

- Ага. – О чем же его еще спросить. Как назло тем для разговора подходящих не придумывалось.
Вот, дьявол! Что же… что же.. а! – Послушай, а что для тебя TDF?

- Ты о чем? – не сообразил Юппе. – Группа.

- Это ясно. Но что она для тебя?

- Я не знаю.
Это что еще за фокусы! Как это ты не знаешь? Ты в группе с самого ее основания! И ты не можешь
ответить на мой вопрос!

- Какое это имеет значение?

- Ну, я думал… парочка вопросиков для разогрева совсем не плохо, а?

- Сейчас у Япе все и спросишь! Я-то тебе на что?

- Я хотел так-то, чтобы вы все поучаствовали!

- Не, чувак! Я о таком не слышал.

Парень догадался, что с Юппе не так: слишком бегло по-английски говорит, а это не свойственно
для финна.

- Мы пришли! Заходи!

- Постой! Мне надо…

- Ничего не надо!

Парня грубовато втолкнули в чуланку, и дверь за ним захлопнулась.

Шея ныла. Сквозь сон парень видел, как стоит на обрыве горы. Внизу бушевало море. Он
чувствовал солоноватый привкус на губах. Он вдыхал, но почему-то воздух не производил
нужного эффекта, вызывая приступ удушья.

Парень хотел сделать шаг, но его ноги превратились в камень и не давали ему контроль. Да что
же это такое? И где он? Он слышал голоса. Приглушенные. Потом толчок, будто кто-то пытался его
расшевелить, а он оставался совершенно равнодушным к этим попыткам.

- Он хоть живой?

- Должен вроде.

- Здорово его эта дамочка по шее брякнула.

- И не говори.

- У тебя нашатыря нет?

- Нет. У меня только банка пива.

- Черт. Может, охладим его пивом?

- Блин. Мне…

- Че? Хочешь сказать, тебе жалко?

- Проехали. Держи.

Услышав, что его хотят облить пивом, парень с ужасом вскрикнул и проснулся.

- О! Сработало!
У парня двоилось в глазах. Все плыло, искажаясь и принимая несуразные формы. Он не мог
понять, кто перед ним и сколько их. Кажется, трое или шестеро? Один пощелкал пальцами.

- Эй, парень! Ты как?

- Голова… - простонал он.

- Еще легко отделался, - хмыкнул другой человек. – Тебя-то за что?

- Ммм….

- Все же дай ему пива…

- Не надо мне никакого пива! – запротестовал парень. – Я в норме.

- Не похоже.

- Честно. – Он потряс головой – картинка прояснилась. Когда он осознал, с кем его заперли, он
подумал, что попал в очередную иллюзию. Это были TDF. – Я сплю?

- Вроде как мы это уже обсудили, - весело сказал Юппе.

- Юппе… Эза… - Парень запнулся, не зная, как звали еще двух ребят. Один из них был похож на
Йенса Йохансона из Страто, а другой – на Сэма из «Властелина колец».

- Это сессионные музыканты, - помог ему Эза.

- Приятно познакомиться. – Парень пожал им руки.

- Ну, так за что она тебя? – спросил у парня Юппе.

- А ты, - не ответил на его вопрос парень, показывая пальцем на Юппе. – Ты меня сюда и заманил.

- Я? – Юппе воспринял это как личное оскорбление. – Да я тебя впервые вижу.

- Значит, ряженый был, - бессвязно пробормотал парень.

- Ты о ком?

Парень пересказал им историю, как поддельный Юппе пригласил его на интервью в чуланке, в
которой они в данный момент куковали. Парни были поражены.

- Это все… есть Яхонтова!

- Яхонтова? – Парень чуть язык не откусил. Настолько это имя вызывало у него отвращение.

- Ага, - сказал тот, что был похож на Сэма. – Она нас обмануть… она нам сказать, что здесь есть…
отменная русская брага.

- Можете парни перейти на инглиш, - посоветовал им парень, видя, как тяжело им изъясняться по-
русски.

- Благодарим, - ответил Йенс, который был не Йенсом.

- С самого начала тут пахло… подставой, - скривил гримасу Эза.

- Твоя правда, - кивнул парень. – Но вот вопрос: зачем вас посадили под замок? – Они пожали
плечами. – И еще этот хмырь с беглым английским. От него явно разило… попсятиной.

- В смысле? – Юппе отхлебнул пива.

- Слишком хорошо он по-английски говорит и смотрится не готом, а придурком. Ну да не в этом

дело! Как выйти нам? Может, дверь вынесем?

Они уставились на парня так, словно он сошел с ума. Потом Юппе покрутил пальцем в воздухе,
намекая парню, чтобы тот развернулся. Тот повиновался и уперся в надпись. «Выхода нет».

- Что это значит? Переведи нам! – попросили ребята.

- There is no way out, - сказал парень по-английски. – Но какой в этом смысл?

- Россия – страна чудес, - подивился Сэм.

- Это Яхонтова с прибабахом, - пошутил парень. Музыканты посмеялись. – А может, это просто так
написали? Может, нас хотят ввести в заблуждение?

Готик-металисты не знали. Вдруг стало резко жарко. Они озабоченно переглянулись. Парень
принюхался. Странно… Он окинул музыкантов взглядом. На мгновение ему показалось, что один
из них подкурился. Но нет! Никто и не думал баловаться никотином. Когда сквозь дверь начал
просачиваться дым, сомнений не оставалось. Клуб горел.

Япе бегал по всему клубу в поисках друзей. Их нигде не было. Сердце забило тревогу. Он заглянул
к Яхонтовой, которая в ответ только руками развела.

- Может, они в баре?

- Да я раз триста там пробежал. – Япе дышал как паровоз.

- Тогда не знаю.

- Нам выступать скоро! Ребята как сквозь землю провалились! Концерт может провалиться, если…

- Япе. – Яхонтова встала и мило улыбнулась. – Остынь. Прибереги нервы. Тебе ведь петь еще.
Голос сорвешь…

- Чхал я на этот голос! С самого начала…

- Япе! – Глаза Яхонтовой сверкали как у опасной тигрицы. – Я же сказала тебе, чтобы ты
успокоился! Чего ты кипишуешь на ровной месте, а? Шел бы и расслабился. Пропустил бы
стаканчик, а там, глядишь, и ребятки подтянуться.

В чем-то она была права. Япе хватанул через край. Яхонтова-то не виновата, что его друзья
пропали куда-то. Но не могли же они по Питеру ускакать. Они города-то не знают! К дьяволу!
Пожалуй, ему и впрямь не помешает прогуляться до бара. Он извинился перед Яхонтовой и
вышел. Едва его пятая точка приземлилась на стул, как к нему подскочил разрисованный нелепо
гот.

- Привет, - обратился он к Япе. – Меня зовут Пекка.

- Пекка? Ты из Финляндии? – Черные глаза Япе внимательно его изучали.

- Ну, не совсем. Мама у меня из Финляндии.

- Ааа. Живешь в Питере?

- Типа того. Когда узнал, что вы даете концерт…

- Ты чего хочешь? – Настроение у Япе заметно упало после того, как он не нашел ребят.

- Извини?

- Ты автограф хочешь или чего? Ты меня прости, конечно, но я сейчас раздражен.

- А что случилось?

Вот еще новости! Он к нему в душу залезть захотел. – Ничего.

- Но твоя грубость…

- Не твое это дело, ясно? – наорал на него Япе.

Пекка остолбенел. Ему рассказывали, что Япе Перятало – дружелюбный малый, а тут выясняется,
что он – последний хам. – Я пойду тогда.

- Скатертью дорога.

Пекка поплелся на диван в вип-зону. Плюхнувшись в мягкие объятия дивана, он, казалось,
пребывал в разбитом состоянии. Изредка он посматривал на вокалиста. Последний пил в
одиночестве. Пекке, то есть щуплому, только это было и надо. Он нарочно попался Япе под
горячую руку. Не пройдет и полсекунды, как вокалисту станет стыдно, и он извиниться за свою
грубость. И правда. Вокалист подвалил к нему, держа в руке пиво.

- Эй, Пекка, - чуть пьяно протянул Япе.

- Ммм?

- Ты извини, Бога ради.

- Бывает. – Пекка вмиг подобрел. – Присаживайся. Поговорим.

- Не откажусь.

Щуплый призаметил, что Япе хлебает особую настойку Исполнителя. Шикарно…

- Я друзей потерял, - объяснил Япе. – Нам на сцену уже пора, а их – нет. Ты их не видел случайно?

- Нет, но я хотел поговорить с тобой…

- Правда? И о чем?

- Скажи мне, Япе…

- Ты не против, если я курну? – перебил его Япе.

- Нет, конечно.
Япе зажег сигарету и затянулся. В клубах едкого дыма он выглядел еще брутальнее и готичнее. – Я
тебя слушаю.

- На твой взгляд, готика – не вымирающий вид, нет?

- Отнюдь.

- Но ведь, скажем, популярная музыка…

- А что с ней не так? Попса и попса. Ничем не начиненная, тупая и глупая. Главное – срубить
деньжат. Исполнители ни о чем.

- Как ни крути, ты должен признать, что готика все же уступает ей. Ты пей-пей…

- Твое здоровье. – Япе поднял бутылку и осушил ее. – Нет, я так не считаю. У готической музыки
есть своя аудитория, причем немаленькая. Нас слушают, посещают концерты…

- Но не так, как, например, концерты… Бибера…

Услышав это имя, Япе начал дико ржать. – Этот вообще ни о чем!

- Почему?

- Слушай, друг! Ты сюда зачем пришел? Метал послушать или обсуждать биберовские сопли?

- Я…

- Момент. Мне надо сходить до одного места. А потом я опять должен найти друзей.

Когда он скрылся за дверью туалетной комнаты, щуплый увидел, что в пепельнице все еще
догорает брошенная сигарета. – Гореть тебе в аду, Япе! Как и этому заведению. – Ему было
наплевать на судьбы людей, что были сейчас в Бэкстэйдже. Он знал, что Япе не пострадает. Но его
замучает совесть, когда он узнает, что его друзья сгорели в порожденном им пламени готики. Он
вставил окурок в промежуток между спинкой и сидением. Когда клуб загорелся, он был уже за
океаном.

- Пааарни! – Интервьюер задыхался от дыма. Слезы потекли ручьями. – Штурмом на дверь!

- Согласен! – заорали Сэм и Йенс, который не Йенс.

- На счет три! Раз… два… трииииии!

Они со всей мощи приложились к двери, но та не дрогнула. Они же гурьбой опрокинулись на пол.

- Ой! – поморщился Юппе.

- Ай! – пискнул Эза.

- Блин! – взмолился парень. – Вы вообще все на меня упали.

Тем временем дыма становилось больше. Они перестали что-либо видеть.

- Я так больше не могу! – признался Эза.

- Что с тобой? – спросили остальные.

- Я боюсь задымленных помещений!

- Никто не хочет сгореть здесь! – крякнули Сэм и Йенс не Йенс.

- Мда! Гиблое наше дело. – Парень услышал крики. – Кажется, там настоящий переполох! Давайте
на помощь позовем!

- Идея отличная! И как то мы сразу не догадались! Эээээээээээээээй! Мы

здеееееееееееееееееееееееееесь! Выыыыыыыыыыыыыпустите нас! – Но крики Юппе, как будто
тонули в общей массе воплей.

- Да что они там! – проворчал Эза. – Как можно быть такими глухими!

- Не хочу тебя разочаровать, Эза, - сказал парень. – Но им самим до себя там! Кому мы сдались!?

- Самим себе! – произнес Юппе.

- А вот этот подход мне нравится! – Парень окинул взглядом комнату: вдруг найдет какой-нибудь
инструмент. А, собственно, куда это их запрятали. Похоже, на гардеробную. Не зря же здесь
столько одежды висело. Раздвинув скопище из плащей и курток, его взору предстала еще одна
дверь, только меньших размеров. Повернув ручку, он с удивлением обнаружил, что дверь
оказалась незапертой.

- Эй, готы! – окликнул он их.

- Ммм, - только и услышал он.

- Поднимайтесь! Я выход нашел! – Он принялся их расталкивать, но дымовой угар настолько на

них подействовал, что они потеряли сознание. Великолепно! Изумительно! Клуб горит, а у него тут
четверо отрубившихся готов. Он, конечно, мог бы быстренько сбегать за помощью, но не факт,
что... послышался треск. Огонь охватил запертую дверь. Черт! Ему не успеть! И когда, казалось бы,
надежды не было, ему на глаза попалась недопитая банка пива. Не думая ни секунды, он схватил
ее и вылил содержимое на музыкантов. Как по команде, они взлетели.

- Что?

- Где?

- Когда?

- Есть такая игра! – закричал парень. – И, кажется, я только что отыграл очко у телезрителей.

TDF ни слова не поняли, но когда парень им показал тайную дверь, они ломанулись со всех ног.
Он едва устоял на ногах. Он пустился следом за ними. Вот уж никогда не подумал бы, что у
Бэкстэйджа есть свои маленькие секреты. Тайные ходы… как в приключенческих романах.

Они оказались в просторном коридоре. На стенах висели разные картины. Очевидно, на них были
изображены те, что когда-то выступали в клубе. Доски на полу подозрительно трещали. Парень
обратил на это внимание музыкантов, когда они бежали, но им было все равно: главное –
спастись. А зря ведь! Когда доски от старости или еще от чего-то треснули и развалились, они
провалились вниз. Летели недолго и плюхнулись в воду.

- Вот уж подфартило, сказал Юппе, отбрасывая волосы.

- Если бы не вода, - поддакнул Сэм.

- Превратились бы в фарш, - закончил Эза.

- Рано радуетесь! – осек их парень.

- А чего? – дружно брякнули они.

- Вас это не смущает? – вопросил он.

- Что именно? – Они по-прежнему не понимали, к чему он ведет.

Вода забулькала. Их взгляды тотчас обратились на источник. По воде пошли волны. Медленными
кругами они расходились в стороны.

- Кажется, мы кого-то потревожили, - сказал Эза.

- И оно, наверное, враждебно настроено, - вторил Йенс не Йенс.

- Кончайте разглагольствовать, - шикнул на них парень. – Старайтесь не шуметь. – Видите вон тот
туннель? – Парень указал пальцем на тонущий в темноте грот. TDF кивнули. – Плывем туда! Шанс
на то, что нас не сцапают, ничтожен, но просто так мы не сдадимся, верно? Мы же готы, да?

- Точно-точно!

Они начали свое отступление. Гребли руками как можно тише, но угрожающее бульканье стало
почти громоподобным и превратилось уже в чавканье. Эза обернулся. Парень замахал руками,
предупреждая его не делать этого, но поздно. Из воды восстал чудовищного вида аллигатор.

- Ну ни фига себе! Кто его сюда посадил??? – У TDF волосы от страха скрутились в косички. – Нас
сожрут!

Аллигатор грозно клацнул зубами и накинулся на людей. Они бросились врассыпную, и его зубы
сомкнулись в воде.

- Мы долго не протянем! – сказал Юппе.

- Возьмем измором! – крикнул парень.

- Сдурел? – завопил Эза. Аллигатор двинулся на него, раскрывая пасть. – Аааааааа!

- Держись, Эза! – Парень не знал, зачем он это сделал. Он прыгнул аллигатору на спину. Он начал
мотать башкой, норовя сбросить парня с себя. У него это получилось, и парень полетел обратно в
воду. Аллигатор за ним. Теперь уже Юппе и Сэм проделали аналогичный трюк. Их постигла та же
участь.

Барахтаясь, парень увидел острый крюк. Вот если бы…

- Парни, у меня идея!

- Ты какого лешего там самодеятельностью занимался? – спустил на щуплого всех собак

Исполнитель.

- Я…
- Что я? Дубина ты стоеросовая! А если гот подохнет?

- Он не подохнет.

Исполнитель окинул его вопросительным взглядом. – Ты-то откуда знаешь? И кто тебя просил
поджигать клуб?

- Это месть, - сквозь зубы процедил щуплый.

- Которой ты ничего не добился! Молись, чтобы он выжил!

- Вам-то какое дело? Я уже вам заплатил.

Исполнитель уставился на него. – Не в твоих поганых бумажках суть!!!!!!!!!!

- Да? Тогда зачем вы в принципе этим промышляете?

- Ты ничего не понимаешь! Репутация! Вот, о чем я пекусь!

- А я пекусь о том, чтобы попасть на первые полосы газет!

Исполнитель откинулся на спинку стула. – Истолкуй же мне!

- Я заключил пари.

- Какое?

- Этого я вам не скажу! Но поджог клуба, в котором выступали готы-неудачники взорвет СМИ во
всем мире!

- Неотесанный кретин! Пошел вон из моего офиса!

Щуплый ничего не ответил. Он развернулся и молча покинул здание. Он поймал такси и

направился в аэропорт. По дороге он думал о том, как его встретят. Разумеется, как героя! Когда
он высказал мысль совершить какое-нибудь безумие, которое всколыхнет общественность, совет
директоров компании покрутил пальцем у виска и назвал его наивным мечтателем. И было еще
кое-что. Он ненавидел готику, считая ее величайшей глупостью. Но больше всего он ненавидел
Япе Перятало. Когда щуплый был в Финляндии, он встретил Япе. Они долго спорили по поводу
того, что лучше, и в итоге Япе предложил ему следующее.

- Приходи на кладбище в 12 ночи сегодня.

- Зачем мне это?

- Докажешь духам, что готика – смрад.

Щуплый согласился. Едва часы пробили полночь, он явился. Ворота заунывно скрипнули, и он
скользнул в царство мрака. На небе светила луна, отбрасывая тень на могильные плиты. Щуплому
было не по себе. Страх сковал его. Он привык, что его окружал гул громовых вечеринок и куча
девчонок, которые любили его. Увивались за ним. А тут… он на что-то наступил. С ужасом
обнаружив, что это череп, он свалился на землю, из которой стремглав вылезли руки, вымазанные
в крови и земле. Они держали его мертвой хваткой. Он хрипел и сипел, извиваясь как муха в
паутине.
- Пппп…ооо… ммм…

Но одна из рук запихала ему в рот пригоршню земли, и он не смог кричать. Внезапно его что-то
накрыло. Он трусливо посмотрел, что затмило лунный свет. Прямо на него смотрели два красных
глаза. Фигура была облачена в развевающийся плащ, шляпу, за пояс было заткнуто по паре
пистолетов. Во рту была сигарета. Демон ночи взмахнул, и руки тотчас отпустили щуплого.
Последний начал отхаркивать землю.

- Ну что! – обратился к нему демон. – Ты уже не такой смелый?

- Кккто вы?

- А я дух готики, которую ты нещадно покрывал самыми гадкими словами! Ты пришел сюда, но
вот вопрос: покинешь ли ты это место живым?

- Что я вам сделал?

- Ты не помнишь?

- Нннет.

- Ты сказал Япе Перятало, что изничтожил бы всех готов до единого, дай тебе такой шанс! Было
это или нет?

По спине щуплого пробежал холодок. Что же это за тварь, что мысли читать умеет?

- Ты язык проглотил?

- Я.. да… говорил.

- И где же ты оказался? У ног тех самых готов, которых собрался изничтожить!

- Я вам заплачу! Только не убивайте!

- Ты, правда, думаешь, что от всего можно откупиться деньгами? Ты жалок! В тебе нет ни грамма
достоинства! Ты – крыса, что почуяв, как тонет корабль, с него смоется! А то, что на этом корабле
могут быть твои друзья, к примеру… тебе на это по барабану! Мне не нужны твои деньги! Деньги,
которые пропитаны лестью и продажными чувствами! Я бы с радостью похоронил тебя здесь
заживо! Однако… я включу «доброго дядю» и позволю тебя скрыться, если…

Щуплый готов был на все, лишь унести отсюда ноги целым невредимым.

- Если ты напишешь, что ты…

- Что? Что я должен написать?

Демон сказал ему. Щуплый чуть с ума не сошел. Он не мог заявить подобного, но желание спасти
свою шкуру взяло верх, и он был вынужден подчиниться.

На следующее утро о том, что случилось, знал весь мир. Его высмеивали на каждом углу, и ему
пришлось скрываться. С того дня месть к Япе Перятало росла со скоростью света.

- Это самая безумная идея, которую я когда-либо слышал!!! – заорал Юппе, уходя от очередной
атаки аллигатора.
- Но она должна сработать! – вторил ему парень, на которого тоже летел злой аллигатор.

- Рискнуть стоит! Или вы хотите, чтобы вами пообедали?

Разумеется, ни у кого такого желания не было, но они сомневались, хватит ли у них сил на то, что
предлагал им парень.

- Подожди! – сказал ему Сэм. – Ты говоришь… Ааа… Это по его душу пожаловал аллигатор и чуть
было не оттяпал у него полголовы.

- Ты все правильно понял. Но… постой-ка! – Аллигатор тут же направил зубастую атаку на парня.

- Что ты хотел сказать? – крикнул ему из своего угла Юппе. Долго он там не смог оставаться, так
как пришлось спасаться от аллигатора.

Неизвестно как, но мысль парня перенеслась в головы музыкантов. Когда кто-то начинал
говорить, аллигатор стремительно вычислял источник и бросался его уничтожать. Теперь идея
парня не казалась им такой уж безумной. Голова у него работала как надо. Он единственный, кто
догадался, что аллигатор слеп, чего нельзя было сказать про слух. Он был идеальным. Вот почему
они без вариантов оказались в его ловушке.

Парень знаком показал остальным. – Теперь дошло? –TDF кивнули. – Мы должны медленно
сгруппироваться. Вы образуете круг. Я же аккуратно подплываю к вам. В детстве играли в
«подкидывалки»? – Они снова кивнули. – Я встаю вам на руки. Вы меня кидаете по направлению
вооон к тому крюку. Расчет должен быть точным, ясно? У нас всего один шанс. Если мы его не
используем, эта крокодилина или кем бы оно ни было, может, аллигаторзвукорегистратором, оно
нас съест и не подавится. Главное – не шуметь. Я думаю, что небольшое колыхание волн он не
заметит.

- А что ты будешь орать во время полета?

- Сориентируюсь. Не подкачайте! Я на вас надеюсь! Готовы?

Эта беседа происходила на знаковом уровне. Говорить было смерти подобно. Аллигатор ушел под
воду. Удостоверившись, что чудища нет, они приступили к осуществлению довольно необычной
затеи. Постоянно озираясь, как бы ни выполз аллигатор и не сцапал их, они встали по кругу.
Парень оперся руками на их головы. Они развернулись к крюку. У Сэма как назло заболело плечо,
и он несколько расслабил скованные в замке руки. Парень почувствовал, что проваливается. Вода
опять угрожающе забулькала. Вот непруха! Аллигатор сейчас вынырнет и накроет их происки
медными зубами.

- TDF! Соберемся, а! – Это было сказано мысленно. – Если я звезданусь, то подниму такой бунт в
воде, что мы себя после этого вряд ли узнаем. Давайте же! На счет три! Раз! Два! Трииииииииии!

Словно проникнувшись единым духом, руки Сэма окрепли, и на счет три, который уже просвистел,
парень взмыл в небеса. Крюк надвигался на него. Что ж, пора кричать хвалебную песнь. И открыв
рот, он прогорланил:

- My soul is aching! OOOOOOOOOOOOOOOOOOO! Like never before!

Аллигатор только этого и поджидал. Он сиганул из своего водного укрытия как торпеда. Когда его
от парня отделяло всего-ничего, последний ухнул вниз, но аллигатор по волшебному велению
пролетел дальше и упал в объятья того крюка, который и протаранил его брюхо насквозь. Море
крови брызнуло в разные стороны. Но парень и TDF были живы. Они стремглав побежали по
туннелю, который вывел их на задний двор Бэкстэйджа. Они перелезли через ограду и увидели
кареты пожарников, которые успели подкатить, чтобы потушить огонь. Всюду были спасшиеся из
горящего клуба фанаты. Даже Яхонтова околачивалась здесь. Лицо ее было бледное, словно она
привидение увидела.

- Где же Япе? – засуетились TDF.

- Спокойно, - сказал парень. – Сейчас все выясним.

- А вас не смущает, что мы все в крови? – показал на парня и музыкантов Йенс не Йенс.

- Да Бог с этим! – отмахнулся Эза и обратился к парню. – Ты с ними поговоришь?

- Разумеется.

Парень направился к рослому пожарнику, которого вид испачканного в крови парня нисколько не
удивил.

- Еще один? – спросил он.

- В смысле?

- Я уж думал, там никого не осталось, кроме этого бедолаги…

- Какого бедолаги?

- Вокалиста TDF. Он когда пошел в уборную, все это и началось. Он не успел опомниться, как дверь
перекрыла упавшая балка. Огонь охватил здание. Мы не смогли…

- Да вы что, совсем идиоты? – закипел парень.

- Полегче! Мы сделали, что смогли.

- У вас костюмы огнеупорные есть?

- Тебе зачем?

- Есть или нет?

- Ну, есть.

- Тащите! Или снимайте с себя! Мне на пятерых!

- Ты чего задумал!

Через пару минут TDF и парень неслись к туалету. Балку они заметили сразу, но вот огненный
коридор не давал им пройти.

- Что делать? – заметался Эза.

- Рукавицы должны выдержать! – сказал парень. – Навалимся дружно!

Они вцепились в балку. Ее заклинило намертво. Но они не отступали. Когда от огня стало
невыносимо жарко, балка треснула, и они смогли прорваться в туалет. Япе лежал без сознания.
Едва они переступили порог туалетной комнаты, как оказались в западне. Огненная стена не
давала никаких шансов.

- Вентиляция! – скомандовал парень. – Выстраиваемся парни в лесенку.

Они подсадили его, и он откинул крышку. Залез в проход, протянул руки, чтобы принять Япе. Ух,
ну и тяжелый же он был. Хорошо, что TDF ему помогли. Когда из всех внизу остались только Юппе
и Йенс не Йенс, парень крикнул последнему:

- Прыгай, а Юппе тебе за ноги ухватиться! Вместе мы вас затащим. - Так они и сделали. Общим
усилием они оказались все в вентиляционной шахте, ствол которой был настолько крутой, что все
они покатились по нему как по горке. Вынесло их, кстати, на крышу, куда им перекинули лестницу.

- Ну вы и герои! – похвалил их рослый пожарник. – Вам в больницу надо.

С тех пор началась внутренняя борьба Япе. Борьба вперемежку с иллюзиями и реальностью.

На удивление «Скорая» подкатила быстро. Япе положили на носилки, и парень во главе с TDF
унеслись в ближайшее отделение. Парня взяли только на том условии, что он будет переводить
финнов, так как переводчиков посреди этой жаркой ночи искать стало бы великой проблемой.

Прибыв в приемный покой, угоревшего Япе без промедления направили в реанимацию.

Музыканты хотели было пойти с ним, но врач суровым жестом дал понять, что это, увы,
невозможно.

- But why? – негодовал Юппе. – We are his friends.

Парень бегло перевел, и врач им объяснил, что реанимация – это особая секция, и вход туда
недоступен никому. TDF еще поворчали, но врач остался непреклонен.

- Юппе и ребята, - сказал им парень. – Вы все равно ничем Япе не поможете. Пусть врачи делают
свое дело. Наша участь – ждать.

- Но в финских больницах, - начал было Эза.

- Эза! Прекрати наводить панику. Врачи осмотрят Япе, поставят диагноз, и мы скоро все узнаем,
верно?

Услышав голос разума, врач тут же закивал.

- Вот видите, - улыбнулся парень. – Давайте присядем.

Время шло медленно. Казалось, оно превратилось в вязкий слой патоки. За окном повалил снег.
Его хлопья наводили тоску. Было что-то в них необъяснимо отталкивающее, будто с каждой
упавшей снежинкой мир все глубже погружался в царство льда. В этом царстве ты чужой. В этом
царстве нет места улыбкам и смеху – лишь только тягучие минуты ожидания.

Медсестра позвала парня и попросила заполнить карточку Япе. Парень окликнул Юппе – как
никак он с ним знаком дольше всех. Обрадовавшись, что появилось хоть какое-то занятие, Юппе,
словно мячик, устремился к рисепшэну. Когда они покончили с этим делом, в дверях
реанимационного отделения появился врач. Команда увидела его и скопом ринулась к вестнику.
Он тут же был засыпан бесчисленным количеством вопросов: как Япе? Что с ним? Когда его
можно будет навестить? Реально ли это прямо сейчас? Сильно ли он пострадал?

- Попрошу спокойствия, - молвил он, и парень его перевел. – Состояние Япе… критическое.

Услышав это, TDF вызвали такое треволнение, что госпиталь аж пошатнулся. Парень принялся
утихомиривать музыкантов. Это все же больница, и нужно соблюдать не только нормы приличия,
но и режим. Больных лежало много, и каждому предписан был свой режим. Музыканты убавили
звук, и врач продолжил:

- Как я и сказал, состояние критическое и близкое к… смерти.

- Что вы несете? –не сдержался Йенс не Йенс.

- Мистер, если вы не угомонитесь, мне придется распорядиться, чтобы вас удалили из больницы.
Раннее утро. У пациентов диагнозы один хлеще другого. А у нас тут еще поступивший финн,
который пролежал в задымленном помещении в состоянии наркотического опьянения.

- Чтооооооооооооооооо? – Возмущения TDF не было предела.- О чем вы?

- Вы прекрасно слышали. Мы взяли у него кровь на анализ, и он показал нам лошадиную дозу
неизвестного науке вещества, которое ваш друг употребил.

У парня это в голове не укладывалось. – Постойте. Я говорил с ним у барной стойки. Ничего, кроме
пива, он не заказывал.

Врач окинул парня внимательным взглядом. – И что?

- Какие в пиве могут быть наркотики?

- Начнем с того, что пиво априори несет вред здоровью.

- Это я знаю, и поэтому не пью ни капли…

- Хвалю…

- И все же, - возвращаясь к теме, сказал парень. – Что это за наркотик такой?

- Молодой человек, вы меня вообще слушали? Неизвестный. Мало ли всякого хламья льют в пиво.
Отравления, увы, - это норма! Но это еще не все.

Эту фразу парень перевел TDF. – Unfortunately, there’s something else.

- Помимо ожогов, - осторожно, словно идя по минному полю, начал врач. – Он впал в кому.

Когда смысл сказанного дошел до TDF, они осунулись. Поплелись обратно к диванчику и сходу
рухнули на него. Врач и парень наблюдали эту картину. Музыканты смотрели в пол. Казалось, их
раздирали внутренние демоны агонии.

- Что это с ними? – шепотом спросил врач.

- Я не знаю, - покачал головой парень. – Смахивает на…

- Ритуал…

- На его самого. – Парень было сделал шаг к TDF, но они угрожающе замахали руками. – Hey, guys,
what kind of ache does cause you to do this way?

- I’m afraid, both of you… you won’t understand, - Juppe explained. – It’s some kind of ritual…

- Maybe, it will make you laugh, but it’s all so clear for us.

- Sorrow, - Esa said. – It is the Gothic’s mother. But we find it beautiful no matter what they say about
us. We play this kind of music ‘cause we were born for creating something mysterious. Our friend…

- Jape, - they said altogether. – He is a prisoner of the dark world. He must fight with his demons and we
will help him. We swear by our lives.

Они достали инструменты. Юппе и Эза – гитары. Йенс не Йенс – бас-гитару. Сэм – крохотный
барабан. Юппе вытащил из кармана потрепанную партитуру, испещренную нотами. Парень
разглядел, как она называется. Silence tells more... Юппе что-то показал Эзе, и они подстроили
гитары… на их излюбленный B-tune. Врач не стал их останавливать. Несмотря на то что они были в
больнице и пытались с самого утра сыграть, он не стал им мешать. Может быть, потому что он
знал, какую горечь они испытывали в данную минуту. Может быть, он сам когда-то был в схожей
ситуации.

Когда песня заиграла, рука Япе в реанимационной палате дернулась, и он увидел свечу, которая
медленно подрагивала на ветру.

Япе брел по белой пустыне. Вокруг не было ничего – только одна сплошная пустота. Она обжигала
и порождала дьявольские видения. Япе казалось, что он остался совсем один в этом жестоком
мире. Друзья ушли. Они покинули его, узнав, что он дал слабину. Хотя он никогда не заикался о
том, что собирается сдаваться.

Он видел укоряющее лицо Юппе. Друг смотрел на него так, словно Япе подвел его.

- Юппе…

Молчаливое лицо просто смотрело на него. Япе не в силах был выдержать этот взгляд. Он
отвернулся. Но все равно продолжал чувствовать обжигающие глаза друга… нет, больше! Брата!

- Юппе, - снова позвал Япе. Видение исчезло, и Япе вспомнил Мэри-Энн. И ту дождливую ночь,
когда он плакал, склонившись над фортепиано. Черные и белые клавиши инструмента стали
холодными. При каждом прикосновении, пока он писал песню. Вот пальцы наигрывают первые
ноты, наполненные безмолвием, которое блуждает по комнате. От него никуда не деться. Оно
везде и напирает, пытаясь выесть душу. Япе хватается за сердце, но пальцы, пропитанные этим
ледяным холодом, сковывают сердце, и он чувствует, как не ведающий усталости комочек
обрастает колючей проволокой. Теперь сердце никогда не станет свободным, потому что Мэри-
Энн ушла и ее не вернуть. Возможно, она ушла в лучший мир, где нет боли и страданий. В мир, где
все твои мгновения напоены радостью и желанием созидать надежды на душевный покой.

Следующая картина… Томми… тебя не стало, и мир превратился в бесчувственную глыбу. Иногда
он спрашивал у небес, почему он? Он еще только начинал жить, но кто-то посчитал, что путь
Томми окончен. Его нить оборвали. Оборвали безжалостно и бесповоротно. Связать два конца
вместе неподвластно было никому. Легче от этого не становилось.

- Почему? – в сердцах крикнул Япе. Ответом ему было только завывание белой пустыни, где он
оказался по чьему-то велению. Это место напоминало ему неизведанное. Туда и отправился
Томми, барабанщик и брат по крови. Так же, как и Юппе. Что-то глодало Япе. Он чувствовал себя
виноватым перед Томми. Возможно, не покинь он TDF, он был бы сейчас среди них. Бред! Ты сам-
то веришь в то, что говоришь, Япе? Он не знал, во что он верил. Он скитался по лабиринту
собственного сознания, мучимый видениями прошлого. Он хотел, чтобы все это прекратилось.
Какой смысл в жизни, если в ней нет ничего, кроме бремени скорби?

Анжелика. Еще одно видение. Он любил дочку, но иногда она была от него далека. Возможно, он
чрезмерно ее опекал, не желая сознавать, что она уже выросла. Для него она все еще была
маленькой девочкой, которой он на ночь рассказывал сказки, уберегая ее от Долины слез, где
жили опасные существа. Он говорил, что дома ей нечего бояться, потому что он рядом. Она
улыбалась ему и крепко-крепко обнимала.

Время шло, и Анжелика превращалась в молодую девушку, унаследовав от отца все самое
лучшее. Она любила его, но иногда он казался ей невыносимым. Она убегала из дому, но
оказавшись в безлюдных темных переулках, кляла себя за то, что так сделала, и хотела, чтобы
появился папа и забрал ее отсюда. Он всегда приходил, и она была ему безмерно за это
благодарна.

Идя по пустыне, Япе думал обо всем этом. Размышлял он о судьбе и о будущем, которое ждало
или не ждало его. Сейчас он шел наугад. Если честно, в нем развилось чувство инфантильности.
Мир опостыл ему, и в нем не было смысла. А как же группа? В 2009-ом ты хотел ее распустить, но
не сделал этого! Почему? Только ли потому, что понял, что музыка – это твое все? Брось! Это
очередная отговорка! Это уже давно перестало быть таковой части реальности. Это притянуто за
уши и бесчестно по отношению к остальным участникам группы. Складывалось впечатление, что
ты монополизировал права на группу, поступившись мнением своих товарищей. Может быть, из-
за этого они перестали тебе верить? Сначала ушел Юппе… нет! Он ушел по личным
обстоятельствам. Это он тебе так сказал, чтобы ты себя не ощущал полным ничтожеством.
Согласись, что TDF – пережиток прошлого! Самый жалкий и никчемный! Ты пристрастился к нему
как к наркотику. Стал зависим от него. Он тянет тебя на дно, где ты роешь себе могилу, как в
одной из песен. Ты хоронишь себя заживо. Признайся, что основать TDF было большой ошибкой с
самого начала. Нет! Не отпирайся! Кто это говорит? Разум! Чего тебе надо? Хочу тебе помочь! Мне
не нужна такая помощь! Но я… отстааань от меня!

Япе упал на колени. Дыхание его было сбивчиво. Ему казалось, что голову пронзает тысяча
кинжалов одновременно. Боль становилась невыносимой. Ее не выключить! От нее не убежать!
Она будет преследовать его, пока он не умрет! Тени будут навещать его каждую ночь,
выворачивая наизнанку душу. Их дьявольский маскарад – проклятье, чья пляска неумолимо будет
толкать Япе на край пропасти, куда он и угодит, крича на всю Вселенную. Но никто не услышит его
криков. Почему? Потому что Япе всегда был один, только отрицал это. TDF возникло отчасти по
той причине, что он не хотел забывать дорогих ему людей. Использовать имя Мэри-Энн было бы
кощунственно с его стороны, ведь в смерти нет ничего славного, и все же… To/Die/For. Значит,
было что-то, во имя чего можно было умереть?
Любовь? Смотря, с какой стороны к ней подойти. Любовь питает все живое. Она дает надежду,
заставляет тебя совершать немыслимые поступки, делает из тебя другого человека. Благодаря
любви ты становишься благороднее, но… любовь бывает и жестокой, забирающей у тебя все, чем
ты дорожил. Ты разочаровываешься в любви, потому что она оставила дыру в твоем сердце. Ты
думаешь, что больше никогда не полюбишь, но проходит время, и старые раны зарастают. Правда
не все… Мэри-Энн… Томми… Анжелика… Он их любит, и эта любовь будет вечной.

- Но ты их подвел! – Япе не знал, кто это сказал, но в душе у него зрело подозрение, что автор
голоса и есть зачинщик всей этой неразберихи.

- Я никого не подводил! – возразил Япе.

- Тогда почему ты здесь?

- Я не знаю…

- Не знаешь или не хочешь осознавать правду!?

- Я не знаю, какую правду ты имеешь в виду!

- Правду, которая преследовала тебя с самого рождения!

В следующее мгновение Япе оказался перед пятью колоннами.

Летели дни, а за ними недели. Япе по-прежнему пребывал в коме. Видел сны, о которых никому
не рассказывал. Ребятам разрешили его навещать. Они просиживали сутками подле друга, но он
не подавал ни малейшего признака жизни.

- А что если он никогда не проснется? – высказал горечь Йенс не Йенс.

- Не вздумай так говорить! – накинулись на него остальные. – Он выстоит! Выдержит! Разобьет

цепи комы, и мы снова будем выступать!

Конечно, у них временами тоже подобное возникало в голове, но они продолжали верить в
лучшее.

В Питер приехала Анжелика. Она когда узнала, что случилось с отцом, ни секунды не осталась
дома. Она считала, что ее место рядом с отцом. Ему сейчас нужна была любая поддержка. Парень
и TDF встретили ее на питерской пристани. Музыкантов она знала, а вот парень был для нее
личностью новой. Познакомиться не составило труда. Анжелика превосходно говорила по-
английски. Она тотчас потребовала, чтобы ее проводили к отцу. В больнице она попросила зайти в
палату одна. Они уважали ее решение. Никто не поймет лучше отца, чем родная дочь.

Оказавшись в залитой белым светом палате, где пахло лекарствами и тихонько попискивали
приборы, она взяла стул и села рядом с отцом. Она нашла его руку и сжала. Сжала так, как могла
только она, нащупав уязвимые места на ладони. Они отдавали теплом. Анжелика обрадовалась:
надежда еще есть! Отец борется! Он всегда был борцом. Никогда не сдавался и ей не разрешал.
Говорил, жизнь даст тебя пинка, а ты увернись, чтобы ей стало больно вместо тебя! После этого
она не посмеет повторить! Анжелику забавляли эти его афоризмы.

Ее взгляд скользнул по лицу Япе. Обрамлявшие его волосы безмятежно разметались. Он походил
на ворона. Он и называл себя так. На лице Анжелика заметила улыбку. Значит отцу снились
хорошие сны. А может, это он от того, что она с ним сейчас… в эти минуты, когда он балансирует
на опасной высоте, бросив вызов бездушным богам.

- Держись, папа, - сказала Анжелика. – Я знаю, у тебя получится! Ты не того сорта человек,
которого может сломать какой-то пожар. Не оставляй меня одну в этом мире. Он такой большой,
а я такая маленькая и беззащитная. У меня, кроме тебя никого. К кому я пойду? С кем разделю
самые печальные моменты, когда душит горечь потерь? Ты – моя поддержка и мостик, по
которому я могу пройти, не опасаясь, что он рухнет. Ты – мощь, что питает меня, когда я слаба.
Прошу тебя.

Анжелика заплакала. Ее слезы были напоены грустью, о которой не могла помыслить сама готика.
Она прижала к сердцу руку отца и продолжала рыдать. Пусть все слышат, как она скорбит. Ей
было все равно. Любимый человек, утрату которого ничем не восполнишь, лежал на больничной
койке, и она не знала, в каком мире он находился. Она знала только то, что не перенесет, случись
что с ним.

- Папа, - снова воззвала она к нему. – Если ты меня слышишь, я хочу, чтобы ты знал: я была
временами не самой идеальной дочерью, и мне сейчас даже не у кого попросить прощения. К
тебя пришла беда, а я была далека. Далека от тебя. И перед отъездом мы с тобой поругались. Ты
не захотел отпускать меня на вечеринку в готическом стиле. И не потому, что ты не одобрял это, а
потому что перед концертом здесь, в России, ты хотел, чтобы я посидела с тобой, и мы бы с тобой
предались воспоминаниям о том, как когда я была маленькой, ты помогал мне лепить снеговика.
Ты дал ему смешное имя. Кажется, я тогда чуть не лопнула от смеха. Мистер Пипкин. Ты еще тогда
сказал, что он похож на это чучело от бога, Джастина Бибера. А потом мы играли в перестрелку, и
у мистера Пипкина отвалился нос: так здорово ты засандалил ему...

Анжелика смолкла, но слезы продолжали литься из глаз каскадом. Она по-прежнему сжимала
руку Япе, и ей показалось, что он ответил. Не исключено, что ей это почудилось, но она скорее
будет цепляться хоть за какую-то надежду, чем вовсе ее оставит.

В холле больницы TDF и парень негромко вели беседу, но каждый из них при этом неизменно
занимался своим делом: кто-то настраивал гитару, кто-то копался в телефоне, просматривая
странички в соцсетях. Парень одновременно разговаривал и переписывался со своей любимой.
Она тоже переживала за Япе и желала ему скорейшего выздоровления.

- По-моему, это правильно, - сказал Сэм.

- Ты про Анжелику? – отрываясь от гитары, спросил Юппе.

- Да. Мне вот кажется, что подействует она на него. Своим голосом и вырвет Япе!

- Дай бы Бог! – согласился Эза. – Мы все этого хотим.

Они дружно загудели, а после вернулись к своим занятиям. Эза на некоторое время отвлекся от
довлеющей над ними печали и все дразнил Юппе, что он не так гитару настраивает.

- Она у тебя как пищалка! – подкалывал его Эза.

- Сам ты пищалка, Эза! Твою гитару вообще слушать – уши в трубку сворачиваются! Ей-ей
облажался бы в Бэкстэйдже!

- Молчал бы! У меня тончайший слух! Могу настроить гитару с закрытыми глазами!

- Мне вспоминается случай, как ты ее со шваброй перепутал по пьяни! Все гладил и приговаривал,
что не предашь ее. Хорошо еще, что мы оказались поблизости. А то ведь ты готов был ее
поцеловать!

Бомба смеха рванула. Не могли скрыть улыбку они, несмотря на столь нерадужный час. Когда
смех поутих, парень углубился в телефон и отрыл на фэйсбук одну занимательную статью. Чем
дальше он ее читал, тем более глубокий интерес она у него вызывала. Речь там шла о заявлении
некоей личности, которая призналась прилюдно в таком, отчего все интернет-пространство было
взбудоражено. Еще бы! После такого и сон потерять недолго. Новость мусолилась везде и вскоре
вошла в книгу рекордов Гиннеса как самая читаемая и ошеломительная за всю историю. Но была
там еще одна интересная деталь. В статье и заявлении упоминался Япе и причастность к этому
делу не только его, но и всего состава TDF. После того как парень прочитал, кого именно они
опозорили, у парня сразу же всплыл в памяти тот псевдо-гот в Бэкстэйдже. Он ему сразу не
понравился и не только из-за беглого английского. Одна мысль озарила парня и так неожиданно,
что он выронил из рук телефон.

- Что с тобой? – был вопрос музыкантов.

- Кажется, я знаю, кто затеял всю эту тарабарщину, парни…

«ШОКИРУЮЩЕЕ ЗАЯВЛЕНИЕ ЗВЕЗДЫ».

Такой заголовок носила запись, вымещенная на официальной странице фэйсбука. Вчера вечером,
как сообщают новости, кумир многих юных девичьих сердец сознался в том, что все его песни –
откровенный бред. Вот что он написал в своем блоге, в твиттере и, разумеется, на фэйсбуке. «Я,
Джастин Бибер, заявляю, что я никогда ничего не заработал сам. Все, что я имею сейчас, - это
старание моих пиар-менеджеров и богатых родителей. Я не понимаю, о чем я пою. Смысл стихов,
если их можно назвать стихами, едва доходит до меня. Да и мне, если честно, наплевать. Как
наплевать и на то, что мне говорит мой промоутер. Он – жадная до денег скотина и всегда таким
был. Не поймите меня неправильно, но я не жалуюсь на свою жизнь. Меня она очень устраивает:
у меня есть все, о чем можно только мечтать. Девчонки крутятся вокруг меня табунами. Но их не
интересует моя душа, которая у меня тоже вряд ли есть, ведь я просто машина для производства
денег. Все мои продюсеры – редкостные твари, и я их ненавижу. Мне с высокого потока, что они
обо мне думают, ведь я – поп-звезда, а они лишь черви, что копошатся в земле подле моих ног».

- Бллллин! – протянул Юппе. – Значит Япе все-таки осуществил задуманное.

- Не пояснишь? – попросил парень.

- Дело было в Финке. Этот придурок приперся в бар и затеял с Япе спор о том, кто круче. Типа
начал силами меряться. Япе разозлился и назначил ему что-то вроде дуэли на кладбище. Мы
были тогда жутко пьяными. Я не помню всех событий, но Бибер вроде как здорово в штаты
наложил. Он реально принял нас за духов готики и ползал в ногах, чтобы мы его не убивали… и
Япе решил провернуть вот такую штуку. Бибер выложил на своей странице признание, которое
тут же приковало внимание всего мира. Похоже…
- Он на вас жутко обиделся, - закончил парень. – И начал вынашивать план мести.

- Да, - согласился Юппе.

- И не спрашивай зачем. Вы его публично унизили.

- Ты не знаешь, что этот молокосос Япе наболтал в баре. Примерно то же самое, что сам он сказал
на фэйсбуке. Он возомнил себя царем и богом. Он притащился в бар. Япе шел как раз с заказом от
стойки. Этот баран налетел на него, наорал, что, мол, куда тот пер, ведь здесь пуп земли, он,
Джастин Бибер. А еще он запал на Анжелику.

- Серьезно? – изумился парень.

- Ага, - подтвердил Эза. – Она заскочила к Япе в баре. Она шла с кем-то на свидание, но попутно
решила увидеться с отцом. Ох, как же тогда Бибер забегал. Вытащил свой кошелек, начал трясти
им. Приглашать ее на стаканчик с ним.

- И каково же было его разочарование, - продолжил Юппе. – Когда Анжелика в грубой форме
отказала ему. Сказала, что он – ряженый клоун, который своими откровенными визгами и
писками сотрясает воздух, вгоняя в тоску. От его «Baby, baby» хочется заткнуть уши и бежать куда
подальше. Он сказал Анжелике, что добьется ее расположения, а Япе ответил, что только через
его труп.

Эти слова подействовали на парня. Его мозг начал лихорадочно соображать. Выходит, Бибер,
уязвленный отказом и позором на кладбище, затаил тайную обиду на TDF. После этого заявления
продажи его альбомов, наверняка, резко упали. Менеджеры послали его, и он превратился в
бомжующую поп-звезду. Прирабатывал на банкетах или на свадьбах помешанных на нем людей.

Ответ он нашел в мировых хрониках.

«СПАСЕТ ЛИ ЧТО-НИБУДЬ ДЖАСТИНА БИБЕРА?»

После громогласных слов в электронном пространстве промоутеры и продюсеры отвернулись от

поп-звезды Джастина Бибера. По их словам, мальчишка выставил их жадными до всего людьми,
хотя они всегда старались устроить его будущее. И вот благодарность. Вот как прореагировал
продюсер Джастина Бибера: «Он переступил грань дозволенного. Даже если это мы приложили
руку к созданию его карьеры, он не имел абсолютно никакого права бросаться в нас комьями
грязи, ведь мы никогда не выставляли на обозрение…»

- Ребята, - окликнул их парень. – Смотрите, тут и про Анжелику есть.

Они начали читать. Глаза их расширялись от подобного откровения. Оказывается, инцидент в баре
вышел за пределы Финляндии, и его перетирал весь мир, что подтверждала следующая заметка.

«ДОЧЬ ГОТА ПЕРЯТАЛО НЕ ПОЗАРИЛАСЬ НА МИЛЛИОНЫ БИБЕРА».

«Не далее, как вчера вечером Анжелика Перятало далеко и надолго отослала кумира миллионов
девчонок по всему свету. Анжелика не захотела идти на свидание с самим Джастином Бибером.
Сама Анжелика комментировать свой поступок отказалась, мотивировав это тем, что не
собирается выставлять на публичное обозрение личную жизнь. А как молодой человек, Джастин
Бибер никогда ее не интересовал, равно как и не его миллионы. Любовь не покупается. Неужели
это еще есть в нашем мире? Нам кажется, что сам Бибер до сих переживает состояние шока. Ему
впервые отказала девушка, не позарившись ни на его деньги, ни на его славу. Все, что она сказала,
это то, что она очень уважает своего отца, который строил карьеру сам, и никто ничего на
блюдечке с голубой каемочкой ему не подносил. Когда поклонницы узнали, что Джастин Бибер
решил приударить за Анжеликой Перятало, они поклялись, что найдут и убьют ее, но прежде
выдергают все ее готские волосы».

- Вот так ничего себе, - присвистнул Йенс не Йенс. – Да у нас тут семейная драма с последствиями
и разборка жанров.

- Остается непонятным одно, - сказал Сэм.

- Как отомстил Бибер? – предвосхитил его вопрос парень.

- Да.

- Все очень просто. Он сговорился с кем-то. Например, с… Яхонтовой. Она вашу группу ненавидит,
парни. Она в этом давно призналась. – Парень хлопнул себя по лбу. – Поддельный гот, который
больно круто болтал по-английски.

- Что? О чем ты? – не поняли его остальные.

Парень рассказал, что в клубе видел подозрительного типа. Этот же тип потом нарядился в Юппе
и пригласил его на интервью. – А кто знал про интервью? Я списался до этого с некоей Юлией. Эта
Юлия очень хорошо знала Яхонтову, а Яхонтова, в свою очередь, была осведомлена о моем
прибытии в Питер. Продажи альбомов Бибера падают, карьера рушится, ваша поднимается в гору.
Неудача с Анжеликой. Парня гложет зависть. Ненависть к вам растет. Все сходится. Туманно лишь
одно… наркотик, что был обнаружен в крови Япе. Наркотик, который вогнал его в состояние комы.
Наркотик, который…

Тут взгляд парня упал на головку грифа гитары Юппе. – Давно он у тебя отколот.

- Не понял?

- Головка! Она слегка поколота. Такое ощущение, что кто-то содрал с нее кусок.

Теперь он посмотрел на барабан Сэма. Там тоже не хватало чего-то. Потом оно перевел взгляд на
палочку. Сначала он подумал, что она выщерблена из-за того, что ею слишком долго
пользовались. Но нет! От нее тоже что-то отщепили. – А у тебя! Глянь на палочку! Ее верхняя
часть… просто украдена.

На басухе Йенса не Йенса отсутствовала струна, а у Эзы стащили колку.

- Сдается мне, ребята, тут вмешано колдовство. Этот колдун или шаман – кем бы он ни был – это
он помог Биберу. Последний так отчаянно нуждался в деньгах. Это раз! Два – Анжелика его
послала, но если убрать Япе и уничтожить вас, путь становился открытым. Вопрос, как нам его
найти. Боюсь, у нас с вами не остается выбора. – Они уже поняли, к чему он клонит. – Поехали на
концерт Бибера!

Этот дурень начал свое восхождение в дрянном клубе. Все оказалось намного проще, чем
ожидалось. Промоутеры и продюсеры не обиделись на Бибера, ведь он был и остается их
золотой жилой. Деньги на нем можно зарабатывать, пока народ тупо как стадо животных будет
глотать тот шлак, что они производят. Остальное их не сильно волновало. Ну, облажался один раз
– с кем не бывает. Зато после того случая популярность его как звезды скандальной только
возрастала. Они очень хотели узнать, как ему удалось добиться свержения Перятало, ибо по сути
оно и сыграло решающую роль. Газеты только и писали о сожжении клуба в России, к которому
якобы он был причастен. Он только разводил руками: я здесь ни при чем. Они смеялись в ответ.
По этому случаю закатили чумовую вечеринку. Обещали много известных людей, кучу его новых
песен, толпы девчонок. Биберу все это нравилось. На мгновение он даже забыл об Исполнителе.
Но он сам напомнил ему о себе. Бибер в это время наводил марафет. Дверь скрипнула, чем
испугала Бибера.

- Не думал же ты, что я забыл о тебе и не постучусь. – Дверь с треском захлопнулась за

Исполнителем.

Бибер смотрел на него с ужасом. От прежней элегантности и подчеркнутости не осталось и следа.

На него смотрела существо, кожа которого была изъедена язвами. Она потрескалась, и из
открытых ран сочилась желтая жидкость, похожая на гной. Существо резко подскочило к Биберу и
схватило его за шею. Поп-звезда начал задыхаться. Исполнитель наслаждался, видя, как Бибер
корчится от мук.

- Не нравится, Джастин? Может, ты хочешь, чтобы я ослабил хватку?

Бибер издал серию хрипов.

- Я не понял. Повтори еще раз!

- Отт…

- Отпустить? А помнишь, как я тебе говорил, чтобы ты не занимался самодеятельностью?

Посмотри, в кого ты меня превратил! Это из-за тебя я стал Гнойником из ада. Я пользовался в
кругах вуду безоговорочным уважением. Я был лучшим. Я предлагал людям то, чего они и хотели,
но было одно условие, и я тебе о нем говорил. Ты же заключил контракт! Ты помнишь это?

В этот момент TDF стояли за дверью гримерки. Они вырубили охранника, сперли из костюмерной
паршивую одежду, приобретя сходство с попсовыми дебилами. Пришлось и зализаться по-
идиотски, чтобы ни у кого не было сомнений, что они являются истинными поклонниками
творчества Бибера. На всех, кроме Сэма, парень нацепил парики. Нужно было скрыть их длинные
локоны, иначе их бы точно приняли за металюг. Оно, конечно, неплохо, но роль исполнить
следовало добросовестно, так что выбора у них не осталось. Сам же парень придумал довольно
ловкий трюк. Он абстрагировался от статьи, в которой TDF сыграли над Бибером злостную шутку
на кладбище. Парня искусно загримировали – Анжелика постаралась. Она, оказывается, делала
великолепные костюмы на Хэллоуин, так что загримировать парня под какое-нибудь гротескное
существо ей было раз плюнуть. Вот так они и поступили.

Они подумали, что сам Бибер вряд ли в чем-то сознается. Он же не дурак, чтобы так
подставляться. Но они чувствовали, что месть ему вершить помогали. Они перерыли весь
интернет, но те статьи, которые они нашли про магов и прочих заклинателей, ни о чем им не
сказали. Тогда они остановили свой выбор на импровизации. Они скинулись на билет, так как
почему-то он стоил невероятно дорого. Они поступили по-хитрому. Попросили Анжелику, чтобы
она им нарисовала билеты. Один билет они купили, а остальные воссоздали по образу и подобию.
Получись весьма недурно.
Проникнув в клуб, они навели справки, где сейчас может быть Бибер. Орава бешеных фанатов с
плакатами «Мы умрем за тебя Джастин» ответила им с полным восторгом от их костюмов, что в
данный момент «их король» восседает у себя в гримерке, и они уже считают секунды до встречи
со своим идолом. Они ждали его возвращения с таким нетерпением. Они всегда верили, что он
восстанет! Он живет в их сердцах вечно! И они собираются умереть в один день с ним.

Ребят чуть не стошнило от таких признаний. Они сочли это верхом идиотизма, но ничего не
сказали. Они были вежливы и учтивы сверх нормы. Они проследовали в указанном им
направлении, на ходу приготавливая видеокамеру. Они заметили, что клуб был оборудован
видеомониторами, где, видимо, будет транслироваться физиономия Джастина. Что ж, это только
облегчало дело. Все увидят в прямом эфире еще один позор Джастина Бибера.

Бибер по-прежнему трепыхался, но не высвободиться ему было из железных тисков Исполнителя,

роль которого так искусно исполнял парень. Через микронаушник он услышал, что у TDF все
готово и можно начинать. Он извлек на свет божий разваливающийся пергамент, на котором
витиеватым готическим почерком было выведено:

КОНТРАКТ, РАСТОРЖЕНИЕ КОТОРОГО НЕВОЗМОЖНО

Ниже почерком… Бибера, который опять же подделала Анжелика, было написано следующее.

- Читай! – потребовал парень.

Бибер обливался потом. Он не мог такое написать. Исполнитель его не заставлял клясться в этом.
Он опять испугался за собственную жизнь. В этот момент ему было плевать даже на фэнов.
Ситуация повторяется… как тогда, на кладбище.

-Читай!!!!!!!!!!!!!!!!!! Не то сверну шею, и никто горевать не будет!

В этот момент парни закончили настройку, и весь зал да и промоутеры с продюсерами наблюдали
картину, как Джастин Бибер корчится от страха в гримерке, загнанный в угол существом из
потустороннего мира.

- Я, Джастин Бибер, - начал он. – Торжественно клянусь в том, что весь мир должен кланяться мне
как Богу. Душа каждого фаната принадлежит мне. Я иду на это, потому что хочу изничтожить
To/Die/For, финскую готик-метал группу, которая в свое время преподала мне урок. Я чувствовал
тогда себя полным ничтожеством, а потому задумал план мести. Я обратился к потусторонним
силам, чтобы свети с ума Япе Перятало. Я безумной любовью любил его дочку, но она отвергла
меня, а я считал, что она покупается, как и любая из преданных мне девчонок. Я никогда никем не
дорожил. Мне не жалко на этом свете никого. Я всегда знал, что готика – это враг, с которым я
должен бороться. Но в одиночку мне ее не одолеть, и я обратился к некроманту, чтобы он помог
мне. В обмен я завещал ему свою душу.

Камера потухла. Народ стоял ошеломленный. Они не знали, что думать. Неужели человек во имя
собственного превосходства способен творить такие гнусности? Неужели наш современный мир
потерял веру в святыни, набивая все вокруг золотом. Бездушным золо�